Читать онлайн Убийство в заброшенном поместье бесплатно

* * *

Марку, который радуется всем разнообразным проявлениям моего «я» и с энтузиазмом разделяет мои необычные увлечения

Глава 1

Дом был просто гигантских размеров. У Джо не хватало познаний в местной архитектуре, чтобы определить, когда именно дом был построен, но стены его, укутанные влажным воздухом, были большими, темными и испещренными лишайником. Джо уставилась на дом из окна машины, и взгляд ее упал на обрамленную колоннами лестницу. Там, по ее представлениям, могли бы стоять величественные статуи. Должны были бы стоять.

– Это же… прямо замок, – прошептала она.

– Это точно не замок, – отметил Руперт Селькирк, поверенный из «Селькирк и партнеры», не отвлекаясь от управления автомобилем. – Это даже не самый большой дом в Абингтоне[1].

Поверенный. Джо словно бы пробовала это слово на вкус. Она отложила его про запас, чтобы позже поразмышлять над ним; и это вызвало приятные ощущения. За этим словом стояли стулья с сиденьями, обитыми кожей, и латунные подсвечники; и уж точно от него веяло безопасностью, не то что от адвоката по разводам, да и желудок от него не сводило спазмом. Руперт выглядел в точности как и должен выглядеть поверенный: высокий лоб, залысины, очень густые брови. Еще он водил грязно-зеленый седан, и руль у него был вовсе не там, где ожидала увидеть Джо.

Интересно, подумала Джо, исчезнет ли чувство растерянности вместе с джетлагом. Первое впечатление о ней у Селькирка точно было испорчено из-за этой растерянности. Забыла представиться, пожать руку, и сейчас сидела в абсолютной тишине, уставившись на мелькавшие по ходу движения пейзажи.

На картинках из интернета эти места казались бескрайними и зелеными, но в реальности все было сырым, потрепанным, тускло-коричневых оттенков, и лишь изредка по краям этих открыточных видов кружевной отделкой тянулись оголенные ветви. Джо прищурилась, чтобы разглядеть вдалеке вереск, потом деревья, а за ними – туман. Появилась небольшая рощица из долговязых сосновых дубов, разбавленных кое-где медными буками. Полуразрушенная каменная стена еле держалась на сгнивших столбах; не забор, а лишь фрагменты забора. Взгляд Джо привлек этот словно размытый грязью лесной пейзаж и черная кора деревьев с червоточинами лишая. Больше на холме деревьев не было, и он стоял, окоченевший, весь в шрамах от камней, прорезавших землю то тут, то там. Болота, подумала она. Бескрайние болота, сухой вереск, сырой торф. Джо прижалась к боковому стеклу, безразличная к тем следам, что оставляло ее дыхание. Вещей у нее было немного – и уж точно то не были книги. Но вот «Грозовой перевал» здесь бы, пожалуй, пригодился. Джо бесполезно было расслабляться при помощи дыхательных техник; всякий раз, как она сознательно начинала отслеживать бессознательные реакции своего тела, все шло насмарку. Так что мысленно Джо начала воспроизводить первые строки романа. Тем временем автомобиль с недовольным ворчанием приближался к усадьбе Ардемор. Руперт тем временем продолжал болтать:

– Какой же это замок. Дом больше в ширину, чем в глубину, главным образом, чтобы использовать преимущество фасадов, обращенных к югу.

Лицо Джо оставалось бесстрастным. Руперт сделал еще одну попытку ее заинтересовать.

– В Англии сады, расположенные на южной стороне, получают гораздо больше солнца. Сады Ардемор находятся именно в южной части усадьбы. Когда-то они были настоящим украшением поместья. Боюсь, сейчас там все заросло. – Руперт разделил взмахом ладони горизонт на две части. – Все земли к востоку отсюда сдаются в аренду под пастбища. Также на территории есть коттедж, как вам уже известно. Он помогает снизить налоговое бремя.

Налоговое бремя. Возможно, ей захочется удержать в голове и эти слова.

– Эмери Лейн, мой помощник, подготовит документы, пока мы прогуляемся по владениям, – сказал Руперт. Джо начала возвращаться к реальности. Она почувствовала всплеск эмоций, и ей удалось изобразить улыбку.

– Документы?

– Чтобы вы поставили подпись. И по праву наследования стали собственником.

Улыбнуться не получилось. Лучше уж сказать что-то вроде да, хорошо. Именно. Разумеется. Но Руперт уже стоял перед ней, протягивая руку, чтобы помочь выбраться из машины.

– Ваша мать, кстати, всегда очень тепло отзывалась о вас. Я был очень огорчен, узнав, что ее больше нет с нами.

На этой фразе Джо тихо смирилась с тем, что выглядеть и звучать сколь-нибудь достойно ей не по плечу.

– Д-да, я получила открытку. Спасибо.

Руперт не отводил взгляда от Джо, но она уже вовсю смотрела на не-замок, не оборачиваясь на поверенного. Этот дом словно вырос перед ней из зарослей папоротника и устремился ввысь к облакам.

– Я хочу зайти в дом, – сказала она, шагая по заросшей сорняками лужайке, и Руперт едва поспевал за ней.

– Я подумал, мы сначала посмотрим коттедж. Он по меньшей мере пригоден для проживания.

Ничего он не понимал, этот Руперт: Джо сейчас стояла перед Грозовым перевалом, и нет, она не хотела даже заглянуть в коттедж. Не сейчас.

– В дом. Пожалуйста, – сказала Джо. Руперт вздохнул:

– Хорошо. Но не завышайте ожидания. Все же эта собственность пустовала целый век, по крайней мере, с 1908 года.

Уже стоя перед входной дверью, Джо нахмурилась, пока Руперт искал нужный ключ. Да, действительно, сюрприз. Но какой-то бессмысленный.

– Вы же говорили, что мой дядя Эйден владел данным домом? В электронном письме…

– Да, владел, но не жил здесь. У него была квартира в Йорке, так что…

Руперт внезапно остановился и отошел на пару шагов. Джо проследила за его взглядом: из-за стекла на них пристально кто-то смотрел.

– Господи!

– Все в порядке, – взмахнул рукой Руперт. – Это всего лишь Сид Рэндлс, он тут за всем присматривает.

Мгновение спустя дверь открыл тощий длинный мужчина, сплошь руки и ноги, увенчанные копной рыжих волос. Привлекательный – если бы он был пиратом или грабил путников. На вид он либо очень хорошо сохранился для сорока с хвостиком, либо ему было за тридцать, но тогда выглядел он неважно. А еще он перекрывал дорогу.

– Вот так сюрприз, – сказал Рэндлс. – Так это американка, верно?

– Да. Сид Рэндлс. Позволь представить, Джозефина Блэк.

– Джонс, – поправила его Джо. – Теперь Джо Джонс. То есть снова.

Джо слегка помедлила, а потом уверенно протянула руку. Сид засунул под мышку огромных размеров фонарь и ответил на приветствие, сжав ее ладонь.

– Звучит как прозвище, Джо Джонс, – сказал он.

– Джо Джонс, американский джазовый барабанщик, работал в оркестре графства Бейси с 1934 по 1948 год, – сказала Джо, и лишь потом поморщилась, словно это помогло бы ей промолчать.

– Мисс Джонс надо бы показать дом. Сид, будь добр, пожалуйста. – Руперт посмотрел на часы. – Мне нужно ответить на звонок, а внутри телефон не ловит сигнал.

Он пошел подальше от дома в поисках сигнала. Сид ухмыльнулся, и Джо заметила его слегка искривленный клык – он был заметен при улыбке, словно у хитрого лиса из сказок.

– Электричества нет, – сказал Сид.

– Вот почему у вас фонарь, – Джо почувствовала себя увереннее, представив на месте Сида лиса Ренара из французских поэм[2]. Она почти слышала, как в раздражении Сид покачивает хвостом.

– Хорошо, хорошо, заходите. – Он отступил в холл. – Надеюсь, запах не помешает.

Было бы сложно не заметить его. Порыв затхлого воздуха – к тому же влажного и с ароматом гнили – ударил по обонянию Джо. Окна были забиты досками, и в искаженном, скрывающем подлинные линии освещении она будто видела лишь призрачные очертания стола и стульев. Сид указал светом фонаря на большую комнату, вход в которую был слева от заросшей пылью и паутиной лестницы.

– Вы, должно быть, захотите отдать дань уважения господину и его жене, – сказал он, указывая на двери. Запах за ними ощущался еще сильнее, острее. А потом сердце Джо сжалось: в полутьме она едва различила груду книжных корешков.

– Это… библиотека? – спросила она.

– Ага. Сгнила вся. – Сид направил луч фонаря на мраморную полку камина. – А, вот тут, вверх посмотрите. Вот и лорд Уильям Ардемор. И его жена Гвен, да.

Света фонаря не хватало, чтобы рассмотреть такие большие портреты, но Джо увидела хмурого мужчину с глубоко посаженными глазами и женщину, чей рот напоминал розовый бутон и чей портрет мог бы украсить коробку с печеньем в викторианском стиле. Члены семьи, которых она никогда не знала.

– Странные они, эти двое. – Сид поводил фонарем, указывая на портреты. – Раз – и исчезли отсюда.

У Джо перехватило дыхание. Здесь все знали об Ардеморах больше, чем она сама?

– Что вы имеете в виду? Как исчезли?

– То и имею. – Сид направил фонарь на себя. – Собрали вещички и удрали. И уволили всех, а то нет? О да, гордость города, типа. – Фальшивым фальцетом он пропищал: «Нанимаем работников для большого сада и чертовски большого дома». – А потом – вшух! Бежали, словно за ними гнались.

Джо внимательно смотрела на Сида – не шутит ли он. Но никаких признаков того, что он шутит, не обнаружила, а потому подождала продолжения его речи. Но он молчал несколько секунд и лишь потом разродился коротким лающим смешком.

– Нечего и сказать, верно? Все же старые господин с госпожою должны меньше всего вас заботить, да. Там в крыше дыра, чего уж там – дырища. Честно, между нами – этот дом дешевле снести до основания, чем ремонтировать.

Джо закусила губу.

– Но я тут всего ничего! Не могу я сломать тут все!

Сид лишь пожал плечами.

– Что ж, тоже верно. Но делать что-то с этим надо. Просто приглядитесь получше.

На это замечание у Джо не было ответа. Возможно, ответ Сиду и не был нужен, раз уж он уже вел ее к двери.

– Идемте, – сказал он. – В коттедж.

Выйдя из дома, Джо задышала чаще и глубже. Также ей стало гораздо легче, когда между ней и тощим Сидом Рэндлсом образовалось расстояние метра в полтора. Руперт засунул телефон в карман и пошел в сторону коттеджа, указывая им дорогу. Джо примечала все: беспорядочная путаница кустов за домом, еще одна разрушенная каменная стена, луг вдали, рощица рядом. И вдруг, откуда ни возьмись, – труба.

– Гроув-коттедж, построен в 1817-м, – объяснил Руперт, когда уже был виден коттедж целиком. Беленые каменные стены, соломенная крыша, вьющийся плющ – Джо сравнивала его с десятком подобных домиков из известных ей романов. И Гроув-коттедж был гораздо очаровательнее всех прочих.

– Как же мне нравится, – сказала она. Сид хрипло рассмеялся:

– Да вы его толком и не видели.

Руперт заговорил, словно не замечая слов Сида:

– Коттедж построили раньше, чем особняк. Не слишком большой, но сдавать его можно как трехкомнатный, с двумя спальнями.

– Вам почем знать? Я тут всем заправляю, – сказал Сид, обнажая клык в ухмылке.

– Напишем правильное объявление – и можно выручить триста фунтов за неделю, – продолжил Руперт, обращаясь к Джо, а не к Сиду. У нее от этого словно в мозгу зачесалось: два разговора одновременно на разные темы.

Дверь открыл Сид, а не Руперт – два блестящих засова, новые ключи.

– Дамы заходят первые, – насмешливо протянул он. Джо проскользнула за ним пугливо. Комната была разделена на две зоны большой столешницей: у входа – камин и гостиная, позади – кухня. Она прислонилась к столешнице и осмотрелась.

Вокруг было довольно много хлама. Пыльная старая неопрятная мебель, хаос из посуды на грязных буфетных полках. Остатки жизней других людей.

– Дальше – спальня и ванная комната, – сказал Руперт. – Наверху – чердачное помещение…

Джо уже поднималась по лестнице, вглядываясь в комнату со сводами. До нее доносилось ворчание Сида:

– Все эти, кто на выходные едет, наверху спать не хотят – ванной нет.

– Неважно, – громко сказала Джо. Чердак был обшит крашеной вагонкой цвета зеленого мха. Три окна. И никакого хлама. – Идеально – для меня.

– Для вас?

Они это хором, что ли, сказали?

Джо стала спускаться обратно в гостиную. У Сида челюсть слегка отвисла. У Руперта, хотя он и не казался удивленным, брови все же поползли наверх.

– Для меня, – повторила Джо. – Я буду жить здесь.

– Понимаю, – сказал Руперт. Сид поискал взглядом место, куда он мог бы присесть.

– Но что насчет ремонта и содержания?! – восликнул он. – Дом надо поддерживать в порядке, Руперт!

– Возможно, мисс Джонс наймет тебя в качестве смотрителя.

Джо вовсе не намеревалась так поступать. Но по хитрому взгляду Сида она догадалась, что они-то уже обо всем договорились между собой. Руперт же просто взглянул на часы.

– Мы можем обсудить это позже. Уверен, к соглашению можно прийти, но прямо сейчас Джо необходимо подписать документы.

Сид кивнул, но напряжение в комнате можно было потрогать. Джо боролась с желанием произнести свои любимые ритуальные слова, пока Руперт вел ее обратно к машине, словно его ничего не раздражало в этой ситуации, и он продолжал говорить о расценках на аренду, границах владения и о том, сколько еще всего предстояло сделать.

– И прежде чем вы поставите свою подпись, – сказал он, когда они сошли наконец с дорожки, – нам придется направить вам информацию по налоговым расходам, о которых я упоминал.

В голове у Джо вспыхнул сигнальный огонь.

– Налоговые расходы – это как задолженность по налогам? И о какой точно сумме идет речь? – спросила она.

Глава 2

Сорок пять тысяч фунтов… это около шестидесяти тысяч долларов США. Джо засела в тихом уголке в «Красном льве», потягивая пиво и ожидая, когда ее желудок наконец прекратит – и прекратит ли вообще – эти бешеные скачки. Цифры. Их всегда можно с чем-то сравнить. Новенький «Альфа Ромео». «Тойота-Приус» (если подержанные, то две штуки). Можно год снимать жилье на Манхэттене. И это были почти все деньги, если считать по обменному курсу, что Джо выручила после продажи дома своей покойной матери. И всего остального.

Джо прижала ладони к глазам. Как сказал Руперт, сумма не была такой уж непреодолимой. Под этим он имел в виду, что на собственность не был наложен арест и ее не передали Национальному фонду за неуплату налогов. Когда ее дядя умер, он завещал все свои активы потратить на усадьбу. Очевидно, этим можно объяснить пристойное состояние коттеджа. Но мать Джо так и не вступила во владение, хотя и не отказывалась от наследства. Четыре года она кормила поверенного обещаниями, перенося и откладывая их встречу. Когда же рак вернулся, она сказала Руперту, что всем займется Джо. Разве что самой Джо она ничего не сказала. Она могла бы хоть словечком обмолвиться про коттедж или в каком состоянии находилась усадьба. И тогда они бы спланировали…

Джо стала по памяти набирать номер, но икнула и внезапно поняла: никто больше не ответит ей по этому номеру. Никто и никогда. То, что она забыла о смерти своей матери, заставило ее ощутить боль едва ли не в разы бо´льшую, чем когда она об этой смерти вспоминала. Джо крепко сжала кулаки, большими пальцами внутрь. Ирония, да, и от этого было не легче. Она практически слышала голос своей матери: «У Джо вовсе нет чувств… никакой эмпатии». Неправда. У Джо были ВСЕ чувства, но вот выражать их вовне она не умела. Джо едва не зарыдала от этого множества неуправляемых эмоций, но добрый глоток темного эля помог с ними справиться.

– Повторить, мисс?

Джо подняла взгляд и увидела привлекательного жизнерадостного бармена.

– Нет, спасибо, я… просто. – Она вздохнула и промокнула салфеткой глаза. – Я… это. Джо.

– Закажете ужин? У нас сегодня рагу. Пользуется успехом.

От его искренней улыбки у Джо едва не заболело сердце. Она попыталась эту улыбку отзеркалить.

– Да. Почему бы и нет?

– Вы же та мисс, что купила старое поместье, да?

– Я не покупала, а унаследовала. А откуда вы знаете? – изумилась Джо.

– Деревенские новости словно пожар, – подмигнул бармен. – Плюс еще ваш акцент.

Джо лишь молча кивнула. Все всё знали об этом месте, кроме нее самой. Очень несправедливо. Она-то знала всего три месяца. Три месяца с того самого дня.

Она могла пересматривать это на повторе, словно кино: в тот день лил настоящий чикагский дождь – такого нигде больше нет. И адвокат все повторял ей несколько фраз, которые не имели смысла в тот момент, поскольку ей не удавалось до конца все осмыслить.

– Моя мама уехала из Англии больше сорока лет назад, – услышала она свой голос.

– Да. Собственность находилась под управлением ее брата – вашего дяди – Эйдена. Теперь она перешла к вам как к ближайшему родственнику вашей матери.

Дядя Эйден всегда оставался тенью в памяти Джо. Единственный уцелевший – кроме матери – из семьи Ардеморов, но она так и не увидела его. Даже когда они с мамой жили в Чикаго, и она еще училась в школе, Джо отправилась в Англию на экскурсию с одноклассниками. Мама говорила, что она написала брату задолго до той поездки, но так и не получила от него ответ.

– Поместье, – сказала тогда Джо. – И оно мое.

– Вам придется сюда приехать, чтобы вступить в полное владение, но – да, оно ваше.

Разве что адвокат ничего не сказал о налоговых расходах во время того разговора. Или почему дом был заброшен с 1908 года. И почему это дядя Эйден – кем бы он там ни был – недоглядел, и крыша частично обрушилась. Разве что это случилось уже после его смерти, тогда ответственность лежала бы на матери. Джо сжала губы в попытке побороть еще одну паническую атаку. Сегодня она снова вошла в адвокатскую контору, и дело не касалось таинственных особняков с привидениями и заключенных в них героинь или ненадежных рассказчиков. Как поведал ей Руперт, основные земли поместья не были пахотными, как и все Пеннинские горы вокруг. Те небольшие угодья, что можно было возделать, давно были в аренде; и это избавило их от долгов, поскольку, по словам Руперта, «стабильный платеж защищал от возможных санкций».

Итак, Джо подписала бумаги и получила долги размером с два «Приуса» из-за налогов. Вот-вот все ее деньги улетят в трубу. И все это в течение двадцати четырех часов.

Джо вздохнула и затеребила крышку солонки. Ей следовало бы расстроиться. Но под слоем горя продолжала нарастать безотчетная неуловимая радость. Она переехала в другую страну, получила в наследство огромное поместье – и ощущала себя так, будто находится в свободном падении. И, наконец, она была свободна. Нечто подобное пришлось пережить и ее матери, и лет ей было куда меньше, чем Джо сейчас. Собрала вещи и уехала в Иллинойс, беременная, одинокая. Но никогда, ни разу ее мать об этом с ней не говорила. Ребекка Джонс не верила в то, что неприятные вещи надо проговаривать: ты либо справляешься с ними, либо игнорируешь. Казалось, точно так же она относилась и к аутизму Джо, и уж она постаралась, чтобы Джо это знала.

Но больше так не будет, напомнила она себе. Развод, потеря издательства, год, что она провела, наблюдая за тем, как ее мать умирает, – все это лишь укрепило ее в мысли о том, что такова ее, Джо Джонс, жизнь. Ее собственный путь. Сейчас ей просто нужна была работа, и все. Конечно, кому-то могли понадобиться услуги редактора-гиперлексика[3] со скоростью чтения 1500 слов в минуту. За год ее прежние рабочие контакты сошли на нет, но, может, стоило бы позвонить писателям, которым нужны редакторы? Фриланс на удаленке? Несколько недель в запасе у нее все же было. Черт. В конце концов, всегда можно было сдать этот чертов коттедж, как Руперт и предлагал, пока она обдумывает свою дальнейшую карьеру.

Джо вытащила телефон и открыла окно браузера, но у Гроув-коттедж не было ни своего сайта, ни страницы на «Фейсбуке»[4], и даже на Airbnb ничего не было. (По словам Руперта, Сид так и не завершил подачу заявления.) Наконец она нашла куцее описание коттеджа на сайте для путешественников в разделе с арендой домов на выходные. Кроме этого, там имелось одно-единственное нечеткое фото и номер телефона, предположительно, принадлежавший Сиду. Неудивительно, что вложения в коттедж не отбивались.

– Тарелка горячая! – объявил бармен, подавая блюдо. – К счастью, вы пришли рано: а то приготовишь вот так рагу – и народу полным-полно!

Взгляда из-за перегородки хватило, чтобы понять: народу набилось предостаточно. Было к тому же шумно, особенно у дверей, где стоявшие в плащах мужчины звенели стаканами. Джо вернулась к еде. Как ей и обещали, рагу было отменным на вкус. Но теперь в ее ушах стоял звон от стаканов с виски, и ей было трудно сосредоточиться на чем-то другом. Тони, ее бывший муж, бывало, дразнил Джо, что ее любимое вино – односолодовый виски. И еще он любил повторять, что это «не дамский» напиток. Это воспоминание ненадолго притупило ее желание. Джо вылезла из своей кабинки и направилась к бару.

– Кто-то купил то старое поместье, – сказал мужчина в костюме и галстуке. Ему поддакнул его товарищ:

– Коттедж тоже.

– Слышал, это кто-то из Америки.

Джо сжала губы – как будто ее акцент мог вырваться наружу.

Тот, второй, помахал бармену.

– Бен, слышал о той движухе в Ардеморе?

– Дом остается в семейном владении, Рики, – сказал Бен, наполняя стакан. Он не взглянул на Джо, и она мысленно его поблагодарила. Но, конечно, чтобы попросить налить виски, ей придется открыть рот, а те парни в костюмах явно не собирались никуда уходить. Джо кашлянула и указала на полку со стройным рядом бутылок.

– Односолодовый, пожалуйста, – выдавила она, рассчитывая, что сойдет любой сингл-молт.

Тот Рики посмотрел на нее. Нелегко было анализировать, но ей определенно не понравился этот взгляд. Бен вручил ей стакан, и она удалилась в свой уголок, но в кабинке ее уже поджидал Сид Рэндлс.

– «Красный лев» как раз по дороге к моему дому, – объяснил он, поднимая свою пинту светлого. – Могу ли я взять вам что-нибудь выпить?

– Уже взяла, – отсалютовала Джо своим стаканом.

– Точно. – Он звякнул краешком своего пива об ее виски. – Ваше здоровье. Следующий стакан с меня.

Он сел напротив нее, вытянув ноги, как будто его пригласили за стол. Джо тоже села. Неловко. Она хотела убежать отсюда в свой номер, но именно такие порывы ее учили держать под контролем. И последним учителем был Тони.

– Я больше не буду брать виски, – объяснила Джо, добавив обязательное «извините».

– Да ладно. Вот как тут теперь извиниться? Мне цветы принести или как? С бывшими женами такое прокатывало.

Джо поставила свой стакан на стол слегка громче, чем обычно. Жены? Их было несколько?

– Ну, сложно предположить, – начала она, но Сид заговорил, перебивая:

– Слушайте, я сегодня не лучшим образом вел себя для первого впечатления. Я, это, в шоке был – вы заезжаете в коттедж, на мою территорию. На бывшую мою то есть. Я-то управлял коттеджем несколько лет, вы же в курсе.

– Я не смогла найти объявление о бронировании коттеджа, – безучастно сказала Джо.

– Ну да, все так. – Сид кивнул – словно бы они о чем-то договорились. – И вот почему. Я не шарю в компьютерах этих. И я прекрасно справлялся с арендой и без них. Я мог бы вести дела с коттеджем для вас. Ну так как?

Джо почувствовала, как задрожала от разочарования.

– Но я не собираюсь его сдавать. Забыли? Я там собираюсь жить.

– Ох, ну вы же это несерьезно. – Сид подтянул ноги и наклонился к ней. – Я в том смысле. Вы на себя посмотрите!

– Прошу прощения?

– Вы такая… маленькая. Вы же сами со всеми работами по дому не управитесь! Ну и еще – женщинам одним здесь оставаться не следует. Никого на мили вокруг, никаких соседей.

Вообще-то в Джо был метр и шестьдесят один сантиметр (почти шестьдесят два). Она не стала говорить «Да иди ты на хрен!» и заменила это высказывание на «А вам-то какое дело?».

Сид усмехнулся в пустой стакан.

– Слушайте, дамочка. Я тут стараюсь к вам по-дружески. Место это та еще дыра, и вам нужна будет помощь. – Он снова широко улыбнулся. – Вот для чего я здесь, сечете? Типа я твой мужик.

Однако самовозвеличивание Сида прервал бармен Бен.

– Сид, тебе звонит женщина какая-то, пытается сообщение отправить, говорит, вы с ней через полчаса встречаетесь.

Сид махнул ему рукой и вытащил телефон. И в эту секунду Джо словно заново его увидела. Лис Ренар должен был быть коварным, умным и очаровательным. Сид этих ожиданий не оправдывал. Да, в нем было что-то мальчишеское, где-то даже обезоруживающее. По меньшей мере две женщины посчитали его когда-то очаровательным, а эта звонившая могла определенно стать третьей. Но с Джо это не работало. Образно говоря, шерсть на загривке встала дыбом, и в этот раз она собиралась довериться своему чутью.

– Так что? – спросил Сид, отодвинув телефон сторону. – Как насчет того, чтоб мне остаться?

– Мой ответ: нет. Спасибо. Но нет.

Джо поднялась, выпила виски залпом и грохнула стакан о столешницу. В любом случае реакции она ждать не собиралась. Отчасти ей было наплевать, отчасти – двойная порция виски залпом очень скоро могла помешать прямохождению. Она без энтузиазма помахала на прощанье бармену Бену и смогла с достоинством подняться в свой номер до того, как комната начала вращаться.

Джо плюхнулась на кровать, с наслаждением принимая горизонтальное положение. Она хотела развесить одежду по вешалкам. И принять душ. Вместо этого Джо лениво плыла по волнам осознания – она не замужем, она одинока, живет в новой для себя стране. И, может быть, в первый раз в своей жизни она могла делать то, что она, черт подери, захочет.

Глава 3

Ровно в 9:14 на следующее утро (как значилось на аккуратно сложенной квитанции) Джо взяла напрокат «Альфа Ромео». Название ей нравилось. Альфа Ромео. Поверенный. От звуков «ф» и ««м губам было щекотно, а от «е» в «поверенный» губы словно сами складывались в полуулыбку. Коробка передач была механической, и Джо уже дважды глохла по дороге. Вести автомобиль приходилось по непривычной полосе: ужас ужасный. В Нью-Йорке у них с Тони не было машины; и ей пришлось заново учиться вождению после переезда в Чикаго ради мамы. Та машина тоже была с пятиступенчатой коробкой передач, но коробка эта стояла в раздолбанном минивэне. По сравнению с ним «Альфа Ромео» неслась подобно молнии. И еще она немножко не вписывалась в окружающий пейзаж.

Все же у особняка был несколько угрожающий вид, хотя со второго взгляда уже не казалось, будто дом властвует – просто тихо наблюдает. Ей рассказали, что камень для постройки дома добывали где-то неподалеку. И земля кое-где – все сплошь источенный временем известняк – стала уже проседать. Это напомнило ей о пещере, куда она попала совсем ребенком. Фонарики погасли, и та абсолютная темнота воздействовала на ее чувства подобно бархатному молоточку. Это было очень неприятно. С той поры она не доверяла карманным фонарям.

С заднего сиденья Джо вытащила большую спортивную сумку: много всяких инструментов на всякий случай. Но самое главное: там был промышленный источник света с проволочной клеткой и огромным аккумулятором – не зря она заехала в хозяйственный магазин.

Руперт предоставил ей ключи от особняка, а также ей удалось заполучить дополнительный комплект ключей от коттеджа, тот, что дал Сид накануне. Однако незадолго до приезда Джо Сид установил в коттедже новый засов, и от него ключей не было даже у Руперта. Как-то глупо, но все же в коттедже был только лишь всякий хлам. Тем не менее раньше Руперт был на удивление бдителен.

Джо включила свой большой фонарь. До этого она видела лишь очертания передней комнаты – в тот момент она увидела ее полностью, словно в яркой вспышке, но холодный белый свет приглушил краски. Почти как на старой фотографии. И внутри все так же отвратительно пахло. Предоставленный Рупертом план-чертеж особняка помог Джо отвлечься от окружающей действительности. Линии и цифры, из которых состояли комнаты на бумаге, делали пространство менее подавляющим. Джо зафиксировала в голове образ дома: вход в кабинет или гардеробную прямо у главной лестницы; справа столовая, примыкающая к кухне и кладовой, а также подсобное помещение, уютно расположившееся у лестничной площадки. Но настоящее сокровище располагалось слева: Джо перехватила фонарь так, чтобы он светил прямо в карманные двери[5], и направилась в комнату, где находилась большая частная библиотека.

Что ж, новости были и хорошими, и плохими. Великолепный мраморный камин с прекрасными керамическими вазами, дополненный длинными шторами и ковриками ручной работы, погрузил Джо в эпоху XIX века и трехтомных романов времен королевы Виктории. К несчастью, две трети книг насквозь промокли и были покрыты плесенью. Джо посветила на потолок, откуда лохмотьями свисала отсыревшая литая штукатурка. Свидетельство того, что более серьезные проблемы ждали ее на втором этаже: ей нужно было подняться и самой оценить реальный масштаб разрушений.

Джо потрогала перила. Они тяжело заскрипели, да и ступеньки, казалось, иссохли и уменьшились в размерах. Сид не позволил ей подняться на второй этаж при первой встрече, но, предположим, это все же возможно? Джо осторожно пошла наверх, держась одной рукой за стену, а другой – за перила. Ступеньки протестующе застонали. Как-то раз Джо сумела забраться на два этажа вверх по пожарной лестнице – из их квартиры в Бруклине в квартиру друга, – и все потому, что она задерживала дыхание. Это сработало, хотя чисто технически удерживание воздуха внутри означало, что она становилась тяжелее, а не легче. Реально, на 1,225 грамма тяжелее. Хотя, в теории, это должно было бы означать меньшую плотность, учитывая отношение веса к объему…

Вот о таких вещах Тони как раз и советовал не говорить вслух.

Да к херам Тони!

Дом был построен в форме печатной «С», так что лестница на уровне балкона расходилась на две стороны. Осторожно продвигаясь по левому крылу, Джо обнаружила довольно просторную ванную комнату с черно-белой напольной плиткой в форме восьмиугольников. На противоположной стороне, согласно плану, располагалась самая большая комната в доме. Дверь была приоткрыта, хотя из замка торчал ключ. Дверь скрипнула, когда Джо ее распахнула, и стала видна кровать с балдахином и темно-красные шторы.

Красная комната. От этой мысли у Джо часто-часто затрепетало сердце. «Красная комната была нежилой, и в ней ночевали крайне редко, вернее – никогда»[6]. Как в «Джейн Эйр». Она улыбнулась и перешагнула через порог, подсвечивая себе путь. Не так уж и величаво это вышло, да и балдахин был весь в пыли, но все же удовлетворение не заставило себя ждать. До тех пор, пока Джо не увидела пол, весь в отвалившейся штукатурке. На потолке меж тем дыр не было: разве что трещины и пятна. Откуда же тогда могла просочиться вода?

Джо присела на корточки и еще раз изучила чертеж. Главная спальня на нем начиналась от ванной и шла до внешней стены, но измерения явно были неточными. Когда она шагами измерила библиотеку, шагов было по меньшей мере двадцать, что было прилично, даже с ее мелкими шажками на коротких ножках. Спальня же была едва ли на две трети короче.

Наверняка дальше по коридору находилась еще одна комната.

Джо выглянула в коридор и обнаружила, что была права: узкую дверь сложно было разглядеть в тени в самом конце прохода. А еще дверь была закрыта, и полотно разбухло и выпирало из коробки. Из-за влаги, решила Джо. Вот она и нашла то место, откуда текла вода, но эта дверь, в отличие от других, была заперта на ключ, и ни один из тех ключей, что дал ей Руперт, не подходил. «Черт». И почему она не настояла на своем и не поднялась наверх с Сидом в свой первый визит сюда? Она присела на корточки и закусила верхнюю губу (как орангутанг – так называла это мама). Впрочем, у каждой проблемы находилось решение. Иногда в виде молотка.

В конце концов она решила действовать с помощью молотка и отвертки (в качестве стамески). Фонарь Джо поставила так, чтобы свет падал под углом, а отвертку загнала под замочную скважину. Если бы понадобилось, она и всю дверь выломала бы целиком. Когда она ударила молотком, медь прозвенела колокольчиком, и ее передернуло от этого протяжного звона. Замок не поддавался, но дело явно сдвинулось с мертвой точки. Она услышала, как что-то маленькое покатилось по полу. И звук исходил от другой двери, что вела в спальню, и та дверь уже была приоткрыта. Из замочной скважины просто выпал ключ.

– А вот и ключ, Джо, – сказала она, торжествуя. Ей следовало бы себя треснуть этим молотком. Джо подняла и пристально рассмотрела ключ: края были подпилены. Это был мастер-ключ, которым можно было бы открыть любой замок. Почти любой. Он входил в замочную скважину, но при повороте Джо все-таки ощущала сопротивление. Она нажала сильнее, чувствуя, как твердый металл начинает поддаваться.

– Еще чуть-чуть, – жалобно выдавила Джо. Ключ задрожал, когда она стиснула побелевшими пальцами стержень. Она уже представила себе, как механизм замка срабатывает и… щелк!

– ПРОКЛЯТЬЕ!

Джо засунула большой палец в рот: ключ, сломавшись, срезал кожицу у ногтя. Обломок ключа так и торчал из двери, но она все же с ним расправилась, и луч света заскользил по дверному проему.

Какой там палец… В отличие от всех остальных помещений, где окна были заколочены досками, эту комнату заливал дневной свет. Она думала, что Сид перегибает палку, расписывая ущерб, но теперь-то, задрав голову, она видела и дыру в крыше, и облака, плывущие в холодном синем небе. Штукатурка кое-где сохранилась, но совсем отсырела; там, где она уже отвалилась, торчали темные обломки дерева.

Во время работы в «Энтони Блэк Пресс Лтд» под ее редакцией вышла целая серия книг об архитектуре. Экспертом это ее не сделало, но тем не менее она соображала, что балки и стропила должны сходиться, а этого в районе ромбовидной дыры размером с футбольный мяч не наблюдалось. Взгляд ее упал на деформированные сырые доски пола. Конечно, из-за дождя все тут промокло.

«Зашибись». Джо присела на почти сухой сундук. Как долго это все продолжалось? Конечно, случиться оно случилось после того, как поместье должно было бы перейти в собственность к матери. Она осмотрелась. Пол был весь завален штукатуркой с потолка. Тяжелые балки. Обои, все в пятнах, когда-то были розовыми, с цветочным орнаментом в высоком викторианском стиле. В стену с окном был встроен маленький камин. Вокруг него было сухо. Над каминной полкой торчал гвоздь, рядом стоял старинный комод. Она должна была оценить масштабы ущерба. И, возможно, пригласить кого-то починить крышу. Вместо этого она стала открывать ящики комода: пусто. Но за комодом вдруг что-то с резким стуком упало на пол. Что-то большое, какой-то прямоугольный предмет, и его можно было достать.

Джо осторожно встала на колени, стараясь не опираться на пол. Этим предметом оказалась рама для картины, большая, деревянная, покрытая позолотой, как те портреты в библиотеке. Джо подтолкнула раму – и она сдвинулась с места. Картина была повернута к стене так, что Джо увидела лишь бумажную основу под холст и проволоку, за которую картина и крепилась к стене.

– Что ж, давай на тебя посмотрим, – сказала она, разворачивая холст к свету. Лак совсем потемнел от влаги, но даже через эту мутную пелену проступало изображение темноволосой широколицей женщины. Она хмурилась, точнее, не улыбалась. Губы были сжаты в линию, и Джо в ответ тоже слегка свела брови.

Женщина на портрете напоминала кого-то, но это точно не была леди Гвен Ардемор. Возможно, подбородок был похож. Но темные глаза были несколько мрачными, и взгляд был устремлен вдаль. Что-то не нравилось Джо в ее глазах, но она не могла понять, что именно. Что-то не так. Она поискала имя на портрете, но внизу, на раме, была лишь медная пластинка с надписью «Netherleigh».

– Как ты здесь очутилась? – спросила Джо. Рама и стиль – все совпадало с портретами в библиотеке. Вполне вероятно, они и должны были составлять единый ансамбль. Но ей было неизвестно, чей же еще портрет мог написать художник. Она было вытащила телефон, собираясь позвонить Руперту Селькирку, но, разумеется, сигнала в доме не было. Джо прислонила портрет к стене – и тут раздался страшный грохот. Джо подскочила, пальцы закололо от онемения, и за грохотом последовали проклятья.

– Какого черта! – то был Сид Рэндлс. Скорее всего, он запнулся об ее сумку с инструментами. Когда Джо спустилась на один пролет, он стоял внизу и растирал лодыжку напротив открытой входной двери.

– Ваши инструменты? Угробить меня пытаетесь?

Джо молча спустилась, держась за перила. Хоть какая-то передышка, чтобы собраться с мыслями; почему-то само присутствие Сида в этом доме тревожило ее. Уж точно она его тут не ждала, но, возможно, должна была.

– Зачем вы здесь? – спросила Джо.

– А вы зачем? – парировал Сид, распрямляясь. – Думал, вы, типа, в коттедж переезжаете.

– Переезжаю.

Джо контролировала себя. Она не должна говорить ему о своих планах. Слегка кашлянув и одернув толстовку, она продолжила:

– Вы не ответили на мой вопрос.

Вместо ответа Сид криво ухмыльнулся и посмотрел на лестницу.

– Я все еще здесь работаю. А вы были наверху, так?

– Смотрела в маленькой комнате на дыру в крыше.

Джо заметила, как быстро сменяли друг друга разнообразные выражения на лице у Сида, который все больше напоминал ей лиса, но не смогла их расшифровать.

– Разве я не говорил, что там реально здоровая дыра? Опасно там наверху. Провалиться можно. – Он встал ближе к свету и все же улыбнулся. – Может, передумаете: когда я тут, оно и вам безопаснее, а, дружочек?

Дружочек – мозг подсказывал Джо, что словечко неприятное, но его значение для нее оставалось неясным. Еще оно вызвало ряд нелепых ассоциаций: собачьи ошейники, сценка с мертвым попугаем из шоу Монти Пайтона. Джо произвела неимоверное усилие и заставила себя посмотреть Сиду в глаза.

– Я не ваш дружочек. И мне хотелось бы знать, чем вы тут занимаетесь, потому что вы мне не нравитесь. В смысле, когда вы здесь. – Последнюю часть фразы Джо произнесла не так уверенно, как ей хотелось бы.

– Да что с вами такое? Я тут вас пытаюсь предупредить. Боже ж мой. Дамочка, да если так вести себя с людьми, своей вы тут не станете. – Насвистывая, он пошел к выходу и, обернувшись, добавил:

– Траву я тут стригу. Газон. В Штатах тоже это делают, так?

Джо молча смотрела, как он уходит. Она все еще не отвела взгляд, когда где-то вдалеке заурчала невидимая газонокосилка. Его слова были подобны жалу: конечно, о причинах этого он знать не мог. «Ты никогда не справишься со всем самостоятельно», – сказал ей Тони в числе прочего в их последнюю встречу.

Это было в середине мая. Тони забронировал столик во время перерыва на обед в «Ла Гранд Бушери», своем любимом ресторане, и Джо приехала рано. Грязные стекла прозрачной крыши, жутко дорогое вино; вместе они тут никогда раньше не были. К тому моменту она знала, что с другими людьми он тут бывал частенько. Джо надела боевое облачение – то есть все в черном цвете, включая массивные «мартинсы».

Он должен был принести документы для развода, который, как предполагалось, пройдет мирно. Очевидно, он не думал, что она станет их читать и вообще изучать хоть что-то по вопросам расторжения брака или что сама пойдет к адвокату. И это несмотря на то, что на протяжении десяти лет она проверяла все факты и редактировала все книги в издательстве, да и вообще была мастером на все руки.

– Привет, Джозефина, – сказал Тони.

– Ты мне сказал – это было враждебное поглощение, – ответила ему Джо. Тони покачал головой.

– Приветствую тебя, Джо. А компанию мы продали почти год назад.

– Ничего мы не продавали. Они обратились напрямую к акционерам. Так ты мне это преподнес.

Джо помнила детали того разговора и могла перечислить все, но ее голос дрожал от гнева. А Тони – что Тони? Он просмотрел винную карту и громко и утомленно вздохнул.

– Мы уже поговорили об этом, – сказал он, приглаживая ладонью седеющие волосы. – Они в любом случае поглотили бы нас, помнишь? Мы не могли предлагать цену – лишь взяли то, что могли. Тебе придется отпустить эту ситуацию.

Джо непроизвольно сжала в руках стакан с водой. Сердце ее бешено стучало, но чем больше она расстраивалась, тем труднее ей было переводить свои чувства в слова. «Светлый, скорбный, соколообразный», – повторяла она мысленно.

– Тридцать две тысячи. Грязными, – выдохнула она. Их квартира в Бруклине, его автомобиль, бизнес, все, что она делала и чем владела, – и все свелось к этой сумме? И все потому, что издательство с его светлым будущим «чудесным образом» разорилось и прахом пошла вся собственность, и это как раз накануне бракоразводного процесса?

Подошел официант. Тони налил вино.

– Сожалею о твоих чувствах. Хотелось бы, чтобы сумма была побольше.

Джо пыталась собраться с духом: так много слов – и так трудно их произнести. Наконец она выдавила из себя сквозь стиснутые зубы:

– Ты намеренно так поступил.

Тони посмотрел на нее – тем грустным отеческим взглядом, который не менялся годами.

– Джо, никто не стремится досадить тебе. С нами такое случалось и раньше. Ты не всегда можешь здраво судить о положении дел, и ты сама это знаешь.

Ей так хотелось поспорить – и ведь она же начала! Боже! Но он продолжал бить по больным местам. Джо всегда ошибалась – все остальные были правы. Если она вела себя неуместно – она старалась недостаточно. Если она нутром ощущала опасность – она вела себя «странно». Если ей не по душе была какая-то банальность – с ней было трудно. Тем временем Тони продолжал говорить. Он передал ей документы на подпись – зафиксировать, как мало она получит и какую ничтожную ценность ей присвоили.

– Что дальше? – услышала Джо свой дрожащий голос и возненавидела себя за это.

– Не знаю, – ответил Тони, глядя на нее через бокал с красным бордо. – Но я ведь волнуюсь за тебя и за твое будущее, Джо. Беспокоюсь, что ты никогда не справишься сама.

Вернувшись в библиотеку, Джо принялась разбираться с окном: отрывала приколоченные рейки и складывала их в аккуратную стопку. Иногда ей было просто необходимо поработать руками. И молотком. И маленьким ломиком. Ей удалось освободить от досок одно окно, благодаря чему сразу стало светлее. Снаружи невыносимо жужжала газонокосилка: казалось, этот мерзкий звук – ГРРРЗР – проникает через виски прямо в мозг. Звук раздавался все ближе к дому, и Джо закрыла уши руками и стала ждать. Ждать. И вот, казалось, газонокосилка была уже рядом с окнами библиотеки – и там продолжала завывать, с визгом и щелканьем.

– Черт его дери…

Вот уж точно Сид решил ей отплатить. Специально оставил эту долбаную косилку, чтобы ей досадить. Джо вышла наружу и решила обойти дом по большой дуге, но она совсем забыла о садовой изгороди. Сид не просто оставил эту адскую машину рядом с домом – она завывала внутри сада, за стеной. Про сад она и вовсе позабыла. Ричард Ардемор был более всего известен благодаря увлечению садоводством, как она успела предварительно выяснить, но заброшенный молчаливый дом так или иначе поглотил ее с головой. И вот теперь она шла вдоль стены, и конца и края ей не было видно среди деревьев, темнеющих вдали. Неужели стена была такой длинной? И неужели нигде не было прохода?

Джо слышала грохочущую за стеной газонокосилку, но, отойдя от дома метров на сорок – сорок пять, она так и не нашла входа в сад. Стена была не такой уж и высокой, может, метра полтора. Сжав кулаки, Джо разбежалась и подпрыгнула. Не слишком изящно – плюхнулась на живот, ноги болтались в воздухе, а куртка задралась чуть ли не до головы – но ей удалось преодолеть стену, мягко приземлившись на кучу засохших сорняков.

Как там Руперт назвал Сида? Смотритель? Обязанности садовника явно в это понятие не входили. Жаль, что со стены ей не удалось хорошенько осмотреться вокруг: спустившись, она мало что могла разглядеть через выжженные зимой заросли чертополоха и кучи мусора. В саду росли еще тисовые деревья, и крохотные сине-фиолетовые цветы сбились в лужайку, но времени на них не было. Идя на звук, Джо преодолела кусты ежевики и две покосившиеся земляные террасы и оказалась перед следами разгрома, учиненного Сидом. Как будто кто-то пьяный брился: уродливая проплешина с примятой, словно пожеванной растительностью по бокам. И в конце этой неровно выбритой полосы стояла и ревела оранжевая древняя газонокосилка, привязанная эластичным шнуром за дроссельную заслонку. Сида и след простыл. Когда Джо наконец удалось выключить ревущий аппарат, для чего ей пришлось убрать руки от ушей, в голове у нее звенело по полной программе.

– Сид! – прокричала Джо и пошла к дому (на этот раз коротким и более легким путем). Сида там не было, должно быть, зашел в коттедж. Он что, только притворялся, что работал?

– Скотина. – Джо вернулась в библиотеку, все еще сжимая кулаки.

Не нужен тут никакой Сид; пусть отдает ключи – ВСЕ ключи – и убирается отсюда. Джо осмотрела свои книжные владения, теперь при дневном свете. Книжные корешки, те, что уцелели, тускло бликовали. Отвратительное черное пятно полукружьем своим обнимало книжные полки прямо посередине. Возможно, около трехсот книг – прекрасных книг – уничтожено. Что-то с этим надо делать. Прежде всего починить крышу. Она снова посмотрела на портреты над каминной полкой. С ними хотя бы все было в порядке. Или нет? Джо пригляделась – картины не висели по центру. Безумие какое-то – как она не заметила раньше? Зачем кому-то было развешивать портреты с одной стороны? Разве что… Разве что портретов было не два, а больше.

Джо хрустнула пальцами. Тот портрет наверняка раньше висел здесь. Джо побежала на второй этаж, приготовившись снова сражаться с дверью. Но та уже была открыта. От яркого света она заморгала чаще: что-то было не так. Словно мебель передвинули или часы тикали вразнобой. Комод передвигали. Совсем немного. Но этого хватило, чтобы увидеть. Сердце словно упало, и Джо уже знала, что именно изменилось.

Картина исчезла.

Глава 4

Эмери Лэйн, сотрудник «Руперт Селькирк и партнеры», заварил чай. Джо уже встречалась с ним накануне. Весь тонкий, вплоть до тоненьких усиков, похожий на остро заточенный желтый карандаш марки «Тикондерога». Наблюдать, как он суетится в маленьком пространстве кухоньки (да еще и в фартуке, затянутом на талии), было одновременно нелепо и умиротворяюще. Из-за этого Джо было с ним даже проще разговаривать.

– И вот он оставил газонокосилку на холостом ходу!

Эмери поставил коричневый чайник на стол прямо перед Джо.

– Да, грубо с его стороны, – согласился он. Джо покачала головой:

– Не грубо. Спланировано. Он просто отвлекал меня, чтобы забрать картину.

Эмери ничего на это не ответил, хотя она уже второй раз твердила о спланированности данного поступка (первый был, когда она торопливо пыталась все объяснить сразу, как зашла в офис). Однако он разлил чай по чашкам и пододвинул сахарницу и тарелку с печеньем.

– Не хочу показаться бесчувственным, но вы же не видели, как он ее забрал, не так ли? – Эмери разломил печенье пополам и откусил кусочек. – Вы собираетесь обратиться в полицию?

Джо сделала глубокий вдох и взяла с тарелки шоколадное печенье.

– Я… не знаю. Но хочу, чтоб его уволили. А вообще, давно уже Сид работает на Руперта?

– Он вообще не работает на мистера Селькирка! Мы лишь получаем гонорар за наши услуги, так что все, что делается для поместья, находится под юрисдикцией владельцев. Сид Рэндлс работает на вас.

Джо поставила чашку на стол со звуком более громким, чем следовало.

– Я еще за это и плачу? Я думала, поместье вообще не приносит никаких доходов!

– Нет, вы ничего не платите! Как же сложно.

Эмери поджал губы, и Джо заволновалась, что повела себя грубо, хотя она и не представляла, в чем заключалась эта грубость. В этот момент стукнула дверь, и мгновение спустя в кухню вошел весьма оживленный Руперт.

– Эмери, нам надо бы… – Он запнулся, и Джо почувствовала, как он едва не подавился целым предложением.

– Здравствуйте, Джозефина. Не ожидал, что вы тут.

– Мы тут как раз про Сида говорили, – сказал Эмери.

– Он кое-что у меня украл, – вклинилась Джо. – Простите, надо было с самого начала. Он споткнулся о мою сумку с инструментами, потом оставил газонокосилку включенной, и вот потом он своровал.

Руперт не пошевелился и лишь вопросительно поднял брови, обращаясь с немым вопросом к Эмери. Джо подавила вздох – опять она слишком прямолинейна, не смогла скрыть нетерпение… приветствую тебя, Джо!

– Извините. Здравствуйте, Руперт… мистер Селькирк. Так, у меня проблемы с Сидом Рэндлсом. Он забрал картину из поместья.

– Портрет лорда Ардемора?

– Нет.

– Леди Гвен?

– На самом деле, он взял портрет со второго этажа.

– Не знаю ни о каком портрете со второго этажа, – сказал Руперт спокойно.

– Это женский портрет. У нее темные волосы, уложенные на греческий манер, волной. И у нее странные темные глаза. Платье голубое, может, это блузка – портрет не в полный рост.

Джо зажмурилась, пока говорила это, но самую существенную деталь произнесла уже с открытыми глазами:

– Там была табличка с названием. «Нетерли». Netherleigh.

– В какой именно комнате на втором этаже? – прервал ее Руперт.

Джо встала и… Почему с людьми всегда так трудно? В толпе ей было проще; вот почему интровертам так хорошо живется в Бруклине: коллективная анонимность, защита ограниченной инаковости. По меньшей мере это работало, если приходилось что-то объяснять и если к тебе не заявлялись ребята с предварительным расследованием по какому-либо делу.

– Комната в конце коридора. С дырой, – объяснила она вполне лаконично. – Сейчас картины нет, потому что ее взял Сид. Украл. Пусть он ее вернет. И пусть его уволят. Сегодня. Прямо сейчас.

Руперт снова сдвинул свои непослушные брови к переносице.

– Он явился в поместье и украл картину? Но с чего бы ему так поступать? Вы уверены?

Джо услышала, как Эмери закашлялся; ранее он задал тот же вопрос.

– Она была там. Он пришел. И вот картины нет.

– Да, но. Возможно, он куда-то ее переставил. Разве вы не упоминали, что именно этой комнате причинен наибольший ущерб? – спросил Руперт, словно бы объясняя произошедшее.

– Послушайте, он намеренно отвлек меня, выманил из дома, – сказала Джо. Но в тот момент это прозучало странно даже для нее самой. Что, если это был всего лишь розыгрыш? И два эти события между собой не связаны? Напротив нее Руперт скрестил руки на груди. Возможно, как и Эмери, он уже был готов задать вопрос насчет обращения в полицию, или что там еще. Джо ощутила, как сердце ее наткнулось на грудину, и попыталась опередить поверенного.

– Возможно, я заявлю констеблю, но не сейчас. Сейчас я хочу, чтобы вы его уволили и забрали у него ключи. И сказали ему, что если он вернет картину, я не заявлю на него. Так пойдет?

Руперт разгладил лацканы пиджака, поддернул брючины и уселся в своем кожаном кресле.

– Конечно, вы вправе прекратить трудовые отношения с ним. Это был контракт для выгоды, не более того. – Руперт выдвинул ящик в письменном столе и вытащил бухгалтерскую книгу в переплете из зеленого сукна. – Сиду не полагалось жалованье; он присматривал за коттеджем и прилегающей территорией, и за это ему разрешалось распоряжаться всеми средствами от сдачи коттеджа внаем. Когда вы переедете в коттедж, этот договор прекращает действовать. Вы могли бы подождать…

– Я перееду завтра же, – выпалила Джо и тут же поняла, что это прекрасная идея. – Завтра утром перевезу свои вещи из «Красного льва». Рано утром. – По мере того, как она говорила, идея прочно пускала корни в реальности. – Дом мой, и я в нем буду жить.

Руперт промолчал. Эмери тоже предпочел молчание – вообще-то он ни слова не сказал с тех пор, как появился Руперт, отметила про себя Джо. Однако Эмери не отрываясь смотрел на невозмутимо профессионального Руперта, а взгляд Джо метался между обоими мужчинами.

– Пожалуйста, – попросила она.

– Хорошо, – ответил Руперт, снимая трубку с телефона, и в этот момент Эмери вызвался проводить ее. В голове у Джо колокольчиком звенела тревога, но повод для нее Джо так и не поняла. Было все довольно неловко – и, возможно, по ее же вине.

– Я просто хочу выяснить, кто эта женщина на портрете. Ведь это кто-то из семьи наверняка? – спросила она уже у двери. Эмери на мгновение остановился, прежде чем помочь ей надеть пальто.

– Смысл в этом есть. Семья Ардеморов родом из Йоркшира. Сэр Ричард и его жена, их сын Уильям – все они были рождены и выросли здесь. Но жена Уильяма, Гвен, она точно не отсюда. Валлийка. Из семьи фабрикантов. Фамилия вроде бы Дэвис.

– Дэвис? Не Нетерли? – спросила Джо. Эмери слегка пожал плечами.

– Нетерли? Нет. Я слышал о Нетерли в Белфасте. Какое-то правительственное здание.

Дверь за Джо закрылась, повинуясь его взмаху пальцами. Через окно Джо увидела, что Руперт Селькирк все еще разговаривал по телефону.

Уже почти стемнело, когда Джо вернулась в «Красный лев». Она три раза моталась туда-сюда – из усадьбы по магазинам и обратно, закупая мешки для мусора и чистящие средства. Это было безумием, конечно, но у Джо уже руки чесались: так хотелось разобрать книжный шкаф. В мозгу уже вовсю зудело от предвкушения: Руперт написал ей сообщение о том, что Сид отдаст ей ключи. Впрочем, он не упомянул ни о картине, ни об извинениях от Сида. Из-за этого всякие сомнения лезли в голову, но она с ними справлялась. Никто не пытается тебе тут досадить.

Насчет Тони она все ж таки была права.

Джо толкнула дверь и вошла в паб, который предстал пред ней хаосом шума и смешением лиц и разноцветных курток.

– А вот и она!

С десяток голов повернулись к Джо, а плюхнувшиеся на стойку стаканы завершили мизансцену, словно знаки препинания. Она узнала Рики, с этим его галстуком через плечо.

– Эй, Сид, – заорал Рики, – а вот и твой бывший босс нарисовался.

– О нет, – беззвучно выдохнула Джо. Она попыталась ускользнуть из бара, но Бен с нагруженным подносом встал у нее на пути. Джо обернулась и увидела, как Сид пялится на нее, ухмыляясь.

– Так-так, а вот и она, пирожочек, что меня уволил, – протянул он. Дружочек. Пирожочек. Джо совсем запуталась в мыслях, но Сид продолжал. – Мне тут с вами перетереть надо, дамочка.

– Мне нужно идти, – сказала Джо. Сид уже был на полпути к ней, и она задрожала. – Не прикасайся ко мне!

– Господи Иисусе, да не прикасался я к вам, – оскалился Сид. – В чем проблема-то? Я просто хочу, чтоб вы сами всем сказали то, что выложили Руперту.

Он развернулся и осмотрел присутствующих: по большей части мужчины, заметила Джо. А еще женщина с тростью, очень хмурая. Помощи от нее не жди. И все с ожиданием смотрели на Сида и слушали его.

– Пахал я, значит, над той развалиной сколько лет – и что же я за это получаю? Выбросили в один момент, даже без уведомления.

– Что ж, она точно настоящая Ардемор, – усмехнулся Рики, потягивая пиво.

Сид хлопнул его по плечу.

– Верняк. Но это, парни, еще не самое плохое. Она обвиняет меня в краже. И ей явно недостает яиц, чтобы заявить мне это прямо в лицо.

Люди все глазели; кто-то засмеялся, и стало шумно. Кровь ударила Джо в лицо, ноги затряслись как желе. Она снова сжала пальцы в кулак и с усилием вытолкнула из себя слова:

– Но ты и правда украл кое-что. Верни это, и все.

– Не брал я эту чертову картину! С фига мне ее брать? – прокричал Сид.

Джо не смогла ничего ответить. Горло перехватило, и слова будто застряли в нем. Слова будто задыхались на выходе из мозга, путались подобно прядям волос. Этот свет, шум, люди – черт, всего было слишком много, и она стала отключаться. Сид подходил ближе – это она чувствовала, но ни говорить, ни двигаться она больше не могла.

– Ничего сказать не можешь? Ни одного чертового слова? – сросил Сид. – Прямо как твой дядюшка, да?

– Эй, Сид, прекращай это прямо сейчас! – взревел чей-то голос. Джо не знала, кому он принадлежит, но он словно разблокировал ее тело. Она развернулась и бросилась наверх, через зал, расталкивая людей на своем пути. Влетев в номер, она заперла дверь и упала на кровать, судорожно вдыхая и выдыхая, словно от икоты. Ради всего святого, нельзя ли было справиться получше, ругала она себя. Джо неуклюже перевернулась на спину, уставилась в потолок и принялась вытаскивать занозы из мозга. Внутренности прямо скрутило от смущения. Все эти люди будут говорить, что она слабая, но – нет! Она просто… немного…

– Привет, есть кто? Войти можно? – спросил женский голос за дверью. Акцент был сильным, обволакивающим и приветливым; Джо не смогла сразу определить его.

– Я принесла тебе поесть, милая, – добавил голос. Джо перевела дыхание и встала. Лишь несколько секунд, чтобы открыть щеколду, – и перед ней стояла темноволосая женщина; на висках, однако, у нее пробивалась блестящая, словно сталь, седина. В руках у нее был поднос.

– Куропатка и рис – сама приготовила. И коньячка немного. Выпей, сразу отпустит.

Что-то было в ее интонации или Джо уже устала спорить, но она поступила в соответствии с указаниями.

– Ммм… – Джо сделала глоточек, и в горле у нее запылало. – А вы…

– Тула Бирн. Тула – сокращенно от Талула. Хозяйка заведения, шеф-повар, пекарь, а еще вышвыриваю за дверь пьяных идиотов. – Тула подвинула Джо вилку. – Сида я сама выпинала.

– Мне… мм, жаль. – Джо не сожалела ни капли. Тула расплылась в белозубой улыбке.

– За такого клиента, как Сид, я держаться не стану. Ну а Бен – ты его ж знаешь – он не из тех, кто решают вопросы силой.

– Я могу за себя постоять, правда. Я просто… как же глупо все вышло.

Тула прислонилась к двери, скрестив на груди руки.

– Не надо, все хорошо. Ты ж тут как пришелец, чужая, а я-то уж знаю, каково это.

– И каково? – спросила Джо и была вознаграждена мелодичным смехом.

Тула накрутила прядь волос на пальцы.

– Бармен Бен – я с ним живу. Я женщина в возрасте, живу с молодым любовником, отказалась выйти за него, чтобы носить свою собственную фамилию, и я – ирландка. Три признака дьявола. Я здесь уже пятнадцать лет, и я все еще чужая. Вот так вот, милая.

– О, – еле вымолвила Джо, но Тулу это не сильно-то и расстроило.

– Бен рассказал – ты унаследовала ту развалину на холме. Да, развалина – уже много лет. Владелец бывший приезжал, бывало, но не жил. Молодежь там вечно по кустам обжималась. Короче – я позвонила Селькирку. И тебе нужен кровельщик. – Она вручила Джо сложенный лист бумаги с написанным карандашом номером телефона. – Дешевле других обойдется, – заверила она. – А поднос оставь за дверью потом.

– Тула, спасибо. – Джо наконец смогла это сказать. – Правда, спасибо.

– Да все путем, милая. Нам, отщепенцам, надо держаться вместе.

Той ночью Джо снилась картина. И глаза – что же не так было с глазами той женщины на портрете? В ее сне глаз не было вовсе, лишь темные пятна, и табличка с надписью «Netherleigh» была пуста. Она проснулась в поту до самых коленок. Не кошмар, нет; одержимость. Призраки преследовали ее. Или просто волновали? Руперт и Эмери навряд ли считали, что картина существует на самом деле, да и с надписью не удалось ничего выяснить. Джо заправила покрывало, наскоро приняла едва теплый душ и, одевшись, спустилась в паб, на ходу забивая в поисковик слова и просматривая ответы в смартфоне.

Эмери оказался прав. Здание министерства экономики в Ирландии действительно называлось Нетерли-хаус. В Девоншире маленькая гостиница тоже называлась Netherleigh, но что означало это слово? Никто не мог объяснить. За завтраком она решила поискать значения, разбив слово на две части.

Nether – внизу, ниже, нижний. И задница. Это она уже понимала. Leigh – а это, как оказалось, была английская фамилия, означавшая «нежный» или «луг». Нижний луг? Нежная задница? Поле попок?

– Вот вы где, – поприветствовал ее Бен, поставив на стол тарелку с яичницей, поджаренным тостом, «беконом» (вовсе не беконом, решила Джо) и бобами, но для Джо это не имело никакого смысла. Джо высунулась из «типа своей» угловой кабинки; людей было немного – и никого (уж пожалуйста!) из тех, кто был тут прошлым вечером.

– В коттедж пойдете? – весело спросил Бен. – Неплохо так для прогулки, если хотите взбодриться. Почти пять миль.

Джо кивнула в знак благодарности, съев лишь половину завтрака. Кофе она взяла навынос. Туман сгущался вновь, и облака, как ириски-тянучки, расползались по ясному небу. Она так безнадежно хотела начать с библиотеки в особняке. Но раз уж грозилась переехать сегодня, следовало все же начать с коттеджа. Джо потихоньку напевала себе под нос, пока доставала из багажника все добро: мешки для мусора, самые большие, строительные перчатки, средство против плесени. Едва удерживая прижатые к боку вещи, она открыла замок, что ободряюще лязгнул два раза.

Она ощутила этот запах, не успев войти, – очень легкий, но неприятный. Вчера его не было. Что же это за запах – отчетливый, отдаленно знакомый, неуловимый? Джо пожала плечами и захлопнула за собой дверь движением бедра. Уборка все исправит, решила она, обходя диван.

За диваном стояла бутылка из-под виски и два грязных стакана. Их не было раньше в коттедже. Как и этих сапог.

Сапоги были рыжего цвета, грубые, с потертой резиновой подошвой. И из них торчали ноги. Иначе говоря, на ковре лежало тело.

Джо среагировала автоматически, на мышечной памяти – не зря она одиннадцать месяцев ухаживала за матерью. Упала на колени, проверила пульс. Не бьется. Кожа холодная, плотная. Только теперь ее мозг распознал этот запах – металлический привкус крови и прочих жидкостей. Из-за рыжей шапки волос она не видела лицо, но никакой ошибки быть не могло. Это Сид Рэндлс.

Джо на ощупь достала телефон, но она не знала номера местных экстренных служб. Попыталась дозвониться до Руперта, но попала на голосовую почту. Охваченная немой паникой, она вспомнила про листок, что вручила ей вечером Тула. Там был напечатан номер телефона в «Красном льве».

– Тула? – умоляюще вскрикнула Джо.

– Боюсь, это Бен. А кто это?

– Это Джо. Я… я в коттедже.

– Тула уехала в город, но я могу передать ей сообщение…

– Полиция! – Джо ощутила, как крик замирает в горле. – Тут Сид!

– О нет, что он там опять натворил? – спросил Бен.

Джо сглотнула подступившую к горлу желчь. Через минуту ее точно уже просто так не сглотнешь.

– Он мертв, – сказала она. И все-таки Джо удалось добраться до раковины вовремя.

Глава 5

Сквозь мутные оконные стекла были видны мелькающие фонари, и Джо поняла, что сидит, уставившись на какой-то завиток на размытом окне. Первыми прибыли полицейские в ярко-желтых жилетах. Они набросили одеяло ей на плечи и оставили в кухоньке, где из-за большого острова-прилавка почти ничего не было видно. Вслед за ними приехали мужчины в защитных костюмах и перчатках. Она уже видела такое раньше, еще в Бруклине. В ее многоквартирном доме застрелили мужчину. Тогда это казалось чем-то далеким от реальности, впрочем, как и сейчас.

– …шок.

Джо подняла глаза и увидела, что на нее пристально смотрит мужчина в слегка помятом костюме. Интересно, сколько он уже тут с ней стоит?

– Простите?

– Я сказал, что уверен в том, что вы, должно быть, испытали шок, – повторил он, притянул поближе стул и уселся напротив нее. – Старший инспектор, детектив МакАдамс.

«Старший инспектор и детектив», – Джо повторила про себя механически, запоминая. Старший следователь, руководитель группы, на британский манер. У него были каштановые волосы, лохматые седые виски, челюсть словно мышеловка. Джо заметила, что галстук у него свисал криво и был испачкан яйцом, уже засохшим.

– Как я понимаю, вы нашли тело, мисс Джонс?

– Да, я. – Джо непроизвольно показала на желтые жилеты и белые защитные костюмы вокруг: им она уже все кратко рассказала, отрывистыми фразами, словно пулями из пулемета Гатлинга. Плюс свое имя, номер телефона и адрес «Красного льва».

– Знаю, это все печально, но у меня еще несколько вопросов. – Детектив достал небольшой блокнот. – Давайте установим – во сколько вы сюда прибыли?

– 11:12 утра – тогда я позвонила Руперту Селькирку.

– Хорошо, – сделал пометку МакАдамс. – Но когда вы нашли тело?

– Я же только что сказала.

– Вы позвонили своему поверенному в тот момент, как обнаружили тело?

– Да, но он мне не ответил. Так что я позвонила Бену, – объяснила Джо.

Детектив нахмурился:

– Извините, вы позвонили Бену…

– Ну да, я позвонила Туле, а попала на Бена. Из «Красного льва».

– Мэм, а зачем…

– Я Джо, – поправила детектива Джо. Чего тоже не надо было делать. Судя по выражению лица этого следователя, она справлялась плохо. Да соберись ты уже.

– Хорошо, Джо, а почему вы не позвонили в полицию? – спросил он. С этим уже полегче.

– Я не знаю как. Тут номер не 9–1–1, как в США.

МакАдамс все еще хмурился, хотя ниже бровей его лицо казалось вполне безразличным. Он долго практиковал это бесстрастное выражение? Джо пыталась найти хоть какую-то зацепку.

– Как долго вы знали покойного?

– Я знала не его, а о нем. Мы познакомились только во вторник, а вчера я его уволила.

МакАдамс не отводил от Джо взгляда, но ничего не записывал, карандаш так и завис на полпути к блокноту.

– Вы его уволили, но вы его при этом не знали.

– О. – Джо погладила коленку, чтобы не сжать кулаки. – Вообще-то изначально его нанимал Руперт. Но он украл картину из дома, так что пришлось его уволить.

– Из этого дома? – спросил МакАдамс, окидывая взглядом переднюю комнату.

– Нет, из Ардемор-хаус, особняка на холме, – уточнила Джо. – Это тоже теперь мой дом. Я так полагаю, оба мои.

В первый раз за беседу на лице у МакАдамса промелькнула какая-то эмоция. К несчастью, это было скрытое раздражение. Он сверился с записями.

– Итак, ваше имя Джозефина Джонс, вы из Штатов.

– Моя мать была из Йорка. – Она поджала губы. Можно было расчудесно объяснить все без обиняков, но почему-то в голове этот стройный ответ распадался на всяческие боковые сюжеты. Да еще это яичное пятно на галстуке, по правде говоря, все время ее отвлекало. – Я имею в виду, что это семейная собственность, и я стала наследницей несколько месяцев назад.

Детектив ответил, взмахом руки подзывая кого-то, кого Джо не могла увидеть со своего места.

– Я собираюсь задать еще несколько вопросов, – сказал он. – Ну а пока детектив-сержант Грин отвезет вас обратно в город.

К ним присоединилась мускулистая женщина с волосами, заплетенными в тугие афрокосы-коробочки[7]. Немного младше Джо, с бровями, настроенными очень серьезно.

– Да, сэр.

– Зачем? Я не хочу обратно в город, – запротестовала Джо, поднимаясь со стула. Она была гораздо ниже обоих детективов и инстинктивно встала на цыпочки. – Я… Я же здесь живу.

– Это расследование убийства, – сказал МакАдамс, поправляя свой «яичный» галстук. – Работа криминалистов займет сутки, а то и больше. Мы отвезем вас в «Красный лев». Там и оставайтесь на это время, пожалуйста.

– Мне нельзя остаться здесь?

МакАдамс уже почти дошел до двери. Он развернулся так быстро, что его плащ, взлетев, запутался в дверной ручке.

– Человека застрелили, – сказал он, освобождая свой плащ, и Джо вжала голову чуть ли не до лопаток. Все же она нагрубила. Сид мертв. Она его уволила, и вот он мертвый, а она взяла и попросила о чем-то бессмысленном и банальном.

– Мне так жаль, я в самом деле не… – начала она, но ее извинение прервал крик.

– Мэм, вам туда нельзя!

– Размэмкался мне тут. Джейк, да я мать твою знаю! – Тула свободно прошла через ленту полицейского ограждения. – Джо, ты в порядке? Бен мне рассказал, и я прямо сюда и приехала.

Она почти преодолела преграду в виде группы полицейских, никто из которых не горел желанием ее останавливать, и только тогда МакАдамс сдался, воздев руки к небу.

– Так, все прочь отсюда. И ты тоже, Тула Бирн.

– Босс, – отозвалась Грин. – Мне отвезти мисс Джонс?

– Не надо. – Тула оберегающим жестом обняла Джо за плечи и повела ее наружу, к солнечному свету. – Я сама ее прекрасно довезу.

Убийство. И как можно было во всем этом разобраться? И нужно ли? Джо держала картофелину одной рукой и пыталась ее почистить: Тула намеренно привлекла ее к работе в кухне.

– Ужасное это занятие. – Стоя у плиты, Тула не умолкала. – Интересно, кто-нибудь догадался позвонить его ближайшей родне.

– А он был… женат? – спросила Джо.

– Трижды. – Тула бросила пасту в кипящую воду. – И трижды в разводе. Две его бывших – родные сестры.

Джо открыла рот и ответила прежде, чем мозг просигналил ей не делать этого:

– Боже, тут прям такой дефицит?

– Мужиков? – засмеялась Тула. – Не то чтобы, хотя… Почти каждая женщина и даже несколько мужчин возненавидели меня, когда я похитила Бена с рынка женихов. К счастью, мы не женаты официально. Не видела в том необходимости.

– Я однажды была. Замужем. Официально, – сказала Джо. – Тони. Ему было сорок, а я только что выпустилась из колледжа. Я редактор, а у него было небольшое издательство. – Она сложила очищенные картофелины в аккуратную кучку.

Тула уже замешивала тесто для хлеба.

– Ага, так ты влюбилась в босса?

Джо густо покраснела.

– Сначала я у него стажировалась. Мы поженились, как только я получила диплом. А уже потом я стала на него работать. – Джо порезала костяшку пальца. Ч-черт. – Я работала на нас обоих. Была научным редактором, проверяла факты. И много чего другого.

На самом деле Джо заменяла Тони весь редакторский отдел. Она всегда гордилась своим инстинктивным умением распознавать, годился ли текст на что-то, была ли это лишь компиляция или что-то оригинальное и стоило ли вообще беспокоиться. Она думала, что Тони тоже этим гордится.

– И что же он натворил? – спросила Тула.

– Тони? Изменил. – Джо постаралась хоть криво, но улыбнуться, но не тут-то было. Она нагнулась поближе к Туле, облокотившись на стол и подперев подбородок.

– Наше издательство купили. Это называется «враждебный захват». Покупатели напрямую идут к акционерам и перебивают предложение, занижая цену, чтобы потом получить прибыль.

Тула отбросила волосы с лица.

– Не совсем все понятно.

– Да и неважно. Это все была ложь. Хорошо, не вся. Только часть. – Джо вздохнула, как фыркают обиженные лошади. – К нам как раз пошли акционеры. А я не знала, что он спит с одной из них. И не знала, что она связана с этой сделкой по продаже издательства.

– Хренасе, – ответила Тула. Джо одобрительно кивнула.

– Ага. Знаешь, я-то думала – ну так вот неудачно сложилось. А тут он после всех подписей и печатей подает на развод. Мы не пошли в суд – просто разделили остатки активов.

– И вот ты осталась с половиной хрена лысого.

– А Тони остался исполнительным директором издательства, но уже размером побольше, – добавила Джо. Тула издала мощный гортанный звук и с силой стала месить тесто кулаками.

– Святой Иисус, Джо, ну это ж все против закона!

Джо промолчала. Сложно сказать. Да? Нет? Она могла бы побороться. Она и вправду хотела. Но потом один телефонный звонок изменил ее мир.

– Моя мама заболела. И умерла. Не прямо сразу. – Джо говорила медленно, волнуясь, что внезапно слова могут обрушиться из нее подобно наводнению. – После этого моя работа, Тони, вся моя прежняя жизнь уже ничего и не значили. Так что я все продала и приехала сюда. Боже. Не знаю, почему я все тебе рассказываю.

– Милая, я просто спросила тебя. Именно так это и работает, – улыбнулась Тула. Джо тоже хотела бы так улыбаться: ярко, словно луч маяка прорезает тьму; многозначительно, но все же немного загадочно. – Я же тебе рассказывала, что я здесь чужая. И потому я беру на себя часть ответственности. И никто не смеет перечить Туле Бирн, если ты понимаешь, о чем я. – Она смахнула муку в передник. – У тебя глаза, поди, отсырели плакать от всех потерь?

От-сыр-ели. Интересное слово. На буфете лежала целая сырая курица, с бледно-розовым дряблым мясом. От сырого ветра трескаются губы, от сырого лука глаза наполняются слезами. Джо вспомнила те дни, что она прорыдала после смерти матери, и те дни, когда она не плакала. Когда внутри будто все иссохло.

– Мы с мамой были близки – как бывают близки люди, которые уцелели и остались одни друг у друга, – сказала наконец Джо. Она чувствовала, будто под ногами качается мост, будто она говорит что-то отвратительное, о чем следует молчать. Но, черт его дери, она зашла уже так далеко, а Тула словно и не думает избегать ее.

– Она покинула Англию, будучи незамужней и на пятом месяце беременности, и стала жить у своей тети Сьюзен в Чикаго. Никогда не говорила о причинах. А уж их-то должно было быть немало.

Тула медленно покивала, глядя куда-то поверх головы Джо своими глазами цвета лесного ореха.

– Значит, Эйден Джонс был твоим дядей, братом твоей матери?

– Да, последняя ветка на семейном древе, какое-то там ответвление от Ардеморов. Они не ладили. Мама не говорила о нем и на похороны не поехала. А вы знали Эйдена? Сид… – Тут Джо немного задохнулась от волнения. – Он сказал, что я на него прямо похожа. Вчера вечером.

Тула снисходительно улыбнулась.

– Все в порядке, милая, – заверила она Джо. – Да, разок я его видела. Помню, он очень любопытствовал насчет всей этой местной истории. Боюсь, не очень-то много я могу вспомнить.

– О, – Джо прокашлялась, – я его никогда не знала. И не знаю, что между ними произошло. Маму это все как-то задевало. Очень сильно. И вот никого больше не осталось. Только я.

Признание вслух ранило Джо свыше ее ожиданий. Но странным образом ей также стало легче. Она посмотрела на Тулу, и та разглядывала ее в ответ. Раз уж она на кухне, то можно и на стол было бы накрыть…

– Я… я в спектре, то есть это аутизм. Так что если я тебе буду досаждать, пожалуйста, пожалуйста, скажи мне!

По взгляду Тулы было не понять, о чем она думает. Она смотрела не как мать на дитя, но и не покровительственно. Скорее, это можно было назвать «призыв к оружию».

– Я ведь тебе говорила уже, так? – спросила она, выговаривая слова мягко, с ирландским акцентом. – Мы друг другу помогаем. Ты мне понравилась, да и тебе со мной неплохо. Вот так я быстро завожу друзей. Да и врагов, по большей части.

Джо облизнула и снова поджала губы. Иначе сердце бы выпрыгнуло из груди. Или же она, рыдая, бросилась бы к Туле, а потом свернулась в позе эмбриона подле ее ног от такой щедрости. Ни один из вариантов не казался ей приемлемым поведением в данной ситуации. Тула же продолжала болтать, заполняя тишину.

– И все же это тихое местечко, и люди почти все хорошие. Ничего такого ужасного не случалось, кроме вот того непонятного поджога и убийства пять лет назад.

Джо перестала чистить картофель.

– Поджог и убийство? – спросила она.

– Мужчина умер при пожаре в своем автомобиле. Бывший военный, из местных.

– Извиняюсь, мисс Джо, – появился на кухне Бен, – там мистер МакАдамс хочет вас видеть.

Джо ощутила, как ей сдавило грудную клетку. Она отчаянно хотела узнать – хоть что-нибудь – о том, что все же случилось. И вместе с тем боялась это услышать. Она встала на цыпочки – только так она могла что-то разглядеть, стоя за кухонными дверьми. МакАдамс облокотился на барную стойку и посматривал на лестницу. Он, должно быть, предполагал, что Джо отходила от шока в своей комнате наверху, выздоравливала, подобно героине викторианского романа. Непонятно почему, но ей захотелось вдруг побыть игривой и веселой, что никак не соответствовало ситуации. Как была в фартуке, Джо подошла к бару.

– Что будете заказывать, мистер? – спросила она. Мак-Адамсу понадобилось секунд десять, чтобы понять, кто перед ним. Шутку он не понял.

– Мисс… Джонс. – Он сказал это так, словно и Джо забыла, кто она такая, потом достал блокнот. – Я бы хотел продолжить беседу.

– Окей. Я все равно не знаю, как тут с кранами управляться, – призналась Джо, обойдя стойку и усаживаясь на табурет рядом с ним. Лицо у МакАдамса стало напряженным и серьезным, как в нуарном кино. Но ему так никто и не сказал о яичном пятне на галстуке, а в помятом плаще на пару размеров больше, чем надо, он вообще выглядел, как слон, из которого выпустили весь воздух. В его внешности сочетались черты Хамфри Богарта из «Мальтийского сокола»[8] и лейтенанта Коломбо – в наихудшей комбинации.

– Я побывал у мистера Селькирка. Он подтверждает ваши слова о контракте с Сидом, а также мистер Селькирк сообщил о том, что Сид должен был вернуть вам свой комплект ключей сегодня утром в одиннадцать. Так что начните, если не возражаете, с завтрака, и перечислите свои действия до момента, как вы обнаружили тело. Любые детали полезны. Даже самые незначительные.

Что ж, ему повезло: в деталях Джо была особенно сильна.

– Я проснулась в шесть утра – последствия джетлага, и внутренние часы все еще сбиты. В 9:15 я вышла в хозяйственный магазин за туалетной бумагой, и потом еще ушла уйма времени на поиск магазина с простынями. Из «Сэйнсбери»[9] я вышла где-то без пятнадцати одиннадцать. А оттуда совсем недалеко до коттеджа. Дверь была заперта, на два оборота. Замок совсем новый.

МакАдамс все это время царапал в своем блокноте, и волосы лезли ему в глаза.

– Вы сказали – замки в коттедже новые. Это вы их заменили?

– Я? Нет же, я тут всего лишь с понедельника, забыли?

МакАдамс почесал бровь кончиком карандаша.

– Так, вы из США. Откуда именно?

– Из Нью-Йорка. – Джо замотала головой. – Простите, из Чикаго.

Карандаш снова застыл на полпути к бумаге. Джо вздохнула.

– Я жила в Нью-Йорке. Потом моя мама заболела раком, и я переехала к ней. Я уехала из Чикаго. В Лондон, потом в Йорк, и теперь я здесь.

– А когда вы в последний раз приезжали сюда?

Джо немного занервничала, слушая этот ровный, бесстрастный голос. Хотя бы немного модуляций. Было бы с чем работать.

– Я никогда здесь раньше не была. Усадьбу я унаследовала, когда умерла моя мать.

– И когда это случилось?

Джо сглотнула и попыталась произнести слово еще раз.

– В феврале.

На этот раз МакАдамс оторвался от своих записей, и в кои-то веки бровь его пришла в движение. Очевидно, лицо его нечасто меняло выражения, но в этот момент на нем можно было различить искреннее участие.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Мне тоже. Итак. Я только что приехала, а в моем доме уже труп.

МакАдамс захлопнул блокнот.

– Что ж, я и сам выстроил цепочку событий, – отметил он. – Забавно. У вас есть враги?

Джо чуть не задохнулась.

– У меня? А вам не следует ли спросить, были ли враги у Сида?

– Сид прожил в Абингтоне всю свою жизнь. Дом все это время стоял пустой, без жильцов, и Сид присматривал за коттеджем в течение пяти последних лет. И вот – кто-то убивает его. Ваш приезд в Абингтон является единственным изменением привычного пейзажа.

Джо, открыв рот, уставилась на него.

– Я что, предвестница смерти? Как ворон у Эдгара По или как?

МакАдамс смотрел на нее слегка озадаченно, не моргая.

– Подумайте, мисс Джонс. Сид вполне мог и не быть предполагаемой жертвой.

– Это глупо. Никому нет смысла убивать меня.

Это опять прозвучало неправильно, так как брови Мак-Адамса снова поползли вверх.

– А убить Сида Рэндлса – на это были причины? – Он заглянул в блокнот. – Ранее вы сообщили, что Сид что-то украл у вас. Вы разозлились из-за этого?

Джо почувствовала, как краска заливает ей лицо.

– Очевидно. Я попросила, чтоб его уволили.

– Понимаю.

– Но это не значит, что я считаю, что его следует убить. – Джо все больше расстраивалась. И это не способствовало сообразительности. Сначала он предположил, что целью могла быть она сама, а сейчас приписывает ей роль злодейки. МакАдамс же просто продолжил своим спокойным тоном:

– Картина была ценной? И были ли на территории усадьбы другие ценные вещи?

– Я не знаю – откуда мне знать?

– Это же ваша собственность.

Джо заморгала. Да, конечно, картина – это моя собственность, иначе как бы я могла подумать, что ее украли, не так ли? Но подобрать слова для развития этой мысли не получалось. Она так ничего и не сказала, а МакАдамс, очевидно, и не ждал от нее новых сведений.

– Может, позже вспомните что-нибудь полезное, – сказал он, закрывая блокнот и протягивая ей свою визитку. – А пока не уезжайте из города.

Визитка согнулась, когда Джо ее схватила. Джеймс М. МакАдамс. «М», вероятно, означает «мудак». Джо засунула помятую карточку в карман. Она только что обнаружила труп у себя же на коврике. Едва ли она будет думать о чем-то другом в обозримом будущем. Впрочем, кроме картины, о которой она так хотела рассказать полиции. Но если тут, в Абингтоне, так ведется следствие, то Джо управится и сама, в частном порядке.

МакАдамс забрался на пассажирское сиденье патрульной машины. У Грин на лице было написано – «я голодная хищница». Скорее, просто голодная.

– Мог бы и картошки фри принести. Да хотя бы чипсов, – сказала она.

– Чипсы у них есть. Упаковки из фольги. А пока пора закругляться. Больше мы все равно ничего не сделаем, пока не придут данные вскрытия и баллистической экспертизы. – МакАдамс откинул голову на сиденье. – Убит там, где проработал несколько лет. И это при том, что эта женщина тут всего три дня.

– И? – спросила Грин.

– И… – МакАдамсу нечего было добавить. Но от Грин так просто нельзя было избавиться. Мотор прогревался уже несколько минут, но она сняла руки с руля и скрестила их на своей накачанной груди.

– И что она рассказала. Констебли шепнули мне – она ждала полицию прямо рядом с мертвым телом, чуть ли не вплотную.

МакАдамс уже думал об этом. Джо Джонс: довольно бледная, волосы темные, рыжеватые, как у мышки-сони. Искала пульс у мертвеца и попросила остаться на ночь на месте убийства.

– Странная эмоциональная реакция, – согласился он. – Не вяжется с тем, что ты рассказала мне о том споре между ней и Сидом в «Красном льве».

Перед этим Грин опросила Рики Робсона и еще нескольких завсегдатаев. В ответ она энергично кивнула:

– Знаю. Но, как все отметили, тем вечером она прямо была напугана до ужаса. Прямо робкая фиалка. Рики сказал, что она все начала, в чем я сомневаюсь. Но в основном все сказали, что она как-то чересчур среагировала, сначала закричала «не прикасайся ко мне», а потом будто онемела и застыла глаза навыкате.

– Как насчет Бена и Тулы? – спросил МакАдамс.

– Тула на стороне Джо, а уж за своих она порвет любого, – ответила Грин. Насчет Тулы она, пожалуй, даже преуменьшила. – Бен, как и всегда, во всем согласен с Тулой.

МакАдамс уныло отметил для себя, что надо будет вернуться и поговорить с ними лично. Не то что ему не нравился кто-то из вовлеченных в это дело. Вот честно – это был лучший паб в городе, и было бы совсем фигово получить там от ворот поворот. С Тулой иногда было трудно договориться.

– Завтра снова надо отправиться к Руперту и Эмери. Хотелось бы прояснить, владеет ли она еще каким-нибудь имуществом, нет ли у нее страховки.

– Стоп, вы думаете, что это ее собирались убить? – спросила Грин.

– Предполагаю, что такое возможно. Впрочем, она всего лишь еще одна новая переменная в этой задаче.

Грин включила передачу.

– Навряд ли я на такое куплюсь, – пробормотала она, сдавая назад.

– Сама посуди – она появляется из ниоткуда. Может, она от кого-то убегает. Может, за ней следили из самих Штатов, а Сид просто попался под руку – не в то время и не в том месте. Да в конце концов, чокнутый сторонник брексита[10] предвзято относится к американке, унаследовавшей поместье Йоркширского дворянина.

– Предвзято. К белой-то дамочке? Пощадите. – Грин закатила глаза. – У меня версия получше. Как вам – Джо Джонс выстрелила Сиду в спину из-за старого семейного портрета, о котором она тут в пабе бушевала. Об этом вы ее спросили?

– Ты думаешь, она выстрелила в чужого ей человека из-за вещи, которую получила в наследство в понедельник?

– Ну и? Вы сами не знаете. Вы же сказали – она тут совсем недавно. Причем из Америки. С этим их оружием.

Здравый смысл в ее речах был. Грин, с этими ее этническими косичками, каменными скулами и топорной прямолинейностью – однажды точно возглавит департамент полиции.

– Что ж, будем относиться ко всему непредвзято, – сказал он.

– Все бы хорошо, но я, кстати, до сих пор голодна. Рэйчел уехала, а из меня повар никакой. В тайское кафе заедем или куда еще?

В их доме готовила Рэйчел – это он быстро понял, попав несколько раз к ним на ужин. И да, тайское кафе было бы неплохим выбором. Но ему не хотелось читать отчет о вскрытии с том ямом в желудке. Виски и картофель фри – вот это его действительно взбодрит.

Глава 6

Пятница

Пить виски поздно вечером, забыть о том, что бросил курить, – не самое мудрое решение, принятое когда-либо МакАдамсом. Так и не взбодрившийся, он затушил сигарету о кирпичную стену полицейского участка и отхлебнул из бутылочки жидкость для полоскания рта. Но он знал, что не стоит даже надеяться на то, что эти его действия останутся незамеченными. Многие сотрудники уже сидели за своими столами, а Грин – что ж, она хмуро взирала на него из стеклянных глубин его же собственного офиса.

– Я-то думала, вы бросили курить.

– Так и есть. – МакАдамс выбрал самую чистую из немытых чашек и начал штурмовать кофемашину. – Итак, что имеем на данный момент?

– Прежде всего, вас ждет судмедэксперт. Еще Гридли нарыла кое-что по прошлому Сида. Из того, что мы еще не знали. Месяц назад он провел ночь в участке Йорка за непристойное поведение в нетрезвом виде.

– Удивлен, что в Йорке его выделили из толпы за нетрезвое и непристойное поведение. – МакАдамс обжег кофе язык и вздрогнул. – В лаборатории также исследуют ковер, на котором его нашли.

– Ну, коттедж сдавали посуточно, так что там с ДНК полный завал, не так ли? – спросила Грин. Она была близка к истине. Весь коттедж так и кишел ДНК. Но кое-что важное в этой истории все же выявили.

– Еще они взяли на анализ два стакана. Только что пробили отпечатки. Одни принадлежат Сиду, а вот со второго стакана пальчики подтерли.

Это заявление дошло до всех ушей в пределах слышимости. И все пришли к одному и тому же заключению: Сид определенно знал своего убийцу, раз уж они вместе выпивали, и этот кто бы он там ни был потрудился замести следы. Дело продвинулось, хотя теория МакАдамса насчет «Джо Джонс тоже жертва» пошла прахом.

– Нам нужно составить список всех друзей и приятелей Сида и членов его семьи, – сказала Грин.

Гридли выгнула пальцы, издав при этом неприятный щелкающий звук.

– Он же разведен?

– Трижды, – подтвердил МакАдамс. – Первой жене он изменил со второй, а потом изменил и ей с ее же младшей сестрой.

– Должно быть, они все из Ньюкасла, иначе мы бы их знали, – сказала Грин, покидая помещение. МакАдамс шел за ней, кивая в знак согласия. Он даже не помнил имен всех этих женщин. Здесь, в Абингтоне, Сид был всем знаком. К тому времени, как они перешли в выпускной класс, ни одна женщина в городе не воспринимала Сида всерьез, и уж точно ни один человек не одолжил бы ему денег. Сид всегда был на виду – длинный, тощий, слегка потрепанный, но с шуткой наготове. И теперь он мертв. МакАдамс распахнул двойные двери, ведущие в задний зал участка. Грин шла за ним.

– Честно, Шейла, ума не приложу, кто бы это мог сделать.

– Ну, тут еще копать и копать, – сказала она. – Я переговорила с Эмери из «Селькирк и партнеры». Джозефина последняя из всей этой семьи. Ни родителей, ни братьев-сестер, никакой седьмой воды на киселе. Развелась год назад, в США нет постоянного адреса, в данный момент безработная. Возможно, она та еще штучка, если подумать.

МакАдамс издал неопределенный звук, отпивая кофе.

– Ну же? – подколола его Грин. – Никакой истории. А вдруг это грязные деньги, серые схемы, оргпреступность?

– Весьма сомнительно, – пробормотал МакАдамс. Грин хлопнула его по плечу.

– Разве вам не хочется поделиться какой-нибудь веселой версией?

В эту минуту они как раз дошли до стерильных помещений, где работал судмедэксперт. МакАдамс уже мог обонять химический коктейль запахов, витающих в этом ужасном месте с унылыми серыми стенами.

– Сиду Рэндлсу трижды выстрелили в спину, – бросил МакАдамс. – Так себе утро.

Более того, им вскоре предстояло осмотреть вчерашний труп человека, которого МакАдамс знал лично, и изучить пулевые отверстия. Он перевел дух и зашагал к уже ожидавшему его Стразерсу.

– Слушаем вас, док.

Эрик Стразерс откинул простыню. Обычно тела лежали лицом вверх, являя миру V-образный шов после вскрытия. Сид лежал лицом вниз, как и при осмотре в коттедже.

– Извините, так было проще всего показать вам ранения. – Стразерс склонился над телом и указал на три маленьких отверстия, багрово-красных, с неровными краями, на фоне бледной синюшной кожи. – Пуля малого калибра. Нет выходных отверстий, так что кровотечение было в основном внутренним – к счастью для ковра.

МакАдамс приблизил свое лицо к телу максимально близко, чтобы лучше рассмотреть ранения. Грин последовала его примеру.

– Итак, мы ищем пистолет? – спросила она.

– Вероятно, что так, – кивнул Эрик. – А их тут у нас не так и много.

Что верно то верно: убийств хватало, но в основном то были удары тупыми предметами или колюще-режущие раны, смерть в результате ДТП, удушения, разбойные нападения, утопленники, даже из охотничьих ружей стреляли. Но не из пистолетов.

– Черт подери, – согласилась Грин, – да по всей Англии за прошлый год едва ли наберется пятьдесят убийств выстрелом из пистолета.

– Абсолютно верно. – Стразерс вытащил и развернул ладонью вверх правую руку Сида. – Вот, никаких признаков борьбы, под ногтями чисто, никаких следов ударов на костяшках. Также на месте преступления нет никаких признаков потасовки. Однако он, возможно, пытался убежать. Возможно, тянулся к замку, судя по углу входного отверстия.

Стразерс достал рентгеновский снимок: одна пуля в левом предсердии, вторая – в легком, третья – в позвоночнике. Он рукой показал на снимке зону поражения, и МакАдамс попытался мысленно воспроизвести сцену убийства. Стакан и бутылка на столике, Сид на диване. Где был нападавший? Возможно, он стоял. Они разговаривали. Спорили. В какой-то момент что-то пошло не так. Сид поднялся и стал разворачиваться…

– Смерть наступила примерно в течение минуты, – продолжал Стразерс, – он так и не смог снова встать. Никаких следов порохового ожога, но стреляли с близкого расстояния.

МакАдамс непроизвольно вздрогнул.

– Хорошо. Нам нужны пули и гильзы для анализа.

– Извини, Джеймс, мне следовало раньше тебе сказать. – Эрик виновато улыбнулся. – Суперинтендант уже вчера приказал мне отправить их в Йорк курьером.

– С чего бы это? У них там нет лаборатории национальной службы баллистики.

– Нет. Но у них там есть спец по оружию, бывший военный. Не могу припомнить имя. Пенсионер на полставки, наверно.

Эрик отправился мыть руки. МакАдамс сжал челюсти. Теперь к ним привяжут отставного военного эксперта по оружию. Так себе неделя началась. Он махнул рукой Грин, что означало – пора уходить. МакАдамс осознал, что Грин ему что-то говорит, когда они уже подходили к лифту.

– Босс, да что с вами такое?

– Извини. Думаю о Сиде.

Очевидно, это ее удивило.

– Вы прям с ним дружили или как?

МакАдамс вздохнул. Конечно, не дружили, даже когда были совсем детьми. МакАдамс шел по прямой дорожке, Сид выбрал кривую. МакАдамс никогда не покидал Абингтон. Сид уезжал, но всегда возвращался. Когда-то он гордился этим – что он весь такой преданный своему городку парень. Они не были даже приятелями. На фоне своего сверстника Сида МакАдамс выглядел посолиднее. А еще Сид был рукастым. Прямо странно как-то. Он всем что-то чинил. Даже МакАдамсу.

– Он мне трубу чинил на прошлой неделе. В четверг. Сидел пил пиво у меня на кухне, – сказал МакАдамс. – Меня прямо бесит вся эта непоследовательность.

– Вы пустили Сида к себе в кухню? – спросила Грин, и от нее такого ответа он не ожидал. – Я бы ни за что. В его квартире на Милл-стрит сейчас обыск. Вы же собирались туда поехать?

– Не сейчас. Поезжай туда одна. А мне нужно зайти к Коре.

МакАдамс шел по коридору, более уместному для бизнес-центра, мимо следственной комнаты (наверняка заваленной коробками из-под еды навынос). Ему следовало хотя бы в голове прогнать свой рапорт. Однако он думал о том, что Сид в его глазах не мог представлять какую-либо угрозу. Но вот Грин, с ее вечным противостоянием преступному миру и йоркширским предрассудкам, ему определенно не доверяла. Что ж, если тебе выстрелили в спину и бросили умирать, то на старую добрую самозащиту это не тянет.

Главный суперинтендант Кора Клэпхем помахала Мак-Адамсу из-за приоткрытой двери.

– Садись, – сказала она и положила перед ним бумажную папку. – Пришло сегодня утром.

– Что пришло, мэм?

Кора потянулась через стол и открыла папку.

– Станет ясно, если прочитаешь отчет, МакАдамс, – сказала она, усаживаясь поудобнее в кресле и скрестив полные руки на фоне ярко-синего свитера. – Баллистика. Я отправила пули и гильзы вчера вечером. Почта доставила эту папку только что.

МакАдамс просмотрел документ. Национальная служба баллистики была известна разумными сроками проведения экспертиз, в конце концов, у них был реестр оружия, плюс отделение в Манчестере… но уложиться менее чем в двадцать четыре часа было просто чудом. Казалось, Кора заметила, как он был шокирован.

– Это не из Национальной службы. Как уже сообщил тебе Эрик, я лично знаю эксперта по оружию в Йоркширском подразделении. Он служил в Королевской авиации, когда мой отец все еще был командиром эскадрильи.

– Эксперт-баллист из Королевской авиации звучит немного чересчур для нашего дела, не так ли? – спросил он, зная, что это заденет Кору. Она бросила на МакАдамса испепеляющий взгляд.

– Я в курсе, что Сида убили вовсе не ракетой класса воздух-земля, Джеймс. В качестве эксперта полиции Лондона детектив-инспектор Флит расширил свои познания в области баллистики и огнестрельного оружия. Он знал моего отца.

Какая радость, подумал МакАдамс. Покойный отец Коры был бравым летчиком королевских воздушных сил, облечен властью… и он с неимоверным старанием поднимался по социальной лестнице. Ему нравилось обмениваться рукопожатиями с правильными людьми. Он знал, как улыбаться на фотографиях. МакАдамс ему не доверял; Кора же, напротив, превозносила его.

– Флит уволился из Скотленд-Ярда, но работает в Йорке на полставки, – продолжила она. – Без него ты бы все еще ждал заключения экспертов: оружие не зарегистрировано. Он приедет в пятницу помочь с делом.

Да уж. МакАдамса только что попросили сопоставить два противоречивых и одинаково неприятных факта – отставного полицейского из Скотленд-Ярда и то, что он приедет в пятницу, и он никак не мог заставить себя произнести «да, мэм». Он сумел сохранить свое обычно кислое выражение лица и не дал ему перейти в разряд «угрюмое». Меж тем Кора откинулась на спинку кресла.

– Джарвис очень помог, когда отца не стало. Они были близки. Он приехал сюда, чтобы помочь с бумагами и всеми этими памятными вещами со времен службы. Ну же, Джеймс, не будь ты таким упрямым хреном. И посмотри уже в папку.

МакАдамс по умолчанию не был упрямым хреном. Но что-то здесь творилось неладное, и его это подбешивало. Он молча рассмотрел фотографию оружия, из которого, как следовало из отчета, застрелили Сида: рядом с линейкой (чтобы оценить масштаб) лежал пистолет системы «дерринджер», настолько маленький, что он мог бы уместиться на ладони. Мелкий калибр, корпус из черной стали, медная отделка на рукоятке. Производство Германии, как следовало из описания. Размер позволял прятать его в рукаве пальто.

– Прямо Джеймс Бонд, – пробурчал он.

– Если ты имеешь в виду узкую специализацию, то да. Эта модель очень редкая, так что проверяем серийные номера. Один из стволов, по нашим данным, был у какого-то коллекционера в США.

МакАдамс постучал по фото.

– Так это оттуда фотография?

– Нет. И для тебя это настоящая удача. Именно этот пистолет находится в участке Северного Йорка. Его изъяли одиннадцать месяцев назад во время рейда по проверке незаконного оружия.

На мгновение МакАдамс задумался. Вероятнее всего, этот пистолет валяется на пыльной полке в ожидании суда или регистрации, или и того и другого. Хм, может ли обычный эксперт по баллистике определить оружие, сделанное по спецзаказу? На этой стадии расследования услуги Флита были спорными, а МакАдамсу претили все эти игры в кошки-мышки.

– Вы собираетесь мне сказать или нет, зачем он на самом деле сюда едет?

Кора выпрямилась и расправила внушительные плечи.

– Я ничего не должна тебе объяснять, МакАдамс. Так что будь добр, сочти за комплимент, а это как раз он. Флит приезжает, потому что Сида застрелили из пистолета, с которым отставной полицейский уже имел дело, и ни у тебя, ни у Стразерса не хватает знаний и опыта для исследования тела. А еще он приезжает, потому что предложил сам и потому что я хочу, чтобы он приехал. Теперь все ясно?

МакАдамс задержал дыхание, затем кашлянул и произнес долгожданное:

– Да, мэм.

Его кофе снова остыл, и, пока микроволновка трудилась, он попытался справиться с раздражением. Конечно, он и раньше работал с другими отделениями полиции. Как-то раз даже со Скотленд-Ярдом сотрудничал.

Но каким-то образом – и он был в этом уверен – дело было связано с отцом Коры. Флит был военным. Как и отец Коры. И ее братья. Как и она сама. Собака всегда виляет хвостом, когда видит своих. Но отставной военный, да еще и служивший в Скотленд-Ярде? Он, должно быть, невыносимо чопорный и самодовольный тип, еще и мистер всезнайка, наверно, и Кора даст ему свободу действий. МакАдамс поскрипел зубами и распахнул дверь, надеясь поудобнее устроиться в своем стареньком кресле. Но там уже сидела…

– Мисс… Джонс?

– О, простите, это, наверно, ваше кресло? Я бы села на один из тех стульев, но на них… вещи. – Джозефина указала на две коробки с папками. МакАдамс, как заговоренный, стал расчищать место от бумаг.

– Есть комната для посетителей, – сказал он.

Джозефина пробралась к пластиковому стулу и уселась.

– Что ж, мне об этом никто не сказал.

– Мисс Джонс, зачем вы пришли? – спросил Мак-Адамс, так и не присев, поскольку это действие могло быть расценено как приглашение, а он никого не приглашал. Его холодность была вполне очевидна, но у Джозефины явно не хватало воспитания, да и неудобства она не испытывала.

– Вчера я расстроилась, – сказала она резко.

– Из-за убийства.

– Нет. Из-за вас. – Она не смотрела ему в глаза. Ее взгляд сфокусировался на том, что происходило в углу кабинета, а когда она заговорила снова, было похоже, что она репетировала речь.

– Я приехала во вторник. Тогда я и познакомилась с Сидом Рэндлсом. Видела его дважды. Он пытался отговорить меня от переезда в коттедж, потом ему звонила какая-то женщина.

– Какая женщина? – спросил МакАдамс, но Джо подняла руку и продолжила:

– В среду он оставил газонокосилку включенной, и я вышла из дома, чтобы ее выключить. Когда я вернулась в дом, картина, которую я обнаружила в тот день, исчезла. Руперт сказал, что за работу ему не платили, он просто присматривал за коттеджем, и вот я его уволила. В тот вечер в «Красном льве» он повел себя со мной как полный придурок. На следующее утро я отправилась перевозить свои вещи. И – как я уже говорила – обнаружила его. И я не знаю, какая женщина. Он собирался встретиться с девушкой.

МакАдамс собрался попросить уточнить кое-что, но она ему не позволила и говорила все быстрее, и все ярче проявлялся ее восточно-американский акцент, затрудняя понимание.

– Сид жил в коттедже. Я в этом почти уверена. Он не сдавал его в аренду посуточно, но всем, что есть в доме, пользовались, это видно даже по кранам в ванной. Вот его и взбесило то, что я собираюсь переехать в коттедж, и он украл картину в отместку. Он должен был вернуть ключи. Но не вернул. А теперь картины нет, и он мертв. Что, если его убили из-за картины?

И все же МакАдамс сел в свое кресло, хоть и не собирался вначале.

– Руперт Селькирк сказал, что не знает ничего о картине. Сержанту вы сказали, что картина была спрятана за комодом. Так что единственный человек, который вообще о ней знает, – это вы.

– И Сид. Это он забрал ее.

– Вы видели, как он ее забрал? – спросил МакАдамс, и она раздраженно выдохнула.

– Опять это. Нет, не видела. Но не на своих же ногах картина ушла из дома?

МакАдамс постучал по столу, словно собираясь прикурить сигарету. Вот и что теперь с этим делать? Она нарочно это все? Кто-то умудрился впустить ее в этот офис. Вероятно, она обезоружила всех своим видом – или просто умело притворялась. И вместе с тем сам факт ее присутствия в участке был таким подозрительным, что МакАдамс не знал, что и думать. Что ж, видимо, игра в «кошки-мышки» объявлена игрой дня, а он не прочитал утреннюю рассылку от начальства.

– Мисс Джонс, вы все это рассказали вчера.

– Да, но не в том порядке. – Она вздохнула и сложила руки на коленях. – Вчера у меня не получилось все вам рассказать правильно, как оно происходило. Вы предположили, что я могла разозлиться настолько, что убила Сида.

Она сидела перед ним, выпрямившись и сверкая глазами, и не понимала, что все ее слова вызывали, черт подери, сомнение.

– А вы… Вы были не настолько злы, – повторил он.

– Вовсе нет. Я больше разозлилась на вас вчера вечером, но я же вас не убила. – Она снова посмотрела в угол и пропустила редкую удачу – обе брови ее собеседника поползли вверх. – А потом еще эта стычка, или что это было. Он хотел, чтобы я заявила всем, что он не крал картину.

Он хотел спросить, что именно Сид сказал, но она дословно (стенографически – по ее же словам) воспроизвела всю сцену и закончила словами Тулы, которые та прокричала Сиду до того, как Джо ушла к себе в номер. Все это время МакАдамс лихорадочно записывал все сказанное Джо, боясь упустить что-то.

– Тула его тогда выставила из бара?

– Да, она так сказала. И еще то, что он ей все равно никогда не нравился. Меня это смутило, если честно. Да, я растерялась больше, чем разозлилась. И нет, я точно не цель убийцы. Вы спрашивали, есть ли у меня враги. Их нет. Я не уверена, знает ли вообще кто-нибудь, что я сейчас в Великобритании.

МакАдамс уже и сам все это знал. Но Грин была права. И лучше уж разузнать от самой Джо, что она делала с полуночи до четырех утра в четверг.

– Хорошо. Расскажите мне все.

Джо прикусила губу и слегка наклонила голову.

– Я жила в Бруклине, пока не развелась с мужем полтора года назад. Потом моя мама заболела, и я переехала в Чикаго, чтобы… чтобы ухаживать за ней.

МакАдамс заметил подавленное выражение, когда она говорила о своей матери.

– Место работы? – спросил он.

– Можно сказать, что с разводом я потеряла и работу, – сказала она невозмутимо. Но в этой бесстрастности всегда таилось жало. И МакАдамс распознавал это, как никто другой. – Я работала редактором в издательстве.

– А ваш бывший муж?

– Стал работать в издательстве своей нынешней любовницы.

МакАдамс спрашивал не об этом, но картина вырисовывалась ясная. Джо подперла голову рукой.

– После развода я получила немного, так что от меня ему ничего не надо.

– А как же поместье? – спросил МакАдамс. Джо удивленно ахнула и засмеялась так нелепо и неуместно, что смех едва не закончился плачем. Было немного тягостно на это смотреть.

– Простите, простите. – Она смахнула слезы. – Поместье в долгах, а в крыше огромная дыра, и прекрасная библиотека почти полностью утрачена. Так что вам придется убрать мое фото с доски информации о преступлении или что там вы используете.

МакАдамсу вдруг пришло в голову, что Джо Джонс явно пересмотрела сериалов «Би-би-си».

– Спасибо, мисс Джонс. А теперь расскажите, пожалуйста, где вы были в четверг между полуночью и четырьмя утра?

В глазах Джозефины обозначилось понимание.

– Вы серьезно?

– Мы всем задаем этот вопрос, – солгал МакАдамс. – Это для протокола, который, кстати, вы должны подписать.

– Я не выходила из номера после того, как зашла. Тула принесла ужин, и я проспала до шести утра.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

Она быстро заморгала, не говоря ничего. Как и накануне вечером. И он не знал, что бы это могло значить.

– Я снова опрошу Тулу и Бена. – МакАдамс вздохнул, провожая ее из своего офиса к столу сержанта Эндрюса. МакАдамсу же предстояло вскоре забрать этого эксперта, Флита, с вокзала. – Сержант запишет все ваши показания полностью.

– Мне следует побольше рассказать о картине?

Она опять зациклилась на этой картине. А МакАдамс в этом расследовании не хотел зацикливаться ни на картине, ни на ней самой.

– Уверен, что вас уже не остановить, – сказал он.

Глава 7

Джарвис Флит прибыл на вокзал в соответствии с расписанием, и МакАдамсу не составило труда опознать его среди толпы. Серый, словно только что выглаженный костюм; короткая стрижка, усы щеточкой, безупречная осанка. Он служил в Королевской авиации под командованием отца Коры, Александра Клэпхема (который на момент своей смерти несколько лет тому назад дослужился до поста командующего). В руках у Флита была дорожная сумка.

– На месте работают криминалисты? – спросил он после приветствий и крепкого рукопожатия.

– Конечно. Они прочесывают место убийства и квартиру Сида со вчерашнего утра.

Квартира Сида рядом с вокзалом была размером чуть побольше коробки из-под обуви. В ней было тревожно пусто, и обыск занял не слишком много времени.

– Хорошо. – Флит посмотрел на часы, поправил манжеты. – Сначала я бы осмотрел коттедж. А чемодан в местную гостиницу можно закинуть и по дороге, когда будет удобно.

– Когда будет удобно, – повторил МакАдамс. Он снова послал Грин к Селькирку и теперь жалел об этом; в одно мгновение он стал личным водителем у Флита.

– Но и до вечера гостиница может подождать. – Флит сдержанно кивнул. – Знаю, много еще предстоит сделать. Вы можете посвятить меня во все детали по дороге.

Это что же, МакАдамс еще и функцию секретаря должен выполнять, посвящая в детали? Впрочем, детали эти были скудными, да и МакАдамс не собирался соловьем заливаться. Флит слушал его, кивая, словно бы сверяясь с неким списком внутри. Каждый его вопрос был расчетлив и рационален и предельно точен по смыслу. Выучка Скотленд-Ярда, не иначе.

– Вы служили в полиции Лондона, – осмелился начать новую тему МакАдамс, пока выруливал к поместью по весьма извилистой дороге. – Почему же вы оказались в Йорке?

– Я решил уйти в отставку пораньше, – сказал Флит спокойным тоном. МакАдамс искоса взглянул на него – да, уже поседевший, но так и не скажешь, что ему за пятьдесят. – Решил вот передать свой опыт и навыки в родном графстве.

– Из Лондона – и в Йорк? Похоже на понижение.

– Это красивый город, – улыбнулся Флит едва заметно. – Кора сказала, вы тоже там жили как-то.

Флит все неправильно понял – или Кора все переврала, или же фортуна непостижимым образом была против Мак-Адамса. Никогда он там не жил. Там жили родители его бывшей. Да и сама она оттуда съехала. А он считал Йорк заносчивой и непомерно дорогой ловушкой для туристов, но счел нужным об этом промолчать, пока парковал машину.

В коттедже мало что изменилось с момента убийства, и не очень-то приятно было с этого начинать. МакАдамс указал на пол возле дивана, обитого желтой ворсистой тканью.

– Кровотечение было внутренним, на ковре ни капли, но ковер забрали, чтобы взять образцы. Можно обнаружить частицы с обуви, – поспешно добавил МакАдамс.

Помощница криминалистов кивнула ему:

– Мы как раз со всем этим разобрались, сэр.

– Нашли что-нибудь? – спросил МакАдамс. Она растянула тонкие губы в улыбке.

– Нашли все, что можно, сэр. Множество различных отпечатков и следов.

Все это обещало просто вал бумажной работы. Волоски на простынях не принадлежали Сиду, отпечатки не принадлежали Сиду, остатки шампуней и прочих баночек в ванной – ими тоже пользовался не Сид. МакАдамс повернулся к Флиту, неспешно осматривавшему комнату.

– Сдавался в аренду, – сказал он, – так что людей тут могло быть сколь угодно много.

– Проверили журнал регистрации? – спросил Флит. МакАдамс завис.

– Гостевую книгу? Мы поискали, но ее здесь нет. – МакАдамс наблюдал за Флитом с растущим нетерпением. – Вы, наверно, хотите осмотреть тело.

– В свое время, – последовал загадочный ответ. Флит ходил по комнате кругами. Остановившись у дивана, он поддернул брюки и склонился к полу, едва ли не задевая его лицом.

– Здесь следы от резиновой подошвы, – сказал он. – Вы упоминали, кажется, что здесь лежал коврик.

МакАдамс опустился на одно колено и стал всматриваться. Да, это определенно был след чьей-то грязной обуви. До этого здесь все были в бахилах. Раньше этих следов он не замечал. Но и на коленях он пол не разглядывал.

– Может, кто-то просто забыл об экипировке, – сказал МакАдамс, размышляя о первоначальной находке. Флит поднялся с колен.

– Любопытно, – сказал он. – И больше не находили никаких документов?

– Документов? А что именно вы ищете? – спросил МакАдамс. Уже было далеко за полдень, и им все еще надо было успеть к Стразерсу, чтобы Флит смог осмотреть реальные ранения на теле.

– Если вы не нашли гостевую книгу, возможно, тому есть причина.

На этих словах МакАдамс почувствовал, как напряглись его желваки.

– Уверен, на все есть причина, – согласился Флит. – И причина в том, что журнала регистрации не существует. Сид Рэндлс не был точен, словно бухгалтер. И все-таки вы говорите, здесь множественные отпечатки и следы ДНК. Кто-то тут все же останавливался, хотя навряд ли то были путешественники. – Флит по-военному развернулся на четверть оборота. – Не производит этот коттедж впечатления, что его сдавали на выходные или праздники. Но это не означает, что его не использовали для других целей.

– А именно? – спросил МакАдамс. Он уже решил для себя, что Сид просто использовал коттедж в качестве места проживания гораздо чаще, чем квартиру. Возможно, иногда устраивал здесь попойки с Рики Робсоном и всей компашкой. Флит выпрямился, словно по линейке, сохраняя тем не менее довольно благодушное выражение лица.

– А вам не приходило в голову, что Сид мог быть задействован в перевозке и сбыте наркотиков?

МакАдамс подумал на вдохе «Да гребаный ты ж боже мой», как будто любому следаку в наши дни не могла прийти в голову эта мысль.

– Да, приходило, – тихо и настойчиво ответил он. – Пакета с травой мы тут не нашли, как и в его квартире, да и раньше его за такое не привлекали. И перед тем, как вы спросите: мы привезли сюда все необходимое оборудование для сбора возможных улик. У вас нет причин проводить более тщательный поиск того, что мы уже обнаружили или обнаружим еще.

Как же бесила МакАдамса эта его полуулыбка.

– Тем не менее, – сказал Флит, – я здесь, чтобы помочь.

До участка они добрались менее чем за двадцать минут – практически в молчании. Наконец они осмотрели тело, которое с течением времени отнюдь не стало благоухать. У МакАдамса не было желания вновь исследовать труп, но и стоять за дверью и дать Флиту полный карт-бланш ему не хотелось. Флит вел себя учтиво, что не могло не бесить, но МакАдамс за всей этой вежливостью прекрасно слышал, как разворачивается список всех его огрехов по части соблюдения буквы закона. Флит хотел осмотреть Ардемор-хаус – МакАдамс так и не забрал ключи у Селькирка. Он также хотел осмотреть квартиру Сида «тщательно» и заметил, что все его вещи стоило бы оставить на месте, а не собирать в коробки и доставлять в участок. Да, возможно, в полиции Абингтона дела велись слегка небрежно и не с таким усердием, как в Скотленд-Ярде. Возможно, МакАдамс и сам был несколько небрежен. Но это ведь и не Лондон. Да и не Йорк, если сравнивать. Большинство жителей Абингтона МакАдамс знал в лицо, и изрядную часть из них – по имени. Да он вырос рядом с ними, по меньшей мере с половиной.

– Джеймс, – продолжал говорить Стразерс, – а ты знал, что такой маленький «дерринджер» однозарядный?

– Не знал, – сухо отметил МакАдамс. Он вообще-то не слушал внимательно. Он встал поближе к мраморной плите, тому, кто в данный момент на ней лежал, и Флиту, склонившемуся над ранами.

– Это значит, что первый выстрел сбил его с ног, – сказал Флит размеренно, – а два других выстрела убийца произвел, стоя над телом.

– Но следы пороха не были… – начал было Мак-Адамс.

Флит поднял руку.

– Вы позволите? – спросил он. – Размеры этой модели пистолета чрезвычайно малы. Он и не оставил бы никакого порохового ожога – разве что поднести его прямо к одежде. Вполне вероятно, что стрелявший целился прямо в него сверху, когда он уже лежал на полу.

– И убийце приходилось перезаряжать после каждого выстрела? – спросил МакАдамс. Флит повернулся и посмотрел ему прямо в глаза.

– Именно так.

МакАдамс поднял руку, сложив пальцы, будто прицеливаясь в тело перед ним.

– Дважды выстрелил ему в спину, хотя он уже лежал и истекал кровью. Это не самозащита – это неприкрытая ненависть. – Он помолчал. – И тем не менее они вместе распили по стаканчику.

– Кстати, о выпивке, – перебил его Стразерс. – Уровень алкоголя в крови предполагает, что стаканчиков было больше одного. И это кроме того, что он успел вылакать перед те, м как Тула Бирн вышвырнула его из «Красного льва».

– Это кто? – спросил Флит. Теперь наступила очередь МакАдамса отмахнуться от него.

– Насколько это повлияло на Сида? Принял достаточно и не мог рассуждать здраво или, возможно, он не осознавал опасность происходящего? – спросил он Стразерса.

– Сомневаюсь. Печень Сида говорит о том, что пил он регулярно, – нахмурился Стразерс. – Мы не знаем, открыли ли они непочатую бутылку и вообще пили ли они вместе. Но думаю, что Сид был более-менее в сознании и мог оценивать действительность.

Что ж, при таких обстоятельствах уметь рассуждать здраво имело свои плюсы и минусы, предположил Мак-Адамс. Но если допустить, что убийца тоже выпивал, то храбрость во хмелю, возможно, повысила градус спора.

– Возможно, это была всего лишь моментальная вспышка гнева, – сказал он вслух. – Но кто бы это ни был – он принес пистолет. Это умысел.

– Да, – сказал Флит будничным тоном, снимая перчатки и тут же выворачивая их. – Я спросил перед этим – кто такая Тула Бирн? Вы сказали, она вышвырнула его из паба в ночь убийства?

МакАдамс не успел подавить раздраженный вздох.

– Тула – владелица гостиницы и паба. В ее обязанности входит вышвыривать тех, кто ведет себя не по правилам. Спасибо, Стразерс.

– Да, конечно. Было приятно познакомиться с вами, детектив Флит.

– Пожалуйста, зовите меня Джарвис. – Флит пожимал руку Стразерсу, когда МакАдамс уже выходил из лаборатории. Не хватало еще, чтобы судмедэксперты учредили клуб почитателей талантов Флита.

– МакАдамс, – сказал Флит, нагнав его в коридоре, вышагивая размеренно и резко. – Я понимаю положение, в которое вы попали. Кому понравится еще один старший инспектор в его деле? Я вам тут как кость в горле, и вы в этом не виноваты.

Они подошли к машине, и МакАдамс почувствовал, что слишком сильно сжимает ключи.

– Но…

– Очень проницательно, – ответил Флит все с той же улыбкой. – Но вы предвзято относитесь к этому делу.

– Прошу прощения?

– А я прошу прощения у вас, детектив. Но вы даже не включили в число подозреваемых тех, кого знаете хорошо. Тулу Бирн, например. А что вы знаете про ту американку, которая нашла тело? В этой маленькой драме вы слишком близко к актерам.

Флит произнес эти слова почти без выражения, но МакАдамс почувствовал, как в затылок бьет горячая волна.

– Вот какого вы мнения.

– Кора согласна со мной, – сказал Флит.

МакАдамс уселся за руль и громко хлопнул дверью седана. Это было абсолютно бесполезным жестом, раз уж ему необходимо было добросить Флита до гостиницы. Флит все с тем же достоинством устроился на пассажирском сидении.

– Вы злитесь, – произнес он. И почему-то очевидность этого заявления успокоила МакАдамса, и тот вздохнул.

– Хотите побеседовать с Тулой и Джо Джонс? Что ж, вы будете жить в «Красном льве». Все карты в руки.

Вечер пятницы МакАдамс проводил дома один. По телику шел сериал про футбол. Он переключил канал и остановился на «Механиках мотоциклов»; шоу все еще показывали, хотя БМВ ушел из числа спонсоров три года назад. Он засунул в микроволновку замороженное блюдо и открыл бутылочку темного эля. «Это, – сказал он себе, – и есть свободная жизнь». Шутка давно уже изжила себя. Заезженная мантра заурядности. Ужин в микроволновке бодро дзынькнул, когда в дверь позвонили. Он открыл ее с пивом в руке.

– Шейла?

– Собственной персоной, – сказала Грин, – надеюсь, ты не против, что я так ввалилась в твой дом. Не терпится узнать, как там все прошло с этим столичным детективом.

– Он хочет, чтобы мы действовали более тщательно.

– Ни хрена себе.

Грин скинула плащ, весь усыпанный мелкими каплями дождя. МакАдамс повесил его на спинку стула.

– Возможно, он сейчас опрашивает Джо и Тулу и половину прочих жильцов и гостей «Красного льва», – добавил он.

Грин громко хохотнула:

– А знаешь, что бывшие Сида тоже туда подтягиваются? Завтра прибудут, наверно. Видел их вообще?

– Нет. Но от Сида много о них слышал. Что не делает ему чести.

Грин кивнула и села так, как всегда сидела, если не было нужды притворяться: склонившись к коленям без опоры на руки.

– А теперь давайте выкладывайте все грязные подробности. Что за человек этот следак из Скотленд-Ярда? Кора им прямо сражена.

МакАдамс присел на подлокотник дивана. Уж он-то точно не был им сражен. Но почему его начальницу поразил этот детектив? Ясно как день: Джарвис Флит в его безупречном костюме – ни единой складочки, галстук по линеечке, военная выправка, внутренний кодекс правил. А еще Флит обнаружил отпечаток обуви там, где его не должно было быть, и он же пролил свет на профиль возможного убийцы благодаря описанию произведенных выстрелов.

– Идеален, что аж бесит, – сказал он.

– Ой-ёй.

– Ага. – МакАдамс потер шею; весь день проносил эту удавку. – Я его тут видеть не желаю, но…

– Но нам он, возможно, необходим? – закончила фразу Грин. МакАдамс даже задумался.

– Необходим звучит уж слишком. Однако мы сможем его использовать. Что ты накопала у Селькирка?

– Про Сида? Он подтвердил информацию про контракт с Сидом о содержании коттеджа и уходе за садом. Очевидно, что он сдавал коттедж в счет оплаты за работу.

– Почему же в счет оплаты?

– Сид имел право распоряжаться деньгами, которые он получал от аренды, – объяснила Грин. – Селькирк прикинул, что Сид станет трудиться в усадьбе усерднее, если деньги остаются ему. А если желаете знать мое мнение, то, возможно, Селькирк решил, что Сид так и так будет обтяпывать свои темные делишки, так что ему и нести всю ответственность по итогу.

МакАдамс по опыту найма Сида понимал, что Грин близка к истине, как никто иной. Но это же означало, что Селькирк был в курсе его не вполне легальных способов вести дела. Грин меж тем продолжала говорить:

– В любом случае денег от поместья не хватило бы на любую зарплату кому бы то ни было. Американка не солгала – усадьба в долгах. И если только ее карманы не набиты деньгами, то навряд ли она здесь обоснуется в качестве хозяйки особняка. – Она встала, потянулась и взяла со стула плащ. – Слушайте, босс, пора вам завязывать с этой едой для микроволновки.

– Рэйчел все волнуется из-за меня? – усмехнулся МакАдамс.

– Она нутрициолог, так что это ее работа. – Грин просунула руку в рукав. – Осторожно, не то она меня заставит носить вам обеды.

В это МакАдамс с легкостью верил. Хотя Рэйчел вовсе не вела себя как хорошая мамочка, она все же ненавидела то, как питаются полицейские. Вредная пища в самое неподходящее время и слишком много кофеина.

– Скажи ей, что я как раз делал жаркое в духовке, когда ты зашла, и я не буду при ней упоминать, что ты постоянно заказываешь картошку фри с соусом карри.

– Шантажист, – сказала Грин, погрозив пальцем.

МакАдамс открыл ей дверь.

– Но это работает.

Грин шла по дорожке к машине, посмеиваясь, – темный силуэт в свете уличных фонарей. МакАдамс ненадолго задержался в дверях. Ночи уже стали теплее – наконец-то весна решила вступить в свои права. Он не хотел отправляться в полицейский участок в субботу. Он хотел пойти на прогулку с собакой, которой у него не было (но которой собирался обзавестись), и пропустить пинту пива под нормальную еду и с обычными людьми вокруг. Все эти убийства чертовски некстати. МакАдамс закрыл дверь. И напомнил себе, что любить Флита вовсе не обязательно. Достаточно понять, как его лучше использовать, чтобы поймать убийцу.

Глава 8

Суббота

Несмотря на то что к завтраку она спустилась рано, Джо потеряла права на угловую кабинку: теперь там помещалась газета и седеющая макушка с очень короткой стрижкой. Иногда из-за газеты появлялась рука в поисках чашки и снова исчезала за бумажными страницами.

– Вы можете позавтракать в кухне, если желаете, – предложил Бен. Джо уселась на барную табуретку.

– Спасибо, но и здесь хорошо.

Она планировала жить в этом городе, так что невозможно было все время прятаться от его жителей. Даже если она начала бы сравнивать каждого посетителя со своими воспоминаниями о тех, кто слушал здесь речи Сида в ту ночь… Да, в ту ночь, когда его убили. Труп Сида стал вторым, который ей довелось увидеть. Первым было тело ее матери. Что не было удивительно. Но ожидание вовсе не сделало происходящее менее сюрреалистичным. Она сидела и ждала скорую, пытаясь побороть те угрожающие ассоциации, которые своим цветом и текстурой вызывало тело. Мертвая плоть выглядит как старая пластмасса, подумала она, как желтеющие клавиши у старых компьютеров в кабинетах ее средней школы. И вот теперь старые пластмассовые вещи, к ее ужасу, вызывали у нее в памяти воспоминания о мертвом теле. И как раз в этот момент Бен поставил перед ней тарелку с завтраком.

– Я помню, вам не нравится фасоль, – сказал Бен.

Джо набросилась на яичницу, держа вилку в одной руке, а телефон, в котором она искала информацию, в другой.

– Бен, а что вы знаете о семье Ардеморов? – спросила она. – Я тут нашла информацию про Ричарда Ардемора, больше про его сады, впрочем. Не так уж много про его сына Уильяма. Разве что он женился на девушке из семьи фабрикантов.

Поиски по имени «Гвен Дэвис» так и вовсе труда не составили. Напротив, результатом оказались тысячи ссылок. Интересно, подумала Джо, а не наткнулась ли она на самое популярное имя в Уэльсе.

– Я много и не знаю. Только то, что там никто не жил, так что молодежи там было раздолье. Да уж, вечеринки мы там закатывали будь здоров, – сказал Бен, краснея. – Музыка, выпивка, вы ж знаете.

Джо не знала. Джо была не из тех, кого приглашают на вечеринки, и не из тех, кто ходит туда, если приглашают. Но она улыбнулась, всем видом показывая, мол, «само собой». Да, дядя Эйден и ее мать определенно не заботились о том, что происходило в поместье.

– И что, никакого местного колорита? Никаких сплетен? – спросила она. – Семья уехала в 1908 году, и с тех пор в поместье никто не жил.

– Было немного наверняка, когда они уехали, – сказал Бен. – Людям нелегко пришлось, тем, кто там работал.

– Почему? – спросила Джо. Бен потер подбородок.

– Сложно объяснить, все-таки попробую. Смотрите, в таких местах от тех, кто владеет землей, ждут, что они будут заботиться и о земле, и о людях, что на ней работают. Ответственность, в общем. Но это было поколения так два назад.

– А, ты про жизнь, а она-то, может, про привидение какое-нибудь спрашивает! – сказала Тула. Она подсела к Джо, не снимая фартука, и попросила Бена сделать ей кофе.

– Да ладно! Я просто хочу знать, кто изображен на картине, – вздохнула Джо. Хотя в привидении в поместье было своеобразное литературное очарование.

– Я всего лишь один раз посмотрела на ту женщину, но я на девяносто процентов уверена, что она родственница со стороны Гвен.

– О, ты про ту загадочную женщину? Расскажешь нам про нее? – засмеялась Тула.

Джо слегка поежилась в предвкушении. Чего уж было притворяться – она надеялась, что наконец-то ей будет с кем поговорить о картине.

– Что ж, я пробовала поиск по имени, но без особых успехов. Так что я начала искать художников-портретистов, которые бы могли работать по найму в этой местности около 1908 года. – Она указала на телефон. – Как оказалось, тут в начале двадцатого века писали художники всех разновидностей. Например, Питер Брук[11], он знаменитый, но стиль не тот, да и работал он позднее. Потом еще Барбизонская школа пейзажа[12] и Джон Констебл[13]. Это он сказал, что картина – это чувство. Но если брать во внимание цвета и композицию, то, я думаю, похоже на Огастеса Джона[14]. Возможно, это не так. Но его мазки с характерными штрихами, плюс его картины так психологичны…

– Попридержи коней, милая! – усмехнулась Тула. – Я думала – ты редактор, а не искусствовед.

Джо снова почувствовала, как краснеет, и закрыла рот. «Ты опять перестаралась», сказал ей внутренний голос голосом Тони. «Отвали нахрен», – сумела ответить Джо.

– Я просто провожу свое исследование, – робко сказала она. Тула заглянула ей через плечо.

– Ты все это узнала из телефона?

– Ноутбук остался в номере, – сказала она. С четырех часов утра она уже прочитала примерно 40 000 слов об искусстве, Пеннинах, Ричарде Ардеморе и великом множестве Дэвисов. – Если меня снова пустят в поместье, я смогу увидеть, похожи ли портреты на первом этаже по стилю на украденный. То есть я ищу связи между женщинами на портрете и семьей Гвен Дэвис в Уэльсе. Но это уже реверс-инжиниринг[15].

Тула выпила кофе и подперла рукой свой широкий подбородок.

– Да ты никак зациклена на этой картине? – спросила она.

Что ж, подумала Джо, проявление жгучей одержимости можно было и так назвать. И таких проявлений было немало. Четыре года она собирала все, что вышло из-под пера Найо Марш[16] или же было написано о ней. Вся информация о том, как Джереми Бретт[17] в течение шестнадцати месяцев вынашивал роль Шерлока Холмса. Ее всепоглощающая любовь к литературным романам. И секретная, немного постыдная, страсть к сериалу «Вольтрон»[18].

– Может, и зациклена. Немного, – сказала Джо. – Но ведь это загадка, не так ли? Женщина со странными глазами. Кто же она такая? И почему ее портрет не был на первом этаже с двумя другими, хотя место там есть? И почему ее украли? Все это не имеет смысла. И это же меня жутко волнует.

– Что ж, узнать, кто она такая, может быть, не так и сложно, – сказал Бен, собирая тарелки. – Вам лишь нужно найти кого-то, чья семья живет в городе с незапамятных времен.

– Ах, милая, тогда тебе нужна Роберта Уилкинсон, но это непросто. – Тула снова улыбнулась, будто солнце просияло. – Она заведует музеем. И рада доложить, что Роберта знает свою родню до тринадцатого колена, и все как один жили здесь.

Джо аж слегка подпрыгнула на табуретке.

– Боже, у вас тут есть музей?

– Конечно! Но не следует ожидать чего-то сверхценного, – предупредила Тула. – И навряд ли она открывает музей на выходных.

Джо обернулась и осмотрела зал. Мужчина, что занимал угловую кабинку, уже встал. Их взгляды встретились. Она успела подумать, ждал ли он этого момента, словно барный завсегдатай, перед тем как наброситься на другого посетителя. Впрочем, он направлялся к ней.

Джо засунула в рот последний кусочек тоста и беззвучно умоляла «не говори со мной, только не со мной». Очевидно, это сработало.

– Тула Бирн? – спросил мужчина, пряча улыбку в усы. – Могу ли я поговорить с вами?

Тула ответила в своей приятной манере, увлекая джентльмена за собой к стойке регистрации. Джо одновременно почувствовала и облегчение, и смущение. Она не была совсем уж бездарной в плане общения; вообще-то она полагала, что стала справляться с подобными беседами гораздо лучше. Просто этих разговоров за последнее время было предостаточно, а еще ведь нужно было сделать звонок в фирму «Файнс и сыновья» насчет крыши.

К десяти утра Эндрюс, Гридли и Грин сидели за своими столами, попивая кофе из больших кружек и подъедая булочки. Флит опаздывал. Зайдя в участок, он уселся в углу, аккуратно разложив плащ на коленях и удерживая при этом фарфоровую чашку – еще и на блюдце. Вероятнее всего, чашкой его снабдила Кора, так как последний чайный сервиз приказал долго жить еще в те времена, когда МакАдамс служил констеблем. Все пили кофе – или чай – из бумажных стаканчиков или щербатых кружек.

МакАдамс закрепил фотографии на доске с помощью магнитиков. В основном это были изображения с места преступления: тело и все вокруг него, а еще криминалисты наснимали двери и подконники. И это не было похоже на сериалы «Би-би-си», как предположила Джо Джонс. Хорошо, не вполне похоже. Еще одну фотографию он держал в руках: изображение «дерринджера», этого немецкого пистолета.

– Мы так и не обнаружили орудие убийства. Полицейские обыскали территорию поместья, но в данный момент мы исходим из того, что пистолет все еще у убийцы, – сказал МакАдамс. Затем он пригласил Флита выступить с речью. Флит, как обычно, приветственно и учтиво кивнул и посмотрел на присутствующих, заложив руки за спину.

– Пистолет «дерринджер» производства Германии, также известен под прозвищем «мопс». Обратите внимание на четыре ствола. Проходные отверстия слишком малы для 22 калибра, так что пули для него выпускают по спецзаказу в ограниченном количестве. Мой коллега, работающий со старинным оружием, уверяет, что подобных экземпляров мало. Учитывая год выпуска и количество, навряд ли мы имеем дело с незарегистрированным оружием. – Он подождал, пока МакАдамс прикрепит фотографию к доске, и продолжил:

– Именно эта модель была изъята при обыске в Йорке.

– Что ж, убийца имеет доступ к старинному пистолету, который мы не можем быстро отследить? – спросила Грин.

– Именно так, – согласился Флит. Гридли вытащила из-за уха карандаш и постучала им по столу.

– Может, это из коллекции или достался кому-то по наследству, – задумчиво произнесла она. – У кого бы этот пистолет ни был, у него может быть и другое оружие, с регистрацией.

– Уже иду в этом направлении, – сказала Эндрюс. – У меня тут список разрешений на оружие по всему графству. Пока мы тут разговоры разговариваем, и над этим тоже работаем.

МакАдамс одобрительно кивнул.

– Хорошо. Но учтите – было только три выстрела, а пуль четыре. Даже если требуются особые пули, мы должны принять во внимание, что подозреваемый вооружен и опасен.

– Это если у нас есть подозреваемый, – подытожила Грин.

Флит по-военному развернулся к ней.

– Подозреваемых всегда хватает. Просто в данный момент нет идей, кто бы это мог быть.

Да, поправки Флита всегда были по делу, но как же бесило то, с каким видом он их произносил. Напыщенный козел. МакАдамс уже предвидел, сколько всего ему позже наговорит Шейла. Он решил увести разговор по другому направлению.

– Разумно предположить, что Сид знал убийцу и пригласил его – или ее – войти в дом. И при этом дверные ручки, бутылка виски и второй стакан были протерты. Действовали с холодной головой и не теряя самообладания, – сказал он. – Тем не менее на месте преступления много отпечатков и следов ДНК.

МакАдамс взглянул на Флита, прежде чем продолжил.

– Детектив-инспектор Флит обнаружил след от резиновой подошвы на месте, где прежде был ковер. Это значит, кто-то наследил там после того, как увезли тело. Мне нужно знать, кто побывал там, не надев при этом бахилы. Криминалисты говорят, это не их следы.

Это заявление было встречено молчанием и ничего не выражающими взглядами.

– У кого-то еще мог быть ключ? – спросила Грин. – Кроме тех ключей, что были у Сида.

МакАдамс еще раз мысленно сделал зарубку в памяти – нужно забрать комплект ключей у Руперта; не до того было, пока он тут выступал в роли водителя для Флита…

– У Джо Джонс есть ключи, как нам известно, – сказала Эндрюс.

– Правильно. И на ночь убийства у нее нет алиби, – парировал Флит. – Как нет его, позвольте добавить, и у Тулы Бирн. Я беседовал с ней сегодня утром.

– Но Тула была с Беном, – сказала Грин. – Я установила, что они были вместе и не покидали «Красный лев».

Флит едва ли удостоил ее реплику легким кивком.

– Тула закрыла бар и поднялась в спальню, а Бен в это время уже спал как убитый. Тула подтверждает, что она легла сразу после полуночи, а это значит, что поручиться за Джо Джонс она может только до этого времени. И, как вы сами сказали, у нее есть ключ.

Все присутствующие задумались насчет данной информации. МакАдамс, конечно, считал саму мысль о том, что Тула – или Джо – могла преследовать Сида, довольно абсурдной, но выскажи он это – и его тотчас обвинят в предвзятости и необъективности. Снова.

– Хорошо, берем в разработку, – сказал он спокойно. – Это не обязательно делает из них подозреваемых. Но нам нужно проследить, чем были заняты в тот момент все, включая более близких Сиду людей. Его мать умерла в прошлом году в доме престарелых, у нее диагностировали деменцию на ранней стадии. – Он не счел нужным напоминать, что отец Сида совершил самоубийство, когда тому было девять лет. – У Сида нет братьев и сестер. А вот бывшие жены есть.

Грин прикрепила еще две фотографии.

– Его вторая жена, Лотте, и третья, Оливия. Они родные сестры, весьма горластые особы. Час назад заявились в участок, требовали, чтоб им выдали тело Сида.

МакАдамс рассмотрел фотографии. У одной были ярко-рыжие волосы – почти красные, а у другой – густая челка и короткая стрижка на темных волосах. Было очевидно, что они родственницы и не лишены привлекательности.

– Значит ли это, что они и на наследство претендуют? – спросила Гридли.

– Не знаю, – вздохнула Грин, – но ты их можешь спросить. Они точно сюда вернутся. Хотят, чтобы церемония прошла в церкви святого Георгия. Типа завтра.

– А что там по первой бывшей? – спросил МакАдамс. Прошло уже немало лет, и единственное, что он помнил о ней, было то, что Сид не уставал повторять, – в постели она «дикая».

– Звать Элси Рэндлс. Еще не выяснили, где она живет.

Гридли умолкла – ее телефон зажужжал, и она извлекла его из кармана брюк:

– Подождите. Это насчет денег Сида. Дайте-ка зайти в почту.

– Хорошо, – сказал МакАдамс. – Нам уже нужно что-то реальное.

Пока они были в ожидании новости, Флит сделал знак и понизил голос, будто собирался выдать какую-то тайну.

– Скажите, МакАдамс, а что там с этой украденной картиной? Мисс Бирн говорит, что это из-за картины начался спор Сида и мисс Джонс в пабе.

– Не вполне так, – возразил МакАдамс. – Его уволили, и я бы не стал называть это спором…

– Босс! – прервала их разговор Гридли. – Вот же дерьмо! Простите! Просто взгляните на эти отчеты из банка.

Она развернула к ним монитор для лучшего обзора, отпихнув в сторону ворох бумаг. Мышкой выделила строки: это были ежемесячные переводы по пять тысяч фунтов.

– Каждый месяц? Когда это началось?

– Пять лет назад, с мая, – сказала Гридли, пролистнув вниз.

– А это почти в то же время, когда он стал работать в коттедже, – сказала Грин, и Эндрюс усмехнулся так, что это было даже слегка непристойно.

– Черт его дери. Или рынок аренды взлетел выше, чем можно подумать, или то, что кто-то ему платит по пять тысяч, смахивает на взятку.

Взятка или шантаж. МакАдамс посмотрел на Грин. В памяти всплыл картофель с соусом карри.

– А вот и странности пошли, – сказала Гридли. – Деньги поступают на счет, а потом выводятся небольшими, менее подозрительными суммами, но все сходится. Наличка. То есть абсолютно все поступления за наличный расчет.

– Так и есть, – сказал МакАдамс, просматривая документы. Черный нал, все как всегда. Иногда суммы менялись – но и они поражали, не говоря уже о шокирующих пяти косарях. Да, он определенно зарабатывал, но где-то в другом месте.

– Три вопроса, – сказал он. – Кто платил Сиду? За что? И кому платил сам Сид?

– Сто процентов, что деньги грязные, – выдохнула Грин. – Да, похоже на наркоту, знаю, что так. Но мы проверили его квартиру и коттедж с собаками-ищейками. Всюду чисто. Если бы это были наркотики, что-то да нашлось бы.

МакАдамс дотронулся до подбородка. В Абингтоне можно было заработать и по-другому. Например, азартные игры. А еще он припомнил, что несколько лет назад в Йорке и Ньюкасле взяли шайку автоугонщиков. Вот уж где они денег подняли. Однако пять тысяч фунтов были весьма кругленькой и неоднозначной суммой.

– Давайте вернемся к идее о взятке. Гридли, проследи, точно ли суммы, что снимает Сид, совпадают с поступлениями. Может, он получает свою часть и проигрывает ее. И о других поступлениях тоже дай знать. Вдруг это все же арендная плата – а это уже кое-что.

– Будет нелегко разобраться, босс. Не все можно отследить. – Она снова пролистала документ. – Черт, а ведь неплохие деньжата поднимал. Точнее, поднимал бы, если бы все не тратил.

МакАдамс посмотрел в монитор. Отчеты по кредитке вели на сайты онлайн-казино. Эти факты о Сиде не были для него секретом. Но Гридли была права: если предположить, что все остальные деньги поступали от аренды коттеджа, то на жизнь этого хватало с избытком. Неудивительно, что он так переживал, что деньги от него уплывают.

– А теперь посмотри, что можно накопать на Лэйна и Селькирка, состояние их счетов. Только тихо, пожалуйста. Они заявляют, что от поместья нет дохода, но тут разнорабочий поднимает несколько тысяч в месяц и плюс к тому все эти непонятные наличные.

– А что по женушкам? Мне их доставить сюда на допрос? – спросила Грин.

МакАдамс потер подбородок. Им нужны были похороны. Что ж, идея неплохая. Все лучше, чем держать Сида в морге. А так со скорбящими удастся поговорить.

– Нет, не сейчас. Лучше пусть выдадут им тело для похорон.

– Уже сделано, – сказал Эндрюс. – О, а что с коттеджем? Эта мисс Джонс уже спрашивала насчет него.

МакАдамс посмотрел, как его подчиненные устремились выполнять свои поручения, прекрасно понимая, что и Джарвис Флит ждет указаний. Что ж, когда-то и безупречно вежливый гетеросексуал может пригодиться.

– Сообщите Джо Джонс, что она может возвращаться в коттедж. Мы с Флитом собираемся допросить Селькирка и его партнера, – ответил МакАдамс.

Глава 9

Эмери Лэйн встретил их в дверях, в безупречном коричневом костюме, и сообщил, что им крайне повезло застать их в офисе в субботу.

– Мистер Селькирк сейчас разговаривает по телефону с важным клиентом, а после обеда у него назначена встреча, – сообщил он.

– Мы подождем, – успокоил его МакАдамс. – Эмери, это детектив-инспектор Флит. И вообще-то мы пришли для беседы с вами обоими.

На самом деле, благодаря Грин МакАдамс был осведомлен о планах партнеров на субботу, и он надеялся застать Эмери одного. С ним разобраться будет попроще. Тонкие усы Эмери слегка подрагивали, когда он предложил детективам располагаться в приемной.

– Чай?

– Будьте добры, – произнес Флит чопорно. Мак-Адамс отказался и стянул свой помятый плащ.

– Эмери, вы говорили, что Сида Рэндлса наняли на работу в поместье три года назад. Не могли бы вы назвать точную дату?

– Я никогда не сообщаю детали, не сверившись с документами. Привычка хорошего помощника юриста, смею заметить. Пойду принесу папку.

МакАдамс улыбнулся, но вовсе не потому, что это располагало собеседников чувствовать себя непринужденно. Напротив, Грин уверяла его, что улыбающийся МакАдамс сильно нервировал окружающих, что только поощряло его улыбаться.

– Спасибо. А пока вы этим заняты, мне бы хотелось кое-что уточнить. До заключения контракта Сид выполнял лишь разовые поручения, за почасовую оплату. Это так?

– Я мог бы поискать чеки…

– Я полагаю, МакАдамса устроил бы обычный утвердительный ответ, – вступил в беседу Флит. Время он рассчитал как нельзя лучше: Эмери был и удивлен, и напуган. Его лицо не дрогнуло, но взгляд метался между следователями.

– В таком случае я отвечу – да, – сказал Эмери. – Но мистер Селькирк может это подтвердить.

– А после заключения контракта? – спросил Мак-Адамс.

– Сид Рэндлс сам содержал коттедж.

– И у вас нет документальных подтверждений тем суммам, которые он получал за свои труды?

– Не уверен.

– Не странно ли это? А что если арендные платежи были невероятно высокими? Разве поместью это помешало бы?

Эмери облизнул губы.

– Мне придется спросить у мистера Селькирка, – сказал он.

Меж тем в соседней комнате скрипнуло кожаное кресло, и МакАдамс услышал, как Руперт Селькирк положил телефонную трубку громче, чем того требуют приличия. Сам он появился мгновение спустя, изобразив легкое, но неподдельное удивление.

– Детектив-инспектор МакАдамс, чем могу вам помочь? – мягко спросил он.

Он сто процентов слышал их разговор с Эмери.

– Руперт Селькирк, а это детектив-инспектор Флит, раньше он служил в Скотленд-Ярде, – сказал МакАдамс, и как бы ему ни была ненавистна мысль об этом, однако упоминание полиции Лондона позволило им начать разговор с позиции силы.

– Боже милосердный, – сказал Руперт, одобряюще кивая Флиту.

– Мы проверяем отчет сержанта Грин. Я хотел бы узнать, сколько зарабатывал Сид на аренде коттеджа, а также увидеть чеки за выполненные Сидом работы по заключенному соглашению.

– Конечно, – согласился Руперт. – Не могли бы вы пройти в мой кабинет?

Кабинет Руперта отличался большими размерами и более красивым интерьером: все сплошь дорогая мебель и полированное дерево. Но в нем странным образом ощущалась пустота. Руперт открыл запертый на ключ шкаф и пригласил детективов присесть в кожаные кресла.

– Эйден Джонс сдавал коттедж в восьмидесятых и девяностых. Это дядя Джо Джонс по материнской линии. Однако его здоровье ухудшилось, и он не мог более следить за поместьем. Он скончался четыре года назад. Вместо того чтобы заняться поместьем самостоятельно, его сестра, старшая мисс Джонс, наняла юридическую фирму.

– Это так необычно? – спросил МакАдамс.

– На самом деле, да. Но мы вели переговоры, чтобы поместье перешло в собственность ее дочери.

– Вам платили за ваши услуги?

– Как я уже сказал, мы действовали от имени старшей мисс Джонс. Так что, да, платили. Но поместье приходило в упадок. Обширные земельные угодья запущены, дом долгое время не ремонтировался. – Руперт говорил и держал папку. – Вот записи по аренде коттеджа во времена Эйдена Джонса.

МакАдамс протянул руку к папке и подождал, пока Руперт не отдал ему ее. Он быстро пролистал ее и нашел соответствующие записи. Их было не так уж и много, около десяти за год.

– Тогда это было не так уж и прибыльно.

– Совершенно верно. – Руперт сел в свое кресло. – После его смерти я не стал сдавать коттедж самостоятельно. Оно того не стоило.

– Это не стоило бы времени, затраченного вами, в качестве поверенного по делам поместья, – отозвался Флит.

– На самом деле, детектив, боюсь, я не располагаю временем в таком объеме. Оба они, брат и сестра Джонс, относились к своей собственности не вполне обычно. Эйдена, казалось, главным образом интересует история поместья, а не управление им. Его сестра в Америке вообще не вкладывала в него деньги. Я не видел смысла управлять поместьем от имени тех, кто о нем так мало заботился.

– Простите, вы упомянули историю поместья? Не могли бы поподробнее? – спросил МакАдамс. Руперт слегка наклонил голову и бросил на МакАдамса заговорщицкий взгляд.

– О, это на самом деле история семьи. В девятнадцатом веке по поместью было множество бумаг – сады по меньшей мере были знамениты в свое время. И, конечно, все это столько времени было заброшено. Эйдена интересовало, как именно ветвь Джонсов соотносится с семьей Ардеморов.

– И как же она соотносится? – спросил МакАдамс. Руперт поджал губы.

– Весьма косвенно. Отсутствие потомства повлекло за собой утрату права на титул баронета, но земельный надел перешел более дальним родственникам, и последняя в этой линии – Джо Джонс.

МакАдамс оценил эти признания. Они влекли за собой больше вопросов, чем ответов, особенно что касалось семьи Джо, но…

– Так, ясно. На поместье всем было наплевать. Но зачем тогда понадобился управляющий? Пусть уже рушится.

Руперт неодобрительно кашлянул и покачал головой.

– Сид не являлся управляющим. Если он и называл себя так, что ж, слишком большое допущение с его стороны. Нам всего-то и нужно было, чтобы за территорией хоть как-то присматривали. Стригли лужайки, чистили трубы. Время от времени подлатывали дыры. Я просто хотел, чтобы коттедж был в приличном состоянии, пока… пока семья не вступит во владение.

– И вы захотели, чтоб Сид Рэндлс работал за копейки, – подвел итог МакАдамс.

Руперт улыбнулся и переплел пальцы.

– Сид Рэндлс сам предложил работать за копейки. Он согласился работать в счет оплаты от аренды коттеджа. Как вы можете увидеть по отчетам Эйдена, многого это не сулило, точно уж реальной цены аренда не приносила.

Что означает, подумал МакАдамс, что он точно слышал их разговор с Эмери.

– Так что это соглашение устроило нас обоих. Вчера я все это объяснил вашему сержанту.

– Детективу-сержанту, – поправил его МакАдамс. Сидящий рядом с ним Флит расставил ноги и наклонился вперед – словно кто-то пытался согнуть линейку.

– Следует ли понимать ваши слова так, что по прибытии сюда мисс Джонс это соглашение с Сидом стало недействительным? Раз она вступила во владение, ей и принимать решения, не так ли? – спросил Флит.

– Да, но я ничего не знал о намерениях Джо до ее приезда сюда, – сказал Руперт. И, кажется, тон его слегка изменился. – На самом деле, она сообщила о своем приезде по телефону всего лишь неделю назад, и я уведомил о том Сида в день ее визита в поместье. Это был сюрприз для нас всех.

МакАдамс нахмурился.

– Дело в том, мистер Селькирк, что Сид не заключал никакого соглашения с Джо Джонс. Только с вами.

– Не со мной – он действовал в интересах поместья.

МакАдамс вытащил копию соглашения с Сидом, которую Грин сняла накануне.

– Что ж, поместья сами документы не подписывают. Но имени Джо на нем нет. Есть только ваше имя. И да, имя Эмери. В качестве свидетеля сделки.

Эмери Лэйн выглядел очень неловко. МакАдамс продолжал давить.

– Что касается событий этой недели, Сид терял коттедж, и это означало отсутствие работы, да и денег, раз он не мог сдавать коттедж в аренду. Я все правильно понимаю?

– Все правильно, – согласился Руперт.

– И затем вы уволили Сида от имени Джо.

– Она предположила, что он, возможно, кое-что украл, и дала понять, что в его услугах не нуждаются. Так что – да, я уволил его от ее имени.

МакАдамс услышал, как брюки Флита зашуршали в тот момент, когда тот ставил обе ноги на пол. Что ж, это, вероятно, означало, что он следит за его ходом рассуждений. Он закрыл блокнот и подошел к сути дела:

– Вот только не было никакой необходимости увольнять Сида. Вы сами только что сказали, что планы мисс Джонс относительно коттеджа делали контракт с Сидом недействительным. Или я упускаю из виду какую-либо юридическую лазейку?

Это вызвало оживленную реакцию у Эмери, который весьма нервно посмотрел на Руперта. Поверенный же вел себя абсолютно непринужденно.

– В тот момент, детектив, я предполагал, что будет заключен новый контракт. Территория поместья все так же требует минимального ухода, а Сид Рэндлс был очевидным претендентом. Возможно, лучше всего будет сказать, что я заблаговременно освободил Сида от его обязанностей до того, как новый контракт вступил бы в силу.

– Мистера Рэндлса это расстроило? – спросил Флит. Ровным тоном. Отстраненно, как и нужно было для дела.

– Естественно.

– Из-за того дохода, который он получал, – сказал МакАдамс.

Руперт заглотил наживку.

– Как я уже объяснял, доход был минимален, – сказал он.

МакАдамс кивнул с одобрением. Лучшую свою карту он приберег, и теперь настало время сыграть ею.

– Минимален. Итак, вы полагаете, что доход в пять тысяч фунтов в месяц – минимален?

Впервые Руперту нечего было сказать.

– Простите?

– Технически, Сиду на счет приходило около пяти тысяч, все наличкой.

МакАдамс внимательно следил за его реакцией; меж тем брови у Руперта свело к центру лба, и видно было, как пульсировала мышца под надбровными дугами.

– Невозможно.

– Уверяю вас, все так и есть, черным по белому. Пять тысяч, одним платежом, каждый месяц поступали на его счет. Каждый год, начиная с марта, когда вы заключили с ним соглашение по коттеджу. Любопытно, не так ли?

– Но я был не в курсе этого! – Руперт стал задыхаться и посмотрел на Эмери – тот топтался у двери. – Я не знаю, чем там занимался Сид Рэндлс, но это не имело никакого отношения к нашему соглашению о сдаче коттеджа в аренду. Этого просто не может быть.

– С этим я, пожалуй, соглашусь, – сказал МакАдамс. И раз уж Руперт был сбит с толку, он задал первый вопрос, выглядящий вполне естественно.

– Мистер Селькирк, где вы находились в ночь со среды на четверг между одиннадцатью вечера и часом ночи?

– Здесь.

Ответ последовал немедленно, чего МакАдамс не ожидал.

– В вашем офисе? – уточнил он, и Руперт кивнул.

– Да, одна из моих клиенток решила переписать завещание, и именно в четверг утром она собиралась показать его оставшимся членам семьи, что проживают в Акстоне. Мы оба были здесь, я и Эмери, почти до двух часов ночи.

Он только что обеспечил алиби себе и Эмери. Конечно, очень удобно. МакАдамс взмахнул папкой, которую дал ему Руперт.

– Мы все проверим. А папку я пока оставлю у себя, если вы не возражаете. Также буду вам признателен, если вы направите в участок свою финансовую документацию. Это избавит нас от необходимости направлять официальный запрос в ваш банк. Флит?

– У меня нет вопросов, – ответил тот, кланяясь с нелепой учтивостью, пока МакАдамс натягивал шляпу.

– Думаю, – сказал МакАдамс, – они переполошились, хотя выглядели довольно искренне удивленными, когда узнали, сколько денег зашибал Сид.

– Вы им верите? – спросил Флит, хотя по тону это было больше похоже на обвинение, чем на вопрос. – Адвокаты зарабатывают себе на жизнь тем, что их очень трудно раскусить.

– То же касается и нас, сыщиков. Но соглашусь – он подозрительно прямолинеен в своих ответах.

– У него были ответы на все.

– Словно он их отрепетировал, – согласился Мак-Адамс. – Пять тысяч фунтов в месяц – для налички многовато, но у Руперта они есть. Если мы говорим о шантаже, конечно же. Много, но ему это под силу.

Лицо Флита стало более напряженным, хотя куда уж больше.

– Это продолжалось три года. Вы не думаете, что переломный момент мог и наступить? Вы бы расстались легко с такой суммой?

Точка зрения Флита хоть и раздражала, но имела в себе крупицу здравого смысла. Взять обычного человека, да хоть и следователя Скотленд-Ярда, – такого рода расходы могли истощить терпение весьма быстро. Но МакАдамс был не в настроении принять это предположение. Он повернул ключ и завел мотор.

– В теории с шантажом все равно есть дыры. Если Сид и выдаивал из Руперта эти пять штук, почему ни один из них не попытался это скрыть? Сид даже не почесался подделать чеки или делать записи в гостевой книге. Один взгляд на его банковский счет – и младенцу понятно, что он мутит что-то незаконное. В любом случае Руперт слишком умен, чтоб его шантажировал кто-то вроде Сида.

На бесстрастном лице Флита тем не менее появилось что-то вроде недовольства.

– Вы считаете, что Сид мог шантажировать только лиц с низким интеллектом?

– Я не пытаюсь оскорбить жертву. Но все же. Сид – это мелкая рыбешка. Он, может, и не святой, но и не матерый уголовник.

Глаза Флита сузились.

– Джо Джонс с этим не согласится, – напомнил он МакАдамсу. Конечно, в этом был смысл… Но торговаться Сид умел. Он всегда брал то, что, как он думал, мир задолжал ему, Сиду. А мир ему был должен немало…

– Хорошо. Кого-то он, возможно, и шантажировал, но навряд ли этот товарищ был преступным авторитетом, – объяснил свою точку зрения МакАдамс. – Такого рода вещи лежат вне предела его понимания.

На заднем сидении Флит уставился в залитое дождем окно.

– Человек может быть достаточно умен для шантажа, но глуп, чтобы хорошенько скрыть это, – сказал он. – А как вам такая мысль: Руперт надеялся, что Сид попадется.

– Все может быть, – пробормотал МакАдамс. – Но как установила Гридли, деньги с его счета уходили куда-то еще, хоть и в меньших суммах. Может, он задолжал кому-то из-за азартных игр? Убийца может находиться по любую сторону этих денежных переводов.

– Убит криминальным авторитетом, а не шантажистом? Это вы имеете в виду? – лукаво спросил Флит. МакАдамс пожал плечами.

– Ну, в этом больше смысла, чем убийство из-за пропавшей картины, по крайней мере.

Флит прокашлялся.

– Я как раз собирался об этом вас спросить.

– О боже, только не говорите, что Джо Джонс убедила вас… – начал МакАдамс, но Флит помотал головой.

– Мне еще предстоит допросить ее. Но вы вернули коттедж в ее распоряжение удивительно быстро.

«О-о-о», – подумал МакАдамс. А вслух сказал:

– Слушайте, Флит. Я ценю ваши навыки. Но это не ваше дело, и я не потерплю, чтобы вы ставили под сомнение все, что делает моя команда. В коттедже нет ничего ценного, ни наркоты, ни ответов на вопросы, ни этой долбаной, чтоб ее, картины.

Флит повернулся подобно пружине – но очень медленно.

– Позвольте задать вам вопрос, детектив. Если ответите, я тут же от вас отстану. Сяду на ближайший поезд до Йорка. Идет?

МакАдамс готовился к бою и такого поворота точно не ожидал.

– Идет, – согласился он.

– Где ключи Сида? – спросил Флит.

«Черт», – подумал МакАдамс. Он только что был у адвоката и забыл попросить ключи. Пока он доставал телефон и звонил Руперту на номер конторы, Флит продолжал говорить.

– Сид Рэндлс следил за коттеджем и поместьем. Предполагалось, что он вернет ключи Руперту, но я их так и не увидел. А вы? Вы обыскали его лично, осмотрели его одежду, а Грин отправила полицейских обыскать его квартиру…

МакАдамс проявил чудеса сдержанности и проигнорировал эти замечания.

– Эмери? Да, это детектив-инспектор МакАдамс…

Флит же продолжал бубнить:

– В вашем офисе среди улик есть ключи от машины и ключ от квартиры. Но ничего от коттеджа или от особняка. Однако после убийства дверь была заперта на ключ. Мне кажется, наиглавнейшей вашей задачей было обнаружение ключей. И вы как будто ждали, чтобы вам напомнили – еще раз, – и вам снова не удалось их раздобыть…

Голос Эмери в трубке дребезжал из-за помех на линии.

– …и что это, если не верх халатности в работе полицейского, что свидетельствует либо о чрезвычайной самоуверенности, либо о поразительном невежестве относительно правил.

МакАдамс положил трубку. Чувство, охватившее его в тот момент, было очень похоже на отвращение к самому себе, смешанное с ужасом от необходимости признаться Флиту.

– У Руперта Селькирка ключей нет, – сказал он сдавленным голосом. Флит лишь поправил свой плащ и смахнул пушинку с брюк уверенным движением.

– Таким образом, вы, возможно, преждевременно передали коттедж в распоряжение мисс Джонс, – сказал он.

МакАдамс не рискнул ответить.

По оценке Джо, мир стал гораздо лучшим местом с приходом текстовых сообщений. Быстрее, чем электронная почта, результаты получаешь немедленно, и что еще важнее – не нужно набирать номер и звонить. Обычно она сама предпочитала звонить, а не принимать звонок. От самого этого звука входящего звонка ей на стену хотелось лезть. Вибрация значительно улучшила дело, но все же это было настойчивое ззз-ззз-ззз, а не вежливый писк эсэмэски.

Худшее в разговоре по телефону было то, что вечно нужно было думать, когда говорить, а когда – промолчать. Никаких визуальных подсказок – просто звук твоего голоса натыкается на звук другого и приходится много извиняться. Следовательно, звонок кровельщику она отложила, и чем дольше ждала, тем сложнее казалась эта задача. И вот теперь, когда ей окончательно разрешили въехать в коттедж, она принялась за работу с наслаждением, облегчением и всей энергией гиперфокусированного прокрастинатора.

Со звонком она справилась шесть часов назад. А также двадцать мешков с мусором назад, плюс три поездки в город, две бутылки отбеливателя и угробленные джинсы. Джо села на полу в кухне, вытянув перед собой ноги. Она разобралась почти со всем. Особенно с ненавистным диваном, который пришлось немного разломать, прежде чем ей удалось вытащить его за дверь. Потом она собирала комнату заново. Принесла белье, столовые приборы, коврики и лампы и, конечно, новую посуду. Чужая посуда всегда таила в себе какой-то фактор мерзости, через который она не могла переступить. Кроме того, на них была печать убийства.

Она позволила себе отдохнуть. Точнее, тело устроило забастовку. Она жутко устала и не намеревалась даже пальцем шевельнуть. И в этот момент, разумеется, кто-то нагрянул в гости.

– Привет, мисс Джонс?

Голос проникал через открытую входную дверь. Она узнала МакАдамса. Из-за стойки посреди кухни она видела только его шляпу. «Федора» или что-то наподобие, и по тому, как шляпа поворачивалась туда-сюда, она поняла, что МакАдамс ее не заметил.

– Я тут, на полу, – сказала Джо, помахав рукой. Мак-Адамс перегнулся через «островок».

– С вами все в порядке?

– Я просто была очень занята.

МакАдамс, казалось, только сейчас заметил преображенный коттедж.

– И вы все это проделали сегодня, с утра…

– В основном да, – проворчала Джо и встала на ноги. – Какую-то часть работы сделала раньше.

– Раньше? Стоп – Джо, вы что, были в коттедже после убийства?

– Вы же сказали – я не могу переехать сюда, но просто вернуться было можно.

Чисто технически она была права.

– Вы наследили на месте преступления!

– Ничего подобного! Ваш констебль не пускал меня.

Чисто технически это было ложью.

МакАдамс снял шляпу и попытался пригладить растрепанную шевелюру.

– Спасибо, превеликий боже, – пробормотал он. – Я пришел к вам с вопросом насчет дела. Вы забрали у Сида ключи от особняка и коттеджа? Я… Мы… Нам нужно удостовериться, что они не пропали.

– А что так? Чтобы в дом не проник убийца? – спросила Джо, и МакАдамс чуть не задохнулся.

– Нет! – Он нахмурился. – В общем, да.

– Вопрос уже улажен. – Джо указала на дверь. – Новый засов, три внутренних замка и цепочки. Установила сегодня утром. Разумный поступок, как мне показалось. А я выросла в большом городе.

– Понимаю, – сказал он, хотя определенно ничего не понял. – Все же вернемся к вопросу. Мне нужно знать: ключи Сида у вас?

– Не-а. Не смогла ничего сделать, и пришлось поменять весь механизм. Жаль, конечно. Замки были совершенно новые.

Джо отхлебнула воду из кофейной кружки.

– Да, новые замки. Помню.

МакАдамс подпер руками голову. Почему-то этот мужчина всегда выглядел уставшим. Или словно он проиграл сражение. Когда он снова заговорил, то больше обращался к самому себе:

– В чем же был смысл всего, Сид? Чем ты тут занимался?

– Хотите узнать, что я об этом думаю? – спросила Джо, внимательно его разглядывая.

– Немного даже боюсь спрашивать.

МакАдамс провел по лицу руками, словно стирая что-то. Джо было уже все равно. У нее появилась теория.

– Когда я думаю о Сиде, я думаю о трех вещах. Его торчащий зуб, то, как лисы прячут еду, и о романе «Джейн Эйр».

Бровь у МакАдамса чуть не уехала к линии волос.

– Простите, что?..

– Сид напоминает мне лиса Ренара, слишком умного, для своей же выгоды. О нем есть много рассказов. О нем и о его дядюшке-волке, который пытается его поймать, но лис часто убегает и еще больше проказничает. В «Джейн Эйр» есть Берта Мэйсон, жена, которую скрывали на чердаке.

Джо знала, что она назвала точку А и точку D, но вся штука была в том, что посередине надо объяснять точки В и С. Она продолжила:

– Я думаю, Сиду нравилось прятать что-то, что-то тайное. Я не могу наверняка сказать, почему та картина была заперта на втором этаже или почему ключ от той спальни не был на связке, которую мне дал Руперт, но, возможно, все поместье было для Сида его личным тайником.

Лицо МакАдамса сначала, казалось, застыло, потом мышцы стали подергиваться, а брови – те вообще зажили своей отдельной жизнью.

– У вас не было ключа от той комнаты с картиной?

– Не было. А у Руперта не было ключа от коттеджа. Я взяла связку ключей у Сида в свой первый день здесь.

Она увидела, что он ее понимает и что одна и та же мысль возникла у них одновременно: люди ставят новые замки, когда им есть что прятать.

– Итак, какие идеи? – спросила Джо. Надеялась она напрасно: искра интереса угасла, и на его лицо вернулось более угрюмое выражение.

– Думаю, мы вернули вам коттедж преждевременно, – сказал МакАдамс, хотя он все еще обрабатывал информацию, полученную от Джо, каким-то отделом мозга. – Пока мы не выясним, кто…

– Нет, не надо! Не надо меня снова отсюда выгонять! – воскликнула Джо.

– Смотрите, я смогу устроить, чтобы вам в «Красном льве» предоставили номер за счет следственного отдела. – На секунду он заколебался, но добавил: – Пока мы можем считать это вежливой просьбой.

– А если я откажусь? – спросила Джо.

Он тяжело вздохнул:

– Если так, о вежливой просьбе не будет и речи и начнется бумажная волокита.

Джо дала себе немного времени на размышление. Будет ли у нее возможность хотя бы находиться здесь днем? Это была уступка? Вроде компенсации за то, каким придурком он был до этого?

– Это надолго? – спросила она.

– Дайте мне время, пока Сида не похоронят.

Глава 10

Джо припарковала автомобиль за пабом и вытащила чемодан с заднего сиденья. Спина у нее побаливала. Было бы здорово, подумала она, наконец-то распаковать вещи по-настоящему. Она едва ли могла считать таким пристанищем дом своей матери в Чикаго: там она словно разбила лагерь, нежели вернулась домой. В любом случае она там толком и не жила. Годы ее взросления прошли в кондоминимуме ее двоюродной бабушки в центре города и в нескольких квартирах от Гэри, штат Индиана, до Эванстона, штат Иллинойс. Тот дом мать Джо купила только после смерти тети Сью, а в то время Джо уже училась в Университете Нью-Йорка и получала стипендию.

В квартиру Тони она перебралась незадолго до выпуска из университета. Ее первый «дом», пусть и не первой свежести: там все было украшено и отделано его первой женой. Джо перекатила застрявшее колесико чемодана через бордюр, что-то напевая себе под нос. Может, отсутствие своего места было как раз для нее?

Тула помахала ей рукой из-за бара и подошла к стойке регистрации.

– Я не могу снова заселить тебя на второй этаж, милая. Но тебя ждет люкс на чердаке. Пойдет? И тебе не нужно за него платить, помни. Плюс тебя там ждут лучшие полотенца.

Джо почувствовала трепет и онемение, которое возникало у нее, когда люди так хлопотали вокруг нее. Она пробормотала слова благодарности – как ей за все это отплатить?

– Вы и так были слишком добры к мне, – сказала Джо, покраснев. – Я могла бы помочь, если надо.

Тула засмеялась.

– Поосторожнее с желаниями.

Для Джо это был первый субботний вечер в городе. «Красный лев» не был единственным пабом в Абингтоне, но он, возможно, считался самым популярным. Обеденный зал был полностью заполнен. Как и все, кто пришел слишком поздно, Джо заняла место у бара.

– С возвращением! – бодро сказал Бен. – Виски?

Впрочем, он уже поставил бутылку возле кранов с пивом. Джо уселась на табурет.

– Спасибо.

Ей пришлось сказать это громко, так как шум нарастал. Бен налил два стакана джина с горькими настойками и подал их рыжеволосой женщине со слегка смазанной помадой.

– За счет заведения, – сказал он Джо.

– Вы замечательный человек, знаете об этом? После всего, что мы пережили. – Женщина старалась говорить медленно – так обычно говорят, когда стараются избежать невнятности.

– Может, возьмете что-нибудь поесть? Вам бы не помешало, – сказал Бен, но рыжеволосая помотала головой.

– Я не буду. Предложите Лотте, когда она вернется из уборной.

Лотте появилась спустя несколько секунд; на лице ее был обильный макияж, но тушь размазана, словно она плакала и пыталась привести лицо в порядок. Этих двоих навряд ли можно было перепутать, но когда они сидели рядом, то намек на семейное сходство был хоть и слаб, но очевиден.

«О боже, – внезапно осознала Джо, – да это же бывшие Сида, сестры». Лотте посматривала из-под иссиня-черной челки, сморщив нос и надув губки. «Криминальное чтиво»[19], подумала Джо. Ума Турман[20], косящая под Вайнону Райдер[21]. У ее рыжеволосой сестры было более крепкое телосложение, широкие плечи, квадратная челюсть, лицо, которое можно было бы назвать симпатичным, но выглядела она неважно. Землистое, осунувшееся лицо. Джо когда-то думала, что Сид выглядел нездоровым, но теперь перед ней было воплощение этих слов.

– Мне картошки, – прощебетала Лотте.

Бен кивнул.

– Будете что-нибудь, Джо? – спросил он.

Лучше бы не спрашивал. Лотте развернулась, как только услышала имя. Джо пробормотала, что возьмет блюдо дня, даже не потрудившись посмотреть, что это было за блюдо, и оглядела зал в поисках свободного столика. Слишком поздно, акцент всегда ее выдавал.

– Так это ты американка? – спросила Лотте, и из-за стакана джин-тоника возникло лицо ее сестры.

– Господи. Ты нашла Сида, – сказала она медленно и слегка невнятно.

– Я… да.

Внутри Джо поежилась. Были ли какие-то правильные слова утешения для такого случая? Ведь они не были женаты. Джо не была уверена даже в своей реакции на смерть Тони… Слезы? Радость? Никакой реакции вообще? Она почти беззвучно зашептала свои слова для утешения: опора, неустойка, подвиг, отдых. Дыши, дыши.

– Мне очень жаль.

– Никому не ж-жаль, – еле слышно пробормотала женщина, хотя ее голос и походил на шорох шин на гравии. – Никому дела нет. Только мы…

На этих словах Лотте ее приобняла, но она тут же отбросила ее руку и снова обратилась к Джо.

– Это в твоем доме случилось, – сказала она ничего не выражающим тоном. – А все тут говорят, что тебе он не нравился.

Джо открыла рот, затем снова закрыла его. Все. Неужели все действительно так думали? Допустим. Но он ей действительно не нравился. Ее сердце билось слишком сильно; как ей теперь защитить себя и не показаться ужасно черствой?

– Вы были близки? – наконец спросила она.

Лотте не ответила. Она принялась плакать, и, словно по сигналу, зарыдала и ее сестра. У Джо было ощущение, будто она смотрит на замедленную съемку автомобильной аварии. Но тут ее спас Бен: он подал Лотте ее заказ – толстые и жирные ломтики жареного картофеля с соусом карри.

– Похороны завтра, – тихо сказал он Джо.

– А вам не все ли равно, – прохныкала Лотте. Она запихнула успокоительный ломтик картофеля в рот и пробормотала, жуя:

– И это после того, что Сид сделал для твоей семьи!

Джо уже собиралась тихо ускользнуть от этой беседы, но эта фраза припечатала ее к месту. «Не заглатывай наживку», – подумала она. Но было слишком поздно.

– Моя семья? Кого вы имеете в виду? – спросила она. Лотте выпрямилась.

– Твоя семейка обещала ему работу. Но им нужно было, чтобы кто-то всем управлял, так? В итоге ему даже не заплатили. Ублюдок.

– Какой ублюдок? Кто? – спросила озадаченная Джо. На этот раз ответила рыжеволосая. Сделала попытку. Своей толстой рукой она постучала по столешнице перед Джо.

– Эйден Джонс, кто же еще, – прошипела она и тут же икнула. – Собирался все исправить? Да ни фига он не собирался. Все, что он хотел, – заполучить секреты своего проклятого поместья. Такой весь из себя мо-мощный. Бандит чертов.

Джо почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она взяла свой напиток и соскользнула с барного стула, намереваясь увеличить дистанцию между собой и сестрами, но в переполненном зале было не так уж много незаметных мест, где можно было хотя бы встать. В пабе у окна стояло несколько больших столов, составленных из бочонков. Когда Бен принес ей корзинку с фиш-н-чипс[22] (очевидно, это и было блюдо дня), она направилась к ближайшему столику и набросилась на картошку. Соль. Крахмал. Дышать. Кетчуп не был чем-то повсеместным, но она по-настоящему полюбила коричневый соус; три ломтика картошки фри под глоток виски позволили ей прийти в себя.

Неужели дядя Эйден нанял Сида для чего-то? Может быть. Могло ли это объяснить его непосредственную неприязнь к ней? Или Джо видела сюжет там, где были только слова: просто две скорбящие женщины затеяли ссору. Она мысленно пополнила растущий список тех вещей, что ей нужно было выяснить. Джо оперлась на локоть и обвела взглядом бар, осматривая толпу; и все только для того, чтобы случайно встретиться взглядом с одним посетителем – мужчиной, которого она видела за завтраком. Сидя совершенно прямо, не притрагиваясь ни к еде, ни к напиткам, он выглядел странно и неуместно. Сначала она подумала, что в нем есть что-то волчье, но теперь он напоминал ей инспектора на экзамене. Джо подумала о директоре школы в «Тяжелых временах», мистере Грэдграйнде, «готовом взвесить и измерить любую черту человеческой натуры и рассказать вам, к чему это приводит». Но, конечно, это заставило ее вспомнить и о директоре в «Нашем общем друге»[23], Брэдли Хэдстоуне – учителе, ставшем убийцей, и о всех ужасающих обстоятельствах того дела. «Прекрати это», – предостерегла она себя; иначе ее мозг был готов погрузиться в глубокое изучение всех директоров и учителей из художественной прозы.

– Добрый вечер, – сказал предмет размышлений Джо. – Не против, если я присоединюсь?

Джо знала, что то был вопрос-ловушка. Вот почему она не взяла с собой ноутбук? Можно было хотя бы притвориться, что она занята работой. В любом случае мужчина уже расположился с комфортом, так что его первый вопрос удивил Джо.

– Вы знаете, кто эти женщины?

– Бывшие жены Сида Рэндлса. – Джо проглотила жареную рыбу с изрядным количеством теста. – Точнее, две из трех. Вторая и третья, по моему мнению.

– Вы с ними раньше встречались? – спросил он, опустив руку на стол. От этого он не стал выглядеть более расслабленным. На самом деле, смотрелось это так, словно он старается казаться тем, кем не является.

– Нет, – ответила Джо, – я сюда приехала лишь несколько дней назад.

Давай уже, представься, подумала она. Но он не представился и продолжил:

– Они приехали на похороны Сида.

– Я знаю.

Он поднял руку, подзывая Бена, который тотчас принес чашку чая.

– Сегодня утром полиция выдала им тело для похорон.

Джо застыла, не дожевав ломтик картошки.

– Вы их адвокат? То есть поверенный.

Он отпил немного чая.

– Вы, должно быть, из Америки.

– Да, я Джо Джонс. Получила в наследство усадьбу Ардемор.

– И вы обнаружили тело.

Его ответ прозвучал взвешенно и вежливо (и немного механически), как и раньше, но внезапно Джо почувствовала обвинительные нотки. Она отставила тарелку.

– Да, обнаружила. Не пойму, почему до сих пор об этом столько разговоров.

– Ничего удивительного. – Мужчина легким движением пригладил усы. – Здесь не так уж много смертей от огнестрельного оружия. Даже в Лондоне стреляют редко, в сравнении со Штатами. Возможно, вы привыкли там к подобным трагедиям?

Привыкла к трагедиям. Джо ощутила нарастающую дрожь от раздражения и подергала правой ногой, чтобы скрыть это. У нее просто нет настоящих чувств, не так ли? Нет эмпатии. Джо не выражаетэмоций.

– Нет, не привыкла. Случилась ужасная вещь. Мне он не нравился, но никто не заслуживает такую смерть, – сказала она сухо.

Ее собеседник ответил большим глотком чая. Поставив чашку на блюдце уверенным движением, он улыбнулся.

– Почему он вам не нравился? – спросил он. И это было уже слишком.

– Простите? – Джо встала и выпрямилась, в надежде выглядеть хоть немного более высокой и авторитетной. – Я не обязана вам это рассказывать.

– Конечно, вы правы. – Он слегка склонил голову. – Приношу свои извинения. Но есть много причин не любить кого-то. Даже Тула Бирн с трудом его выносила, по меньшей мере так она сказала.

Джо выдохнула. Она забыла переговорить с Тулой утром. Может, это какой-то ее знакомый или друг? Ей не следует грубить.

– Думаю, он многое себе позволял, – осторожно сказала она. – Вот и все.

– Понимаю. Думаете, он позволял себе что-то еще? Например, что он украл кое-что?

Джо взяла со стола корзинку с остатками фиш-н-чипс. Он точно знал про тот спор в пабе, но с нее уже хватит.

– Мне нужно идти, – ответила она.

В конце концов, у нее был тут номер, а посуду и стакан можно вернуть позже. Иначе она лишится аппетита из-за таких разговоров. Джо по-турецки уселась на кровать, с картошкой в одной руке и компьютерной мышкой в другой. Этот люкс на чердаке был единственным номером на третьем этаже (который в Великобритании все почему-то упорно называли вторым).

Она смахнула крошки с розовых пижамных шортов и быстро просмотрела обучающее видео. Так, теперь надо было загрузить фото сохранившегося портрета, Гвен Дэвис, леди Ардемор…

– Приветики, – пропела Тула за дверью. – Зайти можно?

– Секунду. – Джо подскочила и отперла дверь. Тула вошла, сияя, как и всегда, заполняя собой пустую до того комнату.

– Господь всемогущий и святые угодники его, эти двое все хлещут джин, как будто решили упиться вусмерть. Оливия точно уже в хлам. – Она присела на разложенный диван, одернув рукава блузки. – И как тут прикажешь планировать все эти похороны. Бен сказал, они гнались за тобой чуть ли не до самой лестницы.

– Не они, – поправила Джо, вновь садясь по-турецки и собирая волосы резинкой. – Эти меня доставали, пока я не отсела за стол. А потом пристал тот странный тип из бара.

– Который это? Ты же не Рики имеешь…

– Нет, я про усатого. Он еще утром там завтракал. Думаю, ты его знаешь? – Джо наморщила лоб. – Прости, если он твой друг, но он меня выбесил.

Джо волновалась, что Тула разозлится. Вместо этого она рассмеялась.

– Боже, мы не друзья! – Она подвинулась вперед. – Это же следователь. Забыла, как его там, какой-то Флит. Я так понимаю, он работает с МакАдамсом.

Эти слова уже через секунду проникли в сознание Джо.

– Почему же он ничего не сказал? – воскликнула она требовательно. – Все следователи должны сказать «я детектив такой-то» и предъявить удостоверение!

Джо не уточнила, что источником ее познаний служили слегка устаревшие детективные романы и время от времени сериалы на «Би-би-си». Без разницы.

– А он должен был? Может, он просто с тобой поболтать захотел? – Тула поднялась и стала собирать посуду. – Он из Скотленд-Ярда. И уж этих бывших он впечатлил, да.

Джо наверняка выглядела идиоткой, предположив, что он их поверенный. Так было нечестно. Она виновато протянула стакан из-под виски.

– Я собиралась принести посуду, честно. Не стоило подниматься.

– Ну, на самом деле я пришла просить об одолжении. О завтрашних похоронах слышала?

– Слышала. Дважды.

– Бог любит троицу, милая. – Тула разулыбалась шире некуда. – Мы, как оказалось, организуем все мероприятие, с едой и так далее, и еще нам надо отвезти на кладбище складные стулья. Ты как-то предлагала свою помощь…

Джо почувствовала панику, но успела подавить ее.

– Предлагала.

– Тогда завтра? С утра пораньше?

Джо удалось кивнуть, но сделала она это молча. Тула легонько потрепала ее по плечу.

– Чудесно! И кстати, навряд ли тебя станет преследовать призрак человека, если ты побываешь на его похоронах.

С этими словами Тула собрала грязную посуду, пожелала ей спокойной ночи и вышла из номера. Джо откинулась на покрывало. Как-то так вышло, что она только что согласилась отправиться на похороны Сида – странным образом связанная с этой смертью американка, что нашла тело Сида на своем ковре, а еще она – по словам его бывших жен – задолжала этому самому Сиду. Что именно нужно надевать на похороны?

Воскресенье

МакАдамс посчитал, что должен быть благодарен за погожий день. Вместе с Грин он стоял позади скорбящих – по его мнению, то была «уважительная дистанция», – а люди все прибывали из церкви на кладбище. Оно называлось «Лонгсайд», судя по всему из-за того, что располагалось вдоль парка.

– А людей-то… прилично, – отметила Грин.

– Что неудивительно, – ответил МакАдамс. – Сид родом отсюда, здесь и вырос. Ходил в школу. Дружил с местными.

По выражению лица напарницы МакАдамс видел, что ей нелегко было это принять, но так уж было заведено в Ньюкасле. Несмотря на все свои бзики и причуды, Сид был своим. МакАдамс не решался признаться даже самому себе, что ему будет не хватать Сида. А ведь так оно и было.

– А вот и Руперт, – сказал он, заметив его лысеющую голову в первых рядах. – И Эмери с ним.

Тула, Бен и еще несколько ребят из «Красного льва» расставляли полукругом стулья под молодыми деревцами. Идея собраться после похорон частично принадлежала МакАдамсу, или, если выражаться точнее, он намекнул об этом Лотте и Оливии, когда им выдали тело Сида. После службы будет полезным собраться в пабе и послушать людей, решил он.

– Мы наблюдаем за кем-то конкретным? – спросила Грин.

– Да. За всеми и каждым. Хотя мне интересны женушки из Ньюкасла.

Оливия и Лотте выглядели жалкими и одинокими в своих черных платьях и рыдали, не скрывая слез. Они устроили представление, когда Сида уносили гробовщики, да и возле бара тоже. Не то чтобы он сомневался в искренности их горя по поводу потери бывшего супруга – нет! Черт, да он и сам бы был вне себя от горя, если бы Энни умерла, хотя уже три года прошло… Просто их горе смахивало на спектакль, и он еще не понял почему.

Да и никого тут в Абингтоне этим представлением было не впечатлить. Может, они старались друг для друга? В любом случае МакАдамс собирался завалить обеих бывших жен вопросами. Не очень тактично, но, возможно, после похорон они потеряют бдительность и не будут так обороняться.

– Детектив МакАдамс, – вместо приветствия обронил Флит. Для похорон он выглядел безупречно. – Они уже начинают.

Шепот и бормотание собравшихся стихли. Служба по канонам англиканской церкви шла своим чередом. Мак-Адамс не слушал слова священника – вместо этого он сосредоточился на лицах людей.

Руперт, как обычно, был непроницаем, и мало что можно было прочесть по его лицу, в то время как Эмери сочувствующе (нервно?) кивал в такт словам священника. Казалось, он изначально был таким – сочувствующим и нервным. Рядом были лавочник, продавцы из хозяйственного, еще пять-шесть местных, чьи лица выражали вежливый интерес. Да и посплетничать они тоже хотели бы. Разве что Рики и еще несколько парней из паба – все они несли гроб – выражали искренние эмоции.

А потом он увидел склонивших головы Тулу и Бена в обычной рабочей одежде. А рядом была Джо Джонс, в черном платье-футляре и сапогах до колен.

Неожиданно для себя МакАдамс выпрямился. А она-то что тут делает? Он никак не ожидал увидеть Джо на похоронах, хотя никакой особой причины, почему бы ей тоже не прийти, тоже не было. Тем более тело же нашла именно она. Возможно, это было в порядке вещей, чтобы так все завершить. Как и Тула – а уж та была истинной католичкой, – Джо слегка склонила голову и смотрела вниз. В отличие от Тулы, она тайком поднимала взгляд и заметила, как за ней и за всеми вокруг наблюдает МакАдамс. Она тут же залилась румянцем, даже шея покраснела до линии волос, собранных в небрежный пучок, и в этот момент все вокруг нерешительно пробормотали «аминь». МакАдамс отвлекся от наблюдения, и, возможно, поэтому он услышал тихий шорох шин – машина остановилась где-то позади. Он обернулся и увидел черный седан, заезжающий на парковочное место. Машина остановилась, открылась дверь, и на землю ступила ножка в красной туфельке на невероятно высоком каблуке.

– Боже мой.

«Голос Лотте», – подумал МакАдамс. Сестры продвинулись вперед, для лучшего обзора, и вот они с отвисшими челюстями смотрели на женщину, направлявшуюся к ним по извилистой дорожке.

Лет сорока пяти, светлые волосы зачесаны наверх, невероятное количество косметики на лице, длинные ноги и мощные бедра. Ее шпильки протыкали настеленный поверх сырой земли брезент. Пройдя мимо Лотте и Оливии, она положила на гроб прекрасный букет белых лилий.

– Элси, – прошипела Оливия, и МакАдамс готов был поклясться, что он слышал скрип могильной земли в ее сжатых пальцах. Сама Элси не сказала ничего – слова ей были не нужны. Она одарила каждую сестру таким надменным взглядом, что, судя по их реакции, он должен был их уничтожить.

Возможно, то было потрясение от похорон или выражение глаз Элси – «Давайте, рискните!» – в тени ее шляпы, но она прошла обратно по проходу в гробовой тишине. Шум начался, когда она уже дошла до дороги, но МакАдамс оставил без внимания выкрики сестер и последовал за Элси, подальше от толпы возле гроба. Она не заглушила мотор, и МакАдамс понял, почему она подъехала так тихо.

– БМВ i-3? – спросил он, коснувшись багажника, когда Элси открывала дверь со стороны водителя. – Электрика. Здорово.

– Взяла напрокат, а что? – выпалила Элси. По пути она успела достать сигарету и прикурить. Затянувшись, она выпустила дым в лицо МакАдамсу. – Вы же, ублюдки, и не собирались мне говорить про похороны? Сама давай узнавай, что его убили. Да пошли вы на хер.

Не такой прием ожидал от нее МакАдамс.

– Мы все же пытались связаться с вами.

– Хреново пытались.

– Я детектив-инспектор МакАдамс…

– Сходи на хер еще раз, инспектор.

– …И я расследую убийство Сида.

Это заявление сбило ее настрой отвечать пулеметными очередями. Она разгладила ладонями свое маленькое платье из искусственной кожи, словно приглаживая свою следующую реплику.

– Отлично. Чего вам надо?

– Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Вы поедете сейчас в «Красный лев»?

Элси засмеялась. Выглядело это неприятно – вампирские алые губы и удивленный лающий смешок:

– С этими придурками? – Она посмотрела через плечо МакАдамса на редеющую толпу и в тот же момент, как будто принимая решение на ходу, запрыгнула в машину и хлопнула дверью. Спустя мгновение она уже сдавала назад, и МакАдамсу пришлось отскочить и постучать ей по окну.

– Чего? – спросила она, едва опустив стекло.

– Адрес, мисс Рэндлс…

– Мисс СМАЙТ, – выдохнула она, все еще затягиваясь сигаретой. – Живу в Ньюкасле.

– Да, но где именно в Ньюкасле, – запротестовал МакАдамс.

Элси спокойно переключилась на первую передачу.

– Ну так вы же тут детектив.

МакАдамс разумно отошел с ее пути, и едва ли прошло несколько секунд, как БМВ скрылся из виду, мелькнув огнями задних фар.

Глава 11

Несмотря на физическое отсутствие объекта сплетен, имя Элси в «Красном льве» было у всех на устах. Ее появление на кладбище было весьма впечатляющим – мало кто из актрис мог бы похвастаться более эффектным выходом на сцену. Высокие шпильки, миниюбка и широкополая шляпа стали уже практически легендой. Интерес к Лотте и Оливии был утерян, и они поспешили найти убежище в бутылке вина, которую и приканчивали довольно быстрыми темпами. МакАдамс опасался, что еще немного – и он упустит возможность поговорить.

– Детектив-инспектор МакАдамс и детектив-сержант Грин, – представил он себя и напарницу, подойдя к сестрам.

– Опять копы, – вздохнула Лотте.

МакАдамс прикинул, что Лотте чуть за тридцать, судя по прическе пикси, пышной челке и взгляду, полному тревоги и разочарования.

– Всего лишь несколько вопросов, – заверила ее Грин.

– На похоронах?

– Мы в пабе, мисс Рэндлс.

Прямота сержанта Грин всегда производила впечатление. Но не успела Лотте возразить, как Оливия подвинула пустую бутылку из-под вина чуть ли не в руки МакАдамсу.

– Поговорить желаете? Тогда тащите выпить. На этот раз джин.

Макияж Оливии не мог скрыть ее тусклую увядающую кожу лица – следствие ее пристрастия к алкоголю. Мак-Адамс отметил это для себя и кивнул в сторону бара.

– Что ж, соглашусь. Грин, возьмешь в баре? – спросил он, усаживаясь напротив сестер.

– Понимаю, сегодня вы обе расстроились.

– Да ладно, – потрясла бокалом Оливия. – А все эта подлая мелкая тварь.

Учитывая репутацию Сида, пышные эпитеты могли бы относиться и к покойному… но МакАдамс решил иначе, учитывая представление на кладбище.

– Держу пари, вы не ожидали увидеть Элси.

– У нее нет права быть здесь.

МакАдамс взял паузу на размышление, пока Грин ставила на стол два джин-тоника.

– Почему же? – спросил он.

– Она злобная сучка, вот почему.

Фразу эту сестры произнесли почти в унисон. Мак-Адамс прокашлялся.

– По моему опыту, обычно первые жены ненавидят последующих, а не наоборот.

– Последняя жена – я, – подчеркнула Лотте.

На лице Оливии детектив МакАдамс мог наблюдать самые разнообразные эмоции; она-то была женой номер два, и хотя к Элси любви она, вероятно, не испытавала, на Лотте она посмотрела с плохо скрываемым раздражением.

– А вы знаете, что Сид женился на мне в их с Элси годовщину свадьбы? – спросила Оливия. – Прямо признание в любви, ага. Но она так и не исчезла из его жизни.

– Что это может значить? – спросила Грин.

Лотте усмехнулась, уткнувшись в свой стакан:

– То и значит, что он изменял Оливии.

– Значит, изменял. Со своей первой женой? – переспросил МакАдамс, приготовившись писать. Тут уже Лотте засмеялась в открытую.

– Со мной изменял. И с Элси тоже. И бог знает с кем еще. Да хоть со всем Ньюкаслом.

– Да он и тебе изменял, шлюха, – пробормотала Оливия.

Лотте пожала плечами. Интересно, подумал МакАдамс, как это Сиду удалось наплодить столько страстей. Он вспомнил, как Джо отзывалась о Сиде – голодном тощем лисе, слегка диковатом. Может быть, это в нем и привлекало женщин?

– Итак, он вам обеим изменял с Элси, – повторила Грин ласково. – Вы уверены в этом?

– Вы ж ее сами видели, разве нет? – спросила Оливия у Грин, одним глотком прикончив свой напиток. – Еще принесите. И поменьше долбаного тоника на этот раз.

– Что про Элси? – повторил МакАдамс.

– Да шлюха она самая настоящая. Девочка по вызову. Как ни назови. Спит со всеми. Вам надо бы ее арестовать.

– Технически проституция не является незаконной, – ответил МакАдамс.

Оливия фыркнула, брызнув слюной, – она уже изрядно напилась.

– Отлично. Ну так спросите ее, с чего она платит аренду за дом, да и машину она взяла за какие деньги? Шалашовка.

Обстановка накалялась. МакАдамс постучал пальцами по блокноту.

– Когда вы – вопрос вам обеим – в последний раз видели Сида Рэндлса? – спросил он. Ответом ему послужили два ничего не понимающих взгляда. – Живым, – добавил МакАдамс.

– Три года назад, после его развода с Лотте, – сказала Оливия, отвечая за обеих. – Пришел и ходил вокруг да около, как всегда, деньги понадобились.

– Ничего подобного. – Лотте ткнула пальцем в лицо Оливии. – Всегда ты так говоришь. А это не так. Ему… место ему было нужно. Просто место для… – Она почесала нос. – А, да не знаю я.

– Место, где бы он мог пожить? – спросила Грин, возвратившись со второй порцией джина.

– Говорю же вам, деньги он хотел, – твердила Оливия. На этот раз Лотте протестующе толкнула ее в плечо.

– Если он взял твои деньги, еще не значит, что он и мои хотел прихватить. Он сказал, что время от времени ему нужно тихое местечко. Не навсегда. И не для пожить. Просто чтобы было.

МакАдамс надавил на карандаш так, что чуть не сломал грифель.

– Тихое место где, за городом? – спросил он. – Так, чтоб никого вокруг?

Лотте смахнула волосы с лица, размазав по пути помаду.

– Ага. Тихое. – Она снова заплакала. – Он сказал, что иногда мы там сможем встречаться.

– И вы там встречались? – продолжал МакАдамс.

Лотте утерла слезы.

– Нет, – ответила она. – Сначала я было соблазнилась, но потом передумала.

– Потому что знала, что он к тебе не вернется, – злобно выпалила Оливия. – Потрахаться ему хотелось, и все.

– И что? Ты-то хотела, чтоб он тебя трахал! – прошипела Лотте и посмотрела прямо в глаза МакАдамсу. – Он ее не хотел, вот что. Деньги от нее нужны были. Она ему десять тысяч фунтов отдала! И это все своим трудом, да еще и машину пришлось продать и…

– Заткнись ты уже, сука тупая, – простонала Оливия.

– …и теперь у нее ни сбережений нет, ни на пенсию не скопила.

– Как и ты.

– А злится она на меня и Элси потому, что Сид хоть спал с нами иногда.

И Грин, и МакАдамс видели, к чему шло дело, но вовремя среагировать не успели. Оливия выплеснула остатки своего джина Лотте в лицо, а та, в свою очередь, схватила сестру за ярко-рыжие волосы.

– Хватит, хватит, остановитесь!

Грин (она так и не присела) удалось оттащить Лотте, но Оливия не отпускала ее, и под грузом обеих Грин повалилась на пол. МакАдамс выбрался из-за стола и одной рукой ухватил Оливию за талию, но теперь уже Лотте вцепилась в косички сержанта Грин.

– Это нападение на офицера полиции, – проорал МакАдамс. Это возымело эффект. Лотте как-то сразу обмякла. Вдобавок между сестрами откуда ни возьмись вклинилась Тула, и одно это успокоило их обеих. Зал затих, но они дали достаточно материала для сплетен, и МакАдамс поспешил увести Лотте и Оливию из паба.

– Идите к себе в номера, – скомандовал он. – И сидите там. И попрошу вас не уезжать из города.

– Мы ж вам сказали – мы на мели, – выпалила Лотте, вытирая тушь с щеки. МакАдамс потер переносицу.

– По оплате на сегодня и завтра все решим. Оставайтесь здесь, на месте.

Это обещание удивительным образом сказалось на обеих сестрах. Точно закажут выпивку в номер. Надо будет переговорить с Тулой насчет этого.

Грин он обнаружил у бара – та кипела от злости.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Я В БЕШЕНСТВЕ.

Она сжимала и расжимала кулаки с выпирающими на них венами. Могла ведь и ответить им, и слава богу, она подумала о последствиях и не вмазала им.

– Знаю. Прости. Но ты справилась на отлично.

Грин меж тем заказала виски и уже отпила из стакана, что недвусмысленно указало на окончание ее рабочей смены. МакАдамс похлопал ее по плечу.

– Ты думаешь про коттедж то же, что и я? – спросил он. – Тихое место, вдали от всех?

– Именно.

– И ты думаешь, Лотте солгала насчет того, что не виделась там с Сидом?

– Да, – кивнула Грин. – Привезти их завтра в участок?

МакАдамс уже был готов согласиться и предложить допросить их по очереди, но тут у него зажужжал телефон. Это была Гридли. Он терпеливо слушал, жестом попросив Грин молчать, а потом махнул рукой Флиту, который уже успел занять свой наблюдательный пост в углу зала.

– Вообще-то, нет, – сказал он, опуская телефон в карман пиджака. – Гридли нарыла адрес Смайт в Ньюкасле.

– Быстро она.

– Все дело в правильном имени, – сказал МакАдамс, приветствуя подошедшего к ним Флита.

– Руперт и Эмери ушли, – сообщил он. – Конечно, их предупредили не покидать город.

– Да, как и сестер, – ответил МакАдамс.

Грин, чья ярость еще не утихла, нахмурилась.

– А вдруг они все же сбегут? – раздраженно спросила она.

– Бесплатный номер и выпивка. Не сбегут. Флит может приглядывать за ними. Неофициально, – добавил он, когда Грин собралась уже было возразить.

– Не беспокойтесь. Будете присутствовать на официальном допросе. Я хочу поговорить с Элси, пока свежи эмоции от похорон.

Флит оставил без внимания свои новые задания. Вместо этого он кивнул на угловую кабинку.

– Полагаю, вы обратили внимание на присутствие мисс Джонс? – спросил он. – Она все время была на кладбище с хозяевами гостиницы.

– Да. Думаю, она им просто помогает.

– Что необычно.

– Ну, не знаю, – ответил МакАдамс. – Похороны были организованы второпях, так что предполагаю, что Тула попросила Джо им помочь.

Флит повернулся к нему в своей военной манере.

– Джо Джонс ведет себя необычно, – объяснил он. – Резкая. То молчит, то весьма красноречива. Избегает зрительного контакта. Я бы сказал, она ведет себя почти грубо.

Грин поставила стакан на стол.

– Я бы сказала, ведет себя как американка.

МакАдамс приструнил ее взглядом: не надо мыслить стереотипами. Сам он был почти того же мнения о Джо.

– Она нагрубила вам, Флит? – спросил МакАдамс.

– В некотором роде. Это, пожалуй, наводит на размышления. Я спрашивал ее о Сиде Рэндлсе, а она встала и ушла посреди разговора.

Флит поднялся и стал надевать плащ.

– Кстати, вы снова ограничили доступ в коттедж? Я бы хотел еще раз осмотреть это место.

МакАдамс потер шею у затылка. Отчасти он чувствовал себя в долгу у Флита – тем более что тот не стал раздувать проблему с ключами от коттеджа.

– Не совсем так, – ответил МакАдамс.

– Но этого требует протокол, не так ли? – чопорно сказал Флит.

– Мы уже выяснили там все, что можно, – вздохнул МакАдамс. – К тому же нам надо опросить подозреваемых – Лотте, Оливию, Руперта, Эмери, плюс первую бывшую Сида. Вам не кажется, что для начала этого и так достаточно?

Флит пригладил лацканы.

– Более чем, – сказал он. – Надо сузить круг подозреваемых.

Тула освободила Джо от ее обязанностей помощницы, вручив кружку пива и тарелку с бутербродами. Все прошло легче и проще, чем она ожидала; за работой некогда было чувствовать себя неловко, а поскольку она обслуживала людей, с ней никто не пытался завязать разговор. Но сейчас, без работы, Джо почувствовала, как изменился зал. За несколько столиков от нее сидел Рики; он посмеялся над представлением, которое устроили Лотте и Оливия, но теперь он был занят тем, что бросал враждебные взгляды на Джо. Все как в старших классах; подростки так выделяют жертву, чтобы та почувствовала себя уязвимой. Рики она попросту проигнорировала.

Было от чего еще почувствовать себя одиноко: Тула и Бен обедали за барной стойкой, болтая с друзьями из местных. Она могла бы к ним присоединиться, но для этого пришлось бы признать, что она навязывается, а сил у нее на это уже не осталось. Так что она сидела где сидела, ела хлеб с сыром и пролистывала картинки в гугл.

– В телефоне да в такой час? Прям как моя внучка.

Джо подняла взгляд и увидела хмурую женщину в шерстяном костюме в клетку. Она смотрела на Джо сквозь очки с толстыми желтыми линзами.

Женщина пренебрежительно продолжала:

– Моя племянница в игры играет. Ей простительно – она ребенок.

– Я не играю, – сказала Джо, забывая о том, что не должна отвечать. – Это обратный поиск составного изображения.

– А выглядит как гугл, – фыркнула женщина.

– Это он и есть. Программа для распознавания изображений. Она находит отличительные черты и сравнивает их с миллиардами других картинок. Когда совпадает достаточное количество точек на изображении, это и будет совпадение.

Джо замолчала. На лице ее собеседницы лишь углубились морщины. Она была похожа на марионетку.

– Я лекцию не заказывала.

– Эмм. Разве нет?

– Следи за манерами, девочка! Ты как со старшими разговариваешь! – Она постучала кончиком своей трости об пол. – Помогая на похоронах Сида, ты немного загладила вину. Так что не разрушай это своей тупостью.

Тупостью?

– Больше девяноста градусов, но меньше ста восьмидесяти, – выпалила Джо. Она была на нервах, поняла все неправильно, но почему-то одновременно чувствовала злость, неправоту, вину и смущение. Глаза женщины чуть не вылезли из орбит, и она сказала, раздувая щеки:

– Вот оно как. Да ты совсем не воспитанная.

С этими словами она развернулась и пошагала прочь, почти задев локтем МакАдамса.

– Джо, познакомьтесь с Робертой Уилкинсон, – сказал он, поправляя пиджак.

Джо простонала и закрыла лицо ладонями:

– Так это та дама из музея? Ну здорово. Мне же нужно ей понравиться.

– Мисс Уилкинсон навряд ли кто-то нравится, – сказал МакАдамс. Джо посмотрела на него через пальцы. Оказалось, он смотрит на ее обувь. – Красивые сапоги.

– О, в этих сапогах я чувствую себя в безопасности в неловких ситуациях.

МакАдамс сел напротив.

– У моей бывшей были такие сапоги.

– А мой бывший их ненавидит.

Джо опустила руки и снова стала копаться в телефоне.

– Многовато здесь было бывших сегодня. Моей бывшей не было. А то бы та еще заварушка была.

– Понятно. Кстати, последней прибыла первая бывшая Сида.

– Как такое можно было пропустить? Высокие каблуки и кожаная юбка, прямо подружка Джеймса Бонда.

Джо взглянула на него.

– Вы хотите спросить, почему я пришла на похороны?

МакАдамс опешил.

– Зачем мне это спрашивать?

– Когда следователь появляется на похоронах, это по работе. Но я? Вон там та американка, пытается тут навязаться в помощницы. Инспектор Аллейн[24] подозревал бы меня. Как и Эркюль Пуаро. Да и детектив Барнаби[25] тоже.

– Понимаю. А что насчет Шерлока Холмса?

– Сложно сказать. Он до всего додумывался обходными путями, как следует покопавшись в своих чертогах разума.

Джо кашлянула и улыбнулась:

– Извините. Всегда волнуюсь в обществе. Меня только что обвинили в отстутствии манер, а кроме того, на похоронах вы на меня уставились.

Лоб МакАдамса прорезала морщина.

– Не хотел вас смущать, честное слово.

– Я вовсе не смутилась.

– Вы покраснели тогда.

– О, – вымолвила она, снова намереваясь покраснеть. Да уж, неловкости и странности меньше не стало. – Я уж подумала, что вам некого подозревать больше, и вы арестуете меня.

МакАдамс искренне рассмеялся. Вышло хрипло и грубовато.

– Не сейчас, мисс Джонс.

– Хорошо.

Джо оглянулась. Рики все еще глазел на нее и, вероятно, надеялся, что МакАдамс выведет ее из бара в наручниках.

– Но у вас же есть подозреваемый?

Она-то думала, он скажет «я не могу говорить о секретных полицейских делах с гражданскими». Вместо этого он помахал Бену и заказал кружку темного пива.

– Если бы у меня был всего один подозреваемый, я бы тут станцевал от радости, – сказал он, забирая свою пинту с подноса. – Но сейчас я не на службе, так что просто поболтаем, только не о работе. Я расскажу вам о знаменитом хмуром взгляде Роберты Уилкинсон, а вы можете поведать мне, почему она считает вас невоспитанной.

Джо вздохнула. Как много она уже наговорила? «В самом деле, многие люди считают меня грубой, но я просто аутист и иногда вообще не понимаю, что пропустила какой-то важный общественный договор, а люди еще постоянно меняют правила». Так что она просто показала МакАдамсу телефон.

– Вот. Я загрузила программное обеспечение, каким пользуется полиция для создания фоторобота. Создала изображение пропавшей картины по памяти, плюс использовала фотографию портрета леди Ардемор.

Он взял телефон и поднес к глазам на расстояние «мне нужны очки для чтения». Созданный Джо портрет был несовершенен, проблема была с глазами. Они и на самом портрете были какими-то неправильными. Так что Джо просто подставила глаза Гвен Ардемор.

– Вы это сделали? Как вам удалось раздобыть полицейский софт?

– Если вы готовы заплатить, можно достать почти что угодно. – Джо прикусила губу. – Также это потребовало пройти обучающие уроки и прочитать руководство на сорок страниц.

Он передал ей телефон.

– И что теперь?

– Сейчас я загружаю изображение в поисковики и ищу совпадения. Приходится отсеивать много мусора.

МакАдамс отпил пива.

– Я имею в виду, что будет, если и когда вы найдете это совпадение? – спросил он, но Джо уже его не слушала.

Промелькнувшее изображение заставило ее мозг забить тревогу. Она положила телефон на стол и вернулась к поисковой строке. Старая фотография, лицо…

– О боже, это она, – пробормотала Джо.

Да, не картина, а фотография: освещение, одежда и поза были другими, но те же черты лица, те же темные глаза, неулыбчивое выражение… Девушке на фотографии было чуть за двадцать. Она увеличила изображение – фотография стала зернистой, но ссылка привела ее на страницу на eBay. «Маленькая оригинальная фотография, около 1901 года», – гласила надпись. ПРОДАНО.

Джо кликнула на продавца, и тут же выскочило окошко с контактами и местом расположения: Суонси, Уэльс. МакАдамс все смотрел на нее, словно ждал продолжения и объяснения. Однако Джо была занята тем, что в уме прикидывала, сколько времени у нее займет дорога до Суонси. Примерно столько же, сколько ехать на машине через всю Пенсильванию.

– Извините, – сказала Джо, – мне нужно идти.

Глава 12

Понедельник

Утренний запах кофе «Коста» всегда напоминал Мак-Адамсу о скрытом наблюдении. Когда он еще был в должности констебля и сам подчинялся детективу-инспектору, который очень любил засады и слежку, он выпил несчетное количество термосов этой бурды. К четырем утра кофе всегда остывал, и казалось, этот аромат горелых зерен прилипал к его горлу.

– Побольше молока, – попросил он Грин, которая в этот момент выбирала круассаны с беконом.

– Ты и так уже много налил.

– Налил, да.

МакАдамс выдвинул стул. До Ньюкасла они добрались меньше чем за час, и было только десять утра. Немного рановато заявиться в дом и стучать в двери. Грин подсела к нему и продолжила разговор, начатый в машине.

– Оливия и Лотте совсем без гроша, так? – сказала она, вдумчиво пережевывая свой круассан. – И винить за это отчасти надо Сида. По меньшей мере в случае Оливии. Я немного покопалась.

– Это правда насчет того, что он взял ее десять кусков? – спросил МакАдамс. Грин размяла шею, склоняя голову то к одному плечу, то к другому.

– Смотря что понимать под словом «взял». До тридцати лет Оливия, очевидно, зад рвала – так хотела уехать в Лондон. Она закончила только среднюю школу, но работала на двух-трех работах и умела экономить, я думаю. За Сида она вышла в тридцать и судя по местной молве, очень быстро пошла по наклонной дорожке.

– Она еще работает?

– Да. Барменом, – сказала Грин. – В любом случае взял ли он у нее наличку или они вместе просадили эти деньги, их уже нет. Десять тысяч – это реально много, особенно если их было тяжело заработать. И это мотив.

– Возможно, – согласился МакАдамс. За окном разыгрался ветер, и от машины к машине летал пластиковый пакет. – Полагаю, деньги – это мотив, и здесь также замешан Руперт Селькирк.

– Точно, но у сестер и другой зуб на Сида имеется. Он им обеим изменял. С первой женой, Элси.

– Мы этого не знаем, – осторожно высказался Мак-Адамс.

– Мы знаем, что они так считают. Но соглашусь, это тоже может быть мотивом. Два мотива. Две сестры. Мы знаем, что они друг друга подзуживают. – Тут она указала на слегка потрепанную косичку и пару царапин на голове. – Возможно, они убедили друг друга совершить преступление, на которое ни одна из них не решилась бы в одиночку. Затем они приезжают в Абингтон и разыгрывают из себя скорбящих вдовушек, чтобы отвести подозрения.

В теории это звучало неплохо. МакАдамс сам уже раздумывал над подобным развитием событий; могла ли Лотте быть тогда в коттедже? Соблазнила ли она его? Но была всего лишь одна загвоздка.

– Все это не объясняет загадочный доход Сида, – сказал он. – Ведь Лотте и Оливия не поднимают за месяц пять кусков, в этом я точно уверен. Я не отбрасываю эту идею, нет. Но мне все же трудно поверить в то, что они его застрелили.

– Убедительно, – согласилась Грин. МакАдамс наконец развернул свой круассан, но он уже не манил его своим аппетитным видом, возможно, из-за этого прогорклого запаха кофе, который пропитал все вокруг.

– Но зачем тогда использовать оружие? Причем именно этот старинный пистолет? И зачем стрелять в Сида в коттедже, где его наверняка обнаружат? – продолжил он рассуждать.

– Ты хочешь сказать, что есть более простые способы избавиться от бывшего?

МакАдамс слегка скривился. Все это в основном было правдой. Сид использовал обеих женщин, когда был на них женат, и, возможно, продолжал это делать. А они его соблазняли обещаниями денег, или секса, или и того и другого. Но ведь даже отравить его было бы проще, чем застрелить. Черт, да они могли бы его просто переехать на машине.

– Здесь на самом деле два вопроса, – принялся объяснять МакАдамс. – Во-первых, у кого именно был пистолет. И во‐вторых – почему пистолет? Для чего он нужен? Что такого даст тебе пистолет, чего не дадут яд или снотворное?

Грин погрузилась в размышления.

– Власть. Но я вижу, к чему ты клонишь. Это риск, и зачем он нужен? – Грин скомкала обертку от сэндвича и скатала из нее шарик. – Возможно, дело в уровне угрозы? И Сид мог не отнестись серьезно, если бы ему угрожали чем-то другим.

– Так, хорошо. И что, пистолет послужил орудием для переговоров? – МакАдамс потер подбородок. – Это наводит на мысль, что это не было предумышленным убийством. Но зачем тогда так стараться, чтобы оно выглядело как умышленное?

Грин покачала головой.

– Что-то я упускаю мысль, – сказала она.

МакАдамс побарабанил пальцами по столу.

– Если бы планировали убийство, вы бы все организовали так, чтобы это выглядело как несчастный случай, – сказал он. – Меж тем мы имеем три пули в спине у Сида, в коттедже, в который вот-вот въедут, и убийца даже не потрудился убрать второй стакан. Только лишь стер отпечатки. Несчастным случаем тут и близко не пахнет.

– Постойте, – Грин словно пыталась удержать руками ускользающую мысль. – Вы говорите о том, что убийца попытался представить все еще более похожим на убийство?

– В каком-то роде, да. Подумайте: там никого не должно было быть, даже самого Сида. У убийцы было полно времени после выстрелов вымыть и убрать стаканы или даже разбросать вещи и оставить дверь открытой, чтобы это походило на проникновение со взломом. А еще у Сида было внутреннее кровотечение, и можно было бы избавиться от тела где-нибудь еще, и никто никогда не узнал бы. Там болото прямо у дороги. Черт, да на коврике его и тащить было бы удобно.

МакАдамс подождал, пока Грин переваривала все это; не похоже было, чтобы его доводы убедили ее.

– Хорошо, но все же это очень хладнокровно, да и тащить Сида в болото было бы тяжелой задачей. Вполне может статься, что убийство не планировалось, убийца запаниковал и оставил все как есть.

– И все же он стер отпечатки со стакана и дверной ручки, запирая за собой дверь? – спросил МакАдамс.

Грин покосилась на него.

– Или это она стерла. Хорошо, будь по-вашему. Версия с переговорами, когда что-то пошло не так. Но к чему же мы пришли, если убийца все представил так, как если бы это было преднамеренное убийство? Какой во всем этом смысл?

МакАдамс готовился именно к этому вопросу, и Грин стала первой, на ком он проверял свою теорию. Он отхлебнул кофе, щедро разбавленного молоком.

– Может, убийца пытался подставить кого-то другого?

– Типа Джо Джонс? Но вы сами сказали – никто же не знал, что она приедет.

– Хорошо, справедливо. А что, если убийство – это некое сообщение? Я утверждаю, что Сиду не удалось как следует припрятать деньги самому.

– В техническом смысле он их и не припрятал как следует, – вставила Грин. МакАдамс погрозил ей пальцем.

– Так и есть, но помните: деньги поступали на счет, и потом их снимали. Где-то их путь прервался, но мы все еще не можем отследить, где именно. Тут явно работали умные люди. Убийца мог подумать то же самое.

– Подручный Сида, который помогает ему поднять пять кусков в месяц, занимаясь – но чем? – или что-то продавая, – сказала Грин, качая головой. – Не знаю. У нас есть куда менее сложные мотивы. А что, если деньги никак не связаны с убийством и это просто обычная месть?

Казалось, она уцепилась за сестер и не собиралась с ними так легко расстаться. МакАдамс поднялся и потянулся за плащом.

– Что ж, это было бы весьма некстати, – сказал он. – А сейчас давайте попробуем исключить нескольких подозреваемых.

Пришло время разузнать о передвижениях Элси. Ньюкасл переживал постиндустриальный упадок. Вдоль реки возвышались заводские трубы, хотя немногие фабрики все еще использовались по назначению. У Элизабет Смайт был зарегистрированный адрес в Элсвике, который нашла Гридли. Грин настроила маршрут через свой смартфон, и они двинулись по узкой улочке, застроенной приземистыми зданиями из красного кирпича. Судя по всему, в основном жилыми домами.

– Смайт – это ее девичья фамилия, – сказала Грин, когда МакАдамс припарковал машину. – Но знаете что? У нее есть брат, по фамилии Тёрнер. Джек Тёрнер.

Это же имя было связано с другим расследованием убийства – за пределами Йорка, – и то убийство было связано с угоном автомобилей и поджогом несколько лет назад.

МакАдамс заморгал.

– Тот самый Джек Тёрнер?

– Ага, отбывает срок в королевской тюрьме Фулл Саттона. Очевидно, они росли в приюте, и только Элси попала в приемную семью. Джек пошел в армию. Сложно раскопать, общаются ли они до сих пор, но Эндрюс это выясняет на всякий случай.

Грин открыла дверь и посмотрела на дом.

– Да, это он. Номер двадцать семь.

Краска с входной двери облезла, обнажая древесину, побитую дождями. Звонка не было. МакАдамс постучал в дверь что было сил и подождал.

– Еще вход имеется? – спросил он, когда тишина слишком уж затянулась.

– Отсюда не видно. Могу обойти дом.

МакАдамс кивнул и смотрел ей вслед, пока ее темно-синяя ветровка не исчезла за стеной. Он посмотрел в окно, прижав руки к стеклу, защищаясь от яркого света. Не похоже было, чтобы там кто-то жил. Он решил позвонить в участок и попал на Эндрюса.

– Томми, найди мне хозяина квартиры. Что-то у нас тут не очень весело, – сказал МакАдамс, кивнув Грин, которая вернулась и беззвучно сказала «второго входа нет».

– У меня хорошие новости, – сказал Эндрюс. – Гридли поговорила с владелицей утром – та сказала, что будет рада встретиться с вами. Нам ей позвонить?

МакАдамс согласился:

– Да, было бы разумно, – а потом направился к следующему входу.

– Хозяйка уже едет сюда, – объяснил он и постучал к соседям. Ведь соседи, как правило, все знают.

– Эй, чего хотели? – Голос за дверью принадлежал женщине. Пожилой.

– Это детектив-инспектор МакАдамс и сержант Грин из полиции Абингтона.

– И что? Нет у меня ничего для вас.

Дверь не открыли, но МакАдамс и не ждал, что будет легко.

– Вам не о чем беспокоиться, мэм. Мы хотим задать вопросы о вашей соседке, Элси Смайт.

К его немалому удивлению, он услышал, как собеседница отодвигает задвижку. Еще несколько секунд, и в щели, образованной дверью и дверной цепочкой, показалось женское лицо.

– А, это та егоза.

МакАдамс посмотрел на Грин.

– Проблем от нее много, – перевела она.

Грин, понятное дело, к джорди[26] не принадлежала, но, пока училась в Ньюкасле, научилась понимать диалект и говорить, как местная. Благодаря ее помощи они выяснили, что проблемы Элси не были какими-то особенными. Соседке не нравилось, как она выглядит, хотя она и была «куколкой» (привлекательной), а еще она много курила и выпендривалась. МакАдамс почесал шею: возможно, они с Сидом и впрямь были идеальной парой. Это могло бы объяснить, почему Сид все время к ней возвращался, если это действительно было так. Элси была его половинкой.

– А вы видели когда-нибудь с ней мужчину, мэм? Рыжий, ростом с меня.

Она покачала головой. И в тот же момент захлопнула дверь так, что МакАдамс невольно отступил назад и чуть не врезался в Грин, которая ухватила его за плечо.

– Здесь хозяйка, босс, – прошептала Грин, указывая на нарядно одетую женщину на тротуаре. – Съемщикам лучше не болтать с полицией на глазах у хозяина.

Так Грин давала понять, что из реакции соседки не стоит делать далеко идущих выводов. Однако делать выводы было относительно полезным свойством для следователя. Впрочем, он повернулся к женщине в костюме с довольно дружелюбным выражением лица. Она протянула руку, готовая к рукопожатию, которым мог бы гордиться любой горожанин.

– Дейдре Слоун. Мне позвонил ваш констебль, – быстро сказала она.

– Детектив-инспектор МакАдамс. Не могли бы вы впустить нас в квартиру?

Просьба была формальностью, поскольку она уже достала ключи.

– Надеюсь, ничего серьезного, – сказала она, поворачивая ключ в замке, – у меня два дома здесь, и я не хочу огласки.

МакАдамс заглянул в уютную гостиную. Никакого беспорядка. Но и личных вещей тоже не было. Только потертый диван, два стула с металлическими спинками и свисающий со стены провод от бывшего здесь некогда телевизора. На кухне – то же самое: несколько тарелок и кофеварка, но холодильник был пуст, а лед в морозилке наполовину испарился.

– Здесь тоже ничего нет, – сказала Грин, вернувшись из почти пустой спальни. – Ни одежды, ни обуви.

МакАдамс повернулся к Дейдре, которая сжимала и разжимала руки.

– Вы вроде говорили, в доме живут.

– Да. Но я не провожу внезапных проверок. Откуда мне было знать, что она уехала?

– Возможно, отсутствие платежа разрешило бы этот вопрос, – сказала Грин.

Дейдре едва ли не подпрыгнула.

– Нет-нет, вы все не так понимаете. Мисс Смайт платит сразу за год. Следующий платеж где-то в июле.

Возможно, МакАдамс был не сильно шокирован, чего нельзя было сказать о Грин.

– А это обычная практика? Когда съемщик платит сразу за целый год? – спросил МакАдамс. – И сколько выходит за год?

– Кажется, мне не следует отвечать, – резко ответила Дейдре, но очень быстро передумала. – Аренда за месяц – семьсот фунтов. Для Элси. Я дала ей скидку за то, что она платит вперед и всегда вовремя. Это не преступление.

Конечно, преступлением это не являлось. МакАдамс медленно вдохнул, и ему тут же захотелось затянуться сигаретой. Мысленно он подсчитал, что в год это выходило меньше девяти тысяч; но это и не доказывало, что у Элси было завались денег. В любом случае она хорошо понимала свое шаткое положение с учетом выбранной профессии. Если, конечно, бывшие Сида номер два и номер три были правы на этот счет.

– Когда вы в последний раз говорили с ней? – спросил он.

– Несколько месяцев назад. Точно не помню.

– А как давно она здесь проживает?

– Три года или четыре.

– Мы могли бы спросить у соседки, – сказала Грин. – Уточнить детали.

– О господи. Это ж Эдит. У нее с головой не все в порядке, и я бы ее словам не доверяла. – Дейдре снова всплеснула руками. – Извините, мне уже нужно бежать на встречу с клиентом. Мы закончили?

– Закончили. Но позвоните мне, если Элси объявится. Это понятно?

МакАдамс протянул ей визитку и подождал, пока она кивнула, перед тем как добавить:

– Соседке я тоже оставлю визитку. Уверен, ее острый взгляд ничего не пропустит.

– Что это за прикол был в конце? – спросила Грин, когда они сели в машину. МакАдамс развернулся на кольце и поехал к шоссе.

– Аренда за год вперед – и вот уже хозяйка не сует нос в твои дела, – сказал МакАдамс. – Подозреваю, что Дейдре Слоун ничего нам не скажет, лишь бы не поставить под угрозу чек на кругленькую сумму в июле. Так что пусть уж она знает, что у Эдит тоже есть наш номер.

Грин подумала пару секунд. Потом повернулась к Мак-Адамсу, стянутая ремнем безопасности.

– Итак, Элси Смайт под подозрением. Теперь у нас Селькирк и партнеры, сестры, Элси Смайт. И Джо Джонс, конечно.

– Почему это?

– Босс. Ну хватит уже. Она собственник коттеджа, она с вами спорила, и тело нашла она.

– По этой логике Тула Бирн тоже подозреваемая, – сказал МакАдамс, и он вовсе не гордился тем, что продвигает одну из теорий Флита. – Тула выставила его из бара, сказала, чтоб он не смел больше приходить, и припечатала его кое-какими словечками. И в отличие от Джо Джонс, Тула его хотя бы знала. Все-таки три пули в спину о многом мне говорят. Это мог быть неоплаченный долг, месть, шантаж или ярость от ревности. Несмотря на это, убийца явно быстро действует на инстинктах, возможно, импульсивен, но в то же время умен.

МакАдамс закрыл рот, но было уже слишком поздно. Грин даже не потрудилась скрыть самодовольную ухмылку.

– А что, похоже на американку, которая так внезапно переезжает в заброшенное поместье в другой стране и знает, как скачать и использовать программу для полиции?

Казалось, ирония космических масштабов ополчилась на МакАдамса. Не успел он сесть за свой рабочий стол после бесплодных поисков Элси, как зазвонил телефон и Джо Джонс доказала, что сержант Грин была права.

– Вы едете… куда? – спросил он, придерживая телефон возле уха.

– В Суонси. Это в Уэльсе.

– Я знаю, где это, – ответил он, пытаясь снять плащ свободной рукой. Только зашли в участок – и на тебе. – Вы не можете покидать город, ведется расследование убийства!

– Увы, поздно сказали, я еду в поезде уже два часа.

МакАдамс прижал ладонь ко лбу. Люди так внезапно не уезжают в Суонси. Он бросил взгляд на настенные часы: половина пятого.

– Зачем вообще вы едете в Уэльс?

МакАдамс слышал, как шуршит ее одежда, когда она перекладывала телефон из руки в руку, устраиваясь поудобнее.

– Я собираюсь встретиться с продавцом той фотографии с eBay. У него, возможно, больше информации о женщине на картине.

– Возможно? Вы с этим человеком вообще разговаривали?

На линии послышался легкий треск, и затем связь прервалась, а когда он снова услышал Джо, то это был обрывок предложения.

– …так что я подумала, вы могли бы присмотреть за коттеджем вместо меня.

МакАдамс услышал все слова, но так и не сумел соединить их смысл воедино.

– Вы просите меня пожить у вас и следить за хозяйством?

– Я не прошу вас поливать растения или кормить кота и все в таком роде. Я просто подумала… – снова помехи, – так что я оставила ключ в конверте на вашем столе.

МакАдамс осмотрел стол, весь заваленный фотографиями с места преступления, заметками и прочими подробностями дела. В трубке снова раздался голос Джо.

– Я приткнула конверт между лампой и компьютером. Кстати, на столе у вас беспорядок.

Хрустящий голубой конверт торчал слева от монитора. Он также отметил, что блокноты лежали ровной стопкой. Она опять побывала в его кабинете. Почему это снова произошло?

– Джо, мне действительно нужно, чтобы вы оставались на месте, пока не закончится следствие.

– Что вы сказали? Кажется, мы скоро заедем в туннель.

После этого связь оборвалась. МакАдамс взъерошил волосы.

– Добро к чертям пожаловать, – простонал он в пустоту. Или же тому, чье присутствие осталось пока незамеченным.

– Простите?

В дверях стоял Джарвис Флит, перекинув через руку аккуратно сложенный плащ.

– Это мисс Джонс, – объяснил МакАдамс. – Она решила поехать в Уэльс. И прежде, чем вы что-либо скажете, я знаю, что представляющие интерес для следствия лица не должны покидать город на протяжении всего расследования.

Он ожидал, что Флит начнет по памяти цитировать инструкции. Вместо этого он вошел и уселся напротив.

– Пожалуйста, объясните, о чем речь.

МакАдамс представления не имел, с чего начать объяснения. Он уже подумывал, а не достать ли бутылочку «Талискера»[27], припрятанную в ящике стола.

– Она все еще носится с этой дурацкой картиной, – сказал он. – Вчера я с ней говорил. Она искала картину в интернете по изображениям, искала информацию о той женщине – наверное, родственнице.

– Картину, которую, по ее утверждению, украли?

То, как Флит это произнес, заставило звучать вопрос странным образом обвинительно. МакАдамса это неприятно поразило. А Флит продолжал:

– Не сомневаюсь, что картина пропала. Но она сказала, что ее украл Сид, и мы не можем это доказать. Существует ли вообще этот портрет? Руперт предположил, что Сид перенес его куда-то из-за дыры в крыше. Но и этому доказательств у нас нет, да и по правде говоря, что бы Сид делал с этим старым семейным портретом? Он не представляет ценности, да и к делу не относится.

Флит рассеянно пригладил усы.

– Странно, не правда ли? Так недолго пробыла в городе, и тут же стала жертвой кражи и подозреваемой в убийстве.

Что-то кольнуло МакАдамса изнутри. Возможно, это и есть то самое «нутром почуял».

– Что же вы предлагаете? – спросил он.

Он уже ожидал от Флита речей насчет того, что Джо все выдумала про кражу, да и про картину тоже, чтобы вызвать жалость или отвести от себя подозрения. Но Флит встал и приготовился уходить.

– Картина много значит для Джо Джонс. Так много, что она нарушила предписания из-за этого. Если она считает, что картину украл Сид, то это мотив.

– Господи, Флит! Вы и правда думаете, что она убила из-за картины?

МакАдамс повысил голос, и теперь Флит смотрел на него с каким-то сдержанным осуждением. Ничего хорошего это не предвещало, так что он уселся обратно.

– Послушайте, Джарвис. Насколько я могу судить, Джо не интересна картина сама по себе. Она уехала в Уэльс, потому что это связано с ее семьей. Ищет информацию о своей родословной, вот и все.

Тонкие губы Флита слегка изогнулись в улыбке.

– Вам нравится эта женщина, – сказал он.

А еще он мог добавить: «МакАдамс, вы идете на компромисс». И МакАдамсу пришлось выдавить из себя:

– Вы ищете убийцу по его мотивам. Шантаж – это мотив. Месть – тоже мотив. Просто надо сужать круг подозреваемых.

Флит едва заметно кивнул и встал.

– Соглашусь с вами, – сказал он. – Но все же я полагаю, что Джо Джонс замешана в этом деле гораздо сильнее. Ведь и о Сиде Рэндлсе мы многого не знали.

– Хорошего вам вечера, Флит, – твердым тоном произнес МакАдамс.

Флит помахал шляпой и исчез за дверью. Через несколько мгновений МакАдамс открыл нижний ящик стола. Бутылка аккуратно устроилась рядом с двумя стаканами. Заманчиво. Хм, мы многого не знали о Сиде Рэндлсе. Конечно. Семья у него переживала трудные времена, отец покончил с собой, мать была неуравновешенной. На протяжении нескольких поколений дела у клана Рэндлсов шли неважно. Не то чтобы это делало преступление более приемлемым – просто более понятным. МакАдамс попрощался с бутылкой виски и задвинул ящик стола; момент был упущен, а ему все еще нужно было что-нибудь съесть – и пойти проверить коттедж Джо.

МакАдамс свернул на проселочную дорогу, очень сожалея о своем разговоре с Флитом. Он оставил машину на подъездной дорожке и пошел по выложенной кирпичом тропинке, размышляя о теориях этого человека. В них по-прежнему было мало смысла. Вот очень мало. Мак-Адамс не заводил себе любимчиков – он просто следовал наиболее очевидным уликам. По крайней мере, так он говорил сам себе, отпирая дверь. Казалось, он очутился совсем в другом коттедже, не в том, из которого они выносили тело Сида. Торшер освещал гостиную теплым светом. Исчезла разномастная мебель и все прежние безделушки. Безупречная чистота, но не настолько, чтобы чувствовать себя неуютно; диссонанс черно-белых фотографий, необычного современного искусства, подушек с животным принтом и стеганых пледов словно говорил: чувствуйте себя как дома. МакАдамс знал, что это все новое, только что распаковано, и он даже знал, где это было куплено. И все же это напоминало снимки для журнала, а не обжитое пространство.

«Представьте себя здесь». Неужели люди так поступали?

МакАдамс поднялся по так и не доделанной лестнице, затем прошел по коридору в спальню и ванную. На прикроватном столике стояла единственная фотография: пожилая женщина, судя по внешнему сходству – покойная мать Джо. Несколько других безделушек, книга с треснувшим корешком, ожерелье в тарелке-ракушке. Он вернулся в гостиную и уселся в кресло у камина. На его опытный взгляд, что больше всего бросалось здесь в глаза? Книги. Их было много, учитывая, что она путешествовала с небольшим чемоданчиком, и книги были расставлены повсюду. Он мог бы сказать разбросаны, потому что все остальное было разложено под прямыми углами. Слева от него – стопка потрепанных детективных романов, которые она, возможно, купила в книжном магазине Артура в городе. С того места, где он сидел, ему были видны солидные тома (при ближайшем рассмотрении – Джейн Остин и сестры Бронте). Но также и современная физика, и справочник по садовым травам, и руководство по архитектуре, четыре учебника химии и «Сборник странных фактов». Уютная, любознательная и непоследовательная – эти качества уживались здесь с практичным и дотошно организованным аналитиком. Джо работала редактором, но, по-видимому, еще много чем увлекалась.

Итак, он все понял неправильно. Перестроенный коттедж, далекий от безликости и не похожий на картинку из журнала, вдруг стал воплощением Джо, и даже вырезанная из дерева лиса, казалось, смеялась над ним с антикварного стола. Без беспорядка и даже без предметов из ее прошлой жизни, коттедж немного напоминал Джо в том смысле, в каком квартира Сида, по большей части пустая и чересчур опрятная, не была похожа на квартиру Сида Рэндлса. И это наблюдение косвенным образом вернуло МакАдамса к его беседе с Рупертом Селькирком. Его офис почему-то казался ему неправильным, и теперь он знал почему. Руперт Селькирк прожил в Абингтоне всю свою жизнь и почти столько же времени занимался юридической практикой в одной и той же конторе, и нигде у него не было ни единой личной вещи. Несмотря на то что Селькирк был вдовцом с тремя детьми и внуком, ни одна фотография не украшала его кабинет: не было фото ни его покойной жены, ни детей, играющих на пляже, ни кофейных кружек ручной работы или пепельниц. Это заставило МакАдамса задуматься, что же он скрывает за своим безупречным и опрятным фасадом. Он позволил себе вздохнуть. МакАдамс пришел не столько проверить коттедж, сколько навестить Джо Джонс. Она была одинокой женщиной, пытающейся все начать сначала. Он более чем понимал и уважал это. Энни поступила так же после их развода, а вот сам МакАдамс этого не сделал. Джо Джонс стремилась к новым рубежам, убийство же Сида было результатом его прошлого. Одним подозреваемым меньше; он решительно вычеркнул Джо из списка.

МакАдамс встал, положив руки на подлокотники кресла, и собрался уходить. Затем он услышал, как что-то лязгнуло. Безошибочно узнаваемый звук – удар металла о металл. Его реакция была инстинктивной, почти как мышечная память. МакАдамс пригнулся, стараясь, чтобы его не было видно при свете торшера. Еще звуки: скрежет? Трение? Кто-то подглядывает? Он ждал, едва дыша. Шум доносился из задней части дома, и он предположил, что это была створка кухонного окна. МакАдамс, пригнувшись, прополз по полу, используя барную стойку в качестве ширмы. Раковина и столешница терялись в тени, но он мог видеть окно. В этом старом окне было достаточно места, чтобы пропихнуть металлический напильник – любимый инструмент взломщиков. Часы над плитой громко тикали. Сердце у него бешено колотилось. Затем он услышал эти звуки снова: скрежет стали, звяканье оконной задвижки. Ладони у МакАдамса стали скользкими от пота. «Напади на него, – подумал он, – поймай, когда он будет залезать в окно». Ему было сорок пять, и он был не в лучшей физической форме, но предпочел пока об этом не думать. Вместо этого он поерзал, стараясь дышать потише, и увидел, как в открытую створку просунулась рука в перчатке… И тут у него зазвонил телефон.

– Черт… – МакАдамс полез за телефоном в карман пальто, но слишком поздно. Напильник с грохотом упал в раковину, а преступник исчез в ночи. Черт бы его побрал. МакАдамс с трудом поднялся на ноги и бросился к входной двери. Ему потребовалось всего десять шагов, чтобы обогнуть коттедж, но грабитель уже давно скрылся из виду. За коттеджем виднелась роща, а за ней – дорожка. Пока МакАдамс пытался сориентироваться, ему в голову пришла мрачная мысль. Грабитель мог быть убийцей. И если это был убийца, то у него, вероятно, был пистолет. МакАдамс вздохнул и достал телефон.

– Грин? – закричал он, когда она взяла трубку. – Кто-то только что пытался вломиться в Гроув-коттедж.

Глава 13

Вторник

Дорога до Уэльса отняла немало времени, включая две пересадки, ожидания на платформах и ночной сон в вагоне. Только в поезде она провела девять часов. Джо заказала кофе у разносчицы с тележкой, а потом и сэндвич. Это был очень унылый сэндвич, но разыскивать магазин Гвилима Моргана «Имущество, антиквариат и книги» на пустой желудок она не хотела. Тем более что этот продавец с eBay так и не ответил на ее сообщение. И это означало, что она ехала всю ночь в сидячем вагоне, имея лишь адрес. И теперь ранним утром вторника она надеялась лишь на то, что магазин будет открыт, а про душ придется забыть.

Она услышала объявление: «Суонси, вокзал Виктория», встала, когда поезд начал резко тормозить, и пробралась к дверям с сумкой на плече. Ярко светило солнце, отражаясь от дорожных знаков с надписями «Университет», и это напоминало о том, что Суонси – университетский городок, и, возможно, довольно большой. Если не считать изменения в ритме разговоров и запаха океана, он не так уж сильно отличался от Йорка, хотя она предположила, что никто из жителей обоих городов с ней в этом не согласится.

Надев солнечные очки, она зашагала по улице с лужами, чувствуя себя странным образом свободной и легкой, несмотря на плохой сон. Так и надо было поступать: решительные действия, хотя, как казалось, в них было мало смысла, приносили вознаграждение. Не успела она свернуть с первой улицы, как зажужжал телефон.

– Я только что приехала, – сказала она, но поприветствовал ее МакАдамс, а не тот продавец. Надо было бы добавить контакты в телефонную книгу. – Извините, я подумала, мне звонит кто-то другой. Все в порядке?

– Более или менее, – заявил МакАдамс, хотя звучало это неубедительно. – Боюсь, у меня для вас неприятные новости. Кто-то попытался вломиться в ваш коттедж вчера вечером.

Джо споткнулась о бордюр из-за развязавшегося шнурка и чудом не разбила колени.

– Они что-то взяли?

– Я им помешал.

– Так они пытались вломиться, когда вы там были? – Джо зажала телефон подбородком и попыталась завязать шнурки, держа ногу на весу. – Вы их задержали?

– Лезли через окно. Мисс Джонс, полагаю, вам следует оставаться в «Красном Льве» и по возвращении. Эксперты изучают следы, и в случае, если есть связь с делом Сида Рэндлса…

Джо снова стояла на обеих ногах.

– Так вы хотите сказать, что убийца был в моем доме?

– Мы не установили личность взломщика.

Это и означало, догадалась Джо, что МакАдамс его не поймал.

– Но если никого в коттедже нет, вдруг они снова вернутся?

– Я оставлю полицейского на посту.

– Хорошо. – Джо медленно выдохнула. – Но если там будет полицейский, то зачем мне оставаться в гостинице. Верно?

– Мисс Джонс, вы хотя бы подумайте на досуге?

МакАдамс еще что-то говорил на прощание, но она почти его не слушала; в животе у нее начинали порхать… нет, не бабочки, а волшебные пузыри. По правде говоря, ей следовало бы расстроиться. Но она сомневалась, что взлом этот был как-то связан с Сидом; там же не было никаких его вещей… Она выкинула все старье, кроме каркаса кровати. Ощущение легкости, однако, было связано с чем-то другим. Она просто делала то, что ей нравилось. Несмотря на убийство и нотации детектива по поводу того, что ей нужно было делать, Джо и не думала сбегать. Она предположила, что разумным ответом было бы восторженное обещание держаться подальше от коттеджа. Или, что еще лучше, обратный билет на самолет в Чикаго или Нью-Йорк. Чикаго, где она выросла, подавляя в себе все ради «спокойной жизни»; Нью-Йорк, где она отдала свою только что осознанную независимость тому, кто все «знал лучше». На хер все это. Она собиралась жить по-своему. Ее жизнь. Ее правила. И с этим убийством она справится.

Солнце играло радугами в уличных лужах, антикварный магазин был недалеко, и, кроме того, ей хотелось прогуляться. Честно говоря, ей хотелось взлететь. А вот и красивые здания по соседству с парком. Табличка на первом этаже сообщала о нескольких магазинах и о «Сдается в аренду», но тут она увидела «Антиквариат» – вывеску над входом на второй этаж. Она поднялась по лестнице, но магазин еще не был открыт для посетителей. Официально единственным клиентом магазина Гвилима Моргана «Имущество, Антиквариат и Книги» был рыжий кот с коротким хвостом.

– Привет. – Джо провела пальцами по пушистой спинке и в награду получила хриплое «мяу» и мурлыканье. Таблички «Открыто» не наблюдалось, поэтому она позвонила и подождала. Через минуту или две кот навострил уши. Послышались шаги, бормотание и скрип двери, и на пороге появился озадаченный молодой хипстер с трехдневной щетиной.

– Эмм, мистер Морган? – спросила Джо.

Мужчина, словно подземный житель, часто заморгал при свете дня.

– Да, чем могу помочь?

– Я Джо. Джо Джонс. Я отправила вам имейл насчет фотографии.

Он посмотрел на нее вопросительно и почесал щетинистый подбородок. Джо испугалась, что он возьмет да и закроет дверь.

– Вы… У вас было выставлено фото на продажу, черно-белое, такого вот размера. – Она показала на пальцах какого именно размера. – На eBay.

– О, так бы сразу и сказали.

Он зевнул и расправил плечи.

– Я этот аккаунт давно не использую. Надо бы список посмотреть, тогда я бы вспомнил. О да! Не желаете ли войти? И с кошкой осторожнее, от нее вечно одно беспокойство для гостей.

Кошка устремилась внутрь, и Джо последовала за ней в полутемное помещение. Чего там только не было: старинные напольные часы, подставки для зонтов и стулья, обтянутые выцветшей тканью; тут и там стояла посуда, полки с безделушками и старыми бокалами. В комнате давно не убирались; проще сказать, в ней царил полный бардак, но тут безошибочно ощущался запах жизни других людей. Она почувствовала непреодолимое желание навести здесь порядок.

– Прошу прощения за всю эту пыль, – сказал мужчина, переминаясь с ноги на ногу и приглашая ее пройти дальше. – Все это идет по большей части на аукционы или продается через онлайн-магазин. Кстати, вы можете звать меня Гвилим.

Они вошли в комнату, где было посветлее и где также стояли стеклянные изделия, покрытые пылью, и прочие товары с броскими ценниками. Джо засмотрелась на каменную фигурку слона, который подошел бы к ее деревянной лисе.

– Здесь я фотографирую товар для продаж онлайн, – объяснил Гвилим, присев на край письменного стола. Учитывая, что он только что (и это было очевидно) вывалился из кровати, его попытка выглядеть пристойно и по-деловому вполне удалась. Он даже надел очки и протянул Джо руку.

– Так о каком фото вы говорили?

Джо достала телефон и вручила ему. Он тяжело вздохнул.

– О боже. Всегда удивлялся, как это все сохраняется в Сети. Эту страницу давно уже надо было снести. К фотографии прилагалась коробка с дагерротипами[28], и я продал ее коллекционеру посмертных фотографий давным-давно.

Джо пролистала мысленно страницы своей памяти.

– Посмертные фото, это же фотографии мертвых детей? – сказала она. – Такое случалось в эпоху королевы Виктории.

Он широко улыбнулся.

– Да! Иногда единственное фото любимого человека делали только после его смерти.

– Знаю! Они придавали им позы живых людей. – Тут Джо подавила желание поделиться подробностями. – Я… я раньше работала редактором. И мы выпускали альбом с фотографиями.

– Редактор! Выпускали книги! Мамочки! – Он передал ей телефон с обезоруживающей улыбкой. – Мне всегда это нравилось. Простите, что так с фотографией вышло. А кто она?

Джо икнула.

– Этот вопрос я собиралась задать вам. – За улыбкой она попыталась скрыть нарастающее отчаяние. – Я недавно получила в наследство дом, и там был портрет. Думаю, она наверняка была моей родственницей, и родственницей Гвен Дэвис, которая вышла замуж за Уильяма Ардемора в 1906 году. Это было в Абингтоне, графство Дарем. Вы не могли бы посмотреть, кто купил эту фотографию?

– Я вышел из этого аккаунта и не уверен, что смогу зайти вновь. Навряд ли покупатель что-то знает. Ему больше нужны были дагерротипы. Что за имя было на картине?

– Нетерли.

Гвилим потрепал свои и без того растрепанные волосы.

– Кофе, – сказал он. – Я все обдумаю, но мне нужен кофе. Кухня тут рядышком – я быстро. Растворимый устроит?

У Джо не хватило духу сказать, что она презирает растворимый кофе. Как же эти британцы прекрасно разбираются в чае, но так безнадежны с кофе! Это всегда ее изумляло.

– Да, спасибо, – сказала она. Будь вежливой. Она его разбудила, и он, по всей видимости, натянул на себя ту одежду, что валялась рядом с кроватью, помятую и растянутую. Или он просто был представителем современной богемы. С такой длиной волос он мог бы завязывать волосы в пучок на мужской манер. Она снова осмотрелась вокруг, пытаясь понять, как этот хипстер внезапно стал торговцем антиквариатом.

– Как правильно пишется Нетерли? – спросил Гвилим, расставляя с подноса разномастные чашки и пакетики с сахарозаменителем. Джо медленно произнесла по буквам, пока рыжая кошка выписывала восьмерки вокруг ее ног.

– Возможно, это название места?

– Я погуглила, но безуспешно, – призналась Джо.

Гвилим поставил на стол свою кружку.

– Может, поискать в местном архиве?

Джо скривилась.

– Я бы с радостью. В самом деле. Но я вроде как вывела из себя местную хранительницу музея и библиотеки.

Она не собиралась настолько уж откровенничать, но Гвилим не моргнул и глазом.

– А я в архивах шарю.

– Правда?

– О боже, да-а. Я занимаюсь архивами.

Он ухмыльнулся, немного лукаво, и вышел из комнаты. Вернулся он нагруженный двумя огромными атласами, едва удерживая их. Первый он разложил на одной из стеклянных витрин.

– Это все архивы. Карты. Географические названия. Родословная. Происхождение. И я так устал от людей, которые говорят мне, что поиск в интернете – это то же самое, что и исследование. Я имею в виду, что алгоритмы просто дают вам ссылки, которые другие люди считают полезными. А теперь – только взгляните на это! Эти старые атласы такие подробные, что в них можно найти множество названий мест, которых вы, возможно, и не ожидали увидеть.

Джо следила за тем, как порхали его пальцы по страницам, и так заразилась его восхищением, что и не заметила, как выпила весь кофе.

– Боюсь, тут нет Нетерли, – наконец сказал Гвилим, просматривая указатель имен. – Точно не в Уэльсе. В другом томе есть графство Дарем.

Второй атлас был более старым и более потрепанным. Вдвоем они склонились над страницами, водя пальцами по крошечным буквам.

– Ага! – Он широко улыбнулся Джо, сияя, как рождественская елка. – Не совсем джекпот, но есть Нетрлей – это название графства в Дербишире.

– Я примерно оттуда и приехала сюда, – признала Джо. Это было немного стран

Вход для пользователей

Меню