Читать онлайн Долина Инферин. Жар солнца бесплатно

Пролог

Кения, конец апреля 2017 года

День сегодня выдался солнечным. Ближе к маю дожди шли реже, а ливни становились короче. Утренний воздух наполнился свежестью и прохладой. После сезона дождей саванна стала похожа на цветущий сад. Деревья и растения напитались живительной влагой, тропинки в буше заполнились зеленью, деревья оделись новыми листьями, а на кустах распустились яркие цветы. Реки, преисполненные водой, разлились, образуя многочисленные заводи. Дороги, по-прежнему размытые, грозили путешественникам глубокими лужами и грязевыми ямами, в которых легко мог увязнуть джип.

Тем не менее, к поселению масаев, расположившемуся неподалеку от заповедника Цаво, на полной скорости приближался лендровер, не страшась дорожных неприятностей. Автомобиль остановился, из него выскочил африканец и бросился через ворота. Никто его не остановил, так как здесь он был своим. Кениец подскочил к одному домику, выкрикивая имя человека. На пороге показался высокий жилистый англичанин и с надеждой заглянул в лицо темнокожего человека.

– Это произошло! – пытаясь отдышаться, выпалил африканец, согнувшись и держась за бок.

– Мфано, друг мой, успокойся. Испей маджи и расскажи все подробно.

Он протянул кенийцу фляжку с водой. Тот отхлебнул и вернул флягу хозяину.

– В моей зоне разошлась саванна, и появились туманы, которые образовали коридор. Я видел долину!

Профессор Курт Брикман не мог поверить в удачу. Он так долго ждал этого момента!

– Нельзя медлить, друг мой. Поспешим.

Они побежали к джипу, заскочили в него, и Мфано надавил на газ. По дороге по направлению к Килиманджаро Брикман обдумывал то, что, скорее всего, теперь такая его жизнь закончится. Почти год профессор прятался от правительства, живя в маленьком селении масаев, которые согласились укрыть его. До этого он постоянно перемещался с места на место, ночуя в буше в палатке, чтобы его не поймали. Но Брикман ни о чем не жалел, ведь такой путь для себя он выбрал сам. Решив помочь новым друзьям, он обрек себя на недовольство властей. Сначала они просто следили за ним, потом вызывали на допросы с участием русских. Когда обнаружилось, что съемную квартиру Курта в Найроби обыскивали, пришла пора скрыться и залечь на дно. Он поступился именем, известным в археологических кругах, но сделал это для того, чтобы исполнить мечту. И сейчас он был всего в часе езды от нее.

Скрываясь от наблюдателей, Брикман при помощи друзей вел тайную слежку за необычными событиями в саванне. За годы жизни в Африке у профессора появилось много хороших знакомых среди кенийских племен. Именно они и передавали ему весточки, если случалось что-то странное. В последнее время участились слухи об удивительных миражах в районе Килиманджаро. Впечатлительные аборигены рассказывали, что видели там внезапно возникающие другие, разительно отличающиеся от их собственных, земли. А после Ночи Голубых Всполохов, как называл ее Мфано, вся округа гудела об этом явлении.

После громкого дела о пропавшей экспедиции русских писаки готовы были примчаться сюда в любое время дня и ночи. Вот и в этот раз, словно голодные гиены, на добычу слетелись журналисты разных стран. Курту, находящемуся в опале, это не сыграло на руку. Но его приборы засекли невероятный всплеск электромагнитной энергии, да такой, что счетчики зашкаливало. Увидеть всполохи самолично он не смог. Сейчас же был готов поступиться собственной свободой, лишь бы увидеть все своими глазами.

Мфано привез его на открытую местность, откуда хорошо просматривалась гора, на языке суахили именуемая «сверкающей». Африканцы не зря дали ей такое название. Сегодня небо оставалось настолько чистым, что ни один из трех пиков не был укрыт за облаками, и в солнечных лучах снежная шапка блистала, будто расплавленное серебро. Мужчины вылезли из лендровера. Именно здесь, по словам масая, и было то самое место.

Саванна тяжело дышала влажным воздухом, а солнце щедро опаляло листву редких пальм дум и стада животных, спешивших добраться к месту водопоя.

Брикман и его друг достали из машины приборы, складные стулья и приготовились к долгому ожиданию. Дело близилось к вечеру, когда воздух впереди помутнел. Словно из ниоткуда появилась белесая дымка, которая спустя мгновение рассеялась, образуя своеобразный коридор в пространстве. И в самом конце этого коридора взгляду путников открылась великолепная долина. Они увидели обработанные поля, дома, скот и людей. Профессор обрадованно расхохотался. Он не мог поверить своему счастью! Это действительно происходило!

Несмотря на то, что видение длилось всего около трех минут, а затем растаяло словно сон, Брикман достал из бардачка лендровера телефон и набрал номер, который знал наизусть. После долгих гудков он услышал русскую речь.

– Я видел это собственными глазами! – сказал профессор, убедившись, что на трубке нужный абонент. – Теперь ты просто обязан приехать!

Смятение

Москва, конец ноября 2015 года

Стояло холодное солнечное ноябрьское утро. Ни одного облачка над Москвой, ни одной снежинки на забитых автомобилями дорогах. Зато трава и серые ветки деревьев в городских парках украшены белым инеем, а окна квартир морозным узором. Кутаясь в строгое осеннее пальто, высокий темноволосый мужчина неторопливым шагом шел по Большой Лубянке. Аккуратная стрижка, ровные стрелки на брюках, обувь начищена, в походке чувствуется армейская выправка. Он бросил задумчивый взгляд на здание на Лубянской площади и остановился, рассматривая его как в первый раз. Он никогда не интересовался архитектурой, но эти стены словно заставляли его встать перед ними по стойке смирно, насладиться их величественностью и только тогда двигаться дальше. Сколько загадочных легенд связано с этим поистине историческим домом! Многие из них, конечно же, полная чушь, а некоторые действительно отражают события, когда-то происходившие в его застенках. Раньше среди народа ходили шутки, что это самое высокое здание в России, а из его подвалов видно Колыму. Оно и понятно, ведь с 1919 года здесь поселилась служба Московской ЧК, а впоследствии загадочное и страшное для наших соплеменников НКВД. Именно сюда привозили граждан, подозреваемых в государственной измене, и именно здесь они пропадали без следа. Сейчас, спустя целый век, прохожие шли мимо, не подозревая, как много в свое время оно значило для жителей России.

Михаил Арсеньевич Новинский, майор и агент Федеральной Службы Безопасности, был на хорошем счету у начальства. Но сегодня утром его вызвал генерал. Михаил знал, о чем пойдет речь, и поэтому не торопился на рабочее место. Он прошел в холл, поздоровался с охраной и поднялся в кабинет. Аккуратно расстегнул пуговицы пальто, неспешно повесил его на вешалку и строго оглядел себя в висящее на стене у двери круглое зеркало. Словно удостоверившись в собственном превосходстве, он кивнул отражению, вздохнул и направился к генералу.

Проходя узкими коридорами, снова вспомнил жуткие истории, которые ходили в быту о месте его работы. До сих пор особо впечатлительные сотрудники жаловались на странные ползающие тени на стенах, стоны, шорохи и вздохи, раздающиеся в пустых кабинетах. Михаил не верил в такие присказки и никогда не обращал на них внимания. Но сегодня ему самому было не по себе, хотя единственной тенью, нависшей над ним, было так и нераскрытое за несколько недель дело.

Секретарь, женщина средних лет, придирчиво оглядела майора поверх очков, когда тот вошел в помещение за толстыми дубовыми дверями.

– Василий Степанович у себя? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу под ее пытливым взглядом.

– Ждет, – ответила женщина, и, потеряв к Михаилу всякий интерес, уставилась в экран своего компьютера.

Помявшись у входа, Михаил все же вошел в кабинет и попал в большое, светлое и чистое помещение. Создавалось впечатление, что комнатой пользуются крайне редко или вообще не пользуются. Хотя ряд потрепанных книг и дюжина старых папок на столе говорили об обратном. Вокруг ни пылинки, ни соринки. Чистые подоконники заставлены цветами в горшках, новые стулья аккуратно расставлены вдоль стены. В воздухе чувствовался запах свежей краски, говоривший о недавно проведенном ремонте.

В кресле за столом сидел пожилой грузный человек. Он вдумчиво читал какие-то бумаги и тяжело дышал, будто только что пробежал стометровку. Одет он был по-военному, с полагающимися его рангу погонами. Форма на генерале сидела нескладно, топорщилась, но не портила его представительного вида.

– А! Миша! Тебя-то я и жду! – искренне обрадовался Василий Степанович, приглашая подчиненного войти.

Тот прикрыл за собой дверь и остановился посреди комнаты.

– Ну что ты как неродной, ей-богу, – сказал генерал, протирая платком блестевшую лысину, – садись давай, рассказывай.

– А что рассказывать, Василий Степанович? – развел руками Михаил и присел на краешек стула у стены.

– Как что? – непритворно удивился толстяк. – Уж, наверное, я тебя вызвал не за тем, чтобы узнать, как ты выходные провел. Что с тем делом, о котором нас просили позаботиться?

– Так неизвестно пока ничего, – удрученно вздохнул Миша. – Да и вообще, не чепуха ли все это?

– Э-э-э, нет, дорогой! Раз сверху говорят, что это дело, значит, дело! Даже если и действительно чепуха, – подмигнул генерал. – К тому же, есть у меня кое-что. Оттуда прислали!

Василий Степанович многозначительно поднял палец, указал им на потолок, а потом, порывшись среди бумаг, достал фотокарточку размером с половину листа. Михаил подошел к столу, взял ее в руки и внимательно рассмотрел. На фото красовалась огромная зала: каменные стены и колонны, в центре деревянный трон на постаменте и высокие мужчины, по двое в каждом углу, одетые, как средневековые воины. Все, даже форму воинов, украшали золотой орнамент и разноцветные камни с кулак величиной.

– Что это? – спросил Миша.

– Подобные картинки нашли на фотопленке вашего очевидца во время обыска.

– Обыск? Мне казалось, что до этого мы пока не дошли?

– А, это, – Василий Степанович замялся.

Генерал знал Михаила еще с детства и был хорошим другом его отца. Он полностью доверял Новинскому и после минутного молчания признался:

– Вроде как не очень санкционированный был обыск.

– Ах, вот как! – улыбнулся Миша. И чего только не приходится делать верным служащим государства Российского. – А на фото что? Спектакль?

– Ну, по мне так тоже спектакль, – согласился генерал, – а вот специалисты говорят, что больно дорогие украшения в этой комнате для простого спектакля. Золото это, Миша! Золото, изумруды, бриллианты и еще много чего подобного.

Михаил Арсеньевич недоверчиво посмотрел на руководителя, но понял, что тот не шутит. Брови его самопроизвольно поползли на лоб от удивления.

– Да это же целое состояние! – не смог удержаться от восклицания майор.

– Вот то-то и оно! – Василий Степанович словно очнулся от своих невеселых дум и продолжил: – Вы очевидцев допрашивали?

– Нет, побаиваемся пока наведываться к ним. Но следить – следим. Авось, что и углядим.

– Нет, Миша, на авось тут уже никак не получится. Беритесь-ка вы поконкретнее. Кто там свидетели?

– Парень и девица, с виду совершенно обычные. Мужчина, как приехал, сильно с бутылкой подружился, хотя его знакомые и соседи утверждают, что он никогда не злоупотреблял. А девушка, симпатичная, кстати, с ним живет, хотя вместе они до этой поездки не были.

– Знаешь, Миша. Оно может, и я бы с бутылкой подружился, увидев такие богатства и не прихватив с собой мешочек.

– Думаю, дело тут не в богатстве вовсе, – возразил майор, – он в поездке этой много друзей потерял. Наверное, так поминает их.

– Ну, вот, что я тебе скажу, друг мой Миша, – решил подытожить разговор Василий Степанович, – парня-то пока не трогайте, пусть себе поминает. А вот за девушку давно пора браться! Да побыстрее, а то мне скоро ответ держать, а у тебя и конь не валялся. Давай, дорогой, работай! Пока нас обоих с насиженных мест не турнули.

– Есть, товарищ генерал. Надо поговорить – значит, поговорим, – согласился Михаил, и, понимая, что у руководителя больше ничего к нему нет, поднялся со стула и ушел.

Мучимый невеселыми думами, майор направился в сторону своего кабинета. Ему совершенно не хотелось заниматься этим делом, слишком оно казалось неправдоподобным и несерьезным. Михаил никогда не любил фантастику, а ужасы и вовсе смотрел с легкой улыбкой на губах, чем раздражал женскую половину общества. Тут же хватало и фантастики, и ужасов, и необъяснимых вещей, с которыми ему придется смириться, а, возможно, и столкнуться. И куда как хуже, если он узнает, что вся эта суета из-за ничего. Тогда он убьет свое время на «утку» вместо того, чтобы заниматься реальными делами.

Михаил вошел к себе, посмотрел на заваленный стол и раздраженно скинул с него все папки на пол, оставляя лишь одну с грифом «секретно». Сел и просмотрел дело от начала до конца, не упуская ни одного факта. Сюда собрали сведения об очевидцах, фотографии неизвестных ему людей, появившихся в нашем мире словно бы из воздуха, и важные или самые незначительные факты. Он прочел досье каждого человека, стараясь запомнить, где они пребывали в Кении, где потом оказались и чем сейчас занимаются. Потом взгляд его упал на две фотографии. На одной из них крупным планом было запечатлено кольцо в почерневшей золотой оправе, а на втором – солнце, выгравированное на каменной плите. Михаил уделил этому солнцу особое внимание. В центре его он заметил странное отверстие, очень напоминающее замочную скважину. Он еще раз взглянул на кольцо и потом снова на отверстие.

– Вот как! – вслух удивился Михаил и, набрав номер телефона, услышал голос секретарши.

– Слушаю вас, Михаил Арсеньевич, вы что-то хотели?

– Тот парень из ГРУ, которого приставили к моему делу, еще в офисе? – спросил Миша и, услышав утвердительный ответ, попросил: – Пусть зайдет ко мне, если его не затруднит.

Спустя полчаса к нему постучали. Михаил попросил человека за дверью войти. Новинскому не нравилось вторжение ГРУ в его расследование, но Василий Степанович ясно дал понять – необходимо делиться с ними всеми фактами и оповещать в случае любых изменений в ходе работы над этим делом.

В кабинет вошел молодой человек. По мнению Миши, совсем еще зеленый, но он так напоминал ему самого себя лет десять назад, что Новинский не смог не проникнуться. Единственное, чем Сергей отличался от него, так это внешностью. Если Михаил Арсеньевич всегда был интересным с виду, подтянутым и привлекающим женское внимание человеком, то Сережа – скорее тем, кого в детстве называли «ботаником». Непонятно, как этот худой, высокий, ссутулившийся лопоухий парень в очках попал в вооруженные силы. Типичный штабной офицер, наверняка ни разу не бывавший в переделках и не видевший военных действий. Но зато о нем ходили слухи, как о довольно сообразительном малом, разбирающемся в компьютерах, оружии и частично в науке.

– Вызывали, Михаил Арсеньевич? – спросил Сережа и осторожно подошел к столу. Он с интересом оглядел все еще валяющиеся на полу папки и добавил: – Разве должна конфиденциальная информация храниться таким образом? Это что, такая новая техника архивации данных?

– Не умничай, – осадил его майор и досадливо пихнул ногой какие-то бумаги, залетевшие под стол. – Лучше смотри, что я нашел.

Михаил разложил перед Сергеем фотографии и сказал:

– Не кажется ли вам, Сергей Сергеевич…

– Я Иванович, – оскорбился сотрудник ГРУ, но Михаил усмехнулся и продолжил:

– Что кольцо – ключ, а вот эта плита – дверка! Надо бы раздобыть этот так называемый «артефакт» и опробовать в действии. Сможешь проделать этот финт?

– Но почему я?

– Ты у нас из Главного Разведывательного Управления, тебе и ехать в Кению.

– А где мне кольцо достать?

– Уж напрягите извилины, Сергей… Иванович. Вас там что, в ГРУ не учат ничему? Кольцо носит вот этот мужчина, – Михаил отдал файл Сергею для прочтения. – Он выпивает частенько. Устройте ему в баре заварушку, посадите на сутки. Очухается, а кольца нет.

– А вам не кажется, Михаил Арсеньевич, что если моя работа за границей нашей страны, то ваша как раз в ее пределах? Может, вы и организуете изъятие вещдока?

– А ты прыткий, – улыбнулся Михаил и еще раз посмотрел на Сергея.

«Не так-то он прост!» – промелькнуло у майора в голове. А вслух сказал:

– Раз уж тебя пристроили ко мне в напарники, и ты, как оказалось, младше меня по званию, то тебе и делать грязную работу. И еще. Организуй мне встречу с дамой его сердца. Сверху приказано поднажать на очевидцев.

Сергей насупился, но дальше спорить не стал, в глубине души кляня майора на чем свет стоит. Но он понимал: если хочешь доказать кому-то, что чего-то стоишь, выполни невозможное и заставь себя уважать. Поэтому Сергей кивнул Новинскому и направился к двери. Почти у самого выхода Михаил остановил его:

– И надеюсь, тебе не надо напоминать, что все это совершенно секретно, и никто ничего не должен знать?

– Обижаете, Михаил Арсеньевич! – поправляя галстук, сказал Сергей, все больше раздражаясь. – Если я сейчас ниже вас по званию, это не значит, что когда-то вы не окажетесь ниже меня. Я свое дело знаю. Уж поверьте.

Как только за младшим, но подающим большие надежды, сотрудником ГРУ закрылась дверь, Михаил в голос засмеялся. Он был доволен собой. Вроде и дело делается, и сам он в нем участия не принимает. Он понимал, что Сергей тот еще фрукт и захочет выслужиться перед начальством, что, впрочем, майору только на руку. Единственное, о чем Михаил Арсеньевич и не подозревал, так это то, что Сергей перезвонит спустя всего несколько дней и в самый неподходящий момент.

Миша только что пришел с работы в свою холостяцкую берлогу, успел переодеться, улечься на диване с вечерней баночкой пива и предаться бесстрастному переключению телевизора с канала на канал. И тут раздался звонок сотового телефона с неизвестного номера. Причем Михаил сначала не понял, что звонит именно его аппарат, потому как громкий и неприятный сигнал был ему совершенно незнаком. Майор вскочил с дивана, схватил мобильный и резко спросил:

– Кто это?

– Добрый вечер, Михаил Арсеньевич. Это Сергей. Как вам новый рингтон? Понравился?

– Как ты, черт побери… – Михаил услышал в трубке глухой смех и взял себя в руки. – Почему на личный мобильный звонишь, шутник?

– А какая разница, на какой телефон звонить, предупреждая о встрече?

– Встрече?

– Ага. Ждут вас, Михаил Арсеньевич, в отделении полиции вашего района.

– Это еще что за новости? – все больше удивлялся Миша.

– Вы просили с девушкой вас познакомить. Вот я ее и остановил за незначительное правонарушение. Сидит, ожидает вас в отделении.

Михаил совсем растерялся.

– Ночь на дворе! Какая девушка? Какое отделение? Ты в своем ли уме, Сергей Иванович?

– Вы же сами просили Екатерину Васильевну Поливаеву к вам на разговор вызвать. Я решил, что в вашем кабинете это будет неудобно, поэтому договорился с местными полицейскими. Езжайте скорее.

Михаил наконец-то начал понимать, о ком речь. В памяти всплыла бумага с фотографией на ту, что проходила по их с Сергеем делу.

– Ну, ты шустрый! – изумился Миша, никак не ожидая такой скорой встречи со свидетельницей. – А то, что в нерабочее время звонишь, да еще и по мобильному, за это баллы тебе снижаю за задание.

– Не знал, Михаил Арсеньевич, что вы мне баллы ставите. Но думаю, с десяток можете накинуть за рингтон. Это ж как постараться надо было, чтобы влезть в ваш телефон и настройки изменить!

– Ладно, умник, скажи, как с ключом дела обстоят?

– Уже у меня, еду в аэропорт! Удачной вам беседы, Михаил Арсеньевич. До скорого.

– Вот это жук! – вслух поразился майор и, еще раз доказав армейскую выправку, быстро оделся, схватил барсетку и побежал к стоянке такси в надежде поскорее добраться до отделения.

Катрина решительно не понимала, что происходит. Ее остановили за превышение скорости, практически вытолкали из машины и сразу повезли в отделение. Ладно еще, если бы в свое, так ведь через всю Москву потащили. И она бы рада бы воспротивиться, да с законом не поспоришь. К тому же, имя ее нынче в этих кругах слишком известно.

Лёша однажды сделал предположение, что за ними следят, а она не поверила. Но видимо, так оно и было. Неужели теперь за каждый незначительный проступок с ними станут так обращаться? На днях и Пешехонова закрыли на всю ночь в кутузке за дебоширство и распитие спиртных напитков в неположенном месте. Тот, к слову сказать, действительно был сильно пьян, если умудрился потерять такое дорогое его сердцу кольцо Эмилии. Хотя Алексей и утверждал наутро, что выпил всего только рюмочку, и сам не понимает, как его так развезло, Катрина склонна была думать, что он ее обманывает. Потеряв единственное, что их связывало с Долиной, Пешехонов и вовсе расклеился.

Но сейчас ей не хотелось думать об этом. Гораздо сильнее ее волновала собственная судьба. Она уже час одиноко сидела в маленьком кабинете, ожидая непонятно чего. Когда Катя пыталась выйти из комнаты или спросить у полицейских, чего, собственно, она здесь делает, те лишь пожимали плечами и требовали сидеть на месте и не «отсвечивать». Когда в кабинет вошел высокий представительный мужчина в черном костюме, она напряглась.

– Здравствуйте, Екатерина Васильевна, – улыбнулся он, подставил стул к ней поближе и уселся напротив.

От его улыбки у Катрины мороз пробежал по коже. Вроде бы все ничего. И приятный внешне мужчина, и радуется встрече. Но в то же время было в нем что-то, вызывающее трепет, и оттого потенциально опасное.

– Давно ли у нас стали арестовывать за незначительное превышение скорости? – спросила Катрина, все еще надеясь быстро уладить недоразумение.

Уж чего ей только не пришлось пережить за последние несколько месяцев. Этот прилично одетый человек в черном вряд ли мог сделать ее существование еще хуже. Но Поливаева ошибалась. Как раз именно этот человек и мог перевернуть ее и так нестабильную жизнь с ног на голову.

– А я и не штраф выписывать вам приехал, – честно признался Миша, и улыбка с его лица сползла, как будто ее никогда там и не было. – Поговорить мне с вами по душам надо, Екатерина Васильевна.

– Вам не кажется, что для задушевных разговоров мы слишком мало знакомы? – хорохорилась Катя, пытаясь заглушить цепкие объятия страха.

– Меня зовут Михаил, – представился Новинский и протянул девушке руку. Та и не подумала ее пожать. – Должность моя и место работы вряд ли вам что-нибудь скажут, поэтому предпочитаю об этом умолчать.

– Вот и познакомились, Миша. Но вот ведь какое дело – у меня уже есть парень, – приврала Катрина, – и поэтому шансы ваши равны нулю, хоть вы и организовали столь необычную встречу.

Она поднялась со стула и направилась к двери, но Новинский больно схватил ее за запястье. Он, не удосужившись встать, снова усадил девушку напротив себя.

– Не так быстро, Катя. Боюсь, вам придется задержаться.

– Я имею право вызвать адвоката или хотя бы позвонить семье?

– Нет.

– То есть как это, нет? Мы же в правовом государстве живем!

Катрина не на шутку перепугалась. Никто не знал, где она. Лёша не всегда ночевал дома, а значит, не сразу начнет ее искать. С матерью созваниваются не каждый день, и она тоже не заметит исчезновения дочери. Если с ней что-то сделают, то еще пару дней никто и не хватится.

– Правовое государство, Екатерина Васильевна, это понятие относительное, – снова жестко улыбнулся Михаил, – а мне от вас нужно лишь пару ответов. Первое – где вы были, пока российские спецслужбы вместе с кенийским правительством разыскивали вас? И второе, как погибли ваши друзья?

Миша сразу заметил, как сникла девушка. На лице ее отразилась печаль, растерянность и невыносимое горе. Будь он слабее характером, сразу проникся бы к ней и постарался утешить. Но Михаил Арсеньевич знал свое дело и знал, когда нужно надавить посильнее. Тем временем Катрина взяла себя в руки.

– Я на эти вопросы тысячу раз отвечала! – членораздельно произнесла она. – Сколько можно донимать меня? Я не знаю ничего, кроме того, что рассказала! Когда вы отстанете и от меня, и от Пешехонова? Мы пережили то, что другим и не снилось! Оставьте уже нас в покое и дайте забыть об этих ужасах!

Михаил закинул ногу на ногу и скрестил руки. Девушка казалась искренней, и если бы он не знал, что она лжет, то, может, и повелся бы.

– То есть вы не имеете никакого отношения к тем десяти людям, которые вместе с вами выехали на джипе мистера Брикмана с места преступления в саванне и словно испарились по приезду в Найроби?

Катрина непроизвольно вцепилась в стул и широко открыла глаза.

– Откуда вы… – начала было она, и тут же закрыла рот. Но Михаил поймал ее на лжи, и улыбка его сделалась еще шире.

– Хотите спросить, откуда я это знаю? – помог Кате майор.

– Ничего подобного.

Девушка опустила глаза и мысленно корила себя за глупость.

– Катя, скажите мне правду. Ведь очевидно, что вы что-то скрываете.

Михаил встал со стула и прошелся по кабинету, чтобы размять ноги и заодно подумать над тем, что делать дальше. Поливаева не произносила ни слова. Это ее упорство в сокрытии информации могло означать либо женское упрямство, либо то, что комната с фотографии, которую показал Михаилу генерал, действительно существует.

Майор посмотрел на девушку. Та опустила голову еще ниже, но упорно молчала. Видно было, как на ресницах ее появилась крупная слеза и того и гляди норовит упасть на щеку и поползти тонкой струйкой к ее красиво очерченному подбородку. Михаил снова подошел к девушке. Встал сзади и положил руки ей на плечи. Такой прием психологического доминирования он частенько использовал при допросах. Катрина вздрогнула и сжалась в комок.

– Расскажите мне, Катя, – доверительным тоном прошептал Миша прямо над ее ухом. – Вам сразу станет легче. Я же вижу, что правда вас мучает и сама просится наружу. Кто эти люди без паспортов? Где вы были? Что вы пережили? Где тела Эмилии Давыдовой, вашей, кстати, подруги, Вадима Надежнецкого и английского подданного Томаса Веста?

– Ох! Оставьте меня!

Катрина вдруг дернулась и вскочила, вырываясь из рук своего дознавателя. Взгляд остервенелый, злой и взбешенный. Волосы растрепались, щеки покраснели, а глаза загорелись ярким зеленым, как у кошки. Михаил улыбнулся собственным порочным мыслям. Катрина восприняла это так, будто в этом человеке нет ничего святого, раз он может с ухмылкой измываться над ее чувствами.

– Я ничего вам не скажу! – выкрикнула она, понимая, что этот Михаил становится ей ненавистен. – Хоть пытайте меня. Я не изменю своих показаний! Довольствуйтесь тем, что уже было нами сказано.

– Зачем же пытать? – вмиг посерьезнел Миша. – У нас есть другие способы надавить на вас. Мы знаем, кто вы, Екатерина Васильевна, знаем каждого члена вашей семьи, и знаем, с кем вы нынче живете и как к нему относитесь.

– Вы мне угрожаете? – не поверила своим ушам Катрина. – Я сейчас же обращусь в полицию и подам на вас в суд!

– Вы еще не поняли? Я и есть полиция, суд и правительство в одном лице! – разошелся Миша.

Он, грозно прищурив глаза, смотрел на девушку и видел, каким затравленным становится ее взгляд. Словно рысь, попавшая в сети, она готова была ощетиниться и прыгнуть в сторону своего обидчика. И пока не стало поздно, он решил добить ее точным ударом.

– У вас нет шанса в этой борьбе! Запомните это! Я буду уничтожать по списку каждого из родных или близких вам людей, пока вы сами не начнете искать меня, чтобы сознаться во всем. Никто! Слышите! Никто не сможет вам помочь! Только вы сами! – увещевал Михаил, и теперь ни доли улыбки не было на его лице, ни капли сочувствия. Только страшная гримаса человека, готового, во что бы то ни стало, исполнить задуманное.

Катрина поняла, что шутки кончились, и схватилась за сердце. Она села на стул и закрыла лицо руками. Это было невыносимо! Сколько можно жить в постоянном страхе?! Сколько можно защищать то, что, может, и не стоило защиты, и тем более не стоило смерти Лёши, ее матери и всех остальных, кого она знала. Это было слишком. Слишком для нее и ее несчастного сердца. «Хватит!» – решила она про себя. – «Так дальше продолжаться не может!»

– Вы обещаете, что отстанете, если я все вам расскажу? – спросила она и с надеждой уставилась на человека в черном. – Обещаете, что никто из моих друзей не пострадает? Обещаете не трогать Алексея и не препятствовать больше нашей спокойной жизни?

– Это будет зависеть только от вас, Екатерина Васильевна, – смягчился Михаил, понимая, что добился своего. – Но мне нужна правда! И если мы подтвердим ваши слова, я обещаю, что больше вас не потревожу.

– Ну, тогда слушайте, – сказала Катя, вытирая с глаз выступившие слезы и размазывая косметику по бледному лицу. – Но вы все равно мне не поверите!

– Что же, Екатерина Васильевна, вы и представить себе не можете, каким доверчивым я иногда могу быть.

Все это время на другом конце света и совершенно в другой стране решался тот же вопрос. На собрании службы Национальной безопасности США обсуждали засеченные в кенийской саванне всплески электромагнитных волн, неизвестно откуда взявшихся людей и странное каменное строение с древними письменами, так похожее на английский Стоунхендж.

– Какие новости? – спросил начальник у агентов, следящих за ситуацией.

– Перехватили шифровку ФСБ с отчетом о проведенном допросе. Сэр, в нем говорится о необъяснимых вещах!

– Коллега, мы с вами, как никто другой, должны знать, что всем вещам находятся объяснения. Стоит их только поискать, – насупился начальник. – Что же в нем такого необычного?

– Свидетельница утверждает, что каменное строение – путь в другой мир. В Долину, которая сохраняет измерения от столкновений.

– Хм… – Начальник почесал подбородок и устремил взгляд в никуда. Потом собрался и спросил: – Что-то еще?

– Да. Она утверждает, что в Долине есть Обелиск, целиком состоящий из золота. Над ним в воздухе висит горящая субстанция в виде солнца, и вокруг него множество шаров в виде планет.

– Неужели? – заинтересовался ЦРУшник. – Что бы это могло быть? Пресловутое антивещество? Или какая другая субстанция, обладающая притяжением?

– Неясно, сэр. Сложно судить по описаниям, рассказанным молодой девчонкой, да еще и записанным с ее слов русским агентом ФСБ.

– Так может, вам самим с ней поговорить? – предложил начальник.

– В сложившейся ситуации между нашими странами это не представляется возможным, – возразил агент. – Но завербованные нами люди ведут слежку. За объектами в Кении тоже ведется наблюдение. Если что-то случится, мы первые об этом узнаем.

– Хорошо, – согласился начальник. – Если что, сразу ко мне!

– Обязательно, сэр, – ответил агент, и совещание было решено закрыть.

Как все было

Москва, конец апреля 2017 года

Стояла глубокая ночь. В элитном коттеджном поселке Москвы все, кроме охраны, спали. Вдалеке залаяла собака, и хозяин одного из домов, Алексей Пешехонов, проснулся. Он был этому даже рад, потому что во сне его снова преследовал кошмар, который не оставлял на протяжении уже полутора лет.

– Я всегда буду любить тебя! – кричала ему Эмилия и выпрыгивала из каменного круга в ядовитый туман.

И так почти каждую ночь. В разных вариантах сновидения она признавалась ему в любви, а потом сигала то из несущегося на полной скорости автомобиля, то из летящего самолета, то с вершины гигантской горы.

Алексей посмотрел на время на сотовом телефоне. Полчетвертого утра. Пешехонов, стараясь не разбудить девушку, которая давно жила в соседней комнате, поднялся с кровати и спустился со второго этажа на кухню. Достал из бара бутылку виски и налил себе в бокал. Выпил, почти не чувствуя вкуса. Он старался заглушить душевную боль, но ничего не выходило. Снова вспомнился сон.

– Я всегда буду любить тебя!

Пешехонов с яростью ударил кулаком по столу, да так, что ободрал костяшки пальцев. Слова «всегда буду любить» подразумевают несколько иной смысл, чем ты вложила в него, Эмилия!

Послышались шаги. Вниз, сонно щурясь, спустилась Катрина, на ходу подвязывая халат.

– Что здесь случилось? – спросила она, входя в кухню.

– Ничего, – ответил он, – иди спать.

– Пешехонов, ты опять пьешь? – недовольно поморщилась она. – Тебе не кажется, что это уже слишком? Спиртное все равно не решит твоих проблем.

– Слушай, хватит меня воспитывать! – возмутился он. – Ты что мне, мамочка?

Катрина тяжело вздохнула и села рядом с ним за барную стойку.

– Рассказывай, что у тебя случилось?

Алексей глотнул из бокала, поморщился и отставил его в сторону, отодвинув подальше от себя.

– Опять сны нехорошие, – опустил он голову.

Она с пониманием взглянула на него и прижалась головой к его плечу. Катрина знала, что ему тоже нелегко. События, которые произошли с ними полтора года назад, ни для кого не прошли даром. Ему пришлось оставить любимую женщину ради блага других. Да и сама Катрина многое потеряла в том страшном сафари.

Ей, городской девушке до мозга костей, которой выражение «сельская местность» казалось ругательством, довелось попасть в плен, терпеть невзгоды и лишения в самых ужасных условиях. В ненавистной Долине она потеряла хорошего друга и начальника Вадима Надежнецкого, который умер в сырой темнице из-за отсутствия минимальных медикаментов. Она лишилась любимого человека, с которым вполне могла прожить счастливую жизнь, если бы они тогда не полетели в Африку.

Катрина помотала головой. Девушка решила для себя, что никогда больше не будет думать о том, что у них могло бы получиться с Романом. Потому что если начать представлять это и сожалеть об утрате, легко сойти с ума.

Она оставила в Долине Инферин еще одного важного для нее человека – свою подругу. Эмилия просила ее заботиться об Алексее, что, в общем-то, оказалось не легко.

Мысли Катрины унеслись далеко в прошлое, за полтора года до этой неспокойной ночи.

Тогда, с помощью портала переместившись из Долины, они очнулись, лежа на базальтовой платформе каменного тандема. Сила, которая перенесла их в Большой мир, оказалась столь велика, что люди упали ничком, прижимаясь к платформе или камням. Инферинцы, напуганные необычными ощущениями, постепенно приходили в себя. Алексей поднялся первым и помог встать Кате. Он огляделся в поисках Эмилии, но не увидел ее.

– Где она? – спросил он, оглянулся на Катрину, которая настороженно смотрела на него. – Черт, где она?!

– Лёш… – начала она.

– Только не говори, что она действительно осталась там, – он указал пальцем в центр круга мегалитов. Она молчала, печально глядя на него. – Нет, этого просто не может быть! Я думал, мне показалось!

– Лёша, послушай…

– Так и знал, вы что-то скрываете! – он вышел из круга и начал нервно расхаживать по поляне. – Чувствовал же, что она ведет себя необычно!

Катрина пошла за ним.

– Послушай, у нее не было выбора. Ты должен понять.

Он вдруг остановился и обличительно наставил на нее палец.

– Ты! Ты знала! Ты все знала, и даже не подумала мне сказать!

– Она попросила, – девушка попыталась удержать его за плечо, но он сбросил ее руку и снова начал мерить поляну шагами.

– Это невозможно, – бормотал он. – Невозможно! Ты понимаешь, что она прыгнула прямо в ядовитый туман?! Она могла там погибнуть!

– Очень надеюсь, что нет, – ответила Катя. – Кроме того, там Томми, он вытащит ее. В любом случае, она приняла это решение, и мы обязаны его уважать.

– Ну конечно, Томми. Король. Он поможет.

– А где Видящая? – спросил один из инферинцев. – Я думал, она переместится с нами.

Алексей повернулся в его сторону, и Катрина больше не могла видеть, что отражается на его лице.

– Нет, – ответил он тому человеку. – Видящая осталась в Долине.

Алексей вернулся к кругу, подошел к центру и склонился на колени. Люди из Долины робко обступили его, наблюдая за тем, что он делает. Пешехонов вытащил из паза кольцо и взвесил его на ладони. Он слышал от Эмилии, что портал будет работать только в руках Видящей, но хотел попытаться.

Алексей разогнал народ и снова вставил кольцо в центр огромного солнца, туда, где располагался его нос. Сосчитав до десяти, он провернул его до щелчка. Но ничего не произошло. Пешехонов с каменным лицом вытащил кольцо, убрал его в карман и встал.

Катрина предполагала, что так случится, и корила Эмилию за то, что та взвалила на нее эту непосильную задачу – растолковать все Алексею. Она терпеть не могла, когда приходилось объяснять непонятные поступки других. Выходило, что ты либо сообщник, либо сам во всем виноват.

– Послушай, я все тебе подробно расскажу, только…

Ей не дали договорить, потому что за деревьями послышался звук подъехавшей машины. Раздалось хлопанье дверей и топот ног. Все новоприбывшие насторожились. Пешехонов упрекнул себя за то, что не смог сдержать эмоции и отвлекся. Он забыл, что находится уже не в безопасной Долине, а в кенийской саванне, где в любой момент может произойти что угодно. Вспомнить хотя бы ситуацию, когда они переносились отсюда через тандем в Долину. Вполне возможно, что кто-то из банды Быка остался невредим и подстерегает их.

Но на поляну выскочил знакомый им профессор Курт Брикман.

– Слава богу! Вы живы! – крикнул он издалека по-английски. Его сопровождало несколько африканцев.

Алексей переглянулся с Катриной. Что бы это могло означать? Брикман подскочил к ним, его люди остались стоять в стороне.

– Вас ищет правительство! Объявлен международный розыск! СМИ просто гудят от потока информации! Что с вами стряслось?!

Катрина и Алексей снова переглянулись, подумав об одном и том же.

– Мистер Брикман, Курт, – подошел к тому Пешехонов, здороваясь за руку, – во время нашей последней встречи вы показались нам весьма мудрым и приятным человеком. Знаю, вы любите удивительные и загадочные истории. Я расскажу вам обо всем, что произошло с нами за три недели, если вы обещаете молчать об этом. Но взамен я прошу у вас помощи.

Спустя семь минут лендровер профессора Брикмана на полной скорости несся прочь от каменного тандема. За рулем сидел один из помощников Курта. Хотя автомобиль был большой, разместить в нем двенадцать лишних пассажиров оказалось не так-то просто. Пришлось потесниться, но никто не возражал. Инферинцы с любопытством глядели в окна. Пешехонов опасался, что они испугаются машины, но те, напротив, с интересом залезли в нее и начали все осматривать. Воистину, это были самые новаторски настроенные жители Долины, не боящиеся ничего необычного.

– Как вы нас нашли? – громко спросил Алексей Брикмана, стараясь перекричать ревущий мотор.

– Это чистая случайность, – так же громко ответил тот. – После пропажи вашей экспедиции родственники Вадима Надежнецкого подняли на ноги всю вашу российскую полицию! Организовали поисковую операцию. Вот уже три недели, как повсюду снуют военные и журналисты. Они нашли каменный круг, излучающий остаточные электромагнитные волны. Только несколько дней назад тут стало потише, но я не переставал приглядывать за этим местом. Когда электромагнитный фон усилился, мы снова приехали. И вон они вы. Так что же это было? Вы действительно нашли проход в другой мир?

– Это долгий рассказ, мистер Брикман. Нам нужно более спокойное место.

– Хорошо, готов подождать. Но я должен сообщить властям о вашем появлении. Какая у вас легенда?

– Мы должны спрятать этих людей, – Алексей указал на инферинцев. – Как вы уже поняли, они не из нашего мира.

– Значит, все-таки история того кенийца чистая правда? – прозорливо заметил профессор. – Я долго думал над этим и решил, что это предание не могло возникнуть само, не имея под собой никакой почвы. А ваш Такавири был весьма убедителен. Вы знаете, что он погиб?

– К сожалению, да, – кивнул Пешехонов. – Он помогал нам спастись от бандитов, и его застрелили.

– Его тело, как и тела бандитов, были найдены недалеко от этого места. Власти увезли их и захоронили. Еще были эксгумированы три свежие могилы. Там найдены трупы участников вашей экспедиции.

Алексей увидел, как побледнела Катрина.

– Рома? – прошептала она. – Они выкопали Романа?

– Да, все тела переданы на родину, – Курт бросил на нее сочувствующий взгляд. – Это ваши друзья?

– Один из них – ее жених, – ответил за девушку Алексей, видя, что та сама не в состоянии это сделать. Он обнял ее и прижал к себе. – А те двое оказались предателями, которые сдали нас банде Быка.

– Правительство отловило несколько браконьеров, и они сознались, что им щедро платил некий иностранец, зовущий себя Быком. Правда, они так и не признались, где находится их лагерь.

– Послушайте, а ведь это идея! – воскликнул Алексей. – Вы можете сказать властям, что нашли нас в их лагере. Думаю, они будут только рады обнаружить пристанище браконьеров. У них там осталось много добра для черного рынка, так что полиция останется довольна и на время отвлечется.

– Если там все не сгорело, – шмыгнула носом Катрина. Она постепенно приходила в себя. – Такавири устроил пожар, и благодаря этому мы сбежали.

– Специалисты смогут определить, что пепелище не первой свежести, – рассуждал Алексей. – К тому же, они могут найти следы шин вашего джипа, которые ведут от тандема.

– Начинается сезон дождей, – возразил профессор. – Прошло несколько сильных ливней. Поверьте, стоит еще раз выпасть осадкам – и все следы смоет бурным потоком. Вам повезло, что три дня стоит сухая солнечная погода.

Несмотря на это, дорога не успела прийти в норму, и лендровер то и дело попадал в ямы, наполненные вязкой, коричневой жижей. Пассажиров подбрасывало вверх или кидало вниз, но инферинцы стойко терпели испытания.

Брикман высадил Катрину и Алексея в лагере возле Деревни Мертвых и вылез сам. Автомобиль с инферинцами умчался прочь. Профессор заверил, что африканцы – его друзья, и им можно доверять.

– Они отвезут ваших людей в Найроби и расселят по недорогим отелям, чтобы замести следы. У меня есть связи, с помощью которых мы выправим им документы и, спустя время, незаметно переправим их в Россию.

– Спасибо вам, – поблагодарил Алексей.

– Что вы, друг мой, пока не за что. За участие в хорошей истории я готов как следует постараться.

– Не сказала бы, что эта история так уж хороша, – грустно заметила Катрина.

– Нам сейчас нужно оповестить власти и скормить им байку о том, что я нашел вас в лагере Быка. Пожалуйста, располагайтесь и отдыхайте. Думаю, в скором времени вам придется вытерпеть долгие расспросы, а это вещь не из приятных.

Он оказался прав. Часа через четыре в лагерь прибыла машина с представителями властей и устроила им настоящий допрос. Только благодаря вмешательству уважаемого профессора Курта Брикмана, Алексея и Катрину не забрали и разрешили остаться на территории лагеря, не покидая его.

К вечеру все утихло, местные репортеры, весь день дежурившие за территорией лагеря, уехали. Правда обещали, что назавтра прибудет новая партия журналистов из России и других стран. Брикман смеялся, предполагая, что друзья сделают его имени хорошую рекламу.

Ближе к ночи Катрина отправилась спать в одну из палаток, а Алексей и Курт присели у костра. Профессор угостил Пешехонова дорогой сигарой, которую, по его словам, держал для подобных случаев и начал разговор:

– Друг мой, а теперь поведаете мне, что вам довелось пережить? Я вижу, испытания были нелегкими, но постараюсь помочь, не делом, так словом.

Алексей, закутавшись в одеяло и одной рукой держа сигару, глядел на огонь. Он не знал, с чего начать. Со всеми этими событиями боль от внезапного расставания с Эмилией слегка затихла, а теперь, в тишине предгрозовой саванны, возникла вновь.

– Вы можете верить мне, – заверил Брикман, видя, что Пешехонов не торопится рассказывать. – Я никогда не предам вас. Конечно, каждому ученому хочется сенсации, но есть вещи, которые нельзя открывать никому, кроме посвященных. Хочу быть одним из них.

И Пешехонов поверил ему. Он открыл всю правду о перемещении в Долину, о том, как нашли старую Видящую и как потом их захватили люди Верманда. Он вспомнил о восстании, которое они готовили вместе с «народным вождем» и о том, что Эмилия видела в нем, в Алексее, следующего правителя Долины Инферин. Однако Золотой Обелиск, вопреки ее пророчествам, выбрал принцем их гида Томаса. Алексей поведал о той страшной битве за власть, в которой погибло столько невинных людей, и о том, как они потеряли Такавири, Романа и Вадима. Закончил он повествование великим празднеством в честь возвращения короля, и вдруг запнулся, вспомнив последнюю ночь с Эмилией.

– В чем дело, Алексей? – спросил Брикман, чутко улавливающий каждое его слово.

Их разговор длился уже больше часа, но тот ни разу не показал, что устал или ему стало скучно. Этой жаждой до новых историй он напомнил Алексею чету Кулагиных. Но Пешехонов почему-то доверял этому пожилому профессору. Он чувствовал, что Курт хороший человек и не обманывает их.

– Правильно ли я понял, что Томас Вест, ваш гид, остался королем в Долине? Но где же тогда Эмилия? Она тоже решила с ним остаться? Почему?

– Хотел бы и я знать, – горько сказал Пешехонов. – Ответ есть только у Катрины, но за весь день я так и не удосужился спросить у нее.

– Так в чем же дело? – улыбнулся Брикман. – Спросите у нее завтра.

Наутро разразилась гроза. Ливень лил сплошной стеной, завывал ветер, и порой казалось, что палатки подхватит одним из свирепых порывов и унесет далеко за пределы лагеря. Поговорить с Катриной об Эмилии Алексею не удалось и теперь. Около шести утра, сквозь завывание ветра и гремящие потоки воды, льющиеся с небес, послышался стрекот лопастей вертолета. На широкую равнину чуть поодаль от лагеря Брикмана опустилась большая военная машина. Оттуда выскочило несколько бойцов.

Они разбудили весь лагерь. Археологи, которые остались здесь до окончания сезона раскопок, выскакивали из палаток и испуганно оглядывались по сторонам. Алексей мгновенно все понял и ринулся в палатку Катрины.

– Пешехонов, ничто так не бодрит с утра, как твой вид в очаровательных инферинских трусах, – съязвила давно проснувшаяся и одетая Катя.

– Еще больше тебя взбодрит вид военного вертолета, на котором нас с тобой сейчас покатают, – ответил он ей, и они, прикрываясь зонтиками, вышли из палатки.

Военные позволили попрощаться с Брикманом. Тот клятвенно заверил Алексея, что будет поддерживать с ним связь и поможет уладить небольшую проблему десяти экспонатов. При этом он многозначительно посмотрел на молодого человека, а тот с благодарностью пожал ему руку.

Пешехонова и Поливаеву доставили в Найроби. Лететь в сезон дождей было опасно, машину постоянно мотало из стороны в сторону. Когда вертолет приземлился, друзья дружно решили, что им крупно повезло выжить в такой болтанке. Но на этом сюрпризы не закончились, впереди их ожидал еще один перелет – на родину. Российское правительство спонсировало переправку своих граждан домой.

В самолете их рассадили на разные места, и к каждому приставили по человеку в форме. Алексей и Катрина чувствовали себя преступниками, хотя ничего противозаконного не совершали.

В Москву, с учетом транзита в Дубае, прибыли только через семнадцать часов. В аэропорту друзей встретили машины с мигалками и отвезли на допрос. Пешехонов возмущался подобному издевательству. Он то и дело пытался спорить с сотрудниками полиции и умолял оставить их в покое хотя бы на пару дней. Алексей объяснял свою просьбу тем, что им итак многое пришлось перенести, включая длительный перелет, и все спрашивал, не подозревают ли их в чем-то. На это представители закона отвечали четко и однозначно – пока нет.

Пешехонов и Поливаева радовались, что успели заучить легенду, которую придумали, когда ехали с Брикманом. Именно ее они и придерживались на допросе. Во время сафари напали бандиты Быка. Посадили всех в сарай в своем лагере. Потом, угрожая ружьями, вывели Эмилию, Вадима, Томаса, Кулагиных и Романа. Дальнейшую судьбу друзей не ведали до тех пор, пока благословенный профессор Брикман со своими людьми не спас их из плена. Нет, они не знают, почему их оставили сидеть в амбаре. Нет, больше они ничего не слышали о замыслах браконьеров.

Прочего полиции добиться не удалось, и их отпустили. По домам развезли в разных машинах. Катрина, хоть и невероятно вымоталась, за ночь так и не смогла заснуть. Слишком много в ее голове теснилось мыслей и страхов. Утром, едва только начало светать, она не выдержала и поехала на такси к Пешехонову.

Алексей открыл дверь взъерошенный, с красными глазами, в мятой футболке, словно, как и Катрина, не спал всю ночь и только ворочался с боку на бок. Он увидел подругу и обнял, крепко прижав к себе.

– Хорошо, что ты приехала. Я и сам собирался тебе позвонить. Заходи.

Она вошла в дом и огляделась. Здесь ничего особо не изменилось с тех пор, как она когда-то провела у него ночь. Алексей сделал ей кофе и усадил на диван.

– Думаешь, они поверили? – спросила Катя, мелкими глотками попивая горячий напиток из кружки.

– Думаю, нет, – ответил он. – Но доказать они ничего не смогут. Нам нужно придерживаться своей версии, и тогда все будет в порядке.

– Лёш, – сказала она, пристально глядя на него. – Ты, наверное, хочешь поговорить об Эмилии? Она, правда, не могла поступить иначе, но, несмотря на это, любит тебя.

– Любит так, что оставила сразу после ночи, проведенной вместе? – он дерзко взглянул на нее, и тут же пожалел о своих словах.

Пешехонов вспомнил о том, что на первых курсах института точно также и сам поступил с Катриной. Она вздрогнула, и он понял, что ей до сих пор обидно.

– Прости…

– За что прощать? – спросила она, слегка усмехнувшись. – За то, что тогда ты не хотел серьезных отношений, а я наивно подумала наоборот? Я рада, что ты перерос это и изменился.

– Ты самая мудрая женщина, которую я когда-либо встречал.

– Ой, Пешехонов, – закатила она глаза. – Только вот не надо этих твоих заготовленных фраз. То, что я мудрая, и сама знаю.

Он засмеялся, но тут же снова посерьезнел.

– Рассказывай.

Она попыталась передать ему всю важность поступка Эмилии, ей хотелось, чтобы он понял и простил подругу. К концу повествования Алексей сидел согнувшись, поставив локти на колени и держась за голову.

– Ты хочешь сказать, что если бы я не ушел из Долины, она не смогла бы заморозить вулкан?

– Да, ты каким-то образом согреваешь ее, и это блокирует магию холода.

– А ты представляешь, как это вообще возможно – заморозить вулкан?! – он вскочил на ноги. – Вулкан, Катя! Да никто такого в жизни сделать не сможет!

– Видящая сказала ей во сне, что сможет, – пожала Катрина плечами. – До сих пор она не ошибалась.

Теперь Алексей знал, почему Эмилия так поступила с ним. Но после того, как ему открылась правда, к тоске по девушке добавилась и злость на то, что она ничего не сказала и не подумала посоветоваться с ним.

Катрина устало зевнула.

– Оставайся у меня, – вдруг сказал Алексей. – Дом большой, места достаточно. Поживи, пока все образуется?

Катя так утомилась, что смогла только кивнуть, и тут же прилегла на диване, свернувшись калачиком. Через мгновение она уже спала. Пешехонов принес из спальни одеяло и укрыл ее. Он с улыбкой посмотрел на крепко спящую девушку и спокойно вздохнул. Ночь была тяжелой, но теперь он больше не был один.

Из-за ночных бдений, разговоров и воспоминаний о прошлом Катрина чуть не опоздала на работу. Пока она спешно собиралась наверху, Пешехонов готовил завтрак и распевал песни во весь голос.

– Блинчики? – удивилась она, влетая на кухню и на ходу хватая вилкой один из них. – Ты чего это?

– Хотел тебя порадовать! – улыбнулся Алексей. – Торжественно объявляю, что начинаю новую жизнь! Отныне больше никакого алкоголя по ночам и печальных мыслей.

– Сплошные приятности с утра, – она смерила его подозрительным взглядом. – А петь тоже перестанешь?

Он расхохотался. Настроение было прекрасным.

– Беги на работу, а то Злобная Грымза тебя уволит. Или хуже того – покусает.

– Уволить она меня не уволит, слишком дорожит последними людьми, которые были с Вадиком. У меня уже челюсть сводит рассказывать ей о сафари каждый раз, когда она меня видит.

– Ты можешь рассчитаться в любой момент.

– Сказал свободный художник, предоставленный сам себе, – усмехнулась Катя и схватила ключи от машины. – Все, до вечера.

Алексей проводил девушку довольным взглядом и отвернулся к плите. Он снова начал громко распевать песни, пользуясь отсутствием Катрины. Закончив готовку, решил убраться в доме.

Пешехонов не говорил Катрине, что так и не перестал искать путь в Долину. Он по-прежнему поддерживал связь с Брикманом, который, как и обещал, устроил всех инферинцев. Они осели в разных городах и начали новую жизнь. Но примерно полгода назад из Кении стали поступать странные сигналы.

Брикман рассказал, что кто-то из аборигенов видел посреди пустыни мираж – плодородную долину, коей тут и в помине не должно быть. Алексей порывался тут же полететь туда, чтобы исследовать феномен, но профессор остановил его. Он заверил, что сам проследит за странностями и в случае чего сразу сообщит.

В последний раз он звонил в декабре прошлого года. Датчики приборов зафиксировали странный выброс энергии, которого просто не могло быть в бестехногенной саванне. Люди говорили, что небо в ту ночь просто пылало голубыми всполохами. И, как и в прошлые разы, Курт запретил Алексею появляться в Кении, мотивируя тем, что правительство до сих пор разнюхивает информацию по их делу. А во время странного северного сияния земли саванны вновь заполнились автомобилями журналистов. Не стоило давать повода для лишних слухов.

С тех пор от Брикмана вестей не было. Алексей пытался выйти на него через других археологов, но не смог. С отсутствием информации постепенно стало забываться и все остальное. Жизнь входила в привычную колею.

Алексей вспомнил Долину Инферин, но сейчас показалось, что она ему лишь приснилась. Словно это было давным-давно, и в каком-то фантастическом фильме.

В этот день Пешехонов окончательно решил, что искать Долину больше нет смысла. И ждать чего-то тоже нет смысла. Эмилия оставила его. Пусть так. Все к лучшему.

Где-то в глубине дома раздался звонок его сотового. Алексей не спеша подошел к телефону и увидел незнакомый номер. Он ответил, но вначале услышал лишь треск и шорох. Лишь спустя несколько секунд раздался голос Брикмана, который взволнованно произнес:

– Алексей! Я видел это собственными глазами! Теперь ты просто обязан приехать! Я думаю, мы сможем попасть в Долину через эти просветы!

Отпустить все былое

Москва, конец апреля 2017 года

Бывает, что ты слишком сильно чего-то хочешь, стремишься к этому, делаешь все возможное, но дела идут из рук вон плохо, а желаемое так и остается недоступным. В такие моменты руки опускаются, ты плюешь на ситуацию и решаешь жить дальше. И тут же происходит необыкновенное – твое желание сбывается. Теперь ты уже сидишь и думаешь – а нужно ли оно тебе?

Об этом размышлял Алексей Пешехонов, лежа на диване в гостиной. После звонка Брикмана он схватил ноутбук и уже хотел бронировать билет, но остановился. Он так долго искал путь в Долину, его мучило столько вопросов! Однако теперь Алексей не был уверен, что ему нужны ответы. Сейчас он мог зажить спокойной жизнью, завести семью, как и хотел когда-то. Пешехонов догадывался, что Катрина влюблена в него, но знал, что она не та, кто ему нужен. Та, с кем ему самому хотелось создать семью, осталась с инферинцами.

Может, Эмилии и вовсе уже нет в живых? Судя по всему, раз мир продолжает существовать, а в саванне заметили голубые всполохи, ей удалось остановить вулкан. Но пережила ли она сама такой мощный выброс магии? От этих мыслей на душе Алексея стало неспокойно.

Нет, он не может оставить это так! Он должен вернуться туда! Должен узнать, как она! К тому же, все вокруг вдруг опостылело. Этот дом, эта страна, эта реальность. Он вспомнил последние дни в Долине Инферин, и как ему не хотелось уходить. А еще в памяти всплыли заплаканные глаза Эмилии и ее вопрос: «А что, если нам не суждено быть вместе?»

Тогда он и помыслить не мог, что это возможно, и не подозревал, насколько тяжело ему дастся такая жизнь. Жизнь без нее. Пешехонов подумал о Катрине. Жалко ее. Плохо оставлять одну в этом мире, но он не хотел рассказывать ей о том, куда он и зачем. Подруга терпеть не могла Кению и вряд ли захотела бы туда вернуться. Да и вообще, Долина может больше не появиться, и он съездит зря. Тогда ей и вовсе ни к чему эта информация.

Алексей подумал еще немного и набрал на сотовом номер, который не набирал уже больше полутора лет. На том конце провода ответил один из инферинцев, приехавший сюда вместе с ними. Голос испуганный, затравленный.

– Что-то случилось? – задал вопрос Баладилен. – Нас вычислили?

– Нет… – Пешехонов замолчал, этот голос словно перекинул его в прошлое и заставил улыбнуться. – Что ты! Все хорошо… то есть, почти. Долина начала проявляться. Есть надежда, что можно перешагнуть через туманы обратно. Может, кто-то пожелает поехать со мной?

– Что касается меня – точно нет. Перезвоню через полчаса и скажу про других.

Алексей положил трубку. Он знал, что и остальные ответят так же. Инферинцы хорошо устроились в этом мире и прекрасно себя чувствовали, пользуясь благами цивилизации. Снова уйти в Долину значило для них остановить свое развитие, которое так их радовало.

Больше ни о чём не задумываясь, Алексей взял ноутбук и забронировал себе последнее место в самолете по маршруту Москва – Дубай – Джомо Кеньятта. Билет в одну сторону на сегодняшний день. И у него словно от души отлегло. Пешехонов почувствовал, что поступил правильно. И ощущение радости возникло в груди. Он словно сделал первый шаг на пути к своей женщине. Той единственной, которая смогла так задеть его за душу.

По его телу пронеслась волна жара, когда он вспомнил их последнюю ночь. Лёша посмотрел на свои руки, и ему на минуту показалось, что они светятся. Такое он видел только однажды – в день, когда Эмилия спасла его от смерти. «Показалось», – подумал Пешехонов и принялся собирать вещи.

Перед самым выходом ему позвонил один из инферинцев. Как и предполагал Алексей, желающих отправиться с ним не нашлось. Он на скорую руку накропал Катрине записку, повесил ее на холодильник и, оглядев свое жилище быстрым взглядом, сказал:

– Прощай, милый дом! Может, и не увидимся больше!

И на сердце стало легче, а мысли расставились по местам. Алексей снова стал уверенным в себе, снова спокойным и готовым к приключениям.

Прошло полтора года с момента личного знакомства Михаила Новинского и Екатерины Поливаевой. Миша – нет-нет – да вспоминал их тяжелый разговор. Он до сих пор считал, что вещи, которые рассказала ему девушка, просто не могут быть правдой, хоть горечь в глазах Кати, ее слезы и голос с надрывом и убеждали в обратном. Новинский искренне жалел, что это дело застопорилось.

Михаил проводил свой обеденный перерыв, перекусывая в кафе недалеко от работы, и пытался понять, что же они тогда упустили. Через несколько дней после допроса Новинскому позвонил Сергей, и снова на личный мобильный. Голос молодого человека был уставшим и расстроенным.

– Ну, что там у тебя? – спросил Михаил.

– Все плохо, товарищ майор. Дверца есть, замочная скважина есть, и даже ключик подходит, но только, как я ни крутил, Сезам не сдается.

– Может, ты слова волшебные не так произносишь? – задумался Новинский.

– Чего? – не поверил ушам Сергей.

– Да я говорю – ты ж хакер! Как в чужой телефон залезть и звонок исправить – никаких проблем, – подначил напарника Миша, – а когда дела коснулось, никакой ты и не гений, оказывается. Давай, взломай замочек-то! Не знаю, пароль, что ли, подбери? Ты же специалист.

– Михаил Арсеньевич, этот замочек сломаешь только, пожалуй, с помощью динамитной шашки, – вконец расстроился Сергей, привыкший доделывать дела до конца.

– Но-но! – испугался Миша. – Давай как-нибудь без вандализма обойдемся. Если не открывается, поезжай домой. Я догадывался, что у тебя не получится. Мне тут уже птичка одна напела, что это невозможно.

– Так может, на птичку надавить надо? Это я могу! – обрадовался Сергей.

– Нет! – строго ответил Новинский. – Мою свидетельницу не трогать. Она тебе все равно в открывании таинственных дверок не помощница, так что займись своими делами за пределами нашей страны. Тут я и сам управлюсь.

Михаил вспомнил этот разговор и улыбнулся. Сергея он после этого ни разу не видел. Может, его сняли с дела, а может, этот жук затаился где-то и тоже выжидает. Хотя чего тут ждать, сейчас даже слежку за свидетелями почти прекратили. Лишь иногда Михаил просматривал доклады агента, изредка следившего за домом Алексея Пешехонова, и то только потому, что ему хотелось узнать о том, как поживает госпожа Поливаева. Он, что странно, проникся характером и личностью Кати. Сильная и дерзкая, несмотря на то, что жизнь ее порядком потрепала. Наверное, встреться они при других обстоятельствах, он пригласил бы ее как-нибудь или в кино, или на чашечку кофе. Но в данный момент это было бы как минимум непрофессионально, а такие вещи Михаил не любил.

Новинский оторвался от своих дум и с удивлением заметил, как к кафе, шустро переваливаясь с боку на бок, приближается его начальник. Вид у него, несмотря на хорошую весеннюю погоду, был серьезный и насупленный. Зазвонил дверной колокольчик, и Василий Степанович ввалился в кафе. Взглядом прошелся по посетителям и, заметив Мишу, направился прямиком к нему. Новинский заволновался. Он и представить не мог, что заставило генерала оторваться от кресла в кабинете и прийти сюда за ним. А то, что он пришел по его душу, Михаил не сомневался.

– Миша, у нас ЧП, – с ходу «обрадовал» генерал, присаживаясь за столик Новинского.

– Что случилось, Василий Степанович?

– Тут по делу твоему старинному прогресс. Помнишь ту историю, произошедшую в кенийской саванне? – прошептал генерал.

Михаил удивился. Стоило подумать об этом деле, и вот оно – прогресс. Он наклонился над столом и кивнул.

– Так вот, – продолжил Василий Степанович и сам, насколько позволял живот, склонился в сторону Миши. – Вчера нашему свидетелю, Пешехонову, был международный звонок. Ученый, тот, что изучал вымершую деревню, рассказал, что сам лично видел, как наша реальность расходится по швам, и в просветах между этими расходами появляется та самая Долина.

– Может, выпил лишнего за обедом? – предположил Михаил.

– Ну, выпил – не выпил, а ГРУ своего человека уже отправляет.

– А в чем ЧП?

– Да ты что? Так и не понял? Нас снимают с расследования!

– Так заграница – это уже не наша юрисдикция! – согласился майор с решением ГРУ.

– Нет, Миша! Так не делается! Хочу, чтобы ты поехал! Ты давно у нас в отпуске не был. Вот и вперед.

– Я?! – Михаил был поражен до глубины души. – Но почему я?

– Ты этим делом занимался, тебе его до конца и доводить. Сергей этот мальчишка еще! Упустит он все на свете! Езжай! Это приказ, и он не обсуждается. И да, девочку ту с собой придется взять.

– Свидетельницу? Но зачем? – Миша все больше удивлялся и повышал голос.

Василий Степанович шикнул на него и продолжил:

– Ее хахаль едет. Ей ничего не сказал. Ей поездку тоже оплатим. Пусть глаз с него не спускает.

– Да в своем ли вы уме, Василий Степанович? – не выдержал Миша, но после этих слов едва сдержался, чтобы не прикрыть рот рукой. – Она не поедет! Она это место ненавидит.

– Миша, ты меня удивляешь! Если Родине нужно, чтобы поехала – значит поедет!

Катрина, ничего не подозревая о мучениях Алексея и о задании, которое получил Михаил, сидела на работе и разбирала бумаги. Жизнь в редакции после того, как ее покинули Вадим и Роман, очень изменилась. Здесь вовсю правила мать Надежнецкого. Женщина эта совершенно не разбиралась в делах журналистики, но постоянно совала нос, куда не следует. Оттого популярный некогда журнал начал загибаться.

На место Романа пришел его младший коллега, который, наверное, и смог бы стать неплохим редактором, если бы умел, как Рома, противостоять нынешнему директору. Катрина чувствовала, что вскоре ей придется сменить место работы, но отчасти даже радовалась, потому что находиться в этом здании и в этом кабинете было очень больно. И вообще казалось, что этот мир после испытаний, которые она перенесла, стал злым по отношению к ней. Единственной радостью казалось лишь то, что Лёша решил взять себя в руки. Ведь если он настроен положительно, то может многое сделать. Катя в нем не сомневалась.

Сегодня, дабы поддержать ставшего за последнее время любимым человека, она решила приготовить праздничный ужин и заскочить после работы в магазин. Погода стояла отличная, солнце пригревало, повсюду текли ручьи, на прогалинах появилась свежая травка. Сердце радовалось наступающей на Москву весне. Настроение было романтическим и одухотворенным.

Катя прошлась мимо полок и остановилась у той, где стояли ароматические восковые свечи. Она улыбнулась своим мыслям и стала копаться среди разноцветных коробочек. Вроде бы жизнь начала налаживаться и, как ей казалось, счастье снова заглянуло к ней в дом. У нее появилась надежда, что она сможет занять место в сердце Алексея. Девушка выбрала несколько свечей и собралась загрузить их в корзину для покупок, когда услышала подле своего уха до боли знакомый голос.

– Ну, здравствуйте, Екатерина Васильевна! Какая приятная и неожиданная встреча.

Катя подняла глаза и, ужаснувшись, шагнула в сторону, натолкнулась на полку, осела прямо на нее и выронила покупки. Стеклянные подсвечники полетели на пол и не разбились только потому, что были упакованы в твердые коробки.

– Вы?.. – промолвила она, не веря своим глазам.

Михаил навис над ней и протянул руку, чтобы помочь встать. Катрина помощи не приняла, вскочила на ноги и в смятении стала собирать разбросанный товар. Потом поняла, как глупо выглядит, бросила занятие, и, оставив тележку и покупки, направилась прямиком к выходу. Но не успела сделать и шагу, как Михаил схватил ее за предплечье.

– Разве так встречают старых друзей? – откровенно посмеивался над ней майор.

– Отпустите! Я закричу! – пригрозила Катя, пытаясь вырваться из его железной хватки.

– А я скажу, что вы моя девушка, я перед вами провинился, и вы не хотите со мной разговаривать. Люди мне поверят, а вас максимум пожалеют, но и не подумают встрять между «влюбленными».

– Что вам нужно? – Катя понимала, что на любое ее слово у него найдется десять. И лучше проглотить свой страх и выслушать его.

– Вы знаете, что ваш сожитель Алексей Пешехонов улетает сегодня в Кению?

– Лёша? – Катя не хотела верить. – Что за глупости вы тут…

– Да, Лёша, – усмехнулся майор, – и вам, дорогая Екатерина Васильевна, придется последовать за ним. Нам нужен свой человек при нем.

– Зачем он… – не слушала его Катя и скорее задавала этот вопрос себе, а не этому страшному человеку.

Мысли хаотично закружились в ее голове. Значит, он никогда не смирится. Он всегда будет думать только о ней – о ее подруге! А значит, никаких других отношений у них не предвидится ни в ближайшем, ни в далеком будущем.

Михаил видел, как она задумалась, облокотившись на краешек полочки. Он заметил на ее лице полнейшее разочарование. Ему совершенно не хотелось снова причинять ей боль, но работа требовала от него этого. А работе он никогда не изменял.

Внезапно Катрина взяла себя в руки и твердо встала на ноги. Взгляд ее с разочарованного переменился на уверенный.

– Я никуда не поеду. Мне ни в этой стране, ни в этой чертовой Долине делать нечего. До свидания, Михаил… уж не знаю, как вас там по отчеству, да и не очень спешу узнать, – высказалась Катрина и снова собралась на выход, но Миша преградил ей путь.

– Михаил Арсеньевич я… и да, Катя! Вы поедете!

– Но зачем?!

– Объясняю еще раз – нам нужен свой человек при Пешехонове… который, как я посмотрю, не очень-то вас ценит.

– А это уже не ваше дело, кто кого и как ценит, – сквозь зубы ответила девушка. – Вы что же, предлагаете мне шпионить за ним?!

– Да.

Катрина тяжело вздохнула, схватилась руками за голову и запрокинула ее назад, уставившись в потолок.

– Вы же обещали! Обещали, что оставите меня! – устало проговорила девушка, и слезы навернулись на ее глаза. – Ну, сколько можно? Это невыносимо! Вы хоть понимаете, чего мне это будет стоить? Я пережила там самые ужасные дни своей жизни. Я потеряла там любимых людей! Скажите, хоть что-то человеческое в вас осталось?

Михаил угрюмо уставился на девушку. Уж он-то все понимал. Да и человеческое в нем было, но если надо – значит надо.

– Екатерина Васильевна, не давите на жалость, – сказал он строго, – это вам все равно не поможет. Вы отправляетесь, и точка. Завтра заеду за вами на такси. Прошу вас до этого времени собрать необходимые вещи. Скрываться нет смысла. Думаю, вам уже понятно, что мы следим за каждым вашим шагом. Куда бы вы ни скрылись, я везде вас найду.

– Вы… вы… – растерялась Катя, мысленно перебирая в голове все возможные ругательства.

– Вы что, забыли, кто я? – рассмеялся Михаил.

– Как же! Забудешь вас! Вы асоциальный тип с манией величия!

– А вы влюбились не в того! – решил надавить на больное Михаил. И когда увидел, как Катрина вытаращила глаза, добавил: – Помните, встречаемся завтра с утра. Никому ни слова. Будьте готовы, и до встречи!

Катрина ехала домой, обливаясь слезами. Крупные капли текли по щекам и щекотали нос. Забылось и яркое солнышко, и весенние запахи, которым она так радовалась до встречи с Михаилом. Теперь остались только московские унылые слякотные дороги и неадекватные водители. Девушка то и дело вытирала тыльной стороной ладони мокрые глаза и ругалась на нерасторопных пешеходов. «Пешеходы… Пешехонов», – проносилось в ее голове мимолетное сравнение, и становилось обидно и горько.

– Как я могла быть такой дурой и надеяться, что у него ко мне возникли чувства? – прошептала она.

Она понятия не имела, уехал ли Алексей, но мечтала, чтобы это было так. Она точно знала, что если посмотрит ему глаза, то не сможет скрыть ни Михаила, ни то, что знает, куда он направляется.

Катрина вышла из машины и осторожно направилась к дому. У двери остановилась и заглянула в ближайшее окно. Пустота. Ничто не указывало на присутствие хозяина. Девушка достала ключи из сумочки, посмотрела на них и снова проронила слезу. Как бы все ни обернулось, они ей больше не пригодятся. Она ни за что не вернется в этот дом.

Катя зашла внутрь, прошлась по чистой, убранной гостиной, подошла к кухонному уголку. На холодильнике висел большой лист со строками, написанными знакомым, аккуратным почерком.

«Катюша», – гласила записка, – «уезжаю в срочную командировку не для нашего журнала. Когда вернусь, не знаю. Мне очень жаль, что не удалось увидеться, но так оно и лучше. Не звони мне, не уверен, что телефон будет брать там, куда я еду. И не беспокойся. Катя, ты очень хороший друг! Спасибо тебе за все».

Девушка схватила бумажку и вознамерилась разорвать ее в клочья, но потом остановилась, прислонила ее к губам, да так и села на диван, рыдая в полный голос. Она осталась одна и могла позволить себе дать волю чувствам. Она и ненавидела Алексея Пешехонова, и в то же время любила его. Она должна была отпустить. Отпустить и его, и ситуацию. Сложно, но для такого сильного человека, как она, вполне возможно. Она верила в это, но сейчас разрешила себе пожалеть свое несчастное сердце и продолжала плакать, уткнувшись в подушку.

А Михаил Арсеньевич Новинский наблюдал за ней, внимательно вглядываясь в экран ноутбука, и сердце его сжималось. Уж кто-кто, а он совершенно не понимал этого Пешехонова. Ради чего он бросил такую девушку? Что искал в этой Кении? Либо его бывшая и правда ангел во плоти… либо этот мужчина слишком глуп, чтобы понять, что упускает собственное счастье.

В штаб-квартире ЦРУ решался важный вопрос. По последним данным грани между Долиной и обычным миром начали стираться. Причину подобного явления объяснить никто не мог, однако все считали, что это опасно. Хотя бы потому, что если огненная субстанция над обелиском окажется антивеществом, то оно, при соприкосновении с атмосферой обычного мира, попросту может разнести планету на куски. Тем не менее, Долина, по всей видимости, существовала много лет, как и ее «искусственное солнце», и до сих пор не взорвалась. И если предположить, что атмосфера Инферин схожа с земной, то значит эти люди нашли способ сохранить так называемую «частичку бога» в статичном состоянии. Великие державы тратили на это миллионы в течение многих лет, но до сих пор не добились видимого успеха.

Что, если в Долине все это есть? Страна, заполучившая такие знания первой, без вопросов стала бы во главе всего мира. Так перед правительством США возникла важная задача – опередить русских, которые уже отправили в Кению своего ученого, попасть в Долину раньше него и завладеть всей существующей информацией!

На экстренном собрании ЦРУ решали, кого именно откомандировать на это важное задание. Ошибка означала проигрыш. Проигрыш тем, с кем вечно шла борьба за власть. За такое могли не то что лишить работы, но и посадить до скончания века. Поэтому к вопросу подошли тщательно. Рассмотрели сотни анкет. Искали людей опытных, одинаково владеющих и искусством борьбы, и научными знаниями. Обычному, хоть и физически сильному шпиону, не под силу изучить обелиск. А ученому, пусть он хоть сто раз гений, не пробраться в Долину раньше русских.

С решением тянули долго. Сам руководитель ЦРУ присутствовал на собрании и хмурил брови, пока все вокруг не стали его раздражать.

– Сколько можно перебирать? – прикрикнул он, стукнув кулаком по столу. Все разом затихли и уставились на него. – Пока вы здесь подбираете подходящего человека, ГРУ уже пытается пробраться в Долину. Это что же получается, у нас в структуре нет того, кого можно отправить на важное задание? Не пора ли в таком случае расформировать нас к черту?

Собравшиеся стали тихо перешептываться между собой, не поднимая глаз на руководителя. Такие обвинения были им неприятны, но никто не хотел брать на себя ответственность за выбор агентов. Наконец, директор разведки решил подать голос:

– Я считаю, нужно направить двоих. Взять нашего лучшего ученого, работающего над удержанием антивещества, и лучшего агента, не раз проявившего себя в военных операциях.

– Согласен, – ответил руководитель. – Даю вам три часа на выбор участников экспедиции. Вечером они должны лететь в Кению. В противном случае я буду думать над изменением руководствующего состава нашей организации. Завтра жду вас у себя с первым докладом, мистер директор разведки.

Под конвоем

Москва – Кения, конец апреля 2017 года

Михаил прибыл на такси в девять утра, дабы успеть к дневному рейсу. Погода была пасмурная, накрапывал дождь. Бодрый, хорошо выспавшийся Михаил вышел из служебной машины и прошел по тропинке к дому Алексея Пешехонова.

– А, это вы, – сказала Катя, открывая дверь и впуская его внутрь, – а я так надеялась, что вы не придете.

– И вам доброго утра, Екатерина Васильевна, – широко улыбнулся Михаил, входя и осматриваясь.

Девушка оглядела его неприязненным взглядом. Он, как всегда, был одет с иголочки и надушен хорошими духами. «Педант», – фыркнула она про себя.

– Отчего же у вас такое плохое настроение? – спросил он, мягко улыбаясь ей. – Дождь в дорогу – к счастью.

– Да вот, собираюсь в путешествие в ненавистную страну, да еще не в очень приятной компании, – подначила она его. Настроение с утра и вправду было капризное и ворчливое.

– Зато мне-то как повезло! По долгу службы еду неизвестно куда, да еще и с вами, – отбил он подачу.

Катрина снова фыркнула, как возмущенная кошка. Не хватало ей только его издевок. Видимо, такому их учат прямо в… где там учился этот юморист? Она подхватила пальто. Михаил взял ее чемодан и пошел к машине. Катя закрыла дверь, прошла по дорожке и напоследок оглянулась в сторону дома, где когда-то, хоть и недолго, жили Вадим и Эмилия. Постояв так, словно прощаясь, она поспешила к автомобилю.

Дорога в аэропорт заняла у них долгие три часа, за которые Поливаева просто извелась. Михаил сидел на переднем сиденье и игнорировал ее, переговариваясь только с водителем. Похоже, мужчины были давно знакомы. Катрина устала слушать про внуков этого пожилого человека, о которых тот рассказывал весь путь. Миша, напротив, с удовольствием расспрашивал его и посмеивался.

В аэропорту быстро прошли таможенный осмотр, а потом Михаил усадил Катю на стуле в зале ожидания и попросил никуда не уходить. Что ж, усмехнулась девушка, и супергероям может иногда приспичить. Михаил вернулся довольно быстро и с пакетом из дьюти-фри. Вскоре объявили посадку, и спустя полчаса их самолет уже рассекал небо над Москвой. Место рядом с ними пустовало.

При взлете Катрина неосознанно вцепилась пальцами в подлокотники и зажмурилась. Полеты были не в топе ее любимых вещей, особенно полеты в Кению.

– Боишься летать? – спросил ее Михаил.

– Вовсе нет, – огрызнулась побледневшая Катя. – Может, я так медитирую, откуда вам знать?

Миша коротко усмехнулся.

– Интересный способ. Надо попробовать.

– Хватит издеваться, – недовольно буркнула девушка с закрытыми глазами.

– И не думал, – пожал плечами Михаил. – Это тебе кажется.

– Кажется мне только то, что я не давала разрешения на фамильярное обращение с собой, – Поливаева не выдержала, открыла глаза и повернулась в его сторону. – Раз уж судьба-злодейка забросила меня на этот рейс вместе с вами, будьте добры, держите дистанцию и соблюдайте политес.

На такую гневную тираду Миша только развел руками. Катрина снова откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Когда начали разносить напитки, Михаил взял два стаканчика и один предложил девушке. Та уже успела проголодаться и сидела в ожидании своей порции томатного сока. Но брать еду из рук врага считала кощунственным, поэтому чересчур резко выхватила у него напиток и разлила на себя полстакана. Она возмущенно воскликнула и гневно посмотрела на Новинского, будто он во всем виноват. Миша взял салфетки и, покачивая головой, начал вытирать разлитый сок с ее кресла. Протянул и ей одну, чтобы она привела себя в порядок.

– Не дергались бы вы, Екатерина Васильевна, и все бы у нас с вами было хорошо.

Катрина молчала, яростно вытирая свою безнадежно испорченную блузку.

– Екатерина Васильевна, а давайте выпьем? – спросил вдруг Миша заговорщическим тоном.

– Что?! – Катя так удивилась, что забыла свою злость на него.

Тот вместо ответа достал из-под сидения тот самый пакет с символикой дьюти-фри и, оглянувшись на стюардесс, откупорил бутылку виски.

– Вы сошли с ума? – уточнила Катрина. – Вы же при исполнении?

– А, – отмахнулся тот, разливая напиток по стаканчикам и вновь протягивая один девушке. – Можно сказать, я в отпуске.

– Это каким же фанатом своей работы надо быть, чтобы даже в отпуск ехать в страну, по которой ведете расследование? – Катя скрестила руки на груди и даже не думала принимать у него напиток. – Не собираюсь я с вами пить. Человек, угрожавший моей семье и другу, сродни инквизиции для меня. Да вы мне, признаться честно, просто отвратительны.

Михаил внимательно взглянул на нее – она явно была довольна своим ответом. Он поставил Катин стаканчик на свой столик и ненадолго отвернулся в сторону прохода. Да, то, что она сказала, недалеко от истины, но все же услышать это от нее напрямую оказалось неприятно.

– А меня, признаться честно, очень удивляет, как вы, вся такая дерзкая, сохнете по человеку, который любит другую.

Катрину словно обухом ударили по голове. Она открывала рот, подбирая слова, наиболее точно описывающие этого низкого, мерзкого, ужасного человека. А потом подумала… и решила, что он прав.

– Давайте сюда ваш виски, – процедила она.

Миша протянул ей стакан. Катя схватила его и залпом ополовинила.

– Эй, эй, полегче, – засмеялся Новинский. – У меня, конечно, еще целая бутылка. Но это крепкий напиток. Не хочется, чтобы вы показали себя с неблаговидной стороны на территории чужого государства.

Катя не слушала его – она допила спиртное и протянула руку за следующей порцией. Выпив этот стаканчик, а потом еще один, она почувствовала, как от горла по телу разливается приятное тепло. В голове зашумело, а язык, как водится в этих случаях, развязался.

– Знаете, а ведь вы правы, – сказала Катрина, слегка запинаясь.

Довольный Михаил взглянул на нее, по опыту он знал, что следом начнутся чистосердечные признания. И вроде выпила-то немного, но на голодный желудок, без закуски, да еще и залпом – и никакого допроса не нужно. Глаза девушки загорелись, щеки разрумянились, сейчас и глядеть на нее стало куда как приятнее.

– Хоть мне и противно это признавать, но вы и впрямь правы, – повторила Катрина. – Чуть только нужна Пешехонову, так Катя рядом! Утешает, усмиряет, бутылку отбирает, крокодильи слезы по Эмилии вытирает! А стоило только замаячить ей на горизонте, как тут же смылся. Он даже не посмел сказать мне это прямо в глаза! Знаете, он написал мне записку! Записку!

Девушка пьяно расхохоталась, так, что на них начали оборачиваться с передних кресел.

– Ч-ш-ш, тише.

Миша со смешком пригнул ее голову, чтобы стюардессы не обратили на нее внимания. Катрина прилегла на его плечо и, почувствовав удобную опору, продолжила делиться сокровенным:

– Он поблагодарил за прекрасные полтора года моей жизни, что я положила на алтарь Его Величества, и написал, что я ему друг! Я-то думала… а оказалось… друг!

Девушка доверительно посмотрела в глаза Новинскому, ища в них понимание. Тот послушно изобразил негодование.

– С друзьями же не спят? – неуверенно выстроила она логическую цепочку. – Нет?

– Нет, – заверил ее майор, а сам пытался вспомнить, не случалось ли и в его жизни подобного случая.

– А я о чем? Ну, сейчас-то он поскачет в объятия своей милой Эмилии, впрочем, изначально он вроде как был ее парнем, но до этого я один раз переспала с ним. Ну и что уж греха таить, один раз после. Представляете?

– Не устаю удивляться сложной и неординарной натуре Алексея Пешехонова, – серьезно поддакнул Новинский.

Катрина удовлетворенно вздохнула.

– Что-то еду задерживают. Давайте еще выпьем?

– Э, нет, Екатерина Васильевна, вам уже хватит, я думаю.

Их покормили, а потом Михаил отлучился в туалет. Глаза его полезли на лоб, когда, возвращаясь на место, он увидел, как Катя наливает полный стакан из спрятанной под сидением бутылки и с удовольствием выпивает его содержимое. Раскидывая очередь в проходе и кляня себя за безрассудность, он помчался к свидетельнице, но успел вырвать из ее рук уже пустой стакан. Мягко говоря, захмелевшая девушка начала сопротивляться, вновь привлекая внимание недовольных соседей.

– Что вы делаете? – возмущалась она. – Сами предложили, а теперь отбираете.

Михаил и не думал, что все так обернется. Он всего лишь хотел, чтобы она сняла стресс и немного расслабилась. Возможно, слегка разговорилась. Действительность превзошла все его ожидания. Остаток пути до транзитной точки Катрина рассказывала ему о своих бывших, поплакала о Романе, а в конце и вовсе выдала:

– Да что я с вами тут откровенничаю! Вы все равно не сможете ничего понять, чурбан бесчувственный!

Стюардессы раздраженно косились на дебоширку, но Михаил упросил их не принимать меры. «Давненько я не таскал пьяных женщин», – подумал майор, аккуратно выводя шатающуюся спутницу из самолета и придерживая ее за талию.

К паспортному контролю они подошли самые последние, потому что Кате вдруг стало интересно все: и стюард с возможно накладными усами, и узкие коридоры, по которым они шли, и любопытные рекламные плакаты. В очереди их парочку встретили смешками и сочувственными взглядами. Многие прослышали об обильно принявшей на грудь пассажирке. Мужчины понимающими взглядами смотрели на Михаила и пропускали вперед, так что контроль они прошли относительно быстро. Майор все прикидывал, как ему воспользоваться служебным положением в случае, если Поливаеву задержат на границе, но, к счастью, обошлось.

– Э, как вас накрыло, Катя, – посетовал Михаил, когда они вышли в транзитный зал.

Он навсегда зарекся поить женщин в самолете. Пресловутое орудие «упийства», как назвала его девушка, Новинский оставил под сидением в самолете.

Майор хотел было вести Катю на регистрацию, как та вдруг зажала рот рукой и с бешеными глазами начала метаться по залу. Миша заметался вместе с ней, выискивая дамскую комнату. Поливаева скрылась за дверью и вышла только через двадцать минут, несчастная, бледная, но на вид слегка протрезвевшая. Михаил за это время успел обдумать массу вещей – начиная от того, что она сбежала через запасной выход, и заканчивая тем, что ей стало там плохо. В уборную заходила масса женщин, и он не осмеливался поднять шум, ворвавшись внутрь. Он стоял под дверью, словно верный пес, и обрадованно выдохнул, когда она появилась в дверях. Катрина в смущении подошла к нему и коснулась шеи – ей было неловко.

– Кажется, что-то не то съела в самолете, – пояснила она ему.

Михаил решительно не знал, что делать с этой особой. Каждое ее действие удивляло его. За двадцать минут ожидания он успел раскаяться в том, что угрожал ей. Возможно, ему следовало напоить ее сразу там, в комнате дознавателей. Быть может, тогда бы и она…

Тут кто-то толкнул Катрину, и она начала падать. Михаил подхватил ее. Девушка подышала на него и произнесла:

– Знаете, Михаил-как-вас-там-не-помню-дальше, а вы ничего.

– Арсеньевич я, – он рывком поднял ее на ноги. – Михаил Арсеньевич.

– Приятно познакомиться, Михаил Арсеньевич.

Катю безбожно потянуло в сон, и она начала зевать. До посадки оставалось немного времени, он снова приобнял ее за талию, и они шаткой походкой побрели в сторону стоек регистрации.

В самолете, следующим рейсом до Джомо-Кеньятты, Катрина спала. Она не просыпалась даже когда приносили еду, только сонно хмурилась и мотала головой. На посадке проснулась в дурном настроении, с раскалывающейся головой и другими последствиями похмелья. Увидев рядом улыбающегося Михаила, она передернулась, пробормотала: «Это всего лишь дурной сон» – и уснула до самой остановки самолета.

Майор мог с абсолютной точностью сказать, что этот перелет он запомнит на всю жизнь.

В Найроби стемнело, и густые сумерки разрезал лишь свет от прожекторов на территории аэропорта. Михаил взял такси, и они быстро добрались до отеля, где остановился Пешехонов. Как ни хотелось теперь Новинскому отменить задание Кати, сделать этого он не смог бы – ей придется шпионить за Алексеем. Но сначала нужно привести ее в порядок и проследить, чтоб не сбежала.

Услужливый портье хотел предоставить им бонусом номер для молодоженов. Катрина, услышав это, громко возмутилась, а Михаил заверил, что двух номеров рядом будет вполне достаточно. Он понял, что расположение Поливаевой к нему закончилось, и теперь придется действовать по-другому. Но не поить же ее каждый день, в самом деле.

Девушка первой пошла к лифту, втайне надеясь, что надзиратель где-нибудь потеряется. Но ненавистный служака проводил ее до номера. Внутрь Катрина его не пустила, вызывающе встав в проходе.

– Приятных вам снов, – выдавила она из себя.

Она стыдилась, что показала себя перед ним с такой стороны, да еще и выболтала личные тайны. Как теперь смотреть ему в глаза? Но майор вел себя так, будто ничего не случилось. Более того, он вновь стал похожим на себя – сосредоточенным на деле и таящим опасность.

– Мне стоит повесить на вас маячок или прослушку? – Михаил внимательно взглянул на нее.

Ему вовсе не хотелось снова угрожать, но он пока не понимал, как правильно общаться с ней, чтобы она не воспринимала каждое его слово в штыки. Своим неукротимым нравом девушка и впрямь напоминала ему ураган, так что прозвище ей друзья дали верное.

– Еще чего не хватало! А в ванную тогда видеокамеру поставьте! – возмущенно предложила Катрина.

Миша, усмехнувшись, на мгновение задумался над ее предложением, но ответил следующее:

– Хорошо, надеюсь, вы будете благоразумны и не выйдете из номера до утра.

Вместо ответа она начала закрывать дверь, но тот не дал ей этого сделать, подставив ногу в узкую щелку.

– Я серьезно, Екатерина Васильевна.

– Я прекрасно понимаю с первого раза, Михаил Арсеньевич. Может, вы уберете ногу? Или собираетесь спать под моей дверью, чтобы я не сбежала?

– Вам некуда бежать, я в соседнем номере, – послышались его слова, и ботинок исчез.

Катя захлопнула дверь и устало привалилась к ней спиной. Ее дознаватель просто невыносим.

Катрина выжидала до полуночи. За это время успела помыться, переодеться и привести себя в порядок. Наконец, она решилась выглянуть за дверь, убедилась, что в коридоре пусто, и, стараясь не шуметь, подошла к лестнице. Ехать на лифте девушка не рискнула. В лобби горел приглушенный свет, за столиками сидело несколько людей, но никого похожего на Михаила, к ее облегчению, не наблюдалось.

Она подошла к человеку на ресепшен и сделала умоляющее лицо. Катя просила подсказать ей, в каком номере остановился господин Алексей Пешехонов. Катрина сказала, что он ее муж, и она подозревает его в измене, но сначала хочет действительно убедиться в этом. Протягивая кенийцу двадцать долларов, девушка просила никому ничего не говорить, чтобы избежать скандала. Портье внимательно выслушал ее и полез в компьютер, и не подумав взять деньги.

Катрина искренне поблагодарила его и поднялась по все той же лестнице на третий этаж. Нашла номер Пешехонова, собралась с духом и постучала. Алексей уже спал, и лицо у него было крайне недовольное, когда он открыл дверь. При виде Кати он просто потерял дар речи, стоял и пялился на нее, вероятно, думая, что это сон.

– Катрина?! – хрипло произнес молодой человек. – Ты откуда здесь?

– Как и ты, в командировке, – сладко улыбнулась она, а потом опасливо оглянулась по сторонам и поторопила его: – Ну что стоишь, впусти меня!

Он отодвинулся. Катрина ворвалась в комнату и присела на кровать. Алексей в смятении прошелся по номеру и остановился, глядя на девушку и совершенно не зная, что сказать. Если Катя нашла его в Кении, в Найроби, в этой гостинице, да и в собственном номере, значит, она обо всем знает. Тем не менее, он решил уточнить:

– Как ты здесь очутилась?

– Прилетела на самолете.

– Кать…

– Увидела в компьютере твою бронь на билеты и отель, – «призналась» она.

– Вот как, – удивился он и подумал, что в будущем надо быть осторожнее. Хотя ему казалось, что он удалил все файлы и почистил историю в браузере. Впрочем, мог что-то и забыть, не до шпионских игр ему было в тот момент.

– Расскажешь, зачем ты здесь? – спросила она.

Алексей понимал – за эти полтора года Катрина стала ему родным человеком, и чувствовал, что должен рассказать ей все как есть. Он открылся ей полностью. И о том, что поддерживал связь с Брикманом, и о необычных явлениях в саванне, и даже о том, что в пространстве между их миром и миром Инферин стали появляться прорехи. Он выразил надежду на то, что сквозь них снова сможет попасть в Долину. Девушка выслушала его внимательно и задалась вопросом:

– Как думаешь, те странные зимние всполохи в саванне – это магия Эми? – Катрина вспомнила выдержки из газет и видео с «Ютуба». – Думаешь, это она исполняла свое предназначение? Но тогда… – девушка подняла на Лёшу испуганные глаза.

– Не стоит сразу думать о плохом, – успокоил ее Пешехонов.

– Почему же ты так рвешься туда, Лёш? Я надеялась, что у нас с тобой есть шанс, – вырвалось у нее.

– Катя, прошу, не начинай сейчас этот разговор…

Она так серьезно смотрела на него, что он вздохнул.

– Хочешь правду? Так вот она, правда. Мы с тобой могли бы всю жизнь прожить вместе, как друзья, просто из чувства уважения друг к другу. Но между нами нет никакой любви и страсти.

– Никакой страсти, значит? – горько усмехнулась Катрина.

– Катя, прости, но та наша ночь после возвращения была ошибкой. Мне правда очень жаль.

Она чуть не залепила ему пощечину. Как он мог такое сказать после того, как сам подбил ее на это?!

Год назад Алексей приехал с очередного допроса злой и возбужденный, пышущий искрами во все стороны. Как раз в то же утро Катрина побывала на новой могиле Романа Искандерова и весь остаток дня проплакала, лежа на кровати в своей комнате. Когда слез не осталось, она упрямо поднялась и сказала себе, что отныне начинает новую жизнь. Нет, она вовсе не собиралась забывать Романа, просто понимала, что, разрывая сердце мыслями о погибшем женихе, его не вернуть. А раз она осталась жива в этой передряге, значит, ей суждено жить. Возможно, судьба сама послала ей новый шанс в лице Пешехонова. По крайней мере, так она тогда думала.

Даже спустя столько времени ей становилось неловко от мысли, что она так просто поселилась у Пешехонова, обустроившись в одной из гостевых спален. Но Лёша, кажется, только радовался ее компании. Дом действительно был огромным, а события, которые они пережили, сблизили. И в условиях, в которые их поставили органы власти, они предпочитали держаться вместе.

В тот день Пешехонов с удовольствием смел ужин, приготовленный ею, и они пересели на диван к телевизору. Он разлил по стаканам виски и рассказал о допросе, не шибко лестно отзываясь о дознавателях. Потом разговор как обычно плавно перетек на Долину. Они вновь и вновь строили догадки о том, что происходит сейчас с их друзьями. Катрина предположила, что Тому очень повезло, что Эмилия осталась с ним, ведь в мире Инферин он был совершенно один. Алексей обронил что-то язвительное про Веста, и она поняла – Лёша просто ревнует к Томми. Их бывший гид остался там с Эмилией, тогда как Алексей находился здесь, с Катриной.

Внутри Пешехонова шла борьба, и она видела это. Ему было очень плохо. Она обняла его, стараясь успокоить. Они оказались так близко друг от друга, что он, не подумав о последствиях, поцеловал ее. Ему просто вдруг захотелось разрушить все правила.

Она ответила на его поцелуй с такой же безумной страстью. Они словно старались наказать этот мир за все, что он с ними сделал, за все те несчастья, что им причинил. Потому что Алексею адски больно. Потому что Катрине невыносимо жаль себя. Она потеряла любимого. Он – женщину, на которой собирался жениться. Они лишились всего этого, и обоим хотелось отомстить миру, судьбе, людям.

– Лёша! Мы не должны! – вдруг осознала девушка.

– Оставь совесть! – горячо шептал ей молодой человек. – Мы никому и ничем не обязаны.

И да! Это было неправильно! Но ему хотелось сейчас быть таким! И он казался таким уверенным, что Катрина поддалась его чарам. Она растворилась в его поцелуях, не подозревая, что в этот самый момент он представляет другую женщину. И только где-то в глубине сознания у нее возникла мысль: «Эмилия любит его! Это подло!» Но тут же эту мысль сменила другая: «Она хотела, чтобы я была рядом с ним. И теперь я ближе некуда».

Вспомнив это, Катя закрыла лицо руками, и Алексей испугался, что она сейчас заплачет. Но Катрина не проронила ни слезинки. Она слишком устала, слишком много событий происходило в ее жизни, и сил на слезы уже не оставалось. Пешехонов испытал муки совести.

– Кать, ну прости меня, я не хотел… сказал сгоряча.

– Если бы ты не влез во все это, тебе бы не пришлось сюда ехать. Да и мне тоже. Но ведь ты же не мог о ней не думать.

– Пойми, – он опустился рядом с ней на ковер, и теперь она смотрела на него сверху вниз. – Прошло время, я думал, что смогу забыть, живя с тобой, но нет. Я люблю ее.

Катрина прикрыла глаза. Эти слова означали крах всех ее надежд. Было так больно это услышать, но она удержала себя в руках.

– Кать, тебе не обязательно ехать со мной, – рассуждал Пешехонов. – Ты еще можешь вернуться домой и зажить своей жизнью, где не будет выпивающего дебошира, который не дает спать по ночам.

Она слабо улыбнулась. Он неисправим.

– У тебя все еще впереди, – уговаривал ее Алексей. – Ты найдешь хорошего человека, с которым будешь счастлива.

– Что, если она умерла? – не выдержав, задала свой вопрос Катя. – Или с кем-нибудь? Что, если ты ей уже не нужен?

Настала очередь Пешехонова глубоко вздохнуть, принимая решение.

– Если она умерла, я приму это. А если с кем-то… готов за нее побороться.

Катрина внимательно смотрела на Алексея. Она с самого начала чувствовала, что он не забыл Эмилию. Но услышать это от него, узнать, что все это время с тобой жили лишь только потому, что это удобно, было крайне неприятно. На минуту она почувствовала раздражение. Ей так хотелось уехать и все забыть. Забыть, хоть это и непросто, полтора года жизни с Пешехоновым. Он утомил ее своими причудами и выходками. Она бы отправилась в аэропорт прямо сейчас, но в комнате на ее этаже спал ненавистный Михаил, который угрожал убить ее родственников и самого Алексея. А она не могла с ними так поступить. Не могла уехать.

– Речи твои сладки, Пешехонов, – сказала Катрина. – Но я еду с тобой.

– Зачем тебе это?!

– Эмилия моя подруга, да и ты, несмотря ни на что, мне дорог. Я не смогу жить, не зная, что вы в порядке. Не получится вернуться из Долины – значит, не получится. Значит, так нам суждено.

– Если войдем, то, может, и выйдем? – Алексей сам не ожидал, что его так обрадуют слова Кати, и решил так подбодрить ее.

– Еще лучше. Но прошу не забывать, на какой подвиг я пошла, ведь ты знаешь, как я «люблю» Долину.

Алексей улыбнулся, приподнялся с ковра и звонко чмокнул ее в макушку. Катрина встала с кровати, взяла его за руку и решила использовать последний шанс.

– Может, мне остаться у тебя? – спросила она и внимательно посмотрела на него.

– Лучше не надо, – серьезно сказал он, мягко высвобождая ладонь.

Катрину это обидело, но она сдержалась. Вздохнула и вновь нацепила маску человека, легко относящегося к жизненным перипетиям. Когда она поднялась на пятый этаж и пошла по коридору, то увидела около своей двери фигуру мужчины, небрежно облокотившегося на стену. Это стоял ее конвоир, и настроение у него было отнюдь не радужным. Катя сжалась, опасаясь его гнева и гадая, как он вычислил ее.

Михаил надеялся, что после такого перелета девушка уснет как сурок, и сам забылся сном. Полпервого ночи что-то заставило его подняться и проверить подопечную. Он позвонил ей в номер, но она, естественно, не ответила. Когда на стук в дверь никто не открыл, Миша, проклиная неугомонную свидетельницу, спустился на ресепшен. Он узнал, что она в комнате Пешехонова, куда сам заявиться никак не мог, поэтому вернулся на свой этаж и принялся ждать.

– Где вы пропадали, Екатерина Васильевна? – хмурясь, спросил он.

– Покушать захотелось, – голос у Катрины сел, и она прокашлялась. – Искала ресторан.

– В номере триста шестнадцать ресторана нет.

Катя открыла рот, но он, предупреждая ее слова, сказал:

– На будущее: кенийцы очень обидчивы, если им пытаются дать взятку.

– Портье сдал меня, – догадалась девушка. – Вот ведь! А я еще подумала, чего это он такой покладистый.

– Он доверительно сообщил, что моя молодая жена, с которой мы по непонятному ему русскому обычаю живем в разных комнатах, ушла в номер к другому мужчине. А это, знаете ли, как-то обидно. Особенно в наш медовый месяц, – подколол он ее.

– Идите-ка вы, Миша… спать!

Катя открыла входной замок, а майор последовал за ней.

– Вы чего? Вы куда?!

Она попыталась выпихнуть его за дверь, но справиться с сильным мужчиной ей не удалось. Он легко втащил ее за талию в номер и захлопнул дверь.

– Что вы себе позволяете?! – Катрина притопнула ногой от негодования.

Как ни странно, страшно ей не было. Хотелось только возмущаться и сыпать на голову этого человека проклятия.

– Я что сказал: сидеть в номере, – тихо, но твердо напомнил Михаил. – Вы меня ослушались, и теперь я не могу вам доверять.

– Не больно-то и хотелось!

– Что вы ему рассказали?

– Ничего, клянусь! Просто… хотела узнать, почему он бросил меня.

Катя опустила глаза. Миша внимательно смотрел на нее. Он верил ей.

– Мне сегодня придется спать здесь. Вы сами меня вынудили.

– Мечтайте! Вы что… серьезно это?!

– Конечно, кровати вон какие огромные.

– Но… не много ли вы себе позволяете? Спите хотя бы на полу! – пыталась отстоять свою территорию Катя.

– Вот еще. Вы проштрафились, вам и терпеть. Ложитесь на свою половину, я вас не потревожу.

Он стащил с кровати покрывало, залез под простыню прямо в одежде и начал устраиваться. Найдя удобную позу, он закинул руку за голову и стал ехидно посматривать на девушку снизу вверх. Катрина наблюдала за ним со слегка ошалевшим лицом. Она так и стояла, уперев руки в бока, все еще не решаясь последовать его совету.

– Нет, это просто наглость! Я не смогу уснуть, зная, что рядом лежит посторонний мужик!

– Ну и не надо. Кажется, вы хорошо выспались в самолете. К тому же, мне показалось, что за время нашего полета мы стали немного ближе друг другу.

Катя нерешительно потопталась, но поняла, что сдвинуть его с места не удастся, и сдалась. Сходила в ванную, переоделась, почистила зубы, специально долго и громко полоскала горло. Вернулась на место в своей коротенькой ночной рубашке и стыдливо юркнула под одеяло.

– Я ничего не видел, можете не беспокоиться, – раздался голос с соседней половины.

Михаил лежал, отвернувшись в другую сторону. Она хмыкнула, погасила свет и затаилась, пытаясь согреться. Наступила тишина.

– Мне не стоило выбалтывать вам личные тайны, – сказала вдруг Катрина.

Миша пошевелился.

– Мне и не такое выбалтывали за мою практику.

По его голосу девушка поняла, что он улыбался.

– Так это все ваш гнусный план? Хотели так расколоть меня?

– О да, конечно, – сказал Миша, вспоминая их триумфальное прибытие и то, как вел ее через паспортный контроль. – Всегда спаиваю свидетелей. Это мой личный метод.

Катя замолчала, взвешивая, спросить или не спросить. И все же решилась:

– Зачем же тогда угрожали?

Михаил молчал. Теперь он и сам не знал ответа.

– Не беспокойтесь, я не привык разглашать чужие тайны. Спите.

Катрина еще какое-то время повозилась в кровати, пока не затихла, обдумывая одну волнующую мысль. Она боялась признаться самой себе, что от его присутствия в номере ей стало спокойней. Как ни странно, впервые за долгое время она ощутила себя в безопасности.

Шпионские игры

Кения, май 2017 года

Ровно в шесть утра раздался громкий стук в дверь. Катрина испуганно села на кровати, не соображая, что происходит.

– Быстро к двери, – Михаил же сразу разобрался в ситуации и соскочил с кровати. – Обо мне ни звука, – и он скрылся в ванной.

Катрина, проводив его сонным взглядом, встала и поспешила открыть. На пороге стоял Алексей. Он оглядел ее с ног до головы и довольно заулыбался.

– Отлично выглядишь.

Сердце девушки колотилось. Только бы он не вздумал зайти. Дверь в ванную находилась рядом со входом, и риск был достаточно велик.

– Ты не передумала ехать со мной?

Она помотала головой.

– Тогда через полчаса жду тебя на ресепшен.

– Через полчаса?!

– Тебе лучше поторопиться, – усмехнулся он и пошел по коридору.

Катя закрыла дверь и вздохнула. Сейчас и своим взглядом, и словами он снова напомнил ей того Пешехонова, которого она знала до поездки в Долину, и это не могло не радовать. С другой стороны, стало обидно, что он, увидев ее в таком виде, отреагировал как раньше – дружеской шуточкой. Словно и не было этих полутора лет, прожитых под одной крышей. Как только Алексей понял, что есть реальный шанс воссоединиться с Эмилией, его отношение к ней в корне изменилось.

Из ванной вышел Михаил. Ему бросились в глаза ее короткий пеньюар и длинные стройные ноги. Майор смутился и отвернул голову.

– Простите, – сказал он. – Поторопитесь! Вы не должны опоздать.

Девушка, отбросив душевные переживания на задний план, начала бегать по комнате от чемодана к шкафу в поисках нужной одежды. А Миша, глядя на ее суету, возвел глаза к потолку и указал на кофту, лежащую сверху в чемодане:

– Сейчас же наденьте это! Сколько можно выбирать! Вы же не на бал собираетесь!

Катя, вняв строгости в его голосе, умчалась в ванную с одеждой в охапке. Она уже натягивала джинсы, когда он постучался:

– Давайте быстрее.

– Сейчас! Я же вам не суперагент!

– Просто я не хочу, чтобы он снова заявился сюда. Иначе мне придется выйти к нему в одном полотенце и притвориться вашим любовником.

– Ха-ха-ха! – раздалось из ванной. – Очень смешно.

Она вышла к нему, подошла к зеркалу и начала расчесывать волосы и подкрашивать глаза.

– Ну, а вы? Вам не надо переодеться и подготовиться?

– У меня все готово.

– И зачем я спрашиваю? – пробурчала девушка себе под нос.

– Наденьте пиджак, с утра прохладно, – сказал он, подавая ей его на вытянутых руках.

– Вы такой заботливый, – она послушно нырнула в этот предмет одежды. Когда обернулась, то очутилась с ним нос к носу. Он приблизился к ней, насколько позволяли приличия, протянул руку, засунул ладонь в карман ее пиджака и что-то туда положил.

– Я вовсе не о вас забочусь, а думаю, куда спрятать маячок. Только попробуйте его выбросить.

Она молча стерпела эту угрозу.

– Вот вам местная сим-карта и телефон. Когда сядете в машину, незаметно включите аппарат, чтобы я все мог слышать. И не вздумайте ослушаться меня.

– Хватит угрожать! Вы что, мне не доверяете?

– Если б я доверял всем, кто задавал мне этот вопрос, я не был бы тем, кто я есть.

– Ах, ну да, ну да. Вы же у нас… как же там… «полиция, суд и правительство в одном лице»!

– Цитируете, – поднял бровь Михаил. – Это хорошо.

Катрина не сдержалась и ответила:

– Вы вроде периодами неплохой человек, Михаил Арсеньевич. Жаль, что вы не на той стороне.

Он ничего не ответил на это ее заявление. Вышел с ней из номера, направился в свой, собираясь дать им фору в пятнадцать минут. Катя спустилась в холл, где ее ждал Алексей. Он улыбнулся, взял у нее рюкзак и повел к машине. Пока он забрасывал вещи в багажник, девушка нехотя незаметно включила телефон. Ей нужно было создавать видимость послушания. В дороге молчали, и только спустя время Алексей решил разрушить тишину.

– Сейчас едем Брикману, – сказал он, а Катя громко закашляла, – он скрывается в одном из кенийских племен около Килиманджаро.

– Ой, Лёш, – откашлявшись, сказала Катрина, – давай ты мне попозже все это расскажешь?

– Хорошо, – удивленно согласился он. – Просто я думал, ты хочешь знать. Найдем его и попытаемся попасть в Долину. Я обещал взять его с собой.

Михаил, спустившись вниз, подошел к арендованной машине и посмотрел на устройство джи-пи-эс, насколько далеко отъехал Пешехонов. Через наушник Миша слушал разговор, происходящий в их салоне. Тронулся в путь. Сначала все шло гладко, хотя информации не поступало – был слышен только звук мотора. Но минут через пятнадцать он напрягся – Катя начала самовольничать.

– Лёш, прошу тебя, давай заедем на эту заправку. Ты дал мне так мало времени, очень нужно в туалет, – послышался ее голос сквозь треск помех.

Что она задумала? Михаил услышал, как Пешехонов вздыхает и глушит мотор.

– Ой, что это за мусор у меня тут в кармане пиджака? – «удивленно» говорит Катя и, судя по всему, выбрасывает маячок на улицу. Потом раздается хлопанье дверцы. Шаги, скрип двери.

– Ну что, Михаил Арсеньевич? – слышится ее голос совсем рядом, значит, она поднесла трубку к уху. – Кажется, этого вы предусмотреть не могли? Счастливо оставаться!

Она бросила телефон в урну и поспешила на выход. Теперь было главное оторваться. Девушка и не подозревала, что Михаил, следуя за ними на небольшом расстоянии, в этот момент довольно улыбался.

– Ничуть в ней не сомневался, – посмеялся он вслух, прибавляя скорость.

Он знал, что свидетельница все равно поступит по-своему, и поэтому ночью, пока она спала, прикрепил плоский маячок под стельку одной из ее кроссовок, а жучок на кофту, которую приказал надеть. Утром, зная, что в ней обязательно взыграет дух противоречия, демонстративно положил ей китайскую бусину, которую нашел в магазине при отеле, в карман пиджака. И теперь она, в полной уверенности, что оторвалась от преследования, расслабится и проведет его прямо к нужной точке.

Михаил не ошибся. Как только Катрина впорхнула в машину, не осталось и следа от былой таинственности. Она тут же принялась болтать, и майор и сам не радовался, что пристроил к ее кофте микрофон. Он, посмеиваясь, подумал, что и маячка теперь вполне бы хватило.

Алексей удивился внезапно изменившемуся настроению подруги, но вида не подал. Он с удовольствием рассказал ей про Брикмана, про его жизнь после того, как тот помог им, и про то, где расходятся туманы. Катя внимательно слушала и старалась ничего не упустить, и не подозревая, что ненавистный ей… хотя теперь уже слегка ненавистный ей надзиратель все слышит. Где-то в глубине души она даже пожалела, что рассталась с ним, как ей казалось, навсегда.

Ехали быстро, пейзаж за окном наводил на грустные думы. Катрина вспоминала о том, что произошло, думала о том, как пошла бы ее жизнь, не соберись они тогда в Кению. Ей совершенно не хотелось опять оказаться здесь, но судьба словно испытывала ее, вновь и вновь подкидывая неприятные сюрпризы.

Деревню, в которой проживал Брикман, стало заметно издалека. Она выглядела круглым оком на обширном полотне саванны. Подъехав поближе, водитель и его пассажирка поняли, что пристанище масаев занимает не больше двухсот метров диаметре. Оно было полностью обнесено забором, у которого паслось стадо коров и коз. Сразу за ним примостились соломенные хибары местных обитателей. Это была одна из тех деревень, где туристы появлялись редко. А так как в подобных селениях с «гостей» принято брать деньги за вход, один человек из племени тут же нарисовался у входа и терпеливо ожидал посетителей.

Алексей и Катрина вышли из машины и сразу почувствовали нестерпимый запах от навозных куч, которых здесь обнаружилось в избытке. Катя зажала нос рукой и, прослезившись, спросила:

– И надолго мы здесь?

– Ты сама захотела ехать со мной. Терпи. Я понятия не имею, сколько все это продлится.

Катрина насупилась, недовольная ответом, но пошла вслед за Лёшей, который поспешил ко входу в деревню. Ступать приходилось осторожно, внимательно вглядываясь в то, что лежит под ногами, чтобы случайно не вмазаться в очередную коровью лепешку. Так, перебежками, они подошли к забору и остановились у входа. Масай что-то бегло заговорил на своем родном языке и жестами попытался показать, что ждет плату за вход.

– Нет! Мы не смотреть! – на чистом русском, громко и медленно несколько раз повторил Алексей, словно от этого тона масай сразу поймет, что от него требуется. Пешехонов, потерпев неудачу с русским, повторил реплику на английском и добавил:

– Нам нужен Брикман. Где Брикман?

Масай упорно не желал его слушать. Он сам несколько раз повторил имя ученого и закивал головой. Но как только Алексей вознамерился пройти мимо, он снова стал потирать указательным пальцем о большой перед носом Пешехонова, требуя денег.

– Да заплати ты уже ему! – не выдержала Катрина.

Алексей полез в карман и достал пару монет, чем обрадовал алчного аборигена. Он тут же откуда-то вытащил самодельные бусы и начал оживленно размахивать ими перед лицами посетителей. Особенно старался перед женщиной, которая усердно отмахивалась. Когда понял, что белокожих не интересует его ожерелье, он буквально жестом фокусника добыл из ниоткуда фигурку слона, которую также назойливо стал пытаться продать приезжей парочке, вовсю расхваливая товар на суахили.

Алексею быстро это надоело и, чтобы отвязаться, сунул кенийцу еще пару монет и забрал у него поделку. Тот спрятал выручку, отлучился буквально на пару секунд и приволок огромную деревянную статуэтку в виде льва. Радостно улыбаясь, он начал расписывать прелести нового продукта в надежде продать теперь уже его.

Тут гости не выдержали и стали возмущаться. Масай понял это по их тону. Он быстренько припрятал товар и поспешил проводить их к таившемуся у них в деревне профессору.

Брикман вышел из домика и радостно бросился на встречу Алексею, чтобы поприветствовать. При виде Кати он затормозил и вопросительно взглянул на Пешехонова. Тот знаком дал понять, что объяснит ему все позже.

Многие масаи вышли из домов посмотреть на гостей. Они переговаривались между собой и с любопытством наблюдали за ними. Катя, все еще морща нос, инстинктивно прижималась к Алексею, чем вызывала неодобрение Михаила, следящего за ней во все глаза.

Он, наслушавшись вдоволь, решил поразмяться. Отключил аппаратуру, вышел из машины и осмотрелся. С его позиции ему было хорошо видно еще два джипа, на скорую руку запрятанных неподалеку от деревни. В том, что стоял в буше, Новинский распознал знакомого ему сотрудника ГРУ. Во втором, который стоял подальше от места обитания масаев, майор заметил двоих незнакомых ему людей. Значит, деревню пасут. Таинственные незнакомцы расположились так, чтобы видеть и Сергея, и деревню.

Михаил решил поздороваться. Он неспешно закрыл машину и направился в сторону буша. Обогнул автомобиль со стороны водителя и постучал по стеклу. Оно открылось, и майор увидел заспанное удивленное лицо Сергея.

– Новинский? Вы здесь какими судьбами?

– Что за панибратское отношение к старшему по званию?

– Ну, знаете ли, Михаил Арсеньевич, меня с последней нашей встречи тоже повысили. Так что…

– Вот как! Ну что ж, поздравляю! А в курсе ли вы, Сергей Иванович, что за вами вовсю идет слежка?

– Обижаете, майор! Все знаю, и давно решил этот вопрос.

– Так кто эти двое?

– Агенты ЦРУ, надеются раньше меня попасть в Долину. А вы мне так и не ответили, что здесь делаете.

Сергей вышел из машины, потянулся и уставился на Михаила, ожидая ответа.

– Да я так, в отпуск приехал… – протянул Михаил, поглядывая в сторону деревни.

Даже издалека было заметно, что там что-то происходит. Кенийцы вышли из своих хижин и встали кругом возле своих гостей. Высокий человек с бородкой о чем-то рассказывал Алексею и Кате и пригласил их присесть за грубо сколоченный стол.

– В отпуск, значит? – переспросил Сергей и облокотился о джип, без стеснения уставившись в сторону буша, скрывающего джип ЦРУшников. – Как же, должно быть, вы по мне скучали, Михаил Арсеньевич, раз в свой отпуск ко мне приехали.

– Ох, и не говори, – усмехнулся Миша и подумал о том, как сейчас некомфортно агентам ЦРУ.

Он нутром почувствовал, как они засуетились, размышляя, раскрыл их этот «ненавистный русский» или случайно бросил взор на их укрытие. Все-таки Сергей был мастером в скрытом давлении на людей.

В этот момент в стороне послышался звук приближающегося автомобиля. Михаил напрягся. Сергей же и ухом не повел, продолжая с ухмылкой поглядывать в сторону агентов ЦРУ. Вскоре машина показалась из-за ухабов.

Это был невысокий универсал с опознавательными знаками полиции Найроби. Старый на вид транспорт подъехал к бушу. Из него выскочили люди, скорее походившие на отряд быстрого реагирования, чем на обычную полицию. Хотя их вид порядком позабавил Михаила. Выглядели они так, словно их вызвали прямо с обеденного перерыва. Они были одеты в гражданское, и единственное, чем успели себя обезопасить, – это бронежилеты и каски. Направив дула ружей на машину ЦРУшников, они что-то им прокричали.

– Твоя работа? – тихо спросил Миша, стараясь как можно меньше привлекать внимания к себе.

– А то, – поддакнул Сергей и все силился углядеть, что же происходит там, за кустами.

Посмотрел в бинокль, но ветви деревьев так плотно обросли листвой и прижимались друг к другу, что понять что-либо было невозможно. Стали слышны крики, а потом и звуки ударов. Спустя какое-то время из буша вывели высокую крупную женщину с короткой прической и мужчину средних лет. Им заломили руки и повели к машине полицейских. Из буша послышался удивленный присвист, и один из сотрудников органов выволок целый ружейный арсенал. Громко переговариваясь со своими напарниками, он закинул инвентарь в багажник.

Михаил, с интересом наблюдая за происходящим, чуть не забыл о том, зачем он здесь. А в деревне масаев что-то происходило. Новинский выхватил у Сергея бинокль и уставился на своих подопечных. Те явно собирались уезжать. Брикман попрощался за руки с теми, кто приютил его, и, схватив небольшой рюкзак, направился к джипу Алексея и Кати. Те поспешили за ним.

– Серега, наши с тобой объекты сейчас уедут! – подтолкнул Миша ГРУшника. – Сейчас захвачу несколько вещей из своей машины и поеду с тобой.

– А надо ли вам, Михаил Арсеньевич, со мной? – с неохотой проговорил Сергей.

– Очень надо!

И Михаил окольными путями помчался к своему джипу, предпочитая не нарываться на полицейский патруль или, того хуже, на опасное животное. Он схватил с кресла пассажира компьютер с программой, отслеживающей Катю, и сумку, в которой хранился противогаз. Потом быстрыми перебежками вернулся к Сергею. Тот нетерпеливо барабанил пальцами по рулю.

– Уехали, – доложил он.

– Я тоже не лыком шит, Сергей… Иванович. Не один ты у нас такой подготовленный, – ответил ему Миша и, захлопнув за собой дверь, раскрыл компьютер.

Тотчас же на экране высветилась красная удаляющаяся точка, и заработал микрофон, пристроенный у Катрины на кофте.

– Ох, и веселые у вас отпуска, товарищ старший по званию, – усмехнулся Сергей и рванул с места.

Брикман, Алексей и Катрина, и не подозревая о том, что происходило за территорией деревни масаев, ехали к месту истончения барьера между этим миром и Долиной Инферин. Только в машине профессор объяснился:

– Мы подъедем к Килиманджаро со стороны Кении. Все подъемы на гору осуществляются в Танзании, поэтому в этом месте мало туристов, и скрыться от назойливых фотоаппаратов и людей гораздо проще. Нам повезло, что разрывы происходят именно с этой стороны.

– Более, чем повезло, – отозвался Алексей с водительского сидения. – Ведь если бы мы попали в Долину оттуда, нам пришлось бы сперва преодолеть гору. Катя, ты помнишь те пещеры?

Катрине показалось, что Пешехонов с некой ностальгией в голосе говорит об этих жутких проходах в глубине горы Орнамилик. Она совершенно не понимала этот его тон. Уж она бы точно не хотела снова столкнуться со стаями летучих мышей и потратить несколько дней на спуск, проходя мимо мест, которые напоминали ей только о плохом. Поэтому она предпочла не отвечать на вопрос Алексея. Он не заметил этого и продолжил:

– Нам действительно повезло. У нас есть шанс войти в Долину прямо с парадного входа! Представляю лица инферинцев, когда они увидят нас, появляющихся из ниоткуда. Представляю ее лицо…

Возникла минутная пауза, и Брикман взял слово:

– Позвольте заметить, что разрывы происходят не часто и длятся всего около трех минут. Нам пока никак не удалось синхронизировать интервалы между появлениями Долины. Все больше склоняюсь к мысли, что это происходит спонтанно. Поэтому придется ждать и надеяться, что она откроется в ближайшее время.

– Нам хватит трех минут, чтобы попасть в Долину? – заволновался Алексей.

– Думаю, да, – кивнул профессор, – к тому же, у истончения барьера есть тенденция в сторону увеличения времени разрывов. Меня тревожит мысль о том, что если это время начнет прогрессировать, то барьер и вовсе разрушится в один из дней.

– Чем это может нам грозить? – спросила Катя.

– Пока не уверен. Смею предположить, что раз эта преграда кем-то установлена, то наверняка выполняет какую-то функцию. Разрушение ее может привести к необратимым последствиям. То же самое, как и с озоновым слоем Земли.

– Инферинцы вряд ли порадуются нежданным гостям, – задумчиво произнесла Катрина.

– Вот именно, – подтвердил ее опасения профессор. – И это хорошо еще, что про Долину пока не узнало правительство.

Катя сжалась на заднем сидении от осознания чувства вины. Как раз из-за нее правительство, по крайней мере, одна из организаций, на которую работает Михаил, уже обо всем знает. Она испугалась, что вездесущий конвоир сможет найти ее и здесь, в саванне. Девушка легко избавилась от него, но это еще ничего не значит. Она до сих пор не верила, что ей окончательно удалось сбить его с пути.

Ехали недолго. Величественную гору Килиманджаро было видно издалека, а сейчас они подобрались почти к самому ее подножию.

Путешественников встретили два кенийца, те самые, которые помогли инферинцам полтора года назад скрыться от правительства. Они почтительно приветствовали Алексея и Катрину. Мужчины достали из багажника еще одну палатку и начали собирать ее. Но Пешехонов выказал надежду, что долго они здесь не задержатся.

Тем временем кениец по имени Мфано известил Брикмана о том, что два часа назад был зафиксирован новый разрыв, который на этот раз длился почти три с половиной минуты. Алексей расстроился, что они не успели, но профессор поспешил подбодрить его. Пока второй кениец готовил еду, а Мфано снова занял свой наблюдательный пост, Брикман достал из сумки противогазы.

– Хорошо, что у меня есть запасной, – рассмеялся он, протягивая один Катрине.

Она озадаченно взяла его, не понимая, что с ним делать.

– Это чтобы ты не задохнулась в тумане.

Катя с недовольством посмотрела на предмет и покачала головой.

– Никогда не умела им пользоваться.

– Приятного в нем мало, – согласился Пешехонов. – Но пойми, от этого зависит твоя жизнь. Ты должна научиться надевать его очень быстро.

– Теперь я понимаю, почему ты купил фигурку слона, – вздохнула Катрина, смиряясь, – она красочно символизирует нас в противогазах.

Алексей усмехнулся, но не сдался. Он заставил ее упражняться до тех пор, пока она не стала натягивать резиновую маску со скоростью заправского военного.

Уже вечерело, Катрина, утомившись, отправилась в палатку. Алексей с Брикманом устроились неподалеку.

– Признаться, Алексей, я удивлен, что вы привезли эту девушку с собой, – начал Курт. – Я думал, вы хотите найти Эмилию…

Пешехонов глубоко вздохнул.

– Катрина не должна была ехать. Она всегда ненавидела Долину. Но увидела мой билет и помчалась за мной в надежде остановить. Знаете, Катя – она очень упрямая.

– Или ревнует, – мягко предположил Брикман. – Женщины из-за ревности порой способны на удивительные поступки. Моя жена, по крайней мере, иногда совершенно изумляла меня.

– Вы женаты? – удивился Алексей.

– Был, – задумчиво ответил тот.

– Что же произошло?

– Не каждая женщина сумеет дождаться мужчину. Даже если сильно любит, – горько улыбнулся профессор. – А в экспедиции порой приходилось уезжать на очень долгий срок.

– Почему же она не ездила с вами?

– Сначала ездила, потом устала. Потом устала ждать.

Алексей насупился, и Брикман заметил это.

– Вот, что я вам скажу, друг мой, позвольте дать вам совет. Всегда слушайте свое сердце. Если оно рвется туда, за туманы, следуйте его зову. Если оно говорит вам остаться с той, что не побоялась лететь за вами на край света, то так тому и быть. Выбор за вами.

Брикман по-отечески похлопал Пешехонова по плечу и предложил отправиться по палаткам. И даже если молодой человек готов был просидеть здесь несколько дней, не смыкая глаз, то здравый смысл подсказывал ему, что лучше выспаться перед долгожданной встречей.

Однако Мфано разбудил Алексея очень рано, предложив ему постоять в дозоре. Пешехонов вышел из палатки, размялся и осмотрелся. Перед восходом солнца стояла особая тишина, когда хищники уже спрятались, а утренние птицы еще не завели свои песни. Алексей напряженно вглядывался в пространство рядом с собой, надеясь вот-вот увидеть Долину. Но ничего не происходило. Молодой человек вздохнул и перевел взор на Килиманджаро. Его одолели воспоминания о тех днях, когда они совершали восхождение на Орнамилик вместе с Эми и то, как она начала меняться, попав в мир Инферин. Его интересовало то, какая она сейчас. Изменилась ли за эти полтора года? Ждет ли? Надеется ли еще когда-нибудь увидеть его?

Рассматривая что-то в предрассветной мгле, Пешехонов увидел появляющийся туман. Он начал клубиться и разрастаться. А потом пелена стала растворяться, оголяя другую Вселенную. Она морщилась и расходилась по сторонам, как горящая фотопленка. Алексею понадобилась ровно секунда, чтобы понять, что это наконец-то происходит. И он закричал, привлекая внимание своих соратников.

Михаил и Сергей не спали всю ночь. Они зорко следили за всем, что происходило вокруг. Новинский, последние несколько месяцев засидевшийся в офисе, сейчас отдал бы все за такую же палатку, какими был оснащен лагерь Брикмана. Но приходилось сидеть в неудобном авто, не зная, как устроить длинные ноги, чтобы они не затекали.

На заднем сиденье лежали подготовленные к переходу в другое измерение противогазы. Когда Сергей вышел из машины справить нужду, Михаил от скуки посмотрел в зеркало, проверил ящичек под своим креслом и нажал кнопку бардачка. Крышка открылась, и Новинский увидел небольшую коробочку, в которой обычно хранятся ювелирные изделия. Майор посмотрел по сторонам, не идет ли его напарник, и, взяв коробочку, раскрыл ее. Он сразу узнал кольцо из Долины, которое проходило по их делу. Недолго думая, Новинский сунул его за пазуху. Когда Сергей вернулся в машину, Миша спросил его:

– Думаешь, это возможно?

Тот, не понимая, о чем разговор, уставился на него.

– Я о Долине об этой, о других измерениях и Вселенных.

– Думаю, да. А вы, что же, не верите в дело, которое вам поручили?

– Всегда с недоверием относился к байкам такого рода.

– Знаете, майор, я давно понял: не все, во что мы верим, существует, зато есть много такого, чего мы не видели, а может, и не увидим никогда.

– Да ты философ, – рассмеялся Миша и заметил, как Алексей выполз из палатки и уставился перед собой.

То ли внутреннее чутье, то ли затекшие ноги заставили Новинского выйти из машины. Он достал с заднего сиденья свой противогаз и аккуратно разложил его на капоте. Сергей и не подумал последовать его примеру.

Вдруг Алексей что-то воскликнул и поспешил к палаткам, где спали Катя и Брикман. Те тут же повыскакивали и, вмиг натянув противогазы, помчались куда-то. И вот тут-то Михаил увидел то, что никогда не надеялся узреть.

Неизвестно откуда появившийся посреди саванны плотный туман разошелся, как мановению волшебной палочки. В просвете стала видна огромная каменная площадь. В том измерении тоже светало. Под утренним солнцем сиял высоченный обелиск.

Миша, не раздумывая больше ни секунды, нацепил на себя противогаз и, забыв о Сергее, помчался к месту разрыва. Туда, впереди него, с небольшими походными рюкзаками уже спешили Алексей, Брикман и Катя. Они ворвались в проход. Как только Миша шагнул за ними, туманы за его спиной стали сходиться.

Сергей, как ни старался, не успевал вслед за товарищем. Он прыгнул в сторону своеобразного коридора, образовавшегося посреди тумана, но тот исчез, оставив сотрудника ГРУ топать ногами от злости.

Алексей заметил, как за ними в «тоннель» вошел еще один человек. Более того, этот человек оказался таким быстрым, что, легко оставив Катю и Брикмана позади, прорвался вперед. Алексей едва успел зацепить его за край одежды, не давая выйти в Долину. Он, не задумываясь над тем, кто это и что тут делает, потянул его на себя. Когда тот развернулся, Пешехонов со всей силы ударил его в район солнечного сплетения. Но человек оказался не так прост. Он вовремя напряг мышцы пресса, и удар не принес ему никакого вреда.

Лёша заметил, как туманы впереди стали сходиться, закрывая от них Долину. Пешехонову стало страшно. Если они не успеют прыгнуть, то с ними будет покончено. Им не выжить в этой пелене.

Тем временем неизвестный изловчился и попытался атаковать, но Алексей предупредил удар и, отбившись одной рукой, второй потянулся к противогазу оппонента. Он цепко схватил аппарат и стянул с его лица. За спиной Лёши вскрикнула Катя.

Новинский, широко раскрыв глаза, захватил побольше воздуха, закашлялся и рванул в просвет, но тот уже сомкнулся перед ним. И тогда Миша почувствовал, как Пешехонов толкает его в спину. Майор зажмурился и полетел вперед, в самую гущу ядовитых туманов.

Туманный проход почти исчез. Катя и Брикман стояли как вкопанные, не зная, что предпринять. Пути назад не было, и вперед, собственно, тоже.

Пешехонов обратил взор к голубым небесам, которые все еще промелькивали среди туманной дымки, и, так не похоже на себя, мысленно взмолился им, прося о помощи. Он почувствовал, как тело его словно загорелось изнутри огнем, будто внезапно поднялась температура. Его мозг начал работать с огромной скоростью, а движения стали резкими и быстрыми.

Алексей осмотрелся и увидел прореху в тумане, сквозь которую проникали лучики утреннего солнца. Он схватил Катрину и помчался вперед, надеясь, что и Брикман последует за ними. Ему казалось, что лучи сами цепляют его за руки и тянут на волю. На секунду он взглянул на свои ладони, желая подтвердить эту догадку. И удивился, когда понял, что они сияют оранжево-желтым светом.