Восстание масс

По афористичности Ортега-и-Гассет близок к Ницше - у него такие же хлесткие, хотя и гораздо менее злые обороты. И точно так же можно набрать цитат, которыми показать всё что угодно. Вот, например, господин Хосе Ортега - он еврооптимист и, прости Господи, либерал в худшем значении этого слова. И cовременный ЕС построили согласно его идеям:американский завод может беспрепятственно предлагать свою продукцию ста двадцати миллионам человек (ведь всё дело в размере рынка, а не организаторских способностях)Европа утвердилась в форме маленьких наций (поэтому надо объединяться, заодно и рынок увеличим) При большей, чем когда-либо, жизненной свободе особенно ощутимо, как удушлив воздух внутри каждой нации, ибо это воздух тюрьмы (жаль только, что в итоге вокруг маленьких национальных тюрем построили еще одну. Большую.)Сейчас для европейцев наступает пора, когда Европа может обернуться национальной идеей (и это хорошо, потому что..?)Сходство душ растет с каждым поколением (а цвет кожи с каждым днем всё разнообразнее)И это довольно парадоксальное явление. Критикуя массы Ортега предлагает сделать их больше и сильнее, а послевоенные политиканы, живущие по принципу "лишь бы чего не вышло", буквально приняли общие размышления на тему в качестве руководства для действия.А вот мистер Гассет - англофил и монархист, который не то, что никогда вам об этом не скажет, он будет с юношеским пылом будет защищать парламентское правление, используя общие бездоказательные фразы вроде: ни одно общественное устройство в истории не создало ничего лучше и успешней парламентских правлений. Факт настолько очевиден, что не считаться с ним попросту глупо. А за честь нашего доброго короля он вступится столь же ярко и столь же общо: всем известно, что английская монархия давно уже существует лишь номинально. Так ведь, например, написано в английской конституции? Ну, которую приняли в... кхм, таком-то году! А главой исполнительной, судебной, законодательной и церковной власти точно является не король. Полностью, даже не проверяйте. В общем, правь Британия морями! К тому же мистер Гассет умолчит о том, что никакого восстания масс в империях не было, а при колониализме никто из европейцев не страдал от недостатка идей.P.S. С удовольствием бы приобрел Восстание масс в библиотеку - потому как возвращаться к ней полезно, а объем тем для размышлений просто огромен. Но, при всей популярности это работы (что, откровенно говоря, даже смешно) в продаже одни покетбуки (что уже оскорбительно).Сто коротких рецензий. #39. ВпечатленияСто коротких рецензий. #41. Глас Божий.

«Править – это возвращать человека к делу, к собственному предназначению, к самому себе: не давать воли сумасбродству, которое легко оборачивается праздностью, опустошенностью, оскудением»Это книга о прошлом и будущем. В ней представлены как уроки прошлого, так и «пророчества». Ортега-и-Гассет точно предсказывает многие события и изменения, произошедшие в XX веке.Книга разделена на две основные темы – «человек-масса» и так называемый европейский упадок по отношению к остальному миру, причем, по его словам, эти вещи взаимосвязаны. Первая часть представляет собой подробную диссертацию о происхождении и особенностях этого человека-недоучки, который не понимает ценностей и истории собственной цивилизации. «Человек-масса», которому нужны только права, но не обязанности, тот, кто больше ценит тело, чем разум, человек, который думает, что материальный прогресс - это нечто легко достижимое, человек, который не смотрит в прошлое.Мы живем в эпоху нецивилизованных дискуссий, когда участники спора перекрикивают друг друга, не приводя весомых аргументов и не отстаивая свои позиции. Раньше меньшинства, обладавшие большей эрудицией и навыками, правили, и массы были довольны этим, но теперь масса подминает под себя все, что отличается от других, все, что прекрасно, индивидуально. Человек-масса обладает образованием, но он оторван от истории, поглощен уверенностью настоящего и чувством собственного достоинства и не желает нести ответственность.

Произведение, ставшее классикой социальной философии, и с этой точки зрения вызывающее безусловный интерес. Содержит множество любопытных мыслей, но они покажутся любопытными скорее всего именно тем, кто интересуется историей социологии и развитием философской мысли. К реальной социальной практике сегодня большинство идей автора, на мой взгляд, неприменимо. Да, книга позволяет лучше понять общество, недавно ставшее историческим прошлым. Но при этом то, что она описывает, в основном не имеет никакого отношения к обществу современному (несмотря на то, что и в применении к современному обществу термин «массовое общество» еще зачастую используют). Не дает прочитанное и ключа к пониманию тех процессов и тенденций, которые определяют общество будущего.
Главное достоинство книги: прочитав ее, поняла, что если о современном обществе и можно говорить как о массовом, то совсем не в том смысле, в каком говорил о нем Ортега-и-Гассет. Кроме того, в целом написанное читать увлекательно и легко.

У автора есть очень много интересных мыслей, но автор высказывая их, как мне показалось, уж больно передергивает (не во всех случаях), но уж как-то слишком однобоко смотрит на возникшую проблему.
Словом, надо помнить, что современный интерес к технике еще не гарантирует — или уже не гарантирует — ни ее развития, ни даже сохранения.Вот это "здрасьте, приехали" называется. А то, что техника развивалась семимильными шагами и туда вбухивалось изначально (В XIX веке, в который нас тычет постоянно автор, уж точно) огромное количество денег и был живой интерес (таже самая наука, которая пришла в упадок по мнению автора) сделать лучше, чем у кого-то там, автор напрочь забыл.
В самом начале автор указывал на то, что планета перенаселилась, поезда, гостиницы, залы, магазины все больше и больше забиты людьми и люди, как стадо , огромная неуправляемая масса. И в музеях толпа, и в театре. Да везде и всюду. А затем, ближе к середине, автор вдруг говорит, что человек ничем не увлекается, и в последнее время ничего не знает и не умеет и вообще ограниченный.
Не абсурдно ли, что сегодня рядовой человек не чувствует сам, без посторонних наставлений, жгучего интереса к упомянутым наукам и родственной им биологии?Дальше - больше. Есть масса, заурядная, ничем не примечательная. А есть меньшинство, это что-то из разряда арийцев и чистой расы, которые все знают, понимают и умеют, а их таких супер умных мужиков масса задавила и рвется со всех щелей к власти. Ну да, конечно... Во всем Запад виноват.
Философия не нуждается ни в покровительстве, ни в симпатиях массы. Она заботится, чтобы в ее облике не возникло ничего утилитарного, и тем полностью освобождается от власти массового мышления.БРАВО! И именно по этой причине мы поставим философию, как главный предмет в любом ВУЗе любой страны. Все кругом - масса, поэтому пусть они учат философию и страдают! Мы - элита, мы можем!
Вероятно, кого-то пугают иные признаки воскресшего варварства, которые выражены действием, а не бездеятельностью, сильней бросаются в глаза и потому у всех на виду. Но для меня самый тревожный признак — именно это несоответствие между теми благами, которые рядовой человек получает от науки, и его отношением к ней, то есть бесчувственностью!. Это неадекватное поведение понятней, если вспомнить, что негры в африканской глуши тоже водят автомобиль и глотают аспирин. Те люди, что готовы завладеть Европой, — такова моя гипотеза — это варвары, которые хлынули из люка на подмостки сложной цивилизации, их породившей. Это — «вертикальное одичание» во плоти.Барак Обама был президентом Америки. Очевидно, в это время Хосе вращался в гробу и вырабатывал бесплатное электричество.
Кто сегодня правит? Кто навязывает эпохе свой духовный облик? Несомненно, буржуазия. Кто представляет ее высший слой, современную аристократию? Несомненно, специалисты: инженеры, врачи, финансисты, педагоги и т.д. Кто представляет этот высший слой в его наивысшей чистоте? Несомненно, человек науки. Если бы инопланетянин посетил Европу и, дабы составить о ней представление, поинтересовался, кем именно она желает быть представленной, Европа с удовольствием и уверенностью указала бы на своих ученых.В итоге “человек науки” оказывается прототипом массового человека. И не эпизодически, не в силу какой-то сугубо личной ущербности, но потому, что сама наука – родник цивилизации – закономерно превращает его в массового человека; иными словами, в варвара, в современного дикаря.То аристократ, то массовый заурядный человек. То одно, то другое. Автора из стороны в сторону мотыляет и он просто определиться не может, кто такой человек науки. То науку двигают аристократы и нужен бешенный мозг, то наука в застое, потому что "человек науки" после того, как начинает изучать науку резко становится интеллектуальным варваром. Специалист, человек, который точно знает свою область куда не плюнь и изучает исключительно то, в чем является специалистом и из-за этого он становится тупым в другой области, поэтому он варвар. То есть автор всерьез считает, что умный человек должен быть умным во всем, куда не плюнь и безоговорочно отвечать на любой поставленный перед ним вопрос, будь то химия, физика, биология, языки, социология и дальше по списку.
Автор также замечает, что с каждым годом информация всенепременно растет и ее становится все больше и больше и то, что знал великий ученый, например в XVII веке, то сейчас знает уже любой школьник в 5 классе. Но при удобном случае автор об этом факте напрочь забывает, говоря о варварах культуры.
Америка еще не испытана жизнью. Наивно думать, что она способна править.В общем-то разбирать в книге можно практически каждый абзац, благо, что в каждом абзаце есть какая-либо мысль по поводу Европы, Америки, техники, ученых и всего, что только в руку попало "околотехнического".

Сочинения испанского философа и литератора Хосе Ортеги-и-Гассета отличаются двумя блестящими особенностями: простотой и строгой логичностью изложения и великолепной оригинальностью суждений. Эти качества, а также представленная в книге целостная теория «массового общества» (одна из первых в истории) и мотивированное возражение распространённым идеям упадка Европы очень быстро сделали работу «Восстание масс» невероятно популярной. Впоследствии специалисты сравнят значение, которое книга имела для XX века, ни больше ни меньше как с ролью «Общественного договора» Руссо для века XVIII.Основной объект анализа и критики Ортеги-и-Гассета – человек массы, который в современной автору Европе «вышел на авансцену», захватив место избранного меньшинства, тем самым сделав «передовой силой» заурядность, посредственность и серость. Под массой автор понимает не общественный класс или группу, а тип людей, встречающихся в различных социальных слоях, главное отличие которых – отсутствие требовательности к себе, таких людей писатель сравнивает с избалованными детьми. Но основная причина исторического кризиса, который описывает автор, даже не в самом «восстании масс», а в отношении человека массы к цивилизации, в «которой он замечает только блага, а не опасности (ей грозящие)». Кризис наступает тогда, когда «мир» и система ценностей прошлых поколений теряют свою значимость для новых поколений, родившихся и живущих в рамках той же цивилизации. (В сущности, явление, о котором говорит Ортега, - это европейский кризис христианства).В концептуально совершенном исследовании Ортеги обращают на себя внимание широта познаний автора и проницательность, с которой он смотрит в будущее. Например, писатель высказывает и обосновывает идею объединённой Европы, мысль для 1929 года, безусловно, прогрессивная, предсказывает «судьбу» национализма в Европе и коммунистического режима в России. Конечно, некоторые предположения автора не оправдались, так бесконечная вера в объективное «превосходство» Европы не позволила Ортеге предвидеть грядущее могущество Америки, но легко говорить 80 лет спустя…Что касается писательской манеры Ортеги-и-Гассета, то ей, нужно отметить, свойственен некий догматизм и ярко выраженная убеждённость в верности излагаемых идей, что может оттолкнуть некоторых читателей. Характерный пример: «Я действительно верю, что в мире всё идёт именно так, как я сказал; всё остальное – лишь следствия, условия, симптомы и пересуды». Следует ли говорить, что было бы слишком наивным воспринимать подобные высказывания буквально, нужно помнить основную тему исследования писателя – человек массы, к ним и обращена эта книга. Здесь есть определённая провокация, желание расшевелить человека и заставить его задуматься. Но если читателю всё же захочется возразить, поспорить, опровергнуть автора, помните, что подобные попытки, по мнению писателя, только подтверждают его теорию...

Нет, я очень нежно отношусь к автору, но такой позиции не могу принять органически. Он правильно говорит про явления, вызванные массовостью, здорово - про фашизм и большевизм, но рассуждения про массового человека выводят меня из себя.
Тут ведь надо четко разделять: масса, толпа, как некий новый организм, состоящий всё из тех же людей, но наделенный отдельными свойствами, и массовый человек, как представитель толпы, который только это и может, а ничего кроме из себя не представляет.
У Оргети-и-Гассета массовый человек - посредственность, возведенная в степень, избалованный ребенок, иван, родства не помнящий, изнеженная принцесса, которая не знает ни наук, ни искусства. А массовое образование лишь облегчает жизнь массовому человеку, но не дает права судить о культуре, не дает приобщения к ней. Массовые политические институты рассчитаны лишь на то, чтобы подавлять оппозицию и сохранять текущий уровень материальной культуры.
Допустим, про образование - это правда. Про культуру - тоже. И даже про политику.
Но из этого вовсе не следует то, что он говорит про человека.
Дельные мысли не могу строиться только лишь на снобизме; это не признак умного человека. Меня крайне раздражают высказывания вроде "все эти пустые девочки", или, модное, "весь это бессмысленный офисный планктон", или, в ответ, "все эти тупые хипстеры".
Откуда знаешь? Поговорил с каждым? Провел исследование? Думал больше минуты над этой фразой? Залез к ним в голову? Все лебеди белые?
А вот и не правда. Там, где есть подобные обобщения, начинается элементарная лень и не понимание того, что массовые явления возможны и без масс, что это некая объективная реальность; свойства отдельных личностей не имеют такого уж большого значения.
Как-то на паре мы разговаривали про общественное сознание, точнее про его образы. Почти все представляли некие липкие субстанции, которые что-то у человека забирают, а потом довлеют над ним. Для меня же общественное сознание ближе всего похоже на общественный транспорт: некая максимально обезличенная структура (мы же не говорим "водитель приведет автобус", мы говорим "придет автобус"), с которой нам по пути какое-то время. И личность тут наша значения не имеет; ничья не имеет. Но это вовсе не значит, что мы становится хуже от пользования им. Или лучше. Ну вообще - другими.
Так и на уровне классической социологии личность имеет мало значения. Но это не значит, что есть такое понятие "массовый человек", что у кого-то достаточно полномочий, чтобы им оперировать.

Эта книга – портрет человека массы начала XX века. Она рассказывает, как человек захотел безмерно расширить свои права, но избегал брать на себя ответственность; как поколения людей после просветительских революций утратили нравственность, а точнее – стали ее отрицателями, в силу того же избегания ответственности. Одним из лейтмотивов книги стал так называемый закат Европы, видимый изнутри ранее, чем о нем заговорили снаружи. Автор приходит к выводу, что нравственное разложение Европы – процесс, в который можно влиться, но уже никак нельзя ему противостоять, как нельзя противостоять массе.Книга актуальна по сей день. Наглядно – на примерах большевизма и фашизма – показано, как «анонимная» масса, полагаясь на свою прихоть, может задушить любое творческое меньшинство, имеющее отличные от его взглядов, во всех областях жизни. «Наиболее острой, безотлагательной потребностью государства становится военная машина, армия». Сюда можно добавить рост полиции. Государство «оказывается наверху, а общество отныне должно жить для государства. Но все же государство состоит еще из тех же членов общества». Сам правящий – некогда человек массы, и потому транслирует свои обыденные прихоти через бездушное могущество государственной машины на жизнь общества; и порабощает его, ведь после революций XIX века сила государства стала больше, чем сила общества.Правительство снабжает мнением тех, кто его не имеет. Таково всегда было предназначение массы с точки зрения автора – подчиняться.Книга читается легко и не требует какой-либо подготовки со стороны читателя, знания философских терминов.

Когда знаешь откуда ноги растут - нигилизм, критика прежних высших ценностей, недовольство Европой конца 19 начало 20 века, смещать всех людей под одну гребенку "стадо", "масса". Сразу вот понятно, что здесь имеем дело с пациентом не Фрейдизм, не Марксизм (этот только косвенно), а ницшеанство. Понимаете, испанец, однажды разочаровавшийся в европейских ценностях в 1920 годы, не может судить всех людей под копирку. Всегда везде были и есть люди вундеркинды, аферисты сколачивающие миллионы ЛЕГАЛЬНО, сверхумы, создатели соц-сетей. Не все - стадо. Не все музыканты - "поющие трусы". Не все - торгаши с базара. Ну вы поняли. Не укладывается в голове, как подобные философы могут критиковать западные ценности, где изобрели пенициллин и электричество, продлили жизнь отдельно-взятому человеку и даже заботятся о душевно-неуравновешенных. Критиковать Европу можно будет тогда, когда снова начнут друг друга уничтожать по национальному признаку, когда снова появится Холокост. Всё остальное - от накопленного жирка.В противовес Европе нет масштабной Идеи, которая была бы полностью ей антагонична и самобытна, захватывала бы умы миллионов. В наше время подобные философы-нигилисты летали бы на Восток за Восточной мудростью в Индию каждый год. От жирка бесятся. С возрастом понимаешь, что они в наглую врут и обличают всё ради своей выгоды.

Книга - предсказание, книга - приговор, книга - недовольство. Ещё в начале ХХ столетия людей пугал рост населения, более того рост населения пугал во все время. Если количество может расти безразмерно, качественный скачок всегда ограничен так называемым "уровнем эпохи". В какой-то момент всех не прокормить, так как научные и технические достижения не поспевают за функцией размножения. Потому государства останавливаются в своём развитии и постепенно сходят с мировой арены. Хосе Ортега-и-Гассет обращает внимание на то, что небывалый прирост Европейского континента провоцирует появление человека нового типа - человека массы (так он эвфемистично называет среднестатистическое, самодовольное быдло). Автор выражает опасения, дескать, при переходе из количества в качество и отсутствии тонкой прослойки людей, которые способны к управлению, массы начинают думать, что сами с усами.
Масса — всякий и каждый, кто ни в добре, ни в зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, «как и все», и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью.Среднестатистический гражданин не задумывается, откуда берётся такой уровень жизни, почему он пользуется автомобилем и телевизором, он воспринимает это как конечный продукт, а растёт тот на деревьях или же это детище интеллекта, потребителя волнует мало. Более того, в народе укоренилась генетически заложенная нелюбовь к непонятному. Во-первых, это объясняется тем, что чужеземец, или тот, кто живёт по другую сторону реки, может принести непонятное заболевание, во-вторых, человек непохожий может внести бунт и кавардак, тогда как нет желания прилагать усилия, чтобы понять чужое и несообразное общепринятому способу жизни. Отсутствие мыслительной привычки - явление опасное. Потому Хосе Ортега-и-Гассет ставит диагноз эпохе: массы берут управление в свои руки, великие учёные вырождаются в ограниченных специалистов, профанный уровень заменил собой философию и интеллект, Европа из ведущего континента превращается в провинцию. Тут надобно сказать, что автор считает, что при развитии сразу нескольких регионов планеты, кто-то должен занять место у руля на этом Ноевом ковчеге, стать мировой державой, которая подгоняет к развитию другие, задаёт общественно-политический курс и определяет культурную планку. Продремав в сытости и довольстве все девятнадцатое столетие, Европа очутилась на нижнем уровне, где взбодренные ветром будущего массы, как избалованные дети, увлеклись концепциями синдикализма, фашизма и коммунизма. Далее автор выводит теорию, близкую с геополитическими воззрениями Карла Шмитта, развития государств по мере усложнения устройства общественной жизни. Как города вырастали с целью ограничить поле и создать пространство для сотрудничества и обмена идеями, так государства возникали как противопоставление непонятным другим. Хосе Ортега-и-Гассет отрицает понятие национального государства и государствообразующего феномена этноса, нации, единого языка. Он считает это скорее следствием, чем причиной. А в качестве повода для создания государства он называет единую цель, устремленную в будущее. На основании этой концепции, автор выводит идею, что европейским государствам стало тесно в рамках государства, называемого национальным. Достижения связи (каналы передачи информации) позволили государствам достаточно познакомиться, чтобы не ощущать друг к другу враждебности, потому, как выход и опровержение теории заката Европы автор видит создание европейского континентального надгосударства. Мы же понимаем, что, таким образом, он предвосхитил создание Европейского Союза с идеологией верховенства права. Единственная ошибка Хосе Ортега-и-Гассета в том, что он узрел большую угрозу в коммунизма и возможном главенстве России, не заметив опасность фашизма. Кроме того, дискуссионным является приговор европейцу ХХ столетия. Называя европейцев варварами, автор несколько искажает действительность и игнорирует тот факт, что люди в массе всегда были ограниченными потребителями, просто возросли пропорции. В остальном же, "Восстание масс" является качественным философо-социологическим исследованием с переменными: было, есть, будет.