Норма

каждый раз, читая современные новости, я думаю: «Прям как в „Норме“, – или просто, – Все как у Сорокина». Странно это все, как люди добровольно включаются в бред величия

Сейчас я перечислю миллион претензий к автору, так что может создаться впечатление, что "Норма" плохая. Это в корне неверно. Книга мне понравилась.Она... как бы это сказать?.. неровная. Плюс слепленная из разнородных кусков. Я понимаю, что хороший писатель вроде Владимира Сорокина по-разному раскрывает многочисленные грани своего таланта. Однако частей в книге 8, и лишь первая имеет отношение к названию. Остальные совсем про другое, причём, каждая про своё. То ли издательство отказалось печатать 8 тощих брошюр, то ли автору было лень придумывать ещё 7 названий, но только это ни в коем случае не единый текст ни по форме, ни по содержанию.Другая претензия -- многословие. Это с Сорокиным часто случается, это часть его стиля, и тем не менее...
В конце текста указано, что написано с 1979 года по 1984. Ну да, за 5 лет можно написать много слов. Понимаю также, что автор хочет показать нам предмет в деталях и с разных сторон, что ему хочется развить характеры до достоевских масштабов и т.п. Не сомневаюсь, что такой писатель как Сорокин смог бы сделать это в том числе и немногочисленными мощными штрихами.
Но нет. Он выбирает другой путь. И что получается? А получается 8 сборников анекдотов, вот что.
Мало какой читатель долетит до середины хотя бы одного сборника анекдотов. Я, по крайней мере, таких людей не знаю. Однако Владимиру Сорокину удалось заставить меня дочитать всё до конца, за исключением нескольких пропущенных абзацев.Первая часть, там, где, собственно про норму, требует небольшого спойлера.
По не вполне фантастическому допущению, каждый взрослый житель страны независимо от достатка, происхождения или занимаемой должности должен ежедневно съесть порцию дерьма, которую называют нормой. Причём, действо это сакрально. Оно отлично подходит для сплочения общества. Одним словом, скрепа. Все понимают, что жрут говно, но делают это как бы добровольно, хотя и без удовольствия. Примерно с тем же чувством я когда-то посещал еженедельные политинформации на работе. Сейчас что-то похожее испытываю, глядя в телевизор.
Меня трудно смутить описанием мерзостей, я знаю и куда более смачные анекдоты. Не нравится одно: все сюжеты построены примерно одинаково, первая полудюжина радовала, но чем дальше, тем всё меньше. Довольно скоро просто надоело.Расскажу о своих впечатлениях и от некоторых других частей -- не по порядку.Часть пятая представляет собой замысловатый эпистолярный сюжет с поистине удивительным развитием характера. Написано классно, но, честное слово, должно быть вдвое короче.Зато часть шестая -- истинный шедевр краткости. При чтении надо мысленно заменять все слова "норма" на "дерьмо". Получается смешно.Часть седьмая поначалу ошеломляет словоблудием в судебно-канцелярском стиле с фирменными Сорокинскими контрастами:Но если серьёзно, почему именно Дюшана ставил и, судя по выражению лица, ставит подсудимый выше всех? Выше Моцарта, Леонардо, Шекспира? Мне кажется, что прежде всего этому способствует стойкое убеждение подсудимого в непреходящем значении XX века как «осевого времени» /К. Ясперс/ цивилизации, а следовательно, и культуры. Наука впервые за всю историю человечества оттеснила философию, претендуя на её роль. Однако полностью сыграть эту роль ей не удалось из-за жёсткости, ограниченности научных методов и языка. Зато рождавшееся в муках авангардное искусство XX века смогло полноправно занять место одряхлевшей, никому не нужной философии. Да всё это, грубо говоря, описано в известной статье Кошута «Искусство после философии», хули я перед вами плешью по паркету стучу…Ничего не имею против упомянутых людей. Очень возможно, что "Фонтан" Марселя Дюшана действительно есть Венера Милосская XX века. Сомневаюсь, что кто-то в состоянии прочитать зачин этой главы, ничего не пропуская. "Лишние" читатели должны на этом отсеяться.
Однако меня не отсеяли. Я подозревал, что потом может случиться что-нибудь непредвиденное. И точно. Сорокин начал стебаться по поводу советских лозунгов и святынь. Всё довёл до абсурда и вывернул наизнанку.
Это вполне может оскорбить тонкие чувства каких-нибудь верующих или атеиствующих. А мне как раз нравится. И цитирование стихов ещё добавляет абсурда. Никогда не читаю никаких стихов, поэтому не знаю, все ли они советские, или Сорокин кое-что сочинил в возвышенно-коммунистическом стиле сам, но это в данном контексте и не важно.
Что характерно, и этих игр оказалось выше крыши. Получился ещё один сборник анекдотов, так что последние авторские находки радовали куда меньше первых.В последней части, восьмой, я пропускал целые абзацы. Читать такое полными страницами невозможно. Может быть, кто-то и получит удовольствие от расшифровки предположительно имеющегося там смысла, но мне это не показалось сто́ящим времяпрепровождением.Несмотря на всю эту критику, в целом книга мне понравилась. Особенно часть третья и уже упомянутая пятая.
Вторая часть представляет собой поэму. Не возьмусь оценивать качество стиха Сорокина, но, по-моему, написано классно. Неожиданные повороты удались автору прекрасно.Напоследок совет тем, кто только собирается прочитать. Не пытайтесь запоминать персонажи. Это не требуется. Когда надо, они придут и очень скоро бесследно исчезнут.
Я прочитал книгу вот только что, а помню только одного. Зовут его Синус, и он кот математика. Как звали самого математика и всех остальных, абсолютно не важно. Их там примерно миллион. Синус -- один из немногих, кто не ест норму.Ну и, разумеется, людям с тонкой душевной организацией я Сорокина ни за что не порекомендую, особенно раннего.Общий вывод получается такой: умеет Сорокин писать, он мастер, это факт, и это 13-я его книга, что я прочитал. Думаю, придёт время и для 14-й.

"Норма" Владимира Сорокина – это калейдоскоп реальности, искаженной до предела, где каждый перевернутый мир представляет собой мозаику абсурда. Эта книга – как ахиллесова пята современного общества, показывающая, что даже в самой крепкой броне цивилизации найдется уязвимое место.Владимир Сорокин проводит нас по тонкой грани между нормой и аномалией, демонстрируя, как легко общепринятые стандарты могут превратиться в абсурд под давлением системы. Через призму своих персонажей автор задает вопросы о границах морали, человечности и самосохранения в мире, где "нормальность" становится подвижным понятием, адаптирующимся под иррациональные требования общества."Норма" – это холодный душ для читателя, привыкшего к уютному теплу своих убеждений. Сорокин безжалостно выворачивает наизнанку представления о приемлемом, заставляя нас столкнуться лицом к лицу с собственными предрассудками и страхами. Он пишет не столько о том, что мы едим, сколько о том, что поглощает нас: нашу волю, индивидуальность, способность к сочувствию и критическому мышлению.Книга Сорокина – это зеркало, в котором отражается искаженное, но узнаваемое лицо общества. "Чтобы понять абсурд, необходимо его пережить" – так можно охарактеризовать опыт чтения "Нормы". Это произведение заставляет читателя не только задуматься о границах собственной "нормальности", но и переосмыслить взаимодействие с миром, который нас окружает.В итоге "Норма" Владимира Сорокина – это вызов, брошенный самим себе и обществу. Это исследование того, насколько далеко мы готовы зайти в своих стремлениях и как много готовы принять в попытке соответствовать навязанным стандартам. Это книга о том, как важно сохранять свою человечность в мире, где "норма" может оказаться лишь маской для безумия.

-- Розумієте. Мурзік Васильович, кал -дуже цікава штука. Ви
помітили, шо людина, коли посре, завжди оглядається, шоб
побачити, скіки вона насрала і якої якості кал. Їй цікаво, а
цікавість – це шлях в майбутнє.
-- А навiщо потрiбен шлях у те, чого нема?(укр. диалект. -- Понимаете, Мурзик Васильевич, кал -- очень
интересная вещь. Вы заметили, что когда человек посрёт, всегда
оглядывается, чтобы посмотреть, сколько он насрал и какого
качества кал. Ему интересно, а интерес -- это путь в будущее.
-- А зачем нужен путь в то, чего нет?)

(Лесь Подервлянський. "Сказка про репку, або хулi не ясно")  Собственно, приведенный эпиграф относится, в основном к  Первой части, мда. Что это? Это -- короткие, ёмкие бытовые зарисовочки, сценки из жизни разных верств населения альтернативного Союза в эпоху глубокого альтернативного застоя. Стиль родом из "Сахарного кремля", соцреалистичненько так. Сценки, как и положено сценкам, состоят, в основном, из диалогов, разбавленных небанальными детальками, вполне определенно указывая на время и место действия. Живенько, с юморком. Больше всего в этой части поразил, собственно, автор; судя по тому, насколько свободно его герои общаются на разные темы, можно предположить что Сорокин одновременно:-- сотрудник "НИИ Стали";
-- шахматист-разрядник;
-- кандидат математических наук;
-- лесбиянка;
-- и т.д.  Изюминка первой части заключается в разнице между Совком альтернативным и Совком привычным. А разница в том, что её, по большому счёту, нет. Вот так вот. Я бы поверил во всю эту ностальгию и удачную метафору, если бы не лютые рекомендации онлайновых и собутыльных товарищей, обещавших жестяк. И он начался со словДальше...  Часть вторая. Тыг-дыг. Тыг-дыг, тыг-дыг. На третей (приблизительно) странице я сдался и позволил этим коротким, резким, рубленым словам одного бесконечного предложения свободно звучать в голове. Возможно, даже шевелил губами. Чертов рефрен после каждого слова уместен. Ритмично. Местами заставляет задуматься, но больше просто улыбнуться. К концу история надоела, был рад, что отбарабанил этот текст. И не зря радовался, именно тот Сорокин, которого я ждал, начался с   Третьей части. Судя по отзывам, пресловутое желание "принять душ с карболкой" после чтения посещало рецензентов именно после первой части, а вот меня оно настигло только к третьей. Какая же гадость ваша "немытая Рассея", с её берёзами, церквушками, осознанием себя частью, "за Бога, царя и отечество", охотой и славной девушкой в славном стоге сена! Первый рассказ заскрипел на зубах толченым мелом и вызвал во рту привкус свежевставленной пломбы. И хорошо, что его переписали. Вторая версия вызвала жуть: хорошую, бодрящую, встряхнувшую мозг от дрёмы, эмоцию. После рассказов нас ждут стихи, их 12, они очень разные и им полностью посвящена   Четвёртая часть. Я думаю, что всё, или почти всё, что автор хотел этим сказать, я понял. Поэт он... Ну, сами зацените, мне, например этот понравился Август вновь отмеченный прохладой,
Как печатью - уголок листка.
На сухие руки яблонь сада
Напоролись грудью облака.

Ветер. Капля. Косточки в стакане.
Непросохший слепок тишины.
Клавиши, уставши от касаний,
С головой в себя погружены.

Их не тронуть больше. Не пригубить
Белый мозг, холодный рафинад.
Слитки переплавленных прелюдий
Из травы осколками горят…
Вот, а перенять стиль Маяковского ему, как по мне, не удалось. Ну, или я просто слишком люблю Владимира Владимировича. Даже не знаю, как перейти к   Пятой части. Вот и перешел. Понравилась больше всего. Эпистолярного жанра как-то не много довелось почитать, и этот образчик неплохо заполнил пробел в моём сознании. Прочно так заполнил. Короче, вряд-ли я в ближайшее время это забуду. Надеюсь, когда придёт моя старость, а с ней и неизбежный маразм, я буду помнить, к чему приводит излишнее внимание к дачному участку. Не отрывал глаз от экрана, ожидая развязки, и она была, по-Сорокински жесткой и жуткой. Пойдёт!  Часть шестая. Бодренькая речевка.  Часть седьмая. Вот тут Владимир Георгиевич во всей своей красе. Литературный нойз, болезненные искривления реальности, рифмованная проза и стихи абзацами, от тупого непонимания до толстокожих шуток, от "одинокой гармони" до "тающего в дымке" "любимого города", от тонкой иронии до явной нелепицы. Можно ли смеяться над гибнущими героями Великой Отечественной или бесславно пропавшими в дебрях КГБ? Да можно, чё там. Сорокину всё можно. Плюс, по большому счёту это больше стёб над заказным патриотическим чтивом послевоенного Союза. Не знаю, нужна ли была после всего этого  Часть восьмая, ну да автору виднее. Вспомнился Пелевин, устами Чапаева сказавший примерно следующее: не важно, какую ересь ты несешь, главное, чтобы звучало убедительно. Что же, "Летучка" звучит убедительно, но как-то скучновато и неинтересно.   В целом, понравилось. Сказать, что части так уж и взаимосвязаны не могу, пару ниточек-отсылок заметил, но все равно воспринял как сборник. Сорокина могу сравнить только с ним же, книга сильная, но не лучшее из прочитанного Перечитывать если и буду, то выборочно. Твердое 4, Флэшмоб 2012, совет yrimono , гран мерси.

Несомненно, знаковая работа, которая нелегка в прочтении. Такое чувство, что я постранично ела брикетик за брикетиком, но в отличие от советской нормы Норма Сорокина действительно осмыслена. Роман читается как манифест и бравадные лозунги, как бессмертная литературная классика, как памфлет и грозное оружие. Сорокина я очень люблю за его прямолинейность и неординарность; мне нравится, как он работает на стыке классики и авангарда, в его литературе поразительно сочетается несочетаемое. Норма не исключение, а скорее, восхитительное воплощение. Я свою норму выполнила.Поделенная на восемь частей, книга теряет в цельности, но выигрывает в полифоничности. Конечно, впечатляет и моментально влюбляет в себя первая часть про поедание говна. Мыши кололись, но продолжали жрать, это ли не идеальная метафора безвольного человеческого бытия в ачеловечных общественных условиях. Тем удивительнее смотрится контрастная третья часть про потомка Тютчева. Написанная в лучших традициях русского романа, она наполнена любовью и ностальгией. Словно марево, которое ненадолго закрывает глаза и колышет почти позабытое тёплое чувство к стране. Впрочем, марево на то и марево, чтобы стремительно рассеяться и вернуть убаюканного мечтателя обратно в грубую и неотёсанную реальность. Великолепна ода нормальным родам. Не менее великолепны обрамлённые в прозу советские стихи. И в каждом предложении, в каждом абзаце издёвочка, изподвыподверт, тыльная сторона вышитой картины с узелками и порванными нитками. За портрет страны, поколения, человека Сорокину благодарность. Хоть истошно рыдай или истерически хохочи.

есть, например, мнение, что язык, с помощью которого мы постигаем мир и худо-бедно общаемся, сам задает правила процесса познания, т.е. формирует мироощущение и задаёт схему мышления, по которой катается паровозик наших мыслей, туда-сюда-туда-сюда и делит весь мир на разные категории, наполняет сознание смыслами, ожиданиями и постулирует некие НОРМЫ.то есть в рамках одного языка у его носителей существует некоторая (ну, скажем, ненулевая) вероятность встретить сходные системы координат и универсальный набор социокультурных кодов (и при желании воспользоваться ситуацией).прелесть и парадоксальность сркнских текстов заключается в их очевидной открытости. сркн не скупясь выдает коды, причем в явном, узнаваемом виде, порой настолько настойчиво, что делается ужасно смешно. читатель оказывается в щекотливой ситуации - он топчется перед открытой дверью, тщетно перебирая груду разбросанных на пороге ключей, не в состоянии подобрать нужный, и самое забавное в этом, что ключи эти не от открытой двери, а от него самого (ничего нового, просто на примере сркна этот фокус проворачивается необычайно эффектно).в итоге получается, что читатель оказывается вовлечен в текст сильнее, чем сам автор, а тот уже давно устранил себя из ткани повествования и только время от времени краем глаза можно заметить как его чеширская улыбка тает в воздухе.так вот, вернёмся к попытке диалога. человек в силу опыта и знаний формирует некую программу восприятия, фильтрующую поступающие извне сигналы на те что принимать нельзя ни в коем случае (вы видели эти рецензии), те что легко вписываются в уже сложившуюся матрицу, и те что следует изучить подробнее. последние самые ценные, ибо только они могут служить стимулом к развитию. развитие, в контексте Нормы, возможно посредством деконструкции системы речи и уничтожения языка как могущественного тирана, вынуждающего принимать фантазмы сознания за реальность. собственно прелесть сркна еще и в отучении человека от потребительского отношения к явлениям. слезы и тошнота неоправданных ожиданий душат тех, кто хочет и требует сказку на ночь, а получает сеанс лечебного калоедстваpic кстати related и п.с. кадр совершенно деструктивного кислотного корейского аниме про нашу родную норму только с толпой первертов, сосалками и бандой в платочках

Сорокин - это тот парень, который приходит на вписку на три часа позже всех пьяным, развязно балагурит, рассказывает идиотские анекдоты, от которым всем почему-то смешно, срет на стол, целует взасос бабушку хозяина квартиры и уходит спустя полчаса, ссылаясь на необходимость покормить уток в городском парке пирожками с марихуаной. Каждый присутствовавший при этом будет готов часами рассказывать, насколько мерзкий тип был на вписке, мечтая еще хоть раз с ним встретиться, а все женщины будут выражать свое крайнее возмущение произошедшим, втайне мечтая отдаться этому хулигану.
Роман мне совершенно не понравился. В нем нет связного сюжета, затянутые эпизоды тупого петросянства (совок заставляет жрать говно, гы-гы) сменяются актами литературного вандализма (десять страниц выписанных в столбик существительных с приставкой "нормальный"). Короткие поэмы, в которых размер нарочно ломается в самых неожиданных местах, с глупыми каламбурами на тему популярных советских образов. Письма пенсионера-шизофреника, заканчивающиеся бессвязным набором букв (на этом моменте у меня показательно сдохла читалка, видимо, столкнулась со слишком длинным словом). Обсуждение редколлегией газеты, целиком написанной аналогом упячкосленга для какого-то несуществующего языка.
Все это читать сложно, муторно, неинтересно и, главное, совершенно не нужно. Роман ни с чего не начинается и ничем не кончается. Чувствуешь себя идиотом, которого обманом и обещаниями какого-то смысла заставили потерять время.
И, тем не менее, по какой-то непонятной причине, я получил удовольствие. Этот текст - действительно что-то новое. Эпатажные художественные приемы и образы запоминаются, притягивают к себе мысли уже после прочтения, их хочется обдумать, возможно даже перечитать. Сорокинская яростная ненависть, желчный сарказм смотрятся красиво и органично в этом романе.
Единственная серьезная претензия - роман устарел. Если классика читается свежо в любое время, даже спустя сотни лет, то Сорокинская сатанинская пляска на костях кровавого совка уже по меньшей мере тридцать лет как не актуальна, поскольку страны, которую он так искренне ненавидит и высмеивает, уже давно нет. Да, наверное, советская пропаганда, соцреализм, оборзевшая номенклатура - все это действительно было настолько глупо, смешно и злобно, как это описывает Сорокин. Но я в той стране не жил в сознательном возрасте, мне эти проблемы не знакомы, и читать сатиру на них мне не интересно. Я живу в другой стране, с другими проблемами.

Салют, товарищи!
Давайте не будем откладывать и сразу начнём.
Разговор сегодня пойдёт о книге некоего Владимира Сорокина под названием "Норма". Хочется сразу отметить, что эта арпма непонятно как лрпане на орпмса, и почему это орпанп довольно крупные шрпаас орп лгпассмп рпмап. Может быть это провокация? Имгаыр рпморц ормун врпм? Иных причин шгрпка орп орпрс.
Как уоракр одриу дерьмо рпугм уклгорм, товарищи? Неужели аорпгна ормпу, в угоду загнивающему Западу? Рлпргмод? Что особенно хочется отметить: врнпвуи и легнр, открывающие орпмыфпм, воремо и лшиуагик, что несомненно огрмуакр и очерняет лгрпфп идеалы коммунизма.
Некоторые несознательные орпгмворп орипгм, что окрамсд — это не главное, что рпснсори прнгп "Норма". Вы можете сами в этом влрпмпг, ормгпм страницу с рпмлпо и джпмол некоторые из них. Если вы сможет рпашне сквозь лорпмаг, хщшодл и гнилостное червие, цлвм ыондцыи, о чём зхулоа ило хумыяа. Представляете, товарищи? Рмжвр врпвы саботаж! Ораворы! Преступление! Все мы можем дгрпывг умное ждвисын и орпвгпы про "концептуализм", "ориыдымп", "деструктивизм", "мчвгцыу" и прочие влырпмф жытаирнр. Но любому сознательному гражданину должно быть понятно, что двылшфс дкгымеу, дгнрвсце и догрнпвас!
Русский вгехз — цжруак орвме! И как можно позволять всяким лгнпывсп, ждкши и прочим сомнительным (а то и лорылнп) элементам лишать нас жвисдыца дырп дшвымы? Доколе!
Разве не дожны мы с алпрм, товарищи, мывдгнм произвол? Нмлдвожл орвмы безобразие? Пщнпвыо твщы честь Коммунизма, Холжву, Партии и Русского жыдв?
Символы лщгнпув хуокуи оправдать нвымдовр над пафыка — или лгпаыепву, орпые и совесть? Ленин говорил: дшрпук орпвп лпаец! А что же мы, товарищи? Цорвж мвгырпмм самосознание? Или гпвнгпу "Норма" орпыга шпенццпп заветам Ильича? Да и смешно сказать — орипвлы! Лаоривм ормвгнп, а не орипвлы! Как сравнить лгрпмыеа и рпыкфео; эмпириокритицизм и олрпев! Смешно, хоть и грустно, товарищи! Апрувщу рпавеур повестку орпмве. А потом проголосуем и порвшым имвагыцж, а то скоро обед.
Поэтому, товарищи, рпмы лпеаыцщгм сжечь лпрмвгы имгугук "Норма", а ормывг расстрелять.
Я закончил.

«Сердце в кулак,
Нервы в узду.
План выполняй и не ахай.
Выполнишь план, посылай всех в п***у,
Не выполнишь, сам иди на х*й» ©Ну что, здравствуйте, Владимир Георгиевич, и, спасибо, что накормили отборнейшей... нормой.Первый прочитанный роман одного из самых эпатажных российских писателей Владимира Сорокина, оказался и первым его большим романом (написанная в этом же, 1983 году «Очередь» на звание романа претендует весьма условно, хотя автором отзыва она еще не прочитана, и, данное утверждение основано на мнении других рецензентов). Состоящая из восьми, казалось бы, совершенно не связанных между собой частей, «Норма», по сути, представляет собой потрясающе выверенный антикоммунистический памфлет, в котором Сорокин мастерски расправляется со всеми идеалами, лозунгами и прочими основами счастливой жизни в Советском Социалистическом.«Норму» можно ненавидеть, но от твоей ненависти она никуда не денется. Все новые и новые читатели будут открывать книгу, зажимать нос, давиться, но есть.Шедевр? Возможно. Дело в том, что до самой последней страницы не получается составить общего мнения о «Норме», ведь в процессе чтения мнение меняется — какая-то часть вызывает отвращение, какая-то страх, при чтении следующей ты уже ловишь себя на мысли, что не можешь удержаться от желания рукоплескать автору, где-то тебя душит смех, а где-то из глаз брызжут кровавые слезы.«Норму» можно понять, а вот полюбить уже сложнее. И пусть к концу к ней привыкаешь и уже совсем не замечаешь запаха, вряд ли ты захочешь тут же попросить добавки.Никому никогда не решусь рекомендовать «Норму», но, если вы все-таки решитесь, помните — «Норма» у каждого своя.Случайная цитата: И я писать на вас буду напишу во все газеты чтоб общественность поняла что людей грабят среди бела дня издеваются над ними и срут им в душу. Я себе в душу срать не позволю я вам не пацан сопливый. Я войну прошёл а вы тут жопу просиживали чаи гоняли а я там кровь лил за вас а теперь мне значит — побоку! Нет, дорогой не на того напали я вам гадить не позволю я управу найду. Чтоб над фронтовиком издеваться я народ растревожу в цека напишу на вас чтоб вас просветили.P.S. Нормальный автор. Нормальная книга. Нормальные мысли.