Читать онлайн Мой Охотник бесплатно

Мой Охотник

Глава 1

Чемальский район Республики Алтай

Наши дни

Сергей

Проснулся мгновенно, как только услышал трель стационарного телефона. Поднялся и, схватив трубку, произнес сонным голосом:

– Слушаю.

– Серый, ты что, еще спишь? – весело проговорил вечно довольный Тарасов, наслаждаясь своим идиотским вопросом.

Посмотрел на тумбочку, где стояли электронные часы, показывая пять утра, и недовольно осведомился:

– Леха, ты в курсе, который час?

– Конечно. Я уже в четыре вынужден был взбодриться и рвануть через окно, как горный козел, прыгая по балконам, потому что появился муж. Почти как в анекдоте, к Антонине явился ее старикан из командировки.

Усмехнулся, поражаясь Тарасову, вечному донжуану, любителю прекрасного пола, особенно замужних дам, и проговорил:

– Пора свою найти, и спрыгивать с балкона не придется.

– Так уже есть печальный опыт, только вот она сама спрыгнула, убежав в далекие края, чтобы не видеть мою морду, – усмехнулся он безразличным тоном, хотя я знал, что ему пять лет назад было совсем не до веселья. Да и сейчас… Может, поэтому избегает серьезных отношений, заранее предполагая, что история повторится, либо он до сих пор любит свою девочку, но та ушла, а он слишком гордый.

– Уверен, что она жалеет.

– Навряд ли. В любом случае это уже неважно. Сейчас разговор о тебе. У нас тут высокооплачиваемая заявка на охрану одного мажора. Пробил его по базе: молодой, а гнида, весь в отца. В общем, папашка натворил делов, и теперь нанимает лучших, чтобы защитить свою задницу и прыщавую попу сынка. Не хотел браться, но, когда узнал все о пацане, согласился. Пусть будет исключением, – грубо выдал он, а потом раздраженно добавил: – Ты же знаешь, как я не люблю заслонять своей спиной мразей, да и мужиков подставлять из-за всякого говна. Но придется охранять…

– Так что именно откапал? И, если уверен, что нужно, отправляй Малого, пусть он сопли подтирает этому мажору, – предложил, рассматривая спальню, где давно хотел сделать ремонт, но все никак. Последние четыре года мне было не до этого. Как сумасшедший ударился в работу, полностью отключаясь от нормальной жизни.

– Нее, я решил, что тебя нужно отправить в Москву. Как раз прогуляешься по городу…

– Я не охраняю, только веду дела и работаю с…

– Уверен, ты передумаешь, и уже через несколько часов будешь гнать в сторону аэропорта, чтобы полететь в столицу.

– Я смотрю, ты с балкона-то хорошо шарахнулся. Подозреваю, что головой стукнулся, раз такие глупые предположения возникли, – пробубнил, вставая с постели, прямым ходом направляясь на балкон, любуясь красивым видом на огромную гору с соснами. Пять лет назад купил участок в этой местности и отстроил громадный дом, наняв бригаду рабочих. Большой двухэтажный коттедж близ гор. Мне нравится.

– Да нет, я вроде как поддерживаю себя в физической форме, так что даже не замарался, не то что ударился, – просветил меня Тарасов, больше известный как Взрыватель.

Перевел взгляд на свой двор и увидел, как Ольга Петровна моет пол в каменной беседке с деревянными перегородками. Женщину из ближайшей деревни привозил муж. Она занималась готовкой и уборкой в доме, а также на огороженной благоустроенной территории, прилегающей к коттеджу, а муж занимался садом, фонтаном и закрытым бассейном. После пяти Капустины возвращались к себе, хотя в последнее время еще раньше, так как приезжали засветло.

Вспомнив цель звонка друга и по совместительству компаньона нашей охранной фирмы, выдал:

– Молодец. Так почему ты все-таки решил, что поеду я?

– Потому что охранять нужно Котлова Ивана Николаевича, – сказал он таким тоном, будто я обязан знать фамилию этого пацана.

– Мне эта фамилия ничего не говорит, – проговорил, решив отправиться на пробежку, но, как только сделал шаг к балконной двери, ведущей в спальню, услышал:

– Самого заказчика – нет, а вот с его невестой ты знаком.

Понимая, что Тарасов просто так трепаться не будет, и информация действительно важна, недовольно заметил:

– Лех, выкладывай уже все. Раздражает, когда ты тянешь резину.

– У этого мажора невеста – невероятная красавица. Соркина Маргарита Антоновна, сестра Грызлова Андрея. Шторма, если вдруг ты забыл.

Через секунду я уже сжимал эту чертову трубку с бешеной яростью, мечтая запустить в стену, но, справившись с гневом, уточнил:

– Невестой?

– Ага, – весело ответил Тарасов, не скрывая своего отличного настроения, которое невероятно раздражало меня.

– Досье на семейку Котлова собрал? – спросил быстрее, чем подумал.

– Да. Когда выезжаешь? – нагло поинтересовался он, не скрывая своего триумфа в правильных выводах.

– Через два часа, – буркнул, решив, что все же побегать мне нужно, чтобы успокоиться.

– Вот и отлично! Я даже позавтракать успею.

– Все. В офисе увидимся.

– Ага, – протянул он и замолчал, а потом добавил: – Охотник, ты только там не веди себя как ревнивый Отелло. Твоя маленькая девочка выросла.

– Я уже врубился, раз замуж собралась, – процедил ему, подходя к шкафу, чтобы взять шорты для бега, и пусть с утра еще холодно, но мне нормально.

– Вот и я о том. Теперь-то идиотских добрых побуждений не будет?

– Их и не было, – грубо ответил ему, не желая разглагольствовать на эту тему, как вдруг услышал:

– Тогда я ни черта не понимаю. Зачем ты ее отпустил?

«Я ее не отпускал! Она сама, после того как я ее обидел…» – с яростью подумал, вспоминая нашу последнюю встречу, и ответил:

– Лех, давай не будем об этом? Я в столицу поеду, чтобы защитить ее. Не хочу, чтобы она стала разменной монетой в грязной игре.

– Конечно, я так и понял, – подколол он, непонятно чему радуясь.

– Это не моя головоломка, если у тебя проблемы с пониманием.

– Ладно, не бесись. Давай дуй сюда, и тут мы с тобой все обсудим. Если честно, уже жалею, что позвонил тебе.

– Поздно.

– Может, все же Малого отправить? – все никак не успокаивался он.

– Леха, заткнись, – грубо выдал, обдумывая дальнейшие действия.

– Ладно. Давай… бегай, прими ледяной душ и в офис. Надеюсь, что ко мне уже в обычном настроении явишься.

– Добро, – проговорил и, не дожидаясь ответа, вырубил связь, откидывая трубку на кровать.

Весь путь пробежки пытался сконцентрироваться на чем угодно, только не на Маргарите. Старался не думать, чтобы хоть как-то успокоиться, но все сжималось во мне тугой пружиной, стоило только вспомнить о ней.

Ну что же… красавица подросла, и теперь пришло время нам поговорить. Хотя захочет ли она разговаривать после нашей последней встречи, это вопрос. Но, как бы там ни было, кроме меня ее никто не сможет защитить.

***

Москва

Маргарита

Мы вышли из маршрутного такси, и Алина завистливо выдохнула:

– Повезло же тебе! – она на секунду замерла и снова вздохнула: – Сам Котлов в ухажерах! Он же… – помялась и, закатив глаза, томно простонала: – Такой красивый и… богатый!

Замолчав, она помрачнела, и мы молча двинулись в направлении дома. Осторожно покосилась на однокурсницу, худенькую девушку, с которой училась на очном факультете дошкольной педагогики и психологии в МПГУ (Московский педагогический университет), и задумалась. Каждый раз одно и то же. Радовало, что скоро наше общение перестанет быть столь частым. Через две недели я буду дипломированным специалистом. Экзамены сдала на «отлично». Осталось совсем немного – защитить дипломную работу, которую уже написала.

С Зайкиной Алиной мы знакомы четыре года. Общаемся по необходимости. Мы слишком разные! Не могу ее понять. Да и не хочу. Предпочитаю отгораживаться вежливой улыбкой и парой дежурных фраз. От таких, как она, я постоянно жду удара в спину. Но отделаться от девушки не удавалось. Тем более, как выяснилось, она живет этажом ниже.

Стараюсь всегда держаться приветливо со всеми, считая, что просто я такой человек, опасающийся и остерегающийся предательства и обмана. На что есть свои причины, но сейчас не о них.

Посмотрела в сторону детской площадки, где играло трое малышей примерно одного возраста, а их мамы разговаривали, периодически посматривая на детей, покрикивая, когда кто-то из шалунов обсыпал других песком и, улыбнувшись, произнесла:

– Для меня это не имеет значения.

Высокая, длинноногая девушка с короткими, мелированными волосами двух цветов: бледно-розовый и бежевый, скривилась от моих слов и, поправив короткую черную юбку в складочку и облегающую блузку, заносчиво протянула:

– Я тоже небедная! У меня родители хорошо зарабатывают. Квартиру мне вот купили, оплачивают туристические путевки, считая, что по-другому богатого мужика не найду, ну и, соответственно, трендовую одежду… Все, короче, что мне требуется. Они меня любят, поэтому вкалывают, а я так не хочу. Я привыкла к хорошей жизни и совсем не готова горбатиться сутками, на что-то собирая. Это несправедливо! Я достойна только лучшего.

Нахмурилась, удивляясь, почему мы еще общаемся, и промолчала, не желая с ней спорить. Это бесполезно. Посмотрела на руку, где красовались золотые часики, подаренные братом и его женой на мое восемнадцатилетие, и проговорила:

– Нужно поторапливаться. Собираюсь заскочить к детишкам…

Не успела закончить предложение, как Зайкина часто задышала и возмущенно воскликнула:

– Ой, дура! Ты, конечно, меня извини, но я не могу удержаться и не сказать тебе правду. Совсем не понимаю тебя. Ты ведь с баблом! Родаки твои к тебе не приезжают, только ты к ним, даже не знаю, куда. Живешь в своей двухкомнатной квартире, все есть. Зачем ты ходишь в детский дом и нянчишься с детьми, от которых родные родители отказались? Да они там все будущие наркоманы и шалавы, либо больные. От нормальных не отказываются. А ты туда уже два года бегаешь, тащишь чего-то, и тебе за это не платят. Совсем, что ли?

Резко остановилась, мгновенно реагируя на ее слова, и повернувшись к ней, четко выдала:

– Мне совершенно все равно, что ты не понимаешь, и, тем более, нет дела до твоих эгоистичных представлений. Если я туда хожу, значит, так хочу и желаю! И что бы ты там не думала, и не говорила обо мне, это никак не повлияет на мои поступки. Будь добрее и корректней, тогда люди потянутся.

Алина прищурила карие глаза, желая ответить, но потом взяла себя в руки и с улыбкой проговорила:

– Ритуль, прости. Я виновата. Действительно, ты права. Просто понимаешь, мне так одиноко…

Пошла дальше, уговаривая себя не злиться. Совсем немного, и я буду дома. Только сделала несколько шагов, как услышала:

– Рит, а в чем ты послезавтра пойдешь на день рождения Ивана?

Прикусила губу, понимая, что вновь забыла об этом, и ответила:

– Ммм… завтра обязательно куплю.

Зайкина поравнялась со мной и весело заметила:

– Ты уже вторую неделю так говоришь. Ты же должна быть самой шикарной, ведь ты невеста!

– Я лишь… подруга, – ответила, не желая обманывать ее и всех. Мы с Ваней пока только узнаем друг друга. Но все, кроме него, на меня давят, что очень угнетает.

– А я слышала, что он уже о свадьбе говорил друзьям в клубе. К тому же в том году вы ездили знакомиться на день влюбленных к твоим родственникам, что говорит о серьезности ваших отношений.

– Я просто познакомила брата со своим парнем, – нехотя ответила, надеясь, что расспросы закончатся.

– Представляю, как счастлив твой брат! Да тут и понятно, такой суперский мужчина всем понравится. Красавчик, умный и с богатым папочкой. Уверена, родственники в восторге.

Нахмурилась, вспоминая слова Андрея, и вот восторга я точно не увидела в них, даже намека на симпатию, если быть честной. Услышала что-то вроде этого: «Зачем тебе этот хитрый лис?», «Что этому пацану нужно от тебя?», ну и самое популярное: «Тебе решать, но знай, что он мне не нравится. И, вообще, передай этому мажору, что я ему руки и ноги сломаю, если он…». Это малая часть того, что он мне сказал, стоило Валерии, его замечательной жене, которую я очень люблю, уехать по делам.

С Котловым Шторм тоже переговорил… Иван мне ничего не рассказал. Он вышел из кабинета весь красный и, посмотрев на меня, произнес: «Все равно будешь моей…». Больше мы на эту тему не разговаривали, как, впрочем, и не ездили вместе к ним. Брат же на мои расспросы только усмехнулся и заявил, чтобы я не беспокоилась, что все хорошо.

Мои мысли прервал вопрос Алины:

– А что отец сказал?

Старалась идти дальше, прибавляя шаг. Никому не говорила о своей семье. Это личное. Мое. И не нужно на эту тему вести разговоров. Только Иван знает. Два года парень не давал прохода, удивляя своей заботой, добротой и желанием познакомиться с родными, чтобы успокоить их тем, с кем я общаюсь. Вынуждена была поделиться тем, что мои родители и маленькая сестренка погибли, не уточняя ничего, и познакомила со сводным братом и его семьей.

– Эхх… Ладно, раз ты не спрашиваешь, то расскажу сама. Я надену бордовое платье с прозрачными вставками…

Оказавшись на пятом этаже, я была в курсе всех подробностей наряда девушки, который она наденет на вечеринку. Да, Алина тоже приглашена на именины Ивана, потому что напросилась. Нагло, так навязчиво, что не хотелось вспоминать этот отвратительный момент. Не понимала ее рвения, и не хотела с Зайкиной там видеться. Я, вообще, не люблю светские мероприятия, но деваться некуда.

Попрощавшись с Алиной, пошла к себе. Открыв дверь, устало прислонилась к ней, накатила слабость. Внутри все сжалось, как от неприятного предчувствия. Странно… Надеюсь, все будет хорошо.

«Но платье все же нужно купить…»

Через время заварила себе крепкий чай и пошла на балкон, усевшись в плетеное кресло, поставив кружку чая на маленький столик. Время еще есть, поэтому можно подумать… вспомнить…

Слова Алины напомнили о наболевшем… о родителях. Никогда их не забывала. Со мной долгое время работали психологи, чтобы я пришла в норму, переборола в себе страх и депрессию. Благодаря своему брату я здесь… живу. И не только ему. Было бы все плачевно, если бы в моей жизни не появился ОН. Охотник.

Слова застряли в горле. Нет, так нельзя. Не нужно. Он только телохранитель. Никто. Теперь.

Закрыла глаза на секунду, перебарывая в себе разочарование и боль, схватив тонкими руками кружку с чаем, стала пить, уговаривая себя, что… все хорошо. Мой ад прошел, и я свободна от всего. Могу жить, как хочу, и быть… счастлива. Да, именно так.

Закусила губу и рефлекторно потянула руку к шее, трогая золотую нежную цепочку с подвеской. Не хотела себя сейчас понимать. Совсем ничего. Только смотрела в окно и просто сидела, стараясь отрешиться от всего.

Через десять минут я натянула джинсы, водолазку и, схватив тонкую бежевую ветровку с сумкой, побежала на выход, не желая опаздывать. С улыбкой заглянула в пакет, в котором лежала толстая книга сказок, уже предвкушая, как буду читать ее детям. Нужно поторапливаться.

«Малыши меня ждут… Я им нужна».

Через час я с наслаждением читала замечательные истории, по окончании останавливаясь, и перед тем как начать следующую, задавала вопросы, чтобы понять, кто меня внимательно слушал. Дети выкрикивали ответы, довольно хлопая в ладоши.

За два года, что я хожу в приют к детишкам от трех до пяти лет, у меня появилась маленькая любимица. Не могу относиться к ней так же, как и к другим. Кучерявая, светлая малышка с огромными голубыми глазами. Когда смотрю в них, вижу чистое спокойное море, завораживающее и волнующее, наслаждаясь невероятным ощущением счастья, греясь в лучах ее нежности и доброты. Чудесная невероятная малышка, которой через два месяца исполнится пять лет.

От Насти мать отказались в роддоме, как мне сказала воспитатель, Симошина Галина Петровна. Чуткая, отзывчивая женщина, знающая все о каждом ребенке. Насколько она помнила, восемнадцатилетняя мама оформила отказ от ребенка, заявив главному врачу, что у нее нет мужа, но есть еще один ребенок, которого она не в стоянии обеспечивать. Девушка «взвалила» свои и малыша нужды на шею больной матери, подрабатывающей на двух работах техничкой, им и так не хватает на жизнь, не то что кормить еще один рот.

А таких детей от нерадивых матерей здесь очень много…

С огромной радостью глядела, как дети листают книгу, рассматривая картинки с животными. Задумалась на секунду, пока не почувствовала, что за локоть меня трогает маленькая ладошка. Повернулась и увидела Настю, с грустью взирающую на меня. Улыбнулась и, протянув руки, к которым она потянулась, приподняла и усадила к себе на колени, ласково обнимая за худенький животик.

– Ты… уйдешь? – спросила она, и у меня сжалось сердце от печали в ее словах. Ласково поцеловала в волосы и прошептала:

– Я завтра прибегу пораньше. Обещаю.

Она прижалась к моей руке своей маленькой гладкой щечкой, а потом произнесла:

– Я буду сильно скучать.

Уткнулась лицом в ее затылок, и честно проговорила:

– Я тоже. Очень.

Настя развернулась и обняла меня за шею, обхватывая тонкими ручками. Потом отстранилась и с улыбкой спросила:

– А почему ты никогда не распускаешь свои волосы?

Усмехнулась, порой удивляясь ее вопросам, и ответила:

– Потому что вы сразу начнете плести косички.

Настенька закусила губу и, подумав, кивнула, с серьезным видом сказав:

– Тогда не надо распускать. Но когда я подрасту, заплету тебе самую красивую косичку на свете!

Вновь обняла ее и прошептала в волосы:

– Обязательно. А пока заказывай, что принести в следующий раз.

Девочка задумалась, дергая пальчиками себя за щечку, а потом категорично воскликнула:

– Ничего!

– Почему? – непонимающе спросила, чувствуя, как девочка замерла.

– Я хочу, чтобы ты обязательно пришла ко мне. А если много просить, то ты не захочешь приходить к жадной попрошайке. Вот. Так Вера Петровна сказала, – еле слышно поделилась она, посматривая по сторонам.

Погладила ее по голове и прошептала:

– Я приду. Обязательно. И… не повторяй плохих слов. Ладно? Ты же у меня хорошая девочка.

Она улыбнулась и кивнула, и тут мы услышали:

– Дети, ужинать.

– Давай беги. Завтра я приду, – сказала и только успела ее поцеловать, как услышала: «А меня?!», и все детишки начали подбегать, обнимая меня и убегая к двери, где стояла недовольная женщина. Конечно же, это не кто иной, как Лимикова Вера Петровна – воспитатель детского дома.

Когда все дети вышли под присмотром другого воспитателя, она глянула в мою сторону и процедила:

– Мне кажется, вам не стоит сюда приходить.

Медленно поднялась и пошла к ней. Приблизившись к худой, высокой женщине, которую за два года не видела улыбающейся, отчеканила:

– Это ваше личное мнение, которое вы можете оставить при себе.

– Я переговорю с Андреевой Ольгой Михайловной… – начала она, но я перебила:

– Вы каждые полгода переговариваете, и результата нет. Директор, как и заместитель директора, считают, что я благоприятно влияю на детей, занимаясь и играя с ними.

Темно-серые глаза вспыхнули ненавистью. Женщина скривилась, не желая слушать меня, что всегда с презрением показывала. Задрала подбородок и процедила:

– Когда ты наиграешься в добрую мамашу, то они останутся со мной. А я не привыкла давать надежду на счастливое будущее, когда его нет. Работа и эмоции несовместимы.

Мгновенно во мне поднялся гнев, отчего ледяным тоном выдала:

– Поистине, серьезная проблема детских домов – отсутствие квалифицированных и ответственных воспитателей. Работа с сиротами требует не только грамотного и четкого выполнения своих обязанностей, но и огромного количества душевных и физических сил. Дети должны чувствовать любовь и поддержку.

Лимикова хмыкнула, как будто услышала что-то смешное и до невозможности глупое, и, окинув меня презрительным взглядом с головы до пят, процедила:

– И это говорит мне молодая богатенькая девчонка. Когда твоя жизнь будет зависеть от зарплаты, тогда поймешь, что ради копеек не стоит рвать задницу, пытаясь быть добрее.

– Тогда работа с детьми – не ваше, и у вас есть все возможности найти себя в чем-то другом. Работа должна приносить удовольствие, а не единственную цель – получить вознаграждение за труд. Это важно, но если не любить то, чем занимаешься, через время будешь ненавидеть его.

– Ты еще наивна, а когда у тебя двое пацанов, а мужик ушел к молодой, скрываясь от уплаты алиментов… Окажешься на моем месте, поймешь меня. Особенно, когда эти выродки будут материть тебя и воровать деньги из кошелька. Вот тогда…

Поправила свою сумку и, посмотрев ей в глаза, произнесла:

– Сочувствую… вашим детям. Неудивительно, что вас боятся и не любят малыши. Они тянутся к добру, а вы… даже своих сыновей не любите, обвиняя всех кроме себя.

– Да как ты… смеешь? – зашипела она, но я не стала слушать, направившись на выход, не забыв сказать: «До свидания!».

Пока шла, чувствовала, как меня трясет. Зачем было вступать с ней в разговор? Но нет же, когда дело касается детей, меня как будто подменяют, и я выплескиваю все эмоции, не собираясь уступать ни в чем.

Через час я уже выходила из маршрутки, направляясь в сторону своего дома. Чувствуя спиной прожигающий взгляд, остановилась и повернулась назад, но никого не увидела. Странно. Пожала плечами и быстрым шагом побрела вперед, ставя себе галочку – завтра с утра съездить в детский магазин.

Вечером должна была пойти с Иваном в театр, но он сегодня написал сообщение, что отец пригласил его на важный разговор, и поэтому он заедет за мной только в воскресенье, чтобы отвезти на праздник.

У входной двери вновь повернулась назад, но ничего так и не увидев, хотя ощущение слежки осталось, вошла внутрь.

Глава 2

Через день я крутилась у зеркала и смотрела на себя. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, уложенными в красивую прическу. Бежевое платье до колен с маленькими камнями очень хорошо смотрелось на загорелой коже. Босоножки на высоком каблуке, сумочка под цвет платья – выглядела как принцесса, и даже взгляд подходящий – печальный. Но это сейчас – наедине с собой.

Подняла руку, чтобы снять цепочку с подвеской, но не смогла. Вздохнула, все же попыталась расстегнуть замок, понимая, что лучше надеть колье, да и сережки от набора уже вдела в уши, а снять любимое украшение не могла.

В дверь позвонили, и я убрала руку, радуясь в душе, что чужое вмешательство помешало мне снять цепочку. Пусть так.

Направившись в коридор и посмотрев в глазок, улыбнулась и открыла дверь. На пороге стоял, как всегда, элегантный Иван с шикарным букетом бордовых роз. Он протянул их мне и произнес:

– Самой очаровательной девушке! Я покорен твоей красотой с первого взгляда.

Взяла цветы и, улыбнувшись, благодарно прошептала:

– Спасибо.

Котлов подошел ближе и, поедая жадным взглядом мое тело, выдал:

– Завидую сам себе! Только у меня есть такая нежная принцесса.

Смутилась, повернулась, сделав шаг назад, понесла цветы в кухню. Взяла вазу и, наполнив водой, поставила в нее букет. Мгновенно почувствовала приближение за спиной, и резко развернулась, не допуская к себе никого, чтобы… не ждать неприятностей. Заметив, как нахмурился парень, произнесла:

– Прости, не люблю общаться спиной.

Котлов улыбнулся и вдруг протянул руку, погладив по щеке и шее, что вызвало скованность. Нежно провел пальцем и задумчиво выдал:

– Это цепочка тебе не подходит. Слишком простая для моей принцессы. Кстати, у меня есть для тебя подарок.

Тут же вцепилась в свой кулон и ответила:

– Не нужно. Я уже задумала украшение к платью, поэтому не беспокойся. Собиралась надеть его, но ты позвонил, и я вынуждена была оставить это занятие.

Котлов на секунду вышел из кухни и вошел с красной бархатной коробочкой. Открыл и показал колье и роскошные серьги из белого платинового золота с бриллиантами.

– По индивидуальному заказу изготовили, – с восторгом похвалился он и, оказавшись позади меня, помог снять мою цепочку. Хотел откинуть в сторону на стол, но я не дала, чуть громче положенного звонко воскликнув:

– Не бросай! Отдай мне.

Иван нахмурился и, пожав плечами, вручил ее мне, а сам принялся вдевать сережки в уши, после того, как снял старые.

Через секунду повернул меня к себе и восхищенно выдал:

– Бесподобно! Они созданы для тебя!

Улыбнулась, пытаясь принять его слова, но все это нагромождение на моей шее вызывало какую-то непонятную горечь и раздражение. С силой сцепила свою ладонь, в которой была цепочка, и благодарно произнесла:

– Большое спасибо!

Парень ухмыльнулся, от чего на лице появилась хищная улыбка, и, поправив рукой свои светлые волосы, воскликнул:

– Знал, что тебе понравится! Любая девушка мечтает о таком! Но только моя принцесса будет носить эту красоту!

Кивнула, совсем так не считая, более того, искренне мечтала от них избавиться, поэтому поспешно предложила:

– Пойдем?

Он прищурился и довольно выдал:

– А как же поцелуй имениннику?

Замерла и тут же ощутила его губы на своих. Теплые, мягкие, приятные. Они успокаивали, дарили нежность. Прерывая ласку, Иван чуть сжал мою талию и хрипло проговорил:

– Рита, когда уже ты перестанешь меня мучить?

Сглотнула, понимая, что я уже затянула с воздержанием, но не могла себя перебороть. Не могла и не хотела…

– Прости. Я…

– Скажи, я у тебя буду первым? – вдруг спросил Котлов, чем вызвал оцепенение.

Видела в его глазах надежду, безумное желание оказаться единственным, но, зная, что этому не суждено случиться, ответила:

– Нет.

Шок, гнев и непонимание мгновенно пронеслись на его лице. Он грубо дернул меня, как будто приводя в чувство, не контролируя себя, и воскликнул:

– Тогда почему, черт возьми, мы два года как подростки держимся за ручки и не переходим рамки поцелуев?

– Я не заставляла тебя со мной общаться, ухаживать. И я точно знаю, ты не вел жизнь монаха это время, чтобы переживать, что ты во мне нуждаешься! – категорично выдала и отступила в сторону.

Повисла угнетающая тишина. Мужчина тяжело дышал, а потом подошел ближе и с надеждой в глазах поинтересовался:

– Тебя изнасиловали?

Удивленно посмотрела на него, не ожидая столь чудовищного вопроса, и выдохнула:

– Нет! Почему ты так решил?!

Через секунду он оказался близко, дернув меня на себя, отчего я испугалась, совсем не ожидая подобного поведения. Его лицо было озлоблено, что я видела впервые. Иван схватил меня за руку, сжав, и грубо процедил:

– Тогда скажи, почему вела себя как испуганная девственница, стоило мне зайти дальше поцелуев? Что не так?

Посмотрела на него, удивляясь словам. А почему я собственно должна была прыгнуть к нему в постель, оттого что он ухаживает за мной? Платить телом за внимание, которое он уделяет, и средства, что тратит на меня?! Я сама в состоянии позаботиться о себе, и не собираюсь унижать себя, считая, что нужно вознаградить за то, что он сам предложил добровольно. Общением, но не телом. Я не хотела и не обещала ему ничего! И первые полгода старалась оттолкнуть, но он поразил, действительно поразил своей нежностью и заботой, а теперь, оказывается, я девственницу играла.

Вложила в свой взгляд все эмоции и направилась в коридор, включив свет. Подошла к зеркалу, без слов пытаясь снять его колье, что не получалось. Руки совсем не слушались.

– Ты что делаешь? – с возмущением и волнением проговорил Иван, продолжая стоять на месте, дергая правой ногой.

– Снимаю твою вещь. Я остаюсь дома, а ты уходишь и забираешь свое украшение. И больше прошу сюда не приходить.

Иван моментально оказался за моей спиной и попытался обнять, но я убрала руки, продолжая снимать сережку.

– Рита, зайка, прости. Был удивлен и сморозил лишнего. Прости.

– Уходи, – произнесла, в душе радуясь, что не пойду на сборище, где будет огромное количество людей.

– Принцесса, что мне сделать, чтобы ты не обижалась. Я… не хочу тебя потерять. Черт, если ты считаешь, что еще рано для секса, значит, подожду, но не будь такой жестокой в мой день рождения.

Замерла, сжимая вторую серьгу в ладони. Точно, у него сегодня праздник, а я… веду себя, как стерва. Вздохнула, пытаясь успокоиться и прийти в норму, а потом повернулась к нему, замечая в глазах парня раскаяние и мольбу. Закусила губу и прошептала:

– Извини, что вспылила…

– Это ты прости, – поспешно проговорил он и, взяв сережки в свои ладони, вновь принялся надевать. Как только вдел в уши, предложил: – Тогда пойдем? Гости собрались, только именинника и его очаровательной принцессы нет.

Кивнула и, взяв сумочку, показала ему на дверь. Только спустились и вышли из подъезда, направляясь к его машине, как застыла, не в силах сдвинуться с места. Напротив спортивной иномарки Котлова стоял Охотник, прожигая меня тяжелым, гневным взглядом.

Даже не описать словами мое состояние. Я полностью ушла в себя, пытаясь понять, что Волков здесь делает и почему это меня так волнует.

Иван обнял меня за талию, отчего глаза Сергея загорелись красным огнем, а потом с веселой ноткой в голосе выдал:

– Ой, Ритуль, я тебе не говорил? Так получилось, что отец приставил ко мне телохранителя. У него там какие-то неурядицы по бизнесу, временные, но ты не волнуйся, все в порядке. Еще немного, и будет, как всегда.

Даже не смогла выдать слово, только смотреть в голубые, нет темно-синие глаза, ведь сейчас они напоминали бушующее море, и надеяться, что это случайность. А злость Волкова – это следствие его гнева, что мы вновь встретились. Как он там сказал про меня: «…девочка, с которой хочется поиграть…». Что же… теперь все по-другому.

Повернулась к Ивану и прошептала:

– Надеюсь, это временно.

– Тоже так думаю, – ласково произнес он, а потом повернулся к Волкову, продолжающему смотреть на нас, и произнес: – Сергей, это моя невеста Маргарита.

Он только ему кивнул, а потом перевел взгляд на меня и почти отрезал:

– Волков Сергей.

– Соркина Маргарита, – выдала, стараясь говорить, как можно холоднее, а потом повернулась к Ване и сказала: – Нас ждут.

– Точно. С нетерпением ждут! – выдал он и повел меня к машине, усадив на заднее сиденье. Сам же расположился спереди в кресло пассажира.

Всю дорогу была не своя, зная, как себя вести, но не представляя, где я найду столько сил для осуществления своей цели. Нет, я справлюсь. Не буду замечать его. Он тут на работе, так пусть и работает.

Всю дорогу смотрела в боковое стекло, совсем не слушая, что говорил Иван, пока не почувствовала требовательные нотки, направленные в мою сторону:

– Маргарита, ты меня не слушаешь?

– Прости, отвлеклась на секунду, – произнесла, ответив на его пронзительный, подозрительный взгляд.

– Милая, когда у тебя защита диплома? Хотел сделать тебе сюрприз, пригласить съездить со мной во Францию, чтобы отметить твой красный диплом. Ты достойна лучшего!

Не думая, мгновенно выпалила:

– Нет, я не могу. Я обещала детям…

Котлов повернулся ко мне и с возмущением воскликнул:

– Дети? Дети! Родная, ты не должна проводить с ними столько времени. Я тоже помогаю, ты же знаешь, но это не означает, что я должен принимать личное участие! Приличной суммы достаточно. Ты губишь себя.

«Гублю себя?! Чем это?» – подумала, все больше склоняясь, что Иван никогда меня не поймет, да и никто, наверное.

– Это не так, и… я не хочу говорить на тему детей, – прошептала, не желая обсуждать такие вопросы при Охотнике. Пусть он делает вид, что не слушает, но этот мужчина подмечает все, даже интонацию и любое неправильное движение, делая свои выводы, зная куда надавить и как все разрушить.

– Ладно, солнышко. Переговорим на эту тему позже. Просто я хотел уже приобрести билеты на самолет.

Ничего не сказала, осознавая, что могу грубо ответить, чего старалась избежать. Стоило только подъехать к огромному особняку, находящемуся в элитном районе столицы, я поспешила выйти, чтобы мне никто не открывал двери. Прошла вперед и стала ждать Ивана, вдыхая чистый прохладный воздух. Ночью да и утром был дождь, а после обеда распогодилось.

Элегантный парень в черном костюме подошел ко мне и, предложив руку, которую я взяла, повел меня вперед. Каждой частичкой тела чувствовала взгляд Волкова, что было невыносимо. И это сейчас, когда еще и несколько часов не прошло, а что будет через неделю?!

Может, я зря переживаю, и Сергею совершенно плевать на все, кроме его истинной стихии – охоты, а если увидит мои судорожные метания, только посмеется. Нет, ну сколько уже можно мучить себя? Все хорошо. Да, будет, когда он полностью исчезнет из моей жизни…

Даже не заметила, как мы пришли в просторный холл, кричащий о богатстве владельцев, а дальше в зал, поражающий великолепием, начиная от потолка с хрустальными люстрами в три яруса и заканчивая полом из керамогранита, а также невероятной лестницей из натурального белого камня. Гости в шикарных и деловых нарядах стояли кучками, общаясь друг с другом. Увидев нас, все стали фальшиво улыбаться, скрывая свою зависть и, возможно, злость. Такие искусственные, ненатуральные. Ни одного не увидела с искренним любопытством или теплотой в душе, что пугало.

«Что я здесь делаю?!»

Видела Алину, но не желала общаться. Она подошла к нам, но уже через несколько секунд убежала, приметив солидного мужчину, стоящего у колонны с бокалом шампанского в руках. Через время Алина повела его в неизвестную сторону.

Это мой первый светский выход с Иваном. Раньше я находила отговорки, в том году на его именины слегла с ангиной, а сейчас не смогла отказаться. Мне нравится у нас дома, где чувствуется любовь, где в глазах родных и друзей радость и нежность.

«Я не хочу быть здесь!»

Внизу живота стянуло тугой спиралью, что не могла шевельнуться, когда все стали подходить и поздравлять моего спутника. Потом пытались меня обнять, что я тяжело восприняла, отступив на шаг.

Иван понял, что со мной что-то не так, и, обняв, сказал, что его невеста стеснительная, а он очень ревнив, так что приветствия достаточно. Была благодарна ему. Мне хватало резких духов и фальшивых улыбок, а вопросы о том, когда у нас свадьба, я полностью игнорировала.

«Я не ханжа. Мне нравится общаться: постоянно выступала на публике с презентациями, исследовательскими работами и не боялась ничего. Но тут все по-другому, что меня выводило из себя. Я не хочу общаться с людьми, которые фальшивят, играют в свои грязные игры. От таких я жду только удара в спину».

Каторга длилась вечно, как мне казалось, ужин прошел более-менее, а потом все пошли на улицу, где была приготовлена поляна со столиками, на каждом стояли фужеры с шампанским, закусками и фруктами. Все постоянно подходили к нам, и я, посчитав, что можно ненадолго скрыться, прошептала, что мне нужно отойти.

Иван извинился перед солидным мужчиной, работающим адвокатом, его молодой женой, кидающей призывные взгляды имениннику, и повел меня в особняк, где на первом этаже находилась дамская комната. Попросила его не ждать и вошла внутрь, забыв закрыть дверь. Долго стояла у зеркала, пока в комнату не вошла невероятно красивая брюнетка с длинными волосами. Обтягивающее черное платье подчеркивало ее стройную фигуру. Красивая, даже шикарная, и явно нерасположена ко мне, если судить по придирчивому взгляду. Она улыбнулась и проговорила:

– Ты среди гостей, наверное, не запомнила меня, да и понятно, если не живешь в светском обществе, а прибыла из глубинки. Я Александра.

– Я из Новосибирска. И общество везде одинаковое, только люди разные, особенно те, кто высокого мнения о себе, – спокойно ответила, смотря в ее прищуренные карие глаза.

Она хмыкнула, а потом проговорила:

– Ладно. Поняла, что я стерва, а ты ангел, но хотела бы подружиться с тобой.

– Спасибо. Польщена. Извини, мне нужно идти, – ответила, не желая таких вот подруг, и пошла к двери, как вдруг услышала:

– Будь осторожна! Он не такой… Совсем другой…

Повернулась к ней и, замечая в ее глазах страх, прошептала:

– Кто ты?

– Я бывшая любовница, и, наверное, настоящая. Нас много, так что можешь не запоминать. Но не об этом я тебя предупреждаю.

– Тогда о чем?

– Неважно! Иди, – грубо буркнула она и отвернулась.

Непонимающе посмотрела на нее, и вышла. Всю дорогу пока шла, чувствовала взгляд, но, повернувшись, никого не увидела.

«Да что со мной? Мерещится?!»

Замечая, что Иван разговаривает уже с другим мужчиной, улыбнулась ему и, взяв фужер с апельсиновым соком, пошла в сад. Красивый, ухоженный, но я не могла любоваться, думала над словами девушки. Постоянно посматривала на часы, радуясь, что еще немного, и я смогу отправиться домой. Дошла до красивого фонтана и села на скамейку, оставив бокал на камне, проводя пальцами по выступам.

Случайно услышала шум, и повернула голову к подрезанным кустарникам, замечая маленького светловолосого мальчика за ними. По возрасту ему лет пять или шесть. Тихо поднялась и осторожно пошла к нему. Он заметил меня и насторожился, а я медленно двигалась к нему, улыбаясь, стараясь его не вспугнуть. Подойдя совсем близко, заметила, что он стоит в пижаме с голыми ногами, что у него длинные волосы, нос с горбинкой, и есть привычка прятать руки за спиной. Увидев, что он хочет скрыться, сказала:

– Привет. Давай знакомиться?

Он с испугом посмотрел на меня и сделал шаг назад. Закусила губу и попыталась успокоить:

– Не бойся. Я не обижу. Только хочу подружиться с тобой. Можно?

Паника в глазах ребенка не проходила, и поэтому я присела на корточки и предложила:

– Ты любишь загадки? Давай поиграем?

Малыш вновь посмотрел по сторонам, а потом махнул мне рукой, зазывая за собой, и побежал вперед. Ничего не понимая, бросилась за ним, стараясь это делать медленно, чтобы не догнать.

Мы обогнули сад, притом не по дорожке, а окольными путями, и пришли в закрытый, даже я бы сказала заброшенный участок старого сада. Много деревьев и кустарников, за которыми много лет не ухаживали. Чуть в стороне росло три огромных дуба, а рядом с ними стоял деревянный домик, около которого насыпан песок, где валялись игрушечная машинка без одного колеса, расколотое ведерко и лопатка. Оглянулась по сторонам и поняла, что мы на задней части резиденции, и отдельный дом, который находился здесь, был как дополнение к особняку. Очевидно, первоначально построенное здание, а теперь заброшенный домик.

Усевшись на песок, совсем забывая про бежевое платье, жалея, что я не в джинсах, улыбнулась мальчику и показала на ведерко, весело предложив:

– Давай с тобой построим пирамидки?

Он удивленно посмотрел на меня и потянулся к ведерку. Замерла, с ужасом наблюдая, что у малыша на руках по три пальца соединены вместе. Синдактилия. Заметив мое внимание к его кистям, он мгновенно прижал к лицу свои ладошки и весь сжался, ожидая чего-то ужасного. Как только выдохнула, потянулась к нему и обняла, убежденно выдыхая:

– Не бойся, маленький. Ничего страшного. У деток такое бывает. Часто. Потом тебе сделают операцию, и ты забудешь об этом. У тебя будут самые хорошие пальчики на свете. Честное слово!

Он перестал дрожать. Посмотрел на меня своими огромными светло-зелеными глазами, пытаясь осмыслить мои слова, и сглотнул. А меня как будто парализовало, чувствуя под своими руками на его голове шишки – огромные гематомы. Немного оттянула футболку и увидела на спине уже черные синяки.

«Что творят с ребенком? За что?! Как так можно?! Его избивают… за пальчики, но малыш не виноват! Как такое возможно в доме Котловых?»

Я вновь обняла его, пытаясь не показывать свой страх, и прошептала:

– Давай поиграем?

Мальчик кивнул, но ничего не сказал, и я принялась учить его делать башни и окошки в них, думая про себя, что можно сделать, чтобы помочь ребенку. Песок был влажный, что очень нам помогало. Спустя время, когда десять пирамид было построено, я спросила:

– У меня есть конфетки. Будешь?

Он нахмурился, а потом кивнул. Значит, не умеет говорить.

Достала все, что у меня лежало в сумочке: несколько ирисок и две сосульки, и протянула ему. Малыш схватил их, и сел ко мне боком, переживая, что я заберу. Открыл дрожащими руками одну, засовывая в рот, украдкой посматривая по сторонам, а остальные спрятал в ямке и засыпал песком, чего я совсем не ожидала, продолжая смотреть с открытым ртом. Когда малыш проглотил лакомство, вдруг принялся раскапывать яму и, вытащив две конфетки, одну положил в карман, вторую в рот, а оставшиеся закопал.

Только хотела спросить про маму или других взрослых, как послышался женский хриплый голос со стороны дома. Я повернулась назад, но тут же почувствовала маленькие кулачки на своем бедре. Малыш меня отталкивал и показывал в ту сторону, откуда я пришла.

«Он хочет, чтобы я ушла».

Кивнула и встала, но, не удержавшись, повернулась в сторону ветхого дома, как вдруг мальчик побежал вперед и выставил руки в стороны, защищая ту территорию, где находилась, наверное, его мама.

Ребенок нахмурился, и создалось впечатление чего-то знакомого. Он вновь показал рукой мне на выход. Я пошла, чтобы не расстраивать его, а потом повернулась и спросила:

– А можно я приду? Потом? С книжкой или…

Он надул щеки, а потом полез в карман и вытащил сосульку. Поднял ее вверх, чуть улыбаясь.

– Хорошо. Я принесу, – проговорила и пошла, периодически посматривая на то место, где он стоял. Мальчик непрерывно глядел на меня, пока я не скрылась из его поля зрения, спрятавшись за деревьями.

Улыбнувшись, он съел свою конфету и направился к дому. У крыльца задержался и, посмотрев по сторонам, убедившись, что никого нет, вошел внутрь.

Была растеряна и не представляла, что делать. Одно точно, так оставлять нельзя. Малыша избивают, а с его матерью что-то случилось.

Было желание пойти в этот дом и все узнать, ведь я не могу вот так все оставить. А если спросить у Ивана? Нет. Это не дело. Если ребенок живет на их территории, значит, Котловы знают, в каком положении он находится.

В таком возрасте ребенок не говорит, с ним не занимаются, он предоставлен сам себе. И все же, что с матерью?

Только сделала шаг вперед, как тут же рот закрыла сильная ладонь и меня прижали к мощному мускулистому телу, сжимая второй рукой талию.

Отчаянно стала бороться, как услышала:

– Рита, не лезь, куда тебя не просят.

«Охотник!» – подумала и попыталась вырваться, но Волков не отпускал, отчего я вся пропитывалась его запахом, силой, ИМ. Он убрал ладонь с лица, прижимая уже двумя руками, и прохрипел мне в волосы:

– Перестань дергаться, девочка, и успокойся.

Глава 3

«Успокоиться? Успокоиться?»

Еще сильнее стала дергаться, гневно выговаривая:

– Отпусти меня! Сейчас же! Сергей!

Охотник даже не пошевелился выполнить мое пожелание, только слегка сдвинул руки по платью, отчего мое тело моментально взбунтовалось, принимая за ласку. Вернув их на прежнее место, чуть сжимая ткань, проговорил в волосы:

– Рита, не лезь в это змеиное логово. Поверь, это ядовитый гадюшник. Тебе здесь не место.

– Как не лезть? Ребенка избивают! Избивают! – воскликнула, чувствуя, как мужчина мгновенно напрягся и отпустил меня.

Не мешкая, повернулась к нему, встречаясь с темно-голубыми глазами, невероятно красивыми и вместе с тем опасными до дрожи в груди. Он сжал руки в кулаки и ледяным тоном произнес:

– Я не знал. Только в курсе, что территория охраняется. Обещаю, я все узнаю и предприму все меры, чтобы помочь ему.

«А мне сидеть и ждать, пока ребенка калечат?!»

– Нет. Там что-то не так, и с матерью непонятно. Мальчиком совсем не занимаются, он выглядит, как потерянный дикий зверек. Его избивают за сросшиеся пальчики! Уму непостижимо! Да у него на голове свободного места нет, сплошные гематомы. Нужно идти… – сказала, делая шаг назад, замечая, как он посмотрел вперед и нахмурился.

– Рита, посмотри туда! – резко велел Волков и показал рукой позади меня. Повернулась и увидела, как со стороны дубов появился высокий, крупный мужчина, поправляющий свою одежду, оглядывающийся по сторонам. Он шел к дому и, остановившись у входа, выкинул окурок и скрылся. – Видишь, дом охраняют. Тебе просто повезло, что киллер отходил куда-то.

– Киллер?! Здесь? Но…

– Пойдем, – потребовал Сергей и только хотел взять руку, но я отошла на шаг, гневно испепеляя его взглядом. Видела, как на мгновение в его глазах появилась тьма, но в следующий момент он уже спокойным тоном произнес: – Насколько помнится, ты приехала с именинником, считаясь его невестой. А как погляжу, больше нравится бегать по саду и искать неприятности.

– Нужно помочь ребенку! – не собираясь отступать, проговорила я, совсем забыв, кто меня там ждет. Подождут, если нужна.

Охотник задумчиво посмотрел в сторону ветхого дома, а потом проговорил:

– Сегодня схожу на разведку. Но ты больше сюда не пойдешь!

– Я…

– Пообещай! – потребовал мужчина.

– Нет. Я постараюсь не ходить, но если что-то случится, то не смогу не прийти, – честно ответила, не желая обманывать. В груди все трясло от того, что мальчика и его мать держат против воли. Теперь понятно, почему малыш так реагировал. Но только за что его наказывали? Почему такое скотское отношение?

Мы буравили друг друга взглядами, не желая идти на уступки, но вместе с тем обдумывая варианты, чтобы было лучше. Я понимала, что Сергей прав, но не могла бездействовать.

Охотник недовольно нахмурился, и, проведя рукой по подбородку, выдал:

– Ладно, только не делай ошибок. Я помогу, но жду, что ты не будешь бегать под ногами, крича о справедливости. Здесь ее не может быть, и нужно действовать по-другому. Говори мне, если что узнаешь и надумаешь. Поняла? Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Хотела промолчать, но не сдержалась, спросив у него:

– И почему же?

Мужчина молчал, а потом резко отчеканил:

– Это опасно для жизни.

– Я не думаю, что Иван…

– Ты ошибаешься. Неужели ты считаешь, что вооруженная охрана на территории Котловых просто так день и ночь работает?

– У нас тоже была охрана, – напомнила ему, отряхнув свое платье от песка.

– Потому что брат спасал тебя от киллера и заказчика, а здесь не так все благородно. И поверь, обычно страдают те, кто невиновен. Это значит, ты в опасности.

– Сергей…

Послышался приглушенный сигнал вызова. Волков недовольно скривился, затем, нагнувшись, достал рацию из кармана брюк и нажал на прием. – Слушаю. Понял. Посмотрю.

Пока говорил, не отрывал от меня придирчивого, тяжелого жадного взгляда, отчего было ощущение, что я деликатес для голодного и свирепого льва. Выключив связь, сухо сказал:

– Пойдем. Тебя уже ищут. Скажем, что ты была в саду левого крыла, где я тебя и нашел.

– А сейчас мы где находимся? – уточнила, следуя за ним.

– Закрытая часть старинного особняка.

Сглотнула и, пытаясь запомнить дорогу по всяким мелочам в виде высокого перекошенного дерева, бывшей разрушенной клумбы и огромных размеров муравейника, шла за мужчиной, наблюдая за уверенными движениями, размашистыми шагами, мощным телом. Сергей невероятно красив, чем никогда не пользовался, насколько я могла судить. Хотя при первом нашем знакомстве было нечто похожее на интерес, расположение к себе… Но тогда я испугалась, а потом мы узнали, что он мой телохранитель, а я его работа.

Послышались голоса, и я посмотрела вперед, наблюдая, как со стороны особняка ко мне быстрыми шагами двигался Иван, а за ним несколько охранников в черных костюмах. Парень был встревожен и, вероятно, зол, если судить по его разъяренному выражению лица. Инстинктивно сделала шаг назад и, чувствуя, что за спиной у меня стоит Охотник, от которого шел невероятный жар и огромная сила, успокоилась, тяжело дыша.

– Не бойся. Я уничтожу любого, кто тебя обидит, – отчеканил он ледяным тоном. Поразилась его словам, выдаваемым как обещание, но даже на секунду не усомнилась в их правде.

Резко повернулась, смело встречая невозмутимый, сосредоточенный взгляд Сергея, и не в силах промолчать, посоветовала:

– С себя не забудь начать.

Видела, что он хочет что-то сказать, но не стала ждать, выдвинувшись вперед. Когда Иван оказался напротив меня, резким движением обняв, почувствовала себя в клетке, и всему виной Охотник. Раньше объятия и поцелуи Котлова на меня так угнетающе не действовали, а сейчас они были невыносимы. Прижалась к груди и как можно беспечнее посмотрела в его лицо. Красивое, ухоженное, чуть вытянутое, излучающее нескрываемый страх, волнение и гнев. Думаю, у меня плохо получилось быть раскрепощенной или спокойной, во мне все сжималось от возмущения и разочарования, но я надеялась – Иван не в курсе того, что происходит с ребенком. Прикрыла веки на секунду, подавляя волнение, а потом произнесла:

– Извини, мне так понравился сад, что я немного потерялась, пока твой телохранитель не окликнул меня.

Сказала и повернулась боком, показывая рукой на Волкова, стоявшего в наглой, хищной позе, что никак не говорило о том, что он на кого-то работает и подчиняется. Ваня нахмурился, отчего между густыми светлыми бровями появилось несколько маленьких складок, и, посмотрев на Сергея, нелюбезно уточнил:

– Где ее нашел?

– В саду правого крыла особняка, – отчеканил Охотник, возвышаясь над всеми, излучая враждебный жар, сканируя всех, и не выдавая ни одной эмоции.

– Понятно, – грубо сказал Котлов, а потом нехотя добавил: – Спасибо.

Волков только кивнул, что Ивану не понравилось. Интересно, а к какому общению с подчиненными привык Котлов? Я всегда видела достойный пример мужчины – брата. Шторм хоть и суровый человек, в некоторой степени импульсивный и категоричный, но он не заставлял прогибаться под себя.

Задумчиво посмотрела на Котлова и поделилась:

– Я устала. Ты не против, если я поеду домой?

– Подожди, – с возмущением воскликнул парень, очевидно, не представляя, что я могу такое произнести в его праздник. Ваня скривился, но замечая мой внимательный взгляд, с обидой произнес: – Еще огромный торт впереди, а потом я хотел представить тебя как мою…

Мгновенно почувствовала, что из меня выкачали весь воздух, тут же возвращая его назад, отчего сжалось сердце, доставляя невероятную боль. Ко всему почувствовала каждой частичкой тела, что мне прожигают спину взглядом. В недовольстве Сергея не хотела разбираться, а вот в своем – желательно, причем немедленно. Выдохнула и резко произнесла:

– Иван, я тебе уже говорила…

– Подожди! – грубо оборвал он меня на полуслове, осматривая свою охрану, и громко отчеканил: – Все свободны, кроме Волкова. Отойди чуть дальше.

Все послушались приказа, чем обрадовали Ивана, ухмыльнувшегося своей власти. Охотник отступил на несколько шагов и отвернулся, но я могла поклясться, что ему все слышно и, естественно, видно. Не желая тут проводить разборки, устало проговорила:

– Прости, мне неприятно, что ты, не посоветовавшись, решаешь за моей спиной. Мы с тобой еще не…

Котлов взял мою ладонь в свои руки и взволнованно изъяснил:

– Я хочу большего. Мне мало того, что ты даешь. Я мужчина, а ты… – отмечая мое негодующее лицо, он сменил интонацию и уже спокойнее добавил: – Хочу быть всегда с тобой, любить и получать отдачу. Мы идеальная пара. Ты моя принцесса навсегда. Только моя!

Разбила наши руки и с требовательной ноткой в голосе произнесла:

– Иван, не дави на меня.

– Черт. Ладно. Извини. Понял. Но, к сожалению, я не могу уйти. Совсем недавно подъехали серьезные люди, и поэтому мне нужно быть с ними. Отец вводит меня в наш бизнес. Ты должна понимать. Поэтому предлагаю тебе остаться. Все самое лучшее в этом доме только для моей принцессы! Тебя никто не побеспокоит. Пожалуйста.

– Я хочу домой. К себе.

– Ты не слушаешь меня. У нас только одна комната, как твоя квартирка. Все самое лу… – не унимался он, окончательно выводя меня из себя, чего я не хотела допустить.

– Я хочу к себе, – почти прорычала, чувствуя в эту секунду, что я его уже ненавижу. А, может, просто напряжена из-за бедного мальчика. Закусила губу и попросила: – Пожалуйста. Я поеду на такси.

– Понял. Хорошо. Только тебя отвезет телохранитель. Не хочу, чтобы с тобой могло что-то случиться.

– А может случиться? Я в опасности? – резко осведомилась у него.

– Нет, конечно. Но все же… Если что-то выйдет из-под контроля, то я немедленно заберу тебя к себе.

«Тогда я поеду к брату!» – подумала, отчетливо понимая, что готова на конфликт, чувствуя, что во мне все кипит и бурлит.

– Я пойду. Плохо себя чувствую.

– Ммм… хорошо, – согласился и крикнул: – Сергей!

Волков повернулся, и именно в эту секунду я поняла, кого хочет Иван отправить вместе со мной домой.

– Нет. Это твой телохранитель! Мне нужно…

– Поверь, с ним, я уверен, что с тобой ничего не случится, а я… пока в безопасности. Так что только с ним.

– Но…

– Либо оставайся ночевать здесь.

– Нет, я поеду… с Сергеем, – выдохнула, и едва направилась вперед, как он остановил, и, наклонив голову, с напускным укором поинтересовался:

– Неужели прекрасная Золушка оставит Принца без поцелуя?

Только хотела отказаться, но что-то во мне дернуло ответить, да так, чтобы Охотнику напомнить о том, что он потерял. Нет, я понимала, что это нужно забыть, и не стоит делать, но не могла себя перестроить на другие мысли. Я нуждалась в этом.

Подошла к Котлову и, когда теплые губы мужчины накрыли мой рот, с жаром ответила, представляя себе, что дарю ласку другому мужчине. Получилось волнительно. Еще бы, если учитывать, как я выдавливала нежность и страсть из себя. Когда поцелуй закончился, услышала шепот Котлова:

– Рита, останься. Мы могли бы…

Сглотнула и покачала головой, убежденно выдавая:

– Нет, я домой.

Он обреченно кивнул и, взяв меня за руку, пошел провожать, направляясь из сада по окольной тропинке, которая вела к воротам. Оказавшись за ними у черного джипа, Котлов ласково поцеловал в губы и сказал:

– Надеюсь, ты не будешь долго меня мучить.

Только натянуто улыбнулась и прошептав: «Пока», села в машину на заднее сиденье. Охотник тут же дал по газам, выезжая из элитной парковки Котлова.

Сидела, сжимая пальцами подол своего платья, стараясь не смотреть на Волкова, от которого шли волны бешеного напряжения и ярости. В каждом его движении, взгляде проглядывало недовольство. Мечтала быстрее приехать и убежать, чтобы не видеть и не чувствовать ЕГО.

Решив, что можно раньше времени сбежать, вежливо попросила:

– Рядом с моим домом есть супермаркет. Останови, пожалуйста, на парковке и я выйду.

Водитель не ответил, что насторожило, и, облизнув сухие губы, повторила:

– Мне нужно обязательно туда, а ты можешь сразу возвращаться на работу.

Вновь тишина. Больше ничего не стала говорить, надеясь, что, несмотря на свое плохое настроение, Сергей выполнит мою просьбу. Как раньше…

Через полчаса джип остановился на парковке супермаркета, и только я хотела выйти, как услышала грозный тон:

– Сиди, я открою.

Тяжело выдохнула, наблюдая, как он взял борсетку и вышел, открывая мне двери, помогая спуститься. Понимая, что Сергей собрался со мной, тихо сказала:

– Я сама. Уезжай.

Волков нежно взял меня за руку, сжимая своими пальцами мои, отчего в горле образовался ком, и, глянув жадным голодным взглядом, категорично отчеканил:

– Я уеду, когда буду знать, что ты дома и в порядке. Еще пожелания есть?

Посмотрела в сторону торгового комплекса, отмечая, как торопятся люди, а некоторые медленно гуляют под ручку с любимыми, и, не желая ругаться на улице, кивнула. Еще несколько секунд чувствовала его внимание на своей персоне, а потом он включил сигнализацию и, не разбивая рук, повел меня к магазину, посматривая по сторонам, когда проходили участок дороги, где обычно проезжали машины, чтобы припарковаться.

Внутри здания я освободила свою ладонь, что он неохотно, но позволил мне сделать, а потом услышала:

– Тележку брать?

Кивнула, решив, что раз уж мне помогут подвезти покупки до дома, то я могу малышам приобрести игрушки, повела его в детский отдел. Надеялась, что он через пять минут добровольно уйдет, оставив меня одну.

Родители мне оставили очень приличные банковские счета, и, благодаря советам брата, я сделала хорошие вложения, которые приносят ежемесячно довольно приличный доход. Я могла позволить себе работать для удовольствия, не переживая, что мне не хватит на жизнь, а также помогать тем, к кому относилась со всей душой, любила, чувствуя себя, как никогда, счастливой.

– Что нужно? – задумчиво произнес Сергей уже нормальным тоном, осматривая огромные стеллажи, где чего только не было.

Прервав на мгновение свой быстрый осмотр в поисках кукол, с предвкушением посматривая на нижние полки, где стояли коляски и все для больших пупсов, радостно поделилась:

– Тридцать детей. Двадцать девочек и десять мальчиков. Возраст от трех до пяти лет. По две хорошие игрушки.

– Оружие тоже можно? – вдруг спросил он, трогая рукой автомат, моментально засветившийся разноцветными подсветками, издавая веселые звуки.

– Да, только чтобы им было интересно, – попросила, взяв в руки невероятно красивую Мальвину, сразу же вспомнив о маленькой Настеньке.

– Тебя попросили приобрести? – вдруг спросил он, присев на корточки, выбирая машинки.

– Нет, – ответила и подумала, что сейчас начнутся вопросы или непонятные упреки, но мужчина только кивнул и принялся дальше исследовать игрушки, нажимая кнопки, проверяя дверцы.

Через час у нас уже стояло две тележки, куда мы определили куклы, мягкие игрушки, автоматы, машинки, самолетики, паровозики, разборного крокодила, мячики, посудку, развивающие игры и многое другое. Сергей иногда подходил и показывал интересные моменты, чтобы я объяснила детям, и они не сломали, потом принялся оценивать мой выбор, выдавая однозначные похвалы. С ним было очень легко, стоило только на мгновение забыть о том, что между нами было.

Украдкой наблюдала за ним, улыбаясь, когда он с интересом или, хмурясь, проверял музыкальные инструменты. Он так серьезно подошел к делу, что я не могла не восхищаться. Даже смеялась, когда он позвал консультанта, недовольно буркнув, почему не работают функции и зачем продают детям некачественный товар.

За это время решила, что нам можно быть друзьями. Ведь Сергей хороший человек, пусть у нас с ним все ужасно получилось. Ненавидеть не могла…

В общем, через полтора часа мы подходили к кассе. Выгрузив все из одной тележки, я пошла вперед, доставая из сумочки визитницу, где находились банковские карточки. Не успела сделать и шага, как Волков остановил меня, взяв за ладонь, и категорично заявил:

– Убери. Я оплачу.

– Не нужно! Зачем? Я сама, – непонимающе выдала, даже не ожидая такого предложения. – Спасибо, что помог выбрать, но…

– Я оплачу, и это не обсуждается! Выходи с той стороны и складывай игрушки в пакеты, – велел он и принялся выкладывать товары из второй тележки на ленту.

Молодая красивая девушка, работающая кассиром, непонимающе смотрела на нас и количество игрушек, а потом не сдержала любопытства и спросила у Сергея:

– Ого, и сколько у вас детей?

– Тридцать, – серьезным тоном ответил ей Охотник, продолжая сосредоточенно выкладывать, вновь проверяя на неисправности, чему я не могла не улыбаться.

Брюнетка застопорилась и посмотрела на меня, пытаясь найти в моей фигуре намек на многодетность, а потом произнесла:

– Ммм…

Улыбнулась ей в ответ и успокоила:

– Это подарки малышам из детдома.

Она выдохнула и проговорила:

– Замечательно. Представляю, сколько радости у них будет.

– Они будут счастливы! – ответила, наблюдая, как девушка сразу же посмотрела на мою руку, а потом на пальцы Волкова, где на правой руке была только золотая печатка с изображением волка, и лучезарно улыбнулась ему.

Сергей, естественно, заметил, но даже подобие на улыбку не продемонстрировал, громко проинформировав:

– Карта.

Она показала на терминал, и через секунду отдала чек, ласково добавляя:

– Всего вам доброго! Всегда вам рады!

Волков не ответил, а ведь кассирша говорила свое пожелание явно не мне, потом посмотрел на тележки, однозначно, решая, как перекинуть все в одну, но я предложила:

– Давай, где поменьше мне, а что побольше – тебе. Так быстрее будет, и ничего по дороге не потеряем.

Он кивнул, но еще стащил у меня четыре пакета, как будто я на себе это собиралась нести, а не на колесах.

Пока везла подарки до джипа, следуя за ним, замечая, как он постоянно оглядывался на меня, волнуясь, что меня собьют, чувствовала себя не в своей тарелке. Вроде не напрашивалась на помощь, а получилось, что он все оплатил. Притом думала, что уйдет, ведь не каждый захочет тратить свое время и выбирать, а он остался, принимал активное участие, а потом потребовал расплатиться. Удивительно.

Тут же вспомнила Ваню. В конце декабря предложила ему купить подарки малышам на Новый год, чтобы он вручил им сам, побыв сорок минут Дедом Морозом. Но тот отказался, заявив, что администрация без нас купит, а он не имеет лишнего времени и не хочет, чтобы я тратила даже минуту на выбор сувениров для сирот.

Не стоит сравнивать! Совсем. Мужчины разные, и Охотник… он другой. Только вот с игрушками получилось неудобно. Хотела открыть рот, чтобы выразить свое мнение, как услышала:

– Ты мне ничего не вернешь. Это мой подарок детям. Ты… успеешь потом.

Решив, что с Сергеем спорить бесполезно, благодарно произнесла:

– Спасибо.

– Когда повезешь игрушки?

– Завтра утром.

– Во сколько?

Понимая, к чему он клонит, но не имея права отказать, ведь он малышам лично выбирал подарки, прошептала:

– Я сама могу… на такси.

– Во сколько? – спросил, и я поняла, что Охотник не отступится.

– В десять.

– Я подъеду, – пообещал, а потом поинтересовался: – Сама не ездишь на машине?

Молчала, а когда уже подошли к джипу, поделилась:

– Нет, хотя у меня есть права, и Андрей лично наблюдал, как я езжу… Притом сдавать экзамен ему. Я волновалась больше, чем на экзамене в ГИБДД. Но не хочу…

– Понятно, – проговорил Сергей и открыл багажник.

Загрузив все свободное место пакетами с игрушками, мы в тишине доехали до моего дома. Там я получила на выдаче только два, когда Сергей взял себе по четыре пакета в каждую руку, буркнув, что остальное потом сам занесет, и мы пошли домой.

Как только открыла дверь своей квартиры, он поставил подарки на пол в коридоре, тут же вышел, попросив мои ключи, чтобы самостоятельно зайти.

Оставив пакеты нетронутыми, решив завтра утром перебрать, чтобы обрезать ценники, я включила электрический чайник.

Ходила взад и вперед, думая обо всем. Действительно, зачем нужна война? Будем друзьями. Общаться, когда это нужно, да и так. Сергей мне спас жизнь, пусть и разбил сердце, а это много.

Посмотрела на часы, удивленно хмыкнув, что больше пяти минут прошло. Окна у меня выходили на другую сторону дома, поэтому даже не могла посмотреть, почему он задержался. Как только услышала шум, подошла к двери. Волков положил оставшиеся пакеты на пол, и, внимательно окинув коридор зорким взглядом, протянул ключи. Осторожно взяла, и положила на полку шкафа-купе.

Посмотрела на ожидающего мужчину и предложила:

– Может… чай?

Сергей кивнул и, сняв обувь, закрыл дверь. Молча прошел в ванную комнату, спустя время, вошел в кухню, закатав рукава на рубашке, отчего смотрелся невыносимо притягательно.

Показала на стол, куда поставила все необходимое, и, немного волнуясь, сказала:

– Чай. Пирог. Печенье. Присаживайся.

– Спасибо, – выдал он и прошел к месту. Я села напротив, считая, что не нужно стоять в стороне, когда гость за столом. К тому же не желала, чтобы Сергей подумал, что я боюсь его, но теперь, благодаря своей смелости, вынуждена была терпеть, как он, не переставая, смотрит на меня изучающим взглядом.

От неверия в происходящее не знала, как вести себя, и поэтому решила рассказать о своих малышах.

– В детдоме есть маленькая, умненькая и невероятная девочка – Настенька. Кучерявая, светлая малышка с огромными голубыми глазами. Я ей выбрала куклу Мальвину. А неделю назад приобрела красивое голубое платье. Думаю, она будет счастлива! Когда она улыбается, на ее щечках появляются ямочки. У нее даже есть поклонник. Такой пухленький рыжий мальчик с канапушками, называющий себя мушкетером. Егорка. Его старую шпагу сломали, и я…

Даже не заметила, как рассказала о каждом ребенке, а Сергей слушал. Внимательно, улыбаясь уголками губ, изредка задавая вопросы. Когда поняла, что я вот так просто все выложила, смутилась. Моментально поднялась и поспешно проговорила:

– Прости. Я задержала тебя. Даже не заметила… Тебе нужно на работу.

Охотник поблагодарил и встал, на что я кивнула и пошла вперед, намекая на прощание и провожая одновременно. После того как он обулся, я все же спросила:

– Ты поможешь мне? Будешь держать меня в курсе насчет малыша и его матери? Им нужно помочь!

– Да, – выдал Охотник, резко добавляя: – Только не вздумай делать глупостей.

– Я и не делаю!

– Разочарую тебя, любимая, ты влезла в логово гремучих змей, поощряя ухаживания гнилого жестокого пацана.

– Я не любимая! Он не пацан! И я ничего такого не делала! – закричала, удивляясь, что с ним я могу открыто говорить все, что думаю. Волков нажимает во мне неизвестные кнопки, и мне хочется выплеснуть все, что я думаю, сказать, как есть, не таясь. Мне становится абсолютно все равно, обижу или нет, точно так же, когда обижают при мне детей или я общаюсь с ними. Все эмоции взрываются, охватывая разум.

– Не делала? Тогда раз ничего такого, то я тоже не откажусь, – гневно рявкнул он и пошел на меня, резко хватая за руку в тот момент, когда я пыталась убежать, и дергая на себя. Уткнувшись в его горячую грудь, пыталась бороться, желая освободиться от его захвата, слыша у своих губ:

– Свела с ума… Моя.

Мгновение, и он страстно атаковал мой рот, чувственно увлекая в сладостный туман. Стихийный ураган, а не поцелуй. Мужчина с жадностью пил мои губы, врываясь языком, обнимая так, что не было и мысли сопротивляться.

Ладони скользили по его рубашке, и я наслаждалась каждым участком могучего тела мужчины. Вдыхала невероятный, манящий запах, только его, понимая, что не могу надышаться.

Сергей как будто сошел с ума, сметая все свои барьеры, даруя острое наслаждение. Даже не осознала, когда ответила, получив в ответ глухой стон. Ноги совсем не держали, я только могла хвататься за его плечи, не в силах отказаться от таких желанных взрывных ощущений, которые мог подарить только он. Мой Охотник.

Сознание против воли мгновенно подкинуло воспоминание о последней встрече, когда он так же меня целовал, уходя навсегда, и я вскрикнула, оттолкнув его.

Волков не двигался, только смотрел, сдерживая себя, что отражалось в его темно-синих глазах, погружающих меня в невероятное бушующее стихийное море. Сергей сделал шаг ко мне, но я закричала:

– Не смей! – а потом уже спокойнее: – Не подходи ко мне. Никогда.

– Рита, – выдохнул он. – Я могу тебе все объяснить.

– Ты объяснил! Четыре года назад! Так что больше не нужно, – воскликнула, и, чувствуя, что меня трясет, попросила: – Прошу, уходи. Не нужно… Единственно, что могу предложить, это дружбу.

Он ничего не сказал, продолжая поедать взглядом, а потом кивнул и пошел на выход. У двери вновь посмотрел на меня и сказал:

– Я ждал достаточно. Больше не собираюсь.

Даже не дал возможности ответить. Ушел.

Обхватила себя руками и просто стояла, пытаясь успокоиться, унять дрожь. Через некоторое время я медленно подошла к двери и закрыла, сев на коврик, считая, что так будет лучше.

«Он не отступится!» – возникла мысль, но я подавила ее, убеждая себя, что Волков побесится и успокоится. Второго шанса не будет, да и не нужен он ему. Это так… похоть и ностальгия. Сердце Охотника принадлежит работе.

Глава 4

4 года назад

31 января, среда

Мужчина больше часа осматривал территории Грызлова, чтобы оценить уровень защиты, возможности проникновения и побега. Пообщавшись с охраной Андрея, он посчитал, что они непрофессионалы, это его неимоверно бесило. Лишь одного он приметил, правильно мыслящего, но вид охранника заставлял напрячься: поведение и внешний вид явно указывали на слабоумие, тем не менее, парень был внимателен и дотошен, что выделяло его среди всех.

После разговора со Штормом, нанявшем охранять сводную сестру, Сергей находился в постоянных размышлениях. Его раздражало, что он будет смотреть за капризной соплячкой, у которой в голове только танцы, пацаны и обжимания. Других он не встречал, и эта не должна отличаться.

Да и что говорить, он считал женщин слабыми, поддающимися на любой соблазн, способными только развлекаться и предавать. И эту правду ему вдолбила мать, сбежавшая от них с отцом, не желающая всю жизнь мотаться из города в город, а когда и в район, что она особенно не любила. Женщина считала, что достойна лучшего, отказавшись следовать за мужем, воспитывать сына. Сергей представлялся ей ненужным якорем, о чем говорила ему в глаза, проклиная отца, неспособного дать ей счастье.

Ни поддержки, ни любви, ни верности. Вероника изменяла Александру в открытую, пока муж был в командировках, запирая пятилетнего сына в квартире, забивая холодильник продуктами, считая, что он взрослый и должен самостоятельно позаботиться о себе. В отца, значит, справится.

Потом произошел разрыв, и мать официально отказалась от сына, вручив отцу, заявив, что беременна от другого, и у нее новая жизнь, а они лишние. Первое время было тяжело без материнской ласки, пусть даже он ее не знал, а потом привык. Отец так и не женился. У него были женщины, но он всегда возвращался домой один. Когда повзрослевший сын как-то спросил, почему он вновь не попытает счастья, Волков старший с сожалением в голосе сказал, что любит предательницу.

Александр Александрович до офицерского звания работал в ОМОНЕ, после перешел в СОБР и недолгое время числился в Формировании специального назначения, где вел операции на территориях противника. Мужчина был высок, невероятно огромен и красив, пусть волосы на треть были седыми. Сын являлся полной копией отца, а также взял все черты характера, но каждая проявлялась сильнее, жестче.

Из-за кочевой жизни Сергей очень рано начал изучать боевые искусства, стрельбу, так как другого не видел. У него не было детства, скорее подготовка к будущей профессии.

В семнадцать лет он выглядел впечатляюще: широкоплечий, мускулистый, красивый, смотрелся старше своих лет. Несмотря на внешние данные серьезных отношений не было, так, ничего не значащие встречи.

После армии, которую проходил в горячей точке, сразу же оказался в спецназе. Год назад ушел оттуда.

Сейчас работал в собственном элитном охранном агентстве, которое вел с Тарасовым Лехой, известным как Взрыватель. Хотя между партнерами была разница в возрасте – пять лет, мужчины хорошо сдружились, впрочем, как и сработались, имея одинаковые убеждения и цели.

Решив обследовать кухню, где большую часть времени находилась домработница, вызывающая у него некоторые подозрения и вопросы, он направился туда. Как только прошел коридор, оказался в проеме перед входом и замер, смотря только вперед.

В просторной огромной светлой кухне рядом со столом стояла прекрасная девушка в белой футболке и синих джинсах, подчеркивающих ее стройное тело, смеющаяся над неудачными попытками маленькой девочки примерно двух лет, а может и меньше, схватить вилкой рожки. От незнакомки шли волны такого тепла и нежности, что мужчина засмотрелся, жадно следя за каждым ее движением и мимикой.

– Нет, нет. Не руками. Нельзя! Вилочкой, – учила светловолосая высокая красавица, улыбнувшись, когда девочка надула щечки, а потом, покосившись в сторону, якобы не смотрит, тянулась рукой к еде, чтобы схватить пальцами и быстро положить в рот.

– Свет, а давай тогда ложкой? Так будет лучше. Правда?!

– Да! – радостно ответил ребенок, показывая свои ямочки на щечках.

Волков смотрел на девушку и, замечая настоящую радость в глазах и на лице, почувствовал, что ему тоже хочется улыбаться. А еще познакомиться и стать ближе. Нахмурившись, не ожидая от себя таких мыслей, Волков продолжал смотреть, с каждым взглядом понимая, что она ему нравится.

На блондинке был фартук, повязанный на тонкой осиной талии, и Сергей сделал вывод, что она работает нянечкой ребенка или помогает на кухне. Что это ее ребенок, он исключил, считая, что девушка молода для собственных детей.

Мысль, что незнакомке может быть меньше восемнадцати, он исключил. Она смотрелась старше, да и глаза, голубые и сияющие выдавали грусть и возраст.

Разные мысли витали в голове, и вдруг он понял, что возбужден. Только от взгляда на нее. Сергей хотел прикоснуться, быть в ней, сделать своей.

«Моя! Она будет моей!» – категорично решил он, в этот же момент встречаясь с ее удивленным взглядом, когда девушка повернулась в сторону, желая достать ложку, и застыла, пораженно уставившись на него, лениво подпирающего косяк двери и следившего за ней. Волков даже не заметил, как сдвинулся в сторону.

Впервые мужчина был доволен своей внешностью. Ему хотелось, чтобы красавица обратила на него внимание и не только. Темноволосый довольно приятный молодой человек в хорошей физической форме. Охотник рассчитывал на ее заинтересованность, а потом он сделает все, чтобы расположить девушку к себе. Единственно, переживал, что его давящая почти удушающая сильная мужская энергетика может ее оттолкнуть, но ничего с этим не мог поделать.

Волков стоял в синих джинсах и свитере, сложив руки на груди. Его пронзительный, изучающий взгляд настораживал, а хищная улыбка заставляла чувствовать себя добычей, которую охотник планировал преследовать.

Девушка выдохнула и сделала шаг назад к ребенку, лихорадочно что-то обдумывая, это Сергей видел в ее глазах, а еще страх. Он нахмурился и громко проговорил:

– Успокойся. Я здесь работаю.

– Нет, не работаешь, – тихо возразила незнакомка в ответ, отступая к девочке и, за секунды вытащив ее из стульчика, прижала к себе, исподлобья поглядывая на него и на запасный выход, находящийся с правой стороны.

Волков хищно оскалился, наблюдая за каждым движением красивой незнакомки, все больше вызывающей в нем дикие инстинкты. Она лихорадочно смотрела по сторонам, надеясь убежать. Мгновенное желание рвануть к ней только и пульсировало в голове, но он категорически был против такого знакомства, и обдумывал все действия, чтобы не допустить ненужного побега.

Не желая пугать кухарку или няню, как он предположил, Охотник оттолкнулся от косяка и сделал шаг к ней. Вид хрупкой голубоглазой красавицы будоражил, вызывая бурю эмоций, но Сергей отмел их пока как ненужные, считая, что еще не время об этом думать, и выставив руки вперед, спокойно произнес:

– Волков Сергей. Новый… охранник. Приехал по просьбе Грызлова Андрея около часа назад.

Девушка кивнула, и в ее глазах Сергей прочитал мгновенное сожаление или неудобство. Она натянуто улыбнулась и прошептала:

– Простите.

– Если только угостите чаем, – с ухмылкой предложил Сергей, убирая руки, наблюдая, как нежная красавица закусывает нижнюю губу, еще планируя удрать, но в то же время посматривая на плиту, где стоял чайник.

Через напряженное мгновение блондинка кивнула и, посадив малышку в кресло, с опаской посматривая на мужчину, проговорила:

– Проходите, пожалуйста. Вы какой предпочитаете?

– Любой, – выдал Сергей и, пройдя до первого стула огромного стола, сел, наблюдая, как девушка торопливо наливала чай, поглядывая на ребенка.

Только хотел спросить про имя, как вдруг замер, прислушиваясь к приближающимся шагам.

Через считаные секунды в помещение вошла Елена Валентиновна. Неприятная и непонятная особа, как считал Волков, уже сегодня вечером планируя провести проверку ее спальни. Хорова недовольно посмотрела на всех, прищурившись в поисках беспорядка, а потом, повернувшись к девушке, вежливо сказала:

– Маргарита, к тебе приехал молодой человек. Ждет в гостиной.

Сергей нахмурился и глянул на красавицу, ожидая ее ответа.

– Пойду, как налью чай и покормлю… – уверенно произнесла девушка, открывая духовку, где находился куриный пирог с картофелем. Только потянула за противень, как услышала:

– Я сама. Ступай. После проверки нашей охраны парень выглядит очень нервным.

Рита смутилась и моментально покраснела, отчего мужчина нахмурился, предполагая, что это, возможно, ее возлюбленный. Такая мысль выводила его из себя и требовала исправить ситуацию. Красавица кивнула, прошептав благодарность за информацию, взяла ребенка и направилась на выход из комнаты.

Волков прожигал ее жадным взглядом, но она не повернулась, чем еще больше встревожила в нем хищника, решившего, что девочка будет его. Он должен пойти и разведать, чтобы знать, чего ожидать и с чем бороться.

Как только красавица ушла, он почувствовал напряжение и повернулся к домработнице. Хорова прищурилась и грубо процедила:

– Охрана питается отдельно…

Замолчала, мгновенно потерявшись от тяжелого взгляда мужчины. Волков внимательно просканировал ее с головы до пят, а потом грубо отчеканил:

– Я питаюсь там, где хочу. Еще замечания будут, или займетесь своей работой?

Елена Валентиновна скривилась, а потом, решив что-то для себя, рычащим голосом произнесла:

– Нет! Вам чай с пирогом или…

Не желая здесь оставаться, пока Рита общалась с парнем, да и в питье он не нуждался, попросил, чтобы завязать разговор, Охотник поднялся и направился на выход, снисходительно бросив:

– Не стоит. Не буду перебивать аппетит перед ужином.

Охотник знал, что Хорова смотрит на него с ненавистью, но пока ему было не до нее. А вот уже вечером он будет знать о ней многое. Сергей был уверен, что она тоже участница будущего покушения на сестру Шторма, только действовала женщина грубо, нагло и неумело. И тогда непонятно, зачем заказчик юной девушки послал ее сюда? Отвлекающий маневр?

Мужчина вошел в гостиную и застал момент, когда высокий парень импульсивно схватил девушку за руки и произнес:

– Прости, я знаю, что виноват, но ты мне не оставляешь выбора. Ты мне нравишься, но отталкиваешься меня.

– Миша, мы можем быть только друзьями, – спокойно проговорила Рита, пытаясь вырваться из крепкого захвата. – И ты… поступил подло. Зачем поливаешь меня грязью?

– Я не хочу, чтобы они считали, что к тебе можно клеиться. Ты моя! – ревностно выкрикнул он.

– Нет. Ты говоришь бред. Это не оправдывает тебя. Ты унижаешь меня, рассказывая мерзости.

– Это ты виновата!

– Уходи! И никогда не приходи!

– Бесчувственная, – обиженно сказал несчастный влюбленный и резко накинулся на нее, накрывая своими губами рот девушки, считая, что так может переубедить ее.

Волков еле сдержал себя, чтобы не рвануть сразу к ним, пытаясь понять, приятно ли ей его внимание и хочет ли этого девушка, но, заметив, что она сопротивляется, брыкается, мгновенно кинулся вперед.

Уже через несколько секунд Охотник откинул блондина на стену, отчего тот сполз вниз, издавая громкий стон. Но Сергею этого было мало, ему хотелось придушить наглого сопляка, посмевшего обидеть девочку. Моментально оказался рядом и, подняв парня одной рукой за горло, предупредил:

– Еще раз к ней подойдешь, я тебе зубы выбью и ребра сломаю. Все. Понял?

Блондин еле слышно хрипел от того, что не мог дышать, а Волков продолжал, уже чуть тише, чтобы слышал только Михаил: – Она моя!

Тот только дергал руками и кивал. Когда Сергей ослабил захват, парень упал на пол, кашляя при этом, хватаясь за свое горло, с ужасом смотря на громилу, чуть не задушившего его одной рукой.

Рита сделала шаг к униженному и пострадавшему молодому человеку, но ее за руку остановил Волков, уверенно проговорив:

– Он больше не обидит тебя. И поверь, эта мразь недостойна жалости.

Прекрасные огромные глаза сузились, и девушка отчеканила:

– Ты мог его убить! Столько ярости и силы! Так нельзя!

– Я контролировал себя, – спокойно выдал Сергей, пронзительным тяжелым взглядом смотря на нее, отчего Рита смутилась и тихо проговорила:

– Это неправильно! Он… мой одноклассник. Ты… Мне… мне нужно идти.

Попыталась отойти, но цепкие пальцы мужчины держали за кисть. Сергей продолжал буравить девушку взглядом, замечая, как ее глаза потемнели, маленькая упругая грудь тяжело подымалась, и, прочистив горло, добавил:

– Порой нужно быть категоричным и жестким, чтобы не ожидать удара в будущем.

– Есть и другие пути решения, – не сдавалась красавица, пытаясь контролировать бушующие эмоции, вызванные этим мужчиной, но почему-то не получалось, наоборот, хотелось высказать все, что чувствовала.

– Сомневаюсь, девочка, – протянул Охотник и отпустил, замечая, как ее щеки вспыхнули алым цветом от его обращения.

Рита глянула на него осуждающим взглядом и направилась к маленькой девочке, сидящей в манеже. Взяв ее на руки, побрела к лестнице, осторожно поднимаясь на второй этаж, не обернувшись и ничего не добавив.

Охотник внимательно наблюдал за ней, пытаясь понять характер девушки, и чем больше видел, тем сильнее она его интересовала. Когда Рита скрылась из вида, Сергей сразу же набрал охрану по рации. Через секунду услышал:

– Главный пост. Котонгов.

– Гость ушел? – поинтересовался Волков, с недовольством отмечая, что камера находится на видном месте, и это нужно будет исправить.

– Да, как раз выезжает на основную трассу.

– Если появится, доложить мне.

– Эмм…

– Чего непонятного я сказал? – резко уточнил, поражаясь, что даже в таких вопросах у охранников раздаются мычания. Уволить, и нанять новых, чтобы быть уверенным в тех, кто должен прикрывать спину.

– Нет. Все понятно, – произнес Котонгов резким тоном, отчего Охотнику захотелось популярнее объяснить мужику важные моменты его работы, но этим он займется после того, как приедет Шторм.

– Тогда отбой, – произнес Сергей и направился в свою комнату. Открыв дверь ключом, вошел внутрь и взял со стола папку на Соркину Маргариту Антоновну.

На секунду мужчина задумался, что имя понравившейся девушки и сестры Шторма совпадает, но отбросил эту идею, так как не представлял, чтобы богатая девчонка сидела с ребенком и кормила его, получая от этого удовольствие. Простое совпадение.

Мужчина прошелся глазами по листку, на котором о ней совсем ничего не было. Мелочи: дата рождения, увлечения и что учиться на «отлично» в одиннадцатом классе.

Отец, Антон Павлович был программистом – лучшим из лучших, работающим на крупные фирмы. Гением, решающим любые задачи, отчего к нему всегда стояла длинная очередь заказчиков. Перечислялись его заслуги, награды и тому подобное.

Мать, Вера Александровна, художница. В семнадцать лет вышла замуж за Грызлова Андрея Николаевича, забеременев от него. Шторм сухо пометил, что такого бы не произошло, если б не влиятельные родители Истоковой, моментально «перекрывшие кислород» семейному бизнесу Грызловых. Будущего отца заставили взять на себя обязательства, так как капитан в отставке очень умело надавил на все рычаги своих связей, оставив без вариантов на размышление богатую семейку.

Дальше интереснее. Через четырнадцать лет Вера ушла от мужа и вышла замуж за Соркина, и в этот же год родила Маргариту. Через тринадцать лет в их семье появилась еще одна девочка– Екатерина.

Трагедия произошла два года назад, когда Рите было пятнадцать, а младшей сестре два года.

По воспоминаниям Маргариты, она проснулась от едкого запаха дыма. Нажав на тревожную кнопку, подавая сигнал тревоги в дом Грызловых, она пошла проверить, что случилось.

Заметив пожар на первом этаже в гостиной, бросилась по коридору, переживая за младшую сестру. Услышав непонятные звуки из комнаты родителей, а потом выстрелы, она остановилась. Когда открыла дверь, увидела ужасную картину: мать в крови на кровати и избитого отца на полу. Мертвых. И киллера, моментально бросившегося за ней. Вместо того, чтобы спастись в специальной комнате в случае опасности, она бросилась к Екатерине, желая забрать ее и вместе бежать. Но, когда подошла к кроватке и взяла девочку на руки, поняла, что она мертва, задохнулась от ядовитого дыма.

Девушка находилась в шоке, когда в комнату ворвался убийца, желающий выполнить заказ и воспользоваться юной красивой девочкой. Понимая ужас всей ситуации, Соркина положила ребенка в кроватку и кинулась к окну, надеясь скрыться, но ее моментально откинуло в сторону. В результате схватки с киллером девушке удалось вытащить из его сапога охотничий нож и ударить в бедро. Как только неудавшийся насильник взвыл, она разбила окно детским столиком и спрыгнула со второго этажа в снег, кидаясь в сторону гаража.

Водила девушка плохо, но, находясь в шоке и действуя интуитивно, для нее это не имело значения. Маргарита взяла запасные ключи в деревянной коробке с инструментами и села за руль. Въезжая во все стены, она вырвалась во двор из помещения и, дрожащими руками нажимая на автоматическую кнопку открывания ворот, покинула территорию родного дома. Уже на трассе, виляя в разные стороны, она увидела черную машину, гнавшуюся за ней, а через время почти догнавшую, ударяющую, пытающуюся столкнуть с пути.

Дальше шли пометки от Шторма, который летел на джипе в загородный дом своей матери после звонка его охраны с сообщением, что поступил тревожный сигнал из комнаты Маргариты в доме Соркиных. Убийца семьи застрелил себя сам, когда Шторм протаранил его машину, скинув в кювет.

После трагический событий Грызлов на два года увез сестру из России, дав девочке возможность прийти в себя. В сентябре они вновь вернулись, не желая больше прятаться.

Первого апреля у девушки день рождения, а, значит, Рита вступит в права наследования. Все счета отца и банковские ячейки будут ей доступны, что вспугнет того, кто заказал смерть Соркина и его семьи.

Прочитав все на два раза, Охотник отложил документ и посмотрел в окно. Долго думал и решил, что, скорее всего, возьмется за это дело. Маргарита, какая бы она сейчас ни была, достойна жизни, и он готов переступить через свои принципы. Сергей был удивлен, поражен отвагой, мужеством маленькой девочки пятнадцати лет. Она могла бы сбежать, избежав погони и возможного насилия, но бросилась за сестрой, что сделал бы не каждый взрослый мужчина. Люди разные, и он много кого встречал в своей жизни, но то, что прочитал, оставило в его понимании, что Соркина смелая и сильная. Хотя после такого стресса не каждый отойдет от ужаса, и, вероятно, след трагедии отложился в сознании юной особы.

Мысль, что сестра Грызлова и нежная незнакомка одна и та же девушка, вновь промелькнула в голове, более резко, но он отсеял ее как ненужную, подсознательно не желая видеть девочку своей работой. У него на нее огромные планы…

Только от одного воспоминания о голубоглазой нянечке его тело становилось твердым, что поражало. Обычно он так не реагировал, а сейчас ничего не мог с собой поделать. Он прогнал ненужные эмоции, считая, что до их сближения еще далеко, так как он, очевидно, не произвел на красавицу хорошего впечатления. Но это временно. В этом он убежден. Рита будет принадлежать ему.

Через пятнадцать минут он был в холле, так как охрана доложила, что машина Шторма въехала во двор. Увидев спускающуюся девушку с ребенком, замер, наблюдая, как она, совсем его не замечая, рассказывает маленькой девочке, что мама уже здесь. Подтверждение, что Рита – няня, он получил, а завтра даст задание Тарасову узнать о ней все. Хотя нет, уже сегодня. Мужчина встал позади них у арки, ожидая появления Шторма и его дамы.

После того, как вошла красивая темноволосая женщина, за каждым шагом которой жадно следил Грызлов, не скрывая своего истинного отношения, она взяла ребенка на руки. Рита с восторгом рассказывала, что девочка ела, пила и как себя вела, описывая во всех подробностях.

Охотник наблюдал за девушкой, слушая, как льется ее речь, с каким счастьем она рассказывала о чужом ребенке, с которым весь день возилась, и был озадачен. Маленькая, хрупкая, нежная, так трепетно относящаяся к детям.

Стоя в гостиной, почувствовал внимание Валерии и посмотрел ей в глаза, отмечая упрек и подозрение, а также почувствовал ревность хозяина дома. Мужчина прищурился, и тут же недовольно проговорил:

– Валерия, познакомься. Это Волков Сергей. Персональный телохранитель Риты, если, конечно, согласится.

– Мой? – прошептала в ужасе девушка, поворачиваясь к Волкову, испытавшему в этот момент ощущение под стать мощному удару в грудь, когда от резкой боли сжимаются все органы, не давая свободно дышать. В нем в считаные секунды взорвались эмоции: шок, разочарование, ярость и безумная жажда невозможного, накрывающая словно лавой все остальные. Охотник мгновенно взял себя в руки и встретился взглядом с ней, слыша, как нежные бледно-розовые желанные губы прошептали: – Он?! Я не хочу! Зачем?

Мужчина гневно принял ее слова, но продолжал стоять, ожидая продолжения. В груди грохотало, кровь мчалась с сумасшедшей скоростью, но внешне Охотник был совершенно спокоен, расслаблен, лишь в глазах замерзло бушующее море.

Шторм с тяжелым сердцем посмотрел на сестру, не желая ее пугать, но не меняя своего решения. Он нашел лучшего защитника и не собирается отказываться от защиты. Охотник обеспечит полную безопасность его сестре. Прочистил горло и спокойным тоном выдал:

– Ты знаешь зачем, Рита. Успокойся. Это на несколько месяцев… пока ты учишься. Не волнуйся.

– Андрей, но… Ты же понимаешь сам. Я не могу идти в школу с ним. Тем более с ним! Ты же знаешь, что было полтора года назад, когда я ходила с сопровождением, – эмоционально воскликнула Рита, со страхом смотря на мужчину, с которым должна будет проводить 24 часа в сутки. Брат не позволит другого. Он нанял ей ТЕНЬ, контролирующую каждый ее шаг. Соркина понимала, что это правильно, но Охотник заставлял ее сердечко стучать быстрее… от страха.

– Сергей представится твоим братом, – резко предложил Андрей Грызлов, хмурясь, не понимая, почему сестра так отреагировала на телохранителя.

– Он?! Уже никто не поверит! И когда ты меня сопровождал, я была в девятом классе. Тогда можно было. А сейчас? Да это только привлечет ко мне ненужное внимание.

Шторм внимательно посмотрел на Волкова, желая поговорить с ним о том, почему Рита в такой панике, но, замечая совершенно идеальное и спокойное лицо профессионала, подумал, что что-то случилось во время его отъезда.

– Мы все решим. Сделаем так, чтобы ты не боялась, и при этом все будут считать это нормой.

– Андрей, я… – проговорила Рита и замолчала, зная, что брат не отступит от своего решения. Вздохнула и обреченно добавила: – Пойду, скажу повару, что можно накрывать, а то все голодные…

– Постой, – поспешно произнесла Аверина, прижимая маленькую дочь к груди, улыбаясь доброй улыбкой, желая выяснить страхи девушки и успокоить. – И мы с тобой пройдемся. Заодно покажешь мне мою комнату на время… нашего пребывания здесь.

– Да, конечно, – ласково пролепетала Рита, протянув руку Свете, которую малышка сразу схватила. – Пойдем через кухню, чтобы Елена Валентиновна знала, что можно все выставлять. А потом покажу твою и детскую комнаты. Нина с Олей большую часть дня убирали спальни, поэтому там все чисто и блестит.

Когда женщины ушли, в гостиной повисла тишина. Шторм внимательно посмотрел на Волкова, продолжающего расслабленно стоять у входа. И пусть внешность и поза говорили о расслабленности и спокойствии, Андрей видел, что Охотник в бешенстве. Уж он-то мог это понять. Мужчина сел в кресло и осведомился:

– Что-то случилось, пока меня не было?

Волков перевел взгляд на нанимателя и, пожав плечами, выдал:

– Ничего такого. Одноклассник ее приходил.

Шторм сжал подлокотники мягкого сиденья, понимая, что не просто так Волков об этом сказал, и, подняв бровь, ледяным тоном поинтересовался:

– И что произошло, раз моя сестра категорически против тебя в должности телохранителя?

Ничего не промелькнуло на лице мужчины, не считая резного возмущения грубо внутри, совершенно несогласного с мнением девочки. Она отказывалась от его защиты!

Охотник скучающе окинул комнату изучающим взглядом, задержавшись на бритоголовом, мощном, мускулистом мужчине, имеющего репутацию безжалостного хищника, если кто имел неосторожность напасть на то, что он считал своим, и небрежно выдал:

– Слегка отодвинул его в сторону, когда он полез к девочке.

– Полез? – уточнил Шторм, скривившись, отчего на его лице появилось довольно свирепое выражение, и, отмечая, как Волков недовольно кивнул, подтверждая его предположение, с намеком добавил: – Надеюсь, отодвинул хорошо?

– Ему достаточно, – усмехнулся Сергей в ответ, вспоминая, в каком состоянии парень полз к выходу.

– Понял… Так что, берешься?

Возникла секундная пауза, настораживающая и угнетающая. Охотник пытался понять, стоит ли ему браться за дело, когда та, которую он обязан защищать, вызывала в нем бурю эмоций. Нахмурившись и проведя двумя пальцами по подбородку, Волков медленно произнес:

– Да, но я хочу знать все о ней, и что произошло, а также прошу разрешение на любые действия по ее защите.

Грызлов был рад такому ответу, но что-то его смущало, вызывая непонятное чувство опасения, что он чувствовал особенно хорошо, всегда безоговорочно доверяя своему чутью. Шторм внимательно смотрел на телохранителя своей сестры, обдумывая ответ, а потом проговорил:

– Хорошо, тогда после ужина решим все финансовые вопросы и обговорим моменты.

Охотник кивнул, оставшись довольным своим решением, хотя заранее знал, что будет тяжело, но он справится. Обязательно. Резко посмотрел на Грызлова и выдал:

– Мне нужно осмотреть ее комнату.

Хозяин коттеджа кивнул и на всякий случай ледяным тоном предупредил:

– И знай, лично прибью, если обидишь Риту. Она для тебя только работа. Ты телохранитель!

Ни одной эмоции не отразилось на лице Охотника, лишь удушающий мрак в темно-синих глазах. Мужчина представлял собой смертоносную машину, не знающую поражения, но в то же время было в нем что-то сильное, живое, доступное только ему и тем, кому Волков позволял это чувствовать.

«Странный он… Даже опасный, но такие люди страшны только для врагов…» – решил Грызлов и предложил Сергею пройти в столовую, по дороге задумчиво анализируя поступки и слова защитника его сестры. Руки сжались, вспоминая нехорошее предчувствие, но он заглушил его в себе, зная, что не допустит того, чтобы Риту обидели.

Глава 5

Наши дни

Маргарита

Встав рано утром, я приняла душ, приготовила кукурузную кашу, позавтракала и убрала все ценники с игрушек. Решив, что черные джинсы подойдут для сегодняшнего мероприятия, натянула, не забыв про тонкую кофточку. На улице было прохладно. Дул сильный ветер, отчего деревья размахивали своими ветками из стороны в сторону, и периодами моросил дождь. Поэтому накинула ветровку, и, посмотрев на бегу в зеркало, решила, что не буду краситься.

Я редко пользуюсь тушью и подводными карандашами, только на праздники. В будни достаточно и губной помады, в основном гигиенической.

Глянув на время, подумала о такси, но, зная Сергея, предположила, что он уже подъезжает. Стоило только протереть туфли губкой, как услышала звонок в дверь. Медленно поднялась и открыла дверь, мгновенно решив, что после бессонной ночи выгляжу просто ужасно.

Не могла уснуть, переживая о мальчике и его матери, не зная, как им помочь, и думая о мужчине, вновь ворвавшемся в мою жизнь. Охотник.

Ну почему именно его наняли? Он что, незаменимый такой?! Не верю. Как бы было хорошо, если бы ничего не случилось, и тогда новой встречи не произошло.

Увидев Сергея в синих джинсах, кожаной распахнутой куртке поверх белой футболки, смутилась. Волков смотрел так жадно, ненасытно, что отступила в сторону, чувствуя себя добычей. Сжав руками сумку молочного цвета, проговорила:

– Привет. Тебя отпустили?

– Привет, – выдал он и прошел вперед, тут же распределяя в каждую ладонь по несколько пакетов, а потом добавил: – Я сам вынесу. Постой здесь.

Оставалось только кивнуть, недовольно нахмурившись, ведь Сергей так и не ответил на мой вопрос. По выражению его лица было понятно, что он и не собирается. Закрытая тема. Странно, что Волков так спокойно уходит с работы, когда ему заблагорассудится. Раньше он себе такого не позволял, тенью следовал за мной, не позволяя никому и близко подойти. Или я не права, и Сергей отпросился у Котловых? Но какая причина? Сомневаюсь, что сказал обо мне. Нет, ерунда. Ничего он не отпрашивался! Не могу в это поверить.

Иван еще не звонил. Только вчера вечером пришло от него сообщение, где он просил не обижаться на то, что лично не отвез меня домой. Выразил надежду, что его принцесса сладко спит, думая лишь о нем.

Через десять минут я уже сидела на переднем сиденье, потому как Сергей полностью заложил салон пакетами, буркнув, чтобы садилась в пассажирское кресло. Теперь я сидела и смотрела по сторонам, чувствуя, как мужчина напряжен, а воздух в машине пропитан электричеством.

Если честно признаться себе, у меня было множество вопросов к нему, но я понимала, что они лишние и ненужные. Мы никто друг другу, поэтому не видела смысла в том, чтобы позволить себе что-то личное в возможной беседе.

– Ночью ходил к старинному особняку, – вдруг выдал Волков, и я повернулась к нему, встречаясь с темно-голубыми глазами.

Преодолев свои сомнения, стараясь скрыть бушующие эмоции, спросила:

– И что? Что ты узнал?

Охотник кивнул, предупреждая, что скажет, и тут же вновь посмотрел в боковое зеркало. Хищно, или даже свирепо, недовольно хмуря лицо. Потом перевел взгляд на дорогу, и, между прочим, произнес:

– В доме помимо ребенка находится девушка. Молодая. Твоего возраста. И… я уверен, что она не в себе, – добавил Охотник, вновь посмотрев в сторону, отчего закралась мысль, что он что-то там видит, и ему это совсем не нравится.

Застыла, как статуя, пытаясь переварить информацию. Мне хотелось узнать, почему он сделал такие выводы. Понапрасну Сергей бы не стал говорить, только в том случае, если уверен.

– Почему… почему ты так решил?

Волков оторвался от зеркала заднего вида и, посмотрев на меня изучающим взглядом, как будто решал сказать или не сказать, спокойным тоном отчеканил:

– По ее поведению. В дом попасть не получилось, двое охранников на маленьком участке. Поэтому толком информации нет, но я уже работаю над возможными вариантами проникновения внутрь.

– Что с ней случилось? Почему мальчика держат там? Почему мать с ребенком находятся взаперти? – не унималась я, а потом очень тихо сказала: – Будь осторожен.

Мгновенно почувствовала его взгляд на себе, но не осмелилась повернуться. Просто сидела и смотрела вперед, ничего не замечая вокруг, кроме его дыхания и взгляда.

Повисла оглушающая тишина, а потом я услышала:

– Нас преследуют, и это не охрана Котловых.

Сглотнула и, посмотрев назад, увидела только множество машин, но, естественно, я бы не подумала, что какая-то из них преследует нас. Повернулась к Охотнику, отмечая четкий идеальный профиль красивого лица, и тихо спросила:

– Ты уверен?

Он не ответил, а потом посмотрел вперед и вновь в сторону:

– А ты как думаешь?

– Сережа, возможно… – выдохнула, и, отмечая его недовольное лицо, предположила: – Может, это за тобой? Ведь я ничего никому не сделала.

– Поверь, девочка, те, кому я перешел дорогу, давным-давно ни о чем не беспокоятся, – поделился он и прибавил газу, напряженно посматривая то вперед, то на зеркала.

Комментировать его последние слова не хотелось, а то еще услышу продолжение, что недовольные покоятся на кладбище, чего совсем не хотелось. Спустя мгновение Волков четко и очень громко выдал:

– Держись.

Только попыталась понять, что он имеет в виду, как Сергей мгновенно вывернул руль, поворачивая колеса джипа на левую сторону дороги, где машины ехали в противоположную сторону

– Ты пересек сплошную линию? – не веря, воскликнула, с ужасом наблюдая, как он развернул джип и поехал в обратную сторону, не останавливаясь, заворачивая на мост, съезжая вниз.

Сердце стучало с невероятной силой, и я все смотрела назад, отмечая, что серебристая иномарка замедлила ход, но проехала дальше, вызывая в душе липкий страх. Волков был сосредоточен на дороге, параллельно набирая номер, нажимая на кнопки, находящиеся на руле, управляя своей телефонной книгой, а когда послышался женский голос: «Произнесите имя абонента», отчеканил:

– Тарасов Леха.

Пошли гудки, и тут же в салоне раздался хриплый приятный голос:

– Серега, привет.

– Леха, я пересек двойную сплошную на мосту. Камера однозначно поймала этот момент. Я не старался быть незаметным.

– Волков, ты разучился водить или просто охренел?! – рявкнул абонент на связи.

– Тарасов! Со мной дама! Так что закрой рот!

Возникла секундная пауза, а потом мужчина прочистил горло и вежливо проговорил:

– Прошу прощения! Не сдержался.

Кивнула, но, осознавая, что он этого не видит, проговорила:

– Здравствуйте, Алексей. Бывает.

– Еще как бывает. Серый, так… ты, значит, по неосторожности…

– Нет, я целенаправленно уходил от погони, – заявил Охотник, поворачивая руль к остановке.

– А-а-а… даже так?! Тогда, друг, остановись, выйди из машины, и отойди в сторону на приличное расстояние, чтобы нормально поговорить.

Волков резко притормозил и буркнул мне: «Не выходи». Взял свой телефон и отошел на три метра вперед, разговаривая и посматривая на меня через лобовое стекло. Пока он категорично что-то говорил, я решила проверить свой сотовый телефон и увидела сообщение:

«Как поживает моя сладкая принцесса? Как тебе заманчивое предложение – устроить романтический вечер, чтобы отпраздновать только с тобой мой день рождения?!»

Даже не хотелось отвечать. Если раньше я знала, что Ваня просто приглашает меня, чтобы сделать приятное, то теперь уверена, он считает, что ждать больше не нужно, раз я не девственница, и меня можно соблазнить в его уже прошедший праздник.

Посмотрела на проезжающие машины и отвернулась, вновь взглянув на Сергея, жестикулирующего, на секунду пожалев, что совсем не слышу его общения с другом, чтобы знать, смогут ли они все решить без проблем. Это же надо…

Стоило признаться самой себе, чувствовала себя спокойно и, как никогда, защищенной, несмотря на то, что нас только что преследовали. Меня, если быть точной. Вдохнув полной грудью, написала Котлову:

«Нормально. Еду к детишкам с подарками. Они будут счастливы. Встретиться не смогу, мне скоро диплом защищать. Нужно много учить».

Отправила и замерла, ожидая ответа. Вдруг открылась дверь и на водительское место сел уже совершенно спокойный Волков. Дождавшись, пока он выедет на основную дорогу, спросила:

– И что теперь? Тебя не лишат водительских прав?

Сергей посмотрел на меня и улыбнулся уголками губ, находя в моем вопросе что-то забавное, с чем была не согласна.

– Волнуешься за меня, красавица? – довольным тоном уточнил он, на что я отвернулась, а он продолжил: – Леха все уладит. Он это умеет. Притом хорошо. Только поругаться и наставить на путь истинный это его любимое дело.

Кивнула, и просто смотрела на дорогу, замечая, что мы едем окольными путями к нашей цели. Раздался звонок моего телефона, и я замерла, зная, что это Иван. Считая, что не нужно разговаривать именно сейчас, отключилась, но Котлов непрерывно продолжал звонить, пока я не взяла.

– Да, – произнесла, замечая, с какой силой Охотник сжимает руль. Как бы не отломал его с потрохами.

– Рита, прости, что вчера не отвез лично. Мне перед тобой так сты…

– Все нормально, честное слово, – успокоила его.

– Правда?! Тогда очень рад. Крошка, я так соскучился. Давай с тобой устроим…

– Ваня, я же тебе написала… – начала, понижая громкость, но Котлов очень громко говорил, а Сергей все прекрасно слышал.

– Диплом, дети – это все ерунда. Ты выйдешь за меня замуж, а, значит, корочки твои, да и знания ни к чему. Ты будешь сидеть дома и…

– Я не буду сидеть дома, и мы… не говорили на эту тему. И пока… не нужно.

– Любимая, а что тут говорить?! Все и так понятно! Нужно будет только съездить к твоему брату…

Замерла, уже не слушая, заметив, как самодовольно ухмыльнулся Волков, расслабившись, как довольный кот. И я понимаю почему. Шторм заявил мне после их знакомства, чтобы я этого «выскочку» не привозила, и посоветовал, чтобы сто раз подумала, прежде чем вздумать выходить за него замуж. Без вариантов, в обход брата этого делать нельзя, в противном случае буду вдовой. После этих слов мы поссорились, и я уехала, но уже через неделю Валерия и Андрей вместе с их маленьким сыночком и Светочкой были в моей квартире в гостях, и мы помирились. Брату пришлось быстро все понять и принять, так как Лера пригрозила остаться на время здесь, раз у нее муж не ценит любимых, и ему плевать на их мнение. Так что, каким бы суровым он ни был, я его очень люблю и знаю, что Андрей очень переживает за меня.

– Думаю, не стоит… – еще тише проговорила, но Иван продолжал, не обращая внимания на мою просьбу:

– Ладно, оставим разговор. Я сегодня заеду…

– Нет! Я, правда, не смогу. Извини.

– Значит, ради сиротских детей ты можешь забыть о дипломе, а когда я…

– Ваня, мы потом поговорим. Вечером, – с нажимом сказала, очень надеясь, что он поймет, сдерживая порыв закричать.

– Принцесса, да как ты не… – он замолчал, когда услышал голоса. Слушал, а потом крикнув в сторону: «Уже там…» произнес: – К сожалению, разговор придется отложить, так как у меня важное дело, но знай, что я очень скучаю и люблю тебя.

Такие добрые слова, но они отталкивали. Во мне все больше и больше поднимались негодование и злость. Не понимала, что с ним случилось. Он торопится, нажимает, пытается подавить меня. Почему? Неужели из-за того, что я рассказала?! Еле сдерживала себя, понимая, что мне нужно остыть. Вздохнула и проговорила:

– Целую. Пока.

Отключившись, положила телефон в сумку и закрыла глаза. Может, я все-таки по-свински стала относиться к Ивану из-за Сергея? Конечно, по сравнению с ним, все другие мужчины кажутся ненужными, не такими. Но почему? Почему именно так? Ведь Охотник меня уничтожил… Тогда почему я не могу ответить взаимностью Ивану, перейти на следующий этап наших отношений? Почему? Ведь четыре года назад у меня даже мысли не возникло – подумать. Я чувствовала и жила. А теперь все иначе…

Провела пальцами по боковой панели и услышала:

– Хоть ты и не поверишь, но, надеюсь, призадумаешься. Котлов не такой добрый, как старается показать. Он…

– Не надо, – тихо сказала, а потом объяснила: – Никто не святой. У всех есть свои недостатки и проблемы, но, если не верить и отвернуться, можно поранить душу.

Волков испепелял меня тяжелым взглядом, отчего по коже пошли мурашки, и отвернулся. Так мы и ехали до детского дома. Стоило только остановиться, я взяла сумочку, но не сдвинулась с места, так как Охотник перехватил руку. Чуть сжав запястье своими пальцами, он посмотрел мне в глаза и пообещал:

– Понимаю тебя, но и ты прими как обещание. Если он тебя обидит, я убью его. Просто и быстро, наплевав на душу и тому подобное…

– Ты говоришь несерьезно, – недоверчиво прошептала я.

– Я чувствую. Не знаю, но чувствую, что он виноват в том, что ребенок и девушка находятся там.

Покачала головой, не представляя, что заботливый, пусть немного агрессивный Иван может допустить такое. Попыталась убрать руку, но Охотник не отпускал, чуть притянув ближе к себе.

– Пусть сейчас не могу доказать, но это вопрос времени. Рита, будь осторожна.

Он говорил так, что меня продирало изнутри. Если предупреждал, значит, стоило принять к сведению, отчего моментально стало страшно. Я кивнула и прошептала:

– Хорошо.

Волков, прищурившись, посмотрел на меня, и я уже раздраженно выдала:

– Обещаю. Сергей, я обещаю тебе! Доволен?

Он тяжело буравил взглядом еще несколько минут, всматриваясь в мое лицо, а потом произнес:

– Пойдем. Дети ждут.

Настроение мгновенно поднялось, уже предвкушала, как дети будут реагировать на подарки. Охотник, как обычно, дал мне два пакета, и сам по пять в каждую руку, вместе мы пошли в двухэтажное здание.

Через полчаса я сидела с Настенькой на детском диванчике, улыбаясь тому, как она с восторгом обнимала куклу, поглаживая ее по голове и постоянно поглядывая, чтобы я не ушла. В последнее время она постоянно говорила о том, что я уйду и больше не приду к ней, что меня расстраивало.

Малыши радовались. Было так невероятно здорово наблюдать, как они играют, изучая новые игрушки, отчего у меня улыбка не сходила с лица.

К моему удивлению, Охотник не ушел, а занимался с мальчиками, показывая, как работают пистолеты, машинки, очень дотошно объясняя каждую мелочь всем по несколько раз. Когда Волков их хвалил, все улыбались, счастливо посматривая друг на друга.

Рядом с ними стояла воспитатель, весело выдавая что-то, комментируя и восхваляя «умелого настоящего мужчину». Мария. Уже год здесь работает. Красивая, общительная и свободная, имеющая огромное желание выйти замуж за богатого предпринимателя и уехать с ним за границу. Я с ней общаюсь очень редко, в основном, когда нужно что-то спросить. Перникова любит приукрасить факты или исказить, что неприятно слушать, поэтому держусь от нее подальше.

Малыши усердно играли, с восторгом любуясь игрушками, радуясь и прижимая их к себе. Кое-кто из детей уже начал забирать чужие, желая проверить, что у других, отчего приходилось учить их мирно договариваться между собой.

Когда наступило время обеда, я вместе с Марией повела детей в столовую. Пока шла, решила остаться, чтобы почитать, а потом и уложить детишек на послеобеденный сон. Понимала, что Охотник не уедет без меня, считая, что я ненадолго, поэтому нужно с ним поговорить. Успокою его, чтобы он не переживал, заверив, что я найму такси и приеду позже.

Проследив за тем, все ли дети помыли руки, а потом и расселись по местам, я собралась назад, как вдруг услышала:

– Рита, а Сергей… он свободный?

Повернулась к Марии и пожала плечами. Да и как можно утверждать или предполагать, когда я совсем о нем ничего не знаю. Не хотелось обманывать ее, тем более Охотник вроде как говорил, что ему не нужны серьезные отношения. Но это четыре года назад, возможно, сейчас все изменилось.

– Так, может, я с ним сойдусь? – предложила она, поднимая бровь, при этом ехидно улыбаясь, не сомневаясь, что у нее это обязательно получится.

Хотелось закричать «нет», но переборола в себе гневное желание, и спокойно проговорила:

– Не ко мне вопрос.

– Да? Но ты же с ним приехала. Разве нет?! Или он – твой? Хотя, куда тебе, святой, с двумя справиться. Думаю, тебе и одного много. Котлова. А этого мне. Он вроде как тоже не тюфяк. Так что не жадничай! – задумчиво сказала шатенка, поправляя упругую красивую грудь под прозрачной кофточкой, не забывая и про джинсы, осматривая свои бедра.

У Перниковой к категории «тюфяки» относились все, у кого не было крутой машины, превышающей стоимостью полтора миллиона, трехкомнатной квартиры, и одевающиеся в «стремные шмотки». Наверное, Сергей прошел отбор на элитную категорию заочно.

– Мне… не мало, и я не жадничаю. Просто не могу сказать ничего про его личную жизнь, так как не знаю.

– Ммм… Ладно. Слушай, а, может, ты ему про меня словечко замолвишь? Ну, там…что я такая хозяйственная, помимо того, что красавица, еще изумительно пеку пироги и…

– Ты не печешь ничего, – возмутилась, не переваривая, когда она начинает придумывать. Всем известна ее политика насчет кухни: «У меня будет повариха! Любящий муж не заставит любимую жену торчать сутками у плиты!».

– Ой, Рита, скажешь тоже. Да зачем ему пироги нужны? Если только те, которые под одеждой, а когда до этого дойдет, он будет доволен и уже никуда не укатит. Женится как миленький. Мне бы только возможность продемонстрировать свои способности в постели, а дальше уже не отвертится.

Посмотрела на нее внимательным взглядом, чувствуя отвращение, но, стараясь не показывать, спокойно проговорила:

– Сама решай, я не подрабатываю сводницей.

– Тебе трудно для подруги? – протянула она, вытягивая губы.

От ее наглости даже рот открыла, удивляясь, в какой момент мы стали с ней подругами, и сказала:

– Извини, мне нужно идти.

Быстрыми шагами двигалась по коридору, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как она мне прожигает спину. Ну и пусть. Я не обязана обманывать, да и сама мысль, что Сергей будет с ней, резала сердце без ножа. Наверное, я переволновалась, поэтому так реагирую.

Оказавшись в игровой комнате, стоя у порога, произнесла:

– Сергей, огромное спасибо тебе и за подарки, и что отвез. Я тут останусь, а ты можешь ехать. Я потом на такси приеду. Не волнуйся. Если что-то не так…

– До какого часа будешь здесь? – поинтересовался он, даже не желая слушать продолжение.

– Примерно еще два часа. Мне потом нужно домой, готовиться к защите диплома.

– Я могу забрать, – резко сказал он, делая шаг ко мне, прожигая недовольным взглядом.

– Нет, не нужно, – заверила, отступая в коридор, чувствуя себя, как никогда, отвратительно, не понимая почему. – Спасибо еще раз.

Сказала, и, натянуто улыбнувшись, хотя, наверное, ужасно вышло, пошла в комнату для сна, чтобы убрать покрывала да выбрать книгу. Но главная цель – спрятаться. Неправильно я сделала, что вновь начала общаться с ним. Мы не можем с Сергеем быть друзьями. Я не смогу. И если быть честной, и с Иваном все зашло в тупик. Сегодня я это полностью осознала и решила, что, как только Охотник узнает все про женщину и мальчика, и мы поможем им, я попрошу Котлова остаться друзьями. Надеюсь, он меня поймет. Если нет, значит, нет. Хотелось сейчас уже все прекратить, но тогда я не смогу помочь малышу, если вдруг понадобится. Не представляла, как, но знала, что я еще буду в том доме. Обязательно.

Взяв очередное покрывало за концы, чтобы убрать его к спинке кровати, почувствовала сильную руку на животе и вторую на шее, нежно охватывающую пальцами. Кричать и не думала, понимая, что только один человек может так бесшумно двигаться. Охотник.

Читать далее