Читать онлайн Дар Богов бесплатно

Глава 1

– Каро! Идем танцевать! Такой ночи больше не будет! – кричит Мара и машет мне рукой с танцпола, но я отрицательно мотаю головой.

Мы в «Облаках». Я стою на верхнем ярусе с бокалом шампанского и смотрю на людей, которые за четыре года обучения стали мне родными. Я постепенно стала своей и для колледжа, и для мажоров, которые в нем учатся. Это до сих пор странно. Странно настолько, что я не хотела идти на вечеринку, посвященную окончанию обучения.

Но мне подарили платье, и впервые в своей жизни я в белом. Оно дорогое, красивое и идеально сидит. Преступление его не выгулять. А еще сегодня для нас поют «Ангелы».

Точнее, мои друзья считают, что «Ангелы» поют для них.

На самом же деле все немного не так.

И я не иду танцевать, потому что слушаю мелодию, пробирающую до глубины души. Мне кажется, парни стали петь лучше. Хоть в одно время ходили слухи, что группа распалась. Концертов не было почти год, но потом ребята вернулись еще более недоступные, притягательные и красивые. Золото и серебро крыльев, маски, скрывающие лица, и чарующие мелодии. Их слава росла постоянно.

Когда один из «ангелов» делает шаг вперед со сцены, замирает сердце, потому что шагает он в никуда, в воздух. Но его подхватывает белое и пушистое облако, которых тут много. На них даже плавают ВИП-столики. Человека оно точно выдержит.

Раскинутые крылья за спиной, чарующий голос и золотая роза в руках. Парень, который приближается ко мне, нереален. Он действительно ангел, и по сути, и по имени. Эндж. Тот, кто был со мной последние два года, тот, кто вытащил из бездны отчаяния. Он единственный, с кем получается быть принцессой, потому что он готов положить к моим ногам мир.

– Ты сегодня восхитительна, Каро, – говорит он и протягивает мне розу.

Невольно улыбаюсь. Я очень долго не могла этого сделать. Одно время думала, что улыбаться я разучилась.

Энджел приложил титанические усилия, чтобы завоевать меня, но чем дальше, тем больше я понимаю, что сдалась не зря.

Парень протягивает мне руку в золотой перчатке, и я под бурные овации делаю шаг к нему на облако. Сильные руки сжимают талию, а искаженный артефактом голос шепчет на ухо:

– Я придумал тебе лучший подарок к выпуску.

– И какой же? – спрашиваю я.

– Ты всегда хотела побывать в Монарко, – говорит он. – Нас ждут две незабываемые недели. Ты, я и море. Ты счастлива?

– Да, – шепчу я.

Я и правда мечтала побывать в Монарко. Только вот парень рядом должен был быть другим. Та история хоть и осталась в прошлом, но до сих пор отзывается болью в груди. И каждый раз очень сложно сдержать слезы. Хорошо, что сейчас они могут сойти за слезы счастья.

Дар

– Вир! Давай быстрее! И резче. Что значит – не могу? Пытайся!

Светловолосый мальчишка со злыми, заполненными слезами глазами, в пятый раз неуверенно забирается на доску для стихийного серфа. У Вира магия воздуха – идеально для этого вида спорта – и экзоскелет, поддерживающий левую руку и плечо. Он-то, по мнению пацана, и портит дело.

Вир упал со второго этажа три года назад. Руку удалось собрать только на магический скелет – здесь, в Монарко, живут лучшие артефакторы, истинные. Парню повезло, но он так не считает и злится на судьбу. Как злился я. Иногда наша злость идет оттого, что нам никто не показал альтернативу, а сами мы увидеть ее не можем. Моя задача – показать, в том числе и на своем примере.

Эти дети, соленый воздух и стихийный серф – все, что осталось в моей жизни. Мое искупление. Каждый пацан или девчонка в моей секции так или иначе пострадали. У кого-то травмы душевные, у кого-то – физические. Впрочем, я знаю по себе. Экзоскелет на постоянке – это тоже травма душевная. Моя цель – не дать им совершить те ошибки, которые совершил я.

– Элина! – рычу я, отвлекаясь от  мыслей и бросая взгляд в море. – Поворачивай! Ты очень далеко!

Черноволосая нахалка, кажется, не слышит меня, поэтому я бросаюсь в волны за ней и вытаскиваю на берег с твердым намерением задать трепку.

Ругань она не воспринимает. Лицо превращается в злую маску, и мне кажется, я ору на пальму. Такое же бессмысленное занятие.

– Ты невозможна! – ругаюсь я.

– Скучный и старый! – фыркает она, а я невольно усмехаюсь.

Да уж, когда тебе пятнадцать, все, кто старше шестнадцати кажутся старыми. А я в свои почти двадцать три вообще древний мамонт.

Как же она похожа на Каро… Замкнутая, злая и сильная. Когда вырастет, будет красивая. Пока же просто хорошенькая, если, конечно, этот эпитет применим к черту с косичкой. Элина, как и Каро, сирота. Но если Каро воспитывал шэх, то Элина на воспитании у бабушки. И это заставляет меня относиться к девчонке с особенной нежностью.

У Элины тоже был брат-близнец, как и у меня. Но потеряла она его раньше и не по своей вине. Два года назад родители и близнец Элины Теа разбились. Элине на память о трагедии достался экзоскелет на ногу, который она вряд ли когда-нибудь снимет.

У нее нет моих сил и дополнительного источника магии. После случившейся трагедии я изучил очень много источников и понял. Я бы никогда не справился сам. Бабушка, шэх и я, – мы ошибались. Всегда нужна жертва, своих сил не хватает. Даже созданный накопитель не сработает. Именно поэтому так мало прецедентов, а те, кто смог стать с экзоскелетом единым целым, встречаются крайне редко. Они пожертвовали кем-то, чтобы стать здоровыми. Или неосознанно, как я, или четко зная, на что идут. Кем-то, у кого была такая же магия, как у них. Родителями или братьями, реже – детьми.

Это страшно. И возможность передвигаться без боли этого не стоит, потому что, оказывается, душа болит намного сильнее.

Мне жаль, что я слишком торопился жить. Настолько, что обрек на смерть самого близкого человека. Я никогда не смогу искупить эту вину. В тот день погибнуть должен был я, а не Кит.

Впрочем, я бы остался жить. Да в виде искалеченного овоща, который даже в новый экзоскелет запихнуть бы не вышло. Но это была бы разумная плата за самонадеянность. А так я жив, а вот Кит? Кит нет, как и бабушки.

Мирс Валери сказала, что просто пришло ее время. Но я знал, это время сократил я. Сначала смертью Кита, а потом своим отъездом.

Я даже на похоронах не был. Думаю, все посчитали, что я полный мудак, но по факту я просто находился в таком месте, которое позволило мне переосмыслить свою жизнь, принять случившееся и осознать, куда двигаться дальше. Я не мог покинуть его в течение года. Таково было условие. И то, что я не смог проститься с бабушкой еще один мой крест.

Занятие на берегу заканчивается. На пляже начинают собираться родители. Передав им детей, я медленно бреду по кромке воды к своему дому. Точнее, к тому месту, которое я привык называть домом. Это маленькое бунгало на самом берегу, гамак, подвешенный между двумя пальмами, и припаркованная рядом старая оса. Передвигаться по острову на магмобиле бессмысленно.

Я не взял ни копейки из причитающегося мне наследства. Считаю, что недостоин. Может быть, когда-нибудь я придумаю, как им распорядиться, но пока меня вполне устраивает крыша над головой, закаты и соленый бриз. Когда в душе выжженная пустота, мирское перестает иметь  значение.

Ты ешь, чтобы не ослабнуть, спишь, потому что этого требует организм. Кровать и простая еда – все остальное неважно. Ну и гамак – моя единственная слабость. В миг, когда монарканское солнце падает в воду,  я чувствую себя почти счастливым.

Каро

Комната вокруг меня пылает. Горят шторы и кровать. Мои руки тоже в огне. Это страшно, это мучительно страшно, но я не кричу. Просто не могу выдавить из себя ни звука. Боли не чувствую, только решимость. Мне нужно спастись.

К окнам не подойдешь. Несусь в ванную и открываю краны, а пламя спешит за мной, пожирая все на своем пути. Если не сбегу, оно поглотит меня целиком.

Запрыгиваю в ванну и с головой погружаюсь в воду. Подсознательно понимаю: только так могу спастись от бушующего вокруг пожара. Если хватит воздуха в легких. Но я в этом не уверена. Голова кружится, дыхания не хватает.

– Каро, да чтоб тебя! – Голос прорывается откуда-то издалека, словно из другого мира. И сначала пугает, а потом я начинать по чуть-чуть приходить в себя.

Меня подхватывают под руки и тянут вверх из холодной воды. Мне плохо, в легких вода, поэтому я задыхаюсь, кашляю, пытаясь получить доступ к кислороду.

– Ну все же! Я думал, все закончилось!

Откашлявшись, судорожно хватаю ртом воздух. Зуб не попадает на зуб, голова кружится, а дыхание с хрипом вырывается из легких.

Мне холодно, меня трясет.

Энджел помогает выбраться из наполненной ванны. Вода уже переливается через бортик на пол, снова будут претензии от соседей снизу. Эта мысль мелькает неожиданно, устанавливая связь с реальностью и окончательно убеждая меня, что все случившееся – сон. Очередной дурацкий сон, мешающий жить.

Я в тонкой, промокшей ночной сорочке, с волос капает вода… И как всегда, после кошмаров я плохо соображаю.

– Что на этот раз? – ласково спрашивает Энджел и тащит меня в комнату, прижимая к себе.

Его сердце бьется размеренно, движения плавные и неторопливые. От парня исходит абсолютное спокойствие, которое передается и мне. Я ценю его именно за то, что он может уравновесить меня. Иногда кажется, что Энджел слишком отстранен и не способен переживать полную гамму эмоций, но для меня это плюс. Не хочу качелей. Эндж – нерушимая скала, за которую я цепляюсь после своих кошмаров.

Вода течет на пол, на самого парня, и вряд ли ему приятно, но он сгружает меня на кровать и вытирает огромным махровым полотенцем. Заворачивает в плед и отлучается на пять минут на кухню, чтобы сделать чай. Привычный ритуал.

Кошмары начались у меня сразу после смерти Кита, но если у нормальных людей они со временем прекращаются, то у меня – нет. Все начало выходить из-под контроля примерно через год после трагических событий. За несколько недель до знакомства с Энджелом я первый раз начала ходить во сне. Это был мой способ противостоять кошмарам. Мой организм решил именно так. Потом кошмары стали более реалистичными, всегда связанными с огнем, а мои действия – все более опасными для меня и для окружающих.

Я была в панике, и только сильный маг-менталист, с которым Энджел свел меня гораздо позже, пояснил, почему так происходит. Такова реакция моего организма на стресс. Не только болезненное расставание с Даром и смерть его брата, но и тяжелое детство, слежку маньяка во взрослом возрасте. Просто в определенный момент мой дар начал работать против меня. Именно он заставляет верить в то, что кошмары реальны.

Психотерапия помогла. Ну, я так думала. Последний кошмар был три месяца назад, и, честно сказать, я надеялась, что поборола этот ужас. И вот теперь снова сижу растерянная и пью горячий чай с каплей коньяка и магией, который сделал Энджел.

Как всегда после кошмара, чувствую себя несчастной и потерянной.

Энджел обнимает меня и говорит, что все будет хорошо.

– Хочешь, спою? – спрашивает он, устроив подбородок у меня на макушке.

И я киваю, глотая слезы.

Энджел начинает петь. Тихо, только для меня. В его голосе нет хрустальных колокольчиков – они для сцены. Голос низкий, бархатный и волнующий. Энджел на сцене и рядом со мной – это совершенно разные… даже не люди. Существа.

У него медные волосы, смуглая ровная кожа и яркие голубые глаза. Я бы хотела, чтобы глаза были другие. Например, зеленые. Ему бы пошло. И он не напоминал бы мне про прошлую, сломавшую меня любовь.

Спать ложиться смысла нет, через два часа нам в любом случае вставать. Нас ждет путешествие в Монарко. Поэтому мы перемещаемся на кухню, где сонный Энджел с растрепанными волосами и в одних низко сидящих на бедрах брюках варит кофе. В старинной турке, которая совершенно не подходит к его современной кухне в одном из пентхаусов нового района Горскейра.

Не хочу думать, что по соседству квартира Дара. Раньше я надеялась, что непременно как-нибудь встречу его. Но потом поняла: нет. Дар вычеркнул меня из своей жизни. А значит, мне нужно сделать то же самое.

Я научилась бороться с кошмарами и жить практически нормальной жизнью. Делать вид, будто сны ровным счетом ничего не значат. Маска на лицо, макияж, капелька любимых духов за уши – и я готова к приключениям. И даже думаю о предстоящем отпуске с приятным волнением, выкинув из головы минувшую ночь, как нечто незначительное.

Сегодня мой выбор – облегающее платье без рукавов золотисто-бежевого цвета, практически в тон моего загара, босоножки на каблуке и шляпа с большими полями. Посмотрев в зеркало, я с трудом нахожу в отражении ту дерзкую девочку, которая поступила в элитный колледж магии по гранту.

За последние годы я тесно сдружилась с Марой, а когда начала выходить в свет с Энджелом, стала более женственной. Не могу сказать, плохо это или хорошо. Определенно мягкость мне к лицу. Я уже не бью за косой взгляд, я умею держать себя в руках и наслаждаться красивыми вещами. И жадными взглядами.

Наверное, я просто выросла.

Я все еще опасна, но не бесконтрольно. Спортивную карьеру я закончила в этом году. Это не прихоть, просто получила своего золотого феникса на тогу, заняла титул, к которому шла столько лет, и поняла, что мне больше некуда стремиться. Все вершины покорены.

Нет, цеуньши по-прежнему занимает огромное место в моей жизни. Без тренировок я не могу. Иногда я помогаю шэху и тренирую мелочь. Но тренирую только последний год. После того как из-за Дара в нашем зале погиб его брат-близнец, отношения с шэхом стали холоднее.

Мне кажется, он так и не простил меня. Точнее, он никогда не ставил произошедшее мне в вину, но это я была причиной поступка Дара. Это я была причиной того, почему шэх изменил своим правилам и начал тренировать адреналинщика. Возможно, простить он не мог не меня, а себя. Не разгадал, не предусмотрел. Но к детям он не подпускал меня долго. Мотивировал свое решение тем, что я все еще нестабильна.

Возвращение маньяка и трагедия с Даром действительно подкосили меня. И только благодаря Энджелу я начала понемногу возвращаться к жизни.

Сейчас учеба закончена, и мне нужно определиться, каким будет мой дальнейший путь. У меня есть несколько предложений, но ко всем не лежит душа.

Меня зовет Мара. В команду ее отца нужны менталисты, а менталисты с навыками боя – вообще на вес золота. Это денежно, престижно, но не мое.

Меня готов принять шэх. Да, официально и в свой клуб. Пожалуй, это мне по душе, но там я всегда буду его тенью. Этот выбор самый очевидный, но бесперспективный и, наверное, скучный.

Меня зовет Энджел, хочет, чтобы я помогала ему. Расписание, графики, гастроли. Быть с ним рядом круто, но быть его тенью… Нет, я не хочу становится ничьей тенью. Как хорошо, что впереди еще две недели, за которые я могу сделать выбор, потому что пока я в растерянности.

 На окраину города, к огромному современному терминалу нас отвозит водитель на дорогом, но безликом черном магмобиле. Мы минуем обычную шумную очередь и входим через отдельную дверь. Здесь маггайды свободны, и мы можем перенестись практически мгновенно, так как записаны на определенное время.

Оформление документов занимает не более пятнадцати минут, и мы проходим через молочную дымку магического лифта в удобную кабинку. Тут два кресла, пристяжные ремни. В помещении гаснет свет, и Эндж берет меня за руку, помня, что замкнутые помещения и темнота вызывают у меня панику. Но правда в том, что огня сейчас я боюсь больше.

Короткое помутнение сознания, накатившая тошнота, миг свободного падения, – и свет вокруг нас зажигается уже в Монарко.

Когда выхожу, голова немного кружится, а в мышцах слабость. Мне кажется, это не такая большая плата за мгновенную транспортировку на несколько тысяч километров. Тут даже воздух другой. Пахнущий солнцем, морем и пряностями.

Глава 2

Монарко – рай на земле. Песчаные пляжи, расслабленные люди, зелень. Тут такое яркое небо и ослепляющее солнце, что картинка вокруг кажется нереальной, особенно для человека, который всю жизнь провел в окрестностях унылого серого Горскейра. С его вечными туманами, дождями и низкими, скрывающими солнце тучами.

– Ну, как тебе?

Мы с Энджелом выходим из маггайда, взявшись за руки. На душе спокойно, словно все мои кошмары и душевные травмы остались за границей перехода в Горскейре.

На Энджеле солнечные очки. Легкий ветер треплет его яркие медные волосы, которые не мешало бы подстричь. Мой Ангел – красивый. И мне непонятно, почему на выступлениях он всегда прячется под маской. Мне кажется, это преступление – прятать такое лицо. Впрочем, в этом есть определенный смысл. Не скрывай он свою личность так тщательно, сейчас мы вряд ли бы могли отдыхать, не опасаясь толп поклонников.

– Я влюблена в это место! – признаюсь, оглядываясь по сторонам.

Сзади двое мужчин в униформе несут наш багаж, и мне хочется пищать от восторга, потому что наши вещи пакуют в обтекаемый открытый магмобиль красного цвета. Он словно создан специально для Энджела.

– Мы поедем на этом?

– Для лучшей девушки – лучшие решения! – белозубо улыбается он.

Это моя первая поездка на магмобиле с открытым верхом. В Горскейре постоянно дождь, и ради редких солнечных и теплых дней даже самые богатые люди не покупают себе игрушки, подобные этой. В нашем климате это бессмысленная трата денег.

Зато в Монарко такой автомобиль более чем уместен. Прыгаю на переднее сиденье, на миг забыв, что теперь я взрослая и почти леди. Мне не пристало перемахивать через дверь, но я не могу не позволить себе эту маленькую шалость. Здесь все располагает!

Энджел смеется и качает головой, но мой подвиг не повторяет. Спокойно открывает дверь и садится за кристалл управления. Мы мчимся сначала по трассе, а потом по золотистому пляжу в сторону горизонта, где-то там нас ждет арендованная Энджелом вилла.

Монарко – остров, и он относительно небольшой. Здесь почти нет местных, только отдыхающие и обслуживающий персонал. Ну и люди, которые проходят сложную реабилитацию после травм. Те, у кого на это хватает денег. Монарко всегда славился своими артефакторами и нетрадиционной медициной.

Мы минуем пансионаты, красивые ухоженные аллеи и попадаем в небольшой город. Защищенная территория. Отмытые до блеска улицы.

Это город-курорт для богачей. Дорогие виллы, несколько реабилитационных центров и домики поменьше, в которых живет персонал. Они расположены на отдалении от пляжа, за исключением нескольких на самом берегу.

Создается впечатление, что эти строения возникли тут намного раньше, чем сам город-курорт, поэтому сейчас домики смотрятся немного неуместно, словно выдернутые из другой реальности.

Наша вилла, которую Энджел арендовал на две недели, находится почти сразу за ними, дальше по пляжу. Тоже небольшая, но современная, со своим бассейном и верандой, уходящей в море. С собственным заходом и панорамными окнами.

Рай. Если бы я представляла, что где-то на земле есть такое место, мечтала бы о нем всю жизнь. А сейчас просто распахиваю панорамные окна и выхожу на веранду, вдыхая морской воздух. Смотрю вдаль на волны и одинокого серфингиста где-то на горизонте. Силуэт постоянно скрывается в волнах, а потом сверкающая магией доска снова оказывается на гребне.

– Увидела что-то интересное? – спрашивает Энджел, подходя ко мне со спины и обнимая за талию.

– Думаю, хочу я попробовать или нет? – показываю в сторону смельчака, покоряющего волны.

– А почему бы и нет? – спрашивает он. – Мне кажется, у тебя все получится. Здесь нужно умение держать баланс, магия и хорошая физическая форма.

Дар

Сегодня особенно хороший день. Солнце не жарит слишком сильно, ветер не швыряет в лицо пригоршни песка. Детей я распустил, индивидуальных тренировок нет, и берег полностью в моем распоряжении. Есть несколько отдыхающих, которые лениво валяются в шезлонгах. Как минимум трое из них пришли полюбоваться на меня на доске.

Богатые мамочки с детьми. Обеспеченные мужья отправили свои вторые половинки отдыхать и набираться сил и здоровья в Монарко, не подозревая, как именно дамы предпочитают развлекаться. А может быть, и подозревая.

Такое встречается сплошь и рядом. В высшем свете договорные браки норма. Главное – соблюсти приличия и чистоту крови, а в остальном каждый живет так, как хочет. Вот и развлекаются скучающие аристократки, как могут.

У каждой есть личная вилла, собственный заход в море, бассейн и прочие блага цивилизации, которые мне кажутся излишними в раю. Но на личном пляже определенно сложнее встретить накачанного загорелого магсерфера.

Не то чтобы я тут один такой красавчик, но обычно все собираются на этом пляже. Просто сегодня штиль. Для меня, как для мага-стихийника, это не проблема. Лед и огонь – опасное сочетание.

И трагичное. Брата нет вот уже почти четыре года, а его магия осталась. Это не магия ветра, но создать волну мне под силу. А остальным – нет, поэтому из компании взрослых, любящих постоять на гребне волны, я сегодня один. И это кайфово.

Скидываю рубашку. Оставшийся экзоскелет выступает только на руке, как вечное напоминание о том, чего мне стоило освобождение. Я дорожу этой своей частью, хотя, пожалуй, сейчас моих сил бы хватило на то, чтобы от нее избавиться.

Но я не буду. Это не позволяет забыть о том, что никогда нельзя идти к своей цели напролом. Всегда нужно помнить о цене и не дергаться, если не готов ее заплатить.

Спину обжигает жадный взгляд. Для тридцатилетних скучающих аристократок я – нищий мальчик, которого прикольно снять. То, что я не реагирую на их призывы, раззадоривает дамочек еще больше. Только вот они видят лишь оболочку, не догадываясь, что первые девятнадцать лет своей жизни я провел в их среде. Знаю, что такое пресыщенность, меня не заманишь сиянием бриллиантов, я вижу усилия бьютимагов, а еще в моем сердце навсегда она – дерзкая, наглая, сильная и… не моя. Все остальные с ней не сравнятся, а значит, смысл?

Только вот мы – слишком убийственное сочетание. Нам нельзя быть вместе, а я в принципе не имею права быть счастливым.

Вскакиваю на доску и с порывом ветра взлетаю на волну. Тут я чувствую себя свободным и беспечным, как раньше. Ну, насколько это возможно.

В воде провожу около часа. Мышцы болят, тело пощипывает от соли, а волосы стали жесткими и свисают на глаза солеными сосульками. Моя кожа давно стала бронзовой, загар на пропитанное потом и солью тело ложится моментально.

Забираю доску и рубашку и направляюсь в сторону своего бунгало, назвать домик виллой язык не поворачивается. Прохожу мимо двух молодых женщин на шезлонгах. Знакомые лица. Они тут уже около месяца. Оливия и вроде бы Клэр. Не помню. Их дети – мальчик и девочка лет шести – играют тут же под соломенным зонтиком.

– Дар! – зовет Оливия низким, с хрипотцой, голосом.

Красивая. Чем-то похожа на повзрослевшую версию Каро. Черные блестящие волосы, идеальная фигура с красивыми изгибами и голодный взгляд.

Вот взгляд на Каро совсем не похож.

Останавливаюсь и смотрю ровно, с вежливой улыбкой.

– А что нужно, чтобы взять у тебя индивидуальный урок? – спрашивает она. Ее поза, взгляд, улыбка – все это не оставляет сомнений в ее истинных намерениях.

Пожимаю плечами и уклончиво отвечаю, скорее набивая себе цену, нежели категорично отказывая:

– Как правило, я занимаюсь с детьми.

– А в исключительно случае?

– В исключительно случае можно.

Почему нет? Деньги нужны. Я принципиально живу только на то, что заработаю. Вот такое смирение души и тела. Прими я наследство, мог бы купить половину острова. На другую не то чтобы денег не хватило бы, просто там уже все выкуплено желающими. Они не продадут.

– Отлично! – Она кивает с видом победительницы. – Приходи тогда вечером…

– Вечером на магсерфе не катаются, – хмыкаю я, старательно игнорируя намеки.

– У нас сегодня большая вечеринка, можно отдохнуть на берегу…

– У меня и так весь день – отдых на берегу.

– Хорошее вино, хорошая компания… Заодно обсудим стоимость индивидуальных занятий… – продолжает она невозмутимо.

Знает себе цену. Уверенная и цепкая. Неинтересно. Но вечеринка? Индивидуальные занятия… почему бы и нет? Я очень давно никуда не выбирался.

Каро

Мир прекрасен, убеждаюсь я, накупавшись в теплом море и устроившись на шезлонге. Солнце обжигает кожу, но я не боюсь сгореть. Мне слишком хорошо, и я верю в зелье Энджела от загара. Я не помню, когда в последний раз была настолько расслабленной, когда напряжение уходит из каждой мышцы. Растекаюсь киселем, и это блаженное состояние. Почему раньше никто не сказал, что после тяжелого тренировочного сезона надо ехать сюда? «Потому что у тебя не было на это денег, Каро», – отвечаю сама себе очевидную вещь.

– Чего желаешь вечером? – спрашивает он, устраиваясь на соседнем шезлонге и протягивая мне стакан свежевыжатого грейпфрутового сока.

Все, как я люблю. Холодный, с горчинкой. Освежающий.

– Мне так хорошо, что хочется просто лежать тут и смотреть на волны и закат, – признаюсь я, лениво потягивая через трубочку сок. – Просто не верю, что может быть лучше.

– Да ладно! – Энджел, который хорошо успел изучить меня за два с половиной года нашего знакомства, хмыкает. – Тебе же через час станет скучно.

– Твоя правда, – вздохнув, соглашаюсь я. – Какие предложения?

– Ну… – Парень пожимает загорелыми накачанными плечами. – На закат лучше любоваться с набережной. Со смотровой площадки открывается лучший вид в Монарко. Бескрайнее море, скалы вдалеке, парусники…

– Звучит заманчиво, – тяну я, с сожалением отмечая, что сок как-то очень быстро закончился.

– А еще там есть несколько ресторанов над водой. Морские гады, холодное белое вино… романтичная обстановка.

– Ты не ангел, – усмехаюсь я. – Демон-искуситель. Конечно, я согласна! Когда надо быть готовой? Белое вино, романтика и закат! Этот день просто не может стать лучше!

– Время на нашей стороне, – лениво отзывается он. – Лежи, наслаждайся моментом. А как спадет жара, предлагаю прогуляться.

Вот чего у Энджела не отнять, так это того, что он умеет предугадывать мои желания и организовывать развлечения. Идеальный парень, идеальная жизнь – о чем еще можно мечтать?

Разве что о настоящей любви.

Но я считаю, что она дается раз в жизни, и у меня она уже была. Это во-первых. А, во-вторых… любовь приносит боль, а я устала от боли. Я хочу рассветов на берегу моря, вкусных ужинов, неспешных прогулок и покоя в душе. А если Монарко с его неповторимой природой, чарующей расслабленностью и ощущением вечной сиесты позволит избавиться от преследующих меня кошмаров, возможно, получится почувствовать себя по-настоящему счастливой.

Для вечерней прогулки я выбираю легкое платье на тонких бретелях. Приглушенный цвет капучино чуть темнее моей кожи. Легкий материал приятно скользит по коже и приносит ощущение свободы. На улице достаточно жарко, поэтому волосы я забираю в высокий хвост. Немного подумав, заплетаю витую косу и закрепляю волосы на конце стальным наконечником.

Раньше я постоянно носила такую прическу, но в последнее время отказалась от нее, предпочитая распущенные. Словно избавление от маньяка позволило снять некий блок. Я полюбила свои волосы и даже начала их завивать. С кудрями получалось создать более легкий образ.

Но сегодня мне хотелось строгости. Обнаженные плечи и спина делают меня достаточно женственной вне зависимости от прически.

Энджел уже ждет меня. На нем свободный льняной костюм. Парень совершенно расслаблен. Волосы в беспорядке. Половину лица скрывают солнечные очки, на губах едва заметная ленивая улыбка, а золотое колечко серьги в ухе делает образ дерзким.

– Готова? – спрашивает он, и я киваю, приняв протянутую мне руку.

Наша вилла выходит на узкую аллею, над которой склоняются высокие деревья. Ядовито-розовые цветы смотрятся на них неестественно. Слишком яркие и крупные, с приятным, но тяжелым ароматом, который теперь вечно будет ассоциироваться у меня с этим райским островом.

– А они вообще настоящие? – спрашиваю я, удивленно задирая голову. Монарко слишком яркий, чтобы быть настоящим. Я привыкла к приглушенным оттенкам Горскейра, и здесь теряюсь от буйства красок. А вот Энджел идеально вписывается в местный колорит. Парень смуглый и с огненной шевелюрой.

– Конечно, настоящие. Что за вопросы, Каро? – Он подпрыгивает и, сорвав цветок, втыкает мне в волосы. – А тебе идет.

Охотно верю, яркий экзотический цветок должен хорошо смотреться в черных волосах. Взявшись за руки, мы медленно бредем по тенистой аллее и сворачиваем на длинный променад, идущий вдоль моря.

Уже вечереет. Закаты на море стремительные. Вот только солнце алело над горизонтом и окрашивало воду в розовый, а сейчас город уже накрывает ночь. Не успеваешь насладиться коротким мигом, как на смену жаре приходит бархатный вечер. С чернильным небом и шумом моря, которое сливается с бездной неба и звездами. Смотришь вдаль и не понимаешь, какие из них сияют на небе, а какие отражаются в воде.

Опираюсь локтями на заборчик набережной и подставляю лицо ветру. Соленый бриз приносит частички моря, которые солью оседают на коже.

– Проголодалась? – спрашивает Эндж, остановившись рядом.

– Не особенно, – отвечаю я. Я вообще отношусь к еде равнодушно, особенно если ее можно заменить яркими впечатлениями. – Может, еще погуляем?

И мы продолжаем путь по набережной, на которой с каждым мигом становится все больше и больше народа.

– Этот остров никогда не спит, – говорит Эндж. – Здесь круглосуточные клубы, рестораны… Бесконечный поток развлечений на любой вкус и кошелек.

– Это тебе по нраву? – интересуюсь я.

– Когда-то было, да. Сейчас… Наверное, прикольно за этим наблюдать.

– Со своего шезлонга? – понимающе усмехаюсь я.

– Именно, – соглашается парень, словно несколько смутившись.

Это мило.

Мелькнувшая впереди фигура кажется знакомой. Высокая женщина лет тридцати с небольшим.

– Каро? – удивленно восклицает она. – Каро Девелин?! Вот уж не ожидала тебя тут увидеть!

– Мирс Фирсон! – Я искренне улыбаюсь. Ее сын Мишель два года занимается цеуньши у шэха. Я часто веду у них занятия. Приятная семья, приятный ребенок. К сожалению, чемпионом ему не стать, но там и нет таких запросов. Пацан занимается для удовольствия и поддержания физической формы.

Мы обмениваемся последними новостями. Я узнаю, что в Монарко у них своя вилла, и они с сыном приезжают сюда на все лето. Собственно, поэтому Мишель и пропускает тренировки.

– А у нас сегодня большая вечеринка, – делится мирс Фирсон.

Я силюсь вспомнить ее имя, но не могу. Возможно, потому что и не знала его.

– На самом деле на острове, несмотря на разнообразие развлечений, не хватает возможности просто пересечься с друзьями. А ведь тут много отдыхающих из Горскейра. Поэтому каждую пятницу мы проводим открытую пати на своей вилле, тут недалеко. Приходите.

– А вы? – Я удивленно смотрю на женщину, которая сама игнорирует собственную вечеринку.

– Понимаю, как глупо это выглядит! – со смехом замечает она. – Но дети – такие дети! Мишель и Тина – дочь моей подруги Оливии – ночуют сегодня на их вилле. И все было отлично, пока Мишель не решил, что няня не годится для сопровождения. Отвести его к подруге должна я. И непременно по набережной! Вот, возвращаюсь к себе. Присоединяйтесь. У нас всегда весело!

– Даже не знаю… – говорю я сомнением. Присутствие на чужой вечеринке не кажется мне уместным.

– А почему бы и нет? – произносит Энджел.

Под напором этих двоих я соглашаюсь. В конце концов, мы на отдыхе. Вечеринка на вилле у моря – отличное завершение первого дня на райском острове.

Дар

Выгоняю осу. Здесь я «летаю», как пенсионер. Парни, с которыми я познакомился, когда восстанавливал навыки магсерфа, ржут. Они не знают мою историю. Я бы вообще не сел на этот транспорт, но внезапно оказалось, что магмобиль я себе позволить не могу, а в наследство лезть мучительно больно. Да и ездить на магмобиле по острову смысла нет. Разве что брать с открытым верхом. Какая-то часть меня, которую я тщательно подавляю, воспринимает эту идею с восторгом, но нет. Я сам выбрал путь аскезы. Никаких навороченных магмобилей.

Да, любой маг-менталист, специализирующей на работе с различным посттравматом, скажет, что я просто наказываю себя за смерть брата. Лишаю себя дорогих вещей, привычного комфорта и заставляю не жить, а существовать. Может быть. Но что, если это единственный способ хоть как-то искупить свою вину?

Кит мертв, а мне радоваться? Тратить деньги из наследства, которое в два раза больше, чем должно было быть? Ни в чем себе не отказывать и жить на полную катушку, так, как хотел? Серьезно? Может быть, и Каро вернуть? Это мечта, которую я никогда не позволю себе реализовать.

Я здоров, у меня магия и потенциал, уровень которого страшно проверять. Огонь и лед в одном организме. У меня куча денег и неограниченные перспективы, и цена у всего этого – жизнь брата. Поэтому с роскошной жизнью покончено. И с разрушительным кайфом, который приносит скорость, – тоже. Теперь старенькая оса – лишь средство передвижения. Единственный экстрим в моей жизни – это магсерф. Маленькая поблажка, потому что магсерф – это не только мой кайф, но и инструмент, который позволяет ставить на ноги детей.

До места проведения вечеринки можно дойти пешком. Тут все недалеко, но оса – это законный способ не пить. А мне явно будут предлагать. Ну и на осе быстрее. Не хочу пробираться через заполненную туристами набережную.

На мне шорты чуть ниже колена – не самые чистые, с обтрепанным низом. И свободная льняная рубашка. Та, которая становится мятой практически сразу, как ее наденешь. Рукава закатаны до локтя, на шее – простой серебряный медальон. Расплавленное кольцо брата. Единственное украшение, которое я себе позволяю.

Я четко понимаю, как буду смотреться на пафосной вечеринке скучающих аристократов. И мне все равно. Возможно, это отрезвит слишком активную дамочку. Должна же она понять, что тренер по магсерфу не годится даже для мимолетной интрижки.

Иногда я думаю, что буду делать, если однажды на одной из таких вечеринок встречу кого-то из своих хороших знакомых. Зовут меня не скажу что регулярно, но раз в пару месяцев точно. И я не знаю ответа на этот вопрос. Возможно, просто сделаю вид, что они обознались и мы не знакомы, а может быть, как ни в чем не бывало выпью пару бокалов виски. В конце концов, богатый наследник с тяжелой судьбой имеет право на любой закидон.

Но пока мне не хотелось бы таких встреч. Слухи разносятся по острову слишком быстро. А мне тут живется хорошо и спокойно. Я не хочу пускать прошлое в этот мир.

Приезжаю на виллу, расположенную у самой кромки воды, часа через полтора после начала. Веселье на выходящей в море террасе уже в самом в разгаре.

Это лучшая стратегия. Всем уже все равно, кто ты и кто тебя позвал. Проще слиться с толпой. Ну а тот, кто пригласил, найдет меня сам. И даст все, чего я хочу. А я хочу денег за индивидуальные уроки. Вот такие непритязательные желания у одного из самых богатых холостяков Горскейра.

Каро

Идея принять приглашение на вечеринку – определенно отличная. Здесь все организовано по высшему разряду. Это не студенческая пьянка на минималках, когда родители уехали и оставили в распоряжении целый дом, тут все по-взрослому. Огромный дом, цветы в вазах, подсветка, небольшой танцующий фонтан во дворе. Официанты, изысканные закуски, много зон для отдыха и неспешно прогуливающиеся по огромной открытой террасе гости.

Шумит прибой, луна – яркая и крупная – рисует на поблескивающих волнах серебристую дорожку, а морской бриз освежает.

Играет тихая музыка. Какая-то местная группа. Мне нравится, а Энджел морщится. Композиция не удовлетворяет его взыскательный вкус, но парень тактично молчит.

Подхватываем два бокала с игристым с подноса официанта и подходим к ограде террасы. По пути перекидываемся с собравшимися гостями ничего не значащими фразами. Все, как и мы, отдыхающие. Некоторые тут на несколько дней – это в основном солидные мужчины, а кто-то (чаще всего их жены и дети) проводит в Монарко весь сезон. Таких на этой вечеринке большинство. Вырвавшиеся из наскучившего быта обеспеченные домохозяйки.

Поэтому и разговоры такие. Про отдых, экскурсии, рестораны и местные вина. Про так заинтересовавший меня магсерф. Мирс Фирсон, которую, оказывается, зовут Клэр (к счастью, я слышу ее имя раньше, чем попадаю в неловкую ситуацию), знакомит нас со своей подругой – Оливией.

– Оливия у нас фант магсерфа, – с непонятной мне усмешкой замечает Клэр.

Ситуацию чуть проясняет их третья подруга.

– Точнее, магсерферов, – хихикает она. – Она может подсказать, у кого тут лучшие индивидуальные тренировки.

– У лучшего я еще уроки не брала, – отрезает Оливия.

Она красивая, холеная и пытается поддержать образ аристократки на отдыхе. Идеальная укладка, шпильки, безупречный макияж…

Пьяненькие подруги рушат тщательно создаваемый образ, и ее это злит, хотя Оливия очень хорошо держится. Улыбается, пытается уйти от неприятного ей разговора, но с такими подругами это нереально. Беседа снова и снова сворачивает на магсерф и горячих магсерферов. Мне даже неловко, потому что я пришла сюда с Энджелом.

Правда, парень, очень быстро и плавно переходит к компании мужчин. Опыт, полученный на светских тусовках. Поэтому женские темы продолжаются, становясь все более откровенными. И кажется, меня единственную магсерф интересует исключительно как спорт.

– Так у кого тут можно потренироваться? – спрашиваю я. Другого источника информации, кроме трех озабоченных, скучающих на отдыхе подружек, у меня пока нет.

– Ну-у… не знаю, – жеманно тянет Оливия. – Он не берет индивидуалов. И вообще предпочитает заниматься с детьми.

– Ой, не жадничай, Оливия. Посмотри, с каким красавчиком приехала Каро. Энджел богат и хорош собой. Кому нужен твой нищей магсерфер… Кстати, о нищих магсерферах… Вон он.

Я автоматически поворачиваюсь туда, куда указывает подружка Оливии, и единственное, что могу сказать:

– Это он-то нищий?!

Потому что вижу перед собой Дара. Да, он выглядит очень непривычно. Так, словно спал под пальмой последние три года. Причем в тех же джинсах, в которых уехал из Горскейра, просто они стали короче.

Но это все равно Дар. Я не понимаю, что произошло, и теперь просто замираю, как изваяние. Сбежать? Поздороваться? Сделать вид, будто не узнала? На его лице – ни единой эмоции. Еще бы! Он выкинул меня из своей жизни еще несколько лет назад.

– А что тебя удивляет, Каро? – с вызовом спрашивает Дар, засунув руки в карманы и останавливаясь в нескольких шагах от меня.

И словно не было этих трех с лишним лет. Я моментально вспоминаю его энергетику, его запах. Дыхание перехватывает от слишком острых чувств.

– В этой жизни все может измениться в один миг. Тебе ли не знать?

Сглатываю, думая, как сбежать. Эта встреча настолько неожиданная, что я не понимаю, как реагировать. Я представляла ее сотни раз. Мечтала, прогоняла в голове разговор… Но по факту оказалась совершенно не готова. Единственное, чего мне сейчас хочется – исчезнуть отсюда. Язык прилипает к небу, и все, что я могу сейчас, – это испуганно таращиться на парня, подмечая малейшие изменения.

Волосы длиннее, чем были, почти достигают плеч. Сейчас лучше заметно, что они вьются. Под монарканским солнцем выгорели практически добела. Плечи стали шире, загар темнее, а экзоскелет остался только на одной руке. Как браслет обвивает запястье и скрывается под закатанным до плеча рукавом рубашки.

– Вы что, знакомы? – с недоверием уточняет Оливия, указывая зажатым в руке бокалом сначала на Дара, потом на меня, и избавляя меня от необходимости реагировать на фразу Дара.

– Да, мы с Каро учились вместе. Недолго. Потом я вынужден был уехать, – нехотя поясняет парень.

Он неотрывно смотрит мне в глаза.

– Но… – потрясенно бормочет Клэр. – Каро заканчивала горскейрский колледж магии.

– Ну и что? – Дар безразлично пожимает плечами. – Что именно тебя удивляет?

– Ты такой одаренный или такой богатый? – выталкивает из себя Оливия, и парень холодно улыбается.

– Одаренная у нас Каро. Спортсменка, красавица… Как видите, она закончила колледж и приехала отдыхать в Монарко. А я уже почти четыре года катаюсь на доске… Для этого не нужно быть одаренным.

– То есть деньги? – не сдается Клэр, видимо, пытаясь сопоставить факты.

Сложно узнать внука мирс Валери в этом загорелом, накачанном парне в заношенных дешевых шмотках. Да и дамочки, расспрашивающие парня, вряд ли вхожи в тот круг. Они явно попроще.

– Ты что, из элиты Горскейра? Я узнавала, сколько стоит год обучения. Мы не потянем, даже если начнем копить сейчас, а у меня ребенку пять.

– Был. Когда-то.

– Но что случилось? Не думал, что элита бывает бывшей. Золотая ложка во рту и семейные деньги.

– Плохо себя вел. Иногда, когда плохо себя ведешь, лишаешься всего, что имеешь, – говорит Дар, обращаясь, кажется, к Оливии.

Она улавливает намек и отступает, невольно потеребив кольцо на пальце. Ее подружки тоже понимают, о чем речь, и прячут смешки в бокалах с игристым.

Дар же продолжает как ни в чем не бывало:

– Ну так кто хотел брать индивидуальные уроки?

– Каро? – полувопросительно-полутвердительно говорит Оливия, а я кляну себя за то, что вообще завела этот разговор.

– Пожалуй… я пас, – произношу севшим голосом и ловлю холодную, вызывающую улыбку парня.

Он знал, что ответ будет таким, и считает меня трусихой. А я просто не понимаю, зачем ковыряться в старой ране. Я долго хотела поговорить с Даром, все объяснить… Но он четыре года катался на доске. Это его выбор, его способ справиться с болью. Так зачем ворошить прошлое?

– Но почему нет? Если вы знакомы? Отличный же вариант, Каро! Ты хотела. Соглашайся!

Рядом со мной оказывается Энджел. Он обнимает со спины и кладет голову мне на плечо.

Взгляд Дара становится чернильным.

– Действительно, почему нет, Каро?

Пауза, тягучая и долгая. Хочется передернуть плечами, чтобы прогнать это неприятное ощущение. Неужели Энджел не чувствует повисшего в воздухе напряжения?

– Знаешь, – приходит в себя Оливия. – Я тоже, пожалуй, возьму у тебя несколько уроков.

– Прости, Лив. – Дар поджимает плечами и обезоруживающе улыбается, но в ее сторону даже не смотрит. – Я не беру больше одного индивидуала. Каро тебя опередила.

Оливия бросает на меня такой ненавидящий взгляд, что реально становится не по себе.

Зачем он вообще это делает? Впрочем, это же Дар. Он всегда не ведает, что творит. А уж Дар в стрессе – это вообще стихийное бедствие.

Мой приезд, да еще и с парнем, для него определённо стресс. За то недолгое время, что мы были вместе, я тоже успела неплохо его изучить.

Дар

Меня словно ударили кулаком в солнечное сплетение. Каро последняя, кого я рассчитывал увидеть на этой вечеринке. Мне везет. Я замечаю девушку на открытой веранде до того, как захожу в дом. Не знаю, как бы себя повел, если бы просто столкнулся с ней нос к носу. А так у меня есть время осознать.

Брожу вокруг виллы около получаса, прежде чем решаюсь зайти. Несколько раз практически решаю вернуться домой, но потом понимаю: если она здесь, встречи не избежать. Не сегодня, так завтра. Что Каро вообще забыла в Монарко? Я привык считать остров своим убежищем, где никто и ничто из моего прошлого не могло меня потревожить.

Тем более Каро.

Поняв, что она не одна, неожиданно чувствую приступ жгучей ревности. Парень, с которым она заявилась на вечеринку, яркий, наглый и смотрит на нее с восторгом. Он напоминает меня даже не четырехлетней давности, а того, которого я практически не помню. Когда не было экзоскелета, но был жив Кит.

Наверное, я вырос бы таким, если бы моя жизнь сложилась иначе.

И Каро с ним. Я ее понимаю. Легкость, деньги и драйв. Я сам уехал, я сам поставил точку в наших отношениях (точнее, разорвал по живому), но все равно больно.

И я злюсь. Иррационально кажется, что девушка специально явилась на мою территорию, чтобы сделать еще больнее. Бред. Я прекрасно это понимаю, но все равно не могу ничего с собой поделать.

Я хранил в сердце ее образ, я наказывал себя, запрещая быть счастливым, но каждый раз, когда я думал: «А что, если… Что, если я все же имею право жить так, как хочу?» – всегда в этих несбыточных мечтах со мной была она.

Наверное, это и позволяло держаться на плаву. Сейчас же все рухнуло. Даже если я позволю себе быть счастливым, ее у меня никогда не будет. А значит, не будет и счастья.

Каро, в отличие от меня, смогла все забыть и пережить. Она всегда была сильной. Сильнее меня, сильнее всех. Может, стоит последовать ее примеру? Только в отличие от нее, я не способен забыть ни ее, ни трагедию. Да и с кем забывать? С Оливией? От одной мысли начинает тошнить.

Смотрю на Каро. Красивая. Очень красивая. В ней появилась соблазнительная томность уверенной в себе женщины. Обласканной мужчиной и жизнью. Сейчас же в ее глазах даже не страх. Ужас.

Неужели это единственное чувство, которое я вызываю? Она боится меня или того, что ее рыжий парень узнает о нас? Появляется иррациональное желание вывалить все, что между нами стоит, в публичное поле, но я не настолько мудак. И мне самому больно, поэтому держу прошлое в себе.

Разговариваю на автомате. Зачем-то соглашаюсь давать Каро уроки по магсерфу, и ее парень даже не против этой идеи. Видимо, я переборщил с аскезой. Он даже не воспринимает меня как конкурента. Или так сильно доверяет ей? Я бы доверял. Или нет?

Мне сложно проверить. Я бы доверял, если бы был им, но когда я встречался с Каро, ненавидел себя за беспомощность. Считал ущербным. И сейчас считаю. Значит, дело не в экзоскелете.

На автомате отказываю Оливии. Мне противно. Вышла замуж? Родила ребенка? Не вешайся за молодых простых парней в надежде получить то, чего тебе недодает богатый муж. Думаю, это правильно.

Вижу, как жадно вспыхивают ее глаза, когда она понимает, что я не такой нищий, каким она меня видела. Это для меня слишком. Извинившись, я выхожу.

Веду себя эмоционально и глупо. Но если я не суну голову под холодную воду, то не выдержу и просто закинусь алкоголем. Не пил четыре года. Боюсь даже представить, что произойдет, если на сцену выйдет алкогольный Дар. Точно не хочу выпускать его в этих обстоятельствах. Мне на этом острове еще жить. Еще тренировать детей этих людей. Поэтому только голову под кран, и не иначе. Теперь я не мажорчик, которому позволено все. Я пример для подражания. Хотя бы для кого-то.

Набираю в туалете в ладони холодную воду и опускаю туда лицо. А потом слышу за спиной дрогнувший голос:

– Дар, нам надо поговорить.

Каро. Она совсем крышей поехала, если приперлась за мной в туалет? Она вообще понимает, что тут мы одни, и я совершенно не уверен, что смогу себя контролировать? И совершенно точно не уверен, что хочу.

Каро

Я, наверное, сошла с ума раз, иду за своим наваждением, едва Энджела отвлекает какой-то серьезный седовласый господин. Бросаю вежливую фразу, про жару и необходимость освежиться, ставлю бокал с недопитым игристым на поднос и выхожу с террасы, не выпуская из поля зрения широкую спину в светлой рубашке.

Дар красив. Сейчас, он раздался в плечах, загорел. Видно, много времени проводит на свежем воздухе и солнце. Гибкое тело повзрослевшего, уверенного в себе хищника.

Мне немного жаль того порывистого бескомпромиссного мальчишку, в которого я без памяти влюбилась. Но этот Дар завораживает меня не меньше, чем его более знакомая версия. Я приехала не одна, я счастлива с Энджелом, но остаться на террасе – выше моих сил. Мне нужно поставить точку. Убедиться, что «мы» остались в прошлом.

В голове туман, я как под действием наркоты. Сердце стучит в груди. Мне нужно на свежий воздух, проветриться, а лучше – вернуться домой. В безопасность. И совершенно точно дом и безопасность находятся за пределами Монарко, оккупированного этим невообразимым, укравшим мое сердце парнем. Уехать отсюда и больше никогда не возвращаться на райский остров – единственное правильное решение.

Но когда я поступала правильно?

Мы друг для друга – погибель, болезненная страсть, давно оставшаяся в прошлом. Энджел – мой маяк. С ним хорошо, спокойно и комфортно. Мне нужно держаться за него и не отходить ни на шаг. А не превращаться в долбаного сталкера, следуя за красивым, пропитанным солнцем парнем, который исполнил свою мечту, заплатив за нее слишком большую цену.

Он меня ненавидит.

Он меня прогонит.

Он считает меня виноватой во всем…

Но я все равно иду за ним, даже не пытаясь найти для себя оправдание.

Дверь в санузел приоткрыта. Дар стоит, упираясь руками в мраморную столешницу у раковины. Голова опущена. Наша встреча – шок не только для меня.

Светлая льняная рубашка натянулась на плечах. Материал настолько тонкий, что немного просвечивает, рукава закатаны до локтя. И одно предплечье по-прежнему обвивает экзоскелет. Интересно, почему Дар не убрал его? Сейчас ему это под силу. Я знаю.

Вряд ли я когда-нибудь решусь задать этот вопрос.

 Стоять и наблюдать за Даром как-то неловко, и я выдаю совершенно формальную фразу. Глупее придумать просто нельзя, но у меня в голове – ни одной связной мысли.

– Дар, нам надо поговорить.

Парень на секунду замирает, а потом медленно поворачивается. Я чувствую, что сердце начинает долбиться в ребра в бешеном ритме.

Сейчас я не могу разгадать Дара. На лице – восковая маска отрешенности. Я знаю, насколько хорошо он умеет прятать чувства. И так же знаю, какой пожар может бушевать в его душе, спрятанный под напускным безразличием. Мы оба мастерски играем придуманные роли.

– Мне следовало догадаться, что ты тут, – чуть более осознанно говорю я. – На этом острове. Ты ведь всегда бредил им… Если бы я знала, то не приехала бы. Я не искала встречи с тобой. Уже нет.

Он внимательно разглядывает меня, словно в первый раз видит. Холодный пронзительный взгляд, хищная улыбка на красивых губах и хриплый шепот:

– Каро, я ведь сказал тебе не попадаться мне на глаза. Знаешь почему?

Он замирает в двух шагах от меня и ждет ответа. Совершенный хищник, от красоты которого перехватывает дыхание. А у меня язык прилипает к небу. На миг мне становится невыносимо страшно. Потому что через глаза Дара на меня смотрит бездна. Выжженная пустыня, которая осталась в душе парня после смерти брата.

Глава 3

– Потому что ты винишь меня? – Я даже не знаю, это вопрос или утверждение. – Во всем.

От этих двух коротких, царапающих горло фраз во рту пересыхает. Я жалею, что оставила бокал с вином на подносе официанта. Я и забыла, что такое общение с Даром. Качели, перехваченное дыхание… Падение и боль – лишь вопрос времени.

– Нет, Каро, – отвечает Дар едва слышно. – Потому что ты предала мое доверие. Тогда Кит пришел сам. Он не мог не прийти, а я не остановился. Я не мог остановиться, но ты… Ты могла позволить мне сделать выбор. Да, он был ошибочный, да, я за него заплатил бы. Но согласись, за неправильный выбор должен платить тот, кто его сделал. А ты не позволила мне даже такую малость. Потому что ты всегда и все хочешь контролировать.

– Нет. Ты неправ. – Я качаю головой, сглатывая слезы. – Просто я тоже не могла поступить иначе.

– Возможно, но после этого… – Дар закусывает губу и прямо смотрит мне в глаза. В этот момент он потрясающе красив. Смуглая кожа, напряженные скулы, падающие на щеки тени от ресниц. – Я не могу любить тебя.

– Я знаю, – шепчу тихо, чувствуя, как сердце сжимает холодная рука.

Дар не ненавидит меня, не винит в случившемся, почему же мне так больно? Должно стать проще, но не становится.

– Нет, Каро, не знаешь, – жестко говорит он, и делает шаг навстречу, заставляя меня пятиться к стене.

В глазах парня лед и сбивающая с ног сексуальность. Воздух между нами дрожит от напряжения.

– Я не могу любить тебя, но и отпустить тоже не могу. Мы просто снова разрушим друг друга. Именно поэтому я уехал. Я уехал, чтобы наши разрушительные чувства не уничтожили все вокруг. Из-за того, что я был буквально помешан на тебе и хотел стать для тебя всем, погиб Кит. Я уверен, что из-за этого умерла и бабушка. Моя болезненная потребность… она никуда не исчезла. Но если раньше из-за любви к тебе я мог стать хорошим, то сейчас… Сейчас я просто хочу тобой обладать.

– Нет… – Я мотаю головой, сильнее вжимаясь в стену. – Все в прошлом.

– Это тебе так кажется. Пока. Но дело в том… – Плавное кошачье движение, в результате которого я оказываюсь распята на стене. Его руки касаются холодного кафеля у меня возле головы, а тело практически прижимается к моему. – Ты моя. До сих пор моя. А я больше не способен относится к тебе с бережностью. Я умею только ломать. Все, до чего дотянусь.

– Ты не сможешь меня сломать, Дар… – жестко говорю я, выдыхая и пытаясь вспомнить, что я боец. – Ты же знаешь, что я могу дать отпор.

– Посмотрим? – хрипло спрашивает он, и у меня подгибаются колени.

Я не уверена, что готова к этому.

– Игра началась, Каро. Ты ведь любишь игры?

– Ты знаешь, что нет.

Я качаю головой. Играли мной в этой жизни жестко, и кому, как не Дару, об этом знать.

Но он лишь усмехается.

– Ты – маленькая запутавшаяся врушка. Не стоило тебе попадаться мне на глаза. Сам я не стал бы тебя искать, но раз ты пришла сама…

– Я пришла просто…

– А это уже неважно, Каро. Мы оба сломанные, мы оба можем чувствовать только через боль, мы оба не сможем остановиться. И ты это знаешь, иначе уже бежала бы отсюда прочь со своим глянцевым мальчиком. Но ты здесь, со мной, потому что такая же, как я. Ты же помнишь, что адреналинщиков и зельевиков излечить нельзя.

Я замираю и даже не дышу. Сердце стучит в ушах, мне плохо. Я боюсь, что эта злая и усовершенствованная версия Дара, который так был мне дорог, попытается меня поцеловать, и это меня разрушит. Убьет все хорошее, что было между нами.

Наверное, в глубине души я все еще люблю его. Не этого красивого, здорового и злого парня, а того, которого я знала раньше. Смотреть на него сейчас, совмещать два образа… это мучительно. Мы зря встретились. Я только начала думать, что могу все забыть и стать счастливой.

Дар зло и жадно смотрит на меня.

– Ты ведь знаешь, что я могу постоять за себя? – спрашиваю я, ненавидя себя за то, что у меня срывается голос.

– Знаю. – Он наклоняется низко к моему лицу. – Но сейчас меня нельзя так просто уложить на лопатки.

– Поэтому ты решил воспользоваться своей силой? – с вызовом спрашиваю я, а в глазах Дара разгорается огонь.

Магия Кита. Это нереально. И красиво, и страшно.

– Ты знаешь, Каро, я никогда не считал наши отношения ошибкой. Мы делали ошибки, – делает ударение Дар. – Я делал ошибки. Но я реально любил. Болезненно, разрушительно, но любил. Но сейчас… мне реально жаль, что я встретил тебя. Мне казалось, что ты успела изучить меня лучше. Мне не нужна сила, чтобы завоевать женщину, и я не собирался применять ее в отношении тебя. А была ли ты вообще? Может, ты просто мой сон, в реальность которого я на миг поверил, когда увидел тебя на веранде? Но сон – это сон, он не может стать реальностью.

Дар опускает руки и отступает, а я чувствую, как меня душат рыдания. Парень даже не смотрит на меня, он просто уходит. Закрыв руками лицо, я просто стекаю по стене на корточки, возвращаясь в самые кошмарные моменты своей жизни. В неделю после смерти Кита, когда мне казалось, что я просто не справлюсь с этим.

Надо подняться, привести себя в порядок. Выйти на террасу, где проходит вечеринка. Хотя бы затем, чтобы забрать своего парня и увести его домой. Энджел уже, наверное, меня ищет. Но я не могу. Слишком больно. Где-то на краю подсознания понимаю: не мне одной.

– Ой, – слышу испуганное.

Хлопает дверь туалета. Видимо, кто-то пытался сюда войти, но заметил на полу девицу в вечернем платье и предусмотрительно решил не мешать.

Беру себя в руки, умываюсь и стараюсь успокоиться. Выхожу минут через пять с лицом, которое в сгустившейся южной ночи может сойти за нормальное.

Идти к толпе не хочется, а еще я не могу решить, что сказать Энджелу. Он не знает подробностей тех трагических событий. Когда мы познакомились, он только что стал частью состава «Ангелов», не знал город и, конечно, был не в курсе того, что происходит в Горскейре. А я не горела желанием рассказывать. Мне хотелось, чтобы хотя бы для кого-то я была нормальной. Но панические атаки, сны и фобии… Все это вылезло. И со всем этим Энджел помогал мне бороться. Так что часть истории пришлось рассказать, хотя Дар в ней фигурировал по минимуму. Да и странно «настоящему» рассказывать о «бывшем».

В итоге после раздумий я ухожу на пляж. Сажусь в шезлонг у воды и полной грудью вдыхаю соленый воздух, пытаясь отрешиться от неожиданной встречи.

– Каро… – слышу за спиной. Энджел каким-то необъяснимым способом нашел меня. – Прости, я идиот…

– За что тебя простить? – устало спрашиваю я.

– Это ведь он… – Энджел останавливается за моей спиной, и я чувствую его присутствие. – Тот парень, с которым тебя связывает болезненное прошлое. Я не сообразил. Но когда ты исчезла, смог сопоставить. Учеба вместе, остатки экзоскелета, твое нежелание с ним тренироваться… Ты нормально? Мне есть о чем переживать?

– Я не очень нормально, но справлюсь. И тебе не о чем переживать,– отзываюсь я, не поворачивая головы. Изучаю узкую лунную дорожку.

Энджел садится на соседний шезлонг, берет меня за руку, и мы молчим. Смотрим на черное море, слушаем шум волн, и меня по чуть-чуть отпускает.

Только вот ночь обманывает, путает. И на какой-то короткий миг мне вдруг кажется, что за руку меня держит Дар. Это так реалистично и в то же время невозможно, что я вздрагиваю и высвобождаю ладонь, сделав вид, что хочу скинуть босоножки и вытянуть ноги к прибою.

На самом деле не хочу, на них налипнет песок, но все равно вытягиваю. Тут тихо и умиротворенно, и совсем не хочется никуда идти. Я практически изгоняю из головы произошедшее, когда музыка, играющая на вечеринке, внезапно становится громче. Со стороны дома доносятся развязные вопли и смех.

– Кажется, кто-то пошел вразнос, – лениво тянет Энджел.

– И я даже догадываюсь – кто, – поморщившись говорю я и поднимаюсь.

Почему с Даром всегда все заканчивается именно так?

Дар

Да что со мной? Мне казалось, я оставил все позади. Все эти эмоции на разрыв, попытки идти на поводу у сиюминутных капризов…

Каро снова делает меня восемнадцатилетним неуравновешенным идиотом, который ради собственных эгоистичных желаний готов жертвовать жизнями близких.

Я был твердо уверен, что оставил того шального Дара в прошлом. Но стоило заметить ее рядом, почувствовать запах, заглянуть в глаза, увидеть, как ее обнимает другой – и все. Мне сорвало крышу. Какую ересь я там нес? О чем я?

Моя реальность – магсерф, дети и Монарко. Каро в этой схеме нет, как и охоты за Каро, и попыток отбить ее у другого. Нет! Я изменился. И не играю больше в эти адреналиновые игры. Хотя меня сильно ломало после смерти Кита, но я смог перебороть себя.

Тогда хотелось сразу всего. Сесть на осу и вписаться в самые отвязанные гонки, бои без правил, трюки на высоте. Всего, что в теории могло прекратить мое бессмысленное существование. Но было во всем этом одно «но»: всепоглощающая вина.

Кит любил жизнь, он не страдал необходимостью кому-то что-то доказывать. Ему не нужны были эмоциональные качели, чтобы чувствовать себя счастливым. Он не испытывал себя на прочность, он хотел жить, и в отличие от меня, его устраивало все. Но брат не задумываясь пожертвовал жизнью ради меня. Я не имею права уходить следом за ним. Тогда его жертва будет бессмысленной.

Она и так бессмысленная, потому что у меня не жизнь, а ее подобие. Я не позволяю себе счастья. Хотя… по-своему я счастлив здесь, в Монарко. Пусть и не так, как привык. Внезапно мне понравилось общаться с детьми. Наверное, потому что они открытые, искрение и чем-то похожи на меня самого. На неиспорченную версию Дара, который хотел взять от жизни все.

Как одна мимолетная встреча могла свести на нет все усилия? Почему становится неважным то, к чему я шел несколько лет: душевное спокойствие и умение вовремя тормознуть?

Когда я выхожу из туалета, у меня дрожат руки. Позорно и не по-мужски. Иду прямо к выходу, чтобы позорно сбежать, и едва не натыкаюсь на официанта с подносом.

– Дай что-нибудь безалкогольное!

Парень растерянно указывает подбородком на бокалы. Хватаю первый попавшийся оранжево-красный с детским коктейлем и стремительно вылетаю за дверь. Не хочу снова пересечься с Каро. Содержимое выпиваю залпом и только потом понимаю, что со мной что-то не так.

– Что за хрень? – тихо бормочу, чувствуя, как перед глазами плывет картинка. Мир замедляется и становится не таким дерьмовым, каким казался три минуты назад.

Я же не девица, которую спаивают на вечеринке, чтобы поиметь. Или… просто гендерные роли поменялись, и скучающие домохозяйки пошли на отчаянные меры?

В бокале был не только алкоголь, но и еще что-то такое… От чего девушки становятся покладистыми и любвеобильными, а у бывших адреналинщиков отказывают тормоза.

Мелькает осознание, что пока не поздно, надо бы уйти домой. Иначе после сегодняшнего вечера никто из присутствующих не доверит мне своих детей. Но последнюю здравую мысль быстро сменяет другая, которая звучит так: «Ну и демоны с ними! Других специалистов тут все равно нет».

А еще сзади подходит Оливия.

– Ты уже собрался домой? – огорченно спрашивает она и протягивает мне бокал игристого. Последний гвоздь в крышку гроба моего здравомыслия.

– Уже нет, – отвечаю я. Опрокидываю в себя задорные пузырьки и возвращаюсь с воплем: – А что у нас сегодня как тихо?! Танцуем все!

Каро

– И куда ты рванула? – лениво спрашивает Энджел с шезлонга, и я замираю.

Действительно, куда?

– Собираешься поучаствовать в общем веселье? Так ты вроде не любитель пьяных вечеринок. Или хочешь вмешаться в то, что там происходит?

Энджел настолько проницателен, что становится не по себе. Как быстро я забыла, что Дар уже давно не моя проблема! Я ведь и раньше не вмешивалась, если он шел вразнос. Пить ему нельзя, да он и не пьет за очень редким исключением. Например, встречи с тем, кто доставил много боли. Такое вполне может послужить поводом сорваться с катушек. Но нет, вмешиваться я не собираюсь.

– Сам же говоришь, что я не люблю пьяные вечеринки. А значит, пора домой. К тому же день сегодня длинный, я устала.

Энджел смотрит на меня внимательно, словно не верит, но послушно поднимается.

– Раз устала, конечно, пошли домой, – соглашается он. – Тоже не люблю пьяных. Мне на работе достаточно этого шального драйва. Тут хочется тишины и релакса.

– Вот именно, – поддерживаю я.

– Но попрощаться с хозяевами все же придется. Уходить, не поблагодарив за приглашение, невежливо. Заглянем?

Я не хочу идти туда, где Дар. Он наверняка неадекватен и в таком состоянии способен выкинуть что угодно. Но почему-то я ничего не говорю Энджелу. Не хочу, чтобы он знал, насколько мне некомфортно. Думаю, по отношению к нему не очень справедливо испытывать к бывшему какие-то эмоции. А выключить свои чувства по щелчку пальцев я не могу. Вот такая вот проблема. Не думала, что райский остров подкинет мне что-то подобное.

На веранде шумно и весело. А еще меня накрывает острое чувство дежавю. Дар с открытой бутылкой игристого танцует на столе в компании Оливии и ее подруги. Чтобы попрощаться, нужно подойти к ним. А я не хочу. Просто не могу. Все внутри сопротивляется этому. Не верю, что Дару хватит разума и такта проигнорировать меня.

Впрочем, парень настолько пьян, что, кажется, не замечает ничего, кроме музыки. Танцующий в распахнутой рубашке Дар без экзоскелета – это особое удовольствие. Не смотреть на то, как двигаются его мышцы, невозможно. И я ненавижу себя за то, что залипаю на покрытое бисеринками пота сильное и гибкое тело с бронзовым загаром.

Мы прощаемся с хозяйкой вечеринки, которая готова сожрать Дара прямо тут. Ей не до нас, как и ее подруге. Они лишь отстраненно машут нам на прощание. А вот парень поворачивается в мою сторону и ловко спрыгивает со стола, приземлившись точно между мной и Энджелом.

Я не знаю, чего он хочет, и просто замираю, не понимая, как себя вести. Дар одним ловким движением выхватывает из моих волос подаренный Энджем цветок и отступает. Секунда – и он уже на столе, а я просто испуганно моргаю.

Чувствую, как рядом напрягается Энджел, и успокаивающе беру его за руку.

– Пошли отсюда, он придурок.

Парень расслабляется и кивает, но весьма прохладно смотрит на Дара, который танцует, не обращая на нас никакого внимания.

 До дома идем молча. Вечер чудесный, но я не чувствую не дуновения теплого южного ветра, несущего запах моря, ни аромата цветов, пропитавшего теплый воздух. Не вижу бесконечного звездного неба и игнорирую шум волн еще в начале вечера вызывавший восторг.

Встреча с Даром испортила настроение и мне, и Энджелу. Я благодарна парню за его тактичность и терпение. Он не предъявляет мне претензий, не пытается узнать больше, чем я готова ему рассказать. Именно за это ощущение спокойствия я и выбрала Энджела.

– Каро, – нарушает молчание Энджел, когда я скидываю туфли в холле нашей виллы. – Мне кажется сегодня тебе нужно это…

Он достает из стоящего на тумбочке дорожного органайзера небольшой флакон с зельем.

Надо же, я даже не подумала его взять с собой. А Энджел прихватил. В очередной раз убеждаюсь, что парень слишком хорошо меня знает. Намного лучше, чем я сама себя. Это немного пугает, но я привыкла к заботе и, пожалуй, не хочу обходиться без нее.

Принимаю из его рук пузырек с зельем. Как давно я его не принимала… Одно время я не мыслила сна без этого снадобья. Тогда кошмары сводили меня с ума, и это средство было единственным, что помогало спать нормально.

То время ушло в прошлое, и я думала, уже не вернется. Но сейчас я смотрю на вспыхивающую зелеными искорками жидкость и понимаю, что Энджел прав. Так мне будет спокойнее.

Для меня это откат в прошлое, в то время, когда я плохо контролировала себя и находилась во власти кошмаров.

Делаю глоток и чувствую, как по телу пробегает легкая дрожь.

– Молодец, – говорит Энджел и прижимает меня к себе. – Если бы я знал, что все будет так, я бы привез тебя в другое место. Мне хотелось подарить тебе рай. Хочешь, уедем?

– Нет. – Я мотаю головой и утыкаюсь ему в плечо. – Тут и правда рай, мы не дадим прошлому его разрушить. Не думаю, что мы еще пересечемся с Даром. А если вдруг… мы с ним просто пройдем мимо друг друга. Сегодняшняя ситуация не повторится. Завтра я буду просто лежать на берегу моря, а ты – приносить мне еду.

– Договорились, – тихо шепчет он мне волосы и увлекает за собой в спальню.

Мне необходим отдых.

Зелье хорошо тем, что позволяет расслабиться. И каким бы тяжелым ни был день, как бы ни пугали возможные кошмары и предстоящая ночь, я засыпаю, уткнувшись Энджелу в плечо. Действительно быстро и без сновидений, словно проваливаюсь в глубокую яму, наполненную темнотой. Зато не гоняю в голове события минувшего вечера.

Просыпаюсь от чего-то мокрого, коснувшегося щеки. Испуганно открываю глаза, и первое, что замечаю, – влажный песок и набегающую на берег мягкую волну. Она лижет меня в лицо. А потом вижу собственную окровавленную руку с зажатым в ней увядшим цветком. Тем самым, который мне вчера в волосы воткнул Энджел.

Что, демоны забери, я натворила ночью?

Глава 4

Я медленно поднимаюсь и недоверчиво смотрю по сторонам. Все это не может происходить со мной! Я же нормальная! Я не страдаю ни провалами памяти, ни приступами агрессии. Но как еще можно объяснить мое состояние? Вторая рука тоже в крови, кровь на тонком светло-голубом пеньюаре, надетом на голое тело…

Я накидываю его, если хочу вечером выйти на террасу или с утра выпить чашку кофе с видом на море. Почему я надела именно его? Значит, не собиралась идти дальше собственного балкона. А если так, то почему все же ушла?

И, главное, куда и зачем?

Самое страшное, что я ничего не помню. Вчера легла спать в обнимку с Энджелом и дальше все – провал. Такого не случалось ни разу в жизни, даже в то страшное время, которое я провела в плену маньяка. Мой мозг фиксировал все происходящее и не давал мне это забыть. И когда я спаслась и пережила предательство матери, я тоже помнила все, что со мной случилось. Не любила вспоминать – да. Но помнила и смогла пересказать магследователям историю своего похищения день за днем.

Представляю, как я выгляжу. Жалкая, мокрая, окровавленная… Лежу головой к воде, волосы спутались и намокли. В них застрял песок, но это волнует меня значительно меньше, чем кошмарная ситуация, в которой я оказалась. Чья кровь у меня на руках?

Я запахиваю полы пеньюара и благодарю бога, что пляж пустой: вижу шезлонги и купающихся только вдалеке. Вокруг меня пустынно. Делаю несколько неуверенных шагов и понимаю, что чувствую себя совершенно нормально. Ни головной боли, ни дискомфорта. Только рука затекла, так как я лежала на ней.

Получается, я просто встала ночью, что-то натворила и уснула на берегу?

Звучит настолько бредово, что я просто не могу найти этому объяснений. Я не пытаюсь отмыть кровь или выкинуть пеньюар. Просто иду к нашей с Энджелом вилле. Если я совершила что-то ужасное, я не собираюсь бегать от правосудия.

Мне нужно понять, что произошло, и Энджел – единственный человек, который поможет мне разобраться.

На ступеньках, ведущих ко входу в нашу виллу, – кровавые отпечатки. Словно кто-то сначала накапал кровью, а потом прошел босыми ногами. Опускаю взгляд. Сложно определить, была это я или нет. Ступни в песке. Даже направление понять невозможно. След виден частично и слишком размазан.

Дверь приоткрыта, и от этого становится совсем нехорошо. Сердце стучит, картинка перед глазами плывет, но я делаю над собой мучительное усилие и толкаю дверь, оказываясь в просторном холле. На полу тоже есть несколько кровавых отметин.

– Энджел! – кричу я, озираясь по сторонам.

Не получив ответа, всхлипываю и бегу на второй этаж в нашу спальню.

Кровать в крови: подушка, тонкая белоснежная скомканная простыня, покрывало. А главное, моего парня нигде нет.

– Энджел! – снова зову я, понимая, что ответа не будет.

Всхлипываю и сползаю по стене, не зная, что мне делать дальше. Что, демоны меня забери, произошло этой ночью и как мне все вспомнить?

 Остается всего одно место, куда я не заходила. И мне почему-то очень страшно туда заглядывать. Ванная комната. Дверь приоткрыта, на окровавленной ручке – отпечаток кровавой ладони.

Я всхлипываю, прикрывая рот рукой. Металлический запах крови усиливается, и меня начинает тошнить. Собираю волю в кулак и поднимаюсь. Так же, как и садилась, опираясь спиной на стену.

Осторожно придерживаясь за нее рукой, на негнущихся ногах бреду в сторону ванной комнаты. Мне очень страшно найти Энджа там. Не знаю, откуда в голове такие мысли, но они жуткие. Это мой самый кошмарный кошмар.

Пока преодолеваю это расстояние в несколько шагов, успеваю практически сойти с ума.

Не верю, что снова оказалась в эпицентре кошмара. Причем сейчас, кажется, я увязла намного сильнее. Раньше я была жертвой и прекрасно знала свою роль. Но теперь? Теперь я свидетель. А может быть, маньяк?

Добравшись до двери, я осознаю, что жертве проще сохранить разум, чем тому, кто не уверен в том, что сотворил. А еще последнее гораздо страшнее.

Рыдаю, прежде чем открыть дверь. Распахиваю ее и понимаю, что в ванной никого, только небольшие кровавые дорожки на раковине. Я пыталась отмыть окровавленные руки? Или что я делала тут?

Не слышу шагов за спиной, я слишком сосредоточена на том, что происходит со мной здесь и сейчас. И когда меня осторожно обхватывают за плечи, делаю то, чего не делала очень давно: резко разворачиваюсь и бью. Одновременно ментальным кулаком и ногой с вертушки.

Полы халата смазывают движение, и именно это спасает Энджелу жизнь. Ну и еще его реакция. Но парня все равно откидывает к стене, по которой он со стоном сползает.

– Каро… – шипит он, зажимая рукой нос, из которого течет кровь.

– Боги, Эндж! – рыдаю я от облегчения, что он жив. А заодно и от стыда, что чуть не пришибла его собственными руками. – Прости меня.

– Ничего, – бормочет он. – Сам виноват. Не стоило подходить к тебе со спины. Принеси, пожалуйста, лед.

Не задаю вопросов и бегу к холодильнику. Притаскиваю упаковку, которую по привычке взяла с собой. Тот же лед, но с заживляющим эффектом. У спортсменов такие вещи в чести.

– Я так виновата! – всхлипываю я. – Просто очень перепугалась! Действовала на инстинктах. Я правда думала, что все осталось в прошлом.

– Ничего страшного, – отвечает он и снова притягивает меня к себе.

Я послушно устраиваюсь на полу между его ног, прижимаясь к парню плечом и сворачиваясь в клубочек, как кошка.

– Я так переживал за тебя. Проснулся, тебя нет… постель в крови. В раковине кровь, на улице… Я чуть с ума не сошел, пока искал тебя по округе. К тому же я точно не мог спросить у ранних прохожих: «А вы не видели мою подругу? Такую, всю в крови?». Каро, что произошло?

– А я не знаю! – всхлипываю я в отчаянии. – Надеялась, ты сможешь мне рассказать. Я проснулась в крови, на берегу. И не помню, как там отказалась. А в руках был цветок. Тот, что ты подарил мне по дороге на вечеринку.

– А при чем тут цветок? – удивляется Энджел.

– Не знаю! – Я утираю слезы и собираюсь с мыслями. – Эндж, а что, если ночью я его убила?

– Кого убила? – осторожно уточняет парень. – Цветок?

– Нет… – Я качаю головой. – Что, если я убила Дара? Ведь этот цветок он у меня забрал.

Я действительно очень этого боюсь. А еще не хочу признаваться, что, увидев кровь в доме, подумала, что жертвой моего беспамятства стал сам Энджел.

Несмотря на то, что мы находимся в тропическом раю, после душа, где я смываю с себя кровь, меня трясет. Я сижу в просторной гостиной с видом на море, закутавшись в плед и стуча зубами. Энджел приносит мне горячее, тягучее и приторно-сладкое какао. Обычно я подобное не пью, но сейчас мозг нуждается в глюкозе.

Да уж. Не так я представала себе наш первый с Энджелом отпуск. Море, солнце, экзотика – ну что в этой схеме могло пойти не так? Две недели рая и ничего неделания.

– Выпей, тебе нужно успокоиться и согреться, – говорит Энджел, напоминая про подрагивающую в моих руках чашку с какао.

Делаю обжигающий, приторно-сладкий глоток, и сознание проясняется.

– Не переживай, мы разберемся, чья это жестокая шутка, Каро. Я обещаю. – Энджел успокаивающе сжимает мою руку.

– Ты знаешь… – собравшись с духом, произношу я, вскинув на него красные, воспаленные от слез глаза, – в моей жизни было очень много жутких шуток, Эндж. А что, если нет?

– В смысле – нет? – Парень хмурится.

– А что, если это не шутка? Вдруг я сама стала как они… Те, кто меня доставал. Вдруг я кого-то убила?

– Ну перестань. Мы только что об этом говорили. Это бред. – Он тихо усмехается, присаживается на диван и притягивает мою голову к своему плечу. – Ну кого ты могла убить, Каро?

– А вдруг я убила Дара? – всхлипываю я. Отстраняюсь и протягиваю Энджелу на открытой ладони смятый цветок, который зачем-то таскала за собой даже в душ. – Я была зла. Да и физически на это способна.