Читать онлайн Ты будешь моей бесплатно
Глава 1
– Вероника, ты почему еще не встала?! – слышу голос моей воспитательницы Лины Петровны, сейчас он кажется мне особенно громким, так что у меня в голове словно стучат молоточки, и с каждым ее словом стук становится сильнее. – Все уже встали, а ты всё лежишь!
Она сдергивает с меня одеяло, и я сразу же покрываюсь мурашками, обхватываю себя руками, чтобы хоть немного согреться.
В нашей комнате довольно холодно. Даже то, что она общая и мы спим практически все вместе, не спасает нас от холода. Деревянные рамы окон давно пора заменить, а воспитатели их даже не заклеивают, говоря, что мы все врем и в комнате тепло. Возможно, это бывает только днем, а ночью мы иногда приходим друг к другу, согреваясь хоть так.
– Можно я еще немного посплю… – хрипло прошу я. Горло словно режут ножом, и с каждым словом всё труднее говорить, так что приходится скривиться от боли.
– Нет! Ты же у нас поёшь! – продолжает кричать она, больно хватает мою руку и тянет на себя, поднимая меня.
Голова начинает еще больше болеть, теперь ее словно бьет один огромный молоток, так что мне приходится вжать голову в плечи; а в глазах иногда темнеет.
– Ты что, не хочешь выступить перед гостями? Они специально приезжают к нам! Дают тебе крышу над головой, – начинает она перечислять заслуги людей, которых я даже не видела никогда, но должна любить и восхищаться ими, – одевают и кормят тебя. А ты даже не хочешь должным образом поприветствовать их!
– У меня очень болит горло и голова, – хриплю я, не смотря на нее, так как мне просто тяжело поднять голову.
– Всё ты врешь, просто не хочешь идти, но я тебе скажу одно словно: «Надо!» Всегда надо, если ты хочешь чего-то добиться! – она продолжает тянуть меня за руку, и мне приходится встать. Мир немного кружится перед глазами. Я не чувствую тепла, только холод.
– Пожалуйста, – умоляю, но в глубине души знаю, что это не поможет. Лина Петровна от меня не отстанет.
– Смотри, какое платье я тебе принесла, – она размахивает передо мной красной тканью, а меня начинает тошнить, хочется оттолкнуть ее и лечь обратно в кровать, завернувшись в одеяло, чтобы хоть как-то согреться.
Поджимаю пальцы, тапочек у нас нет, поэтому утром нам кажется, что пол – это минное поле, обжигающее холодом, который пробирает до костей.
– Я не хочу идти… – еще раз предпринимаю слабую попытку вырваться.
Но тут терпение Лины Петровны кончается, вместе с улыбкой и милотой. Она резко сажает меня на стул.
– Я что, с тобой нянькаться буду?! Живо одевайся, я сказала! – и сама уже стаскивает с меня тонкую пижаму. Затем надевает на меня платье. Оно колется в некоторых местах, но я этого практически не замечаю, головная боль становится сильнее.
– А теперь марш умываться и только попробуй мне намочить платье! – угрожающе произносит она. – Будешь у меня стоять в углу целый час.
Не самое худшее наказание, но неприятно, ведь там очень холодно и темно.
Иду в туалет, а потом к раковине. Сразу же включаю горячую воду, чтобы почти обжечь руки, но согреться; но это не помогает. Мне все равно холодно, и уже начинают стучать зубы.
Кое-как чищу зубы, умываюсь и иду обратно к Лине Петровне, которая уже стоит с расческой и красным бантом. Она больше ничего не спрашивает, только с силой опять сажает меня на стул и начинает расчесывать мои спутанные волосы. Больно почти до слез. Воспитатель цепляет на меня бант, который сильно стягивает мои волосы.
– Ну вот, какая красавица, – ее голос опять мил. – Завтракать не будешь, так как проспала. А теперь пошли к Евгении Федоровне, покажем тебя.
А мне уже неинтересно, куда мы идем и что делаем. Женщина берет меня за руку, и мы выходим из комнаты. Поднимаемся на второй этаж, в кабинет нашего директора.
– Евгения Федоровна, вот, привела к вам Веронику, – Лина Петровна подталкивает меня в центр комнаты, где на меня смотрит тучная женщина с жирными, как сосиски, пальцами, с ярко-алым маникюром и золотыми кольцами. Она что-то крутит в руке, смотря на меня.
– Подойди, – четкий приказ, давящий, и я тихонько подхожу ближе и чуть не спотыкаюсь.
– Клуша, – раздраженно бросает она мне. – Ты не должна опозорить наш детский дом. Олег Васильевич будет не один, а с сыновьями и женой.
Зачем мне это знать, я так и не поняла, но я смирно стою напротив, не поднимая глаз, и смотрю в пол, пытаясь хоть немного сосредоточиться и унять боль в голове.
– Поэтому пой хорошо, деточка, – говорит она с нажимом. Она всех девочек называет именно так, деточками, скорее всего, не зная, наших имен, и так ей более удобно.
– Евгения Федоровна! У Матвея все же простуда, – слышу голос нашего врача, Алевтины. Она попросила называть ее именно так.
Она быстро заходит в кабинет, и из всех мне кажется самой доброй.
– Тогда отправь его в лазарет, пусть не мельтешит, – бросает Евгения Федоровна, морщась, словно услышала жужжание мухи.
– Ой, кто это у нас такая красивая! – ко мне подходит Алевтина, присаживается на колени передо мной, оказываясь со мной на одном уровне. – Вероника, ты готова выступать?
– Горло болит… – смотрю я на нее жалобно.
Она тут же прикладывает руку к моему лбу и шее. Руки у нее мягкие и теплые, как у мамы.
– Так у нее же температура! – восклицает врач. – Лина Петровна, как вы могли не заметить этого?!
– Ну я… – мямлит моя воспитательница.
– Ее срочно нужно ко мне, – поднимается с коленей Алевтина, беря меня за руку, несмотря на удивленные взгляды обеих женщин.
– Так, стоять! – слышится строгий и громкий голос Евгении Федоровны. – У нас выступление на носу, она должна петь. Куда вы ее ведете?
– Но как же она может петь, если болеет?! – возмущается Алевтина.
– Очень надо, дайте ей лекарство, чтобы она могла выступить, а потом уже будете лечить, – спокойно произносит директриса.
– Но так не делается…
– Я сказала, поэтому выполняйте. Или вы хотите вылететь отсюда? – усмешка. – У вас больная мама вроде, работа как никогда нужна сейчас…
– Я поняла, – Алевтина сжимает мою руку. Эти слова задевают ее.
– Тогда идите.
Мы проходим в кабинет врача, тут пахнет лекарствами и тепло. Несмотря на то что в комнате очень много всяких непонятных и устрашающих инструментов, мне тут нравится. Не понимаю некоторых девочек, почему они боятся ходить сюда?
– Выпей, – Алевтина протягивает мне белую чашку с какой-то желтой жидкостью, от которой идет пар. – Тебе немного полегчает, а потом я дам другое.
Отпиваю немного и морщусь: жидкость сначала сладкая, а потом становится горькой, а еще она обжигает горло.
– Да, понимаю, но нужно выпить, – уговаривает меня Алевтина, гладя по голове и немного ослабляя бант.
Я все же допиваю противное лекарство, и женщина ведет меня в актовый зал, где уже находятся все, даже наши важные гости, сидящие в первом ряду.
– Ну где вы были?! Уже ее выход, – шипит, как змея, Лина Петровна, вырывая мою руку у Алевтины, и тянет в зал, к сцене.
– А сейчас перед вами выступит наша звездочка – Вероника. Она очень хорошо поет! – слышу голос нашей заведующей, и меня подталкивают к микрофону.
И тут происходит что-то странное: начинает играть знакомая мелодия, но я забываю все слова. Музыка все продолжается, и я вижу сначала удивленный, а потом уже злой взгляд Евгении Федоровны, которая сидит рядом с темноволосым мужчиной в солидном синем костюме. Возле него – красивая женщина в черном платье с открытыми плечами. Мне кажется, в таком ей будет холодно, выйди она на улицу. Дальше расположился мальчик постарше, похожий на мать, а рядом с ним – помладше. Если все смотрят на меня в недоумении, то он, наоборот, улыбается, почти смеется, и я удивленно смотрю на него. Наши взгляды пересекаются, и я замечаю, какие у него красивые глаза. Холодного серого оттенка. Я не видела ни у кого такого цвета. Мальчик очень похож на мужчину: тот же разрез глаз и такие же темно-каштановые вихрастые волосы.
– Вероника, скорее всего, переволновалась, поэтому сейчас эту же песню споет Андрей!
Тут меня опять больно хватают за руку и тянут со сцены, не отпуская. Вижу, как мелькают удивленные лица моих подружек и моего брата, который сидит почти в самом конце зала.
Лина Петровна открывает дверь и с силой толкает меня в коридор, так что я чуть не падаю на холодный мраморный пол.
– Чтобы сегодня не смела попадаться мне на глаза!
Вот и стартовала моя новинка о Веронике и Егора, они у нас есть в книге https://litnet.com/ru/reader/tolko-ryadom-b454486?c=5238274 .
Я очень буду рада вашим лайкам и комментариям! И конечно же добавляйте книгу в библиотеку:)
Глава 2
– Чтобы сегодня не смела попадаться мне на глаза!
Больше она ничего не говорит, оставляя меня в коридоре, а сама возвращается на концерт. Чувствую, что у меня опять начинается озноб. Иду к Алевтине. Я знаю, она поможет, она добрая.
Захожу в ее кабинет и вижу, что она плачет, склонившись над столом. Не понимаю почему, ведь ей никто не сделал больно.
– Что случилось? – спрашиваю осипшим голосом.
Противная жидкость мне и правда помогла, но, увы, ненадолго, так как я опять чувствую, как начинает болеть горло и голова. Молоточки опять начинают бить по ней.
– Все хорошо, Вероника, не обращай внимания, – говорит она, быстро вытирая глаза и с улыбкой смотря на меня. – Как ты себя чувствуешь? Ты смогла спеть?
Отрицательно качаю головой, опустив взгляд, ведь я провинилась.
– Нет, я забыла слова, – и это правда, хотя я всегда их помнила, а тут словно музыка мне знакома, а вот слова – нет.
Она подходит ко мне и опять трогает лоб своими мягкими руками. У нее нежная кожа, прохладная, только у нее такая. А у Лины Петровны более грубая и шершавая.
– У тебя опять начинается жар! – говорит врач, проводя рукой по моей шее. – Ты сможешь дойти до своей комнаты? Я пока подготовлю тебе место в лазарете. Тебя нужно лечить, будет не очень приятно, но тебе станет легче.
Киваю. Да, я хочу оказаться там, там тепло, а Алевтина будет ласково говорить со мной и гладить мои волосы.
– Хорошо, тогда иди и принеси всё, что тебе надо, – улыбается она мне, подталкивая меня к выходу, а сама направляясь в соседнюю комнату.
Иду вдоль коридора, почти никого нет, даже мальчиков-хулиганов постарше, которые забирают у нас сладости и кладут наши ботинки в труднодоступные места, и потом приходится просить воспитателей, чтобы они достали их. А они ругают нас, думая, что это сделали мы, что нам так веселее. Но это неправда. Бывает, приходится даже ничего не говорить, ведь иногда воспитательницы наказывают нас за это.
Я так задумалась, что даже не увидела мальчика, который появился из-за угла. Пугаюсь, отшатываясь, чуть не падая на холодный пол.
– Ты че, слепая, что ли?! – слышу незнакомый голос.
Вскидываю голову и сталкиваюсь с холодными серыми глазами. Это сын нашего гостя, который почти смеялся, когда я выступала.
– Ты че, язык проглотила?! – уже более грубо спрашивает он, подходя ближе. – Я спрашиваю, ты слепая?!
– Н-нет, – тихо отвечаю, заикаясь.
– А что тогда не видела, что я шел?! – наступает на меня.
Не понимаю, что я ему сделала, зачем он вообще остановил меня? Потому что я не уступила?
– Нет, – хриплю я, отчего-то мне становится страшно. Может, потому, что от ребят постарше ты знаешь, чего ожидать, а от этого – нет. Сын богатых родителей, ему ничего не будет.
– Хм, – усмехается он, все так же тесня меня к стене, так что я уже упираюсь в нее лопатками. – Но мне это не понравилось, поэтому ты должна мне теперь.
Смотрю по сторонам, в надежде, что кто-то из взрослых увидит нас. Моя паника возрастает, когда его рука упирается в стену около моей головы.
– Хочешь конфетку? – он что-то достает из кармана брюк.
Смотрю на его руку, это и правда конфета, очень вкусная, я пробовала ее только один раз, но вкус помню даже сейчас. Кокосовая стружка, нежный крем и орешек внутри. Я знаю, что это дорогие конфеты, ими угощала нас воспитательница в свой день рождения. И я хочу еще раз почувствовать этот вкус.
Незнакомец держит сладость перед моим лицом, и я могу просто протянуть руку, чтобы взять ее. Что я и делаю, вставая на цыпочки, но тут он смещает руку еще выше, так что я чуть не падаю на него.
– Но конфетку надо заслужить, – улыбается он, и теперь я понимаю, что это не добрая улыбка.
Злюсь, сжимая кулаки. Что он хочет, зачем вообще пришел сюда, тут только наши комнаты!
– Если хочешь сладкое, то спой для меня, – скрещивает руки на груди, смотря на меня с усмешкой.
Уже не боюсь, а злюсь на него. Я не буду для него петь. Поворачиваюсь и хочу уйти, но нахал оказывается быстрее, ловя меня за руку и притягивая обратно.
– Ты никуда не пойдешь, пока не споешь для меня! – угрожающе говорит он.
Теперь он не отпускает меня, упираясь обеими руками в стену, с двух сторон от моей головы. Я в ловушке, чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Я не марионетка! Кто он такой, чтобы приказывать и не выпускать меня! Мне плевать, кто его отец.
– Отпусти меня, – хриплю я. Возможно, он поймет, что у меня больное горло.
Но он словно не слышит этого, медленно качает головой.
– Споешь и получишь сладкое, ну и я тебя отпущу, побежишь в свой клоповник, – насмехается надо мной.
Клоповник – вот чем он считает наши комнаты. Скорее всего, и о нас не лучшего мнения. Золотой мальчик, которому повезло родиться в богатой семье, а не у матери-наркоманки. Он не знает, что такое выживать, каждый день страдать от холода, есть только кашу, иногда холодную, носить застиранную до дыр одежду… Куда ему, ведь он ест эти дорогие конфеты каждый день, носит их в кармане и иногда угощает таких бедняжек, как мы, чтобы мы его развеселили.
Я начинаю дрожать. То ли от холода, то ли от повысившейся температуры, а может, от подступающих к глазам слез.
Я не буду плакать! Я сильная!
Больше ничего не говорю и правда начинаю петь, вспоминая колыбельную, которую пела мне мама, когда-то давно, когда она еще не была страшной женщиной с пустым взглядом.
Я превозмогаю боль в горле, пою, пусть хрипло и фальшиво, но с душой. Не смотрю на него, боюсь расплакаться, лучше так, не видя.
Как только заканчиваю, поднимаю глаза. Он становится серьезным, а его холодный взгляд немного теплеет.
– Мне понравилось, поэтому ты получишь конфетку, – через несколько секунд говорит он, а потом достает лакомство и машет им около моего лица. – Возьми…
И я беру, но не для того, чтобы съесть, а для того, чтобы бросить в его лицо.
– Подавись! – громко хриплю я.
Он смотрит на меня шокированно, немного отходит, чем я и пользуюсь. Не оборачиваясь, бегу в свою комнату; я знаю, там есть шкаф, где можно спрятаться, он не найдет, и даже не достанет.
Забегаю в комнату и прячусь между шкафом и стеной, тут есть узкое пространство. Помещаются в него не все девочки, но я могу протиснуться. А вот мальчик не сможет меня достать, так как он большой. Слышу свое дыхание и стук сердца. Мне кажется, что он в комнате, я слышу шаги, но в один момент они пропадают, а в другой опять появляются. Возможно, от температуры у меня начались галлюцинации. Я слышала, что такое бывает у человека, читала в энциклопедии. Зажмуриваю глаза и считаю до ста, ничего не происходит, только музыка звучит где-то на первом этаже.
Осторожно выбираюсь из своего укрытия, то и дело смотря по сторонам, словно мой преследователь вот-вот выберется откуда-то из-за угла. Быстро подхожу к своей кровати.
У меня мало что есть своего, только некоторые вещи: расческа, резинка и книга, которую я нашла дома. Там была черно-белая фотография мамы с какими-то людьми, которых я не знаю. Но рядом с ней стоит очень похожий на моего брата мужчина.
Мы не знаем, кто наш отец, мама никогда не говорила нам об этом, пару раз я показывала брату эту фотографию и этого мужчину, но он только отмахивался, говоря, что это бред.
Беру фотографию и еще кое-что по мелочи. Выхожу, озираясь по сторонам, боясь, что могу столкнуться с тем незнакомцем и он сделает мне что-то плохое. Но мне везет: его нет ни в коридоре, ни на лестничной клетке. Дохожу до нужной комнаты и вижу Алевтину, заправляющую кровать. Тут тоже пахнет лекарствами, как и в ее кабинете. На противоположной койке лежит Матвей, мальчик немного младше меня. По мерному дыханию и закрытым глазам понимаю, что он спит.
– Проходи, Вероника, вот это пока будет твое место, – указывает мне на кровать рядом с собой. – Тут есть ширма. Если что, сможешь там переодеться.
В углу и правда стоит белая складная перегородка.
– Пока твоим соседом будет Матвей, у него тоже простуда, но только насморк.
Киваю, мне без разницы, и один Матвей лучше, чем десять девочек в комнате.
– Тогда располагайся, сейчас я принесу лекарства.
Алевтина уходит, а я складываю свои немногочисленные вещи в тумбочку. Пользуюсь ширмой и наконец-то избавляюсь от колючего платья и тянущего волосы банта. Распускаю их и переодеваюсь в свою тонкую пижаму, она намного удобнее. Не дожидаясь Алевтины, сразу же ложусь в кровать, обнимая себя руками, чтобы согреться. Меня опять начинает знобить, перед глазами всплывает лицо того мальчика, его холодные глаза и злой взгляд. Надеюсь, он уже ушел и я больше не увижусь с ним.
Алевтина возвращается и опять заставляет меня выпить горькую жидкость, а после я проваливаюсь в какое-то забытье. Мне ничего не снится, всё словно серая картинка. Иногда я будто слышу громкий голос Лины Петровны. Она стоит передо мной, возвышаясь, загораживая свет ламп.
– Как ты посмела обидеть сына нашего спонсора?! Ты знаешь, что будет?!
А потом опять серый экран, и вот воспитательница уже в другом платье, тоже хмурится, уперев руки в бока.
– Будешь наказана у меня…
Глава 3
Мне тогда сильно досталось, хоть я и тяжело заболела. Алевтина порывалась положить меня в больницу, так как ее лечение не помогало. А я, наоборот, страшилась этого, не люблю незнакомые места, они меня пугают.
Лина Петровна все равно наказала меня, и я месяц убиралась в комнате, но это не самое ужасное, что она могла сделать со мной. Поэтому, можно сказать, мне повезло.
С тем мальчиком я так больше и не встретилась, да и этот спонсор у нас не появлялся. Приходили другие, им также устраивали концерты, но теперь меня не брали участвовать, словно боялись, что я опять опозорю их. Но мне даже некогда было об этом думать. Я пела для себя, когда все уходили из комнаты, а я, вооруженная тряпкой, мыла руками пол.
Потом все изменилось: я пошла в школу. Дети из семей смотрели на нас так, словно мы другие, дикие. Они говорили своим родителям, что мы воруем их вещи, ломаем предметы. Но зачастую они сами так поступали по отношению друг к другу, подставляя нас. Нас некому было защищать. Дошло до того, что нас изолировали, сделали отдельный класс для детей из детдома. Теперь с нами никто не общался, и некоторых моих одноклассников это бесило, они стали более агрессивно вести себя с детьми из семей, и все это переросло в войну. Страдала школа и учителя…
А я поняла для себя одно: я хочу выбраться из этого, стереть с себя это клеймо. Чтобы на меня не смотрели по-другому. Хочу быть как все. Поэтому я начала усердно учиться.
Нам пророчили только колледжи и техникумы, где изучают лишь рабочие профессии. А я хотела в университет, на архитектора. Моими любимыми предметами были математика и черчение. Для поступления оставалось подтянуть некоторые предметы, в том числе и гуманитарные, и я делала это.
У меня была цель. Я не ушла после девятого класса, учителя сами оставили меня, видя, что я иду на золотую медаль. Одна из немногих. Меня перевели в обычный класс, где учились дети из семей. Они не относились ко мне плохо, но я все равно чувствовала себя чужой. Наверное, поэтому я так и не нашла за столько лет себе подругу.
Экзамены проходили тяжело, я вдруг осознала, что если у меня не получится, если не сдам, то моим планам конец. Я не добьюсь поставленной цели, а смогу ли поставить новую – большой вопрос. Возможно, я даже сломаюсь…
Но я старалась не думать об этом.
«Нет! Я смогу! – говорила я себе. – Я выберусь из этого замкнутого круга. Я поступлю туда, куда захочу».
О коммерции не было и речи, за меня некому было платить, поэтому я изо всех сил старалась поступить на бюджет. И я сделала это! Блестяще сдала все экзамены. Помню, как прыгала по комнате и визжала, когда увидела свои баллы, чем очень сильно перепугала своих соседок. Но я была счастлива как никогда.
И вот первое сентября, и я нахожусь около дверей большого старинного здания голубого оттенка. Я читала его историю: раньше тут была гимназия только для мальчиков, а во время войны – госпиталь. Я чувствовала: оно хранит очень много тайн.
Берусь за деревянные ручки двери, потянув их на себя. Я немного волнуюсь, ведь это первый день и я должна увидеть своих одногруппников и познакомиться с ними. Для себя я решила, что буду вести себя как все, постараюсь найти друзей. Никто не знает, откуда я. И не должны.
Я обычная.
Как все!
Прохожу внутрь, университетское Первое сентября сильно отличается от школьного. Тут и там слышится музыка, все бегают разукрашенные, словно сегодня не первый день учебы, а праздник.
– Привет! Кем будешь? – возле меня останавливается девушка в маске кошки. На ней черная футболка и меховые перчатки.
– Первый курс, архитектура, – отвечаю я, улыбаясь, но совсем не понимаю, что делать. Тут все куда-то бегут, орут и кричат.
– Да нет, – смеётся она, махая своей меховой лапой. – Как тебя зовут? Каким персонажем будешь?
– Меня зовут Вероника, а каким персонажем… – задумываюсь.
– Давай ты будешь вороной, это не персонаж, но, мне кажется, подходит к твоему имени, – смеется она, прикрывая рот рукой.
Ну, возможно, и так.
– Я не возражаю, – отвечаю я. Мне как-то вообще без разницы, пока я не понимаю, что тут происходит.
– Отлично, тогда тебе нужно нарисовать маску, – она тянет меня за руку куда-то по коридору. Мимо нас тут и там пробегают люди, и краем уха я слышу, что они ищут какой-то клад.
– Кэт, у нас новенькая!
Мы подходим к рыжей девушке, которая уже разукрашивает какого-то парня.
– Это Ворона, то есть Вероника, сделай ей опупенскую маску!
Рыжая девушка сначала смотрит на меня скептически, и мне немного не нравится ее взгляд. Словно я грязь под ее ногтями. Или, возможно, она просто устала, судя по тому, что сидит тут одна и разукрашивает всех. Не обращаю внимания на ее взгляд, я должна быть дружелюбной.
– Будет сделано, сейчас закончу с ним, – кивает она в сторону парня и берет палитру и кисточку, продолжая рисовать на его лице.
– Все, отлично, тогда я побежала! – говорит девушка, которая встретила меня на входе, а потом она оборачивается ко мне: – А ты приходи потом, у нас тут самое веселье.
Киваю, у меня нет выбора. Через пятнадцать минут девушка сажает меня к себе, начиная колдовать над моим лицом. А я думаю только об одном, глядя на нее: «Надеюсь, это смоется…»
Через полчаса из зеркала на меня и правда смотрит ворона. Рыжая девушка точно художница и нарисовала на моем лице огромный клюв. Одежда, конечно, у меня несоответствующая, но, думаю, подойдет. Благодарю рыжую, к которой уже садится следующий студент.
Иду в гущу событий. Оказывается, все присутствующие тут перваки, кроме, конечно, ведущих, они на два или три курса старше; некоторые вообще магистранты. Поэтому веселятся тут толь перваки, знакомясь друг с другом. Вообще, цель этого мероприятия – познакомиться и здорово провести время.
Не знаю, сколько проходит времени, но я и правда втянулась, наша команда одна из первых находит клад и получает призы в виде сладостей и магнитиков с фотографией нашего университета.
Потом нам уже официально вручают студенческие билеты, сам ректор университета. Пожимая каждому руку и говоря слова напутствия. Смотрю на свою фотографию и счастливо улыбаюсь. Я студентка! Я сделала это! И теперь пойду дальше.
– Ну а теперь вы можете пройти к своим кураторам! – объявляет ведущий, и в зал заходят преподаватели с табличками. На каждой написан номер группы. Смотрю на свой студенческий, а потом на преподавателей. Вот тот милый старичок, скорее всего, и есть мой куратор.
Вместе со мной к нему подходит еще несколько ребят. Одного парня я, кстати, видела в своей команде.
В общей сложности нас человек двадцать.
– Вроде все в сборе! – объявляет старичок, смотря на нас. – Меня зовут Герман Рудольфович, и я буду вашим куратором. Прошу за мной.
Он поворачивается спиной к нам и направляется к выходу. Актовый зал понемножку начинает пустеть.
Мы проходим в аудиторию и рассаживаемся.
– Я всех приветствую! Для тех, кто не услышал, я представлюсь еще раз, меня зовут Герман Рудольфович, – начинает свою речь наш куратор. – Я буду рад познакомиться с каждым из вас. Но хочу сказать, что уже горжусь вами, вы поступили в престижный университет с вековой историей. Гордитесь этим и блистайте, как многие вышедшие из этого здания люди. В каждом из вас есть свой потенциал, и мы попробуем раскрыть его! И я постараюсь помочь вам в этом!
Все тут же стали аплодировать ему.
– Спасибо, спасибо! – говорит он, прохаживаясь взад и вперед по аудитории. – А теперь несколько организационных моментов. Расписание занятий вы можете увидеть на стенде на первом этаже. Учеба начинается уже с завтрашнего дня. Как лекции, так и практика. Очень советую вам не прогуливать ни одну из пар. Мы не спрашиваем у студентов, почему они не явились на пары, ведь это не школа и тут вы будете действовать в своих интересах самостоятельно. И за преподавателем со своими долгами будете бегать тоже вы сами, а не они. Вообще, у нас с этим строго, не сдали сессию и комиссию – разговор короткий.
Тут по аудитории пролетел шепот. Некоторые явно забеспокоились.
– Ну а теперь к приятному: бюджетникам каждый месяц будет начисляться стипендия, повышенная, если вы закончите сессию на одни пятерки, и пониженная, если будут четверки. Тройки – и у вас ее вообще не будет. Поэтому советую хорошо учиться… – останавливается он и смотрит на задние ряды, которые не перестают шептаться. – Также я бы хотел, чтобы вы выбрали старосту, с кем я буду общаться и передавать нужную информацию для группы. Так кто же это будет? – спрашивает он, смотря на аудиторию.
И тут дверь с грохотом открывается, и я слышу смутно знакомый голос:
– Я немного опоздал…
Глава 4
После того как он заходит, все начинают перешёптываться. Неужели узнали сына известного магната?
– Кхм, кхм, а вы кто у нас? – Герман Рудольфович явно сбит с толку таким наглым появлением.
Я тоже немного в шоке. Ладно, просто в шоке, оттого, что встретила его. С тех пор как мы виделись последний раз, прошло довольно много времени. Надеюсь, он не запомнил меня.
Он изменился, черты лица уже не детские, как и фигура. Такого можно назвать красавчиком, особенно если в придачу у него есть машина и внушительная сумма в банке. У него это точно есть, я уверена.
– Меня зовут Егор, – спокойно говорит он, смотря на аудиторию, словно сканируя. А потом без разрешения преподавателя заходит и садится на свободное место.
Некоторые оборачиваются, с восхищением смотря на него. Словно он местная знаменитость.
Герман Рудольфович так не считает, старик уже открывает рот. Наверное, в его практике такая наглость вообще неприемлема.
– Молодой человек, это университет, и прежде чем войти, вы должны спросить! – говорит он возмущенно.
Но парень уже не слушает, а достает свой смартфон, скорее всего последний модели, и начинает лазить в нем.
Егор полностью игнорирует реплику куратора, продолжая что-то писать в телефоне.
– Кхм, ладно, проехали, – Герман Рудольфович понимает, что с этого студента уже ничего не возьмешь. – Тогда через неделю соберемся и выберем старосту. А пока можете идти. И да, с первым днем, дорогие теперь уже студенты!
Тут все начинают хлопать и благодарить. И Герман Рудольфович понемногу оттаивает от произошедшего. Он выходит, и мы остаёмся одни.
– Может, куда сходим? Познакомимся, а? – предлагает сразу же рыжий парень с серьгой в ухе и как-то заискивающе смотрит на Егора. А тот только пожимает плечами, словно ему все равно.
– Я не против! – кричит пышногрудая блондинка с другого ряда, тоже смотря на парня с интересом и не скрывая этого. – Надо обменяться инстами, чтобы хоть в лицо всех узнать. Если что, у меня сто тысяч подписчиков.
Она говорит это и явно ждет реакцию Егора, но тот опять смотрит только в телефон.
– Мы за тебя рады, – усмехается еще один парень.
Начинается обсуждение и обмен контактами в инсте.
Я все же непродвинутый человек, ее у меня вообще нет. Просто не видела смысла ее заводить. В детском доме никто не снимал каких-либо видео, ну и я подумала: «Зачем мне это делать? Лучше заняться учебой». У меня и телефон был старой модели. Это ребята скинулись и подарили мне его на шестнадцатилетие. Мне было очень приятно, я даже расплакалась тогда. Телефон был недорогим, но я его берегла как самый драгоценный подарок.
Узнав, что у меня нет инстаграма, некоторые только хмыкнули и закатили глаза, а некоторые, наоборот, одобрительно закивали. Мол, зачем, это тупая трата времени. Кстати пышногрудую блондинку звали Николь. Она больше всех и сокрушалась по поводу отсутствия у меня инстаграма. По ее манерам и внешнему виду я сразу поняла, что мы не подружимся.
Потом группа начала обсуждать, куда мы пойдем. И тут я напряглась: я пока не нашла работу, так как летом усиленно занималась экзаменами. А как только стукнуло восемнадцать и мне дали квартиру, то сразу же сняли с баланса. Поэтому сейчас шиковать было не на что.
– Вероник, ты идешь? – спрашивает меня одна девушка, вроде бы Карина. Тихая и маленькая, она словно мышка. Кстати, и цвет волос у нее какой-то мышиный.
– М-м… скорее всего, не смогу, хочу подыскать работу, – почти искренне говорю я.
Я и правда хотела рассмотреть несколько объявлений. Мне нужно узнать расписание, чтобы точно понять, по каким дням я смогу работать.
– Я тоже иду на работу, в местную «Шоколадницу», график хороший. Надеюсь, буду успевать. Кстати, тут недалеко, – зачем-то уточняет она.
– Отлично, тогда давай узнаем расписание, – улыбаюсь ей.
Ну хоть кто-то тоже не идет, хотя если бы у меня было хоть немного лишних карманных денег, то я бы, конечно, пошла. А пока мне лучше сэкономить и поесть дома.
– Эй, девочки, вы что, не идете? – кричит нам вслед тот же самый рыжий парень, теперь я знаю, что его зовут Миша.
– Мы на работу, – отвечает ему Карина. – Кстати, нужно узнать расписание…
Тут я ощущаю, что на меня кто-то пристально смотрит. Оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд холодного серого оттенка. Словно на дворе пасмурная зима. Его взгляд не изменился, все такой же, как в тот раз.
Отчего-то начинаю волноваться, словно он узнал меня. Ту маленькую девочку из детского дома. Хотя мы виделись всего лишь раз, а сейчас я вообще в маске. Делаю вид, что не замечаю его взгляд на себе, но чувствую, как у меня горит кожа и учащается дыхание.
Он не помнит меня! Это только мое воображение…
– Ой, точно, – хлопает себя по лбу рыжий. – Ну вы же пойдете туда, скинете потом в общий чат.
Карина только кивает, хотя наш ответ уже никому не интересен. Выходим из аудитории и спускаемся, в коридоре уже не так многолюдно. Многие как раз толпятся у расписания, мы тоже подходим. У меня довольно сносный график занятий, с учетом того что в субботу я не учусь. Думаю, смогу что-нибудь найти для подработки.
Выходим с Кариной на улицу, и нас окутывает холодный ветер, напоминая, что сегодня первый день осени. И лето больше не нужно ждать. Оказывается, нам в одну сторону, только ей в кафе, а мне на остановку, поэтому мы решаем пойти вместе.
– Ты видела, кто с нами будет учиться? – тихо спрашивает она, словно нас может кто-то подслушать.
– Нет, – качаю головой я.
– Сам Снежный Барс! – говорит она громко, думая, что после этих слов я буду пищать от восторга. Но я понятия не имею, кто это.
– Я не знаю, о ком ты, – пожимаю плечами, доставая свою социальную проездную карту из сумки.
– Ну ты че! – аж останавливается Карина, смотря на меня в шоке, словно видит перед собой снежного человека или привидение.
Ну да, может, я немного и отстаю от нынешних новостей.
– Это же самый крутой вратарь в нашем городе. Он играет за нашу хоккейную команду и считается лучшим! – с гордостью произносит она. Словно сама является частью этой команды.
– Прости, я не увлекаюсь хоккеем и не знаю, кто это, – сконфуженно отвечаю я. Яснее мне не стало от ее слов.
– Ой, я тоже, просто пару раз видела, – машет она рукой. – Папа часто смотрит, ну и мне приходится. Но я его точно узнала!
– И кто это? Тот рыжий? – почему-то я сразу подумала на него.
– Да не, – морщится одногруппница. – Тот, который опоздал. Егор.
И теперь в шоке смотрю на нее я. Егор – это тот парень с холодным глазами. Сын магната нашего города. Не может быть!
– Эй, ты чего? – вопросительно смотрит на меня Карина. – Все же узнала его?
– Нет… просто теперь показался знакомым… – говорю немного расплывчато. Надеюсь, она ничего не заподозрила, хотя что тут подозревать. Он меня не помнит, и это точно, с того момента прошло слишком много времени.
– Оу, ну вот так, поэтому считаю, что нам повезло. Это как прикоснуться к чему-то священному и побыть рядом со знаменитостью! Узнать его тайны, а потом продать это все журналистам…
А я недооценивала Карину… Правильно говорят: в тихом омуте черти водятся. Это явно про нее. И по выражению её лица я понимаю, что она настроена решительно. Мне, конечно, не жалко этого Егора, но все же он человек и у него должно быть свое личное пространство.
– Я не думаю об этом.
– Слушай, а может, со мной устроишься?! У нас как раз ушел один официант, – говорит она, поворачиваясь ко мне.
А вот это уже интересно, мне же как раз нужна работа.
– Они берут без опыта? – сразу же уточняю.
– Конечно, всему сами учат, так что через месяцок будешь профи, по себе знаю.
Нужно попробовать, вдруг это мой шанс.
– Тогда веди! – соглашаюсь я.
Место работы Карины мне нравится: милое и уютное кафе, в бело-бежевых тонах, с арочными окнами до пола. Хозяйка заведения мне тоже нравится, улыбчивая и милая. У них и правда недавно ушел официант, и им нужен работник. Берут даже без опыта. Зарплата, конечно, небольшая, но свободный график и от университета недалеко, после занятий можно сразу же сюда. Соглашаюсь. Женщина говорит, что могу приступить уже послезавтра, если, конечно, успею сдать все анализы и принести соответствующие документы. Компания сама оплачивает медосмотр, поэтому мне не стоит волноваться, а нужно будет просто собрать все бумаги. И потом я могу приступить к работе.
После собрания решаю пойти домой по сумеречному городу. И это прекрасно, я наслаждаюсь прохладой и запахом, какой бывает после дождя в начале осени.
А жизнь-то налаживается, не все так плохо и страшно, как я думала. Я поступила в университет, нашла работу, дай Бог, и в учебе все будет хорошо.
Я так погружаюсь в свои мысли и даже не слышу, что за мной едет машина. Замечаю ее, только когда слышу знакомый голос, раздавшийся рядом.
– Ну, здравствуй, Сахарок.
Глава 5
– Ну, здравствуй, Сахарок.
Я даже немного отскакиваю от неожиданности. Быстро оборачиваюсь. Егор собственной персоной.
– Что ты тут делаешь? – ошарашенно спрашиваю я, смотря на него.
Как он нашел меня? Следил? Но он же пошел со всеми в кафе.
Лихорадочно дотрагиваюсь до лица. На мне нет макси, значит, он узнал меня.
– Проезжал мимо, увидел знакомую фигуру моей теперь уже одногруппницы, дай, думаю, поздороваюсь, – елейным голосом отвечает он. – Ну и еще решил припомнить кое-что…
– Что? – спрашиваю хрипло я, смотря на него словно под гипнозом.
Тут он вытаскивает конфетку, похожую на ту, которая была тогда с орешком.
– Не понимаю, о чем ты… – решаю сделать вид, что ничего не помню. – Я, пожалуй, пойду, время позднее, еще к завтрашнему дню готовиться…
Уже хочу уйти, но вдруг парень резко хватает меня за руку и притягивает к себе, так что я почти впечатываюсь в его грудь лицом. В нос сразу же ударяет запах ментола и мяты. Ему подходит этот запах, к его холодным глазам.
– Еще напомнить? – спрашивает он все так же обманчиво добро. Понимаю, что мне не убежать, его хватка слишком сильная.
– Хорошо, чего ты х-хочешь? – немного заикаясь, говорю я.
Неужели он помнит то, что было так давно? Сколько раз он еще ходил на эти выступления детей из детдома? Скорее всего, кучу. Неужели его так задело, что я выкинула его конфетку, послала его? Сын богатого магната, спортсмен, а затаил обиду на простую девочку из детдома.
– А вот и правильные вопросы пошли, Сахарок… – шепчет он мне на ухо, склоняясь так, что я чувствую его горячее дыхание на своем лице.
Почему Сахарок? Ведь меня зовут Вероника. Что за странное прозвище!
– Я хочу, чтобы ты стала моей, – без тени смущения говорит он. Смотря на меня свысока. – Взамен я решу все твои проблемы. Ты небогата. Скорее всего, денег не хватает, одеваешься в дешевое тряпье…
Он дотрагивается до моей джинсовой куртки, которой уже лет пять.
– Ты будешь жить со мной и не будешь ни в чем нуждаться.
– А взамен? – хочу выслушать все до конца.
– Готовность удовлетворить меня по первому желанию и покорность. Мне не нужны отношения, хочу только тело, – холодно говорит он, обнажая свои истинные эмоции.
Наверное, я должна была оценить это предложение. Меня выбрал богатый мажор, спортсмен, у которого и так немало поклонниц. Он предлагает мне секс и обещает, что я не буду ни в чем нуждаться. Но я не для того преодолела столько трудностей, чтобы в итоге лечь под первого попавшегося мажора.
Нет!
Этого не будет, никогда. Пусть не думает, что меня можно купить. Не все измеряется деньгами. А шмотки… Да, у меня они не новые, но они мне нравятся, и скоро я устроюсь на хорошую работу и обязательно куплю себе обновок. Как говорят, в человеке главное – его душа, а не эти тряпки.
Когда меня что-то задевает, во мне просыпается Ника, вытесняя простую Веру. Так было всегда. В детском доме, когда ребята постарше ставили нам подножки; в школе, когда доставали одноклассники. И сейчас она опять поднимает голову, чтобы достойно ответить наглецу, который возомнил себя королем жизни.
– В отличие от других, я не продаюсь и не покупаюсь! Советую запомнить это раз и навсегда! – обманчиво спокойно отвечаю. – А сейчас попрошу отпустить мою руку, мне нужно готовиться к завтрашнему дню, ведь у меня нет богатеньких родителей, которые решают проблемы по первому моему зову.
Смотрю на него, так же холодно и с превосходством, как он на меня минуту назад, когда обещал решить все мои проблемы. Он молчит, но я вижу, что мой ответ его взбесил. Теперь в его глазах огонь, и он не сулит мне ничего хорошего, но я чувствую победу и наслаждаюсь этим моментом.
Вырываю руку из его захвата, хотя, если бы он захотел, я бы не смогла это сделать. Не прощаюсь и уже хочу уйти, но тут он все равно берет меня за локоть, не слишком сильно, и поворачивает к себе, склоняясь к моему лицу.
– Не пожалей потом о своих словах, Сахарок, – немного хрипло говорит он, так что слышно только мне, – я могу быть и не таким милым…
Я ничего не отвечаю, но понимаю, что играю с огнем. Надеюсь только на то, что мы начнем учиться и он забудет обо мне, переключившись на кого-нибудь более сговорчивого.
В этот раз он сам отпускает меня, заставляя остаться на месте и смотреть на то, как он походкой хищника направляется к своему автомобилю. Момент, и мне он оставляет только черные следы шин и едкий дым.
Настроение портится, но стараюсь сильно не переживать по этому поводу, надеясь, что все обойдется.
Домой прихожу через полчаса, зайдя при этом в продуктовый магазин. Брат, скорее всего, ничего не приготовил, да и за продуктами не сходил.
Да, мы живем вместе. По закону, после того как нам стукнет восемнадцать лет, нам должны дать квартиру. Так и случилось, нам повезло, что не пришлось ждать жилье еще года три. Но квартиры были очень убитые, даже косметический ремонт не помог бы нам, а на хороший ремонт нужны были деньги, которых у двух детей, только вышедших из детдома, попросту не было. Поэтому мы решили продать наши однокомнатные квартиры и купить одну двухкомнатную.
Квартира была не новая, но с вполне сносным ремонтом.
С братом, конечно, жить лучше, не чувствуешь себя одинокой, есть с кем поговорить, ведь друзей у меня не так много, но есть и минусы, и вот один из них.
– Привет, ты не ходил в магазин, да? – прохожу мимо брата, который развалился на диване и смотрит ток-шоу. В одной руке у него банка пива, в другой пульт, которым он то прибавляет, то убавляет звук.
Прохожу на кухню, где уже аккуратно лежат еще две пустые банки из-под пива. Сразу же выкидываю все в мусорку, ненавижу этот кислый запах. Надеюсь, это выпили его дружки, а не он сам.
– Мм… я подумал: а зачем? – заплетающимся голосом отвечает он, не отрывая взгляд от экрана.
– Что значит зачем?! – все же повышаю голос я. – А что мы будем есть, скажи мне?!
– Мм… Ну ты что-нибудь приготовишь… – он смеется, будто сказал что-то смешное.
– Вадим! Это не смешно! А если бы я сейчас не зашла в продуктовый? – встаю напротив него, загораживая телевизор.
Он машет пультом, словно так я уйду быстрее.
– Отвянь, мелкая, – бросает он мне, понимая, что бороться со мной бесполезно. – Я бы разобрался! – стучит тем же самым пультом по пружинистому дивану.
– Как?! Ты нашел работу?! – кричу на него. Понимаю, что криком не поможешь, но сейчас все опять повторяется, а мне уже хочется плакать от бессилия. – Я оставила тебе несколько объявлений на столе.
Брата выгнали из техникума еще на первом курсе, поэтому образования у него как токового нет. И работы, которая бы ему подошла, тоже очень мало. Но Вадим упорно говорит, что построит бизнес вместе со своим другом Коляном, которого выперли из техникума вместе с ним. Эти двое все время хотят что-то замутить вместе, но каждый раз все заканчивается тем, что брат сидит по уши в долгах и пьет, уставившись в телевизор, как сейчас.
– Завтра… – мямлит он, морщась, словно я надоедливая муха и жужжу ему на ухо.
– Ты мне вчера это обещал!
И тут он тоже заводится, резко вставая и возвышаясь надо мной.
– Заебала ты меня! Сказал – завтра, значит – завтра! – брызжет слюной, так что несколько капель попадает на футболку. Меня начинает тошнить. Как же я устала от этого всего.
– Пойми, у нас осталось не так много… – начинаю более спокойно, зная, что если взбесить его пьяного, то он становится буйным.
– Ну иди ты тогда, блять, работать!
– Я учусь, могу только на неполный рабочий день, а это значит, что и зарплата будет не такая большая, нам все равно не хватит, даже просто на еду и коммуналку! – почти плачу я.
Хотя уже давно должна была привыкнуть к этому, ведь такие разговоры у нас происходят каждый день.
– Могла бы тогда подцепить кого-нибудь, как Людка с пятого, – бросает он мне. – Не пользуешься тем, что тебе природа дала, и меня еще лентяем обзываешь.
Люда с пятого этажа была проституткой, и это знали все в подъезде, так как мужчины к ней ходили регулярно. Даже Вадим, я знаю, был у нее. Да, она не бедствовала, у нее была шикарная квартира, машина, которую ей подарил очередной любовник. Но она продавала свое тело, и брат сейчас прямым текстом намекает мне делать то же самое. В то время как я хочу выбраться из этого, доказать, что выходцы из детского дома тоже чего-то стоят.
Становится обидно. За его слова. Слова родного мне человека. За того наглого мажора, который хотел купить мое тело. Люди не продаются, и я не продаюсь!
Я начинаю плакать, закрывая лицо руками, не хочу его видеть.
– Ой, бля, как че, так сразу в слезы, – слышу ворчание брата и захожусь в очередном всхлипе.
Вадим ненавидит, когда я плачу, вот и сейчас он просто уходит в свою комнату, скорее всего заваливаясь спать. Так и есть: уже через несколько минут я слышу его громкий храп.
Оседаю на холодный пол и обхватываю себя руками, качаюсь из стороны в сторону. Меня всю трясет, то ли от холода, то ли от нервов. Не могу успокоиться, в очередной раз всхлипываю.
Но, наверное, усталость взяла свое. Собрав последние силы, я добралась до кровати и легла спать.
На следующий день с утра начался проливной дождь. Погода словно напоминала, что лето прошло. Брат куда-то ушел. Я надеялась, что все-таки у него проснулась совесть и он решил пойти искать работу. Но даже если не так, все равно хорошо, что его нет. После вчерашнего не хочу его видеть.
Собираюсь в университет, тщательно выбирая вещи. Слова Егора так и всплывают в моей голове, пока ищу что-то более или менее подходящее, чтобы не смотрелось убого.
Останавливаюсь на простом розовом платье и черной куртке. Готовлю завтрак на скорую руку, беру зонтик и бегу в университет. Решаюсь пройти пешком, ведь, в принципе, недалеко, да и деньги на автобус не хочется тратить.
Это и становится моей ошибкой: у самого здания университета меня обливает машина. Она проносится с такой скоростью, что вода накрывает меня с головой, даже зонтик не смог помочь.
Теперь розовое платье стало грязной тряпкой, а волосы превратились в сосульки. Быстро соображаю, что можно сделать, но понимаю, что до дома не добегу, а пропускать первую пару не хочется. Приходится забежать в университетский туалет и долго стоять возле сушилки для рук. Все равно не удается привести себя в порядок. Волосы стали грязными и запутанными, поэтому некоторое время мне проходится убить на их расчесывание. О платье вообще не говорю, оно немного подсохло, но тут и там так и видны грязные пятна, и теперь мне поможет только стирка.
Забегаю в аудиторию самая последняя, чем еще больше привлекаю внимание одногруппников к своему внешнему виду.
– Че, Вероника, зонтик забыла или разучилась им пользоваться? Ты похожа на мокрую курицу, – бросает мне рыжий парень. И тут же я слышу веселый гогот всей аудитории.
– Петушка, – бросает еще кто-то и начинает изображать это животное.
А мне хочется провалиться сквозь землю от стыда, а еще лучше – разреветься. Но не позволяю себе такой роскоши. Я сильная.
Никак не реагирую на их выпады и просто иду к свободному месту. И вдруг ловлю его взгляд. Холодный. На губах играет усмешка, словно он победил. И тут, как в замедленной съемке, я вспоминаю машину, которая облила меня.
Его машину…
Прежде чем я могу что-либо сообразить или сказать, он произносит одно единственное предложение, предназначенное только мне:
– Ты пожалеешь…
Глава 6
Прошел первый семестр, наступила первая зимняя сессия. Учеба давалась мне легко, я схватывала все на лету и старалась не пропускать занятия. Герман Рудольфович даже решил меня сделать старостой группы. Мне эта перспектива не слишком нравилась, так как отношения в группе складывались не очень хорошо. Всему виной был Егор. Он словно мстил мне за отказ, но делал это не своими руками, а придумывал изощренные способы, как кукловод, дергающий за ниточки.
Надо мной часто подшучивали в группе. Сначала мне казалось это обидным, я даже пару раз в слезах убегала в туалет, но со временем просто перестала обращать внимание на это. Егор ожидаемо стал самым популярным парнем в университете. С ним хотели дружить, большинство девочек вздыхало по нему. Конечно, красивый спортсмен, при крутой тачке и с кучей денег – лакомый кусочек. Почти каждая вешалась на него, а он только пользовался, меняя девушек как перчатки.
Не обходилось и без драк. Наивные девицы выясняли, кто больше места занимает в его сердце, и прибегали даже к кулакам. Я только смотрела на это, хотелось открыть им глаза. Сказать: «Девочки, никто не занимает места в его сердце. Он самовлюбленный тип, который любит только себя. А вы лишь подстилки для него, на одну ночь, мясо».
Конечно же, я молчала, я вообще старалась лишний раз не высовываться. Да и времени не было. Брат так и не нашел работу, и все приходилось тащить мне, случалось даже не спать ночами и брать по две смены, чтобы мы хоть как-то смогли сводить концы с концами. А брат словно не понимал, что мне и так тяжело, и ставил в пример Люду. Дошло до того, что я влепила ему пощечину за это. Меня переполняли эмоции, я стала комком нервов, который вот-вот взорвется.
Проблемы сыпались одна за другой. Я стала замечать, что управляющий кафе недвусмысленно намекает мне остаться после работы, то и дело касается меня. Он был неплохим мужчиной, но женатым, и мне почему-то было противно от такого его поведения. Я старалась брать смены, когда его не было, делала так, чтобы мы не пересекались, а если это происходило, то кто-нибудь был рядом. При других официантах он такого не предлагал, вот я и старалась не оставаться одна. Но после зимней сессии мне все же это не удалось сделать.
Сессию я сдала на отлично и сделала это одна из первых. Сегодня у меня была смена, поэтому я сразу же поспешила на работу. Очень удобно, когда твоя работа рядом и тебе не приходится бегать по городу. До кафе я добралась за каких-то пятнадцать минут. Предыдущая смена как раз уходила, а я направилась в подсобку. Там у нас была раздевалка для сотрудников, ну и еще иногда она заменяла нам обеденную. Наверное, я слишком устала и даже не заметила, что в подсобке я не одна.
Наш управляющий, Юрий Владимирович, зашел следом за мной и закрыл дверь.
– Ну, привет, Вероника, что-то давно тебя не видел, – вроде спокойно говорит он, а у меня мурашки бегут по коже от его голоса.
Начинаю бегать глазами по маленькой комнате в поисках любых средств защиты, но, к сожалению, кроме списанных тарелок, ничего не нахожу.
– Я всегда была тут, – отвечаю я, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.
Как я могла забыть закрыть за собой дверь! Обычно я всегда делаю это, когда переодеваюсь, а сегодня просто забыла. Моя усталость дала о себе знать, и сейчас это может сыграть со мной плохую шутку.
– Ну и хорошо, что ты тут, – усмехается он, тесня меня дальше, в тупик. – Мне кажется, нам нужно поговорить более открыто.
– О чем? – спрашиваю я, стараясь потянуть время, надеясь, что кто-то войдёт и увидит нас.
– Ты мне нравишься, Вероника. Красивая, трудолюбивая девочка. Я понимаю, тебе не сладко приходится. Из детдома, не видевшая ничего в жизни, кроме объедков от богатеньких людишек, – начинает он, а мне кажется, я уже это слышала. Начинаю злиться. – Но сейчас другое время, и ты можешь выбраться в люди, у тебя есть все данные, и я могу помочь в этом…
Мне хочется рассмеяться ему в лицо. Хочет сделать меня барменом или управляющей, уступив свое место?
– Извините, но я не стремлюсь к этому. Что бы вы ни предложили, я отказываюсь, – спокойно, но строго говорю я.
Я знаю, к чему он клонит, и ему правда лучше этого не предлагать.
– Очень жаль, Вероника, ведь такими темпами ты можешь лишиться работы… – как-то по-издевательски произносит он.
– К чему вы клоните? – спрашиваю я, чувствуя, как у меня начинает колотиться сердце.
Он не может меня уволить! Нет, только не когда мне так нужна эта работа.
– Ну раз ты отказываешься от моего предложения, тогда ты уволена, – пожимает плечами он, смотря на свои ногти, словно там что-то интересное.
– Что? – шепотом говорю я, надеясь, что ослышалась.
– Ты у-во-ле-на, – по слогам произносит он, доказывая, что это не иллюзия и мне не послышалось.
– Вы не имеете права… – все же делаю слабую попытку отстоять свою позицию, но только смешу его этим.
– Я управляющий, – на последнем слове он делает особый акцент, – и имею право как нанимать, так и увольнять. Ты не справляешься с моими заданиями, не слушаешь меня… Поэтому ты уволена без выходного пособия, отрабатывать не нужно, – бросает он мне напоследок. – Забирай свои дешевые котомки и проваливай.
Больше он ничего не говорит, только бросает на меня полный превосходства взгляд и уходит, оставляя меня одну.
А я оседаю на холодный пол. Мне хочется плакать, реветь, срыва голосовые связки. Выплеснуть все эмоции, всю боль от несправедливости этого мира. За что мне такое? Ведь я ничего не прошу, ничего не требую. Я просто хочу жить, а не выживать, хочу учиться, познавать новое, путешествовать. Но на мне словно злой рок, который не дает мне это делать, каждый раз чиня все новые препятствия. Чтобы я сломалась окончательно, как когда то сломалась наша мать…
Вытираю горькие слезы тыльной стороной ладони. Нет, я сильная! Я справлюсь. Встаю, со злостью отшвыриваю рабочую форму и бейдж с моим именем, кидая все это на пол. Пусть подавиться! Беру свою сумку и пуховик, иду к выходу.
Там меня уже ждет Юрий Владимирович с документами в руках.
– Остальное заберешь в офисе, – бросает он мне. – Ты, конечно, можешь все это исправить…
Забираю у него документы, почти с ненавистью смотрю на него. Чувствую взгляды всей смены официантов, и даже некоторых посетителей.
– Спасибо, найду что-нибудь получше! – грубо бросаю я ему. – И раз я больше тут не работаю, то скажу прямо за всех: вы хуевый управляющий!
И это чистая правда, просто официанты и бармены, а также повара боятся об этом говорить, но так как я теперь не вхожу в их число, то, в принципе, мне терять нечего. Хоть за коллектив не так обидно.
Мужчина сжимает зубы, а по его лицу ходят желваки. Конечно, ведь это слышали все, и ему стыдно. Но мне уже плевать, меня тут больше ничего не держит.
Даже не прощаясь, выхожу из кафе. Просто останавливаюсь и смотрю на синее небо без облаков. Сегодня довольно морозно, но это хорошо, ведь не пасмурно, как в остальные дни.
Решаю прогуляться по зимнему городу. Когда в последний раз я это вообще делала? Даже не помню, все мое время занимали только работа и учеба, я даже пропустила момент, когда город украсили к Новому году. Как прекрасно, оказывается, ходить по заснеженным улицами и видеть украшенные витрины магазинов! Даже как-то радостно становится на душе. О том, что будет завтра, я не думаю. Мне вдруг стало плевать. Я подумаю об этом завтра, а сегодня просто отдохну и наконец-то высплюсь. Я уже третий день на кофе и сплю урывками между заучиванием билетов, и это изматывает. Я почти не вижу, что происходит рядом. А ведь вокруг настоящее чудо.
Даже не помню, как дошла до дома, ноги сами привели меня к нему. Мне так хочется, чтобы брата не было дома, хочется тишины и покоя. И моему желанию суждено сбыться, не знаю, где он, и, если честно, не хочу знать.
После хорошей прогулки, надышавшись морозным воздухом, я нахожу силы только на то, чтобы раздеться и дойти до кровати. Как только я касаюсь подушки, то сразу же проваливаюсь в сон.
Будит меня звонок телефона. Кто так хочет меня слышать, что звонит в двенадцать часов дня? Хотя нормальные люди уже давно работают в это время, я же с некоторых пор стала безработной, поэтому мне можно вставать когда угодно. Даже не смотрю, кто звонит, и сразу же беру трубку.
– Алло… – произношу хриплым после сна голосом.
– Вероника? Это Дмитрий, твой сосед сверху, – слышу мужской голос на том конце провода. – Надеюсь, ты сегодня не работаешь, потому что у меня для тебя есть работенка, с хорошими чаевыми…
А жизнь-то налаживается, просто нужно начать плыть по течению.
Глава 7
– Что за работа? – спрашиваю я, начиная пробуждаться.
С Дмитрием мы не так чтобы общались, пересекались пару раз в подъезде. У него есть жена и маленькая дочка. Приличный семьянин.
Телефон он, скорее всего, узнал из нашего общедомового чата. Там находятся все жильцы нашего дома, и туда же скидывают нужную информацию. Ну или просто любят потрындеть и поворчать друг с другом. Особенно, кстати, ворчат на Людмилу с пятого.
– Извини, что так внезапно, слышал от нашей соседки, что ты работаешь официанткой.
Теперь, скорее всего, лучше сказать, что работала, так как со вчерашнего дня меня уволили, к сожалению. А может, и к радости.
– Да, уже полгода, – отвечаю я, вставая.
Смотрю на себя в зеркало: запутанные волосы, не до конца смывшийся макияж. Вчера сил хватило только добраться до кровати.
– Отлично, значит, опыт работы есть, – слышу его облегченный выдох. – Я организовываю мероприятия, вернее, моя фирма организовывает их. Очень важным людям, между прочим. Депутатам, звездам… Там нужен персонал, молчаливый, который потом не будет болтать на каждом углу, кого видел и с кем развлекался наш мэр. Все конфиденциально, или огромный штраф и проблемы… Платят хорошо, за один выход… – и он называет сумму, а я прихожу в легкий шок, я ведь столько и за месяц не получала. – Надо поработать этот день и, возможно, ночь. Ничего такого, эти люди сами не хотят марать себе репутацию. Просто нужно будет обслуживать их и, если что, выполнять мелкие просьбы типа принеси-подай.
Вроде все хорошо, бери и соглашайся. Но все равно какой-то червяк сомнения гложет меня.
– А там будет охрана? На случай если они попросят что-то кроме принеси-подай? – все же уточняю я.
– Не волнуйся, Вероника, охрана будет, и специально для этого девочки будут, поэтому не стоит переживать. Все официально, ты подписываешь договор.
Вроде все хорошо. Надо соглашаться, ведь мне очень нужны деньги. Эта скотина – мой бывший управляющий – даже не выдал мне зарплату за половину месяца. А деньги нужны уже сейчас.
– Хорошо, я согласна, – твердо говорю я после минутного молчания. – Когда приступать?
– Отлично, я как раз собираюсь ехать туда. Ты сможешь выйти через час?
Смотрю на часы, висящие на стене, думаю, смогу и даже время останется. Я не из таких девушек, которые собираются три часа. Жизнь научила всегда делать это быстро.
– Да, смогу.
– Все, тогда договорились.
Сосед отключается, и я начинаю собираться. Первым делом иду в душ. После него мне сразу становится лучше, и я уже бегу одеваться и краситься.
С Дмитрием встречаемся ровно через час около подъезда. Сегодня, кстати, тоже морозно и солнечно.
– Отлично, ты быстро, думал, опоздаешь, – бросает он мне, когда я выхожу. Он стоял у своей машины и чистил ее от снега.
– Я быстро собираюсь, – улыбаюсь ему.
Мы садимся в машину и едем куда-то в центр города. По дороге рассказываю ему о произошедшем вчера. Мне хочется хоть с кем-то поделиться этим. Хотя опрометчиво рассказывать такое своему будущему нанимателю.
– Прям при всех сказала? – не верит Дмитрий, ошарашенно смотря на меня, но я вижу, что он вот-вот начнет смеяться.
Мы подъехали к одному из зданий в центре города. Ничего особенного: трехэтажное строение с тонированными стеклами, из светлого кирпича. Таких полно в центре, но, оказывается, тут любят развлекаться большие шишки.
– А ты дерзкая, Вероника, но тут лучше этого не показывать, проблем потом не оберешься, и мне репутацию попортишь, – сосед открывает передо мной дверь в здание.
Проходим внутрь, тут довольно темно.
– Прямо и налево, – подсказывает он мне и проходит вперед.
Мы попадаем в еще одно темное помещение, в центре которого расположены мини-сцены. Скорее всего, тут и будет развлекательная программа для важных шишек.
– Я не буду и все поняла, – сразу же говорю я серьезно. – Просто он меня вынудил…
– Понимаю, и ты полностью права, что так поступила, – соглашается со мной мужчина.
Мы проходим дальше, в какое-то подсобное помещение. Тут намного светлее, так что у меня сначала даже режет глаза и я не могу разглядеть, кто тут есть. После того как глаза хоть немного привыкли, вижу троих парней и девушку. Все они в одинаковой форме. Скорее всего, это и есть официанты.
– Отлично, все в сборе! Вот еще к нам присоединилась Вероника, – Дмитрий кивает на меня. – Она тоже будет с вами сегодня.
Здороваюсь со всеми, но они только кивают, словно у них нет языка. Понятно, тут слишком все конфиденциально.
– Пойдем, Вероника, подпишешь договор, и можно приступать.
Проходим с Дмитрием дальше, оставляя молчаливых официантов одних.
Решаю прочитать весь договор, даже где мелкий шрифт. Все же неспокойно мне. Как говорят, бесплатный сыр только в мышеловке. Дмитрий не торопит меня, понимая, что мне нужно изучить все, прежде чем подписывать. Но тут вроде ничего такого, кроме того, что если я где-нибудь пикну о том, что видела и слышала, то не расплачусь за свою оплошность ни в жизнь.
Подписываю, протягиваю договор Дмитрию.
– Отлично, но ты не переживай, сегодня у нас не сильно важные шишки, спортсмены решили поразвлечься. Только в более интимной обстановке.
Что это за интимная обстановка, я так и не поняла. Надеюсь, я не увижу сегодня оргий, я же потом нормально спать не смогу. Но я уже подписала документы и свою сломленную психику могу засунуть куда подальше. Мне платят за это деньги. Кстати, Дмитрий уже выдал мне аванс, а остальное – завтра утром.
– Я могу начинать? – спрашиваю его, пока он аккуратно все складывает в папочки. У него, кстати, тут даже есть сейф.
– Да, да, попроси Женю дать тебе одежду и показать где что, – говорит он.
Выхожу и ищу Женю. Все остальное время мне рассказывают и показывают, что я должна делать. Суть в том, что я должна быть всегда под рукой, но одновременно невидимой, чтобы не мешать отдыхать важным персонам. В принципе, ничего сложного.
Помогать накрывать на стол. Кстати, стол без изысков, наоборот, все очень просто: чипсы разных вкусов, рыба, пиво и так далее.
Гости начинают подтягиваться уже к четырем, и это реально спортсмены. Все без пафоса, болтают и шутят друг с другом. Ничего особенного. Потом просят включить телевизор, какой-то спортивный канал.
И вдруг я слышу рядом очень знакомый голос:
– Шикарный вид, Сахарок…
Егор.
Стоит сзади меня, пялясь, пока я наклоняюсь, чтобы забрать пустую тарелку из-под рыбы.
Что он тут вообще делает? Я даже не успеваю ничего ответить, как он уже прижимается ко мне, кладя свои лапищи на мою попу, начиная ее гладить.
Что?!
– Отпусти меня! – требую громко, пытаясь вырваться из его захвата. Но сделать это не так просто, он сам отпускает, почти облапав меня всю. – Что ты тут делаешь? – спрашиваю его, оборачиваясь и смотря в его нахальные холодные глаза. Тяжело дышу, ощущая, как быстро колотится мое сердце.
– Отдыхаю с друзьями, – пожимает плечами он.
И тут мне хочется стукнуть себя по лбу, он же известный хоккеист, как я могла забыть об этом?!
– А ты, как я вижу, работаешь? Носишь грязную посуду, – смотрит на тарелку в моих руках.
– Ну не всем же быть богатенькими сыночками, – дерзко отвечаю я, но тут же жалею об этом, видя, как его глаза загораются нехорошим огнем.
У меня и так слишком много проблем…
– Ты, по-моему, сейчас нарываешься, Сахарок… – он теснит меня к столу, – чтобы я отшлепал твою прелестную попку.
– Проституток будешь шлепать, им за это платят, ведь нормальные девушки на тебя не поведутся.
У меня язык без костей, точно. Все, меня сейчас вышвырнут отсюда, и мне придется продавать почку, чтобы расплатиться, и, возможно, даже не хватит.
– Прости, я просто… – понимаю, что ляпнула лишнее, и хочу хоть как-то загладить вину.
Но вижу, что я Егора окончательно развеселила. Он прижимает меня к столу. Выхода нет, я в тупике. Смотрю на его лицо, по которому ходят желваки. А его губы искажаются в злой усмешке.
– Уже поздно, Сахарок…
Глава 8
– Ты слишком много натворила за последнее время, пора тебя хорошенько проучить, – он берет меня за подбородок, заставляя приподняться на цыпочках и посмотреть на него.
– Я правда не хотела, – моя смелость куда-то улетучивается.
Теперь все зависит от него, и в его глазах я вижу, что он не намерен так просто меня отпускать.
– Но сказала, – усмехается он недобро. – Поэтому сегодня весь день будешь прислуживать мне.
Что?! Он в своем уме?
– Лично, – добавляет.
А я чувствую, как опять начинаю злиться. Кем он себя возомнил? Богом? Но я понимаю, что мне не нужны проблемы. И так уже набралась их куча. А сейчас мне нужны деньги.
– Хорошо, – тихо отвечаю я.
– Тогда приступай к своим обязанностям, Сахарок. Принеси-ка мне водичку без газа, – выдыхает он мне в лицо, смотря на меня с победной улыбкой.
Егор немного отодвигается, позволяя мне обойти его. Разворачиваюсь и хочу уже пойти на кухню, но он опять легонько похлопывает мою попу. Хочется выругаться.
– Шевели булками, Сахарок, – доносится мне вслед.
Бесит! Чтобы подавился этой водой! И тут мне в голову приходит идея! Ну все, Егор, ты эту воду запомнишь надолго. Мне нужно только кое-куда сбегать. Отпрашиваюсь у Дмитрия на пару минут и бегу в ближайшую аптеку. Благо она находится буквально за углом. Быстро возвращаюсь, надеюсь, у него там не произошел сушняк. Открываю бутылку и наливаю воду в стакан, добавляя кое-что «вкусное», ему точно понравится. Иду обратно в зал. Тут уже стало больше народу, и за столом почти никто не сидит, все играют в приставку на плазменном телевизоре. Нахожу Егора, который стоит рядом с каким-то парнем и обсуждает игру.
– Вода, – подхожу с подносом.
Парень смотрит на меня с усмешкой, качая головой.
– Слишком долго, уже не хочу…
Блин! Нет!
– Ты несла ее слишком долго, совсем не стараешься, Сахарок! – добавляет он.
– Прости, просто у нас она закончилась, поэтому я бегала в соседний магазин, – с грустью отвечаю я.
«Выпей ты ее!» – почти кричит мое сознание.
Егор еще раз оглядывает меня, но потом все же берет стакан. Начиная из него пить.
– Холодненькая, прекрасно, – комментирует он.
А я еле держусь, чтобы не расплыться в коварной улыбке. Подождем. Он ставит пустой стакан на поднос.
– Принеси еще газировки и вытри стол, я там разлил. Специально просил не убирать, чтобы это сделала ты, – елейным голосом говорит он.
Гад! Ну ладно, посмотрим потом, кто будет смеяться последним.
Уношу стакан на кухню и достаю газировку из холодильника. Возвращаюсь обратно в зал, там уже вовсю играют, а Егор с тем парнем так и стоят, теперь немного в стороне.
– Че, не дает, брат? – слышу голос собеседника Егора.
– Скоро даст, – отвечает тот уверенно.
От такого откровения замедляю шаг, прислушиваясь.
– А она тебя зацепила, не отрицай, – продолжает парень весело.
– Да, она смешная, хочется немного порезвиться с ней, – так и вижу усмешку Егора. – Попробовать что-то новое…
– Ну да, ну да… – собеседник словно не верит.
А мне хочется вылить эту газировку на голову Егора. Вроде ничего удивительного, но задевает. Богатенький сыночек хочет порезвиться. Он считает меня диковинной игрушкой, чем-то новеньким в его жизни. Ну конечно, я же не вешаюсь и не дерусь за него. Может, начать это делать, чтобы перестал обращать на меня внимание? Но мне кажется, я не смогу сыграть, прикончу его где-нибудь в темном углу, когда мы пойдем на свидание и он что-нибудь скажет.
Егор с приятелем начинают болтать об игре. И я наконец-то обозначаю своё присутствие.
– Вот, уже лучше, Сахарок, – хвалит меня парень, словно я дрессированная собачка. – А теперь иди и протри там, где я разлил, – дает мне новое указание.
Хочется ответить что-то едкое, но я держусь. Спокойно, Вероника, скоро ему тоже будет весело.
Пока убираю пролитую на пол жидкость, чувствую на себе его взгляд, он не пропускает ни одного моего движения. А мне кажется, что он прямо трогает меня взглядом. Чувствую, как у меня горит кожа и учащается сердцебиение.
Делаю все как можно медленнее, чтобы он не дал мне новое задание. Но Егор понимает мою уловку и сам подходит ко мне, придумав очередное поручение.
Даже не знаю, сколько прошло времени до того момента, когда слабительное наконец-то подействовало. Но я правда уже устала бегать по его указке, он натуральным образом издевался надо мной, не давая присесть, гоняя меня по каждой мелочи. То вода без лимона, а теперь он хочет с лимоном, креветки слишком маленькие, он хочет больше…
Я уже прокляла его сто раз.
Но вот этот момент настал: Егор побежал в туалет. Скорее всего, пока не понимая, что это только начало.
– Сахарок, принеси-ка мне еще воды, простой, – уже без усмешки просит он. Вижу, как он бледнеет, а на лбу появляется испарина.
Можно еще добавить пакетик слабительного, хотя, думаю, этого будет предостаточно, я и так дала два. Без лишних вопросов иду за водой, а когда возвращаюсь, Егора уже нет. Скорее всего, он опять в туалете. Решаю немного передохнуть, ноги гудят, как и голова. Но мне хочется улыбаться.
Не успеваю дойти до стула, как меня хватают за руку и впечатывают в стену, ставя обе руки по бокам от моего лица.
Егор зло смотри на меня, тяжело дышит.
– Что ты подмешала мне?! – спрашивает уже не так весело.
– Ничего, – пожимаю плечами я, делая вид, что не понимаю, о чем он говорит.
– Не ври мне, Сахарок, – почти рычит он мне в лицо. – Спрашиваю еще раз: что ты мне подмешала?! – произносит по слогам.
– Да ничего я не делала, – вру, притворившись, что злюсь на его необоснованные вопросы.
Вижу в его глазах жгучую ненависть, которая явно не сулит мне ничего хорошего. Но тут меня спасает мой сосед, появившийся из-за угла.
– Здравствуйте, Егор! Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает он, смотря на меня, а вернее, на то, как парень прижимает меня к стене, не давая прохода.
– Да, случилось! Ваша официантка подмешала мне что-то! – Егор поворачивается к Дмитрию, прошивая и того злым взглядом.
– Вы уверены? У нас все квалифицированные специалисты! – защищает меня мужчина. – Возможно, вы отравились едой, но у нас все свежее, только что привезли. Я могу даже показать вам соответствующие документы, если вы хотите… В моем кабинете как раз все…
Но Егор прерывает его. Скорее всего, ощутив очередной спазм.
– Не нужно… – только и успевает бросить он нам и опять несется в сторону туалета.
Мы остаемся с Дмитрием одни, смотрим парню вслед.
– Что это было? – вопросительно выгибает бровь мужчина.
– Не знаю, – пожимаю плечами как ни в чем не бывало. – Мне кажется, он чем-то отравился, непонятно еще, что эти спортсмены там едят…
Дмитрий только задумчиво кивает. А я возвращаюсь в зал, начиная тихонечко убирать грязную посуду со стола.
Егор приходит через пятнадцать минут, все такой же бледный и еще более злой. Мы встречаемся глазами, и я тихо говорю одну-единственную фразу, которую он сразу же понимает. Ведь он сказал мне ее еще полгода назад:
– Ты пожалеешь…
Глава 9
Хоть Дмитрий мне и помог, все равно надо искать работу. Заработанных денег мне хватит на месяц точно, но за зимние каникулы мне нужно обязательно найти работу. И желательно, чтобы она была недалеко от университета или дома.
Захожу на разные сайты, рассылаю резюме. Но мне либо отказывают сразу, либо пишут, что перезвонят. Отчаявшись, иду по первому попавшемуся адресу. А вдруг! Небольшое кафе находится в центре, и, кстати, там недалеко и мое предыдущее место работы.
Собираюсь. Брат где-то опять пропадает. Мы почти не разговариваем. Мы словно отдалились, и с каждым днем стена между нами все выше. Хочется верить, что это ненадолго и Вадим найдет работу и не будет ввязываться со своими дружками в сомнительные авантюры. Его приятели из детского дома мне тоже не нравятся. Склизкие, лживые… Они кинут его при любой проблеме, а он, дурак, не видит этого. Не верит мне. Обидно, но я смирилась, он большой мальчик, справится сам.
Выхожу из дома. Сегодня погода решила «порадовать» жителей города настоящей метелью, поэтому решаю ехать на автобусе; снег слишком сильный, и я могу просто вся промокнуть.
Кафе и правда небольшое. Меня сразу же встречает женщина старше меня лет на десять. Она представляется хозяйкой заведения. Вроде приветливая, но в то же время строгая. Что-то мне в ней не нравится. Внутреннее чутьё…
Но мне нужна работа, поэтому чувства засовываю в самый дальний угол. Мне же не детей с ней крестить.
– Я дам тебе испытательный срок, справишься – возьмем, – она рассматривает мои документы. Хорошо, что они у меня в полном порядке.
– Хорошо, я могу приступить прямо сейчас, – решаю, что дома валяться все равно нет смысла и я могу приступить уже сегодня.
– Отлично, тогда сейчас выдадим тебе форму, – говорит она, а потом ловит одного из официантов: – Эдик, покажи девушке все и выдай все нужное.
Следую за парнем и переодеваюсь. Эдик явно не рад моей компании, он то и дело закатывает глаза, если я что-то уточняю или не слышу в виду громкой музыки. По его глазам видно, что он хочет скорее от меня избавиться.
Плохо, что коллектив недружный. Вот на старом месте все были доброжелательными. Ну, возможно, это просто первое впечатление. С такими мыслями начинаю работать. Клиентов тут, конечно, меньше, чем было в старом кафе, соответственно, и чаевых меньше. Ну ничего, главное, чтобы взяли.
В душе я все же оптимист, жаль, что жизнь диктует свои правила.
Так проходит почти весь испытательный срок. Вроде Элеоноре – хозяйке кафе – я нравлюсь, поэтому жду, когда она наконец-то скажет, что берет меня на постоянной основе. С коллективом все же не сложилось, тут каждый сам за себя, что, кстати, очень вредит работе. С чем это связано, я так и не поняла. Возможно, дело в Элеоноре, которая как руководитель не смогла сплотить коллектив. Но главное, что рабочий процесс идет, а остальное неважно.
В один из дней беру первую смену, так как во второй половине дня меня приглашают погулять друзья со старой работы. Мы, кстати, после моего ухода стали больше общаться со всеми, и это радует. Ведь иногда хочется погулять с кем-то, поболтать, обсудить какую-нибудь ерунду и просто почувствовать себя в компании.
Сегодня Элеонора ясно дала понять, что возьмет меня официально, так как ей все нравится. Поэтому я не работаю, а парю, в два раза шире улыбаясь клиентам, даже тем, кому это делать не хочется. Ровно до того момента, когда в зале появляется Егор.
«Что он тут делает?!» – в панике спрашиваю сама себя.
Я не видела его с того дня, когда подмешала в его воду слабительное. Дмитрий сказал, что парень больше не подходил к нему и не говорил обо мне. Возможно, не хотел позориться или просто пожалел. Хотя в последнее очень мало верится…
Парень заходит не один, а в компании двух девушек, одна из которых виснет на Егоре, и еще одного парня. И все они садятся за стол, который я должна обслуживать. Хочется смачно выругаться! Почему именно я?
Лихорадочно соображаю, что же делать, ведь перспектива встретиться с Егором совсем не радует. Смотрю на Эдика, который бегает между столиками. Возможно, я смогу его уговорить поменяться со мной. Хотя за время работы тут, я поняла, что парень не любит помогать и сам никогда не просит помощи. Но вдруг мне повезет, ведь других вариантов у меня нет.