Читать онлайн Проявление бесплатно
Нулевой кадр
Мужчина неподвижно сидел на стуле, спина прямая, руки на коленях. Он неотрывно глядел в окно.
Женщина расположилась напротив, чуть сбоку и кормила его с ложечки.
Она что-то ему тихо рассказывала, но он не слушал. Он никогда её не слушал. Она проверяла. Но молчать с этим молодым и достаточно симпатичным человеком несколько часов в день, было бы как-то не по-людски.
Комната, в которой разворачивалась эта печальная сцена, на первый взгляд, напоминала люксовый номер отеля «Мариотт». Именно так могло бы показаться поверхностному наблюдателю. Однако, если приглядеться внимательнее, то обнаружатся некоторые странности в интерьере. Например, камеры видеонаблюдения под потолком, или двери, без ручек. Массажный стол и велотренажер. Сильнее же всего, в этом островке комфорта диссонировала кровать. Это было нечто металлическое, высокотехнологичное и односпальное; с ножками на колёсиках и рукоятками как у кресла-каталки. В изголовье громоздились датчики, излучатели и наушники, провода от которых тянулись к многоярусной серверной стойке.
Если бы, в голову случайного наблюдателя и закрались подозрения: – Уж не больница ли это, – то они бы быстро развеялись.
Запах. Больничный дух. Его ни с чем не спутать. Его не замаскируешь никакими ухищрениями, особенно в отдельно взятой палате. Он сочился из коридора, из вентиляции, его приносили на своей одежде и обуви врачи, сёстры, сиделки.
Мужчина был молод, вероятно, чуть за тридцать. Длинные русые волосы, перехваченные кожаным узким ремешком с многочисленными датчиками, безвольно спадали на воротник шёлковой дорогой пижамы.
На его лице, обращённом к окну, застыло отстранённое умиротворение.
Пациент кушал; покорно, но отрешённо. Ему можно было бы скормить что угодно из общей больничной столовой, но женщина ложка за ложкой отправляла в его рот изысканные блюда из дорогого ресторана. Сама она таких деликатесов в жизни не пробовала и, даже, названий их не знала.
Наконец, сиделка скормила ему десерт, дала запить, вытерла губы батистовой салфеткой. Аккуратно убрала крошки с бороды и усов. Пациент не шелохнулся.
Она отодвинула столик, взяла мужчину под локоток. Тот послушно встал.
В этот момент в комнату вошёл энергичный мужчина средних лет в щегольском белом халате, – по всей видимости, доктор. За ним следовала немногочисленная свита.
– Ну, как у нас дела? – спросил он и не дожидаясь ответа, продолжил: – Вижу, что покушали. Аппетит хороший?
Сиделка кивнула.
– Так-так. – Доктор подошёл к пациенту, взял его лицо в свои руки, повертел туда-сюда. Достал из кармана маленький фонарик, посветил в глаза. Удовлетворённо помычал, а потом неожиданно спросил:
– Ну, что, больной, будем выписываться?
Тот не отреагировал.
Врач взял руку пациента и вытянул её горизонтально вперёд. Постучал пальцами в районе локтя и кисти. Потом обернулся к сопровождавшим его коллегам:
– Готовим к выписке на завтра, скажем, в 14.00. Согласуйте временные параметры и запускайте финальную главу сценария. Проверьте готовность группы поддержки, декорации и реквизит. Действуем строго по протоколу.
Он снова обернулся к пациенту, рука которого всё ещё была вытянута вперёд.
– Извини, – сказал он, опуская руку вдоль тела, – Ну, что ж, добро пожаловать в жизнь. Держись! Я тебе не завидую. Но и здесь тебе оставаться более нельзя, да и незачем.
Когда доктор со свитой вышли, они снова остались одни. Сиделка подвела пациента к «чудо-кровати», помогла лечь, удобно приподняла спинку. Сняла с головы ремешок и установила стационарные датчики. Включила тихую музыку.
Говорят, что он сам составил плей-лист, когда был в себе. Мелодия была красивая, но сегодня она звучала особенно печально. Завтра они расстанутся.
Она коснулась пальцами его щеки и сказала:
– Прощай, сюда ты не вернёшься уже никогда… Наверное.
1. Идиллия
Прошло три месяца с тех пор, как Герман опубликовал свою книгу «Минус 3800».
Её даже издáли. Да небольшим тиражом, но может оно и к лучшему, ручеёк покупателей иссяк почти сразу, по завершении помпезной презентации в магазине.
Суетиться и самостоятельно проталкивать своё творение ему претило, вкладывать же деньги в раскрутку книги с микроскопическим тиражом казалось верхом тщеславия и расточительности.
Герман, для порядка, попереживал пару дней по поводу своей бесталанности – книга плохая, раз её никто не желает читать. Но вскоре утешился. Ему самому собственное творение нравилось, Эльзе тоже. Будь у него друзья, возможно список его фангруппы оказался бы шире.
Кого-то эти страдания сподвигли бы удвоить писательский напор, но не Германа. Это, вообще не его мечта – стать писателем, а блоггера. Но он то не блоггер. Он другой!
Он раскидал рукопись по сайтам самиздата и тем утешился. Поигрался, хватит, эта страничка его истории закрыта.
***
Гораздо более его тяготило другое. Мысленно Герман постоянно возвращался к недавним фантастическим приключениям. Неужели никогда он не ощутит себя настолько живым и настоящим, как в то время. Как же не хватало того драйва, того адреналина.
Распростившись с мечтами о карьере на литературном поприще, он вспомнил о том, что когда-то был журналистом. Впрочем, поскольку память к нему так и не вернулась, правильно сказать: он вспомнил, что по рассказам Эльзы, в прошлой жизни был журналистом.
Как бы то ни было, этого оказалось достаточно, чтобы начать первые журналистские расследования. В интернете в открытом доступе хранится очень много чего интересного, но иногда достаточно иметь всего на одно звено больше знаний чем в цепочке общедоступных, и приоткрывается истина.
Он выбрал наугад какое-то случайное имя из списка профессора Енсера и начал распутывать первую трагическую историю пациента Клиники. Занятие это чрезвычайно его увлекло. Он читал старые новости, личные блоги, сопоставлял даты. Иногда, вдохновлённый своими открытиями делился впечатлениями с Эльзой, но её, казалось, это не очень интересовало.
А ведь какие были мечты! Месть, деньги, приключения. Где всё это?
Эльза дохаживала последние дни перед родами. Нинель Сигизмундовна – хозяйка дома, приютившая их пять месяцев назад, квохтала над ней как над родной дочерью. И Эльзе, похоже, это очень нравилось. Германа же подобная идиллия раздражала, он начинал относиться к хозяйке как к «родной» тёще.
Семейная идиллия, бытовуха, тихое мещанское счастье. Они даже, о ужас, познакомились с соседями.
Герман никак того не демонстрировал, но порой ему казалось, что Эльза поглупела. Она часами с блаженной улыбкой разбирала и перекладывала распашонки, пинетки, какие-то микроскопические варежки. Какое бессмысленное занятие! А обрывки разговоров будущих мамочек в блогах, которые порой ему невольно случалось подслушать, вводили Германа в изумлённый ступор.
«Уж не разлюбил ли я её?» – задавался он страшным вопросом.
Нет, конечно же нет, просто он не мог вписать себя в этот стремительно надвигающийся мир детских подгузников, сосок и бутылочек.
Да, точно, она стала похожа на Богородицу. А он просто оставался самим собой. (Это Герман то? Ха-ха! Какая ирония!)
Ему хватило энтузиазма на то, чтобы сделать ремонт и оборудовать милейшую детскую спаленку. То была понятная и конкретная работа. Но в остальном, что касалось дня «Х», он ощущал себя как атеист в церкви, который следует ритуалу, но без вдохновения; крестится, но не верит. Он очень старался быть хорошим, и с отвращением сознавал своё лицемерие. Казалось все от него ожидают какого-то особенного проявления чувств. А он лишь неискренне кривляется.
В конце концов Герман не выдержал:
– Я хочу съездить проведать Гюнтера. День туда, день обратно.
Хватило бы и суток, чтобы обернуться, но он просто хотел побыть вне дома подольше.
– Конечно поезжай. Я буду волноваться, но обещаю, что дождусь тебя, – поддержала его молодая жена.
– Да. Я только напомню о нас, удостоверюсь, что архив на месте и сразу домой.
2. Поездка
Поездка не задалась с самого начала. Когда он выруливал с заправки на выезде из города, машина потеряла переднее колесо.
Так не бывает?!
Но приехавший механик, убедил, что тут нет ничего сверхъестественного:
– Просто открутились гайки.
– Просто? – возбуждённый Герман топтался рядом с автомехаником. – Сами? Или кто-то помог?
– Я проверю остальные колёса.
Герман поглядел на рабочего, но так и не понял, с кем тот разговаривает, слышал ли он его вопросы.
– Повезло, что не на трассе, – бубнил тот себе под нос, завинчивая гайки.
«Я едва не погиб», – от этой мысли повеяло холодком.
Всё говорило о глупой случайности, но распоясавшаяся интуиция верещала как пожарная сигнализация6 «Что-то тут не чисто».
Каких только гипотез не промелькнуло в его голове за несколько часов поездки. Неужели их вычислили спецслужбы? Или бандиты, нанятые организаторами криминальной Клиники? Может всё дело том расследовании, которое он начал? Или у Фишера поменялись планы? Наконец дошла очередь до подозрений в сторону Эльзы, – а, вдруг, это она попыталась его убить? Надо быть начеку.
«Ну, – это уже паранойя! – остановил он сам себя. – Должен же я доверять хоть кому-то на этом свете. А кому кроме Эльзы!? Даже если это будет стоить мне жизни, я всё равно буду ей верить».
Настоящее потрясение ожидало его, когда он добрался до места. Архив исчез! Гюнтер божился, что забрала его Эльза. Но тут и дураку ясно, что деревенского простофилю кто-то мастерски обвёл вокруг пальца.
С его слов выходило будто Эльза прикатила на легковой машине в сопровождении грузовичка. Отдала необходимые распоряжения и сразу уехала. Погрузку проводили уже без неё. «И да, она передавала привет от Германа, и перечислила щедрое вознаграждение».
Смутные подозрения в отношении Эльзы, которые давеча он обозвал паранойей, раз уже поселившись в его душе снова напомнили о себе. «Нет. Она не могла бы этого провернуть физически. Ведь она никуда не отлучалась из дома. Ни разу мы не расставались дольше, чем на сон», – уговаривал он себя.
Или могла? Один раз она целый день и ночь провела в местной амбулатории – ей делали анализы. Он сам же её туда отвозил.
«Когда же это было? Вернусь, спрошу у Эльзы».
Обескураженный, Герман поспешил домой.
***
Примерно на середине пути на него вдруг навалилась такая усталость, и апатия, что он вынужден был съехать на обочину и остановиться. Голова кружилась, мысли путались. Похоже на сильное пищевое отравление. Но он, точно, не ел и не пил уже больше восьми часов. Может, от голода упал сахар в крови? Он где-то читал про такое. Или стресс? Надо просто немного отдохнуть…
Когда он снова открыл глаза шёл мелкий нудный дождь. Судя по бесконечным, монотонно серым облакам и мокрой обочине – давно и, вероятно, надолго. Похолодало. Часы показывали ровно 16.00. Его взгляд остановился на припаркованном впереди автомобиле дорожной службы полиции, отблески синего полицейского маячка причудливо коверкались дрожками дождя на лобовом стекле. Что-то случилось пока он спал?
Герман нащупал бумажник с документами и открыл водительскую дверцу. Похоже предстоит объяснятся с дорожным инспектором.
Когда спускал ноги на мокрую землю, заметил позади своей машины реанимационный автомобиль, из которого тоже выбирались пассажиры, вернее, медики в зеленоватых костюмах.
Он повертел головой: «К кому бы это они все понаехали»?
Врачи направились прямо к Герману. Он выпрямился и настороженно замер на месте в ожидании неприятностей. Посыпались вопросы:
– Как вы себя чувствуете. Как ваше имя. Какой сегодня день?
Герман недоумевал, но ответил. А во время паузы между вопросами задал свой:
– А в чём собственно дело? Я в порядке. Ничего не нарушал. Зачем вы здесь?
Ответ прозвучал сзади. Герман оглянулся. Это был полицейский.
– Я остановился проверить, припаркованную на обочине машину. Вы спали.
– Да, я спал, это что, запрещено?
– Вы спали так крепко, что я не мог вас разбудить.
– И?
– И я вызвал скорую помощь, – объяснил свои действия инспектор, а потом обращаясь уже к медикам, сказал, – Проверьте его на алкоголь и наркотики.
– Проверим, на всё проверим, – ответил щеголеватый мужчина, вероятно, старший в бригаде скорой помощи. Он взял руками голову Германа, покрутил её вправо-влево. Герман неприязненно отстранился.
– Ну-ну, не волнуйтесь, – он достал фонарик и посветил им в глаза молодого человека. Тот сощурился и отвернулся.
Дождь моросил не переставая. Осмотр был недолгим. Медики, недовольные тем, что приехали зря, торопились на следующий вызов.
– Можете вести машину, дорогу помните? – спросил врач.
Герман утвердительно кивнул и в свою очередь полюбопытствовал:
– А что, собственно, со мной произошло?
– Советую обратиться к психиатру, возможно у вас каталепсия, – сказал медик и поспешил за уже рассаживающимися в автомобиле коллегами.
Холодно. Он завёл двигатель и включил отопитель: «Ну, что, отдохнул? Пора домой.»
Дождь и сумерки изменили трассу до неузнаваемости. Всё казалось каким-то серым, как чёрно-белое кино. Как будто он стал вдруг дальтоником. Да нет, всё нормально, вон впереди мелькают красные габариты попутной машины.
Казалось он впервые ехал по этому маршруту. Герман не узнавал ни поворотов, ни заправок с магазинчиками, ни придорожных гостиниц. Благо, что навигатор исправно подсказывал направление домой.
Возле самого дома в глаза бросился припаркованный незнакомый минивэн. Герман обратил на машину внимание ещё и потому, что кто-то сидел внутри и, судя по разводам на окнах, периодически протирал запотевавшие от дыхания стёкла. С крыльца он оглянулся и отметил про себя, что в машине сидят двое, причём на передних местах. Странно, подростки обжимались бы на заднем.
Он открыл дверь и в ту же секунду забыл о подозрительном минивэне. Дома было пусто! Не было ни Эльзы, ни хозяйки дома Нинель Сигизмундовны, никаких следов жизни: ни провинциальных занавесок на окнах, ни коврика у порога. Даже мусора в ведре не осталось, как и самого ведра. Только устойчивый запах моющих средств с примесью хлора раздражал нос. Стерильная чистота. Как будто здесь разыгралось эпическое сражение между санэпидемстанцией и инопланетным вирусом.
Герман обошёл все комнаты, остановился у окна. Вспомнил, как перед самым отъездом в задумчивости упёрся лбом в прохладное стекло. Ещё подумал тогда, что останется неопрятный жирный след. Окно тоже сверкало прозрачной чистотой.
Эльза исчезла! Бросила его, сбежала? Нет, она не могла так поступить. И зачем так зачищать следы? Что-то случилось! Это связано с пропажей архива?
Её похитили?!
Надо сообщить в полицию!
Нет, исключено.
Фоном кружились эгоистичные мыслишки: «Мой ноутбук. Все копии документов, с которыми я работал – всё исчезло».
Надо ей позвонить. Сейчас всё выяснится. Он включил телефон. Это ещё что? СИМ-карта заблокирована!
Он попытался войти в Интернет. Вайфай недоступен. Сменился пароль. Черт! Они даже это предусмотрели.
«Что ж, похоже и все наработки, в облачных хранилищах, тоже больше недоступны».
Зря он так беспечно и неосторожно проводил своё расследование. Неужели, кого-то насторожил его интерес к бывшему пациенту клиники? Неужто, всё из-за этого! Конечно, теперь они с ним свяжутся, потребуют вернуть архив. Но архива уже нет! И у них Эльза. Она знает ровно столько же, сколько и Герман. Значит я им не нужен. Совсем! Припомнилось недавнее происшествие с колесом.
Надо что-то делать. Герман вышел из дома, завёл машину и отправился искать хозяйку. Она жила на соседней улице в многоквартирном доме.
Её тоже нигде нет. Неужели, тоже похищена? Или она работает на похитителей?
Соседи Нинель Сигизмундовны с удивлением и сочувствием смотрели на него, когда Герман попытался расспрашивать их о своей домовладелице. Казалось, что они вообще не понимают – о ком он.
«Странно, может не на тех нарвался, бывает же, что соседи живут годами бок о бок и не догадываются о существовании друг друга».
Заехал в местную больницу. Конечно, с этого следовало начать. К нему отнеслись с сочувствием и пониманием, но нет, ни в одно из отделений больницы, ни в скорую помощь Эльза не поступала.
Притормозил возле банкомата. Без особой надежды вставил карточку, набрал пин-код. Очередной раз убедился, что чудес не бывает. Счёт был не просто пуст, он был аннулирован.
Обернувшись заметил, что возле его машины стоит полицейский, диктует госномер в телефон.
– Это Ваша машина? – спросил он, обращаясь к Герману.
Герман неопределённо пожал плечами и пошёл прочь.
Кто бы сомневался, его машина, наверняка, объявлена в розыск по угону или и того хуже.
Проходя мимо полицейского участка, он замедлил шаг. Скосил взгляд и пригляделся к рядам фотографий на доске объявлений: «Их разыскивает полиция».
Слава богу! Все объявления изрядно потрёпаны ветром и выгорели на солнце. Свежих нет. Пока нет! Может, не успели напечатать его портрет?
Пока он пытался постичь масштабы бедствия, ноги привели его обратно к дому.
Как же он не догадался! Соседи. Те самые с которыми они с Эльзой завели знакомство. Наверняка, они что-то видели или слышали. Герман подошёл к соседскому дому. В окнах темно. Позвонил в дверь – тишина. Позвонил долго, настойчиво; обошёл здание кругом, стучал в окна, в заднюю дверь – никакой реакции. Заглянул в гараж – пусто. Тоже что ли уехали? Может вместе?
Он вернулся к своему дому, вставил ключ… дверь открылась. Надо же! Не сменили замок. Пожалуй, это единственное материальное подтверждение… Подтверждение чего?
Без Эльзы, без привычных запахов, без вещей – это уже не дом.
Он вошёл и рассеянно облокотился спиной о входную дверь.
И тут в неё постучали.
Герман чуть не подпрыгнул от неожиданности.
Неужели полиция?
Похитители?
Эльза?
«Не паниковать», – приказал себе он.
Коротыш и Верзила.
Рука с зажатой между указательным и средним пальцем сигаретой, салфеткой протирала запотевшее боковое стекло.
– Открой окна, сколько можно их музюкать мокрой тряпкой. Не видно же ни хрена, всё отсвечивает, – недовольно пробурчал тот, чьи коленки упирались в торпеду, а длинные масластые руки занимали раза в два больше места в машине, чем следовало бы.
– Нет, там дождь и холодно, – упрямился пухлый коротышка с водительского места.
– Ну так заведи двигатель, включи отопление, – продолжил гундеть Верзила.
– Нельзя, мы будем привлекать внимание включёнными габаритами. К тому же, в тепле тебя опять развезёт. Я не вынесу твоего храпа ещё одну смену.
Они умолкли, излучая флюиды застарелой взаимной неприязни.
– Да не появится он сегодня. Может, вообще никогда не появится, – принялся за своё Верзила.
– Не важно, работа есть работа. Слава Богу, не грязная. Деньги капают. Расслабься и наблюдай.
– Устал я расслабляться, пойду разомнусь.
– Сиди! Кто-то идёт. Кажется, он? – коротышка подобрался.
Оба прильнули к окнам.
– Он, точно он!
– Ну вот и завертелось. Премию получим, – радостно задышал Верзила.
– Получим, когда в Контору этого субчика доставим, – охладил его энтузиазм напарник.
– Давай я доложу обстановку диспетчеру.
– Не лезь! Я сам доложу. А это ещё кто такой? – К дому подъехал старенький серебристый седан. Из него выбрался невзрачный мужичок с портфелем и направился прямиком к объекту наблюдения.
– Подождём, – сказал Коротышка, и они принялись ждать.
3. Серый человек
Герман взял себя в руки и отворил дверь.
На пороге стоял какой-то странный тип. Серый человек – первое что пришло в голову. Невзрачный мужчина средних лет, весь какой-то серый. Сухощавый, среднего роста, он был задрапирован в неопределённого цвета и размера плащ, к груди прижимал серую, вышедшую из моды лет тридцать назад, шляпу. На лице раритетные очки в роговой оправе и извиняющаяся робкая улыбка.
Герман подумал, что это очередной свидетель Иеговы или ещё какой проповедник и собрался грубо прогнать его, когда тот малахольным голосом произнёс:
– Господин Герман Эрст?
Герман замер от неожиданности, он уже много месяцев не представлялся этим именем.
– Э-это мой литературный псевдоним, – растерянно протянул он.
– Да-да, я как раз о литературе и собирался с Вами побеседовать. Дело в том, что…
– Мне сейчас некогда. У меня неприятности. Давайте Вы заглянете ко мне в другой раз, – резко оборвал его хозяин дома.
– О извините, я не предполагал. Но видите ли, моё дело не терпит отлагательства. Мне очень жаль, что именно мне выпала участь сообщить Вам, что против Вас выдвинуты обвинения в плагиате…
Серый человек продолжал блеять, что-то вежливое и противное. Герман его слышал, но не понимал.
Наверное, гость что-то прочёл в выражении лица собеседника и перестал блеять, а потом Герман услышал:
– Извините, я не предполагал, что я настолько не вовремя… Я завтра зайду…
– Стоять! – рявкнул Герман.
Человек струхнул и попытался выскользнуть из дома, он даже успел сделать два шага по крыльцу, когда Герман решительно схватил его за шиворот и втянул обратно в дом. Закрыл дверь на замок и демонстративно опустил ключ в карман.
– Поговорим?
– Я здесь совершенно ни при чём. Мой клиент уполномочил меня заявить Вам, что Ваша книга на 80 процентов плагиат.
– А кто автор исходного текста?
– Мой клиент.
– И чего он хочет? Денег? Публичного разоблачения?
– Я не знаю, он просто уполномочил меня известить Вас об этом печальном факте.
– Как имя вашего клиента?
– Я не знаю. Он просто дал поручение нашей адвокатской конторе уведомить Вас. Я очень сожалею, что выполнить поручение назначили меня.
– Так выполняйте, я вас слушаю.
– А всё. Я сделал всё, что от меня требовалось. Отпустите меня.
Герман остыл. К нему вернулось самообладание. Все органы чувств, включая шестое – интуицию, работали на пределе возможностей. Он слышал, видел обонял и предугадывал тысячи мелочей.
Мельком глянул в окно. Подозрительная машина на том же месте. Чья-то рука снова стёрла испарину на стекле.
– За домом наблюдают, сказал он себе под нос.
– Что? – переспросил Серый человек.
– Снимайте плащ. Шляпу. Ваш портфель. И очки тоже. И ключи от машины. Живо.
Герман напялил на себя вещи Серого человека. «Очки без диоптрий. – Отметил он про себя: – Бутафория, как и всё остальное».
Зато плащ Герману оказался впору. А старомодная шляпа придала брутальности.
Герман вышел из дома и прихрамывая засеменил к машине.
Соглядатаи из своего минивэна проводили его ленивыми взглядами.
Он завёл мотор и не торопясь отъехал от дома. Через пару кварталов остановился. Ехать, собственно говоря, было некуда.
Открыл портфель. Там оказался единственный лист бумаги с напечатанным крупными буквами текстом:
«Если ты читаешь эту записку, значит всё идёт по плану. Значит ты силой завладел и портфелем, и очками моего посланника. Поздравляю. Ты прошёл испытание…
Подсказок не жди, их не будет. Все подсказки хранятся во внедрённой в твою память истории о погружении. Ну должны же они были иметь какой-то смысл.
P.S. Разыщи «Сферу».
P.P.S. Про плагиат пока забудь.
Действуй!»
Он долго петлял на машине по сонному городу. Вспомнил о брошенном в доме Сером человеке. Неправильно это.
Вернулся. Пустой минивэн стоял с приоткрытыми передними дверцами. Зашли в его дом?
Ну и пусть они его схватят и похитят, хотя бы намекнут, что тут вообще происходит.
Входная дверь не заперта.
Он потянул её и с порога почуял неладное. Внутри настоящее побоище. Стены испещрены следами от пуль. Кругом гильзы, и кровь на полу… и три трупа. Герман не пытался понять кто, кого и в какой последовательности застрелил. Он просто стоял и смотрел как зачарованный.
В мёртвой тишине резко прозвучал телефонный звонок. Герман вздрогнул и очнулся. Это телефон одного из убитых наблюдателей. Герман осторожно взял его в руки, сдвинул вверх зелёную кнопку на экране.
– Алё?
– Что там происходит?
– Все мертвы.
– Кто говорит? … Это ты? Я тебя узнал. Это ты всех убил?
– Нет. Так уже всё и было, когда я вернулся.
– Ты, что, выходил из дома?
– Да.
Долгая пауза.
– Алё?
– Жди там, я уже еду.
– Кто вы?
– Ту-ту-ту…
«Бежать!», подумал Герман.
Он взглянул на телефон в своей руке, открыл список последних вызовов. Набирал их один за другим и сбрасывал после первого гудка. Наконец услышал звонок в кармане второго соглядатая. Достал его и сбросил вызов. Потом снова набрал тот же номер, но в режиме видеосвязи. Пристроил второй телефон напротив входной двери и вышел вон.
Отъехал на машине Серого человека на несколько кварталов, остановился возле местного ресторана и стал ждать.
Вскоре на экране телефона он увидел, как в дом вошли трое вооружённых людей и ещё один, солидный, вероятно, главный.
– Обыщите дом, – скомандовал своим подручным старший боевик.
– Не надо, – сказал главный и поднял включённый телефон.
Они смотрели друг на друга.
– Решил поиграть в шпиона?
– Кто вы и что вам от меня надо?
– Приезжай и я тебе всё расскажу, не по телефону же.
– Эльза у вас?
– Я знаю где он, – вмешался в разговор один из боевиков, – Возле ресторана, только там такая иллюминация в это время.
– Вот видишь, мы уже знаем где ты. Сиди и жди.
Ждать глупо, уезжать – бессмысленно. Герман загнал машину в ближайшую подворотню, а сам попытался смешаться с толпой подвыпивших посетителей перед входом в заведение.
4. Попутчики
– Ты шпион, или извращенец?
Герман не сразу сообразил, что этот странный вопрос адресован ему: – Вообще-то нет.
– А почему на тебе плащ эксгибициониста?
– Вы правы, – согласился Герман, снимая и плащ, и шляпу, – Так лучше?
– Всё равно, какой-то ты подозрительный. Не местный?
– Проездом.
– А я таксую. Хочешь тебя куда-нибудь подвезу?
– У меня денег нет.
– Интересное дело, ни денег, ни багажа, а говоришь, что проездом.
Возле ресторана остановился огромный чёрный внедорожник без номеров. Из него вышли трое и принялись осматриваться, явно что-то или кого-то выискивая.
Герман испуганно наблюдал за ними.
– Ладно, пойдём выпьем. Расхотелось мне сегодня работать, – сказал бдительный таксист, обнял Германа могучей лапой за плечи и увлёк внутрь ресторана, – Угощаю.
Плащ и шляпа некоторое время одиноко лежали на скамейке. Пока возле них не остановился один из боевиков. Он оглянулся на босса – единственного пассажира, оставшегося во внедорожнике, и поднял руку.
Тот выбрался из машины и приблизился к находке:
– Ушёл! Ну, что ж, пусть побегает.
Он достал телефон и вальяжным тоном доложил кому-то обстановку. Умолк на полуслове и стал внимательно слушать.
– Если не успеете до 10-00 завтрашнего утра, контракт будет аннулирован, а участники зачищены.
Лицо босса из розового вдруг стало бледным и несчастным, а по виску скатилась холодная как злая слеза капелька пота.
Герман заказал себе лёгкого пива, а его новый знакомый, к его удивлению баночку Колы.
– Вы же, вроде, хотели выпить?
– Раздумал. Надо же было как-то увести тебя с улицы, пока нас не застукали твои друзья, – он рассмеялся: – Я всё-таки угадал. Ты – шпион. Расскажешь?
– Извини, – Герман сделал неопределённый жест: – Скверная у меня история. И непонятная. Лучше ты расскажи чего-нибудь.
– Да, ладно, я ж вижу, что тебе не терпится свалить отсюда. Не буду я тебе ничего рассказывать. Хотя… – Он выдержал драматическую паузу, – Эта крутая тачка и те парни, что тебя высматривали – они не местные. Да. И я знаю откуда они.
Герман весь обратился во внимание:
– Ну же, не томи!
– Они из Большого города. Я их видел возле «Титаника». Это ночной клуб так называется. Там и подпольное казино и всё такое прочее. Нездоровое местечко.
Дальше Герман уже слушал вполуха.
Таких совпадений не бывает, это точно подсказка. Знак!
С помощью навигатора, встроенного в трофейный телефон, Герман сориентировался и пешком отправился в направлении автострады на Большой город. Спустя час он уже голосовал в поисках попутки.
Скоро его подобрал дальнобойщик на чудовищных размеров фуре.
В путешествиях автостопом есть лишь один недостаток – хочешь ты или не хочешь, надо быть дружелюбным и общительным. И либо ты слушаешь водителя, который не в силах больше молчать в одиночестве, либо сам развлекаешь его своими историями.
Герману достался второй вариант. Сначала нехотя, исподволь, с недомолвками начал он свою историю. Но вскоре разговорился и выложил совершенно постороннему человеку больше, чем кому бы то ни было на этом свете.
– … Я литературный герой, литературный андроид, Франкенштейн. Я робот. Я не человек, – вдохновенно изливал душу Герман.
– Вот далось тебе твоё «Я». Подумай глобально. Все люди смертны. Вот мне, сколько осталось, двадцать лет, тридцать? И всё, под крест. А ты, если ты литературный герой, ты же почти вечен. Ты будешь жить пока существуют книги и люди способные их читать.
– Ага, буду пылиться всеми забытый на дальних полках публичных библиотек или архивов.
– Ну не утрируй, не прибедняйся.
– Нет. Это ты не идеализируй. Я даже не знаю своего отца или, точнее, создателя.
– Я тоже, – ухмыльнулся водитель.
– У тебя есть Бог. Он всемогущ и вечен. А я – плод фантазии писателя. Может быть даже не талантливого, графомана. Который может заболеть или вообще внезапно умереть…
Герман отключил в телефоне звук и поглубже затолкал его между сиденьем и спинкой пассажирского кресла, намереваясь отправить его в далёкое путешествие.
Но потом раздумал, и спустя несколько часов, когда они с водилой навсегда расстались, тот увёз с собой только невероятную историю, рассказанную странным автостопером. А телефон поехал колесить по стране под тентом другого грузовика.
5. "Сфера"
Эта ночь показалась ему бесконечной. Он уже на автомате переставлял ноги. О том, чтобы пешком добраться до намеченной цели, не могло быть и речи. Наличных денег хватало на несколько поездок в метро и какой-нибудь хотдог. Но больше всего сейчас хотелось спать.
Один в чужом городе, без друзей, без денег, скрывающийся от всех и неизвестно от кого. Изгой.
К утру, когда он наконец достиг цели своего путешествия, он был измотан настолько, что ему было всё равно, что случится дальше. В списке его намерений был только один пункт – найти «Титаник», и он его выполнил.
Здание было похоже на чёрный куб. Странно, что назвали его «Титаником», а не «Кубом», впрочем, всё объяснилось очень просто. На фасаде золотыми буквами было написано: «компания Титан и Ко». Ну всё ясно, только так и можно было сократить.
К зданию подъезжали дорогие и не очень дорогие машины. На входе швейцар с поддержкой из двух амбалов фильтровал поток посетителей.
Да, в таком потрёпанном виде Герману вход сюда явно заказан.
Он огляделся. В отдалении притягивало взгляд ещё одно странное сооружение, оно было шарообразным и белым.
Если здание клуба походило на облитый чёрной эмалью золотой слиток, то стоявший рядом с ним отель напоминал гигантскую жемчужину. Светлое, перламутровое, построенное в стиле хай-тек здание, было абсолютно круглым.
Герман прошёл вдоль чёрной как катафалк стены клуба «Титаник» и приблизился к шарообразному зданию. Над входом элегантным росчерком красовалось название гостиницы – «Сфера».
Если до этого и оставались какие-то сомнения, то теперь они полностью рассеялись. Таких совпадений не бывает: тут тебе и «Сфера», тут тебе и «Титаник».
Поддавшись спонтанной прихоти, Герман вошёл в фойе отеля. Зачем? Он и сам не смог бы объяснить.
Отель просто шикарный, явно очень дорогой, но на входе никто его не остановил. Неужто никакого фейсконтроля? Никто не заметил его несвежей помятой одежды и пыльной обуви? Пару минут он демонстративно пялился по сторонам, стоя в центре фойе. К нему не подбежали ни охранники, ни дежурный администратор.
«Ладно, – рассудил Герман, – Наглеть – так наглеть». И устроился на уютном диванчике. С наслаждением вытянул натруженные ноги. В блаженстве прикрыл глаза.
– Чашечку кофе? – Участливый голос принадлежал, вне всяких сомнений, сотруднику отеля. Герман внимательно посмотрел на него, но не сыскал за профессионально вежливой улыбкой и тени иронии. Похоже, его не собираются отсюда выпроваживать.
– Да, капучино, сгодится, – и набравшись наглости добавил: – И газету с местными объявлениями.
Скандала не случилось. Вместо того, чтобы привести охранников, служащий принёс и кофе, и газету. Чудеса!
«Неужели, чтобы по-настоящему насладиться кофе, надо хотя бы ненадолго почувствовать себя бездомным и нищим», – думал Герман, мелкими глотками смакуя горячий ароматный напиток.
Он развернул газету, но даже не попытался прочесть в ней хоть слово. Пока он листал её, ему казалось, что у него есть благопристойный повод задержаться в этом оазисе уюта.
Однако, благоразумие взяло верх, пора прекращать эту игру. Он встал и направился к выходу.
– Уже уходите, господин Эрст?
Герман оглянулся. Ну вот. Сейчас начнётся скандал. Улизнуть, не заплатив не удалось.
– Даже к себе в номер не поднимитесь?
Мозг включил все ресурсы, и лихорадочно выдвигал и отвергал гипотезы – они знают кто я, знают моё настоящее имя, относятся ко мне как к постояльцу.
– Да-да, пожалуй, – изобразил он рассеянную задумчивость. – Дайте мне ключ.
– Вам не нужен ключ, Ваше лицо и есть ключ.
– Точно, я припоминаю. – извиняющаяся улыбка, – А какой у меня номер, напомните.
– Я Вас с радостью провожу.
Пока они ожидали лифт, поднимались на четвёртый этаж и шли по дугообразному коридору, услужливый портье рассказал много интересного.
Оказывается, Герман слыл настоящей легендой отеля. Он снял номер почти год назад, но мало кто из ныне работающих сотрудников видел его в лицо. Номер оплачен неизвестно на сколько времени вперёд. Одних бонусов накопилось на месяц полного пансиона.
– Горничные побаиваются заходить в Ваш номер, они думают, что Вы призрак. Мужская половина персонала более прагматична и, считает, что номер арендуют спецслужбы для наблюдения за постояльцами и за «Титаником».
Дверь с цифрами 412 пискнула электронным затвором и приоткрылась.
– Добро пожаловать.
– Спасибо, дальше я сам. – Герман, хотел было отблагодарить своего провожатого, но устыдился, той мелочи, что оставалась в его карманах. Поэтому он просто пожал руку портье и спросил его имя.
– Можете звать меня Леонид, – ответил тот.
– Спасибо, Леонид. Ты мне ещё понадобишься. Я не прощаюсь.
Любого неподготовленного человека стремительная череда невероятных совпадений как минимум привела бы в замешательство, напугала бы. Но Герман, хоть и был изрядно заинтригован, не видел в происходящем ничего особенно выходящего за грани нормальности. Его персональной нормальности.
Очередной сценарий. Он уже начинает привыкать. Скоро он полностью смирится с ролью литературного героя.
Размышляя о своём удивительном прошлом и не менее странном настоящем, он порой приходил к самым фантастическим умозаключениям. Например, его не удивило бы, узнай он, что он – это только живущий в лабораторной пробирке мозг, подпитываемый физраствором с глюкозой, и генерирующий невероятные видения. Сам ли генерирующий, по своей ли воле, или по чужой прихоти? Да какая разница, если всё вокруг лишь иллюзия. В самых же мрачных фантазиях он представлял, что его мозг – это последняя живая субстанция, чудом сохранённая, в мире машин. Которую искусственный интеллект с помощью механических манипуляторов бережно поддерживает, и использует в качестве источника бредовых идей и хаоса. О том, зачем эти последние субстанции нужны в мире машин, он не думал.
Да, с самомнением, у него проблем нет. С самоиронией, тоже.
Что ж, пусть весь этот мир, – очередной фантастический сценарий, это не должно мне помешать насладиться им.
Герман включил телевизор, чтобы его внутренний монолог перестал быть единственным слышимым звуком в голове. О, очередная история про Джеймса Бонда? Идеально в тему.
Он по телефону заказал себе ужин в номер. Но сначала помыться. Контрастный душ сотворил чудо, Герман почувствовал себя отдохнувшим. Самообман, конечно. Такое же искусственное возбуждение, как алкоголь или кофеин. Но это даст ему сил разузнать ещё хоть что-нибудь прежде, чем он уснёт.
В шкафу оказались пара костюмов и рубашки. Новые ботинки. У того, кто эти вещи покупал, был хороший вкус и деньги. В чемодане: белье, носки, прочая мелочёвка. Если он такой предусмотрительный, то почему не оставил мне денег и телефон. «Потому, что они могли меня и не дождаться. – ответил он самому себе, – Здесь должен быть сейф!»
От исследования номера его отвлёк стук в дверь. Сердце тревожно ускорило ритм. Напрасно. Это ужин привезли.
– Скажите, а сейф в номере есть? – спросил он у официанта.
– Обычно он встроен в заднюю стенку платяного шкафа.
– Спасибо, загляните ко мне через час.
Герман с жадностью набросился на еду. Утолив первый голод, не переставая жевать, порылся в шкафу. Отлично, вот он сейф. Пятизначный цифровой шифр.
Сил думать почти не осталось.
«Я точно знаю этот шифр. Это вне всяких сомнений, нечто связанное с историей погружения».
На ум приходила единственная комбинация – «минус 3800».
Герман добавил лишний ноль в конец кода, потом в начало. Сработало со второго раза. Кто бы удивился! В сейфе лежала стопочка мелких купюр. Её он сразу переложил в карман. Чудесно, теперь своей скупостью на чаевые он не будет давать обслуге лишних поводов для пересудов. Кроме денег в сейфе лежал толстый запечатанный конверт, придавленный пистолетом.
«Этого мне только не хватало».
Опять стук в дверь. Он в испуге захлопнул сейф. Это всего лишь официант, пришёл убрать остатки ужина. Герман молча ждал пока тот не исчезнет из номера.
Оказавшись в одиночестве, Герман в нерешительности застыл перед сейфом. Заглядывать в него снова, по крайней мере прямо сейчас, расхотелось. Толстый конверт, конечно, искушал его любопытство. Но оружие! Сам факт его присутствия в сейфе не сулил ничего хорошего.
«Смогу ли я уснуть, когда узнаю содержимое конверта? Вдруг, пистолет – это именно то, что мне сейчас нужнее всего? Пусть я узнаю об этом потом, завтра, когда высплюсь», – подумал Герман.
Последним осмысленным действием на сегодня он проверил: надёжно ли заперта дверь.
6. Действуй
«Какая же я эгоистическая скотина. У меня похитили жену. Возможно прямо сейчас она рожает моего первого и единственного ребёнка. Может ей нужна помощь? А я тут валяюсь в комфорте и страдаю по поводу своего никчёмного Я.
Надо что-то делать. Что?, – Потребность действия и незнание что предпринять вызывали ярость, которая за неимением врага оборачивалась против самого себя. – Надо взять себя в руки. Для начала, хватит заниматься самообманом. Мне есть чем заняться. Причём, чем быстрее, тем лучше. Конверт!»
Герман решительно открыл сейф. Осторожно, стараясь не прикоснуться к оружию, достал пластиковый конверт. Тяжёлый! Отметил он. И герметичный.
Он разодрал пластик и высыпал содержимое на кровать. Смартфон! Попробовал его включить. Увы, тот был полностью разряжен. Вспомнил, как ещё вчера удивился торчавшему из розетки зарядному устройству со шнуром. Поставил гаджет на зарядку и вернулся к конверту.
Банковская карта. Отлично! Отложил её в сторону.
Квитанция о переводе денег в счёт аренды номера. «Ладно, пусть будет».
Два десятка листов бумаги исписанных от руки. Пробежался глазами по первым строчкам и с удивлением отметил, что послание несмотря на неидеальный почерк, читалось легко.
«Здравствуй, Герман!
Прежде, чем ты углубишься в чтение, я тебе настойчиво советую – собирай всё, что я тебе оставил и вали из номера, и из отеля! Немедленно!»
Герман быстро оделся, побросал вещи из шкафа в чемодан, телефон и зарядку сунул в карман и вышел в коридор.
Несомненно, это была напрасная предосторожность, но прежде, чем нырнуть в лифт, он оглянулся. Возле двери его номера стояла женщина. Она постучала, прислушалась, подёргала ручку. А потом открыла её мастерключём и вошла внутрь.
«Вовремя я убрался из номера. Как-то это всё подозрительно».
В фойе он отыскал взглядом вчерашнего знакомого:
– Привет, Леонид!
– Я ждал Вашего звонка.
– Планы поменялись. Послушай, ты не мог бы вывести меня из отеля через служебный или запасной выход. Мне надо избежать одной неприятной встречи.
Леонида такая просьба, похоже, не смутила. Он напустил на себя таинственны вид и шёпотом, почти не шевеля губами, произнёс:
– Следуйте за мной.
Спустя пару минут они оказались на служебной парковке. Герман щедро отблагодарил сообразительного парня. Тот заговорщицки кивнул и неожиданно для Германа протянул ему визитку.
– Что это? – удивился Герман.
– Я простой портье, – потупив взгляд начал объяснять Леонид, – Но у меня есть большие связи, и со временем я мечтаю добиться чего-то большего, чем должность главного портье. Позвоните, если Вам понадобится любая помощь.
– Спасибо, – Герман принял визитку из вежливости, чтобы не обидеть парня. Мельком глянул на неё и хмыкнул, – «Валет», интересное название, он повертел карточку, на оборотной стороне красовался, скорее, джокер, чем валет.
Оставшись один, он проверил зарядку смартфона: всего 7 процентов. Надо найти укромное местечко, чтобы подзарядить. И ещё, чтобы без помех прочитать послание.
В тени глухой кирпичной стены соседнего здания расположились два утомлённых работой, жизнью и ежедневным алкоголем грузчика. Герман вежливо поинтересовался, где они обычно обедают и можно ли там перекусить прямо сейчас. Один из пролетариев снизошёл до разговора с «интеллигентом» и объяснил, как найти забегаловку «Уйгурская кухня», владельцы которой выдают себя за китайцев.
– Там дёшево и вкусно, но Вам там вряд ли понравится, – процедил он сквозь зубы и недобро покосился он на дорогой чемодан, но потом заглянул в глаза Германа, и хищный интерес поугас. – Там народ попроще обитает, работяги вроде нас, цыгане да мигранты всякие.
– Я не привередливый, спасибо.
– Выбери лагман, не отравишься, – крикнул ему вдогонку второй грузчик.
«Уйгурскую кухню» он нашёл по запаху калёного растительного масла, жаренного лука и неведомых восточных пряностей.
Внутри брезгливо огляделся: «Да, санитарный инспектор сюда точно не заглядывал. К счастью». Возможно, только благодаря этому прискорбному обстоятельству и сохранились здесь не рафинированные, не низведённые до фастфуда ароматы уйгурских блюд.
Вытяжка не работала, её заменял сквозняк, метавшийся между распахнутыми окнами и дверью. Ароматы жареного, варёного, печёного смешивались с чадом открытого огня. А поверх этой вакханалии запахов благоухали чеснок, базилик, кинза и ещё десятки незнакомых трав и специй.
Эта чудовищная смесь запахов и отпугивала, и манила, хотелось поскорее сбежать, но прежде попробовать, что же тут такое готовится.
Одинокий прокопчённый повар, средних лет китаец, одновременно что-то жарил, варил, шинковал, обслуживал и рассчитывал посетителей.
Герман попросил лагман, лепёшку и, не сумев определиться с напитками, стакан дешёвого лёгкого вина.
Погрузил еду на поднос и, не выпуская из левой руки чемодана, двинулся к столу в дальнем углу дворика эквилибрируя подносом в правой.
Такой порцией можно было бы насытить средний офис малахольных менеджеров интеллектуального труда. Но, что действительно поразило Германа, – блюдо было красивое! И при этом безумно горячее. Он отломил кусочек лепёшки, обмакнул её в тарелку, дал пропитаться и отправил в рот. М-м-м-м! Вкуснятина. Этому блюду нельзя дать остыть. Послание подождёт.
Вокруг за столиками сидели те, кто показался бы вызывающим и подозрительным на центральных вылизанных улицах. Здесь же они были просто люди. Цыганки за соседним столом, не набросились на него с предложением погадать, а похожие на мелких наркоторговцев парни не предлагали свой товар. И уж точно никто не собирался его ограбить, по крайней мере прямо здесь и сейчас.
Насытившись, он пригубил вина. Хватит отлынивать, пора заняться делом. Герман достал пакет и развернул послание:
«Здравствуй, Герман! Если ты это сейчас читаешь, значит всё в твоей-моей-нашей жизни не так уж плохо. Во всяком случае, тебе удалось невредимым покинуть отель, и тебя не ограбили, не отняли чемодан. Но на этом хорошие новости заканчиваются.
Плохая же новость в том, что, если ты читаешь это письмо, значит ко мне или к тебе, если тебе так удобнее, увы, не вернулась память. А я так на это рассчитывал! Это послание я оставил тебе на самый крайний случай. Это даже не план «Б». Это почти жест отчаяния. Всё вышло из-под контроля, будущее опять непредсказуемо. И ничего нельзя ни изменить, ни переиграть. Прежде всего, прими как данность, всё что сейчас происходит – это не игра, не сценарий, это – реальная жизнь!
Настраивайся на долгий и трудный разговор. Говорить, вернее писать, буду я. Твоя задача понять, поверить и впитать, то что я тебе поведаю.
7. Послание
Знаю, ты ждёшь от меня простых ответов. Кто ты? Почему так? Зачем всё это?
Ты сейчас как пятиклассник, попросивший помощи у отца с решением задачки в надежде получить готовый ответ. Отец же, если он хороший родитель, попытается научить своего отпрыска самостоятельно решать подобные задачки. Скоро сын сто раз пожалеет, что так опрометчиво попросил помощи, он уже почти ненавидит отца за его занудную дотошность.
Ты, Герман, сейчас как тот пацан, я же, выступаю в роли папаши. Так что терпи. А заодно подумай: если ты будешь знать столько же, сколько знаю я, то почему бы мне самому не сделать то, что должен выполнить ты?
Теперь к сути. Главное, уясни – всё происходящее с тобой сейчас реально, каким бы невероятным тебе это ни казалось. Игры и сценарии закончились, забудь. Сегодня ты просто человек, потерявший память. Вернётся ли она – мне неизвестно. Уже давно должна была вернуться. Будем исходить из того, что есть. Ты не знаешь, что делать, я знаю, но меня уже как бы нет.
У нас с тобой есть две сверхзадачи. Первое – восстановить память. Второе – независимо от того, будет ли выполнена первая задача, ты должен кое-что исправить в этом мире.
Вторая задача превыше всего: важнее твоего сознания, твоей жизни, жизни твоих друзей и близких. Цена вопроса – эволюция человечества. Проникся ответственностью? А теперь выдохни, я пошутил. На самом деле твоя миссия поскромнее – ты должен уничтожить моё открытие.
А теперь снова набери в грудь воздуха. Я открыл способ предсказывать будущее. Именно предсказывать, а не заглядывать в него с помощью машины времени. Изобретение моё… Об этом чуть позже. Заранее успокою. Тебе не придётся проникать в охраняемые дата-центры и взрывать суперкомпьютеры. Всё очень просто – надо найти и уничтожить одну маленькую флешку, которая хранит алгоритм обучения некоего аналога искусственного интеллекта. И всё, я потерял память, ты уничтожишь флешку – мир спасён.
А теперь сделай перерыв. То, о чём я тебе буду рассказывать дальше, ты должен узнать не набегу.
Герман сложил листки с посланием и затолкал в конверт. Нет, это не был жест послушания. Просто китайская забегаловка – это не совсем то место, где можно рассесться с ноутбуком, книгой или даже со стопкой исписанных листов бумаги. Здесь такое поведение могло спровоцировать нездоровый интерес или, даже, агрессию. Он уже заметил пару пристальных взглядов со стороны компании подростков.
В первую очередь надо избавиться от дурацкого чемодана. Видимо, у того, кто купил этот гроб на колёсиках, и у Германа сильно отличаются представления о путешествии налегке. Первым порывом было предложить одному парню из подозрительной кампании поменять свой рюкзачок на его чемодан. Но, по здравому размышлению, он решил не связываться и потерпеть до магазина.
В мире, где всё реально, следует быть вдвойне осторожным и бдительным. На выходе он оглянулся и перехватил тяжёлый взгляд цыганки. Вот чего, спрашивается, уставилась, неприятно же.
Спустя несколько минут он снова слился с привычным потоком горожан, здесь его модный чемодан уже не казался таким вызывающим.
Идти, собственно говоря, было некуда. Он бесцельно катил свой чемодан по улице, названия которой не знал, в направлении, которое не имело значения. С таким же успехом он мог бы остановиться и никуда не идти, или направиться в обратную сторону. Но движение, пусть и бессмысленное, компенсировало невостребованную внутреннюю энергию, и так лучше думалось.
***
«Что если Истинный Герман, оставивший мне послание, вовсе не положительный герой? Друг он мне или враг? Быть может, он злодей, который мечтает подчинить себе моё тело, или внедрить свою память, свои коварные мысли в мой мозг? Да какая разница! А как же личности Блогера и Журналиста, они будут забыты, уничтожены? Оно мне это надо? Что станет со мной, когда его память вернётся? Я исчезну?» – Мысли Германа, в отличие от его тела разрывались между темами, они судорожно перескакивали с одной идеи на другую, и вновь возвращались, чтобы коснувшись её под другим углом, снова перескочить на другое.
«Спасти мир? Ишь, какую приманку подсовывает. Ничего не скажешь, красивая история, только правду ли он мне говорит? Может, он манипулирует мной? А сам-то я чего хочу? Исполнения какого единственного желания я попросил бы у Золотой рыбки? Вернуть Эльзу, конечно! А Он о ней даже не обмолвился. А может, Он не знал о наших с Эльзой отношениях? Знал, сука, знал! Из его же собственного Сценария это предельно ясно».
***
Восстановить память – прекрасная и логичная, на первый взгляд, сверхзадача. Но как? Разве есть в мире чудесная таблетка или продвинутая медицинская технология, которая может ему помочь? Нет. Может ли кто-нибудь заставить меня всё вспомнить? Тоже нет. С другой стороны, память может вернуться вдруг, без всякого повода, через минуту или завтра, или через год, или никогда. Это не зависит ни от меня, ни от кого-либо вообще. Остаётся сосредоточиться на второй сверхзадаче? Будем спасать мир? Только не мешало бы всё же понять, распознать исходную личность Германа. И прежде всего следует дочитать его послание.
На очередном перекрёстке он остановился. Ну, куда теперь? Появилась ли у него цель? Куда ему? Он вообразил себе сказочный указатель. Налево пойдёшь – память найдёшь. Направо пойдёшь – жену обретёшь. Прямо пойдёшь… В этот момент он заметил какой-то зарождающийся митинг и подтягивающихся к нему полицейских. Он благоразумно поспешил слиться с толпой, а ещё через минуту понял, что повернул направо, и улыбнулся этому совпадению. Значит, за Эльзой!
8. Герман в ТЦ
Торговый центр. Вот то идеальное место, чтобы стать невидимкой среди толпы. Сотни людей вокруг, но каждый погружён в свои мысли и смотрит внутрь себя, лишь изредка бросая взгляд на витрины магазинов. Их мысли крутятся по одному и тому же кругу: «Я – Товар – Подойдёт (не подойдёт) – По карману (не по карману) – следующий товар».
Герман первым делом направился в спортивный отдел, выбрал неприметный рюкзак и решил избавиться от ненавистного чемодана. Он достал из его глубин какой-то модный пиджак.
– О, какой у вас замечательный смокинг, – сказала продавщица, наблюдавшая за ним.
Герман кивнул ей с благодарностью, а про себя подумал:
«Смокинг! В рюкзак? Вместе с обувью и прочим барахлом? Пожалуй, уж это слишком. Ладно, пусть будет чемодан! Что ж, я оказался в роли камердинера того, чья память должна вернуться».
Потерпев позорное поражение в споре с чемоданом, он покинул тихую заводь спортивного магазина и, подхваченный потоком покупателей, покатил своего врага дальше.
Наконец, он заметил свободное место на скамейке, которая разделяла поток покупателей на два рукава. Герман выставил чемодан перед собой и демонстративно сложил на него ноги. Люди двигались мимо, едва не задевая его подошвы, мельтешили за его спиной. Но Герман не замечал их. И сам он был всем безразличен и незаметен. С таким же успехом можно было бы сидеть возле автострады или на железнодорожном перроне, или на берегу стремительной реки.
***
Герман достал конверт и снова погрузился в чтение.
«…Ты всё ещё веришь, что сам творишь своё будущее? Что нет иных знаков, нет правил, кроме тех, что ты сам себе создал и которым по доброй воле неукоснительно следуешь?
Наивный! Представь себе, – есть огромный мир, и есть ты. Твоя задача пройти этот мир насквозь. До конца. Ты как охотник, пересекающий неведомый лес. И нельзя тебе отсидеться под кустом в ожидании старости, в страхе пред хищниками. Знаю, ты – горожанин. Значит, тебе предстоит идти сквозь мегаполис. Бесконечно пересекать улицы и площади, обходить дома и заборы, уворачиваться от бездушных автомобилей.
И Лесу, и Мегаполису на тебя наплевать. Они живут по своим законам. Эти законы просты, их несложно принять и им следовать. Проблема в том, что сквозь твой Мегаполис идут и другие люди. Много. Каждый со своим характером, со своими страстями, вожделениями и фобиями. Они идут с разных сторон, с разной скоростью, кто-то уже устало завершает свой маршрут, другие лишь разгоняются, делая первые шаги. С кем-то из них ты не встретишься никогда. Кто-то заставит тебя отклониться от выбранного пути, остановиться, повернуть назад.
Порой люди сбиваются в группы, чтобы вернее достичь своих целей. Но цели у всех разные, поэтому они всегда расстаются, чтобы идти кратчайшим, как им кажется, путём. Но путь их – это иллюзия, мечта, фантазия. Как и цель, которую они себе вообразили. Так и несутся по городам и весям миллионы людей, думая, что они знают, куда идут по миру, у которого, как им кажется, есть смысл».
Можно впасть в отчаяние, пытаясь постичь смысл и логику совокупного движения людей, подчинённого вымышленным правилам и иллюзорным целям. Но каждый день, каждый человек проходит множество больших или маленьких отрезков пути, достигая каждый раз маленьких намеченных точек маршрута, чтобы к вечеру добраться до главной цели дня – попасть домой в маленький уютный и безопасный мирок, чтобы набраться сил для завтрашнего забега.
Помнишь ли ты муравейник? Надеюсь, помнишь, ведь ты – это в какой-то степени я. Я помню, как меня поразила эта сложная копошащаяся, не поддающаяся осмыслению суета! Если забраться вечером на небоскрёб и взглянуть с высоты на бесконечные потоки из десятков и сотен тысяч автомобилей, несущихся по сотням дорог, управляемых тысячами светофоров и невидимых в сумерках с высоты небоскрёба дорожных знаков. Тот же муравейник! Кажется, что охватить происходящее пониманием способен только гигантский сверхмощный нечеловеческий интеллект. А уж управлять этим связанным, согласованным и, хочется надеяться, целесообразным движением под силу лишь всемогущему Богу.
Взгляни на карту дорог большого города – ну какой человек в здравом рассудке способен спланировать такое. Если бы тебе показали схему электрических или водопроводных сетей того же города, то там бесконечно сложной бессмысленности ещё больше. Но они работают! Чёрт их побери! Вопреки нашей логике, нашему здравому смыслу. Нами же созданные, они сами себе противоречат.
Если ты относишься к той незначительной части людей, на которых описанное выше производит впечатление, то у тебя есть два пути, чтобы сохранить рассудок в этом бесконечно сложном и всё усложняющемся хаосе упорядоченности. Либо смириться и принять мир таким, каков он есть, придумать себе Бога, возложив на Него всю ответственность за происходящее и за последствия тоже. Либо попытаться переделать всё с нуля, создать осмысленную и упорядоченную систему, основанную на чётких и понятных правилах.
Так некогда были заложены некоторые города, например, Амстердам, Санкт-петербург, Нью-йорк. Правда, со временем каждый из них перерос навязанные человеческой волей правила и продолжил жить по своим, не поддающимся объяснению законам. Это состояние хорошо известно программистам. Дописывая и поправляя программу, они, окончательно запутавшись в коде внесённых изменений, костылей и заплаток кода, всегда в конечном итоге приходят к необходимости всё бросить и переписать заново. Чтобы потом, в процессе совершенствования своего творения, опять прийти к необходимости всё снова стереть и заново переписать программу, используя накопленный прежде опыт.
Впрочем, есть и третий путь принятия мира – понять его. Самый сложный. Он не для нетерпеливых революционеров, действующих импульсивно во благо человечества, но вопреки естественным законам природы. Не подходит он и людям, смиренно принимающим божественность сотворения мира. Не в обиду им будет сказано, и тем и другим не хватает силы воображения, способности постичь мир и его закономерности во всей взаимосвязанности… Да и ни у кого нет.
А между тем, накопленных человечеством знаний уже достаточно. Думаю, вернее, я так думал, что мы, люди, уже достаточно созрели, чтобы осмысленно пойти по третьему пути. Ключевое слово «осмысленно».
Все учёные земли во все века исследуют мир с единственной целью – объяснить его. Отыскать закономерности и записать их в виде законов. Чтобы затем, зная законы, сделать его предсказуемым. Можно до бесконечности открывать всё новые и новые закономерности, описывать и формализовывать их. На это уйдут ещё тысячи жизней тысяч учёных. Но рано или поздно все открытые ими законы природы должны сложиться как элементы мозаики в единое Понимание происходящего.
Менделеев придумал свою Периодическую таблицу элементов, когда этих элементов, известных учёным, было меньше половины. Доктор Раймон-и-Кахаль сформулировал современную нейронную доктрину, разглядывая случайным образом окрашенные срезы мозга в примитивный микроскоп. И тот и другой предвосхитили открытия, которые будут сделаны столетия спустя.