Читать онлайн Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 1 бесплатно

С учётом теории переноса информации, высказанной заместителем начальника информационного отдела МУКБОП[1]профессором С.И. Павловым, авторы допускают, что некоторые известные названия, аббревиатуры и т. д. впервые были использованы в литературе ряда смежных миров Мультивселенной. Тем не менее, все совпадения с реальными или вымышленными персонажами, организациями и/или событиями абсолютно случайны.

© О. Щетинин

© Н. Крамаренко

© Иллюстратор: Броер Александр

Пролог

Тирана. Клуб «Жёлтый дракон».

За месяц до описываемых событий

Кажется, последние выстрелы в зале стихли. Да. Уже девять секунд никто не стреляет, только орут и плачут уцелевшие посетители. Всё закончилось. Хелен облизнулась: получилось отлично, великолепно и даже лучше, чем она планировала. Судьба сегодня точно на её стороне. Ну кто мог предположить, что малолетние психи решат устроить бойню именно здесь и именно сейчас, не раньше и не позже? Просто вишенка на торте…

Жаль только, что стрельба прекратилась до обидного быстро. Да, все, кто должен умереть, умрут… но для главных новостных каналов маловато пострадавших. В зале было полно вооружённых людей: ребята Грегори и охрана Леди Стар, так что стрелков завалили практически сразу. Будь жертв больше, новость с шансами оказалась бы уже межпланетного уровня. И вероятность, что она попадётся на глаза ему, намного возросла бы.

Но какой прекрасный скандал!

И плевать, сколько мистер Харт отвалил бабла, чтобы эта «звезда галактического масштаба» нарушила порядок гастрольного тура и после «Галактики» и «Луны» соизволила выступить в «Жёлтом драконе». Это всё было неважно – кроме того, что Леди Стар согласилась. А Дин, составляя программу, поставил её номер перед выходом Хелен. Какое лицо стало у этой курицы, когда она поняла, что произошло! Любо-дорого посмотреть. «Леди Стар на разогреве!» А Дин всё заснял и уже слил запись в Сеть. Ещё одна хлебная крошка, попытка послать сигнал, прокричать если не на всю Галактику, то хотя бы на один Галактический сектор: «Я здесь! Найди меня!»

Эх, жаль, её не подстрелили. Знала бы, что так удачно совпадёт, попросила бы Грега продырявить ей руку или ногу. Вот это точно на центральные каналы попало бы.

А может быть, всё-таки повезло? В зале были и раненые, и убитые, Хелен чувствовала это, как и висящий в воздухе запах пороха и крови, но… Нет, нельзя требовать от судьбы слишком многого. Судя по истошным воплям, без усилий перекрывавшим все остальные звуки, Леди Стар жива и здорова. Надо отдать должное, голосище у этой курицы невероятно сильный и с богатым диапазоном. Даже когда она верещит, разыгрывая этюд «звезда в истерике».

Мрачный Грегори поднялся на сцену, убирая ствол в кобуру. Хелен не хотелось видеть его таким хмурым, она улыбнулась:

– Согласись, удачненько вышло, – и наткнулась на неожиданно тяжёлый ответный взгляд.

– Это ты затеяла?

– Что именно?

– Эту… провокацию. Ты зря со мной не посоветовалась, – Грегори снова посмотрел в зал. Хелен шагнула из-за кулисы, оценивая разрушения. Да-а… Впрочем, тут всё равно давно пора делать ремонт.

В зале уже вовсю орудовала охрана – и ребята Грега, и люди певицы. Публику оттеснили под стены, кто-то из клубных возился с ранеными, кто-то из ребят в чёрном – охраны Леди – уже отбирал у кого-то галокамеру, а сама Стар, перемазанная в чужой крови, с помощью телохранителя выбиралась из-под убитого стрелка.

– Вот клуша! – не удержалась Хелен. – С чего её туда понесло? Запаниковала?

– Нет, – медленно покачал головой Грег. – Я видел, как она шла.

– В смысле?

– Для любого это выглядело так, словно она запаниковала, – Грег отвечал, не глядя на Хелен, наблюдая, как охрана уводит рыдающую поп-диву из зала. – Но она специально туда пошла. К стрелку. И очень профессионально пошла.

– Грег? Объясни, в чём дело! Немедленно!

– Ты зря со мной не посоветовалась, – повторил Грегори. Взял Хелен за руку и осторожно потянул за собой, со сцены в зал. – Ты не подумала о том, что «Дракон» – вообще не её уровень? С чего она согласилась?

– Бабки.

Грегори фыркнул:

– Да, гонорара за сегодняшний вечер хватит на покрытие ежедневных расходов на её команду… может быть.

– Чтоб тебя! – Хелен отвлеклась на Грега, перестала следить, куда шагает, и наступила в лужу крови. А переобуться она не успела, и дорогущий, шитый по индивидуальному заказу стрип оказался безнадёжно испорчен. – И что? – она снова повернулась к начальнику охраны: теперь под ноги можно было уже не смотреть.

– Когда я узнал, что она согласилась, я начал собирать информацию. Ходят упорные слухи, что она – внештатный сотрудник Института внеземных цивилизаций. А это, считай, МУКБОП.

– И? – новость была, мягко говоря, неприятной.

– И у неё отличная подготовка.

Они уже подошли к телу, рядом с которым пару минут назад билась в истерике Леди Стар, и Грег мотнул головой:

– Смотри.

Хелен сначала не поняла, что он имеет в виду, а потом увидела.

На лице убитого было несколько рваных поверхностных ран, словно ножовкой провели. Хелен нахмурилась… и вспомнила тяжёлые и широкие браслеты на запястьях поп-дивы. «Драконья кожа», сотни мелких подвижных чешуек. Если таким ударить, можно нанести похожую рану. А кожа и кровь в изрядном количестве останутся на браслете.

– Она что, брала пробу тканей?

– Я же сказал, ты зря со мной не посоветовалась…

Терра. Штаб-квартира ЦО МУКБОП. Цюрих.

За две недели до описываемых событий.

– Что скажешь, Стефан? – пластиковый лист инициативного рапорта лёг на стол.

– Фридрих Тихонович, у Матвеева нюх на подобные дела.

– Но ты понимаешь, что он тут понаписал?

– Понимаю. Он подозревает, что это ОДЧ[2].

– И?

– И если он прав хотя бы на полпроцента, мы должны начать действовать. В Матвееве я уверен, Фридрих Тихонович.

– А мы не перестрахуемся? Или… Как там говорили древние? Если в нашем доме запахло серой?

– Так точно. Мы должны сделать всё возможное, вплоть до производства святой воды в промышленных масштабах. И пусть нас лучше назовут идиотами…

– Ну, идиотами-то нас вряд ли кто назовёт. В худшем случае, Марсианский Крыс опять посмеётся.

– Мы тоже не раз над ними смеялись.

– Хорошо, – шеф-командор ещё раз пробежал глазами рапорт и с тяжёлым вздохом взял перо. Писать от руки он не любил. На пластике одна за одной проступили буквы: «Согласен. Открыть производство с индексом "Опасно для человечества". Назначить С.И. Матвеева временно исполняющим обязанности шефа оперативного сектора Тирана без снятия с должности руководителя отдела 100. Проверку и следствие проводить силами отдела 100». Брюзгливо поинтересовался: – А что там за агент у него?

– Агент? Шеф, согласно пункту 27, функционер имеет право не называть своего агента без официального запроса.

– То есть ты не знаешь?

– Ну… Был он замечен, и не раз, в обществе одной поп-дивы, галактического, так сказать, масштаба. Конечно, это ни о чём не говорит и ничего не доказывает, но она недавно вернулась из гастрольного тура, в ходе которого и на Тиране отметилась. И вроде как там в неё стреляли – или она просто оказалась в неудачное время в неудачном месте. Или как раз в удачном, это как посмотреть, – палец Стефана постучал по рапорту.

– Это… Погоди… Это, что ли?.. Во даёт! Впрочем… Ладно, начинайте работать. И… – шеф повертел рапорт, пытаясь справиться с внезапно нахлынувшими дурными предчувствиями. – Профилактику на «Заре» провести ускоренными темпами. Мало ли…

– Есть. Разрешите идти?

– Идите.

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

Вот спроси́те – не скажу, что из-за своего папаши я рыдать собиралась. В смысле, что ребята Гримо его шлёпнули. Ну, вы уже всё поняли, да? Любила бы я отца, я бы так про него не сказала. И я бы на эту историю плюнула и растёрла, да вот только всё это значило, что потом они и за мной придут. Потому что у нас с папашей вроде как совместный бизнес был. Ну как – бизнес? Контакты-то все по большей части у него были, я за корабль отвечала – ну и за то, чтобы системы слежения обойти, когда надо. Не-е, я не об обычной таможне! В смысле о таможне, но она у нас была… Там орбитальные платформы такие висели, что лоа сохрани! И за контрабанду имели так, что… В общем, попадались у нас с контрабандой один раз. Ну да, мы вот с папашкой ни разу не попались.

Что вывозили? У нас это просто «руда» называется. Эндемик какой-то, дорогу-ущий… А что вы на меня так смотрите? Слово такое знаю? Ну, вы смешные! Или вы что, думаете, что я – как те герои из комиксов, которые, ну… Жил на какой-нибудь свалке бедный мальчик-сиротинушка, и тут вдруг – трах-бах и он гениальный пилот? Ха! Такое только в сказках и бывает. Я и школу окончила, и лётные курсы, и экзамен квалификационный сдала, и лицензия у меня есть, всё, как положено. А почему нет? Планета-то не под карантином. Да, на взлёт-посадку всего несколько коридоров выделено, и таможня трясёт так, что мама не горюй, ну и что? Прилетать-улетать никто не запрещает. Не, откуда у папашки корабль – не знаю, но документы все в порядке, это точно.

Официально-то мы трампингом занимались. Ну, мелкие перевозки внутри системы или на один прыжок. Взяли груз, прыгнули, взяли новый, и всё такое. Но на этом много бабла не сделаешь. Так что…

А не посадите, нет? Точно?.. Ну, вы же вроде как полиция… Не совсем? Ну ладно…

Мы эту самую руду возили. Контрабандой. Тут как: если она очищенная и обогащённая, то много и не надо, и спрятать легко. А если сырец с линий доставали… Нет, как, я не знаю, наше дело было взять и до перекупщиков, которые в астероидной зоне, довезти. Вот с сырцом объёмы большие, приходилось садиться. Конечно, не на космодром. Как? Ну-у… Орбитальные платформы, конечно, не хакнуть. А системы наземного контроля, да ещё за границами посёлков, заставить на пару минут глазки отвести – плёвое дело. Ну, почти. И если знаешь, где «окна» в планетарной системе… Откуда знаю? Ну… Я ж говорю, ломать орбитальные системы слежения – я не самоубийца, а вот аккуратненько в них пролезть и подглядеть, что они видят, время и место подобрать для взлёта-посадки… И ещё кой-какие приёмчики есть. Ну да, сложно и опасно. Зато один рейс сделал – что так, что этак, и полгода живи, не кашляй. Да, выгодно. Очень.

Ага, на этом деле я и научилась летать так, что, как тут ребята сказали, мне с ходу можно даже не первый класс, а мастера давать. Хотя на мастера я навигацию не сдам. И вообще теорию всякую.

Ну да, мы с папашкой вроде как самые удачливые были, вот Гримо и решил, что с нас «налог» можно побольше брать. А папашка упёрся. Ну и…

Не, про маму ничего не знаю. Умерла она, когда я ещё совсем маленькая была, я её и не помню толком. А он мне не рассказывал. И не вспоминал о ней даже, cabron… А за что мне папашку любить? Мне двенадцать было, когда он мной за карточный долг первый раз расплатился. И бил постоянно, как напьётся. И потом…

Что вы опять на меня уставились? Че-го? Соцзащита? Смешно. Можно подумать, вы не знаете, как это всё на дальних колониях работает! Может, в Союзе и не так, а у нас… Раз в год какой-нибудь инспектор, типа по охране труда, прилетит, но дальше планетарного хаба не сунется. Утечка руды пресекается – ну, вроде как да. Социальное обеспечение на планете налажено? Да, вот отчёты, образование, медицина, всё такое… А кто на деле на поверхности рулит – никого не… волнует.

Мне это всё потом мама Бонита объяснила. Она – мамбо у нас в сосьете… В общине. Мама Бонита – она хорошая. Она и папашку заставила меня в покое оставить, в смысле – что мы с ним только партнёры по бизнесу, а не… И вообще. Я была её оунси… ученицей, должна была тоже мамбо стать, но вот… Не получилось. Хорошо, я с ней попрощаться успела, когда в онфор… в храм зашла, перед тем, как улетать.

Да, мы на это смотрим очень серьёзно. А как иначе – если мы все точно знаем, что лоа существуют?

В общем, решила я лететь на Тирану. Во-первых, это всё-таки уже Торговый Союз, а не Дантей. Ну и я сюда точно долетала. По ресурсу и всё такое. И маршрут просто рассчитать было… А ещё здесь крупный хаб, на периферии, подумала, что легко затеряться будет. Ха, это я сейчас понимаю, что у Гримо силёнок не хватит меня искать, да он и не будет, скорее всего, потому что его… бригада – это ни о чём вообще, но тогда-то мне казалось, что он сильный – ой! В общем, спрятаться я хотела.

И не прогадала. Я когда здесь в систему выскочила – растерялась поначалу. Как по мне – всё переполнено просто, но быстро дошло, что тут диспетчера – не чета нашим, автоматика, всё такое. Запросила посадку… Ну, да вы, небось, мои переговоры со службой порта уже десять раз прослушали. В общем, когда я поняла, что гражданство можно просто за бабки оформить, решила – вот оно. Надо делать, тем более что деньги-то у меня были. Я же не с пустыми трюмами из дома улетела и по дороге груз дилерам скинула. В общем, указала я в запросе «цель визита – получение гражданства», и мне сразу – посадочный коридор. И только села, опомниться не успела – а уже на борту таможня с санитарным контролем. А мне что, я чистая, они жалом поводили и ушли. Сразу за ними подваливает миграционный офицер с пачкой документов. Кораблик оглядел, носом повертел и этак через губу открытым текстом говорит: «Тебе, мол, по законам Торгового Союза при получении гражданства положено выдать подъёмные. Хочешь, чтобы всё решилось быстро, тогда так: треть мне, – в смысле, ему, треть портовикам, они это ведро с гвоздями на профилактику поставят, заправят и движки откалибруют. Тебе останется треть. Снимешь комнату в секторе и будешь работу искать. Думаю, – говорит, – когда корабль в порядок приведёшь, проблем с этим не будет». И свалил, я только заявление подписать успела да договор с адвокатской конторой – ну, что они, типа, мои интересы представляют при получении гражданства. Но визитку оставил. «Будет туго с работой – звони, – говорит. – Для такой девушки, как ты, что-нибудь придумаем». Честно скажу, не понравилось мне, как это прозвучало. В общем, за ним шлюзы закрылись, а я стою посредь рубки, глазами хлопаю. Меня простота подхода убила. А с другой стороны, чего удивляться? Бабло творит добро и всё такое. Обычное дело!

Кораблик в ремзону оттащили, а я в гостиницу пошла. Ждать, пока деньги и документы придут. Заблудилась по дороге: решила, что сама разберусь и всё найду. Плохой это план оказался, мне и в голову не пришло, что порт такой огромный может быть. Ну, в общем, сняла номер на два дня – этот, миграционный, сказал, что больше и не надо, села на койке и сижу, не знаю, что дальше делать.

Смешно. Сейчас-то я понимаю, что номер так себе был, а тогда мне показалось, что это – полный люкс. Кухонька маленькая, санузел с нормальным душем, галовизор на полстены… В общем, посидела я, подумала, в себя пришла – и полезла в Сеть, разбираться, что к чему. Уж раз я здесь надолго остаться решила.

Когда я узнала, сколько народу в Тиране – в смысле, в столице – живёт, мне опять страшно стало. Почти двадцать миллионов! Только в одном городе! Да у нас на всей колонии раз в сто меньше. Фотографии в Сети классные, особенно Центра. Нет, фотки секторов тоже красивые, но видно, что их вытягивали здорово. И понятно, что все эти картиночки – заманухи для туристов, а мне-то правда нужна.

Полезла я поглубже копаться, а не сёрфить по верхам. Не-ет, ломать я ничего не собиралась, просто чем дальше, тем больше походило, что… Как бы объяснить-то? В общем, здесь всё так же: взятки, банды и всё такое, только выглядит поприличнее. Помню, я тогда ещё подумала, что и полиция тут такая же. Ну, в смысле, одно название. Особенно когда оказалось, что лицензию на огнестрел можно за какие-то смешные деньги купить. Понятно, что только гражданам… Не, стреляю я… не очень хорошо. Ногу себе не отстрелю, конечно, но в целом – не очень. В общем, я на следующий день, как только мне документы на гражданство пришли, прямо в гостинице лицензию на пистолет и купила. Ну да, меня предупредили, что в течение месяца надо в любом полицейском участке её завизировать. Типа, там с вами пообщаются и всё проштампуют. И честно сказали: можно плюнуть и не ходить, но тогда если поймают, отправят на сутки. В Центре, естественно. А в секторах, мол, полиция обычно не любит оружие проверять у мирных граждан. Вдруг достанут? Я даже не сразу поняла, что это, типа, шутка такая была…

А пистолет я в итоге так и не купила.

Ну, посидела я в Сети, потом вымылась под настоящим душем… конечно, это круто, хотя вроде уже привыкла, и пошла по порту гулять. Поглазела на магазины, на эти, как они… батики… бутики, и засела в баре. Просто так, разговоры послушать. Ясное дело, половины я вообще не понимала тогда, да и к языку привыкнуть надо было. Ну что мне с того, что мистер Шотт сильно разгневался на одноглазого Ли и теперь от его банды осталось всего ничего? И что теперь его сектор заберёт Бешеный Псы или мистер Харт, и лучше бы Харт, он хоть вменяемый… Понятно, что мне это ни о чём. Но я всё равно старалась запомнить – вдруг пригодится?

И вот тут-то я первый раз про всё это и услышала. Про «Жёлтого дракона» – что клуб, мол, снова подниматься начал, и не зря мистер Харт его закрывать не хотел. И про стрельбу в храме богини Любви. Ну, что там кто-то пришёл с оружием и перестрелял толпу народа. Я ещё заметила, что тот мужик, который про стрельбу рассказывал, вроде как считал, что так им и надо: мол, любая проститутка в разы честнее этих жриц. Почему меня это зацепило? Так госпожа Эрзули-то – лоа… богиня любви, а я ей служить должна была. Если бы дома осталась. Ну, в общем, я потом про эту пальбу в Сети посмотрела. Но всё, что нашла, так это тоже – ни о чём, на самом-то деле. Припёрся кто-то в храм во время службы и покрошил всех, кто там был, то ли из лучемёта, то ли из автомата. А потом и сам не то застрелился, не то взорвался, не то его богиня Любви убила. В общем, полиции допрашивать некого было.

Что? Расследовать? С какого перепугу? Мне это и в голову не пришло, да и с чего бы? Всё, что я тогда сделала, – это нашла в порту информационную стойку этого храма и узнала адрес и как доехать. Нет, просто… Ну, надо же почтить местных богов.

В общем, пока дожидалась документов, попыталась ещё что-то про эту пальбу найти, и наткнулась на историю с Всадниками Апокалипсиса. Ну, что за пару недель до этого какая-то девчонка-подросток у них на собрании стрельбу устроила. Её повязали, но девица откусила себе язык. Откачали, да без толку: овощем оказалась… Да вы и так всё знаете, наверное. Я, помнится, когда это прочитала, ещё удивилась: чтобы язык откусить, надо с детства специально как-то хитро психологически готовиться, а иначе никак, не получится. Откуда я это знаю? Я же в жрицы готовилась, а оунси много чему учат. Нет, не язык откусывать, конечно, но мама Бонита как-то рассказывала, а я запомнила.

И про то, что на клуб, на «Жёлтый дракон», наехали, я тоже узнала. Правда, не столько из Сети, сколько из трёпа в баре. А чем мне ещё заниматься почти два дня было? По Сети лазить да разговоры слушать. Но там вроде как клуб со жрицами не поделил что-то, так что хоть какой-то смысл во всём этом был.

А ещё я выбирала, где квартиру снимать. Да я почти сразу поняла, что тут кланы город держат. Может, если бы я из какого пансионата… ага, пансиона для благородных девиц была, не догадалась бы. И по всему выходило, что лучше всего – в секторе этого самого мистера Харта. Вроде и место нашла неплохое, как раз на полдороги между его офисом и границей сектора. И спокойно должно быть, и на глаза боссам лучше не попадаться. В общем, позвонила по объявлению, там студии сдавали. Тим ответил… Ну, я тогда, конечно, не знала, что его Тим Тимом зовут. Просто мужик, бритый налысо, качок – это даже на экране видно было. Договорились, я карточку в считыватель – типа, подтвердила, что гражданство есть, предоплату перевела – и поехала.

Выдержка из Малой Энциклопедии Вселенной,

издание 334-е, переработанное и дополненное

«Торговый Союз, сокращённо «ТС» – объединение Свободных Систем и их колоний в единое экономическое пространство. В настоящее время в состав ТС входит шестнадцать независимых планетарных систем. Учреждён 12 июня 323 г. КЭ[3]. Правовую основу ТС составляет ряд совместно принятых документов, в частности: Устав ТС с Поправками, Конвенция о защите прав и основных свобод разумных рас и запрете дискриминации с Протоколами к ней; Договор о взаимовыручке и военной помощи в случае проявления агрессии со стороны внешних сил; Договор об охране правопорядка и т. д.

В соответствии с указанными конвенциями и договорами в ТС созданы такие органы, как:

1. Объединённые силы ТС, в задачи которых входит:

– сдерживание сил противника на период развёртывания Объединённых сил ТС;

– проведение специальных силовых акций Торгового Союза вне его пределов;

– проведение силовых акций внутри Торгового Союза, если это не входит в компетенцию ни одной из Свободных Систем.

2. Галактическая Полиция (ГалПол) – собственная полицейская структура ТС, призванная регулировать правовые взаимоотношения Систем и их граждан, выходящие за пределы юрисдикции Свободных Систем, а также в случаях возникновения коллизий и иных спорных ситуаций при пересечении юрисдикций различных Свободных Систем…

Системы-учредители Торгового Союза: Терра, Марс, Теллур. Постоянные члены Совета ТС: Терра, Марс, Теллур, Сангус, Алиант и Аль Рами.

Система Алиант включает два самостоятельных планетарных объединения, Шиад и Сахай. Именно Шиад являлся участником Соглашения от Алианта. По прошествии пятидесяти лет после подписания Союзного договора Сахай потребовали включить их в состав учредителей ТС. Данное требование было отклонено, результатом чего явился т. н. Первый конфликт Сахай.

Темные миры.

Традиционно понятия «Темные Миры» и «Дикие Миры» считается синонимами, однако с официальной точки зрения это разные определения. Темными мирами называются миры, по тем или иным причинам не присоединившиеся к Торговому Союзу. К Диким мирам (ДМ) относится часть Темных миров, расположенная вблизи Туманности и попадающая в зону Шнайдера или находящаяся в пределах положительной нулевой напряжённости поля Воронова-Бланко (Зона «Положительного Покоя»).

Важно отметить, что у населения ДМ часто отмечаются положительные мутации или уникальные аномальные изменения. Они могут носить как индивидуальный (жители системы Волрон), так и общий (амазонки) характер. Наличие мутаций и аномалий обусловлено положительной напряжённостью поля Воронова-Бланко. При этом в зоне Шнайдера (зоне переменного значения от +0 до 12), вероятность возникновения аномалий возрастает до 99 %, в то время как вероятность стойких мутаций сокращается почти до нуля. В зоне «положительного покоя» вероятность возникновений аномалий сокращается до 30–35 %, а вероятность положительной мутации доходит до 60 %…

Тим Тим Найдёнов

Обычные люди что на вызов визора ставят? Музычку там какую-нибудь, сигнал позаковыристее, эстеты – проги специальные, чтобы приятным голосом сообщали, кто звонит и с какого номера. А у меня на входящие звонки стоит звук выстрела тяжёлой гаусс-винтовки. Слышали, небось? Этот «бздынь» ни с чем не спутаешь. В записи ещё ничего, а когда в натуре над ухом такое – зубы ломит и тошнота подкатывает. Противно, да, зато я на этот звук с любого похмела вскакиваю мгновенно и гарантированно. Я его на всю жизнь запомнил.

Про конфликт-то с Сахай пятьсот семидесятого знаете? Ну, когда у них в башках что-то переклинило и они очередные предъявы Торговому Союзу кинули. На ровном месте, словно специально на неприятности нарывались. А я как раз тогда учебку закончил, и умные головы при штабе отправили нас на передовую, две роты новобранцев. Ну как – на передовую? На передовую, но на фланг, где из-за болотистой равнины, примыкающей к скалам, сахай ну никак подойти не могли. Мол, пусть молодняк пороху нюхнёт сначала, а потом уже и в дело можно. Всё верно, шансы на то, что мы примем бой, нулевые были. Так, мелкие стычки, не больше. Но то в штабе подсчитали, а как говорил наш серж – сержант, в смысле, – штаб предполагает, а противник располагает. Под матюги сержа мы вырыли окопы, установили излучатели, навесили маркёры для стрельбы и стали ждать. Но ждать можно час, два… Мы прождали почти трое суток. Само собой, и внимание наше подослабло, и дисциплина. Да и как, скажите на милость, силами двух рот такой участок перекрыть и поляну постоянно сечь при этом? А спать когда? Короче, дрыхли мы в окопах, и я дрых, прямо около излучателя, на который меня назначили.

Как серж увидел этих тварей – не знаю. То ли они болотами прошли, то ли горными тропами, нам неведомыми, но они прошли, и было их до х… Как отсюда до Харола. Вот тогда-то я первый раз и услышал этот мерзкий «бздынь» над ухом. Стрелку-то ничего, он в шлеме или наушниках, а вот тому, кто рядом… А серж где-то в метре сидел и стрелять начал там же. У меня в ушах звенит, башка кру́гом, но как ветром сорвало, опомниться не успел – за излучатель, тактик на глаза – и понеслось. Из того боя мы вышли уже матерыми вояками. Почти два дня дрались, даже до рукопашной доходило. М-да… Правда, матерых вояк осталось… едва отделение набралось. Это из двух учебных рот, а они по штату больше обычной. Ладно, не важно.

О чем я? Ах да. Входящий вызов. Не то чтобы я звонка какого ждал, но работа у меня такая, что позвонить могут в любой момент, и каждый входящий может важным оказаться. Я подорвался и включил визор.

На меня смотрело ЧУДО. Почему чудо? А потому что как ещё можно назвать молоденькую тощую мулатку с непонятной копной свалянных в длинные колбаски волос? Не то гнездо на голове, не то… Я тогда едва не засмеялся. В пехотной учебке эту штуку называли «машка». Швабра, на конце которой вместо тряпки куча толстых верёвок. Применялось это устройство для наказания залетевших бойцов. Нет, ей не били, ей мыли полы. Вернее: МЫЛИ ПОЛЫ! Конечно, у нас были роботы-уборщики, ну и что? У нас даже были посудомоечные машины в столовой. Но ещё у нас были серж и инструктора, поэтому в случае залёта вся посуда после нескольких сотен бойцов мылась нарядом вручную, а полы драились вот такими вот «машками». Если честно, нам всем казалось, что всё начальство учебки – и сержант, и инструктора – выпускники одно и того же садистского университета. Девиз: «Чем бы солдат ни занимался, лишь бы он зае… устал», прочно вошёл тогда в нашу жизнь…

– Хотите курить, курите, – как-то сказал серж. – У вас десять минут.

Мы радостно похватали сигареты, трубки и замерли. Ни зажигалок, ни спичек у нас не было. Серж лично просматривал все вещи перед марш-броском. Закурили мы только на четвёртом привале, когда умудрились добыть тлеющий огонёк при помощи трения. Я тогда с наслаждением выкурил последнюю в жизни сигарету. Больше курить меня не тянуло. Собственно, потом вся наша рота бросила курить, кто-то раньше, кто-то позже, но к окончанию учёбы не курил никто.

Засмотрелся я на чудо в… точно, в дредах, вспомнил учебку, и едва не пропустил главную мысль события. Чудо собиралось снять у меня хату. Я, знаете ли, человек небедный, по нашим меркам, конечно, но к бизнесу неспособный, а посему купил себе несколько студий – секцию на этаже, на пять квартир, – и сдаю их. Ну, просто чтобы деньги крутились. Прикинул, что могу ей предложить, договорился о встрече на адресе и помчался туда. Хоть немного прибраться, после прежних жильцов. М-да, благими намерениями… Короче, моего энтузиазма хватило на то, чтобы надеть хозяйственные перчатки… и снять их. Я тут никогда не убирался, а чтобы вызвать кого, руки не доходили. То времени нет, то жильцы.

Будущая квартиросъёмщица появилась минуту в минуту. М-да. Худющая, немного угловатая, но подвижная. Я попытался определить, откуда она, но не смог. Цвет кожи странный, не чёрный и не светлый, сколько там чего намешано – не разберёшь, но результат вполне себе, вполне… И чувствуется горячая кровь. Наверняка она и в постели, и в уличной драке одинаково энергична. Почему подумал о драке? Ну, а зачем ей такие тяжёлые ботинки? А ещё интересно, как она в таком виде вообще до меня добралась. Сами посудите, из одежды шорты, которые можно назвать шортами только ввиду наличия карманов, да маечка, висящая на теле непонятно за счёт чего. Довершали картину наколки, в смысле татуировки, от плеч до запястий.

Девица чуть отшатнулась, когда я открыл дверь. Упс. Испугалась, что ли? Меня? Ну, наверное, есть с чего, работа у меня такая. Чтобы как-то сгладить первое впечатление, улыбнулся и сделал приглашающий жест, продолжая рассматривать гостью. А ничего так, очень ничего, её бы откормить, в нашу качалку загнать… Двигалась она весьма и весьма, я вам скажу, мозг сразу прикинул, какой она боец – и отмёл этот вариант. Скорее всего, она танцует, причём часто и хорошо. Было в её движениях что-то неправильное, нерациональное, но в то же время грациозное. Понравилась мне девушка, чего уж там.

– Приведёшь хату в порядок, может ещё скину. Базара нет.

– Да не вопрос!

– Ну, вот и договорились. Будет кто наезжать не по делу, звони. Ну, или на Тим Тима сошлись, это я. На районе меня знают. Да и в секторе слышали, – тут я немного слукавил, конечно, в секторе меня знают и знают хорошо.

– Принято. Спасибо.

«Принято»? Хм… Точно тюлень, и, скорее всего, пилот. Так в основном пилоты говорят и военные. Но на вояку она, факт, не тянет, а пилоты из женщин хорошие выходят. По крайней мере, серж говорил, что это так.

– Я вечером свободен буду. Если хочешь, можно сходить куда, пивка навернуть.

– А чё, можно!

Нет, она определённо мне нравится. Простая в общении и с понятиями, наверняка с какой-нибудь планетки типа нашей Тираны. Короче, попрощавшись до вечера, отправился по делам.

Мистер Харт желал знать, что за буча такая происходит, и не связаны ли проблемы сектантов с бизнесом. Работка в общем дневная, самое то, чтобы к концу дня выкроить времечко и приятно провести вечер, с последствиями, так сказать. Инге – так представилась моя новая знакомая, – всё не выходила у меня из головы. Я и так и эдак крутил её внешность, пытаясь понять, чем она меня зацепила, но сообразить не мог, сбиваясь каждый раз на мысли о продолжении вечера. Почему? Она не образец красоты. Даже в секторе Псы есть девушки куда красивее, до которых Инге не как отсюда до Марса, конечно, но всё же далековато. Тогда из-за чего? Может быть, отгадка была где-то в моем прошлом, но тут я ничего поделать не мог: с прошлым у меня были проблемы. Но, так или иначе, а стоило её вспомнить – и я улыбаться начинал. Как она взъерошилась, когда увидела меня в дверях! Ну точно, как воробей при виде вороны. Очень естественная реакция, кстати. Может, поэтому? Скорее всего. Идеальных-то, по одному шаблону пластиками деланых, вокруг пруд пруди, а она – настоящая.

Зашёл к знакомому, которого я напряг на выяснение дел, и получил от него неутешительные новости. Никакой системы в этом беспределе не было. Пришлось идти к Всадникам. Можно было бы к жрицам Любви сунуться, но, во-первых, я их недолюбливаю, и после истории с клубом это взаимно. А, во-вторых, у мистера Харта с ними натянутые отношения.

Сбей пожал мне руку и предложил пройти. Храм у Всадников – или молитвенный дом, я в этих тонкостях не разбираюсь, – под за́мок какой-то стилизован. Но понты понтами, а я прикинул – оборону тут при необходимости держать можно. Недолго, правда. Но если всё, что требуется – это задержать штурмовую группу, чтобы уничтожить, что надо, и вывести, кого следует, через ту же канализацию… Грамотный молитвенный дом у этих ребят, короче. И Сбей – хороший малый, только крышей двинутый немного. Или много, это как посмотреть. Он послушник в секте, до оруженосца ещё не дорос, но с его рвением и задатками ему и рыцарство светит в ближайшее время. Знал он много, но был прижимист на информацию, и пока я про мистера Харта не напомнил, ни слова по делу не сказал. Короче, припечатал я Сбея к стеночке и объяснил ему в двух словах, что лучше поговорить со мной и здесь, чем с мистером Флином в подвале мистера Харта.

– Так бы и сказал, что ты от мистера Харта, – это когда я его уже отпустил.

– Слышь, ты чё? В секторе каждая собака знает, что я на него работаю. Ты мне лясы тут не точи и сопли не распускай. Ишь, в несознанку играть вздумал. Колись давай, а то так шестерить и будешь до скорой и мучительной смерти, а это я тебе и сам устроить могу.

– Остынь, Тим Тим. Просто дело это внутреннее.

– Ты совсем крышей потёк, брателло? ЭТО СЕКТОР МИСТЕРА ХАРТА. Всё, что тут происходит, это его дело. Хочешь, чтобы мистер Харт лично им занялся? Ты только кивни, я тебе это устрою. Флина хлебом не корми, дай только яйца кому-нибудь открутить. Один звонок…

– Так, вот давай без мистера Флина. Хорошо?

Это он правильно, у мистера Флина та ещё репутация, и я её всячески подкармливаю, как и он мою. Так что с тем, что Флин открутит Сбею причиндалы, я палку перегнул, немного, но перегнул. Раздавить мог, запросто, а вот откручивать – это к Дикой Герде. Я? А что я? Про меня тоже слухи ходят, что-то правда, что-то нет. Мы с Флином две руки мистера Харта, и обе правые. Эшли его левая рука, а мы правые. Флин занимается безопасностью мистера Харта, а я решаю общие вопросы. Что это значит? Тёрки тру, разборки разбираю и всё такое.

Да, «мистер» – это у нас вежливое обращение такое. Но не только. Так ещё уважаемых людей именуют, и тогда это как часть имени. Например, Мистер Харт или Мистер Шотт, так что вы впросак не попадите. И себя мистером лучше не называть, скажите, там, господин, или товарищ, как марсиане говорят. Что? Откуда про марсиан знаю? Тю, вы биографию мою не читали? Марсиане же меня и выцепили в космосе. Хорошо там, на Марсе… Простите. О чем я? Ах да. Сбей и Всадники.

– В общем, так. Пришла одна из послушниц, молодых. Девчонка совсем, достала ствол и начала хреначить всех подряд…

Заливался он долго, а суть дела сводилась к тому, что ничего они не знают. Девчонка эта – дочка одного из их лидеров, жила припеваючи, проблем у неё не было. Ну, кроме как с головой, судя по всему. Но сопля, пока её не скрутили, успела расстрелять полмагазина, попыталась подорваться гранатой, а потом язык себе откусила. Ну вот откуда, скажите на милость, у этой мелкой противопехотная граната, куда только мистер Шотт смотрит?

Кстати, о мистере Шотте. Просто если вы хотите иметь дела на Тиране, вы про него должны знать. Мистер Шотт – это комиссар полиции планеты. Есть, конечно, ещё министр Порядка, но я даже имени его не знаю. Полиция у нас делится на две части, и первая работает под управлением того самого министра. Это патрульные и секторальная полиция, и это они красиво ходят в Центре, сверкая эполетами и медалями. А вот вторая полиция – это ребята мистера Шотта. Сколько их, не знает даже министр. Пока всё течёт, как течёт, то есть на улицах постреливают, барыжат наркотой, немного насилуют, мистер Шотт не вмешивается. Но стоит кому-то из боссов перейти грань и нарушить зыбкое равновесие… У-у!

Была тут у нас давеча одна история, когда мистер Ли ни с того не с сего поехал крышей и решил, что он самый крутой. Ну, решил и решил, никто не запрещает иметь болезненное самомнение, но зачем баллоны на всех катить? Короче, раз его прижали копы, другой, он и решил, что раз крути у него много, то копы ему не указ.

Вообще у нас как? Коп, заехавший в сектор, фигура заметная и уязвимая. Могут морду начистить, могут и поучить, если, например, он решил лицензию на оружие проверить. Убить-то не убьют, просто наставят вместо лицензии ствол в лоб или затылок и оберут до нитки, могут и бока намять. Вот если коп сам в бутылку полез, тогда да, грохнут и не задумаются. Правда есть одно «но»: если не по понятиям полез. Понятие на Тиране – святое. Вот, например если кто решил барыгу поучить, витрину ему разбил и по мордасам стучит, а коп влез в разборку, стрелять его никто не станет. Побьют, если смогут, но ни калечить, ни убивать, тем более, не станут. А вот если он не в своё дело нос сунул, или тормознул кого вязать, не имея за спиной прикрытия, тогда брат, извини.

А мистер Ли оборзел. Его мистер Шотт раз предупредил, другой. Не понимает. Тогда мистер Шотт арестовал десяток парней Ли и закрыл. Надолго и надёжно. У нас сложно попасть в тюрьму, но выйти из неё ещё сложнее. Тут мистеру Ли поднять бы лапки, мол простите, недоглядел, ошибся. Ан нет, он обиделся, взял своих архаровцев – и на отдел полиции. Ответочка прилетела на раз-два. Мистер Шотт только кажется увальнем, сквозь пальцы смотрящим за тем, что происходит. Через двадцать минут после налёта на секторальную полицию к офису мистера Ли подкатили тяжёлые флаеры спецназа и устроили форменную бойню. Всех, кто был с оружием в руках и не успел его бросить, нашпиговали иглами гауссов, что марсианских ежей. Но мистеру Ли оказалось мало. Этот придурок совсем двинулся головой и похитил госпожу Тану и мисс Киру. Жену мистера Шотта и его дочку. Госпожа Тана очень красивая, но как по мне, слишком большая. Она сангуска, поэтому со сложением у неё всё хорошо, только она с меня ростом и в плечах… не шире, конечно, но близко. Мисс Кира – красавица и звезда балов в Центре. Достойная дочка своих мамы и папы. Ах да, жена мистера Шотта – бывший капитан эйнхериев на Сангусе, а мисс Кира работает у папеньки в полиции, вернее, спецназе.

Знаете, кто такие эйнхерии? При чём здесь эпос, я про Сангус. Там колонистам, с одной стороны, повезло, а с другой – это как посмотреть. Планету нашли богатую, перспективную, но вот биосфера там была, да и сейчас есть, где-то между мезозоем и кайнозоем. В общем, когда полно всякого зверья и все друг друга жрут. По сравнению с Сангусом леса Теллура, считайте, курорт, тихое безопасное местечко. Ну и на колонистов поначалу смотрели как на объект, который сожрать можно. А ребята тоже молодцы: леса выжечь, ловушки понаставить, хищников выбить… Кто ж знал, что часть местных хищников – эмпаты! Не, не псионики, вот только зверья-псиоников нам не хватало. Они всего две эмоции чуют: страх и агрессию. Ну, чтобы жертву найти и знать, когда драться или убегать. Говорят, что и на Терре хищники так умеют, конечно, не настолько. Во-во, дальше понятно, да? Поначалу там вообще война на уничтожение пошла. Но потом народ как-то приспособился, и у них там сейчас что-то вроде вооружённого нейтралитета. Вот только два раза в год на несколько месяцев начинаются проблемы.

Вы мясо ктэнохов пробовали? Ну, их ещё птерами называют. Вкусно, да? А самих видели? Только на гало и на картинках… Это тварь с размахом крыльев до четырёх-пяти метров, с зубастым клювом, когтистая, да ещё с трупным ядом на этих самых зубах и когтях. Нет, не смертельно, конечно, но неприятно. А проблемы начинаются, когда у них гон, и заканчиваются, когда птенцы из гнёзд вылетают.

Сейчас объясню. В это время самцы собираются в огромные стаи и патрулируют территорию колонии и всё вокруг. Так, на всякий случай. Где они в очередной раз устроятся – неизвестно. Что-то там они своими маленькими мозгами думают и гнездилища могут поменять самым странным образом. И атакуют птеры в это время всё, что крупнее панцирного шакала. Увидели человека – напали. Человек защитился – пошла ответная агрессия. И понеслось…

Так вот, эйнхерии – это сангуский спецназ, который в это время тоже начинает патрулирование. Ну и, разумеется, первый попадает под раздачу, если что. И они умеют эмоции блокировать. Вообще. В том смысле, что их со стороны не уловить. Говорят, Пси-корпус огромные бабки обещал, если эти ребята расскажут, как они это делают. Не, я не в курсе – откуда? Не удивляюсь, если эйнхерии сами об этом не знают.

Короче, брать мисс Киру и госпожу Тану в заложники и по отдельности идея самоубийственная, а вместе – и подавно. Поговаривают, что когда спецназ подошёл к одному из убежищ Ли, их встретили две дамы, стоящие на крылечке и спорящие, идти или нет. В смысле, отрывать причинные места придурку Ли.

Что стало с Ли? Он тогда же отправился в полёт со своего небоскрёба. По частям, и говорят, что голова в полёте что-то истошно орала. Полицейский медик зафиксировал несчастный случай, а тот факт, что падал погибший частями, назвал Феноменом Случайного Расчленения, коротко ФСР. И посоветовал журналисту свой пыл умерить, а то ФСР с каждым может случиться.

Так вот, после того, как с мистером Ли было закончено, полиция в тяжёлой броне и с тяжёлым вооружением зачистила его сектор, и на Тиране на некоторое время установился закон и порядок. Ну, знаете, это когда за матерное слово вас кладут мордой на флаер и производят личный досмотр, после которого на вас остаётся прилично синяков. Думаю, не надо говорить, что при виде нелицензионного ствола копы сразу начинали стрелять? Показал сканер отсутствие чипа – и привет. За время этого законного беспредела Боссы более-менее договорились и определили претендентов на влияние в секторе, который раньше, до своего феерического полёта, держал мистер Ли. Само собой, мистера Шотта уведомили, что проблем больше не будет, и вежливо осведомились, не соблаговолит ли уважаемый комиссар убрать своих легавых из секторов. Так что сейчас у нас затишье, перемирие так сказать. И если бы не эта непонятная стрельба…

Так о чем я? Точно, о Всадниках. Ничем особым они меня не порадовали, по всему выходило, что соплюха просто слетела с катушек и выбрала такой вот странный способ кинуться. Но что-то меня дёргало в этом деле. Что? Не знаю. Не верил я в то, что всё это – просто так. Это был уже не первый такой случай, и походило, что не последний. Но больше я пока ничего сделать не мог.

Глянув на часы, поспешил домой, переодеться: вспомнил, как Инге шарахнулась от меня при первой встрече. Прикинул, что у меня есть из приличного, надел костюм. Не ржать, не официальный. Обычные брюки, чёрная ганга и любимый пиджак цвета обожжённой глины. Ганга что такое? Вообще-то это спейсган. Как бы так сказать, облегающая майка с рукавами и высоким горлом, вроде тех, что под скафы надевают. Они сейчас не сильно в моде, но у меня настоящий спейсган, а не наша подделка. Настоящая ганга штука дорогая и правильная, может, крупнокалиберную пулю и не остановит, но вот от малопульки, ножа или ручного излучателя спасёт. Украшений я отродясь – вернее, сколько себя помню, – не носил. Единственное что у меня было, смертный жетон во время службы. А когда оказался на Тиране, столкнулся с тем, что тут все, и женщины, и мужчины, носят всякие висюльки, и если на тебе ничего нет, отношение к тебе будет, как к нищеброду. Тут совсем уже не важно, что ты на скоростном «мустанге» прилетел, раз нет побрякушек – всё, нищеброд. Много чего я передумал тогда, но потом увидел ЕЁ и понял – это выход. Я собирался идти в приличное место с симпатичной, хоть и странной, тюленихой, значит, надо было соответствовать. Так что достал я из ящика свою любимую золотую цепь и повесил на шею, чтобы видно было. Немного подумал и надел два перстня. Один с детектором прослушек, а второй просто хорошая гайка, которой череп проломить, с моей-то силой, раз плюнуть. Ну и пошёл.

Дело 581-14/ОДЧ

Шеф-командору ЦО МУКБОП

Ф.Т. Петромортэ

Инициативный рапорт

В рамках мониторинга пси-активности лиц, подпадающих под программу «Бредень», были выявлены сообщения наблюдателей сектора «Тирана». Для уточнения несистематизированной информации, наблюдения и анализа ситуации в сектор был направлен агент. Основываясь на его рапорте, можно сделать следующие выводы:

1. Главная планета сектора является крупным религиозным центром, своеобразным источником сект и религий. На основной планете Тирана насчитывается несколько сотен сект (от 120 до 380), некоторые из которых претендуют на положение малых религий.

2. Среди адептов сект и их высших иерархов отмечаются кратковременные всплески пси-активности, выходящие за показания нормы.

3. Последнее время в столице Тираны отмечен рост немотивированых агрессивных проявлений. Так, за последние три месяца официально зафиксировано пять нападений на секты и клубы, причём нападения не имели целевой направленности, огонь вёлся на случайное поражение посетителей и зрителей. По мнению агента, нападений было больше, но часть из них не попала в поле зрения официальных органов охраны правопорядка.

4. Все нападавшие – молодёжь в возрасте от 14 до 25 лет, обоих полов. Все они были уничтожены ответным огнём охраны и зрителей/посетителей.

5. Агенту удалось оказаться рядом с нападающим во время одного из происшествий. Агентом отмечено:

– отсутствие реакций на внешние раздражители;

– расширенные зрачки;

– повышенная потливость (у агента сильно развито обоняние);

– высокая скорость действий и реакции, несвойственная предположительным исходным данным нападавшего (далее – «стрелка»)

С точки зрения агента, данные симптомы свидетельствуют, что стрелок находился в состоянии изменённого сознания, вызванного гипно- или пси-кодированием.

6. Агентом получен образец крови и тканей стрелка. Провести полный анализ оказалось затруднительно, поскольку агенту не удалось взять материал в нужных количествах и немедленно его законсервировать. Однако даже полученные данные позволяют сделать однозначный вывод, что объект «стрелок» длительное время находился под воздействием психоактивного вещества (ПВ), а также предположить наличие изменений в его организме, которые эксперт определил как «неустановленные мутации» (справка прилагается).

Учитывая изложенное, считаю возможным предположить, что

– неизвестное ПВ вызывает не только свойственные данным веществам процессы, но является сильным мутагеном, активирующим скоротечные (в рамках одного поколения) и программируемые мутации;

– Тирана представляет идеальный полигон для проведения подобных экспериментов ввиду огромного количества неподконтрольных государству сект и религий,

считаю необходимым:

1. Провести тщательную проверку имеющихся фактов.

2. Проверку проводить в формате действий с индексом ОДЧ.

3. Ввиду социологической специфики общества Тираны проверку проводить силами отдела 100.

Начальник отдела № 100

С.И. Матвеев

PS (написано от руки): Фридрих Тихонович, это очень серьёзно. Тамошним сектантам, похоже, можно подсунуть любую дурь, а если эта наркота делает из них послушных зомби с быстрой реакцией, да ещё и обученных каким-то образом…

Палома Инге Розальба Марианна Сонел

Я когда Тима вживую увидела, даже испугалась немножко поначалу, уж больно он здоровенный оказался. Этакая глыбища в чёрной футболке, тактических брюках и берцах. Но улыбка у него… В общем, провёл он меня в квартиру. Тот ещё свинарник, если честно, дом старый, каменный, там автоматики для уборки нет. Но я глянула – вроде в целом всё в норме, а порядок навести – так ничего страшного, если руки из нужного места растут. Тим честно предупредил, что не убирались там, но и денег немного запросил. А потом, вообще, говорит:

– Короче, если хату в чувство приведёшь, может ещё и скину. Базара нет.

– Да не вопрос! – отвечаю.

– Ну, вот и договорились. Будет кто наезжать не по делу, звони, – дал визитку. – Ну, или на Тим Тима сошлись, это я. На районе меня знают. Да и в секторе слышали.

– Принято! – говорю. – Спасибо.

А он меня взглядом смерил – понятным таким, ни с чем не спутаешь, и говорит:

– Я вечером свободен буду. Если хочешь, можно сходить куда, пивка навернуть.

– А чё, можно!

Вы только не подумайте, что я… Ну, в общем… Да ладно, понравился он мне: большой, сильный, симпатичный. Ну, и раз я госпоже Эрзули служу, то… Что?.. А, ну да, конечно, поначалу я мужиков ненавидела! А потом мама Бонита объяснила, что я от рождения для неё, для лоа Любви и Жизни, в смысле, была предназначена. Но мэтр Каррефур – единственный по-настоящему злой лоа – сбил меня с пути. И мне надо было найти себя и вернуться на правильную дорогу. Это было сложно, но я смогла. Эрзули-Ошун – она добрая. И…

В общем, Тим сказал, что зайдёт за мной часиков в десять, и свалил. А я за уборку взялась. Нашла через Сеть ближайший магазин, метнулась туда – и начала завалы разгребать. Это же круто очень: свою квартиру в порядок приводить! Ну да, там… дома, в смысле, у нас с папашкой была пара комнат, но я оттуда давно уже перебралась в ангары. Выгородила себе уголок, там и жила. Оно спокойнее было.

К половине десятого я спохватилась, от уборки оторвалась и как раз успела прикинуться нормально… ну, в порядок себя привести, как Тим постучал.

– Ага, – говорю, – привет!

А он стоит, по сторонам смотрит, аж рот приоткрыл:

– Фига се! Тут так бывает?

Ну, его понять можно. Там до меня, похоже, рукожопы какие-то жили – или пофигисты полные… В том плане, что им плевать было, крыша-стены есть – и ладно. Даже защитная плёнка с окон снята не была, только в одном уголке маленький кусочек оторвали, и всё. А Тим как раз на эти окна уставился и даже в лице переменился:

– Мля! Стёкла прозрачные. Неудобно-то как! А я ему руки поломал. Мля.

– Кому? – спрашиваю.

– А чуваку, что их менял. Ну, поменял и поменял, прихожу через полгода, а они мутные. Ни х… Ничего не видно. Ну, я к чуваку, а он в отказку… Сама понимаешь, это не дело, ну я ему и… В общем, неудобно получилось.

Вот тут я ошалела слегонца. Не, мне с самого начала показалось, что Тим из банды какой, но тут как-то всё… Стрёмненько стало. Но не реверс же врубать! Так что я только плечами пожала:

– Ну, такие жильцы попались… А я могу ещё что-нибудь починить, если надо.

– Вообще да, странные жильцы были. А что починить-то?

– Ну-у… Мало ли… – а он как улыбнулся, так я снова бояться перестала. Ну не может человек с такой улыбкой плохим быть! И сама стою, улыбаюсь. А Тим затылок почесал:

– Тут, вон, галовизор плохо кажет. В общем холле.

– Гляну завтра.

– Ну, если что, чини, за мной не заржавеет. Ну что, пойдём. Клуб или бар?

– Так я тут у вас ничего пока не знаю, так что ты решай, – а сама уже про вечер думаю. Ну, понятно же всё, как он закончится! Так что мне по фигу было, куда идти, я бы вообще дома осталась, но у меня жратвы никакой не было, ванную отмыть не успела… Да и потанцевать хотелось. А Тим прикинул что-то и говорит:

– Ну, пошли тогда в «ЧеКа».

– А это что?

– «Чёрная кошка». Клуб. Раньше его «Жёлтым драконом» называли, сейчас сделали этот… Типа бухла, ну, когда название сменяют. Во, ре-брэнди. В общем, там пока цены не как когда-то. Так что можно посидеть, попить.

Ну, мы и поехали.

Вернее, полетели.

Конечно, мне всё интересно было! У нас колония шахтёрская, всё больше под землёй, наверху – только обогатительные заводы, или что ещё там с рудой делают, не знаю. На поверхности сухо, жарко, без маски лучше не ходить. То есть можно, но противно очень: во рту пересыхает, глаза режет. А здесь воздух свежий… Нет, ну конечно, вы много где бывали, а по мне – так тут очень даже хорошо. Маски не нужны, небо открытое видно. Синее такое… А по вечерам – вообще полный улёт. Меня Тим ещё тогда, по дороге, на смотровую площадку завёз, на этом, как он… Пик-центре, что ли? Красиво, de puta madre… Свечение красное на полнеба, и как будто золото по облакам, и всё это в окнах небоскрёбов отражается…

И город крутой. Места много, дома высоченные… Я раньше такое только в гало видела, но когда в натуре – это же совсем другое! Так что я честно носом в окно уткнулась и всю дорогу по сторонам пялилась. А Тим, кстати, классно флаер водит. Не, я тоже умею, мы дома на грузовиках гонялись, да и управление везде похоже, но одно дело – когда просто в глуши, а другое – город. Это я сейчас наловчилась, а тогда смотрю на трафик и понимаю, что в жизни за штурвал тут не сяду. Ну… Да. Четыре штрафа за выпенд… в смысле, нарушения режима смены эшелонов, и три за превышение скорости. Я же сказала, что наловчилась.

И клуб мне понравился. Красивый и такой… стильный, что ли? Я так поняла, что он несколько этажей занимает, и в подвале ещё… В общем, так круто, что стрёмно даже слегонца. Но Тим уверенный такой, с ним не страшно было. Ему даже охранник на входе кивнул – вроде как они знакомы были. Видно, что ремонт здесь недавно был, и шикарный, но запах нового пластика долго держится, хоть самого дорогущего; особенно если не панели брать, а напылять на стены, чтобы такое… фактуру придать, во. В общем, прошли мы в зал со сценой, сели, еду-выпивку заказали, потанцевали пару раз. Или не пару. Тут я удивилась порядком. Я думала, Тим – как все качки, тяжёлый, а он двигается легко, быстро, красиво так. Я прям растаяла вся, ещё немножко, и меня ложкой с пола собирать можно было бы.

Ну, да вам это неинтересно.

Вот только полчаса, наверное, прошло, может, даже меньше – и почуяла я что-то странное. Как будто… Сейчас попробую описать. И жутко, и здорово, и возбуждение какое-то. Это как… Вы змей видели? У нас в онфоре – в храме, в смысле – жила одна. Настоящая, всё как положено, уж не знаю, где мама Бонита её достала. Вот рядом с этой змеёй похоже было: она красивая, аж дух захватывает – но опасная. И потрогать хочется, и страшно. Или когда в гало что-то такое происходит… Когда вот-вот жуть случится. Ну, поняли, да?

Если честно, я сначала вообще подумала, что в воздухе наркоту какую-то распылили, но потом поняла – нет. Что я, не знаю, как это работает? А тут, похоже, никто, кроме меня, ничего такого не замечал, а уж когда я поняла, что руки зудеть начали… Ну, тату, в смысле. Нет, что вы, это не просто так! Это знаки лоа, которым я служу. Госпоже Эрзули-Ошун и папе Легбе. Открывателю всех путей во Вселенной и богине Любви… Ну да, потому я на ту стрельбу в храме глаз и положила, я же говорила уже, вроде.

А Тим ничего странного не замечал. Я вообще разрывалась, если честно. Потому что начинаю с ним танцевать – коленки подгибаются и крышу уносит, первый раз такое. А садимся за столик – передохнуть, поесть – и я всё прислушиваюсь-принюхиваюсь. Нет, не носом, конечно, я почувствовать пыталась, что происходит. Силой лоа. Потому что это они мне знак послали, что что-то здесь не так, с этим не ошибёшься. Значит, надо разбираться.

Да и интересно было, конечно, врать не буду. И пугает, и притягивает. Одновременно. Так что я уже сама бы не ушла. Нет, даже если бы знала, что дальше будет.

В общем, я скоро поняла, что центр всего этого… странного, за сценой где-то. В служебных помещениях. Ну и охранник в зале был такой… Нет, там не один он был, их там много, но страшный – только один. Не в плане – на лицо урод, просто от одного взгляда на него в дрожь бросало. Но главное за сценой было.

Начала я Тима про клуб расспрашивать. Ну, вроде как устала танцевать, надо посидеть, отдохнуть. Пиво опять-таки выдыхается. Ну, Тим и начал рассказывать: про то, что клуб, пока он ещё «Жёлтым драконом» был, чуть ли не самым крутым считался, а потом у него какие-то косяки возникли со жрицами Любви, бабки не поделили вроде… И в клубе стало совсем плохо, а недавно как-то вдруг всё наладилось, и даже слухи про суперпрограмму пошли какую-то. «Я, – говорит Тим, – тут нечасто бываю, но вот гляди: ремонт сделали. Этот, ребренди опять-таки. Значит, бабки появились. Может, мистер Харт и помог, но он делец, вряд ли будет просто так вкладываться. Значит, прибыль ждёт». Я, честно говоря, его вполуха слушала: интересно, конечно, но никак не объясняет, что за хрень там за сценой творится.

И тут – программа только-только началась – подходит к нам типа менеджер. Мужик в чёрном костюме, полноватый такой, и говорит на весь зал:

– Господа. Позвольте вас поздравить: только что установлено, что вы – сотые гости с момента смены вывески. Вы выиграли вип-обслуживание. Прошу за столик у сцены.

И тут же музыка какая-то торжественная заиграла, все хлопают, всё такое – а я смотрю по сторонам, улыбаюсь и прикидываю, где аварийные выходы и куда прятаться, если паника начнётся… Ага, именно так. Не знаю, почему. Но уже никаких сомнений нет: скоро случится что-то.

Ну, пересели мы почти к самой сцене. Вроде такой же столик, но, видно, хитрость какая-то: удобнее, свободнее как-то. Вот только пялятся все, неловко. А Тим тоже не врубается:

– Не пойму, – говорит, – с чего Дин так ко мне проникся? А ты с ним не знакома?

– Тим, – отвечаю, – я никого здесь вообще не знаю, я на планете второй день. И ясно, что тут какой-то розыгрыш: ну не можем мы быть сотыми посетителями, они что, вчера открылись?

Тим подумал, головой покачал:

– Они вчера вывеску сменили. Так что вполне себе можем, – вздохнул. – Не люблю розыгрыши, они больше на подставы смахивают, – а потом говорит: – Пошли танцевать.

Ну, мы потанцевали. Потом сели программу смотреть. Нет, я в таких вещах не очень секу, но грамотно всё было сделано. Завлекательно. Поставлено круто и всё такое. Вот только никак полностью расслабиться не получалось. Потому что я всё ждала, когда что-то случится.

Тут объявили леди Хелен. И как-то так объявили, что стало ясно – это она и есть местная звезда. Ну и там было, на что посмотреть. И ещё как! Вы её видели, но на сцене это совсем по-другому. У неё пластика – закачаешься. Я хорошо танцую, а тут чуть от зависти не умерла. Правда, номер был такой… Как это говорят? С подтекстом, да? Было в нём что-то… тёмное. Когда прима – в чёрной коже в обтяжку, а партнёр по танцу – не партнёр, а цепями к столбу посреди сцены прикован… Нет, красиво, просто это не моё. Ну, кому-то такое ближе, кому-то – нет…

А дальше… Одновременно всё случилось. Сначала из зала кто-то крикнул, с надрывом таким – «Умри, сука!» И выстрелы. Я ещё увидела, как леди Хелен парня того, у столба, собой закрыть попыталась… Нет, не уверена, может, она от пуль уйти хотела, но странно как-то. Но от очереди разве увернёшься!.. Короче, упала она на сцену, в зале крик, визг, динамики орут: «Лежать!!!», тот, с автоматом, выдаёт, с пафосом таким: «Дин, ты обречён! Ты пошёл против Неё!», и тут… Нет, это всё я уже из-под столика слушала: меня Тим со стула сдёрнул и к полу прижал.

В общем, не успел стрелок договорить, как меня ужасом каким-то так шарахнуло!.. Нет, вы не понимаете. Страшно, конечно, было, но это не то совсем… Это не обычный страх был. Это Смерть в клуб заглянула. Вроде как с любопытством. Мол, кого забрать и как, чтобы поинтереснее было. А потом меня отпустило вроде. Я из-под Тима вывернулась, выглядываю… Стрелок белый весь, стоит, трясётся, автомат уронил, и чуть ли не штаны мокрые. Похоже, это его тем ужасом запредельным накрыло, а я так, отголосочки поймала. Подходит к нему охранник… нет, не тот, который страшный, другой, я его раньше в зале не видела, спокойно поднимает автомат, берёт мужика на залом руки, и культурно так говорит:

– Господа. Шоу продолжится через минуту. Коктейли за счёт заведения, – и уводит стрелка. Вернее, уволакивает – того ноги конкретно не держат.

А я стою на четвереньках и пялюсь на столик, от которого они отошли. Ещё, помнится, подумала: хорошо, что он пустой, а то этот псих как вошёл, так прямо оттуда стрелять и начал. А потом до меня дошло, почему там никого. Это наш с Тимом столик был. Мы за ним сидели, пока нас не пересадили. Вип-обслуживание, ага!

Ну, вы поняли, о чём я подумала сразу? В общем, я быстренько помолилась папе Легбе, чтобы дал в этой путанице разобраться, встала – Тим мне помог, он первым выбрался, причём уже с пушкой в руке, а я всё думала, что у него в поясной сумке? Посмотрела на сцену. Там занавес опускать наконец-то начали, но я всё-всё увидеть успела: как леди Хелен на носилках уносят, красавчика этого от столба отстёгивают. Он рыдает в три ручья, с носилок кровь на сцену капает… Вроде всё взаправду. Да ещё ощущение это – что будет что-то страшное – не прошло до конца. А Тим как раз вслед охраннику, который стрелка уводил, глянул, и говорит:

– Мля, это же Грегори! – а потом начал меня обихаживать. Оглядел заботливо, стул подобрал, усадил. – Ты как? – спрашивает, но пушку ещё не убрал, и по сторонам зыркает. На столик на наш бывший тоже посмотрел внимательно, на сцену… И вот сейчас я понимаю, что неправильно это всё было. Только что артистку на сцене грохнули, чего тут ждать надо? Панику, визг, народ из зала ломиться должен, охрана всех носами в пол укладывать – ну или ещё что-то такое делать, а все сидят, спокойные такие. Словно знают, что ничего страшного на самом деле не случилось. Я?.. А я вроде как понимала, что надо срываться и валить, а вроде как и нет. И тогда меня это не удивило не капельки.

– Норм всё. А ты?

– Да что со мной случится, – он плечами пожал и ствол, наконец, убрал. И тут же рядом официант с коктейлями на подносе нарисовался.

– Jolín! – говорю, – а это не липа?

– Не знаю, – Тим тоже сел, в один глоток свой коктейль всосал. – Чего это они на эту девчонку взъелись? Ладно бы, Дина замочили, хоть понятно.

– Думаешь, это всё эти… из храма? – я тоже коктейль попробовала. Вкусный. В меру кислый, в меру крепкий. То, что надо, в общем. И, наверное, что-то в нём было такое, что как-то ещё спокойнее стало.

– А то ж! Я ж тебе говорил, они Дина разорить хотели, а он тут опять взлетать начал, причём не то, что без их помощи, а прям-таки вопреки.

Мне даже грустно немного стало. Чем больше я про этот храм богини Любви слышала, тем меньше мне всё это нравилось.

– То есть никакой веры, один бизнес? Фе! Mierda…

А Тим не понял.

– Ты про что? – спрашивает.

– Ну, про этих… Если храм, то это же вера главное. Или как тут у вас всё устроено?

Тим плечами пожал:

– Есть, конечно, кто туда ходит и кто верит. Но у нас этих храмов выше крыши. Куда ни плюнь – в храм попадёшь. Вон, недавно секта готов появилась. Смерти поклоняются.

– Смерти? А зачем?

– А кто их знает, я там не был. Вон тот чувак, на которого ты пялишься, – он на охранника кивнул, – как раз из готов, похоже. У него черепушка маленькая на лацкане.

– Так вот что он жуткий такой! – мне почему-то и понравилось, что Тим заметил, что я на этого парня поглядываю, но и огорчило немного. Не хотелось Тиму настроение портить. А он дальше рассказывать взялся:

– А жриц любви любой клуб заполучить хочет. Это типа круто очень, да и торкает от них, будь здоров.

Теперь меня как-то не так кольнуло. Но и любопытно стало, конечно. Как бы объяснить… Конечно, меня учили мужчин и ублажать, и соблазнять. Потому что госпожа Эрзули считает, что мужчины и женщины должны дарить радость друг другу, и… Вот. Но деньги на этом делать? Наверное, не зря тот мужик, из бара в космопорту, про них так сказал. Что, мол, любая проститутка честнее и всё такое.

– Такие крутые?

– Мозги промоют и не заметят.

– Жутенько…

– Ну, народ на две части делится. Половина с них тащится, половина от них шарахается. Они кого на самый верх вознесут, в правительство, министерство, а кого, наоборот, с пылью смешают.

– В смысле, влияния столько?

– Говорят, что да. А как на деле… Про них много рассказывают всякого, и доля правды, думаю, там есть. А с Дином у них на принцип пошло. Они в обидках не за то, что он их послал, а за то, что подниматься стал. Без них.

– И что, так и будут его доставать?

– Ну… Не знаю. Если Грегори перестал бухать, то, может, и не будут. Он когда-то парнем резким был.

– Грегори – это тот, который стрелка скрутил? Он тут за безопасность типа?

– Похоже на то. Он раньше в мобильной пехоте служил, а это круто очень. Чего в охрану клуба подался, не знаю…

Тут занавес подниматься начал.

В зале тишина повисла.

И началась форменная жуть.

Вынесли на сцену носилки. Вроде бы те же самые, на которых леди Хелен до этого унесли. Сцена пустая, только возвышение такое посредине, наклонное, на него носилки и пристроили, так, чтобы тело всем видно было. И одного взгляда хватило, чтобы понять – мёртвая она. Ну, Хелен, в смысле. Да, кровь вроде смыли и всё такое, но видно же – труп. Да и чувствуется это. Музыка тихо-тихо играть начала, печальная, аж сердце заныло. И голос женский из-за сцены – чистый такой, прозрачный, нечеловеческий какой-то. Наверное, на комме вытягивали… но тогда не до этого было. И начинает он, голос этот, говорить что-то про то, что смерть приходит и забирает того, кого хочет. Что смерть и жизнь – это одно и то же. Ну и всё такое. Задумаешься – и смысла-то особого нет, но до печёнок пробирает. Потом затихло всё, и голос, и музыка.

Гонг ударил.

А тело на сцене глаза открыло. И вот тут-то и оказалось, что всё, что до этого было, шуточки, потому что… Понимаете, она на меня посмотрела, рuta madre! Прямо в глаза. И улыбнулась, медленно так.

Я в руку Тима вцепилась и чуть не заорала: «Зомби!» Потому что кто ещё это мог быть? Тим меня к себе поближе придвинул, за плечи приобнял – типа, не бойся. Но я же чувствую, что ему самому страшно! А она смотрит и улыбается так, словно сказать хочет: я знаю, что ты меня видишь, как есть, и знаешь, что я такое, и боишься, и это, типа, клёвенько очень…

А потом она – Хелен, в смысле – пошевелилась и попыталась встать. Поднялась. Шагнула и упала.

Кто-то завизжал. Но никто не побежал почему-то, сидели все, как примороженные.

Тем временем музыка опять заиграла. Тоже мёртвая какая-то, тягучая. И тело на ноги встало. Уже куда увереннее. И начало под эту музыку извиваться, как змея. Я видела по гало, как кобры на хвосте стоят, покачиваются. Вот и оно так же.

А меня даже отпустило, и я оглядеться смогла. Смотрю – все на сцену пялятся, а персонала в зале нет. Ни официантов, ни охраны – никого. Вот тут-то и стало ясно, что надо отсюда когти рвать, и побыстрее. Но уже поздно было. Потому что оно… она танцевать начала. По-настоящему. И музыка изменилась, была холодная какая-то, липкая, а тут с каждой нотой – огонь, зной. И всё сильнее. Я не сразу поняла, что это уже она, Хелен, на кап-синте играет. Не слышали? Камеры снимают движение и под них звуки подстраивают. Как будто всем телом музыку играешь. Нет, я не знаю, почему меня это напугало, но я Тима потянула – уходим, мол, и поняла, что всё. Прилетели. Потому что… В общем, не успела я опомниться, а Тим меня уже на стол пристроил, и…

Ну да. Всех, кто был в зале, накрыло. И плотно так. Надолго.

Меня тогда что удивило… Огорчило? Да нет, наверное. Во-первых, я всё равно знала, как мы с Тимом вечер закончим. Конечно, хотелось бы не так… внезапно, но тоже неплохо вышло, даже хорошо очень. А во-вторых… Когда тебя лоа оседлает, и не такое случается.

Конечно, лоа. А что ещё, по-вашему, это было? Вот только не Эрзули к нам сошла, ни разу. Это Геде был. Чёрный человек, лоа Смерти. Да, я уже говорила, вроде: любовь, влечение, – они разные бывают. Вот эта леди Хелен – она, чем угодно поклянусь, тёмной страсти служит, силе Геде. А я – другой. Светлой, солнечной, наверное, так сказать можно. Ну, стараюсь, по крайней мере.

Так вот, что меня удивило. Я, конечно, в законах плохо разбираюсь, но ведь это по всем статьям дело подсудное, как ни крути. Нам-то с Тимом хорошо: мы вдвоём пришли, а если кто один был, или в большой компании? Но потом, когда я про местную богиню Любви узнала – кстати, странно, но имени у неё нет, – всё понятно стало.

Конечно, объясню.

Ну, во-первых, она скорее богиня секса, а не любви, как чувства такого… высокого. Считается, что храм и всё такое сама богиня и организовала. Что вроде как, когда колония вымирала – уж не знаю, правда это, или нет, – она сошла с небес или ещё откуда, подняла рождаемость, а когда Тирана вышла из кризиса, развоплотилась и подарила каждой из верховных жриц частицу себя. Иногда она вроде как приходит посмотреть на мир, ну или верховные жрицы её призывают. И её все почитают, так или иначе, потому что она колонию спасла и всё такое.

И у неё два облика. Про один я не очень въехала. Что-то там про безумную влюблённость, поклонение и преклонение… Я так понимаю, это для посвящённых. А второй облик – там она покровительница… как они сами говорят-то… свободной, ничем не ограниченной любви, во. Ну, чтобы было весело, много секса и никаких обязательств. Вот и вышло, что с точки зрения местных это и было явлением богини Любви в этом самом облике. А не местных… Ну, не знаю. Может, на такие представления приезжих не пускают как-то? Я? Так я же вам сказала: эта Хелен знала, что я такое. Что я всё правильно увижу. И уж точно в суд не побегу.

Вот только там, в клубе, никакая ни богиня Любви была, а Смерть. И точка.

В общем, выбрались мы с Тимом к бару. Нам сходу – «коктейли за счёт заведения», тонизирующее что-то. Народ еле шевелится, кто-то в туалетные комнаты уполз, в зале со сценой быстро порядок наводят. Певичка какая-то поёт, хорошо так поёт, но без особого напряга. Что-то лёгкое, беззаботное – самое то.

Я смотрю – Тиму неловко, он мнётся, а мне, чего скрывать – кайф… Я Тима в щёку чмокнула, «Спасибо» – говорю, ну, он вроде и перестал особо тушеваться. Не сразу, но перестал.

– И вот чё это было? – говорит. – Мля! Нет, всё классно, но…

– Это и было то самое супер-представление? – спрашиваю. – Или что там предполагалось?

Но Тим ответить не успел. Певичка замолкла, вместо неё на сцену вышел типчик в костюме и говорит в микрофон:

– Дамы и господа! Леди Хелен благодарна своим поклонникам за то, что они были с ней, и к концу вечера подарит всем вам ещё один номер, чтобы вы не скучали дома.

Тим аж крякнул:

– Ё… Её ж точно грохнули.

– Я так ваще ничего не понимаю! Какая у вас планета весёлая… И часто здесь такое бывает?

Я в шутку спросила, а Тим всерьёз задумался и обстоятельно так отвечает:

– Да не. Ну, в смысле мочкануть кого, это бывает. Но чтобы покойницы танцевали, не… Впервые вижу.

– Так, может, она живая вообще?

Тим в затылке почесал, буркнул:

– Ну, выходит, что да, – а потом официанта попросил Грегори позвать, если можно. Мол, у него сейчас спросим, потому что от этих непоняток уже башка кру́гом идёт.

Но я-то знала, что никакая эта Хелен не живая, а самая настоящая зомби. И что когда носилки на сцену вынесли, на них труп лежал. А потом мне не до наблюдений было. Нет, я пыталась, но стоило на сцену глянуть, как меня опять накрывало… Ну, вы поняли.

Тут Грегори подошёл. Крупный, вроде Тима, хотя и пониже, темноволосый, улыбчивый, добродушный… Пока ты на него смотришь. А сто́ит взгляд отвести – словно под сканером оказываешься. Так, наверное, киллер на жертву смотреть должен. Уже сквозь прицел.

– О, – говорит, – Тим, привет! Рад видеть, – а мне представляется: – Грегори, можно Грег.

– Инге, – говорю. Он в улыбке расплылся:

– Очень приятно, Инге. Как вам наш клуб? – и снова к Тиму. – Сержант, ты меня поволноваться заставил. Я как тебя увидел, больше всего боялся, что палить начнёшь, – он вроде шутит, Тиму улыбается, а я чувствую, что он весь на меня нацелен. Мне как-то даже не по себе стало.

– Так это, типа, шоу такое? – Тим спрашивает.

– Конечно, мой друг, – и улыбается во все зубы Тиму, а у меня всё такое чувство, что он в упор на меня смотрит, и от его взгляда уже снова под стол спрятаться хочется. – На Хелен был специальный костюм.

Ага. Костюм. Как же. Чуть не удержалась от жеста, как лапшу с ушей стряхиваю. Я же на неё смотрела, я же видела, как её пули рвали!

– Ну, мля, вы даёте. А если б кто шмальнул?

– Так мы всех, кто с оружием был, фиксировали.

– Класс, – Тим головой покачал, вроде с восхищением, но мне-то понятно, что он просто вид активно делает, что во всё это верит.

Они друг другу улыбаются, а я всё думаю: а кто мог такого шикарного зомби сделать? Какой-то очень сильный бокор… Колдун, в смысле. Потому что, ясно же, что никто не поднимет зомби за те минуты, что между убийством и её появлением прошли. Значит, эта леди Хелен уже была зомби. А в самом начале, перед выходом на сцену, её напитали силой, чтоб за живую сошла… И я, выходит, этот обряд почувствовала. Да, это всё вроде бы объясняло, да вот только…

Знаете, у меня иногда бывает так: словно кто-то подсказывает что-то такое. Полезное. Я боялась этого раньше, но мама Бонита сказала, что это лоа со мной так говорят. В общем, я вдруг задумалась: это всё объясняет, кроме столика. В смысле: если нас пересадили, выходит, про стрелка знали? Заранее, и намного заранее? Дали ему прийти, прокричать, что надо, и только потом повязали. Зачем? Или точно знали: никто больше не пострадает, а леди Хелен… Ну, зомби-то всё равно. Зато клубу – плюс, храму Любви – минус, так, выходит?

И опять подсказывает что-то: так, да не так. Рискованно. Им кто-то обещал, что этот псих только по сцене выстрелит, а по залу не будет? А если что-то пойдёт не так? В общем, по всему выходило, что рисковали эти, из клуба, и сильно. Значит, хороший профит должны были со всего этого получить. Понять бы ещё, какой!..

Тем временем Грегори говорит:

– Ладно, Тим, увидимся. Инге, моё почтение, – взял меня за руку, и – я такое только в гало видела! – поцеловал. Руку. А губы у него холодные. И как-то так снизу вверх на меня посмотрел и так улыбнулся, что я чуть не завопила и руку не отдёрнула на фиг. А потом сразу всё нормально стало. И ушёл он.

А я ему вслед смотрю и понять пытаюсь: а не он ли поводырь леди Хелен? Поводырь – это тот, кто над зомби власть имеет. Не обязательно колдун, просто у него гри-гри… амулет нужный есть. А я про эту сторону вуду ничего не знаю вообще, и что делать, не представляю.

В общем, запаниковала я немножко. А потом себя в руки взяла и говорю:

– Какой-то он… странный.

– Да, он какой-то не такой, – кивает Тим, а я понимаю, что не могу тут больше, в этом клубе. Что хватит с меня на сегодня. Да и страшно, если честно.

– Может, пойдём отсюда? – говорю. – Или досмотрим шоу?

Но Тим сразу согласился: ему, видно, тоже впечатлений на сегодня хватило.

Пока к выходу шли, я Тима спрашиваю:

– А вроде тут и до этого какая-то стрельба была… Может, это место про́клятое какое?

Я даже на ответ-то не рассчитывала, а Тим радостно так:

– Ща узнаем! – и тащит меня на выход и под навес такой, с финтифлюшками, у входа. А там опять этот Грегори жуткий – с охраной покурить вышел. Мы к нему подходим, мне страшно заранее, но как-то сразу ясно стало, что я ему уже неинтересна. То ли узнал всё, что хотел, то ли ещё что.

– Грег, – это Тим его спрашивает, – а у вас тут некоторое время назад пальбу устроили, это тоже шоу было?

А тот головой качает:

– Нет. Знали бы, кто за этим стоит… За любую инфу по этим козлам платим. Хорошо платим, – а потом оглядел нас обоих и говорит: – Зря уходите. Леди раз сказала, что подарок будет, значит – «вау» будет.

Тим ему в ответ:

– Да не, мы в следующий раз. Она и так нам подарок сделала, да, Инге? – улыбается и чмокает меня в голову. Вроде как сигналит во все стороны открытым текстом без шифровки: «Мы пойдём скорее домой, делом займёмся».

В общем, мило всем поулыбались и свалили оттуда. Быстренько.

Во флаере Тим выдохнул и говорит:

– Уф, было круто, но… К тебе или ко мне?

– Давай к тебе, у меня жрать нечего, и вообще… У тебя ведь найдётся еда какая-нибудь? И выпить чего покрепче? А то всё это как-то… Ты поверил, что на певичке костюм был?

– Бухло есть, жратву ща закажем… А? Костюм? Ну, комбез-то на ней был, такой в любом секс-шопе за пару кредиток взять можно. Только это не броня. Броню от такого ствола я бы на раз определил. Не Бог весть что должно быть, но под тонкой искусственной кожей не спрячешь. Да и… По-честному в неё шмаляли. В общем, не знаю. Я бы, может, решил, что она биоробот, но я, скорее, в зомби поверю, чем в биоробота, который так танцует.

Вот тут я на него все свои соображения – про зомби и бокоров – чудом каким-то не вывалила. Но меня как удержало что-то, и я спросила только:

– Зо-омби… А бывают?

И Тим меня до всех печёнок-селезёнок потряс. Потому что по-простому так говорит:

– Да кто его знает. Но на Терре однажды мёртвые из могил встали.

Я уж глаза вылупила:

– Conche tu… Че-го?!

– То-го. Форменно так вставали. Тогда-то Церковь Трёх Куполов и появилась.

– А-а… А так и не поняли, что случилось?

Я… Честно говоря, я зомби боюсь. Страх, как боюсь. Но не таких, как в гало показывают, а настоящих, вроде этой Хелен. А страшнее всего думать, что тебя самого могут как зомби поднять. Так что Тим меня здорово ошарашил. Да и то, что он про Терру заговорил… У нас половина народу считала, что это сказки всё, а Планета Предков – Гаити, и вроде как лет сто назад кто-то её даже искать отправился. Большой толпой скинулись, наняли корабль или что-то в этом духе, и улетели. Как я думала? Да никак, если честно. Мне что Гаити, что Терра – всё едино. Есть они, нет их – мне-то что?

– Так и не поняли. До сих пор гадают, наверное. А если поняли, так не скажут никому. Но тогда по всей планете стали вылезать мёртвые. Хорошо хоть, не все разом.

– И как их… того… обратно упокоили?

Тим плечами пожал:

– Говорят, стали церкви строить. Не знаю, это лет двести назад было. Сам я не видел, читал только.

Он вроде как задумался, и дальше до дома мы молчали. А дома… Ну, это уж точно никого не касается.

Выдержка из Малой Энциклопедии Вселенной,

издание 334-е, переработанное и дополненное

МУКБОП – Межпланетное Управление Космической Безопасности и Охраны Правопорядка. Ведёт свою историю с 21-го года Космической Эры (КЭ). Изначально управление именовалось Международным Управлением Контроля Безопасности и Охраны Правопорядка. Создавалось для борьбы с пиратством, контрабандой и другими преступными проявлениями внутри Солнечной системы.

Существует неподтверждённая гипотеза, согласно которой организация с таким названием существовала ещё в докосмическую эру и была создана для противодействия межнациональной преступности (транспреступности, международной преступности) – противоправным деяниям, совершаемым на территории нескольких государств. Однако убедительных доказательств сторонники данной точки зрения до сих пор предоставить не смогли.

В 215 году КЭ, после проведения операции «Заря», деление на государства и страны изжило себя. Человечество осознало, что только объединив силы, оно сможет устоять перед внешними угрозами. На МУКБОП были возложены дополнительные функции: военная дальняя разведка и контрразведка.

По мере освоения и колонизации дальнего Космоса сфера деятельности МУКБОП расширилась. К задачам Управления добавились космическая разведка, поиск опасных зон влияния на человеческую природу и их блокирование.

Окончательное формирование МУКБОПа в современном виде можно отнести к 301-му году. В этот год случилось сразу несколько событий. Во-первых, Терра вступила в контакт с Теллуром, во-вторых, произошел ограниченный вооруженный конфликт с Марсом. Происходит реформирование МУКБОПа, уже утратившее свою актуальность название меняется с сохранением аббревиатуры. Международное Управление Контроля Безопасности и Охраны Правопорядка превращается в привычное нам Межпланентное Управления Космической Безопасности и Охраны Правопорядка. На Управление возлагаются дополнительные функции: Охрана Терры и её постоянных колоний (Синта, Сильва, Аквус) от пиратов, а также ограниченного вторжения. Кроме того, МУКБОПу передаются широкие полномочия по работе с внеземными цивилизациями. В устав МУКБОПа были внесены дополнения, декларирующие безусловный приоритет интересов безопасности Терры и человечества над любыми другими интересами, законами и договоренностями. В Конституцию Терры вносится пункт о том, что Терра наделяет МУКБОП правом ограниченного вмешательства, если этого требуют интересы безопасности Терры и Человечества.

В 310-м году в Управлении выделяется Отдел Исследования Инопланетных Цивилизаций. С 323-го года по настоящее время последнюю функцию взял на себя ИИИнЦ (см).

МУКБОП по праву считается самой сильной и универсальной спецслужбой ТС и исследованной зоны космоса.

В состав МУКБОП входят:

1–3 ударные флоты – нанесение превентивных и контрударов по пиратским базам и скоплениям сил;

4–8 охранные флоты – охрана колоний и непосредственно системы Солнца;

9-й патрульный флот – постоянный поиск и мониторинг в пределах исследованного пространства;

10–11, 11-а карантинные флоты – блокировка зон и систем опасного влияния на природу человека.

12–14 спасательные флоты – эвакуация граждан Терры и колоний, помощь членам ТС в ликвидации ЧС и последствий вооружённых конфликтов.

По мнению специалистов, и исследователей спецслужб, на территории ТС нет ни одного населённого участка, на территории котором не присутствовали бы агенты или функционеры МУКБОП.

Ежегодно ВШУ МУКБОП выпускает более пяти тысяч курсантов, перечень специализаций которых невероятно обширен: от полевых (нелегальных) агентов разведки до пилотов линкоров и сторожевых мониторов.

В отношении своих сотрудников и граждан Терры (с колониями) МУКБОП исповедует следующие принципы:

Каждый сотрудник вправе рассчитывать на то, что в случае необходимости для его защиты Управление предпримет все меры, вплоть до нанесения превентивных ударов. Тот же принцип действует и в отношении всех законопослушных граждан Терры и её колоний.

Каждый сотрудник или гражданин Терры и её колоний вправе требовать правосудия по законам Терры. В этом случае МУКБОП предпримет все меры для реализации данного права.

МУКБОП исповедует принцип, согласно которому любое противоправное деяние против Терры, её колоний или их граждан подпадает под юрисдикции Терры и её правоохранительных служб.

Справка.

ИИИнЦ – Институт Исследования Инопланетных Цивилизаций. Ведёт свою историю с момента начала активной фазы исследования дальнего космоса. Изначально это был отдел при МУКБОП, однако в дальнейшем был выведен из структуры Управления в самостоятельное исследовательское учреждение.

В состав ИИИЦ входит:

1-й исследовательский флот – исследование дальнего космоса.

2-й карантинный флот – блокада и изоляция систем от внешнего влияния.

3-й флот раннего упреждения – превентивный удар или сдерживание агрессии со стороны исследуемой цивилизации.

По мнению многих исследователей общества Терры и её спецслужб, ИИИнЦ, кроме озвученных задач, выполняет также функции органа внешней разведки.

Тим Тим Найденов

Следующее утро было просто отличным, и я вовсе не о погоде, тем более что с этим-то у нас всё тип-топ. Чай, не Тёмные миры, дожди зимой только по расписанию. Ну да, сейчас у нас зима. И если погодный контроль вырубить, ливни такие начнутся, что… Нет, города не смоет, конечно, но мало никому не покажется. А летом за погодой не следят: читал где-то, что это необходимо, типа, какой-то баланс надо соблюдать. Короче, проснулся по привычке, рано, в теле приятная расслабленность, Инге под боком сопит, хорошо… Но и странно как-то – словно не хватает чего-то, как будто что-то неправильное происходит, но ПРАВИЛЬНО неправильное, если вы меня понимаете. А потом до меня дошло, что мне сон обычный не приснился.

Он, сон этот, каждый раз мне снился, как пересплю с кем-то. Кошмар? Да не сказал бы. Я вообще управлять снами умею, но этим никогда не получалось. Он, сон этот, разным мог быть, но кончался всегда… В этом сне я с девушкой, с одной и той же. Вспомнить, как выглядела, не могу. Небольшая, очень весёлая, заводная и вёрткая. Когда мы сексом занимались, когда просто что-то делали, не спрашивайте, что, не вспомню – это же сон. Так вот, всё бы ничего, но заканчивался он всегда одинаково. Девушка, МОЯ девушка, погибала. Чаще всего она сгорала. А утром… утром такая тоска наваливалась, хоть вешайся. Ну и после этого я обычно удалял контакт любовницы из комма и больше ей не звонил. И сон этот забывал, пока снова девушку не находил. И вчера про него вспомнил, только когда засыпал уже. Заранее тошно стало, ан нет – уснул, как убитый, а если и снилось что, так не запомнилось.

Так что я не сон вспоминал, а вчерашний вечер. И не пальбу эту дурацкую, а какие глаза у Инге были, когда мы танцевали. И что совсем вечером было, тоже вспоминал. И так вспомнил, что надо было или прекращать это дело, или Инге будить. Так что я тихонечко её руку убрал, встал и пошёл в ванную, а потом завтрак готовить.

Долго рылся в холодильнике и на столе, выискивая, что бы соорудить. Ну и бардак мы вчера оставили!.. Сам-то я неприхотливый, пока служил, привык есть, что дают, армия наша разносолами солдат не баловала, а вот Инге… А, с другой стороны, что Инге? Она про себя рассказывала, всю жизнь или в шахтах, или в космосе, и сомневаюсь я, что там кормят лучше, чем в нашей армейской столовке. Успокоил себя этим и стал готовить из того, что со вчерашнего вечера осталось. Да так увлёкся, что не заметил, как Инге проснулась и пришла ко мне на кухню: у меня-то не студия, а нормальная хата. И пришла, как водится, в моей рубахе. Вот не знаю, похоже, это у каждой девушки в подкорку вписано: утром после хорошей ночи в мужскую рубашку залезать. А у нас – девушками в наших рубахах восхищаться. Моя на Инге как платье была, причём совсем не мини, обидно. Ну почему я такой большой? Нет, рубаха у меня правильная, светло-серая, шёлковая, сам я её вообще никогда не надевал… А молодец продавщица! Я тогда костюм себе присматривал, к ганге, так она вцепилась в меня клещами и всё-таки всучила эту рубаху. Мол, я её ещё потом вспомню добрым словом. Вспомнил, не соврала. Потому что после душа, в тонкой светлой рубашке, местами здорово промокшей – с волос-колбасок натекло – Инге выглядела очень… вкусно. У меня, конечно, есть кой-какие дела на сегодня, но их и отложить можно.

Выползло это мокрое чудо, у стола уселось, улыбается тихонько, чуть не мурлычет, как кошка довольная – знаете же, наверное, как кошки мурчат и на солнышко жмурятся? И понятно уже, что её-то номер я из комма не удалю, и уезжать неохота, но надо.

– У меня тут пара дел есть. На час или два. Так что придётся тебя оставить ненадолго.

– Ага, принято, – кивнула и смотрит своими глазищами, а в них чертенята прыгают.

– А потом готов побыть гидом для столь очаровательного тюленя, как ты, – улыбаюсь и завтрак собираю. Вроде даже неплохо получилось.

– Тюленя? – она глазами захлопала.

– Ну да. Так инопланетников называют, по-моему, везде, – она что, вообще, что ли, нигде не была? А Инге нахмурилась смешно и спрашивает:

– Это вроде зверь какой-то?

– Ага, неповоротливый и ленивый.

Тут она растерялась вроде, а потом прищурилась, улыбнулась медленно, с угрозой даже:

– Значит, это я – неповоротливая и ленивая? – и как-то так одним движением перетекла – по-другому и не скажешь – ко мне на колени.

Разговор, как вы понимаете, мы продолжили спустя некоторое время, а завтрак пришлось снова разогревать. Но я тут вовсе не в обиде, даже наоборот. Я бы вообще не пошёл никуда, но с Флином ещё вчера договорились, не отменить было. Так что по делам метнуться всё-таки пришлось, а заодно я Инге до дома добросил, благо, тут рядом совсем. Я ей предложил было у меня подождать, но она сказала – «домой». И знаете, зачем? Я-то и думать забыл, а она помнила, что собиралась галовизор починить. Я тогда ещё прикинул, что – если что – предложу ей мастерскую открыть, это уж всяко лучше, чем по клубам работать.

Короче, осталась она с техникой ковыряться, а я к Флину поехал. Не, не в офис, в баре пересеклись. Не люблю я официозы эти… Флин красавчик, всегда в цивильном, то бишь в костюме, при галстуке. Правда, тоже цепь таскать начал, прямо поверх рубахи, под галстуком. Перетёрли с Флином о делах наших бренных, пропустили по кружечке, а потом он и спрашивает:

– А что за тюлениху с тобой вчера ребята видели?

– Слышь, братко, ты на моих женщин глаз не клади.

– И в мыслях не было. Только ты ведь фигура приближенная… – он и глазом не моргнул. Да и прав он был, что озаботился. Уж больно Инге на наших девушек непохожая, а задавать вопросы – так работа у Флина такая.

– Ладно, проехали. Квартирантка моя. Только прилетела из Тёмных миров. Вона, вчера вместе едва под пули не угодили в «ЧеКа».

– Прям так – чуть не угодили? Ещё скажи, что она и спасла.

– Да не. Мы у Дина конкурс выиграли, нас и пересадили.

– И? Покрошил кого стрелок?

– Да не. Это вообще подстава оказалась. На танцорше Дина ганга хорошая была, – ну не стану же я говорить, что её в решето уделали. – Когда стрелка скрутили, она снова танцевать вышла. Шоу знатное было, правда, половина народу едва не обделалось. Мастерски всё организовали. Грегори сказал, что каждый ствол пасли, чтобы палить не начали.

– Ганга, говоришь… – нет, мне-то он верит, но вот точно не верит всей этой истории с подставой.

– Стреляли бы из гаусса, сам не поверил бы. Но это простой автомат был, заряд ослабить – плёвое дело. Грег потом извинялся.

– Ладно. На, держи, всё, что накопать смог, – он сунул мне кристалл и ушёл. Деловой он, Флин. Чересчур местами.

Я раскрыл комм и стал изучать, что он мне приволок. Не, я и сам мог достать свежие сводки полиции, да и не только свежие. Но, во-первых, это было бы не по понятиям, тот же Флин обиделся бы, а во-вторых, это были бы просто сводки, без комментариев следаков, описания предпринятых мер и тому подобного. По всему выходило, что я прав и системы нет. Вернее, она, конечно, была, но пока её никто не видел, в том числе и я. Общим во всех случаях, кроме вчерашнего, было то, что все стрелки – из благополучных семей, самой младшей – пятнадцать, старшему – двадцать, и все они сходили с ума резко, сразу и одинаково. И что с этим делать – непонятно. А это плохо. Это… Поймите. Да, мы бандиты, если называть всё своими именами, но беспредел не нужен никому, причём нам, крупным… компаниям, в первую очередь. Мы за Тирану пасть порвём кому угодно, так что с копами мы в этом деле на одной стороне. Не со всеми, конечно, но с мистером Шоттом точно.

Короче, помозговал я над записям и поехал к Инге. Вроде обязательные дела на этом пока закончились, а там видно будет. Захожу в общий холл в моей секции, а там картина: сидит моя тюлениха на диване перед этим самым галовизором, а рядом – двое парней из местных, этажом выше живут. Ну как, рядом? Один в кресле, в сторонке, а другой уже на спинку дивана облокотился, но дистанцию пока держит. Мутные ребята, у меня прям кулаки зачесались, а Инге увидела меня, вскочила – и этих двоих как ветром сдуло. Потому что уж не знаю, как у неё это получилось, но всем вокруг стало понятно, что она – МОЯ. А со мной связываться здесь никто не захочет.

Повисла она у меня на шее, в щеку чмокнула, отстранилась – и словно изнутри светится вся. Я даже и не помню, чтобы на меня девушки так смотрели. И так тепло на душе стало…

– Ну что, – говорю, – собирайся. Поедем из одного очень ловкого и неленивого тюленя человека делать.

– Да почему тюлень-то? – Инге это обозначение непонятно. Тюленей она, наверное, отродясь не видела, даже на гало. Я вот не помню, видел или нет в живую, но суть сразу уловил, как сказали.

– Ну… инопланетник, он себя ведёт, как тюлень на суше. Тюлень – животина морская, в воде всё больше живёт. А на сушу только иногда вылазит, и там очень неповоротливый. Прям как инопланетник. В общем собирайся.

– Принято! – она с дивана пояс с инструментами подхватила – хороший пояс, профессиональный, и дека у неё, как я заметил, мощная – и помчалась собираться.

– Тебе достопримечательности или по сектору экскурсию провести? Где что показать и куда нос совать не стоит? – спрашиваю вдогонку.

– Это было бы круто, а то не хочется влететь по глупости куда-нибудь… – это она уже от дверей крикнула. И дверь закрыла – я услышал, как замок щёлкнул.

Сел я перед починенным галовизором её ждать. Сижу и улыбаюсь, потому что понял, зачем она дверь заперла: пойди я за ней следом – и никуда бы мы не поехали.

А молодец девчонка, с понятиями. Сколько тут тюленей свой конец нашли, страшно подумать. Наверное, на Дантее чужаков гибнет меньше. Почему? Не, в натуре не догоняете? Вот потому и гибнут, как лохи. Ладно, объясню попроще, как тюленю, на примере. Вот если вы на Сахай полетите, что брать с собой будете? Верно, броню, излучатель или гаусс, да побрякушек побольше, сахай их любят очень, ну, ещё клинок хороший возьмёте. Сахай на вопросах чести задвинутые, так что дуэль вполне возможна. А если победителем выйдете, то и броня с пушками пригодятся. А если на тот же Теллур?.. Верно, дробовик и деньги. Дробовик – от гидр ихних отстреливаться, а деньги для казино, скачек, боёв… ну, или в бизнес вложить. Дантей? Это же помойка. Туда нормальный человек не полетит, а тот, кто полетит, заранее готов шмальнуть, не думая, и всегда на стрёме будет. А у нас – цивилизация вроде как. Даже в секторе вас сразу убивать не станут. Присмотрятся сначала, котлы тиснут или лопатник. А дальше что? А вот что. Любой тюлень в цивилизованном мире сразу к копам побежит, только вот у нас он с большими шансами не добежит. Мы очень трепетно относимся к спокойствию копов, зачем людям лишнюю работу подбрасывать? Так что, сами понимаете, места в коллекторах у нас много. Да и чистят их регулярно. Сначала крысы, потом роботы. К чему я все это? А к тому, что подход Инге мне очень понравился.

Решил я провезти её по сектору, показать, что, где и как. Где можно покушать, не боясь, что накормят какой-нибудь дрянью, где пива попить без добавок, где одеться, опять же добротно и недорого. А одеть Инге точно надо было. Может, на её колонии так принято, но у нас могут понять неправильно. А в Центр в таком виде сунется – так и арестуют запросто. За… как это у них называется-то… аморальное поведение, во.

А пока летели и она вертела головой, рассматривая город при свете дня, как-то само собой получилось, что о вчерашнем заговорили. О клубе, в смысле.

Что?.. А то вы не знаете уже! Дин-то раньше, до всей этой истории, в Центре режиссёром был, шоу ставил, гало снимал. Мистер Харт его не столько деньгами заманил, сколько идеей. Сделать клуб, чтобы туда из Центра люди приезжали. И у него получилось. «Дракон» круче «Луны» был, а уж про «Галактику» я вообще молчу… Ну да, по-моему, на любой уважающей себя планете есть такой клуб, в смысле, с таким названием. Обычно пафосный, унылый и дорогой. А ещё – гостиница и казино, как же без этого?.. У Дина была культурная программа, были девочки – на любой вкус, от малолеток до толстух преклонного возраста, и мальчики, если надо, были, и всегда можно было найти дозу чего-нибудь не очень запрещённого, можно было и поговорить серьёзно в отдельных апартаментах, короче, лафа. Мы и сами там, бывало, отвисали с братвой.

Так вот, у Дина работали жрицы Любви, собственно, они шоу и делали. А потом эти сучки ценник задрали. Да какой там, они захотели процент с доходов. Дин в позу и встал. Не, Дин чувак правильный, капнул мне, я мистеру Харту, устроили встречу, где Дин и заявил:

– Налоги я плачу только государству и мистеру Харту. Государству за то, что оно даёт мне сбыт, мистеру Харту – за безопасность. А тем, кто работает у меня, я плачу зарплату, причём втрое больше, чем в любом другом клубе. Ваши девочки не обделены вниманием и чаевыми, я с них тоже беру меньше, чем все. Так, что…

– Вы пойдёте на наши условия, – закончила фразу жрица. Да ещё так, словно ей и в голову не пришло, что там какое-то другое продолжение могло быть. Помнится, я еле удержался тогда. Нет, она красавица, очень призывная, я бы сказал, и, наверное, где-то умная. Но надо же и уважение иметь! Я женщин не бью, как правило, но, если бы со мной так говорили, точно накатил бы. Дин тогда на мистера Харта посмотрел, и тот только кивнул – мол, я на твоей стороне.

– Нет. Меня ваши условия не устраивают.

– Что?!

Дин молодчина и был, и есть. Смог-таки достать эту сучку, и стала она на секунду такой некрасивой и смешной, что я прыснул. Ох, как она на меня зыркнула в тот момент! До сих пор вспоминать приятно.

– Мистер Харт?!

– Вы слышали мистера Дина. Это его заведение, и пока он исправно платит налоги, я не вправе ему указывать. Что касается моего мнения, то вы, мисс, зарвались.

Короче, жрицы получили по сопатке и ушли, облитые помоями с ног до головы. Редко они так огребали. Ой, редко. Только вот ни Дину, ни мистеру Харту они этого не простили. Ну, с мистера Харта всё как с гуся вода, им его не достать, а вот клуб Дина захирел. Меня тоже пробовали наказать, я так понимаю, больше за компанию – да ещё за то, что я над этой курицей посмеялся. Даже послали пару бугаев, отметелить хорошенько, ну да с этим я разобрался просто. Парням руки-ноги переломал, а той суке, что их ко мне отправила, гранату кинул во флаер, когда она из торгового центра выходила. Жаба длинноногая всё правильно поняла, хотя её даже ошмётками её «мустанга» не поранило, и больше хлопот не доставляла. А Дин… Мистер Харт правильный босс, Дина он не трогал и даже сделал ему эту… амнистию налоговую, дань брать перестал, короче. Но дела у «Жёлтого Дракона» катились под гору. А недавно пришёл к нему кто-то. Шоу нормальное сделал, девок выдрессировал. Тогда же там и Хелен эта нарисовалась вроде бы. И клуб начал вставать на ноги. А месяц назад Дин снова налоги стал платить. Сам причём, никто не напоминал. Он чувак правильный. Мистер Харт сказал тогда: «Я в нём не ошибся». Знаете, что это значит? Это уважение мистера Харта, а это значит не бычить и не наезжать. Все разборки только с разрешения меня, Флина или самого мистера Харта. Уважение мистера Харта – это очень и очень немало. Короче, Дин снова поднялся, мистер Харт к нему пару раз заходил, что немедленно стало известно, и в клуб пошли уважаемые люди. А совсем недавно Дин ещё и ремонт замутил. Ну и мы туда… Сходили.

А Грега я и до этого знал. Я тогда ещё служил в военном флоте Торгового Союза, в пехоте. Вот нас как-то прижали, да так крепко, что нам тогда командиры с барского плеча Террянскую МП перебросили. Мобильную пехоту, в смысле. Но и их покосили, хотя и не так быстро, как нас. Вот тогда Грегори себя и показал. И нас вытащил, и своих ребят. Кто остался. А кого не осталось, они потом уже забрали. МП своих не бросает…

Да уж. Помыкался я тогда. Нет, грех жаловаться, я в регенераторе меньше всех времени проводил. Что? Наивные вы люди. Это только кажется, что мир вокруг да спокойствие. А пехота воюет всегда. То на границе Тёмных миров что-то случится, то Сахай бучу устроит, то нойры. Вы вообще в курсе, что они тогда вместе были? И что это не «локальный конфликт» и не «операция» была, а полноценная война? Где вы вообще видели полицейскую операцию такой продолжительности и размаха?! Нет, я не ставлю под сомнение их необходимость, но… мне разборки и стрелки в натуре ближе, честнее они, чем ваши эти политические раз… простите, трения. Что меня так разъярило? Да мистер Харт, чего там Харт, даже больной на всю голову Псы честнее со своими бычками, чем наш генерал со своими офицерами был. Скажи он своим командирам, что нойры до этого вампиров со всей галактики к себе за любые деньги нанимали, у каждого бы в частях к лучемёту или гауссу был бы станнер присобачен. Хоть на болтах, хоть изолентой, а прикрепили бы. И сам Далтон жив бы остался, и ребят бы в разы меньше положили… Я после этой истории и ушёл. Потому что здесь – уж если разборка, то каждый знает, что да как, зачем и за что свою башку бритую под биту подставляет. А история эта, с Сахай… Прикиньте, уже почти десять лет прошло, а никто из нас, из тех, кто эту «полицейскую операцию» на своём горбу вытянул, так и не знает, из-за чего всё началось, и что там делили на самом деле.

А потом Грег объявился здесь. Вроде у него родня дальняя тут жила, тётка какая-то троюродная, он наследство получил и решил остаться. Бизнесом занялся, было дело, даже ребят наших прессанул пару раз. Мистер Харт трогать его не велел. А потом Грег спиваться начал: бизнес его прогорел – и понеслось. Я пытался помочь, бабки-то у меня есть, а он всё или пропивал, или спускал в каких-то безумных прожектах, и от расстройства ещё сильнее пить начинал. Потом вообще пропал куда-то. А теперь, гляжу, опять на человека похож стал.

Рассказываю я это всё Инге, а сам въехать пытаюсь: что она в него клещами вцепилась? Нет, это не ревность, я вообще не ревнивый, потому что тут всё просто: или ты даёшь женщине то, что ей надо, или никакими цепями не удержишь, и какой смысл ревновать-то? Был у неё к Грегу какой-то свой интерес, особый очень, специфический, я бы сказал. А потом не то почуял как-то, не то просто догадался: Инге его боялась. И вот это совсем странно было, потому что непонятно, с чего.

И тут она спрашивает:

– Скажи… Тебе не показалось, что когда эта Хелен встала, что она прямо на тебя смотрела? Прямо вот тебе в глаза?

– Честно?

– Ага.

Ну, честно так честно, и вам также скажу:

– Да я, когда она глаза открыла, чуть не обделался! Думал даже палить по ней начать, – и не соврал. Реакция у меня на страх такая. Вернее, не на страх, а на СТРАХ. Не раз спасала, кстати. – Потом смекнул, что раз парни из охраны не дёргаются, значит под контролем всё. Да и музыка ещё играет. А иначе точно бы шмалять начал. О! – надо было взять паузу, а то разошёлся слишком. – Смотри, небоскрёб мистера Харта. Пик-центр, мы вчера тут на смотровой были. Тут тебе всё: офисы фирм, спортивные залы, магазины…

– Дорогущее, наверное, всё?

– Это да. Ты туда не ходи, ты вон туда ходи, – посадил я флаер у нашего торгового квартала. У нашего – в смысле, главного в нашем секторе. Ага, это у вас отдельно стоящие торговые центры, а у нас кварталы. Один, два, три – это уже от сектора зависит. Ну да, все разного уровня, где бутики и фирменная торговля, где просто крытый рынок. И тут знать надо, где, что и как.

Пошли мы по центральной аллее. Инге поначалу жалась ко мне, но по сторонам поглядывала и слушала внимательно. Ну, оно и понятно: ей всё в новинку, а я что? Я большой, мягкий местами и добрый. И хорошо, что здесь её со мной увидят, проблем меньше будет, когда одна придёт.

– Если не уверена, смотри места, где братва с тёл… девушками своими трётся. Там и одеться можно, качественно и не очень дорого, да и поесть нормально. Кстати, может, перекусим?

– А давай! – и в глазах любопытство. Она вообще притихла в какой-то момент, а тут, гляжу, опять оттаяла, вроде попривычнее ей стало.

Я, конечно, не гурман, но где что есть, знаю. Имеется тут одна забегаловка, в боковой галерее, на вид не очень, но её сахай держит, а они мастера мясо готовить, с овощами. Так что уж если меня в эти края занесло, на прочее даже не смотрю. Ну, и меня тут знают… Нет, ничего из ряда вон, просто всё быстро и аккуратно, только сели – уже официант рядом нарисовался: «Как обычно?» Я ему кивнул, а потом у Инге спрашиваю:

– Ты мясо натуральное пробовала когда? – просто вовремя вспомнил, что бывает, когда с непривычки на натуральную жратву накидываются. Инге задумалась, кивнула: мол, было дело. И прыснула – похоже, вспомнила что-то. Так что я для неё фирменное блюдо взял, официант ушёл, сидим, ждём. А Инге всё не унимается:

– А потом? – спрашивает.

– Что – «потом»?

– Ну, потом, когда эта Хелен глаза открыла. Тебе не показалось, что она именно на тебя смотрит? – похоже Инге этот вопрос сильно волновал. С чего бы?

– Как тебе сказать… – честно попытался вспомнить. – Нет, на меня она не смотрела.

Ну а дальше не до разговоров стало – нам жратву принесли. Там один запах такой, что и не голодный – а слюнки потекут. Инге попробовала, вроде как с опаской сначала, а потом так на еду налегла – любо-дорого смотреть. Отвлеклась только, чтобы к стойке повернуться – Марш-то прямо тут, при гостях, готовит, как положено – и показала жестами, что всё круто, мол. Сахай мой аж расцвёл, словно она ему награду какую великую вручила. А что, всегда приятно, когда твоей работой восхищаются. К тому же Инге вся какими-то бусами-подвесками и браслетами увешана, а для сахай это типа признак культуры и всего такого. Круто, короче говоря.

И тут мне на комм позвонили. Парни молодцы, затевать разборку на месте не стали, все-таки перемирие никому нарушать не хочется. Вот барыги и оборзели в натуре. Тут уж хочешь, не хочешь, а придётся самому ехать. Репутация – штука такая, её поддерживать надо.

Короче, объяснил я Инге быстренько, где можно погулять, чтобы на шальную пулю не нарваться, но, говорю, лучше меня дождись, я ненадолго. Она кивнула, серьёзная такая, а я ещё Дику, охраннику, сказал, чтобы сам ей флаер вызвал, если я задержусь, и чтобы он лично адрес в автопилот ввёл.

– Не вопрос, Тим. Сделаем в лучшем виде.

– Сделай, душевно тебя прошу. И присмотри, чтобы далеко не уходила.

– Я мелочи скажу, присмотрят, чтобы не ушла.

– Я твою мелочь знаю, если чё, голову откручу и им, и тебе.

– Да понял я, понял. Так и скажу, мистер Тим просил присмотреть, чтобы ничего не случилось.

– Во-во.

Времечко поджимало, поэтому ворвавшись в контору, где наши ребята тёрли тёрки, сразу врезаю барыге в афишу. Мне парни, пока я летел, тему обрисовали кратко, ну, и не вдаваясь в детали – он ваще берега попутал…

– Ты что в натуре, ты мне тут бесов гонять вздумал? Я те ща волыну в гудок твой вставлю и будешь так по сектору ходить, если не шмальну!

А? Что так говорить начал? Так эти, как их, рефлексы. Это с гражданином следователем я за языком следить буду, а сейчас дело добровольное. Вот мистер Шотт если на скамью в обезьянник посадит, тогда я и буду базар фильтровать, а вы же просто рассказать всё просили. Вот и рассказываю – как было…

Короче, чувак всё понял и сразу врубил заднюю. Не, а чё? Три шкуры с него никто не дерёт, всё по-честному. Сказал парням дать ему киселя, а то мне его отводы сейчас ваще не в тему, и помчался к Инге.

Ну, «помчался» – это громко сказано. Какой-то лыжник решил, что он самый шустрый, ну и огрёб по блистеру отбойником. Кто же так через нижний эшелон подрезает? Мало того, что из-за этого козла пришлось отбойник править, так он ещё и тормознуть меня решил, чувырло. М-да. На вид гужбан оказался вовсе не профи, а породистым дворянчиком… Ну, бомжом, оборванцем. Я уже было хотел накатить ему в бубен и арестовать шлёпер… Да, пожалуй, и вправду пора за языком следить. В смысле – флаер отправить на автопилоте куда подальше. Но не стал.

Я тогда вообще напрягся изрядно, если честно. Этот чудила настолько откровенно меня подрезал, что я так и ждал, что или сейчас подкатят его коллеги и начать разводить меня на бабки, или появится братки – мочить. Но ни того, ни другого не случилось. Хотя парень был явно девяточкой – стукачом, только вот чьей, я не понял, то ли кого из деловых, толи ещё кого… Но взбледнул он в итоге изрядно. Короче, поставил я этого гонщика на землю, поправил на нем пиджак и вставил ему дрозда в душу – пальцем в пуговку ткнул, легонько так. Чтобы постоял, воздух ртом похватал, о поведении своём задумался. А ибо нефига подставы мне тут устраивать, это сектор мистера Харта, а значит, и мой. Нет, не то чтобы я покушаюсь на его собственность, просто так сам мистер Харт говорит: «Если вы верны мне, то всё, что моё – ваше».

И на всякий случай заехал я к парням, чтобы просканировали флаер на предмет жучков. Чисто. Ещё страннее. На фига всё это? То, что терпила не сам по себе мне подставился, было очевидно. А вот к чему? Непонятно…

Грегори Альварес

За две недели до описываемых событий

Грегори наблюдал за залом. Он знал, что выглядит именно так, как должен выглядеть начальник охраны: скучающая, отрешённая и надёжная скала, подпирающая стену. Взгляд лениво скользил по почтеннейшей публике, которая изволила кушать и пялиться на сцену. Клуб только набирал обороты и ещё не вышел на прежний уровень, хотя у них были все шансы. Сегодняшние посетители разительно отличались от тех, кого Грегори увидел в этом зале в первый свой вечер в «Жёлтом Драконе» – тогда клуб назывался ещё так. Но тот день запомнился сплошным кошмаром: голова трещала, его тошнило, и страшно хотелось выпить. Или достать пистолет и выстрелить – то ли себе в лоб, то ли в ближайшую пьяную рожу… Но Грег каким-то невероятным образом сумел удержаться. И на следующий вечер тоже. И на следующий. Каждую ночь Она гладила его по мокрым от пота волосам и шептала: «Всё будет хорошо». И он верил. А потом всё наконец изменилось.

Сейчас у них были грандиозные планы. «Чёрная кошка» должна не просто вернуть рейтинги «Жёлтого дракона» лучших времён, нет. Они хотели переплюнуть «Луну» и «Галактику», стать ведущим клубом Тираны. Грег улыбнулся – скажи ему кто-нибудь об этом полгода назад, он бы только поржал. Хотя нет. Он бы просто не понял, о чем речь. Он тогда ушёл в глубокий штопор, и плевать ему было на рейтинги клубов и всё остальное. Даже вспоминать противно и тошно…

Только недавно Грегори понял, что долго был мёртв. Не физически, морально. Он сломался. Жизнь стала отвратительной, и единственное, что удержало Грегори от самоубийства – вбитый со времён учебки принцип: «сдохнуть можно, но не раньше врагов». А потом ему в руки попалась какая-то книжка, даже, скорее, тоненькая брошюрка. Печатная. Он не помнил ни названия, ни автора, ни как она появилась у него дома. Может быть, Она принесла? Грег несколько раз перечитал брошюру и вынес оттуда простую мысль: смерть – это дар, а дар надо принять с достоинством. Мысль была неожиданной и заставила задуматься. И ещё были остатки гордости, и Грегори буквально корёжило при мысли о том, что сослуживцы узнают, как он подох, как и в каком дерьме. А покончи он с собой на Тиране, местные точно доложили бы в штаб о кончине их офицера, пусть и отставного, в полном соответствии с традициями и правилами флота ТС. Вот и выходит, что надо сказать спасибо сержантам, той книженции и флоту. А ещё – Ей.

Откуда взялась Она, Хелен, Грегори не знал. Просто очередным похмельным утром у него в квартире обнаружилась бледная черноволосая лахудра в странной одежде. И начала командовать. Отобрала бутылку с вискарём, всунула в руки чашку кофе… Грегори удивился. Потом возмутился. Попытался выставить невесть что возомнившую о себе шлюху за дверь. И в тот момент, когда оказалось, что он лежит, уткнувшись носом в грязный ковёр, а черноволосая сидит у него на спине, профессионально удерживаю руку Грега на болевом, он не столько разозлился, сколько изумился. Каким-то беспомощным, детским изумлением. Он, мобильный пехотинец со стажем, позволил какой-то непонятной шалаве взять себя на такой примитивный захват! Пожалуй, именно в этот момент он впервые увидел себя со стороны – опустившегося, расхлябанного пьянчугу. Но миг просветления быстро прошёл. Грег взревел, попытался скинуть девку со спины, и вроде даже получилось. Она упала, откатилась в сторону… и он получил такой удар ногой под рёбра, что снова упал. Грегори не мог ни вздохнуть толком, ни подняться, по лицу текли пьяные слёзы, а девка – Хелен, он откуда-то уже знал, что её зовут Хелен – сидела над ним на корточках, вздёрнув голову Грегори за волосы, и шептала ему в лицо что-то страшное, запредельное и непонятное…

Он так и не смог Её побить. Хотя пытался. Спьяну – когда в очередной раз срывался, или с тупой похмельной злобы. Хелен всегда оказывалась сильнее и быстрее. Сейчас, когда он вернул форму, он мог бы справиться с ней. Наверное. Потому что даже думать о том, чтобы ударить Хелен, было тошно. Грегори не мог поднять на неё руку. Просто не имел права.

Зал восторженно заорал и взорвался аплодисментами. Конферанс объявил танец леди Хелен. Губы Грегори снова чуть дрогнули – он вспомнил, как они пришли в клуб и строили местных девиц по стойке «смирно». Каждая была уверена, что она незаменима, мнила себя примой и на новичков труппа – если это тогда можно было назвать труппой – смотрела, мягко говоря, недоброжелательно. Ничего, они быстро поняли, кто теперь здесь босс. Хотя проблемы были. Вплоть до толчёного стекла в сценических туфлях и изрезанного перед самым выходом костюма…

Сигнал от охранника на входе прервал неторопливое течение мыслей. Пока ничего серьёзного, но снаружи трётся какая-то шпана. Грег сдвинулся за колонну, включил комм, изучая картинку с камер. Тут даже программа распознания лиц не требовалась: двое из компании, которая открыто собиралась у входа в клуб, на днях приходили к Дину. Крышу предлагали. Идиоты. Очередная «молодая поросль», которая решила, что пришла пора наводить свои порядки. Они не хотят знать давно сложившиеся правила, или думают, что слишком круты, чтобы следовать этим правилам… Или просто-напросто глупы, чтобы про правила знать. Те, кто переживает этот этап, как правило, вливаются в сложившуюся систему. Но сейчас эти придурки могут создать проблемы.

Зал зааплодировал. Грег вздохнул: ну вот, из-за этих уродов пропустил Её танец. Грегу нравилось смотреть на Хелен, говорить с ней, просто быть рядом. Что это было? Любовь? Нет, пожалуй. Нечто большее. Хотя и любовь, наверное, тоже.

– Что-то не так? – Хелен, завязывая халатик поверх сценического костюма, возникла рядом. От неё пахло терпкими духами, разгорячённым телом, ещё чем-то, сладким и манящим. Она всегда чувствовала беспокойство Грега, могла понять, о чем он думает, чего хочет или что его пугает. Грегори никому не говорил об этом, но всерьёз считал Хелен ведьмой. Или тёмной жрицей богини Любви – никто не знал, существуют ли они на самом деле. Слухи ходили невнятные, но от этого не менее жуткие.

– Помнишь, уроды приходили? Шпана?

– Да. Хотели нас под крышу взять. Они сейчас завалятся?

– Думаю, да. Я уже дал команду парням.

– Не надо, – Хелен медленно улыбнулась. Грег ощутил, как в ней поднимается возбуждение, хищное, притягательное и отталкивающее одновременно. И что-то отозвалось в самом Грегори. Он уже примерно представлял, что будет – и знал, чем всё закончится. Он хотел и боялся этого финала. – Устроим шоу.

– А стоит ли? – Грегори знал, что Хелен его не послушается.

– Ты сам говорил, нам нужны бойцы. А эти отморозки – те, кто выживет, – при должной дрессировке станут тем, чем надо. Охрана из них никудышная, а вот чтобы наказать кого или поучить – самое то.

– Хорошо, – Грег активировал связь. – Парни, пропустить придурков, но держать на контроле. Без явной угрозы посетителям не вмешиваться.

Ну вот, она ушла. А шоу, похоже, началось. Её шоу, если быть точнее, хотя гопники – он покрутил слово в голове, и оно показалось ему весьма точным, – думали, что это их бенефис.

Ворвались они как ураган, даже выстрелили пару раз в потолок, и стащили Марту со сцены, толкнув в угол. Та сдавленно пискнула и заплакала.

– Значит, так! – главарь выскочил на сцену, тряся пистолетом. Грег нахмурился: парень не умел обращаться с оружием, хотя сам, разумеется, воображал себя крутым. Ни один спец в такой ситуации не будет держать палец на спуске. А этот держал. Опасно.

– Этот кабак оштрафован! И вы все заодно!

Так, пришёл сигнал, что козла уже держат на прицеле. Серьёзного боевого опыта у Майка пока нет, но и тут не Сахай, в конце концов. Придурок на сцене даже не понимает, что стоит ему только подумать о чём-то не том, и бывший полицейский снайпер немедленно всадит пулю в его дурную башку. Но то, как гопник пушкой размахивает, Грегу категорически не нравилось.

И тут на сцену выплыла Хелен. Всё ещё в облегающем комбинезоне с игривым корсетом поверх. Хорошо хоть, стрипы сменила на сапожки – Грегори никогда не понимал, как можно на таких каблучищах ходить, а девочки на них танцевали…

– Слышь, херой, – Хелен не забыла микрофон, и её голос, подчёркнуто ленивый и презрительный, услышали во всех уголках испуганно затихшего зала, – ты только этим стволом махать умеешь? И тёлок своих пушкой ублажаешь? Потому что тем, что в штанах, только рассмешить можешь?

Гопник, похоже, даже растерялся на миг. Он ждал охраны, а вместо неё появилась танцовщица. Это у него в мозгах не укладывалось.

– Ты кто ва-аще такая?! А ну пошла в зал, шалава!

– А ты меня спусти, то́ски.

Грегори ухмыльнулся, стоя все так же за колонной. То́ски, или тиранская вонючка, был местным зверьком и заодно самым оскорбительным сравнением в определённых кругах.

Градус опасности в зале стремительно падал, хотя шпана, похоже, этого ещё не понимала. Ну хоть кто-то из них должен был задуматься, почему охрана до сих пор не вмешалась! Хоть кто-нибудь. Но нет. Сначала они в эффектных, как они думали, позах встали по углам зала, наслаждаясь страхом посетителей и ощущением власти и безнаказанности. Шакальё. А теперь взгляды всех были прикованы к сцене. Никто даже не смотрел по сторонам… А ребята Грега умели двигаться быстро и бесшумно.

– Я тя ща опущу тут, подстилка, а потом парням отдам, с-сука!

Ох, зря он так, очень зря. Если у него и были шансы выжить, то сейчас они упали даже не до нуля, а до отрицательных величин. Но и опасность погрома в клубе – вдруг парни не отработают чисто? – тоже стала призрачной. Хелен добилась общего внимания. На сцену смотрели и зрители, и шпана. Вот уж точно – стая шакалов. Но Она права – немного дрессировки, и из них можно вырастить хороших псов.

Главарь прекрасно понимал, что спасуй он сейчас, не накажи наглую шлюху – и за ним больше никто не пойдёт. Хуже того, он навсегда останется тиранской вонючкой, и уважаемые люди с ним по одной улице ходить не будут. И будет он доживать свою короткую и нелепую жизнь в коллекторной сети… Если свои же не кончат его тихонечко, чтобы не позориться.

А звукооператор – гений. Уже включил дополнительные микрофоны на сцене, даже музыку дал фоном. Грегори почувствовал, как исчезает царящий в зале страх, сменяясь возбуждением и предвкушением. Постоянная публика знала Хелен. Постоянная публика… Если подумать, такие же шакалы, как и эта шпана, только жрут другую падаль. Что же, сейчас они получат свою порцию крови.

Главарь – теперь Грегори видел, что тот под кайфом, похоже, обдолбался для пущей смелости, – дёрнулся в сторону Хелен. Та проскользнула мимо не то кошачьим, не то змеиным движением и с кажущейся небрежностью толкнула парня в спину. Тот упал, в зале презрительно заулюлюкали.

– Споткнулся, то́ски? Помочь? – проворковала Хелен.

– Давай, то́ски! Покажи ей! – крикнул кто-то из зала.

Идиоты? Они что, не видят, что происходит? Или им всё равно?

Что-то в глубине души Грегори кричало, что он должен вмешаться. Должен остановить Хелен, стащить со сцены, прекратить творящийся на его глазах кошмар. Но он не мог. Или – не хотел? Потому что какой-то его части это нравилось… Грегори не знал.

Парень вскочил и кинулся в атаку. Двигался он неплохо для любителя, но тут и профессионал вряд ли смог что-нибудь сделать. Хелен затанцевала вокруг, нанося быстрые и жёсткие удары. Грегори, как ни старался, не смог понять, где она научилась так драться. А на расспросы Хелен не отвечала. А самое главное – как она могла быть настолько жестокой? К счастью, подобное на Хелен находило очень, очень редко. Но уж если кто попадался под руку, финал был один.

Хелен закончила свой танец. Главарь стоял на коленях, каблук танцовщицы впился в его ногу под коленом, не давая встать, и Хелен медленно и неотвратимо выкручивала его руку, вытягивая её вверх и в сторону.

Хруст раздался по всему залу. Звукач умничка, подогнал вой жертвы и этот дикий хруст так, чтобы они звучали, не глуша друг друга.

– А вы, щенки то́ски, такие же неуклюжие, как он? – Хелен подплыла к краю сцены, отбросила за спину оторванную руку и улыбнулась. Капли крови алели на бледном лице. – Мне мало, шавки!

За её спиной упал занавес, и это послужило сигналом – в наступившей тишине люди Грегори увели ошарашенную и перепуганную шпану.

Зал молчал. А потом взорвался бурей аплодисментов.

Толпа. Швали. Как там говорил какой-то допотопный правитель? Народу нужны хлеб и зрелища? Хлеб давно уже не проблема, а вот зрелища приелись. Так что к хлебу и зрелищам пора добавлять ещё и кровь. По крайней мере, на Тиране. Интересно, хоть один из них понял, что это не постановка, не трюк, не шоу? А если понял, то испугался? Возмутился?

Нет. И это не укладывалось у Грегори в голове.

Но ведь и сам он ничего не сделал.

Он, как обычно, не заметил, как Хелен исчезла из зала. Она никогда не выходила на бис, никогда не слушала оваций. Особенно в такие моменты.

Грег знал, что будет дальше. На сцене быстро наведут порядок и шоу продолжится. Но прима уже не выйдет. Хелен сидит в гримёрке, обхватив себя за плечи, и ждёт Грега. И он пойдёт к Ней.

Хелен его поражала. С одной стороны, она была артистичным, а иногда даже милым и добрым человеком. С другой – откровенно наслаждалась жестокостью. Поначалу он даже думал, что Хелен конченая психопатка, но пришёл к выводу, что это не так. Скорее всего. Даже в такие моменты она контролировала себя и ситуацию, и если и была излишне жестока, это прекращалось сразу, как отпадала необходимость. А то, что кровь и боль доставляли ей удовольствие… Наверное, он узнает, в чём дело. Рано или поздно.

Грегори направился к гримёрке. После таких событий Хелен требовалась бурная разрядка, и он не собирался упускать свой шанс.

Тим Тим Найдёнов

Как выбрался я от наших технарей, так сходу набрал Инге. Умница, она в кафе меня дожидалась. Честно скажу, полегчало от этой новости, а то пока мне флаер просканировали, пока отбойник выправили, время-то идёт, мало ли что случится.

– Можем, – говорю, – экскурсию продолжить, если хочешь.

– Хочу, конечно! Интересно же!

Но дальше мы не сразу пошли: я ж пожрать-то толком не успел, когда меня ребята сорвали, и пока мотался туда-сюда, брюхо всерьёз так свело. Так что пришлось снова заказывать: Марш еде заветриться не даёт, всё убрал… Или Инге и мою порцию схомячила? Не удивлюсь, если так. Судя по тому, какая она тощая, нормально поесть ей нечасто удавалось.

Пока я ел, Инге поначалу молчала, только смотрела, как я хавчик наворачиваю. Прям такое зрелище уникальное нашла! А, с другой стороны, приятно… А потом спрашивает:

– Как всё прошло? Всё в порядке?

– Ага! Урод, надо было ему как следует по рогам настучать, в натуре! Какого хрена перед пацанами бычить начал? Я как приехал, он сразу заднюю врубил. Больше прокатался.

– Обидно, столько времени потеряли зря… – и ведь понимаю, что ей и вправду жалко, что меня с ней не было, а не из вежливости это говорит. Одно хорошо, Дик шепнул тихонечко, что пока я туда-сюда мотался, Инге тут сидела, в деку уткнувшись, так что, может, и не очень скучно ей было. А то понесло бы на подвиги, и бегай, ищи дурёху по всему кварталу…

Ну, собрались мы дальше сектор смотреть. Я докушал, киваю хозяину, чтобы на меня записал, и пошли мы обратно к флаеру.

– А ты никогда не платишь?

– Почему? Плачу́, если все устраивает, – я даже не сразу понял, о чём она, а потом сообразил. – А… ты об этом? Просто мне люди доверяют. И то, что я зарабатываю хорошо, тоже знают. Марш в конце недели мне отпишется, сколько я должен, я всё сразу и отдам. Так удобнее.

– Э-э… – она задумалась, соображая, серьёзная такая, аж забавно.

Вот не надо зубоскалить. А то мы тут просто беседуем, можно и по сопатке огрести за оскорбление! Я достаточно авторитетный товарищ в нашем обществе. Нет косяка – плачу́ всегда, есть косяк – кину предъяву. Так что свои террянские фантазии оставьте при себе. У нас общество приличное, любой барыга знает, что братва крыс не любит, а крысятничество так и начинается – с того, что хавчик не проплатил. Знаете, чем мы от вас отличаемся? У вас закон, а закон, что дышло, куда повернул – туда и вышло. А у нас понятия. Они конкретны и по ним любой вопрос можно решить справедливо. А по закону справедливости частенько хрен получишь…

Так, о чем я? Ах да, сектор показал. Первым делом квартал развлечений. Нет, не бордели, хотя и они там тоже есть, и немало. Клубы, бары, рестораны и всё такое. Вы там не были? Много потеряли. Такие кварталы есть в каждом секторе, и не по одному, у нас их шесть, кстати. И у каждого сектора есть какая-то своя фишка. У нас, вот, лучший алкоголь и секс. Без базара! Просто вы тюлень, и наших особенностей не знаете. Один мой знакомый пилот сказал так: разница между нашими борделями и борделями жриц такая же, как между полётом за штурвалом боевого истребителя и полётом в салоне пассажирского лайнера. В лайнере и комфортнее, и куча развлечений, и много чего ещё, но кайф не тот. С алкашкой у нас то же самое. Никаких примесей. Если вы хотите именно виски, то это к нам, в любом другом секторе будет спирт со вкусовой добавкой. Говорят, хотя это, может, и не так, что одно из первых предприятий по производству натурального вискаря принадлежало мистеру Шотту. Теперь уже не проверить, но легенды гласят, что когда он подарил завод мистеру Харту, потребовал взамен, чтобы в секторе всё пойло было натуральным. Может, и брехня, но нам нравится. Так что у нас вы не найдёте красивых цветных ликёров. Нет, у нас тоже могут насыпать дури в бокал, такие места я сразу показывал Инге, говоря, что бы не совалась, но! Вам насыпят дури в чистый, натуральный продукт. Согласитесь, это много стоит. Есть ещё один момент. От нашего пойла похмелья или нет, или оно слабое, даже если вам в него дури намешают. А вот от того, что в других местах подают… Так что если решите пойти в запой, рекомендую делать это у нас.

Пока ехали, я всё думал, как бы продолжить наш вечер, и не нашёл ничего лучше, чем пригласить Инге в театр. Она глазами захлопала:

– А это что?

– Это… Как бы сказать, это когда как на визоре в сериале, только живые люди на сцене играют. Без дублей. Кому-то очень нравится, и они потом на визор и не смотрят, а кто-то считает театр полным фуфлом. Я сам ни разу не был.

– А давай, я тоже никогда такого не видела!

– Отлично. Тогда я завезу тебя домой, сделаю пару дел и через час-полтора заеду.

Пока экскурсия у нас была, мы тех ещё вензелей накрутили, так что обратно, до хаты, шли над главным проспектом сектора, и тут Инге меня за рукав хватает: что это, мол? Ну, я в вираж, развернулся… В общем-то, понятно, что её привлекло. У меня тоже в первый раз глаз за этот дом зацепился. Уж больно он простой был, на фоне остальных-то. Линии чёткие, никаких тебе пузырей или чего-то наподобие, строго, красиво. Высокие витражные окна, острая двухскатная крыша. На фасаде часы. Древние, с круглым циферблатом.

– Что это?

– Это? Секта готов. Не так давно появились, если хочешь, можем зайти.

– Вот так просто?

– Конечно. Они рады будут.

Транспорта на стоянке немного было, так что припарковались без проблем. Помог я подруге из флаера выйти, а она на здание уставилась, чуть рот не раскрыла: снизу, с земли, оно ещё эффектнее смотрится. Не, в натуре, мне такой стиль нравится. Просто, без выпендрежа, всё по понятиям.

Зашли. Внутри тоже всё просто. Мне по делам-то часто в разные храмы заходить приходится, привык уже, что тут вам и фрески, и занавески, и благовония всякие – ну, чтобы по мозгам как следует шарахнуло. А здесь – просто холл, просторный, даже не мрачный, как можно подумать. На библиотеку похоже, старую, с бумажными книгами. Полумрак, скамьи, столики со светильниками. Тут не молиться, а сидеть, размышлять неторопливо или беседу вести умную. Короче, не похоже на то, чего обычно в храме увидеть ожидаешь, странно.

Навстречу нам вышел парень, весь в чёрном. Нет, что вы, никакой хламиды, сутаны или чего-то подобного. Просто чёрные брюки и лёгкая чёрная рубашка поверх ганги. Тоже чёрной, естественно. Я пригляделся – а ганга у него настоящая, как моя. Парень не промах, факт. С чего взял? Ну, вы даёте, хотя… что с вас, террянских, взять-то. Ганга штука дорогая, очень дорогая. Поэтому её, вернее, подделки под неё, используют, чтобы понты кинуть: мол, смотрите, я могу себе такое позволить. Опять же, подделку иногда молодняк выставляет напоказ, мол, я в защите, в меня стрелять бесполезно… Что? Нет, не помогает, конечно. Да и какой дурак броню скрытого ношения напоказ выставлять будет? Короче, парень этот явно боец, и боец с опытом. Ну, либо науку ему хороший инструктор в голову вдолбил.

– Здравствуйте друзья.

Осматриваюсь, людей не много, так что это нам. А парень продолжает:

– Вы у нас впервые, не так ли?

Инге поначалу головой вертела, по своему обыкновению, а тут не то засмущалась, не то ещё что, и шагнула назад, за меня. Вот ведь! Ну и кому тут всё интересно, скажите на милость?

– Меня зовут Кир. Я готов ответить на любые ваши вопросы. Считайте, что я ваш гид.

– Ну, Кир, нам просто стало интересно, что за люди поклоняются смерти и как живые это делают.

Парень кивнул с таким лицом, словно ему этот вопрос по десять раз на дню задают, но улыбался всё так же приветливо. Причём искренне улыбался. Ну, или актёр он хороший.

– Скажите…

– Тим, – представляюсь я. Вообще-то меня тут каждый знает, такую раму, как я, в секторе не заметить сложно, тем более, если ты занимаешься бизнесом, тем более, таким как сектанство.

– Скажите, Тим, вы действительно считаете, что Смерти есть хоть какое-то дело до нашего поклонения? Мы не поклоняемся Смерти, Тим, – парень улыбается, а я, честное слово, в ступоре. Как так? Если есть секта, то в ней должны поклоняться – ну, или истово верить. Плевать, перед кем и во что! Кто-то верит в Апокалипсис, кто-то покланяется волханской Айсауль, сексапильной героине сериалов, которая может лечить прикосновением и проникать в тайные мысли людей, направляя их и указывая путь. А эти…

– Ну, вы хотя бы верите в неё?

– Как и вы верите в солнце. Понимаете Тим, наша вера в Смерть – это не Вера в плане религиозном. Смерть есть, она существует, и отрицать это может только безумец.

– Тогда я не совсем понимаю… – я действительно не врубался. Сам-то я умеренно верующий, в смысле не фанатик, в церковь Трёх куполов. Они и набиты у меня на спине. Инге ночью долго татуху изучала, ладошкой по ней водила туда-сюда, словно ещё что разглядеть или вообще нащупать хотела. У неё-то рукава сложные, я так до конца и не разобрался, что там. Розы, змейки, ящерицы, ключи, какие-то узоры графичные – она их «веве» назвала. Красиво, но ничего непонятно.

– Мы уважаем Смерть. Мы считаем, что это пик, вершина жизненного пути человека. И от того, как предстанет человек перед Её прекрасным ликом, зависит то, что будет с ним потом.

– Жизнь после смерти?

– Да, а почему нет? Но мы скорее рассматриваем не вопрос непосредственно жизни после смерти, хотя считаем, что она есть. Мы имеем в виду именно процесс смерти, за которым следует новая жизнь. И вот то, каким будет этот процесс – а он весьма длителен, – зависит только от прожитой до него жизни.

– Что долгого в пуле, разносящей голову?

– Это только начальная фаза смерти, её физическая составляющая. Да и то, для стороннего наблюдателя.

Признаться, меня передёрнуло. О чем он говорил, я понимал. Умирал я дважды. По-настоящему умирал. Первый раз в той жизни, которую не помню. Это одно из немногих ярких впечатлений, за исключением сна. Что я помню? Пустоту, бездну. И укол. Вы не знаете, почему в «Последней Надежде» используют такой болезненный укол? Чтобы напомнить о принятом решении или дать отсчёт той самой стадии смерти?.. Какое у меня лицо? Нормальное лицо, и не надо за ствол хвататься, я не собираюсь вас убивать. В теории, для стороннего наблюдателя, всё происходит мгновенно. Укол – и вы отключаетесь, практически переставая дышать и потребляя минимум энергии. В теории и для стороннего наблюдателя, да…

Сначала я ощутил, как немеют кончики пальцев рук, потом покатил холодный пот. В один момент, когда я уже, казалось, окоченел, и мысли едва ворочались, мне стало трудно дышать, и я попробовал бороться. В это время сторонний наблюдатель видит попытку изогнуться. Скафандр позволяет это сделать, гася нежелательные последствия. Это происходит спустя полмгновения после укола, для стороннего наблюдателя… Или через вечность для того, кто захотел испытать на себе этот последний шанс. А потом… потом вы пытаетесь вдохнуть, но не можете, мозг посылает сигнал сердцу, а оно его не получает, вас начинает рвать на части, всё начинает гореть внутри, не то пытаясь согреть холодное, застывшее тело, не то собираясь его сжечь, мозг рвётся из этих оков, и вам давно уже плевать на знание того, что вы очнётесь, потому что это вечность… Знаете, сколько выживают после инъекции «Последней Надежды»? Верно, девяносто девять целых, девяносто девять сотых процента. А то, что только двадцать процентов, и то с большой натяжкой, остаются в здравом уме? С большой натяжкой, потому что даже у здоровых после такого нет-нет, да бывают срывы.

А второй раз был потом, когда очнулся. Я же был в боевом скафе, и как любой пехотинец, оставил последний глоток воздуха. Что? Так уже мало кто делает? В основном на Марсе? Не сомневаюсь даже. Рассказать, как это? Да легко. У вас от получаса до часа. Меньше оставлять глупо, больше нет смысла. У меня был час, это примерно от полутора до двух недель летаргии. И это тоже была смерть, причём ещё хуже той, первой, потому что повторять всегда страшнее. Бо́льшая часть парней, почувствовав первые контракции лёгких, просто открывают забрало – и всё. И знаете, я их не осуждаю. Почему не открыл? Не знаю, наверное, на принцип пошёл. Упрямый я, и как оказалось, умный…

Так что я прекрасно понимал, что говорит этот Кир: и про относительность смерти, и про путь к ней. Отступи я тогда, подними забрало, и мы бы тут не говорили с вами. Но это всё лирика. А вот то, что момент смерти для них важен, навело меня на кой-какие мысли, но я их додумать не успел, как Инге наконец-то вперёд вылезла:

– То есть вы считаете, что жизнь это всего лишь подготовка к смерти? Так, что ли?

– Да.

– И в чем она заключается?

– В том, чтобы достойно встретить Смерть. Идя на свидание, вы примете душ, причешетесь, наденете подобающую одежду. Почему здесь должно быть иначе? Смерть прекрасна, и тот, кто готов к Ней, испытывает от встречи восторг. У тех же, кто не готов, Она вызывает ужас.

– А это не вы, случаем, пальбу в сектах устраиваете? – спрашиваю, а сам руки за спину убираю: вдруг стрелять придётся? У меня-то ствол сзади, за поясом, на парне оружия вроде не видать, но кто его знает! Так что жду ответа, а сам каждое движение ловлю. Дрогни у него не так хоть один мускул, или реши я, что он врёт, стрелял бы. Не насмерть конечно, но – стрелял.

– Ну что вы. Самоубийство – это кощунство. Смерть приходит, когда считает нужным. Кто мы, чтобы торопить Её? – Кир покачал головой. – Если узнаете, кто эти стрелки, сообщите. Как я понимаю, сейчас все готовы заплатить за эту информацию, – он дождался моего кивка и добавил. – Мы не исключение. Но… боюсь, что это просто очередной психоз малолеток.

– Малолеток? – как-то напряжённо переспросила Инге. – А что, все, кто это устраивал – подростки?

– Да. Насколько нам известно, от шестнадцати до восемнадцати лет.

И тут Инге выдаёт, уверено так:

– Значит, их, скорее всего, кто-то направляет…

Тю. Тоже мне открытие, конечно кто-то направляет. Массовый, а минимум три случая стрельбы это массовость уже, психоз сам по себе не возникает. Так что точно кто-то управляет всем этим. Вот только мы долго думали, а она сходу брякнула, только услышав.

– А кто ещё попал под раздачу?

– Жрицы любви, Всадники, «Жёлтый дракон», – отвечает Кир. – Говорят, что ещё где-то стреляли, не знаю. У нас пока не было.

– Но ведь «Дракон» – не храм, – с каким-то сомнением говорит Инге. У неё вообще все эмоции на лице написаны, и ясно, что она про «Дракон» что-то такое знает… странное, – Выпадает из общей схемы.

– По-моему, им всё равно. Удивляюсь, почему они в магазинах этого не делают. Хотя… Нет, тогда их все Боссы искать станут. А так – жрицы отдельно, Всадники отдельно, «Кошка» отдельно.

Всё верно он говорит. Вы, наверное, не догоняете, но у нас на самом деле чёткие границы есть. Боссы не лезут в «духовные» дела сект, а секты не лезут в дела боссов. Ну да, секты своих адептов пощипывают, но меру знают. Что? Дин? Так мистер Харт потому и не наезжал на жриц, что даже подними Дин им плату, всё одно это не сказалось бы на «налогах». Разве что прибыль самого клуба была бы меньше. Дин на принцип пошёл, мистер Харт его всего лишь поддержал, поэтому и в разборки Дина со жрицами не полез. И не полезет.

– Не-ет, здесь явно схема какая-то… Понять бы ещё, какая именно… – говорит Инге, глядя куда-то в стену. Странные у неё глаза стали, и даже голос вроде как изменился. – Что вообще получается? Вчерашняя стрельба в клубе – сведение счётов, и стрелок там был вполне совершеннолетний. А до этого кто там же стрелял? В тот раз, после которого в клубе ремонт был… На Всадников наехала малолетка. И на храм Любви – тоже? Ну не верю я в совпадения! Или кто-то кем-то прикрывается, или… Или всё это… Нет, не знаю, – Инге как-то совсем растерянно осеклась, словно сама удивилась тому, что наговорила. А Кир кивнул:

– Да. Так и есть. В храме Любви стрелком был сын одной из прихожанок или жриц. Не помню.

– Там давеча что-то очень странное в клубе было… И я пытаюсь понять, что. Меня это здорово напугало, но… В общем, хочется разобраться. Может, конечно, это окажется вредно для здоровья, но…

Лучше бы она помолчала с этими объяснениями! Но тут уже ничего не попишешь, надеюсь у этого Кира с инстинктом самосохранения всё в порядке.

– Приходите, когда будет время, – Кир сказал это так, что сразу ясно: приходите одна. И мне это порядком не понравилось. Инге тоже тему просекла и ко мне поближе пододвинулась, и глянула на меня снизу вверх, вроде как виновато даже. Быстро так, коротко, словно за моим одобрением. – Попробуем вместе разобраться.

Интересно, этот Кир уже готов к смерти, и что он вообще о ней НА САМОМ ДЕЛЕ знает? Если он тронет Инге, подвалы Флина ему покажутся райским уголком. Вероятно, что-то в моем взгляде промелькнуло доброе. Поэтому парень решил задать вопрос, которого я ждал уже давно.

– Вас что, мистер Харт напряг?

– Нет. Пока нет. Но мистер Флин интересовался, что говорят про это дело.

– Если мистер Флин интересовался, значит, это мистер Харт заинтересовался. А раз так, не имеем права вам отказать.

Что значит – «Почему не могут?» Как вы работаете-то? Не, может, у вас дома такое и сойдёт, но не здесь. Работа Флина ещё и в том, что он анализирует ситуацию и прогнозирует. Его задача – понять, интересно это мистеру Харту, или нет. Понять до того, как об этом задумаются остальные и даже раньше самого мистера Харта. Понять, обработать и дать рекомендации.

– Ты всё узнала? – говорю Инге. – Спрашивай, нам ответят, – и так тошно стало.

Что? Да не смешите меня! Инге – и шпион? Такое только в очень озабоченную голову могло прийти, безопасностью озабоченную, конечно. Кстати Инге так и подумала, как вы. Но ей простительно, она жизни-то не видела, считай. Тошно почему? Так это моё было дело, грязное дело, судя по всему. И выходило, что я вроде как эту балбеску использую, а это неправильно.

Инге головой помотала:

– Я пока даже не знаю, что спрашивать… Так, пытаюсь… общую обстановку оценить.

– У нас тогда пока всё, – говорю Киру. Надо же марку держать! А на сердце кошки скребут. – Вы же не будете против, если Инге потом ещё к вам заедет и задаст вопросы?

– Нет, конечно.

Попрощались мы, развернулись и пошли к выходу. Инге на меня смотрит – растерянная и вроде даже испуганная, и говорит:

– Я тебе всё объясню. Во флаере.

– Уж постарайся.

Вышли. Сели. Я автопилот включил и к ней повернулся – говори, мол.

– Понимаешь… – Инге помолчала и затараторила, словно боялась, что я её и слушать не стану. – Сразу: наше знакомство – случайность, меня тебе специально никто не подсовывал и уж тем более не подкладывал! Я действительно на Тиране второй – нет, теперь уже третий – день. История, которую я тебе рассказала – правда от первого до последнего слова. Но. Я не сказала, что я следую вуду. Просто не думала, что это будет важно. Я не мамбо – в смысле, не жрица, я даже низшую ступень посвящения не прошла, только готовилась, но кое-что я знаю. И могу. Так вот… Только не подумай, что я рехнулась и всё такое. Эта самая леди Хелен – зомби. Причём, похоже, уже давно. Такой крутой зомби мог получиться только у очень сильного бокора – колдуна. Этот клуб – похоже, не клуб, а чей-то храм, и все эти истории со стрельбой – что-то куда большее, чем психоз малолеток, разборки между боссами… или как оно там называется. И, понимаешь… Когда эта зомби вчера встала, на сцене… Она на меня так посмотрела… В общем, похоже, она – вернее, её бокор – знает, что я знаю, что она такое. И что подозреваю что-то. В общем, мне теперь волей-неволей придётся в этом разбираться. А ты, если хочешь, наверное, ещё можешь на взлёте из этого флаера сигануть…