Читать онлайн Наследница. Прикосновение Тьмы бесплатно

Глава 1

Зимы в Вейссарии холодны и суровы, как сердца древних богов, которых чтут жители этого небольшого королевства. Вейссарийcкие зимы прекрасны в своей жестокости, и их прихода с особым нетерпением ждут те, кто проживает на южной стороне континента. Люди там быстро устают от летнего палящего солнца, а сгоревшие посевы вынуждают их молиться о скорейшем наступлении прохлады.

Зимы в Вейссарии удивительно красивы. Вейссарийская зима – это застывшая кристально-чистая вода в озерах и реках, заснеженные деревья и кустарники, ледяные горки для увеселения крестьянских ребятишек, морозец, пощипывающий щеки и нос, и горячее дыхание, растворяющееся в воздухе. Зиму здесь любят и боготворят все, кроме крестьян, проживающих на землях Ричи. Холод им опостылел. Во владениях шести из семи благородных домов Вейссарии времена года закономерно сменяют друг друга, но на землях, которые принадлежат седьмому дому, время навсегда застыло. Никто не помнит, когда тут поселился холод и почему его никогда не сменяет тепло – больше ста лет зима на Северных землях остается неизменной. Даже старожилы не могут ответить на вопрос, когда в последний раз они видели в этих краях зеленые деревья, благоухающие цветы и яркое летнее солнце. Лишь бесконечное серое небо, мертвые белые поля и ни одного живого растения в округе – вот такая природа окружает владения семьи Ричи из года в год.

О долгой и суровой зиме как раз и думала Элисон – самая младшая из Ричи. Она не изменяла своим привычкам, и сегодня так же, как и вчера, расположилась возле большого окна в собственной спальне на втором этаже. День за днем молодая девушка задавалась одним и тем же вопросом: а было ли здесь хоть когда-нибудь лето? Она с детства мечтала взглянуть на свой дом в разгар теплого сезона, потому что всю свою жизнь видела одни белые сугробы за окном да ледяные узоры на стекле. Элисон неоднократно снилось, как она гуляет по их живописному саду босиком, в легком шелковом платье, а теплый ветер гладит ее по лицу и волосам. В своих снах младшая Ричи собирала цветы, плела венки, наблюдала за птицами и купалась в озере за домом. Вьюн оплетал окна поместья и спускался по разогретым солнцем стенам, розовые и красные цветы вытесняли черные розы, любящие холод, и вода в фонтане весело искрилась на солнце. Так было в ее снах, но реальность выглядела совершенно иначе.

До сих пор поместье, в котором девушка проживала свой четырнадцатый по счету год, казалось ей неприступной ледяной крепостью. Больше всего на свете Элисон хотелось покинуть эти мрачные стены и отправиться на поиски приключений в другой, куда более приятный мир. Если б она только могла оценить красоту зимней природы глазами чужака! Возможно, тогда ей бы не захотелось уезжать отсюда. Но за столько времени однообразный пейзаж за окном успел надоесть, а к холоду Элисон так и не привыкла. Она втайне завидовала путешественникам, которые могли свободно перемещаться меж мирами, и мечтала, что когда-нибудь сама станет исследователем.

Сегодня выдался очередной холодный день, а это значило, что младшая Ричи снова проведет его в четырех стенах. Все, что ей оставалось, – это представлять, каким величественным поместье ее семьи выглядит в глазах других людей. Может быть, Элисон даже зарисует его. Она надеялась, что ее братья вернутся из поездки в хорошем настроении. Когда у старших Ричи все удавалось, они позволяли ей гулять по зимнему саду или ездить верхом. И пускай здесь никогда не бывает гостей, девушка продолжала верить, что однажды увидит в этом доме еще какое-нибудь лицо, помимо вечно недовольных лиц братьев. Они оба покинули поместье задолго до рассвета, оставив Элисон на попечение суетливых нянек и слуг. Она давно перестала удивляться внезапным отъездам старших Ричи. Являясь вампирами, каждый из них возглавлял собственный клан – именно туда они и отлучались чаще всего.

От скуки ее стало клонить в сон. Элисон бросила полусонный взгляд на часы на своем столике. До того, как стемнеет, оставалось не так много времени – всего пару часов. Она вполне может потерпеть до вечера. Дневной сон ей не разрешали. Если Элисон засыпала после обеда, то потом, уже ночью, долго не могла заснуть. Еле-еле поборов сонливость, она зевнула и еще раз выглянула в окно. Чтобы не заснуть от скуки, младшая Ричи потянулась к чистому листу и краскам, желая изобразить зимний пейзаж и добавить его в свою коллекцию таких же однообразных рисунков. Но тут ее рука замерла в воздухе. Элисон увидела в окне двух путников, быстрым шагом направляющихся к воротам поместья. Поначалу она решила, что у нее всего-навсего разыгралось воображение. В самом деле, какие здесь могут быть гости? Элисон провела в поместье всю свою жизнь, и ни разу за четырнадцать лет к ним никто не пожаловал. Пока она пыталась определить, иллюзия это или нет, путники уже преодолели расстояние от ворот до крыльца. Опомнилась девушка лишь тогда, когда незнакомцы исчезли из ее зоны видимости. С первого этажа послышался громкий стук дверного молотка. Не может быть! Сердце Элисон забилось быстрее. Позабыв о том, что бегать по дому не разрешается, она сорвалась с места и побежала вниз встречать незнакомцев. Младшая Ричи ловко миновала мраморную лестницу, чудом не поскользнувшись, и в два счета оказалась у главного входа.

– Госпожа, позвольте мне открыть дверь. Это может быть опасно.

Знакомый голос остановил Элисон до того, как она открыла дверь, но ее рука уже легла на золоченую дверную ручку. Повернувшись, она увидела Советника – пожилого мужчину, который отвечал в поместье практически за все. Он вел учет всей прислуги в доме и знал ответы на любые вопросы. Сколько бы времени ни прошло, в его серых глазах отражалась юность, хотя худощавое лицо Советника испещряло множество морщин.

– Все в порядке, Лойт, – весело сказала Элисон ему. – Я знаю, что делаю.

По правде сказать, она не знала, но шанс познакомиться с новыми людьми вытеснил из ее головы страх перед неизвестностью и возможной опасностью. Девушка так торопилась открыть дверь незнакомцам, что умудрилась забыть одно из важных правил: передвигаться по дому можно только шагом. Если бы братья увидели, что она бегает, ей бы сильно не поздоровилось. Но в их отсутствие некоторыми правилами можно и пренебречь. Элисон не терпелось проверить, реальны ли за дверью те путники, которых она видела в окне. Поэтому девушка без колебаний распахнула перед ними дверь.

На пороге, обдуваемые со всех сторон ледяным ветром, стояли молодые люди: парень и девушка. Они прижимались друг к другу, чтобы согреться, но все равно оба тряслись. На вид Элисон дала бы им по двадцать лет. Неопрятные, испуганные и замерзшие, незнакомцы выглядели потерянными и сбитыми с толку. Она рассматривала их, как доселе незнакомый предмет, и с трудом верила, что видит перед собой живых людей. Целых два новых лица за столько лет! Настоящее событие в ее жизни. Судя по потрепанному внешнему виду путников, они давно нигде не останавливались. Одежда на них кое-где продырявилась, снег облепил их тела холодными хлопьями. Парень и девушка были очень похожи друг на друга: у Элисон не возникло сомнений, что эти двое – брат и сестра. Но она недоумевала, откуда они взялись и как им удалось проникнуть на защищенную магией территорию поместья.

– Добрый день, – вежливо поприветствовала младшая Ричи путешественников в той манере, в которой ее учили. – Могу ли я чем-нибудь вам помочь?

Она понятия не имела, как следует вести себя в подобной ситуации, ведь ей никогда не доводилось заводить разговор с чужаками. Несмотря на свою неопытность в общении с незнакомцами, Элисон всегда помнила о хороших манерах и старалась произвести на путников приятное впечатление.

– И вам доброго дня, юная леди, – ответил ей юноша приятным низким голосом. Он сам и его голос дрожали от холода. Губы незнакомца – бледно-синие, почти как у вампиров, – тряслись даже тогда, когда он ничего не произносил. – Это поместье Ричи?

– Да. Что вам угодно?

Девушка рядом с юношей с явным облегчением выдохнула.

– Мы давно ищем это место. Дело в том, что мы… я и моя сестра, – незнакомец указал на девушку рядом с собой, – являемся родственниками семьи Ричи. Вы, надо полагать, Элисон?

Он ей улыбнулся, невзирая на холод, и младшая Ричи ощутила, как от его улыбки потеплело у нее на сердце. Она отвыкла от такого обращения. Ее вырастили в суровых условиях, вдалеке от солнца и тепла – даже родительской заботы Элисон не знала. Воспитывали ее старшие братья, а от них не дождешься добрых слов и теплых улыбок. Она полагала, что их дому больше всего не хватает счастья и душевного тепла – о том же самом говорили все слуги.

Слова незнакомца удивили Элисон. Братья при ней никогда не упоминали о существовании других родственников. Стоило ли верить этим странникам? Девушка сомневалась в правдивости их слов, но оставить незнакомцев на холоде ей не позволила бы совесть. Элисон стало их жаль, и впервые она приняла самостоятельное решение.

– Все верно. Меня зовут Элисон Ричи, и я самая младшая в семье, – представилась девушка. – Прошу меня простить, я не совсем понимаю, как лучше поступить… В данный момент я нахожусь в поместье одна, не считая прислугу, и по всем правилам мне запрещено приглашать в дом незнакомцев. – Путники сразу поникли после ее слов. – Но скоро должны возвратиться мои братья, – поспешила успокоить она их. – Они обязательно разберутся во всем. А пока проходите, пожалуйста, в дом. Говорите вы правду или нет, я не могу позволить вам замерзнуть.

Элисон отошла от двери, освобождая проход для юноши и его сестры. Младшая Ричи не выходила к ним на крыльцо, но, даже оставаясь в доме, успела замерзнуть. Холодный ветер, завывающий снаружи, задувал в переднюю и приносил с собой колючие снежинки. Элисон сопроводила путников в гостиную, попутно раздавая указания Советнику.

– Лойт, прошу тебя, распорядись, чтобы нашим гостям принесли теплую одежду и меховые одеяла, – негромко сказала она. – И чай. Обязательно горячий, с лимоном и мятой.

Старик оставил их, отправившись выполнять поручения юной госпожи, а она сама задумалась о том, как воспримут ее доброту вернувшиеся из поездки Райнер и Хейки. Младшая Ричи не рассчитывала получить от них похвалу за проявленную заботу к незнакомцам. Старшие братья свысока смотрели на тех, кто не является частью их семьи, поэтому вряд ли обрадуются незваным гостям. И все же она не могла поступить иначе. Оставить кого-то в беде… Скорее Элисон отдаст последнее, чтобы помочь кому бы то ни было. По рассказам некоторых слуг, во владениях ее семьи простые люди голодают и умирают от холода в своих хибарах, в то время как их хозяева наслаждаются сытной едой, теплом и уютом за толстыми стенами. Девушку ужасала мысль, что она не может помочь всем нуждающимся. Но она как могла оказывала всяческую поддержку людям, состоящим на службе в их доме. Элисон никогда не произносила слово «рабы» и к любому относилась почтительно. Любой человек, бедняк он или богач, по ее мнению, заслуживает уважения. За доброту, мягкость и золотистый цвет волос слуги прозвали Элисон солнечной госпожой.

– Спасибо вам, милая леди, – тихо произнес юноша, когда все они прошли в гостиную. – Я не знаю, как мне вас благодарить…

Закончить он не успел, потому что просторное помещение, в котором они оказались, произвело на незнакомцев неизгладимое впечатление. Глаза их светились восторгом при виде богатого убранства. Элисон подумалось, что любой человек, который никогда не жил в роскоши, запросто может лишиться дара речи, резко оказавшись в такой обстановке. Сама она давно привыкла к обустройству своего дома и потому не видела ничего особенного.

Гостиная отдаленно напоминала столовую из-за преобладания в интерьере темно-зеленого и черного цветов. Как и в остальных комнатах поместья, здесь царил созданный слугами полумрак: вампиры не выносят солнечного света. Все окна перед рассветом закрывают тяжелыми шторами из зеленого бархата. Каждый день слуги тщательно следят за тем, чтобы ни в одно из помещений не проник дневной свет, иначе им не жить. Поэтому даже днем здесь горят свечи, заменяя свет солнца. Оранжево-красное пламя отбрасывало беспокойные тени на старинную мебель с позолотой. Элисон подошла к двум креслам у камина, где днем и ночью горело зеленое пламя.

– Располагайтесь, пожалуйста, – сказала она гостям и приглашающим жестом указала на кресла. Поборов изумление, незнакомцы заняли свои места. Младшая Ричи расположилась на диване напротив.

– Меня зовут Татиана Берт. – Впервые за все время голос подала сестра юноши – невысокого роста девушка, светловолосая, с глазами выразительными и черными, как ночь. Татиана указала на парня рядом с собой: – А это – Дарвин Скоттлет. Он мой единокровный брат. Мы очень рады познакомиться с вами, госпожа Элисон.

Татиана склонила голову в знак уважения к хозяйке дома. Элисон ответила ей тем же жестом. Им известно, что такое хорошее воспитание, поняла она, рассматривая девушку при свете огня. В ее лице прослеживалось сходство с другими представителями дома Ричи. Всех их объединяли светлые волосы и зеленые глаза различных оттенков: от светлого травяного до благородного изумрудного. Глаза Татианы и Дарвина оказались карими, но отдельные черты их лиц косвенно могли указывать на родство с Ричи. Прямой нос у юноши, слегка вьющиеся светлые волосы у девушки… Во всем королевстве не найдется и двадцати натуральных блондинов. Светлые волосы – это редкость для других благородных домов. Пока путники согревались у огня, Элисон задумалась о возможном родстве с этими людьми. Сейчас это обстоятельство интересовало ее больше всего, и младшая Ричи неожиданно поймала себя на крайне непривычной мысли: она с нетерпением ожидает возвращения братьев домой. Хейки держал у себя родословную книгу, хранящую на пожелтевших от времени страницах историю их семьи, сведения о далеких предках и обо всех родственных взаимосвязях. Эта книга ответит на главный вопрос, правду ли говорят путники.

Двое тринадцатилетних юношей вошли в гостиную. Они были одеты в отличительную черную форму прислуги с вышитой на груди серебряной змеей, опутывающей хвостом черную шипастую розу, – гербом дома Ричи. Один слуга опустил поднос с чашками на стол между креслами, в которых расположились гости, а другой принял у них старую промокшую насквозь одежду и взамен подал теплые одеяла из волчьих шкур. Дарвин взял свое одеяло и укутал им сестру поверх ее собственного. Сам он остался в легком жакете, коричневой рубахе и серых штанах из шерсти. Элисон ощутила странный укол ревности при виде того, как Дарвин ухаживает за своей сестрой. Младшая Ричи не помнила, когда в последний раз ее братья проявляли по отношению к ней заботу. Если эти двое и правда окажутся их родственниками, то она обретет не только заботливого и доброго брата, но еще и сестру, которой у нее никогда не было. Ей очень хотелось, чтобы это случилось.

– Угощайтесь, – с грустной улыбкой проговорила Элисон, указывая на чашки с горячим ароматным чаем. Она обратила свое внимание на юношу, которого Татиана представила своим братом, и спросила у него: – Откуда вы прибыли? Где находится дом ваших родителей?

– И снова я не знаю, как отблагодарить вас за вашу доброту, юная госпожа, – сказал Дарвин, краснея то ли от ее доброты, то ли от домашнего тепла, то ли от заданного ею вопроса. – Простых слов благодарности явно будет недостаточно. И раз уж вы спрашиваете, я с удовольствием расскажу обо всем, что вы хотите знать.

Он сделал небольшую паузу. Элисон терпеливо ожидала начала истории. Татиана тихо попивала чай. Темные волосы ее брата в искусственном полумраке выглядели черными, как и его глаза.

– Дом моей семьи расположен на юго-западе Вейссарии. Дело в том, что мы, – Дарвин вздохнул, грея руки о чашку, – я и моя сестра – не совсем обычные люди.

– Вы… маги? – с большой осторожностью предположила Элисон.

– Да. При всем этом мы не обладаем выдающимися магическими способностями, но кое-что умеем. Моя мать умерла при родах, и после этого горестного события отец покинул дом, в котором мы жили. Моим воспитанием занялась женщина, которая служила дому Скоттлетов много лет. Она первая заметила мои необычные способности и, когда мне исполнилось четырнадцать, отправила меня в Вейссарийскую Академию Магии, чтобы я научился контролировать их. Вы ведь слышали об этом заведении, Элисон?

Она кивнула, не желая прерывать интереснейший рассказ. Все жители Вейссарии от мала до велика кое-что да слышали об Академии Магии, но Элисон знала меньше их всех. Братья не рассказывали ей подробности, полагая, что она непременно захочет учиться там. Но у младшей Ричи были свои источники, которым она доверяла. Элисон выспросила у Советника все, что хотела знать. Люди в этой Академии раскрывают в себе таланты, о которых никогда не подозревали. Ей всегда хотелось хотя бы одним глазком увидеть настоящих магов – и вот они сидят рядом с ней и пьют чай!

– Там я и встретил свою сестру, – рассказывал Дарвин. Он улыбнулся Татиане, а она тепло улыбнулась ему. – Разумеется, сразу мы этого не знали. Мы быстро подружились, у нас оказалось удивительно много общего. И похожи мы были друг на друга, как брат с сестрой. Когда мы стали узнавать друг друга ближе, выяснилось, что у нас один отец, но разные матери. После того, как отец покинул дом, он отправился странствовать, пытаясь унять сердечную боль. Он повстречал женщину, которая впоследствии родила Татиану. Его новая жена была не из знати. Их интересы не совпадали, и вскоре отец ушел от нее, как когда-то ушел из моей семьи.

– Как вы узнали причину его ухода? – удивилась Элисон.

– А вот это самое интересное, – улыбнулся Дарвин. – Закончив учебу, мы с сестрой навестили дом ее семьи. Хотели найти там следы отца и понять, куда он направился. Матушка Татианы – очень добрая и милая женщина – была убита горем и ничего не смогла нам рассказать. Отца мы не нашли, зато… Тата отыскала его личный дневник. Он много писал о вашей семье, Элисон. Постоянно упоминал об Элизе.

– Моей матери…

– Она была его родной сестрой. Похоже, он собирался найти ее детей, потому что делал различные пометки, как отыскать скрытое магией поместье Ричи. Мы следовали его указаниям и наконец нашли вас.

– Но магический купол не скрывает поместье, – нахмурилась младшая Ричи. – Он лишь защищает его от чужаков. Насколько мне известно, у этого купола избирательное действие. Мои братья сами решают, кого впускать на территорию, а кого – нет.

– Наверное, отец ошибся, когда так написал. – Дарвин пожал плечами. – Но сути это не меняет: он собирался найти вас. Возможно, отец отправился сюда, но в дороге с ним что-то случилось.

Элисон раздумывала над услышанным рассказом. Во всей истории ее потрясло даже не то, что глава семейства бросил обоих своих детей, а то, что Дарвин и Татиана обучались магии. Все, что было так или иначе связано с этим, очень интересовало младшую Ричи. Она страсть как желала попробовать и свои силы. От нетерпения у нее зачесались ладони, и ей пришлось удерживать себя от некоторых вопросов, чтобы не надоедать гостям слишком сильно.

– Грустная история, – заключила Элисон по итогу. – Я сожалею, что вам пришлось пережить все это. Но почему вы пришли сюда, а не остались в доме одного из вас?

– Мы надеялись найти здесь упоминания об отце, – вставила Татиана, пытаясь спрятать грустные глаза в чашке с чаем. Она как будто собиралась утопить в нем собственную боль. – Но, похоже, что вы и сами ничего о нем не знаете.

– Мы бы хотели остаться у вас на время, если позволите, – добавил Дарвин. – Долгая дорога нас вымотала, и мы оказались совершенно не готовы к погодным условиям. Вы наверняка знаете, что в других регионах королевства сейчас осень… довольно теплая и солнечная… – Тата недовольно посмотрела на него. Путники поняли, что Элисон никогда не покидала стен поместья и не видела другой поры года. Юноша откашлялся и снова заговорил: – В общем, мы очень замерзли и устали. Я и моя сестра очень рассчитываем на то, что вы нас не прогоните. После отдыха мы сразу отправимся в обратную дорогу.

«Нет, пожалуйста, не уходите, – очень хотелось сказать ей. – Не бросайте меня тут одну». Но разве такое скажешь тем, кого едва знаешь?

– Я и сама не прочь оставить вас в доме. Если б я только могла… – Элисон вздохнула и сокрушенно покачала головой. – Мне действительно очень жаль, но без окончательного слова моих братьев ни одно решение в доме не может быть принято. – Она оглядела гостей. Дарвин допивал уже подстывший чай, а его сестра, протянув руку к зеленому огню в камине, наслаждалась теплом. – Я вам верю. Верю, что у нас общая кровь. Если то, что вы сказали, правда, то мои братья позволят вам остаться. Если же нет…

Снаружи послышался цокот копыт и громкое ржание лошадей. Младшая Ричи нервно заерзала на диване. Из передней донесся голос Советника, громко оповестивший всех в доме, что хозяева вернулись. С одной стороны, Элисон была очень рада возвращению братьев, ведь они наконец разберутся во всем, а с другой… приезд старших Ричи никогда не сулил ничего хорошего.

Вампиры показались в дверях гостиной, громко споря о чем-то. Элисон тут же встала и поклонилась им. Трое мальчишек уже вовсю кружили вокруг господ, забирая у них черные меховые мантии.

– С возвращением, – пролепетала младшая Ричи тоненьким голоском, не решаясь поднять голову.

– Здравствуй, сестра, – ответил Райнер голосом сухим и жестким. Девушка украдкой посмотрела на братьев. То, что она увидела, ей очень не понравилось. Вампиры застыли на пороге гостиной с холодным удивлением на бледных лицах. В любой другой ситуации их одинаковые выражения непременно рассмешили бы Элисон, но не сейчас. Она лучше других знала характер старших Ричи. Им не нравились неожиданные вести, даже если они сообщали что-то приятное. Вампиры между собой молчаливо переглянулись, после чего прошли в комнату.

– Милая, а кто это? – с нарастающим пренебрежением в голосе спросил Хейки. Когда он подошел ближе, Татиана и Дарвин встали со своих мест и склонили перед ним головы в знак почтения.

– Хейки… – робко произнесла Элисон. Она смотрела то на одного брата, то на другого. Их реакция часто оказывалась непредсказуемой, и младшая Ричи долго пыталась придумать, как же так представить гостей, чтобы вампиры не разозлились. Хотя они в любом случае придут в бешенство, когда узнают, что она открыла перед незнакомцами дверь и предложила им войти. Элисон улыбнулась, чтобы разрядить напряженную обстановку, но улыбка у нее вышла натянутая, неискренняя. – Они… это…

Удивительно, но все то, что она планировала выдать в качестве объяснения, так и осталось где-то глубоко в ее сознании. Слова застряли у нее в горле подобно рыбной косточке, которую нельзя ни достать, ни проглотить.

– Что «это»? – Райнер начинал терять терпение, а это обычно заканчивалось плачевно для всех в доме. – Объяснись немедленно. Что здесь происходит? Кто эти люди?

– Это брат и сестра, – начала Элисон, показывая дрожащей ладонью на Тату и Дарвина. – Их имена – Татиана Берт и Дарвин Скоттлет. – И она как могла пересказала историю брата и сестры. Если не брать во внимание частые запинки и долгие паузы между предложениями, рассказ получился что надо. Райнер слушал внимательно, хоть и с хмурым лицом, но Хейки вовсю делал вид, что никаких гостей здесь нет. Усевшись в кресло, он закинул ногу на ногу и начал смотреть в сторону зашторенного окна.

– Какая замечательная история, – изрек Райнер, когда Элисон закончила. – И очень, очень грустная. – Но грусть на его лице не отмечалась – только плохо контролируемый гнев. – А как же так вышло, что они оказались у нас дома, милая сестра?

Сглотнув, младшая Ричи попробовала объяснить:

– Они следовали по дневнику отца. Он много писал о нашей семье… По его записям они и нашли нас.

– Я не спрашиваю тебя о том, как они нас нашли. Я спрашиваю, как так получилось, что они оказались здесь, в нашей гостиной? Кто их сюда впустил?

– Я не могла оставить их на холоде…

– Теперь я начинаю понимать, – не дав ей договорить, сказал Райнер. – Очень хорошо.

Элисон виновато прикусила нижнюю губу. Это «хорошо» на самом деле означало другое. На устах Райнера слово «хорошо» волшебным образом превращалось в «плохо». А иногда и в «очень плохо». Ждать от него понимания не приходилось, поэтому она решила просить поддержки у другого брата. Хейки больше, чем Райнер, внешне походил на Элисон. Он имел те же мягкие черты лица, что у нее, то же золото волос и такую же очаровательную улыбку. Лишь болезненная бледность и глаза выдавали в нем вампира. Ярко-алые, они, будто почувствовав взгляд младшей Ричи, обратились к ней с немым вопросом.

– Хейки, я подумала, что это может оказаться правдой. – Голос дрожал от волнения: у нее не получалось взять себя в руки под тяжелыми взглядами обоих братьев. С каждой новой фразой Элисон говорила все тише и тише. – Они нам не помешают… и надолго не задержатся. Им бы согреться, поесть горячего, выспаться… Я… сказала им, что мы должны дождаться вашего возвращения, ведь только у вас есть родословная книга. С ее помощью мы узнаем, насколько подлинны их слова.

– Какая ты умная, – улыбнулся Хейки, но в его тоне удовлетворения не было. Холодные рубиновые глаза перешли с Элисон на чужаков. – Может, наши гости поведают нам свою историю сами? А то ведь некрасиво выходит, что маленькая девочка говорит за двух взрослых людей.

Сердце младшей Ричи билось быстро-быстро, как у маленькой птички. Вампиры внушали страх не только ей, но и уставшим путникам. Татиана почти не поднимала на них глаз и тем самым напоминала саму Элисон. А Дарвин, хоть и выдерживал взгляды старших Ричи, все равно заметно нервничал. Чтобы хоть как-то отвлечься, младшая Ричи стала теребить край банта на своем платье.

– Все верно, – согласился Дарвин. Его голос, в отличие от ее собственного, звучал намного увереннее и смелее. – Все, что юная госпожа вам рассказала, – чистая правда. Мы очень устали с дороги и были бы вам признательны за еду и кров.

– Любопытно… – Хейки поднялся и приблизился к Дарвину. Он протянул бледную и тощую руку гостю. Драгоценные перстни на костлявых пальцах громко звякнули при рукопожатии. Элисон наблюдала за реакцией Дарвина на это прикосновение. Она-то знала, что кожа у вампиров ледяная, поэтому терпеть не могла, когда братья прикасались к ней. Но если Дарвина и смутило холодное прикосновение, он не подал вида. Юноша улыбнулся хозяину поместья, и Хейки широко улыбнулся ему в ответ, нарочно обнажив острые клыки. После вампир поцеловал руку Татианы. Та вмиг побледнела и что-то пробормотала. Хейки с важным видом проследовал к дивану и сел на один его край, Райнер опустился на другой. Между ними оставалось значительное пространство, и Элисон внутренне содрогнулась от осознания того, что сейчас будет. Когда старший Ричи кивнул на свободное место, она без колебаний села между вампирами.

– У вас с собой дневник, о котором упомянула моя сестра? – поинтересовался Хейки, глядя на Дарвина исподлобья. Он в привычной манере зачесал одной рукой свои светлые волосы, а другой приобнял младшую Ричи за плечи.

Дарвин достал из-за пазухи черную книгу в мягком переплете. На обложке значились золотые инициалы: «Г.Р.». Он передал дневник Хейки и ободряюще улыбнулся Элисон, как будто хотел поддержать ее. Она не смогла ответить Дарвину тем же, поскольку Райнер, сидящий рядом, уже наклонился к ней и шумно втянул носом воздух около ее оголенной шеи. Затем ледяные пальцы коснулись ее кожи, собрали волосы Элисон и убрали их на другое плечо. Мертвое дыхание вампира не щекотало, а приносило один холод.

– Гротен Ричи… – Хейки заинтересованно рассматривал инициалы на дневнике.

– Я проголодался, любимая, – прошептал Райнер ей на ухо. Элисон закрыла глаза и послушно прислонилась к спинке дивана. Она совсем слегка вздрогнула от давно знакомого, но тем не менее болезненного ощущения. Клыки прокусили кожу на ее шее – силы стали покидать тело девушки. Руки и ноги онемели, но кончики пальцев покалывало.

Братья регулярно пили ее кровь, однако никогда не истощали Элисон до полусмерти: для утоления несильной жажды им хватало всего несколько глотков крови. Райнер почти сразу остановился. Младшая Ричи открыла глаза и увидела, как он облизывается, жадно собирая языком маленькие капельки крови со своих губ.

– Так, значит, вы закончили Магическую Академию? – продолжил допрос Хейки, изучая содержание дневника при свечах. Он даже не взглянул в сторону Элисон и Райнера, хотя они сидели рядом. Младшая Ричи, которая после укуса выглядела еще бледнее, чем обычно, бросила усталый взгляд на Татиану. Она, как и Дарвин, пребывала в немом ужасе от увиденного. Теперь их гости не пытались скрыть свои истинные эмоции. Страх бледной маской лег на их лица.

– Да, так и есть, – немногословно ответила Тата. Она сбросила со своих плеч волчьи шкуры и осталась стоять в бежевом платье, перевязанном на талии кожаным ремешком. – И за себя, и за брата я прошу у вас прощения за доставленные неудобства.

Дарвин кивнул, соглашаясь со всем сказанным, а после добавил:

– В дневнике наш отец пишет, что все представители дома Ричи обладают магическими способностями. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Но все без исключения являются магами от рождения. Почему же вы не отправили учиться в ту же Академию Элисон и не поехали сами?

Она тяжело вздохнула, услышав этот вопрос. Младшая Ричи наизусть знала ответ братьев касательно магии.

– Потому что ей чужда магия, – холодно ответил вампир и после недолгого пролистывания возвратил дневник Дарвину. – Обучение на дому ей подходит лучше. На этом все. Тема магических способностей закрыта. Что до дневника… – Хейки улыбнулся. – Я все изучил и могу с уверенностью сказать, что вы действительно являетесь нашими родственниками. Ваш отец писал о нашей матери так, словно знал ее лично. Некоторые факты подделать невозможно.

– Но как же родословная книга? – спросила Татиана. – Вы не будете проверять нас по ней?

– Она уже не нужна, чтобы подтвердить наше родство. Для доказательств оказалось достаточно и дневника. – Хейки посмотрел на старшего брата, ожидая его решения.

– Можете остаться, – разрешил Райнер.

Принятое вампиром решение искренне обрадовало Дарвина и Тату. Они заулыбались друг другу, и Элисон, глядя на них, сама не удержалась от улыбки. Ее желание исполнилось.

– Добро пожаловать в семью Ричи, – клыкасто улыбнулся Райнер. – Мы вам очень рады.

Однако по его лицу сложно было определить радость от воссоединения с дальними родственниками. Впрочем, ожидать положительных эмоций от Райнера обычно не приходилось.

– У нас есть свод правил, которые строго соблюдаются всеми в поместье, – продолжил Хейки. Тут его взгляд упал на Элисон, которая уже и думать забыла о нем. – Элисон, радость моя, расскажи нашим родственникам, как нужно вести себя.

Не без труда она поднялась с дивана. Чувствовалось легкое головокружение и слабость в ногах, но жаловаться братьям на последствия их укусов младшая Ричи не имела права. Встав у камина, она заслонила собой зеленое пламя и отчеканенным голосом принялась перечислять правила поведения в поместье:

– Первое и самое главное правило: всем, кроме Хейки и Райнера, запрещено покидать стены дома. Сюда же относится правило окон. Открывать их запрещается без дозволения на то господ Ричи. Второе правило: мы строго придерживаемся установленного распорядка дня. Встаем рано – в восемь часов утра. В девять в столовой завтрак, после этого с десяти до двенадцати я на домашнем обучении. С часу до двух – свободное время. В два часа дня мы идем на обед. Затем с трех до шести я учусь. В семь часов – ужин. С восьми и до отхода ко сну – свободное время, которое можно посвятить себе и своим любимым занятиям. В постель мы ложимся в девять часов вечера. Третье правило: запрещено после отбоя покидать свои комнаты. Четвертое правило: запрещено бегать по поместью или шуметь. Громкие разговоры, смех и крики также под запретом. Пятое правило: запрещено повышать на братьев голос, отказывать им в какой-либо просьбе и спорить с ними. И шестое правило… – На последнем пункте Элисон остановилась, чтобы посмотреть на Дарвина и Тату. – … никакой магии, – закончила она с виноватым выражением лица.

В гостиной воцарилась гробовая тишина. Хейки скучающе рассматривал потолок. Было видно, что общество Дарвина и Таты ему глубоко безразлично, а вот Райнер с интересом разглядывал новых родственников. Элисон не понравились зажегшиеся в его глазах безумные огоньки. Ей уже доводилось их видеть, когда брат переходил все границы дозволенного. Хотя для Райнера Ричи не существовало никаких границ – это знали все обитатели поместья.

– Благодарим… за то, что приняли нас… и за то, что позволили нам остаться, – чуть погодя медленно проговорил Дарвин, обращаясь к хозяевам поместья. Тата стояла, крепко вцепившись в рукав его одежды, и испуганно глядела на вампиров. Младшей Ричи захотелось успокоить сестру. Теплой улыбкой она попыталась выразить к ней свои самые искренние чувства, но не была уверена, что у нее это получилось.

«Не бойся, – хотела сказать Элисон ей, – все у нас с тобой будет хорошо».

Но эти мысли так и остались невысказанными: младшая Ричи не позволяла себе вмешиваться в разговор взрослых. Заметив улыбку Дарвина, который так же, как и Элисон, искренне радовался тому, что обрел новую семью, она смущенно улыбнулась ему в ответ.

– А где мы их разместим? – полюбопытствовала девушка у вампиров. Она уже размечталась, что будет жить в одной комнате с Татой. Они бы не спали ночами и устраивали тайные вылазки в сад и на конюшню.

Услышав вопрос Элисон, Хейки вдруг оживился и удивленно взглянул на Райнера.

– Да, точно. Мы должны их где-то разместить. Есть мысли, брат?

Младшая Ричи устремила на Райнера умоляющий и полный надежды взгляд. Он не умел читать чужие мысли, но мог догадаться, что его сестре очень не хватает именно девичьего общества. На вопрос Хейки он глубоко призадумался.

– Их следует разместить в разных комнатах, – решил Райнер тут же. – Для Татианы одна, для Дарвина – другая. Также я настаиваю на том, чтобы Татиана долго не находилась в одном помещении с Элисон.

Как он мог так быстро принять столь важное в ее жизни решение? Ее надежду словно разбили на мелкие кусочки и выбросили в окно осколки. Хейки кивнул.

– Ты запрещаешь нам видеться? – со слезами на глазах спросила младшая Ричи.

– Ты слышала, что я сказал? – Райнер повернул на нее голову. Элисон прикусила язык, чтобы не сказать лишнего. – Вам всего лишь нельзя много времени проводить вместе, но видеться можно. Правда, только тогда, когда я позволю. Вы обе поняли меня?

Тата кивнула сразу. Элисон собиралась еще немного посопротивляться, но, увидев недовольный взгляд старшего брата, быстро отступила и тоже согласилась с его решением.

– Ты не хуже моего знаешь наши традиции, – твердо добавил он. – Магическое влияние Дарвина и Таты может плохо сказаться на тебе. Я делаю это ради тебя, милая. Ты должна понять, что мы не желаем тебе зла. Наши новообретенные брат и сестра разместятся в разных концах коридора.

Младшая Ричи услышала разочарованный вздох Дарвина: он тоже расстроился. Но ни Дарвин, ни Тата, ни сама Элисон ничего не могли с этим поделать. Слово Райнера и Хейки – это закон, нерушимый и непреложный.

– Вот и хорошо, что вы разобрались, – подал голос Хейки. – Не буду вас больше отвлекать. Увидимся позже. – Он взглянул на недавних гостей. – Слуги проводят вас в ваши комнаты, где вы сможете привести себя в порядок и отдохнуть. – Вампир поднялся и неторопливым шагом направился к выходу из гостиной. – Если что, буду у себя, – бросил он напоследок и скрылся за дверьми.

Большие старинные часы над камином пробили восемь часов вечера. Райнер взял Элисон за руку.

– И мы пойдем, дорогая, – тоном, не терпящим возражений, произнес вампир. Он оглядел ее сверху вниз своими красными глазами. Они были большими и очень выделялись на худом остром лице. – Пора тебе готовиться ко сну.

Элисон попрощалась с Дарвином и Татой. В их глазах читалась полная растерянность. Они не понимали, как им жить в доме, полном жестких правил и… вампиров. К ним подошли служанки в черно-белых платьях, готовые проводить их в комнаты.

«Все будет хорошо», – мысленно пообещала младшая Ричи брату и сестре и позволила Райнеру увести себя из гостиной.

Она почти уже легла в кровать, как вдруг услышала приглушенные голоса за своей дверью. Элисон не любила признавать, что она одна из тех людей, которые не упустят возможности засунуть свой нос туда, куда не следует. Девушка знала, что не сможет заснуть, если не подслушает чьи-нибудь тайны. Младшая Ричи на цыпочках подобралась к двери и приложилась к ней ухом. Вампиры в коридоре говорили очень тихо, и ей приходилось сильно напрягать слух, чтобы разобрать, о чем идет речь.

– Зачем ты позволил им остаться? – недовольно вопрошал Райнер за дверью. Элисон не могла видеть его лица, но отлично представляла, как его ноздри возмущенно раздуваются.

– Как я мог отказать? – холодно парировал его собеседник. Младшая Ричи безошибочно определила, что голос принадлежит второму ее брату – Хейки. Стояли они, как она легко могла догадаться, возле комнаты Райнера. – Они предъявили неопровержимые доказательства! Мне что, следовало их прогнать?

– Да! – со злостью ответил Райнер. – Дубина! Ты не понимаешь, что происходит? Нужно было уничтожить дневник или сказать, что записи недействительны! Тебя что, всему учить надо?

Потом послышались шумные ругательства, посыпались оскорбления, а в следующее мгновение что-то сильно ударилось о дверь ее комнаты. Элисон со страху чуть не упала. Поспешно отстранившись от двери, она вернулась к своей кровати, при этом продолжая прислушиваться к происходящему в коридоре. Вампиры теперь стояли прямо возле ее комнаты, поэтому младшая Ричи все слышала даже на каком-то расстоянии от двери.

– Закрой свою пасть. – Грубость была Хейки несвойственна, но сейчас он разошелся. – Еще раз назовешь меня тем, кем назвал, – и я убью тебя. Знаешь, о чем я подумал сразу, как только их увидел? Моей первой мыслью было: не может быть! Как такое возможно?! Их не должно быть здесь!

– Это ты мне скажи, как они оказались на пороге нашего дома, – прорычал Райнер. – Я понятия не имел, что это возможно. Когда ты воплощал свой план, разве не мог предугадать все моменты? Разве ты не знал, что однажды они придут к порогу нашего дома?

– Да откуда же я мог знать!

– Ну и черт с тобой. Надо разобраться с ними, пока они не начали воздействовать на Элисон. От них нужно избавиться. Ты это сделаешь или я?

Младшая Ричи вся похолодела от этих слов. Она в ужасе смотрела на дверь. Ей стало очевидно, что предметом спора вампиров оказались Тата и Дарвин.

– И кто из нас дубина? – шепотом спросил Хейки. – Ты предлагаешь убить их после того, как наша сестра с ними познакомилась? Знаешь, что с ней будет, когда она узнает об их смерти?

– Знаю, но если мы оставим их в живых, ей будет намного хуже. Их общество опасно для нее! Чем скорее мы от них избавимся, тем лучше. Чую, мне как всегда придется все делать самому.

– Нет! Предлагаю подождать.

– Сколько? Ты хочешь, чтобы Элисон к ним привязалась, а затем собираешься убить их? Я знаю, что ты любишь изощренные пытки, но чтобы настолько…

– Не понимаю, зачем их убивать. Они побудут у нас неделю-другую и вернутся обратно к себе.

– Да, и Элисон с собой прихватят!

Хейки задумался над этим.

– Я подстрою несчастный случай, – решил он. – Выставим все так, будто мы тут ни при чем…

За дверью затихли. Элисон не могла поверить тому, что услышала. Они… ее братья… собирались избавиться от Дарвина и Татианы. Но зачем? Почему? Ей очень хотелось услышать продолжение разговора вампиров, чтобы иметь возможность как-то помешать их планам, но тут в дверь постучали. Девушке пришлось быстро юркнуть под одеяло и сделать вид, словно она уже засыпает.

– Да? – притворяющимся сонным голосом позвала Элисон брата.

– Милая, ты уже спишь? – Хейки приоткрыл дверь и заглянул к ней.

Для убедительности она протерла глаза и приподнялась на локтях, взирая на брата, как ей думалось, настоящим сонным взглядом. Он опустился на краешек кровати. Райнера с ним не было, и Элисон сделала вывод, что вампиры сразу же свернули разговор, как только поняли, что она может подслушивать их.

– Я немного задремала, – с сонной полуулыбкой тихо сказала младшая Ричи.

– Извини, моя милая, – виновато проговорил Хейки и прикоснулся к ее волосам. Он часто заходил к ней в комнату по вечерам и мог подолгу сидеть рядом, рассматривать ее и шептать на ухо приятные слова. Хейки любил ее больше, чем как сестру, и совсем не скрывал своих чувств. Райнер… делал вид, что тоже любит ее, но на самом деле его интересовала только власть, которую он мог заполучить только женитьбой на Элисон. Любовь вампиров была жестокая и холодная, как зима в этих краях.

– Тебе понравились Дарвин и Татиана? – спросил у нее Хейки. – Ты рада им?

– Конечно! – с жаром отозвалась Элисон и мысленно отругала себя за то, что забыла о своей мнимой сонливости. Она обезоруживающе улыбнулась брату. – Конечно, я рада им. Они очень хорошие, правда?

Девушка как могла гнала от себя ужасную мысль, что в ближайшее время с ними могло что-то произойти. Вампир ей ласково улыбнулся.

– Да, но ты не должна доверять им. – Он поднял указательный палец и приложил его к губам Элисон. – Запомни, милая: чужакам нельзя доверять. Даже если они наши родственники, им никогда не стать похожими на нас. Всегда помни об этом. Всегда помни о том, какому дому ты принадлежишь.

И она помнила. Даже тогда, когда братья подавляли ее волю, уничтожали в ней все светлое и доброе, лишали ее надежды на счастливое будущее – Элисон помнила.

Они еще немного поговорили перед сном. Посещение Хейки, как и всегда, закончилось для нее поцелуем на ночь. Младшая Ричи не могла не заметить, с каким желанием вампир посмотрел на ее губы, но поцеловал ее в лоб. Перед уходом он погасил все свечи в комнате и остановился на пороге, чтобы напоследок окинуть взглядом Элисон. В наступившей темноте девушка с трудом различала его лицо, но прежде, чем он ушел, ей показалось, что в алых глазах она увидела победное ликование.

Глава 2

Утро следующего дня выдалось спокойным. Один из старших Ричи – Хейки – ночью отбыл в свой клан, и за главного в поместье остался Райнер. С ним Элисон никогда не чувствовала себя в безопасности, более того, находиться с ним наедине она боялась. Но отсутствие хотя бы одного из вампиров уже дарило некоторое спокойствие всем обитателям дома.

Как и всегда, следуя заведенным в доме порядкам, младшая Ричи спустилась к завтраку в девять. Райнер ждал ее на своем законном месте: он сидел во главе длинного обеденного стола и громко, не стесняясь в выражениях, отчитывал слугу.

«Не удивлюсь, если снова за какую-нибудь мелочь», – подумала Элисон, приближаясь к своему месту. Сидела она по правую руку от старшего брата. Место во главе стола занимал то один брат, то другой: когда Райнер отсутствовал, Хейки заменял его, и наоборот. Девушка вдруг осознала, что еще ни разу не видела, чтобы в столовой присутствовали оба ее брата: кто-нибудь из них постоянно оказывался занят своими делами.

Заметив появление младшей Ричи, Райнер жестом отправил мальчишку обратно на кухню.

– Вот и ты, дорогая. – Рубиновые глаза бегло осмотрели ее, и вампир улыбнулся. Он остался доволен ее внешним видом. – Опаздываешь. Но ты выглядишь так прекрасно, что я прощу тебе твое опоздание.

Жар прилил к ее щекам, ладони вспотели. Райнер ненавидел опоздания больше, чем грубость и невежество, и с особым удовольствием наказывал за это всех, кто приходил не вовремя. Сегодня Элисон повезло: вампир не стал к ней цепляться из-за того, что она пришла на пару минут позже. В благодарность за отсутствие наказания и за лестные слова по поводу ее внешнего вида девушка поклонилась ему.

Утром, когда к ней пришли служанки, чтобы собрать к завтраку, Элисон уже знала, какого цвета будет на ней платье и как будут уложены ее волосы. В этом доме все делалось так, как того требовали братья Ричи. Ни шагу вправо, ни шагу влево нельзя сделать без их на то разрешения. Младшая Ричи не могла выбирать. Ткань платья, цвет и любая другая мелочь в ее образе – все должно соответствовать желаниям вампиров. В это утро на ней было атласное платье в пол: легкое и струящееся, нежно-голубого цвета, с разлетающимися широкими рукавами. Хейки как-то говорил, что голубой цвет очень ей идет, потому что сочетается с ее светлыми волосами. Сегодня служанки собрали их на затылке и украсили прическу серебряным гребнем с изумрудами, оставив свободными лишь несколько прядей у лица.

Вампир потягивал из своего бокала багровую жидкость. Младшая Ричи села на свое место и опустила глаза в тарелку. Завтрак ее состоял из вареной тыквы, запеченной птицы и паштета с хлебом. Более чем достаточно, чтобы зарядиться энергией на все утро, и в любой другой день Элисон с большим удовольствием съела бы все это. Но сейчас ей кусок в горло не лез.

– Что-то случилось? – Младшая Ричи услышала вопрос Райнера, который всегда неотрывно наблюдал за ней во время приема пищи, и подняла на него глаза. Брат сильно разозлится, если узнает, что она не голодна.

Девушка фальшиво улыбнулась и ответила:

– Нет, все в порядке. Просто я… еще не до конца проснулась.

Она с неохотой принялась за еду. Повара у них на кухне готовили вкусно и сытно, так что упрекнуть их за отсутствие кулинарного мастерства никому бы и в голову не пришло. Аппетита Элисон лишилась по другой причине. Все утро она провела в размышлениях, вызванных сегодняшним сном. Лениво ковыряя вилкой еду на тарелке, младшая Ричи вспоминала о нем.

В своем сне она видела саму себя, только старше на пару лет. Волосы той, другой Элисон, бросались в глаза из-за белизны – белые, как чистое полотно, они выглядели очень неестественно. В природе не существует такого цвета волос, подумала младшая Ричи. Фиолетовые, а не зеленые глаза незнакомки смотрели вперед. Элисон наблюдала за происходящим со стороны и видела другую себя в узком коридоре, набитом людьми.

Ее сестру-близнеца сопровождали люди: два парня шли справа от нее, две девушки – слева. Примечательно то, что никаких других лиц, кроме своего собственного, младшая Ричи не видела. Лица присутствующих в коридоре людей воспринимались ею как размытые пятна на сером фоне. Лишь одежду можно было разглядеть как следует. Некоторые юные девицы в кружевных рубашках смотрелись нелепо рядом со взрослыми дамами в длинных темных мантиях. Юноши в большинстве своем носили штаны и туники различных цветов, которые подпоясывали кожаными ремнями, но и среди них оказывались мужчины, носившие мантии. Головы всех этих людей были повернуты в сторону идущих по коридору Элисон и ее свиты. На поясе у каждого из ее сопровождающих висели длинные ножны с мечами, а вот их предводительница при себе оружия не имела. Со стороны близнец Элисон казалась хрупкой, но, несмотря на это, перед ней и ее людьми все расступались, давая дорогу. Ее лицо младшая Ричи видела очень хорошо. Строгий взгляд из-под сведенных белых бровей, розовые губы сжаты в тонкую линию. Хозяйку сна бросило в дрожь, потому что ее собственный взгляд напомнил ей взгляд одного из братьев. Весь сон казался слишком реальным, словно Элисон прокручивала в голове недавние воспоминания. Эмоции, испытанные ею во сне, перешли и в реальность, поэтому она после пробуждения еще долго не могла прийти в себя.

Повзрослевшая Элисон остановилась всего в нескольких шагах от нее. Младшая Ричи отпрянула, на мгновение решив, что девушка из сна ее увидела. Но тут она повернула голову в другую сторону и посмотрела на одну из дверей в коридоре, а после направилась туда, как будто что-то привлекло ее внимание. Сама же Элисон ничего странного не услышала, но все равно последовала за своим близнецом.

Помещение, в котором они оказались, очень напоминало учебный класс. В похожих кабинетах проводили уроки старшие Ричи, так что внутреннее обустройство показалось Элисон знакомым и не вызвало у нее удивления. Непонятным было все остальное. Например, странные символы, кем-то выведенные мелом на большой темно-зеленой доске. Изрисованная вдоль и поперек, она могла бы легко привлечь всеобщее внимание, но все находящиеся в кабинете люди смотрели совсем в другую сторону. Сломанные учебные столы валялись на полу. Кто-то додумался положить на обломки сверху стулья, видимо, для того, чтобы освободить центр кабинета, вокруг которого собралась целая толпа людей. На вошедших двух девушек-близнецов никто не обратил внимания Элисон пришлось протискиваться через плотно прижатые друг к другу тела учеников, чтобы увидеть происходящее в круге. Все вокруг хлопали и что-то кричали, но этих звуков младшая Ричи не слышала, как не могла разобрать полуразмытые лица людей.

В центре круга дрались двое, и вот их лица Элисон увидела столь же четко, как и лицо другой себя. Один юноша пытался вырвать своему противнику глаз, хватаясь за ресницы, а другой оттягивал его от себя за волосы. Оба нарушителя беззвучно кричали друг на друга, а толпа, заведенная возникшим конфликтом, воодушевленно поддерживала их. Неизвестно, что эти двое не поделили, но Элисон, подняв голову, заметила, как беловолосая девушка встала у стены и скрестила руки на груди. Она хмуро наблюдала за происходящим, но сама в разборку не влезала. Сопровождавшие ее люди влетели в кабинет следом за ней и обнажили мечи. На звук звона стали головы учеников повернулись, и толпа тут же рассосалась. Девушки и юноши отошли к самой дальней стене. Нарушители порядка до последнего не замечали ворвавшихся в кабинет людей – так сильно были увлечены друг другом.

– Взять нарушителей, – скомандовала беловолосая девушка, заставив всех присутствующих в классе вжаться в стену. Они как будто пытались слиться с ней, надеялись исчезнуть, лишь бы ничего здесь не видеть и не слышать. Ученики, наверное, уже и сами пожалели, что стали невольными свидетелями произошедшей драки.

Только теперь нарушители обратили внимание на главную. Они застыли в забавных позах, но смешного в этом было мало. Младшая Ричи сделала несколько робких шагов в их сторону… Она сама не знала, откуда возник такой порыв, но ей вдруг захотелось помочь им. Сердце подсказывало, что их ждет что-то страшное – неотвратимость ужасающих событий всегда ощущается особенно остро.

Люди Элисон-старшей уже поднимали с пола учеников. Они грубо хватали их за руки и тянули на себя. Один из нарушителей дисциплины скривился от боли, и тогда парень с мечом резанул его по щеке.

– Доставить их в комнату номер семь для допроса, – приказала беловолосая девушка, что являлась отражением младшей Ричи. – При сопротивлении – убить. – Она отчеканивала каждое свое слово, как судья или как… один из братьев Элисон. Младшая Ричи поежилась. Она не могла поверить, но ее взрослая сестра-близнец производила крайне неприятное впечатление. Остальные присутствующие тоже чувствовали напряжение. Ученики опускали головы, делая все возможное, чтобы не пересекаться взглядом с той, что наводила на них страх.

Нарушители, вопреки предупреждению злого близнеца Элисон, предприняли попытку к побегу. Их сразу же скрутили ее люди и повалили на пол. Удары руками и ногами от тех, кто возомнил себя блюстителями порядка, посыпались на них сверху. Элисон не смогла долго смотреть на это и отвернулась. Она порадовалась что не слышит посторонних звуков, потому что вопли несчастных девушка не выдержала бы. Младшая Ричи краем глаза следила за Элисон, стоящей у стены.

«Это будущее? – спрашивала она саму себя во сне. – Как скоро эти события ожидают меня?»

Элисон ничего не понимала и лишь разочарованно качала головой, с грустью наблюдая за безразличной ко всему беловолосой девушкой, которой была она сама. Младшая Ричи уже не помнила, чем закончился этот странный сон: она проснулась в тот момент, когда во сне ощутила грусть из-за другой Элисон.

И вот теперь, сидя за столом, она вспомнила его весь, от начала и до конца. На душе стало тоскливо, потому что Элисон увидела себя не в лучшем свете. Младшей Ричи хотелось с кем-нибудь обсудить этот сон, но, увы, рассказать Райнеру или Хейки о нем она не могла. Как не могла рассказать и то, что чувствовала при этом. Как-то раз девушка попробовала поделиться с Райнером переживаниями и пересказала ему сон, в котором видела его еще человеком, за что получила наказание в виде лишения права посещения библиотеки на целых три дня. Для человека, чьей единственной страстью является чтение, это наказание сродни пытке! Но Элисон оставила свои возмущения при себе и не стала оспаривать слишком суровое, по ее мнению, решение старшего брата. Она как никто другой знала, что происходит с теми, кто перечит старшим Ричи, и не хотела пополнить ряды бедолаг.

А между тем Райнер уже начал что-то подозревать: он отставил бокал в сторону и, сцепив руки в замок, пристально смотрел на задумавшуюся Элисон. Она заставила себя съесть хоть что-то, чтобы не стать причиной утренней эмоциональной бури. Братья не переставали втолковывать ей, что она должна правильно и полноценно питаться, чтобы быть здоровой. Но младшая Ричи, хоть и была совсем еще юна, догадывалась, что они имели в виду на самом деле. Кровь в ее жилах – она и только она их интересует. Вот почему братья говорили так и делали все для того, чтобы их сестра не умерла раньше времени. И здоровья вампиры ей желали лишь затем, чтобы таким образом оправдать свою неутолимую жажду крови.

– Ты уже закончила? – Нетерпеливый тон голоса грубо и окончательно выдернул Элисон из задумчивости. Она коротко кивнула. Вампир посмотрел на настенные часы и сказал: – В таком случае можешь идти на занятие. Хейки будет ждать тебя в кабинете музыки в назначенное время. Я не хочу, чтобы ты опоздала, как в прошлый раз. Ты ведь помнишь, чем все закончилось?

– Да, – робко произнесла Элисон. Кажется, Райнер не заметил тревоги на ее лице, что уже неплохо.

Она собиралась уходить, но вдруг вспомнила, что хотела спросить у него еще с самого утра, и остановилась.

– Я могу перед занятием пойти проведать Татиану и Дарвина? – тихо спросила Элисон, боясь поднимать глаза на Райнера. Она на любой свой вопрос заранее ожидала получить отрицательный ответ и злить вампира глупыми ожиданиями боялась. Однако желание увидеть брата и сестру оказалось сильнее робости и страха.

К сожалению, это не принесло никаких результатов.

– Нет, – таков был ответ вампира.

Вот и все. Элисон не стала упрашивать его передумать. Как и всегда, она принимала любое его слово и решение, даже если была категорически не согласна. Уважительно кивнув брату на прощание (и по-прежнему избегая зрительного контакта с ним), младшая Ричи покинула столовую.

По дороге в учебный кабинет она думала о прибывших вчера родственниках. Сердце Элисон было не на месте, когда она вспоминала подслушанный за дверью разговор Хейки и Райнера. Девушка переживала, что братья на самом деле замыслили плохое, и опасалась самого худшего развития событий – убийства Таты и Дарвина. И все же кое-что не сходилось с ее некоторыми выводами. Если старшие Ричи действительно собирались избавиться от родственников в самом начале, зачем они вообще разрешили им остаться в поместье? Проще всего было выгнать их на мороз – и дело с концом. Элисон не зря беспокоилась, потому что подозревала: что-то здесь не так. И то, что братья не захотели поселить сестер рядом, и то, что теперь Райнер запретил ей увидеться с Дарвином и Татой, – все это уже говорило о многом.

До начала занятия оставалось не так много времени, но Элисон успела вовремя. В прошлый раз она действительно опоздала, и в том была заслуга самого Хейки, который сначала перенес занятие на полчаса позже, а затем резко передумал и вернул все назад. Сделал вампир это шутки ради, как он потом ей объяснил. Но шутки шутками, а Элисон получила свое наказание очень даже по-настоящему. Ее снова лишили походов в любимую библиотеку, и на этот раз – на целую неделю, потому что «учеба не прощает опозданий». После того случая она старалась приходить на занятия пораньше, чтобы успеть сориентироваться на случай нового приступа веселого настроения у Хейки.

В кабинете младшая Ричи не обнаружила ни самого брата, ни каких-либо следов его присутствия. Она не любила здесь находиться. Отделка светлым мрамором от пола до потолка не помогала сильнее любить искусство. Тут не ощущалось уюта, и само это место нельзя было назвать таким, где хотелось бы остаться надолго. От стен и пола шел холод, который не могли развеять десятки свечей.

Элисон прошла вглубь комнаты. Тишина не давила, но и не приносила спокойствия. Иногда младшей Ричи хотелось побыть одной, чтобы привести мысли в порядок и выбросить из головы обидные слова братьев, их несправедливые обвинения, различные колкости и даже комплименты. Она миновала фортепиано, на котором училась играть вот уже третий год подряд, затем прошла мимо скрипки в черном футляре, которую Хейки прислонил к ножке кресла. На этом инструменте ей только-только предстояло научиться играть, и девушка с ужасом и трепетом ожидала первых занятий по скрипке. Воспоминания о начале игры на фортепиано все еще отзывались болью в ее сердце… и пострадавших пальцах.

Учебные столы отсутствовали. Большая часть кабинета отводилась под зрительный зал, с креслами, обтянутыми зеленым бархатом, которые стояли перед импровизированной сценой. Раз в неделю, обычно по выходным, когда братья возвращались домой, они просили Элисон устроить для них концерт в этом самом зале. И тогда она надевала то, что они хотели, и играла весь вечер то, что они хотели до тех пор, пока им не надоест ее слушать. Учебный процесс раздражал младшую Ричи – он был сущим кошмаром, – но сама по себе музыка радовала ее слух. Она хотела бы продолжать заниматься игрой на музыкальных инструментах, только с другими преподавателями… но такое, конечно, ей никто не позволит. Проходя мимо стула, Элисон пнула его от негодования и обиды.

– Нечего стоять у меня на пути! – воскликнула она, обращаясь к тому, кто осмелился преградить ей дорогу. Виновник событий продолжал стоять на своем месте как ни в чем не бывало и не обращал внимания на агрессию своей соперницы. Младшая Ричи с улыбкой решила, что, наверное, сходит с ума, раз начала вести беседы с неодушевленными предметами. Она обошла препятствие в виде стула и подошла к закрытому шторами окну. Рукой Элисон чуть-чуть отодвинула тяжелую ткань в сторону. И что она рассчитывала там увидеть? Метель бушевала за окном. Злой ветер швырял по двору мокрый снег, который налипал на стекла и наружные стены. Элисон вздохнула. Она никогда не видела лета и лелеяла надежду погреться в теплых солнечных лучах. Чем ближе к ней подбиралось ее совершеннолетие, тем яснее девушка понимала, что этим мечтам не дано стать реальностью.

Занятие уже должно было начаться, а Хейки так до сих пор и не появился. Элисон рассчитывала, что он вовсе не придет, но внутренний голос, который ее никогда не обманывал, напоминал, что брат еще не пропустил ни одного занятия. Она присела на мягкую скамью перед фортепиано, на клавишах которого лежали нотные листы. Перед очередным занятием Хейки оставлял их именно в разложенном виде, чтобы младшая Ричи, придя в кабинет, могла заранее ознакомиться с новым произведением для заучивания. От нечего делать Элисон стала перебирать и перекладывать с места на место листы, параллельно задаваясь вопросом, что на этот раз взбредет в голову вампиру. На занятия он имел привычку приходить «с подарком», стараясь дать ей что-нибудь сложное для изучения. И все для того, чтобы подарить себе лишний повод наказать ее за игру с ошибками. Еще одна печальная мысль. Элисон положила голову на клавиши, отчего инструмент издал грубый и сильный звук.

Не прошло и минуты, как она ощутила похлопывание по своей спине.

– Сядь прямо, – послышался голос Хейки.

Затем что-то коснулось ее спины, и Элисон резко обернулась, испуганная внезапным появлением брата. За четырнадцать лет жизни в этом доме она так и не смогла до конца привыкнуть к некоторым способностям вампиров. Братья предпочитали перемещаться по поместью с помощью магии и делали это бесшумно, заставляя ее каждый раз подпрыгивать от неожиданности. Элисон подозревала, что их это забавляет: другого объяснения странным выходкам вампиров она не находила.

Хейки осуждающе на нее смотрел. Из-под очков с толстыми стеклами его глаза казались огромными, а взгляд – еще более суровым, чем обычно. Элисон недоумевала, зачем он носит очки, если зрение у вампиров во много раз превосходит человеческие возможности, но давно сделала для себя вывод, что таким образом Хейки просто пытается создать себе образ строгого учителя. Впрочем, у него это отлично получалось и без очков: он, как и всякий наставник, не прощал ошибок в учебе, и подтверждением серьезности его намерений служила длинная указка из светлой древесины, которую он брал с собой на занятия. Она – его верная помощница – пресекала любые попытки увильнуть от работы. Когда Элисон начинала сутулиться или делала в игре ошибки, брат пускал ее в ход. Поэтому почти каждое занятие с Хейки оборачивалось для девушки болью и слезами. Братья и так редко пребывали в хорошем расположении духа, а уж когда Элисон делала ошибки… Иногда им требовалась всего одна незначительная деталь, всего один нелепый случай, чтобы получить повод унизить ее.

– Приступим, – с готовностью объявил Хейки. Он сел рядом с ней. Указка легла к нему на колени. Вампир поворошил нотные листы и взял нужные для сегодняшнего урока. Их он разместил на подставке и закрепил. – Твое произведение на сегодня вот это. – Хейки ткнул концом указки в листы, привлекая внимание Элисон. – И помни, что за каждую ошибку ты будешь наказана.

Последнюю фразу младшая Ричи слышала с завидной регулярностью. Наказание она получала всегда, что бы ни делала. Само ее существование как будто уже отмечено наказанием. Вампир вновь коснулся указкой спины Элисон, заставляя ее выровнять осанку. Она послушно выпрямилась, слегка приподняв подбородок. К ее радости, с виду произведение казалось не таким сложным, как она себе представляла. Да, разумеется, в нем встречались моменты, требующие особой внимательности, но для Элисон это были мелочи по сравнению с тем, что ей приходилось учить до этого дня. Дернув ногой, чтобы разогнать кровь по телу, она расслабила пальцы на руках и опустила их на клавиши. Хейки дал команду начинать – и Элисон начала.

Она играла первую часть произведения легко и быстро. Пальцы срывали с инструмента то сильные и грубые, то нежные и легкие звуки. Младшая Ричи старалась, потому что знала и помнила, чего ей будет стоить любая, даже самая маленькая ошибка. Хейки ожидал, когда она совершит ее, и поэтому не сводил с нее глаз. Сосредоточиться становилось все труднее. Но любые попытки вампира сбить Элисон с игры обернулись неудачей. Она закончила играть первую часть и плавно перешла ко второй. Девушка полностью отдала себя музыке, растворилась в ней, потерялась. Приятная мелодия согревала ее сердце и наводила на воспоминания о Татиане и Дарвине. Тут Хейки быстро сменил лист, и младшей Ричи пришлось напрячься, чтобы не допустить ошибку. Сегодня у него не выйдет ее наказать. Воодушевленная музыкой и уверенностью в себе, Элисон слишком скоро перешла к третьей, последней части.

Тут-то ее и ждал подвох. Хейки постоянно менял листы – она едва поспевала за ним. Из-за страха допустить ошибку девушка поторопилась, за что и поплатилась. Элисон перепутала ноты местами, и ее пальцы выдали другое звучание, отличное от должного. Словно порыв сильного ветра, паника ворвалась в ее сознание и сорвала упорядоченность с мыслей. Ладони и спина покрылись холодным потом.

– ЭЛИСОН!

Громкий крик вампира заставил ее вздрогнуть. Она опустила глаза. Ей не требовалось смотреть на брата, чтобы узнать выражение его лица в этот момент. Лицо Хейки в приступе ярости выглядело злым и жутким, а младшая Ричи не желала видеть его налившиеся кровью глаза. Элисон крепко зажмурилась и вся сжалась в ожидании наказания.

– Руки, – холодно приказал Хейки.

Не открывая глаз, она расправила дрожащие пальцы и вернула их на клавиши. Последовал жесткий удар. Указка со свистом рассекла воздух и опустилась на пальцы. Боль вгрызалась в кожу, как волк в сырое мясо. Элисон подавила в себе крик, но слезы удержать не сумела, и они брызнули из глаз со вторым ударом, который последовал сразу за первым. Хейки ударил ее дважды, после чего спросил:

– Что произошло, милая?

Элисон должна была ответить. Ее молчание он мог расценить как безразличие.

– П-прости, – только и смогла выдавить она.

– Начало ты сыграла безупречно, а потом вдруг сбилась с ритма. А все почему? Потому что отвлекаешься. Хватит вечно витать в облаках, сосредоточься на уроке!

Холодная ярость Хейки выглядела страшнее самой эмоциональной реакции Райнера. Он умел запугивать хладнокровием не хуже старшего брата, предпочитавшего не сдерживаться в своих высказываниях и способах наказания. Элисон на это не стала отвечать, но вампиру ответ и не требовался.

– Еще раз, – сказал он, касаясь указкой нот. – С самого начала.

Это было тяжело – вновь собраться с силами после произошедшего, – но ничего другого ей не оставалось. Элисон вернула пульсирующие от боли и раскрасневшиеся от ударов пальцы на клавиши инструмента. Превозмогая боль, она начала произведение заново. Все свои ошибки девушка учла и во второй раз не повторила ни одну из них. Хейки внимательно слушал ее игру и даже не догадывался, каких усилий ей стоит сейчас нажимать на клавиши и воспроизводить эти чудесные звуки. Закончив, младшая Ричи зажала покалеченные пальцы у себя между ног. Так становилось немного легче.

– Вот умница, – заключил вампир. По тону его голоса Элисон определила, что он остался очень доволен тем, как она сыграла в самом конце. Хейки положил указку на крышку инструмента. Но то, что основное средство наказания вампир убрал, не означало, что он не может использовать что-то другое. Жизнь со старшими Ричи предполагала каждодневное ожидание какого-то подвоха, поэтому расслабляться в этом доме не следовало никому.

– Ведь можешь, когда захочешь. – Он подсел к ней, отчего Элисон напряглась еще сильнее. – Что с тобой такое, милая? Ты что, плачешь?

Ее до глубины души поразил его удивленный тон. Как будто он не понимал причин ее слез или просто предпочитал их не замечать. В ответ на его вопрос Элисон покачала головой, тем самым пытаясь сказать, что все в порядке. Тогда вампир снял очки и прикоснулся к ее плечу. Сквозь легкую ткань платья девушка ощутила холод его руки и скривилась. Хейки обратил на это внимание, но руку не убрал.

– Не злись на меня, – тихо проговорил он. Его голос заметно смягчился, стал более ласковым. – Ты дорога мне. Я желаю тебе всего самого лучшего, разве ты не видишь?

Хейки демонстративно обвел свободной рукой помещение, словно все, что здесь находилось, принадлежало ей. Элисон и в этот раз промолчала: ей нечего было сказать. Каждый из братьев говорил, что желает всего самого лучшего для нее, но у младшей Ричи существовало свое понятие, что значит лучше. Вечные издевки, оскорбления и крики туда не входили. Хейки несильно сжал ее плечо и прошептал на ухо:

– Посмотри на меня.

Делать это ей хотелось меньше всего, и Элисон едва сдержалась, чтобы не отказать вампиру в его просьбе. Любой жест и взгляд с ее стороны старшие Ричи могли расценить как неслыханную дерзость, но девушка подчинилась воле брата, как это делала всегда. Элисон посмотрела ему в глаза.

– Я люблю тебя. – Его пальцы из каменных превратились в железные. Крепкая хватка вампира причиняла боль, но именно благодаря ей Элисон почти забыла о своих несчастных пальцах.

– Я знаю, – ответила она. – Знаю, что ты меня любишь и что желаешь для меня всего наилучшего. Вы делаете все это ради меня.

Эти заученные фразы младшая Ричи повторяла вслух день за днем. От нее ждали их, и разочаровать кого-то из братьев она не смела даже не столько из-за возможности получить наказание, сколько из-за того, что другой жизни Элисон попросту не знала. Она не представляла, что можно жить по-другому, когда ты сам несешь ответственность за свои слова и поступки, когда сам распоряжаешься собственной жизнью. Тихий и ласковый голос вампира действовал успокаивающе, хотя она не доверяла Хейки в полной мере и считала его добрые порывы затишьем перед бурей.

– Я счастлив быть с тобой, – просиял вампир, и в момент его улыбки она увидела две пары острых клыков у него во рту, отчего ей стало не по себе. – Просто хочу, чтобы ты помнила.

Хейки приложил палец к ее губам и медленно провел по ним. Младшая Ричи не сводила с вампира глаз. Если ей говорили смотреть – она смотрела до тех пор, пока не скажут отвернуться. Если ей приказывали говорить – она говорила. Однажды ее заставят улыбаться по расписанию. И девушка оказалась близка к истине в своих догадках.

– Улыбнись для меня, – попросил Хейки, словно прочел ее мысли. Пока что он просил… Но его просьбы имели свойство превращаться в приказы. Проще подчиниться, чтобы не испортить ему настроение. Элисон вымученно улыбнулась. Она не умела проявлять эмоции именно тогда, когда ее просили, – вот почему ее улыбка вышла вялой и слабой. Но Хейки это устроило. Он наконец отпустил ее плечо.

– У тебя очень красивая улыбка, ты знаешь об этом? – спросил вампир. Элисон молча кивнула. – Мне нравится, когда ты улыбаешься. Делай это почаще.

Хейки глянул на часы. «Все здесь происходит строго по расписанию», – подумала младшая Ричи. Она не в первый раз замечала озабоченность братьев ходом времени. Вампиры часто смотрели на часы, как будто торопились жить или боялись упустить что-то важное. Для Элисон, которая не являлась вампиром, такое отношение бессмертных ко времени выглядело дико. Будь она на их месте, то уж точно не стала бы так рьяно следить за его ходом. Вампиры ведь имеют безграничную власть над временем – разве этого им недостаточно?

– Мне не хочется тебя отпускать, но придется, – произнес Хейки, и Элисон услышала в его голосе разочарование. Он собрал листы с подставки инструмента. – Занятие окончено. На сегодня можешь быть свободна.

Повторять дважды не пришлось. Не дожидаясь, пока брат наведет порядок в кабинете, Элисон выскочила из кабинета. Уже в коридоре она перешла на шаг, вспомнив, что бегать по поместью запрещено. Об этом правиле девушка почему-то постоянно забывала.

Оставшуюся часть дня она провела так, как и хотела: в свободное от учебы время посетила библиотеку и открыла для себя новые книги, затем отобедала в столовой и отправилась на занятие по арифметике. Удивительное дело, но на своем занятии Райнер даже почти не повышал голос, когда она ошибалась при подсчетах. День заканчивался неплохо, если не считать одного: Элисон так и не увидела Дарвина и Татиану. Ей очень не понравилось, что они не присутствовали в столовой во время завтрака, обеда и ужина, но расспрашивать Райнера и Хейки об их отсутствии побоялась. Так она весь день и проходила в мыслях о родственниках, причем одно предположение об их судьбе оказывалось хуже другого. Убеждая себя в том, что с ними все в порядке, Элисон предпочитала думать, что им просто не позволяют видеться. Возможно, братья боятся, что общение с Дарвином и Татой отвлечет ее от учебы, что она перестанет усердно трудиться… По крайней мере младшей Ричи хотелось верить, что все именно так.

Поздним вечером в дверь ее комнаты постучали. Элисон ожидала увидеть на пороге служанок, которые приходили к ней каждые утро и вечер. Утром ее умывали, причесывали и одевали. Вечером готовили ванну и меняли постельное белье, застилая кровать чистым шелком. Но младшая Ричи совсем не ожидала увидеть на пороге Тату, о которой думала весь день. Темные глаза сестры возбужденно блестели, как у человека, замыслившего какую-то пакость. От наметанного на ухоженность и красоту взгляда Элисон не укрылось то, что служанки привели Татиану в порядочный вид. Ее нарядили в платье из темно-зеленого бархата, а светлые волосы сзади перевязали черным бантом.

– Татиана, – изумленно выдохнула младшая Ричи, разглядывая сестру. – Ты выглядишь… потрясающе! Ты словно принцесса!

Она смущенно улыбнулась, но улыбка быстро сошла с ее лица, и на нем проступила тревога. Тата поспешила войти в комнату, увлекая Элисон за собой.

– Да, я знаю, но мне так непривычно, – торопливо заговорила она. Татиана оглядывалась на дверь, как будто чего-то или кого-то боялась. – В Академии мы все время носили строгую форму, так что к платьям я как-то не успела привыкнуть.

Элисон понимающе кивнула, но теперь ее волновало не то, как выглядит сестра.

– Что случилось? – забеспокоилась младшая Ричи. – Твое лицо… Ты встревожена. И постоянно оглядываешься на дверь. За тобой следят? Расскажи, тебе что-то угрожает? И где Дарвин? С ним все в порядке?

– Дарвин у лестницы, следит, чтобы никто сюда не направился, – объяснила Тата и увела ее в самую дальнюю часть комнаты. Волшебница нервно теребила прядь своих волос. – Здесь… творится что-то странное. Твои братья… теперь уже и наши тоже… ведут себя как-то…

– Это их обычное поведение, – заверила ее младшая Ричи. Она понимала состояние Таты. Ей и Дарвину наверняка было тяжело привыкнуть к новым устоям и традициям дома Ричи. Любому на их месте пришлось бы непросто. А теперь, когда они оба стали частью этой семьи, им, должно быть, приходится еще тяжелее. Элисон смотрела на сестру с сочувствием.

– Почему ты оставила Дарвина снаружи? Не будет ли лучше, если он…

– Нет, не будет, – довольно резко прервала ее Тата. Но, увидев испуганный взгляд Элисон, она тут же смягчилась. – Извини. Я сегодня сама не своя. Дарвин боится за меня… и за тебя тоже. За нас обеих. Ты нам очень нравишься. Мы хотим тебе помочь. Похоже, ты здесь единственная, кто еще не сошел с ума.

Элисон мысленно улыбнулась, но снаружи оставалась серьезной. Она приятно удивилась, когда узнала, что сестра и брат разделяют ее чувства. Однако ее все еще очень беспокоило состояние Татианы, поэтому она усадила ее к себе на кровать для подробных объяснений.

– Что произошло? – снова спросила Элисон, понижая тон, чтобы братья не смогли подслушать их разговор за дверью.

– Можешь говорить как обычно – вампиры обладают не только отличным зрением, но и прекрасным слухом. – Тата говорила правду. Даже если бы они сейчас вели беседу шепотом, любой из старших братьев мог без труда услышать их с самого дальнего конца коридора. – Райнер и Хейки неспроста не дают нам видеться. Самое ужасное, что они не дают нам видеться не только с тобой, но и друг с другом! – громко возмутилась она. – Я не могла увидеть Дарвина до недавнего времени! Что это значит? И эти правила. Зачем они нужны? И почему мы не можем использовать магию? Почему нельзя громко разговаривать, бегать и прыгать, если хочется? Почему нельзя выходить наружу? Я ничего не понимаю! Почему твои братья так жестоки?!

Она обрушила на Элисон шквал непонимания и вопросов, но младшая Ричи не винила сестру за эмоциональный срыв. Напротив, разделяла ее чувства, но ответить на все вопросы не могла, потому что у нее самой не было ответов. Весть о том, что Тате не дают видеться с Дарвином, очень расстроила младшую Ричи.

– Мне очень жаль. – Это все, что она могла сказать сейчас. Элисон не умела успокаивать людей, но оставить кого-либо один на один с переживаниями считала проявлением безразличия. Лучше уж дать человеку выговориться. Взяв сестру за руки, девушка вздохнула. – Я понимаю, как тяжело вам приходится. Но потерпите, скоро вы уедете отсюда…

– Вряд ли они нас отпустят. Мы выбрались из своих комнат ненадолго. Через служанок передаем друг другу послания. Тебе я тоже хотела написать, но не знала, где ты сейчас, ведь у тебя очень серьезное расписание. Побоялась отсылать к тебе кого-то с письмом, пока тебя нет в комнате. Вдруг его бы кто-то перехватил…

Тата многозначительно замолчала, но они обе и без слов поняли, о ком идет речь. Элисон ужаснулась, узнав про передачу посланий через слуг.

– Никогда больше так не делайте, – сказала она строго и поразилась своему суровому тону голоса, который был нехарактерен для нее. – Здесь очень многие находятся под контролем братьев. Передавать через слуг что-либо очень рискованно и опасно.

– А есть другой выход, Элисон?

Младшая Ричи удрученно покачала головой.

– В этом доме никому нельзя доверять. – Но она задумалась, и Тата тут же ухватилась за это.

– Неужели есть? – с надеждой спросила она.

Элисон вспомнила, что доверять все же есть кому. Из всех служанок в поместье она бы доверилась только одной – Киото. Девушка-эльфийка приходила к ней среди прочих, но стала ближе всех к своей госпоже. Младшая Ричи часто освобождала других девушек от работы, только чтобы остаться наедине с Киото и побеседовать с ней о жизни. Элисон любила рассказывать ей свои сны. Эльфийка никогда не смеялась над ними и ничего не докладывала старшим Ричи. Такая преданность дорогого стоит. Если в поместье и есть кто-то, кому можно доверить свои тайны, то это определенно Киото. Она идеально подойдет для передачи посланий и станет связующим звеном между Татой, Дарвином и Элисон.

– Да, – кивнула младшая Ричи. Ее голос звучал на удивление уверенно и твердо. – Пожалуй, есть одна девушка, которой мы можем доверять. Ее зовут Киото, и она…

– Я помню ее, – проговорила Тата, поднимая глаза к потолку. – Она приходила ко мне, помогала подобрать одежду. Хорошо. Раз ты говоришь, что ей можно доверять, значит, так оно и есть. Я верю тебе, поэтому верю и ей.

– Она сегодня придет ко мне. Я скажу ей, чтобы она заходила к вам по очереди и передавала письма. – Элисон улыбнулась. Как ей показалось, Татиана оставила волнение и позволила себе немного расслабиться. – Мне так жаль, что я не в силах обеспечить вам лучшие условия…

– Ты ни в чем не виновата. Меня куда больше волнуют не условия, а вампиры. Почему они так странно себя ведут?

Элисон лишь развела руками. Она и сама не находила причин для излишней суровости братьев, несмотря на то, что прожила с ними бок о бок всю сознательную жизнь. Куда уж там понимать мотивы вампиров девушке, что знает их всего один день!

– Прежде чем уйду, – начала Тата с теплой улыбкой, – я хочу отблагодарить тебя.

Из нагрудного кармана платья она достала какую-то вещь. Тата положила ее на свою ладонь и протянула младшей Ричи. Подарком оказалась золотая брошь в виде птичьего пера. Россыпь изумрудов и сапфиров украшала прелестный аксессуар.

– Какая красивая! – восхитилась Элисон и хлопнула ладонью себя по губам, совсем забыв о том, что нужно вести себя тише. Вдруг вампиры услышат ее на первом этаже? – Она очень красивая, – чуть более тихо повторила младшая Ричи. – Но за что мне такой подарок?

– За твою доброту, – ответила Татиана и вложила украшение в руку сестры. – Мне она досталась от отца, но я больше не хочу хранить у себя вещи, связанные с ним. Лучше пусть эта брошь украсит тебя. Она будет напоминать обо мне, даже если нам придется расстаться.

Элисон с улыбкой смотрела на Тату. Она не могла найти слов, чтобы описать к ней свое отношение. Впервые с ней кто-то обходился по-доброму. Впервые ей сделали подарок от чистого сердца. На глаза навернулись слезы радости, и девушка не видела причин, чтобы их останавливать.

– Спасибо…

– Это меньшее, что я могу сделать для тебя, – улыбнулась Тата в ответ.

Татиана смахнула мягкой ладонью слезу, показавшуюся на щеке Элисон, и ушла скорее, чем она успела опомниться.

Глава 3

Только несколько недель спустя им удалость встретиться снова. Вампиры как будто чувствовали, что Элисон желает сблизиться с Дарвином и Татой, поэтому убрали из ее расписания все свободное время и поставили дополнительные занятия. Мало того, что загруженность учебой не позволяла ей увидеться с братом и сестрой, так еще и в библиотеку младшая Ричи попасть не могла. Все свое время она проводила с вампирами и делала все, что от нее требовалось, но они снова и снова находили, к чему придраться. Расслабиться получилось лишь с их отъездом. Хейки и Райнер строго-настрого запретили девушке покидать комнату до их возвращения. Когда Элисон поинтересовалась, можно ли ей спускаться хотя бы в столовую, вампиры покачали головами и ответили, что еду будут приносить к ней в комнату и что беспокоиться не о чем. Но девушка и не думала переживать по этому поводу. Остаться без еды она боялась меньше, чем никогда не увидеть Дарвина и Тату. Элисон спросила про еду в надежде, что братья позволят ей пойти в столовую, откуда она смогла бы тайно пробраться к брату и сестре. Но вампиры предвидели такой расклад, поэтому запретили ей выходить из спальни и даже выставили снаружи ее комнаты двух слуг для того, чтобы она не нарушила запрет.

Элисон уже смирилась с тем, что и сегодня не увидит Татиану и Дарвина, но удача, которая обычно ее оставляла, неожиданно повернулась к ней лицом. Она читала одну из множества книг, заботливо оставленных братьями перед отъездом. Литературу, которая нравилась Элисон, выносить из библиотеки запрещалось. Старшие Ричи были глубоко убеждены, что если позволить ей читать вне библиотеки, то она начнет это делать по ночам, а днем будет засыпать на занятиях. Учебные книги не пробуждали в Элисон никакого интереса, но они хотя бы позволяли убить время до возвращения братьев.

От скучного чтения она задремала, а проснулась от какого-то глухого звука. Вначале послышался один, сразу за ним и второй. А после дверь ее комнаты стала медленно открываться…

Элисон не знала, что и думать. Братья не могли вернуться так рано, а других предположений у нее не было. Она с опаской поглядывала на открывающуюся дверь. Когда на пороге возникли Дарвин и Тата, девушка ощутила небывалое облегчение.

– А вот и мы! – объявила Татиана, весело подмигивая еще не до конца пришедшей в себя Элисон. – Было непросто к тебе подобраться, но мы вроде справились.

Дарвин, стоящий рядом с сестрой, улыбнулся.

– Как давно я тебя не видел! – Он вошел в комнату и заключил в объятия Элисон. Она без лишних слов обняла его крепко-крепко. Юноша рассмеялся. – А ты довольно сильная для своей комплекции!

– Стараюсь как могу, – поддержала его веселый настрой Элисон и с неохотой отстранилась. Она осмотрела друзей и, убедившись, что с ними все в порядке, задала вопрос, который больше всего ее беспокоил: – Как вы сюда попали?

– О, это длинная история, – загадочно улыбнулась Тата и прислонилась к дверному косяку с хитрой улыбкой. – Хочешь услышать? Или может даже увидеть?

– Конечно!

– Конечно услышать или конечно увидеть? – переспросил Дарвин.

– И то, и другое! – хихикнула младшая Ричи. Она смотрела то на него, то на Тату, и не могла понять, говорят они серьезно или же шутят над ней. – Как вам удалось пройти мимо стражей?

– Взгляни сама.

Тата вышла в коридор, и Элисон последовала за ней. Факелы в держателях не горели, тишина наполняла узкое пространство. Младшая Ричи растерянно осмотрелась. Она ожидала увидеть возле своей комнаты тех самых слуг, оставленных вампирами для охраны, но вместо них обнаружила лишь пустой коридор.

– А куда они исчезли? – в недоумении спросила Элисон, оборачиваясь на брата и сестру.

Татиана прыснула от смеха, а Дарвин указал наверх. Подняв голову, младшая Ричи увидела молодых парней, которых искала в коридоре. Они парили под потолком с закрытыми глазами.

– Не волнуйся, они спят, – предугадав следующий вопрос Элисон, сказал Дарвин.

– Как… – От изумления она не сразу смогла выразить свои мысли. – Как вы это сделали?

– Сонное зелье, – довольно улыбалась Тата. – Не зря я ходила на зельеварение в Академии!

– А я ненавидел эту дисциплину, – угрюмо добавил Дарвин. – Но не могу не признать, что зелья бывают очень полезны там, где заклинания бессильны.

– Да, но… как вы их к потолку прикрепили?! – все еще не понимала младшая Ричи.

– Проще простого, – отмахнулась Тата. О магии она говорила так, словно умела все с рождения. – Их удерживают воздушные потоки. Они же и не позволяют им упасть.

Элисон сделала вид, что все поняла. Мир магии представлялся ей таинственным и интересным, но, увы, недоступным. Девушка в какой-то мере завидовала Дарвину и Татиане, ведь они могли прикоснуться к миру волшебства, а она – нет. Они с детства познавали магию и обладали необыкновенными способностями, которых сама Элисон была лишена. Но она не унывала. Магия, хоть и привлекала людей огромными возможностями, все же таила в себе угрозу, и об этом неоднократно повторяли старшие Ричи, желая уберечь Элисон от всякого зла в мире. Злом они считали все, включая внешний мир. И она им верила. Вампиры наверняка знали, о чем говорили, ведь они часто покидали поместье и видели происходящее снаружи своими глазами. Лгать ей об опасности старшие Ричи бы не стали.

Дарвин и Тата узнали от Киото, что вампиры собираются уехать по делам, и решили действовать. Служанка-эльфийка, которой все трое доверились, действительно не подвела, не обманула доверие своей госпожи. Она все это время помогала вести Дарвину и Тате тайную переписку, выступая в роли передатчика посланий. Элисон они писали не так часто, как хотелось бы, но в том не было их вины: вампиры постоянно крутились возле нее, словно что-то подозревали. Если девушка и получала письма от брата и сестры, то глубокой ночью, когда все поместье спало. После прочтения они сжигали послания, чтобы не оставлять никаких следов ночной переписки.

В отсутствие Райнера и Хейки троица направилась в библиотеку. Элисон не переживала, что на второй этаж могут случайно зайти слуги и увидеть парящих под потолком стражей. Персоналу поместья запрещалось подниматься туда без надобности: слуги заходили к младшей Ричи только ранним утром или вечером, чтобы собрать ее к завтраку или подготовить ванну. В остальное время они старательно избегали лестницу, ведущую на второй этаж, если не хотели навлечь на себя гнев старших Ричи. Библиотека стала первым местом, куда захотела отправиться Элисон после своего освобождения. Она была уверена, что там их никто не потревожит. Библиотека считалась священным местом, куда простолюдины не имели права входить. Когда вампиры вернутся домой – этого не знал никто, а потому младшая Ричи собиралась как можно больше времени провести с братом и сестрой. Она хотела показать им свои цветы, некоторые книги и волшебный потолок – лучшего случая представиться не могло.

– Дамы и господа, мы вот-вот войдем в оплот знаний, – торжественно заявила Элисон, приближаясь к массивным дубовым дверям.

Тихо открыть двери у них не получилось. Грохот, должно быть, слышали все: от поваров на кухне до конюха на конюшне за домом. Младшая Ричи испугалась, что громкий звук привлечет слуг, но никто на него не явился, и троица благополучно оказалась внутри.

Пожалуй, семейную библиотеку Ричи стоило назвать самым необычным местом во всем поместье. Особенность ее заключалась в том, что она располагалась под куполом – такой формы здесь был потолок. Большой, из прозрачного стекла и всегда начищенный до блеска, он пропускал много света, и уже только ради него одного Элисон любила бывать в библиотеке. Ей нравилось проводить время здесь еще и потому, что сюда не захаживали вампиры (за редким исключением) из-за своей слабости к дневному свету. Когда младшая Ричи приходила в библиотеку, то наслаждалась кратковременной свободой и читала все, что ей захочется. Но какие-то книги из тех, которые хотела прочесть Элисон, стояли на самом верху, и до них было не добраться. Рост не играл значения: на самых верхних полках пылились книги с темными, древними знаниями… Ее тянуло к этим книгам, но взять их она не смогла бы, даже если бы встала на лестницу. Верхние полки охранялись магией старших Ричи, а Элисон понятия не имела, как снять магическую защиту. Оказываясь в библиотеке, она первым же делом шла к защищенным магией полкам и рассматривала недосягаемые черные, серые и красные фолианты. Девушка пыталась разобрать выцветшие надписи на их переплетах, но книги стояли слишком высоко, чтобы можно было что-то прочесть. Кроме того, в большинстве своем надписи на таинственных книгах оказывались на языках, которых Элисон просто не могла знать. Ей оставалось довольствоваться малым, то есть нижними полками, где расставлялись книги, соответствующие ее уровню знаний и написанные на языке, понятном ей. Читала младшая Ричи либо романы, либо приключения. Но чаще всего она читала приключенческие романы. Ее братья не видели ничего плохого в таких книгах и позволяли читать их в свободное от учебы время.

Помимо чтения, у Элисон существовало еще одно любимое занятие: в библиотеке она выращивала цветы, за которыми ухаживала самостоятельно. Когда ей исполнилось десять, Хейки привез ей из внешнего мира риолу – красивый цветок с синей сердцевиной и белыми лепестками. Младшая Ричи посадила его в дальнем углу библиотеки, подальше от книжных стеллажей, соорудив что-то вроде маленькой оранжереи. Она выращивала огненно-красные пелеготы, белунии с пышными бутонами розовых и фиолетовых цветов и, ко всему прочему, черные розы, без которых их семейный герб не приобрел бы дурную репутацию.

Черные розы считались мертвыми цветами. В книгах их называли «вампирскими цветками», потому что они росли исключительно в холоде, не вынося солнечного света. Давным-давно вдоль аллеи у поместья высадили эти цветы – с тех пор Элисон их на дух не выносила. Черный цвет навевал тревогу и ассоциировался с вампирами, от которых и так не было покоя. По своей воле Элисон никогда бы не стала выращивать черные розы, но Райнер настоял на их присутствии в ее оранжерее. Когда она сказала, что не хочет заниматься этими цветами, брат сделал ей замечание и пригрозил лишить ее радости иметь собственный сад в миниатюре. В итоге девушке пришлось исполнить его желание.

– Тут нас точно никто не потревожит? – уточнила Тата, следуя за Элисон, которая уводила их в самые глубины библиотеки. – А то как мы потом объяснимся перед братьями?

– Прислуга здесь не бывает, – успокоила ее младшая Ричи. – Библиотека для них под запретом. Но все же старайтесь вести себя тихо. Не стоит привлекать лишнее внимание.

Они подошли к маленькой оранжерее, и Элисон показала им свои цветы. Она полила их, а затем пригласила брата и сестру расположиться на шелковых подушках под прозрачным куполом.

– Чудесная библиотека, – прошептал Дарвин. – Я никогда не видел столько книг в одном месте!

– Это потому, что ты ни разу не посетил библиотеку при Академии, болван, – засмеялась Тата.

– Библиотека Академии больше нашей? – спросила Элисон.

– Почти такая же. Ну, может, чуть больше.

– Итак, чем бы хотела заняться наша принцесса? – Дарвин вопросительно глядел на нее.

Младшая Ричи задумалась.

– Мне бы хотелось узнать больше о месте, где вы учились, – ответила она. – Чему там обучают?

– В Академии учат контролировать магические способности, – рассказал Дарвин. – Опытные маги помогают управляться с волшебным даром или подсказывают, как развить его с нуля.

– Верно, – подхватила Татиана. – У Дарвина первые способности проявились еще в детстве, а вот у меня их изначально не было. Я пришла в Академию «нулевой» – так называют тех, у кого магия до поступления никак не проявлялась.

– Значит, не у всех магов просыпаются способности? – удивилась Элисон. – Как же они тогда узнают, что обладают магией?

– Никак, – сказал Дарвин, почесав нос. – В Академию лезут все, кому не лень, в надежде, что там откроют в себе какую-то небывалую силу. Но не всегда так происходит. В ком-то магия пробуждается уже на первом году обучения, а у кого-то ничего не получается даже после длительных практик.

– Но что происходит с учеником, если у него магия так и не проявится?

– Его отчислят.

Элисон грустно вздохнула, а Дарвин тем временем продолжал:

– Такое редко случается. На самом деле учиться там – одно удовольствие. Магических дисциплин огромное множество. Мы изучали зельеварение, целительство, ядоведение, чернокнижие, шаманизм, рунологию, артефакторику, темные искусства, травоведение…

– А еще стихийную магию, мифологию, проклятия и алхимию, – дополнила брата Татиана. – И это далеко не весь список. Каждый из учеников может выбрать для себя три обязательных и три – необязательных предмета для изучения.

С плохо скрываемой завистью младшая Ричи смотрела на друзей. Как же им повезло! Ей хотелось оказаться на их месте, чтобы на себе испытать радость от изучения магических искусств.

– А там… учатся такие, как я? – спросила она с надеждой.

– Что ты имеешь в виду? – удивленно переспросил Дарвин. – Какие «как ты»?

– У которых… – Элисон неуверенно заерзала на подушках. – … такое происхождение, как у меня…

– Там обучают всех желающих, – сказала Тата с ласковой улыбкой. Придвинувшись к младшей Ричи, она приобняла ее за плечи. – Но с единственной оговоркой: претендовать на обучение могут лишь выходцы из знатного рода. Тебе не о чем беспокоиться, ведь твое происхождение никто не поставит под сомнение.

– Тогда как ты оказалась в Академии? Ведь твоя мать была простолюдинкой…

– Но отец-то нет, – подмигнула Татиана. – Мы ни в чем не нуждались благодаря его богатству, и я смогла себе позволить обучение в Академии.

– Что случилось с твоей матерью?

– Не так давно ее не стало. – Тата посерьезнела. – Здоровье ее сильно испортилось после родов, она долго мучилась от болей в голове, но еще держалась. А когда от нас ушел отец, матушка начала сдавать и в конце концов умерла.

– Не будем о грустном, – вмешался в разговор Дарвин. – Элисон, ты бы хотела научиться магии?

Она неуверенно кивнула, но побоялась озвучить свои опасения, и тогда Тата спросила:

– Ты думаешь, что у тебя нет магического дара?

– Да, – ответила младшая Ричи, отводя глаза.

– Мы в тебе не сомневаемся. – Сестра погладила ее по голове. – И ты не сомневайся. Но если тебе нужны доказательства, я могу помочь развеять сомнения. Дай мне свои руки.

Элисон не могла представить, что сейчас будет, однако сделала то, что просила Тата. Взяв ее руки в свои, сестра опустила взгляд и увидела розоватые полосы на тыльной стороне ладоней младшей Ричи.

– Они тебя бьют? – спросила Тата дрожащим голосом. Элисон попыталась вырваться из хватки сестры, чтобы спрятать руки, но та лишь крепче стиснула ее ладони, не позволив разорвать контакт. Дарвин подсел к ним. В отличие от своей сестры, он не смог ничего сказать.

– Нет, – довольно сухо ответила младшая Ричи.

– Не лги нам, прошу тебя, – умоляла Тата, глядя ей в глаза. – Скажи правду.

Она избегала их взглядов. Элисон не любила признаваться самой себе в том, что на самом деле она слабая и беспомощная девочка, которая не может отстоять свои интересы и желания. На вчерашнем уроке музыки ей никак не удавалось сосредоточиться: младшая Ричи совершала одну ошибку за другой. Хейки бил ее по рукам, чтобы проучить, а затем успокаивал и гладил по голове. Ударов он нанес столько, что следы от указки не сошли до сих пор, но Элисон не ожидала, что Дарвин или Тата заметят их. В любом случае жаловаться им на жестокость вампиров не имело смысла: они все равно ничего не смогут с этим сделать. Но правду ее друзья заслужили.

И девушка сказала:

– Они делают мне больно… иногда.

Татиана ахнула, а Дарвин произнес такие слова, которых Элисон отродясь не знала. Она и не думала, что существуют такие выражения. Судя по всему, брат сказал что-то плохое, потому что Тата тут же адресовала ему свой гневный взгляд, заставив замолчать на полуслове.

– Элисон, – серьезно произнесла она, сжимая ладони младшей Ричи, – я должна задать тебе очень важный вопрос. Пообещай ответить честно. Пообещай, что не станешь лгать.

– Обещаю.

Тата и Дарвин переглянулись. Затем сестра спросила:

– Если бы у тебя появилась возможность навсегда покинуть это место, ты бы согласилась? Согласилась бы уйти с нами?

Они замерли в ожидании ответа. До Элисон не сразу дошел весь смысл сказанного… а когда она наконец поняла, что Тата имеет в виду, то пришла в ужас от одной только мысли о возможном побеге.

– Что? – почти что воскликнула младшая Ричи. – Нет, я… я не могу уйти…

Она не допускала подобных мыслей и раньше. А если и допускала, то сразу гнала их прочь. «Снаружи небезопасно», – каждый раз твердила Элисон себе. Она не замечала, как повторяет слова Хейки и Райнера, говоришие ей: «Люди, не имеющие ни громкой фамилии, ни богатства, только и ждут удобного момента, чтобы забрать у нашей семьи все, что мы создали, и уничтожить нас по одному». Элисон им верила. Она могла сомневаться в их заботе, когда Хейки пускал в ход указку на занятиях. Могла не верить в их любовь, когда Райнер срывался на крик из-за неверно решенного ею задания. Младшая Ричи сколь угодно раз могла сомневаться в вампирах и их чувствах к ней, но в то, что внешний мир представляет угрозу, верила безоговорочно. Иногда любопытство не давало ей покоя, и в эти моменты Элисон страсть как хотелось побывать снаружи. Увидеть другие города или даже миры, кожей ощутить солнце и щекотливое прикосновение травы. Но покидать поместье навсегда… Сбегать из собственного дома! На подобный шаг она бы никогда не решилась.

– Я не вправе думать об этом, – добавила Элисон. – Давайте на том и закончим…

Она собиралась уйти от прямого ответа, однако Тата и не думала останавливаться.

– Я не спрашиваю тебя, вправе ты или не вправе, – раздраженно сказала она и встряхнула руки младшей Ричи, чтобы привести ее в чувства. – Я спрашиваю, ты бы хотела покинуть поместье?

Элисон изо всех сил пыталась придумать вежливый отказ. Обидеть тех, кто искренне хотел помочь ей, означало проявить высшую степень неуважения, но и дать положительный ответ на вопрос Татианы девушка не могла.

– Только представь: ты могла бы отправиться с нами, посмотреть окружающий тебя мир, – упрямо продолжала Тата. – Тебе не нужно будет бояться кого-то или чего-то. Ты обретешь свободу. Разве тебе не хочется взять жизнь в свои руки?

Свобода. Слово добралось до самых дальних уголков ее души. Вот чего ей не хватало все эти годы. Теперь Элисон понимала, как сильно заблуждалась насчет старших братьев. Они всю жизнь пугали ее рассказами о жестокости внешнего мира, но что хорошего Райнер и Хейки могли знать? Вампиры видели лишь кровь, насилие и страх. Они убеждали Элисон в том, что за стенами поместья ее поджидают враги, но разве Тата и Дарвин, пришедшие извне, оказались злыми? Восприятие мира у старших братьев и у нее сильно отличалось, поэтому между ними всегда будет существовать огромная пропасть – темная и непреодолимая.

– Братья ограничивают тебя, – мягко сказал Дарвин. – Они прячут тебя от всего мира, чтобы ты никогда не познала счастья и любви. Они говорят, что все это делается ради твоего блага, но все их слова лживы.

– Они меня оберегают от угроз извне, – упрямилась Элисон. Ей казалось, что ее губами управляет Райнер или Хейки. – Они любят меня…

– Это не любовь. Когда кого-то любишь, не станешь ограничивать его свободу. Ты живешь с властолюбцами и подлецами – вот кто твои братья. Нам больно наблюдать за твоим угасанием. Они погубят тебя…

Тата кивнула, соглашаясь с ним. Младшая Ричи тоже разделяла мнение Дарвина, но не стала говорить, что думает. Она и раньше подозревала, что Хейки и Райнер не любят ее, но прежде не позволяла себе озвучить эту страшную мысль. Думать о таком – это одно, но совсем другое – принять болезненную правду. Если бы вампиры услышали нечто подобное…

Элисон не хотела представлять, какой способ наказания они бы выбрали в этом случае.

– Хорошо, – сдалась Тата, заметив ее расстроенное выражение лица. – Вернемся к этой теме позже. А сейчас… – Девушка развернула ладони младшей Ричи внутренней стороной к себе и приложила к ним свои. – Проверим, есть ли у тебя какие-нибудь способности. – Татиана закрыла глаза. – Расслабься, Элисон. Откройся мне. Попробуй почувствовать собственную энергию, позволь ей свободно перемещаться по телу. Почувствуй, как она наполняет тебя…

Она последовала примеру сестры и сама закрыла глаза. Девушка пыталась делать все, о чем говорила Тата, но так и не смогла определить, получается ли у нее хоть что-то почувствовать. Никакой энергии Элисон не ощущала, как ни старалась прислушиваться к себе. Они сидели в таком положении, по ее подсчетам, минуты две, после чего Тата резко отстранилась.

– Как странно…

Испуганная ее реакцией, младшая Ричи забеспокоилась.

– Что странного?

– Что случилось, сестра? – спросил Дарвин.

– Я чувствую, что ты наделена силой… – Она попробовала объяснить. Но со стороны все выглядело так, будто Тата сама не может разобраться в своих ощущениях. – Но она словно… запечатана? У этой силы нет выхода, ей некуда деться. Ох, не знаю, не могу объяснить. Я даже не уверена в том, что говорю. – Сестра поднялась на ноги. Она стала взволнованно ходить вдоль подушек и рассуждать вслух: – Я не очень сильна в энергетических потоках и всем таком, поэтому не могу объяснить природу твоих способностей. Но одно я могу сказать с уверенностью: у тебя есть предрасположенность к магии, Элисон. И твоя сила еще проявит себя… в будущем. Я так думаю.

Младшая Ричи не представляла, как ей реагировать на эту новость. Дарвин улыбался, довольный проведенной сестрой проверкой. А сама Татиана пребывала в замешательстве и продолжала биться над разгадкой скрытых способностей Элисон.

– Это все объясняет. – Тата беспокойно бродила рядом с ними. – Я все думала, почему Хейки и Райнер запрещают тебе учиться магии… Вон оно как оказалось! Они боятся, что ты станешь сильнее их. Тогда они потеряют над тобой контроль. Все просто. Но боюсь, что больше ничего не могу сказать…

Ее выводы потрясли младшую Ричи. До такого она сама бы не додумалась. Элисон не стала продолжать расспрашивать сестру о том, что еще она почувствовала, и они сменили тему. Тата и Дарвин поведали ей, как жили до встречи друг с другом, а она, в свою очередь, рассказала им о своей жизни в поместье. Чем-то Элисон делилась охотно, чем-то – не очень, а про что-то и вовсе не стала говорить. Например, она так и не ответила на вопрос Дарвина о том, что же случилось с ее родителями. Младшая Ричи и сама толком не знала. Ее родители отправились на церемонию коронации наследника Вейссарии, но домой так и не вернулись. В разгар торжественной части в замок ворвались неизвестные и устроили поджог. Элисон не знала, чем закончилась эта жуткая история, и не очень-то хотела узнавать. Потеря родителей не слишком отразилась на ней: она их даже не помнила. Ее дальнейшим воспитанием занялись старшие братья – Хейки и Райнер. Райнер, хоть и приходился ей двоюродным братом, все же заставил ее слушаться и соглашаться с ним во всем. Он добился того, чтобы все в поместье Ричи считались с его мнением, несмотря на то, что носил другую фамилию. Элисон не делала различий между братьями и считала Райнера таким же родным братом, как и Хейки. Вампиры вырастили Элисон, заменив ей родителей, и не упускали возможности время от времени напоминать об этом, требуя от нее быть благодарной.

Друзья отлично провели время. Разница в возрасте между собеседниками не стала преградой для увлекательного общения. Месяц назад Дарвину исполнилось восемнадцать, и он оказался одного возраста с Хейки. Семнадцатилетняя Тата всего на год отставала от них. Райнер все еще оставался самым старшим членом семьи в свои двадцать три года, а Элисон – самой младшей в свои четырнадцать.

В библиотеке они просидели до наступления вечера. Вампиры долго не возвращались и подарили младшей Ричи новый повод для опасений. Вдруг они вернутся внезапно? Элисон посоветовала друзьям расходиться по комнатам. Хорошо еще, что Тата додумалась взять на всех хлеба и сыра, которыми они перекусили, а так сидели бы голодные весь день. Младшая Ричи резко остановилась на лестнице, вспомнив, что еду ей должны были доставлять прямо в комнату.

– В чем дело? – Дарвин затормозил рядом с ней, Тата врезалась в его спину.

– Мне же запретили выходить из комнаты! – спохватилась Элисон.

– Да, и что?

– Как что? Это значит, что спускаться в столовую я не могу. Еду мне должны приносить прямо из кухни… – Она представила, как слуги с подносами рассматривают парящих в воздухе стражей, и ей стало плохо. – Они же узнают…

– А-а-а, ты об этом. – Кажется, Тата обо всем догадалась. – Не бойся. Потоки воздуха удерживали их ровно до того момента, пока мы не ушли. Я не могу поддерживать магию на расстоянии, поэтому твои тюремщики уже благополучно спустились на землю.

– А еда? Ее мне должны были заносить в комнату. Если слуги увидят, что меня там нет, то расскажут братьям, и они…

– Расслабься, говорю тебе. Угадай, кто сегодня должен был принести тебе еду?

– Киото. – Элисон вздохнула с облегчением. Эльфийка ни за что не выдаст их. Беспокоиться не о чем.

С Дарвином девушки попрощались на лестнице и двинулись в противоположную от его комнаты сторону. Татиана оглушила стражей на время, чтобы они смогли проскочить мимо них и вернуться к себе. Так должно было произойти в тот вечер… но не произошло.

Проходя мимо комнаты Хейки, Элисон впервые услышала голос Тьмы.

«Зайди туда».

– Что? – Она повернулась. – Ты это слышала?

– Что слышала? – Татиана тоже остановилась и вопрошающе взглянула на нее.

– Не знаю. Какой-то голос…

– Какой голос? Чей?

Младшая Ричи посмотрела сначала в один конец коридора, затем в другой. Стражи возле ее комнаты стояли тихо и затуманенными глазами смотрели в стену перед собой. Говорили точно не они.

– Наверное, показалось, – решила Элисон с возрастающей неуверенностью. Она вновь направилась к своей комнате, но требование войти в кабинет Хейки повторилось более настойчиво. – Мне нужно зайти туда. – Не осознавая, что она делает, младшая Ричи повернула назад, к другой двери.

– Что?! – Тата налетела на нее сзади, развернула к себе и схватила за руки, как будто хотела удержать от необдуманного поступка. – Ты рассудка лишилась? Знаешь, что с нами сделают, если кто-то узнает, что мы были там?

– Я знаю.

Спокойный ответ Элисон еще сильнее возмутил сестру.

– Зачем тебе туда? – осведомилась она, продолжая удерживать ее за руки. Младшей Ричи в какой-то момент удалось вырваться. Тата не стала хватать ее снова, а только спросила еще раз: – Что ты хочешь там найти? И к тому же… кабинет зак…

Жаль, что Элисон не увидела выражение ее лица, когда она совершенно спокойно открыла дверь.

– Хейки не запирает двери, – пояснила девушка с улыбкой, не оборачиваясь на сестру, – потому что знает, что сюда никто не осмелится войти.

Но они осмелились. Элисон делала это не впервые и поэтому уже знала, где и что у вампира лежит. Когда он просил ее зайти к нему, это означало, что младшая Ричи снова будет перебирать бумаги вместо него. Хейки терпеть не мог заниматься документацией и поэтому все поручал ей, в то время как сам пил вино и ничего не делал.

Но сегодня она к нему зашла сама, без приглашения. Жилая комната вампира представляла собой просторное и очень темное помещение с одним-единственным источником света – маленькой свечой на столе. Она не горела, когда Элисон и Тата оказались внутри. Темнота тут же обступила их.

– Как тут темно! – пожаловалась Тата. – Подожди, Элисон. Стой на месте, не то еще наткнешься на что-нибудь. Сейчас я кое-что сделаю.

Младшая Ричи послушно застыла у двери. Она и вправду ничего не видела перед собой.

«Я такая глупая, – мысленно ругала себя девушка. – Послушала какой-то голос в своей голове! Не стоило нам сюда заходить…»

На ладони у Татианы появился маленький шар света, озаривший помещение.

– Будь здесь окна, было бы куда проще, – выразила она свое недовольство, подходя к Элисон. Младшая Ричи молча кивнула на окна, которые в комнате все же были, но всегда оставались завешаны непроницаемыми шторами. Тата поджала губы. – Ну да. Я совсем забыла, в чьем логове мы очутились. Чем он тут занимается?

– Работает. – Элисон остановилась у стола брата и внимательно осмотрела его. На нем лежали только свитки и какие-то письма, не представлявшие для нее никакой ценности. – Или, во всяком случае, создает такую видимость. – А вот ящики стола… Младшая Ричи стала открывать их один за другим и обнаружила, что в них мало интересного: в первом она нашла пустые флаконы из-под масел для волос и чистые пергаментные листы, во втором ящике лежал старый гребень для волос, а третий…