Читать онлайн Порочный выстрел 2. Vendetta бесплатно

Книга 2

Пролог

Возможно, жизнь – это запрограммированный процесс, а возможно всего лишь система случайностей. У компаса четыре стороны света, земля крутится вокруг солнца, а в сутках двадцать четыре часа. Ты поворачиваешься вправо и видишь восток, прислушиваешься к тишине и слышишь звук секундной стрелки, прикрываешь глаза и «чувствуешь» земное вращение. Ты живешь среди сотни правил и предубеждений…

…если пропускаешь завтраки – будет гастрит, плохо учишься – не найдешь хорошую работу, предашь любимого – и потеряешь его. Ты живешь по правилам написанными правильными людьми. Людьми, у которых никогда не было…

…тайн.

И если систему правил уже не изменить, то в конце должны по крайней мере поставить звездочку и дописать «не касается людей с тайнами». У меня они есть, и самое опасное то, что они есть у каждого из нас.

Тайны от себя самих. Тайны от любимых. Тайны от общества, государства и… Бога. И, если некоторые тайны мы порождаем самостоятельно, то другие – получаем случайно. По крайней мере мне хочется верить, что они случайны. Потому что, если нет, то кто запрограммировал такую историю для нас?

Самыми черными чернилами…

Самыми острыми иглами…

Самыми горячими тайнами…

Глава 1

Тайна любви выше тайны смерти.

– Оскар Уайльд

Мэри

Я спускаюсь мраморными ступеньками со второго этажа. Дом моего отца настолько велик, что каждый шаг моих каблуков разлетается эхом и смешивается с предыдущим. Пока дойдешь до последней ступеньки, можно симфонию записать. Конечно, трагическую. Ибо на каждой высокой ноте вспыхивают воспоминания моего с недавнего времени несуществующего прошлого, нашего первого знакомства с отцом, кучи ошибок и выплаканных слез. Такую симфонию лучше никому не слышать, потому что под нее не живут, под нее только умирают.

И если когда-то мне казалось, что время не лечит, теперь я знаю… лечит тех, кто этого хочет. Тех, кто себе это позволяет. В конце концов, пытки за свои грехи устраиваем мы себе сами. Мы сами выбираем – прощать себе или нет. И самое большое заблуждение заключается в поиске прощения снаружи, когда наши сердца нуждаются во внутреннем прощении. Мой отец говорит, что человек может быть для себя кем угодно. Даже Богом, если придется. И хотя я знаю, что за этими словами кроются жестокие последствия, я принимаю их… и на это у меня собственные причины.

Эскобар уже сидит за длинным столом, где нам накрыли завтрак. Во главе него, конечно. Как всегда, читает газету, которую казалось бы в наше время уже никто не читает. Но этот человек старой закалки. У него много привычек, которые мне нравятся. В ледяном спокойствии моего отца я нашла очень теплое место. И так случилось… потому что он меня туда пустил. Это место напоминает разведенный костер для грешников. И я имела все шансы, чтобы избежать его. Но мы ведь все знаем, что я тоже… грешница.

– Доброе утро, папа, – я обнимаю его сзади и целую в щеку, покрытую почти седой бородой.

Мужчина сразу растягивает морщины в улыбке и откладывает газету.

– Buenos días, милая, – он прижимает мои руки к груди и через мгновение отпускает. – Как себя чувствуешь?

– Все отлично, – сажусь рядом с ним, напротив Дориана. – Доброе утро, мистер Хоггарт!

Дориан Хоггарт – высокий, темноволосый мужчина, на пять лет старше меня. Подручный моего отца и первый наследник Эскобара. Папа сразу познакомил меня со своим крестным сыном. И судя с их близких отношений, он относится к нему буквально как к настоящему сыну. Видимо, так получилось, потому что родители Дориана были частью мафии, но рано умерли. Парень остался в мафии и привязался к Эскобару, как и он сам… потому что после того, как Адриано Бенетис (бывший подручный отца и сегодняшний советник Марка) покинул мафию, папа сделал подручным своего крестника.

И хотя роль в мафии у Дориана Хоггарта кровавая, я стараюсь об этом не думать. Почему? Ведь на самом деле он приятный человек. Никогда не видела такого чистого голубого взгляда, мягких черт лица скрытых за мелкой щетиной… в кругу мафиозном точно не видела. Если бы мне сказали, что этот человек убивает людей… не поверила бы. Он галантный, спокойный, заботливый и… доброжелательный. Именно такой Дориан Хоггарт и, я думаю, что его внешность делает из него идеального подручного. Такому легче проникнуть в доверие, где-то договориться, в нужный момент не вызвать подозрение… Но обо всем этом, повторюсь, я стараюсь не думать, потому что месяц назад мы с отцом заключили соглашение – я часть его семьи, а не часть его мафии.

И я действительно стараюсь держаться подальше от его дел. Почти никого не вижу, кроме Дориана и охраны. Мне подходит. Жить в иллюзиях я, конечно, не хочу, поэтому весь месяц старательно занималась спортом, насколько позволяет моё положение, совершенствовалась в стрельбе… и все это в сочетании с мыслями о материнстве, к которым я пытаюсь привыкнуть. И возможно мне это сложно дается, потому что совсем не таким я его представляла… никогда не представляла, что отец моего ребенка будет не рядом…

– Мэри, – качает головой Дориан. – Долго еще Хоггартом будешь меня называть?

Мужчина поднимает брови и делает глоток кофе.

– Просто издеваюсь над тобой, – подмигиваю я и накладываю салат себе к яичнице.

– Я подозревал это, – улыбается он и возвращает взгляд в планшет.

Папа снимает очки, в которых позволяет себе быть только при нашем с Дорианом присутствии. О своих слабостях Эскобар никому не рассказывает. Выдает из себя бессмертного, что на самом деле это совсем не так.

– Сегодня к врачу едешь? – спрашивает он. Я киваю, жуя хлебец с хумусом. – Может возьмешь дополнительную охрану?

– Папа, мне очень приятно, что ты волнуешься, но не стоит, – отвечаю я. – Меня уже не так просто украсть… да и вообще ему кажется плевать.

Дориан улавливает легкое разочарование в моем взгляде, которое я пытаюсь спрятать. Его не должно быть, ведь я сама ушла от Марка… но, честно говоря, я думала, что он не оставит это просто так…

– Хочешь я поеду с тобой? – Дориан откладывает планшет, и я замечаю на нем фотку отца моего ребенка.

Это очередная новость. Очередное фото Марка с какой-то шлюхой. У него был очень занятый месяц…

– Прости, – Дориан быстро блокирует экран, чтобы скрыть новость. Поздно. – Ты расстроилась? Не стоит… – спешит успокоить меня мужчина. – Четвертая по счету, да? К черту, его.

– Пятая, – тихо отвечаю я. – Это уже пятая.

Дориан сжимает губы, а мой отец, как всегда, начинает злиться на Марка:

– Слизняк этот Кано и всегда им был. Подлец, который никогда не был тебя достойным, моя милая. Лучшее, что он мог сделать – это подарить тебе ребенка, который, надеюсь, унаследует все лучшее от своей матери, а не поведение этого кретина.

– Думаю, он специально это делает, – говорит Дориан и я поднимаю на него взгляд. – Хочет, чтобы ты страдала, ведь…

– …знает, что я его люблю, – продолжаю слова Дориана, чтобы не заставлять его чувствовать неловкость.

Мужчина встает и обходит стол, наклоняется ко мне, кладя теплые ладони на мои плечи.

– Именно поэтому ты не должна вестись на эту игру, он действительно не стоит этого. Важнее твоё самочувствие, Мэри.

– Спасибо, Дориан. Так и будет… – я мягко улыбаюсь ему с отцом.

– Почти поверил, – подмигнул Хоггарт. – Так что едем вместе?

Очень мило со стороны Дориана это предлагать. Понятно зачем он делает это… чтобы я не чувствовала себя одинокой. Беременной и одинокой. Черт… Ведь так я себя и чувствую. И не в обиду Хоггарту… он не сможет заменить Марка. Не уверена, что кто-то вообще может заменить женщине любимого мужчину, а ребенку – отца…

– Я уже взрослая девочка, и я не одна, – прижала ладонь к животу. – Это просто консультация, УЗИ еще рано делать. Так что… занимайтесь своими делами, – настояла я.

– Уверена? – переспросил Дориан.

– На сто процентов, – заверила я. – На УЗИ обязательно позову вас двоих. И когда врач будет спрашивать, кто из вас отец моего ребенка, отвечать будете сами, – засмеялась я, потому что представила эту ситуацию.

Мужчины тоже засмеялись, расслабляясь от моей шутки.

– Хорошо, доченька, как скажешь, – Эскобар накрыл мою руку холодной ладонью. – Тогда я поехал по делам, увидимся вечером. Дориан проведи Мэри, пожалуйста.

Его крестник кивает, и папа уходит. Мы тоже оставляем дом. Дориан открывает двери мерседеса передо мной, и я сажусь на пассажирское сиденье рядом с водителем. Мы с отцом сошлись на одном охраннике.

– Хорошего дня, Мэри Лен, – подмигивает Хоггарт, наклоняясь ко мне.

– Спасибо, мистер Хоггарт, – продолжаем издеваться мы.

Эта «игра» возникла неслучайно. Дориан – англичанин по национальности. И в начале он вел себя настолько как англичанин, что теперь я дразню его за гиперболизированную вежливость.

Он целует мою руку и закрывает дверь. Машина отъезжает, и я проверяю время на телефоне. Через тридцать минут должны быть у врача. Успеваем. Я расслабляюсь, рассматривая за окном пейзажи Тринидада. Так странно – декабрь, а снега нет. Тепло и новогодними праздниками даже не пахнет. То есть местные жители, конечно, будут праздновать. Планируется карнавал… но я привыкла к елке с огоньками. И пусть за окном лето, все равно планирую поставить ее в доме.

Мы несемся по главной дороге и мне начинает казаться, что водитель ускоряет движение автомобиля.

– Не обязательно спешить…

– За нами хвост, мисс Лен, – сообщает водитель.

Что? Черт! Неужели…

Я быстро достаю телефон из сумочки, чтобы вызвать подмогу, но не успеваю этого сделать. Двери со стороны водителя резко открываются, от неожиданности я подпрыгиваю на месте, и телефон выпадает из рук. Моего охранника буквально вытягивают из своего места и бросают на обочину. Я вскрикиваю и прижимаю ладони ко рту, потому что вижу как тело катится по дороге.

С пассажирского сиденья джипа, несущегося слишком близко к мерседесу вылетает Марк и запрыгивает в мой мерседес. Всего мгновение и он газует, закрывая дверь за собой. Я не моргаю, пялясь на него… на его холодную и лукавую улыбку, которую не видела целый месяц. Капо ди капи поворачивается ко мне, поглощая моё лицо темным взглядом:

– Развлечемся, малышка, ты не против?

Глава 2

Ревность ставит чувства к стенке.

– Михаил Гуцериев

Мэри

Охренел Кано. Примерно чего-то такого я и ожидала. Только не через месяц после того, как мысленно вырезала глаза всем его шлюхам, с которыми он успел засветиться. Когда увидела первую в его объятиях – не поверила. Но сколько бы ни рыдала, новость не исчезала с экрана телефона. Поэтому я его разбила. И второй телефон разбила, вернее проткнула его ножницами. Говорю же… хотела вырезать глаза всем им!

Девушке с гормональным фоном, как у меня, просто нельзя такого показывать. И сколько бы раз я не повторяла себе, что сама ушла от него. Убежала, а перед этим выстрелила в него. Я все равно не хотела этого видеть, не хотела в это верить. Ведь…

…убежать от любви, не означает разлюбить.

Я сделала так, как будет лучше для всех. Для моего ребенка, для Марка, для моего отца и в определенном смысле для меня. Когда-то я расскажу, почему. Но сейчас скажу лишь то, что это было правильное решение. Так лучше для всех. Не лучше только для моего сердца. Черт… ведь оно знает, что никогда не разлюбит Кано. Шесть лет одиночества и ненависти подтвердили это. Дуло пистолета направленное им в меня подтвердило это. Ребенок внутри меня подтверждает это каждый день… Я никогда не разлюблю его.

А он меня?

Я увидела ответ. Пять раз. Конечно, капо ди капи не умеет прощать. Мы все это знаем.

И лучшее, что я могла сделать – подготовиться к его мести. И, если сердце подготовить я не успела, то тело и мозг – да. Мы не только с отцом на одного охранника договорились, но и на оружие, которое всегда будет со мной. Поэтому я резко достаю пистолет из сумочки и направляю в голову Кано.

– Я против, – сухо отвечаю. Как будто сердце не выпрыгивает из груди от его присутствия. – Я никуда с тобой не поеду, Марк. Тормози!

Глаза предательски падают на его мышцы, обтянутые черной футболкой. Мужчина видит оружие, но ничто не выдает его беспокойство. Он только ухмыляется и газует еще сильнее. Зря ты так! Снимаю пистолет с предохранителя и нас оглушает характерный звук. Сверлю взглядом бывшего, ожидая на его благоразумие.

– Убьешь отца своего ребенка? – Марк поднимает брови, бросая мне недоверчивый и насмешливый взгляд.

Моя рука начинает трястись раньше, чем осознание сказанного доходит до моего мозга. Он знает. Знает, что я беременна. Черт. Как? Кто сказал? Кто-то знал? Черт…

– Ничего не хочешь мне объяснить, Мэри? – немного раздраженно спрашивает Марк.

Объяснить? Нечего объяснять… Или он хочет услышать, что не лучший пример отца?

Я успокаиваю свою руку, прижимая дуло прямо к его голове. Беру себя в руки и насмешливо шиплю:

– Может еще погуляешь, Кано? Спроси меня об этом через месяц, а лучше через девять!

– Ревнуешь? – хмыкает победно мужчина.

– Всего лишь ощущаю отвращение! – как можно правдоподобнее закатываю глаза.

– А мне понравилось, – растягивается в улыбке этот мерзавец. – Знаешь, приятно трахать тех, кто не может тебя предать. Это мой новый фетиш, Мэри.

Ненавижу. Я правда готова его пристрелить. Чертовы гормоны.

– Тормози, я сказала! – вскрикиваю, плохо скрывая раздражение.

– Знаешь, я трахал их в нашей постели…

Кровь приливает к моему лицу, и я решаю придушить Кано. Но стоит мне психануть, как капо ди капи с легкостью перехватывает пистолет вместе с моими руками. И все это одной своей! Прижимает к себе и рычит:

– Не делай глупостей, малышка.

– Пошел ты в задницу!

Марк больно сжимает мои запястья. Я морщусь.

– Спрашиваю еще раз. Какого черта, ты не сказала мне о ребенке?

– Ты говорил, что тебе не нужны дети, – напоминаю я.

Марк замирает, наверное, уже и сам забыл. Но женщины такое помнят. И хотя мне понятно, почему он не хотел. Мне не понятно, почему он заинтересовался им сейчас.

– Передумал, – сухо отвечает он. – И для тебя это к лучшему. Считай, что на девять месяцев ты неприкосновенна. А после… после, Мэри, тебе лучше спрятаться на другой планете.

Я вырываюсь. Его угрозы нервируют меня. Прижимаю инстинктивно руки к животу.

– Ты его не получишь! – уверяю его.

– Только не думай, что его получит Эскобар, – начинает хохотать Марк. – Пусть этот старый хрен забудет о моем наследника!

– Так вот в чем дело? – качаю головой. – Опять война с Эскобаром? Теперь за моего ребенка??

– Это и мой ребенок! – гневно напоминает капо ди капи.

– Если он захочет встретиться с тобой, то скажет мне об этом, когда вырастет, а пока что…

– Заткнись, блять, Мэри! – срывается бывший. Его виски начинают пульсировать.

Я пытаюсь ногой нащупать телефон. Мне нужна подмога. Кано ругается мысленно так громко, что я слышу это в вибрациях. Не могу найти телефон… Мы едем в другом от больницы направлении, и я понимаю, что к врачу уже не попаду. Значит, о моем исчезновении узнают. Все будет хорошо, надо только потянуть время…

– Значит, это мальчик? – неожиданно спрашивает мужчина, пытаясь успокоиться.

На самом деле, мне кажется, что да. Не знаю как это объяснить. Просто чувствую…

– Я еще не делала УЗИ, – спокойно отвечаю. Тянуть время…

Марк только кивает, а потом добавляет:

– Когда будешь делать? Поедем вместе, – конечно, не спрашивая, решает капо ди капи.

Раздражение искрится на кончиках моих нервных окончаний. Поэтому я говорю то, что, как оказалось позже, может вложить меня в гроб раньше установленного Кано срока:

– Не утруждай себя. Мне есть с кем поехать.

– Передай Эскобару, чтобы на глаза ему мне лучше не попадаться, – фыркает бывший.

Я прикрываю глаза. Пять. Каждую помню. Терлись об него, а он их обнимал. С одной на яхте был, с другой на благотворительном мероприятии, а с третьей…

– Речь идет не об Эскобаре, – убийственным голосом заявляю я. – Я поеду с другим мужчиной. Могу отправить тебе снимок по почте, если хочешь.

Именно в этот момент перед глазами появляется черная пелена. У нас обоих одновременно. Марк держит руль так, словно планирует его выдрать. Багровеет, сжимая губы. Ноздри раздуваются, когда он поворачивает голову ко мне.

– Тебе лучше сказать, что это шутка, Мэри.

– Почему? – свожу брови. Действительно думает, что это невозможно? Что я шучу? Что он один единственный для меня? Такая раздражительная его самоуверенность! Прострелила его, а он все равно не верит! – Целый месяц прошел, Кано. Хочешь подробности?

Думаю, Марка сейчас разорвет на части. Но потом он как «жидкий металл» с Терминатора соберется воедино и… конечно же, прикончит меня.

– Его имя.

– Что?

– ЕГО ИМЯ ГОВОРИ, БЛЯТЬ! – он так сильно оглушает меня, что внизу живота вспыхивает колющая боль. Ау! Она сразу же исчезает, но…

…уже в следующее мгновение новое потрясение врывается в поле зрения. С поворота резко выезжают черные мерседесы и перекрывают нам дорогу. Бывший тормозит в последний момент, чтобы не врезаться. С десяток вооруженных людей Эскобара вылетают из машин и направляют оружие на нас. То есть на Марка, конечно.

С первого мерседеса выходит Хоггарт. Черный костюм идеально сидит на его теле, выражение лица, как всегда, спокойное, а в руках оружие. И судя по дулу, оно стреляет огнем. Обалдеть. Я пялюсь на него, потому что не ожидала такого быстрого спасения. Мужчина поднимает брови, направляя оружие на машину и взглядом буквально размазывает моего бывшего.

А с меня вырывается очень несвоевременный ответ:

– Дориан…

Глава 3

Когда искра падает в прах. Результат один – взрыв.

– из сериала «Элита»

Мэри

Чека сорвана. Кто же знал, что Дориан для Марка как граната. Еще более раздражительная, чем любая другая. Бывший оскаливается и злость начинает контролировать его сердцебиение. Он не смотрит на меня, но я чувствую его непонимание, которое он скрывает. Сконцентрирован на Хоггарте, только устами молвит мне:

– Значит, с ним, да?

– Марк, слушай я…

– Не думал, что у тебя настолько хреновый вкус! – рыкнул насмешливо.

Серьезно?

– А ты не знал? Я же встречалась с тобой, – фыркнула я, не сдерживаясь.

Дориан переводит взгляд на меня. Хочет, чтобы я вышла из машины.

– Только попробуй, perra. И в следующий раз я тебя на цепь посажу, поняла? – грозит Дьявол.

Я прикрываю глаза, потому что на меня накатывает горячая волна. Что он себе позволяет? Я что собака? Его собака, блять?!

Марк выходит из машины, прокручивая пистолет в руках. Конечно, я не собираюсь его слушаться и выхожу следом. Дориан направляет огнемет на Марка. Боже, хоть бы он им не воспользовался. Это уже слишком… Крестник Эскобара показывает мне, чтобы я шла к нему.

– Не понимаешь по-хорошему, Мэри, да? – вспыхивает бывший.

Я молчу и иду к Хоггарту. Отвратительно все это слышать от Марка и продолжать не собираюсь. Иду, а в голове туман. Кто-то включил замедленный режим. Мое платье разлетается от ветра, пока обе мафии перекрыли автомобильное движение. Одни наставили оружие на других. Все как всегда. Только после того, как отец оказался в совете города… у нас здесь царит некоторая вседозволенность. И все же не столь очевидная, чтобы эти невыносимые мафиози еще и открыли огонь на главной улице.

– Так что, Хоггарт, все еще вылизываешь задницу этого старого хрена? – смеется Марк, продолжая крутить пистолет в руках.

Так они знакомы? Это шок! Дориан никогда не рассказывал мне об этом…

– Не волнуйся, друг, за меня, – спокойно отвечает мужчина и берет меня за руку. Выглядит это не очень, учитывая то, что я недавно сказала Марку…

И почему Хоггарт назвал его другом? Это же не в прямом смысле?

– Вижу, все еще доедаешь за мной, да? – хмыкает бывший и перестает крутить пистолет.

Я знаю, что он очень напряжен. Глаза какие-то сумасшедшие, взгляд постоянно фокусируется на наших руках. Мне очень неловко, потому что мы с Дорианом вообще-то никогда за руки не держались. И хотя сейчас этот жест успокаивает меня… где-то внутри мне стыдно перед Марком. Стыдно за то, что он себе накручивает. Не без моей помощи. Боже, успокойся, Мэри… он не очень то о тебе думал… целых пять раз!

Не знаю понимает Хоггарт о чем идет речь или только догадывается… Но все же решает подыграть моему безумному бывшему:

– Лучше извинись, друг, если не хочешь, чтобы я тебя поджарил.

От спокойных угроз Хоггарта даже у меня мороз кожей.

– Перед тобой, сопляк? – капо ди капи начинает ржать. Неприятно.

– Перед женщиной, которая под сердцем носит твоего ребенка, – подмигивает Дориан.

Кано резко затихает, но только для того, чтобы обвинить меня во всех смертных грехах:

– Спасибо за совет, Дориан. Я обязательно извинюсь перед той, что предала меня дважды, перед той, что выстрелила в меня, перед той, что сбежала с моим ребенком, – он сплевывает на землю и достает сигарету. – Не подкуришь? – ухмыляется он.

Господи, Марк, ну зачем ты провоцируешь Дориана?!

– С удовольствием, – улыбается доброжелательно он, собираясь нажать на «курок»…

– Постойте! – я останавливаю Хоггарт. – Довольно! Мы все друг другу сказали, да? – я дарю Марку как можно более спокойный взгляд. – Ты ненавидишь меня, а я… очевидно, уже все сказала тебе месяц назад, – язык не повернулся сказать, что Марк мне больше не нужен. Только то, что я все сказала… и среди тех безумных слов было и моё безумное признание в любви… Как бы я хотела, чтобы проклятый Кано не забывал об этом… как бы я хотела, чтобы это что-то для него значило… Но после моего побега, очевидно, все слова потеряли свой смысл… – Значит, мы все решили. И ребенок ничего не меняет. Просто забудь обо мне…

Последние слова дались тяжело. Комок в горле застрял, оставляя красноречивое многоточие. Марк хмыкает и подходит ко мне, самостоятельно поджигая свою сигарету.

– Больше ни шагу, Кано! – предупреждает его Дориан, пугающе прицеливаясь огнеметом.

Конечно, безумному капо ди капи плевать, потому что он знает… я не позволю.

– Дориан, умоляю… – говорю я, принимая свое поражение в глазах бывшего.

Чувствую как напрягается Хоггарт, ему это не нравится. Марк подходит вплотную к нам… ко мне. Выдыхает дым в лицо Дориану и наклоняется ко мне… Боже, горький аромат так близко, что ладони начинают покалывать…

– Хотел бы я забыть тебя, малышка, – у меня дыхание перехватывает, сердце выскакивает из груди. – Но я вижу тебя в каждой шлюхе, которую трахаю… и в каждой жертве, которую убиваю, – комок в горле начинает душить. – Ты маленькая сука, и пока не получишь своей вендетты, я не забуду тебя…

Мое тело содрогается от болезненных спазмов в сердце. Марк облизывается, разглядывая мои уста. И мы не замечаем как срывается Дориан. А он срывается…

Всего мгновение и меня отталкивают назад, а огонь вспыхивает в направлении бывшего. Я вскрикиваю от ужаса, сквозь огненную пелену ничего не вижу. Секунда превращается в вечность, в которой я успеваю утопиться.

– Нет, Дориан, нет!

Он не слышит, и я делаю единственное, что приходит в голову. Хватаюсь за живот и вскрикиваю, начиная падать. Делаю вид, что мне плохо. Это срабатывает, пелена исчезает, потому что Дориан подхватывает меня и прижимает к груди.

– Мэри, ты как? Что случилось? – взволнованно спрашивает он.

Я не отвечаю, потому что выворачиваю голову, чтобы разглядеть, где Марк. Взгляд находит его… конечно, Дьявол проворный. Огонь – это его стихия. Он успел далеко отбежать, но увидев мою «игру», начал приближаться назад… Пришлось продолжить ее, чтобы эти двое опять не наделали глупостей. Я поморщилась и снова вскрикнула, хватаясь за живот.

– В больницу, умоляю… – обратилась к Дориану.

Кто-то забрал у него огнемет и он подхватил меня на руки.

– Все будет хорошо, обещаю, – голубой взгляд окутывал меня заботой.

За спиной Хоггарта я услышала шум, а потом до боли знакомое рычание:

– Пустите, блять!

Конечно, люди Эскобара преградили путь Марку. Он бы мог начать перестрелку, но очевидно боится. Хоть что-то заставило его нажать на внутренний «стоп».

Дориан сажает меня в машину и быстро оббегает ее. Садится, заводит двигатель и выжимает педаль газа на полную. Понимает, что Кано может нас преследовать. Боже… я тру лоб. Кажется, началось… как там сказал Дьявол… vendetta.

– Мэри, десять минут и мы на месте, только не волнуйся, – нервно говорит мужчина.

– Нет, давай домой поедем, – выдыхаю я.

– Что? – шокировано переспрашивает он.

– Все хорошо, я… прости, я солгала, что мне плохо… – виновато призналась я.

– Но… зачем… – не понимая переспрашивает он, а потом сам же себе и отвечает: – Чтобы остановить меня…

– Нет. То есть, да… но не только тебя. Вас. Не знала, что еще сделать…

– Понимаю, – кивает Хоггарт и поворачивает к нашему дому. – Мэри, я понимаю, что ты защищаешь отца своего ребенка и у вас с Эскобаром есть договоренность… Но у меня собственные причины поджарить твоего бывшего.

Ого…

– Значит, вы знакомы? – удивленно поворачиваю голову к нему. – И ты назвал его другом…

– Ты же знаешь, что Марк был частью бизнеса твоего отца долгий период. Так мы и познакомились. В некотором смысле, мы были друзьями, – спокойно объяснил Дориан.

– В определенном смысле? – переспросила я.

– В мафии не дружат, – ответил Дориан. – Только идиоты.

Это было немного грубо… Странно это все, уверена, что не все так просто между этими двумя… Есть своя история…

– Понятно… – не знала, что ответить еще. – Спасибо, что так быстро нашел меня…

– Не думай, что я слежу за тобой, – улыбается мужчина. – Так получилось, я волновался за твой визит к врачу и поэтому заметил, что твоя машина изменила маршрут.

Я тоже улыбаюсь, потому что волнение Хоггарта очень милое. Хотя он и говорит, что дружбы в мафии не существует, мне кажется, это только его защитная реакция… возможно, на события, которые произошли между ним и Марком.

– Уверена, что не следишь, – заверила я. – Не знаю, чтобы делала без тебя сегодня.

– Говорил же, что надо ехать вместе, – подмигнул мужчина.

– Стоило… – кивнула. – Если еще хочешь, можем поехать вместе на УЗИ… – осторожно предложила я. – Просто не хочу, чтобы тебе было неудобно…

– Не выдумывай, Мэри Лен, – хмурится англичанин. – Я отношусь к этому спокойно. Ты – дочь человека, который мне как отец. Значит, мы семья.

Семья… это так хорошо звучит. То, чего у меня никогда не было.

– Я огорчил тебя? – спрашивает мужчина, заметив, что я отвернулась и пустила слезу.

– Нет, не ты…

Просто так больно, что и у моего ребенка не будет полноценной семьи…

– Не надо, – тихо добавляет Дориан. – Забудь его слова…

Я молчу, пытаясь, выровнять дыхание.

– Дело не в том, как он относится ко мне. А в том, как он относится к нашему ребенку… – признаюсь я Хоггарту. Возможно, не стоит рассказывать, но я знаю, что Дориан выслушает… возможно, не поймет, но поддержит. – Для него этот ребенок – лишь еще один трофей в бесконечных гонках с Эскобаром. И это…

– …больно? – осторожно спрашивает Дориан.

– Слишком, – выдыхаю я. – Я знаю, что у него есть причины ненавидеть меня, но… наш ребенок должен быть за пределами всего этого. Он должен быть важнее, желаннее… скажи, неужели мужчина может не чувствовать этого?

Дориан молчит несколько секунд, а потом отвечает:

– Я бы не смог.

Я сжимаю губы обреченно. Конечно, Дориан не знает ответа, он не Марк. Но смотря на Дориана, мне кажется, что я знаю ответ. Он сам того не подозревая, показывает мне как должно быть. Это Марк должен защищать меня от всего мира, заботиться о моем состоянии и…

Я не замечаю как мужчина открывает дверь с моей стороны. Мы уже приехали. Мои щеки все еще влажные. Проклятые мысли… Дориан помогает мне выйти. Не отходит, заглядывая в глаза.

– Ты заслуживаешь лучшего, Мэри. То, что я сегодня услышал, это ненависть, а не любовь.

Я не знаю, согласна я или нет. Тяжело. Просто киваю, желая поскорее забыть об этой встрече.

– Я тоже останусь дома до конца дня, так что если что-то понадобится… – мягко добавляет он.

– Спасибо, – я слабо улыбаюсь и касаюсь его щеки.

Все еще неловко прикасаться к нему. Хотя после сегодняшних событий мы с Хоггартом достаточно сблизились.

Я иду в дом в свою комнату. Долго принимаю душ, включив расслабляющую музыку. Специально, напевая песни, лишь бы не прокручивать в голове слова Марка снова и снова. Затем звоню врачу и извиняюсь, переношу визит на следующую неделю и он сообщает, что в этот день уже можно будет сделать УЗИ. Прекрасно, немного нервничаю. Пожалуй, это естественно для будущих мамочек. Боже, я ничего об этом не знаю…

Потираю глаза, завязываю халат и решаю до конца дня смотреть Netflix. Но сначала хочу отблагодарить Дориана Хоггарта. Спускаюсь на кухню, чтобы сделать себе успокоительный чай, а своему спасителю – протеиновый коктейль. Он их постоянно пьет, наверное, хочет наращивать мышцы. Много занимается, но выглядит худее Марка из-за роста. Хоггарт выше.

Делаю коктейль и решаю добавить в него фрукты. Получается вкусно. Добавляю еще и на поднос экзотических кубинских лакомств – папайю, рамбутан, джекфрут. Хорошая композиция получилась. Вспоминаю, что надо выпить витамины для беременных. Делаю это, беру поднос и несу в комнату Дориана.

Никогда не заходила в его спальню, поэтому робко стучу. Крепко сжимаю поднос, почему-то неловко от своей идеи. Может не надо этого всего… Но поздно…

…дверь резко открывается. И мы вдвоем замираем. Он, видимо, из-за коктейля с фруктами, потому что смотрит на них. А я… от понимания, что постучала слишком не вовремя. Дориан только что вышел из душа. Полностью влажный, на бедрах только белое полотенце, волосы на макушке немного кудрявятся…

И зачем ему набирать вес? Мышцы сухие, привлекательно натягиваются под кожей… и это хорошо. Не всем нравятся гориллы. Правда…

– Мэри? – зовет меня сверху Дориан. И я понимаю, что слишком надолго зависла.

Отрываю взгляд от его влажных кубиков на торсе, и поднимаю глаза на его лицо. Попадаю в безоблачное небо, нарисованное его глазами. Завораживает…

– Это мне? – растягивается в приятной улыбке мужчина.

– Да, я… просто… – Господи! – …да, это тебе.

Я буквально всовываю ему в руки поднос. Чувствую, что он посмеивается надо мной, но не показывает этого.

– Спасибо, – он делает глоток, наклонившись к стакану. Получается так по-детски, особенно, когда на его верхней губе остается след от коктейля.

Он его чувствует и пытается слизать языком. В этот момент Хоггарт неотрывно смотрит на меня… и гормоны заставляют меня краснеть. Оооох…

– Черт, – смеется Дориан, потому что не очень у него получается.

– Там еще немного осталось, – смущенно подсказываю я.

Мужчина вздыхает, а потом спрашивает:

– Может поможешь?

Все мурашки на теле выстраиваются в ряд и в один голос говорят «Ох!»… Боже мой, он что предлагает мне коснуться его губ?

Глава 4

Он допил свой шоколад. На дне чашки, как и в жизни, смешались солод и горечь.

– Жан-Франсуа Паро

Мэри

Мы смотрим друг на друга. Ресницы мужчины соблазнительно опущены. Из-под них словно просачивается свет, настолько яркие его зрачки. Взгляд уверенный, брови немного ползут вверх. Все указывает на то, что я правильно поняла его предложение.

Предложение коснуться его губ…

Я глотаю слюну, которая успела образоваться от волнения. Сама не знаю, почему так волнуюсь. Очень неожиданно, но… видимо, логично, да? Его руки заняты и он не видит где именно испачкался… Ох, черт…

Я молчу и сама не верю, что делаю это… тянусь пальцем к нему. Бо-оже. И уже поздно сдавать заднюю, будет еще более странно. Дориан концентрируется на моем пальце, а я слабо улыбаюсь, чтобы скрыть свое неуместное волнения.

Я чувствую кожей его теплое дыхание, когда касаюсь верхней губы Дориана. Стоит мне это сделать, и она начинает дрожать… О, бо-оже. Это законно вообще? Я разглядываю его уста, они тоньше, чем у Марка. Но это не минус, только факт. Я стираю неспешно остатки коктейля, не понимая, почему тяну время. Сейчас мистер Хоггарт выглядит беспомощным. Но очень мило беспомощным, словно хочет сейчас таким быть. Чтобы я… делала это.

О Боже!

Я резко отрываю палец, потому что наконец-то мозговой механизм справляется с глюком, вызванным гормонами. Даже шаг назад делаю, улавливая удивление во взгляде Дориана. Все становится еще более странным. О, нет… Не знаю, что ему сказать. И мужчина молчит…

– Уже чисто, – тихо сообщаю я, пряча взгляд. – И… хорошего дня, – добавляю быстро, прежде чем убежать.

Нет, я, к счастью, не побежала как восьмиклассница, но жмурилась и ругалась на себя всю дорогу в спальню. Что это за слоу-мо с губами Дориана было, Мэри? С ума сошла, дорогая? Ты же беременная женщина от другого мужчины! А Дориан… Дориан… он же мне… как брат, да? Кручу головой. Нет, не брат. Это тоже странно. Не знаю… боже, я не знаю, кто он мне!

Захожу быстро в спальню и усаживаюсь на постель. Сердце почему-то колотится. Палец все еще в остатках коктейля. Смотрю на него, тихо говоря:

– Беременные женщины, пожалуй, немного того. Мозговые глюки, зрительные галлюцинации и ощущение, которых не может быть. Все понятно мне… А вот Дориан, пожалуй, и не понял, почему я так растерялась. Так глупо получилось…

Вздыхаю. Ладно, просто забудем об этом. Сделаем вид, что ничего не было. А что было, в конце концов? Я просто помогла ему, как и он сегодня помог мне. Все нормально.

Смотрю все еще на палец. Закусываю губу. Черт. Я действительно хочу это сделать? Дыхание перехватывает. Но так манит… словно я вампир, увидевший кровь… Невыносимая жажда… Чем больше думаю об этом, тем больше хочется. Боже, точно какой-то гормон подскочил. Матушка родная!

И я облизываю свой палец. Облизываю палец, которым касалась его губ. Облизываю его.

Кажется, краснею. Ох. Внутри становится жарко. Такой сладкий. Конечно, это вкус коктейля. Но сейчас кажется, что и весь Хоггарт такой. Сладкий. Это так гармонично сочетается с его ненавязчивым запахом. Он всегда пахнет свежестью, как приятный летний бриз. Но его капли не высыхают под солнцем, они стекают телом… как сегодня. Ой, Мэ-эри, боже!

Я прикусываю свой палец зло. Ну, что ты делаешь? Падаю на кровать и прикрываю глаза. Палец теперь чистый, а вот совесть нет… И кто знает почему… Может потому, что сердце знает, какой запах и вкус любит больше всего – горький. И каким бы тяжелым и невыносимым он не был… я ношу его под сердцем. Я сама его туда впустила.

Я обняла подушку, представляя своего капо ди капи. Улыбнулась, не желая больше вспоминать его сегодняшние слова. Все могло быть иначе… и это «иначе» я начала представлять… Я начала фантазировать, что сейчас Марк рядом со мной… И впервые за сегодняшний день сердце начало успокаиваться.

Я осознала, что когда увидела на дороге Дориана и почувствовала его теплую ладонь… успокоился мой мозг, а не сердце… Ведь ему нужен совсем другой мужчина…

Мое сердце не ищет покоя…

Марк

Каждую часть моего тела выкручивает проклятая «ломка». Состояние такое, словно температура под сорок подскочила. Пульсируют все вены под кожей. Перед глазами темнеет ночь. В мозгах взрываются последние предохранители. Сердце, сука, крутят на мясорубке.

Я придушу эту проклятую предательницу! Я… я…

Вылетаю из машины, заезжая на свою территорию. Опираюсь ладонями на крышу, чтобы подумать… Но я, блять, не могу думать! Достаю пистолет и простреливаю стекло. Один раз, второй, третий! Вою на всю территорию как одержимый.

– БЛЯТЬ!

Мои люди въезжают за мной, поэтому все видят. Они ошеломленно выходят из машин и рассматривают мою психическую нестабильность. Но я не могу остановиться, вбивая беспощадные удары в дверь джипа. Я сошел с ума…

– Марк, хватит! Парень, хватит! – Адриано обхватывает меня за плечи и пытается оттянуть.

– Адриано, оставь меня! – взываю.

Ничего не вижу перед собой, кроме ее лица… кроме этого урода Дориана… кроме того, как он поднимает ее на руки… Суууууукаааа! Ей же плохо стало… я, блять, буквально навредил своему ребенку… Если что-то случится, я…

– Марк, успокойся. Тебя не должны видеть таким, – напоминает Адриано, не оставляя попыток успокоить меня.

Да, блять, достало! Я, сука, капо ди капи, или кто?!

– НА ХУЙ ВСЕ ПОШЛИ! НА ХУЙ Я СКАЗАЛ! – прорычал членам мафии.

Они остолбенели.

– ВЫ ОГЛОХЛИ, БЛЯТЬ? ШОУ ОКОНЧЕНО!

Адриано начал тянуть меня к дому. Я обессилено поддался, потому что впервые за существование своей мафии увидел разочарование в глазах своих людей. Сука, блять! Вырвался из рук Адриано и сам пошел в кабинет. Адриано за мной и, судя по стуку каблуков, Ребекка тоже спешит за нами.

Я захожу в кабинет и вываливаю все оружие с кобурой на стол. Двое неугомонных заходят за мной.

– Адриано, вас это тоже касается! Или мне повторить свою просьбу? – рычу я, упираясь ладонями в стол.

– Марк, я никуда не уйду, пока ты не объяснишь мне, что происходит…

Я плохо слышу подручного, потому что в голове только одна фраза звучит: «я поеду с другим мужчиной… Дориан». СУУУУУУУУКААААА! Срываюсь и сметаю все, что есть на столе, а затем переворачиваю и сам стол. СУКА!

Ребекка пищит, а ее муж снова пытается меня остановить. Я резко поворачиваюсь к нему и рычу:

– Ты же видел, Адриано! Или ты ослеп от старости?!

– Тише, сынок, – он успокаивающе бьет меня по щеке одной рукой, а другую вкладывает мне на плечо мягко. – Видел. Но я хочу знать, что происходит здесь, – он кладет палец на мой висок.

Я не сильно, но отталкиваю подручного. Мне не нравится его поведение. Мы не друзья и не родные люди… чтобы переходить такую границу. Но, и несмотря на это, сейчас в этом кабинете только эти двое.

– Я хочу убить их всех, вот что в моей голове! – рычу.

– Марк, сосредоточься. Ты не хочешь убить своего ребенка. Эскобара и Дориана – да, но не собственного ребенка и его мать. Ты все это устроил, чтобы увидеться с Мэри, правильно? – Адриано пытается разложить моё безумие по полкам, но это невозможно…

– Нет, конечно, я не хочу убить своего ребенка… – потираю глаза обреченно. Я не имел это в виду, конечно. – Но Мэри…

– Что Мэри? – спокойно спрашивает советник.

– Она с ним, Адриано, с ним… – я опускаю руки. – И она хочет забрать этого ребенка…

– Нет, – качает головой Ребекка и подходит к нам осторожно. – Марк, она хочет забрать ребенка от такого тебя… Это разные вещи.

– Боже, Бекка, говори простыми словами. Мой мозг сейчас взорвется, – умоляю я, сложив руки на груди.

Она берет мои бородатые щеки в ладони и сильно сжимает:

– Простыми словами, Марк, ты полный кретин в ее глазах, который трахает всех подряд, хочет убить ее отца, забрать ребенка и навредить ей. Так понятнее? – она выгибает брови. – Я тебе говорила, что так нельзя…

Серьезно, блять?!

Убираю руки женщины и рычу, чтобы напомнить ей:

– То есть монстр всегда я, да? А эта проклятая девка святая, верно? Тебе напомнить, Ребекка, что твой брат умер из-за ее решения?! Забыла уже?!

Женщина бледнеет и Адриано бросает мне предупредительный взгляд. Я игнорирую его, потому что предохранителей в мозгу больше не осталось.

– Или смерть брата для тебя ничего не значит?!

Глаза Ребекки наполняются слезами, и она заряжает мне крепкую пощечину. Действительно больно. Отрезвляет. Я поправляю свою челюсть и хмуро смотрю на нее. Надо извиниться, но женщина уже сыплет проклятия на меня:

– Вот таким тебя и видит Мэри. Бездушной сволочью. Ты сам все делаешь, чтобы быть таким! – она тычет пальцем в меня. – И чтобы ты знал, я не виню Мэри в том, что случилось с моим братом. Знаешь почему? Потому что виновен ты, бездушный Кано! Вместо того чтобы уберечь ее от Эскобара, ты заставил ее играть… Ты использовал ее с самого начала… В собственных целях, идиот, ставя мафию на первое место, – женщина бьет меня в грудь. – И если бы я была на месте Мэри, я бы убежала от тебя гораздо раньше!

Она разворачивается и уходит. Блять.

– Ты перешел черту, Марк, – говорит хмуро Адриано.

Молчу, рассматривая пустоту перед собой.

– Прости, Адриано. Знаю.

Опять молчу и мой советник тоже. Даже ему уже, кажется, нечего посоветовать.

– Я поговорю с мафией, успокою их сомнения, – сообщает сухо мужчина. Как всегда, исправляет мои ошибки.

– Хорошо…

Иду в бар, достаю бутылку бурбона и пью из горла.

– Будешь? – предлагаю Адриано.

– Нет, и тебе не советую.

– Все слишком сложно, Адриано, тебе ли не знать, – свожу брови я. – Твоя жена произнесла «великолепную» речь, но она не понимает, что я не могу иначе. Я капо ди капи, и…

– Ну, и что? – скептически спрашивает мужчина.

Такой реакции я не ожидал. Падаю на диван, даря Адриано непонимающий взгляд.

– Ты знаешь, что я должен защищать интересы мафии, – напоминаю я.

– Ты мог защищать, не ввязывая Мэри. Я твой подручный и советник Марк. Я второй человек в мафии после тебя, – поднимает брови Адриано. – Я тоже защищаю интересы мафии, но за пятнадцать лет брака я ни разу не поставил под удар свою жену.

Я сжал бутылку в руках. Сука, хоть бы один предохранитель остался.

– Мне стоит наградить тебя аплодисментами за это?

– Тебе следует понять, парень, когда именно ты ошибся. Задолго до того, как Мэри пришлось принять кучу нелегких решений.

Адриано награждает меня еще одним разочарованным взглядом и тоже уходит. Черт! Я швыряю бутылку об стену. Черт, блять! Да что же, сука, за срань происходит…

Я еще долго рычу, разламывая все возможное в своем кабинете. Слова Мэри, Адриано и Ребекки поочередно вспыхивают в моем мозгу. Они окутываются густым туманом, в ушах звенит. А потом появляются «ангельские» глаза Дориана Хоггарта. Я останавливаюсь, вспоминая события прошлого… Только пусть попробует…

Достаю телефон из кармана, принимая окончательное решение – в моем списке, перевязанном черной лентой, Дориан Хоггарт поднимается со второй ступени на первую. Браво, друг. Ты своего добился…

– Алло, Фрэнк, – говорю я, когда тот поднимает трубку. – Это срочно. Готовьте снайперов.

Глава 5

Возможно, вся жизнь человеческая – это просто злая ошибка, выкидыш праматери, дикий, ужасно неудачный эксперимент природы.

– Герман Гессе

Мэри

На следующий день я просыпаюсь до завтрака, чтобы успеть привести себя в порядок. Совместные завтраки с Дорианом и Эскобаром стали для нас традицией. Единственное время, когда мы всегда собираемся вместе, ведь вечером мужчины часто задерживаются в своих мафиозных делах. В какие я стараюсь не вмешиваться, но когда они задерживаются, все равно чувствую волнение… С такой «работой» никогда не знаешь, останешься ли в живых сегодня…

Так, Мэри, что за пессимизм с самого утра?! Мой отец, как и Дориан Хоггарт – не из тех людей, что умирают. Скорее они те, кто взял смерть под контроль. Боже. Звучит еще более ужасающе…

Выхожу из ванной и иду к большому зеркалу в спальне. Становлюсь напротив и смотрю на свой живот. Провожу ладонью неспешно, но пока ничего не чувствую… да и изменений никаких не вижу. Еще даже двух месяцев нет, поэтому почти никаких признаков беременности… закусываю губу взволнованно… Может, когда увижу живот, то… почувствую, что я действительно стану мамой… или когда начнется токсикоз. Ох…

Я надеваю платье белого цвета, оно завязывается сзади, подчеркивая талию. Пока могу себе позволить. Надеваю золотые украшения, которые недавно подарил мне папа, чтобы дополнить свой простой образ. Подкрашиваю ресницы, а затем губы красной помадой. Уверенно смотрю в зеркало, готовясь к решению, которое хочу озвучить Эскобару…

Спускаюсь к мужчинам, желая им доброго утра. Сажусь на свое место, выбирая овсяную кашу с ягодами. Не люблю я каши, но теперь надо думать о том, что полезно… в этом теле не только я.

– Доченька, думаю, ты поймешь… но я усилил твою охрану после вчерашнего, – говорит отец спокойно. Наверное, уже перепсиховал, потому что за этот месяц я поняла главное – никто не в состоянии довести так Эскобара до бешенства, как Кано.

– Ты уже в курсе? – вздыхаю.

Дориан виновато смотрит на меня, но я не сержусь на него. Понятно, что он рассказал. Тем более если бы не он, то это сделал бы другой член мафии.

– Да, и я мечтаю свернуть шею этому кретину собственными руками, – рычит Эскобар.

– Знаю, пап, но…

– …я помню о договоренности, – добавляет отец. – И с твоей стороны это слишком великодушно по отношению к нему.

– Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. В том числе и вы, – смотрю на мужчин.

– За нас не надо волноваться, – подмигивает Дориан.

Да, я видела как он управляется с огнеметом…

– Не буду, если не будете давать мне приводов, – мягко улыбаюсь я.

Они ничего не отвечают, делая вид, что заняты завтраком. Трудно с этими мужчинами.

– Папа, я хотела еще кое-что сказать тебе…

– Говори, – предлагает он.

– Знаю, я тянула с этим решением, но теперь я готова… я хочу познакомиться со своей мамой, – не дыша говорю я.

Это решение не далось мне легко. Встретиться с женщиной, которая оставила младенца… звучит как мазохизм. Эскобар хотя бы не знал о моем существовании, но она знала… Но несмотря на внутреннюю обиду, я все же хочу увидеть ее. Теперь, когда я сама стану мамой, мне этого не хватает. Какого-то понимания, ощущения… не знаю, просто мне это необходимо.

– Уверена, Мэри? – переспрашивает Эскобар, складывая руки перед подбородком.

– Уверена…

– Тогда можем поехать к ней сегодня, – предлагает отец. Он делает это легко, потому что не против. Сам предложил нас познакомить.

– Сегодня?? – удивляюсь я. – Она что, в городе?

– Да, и уже давно. Прости, что не сказал раньше… не хотел, чтобы факт этого давил на твоё решение, – объяснил мужчина. – Я поселил ее в отеле. С ней охрана.

– Понятно…

– Хочешь поехать сразу после завтрака? – спрашивает он.

– Папа… – я беру его за руку, пытаясь мягко объяснить: – Не обижайся, но я бы хотела увидеться с ней наедине…

Эскобар молчит, немного хмурится, но, в конце, отвечает:

– Ладно, я понимаю. Но пообещай, что возьмешь с собой Дориана.

Ох…

– Папа, я не хочу напрягать Дориана…

– Мэри, ты никогда не напрягаешь меня, – вмешивается Дориан. – Я тоже не хочу, чтобы ты была одна. Поэтому едем вместе, никаких проблем.

Я улыбаюсь.

– Спасибо.

Значит, сегодня я познакомлюсь с Викторией – своей матерью…

Марк

У меня были все шансы успокоиться и отказаться от своего импульсивного плана, но я так и не смог… В большинстве своем вновь из-за Мэри, потому что она снова солгала мне. После насильственного давления на определенные связи, я узнал кто ее врач. Также я узнал, что визит она перенесла. Ни в одной из других больниц Тринидада имени Мэри Лен не всплывало… Это внутренняя информация, поэтому она достоверна. Даже если бы ее зарегистрировали для видимости под другим именем, я бы узнал. Поэтому остается одно – она солгала, что ей стало плохо…

Проклятая сучка заставила меня почувствовать себя монстром. Я думал, что сам убью себя, если что-то случилось серьезное… А она просто сыграла на моих нервах… Стерва!

И если она думает, что может мной манипулировать. Если думает, что может забрать моего наследника… у меня для нее сюрприз – я тоже могу забрать что-либо у нее. И сегодня это – Дориан Хоггарт. Сегодня день, когда он умрет.

Я стою на крыше старой церкви, что располагается напротив гостиницы. Это самый популярный отель в городе, поэтому бронировать парковочное место здесь надо заранее. Автомобиль с его номерами сделал это сегодня. На крыше я, Фрэнк и двое снайперов. Я смотрю на вход в отель через бинокль.

– Может стоило сообщить Адриано? – уточняет Фрэнк, сложив руки на груди.

– Фрэнк, кто капо ди капи в этой мафии? – сухо спрашиваю я, не отводя взгляд.

– Ты, но…

– Значит, я решаю, кто и о чем должен знать! – коротко рычу.

– Понял, – кивает мужчина.

– Вот они… – оповещаю своих людей, когда вижу как несколько мерседесов подъезжают ко входу в отель.

Мои люди берут прицел. Хоггарт выходит из машины и открывает пассажирскую дверь. Протягивает руку и из машины выходит Мэри. И она здесь, черт.

– Не стрелять пока она рядом, – отдаю приказ я.

В точности своих снайперов я уверен. Они не промахнутся. Мэри вне риска, но… она не в том положении, чтобы увидеть смерть. Хотя я бы хотел, чтобы она увидела это собственными глазами… только потерю собственного ребенка я себе не прощу. Поэтому подождем… я докажу маленькой предательнице, что со мной шутки плохи.

Я буквально вдавливаю бинокль в глаза. Вижу, как Дориан кладет руку на ее талию. Сукин сын. Скорее бы ты сдох. Они вместе идут в гостиницу. Черт, ее присутствие все усложняет… Не ожидал увидеть здесь Мэри, но у меня есть одно подозрение…

Я долго искал мать Мэри – каждая попытка заканчивалась неудачей. Эскобар хорошо спрятал ее. И как говорится «надежнее тайника, чем у врага под носом, быть не может». А учитывая количество охраны… она действительно здесь – в этом отеле. Неужели Мэри решилась познакомиться со своей матерью?

Что же ты делаешь, девочка… Почему, блять, выбираешь тех, кто оставил тебя? Весь, сука, мир выбираешь… кроме меня одного!

– Он возвращается, – объявляет Фрэнк.

Вижу. Зашли вдвоем, но выходит Дориан один. Идеально! Время пришло, предатель…

Мэри

Я стою у двери гостиничного номера, не решаясь постучать внутрь. Дориан тактично предложил подождать меня в холле, только до двери провел. И я ему за это очень благодарна. Это первая встреча с женщиной, родившей меня… и я хочу, чтобы были только мы вдвоем.

Задерживаю дыхание, подношу дрожащий кулак и делаю робкие движения. Раздается стук, а дальше секунды ожидания превращаются в вечность…

Я сжимаю сумочку в руках, когда двери тоже робко открываются. И я вижу ее…

Виктория – высокая красавица, выглядит моложе своего возраста. Папа говорил, что родила она меня в девятнадцать, значит, сейчас ей сорок четыре. Стройная, в темно-синем платье без декольте. Волосы длинные, немного светлее моих, потому что окрашенные. Черты лица мягкие, как у меня, но словно более выразительные. Это моя мама…

Я смотрю на нее и слезы подступают. Я не знаю почему. Это как-то неконтролируемо. Казалось, что я обижаюсь на нее, но слезы утверждают обратное… как будто всю жизнь ждала этого момента, сама того не осознавая. Боже… это моя мама.

– Я – Мэри… – говорю тихо, а потом осознаю, не она мне давала это имя. – То есть я твоя дочь, – добавляю смелее.

Женщина все еще держится за дверь рукой, рассматривая меня.

– Вижу, что моя… – мягко улыбается она и новая порция влаги начинает подкатывать. Нет, плакать я не собиралась. – Зайдешь?

Я киваю и захожу. У нее огромный президентский номер, папа расщедрился прямо.

– Я – Виктория, но… можешь звать меня Вики, – говорит она, протягивая мне руку.

И я не знаю как коснуться этой руки. Рассматриваю морщины на коже, не имея сил протянуть руку в ответ. Каменею. Пожалуй, это имеет какое-то объяснение в психологии, но я понятия не имею какое… А вот Виктория кажется понимает, поэтому сама опускает руку и приглашает на диван в гостиной. Он большой и мы садимся почти в метре друг от друга. Вижу, что женщина тоже нервничает…

Некоторое время мы еще рассматриваем друг друга молча. Я подмечаю, что женщина выглядит дорого. То есть не знаю, что планировала увидеть… проститутку со стажем? Грубо звучит, но она была ею… И кто она сейчас, понятия не имею.

– Хочешь чай или кофе? – спрашивает Виктория.

– Чай, – говорю не раздумывая.

Она улыбается и идет за заварником. Наливает мне в чашку, а я наблюдаю. Моя мама заваривает мне чай… Я отворачиваюсь на минутку, чтобы вытереть слезы. Я не знала, что будет так… Не знала, что внутри меня скрывается столько эмоций… Что-то вязкое разливается сердцем…

Женщина протягивает мне чашку, и я принимаю ее. Делаю успокаивающий глоток, чтобы прийти в себя.

– Я очень рада, что ты захотела со мной встретиться… – говорит она, садясь обратно. – Я ждала тебя…

– И давно ты в Тринидаде? – интересуюсь.

– Больше месяца.

– Отец заставил тебя так долго ждать? – немного шокируюсь я.

– Никто меня не заставлял, Мэри, – улыбается она. – Я хотела этого…

Кажется, что даже мурашки на теле готовы рыдать. Молчу, запивая внутреннюю боль чаем.

– Мэри – интересное имя… не украинское.... – задумчиво говорит она.

– Так получилось. По паспорту я Мария, но… некоторое время жила в Америке, поэтому ко мне привязалось «Мэри», – объяснила я.

Хотелось сказать, что такое имя дала мне бабушка, на пороге которой меня оставила родная мать… но вряд ли она забыла. Вряд ли можно забыть то, что ты вошла в многоэтажку, поднялась на восьмой этаж, повернулась налево и… просто оставила ребенка под дверью. Я до сих пор не понимаю как такое возможно… я не понимаю как можно было проделать этот путь и не передумать… как можно так поступить?

– Прости… – я вижу слезы в ее глазах, когда возвращаюсь в реальность… оказывается, что я все же разрыдалась. И не надо быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что происходит внутри меня.

Я отставляю чашку и вытираю шумно лицо от слез. Немного прохладная рука накрывает мою, и я вздрагиваю. Это пугает женщину и она отрывает руку. Я поднимаю на нее взгляд…

– Не надо… – тихо говорю.

Она кивает и отводит взгляд, тоже пряча слезы.

– Нет смысла вести светские беседы, пока ты не узнаешь то, за чем сюда пришла, – говорит Виктория. – Поэтому лучше не тянуть с этим…

Я киваю, сжимая свое платье пальцами.

– Мне было восемнадцать, когда я забеременела. Это произошло случайно. Эскобар, твой отец… – она замолчала на мгновение, а потом выдохнула. – …был моим клиентом.

– Я знаю, не надо объяснять каким именно, – морщусь я.

– Мое «агентство» подписало договор с агентством в Европе, где отдыхал Эскобар. Это было недельное путешествие на яхте в Португалии. И он выбрал меня…

– Как это выбрал тебя? – поморщилась я.

– Было что-то вроде каталога… – объяснила осторожно она. – Так меня и отправили в «командировку»… Сказали, что клиент очень хорошо заплатит…

Слушать это все очень неприятно.

– Я была молодой девушкой, Мэри… наивной и… мне были нужны деньги. Я только поступила в медицинский университет, у меня никого не было… и я должна была сама себя обеспечивать. В том числе и свое обучение… поэтому я начала этим заниматься. Я решила, что сделаю это ради будущего, – щеки Виктории немного покраснели.

– Каким был Эскобар тогда? – спокойно спрашиваю я, потому что смирилась с тем, что моя мать этим занималась…

– Моложе, – улыбается она. – Но все равно очень взрослым для восемнадцатилетней девушки. Очень властным и… уже тогда жестоким…

Сердце начало сжиматься. Что она хочет этим сказать?

– Он изнасиловал тебя?

Брови Виктории полезли вверх, пока я пропускала сердечные удары.

– Вряд ли можно изнасиловать ту, что для этого и приехала… – она отвела взгляд. – Эскобар не насиловал меня… хотя и не церемонился.

– Понятно… – чуть выдыхаю я. Подробности мне не нужны.

– Ты должна знать, что твой отец… понравился мне, – удивила меня Виктория.

– Эскобар понравился тебе? – недоверчиво переспросила я.

– Знаешь… – непонятное мне тепло запылало в ее глазах. – Мне понравился Джозеф…

Я поймала горячую волну. Она согревала и обжигала сердце одновременно.

Джозеф – это настоящее имя Пабло Эскобара. Слишком популярное в те времена в Америке. Тогда отец решил, что заслуживает лучшего имени. Так он и позаимствовал себе прозвище «Пабло Эскобара» в мафиозных кругах. Он сам рассказал мне об этом, но попросил никогда его не называть Джозефом… Сказал, что больше его с этим именем ничего не связывает…

– Значит, он рассказал тебе…

– Да, – кивает женщина. – Мэри, та неделя на яхте, возможно, стала немного большим того… что планировал твой отец. Это трудно объяснить, это надо почувствовать…

– Значит, ты ему тоже понравилась? – спросила я.

Думала, что у них с Эскобаром это было на один раз и не имело никакого значения…

– В определенном смысле да…

Ладно, не надо мне подробностей.

– И что произошло после? Ты забрала деньги и полетела в Украину?

– Нет, я не взяла денег. Я… – она замялась. – Это странно прозвучит, Мэри, но та неделя не была для меня работой… Не хотела, чтобы была…

Боже мой, он действительно ей понравился? Не знаю, что и думать…

– Но да, я вернулась домой и узнала, что беременна. Контактов Эскобара у меня не было, и… за неделю пребывания рядом с ним я поняла вокруг чего крутится его жизни… я бы не позволила своему ребенку принимать в этом участие…

– Но ты позволила себе избавиться от него? – уточняю я. Просто не понимаю в какой момент это оказалось лучшим.

– Да… – женщина бледнеет. – Я не знала, что делать… думала сделать аборт, но не смогла… Не буду говорить, что хотела оставить тебя… – ее слова как ножом рану рассекли. – Я была напуганной и все о чем могла думать… это как выкрутиться из ситуации.

– Ты выкрутилась… – бормочу я.

– Мой худший поступок в жизни, – качает головой Виктория.

– И что дальше? Ты продолжила этим заниматься? – поморщилась я.

– Нет… больше нет. Не смогла… Пошла работать уборщицей, иногда было так трудно, что даже есть было нечего… но я все же закончила обучение на последних курсах у меня уже началась оплачиваемая стажировка. И с тех пор жизнь стала нормализоваться…

– Ты никогда не хотела увидеться со мной? – сужаю глаза.

– Хотела, Мэри, хотела… но это страх, который я не смогла побороть… Пока Эскобар вновь не появился в моей жизни… Когда узнала, что он нашел тебя… когда осознала, что судьба все равно свела вас, я больше не смогла оставаться в стороне… Я… – она снова пытается коснуться меня, но я отсовываюсь. – … волнуюсь за тебя, Мэри. Я хотела простого спокойной жизни для тебя.

Я встаю, чтобы немного пройтись гостиной. Понятно, что она была напуганной девушкой… понятно, что всю жизнь жила в страхе… в конце концов, это у меня от нее… я тоже шесть лет прожила со страхом, так и не осмелившись сказать Марку правду… Поэтому, наверное, несложно понять эту женщину… но детские обиды, пожалуй, самые сильные. Они диктуют то, какими взрослыми мы станем… И, возможно, как взрослый человек я могу понять Викторию, но тот ребенок (я) не сможет никогда этого понять…

– Мне жаль, что так получилось, – искренне говорю я.

Виктория кажется мне приятной, несмотря на свой неприятный поступок. И в каком-то параллельном мире у нас могла бы быть одна счастливая жизнь на двоих…

– Не представляешь как жаль мне… – она тоже поднимается. – Всю жизнь я стараюсь искупить этот грех…

– Удается? – грустно улыбаюсь я.

Женщина молчит, но в ее глазах все ответы. Я тоже молчу, а потом решаю немного изменить тему:

– Значит, ты врач?

– Акушер-гинеколог, – кивает Виктория.

Так вот что она имела в виду об искуплении грехов. Помогает женщинам рожать. И судя по ее виду, успешно. Несмотря на волнение, Виктория выглядит как уверенная женщина. Думаю, в карьерном плане она получила все, что хотела. Такое впечатление складывается.

Мне вдруг стало интересно, была ли она замужем, имеет ли детей… других. Любопытство неожиданно вспыхнуло, но стены давили на меня. Хочется оставить этот неприятный разговор здесь, и поговорить снаружи о чем-то более приятном.

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – предлагаю я.

– Очень хочу, – улыбается Виктория. – Но твой отец не позволяет мне выходить. Это не очень безопасно… так он сказал.

О Боже мой.

– Ты не выходила на улицу уже больше месяца?? – ошеломленно переспрашиваю я.

– Да…

– Боже, за кого папа принимает Марка?! – я качаю головой. Словно Марк убьет мою маму как только увидит. Конечно же, нет. Максимум похитит и будет шантажировать нас.

– Кто такой Марк? – заинтересованно спрашивает она.

– Расскажу на улице, собирайся, – я подмигиваю. – И не волнуйся, считай с папой я договорилась, – добавляю, когда вижу ее неуверенность.

– Спасибо! – женщина радуется. – Тогда я готова… – разводит руками.

– Отлично, – улыбаюсь.

Мы берем свои сумочки и выходим из номера.

– Все в порядке, мы прогуляемся, – говорю охране. Конечно, они сообщат об этом Эскобару. Пусть, не может же папа держать ее здесь вечно. Это издевательство.

Заходим с Викторией в лифт. Она немного выше меня, но тоже на каблуках.

– У тебя уже, наверное, кислородное голодание началось, – взволнованно констатирую я.

– Не волнуйся, в номере целых три балкона, – успокаивающе ответила она.

И все равно это издевательство!

– Можем перекусить в ресторане. Это недалеко, – объясняю я. – Познакомишься с Дорианом, если не против…

Вряд ли мистер Хоггарт отпустит нас вдвоем.

– Не против… это твой муж или парень? – интересуется с энтузиазмом она.

– Нет-нет, – я быстро качаю головой.

– А Марк? – поднимает брови женщина. Точно уже запуталась.

– Ну… уже нет, – морщусь я, потому что этого не объяснить в двух словах.

– Интересно… – не скрывает Виктория. – Возможно когда-нибудь ты поделишься подробностями.

Я киваю и мягко улыбаюсь ей. Мы выходим из лифта и идем холлом. Ищу взглядом Дориана, но не вижу. Видимо, ему надоело пить кофе и он вышел на улицу. Тогда сразу идем к машине…

Марк

Хоггарт остается стоять на улице. Ждет. Чертова сладкая парочка. А они стоят друг друга… предавать у них получается лучше всего. Говорю это себе мысленно, но все равно бешусь, что он рядом с ней… Блять!

– Вставай! – подхожу к снайперу и приказываю ему.

Он удивляется, но встает. Я забираю у него снайперскую винтовку.

– Марк, ты что делаешь? – обращается ко мне Фрэнк.

Я занимаю позицию, раздраженный тем, что должен отчитываться. Надо новое правило вписать – капо ди капи не перед кем, сука, не отчитывается.

– Это моя мишень, – коротко отвечаю я.

– Марк, ты не профессионал, если промахнешься, вся операция…

– Заткнись, Фрэнк, – рычу я. – И отойди от меня.

Мужчина ругается тихо, но слушается меня. Навожу прицел на Дориана Хоггарта. Его я убью сам.

– Охрана, – отдаю четкий приказ первому снайперу.

Несколько секунд и трое охранников рядом с Хоггартом падают замертво. Он в панике оглядывается. У меня есть только миг… и я выпускаю пулю. Прощай, друг…

– Блять… – говорит Фрэнк, глядя в бинокль.

Я резко встаю и выдираю его у него. Всматриваюсь и… замираю. Я не мог промахнуться… не мог, но этот сукин сын изменил положение в последний момент… он сделал это, чтобы прикрыть Мэри… Как она успела так быстро появиться? Но я не смотрел, что происходило вокруг… Черт!

Я смотрю на последствия своего непрофессионализма, понимая, что натворил. Пуля попала в другого человека. Я убил маму Мэри…

– Проклятье!

Глава 6

Черный – цвет потери истинной любви. Цвет демонов. И тени ночи.

– Харкнесс Дебора

Мэри

Я не понимаю, что происходит, потому что мы выходим с мамой на улицу, и… Дориан буквально бросается на меня с криками: «Снайперы», человек укрывает меня собой… и несмотря на шок уже через мгновение я понимаю, что Виктория остается без защиты, потому что не вижу охранников…

Сердце панически сжимается, я буквально отталкиваю Хоггарта и делаю шаг к родной матери. Она медленно поворачивается ко мне… и я вскрикиваю. Боже, нет! На платье в области ее живота расползается огромное красное пятно… В нее попали! Попали в мою маму!

Глаза Виктории широко открыты, а губы пытаются схватить воздух…

– Мэри… – шепчет она, а в ее глазах такое отчаяние…

Умоляю, нет! Не может моя мама умереть! Не может! Мы же только познакомились!

Женщина падает в мои объятия, окровавливая моё белое платье. Я всхлипываю и бормочу, прижимая ее к себе:

– Все будет хорошо… Все будет хорошо…

Вокруг нас начинает собираться охрана отеля. Они прикрывают нас.

– Надо в больницу, Мэри! – говорит быстро Дориан и подхватывает мою маму на руки.

Он несет ее к машине. Я спешу, чтобы открыть дверь. Мужчина укладывает Викторию на заднее сиденье и подталкивает меня, чтобы я садилась с ней. Обегает машину и запрыгивает на сиденье водителя. Газует и поправляет зеркало заднего вида, чтобы видеть нас.

– Мэри, только не волнуйся, пожалуйста. Помни, что ты беременна, – очень собранно напоминает Дориан. – Вдыхай и выдыхай, хорошо?

– Дориан, прошу… поезжай быстрее, – игнорирую просьбу мужчины, потому что вижу, что глаза мамы слишком туманны. Вот-вот закроются… И что, если в последний раз??

– Мы спасем твою маму, обещаю, – уверенно говорит мужчина. – А теперь прижми ладонь к ее животу, чтобы немного остановить кровотечение, – я слушаюсь его. Слезы текут, когда я вкладываю ладонь в лужу крови. – Виктория, вы слышите нас? Не проваливайтесь в темноту, разговаривайте с нами.

– Слышу, Дориан… – вяло отвечает женщина. – Р-рада знакомству… – она даже пытается улыбнуться.

– Взаимно, Виктория, – коротко отвечает англичанин, сосредоточенный на дороге.

– Мама! – называю ее так раньше, чем понимаю это. Само вырывается. – Не трать силы! И не волнуйся, врачи помогут тебе.

Ее взгляд мягко скользит моим лицом, она кладет ладонь поверх моей, растягивая морщины в еще одной улыбке. Не слушается меня…

– Так приятно слышать это…

– Что слышать? – не сразу понимаю я.

– «Мама»… – оу… – Никто так меня никогда не называл…

Значит, у Виктории нет других детей. Как и у меня нет другой мамы… Черт, нет! Я не могу потерять ее!

– Обещай мне бороться, мама, обещай! – всхлипываю, прижимая ладонь к ране сильнее. – Один человек как-то сказала мне… – сама не понимаю почему повторяю слова Марка. – …что конец – это пуля в сердце, а со всем остальным можно бороться… Можно, мама, слышишь?!

Голос срывается на последних словах. Улавливаю взгляд Дориана в зеркале заднего вида. Он сужает глаза так, словно знает, кому принадлежат эти слова. Сжимает губы и молчит. Кажется, что он не только это знает…

– Ради тебя, я буду бороться, моя девочка… – отвечает Виктория, ее ресницы дрожат, а по щеке катится одинокая слеза.

– Тебе больно? Очень больно? – спрашиваю, чтобы она только разговаривала со мной.

– Терпимо, – она болезненно улыбается.

– Дориан, долго еще?? – нервно спрашиваю.

– Три минуты, – четко отвечает мужчина.

– Кто же это сделал… Кто? – качаю головой. – Зачем кому-то убивать ее?!

– Целились не в твою маму, – спокойно отвечает Хоггарт, потирая бороду.

– Тогда в кого??!

– Разберемся с этим позже, Мэри, – уходит от ответа мужчина. – Приехали.

Мы останавливаемся возле больницы. Я немного удивлена, что мы сюда приехали. Все же это огнестрельное ранение… Будут вопросы… Но я забываю, что у власти теперь Эскобар. Выходим из машины, Дориан поднимает маму на руки и несет в больницу, я всюду открываю им дверь. Когда нас видят на входе, то врачи и медсестры сразу начинают бежать на встречу.

– В нее стреляли, – говорит мужчина, когда женщину укладывают на больничную кушетку.

– Сколько времени прошло? – спрашивает кто-то из врачей.

– Пятнадцать минут, – отвечает Дориан.

На маму надевают кислородную маску и везут в реанимацию. Мы спешим за толпой медработников.

– Пожалуйста, помогите ей, умоляю! – обращаюсь к ним, размазывая тушь слезами.

Викторию завозят в реанимацию, а перед нашими носами закрывают двери. В реанимацию нас не пустят. Я начинаю рыдать, обессиленная от горя. В тумане этих событий, я оказываюсь в крепких объятиях Хоггарта. Он буквально накрывает меня, прижимая к своей груди. А мой нос только туда и достает. Я размазываю слезы и сопли по его черной рубашке, но ему плевать. Успокаивающе гладит мои волосы, пытаясь пробиться сквозь пелену моих страданий.

– Дориан, я только познакомилась с ней… Я… столько всего хотела спросить… Я… – впиваюсь пальцами в его рубашку на спине. – …это моя мама… моя… я всю жизнь мечтала, чтобы она была рядом… а теперь она…

Договорить я не смогла. Словно голос пропал, а сердце оборвалось.

– Мэри-Мэри! – он резко оторвал меня от груди и схватил за щеки. – Посмотри на меня, давай! – даже струхнул мягко. Я открываю широко заплаканные глаза. – Все будет хорошо, ты веришь мне? Это не смертельная рана. Времени прошло мало. Уверен, мы успели. Хорошо, слышишь меня?

Молчу. Ощущение, будто сердце перезаряжается.

– Верю… – шепчу безжизненным голосом.

– А теперь послушай меня внимательно, – он поглаживает мою щеку. – Ты маме уже ничем не поможешь. Сейчас ты должна помочь своему ребенку. Она все чувствует, да? Стресс влияет на него, ты знаешь это? – прижимается лбом ко мне. Слезы застывают на щеках. – Ты должна успокоиться… я знаю, что это трудно. Но не думай о маме. О ней думают врачи. Ты должна думать о ребенке. Сейчас, договорились? Больше не слезинки, пообещай.

Комок в горле появляется… Он прав, мне нельзя. Чувствую себя виноватой. Я забываю о ребенке… Но не только поэтому я чувствую вину…

– Дориан, это я виновата, что…

– Мэри, нет…

– Послушай, это я… потому что папа говорил, что на улице опасно. Он не отпускал маму, а я настояла на прогулке… – слезы все равно скапливаются, но я вытираю их раньше, чем они начинают катиться.

– Ты не знала, что так будет. Никто не знал, – уверяет мужчина, останавливая крепкими и теплыми ладонями дрожь моего тела. – Я… возможно, тоже виноват.

– Ты? – удивляюсь я.

– Прости, что среагировал так… что защитил только тебя, – осторожно говорит англичанин.

– Я не могу тебя в этом винить, – честно заявляю я. Он немного отодвигается, чтобы заглянуть в мои глаза. – Ведь у тебя нет причин спасать мою маму и…

– Нет, – Дориан перебивает меня. На лбу появляются взволнованные морщины. – Дело не в этом, Мэри Лен. Просто… у меня слишком много причин спасать тебя.

Мы смотрим друг на друга, оба загрязненные кровью. Адреналин все еще течет нашими венами, а сердца подозрительно неровно стучит… Какая-то кровавая искра проскакивает между нами, но… я гоню ее, потому что это глупости. У Дориана действительно есть причины спасать меня. Я – дочь Эскобара. Я в приоритете, конечно…

– Дориан, – касаюсь его щеки. – Уже второй день подряд спасаешь меня… спасибо, – серьезно говорю я. Мужчина стеснительно улыбается. – Но моё сердце не будет спокойным, пока я не узнаю… кто это сделал, – моё заявление Хоггарту точно не нравится. – Ты знаешь, кто это? – поднимаю брови.

В голубых глазах слишком легко прочитать правду. Он знает. Но словно боится мне сказать… Черт, почему? Я поворачиваю голову, чтобы собраться с мыслями и подобрать слова. Я имею право это знать. Кто бы это ни сделал…

Сначала мне кажется, что я начинаю терять сознание, но оказывается… эта темнота, с которой столкнулись мои глаза – это мой бывший. Он стоит посреди коридора с непроницаемым выражением лица и смотрит на нас. Его глаза буквально убивают Дориана взглядом, боже…

Мои уста начинают дрожать… Ведь он мог оказаться здесь только по одной причине… Он знает… Он знает, что натворил!

И какой-то обреченно шепот наполненный скорбью из глубин моего сердца отвечает на собственный вопрос:

– Марк Кано.

Мои вены начинают печь. Кажется, так выглядит ненависть. За что? За что он это сделал? За что кровь моей матери сейчас на моих руках??! ЗА ЧТО БЛЯТЬ?!

Не замечаю, как отпускаю Дориана и начинаю идти к этому проклятому убийце. Под его взглядом как под прицелом… И, возможно, только сейчас я осознала, что всегда под ним была. Этот человек, словно хочет лишить меня всех, кто мне дорог… Да? Этого он хочет??!! Я права??!

– Мэри, не стоит… – Дориан останавливает меня, сплетая наши пальцы. Марк замечает это, бросая молнию глазами, и идет к нам сам. – Давай я с ним поговорю.

– Он почти убил мою маму, – рычу Хоггарту. Тот опускает взгляд, словно ему стыдно за то, что не рассказал сам. – Я сама с ним разберусь, – добавляю уже мягче.

Отпускаю руку мужчины и иду к бывшему. Мы идем друг к другу. Слишком одержимо. Слишком много ненависти мы порождаем друг между другом…

Ненависти так много, что проложить путь назад уже почти невозможно…

У меня перед глазами вспыхивают воспоминания последнего часа, когда мужчина появляется в сантиметре передо мной. Нависает угрожающе, но… знает, что совершил… знает, что сделал непростительное.

– Убийца, – шиплю ему в лицо, а потом… плюю.

Это то, чего он заслуживает. И если бы я могла растоптать его достоинство сильнее, я бы сделала это. Потому что Марк Кано – изверг, и хуже всего, то, что этот изверг – любовь всей моей жизни. Что со мной не так??

На лице капо ди капи появляется звериный оскал. Он вытирает последствия моей ненависти рукой и сосредотачивается на моих красных от слез глазах.

– Это случайность, – сухо заявляет Кано.

Его тон такой, что невозможно понять на хрена он сюда пришел. Извиниться? Не похоже. Но все же ищет какого-то оправдания…

– Значит, ты целился в другого человека, да? – поднимаю брови. – В меня?

Я специально делаю это, беру его «на слабо». Я понимаю, что он целился в Дориана, но я хочу, чтобы он сказал сам. Я хочу услышать его признание. Услышать то, что он планировал убить человека! Что любовь всей моей жизни – чертов убийца!

И я не знаю после которого убийства я смогу привыкнуть к этому. Десятого? Двадцатого?? Сотого??? После которого??! Я не могу… не могу больше любить такого, как он! Кто вообще в здравом уме таких любит…

– Действительно так думаешь, малышка? – морщится бывший. – Я целился в кретина, которому ты, блять, позволяешь себя обнимать!

Он рычит на последних словах. Срывается. Хоггарт его раздражает. И он хотел его убить. Из-за проклятой ревности он готов убить человека!

– Поверь, я позволю ему делать все, что захотим мы вдвоем, понял?! – фыркаю зло я. – А ты… Кано, забудь о моем существовании! Такого как ты я никогда не подпущу к своему ребенку! – свожу брови. – Единственное, что я тебе обещаю… как ты там говорил… – мы буквально сталкиваемся губами. – …vendetta.

Я резко разворачиваюсь и бью его волосами по лицу. Сдерживаюсь из последних сил, а вот он не может… хватает меня за руку и притягивает к себе:

– Что ты, блять, заявила только что, perra?

Замечаю, что Дориану уже не хватает терпения и он делает шаги к нам. Сказала же, что сама! И я бью Кано по яйцам со всей силы. Мужчина сгибается и я успеваю раздраженно прошептать ему:

– Я сказала, чтобы ты шел на хуй, Кано.

Капо ди капи резко выравнивается и хватает меня больно за плечи. Зверя накрыла пелена безумия. Он начинает трясти меня, а я бью его изо всех сил руками, куда только могу попасть… ногти несколько раз проходятся его лицом. Марк ругается на всю больницу, что совсем недопустимо. И Дориану приходится вмешаться… даже не знаю кого он спасает в этот момент, потому что разъединять пришлось нас двоих.

– Хоггарт, блять, убирайся! Иначе в следующий раз я не промахнусь! – рычит Марк, потому что Дориан решает держать его.

Я в двух шагах от них, зачесываю волосы назад, пытаясь взять себя в руки, но ничего не получается…

– ТЫ ВЫСТРЕЛИЛ В МОЮ МАМУ! ОНА МОЖЕТ НЕ ВЫЖИТЬ! ТЫ ПОНИМАЕШЬ ЭТО??!!! ПОНИМАЕШЬ, МЕРЗАВЕЦ??!!! Я ТЕБЕ НИКОГДА НЕ ПРОЩУ!!!

На нас ошарашенно смотрит вся больница. Этого не станут терпеть, нас просто выгонят. Нельзя, надо узнать как себя чувствует Виктория. Поэтому я умолкаю и выдыхаю.

Капо ди капи сжимает обреченно губы и говорит что-то вроде «Проклятие». Наши чувства – вот, что настоящее проклятие.

– Кано, я тебя спокойно прошу покинуть эту больницу, – говорит сухо Дориан. – Ты считаешь, что недостаточно натворил?

Марк одержимо смотрит на меня. Чего он хочет? Чтобы я позволила ему остаться? После всего??!!

– Я не понимаю, Мэри, – немного остыв признается бывший. – Почему ты выбираешь людей, которые сделали тебе больно… людей, которые оставили тебя… людей, которых ты совсем не знаешь… – я отвожу взгляд. Понимаю, что он говорит о моем отце, матери и Дориане. – …выбираешь всех, кроме отца своего ребенка.

Я молчу, впиваясь ногтями в свои локти. И если еще утром я бы не смогла сказать этих слов, то сейчас могу:

– Потому что, то, что ты стал отцом моего ребенка – случайность. Вот где настоящая случайность, Кано.

Я поднимаю на него взгляд и вижу в черном колодце страхов всех демонов. Они душат Марка, делают ему больно… его демоны – это мои слова. Но он сам сделал все, чтобы услышать их…

Мужчина вырывается из захвата Дориана. Делает шаг ко мне. Мой защитник появляется между нами. Хоггарт… Я мягко отодвигаю его.

– Пусть скажет, что хочет. Прощальное слово, – заявляю я.

Дориан напряжений. Не хочет, но немного отходит. Кано взглядом крутит его на мясорубке, но все же отрывается, чтобы сделать еще шаг ко мне. Смотрит сверху и начинает ухмыляться. Ненавижу…

Наклоняется к самому уху. Так близко, что может услышать моё дрожание.

– Тогда надеюсь, что ты любишь кошмары, Мэри. Я обещаю стать твоим ночным кошмаром, маленькая сучка. И когда ты будешь стонать подо мной… попробуй сказать мне еще раз… что это было случайностью.

Я вся дрожу. Мурашки покрывают кожу. Щеки розовеют.

Дориан психует и заряжает Марку с кулака. Капо ди капи блокирует его и собирается ударить в ответ. Но охрана больницы разнимает их. Бывшего выводят на улицу, но он все равно подмигивает и рычит напоследок:

– До встречи в твоих кошмарах… любимая.

Глава 7

Похоть порождает желание обладать, а желание обладать порождает желание убивать.

– из сериала «Весна, лето, осень, зима… и снова весна»

Мэри

Обнимаю себя за плечи, сидя на пассажирском сиденье у Дориана. Он замечает это и спрашивает:

– Замерзла? Хочешь заедем горячего чая купим?

– Нет, спасибо. Хочу просто домой, – объясняю я.

Мы пробыли в больнице до самого вечера. К Виктории нас так и не пустили, но угроза ее жизни миновала. Сказать, что я выдохнула, это ничего не сказать. Я не могла ее потерять. Не знаю, как можно так волноваться за человека, которого еще вчера не было в моей жизни, но… можно.

Родителей не выбирают. И сколько бы ни говорили, что лучше никаких, чем плохих… Эти люди не знают о чем говорят. Без родителей ты всю жизнь чувствуешь себя одиноким. Брошенным. Без прошлого… Это важнее, чем кажется. И мне понадобилась вся моя жизнь, чтобы осознать это. Я не могла ее потерять.

– Хорошо, – отвечает Дориан. – Уже скоро приедем.

– Спасибо, что не сообщил Эскобару… не хотела, чтобы он поднял шум, понимаешь? – хрипло говорю я.

Мой голос сел, голова болит, перед глазами туман. Не знаю как я пережила сегодняшний день. Как мой ребенок его пережил. Но теперь последствия стресса я чувствую… Как будто душа в астрал собственных кошмаров вышла.

– Понимаю, Мэри, не надо объяснять. Но рассказать о том, что случилось, придется, – констатирует факт Хоггарт. – Тебе необязательно это делать. Я могу сам рассказать.

Вкладываю свою руку на руку англичанина и поворачиваюсь к нему:

– Я тебе так благодарна, Дориан. За этот день и вообще…

– Всегда к вашим услугам, Мэри Лен, – немного шутит мужчина и я слабо улыбаюсь.

Мы приезжаем в наш дом. Я сразу иду в спальню, решая, что сил на разговор с отцом сейчас нет. Утром поговорим, а сейчас его подручный сам ему все доложит.

Захожу в комнату и первым делом иду в ванную, чтобы избавиться от окровавленного платья. Становлюсь под горячий душ, смывая сегодняшний день со своего тела. Тру мочалкой кожу так, словно это может изменить поступок Марка… Боже, он сделал это. Случайность или нет… но когда наступит Судный день – это не будет играть никакой роли. И если честно, я уже на такой грани…

…что готова собственноручно устроить ему Судный день.

Кожа раскраснелась. Немного перестаралась. Пошла сразу в постель. Накрыла обнаженное тело одеялом и положила руки на живот. Надо бы поесть, но ничего не хочется. Голова болит, но таблетку пить не буду… я беременна, мне не стоит. Тем более еще не придумали такой таблетки, которая лечит боль вызванную Марком Кано. Прикрываю глаза, поглаживая свой живот:

– Прости, маленький…

Я извиняюсь и за себя и за отца. К сожалению, родителей действительно не выбирают…

Марк

Черт, почему все двери такие скрипучие? Эскобар, блять, не знает, что такое ремонт? Старый идиот! Семь потов сошло, пока крался к ее спальне. Не то чтобы я чего-то боюсь, но давайте будем откровенными… я один в доме заклятого врага. Браво, Кано, вошел в клетку тигра… ради нее. Ты, может, еще не старый, но тоже идиот. Мда…

Прикрываю осторожно дверь спальни Мэри, когда оказываюсь внутри. Если меня здесь увидят, то мафия Эскобара тут же расстреляет. И даже его дочь не сможет меня защитить. Это чужая территория и по договоренности общего кодекса – на территорию врага мафии не суются. Поэтому, маленькая сучка, моя жизнь в твоих руках… У тебя все шансы предать меня в третий раз!

Девушка уже спит, эротично обхватив ножками одеяло. Ох, perra… У кровати горит тусклый ночник, и я могу рассматривать ее. Зависаю над кроватью, стремясь напомнить, что пришел сюда, чтобы воплотить ее ночной кошмар… И в нем она обязательно заберет свои слова обратно.

Давайте будем откровенными. Я понимаю, что натворил дерьма, но и одновременно я не понимаю, как какая-то женщина, бросившая ее, может быть важнее «нас». Знаю, это эгоистично. Я не готов жертвовать ни одним членом своей мафии ради «нас», но, получается, заставляю жертвовать ее…

Но правда в том, что это было «до». Это было до того, как она вновь появилась в моей жизни, а потом исчезла. Тридцать одного дня достаточно для того, чтобы расставить приоритеты. И сколько бы ненависти не было между нами… глубоко внутри я знаю, что если бы сейчас можно было потерять… убить, блять, кого угодно, лишь бы вернуть «нас»… я бы сделал это. Я бы потерял что угодно ради нас.

Но ей это больше не нужно. Ты опоздал, Кано. Говорят ты где-то ошибся, идиот, еще в самом начале. И все, что я могу получить сейчас – это vendetta. И я ее получу. На своих условиях…

Снимаю свою одежду и лезу к ней в постель. И пусть это территория врага, в постели с ней – это только моя территория. Волосы рассыпались подушкой, она тихо дышит и немного морщится. Касаюсь нежной щеки большим пальцем и вдыхаю аромат корицы. Слишком хорошо… как для мести. Она не просыпается.

Я опираюсь локтем на кровать и наклоняюсь к ее плечу. Целую, чувствуя, что мурашки не такие сони, как их владелица. И хотя бы они рады меня видеть. Наглею, потому что за этим же я и пришел. Ползу пальцами под одеяло… Она раздета. Блять. Значит, ждала меня, Мэри? Я бы хотел такое услышать… Хотел бы, блять…

Вкладываю руку на ее живот и мягко поглаживаю. Там мой ребенок. Черт побери, м-о-й р-е-б-е-н-о-к. Я не планировал такого. Не хотел, не лгал… потому что в мафии не заводят детей. По крайней мере люди в здравом уме. Адриано и Ребекка за пятнадцать лет брака так и не осмелились на это. А мы с Мэри… сделали это. И это, сука, не случайность. Может, физическая, но… для сердца – это не случайность. И ей придется это признать. Заберешь свои слова назад, сексуальная путана…

За своими мыслями я не заметил, что она уже открыла глаза. Не знаю как давно. Десять секунд назад, три или одну… но до сих пор не закричала. Ловлю темно-зеленые блики в глазах, она наслаждалась моими прикосновениями…

Блять, как же я скучал…

Невозможно отрицать это. И она тоже не сможет, но точно попробует… Ее губы приоткрываются, сейчас закричит… опережаю маленькую предательницу и накрываю ее губы. Она выдыхает корицу мне в рот и упирается ладонями в грудь. Сладкое сопротивление для моего капо ди капского сердца. Захватнически засасываю ее язык, не давая сказать ни слова. Притягиваю за талию к себе и тихо рычу. Невозможно сжечь на костре ведьму, когда это Мэри Лен. Кому я вру, я задыхаюсь без нее… Мои демоны раздирают себя без ее присутствия… Проклятие, Кано, ты влип по самые яйца…

Блять, хочу быть в ней по самые яйца!

– Ка-анооо! – рычит, но не слишком громко, когда я отпускаю ее пухлые губы.

– Зови меня просто «Кошмар», – лукаво улыбаюсь я.

– Если ты сейчас же не выйдешь отсюда, я…

– Что ты? – поднимаю брови. – Разбудишь отца, чтобы он пристрелил меня? – хмыкаю. – Ты и сама можешь.

– Кано… – она морщит лоб и отодвигается.

– Я же говорил, что приду ночью, – подмигиваю.

– Ты не имеешь права здесь быть. Ты… Боже… – она закутывается в одеяло, оставляя меня голым. Таращится на мой член. Краснеет, конечно. – Ты как здесь оказался вообще?!

Все же с трудом отрывает взгляд от члена и бросает молнию мне в глаза. Столько усилий… Ох, Мэри.

– Как всегда, Эскобар не умеет беречь своих людей. Его недовольные – мои агенты, – подмигиваю. – Немного помогли мне. Ты не рада?

Девушка фыркает. Хочет раздражать меня? Ну-ну.

– Если ты причинишь мне…

– Я не за этим пришел, – перебиваю ее.

– Тогда зачем пришел??! – она слишком громко психует.

Я резко нависаю над ней и свожу угрожающе брови. Так нравится как беззащитно она сжимается подо мной.

– Говорят, будущим мамам нужны положительные эмоции, – хитро улыбаюсь, прижимаясь членом к ее киске. Чертово одеяло мешает, но это все равно невероятно возбуждает…

– С ума сошел, негодяй?! – рычит. – Ты стрелял в мою маму!

– Тише, малышка, – прижимаю палец к ее губам. И от неожиданности она замирает. – Иначе меня убьют и мы не получим того, что желаем…

Кусает меня за палец и я морщусь. И все же роль стервы ей не подходит.

– Я сама готова убить тебя за то, что ты натворил… – шипит. – Если ты еще хоть раз попробуешь причинить боль дорогим для меня людям, я…

– Дорогим, говоришь… – хмурюсь. – А я уже не вхожу в этот список?

– Ты входишь в список врагов! – шипит как котенок.

– Это взаимно, canela, – ухмыляюсь. – Но даже у врагов есть желания…

– Последнее предупреждение! Уходи! У меня нет никаких же-е…

Мои губы касаются ее шеи, и она затихает. Глотает свою ложь, принимая влажные поцелуи. Сладкая, нежная, чувственная. Измена, оказывается, соблазнительная. Даже если предали тебя. Стягиваю ее одеяло и облизываю набухшие соски. Блять… ее тело меняется, это уже чувствуется. Тихо рычу, сплетая наши пальцы на подушках. Соски Мэри начинают торчать и на выдохе она не сдерживает стон.

– Ка-ано… умоляю.

– …не волнуйся, я не остановлюсь, – ухмыляюсь.

– Нет… – скользит подо мной. – …оставь меня. Ты – убийца, ты…

– Мэри, – резко заглядываю ей в глаза. – Мне не жаль, что я хотел убить Хоггарта. И, честно говоря, мне плевать, что ты думаешь по этому поводу. Это наши с ним дела. Но… – хмурюсь. – …я не хотел попасть в твою мать. Поняла? Не хотел. Не планировал. И хотя мне не жаль женщину, которая бросила тебя… мне жаль, что я сделал тебе больно. Тебе и нашему ребенку.

В ее глазах ураган и она пытается сдержать его разрушительную силу прикрытыми веками.

– Этого достаточно? – раздраженно спрашиваю.

– Достаточно для чего? – удивляется девушка.

– Чтобы ты забрала свои слова обратно, – поднимаю брови.

Мэри резко распахивает свои рассерженные глаза.

– Это все только ради этого??! Не дождешься, Кано… Если бы у меня был выбор, я бы никогда не забеременела от убийцы!

Блять, она еще долго планирует повторять это слово? Как будто у убийц нет положительных качеств, хм!

– Я скорее поверю в то, что ты специально забеременела от меня, чем в то, что ты этого никогда не хотела, – смеюсь с ее лжи.

Ауч. Пощечина приземляется на мою щеку. Ударила. Ну, стерва же…

– Это получилось случайно, я сказала! Когда ты кончил в меня впервые я еще не принимала противозачаточных, понятно тебе??! – бесится подо мной путана. – Это ты должен был спросить принимаю я уже их или нет! А потом совать свой член…

– К счастью, – сжимаю ее щеки. Как бы не пытался контролировать свою злость рядом с ней, получается плохо. – Больше можно не спрашивать, потому что ты уже носишь моего ребенка.

– Отпусти, больной! Ты обещал, что не за этим пришел… – паникует Мэри.

– Значит уже хочешь перейти к делу, – красноречиво радуюсь и накрываю ее губы своими.

Отвечает. Чертова девка отвечает. Целует жадно вопреки всему, что сказала мне.

– А говорила, что не хочешь… – смеюсь, играя пальцами с ее грудью.

– Иди, просто иди… Это все…

– Что?

– Горечь… проклятая твоя ядовитая горечь… я мазохистка… – бормочет туманными глазами.

– Горький, как черный шоколад, да? – делаю комплимент себе. Жесть, рядом с Мэри всегда хочется превратиться в того идиота шестилетней давности. Глупого, но искреннего.

– Скорее как плесень… – фыркает она. – Не знаю как ее вывести…

– Уже поздно, Мэри, – серьезно заявляю я. – Такие шрамы, как у нас, уже не вывести из сердца. Мы себя друг в друге отпечатали.

И сладкая путана срывается. Целует мою грудь. Вылизывает мою горькую кожу горячим языком. Стон вырывается из меня, потому что это… блаженство. Сука, ее покорный язык полон наших желаний – это срыв башки.

– И чтобы ты знал, я этого не хочу, – проходит зубками по моим натянутым мышцам. Внутри все приятно покалывает. Бля. – Я сопротивляюсь, как могу…

Даже жалко ее. Столько раз проиграть за одну ночь. Но придется… я хочу, чтобы она забрала свои слова обратно.

– Знаешь, за этот поступок меня убьют и свои, и чужие… – признаюсь я. – Хотя бы ты не убивай меня…

Наши взгляды сталкиваются. Это взгляды людей, готовых совершить ошибку. Но она молчит, сжимая мои плечи… а когда ее губы, наконец, приоткрываются… раздается стук в дверь. Черт, блять.

– Мэри? Ты не спишь? У тебя там все хорошо? – проклятый Хоггарт тут как тут. Какого черта он по ночам к ней приходит??!

Я рычу и Мэри прикрывает мне рот ладонью. Блять, я в шаге от смерти. Хотя без боя, конечно, не сдамся.

– Сделай вид, что спишь, – шепчу угрожающе, снимая ее руку.

– Нет, он слышал шум, – она отталкивает меня. Я поддаюсь, потому что не мне сейчас писать судьбу своих последующих минут.

Мэри быстро встает и натягивает халат. Наши взгляды безмолвно встречаются. В ее глазах сомнения. Размером с ненависть. Но в глубине искорки желания, которые она точно почувствовала. Подмигиваю красавице и прячусь под кровать. Моя любимая предательница идет открывать дверь. Я скрещиваю руки на груди и жду приговора.

– Доброй ночи, Дориан.

– Доброй, Мэри. Я услышал странный шум, когда шел по коридору. У тебя здесь все в порядке? – столько заботы в голосе этого хрена, что мне хочется рассекретить себя самостоятельно, чтобы надрать ему задницу…

Но я решаю не делать глупостей. Вот только не знаю, готова ли Мэри не делать глупостей? Или, наоборот, сделать их… много-много раз. Обещаю…

В ушах пульсирует, потому что молчание предательской корицы затягивается. Ну, давай же Мэри, решай. Какой будет сегодняшняя ночь?

Глава 8

Нельзя давать Дьяволу то, что он хочет, если не знаешь зачем он этого хочет.

– из сериала «Дневники вампира»

Мэри

– Я просто… читала, Дориан.

– Читала? – поднимает удивленно брови мужчина.

– Да, иногда… когда не могу уснуть, то читаю вслух, – объясняю спокойно. В голубых глазах отражается моя ложь. Мужчина сужает их, но верит мне.

– Оу, понял… Может, составить тебе компанию? – предлагает милый англичанин.

Черт, лучше тебе сейчас не сказать лишнего.

– Прости, хочу побыть наедине, – ну, почти…

– Понял, – кивает. – Только не накручивай себя, хорошо? Завтра утром можем вместе поехать к твоей маме, – предлагает он.

– Конечно, – тоже киваю в ответ. – Спокойной ночи.

Я поспешно закрываю дверь перед его носом и прокручиваю замок.

Да, я сошла с ума. Должна была сдать проклятого Кано, но не сдала. Не знаю, может, этот день и так слишком тяжелый… или я просто не могу убить отца своего ребенка. Ну, а скорее всего, я все же сумасшедшая. А еще слабачка. И…

Мускулистое тело Кано прижимается позади. Его руки ползут моей талией и сжимают ее. Он своими руками может окутать меня дважды… В спальне темнота, он выключил ночник. Я не вижу его, но чувствую… Мы в любимом месте Дьявола – во Тьме.

Такой горячий, что моя кожа начинает искриться, когда касается его. Ведет носом по моей коже и вдыхает мой запах. Заставляет мурашек на теле дрожать. Сминает халат на моем животе, нагло погружает руку под него, сжимает мягко грудь…

– Ты выстрелил в мою маму… – тихо напоминаю сама себе.

– Но ты все равно хочешь меня… – лукаво и победно сообщает капо ди капи.

– Это точно кошмар… – сдаюсь.

– Я же говорил, – кусает за ушко. – А теперь скажи мне, пожалуйста, всегда ли этот кретин такой назойливый?

Рычит. Опять ревнует.

– Не называй его так, – хмурюсь, чувствуя как мужчина стягивает халат с моего плеча.

– Не нервируй меня, perra…

– А то что? – фыркаю.

Меня резко разворачивают и сажают на бедра. Прижимают спиной к стене. Халат расползается, и я остаюсь совсем беззащитной. Марк упирается кулаками в стену.

– Ты можешь убежать от меня, Мэри, но я не позволю быть тебе с другим. Слышишь? Никогда. Тем более с Хоггартом, – угрожает капо ди капи. Я уже начинаю жалеть о своем решении…

– Зато ты можешь трахать других сколько угодно, да? – рассерженно шиплю. Ищу в темноте его глаза и… нахожу. Они как магниты.

Я испорченная бабочка. Лечу не на свет, а в темноту.

– Я отвечу тебе один раз. Только потому, что не хочу, чтобы мой ребенок считал меня предателем, – рычит тихо Марк.

– Что ты этим хочешь сказать? – не понимаю.

– Я бы не трахал других, когда ты беременна моим ребенком. Скажем так, я не трахаюсь ни с кем, когда у меня планы на другую женщину, – отрезает мужчина.

Серьезно? Значит, он создал эту иллюзию для меня? Сволочь…

– И что же это за планы такие, капо ди капи? Довести меня до нервного срыва, чтобы я потеряла нашего ребенка?! – огрызаюсь я.

– Я эти фото не только тебе скидывал, верно? Их видели все… поэтому подумай хорошенько, Мэри, – спокойно отвечает Марк, поглаживая мою щеку.

Так, значит…

– Это шоу для Эскобара? – боже, так вот оно что… – Опять отвлекаешь его внимание?! Опять играешь…

– Сердишься? – шепчет возле уха.

Конечно, и особенно на себя, потому что в мыслях крутится кое-что одержимо-идиотское. Настолько, что я озвучиваю это:

– Да, потому что твоя путана – я. И только со мной ты должен отвлекать…

Безумие.

– Моя… – срывается и клеймит мои уста.

Жадность поглощает нас двоих. Понемногу Дьявол подсаживает меня на все смертные грехи… Заставляет желать эти проклятые кошмары, проходить круг за кругом, влюбляться в темноту и… все ее последствия.

– Так какие у тебя планы на меня, Кано? – задыхаюсь, цепляясь за его плечи.

Он вылизывает мою грудь, вызывая тихий стон из меня.

– …vendetta.

Это слово уже становится порочнее всех интимностей. Кажется, что мы начинаем забывать, какой смысл за ним скрывается…

– Так сделай… это, – провожу языком по вене на его шее. – Только тебе придется сделать так, чтобы я вела себя тихо…

– Есть одна идейка, – хмыкает капо ди капи и отпускает меня.

Ведет к постели. Целует коротко, но нагло. А потом поднимает свой ремень.

– Придется прикрыть твой ротик, маленькая, – проводит пальцем по нижней губе.

Я немного с опаской смотрю на ремень. Довольно жестоко…

– Я буду нежным, обещаю… – наклоняется ко мне.

Я прикрываю глаза, делая очередную глупость… соглашаюсь. Доверяю ему. Киваю и чувствую, что он вкладывает ремень на мои уста, затягивает его на затылке… Ах, фиксирует.

Я открываю глаза, рассматривая похоть в его глазах. Теперь хорошо ее вижу, когда зрение привыкло к темноте. И не только зрение… я вся привыкла к ней. Более того, частица нее растет внутри меня…

– Тебе идет, маленькая путана, но… – он срывает халат с меня. – Я буду скучать по твоим сладким стонам…

Кажется, что разговаривать капо ди капи надоедает, тем более, что ответить я уже не в состоянии. И он подхватывает меня, чтобы положить на постель. Нависает сверху и начинает дразнить мою влажную киску. Хотя бы раз, предательница, смолчала…

Мои глаза закатываются впервые за долгое время от наслаждения… Не знаю как шесть лет без секса прожила, потому что… этот месяц был невыносимым. Клитор набухает, стоит только почувствовать прикосновение горячего паха… Марк раскрывает мои лепестки, разводит мои ножки… и продолжает дразнить. Скользит членом между лепестками, сводя меня с ума. Пальцы хватаются за постель, так хочется выть… и умолять его.

Мужчина наклоняется ко мне и мягко сжимает мои щеки. Одержимо заглядывает в глаза и тихо рычит:

– Между нами могут быть километры и годы ненависти, Мэри… но я всегда буду делать это с тобой, – хмурится. – И ты всегда мне будешь позволять.

Капо ди капи говорит это и входит в меня. Резко. Грубо. И, сука, так желанно. Проклятый-проклятый Кано… Конечно, раздражает, что я сделала именно так, как он и хотел. Но поздно… внизу живота уже закручивается лабиринт из ощущений. И я в нем путаюсь… Нет выхода… Нет…

Толчки такие влажные, что оспорить его слова трудно. Марк прижимается ко мне лбом и тяжело дышит. Член танцует среди сотни вибраций. Еще никогда трах не был таким хорошим, я серьезно.

– И это никогда, блять… никогда не было случайностью, – рычит он.

Ох, Марк…

Наши взгляды сталкиваются. Мужчина ищет ответ, что спасет его сердце. Ответ, который возьмет под контроль его демонов. Но все гораздо сложнее, чем Кано может себе представить…

Я мягко отталкиваю его и встаю на колени, поворачиваясь ягодицами к нему. Упираюсь ладонями в кровать, предлагая ему взять под контроль меня. Это то, на что он может рассчитывать ночью… Но мы никогда не возьмем под контроль правду…

– Это не случайность, – снова рычит и тянет за ремень.

Моя голова натягивается одновременно с тем, как Марк входит в меня. Он двигается быстро, но с ремнем ведет себя мягко, как и обещал. Прижимает ладонь к моему горлу, и ускоряет движения.

– Подумай хорошо, малышка. Не огорчай капо ди капи, – рычит мне на ухо.

В лабиринте чувств становится тесно. Его член наливается кровью, а мои стеночки сжимаются вокруг него. Я рычу сквозь сжатые под ремнем зубы. Двигаюсь ему навстречу. Делаю это агрессивнее, чем прежде… Потому что между нами теперь не только любовь… Я теперь Марка не только люблю, я его теперь еще и ненавижу.

– Скажи, что хотела ребенка от меня, – приказывает он, кончая в меня. Расстегивает ремень на моем затылке и делает контрольные толчки, что разрывают лабиринт как мираж. – Скажи!

Мне хочется вскрикнуть от оргазма, поэтому приходится укусить себя за руку. Чертов Кано сошел с ума. За собственные иллюзии готов умереть… Я тяжело дышу, возвращая ладонь на кровать. Мужчина прижимает к себе и буквально умоляет:

– Скажи…

Молчу, прислушиваясь к нашим потным телам. Голова идет кругом, а приятные ощущения до сих пор расползаются внутри… Но это не меняет правды:

– Я никогда не хотела ребенка от убийцы, прости.

Говорю это обреченно, потому что знаю, что мои слова сделают больно Марку. И несмотря на то, кем он есть… я знаю, что Дьяволу тоже бывает больно.

– Жаль, Мэри, – вздыхает он. А потом что-то острое впивается мне в шею. Так резко, что я не успеваю издать ни звука. – Придется все же похитить тебя…

Секундный шок пролетает мозгами, потому что в следующее мгновение перед глазами начинает темнеть. Чернее черного… оказывается, бывает.

Глава 9

Притворяйся, пока это не станет правдой.

– из фильма «Стертая личность»

Марк

Да, знаю. Вы так громко вопите, что с ума сойти можно… Знаю, что сошел с ума. Знаю, что так не делается. Знаю, что она проснется и устроит нам двоим Ад. Интересно, сразу меня нахуй отправит или сначала вновь попытается разодрать моё лицо. Хмыкаю. И знаю, что это не смешно…

Но и никто не давал мне инструкцию, в которой написано, что делать, когда ты капо ди капи и сколько бы ни боролся с врагами снаружи, знаешь, что самый большой враг находится внутри тебя самого. Бросаю на спящую красавицу взгляд, а потом перевожу его на часы… и на раз, два, три…

Мєри резко открывает глаза и подскакивает на постели. Оглядывается вокруг, пока я делаю вид полного умиротворения, лежа на спине и сложив руки на груди. Она видит меня, а я вижу, что ее голова кружится. Но несмотря на свое состояние, она все равно вскрикивает:

– Кано, блять! Где я??!

Такая испуганная. И обнаженная… зависаю на ее сосках, что торчат. Кажется, даже они возмущены на меня. Только в отличие от своей хозяйки, хотят совсем другого. Их точно не волнует где они, только с кем они.

Девушка замечает, что занят я не тем и бросается на меня. Да, все же сначала решила расцарапать моё лицо. Она сжимает меня коленями и замахивается. Это интересно. Но я не хочу, чтобы она напрягалась в игре, в которой не сможет выиграть. Поэтому я прижимаю ее за спину к себе. Ее грудь касается моей. Бля… жаль, что она в трусиках, а я в домашних штанах… готов взять ее без объяснений… но… я забываюсь, что Мэри беременна. И я, черт бы меня побрал, не знаю как надо обращаться с беременными… но точно не так, как это я делал раньше.

– Тише, – запускаю пальцы в ее волосы. Мєри кричит что-то бессвязное, потому что ее губы прижаты к моей шее. – Мы немного за пределами Тринидада. В доме. Кроме нас здесь никого. Только мы.

Она все еще карабкается.

– Что ты сделал со мной?! Кано, ты совсем больной?! Я беременна!!! Что ты мне вколол??! – вскрикивает она, от волнения даже ее лицо покраснело. Черт.

– Мэри, – сжимаю ладонями ее лицо. – Я тебя очень прошу успокоиться. Это просто снотворное. Действенное и безопасное для беременных. Я консультировался с врачом, не волнуйся.

– Серьезно??! – фыркает она. – Какая забота!!! – хмурит брови. – Что ты от меня хочешь?? Зачем похитил меня??!

Мы смотрим друг на друга как два сумасшедших идиота. Она точно сожалеет о том, что вчера не сдала меня. А я жалею, что довел нас до той точки, когда, чтобы провести время вместе, мне приходится ее похищать.

– Все просто, малышка, – спокойно отвечаю я, поглаживая ее щеку. – Ты здесь для того, чтобы забрать свои слова обратно. И у тебя двенадцать часов, чтобы сделать это.

Мэри

Таращусь на этого больного капо ди капи и не верю, что он это серьезно. Похитил, потому что ему не понравилась правда, какая она есть?!

– Значит, будешь давить на меня, чтобы я соврала? – рычу, запуская ногти ему в грудь. Но ему похоже все равно.

– Ты знаешь, когда солгала на самом деле, – он задумчиво накручивает мои волосы на палец. – Тебе просто надо вспомнить…

Боже, до чертиков красивый Кано передо мной. Идеальной длины борода, лукавый взгляд, хриплый шепот с его уст… Мне рядом с ним быть нельзя, потому что этот мужчина всегда получает свое. Ему плевать на методы и последствия…

– Марк, отпусти меня, – с мольбой прошу. – Моя мама в больнице и я должна узнать…

– Состояние твоей мамы стабильное, я узнал, – перебивает меня мужчина. Это немного успокаивает, но мне все равно надо к ней. – И тебя никто не держит в заложниках. Просто… – он прикрывает глаза. – …позволь нам побыть вместе. Только один день… – он открывает глаза, в которых впервые за долгое время искрится тепло. – Это не так много, согласна?

– Марк… – шепчу обреченно. – Ты ненавидишь меня… хочешь мести… зачем это все…

Нет, я конечно, не дура. Понимаю, что с Кано у нас сильное физическое влечение. Знаю, что мы любим друг друга как одержимые. Это очень болезненная и странная любовь. Но я ушла от него, а он наделал кучу дерьма после этого… о каком одном дне мы говорим вообще?! Белый флаг посреди разгара войны?

– Я ненавижу тебя, Мэри, потому что ты не даешь мне себя любить… – хмурится капо ди капи.

От такого заявления в миг потеряла дар речи…

– Значит это я во всем виновата? – закатываю глаза и снова начинаю вырываться. Только показалось, что он что-то понял и… ни хрена он не понял. – Отпусти! – рычу.

Отпускает. Ура, блин! Я спрыгиваю с него и натягиваю первое, что вижу – это его футболка черного цвета. Иду к огромному панорамному окну, из которого открывается вид на пляж. Кажется, это отдельный пляж для этого домика. Красиво…

– Я не говорю, что ты виновата в том, что совершил я. Только в том, что совершила ты, – чувствую его позади. Темная энергетика словно замыкает круг вокруг меня. – Ты ушла от меня, Мэри… Я могу понять, почему выстрелила. Я с катушек слетел после того, что случилось в казино… это было слишком и я не знал, что ты беременна… а ты знала. Поэтому я все понимаю. Но почему убежала… оставила меня… не могу понять. Даже шанса не дала?

Я обнимаю себя за локти. Дрожу и тяжело вздыхаю. Я не могу ему ответить. Я бы хотела, но я не могу. И я говорю то, что сказать проще…

– Ты запутался, Кано. Сначала не мог поделить с Эскобаром деньги и территории, потом меня, а теперь моего ребенка… ты просто хочешь победить, любыми методами. Хочешь наследника… и не отдашь его врагу, вот и все…

Капо ди капи резко поворачивает меня к себе. В глазах ярость, но он сдерживает себя.

– Мне не нравятся твои заявления, малышка. И запутался не я, а ты.

Он таким взглядом на меня смотрит, что душа начинает тонуть в его черном озере. Делаю глупость и бегу от него. Сначала вылетаю из комнаты, пробегаю небольшую кухню и вижу входную дверь. Хватаюсь за ручку и начинаю дергать ее, но она не поддается. Блин!

Марк подхватывает меня на руки и заносит на кухню.

– Ты говорил, что я не в заложниках, выпусти меня тогда! Зачем закрыл дверь?! – паникую.

Мужчина сажает меня на столешницу и нависает надо мной.

– Хватит бегать, Мэри, – тычет пальцем мне перед носом. – Я тоже не железный! Не играй с моими нервами! Может тебе не нравятся мои методы, но какие есть… и я всего лишь хочу объяснений. Хочу понять, что происходит! И если я такой монстр… если причина только в этом… скажи это мне сейчас. И я отпущу тебя…

В глазах Марка град и он барабанит по моему сердцу. Пытается достучаться, пробиться… сквозь пелену моей собственной игры. Я тянусь к любимому мужчине и тихо шепчу:

– Ты убийца… – трусь носиком об его щеку и чувствую как напрягается его тело. Он прикрывает веки, чтобы скрыть то, что ему неприятно это слышать… – Животное… Порой просто монстр… – продолжаю я. – И все из-за своей ненависти… долга… мафии… У тебя уже есть семья…

Капо ди капи не сдерживается и рычит. Касаюсь его губ мягко, чтобы успокоить демонов в его голове. Облизываю взволнованные уста, погружаю пальцы в густые волосы. Целую самого любимого мужчину во Вселенной. И это больно, потому что мы не можем быть вместе. С Марка вырывается тихий стон и он углубляет поцелуй, язык погружается внутрь и забирает меня. Планирует забрать все сомнения, обиды, ненависть… Неужели ему это удастся?

– Я хотел, чтобы ты стала частью моей семьи… – прижимается лбом ко мне.

Я, конечно, могла бы сейчас заявить язвительно, что он дал мне роль путаны в первую очередь… но это мы уже прошли. Поэтому…

– Я была не против ею быть… но теперь я не одна, теперь нас двое.

– Объясни мне, Мэри, я не понимаю… – морщится мужчина, но нежно поглаживает мою спину под футболкой. – Чем мафия Эскобара лучше моей? Почему ты выбрала ее, а не меня?

Он действительно не понимает.

– Марк, – заставляю его посмотреть мне в глаза. – Я не выбирала его мафию, и даже отца своего я не выбирала… я выбрала своего ребенка, понимаешь? И так получилось, что Эскобар позволил это мне, а не ты, – вздыхаю. – Я не часть его мафии. Ничьей мафии. И мой ребенок тоже. Скажи, возможно бы это было, если бы мы остались в твоих стенах?

Я поднимаю брови, хочу услышать честный ответ. Ему не удастся солгать, я знаю как бы он поступил. Так же, как со мной. Заставил бы бороться нашего ребенка, как заставлял меня. Играть, убивать… быть частью мафии. И может для него это нормально, но когда я думаю о маленьком комочке в животе… мне совсем не кажется это нормальным.

– Блять… – выдыхает капо ди капи.

– Но я понимаю, – сжимаю его щеки. – Понимаю тебя, – это правда. Возможно не понимаю его как будущая мать, но посмотрев его глазами… могу понять. – Я не имею права заставлять тебя отказываться от своей семьи. Ты – нужен им, а они – тебе. Это твоя жизнь…

– Мэри, – он прижимает палец к моим губам. – …черт, знала бы ты как все изменилось, – Марк отходит на шаг и потирает лицо. – Мои приоритеты давно изменились, малышка…

– Что ты этим хочешь сказать? – тихо спрашиваю я.

– Я не лгал, когда сказал, что за этот поступок меня убьют и свои, и чужие… за весь этот поступок, – он многозначительно поднимает брови. – И за проникновение, и за похищение… и за мои чувства.

В горле пересыхает.

– Мэри, я лгал своей мафии целый месяц. Отвлекал внимание не только Эскобара, но и собственной семьи, – глаза Дьявола мягко сужаются, а губы начинают дрожать.

Снимки… любовницы…

– Ты… – в это трудно поверить, но именно это он и говорит… – …делал вид, что тебе наплевать?

– Нет, Мэри, – его плечи обессилено опускаются. – Я делал вид, что готов убить тебя собственными руками, но позволяю жить только ради наследника.

Наступает молчание. Я ошарашена. Столько вопросов…

– После твоего поступка, мафия больше никогда не примет тебя обратно… не подобрать таких слов и приказов таких не существует, которые заставят их принять тебя обратно, – разочарованно сообщает мужчина. Я опускаю глаза от печали. Это немного странно, но мне стыдно… я никогда не хотела предавать их всех… такое количество людей, боже. – Но к наследникам в мафии совсем другое отношение…

Это понятно. А вот насчет его чувств…

– Марк, но как я могу тебе верить? – поднимаю на него взгляд. – Может это очередная игра, может… это вот такая месть, а? – кручу головой. – Ты обещал мне… vendetta…

– Просто напомню тебе, – мужчина снова нависает надо мной, упираясь кулаками в столешницу. – Что ты ушла от меня, ты заставила чувствовать меня проклятым… и я повторюсь, что если в мафии узнают о том, что случилось между нами за последние сутки, то vendetta уже будет ждать меня…

Боже…

У меня голова кругом идет. Хочется верить ему, но что эта вера для нас означает… мне непонятно. И самое главное, если это все правда… то как мне тогда продолжать свою игру?

– Малышка, я тебя…

Нет! Сжимаю резко его шею, что ставит мужчину в ступор, и рычу:

– Чертов капо ди капи, неужели так сложно было продолжать меня ненавидеть?!

Растерянность появляется на его лице, но ему хватает нескольких секунд, чтобы прийти в себя. Мужчина мягко, но с нажимом убирает руку со своей шеи. Наклоняется к моим губам, обжигая своим горячим дыханием, а потом заинтересованно и угрожающе шипит:

– Если я отвлекал внимание своей семьи, то у меня вопрос, Мэри, к тебе… чьё внимания все это время отвлекала ты?

Проклятие.

Глава 10

Смесь истинного и ложного дает ложь. Ложь, будучи однородной, может дать правду.

– Брессон

Мэри

– О чем ты? – удивленно хлопаю глазами.

– Поздно, Мэри, поздно… – оскаливается капо ди капи. Прижимает меня за затылок и тихо рычит: – Ты сказала, что я должен тебя ненавидеть. Зачем? В чем заключается план?

Ох… впиваюсь ногтями в столешницу… Ну, Кано, ну зачем…

– Нет никакого плана, – кручу медленно головой и неотрывно смотрю на него.

Улавливаю его разочарование.

– Тогда зачем мне тебя ненавидеть? – с трудом успокаивается мужчина. Надо же было не сдержаться… черт!

Говорю же, нельзя быть рядом с ним… Еще рано, слишком рано…

– Потому что я… не могу быть твоей слабостью, Марк… – выкручиваюсь как могу. – Я… уже слабость Эскобара, – и это правда. – Ты либо используешь это, либо… зацикливание на этом закопает тебя заживо.

Капо ди капи хмурится и обдумывает мои слова.

– Все. Я хочу знать все, – цедит сквозь зубы он. – Как так случилось, что отец и дочь, которые хотели убить друг друга, воссоединились?

«Все» – это много, Дьявол. Но кое-что твоя путана тебе объяснит…

Месяцем ранее

Я захожу в гостиную, где сегодня Эскобар решил организовать ужин. Он выглядит спокойным, в немного расстегнутой черной рубашке. Мужчина ставит потертую пластинку в проигрыватель и старыми стенами разлетается спокойная мелодия. Проигрыватель тоже старенький, видимо, какой-то коллекционный и бесконечно дорогой, как и все в этом доме. Не знаю, подчеркивает отец этим свой статус, или ему действительно нравится…

Он поворачивается ко мне и рассматривает свою дочь. Закрытое темно-синее платье ниже колена украшает моё тело. Этому интерьеру хочется соответствовать – такое ощущение. Я дарю Эскобару смущенную улыбку. Перевожу взгляд на ужин, потому что… находиться наедине с отцом все еще слишком странно. Нельзя же в один момент забыть, что это за человек…

– Темно-синий… – задумчиво начинает разговор Эскобар. – …любимый цвет твоей мамы.

У меня дыхание перехватывает. Правда? Я не знала… То есть я ничего о ней не знаю, но… услышать какой-то факт о ней… это как спуститься американскими горками. Адреналиново… но и удивительно. А еще удивительно то, что Эскобар знает об этом и… помнит.

– Мне тоже нравится… – тихо отвечаю я.

– Тебе очень идет, Мэри, как и твоей маме, – улыбается мужчина, растягивая морщины.

Я снова смущаюсь. Между нами метров десять, потому что гостиная огромная. И, кажется, что каждый сантиметр этого расстояния под напряжением…

– Мистер Хоггарт еще не вернулся? – меняю тему я.

– Дориан уже дома, но думаю он поймет моё желание – провести немного времени с дочерью, – поднимает брови Эскобар…

Оу…

– Мэри, – отец замечает, что я не знаю куда деть взгляд. – Не волнуйся так, хорошо? Мы совсем не знаем друг друга, или же… – откашливается главарь мафии. – …знаем то, что лучше бы не знали, да?

О да… Поэтому я киваю.

– Но я хочу, чтобы мы поняли друг друга…

Мне трудно дышать, я обнимаю себя за локти.

– Не получится, я не смогу забыть то, что ты сделал… отец, – качаю головой. – И дело не только во мне или Марке, но и в моих друзьях… – я не смотрю на него специально, рассеянно рассматриваю картину его умершего отца на стене. – …нам просто лучше вообще не говорить об этом и…

– Так не получится, Мэри, – огорченно сообщает Эскобар. – Чтобы нам стало легче… мы должны понять и принять друг друга.

Принять? Я все же возвращаю мужчине немного шокированный взгляд. Как такое принять?

– Ты уже сделала первый шаг, доверившись мне, – напоминает отец. – Теперь моя очередь… оправдать твоё доверие, да?

– Да, отец, – соглашаюсь я.

– Подойди ко мне ближе, дочка, – мягко улыбается мужчина.

Я сжимаю губы, которые от нервов даже под помадой пересохли. Но иду…

– Позволишь потанцевать с тобой? – осторожно спрашивает он. Его глаза сужаются, и сквозь темноту начинают пробиваться теплые блики.

– Ладно… – выдыхаю я, не представляя, как это вообще танцевать с отцом…

Эскобар осторожно обнимает меня за талию, а я кладу руки ему на плечи. Сильный аромат табака, дополненный чистым бензином, бьет в нос. Он не очень приятный, но так пахнет жизнь главаря мафии…

Мы не прижимаемся друг к другу, сохраняем дистанцию, но уменьшаем напряжение… Стараемся…

– Я расскажу тебе историю нашего с Марком прошлого, которая тебя волнует… – предлагает отец. – Когда я познакомился с ним – это был парень на пути к зависимости. Он был моим клиентом, который задолжал. Обычно с должниками разбираются мои люди определенными методами… – я зажмуриваюсь. – Но я получил информацию, что Марк совладелец крупного бизнеса, и как общепринято в нашем кругу… я, конечно, проанализировал, что это можно использовать. Поэтому я лично встретился с ним…

– Значит, ты хотел обокрасть его? – хмурюсь я.

– Ну, я бы не назвал это так, если человек сам приносит тебе деньги, – улыбается Эскобар. Ну, конечно… – Тем более, что я предложил ему работу.

– Почему ты это сделал? – я знаю об этом, но не знаю, почему Эскобар принял такое решение.

– Ну, во-первых, это было выгодно мне. Марк крутился в музыкальном бизнесе. Вечеринки, клубы… лучшее место сбыта наркотиков. Мы могли вдвоем заработать. А, во-вторых… – повисло недолгое задумчивое молчание. – Возможно, я увидел в нем молодого себя…

– Молодого себя? – мои уста округляются.

– Да, – кивает Эскобар. – Потерянного молодого себя… и, конечно же, из-за любви, – горько улыбается отец. Он же не о моей маме говорит? – Мафия вылечила меня в определенном смысле. Я знал, что это поможет и этому парню…

– Это очень сомнительная помощь… – честно признаюсь я.

– Понимаю твоё отношение к этому, – отвечает мужчина. – В любом случае я так поступил. Сделал его дилером и знал, что если он хорошо себя проявит, я заберу его в мафию…

– Понятно, – набираю воздуха в легкие побольше. – А в какой момент ты решил, что можешь похитить мою подругу и издеваться над ней? Требовать деньги у его друзей?

Я хмурюсь, чувствуя отвращение. Эскобару нет оправдания…

– Во-первых, Мэри, его друзья сами полезли… скажем так, спасать его, – объясняет отец. Это был их выбор. Поверь, Марк снова задолжал мне. И на этот раз очень много… Так дела не делаются. И… мне как бизнесмену было все равно кто деньги будет возвращать. Он или его друзья.

Я сжимаю зло плечи отца.

– Тогда вопрос следующий… – я смело смотрю ему в глаза. – Как «кто» ты угрожал Ханне? Как «кто» ты отдавал приказ «стрелять»?