Читать онлайн Некомбатант бесплатно

Пролог

Звуковой сигнал пришедшей на коммуникатор почты оторвал меня от размышлений о дальнейших действиях. Взглянув на экран, убедился в своих худших подозрениях. Некая Алиса сообщала о скором прибытии и надеялась на встречу. Усмехнувшись, стер сообщение, чтобы не оставлять лишних улик. Отправлено оно с «левого» коммуникатора, зарегистрированного в Парагвае на подставное лицо, поэтому выйти на отправителя не удастся. Да и сам коммуникатор уже отключен и запеленговать его невозможно. Значит, мое время пришло…

Сообщение отправлено человеком из МГБ, который мне очень многим обязан. В том числе и жизнью. Я никогда не светил этот контакт и держал его исключительно в личных целях, стараясь даже не общаться лишний раз. Чтобы он предупредил, когда над головой отставного контр-адмирала Космофлота Сергея Тихонова начнут сгущаться тучи.

Первое сообщение пришло два дня назад. Никакого шифра мы не применяли, а использовали условные фразы чисто бытового содержания, обозначающие то или иное событие. Выяснилось, что новый император начал зачистку всех, кто так или иначе знал о его темных делишках в прошлом. Ведь правитель империи не может быть замешан в чем-то предосудительном! Причем делается это тайно. Жил бы я в столице, до меня бы добрались в числе первых. Но поскольку адмирал Тихонов отличался не только мерзопакостным (по мнению некоторых) характером, но еще умом и сообразительностью, то благоразумно поселился после выхода в отставку подальше от обеих многолюдных столиц в сибирской глуши, на берегу Лены. В случае чего у меня будет не менее суток форы, чтобы попытаться исчезнуть. Получится ли – другой вопрос. Но, по крайней мере, шанс будет. Если же обосноваться в Москве или в Петербурге, к чему меня усиленно склоняли (чтобы был под присмотром, очевидно), то там шансов выбраться живым однозначно нет. А я еще хочу пожить в своей тушке, меня она полностью устраивает.

То, что вероятность такого развития событий не исключена, мне стало ясно еще три года назад, когда цесаревич сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться. Ибо в случае отказа я бы покинул резиденцию цесаревича в пластиковом мешке и с лишней дыркой в черепе, чтобы информация ни в коем случае не ушла на сторону. Его высочество не церемонился в таких случаях, и это мне было хорошо известно. Прямо об этом, естественно, не говорилось. Более того, мне не приказали, а всего лишь п р е д л о ж и л и поучаствовать в одном сомнительном мероприятии, затрагивающем интересы наших заклятых «друзей» из Американских Штатов. Задание из разряда тех, что если все пройдет хорошо, то это заслуга начальства. А если провалится, то начальство останется в стороне. Это не что иное, как самоуправство конкретных исполнителей, грубо превысивших свои полномочия, а то и действовавших по злому умыслу в корыстных целях. Не ново, проходили уже. Конечно, начали сулить всяческие блага. Как материальные, так и моральные. Но самое плохое, что император был в курсе этой рискованной аферы и дал санкцию на ее проведение. Узнал я об этом заранее по своим каналам, которые не афишировал, и потому до сих пор был жив и на свободе. А сейчас даже настучать не получится, дав для виду согласие. Ибо выше императора стучать некому. Разве что Всевышнему, но ему наши мирские дела как-то до лампочки.

Разумеется, пришлось согласиться, подумав ровно столько, чтобы не возбудить подозрений. Но моя чуйка просто взвыла о грозящей опасности, и я вместо предложенной «хлебной» должности в Министерстве обороны с присвоением (наконец-то) адмиральского чина, попросил разрешения выйти в отставку после завершения дела. А то годы, знаете ли… Уже почти целый век на службе… Чем немало удивил как его высочество, так и всех его прихвостней. Но формально придраться не к чему, ибо все мыслимые сроки я уже давно выслужил, а военный мундир не снимал исключительно по собственному желанию. И еще потому, что отмороженный на всю голову коммодор Тихонов, широко известный в узких кругах, был очень востребован для выполнения определенных деликатных поручений командования где-нибудь у черта на куличках. Где власть императора чисто номинальная, либо ее вообще нет, но все равно приходится ходить по грани закона. Ибо слишком много развелось в последнее время разного рода «правозащитников», «глашатаев народа», «борцов с тиранией», «свободной прессы» и прочей либероидной сволочи, с которой приходится считаться. Политика, понимаешь… А ведь можно случайно перейти эту грань. И чтобы это не стало достоянием широкой публики, требуется умение надежно прятать следы своих действий. В чем коммодор Тихонов весьма преуспел еще в пору своей бесшабашной юности на аграрной планете Дельта-14, с которой и началось его восхождение. Потому что дети поселенцев на этой планете начинали умело обращаться с оружием еще до того, как шли в школу. Жизнь заставляла.

После завершения дела мне присвоили чин контр-адмирала Космофлота, наградили орденом Святого Владимира первой степени, выплатили солидное вознаграждение (хоть и неофициально, черным налом) и с почетом отправили в отставку с мундиром и пенсией. Значительно больше положенной контр-адмиралу, кстати, что меня откровенно удивило. Хоть я в этой пенсии и не нуждался, но раз дают, не отказываться же. А то подумают, что у Тихонова на почве его «веселых» дел вообще крыша поехала. Поселился на берегу великой реки Лены в коттеджном поселке недалеко от Якутска и стал ждать.

В том, что авантюра, затеянная в высших сферах, может здорово аукнуться ее непосредственным исполнителям, я был уверен на девяносто девять процентов. И не ошибся. Пока был жив император, все еще было тихо. Меня не трогали. Как бы ни поливала императора грязью «прогрессивная общественность» в Российской империи и «мировая общественность» всего «цивилизованного мира», к которому англосаксы и Европа причисляли почему-то только себя, но Георгий Третий добро помнил и свое слово держал. И вот месяц назад он погиб при странных обстоятельствах. Его яхта «Полярная звезда» потерпела аварию при посадке в космопорту. Георгий Третий получил повреждения тела, исключающие реанимационные мероприятия. А проще говоря, его просто испепелило выбросом плазмы из разрушенного взрывом реактора. Так что там и реанимировать было нечего. Причем не только его, пострадали многие из экипажа и пассажиров. Никто не сомневался, что это диверсия, но расследование пока что не дало результата, как ни лютовало МГБ. По крайней мере, никаких официальных сообщений по этому поводу не было, а до чего там на самом деле докопались ищейки, широкой публике не сообщалось. А неделю назад начались неприятности у тех, с кем я проводил последнюю акцию. С кем-то происходил несчастный случай, кто-то становился жертвой террористов, а кто-то бесследно исчезал. Связь мы поддерживали друг с другом постоянно, поскольку в Отделе специальных операций Главного Штаба Космофлота дураков не держали. Все мы понимали, что можем из секретоносителей высшей категории мгновенно превратиться в нежелательных свидетелей. Что, похоже, и произошло. И поскольку все предвидели такой расклад, подготовились заранее. Народ начал спасаться кто как может. Кому-то удалось, кому-то нет. Я до последнего момента надеялся, что про меня забудут. Кому нужен вышедший в отставку дед, который никогда не лез в политику и всячески дистанцировался от многочисленных «деловых» предложений? Да еще и живущий вдали от цивилизации, где закон – тайга, медведь – хозяин. Оказалось, что я ошибся. Отставной контр-адмирал Тихонов знал слишком много об императоре Павле Четвертом, когда он еще не был даже цесаревичем. И стал им только после загадочной смерти своего старшего брата Андрея. Прямых улик участия Павлуши в этом деле у меня не было. Зато косвенных хватало. Это даже если не брать в расчет правило «Смотри, кому выгодно». И дернул же черт представителя монаршей фамилии пойти на службу в Отдел специальных операций! Романтика у дурака взыграла. Пробыл он у нас меньше года, но дров успел наломать порядочно. Пока император не убрал его вообще с военной службы от греха подальше после многочисленных жалоб начальства. И вот эти неблаговидные дела члена монаршей фамилии были мне как раз отлично известны. Но если для обычного великого князя, которому не светит престол, они ничем особо не угрожают и могут разве что вызвать скандал в благородном обществе, то вот для императора… Короче, когда Пашка стал императором, я понял, что надо на всякий случай готовиться исчезнуть. Ибо злопамятность тоже была одной из его отличительных черт.

И вот сообщение от «Алисы»…

Всё, пошел обратный отсчет. Сергей Тихонов стал лишним на этом свете.

Я обвел взглядом гостиную, где любил посидеть вечерами за бокалом хорошего вина. Три года спокойной жизни на природе. После девяноста семи лет службы… Маловато, конечно… Но многие мои друзья не получили и этого. Так что мне грех жаловаться. Но нечего ностальгировать, надо срочно уходить. Если за мной вышлют группу захвата из Петербурга, не ставя в известность Управление МГБ в Якутске, то им потребуется часов семь, чтобы добраться до моей берлоги. Поскольку совершать посадку поблизости они не станут, побоятся спугнуть «дичь». И будут добираться сюда на гражданских машинах, чтобы не привлечь внимание, а потом под благовидным предлогом попробуют проникнуть в дом. Вариант «Откройте!!! Полиция!!!» не прокатит. Ребята знают, что живым я не дамся и отправлю свое бунгало в последний полет к вратам рая вместе со всеми, кто здесь находится. Ибо такая возможность у меня есть, и они об этом тоже знают. Но это если я им нужен живой. Если же нет, то можно задействовать снайпера, когда буду выходить из дома. В доме им меня не достать. Все шпионские штучки здесь я нашел сразу же, как его купил, и внес коррективы в их работу. Да так, что они теперь показывают всякую чушь. Соваться опять ко мне не стали, решив наблюдать со стороны. Ну и ладно, я не в претензии. Тем более скрывать мне нечего, и ничего интересного соглядатаи все равно не увидят. Разве что регулярные потрахушки с вызванными жрицами любви, но мне лично на это наплевать. Годы службы в ОСО приучили меня к тому, что естественно – то не безобразно.

Вещей минимум. Только небольшой кейс с документами на свое и чужое имя, наградами, банковскими картами, деньгами и ювелиркой, которая тоже может выступить в качестве денег. В одну кобуру станнер (попробую обойтись без крови), в другую обычный армейский пистолет. Запасные магазины распихал по карманам. Плюс обычный прикид рыболова со всем сопутствующим рыболовным барахлом. Моим глайдером пользоваться уже нельзя. Его взлет сразу же засекут в аэропорту Якутска, даже если я отключу систему идентификации. В этом случае будет еще хуже – поднимется переполох из-за неизвестного летательного аппарата, и к делу тут же подключится транспортная полиция. Поэтому придется отправиться на катере на «рыбалку» вниз по Лене до Якутска. Как говорится, где лучше всего спрятать лист? Правильно – в лесу. Среди трех миллионов жителей у меня есть шанс затеряться. Здесь же я как на ладони. Конечно, соглядатаи сообщат о моем отплытии. Но вряд ли поднимут тревогу, поскольку я частенько рыбачил и раньше. Тем более они не знают, что я предупрежден.

Вот и все… Присядем на дорожку… Прощай, мой любимый дом… Я провел здесь три замечательных года жизни. Если мне удастся уйти живым, то возможно и вернусь когда-нибудь обратно. Если же нет… Я всегда буду помнить о тебе. Там, где мне было хорошо. Где не надо было никуда бежать, прятаться, убивать, а потом заниматься нудной писаниной, составляя отчеты для начальства. Всё, пора…

По пути к выходу глянул в зеркало. Внешность самая обычная. Сорокалетний мужик типично деревенского вида, собравшийся порыбачить. Абсолютно ничего примечательного. Надо сказать, что свою внешность я старался поддерживать именно на неприметном среднестатистическом уровне, чтобы не привлекать внимания. Можно было бы в процессе регенерации создать себе внешность молодого красавчика, мечты всех девчонок, но для моей работы такая личина не подходит. Тем более на службе частенько приходилось носить форму, а двадцатилетний юнец с погонами коммодора Космофлота Российской империи выглядел бы нелепо. Вот я и придерживался образа этакого «фермера дяди Вани». Простого, как три копейки. И надо сказать, что это несколько раз меня здорово выручило.

Коммуникатор зазвонил, когда я уже взялся за ручку двери. Та-а-к, начинается… Глянул на номер абонента. Незнакомый. Отвечать или нет? Решил рискнуть, рассудив, что если бы меня хотели убрать, то это можно было сделать еще вчера. Тем более я долго крутился на площадке возле глайдера и представлял из себя прекрасную мишень для снайпера. Кого же это нелегкая принесла? Активировал прием.

– Да, слушаю!

– Серж, здравствуй, старый греховодник!

– Женька?! Ты откуда взялась?!

– Проходила мимо. Серж, нам надо поговорить.

– Это срочно? Я уже на рыбалку выбрался.

– Не ври. Ты еще даже из дома не вышел. Правда, это срочно.

– Ты где-то поблизости?

– Да.

– Хорошо, жду.

Дал отбой. А вот это плохо. Очень плохо. Если здесь появилась Женька Мальцева, моя давняя подруга счастливого детства и бурной юности, а по совместительству еще и один из лучших ликвидаторов МГБ, то дело швах. Уже ясно, что уйти мне не дадут. Во всяком случае, попытаются взять живьем. Хотели бы убрать – не стали бы звонить, а подстрелили в момент выхода из дома из снайперки. Но черт возьми, ловко придумано! Женьку я хорошо знаю, поэтому подпущу ее на близкое расстояние. Даже в дом приглашу. Неужели ее направили на задержание? Чтобы вывела меня из строя, а потом клиента можно взять тепленьким? Теоретически возможно. Но зачем тогда она меня предупредила, подав сигнал тревоги «старый греховодник»? Что-то тут не то…

Вернулся в гостиную и бросил на диван уже ненужный кейс. Больше он мне не понадобится. Ни документы, ни деньги, ни ювелирка, ни оружие. Туда, куда я уйду, ничего с собой не заберешь. Вынул из внутреннего кармана куртки АДМ, или автономный десантный модуль. Моя смертельная тайна, которую я храню уже более сотни лет. Если об этом узнают, то мне конец, Несанкционированное владение таким прибором категорически запрещено. На службе у меня был похожий, но значительно более продвинутый. Получал я его только при выходе на задание, а по возвращению сдавал. И далеко не на каждом задании использовал. Причем на каждый случай активации составлял подробнейший отчет. Когда выходил в отставку, мой допуск к использованию АДМ был сразу же аннулирован. Тот, что сейчас у меня в руках, это одна из первых моделей. Довольно габаритная. Похож внешне на обычный коммуникатор, только сделан из прочнейшего сплава и имеет толщину раза в четыре больше. Раньше на прочности и надежности не экономили. Прибор с более чем скромным функционалом и с «тормознутым» искином (на начальном этапе) по сравнению с сегодняшними. Но зато не имеющий блока кратности и таймера с самоликвидатором, который автоматически уничтожает прибор после срабатывания определенного количества циклов, либо после истечения установленного в таймере времени. А также с возможностью подзарядки от любых источников энергии, что действительно делает АДМ полностью автономным. Прибор хоть и старый, но очень надежный. Все же раньше в такую технику закладывали колоссальный запас прочности. Это последние лет девяносто с небольшим перешли на аппаратуру с ограниченным ресурсом для повышения секретности и предотвращения несанкционированного использования. После того, как технология производства АДМ была как следует отшлифована. Что-то добавили, от чего-то отказались. Может, еще и поэтому гоняются за старыми АДМ, поскольку их работа не ограничена определенным числом циклов и заданным промежутком времени, что является сущим кошмаром для МГБ и власть предержащих. Ведь если такой прибор попадет в неблагонадежные руки… Как он у меня оказался? Это давняя история, которая произошла еще на Дельте-14. Больше сотни лет прошло, а помню, как будто вчера было. Но в этой истории есть один очень важный момент. Со мной была Женька. И у нее тоже есть такой прибор…

Возле места падения этого грузовика мы с Женькой оказались случайно. Охотились в лесу, и когда пошел дождь, не стали возвращаться к коптеру, а решили переждать под густыми кронами деревьев. Неожиданно раздался гул двигателей, работающих в режиме форсажа. Гул приближался, и вскоре над нашими головами мелькнула туша грузового корабля. А затем неподалеку раздался сильный удар о землю. Переглянувшись, мы рванули к месту аварийной посадки. Очевидно, часть двигателей у корабля отказала, и он тянул на последних уцелевших в режиме форсажа, чтобы хоть как-то замедлить падение. Бегать под дождем по лесу – еще то удовольствие, но выбора не было. Скорее всего, экипажу понадобится помощь.

Вскоре впереди показалась просека, которую прорубил корабль своим корпусом. Сломанные деревья лежали вповалку, но они сыграли роль своеобразной подушки, смягчившей удар о грунт. Слава богу, взрыва реактора не произошло. Сразу же выяснилась причина катастрофы. В борту корабля, как раз в районе машинного отделения, зияла пробоина с оплавленными краями. Корпус хоть и был местами помят, но в целом избежал катастрофических разрушений. И в случае проведения ремонта вполне мог взлететь и доковылять до космопорта. Другой вопрос, что никто этого делать не будет. Слишком накладно. Подойдя ближе, Женька удивилась:

– Да ведь это грузовик Рыжего Ганса!

– Точно… «Катарина»… Что это с ним стряслось? От патруля удирал? Глупо.

– Давай внутрь залезем, посмотрим. Аварийный люк не поврежден, так что откроем.

Сказано – сделано. Аварийный люк действительно открылся без проблем, и мы забрались внутрь корабля, что ни один нормальный человек делать бы не стал. Как позже мы узнали, от такого удара вполне могла быть нарушена герметичность реактора, и даже спасателям заходить внутрь без специальных скафандров высшего класса защиты запрещалось. Но что вы хотите от двух четырнадцатилетних балбесов, которым все интересно? Тем более мы бывали раньше на «Катарине» и знали расположение внутренних помещений. В общем, нам крупно повезло, что реактор уцелел и утечки радиации не было.

Сразу стало ясно, что на «Катарине» не все в порядке. На облицовочных панелях коридора местами виднелись пулевые отверстия, на палубе натекло кровищи, а в самом коридоре валялись четыре трупа. Причем по их одежде было ясно, что они не из экипажа грузовика. В рубке ситуация была похожей. Ганс сидел в пилотском кресле, упав головой на пульт управления. Похоже, без сознания. Но едва мы попытались его вытащить из кресла, застонал и открыл глаза. Только тут я заметил, что он ранен. Нога была перевязана бинтом из аварийной аптечки.

– Серж, это ты? Женька, и ты здесь…

– Ганс, что стряслось? Что за жмуры в коридоре и где остальные? И кто тебе лишнюю дырку в корпусе сделал?

– Вилли и Алекс убиты. А меня в ногу зацепило. Ребятки, надо срочно драпать. Скоро они будут здесь.

– Кто будет?!

– Вопросы потом! Жить хотите? Шевелите булками! Я сейчас активирую самоликвидатор, и через полчаса это корыто поджарится.

– Ганс, ты сдурел?! Мы сейчас помощь вызовем!

– Никаких вызовем!!! Делайте, что говорю! Сказал же, все вопросы потом! У вас какой-нибудь транспорт есть?

– Малый коптер. Километра полтора отсюда.

– Двигаем! Помогите мне выбраться и прихватите вот этот кейс. Не вздумайте потерять, это очень важно…

Ничего не понимая, мы помогли Гансу выбраться из кресла после того, как он набрал на бортовом компе команду на самоликвидацию корабля, и направились к выходу, прихватив таинственный кейс. Ничего больше он брать не пожелал, так как очень торопился. Хорошо, что пилот хоть и с трудом, но мог двигаться, а то мы бы такого бугая запарились тащить. Выйдя наружу, Женька сразу же рванула бегом к коптеру, а я остался помогать Гансу убраться как можно дальше от корабля, пока он не превратился в доменную печь. Видно, случилось что-то очень серьезное, если прохиндей Ганс пошел на такой шаг.

Знали мы друг друга уже почти пять лет. Иоганн Крамер, или Рыжий Ганс, как его все называли, частенько появлялся на Дельте-14, доставляя различные грузы в наш городок, причем не всегда законным образом. Но те, кому положено, получали за это сколько положено, поэтому закрывали глаза на негоции Ганса, и у нас было полное взаимопонимание. Даже орбитальный патруль его не трогал, поскольку формально придраться было не к чему. До сегодняшнего дня…

Женька успела пригнать коптер до того, как позади нас полыхнуло. Столб пламени взметнулся над лесом. Хорошо, что дождь усилился, поэтому лесного пожара не будет. Судя по всему, зарядило на целый день, и охота все равно накрылась. И надо убраться отсюда побыстрее, пока «они» не появились. Знать бы еще, кто это «они».

Кое-как погрузив Ганса в коптер, мы поднялись чуть выше крон деревьев и полетели к известной нам пещере, до которой было почти сотня километров. Судя по всему, сейчас надо держаться подальше от места падения «Катарины». А там можно спокойно отсидеться. Места много, даже коптер можно спрятать под деревьями, а заодно разжечь костер и высушить одежду. Да и подкрепиться заодно. Но первым делом выяснить, во что же мы вляпались. Ибо, как гласит народная мудрость, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

Пока я пилотировал машину, Женька оказывала медицинскую помощь, заставив Ганса спустить штаны, и колдовала над раной. Надо сказать, что это у нее неплохо получалось. Но у нас и полевой диагност с аптечкой были неплохие. Поэтому как бы Женька ни изображала из себя доктора, надувшись от гордости, но львиная доля ее успеха принадлежала умной аппаратуре и лекарствам. Но тут, как говорится, важен результат.

Долетели быстро. Коптер не очень быстроходен, быстрее трехсот пятидесяти километров в час его разогнать трудно. Но для полетов в пригодной для дыхания атмосфере на малых высотах больше и не надо. Зато маневренность – никакой грузовой корабль не сравнится. Поэтому, добравшись до места, убедился, что здесь никого нет, и только после этого совершил посадку, сразу же загнав машину под кроны деревьев возле входа в пещеру. Общими усилиями помогли Гансу выбраться. Место это мы с Женькой обнаружили давно и держали его в секрете. Здесь можно было переждать непогоду и прятать кое-какие не совсем законные вещи, без которых ни одно поселение колонистов на аграрных планетах не обходится. Запас дров, консервов и прочего у нас тут имелся постоянно, поэтому Женька сразу же занялась приготовлением ужина, а я взял винтовку и решил проверить окрестности. Береженого бог бережет. Начались какие-то непонятки. А непонятки – это потенциальные проблемы.

Но вокруг, кроме зверья, никого не было. Теперь можно и побеседовать более обстоятельно. Когда я вернулся в пещеру, Женька уже переоделась в сухое и накрывала на стол, а Ганс окончательно пришел в себя. Мощные лекарства подействовали. Настало время кое-что прояснить.

– Ганс, давай, колись. Во что мы вляпались? Здесь ты можешь сидеть сколько угодно. Об этой пещере среди наших никто не знает. Но думаю, ты с трудом дотянул до Дельты-14 и грохнулся на брюхо не для того, чтобы жить в этой пещере? Я прав?

– Прав, Серж. Спасибо вам, конечно, что вытащили меня. А история такая. Подрядили нас какие-то уроды слетать на перевалочную станцию «Галата». Знаете, это у черта на рогах?

– Знаем.

– Так вот. Сначала все было спокойно. Но потом за нами увязалась погоня, и влепили нам из боевого лазера прямо в машинное отделение. Четыре маршевых двигателя из шести в хлам. Хорошо, что буквально за секунду до этого я успел команду на прыжок в гипер подать, и мы таким образом удрали. Но лететь на «Галату» уже смысла не было, так как там нас явно ждали. Взял курс на Дельту-14, так как тут есть где отсидеться. Но начались разборки с нашими пассажирами. Закончилось это – сами видели чем. Но главного их козла я все же подстрелил и разговорил. Есть у меня на борту нужная «химия» как раз для таких случаев. Ситуация следующая. Они сперли из секретной лаборатории какие-то новые приборы и должны были доставить их заказчику. Но где-то наследили, и на них вышли. Мы же просто попали под раздачу. И судя по тому, что они сперли, сейчас у нас многие будут стоять на ушах. Разобрался я с этими штуками, там инструкция прилагается. Сразу скажу, вещь стоящая. За такую и «Катарину» спалить не жалко. Если не поймают, конечно.

– Да что там за хрень такая, из-за чего гиперпространственный грузовик спалить не жалко?! Ганс, ты в своем уме?

– В своем, своем. Сейчас покажу, сами все поймете. А то на пальцах объяснять долго, да и не поверите…

Ганс открыл кейс, в котором рядами были уложены какие-то черные коробочки, напоминающие коммуникаторы, упакованные в прозрачный пластик. Достал две, после чего проделал с ними какие-то манипуляции и предупредил.

– А теперь лучше лягте. А то еще грохнетесь.

Мы с Женькой переглянулись. Ситуация становилась все более непонятной. Но Ганс нас раньше никогда не обманывал, так что не доверять ему причин не было. Пожав плечами, мы легли рядышком на разложенные надувные матрасы и стали ждать. Ганс подошел ближе и встал рядом. После чего направил эти «коммуникаторы» на нас и… И я провалился в темноту…

Сознание возвращалось медленно. В теле была какая-то слабость. Сначала появились звуки, потом удалось раскрыть глаза. Ганс сидел за раскладным столиком и с удовольствием уплетал разогретую тушенку.

– Ну что, как самочувствие? Садитесь за стол, пока не остыло.

Я поднялся и сел, с удивлением осматриваясь по сторонам. Что-то было не так. Когда я ложился на пол пещеры, Женька была справа от меня. Сейчас же она была слева. Ганс переложил нас? Зачем? Но тут и Женька стала подниматься, удивленно осматриваясь… Женька?!

Я оторопело смотрел на свою подругу и видел… себя. И этот второй «я» с ужасом смотрел на меня. Чисто машинально поднял руку… Поднял вторую… Это не м о и руки!!! Начав кое-что подозревать, положил ладони на грудь. И нашел там именно то, что подозревал. Боясь поверить, рванул вверх футболку. И увидел… белый кружевной бюстгальтер Женьки… А также маленькие аккуратные сисечки, в нем упакованные…

– Ганс, что за…ня?! – заорал я голосом Женьки.

– Ой!!! – только и смогла выдавить Женька.

Ганс покатился со смеху.

– Ох и рожи у вас сейчас, мальчики и девочки! Я же сказал, что иначе вы бы мне не поверили и сочли психом. Ну как? Впечатлило?

– Впечатлило!!! По самое не могу впечатлило!!! Давай делай, как было!!!

– Не торопитесь. В первый раз надо дать время на адаптацию, потом будет проще. Во всяком случае, так в инструкции написано. Поэтому прошу к столу, леди и джентльмены!

– И сколько нам так ходить?!

– Желательно до утра. Чтобы вы выспались и хорошо отдохнули перед следующим переносом. Надеюсь, никто из вас не хочет нарваться на побочку? Вот и не вякайте. Скажите спасибо, что я вам такой подарок сделал.

Разглядывая себя и поглядывая друг на друга, мы с Женькой поднялись с пола, и тут нас пробило на хи-хи. Ганс тоже смеялся и подначивал. Но поскольку предпринимать пока что было ничего нельзя, последовали мудрому совету и сели за стол. А после ужина Ганс рассказал все более подробно. Разумеется, всей информацией он не владел. Но и того, что узнал, хватило бы для того, чтобы либо нашпиговать его пулями, пока не начал болтать, либо закрыть где-нибудь подальше без возможности выбраться обратно. То, что он нам продемонстрировал, поменяв нас местами, это была лишь одна из функций нового прибора АДМ – автономного десантного модуля. Почему десантного? Да потому, что он мог передвигаться в пространстве с довольно-таки большой скоростью и падать с орбиты на планету, выбирая нужную цель. Крохотные размеры делали его практически незаметным как для самых чувствительных радаров, так и визуально. Управлялся АДМ встроенным искином. Правда, довольно туповатым. Из-за малых размеров было сложно впихнуть что-то более мощное. Но оговаривалось, что искин самообучающийся, и со временем может развиться до нужного уровня. При доступе к информационной базе, естественно. Однако решение принимал не он, а человеческий разум, или душа, или как угодно это можно назвать, извлеченный из тела и находящийся внутри этого удивительного прибора. И этот разум можно вселить в другое тело. Что нам только что и продемонстрировали. Кроме этого, АДМ мог взять еще десять «пассажиров», которые будут находиться либо в спящем состоянии до самого момента переноса, либо смогут видеть и осознавать все происходящее вокруг, но не смогут вмешиваться в действия искина. Хотя будут иметь связь с ним и с оператором, командующим АДМ. Мало того, помимо перемещения в обычном пространстве АДМ может совершать еще и гиперпространственные прыжки, но это требует огромного расхода энергии. И для этого нужны точные пространственные координаты либо сигнал приводного маяка. Поэтому данная функция оставалась скорее потенциально возможной, чем практически реализуемой. Риск залететь непонятно куда с расходованием при этом почти всего запаса энергии был очень велик. Было еще кое-что по мелочи. Разрабатывался прибор по заказу военных, и эти экземпляры из предсерийной партии. Хотели сначала провести испытания в полевых условиях, а уже потом связываться с серийным выпуском. Закончив рассказ, Ганс с улыбкой посмотрел на наши охреневшие физиономии.

– Ну? Теперь дошло, что вы получили?

– В смысле – получили?

– В смысле, что эти два АДМ – ваши. Пока вы валялись без сознания, я произвел каждому из вас персональную активацию. Поэтому никто, кроме вас, взять этот прибор под контроль не сможет. Искин откажется выполнять команды постороннего. У вас же есть постоянная связь с искином, когда прибор включен. Попробуйте мысленно установить соединение.

Мы попробовали, и… получилось! Словами это описать трудно. Как будто наши возможности резко возросли, перед глазами развернулся тактический экран, на который выводилось множество параметров. Конечно, было ясно, что общаешься с бездушной машиной. Но разве мы могли о таком подумать раньше?! Взяв управление, я поднял АДМ со стола и облетел пещеру, наблюдая как бы из той точки, где находился прибор. Затем вылетел из пещеры и сделал пару кругов над лесом, не поднимаясь высоко над деревьями. Обычное зрение моей тушки тоже работало исправно, и в мозг шла информация из двух источников. Как это объяснить на пальцах, не знаю. Но это работало! Тем же самым занялась и Женька, визжа и ахая. Вдоволь наигравшись, мы вернули свои АДМ на «аэродром», то есть на стол, и насели с дальнейшими расспросами на Ганса. Но на этом его познания исчерпывались.

– Не знаю. Не забывайте, что я сам эти штуки фактически спер. Там в кейсе еще есть инструкция, возьмете себе по экземпляру. Как в электронном, так и бумажном виде. Изучите потом на досуге. И если хотите жить долго и счастливо, то молчите об этом. Не используйте эти штуки ради забавы. Только тогда, когда припрет. Это понятно?

– Понятно, не дураки. А как нам обратно в себя вернуться? Это ты делать будешь?

– Нет. Теперь вы это сделаете сами. Свяжетесь с искином и дадите команду на перенос в АДМ, а потом в свою тушку. Тело без разума сохраняет жизнедеятельность в пределах запасов организма, если его не поддерживают искусственным питанием, но привести его в чувство невозможно. Приводить нечего. Учитывайте это, если возникнет надобность выйти из своей тушки для выполнения какой-то задачи. Не увлекайтесь. А то возвращаться будет некуда.

– Охренеть… А что ты теперь делать будешь?

– Отсижусь пока что на Дельте-14. Думаю, на экипаж «Катарины» уже объявлен розыск. Может быть, удастся обмануть ищеек, если найдут выгоревший дотла грузовик. А когда все утихнет, выберусь на пассажирском лайнере с другими поселенцами.

– А дальше?

– А до «дальше» ты сначала доживи. В любом случае сдаваться легавым я не намерен. Если обложат, как волка, подброшу им мое бездыханное тело, а сам спрячусь в АДМ. А потом все же найду одну богатую сволочь, что меня подставила, и займу его место. Вы до сих пор так и не поняли, что попало к вам в руки? Поэтому я и говорю, чтобы держали язык за зубами.

Только тут до меня стало доходить. До Женьки тоже. Но день уже клонился к вечеру, и мы стали устраиваться на ночлег. Костер догорел, поэтому у входа в пещеру поставили его обманку. Специальное электронное устройство, отпугивающее хищников. Ибо по лесам Дельты-14 ночью лучше без особой надобности не шляться, даже если увешан оружием до зубов. Можно было бы переночевать в коптере, но троим там все же будет тесновато. А эта пещера нас уже не раз выручала.

Ганс уснул быстро, а я все лежал и думал о том, что на нас свалилось. С одной стороны, от такой тайны могут быть неприятности вплоть до летального исхода. Зато с другой… Дух захватывало. Я ведь не собираюсь все время торчать на этой аграрной планетке. Надо получать образование, делать карьеру, зарабатывать хорошие деньги, наконец! И здесь АДМ может здорово помочь, если умело этим воспользоваться…

Неожиданное шевеление заставило меня отложить мысли о прекрасном и вернуло в этот грешный мир. Как оказалось, Женька уже была рядом и явно намеревалась забраться ко мне под одеяло.

– Женька, ты чего?

В ответ раздался смешок.

– Вообще-то, это ты сейчас Женька. Женька, иди ко мне!

– Ты вообще сдурела?! Ганс рядом!

– Ну и что? Он же дрыхнет! А мы по-быстренькому! Хочу попробовать, как это у мальчишек получается. Разве тебе самому… самой не интересно?

– Разве ты не в курсе, что меня мальчики не интересуют?

– Так ты ведь сейчас вроде бы и не мальчик… Хе-хе… Ну, Серж, давай! Мы ведь знаем, что ты – это я. И я – это ты.

– Ну, блин… Нашла время… Женька, только не сейчас. Не в таких антисанитарных условиях.

– Всё, ловлю на слове! Поверь, тебе понравится!

И чмокнув меня в губы, эта оторва вернулась под свое одеяло. Господи, куда катится мир…

Наутро, уже действуя самостоятельно, мы с Женькой вернулись каждый к себе «домой». Никаких неожиданных и неприятных моментов при этом не возникло. Заодно изучили инструкцию. Там говорилось, что повторные переносы можно делать практически сразу, адаптацию требовал только первый. Искины нас признали и были готовы выполнять любые наши, и только наши распоряжения.

Оставив Ганса в пещере, мы улетели обратно, по дороге все-таки завалив кабанчика средних размеров. А то, если вернемся без добычи, будет очень подозрительно. Чтобы охотиться в лесах Дельты-14 и ничего не добыть? Так не бывает. А дома уже был переполох. Ганс оказался прав, «они» шли по пятам. Погоня прибыла спустя три с половиной часа. И это были не какие-то отморозки из частных охранных агентств или частных военных компаний, а серьезные государственные структуры. Причем не только МГБ и МВД, а еще какие-то вообще непонятные. Свои АДМ мы от греха подальше оставили у Ганса в пещере. И как оказалось, правильно сделали. По прибытию на аэродром и нас, и наш коптер сразу же обшмонали самым тщательным образом, но ничего не нашли. А поскольку согласно принятой на Дельте-14 традиции функция записи маршрута в бортовом компе коптера была отключена (не хрен шпионить и вынюхивать, где мы бываем), то и проследить наш маршрут ищейки не смогли. Мы же заранее сделали большой крюк и подошли к аэродрому с противоположной стороны от того места, где совершила аварийную посадку «Катарина». Она была уже обнаружена и весь район оцеплен. Но никто не предполагал, что беглецы, даже если они и уцелели, смогут за такой короткий срок убраться на сотню километров от места падения, да еще и через дикий лес, полный опасностей. Шлюпка «Катарины» хоть и сильно пострадала при пожаре, но была на месте. А это значило, что убраться от аварийного корабля без посторонней помощи можно было только пешком. Поэтому все поиски ограничились районом с радиусом не более тридцати километров, где прочесали лес как гребенкой. Да и это граничило с паранойей. Разумеется, ничего не нашли и были вынуждены склониться к выводу, что экипаж и пассажиры погибли при посадке. «Катарина» полностью выгорела изнутри, даже керамические детали оплавились, поэтому сказать точно, сколько же там было народу, никто не смог. А дождь, который лил всю ночь, уничтожил все следы вокруг корабля. Можно сказать, что нам и Гансу сказочно повезло.

Незваные гости покрутились у нас десять дней и отбыли восвояси не солоно хлебавши. Все это время мы с Женькой сидели дома и даже не думали сунуться в лес. Запас продуктов у Ганса был изрядный, а с водой вообще проблем нет – ручей рядом. Когда представители власти наконец-то убрались, мы выждали еще два дня и снова отправились на охоту. Благо было лето, а занятия в школе начнутся нескоро. Ганс это время сидел как на иголках, в ожидании новостей. И лишь узнав, что «они» убрались, облегченно вздохнул. Теперь был шанс отсидеться в этой глуши под названием Дельта-14, пока все не утихнет. Еще через две недели мы перевезли его в соседний крупный поселок, отстоявший от нашего на три сотни километров, где его никто не знал. Как оказалось, документов на разные фамилии у Ганса хватало, поэтому с легализацией проблем не возникло. Хоть и пришлось дать кое-кому денежку малую. Но здесь это никого не удивляло. На планетах-колониях царили свои правила и свои понятия о добре и справедливости. А еще через полтора месяца Ганс (который по документам был уже не Ганс) благополучно покинул Дельту-14 на пассажирском лайнере с большой группой работяг, отработавших контракт и возвращающихся домой. Больше мы Ганса не видели, и о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Но за долгие годы службы я обнаружил информацию об этом случае в архиве. Оказывается, он имел продолжение. Хоть самого Ганса так и не нашли, но следы его маленького гешефта обнаружились. Из двадцати похищенных АДМ смогли найти и изъять только тринадцать. Причем за каждым тянулась длинная криминальная история, затрагивающая сильных мира сего. Два прибора были у нас с Женькой. Как минимум один у Ганса. Четыре АДМ исчезли. То ли Ганс не смог их продать, то ли решил оставить себе на всякий случай, то ли следы их работы просто не обнаружили.

Ну а мы с Женькой берегли этот секрет пуще своей жизни. Так как хорошо понимали, что случайно сунулись туда, откуда выхода нет. Экспериментировали с приборами только там, где была гарантия, что нас никто не увидит. Совершали полеты по ночам, оттачивая мастерство управления АДМ. Осваивали все имеющиеся функции. Сразу же подключили искины к инфонету, откуда они черпали информацию и постепенно становились все более и более продвинутыми. Ну и шалили, конечно. Без этого тоже не обошлось, что уж греха таить. Кувыркались в постели, зачастую меняясь телами по два-три раза за ночь. Понравилось обоим. Но повторять такой опыт с другим парнем, находясь в женской ипостаси, у меня желания не возникло. А вот с Женькой мы как будто сроднились душами. Жаль, что в дальнейшем наши дорожки разошлись. После окончания школы мы все же поступили в Академию Космофлота на Земле в Санкт-Петербурге, чего никто не ожидал. Правда, поступили на факультет планетарной разведки, так как на любой другой «простолюдинам из провинции» вроде нас поступить было просто нереально. Не знаю почему, но уже на втором курсе на Женьку положило глаз МГБ. И после окончания Академии она сразу же перешла на службу в это серьезное ведомство. Увиделись мы лишь спустя двадцать лет. Но это уже другая история…

Прекратив предаваться воспоминаниям, я снова переключился на то, что происходит вокруг. «Ганс» (так я назвал искин) тщательно анализировал окружающую обстановку, собирая информацию от внешних датчиков вокруг дома. Заодно мы поддерживали ментальный контакт.

– Ганс, что вокруг творится?

– Хреновые дела творятся, Командир. Четыре поста на этом берегу реки и три на противоположном. Держат все выходы под контролем, незамеченным выйти не получится.

– А Женька где?

– Женька находится в четырехстах метрах, движется сюда пешком. Оружие пока не фиксируется. Рекомендую полное сканирование Женьки перед входом в дом.

– Так и сделаешь.

– Принято.

Вот и посмотрим, с чем ты пожаловала, подруга. То, что нет оружия, это не показатель. Выпускники факультета планетарной разведки могут убивать всем, что под руку попадется. А также голыми руками. Да и в МГБ, думаю, ее еще много чему научили. Ликвидаторами просто так не становятся. По крайней мере, убивать меня пока что не хотят. Ничто не мешало сделать это раньше. Но зачем тогда весь этот балаган? Возможно, снова сделают предложение, от которого невозможно отказаться? Ладно, что гадать… Недолго ждать осталось…

А вот и Женька. Легка на помине. Приближается по дорожке к дому. Похоже, время над ней не властно. Разве можно сказать, что эта холеная дамочка возрастом около тридцати уже прабабушка? И ей более сотни лет? Конечно, в этом заслуга медицинских технологий (на что Женька денег не жалеет), но если не будешь прилагать личные усилия, то никакие технологии не помогут. А вот с личной жизнью у Женьки не сложилось. Была замужем четыре раза, родила шестерых детей, но сейчас свободна, как птица в полете. Как она сама сказала, «Зверь по имени Женька в неволе не живет». Впрочем, я и сам такой. Ни у нее, ни у меня образ жизни не способствовал созданию тихого семейного гнездышка, как у наших родителей. Что поделаешь, мы такими родились…

– Внимание! У объекта Женька обнаружено неизвестное электронное устройство. Рекомендую не пускать в дом.

– Молодец, Ганс. Смотри дальше. Но впустить придется.

– В этом случае прошу дать санкцию на немедленную нейтрализацию объекта без команды в случае угрозы.

– Даю тебе карт-бланш на все, кроме физической ликвидации объекта.

– Принято.

А вот это уже интересно. Что-то новенькое придумали, о чем даже Ганс не знает? Похоже на то. Ладно, ждем…

Женька приближается и оказывается в зоне действия сканера. Действительно, оружия нет. Из металлических предметов только серьги, кольцо и брошь, да в сумочке разная мелочь. Плюс каблуки на туфлях, которые тоже можно использовать как оружие. Но только не против меня, я этот трюк хорошо знаю… Так, что-то опять на воспоминания потянуло. Меня идут убивать, а я непонятно о чем думаю…

Вот Женька у самой двери, и я даю домашнему компу разрешение впустить гостя, не дожидаясь вызова. Еще несколько секунд, и она оказывается передо мной собственной персоной, мило улыбаясь.

– Здравствуй, Серж! Не ждал?

– Здравствуй, Женька. Лично тебя не ждал. А вот твоих коллег ждал.

– Тем лучше. Значит, не придется ничего объяснять. Насколько я знаю, здесь у тебя все разговоры глушатся стопроцентно?

– Да.

– Тогда не будем терять время. Серж, тебе надо уходить. Срочно. Думаю, ты все понимаешь.

– Понимаю. А у тебя проблем не будет?

– Нет. Тебя разрешено ликвидировать в случае оказания сопротивления. Но это так, для галочки. Чтобы приличия соблюсти. Подразумевается, что ты это сопротивление обязательно окажешь, о чем мне весьма прозрачно намекнули.

– Понятно. Один вопрос. Что это у тебя новенькое появилось?

– Заметил? Станнер нового типа. Замаскирован под тюбик помады. Работает в широком диапазоне от кратковременного паралича без отключения сознания до мгновенного летального исхода. Но дальность действия невелика, всего двадцать пять метров.

– Женька, а ты не думала, что ты – следующая?

– Я не думаю. Я это з н а ю. Слишком много опасной информации прошло через меня. Но пока я еще нужна, и до определенного момента меня не тронут.

– Так может, давай махнем вместе? Чего ждать? Я возьму тебя «пассажиром». Сначала слетаем туда, где ты свой АДМ держишь, перейдешь в него. А потом уже двинем дальше «на двух машинах».

– Пока нельзя, Серж. У меня еще остались незаконченные дела. Куда, кстати, ты собрался?

– Махну для начала в Колумбию и там поймаю какого-нибудь мерзавца из наркобаронов. Кандидатуры на примете у меня есть. Обзаведусь деньгами и связями, а дальше видно будет.

– Ненадежно. Будешь бегать все время, там сейчас полиция лютует. Могу предложить вариант получше.

– Какой?

– Служба глубинной разведки Космофлота обнаружила с полгода назад планетную систему, являющуюся «калькой» нашего мира. Правда, очень далеко. Автоматический зонд, который ее обнаружил, из-за перерасхода энергии не может вернуться обратно. Однако связь поддерживает, поскольку энергии местного светила ему хватает для обеспечения работы бортовой аппаратуры и коррекции орбиты. Как ты знаешь, вмешательство в жизнь подобных систем запрещено. «Калька» должна развиваться естественным путем. Но это на официальном уровне. Вмешательство частных лиц отследить невозможно, если они имеют соответствующую аппаратуру и не будут сами отсвечивать. Я могу дать тебе координаты этой системы и параметры сигнала приводного маяка зонда.

– Весьма щедрое предложение… Не ожидал, честно говоря. Женька, колись. Зачем тебе это надо?

– Тебя дурака спасти хочу! Поскольку твоя наглая рожа мне все-таки не безразлична! Я добро помню, Серж. И никогда не забуду, как ты спас мне жизнь на четвертом курсе во время высадки на Гамму-5.

– Ладно, то дела прошлые. Уверен, что ты на моем месте поступила бы так же… Что там за дыра? Какое-нибудь средневековье? Или вообще каменный век? Космические полеты, как я понял, тамошние аборигены еще не освоили.

– Уровень развития соответствует середине XIX века. Век пара. Радио нет. Но электричество есть, хоть и не особо развито. Так что своего Ганса кормить сможешь регулярно, если сделаешь небольшой генератор с паровым или гидравлическим приводом. А дальше смотри сам. Либо продвигайся вверх поближе к императору, либо сиди тихо и не отсвечивай. Решишь на месте исходя из обстановки. Вот вселяться в тушку императора не советую. Спалишься на мелочах. Как и продвигать прогресс семимильными шагами тоже не надо. Это сразу же привлечет внимание. Вспомни, чему нас учили.

– Доступ к искину зонда и возможность подзарядки от бортовой сети зонда у меня будет?

– Нет. Это сразу же отследят. Ты можешь использовать зонд только как приводной радиомаяк.

– Приводные маяки на поверхности планеты есть?

– Да. В окрестностях Петербурга, Москвы, Лондона и Парижа. Замаскированы под камни и снабжены самоликвидаторами. Большее количество сочли нецелесообразным. Да и эти оставили на всякий случай. Когда аборигены созреют до технического уровня, достаточного для установления контакта. Более полной информации у меня нет. Это все же не мой профиль. Стала этим заниматься по своей инициативе фактически нелегально, поскольку тоже начала заранее готовить пути отхода.

– А как же получилось, что твоя контора так оперативно сработала? Я думал, что минимум сутки у меня будут.

– Твой коммуникатор давно под контролем. И когда ты два дня назад получил сообщение из Питера от Алисы, то выводы было сделать нетрудно. Все твои контакты в Питере мы знаем, а это какой-то новый. Каким образом ты мог его получить, если три года в столице не появлялся? Твоего информатора отследить не смогли, поскольку он сразу же отключил коммуникатор, а номер, как выяснилось, «левый». На всякий случай подготовились. Сегодня он появился опять. И снова тут же отключил коммуникатор после передачи сообщения. Дважды два всегда будет четыре, Серж.

– Действительно, как все просто… Век живи, век учись… Ладно, вроде бы все выяснили. Давай ближе к делу…

Надо было торопиться, чтобы не подставить Женьку. Она передала мне координаты системы и данные приводных маяков, после чего мы попрощались. Оба понимали, что, скорее всего, расстаемся навсегда. Это я отставник и свободен, как ветер. Поэтому могу исчезнуть в любой момент. А вот Женька находится при исполнении и не может все время держать при себе «левый» АДМ, поскольку с ее родом службы легко нарваться на проверку даже там, где не ждешь. И ее риск засыпаться многократно выше, чем мой. А с учетом сложившихся обстоятельств шанс успеть уйти становился для нее и вовсе призрачным. Женька даже пустила слезу.

Всё, пора. Я дал команду «Гансу» забрать меня и стартовал в гипер прямо из дома. Только из соседней комнаты. Что именно Женька собирается делать с моей бренной тушкой и каким именно образом проведет «ликвидацию», смотреть не хотелось. Зачем? Все было кончено. Контр-адмирал в отставке Космофлота Российской империи Сергей Тихонов стал слишком опасен для власть предержащих и покинул этот грешный мир…

Часть 1
Снова двадцать

Глава 1
Первые знакомства

Гиперпространственный переход закончился внезапно. Вот только я наблюдал вокруг себя интерьер своего дома, а в следующее мгновение вокруг – бескрайний космос, усыпанный звездами. Сбоку ярко светит звезда – местное Солнце. А впереди – голубой шар, окутанный кое-где белыми облаками. Разведывательный зонд где-то неподалеку, но визуально обнаружить его не удается. Хотя Ганс выдает точные координаты зонда, когда я задал вопрос. Приближаться слишком близко к нему искин не хочет, чтобы исключить малейшую вероятность обнаружения. А так, даже если зонд нас и обнаружит, то может принять за небольшой метеорит.

Планета быстро приближается, и вскоре становится ясно, что сходство с моим прежним миром поразительное. Та же конфигурация материков, тот же рельеф. Красота! В этом мире, да с такими возможностями, есть где развернуться! Из состояния эйфории меня выводит Ганс.

– Командир, уровень запаса энергии четыре процента. Куда лететь?

– Сколько?!

– Четыре процента. Гиперпространственный переход вызвал большой расход энергии.

– Твою мать!!! Как-нибудь подзарядиться сможешь?

– Можно остаться на орбите и производить зарядку от лучевой энергии звезды. Время до полной зарядки двадцать восемь местных суток. Можно войти в атмосферу на большой скорости и использовать энергию нагрева о воздух. Предполагаемый уровень после достижения поверхности планеты двенадцать процентов. Точнее пока сказать не могу. Можно войти в атмосферу в месте, где есть грозовой фронт, и использовать энергию атмосферного электричества. Предполагаемый уровень и скорость зарядки зависят от мощности атмосферных разрядов и времени нахождения внутри грозового фронта. Но может легко достигнуть ста процентов, если грозы на этой планете аналогичны нашей Земле. Какой будет приказ, Командир?

– Ищи грозу.

– Принято.

АДМ несколько замедлил скорость и перешел на круговую орбиту. Внизу плыла чужая планета. Ни о каких космических объектах искусственного происхождения здесь еще не было и речи. Кроме двух – разведывательного зонда и нашего АДМ. Над горизонтом планеты показался диск ее спутника – местной Луны. Вглядевшись повнимательнее, я понял, что и Луна очень похожа. Во всяком случае, расположение пятен на ней точно такое же. Прямо удивительно точная «калька»! Все же надо будет время от времени оставлять свою тушку и выбираться в космос. Хотя бы в пределах орбиты Луны. Пусть даже и в АДМ, поскольку до первых космических кораблей здесь еще как минимум сотня лет. Если только я не приложу к этому руку… Ну не могу я уже без космического простора! Хоть Женька и предупредила, что прогрессорствовать надо осторожно, но мы с Гансом и будем осторожно. В его электронных мозгах столько всего интересного хранится, что можно устроить промышленную революцию в одной отдельно взятой Российской империи. Но… Торопиться пока не будем. Посмотрим, как нас встретят аборигены. И удастся ли быстро найти достойный объект для внедрения. Причем так, чтобы никто ничего не заподозрил. Тоже задача со многими неизвестными…

Пока я строил дальнейшие планы и разглядывал окружающие красоты, Ганс трудился «в поте лица», если так можно сказать об искине. Мы уже сделали один виток и шли на второй, меняя наклонение орбиты, пока наконец Ганс нашел что-то, заслуживающее внимания.

– Командир, сильная гроза над Балканами. Карта планеты абсолютно идентична карте нашей Земле. Снижаемся для подзарядки?

– Давай!

– Принято.

АДМ уменьшил скорость и вошел в атмосферу, одевшись защитным полем, чтобы предотвратить контакт раскаленной плазмы с корпусом. Скорость в атмосфере стала падать быстро, заодно и какая-никакая подзарядка. Вот уже пройдена та незримая граница, когда расстояние до планеты превращается в высоту. Начались плотные слои атмосферы, облако плазмы вокруг АДМ исчезло. Скорость упала еще больше, и вот под нами Тирренское море. Впереди виднеется Апеннинский полуостров, а за ним Адриатическое море. Еще немного, и мы над Балканами, которые почти сплошь затянуты грозовыми тучами. АДМ снижается, и нас окутывает серая пелена, которую иногда пронизывают сполохи молний. Уровень запаса энергии растет не то чтобы стремительно, но заметно. Хотя, конечно, картина жутковатая. Так и кажется, что следующая молния попадет прямо в тебя. Но Ганс каким-то непостижимым образом избегает прямых попаданий, оказываясь достаточно близко к мощным разрядам. И индикатор запаса энергии все ближе и ближе подбирается к стопроцентной отметке.

Раньше мне не раз приходилось десантироваться на планеты подобным образом. Но то был служебный АДМ, и такого эмоционального контакта, как с Гансом, не возникало. С Гансом же я общался все эти годы, когда была возможность, и благодаря этому искин действительно «очеловечился». Во всяком случае, я его уже не воспринимал как машину. Поэтому был искренне рад, что есть возможность нормально поболтать с тем, кто тебя понимает и знает все твои похождения за сотню с лишним лет. Неизвестно, как сложатся на первых порах отношения с аборигенами. Поэтому иметь собеседника из своего мира, с которым можно говорить совершенно открыто, дорогого стоит. Между тем зарядка закончилась, и Ганс доложил:

– Командир, уровень запаса энергии сто процентов. Куда летим?

– В Петербург.

– Принято.

АДМ набрал высоту и лег на курс. Помогало еще то, что космический зонд и наземные радиомаяки периодически обменивались информацией, поэтому запеленговать их было нетрудно. А давать специальный запрос на работу приводного радиомаяка, что могло быть обнаружено, не требовалось. Можно было надеяться, что наше прибытие на эту Землю-2 прошло незамеченным.

Ну вот мы и на месте. Дорога между Петербургом и Москвой, расстояние до Петербурга всего двадцать три километра. Лесной массив рядом, и в нем лежит приличных размеров булыган с тонну весом, почти полностью зарывшийся в грунт. Это и есть наш приводной радиомаяк. Что и говорить, Служба глубинной разведки дело знает. Даже если кто сюда и сунется, то выковыривать из грунта эту каменюку не станет.

Итак, что мы имеем поблизости. Дорога, хотя назвать это дорогой – очень сильно польстить местным дорожникам. Твердого покрытия нет, и во время дождя «дорога» превращается в полосу препятствий. Судя по состоянию листвы на деревьях и температуре воздуха, сейчас лето. Более точно определить невозможно. Было бы у аборигенов радио, Ганс давно бы уже собрал кучу информации. Но здесь радио отсутствует как явление. Поэтому сбор информации зондом с орбиты крайне затруднен. Но в моем положении это только плюс. Что дальше? В наличии какие-то строения возле дороги. Похоже на постоялый двор и почтовую станцию. Народу крутится много. Одни приезжают, другие уезжают. В качестве средства передвижения агрегаты мощностью в одну лошадиную силу. Бывают в две, три и четыре. В буквальном смысле. То есть исключительно гужевой транспорт. Крестьянские повозки и отдельные верховые меня не интересуют А вот кареты с богатыми пассажирами интересуют в первую очередь. Маловероятно, что здесь появится какой-то родовитый аристократ, но вот «справный хозяин» – очень даже может быть. А мне сейчас нужна легализация в обществе, причем желательно в среднем классе. Аристократы в столице все друг друга знают, и пока что соваться в этот гадюшник рано. Надо сначала собрать максимум информации о здешнем обществе, а уже потом решать, стоит ли лезть на самый верх. В социальных низах тоже делать нечего. Это к мазохистам и ненормальным, именуемых дауншифтерами. Дауны – они и есть дауны. А мне нужно попасть в среднюю прослойку, где и с деньгами все нормально, и сословных заморочек минимум. В идеале какой-нибудь богатый купчина или промышленник. Но таких пока что не наблюдается. Шастают лишь местные пейзане на груженных всякой всячиной подводах, да служивые в небольших чинах иногда появляются. Совершенно неподходящий вариант. Но мне торопиться некуда. Гансу – тем более.

Между тем вечереет. Солнце клонится к закату, и вскоре станет темно. Решаю охватить больший район поиска и сместиться в сторону Москвы, подальше от станции. Ибо там есть вероятность встретить местных татей, промышляющих на тракте. Тем более и деревенька есть неподалеку, где они могут базироваться. Днем эти рыцари кистеня и ножа могут не рискнуть напасть на проходящую карету. Особенно если она идет с охраной. А вот тормознуть ночью припозднившихся богатых путников сам бог велел. Для меня идеальный вариант. Можно выбрать того, кто нужен, и заодно устранить местных татей. То есть совместить приятное с полезным. Вот не нравится мне разбойный люд во всех мирах, и все тут! Ничего не могу с собой поделать. На Дельте-14 их давил, если они залетали к нам за легкой поживой, да и на службе тоже. Может быть, для кого-то они и являются «кадрами» и «ресурсом», но лично мое мнение – ручных бандитов не бывает. И чем меньше их будет на квадратный километр, тем лучше.

Уже окончательно стемнело. Поднимаемся над деревьями и двигаемся не торопясь параллельно дороге. Ганс тщательно сканирует обстановку, и вскоре обнаруживаем наших «клиентов». Шесть человек, вооруженных разномастным оружием, притаились в кустах недалеко от дороги. Явно кого-то ждут, ибо только что проскочила одна подвода, и они на нее внимания не обратили. Снижаемся и занимаем позицию неподалеку. А заодно послушаем, о чем говорят…

– …ну и где твой Прошка?

– Скоро должны быть. Сказывал, что барин ему верит, поэтому не усомнится.

– А этот хлыщ не обманет? Не верю я купчинам.

– Не должен. Раньше не обманывал.

– Так раньше и татьбы такой не было, чтобы родного брата порешить. Смекаешь? Придешь к нему за деньгами, а там тебя и повяжут.

– Меня не повяжут. Направим Макарку, с мальца какой спрос? Скажет, что какой-то господин попросил посылку забрать и обещал гривенник заплатить. А мы тогда с этим мироедом в другом месте поговорим.

– Тихо!!! Едут!

Как интересно… Тати замолчали, вглядываясь в ночь, откуда раздавался стук копыт. Приближалась карета. Мне-то с моим электронным зрением все было видно, как днем, а вот им не очень. Как они определят того, кто им нужен? Но все оказалось очень просто. Поравнявшись с засадой, карета неожиданно остановилась, и кучер начал затейливо ругаться. Из кареты донесся голос, явно принадлежавший молодому парню:

– Прохор, что случилось?

– Да с колесом что-то, барин! Сейчас гляну!

Начало стандартное… А вот четыре верховых, сопровождающие карету, они тоже в деле или нет? Похоже, в деле. Ишь, как рванули обратно, когда кто-то из засады свистнул. После скажут, что напала крупная банда, и они еле отбились. Не ново, проходили… Так, а что же там с моим клиентом? Клиент готов. Подумал, что это обычное ограбление, и татей интересуют только деньги. Поэтому не оказал сопротивления. За что и поплатился. Клиента выбросили на дорогу и шмонают карету. Похоже, что-то ищут. Но драма неожиданно перерастает в фарс. Между романтиками с большой дороги начались разборки.

– Ты же обещал, сука, что у него с собой не меньше десяти тыщ будет!!! Где они?! Здесь и сотня не наберется!!!

– Да должно быть! Ищите лучше!

– Где искать?! Весь этот шарабан по досточкам разобрать?! Прохор, ты что-нибудь знаешь?

– Неа… Барин ничего такого не говорил. Мое дело маленькое – кони…

Градус выяснения отношений растет, и скоро может начаться взаимное смертоубийство. Похоже, ребята крепко промахнулись, и кроме гонорара за выполнение заказа им ничего не светит. Правда, гонорар тоже еще надо суметь получить… О-о-о, а вот это уже выход за границы намеченного плана. Одного из татей пырнули ножом, и он блажит сейчас на всю округу. Правда, недолго. «Добрые» подельники быстро приводят его в молчаливое состояние. Похоже, собираются сваливать. Нет, господа. Вы лишние на этой планете. Теперь мой выход.

Вся гоп-компания уже давно на прицеле у Ганса, и он лишь ждет команды. Время! Станнер АДМ работает бесшумно, поэтому ночные тати тихо валятся на землю один за другим. Брать их «на борт» я не хочу. Не тот контингент. А сейчас нужно заняться интересующим меня объектом.

АДМ зависает над лежащим на земле телом. Времени для оценки ситуации много не требуется, и вскоре Ганс выдает результат:

– Мужчина, возраст девятнадцать-двадцать лет. Проникающее ранение холодным оружием в сердце. Работа сердца отсутствует. Мозговая активность отсутствует. Применение протокола «Пассажир» невозможно. Применение протокола регенерации в базовом режиме возможно в течение часа и двадцати минут. Применение протокола регенерации в аварийном режиме возможно в течение четырех часов и шестнадцати минут. Второго смотреть будем?

– Нет.

– Жду приказа приступить к регенерации.

– Приступай.

– Принято.

Пока Ганс занят восстановлением моей будущей тушки, можно сделать предварительную оценку ситуации. Если у моего объекта должны быть десять тысяч рублей, то это явно не нищий дворянчик, у которого кроме титула ничего нет. Одежда добротная, карета тоже. Да и кучер не выглядит, как ломовой извозчик. Но подробности узнаю только после переноса. Пикантность ситуации в том, что так обычно никто не делает. Нет смысла восстанавливать жмура, даже если это технически возможно. Гораздо проще и быстрее совершить перенос в живое тело. Но это на задании, когда нет лишнего времени, и нет смысла заботиться о сохранности тела противника после того, как его покинешь. У меня же ситуация совсем другая. Количество переносов нужно свести к минимуму, так как наследить при этом можно запросто. А кто знает, на что надо обращать внимание, сразу сделает верные выводы. Если этот кадр – не совсем то, что мне надо, придется использовать его тушку как средство доставки в Петербург, а там уже искать что-то более подходящее. И хорошо, что заранее озаботился тем, что добавил в мой АДМ новые функции, изначально там не предусмотренные. Правда, на это ушли два «пассажирских» места, но оно того стоило. Один блок занимает регенерационный комплекс, который сейчас вовсю эксплуатирует Ганс. Второй – своего рода ремонтный цех. На его установке настоял Ганс. Объяснил, что с помощью этого «цеха» сможет самостоятельно проводить любое «техобслуживание» АДМ и поддерживать его техническое состояние на должном уровне. И сейчас обе эти дополнительные функции очень пригодились. Мой прибор стал действительно а в т о н о м н ы м. Ибо сдать его в ремонт негде. Так что пусть Ганс сам этим занимается. Тем более, как он сказал, кроме посторонних источников энергии ему ничего не надо. Все нужные вещества можно найти на любой планете. Особенно на такой, как Земля. На мой вопрос, до какого же момента это будет продолжаться, Ганс ответил в привычной ему манере: «Пока светит солнце». Ну и хорошо, я не против. Но это все отдаленное будущее. Пора вернуться к реальному настоящему.

– Командир, регенерация закончена. Тело готово к переносу. Жду команды на перенос.

– Давай!

Ох ты ж, сучий потрох… Остаточные явления все же есть. Рану Ганс вылечил, а вот то, что клиента еще и отмутузили как следует, не счел заслуживающим внимания. С его точки зрения, если угрозы жизни и здоровью нет, значит, все нормально. Не хрен расходовать энергию на всяческие излишества. Ладно, переживу. Тем более, действительно, ничего опасного нет. Встал, отряхнулся и первым делом развернул перед собой тактический экран, оглядывая окружающую обстановку уже глазами своей новой тушки.

– Ганс, перенос прошел успешно. Что же ты последствия избиения не убрал?

– Они не угрожают жизни и здоровью. Убрать?

– Не надо. Так более достоверно будет. Оставайся все время на связи, я тебя выключать не буду. Сейчас отслеживай обстановку вокруг, а как направимся в город, будешь находиться у меня в кармане. Тебя никто не должен видеть.

– Принято. В случае возникновения угрозы прошу дать санкцию действовать без команды. Мы на вражеской территории.

– Даю санкцию на автоматическую защиту от опасного внешнего воздействия и на нейтрализацию агрессивных объектов, кроме физического уничтожения.

– Принято. Что с остальными делать будем? Приводить в чувство?

– Пока нет. Сначала разберусь, что к чему…

Память человека сохраняется какое-то время, пока не наступили необратимые изменения в мозге. Хоть сам мозг потом и можно восстановить в пределах допустимого промежутка времени, когда возможна регенерация, но информация будет утрачена. Однако у меня, слава богу, жмур «первой свежести». Итак, начинаем.

Я – Давыдов Юрий Александрович, двадцати лет от роду. Богатый бездельник, студент Технологического института. Не столько учусь, сколько дурью маюсь. Но это обычное состояние всех студентов во все времена. Батюшка мой – крупный фабрикант Давыдов Александр Петрович, выходец из купеческого сословия, мануфактур-советник. Стал еще в ранней молодости заниматься производством и, к удивлению всей родни, немало в этом преуспел. Владеет тремя заводами по производству всякой железной всячины, но основной упор сделан на железнодорожную составляющую. Батюшка меня и погнал учиться, чтобы не был дурак дураком в семейном деле. Правда, толку от этого особо нет. Что ни говори, а это я удачно «зашел»! Деньги у батюшки водятся. Кто еще мои дражайшие родственники? Матушка Давыдова, в девичестве Ермилова, Елена Степановна, из купеческого сословия. Занимается домашним хозяйством, как сейчас принято. Две старшие сестры – Анна и Анастасия, уже замужем. Есть младший братец Федор, змея подколодная. Именно он меня и заказал, поскольку других родных братьев у меня нет. Есть еще две младшие сестренки – Машка и Катька. Но они еще мелкие, и вреда от них нет. Мотив у братца железный – я старший сын и наследник. С батюшкой худо-бедно лажу, хоть порой и приходится выслушивать от него, что он думает о таком балбесе, как я. Но я, по крайней мере, не наношу семье убытков и не встреваю в разные сомнительные истории. В отличие от братца Феденьки. Который то с вольнодумцами, врагами престола, якшается, то с какими-то криминальными личностями. Из-за чего батюшке не раз и не два приходилось вытаскивать его из полицейского участка и стараться замять дело. Хорошо, что в полиции есть понятливые люди, согласные войти в положение. Так этот говнюк еще и меня пытался своими подрывными идеями увлечь! Но был послан по нужному адресу. Батюшке я тогда ничего говорить не стал, поскольку хорошо представлял его реакцию. Похоже, что зря. Есть еще два деда и две бабки, как положено, а также целая куча дядьев, теток, кузенов и кузин. Но они меня в данный момент не интересуют. А вот в своем семействе придется разбираться. Пока наши отношения с Федькой не выходили за рамки обычной грызни, это еще можно было терпеть. Но раз Феденька дошел до заказухи, то уже не остановится. Будет придумывать что-то новое. И убирать этого дурака сейчас нельзя. Родителям страшный удар будет, да и я – один из подозреваемых. Были неприязненные отношения? Были! Для следователя достаточно. Начнет копать. И неизвестно, что нароет. А мне еще здесь надо хвосты подчистить, чтобы какая-нибудь мелочь не вылезла. Может, конечно, и обойдется. В конце концов, Федя уже успел врагов нажить. Но начинать свою «трудовую деятельность» на новом «месте жительства» с общения с полицией как-то не хочется.

Ладно, хватит заниматься самокопанием. Будет еще время. Которое у меня есть, поскольку удалось точно выяснить, куда же я попал. Сейчас на календаре июнь 1850 года от Рождества Христова. Интересное время! До Крымской войны еще три года, и можно многое успеть сделать для Российской империи. Конечно, разгромить в пух и прах антирусскую коалицию не удастся. Я реалист, а не прожектер. Но вот заставить «цивилизованных европейцев» кровью умыться и свести войну к ничьей, заставив «цивилизаторов» бежать из России, понеся огромные потери, такое вполне можно сделать. Но только, если удастся хоть кого-то из сильных мира сего перетянуть на свою сторону. Ибо здесь пока что живут иллюзиями былых побед. Потребуется высадка в Евпатории, обстрел Одессы, разгром на Альме, уничтожение Черноморского флота, оборона Севастополя, падение Кинбурна, чтобы до этих «сильных» дошло – мир изменился. И пора идти в ногу со временем, если не хочешь оказаться на свалке Истории. Теперь эта тушка моя и только моя на ближайшие лет шестьдесят как минимум. А дальше видно будет. Либо этой тушке «реновацию» провести со сменой документов и места жительства, либо подобрать новую. Из великих князей, например. Хе-хе…

Но это дела несколько отдаленного будущего. А сейчас надо разгрести накопившееся дерьмо, которое лежит на дороге и портит ночной пейзаж. Заодно внести в него нужные коррективы. Жаль, что поговорить удастся только с Прохором. Вполне допускаю, что бандиты знают намного больше, но устраивать на обочине дороги филиал святой инквизиции неразумно. Характерные следы останутся, что разрушит мою легенду, да и нежелательные свидетели могут появиться. Поэтому, Проша, просыпайся!

Ганс приводит этого Иуду в чувство, но держит в обездвиженном состоянии.

– Ну как дела, Прохор? Не холодно ночью на сырой землице лежать?

– Барин?! Юрий Ляксандрыч?!

– Нет, апостол Петр. Ничего мне рассказать не хочешь?

– Дык это…

– Что – это? За сколько меня продал, Проша?

– Дык это, Юрий Ляксандрыч… О чем вы?!

– Не о чем, а о ком. О тебе, родимый. Сколько вам Федька пообещал за меня?

– Юрий Ляксандрыч, бес попутал! Не думал, что эти душегубы такое задумали! Говорили, что только попугать хотят!

– Проша, я уже большой мальчик и в сказки не верю. Поэтому расскажу тебе, как было дело. Итак, мы выехали из дома дяди, и по дороге на нас напали разбойники. Четверых я застрелил, а двоих ты зарезал, но тебе тоже ножом досталось. Пока все верно?

– Юрий Ляксандрыч, как это?!

– Очень просто. Видишь этот нож? Ты им татей к праотцам отправил. А вот этим ножом они тебе кишки продырявили. Вот так…

– А-а-а!!!

– Что, Проша, больно? Знаю. Проникающее ранение в брюшную полость очень болезненно. А сейчас не больно?

– …

– Поэтому, чтобы больше тебе не было больно, расскажи все как на духу. Иначе я буду из тебя до рассвета жилы тянуть. А потом скажу, что ты от бандитского ножа помер. Ну так что, Проша?

Дошло с первого раза. Надо было видеть физиономию Прохора, когда адская боль от вошедшего в живот ножа прошла в одно мгновение. И он, как ни старался, не мог пошевелить и пальцем. Хотя находился в сознании и мог видеть, слышать и говорить. Ганс и такое может. Оставлять Прохора в живых я все равно не собирался. Так пусть хоть подохнет с пользой для дела.

Информация полилась из продажного слуги сплошным потоком. Оказывается Феденька, сука такая, уже давно собрался меня извести. Два раза у него срывалось, и вот наконец-то получилось. Узнал о его связях на Лиговке. Хоть и не обо всех, но для начала и этого хватит. Самое обидное, что Прохору посулили за меня какие-то жалкие пятьдесят рублей. Половину авансом и половину после проведения акции. Ох, Федюша, если посчитаю, сколько ты мне теперь должен… А десяти тысяч, на которые рассчитывали бандиты, у меня с собой не было. Не дал их мне дядюшка. Передумал в последний момент. Но может, оно и к лучшему. Не люблю быть должен…

Когда информация иссякла, расширил рану так, чтобы задеть печень. Всё, Проша не жилец. А мне надо закончить оформление мизансцены. Достал из кареты пару двуствольных пистолетов и пристрелил четырех бандитов, не приводя их в сознание. Пистолетики – так себе. Но при стрельбе с нескольких метров дырки в организме оставляют приличные. Причем пуля не пробивает тело насквозь, что немаловажно в моей ситуации. Еще одного добил ножом. В дополнение к тому, кого убрали свои же дружки. Будем придерживаться версии, что я застрелил четверых нападавших, а Прохор разделался с двумя, сам при этом пострадав. Баллистической экспертизы здесь нет от слова совсем, а данные персонажи хорошо известны в полиции, так что никто копать особо не будет. Местные служивые мне еще и спасибо скажут. А Прохора похороним с почестями. Как верного слугу, вставшего на защиту своего господина.

Конечно, есть в этой версии, шитой белыми нитками, ряд подозрительных моментов. Но полиция будет рада, что избавилась от опасной банды и раскрыла преступление по горячим следам. Поэтому вряд ли будет сильно усердствовать в осмотре места преступления. А потом восстановить все в деталях будет уже невозможно. Вот от чего надо избавиться, так это от испорченной одежды. В пиджаке, жилете и рубашке дырка от ножа, и они залиты кровью. Хорошо, что на брюки не попало. Рубашку рвем на лоскуты и перевязываем истекающего кровью Прохора, которого Ганс уже отправил в спасительное беспамятство. Вот с пиджаком и жилетом сложнее. Приходится имитировать неглубокий порез от ножа, потом еще и шрам останется. Но куда деваться? Все должно быть правдоподобно. Хорошо, что в дорожном чемодане запасная рубашка есть, не придется смущать народ своими голыми телесами. А теперь с большой осторожностью грузим раненого Прошку в карету, сам на облучок, и вперед! До ближайшей станции недалеко, и там даже могли услышать выстрелы. Оттуда и начнем внедрение в местное общество.

Переполох на станции я устроил изрядный. Давно здесь такого не случалось. Подлетает карета, на облучке сидит явно не кучер, а как минимум представитель местной «золотой молодежи», правда сильно помятый, и орет дурниной:

– Доктора!!!

На мое счастье, нашелся и доктор. Остановился на станции передохнуть, а тут труба зовет, клятву Гиппократа выполнять требует. Правда, медикус сразу въехал в ситуацию и попытался оказать помощь. Но внимательно осмотрев рану, лишь покачал головой.

– Увы, Юрий Александрович. Вашего слугу не спасти. Задета печень, а с такими ранами не выживают. Самое лучшее, что мы можем сделать, это не приводить его в сознание. Мне очень жаль… Давайте вас осмотрю…

После осмотра доктора и перевязки избавился от испорченных пиджака и жилета, отдав их местным служителям на тряпки. Благо нашлась у них в подсобке старая куртка служащего почтового ведомства, вот мне ее и уступили за чисто символическую цену, заодно напоив чаем с баранками. Попросили дождаться полицию, поскольку происшествие из ряда вон. Давно здесь такого не было. В Петербург уже сообщили. Да я и сам не рвался ехать куда-то на ночь глядя. Прохор вскоре умер, что засвидетельствовали доктор и служащие станции, поэтому торопиться уже некуда.

Утро следующего дня началось с визита полицейских чинов, взбудораженных таким громким событием. Прохора увезли, а мне пришлось общаться с дотошным следователем Петром Крашенинниковым, озвучивая свою версию событий. Одним из знакомых моего батюшки. Видимо, поэтому его сюда и направили. Сразу стало ясно, что человек дело знает. С таким надо ухо держать востро. Правда, когда мы прибыли на место преступления, лицо следователя осветила улыбка.

– Ба, знакомые все лица! Говорил же, что рано или поздно этим закончат.

– Вы их знаете, Петр Савельевич?

– Очень даже хорошо знаю. Некто Потоцкий Вацлав и Воскобойников Герасим, оба из мещан. Занимались не совсем законными делами, но до сих пор выходили сухими из воды. Двоих не знаю, а вот эти два персонажа уже давно в розыске за старые дела. Не волнуйтесь, Юрий Александрович, в ваших действиях не было ничего предосудительного. Воздух в столице чище станет. У вас нет никаких подозрений, ради чего они напали на вас? Ведь ясно, что ждали именно вас.

– Подозреваю, что всему виной разговор с моим дядей – Давыдовым Игнатом Петровичем, у которого я гостил несколько дней. Он живет здесь, неподалеку. Я попросил у него в долг десять тысяч. И этот разговор могла слышать прислуга. Дядя сначала согласился, но в последний момент перед самым отъездом передумал. Подозреваю, что именно эти десять тысяч и есть причина нападения. И еще один момент. Четверо вооруженных ружьями мужиков, которых дядя выделил мне в сопровождение верховыми, сразу же сбежали, даже не попытавшись помочь. Не верю я, что они просто струсили.

– Пожалуй, такое возможно… Сумма немаленькая, и соблазнит многих преступников… Хорошо, будем работать! Вы себя хорошо чувствуете, Юрий Александрович? Может, все-таки в больницу вас отвезти?

– Не нужно, Петр Савельевич. Я царапиной отделался, в отличие от Прохора. Царствие ему небесное…

Мы оба перекрестились, после чего следователь пожелал мне счастливого пути и велел кланяться батюшке с матушкой. Можно было считать, что первая встреча с аборигенами прошла успешно. Меня признали за своего. И мой дальнейший путь лежал в Санкт-Петербург, столицу Российской империи. Где правит в настоящий момент император Николай Первый. Личность весьма противоречивая. Тем не менее оставившая заметный след в истории, хоть и не всегда со знаком «плюс». Но если мне удастся изменить ход Крымской войны, то возможно, потомки уже не будут относиться к Николаю Павловичу столь предвзято. Разумеется, речь идет не о либералах, польских «патриотах», всяких народовольцах и прочих смутьянах, являющихся идейными врагами России. А на деле вольно или невольно работающих над исполнением давней мечты «просвещенной» Европы – уничтожить Россию как государство. Для них он навсегда останется Николаем Палкиным – душителем свободы.

Глава 2
Домашние хлопоты

В столицу я добрался без приключений. Отец, узнав о ночном происшествии, сначала сам порывался приехать. Но узнав, что я легко отделался, выслал за мной легкую коляску, велев кучеру немедля везти меня домой, никуда не заезжая. Так я и не против. Надо же познакомиться со своими ближайшими родственниками и посмотреть, где мне предстоит жить в ближайшие годы. Из памяти Юрия Давыдова я знал, как выглядят члены моей семьи и шикарный особняк на набережной Мойки, но копаться в памяти прежнего хозяина тела и увидеть все своими глазами, это разные вещи. По дороге внимательно смотрел по сторонам, сравнивая этот Петербург с тем, что знал раньше. Сходство было очень большое, но все-таки не стопроцентное. Хотя некоторые здания могли просто не сохраниться до моего времени. Но, как бы то ни было, творение Петра Великого в этом мире также поражало великолепием. С поправкой на эпоху, естественно. Единственным доступным транспортом сейчас были лошади, что выглядело непривычно для человека, привыкшего к прыжкам через гиперпространство.

Но вот и набережная Мойки. Еще немного, и мы въезжаем во двор. Кто-то уже сказал матери, и она первая бросается ко мне.

– Юрочка, сынок! Ты не ранен?

– Матушка, все хорошо, всего лишь небольшая царапина. Вот с Прохором беда. Умер у меня на руках. Доктор сказал, что с такими ранами не выживают.

– Царствие ему небесное…

Мать есть мать, поэтому я постарался ее успокоить, как мог. А вот и батюшка появился. Высокий представительный мужчина с бородкой. Вместе с братцем Федей, который старательно пытается изобразить радость. Младшие сестренки тоже прибежали и повисли на мне, болтая без умолку. Наконец, первые страсти улеглись, и отец позвал меня к себе в кабинет на беседу. Хоть балбесом не назвал, и то хорошо. Когда за нами закрылась дверь, он велел рассказать все подробно. До мельчайших деталей. Пришлось рассказывать уже озвученную полиции версию, что отца не удовлетворило.

– Нет, Юра… Не сходится… Не верю я в эти десять тысяч. В том смысле, что именно они стали причиной. Уж слишком все просто. Налетчики, если только это не конченые упыри, просто так грех на душу брать не станут. Могли бы просто ограбить и сбежать, никто им не мешал. Тем более была ночь, и ты бы их все равно не опознал. А вас собрались именно убивать. Поверь, я знаю, что говорю. Хорошо, что ты внял моему совету и взял оружие.

– Кстати, батюшка, по поводу оружия. Эти хлопушки бесполезны в серьезной ситуации. Нужно делать что-то более эффективное. И мы можем начать выпускать такое на наших заводах.

– Ну?! Мой сын наконец-то за ум взялся? Похвально! И что ты предлагаешь?

– Вы слышали о капсюльных револьверах «Кольт Патерсон» американца Сэмюэля Кольта?

– Слышал, конечно. Забавная дорогая игрушка, но не более того.

– А я вот этой ночью, после того как по голове получил, придумал, как улучшить эту конструкцию. Но для этого потребуется наладить выпуск патронов нового типа.

– А ну давай, рассказывай! Вот бумага и карандаши. Рисуй!

Следующие полчаса заняли обсуждение револьвера под унитарный патрон, который я довольно точно изобразил на бумаге благодаря помощи Ганса. Отец, сначала поглядывающий скептически, все же заинтересовался, а потом уже его было не оторвать. Оружием он увлекался давно и даже держал на одном из своих заводов оружейную мастерскую. Но это было занятие «для души». Своего рода хобби. Наконец вынес вердикт:

– Оригинально, не спорю. Идея сама по себе интересная… Но цена такой вещи отпугнет любого покупателя. Я уже не говорю о том, что таких патронов еще нет.

– Похожие патроны разработал германский мастер Николай Дрейзе больше двадцати лет назад, но у него бумажная гильза, что не очень удобно. Если делать гильзу из меди, а лучше из латуни, то патроны гораздо менее подвержены воздействию влаги и повреждениям при переноске.

– Ты представляешь, в какую сумму выльется производство таких патронов?

– На первых порах да. Но если производство сделать массовым, то цена снизится. И кроме этого, не стоит забывать, что такой револьвер с металлическими патронами может спасти его владельцу жизнь в опасной ситуации. Сколько это будет для него стоить?

– Возразить трудно… Но, к сожалению, далеко не все это понимают… Хотя небольшими партиями выпускать можно. Думаю, желающие найдутся.

– Батюшка, это не все. Такие же патроны можно использовать и в ружьях. Только более мощные. И конструкцию ружей надо изменить.

– Рисуй!

Я снова занялся рисованием. Разглядывая изображения охотничьего дриллинга, то есть трехстволки с двумя гладкими и одним нарезным стволом, а также винтовки с болтовым затвором, отец надолго завис, обдумывая увиденное и услышанное. Наконец очнулся.

– Юра, ты не перестаешь меня удивлять! Что это на тебя нашло?

– Передумал за сегодняшнюю ночь много.

– Дай бог, чтобы так. То есть бросаешь дурака валять?

– Всё, батюшка, хватит. Надо начинать делом заниматься.

– Отрадно слышать. Раньше надо было тебе по голове дать. А больше у тебя никаких идей не появилось?

– Есть кое-что, но надо сначала уточнить. Съезжу в институт, поговорю с профессором…

Расстались мы с отцом без его обычных нравоучений, где главным аргументом было «вот я в твои годы…». Но сейчас обошлось. Человек здорово переволновался, а тут я еще ему такой сюрприз преподнес. Ладно, поглядим, что дальше будет. А теперь надо бы с братцем Феденькой встретиться и по душам поговорить…

Федора я нашел в его комнате, куда он спрятался и боялся нос высунуть. По всему выходило, что такого результата он не ожидал и теперь терялся в догадках. Поскольку не знал, что же конкретно случилось, и не докопался ли я до истины. Устраивать сложные психологические этюды я не стал, поэтому, едва зашел к нему, спросил прямо в лоб:

– Что, Феденька, не ждал меня увидеть в добром здравии?

– Юрка, ты о чем?!

– Сколько ты господину Воскобойникову, который Филин, заплатить должен? Не успел я его спросить. Отдал богу душу, сердешный.

– Юрка, я ничего не понимаю!!! Ты о чем?!

– О тебе, братоубийца несостоявшийся. Прохор все же человеком оказался. Не захотел грех на душу брать, все рассказал. Надеюсь, зачтется ему это на небесах. Вот мы твоих «друзей» и встретили, как подобает. Жаль, что Прохор погиб. Из-за тебя, гнида, погиб.

– Что ты мелешь?! Это навет!!! Мало ли что этот кучер придумал?! Где доказательства?! Никакой суд это не признает!

– Федя, ты неправильно понимаешь ситуацию. Ни в какой суд я не пойду. Здесь ты прав. Доказательств, какие будут иметь силу в суде, у меня пока нет. Но мне они не нужны. Я з н а ю, что ты хотел меня убить. И для меня этого достаточно. Ты еще жив только потому, что я не хочу расстраивать родителей твоей безвременной кончиной. Да и лишнее внимание полиции к нашему дому мне тоже не надо. Поэтому, Федя, расклад такой. Ты вроде бы собрался в Европу ехать учиться?

– Да! Еду через неделю! И что?!

– Езжай и не возвращайся. Забудь дорогу в Россию. Если ты вернешься, то я сделаю так, что тебя просто не найдут. Отец с матерью опечалятся, конечно, но тут уж выбирать не придется. И еще. Забудь теперь о своей доле наследства. Считай это платой за спасение твоей поганой жизни и доброго имени. Приедешь и начнешь сутяжничать – не обессудь.

– Что ты несешь?! Я все отцу расскажу!

– Пожалуйста. Иди, рассказывай. Хоть сейчас. Если отец меня спросит, отвечу, что это твои бредовые фантазии. То, что мы грыземся частенько, он знает. Поэтому не удивится. И если до твоего отъезда на меня снова нападут какие-то мерзавцы, то ни в какую Европу ты после этого уже не поедешь. Молись Богу, чтобы этого не произошло.

– Ты сумасшедший!!!

– Я сказал – ты услышал. Больше об этом говорить не буду…

Оставив дорогого братца в растрепанных чувствах, отправился перекусить, а потом в свою комнату. В конце концов, надо отдохнуть. Всю ночь не спал. А заодно подумать, что делать дальше. И выяснить, насколько велики различия в истории этой «кальки» с моим прежним миром. Одно различие уже найдено – в моем мире в этот период не было богатейшего петербургского промышленника мануфактур-советника Александра Давыдова. И этот особняк на набережной Мойки принадлежал совсем другому хозяину. Была бы здесь развитая информационная система вроде нашего инфонета, Ганс бы уже давно много чего нарыл. Но увы, здесь середина XIX века. И вся информация лишь на бумажных «носителях», к которым Ганс подключиться не может. Придется читать все «вручную», а Ганс будет параллельно искать несоответствия в своей базе данных. Метод хоть и кропотливый, но пока что единственно доступный.

Вечером меня ждал еще один сюрприз. На этот раз приятный. Горничная Лиза, которую взяли на службу не только ради выполнения своих прямых обязанностей, но еще и для оказания мне «знаков внимания» (чтобы по борделям не шлялся и заразу не подцепил), нанесла мне обычный визит. И была очень удивлена новым познаниям юного барина в искусстве «оказания знаков внимания». Но нам обоим понравилось. На вопрос, откуда я это знаю, сослался на французскую книгу, которую недавно прочитал. Французы – они ведь такие затейники!

Утром, не откладывая дело в долгий ящик, решил заняться сбором информации о своем новом «месте жительства». И начал с ближайших событий – со вчерашней газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Конечно, для меня старая орфография непривычна, но благодаря памяти Юрия справляюсь. Это только кажется, что в открытом доступе ничего важного обнаружить нельзя. Очень даже можно. Просто надо уметь читать и анализировать. И сразу же натыкаюсь на интересный факт.

На первой странице размещена большая статья о торжествах, на которых присутствовал император со всей семьей, что сразу же дало зацепку. Ганс сообщил, что не было в нашей истории у Николая Первого дочери Елизаветы и сына Петра. Стал искать дальше, обложившись нужной литературой, коей в моей комнате имелось изрядно. Читать прежний хозяин моего тела очень любил. Выяснилось, что в этом мире у Николая Первого родилось не семь, а девять детей. Имена остальных совпадали с нашей историей, но даты рождения совпали только у старшего сына Александра, будущего императора, и дочери Марии. Упоминались также некоторые аристократы, которых не было у нас в 1850 году. Дальше – больше. Выяснилось, что во время войны 1812 года маршал Ней погиб в самом начале военных действий на территории Российской империи, а князь Багратион, наоборот, избежал ранения при Бородино и остался жив, после чего бил Великую армию в хвост и в гриву. С Наполеоном Бонапартом тоже имелась серьезная нестыковка. В этом мире не было Ватерлоо и «Ста дней». Сосланный на остров Эльба свергнутый французский император не смог бежать оттуда, а погиб вскоре после прибытия на остров в результате несчастного случая. Впрочем, был ли это действительно несчастный случай или умело проведенная ликвидация, история умалчивала. Но самый важный с точки зрения новейшей истории России факт произошел чуть раньше. В этом мире не было императора Павла Первого. Императрица Екатерина Вторая прожила на год больше, в течение которого у нее произошел громкий скандал с Павлом, приведший к окончательному разрыву. Екатерина официально лишила Павла престолонаследия, запретив ему покидать Гатчину, и сделала наследником престола своего внука Александра, старшего из сыновей Павла. Правда Александр, став императором, отменил все навязанные Павлу ограничения и сохранил за ним титул великого князя. Но с условием, что тот не станет лезть в политику и устраивать заговоры за его спиной. Павлу ничего не оставалось делать, как согласиться. Он и раньше, будучи цесаревичем, умудрился нажить немало врагов. А теперь, когда стал политическим трупом, надеяться найти сторонников в среде аристократии было и вовсе наивно. В результате такого удара судьбы несостоявшийся император стал злоупотреблять алкоголем и, всеми забытый, умер всего на четыре года позже, чем в моей истории.

Чем дольше я рылся в книгах, тем больше убеждался, что хотя общий ход истории совпадает, но отдельные важные события, произошедшие в истории моего мира, отсутствуют. И наоборот есть другие, которые не произошли в моем мире. Но это мне только на руку. Мое вмешательство в ход истории может остаться незамеченным. В конце концов, кто такой я, а кто Багратион и Бонапарт? Или несостоявшийся император Павел? Юрий Давыдов с такими фигурами и рядом не стоял. А поскольку возможностей для маневра стало больше, стал думать, что реально можно предпринять, чтобы изменить ход Крымской войны в пользу России. Причем так, чтобы еще и заработать на этом. В конце концов, фабрикант я, или погулять вышел?

Идею перевооружить всю русскую армию качественно новым оружием я отбросил сразу. Это не в моих силах, да и ретроградов в верхах сейчас невозможно сдвинуть с места. По их мнению, и так все хорошо. Но если все же заниматься вооружением, то чему отдать приоритет? Что сможет нанести чувствительный урон противнику, исходя из моих (а точнее моего папаши) весьма скромных возможностей?

Начнем с самого простого. Со стрелковки. Можно разработать хорошую винтовку под унитарный патрон. Пусть даже однозарядную. И даже успеть сделать к началу войны партию в несколько сотен. Или даже тысяч. Но это капля в море, которая ничего не изменит. А если будет достаточно патронов, то можно сделать и пулемет Гатлинга. Опять-таки, в пределах нескольких десятков за свой счет, поскольку официального заказа от казны добиться не удастся. Если идти на такой шаг, то разве что в целях рекламы своей продукции, чтобы в процессе боевых действий армейские тугодумы в генеральских эполетах все же оценили достоинства нового оружия. Поручики и капитаны быстро оценят, а вот генералы еще долго будут чесать репу. Идем дальше. Артиллерия. На то, что есть сейчас, без смеха сквозь слезы смотреть нельзя. Тяжеленные дульнозарядные гладкоствольные «дуры», не имеющие системы гашения отдачи. Про прицелы даже говорить неприлично. Если напрячься, то можно сделать подобие казнозарядных нарезных орудий конца ХIХ века. Пусть в небольшом количестве, но можно. За свой счет, разумеется. Надо только с металлургами договориться и подбросить им кое-какие идеи. Конечно, речь идет не о больших калибрах, а максимум 120 миллиметров. Или хотя бы 76 миллиметров. Если такое орудие будет давать десять-двенадцать выстрелов в минуту с унитарными боеприпасами, а 120-миллиметровое хотя бы три выстрела в минуту с раздельным заряжанием, то это революция в деле артиллерии. Но опять-таки, заинтересовать военное ведомство будет крайне сложно. Если вообще возможно. И если такие орудия все же делать, то лишь в качестве рекламы в надежде на будущие заказы. А вот где эти орудия применить, чтобы они максимально раскрыли свои возможности и убедили даже самых твердолобых в своей полезности, я хорошо знаю. Но об этом пока что никому говорить не буду. Начинка снарядов тоже не проблема – пироксилин уже можно получать в товарных количествах. Где взять нужные станки? Да хотя бы в той же Европе, будь она неладна. Вплоть до того, что приобрести их через подставных лиц с не российским подданством. Что можно еще применить в позиционной войне, которая будет в Крыму? Минометы. А вот этим можно заинтересовать наших генералов, поскольку цена не сравнима с ценой пушек, а эффективность в позиционной войне на тех дистанциях, что будут при обороне Севастополя, как бы не выше. Возьмем на заметку. Что дальше? Авиация. Не смешно. Если только привязные аэростаты для наблюдения и корректировки артогня. Здесь же можно попробовать внедрить телефон. Идем дальше. Кавалерия – вообще не моя тема. Даже не знаю, что тут можно сделать. Следующее – флот. А вот это интересная тема. И мне гораздо ближе. Если на суше придется воевать не столько с противником, сколько со своими генералами, то на море ситуация совсем иная. Если все будет идти, как в моем прежнем мире, то наши адмиралы затопят Черноморский флот в Севастопольской бухте и до самого конца войны там просидят. Союзники по антироссийской коалиции будут действовать в Черном море совершенно безнаказанно. А уж что творилось в Азовском море в 1855 году, где была не война, а избиение младенцев, это вообще позор для русского военного командования.

А не сыграть ли мне на этом? Все припасы в Крым для противника везут морем. Контролировать морские пути на всем протяжении от Босфора и Варны до Балаклавы англичане и французы не в состоянии. Да им это и не нужно делать, поскольку воевать на море не с кем. И если мне удастся создать флотилию пусть небольших, но быстроходных пароходов, вооруженных казнозарядной артиллерией, то они как максимум полностью нарушат снабжение вражеской группировки в Крыму, а как минимум заставят противника перейти к системе конвоев, что резко снизит темпы доставки грузов и вынудит отвлекать для этих целей большие силы. Что опять-таки не исключает большие потери конвоев во время перехода до Крыма во время ночных атак с дальней дистанции. Правда, это смогу делать только я с помощью Ганса. Он у меня лучше любой системы управления огнем в любое время суток. Где пароходы построить? Да в той же Европе, если у нас не получится. Но только в парусном варианте, заложив в проект возможность установки паровых машин. И если еще удастся заинтересовать в постройке пароходов моих дражайших родственников по матушкиной линии в Одессе и Таганроге, занятых хлебными поставками. Если не удастся, то придется ограничиться одним пароходом. Уговорю батюшку, чтобы раскошелился, открыв ему часть правды. В моем мире во время русско-турецкой войны 1877–1878 года один-единственный пароход «Великий князь Константин» под командованием будущего адмирала Макарова заставлял нервничать весь турецкий флот. Конечно, реального ущерба он нанес немного, но панику создал. Почему бы не воспользоваться этим опытом, но на качественно новом уровне? В дополнение к нескольким казнозарядным орудиям добавить быстроходные паровые катера, как и на «Константине». Но вооружить их не шестовыми минами, а своего рода торпедами, пусть и очень упрощенного типа. Стрелять все равно придется только по стоящим на якоре целям ночью, поэтому дальность хода и скорость этих «недоторпед» могут быть сравнительно небольшими. А заряда в пятьдесят килограммов пироксилина хватит, чтобы отправить на дно любой линейный корабль этого времени. Где взять машины для пароходов? Вот здесь придется делать самим, на своем заводе. Без какого-либо заказа со стороны Морского ведомства. Поскольку англичане нам машины для пароходов не продадут, там уже вроде бы действует запрет на подобные вещи. Но это если батюшку уговорю. Надеюсь, что уговорю. Иначе… Не люблю ретроградов…

После ознакомления с историей решил навестить свою будущую альма матер, то есть «Техноложку». Занятий пока не было, поэтому народу в институте мало. Но кое с кем из преподавателей все же удалось поговорить, а заодно зайти в библиотеку и взять там книги по машиностроению, кораблестроению, физике и химии. Надо ведь знать, от чего отталкиваться. А то я с помощью Ганса возьму, да еще какое-нибудь научное открытие сделаю. Все точно охренеют, а мне это не надо. Вчерашний студент-раздолбай должен пока что оставаться студентом. Максимум, может перестать быть раздолбаем. Чем я с сегодняшнего дня и займусь. Покатался по городу, посмотрел местные достопримечательности. В общем и целом остался доволен, до прибытия на эту Землю-2 ожидал гораздо худшего. А по возвращению домой засел за учебники и уже вечером выдал отцу предварительный бизнес-план.

– Батюшка, я сегодня поговорил в институте и посмотрел кое-что. Мы можем неплохо развернуться. Правда, это потребует определенных вложений и окупится далеко не сразу. Но если все пройдет хорошо, то все злопыхатели будут зубами скрипеть от зависти.

– Я уже не удивлюсь, если ты сухопутный фрегат на колесах предложишь. Чтобы Царьград взять, как князь Олег. Что ты там придумал?

– Мы можем стать поставщиками армии и флота?

– В принципе, если будет казенный заказ, то можем. Хоть это крайне маловероятно. Там жесточайшая конкуренция, причем не гнушаются самых грязных способов. А что ты хотел?

После изображения на бумаге казнозарядного палубного орудия на поворотном станке отец снова завис. А потом глянул на меня ошалевшими глазами.

– Юрка, это ты сам только что придумал?!

– Сам. Но не только что, а вчера.

– Слушай, а этому балбесу Федьке нельзя так же по голове дать, чтобы хоть немного соображать начал?

– Как скажете, батюшка. Давайте дам. С превеликим удовольствием!

– Ладно… А то еще и вправду дашь… Сразу скажу, идея стоящая. Но в данный момент невозможная.

– Почему?

– Морское ведомство не заинтересуется. Слишком ново, а потому дорого. Поверь, я знаю этих ретроградов.

– Жаль… Могу предложить кое-что попроще и подешевле. Но уже для армии.

– Давай!

На бумаге появился эскиз миномета и мины. Отец заинтересовался и начал задавать кучу вопросов, после чего подытожил:

– А вот этой мортирой, может, и заинтересуются. Ведь просто, как грабли! И главное недорого. Если только наладить массовый выпуск гранат. Но, в принципе, возможно. А начинять гранаты чем? Порохом?

– Можно порохом, но лучше чем-нибудь посильнее. Это надо с химиками поговорить, что у них сейчас есть. А поскольку такие траншейные мортиры (уже и название придумали!) весят немного, то их можно на руках переносить с места на место. Вместо того, чтобы таскать лошадьми тяжеленные пушки. Можно серьезно укрепить оборону, перемалывая позиции неприятеля навесным огнем.

– Интересно… Надо попробовать… Поговорю с мастерами, как лучше сделать. Чертежи сможешь быстро подготовить?

– Смогу. Под какой калибр? Ведь такие мортиры можно делать как большие, так и маленькие.

– Для начала давай шестифунтовые. А там посмотрим. Такую мортиру в разобранном виде легко пару человек смогут таскать. Ну, плюс гранаты… Сделаем несколько опытных образцов, постреляем сначала болванками. Если дальность и точность будут приемлемые, тогда сделаем гранаты с зарядом, и предложу новинку чинушам в эполетах. Может, и проникнутся.

– У меня еще одна идея есть. И в отличие от военного ведомства, ей точно заинтересуются.

– Юрий, ты не перестаешь меня удивлять! Что еще?

– Мы можем продлить навигацию петербургского и кронштадтского порта. А то и вовсе сделать ее круглогодичной.

– Это каким же образом? Рельсы по льду проложить? Опасно. Из Кронштадта зимой все по льду на санях возят.

– Нет. Можно построить пароход, специально предназначенный для разрушения льда и проводки через лед других кораблей. Не обещаю, что он сможет ходить зимой через Маркизову лужу, но вот проводить корабли от кромки льда в Финском заливе до Кронштадта и обратно точно сможет.

– Рисуй!

После нанесения на бумагу эскиза ледокола с двумя винтами отец пришел в бурный восторг.

– Юрка, ты даже не представляешь, что ты придумал! Так все просто! Всего лишь сделать нос парохода со скосом, чтобы он наползал на лед и проламывал его! Никто до такого еще не додумался! Ведь если мы оформим патент и построим первый ледокол (название парохода нового типа я предложил!), то на этом можно заработать миллионы! Ведь не только петербургский и кронштадский порт замерзает! Весь Финский залив замерзает! И Ботнический тоже! Но тут возникает два вопроса. Как ты собираешься уберечь корпус этого ледокола от разрушения льдом, и где ты возьмешь такие мощные машины? А здесь мощность понадобится огромная. Тем более машины две. Зачем? Разве одной мало?

– Мало. За счет двух машин ледокол сможет гораздо легче маневрировать во льду. Ведь можно пускать одну машину вперед, а другую назад, разворачиваясь практически на месте. Как уберечь корпус? Тут два варианта. Можно делать корпус целиком из железа, как паровоз. А можно обшивать деревянный корпус толстыми листами железа. Не менее дюйма, а лучше еще больше. Тогда деревянный корпус обеспечит прочность всей конструкции в целом, а железная обшивка предохранит дерево от истирания льдом. Но в этом случае корпус получится очень тяжелым. Так что лучше делать целиком из железа. Что касается машин, мы ведь делаем паровые машины для шахт. Можем делать машины и для морских судов. Хотя там придется кое-что изменить.

– Ну, Юрка!!!

В общем, поговорили весьма душевно и продуктивно. Зря я своего папеньку в ретроградстве подозревал. Очень даже передовых взглядов фабрикант оказался. Сразу увидел перспективность предложенных мной идей. Если еще сможет государственные заказы получить, то это будет вообще прекрасно. А вот в этом ни он, ни я не уверены. Поэтому решили пока что заняться изготовлением мелких партий охотничьих дриллингов и револьверов с соответствующими боеприпасами для продажи частным лицам. Посмотрим, как дело пойдет. Вести также работы по созданию казнозарядной пехотной винтовки под унитарный патрон. Чтобы, как прижмет, а у нас уже готовая модель есть! И выпуск можем быстро нарастить. Также начнем работы по минометам, или траншейным мортирам, как их папенька назвал. Вот с пушками решили пока повременить. Но особый интерес вызвала идея ледокола. Как оказалось, батя тоже имел свою долю в петербургском морском порту и был кровно заинтересован в том, чтобы его работа в зимний период не прекращалась. Или хотя бы длилась подольше после наступления ледостава. Обещал поговорить с судостроителями. Конечно, рассчитывать на «Ермак» не стоит. Но небольшой ледокол – почему бы и нет? Первый ледокол «Пайлот» (а точнее переделанный портовый буксир) появился в моем мире в 1864 году. И человек, который его построил, – Михаил Осипович Бритнев, находится сейчас неподалеку. Пока что он занимается предпринимательством в Кронштадте и о ледоколах даже не помышляет. Свой судостроительный завод в Кронштадте Бритнев построит в 1858 году. До этого он бывал в Англии, изучал там кораблестроение. А первое пароходное сообщение между Кронштадтом и Ораниенбаумом откроет только в 1862 году. Так почему бы не привлечь умного человека к хорошему делу уже сейчас? И тут мне второй раз крупно повезло. Оказалось, что мой батюшка и Бритнев знакомы. И о его увлечении судостроением батя тоже знает. А не организовать ли нам «кумпанство», как говаривал Петр Великий?

Но организация «кумпантства» – не мой уровень. Пусть этим папенька занимается. А я пока что буду генератором идей. Причем не слишком активно, а то заподозрят неладное. Чтобы студент-раздолбай так резко поумнел? Так не бывает. Но как минимум одну «засаду» долбаным европейским «цивилизаторам» я уже сделал. Если мой папаня договорится с Бритневым о создании «кумпанства», то есть организуют в Кронштадте судостроительный завод и начнут на нем строить ледоколы, то там же со временем можно будет построить и что-то вроде «Гуаскара». Чтобы устроить козью морду англичанам и французам, припершимся на Балтику. Но это если будет заказ от Морского ведомства. Если же нет… А что нам помешает навесить на ледокол броневые плиты, установить на палубе каземат на несколько орудий и получить таким образом более продвинутую «Вирджинию»? Надо будет заложить в проект возможность такого «апгрейда». Ничего страшного, бой на Хемптонском рейде произойдет немногим раньше и в другом месте. И если в ходе боя будет неблагоприятный для союзников западный ветер, что не редкость в Финском заливе, то удрать смогут разве что паровые корабли, причем далеко не все. Большая часть паровых линейных кораблей в объединенной англо-французской эскадре таковыми была чисто номинально. Полноценными можно было считать только три у англичан и один у французов, а остальные представляли собой нечто «притянутое за уши» к паровому флоту с кучей конструктивных недостатков. А парусники тем более будут перемалываться на дрова нашим эрзац-броненосцем один за другим. Поскольку пытаться удрать на деревянном паруснике от бронированного парового корабля, занимаясь лавировкой против ветра в довольно ограниченной акватории, это изощренный способ самоубийства.

Жаль, что на Черном море так не получится. Если Петербург и Кронштадт в какой-то степени папенькина вотчина, и при желании здесь можно довольно быстро построить несколько эрзац-броненосцев (если ледоколы будут, конечно), не пытаясь выбить что-то из Морского ведомства, то вот на Черном море такого нет. Там абсолютно любой чих надо согласовывать с флотским начальством в Севастополе, которое особой тягой к разного вида новшествам не отличается. А заказать что-то частным порядком на казенных верфях Николаева – это вообще на уровне фантастики. В том плане, если это надо сделать быстро. Пока будешь проводить всяческие согласования с Петербургом, и Крымская война закончится. Поэтому остается один выход – провести в Черное море пароходы через Босфор и Дарданеллы. Что задача намного более сложная, даже если не рассматривать сложности с постройкой самих пароходов. Где строить? «Великий князь Константин» построили во Франции в Марселе. Хороший пароход получился, кстати. Его многие хвалили. Можно держать Марсель как запасной вариант, если с заводом в Кронштадте что-то не получится. И если еще удастся сподвигнуть моих дражайших родственников из Одессы и Таганрога на постройку пароходов. Если же нет, то придется обойтись одним пароходом…

М-м-да, что-то я размечтался… Еще ничего не готово, а я уже наполеоновские планы строю… Заканчиваем строить планы, сейчас Лиза придет. И надо делом заняться. Сколько еще всего не опробовано из богатого арсенала затейников-французов! А спасение мира отложим на завтра…

Глава 3
Круги на воде

Однако на следующий день пришлось отложить все дела. Хоронили Прохора. Отец не поскупился и организовал все по высшему разряду.

Я тоже сыграл на публику – произнес проникновенную речь над гробом. Причем был так убедителен, что, наверное, и черти в аду бы растрогались. Братец Федя тоже здесь присутствовал, но помалкивал. И глядел на меня с опаской. Очевидно, есть что-то такое, чего я не знаю. Возможно, что и Прохор не знал всего плана полностью, поэтому какие-то важные детали ускользнули от моего внимания. Еще больше мои подозрения усилились, когда я увидел среди присутствующих полицейского следователя Крашенинникова. Вел он себя тихо, с расспросами ни к кому не лез, но явно чего-то ждал. Как оказалось – меня.

Когда церемония прощания закончилась, поп прочел молитву и все стали расходиться, следователь тут же оказался рядом.

– Юрий Александрович, доброе утро! Хотя, какое оно доброе. Разрешите вас на пару слов?

– Доброе утро, Петр Савельевич. Живые должны жить. У вас появились какие-то вопросы ко мне?

– Вы весьма проницательны, Юрий Александрович. Скажите, зачем вам понадобилась эта инсценировка?

– О чем вы, Петр Савельевич?!

– Ладно, не буду темнить. Мы взяли тех людей, которых ваш дядя дал вам в сопровождение. И узнали от них много интересного. Вы правы, это была попытка убийства. Но не те злосчастные десять тысяч были причиной, которые дядя сначала пообещал вам дать, а потом передумал. Не складывается картина, Юрий Александрович.

– Что вы имеете в виду, Петр Савельевич?

– Налетчики з н а л и, что обещанных денег у вас при себе нет. Поскольку узнать об этих деньгах они могли только от дворни. А многие из прислуги слышали, как дядя вам отказал. Крайне сомнительно, чтобы налетчики пошли на убийство ради той ничтожной суммы, что была у вас в кошельке. Мало того, достоверно установлено, что ваш кучер тоже был в этом замешан. Это покушение не первое, которое планировали ваши враги. Все предыдущие сорвались по разным причинам. И во всех фигурировал Прохор Кузьмичев. Не объясните мне, почему он неожиданно изменил свое решение?

– Разве это так важно, Петр Савельевич? Лиходеи получили по заслугам. Вариант, что в Прохоре проснулась совесть и он решил мне помочь, возможен?

– Теоретически возможен. Практически же, применительно к таким личностям, как Кузьмичев, крайне маловероятен. Ничего не хотите добавить к сказанному?

– Увы, Петр Савельевич. Рассказал все, что знаю.

– Жаль. Не знаю, как вы смогли справиться с семью противниками, считая вашего кучера, но примем это как свершившийся факт. Или вам кто-то помог, пожелав остаться неизвестным? Тоже возможно. Но зачем вы покрываете Прохора? Не хотите, чтобы пала тень на всю вашу семью?

– Простите, Петр Савельевич. Но я не понимаю, к чему вы клоните. Я избавил столицу от нескольких убийц, которые на меня напали. Как вы сами говорите, с окончательно выясненными намерениями. В чем моя вина? Разве я что-то злоумышляю против государства?

– Господь с вами, Юрий Александрович! Если бы вы злоумышляли что-то против государства, то с вами бы говорил не я и не здесь. Я просто хочу разобраться. Если предположить, что вы сами справились со всеми налетчиками, то чисто по-человечески мне понятен ваш мотив выгородить Прохора. Вы не хотите, чтобы эта некрасивая история стала достоянием широкой публики, чем сразу же воспользуются недоброжелатели. Более того, скажу честно, это мое сугубо личное мнение, и оно не будет отражено в материалах дела. Но вы понимаете, что тот, кто это затеял, не успокоится? И будет придумывать что-то новое?

– Вот с этим не могу не согласиться. Петр Савельевич, давайте договоримся. Если я что-то узнаю, то сразу же вам сообщу. И даю слово, что не буду предпринимать никаких незаконных действий.

– Договорились, Юрий Александрович. И все же… Опасный вы человек. Не хотел бы я оказаться вашим противником на ночной улице…

Следователь распрощался и убыл по своим делам, а у меня появилась новая информация к размышлению. Бандиты как раз-таки были у в е р е н ы, что деньги у меня есть. Получается, есть еще какое-то лицо, задействованное в этой акции? Которое ввело бандитов в заблуждение. Либо по незнанию, либо намеренно. А зачем? Чтобы у них был более весомый стимул совершить задуманное? Возможно, хотя и слишком просто. Ведь это бы сразу выяснилось. Прав Крашенинников. Не складывается картина…

В том, что она не складывается, я убедился по возвращению домой. Исчез один из слуг, а братец Федя паниковал, хоть и пытался этого не показывать. Причем вряд ли он боялся именно меня. Что же за дела здесь творятся? Очень похоже, что Федя сам марионетка в чьих-то руках. И этот мистер Икс всего лишь умело воспользовался ситуацией, сыграв на низменных чувствах Федюши. А теперь, когда операция провалилась, Федя перешел из категории полезных инструментов в категорию нежелательных свидетелей. Прямо как я совсем недавно. А не поднять ли еще больше уровень его паники?

Выловив братца в укромном месте, чтобы поговорить без посторонних ушей, выдал ему прямо в лоб:

– Феденька, ты обратил внимание, что господин Крашенинников со мной беседовал?

– Ну и что?

– А то, что он продолжает копать. Очень интересные факты всплыли, когда взяли за шиворот кое-кого из дома дяди Игната. Так что ниточка может и к тебе привести.

– Врешь!!! Не верю!

– Дело твое, можешь не верить. Я просто говорю то, что услышал. Тем более, предполагаю, что Петр Савельевич мне далеко не все рассказал. Тайна следствия и все такое. Так что поторопись с отъездом, Федюша! А то как бы поздно не было…

Удар достиг цели, Федя занервничал еще больше. Стало ясно, что боится он не меня, а того, кто все это устроил. Оставив его думать о собственной горькой судьбинушке, ушел в свою комнату, пытаясь понять смысл произошедших событий.

Какова же конечная цель этого плана? Кому может мешать никому не известный студент-раздолбай двадцати лет от роду, который до недавнего времени лишь прожигал жизнь и ничем не отличался от представителей остальной «золотой молодежи»? Или я тоже – всего лишь средство достижения цели? А метили в моего отца? Допустим. Но что дает этому таинственному мистеру Икс устранение Юрия Давыдова? Всего лишь продвижение в наследники братца Феди? Слишком мелко. И выигрывает от этого один лишь Федя. Или у Феди какие-то обязательства перед этим мистером Икс? Особенно учитывая его многочисленные прошлые залеты? Вполне может быть. Или Федю самого должны были зачистить после того, как он выполнит свою часть плана? Тоже возможно. Но какова же тогда конечная цель операции?

Поняв, что исходных данных все равно недостаточно, решил отложить разгадку этой головоломки до получения новой информации, а пока заняться тем, что требовалось сделать срочно. А именно – чертежи миномета и мины. Изобразив с помощью Ганса всего за час наиболее оптимальную для сегодняшних возможностей конструкцию, отнес ее отцу, который лишь крякнул и посмотрел на меня, как на чудо. Но спорить не стал. Сказал только, что поговорит с мастерами. Пусть они выскажут свое мнение. Ну и ладно, я не в претензии. Мое дело предложить, а твое соглашаться или нет. А мне пока что надо первым делом организовать в доме электротехническую лабораторию. Для чего во дворе, в одной из хозяйственных построек, надо установить генератор с небольшой паровой машиной. Для отвода глаз – опыты с электричеством. Но попутно с этим нужно иметь наготове источник энергии для Ганса. Так-то у него расход энергии мизерный, если никуда летать не надо. Но лучше иметь возможность подзарядиться в любой момент. Ну а потом заняться проектом судовой паровой машины. Если удастся договориться с Бритневым в Кронштадте, то сам завод построят быстро. А там и первый ледокол сойдет на воду. К этому времени машины должны быть готовы. Хорошо, что папенька внял моему совету и собрался строить ледокол целиком из железа. Технология клепки уже хорошо отработана, поэтому здесь проблем быть не должно. А собственные литейка и кузнечный цех позволят выпускать листы и профили нужных размеров. С проектом ледокола тоже надо будет поработать, а то вдруг Бритнев что-нибудь не то придумает. Это батюшке нужен просто ледокол. А мне нужен ледокол-броненосец. Чтобы, когда на Балтике появятся незваные гости из «просвещенной» Европы, их было кому встретить. Но знать об этом пока что никому не надо.

Но машины машинами, ледоколы ледоколами, а не нанести ли мне опять визит дядюшке Игнату, на его дачу в селе Никольском? Что-то слишком много дерьма оттуда лезет в последнее время. А что, проведаю дядюшку! Может, что интересное узнаю…

На следующее утро, предупредив отца, поехал в Никольское. Хоть он и пытался меня отговорить, но я все же его убедил, что если буду прятаться за стенами дома, то не добьюсь ничего. Ночью больше не поеду, а днем на дороге довольно многолюдно. Да и стража после этого инцидента копытом землю роет, ловит супостатов. Может, кого и поймают. В общем, рано утром я отправился в путешествие по Российской империи на агрегате мощностью в две лошадиные силы. Карету брать не стал, обошелся легкой коляской. Обзор гораздо лучше. И для меня, и для Ганса.

Мимо проплывали пейзажи практически нетронутой природы. Воздух чистый, небо ясное, птички поют. Красота! Все же в этом древнем обществе есть своя прелесть. Совсем недавно я толком и разобрать-то не мог, что с огромной скоростью проносится под днищем моего глайдера. Поскольку скорость полета на официальных трассах тоже строго нормирована. Нельзя ползти в воздухе, как черепаха, чтобы не создавать помехи остальным. Хочешь просто прогуляться на небольших высотах над сибирской тайгой и совершить посадку в лесной чаще – уходи с трассы. Но не факт, что не привлечешь этим внимание лесной охраны. Хоть эти ребята и не наглеют, но своим внезапным появлением запросто могут испортить «романтическое свидание», если целью прогулки на природу является именно это. И послать нельзя – люди при исполнении. А поскольку в последнее время привлечение внимания было для меня категорически противопоказано, то и свободно полетать над тайгой на малых скоростях не удавалось…

Что-то я опять ностальгировать начал. Не рано ли? И как там Женька? Не тронули ее? Успеет ли она сбежать? Это мне, отставнику, было гораздо проще. Можешь таскать в кармане АДМ и уйти в любой момент, если станет жарко. Поскольку ни в какие опасные места, где проводится проверка на входе, я не совался. А ей приходится каждый день на службу ходить и там проверки постоянные. Причем зачастую даже не знаешь, где именно. Это помимо официальных постов на входе. Ничего запрещенного не пронесешь. И если ее захотят повязать именно в это время, то пиши пропало. Так-то мы договорились о местах и времени встреч и о способах связи. Но слишком мало шансов у Женьки уцелеть, если ее уже считают отработавшим свое инструментом. Ладно, не будем о грустном…

Кучер Семен иногда покрикивал на лошадей, но чисто для проформы. Легкая коляска бежала резво. И тут мне захотелось кое-что проверить.

– Семен, а тут одна дорога на Никольское?

– Не, Юрий Ляксандрыч! Эта, где мы сейчас едем, подлиннее будет. Но тут ухабов нет. А есть еще короткая, через лес. Но там опасно ездить. Можно застрять али колесо сломать. Верховым еще можно, а вот с коляской или каретой, да еще ночью – никак.

– И намного короче?

– Да почитай раза в два.

– А ночью верховым там проехать можно?

– Если хорошо ту дорогу знать и не гнать коня сильно, то можно…

Так-так… Кое-что начинает вырисовываться… А я-то думал, откуда эти тати взялись? Как они могли очень вовремя прибыть на место? Не сильно раньше, но и не позже. Не сидели же они там целый день. Кто-то бы все равно их заметил. Получается, что за мной, то есть за Юрием Давыдовым, следили еще в Никольском. И едва он выехал, тут же направились следом, но по короткой дороге. Лошадей вполне могли спрятать в лесу, оставив с ними как минимум одного человека. Это значит, что остался еще кто-то из исполнителей, посвященных в план моей ликвидации. И с кем-то бандиты связаны в Никольском. Поскольку шляться посторонним по селу просто так, где все друг друга знают, это только привлекать внимание. Пожалуй, надо будет задержаться у дядюшки на пару дней. Так сказать, отдохнуть на природе…

В Никольском было довольно многолюдно, но на меня не обращали внимания. К господам, приезжающим сюда летом на дачу, местные пейзане уже привыкли. А вот и дядюшкин дом, где он тоже любит проводить лето. Подальше от толкотни Петербурга. Дом не арендованный, а собственный. Купец первой гильдии, коммерции-советник Игнат Давыдов вполне мог себе такое позволить. Он старше моего батюшки и не стал нарушать семейную традицию, занявшись коммерцией. Взбрык отца, решившего заняться производством, воспринял спокойно и защищал его от нападок деда, возмущенного таким «отходом от основ». И даже помог на первых порах, поверив в успех младшего брата. Как оказалось, не ошибся. Братья и сейчас сотрудничали к взаимной выгоде, оставаясь в хороших отношениях. Поэтому я (вернее прежний хозяин этого тела) был здесь частым гостем. Вездесущие мальчишки уже донесли, что прибыл молодой барин из Петербурга, поэтому дядя сам встретил меня у дверей. Поздоровавшись, он сразу же пригласил меня в свой рабочий кабинет, пока накрывали на стол. Судя по всему, эта история его тоже порядком напугала. Потребовав рассказать все до мельчайших подробностей, он призадумался.

– Что сказать, Юра… Этих людей мне представили как хороших работников совсем недавно. С месяц назад. Раньше я их не знал, и никто из проживающих в Никольском не знал. Никаких нареканий на их работу не было. С выпивкой тоже меру знали. Но за пару дней до твоего прошлого приезда появлялся тут один человечек, который с ними о чем-то разговаривал. Судя по внешности – крестьянин, причем справный, но не из Никольского. Когда прислуга поинтересовалась, сказали, что родственник. Я и внимания тогда не обратил. А вот после этого случая сложил одно с другим. Согласен с твоим батюшкой. Не деньги этим татям были нужны, а ты.

– Но зачем?!

– Вот и я тоже хочу понять – зачем? Ибо полная бессмыслица выходит. Кому ты мешаешь? У тебя никаких романов с замужними дамами не было, которые кто-то мог счесть оскорблением?

– Нет.

– И ссор ни с кем не было? Я имею в виду тех, кто хоть что-то значит в обществе? В том числе и в «обществе» Лиговки?

– Нет.

– А старые друзья твоего непутевого братца Феденьки не могут быть к этому причастны? Уж с кем он только не якшался.

– Вряд ли. Я с ними никаких дел не имел, и Федю сразу же послал, едва он стал крамольные речи вести. Да и давно это было. Почти год назад. Не стали бы они столько ждать.

– Тогда я вообще ничего не понимаю… А за эти дни ничего подозрительного не заметил? Особенно когда сюда ехал?

– Нет, ничего. Все, как обычно. Даже близко не могу предположить, кому это я дорогу перешел.

– М-м-да… Ладно, я тебе тут небольшой подарок приготовил. Как знать, может, и пригодится. Ты ведь знаешь, что мой сын Владимир хорошо рисует. Так вот. Он видел этого неизвестного «родственника». И нарисовал его по памяти, когда полиция нагрянула. Держи.

С этими словами дядя достал из ящика стола два листа бумаги, на которых был изображен какой-то мужчина лет тридцати или чуть больше. Один рисунок в полный рост, другой – портрет. Внешность самая обычная. Одет, как крестьянин. Но не голытьба, а справный хозяин. Но это еще ни о чем не говорит. Я как только на задании ни одевался. Это если не пользовался АДМ. Дядя добавил, что точно такие же рисунки есть у полиции, а это Владимир сделал специально для меня. Вдруг увижу этого человека.

Поговорив еще на эту неприятную тему и выяснив максимум из возможного, решили, что хватит толочь воду в ступе. Без дополнительной информации вряд ли что удастся прояснить. Когда собрались обедать, как раз и мой кузен Вольдемар вернулся, сразу же набросившись на меня с расспросами. Но дядя велел садиться за стол. Потом наговоримся.

После обеда решили с кузеном прогуляться верхом. Как оказалось, Юрий неплохо держался в седле, и моторная память тела передалась мне. Взяв двух лошадок, отправились по окрестностям. И я предложил проверить лесную дорогу, чем очень удивил кузена.

– Юрка, зачем?! Туда вообще народ не ходит.

– А почему?

– Говорят, что проклятое место. Разная чертовщина там творится. Почему эту дорогу и забросили. Раньше там бывало и лихие людишки озоровали. Но сейчас тихо, поскольку дурных нет туда лезть.

– Вовка, неужели ты в эти сказки веришь? Кто-то захотел отвадить народ от леса, вот и пустил слух. Не удивлюсь, если это сделал местный помещик Бутов. Это ведь его владения?

– Его.

– Ну вот тебе и объяснение всей «чертовщины». Чтобы народ незаконной рубкой леса не занимался и по этой самой дороге краденое не вывозил.

– Ты думаешь?

– Не уверен, но вполне допускаю. Народец у нас темный, и убедить его в какой-нибудь «чертовщине» несложно. Особенно если местного батюшку к этому подключить. Он тоже об этом говорил?

– Отец Никодим? Да, было такое.

– И советовал туда не ходить?

– Да.

– Вот тебе и ответ. Поехали, посмотрим.

– Надо же, никогда бы не подумал… А ведь и вправду возможно… Но зачем тебе туда?

– Есть у меня подозрение, что по этой дороге тати меня перехватили. Когда мы выехали с Прохором из Никольского, нас никто не обгонял. Сомневаюсь, что эти мерзавцы ждали там несколько дней. Скорее всего, они следили за мной в Никольском. И едва мы выехали, добрались до места засады гораздо быстрее по короткой дороге.

– А ты знаешь, очень похоже… Но что ты там найти хочешь?

– Пока и сам не знаю…

Мы быстро добрались до леса и вышли на старую заброшенную дорогу. Если не знаешь, где она находится, то и не найдешь. Действительно, гужевому колесному транспорту здесь не проехать. Да и верхом надо быть осторожным, двигаться только шагом. Я дал команду Гансу следить за окружающей обстановкой, но ни одного человека поблизости не было. Возможно, хитрый помещик действительно отвадил отсюда охочих до дармовщинки пейзан таким оригинальным способом. Но это его личное дело, а меня больше интересует место стоянки бандитов. Там, где они оставили лошадей. Забираться глубоко в чащу они не стали бы, так как в этом нет смысла. Поэтому надо искать неподалеку от дороги.

Довольно долго ничего подозрительного не попадалось, и уже почти на самом выходе мы все-таки обнаружили то, что искали. Место было оборудовано неплохо. Со стороны тракта не видно, можно даже костер палить. Следы недавней стоянки просматривались четко. Похоже, что тати его давно облюбовали. Но ничего интересного не нашлось. Если сюда пригнать бригаду из криминалистической лаборатории, то они, может, что и найдут. Но в моем положении рассчитывать на помощь спецов-криминалистов не приходится. Скорее всего, и полиция об этом месте пока не знает. Они рады-радешеньки, что взяли душегубов на горячем. А я помогать нашей доблестной полиции не собираюсь. И так уже господин Крашенинников вокруг меня кругами ходит, что-то вынюхивает. Похоже, что я совершенно случайно оказался замешан в какой-то афере, даже не подозревая об этом. И узнал что-то такое, чего мне знать категорически не следовало. Во всяком случае, мистер Икс считает, что узнал. Хотя я даже приблизительно не могу представить, о чем идет речь. Вот не было печали…

Вешая лапшу на уши кузену по поводу «чертовщины», я до конца не был уверен, что это всего лишь байки. Неподалеку находится приводной маяк. А что если кто-то видел момент его установки? Хоть и выбрали глухое и безлюдное место, но гарантированно исключить присутствие нежелательных свидетелей нельзя. Хотя бы тех же лихих людишек, или местных пейзан, оказавшихся в лесу по какой-то своей, не совсем законной надобности. А поскольку сейчас вера во всякую чертовщину цветет пышным цветом, то удивляться подобному результату не приходится. Ладно, возьмем на заметку.

Проведя в лесу больше двух часов и обследовав все вокруг места стоянки бандитов, никаких интересных вещдоков не нашли. В том смысле, что смогло бы приблизить к разгадке этой истории. Хотя разного мусора хватало, что подтверждало мои догадки – далеко не все здесь верят в «чертовщину». Ну и ладно. Как говорят в науке, отрицательный результат – это тоже результат. Если я всерьез интересую мистера Икс, то он продолжит свои попытки добраться до меня. Либо с целью ликвидировать, либо, что тоже не исключено, попробовать вступить в контакт на предмет выяснить возможность дальнейшего сотрудничества. Ибо человек, в одиночку справившийся с семью вооруженными бандитами, заинтересует кого угодно. Самому лезть в гадюшник под названием Лиговка не стоит. Во-первых, этого никто не поймет. А во-вторых, мистер Икс явно не из «общества» Лиговки. Обычных уголовников я если и мог до этого заинтересовать, то только как объект уличного грабежа. Но лиговские боссы лично грабежами не занимаются, а организовать покушение на мою персону могут только в том случае, если будет заказ со стороны. Поскольку наши интересы нигде не пересекаются. Ничего не поделаешь, придется ждать следующего хода противника. А самому делать вид, что поверил в банальный разбой на большой дороге, и страшно горд тем, что вышел из него победителем. Тем более внешне это так и выглядит.

Погостив у дяди еще три дня, но так и не найдя больше никаких зацепок, способных пролить свет на это загадочное происшествие, я отправился обратно в Петербург. До начала занятий в институте надо сделать ряд важных визитов и подготовить электротехническую лабораторию. Да и не только электротехническую. Механическую тоже. Не ездить же на завод за любой мелочью. А старый каретный сарай во дворе меня вполне устроит. Папенька не будет в претензии. Наоборот рад, что балбес Юрий наконец-то за ум взялся. А может, мне еще и братца Феденьку… того? Пока он не уехал. Ведь если покушались на меня, то вполне могли и на него… Нет, не будем торопить события. Пусть пока поживет. Делая ему такое «шикарное» предложение свалить в Европу с билетом в один конец, я нисколько не обольщался по поводу его дальнейшего поведения. Мои слова он всерьез не воспримет и в будущем все равно станет мне гадить. Его пакостная натура по-другому не может. Но устранить его за пределами Российской империи будет гораздо безопаснее. Мало ли кому он в этой самой Европе дорогу перешел.

Однако по возвращению домой меня ждал сюрприз. Пока я гостил у дяди Игната и изображал из себя Шерлока Холмса, мой братец Федя спешным порядком покинул родные пенаты на первом же попавшемся корабле, идущем в Швецию. Даже не стал ждать более подходящего варианта, чтобы сразу попасть в Англию, куда он так стремился. На удивленные вопросы родителей отвечал, что опасается покушения. Раз на меня покушались, то вполне могут и на него. Ну и в добрый путь, Федя! Устраивай свою жизнь в «просвещенной» Европе. Как гласит народная мудрость, баба с возу… и волки сыты!

Глава 4
Дела прогрессорские

Начать прогрессорство в масштабе одной отдельно взятой Российской империи я решил с визита к Бритневу. Отец с ним уже поговорил и заручился потенциальным согласием организовать «кумпанство». Заодно прикинули возможную прибыль и охренели от перспектив. Но это в том случае, если удастся заинтересовать городские власти и руководство петербургского порта, которым тоже выгодна круглогодичная навигация. Про питерских купцов и речи нет. Они озолотят того, кто обеспечит им бесперебойный поток товаров в течение всего года. Вот мы и попытаемся это сделать. Поэтому ехал я на уже подготовленный плацдарм, вооружившись кое-какими чертежами и расчетами.

Бритнев был извещен о моем прибытии заранее и ждал, тоже подготовив некоторые материалы. Но то, что предложил я, повергло его в шок. Это была революция в судостроении. Полный отказ от парусов, массивный железный корпус и мощные машины. Причем необычными были уже сами обводы нового судна. За основу я взял ледокол «Святогор», уменьшив его в размерах. Этот проект уже не имел многих «детских болезней» «Ермака», но в то же время не опережал очень сильно уровень ледокольного судостроения. Бритнев буквально засыпал меня вопросами, главным из которых был, как я вообще додумался до такого? Пришлось придумать целую историю наблюдения за льдами в Маркизовой луже. Выяснив максимум возможного, Бритнев подвел итог:

– Не скрою, Юрий Александрович, идея сама по себе очень интересная. И даже теоретически выполнимая, если ваши заводы смогут поставить машины с заявленными параметрами. Но ведь вы понимаете, что этот ледокол, давайте уже будем его так называть, сам по себе работу порта не обеспечит? Нужно, чтобы сюда приходили зимой купеческие корабли. Иначе кого он проводить будет? Кроме этого, остается открытым вопрос о проходе парусников через лед. Они вряд ли смогут идти за ледоколом самостоятельно.

– Я это хорошо понимаю, Михаил Осипович. Конечно, на первых порах могут быть сложности. Но высокие ставки фрахта в зимний период могут решить эту проблему. Петербургским купцам будет гораздо выгоднее оплатить более высокий фрахт и работу ледокола, чем везти грузы на лошадях из незамерзающих портов Балтики. Главное не надо жадничать и задирать цены до небес. Тогда все получится. Что касается парусников, то ледокол может проводить их на буксире по одному. Конечно, такая практика не может быть массовой, но для отдельных случаев вполне реальной. Кроме этого, мы можем значительно упростить схему доставки грузов. Проводить суда через лед только до Кронштадта, а оттуда отправлять их на санях по льду до берега и дальше в Петербург. Как сейчас зимой до Кронштадта и добираются. В любом случае это будет во много раз дешевле, чем если везти грузы на лошадях из Либавы, или еще дальше. А в перспективе нужно строить паровые суда ледового плавания. Которые без опаски смогут ходить в битом льду за ледоколом. Больших переделок для этого не потребуется. Достаточно установить пояс из толстого железа в районе ватерлинии, который будет хорошо защищать даже деревянный корпус. Ну и машина должна быть достаточной мощности. А также отказ от гребных колес в пользу винтов. Я тут анализировал некоторые данные и пришел к выводу, что гребные колеса эффективны только в тихую погоду, что на море бывает далеко не всегда. На волнении эффективность работы колес резко падает, поскольку меняется уровень их погружения в воду…

Вот такими незамысловатыми выводами, исходившими из якобы моих умозаключений, я подводил гениального судостроителя к тем постулатам, которые уже через полвека станут незыблемыми. Считать ли это прогрессорством? Несомненно. Но моя роль в этом выпячиваться не будет. В конце концов, Бритнев специалист в этой области. Учился в Англии судостроительному делу и вполне мог прийти к таким выводам самостоятельно. Ну а я всего лишь подсказал ему, в каком направлении следовать. Лавры Эдисона, умело паразитировавшего на других изобретателях, мне не нужны. Мало того, следующим летом я еще и в Европу съезжу с папенькиного благословения. Так сказать, поучусь уму-разуму у будущих противников. А что? Дело зело полезное со всех сторон…

Вторым пунктом в списке моих деловых визитов значился Борис Якоби. Человек, очень много сделавший для российской науки в области электротехники. Кроме этого, у него есть сын Владимир, которому сейчас всего четырнадцать лет. И со временем он станет изобретателем в области фотографии, электротехники и телефонной связи. И если сейчас заинтересовать Бориса Семеновича совместной деятельностью, предложив щедрое финансирование исследований, то как бы Российская империя не вышла в лидеры в этой области еще до начала ХХ века. Но тут меня ждал облом – Якоби не было в данный момент в Петербурге. Уехал по делам, а когда вернется, домашние не знают. Ну и ладно. Не будем торопить события.

После Якоби сделал еще ряд визитов с целью завести знакомства на будущее. Все эти люди были в какой-то степени связаны деловыми отношениями с моим отцом, поэтому тоже были заинтересованы в установлении хороших отношений с наследником промышленной империи Давыдовых. То есть в этом направлении все развивалось вполне благоприятно.

Но неприятным сюрпризом оказалось обнаружение слежки. Причем как хорошо организованной профессионально, так и довольно бестолковой. Стало ясно, что следят за мной как минимум две разные организации, преследующие свои, возможно противоположные цели. Сначала была мысль взять за хобот кого-нибудь из топтунов и вытряхнуть из него всю информацию. Но подумав, решил этого не делать. Откуда богатенькому мажору вроде меня разбираться в таких тонкостях, как контрнаблюдение и способы ухода от него? То, что я сумел завалить семерых бандитов, могли списать на случайность и внезапность нападения. Все же, налетчики ждали именно богатого зажравшегося мажора, поэтому и не восприняли меня всерьез. За что и поплатились. Но обнаружить слежку, причем профессиональную, и умело уйти от нее, – на такое мажор не способен. Это сразу же вызовет массу подозрений. Поэтому принял решение не обращать внимание на начавшуюся мышиную возню вокруг моей персоны, совершенно ее «не замечая». Пусть противники по-прежнему считают меня недалеким мажором, которому сказочно повезло. Но все же, кого я так заинтересовал? Непрофессиональная слежка, скорее всего, дело рук лиговской «аристократии». Такое вполне в их стиле. А вот кто другие? Полиция? Или жандармы? Если внимание полиции к моей персоне после случившегося вполне оправданно, то чем и когда я, а точнее прежний хозяин моей тушки, успел заинтересовать Отдельный корпус жандармов? Или снова от Феди, карбонария недоделанного, старая ниточка тянется? И такое возможно. Поэтому будем всячески демонстрировать свою лояльность российскому престолу. А что вы хотели? Адмирал Космофлота Российской империи всех этих карбонариев, народовольцев, профессиональных революционеров, борцов с тиранией и прочих смутьянов как недолюбливал в своем прежнем мире, так не поменял своих политических взглядов и в этом.

Все последующие дни были посвящены переделке каретного сарая под нечто среднее между научной лабораторией и мастерской. Домашние хоть и удивлялись, но отец пошел мне навстречу и выделил требуемую сумму. Тем более что в его понимании это были крохи. Если действительно старший сын наконец-то взялся за ум, то и ради бога. Пусть лучше возится с железками, а не якшается с разного рода темными личностями, как младший. А если еще от этого и прибыль будет, то вообще прекрасно. Хоть никто на это (кроме меня) особо и не рассчитывал, но, по крайней мере, это не наносило семье убытков. Как в моральном, так и материальном плане. Не уверен, но мне показалось, что после скоропостижного отъезда братца Феди родители вздохнули с облегчением. А по осторожным расспросам удалось выяснить, что средств, потраченных отцом на то, чтобы отмазать этого придурка от каторги, вполне хватило бы не на одну хорошо оборудованную лабораторию. Что тут сказать? С жиру бесился братец, связавшись с теми, кто умело им манипулировал. Не удивлюсь, если ниточки от здешних «партийных ячеек» тянутся в Лондон, где в данный момент обосновался «честь и совесть русской интеллигенции» господин Герцен, старательно поливающий грязью Россию, находясь на безопасном расстоянии от нее. Как и подавляющее большинство профессиональных революционеров, живущих на содержании иностранных разведок. Это для меня не секрет, и я бы мог здорово помочь Отдельному корпусу жандармов, рассказав много интересного. Но увы, пока что нет никакой возможности слить эту информацию, не привлекая к себе внимания. Причем так, чтобы ей поверили, а не сочли глупой выдумкой. Для всех жандармов я в данный момент всего лишь обычный прожигатель жизни, которому сказочно повезло родиться в семье богатого и успешного фабриканта. Но сам по себе я – никто и звать меня Никак, поэтому никакой серьезной информацией в области государственной безопасности располагать не могу. Если же стану настаивать, то это неизбежно привлечет повышенное внимание к моей персоне, чего я всеми силами хочу избежать. Поэтому пусть пока что все идет своим чередом. До покушения на Александра Второго народовольцами еще далеко, и надеюсь, что за это время мне удастся если не изменить ситуацию внутри Российской империи кардинальным образом к лучшему, то хотя бы избавить ее от наиболее радикальных элементов, делающих ставку на террор. Персоналии мне хорошо известны, поэтому если жандармы не будут ловить мышей даже несмотря на полученную информацию, то займусь этим самостоятельно. Не лично, конечно, а с помощью своей собственной секретной службы. Дело для меня знакомое, годы службы в ОСО Космофлота не прошли даром. Да и АДМ делает мои возможности в этом мире практически безграничными. Пожелай я – без проблем занял бы российский престол. Или любой другой. Но… Мне это не надо. Пока, во всяком случае…

Оставшееся до осени время полетело быстро. Пока я занимался разными «научными изысканиями» в своей самопальной лаборатории, отец добился определенных успехов на оружейном поприще. Правда, чуда не произошло. Разработанная в «конструкторском бюро» его оружейной мастерской нарезная винтовка с болтовым затвором Военное ведомство хоть и заинтересовала, но не до такой степени, чтобы произвести перевооружение армии. Несмотря на успешные испытания, прошедшие в присутствии военных чинов, винтовка была признана слишком дорогой для массового применения. Хотя члены комиссии высказали мысль о возможности применения нового оружия в егерских частях.

Надо сказать, что в истории этой России егеря в русской армии, действующие рассыпным строем и ведущие огонь самостоятельно, а не по команде залпом, оказались значительно менее скованы разного рода ограничениями. И для них новое скорострельное и дальнобойное оружие подошло бы идеально. Но… Как всегда вылезли разные «но». И самое основное – обеспечить выпуск боеприпасов для этого нового оружия в требуемых количествах и по приемлемой цене. Пока этого не будет, говорить не о чем. Зато «траншейная мортира», то есть миномет, комиссию заинтересовала. И отец получил заказ на небольшую партию для войсковых испытаний. Что касается револьвера. поначалу члены комиссии настороженно отнеслись к необычной диковинке. Но когда выяснилось, что револьвер способен сделать шесть выстрелов подряд с высокой точностью, а потом может быть быстро перезаряжен в полной темноте на ощупь сменным барабаном и тут же дать еще шесть выстрелов, сами загорелись желанием пострелять. Стреляли до тех пор, пока весь приготовленный запас патронов не закончился. Члены комиссии были в восторге от нового оружия, но… Снова «но». Денежное. Правда, полковник Маслов – глава комиссии, высказал предложение, как можно снизить расходы. Если господа офицеры согласятся приобретать новое оружие за свои деньги по приемлемой цене, то разницу может доплачивать казна. Разумеется, при условии снижения стоимости боеприпасов. Тоже не бог весть какой вариант. Но, по крайней мере, заинтересовались, а не дали сразу от ворот поворот. О чем в сердцах высказался папенька после того, как испытания закончились и мы смогли уединиться в его кабинете.

– Ну, Юрий? Теперь убедился, с кем придется дело иметь? Эти чинуши в эполетах видят только стоимость оружия! Но их совершенно не волнует его эффективность!

– Батюшка, эти господа Америку мне не открыли. Чего-то похожего я ожидал. Поэтому могу предложить следующее. Нам нужно создать небольшую партию винтовок и траншейных мортир, положив их на склад. Заодно создать службу охраны на наших заводах, научив ее пользоваться этим оружием. Формально мы никаких законов не нарушаем, и никто не может нам запретить держать на нашем предприятии хорошо вооруженную и многочисленную охрану. Как только на юге начнется очередная война с турками, мы можем тут же отправить этих «партизан» на театр военных действий в качестве отряда ополчения. А увидев эффективность действий этого отряда, вооруженного новым оружием, уже и генералы призадумаются. Пусть не сразу, но большой заказ на винтовки мы получим. А может, и на траншейные мортиры. Вот только командовать отрядом наших «партизан» должен н а ш человек, а не какой-нибудь дуболом в эполетах, присланный из штаба командующего армией. Где взять такого? Поискать среди отставных офицеров. Причем желательно среди тех, кто был уволен в отставку за то, что слишком рьяно отстаивал свое мнение и не желал идти на компромисс со своей совестью. Как правило, такие люди небогаты. И если мы предложим отставному поручику или штабс-капитану достойное жалованье, то вряд ли кто откажется.

– Хм-м, несколько неожиданно… Пожалуй, такой план может сработать… Но ведь для этого война нужна. А ее нет.

– Будет скоро война. Турция очень недовольна Адрианопольским мирным договором 1829 года и мечтает о реванше. Поэтому года через три на юге полыхнет. Попомните мои слова.

– Юра… Ты так говоришь, будто что-то знаешь… Я прав?

– Батюшка, не хотел говорить… Понимаю, что это звучит глупо… Но после удара по голове мне иногда появляются вещие сны. Как правило, какая-нибудь мелочь, которая произойдет на следующий день. Но это п р о и с х о д и т. А вчера я увидел очередную русско-турецкую войну. Именно через три года. Хотите верьте, хотите нет.

– Да уж! Источник сведений, прямо скажем, не очень надежный… Юра, раз уж начался такой разговор… Ты очень изменился, сынок. Изменился после той ночи. Я теряюсь в догадках. Вижу тебя, но разговариваю как будто совсем с другим человеком. От балбеса и прожигателя жизни не осталось и следа. Уж я-то тебя прежнего хорошо помню. Ничего мне сказать не хочешь?

– Батюшка… Дайте слово, что это останется между нами.

– Вот как? Все настолько серьезно?

– Да. Я не хочу, чтобы меня сочли сумасшедшим.

– Хорошо. Даю слово, что все, сказанное тобой здесь, никто не узнает.

– Мне кажется, что тати все же убили меня. Удар по голове был очень сильный. Я увидел свое тело, лежащее на земле, как будто бы наблюдал со стороны. И слышал разговоры разбойников. Получается, моя душа покинула тело и была готова уйти. Но неожиданно прозвучал глас с небес, что мое время еще не пришло. Что я смогу многое сделать для России, если стану на путь истинный. Готов ли я к этому? Я сказал, что готов. После чего снова оказался в своем теле. А разбойники почему-то упали замертво. После этого я выстрелил в каждого, создав более-менее правдоподобную картину нападения. О чем и рассказал полиции. Если бы озвучил правду, то меня бы точно упекли в сумасшедший дом. Никто бы в это не поверил. Но после той ночи у меня стали появляться новые знания и вещие сны. Причем физически я чувствую себя прекрасно и полностью осознаю свои действия. То есть никаких плохих последствий для своего душевного здоровья я не получил.

– Чудо, Юра… Настоящее чудо… Но это в какой-то степени все объясняет… Значит, не всегда попы в церкви врут… И как оно выглядит, когда душа находится вне тела?

– Я как бы находился в воздухе на высоте своего роста и смотрел на свое тело сверху. Ничего не ощущал, но все вокруг видел и слышал прекрасно. Не знаю, как это объяснить словами. Продолжалось это недолго, не более минуты. Но то, что я находился в н е своего тела, это я понял совершенно четко.

– А больше этот глас с небес не слышал?

– Нет. Когда вернулся обратно в свое тело, все стало, как обычно.

– Молчи об этом, Юра. Даже на исповеди молчи. Господь и так все знает, а попам об этом знать не надо. Слишком многие из них отличаются сребролюбием и невоздержанностью на язык. Поверь, у меня есть все основания так считать.

– Понимаю, батюшка. Не сомневайтесь, об этом больше никто не узнает.

– Хорошо, с этим разобрались. А что ты говорил об очередной войне с турками?

– Война начнется через три года. Поначалу она будет для нас удачной. Но это очень не понравится Европе. И на стороне Турции против нас выступят Англия и Франция. Что сразу же осложнит ситуацию.

– Англия и Франция – союзники, причем на стороне турок?! Это невозможно!

– Я сам был очень удивлен. Но ведь это просто сон. И я не утверждаю, что так оно и будет. Но отправные точки у нас есть. Мне приснилось, что война должна начаться осенью 1853 года. Вскоре после начала войны турецкий флот будет полностью уничтожен в порту Синоп нашим Черноморским флотом. Если это действительно произойдет, то можно предположить, что и дальнейшие события тоже будут иметь место. И, з н а я это, мы сможем как-то повлиять на ход истории. Ведь именно ради этого мне позволили вернуться…

Все же заставил меня папенька частично раскрыться. Заметил, что с его старшим сыном что-то не так. Хоть и ожидал я чего-то подобного, но не думал, что он так прямо в лоб спросит. Поэтому решил использовать вариант с «божественным вмешательством», поскольку здесь еще очень сильны различные религиозные верования. Вот и папенька поверил во вмешательство потусторонних сил. Однако воспринял это спокойно, изгонять из меня бесов не собирается. Видно, здорово ему когда-то попы насолили, раз он о них так пренебрежительно отзывается. По крайней мере, теперь не придется ему объяснять необходимость создания винтовых военных кораблей с броней и нарезной казнозарядной артиллерией, чтобы устроить козью морду «просвещенным» европейцам и непросвещенным туркам, а также объяснять, откуда у меня взялись эти знания. Озарением свыше взялись, и понимайте, как хотите! Но пока я глубоко в технические дебри не лез, отделавшись общими фразами о необходимости создания новых типов кораблей и новых оружейный систем для армии и флота. Хватит на сегодня для папеньки новых впечатлений. Особенно после того, как я ему пулемет Гатлинга и торпеду нарисовал. Вот тут папенька завис надолго.

Озадачив папеньку и решив, что на первое время с него достаточно, я полностью отстранился от производственных вопросов, занявшись «чистой наукой». Поскольку в глазах всех окружающих выглядело бы очень подозрительным, если вчерашний разгильдяй студиозус не только гениальные идеи высказывает, но еще и самостоятельно их в жизнь воплощает. А так – набросал идей, иногда самых бредовых (по мнению сегодняшних корифеев), и снова зарылся в свои железки в «лаборатории», предоставив разбираться с этими идеями другим. Своему папеньке в данном случае. Этот вопрос мы с ним согласовали заранее, чтобы исключить повышенное внимание к моей персоне. И так уже вокруг меня началась подозрительная возня, что мне очень не нравилось. Именно поэтому патентовать изобретения было решено не на мое имя «в одно рыло», а на нас обоих. Причем не все. В некоторых патентных заявках мое имя вообще не упоминалось, отец оформлял их на себя. Что для успешного и очень состоятельного фабриканта, имеющего титул мануфактур-советника, было гораздо более правдоподобно, чем для его сына-балбеса из студиозусов, до сих пор «прославившегося» только на ниве загулов таких же великовозрастных балбесов, как и он сам.

Но здесь был один хороший момент, который я собирался использовать в дальнейшем. Среди моих знакомых не было представителей аристократии, для которых сынок фабриканта рылом не вышел. Даже несмотря на его деньги. Никто из «высшего общества» меня лично не знал, поэтому и не мог заметить произошедшие со мной перемены. А поскольку в дальнейшем мне все равно придется влезть в этот гадюшник под названием «высшее общество», то никто ничего не заподозрит. Со своими же друзьями по институту я разберусь, там князей и графьев с их сословными замашками нет. Даже обнищавшие дворянчики в институте большая редкость, а основная масса студиозусов состоит из представителей мещанского и купеческого сословия, где прежний хозяин моей тушки чувствовал себя, как рыба в воде. Вот и не будем пока что менять статус-кво. Мне сейчас надо, не привлекая большого внимания, закончить за предстоящий учебный год оставшийся курс института, получить диплом об образовании и заняться тем, что в моем прежнем мире называлось промышленный шпионаж. С постройкой судов и созданием новых видов вооружений мой папенька и сам справится (поверил-таки в мои «сны»), а я займусь сбором информации на территории будущего противника. Тем более легенда у меня будет прекрасная. Молодой инженер после обучения в Российской империи хочет изучить последние достижения передовой европейской промышленности, в связи с чем и намеревается посетить Англию и Францию. А поскольку с русской армией и флотом я никак не связан, Пажеский или Морской корпус не заканчивал, то для всех являюсь заурядной «гражданской штафиркой». Внимание на меня соответствующие службы Англии и Франции обратят, здесь не надо строить иллюзий. Но будут видеть во мне именно «штафирку», приехавшую в Европу покутить на отцовские деньги. Возможно, даже завербовать меня попробуют, попытавшись подстроить какую-нибудь пакость, чтобы затем предложить «помощь» во избежание огласки. А поскольку по своему общественному статусу вчерашний студиозус Юрий Давыдов по сути никто, не занимает никаких постов на государственной службе, не собирается просаживать в казино огромные суммы и не станет влезать в криминальные аферы, то прихватить его на чем-то предосудительном будет очень трудно, поскольку на скандал в прессе ему наплевать. Наоборот, газетная шумиха сыграет роль рекламы для молодого нувориша из варварской России. Вот и сыграем п а р т и ю. Поглядим, что местные рыцари плаща и кинжала придумают.

Остаток лета пролетел быстро. Начались студенческие будни, что меня даже позабавило. Снова окунуться в жизнь студиозусов – это было нечто! Здешняя студенческая вольница даже близко не напоминала систему обучения в Академии Космофлота. И что меня удивляло, как в условиях такого откровенного разгильдяйства люди могли не только чему-то научиться, но еще и умудрялись двигать вперед науку. Странно, но с фактами не поспоришь.

С началом занятий я стал внимательно присматриваться к студенческой братии, чтобы подобрать там перспективные кадры для своей будущей промышленной империи. Если раньше Юрия Давыдова в качестве друзей больше интересовали такие же прожигатели жизни, как и он сам, коих состоятельные родители, не обладающие дворянскими титулами, засунули сюда учиться, то теперь в сферу моих интересов попали те, у кого голова предназначена не только для приема пищи и кто обладает здоровым карьеризмом, стараясь подняться по социальной лестнице в Российской империи.

Одновременно с этим прекратились все загулы, что несколько удивило моих прежних «друзей». Но списав все на травму головы и категорическое требование медицины не употреблять алкоголь в больших количествах, удалось отделаться от назойливых предложений «хорошо провести время». Вместо этого вчерашний мажор Юрий Давыдов завел знакомства в среде «зубрилок», которые всеми силами старались использовать данный судьбой шанс подняться в этой жизни. И здесь меня ждал успех. Научившись за свою долгую службу в ОСО разбираться в людях, я определил перспективные кандидатуры и сделал им предложение, от которого трудно отказаться. После окончания института они идут на заводы моего папеньки за весьма приличное жалованье на срок не менее пяти лет. А сейчас, в случае согласия, будут получать определенную сумму ежемесячно, вполне достаточную для жизни студента в столице. Разумеется, после подписания соответствующего договора о найме, что было согласовано с Давыдовым-старшим, который счел мою идею поиска перспективных кадров заслуживающей внимания. Таким образом мне удалось «завербовать» двенадцать человек. Пусть не все из них смогут в будущем сравниться с Эйнштейном, Курчатовым или Королевым, но вот толковыми инженерами они станут точно. В этом у меня сомнений не было.

И был среди этих двенадцати неприметный паренек с очень «редкой» фамилией Петров с не менее «редким» именем Иван. Классический «ботаник» и «зубрилка» в хорошем понимании этого слова. Фанат электротехники, которому было мало того, что дают на лекциях, и он всячески пытается нарыть информацию где только можно. Поначалу Ваня очень удивился моему интересу к его скромной персоне. Уж очень к разным кругам общества мы принадлежали. Хоть его родители и не бедствовали, но сравняться с фабрикантом Давыдовым не могли даже в самых смелых мечтах. Как он позже признался, вначале подумал, что это очередная злая шутка со стороны студиозусов, коих хватало в отношении «зубрилок». Но прочтя проект представленного договора, завалил меня кучей вопросов. Причем главными из которых были, с чего это вообще мне в голову взбрело и что лично мне от того надо? Разве других проблем нет? В жизни студентов их хватает. Вот тут уже мне пришлось выкручиваться и проявлять красноречие, чтобы не выдать истинную причину своего интереса. Дело в том, что Петров в процессе своих опытов вплотную подошел к созданию радио, хоть пока и не осознавал этого. Были у него и другие интересные идеи, опережающие свое время. И я не помню такого изобретателя в истории моего прежнего мира в данный исторический период. Может быть, он и был, но не встретился ему в нужное время такой человек, как я. Сколько гениальных изобретателей остались неизвестными только потому, что современники не смогли оценить их идеи. Но я-то знаю, что почем. Поэтому выпускать из своих цепких рук такого ценного кадра не собираюсь. Правда, говорить ему об этом раньше времени не стоит. А то возьмет, да и махнет в «просвещенную» Европу, соблазнившись длинным фунтом стерлингов или длинным франком. После чего его останется только тихо ликвидировать, если работать (причем добровольно!) на благо Российской империи он категорически не захочет. Отдавать такой талант нашим врагам я не собираюсь. Поэтому пусть будущий гений творит под моим чутким руководством на благо родной державы, а в сторону «просвещенной» Европы даже не смотрит. Я же (вернее, папенька) обеспечу финансовую сторону воплощения в жизнь его передовых изобретений и осыплю всеми доступными в данное время благами. А заодно подскажу кое-что (а вот здесь уже именно я), чтобы побыстрее достичь нужного результата.

Светиться самому в научном мире мне категорически противопоказано. Это сразу же привлечет внимание тех, кто наблюдает за развитием этой «кальки», и иностранных разведок. В первую очередь англичан. А за ними французы, пруссаки и австрияки подтянутся. Но если возможный интерес местных любителей чужих секретов меня особо не напрягал, то вот иметь дело с ребятами из Службы глубинной разведки мне не хотелось категорически. Поэтому наиболее предпочтительная роль для меня в этом спектакле заключалась в том, чтобы выступать в качестве мецената, поддерживающего отечественную науку. В этом ничего подозрительного нет, мой папенька тоже из таких. Вот и продолжу, так сказать, семейную традицию. Что помимо общественного признания обеспечит мне еще и солидную прибыль. О чем должен заботиться денно и нощно каждый нормальный фабрикант.

Но если с кругом своих старых знакомых я разобрался быстро, то вот с профессорско-преподавательским составом оказалось сложнее. Все были удивлены возросшей тягой к учебе недавнего разгильдяя. А мое желание закончить полный курс института за оставшийся год и вовсе сначала восприняли как шутку. И это при том, что мне ни в коем случае нельзя было показывать свои реальные знания. О многих достижениях науки здесь даже не подозревают. Хорошо, что Ганс еще до начала занятий провел тщательный обзор всех сегодняшних научных данных и вовремя меня притормаживал, чтобы я случайно не ляпнул что-нибудь, не согласующееся с сегодняшней парадигмой. Не нужны мне лавры Ломоносова или Ньютона. Слишком много проблем они могут создать. Но вместе с этим мне удалось обзавестись рядом новых полезных знакомств в научной среде. В том числе и с Якоби, который читал нам лекции по электротехнике. И я смог своими наводящими вопросами подбросить ему несколько перспективных идей. Мне не жалко. Одно дело, если что-то новое озвучит ученый с мировым именем. И совсем другое, если это сделает никому не известный студент. Поэтому можно надеяться, что к моменту начала Крымской войны в моем распоряжении будут вещи, которые в истории моего прежнего мира появились гораздо позже.

Но это, так сказать, теоретические разработки. Задел на будущее.

А вот мой отец занимался реальным настоящим. Наша оружейная мастерская освоила выпуск новой продукции, которая неожиданно стала очень популярной. Наряду с казнозарядными охотничьими дриллингами наладили также выпуск ружей попроще, ориентированных на массового покупателя, что обеспечило хороший спрос. С револьверами же получилась целая детективная история. Поначалу их восприняли настороженно. Покупали, но без особого ажиотажа. Так продолжалось до тех пор, пока налетчики с Лиговки не совершили самую большую глупость в своей жизни – перепутали в сумерках петербургского обер-полицмейстера Галахова, решившего прогуляться вечером в штатском, с обычным купчиной. Кончилось это для любителей чужих кошельков очень плохо. Генерал Галахов, в отличие от военного ведомства, заинтересовался новинкой и заказал небольшую партию револьверов для вооружения полицейских чинов. Для себя любимого в том числе. И наш «Страж» (как назвали револьвер) не подвел в критической ситуации, уложив на месте четверых бандитов. Правда, как потом шептались по углам недоброжелатели, Галахов, отличавшийся крутым нравом, сам решил спровоцировать ситуацию, чтобы проверить новое оружие в деле. И вроде бы его сопровождала группа охраны, готовая вмешаться. А на ком опробовать? На лихих людишках, естественно! Коих даже в столице Российской империи хватает. Так это или нет, осталось неизвестным. Но результатом этого инцидента, умело поданного в газетах с нашей помощью, стал крупный заказ на револьверы со стороны полицейского ведомства, а также хороший спрос со стороны частных лиц, поверивших в новинку, сделанную в России, а не в Европе.

Для уличных грабителей настали трудные времена. В первое время многих из них находили утром в подворотнях и на мостовой уже остывшими. Тех же, кто рисковал обратиться в городскую больницу за медицинской помощью, быстро выводили на чистую воду. Также резко снизилось количество нападений на полицейских. Наличие оружия, постоянно готового к применению и способного сделать шесть выстрелов подряд, остужало многие горячие головы. Как это ни парадоксально звучит, но с полицией Санкт-Петербурга в лице обер-полицмейстера Галахова Александра Павловича у нас сложились очень хорошие отношения. Проявил интерес к нашим разработкам и Отдельный корпус жандармов. Причем не только к уже имеющимся, но и к тем, которые нужны были господам жандармам для своих тайных дел. Разумеется, мы пошли навстречу и, выслушав хотелки охранителей престола, разработали ряд моделей «не для свободной продажи». То есть с силовыми структурами у нас были любофф и полное взаимопонимание. А вот военное ведомство – увы. Единственным «успехом», если его можно было считать таковым, стало разрешение офицерам приобретать револьвер за свои деньги и становиться с ним в строй. Офицеры, хоть и не сразу, но оценили новинку по достоинству. И в большинстве своем воспользовались данным разрешением. Сначала в столичном гарнизоне, а потом и в самых дальних уголках империи. Но настоящий успех нас ждал на Кавказе, где уже много лет полыхала Кавказская война. Здесь все офицеры быстро оценили возможности нового оружия и не жалели никаких денег на его приобретение даже за свой счет. О массовом же вооружении револьверами кавалерии и артиллерии, кому многозарядное личное оружие очень бы пригодилось в условиях реального боя, речи не шло. Казна не собиралась нести такие расходы. Но если с револьверами мы добились хоть какого-то успеха, то вот с винтовками все обстояло гораздо хуже. Несмотря на прекрасные результаты испытаний, военное ведомство в конечном счете все же отказалось принимать винтовку на вооружение, мотивируя высокой стоимостью оружия и боеприпасов. Про нарезные казнозарядные пушки и пулеметы говорить было и вовсе бессмысленно. Генералы, как всегда, готовились к прошедшей войне.

Правда, в нашей собственной «епархии» все обстояло не так удручающе. Оружейная мастерская, наряду с хорошо раскупавшимся охотничьим оружием и револьверами, наладила также выпуск винтовок военного образца, работая «на склад». После отработки конструкции винтовки сделали также десяток опытных образцов пулеметов Гатлинга под винтовочный патрон, который назвали пулеметом Давыдова. Данную конструкцию мы даже не стали предлагать военному ведомству, поскольку ответ знали заранее. После испытаний пулеметы также отправились на склад до лучших времен, а я в свободное от учебы время занялся подготовкой того, что в моем прежнем мире называлось частной военной компанией.

Глава 5
Непонятки продолжаются

Сложность ситуации была в том, что во главе нашей команды «партизан» должен был находиться офицер, причем желательно с боевым опытом. Но поскольку заполучить такого кадра, находящегося на действительной военной службе, было нереально, приходилось искать среди отставников, что резко сужало круг поиска. Дело оказалось не таким простым, как мне представлялось вначале. Нам не нужны были спившиеся и проворовавшиеся личности, которых с позором выгнали со службы без мундира и пенсии. Люди преклонного возраста, вышедшие в отставку по выслуге лет, да еще обычно и с кучей болячек, тоже были малоинтересны. Они могли не потянуть этот воз, поскольку предстояло работать «в поле», а не сидеть в уютном кабинете и перебирать бумаги. По этой же причине не подходили те, кто вышел в отставку по ранению. Хотя здесь были возможны варианты. А поскольку представители этих трех категорий составляли абсолютное большинство среди отставных офицеров, я начал сомневаться в успехе поиска и уже думал снизить планку требований. Как неожиданно мне повезло.

Информацию об отставном ротмистре Павле Игнатове я получил от своих многочисленных «агентов» – местных мальчишек, которые за денежку малую таскали мне каждый день разнообразные новости. Иногда достоверные, иногда не очень. Но зная, что для получения истины нужно перерыть кучу информационного мусора, тем более в этом «просвещенном» девятнадцатом веке, когда электронные средства коммуникации отсутствуют как явление, деваться было некуда. Вот меня и заинтересовало сообщение о прибытии в столицу отставного ротмистра, прибывшего с Кавказа в полном здравии, но злого на весь белый свет. Ходили нелицеприятные слухи о причине его отставки. Причем иногда вообще уж одиозные для высшего общества. Однако у меня создалось стойкое впечатление, что кто-то их намеренно распускает. Поэтому, приведя себя в парадный вид, какой только мог быть у «гражданской штафирки», я отправился в гости к ветерану Кавказской войны.

С первого же взгляда стало ясно, что дом, в котором проживал Павел Игнатов, знал лучшие времена. Встретившего меня лакея несколько удивила просьба сообщить хозяину дома о деловом предложении, которое может его заинтересовать. Но он пообещал доложить все в точности, хотя и предупредил:

– Только не уверен, что он вас примет, ваше благородие. Барин как вернулся с Кавказа, ни с кем встречаться не хочет. Но как знать, может, и согласится…

Пока лакей пошел докладывать о моем визите, я еще раз осмотрел окружающую обстановку. Чисто, но бедно. Похоже, отставной офицер с трудом сводил концы с концами. Немногочисленная прислуга молча скользила мимо, с интересом поглядывая на незваного визитера. Очевидно, гости в этом доме сейчас были редким явлением.

Прошло уже почти полчаса, и все склонялось к тому, что мне здесь не рады. Но все же мое ожидание было вознаграждено. Вернувшийся лакей сообщил, что барин согласен меня принять. Однако предупредил:

– Вы только осторожно с ним, ваше благородие. Барин дюже злой сейчас и вспылить может по любому пустяку. Может и на дуэль вызвать, если что не по нраву…

Интересный расклад! Только дуэлей на пустом месте мне не хватало. Хоть я и не являюсь дворянином, и по идее «не достоин» становиться к барьеру, но кого такие мелочи будут волновать, если господин ротмистр закусит удила? Грохну придурка без разговоров, тем более выбор оружия будет за мной, но зачем мне такая скандальная слава нужна? Чтобы от меня все потенциальные деловые партнеры шарахались? А отказываться от дуэли, ища различные уловки, – это значит вообще закрыть себе доступ в местное «высшее общество», куда я очень стремлюсь попасть. Ладно… Если увижу, что имею дело с неадекватом, то сразу же вежливо откланяюсь, чтобы не доводить ситуацию до критической…

Павел Игнатов оказался молодым крепким мужчиной возрастом чуть за тридцать. Он принял меня в гостиной довольно настороженно, явно давая понять, что не надеется услышать от такого расфранченного хлыща, как я, что-то заслуживающее внимания. Но любопытство все же пересилило. Не каждый день к нему приходят отпрыски одного из богатейших промышленников Российской империи, да еще и предлагают какое-то дело. Тем не менее вел себя хозяин вполне учтиво и в вежливой форме поинтересовался, какого хрена мне тут надо?

Поздоровавшись и представившись, я расположился в удобном кресле за столом и, отказавшись от предложения закурить, окинул взглядом гостиную, украшенную портретами предков (причем в основном в военных мундирах). А затем перешел к цели своего визита.

– Павел Артемьевич, как это ни парадоксально звучит, но у меня есть деловое предложение, которое может вас заинтересовать. Причем заинтересовать как офицера кавалериста. Жалованье будет более чем достойное. Не ниже генеральского. Но сначала мне хотелось бы узнать истинную причину вашей отставки. Салонным слухам я не верю. Скажу прямо, меня не интересуют лишь две категории отставных офицеров вашего возраста. Это проворовавшиеся казнокрады и горькие пьяницы, ищущие смысл жизни на дне бутылки. Все прочее обсуждается.

– Хм-м… Не ожидал такого, Юрий Александрович. Смогли вы все же меня удивить… Никакой тайны в истинной причине моей отставки нет. Всего лишь прилюдно сказал негодяю, что он негодяй. Было за что. Вызвать меня на дуэль он побоялся. Хорошо представлял, с кем будет иметь дело. Но поскольку мой визави находился в более высоких чинах, да еще и со связями, то мне этого не простили и вынудили подать в отставку. Устроит вас такой ответ? Или нужны подробности?

– Вполне устроит. Я вам верю. Но судя по тому, что по возвращению в столицу вы нигде не бываете и не пытаетесь искать правду в высоких кабинетах, возвращение на службу вас не интересует?

– Нет. Боюсь, что в следующий раз могу сорваться, и тогда отставкой уже не отделаюсь. Видите ли, когда каждый день рискуешь нарваться на пулю горцев, то выслушивать от штабной крысы обвинение в трусости, это как-то… В общем, не хочу… Но чем я могу быть полезен вам? Я ведь, кроме как воевать, ничего не умею.

– А именно это и требуется. Мне нужен отставной офицер с боевым опытом, умеющий творчески думать и не держаться устава, «аки слепой стены», как говорил Петр Великий. Шагистика на плацу меня не интересует. Мы с отцом хотим создать на наших заводах службу охраны. Но одной охраной дело не ограничится. Придется сопровождать ценные грузы в другие города и иметь отряд быстрого реагирования для защиты в случае нападения разбойников. Уж простите, но на нашу полицию у меня никакой надежды нет. Она обычно появляется тогда, когда все уже закончено. Иногда фатально. Поэтому нам нужен человек, который создаст и возглавит эту службу. Уверяю, что ничем противозаконным вам заниматься не придется. А жалованье будет, как у генерал-майора.

– Вы не перестаете меня удивлять, Юрий Александрович! Вот уж чего не ожидал… С охраной заводов понятно. Воров нынче развелось очень много. Но что вы говорили о каком-то отряде быстрого реагирования? Можно подробнее?

– Можно. Это должен быть кавалерийский отряд, вооруженный новым оружием – винтовками и револьверами, способный отразить нападение крупной и хорошо вооруженной банды. Численность зависит от поставленных задач. Финансирование – не проблема. Все ваши разумные доводы в части оснащения отряда будут удовлетворены. Но принятые на службу должны соблюдать железную дисциплину. Причем сознательно, а не с помощью мордобоя. Добиться этого вполне можно высоким жалованьем и обещанием пенсиона, которым будут очень дорожить. Из кого набирать? На ваше усмотрение. Из мещан, казаков, даже из крепостных крестьян, которых можно выкупить у помещиков и предложить им вольную после определенного срока службы. Думаю, желающие найдутся. Главное условие – отряд должен состоять из добровольцев. Никакой рекрутчины. И еще один важный нюанс. В случае столкновения с противником отряд не должен делать ставку на лихую кавалерийскую атаку с шашками наголо. Это в самом крайнем случае. Наши люди должны умело применять современное огнестрельное оружие как в конном, так и в пешем бою, выдерживая дистанцию. Зачем это надо – расскажу позже, если мы договоримся.

– Очень, очень интересно… То есть вы хотите создать что-то вроде наемного отряда рейтар?

– Скорее не рейтар, а конных егерей. Рейтары все же действовали только в конном строю. А нашим людям придется не только хорошо держаться в седле и умело владеть шашкой, но также спешиваться, оставлять коней в укрытии и действовать рассыпным строем. В том числе из засады. Никаких хождений плотными колоннами под огнем противника, как любят воевать наши генералы.

– Удивительно слышать такие слова от штатского! Вы уж простите меня, Юрий Александрович… Но мне самому не нравится многое из того, как воюют наши генералы. Насмотрелся на Кавказе… Хорошо! Я согласен!

В общем, поговорили мы с ротмистром весьма душевно. Когда решили принципиальные вопросы и обсудили конкретные детали условий найма, перешли к делам на Кавказе. А вот тут ротмистру было что рассказать, и я узнал много нового. Из того, что обычно не пишут в газетах, где в основном одни победные реляции. Но и я смог удивить боевого офицера своими предложениями о возможном применении нового оружия. То, что это прописные истины для более позднего исторического периода, ему знать не надо. Наоборот, выдал это за мнение штатского дилетанта, не скованного привычными для военных догмами и не знающего, «как положено». Как говорится, а вдруг прокатит?

То, что «прокатило», стало понятно сразу. Ротмистр очень заинтересовался моими «рассуждениями дилетанта» о массовом применении нарезного казнозарядного оружия, и особенно пулеметов. Как в обороне на оборудованных позициях, так и на тачанках при отражении атаки вражеской кавалерии и пехоты в чистом поле. А рассказ о траншейных мортирах, способных довольно точно поражать противника навесным огнем, и которые можно перевозить в разобранном виде на вьючных лошадях по горным тропам, привел его в полный восторг. В общем, засиделись мы допоздна и решили продолжить встречу уже с моим отцом. Как ни крути, а официальным работодателем будет именно он. Ему и решать. Но в том, что мне удалось найти хорошего командира нашей ЧВК, сомнений не было.

Из информации, полученной от Игнатова, хоть он прямо об этом и не говорил, стало ясно, что причиной его отставки стал не только конфликт с тыловой крысой. Это было всего лишь вершиной айсберга. Уж очень ротмистр оказался неудобен многим чинодралам. Вот и имели они зуб на Игнатова, который был как «в каждой почке заточка». Несмотря на трудновыполнимые задания и дурацкие указивки штабных (которые лучше знают, как надо делать), он каждый раз действовал по-своему. И каждый раз неизменно добивался успеха, причем с минимальными потерями, демонстрируя всем окружающим дурь некоторых влиятельных особ. Разумеется, эти особы ждали подходящий случай, чтобы избавиться от возмутителя спокойствия. И такой случай представился.

Разведчики вовремя обнаружили засаду, и его отряд успел занять оборону до того, как на него напали. В завязавшемся бою горцы так и не смогли выбить русских из занятого укрытия, после чего отошли обратно, понеся большие потери. Однако приказ о взятии аула выполнен не был, поскольку это привело бы к полному уничтожению отряда без малейшей надежды на успех. Что ротмистр и доложил по возвращению. Но это стало долгожданным поводом обвинить его в трусости и связанным с этим невыполнением приказа. Итог известен. Правда, лишнего скандала высокое начальство все же постаралось избежать и сделало предложение, на которое офицер был вынужден согласиться. Ротмистра Игнатова отправили в отставку с мундиром и пенсией по ранению, а не по каким-то дискредитирующим его обстоятельствам. Хотя рана, полученная им в этом бою, была неопасной. Но в Петербурге травля неожиданно продолжилась. Очевидно, у «оскорбленной» стороны оказались длинные руки. Вот кто-то по ее наущению и занялся распространением слухов.

На улице уже стемнело. Коляску в этот раз я брать не стал, поскольку не хотел афишировать свой визит к Игнатову. Поэтому добирался на извозчике, причем вышел за три квартала от нужного дома. Может быть для кого-то это паранойя, но для меня – стандартные меры предосторожности. И как оказалось, не напрасные. На выходе меня ждали. Зрение в инфракрасном диапазоне, обеспечиваемое Гансом, сразу же позволило обнаружить наблюдателей, укрывавшихся в темных закоулках улицы. Слежку по пути к дому Игнатова я не обнаружил. Это значит, что они з н а л и, что я сюда приду? И заранее приготовились? Ладно, поиграем…

Иду в сторону Невского проспекта, чтобы поймать там извозчика, никого не трогаю. Двое соглядатаев следуют за мной, стараясь держать дистанцию. Явные дилетанты. А вот и проходной двор, очень удобный для разных нехороших дел. Предчувствие не обманывает. Едва поравнялся с воротами, как оттуда несется истошный женский визг:

– Помогите!!!

Ага, спешу и падаю. Такие трюки на полных идиотов рассчитаны. Игнорирую вопли, прибавляю шагу и иду дальше, как ни в чем не бывало. Вопли быстро смолкают. Зато сзади раздается топот. Кому-то не нравится, что клиент не реагирует должным образом. АДМ находится в кармане, поэтому кругового обзора у меня сейчас нет. Но дистанцию до движущихся объектов Ганс контролировать может, поэтому в нужный момент резко оборачиваюсь и наношу тычковый удар тростью в лицо ближайшему «объекту». Тросточка у меня не совсем обычная. Внешне выглядит, как произведение искусства. Но за красивой оболочкой скрывается металлическая труба, играющая роль ножен, куда вставлена шпага. Шпага мне пока что без надобности, поэтому использую тросточку в качестве дубины. Тоже неплохо вышло. Один «объект» падает без чувств. Дубиной в лоб – довольно убедительно. Двое других, чуть отставших, на мгновение опешили. Это дало мне возможность сделать шаг навстречу и приложить тростью в челюсть следующего любителя ночных прогулок. Бил так, чтобы покалечить, но не убить. Оставшийся налетчик все понял правильно и попытался удрать, но поскользнулся на снегу и упал. Встать уже не получилось – в спину ему уперлась шпага. А вот теперь можно и побеседовать.

– Как звать тебя, убогий? Жить хочешь?

– Не губите, ваше благородие!!! Бес попутал!!!

– И как звать этого беса? Только не говори, что встретили меня случайно и хотели просто ограбить. Не поверю. Начнешь врать – буду делать в тебе лишние дырки. Итак?

Два раза ткнуть Яшку-Соловья шпагой в задницу все же пришлось. Попытался мне лапшу на уши навесить, негодник. Такие вещи контр-адмирал Тихонов научился определять, еще когда был лейтенантом. Да и Ганс следит за реакциями «подследственного», определяя степень достоверности его ответов. После второго предупреждения, что поскольку обе «булки» у него уже дырявые, то следующие на очереди будут яйца, Яша поплыл и действительно запел, как соловей. Их кто-то нанял, поставив задачу ограбить меня, но не убивать. Нанимателя он не знает, поскольку разговаривал с ним старшой. На вопрос, где найти старшого, Яша заскулил и стал причитать, что тогда ему конец. Но после моего обещания устроить ему конец прямо здесь и сейчас все же сдал своего главаря. Оказалось, что это всеми уважаемый купец второй гильдии Ситников Федор Ильич, владелец трех лавок и трактира на Двенадцатой линии Васильевского острова. Где эта гоп-компания обычно и ошивалась в ожидании очередных поручений. Вытянув из бандита все интересное, что он мог знать, напутствовал его на прощание:

– А теперь, соловушка, лети из Петербурга. И чем скорее и дальше, тем лучше. Тогда, может, и уцелеешь. Поскольку очень мне с твоим Федором Ильичом потолковать захотелось.

– Да куда же мне, ваше благородие?!

– Как куда? Россия-матушка большая. Если ты в столице останешься, то я за твою шкуру и гроша ломаного не дам. Думай, Яша…

Оставив бандита лежать и думать над моим предложением, проверил двух других. Живы, но в отключке. У одного тяжелейшее сотрясение мозга, а у второго еще и челюсть раздроблена. Не надо приставать ночью к прохожим.

Окинув взглядом пустынную улицу, продолжил свой путь к Невскому проспекту. Больше меня никто не преследовал. Девку, игравшую роль «жертвы насилия», и сопровождавших ее бандитов, уже искать бесполезно. Поняв, что операция пошла не по плану, они сразу же смылись. Под раздачу попали только эти три громилы. И что-то мне подсказывает, что жить им осталось недолго. Федор Ильич такого провала не простит.

К сожалению, весь следующий день пришлось провести в институте, прогулять никак не получилось. Но тянуть с визитом к господину Ситникову было нельзя. Знал я его постольку-поскольку, так как он входил в круг знакомых моего папеньки, но подробности его жизни меня никогда не интересовали. Таких знакомых у любого фабриканта хватает. Свои темные делишки Федор Ильич прятал надежно, а слухи – они слухи и есть. Днем после занятий проехался на извозчике по Васильевскому острову и изучил расположение интересующего меня объекта. Вот теперь можно и нанести визит господину купцу второй гильдии. Поскольку проживает он в том же доме, где находится трактир. Только на втором этаже.

Проводив Елизавету после оказания друг другу «знаков внимания», причем Лизонька осталась очень довольна, я занялся подготовкой к визиту в дом купца Ситникова. Сейчас уже ночь, поэтому до утра меня никто не должен побеспокоить. Заперев дверь своей спальни, открыл форточку и улегся в кровать, укрывшись одеялом. Даже если кто сюда случайно и заберется, то ничего не заподозрит. Дрыхнет студент после трудов тяжких на любовной ниве, и пусть дрыхнет. Но дрыхнуть будет только моя тушка. А мне пора.

Дав Гансу команду на перенос в АДМ, сначала завис в центре комнаты, еще раз оценив обстановку, а затем вылетел через форточку, быстро исчезнув в ночном небе.

Шли мы на высоте порядка двухсот метров, забираться еще выше нет смысла. АДМ и днем разглядеть практически невозможно, а ночью и подавно. Внизу проплывали кварталы ночного Петербурга. По заснеженным улицам спешили припозднившиеся прохожие. Иногда проезжали кареты и повозки. Справа осталась Дворцовая площадь, впереди темная лента Невы, а за ней уже был хорошо виден Васильевский остров.

Надо сказать, что это не первый мой полет над городом. Мы с Гансом уже занимались картографированием Петербурга и окрестностей, поскольку хоть география этой Земли совпадает с моей прежней, но вот архитектура и расположение городов несколько отличается. Впрочем, утверждать это с уверенностью нельзя, поскольку в памяти АДМ есть только современная информация по этой теме, а не «преданья старины глубокой». Знал бы раньше, что понадобится, загрузил бы из инфонета данные на 1850 год. Но увы, пришлось срочно удирать, поэтому связываться с загрузкой данных не было времени. Ну и не страшно, займемся этим сами.

Вход для пользователей

Меню

Читать онлайн Некомбатант бесплатно

Пролог

Часть 1Снова двадцать

Глава 1Первые знакомства

Глава 2Домашние хлопоты

Глава 3Круги на воде

Глава 4Дела прогрессорские

Глава 5Непонятки продолжаются

Вход для пользователей

Часть 1
Снова двадцать

Глава 1
Первые знакомства

Глава 2
Домашние хлопоты

Глава 3
Круги на воде

Глава 4
Дела прогрессорские

Глава 5
Непонятки продолжаются