Читать онлайн Синдром пограничника бесплатно

Пролог

Наконец-то мне улыбнулась удача. Этот, не знаю какой по счёту, бар идеально соответствовал моим мысленным пожеланиям. В нём царил таинственный полумрак – однако не было полной темноты, в которой наступаешь на ноги посетителям и натыкаешься на столы. Играла приятная и спокойная музыка – но не слишком громкая, за которой не слышно не только собеседника, но и самого себя. А самое главное – в нём было совсем немного народа. Большие толпы людей мне сильно не нравились и вызывали желание сбежать подальше и поскорее. Именно здесь можно было отдохнуть, пообщаться, и, в конце концов, отыскать то, что мне нужно.

Внимательно оглядев посетителей, я обнаружил несколько многообещающих вариантов. Правда, при этом я понял, что даже в идеальном баре могут быть неидеальные посетители – мысль была неожиданной, потому царапнула меня достаточно остро. Первым потенциальным источником угрозы был бритый налысо мускулистый детина в тельняшке, бицепсы которого был толще, чем мои ноги, а изломанные уши выдавали в нём опытного борцуху. Я машинально отметил, что лысый пил пиво, а не что-то покрепче – а следовательно, сложно было ожидать, что он сделается буен… но также не было надежд, что он свалится под столик и захрапит. Вторым источником опасности был бородатый тип в солнцезащитных очках и в капюшоне, притаившийся в углу. Само по себе наличие солнцезащитных очков в полутёмном баре явно говорило о том, что парень – псих. А его напряжённые взгляды, направленные на посетительниц, лишь укрепляли меня в этом мнении.

«Глаза боятся, а руки делают» – подумал я, решив положиться на удачу. Ведь должно же мне было повезти хоть когда-нибудь! Так почему бы не сегодня? И я принялся внимательно рассматривать посетительниц – боковым зрением, чтобы их не смущать своими взглядами.

А посмотреть явно было на что. Прямо передо мной располагались две девушки с характерным говором и явно невысокой социальной ответственностью – но у меня их вульгарный внешний вид вызывал лишь желание вымыть руки, а говор – для комплекта прочистить уши. Чуть поодаль располагались две более серьёзные бизнес-леди бальзаковского возраста, одетые по строгому корпоративному этикету – белый верх и чёрный низ. Их намерения казались вполне очевидными – замученные работой и задавленные бытом, они изыскали возможность немного отвлечься. Я даже шагнул в их сторону… но тут увидел официанта, выставлявшего на их столик пару дюжин коктейлей Б-52. Общаться с сильно подвыпившими дамами у меня не было даже малейшего желания, потому я тут же развернулся и заспешил в другом направлении. И случайно наткнулся на столик, за которым восседала Она.

По обычным меркам её сложно было счесть красавицей. Вытянутое лицо, обрамлённое светлыми прядями безжизненно ниспадающих волос, не покидало выражение недоумённой обиды. Светло-голубые глаза казались мелкими, а родинка на щеке – наоборот, слишком крупной. Рельеф же между шеей и поясницей напоминал шутки современных стендаперов, то бишь выглядел совершенно плоским. В целом, она напоминала детскую пластмассовую куклу, которой давно не играли, и потому она постарела от обиды.

Но всё это было неважно. Потому что девушка держала в руках предмет, столь же неуместный в баре, как шуба на летнем пляже. Это была книга! Причём девушка не просто хвасталась модным приобретением, а сосредоточенно и увлечённо её читала, напрочь забывая стрелять глазами по сторонам. Это настолько отличало её от всех остальных дам, собравшихся в этом баре, что я не смог пройти мимо.

– Вы позволите? – галантно поинтересовался я, присаживаясь к ней за столик.

Девушка оторвала взор от книги и посмотрела на меня. Причём тепла в её взоре было не больше, чем на поверхности Плутона.

– Блин, у меня и так самооценочка хромает, а тут ещё и ты… – пробормотала девушка. – Я реально так хреново выгляжу, что ты подумал, будто у тебя есть шанс?

– Вы выглядите воистину прекрасно! – поспешил сообщить я. – Вы смотритесь такой привлекательной, начитанной, интересной дамой!

– Вам срочно надо узнать, почему Вы мне не интересны? – спросила девушка. – У меня просто нет времени Вам это объяснять. Может, Вы сами догадаетесь?

– Неужели книга интереснее? – уязвлено поинтересовался я.

Девушка несколько раз переводила затуманенный взор с меня на книжную страницу и обратно, словно не отпустив образы из книги и сравнивая меня с ними.

– Да, – наконец-то соизволила ответить она. – Тут интереснее.

Девушка облизнула губы и снова уткнулась в чтение, с азартом и блеском глаз торопливо переворачивая страницу.

– И что там такого интересного? – спросил я.

Девушка со вздохом закрыла книгу и продемонстрировала мне её обложку.

– Сам-то как думаешь? – ехидно спросила она.

Я тоже вздохнул, потому что ситуация поставила меня в невыгодное положение. Но выбора не было. Я полез в карман, извлёк очки и водрузил их на кончик носа. И книга обрела чёткость.

– Милена Закусонская, «Беременная от дракона студентка магической академии в плену порочного Императора», – скептически прочёл я название.

– Я жду ответа, – напомнила девушка. – Что, по твоему мнению, мне в этой книге интересно? Учти, если не угадаешь – отправишься вон к тем тёлкам.

Девушка кивнула в направлении двух бизнес-леди, которые лихо опрокидывали коктейли один за другим и уже тихонько начинали напевать известную песню о тяжёлой женской доле:

Нелюбимая!

Ждёт тебя

У окна вечерами тёмными…

– А если угадаю, то соблаговолите ли прогуляться со мной и посмотреть на звёзды? – спросил я.

– Всенепременнейше соблаговолю, – ответила девушка, выказав пристрастие к сложным словам, чем повысила градус симпатии к ней до невообразимых высот.

– Я думаю, тебя… можно ведь на «ты»? Спасибо. Так вот, тебя в ней привлекает абсолютная нереалистичность, сказочность сюжета, – высказался я. – То, что реально, ты и так можешь получить, в формате 5D, для этого тебе достаточно махнуть наманикюренным пальчиком. Но это всё приелось, не так ли? Хочется чего-то невозможного. Небывалого. Сказочного. Того, чего не существует и не может существовать в реальности.

– Почему это не может? – возмутилась девушка. – Ты меня будешь уверять, что нормальных мужиков не существует?

– Нормальные существуют, а сказочные – нет, – я стоял на своём. – Потому что сказочные персонажи внутренне противоречивы. Они как оксюмороны. Это…

– Я знаю, что такое оксюморон, – оборвала меня девушка. – Ты полагаешь, что таких, как главный герой, не существует? Умных, красивых, сильных и богатых?

– Существуют, конечно, – я пожал плечами. – Да только к каждому из них стоит очередь из баб длиннее, чем за новым айфоном. И потому шансы, что такой принц обратит внимание на какую-то Золушку – равны нулю. Абсолютно сказочная история.

– Вот давай прочтём! – азартно заявила девушка. – И сейчас ты убедишься, что ничего сказочного там нет и близко!

Девушка откашлялась и с выражением принялась читать1:

Формальдегида пролетала над неизвестной планетой и вдруг увидела юного и прекрасного мага-отшельника. Воспылав страстью…

– Кхе-кхе, – сказал я. – Она что, нимфоманка? Вряд ли – нашла бы кого-то поближе. И как она воспылала страстью к человеку, едва видимому с высоты полёта? Вот ты можешь воспылать страстью к пикселю на мониторе?

Девушка метнула на меня грозный взор и продолжила чтение:

… Воспылав страстью, Формальдегида подлетела к магу и отобрала у него бутылку…

– Кхе-кхе, – сказал я. – Это прекрасно. Наш маг ещё и алкаш. Видел я алкашей – все они были юны и прекрасны, и женщины к ним тут же пылали страстью, едва учуяв запах перегара.

Девушка метнула на меня гневный взгляд и продолжила чтение:

Формальдегида отхлебнула крепкое пойло прямо из горла и облизнула губы, послав тем самым тонкий невербальный сигнал с неуловимым чувственным подтекстом.

– Кхе-кхе, – сказал я. – Мужчины несколько более толстокожи, чем вам кажется. И самый тонкий намёк, который мы способны правильно воспринять, выглядел бы примерно так: «А давай поскрипим гамаками! Сексом дружбу не испортишь!»

Девушка метнула на меня яростный взгляд и продолжила чтение:

– Верни бутылку, тварь! – маг побледнел от ненависти, но при этом нахлынувшее на него возбуждение рвалось из штанов.

– Кхе-кхе, – сказал я. – Как это у него сочетается ненависть с вожделением? Это же взаимоисключающие эмоции.

Девушка метнула на меня презрительный взгляд и продолжила чтение:

– Фиг тебе, – Формальдегида отхлебнула ещё раз, и гнев и ярость мага сменились усталой, безнадёжной пустотой с затухающими волнами бессильной злости.

– Кхе-кхе, – сказал я. – Пьяная ведьма волшебству не хозяйка. Древняя магическая мудрость!

Девушка метнула на меня уничтожающий взгляд и продолжила чтение:

Но магнетизм её женской сущности пересилил всё – страх, ненависть, даже здравый смысл. Ему хотелось отыметь эту соблазнительную заразу. И Формальдегида и Амальгам ввалились в спальню, на ходу срывая друг с друга остатки одежды…

– Дальше я читать не буду, – сказала девушка и облизнула губы. – Там дальше три страницы он дерёт её, потом ещё пять страниц она дерёт его, а потом начинается вообще полный разврат и звенящая пошлость…

– Кхе-кхе, – сказал я. – А вот это как раз вполне реалистично. Напилась и отдалась первому встречному. Все так делают!

Я кивнул в направлении двух бизнес-леди, которые уже покончили с коктейлями и принялись окучивать здоровяка в тельняшке. Судя по его физиономии, он готов был спрятаться под стол от свалившихся на него двух центнеров счастья.

– Фиг тебе! – заявила девушка. – Это как раз полная ерунда. У любой порядочной девушки есть длинная скамья запасных. Потому если ей захочется секса – она просто выберет кого-то из этой скамьи. Кого-то, чьи возможности она уже испытала на себе. А не будет встречаться с первым встречным. Это же всё равно, что покупать кота в мешке!

– То есть ты признаёшь, что история сказочная, а в реальности такого не бывает? – прищурился я.

– Бывает, – насупилась девушка.

– Но редко, – не отступал я. – Примерно как женитьба принца на Золушке. Это и привлекает в сказках – исполнение маловероятных, зато самых заветных желаний! Вот о чём ты мечтаешь, кстати?

– А ты? – контратаковала девушка.

– Я мечтаю слышать правду. Например, сейчас мечтаю узнать твоё прекрасное имя, незнакомка, – не стушевался я. – Меня зовут Борис, если вдруг интересно.

– Мне неинтересно. Но ладно, так и быть. Я Ольга, – представилась девушка.

И воцарилась неловкая пауза.

– Ты пришёл сюда помолчать? – холодно поинтересовалась Ольга. – Расскажи что-нибудь интересное! А то любоваться твоей вялой рожей – удовольствие так себе, ниже среднего!

В металлической поверхности солонки отражалась моя физиономия – не лишённая, как мне раньше казалось, известной приятности. Аккуратная причёска, высокий лоб, проницательные глаза, греческий нос – всё это складывалось в гордый профиль. Однако девушка была права – лицо выглядело скучным. Так мог бы выглядеть отличник, которого в десятый раз заставили пересказывать одну и ту же надоевшую тему. А ведь я был таким, был, притом совсем недавно… И тут я вздрогнул, потому что в груди принялась раскручиваться тугая воронка вдохновения. И я не стал его сдерживать.

– Вот скучный менеджер с вялой рожей. Когда я стал им? Ты ль это, Борь? Ведь я же слышал, как подорожник звенит о проволочный забор. Ведь я же видел так близко травы, и меч пластмассовый помню свой, и мак садовый, большой, кровавый кивал мне жуткою головой!

Тонкие руки Ольги ожили: закрыли и отложили книгу в сторону, тронули подбородок, огладили волосы – и замерли вновь.

– Ведь я же был молодым и страстным, как вихрь стремительным и лихим. Я пробирался путём опасным в конец участка, где лопухи. Мне было мало – не знаю сколько: я шёл и прятался от существ, живущих в желобе водостока, пришедших к нам из запретных мест. В иных мирах, на соседних дачах, я бился с кем-то плечом к плечу – и боем был каждый день оплачен, и я был счастлив. Я не шучу.

Ольга подалась вперёд, и её глаза загадочно блеснули в полутьме.

– Я слышал шёпот нездешних песен и сам немало их сочинил. Я вызволил сорок три принцессы и всем им велики починил. Я знал, что в жизни не стать мне старым, и не оставит меня мой конь, а под последним моим ударом издохнет самый плохой дракон.

– Ещё, – прошептала Ольга, молитвенно складывая ладони. – Ещё, прошу!

– Но лет на тридцать я отвернулся – и вот во что превратился я. Мой меч сломался, мой конь споткнулся, а эта рожа – теперь моя.

Я запнулся. Вдохновение стремительно улетучивалось, словно газ из открытой бутылки минералки. А вместо него накатывало привычное и ненавистное состояние стыда и неудовлетворённости.

– Я отдал жизнь свою продвиженью чиптрипов в сказочное Бали. – из последних сил пробормотал я. – Так отпусти меня, отраженье, из этой галстуковой петли!

– Это ты сам сочинил? – небрежно поинтересовалась Ольга.

– Ну что ты, – изобразил улыбку я. – Прочитал где-то2.

– Всё равно неплохо, – милостиво кивнула Ольга. – Ты меня заинтересовал, гроза драконов и лопухов. И я разрешаю тебе себя угостить.

Я собрался было позвать официанта. Но оказалось, что он уже неизвестно сколько времени хмуро торчал у меня за спиной, чего-то ожидая.

– Принесите коктейль для этой девушки, самой прекрасной в этом мире, – попросил я официанта.

– «Секс на пляже» – сразу же добавила Ольга. – Две…. Нет, три порции.

– Сожалею, – сказал официант. – Но с этой дамой мы работаем по стопроцентной предоплате. Плюс долг!

– Погасите, – я не без внутреннего трепета протянул официанту свою кредитку.

Официант просветлел лицом и ринулся исполнять заказ. И вскоре уже перед Ольгой, как новобранцы перед генералом, выстроились три бокала с оранжево-красным содержимым.

– А кем ты работаешь? – спросил я, стараясь не допустить возникновения новой неловкой паузы.

– Фу, дурацкий вопрос, – сморщила носик Ольга. – Но раз уж тебе интересно… Я копирайтер, smm-щик, маркетолог, дизайнер, рерайтер, криптоброкер и криптоблогер, а ещё бизнес-коуч!

– Да, я тоже ничего полезного не умею, – заявил я, чтобы её приободрить. – Только рисовать, но это сейчас никому не нужно.

– Теперь моя очередь спрашивать, – заявила Ольга, приступая к дегустации. – Итак, чего бы ты хотел?

Долю секунды я раздумывал, к чему относился этот вопрос. И пришёл к выводу, что к нашей предыдущей беседе про мечты. Не про коктейли же говорить, право-слово! Ольга наверняка не такая!

– Оказаться в мире без нейросетей, – ответил я. – Я ведь художник, а они у меня работу отнимают. Будь они неладны! А ты о чём мечтаешь?

– А я мечтаю о любви, – призналась Ольга.

– Разве у тебя есть с этим проблемы? – изумился я. – Ты же такая совершенная, изысканная, неземная. Эталон красоты!

– Представь себе, – ехидно ответила Ольга и вновь облизнула губы. – Я хочу, чтобы в меня влюблялись вообще все. А то достойные кандидаты на меня внимания не обращают. А западают на меня исключительно всякие олухи, которые даже глупее нейросетки! Которые совершенно не понимают тонких невербальных сигналов! И которые выбрали себе столь немужественную профессию, что не смогут меня защитить, случись что!

– Да что может слу… – начал было я, и тут наш столик ощутимо тряхнуло – в него врезался давешний здоровяк. Щека у него была вымазана в помаде, но в целом он, судя по всему, легко отделался.

– Эй, красотка, пошли со мной, – сказал он Ольге.

– Но позвольте! – возмутился я. – Девушка со мной беседует!

– А ты кто такой?! – здоровяк сжал кулак, размером лишь немногим меньше моей головы. – Почему не в армии? Упал-отжался!

– Я пограничник… – как мне казалось, я объяснил более чем доступно.

– А, прости, братан, – здоровяк немного подобрел и даже соизволил разжать кулак, чтобы хлопнуть меня по плечу. – Граница на замке, брат!

– Сильвупле, блин, – произнёс я, потирая плечо, после того как здоровяк отчалил.

– А ты и правда пограничник? – стрельнула глазами Ольга, и в который раз облизала губы.

– Самый настоящий, – печально кивнул я. – У меня и справка есть.

– Но про художника-то ты преувеличил? – продолжила допытываться она.

Вместо ответа я вынул из кармана ручку, взял салфетку и лёгкими движениями изобразил давешнего здоровяка – сделав его фигуру чуть менее мускулистой, а лицо чуть более туповатым.

– Ух ты! – восторженно выдохнула Ольга, сияющими глазами глядя почему-то не на меня, а на салфетку. – Какая красота!

– А хочешь, пошли ко мне! – мне пришлось собрать в кулак всю свою смелость, чтобы выдавить из себя это приглашение. – У меня дома целая коллекция картин. И тебя я тоже могу нарисовать, если хочешь!

– С тобой? – звонко рассмеялась девушка. – Трёх коктейлей маловато за визит к такому как ты, тебе не кажется?

– Э-э-э… – у меня потемнело в глазах, и в первый миг я даже не нашёлся, что ответить. – К какому «такому»?

– К слабаку, – безапелляционно заявила Ольга. После третьего коктейля её щёки разрумянились, а глаза заблестели. – Который совершенно неправильно ведёт себя с женщинами. Женщины любят силу, харизму и уверенность, а твои ухаживания, комплименты и прочие словесные кружева – нафиг никому не нужны. Бери пример хотя бы… с него! – Ольга вскочила на ноги и принялась призывно махать руками. – Эй, морячок, иди сюда!

– Не надо… – это прозвучало жалко, но ничего более умного в голову мне не пришло. И в другие части организма – тоже.

– Скучал, братан? – здоровяк подкрался незаметно и вновь хлопнул меня по плечу, отчего я чуть не рухнул на пол. – Как служба, брат? Сколько дней до приказа?

– Какого приказа? – неосторожно спросил я.

– Границы ключ переломлен пополам… – зловеще прошептал здоровяк, ухватив меня за грудки и оторвав от пола. – Ты что же, наврал, что служил? А знаешь, что у нас в части с врунами делают?

– Я не врал! – замотал головой я. – Я и правда пограничник, вот справка!

Одной рукой здоровяк продолжил держать меня, а второй развернул бумажку и, прищурившись, принялся читать:

– Справка… Выдана Борису Матвеевичу… У тебя отца звали Матвеем? Соболезную. …По результатам клинических исследований у пациента диагностировано пограничное расстройство личности. Характеризуется импульсивностью, эмоциональной неустойчивостью, высокой тревожностью и сильным уровнем десоциализации… Часто проявляется чувство вины из-за поступков других людей, фиксация на попытках «всё исправить»… Рекомендуется психотерапия… Что за чушь? Так ты у нас псих, что ли?

– Я предпочитаю термин «социопат», – грустно улыбнулся я. – Психи совсем иначе себя ведут. Они в барах пристают к чужим девушкам и хватают людей за одежду…

План у меня был прост. Вывести здоровяка из себя, чтобы он не заметил, как я тянусь к карману – в котором лежал мой последний козырь. Но сбыться ему оказалось не суждено. Потому что здоровяк махнул рукою, и я отправился в недолгий полёт, закончившийся жёстким приземлением.

– Ты как, живой? – официант похлопал меня по щекам. – Сколько пальцев я тебе показываю?

– 1024, плюс-минус 512, – ответил я, поднимаясь на ноги. Бар немного кружился перед глазами и по телу периодически прокатывались волны слабости, но в целом я, судя по всему, легко отделался. Но, несмотря на это кружение, я заметил, что здоровяка и след простыл. Наверное, он испугался моей мести, – промелькнула мысль. И я уже почти начал преисполняться вдохновением, как вдруг внезапно заметил, что Ольга тоже исчезла. И эйфория практически моментально сменилась горечью, столь мучительной, что я заскрипел зубами и едва сдержался от того, чтобы выругаться вслух.

– Да, ваши друзья отчалили, – официант прекрасно понял суть моих размышлений.

– Что же, тогда я тоже пойду, – пробурчал я. – Верните мне мою карточку, и саёнара, как говорят японцы.

– Видите ли, тут есть одна проблема, – заявил официант, не двигаясь с места. – На вашей карте недостаточно средств.

– Фигня какая-то, – растерялся я. К счастью, с растерянностью пришла слабость, а не гнев. Иначе официанту бы сильно не повезло… а потом уже не повезло бы мне. Плавали – знаем. – Там было около десяти тысяч!

– Семь тысяч ушло на заказ вашей подруги и оплату её долгов, – сообщил официант. – А ваш друг употребил напитков на сумму три тысячи семьсот шестьдесят три рубля… И ушёл, не заплатив.

– Он мне не друг, – медленно произнес я, изо всех сил пытаясь сдержать внутри ростки гнева. – Я не буду платить за постороннего чувака, который меня, к тому же, ударил!

– Не такого уж и постороннего, раз у тебя есть его портрет, – официант продемонстрировал салфетку с моим рисунком. – Так что давай, плати!

– Сейчас, только шнурки поглажу, – я сунул руку в карман, и прикосновение холодного металла меня, как всегда, успокоило. Но увы – я знал, что долго это не продлится. – Уйди с дороги!

– Нет, – заявил официант. – У нас есть два варианта. Либо мы сейчас вызываем полицию. Да, возможно они в итоге решат, что ты не должен платить. Но полночи в отделении тебя промурыжат, и это в лучшем случае. А учитывая следы драки на твоём лице – могут и побольше продержать. Либо…

– Либо я заплачу, – вздохнул я.

И вынул бумажник. Выбор был очевиден.

Ночной город показался мне особо благоуханным после удушливой атмосферы бара, наполненного алчностью, гневом и нечистой совестью. Итак, что мы имеем? Из плюсов – я счастливо избежал общения с полицией. Из минусов – мне нахамили, меня опозорили, мне дали по лицу, девушка ушла с другим. Не то чтобы такое случилось впервые – все эти варианты сопровождали меня всю мою жизнь. Но вот столь ярко и выпукло собраться в одном месте – им удалось впервые. Может, Ольга права, и я действительно полный неудачник? Которому не стоит даже и пытаться чего-то добиться?

Чтобы отвлечься от этих мыслей, следовало действовать, срочно хапнув порцию ярких эмоциональных впечатлений. Я уже собрался было прыгнуть в такси и гнать побыстрее домой – но вспомнило, что предприимчивый официант ободрал меня как липку. И у меня не то что на такси – на автобус денег не хватало. Надо было топать пешком. Я сунул руки в карманы и зашагал напрямик через ночной парк.

Ночной парк был прекрасен. Заходящий полукруг луны серебрил листву, придавая окружающей обстановке таинственный и немного даже мистический вид. Пахло ночной свежестью и свежескошенной травой. А самое главное – тишина! Ни одного гнусного человеческого голоса, ни единой мерзкой рожи. Можно было просто идти и наслаждаться.

Но наслаждаться у меня не получалось, хоть убейся. Как всегда после напряжённой сцены, мозг принялся генерировать различные варианты ударов, которыми следовало осыпать здоровяка, повергая его ниц. Например, когда он меня схватил, надо было локтем ему по носу заехать! И сказать что-нибудь крутое, типа «связался с лучшим – умри, как все». Разум тут же принялся генерировать варианты язвительно-острых реплик, которые повергли бы врага в прах ещё вернее самого точного удара. Желание помахать кулаками после драки и почесать языком после спора было нестерпимым, так что я шагал всё быстрее и быстрее, не разбирая направлений, стремясь убежать от себя самого. Неизвестно, чем бы закончился этот марафон, но в один прекрасный миг я остановился как вкопанный. Потому что услышал неподалёку приглушённый женский крик.

Не знаю, как бы я поступил в ином эмоциональном состоянии. Но сейчас меня переполняли гнев и ярость – и потому я, не раздумывая, помчался на источник крика. И вскоре остановился. За полосой кустов на коротко подстриженном газоне валялось тело давешнего здоровяка, по тельняшке которого расползалось отвратительное пятно. В неверном лунном свете оно выглядело чёрным, но я знал, что на самом деле оно красное. Крик прозвучал снова, и я сбросил с себя оцепенение и ринулся сквозь следующую линию кустов, собирая внутри себя ярость, которая вознамерилась уже было ускользнуть.

За кустами обнаружилась небольшая полянка с десяток шагов в диаметре, на которой присутствовали две знакомые фигуры. Ольга, закатив глаза, висела в объятиях того самого противного бородатого типа из бара – в тёмных очках и в капюшоне. Тип нагло гладил её волосы и явно намеревался поцеловать изящнейший изгиб её шеи, от одного взгляда на который можно было сойти с ума.

– Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? – громко спросил я.

– Вызови извозчика, – тип направил на меня линзы своих солнцезащитных очков, выглядевших в ночном парке столь же неуместно, как человек в шубе посреди летнего пляжа. – Или на чём вы тут ездите?

– Все свои деньги я потратил на неё, – для убедительности я ткнул пальцем в Ольгу. Палец немного дрожал, потому что ярость уходила, словно вода сквозь песок, а на её место надвигалась депрессия. – Так что она как бы со мной. Отвали!

– А то что? – поинтересовался тип.

– А то я вызову полицию, – я демонстративно извлёк телефон и отправил видеовызов на горячую линию службы срочной психологической помощи. – Внимание! По всей видимости, я являюсь свидетелем преступления! Прошу зафиксировать: преступник бородат, то есть он, вероятно, мужчина…

На меня словно налетел вихрь. Телефон вырвался из ладони и птицей упорхнул в кусты, лацканы пиджака вновь затрещали от хватки, а непроницаемые линзы вражеских очков оказались совсем близко – буквально на расстоянии локтя от моего лица. Локтя! Вот оно!

Удар вышел что надо. Бородач рухнул наземь, потеряв очки, и от растерянности клацнул зубами.

– Связался с лучшим… – я начал произносить свою коронную фразу, но бородач повернулся ко мне и оскалился, словно пёс. И я замер. Потому что этот тип мало того, что вставил себе в рот бутафорские пластмассовые клыки, сделавшие его похожим на саблезубого тигра. Так он ещё и в глаза сунул люминесцентные контактные линзы, светящиеся в темноте грозно-алым цветом.

– Ты ударил меня, – словно не веря в произошедшее, пробормотал бородач. И сорвался на крик: – Меня, третьего наследника графства Убыр! Да как ты посмел?!

– На тебе ж не написано, третий ты наследник или тридцать третий, – ответил я, с толикой ужаса ощущая, что депрессия отступила, а на её место пришла бесшабашная лихость. – Да и то, всего лишь третий – невелика птица. Вот будь ты хотя бы вторым, я бы… Нет, я бы всё равно тебе врезал, но сделал бы это с уважением!

– Да ты хоть знаешь, с кем ты разговариваешь, человечишка? – проревел бородач.

– Конечно, знаю, ты же сам только что сказал, – я слегка пожал плечами. – С третьим наследником княжества Абырвалг. Или у вас, ваше высочество, есть ещё титулы? Так озвучьте их.

– Графства Убыр! – рявкнул бородач и оскалил клыки. – Тебе конец! Я выпью тебя, как водку! Ты просто не понимаешь, с кем связался!

– С кем же я связался? – я задумчиво нахмурил лоб. – У тебя глаза светятся красным, у тебя изо рта торчат клыки, ты странно одеваешься, странно себя ведёшь, скверно обращаешься с женщинами. Ага, я знаю! Ты – Филипп Киркоров!

Я ожидал, что бородач после этого бросится на меня. Но стремительность его рывка превзошла все ожидания. Секунду назад он удерживал Ольгу, и вдруг она оказалась на земле, а клыки щёлкнули в непосредственной близости от моей физиономии.

– Прежде чем я убью тебя, объясни, – прошипел бородач. – Ты зачем так себя ведёшь? Чего добиваешься?

– Ты всё-таки туповат, – сказал я и сунул руки в карманы. – У меня жизнь не удалась. Потому для меня твои угрозы стоят не дороже плевка.

Я сплюнул, и даже кажется куда-то попал, потому что бородач взревел, как вертолёт на грузовом ходу, и рванул меня за воротник, открывая шею. Пришло время бросить на стол свой козырь. Я выдернул из кармана связку ключей, зажал между большим и указательным пальцем длинный реечный ключ с косыми засечками… Но бородач взмахнул рукой, мою кисть пронзила адская боль, и ключи печально звякнули в отдалении. Я в панике зашарил по карманам, пытаясь найти хоть какое-то оружие. Тем временем клыки бородача удлинились, сделав его похожим даже не на саблезубого тигра, а на мамонта. Словно в замедленной съёмке, я наблюдал, как клыки движутся к моей шее. И когда они уже были готовы коснуться кожи, я нащупал в кармане ту самую ручку. Выхватил её, зажал в кулаке. И вогнал её злодею прямо в глаз.

От воя, в котором не осталось ничего человеческого, содрогнулись окрестные деревья. Меня обдало тёмной волной крови, забрызгавшей очки. Но вопреки всем моим знаниям анатомии, бородач не умер. Он откатился на несколько шагов, выхватил из кармана продолговатый предмет, похожий на яйцо, и раздавил его в ладони.

Из яйца потянулись нити, оплетая собой пространство вокруг нас. Я решил ретироваться, но не успел – сформированная нитями полусфера ярко вспыхнула.

И я отключился.

Глава 1

– Заветное желание, – пробормотал я, с трудом приходя в себя. – Самое заветное желание…

Позади осталось ощущение полёта – звёзды и галактики проносились мимо меня, как стекляшки в калейдоскопе. А чей-то голос шептал мне на ухо что-то очень важное и жизненно необходимо, из чего память сумела ухватить только словосочетание про заветное желание…

– Помогите! – тишину прорезал отчаянный крик. – Спасите! Убивают!

Я с трудом разлепил глаза и с ещё большим трудом поднялся на ноги, сквозь кое-как протёртые от крови очки обозревая окрестности. Парка вокруг не было. Мы находились в каком-то тёмном переулке, пахнущем крысами, лошадиным навозом и ночной свежестью. Мы – это я и Ольга, не прекращающая орать, хотя ничто ей не угрожало. Давешний бородач словно растворился в пространстве.

– Да не ори ты, всё в порядке, – я шагнул к Ольге и попытался её дружески обнять, чтобы успокоить.

Ольга взглянула на меня, содрогнулась, шарахнулась в сторону и заорала ещё громче. И в этот самый неподходящий момент переулок озарил свет двух фонарей под аккомпанемент тяжёлых шагов.

Новоприбывшие видимо увлекались исторической реконструкцией, потому что фонари у них были старинные, масляные, которые больше коптили, чем светили. Зато на одном из них (постарше и потолще – видимо, главном) красовалась кольчуга, а на втором (постройнее и помоложе) – кожаная куртка с металлическими пластинами. Я бы рассмеялся над их внешним видом, если бы в руках они не сжимали палки, похожие на плод противоестественного союза топора и копья, увенчанные металлическими наконечниками, выглядящими очень острыми – так что смех замер у меня внутри, не успев родиться.

– Так, что тут у нас творится? – отеческим тоном поинтересовался старший. Взглянул на меня – и переменился в лице, перехватив своё оружие (не знаю, как оно называется, мне почему-то пришло на ум слово «алебарда») поудобнее. Младший – здоровенный увалень с крупной бородавкой на носу – так и вовсе направил свою алебарду прямо на меня, явно вознамерившись проделать во мне пару отверстий, не предусмотренных природой.

– Вампир! – простонала Ольга за моей спиной. – На меня напал вампир!

– Да она шутит! – я попытался изобразить бодрую и оптимистичную интонацию, но прозвучала она донельзя фальшиво. – Не было тут никакого…

– Помолчи, паря, – хмуро посоветовал мне старший, уверенным движением поднеся острие своего оружия прямо к моему лицу, и непреклонным движением отодвигая меня в сторону. – Ну-ка, младший, глянь.

Младший увидел Ольгу и остолбенел. Алебарда выпала у него из рук, но он этого даже не заметил, метнувшись к девушке и принимаясь виться вокруг неё, словно Киркоров возле не тех дверей. Будь у него копыта, он бы непременно ими застучал.

– Что с вами, красавица? – затараторил он. – Вы не ранены? Где болит? Позвольте вас осмотреть! Я немного разбираюсь в целительстве…

– Убери руки! – взвизгнула Ольга, отшатываясь от любвеобильного стража порядка.

– И в самом деле, – пробормотал старший. Неожиданно ловко крутнул оружие в руке и ткнул младшего тупым концом чуть пониже спины. – Остынь. Давай лучше посмотрим на нашего вампирчика…

– Я не вампир! – запротестовал я, с ужасом ощущая, насколько глупыми выглядят мои оправдания. Засохшая кровь принялась шелушиться и неприятно стягивать кожу. А та, что попала на одежду – затвердела и превратилась в корку, противно шуршащую при каждом движении. Да и кто поверит в невиновность человека, заляпанного чужой кровью? – Я просто случайно вымазался кровью!

– Порезался во время бритья, надо полагать, – хмыкнул старший. – А глаза? Почему глаза красные?

– Это из-за того, что я слишком долго пялился в… μοηιτορ… – ответил я, с ужасом ощущая, что слова «монитор» в этом языке нет, а следовательно, это вообще какой-то незнакомый язык.

– Органы разберутся, – хмуро констатировал старший, вынул лист пергамента и принялся что-то писать. – Идём со мной. А ты, младший, отведи девушку во дворец. Отдай эту записку начальнику охраны, он знает, что делать. И алебарду подними, ты не на прогулке. Головой за неё отвечаешь. За девушку, понятное дело, не за оружие. За алебарду ты отвечаешь другими, более важными частями тела…

– Ура! – младший просиял, подхватил своё оружие и галантно обхватил Ольгу за талию. – О прекраснейшая, позвольте вас проводить!

– Можно, я тоже пойду? – пробормотал я.

– А как же! Ты пойдёшь со мной, – острие алебарды оказалось невдалеке от моей шеи, неприятно холодя кожу. – И без глупостей!

– Вы требуете от меня слишком многого, – проворчал я, но, тем не менее, двинулся в указанном острием алебарды направлении. – И куда конкретно мы идём?

– В тюрьму, – небрежно ответил стражник.

– Но почему? – возмутился я и от возмущения даже остановился. – Почему её во дворец, а меня в тюрьму? Это же несправедливо!

– Наш мир вообще несправедлив, – философски заметил стражник. – А я вас насквозь вижу – и тебя, и её. Она – сильная и независимая, потому ей самое место во дворце. А ты – слабак и рохля, и тебе самое безопасное место – в тюрьме. Там, по крайней мере, не убьют. Или убьют, но не сразу.

– А что, если я вампир?! – меня охватил приступ раздражения. – Загрызу вам всех подследственных. А кого не загрызу – понадкусываю!

– Не смеши, – меланхолично махнул рукой стражник. – С тебя такой же вампир, как с меня – король Ричард.

– Ричард? – изумился я. – Тот самый? Герой крестовых походов, по прозвищу «Λνιηοε Сердце»?…

– Не совсем понял, – пожал плечами стражник. – Наш король Ричард – гениальный полководец. Он разбил гномов в битве при пяти холмах, эльфов в битве при пяти дубах, карликов племени Лумпа-Умпа в битве при пяти какао-бобах, а ещё… Впрочем, его победы перечислять до утра можно. И зовут его Ричард Кофейное Сердце.

– Потому что его сердце черно, как крепкий кофе? – не удержался от шпильки я.

– Нет, – кротко ответил стражник. – Потому что он кофе очень любит. Он хороший король, правда. Умный, толковый, не самодур. Один только недостаток – не женат. Но я думаю, твоя знакомая быстро исправит это досадное недоразумение…

– Нет! – вскрикнул я, чувствуя, как на место возбуждения приходит апатия. – Вы же, простите, не знаю вашего имени…

– Зови меня Тед, – предложил стражник.

– Тед, вы же шутите? – с надеждой спросил я. – Никому не известная девушка, не знатная, не богатая – сможет окрутить короля? Так не бывает! Это же не сказка про Ζολuψκu… Тьфу ты! Да что со мной? Некоторые слова словно застревают в зубах!

– Конечно, сможет, – хмыкнул Тед. – Более того, я очень сильно удивлюсь, если она этого не сделает. Она не первая переселенка из другого мира, и у всех у них всё всегда проходит одинаково…

– И как же у них всё происходит? – спросил я.

– В них все подряд начинают влюбляться, а они выбирают самого достойного, – спокойно поведал Тед. – А самый достойный – это, ясное дело, король. Потому, чтобы избавить Столицу от кровопролитных дуэлей её многочисленных поклонников, я решил отвести нашу переселенку сразу к королю.

– Да с чего ты взял, что она переселенка? – взвыл я, чувствуя, как голова идёт кругом.

– Элементарно, – снисходительно ответил Тед. – Непривычная одежда, незнакомые слова в речи, да ещё и за вампира тебя приняла, хотя ты весь в крови. И кто она после этого?

– Но разве вампирам не свойственно вымазываться в крови? – изумился я.

– Абсолютно несвойственно, – стражник посмотрел на меня как на остолопа. – Ты часто обмазываешься едой? Особенно если её тебе, как правило, не хватает? Полагаю, что не очень.

– Хорошо, вы правы, – признался я. – И часто к вам попадают переселенцы?

– Нечасто, – ответил Тед. – На моей памяти это случалось дюжину раз… если считать вместе с вами. То есть с нею и с тобой. И обычно переселяются очень незаурядные творческие личности, не сумевшие или не успевшие в полной мере реализовать свой потенциал.

– Но как проходит это переселение? – продолжил расспросы я. – И как вы поняли, что я… такой вот…?

– Это я у тебя должен спрашивать, – пробормотал Тед, останавливаясь и прислушиваясь. – Как говаривал один переселенец, и я спросил, как он рискнул, из ниоткуда в никуда, перешагнул, перешагнул… Подожди меня тут.

Спустя краткий миг улочка опустела. Лишь порыв ветра взлохматил мои волосы, заставил вздрогнуть пламя зачем-то оставленного Тедом фонаря, и тени вокруг него пустились в пляс. А ветер тем временем метнулся в невзрачный переулочек, откуда, как я только сейчас понял, доносились звуки какой-то возни.

– Но кто же он? Хитрец и лгун? Или шпион, или колдун? Каких дворцов он господин, каких отцов заблудший сын? – доносилось из переулка. – Решил нырнуть он в гладь и тишь, но в тишину без денег – шиш. Мол, прошмыгну как мышь, как вошь, но в тишину не прошмыгнешь!3

Голос Теда внезапно затих. А спустя несколько секунд из переулка появился он сам. Но в каком виде! Вкрадчивая упругая походка сменилась извилистой синусоидой, глаза маслянисто поблёскивали, губы искривились в довольной и несколько мечтательной улыбке. Наконечник алебарды влажно поблескивал, и с него срывались и падали наземь тяжёлые тёмные капли. А на плече у Теда висела хрупкая девичья фигурка, в неверном свете фонаря казавшаяся совсем крохотной и беззащитной.

– Кто она? – я шагнул было к Теду, но боевых навыков тот не растерял – наконечник алебарды мгновенно замер на расстоянии локтя от моего лица, и совершенно не дрожал. – И что случилось с вами?

– Идём отсюда, – довольно, словно сытый кот, приказал Тед. – Возьми фонарь, иди и свети.

Я молча подхватил фонарь, высоко поднял его над головой и зашагал вперёд, сцепив зубы и дав себе зарок не открывать рот ни при каких обстоятельствах, благо поселившаяся в душе обида очень этому способствовала. Но спустя сотню шагов она поутихла, и внутри вновь разгорелось любопытство.

– Но всё-таки, что произошло? – продолжил я расспросы. – Не хотите отвечать? Ладно. Тогда я останусь тут. С места не сдвинусь! Попробуйте-ка понести двоих!

Я остановился и скрестил руки на груди, демонстрируя непреклонность. Тед тоже остановился, покачиваясь из стороны в сторону, и остриё алебарды колебалось вместе с ним.

– Ладно, пусти меня, – девушка, судя по всему, пришла в себя и подала голос. – Я расскажу.

Тед убрал руку, и девушка невероятно ловким и грациозным движением спрыгнула наземь, умудрившись при этом развернуться и не издать даже шороха. Она столь же плавным и грациозным движением скользнула ко мне и протянула руку:

– Меня зовут Ю-ю, – представилась девушка. – Я цирковая гимнастка. Будем знакомы.

Её рукопожатие оказалось по-мужски крепким и сильным, да и сама она при ближайшем рассмотрении оказалась вся переплетена вязью не особо рельефных, но явно очень тугих мышц.

– Мне тоже приятно, – наконец-то я справился с волнением и сумел отыскать ответ. – Что же столь юная и прелестная особа делает в таком опасном месте?

– Нашёл юную! Мне скоро тридцать, – фыркнула Ю-ю. – А я ходила за покупками. Но на меня напали, и если бы не Тед… – Ю-ю бросила на стражника не самый доброжелательный взгляд, – если бы не Тед, им бы не поздоровилось!

– Им и так не поздоровилось, – хмыкнул Тед.

– Я бы их просто отмудохала! – крикнула Ю-ю. – А ты их убил! Пусть они и нехорошие люди, но прежде всего – люди!

– Я не позволю нарушать дисциплину на своём участке! – в голосе Теда громыхнул металл. – Сказала бы спасибо, что я закрываю глаза на твои шалости.

– Какие ещё шалости? – не понял я.

– Видишь ли, твоя юная и прелестная особа покупала у этих нехороших людей кое-что, запрещённое во всём королевстве, – Тед расплылся в ехидной улыбке, отчего его круглая физиономия стала похожа на полную Луну. – Млечный сок анемона, если я не ошибаюсь. От десяти лет свинцовых рудников. Но нехорошие люди решили и деньги получить, и эту гадость себе оставить. За что и поплатились.

– Никогда бы не подумал, что вы употребляете всякие вещества, – брезгливо поёжился я.

– Я не для себя! – злобно бросила Ю-ю.

– Это она для своего мужика, – столь же любезно пояснил Тед. – Он уже подсел, не может без этой дряни…

– Мужик послал её на противозаконную миссию? В опасное место к опасным людям? – разинул рот я. – Да как же так?

– Он не мог пойти! – повысила голос Ю-ю. – У него спина болит! Попробуй-ка, пожонглируй пудовыми гирями.

– Не захотел рисковать, – перевёл Тед с женского языка на мужской. – Бабу он себе и новую найдёт, а он у себя один, и потому его надо беречь.

– Но почему ты согласилась? – не понимал я. – Ты у себя тоже одна!

– Потому что я люблю его! – выкрикнула Ю-ю.

– Ты же сам слышал – ей скоро тридцатник, – охотно пояснил Тед. – Она явно ошиблась в СВР, а переиграть шансов уже мало, и с каждым годом всё меньше – шестнадцатилетние наступают на пятки, отбирают самых перспективных кавалеров… Приходится терпеть.

– СВР? – я всем своим видом изобразил знак вопроса.

– Самое Важное Решение в жизни женщины, – Тед продолжал разглагольствовать с невероятно самодовольным видом, который меня раздражал всё сильнее. – Одно из самых важных решений – это правильно выбрать мужчину, которого она будет слушаться. И все несчастные женские судьбы только от этого – или неправильно выбрала, или не слушалась.

– Чушь полнейшая! – выкрикнул я, потому что Тед меня просто выбешивал. И его снисходительный тон воспитателя в детском саду, и жестокий смысл его подлых речей. – Любовь и взаимное уважение – вот основа любых отношений! А долг мужчины – защищать женщину и заботиться о ней!

– У тебя ведь нет бабы? – проницательно спросил Тед, и, не дожидаясь моего ответа, продолжил. – Ну конечно же, нет. А с такими взглядами – и не будет никогда. Впрочем, там, где ты сейчас окажешься, они тебе и не понадобятся.

Тед остановился и назидательно, словно опытный экскурсовод, указал на высокое массивное здание с решётками на всех окнах. Оно выглядело столь угрюмо и всем своим видом излучало столь невероятную безнадёгу, что я невольно поёжился.

– Не бойся, – негромко сказала Ю-ю, неслышно подойдя ко мне. – Не верь, не бойся, не проси. Ты необычный человек, меня тронули твои слова, и я постараюсь тебе помочь.

Ю-ю провела ладонью по моей щеке.

И сердце в груди сладко затрепетало.

Глава 2

Средневековая тюрьма выглядела совершенно не так, как в моём воображении. Мне представлялись угрюмые подвалы, поросшие мхом толстые каменные стены полигональной кладки, запах сырости и плесени, низкие потолки, тесные камеры с охапками гниющей соломы, на которой вынуждены коротать своё заключение измождённые узники… Но в данной тюрьме ничего подобного не было.

Меня ввели в огромное помещение, размером близкое к футбольному полю. Сходство усугублялось тем, что центр располагался заметно ниже входа, и на гигантских ступенях этого импровизированного амфитеатра располагались усеянные людьми двухъярусные койки. Они оказались сделанными из дерева, но хлипкими отнюдь не выглядели, да и не являлись – это я понял после того, как, споткнувшись, врезался плечом в одну из них. Плечо заныло, а койка даже не шелохнулась. Её обитатели подняли головы, зло на меня посмотрели – и отвернулись, видимо решив не связываться с человеком моего роста, высокого даже по меркам моего мира. А здесь, на фоне местных, я выглядел настоящим великаном.

Но почти сразу выяснилось, что дело не в габаритах. В поношенной грязной одежде с коричневым подбоем, странной вихляющей походкой ко мне приближался мутный юноша. Его конечности самопроизвольно дёргались в случайном темпе, глаза бегали по сторонам, а весь его вид говорил о том, что всем вокруг следует беречь карманы. Я так и сделал, ухватившись за карман с авторучкой, драгоценной памятью о родном мире…

Но мутный тип не собирался покушаться на мои карманы. Не дойдя до меня пары шагов, он остановился и неожиданно продекламировал гнусным завывающим голосом:

– Стоят два трона! На одном – вампирские клыки точёные! На другом – эльфийские учёные! Куда сам сядешь, куда короля Ричарда посадишь?

На место настороженному любопытству внезапно пришла злость. Да за кого он меня принимает?

– Я возьму вампирские клыки точёные – и загрызены эльфийские учёные! – меня, как говорится, понесло. – Возьму канаты кручёные – и повешены эльфийские учёные! Возьму гномьи топоры заточённые – и зарублены эльфийские учёные! Возьму яблоки мочёные – и отравятся эльфийские учёные! Возьму рёбрышки копчёные – и подавятся эльфийские учёные!..

– Достаточно! – прозвучал властный голос.

В воцарившейся оглушительной тишине особенно громко прозвучал прыжок с верхнего яруса, от которого пол содрогнулся. И предо мной предстал настоящий здоровяк – ниже меня на пару пальцев, а не на голову, как остальные обитатели этого мира. Это был не вихляющий тип с его подколками. Это был крайне серьёзный и опасный субъект. От одного его вида по спине пробегал озноб.

– А поясни-ка, мил человек, – обратился он ко мне. – За что ж ты так эльфов не любишь?

Я понятия не имел, что в этом мире представляют собой эльфы, и за что их можно любить или не любить. Хотя… Тед упоминал, что король с ними воевал, а значит, они были врагами людей, причём совсем недавно! Это можно использовать!

– А кто ж их любит? – риторически поинтересовался я. – Мерзкие, заносчивые снобы! И их розовые кофточки мне особенно не нравятся!

– Кофточки? Ахаха! – рассмеялся бородач, и волна смеха обогнула наш амфитеатр. – Умри, точнее не скажешь. Твари они те ещё.

– Постоянно строят нам козни! – понеслись возмущённые возгласы.

– Воюют против нас!

– Притом чужими руками!

– А сами на своём Туманном Острове отсиживаются!

– А у нас из-за этого убытки!

– Кхе-кхе, – многозначительно откашлялся я, и все вокруг замолчали. – Я почему-то думал, что уж вам-то война должна прийтись по вкусу. Это же отличная возможность половить рыбку в мутной воде!

– Чтоб ты понимал в нашем бизнесе, – скривился здоровяк. – Вот представь, что ты, например, глава шайки грабителей!

Я приосанился, и придал себе вид лихой, суровый и придурковатый, который, на мой взгляд, должен быть свойственным людям этой опасной профессии.

– В случае войны, первым делом добрую половину твоих свирепых подручных рекрутируют. И доходы упадут минимум вдвое. Согласен? – здоровяк дождался моего кивка и загнул палец. – Появится толпа беженцев, которые от недоедания займутся грабежами. Не все, понятно, но таких будет полно. Рост конкуренции снижает прибыль – ты в курсе этого явления? – я кивнул, и здоровяк зажал второй палец. – И самое главное – ужесточение наказаний. Если сейчас погибнуть во время миссии можно лишь случайно, нарвавшись на этого бешеного Теда, то во время войны твоих людей будут мочить на месте и имени не спрашивать. Война вредит бизнесу. Особенно война с эльфами. Мерзкий народец! – здоровяк от полноты чувств врезал по койке, и она опасно затрещала. – Как их только земля носит?

– Я думаю, что сложилось исторически, – кивнул я, вспомнив кое-что из истории своего мира. – Островной народ, живущий на весьма ограниченной территории с достаточно суровым климатом и без природных ресурсов. Чтобы выжить – надо уметь ловко стравливать между собой более сильных врагов и внушать им, что воюя за их интерес, они гибнут и умирают за себя.

– Фигассе, – присвистнул здоровяк. – Разложил прямо как Его Магейшество, королевский придворный волшебник. Откуда ты так эльфов знаешь? Воевал с ними? Общался? Может, допрашивал?

– Я их даже не видел никогда, – честно признался я. – И вряд ли увижу.

– Увидишь, причём прямо сейчас, – заявил здоровяк. – Ну-ка, подсадите его. Да не боись ты! Боец ребёнка не обидит!

Я не успел оглянуться, как оказался на верхнем ярусе койки, с которого благодаря моему росту оказался отличный вид на центральную часть помещения тюрьмы. И выглядела она так, что мне пришлось протереть глаза. Потому что на тюрьму она походила меньше, чем херувим на парикмахера.

Посреди тюрьмы красовался роскошнейший банкетный зал, щедро украшенный искусной лепниной. Стены подпирали колонны – мраморные, изумрудные, а также сверкающие белым и жёлтым блеском – возможно, посеребрённые и позолоченные, а быть может, и по-настоящему золотые и серебряные. В зале толпились люди, и, судя по соотношению размеров, зал был огромен. И я заметил ещё одну странность – стоило задержать взор на каком-либо фрагменте банкетного зала, как он начинал увеличиваться в размерах, так что эту часть удавалось рассмотреть во всех подробностях. Но стоило помотать головой и закрыть глаза, как иллюзия исчезала. Но сокамерники, которым повезло взобраться на верхние ярусы, занимались именно подробным созерцанием, скабрезно комментируя собравшихся в зале дам.

– Что это? – спросил я, совершенно очарованный. – Как такое вообще возможно, и почему именно здесь?

– Это главный банкетный зал королевского дворца, – охотно пустился в пояснения здоровяк. – Такое возможно очень элементарно и просто – магия. А здесь, потому что Его Магейшество решил нас таким образом перевоспитать.

– Демонстрируя вам банкетный зал? – изумился я. – Оригинальная стратегия.

– Он же переселенец, – махнул рукой здоровяк. – У него масса странных идей. Одно время даже пытался призывать к какой-то толерантности… но после первой же войны с эльфами прекратил. А сейчас решил, что лицезрение королевских балов поможет нам понять, чего можно добиться праведной жизнью и честным трудом…

Я не выдержал и громко заржал, тщетно выискивая на плутоватых физиономиях придворных хотя бы малейший признак честности, а на их пухлых ручонках – следы хоть какого-то труда. Лишь три человека среди всей придворной братии отличались от остальных.

Первым был высокий пухлощёкий юноша, не до конца даже избавившийся от подростковых прыщей. Он выглядел настоящей белой вороной на фоне расфуфыренных придворных, поскольку одет был в неброскую серую хламиду, а в руках у него красовался ветвистый посох с большим голубоватым камнем в навершии. Юноша мог бы считаться симпатичным, если бы не выражение презрения пополам со скукой, буквально написанное у него на физиономии.

– Это принц Морфеус, – произнёс здоровяк, верно определив направление моего взгляда. – Младший брат короля и при этом маг.

– В смысле колдун? – не могу не удивиться я.

– Да ну тебя, какой ещё колдун, – опасливо заозирался здоровяк. – Он волшебник! Неужели ты не понимаешь разницы?

– В сортах магии не разбираюсь, – обронил я, продолжая рассматривать королевский банкетный зал.

Второй фигурой, явно бросающейся в глаза, оказался коротко стриженный голубоглазый гигант. Он отличался от остальных присутствующих, как небо от земли. Не только благодаря росту, хотя он на голову превосходил и в росте и принца Морфеуса, и самых рослых из придворных. Помимо этого, он, единственный из присутствующих, умудрился придти на бал в полном металлическом доспехе. Мимоходом я ему посочувствовал – в юности я увлекался исторической реконструкцией, и потому прекрасно знал, насколько утомительно таскать на себе груду железа, насколько в ней жарко и как немыслимо бесит невозможность почесать спину. Надо быть параноиком высочайшей степени, чтобы нацепить тяжёлый доспех на мирное мероприятие. Или просто безумцем.

– Это принц Эрик, – пояснил мне здоровяк. – Средний брат короля. Воин высокой доблести и великий героический герой.

– Но почему он пришёл на бал в доспехах? – я высказал вслух своё недоумение.

– Подвиг может настичь героя в любой момент! – назидательно воздел палец здоровяк. – А вдруг война, а он без амуниции? Говорят, он даже моется, не снимая доспехов. Повезло, что его заставили снять хотя бы шлем.

– Кто же заставил такого бугая? – переспросил я, и в этот миг внезапно понял, кого именно мой собеседник имел в виду.

В богато отделанном кресле восседал человек в тёмном камзоле. Он был бы похож на аптекаря средней руки – худощавое лицо, умные проницательные глаза, бородка клинышком, если бы не два обстоятельства. Во-первых, его чело венчал тонкий золотой ободок, чего ни один из придворных себе не позволял. А во-вторых, в его глазах царили ум, сила и власть. Власть короля.

– А это наш король, – верно растолковал мои опасения здоровяк. – Ричард Кофейное Сердце, собственной персоной. Прошу любить и жаловать. Или хотя бы – просто любить, короли это обожают!

На верхний ярус соседней койки взгромоздилась колоритная парочка. Один из них не издавал ни звука, хотя постоянно жестикулировал – а другой, глядя на его жесты, разражался словами.

– Это наши толмачи, Биб и Боб, – пояснил мне здоровяк, верно истолковавший недоумение в моём взоре. – Один умеет читать по губам, а другой – озвучивать вслух прочитанное!

– Брат, тебе не надоело в этом доспехе? – Боб, очевидно, озвучил короля Ричарда. – Тебе же неудобно!

– В боевых походах мы по несколько недель не снимали доспехов, – степенно ответил принц Эрик в ретрансляции того же Боба. – Неудобнее всего было с девушками в захваченных нами городах… э-э-э… общаться! Но ничего, мы справлялись!

– Девушкам это наверняка не особо нравилось! – горячо встрял в перепалку принц Морфеус. – Нет бы пытаться завоевать их симпатию любовью и заботой! Первым делом девушка должна услыхать звон золота, своего рода уведомление о поступлении в её кошель денежных средств!

– Конечно, не нравилось, мы же пару недель не мылись, – с усмешкой пояснил принц Эрик. – Но их мнения мы как-то забывали спросить.

– Это… это же подло! – вскричал принц Морфеус, но его голос позорно сорвался, чем заметно снизил пафос его обличительной речи. – Ты подлец, брат!

– Это ты дурачок, братец, – с вежливой улыбкой отреагировал принц Эрик. – Я никого никогда не заставлял. Девушки любят победителей, это закономерно. Научись побеждать, братец – и люди к тебе потянутся! Ничего, подрастёшь, авось поумнеешь…

– Да я всего на три года младше тебя!

– Как любит повторять наш любимый король, – принц Эрик кивнул в направлении трона, – в боевом походе день идёт за два, а на войне – за три. Так что я на целую жизнь старше тебя, молокосос!

– Да я тебя…

– Что «ты меня»? Что ты мне сделаешь? – не унимался принц Эрик. – И вообще, проявляй побольше уважения. А не то покатишься под откос и в итоге окажешься за решёткой.

– Он же принц, за какой ещё решёткой? – раздались удивлённые голоса среди придворных. – Спорим, что этого не будет?

– Хватит! – внезапно рявкнул король Ричард. Да так, что оба брата испуганно притихли, и даже Биб с Бобом в страхе съёжились на своей койке. – Воин и маг, две опоры трона – грызутся между собой, как две базарные торговки! Ещё слово – и изгоню! Клянусь клинком предков!

Король Ричард поднял руку, в которой красовался невероятно изящный изогнутый меч, бросающий вокруг золотистые отблески.

И воцарилась тишина.

– Запускать ли гостей? – тишину нарушил бородатый гражданин, одетый в настолько невыносимо белую хламиду, которую стирали наверняка не «обычным порошком». – Всё готово для начала бала, Ваше королевское величество!

– Это придворный маг самого короля, – опасливо прошептал мне на ухо здоровяк. – Все его называют Его Магейшество, хотя ходят тёмные слухи, что его зовут… зовут…

– Как? – не удержался от вопроса я.

– Не могу сказать, это же тайна. Хотя нет, скажу! Его зовут – Игорь!

– И что? – не понял я.

– И «горь»! – пояснил здоровяк. – Он очень толковый маг! И песни умеет петь!

– Да начнётся бал! – скомандовал король Ричард, описав мечом сверкающую дугу и вновь спрятав его от посторонних глаз.

– Слушаюсь и повинуюсь! – в руках бородатого гражданина, словно по волшебству, возник посох, раза в полтора превосходящий по размерам посох младшего принца. – Заходите, господа магократы!

Его Магейшество стукнул посохом оземь, и по залу словно пронеслись отблески самоцветов.

– Ваше величество! – громко возвестил он. – К вам прибыла делегация королевства гномов!

И действительно, в зал вошло пятеро бородатых коротышек самого недружелюбного вида. Невысокий рост компенсировался невероятной шириной плеч, так что коротышку вписать можно было разве что в квадрат. Непонятно, что именно их расстроило сильнее – то ли борода Его Магейшества, оказавшая на добрую ладонь длиннее, то ли длительная процедура, которой волшебник подверг всех вошедших по очереди: размахивал над каждым из них своим посохом, бормоча странные слова. И в этот миг мне захотелось протереть глаза – из навершия посоха разлетались золотистые нити, оплетавшие гномов замысловатыми узорами.

– А что это он делает? – поинтересовался я.

– Проверяет, не принесли ли гномы на банкет оружие, – пояснил здоровяк. – Гномы очень не любят людей. Они ведь помнят проигранные битвы, могут захотеть отомстить… Но нет, все чисты.

Мрачные гномы уселись за стол и тут же принялись хлестать пиво и закусывать сосисками, мрачно зыркая на короля.

– Ваше величество! – снова во всеуслышание возвестил Его Магейшество. – К вам прибыла делегация ханства орков!

Орков оказалось всего двое – парень и девушка. Ростом они оказались примерно с принца Эрика, но заметно шире его в плечах. Лица их отдавали зеленью, но в целом были довольно симпатичны, а девушка так и вовсе могла бы считаться красавицей даже по земным меркам, а на конкурсе бодибилдеров она бы явно не осталась без приза. Стоически перетерпев процедуру магического поиска, они уселись за дальний столик.

– Ваше величество! – заявил Его Магейшество. – К вам прибыла особенная гостья. Переселенка Ольга!

Ольга впорхнула в зал под гром аплодисментов, и все присутствующие уставились на неё. Времени она зря не теряла – соорудила себе замысловатую причёску и нарядившись в достаточно короткое платье, открывающее любопытным взорам её коленки – весьма и весьма симпатичные, если не сказать больше. И поэтому мужская половина зала издала восхищённый вздох. Но, конечно же, по залу тут же пронеслась шипящая волна, словно в него бросили клубок разъярённых змей – это женская часть гостей тоже оценила Ольгин наряд, и осталась им весьма недовольна. Ольга гордо воздела голову, осмотрела зал, остановила свой взор на короле и решительно двинулась к нему.

– Ваше величество! – Его Магейшество снова стукнул посохом оземь. – Все гости в сборе, пора начинать бал!

– А эльфы? – я пробежался взглядом по банкетному залу, но не обнаружил никого, кто хотя бы отдалённо ассоциировался с понятием «эльф». – Ты мне обещал эльфов показать!

– А их тут и нет, – здоровяк нахмурился. – Но просто так пропустить бал они не могли. Следовательно…

И в этот миг свершилось сразу несколько событий. Ольга поскользнулась, взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие – но не удержала, и принялась падать. Король Ричард не стал раздумывать, вскочив со своего трона и ринувшись к ней. В тщетной попытке удержаться за воздух Ольга повторно взмахнула руками и уцепилась за бороду слуги, рысью пробегающего мимо с подносом, уставленным бокалами. У входа в банкетный зал возникло двое новых, и, судя по всему, незваных посетителя – которые остались незамеченными, потому что все уставились на Ольгу и спешащего к ней короля.

Слуга проявил чудеса эквилибристики, удержав поднос с бокалами в вертикальном положении. И тут его борода сказала грустное «хрусть» и отделилась от его физиономии. А под нею…

– Вампир! – завопила Ольга и тут же не просто обрела равновесие, но ещё и отпрыгнула на рекордное расстояние.

Вампир – достаточно молодой парень – понял, что раскрыт. Оскалил клыки. Отшвырнул в сторону поднос с бокалами. И ринулся к Ольге. Но на его пути жарко сверкнул металл королевского меча – и вампирская голова покатилась по полу. Все присутствующие мужчины синхронно выдохнули, а дамы – взвизгнули от ужаса, потому что катящаяся голова моргала, корчила гримасы и активно шевелила губами, явно пытаясь озвучить нечто крайне скабрезное. Но всему приходит конец – и отрубленная голова вампира замерла, после чего воцарилась тишина. В которой наверняка отчётливо слышались хлопки – парочка, стоящая у двери, дружно зааплодировала.

– Ваше величество! – Его Магейшество направил посох на незваных гостей. Его навершие заметно подрагивало. – К вам прибыли ещё гости. Второй и третий наследники графства Убыр.

– Это же он! – едва не завопил я, узнав своего относительно недавнего бородатого собеседника. Теперь он напоминал пирата, потому что его глаз закрывала чёрная повязка. – Я его без глаза оставил!

– У графства Убыр есть к вам претензия, ваше Величество, – достаточно вежливо заявил спутник моего знакомца, и даже слегка нагнул голову, обозначая уважение к королю. Видимо, это и был Второй Наследник. – Наш Третий Наследник пострадал от подлых рук кое-кого из здесь присутствующих. Отдай нам виновника, и мы его примерно накажем. И больше никто не пострадает.

– Я тебе сейчас покажу претензии, упырь! – яростно выкрикнул принц Эрик, потрясая кулаками, облачёнными в тяжёлые латные перчатки. Однако король красноречивым жестом призвал его успокоиться.

– Ты полагаешь, что я тебе сдам родного брата? – в мягком голосе короля Ричарда звякнула сталь. – Ты с ума свихнулся, кровосыся?

Одноглазый Третий Наследник дёрнулся, словно от пощёчины. Но Второй Наследник лишь гаденько ухмыльнулся.

– Никто на твоего брата не посягает. Виновник – вот он. А точнее – она, – Второй Наследник обвиняющим жестом указал на Ольгу. – Переселенка!

Ольга взвизгнула от страха и юркнула за широкую спину короля.

– Её я тем более не отдам, – глаза короля Ричарда полыхнули гневом. – И вообще, пора заканчивать этот балаган. Стража! Взять их!

Стражники не двинулись с места. А Второй Наследник расхохотался. Взмахнул рукой – и, подчиняясь его жесту, все стражники и примерно половина слуг оскалили клыки и бросились на людей.

Но события сразу же пошли не по вампирскому плану. Сверкнул королевский меч – и бросившиеся на короля вампиры в буквальном смысле потеряли головы. Пришли в движение могучие кулаки принца Эрика – и имевшие несчастье оказаться поблизости вампиры разлетелись в стороны, как кегли в фильме «Большой Лебовски». А прыгнувший на принца Морфеуса вампир удостоился тычка посохом, из-за чего замер, как изваяние. И принц принялся его методично колотить посохом, словно Уолтер Собчак машину.

– Вот так! Вот так! Живут вампиры и циклопы! – приятным баритоном протянул Его Магейшество, лихо крутнул посох – и в стоящих у двери наследников полетели длинные ветвистые молнии.

Клыкастые слуги и стражники оставили людей и принялись сбегаться на защиту своего господина – принимая на себя удары молний и рассыпаясь чёрным пеплом. Их количество, и так невысокое, таяло с каждой секундой. И казалось бы, уже близка победа…

– План Б, – шепнул Второй Наследник Третьему. В горячке шумного боя его никто из людей не услышал, но Биб сумел прочесть по губам.

Третий Наследник кивнул и вскинул на плечо трубу тёмно-зелёного цвета.

– Это же гранатомёт! – не удержался я. – Как он посмел притащить такое оружие в ваш мир? Это же просто неспортивно!

– Вот так! Вот так! Ну а у нас всё через… – Его Магейшество прервался, успев заметить угрозу. Вокруг него вспыхнула матовым огнём явно защитная сфера, в которую как раз и угодил выстрел гранатомёта.

Сверкнула вспышка.

А когда я смог проморгаться и вновь узреть банкетный зал, Его Магейшества в нём уже не было – ни живого, ни мёртвого. И вампиры ринулись в атаку.

И тут король Ричард Кофейное Сердце показал, чего он стоит как полководец. Подчиняясь его командам, люди вооружились, чем сумели и сформировали некое подобие звезды с длинными лучами. На конце одного из лучей оказался сам король, без устали размахивающий мечом. Другой луч возглавлял принц Эрик, которому оружие вполне заменяли кулаки (на моих глазах он ухватил сразу двух вампиров и стукнул их лбами друг об друга, отчего они перестали двигаться). Третий луч оказался вотчиной принца Морфеуса – который тыкал посохом в вампиров, заставляя тех застыть, после чего люди их без проблем добивали. Четвёртый луч состоял из гномов, а пятый из орков – которые укладывали вампиров штабелями, и лишь приказы короля удерживали их от перехода от защиты к атаке. А в центре построения стоял трон, на который уселась Ольга. Силы вампиров таяли быстрее, чем силы людей, и было ясно, чем закончится битва.

Вампиры тоже это поняли, поэтому Третий Наследник отбросил сослуживший свою службу гранатомёт и вынул некий предмет из… какого-то места своих широких штанин, я не разглядел, какого именно – но надеюсь, что это был карман. Отблеск фонарей тускло блеснул на стволе этого предмета, оказавшегося пистолетом Макарова.

– Да они обнаглели! – меня просто переполнила ненависть к кровососам. – Вампиры читят!

Король Ричард вовремя оценил угрозу, что-то отрывисто приказал – и люди внезапно от обороны перешли к атаке. Принц Эрик оказался во главе атаки, проламывая ряды супостатов с лёгкостью и изяществом ледокола на самом полном ходу. А вслед за ними ринулись остальные, причём сзади мчался принц Морфеус, едва не утыкаясь носом в широкую спину брата. И не успел я подивиться такой отваге, граничащей с безрассудством, как мне стала ясна задумка короля.

Принц Эрик крутнулся вокруг своей оси, расшвыряв злодеев в стороны, ухватил протянутый братом посох – и в длинном выпаде поразил им Второго Наследника. Тот застыл, бессмысленно тараща глазёнки. После чего Эрик подхватил брошенный королём клинок, и разрубил злополучного Второго Наследника на две примерно равные половинки. Одноглазый Третий Наследник опустил руку с так и не выстрелившим пистолетом, швырнул что-то себе под ноги, и растворился в ослепительной вспышке. А вампиры в зале замерли и с удивлением принялись глядеть друг на друга.

Принц Эрик, с мечом в одной руке и волшебным посохом в другой, подошёл к безоружному королю. И протянул ему оружие, попытавшись опуститься на колено. Но Ричард Кофейное Сердце оказался не лыком шит – сжал брата в объятиях, и все вокруг разразились ликующим криком.

– Ура! Ура! Наши победили! – звучало вокруг, и заключённые принялись месить друг друга от полноты чувств.

Койка содрогнулась от врезавшихся в неё тел, потом ещё и ещё. Я попытался покрепче вцепиться в доски и потому не сразу заметил, что они накреняются вместе со мною. А когда понял – уже было поздно. Повернув голову, я лишь успел увидеть откормленное туловище здоровяка, медленно летящее в мою сторону на фоне вращающегося потолка.

Глава 3

– Вы пришли в себя? – спросил меня участливый голос. – Вы меня слышите? А видите?

Я с трудом разлепил глаза. И тут же вновь зажмурился – в окно напротив меня светило яркое солнце, и даже с закрытыми глазами посреди черноты ярким пламенем горел отблеск окна, разделённого решёткой на множество мелких квадратов.

Решётка? Значит, это был не сон. Я по-прежнему в тюрьме!

– Я вас слышу, – прохрипел я пересохшим горлом. – И даже немного вижу.

– Тогда пиши, – передо мной зашелестел лист бумаги. Или, по крайней мере, чего-то напоминающего бумагу.

Я привычным жестом извлёк из кармана ручку, поднёс её к бумаге, приоткрыл глаза, увидел, что это всё-таки не бумага, а лист пергамента… и опомнился.

– А что писать-то? – поинтересовался я у силуэта напротив. Рассмотреть его не получалось, потому что он сидел почти напротив солнца. Рассмотреть удавалось лишь кудряшки вокруг его головы, что делало его самого похожим на солнышко из детских рисунков.

– А что хочешь, то и пиши, – доброжелательно заявил силуэт. – Например, как ты злоумышлял против Его Магейшества…

– Но я не злоумышлял! – я попытался вскочить, но сильная рука стоящего за моей спиной человека моментально хлопнула меня по плечу.

Я плюхнулся обратно, заставив табурет подо мною жалобно заскрипеть.

– Значит, пиши, что не злоумышлял, – в голосе добавилось стали. – Ты, главное, пиши.

– Ладно, сейчас напишу, – меня охватила волна раздражения. Да что этот тёмный силуэт себе позволяет? – Всё напишу, что о вас думаю. Правду и только правду!

– А что такое правда? – поинтересовался силуэт, массируя руками виски.

Мои глаза наконец-то привыкли к свету, и я сумел рассмотреть собеседника. Он выглядел человеком, который повидал в своей жизни кое-каких неприятностей. Его лоб был испещрён морщинами, глаза выражали боль и усталость, а руки тёрли виски, словно пытаясь трением зажечь в мозгу хоть небольшую искру интереса к жизни.

– Правда – это философская категория онтологического характера, – принялся я излагать, глядя на хмурящегося собеседника и изо всех сил сдерживая растущую в душе волну раздражения. – Правда – это отражение действительности в соответствии с твоими нравственными категориями… Но если совсем просто, то правда в том, что у тебя болит голова.

– Откуда ты знаешь? – со слабым удивлением спросил тот. Видимо, головная боль отбила у него последние крохи интереса к окружающему миру.

– Это видно, – я машинально набросал на пергаменте профиль собеседника, стараясь его немного приукрасить, изобразив таким, каким он был до болезни – сильным и уверенным в себе. Ручка привычно скользила по пергаменту, непривычно заставляя линии на миг вспыхивать яркими искрами. Или это мне кажется? – Да не переживайте так. Рано или поздно голова пройдёт.

– Не пройдёт, – грустно заявил собеседник. – Это ведь не просто боль, а магическое прокля… Что? – неожиданно воскликнул он. – Проклятие! Она не болит!

Собеседник медленно опустил руки, словно не веря своим ощущениям и ожидая, что боль вот-вот вернётся.

– Ну я же говорил! – улыбнулся я.

– Ты не понимаешь, – покачал головой собеседник. – Головная боль это результат проклятия, наложенного Его Магейшеством. От неё не помогали сильнейшие эликсиры. А тут – ты. Справился. Убрал. Как?

– Считайте это чудом, – меня охватило чувство неловкости, и я попытался свести всё дело к шутке. – У вас же магия в ходу, а значит, чудеса на каждом шагу.

– Магия подчиняется строгим законам, – не согласился со мной собеседник. – Ты либо сам великий маг… Или, возможно, им был кто-то из твоих предков. Кстати, ты так ничего и не написал. Пиши!

Я пожал плечами и написал «все бабы как бабы, а Ольга богиня». Собеседник выхватил у меня листик, уставился в него и издал торжествующий вопль:

– Ага! Вместо обычных рун – какая-то абракадабра!

– Обыкновенные βuκνγ… – я опять запутался в слове.

– Ага-ага! – вдвое громче возликовал собеседник. – Теперь не отвертишься. Ты – переселенец!

– Да я и не собирался это отрицать, – пожал плечами я. – Ну переселенец, и чего? Убьёте меня?

– В зависимости от ответа на вопрос, – собеседник приподнялся и уставился мне прямо в глаза немигающим взглядом. Я попытался отодвинуться, но тяжёлая длань фигуры, стоявшей позади, вновь пригвоздила меня к месту. – Так какое твоё самое заветное желание?!

– Чего? – растерялся я. – Я даже не знаю, никогда не задумывался. Наверное, чтобы был мир во всём мире… и чтобы все мерзавцы сдохли! Как вам?

– Не юродствуй! – громыхнул собеседник. – Я о том желании, которое ты загадал во время своего переселения!

– Но я не загадывал ничего… – пробормотал я. – Или загадывал, но уже не помню, что именно…

– А ты вспомни! – потребовал собеседник. – Напряги голову!

– Но зачем это вам? – удивился я. – Мало ли что может придти в голову?

– Я ведь рассказывал тебе, – подала голос фигура, стоявшая позади, и я узнал его голос. Тед! Я ощутил себя почти счастливым. Хоть кто-то знакомый! – Желания переселенцев имеют свойство сбываться.

– И если переселенкам женского пола всего лишь хочется быть любимыми, то с мужским полом не всё так однозначно, – прошипел собеседник. – Вечно хотят то в Вальгаллу, то в рай к гуриям, то в страну, КОторую Мы ПОТеряли… кстати, я неудачно назвал её «компот», из-за чего Его Магейшество меня и проклял. Видишь теперь, какие угрозы может нести исполнение ваших желаний! Наш мир может оказаться в опасности! Живо вспоминай!

– Да ничего я не желал! – вспылил я. – И к гуриям не спешу, так что можете не переживать. Или что вы сделаете? Запрёте меня?

– К сожалению, указ короля это запрещает, – печально выдохнул собеседник. – Заветные желания у вас иногда исполняются именно в критический момент, и тогда уж мало не покажется никому. Вы, переселенцы, как лошадиный навоз – чем меньше вас трогаешь, тем меньше, уж прости, воняет. Потому можешь быть свободен. Тед, проводи нашего постояльца.

– Пойдём, – Тед потянул меня за рукав, и я загипнотизировано последовал за ним, словно Алиса за белым кроликом.

* * *

– А куда мы идём? – спросил я спустя пару сотен шагов после того, как мы покинули тюремное здание и зашагали по улочкам города. – И вообще, где мы?

Сперва я вертел головой и жадно разглядывал город, впервые представший предо мною в дневном свете. И, надо признаться, ночью он выглядел куда лучше. Темнота скрывала обшарпанные стены, замусоренные обочины и прятала по домам толпы людей, чей галдёж серьёзно действовал мне на нервы. Хотя, как мне раньше казалось, средневековые города в той же Европе выглядели куда грязнее. По крайней мере, помои и нечистоты тут совершенно точно не выливали на улицы, иначе бы от их «ароматов» и туч насекомых было не продохнуть. А так лёгкий ветерок разносил по улицам лишь запах подгнивших фруктов, смешанный с тонким запахом благовоний.

– Повезло тебе, борода, что ты попал в столицу, а не куда-то за город, – ответил Тед. – Там бы ты от вони рехнулся и насекомые тебя бы растерзали. А тут – красота, всё совсем иначе!

– Но почему?

– Столица, как-никак. А король очень не любит, когда посторонние запахи портят аромат его любимого кофе. Вот мусор тут и убирают по несколько раз на дню, а для отпугивания насекомых жгут специальные ароматические палочки, придуманные Его Магейшеством… Эх, надеюсь, что он жив.

– А что с ним стряслось? – поинтересовался я.

– По нему мощно жахнули. Из… из… из такой штуки, которая мощно жахает, – выкрутился Тед. – И он тут же врубил смыватор.

– Кого врубил?

– Магическое умение, позволяющее быстро смыться, – объяснил Тед. – И поэтому Магейшество быстро дал по тапкам. Но насколько он при этом пострадал – неизвестно. И что тут будет после его исчезновения – непонятно, и оттого тревожно. Без магического прикрытия тяжело королевству придётся…

– Эльфы? – небрежно поинтересовался я.

– Они, – кивнул Тед. – Относительно недавно, по историческим меркам, каких-то сто лет назад – эльфы тут четвертью континента рулили, хвастались, что над их лесами никогда не заходит Солнце… врали, конечно. А теперь всё их владение – крохотный Туманный остров. Обидно им, леший их дери. Но и все остальные – и гномы, и орки, и даже карлики Лумпа-Умпы – тут же воспользуются возможностью оторвать от королевства по куску. Человеки не умеют жить в мире. И, наверное, никогда не научатся.

– Но при чём тут человеки, если речь об иных видах? – изумился я. – Те же гномы – это ведь не люди?

– Не люди, но человеки, не сомневайся! – хохотнул Тед. – Просто все мы делимся на разные человеческие расы – людей, гномов, орков… Это всё магия. Например, гномам магия помогла измениться, лучше приспособиться к условиям подземелий. Но всё равно они – человеки. Хотя бы потому, что дети прекрасно рождаются и в смешанных браках… хотя судьба их незавидна. Вот, например, Бегемот…

– Кто-кто?

– Управляющий королевского цирка. В который мы, собственно говоря, и направляемся.

Мы продолжали шагать, а Тед монотонным голосом рассказывал про этого удивительного человека. Бегемот, оказывается, отличался двумя особенностями. Во-первых, его папа был гномом, а во-вторых, в силу такой наследственности Бегемот оказался идеологическим пьяницей. «Идеологический пьяница» – это не тот, кто пьет просто потому, что хочется выпить. Он пьет потому, что это главная цель его жизни. Потому, что это единственное занятие, которое ему нравится. Потому, что это единственное для чего он существует, ходит на работу, зарабатывает деньги и вообще живёт. Цель жизни – пить. Причем это совсем не говорит о том, что надо спиться и околеть. Как раз к своему здоровью Бегемот относится крайне серьезно. Ведь если что с организмом – то как тогда бухать? Поэтому регулярно ходит к целителям на обследования. Как моя печень, как желудок? Не начинается ли какое заболевание, надо гасить его в зародыше, а то ведь впереди еще столько надо выпить. И надо сказать, что организм его не подводит. Бенечка (это уменьшительно-ласкательное от Бегемота, так называли его подруги) мог пить годами подряд. Например, сейчас он, возглавляя цирк, жил по следующему графику – сутки работал, двое бухал. Вернее, сутки бухал облегчённо, а потом два дня фигачил на всю катушку. Собственно, именно поэтому он и отправил гимнастку Ю-ю за веществами. В силу гномьей крови, обычный алкоголь его опьянял слабо, и требовались специальные добавки. А сам сходить за ними он не мог. Потому что был очень занят. Он бухал.

– А зачем мы направляемся к такому человеку? – спросил я, когда Тед наконец-то замолчал.

– А куда ж тебя? – изумился Тед моей недогадливости. – В королевский дворец, что ли? Ты не от мира сего, быстро пропадёшь. Если не окажешься среди цирковых – они там тоже все малость сдвинутые. А некоторые и не малость. Будешь там как свой среди своих! Да и Ю-ю будет рада тебя увидеть…

– Так она там! – во мне поднялась волна душевного тепла. – Вы и правда думаете, что она… что будет рада…

– Нет, конечно! – обидно расхохотался Тед. – У неё мужик есть. Ты-то ей зачем?

– Ну… – протянул я. – Быть может, пригожусь…

– У тебя нет шансов! – Тед рассмеялся ещё громче и обиднее. – Неужели ты, в твои-то годы, так и не понял, какие парни нравятся девушкам? Разве ты беглый каторжник? Лихой извозчик? Или хотя бы продавец овощей на базаре?

– Всё я понял! – обиделся я. – Девушки любят успешных, а чем я не успешен? В современном обществе успеха добиваются прилежные, разумные и дальновидные, которые много учатся и работают. Это я, я и ещё раз я!

– Но так стало совсем недавно, – Тед расхохотался гораздо обиднее. – Может пару тысяч лет назад от силы. А до того, предыдущий миллион лет – люди опирались на примитивные животные инстинкты. Бить, хватать, подавлять, отнимать, дёргать в школе за косички – вот проявления инстинктов. И кто активнее им следовал, кто лучше бил и подавлял, кто эффективнее хватал и отнимал – тот и становился более успешным. Потому именно такие мальчики нравятся девочкам, такие и только такие! И не важно, в реальном мире ты грабишь и на каторгу заезжаешь, или в цирке гирями жонглируешь, или в трактире сладко песни поёшь о подвигах. Именно в таких девочки влюбляются – потому что так за миллион лет сложилось! Пойми, пальцем инстинкты не задавишь.

– И что же, Ю-ю влюбилась в такого вот? – ужаснулся я, представив это нежное и очаровательное создание в объятиях какого-то гнусного бандита. – Она не такая!

– Все такие, – отрезал Тед. – Поэтому твоя Ю-ю и упала в объятия нищего циркача, отлично понимая, что денег у него три медяка. Да и те он постоянно пропивает. Потому что нужны ей не деньги, а подчинение инстинктам. Она сама всё своё отдаст и последнюю рубаху продаст, чтобы с ним остаться. А тебя с твоими деньгами пошлёт куда подальше… при том, что пока у тебя даже нет денег.

– Будут! – рявкнул я, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на негодяя с его пакостными речами, и не задать ему хорошую трёпку. Единственное, что меня сдерживало – понимание, что трёпку скорее всего получу именно я. – А тебе я не верю! Ты злой, нехороший человек. Наговариваешь на людей! Заткнись, не хочу тебя слушать!

Тед усмехнулся, но ничего не сказал. Лишь молча зашагал вперёд, и я волей-неволей последовал за ним, вслушиваясь в звуки города. Скрип колёс, ржание лошадей, цокот копыт и топот ног по мостовой заглушался шелестом сплетен, передающихся из уст в уста и летящих над столицей:

– Ой, бабоньки, что в королевстве творится!

– Последние времена настали, точно вам говорю. Ужас что происходит!

– Да, Боженка-то с соседней улицы вчера мужу изменила. Говорят, со стражником!

– Да хрен с нею! Брат уже идёт на брата, вот что творится!

– Иди ты!

– Ты разве не слышал? Принц Эрик и принц Морфеус подрались!

– Да, из-за новой переселенки этой. Как там её – Хельга?

– Ольга её зовут. Принцы нос к носу столкнулись у дверей её спальни, и, воспылав страстью, не захотели друг другу уступать!

– Морфеус колданул на брата обездвиживающее заклятье, представляете?

Звук подзатыльника.

– Ой-ой-ой! Ну не колданул, а скастовал. Какая разн… Ой-ой, хватит, я понял! Батя, у тебя рука тяжёлая!

– В отличие от социальной ответственности Боженки с соседней улицы. Говорят, её вампир вчера соблазнил!

– Фигня! Вот у принца Эрика рука реально тяжёлая. Несмотря на заклятье, он сумел врезать младшему братишке!

– Ещё как! Принц Морфеус скатился с лестницы, пересчитав все ступени. Говорят, сломал обе руки, три ребра, расквасил нос, и, самое главное, порвал свои королевские панталоны прямо на глазах придворных дам!

– Теперь сидит у себя в опочивальне, и носа наружу не показывает. То ли от ран, то ли от стыда. Но над ним всё равно все хихикают.

– Сам дурак. Недоучёл, что на принца Эрика заклинания плохо действуют. Говорят, у него среди предков были орки, потому он такой здоровый.

– Точно, орки! Боженка-то с соседней улицы вчера мужу изменила. Говорят, с орком!

– Да ну её! Принц Эрик выломал дверь и ворвался в опочивальню переселенки. Прямо посреди ночи. Представляете?

– Вот это любовь, девочки…

– Ага, любовь. Переселенки-то там не оказалось!

– Как и чести у Боженки с соседней улицы. Говорят, она с гномами спуталась, назло мужу!

– Где же была переселенка?

– Во дворце не скроешься! Видели, как она тайно входила в кабинет к самому королю!

– Прямо как Боженка с соседней улицы. К эльфам шастает тайком от мужа, точно вам говорю!

– Верим, верим…

Я выдохнул с облегчением, когда пред нами возник огромный красочный шатёр, который не мог быть ничем иным, кроме как цирком.

Глава 4

Подойдя поближе, я понял, что шатёр лишь казался красочным. Вблизи стали ясно видны и многочисленные заплаты, и ещё более многочисленные прорехи, и общая потёртость потерявшей цвет ткани. Королевский цирк явно переживал не самые лучшие времена. А хмурая физиономия дежурящего у входа верзилы с дубиной усугубляла это впечатление.

– Кто вы такие? Я вас не знаю, – мрачно проворчал верзила. – Идите отсюда!

– Дядюшка Охт, ты ли это? – расплылся в приторно-слащавой улыбке Тед. – Неужели ты не узнаёшь старого товарища? Можно даже сказать, друга?

– Таких друзей – за нос и в музей, – дядюшка Охт сделался ещё мрачнее. – Тед, зачем ты припёрся? И что это за тип, которого ты с собой притащил?

– Это твой будущий зять, – не моргнув глазом, ответил Тед.

– ЧТО?! – возмущённо прорычали мы с дядюшкой Охтом.

– Возможный, возможный! – тут же исправился стражник. – Охт, ты же сам говорил, что хотел бы найти для Ю-ю хорошую партию, что хватит ей водиться с этим потаскуном управляющим, бухло ему таскать…

– Мне гадалка нагадала, что у Ю-ю будет прекрасный муж, – ещё сильнее помрачнел дядюшка Охт. – Но этот мозгляк совершенно непохож на прекрасного. Видимо, наврала, карга старая. Ну я ей покажу!

– Покажи лучше, где ваш управляющий обитается, – приказал Тед. – Есть к нему разговор.

– Агр! – догадался дядюшка Охт, становясь мрачнее тучи. – Ты хочешь пристроить этого молодца к нам в цирк! На моё место метишь? Чтобы моя плата, и так невысокая, ещё снизилась. Не пущу!

Дальше всё произошло очень быстро. Дубина дядюшки Охта описала туманный полукруг, заставив воздух взвыть от боли – но вместо Теда она рассекла пустоту. А потом дядюшка Охт отлетел в одну сторону, а его дубина – в другую.

– Так-то лучше, – проворчал Тед, потирая кулак. – Так что, проводишь нас? Или мы сами?

– Провожу, чтоб вы провалились, – буркнул дядюшка Охт, поднимаясь на ноги. – Иначе вы нам полцирка разнесёте, и мои доходы упадут.

– Простите, а ваше место – это какое? – я не удержался от вопроса. – Кем вы трудитесь в этом славном цирке?

– Кем-кем… Клоуном, – печально ответил дядюшка Охт и презрительно сплюнул.

– Не может быть! – изумился я. – Я думал, что клоуны такие… э-э-э… весёлые, что ли!

– Я же сейчас не на работе, – ответил дядюшка Охт. – Как бы тебе объяснить… Вот представь, что ты стражник, дни и ночи ловишь злодеев. Потом хочешь отдохнуть, приходишь на пляж, а там – бандит на бандите сидит и бандитом погоняет!

– Но как вы могли подумать, что я претендую на ваше место? – меня внезапно охватил приступ возмущения. – Я что, похож на клоуна?

– Конечно, похож, – пробасил Тед и внезапно стукнул меня по спине. Да так сильно, что я не удержался на ногах, стукнулся об дверь. Распахнул её и ввалился в достаточно большое помещение.

– Эй, вы чего вламываетесь? Я занят! – из-за стола, заставленного бутылками всевозможных форм и расцветок, выкатился человечек.

Именно выкатился, потому что был он довольно невысокого роста даже по местным меркам, зато невероятно широк в плечах, напоминая кого-то, кого я видел совсем недавно. Да гнома же! Однако, вспомнив, как выглядели коротышки, я понял, что он не гном. Если тех можно было вписать лишь в квадрат, то этот поместился бы лишь в прямоугольник с соотношением сторон 4:3, то есть ростом он был повыше гномов, а в плечах поуже. Полугном. Похоже, именно тот, о котором рассказывал стражник…

– Привет, Бегемот, – прогудел Тед, войдя в комнату. – Чем это ты занят? Бухаешь?

– Я не бухаю! – взвинчено ответил Бегемот. – Я отдыхаю! Очищаю душу!

– Ты пойми, что бухло губит нас…

– Мы его тоже не жалеем!

– Ты хоть закусываешь? Или хотя бы запиваешь?

– Не надо гнать! Я смешиваю бухло с соком.

– С каким ещё соком?

– С желудочным, ясное дело, – ответил Бегемот. И немедленно выпил.

– Как ты вообще на сцену выходишь в таком виде? Как ты гирями жонглируешь?

– Это как раз проще всего. Десять рук и весь потолок в гирях!

Пикировка продолжалась, но я видел, что оба её участника спорят не всерьёз. Это была своего рода игра, ритуал при общении. Доставлявший всем, кроме дядюшки Охта, живейшее удовольствие.

– Так зачем ты явился, старый ты чурбан? – вежливо поинтересовался Бегемот у своего визави. – Жениться решил? Или напиться? В принципе, можно совместить. У нас тут, кстати, есть отличный спирт… Или желаешь чего-то покрепче?

– Нет уж, – Тед отрицательно замахал руками. – Как-нибудь обойдусь. А пришёл я, чтобы представить молодого человека, достойного во всех отношениях. Ты возьмёшь его к себе в цирк!

– И не подумаю! – рявкнул Бегемот. – У нас и так кризис. Нет у меня вакансий!

– Вижу, что у вас кризис, – Тед лениво катнул ногой пустую бутылку по полу. – Если так бухать, то проблемы неизбежны.

– Как же мне не бухать, когда у нас столько проблем? – нелогично возразил Бегемот. – Зритель покинул нас!

– И правильно сделал, – едва ли не зевнул Тед. – Ваши представления как успокоительные капли. У гимнастов номера скучные, дрессировщик постоянно угашенный в дрова (его звери не сожрали только потому, что боятся алкогольного отравления), клоун грустный и унылый…

– Я стараюсь! – возразил дядюшка Охт.

– Надо не стараться, а смешить! – отрезал Тед. – А иллюзиониста вообще нет! Стыд и позор!

– А где я возьму фокусника? – завопил Бегемот в ответ. – Магически одарённые люди не пойдут к нам горбатиться за пригоршню медных монет! Они одним движением руки могут наколд… намагичить себе больше денег, чем у нас за месяц выходит!

– Вот я и нашёл тебе человечка, который пойдёт! – Тед кивнул в мою сторону. – А ты ещё носом воротишь. Фу таким быть!

– В самом деле? – Бегемот прищурился и взглянул на меня по-новому. – Что же, в этом случае он, быть может, и подойдёт… Ладно, уболтал. Берём. Сегодня как раз выступление.

– Но я же не волшебник! – запротестовал я. – Я же не умею всех этих волшебных штук!

– У всех свои недостатки, – отрезал Тед. – Я же видел, как ты исцелил судью. Несколько штрихов, и дело сделано. Так что если захочешь жить – научишься.

– Но…

– Никаких «но»!

– Но ведь…

– Никаких «но ведь»! Иди, готовься к выступлению! Ю-ю тебя проводит.

Я обернулся. И в самом деле, прекраснейшая Ю-ю с бутылками в руках замерла у двери, не решаясь войти. Причём бутылок было так много, что некоторые из них она прижимала плечом и предплечьем к телу. И при виде этой картины внутри меня поднялось настоящее цунами негодования. Я не смог этого вытерпеть, и бросился к ней. Не слушая возражений, отобрал бутылки и водрузил их на пустую часть стола перед Бегемотом.

– Выпить подано, – ядовито процедил я.

– Я что, нанял грузчика? – заорал Бегемот, неожиданно для меня приходя в ярость. – Ты же волшебник, эльфы тебя дери! А ведёшь себя, как слуга, бутылки вместо бабы таскаешь? У тебя есть хоть капля самоуважения? Впрочем, сейчас проверим!

Бегемот схватил одну из бутылок. Проверил, что она пуста, и мощным ударом разбил её о край стола. После чего с хищным выражением лица двинулся ко мне. Мысли, как всегда в моменты смертельной опасности, ускорились. Было ясно, что он ждёт колдовства, а единственный его источник это ручка! Может, стоит её использовать?

Я выхватил из кармана ручку, направил её на Бегемота и нарисовал в воздухе косой крест. Обмирая от страха, что ничего не произойдёт, и агрессор до меня доберётся… Но реальность превзошла все ожидания. Неведомая сила приподняла Бегемота, и достаточно сильно шваркнула об стенку.

– Я волшебник, – холодно сообщил я Бегемоту, который тряс головой, пытаясь придти в себя. – Я веду себя так, как хочу. А кто попытается мне указывать – пожалеет.

Бегемот обессилено кивнул. Тед иронично приподнял бровь, но промолчал. Дядюшка Охт зато стал смотреть на меня чересчур пристально – видимо, всё-таки счёл меня достойным… Лишь Ю-ю не скрывала своих чувств – она повисла на мне, радостно хихикая и болтая ногами.

– Пойдём, отведу тебя в каморку иллюзиониста, – прошептала она мне на ухо. – Шутки-шутками, но надо же готовиться к выступлению.

Каморка мне понравилась – достаточно просторная и чисто убранная, лишь в углу стояли несколько ящиков с реквизитом, а напротив них возвышался массивный книжный шкаф.

– Спасибо, что привела, – поблагодарил я девушку.

– Не за что, – ответила она, глядя не на меня, а чуть в сторону.

– Ты так добра… – я шагнул к ней.

– Характер такой, – она отступила на шаг.

– И столь прекрасна… – я сделал ещё шаг.

– Хорошая наследственность, – холодно сказала она.

– Что-то не так? – спросил я, останавливаясь. – Я что-то не то сказал или сделал?

– Нет, всё в порядке, – грустно сказала она. – Просто у меня есть проблема. И я пока не могу думать ни о чём ином. Звёздочка заболела. Сильно. Лежит, не встаёт. И почти ничего не ест. Я так сильно о ней беспокоюсь, – Ю-ю всхлипнула.

– Пошли, посмотрим, – предложил я. – Вдруг я смогу помочь.

– О, это было бы чудесно! – от недавней печали Ю-ю не осталось и следа. – Идём скорее!

Я едва успел захватить с собой лист пергамента и последовал за нею, по пути размышляя, кто такая эта Звёздочка? Неужели дочка? Или племянница? Или взятая из жалости сиротка – в последнем мнении я укреплялся по мере того, как всё дальше мы отходили от обжитых помещений цирка, и всё сильнее пахло зверями. Точнее, даже откровенно воняло.

– Вот она, – Ю-ю распахнула дверь и просительно уставилась на меня. – Помоги ей.

– Но это же лошадь! – удивился я. – Неужели ты из-за лошади так переживаешь?

– Хорошая цирковая лошадь стоит очень и очень дорого, – отрезала Ю-ю. – Она мне необходима для выступлений. Гимнастка на лошади – это круто, гимнастка без лошади – это полнейшая дрянь и скукотища, какие коленца не выкидывай! Из-за её болезни мне урезали жалованье. Сильно урезали, если быть честной. Помоги ей, ты же волшебник!

– Попробую… – только и смог, что пообещать я.

Прислонив к стене лист, я принялся рисовать. Изобразить лошадь не так просто – весь секрет в невероятно-загадочном изгибе лошадиной шеи, который, если дастся творцу – позволит лепить лошадей хоть из пластилина, хоть изгибать из проволоки. А если нет – то картина так и останется мёртвой. И после ряда проб мне это удалось – лошадь на пергаменте вставала на ноги, и во всей её стремительной фигуре виднелась страсть к неудержимой скачке. Ручка рассыпала золотые искры, и я вложил в рисунок всё своё умение, силясь исполнить просьбу прекраснейшей девушки…

– Получилось! – воскликнула Ю-ю с сияющими глазами.

И в самом деле, Звёздочка, до того неподвижно лежащая в углу, поднялась на ноги, шагнула к гимнастке и с аппетитом захрустела предложенной ей морковкой.

– Я так счастлива! – с жаром воскликнула Ю-ю, и нежно обняла лошадиную шею. – Будь уверена, Звёздочка, мы с тобой скоро выйдем на арену! И мне наконец-то будут вновь платить как следует!

– Рад был помочь, – сообщил я, чувствуя, как в душе ощущение нежности к девушке сочетается с удовольствием от успешно выполненной миссии, которую она непременно оценит…

– Да, спасибо, – рассеянно ответила Ю-ю, даже не глядя в мою сторону и продолжая наглаживать лошадиную шею.

– Ю-ю, скажи, пожалуйста… – замялся я, но всё же нашёл в себе душевные силы продолжить. – А что ты делаешь сегодня вечером? После представления?

– Какой там вечер? После представления уже глубокая ночь! – фыркнула Ю-ю.

– Тогда что ты делаешь ночью? – продолжил я. – Не желаешь ли полюбоваться на звёзды? В моём, так сказать, обществе?

– Ночью я сплю, – отрывисто сообщила Ю-ю. – И не с тобой. Так что спасибо, мил-человек, и до свидания.

Я хотел что-то сказать. Даже приоткрыл рот. Но обнаружил, что мыслей в голове нет – все они разлетелись подобно вороньей стае, в которую бросила камень жестокая рука хулигана. Потому я молча развернулся и вышел. Теперь надо вспомнить, как добраться до каморки иллюзиониста…

– Ты на неё не обижайся, – посоветовал дядюшка Охт, внезапно вынырнув из-за поворота. – Она не со зла. Просто такой характер… вся в мать. Та тоже спешила жить на всю катушку, без малейших сожалений разбивая сердца недостаточно подходящим кавалерам…

– Но почему я неподходящий? – всплеснул руками я. – Я ей помог, я о ней позаботился. Я же ради неё…

– Можешь мне ничего не рассказывать, – оборвал меня дядюшка Охт. – Я подслушивал.

– Тогда я вообще ничего не понимаю, – честно признался я, ощущая внутри невероятную растерянность. – Что не так-то?

– Всё не так, – отрезал дядюшка Охт, став в этот миг невероятно похожим на свою дочку. – Ты всё сделал абсолютно неправильно. Оказанная услуга ничего не стоит. Вот если бы ты сперва выбил из неё обещание сходить с нею на свидание… а ещё лучше – не стал бы исцелять лошадь сразу, а заявил бы, что для этого надо несколько сеансов, между которыми тебе надо как следует отдохнуть. Как следует, понял? Вот тогда она была бы твоя. А так ты подобен продавцу, который швырнул в толпу весь товар и удивляется, почему ему никто из толпы денег не несёт.

– Но это же подло, – изумился я. – Добиваться девушки обманом и шантажом – это же ни в какие ворота!

– Это ты вошёл в неправильные ворота, паря, – с сочувствием сообщил дядюшка Охт. – И будешь один, если не поумнеешь.

– Да и хрен с ним! – раздражённо буркнул я, останавливаясь у дверей каморки иллюзиониста. – Дальше не надо меня провожать. Сам справлюсь.

Оказавшись в каморке и заперев на всякий случай двери, я первым делом ринулся к книжному шкафу. Увы, там меня подстерегала ожидаемая неудача – все книги, наверняка содержащие в себе немало информации о магических премудростях, были покрыты убористыми рунами, в которых я понимал не больше, чем пингвин в ядерной физике. Но вслед за неудачей и везение явило мне свой лик – между солидными толстенными томами я увидел тоненькую брошюрку. Видимо, она была предназначена для детишек, и потому текста содержала немного, зато изобиловала большим количеством рисунков.

Главным элементом каждого рисунка был некий предмет, который я условно назвал «волшебной палочкой» – именно с её помощью человек чертил различные узоры, после чего происходило что-то волшебное. Знаков было не так много, и я, неплохо разбиравшийся в семиотике, сумел их запомнить и классифицировать. Осталось дело за практическим воплощением. Я закатал рукава, взял наизготовку авторучку, и принялся экспериментировать.

* * *

– Дамы и господа! – торжественно провозгласил Бегемот, одетый в праздничный сюртук и невыносимо клетчатые брюки. – Сейчас перед вами выступит мегазвезда и супергений, выдающийся маг всех времён и народов инкогнито… – в этот момент в голову Бегемоту прилетела морковка (или нечто, очень на неё похожее), и он быстро свернул свои речи: – В общем, встречайте! Господин Ха!

– Мистер Икс, тупица! – проворчал я, выходя на сцену. – По пьяни всё перепутал!

– Улыбаемся и машем, – почти не разжимая губ, сообщил мне Бегемот. – Иначе они нас забросают аграрной продукцией по самые огурцы. Давай, жги!

Я остановился в центре сцены. Осмотрел зрительный зал, заполненный едва на треть. Зрители сливались в единую массу, лишь поблёскивали белки их многочисленных глаз. А в центральной ложе разместился сам принц Морфеус – весь обмотанный бинтами, со ссадинами на физиономии и донельзя удручённым выражением на ней же. И я не смог удержаться, чтобы немного не похулиганить.

– Скажи мне, любезный Бегемот, – осведомился я у клетчатоштаного управляющего цирком. – Как по-твоему, ведь народонаселение вашей Столицы значительно изменилось?

– Э-э-э… – проспиртованный мозг Бегемота завис, пытаясь осмыслить поступившую информацию.

– Да где там ему измениться! – выкрикнул кто-то из публики. – Как были люди говном, так и остались. Особенно Боженка с соседней улицы, которую вчера видели в компании двух гастарбайтеров…

– Куда там «не изменилось»! – ехидно возразили с другой стороны зала. – Гастарбайтеров понаехало – не продохнуть! А Боженка с ними гуляет, изменщица!

– Да она стабильно ему изменяет!

– Вот я и говорю! Измена это же изменение!

Устав слушать перепалку, я принялся колдовать. Это оказалось совсем несложно – я извлекал из коробка металлические шары, рисовал на их серых боках нужные знаки, и они взлетали к куполу, плавно меняя цвет и кружа в вышине, потом опускаясь на землю, отскакивая от неё и вновь отправляясь в полёт. И весь зал застыл, любуясь феерией красок. Я и сам ею залюбовался, хотя рисунки были совсем несложными – первый из них ослаблял воздействие гравитации, так что шары находились в воздухе минутами. А второй создавал на их поверхности тонкие плёнки различной толщины, преломление света в которых играло всеми цветами радуги.

И тут я заметил, что на сцене появились новые действующие лица. Дядюшка Охт, Бегемот и пятеро других циркачей калибром поменьше торжественно возразили на песок цирковой арены кресло с принцем Морфеусом. Причём физиономия у принца выглядела настолько перекошенной, словно у олигарха, которому предложили горящий тур в двухзвёздочный отель Турции.

– Решили полюбоваться поближе, ваше высочество? – спросил я у принца.

Принц ничего не ответил, лишь помрачнел ещё сильнее и заскрежетал зубами.

– Нет, он здесь не для этого, – на арену шагнул Тед. – Вылечи принца!

– Ты забыл волшебное слово, – проворчал я.

– Лечи его, мразь! – рявкнул Тед.

– Ладно, ладно, вылечу! – алебарда Теда выглядела очень острой, и мне совсем не хотелось познакомиться с нею поближе. – Только дайте мне пергамент… и отойдите подальше!

Получив желаемое, я принялся рисовать. Принц на рисунке получался гораздо лучше, чем в жизни – без вечнонедовольной гримасы, а открыто улыбающийся миру человек. И его лицо мне показалось знакомым – я точно его где-то видел. Причём часто видел… причём не в этом мире видел…

– Как это вообще работает? – не удержался от вопроса принц.

– Магия, – коротко ответил я.

– Я сам волшебник, – скептически заявил Морфеус. – И я о таком не слышал!

– Риcoвaть чeлoвeкa – это само по себе cpoдни вoлшeбcтву, – объяснил я. – Пpoникaeшь внутpь чeлoвeкa. Нe только в тело, но и в душу.

– Ладно, хватит, – принц Морфеус махнул перевязанной рукой. – Я так и знал, что ничего не получится. Да и ни к чему это всё.

– Ни к чему лечиться? – меня охватило чувство глубочайшего изумления. – Но почему? Вам нравится терпеть боль?

– Физическая боль – ничто по сравнению с болью в сердце из-за неразделённой любви! – эту фразу Морфеус изрёк настолько пафосным тоном, что её можно было намазывать на хлеб вместо паштета. – Ах Ольга, прекрасное создание, как ангел, и жестокое, словно демон! Знал бы ты, как сильно я её люблю, и сколь жестоко она со мной играет!

– Это же магия, – попытался я урезонить страдающего принца. – Эффект переселения в другой мир, все в неё влюбляются. Это не твоё чувство, оно навязано тебе извне!

– Мне без разницы! – взвыл принц Морфеус. – Я бы и без магии в неё втрескался по уши!

– Да ты же её вчера впервые увидел! – возмутился я. – И совсем не знаешь, что эта особа собой представляет!

– Это любовь с первого взгляда! – возмутился принц. – Да как ты смеешь? Я тебя сейчас!

Принц резво вскочил на ноги и ринулся ко мне, одной рукой шаря у себя за поясом, а другой замахиваясь для удара. Драться с ним мне не хотелось – он был весьма упитан, как кабанчик, и вполне мог задать мне хорошую трёпку. Но если бы даже всё сложилось иначе, и трёпку получил бы он – у меня бы после такого появилась наверное масса забот. Потому я решил пойти иным путём. Я внёс небольшие изменения в картине – подрихтовав разлюбезному принцу левое колено. И сработало! Принцу тотчас же взвыл, сбился с шага и рухнул наземь, пропахав носом песок арены. Зрители восторженно выдохнули. Они и представить себе не могли такого зрелища – что у них на глазах будет огребать не безымянный клоун, а брат короля!

– Мне больно, – выдержав длительную паузу, пожаловался принц Морфеус. – Гномы-экономы, очень больно!

– Вся жизнь – это боль, – философски ответил я. – Мы тонем в океане страданий, могильный холод ползёт по бледной коже. А счастье захлебнулось в бездонном океане отчаяния…

– Немедленно вылечи меня! – капризно потребовал принц.

– Разрешите бегом? – издевательски осведомился я. – Ой, простите, ваше высочество, не сейчас. Я шнурки забыл погладить. Вот как только – так сразу! Ладно, я пошутил. Не дуйся.

– Да будь ты человеком! – в голосе принца наконец-то стали пробиваться настоящие, искренние эмоции. – Пожалуйста…

Я потратил несколько секунд на то, чтобы штрих поперёк ноги принца превратился в затейливую деталь одежды.

– Всё, готово, – сказал я.– Можешь вставать.

Принц Морфеус осторожно встал. Топнул ногой, потом второй – сперва осторожно, а потом со всей силы.

– Принимайте работу, – слегка склонил голову я. – Вы исцелены, мой добрый принц!

– А кто сказал, что я добрый? – Морфеус явно не читал Гамлета, и истолковал цитату по-своему. – Ты сейчас поплатишься за всё! Узри мощь настоящей магии!

Далее принц занялся какой-то достаточно странной акробатикой. Он принялся шарить у себя за поясом, а потом и в карманах – сперва одной рукой, а потом и двумя, и движения его становились всё более дёрганными, хаотичными и неуверенными.

– Нет… – стонал принц Морфеус. – Только не это, нет, нет, нет, не может быть!

– Странная какая-то магия, – изрёк я, когда принц обхватил голову руками и застонал особенно жалобно. – Но должен предупредить: я был женат, и потому магия слёз на меня больше не действует…

– Врёшь ты всё, – на арену шагнул Тед. Брови его хмурились, а алебарда оказалась недвусмысленно направлена в мою сторону. – Никогда ты не был женат.

– С чего это ты взял? – оскорбился я.

– Нет среди людей такой дурынды, которая бы за тебя пошла, – безапелляционно заявил Тед. – А теперь ты похитил у принца палочку!

– А колбочку не похитил? – почему-то я подумал про светочувствительные рецепторы глаза. – Или погодите, погодите… речь о…

– О волшебной палочке! – взвыл принц. – О средоточии моей магии! Её нет! И магии тоже нет! А кто я без моей магии?

– Гений, миллиардер, плейбой, филантроп… – я попытался его приободрить. – К тому же брат короля! Так что не переживай, высочество! Найдём мы твоего воришку.

– Правда? – с надеждой уставился на меня принц.

– Ещё какая, – пафосно заявил я. – В конце концов, тварь я колдующая или право имею? Давайте сюда этих носильщиков.

– Кого-кого?

– Тех, кто тебя несли, – пояснил я. – Только у них была возможность незаметно украсть палочку.

Вскоре предо мною выстроилось семь человек… точнее, шесть человек и один полугном. Я взял мешок, в котором принёс шары, поймал один из них, нарисовал на нём извилистую руну и бросил шар в мешок.

– Это новейший πριδορ… тьфу ты! – опять отсутствующее в языке слово едва не прервало пафосность речи. – В общем, это антиворовская магия. Вам нужно сунуть руку в мешок и коснуться шарика. И если вы не трогали палочку, то с вами ничего не случится.

– А если трогали? – спросил дядюшка Охт в своём глупейшем костюме клоуна. – Мы умрём?

– О нет! – рассмеялся я. – По крайней мере, не сразу. Тут вы получите всего лишь небольшой ожог. А уж потом вами займутся королевские палачи. У вас же есть палачи? Хотя если слово такое есть, то должны быть!

– Есть, наверное, – принц Морфеус задумчиво потёр лоб. – Я как-то не интересовался этой стороной бытия. Но ради такого дела – найдём!

– Давайте! Кто первый? – я протянул мешок к семёрке.

– Дайте я. – дядюшка Охт засучил рукава, поплевал на ладони и решительно опустил руки в мешок. – Холодный!

– Ты не вор! – констатировал я. – Следующий!

Остальные подозреваемые по очереди подходили к мешку, засовывали в него руки и провозглашали «холодный!». И когда это слово прозвучало в седьмой раз, принц Морфеус горестно поник, Тед нахмурился, а я рассмеялся.

– А теперь протяните руки ладонями вверх! – скомандовал я. – Живее!

Они подчинились, и предо мною возникла вереница из двенадцати грязных и двух чистых ладоней.

– На самом деле я вас обманул, – сообщил я уставившимся на меня людям. – Шарик не выявлял вора. Он просто был вымазан чернилами. И любой, кто к нему прикасался, пачкал руки. Не испачкал их лишь один человек… а точнее, полугном. Где палочка, Бегемот?

– Я отдам… всё отдам… – Бегемот подошёл к морковке, которая чуть раньше стукнула его по лбу, а нынче скромно валялась в углу. И извлёк из неё волшебную палочку.

– И что ты собирался с нею делать? – с любопытством спросил я. – Продать, наверное. Ведь цирк денег не приносит, а выпить хочется всегда… А теперь вопрос на миллион. Кому ты её продать собирался?

Бегемот затравленно огляделся и внезапно бросился бежать. Я выхватил авторучку, но не успел. Туманным полукругом взвизгнула алебарда, и по арене покатился небольшой круглый предмет. Это была отрубленная голова Бегемота.

Зал выдохнул от ужаса, и через миг взорвался громом оваций. Тед с довольной улыбкой раскланялся, нежась в лучах славы. А мне почему-то снова захотелось ему врезать.

Глава 5

В дверь постучали.

Я неохотно оторвался от разучивания нового заклинания и покосился на дверь, в надежде, что незваный визитёр сам уйдёт. Хотя надежды было мало. С тех пор, как на глазах изумлённых зрителей мне удалось исцелить принца Морфеуса, прошло несколько дней. И все эти дни меня осаждали просители – хромые, косые, увечные или просто пребывающие не в себе. К счастью, Ю-ю после скоропостижной гибели предыдущего управляющего Бегемота взяла управление цирком в свои руки, и немало в этом преуспела. Теперь первую часть выступлений занимал своеобразный аукцион, где толстосумы соревновались между собой в готовности раскошелиться. А потом я выходил на сцену, быстренько рисовал победителя, и он, как правило, уходил с неё своими ногами под восхищённые овации зрителей. А я возвращался в свою каморку разбираться с магией. Предо мною открылся новый мир, прекрасный и чарующий – и я погрузился в него с головою. Жизнь наконец-то вошла в некую колею, и я чувствовал бы себя абсолютно счастливым, если бы не незваные визитёры, время от времени проникающие ко мне сквозь все цирковые препоны…

В дверь постучали ещё раз, сильнее и нетерпеливее. Потом за нею послышались голоса, переходящие в визг, упало и разбилось что-то стеклянное – и мне пришлось подняться, подойти и отпереть дверь.

За нею обнаружился клубок из двух здоровенных кошек, яростно метелящих друг друга. Но потом он распался, и оказалось, что одной из кошек была Ю-ю, пребывающая в достаточно плачевном виде – щека расцарапана, волосы всклокочены, глаза безумны. А вторая кошка обернулась Ольгой, чей вид оказался куда более плачевен: некогда дорогое платье изорвано в лохмотья, под глазом здоровенный синяк, нос расквашен. Будь я спортивным судьёй, присудил бы Ю-ю несомненную победу в этом поединке, хоть и по очкам.

– Есть женщины в фентезийных селеньях, – изрёк я, оглядывая эту парочку. – Σλοηα на скаку… тьфу ты! – раздосадовано выругался я, донельзя разочарованный отсутствием в этом мире слонов. – Дракона на лету остановят и крылья ему оторвут. Стоп, у вас водятся драконы?

– Ещё как водятся, – проворчала Ю-ю, поднимаясь на ноги. – Мерзкие ящеры!

– Сама ты ящерица, змеюка! – прорычала Ольга, тоже вскакивая на ноги и шипя похлеще иной кобры. – Пропусти меня!

– Ты не пройдёшь, выдра!

– Ещё как пройду, курица!

– Рискни здоровьем, овца!

– Дамы, дамы! Хватит! – я замахал руками, опасаясь, что они вновь вцепятся друг в друга. Хотя лекция о фауне этого мира оказалась очень познавательной, и было немного жаль её прерывать. – А что у вас разбилось?

– Бокал, – процедила Ольга, неприязненно глядя на противницу. – Я же планировала не просто так сидеть и позировать, а с толком распорядиться этим временем!

– Так ты ещё и бухаешь, – вызверилась Ю-ю, поднимая чудом уцелевшую бутылку. – Ух ты, «Чёрный волшебник». Дорогущее вино.

– И очень вкусное, – облизнулась Ольга.

– Постой, – спохватился я. – А в каком смысле «позировать»?

– В прямом, – сверкнула глазами Ольга. – Ты же обещал нарисовать мой портрет. Ещё там, в том мире. Забыл, что ли?

– Отчего же, прекрасно помню, – вздохнул я. – Ладно, дамы, проходите.

Я запер за ними дверь, поставил два кресла – не настолько близко, чтобы они могли друг до дружки дотянуться, и занялся вином. Усиленная руна левитации – и пробка с громким хлопком вылетела из бутылки. Поиск по шкафам – и в моих руках вскоре оказалась пара замызганных бокалов. Две руны чистоты – и их хрустальные грани засверкали, словно алмазы. Вручив каждой из дам по бокалу, я встал к мольберту и окинул намётанным взором композицию. Должно было получиться отлично – Ю-ю и Ольга совпадали друг с дружкой примерно как Инь и Янь. Боевая пантера и нежная трепетная лань. Опасная хищница и милая домашняя мурлыка. Ястреб и горлица. Лев и агнец. Это будет шедевр! И я приступил к работе.

– Так тебе нужен просто портрет? – спросил я у Ольги, тщательно вырисовывая лицо Ю-ю с гладкой кожей, без малейшего намёка на царапину на щеке. – Или, быть может, нечто иное?

– Иное, – призналась Ольга, отпивая из бокала. – Мне нужен такой портрет, чтобы король полюбил меня больше всего на свете.

– ЧТО?! – возмутилась Ю-ю, и едва не бросилась на соперницу. – Да как ты смеешь!

– Мне казалось, что король и так тебя любит, – усмехнулся я. – И не только он… Ты в первый же вечер оказалась у него в кабинете!

– Любит, – призналась Ольга. – Но недостаточно! «Свадьба не раньше, чем через полгода, это государственное мероприятие!» – издевательски передразнила она Ричарда. – А до свадьбы – ни-ни, он чересчур высокоморален… тьфу, слово-то какое! Меня это не устраивает!

– Но ведь король прав! – заявила Ю-ю. – Ему же надо всё организовать, пригласить гостей, так сказать, подготовить почву…

– Сколько можно почву готовить? – скривилась Ольга. – Он король или навозный жук?

– Но почему ты так торопишься? – меня охватило изумление. – Что мешает подождать полгода?

– За полгода многое может измениться, – нервно пробормотала Ольга. – Вдруг магия, влюбившая его в меня, выветрится, ослабнет? А если он встретит другую? Вдруг его уведут? Ты не видел наших придворных дам – настоящее кубло! Ш-ш-ш! Чуть зазеваешься – конец. Сожрут и косточек не оставят!

– Понимаю, – я почесал в затылке свободной рукой, не прекращая работать. – Но влиять на чувства другого человека я не смогу и не стану. Не смогу – потому что я всего лишь маг, а не чудотворец. А не стану, потому что это безнравственно.

– Ещё один придурочный моралист на мою голову, – пробурчала Ольга. – Но ты можешь на меня повлиять? Сделать меня красивее?

– Это могу. Запросто. Только подумай, как именно!

– А что тут думать! – воскликнула Ольга. – Грудь на размер… нет, лучше на полтора побольше, талию стройнее, глаза повыразительнее, нос поизящнее!

– Кстати, Ю-ю, может быть, тебе тоже что-то поменять? – спросил я насупленную девушку.

– Да, – нерешительно произнесла та. – Сделай грудь поменьше.

– Ну ты и дура! – Ольга приложилась к бокалу, глядя на Ю-ю с весёлым изумлением. – Где ж это видано – уменьшать! Да на тебя и так мужики не особо смотрят, а после этого будут проходить как мимо пустого места!

– Ну и пусть, – дёрнула плечиком Ю-ю. – Она мне мешает трюки исполнять на высоте. А если меня всё-таки кто-то полюбит, по-настоящему – то ему будет безразличен размер.

– Никакой любви не существует, – отрезала Ольга, шумно отхлёбывая из бокала. – Есть только жажда обладания с мужской стороны, и возможность её использовать в своих интересах – с женской. Вот и весь секрет отношений между полами!

– Неправда! – возмутилась Ю-ю, тоже припадая к бокалу. – А как же песни, сказки, баллады? О любви, такой прекрасной и далёкой, которая превыше всего на свете! Да я, чтоб ты знала, когда читаю о страстно-мужественной руке Амальгама, нежно ласкающей упруго-доверчивую грудь Формальдегиды, сама трепещу от страсти, и мокрыми становятся не только…

Вот откуда оно взялось! – подумал я. – Я так и знал, что авторы ромфанта не от мира сего!

– Ты просто романтическая дура, – не допускающим возражений тоном заявила Ольга. – Веришь во всякую выдуманную чушь!

– А ты просто циничная мразь! – не осталась в долгу Ю-ю. – У тебя вместо сердца – булыжник!

Между прекрасными девушками назревала новая драка, и я выразительно постучал по мольберту, привлекая внимание.

– Дорогие дамы, – сообщил я. – Если вы снова затеете драку, то есть испортите мне рисунок – превращу вас в жаб! Так и знайте!

Дамы насупились, но ничего не сказали. Залпом допили свои бокалы, и мне пришлось вновь их наполнить. В помещении воцарилась тишина, в которой почти слышалось высоковольтное напряжение между ненавидящими взглядами двух прекрасных дам.

– А что касается свадьбы, – я начал вещать, чтобы разогнать тишину. – То есть простой способ её ускорить.

– Какой же? – подалась вперёд Ольга, глядя на меня с жадным любопытством.