Читать онлайн Брак под вопросом бесплатно

Комментарий Редакции: Грустно-радостный, трагикомичный и до мурашек будничный сказ о том, что любовь и семья иногда идут порознь, но при условии веры и усилия обязательно воссоединяются несмотря на все козни и искушения, тщательно отобранные судьбой.

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована иллюстрация: © megatronservizi / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Глава 1

Можно ли за три месяца из веселой, счастливой, довольной жизнью женщины превратиться в нервную истеричку, закатывающую ежедневные концерты мужу и выносящую мозг всем домашним, включая кота?

Ответ: можно. При условии, что женщина три месяца назад родила еще одного ребенка. И это в сорок два года!

Вообще я не собиралась становиться истеричкой, рыдающей в ванной по поводу и без. И совершенно не представляла себе год назад, что меня ждет. Нам с мужем просто очень хотелось еще одного ребенка.

И могла ли я предположить, что "благодаря" этому решению устоявшаяся жизнь нашей семьи рухнет в одночасье, а муж заведет на стороне страстный роман?

Ну хорошо, хорошо. Я еще не уверена, что у Саши (так зовут моего мужа) в действительности кто-то есть. Но я уверена, что все к этому и идет: он чаще задерживается на работе, запирается по вечерам в туалете с телефоном и подозрительно часто упоминает в разговоре свою коллегу по работе – некую Танечку. Короче, полный список признаков изменяющего мужчины! Так в "Подслушано у замужних" написано!

Господи, дожили. Теперь у меня авторитетными источниками информации являются не учебники по логопедии и нейропсихологии, как раньше, а весьма странные группы с сомнительной репутацией. Вернее, так я раньше считала – сейчас-то я знаю, что только там могу получить совет и поддержку от таких же замученных бытом и декретом женщин, как я. Уж вы-то меня понимаете, правда?

Что вы говорите? В вашей семье все хорошо и ваш муж никогда не посмотрит на сторону?!

Ха. Когда-то и я так думала. Все изменилось год назад…

__________

– Поздравляю вас, милочка. Никакой кисты у вас нет и в помине. Все ваши расстройства ЖКТ, тошнота и рвота, боли и задержка объясняются очень просто – Вы беременны.

Я уставилась на узиста во все глаза. Беременна? Да не может этого быть!

– Почему не может? – удивилась врач, – Вы что же, не имеете половых контактов с мужем?

Я принялась надевать платье и объяснять глупому доктору, что это какая-то ошибка – по всем признакам у меня был начинающийся ранний климакс, месячные были нерегулярными, и вообще, в моем возрасте уже не беременеют. Мы предохраняться прекратили год назад – за ненадобностью.

– Тем не менее вашей "небеременности" уже 8 недель. Хотите послушать сердцебиение? – спросила врач, пряча улыбку. Потом, опомнившись, уже другим тоном серьезно поинтересовалась: "Вы планируете оставлять ребенка?"

– Господи, неужели правда?! – Сашка, услышав новость, подхватил меня на руки и закружил по комнате, – Ну что, старушка моя, будем возрастными папочкой и мамочкой?

– Да ну тебя, какая я старушка? – фальшиво оскорбилась я, вырываясь из его объятий, – Здоровье уже не то, какой ребенок. И потом, что мы Андрею скажем?

– Здоровье у нас у обоих богатырское, – твердо сказал Саша, – С иным здоровьем зачать ребенка у нас не получилось бы, – А Андрею сейчас и сообщим. Андрюха! Иди сюда! Иди, говорю! Отец зовет!

Андрюшка с красными глазами (опять торчал за компьютером – он учится в колледже радиоэлектроники) появился на пороге спальни и уставился вопросительно на нас, застывших в объятиях друг друга. Он совсем не удивился – в нашей семье физическое выражение любви и нежности друг к другу – обычное дело.

– Андрюха! Мы с твоей матерью хотим официально сообщить тебе, – начал Саша так торжественно, что на него без смеха смотреть было невозможно, – Что очень скоро наша семья пополнится еще одним членом, а ты, как ни прискорбно, перестанешь быть единственным наследником-любимчиком! Вот так-то! Ого-го еще твои предки! – и он довольным взглядом оглядел шокированного Андрюшку.

– Ну вы ваще… – только и смог сказать Андрей, – Совсем с ума сошли на старости лет…

А что тут еще скажешь? Не каждому под силу испытание в девятнадцать лет в первый раз становиться страшим братом.

Ну хоть игрушки делить не будут. И на том спасибо.

______________________________________

Вот так нежданно-негаданно в нашей семье появился Ванюшка. Которому сегодня, пятнадцатого сентября, уже три месяца. Андрей на лекциях в колледже. Саша сегодня останется на дежурство – он теперь часто отсутствует по ночам, объясняя это тем, что нам нужно больше денег. А я сижу с ребенком, который не спал всю ночь. На кухне кот гремит какой-то посудой: видимо, понял, что от хозяйки обеда не дождешься и решил не ждать верной смерти. Готовит он там, что ли?!

Уфф…Я не знаю, причесывалась ли я сегодня. Да что там – прическа: я еще не завтракала и не умывалась, а время приближается к трем часам дня… Ванюшка висит на моей груди – все мои попытки положить его в кроватку встречает гневным криком…

Вообще, я всегда считала, что дети – это счастье. Я и сейчас так считаю. Но, несмотря на это, ребенок – это всегда испытание супружеских уз на прочность, своеобразная проверка на вшивость. Я уже и думать забыла о том, какой же уязвимой и зависимой становится женщина, родившая ребенка и вышедшая в декретный отпуск. Зависима от потребностей ребенка: ему неинтересно, ходила ли ты сегодня в туалет или нет, ему важно чувствовать себя в безопасности и вкушать сладкое молочко, ощущая близость и тепло материнского тела. Я не успеваю ничего: ни поесть, ни сходить с душ, ни почитать книжку, ни убраться в квартире. Уже молчу о приготовлении полноценного обеда. Да и сон мой в позе скукоженной креветки сложно назвать полноценным. Да, я практикую совместный сон с ребенком. Не спешите кидаться гнилыми помидорами, но это единственная возможность урвать хотя бы двадцать минут сна для себя. Отключаюсь я сразу после того, как положила голову на подушку, сплю каким-то нездоровым, глубоким и рваным сном. Что там говорит доктор Комаровский про младенчество?

«Никогда больше такого «золотого» времени у вас не будет. Первые 3–4 месяца жизни младенец спокойно спит на балконе большую часть дня, позволяя матери нормально отдохнуть и привести в порядок детские вещи, квартиру и себя». Ну-ну.

В конце концов, я смирилась с ситуацией: активно заказываю на дом еду, на уборку дома «забила», да и на свой внешний вид, признаться, тоже. Дни мои проходят однообразно, но совсем не уныло: если бы Иван не явил себя миру, чем было б мне заняться? Да и Васька не дает скучать: то утащит что-нибудь нужное со стола и сломает (порвет, разобьет, съест), то нальет лужу в неположенном месте и тогда мне, конечно, приходится экстренно приниматься за уборку.

Но сегодня у нас царят тишь да гладь, да Божья благодать. Поэтому кое-как я поела с ребенком на руках, накормила недовольного Василия и плюхнулась в кровать – в прежнем составе и с планшетом в руках.

Посижу немножко "вконтакте". Ой, страничка Саши открыта.

Вот скажите честно. Вы бы на моем месте удержались от порыва заглянуть в личные сообщения мужа?

"Ты просто русалочка в этом образе – тебе так идут локоны".

И если вы думаете, что это сообщение было адресовано законной жене, то вы глубоко заблуждаетесь…

Глава 2

Я во все глаза уставилась на сообщение, отправленное моим мужем некой Татьяне Резвановой. Перечитала еще раз, пытаясь понять смысл и вспомнить, когда в последний раз он так восхищался мною. Память молчала.

Ванюшка кряхтел под боком, возмущаясь долгому отсутствию сладкого, питательного молочка. Васька, отпихивая ребенка, протискивался на свое привычное место – под мой теплый бок. Он вообще уверен, что самый любимый сыночек в нашей семье – это он, а Андрей с Иваном – это так, жалкие недоразумения, которых мы взяли в дом исключительно по доброте душевной. И очень обижается, когда я отпихиваю его от себя во время кормления малыша.

Но сейчас мне было не до наглого кота. Да и про ноющего ребенка я как-то позабыла, чего уж там.

Голову стиснуло железным обручем, тело странным образом отяжелело, руки – почему-то ледяные и одновременно потные – вцепились в планшет, как в последнюю надежду на спасение.

Спасения не было.

Вот они – эти строчки, адресованные другой женщине. Не мне, законной жене, с которой он прожил двадцать лучших лет своей жизни.

А может, не лучших? Может, я себя обманываю?!

В памяти тут же всплыло, как Сашка, когда родился Андрей, взобрался на крышу двухэтажного строения напротив родильного дома и кричал там "Я вас люблю", размахивая руками и букетом красных гвоздик. Денег на приличный букет у него тогда не было: он заканчивал медицинский. Но разве цветы – это главное? Потом его согнал оттуда матерящийся сторож, но те моменты все равно остались в моей памяти самым сладким подтверждением его любви.

Я никогда не сомневалась в его чувствах, понимаете?

Планшет погас, обиженный моим невниманием. Сердце рвалось из груди, как застоявшаяся в стойле молодая лошадка, к горлу подступила тошнота. "Меньше знаешь – крепче спишь", – всплыло в памяти. Нет, хочу знать все! Все подробности, если они есть… Мазохистка во мне всегда мирно уживалась с другими составными моего "я". (Да, я всегда принимала себя такой, какая я есть).

Я вновь включила планшет, но он занавесился окошками "Батарея разряжена" и погас. Чертыхаясь, я побежала на кухню за зарядным устройством, но, когда включила прибор в сеть, меня ждало горькое разочарование – страничка сама собой закрылась и теперь… требовала пароль.

Так. Спокойно. Какой у него может быть пароль? Мое имя?

Дрожащими пальцами набрала "Ольга". Мимо.

Следующие пятнадцать минут я тщетно пыталась подобрать пароль к страничке мужа. Ни имена сыновей, ни комбинации с датами рождения, ни даже сочетание "ТатьянаРезванова" не подошли. Естественно.

Ваня в комнате уже заливался гневным плачем. Он вообще не умеет плакать тихо – орет с самого роддома. Андрей в этом плане был сущим ангелочком: ел и спал. Ел и спал. Я с ним успевала и дома убраться, и масочку себе сделать, и "Дикую Розу" по телевизору посмотреть. А с Ванькой…спасибо, если один раз в день в туалет схожу…

– Шшш, я здесь, тише, ваша мамочка пришла, тра – ля-ля, – пропела я голосом Маши из известного мультика. Ванька всегда смеется, когда слышит эту фразу.

Отсмеявшись, он ухватил грудь и сердито засопел, глядя на меня из-под насупленных бровей. Господи, как же он похож на отца.

Пока кормила сына, слегка успокоилась и принялась думать. Подумаешь, страничка закрылась. Сейчас покормлю ребенка и зайду на свою страницу. Посмотрим, что за птица эта Таня Резванова. Посмотрим, кто это у нас такой резвый. Небось, противная. А Саша у меня – человек вежливый, захотел поддержать комплиментом…

Сознание отчаянно защищалось, отказываясь верить в то, что мой муж смотрит на других женщин. Но поверить пришлось: Татьяна – я не могла не признать этого – оказалась сказочно хороша. Черные густые волосы рассыпались по плечам, милое лицо радостно улыбалось. Точеную фигурку обтягивало платье-макси. Хороша, как картинка. И, если верить профилю в сети, работает вместе с Сашей.

Насытившийся Ванька отвалился от меня, как переспевшее яблочко с ветки, и тут же уснул. Васька дрых тут же, выставив на всеобщее обозрение толстое пузо. Я вышла из комнаты и остановилась в прихожей у зеркального шкафа-купе.

Зеркало без зазрения совести отразило мои всклокоченные волосы (Ванька любит их теребить и дергать, пока насыщается), темные круги под глазами и измученное, как у загнанной лошади, лицо. Халат, пропитанный местами молоком, не скрывал выпирающий горбиком животик и расплывшуюся квашней талию. Мдаа, то еще испытание для мужских глаз. Какое уж тут эстетическое наслаждение видом любимой женщины.

Может, пора взять себя в руки? Выщипать брови, подкрасить седые корни, сходить на маникюр? А не поздновато ли спохватилась, Оленька? Может, наоборот, рановато? В конце концов, с момента родов прошло всего три месяца, организм еще не успел восстановиться, да и ежедневное недосыпание действует на меня не лучшим образом. Самооправданием занимаюсь, да.

А с другой стороны – такими темпами можно и одной остаться, без мужа. Расслабилась я слишком, признаю это. Превратилась в загнанную бытом декретницу с грязным пучком на голове. Пора брать себя в руки!

Ваня спал ровно (!) полчаса. За это время я успела умыться, причесаться и выпить чашечку чая с молоком – для поддержания лактации. Хорошо бы еще обновить стрижку, накраситься и принарядиться. Но это уже в другой раз…И очень прошу вас – не думайте, что все эти жертвы я совершаю только ради мужа. В конце концов, дети заслуживают видеть рядом с собой счастливую и ухоженную мать.

Укладываясь рядом с сыном, я почувствовала, как из глаз текут горькие слезы отчаяния. Я ничего не могу поделать с тем, что вокруг есть красивые женщины. И я бессильна против неумолимого времени: что поделаешь, мне давно не двадцать лет. Мое тело никогда не было идеальным, но оно меня полностью устраивало. А вот Сашу? Нравится ли ему раздобревшая жена в халате с пятнами молока? Ведь вокруг полно красивых молодых девушек, а мой муж – слава Богу – не слепой. Хотя… может, к сожалению?

Что же мне делать?

Так, я интеллигентная женщина. Мать семейства. Много лет работала в детской поликлинике логопедом. Спокойствие у меня в крови. Я не буду убивать свою соперницу. Я не буду устраивать истерику своему уставшему после ночного дежурства мужу. Я поговорю с ним спокойно и без эмоций – так, как и положено взрослым разумным людям. Скажу ему: «Если любишь другую – так и скажи, я все пойму!» И вообще, детям не стоит знать о ссорах родителей.

Когда в семь утра в замочной скважине заворочался ключ, я встала в прихожей в полной боевой готовности. И, когда Саша вошел, интеллигентная женщина, размахивая руками, заорала прямо с порога "Явился не запылился! Как отдежурил с Танечкой? Ну и как она в постели?!"

Дальше я себя уже не контролировала вообще. Все попытки Саши понять, что произошло, вызывали во мне еще большее раздражение, досаду и гнев.

– А то ты не знаешь! – орала я и с ненавистью смотрела на него. Пыталась стянуть со стены на кухне палехскую доску, которая висит там исключительно для красоты, но потерпела поражение – доска держалась как мертвая.

Обессилевшая, я уселась на стул и заплакала от отчаяния и невозможности справиться со своими чувствами в одиночку.

– Обними меня, ну обними же! – взывала я к Саше про себя.

Саша подошел и молча сел рядом, заключив меня в крепкие объятия. Пахло от него чем-то родным и успокаивающим: кондиционером для белья, туалетной водой, немного – больницей, а еще – моим мужем. Так он пах всегда – все двадцать лет совместной жизни.

– Так, руки быстро убрал! – услышала я свой дрожащий от напряжения голос, – Танечку будешь свою так обнимать.

Сашка взял меня за плечи, легонько встряхнул и посмотрел прямо в глаза. Взгляд его уставших глаз немного смягчил меня, но ненадолго.

– Что произошло в мое отсутствие? – строго спросил он, – Что ты тут себе напридумывала?

______________________

Господи, как же я устал… Ночью привезли два перелома и колото-резаную – мужики подрались у бара, чего-то не поделили… После пытался уснуть в ординаторской – опять звонок: "Готовьте операционную, крупная авария на Проспекте, вождение в нетрезвом виде"…Ну и до утра по мелочи: пациент с острым панкреатитом, аппендицит, почечные колики и один скандал, учиненный супругой мужика с панкреатитом: "Врачи-уроды, скорая три часа ехала, так теперь еще и вы тут тянете кота за хвост и не оперируете… Вы вообще в курсе, кто я такая"?!

В курсе, в курсе… Наверняка очередная блогерка с миллионной аудиторией, считающая себя на этом основании элитой и пупом земли, а всех врачей – взяточниками, которые палец о палец не ударят, чтобы вовремя помочь человеку. Но ведь стандартную процедуру осмотра и УЗИ никто не отменял.

Короче, достали все. И чего я вообще в хирурги подался? Сидел бы себе в стоматологическом кабинете, вставлял пломбы, удалял зубы, шлифовал улыбочки… Скучно жил бы, в общем, да. Потому как работу свою люблю: драйва в ней много и вызова самому себе.

Да, но отдыхать-то хочется тоже. Пришел домой с передовой – думаю, отдохну сейчас. Какое там: в голову едва снаряды не полетели. Любимая женушка разошлась не на шутку: ревет белугой, рыдает и из рук вырывается.

Спрашиваю аккуратно, что произошло, и она мне выдает: "Иуда ты, подлец и предатель, Танечке какой-то лайк поставил и написал, что она русааааалочкааааа, а мне ты так никогда не говорил… Знать тебя больше не желаю, изменщик подлый, уходи и вещи свои забирай, я детей сама подниму".

Ты понимаешь, Василий, раньше она не была такой. Была тихая, милая и спокойная женщина – теплая и уютная. Приходишь после ночного дежурства домой, прижимаешься к ней, сонной, и… вот оно, счастье. Андрей, правда, и спокойный был: по ночам концерты не устраивал, как Ванька. Сейчас у нас что ни день – то истерика: детская и женская чередуются. Правильно говорят, что детей надо в молодости делать, а не на старости лет. Но вот все как-то не до того было: учеба, работа, курсы повышения, на квартиру копили большую, работали в три смены…

Чего говоришь? Что за Танечка? Да ну тебя, Василий, и ты туда же. Просто коллега у нас появилась в больнице-кардиохирург, золотые руки, врач от Бога. Пациенты на нее молятся. Ну тут такое дело: развод у нее был недавно, она все переживала, что в тираж выходит, ну вот я и решил подбодрить ее комплиментом: женщины же любят такое. И потом, она такой жалкой выглядела, такой несчастной… Что ты так смотришь? Я же не изменил, в конце концов! Я же жену люблю! Подумаешь, какое-то там сообщение. Устроили трагедию из ерунды…

Василий, топорща свои усы и чутко вздрагивая бархатными ушками, сидел на подоконнике и, вылизывая шерстку после сытного завтрака, слушал монолог своего хозяина. Он привык к этим еженедельным откровениям, а Александру отчего-то казалось, что кот с такими умными глазами обязательно должен все понимать. И потом, ведь тяжело носить все в себе, правда? А жена с рождением ребенка перестала слушать его совсем. А ведь раньше как слушала – затаив дыхание и даже приоткрыв рот со своими алыми сахарными губками. И такой восторг был в ее глазах, когда она смотрела на своего Сашку. Как это было давно… Кажется, еще в прошлой жизни…

Сам не понимая, что делает, Александр открыл страничку в сети. С экрана мило улыбалась Танечка Резванова – коллега-кардиохирург. Она сегодня выходная – вот ее фото в домашней пижамке и с чашкой кофе в руке. Мило. Но лайк больше ставить нельзя – не хочется расстроить жену снова.

И все же Александр не мог не отметить красоты Татьяны и ее детского восторга его успешными операциями. Ведь мужчины, даже если и слепы, то только сердцем, правда?

Глава 3

Худой мир лучше доброй ссоры, говорите? Ну, не знаю. Мне так ближе поговорка: "Доверяй, но проверяй".

Пока Саша отсыпается после ночной смены, прокралась в спальню и схватила с тумбочки его телефон. Спит он после дежурства очень крепко – пушкой не разбудишь, и я совершенно не переживала, что он застанет меня за "темными делишками". Почему темными? Потому что совесть все-таки подсказывала мне, что я поступаю нехорошо.

Но тем не менее быть женой, за спиной которой муж крутит интрижку с коллегой, мне хотелось еще меньше. Я хочу знать правду, какой бы горькой она ни была. И да, я готова ко всему – морально, во всяком случае.

Так я хорохорилась, пока набирала блокировку (квадратная буква "О" – в честь единственной женушки. А вот любимой ли – сейчас проверим!). Так, в галерее никаких новых фотографий, кроме Ванькиной довольной мордашки: с соской, без нее, в новом костюмчике, в ванночке, на руках Андрейки), с погремушкой, в обнимку с Васей…

Посмотрим сообщения.

Так, здесь рекламные рассылки из Метро и Детского мира – счастливый папаша отоваривается в последнем подгузниками. Здесь поступление платежа, начисление заработной платы, какой-то пакет подключенных услуг… Ничего интересного.

Аха! У нас ведь еще ватсап!

С подозрением покосившись на мирно спящего мужа, я испытала легкий укол совести. Никогда не копалась в телефоне мужа и в других его личных вещах. Если он узнает, наверняка будет недоволен… Но потом взгляд упал на спящего с другой стороны кровати Ваньку, и сомнения мои отпали сами собой. Ребенок не заслуживает того, чтобы иметь отца-потаскуна.

Так, Оля, не прикрывайся ребенком. Просто признай, что чувствуешь, как на голове у тебя пробиваются рожки, вот и все.

Да! Признаю!

Я решительно открыла чаты в ватсапе. Так, здесь переписка с лучшим другом – Костиком. Даже читать не буду: наверняка о политике и экономике, больше эти двое ни о чем говорить не могут. Здесь чат с родственниками – это неинтересно, я там тоже есть. Так, что еще? Любимая мамочка (моя свекровь Надежда Игоревна) пишет: "Приезжайте к нам в субботу с внучатами". Странно, а мне Саша ничего об этом не говорил. Безобразие.

Так, а это что? Какой-то общий чат с неизвестными мне товарищами. Какие-то открытки с "Добрым утром", "Спокойной ночи" и прочий спам. Одноклассники? Вроде нет, я там половину знаю… Ааа, вот сообщение "Всем срочно в конференц-зал". Значит, это коллеги.

Скучая, я принялась листать переписку и наткнулась на сообщение: "Саша, ты большой молодец! Такую сложную операцию сделал шутя. Пора тебе место главного врача уже занимать" и ответ мужа: "Спасибо, Танюш, ты мне определенно льстишь! Обычная рядовая операция)))" А в конце – смайлик, протягивающий розочку.

Розочку?! Ей?! Просто за то, что она сказала "Молодец"?! Да я ему каждый день говорю молодец: "Молодец, что вынес мусор", "Погулял с ребенком – молодец!", "Вымыл посуду – умница!" Где мои розы, где???!!!

Чувствуя предательскую дрожь в руках и пар, поднимающийся от моей вскипающей черепушки, я открыла профиль Тани. Так я знала, волосы у нее крашеные, грудь небось себе вставила – не может так выглядеть натуральная. И талию девичью сохранила, стерва. Не рожала небось ни разу в жизни – фигуру берегла. Господи, я ее уже ненавижу!

Отбросив от себя с отвращением телефон, как дохлую мышку, я побежала приводить себя в порядок. Было ли у меня желание расцарапать мужу глаза? Было, конечно. Но лучше я сначала наведу марафет, а уже потом посмотрим. Если он сейчас же, увидев меня, не помчится в магазин за цветами, то я… Я…

Так и не придумав, что будет дальше, я раскрыла шкаф с одеждой. Сейчас я покажу Саше, что я тоже еще ого-го – и Танечка эта и в подметки мне не годится. Знаете, как я роскошно выгляжу в своем платье до пят цвета морской волны – с коричневым замшевым поясом. Да еще и туфли на каблуках надену, и волосы распущу. Ой, только их сначала помыть надо. И накрашусь обязательно, а то лицом я уже панду напоминаю – белая кожа и черные круги под глазами…

Я не успела даже дойти до ванной – детский требовательный крик застал меня в коридоре. Черт! Я ничего не успеваю сделать! Я ничего не могу! Я больше не принадлежу себе!!! И мое тело тоже больше не мое: теперь по первому же приказу я обязана его предоставить крохотному комочку, ставшего за короткий срок главным в нашем доме. Теперь мы все подчиняемся ему, удовлетворяем его потребности и… И все.

А где же Я? Где?!

Я сидела в коридоре, обессилевшая, опустошенная, и, глотая горькие слезы, слушала крик ребенка из спальни. Господи, о чем я думала, когда рожала ребенка на старости лет?! Что мне будет также легко, как с Андреем двадцать лет назад? Наивная! Здоровье мое уже не то, гормональный фон и нервная система тоже не в лучшем состоянии. И – стыдно признаться в этом, но сейчас мне очень жаль той прежней устоявшейся жизни. Жизни, в которой я принадлежала самой себе, вела активный образ жизни: работала, училась, ходила с подругами в кафе и устраивала шопинг-дни в торговом центре… Неужели этого больше никогда не будет?!

Василий, обеспокоенный моим отсутствием, крутился вокруг надрывающегося в крике ребенка – видимо, пытался утешить. Взглянув на меня с укоризной, он вспрыгнул на пеленальный столик, куда я положила зареванного Ваньку, и принялся наблюдать, как я разворачиваю пеленки. «Эх ты, горе-мамаша, за тобой глаз да глаз нужен», – говорил его взгляд, – Ребенок тут надрывается, а она, видите ли, свою жизнь оплакивает. Тьфу. Нет у вас инстинкта, как у кошек!»

Звонок?! Господи, кого это принесло с утра пораньше? Васька, забыв обо мне и Ваньке, подняв хвост трубой, помчался в прихожую. Он считает своим долгом встречать всех приходящих – в общем, ведет себя, как радушный и гостеприимный хозяин. Ну, или ждет угощения, что вероятнее всего.

Да иду я, иду. Кто там такой нетерпеливый?

Перемазанная слезами и соплями, с обкакавшимся ребенком в одной руке и грязным подгузником в другой, я распахнула дверь, ожидая увидеть на пороге что-то забывшего Андрея.

О нет, только не сейчас! Только не сегодня!

Я едва не застонала от отчаяния: на пороге стояла улыбающаяся Надежда Игоревна. Моя дорогая свекровь.

Нет, не подумайте – я очень люблю свою свекровь. Она у меня очень милая, заботливая, внимательная. Иногда даже чересчур внимательная, если вы понимаете, о чем я…

Глава 4

Надежда Игоревна в легком шоке оглядела мой халат, заляпанный подозрительными пятнами, и переключилась на внука.

– Ути-пути-путютюшеньки, кто это у нас такой хорошенький? Кто это тут у мамочки на руках? Кто тут у нас обкакался? Бабулечка привезла тебе новые игрушки, утю-тю…

В ванной, пока я подмывала Ваньку под струей теплой воды, свекровь, артистично приподняв свои тонкие брови, спросила:

– У вас что, стиралка не работает? Так привезла бы ко мне, у меня машина работает исправно…

В этой фразе – вся моя свекровь. Сколько ее знаю – она всегда разговаривает намеками и полунамеками, в особо тяжелых случаях в ход идут ОСОБЫЕ ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ И ПОЛУВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ВЗГЛЯДЫ. За двадцать лет жизни с Сашей я научилась по степени сжатости губ Наденьки определять ее настроение, а по углу наклона бровей – эмоции, которые ею движут в данный момент.

Сейчас она намекала мне на мой внешний вид, разумеется. Сказать ей, что халат я меняла полтора часа назад? Думаю, не стоит – все равно не поверит. Да и не понять ей меня – она своих детей грудью не кормила.

Не делая попытки взять вымытого внука на руки, свекровь отправилась с разведкой на кухню, попутно заглянув в детскую и в нашу с Сашей спальню.

– Шурик после дежурства? – понизила она голос, – Устал, конечно… Я вас в субботу звала к себе, да он перезвонил и сказал, что лучше бы мне самой приехать – помочь тебе с внуком. Ну вот я и здесь… Ой, а время-то уже завтракать… Оль, у вас молоко безлактозное есть?

От возмущения у меня парализовало голосовые связки. Нет, ну вы видали? Не посоветовавшись со мной, позвал к нам свою маму… Помогать она будет, как же! Да я в десять раз больше с ней устану, потому что:

1. "Оленька, деточка, подгузники мальчикам надевать не следует – у вас потом внуков может не быть, понимаешь, о чем я"?

2. "Оля, а молоко безлактозное есть? А печенье с заменителем сахара? Ой, а хлеб только белый, да? А на обед ничего такого ради меня не готовь – только овощи и белок".

3. "Нет, солнышко, бабушка не может тебя взять на ручки – бабушку артрит замучил и спина болит. Ой, как он громко плачет. Оля, Оля, иди сюда, потом душ примешь".

4. "Пеленки следует проглаживать с двух сторон – когда Сашенька родился, я так и делала – днем и ночью".

И, наконец, мое самое любимое:

6. "Мои дети себя так никогда не вели".

Прямо обожаю эту фразу. Глаз начинает дергаться, когда моя свекровь с придыханием рассказывает о своей другой внучке – племяннице Саши. И с рождения-то она чистым ангелом была, и не плакала никогда, и всегда, когда хотела пеленки намочить, попу приподнимала – "Представляешь, какой умный ребенок?"

"Не то, что твой", – слышится мне в этом предложении.

Бесит!

Нет, я очень люблю и уважаю Надежду Игоревну: в конце концов, это благодаря ее неусыпным стараниям и правильному воспитанию у меня такой замечательный муж…

"Ага, который переписывается с другими женщинами", – ехидно добавил внутренний голос. Слезы снова сами собой наполнили мои глаза: значит, пока я тут рожаю ребенка и ухаживаю за ним, превращаясь в огородное чучело, мой Саша пишет другой? Как это несправедливо! Воистину прав был тот, кто говорил, что лишь только женщины истекают кровью…

Преодолев легкое сопротивление свекрови, я вручила ей причмокивающего Ваньку, заперлась в ванной и дала волю слезам. Я захлебывалась рыданиями, не понимая, что со мной происходит: обычно мне не свойственно плакать – а причины для слез в моей жизни бывали и посерьезнее.

Не могу, просто не могу. Я устала: устала быть доильным аппаратом, устала от невозможности нормально сходить в душ и поесть. Хочу на массаж, почитать книжку, поваляться перед телевизором и посмотреть сериал… А вместо этого я сейчас буду одной ногой качать ребенка в коляске, другой – пылесосить, а руки мои будут готовить два блюда: для мужа и отдельно – для свекрови, потому что она сидит на определенной диете без сахара, молока, масла…

– Оля! Оля, выходи! – послышался требовательный голос свекрови, – Тут ваш кот мне обувь испортил, мне ее срочно вымыть надо!

Ай да Вася. Ай да молодец. Чувствует, стервец, настроение хозяйки. Надо его рыбкой угостить.

– Ай, ай, Вася, нельзя так себя вести! – кое-как умыв лицо, я вышла на кухню к свекрови и сыну. Васька, изобразив раскаяние на лице, крутился у моих ног, выпрашивая подачку.

– Что у вас тут происходит? – Надежда Игоревна быстро всучила мне Ваню, – Что случилось, Ольга?

– Ничего! – я пожала плечами, – Просто ваш сын переписывается с другой женщиной! Вот. Наверное, разводиться буду. Детей жалко, конечно, но что поделаешь?!

Глаза свекрови расширились от удивления и ужаса. Довольная произведенным эффектом, я принялась разливать по чашкам чай. Хотите безлактозного молока, значит? Приносите его с собой!

Глава 5

Мне жену словно подменили: бесится и орет на пустом месте. Я уже объяснял ей тысячу раз, что Таня – это просто коллега, которая переживает тяжелый развод и мне хотелось ее как-то поддержать в трудный момент…

В ответ услышал: "Почему же ты мне никогда таких слов не говорил?" "Почему ты мне не отправляешь виртуальные розочки?" и "Я, если ты не заметил, тоже женщина".

Женщина? Ты?! Вот это новости! Я всегда думал, что женщины – это милые, кроткие создания, благоухающие духами с цветочным ароматом, жарящие по вечерам пирожки. А ту фурию, которая ежедневно устраивает мне концерты с повышением голоса, я не знаю. И духами, милая, ты тоже давно уже не пахнешь.

Этого я, естественно, говорить ей не стал – жить-то мне хочется. И потом, какие розочки?! Показать вам нашу семейную переписку с Олей? Да что вы, не смущайтесь, она такая безобидная, что ее можно ставить заставкой к передаче "Спокойной ночи, малыши" – впрочем, как и сцены из нашей личной жизни.

Оля: "Во сколько будешь? Хочу сходить в душ, а Андрей сегодня остался у друга".

Я: "В районе восьми. Что-нибудь купить?"

Оля: "Да. Возьми куриные грудки, пачку риса, творог со сметаной, хлеб, пару пачек печенья".

Оля: "И туалетную бумагу".

Скажите мне, пожалуйста, куда в этих сообщениях вставить розочку? После туалетной бумаги?

Короче, обстановочка в доме – мама, не горюй. Оля ходит букой без настроения, гладит пеленки по совету мамы. Думал, что она просто устала, говорю ей: "Сходи на маникюр, развейся, погуляй по магазинам, ребенка беру на себя", а она мне: "Грудью ребенка кто будет кормить, ты? Или, может быть, Танечка твоя?"

Сказала она это при матери – у той, конечно, глаза на лоб полезли:

– Олюшка, не стоит так драматизировать, я все понимаю, Саша – красивый мужчина, но он никогда не оставит тебя с детьми, он благородный человек…

Лучше б молчала, честное слово. Олька после этих слов вообще взбеленилась и заорав: "Ах, он еще и благородный, жену-клушу не оставит с детьми!" и заперлась в комнате вместе с ребенком. Мама тоже распереживалась, расплакалась и стала меня расспрашивать, кто у меня завелся на стороне…

Фууух, бред какой-то. Одна чего-то там прочитала, сама себе измену придумала и обиделась. Другая тоже уверена, что у меня любовница, и теперь умоляет не разрушать брак. Моим уверениям в том, что у меня никого нет, мама не верит.

Короче, Василий, я так больше не могу. Еще немного в такой атмосфере – и у меня крыша поедет. Лучше мне пока временно исчезнуть. Ты тут присматривай за всеми, и если что, мне звони с докладом, лады? Андрей вернется – нагоняй ему устрой, пусть матери поможет. Ну, я пошел…

______________________

-Саша, у тебя разве не выходной сегодня? – в ординаторскую вошла Татьяна Борисовна, кардиохирург и просто красивая женщина. Ее ясные, лучистые глаза смотрели на него с преданностью и обожанием: так ученик смотрит восхищенно на своего учителя. Столько эмоций, столько детского восторга в ее взгляде. И, боже мой, даже этот простенький белый халат и маска не могут скрыть ее красоты и ухоженности: под легкой тканью угадывается прекрасная фигура, из-под белого колпачка выбивается блестящая прядь густых черных волос.

– Решил привести в порядок личные дела, – хирург Александр Морозов – мастер своего дела, уважаемый коллегами и пациентами, выглядел уставшим и измученным, – Да и проблемы у меня дома. Так что, можно сказать, переживаю здесь семейную бурю…

Татьяна быстро оглянулась на дверь и заперла ее изнутри. Александр с удивлением наблюдал за действиями девушки. Она решительно подошла к окну и закрыла жалюзи. Затем медленно повернулась и… начала расстегивать белые пуговички на своем халате. Под халатом обнаружилось изумительное черное белье с кружевами.

– Тогда…может быть…Я могу чем-нибудь помочь? – хрипло спросила она, прикусив нижнюю губу.

Саша поднялся с места и шагнул назад, к стене. Там за спиной, он нащупал выключатель.

Свет погас.

Глава 6

Ладно, хорошо – признаю, я перегнула палку. Правда, поняла я это поздно – когда Саша не пришел домой ночевать, хотя у него сегодня выходной.

Пробовала дозвониться – "Извините, абонент недоступен". Может, внеплановая операция? Или просто подменял коллегу? А на телефоне батарейка разрядилась. Такое ведь возможно? Эти телефоны – такие ненадежные…

Надежда Игоревна – спасибо ей огромное и памятник прижизненный – согласилась пойти погулять сегодня с Ванькой. Андрея мне беспокоить не хочется – он и без того устает в колледже. Ну а я, пока моя золотая свекровь толкала по дорожкам парка коляску с внуком, спокойно приняла душ, сделала сама себе яркий ягодный маникюр, надела любимое платье Саши и села с чашечкой чая и эклером смотреть сериал.

И знаете, что? Начало меня понемногу отпускать…

И чего я раздула из мухи слона? Подумаешь, поставил лайк красивой девушке. Все мужчины – даже если никогда не признаются в этом – любят смотреть на красивых женщин: с хорошей фигурой, ухоженными волосами, стильно одетых. И что из этого?

В Саше я уверена на сто процентов: он никогда не изменит мне, не обманет и не предаст нашу семью. Ну, в том смысле, что я знаю, что дальше этих заигрываний в сети у него не зайдет.

Помню, когда еще Андрюха был маленький, мы с Сашкой оставили его у моих родителей и отправились с друзьями на сплав по реке – с ночевкой в палатках. Вот это была романтика – лежать на траве, раскинув руки и смотреть, как чернично-синее небо постепенно усыпают крупные звезды – такие близкие, что кажется – протяни руку и дотронешься до них…И почему так быстро проходит молодость?..

Так вот, с нами тогда были две девушки – знакомые наших друзей, и одна из них – Эльвира – все на моего Сашку заглядывалась. Он у меня всегда был красавчиком: стройный, мускулистый, темноволосый, с обаятельной улыбкой. Да еще и к тому же на гитаре играл и тихо, словно про себя, пел песни Цоя. Какая девушка устоит?

И вот, помню, женская половина отправилась собирать дикую ежевику, а эта Эльвира под каким-то предлогом решила остаться в лагере. Чаю, что ли, вызвалась вскипятить – уже и не вспомню, только ее настойчивой желание показалось мне крайне подозрительным. Короче, когда через двадцать минут я вернулась якобы переодеть обувь, натершую мне ноги, она была в нашей палатке. И пыталась…целовать Сашу.

Я, притаившись, стала слушать, что у них там происходит в палатке.

– Эльвира, я женат, не надо, не стоит, Эльвира! (Какая-то возня, пьяный шепот Эльвиры "Никто не узнает, миленький, ну пожалуйста"). Нет, ты очень красивая, просто… Я жену люблю. Понимаешь? Прости, не могу.

После этих слов Саша, застегивая верхние пуговицы рубашки, вышел из палатки и увидел меня.

Был скандал, конечно. Очень хотелось вцепиться ей в волосы и разодрать размалеванное бесстыжее лицо, но потом…Какая-то жалость меня взяла, что ли… И гордость за мужа, и… за себя.

Мы уехали в тот же вечер и больше по сплавам никогда не ездили. Хотя Саша мне как-то признался, что ему не хватает этой палаточной романтики. И не времена изменились – нет, просто мы другие.

Но наша любовь – я свято верю в это – осталась неизменной.

Господи, какая же я балда. Ведь Саша всегда говорил мне: "Если я полюблю кого-то, ты узнаешь об этом первой".

Переполненная раскаянием по саму макушку, я вновь кинулась звонить мужу, но телефон по-прежнему молчал. Уже и Надежда Игоревна с Ванькой вернулись с прогулки, и Андрей из колледжа пришел, а Саши все нет. Недолго думая, я решила позвонить в больницу.

– Александр Павлович ушел примерно два часа назад, – ответил звонкий голос молоденькой дежурной, – Что значит, куда? Он мне не докладывает! – раздражившись, она повесила трубку.

Господи, что же я натворила?! Куда он мог пойти?! Может быть, к Костику?

Дрожащими от волнения пальцами я набрала городской номер Костика. Трубку долго не снимали.

– Олька, ты что ли? Ты на часы смотрела?! – пробовал возмутиться Костя, но мне было не до китайских церемоний.

– Саша у тебя? – перебила я его, – Он домой не пришел ночевать! Я знаю, что он у тебя! Немедленно позови его к телефону!

– Саша… спит. Очень крепко спит, Оля, я не хочу его будить, – ответил Костик после минутного молчания, – Мы немного выпили… Короче, не волнуйся, ложись спать, ладно? Завтра утром он придет.

Немного успокоенная, я вернулась в спальню и взяла на руки кряхтевшего недовольного Ваньку. Так, малыш, пора переодеваться, кушать и опять переодеваться. И спать, спать… Утро вечера мудренее.

_______________________

Александр Морозов, врач-хирург высшей категории, проснулся утром от того, что на лицо ему лилась холодная вода. Он распростился со сном, в котором катался на сап-борде по океанским волнам и, вздрогнув от холода, проснулся окончательно.

– Ты че творишь? С дуба рухнул? – Саша кое-как поднялся на постели, протер глаза, пытаясь сфокусироваться на расплывающемся лице перед ним. Голова раскалывалась от боли, а тело ломило, требуя возвращения в уютную теплую постель.

Костик – друг детства и по совместительству коллега, убрал чайник и кинул в друга большое махровое полотенце.

– Я что, виноват, что ты спишь как убитый?! Мне вообще-то на работу, да и тебе вроде как тоже. Так что иди в душ, чаю с аспиринчиком выпьешь и будешь огурцом. Давай, давай, хорош валяться! Меня на работе штрафуют…

После контрастного душа и горячего завтрака в виде яичницы с колбасой и кружки крепкого чая с аспирином Саша и в самом деле почувствовал себя лучше. Он оглядел кухню Костика, по-холостяцки неуютную: на окне колыхалась простая белая занавеска, зеленый кухонный гарнитур сверкал чисто вытертыми (профессиональный бзик) и пустыми поверхностями: ни разноцветных чашек в подставках, ни баночек с приправами и всяких прихваток. На полу выстроилась шеренга из бутылок – выпили они вчера изрядно. Костик раздраженно поскреб остатки яичницы со сковородки и кинул отмачиваться в раковину.

– Жениться тебе надо, – ухмыльнулся Саша, наблюдая за другом, – Глядишь, из ворчливого психа станешь нормальным человеком. Да и твоей квартире женская рука не помешает.

– Это ты мне говоришь?! – прищурился Костик, – Женишься тут с вами, Светку мою – и ту вспугнул, а у нас все, между прочим, серьезней некуда было. Извиняться теперь придется, на букеты с конфетами разоряться. Или чего подороже. И вообще, ты со своими бабами разберись сначала, потом женить меня будешь… На вас, женатых, посмотришь, и жениться вообще не захочешь. Олька тебя ночью искала. Требовала к телефону.

Александр застонал, обхватив голову руками.

Что мне теперь делать, Костян? – глухо спросил он.

(Девять часов назад).

– Сань, ты, что ли, тут дубасишь? – из квартиры высунулся взлохмаченный Костик. Вокруг бедер его было обмотано банное полотенце, – Слушай, тут такое дело… Короче, ты вообще не вовремя, я тут это…

– Я жене изменил, – глухо сказал Саша.

– Костик, кто там?

В прихожей материализовалась девушка с короткой стрижкой – тоже замотанная в банное полотенце. Ойкнув при виде Саши, она скрылась в недрах квартиры.

– Понятно, ладно, пойду в машине посижу, – Саша развернулся, собираясь уходить.

– А ну погоди, – Костик могучей рукой развернул его обратно, – Посиди пока здесь, я сейчас.

В глубине комнаты слышался какой-то шепот: похоже, Костик говорил что-то в свое оправдание. "Малыш, давай в другой раз – да ну что ты, у нас же с тобой вся жизнь впереди" и "Хам! Знать тебя не желаю! Не звони мне больше!" донесся до Саши обрывок окончания разговора. Через пару минут девица с красным злым лицом пронеслась мимо Сашки и хлопнула входной дверью.

– Прости, брат. Я не знал, – сказал Саша, – Хочешь, я ее догоню и скажу, что ухожу?

– Не поможет, – тоскливо сказал Костик, глазами напоминая Саше грустного Ваську, выпрашивающего сосиски, – Она гордая, так быстро не простит… Давай, пошли в кухню, что там у тебя…

И он, тихо матерясь про себя, пошел в кухню, по пути бормоча что-то о тяжком кресте лучшего друга и слишком гордых женщинах ("Ну и ходи злюкой неудовлетворенной").

– Нет, не изменил, – Саша покачал головой, откупоривая бутылку коньяка, которую прихватил в магазине по дороге, – Но был близок к этому. Короче, снится она мне каждую ночь, понимаешь. В одежде, без одежды, в халатике своем прозрачном. Сегодня вообще днем прикорнул на работе – после ночи не выспался как следует – и опять ее вижу: заходит она ко мне в кабинет и предлагает… Ну, ты понимаешь. Возьми, говорит, меня – я вся горю…

– У тебя с женой давно было? – сочувственно спросил Костик, доставая стаканы и нарезая в качестве закуски копченую колбасу.

– В том-то и дело, что нет. Ольке сначала нельзя было, сейчас она так устает, что ничего не хочет. Может, это и есть старость, Костян? Да дело даже не в этом, не в измене во сне. Понимаешь, мне с Таней интересно – во всех смыслах. Я с ней разговариваю – и оргазм такой своеобразный испытываю: она в хирургии разбирается лучше меня, мы с ней понимаем друг друга с полуслова. Она всегда над моими шутками смеется. А Ольга…Все, о чем мы говорим последние лет десять – это дети. Учеба Андрея, стул Ваньки, прививки для кота обсуждаем, как старперы.

– Почему как? – хмыкнул Костя, за что получил мощный подзатыльник от друга.

– И вот все кажется мне, что в этой жизни я ничего не добился: с женой нет таких отношений, каких бы мне хотелось – хотя я Ольку люблю, я точно это знаю. На работе не повышают, хотя Таня мне говорит, что с моим талантом давно пора место главного врача занимать.

– Короче, ты чего хочешь-то? – не выдержал Костик, – Хочешь место главного врача, потому что Танечка считает, что пора? И хочешь, чтобы с женой каждый день по пять раз? И чтобы она на Танечку была похожа?!

– Я с Таней чувствую себя мужчиной, – признался Саша после недолгого молчания, – Интересным, молодым мужчиной, а не "Саня – принеси – купи- подай – убери". Нам есть о чем ахаться, понимаешь, и это классно… Это давно забытые ощущения – так пахла моя молодость: сплавом по быстрой реке, горными вершинами, пиком наслаждений с любимой женщиной. Куда это все ушло, скажи – куда?!

– Да вы романтик, батенька, – усмехнулся Костя, – Давай, за романтиков и за любовь…

– И это все, что ты можешь сказать? – вскинулся Саша.

– Нет. Еще могу сказать, что у тебя в разгаре самый настоящий классический кризис среднего возраста. Давай, вздрогнули…

Мужчины, чокнувшись стаканами, выпили. За окном стремительно темнело. Где-то там в темноте пустой квартиры плакала красивая, молодая Таня Резванова. Красивые тоже плачут – и чаще бывают одинокими. Странно, да?

Глава 7

Пока ждала Сашу с работы, раскаяние и чувство вины охватывали меня все сильнее и сильнее.

Надежда Игоревна твердо решила не уезжать, пока не поговорит с сыном. С одной стороны, это было мне на руку: я устроила их с Ванькой на большом диване в гостиной, обложила погремушками и ушла на кухню пить чай (огроооомную кружку) и читать книгу (наконец-то!).

С другой стороны – отдохнуть и толком расслабиться мне не удавалось, потому что свекровь дергала меня каждые пять минут:

– Оля, он описался, где у вас тут штанишки? Как это где подгузник? Я его выбросила, попробуй сама в таком компрессе походить целый день…

– Оля, у него на попе прыщик выскочил! Ты там сладкого не ешь – это все отражается на ребенке.

– Олечка, пеленку надо погладить. Что значит, зачем? Там же бациллы, это вредно для ребенка! И он, кажется, уже проголодался. Что ты, какая соска – она же прикус портит!

Успокоилась Надежда Игоревна только тогда, когда я объявила, что буду печь мясной пирог для уставшего после работы Саши. Свекровь притихла и принялась качать внука.

Однако Саша домой не торопился. Утром перед работой он позвонил мне и рассказал, что вчера они с Костиком перебрали лишнего и поэтому он забыл позвонить. "Да-да, буду в восемь. И хлеба куплю, ага".

Часы пробили восемь вечера, потом девять и даже десять. Пирог наполовину был съеден оголодавшим Андрюхой. Свекровь, виновато вздыхая, отправилась домой ("Там Пашенька совсем один, мы вас ждем в субботу на даче"). Василий безобразничал, гоняя по полу мою дорогую тушь, а ваша покорная слуга дойной коровой распласталась на диване с жующим (!) грудь ребенком – на четвертом месяце у Ваньки стали прорезываться первые зубки. Временами он от всей души прихватывал грудь набухшими красными деснами – весело улыбаясь при этом. А мне хотелось лишь одного: лечь лицом в подушку и разрыдаться.

Вот где он ходит, где?! Телефон у него снова выключен, а Костик, которому я снова позвонила в надежде застать там Сашу, наорал на меня, сказал, что семья Морозовых мешает ему устраивать личную жизнь, и повесил трубку.

Сашка пришел домой в двенадцатом часу – тогда, когда от моего раскаяния и вины не осталось и следа. Спокойная, домовитая женщина исчезла, испарилась вместе со слезами на подушке, и на ее месте вновь была уставшая, замученная бытом и декретом истеричка.

– Где ты был? – визгливым нервным голосом спросила я, сама не узнавая себя. Хотелось перечислить ехидные предположения, но перевернутое бледное лицо Сашки испугало меня.

Он, не отвечая, прошел в кухню и сел на диванчик за столом, задумчиво подперев голову кулаком. Взгляд тоскливый и обреченный, как у человека, приговоренного к смерти.

– Что случилось? Кто-то умер? Скажи, все хорошо? Ну не молчи, пожалуйста! – закричала я, не думая о том, что разбужу недавно уснувшего ребенка.

– Жизнь прошла мимо. А жил ли я так, как хотел? – загробным голосом спросил Саша, глядя на мерцающую вывеску в окне соседнего дома, – А ведь в двадцать лет думал, что в сорок буду жить как король. Где я был, что делал, чего добился?!

Васька, вскочив с подоконника – своего излюбленного места – подбежал и принялся подозрительно обнюхивать хозяина. "Уж не выпил ли ты часом?", – словно говорил его взгляд, – Что за муть ты тут несешь?"

Я была солидарна с Василием, но сейчас была уверена – Саша не пил. Никогда его не тянуло после выпивки на разговоры – обычно он добредает до дивана и спит там до утра, мучаясь потом от похмелья. И сейчас он трезв как стеклышко. Что это с ним? Клиническая депрессия с вечным поиском смысла жизни?

– Как же не добился, а я? А мы – твоя семья? – заговорила я, взяв лицо Саши в свои ладони и насильно поворачивая к себе, – Вот у Костика к сорока годам ни котенка, ни ребенка, а у тебя двое сыновей есть…

Саша пустым взглядом посмотрел куда-то сквозь меня так, что мне даже страшно стало. Ну теперь и не знаю, что сказать – и так с козырей пошла…

– Да, конечно, есть вы, – бесцветным голосом сказал он, вздыхая, – Но ведь я…

Он замолчал – то ли из боязни обидеть меня, то ли от нежелания говорить истинную причину своего настроения. Я сидела потрясенная, не зная, что и сказать. Собственная усталость, затянувшая меня в болото, теперь казалась каким-то пустяком – ерундой, не стоящей внимания.

В замочной скважине заворочался ключ. Андрюшка в последнее время поест после колледжа и убегает снова на какие-то гулянки. На расспросы мои не реагирует, знакомить с подружкой отказывается. Ну да ладно, возраст у него такой… Может, хоть он с Сашей поговорит?

– О, привет, хорошо, что вы оба здесь! – весело сказал он, проходя в кухню и эгоистично не замечая наших перевернутых лиц, – Мама, папа, я женюсь!

Саша икнул от неожиданности и уставился на сына взглядом, обретающим осмысленность с каждой секундой.

– Что, что ты сказал?! – потрясенно переспросил он у сына.

– Женюсь, говорю! – припечатал сын, – Беременные мы. Что-нибудь есть поесть? Жратеньки хочется, сил нет…

Брякнув чайник на плиту, он быстро вышел из кухни и пошел в комнату, по пути набирая какой-то номер в телефоне. Мы с Сашей потрясенно уставились друг на друга.

Из моего горла вырвался истеричный смех. Я всегда смеюсь в непонятных ситуациях, вызывая недоумение окружающих.

Ха-ха-ха!!! Вы слышали?! Они беременные!!!

Глава 8

Спокойная жизнь в этом доме, похоже, кончилась, раз и навсегда. Даже Василий это понимает. А вот девятнадцатилетний "папаша" – еще нет.

Не успели мы с мужем опомниться от первого шока, как Андрей снова вышел в кухню и заявил во всеуслышание:

– Да, снимать квартиру пока не на что. Вы ведь не против, если мы здесь поживем?

– Мы же с тобой разговаривали о методах предохранения! – Саша и думать забыл о своей депрессии. Перспектива стать молодым дедушкой после того, как он недавно вновь приобрел статус "молодого отца" – событие из ряда вон выходящее.

– Можно подумать, мама не беременная была, когда замуж выходила! – хмыкнул сыночек, доставая из холодильника сковороду с котлетами, – Женились вы в августе, а родился я в феврале. Нестыковочка! Или вы о методах предохранения тогда не слышали? А может, сказку расскажете о том, что я недоношенным родился?

Я оторопело уставилась на старшенького. Вот уж не думала, что кто-нибудь когда-нибудь попрекнет меня этим фактом. Хотя… что там скрывать, было дело – выходила я замуж и правда глубоко беременной. И уж про недоношенность Андрей загнул: богатыря весом в четыре кило, умеющего одним криком поднимать на ноги весь родильный дом, согласитесь, сложно называть недоношенным…

– Это другое дело! – Саня, очевидно, не на шутку перепугался, – Мы к родителям на шею не сваливались, у нас комната была в общежитии… И потом, я уже институт заканчивал… А ты! У тебя даже профессии еще нет, которая бы тебя кормила!

– Расскажи хоть, кто она! – взмолилась я, – Как ее зовут, из какой она семьи? Ты ее любишь? Вы хорошо подумали или это у вас случайно получилось?

Господи, что я несу… Как же, подумали они. Знаю я, каким местом они оба думали.

– Профессия у меня будет через год, – Андрюха как ни в чем не бывало принялся наворачивать котлеты прямо со сковородки, – А чтобы вас не сильно напрягать, я работать устроюсь по вечерам – скажем, барменом…Или официантом. Не волнуйся, мам, ты ей понравишься. Ее Васей зовут. Да, да, ты тоже у нас Вася… – Андрей принялся угощать котлетами услышавшего свое имя кота.

Не знаю, чему я "обрадовалась" больше: мужскому имени будущей невестки или обещанию ей понравиться… Хотя не Василий же она, в самом деле? Наверное, Василиса?

– Вася, Дася, Мася – вы что, офонарели тут совсем? – у нашего хирурга сдали нервы и он принялся наматывать круги по кухне, то и дело хватаясь за голову. Раньше надо было за нее хвататься, да сына средствами предохранения снабжать! – Работы нет, жилья нет, перспектив нет, а туда же – семья и дети. Думаешь, дети это легко? Думаешь, ребенок – это уси-пуси какой хорошенький и все?! Нет, дети – это ответственность! Это ночи бессонные, это когда ты в душ не можешь нормально сходить, потому что у тебя ребенок плачет, понимаешь?! Это когда на последние деньги ему игрушку покупаешь, отказывая себе во всем! Ты вообще понимаешь, что тебе рано думать о женитьбе и детях?!

Мы с Андрюшкой уставились на отца семейства во все глаза – в состоянии шока. Я что, ослышалась?! Когда это он отказывал себе в походе в душ, потому что ребенок плачет? И что он сейчас предлагает?

– Я так понимаю, ты против! – не глядя на отца, отчеканил Андрюшка, – Ясно. Спасибо, отец, за поддержку, за помощь. Я все понял.

Андрей резко отодвинул стул и встал. Секунд пять они с отцом молча сверлили друг друга глазами. Потом Андрей выскочил из кухни и пошел в прихожую, где принялся надевать куртку и ботинки. Не слушая моих воплей "Андрей, вернись, папа не то хотел сказать, давай поговорим спокойно", он выскочил за дверь и стрелой помчался по лестнице, в ярости растирая щеку. Плачет он там, что ли?

Когда я вернулась, в комнате уже плакал проснувшийся Ванька. Я решительно вытащила его из кроватки, притащила на кухню и, вытащив изо рта Сани котлету, вручила ему ребенка со словами:

– Думаешь, ребенок – это уси-пуси какой хорошенький и все? Нет, Санечка, дети – это ответственность! Значит, так: ребенка подмоешь, переоденешь и накормишь смесью. Вот бутылочка, вот смесь. Подгузники с распашонками в комоде. Ну, разберешься.

И, растоптав угрызения совести в зародыше, я отправилась в кровать.

А вы как хотели? Перевоспитывать мужа на пятом десятке – это сложно. И большой силы воли требует. Главное сейчас – не кинуться ему помогать… Сами мы, женщины, виноваты в своих бедах. Сначала взваливаем на себя весь быт и воспитание детей, а потом удивляемся, почему отец семейства отдаляется. Хотя…хотели как лучше, да.

Глава 9

– Да гони ты ее в шею, сколько у него этих жен еще будет, знаешь? Сегодня одна, завтра другая. Девки-то сейчас какие пошли – не приведи Господи. Видят мальчика из приличной семьи – вот и стараются забеременеть от него, чтобы жизнь себе обеспечить.

Я закатила глаза. Эту песню тетя Тамара (соседка моей свекрови по даче, Тамара Ильинична) поет уже лет пятнадцать, если не больше. Тетя Тамара – на мой взгляд – самозабвенная сплетница и манипуляторша, "выжившая" двух своих невесток из дома. А все потому, что ее сын, Олег, очень сильно любит свою маму.

Да, еще он из тех мужчин, которые считают, что "жен может быть много, а мама у человека – одна". Ну, то есть мать его в этом убедила.

Все невестки не приходились Тамаре Ильиничне ко двору. Одна из них, Маринка, с которой у нас намечалось нечто вроде дружбы, со слезами рассказывала мне, что муж во время семейных разборок всегда принимает сторону матери, спуская на жену всех собак. "Мама знает лучше, у мамы вкуснее, спроси у мамы, не перечь маме, не спорь с ней, мама, мама, мама…" – проходило рефреном через жизнь Марины, отравляя ее ядом токсичных слов.

Когда Маринка благополучно исчезла из Олежкиной жизни, тетя Тамара вздохнула с облегчением и быстренько женила его на дочери своей приятельницы, милой и скромной Наташке. Наташка оказалась не промах, жить со свекровью отказалась и увезла Олега на съемное жилье. И даже родила ему сына, как две капли воды похожего на Олежку.

Ну вы уже догадываетесь, чем закончилось дело? Вместо того, чтобы идти после работы к жене и сыну, Олежка ехал к маме, ужинал там и часто оставался ночевать, потому что "мама принимает меня таким, какой я есть, а ты требуешь квартиру купить" и "мама у меня святая, тебе до нее далеко". В итоге Наташка сложила вещи мужа в сумку и выставила на лестничную клетку, объявив, что подала на развод. "Моему ангельскому терпению пришел конец", – объявила она.

Тетя Тамара потом долго удивлялась, что не устраивало невестку: должен же сын навещать свою маму. Она же его растила, воспитывала, ничего для него не жалела. Сам Олежка был согласен с мамой и очень благодарен ей за счастливое детство…

Сейчас Олежка живет с мамой, работает каким-то наладчиком в местном техникуме, карьерных амбиций не имеет и жениться больше не желает: "Все бабы меркантильные, им от мужика только деньги нужны".

Не знаю, какой слепой нужно быть женщине, чтобы в здравом уме пойти замуж за Олега, но подгнившее с одного бока яблочко, не умеющее зарабатывать и чуть что – утыкающееся в мамин подол – уверено в собственной неотразимости. Потому что смотрит на себя восхищенным взглядом материнских глаз: "Ах, какой красавец, какой умница, какой характер золотой".

Ну, в принципе, все счастливы: Олег у мамы под боком, а тетя Тамара имеет в лице сына мужа-добытчика и отца-утешителя, которого у нее никогда не было. С сыном Олег видится один раз в неделю – и его, по-моему, это вполне устраивает. И Марина, И Наташа, кстати – обе довольно быстро вышли замуж. Надеюсь, они тоже счастливы…

Я с наслаждением потянулась и налила себе еще одну чашечку мятного чая с молоком: люблю после баньки побаловать себя чайком. Мы гостим у родителей Саши: здесь чудесный бревенчатый дом, восхитительная природа, свежий воздух – в общем, ребенку здесь хорошо.

Санька, повозившись пару дней с Ванюшкой, сам изъявил желание поехать на выходные к родителям (видимо, надеялся на помощь с их стороны, ха-ха!). Не стала его переубеждать – я сама очень люблю бывать здесь.

Видимо, Саша не подумал о том, что у Надежды Игоревны тоже горячая пора: в начале осени моя свекровь солит на зиму хрустящие огурчики и капусту, собирает и сушит грибочки, закатывает в банки лучики летнего солнца: помидоры, перцы…

Обожаю бывать здесь в августе-сентябре. С утра до позднего вечера в доме витают умопомрачительные запахи варящегося сливового и яблочного варенья. На чердаке источает терпкий аромат тонкая яблочная пастила по татарскому рецепту: прозрачная, карамельно-золотистая, с легкой кислинкой послевкусия. На веранде выстроились шеренги трехлитровых банок с соленьями. В деревянном бочонке истекает соком квашенная с морозной клюквой капуста. А с высокой террасы открывается шикарный вид на реку.

Проснешься часиков в пять, – когда с реки поднимается молочный туман, а солнце еще нежится в облаках за склоном ближайшей горы, пройдешься по росистой траве босиком, вдохнешь запах гречишных полей, что принес свежий ветерок – и как будто наполнишься жизненной энергией, восстановишь нервы, убитые за неделю пребывания в городе. И такой покой на просветлевшей душе царит, такое умиротворение и благость, что кажется: ну ее, эту цивилизацию, буду жить здесь до скончания века…

Я здесь всегда оживаю. Ванька, ошалевший от такого обилия свежего воздуха, целыми днями спит на веранде, и у меня просто освободились руки: сегодня помогала Надежде Игоревне закатывать банки, чистила сливы и даже испекла яблочный пирог. Потом долго парилась в бане: делала медовую маску для волос и кофейный скраб для тела… Отдыхала по полной программе! Не хочу слышать о смысле жизни в исполнении Сани – за эту неделю мозг проел он мне изрядно, и у меня просто не осталось слов утешения. Я сама была будто "на нуле"… Сейчас они с отцом "восстанавливают нервы", то есть наливаются вишневой наливкой на террасе.

Кстати, с Андреем (благодаря моей невероятной дипломатичности и материнскому чутью) удалось договориться. Я долго разговаривала с Сашей, объясняла ему, что сыну сейчас как никогда нужна наша поддержка и он, кажется, понял. Утром следующего дня позвонил сыну, попросил прощения и сказал: "Будете жить у нас столько, сколько потребуется. Это твой дом. Возвращайся, сын, я был неправ!".

В общем, на следующей неделе Андрюшка приведет невесту к нам знакомиться. Господи, я буду свекровью! И бабушкой! Надеюсь, я не буду похожа на Тамару Ильиничну.

Я покосилась на тетю Тамару, рассказывающую за чаем Надежде Игоревне о своих нерадивых и ленивых невестках. По-моему, совсем неудивительно, что браки ее сына так быстро распадались.

Ни за что не буду ругать свою невестку, ни за что. Всегда приму ее сторону, даже если она и будет неправа.

И есть ли жизнь с одной женщиной?

По вечерам, когда тихо увядал закат за рекой, Павел Александрович любил сидеть на террасе, увитой виноградом, и читать. Частенько к нему с вязанием подсаживалась и жена, и тогда они вели долгие задушевные разговоры "за жизнь": говорили о детях, внуках, сравнивали прошлогодний урожай с нынешним, обсуждали ситуацию в стране, погружаясь в политические споры…Иногда по выходным приезжал сын с семьей, и тогда вынималась из старинного серванта, доставшегося еще от бабушки, вишневая наливка, нарезались щедрыми ломтями розовые сладкие помидоры, посыпанные солью, пахучий сыр и домашние пироги-с мясом, с грибами и капустой, и…начинались долгие задушевные разговоры: отцу и сыну было о чем поговорить и было о чем помолчать…

В последнее время Павел Александрович замечал, что сын ходит сам не свой: залегли под веками темные круги, взгляд когда-то ясных карих глаз из живого сделался тоскливым и каким-то отрешенным: казалось, сын потерял вкус к жизни, и одной вишневой наливкой здесь было не обойтись.

– Что ты, Сань, сумрачный какой? На работе чего случилось? – Павел Александрович сделал попытку наугад прощупать болотисто-зыбкую почву.

Саша тяжело вздохнул.

– Устал. Просто устал, – коротко пояснил он, – Да еще и Андрюха огорошил своей новостью…Выбило меня немного из колеи, отец. Живу, ем, сплю, работаю – все как всегда. А вот ощущение того, что не свою жизнь живу, не покидает. Депрессия чтр ли, не пойму… У тебя так было когда-нибудь?

Старик молча и пристально разглядывал осунувшегося сына. Знать бы, что творится у этих молодых в голове…Все у них не так, депрессии какие-то придумали, кризисы, психологов. Тьфу…

– Нам, Санек, не до депрессии было, – Павел Александрович разлил по стаканам наливки и вновь заговорил убедительно и страстно:

– Раньше ведь как было? Отработал пять лет – получи квартиру. Потом обставь ее, холодильник купи, телевизор. И каждой покупке радовались, – потому что вещи с трудом доставали. У вас же сейчас и радостей от покупок нет: вон оно какое- товарное изобилие, бери не хочу! И дружнее мы как-то были что ли: в гостях собирались каждую неделю, песни пели за столом – хорошо было… Это у вас сейчас – каждый сам по себе да каждый сам за себя… Сидите по своим норам, друг друга не видите, все торопитесь куда-то, эээх…

Саше сделалось еще горше на душе. Ему в последнее время часто снились молодежные вечеринки, летние походы в лес, сплавы по горным речкам, посиделки с гитарой у костра. И никуда это все не делось, просто…людям и впрямь некогда. И не собраться всем вместе, как раньше: у всех свои заботы: дети, внуки, работа. Саша остро ощущал течение времени: тело, которому он пр вык доверять, стало неожиданно давать сбой, память не была прежней- впрочем, и качество жизни заметно потускнело. Почему, зачем, когда?! А что же дальше, тихая старость в окружении внуков? Пенсия? Смерть и вечный сон на кладбище?

– И после сорока жизнь можно изменить, – сказал Саня, глядя куда-то вдаль, – Некоторые начинают все снова с нуля…И жизнь снова играет красками…

Отец смотрел, не понимая, куда клонит сын. Женщины в кухне смеялись чему-то за чаем, из дома доносился их звонкий смех. Саня испытующе посмотрел на отца.

– Пап, а скажи честно, – по-детски наивно сказал он, – Тебе когда-нибудь другие женщины нравились? Ну, кроме мамы? Ты думал-чисто теоретически- о том, что было бы, если бы ты решился поменять свою жизнь? Начать, так сказать, с чистого листа?

Но ответа отца Саше услышать было не суждено: громко заплакал на веранде маленький Ванечка, забегали вокруг него женщины, а Надежда Игоревна принялась за уборку стола, прогоняя отца с сыном в дом: " Заканчивайте свои заседания, поздно уже, ребенку свет мешает!".

Но во всей этой суете Саша не мог не заметить взгляд отца, обращенный на него: потрясенный и немного…разочарованный.

Впрочем, он и не надеялся, что отец его поймет…

Глава 10

Я сегодня с ног сбилась – готовлюсь к встрече с предполагаемой невесткой.

Утром проводила новоиспеченного женишка на учебу. Зевая и потягиваясь за столом, девятнадцатилетняя деточка канючил и требовал горячих бутербродов. Ничего, ничего… Жена тебя живо перевоспитает, раз уж мать не приучила к самостоятельности.

Долго смотрел, как я, удерживая одной рукой капризничающего Ваньку, другой рукой мариную утку на вечер. Помочь желания не изъявил, зато выдал: "Приучила Ваньку к рукам – теперь мучаешься, мам. Мой так капризничать не будет".

Лет десять назад, может быть, эта фраза "Мой таким не будет" от человека, у которого пока и детей-то нет, вывела бы меня из себя. Но теперь я лишь мило улыбнулась Андрюшке так и сказала: "Я запомню это". Прозвучало немного мстительно, но ничего не поделаешь: я и правда потом собираюсь ввернуть ее при случае. Не зарекайся, как говорится.

Саня после после поездки на дачу кажется мне еще более взвинченным, Правда, больше тему того, что жизнь его проходит мимо, не поднимает, но я вижу, что изнутри его грызет какая-то беспричинная и беспросветная тоска. И еще он часто говорит о том, что как авторитет для Андрюшки не состоялся: "Сын мои слова и в грош не ставит, не нужны ему мои наставления, не нужны советы. Я его упустил". Все мои доводы о том, что у Андрея такой возраст и сам он в девятнадцать лет был не лучше, не убеждают его. Вчера вообще заявил мне, что хочет пощекотать себе нервы и не прочь прыгнуть с парашютом. Или поучаствовать в гонках без правил – даже в интернете смотрел, где можно это сделать. Правда, после моих округлившихся глаз и вопля "Ты что, сиротами хочешь детей своих оставить?!" очевидно, передумал. Что и говорить, я перепугалась. Может, зря?

Часам к шести вечера с удовольствием оглядела результаты своих трудов: квартирка сверкала чистотой, в гостиной был накрыт большой овальный стол, приготовлены мои фирменные блюда: утка по-пекински с медом и соевым соусом, рагу с белыми грибами (спасибо Надежде Игоревне) и мой любимый муравейник – политые шоколадом порционные шарики вместо привычной "кучки".

Удивляетесь, как я все успела? Ха, очень просто: переняла секрет индийских женщин – слинг. Обвязала свой осенний широкий палантин вокруг тела и посадила туда Ваньку – кстати, весьма довольного. Кучу дел переделала, а ребенок в слинге даже не пикнул ни разу: видимо, запах моего тела и материнское тепло успокаивают его.

Андрей по телефону сообщил, что Вася придет со своей сестрой – видимо, не мне одной хочется моральной поддержки в этот вечер. Ладно, пойду вздремну – устала я немного от этой кутерьмы с готовкой.

Оставив Василия завистливо исходить слюной в наполненной запахами кухне, мы с Ванькой шлепнулись на кровать в спальне и в тот же миг заснули… Мелькнула на мгновение в голове мысль завести будильник, чтобы успеть привести себя в порядок до прихода гостей. Мелькнула… и пропала.

…

В дверь настойчиво и долго звонили. Придерживая отчего-то раскалывающуюся на две половинки голову и постанывая от боли, я доползла до двери, распахнула ее и… попятилась от неожиданности. На пороге мне улыбались трое: Андрей, как всегда забывший ключи, миловидная стройная девушка рядом с ним, и…Таня Резванова собственной персоной.

Господи, что же получается?! Мы с ней скоро станем родственницами?!За чтооо?

Первая встреча свекрови и невестки, что и говорить, была незабываема. Особенно если учесть, что свекровь приросла к месту с выпученными глазами и не отрывает взгляда от спутницы будущей невестки.

– Добрый вечер. Простите, мы, похоже, не вовремя!

Я молча наблюдала, как у коварной разрушительницы семей открывается и закрывается пухлогубый рот, сочность которого вдобавок подчеркнули ярко-розовой помадой.

Звуки почему-то не долетали до меня – голова была словно набита ватой, как у плюшевого мишки, к тому же было ощущение, что из нее недавно выбивали пыль.

Я с жадностью рассматривала великолепную фигуру соперницы, обтянутую голубым стильным костюмом. В глаза бросился красный тоненький ремешок вокруг осиной талии. Черные брови вразлет, густые черные волосы, яркие и чуть раскосые глаза, высокие скулы и очень приятная улыбка…

Да, глаз не оторвать, – Сашу в этом плане понять можно. Такую редкую экзотическую красоту хочется рассматривать снова и снова – даже мне, женщине."Все в восторге от тебя, а ты от Мэйбеллин", – пронесся в голове глупый рекламный слоган.

– Мам, ну ты чего как здрасьте, так и будешь нас на пороге держать? – Андрюшка, как бы извиняясь за мое поведение, сделал девушке большие глаза и, неопределенно повертев указательным пальцем в воздухе, принялся подталкивать своих спутниц ко входу.

Интересно, он что, думает, что я не замечу его жеста? И что бы это значило?!

– Простите, – пролепетала я, пятясь к спальне, – Заснули с ребенком, не успела привести себя в порядок. Проходите, располагайтесь в гостиной, я мигом переоденусь.

Заперев дверь, я зажмурилась и шагнула к шкафу, двери которого полностью зеркальные. Ну что, Оля, хочешь увидеть, какой ты запомнилась своей невестке и ее сестре?

Я приоткрыла один глаз. О боже…

Отражение безжалостно показало замученную бытом сорокалетнюю тетушку в халате, на груди которого расползалось мокрое пятно. Хм, опять у меня молоко убежало, как шутит Саня. Волосы, с одной стороны прилизанные, с другой напоминали взрыв на макаронной фабрике и топорщились в мироздание веселенькими сосульками. И кожа у меня какая-то бледно-зеленая, как травка весной. Хотя…может, тут освещение слишком яркое?

Неча на зеркало пенять, коли рожа крива, Оля. Давай одевайся, причесывайся, бери ребенка и выходи к гостям. Интересно, где носит нашего хирурга?! Обещал ведь прийти пораньше… И знает ли он, что скоро станет своей русалочке…хммм….кем? Ну каким-то родственником, в общем.

Давай, Оля, будь мужиком, соберись!

Глава 11

Я решила делать вид, что вижу эту Таню в первый раз в своей жизни. Посмотрим, что это за птица – как общается, чем дышит, к чему стремится… Надо бы аккуратно выяснить, что она думает о женщинах, разрушающих семьи. Кто ее знает – может, для нее это в порядке вещей. И тогда… А что тогда? Ослепить Сашу и запретить с ней общаться? Детский сад, штаны на лямках…

С этой Таней совсем забыла как следует разглядеть свою будущую невестку. А она ничего, кажется: не сводит глаз с Андрюшки, да и он млеет – вон, даже под столом за руки держатся. Ой, как хочется надеяться, что это любовь – такая, какая бывает только раз в жизни.

Черт, и все равно не могу думать ни о чем другом, кроме этой хищницы.

К слову, я привела себя в порядок, чтобы не выглядеть на фоне этой Тани пугалом, и все равно мне до нее далеко. Она ухожена до кончиков ногтей – у меня лично ощущение, что она целыми днями не вылезает из спа-салонов. Честно попыталась найти какой-нибудь изъян в ее внешности, но его просто нет. Правда, подозреваю, что грудь у нее не своя – не может своя быть такой большой и аппетитно круглой. Да и это скорее для мужчин плюс, чем минус.

– Таня, а чем вы занимаетесь? – я решила вспомнить о гостеприимстве хозяйки и начать светскую беседу.

– Я кардиохирург, – она широко улыбнулась, выставив на всеобщее обозрение ряд белых, как жемчуг, зубов, – Чиню забарахлившие моторчики, от которых зависят человеческие жизни. Такая вот у меня работа.

Моторчики?! Однако, своеобразное у нее чувство юмора. Интересно, а ТАМ – тоже моторчик?

Воображение у меня бурное, поэтому я живо представила себе картинку, где Таня, хищно облизываясь, говорит моему мужу: "Ну как, завести тебе твой моторчик"?

Хмм… Перестань об этом думать. Перестань сейчас же…

– Ой как здорово! – пропела я каким-то фальшиво-тонким, не своим голосом, – А у меня муж тоже врач – хирург. Андрей вам наверное рассказывал… И что, в вашей больничке мужчины совсем слепые? Не видят, что такая красавица одна? Никто за вами там не ухаживает?

Мдаа, немного откровенно, агрессивно и напористо получилось. Шашки наголо – и вперед. Но мне надо знать, что она ответит!

В глазах Тани мелькнуло удивление, но воспитанность взяла верх.

– Если честно, мне пока не нужны новые отношения, – сказала она сухо, – Только что пережила очень болезненный развод, поэтому для меня пока существует только работа…

– Ой, как жалко, – сказала я, не испытывая ни капли сочувствия, – Простите.

– Да ладно тебе, не скромничай, – вдруг встряла в разговор Вася, отложив вилку, – Вы знаете, где бы она ни появлялась – мужчины за ней увиваются. И на работе тоже…

– Не надо, Вася, – одернула сестру Таня, слегка покраснев. И, окончательно смутившись, принялась наглаживать кота. Тот млел, слегка высунув язык – показатель высшего кайфа. Предатель. Иуда. Продажная шкура. Все вы, мужики, одинаковы: видите красивую женщину и сразу языки вываливаете от восторга…

– А вот и я! Простите, что опоздал! – в прихожей хлопнула дверь, и мой муженек, держа в руках большую коробку пирожных, заглянул в комнату, – Вы уже на…

Он не договорил. Пластиковая коробка выскользнула у него из рук и раскрылась. Васька – который кот – мигом вскочил и принялся подозрительно обнюхивать корзиночки с кремом. Чихнув для порядка, отошел – "Ну и гадость" – было написано на его морде.

А вот что написано на морде… ой, простите, на лице моего мужа, – сказать трудно. Удивление? Или ужас?

Подумалось мне сегодня, что "сноха" – это та бесправная женщина в семье мужа, с мнением которой никто не считается. Та, которая терпит унижения, оскорбления, тяжелую работу и… все молча сносит. В смысле, терпит.

Не знаю, как там в словаре "Живого Великорусского", а у нас сноха явно не будет на бесправном положении в семье. Всем покажет, где раки зимуют. И Ваське тоже.

Пока муженек отходил от первого шока и, нервно смеясь, представлял нам свою коллегу (исподтишка поглядывая при этом на мою реакцию), Васенька достала из сумочки какой-то журнал и принялась его листать. Андрея, вначале не проявившего ни малейшего интереса к глянцевому изданию, весьма энергично пихнули в бок и заставили смотреть на картинки.

Интересно, что это там у нее? Ах, как жаль, что мое зрение ухудшилось после родов…

Приставив указательный палец к глазам, я сощурилась, как китаец, я попыталась разглядеть название журнала.

– Ой, как здорово! Значит, мы с вами скоро сроднимся, Александр Павлович! – долетел до меня звонкий голосок Тани, – Как тесен мир, Вы не находите?

А, это она у меня уже спрашивает. Пришлось перестать безуспешно изображать китайца и включаться в диалог с оттенком светской беседы.

Так, Оля, возьми себя в руки, веди себя с достоинством королевы. Оставь свое желание оттаскать ее за жиденькие космы и выцарапать мужу глаза. Ага, как же… Вы видите, как он на нее смотрит?! Как преданная собачка на своего хозяина – вывалив язык и бешено виляя хвостом от счастья. Кажется, еще секунда – завизжит от радости и кинется облизывать ей лицо. Да и она тоже оживилась – куда-то пропала маска холодного отчуждения, вежливая улыбка сменилась искренней, живой.

Чувствуя, что во мне включается моя субличность базарной бабы (очень редко это бывает, поверьте!), я мигом затолкала ее обратно и пропела:

– Проходи, милый, садись. Сегодня на ужин твоя любимая утка в медовом соусе. Вы знаете, у Санечки больной желудок и я вообще ему готовлю всегда по особому рецепту – все двадцать лет счастливой семейной жизни. Но раз уж у нас сегодня праздник, можно и расслабиться немного, правда? А что это у тебя за журнал, Вася?

Улыбка Тани слегка завяла – что бы это значило? Саня слегка смутился – не каждому мужчине понравится при всех признать неполадки со здоровьем. Ничего, это такая моя маленькая месть, которая, как известно, сладка…

Месть сладка, говоришь, Оля? Да ты просто ничего слаще пареной репки в жизни не ела. Всю жизнь себе во всем отказывала, лишнюю вещь боялась купить – лишь бы муж был накормлен досыта, а ребенок играл самыми лучшими игрушками. И что? В итоге сын крутит пальцем у виска, знакомя меня со своей невестой, а муж вообще не видит во мне женщину и смотрит на других.

Мне стало так горько, так обидно и больно за себя. Я сидела и вспоминала прожитые годы: как я из своего почти нового платья сшила пятилетнему Андрюшке новогодний блестящий костюм. Как однажды не купила себе сапоги, которые очень хотела – белые, на небольшом каблучке – а купила Саше стильные часы, о которых он давно мечтал. Как однажды не смогла навестить в больнице болеющего отца, потому что Саня…

Я сидела, перебирая свои обидки, и почти не слышала, что говорит Вася всем присутствующим. Очнулась только тогда, когда услышала возглас Сани:

– Семьдесят девять тысяч на платье? Но это же… очень дорого, и вообще зря – это ведь платье на один раз. Оля, скажи, что это очень неразумно!

– Ну… если родители Васи могут позволить себе такие траты, почему бы и нет, – улыбнулась я, приходя в себя, – В конце концов, свадьба бывает лишь раз в жизни…

– Вы не поняли, – напряженным голосом объявила Вася, – Платье невесты всегда оплачивает жених или его родители. Значит, я вот тут поставила пометочку – вот это платье, сорок второй размер. Теперь поговорим о ресторане и тамаде. Таня, помнишь, ты говорила, что вы с коллегами ездили в "Версаль". Сколько там с человека, не помнишь?

Я мысленно пересчитала деньги в заначке. Насколько я помню, там после покупки коляски для Ваньки оставалось около пятидесяти тысяч. Конечно, еще есть счет в банке, но это, как говорится, крайний случай…

А вы говорите, сноха. Может, напориха? Или наглюха?

Скандал после ухода "гостей" у нас, конечно, был грандиозный. Я не рискнула высказать все, что я думаю, прямо в лицо будущей невестке – предпочла оторваться на сыне.

Короче, как в анекдоте: Саня орал на Андрея, я орала на Саню, Андрей орал на нас обоих и демонстративно пытался собирать вещи, но вовремя одумался, вспомнив, что идти ему особо некуда. Васька (который кот) тоже решил не оставаться в стороне от семейных разборок и от полноты чувств напрудил в ванной огромную лужу.

Отвлекающий маневр с попыткой примирения сторон, Васенька? Ха, не выйдет, я уже вошла во вкус. И Саня, кстати, тоже.

– Ты хоть понимаешь, балда, что на эти деньги, какие твоя супружница собирается на платье потратить, может спокойно месяца два жить среднестатистическая российская семья? – орал он, – Хочет платье – пусть покупает сама. Где ее родители? Они вообще в курсе, что их доченька замуж собралась?!

– Нет у нее никого, кроме сестры и тетки, которая их воспитала, – Андрей в свою очередь тоже не собирался убавлять звук, – Что она видела в своей жизни, а? Родители умерли, когда ей три годика было, их с Таней на воспитание тетка взяла, сестра матери. Она с детства мечтала о красивой свадьбе, платье и ресторане…

– Ага, вот только ей попался такой нищеброд, как ты, а не какой-нибудь царь Крез, – язвительно выпалил Саша, принимаясь наворачивать салат прямо из салатницы – видимо, заедает стресс, – Хочешь красивой свадьбы – пожалуйста. Иди работай, зарабатывай на свою роскошную свадьбу, а не надейся на родителей! Я все сказал.

Андрей замер посреди комнаты, глядя на отца прищуренными от злости глазами. Лицо его медленно багровело. приобретая свекольный цвет.

– Ты…Ты…Знаешь, кто ты?

– Так, спокойно! – на этом месте я предпочла вмешаться, чувствуя себя немного рефери, – Андрей, сядь. Давай поговорим спокойно! Пойми, мы с отцом не миллионеры. Да, у папы хорошая заработная плата, но мы не можем позволить себе спустить его месячный доход на платье. Подожди, ты меня не дослушал! – заорала я, видя, как Андрей закатил глаза и собирается встать, – Я хочу сказать, что мы, раз уж Вася на этом настаивает, согласны купить платье – недорогое. Тысяч, скажем, за десять…Сейчас очень красивые платья можно найти по приемлемым ценам. И ресторан оплатим за своих гостей. "Версаль", правда, не потянем, – думаю, что-то найдем подешевле…Пойми, мы тебя очень любим и желаем тебе счастья, но тратить такую сумму на свадьбу мне кажется непозволительной роскошью. Лучше мы вам сделаем подарок в виде…ммм…поездки на море, например. В Пицунду, скажем – там очень здорово, бархатный сезон, все дела…Ну, что скажешь?

Андрей молчал, угрюмо глядя в пол.

– Еще и на море поездку, – опять завелся Саша, – Сделал ребенка, привел будущую жену в дом к родителям и еще собирается за их счет устроить свадьбу и скататься на море. Отлично получилось, сынок, молодец! Поступок настоящего мужчины!

– А ты меня воспитывал мужчиной? – Андрей хлопнул кулаком по столу и вскочил, глядя прямо в глаза отцу, – Где ты был, когда я рос? На работе пропадал целыми днями?! Ты вообще в курсе был, в какой школе я учился? Как звали моего лучшего друга?! Когда ты меня на рыбалку брал с собой, а? Когда ты со мной просто разговаривал? А, отец? Когда?!

Саня с шумом втянул в себя воздух и зажмурил глаза. Потом резко выдохнул и отошел к окну, сцепив ладони у себя на затылке замком. Ответить ему было нечего.

Андрей снова сел за стол напротив меня.

– Я тебя понял, мам, – тихо сказал он, – Спасибо тебе, что не сказала все это Васе – я думаю, мне нужно будет с ней поговорить самому. И Таню подключить. А по поводу денег не волнуйся, – считай, я беру сейчас у вас в долг. Я уже договорился – с первого октября буду работать в салоне сотовой связи по вечерам.

Он резко встал и порывисто обнял меня. Щека у него была мокрой. На мгновение мне вспомнились те минуты, когда он маленьким прибегал ко мне со своими обидками: Колька в садике машину отобрал, с горки упал, двойку незаслуженную поставили… Как легко было тогда мне его обнимать, утешать, решать его проблемы, помогать…Может быть, я и воспитывала его неправильно, но…я знаю одно: пока я могу помогать своим детям, я всегда буду это делать. Даже рискуя прослыть сумасшедшей.

– Слышишь? Я все тебе отдам до копейки, не волнуйся! – бросил отцу Андрей, выходя из комнаты, – Ночевать не приду, не ждите. Всем пока.

Саша медленно повернулся ко мне – мертвенно-бледный, с дрожащими руками.

– Я же работал для него – чтобы у него все было. Почему сейчас он меня этим упрекает?! – спросил он глухо.

– Не знаю, – безжалостно припечатала я, пожимая плечами, – Но раз уж у нас сегодня вечер откровений, может быть, ты скажешь мне, что ты чувствуешь к Тане? И, пожалуйста, не отрицай ничего – я не слепая. Ну?

Глава 12

Саню я приперла к стенке в прямом и в переносном смысле слова: встала на пороге кухни в позе "Никуда не пущу, пока все не выясню", скрестила руки на груди и приготовилась к сложному разговору.

– В смысле как смотрю? Нормально смотрю, как на тебя и на всех остальных… Слушай, Оль, может пойдем спать? Так устал сегодня, да и поздно уже. – муженек попытался увильнуть от разговора, но я уже закусила удила.

– Нет, Санечка, – я покачала головой и присела на диван, всем своим видом давая понять, что намерена прямо здесь и сейчас расставить все точки над i, – Я ведь вижу, с каким восторгом ты на нее смотришь. Ты что же, думаешь, что я не вижу ничего? Поддерживаешь каждую ее реплику, стараешься услужить, хвостом метешь перед ней…

– Господи, Оля, ну каким хвостом еще, что ты такое говоришь?! – Саня закатил глаза и стал похож на мужчину, которого вконец достала истеричная жена с замашками параноика.

Хм. Каким хвостом? Известно, каким – кобелиным!

– Ладно, Саш, я вижу, что она тебе нравится – очень сильно нравится! – эти слова дались мне с трудом, но хуже всего было то, что Саша молчал, даже не пытаясь оправдаться. Он ничего не отрицал, – просто сидел молча с закрытыми глазами, и от этой неопределенности у меня ныло сердце. Может, зря я завела этот разговор?

– Да, она красивая девушка, – с трудом продолжила я, посматривая на реакцию Саши – он лишь слегка вздернул брови вверх и снова промолчал, – Но скажи мне вот что: если бы она предложила тебе…ммм…встречаться…при условии, что я ничего не узнаю, – ответь, ты бы согласился?

– Нет, – слишком быстро ответил Саня и встал, – Оля, я понимаю, что гормоны у тебя сейчас зашкаливают, ты сильно устаешь с ребенком, но пойми меня тоже: когда я прихожу домой после тяжелого рабочего дня, меньше всего мне хочется слушать твои истерики по поводу того, КАК и КОГДА я на кого-то там посмотрел и ЧТО бы это все значило, понимаешь?! По-моему, у тебя начинается самая настоящая паранойя: ты уже проверяешь мои социальные сети и каждый раз после работы принюхиваешься, не пахнет ли от меня женскими духами! Да-да, ты не думала, что я это замечу?! – каждое новое слово Саня произносил громче предыдущего и под конец уже просто орал, не обращая внимания на то, что дверь в детскую не заперта. Слава Богу, что Ванька устал от долгого общения с гостями и теперь крепко спит…

И что это за наговоры такие про то, что я к нему каждый раз принюхиваюсь? Глупости…Ну, может, и было пару раз, но ведь не каждый день!

– Скажи, пожалуйста, а что бы ты сказал, если бы я на работе мило общаясь с коллегой-мужчиной, называла его Аполлоном, к примеру? – тихо спросила я, – Или, может быть, шепталась с ним за столом и смеялась, совершенно не обращая внимания на своего законного супруга?! Тебе бы это понравилось?!