Читать онлайн Мимолётный Альянс бесплатно

– Реджи! Скорее, мы уже опаздываем!

С улыбкой оборачиваюсь на распахнутую позади меня дверь и закатываю глаза.

Конечно, мы опаздываем. Нет, я никуда не опаздываю. У меня всё по расписанию.

– Уже готова. – Бросаю взгляд на свою скромную спальню и, хватая сумку, закрываю за собой дверь.

Вот и всё. Детство закончилось, и впереди меня ждёт взрослая жизнь в мире книг, журналов и истории. Я абсолютно спокойна. Да, намного спокойней, чем моя старшая сестра, мечущаяся сейчас по небольшой гостиной, одетая во вчерашнее клубное платье.

– Ты это ищешь? – Достаю из-за тумбочки, стоящей у двери, связку ключей.

Инга откидывает назад светлые волосы и расплывается в улыбке.

– Точно. Поехали. Ты поела? Боже, мне нужно было приготовить завтрак для тебя…

– Расслабься, я сделала себе сэндвич ещё час назад, отнесла оставшийся чемодан в машину и даже протёрла лобовое стекло. На него кого-то вырвало?

– Хм… не совсем. Так! Ты точно моя сестра? Такое чувство, что тебя в роддоме подменили, – бурча, Инга толкает меня в плечо, вызывая широкую улыбку в ответ.

– Не дождёшься. Я твоя кровная, младшая и до ужаса собранная сестра. Так что не рассчитывай, что отвяжешься от меня так быстро.

– Серьёзно, Редж, ты же в курсе, куда мы едем?

– Вообще-то, да. А вот ты свернула не туда. Направо, дорогая, направо. Сейчас день, а не ночь, и дорога налево для тебя пока недоступна. А с приходом сумерек, как обычно, можешь снова искать любовь всей своей жизни… точнее, кровать всей своей жизни.

Сестра бросает на меня раздражённый взгляд и разворачивается, разыскивая в телефоне адрес. Услужливо включаю для неё навигатор и задаю уже записанный в памяти маршрут.

– С такими темпами ты ни с кем не познакомишься. И я не ищу кровать, а просто развлекаюсь, как и положено девушке в двадцать пять лет. А вот ты… почему не надела то платье, которое я тебе подарила на прощальной… хм… во время завтрака, когда я была дома два дня назад?

– Оно очень вызывающее и абсолютно не соответствует дневному времени суток. Тем более я еду в колледж, а не на вечеринку к наркоманам, – цокаю, поправляя плиссированную юбку.

– Не наркоманы, а рок-звёзды. И то платье могло бы тебе помочь стать… хм, дай подумать, девушкой? Хм, восемнадцатилетней искательницей приключений? Моей сестрой?

Закатываю глаза от её язвительного, но доброго тона.

– Я еду учиться, Инга, а не развлекаться. Тем более государство оплачивает моё обучение, и я не могу потерять грант. Поэтому оставим твоё платье для более подходящего случая… который наступит через сто лет. Пусть меня в нём похоронят, тебе, на радость. А мне уже будет всё равно. Я тебе и в аду отомщу.

Инга прыскает от смеха и, открывая бардачок, ударяет им меня по коленке, но вряд ли она это заметила. Поэтому отодвигаюсь, пока она копается там и достаёт косметичку.

– И всё же, мисс Умница, тебе восемнадцать, ты должна немного проще смотреть на эту жизнь. Нельзя всё держать под контролем. Ни один мужчина не любит, когда ему мнут…

– Боже, хватит. Лучше внимательнее на дорогу смотри, – бормочу я.

Сестра, глядя в зеркало заднего вида и одной рукой удерживая руль машины, красит ресницы.

– Да, у нас было сложное детство, но кому сейчас легко?

– У тебя серьёзные противоречия, Инга. Ты говоришь…

– Да-да. В том-то и суть, детка, жизнь – это одно долгое приключение, но только от тебя зависит, будет ли оно наполнено яркими красками и эмоциями, или же останется сухим, как твоё печенье по воскресеньям. Оно отвратительное, Редж, никогда никого там не угощай им.

– Но…

– Никогда.

Оно вкусное и овсяное, а не сухое. Оно из чистых продуктов, а не напичкано всякими «Е» и другими, отравляющими организм, ингредиентами. И именно его я приготовила, чтобы завести новые знакомства.

– …и, в общем, – сестра докрашивает губы алой помадой и взбивает светлые локоны.

– Колледж – это твоя взлётная полоса. Так не разбейся, едва начав движение. Не отказывайся от приглашений на вечеринки, пей до головокружения, но наркотики – табу. Запомнила?

– Но я…

– Секс. Да, нужно было с тобой о нём раньше поговорить. Надеюсь, ты уже знакома с образной картинкой с «Порнохаба», и мне не нужно рассказывать о том, что у тебя есть вагина…

– Боже, закрой рот! – жмурюсь и покрываюсь краской.

– Это естественно, детка. Не отказывай себе в удовольствии, окей? – Инга треплет меня по плечу, и я скидываю её руку.

– Среди нас двоих достаточно тебя, окей? Я не такая, как ты, Инга. Я не могу пробраться внаглую в суперский клуб и встретиться там со звездой мирового масштаба, чтобы пробиться по карьерной лестнице, обманув о себе. И я не такая красивая, как ты. Так что буду брать головой и задницей…

– О-о-о, последнее мне очень нравится. Ты всегда любила изучать что-то новое и с особой тщательностью. Возьму у тебя парочку уроков в будущем!

– Дура.

Сестра, громко смеясь, подмигивает мне, а я, качая головой, отворачиваюсь к окну.

Мобильный Инги звонит, и она включает громкую связь. Снова её подружки, разговоры про очередную вечеринку, фоточки и остальная чушь, которой набита голова моей старшей сестры. Хотя именно я чувствую себя старшей. Не все же должны быть красотками, правда? Кто-то должен быть умным. И это я.

– Всё, мы в тюряге. Чмоки, позвоню позже.

– Очень мило, – кривлюсь, когда сестра сворачивает к одному из студенческих общежитий.

– Расслабься, теперь это твоя тюрьма похоти и разврата на четыре года. Вперёд «Громовые волки»!

На крик Инги какие-то студенты, проходящие мимо отвечают: «Ура! Ура! Ура!».

Я не говорила, что она училась здесь? Ах да, было такое, но Ингу вышвырнули после первого года, и она… стала такой… отвратительно популярной хоть и без образования.

– Молодость, как же хорошо, что ты уже позади. Пошли, Реджи, у меня маникюр в два, не хочу опаздывать.

Инга достаёт из багажника два моих чемодана, а я коробку из салона. Вешаю сумку на плечо и плетусь за ней. Неподобающий свист от парней слева, обожающие взгляды от парней справа, перешёптывания девушек. И это не для меня, а для вот этой красотки, крутящей бёдрами так, словно сейчас они сами пойдут в пляс.

– Платье не могла ещё короче выбрать, – бурчу, поднимаясь на третий этаж.

Инга толкает ногой дверь, и затем я слышу разочарованный стон.

– Убого как. Может быть, вернёмся домой, или я тебе квартиру сниму?

– Прекрати, – шепчу и, обходя её, ставлю коробку на кровать.

Слева замечаю девушку, озадаченно наблюдающую за нами. Она приехала раньше. На её столе порядок, да и сама она выглядит довольно сносно.

– Привет…

– Хай, детка, это твоя сокамерница на ближайшие четыре года… хм, надеюсь. Реджи, это… как тебя?

Цокая, качаю головой.

– Я… эм… Меган. – Девушка поднимается с кровати и заправляет за ухо тёмную прядь волос.

– Твой любимый коктейль? – резко спрашивает сестра.

– Я… хм… «Ширли Темпл»?

– О, боже мой, вы нашли друг друга. Но, поверьте, если добавить водки, то жизнь станет более интересной. Всё, не скучай, детка. Звони мне, и… надеюсь, что платье пригодится. Чмоки.

Дверь за Ингой закрывается. Поворачиваю голову к шокированной соседке.

– Прости, она вот такая. Сейчас ещё минуту, ладно? Потерпи…

– Ах да, забыла. Это вам подарок. Пользуйтесь, не стесняйтесь. – Дверь распахивается, и на кровать каждой из нас летит по коробке с презервативами.

– Сгинь, – цежу я.

Хохоча, сестра исчезает из поля зрения.

– Ещё раз приношу свои извинения. Это… юмор. Прости. Я Реджина или Редж, – скомкано представляюсь и быстро забираю упаковку презервативов с кровати соседки.

– Ничего, и приятно встретиться с тобой. И это была Инга Хэйл?

Удивлённо приподнимаю брови.

– Только не говори мне, что ты её поклонница. Пожалуйста…

– О-о-о, нет. Мой брат её поклонник и постоянно тычет мне в лицо её страничками.

– И ты?

– Меня выворачивает каждый раз, когда я вижу её смазливое лицо. Она сумасшедшая, и мне откровенно жаль тебя. Жить бок о бок с ненормальной звездой сети, наверное, ужасно? И как ты её ещё в психиатрическую клинику не сдала или не прикончила ночью, пока она лежит в отключке?

Прыскаю от смеха. Мы подружимся. А Инга говорила, что я асоциальна.

– С трудом.

В карих глазах новой знакомой искрится смех, и уже через несколько минут мы обе хохочем.

Неделя ознакомительных лекций, знакомств, записей в кружки по интересам и распределений обязательств пролетела быстро. Я никуда не записалась, потому что меня мало интересуют киты и их спасение, как и театральный кружок. Зато я нашла для себя место в деканате и теперь буду там помогать с бумажной работой. Деньги, конечно, небольшие, но все с чего-то начинали. Да, самой от себя порой тошно.

– Эй. – Меган бросает на кровать сумку, и я поднимаю голову от учебника.

– Эй.

– Чем займёмся? Это вроде как наш первый уик-энд вместе?

– Хм… посмотрим классику или почитаем вслух? – предлагаю я.

– Отлично, но у меня есть предложение куда интереснее.

Подруга подходит ко мне, и я двигаюсь на кровати.

– Какое?

– Вот. – Она достаёт из заднего кармана джинсов два флайера с кричащими словами: «Вы этого ещё не видели!».

– И что это?

– Вечеринка для нас. То есть старшие подготовили крутую вечеринку для первокурсников. Типа познакомиться, наладить контакты и…

– Серьёзно? С каких пор ты начала думать о вечеринках? А как же насчёт помочь всему миру?

– Ну, мир одну ночь может и подождать… – Меган поджимает губы. Прищуриваюсь, смотря на неё.

– Знаешь, я вот думала над словами Инги…

– Боже, она тебя покусала? Когда? Мне звонить 911?

Меган криво усмехается и передёргивает плечами.

– И всё же, Редж, это же первая вечеринка, и вряд ли нас позовут на вторую с нашей-то популярностью. Почему бы и нет? Вдруг встретим там кого-то ещё для нашего тайного читательского клуба?

– Меган…

– Я хочу пойти. И я слышала, что там будут какие-то очень крутые ребята. Уже выпускники, которые приезжают каждый год, чтобы наставить новичков, и… это возможность зацепиться, понимаешь? У нас с тобой нет богатых родителей, ну и внешности Инги тоже, как и её наглости и сексуальности. Что нас ждёт? Ничего особенного и, может быть, это единственный шанс, когда нас пригласили на вечеринку.

– Я не сильна…

– И я тоже, Редж. Я люблю тишину и спокойствие, как ты. Я выбираю учёбу и стабильное будущее. Но… да сейчас появилось «но». Почему нет? Если нам не понравится, то мы уйдём. Никто нас не привяжет к столу и не будет поить пивом. Без тебя я не пойду, поэтому… пожалуйста, сжалься надо мной. – Подруга хватает меня за руку и жалобно смотрит мне в глаза.

Ненавижу вечеринки и всё, что с ними связано. Моё правило по жизни: «Не высовываться и упорно двигаться дальше».

– Редж, пробудем там не больше пятнадцати минут, идёт? Пятнадцать минут там меняю на твой выбор любых четырёх книг, которые мы будем обсуждать.

– Я же отомщу, – улыбаюсь ей.

– Я стойко вытерплю, клянусь, – радостно дёргая меня за руку, Меган выпячивает губы, – пожа-а-а-алуйста…

– Ладно…

Жмурюсь от визга подруги.

– Но… – поднимаю палец перед её лицом. – Если я пойму, что мне некомфортно или же увижу, что кто-то пытается тебя использовать, то под всеобщий смех потащу за волосы домой.

– Согласна! Согласна! Согласна!

Во что я ввязываюсь? Думаю, уже ясно, что приключения не моё. Вообще, не моё. Но видимо, моё мнение здесь неинтересно никому, даже странному возбуждению от предстоящего посещения вечеринки. Мне страшно и интересно. Меня никогда не приглашали на вечеринки, поэтому я туда не ходила. Это смешно, ведь моя сестра устраивает их, и они пользуются невероятной популярностью. Она пиар-директор многих звёзд, и сама стала звездой, благодаря врождённой наглости и разврату. Может быть, нас, действительно, перепутали, а?

– Боже, какое платье…

– О-о-о, нет. Брось его. Фу, плохая Меган! – Подскакиваю к подруге, чтобы отобрать кусок ткани, но она прячет его за спиной.

– Примерь, или его надену я и превращусь в сосиску, перетянутую ниткой…

– Меган…

– Оно крутое! Это же «Дольче»! Откуда у тебя такое платье? Новая коллекция…

– Инга подарила. Думаю, ей тоже его подарили. Оно ужасное. Оно открытое и оно…

– Сексуальное? Да, очень! Очень! Вечеринка, Редж, если мы пойдём в наших любимых юбках, то это точно расценят, как приглашение в ролевые игры, а так сольёмся с толпой.

– Спорное утверждение.

– Я сама сейчас надену его и…

– Ладно. Это всё, что я сделаю, поняла? Больше никаких стрелок, причёсок, каблуков и…

– Ты же не пойдёшь в кедах, да?

– Именно в них и пойду. У меня как раз есть новые белые…

Меган скептически смотрит на меня, машущую перед её носом кедами, и сдаётся. Раньше я не замечала за ней такую любовь к моде и одежде. У нас похожий вкус: блузки, юбки, брюки и джинсы. Всё нейтральных пастельных тонов. А теперь откуда-то взялась жажда выделиться или же слиться. Я не запомнила.

Через пару часов крика, визга и нервного выбора одежды, мы с Меган выходим из комнаты. Она, на самом деле, выглядит потрясающе. Пусть её короткая чёрная кожаная юбка и не от известного модельера, но отлично подчёркивает бёдра и тонкую талию, а узлом завязанная на ней блузка довершает образ бунтарки, как и чёрные босоножки на высоких каблуках. На самом деле мне не по себе. Меган словно хочет кому-то что-то доказать, гордо встречая каждый взгляд студентов, тоже направляющихся на вечеринку. Зачем?

В местном студенческом баре всё забито. Здесь полно людей и выпивки. Есть брошюры с описанием студенческой жизни и предстоящих выборов в комитеты. Всё это не для меня.

– Держи. – Меган появляется рядом и протягивает мне стаканчик с ужасно вонючим напитком.

– Что это за гадость?

– Не знаю, но её быстро разбирают. Круто да? Здесь столько людей. Здесь все красотки, и вон тот… у бара…

Оборачиваясь, замечаю слишком много парней.

– Так, я заявлю в полицию, что мою подругу похитили. Ты кто такая? – спрашивая, возвращаю взгляд на Меган. Даже под слоем пудры вижу, как краснеют её щёки.

– Я ещё ни разу не целовалась, у меня не было парня, и я… глупая, да?

Чёрт.

– Эй…

– Это всё так по-идиотски. Я вернусь…

– Меган! Прости! Меган!

Подруга, расталкивая студентов, пробирается вглубь бара, а я за ней. Но из-за толпы, танцующей под треки ди-джея, я упускаю её из виду. Знаю, куда она пошла. В уборную, чтобы выплакаться. И я чувствую себя отвратительно. Никто же не виноват в том, что мне это неинтересно, да? И сейчас я, может быть, лишилась единственного человека, который не смотрел на меня, как на пустое место, и воспринимал адекватно.

В уборной Меган не оказалось, поэтому мне оставалось только продолжить поиски и убедиться в том, что в её интересе к парням нет ничего плохого. А потом ещё миллион раз извиняться, прочитав, как нужно общаться с подругами. Желательно, руководство для полных чайников.

В толпе, лишённая нормального света, только яркие полосы мигают тут и там, я нечаянно с кем-то сталкиваюсь. По всем жанрам подобных вечеринок содержимое моего стаканчика должно было вылиться на незнакомца, но именно себя я окатываю вонючей, гадкой жижей.

– Боже…

Меня передёргивает от холода и отвратительного запаха водки, растёкшейся по груди. От Инги часто так же воняло после вечеринок. Этот запах я ни с чем не перепутаю.

– Господи, прости! Ты как? – Меня выводят в более или менее пустое место в углу.

– Да… нормально… мне всё равно платье не нравилось. Так что ты избавил меня ото лжи сестре о судьбе этого ужаса. Спасибо. – Хватаю платок парня и, не глядя на него, вытираю с тела коктейль.

– Надо было обычной водкой облиться, хоть какая-то медицинская польза была бы. Но нет. Вечеринка… пожалуйста, пойдём со мной? Ну и где ты теперь? Чёрт знает, что происходит… – бурчу себе под нос, оглядывая своё платье… Да и не в платье дело, а в том, что я выгляжу законченной дурой среди этих людей. Я знала, что не стоит сюда идти, и вот итог.

– К чёрту! Я обещала ей, что за волосы под всеобщий хохот потащу домой, так? Так! Вот и сделаю сейчас это! Поцелуев ей захотелось! Да что я, великий критик? Чего так реагировать-то? Я не успела ничего сказать! Вообще, ничего, я…

Поднимаю голову, и луч света проходит по макушке каштановых волос, а затем по тёплым глазам цвета оттенка благородной почвы. Боже, я даже глаза ни с чем сравнить не могу, как только с грязью. Не быть мне более социальной…

– Ты в порядке? – Парень, стоящий напротив меня, с озорной улыбкой вглядывается в моё лицо, а я в его.

Боже мой… это был бы отличный улов для Инги. Вот такие шикарные парни за ней бегают. Не за мной.

Оглядываюсь, чтобы проверить, со мной ли говорят. За спиной стена. Ну, порой люди и не такое делали в моём присутствии, так что…

– В уборной толпа, вряд ли ты пробьёшься туда… не против?

– Что?

Он со мной говорит. Клянусь, этот парень смотрит прямо на меня и говорит со мной, но я не всё слышу из-за повышающейся громкости музыки, да и голос у него странный. Точнее, его речь.

Он медленно наклоняется ко мне. Отодвигаюсь назад и прижимаюсь к стене. Теперь он очень удивлён, но через секунду смеётся. Конечно, надо мной. Почему нет?

– Хам! – кричу и скольжу по стене, чтобы сбежать отсюда. Завтра весь университет будет знать о чём-то таком, но даже они не будут в курсе, как и я сама. Наблюдала уже… Инга обожает попадать в подобные ситуации, но, в отличие от неё, я не умею выходить из них с таким же достоинством.

Расталкивая студентов, на всякий случай, ищу взглядом Меган, но не вижу. Нахожусь уже в метре от выхода из бара, как меня толкает в спину гогочущая пьяная туша, и я по инерции, как пуля, несусь вперёд. Будь я на каблуках, то была бы уже мертва. Вот это был бы нонсенс. Но, благодаря кедам, всего лишь падаю перед входом под смех студентов и реплик о том, что кто-то, то есть я, перебрал.

Коленки жутко ноют, я, хныча, поднимаюсь на руки и готова просто разреветься от стыда, унижения.

– Как невежливо! – Меня резко подхватывают под мышки и несут… клянусь, меня тащат по зелёной траве за угол бара.

– Я буду кричать…

– Не стоит, я уже тебя прекрасно слышу. Ты как? Вот это называется неудачный вечер, да? – Меня сажают на выступ, и я вижу перед собой того парня, с которым столкнулась внутри. Хотя и так можно было догадаться по ужасному акценту.

– Ты… что ты хочешь? Да, я выгляжу, как чучело, и воняю хуже самого ужасного бездомного, но никто не имеет права так открыто насмехаться над неудачами людей, ясно? Я…

– Эй-эй, остынь, ты выглядишь потрясающе, только вот… Больно? – Странный парень подхватывает мою ногу и немного приподнимает. Я с ужасом наблюдаю за ним. Инга подослала? Она может… такое уже было.

– Мда, тебе нужно обработать царапины. Ты упала. Как ты?

– Я?

Впадаю в ступор. Красивые, отливающие цветом дорогого тягучего виски глаза смотрят в мои. Спасибо сестре за постоянные сравнения глаз её партнёров. Я в этом абсолютный профан.

– Ага. Ты ведь упала. Тебя снёс этот невоспитанный, тошнотворный и вонючий представитель планеты. Обезьяна, одним словом. Никаких манер.

– Я… нормально. Я… не стоило сюда приходить, – шепчу, дёргая ногой. Только сейчас вижу кровь на коленках и немного порванное платье. Прекрасно. Репутации и так нет, теперь будет хуже.

– Сиди здесь, хорошо? Я сейчас! – Парень подскакивает на ноги и через секунду скрывается в баре.

Ну да, сиди здесь, а я пока сбегу от тебя. Ты идиотка, раз думаешь, что такой парень, как я, будет…

– Сейчас немного тебя реанимируем.

– Ты вернулся, – шокировано говорю я.

– Конечно, вернулся. Взял воду, водку и салфетки. Если будет больно, не дерись. Сейчас я сделаю тебе больно, но это будет единственный раз, когда такое случится. Хорошо?

Медленно киваю, как ногу пощипывает, а затем обжигает водкой. Сцепляю зубы и терплю.

– Умница. Хорошо держишься, если учесть, что…

– Да-да, моей внешности ничего не поможет, – тихо добавляю.

Парень специально сильнее обжигает алкоголем вторую ногу, и я бросаю на него злобный взгляд.

– Надеюсь, что ты не в медицинском. Если да, то скажи, не пойду к тебе на приём, – бубню я.

– Ты что, действительно…

– Ага, спасибо, что помог, но больше можешь не говорить. Я…

– Дин, – произносит он и неожиданно протягивает руку.

– Что?

– Меня зовут Дин. Моё имя Дин. Имя моё, понимаешь? Дин. А ты?

– Реджи… то есть я Реджина. – Быстро пожимаю его руку, но он крепче обхватывает её тёплыми пальцами, от которых становится не по себе, и подносит к губам, оставляя на них поцелуй. Больной какой-то.

– Королевское имя, – замечает он.

– Скорее, насмешка судьбы.

Осторожно вырываю свою руку. Ну, как осторожно, я слегка ударяю его по подбородку. Ничего, переживёт.

– Хм…

– Может быть, – сама не понимаю, чему я улыбаюсь.

– Ты красивая… очень… необычная. – Дин садится рядом и снова берёт меня за руку.

Так не люблю я этот телесный контакт.

– Маньяк? Инга подослала? Спор? Шутка? Оборотень…

Он смеётся, качая головой.

– Спасибо, мне это было нужно. Очень нужно. Тяжёлое утро. Где твой парень? Я могу его позвать или…

– Парень? Не занимаюсь такими глупостями. Я приехала учиться, – резко перебиваю его и вырываю руку. Пьян, наверное, раз флиртует. А он явно флиртует со мной. Нет… СО МНОЙ!

– Похвальная целеустремлённость. Неужели, на этот вечер не нашлось учебника, Реджи? – усмехается Дин.

– Нашлось. Но ещё нашлась одна подруга, которая притащила меня сюда и сбежала, обидевшись на что-то, что я даже не имела в виду. Эти женские глупости так раздражают…

Осекаюсь, Дин снова смеётся, прикладывая руку к груди.

– Реджи, ты потрясающая! Ты не так похожа на этих девушек… свободные американки, так вы себя называете. А ты… очень странная, и в то же время мне это нравится.

– Эм, ты что мне здесь баллы выставляешь?

– Нет, что ты… я… искренне поражён. Так значит ты учишься там? – Дин указывает взглядом на темноту позади нас, где располагаются здания университета.

– Да. Ты тоже? У тебя странный акцент. Или это проблемы с речью? Ты знаешь…

– Я бы предпочёл второе, но, увы, всего лишь акцент. Девушки считают его очаровательным. – В ответ скептически выгибаю бровь.

– Они тебе льстят. Порой даже сложно что-то понять, приходится напрягаться, а люди не любят напрягаться, они просто выбирают то, что им выгодно. Ты хорошо одет, и у тебя симпатичная мордашка, так что девушки, пока ты, картавя, что-то говоришь, подсчитывают, сколько у тебя денег в кармане. Ой, прости, я… чёрт…

Молодец, Редж, сколько раз Инга говорила: «Не открывай рот, будешь умнее выглядеть».

Дин странно смотрит на меня, хотя всё этим вечером странно, а затем улыбается.

– Надо же, никто ещё не был со мной настолько откровенным. А как же моя галантность? Я обработал твои раны, принёс сюда и успокоил. У тебя явно истерика начиналась…

– Любите вы, парни, придумывать себе то, чего нет. Ещё скажи, что я на тебя запала и поэтому смотрю на твои губы. – Нагло перевожу взгляд на его рот. Он постоянно улыбается. Это ненормально. Парни – озабоченные придурки, а их я видела немало рядом с Ингой. Так что опыт имеется. Сестры, конечно же.

– Не запала? – Он игриво наклоняет голову вбок, и его пальцы касаются моего бедра.

– Я сейчас тебе врежу и поправлю твой прикус. У меня чёрный пояс по тхэквондо, – вру, сбрасывая его руку.

Дин вновь смеётся. Это что, у него на родине так принято?

– Итак, Реджи – воинственная, значит, я могу уйти и оставить тебя, верно?

– Конечно, твоё право, Дин – самовлюблённый, – киваю я.

– И не будешь жалеть?

– Ни капли.

– Вообще, нисколечко?

– Даже думать не буду. Забуду тебя через секунду.

– А я буду думать о тебе. О глазах с отблеском звёздного неба в тёмном, бушующем море, которое не поддаётся никаким словам и обещаниям. О твёрдом характере, не сломленном предрассудками и окружающим миром. О живом и остром уме, ради которого я бы ещё раз встретился с тобой. О смехе, искренне подаренном тобой. Жаль… очень жаль, что ты меня забудешь. – Приподнимаю брови, слушая театральную речь Дина. Серьёзно?

– Ничего? Сердце не забилось быстрее? – вглядываясь в мои глаза, интересуется он.

– Ни капли, – кусая верхнюю губу, отрицательно качаю головой. Врушка. Со мной говорит потрясающий парень, и пусть у него очень заметный акцент, но он, действительно, ему идёт. Со мной ГОВОРИТ парень, и я ещё не упала в обморок и не ударила его. Я…

– Решение не изменилось? Забудешь обо мне?

– Определённо, – киваю, стараясь сдержать смех от вида его разочарованного взгляда.

– Даже смерть перед ней бессильна… эм…

– Губ не тронул тлен могильный. Вот сейчас во сне, ты улыбнёшься мне. Мда, ты очень галантен, Дин, аж Шекспир пищит от ужаса, – всё же смеюсь от такой жалкой попытки процитировать школьную программу.

– Ошибаешься, Реджи, я добился успеха. Ты улыбаешься и даже не во сне. Это лучшее, что со мной произошло сегодня.

Дин нежно проводит рукой по моему запястью и обхватывает пальцами ладонь. Он медленно поднимает её к своим губам, не сводя глаз с моего лица. Я о таком только в книжках читала, да и то не во всех. Обычно это были сказки о прекрасном принце и бедной, но умной и старательной, томной красавице, которую почему-то никто, кроме очаровательного принца, не смог оценить по достоинству.

Увы, томная красавица слишком много о себе возомнила…

Глава 1

Пять лет спустя

– Она ещё там?

– А где ей быть?

– Ты заходила?

– Не-а…

– Инга!

– Что? Я не знаю, что ей сказать. Сама разревусь, если увижу её такой же разбитой, как несколько часов назад.

– Чёрт, надо узнать, как она. Она ела?

– Какой там. Даже у меня кусок в горло не лезет. Вот он…

Тяжело вздыхаю и качаю головой, слыша разговор сестры и подруги за дверью.

– Мы же не можем бросить её вот так одну сегодня. Какие есть мысли?

– Стать убийцами?

– Хороший вариант, Инга, но подумай ещё раз.

– Окей, умница, думай сама. Ты же мозговитая, а я красивая…

– Когда-то была. Сейчас ты просто жалкая брошенка…

– Тише…

– Чёрт!

Всё стихает. Может быть ещё тише, чем сейчас? О-о-о, да. Может. Поверьте, может быть так тихо, что даже слышно сердцебиение и скрежет унижения. Такое, увы, бывает. И конечно же, только у меня.

– Наберись храбрости и постучи.

– А почему я?

– Ты её лучшая подруга, Мег.

– Ты её сестра, Инга.

– Давай вместе?

– На счёт три, да?

Закатываю глаза и поднимаюсь с кровати. Хватаю сумку, и сама распахиваю дверь.

– А-а-а!

– Ты что орёшь, дура? – Мег ударяет сестру по плечу.

– Я испугалась! Она же выскочила прямо перед нами!

– Я всего лишь открыла дверь. Я устала от вас и ваших перешёптываний, – сухо произношу.

– Редж, милая, ты как? Хочешь торт? Остался со…

– Меган! Вина, дорогая? Алкоголь сейчас самое то…

Подруга держит в руках тарелку с куском торта, а сестра с натянутой улыбкой покачивает бутылкой алкоголя.

– Ни то ни другое, – отрицательно качая головой, расталкиваю их и прохожу вниз.

– Редж, зачем тебе сумка? Мы будем кого-то убивать? – Девушки сбегают следом за мной.

– Нет. Смертей на сегодня не запланировано. – Открываю сумочку и проверяю документы, деньги и карточки.

– Тогда куда ты уходишь? К себе? Зачем? Давай, я сначала там приберусь и…

– Да-да, зачем тебе идти в твою квартиру, пока вещи этого мудака там, а? Останься дома, ладно? Хочешь, включим твой любимый фильм или закажем пиццу? Или я могу найти на сегодня самую крутую вечеринку и познакомлю тебя с кем-то? Или…

– О-о-о, да, прекрасно, Инга, ей сейчас только и нужен ещё один козёл в жизни! Ей и так…

– Я еду в свадебное путешествие.

От моих слов повисает молчание.

– Хм, ещё раз? – недоверчиво переспрашивает Мег.

Сестра делает глоток вина, а потом кривится, опускаясь на край дивана.

– Вы слышали. На работе я взяла отпуск. Билеты не сдать, как и путёвку. Так что единственный вариант решения проблемы – отправиться в оплаченный мной тур. – Пожимая плечами, застёгиваю сумочку и поправляю пиджак.

– Это плохая идея, Редж. Как бы… это же свадебное путешествие. Ты сделаешь хуже себе. Лучше выплакаться или напиться, в конце концов. Но не ехать… Редж, тебе больно будет одной. Плохо…

– Нет, – издаю смешок и прочищаю горло. – Нет, Мег. Плохо – это когда ты стоишь у алтаря, и прямо у тебя на глазах твой жених сбегает со своей секретаршей. Больно – это когда на тебя все смотрят в полной тишине, после его слов: «Прости, я не могу». Хуже – это когда после побега жениха его семья, коллеги, друзья начинают перешёптываться и давиться от смеха, напоминая в который раз, что жених вовремя понял свою ошибку и сбежал, ведь невеста абсолютно ему не подходила. Отвратительно, что это снимали не только на видеокамеру, но и на телефоны, а кто-то даже транслировал в «Инстаграм». И ладно бы кто-то, а это была моя сестра…

– Я же удалила. Кто знал, что так будет… Клянусь…

– И ещё я могу добавить, что хреново – это когда ты оплачиваешь чёртов медовый месяц, платье, которое выбрал он, и оно офигенно дорогое, а в итоге ни то ни другое не нужно. Если вспомню что-то ещё, что может случиться с человеком, и это назовётся словом «хуже», то сообщу. Но думаю, что всего перечисленного достаточно, чтобы собрать вещи и свалить в то место, которое выбрал сбежавший жених. Ой, да, невеста-то я была. Итак, есть ещё возмущения по поводу моих планов на МОЙ медовый месяц, который я собираюсь провести одна неизвестно где? – Оглядываю девушек.

– Нет, вообще, никаких возмущений! – Сестра поднимает руки вверх.

– Мазл тов!

– Инга, чёрт возьми! Ты даже не еврейка! Какое к чёрту «Мазл тов»?

– Ну а что? Правда? Ты молодец, Редж! Правильно! Пошёл этот мудак туда, куда пошёл, да? Пусть. Мы справимся, да? Ты держишься! Ух, держишься хорошо! Мазл тов!

Хрюкаю от смеха на возгласы сестры. Как была ненормальной, так и осталась. Но любимой психопаткой.

– Ладно… если ты решила…

– Да, Мег, решила. А что мне остаётся? Скулить из-за него? Принимать соболезнования по поводу утраты единственного парня, взглянувшего на меня? Терпеть перешёптывания на работе? Не хочу. Просто не хочу. И я не собираюсь терять деньги из-за него, понятно? Я еду отдыхать и проведу время в тишине и спокойствии без всех этих похоронных лиц, – резко говорю ей.

– Ну да, ты права, – мнётся Мег.

– Что ж, тогда до встречи через четыре недели. Надеюсь, что за это время вы съедите этот торт, выбросите моё платье и будете изредка проверять квартиру. Я оставила список дел на тумбочке в своей спальне, как и чек из химчистки. Платье висит в шкафу…

– Мда, что должно случиться, чтобы реакция у тебя была, как у нормального человека, а? – Инга склоняет голову набок, снова отпивая вино из бутылки.

Мег бросает на сестру злой взгляд.

– А что? Не права я? Права. Мою сестру бросил жених, с которым она встречалась пять лет. Пять чёртовых лет. Она просрала с ним свою молодость…

– Это ты о себе или о ней?

– Обо всех! И вот смотри. Она собралась в свой медовый месяц одна, написала список дел для нас. И я уверена, что при этом даже слезинки не проронила. Стоит в этом своём строгом костюме, наготове сумка с вещами, и так равнодушна. Не знаю, то ли я в восхищении, то ли подумываю о сеансе психотерапии для неё.

– Не слушай её, – подруга отмахивается от Инги и подходит ко мне.

– Тебя отвезти?

– Нет, я вызвала такси. Мой рейс через три часа, успеваю в аэропорт. Забронировала себе место ещё вчера, так что у меня всё…

– Схвачено. Мужика бы ты так за яйца хватала, Редж!

– Инга! – зло выкрикивает подруга, поворачиваясь к сестре.

– Я не права? Я права. Ей нужен мужик. Вот такой прямо сильный мужик, чтобы, когда она держала его за яйца, он, придавливая ей горло, показал, кто в доме хозяин. А этот? Нытик нежный! Мне он сразу не понравился…

– Конечно. «Ой, Редж, он такой милый. А какие цветы он приносит. А какие у него глазки. А какие у него щёчки». Фу на тебя. И ей сейчас никакой мужик не нужен. Ей и одной хорошо, понятно? Никто её не заслужил, особенно ты. Сестра называется. Ты должна была её поддержать…

– А я что не поддерживаю? Мазл тов! И мужик ей нужен! В этой ситуации мужик ей нужен так же, как кислород!

– Сказала та, у кого три неудачных брака за спиной. Конечно, ты же у нас гуру отношений, раз мужики от тебя бегут моментально. Ей будет хорошо там одной! И она не любит все эти приключения! Она выбирает стабильность и безэмоциональность, поняла?

– В этом-то и была ошибка, Мег! Ему не хватило страсти, этой женской хитрости или хотя бы коготков.

– Ты что это, на его стороне? Стерва неблагодарная!

– Я не на его стороне, а на стороне своей сестры, которая сама не знает, что ей нужно на самом деле. Я бы на её месте, оказавшись на курорте, сразу же окунулась во все тяжкие и отпраздновала свою свободу! Незнакомая страна, горячие парни, много-много алкоголя и секса! Я бы…

– Ты уже трижды оказывалась «на её месте» и каждый раз окуналась так, что теперь одна одинёшенька, только придурки вокруг тебя вьются! Им нужна твоя популярность! Ты для них – проходной билет к славе! Дура набитая! И не смей обижать мне Редж, поняла?

– Я? Я её обижаю? Никогда! Я пахала всю свою жизнь, чтобы она была обута и одета! Я была первой, с кем она дружила, ясно?

– И кому нужны свадьбы. Родственники могут поругаться и в обычный день, – шепчу себе под нос.

Равнодушно открываю дверь дома и бросаю взгляд на мобильный, на экране которого написано, что такси будет через пару минут.

– Я лучше знаю, что нужно моей сестре! А ты её всегда поощряла! С этим придурком тоже! Да, мальчики, конечно, хорошо! Давай встречайся с этим уродом, доверяй ему!

– А тебя, вообще, не было рядом! После всего я хотя бы разумно смотрю на вещи, а не с этой твоей дебильностью шлюшки!

– Как ты меня назвала?

– Шлюшка! Наглая, избалованная шлюшка!

– Я тебя сейчас прикончу!

– В общем, до скорого. Не убейте друг друга, – произношу и захлопываю дверь под визг Мег.

Сажусь в такси и откидываюсь на сиденье.

Порой что-то абсолютно не меняется. Всё остаётся таким же, как и прежде.

Мой самолёт рейсом Филадельфия – Ницца вылетает точно по расписанию. В салоне бизнес-класса рядом со мной пустое сиденье. Никакие напитки, шикарные ужины и милые улыбки стюардесс не сотрут из памяти самый ужасный день в моей жизни. Самое страшное во всём этом то, что мне всё равно. Я не чувствую необходимости выплакаться или сделать что-то незаурядное. Мне не хочется мусолить тему моей свадьбы даже с кем-то из близких. Хотя близких у меня всего двое. Меган и моя сестра. Они всегда были рядом. Всегда спорили, ругались, а потом смеялись над какой-нибудь глупостью за бокальчиком вина. Даже с ними я чувствовала себя лишней. Да и это меня не особо-то волновало.

Обидно то, что пять лет жизни отправились коту под хвост. Нет, я сейчас говорю не про мужчин и отношения. Вместо тех часов, которые я провела со своим несостоявшимся мужем, могла бы больше работать над собой и своей карьерой. Я могла бы брать больше дополнительных текстов для проверки и чаще появляться в деканате. Я столько времени упустила на то, что не имело продолжения. Это вот и печалит.

Это путешествие первое и единственное, что я смогла и смогу себе позволить в жизни. Зарплата редактора научного журнала и временного лектора в университете не такая уж и высокая. Особенно для тех, кто проживает в Филадельфии и пытается вести средне умеренный образ жизни. Да и само путешествие в Европу – довольно дорогое удовольствие, но я за него заплатила. Глупо так. Можно было купить что-то более стоящее или внести эти деньги в счёт погашения ипотеки за квартиру. Я даже не могу наслаждаться природой, морем и атмосферой Ниццы, пока доезжаю на такси до железнодорожной станции, чтобы оказаться…

– Что за дыра, а? Я даже не слышала о таком. Альора.

Со вздохом убираю обратно распечатку с адресом отеля. Понятия не имею, куда еду. Надо было остаться дома или выпить. Даже не знаю, что из этого хуже. О-о-о, нет. Знаю. Меня кинул жених у алтаря. Так что предстоящие четыре недели должны быть раем как минимум, а алкоголь – амброзией для моей души.

Кривлюсь от своих мыслей и бросаю взгляд на берег лазурного моря, мимо которого несётся экспресс. В вагоне никого, кроме меня, нет. Это настораживает. Потратить столько денег ради какой-то неизвестной деревни.

Поезд останавливается, и я вижу, как в вагон входят полицейские или кто-то, кто носит подобную форму. Костюмированная вечеринка? Вряд ли. Чёрт, моё чувство юмора даже сейчас ничего не спасёт.

Один из мужчин замечает меня. Хватаю сумку и напряжённо слежу за тем, как он приближается ко мне. Он, с мягкой улыбкой на лице, обращается ко мне на французском.

– Простите я вас не понимаю. У меня довольно скудный запас слов в этом направлении, так что пожалейте свои уши, – усмехаюсь и сразу же поджимаю губы.

– Ох, простите, мадемуазель. Покажите ваши документы. Это граница королевства Альора, и нам необходимо досмотреть поезд, как и его пассажиров перед тем, как вы поедете дальше. Формальность.

– Да-да… конечно. – Копаюсь в сумке и протягиваю мужчинам свой паспорт.

– Американка. В этом месте редко можно встретить кого-то из ваших, – замечает он.

– Дорого. Это всё, что вам нужно знать о нас. Мы те ещё скупердяи.

– Первый раз в Европе?

– И последний.

– Неужели красоты Ниццы вас не покорили?

– Ни капли. Я была там только проездом. У меня забронирована гостиница в этой… хм, Альмахе или как там её.

– Альора, – поправляют меня с вежливой улыбкой. Второй мужчина достаёт печать и щёлкает ей в паспорте.

– Так значит это отдельное государство? – интересуюсь я.

– Да. Это карликовое королевство, и оно оставит в вашем сердце неизгладимое впечатление. Желаем хорошего отдыха, мисс Хэйл.

– Спасибо.

Я снова остаюсь одна. Никогда не слышала о таком государстве. Вообще, никогда. Ниццу и Монте-Карло я знаю, а вот Альора… даже в интернете о нём ничего нет. «Википедии» неуд по информативности.

Поезд трогается, пока я пытаюсь хоть где-то найти сведения об этой стране. Странно… ненавижу, когда странно. Это означает «очень плохо». Хотя… меня бросил жених. Справилась с этим, справлюсь и со всем остальным.

Уже бесполезно жалеть о выброшенных деньгах. Глупо. Откидываюсь в кресло и смотрю на зелёные леса, высокие ели и деревья, среди которых мелькает лазурное побережье. С погодой повезло, но и в этом случае я больше предпочитаю пасмурные дни, чем солнечные и полные веселья. Последнее не моё. Никогда не было моим и не станет.

Натягивая солнечные очки, подаренные мне Меган три года назад перед нашей поездкой в Майами, которая сорвалась из-за несостоявшегося жениха и его каприза, выхожу на полупустой перрон и шумно вздыхаю.

Здесь повсюду идёт строительство. Магазины и ларьки для туристов ещё закрыты плёнкой, нет никакой коммуникации с внешним миром. Даже такси. Правда, нет такси, и «Убер» здесь не работает. Его попросту нет.

– Что за чёрт?

Всё, что здесь имеется – это касса, в которой никого нет, и автобусная остановка. Ладно, не привыкать. Сажусь на скамейку, надеясь, что за четыре недели всё же что-то подъедет, и открываю журнал, изучая новую статью «Применение техники мандала-терапии в формировании адекватной любви к себе у молодых женщин». Наш журнал пишет обо всём. Технические науки, психология, политология, наука о Земле, информатика и всё в этом духе. В наш журнал присылают статьи со всего мира, а мы их отбираем, проверяем, переводим и выпускаем. В прошлом году мы даже взяли престижную премию, но зарплату нам не повысили.

Поднимаю голову, когда рядом с остановкой притормаживает небольшая белая машина «Мерседес-Смарт».

– Мадемуазель, вы заблудились?

Озадаченно оборачиваюсь, чтобы проверить с кем разговаривает пожилой мужчина. Снова со мной. К слову, у него неплохой английский.

– Нет, по крайней мере, я надеюсь, что не заблудилась. Жду рейсовый автобус до центра города. Вы знаете, когда он подойдёт?

– Туристка?

– В точку.

– К сожалению, автобус не подойдёт. Их у нас нет… пока нет.

– Что? – недоумённо переспрашиваю.

– А зачем тогда остановка? Какой смысл строить остановку, если автобусов нет?

– Хм… туристов забирают на автомобилях… заказанных ранее. Туристов у нас мало, поэтому необходимости в автобусах нет. Так вы не заказали машину для себя?

– А я похожа на человека, который заказал машину и решил зажариться на солнцепёке под стеклом автобусной остановки? Что из моих слов «я жду рейсовый автобус» непонятно?

От моей тирады брови мужчины ползут вверх, и я прикусываю язык. Вежливость не всегда мой конёк.

– Боже… простите… я… здесь впервые и…

– Ничего страшного. Я мог бы подбросить вас до центра Альоры, как раз туда направляюсь.

– Правда?

– Конечно. Багажник, правда, забит овощами, но…

– Не проблема. Я подержу сумку на коленях. А сколько с меня?

– Что вы, мадемуазель, никаких денег. Наслаждайтесь Альорой, – старичок подмигивает мне и указывает головой на сиденье рядом.

Так, маньяки не дремлют. Всё это чрезвычайно странно. Ненавижу это слово. Но выбора у меня нет, да ещё и бесплатная поездка предстоит. Почему нет? Ну, придётся его стукнуть, если будет приставать, хотя… даже мысль об этом абсолютный бред.

В машине очень чисто и прохладно. Первый плюс к этому долгому дню.

– Откуда к нам пожаловали? – интересуется мужчина.

– Америка. Филадельфия.

– Святой Варфоломей, я ни разу не встречал американку. – Он бросает на меня такой заинтересованный взгляд, что мне становится не по себе. Так, сумкой стукну, если не прекратит пялиться.

– И как у вас? Хорошо?

– Сносно, – сухо бросаю и отворачиваюсь к окну.

На этом разговор заканчивается, чему я очень рада. Мне не нужны проблемы.

По всей видимости, мы въезжаем в столицу, и, наконец-то, появляются живые люди. Мазл тов! Инга, чёрт возьми!

Непроизвольно улыбаюсь, когда машина маневрирует по узким улочкам с красочными яркими домами. Их очень много, и похоже, что все жители друг друга знают. Когда мы останавливаемся на светофоре, то мужчина открывает окно и перебрасывается приветливыми словами на французском с водителем соседней машины. Чего они все улыбаются, как идиоты?

– Часто вы подвозите незнакомых туристов бесплатно? – не могу сдержать ехидство. Бросаю взгляд на опешившего на секунду мужчину.

– Первый опыт, мадемуазель. У нас принято помогать людям, попавшим в беду. А у вас нет?

– Нет. Я же могу быть психопаткой, убийцей или просто воровкой, которая легко может соблазнить вас или попросту прикончить. Нельзя доверять людям, особенно незнакомым. И даже знакомые зачастую не те, какими кажутся.

– В Америке странные взгляды на жизнь.

– На самом деле, не только в Америке. Это у вас всё довольно странно.

– Значит, мы намного лучше того, что вы видели, мадемуазель. А вот и центральная площадь.

Машина останавливается на парковке перед огромным фонтаном с дельфином.

– Спасибо, что подвезли. И раз уж вы все здесь такие доброжелательные, то может быть, подскажите, где находится вот этот отель? – Достаю из сумки распечатку с адресом отеля и протягиваю мужчине.

– Конечно, с радостью. Любой из альорцев вам поможет, сразу же обращайтесь к ним. Итак, сейчас. – Он вглядывается в маршрут и протягивает мне обратно лист.

– Вам нужен фонтан. Он перед вами. От него поворачивайте направо, идите вдоль береговой линии и увидите. Отель будет располагаться в конце улицы в тихом и романтичном месте, предназначенном для восхитительного отдыха.

Отличный английский. Очень хорош для человека, который бегло говорит по-французски. Даже акцента нет.

– Спасибо, что подбросили.

Я выхожу из машины, мужчина опускает стекло и наклоняется к пассажирскому окну.

– Доверьтесь Альоре, мадемуазель, и она будет служить вам верой и правдой. Здесь вам ничто не угрожает. Здесь мир и спокойствие, – улыбается мне старик на прощание и сдаёт назад, направляясь в обратную сторону. Я уже говорила, что всё очень странно? Да и мне это, вообще, не нравится. Конечно, довериться какой-то ненормальной деревне без убийств.

Оглядываясь, замечаю, что люди здесь неадекватные. Я привыкла к мрачным лицам, к собственным проблемам, предательству и негативу, а они… Они улыбаются, кивают мне и смеются, обсуждая какие-то общие дела и темы. Невдалеке звучит скрипка, и несколько детей танцуют под её мелодию. Вижу магазин с цветами, какое-то кафе, столики которого располагаются прямо на улице, и там совершенно нет свободных мест. Витиеватые резные прутья металла игриво ползут по невысоким домикам… Инга, ненавижу тебя и твои эпитеты.

– Ни черта ж себе, – шепчу, когда поднимаю голову и вижу замок. Самый настоящий замок, расположенный на горе вдали от города. У них даже флаг есть. Вау, очень… хм, колоритно и пугающе. Маленькая милая деревня. Но, должна заметить, чистая, ухоженная и явно дорогая. Кофе стоит пятнадцать евро. Пятнадцать евро за обычный «Эспрессо». Надо было с собой банку кофе взять, а не купальник. Сколько же здесь должна стоить тарелка хорошего мяса? Свадебное путешествие… к чёрту.

Бреду по тротуару в направлении, которое указал мне старик, и мне становится некомфортно. Я чувствую себя чужой, или же это они все пришельцы. Здесь нет туристов, как у нас. Никто не ходит с картой и не показывает пальцем на домик с яркими детскими рисунками – садик для малышей. У нас это просто серое здание. Обычное серое здание без смеха, улыбок и позитива. Тюрьма с рождения. Боже, здесь можно свихнуться от изобилия солнца, тепла, постоянных улыбок и приветствий, предназначенных мне. Они здороваются, хотя даже не знают меня. А если бы я, действительно, была психопаткой? Вот было бы весело им.

Криво усмехаясь, добираюсь до отеля с противным названием «Райское побережье». Он больше похож на особняк, в котором можно снять комнату, но никак не на отель. Даже машин рядом нет. Оказываясь в освещённом светлом холле, передёргиваю плечами. Наверное, для новобрачных это, правда, рай, но не для меня. Думаю, не стоит напоминать, что меня бросил жених прямо у…

– Здравствуйте, мадемуазель, добро пожаловать в рай ваших грёз и фантазий. Чем могу помочь? – Миловидная девушка за стойкой, приглаживает светлые волосы и с улыбкой смотрит на меня.

Не поднимая очков, в чёрном классическом костюме и белой рубашке я ощущаю себя чудовищем. Правда, даже вот эта девушка не соблюдает дресс-кода, она в цветастом платье с оголёнными плечами и яркой красной помадой на губах. На Ингу чем-то смахивает…

– Мадемуазель?

– А-а-а, да. Привет. У меня забронирован и оплачен номер в этом отеле. Мои документы…

– Ох, вы миссис Шуман и ваш муж мистер Шуман, да? Боже мой, поздравляем вас со свадьбой, мы приготовили для вас подарок от нашего отеля! В номере вы найдёте подарок в виде бутылки вина с наших виноградников, наши традиционные ягоды и фрукты. А также через два часа вас ждёт забронированный столик в одном из самых романтичных ресторанов нашего королевства…

– Хватит, – ударяю ладонью по стойке, отчего девушка вздрагивает.

– Я мисс Реджина Хэйл. Я бронировала номер на своё имя, но думаю, у вас не будет проблем с тем, что я здесь остановлюсь одна без козла, который меня предал. И если уж вам очень интересно, то мистер Шуман свалил с нашей свадьбы со своей любовницей и бросил меня. На, а если вам сегодня необходима ещё пища для сплетен, то я планирую остаться здесь на четыре чёртовы недели одна, без своего бывшего жениха, и мне не нужны никакие романтические туры от вас и вашего королевства. Просто оформите меня и дайте напиться.

После моей гневной тирады девушка очень быстро выдала мне ключи от номера. Слава Богу.

Поднимаюсь на второй этаж тихого отеля, в котором, по-моему, нет ни одного посетителя, кроме меня. Открывая дверь своего номера, замираю, глядя на рассыпанные по кровати лепестки роз, бутылку вина, вазу с фруктами, цветы и открытку с поздравлениями на столике. Молча собираю всю эту жуткую атрибутику и бросаю в урну.

Откупориваю бутылку вина, наливая его в бокал, и падаю на кровать.

Набрав номер Меган, жду, когда она подойдёт к телефону.

– Редж! Ну, наконец-то, ты где? Ты в порядке? Ты…

– Я в аду. Ты не поверишь, в каком аду я оказалась, – перебиваю подругу, делая глоток вина.

– Ох, я же говорила, что не стоило этого делать. Лучше бы с нами осталась и…

– Они улыбаются.

– Что?

– Улыбаются они, представляешь? И я ужасно себя чувствую. Я не посмотрела, куда мы должны были поехать, а стоило это сделать. Вот что, действительно, стоило сделать, а не думать, успею ли я подготовить все статьи перед своим отпуском. Это какое-то чёртово королевство, о котором даже в «Википедии» ничего нет. Альора, слышала что-то о нём?

– Эм… ни разу. Это где, вообще? Я думала, что вы поедете на лазурное побережье, о котором он постоянно рассказывал, и предполагала Монте-Карло…

– Так вот, это не Монте-Карло. Это деревня, в которой все улыбаются. Все. Буквально все, да ещё и лепестки роз рассыпают, как будто кто-то помер. Фу!

– А минусы там есть?

– Чем тебе улыбка нравится? Автобусы не ездят. Странный старик бесплатно подбросил меня на машине и убеждал, что мы, американцы, ненормальные, раз не принимаем спокойствие и милые улочки. У них даже криминальной хроники нет, представляешь?

– Так, а минусы какие-то есть? Отель ужасный, да? Старый и тебя обманули…

Обвожу взглядом номер и пожимаю плечами.

– Нет, хороший номер. Всё новое и чистое. Спальня, совмещённая с гостиной, большая кровать, гигантская на самом деле. Приличный матрас и пахнет приятно. Много подушек, ещё есть балкон, думаю, с описанным ранее видом. Всё довольно сносно за такие деньги. Даже могу сказать, что это люксовые апартаменты. У нас они стоят дороже. Завтраки включены. И это целый особняк, как у европейской знати или кого-то в этом духе. Рядом море. Здесь тепло, светит солнце и много зелени. И кофе стоит пятнадцать евро…

– Пока я слышу только плюсы. Это самый продаваемый текст о курорте из твоих уст. Так в чём проблема, Редж? Разве не этого ты хотела вчера, когда кинула меня, оставив наедине с этой психопаткой?

– Не начинай, Мег. Ругаться и драться по любому поводу это ваше нормальное состояние. И для меня всё здесь огромный минус. Он же должен был знать, что я бы предпочла что-то менее весёлое. А они улыбаются и здороваются, как будто давно знают меня. Меня это раздражает. Почему здесь нет убийств? Было бы немного не так… хм, вычурно. Замок ещё есть.

– Вообще-то, медовый месяц предполагает секс до беспамятства и веселье. Чудесное побережье, вино и много-много улыбок. Но в твоей ситуации… Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Нормально. Только никто мне секс до беспамятства пока не предложил, веселье я ненавижу, и вино… вот здесь в точку. Бесплатная бутылка и вино довольно сносное.

– Так предложи сама, – смеётся Мег.

– Снова Инга покусала? Сделай прививку от бешенства.

– Знаешь, она немного, но была права…

– Точно, сходи к ветеринару, и пусть тебя проверят. Она заразила тебя, Мег.

– Редж, стабильность привела тебя к довольно плачевным последствиям. Но сейчас посмотри на ситуацию иначе. Ты на курорте, рядом пляж, и ещё тепло для купания. Загоришь, познакомишься с кем-то, проведёшь несколько жарких ночей, вспомнишь, что ты женщина. Немного приключений, и вернёшься домой, чтобы снова вести свой стабильный образ жизни, потому что вряд ли ты сможешь позволить себе подобную поездку ещё раз. Тебе не хватает веселья. Пусть сейчас всё дерьмово, но остальное зависит только от тебя. Наслаждайся местом, в котором ты сейчас находишься. По описанию там восхитительно и…

Звонок обрывается. Деньги закончились. Прекрасно.

– Наслаждаться. Как будто я умею это делать. Но зато пить я умею… Да не умею я ничего.

Допиваю бокал вина и направляюсь в ванную, чтобы утопиться к чёртовой матери.

Ладно, бессмысленно переживать о том, на что я не смогу повлиять, верно? Веселиться я не умела и не умею. Зато люблю новшества в любом аспекте. Экскурсии. Вот, с чего я начну. И надо бы где-то найти банку дешёвого кофе. Очень дешёвого. А пока ванна с ароматной пеной, бокал вина и ужин в виде фруктов. Признаюсь, что это мне нравится.

Глава 2

Искать минусы среди огромных, ярких и солнечных плюсов это очень сложно даже для меня. Наверное, я рождена, чтобы загрязнять жизни людей и делать их такими же угрюмыми, как я сама. Мда, это одна из причин того, почему мой жених сбежал со своей шикарной секретаршей, умеющей расслабляться. Вообще, я могу назвать сотни причин, по которым он имел право свалить от своей судьбы в моём лице. Переживаю ли я об этом? Нет. Ни капли. Я в полном порядке.

– Мадемуазель, рады видеть вас. Купались? В сентябре потрясающая вода и самая комфортная погода для отпуска. Бархатный сезон для всех наших…

Тяжело вздыхаю, пока девушка за стойкой по имени Эльма, болтает о красотах и потрясающем, незабываемом, единственном в своём роде королевстве Альора.

Пляж меня поразил. И даже головная боль после выпитой бутылки вина не разрушила удивительные факты этого места. Здесь чисто. Очень чисто. Пляж просто невероятно чистый, как и песок. Нет ни камней, ни мусора, ни окурков. Ничего такого, что могло бы снизить баллы этому месту. Вода, действительно, была очень комфортной даже для меня. Если учесть, что у нас всё зависит от течения, да и вода океана обычно прохладная, то здесь, действительно, райское место для мерзлячки вроде меня. Хотя солнце меня до сих пор раздражает. Помимо чистого пляжа, бесплатных шезлонгов с зонтиками и даже напитков, жители снова улыбаются. Они играют в волейбол на пляже, приглашают присоединиться к их пикнику и просто поболтать, словно я здесь не чужая. Это пугает. Психи какие-то весёлые. Наркоманы. Иначе как можно постоянно улыбаться и быть очень и очень доброжелательными?

– Мадемуазель?

Моргаю и концентрирую взгляд на Эльме.

– Да… я… хм, хотела спросить. Можно ли здесь арендовать машину? У вас есть такая услуга?

– Ох, нет, мадемуазель. Здесь мало машин из-за узких улиц, мы предпочитаем ходить пешком. Грех не насладиться чистым горным и одновременно морским воздухом. Вы можете заказать машину из Ниццы, но я не знаю, где это можно сделать. Наверное, только в интернете.

– Даже так. Ладно, – прочищаю горло, решаясь идти дальше в изучении местности. Правда, уже есть ограничения. Заказ машины из Ниццы вылетит в приличную сумму, а я не люблю тратить деньги, пусть они и были отложены специально для моего медового месяца.

– Где мне взять карту города? У вас есть распечатки или брошюры, с указанием популярных для туристов мест?

– Ох, нет, мадемуазель.

– А как же ориентироваться? Хоть это и карликовое королевство, но всё же… Как узнать, куда мне идти и не заблудиться здесь?

– Вам поможет любой из альорцев. Вы можете спросить дорогу у любого человека, и он даже проводит вас или подбросит. Люди здесь добрые и отзывчивые.

Печально и ужасно для меня. Я не люблю знакомства и новые лица. И всё же наркоманы. Как можно тратить время на то, чтобы какому-то туристу показать интересующую его ерунду? Глупо.

– Мда, есть ли у вас экскурсии? Какие-то значимые места, которые стоит посетить туристу? Индивидуальные экскурсии? К примеру, часа на два-три, чтобы узнать историю этого места.

– Ох, нет, мадемуазель. Но вы можете…

– В интернете нет.

– Я хотела сказать, что вы можете спросить у любого альорца, он расскажет и даже угостит чаем или вином. Мы очень дружелюбный народ, а туристов у нас мало. Крайне мало, поэтому нет надобности в подобных вещах.

Приехали. Странное ощущение. И девушка улыбается. Стукнуть прямо хочется. Где продают наркотики? Купить, что ли?

– Как-то вы абсолютно не подготовлены к приезду туристов. А что с замком? Я видела замок на горе. Его можно посетить?

– Ох, нет, мадемуазель.

– Как нет? Разве это не ваша, какая-то там вековая история? В него водят туристов? Ну или же они сами ходят туда?

– Ох, нет, мадемуазель. Это замок королевской семьи.

– Простите? То есть там кто-то живёт?

– Да. Там живёт королевская семья, а также их слуги, родственники и гости.

– И там нет экскурсовода, который мог бы показать открытую часть замка, как, например, в Лондоне? Там тоже…

– Ох, нет, мадемуазель. Не впустят.

– Нормально у вас здесь дело обстоит с развлечениями. А хотя бы подняться туда можно? Сделать фотографию панорамы города, окрестностей и просто посмотреть ближе замок? Хотя бы флаг рассмотреть?

– Ох, нет, мадемуазель. Фотографировать замок вблизи запрещено для туристов, особенно флаг.

– Только для туристов?

– Да, мадемуазель. Законы королевства. Наши правители хоть и доброжелательны, но предпочитают уединение и избегают иностранных журналистов, иначе арестуют. У нас здесь редко кого-то арестовывают. А на замок лучше смотреть с площади.

– Отлично. Какое невероятное радушие у вашей страны. Мне нравится здесь всё больше и больше, – криво усмехаюсь. А Эльма воспринимает это как комплимент и расцветает в улыбке.

– Альора влюбляет с первого взгляда…

– Это был сарказм. Вы абсолютно некомпетентны. Слушайте. Вы позиционируете себя, как туристическое место, так?

– Да, мадемуазель.

– Но для туристов у вас ничего нет. Кофе стоит огромных денег, уверена, что и в кафе цены заоблачные. Пляж хоть и чистый, но валяться там четыре недели – то ещё удовольствие для любого туриста. Так чем же нам, гостям вашей страны, заняться? Что здесь делать, если нельзя купить тур и увидеть что-то ещё, кроме городской площади и прогулки по вашим улочкам, которые никуда, в принципе, не приведут, а только к неимоверной скуке? К замку не подойти, хотя в любой стране это разрешено. Какое-то ограниченное гостеприимство. Что, вообще, вы можете предложить туристам, кроме дорогого кофе?

– Ох, вы… вы можете воспользоваться нашим подарком. Ужин в ресторане на площади. Вы не поверите своим глазам, когда сами окажетесь там. Самое романтичное место в городе, и туристы обожают его. Хотите?

Качаю головой и разочарованно вздыхаю.

– Варианты не прельщают, так что выбора у меня нет. Хорошо. Я приму ваш подарок. Сколько мне нужно заплатить?

– О-о-о, это бесплатно, мадемуазель. Это наш подарок, и всю оплату мы берём на себя.

– Конечно, а потом мне выставят счёт и сообщат, что я просто не поняла сути предложения. Выкладывайте, во сколько мне обойдётся ваш подарок? – кривлюсь на слове подарок. Знаю я такие подарки. Проходила.

– Мадемуазель, это оскорбительно. Если мы дарим что-то, то от чистого сердца. Мы не обманываем наших гостей, – возмущается Эльма.

– Давайте откровенно, идёт? Я американка, и в моей стране ничего не делают бесплатно. Поэтому мне сложно верится, что я наемся вашим подарком. Я просто не хочу неожиданностей, понимаете? Мне их по горло хватило, – потираю лоб. Я уже не уверена, кто из нас болен. Я или они. Но стараюсь быть разумной, не так ли? Не хочу снова быть обманутой.

– Как же ужасна жизнь в Америке! Боже мой, у вас что, действительно, так всё плохо?

– Хм…

– Я мечтала посетить Нью-Йорк, а оказывается, там все такие… такие мрачные и злые. Обманывают. Лучше останусь дома. И я уверяю вас, мадемуазель, что мы никогда не обманываем людей. Это хуже любого обвинения. Мы заранее договорились с месье Ромье, что к нему придут гости из Америки, и он был очень рад этому. Американцев у нас до вас ещё не было, поэтому он готов подать вам всё, что вы пожелаете. Лучшие закуски, салаты и горячее. Его вино и восхитительный кофе с десертом из гранатов. Помимо этого, для вас оставят лучший столик на террасе, откуда вы увидите панораму города, и ресторан расположен близко к замку. Его даже королевская семья посещает. К тому же Ромье придворный повар. Это самое романтичное и живописное место у нас, в которое приглашают, чтобы сделать предложение или отпраздновать что-то поистине важное. Не волнуйтесь, никто с вас не потребует оплаты за ужин.

Сомнительное заявление, но, как я и говорила, выбора у меня нет уж и много. Хотя бы там немного расслаблюсь, потому что понятия не имею, куда ещё мне пойти здесь, а ехать обратно в Ниццу и искать там отель дорого.

– Ну, хорошо, но если всё будет не так, как вы рассказываете, то я устрою самый потрясающий, изысканный и романтичный скандал за всю вашу жизнь, – грожусь я.

– Этого не потребуется. Лучше насладитесь ужином. Я сообщу месье Ромье, что вы сегодня посетите его. Можете прийти туда в любое время до трёх утра. Они работают до трёх утра.

– Хорошо, спасибо. Хотя бы замком полюбуюсь и поем бесплатно. А такси можно заказать?

– Ох, нет, мадемуазель, это лишнее. Здесь идти всего двадцать минут не торопясь. Да и не лишайте себя возможности созерцания красот наших мест. Только в лес не ходите одна, там может быть опасно.

– Пристрелят?

– Ох, нет, мадемуазель. У нас водятся животные, занесённые в «Красную книгу». Их запрещено трогать, приближаться к ним и кормить их.

– То есть если меня снесёт такое животное, то виновата буду я?

– Да, мадемуазель. Значит, вы напугали его, и оно стало защищаться. Но, не волнуйтесь, они редко подходят к городу, и вам ничего не угрожает.

– Потрясно-то как у вас всё обстоит. Вернёмся к такси. Значит, его я не получу?

– Ох, нет, мадемуазель.

– Ни такси, ни арендованной машины, ничего. Как же я найду этот ресторан?

– «У Ромье». Он так и называется. – Девушка смотрит на меня, как на дуру глупую.

– Нет, куда мне идти. Карты у вас нет. Навигатор здесь не работает, сеть ужасно ловится, да и где пополнить баланс я не знаю. Как мне добраться до своего подарка?

– Ох, это же просто, мадемуазель. Вы можете спросить у любого альорца. Люди здесь…

– Боже мой, клинический случай, – произношу, закатывая глаза, и направляюсь к лестнице, так и не дослушав заученную речь Эльмы. Психи какие-то. Неадекватные, странные психи.

Смыв с себя морскую соль, проверяю мобильный и вижу несколько сообщений от Меган, Инги и сотовой компании с требованием оплатить долг. Я не взяла ноутбук, вайфай здесь нет, поэтому проще игнорировать. Бросаю телефон в сумку с так и не распакованными вещами. Я пока не решила, останусь ли здесь. Перспектива четыре недели валяться на пляже, ничего не делая, и смотреть на жуткие улыбки людей, готовых тебя чуть ли не в зад целовать, очень пугает. Хотя это другая культура и воспитание, другие ценности и моральные принципы. Слишком добрые они. В Америке их бы уже сожрали.

Достаю из сумки белую блузку и ищу утюг, чтобы погладить. На четыре недели моего скудного гардероба вряд ли хватит, но в планах было купить что-то необычное и романтичное для бывшего жениха. Раз такового теперь нет, как и мужа, то какая разница, как я выгляжу? Бесполезно об этом переживать.

Распускаю каштановые пряди по плечам и критически подхватываю одну. За окном уже темнеет, и последние лучи солнца окрашивают прядь в ещё более рыжий цвет, чем она есть на самом деле. Потрясающе. Может быть, покрасить их? Инга всегда красит волосы в блонд, и ей идёт. Но мы разные. Она от природы светло-русая, а я вот такая неказистая, средняя. Миленькая, как говорил мой бывший. Да и на внешность я тоже редко жаловалась. Моя сила – мозги и умение держать себя в руках, то есть не проявлять никаких эмоций в стрессовых ситуациях, а решать проблемы чётко и без заминок. К чёрту.

Подхватываю сумочку, куда кладу все деньги… неразумно. Если меня ограбят, то я потеряю всё, что у меня есть. В номере сейфа нет, спрашивать у Эльмы – абсолютный идиотизм. Она снова начнёт воспевать доброту и искренность жителей Альоры, а если обидится, то подмешает мне что-нибудь в утренний кофе. Единственный вариант – спрятать в номере. Да к чёрту. Возьму всё с собой, тем более наличных не так уж и много, остальное на карточке. Проверяю паспорт, деньги, саму себя и выхожу из номера, бросая ключи в сумочку. Спустившись вниз, спрашиваю у Эльмы, как добраться до ресторана. Снова выслушиваю невероятно приторную речь о том, что любой мне поможет, и в итоге потратив полчаса на выуживание чёткой информации, узнав при этом, что арестовать меня могут даже за долгое разглядывание замка, выхожу на ночной воздух.

Вчера я напилась и уснула, поэтому у меня не было возможности осмотреться и увидеть город, освещённый ночными огнями. Да и не хотелось. Долгий перелёт, ненормальные люди вокруг и личные проблемы. Но сейчас, зная, что мне некуда спешить, я замечаю, как мои губы подрагивают. Боже, я тоже под наркотой, что ли? Улыбаюсь, как дура, смотря на усыпанное звёздами небо, на искусно выполненные фонари на площади, на людей, смеющихся и приветствующих меня или взмахом руки, или словами. Хватит меня замечать. Ну сколько можно уже? Поджимая губы, сворачиваю в переулок и поднимаюсь по старой каменной лестнице. Дома здесь расположены очень близко друг к другу. Соседи могут даже не выходить, чтобы поболтать, да и подглядывать друг за другом очень удобно. Извращенцы.

Но должна признать, что город, действительно, довольно уютен. Он похож на многие европейские старые города в этой части материка. Дух средневековья и современности слились в единый поток энергетического воздействия на мой разум. Я снова улыбаюсь. Чёрт возьми, да прекрати уже это делать, Редж!

Когда я была внизу, на площади, то мне казалось, что город мал, но продвигаясь по извилистым дорожкам среди домов, я осознаю, что надо было узнать численность населения страны и прикинуть площадь территории, чтобы понять, что столица Альоры довольно приличная по размерам.

Останавливаясь, оборачиваюсь и хмуро смотрю на тихую улицу. По-моему, я заблудилась, причём довольно сильно. Я хоть и поднимаюсь, но явно иду куда-то не туда. И где же эти добродушные альорцы, готовые прийти на выручку девушке, попавшей в беду? Ах да, в сказках.

Надо идти на звуки, так? Так. Прислушиваясь, различаю шум, доносящийся откуда-то слева, и бреду на него. Плутая ещё минут двадцать, а врушка Эльма говорила, что я очень быстро дойду, буквально вылетаю на оживлённый тротуар. Чуть ли не перед лицом проносится машина, сигналя мне.

– Что за чёрт? – озадаченно смотрю на широкую дорогу, по которой проезжают довольно дорогие машины. Меня обходят какие-то люди, и их очень много. Клянусь, их так много, словно это Таймс-сквер.

И мало того, я вижу через дорогу огромный парк с каруселями и ярмарку, там ещё и большой фонтан с гранатами. Видимо, гранат здесь очень любят, раз в честь него целый фонтан отгрохали. Ладно это, я поражена богатством, чистотой и активностью этого места. Если внизу всё очень спокойно и тихо, то здесь настоящее сердце Альоры и жизни. Есть и множество ресторанов, клуб, казино, университет. Поднимаю голову и вижу, как замок сверкает огнями. В окнах мелькает свет, словно освещающий весь город.

Теперь я верю, что это столица, и знаю, что меня всё же надули. Бывший говорил, что отель располагается в центре города, но центр прямо перед носом, а я живу где-то на отшибе, да ещё и кофе за пятнадцать евро. Да, я эту цену никогда не забуду. И увы, кофе здесь стоит так же. Медленно двигаясь по тротуару, отмечаю, что люди одеты очень дорого. Я, конечно, не могу назвать марки, это скорее стезя Инги, но, по виду, это довольно качественные вещи. Так много людей! Боже, это цивилизация, и, вероятно, я найду здесь бесплатный вайфай. Помогут же американке связаться с родиной, правда?

Ресторан «У Ромье», на удивление, даже указатель свой имеет. И ладно бы это, но я настолько обескуражена тем, что, оказывается, здесь может быть интересно и без туристических поездок, а Эльма умолчала обо всём этом. Стерва. Вот тебе и добродушие.

К тому времени, пока я дохожу до ресторана, моё настроение немного улучшается. Я начинаю верить в то, что здесь может быть хорошо. Не так плохо, как казалось сначала.

Меня встречает администратор ресторана, и я объясняю, что для меня должен быть зарезервирован столик. И как только это срывается с губ, то девушка чуть ли не подпрыгивает с визгом. Она что-то громко кричит на своём языке, то бишь французском, и через пару минут передо мной появляется мужчина в форме повара. Он тучный, большой и с милыми, смешными усами, похожими на волосатую гусеницу.

– Мадемуазель из Америки! Как мы рады! Как рады! – Мужчина бесцеремонно обхватывает меня и прижимает к себе. Вдыхаю аромат мяса и специй, исходящий от его формы. Что за чёрт?

– Эм… вы трогаете меня, – сухо замечая, пытаюсь вырваться из его рук. Он отрывается на секунду и целует меня в щёку, затем в другую, и на третий раз я успеваю увернуться.

С распахнутыми от возмущения и шока глазами смотрю на него, хохочущего и что-то говорящего девушке на французском.

– Моя курочка, не волнуйтесь так. Это наше альорское приветствие важных гостей. Пройдёмте, ну же, Полье проведи нашу гостью. Ах да, я сам! Какая удача! Вина из погреба. Мы так вас ждали, милочка. Так ждали. – Меня буквально тащат по залу ресторана.

Он что, меня курицей обозвал?

Ошарашенно смотрю на гостей ресторана, который забит под завязку. Здесь всё сверкает, словно я в каком-то зале для королевских особ. Вычурно. Богато. Сейчас стошнит. Ненавижу такие пафосные места, и я думала, что всё будет не так кричаще. Да и одета я неподобающе для подобного ресторана. Старые джинсы ещё со студенчества, обычная белая блузка и балетки выглядят явно дёшево. Мне жутко неловко и некомфортно, когда посетители, оборачиваясь, начинают шептаться обо мне. Плохие воспоминания… очень плохие воспоминания. Кыш! Чёрт, кажется, я сейчас расплачусь или что-то со мной произойдёт, ведь меня сажают в кресло, обитое бархатом, чуть ли не на самом видном месте террасы. И явно все говорят обо мне.

Мои щёки полыхают от стыда. Ещё не стёрлись в памяти те минуты, когда я, выряженная в ужасное свадебное платье, стояла там, рядом со священником, и смотрела, как мой жених хватает за руку девицу и несётся с ней к выходу из церкви под общий шокированный вздох приглашённых гостей. А затем смех… много смеха. Они все смотрят на меня, кто-то даже пальцем показывает. Эти лица… они окружают меня, и мне дышать нечем. Мне неприятно, гадко и противно от вида всех этих людей. Они…

– Милочка, вы в порядке? Вина! Где вино? Ей нужно немедленно испробовать наше вино!

Дёргаюсь от громкого голоса с акцентом и, моргая, поднимаю голову.

– Я…

– Дорогая моя, добро пожаловать в Альору. Ты пока насладись самым лучшим вином из королевских погребов, а я приготовлю специально для нашей гостьи самые изысканные блюда моего ресторана. Полье, налей вина мадемуазель и проследи, чтобы она всегда улыбалась.

Прикрываю глаза и вжимаюсь в кресло, желая провалиться сквозь землю.

– Мадемуазель, мы рады видеть вас в нашем ресторане. Попробуйте, это лучшее вино, правда. Ну же. – Молодой парень, широко улыбаясь, подталкивает ко мне бокал.

– А можно тише? Хотя бы немного тише разговаривать? Цирк какой-то, – шепчу, поглядывая на соседние столики, а те гости, что сидят за ними, открыто изучают меня, да ещё и что-то своим друзьям говорят. Ни грамма воспитания. Боже мой…

– Ох, Ромье всегда шумный и весёлый. Оттого его и любят. Итальянец, они всегда очень экспрессивные, – смеясь, Полье ещё ближе двигает ко мне бокал с вином.

Куда я попала, и где мои вещи? Да я готова сломя голову нестись из этой чёртовой неадекватной страны, потеряв деньги, заплаченные за четыре недели пребывания здесь! А это только второй день, и я оказалась в центре жуткой, вульгарной и неподобающей сцены в их популярном ресторане. И даже этот парень, облачённый в брюки, жилетку, идеально скроенную белоснежную рубашку, и в такого же цвета перчатках пугает меня до обморока.

– Странные люди. Странный город. Странная страна. Что вы принимаете?

Нервно дёргаюсь, когда Полье чуть ли не на край стола пододвигает бокал. Они опоить меня решили? Извращенцы ненормальные.

– Странные? Почему странные? Мы… ох, закуска готова. Сейчас принесу. Наслаждайтесь, мадемуазель. – Полье прикладывает палец к уху, и я замечаю в нём наушник. Надо же, это очень дорогой ресторан. Это безумно дорогой ресторан, если у официанта есть наушник, как у чёртового секретного агента! Идиотизм в высшей степени его проявления. Куда я попала?

Меня на несколько минут оставляют одну, трясущуюся от паники и от воспоминаний, неожиданно нахлынувших в самый неподходящий момент. Нет, сказать, что я потеряла любовь всей своей жизни я не могу, это была не любовь, это была стабильность моего будущего. А теперь что? Сижу в роскошном ресторане, ещё и в центре внимания, и выгляжу, как потрёпанная рыба.

– Ваша закуска, мадемуазель. Наши национальные брускетты с тунцом и авокадо, с помидорами и базиликом, с паштетом из гуся. – Вздрагиваю от торжественного голоса Полье.

Он расставляет передо мной закуску, и я непроизвольно охаю.

– Закуска? Да этим можно целую армию накормить. Вы хотя бы знаете меру в чём-то?

Огромное блюдо не только с бутербродами в нашем мирском понимании, но ещё с соусами, оливками, гарантом, грушей, мёдом, сыром и виноградом.

– Приятного аппетита, мадемуазель. – Довольный собой Полье переходит к другому столику и, поглядывая на меня, шепчется с сидящим за ним посетителем. Сплетник.

Если честно, то аппетита уже нет. Вообще, нет. И как можно есть, когда на тебя смотрят, как на козочку, приготовленную на ужин? Козлятину едят? Я не знаю. Боже…

Хватаю бокал с вином и двигаю кресло так, чтобы сидеть вполоборота ко всем присутствующим в зале. Шоу закончилось. Пусть оставят меня в покое.

Едва я делаю глоток вина, как чуть ли не давлюсь им. Панорама вечернего города, раскинувшаяся прямо перед моими глазами, просто невероятная. Это не только окрашенные в разные цвета домики, но и площадь, фонтан, море с яхтами, стоящими на якоре, а всё завершает подсвечивающийся замок слева. Потрясающе красиво. Пусть я не готова к шумным шеф-поварам, но это изумительно. Чёрт, я уже говорю словами Эльмы, но это факт. Не знаю, почему не пишут об этой стране в газетах и журналах. Она именно ночью буквально обволакивает своей старинной и в то же время эксклюзивной атмосферой. Раздаются живые звуки скрипки и синтезатора. Огоньки мигают передо мной, и я расслабляюсь. Не знаю, то ли это город со мной сделал, то ли вино, но впервые за всю свою жизнь я замираю на одном моменте и впитываю в себя тёплый бриз моря.

Сказок не существует, но есть места, в которые хочется верить. Именно местам, не людям, не брошюрам, а камням, воздуху и шёпоту деревьев, шуму моря и мягкой мелодии, льющейся где-то за спиной. Наверное, в места влюбляться самое безболезненное, что может быть в мире. Именно они и заслуживают любовь.

В этот момент многое из моего прошлого становится бессмысленным, а что-то, наоборот, обретает чёткие очертания. Обычно у всех это хорошее, но у меня всё всегда через задницу…

Пять лет назад…

– Ты теперь преследовать меня будешь? Ты же в курсе, что у нас за это могут и посадить? – Прищурившись, смотрю на Дина, вернувшегося со стаканчиком из бара.

– Ты ранила меня в самое сердце, принцесса, а я лишь слуга, ждущий доброго слова и поощрительной улыбки.

Кусаю губу и качаю головой. Его театральность поразительна, ведь от неё меня уже практически не тошнит.

– Держи, это сок. Подумал, ты захочешь немного смочить горло. Так много болтаешь, аж неудобно как-то.

Смеясь, беру стаканчик и делаю глоток яблочного сока.

– Обожаю его, благодаря этому ты зарабатываешь положительный балл.

– Раз у меня уже есть преимущество, то я воспользуюсь им прямо сейчас. Пошли, – Дин тянет меня за руку и помогает встать с выступа.

– Куда? У меня здесь подруга, и я должна её найти…

– Она большая девочка, справится без тебя. Я хочу посмотреть город вместе с тобой. Прямо сейчас. Пошли, Реджи, немного веселья тебе не помешает.

Оглядываясь назад, смотрю на бар, в котором осталась Меган, и позволяю Дину увести меня.

– Ты тащишь меня, и это уже незаконно. Меня не прельщает шанс быть изнасилованной даже таким красавчиком. Знаешь ли, по отзывам на всех сайтах, это крайне неприятно.

Дин смеётся и качает головой.

– Я начинаю привыкать к твоему юмору. Обожаю, когда девушка знает, чего хочет и говорит всё так, как есть. Но даже на поцелуй не рассчитывай, Реджи, ты пока ещё баллов не набрала.

– Ах ты…

Хохоча, Дин уворачивается от моей ладони, отскакивая в сторону. Его каштановые волосы разметает осенний ветерок, глаза сверкают от веселья. Он бегает вокруг меня, щипая то за бок, то за руку. Я пытаюсь его поймать и неожиданно даже для себя понимаю, что увлекаюсь очень странным парнем, который уводит меня всё дальше и дальше.

– А сейчас я тебе кое-что покажу. Об этом месте мне рассказал мой лучший друг. Точнее, ему посоветовали привести сюда какую-нибудь красотку, чтобы она упала в обморок от его предусмотрительности.

– Это же мой университет. Я его видела и…

– Но ты не видела главного, – Дин подмигивает мне и достаёт из кармана карточку для персонала.

– Откуда это у тебя? Боже, ты же не мой новый преподаватель или кто-то в этом духе, да? Если так, то я тебе сейчас прикус поправлю.

– Не волнуйся, это от моего друга. Он получил её не совсем законно, но разве это важно?

Дин, крепко держа меня за руку, на цыпочках проходит мимо охраны, а потом срывается на бег. Мои лёгкие горят, и я, в который раз, рада тому, что на мне кеды, а не туфли. Мы поднимаемся по пролётам наверх. Несёмся по коридору и через некоторое время оказываемся на самой высокой точке университета.

Парень ведёт меня за собой, и я охаю от вида панорамы, раскинувшейся перед нами. Всё такое маленькое, словно игрушечное. Меня поражает то, что я вижу, а ещё больше – тёплые ладони, ложащиеся на мои плечи.

– Теперь я покорил тебя? – шепчет Дин на ухо, обжигая своим дыханием. По спине щекотливо проносятся мурашки.

– Ты? Не бери на себя много, парень. Заслуга твоего друга. И значит, только его я должна благодарить. Здесь потрясающе, – шепчу я.

– Ну, хорошо, если я признаюсь и скажу, что выкрал карту у своего друга, и теперь он не сможет привести сюда красотку, чтобы соблазнить её? Я уберёг девушку от разбитого сердца, это зачтётся ещё за один балл?

– Как это благородно. Ты прямо душка, Дин. Сейчас взорвусь от восхищения твоей персоной и рассыплюсь в сотнях «бе». И ты здесь не один оказывается, да?

– Не один. С тобой, Реджи. Только с тобой…

Дин проводит ладонью по моей щеке. От этого прикосновения внутри всё сжимается в ожидании продолжения. В свете полной луны, отражающейся в его глазах, я теряю здравый смысл. Его дыхание касается моих губ, сердце набирает обороты…

– Мадемуазель?

Подпрыгиваю на месте, и дурман исчезает так же быстро, как и появился. Чёрт. Всё моё тело покрыто мурашками и не от холода, а от удовольствия первого поцелуя с ним.

– Мадемуазель? Вы не притронулись к закускам. Вам не понравилось? Уже готово основное блюдо.

– Я… оставила место именно для него. Спасибо, – прочищая горло, выдавливаю из себя улыбку.

Моё сердце снова бьётся, словно ожило на пару минут. Плохие воспоминания. Дурные. Ненужные. Болезненные.

Официанты в их дорогой форме быстро убирают закуски со стола, а вместо бутербродов появляется куча неизвестных мне приборов и…

– Это что такое? – Отклоняюсь назад, когда Полье пытается завязать на моей шее чёртов слюнявчик. Я клянусь, это самый настоящий слюнявчик для детей! Ладно, он белоснежный и на нём вышит герб страны, видимо! Но это слюнявчик!

– Чтобы вы не испачкались, мадемуазель. Разве у вас так не принято? – изумляется Полье. Хмуро смотрю на слюнявчик, а потом на парня. Может быть, и принято, но я не ходила в дорогие рестораны. Давно не ходила и понятия не имею, как там принято есть.

– У нас… хм, всё иначе. Это же не способ меня высмеять или же как-то задеть, верно? – тихо уточняю.

– Что вы, мадемуазель, мне голову оторвут, если я вас обижу. Вы у нас знаменитость. Американцев до вас здесь раньше никогда не было, поэтому мы хотим сделать всё, чтобы произвести на вас впечатление…

– Боже мой, – прикрываю глаза от такой ужасной информации. Полье пользуется случаем и быстро набрасывает на меня слюнявчик, а кто-то другой хватает мои волосы и поднимает их.

– Да что же это…

– Вот и всё.

– У нас это могут расценить, как насилие, и посадить в тюрьму или присудить приличную моральную компенсацию, – бубню, пытаясь ослабить узел на шее.

Поднимаю голову на Полье, застывшего в ужасе.

– Забудьте, – закатываю глаза. Парень напряжённо кивает мне. Этого ещё не хватало. Кроме того, что я популярна, теперь буду ещё и монстром. Прекрасно. Час от часу не легче.

Через несколько секунд музыка становится очень торжественной, словно сейчас в зал войдут королевские особы. С интересом выглядываю из-за высокой спинки кресла, и мой рот приоткрывается.

– Да вы издеваетесь.

Полье торжественно несёт лобстера на огромном подносе, с одного боку от него везут тарелку с водой и лимоном, с другого соусы и свежие овощи с зеленью. И вся эта делегация придурков направляется ко мне.

Можно, я сбегу прямо сейчас, а?

Глава 3

И я готова рвануть, но трое парней уже окружают мой столик.

– Двухкилограммовый королевский лобстер для нашей гостьи из Америки.

Вокруг раздаются аплодисменты. Скатываюсь ниже по креслу, и снова щёки горят. Инга будет в восторге, когда я расскажу ей об этом. Она будет хохотать года два над тем, как её младшей антисоциальной, грубоватой и абсолютно некоммуникабельной сестре подложили огромную свинью в виде главной роли в этом цирке. Ничего ей не скажу.

– Ну же, мадемуазель, попробуйте. Ромье очень старался, – с улыбкой говорит Полье.

– Хм, давай уточним, идёт? Это бесплатно, да? То есть я уже прикинула, сколько стоят лобстер, закуска, вино и, вообще, всё это. И для меня это чересчур дорого. Я не могу себе это позволить, поэтому хочу знать точно – мне придётся за это платить?

– Эм… нет, мадемуазель. Разве вас не предупредили, что это подарок для вас и вашего… простите, я не хотел вас огорчать. Я… Эльма сказала, что этот наглец вас бросил в день свадьбы. Как же это не по-мужски, если мне позволено давать оценку его действиям. И вы правильно сделали, что приехали к нам. Нельзя позволять какому-то мерзавцу менять ваши планы. Мужчины здесь абсолютно другие, мадемуазель. Они чтят женщину, как свою мать, и никогда не позволят себе обидеть или оскорбить её. Мы…

– Может быть, тебе рупор дать, а то не все видят дырки в моём нижнем белье?

Хуже уже было, так что просто сижу и обтекаю. Дерьмо.

– Ох, я… простите, мадемуазель, просто… Я… в общем, ужин за наш счёт. Хотите, я помогу вам с лобстером?

– Хочу. Я понятия не имею, с какой стороны к нему подойти, так что ввиду того, что ты выложил всю мою подноготную всем гостям этого ресторана, то да, должен мне помочь.

Парень покрывается красными пятнами и хватает щипцы.

– Мне жаль, мадемуазель. Я не хотел.

– Забей. Итак, значит, ты знаешь Эльму?

– Она… мы встречаемся.

– Потрясающе, – язвительно прыскаю от смеха. Полье расплывается в улыбке. Эй, я вроде бы его оскорбила. Здесь что, интонацию не понимают?

– Да, она для меня самая лучшая девушка в городе. Мы вместе учились, и в скором времени я приведу её сюда для особенного ужина. Эльма рассказала мне про вас… не только мне. Не злитесь на неё, она просто очень общительная, и её все любят. Городок у нас маленький, поэтому… я, наверное, должен предупредить – ваша история уже не сенсация.

– Вау, какие же вы все сплетники. Кровь часто портите туристам? – ехидно интересуюсь.

– Это как? Портить кровь? У нас чистая вода, и её можно пить прямо из-под крана. Хороший выбор фруктов и овощей, морепродуктов и мяса. Всё экологически чистое. На нашей земле нет заводов, загрязняющих природу. Мы сами всё выращиваем и ловим, у нас даже есть фермы по разведению рыбы, чтобы не истреблять её в привычной среде обитания и тем самым увеличить её популяцию. От этого кровь портится?

Секунду смотрю на парня, а он несёт весь этот бред совершенно серьёзно. Меня пробирает смех. Хохоча, откидываюсь на спинку кресла, и даже слёзы выступают. Необъяснимые придурки! Боже мой, что это за цирк уродов-то?

– Вы смеётесь, это так хорошо. Вы красиво смеётесь, мадемуазель.

От его слов я уже хрюкаю и хватаюсь за живот.

– Парень, иди ты уже… отсюда… боже мой, – выдавливая из себя слова, отмахиваюсь от него.

– Приятного аппетита, мадемуазель. Скоро принесу вам второе горячее блюдо…

– Что? – Мой смех обрывается.

– Какое второе блюдо? Я и это не съем.

– Запечённый ягнёнок с чечевицей. Он потрясающий, мадемуазель. Это самое популярное блюдо на королевских ужинах.

– А можно отказаться? Я, правда, не съем. Посмотри на меня, я же не такая большая. Если я съем, то вам придётся убирать мои кишки и лёгкие, потому что меня разорвёт от переедания. Я лопну, а это не самое приятное зрелище. Даже больше, я испорчу здесь всё своей кровью и кишками. Это будет сложная работа для уборщика. Так что не стоит нарываться на разрыв моего кишечника.

Полье бледнеет, а потом его губы начинают подрагивать. Он прикрывает рот ладонью в белоснежной перчатке и кашляет, подавляя смех.

– Вы не такая, какой вас описала Эльма. Вы смешная, и у вас очень интересное чувство юмора, как в американских фильмах. Странное немного и кровавое. Мне нравятся ваши фильмы.

– А какой она меня описала?

– Хм, не хочу вас оскорбить…

– Поверь, после того как меня кинул жених перед алтарём, меня вряд ли что-то может оскорбить. Да и осмотр моего нижнего белья в самом дорогом ресторане я тоже пережила. Так что, выкладывай.

От моих слов парень широко улыбается и кивает.

– Мрачной, неразговорчивой, недовольной, высокомерной, наглой и странной.

– Оу. Ну, она попала в пять из шести. Похвально. Ей нужно поучаствовать в лотерее, точно сорвёт куш. Только ошиблась с высокомерной. Я обычная американка, с ипотекой и своими проблемами. А так, браво.

– И я вас не обидел?

– Не-а. Зачем обижаться на правду, не так ли? Я не особо умею заводить новые знакомства, да и мне это неинтересно. Но почему высокомерная? Я даже поблагодарила её за завтрак. Неужели, нужно было оставить чаевые?

– Из-за того, что вы возмущались отсутствию такси и были раздосадованы неоправданно возвышенными ожиданиями, – подсказывает Полье.

– Хм, – жуя восхитительного лобстера, прикрываю глаза от удовольствия. Инга обзавидуется. Меган будет пищать от восторга. Боже, как же вкусно.

– Не хочешь присесть? – предлагаю я.

– Мне нельзя…

– А если это приказ важной гостьи, и она обидится, если ты этого не сделаешь? Мало того, она напишет статью в журнале о том, какие вы здесь все невежливые, раз хотите, чтобы гостья взорвалась от обилия еды.

– Тогда мне ничего не остаётся, как выполнить приказ, – усмехаясь, Полье располагается напротив меня.

– К слову, это мой первый. Вы лишили меня девственности, – указывая вилкой на лобстера, признаюсь я.

– Что? Вы… святой Иосиф. – Полье снова прикрывает ладонью рот и тихо смеётся.

– Это правда. Я бы никогда не смогла себе такого позволить, так что благодарю, и передайте мои восхищения повару. Это чудесно. Видишь, я даже слова подбираю и вспоминаю все позитивные эпитеты.

– Нет, вы всё же такая странная. Вы всегда говорите то, что приходит на ум? У вас так можно?

– А у вас нельзя? Пусть я не совсем красноречива, но зато честна. Это мой первый и последний улов. Так что… – пожимая плечами, отпиваю вино.

– У нас всё строже. Хотя и не запрещено свободно выражаться, но есть ограничения.

– И что же нельзя? Это так, на всякий случай, чтобы я не ляпнула лишнего.

– Обсуждать королевскую семью. Говорить плохо о королевской семье. Негативно отзываться о ней. Писать ей возмущения. Передавать сплетни из замка и…

– Вот они вас на цепь посадили. Ты уж прости, Полье, но это диктатура, и вскоре люди могут поднять бунт.

– Ох, нет, мы любим королевскую чету. Благодаря им мы стали… наша страна открылась.

– Как это открылась?

– Мы всего тридцать лет, как открыли свои границы для посещения консулов и туристов. Ранее наша страна была запрещённой для посещения, и мы не вели никаких войн, переговоров и абстрагировались от остального мира. У нас по телевизору показывали только наши новости, а интернет был ограничен на территории Альоры.

– Ничего себе. То есть, до этого никого здесь не было, кроме своих? – ужасаюсь я.

– Да. Были только мы и королевский двор. А с приходом к власти нового короля построили новый город, вы его видите прямо сейчас. Как и большинство людей, высланных когда-то за пределы страны, смогли вернуться к своим родным и близким. Мы благодарны королю за то, что он сделал для нас.

– Хм… я уточню. Это построено за тридцать лет? – указывая головой на шумящий город внизу, спрашиваю его.

– Да. У нас есть старый город и новый. Старый располагается на побережье, именно оттуда началось строительство нашей страны. Именно эта часть континента осматривается лучше всего со сторожевой башни замка, как и береговая зона. Конечно, на месте нового города и раньше были дома, но из-за того, что они располагались на возвышении, часто стены не выдерживали, происходили обвалы, порой случались и оползни, и всё дело в плохом фундаменте. Так как мы не могли использовать более твёрдые материалы из-за их недостатка на нашей земле и возможности приобретения их у других стран из-за отсутствия дружеских отношений с ними, то это место выглядело ужасно тридцать лет назад. Да и знаний у нас не было столько, как сейчас. У нас были только свои учителя, а я застал время, когда к нам были приглашены искусствоведы из Италии, историки из Англии, архитекторы из Франции и Испании. Король выделил деньги на реставрацию и строительство, чтобы альорцы, наконец-то, жили хорошо и безопасно в своих домах. Это было ужасно по рассказам мамы. Мы богаты, по сравнению с другими странами, но потратить деньги не на что, как и золото. Улучшить жизнь нельзя было, пока король не услышал свой народ. И мы ему благодарны.

– Хм, раз он настолько щедр, то почему столько запретов для туристов, к примеру? Нельзя даже к замку подойти и хотя бы немного узнать историю его происхождения. Думаю, любой новый человек в этой стране захочет именно этого.

– Туристы – это… хм, – Полье прочищает горло и прячет взгляд.

– Это кто? Люди, которые везут в вашу страну деньги и хотят их здесь оставить, но вы им это не даёте? И вы, помимо этого, не развиваете туристическую сферу, чтобы людям было здесь интересно, и они чувствовали себя комфортно? Ваш король открыл границу, но забыл о том, что сюда приезжают люди и тратят деньги в отелях, чтобы получить что-то взамен. А в итоге они получают кофе за пятнадцать евро и никаких условий для развлечений, – усмехаюсь я.

– Вам не нравится наша страна, мадемуазель? – В голосе Полье звучат злые и обиженные нотки.

– Она прекрасна. Хотя я скупа на эпитеты и, вообще, не особо люблю графоманию, но с виду она прекрасна. А вот прекрасна ли она изнутри? Я не думаю. Я заметила, что здесь люди одеты очень даже дорого. Этот ресторан, как и другие в новом городе, забит под завязку, есть немного развлечений. Это всё красивый фасад для туристов, которые бывают здесь проездом. Природа – это не ваша заслуга, как и не вашего короля. Это природа. Дар планеты. Человек может её загубить или же пока попридержать, используя ресурсы. Но, а что дальше? Вы открыты только тридцать лет. О вашей стране даже в «Википедии» ничего нет. Откуда туристу знать, что можно, а что нельзя. Что он получит и что стоит его внимания? Так ли добродушен король, или же это просто бизнес? И раз вам всего тридцать лет в открытом мире, то есть ли у вас гарантии безопасности? Нет. Как ты говоришь, вы богаты, а деньги любят все. Вскоре, если ваш король не наладит дружеские отношения со всеми странами, особенно с нашей и с Китаем, то у вас будет война. Думаешь, в большом мире все такие же… хм, добрые, как вы? Нет. Везде люди выживают. Обычные люди. Они не могут позволить себе хорошую одежду, потому что им сначала нужно получить образование. Так что, красота природы и внешний лоск Альоры ещё ничего не значат.

Полье мрачнеет, и ему явно не нравится то, что я говорю. Но это правда. Я ещё не полностью переварила услышанное, но уже могу сделать много выводов об их короле и будущем, если этот человек не научится вести политические интриги и выживать в них. Это королевство молодое для всего мира. Пока здесь все улыбаются, но что будет, когда сюда повалят люди, жаждущие наживы и глупости. А последнего здесь хоть отбавляй.

– Вы сказали про статью, мадемуазель. Вы журналистка из Америки? – Сухой тон не сулит ничего нового. Шумно вздыхаю и передёргиваю плечами. Врага себе нашла, а ведь всё было так хорошо. Относительно, конечно, но стоило вовремя закрыть рот. С этим у меня порой огромные проблемы.

– Я редактор в одном научном журнале. Не волнуйся, я здесь не для того, чтобы искать ваши минусы, и была бы рада найти плюсы. Наш журнал публикует статьи со всего мира о новшествах по направлениям в медицине, психологии и технологий. Это не жёлтая пресса. Наша задача состоит в том, чтобы познакомить людей с неизвестным для них. Так же мы пишем и о путешествиях. Но я лишь редактор, и сама не участвую в написании статей к выпускам. Я только довожу их «до ума». Это проблема? Здесь журналистов не любят, так?

– Журналисты часто появляются у нас, и мы всегда ограждаем королевскую семью от злости и зависти.

– Ну, завидовать здесь нечему. А что до злости… Уж совершенно точно в данный момент я злюсь на то, как глупо поступила, когда согласилась выйти замуж за человека, не намеревавшегося довести дело до конца. Меня не волнуют ваши дела и какие-то страхи. Мне своих достаточно. Так что расслабься, мне просто интересно, куда я попала не по собственному желанию. Я люблю изучать что-то новое и, раз застряла здесь на четыре недели, то неплохо было бы узнать об ограничениях. Никому не хочется сидеть в тюрьме, – говорю, натягивая улыбку, и допиваю своё вино.

– Я обновлю вам бокал. Но если вы не желаете второе блюдо и наелись первым, то советую прямо сейчас отлучиться в туалет, мадемуазель. – Подмигивая мне, Полье поднимается из кресла и достаёт бутылку вина из ведёрка, стоящего рядом со столом.

– Это очень своевременно. Спасибо, я провела с тобой время намного лучше, чем в одиночестве. Передай мои искренние благодарности шеф-повару, но что-то живот прихватило. Американка, чего уж там скрывать. И Альора мне нравится. Хотя бы тем, что здесь есть хорошее вино и забытая искренность. Успехов с Эльмой. – Поднимаюсь из кресла, кивая Полье.

– Я сейчас вернусь.

Он понимает, что я не вернусь.

Не торопясь, прохожу мимо столиков и быстро выскакиваю на улицу, пока девушка, встречавшая меня, болтает с каким-то мужчиной. Он явно нравится ей, раз она не заметила мою не особо-то грациозную тушу.

От выпитого вина я чувствую себя более расслабленно, чем раньше. Мне повезло, что я оказалась здесь раньше гиен большого мира. Мне жаль, что в будущем эту страну могут попросту разграбить. Это печально, ведь в комфорт этих людей вложено столько сил. Но, с другой стороны, это не мои проблемы. Я туристка, и волноваться о людях, которые всегда улыбаются, не в моей компетентности. Да и желания нет. Хотя будет что рассказать Инге и Меган, как и посоветовать быстрее приехать сюда, пока всё это не разграбили и не загрязнили.

Иду по ярко освещённой главной улице нового города, отмечая, что высоких домов здесь нет, и строить их не планируется. Мне нравится такое решение. Двухэтажные домики смотрятся намного колоритнее и лучше, чем серые, безликие многоэтажки. Америка – один сплошной бетон.

Оказалось, что если, действительно, идти по главной улице, то быстро оказываешься у фонтана в старой части города, а оттуда не так и далеко до отеля. Эльма, видимо, специально дала мне неправильное направление, чтобы отомстить за расспросы и возмущения. Никакой коммуникабельности с клиентами. Хотя я тоже не люблю их, но раз вызвалась открыть свой отель или работать в нём, то придётся терпеть таких, как я. А скоро подобных неприятных личностей будет очень много. Как же они бедненькие выживут?

Тихо смеясь из-за своих мыслей, открываю калитку дома и замечаю, что наружный свет не горит. Я не знаю, должен ли он, вообще, гореть, но фонари имеются. Разбитые. Вау, первый серьёзный минус. Почему-то этот факт мне нравится. Не всё у них так прекрасно, как они хотят. Не бывает идеальной страны, бывают идеализированные мечты, в которые верят люди и сами же рождают зависть и злость. Всё просто. Только люди виноваты во всём.

Хмурюсь, смотря в тёмный холл.

– Эльма? – Мой голос раздаётся эхом по безлюдной гостинице. Вчера, да и когда я уходила, свет горел. Может быть, пробки вышибло? Ещё один минус в копилку фантазий альорцев.

Пожимая плечами, поднимаюсь на второй этаж и иду по тёмному коридору. Некомфортно, но в моём доме из-за соседей, которые одновременно решают постирать, послушать музыку и что-то ещё сделать, зачастую выбивает пробки, и приходится вызывать электрика. Система не выдерживает и даёт сбой.

Я вижу полоску света от фонарей, находящихся на другой стороне улицы, которая исходит из моего номера, и точно помню, что закрывала номер. Медленно подхожу к двери. Она приоткрыта.

– Прекрасно, если уж копаетесь в чужих вещах, могли бы это делать не так явно, – громко произношу, толкая дверь. Шарю рукой по стене и щёлкаю выключателем. Ничего не происходит. Мои глаза привыкают к свету с улицы, и я озадаченно смотрю на полный кавардак в моём номере. Всё перевёрнуто, словно здесь табун прошёлся.

Какое гостеприимство, однако.

Обнимая себя руками, прохожу по комнате, ногой отшвыривая перевёрнутый стул. Я не вижу своей сумки с вещами. Хорошо, что деньги и документы были при мне.

– Какие же вы, чёрт возьми, дружелюбные, я просто тащусь от вас! Эльма! – кричу, со злостью распахнув дверцы шкафа, и не нахожу свою сумку. А в ней был телефон. Пусть и старая модель «Эппл», но это моя связь с миром.

– Эльма, где ты? Хоть кто-нибудь здесь есть? – кричу, выскакивая в коридор.

– Это как понимать, вообще? Я, конечно, знала, что не особо приятная личность, но, чтобы красть мои вещи, нужны веские основания! Я вас засужу к чёртовой матери! Эльма! – Подбегая в темноте к стойке, ударяю несколько раз по звоночку.

– Чёрт.

Вариантов мне не оставили. Перегибаюсь через стойку, чтобы достать телефон, как замечаю торчащие ноги, а на щиколотках скотч. Он белый, и его можно легко разглядеть.

– Эльма?

Теперь меня пробирает страх. Оббегаю стойку и вижу девушку, лежащую на полу со связанными руками. Её рот заклеен. Она мотает головой и что-то мычит.

– А кто мне говорил, что здесь безопасно? Вот и я о том же. Нет безопасных мест, кроме могилы. Ты в курсе, что меня обокрали? Ты… что ты мычишь? Телефон работает? – цокая, хватаю трубку, а в ней тишина.

– Отлично. Развязать тебя? Подожди, ты там про меня всякое говорила, да? Так вот, видимо, удача от тебя отвернулась. Я, конечно, не против обсуждений у меня за спиной, но ты хотя бы подождала, пока я уеду. И, кстати… – Сажаю девушку, прислоняя спиной к столу. Она дёргается, мычит, но я поднимаю руку.

– Я ещё не закончила. Я познакомилась с Полье. Могу тебя обрадовать. Боже, да не дёргайся, развяжу я тебя. Что? Что ты мотаешь головой? Дай мне ухватиться за скотч. Эльма, не дёргайся! – Пытаюсь хоть как-то оторвать его, но девушка не позволяет. Тушь растеклась по её лицу, она двигается ко мне и пытается ударить меня.

– Эй, не стоит со мной драться. Дай мне скотч снять! Эльма… что такое? Что?

Хныча, Эльма вся трясётся и странно двигает головой. То есть подбородком вперёд.

– За мной кто-то стоит? – шёпотом спрашиваю её. Она быстро кивает.

Не успеваю я даже переварить эту мысль, как глухой удар по затылку выводит меня из равновесия. Я ощущаю кровь во рту, а затем зрение резко пропадает. Заваливаюсь на пол, затем до меня доносится сдавленный писк Эльмы, и всё стихает.

Потрясающая страна… самое главное, безопасная!

Глава 4

Держа на затылке пакетик со льдом, пытаюсь хоть как-то прийти в себя.

Мало того, что меня стукнули по голове, ограбили, так я ещё и в полицейском участке. Когда очнулась, то увидела, что надо мной собрались незнакомые люди, хлопающие меня по щекам, я поняла, что мою сумку с документами, карточками и деньгами тоже украли.

Никто мне не предложил медицинскую помощь. Никто не спросил, как я себя чувствую. Никто не пожалел меня, в конце концов, хотя я пострадавшая сторона. Меня просто скрутили, пока я ещё была в бессознательном состоянии, без возможности вопить, и не могла точно мыслить. Через некоторое время под непрекращающиеся стоны и скулёж о боли в голове, меня доставили в отделение полиции. И только после моих возмущений об абсолютно некорректном поведении к иностранке, мне выдали пакет со льдом и даже не удосужились немного позаботиться о важной гостье. Нет, меня провели в кабинет к главному и стали расспрашивать. Но издевательств надо мной им показалось мало, и меня просто бросили одну в кабинете, пока пошли искать самого главного, чтобы он продолжил допрос. Они тянули время, ради чего не знаю.

– Мадемуазель, рад видеть вас живой.

Облокотившись о стол и держа лёд, тающий в ладони и уже стекающий по затылку, немного поворачиваю голову.

Инга бы присвистнула. Меган бы сразу покраснела. А я? Я бы просто его не заметила. Но меня ударили по голове, и я заметила. Заметила, что глава полиции Альоры довольно привлекательный мужчина с тёмными коротко подстриженными волосами и карими глазами. Он одет чисто и в то же время от него веет грязными мыслями. Боже мой, я видела сюжет, в котором глава полиции задержал девушку и не отпускал её, пока… Грязные мысли, откуда вы?

Его белая рубашка с короткими рукавами туго обтягивает крепкие бицепсы, а ноги… Боже, да вы только посмотрите на этих стройных молодых козочек. Несмотря на скрывающие их тёмно-зелёные брюки и ботинки, его ногам обзавидовалась бы даже Синди Кроуфорд. Всё отдала бы за такие стройные ноги. Уверена, на них ни грамма целлюлита.

– Мисс Хэйл, именно это имя вы назвали, когда вас привезли к нам. Верно?

– Что? – Моргая, смотрю на пустое место. Через секунду доходит, что мужчина уже сидит за столом напротив меня. Его губы плотно сжаты, и он явно недоволен тем, что видит. Неудивительно, но немного обидно.

– Вы знаете, что произошло?

– А вы нет? И кто вы такой? – Прочищаю горло, мой взгляд цепляется за его руки, сплетённые в замок на столе. Кольца нет. Уже хорошо. Инга бы ещё раз присвистнула, а Меган бы…

– Мисс Хэйл.

Перед моим лицом щёлкают пальцами.

– Меня ударили. Обокрали. Я об этом уже говорила вашему коллеге. Мне окажут помощь или помирать прямо здесь? – Немного отодвигаюсь и убираю лёд, бросая его на пол. Не могу уже держать. Пальцы одеревенели от холода. Шишка на затылке больно пульсирует, а во рту ощущается неприятный привкус желчи. Чёрт, меня мутит.

– Боже мой, мадемуазель, соберитесь!

Дёргаюсь от удара ладонью по столу и недоумённо приподнимаю брови.

– Понизь тон, красавчик, у меня сотрясение как минимум, а как максимум я подам на всех вас в суд. Так, кто ты такой, и почему я обязана на тебя смотреть? – недовольно фыркаю и стараюсь держаться. Из последних сил. Боже, как голова болит. И кружится немного… много, очень много.

Мужчина прикрывает на секунду глаза, а потом зло двигает квадратной челюстью.

– Я глава отделения полиции Альоры, Герман Ведмуд.

– Отлично, хоть какая-то информация. Итак, что будем делать дальше? Вы принесёте свои извинения и вызовете сюда консула для решения создавшейся проблемы?

Герман. Красивое имя. Ему идёт. Как и тёмно-зелёная жилетка со значком. Вообще, имя подходит для порноактёра.

Да, Герман, сильнее…

Удар по голове. Виноват удар по голове.

– Дело в том, что мы не можем вызвать ни одного консула до тех пор, пока ваша личность не подтвердится…

– Что? Вы обалдели здесь все? Меня обокрали! Меня… Боже, даже кричать не могу, а хочется. Что вы несёте? Я туристка. Остановилась в отеле, в котором меня обокрали, слышите? Боже, меня обокрали! Мне нужно немедленно заблокировать все свои карточки! Я могу позвонить? Да плевать, я не собираюсь терять все свои деньги из-за вашей некомпетентности и медлительности.

Хватая телефонную трубку, пододвигаю к себе телефон и нажимаю на кнопки, уверенно вводя номер телефона банка.

– Мадемуазель…

– Тихо, – останавливаю его. Герман сидит с приоткрытым ртом и полным недоумением на лице.

– Принеси воды. Я жутко хочу пить, – говорю, ожидая, когда меня соединят с представителем банка.

– Но…

– Серьёзно, Герман, что ты сидишь? Конечно, мне приятно смотреть на твоё лицо и тело, они потрясающие, но будь хоть немного полезен. У меня сотрясение, и раз уж я не могу получить высококвалифицированную медицинскую помощь, хотя и оформляла страховку, то дай хотя бы воды. Ладно, пожалуйста. Так лучше? Да… да, здравствуйте.

Быстро тараторю свою проблему банковскому служащему, и слава богу, Герман поднимается из кресла, чтобы принести мне воды. Веду беседу и узнаю, что на карточках тот же баланс, что и прежде, облегчённо вздыхаю и блокирую их.

– Спасибо. Всё. Хотя бы мои гроши останутся в безопасности. Итак, как решать проблему будем? – Принимая бокал из рук Германа, делаю глоток, но лучше не становится. Наоборот, тошнит сильнее.

– В нашей стране не случаются вооружённые ограбления…

– Ну, всё бывает впервые. Мне везёт, – произношу и пожимаю плечами на его заявление.

– Владелица отеля, Эльма…

– Ах да, та самая безалаберная девчонка и сплетница? Знаю такую. Могла бы быть более дружелюбной, – киваю я.

– Вы можете меня не перебивать?

– Я лишь говорю то, что знаю. Вам же это нужно.

– Помолчите хотя бы секунду.

Недовольно поджимаю губы и передёргиваю плечами.

– Итак, нападение случилось за полчаса до вашего возвращения. Вы дошли до отеля и не подняли шум, когда увидели, что света нет. Вы без каких-либо возмущений прошли в свою спальню, затем спустились и явно не желали помогать Эльме…

– Что? Не было такого. Я хотела оторвать скотч с её рта, а она дёргалась, как бешеная. Могла бы и раньше предупредить, что за моей спиной стоят, – возмущённо вставляю.

– У неё иная информация, мадемуазель.

– Да мне…

– Молчать!

Подпрыгиваю от крика Германа.

– Нервы подлечи, псих. Ты больше не порноактёр в моей голове. Ты хам, – бубню, получая в ответ испепеляющий взгляд карих глаз.

– По словам Эльмы, вы не торопились ей помочь и потеряли драгоценное время или же специально его тянули…

– Что за бред, я…

Ноздри Германа раздуваются, как у комнатной собачонки, и я закатываю глаза.

– Ладно, молчу.

– Она видела, как два человека в масках и с оружием отволокли вас в сторону после удара, о чём-то перешёптываясь, а затем скрылись в неизвестном направлении. А также, судя по данным, которые у нас имеются, вас ударили не так сильно, чтобы вы могли упасть в обморок. Но вы упали сразу же, чтобы обсудить что-то со своими сообщниками…

– Всё, хватит. Нет, действительно, хватит. Вы несёте абсолютную чушь, уж простите. Я не знаю, что там наплела вам Эльма, но она явно выгораживает себя. Тем более, в её компьютере должны остаться мои данные. Я бронировала отель на своё имя, и там же есть копия моего американского паспорта. Да и, вообще, я больше не намерена выслушивать эту ерунду. Я немедленно требую или адвоката, или консула. А лучше обоих, – заявляю и от злости топаю ногой.

Герман тяжело вздыхает и качает головой.

– Хорошо. Попробуем иначе. Вы отрицаете слова Эльмы? Расскажите, что произошло, с вашей точки зрения.

– Конечно, отрицаю. У вас плохая коммуникабельность с сотрудниками, Герман, или же пора их уволить, ведь я уже рассказывала…

– Мадемуазель, говорите!

– Ладно. Вам не кажется странным, что Эльма никак не реагировала на то, что в отеле есть грабители? Она могла ногами стучать, но лежала на полу, как неженка, в ожидании прекрасного принца. Услышав мои шаги, не подала ни звука, предупреждающего о странности происходящего и о том, что в отеле опасно. А я прошла в кромешной темноте, потому что мне плевать на выбитые пробки. У нас, в Америке, это нормальное дело. Через день может такое происходить, и я привыкла к этому. Но я увидела, что дверь моего номера открыта, вошла в него, и там был кавардак…

– И вы не подняли шум? Не убежали? По словам Эльмы, вы пробыли наверху около пятнадцати минут.

– Вместо того чтобы вопить, она время считала. Безмозглая дура. Я, вообще-то, соображала, что случилось. Не каждый день ты отправляешься в дальнюю поездку, и тебя грабят, да ещё и ударяют по голове, знаете ли. Это, вообще, моё первое и, видимо, последнее турне, потому что ваши дружелюбные альорцы желание отбили напрочь. На самом деле, сначала я думала, что это Эльма отомстила мне. Полье сказал, что я ей не понравилась из-за своего характера. Но я не виновата, что природа одарила меня организованностью и желанием иметь чёткое представление о происходящем со мной. Это неплохо, как мне кажется. Хуже мечтать о глупостях, к примеру, что спасение в лице рыцаря на белом коне появится вот-вот…

– Мадемуазель, пожалуйста, не отвлекайтесь, – подавляя стон, перебивает меня Герман.

– Я лишь…

– К делу. У нас мало времени.

– Я не подняла шум, пока не обнаружила отсутствие своих вещей. Конечно, у меня не такие уж и дорогие вещи, они из масс-маркета, но они мои. К тому же в сумке находился мой мобильный. Вот тогда я вышла и начала ругаться. Никого за стойкой не было. Я хотела позвонить в полицию…

– Вы знали номер?

– 911?

– Нет, у нас иной номер.

– Что ж, тогда я бы и здесь провалила задание. В общем, тогда я и увидела Эльму. Эта кисейная барышня возлежала на полу, как подбитый лебедь. И когда она заметила меня, то начала дёргаться. Почему нельзя было это сделать раньше? Она или дура, или в сговоре с грабителями. Я была зла, это понятно. Меня ограбили, но я хотела снять с неё скотч, чтобы она рассказала, что случилось. Ах да, я всё же добралась до телефона, но его провод был отрублен. Потом она начала чуть ли не прыгать на месте, словно из неё изгоняли дьявола. По правде говоря, ей нужен просто хороший психотерапевт и нарколог. Ну и потом меня ударили. Я слышала, как она пищала. Это было смешно. Очень похоже на то, когда свинью режут. В фильмах видела, да и моя подруга Меган росла на ферме. Однажды…

– Достаточно, мадемуазель. Вы убеждаете меня, что непричастны к ограблению?

– Конечно, непричастна. Зачем мне это?

– Хороший вопрос.

– Но не для меня. Итак, вы поможете мне? Вызовете адвоката и консула? Я имею право на встречу с ними, не так ли?

– Увы, мы не можем предложить вам ни то ни другое. Из-за сбоя электричества, точнее, его специально повредили, все данные с сервера недоступны…

– Подождите, то есть Эльма отрицает то, что видела мой паспорт, вносила мои данные в компьютер и оформляла меня?

– Она не уверена в том, что это были вы. Отель только недавно начал принимать гостей, и Эльма, как ещё совсем юное создание, больше была воодушевлена популярностью своего места, чем качеством. Поэтому она не может чётко дать ответ, совпадала ли фотография в вашем паспорте с вашей внешностью…

– Она специально это делает, зуб даю. Она дурочка по природе, невнимательная, неорганизованная идиотка, у которой нет чёткого порядка даже за столом. И к тому же я только что звонила в банк, и там подтвердили мою личность. А то, что ваши серверы полетели, это не моя проблема. Ваша. Так решайте её скорее, а потом я каждого из вас засужу.

– Вы нам угрожаете, мадемуазель?

– Я защищаю себя и свои права. Только и всего. Но если вы готовы помочь мне, то я только прикрою этот чёртов отель. Я…

– В данный момент данные с сервера восстанавливают. Копий вашего паспорта тоже нет. Сейф вынесли из отеля. У нас нет никаких подтверждений, что вы та, за кого себя выдаёте. Вы назвались Реджиной Хэйл, и нам нужно проверить ваши данные. Мы уже послали запрос в Америку…

– Это что шутка? Вы разыгрываете меня? Не слышали, что я сказала? – шепчу я.

– Нет, никаких шуток, мадемуазель. И я слышал всё, что вы здесь наговорили, и даже больше. Повторюсь, что вооружённое ограбление у нас случилось впервые, и такое не могло произойти просто так, потому что у нас миролюбивые граждане. Мне жаль, но вам придётся задержаться здесь и сотрудничать с нами, чтобы мы помогли вам вернуться на родину.

– Я могу подумать минуту?

– Конечно.

Потираю переносицу, переваривая то, что мне сказали. Это какой-то бред. Полный бред и абсолютная бессмыслица.

– А можно меня пристрелить? – Исподлобья смотрю на Германа.

– Что?

– Голова болит страшно. И я… я могу позвонить своей сестре? Она в Америке, и может подтвердить мою личность. Этого хватит?

– Нет. Мы не можем предоставить вам телефон для личных звонков…

– Но буквально несколько минут назад на ваших глазах я звонила в банк. В банк, находящийся в Филадельфии. И если они заблокировали мои карточки, то это должно давать вам больше информации обо мне, как и убедить в том, что я не лгу о своей личности. Почему вы не можете принять факты, а хотите выставить меня не той, кто я есть? В чём лично твоя выгода? Эльма тебя подговорила? О-о-о, ты с ней спишь, да? Ну, конечно, теперь зуб точишь на меня, потому что вашу чёртову пастушку обидели…

– Прекратите, мадемуазель! Здесь нет личной заинтересованности. Я служу своему Королю! Вы могли позвонить своим сообщникам и сказать им кодовые слова для дальнейших действий, мы это тоже проверим! Уже проверяем! И странная туристка, появившаяся здесь из самой Америки, могла всё сама спланировать, чтобы принести нашей стране вред! Ваши шпионы…

– Что? Какие, к чёрту, шпионы? И не Короля ограбили, он меня ограбил, раз именно Король у вас главное лицо. У меня нет даже свежего белья и зубной пасты. О каком плане вы говорите? Я не аборигенка и предпочитаю свежие трусы каждое утро как минимум. И я чищу зубы дважды в день. Какой у меня мог быть мотив? Лишить себя всех вещей, мобильного, денег и паспорта, чтобы попасть в полицию и быть обвинённой в какой-то ереси? Это глупо даже для подростка. А я довольно умная девушка. Я работаю…

– Да, мы знаем. Вы журналистка.

– Что? Откуда вы это взяли?

– Когда Эльма приехала в участок, она позвонила своему парню, и он появился здесь сразу же. Он узнал, что вы тоже здесь и…

– Сдал меня. Вот же козёл мелкий. Он всё не так понял, и я ему рассказала, чем занимаюсь. Где же ваше хвалёное дружелюбие? Я туристка, человек, который привёз в вашу страну деньги, и вы меня обокрали. Я…

– Простите, мадемуазель, мне нужно отойти. – Герман резко поднимается с места.

– Надеюсь, в мир иной, – бурчу, ёрзая на стуле.

Он, не обращая внимания на мой комментарий, широким шагом выходит из кабинета, оставляя меня одну.

Прекрасно. У меня всё тело ноет. Шишка болит. Ещё тошнит. Я чувствую себя ужасно.

Бросаю взгляд на прозрачные стёкла за спиной и вижу, что Герман говорит с каким-то мужчиной, одетым во всём чёрное. Он стоит спиной ко мне и выше Германа. Мало того, у него длиннющие ноги в чёрных джинсах, и его торс обтягивает такого же цвета рубашка. Ладно, за эти ноги я бы убила. Его волосы цвета вороного крыла мягкими волнами лежат на затылке и переливаются бликами света, словно после кератинового восстановления. Вот это шевелюра! Да и спина какая большая, мощная и широкая. Откуда завезли сюда столько неиспользованного материала для повышенного слюноотделения у дамочек?

Соберись.

Слабо ударяю себя по щеке, чтобы прекратить превращаться в Ингу. Гены пальцем не заткнёшь. Плохие гены.

Раз Герман очень занят, то я тянусь к телефону. Если я позвоню Инге и расскажу, что со мной случилось, она найдёт выход или хотя бы Меган расскажет, чтобы та нашла вариант, как подтвердить мою личность. Надеясь на свой идеальный план, прижимаю трубку к уху, автоматический голос в которой сообщает: «Введите внутренний код». Чёрт, я не знаю внутреннего кода. А когда его установили? Я же только что говорила с сотрудником банка. Набираю четыре единицы, но это не срабатывает. У меня на телевизоре установлен этот пароль на каналы для взрослых. Зачем заморачиваться? Телефон просто издаёт жуткий, оглушающий писк, и я бросаю трубку.

– Боже, так и слуха лишиться недолго. – Потирая ухо, смотрю на телефон.

Так, надо думать, как выбраться отсюда. А вот мозги не хотят думать. Они зачем-то прокручивают в голове разговор с Меган и её слова о том, что я должна получать удовольствие. Конечно, какое здесь удовольствие, если у меня даже чистого белья нет. Вот только у меня такое могло случиться. Я говорила да, что хуже, чем быть брошенной женихом у алтаря и последующее унижение ничего нет? Так вот я до сих пор с этим согласна. Я смогу убедить Германа в том, что я просто неудачница по жизни.

Дверь за моей спиной распахивается, и мимо меня проносится что-то чёрное. Это что-то оказывается прямо передо мной, сидящим за столом. Боже мой, вы что издеваетесь? Если Герман меня заставил потерять на пару минут дар речи, то мужчина, с чёрными, как чёртова смола, глазами вынуждает упасть в обморок. Он пугает. Его черты лица хищные, твёрдые и очень красивые. Хотя я предпочитаю у мужчин внешность Брэда Питта, но это… что-то очень личное и безумно сексуальное. Какие волосы! Отдам всё за такой цвет. Где их набрали?

– Теперь вас двое. Двое, и кто-то должен решить мою проблему, да? – медленно произношу я. Герман встаёт позади кресла, на котором сидит мрачный красавчик.

– Это вы создали нам проблему, поэтому решать её будете именно вы, – грубо произносит черноволосый.

– Говори… говори… хороший поставленный тембр и приятный акцент. Только, конечно, ты, ошибаешься. Это вы все моя огромная проблема, но я лучше послушаю, чем встревать…

Лица обоих мужчин вытягиваются от удивления.

– Я что, сказала это вслух? – кривлюсь и прикусываю язык.

Герман прыскает от смеха и прочищает горло.

– У вас сотрясение, по вашим словам, мадемуазель…

– А, лучше сказать, превосходная актёрская игра, – резко перебивает его черноволосый выскочка. Что-то он меня раздражать начал. Ему тоже надо бы закрыть рот в нужное время. Когда он молчит, намного симпатичней выглядит.

– Кто вы такой? И почему позволяете себе обвинять меня в какой-то актёрской игре? К вашему общему сведению я даже не умею обманывать. Ладно, умею, но я не люблю этого, и в мои планы уж точно не входит намерение лишиться приличной суммы, которую ваши добрые самаритяне у меня украли. Так кто вы, чёрт возьми, такой? Он глава полиции, а вы? Если адвокат, то я отказываюсь от ваших услуг. С вами я скорее пойду ко дну, чем окажусь дома и в безопасности. Стоило послушать Мег, стоило. Кто вы такой? – спрашиваю, указывая пальцем на мужчину. Он прищуривается, я делаю то же самое.

Голова болит. Если я продолжу так сидеть, то у меня глаз начнёт дёргаться. Не самое приятное зрелище…

– Ладно, игру в гляделки я всегда проигрываю, потому что мне жаль терять время на эти глупости, но моя сестра Инга вас сделает. Она всех сделает. Как только я доберусь до телефона, то позвоню ей, и тогда пеняйте на себя. Моя сестра бешеная психопатка, а ещё подруга такая же. Они весь ваш городок разнесут. Нет, больше, всю страну, к чёрту, затопят, – шумно вздыхаю и провожу ладонью по волосам. Боже, у меня на голове чёртово воронье гнездо. Я, наверное, и выгляжу так же.

– Странно…

– Согласна! – выкрикиваю, даже подскакивая со стула, но сразу же со стоном опускаюсь на него.

– Варианта пристрелить меня нет? Размозжите мне, к чёртовой матери, голову, – хватаясь за лоб, стону я.

Беру бокал воды и делаю глоток. Почему мне так плохо? Я уже практически ничего не соображаю. Слишком ярко вокруг, и мне не нравится, когда я теряю нить происходящего. Такого никогда раньше не происходило. Врушка.

Глава 5

В кабинете полная тишина. Поднимаю взгляд на черноволосого мужчину и озадаченно сдвигаю брови. Его взгляд стеклянный, словно он не здесь, а где-то далеко. Но он смотрит прямо на меня. Ещё один наркоман или извращенец. Думает о чём-то пошлом. Плохой мальчик.

– Кхм, – Герман прочищает горло и постукивает по плечу своего напарника папкой, я просто не знаю, кем ещё он может быть.

– Дело, – напоминает Герман. Мужчина отмирает и поджимает губы.

– Итак, мадемуазель…

– Мисс Хэйл или Реджина. Раз уж я могу выбрать…

– Ты не можешь выбрать.

Как быстро мы перешли к неформальному общению.

– Но это моё имя, и пусть вы не верите, но я требую, чтобы ко мне обращались по имени. То на «ты» переходишь, то теперь это пресловутое «мадемуазель». Уж определись, ненавидишь ты меня или сохраняешь нейтралитет. Я вот и тебя, и его терпеть не могу, хотя… Герман мне немного нравится, но требую разговора по именам, – настаиваю я.

– Мадемуазель, – специально скрипя зубами, повторяет черноволосый. Закатываю глаза и цокаю. Нахал.

– Ввиду обстоятельств, которые привели тебя сюда, мы не можем выпустить тебя из страны. Мы…

– А ну-ка? Ты что там ляпнул? Не можете выпустить? Да я! Я… я американка! Немедленно консула мне! Живо! – Топаю ногой, и удар отдаётся болью в голове, отчего я снова стону.

– Смените тон, мадемуазель, вам лучше не злить этого человека. От него зависит, как повернётся дело дальше, – мягко произносит Герман. Вау, он сжалился надо мной, но всё равно… психи.

– Почему я должна выслушивать ваши бредни? И, вообще, я даже не знаю, кто он такой. Он не представился, это раз. Он специально издевается надо мной, и это два. И я уверена в том, что он полный извращенец, который получает удовольствие оттого, что мне больно. Три, он…

– Дерик, – резко вставляет черноволосый. Так, уже что-то проясняется. Дерик…

– Дерэк? – уточняю я.

– ДерИк.

– У нас правильно произносить ДерЭк.

– Моё имя Дерик и никак иначе!

– Оу, что не нравится, да, когда тебя зовут иначе? Так вот теперь представь, каково мне, – фыркаю я.

Кажется, меня сейчас прикончат.

– Мадемуазель, прошу вас…

– Хорошо, ДерИк так ДерИк. А дальше? Ну, он глава полиции, а ты? Пастушок? Продавец зелени на рынке? Стриптизер?

Редж закрой уже рот, иначе тебя придушат. А по чёрным глазам ничего не понять и не увидеть, кроме кипящей в них злости. И уж точно тебе не на руку ругаться сразу с ними обоими. Хотя Герман уже воспринимает меня нормально, но вот этот…

– Глава службы безопасности королевской семьи, – сухо говорит Дерик.

– Эм… уверен? Ну, ты не особо смахиваешь на человека, который может позаботиться о безопасности королевской семьи. У тебя отсутствуют дипломатические навыки, ты явно…

– Мадемуазель!

Закрываю рот от выкрика Германа.

– Я не нуждаюсь в оценке моей работы шпионкой.

– Что? Я не шпионка!

– А по нашим данным, всё абсолютно иначе. В нашем досье… – Дерик открывает чёрную папку.

– У вас есть на меня досье?

– Есть. Итак, ты приехала в Альору вчера. За два дня до этого было объявлено о том, что предстоит коронация, и Король уходит со своего места, передавая его наследнику…

– И что дальше? – вставляю хмуро.

– Странным образом в нашем королевстве появляется американка, и начинаются расспросы, не касающиеся туристических интересов. Помимо этого, в данный момент мы именно с Америкой ведём переговоры по политическим вопросам, которые зашли в тупик. Эта американка всюду вынюхивает о том, что плохого в нашем королевстве. Она открыто высказывается о диктатуре, не скрывая своего негативного отношения к власти и отмечая, что наше королевство всего лишь пускает пыль в глаза своим богатством. А также она является журналисткой и требует посещения замка, чтобы якобы узнать его историю. Она ищет минусы и находит их. Во время её появления случается вооружённое нападение и ограбление отеля, в котором она остановилась. К тому же эта американка сбежала из ресторана, чтобы оказаться в отеле точно в то время, когда там же будут её сообщники. Она сымитировала серьёзную травму, чтобы снять с себя все обвинения, но при этом нагло ведёт себя в полицейском участке, не боясь за своё будущее. А почему? Потому что, уверена в том, что Америка её защитит, и она сможет передать данные, которые собрала здесь. Ко всему прочему, вооружённое ограбление, коих здесь не случалось прежде, направлено на то, чтобы поднять бунт, о котором она уже упоминала, как и показать жителям Альоры, что глава королевства не может гарантировать абсолютную безопасность для своих граждан. Есть что возразить? – произносит Дерик, поднимая на меня взгляд.

– Идиотизм? Сойдёт?

– Мадемуазель, в ваших же интересах сотрудничать с нами, – вставляет Герман.

– Но вы целое досье на меня составили и перековеркали мои слова. Такое ощущение, что вы это сделали специально. Полье прикончу, когда увижу. Я ему лобстера в зад засуну. Это от него вы всякой чуши понабрались? А почему нельзя было меня сначала спросить? Я…

– Как раз тебя расспрашивать – пустая трата времени, шпионка. Наши граждане не будут лгать, потому что прекрасно понимают, какое им грозит наказание за подобное. А вот ты… – Дерик указывает на меня пальцем, отчего я сглатываю.

– Ты неизвестно откуда появившаяся американка. С твоим приездом начали происходить странные, связанные между собой события, которые повлекут за собой возмущения в стране.

– Вообще-то…

– Закрой рот.

– А кто ты такой, чтобы меня затыкать? Ты никто, и я имею право отстаивать своё мнение, понял? Наглый мерзавец! Вот ты кто! Навешали на меня всё подряд. А я должна смиренно сидеть и кивать вам? Ни черта, ясно? Я требую адвоката и консула! Требую немедленно! Да и, к слову, когда я бронировала отель, это было полгода назад, и ни о каких ваших этих коронациях понятия не имела, к тому же даже о существовании вашей страны не знала! Я…

– Закрой, свой чёртов рот, Реджина!

Подпрыгиваю на месте от мощного, сильного голоса Дерика. Вот это да! Меня чуть не сдуло…

– Но…

– Молчать.

– Я же…

– Цыц!

– Да ты…

– Прикуси язык. Сейчас говорю я, а ты отвечаешь на мои вопросы. Уяснила?

– Никакого хвалёного дружелюбия. Отвратительная страна и ваши наркоманские лица, – возмущаюсь я. От адреналина, резко повысившегося в крови, меня немного потряхивает, но замолчать не могу. Меня буквально несёт, а раньше такого не было. Я… может, меня чем-то накачали?

– Ты слышала, что я спросил?

– Нет, обдумывала варианты, как тебе слабительное подсыпать, – фыркаю, моргая и концентрируя зрение на Дерике. А за его спиной Герман чуть ли не давится от смеха.

– А-а-а, я поняла, это розыгрыш, да? Инга придумала? Она так решила меня подбодрить. Передайте ей, что я её тоже на горшок посажу, а лучше кактус в задницу засуну. Боже мой, а я уж подумала, что вы серьёзно. Всё, шоу закончилось, где забрать свои вещи? – улыбаясь, расслабляюсь на стуле.

– Простите, я… я… на пару минут, – хрюкая и закрывая рот рукой, Герман чуть ли не бегом исчезает из кабинета.

– Он за моими вещами пошёл?

– Нет. У тебя есть проблемы с алкоголем или наркотиками?

– Чего? Ты в своём уме? Это вы наркоманы. Нельзя постоянно улыбаться. Это ненормально. Вот ты, относительно нормальный человек. Хмуришься, злишься и ненавидишь меня. А они? Они мне улыбались, представляешь? А ещё все здороваются…

– Боже мой, это бесполезно! – Подрываясь с места так быстро, что кресло у него за спиной с грохотом падает на пол, Дерик хватает папку.

– Ты куда? Мне вернут мои деньги…

– Ты остаёшься в стране. И раз ты не захотела сотрудничать, то будешь дожидаться моего вердикта, после поимки преступников и подтверждения твоей личности, которая займёт не знаю сколько времени из-за недопонимания наших стран, в тюрьме. И поверь, тебе это не понравится, но ты хотя бы заткнёшься на пару минут. Теперь я доходчиво объяснил тебе смысл розыгрыша? – тыча в меня пальцем, рычит Дерик.

– Эй… какая тюрьма? Мы не договаривались…

– Ты не захотела.

– Стой! Это же ерунда! Такого не бывает! У вас нет доказательств!

– У меня целое досье на тебя. Результаты опроса жителей и сведения о твоих грехах и вытягивании информации и подозрение в организации вооружённого ограбления. Мало? Я прибавлю сюда нежелание сотрудничать с полицией, ложь и явную насмешку над серьёзным делом и угрозу королевской семье. Этого достаточно, чтобы ты минимум полгода гнила в нашей тюрьме, а потом тебя депортируют отсюда с требованием продлить заключение за шпионаж и умышленное причинение вреда не только гражданке Альоры, но и самому Королю, как и его наследнику.

Моя губа начинает неприятно дрожать, когда до меня, наконец-то, доходит, что они все на полном серьёзе считают, что я шпионка и преступница. Это обидно. Что я там говорила про брошенную невесту у алтаря? Теперь я открыто заявляю, вот хуже этого со мной ещё ничего не происходило.

– Даже не думай плакать, – предостерегает меня Дерик.

– Я не шпионка…

– У нас иная информация, и она не в твою пользу. Не смей плакать, Реджина! Не смей распускать слюни!

Хлюпаю носом и опускаю голову. Раньше никто так меня не отчитывал и не кричал на меня, я ещё никогда не встречалась с такой явной ненавистью. И я не плачу, а просто… обидно.

Дверь открывается, и в кабинете появляется Герман.

– Неужели, вы уже пришли к согласию?

Улыбка на его лице меркнет, и он тяжело вздыхает, понимая, что ничего хорошо не будет. Я это и так знала, но вот Герман вроде бы приличный мужчина, и жаль его разочаровывать.

– Пришли. Переведи американскую шпионку в тюремную камеру для особо опасных преступников. Пока мы не получим данные из Америки с подтверждением её личности и не поймаем тех, кто учинил непорядки и довёл нашу гражданку до истерики, она будет у нас. Если Америка хочет таким образом повернуть в свою сторону переговоры, то у них ничего выйдет, – твёрдо заявляет Дерик.

– Это нелогично, – тихо подаю голос. – Будь я шпионкой, то как минимум не сдала бы себя сразу же. Не спрашивала бы о стране так явно и не заводила никаких знакомств. Я была бы, ладно уж, красивее и эффектнее, чтобы добраться до самого короля или же его наследника, чтобы выудить информацию, соблазнив обоих. Я…

– Шпионы обычно неказистые на внешность, они не выделяются и не привлекают внимания. Обычно они имеют несуразное телосложение и одеваются неброско, чтобы слиться с толпой. Ты идеально подходишь на эту роль.

– Дерик, полегче.

– Думаешь, я не в курсе, что у меня ничем не примечательная внешность? Ох, удивлю, но я в курсе, зеркало дома имеется, и меня это абсолютно не волнует. Моя сила в уме, а не в смазливом личике. А одеваюсь я неброско, потому что денег на более дорогую одежду нет, и считаю бессмысленно тратить огромные деньги на какие-то тряпки. Я практичная. У меня ипотека и две работы. Ты чего добиваешься? Хочешь унизить меня, указывая на недостаток денег или отсутствие пышной груди до пола и задницы, как у кентавра? Да пошёл ты, ясно? Мне плевать на твоё мнение, я тебе в любовницы не набиваюсь и не набивалась. И, вообще, ваши аргументы не логичны и абсурдны. Я туристка, и как любая нормальная туристка, которую бросил грёбаный жених перед алтарём, хотела немного отвлечься от того, что провожу медовый месяц одна. Всё ясно? Обезьяна высокомерная, научись дипломатии сначала, а потом уже называй себя главой службы безопасности королевской семьи. Иначе с такой политикой ведения дел тебя кто-нибудь да отправит в гроб прямым выстрелом в лоб, – произношу и, облокачиваясь о стул, поднимаюсь с места. Пусть не думает, что я испугалась. Не видит, точнее. Не дам я себя в обиду. Хватит с меня этих мужчин, их баллов и очередных приключений. С меня достаточно.

Лицо Дерика непроницаемо, но глаза… Боже мой, меня или очень сильно ударили по голове, или же в них, действительно, кипит горячим, обжигающим огнём, лютая ненависть ко мне.

– Не волнуйся, ты мне тоже не нравишься. Баллы ты не заработал. Вообще, мне больше нравится второй красавчик. Он хотя бы более или менее вежливый. И ты сам первый начал грубить. Чего теперь так на меня смотришь? Думаешь, я струшу? Не дождёшься. Вы здесь выставили меня, как самое ужасное отродье на планете. А кто-нибудь поинтересовался, вообще, как я себя чувствую? Меня ведь по голове ударили. А у вас даже ни грамма сочувствия нет. Да куда уж тебе. Видимо, каждую минуту в зеркальце глядишь и волосы свои трёшь, чтобы они так блестели. Самовлюблённый выскочка. Дурацкая страна и такие же люди. Домой хочу! Надо было Мег слушать, надо было, – тяжело вздыхаю из-за своих мыслей и сажусь на стул.

– Нет, вот как улыбаться так все готовы. А когда неприятности? Конечно, сразу шпионка. Да какая из меня шпионка, вообще? Я даже соблазнять мужчин не умею. Зато любовница моего бывшего жениха могла. Может быть, стоило взять у неё уроки, как сделать так, чтобы на тебя смотрели хотя бы с интересом, а не с ненавистью. И почему он меня ненавидит? Он спал с Эльмой? Проститутка какая-то. Одного обкурила чем-то, что он ей предложение решил сделать. Второго. А теперь ещё и третий. Конечно, всем подавай алую помаду, а кому-то она не идёт. Да, кто-то это я. Внешность, видите ли, у меня посредственная. Ну и что? Не всем быть красавицами. Вон Инга красотка, а три неудачных брака и одни наркоманы вокруг, хотя и богатые. Всё же гены пальцем не заткнёшь, и мне тоже вот наркоманы попались. А в тюрьме кормят? Если да, то без проблем. Хотя бы бельё свежее и еду выдадут бесплатно. Неплохой вариант. Посижу, подумаю, высплюсь и найду себе развлечение. А потом Инга и Мег узнают, и всё будет в порядке. Да, тюрьма не так уж и страшна. Но когда они поймут, что совершили ошибку, я им устрою. На коленях ползать будут. Точно. Согласна на тюрьму, пусть делает что хочет. Извращенец. Пусть дальше со своей Эльмой козни строит. А когда выйду, клянусь, я ей ноги в рот засуну и обличу её похождения перед Полье. Кстати, он симпатичный. Да вроде бы. Нет, к чёрту этих мужчин. Буду лесбиянкой. Инга говорила, что девушки более внимательны… нет, вообще, ничего мне не нужно. Голова болит. Блин, спать хочу. Почему они молчат? Снова выдумывают что-то про меня? Плевать, хотя бы посижу в тишине, – снова тяжело вздыхаю и делаю глоток воды.

Пауза слишком затягивается. Поворачиваю голову к двум мужчинам, замершим у двери. Они смотрят на меня с каким-то неприкрытым отвращением? Или что такое?

– Если мне позволено высказаться, то могу ещё раз повторить, что с Эльмой я лично в интимную связь не вступал, да и у Дерика иные предпочтения. Мы знаем её с детства, поэтому доверяем её словам. При этом вы угрожаете ей, мадемуазель, но спишем это на удар по голове и ваше немного странное поведение. А что до тюрьмы, то пребывание в ней вам придётся оплачивать из своего кошелька. После того как вас выпустят, вам будет предъявлен счёт. Мы не кормим преступников за счёт государства. И раз уж разговор зашёл о тюрьме, то свежего белья там нет, только если вы сами сможете себе его купить. Но так как денег при себе у вас нет, и выдавать своих сообщников вы не желаете, то вам придётся быть в том, в чём вы сейчас находитесь.

Кажется, я сейчас упаду в обморок. Откуда Герман…

– Я что… снова, да? Я говорила вслух?

Герман кивает, а Дерик сжимает кулак с такой силой, что кажется, будто он сейчас взорвётся и прольётся кровь. Почему я не могу заткнуться?

– Чёрт… – Это всё удар по голове. Обычно я так не попадала. Я держу свои мысли при себе, но иногда… Боже мой…

– А пули для меня не осталось? Мне бы одну, по старой дружбе. Боже мой, куда я попала, и за что мне это? Я же относительно вменяемая… Чёрт возьми, убейте меня, пожалуйста. Пусть меня ещё пару раз в церкви бросят, это не так унизительно, – скулю, закрывая лицо, горящее от стыда, ладонями.

– Герман, за мной, – командует Дерик. Через секунду дверь хлопает, и я открываю лицо.

Всё, это конец. Докатилась. Когда нужно не могу и слова сказать, так что сейчас со мной происходит? Видимо, всему виной удар по голове. Он сделал меня жутко болтливой. Я не люблю болтать, и меня не все воспринимают адекватно. Даже Инга порой не может со мной разговаривать, потому что я говорю прямо так, как есть. И вот здесь стоило бы промолчать. Но нет. Болтливая корова!

Я должна, просто обязана выпутаться из этого дерьма. И лучше держать рот на замке.

Замечая, что дверь открывается, и мужчины возвращаются, быстро закрываю рот ладонью и смотрю на перевёрнутое кресло. Герман поднимает его, и в него садится Дерик. Он, видимо, действительно, какая-то значимая персона, иначе бы глава полиции так перед ним не заискивал и не лизал его шикарный зад. Ой, ужасный зад.

– …поэтому у нас не осталось выбора, – заканчивает Герман.

Чёрт, что он сказал? Об уликах.

Быстро пытаюсь вспомнить, что происходит в сериалах, когда ловят подозреваемых. Так-так, алиби у меня нет, хотя оно есть, но Эльма стерва. Доказательств о том, что я Реджина Хэйл тоже. Они отказываются мне помогать в этом. Остаётся отель. Хоть что-то…

У меня над головой как будто лампочка загорается. Мужчины выжидающе смотрят на меня, но я давно потеряла нить разговора, точнее, не слушала.

– Камыыыаа, – мычу я.

– Что? – переспрашивает Герман.

– Каыыыа, – зажимая себе рот, снова мычу.

– Боже, мадемуазель, уберите ладонь ото рта. Мы не понимаем. Что вы хотите сказать? Зачем вы, вообще, закрываете себе рот? – спрашивает Герман, всплёскивая руками.

Шумно вздыхаю и убираю ладонь. Всё, это определённо мой конец. Удар по голове был лишним.

– Рот на замке, слышали о таком? Я не знаю, что со мной сейчас, но ладонь поможет мне промолчать и не сказать, что у тебя потрясающие руки. Нет, правда. Они такие сильные. Я, конечно, много мужчин видела, но вы оба прямо как из журнала. Нет, не думай, что этим ты баллы наберёшь, просто эстетика для глаз. Наверное, любую девушку сможешь поднять и прижать…

– Мадемуазель, вы снова говорите вслух, – прочищая горло, сообщает Герман, и его щёки немного краснеют.

– Скажите то, что вы до этого говорили. Мычали, точнее.

– Ах да, камера, – чётко произношу. – В отеле должны быть камеры видеонаблюдения, на которых будут видны лица или хотя бы очертания преступников, как и то, что никаких разговоров я с ними не вела. Меня просто ограбили, и я жертва, а не шпионка.

– В том-то и дело, камер нет. У нас безопасная страна, и в этом раньше не было необходимости.

На этом мои аргументы бесследно исчезают.

– Что ж… тюрьму позволить я себе не могу, связаться с родиной не могу, консула и адвоката не будет, верить мне вы не хотите, слушаете всяких шлюшек…

– Мадемуазель!

– А что? Это мой последний день, могу говорить всё что вздумается, и это правда. Она обработала всех вас, а вы, как придурки, слюнями захлёбываетесь. И раз уж так случилось, то вариантов у меня всё равно немного. В последней пуле мне тоже отказали. Можно мороженое? Нет, не хочу. Свежее бельё и душ? Да, как раз было бы кстати, а то от меня воняет. Как насчёт секса втроём? Гулять так гулять. Конечно, я не такая симпатичная, как Эльма, но попытка не пытка, верно? В аду вас жарить потом будут за то, что даже не захотели войти в моё положение. И я вас жарить буду жёстко, а потом сделаю вас самыми уродливыми людьми на планете, и вас никто и никогда не полюбит. Сделка?

С надеждой смотрю на мужчин. Кажется, пуля всё же найдётся.

– Герман, свободен.

Не мигая, Дерик смотрит на меня.

– Хм…

– Свободен, я сказал, – грозно повторяет Дерик.

– Нет… не бросай меня с ним. Он злой. Ты же рыцарь и должен был спасти меня. Чёрт.

Дверь хлопает за моей спиной, и я поворачиваюсь к Дерику.

– Я попала, да? – тихо спрашиваю его.

– Ты в полном дерьме, Реджина.

– О-о-о, пусть в дерьме, но хотя бы уже не безликая «мадемуазель». Спасибо, приятно. Итак, ты меня убьёшь? Это больно будет? Я ещё никогда не умирала. Инга вряд ли будет завидовать и…

– Реджина, соберись! – Дерик ударяет ладонью по столу, и я дёргаюсь.

– Я просто… нервничаю. Ты злой, большой, чёрный волк, и я не хочу, чтобы ты меня сожрал. Так понятнее? Я не болтлива. Обычно я именно та девушка на вечеринке, которая ищет тихое место, чтобы почитать. Я не популярна, и не…

– Боже мой, сейчас мне понадобится пуля. – Дерик прикрывает глаза и качает головой.

– У меня есть шанс извиниться? Ну за то… за мысли… не знаю, как так получилось. Обычно говорю всё это про себя, и людям не стоит знать, что я о них думаю. А думаю я обычно гадости. Я негативна по жизни и неудачница. Понимаешь, я та самая страшненькая сестра и не самая приятная подруга. И я… спать можно здесь лечь?

А есть вариант меня ударить снова?

– Реджина, ты меня убиваешь. Ты хоть минуту можешь помолчать и выслушать. Ты делаешь себе хуже, и сама забиваешь гвоздь в крышку гроба.

Поджимаю губы и пожимаю плечами.

– Мне страшно. Я не шпионка. Клянусь, я не работаю на американское правительство. Да оно мне ничего не даёт, кроме бесплатного обучения. Было такое, но я пахала, как проклятая. Налоги у нас ужасные, и я…

– Джина, закрой рот.

Наоборот, приоткрываю его. Как он назвал меня? Джина? Ненавижу это сокращение. Ненавижу. Я Редж.

– Реджина.

– Джина и точка. Пока мы не определим твою личность, будешь Джиной. Закрыть рот и молчать, я сказал. Я больше не могу тебя слушать. Ты несёшь полную ахинею и заставляешь меня идти на крайние меры. Мы пытаемся тебе помочь, а ты усугубляешь ситуацию. Ты не хочешь работать с нами и вытащить себя из огромного болота дерьма. Ты хоть понимаешь, что будет с тобой дальше? Сейчас ты у нас, и мы можем легко выставить Америке категоричный отказ в сотрудничестве и поддержке. Ей нужны наши деньги, и этот альянс для вас значим. Даже если ты не шпионка, что маловероятно, то тебя, после подтверждения личности и запросов, разбирательства, суда, который состоится здесь, убьют за то, что ты усугубила отношения двух стран. Ты осознаёшь хотя бы немного, что сейчас происходит?

Если честно, то я не думала, что всё так серьёзно. Я не так хороша в вопросах политики, потому что у нас даже нет такого направления в журнале. Я стараюсь держаться подальше от всего этого. И если ситуация именно такова, какой её описывает Дерик, то родственники тоже станут врагами и предателями своей родины, так? Инга меня убьёт. Если меня убьют раньше, то она воскресит меня и убьёт снова. А Мег? Боже, бедная Мег. Она поможет Инге.

– Нет. Я не читаю политические новости, и я… хорошо, что ты можешь мне предложить? Я согласна. Гулять так гулять. Давай выкладывай, волкодав, – шумно вздыхаю и подпираю подбородок рукой. Голова уже огромная, и её сложно даже держать нормально.

– Ты что, думаешь, я шучу?

– Эй, у меня просто болит и кружится голова. Врача можно вызвать? Он подтвердит, что мне поставили хорошую шишку на затылке и подарили сотрясение. Я не могу больше сидеть, если честно. Спать здесь можно? Я просто в уголке посплю, да? Меня никто не заметит, идёт?

– Джина, замолкни, прошу тебя. – Дерик потирает виски, и мне его не жаль. Я не виновата, что оказалась в эпицентре их проблем, да ещё и с ужасным самочувствием. Если бы на моём месте была красотка, то он бы пел соловьём. Увы, на моём месте я. Получай, что имеется.

– Итак, в связи со сложившимися обстоятельствами и тем, что Герман считает отчасти твои слова правдивыми…

– Я так и знала, что он душка. Ты плохой коп, он хороший коп. Мне он нравится.

Дерик бросает на меня злой взгляд. Закрыть рот. Молчи уже, господи!

– Я продолжу, не возражаешь?

– У меня есть выбор?

– Нет.

– Тогда зачем спрашиваешь, если выбора нет, и мне нужно слушать тебя? Зачем, вообще, задавать вопрос, если…

– Я бы тоже сбежал из-под алтаря. С тобой свихнуться можно.

– Эй, это было оскорбительно! – возмущаюсь я.

– Молчи.

– Ты сам…

– Секс втроём сейчас живо организую, и точно тебе это не понравится.

– Ох, я поняла. Молчу.

Фу, как невоспитанно. У меня же вырвалось, да и не всерьёз я говорила. Извращенец.

– Итак… в общем, у меня есть к тебе предложение. Нет, не смей говорить. На него ты можешь только согласиться, выбора у тебя нет и не будет. Молчать. Молчи, Джина. Чёрт возьми, рот закрой. Сожми губы и сиди так. Хорошо… хорошая девочка, сиди так. Это ад какой-то. Ты уже жаришь меня, и я больше не могу. Завтра расскажу, а сейчас за мной. Молча, – говорит Дерик, поднимаясь из кресла.

Что происходит? Психованный какой-то. Я даже не успела ничего сказать.

– А на стульчике остаться можно?

– Твою ж… Джина! Поднимайся!

– Больно! – кричу, когда он грубо хватает меня за локоть и дёргает вверх.

– Зато я получаю удовольствие. За мной. Молча. Твоя жизнь и будущее зависят от меня, поняла? Я глаз с тебя не спущу. И если ты шпионка, то тебе будет плохо. Клянусь, Джина, я тебя в порошок сотру. – Дерик тащит меня за собой. Выбора особо нет.

– Дерик!

– До встречи, Герман!

– Дерик!

– Отвали!

Психованный волк тащит меня за собой по коридору, и я вижу других сотрудников полиции. Вау, они все такие хорошенькие! Соберись, тряпка!

– Итак…

– Воздух, наконец-то. Куда ты меня ведёшь? – спрашиваю я.

– К себе.

– Что?

– Ты будешь жить у меня и каждую минуту будешь под моим присмотром. Думаю, я быстро найду твоих сообщников и решу проблему. В машину.

Дерик толкает меня к чёрному спортивному автомобилю.

– Это твоя? – Изумлённо смотрю на машину, а потом на Дерика.

– Да. Садись.

– А меня возьмут в службу безопасности королевской семьи? Я, конечно, не так хорошо разбираюсь в моделях, но видела эту машину в журнале, и она стоит огромных денег. Чёрт, да вы здесь все с ума посходили…

– Джина, в машину!

– Дерик, ты куда её ведёшь? – раздаётся за спиной голос Германа, и он выскакивает на улицу.

– Мой спаситель. Боже, ты как из сказки. Плевать, что коня нет, да он и не нужен нам. Лишние траты, он хочет меня… того.

Показываю, как перерезаю себе горло пальцем.

– Можно мне в неё выстрелить? Раздроблю ей пару костей, и она замолкнет.

– Выстрелить? Да я об этом сотню раз просила! А ты извращенец высокомерный тащишь меня куда-то и…

Неожиданно в горле пересыхает.

Меня шатает, и я хватаюсь за крышу машины.

– Боже, кажется, меня сейчас стошнит или я умираю…

– Дерик, что-то с ней…

У меня резко подкашиваются ноги, словно по ним кто-то ударил. С писком я скатываюсь по машине и вот-вот грохнусь прямо на дорогу, как меня хватают за плечи.

– Почему тебя теперь двое? Вас Дериков двое? Боже… этой мой ад…

Мутным взглядом я вырываю свет уличного фонаря, и наступает кромешная мгла.

Глава 6

– Мадемуазель, вы слышите меня?

Дёргаюсь от жуткой вони перед носом. Пытаюсь открыть глаза, но они словно свинцом налились.

– Меня тошнит… мне плохо…

В горле собирается желчь и не только она.

– Дерик, помоги. Наклони её, иначе захлебнётся…

Меня рвёт, голова разламывается на части. Но меня держат. Я даже не могу соображать, всё плывёт перед глазами, а теперь ещё и горло болит.

– У неё сотрясение, и это серьёзно. Её следовало…

– Здесь. Займись уже своей работой. Джина, ты меня слышишь?

Меня слабо бьют по щекам, чем-то мокрым и прохладным проводят по лбу, затем по губам. Хорошо.

– Сколько ты видишь пальцев?

– Семь… восемь… я хочу домой… мне страшно… я домой хочу… отпустите меня… я…

– Джина, всё в порядке. Сейчас тебе сделают укол, и ты уснёшь, поняла?

Дёргаюсь на чём-то мягком. Я не могу даже вспомнить последние события, но знаю, что мне будет больно.

– Подержи её, я не могу попасть в вену…

– Нет, пожалуйста, – скулю я.

Моё тело как будто парализует. Сквозь мутную пелену я вижу знакомое лицо. Я помню его…

– Не убивай меня…

– Тише, Джина, убийство не выход. Ты же меня везде достанешь. Отдыхай.

Я чувствую, как по моим венам несётся прохлада, а через несколько мгновений всё снова гаснет, словно выключили свет.

Нехотя открываю глаза и переворачиваюсь на бок, желая ещё немного поспать. У меня был жуткий кошмар. Я, конечно, знала, что у меня богатая фантазия, но, чтобы настолько, никогда бы не подумала. Может быть, стоит начать писать статьи?

Что-то не так. Голова большая, словно я перебрала вчера. Но даже тогда я не ощущала ломоту во всём теле, словно по мне проехал поезд. Я не чувствовала себя разбитой и такой подавленной. А я ещё глаза не открыла. Хотя… подавленность – это моё нормальное состояние с рождения.

Пахнет странно. В моём номере пахло морем, а сейчас цветами. Очень сильно пахнет цветами и зеленью.

Открывая глаза, вижу незнакомые балконные двери, распахнутые настежь. Белоснежный тюль мягко развевается от ночного ветерка.

Это явно не мой гостиничный номер. В нём не было таких высоких потолков, тёмных штор, собранных по бокам, светлого ковра и уж точно не должно быть меня. Помимо этого, я вижу свет. Он слабо освещает другую часть комнаты. Точнее, то, что находится у изножья кровати.

Медленно поворачиваю голову. Мой взгляд ещё немного размыт, но я различаю небольшой столик, накрытый белоснежной скатертью, вазу с цветами и поднос с едой.

– Чур меня! Сгинь, нелюдь! – воплю, когда из тени выходит самый кошмарный кошмар моей кошмарной ночи.

– Нет… нет, ты же не настоящий, да? Я ещё сплю, и ты… – скулю, подскакивая на кровати, и прижимаюсь к мягкому изголовью.

– Как же мне нравится, когда ты меня боишься, Джина. Обрадую, я настоящий, и ты ещё жива. – Гадкая улыбка расползается по губам Дерика. Он снова во всём чёрном, как чёртов волк, подбирается ко мне ближе и ближе…

Тяну на себя одеяло. Нечаянно задеваю шишку на голове и издаю писк.

– Что тебе нужно? Где я…

– Ты там, где я хочу. Теперь так будет всегда. Ты моя личная шпионка, и с этого момента работаешь только на меня.

– Ещё чего, я не шпионка и не буду на кого-то работать. У меня уже есть две работы… это оплачивается? Не хочу знать. Тебе меня не соблазнить деньгами… не подходи, – произношу и жмурюсь, когда он приближается настолько, что вот-вот сожрёт меня со всеми моими шишками за всю жизнь.

Я чувствую, как матрас прогибается. Меня бросает в пот. От слабости. Конечно, от слабости, а не от тяжёлого, но довольно приятного запаха одеколона. Аромат слабый, хотя я ощущаю его. Боже, восхитительно пахнет, зараза. Мой бывший не любил никаких духов. Естественный запах и дезодоранты без отдушек. А вот парни Инги всегда пахли хорошо. Мне это нравилось, но я, конечно же, находила в этом минусы. Не все запахи мужских одеколонов приятны, но есть такие, от которых голова кружится. Или она кружится у меня от сотрясения. Точно! Я помню! Теперь я всё помню! Вот же я попала-то…

Открываю один глаз, так как больше никакого движения не было. Надеюсь, что жуткое чудовище Дерик исчез… не повезло. Он сидит на моей кровати… моей ли? Не важно, он сидит на ней и смотрит на меня. По коже аж мурашки ползут.

– Почему ты так смотришь на меня? – шепчу я.

– Без рвоты на лице ты куда более симпатична.

Ну да, без этого нельзя. Хам.

– А ты, в принципе, несимпатичен, так что тебя даже рвота не спасёт. Где я, и что ты от меня хочешь? Ты похитил меня? Взял меня в заложники? Ты… Боже, опять голова болит. Что ты со мной сделал? Меня накачали вашими наркотиками для улыбок? Вы…

– Мда, беру свои слова обратно. Когда ты в отключке, то намного симпатичнее. Никак иначе. Умей закрывать вовремя рот, Джина. Иначе тебя убьют раньше, чем ты донесёшь информацию до заказчика, – цокает Дерик, поднимаясь с кровати.

Боже, какой он высокий. Конечно, я тоже не малышка, но сейчас, с моего угла зрения, он кажется огромным. Дерик проводит ладонью по своим вьющимся волосам и двигает шеей.

Он же не начнёт раздеваться, да? Музыки нет? Хотя…

– Врач сказал, что у тебя сотрясение, и тебе нужен постельный режим два дня. Один день ты проспала, значит, я жду ещё один, а потом… – замолкая, Дерик оборачивается.

– Нельзя так поступать, ты в курсе? Говоришь и потом прекращаешь говорить. Это не работает со мной, я стойка к мужским заигрываниям. И если уж ты хочешь меня напугать, то разденься. Это меня напугает больше всего. Хотя нет… смотреть не на что. Были и получше, чем ты. Поэтому выкладывай, что ты хочешь, и воду подай. У меня во рту словно мышь сдохла.

Хоть голова и начинает болеть с новой силой, но я не подам вида. Достаточно, что меня украли и обворовали. Хватит с меня приключений. Хочу домой. Хочу в свой стабильный, обычный мир, где ничего странного не случается.

– На столе суп и вода. И также там лежит таблетка. Прими её, избавь всех нас от своего присутствия хотя бы ещё на один день, Джина. Прислуга для тебя под запретом. Завтра я вернусь, и лучше тебе спать, иначе…

– Опять? Снова это твоё многоточие. Меня это раздражает. Нормально говори что хочешь, – возмущённо повышаю голос, и он отдаётся в каждом уголке головы.

– Лучше тебе не знать, что я имею в виду под многоточием, Джина. Лучше не знать.

Наблюдаю за тем, как Дерик проходит через всю огромную комнату и скрывается за дверью.

Нет, он ей специально хлопает так, что удар отдаётся в моей страдальческой голове. Затем я слышу поворот ключа. Чёрт.

Сижу ещё немного, прижавшись к изголовью кровати и сжимая пальцами одеяло, чтобы убедиться, что он ушёл с концами. Так, надо действовать. Головная боль ничто по сравнению с моими воспоминаниями. И когда я уже научусь закрывать свой рот? Что со мной не так? В воде здесь, что ли, какой-то наркотик, раз мне хочется постоянно отвечать этому кретину и выставлять себя ещё большей дурой, чем меня считают?

Откидывая одеяло, озадаченно смотрю на шёлковую сорочку с гипюровыми вставками. Так, это не моё. Трусики мои. Это хорошо. Но остальное не моё. Где мой бюстгальтер? Где мои джинсы? Где моя блузка? Боже, снова ограбили, но теперь я знаю, чьих это рук дело. Дерика.

– Он что, раздевал меня? Извращенец, я знала, что он абсолютный извращенец. Это ж надо. Облапал меня себе в радость, пока я отходила от дружелюбного удара по голове. Высокомерная макака, – бурчу, осторожно садясь на кровати.

Ноги, как ватные, и дрожат. Я едва могу встать, схватившись за тумбочку. Всё кружится, вертится перед глазами, и я падаю обратно на кровать. Чёрт. Кто-то хорошо приложился к моей голове.

С третьей попытки я уже могу стоять, немного покачиваясь. Уже лучше. Медленно двигаюсь по стенке к балкону и отодвигаю тюль. Потрясающе, здесь резная решётка…

– Боже мой, – шепчу, ступая босыми ногами на прохладную кафельную плитку, которой выложен пол открытого балкона.

Передо мной раскинулся огромный сад, подсвеченный снизу уличными фонарями. Это невероятно. Зелёные фигурки, множество сортов роз, как градиент расположены вокруг фонтана и беседки. Ни черта себе глава службы безопасности королевской семьи. Сколько он зарабатывает, раз у него целый заповедник здесь?

Касаясь резных белых прутьев, поднимаю голову и вижу тёмное небо со сверкающими звёздами. Решётка установлена не из-за меня, она здесь по плану архитектора. Я не смогу её перегрызть, бежать отсюда невозможно. Высота приличная, даже если я свяжу простыни, то до земли точно не достану. Одного сотрясения с меня достаточно.

На самом деле, всё хорошо. Это не тюрьма. Это не смерть. Это не страшная депортация с последствиями. Если я смогу договориться с Дериком и убедить его хотя бы позволить мне позвонить сестре, то всё будет абсолютно прекрасно. Я свалю отсюда и больше сюда ни ногой. Никогда. Даже под дулом пистолета. Пусть убивают. Но сюда. Не-а. Хватит. Это самое худшее в моей жизни. Они побили рекорд, мои поздравления.

Возвращаюсь обратно в спальню и медленно обхожу её. Кроме балкона, здесь множество окон. Они выходят на горы и лес. Вот почему Дерик такой огромный, у него здесь кислорода хоть отбавляй. Хорошо устроился. Завидую, но не покажу вида.

Добираюсь до дверей и распахиваю их. Свет включается автоматически, и я охаю. Это спальня девушки. Точно девушки, потому что я стою в гардеробной с огромным количеством нарядов, и все они очень изысканные, как и обувь. Здесь даже бальные платья есть. Значит, у Дерика кто-то есть, и он поселил меня здесь. И эта кто-то отлучилась. Вот она ему задаст.

На моих губах появляется улыбка от одной мысли о том, что хоть кто-то имеет возможность отомстить ему за меня.

Выходит, что и ночная сорочка принадлежит этой девушке. Ничего, у неё их много. Она не против будет одолжить мне одну, да?

Закрываю двери гардеробной и подхожу к следующей. Открывая её, жду, когда включится свет. Всё приходится делать самой. Раз уж в гардеробной такая система, то можно было и здесь подобную сделать, верно? Нащупав выключатель, щёлкаю им и оказываюсь в ванной комнате. Наконец-то, душ и зубная паста. Спасибо тебе, добрая самаритянка, за то, что подготовила для меня всё новое.

Никакое сотрясение и головная боль не лишат меня желания принять нормальный человеческий душ. Смываю с себя грязь, пот и неприятный, ещё оставшийся на мне запах рвоты, набрасываю халат и решаю арендовать трусики. Никто же не узнает. Раз мои вещи украли, то это честный обмен.

Хватаю первые попавшиеся белые кружевные трусики, нюхаю их и, пожимая плечами, надеваю. Затем ту же ночную сорочку, а потом халат. Отлично. Теперь я человек. Ладно, получеловек с жуткой головной болью.

Видимо, на принятие душа я потратила все свои слабые жизненные ресурсы, потому что меня ведёт в разные стороны, и приходится хвататься за шторы, чтобы дойти до стола. Не обращая внимания на то, что меня снова мутит, заставляю себя съесть довольно вкусный суп и принимаю таблетку. Гулять так гулять, да? И завтра мне станет намного лучше.

Я проваливаюсь в сон, как только моя голова касается подушки. Хоть помру чистой…

***

Нет, я так и не померла, но чувствовать себя лучше тоже не стала. Проснувшись опять в ночное время, я не сразу поняла, где нахожусь. Пока всё встало на свои места, я проверила своё состояние, и, к сожалению, шишка ещё была на месте, как и лёгкое головокружение. К этому всему прибавился ужас от того, что я наговорила и натворила. Я никогда ТАК себя не вела, это раз. Два, я бы ни за что на свете не предложила никому секс втроём и уж точно держала бы язык за зубами, размышляя о сильных мужских руках. Три, я склоняюсь к тому, что меня всё же чем-то опоили в ресторане перед возвращением в отель, чтобы не могла разумно мыслить и не пыталась вытащить себя из этой дрянной ситуации. Но зато сейчас я полностью расставила все приоритеты по местам, и у меня появилось огромное количество аргументов против их обвинений.

Увы, Дерик не стал пугать меня меньше своей странностью, да и, вообще, самим собой. Как вспоминаю его, так передёргивает от ужаса встретиться с ним ещё раз. И в этот раз, надеюсь, он будет последним, я буду вести переговоры разумно.

Приняв душ и снова ощутив себя человеком, почистив зубы и переодевшись в найденные джинсы и футболку, сажусь в кресло у столика, повернув его заранее к двери. Я буду во всеоружии, и больше никто не сможет вывести меня из равновесия. И всё же сад за окном просто потрясающий. Я люблю зелень и природу, поэтому в гостях на ферме у родителей Мег тоже наслаждалась тишиной, треском сверчков и спокойствием.

Слышу, как в замке поворачивается ключ, и выпрямляюсь. Нет, лучше сидеть расслабленной, словно это они мне должны. Ведь я ничего им не должна. Это меня оклеветали, да ещё и выставили не пойми кем, так? Так. Поэтому я готова.

Дверь открывается, и я вижу в проёме тёмную фигуру.

Дерик.

Меньше за ночь он не стал. Хищные черты лица не изменились. А вот моё сердце всё же даёт сбой. От волнения оно стучит быстрее. Это мне совсем не нравится.

– Добрый вечер, волкодав, – спокойно произношу.

Мужчина прищуривается, ставя поднос с едой на стол. Предусмотрительно. Он обязан меня кормить, вообще-то. По вине его страны и его шлюшки я заперта здесь, да ещё и с шишкой на голове. Засужу и его тоже.

– Джина, ты нашла шкаф, – сухо замечает он.

– Искать долго не пришлось. Он под носом. Итак, перейдём сразу к делу?

– Наконец-то, благоразумие к тебе вернулось. Больше не боишься? – усмехаясь, Дерик убирает купол и пододвигает мне поднос с ароматной пастой. Ладно, макароны моя слабость с детства. Я могу их есть даже в сухом виде.

– Чего мне бояться? Это вы должны бояться последствий, но никак не я. Поэтому благодарю за еду, но сейчас меня волнует возможность скорее оправиться домой. Так что… – Отодвигаю поднос, хотя желудок явно против. Я должна быть предусмотрительной. Неизвестно что мне подсыпали в еду. Больше не хочу быть под воздействием их наркотиков.

– Долго репетировала? – ухмыляясь, Дерик располагается в кресле, стоящем напротив моего.

– Долго будешь тянуть время? У меня создалось впечатление, что тебе тоже выгодно скорее со всем разобраться. И вот теперь я абсолютно готова с тобой пообщаться.

Почему он во всём чёрном? Это форма главы службы безопасности королевской семьи или же Дерик изначально всех предупреждает о том, какой он высокомерный козёл? Второе. Думаю, второе.

– Как себя чувствуешь?

– Ещё не померла, как видишь.

– Планируешь?

– Всё зависит от тебя. Давай уже, выкладывай, какую выгоду ты получишь из этой ситуации?

– Безопасность страны. Этого мало?

– Не в твоей компетенции отвечать за всю страну, тем более я ей не угрожала, – поднимаю ладонь, останавливая Дерика. – Я помню все обвинения, которые мне были предъявлены. Из-за своего недомогания я не могла полноценно защищать себя. Теперь могу. Так что я начну, если ты позволишь…

– Нет.

– Но я всё же начну и продолжу.

– Джина…

– Меня пригласили на ужин в ресторан, заявленный, как подарок для меня и моего несостоявшегося мужа. Я согласилась…

– Джина, здесь говорю…

– Не перебивай, пожалуйста. Сначала ты выслушаешь меня, затем я выслушаю тебя. Это называется дипломатический разговор двух сторон. Поэтому молчи и слушай, вероятно, всё решится ещё быстрее. Вернёмся к ужину в ресторане.

Дерик злобно поджимает губы. Конечно, ему не нравится, что я пришла в себя, и в пасте явно что-то было, раз всё идёт не так, как он запланировал. Мне же лучше.

– Эльма уже донесла тебе или твоему дружку Герману, как и третьему своему любовнику о том, что я спрашивала её о такси. К слову, такси – это нормальное средство передвижения во всём мире, но у вас его нет. Далее, я интересовалась туристическими местами. Повторюсь, туристическими. И да, мне было любопытно взглянуть на замок вблизи. Так как вы уже знаете, что я работаю в журнале и не журналисткой, а редактором, и мы специализируемся на чём-то новом, изучаем это и отдаём в печать. Это логично, что я хотела узнать больше о замке, стране и обо всём, что здесь есть, потому что даже в «Википедии» о вас нет ни слова. Но мои нормальные расспросы, которые во всём мире воспринимаются адекватно, были расценены, как шпионаж, что довольно глупо. Далее. Меня отправили в ресторан каким-то другим путём и ни слова не сказали о новом городе, в котором я оказалась. Добралась до ресторана, и меня сразу же встретили танцами и песнями, а я человек, ненавидящий внимание и, понятное дело, растерялась, и мне было стыдно за показательное выступление Ромье. Мне принесли вино, и Полье настойчиво пододвигал мне бокал с ним. Это я расценила, как желание угодить мне. Но это выглядело крайне странно. Официант настаивал на угощении меня алкоголем, видя, что я отказываюсь. Я выпила вино, и уверена, что в него мне что-то подмешали. Затем меня угощают, и Полье мило беседует со мной, спокойно рассказывая о стране. При этом он сразу же цепляется за мои сравнения с другими странами и за то, что я высказала своё мнение о диктаторском стиле правления, ограничивающем граждан от свободного высказывания своих мыслей. И это уж точно не моя проблема, а твоя, – произношу и делаю паузу, прочищая горло. Дерик не перебивает, но злится. Я на правильном пути.

– Именно Полье советует мне сбежать, так как в этот момент уже готовилось второе блюдо, а я была уже сыта. Обижать Ромье не хотелось, и я воспользовалась его предложением, что было глупо. Но это я поняла только сейчас. Полье специально вёл меня так, чтобы я оказалась в отеле именно во время ограбления. Я американка, и у нас, обычных людей, выбитые пробки из-за скачков электричества – нормальное дело. Я не подняла шум, потому что всё, что происходит в этом отеле, меня не касается. Моё дело – мои вещи. Когда я обнаружила пропажу, то спустилась вниз и хотела высказать все претензии Эльме, как и позвонить в полицию. Нет, номер я не знала, но думала, что у вас тоже есть служба спасения, у которой тот же номер телефона, что и у нас. Тогда же я заметила Эльму. Вероятно, секунду я наслаждалась тем, что ей некомфортно, потому что она сплетница и, вообще, не самая приятная девица, встретившаяся мне. Но она не позволила мне снять скотч со своего рта. Это ещё одна странность. Она изо всех сил брыкалась и не давала мне схватиться за него. Она тянула время до тех пор, пока не стало поздно. Меня ударили. По шишке на голове и по тому, что у меня были рвота, размытое зрение и головокружение, как и слабость, можно сказать, что у меня сотрясение. К слову, до сих пор чувствую себя плохо, поэтому можно сделать вывод, что удар был приличным, и я могла отключиться. Далее, по словам Эльмы, меня оттащили в сторону, грабители шептались и уж точно не со мной, потому что я увидела предполагаемые лица преступников или просто подставные уже в полиции на фотографиях, а не их самих. Вероятно, они были напуганы тем, что я вернулась раньше, да ещё и являюсь американкой. Они стащили мои вещи и скрылись. Из всего этого я делаю вывод, что Полье с Эльмой были их сообщниками. Последняя хотела забрать мои деньги за оплаченный номер и не возвращать их, как и отомстить мне за что-то. Полье же помог ей. А также у вас наверняка предполагается страховая выплата в случае ограбления, как у нас. Правительство теперь должно восстановить её отель, сделать в нём ремонт за свой счёт и всячески оберегать Эльму из-за случившегося. Отель хоть и был новым, но всё же ремонт ему бы не помешал, чтобы впоследствии выделяться среди остальных и иметь привилегии. Ограбление было спланированным, но я в нём не принимала участия. Это мои аргументы. Что касается шпионажа, то ни один шпион не будет выдавать себя с первого дня приезда. И если считать всех туристов шпионами, то у вас не хватит сил удержать гнев туристических фирм из-за вашего отношения к нам. Тем более я бронировала отель заранее, оплатила его полгода назад, и понятия не имела, куда мы едем. Мне предоставили счёт, я его оплатила, и всё. Я закончила, – уверенно киваю и приподнимаю подбородок, смотря прямо в глаза Дерика.

Он молчит, изучая меня. По его взгляду мало что можно понять, да и как-то сейчас не хочется глубже заглядывать в его голову. Почему-то мне кажется, что он не здесь. Он словно думает о своём и просто не слушал меня, так как уже вынес мне вердикт раньше, чем я могла бы возразить.

– Дерик? Я хочу скорее разрешить создавшуюся ситуацию и готова рассказать всё, что ты спросишь, как и дам честный ответ. Прошу, не усложняй, я домой хочу. Мне здесь не нравится, – произношу, нарушая тишину.

– Да. Да. Я тебя выслушал…

Ты меня даже не слушал!

– И по итогу могу сказать, что твоя позиция разумна.

Слабо улыбаюсь, благодаря тёмные силы за то, что заставили его увидеть реальность происходящего, а не довериться выдуманным слухам обо мне.

– Но…

Нет, здесь нет «но». Здесь должно быть: «Мы приносим вам свои извинения, мисс Хэйл, произошло недопонимание. Мы с радостью вам поможем!».

– Семь месяцев назад мы начали переговоры с американским правительством и президентом о налаживании дружеских отношений. Нам выставили определённые условия, которые мы категорически отвергаем. Переговоры зашли в тупик и были отложены на некоторое время. Полгода назад, по твоим словам, и подтверждению Эльмы…

– Она поступила хорошо, раз прекратила врать, – вставляю я и получаю раздражённый взгляд.

Поняла я, поняла. Молчу.

– Она помнит, что поступила оплата и бронь номера для американской пары молодожёнов на четыре недели в бархатный сезон. Запрос поступил от американской туристической фирмы, имя она запомнила. Реджина Шуман…

– Таким должно было стать моё имя после замужества, но там же я указала и свою девичью фамилию, так как документы были именно на неё. Хэйл. Реджина Хэйл, и Эльма обращалась ко мне, как к мисс Хэйл, по-моему, – вставляю я.

– Она не уверена в том, что это твоё настоящее имя. Ты рассказала ей про брошенную невесту сразу же с первых минут, а это подозрительно. А также ты могла подделать документы, и тебе помогли приехать сюда вместо тех молодожёнов, а им солгали о том, что тур аннулирован.

Ладно, это может быть логичным.

– Далее, с твоих слов и со слов Полье, между вами завязалась беседа, на которую ты его вынудила, угрожая разоблачительной статьёй в газете о нашей стране. А также ты не сдерживалась в своих высказываниях, и я отчасти мог бы понять это, так как уже видел, что ты абсолютно не умеешь контролировать свои слова. Но здесь же есть все признаки отлично натренированного шпиона. Всех вас готовят и пишут вам роли. Твоя – быть глупой дурочкой с ненормальным желанием секса втроём…

От его слов ощущаю, как краска стыда покрывает мои щёки. Я была под наркотиками!

– Твоё Правительство отправило тебя, как только их шпионы доложили о смене власти и предстоящей коронации. Конечно, выбрали девушку с необычной внешностью, которая может быть привлекательной, если о ней правильно позаботиться…

Вау, это комплимент? Надо же. С чего бы это? Не с той ноги встал?

– Тем более что в наших газетах написали о ярмарке невест.

– О чём, прости?

– Ты знаешь. Так что не будем вдаваться в подробности. Ты приехала в Альору, как брошенная невеста и, конечно, это должно было заставить всех жалеть и убеждать тебя в том, что ты достойна большего. А также манипулируя тем, что веры в мужчин больше нет, тебе бы предложили познакомиться с кем-нибудь или познакомили бы сами. Хотя ты сама прекрасно с этим справлялась в полицейском участке. Ты уже подцепила Германа, а он у нас слишком влюбчив. Благодаря ему и его влечению к женскому полу, ты бы оказалась рядом с королевской семьёй. Твоя задача проста: добраться до тайн короля и его наследника, соблазнить последнего и одновременно посеять раздор среди жителей королевства. Вооружённое ограбление, в котором ты оказалась жертвой, ещё один шанс сблизиться с кем-нибудь и предстать слабой женщиной, нуждающейся в помощи королевского двора. Тем более, если учесть сложности в отношениях между нашими странами, то тебе должны были оказать всё должное внимание и помощь, заглаживая свою вину не только перед тобой, но и перед страной. К тому же ограбление – это доказательство того, что в стране небезопасно, и король, как и его наследник не могут гарантировать спокойствие для своих граждан. Это был твой козырь. Благодаря всему, ты бы надавила на согласие сотрудничать с Америкой и подписать договор о поддержке своей страны. Америка, в свою очередь, уверила бы нас в возможной помощи и поддержке нашего короля среди мировых глав и политиков. На данный момент, мы через своих агентов в вашей стране проверяем твою личность, но это займёт какое-то время. А также консул находится в Ницце, и ваших представителей у нас нет и не будет до тех пор, пока мы не поймём, какое участие в нападении и твоём появлении играет Америка. И ко всему сказанному, ты осталась без денег, документов и вещей по договорённости с грабителями. Если бы они не забрали твои вещи, то ты продолжала бы обманывать о цели своего визита, как и о своей личности. Всё быстро раскрылось бы. Да и грабителям наиболее интересны украшения и деньги, а не сумка с обычными вещами. У тебя есть что возразить, Джина?

Задумчиво смотрю на Дерика и взвешиваю все его аргументы.

– Ты прав.

Его брови ползут вверх.

– Да, на твоём месте я бы тоже считала, что я шпионка. Это разумно. Если учесть, что я не верю в совпадения и категорически убеждена в том, что случайностей не бывает, то остаётся вариант, что меня подставили. Конечно, ты будешь скептически смотреть на эту версию происходящего, но она имеет место быть. Не так ли?

– Имеет, но не в данном случае.

– Хорошо. Что ты предлагаешь? Как я могу доказать, что непричастна к шпионажу? У меня в Америке осталась сестра, которая довольно популярна среди соотечественников. Она организует вечеринки для звёзд, да и просто для богатых людей. И также у неё есть страницы в социальных сетях. Помимо этого, я могу сказать, где именно работаю, и ваши люди смогут проверить это.

– Ты называешь себя чужим именем, даёшь нам информацию, и мы её проверяем. Она сходится, но имя – это ещё не всё. Твоя личность – абсолютно другое. Ты можешь вести любой образ жизни для других людей, но у тебя могут быть тайны, о которых знаешь только ты.

– А моё лицо? Разве оно не является подтверждением моей личности? И мои тайны – это только мои тайны, если бы такие были, конечно же, но я самая обычная американка, которая имеет ипотеку, работает на двух работах и никогда не была арестована. Я тоже имею право на возражения и защиту от обвинений в шпионаже, – замечаю.

Дерик задумчиво потирает подбородок и молчит. Да, у меня паршивое, неубедительное алиби, и, вообще, нет доказательств непричастности к ограблению, но у меня есть достоинство и совесть. А она не испытывает угрызений, так что я чиста.

– Почему ты молчишь? – интересуюсь я.

– Жду, когда твои мысли выльются через рот. Не будет такого?

– Хм, я была под наркотическим воздействием, и меня сильно ударили по голове. Я вела себя неадекватно, но такого больше не повторится. Так что можешь ждать сколько угодно, но мои мысли – это исключительно мои мысли, – сухо произношу.

Это ж надо, какой наглец! Кроме унизительной роли шпионки, ещё и мысли мои узнать хочет. Не дождётся!

– Что ж тогда тебе придётся обдумать, что для тебя важнее: твои мысли или свобода.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу знать больше. Твоё прошлое. Твоё настоящее. Твои выводы и твои мысли. В данный момент ты лишь подтверждаешь мои слова о шпионаже. Тебя отлично натаскали, раз ты столь легко взяла себя в руки и ведёшь довольно сносную дипломатическую беседу со своим врагом. Ты на сто процентов отличаешься от той девушки, которую я увидел в полицейском участке, и это доказывает, что я прав, и тебе есть что скрывать. Мне нужны все твои тайны, и я продолжаю за тобой наблюдать. Ты остаёшься здесь, в моём доме, под моим пристальным наблюдением, и я надеюсь, что где-нибудь ты совершишь ошибку, Джина. Я буду рядом. – Дерик привстаёт из кресла и, облокачиваясь о стол, нависает надо мной.

Он пугает меня. Сильно. Большой. Мощный. Злой. Волк.

– А ты не думал, что я такая по жизни? Что я не болтлива и не имею желания общаться. То, что было в полицейском участке произошло только по вине Полье и его наркотиков в вине? – прищуриваюсь я.

– Нет. Это ложь, Джина. Есть два варианта: или ты сама не знаешь кто ты есть на самом деле; или же ты потрясающая актриса. Я склоняюсь ко второму варианту. И начну прорабатывать его прямо сейчас. – Дерик достаёт из кармана цепочку и выпрямляет пальцы, кулон в виде парусника падает в воздухе и повисает на серебристой нити, переливающейся в слабом свете торшера.

Меня бросает в ледяной пот. Боже мой… не надо…

Глава 7

– Итак, Джина, откуда это у тебя?

Перед глазами покачивается кулон. Туманные воспоминания вот-вот прорвутся через твёрдую оболочку забытья.

– Подарок бывшего, – мой голос хрипит. Надо взять себя в руки. Я должна!

– И, вообще, это мой вопрос, откуда у тебя моя вещь? – возмущаюсь, поднимая взгляд на Дерика.

– Нашёл в твоих джинсах.

– Ты копался…

– Да. Это моя работа, и я хорошо выполняю её, а вот ты, Джина? Нет. Ты ведь знаешь, что на другой стороне парусника есть печать, верно?

– Я…

– Это печать королевского дома Альоры. И эта вещица была изготовлена здесь. Судя по налёту, он у тебя давно, и ты не раз держала его в руках. От пота любой металл тускнеет, даже платина, и требует чистки. Значит, это украшение у тебя очень давно, и оно было для тебя дорого, раз ты носила его с собой.

– Я была в джинсах… последний раз надевала их года четыре назад, и… цепочка порвалась. Да, это подарок, но я понятия не имею, что там за печать. Мне её подарили, ясно? И это сделал мой бывший жених. Откуда у него она, я понятия не имею. Так же именно он выбрал Альору в качестве медового месяца. Я просто оплатила поездку, поэтому будет разумно, если ты найдёшь его и спросишь у него всё то, что и у меня. И если уж так обстоят дела, то я определённо считаю, что меня подставили, и теперь всё указывает на моего бывшего, – быстро произношу. Вот и попалась. Сколько же раз нужно наступить на одни и те же грабли, чтобы вот так, глупо выдать себя.

– Скажешь его имя? Полное имя, данные и настоящее местонахождение?

– Не буду облегчать тебе задачу. Развлекайся. И отдай мне кулон. – Тянусь пальцами к цепочке, но Дерик быстро убирает руку и выпрямляется.

– Это моя вещь…

– Это улика, которой я не собираюсь лишаться. И ты отказываешься от сотрудничества, Джина. Доказательство не в твою пользу.

– Меня это не волнует. Это моё и только моё. Принадлежит мне и мне… а, знаешь, плевать, забирай. Это не такие уж и хорошие воспоминания. Можешь подарить его своей девушке или Эльме, или кому-то ещё. Да и мне его могли подложить, когда ударили по голове и затем оттащили в сторону. У тебя нет доказательств, что это моя вещь, кроме того, что она была в кармане моих джинсов. Там могло быть что угодно, и я была оглушена, так что за время своего забытья не отвечаю, – пожимаю плечами и даже улыбаюсь, наблюдая за тем, как Дерик на секунду впадает в ступор.

– Ты только что призналась, что это твоя вещь, – цедит он.

– Докажи. Ну же, какие у тебя есть доказательства того, что это именно моя вещь? Я никогда не была в Альоре, меня ударили, и я оказалась без сознания, – говорю, поднимаясь из кресла. Немного кружится голова, но я справлюсь. Добью этого человека, и он от меня отстанет, как и не заставит возвращаться туда, где я бы не хотела быть.

– Мне могли это подкинуть в любое время. И прими во внимание тот факт, что в моём гостиничном номере прибирались, он был доступен любому человеку из отеля и даже любовникам Эльмы, ты не можешь это игнорировать. А также это доказывает, что меня хотели скомпрометировать и выставить шпионкой, преследуя свои цели, – победно улыбаюсь и ударяю Дерика по плечу. Вот это мускулы. Как камень.

– Не расстраивайся, парень, повезёт в следующий раз. У тебя на меня нет ничего, – тяну я.

Дерик резко перехватывает моё запястье и до боли сжимает его, отчего я дёргаюсь, пытаясь высвободиться.

– Запомни, моё слово значит здесь больше, чем слово самого короля. Если я захочу, чтобы ты была шпионкой, то будешь ей, и никто тебе не поможет. – Дерик так грубо отталкивает меня, что я лечу на постель.

Потирая запястье, хмуро смотрю на него.

– Зачем ты это делаешь?

Он усмехается, отчего у меня мурашки ползут по коже.

– Чтобы ты запомнила меня навсегда. Вряд ли с тобой такое случалось прежде, и уж точно я останусь у тебя в памяти до конца твоих дней. Ты запомнишь аромат этой ночи. Ты запомнишь свои чувства. Ты запомнишь меня…

Кровь от моего лица моментально отливает…

Пять лет назад…

Меня ни разу в жизни не целовали мальчики. Они не сближались со мной. Они не смотрели на меня. Да и мне они были абсолютно неинтересны. Но сейчас… Боже, это самый восхитительный поцелуй в моей жизни. Губы Дина мягкие, они нежно двигаются на моих, словно играют, выжидая, когда я начну бой…

Резко отстраняюсь, но Дин крепко удерживает меня за талию. На его губах слабая улыбка, глаза прикрыты, и в них отражается удовольствие. От меня? Правда? Соберись!

– Зачем ты это делаешь? – шепчу я.

Я вся дрожу. Со мной что-то странное творится, и я не могу успокоиться и взять себя в руки.

– Чтобы ты запомнила меня навсегда. Вряд ли с тобой такое случалось прежде, и уж точно я останусь у тебя в памяти до конца твоих дней. Ты запомнишь аромат этой ночи. Ты запомнишь свои чувства. Ты запомнишь меня и то, что сегодня случилось. Ты запомнишь, как быстро билось моё сердце, как я волновался, и как ты обещала меня забыть. Но ты не забудешь, я буду с тобой вот здесь. – Дин касается моего виска.

Его слова, сказанные шёпотом, полным страсти и чувственности, добивают моё расшатанное детское сознание. Не детское, конечно, но чтобы вот так… со мной… если расскажу кому, не поверят!

– Думаешь, ты настолько хорош? – Злость берёт верх. Он играет со мной, как с какой-то глупышкой. Сколько раз он говорил это? Скольких девушек он провёл? Сотни. Я уверена. С такой внешностью и с таким чётким сценарием любая падёт. Даже я… к сожалению, даже я.

Отталкиваю Дина, и в глазах собираются слёзы обиды.

– Реджи…

– Нет, слышишь? Нет. Я тебя забуду, как только взойдёт солнце. Я забуду тебя даже раньше. Думаешь, что я такая идиотка, чтобы поверить во всю эту чушь? Не старайся, Дин. Я не собираюсь спать с тобой. И вообще, спасибо, что напомнил, насколько вы, парни, безответственные в своих словах и действиях. Ладно я, на меня твои чары не действуют. А другие? Они хотя бы знают, что ты их бросил? Вряд ли. Прежде чем заводить новые знакомства, убедись, что закончил те, что были в прошлом. Прощай, Дин. Это был хороший опыт для меня и, надеюсь, для тебя тоже. Не все хотят быть обманутыми, кто-то хочет быть просто услышанной.

Срываюсь на бег и несусь вниз по лестнице. Какой же надо быть идиоткой, чтобы поверить во всё это? А я хотела поверить. Столько слышала рассказов от Инги о том, как парни умеют ухаживать! Столько красивых историй в жизни и в книгах! Не со мной. Я не верю им, верю только себе и знаю, что Дин врал. Ему нужна не я, вот такая ненормальная и странная, а то, что у меня под одеждой.

Горло сдавливает от воспоминаний. Зрение становится чётче. Я чувствую, как что-то мокрое скатывается по щеке. Чёрт. Быстро стираю слезу. Я никогда не плачу. Я не размазня. И уж точно не буду переживать о прошлом и лить горькие слёзы. Это было, и тогда я выплакала всё, что у меня было внутри. Ночи. Они всегда горькие, опасные и заманчивые. В них можно укрыться, чтобы насладиться сладостью губ, и в них же разбиваются сердца. Ночь всё скроет.

Поднимаю голову и замечаю, что я одна в комнате. Хорошо, что никто не видел моей слабости. Но как такое может быть? Дерик словно повторил его слова. Это что, в каком-то учебнике по соблазнению девушек было? Иначе откуда он мог знать?

Мне становится не по себе. Хочется снова быть той девушкой, какой я была в полицейском участке. Не хочу плохого, хочу глупостей в голове. Не печальных, а самых идиотских. Может быть они помогут мне найти выход.

Подхожу к двери и нажимаю на ручку. Заперто. Взламывать замки я не умею и вряд ли смогу это сделать. Остаётся проверить, хотят ли меня отравить. Я ужасно голодна и подавлена. Мало того, что я оказалась по уши в проблемах, так ещё и это. И никогда особо не вглядывалась в печать на кулоне. Думала, это какая-то отметка ювелирного дома, и всё. Тем более я даже не знала о существовании Альоры до тех пор, пока не оказалась здесь.

Сажусь за стол и ем холодную пасту. Наверное, было вкусно, когда она была горячей? Прислушиваясь к себе, ничего особенного не отмечаю, кроме насыщения. Откладываю приборы и выхожу на балкон.

В моей голове крутятся слова, сказанные Дериком. Если Дин их говорил с нежностью и возбуждением, то Дерик… с холодом в голосе, с угрозой и давлением. Меня передёргивает от ужасающих мыслей. Преступница. Шпионка. Заложница.

Неразумно полагать, что меня так просто отпустят. Я отчего-то думаю, что Дерик преследует свои мотивы. Он ведёт личную игру, но против кого? Против короля? Против наследника? Против Америки? Подтекст его слов был кристально ясен. Он глава службы безопасности королевской семьи, и если скажет, что меня нужно убить, то меня убьют, а вместе со мной пострадают и сестра, и подруга. Да что за ад-то? Где я так согрешила? Ладно, в Бога я не верю, но всё же… Странных событий в данный момент достаточно, чтобы сойти с ума.

«Ты запомнишь меня».

Это точно, его я определённо запомню, как и ужасное место, куда никому не буду советовать ехать.

Кулон. Как давно я его не видела. Эти джинсы я бросила в сумку, потому что они лежали в доме Инги. Я оставила их там и забыла о них, как и обо всём плохом. Я выбрала свой путь, и меня ничто не волновало. Почему сейчас? Почему не месяц назад? Не год? Не неделю? Почему сейчас?

Горевать о том, что случилось, на самом деле бессмысленно. Но мне очень жалко себя. Раньше не хотела себя жалеть, считая, что так буду сильнее. В итоге никому моя сила не пригодилась, как и мозги. Так что сейчас самое время, чтобы позволить себе проявить немного слабости в одиночестве.

Сидя в тишине, слушая ночь и разглядывая сад под балконом, не замечаю, как проходит довольно много времени. Кажется, что больше, чем должно и слишком мало, чтобы хоть что-то прояснилось.

Возвращаюсь в постель и заставляю себя уснуть. Вариантов нет.

Проваливаясь в сон, вижу разные картинки, созданные сознанием и построенные только на моих мыслях. Впервые за столько лет мне снится улыбка Дина, его смех, его театральные движения и поцелуи. Словно всё происходит сейчас, и у меня есть шанс что-то изменить. Отреагировать как-то иначе с высоты прожитых лет. Попросить не отпускать меня, не поступать так со мной, не ломать мою жизнь снова…

Всё исчезает, и я просыпаюсь совершенно разбитой и ещё более подавленной, чем вечером. Порой хочется вернуться в прошлое, чтобы кое-что поменять, зная наверняка, где ты допустила ошибку. Хочется снова ощутить аромат сладких, лёгких духов. Окунуться в пустяковые проблемы, которые казались такими важными, а на самом деле ничего не стоили. Хочется предстать перед кое-кем вот такой, какая ты есть сейчас… но лучше не совершать ошибок в настоящем. И при этом никогда не знаешь, что станет ошибкой, а что спасением.

Ночь снова сверкает яркими звёздами за окном. Самочувствие ничем не отличается от вчерашнего, кроме отсутствия тошноты и головной боли. Голод даёт о себе знать, и с ним же появляется желание бороться. Любым способом бороться и бежать отсюда.

Я не сильна в боях. Мой чёрный пояс – это выдумка, как и приветливая улыбка порой, но когда от этого зависит моя жизнь, то я готова на многое.

Зная, что Дерик должен появиться этой ночью для продолжения расспросов, подхожу к двери и становлюсь сбоку от неё. Если я возьму что-то тяжёлое, то получу ещё одно обвинение в покушении на чью-то жизнь, но если я…

Ключ поворачивается в замке двери. Делаю один глубокий вдох. Я смогу. Я выберусь отсюда и плевать на обстоятельства.

Дверь открывается. Я вижу поднос, а затем в комнату входит Дерик, захлопывая дверь ногой. Он не поворачивает ключ в замке. Это мой шанс!

Разбегаюсь и всей силой своего тела опрокидываю мужчину на пол. Поднос падает из его рук, посуда и еда разлетаются по полу. У меня есть секунда, чтобы бежать. Подскакиваю на ноги, и в этот же момент по ним бьют так сильно, что я лечу на пол с болезненным вскриком.

– Пошёл ты, – шиплю и, превозмогая боль в теле, ползу к двери. Меня хватают за ногу. Ещё немного. Дёргаю ногой, пиная Дерика, и хватаюсь за дверную ручку. Ладонь скользит по металлу, а меня тянут назад. С криком вновь падаю на пол, выставляя перед собой руки.

– Отвали от меня! Отпусти меня! – визжу, быстро двигая ногами. Я попадаю ими в Дерика, и он издаёт стон от боли. Мой взгляд цепляется за нож, валяющийся на полу. Ползу к нему и хватаю. Быстро переворачиваюсь на спину и моментально оказываюсь прижатой к полу.

– Поиграли и хватит, – тяжело дыша, рычит Дерик.

– Думаешь? Я только начала, не обламывай кайф. – Прижимаю нож к его горлу. Он опускает взгляд на мою руку, и его, и без того чёрные, как чёртова пустота, глаза становятся дьявольски злыми.

Глава 8

Я никогда не нападала на людей, но видела много сериалов и фильмов, в которых это происходило. Я знаю, что у Дерика есть превосходство надо мной, но у меня есть мозг. У него этого мало, раз он настолько самолюбив. Так что нож теперь у его горла, и я не готова его убить. Плохая из меня шпионка.

– Ты решила меня пощекотать, Джина? – ехидно усмехается Дерик.

«Детка, ты же знаешь, что мужчины любят открытую войну, но её нужно вести с умом. Они ждут охоты, готовы отражать нападения, привыкли, что ты будешь с ними драться. Вот здесь и нужно сменить тактику. Приласкай, а затем вонзи нож в его сердце, и оно будет твоим…»

В голове появляются советы Инги, а ведь я от них когда-то отмахнулась. Да и она тогда была абсолютно пьяной. Приласкать… это противно, но делать нечего.

Убираю руку и разжимаю пальцы. Нож падает рядом со мной. Дерик озадаченно переводит на него взгляд.

Давай решайся! Давай! Ты сможешь! Плевать на гордость, это твой шанс освободиться и бежать!

Только Дерик поворачивает голову. Я приподнимаю своё лицо, и мои губы касаются его. Сказать, что я искусна в поцелуях, упаси бог. Но я пытаюсь… очень пытаюсь.

Он тяжёлый, безумно тяжёлый. Его губы твёрдые, обездвиженные и такие же неподвижные, как валун. Я просто вжимаюсь в них, отчего шея начинает болеть. Вот дура, боже, какая я дура.

Опускаю голову обратно на пол и сосредоточенно смотрю на лицо Дерика. Сказать, что он в шоке, это ничего не сказать. Ладно, не прокатило, стоило тренироваться раньше. Но я попыталась, так? Боже, я сама поцеловала мужчину, который мне даже не нравится. Докатилась… Могу ли я быть ещё более жалкой? Нет. Это конец.

– Гей? – выпаливаю я.

– Не мой тип, – спокойно произносит Дерик.

– Ничего, не у всех имеется хороший вкус. Ты тоже не мой тип, но вариантов не было. Без обид.

– Без обид. Какого чёрта ты творишь?

– Спасаю свою жизнь? Сойдёт за оправдание?

– Ты осталась без ужина.

– Переживу. В студенчестве приходилось и голодать. Тратила деньги на ерунду вроде книг. Сестре было стыдно признаться, что денег нет. От подруги скрывала, пока однажды не упала в обморок на лекции. Так что, думаю, я справлюсь.

– Это было неразумно.

– Да, но в девятнадцать ты хочешь выделиться если не красотой, то чем-то другим. У меня это были знания и книги, поэтому как-то так, – пожимаю плечами, тяжело вздыхая.

– Мне тебя пожалеть?

– Нет, лучше встань с меня. Это уже как-то ненормально. Да и тяжёлый ты.

– Думаешь? – Дерик сильнее надавливает своим телом на моё. Дыхание перехватывает, и я упираюсь ладонями ему в плечи.

– Ты что здесь придумал, парень? Я не собираюсь терпеть тебя… и твоё тело тоже. Я… Боже, мне уже больно, к слову.

– Ты решила сбежать?

– Дерик, встань с меня. Ты что, пил кофе? Я тоже хотела бы кофе, но он у вас стоит пятнадцать евро, и это даже не «Латте». Обдираловка, – быстро шепчу. Его лицо так близко, а мои лёгкие… он выдавит их. Чёрт, этот мужчина очень тяжёлый и сильный. Он, наверное, пользуется популярностью у девушек. Большой популярностью, особенно у стены…

– Какая, к чёрту, стена, Редж? Тебя что, снова накачали наркотиками? Прекрати. Это от нехватки кислорода, и только.

– Боже, вот это кабан. Наверное, в кровати было бы немного комфортнее, но в свою защиту скажу, что меня ударили по голове, Инга покусала, пока я спала. Я бы никогда… – Замечаю, что мои губы шевелятся, а давление на тело уже не такое сильное, как раньше, но всё же Дерик до сих пор лежит на мне. А я в окружении разбитой посуды и мяса. Хорошо от него пахнет… так хорошо…

– Я что опять да? Что со мной? Это не я… клянусь, я не говорю вслух. Это ты… ты виноват. Да, ты. Как только ты появился, то со мной что-то не так. Ты укусил меня, опоил… ты… виноват ты, – пищу, тыча в плечо Дерика. На его лице нет никаких эмоций. Вообще, ничего. А глаза?! Мне страшно смотреть в его глаза, кажется, что они затянут в себя и покажут что-то очень и очень плохое. Похоть. Страсть. Жизнь. Конечно, всё это я выдумала, но их цвет остаётся чёрным.

Дёргаю головой, чтобы остановить поток мыслей.

– Странная ты девушка, Джина. Очень странная, – голос Дерика становится на тон ниже, но он поднимается с меня.

Облегчённо вздыхаю и приподнимаюсь на локтях.

– Ты мне всё отдавил.

– Не всё, раз ты ещё жива. Зачем напала на меня?

Странно, но он протягивает мне руку, и я хватаюсь за неё. Кряхтя, встаю на ноги, и его рука исчезает. Вау, он помог мне встать. Это нонсенс! Кто-то из нас под наркотиками!

– Проверяла реакцию. Раз я шпионка, то должна знать своего противника и его сильные стороны. Правильно? Я действую согласно твоей легенде.

– И что узнала?

– Ну… у тебя много сильных сторон, и ты твёрдый как камень. Это законно быть таким твёрдым? У вас здесь есть правило, гласящее, что все полицейские и главы служб безопасности должны быть большими, накачанными и симпатичными? Или это лично ваша инициатива? – цокаю языком, обдумывая ответы на свои вопросы.

– Это было больно, – добавляю, разминая плечи.

Мой взгляд задерживается на напряжённом лице Дерика, рука, трущая лопатку, замирает.

– Что? Пол тоже был твёрдым. Две твёрдые плоскости, и я между ними. Это называется лепёшка, а у меня есть то, что можно вдавить. Так что не смотри так, сам виноват.

Опуская руку, хочу обойти его и вернуться на свой пункт осмотра, то есть в кресло, но Дерик резко хватает меня за руку и тянет на себя. Охаю, а мои руки ложатся ему на плечи, и я даже на цыпочки привстаю. Наши лица сейчас на одном уровне.

– Осколки, – сухо объясняет он. Так, уже второй раз этот волкодав позаботился обо мне.

– И всё же ты пил кофе. Ты не представляешь, как я соскучилась по хорошему кофе, – шепчу, наслаждаясь его дыханием. Крепкий кофе. И плечи у Дерика тоже крепкие.

– Кофе через семь минут. Прибрать в спальне.

– Что? – недоумённо переспрашиваю. Дерик отпускает мою талию и отходит. Он медленно поворачивает голову, и я, прищурившись, чтобы разглядеть, подхожу ближе. В его ухо вставлено что-то типа таблетки. Она бежевая, и её почти не видно.

– Это прослушка?

– Наушник со встроенным микрофоном для общения с моими людьми.

Он достаёт из кармана джинсов какой-то длинный аппарат, но он умещается на его ладони. Выглядит как плеер.

– Вау, ты как агент 007. Никогда такого не видела вживую. Хотя… у Полье было что-то такое, но оно было чёрным. И ты нажал на эту кнопку, чтобы тебя услышали? Они же не слышали того, чем мы здесь занимались, да? Если они слышали, то ты будешь выглядеть жалко, нападая на беззащитную девушку, которую похитил и посадил под замок, – усмехаясь, перевожу взгляд на ничего не выражающее лицо Дерика. Он, вообще, особо эмоций себе не позволяет. Больше похож на крупного робота. И такой же твёрдый, как металл.

– А не слишком ты открытый для тайного агента, тем более считая меня шпионкой?

– Я показал это тебе не для повышения своей самооценки, а для того, чтобы ты поняла – от меня не убежать. Здесь полно людей, которые в любой момент тебя схватят. Любая попытка побега будет означать, что ты та, за кого я тебя принимаю. Так что вот тебе шанс доказать, кто ты есть на самом деле. Это ясно? – сухо произносит он.

– Кристально. Значит, теперь я добровольная заложница. Прекрасно. С моими документами что-то прояснилось?

– Нет. Я говорил, что это займёт какое-то время…

– Какое? Ты тянешь время, да? Зачем? Что конкретно ты хочешь от меня, кроме каких-то паролей и явок, данных мне правительством? Хотя у меня их нет, но вопрос остаётся таким же. Что ты от меня хочешь, Дерик?

Уверенно встречаю взгляд его чёрных глаз. Не боюсь. Я не боюсь его. Не боюсь… Зачем он подходит?

– Меня волнует только безопасность моего Короля, – цедит он.

– Какая преданность, аж тошнить снова начало…

– Эй, мне больно, – дёргаюсь, когда он хватает меня за локоть и сильно сжимает его.

– Ещё одно слово против моего Короля, и тебе будет плохо.

– Насколько мне будет плохо? Ты уж уточни. Мне уже плохо, ведь я терплю тебя и оказалась в этой ужасной, диктаторской, наркоманской, отвратительной и самой неприятной стране в мире!

Да, я поступила плохо. Сказала то, что может сильнее разозлить его. Но, чёрт возьми, мне хватает шишки на лбу и хорошего удара о пол. Так что сам виноват. Себя в обиду не дам.

Дерик резко тянет меня за собой. Я даже не успеваю понять, что происходит, как мы оказываемся за дверью, которая с грохотом ударяется о стену от его силы.

– Ты куда…

– Замолкни!

Вырываю взглядом, что мы идём по большому холлу второго этажа. Его освещает свет с улицы, проходящий через панорамные окна, за которыми видна большая площадка с мягкими шезлонгами. Вау, вот это дом.

– Думаю, спрашивать, часто ли ты устраиваешь барбекю, будет лишним? – подаю голос, когда Дерик толкает одну из дверей, и мы оказываемся в кромешной тьме.

Он молчит и тащит меня за собой. Да, именно тащит. Мы поднимаемся по узкой винтовой каменной лестнице, и я чуть ли не падаю. Но, спасибо, рыцарь меня держит. Хотя его лошадь… плевать. Крепкая рука Дерика не даёт мне упасть, но зато лёгкие уже горят. Я едва могу поднимать ноги, да и холодно. Я иду босиком, когда он сам в ботинках. Какой джентльмен, однако. Манеры потрясающие.

Задыхаюсь от нехватки кислорода, я уже больше не могу. Тяну Дерика на себя, но он упрямо идёт вперёд. Боже, долго ещё? Я помру прямо здесь.

Наконец-то прохладный воздух врывается в мои лёгкие. Пальцы Дерика разжимаются, и я падаю на колени, пытаясь отдышаться. Даже задница болит. Вот это марш-бросок. Я не люблю физкультуру, думаю, это понятно. У меня нормальное тело от природы, и меня оно устраивает. А вот Инга… она обожает тренажёры и салоны-красоты. Она…

– Пошли, – Дерик рывком поднимает меня на ноги и грубо тащит за собой.

– Боже, вот и конец, – пищу, оказавшись на крыше дома. Нет, это башня. Башня чёртового замка!

– Смотри, – Дерик толкает меня к каменному ограждению.

– Что? – недоумённо спрашиваю, поворачиваясь к нему. Но он, стоя у меня за спиной, довольно жёстко хватает мой подбородок и поворачивает лицом в сторону потрясающей панорамы. Если бы не его поведение, да и, вообще, отношение ко мне, то я бы, действительно, насладилась. А сейчас…

– Мне больно, – скулю, пытаясь вырваться из его рук. Бесполезно.

– Видишь? Вот это всё, ты видишь?

– Не слепая…

– Смотри. Знаешь, как эти люди жили до открытия границ? Знаешь, что они гибли из-за очередного дождя или оползня без возможности укрепить свои дома? Знаешь, что они боялись рожать и убивали своих детей из-за отсутствия нормальных условий для жизни? Знаешь, что такое быть богатым и не суметь помочь своему ребёнку выжить? Знаешь, как эта ужасная страна поднялась на ноги и сколько сил потратила на то, чтобы всё стабилизировалось? Ты знаешь, что такое «отвратительно» на самом деле? Это когда ты, имея на руках золото, алмазы и деньги, не можешь купить лекарства, чтобы выжить! Это, когда ты горбатишься на благо страны, а в итоге получаешь повестку на смертную казнь, потому что недоволен тем, что твоя сестра умирает из-за ошибки неквалифицированных докторов, которые лечат по старинке? Нет, ты ни черта не знаешь. Ты умеешь только критиковать, но совершенно ничего не знаешь, что пришлось вынести этим людям, чтобы сейчас они имели полное право улыбаться и быть довольными своей жизнью, гордиться своей страной и быть преданными нашему Королю.

На меня накатывает горечь. Дерик резко отпускает меня. Щёки болят, но ещё больше мне жаль, что у каждого народа есть печальная история.

– А ты думаешь, что только эти люди страдали? Нет. Мне плевать на ваши политические игры, я смотрю глазами обычного народа, которым сама и являюсь. Думаешь, мы живём хорошо? Нет. Мы живём так, как можем. Думаешь, никто из нас не хотел бы иметь Короля, волнующегося о своих гражданах так, как о своих детях? Не сомневайся, хотел бы. Только если ты возносишь человека, то становишься его рабом, а рабов использовали в самых жутких ситуациях. Если ты боготворишь кого-то, то теряешь собственное «я». И если я высказалась грубо о твоей стране, это не значит, что пренебрежительно отношусь к вашей истории и умаляю заслуги вашего Короля. Да и здесь дело не в этом, а в том, что вы не имеете необходимых знаний и не можете точно понять, кто шпион, а кто нет. А твоя проблема в том, что ты не воспринимаешь критику. Нормальную критику. Ты что, действительно, считаешь, что твой Король постоянно думает об этих людях? Парень, да ты рехнулся, вот что я скажу. Какие бы заслуги ни были у Короля или президента, у них есть множество минусов и проступков, о которых обычные люди не знают, но из-за которых их жизнь ухудшается, и они оплачивают своими слезами, болью и кровью промахи глав своих стран. Так что я не понимаю, откуда у тебя столько агрессии ко мне. Мы разные. И понятия о диктатуре у нас тоже разные. Раз ваш Король так хорош, чего же он боится, что о нём скажут плохо? Разве должны все воспевать его достоинства? Но он запретил говорить о своей семье, верно? Значит, есть что скрывать. Но мне плевать. Я хочу домой, а это чужая страна, и как бы прекрасна она ни была, всё равно остаётся чужой для меня, – замолкаю, переводя дыхание.

Ненавижу политику. Я далека от неё, а теперь Дерик заставил меня высказаться. Я не вступаю в дебаты, живу себе и живу. Но нет, всё пошло через задницу. Снова.

– Меня не волнует то, что вы здесь делаете. Я к этому отношения не имею, но имею отношение к тому, что происходит между нами. А это крайне непрофессионально с твоей стороны, таскать меня по лестницам, причинять мне физическую боль и придавливать меня всем своим каменным телом к полу и стенам. Я, чёрт возьми, жертва в этой ситуации, но вам проще принять меня за шпионку, у которой нет ни грамма совести! У меня же она есть. И мне за тебя стыдно. Ты просто засранец, Дерик. Я тебе ничего плохого не сделала, и мне жаль, что ваш народ прошёл через такие трудности, но и мой народ тоже не в сказке живёт. У всех свои проблемы, и каждый решает их так, как считает нужным. Но я проблема вашей страны, да? А ты возомнил себя кем-то большим. Не человеком, а божеством, которое имеет право унижать, подавлять, применять силу и морить голодом другого человека. Да что ты, вообще, можешь знать обо мне? Ты ни черта не знаешь и не узнаешь. Тебе плевать на то, что чувствую я, ведь именно меня сейчас валяют в грязи, лупят и заставляют зачем-то принять обстоятельства, потому что тебе так выгодно. Но я не сдамся. Хочешь войны, да без проблем. Только я сразу сдаюсь, на берегу. Можешь убить меня, сбросив с этой крыши, потому что большего ты не получишь. Я не шпионка, я чёртова обычная девушка, – произношу, и, к сожалению, мои нервы дают сбой.

В глазах скапливаются слёзы, и я моргаю, чтобы видеть лучше. Но нет… какое унижение. Расплакаться, как жалкая девчонка, из-за обиды и непонимания.

Я привыкла к тому, что Дерик это грубая скотина, который только умеет, что дёргать меня. Так и сейчас, его пальцы обхватывают моё запястье, и я хнычу, ожидая хорошего хука, от которого свалюсь на землю и помру. Сама просила, сама же и получай.

Но то, что происходит никак не укладывается в голове. Я оказываюсь в тёплых, сильных и крепких руках. Моё лицо прижимается к плечу Дерика, а он сжимает меня в своих объятиях.

Что? Я уже умерла?

Глава 9

Думаю, что именно так выглядит ад. Чертовски странный мужчина, полный грубости, заносчивости, холода и сдержанности обнимает меня. За секунду он меняется, пока я, плачущая, оказываюсь в его руках. Вдыхаю знакомый аромат парфюма, и мне нравится то, что от него едва уловимо пахнет, а не воняет, как освежителем в туалете. От многих воняет…

Нет, я всё же не верю в ад. Я верю в то, что люди ищут во всём выгоду. Они стараются давить на слабые стороны, чтобы войти в доверие, а потом жестоко предать. И Дерик один из них.

– Хм… я не люблю, когда меня трогают без моего разрешения, – прочистив горло и всхлипнув, резко выпаливаю.

Руки Дерика быстро исчезают с меня, и он делает шаг назад. Робот, честное слово. Его проблемы, не мои.

Быстро вытираю щёки, и становится безумно стыдно. Размазня.

– Я не плакса, – объясняю, – и не плачу, точнее, не плачу по пустякам. Нет, я всё же не плачу даже не по пустякам. Давно было дело, но больше не плачу. Чёрт…

Потираю лоб, понимая, что несу полную чушь.

– В общем, паршивая неделя выдалась. Ничего не говори, просто сделай вид, что ничего не было. Идёт? Просто помолчи, – шепчу, смотря на панораму города. Только не на Дерика. Точно не на Дерика.

– За мной, – сухо командует он.

– Я лучше сброшусь…

– Джина, за мной. Ты не совершишь самоубийство, я о тебе лучшего мнения. Ты не трусиха, – раздаётся за спиной.

– А ты в курсе, что люди, решившиеся на самоубийство и сделавшие это, имеют недюжинную силу воли? Лишить себя жизни добровольно не каждый сможет, как и отдать свою жизнь за другого человека. Последнее как минимум глупо.

Да, я намекаю на его работу. Не знаю конкретно, чем ещё занимается Дерик, кроме как изводит меня, но думаю, что раз он глава службы безопасности, то и охранник. А это накладывает определённые обязательства.

– Глупо не знать, ради чего живёшь. Вот где сосредоточена глупость. За мной.

Кривлюсь от его слов и уже окончательно прихожу в себя.

Разворачиваясь, шлёпаю босиком по камням и оборачиваюсь, в последний раз, чтобы взглянуть на огромный замок. Мы располагаемся слева в самом углу, а там… Боже мой, рядом королевские особы. Или нет? Где они живут? Говорили, что здесь. Господи, вот это надо же. Конечно, я знаю…

– Джина, чёрт возьми, прекрати думать о глупостях или хотя бы делай это вслух. – Дерик хватает меня за локоть и тянет на себя.

– А ты прекрати на мне синяки оставлять. Я уже догадалась, что тебе нравится причинять людям боль, но я лично её не люблю. Сама выбираю время и место, когда мне будет больно, но не ты. – Вырываю свою руку из его. Дверь позади хлопает, а я подскакиваю на месте. Теперь здесь кромешная тьма, в которой эхом раздаются шаги.

– Дерик, ты же не бросишь меня здесь, да?

– У тебя две минуты, потом дверь закрою, – произносит Дерик, и, кажется, что стоит очень далеко.

Чёрт.

Щупаю стену. Она неприятная, влажная и холодная. Камни. Ещё раз чёрт. Медленно скольжу ступнями по ним, чтобы понять, где заканчивается лестница. Я ничего не вижу. Вообще ничего. Это так страшно. Я не хочу остаться одна в этой мгле, а потому высказала Дерику, что он тот ещё козёл, чтобы выполнить обещание.

– Дерик… я, кажется, застряла. Мне не хватит двух минут. И у меня ноги замёрзли, – шепчу я.

Ответа нет, и это пугает сильнее. Двигаться быстрее я просто не могу, боюсь сломать себе шею.

– Дерик! Не будь гадом! Помоги мне! Дерик! – кричу я. Где-то раздаётся грохот. Боже мой, он закрыл дверь! Разве уже прошло две минуты?

– Дерик! Пожалуйста! Помоги мне! Подожди меня! Я…

– Хватит ныть, Джина. Ведёшь себя как девчонка, – раздаётся голос прямо мне в лицо, и я подпрыгиваю на месте, чуть ли не падая.

– Я и есть девчонка, если ты не заметил. И мне было страшно. Я, конечно, понимаю, что ты меня ненавидишь, но я тоже ненавижу темноту. Она плохая и может свести с ума. Тебе нужна сумасшедшая в королевском дворце? Не думаю…

– Боже мой!

Меня резко хватают за талию и приподнимают над лестницей.

– Поставь меня! Ты уронишь! Ты же не видишь…

– Эти ступеньки я знаю, как самого себя. Успокойся. Доверься. – Его шёпот намного громче, чем должен быть.

– Конечно, довериться бессовестному типу, который только и делает, что постоянно пугает меня. Ага, доверься.

Ощущаю, как его руки немного разжимаются, и хватаюсь за них.

– Нет, держи меня. Я молчу. Я поняла. На две минуты я тебе доверяю, – быстро добавляю. Он снова крепко обхватывает мою талию. Слава богу.

Дерик на самом деле довольно быстро спускается и даже не падает. Конечно, я была бы рада, если бы он свалился, но не со мной. Да и это… мило? Нет. Дерик и мило – это разные миры. Ему просто невыгодно, чтобы я умерла до того момента, пока он не выудит из меня правду.

Мы оказываемся на первом этаже. Дерик продолжает держать меня и куда-то нести.

– Хм, ну…

– Молчи, – рычит он.

Ладно-ладно, зачем так злиться?

Пока меня несут в неизвестном направлении по потрясающему своей красотой холлу с отражающим блики фонарей с улицы полом, я рассматриваю всё, что попадается по пути. Невероятная изысканность старинных канделябров, модернизированные лампочками, высокие потолки и лепнина – всё явно указывает на высокую цену и то, что, действительно, является частью убранства замка. В этот момент до меня снова доходит, что я нахожусь в самом настоящем замке, рядом с самыми настоящими королём и королевой, с самыми настоящими придворными и самыми настоящими принцессами. Конечно, это не единственная королевская семья в мире, но так близко я ни к одной из них не была. Это подавляет. Что я делаю здесь? Обычная американка, а по совместительству ещё и непрофессиональная шпионка?

Дерик толкает ногой дверь, и мне в глаза бьёт свет. Кажется, что здесь очень светло, но моё зрение привыкает, и я рассматриваю кабинет, оформленный в мужском тёмно-сером стиле. Вау. Конечно, нет ничего не обычного в мебели, но атмосфера мужская. Атмосфера сильного, крепкого добытчика…

– Оу, больно, – кривлюсь, когда меня грубо бросают в кресло, и я ударяюсь локтем.

Дерик направляется к двери, хлопая ей. Вздрагиваю, видимо, по привычке и поворачиваю голову к столику, за который меня посадили.

– Это кофе? Боже мой, это кофе, – шепчу, смотря на дымящийся напиток в кружке, стоящий передо мной. Пусть этот широкий жест и не свойственен Дерику, но это кофе. За кофе душу продам кому угодно.

– Не смей.

Мои руки замирают рядом с кружкой. Поднимаю удивлённый взгляд на Дерика.

– Пока я не сяду, не смей. Это протокол, – предупреждает он.

– Какой к чёрту протокол? Это же для меня, так? Так. И ты уже сел. Так что, прости, ты меня не разлучишь с кофе. Это мой самый верный любовник, не мешай, – обхватывая кружку ладонями, наклоняюсь и вдыхаю аромат.

– Вот это и есть настоящее удовольствие. Никакие мужчины, деньги и страны не заменят его. Когда-то я перебивалась быстрорастворимым кофе. В студенчестве, а потом, когда попробовала сваренный, моё сердце было отдано ему навсегда. Пусть у меня не было новой пары колготок, но кофе я всегда покупала самый дорогой. Боже мой, я чувствую себя самым счастливым человеком, хоть ты здесь и находишься, Дерик, и пусть весь мир подождёт. Есть только я и он.

Делаю глоток и смакую вкус. Сносно и более чем. Отклоняясь на спинку кресла, закрываю глаза и улыбаюсь. Но хороший момент быстро стирается, и на смену ему приходит болезненный…

Пять лет назад…

– Нет, я не познакомилась с парнем. Инга, отстань от меня. Займись уже своей жизнью, – завершаю разговор с сестрой по телефону и зло откидываю прядь с лица.

Лекции закончились, и мне нужно перейти в административный корпус на работу. У Меган ещё одна пара, и сегодня её черёд готовить ужин из макарон и сосисок. Вообще-то, теперь её очередь во всём из-за того, что я пошла с ней на эту чёртову вечеринку, да ещё и оказалась униженной. Прошло три дня с той ночи, и я стараюсь не вспоминать Дина…

– Привет, Реджи.

Подпрыгиваю от знакомого голоса и оборачиваюсь.

Что за чёрт? Нельзя было думать о нём.

Дин, тот самый парень, поцеловавший меня, стоит напротив, одетый в джинсы, белую рубашку и наброшенный на плечи кардиган. Сколько бы раз я ни убеждала Меган и себя в том, что он полный урод, он… потрясающе красивый. Замечаю, что студентки бросают на Дина жаркие взгляды, и краснею, оттого что он смотрит на меня.

– Кто ты такой? – сухо спрашиваю его, сильнее сжимая руками учебники.

– Ты помнишь, Реджи. Ты точно помнишь меня, – усмехаясь, он делает шаг ко мне, а я – от него.

– Нет. Ты из старших или просто потерялся? – фыркаю я.

– Ладно, я сдаюсь, ты меня зацепила.

Кривлюсь и цокаю. Конечно.

– Примитивно как. Потренируйся на ком-то ещё. Пока. – Разворачиваясь, иду дальше, но Дин догоняет меня и заставляет задержаться. Он встаёт напротив, улыбаясь шире.

– Да хватит, Реджи. Я искренне не понимаю, почему ты убежала от меня и наговорила столько ерунды? Неужели, я тебя обидел?

– Меня сложно обидеть, незнакомец.

– Давай, поужинаем вместе? Это свидание, Реджи.

Его рука тянется к моему лицу, но я отпрыгиваю. Моё сердце стучит быстрее, и я до сих пор не могу поверить в то, что приглянулась такому парню.

– Слушай, – на секунду закрываю глаза, набираясь смелости. Хотя раньше мне не требовались секунды, чтобы кому-то нагрубить, но это Дин, и он мне нравится. Да и он подарил мне первый поцелуй, от которого по всему телу мурашки бежали. А по словам Инги, это очень хороший знак.

– Оглянись, здесь полно девчонок. Я уверена, ты найдёшь с кем сегодня поужинать. В моих планах тебя нет. Я ясно выразилась? – сухо произношу, глядя прямо в его тёплые каштановые глаза. Боже мой, я просто дура, раз хочу думать, что он не играет со мной.

Дин оглядывается и снова возвращает своё внимание на меня.

– Я сделал так, как ты сказала, Реджи, но никого особенного не увидел, потому что моё сердце занято той самой девушкой, которая заставила меня стать её рыцарем. Мне понравилось. Ты мне понравилась, и я не могу выкинуть тебя из головы. Я думал о тебе. Постоянно, понимаешь? Пойдём, поужинаем где-нибудь, поболтаем, хорошо проведём время…

Даже недослушав, обхожу Дина и иду дальше к общежитию. Он перечеркнул мои приятные воспоминания этой избитой фразой и намёком на то, к чему я не готова. «Хорошо проведём время», – понятия у девушек и парней категорично отличаются. Парням нужен только секс. Придурок.

– Реджи…

– Отвали от меня.

– Реджи… как насчёт кофе?

Замираю и резко оборачиваюсь. Дин ловит для себя спасительную соломинку. Он попал в яблочко.

– Я знаю хорошее кафе, в котором варят очень достойный кофе.

– Ты платишь?

– Всё, что захочешь и даже сотню пирожных.

Мимо. Всего лишь одно попадание.

– Неинтересно. – Вот же чёрт. Как можно попадать в одно, а промахиваться с другим?

– Ладно, кофе и паста? Есть место, где можно выпить кофе и съесть пасту.

Приоткрываю рот, и на губах расползается улыбка. Дура. Принимаю спокойный вид, хотя внутри всё трепещет от радости. Он угадал.

– Завтра в пять. Встретимся здесь же, – бросаю я.

– Да! До завтра, Реджи. Это будет незабываемо…

Закатываю глаза и со счастливой улыбкой направляюсь в общежитие. Боже мой, у меня свидание с самым красивым парнем на планете. Инга обзавидуется.

Дёргаюсь от прикосновения к плечу и распахиваю глаза. Кофе чуть не проливается на мои пальцы. Я возвращаюсь в настоящее, а внутри горит огнём боль.

– Что? – раздражённо спрашиваю и поднимаю голову на стоящего рядом Дерика.

– Ты не реагировала пару минут. Понимаю, что у тебя интимная связь с кофе или же серьёзные проблемы с головой, но я требую информацию.

Цокаю и отпиваю кофе. Что-то уже даже и не хочется.

– Я тебе всё рассказала ещё вчера. Больше у меня нет никакой информации.

Дерик возвращается в своё кресло и бросает на столик кулон.

– Откуда он у тебя?

– Снова? Не знаю. Девичья память. Это не моё. Мне это подбросили. Выбирай что хочешь, только оставь меня в покое, – передёргиваю плечами и забираюсь в кресло с ногами. Замёрзла жутко. Почему здесь так холодно? Или холодно, потому что больно?

– Джина…

– Реджина. Моё имя Реджина, ДерЭк, – язвительно перебиваю его.

– Джина. Выкладывай, откуда у тебя этот кулон? Мне нужно это знать. Дашь мне информацию по нему, и я поощрю тебя чем-то важным. К примеру, разговором с твоими друзьями или родственниками из Америки.

– Даже так?

– Я готов сотрудничать, – кивает Дерик.

Это заманчиво. Если я смогу связаться с Ингой или Меган, то быстрее выберусь отсюда.

– Почему я должна тебе верить? – спрашиваю его.

– У тебя нет выбора. Но есть вариант спасти себя или же утопить.

– Но выбор есть: или спасти, или утопить, – замечаю я.

– Одно и то же на самом деле. Так что, я предлагаю сделку. Ты хочешь оказаться на родине?

– Конечно, ты мне уже осточертел.

– Тогда говори. Откуда у тебя этот кулон, и я дам тебе шанс вытащить себя из дерьма. – Дерик откидывается на спинку кресла, выжидающе смотря на меня.

Шумно вздыхаю и ставлю кружку обратно на столик.

– Это будет долгая ночь, – шепчу я.

– Ничего, я сегодня в твоём распоряжении.

Как будто это так важно. Конечно, он будет в моём распоряжении. А как это понять?

– Что? – переспрашивает Дерик. Я что, снова сказала это вслух? Чёрт.

– Всё же вы мне что-то подмешиваете, раз я начала уже страдать шизофренией. Но не лезь и не подслушивай мои мысли. Это… правило гостя, – указываю на Дерика. Он даже не улыбается. Это же шутка была. Мой юмор… ладно, его редко кто-то понимает.

– Я весь внимание, и тебе лучше сказать правду, иначе…

– Опять? Ты снова это делаешь? Ты уж прекрати, пожалуйста, у меня из-за вашего наркотика ужаснейшая фантазия, и твоё «иначе» я интерпретирую отвратительно. Поэтому… – замолкаю. Дерик сжимает губы, понимая, что я использую его же метод.

– А что будет иначе? – добавляю я.

– Лучше…

– Мне этого не знать. А Герман не присоединится?

– Джина!

– Хорошо. Ненавижу тебя и эту страну не потому, что вы такие гадкие, а потому что… здесь я вспоминаю о нём.

– Мне нужно из тебя всё выпытывать?

– Это сложно. Пять лет я не говорила об этом. Пять лет, – горько произношу, опуская взгляд на свои руки, обнимающие колени.

– Что случилось пять лет назад, Джина? Тебя завербовали?

Печаль касается моего сердца. Поднимаю взгляд на Дерика.

– Да, ещё как. Дело обстояло хуже. Я влюбилась первый раз и последний…

– Слышится очень жалко.

– Так оно и есть. Это унизительно для меня, но ради звонка своим близким людям, я готова. Пусть это мне хотя бы раз поможет.

Устраиваюсь удобнее и рассказываю Дерику о встрече на первой вечеринке, о поцелуе, о стечении обстоятельств, о странных совпадениях и о том, какой дурой я была. Я выкладываю всё, иногда замолкая, чтобы собраться с духом, а иногда улыбаюсь, вспоминая о Дине.

– Значит, кофе – это его заслуга? Он привил тебе хороший вкус, – вставляет Дерик.

– Это единственное, что было хорошего в нашем романе.

– Его имя, Джина.

– Дин. Просто Дин и самый отъявленный мерзавец во всём мире.

– И что было дальше с этим Дином? Вы встретились в кафе, провели вместе время, поболтали, он тебя поцеловал и исчез?

– Нет. К сожалению, нет, – качаю головой.

– Тогда что? Джина…

– На сегодня сказка закончилась. Если ты хочешь продолжения, то пополни баланс. Точнее, докажи, что я могу тебе рассказать всё, дай мне позвонить семье. Это моё условие. Тебе важно узнать, от кого и как я получила эту подвеску, а мне важно исчезнуть отсюда и вернуться к своей жизни. Компромисс, – едко улыбаюсь, видя озадаченное лицо Дерика.

Да, за всё нужно платить.

Глава 10

Проснувшись в светлое время суток, замечаю завтрак на столе и тяжело вздыхаю.

Прошлым вечером удивив, кажется, не только меня, но и самого себя, Дерик отвёл меня обратно в мою спальню, где мне снова пришлось стать добровольной заложницей, а сам ушёл. А также я заметила на втором этаже ещё две двери. Скорее всего, одна из комнат принадлежала Дерику, а другая… не знаю кому. Самое странное, боже, как же я ненавижу это слово, но всё же… странно то, что Дерик взял тайм-аут, чтобы обдумать моё предложение. Хотя я не рассчитывала на такую быструю капитуляцию, как и на открытую дверь, но так случилось. Дерик не из тех людей, которые что-то забывают, это раз. Два, он не запер мою дверь, но я знаю, что бежать бесполезно. Я не видела его людей и в то же время постоянно ощущала, что за мной присматривают и следят. Бесполезно пытаться сбежать, тем самым подтвердив обоснованность мыслей Дерика о моей причастности к шпионажу. Поэтому я даже не подходила к двери, но из-за кофе и адреналина, происходящих событий и моих чёртовых слёз, уснуть я сразу не смогла и поэтому, лёжа, рассматривала всё вокруг. На удивление в комнате было чисто. Кто-то убрал разбросанную еду и разбитые тарелки, принёс мне свежий ужин и даже десерт. Аппетита особо не было, хотя мясо было восхитительным. Мне нужен был воздух, свобода и хоть какое-то сближение с чем-то… я не знаю. В общем, облюбовав место на балконе, я смотрела на сад, и там заметила Дерика. А также первый раз за всё время пребывания здесь я увидела какого-то человека, и это был не Дерик. Сразу поняв, что этот мужчина из его команды, потому что он был большим и сильным, я тихо наблюдала за тем, как они переговариваются, и мужчину при этом явно отчитывают. Я не слышала их разговора, хотя на улице было довольно тихо. Тайные агенты, что с них взять. Умеют скрываться. Когда неизвестный мне мужчина ушёл, то Дерик неожиданно поднял взгляд на балкон. Успев отскочить, я спряталась за тюлем. Через некоторое время выглянув оттуда, я озадаченно смотрела, как Дерик ходит взад-вперёд. Сто восемь раз. Да, я считала. Потом всё стихло, и я заснула без каких-либо приятных известий.

Оборачиваюсь, когда ручка двери опускается. В комнату входит Дерик, и я напряжённо смотрю на него. В его руках ноутбук.

– Привет, – киваю ему.

Он молча подходит к столу и отодвигает поднос с пустыми тарелками. Да, я была голодна и съела всё, а особенно насладилась кофе.

– Надо же, я первый раз вижу тебя в дневное время суток, и ты ещё не сгорел на солнце. Значит, ты не саблезубый вампир. Меня это радует, – произношу, желая хоть как-то разрядить обстановку.

Дерик не обращает на меня внимания. А я вот сильно обращаю внимание на то, что сегодня он в тёмно-синем поло и такого же цвета джинсах. Ботинки хоть и подобраны в тон одежде, но есть. Мог бы и кроссовки надеть или сланцы, что-то, делающее его человеком. В который раз удивляюсь оттенку его волос. Он уникальный и самих волос очень много. Довольно богатая шевелюра…

– Садись, – приказывает Дерик, открыв ноутбук.

Повинуюсь без каких-либо возмущений. Мне интересно, что он задумал и как ещё решил меня проверить. Я даже не против, ведь это может помочь ему быстрее подтвердить мою личность. Так что…

Дерик встаёт позади меня, и его лицо теперь так близко. Краем глаза кошусь на него. Как всегда, он серьёзен и безэмоционален. Ладно, приятно пахнет.

– Я никогда не замечала шрама у тебя над губой. Эльма прокусила во время бурного сношения? – ехидно поддеваю его. Но шрам, правда, имеется. Едва заметный под щетиной, и мне это нравится. Надо же, ему кто-то сделал больно, доставив мне этим радость и удовольствие. Не мне одной больно. Какой же я дерьмовый человек.

Дерик игнорирует мой комментарий о его внешности.

– Итак, ты умеешь пользоваться «Скайпом»? – сухо спрашивает он.

– Да, конечно.

Поворачиваю голову к экрану ноутбука и, действительно, вижу страницу приложения.

– Подожди… ты же… это значит, что ты согласился на моё условие? – удивлённо шепчу я.

– Догадливая. У тебя есть не больше двадцати минут, чтобы позвонить нескольким людям. Если ты, действительно, знаешь, как пользоваться данной программой, то справишься быстро. Я приду ровно через двадцать минут. В Америке утро, и все твои сообщники уже проснулись…

– Семья, – поправляю его.

– Как тебе будет удобно. Двадцать минут, Джина.

Дерик выпрямляется и обходит стол.

– Тебе на самом деле так важна моя история?

– Нет. Ты меня не интересуешь. Меня интересует другое, и я ничем не рискую, позволяя тебе пообщаться, используя данную программу. Телефон запрещён. Хотя у нас отличная система безопасности, но вы, американцы, любите подкидывать сюрпризы. Двадцать минут.

Дерик хватает поднос и быстрым шагом выходит из спальни.

Да и плевать.

Меня немного потряхивает от волнения. Моя свобода так близко.

Ищу контакт Инги и добавляю его себе, затем то же самое делаю с контактом Меган. Убью двух зайцев сразу.

Нажимаю на кнопку, вызывая сначала сестру, затем подругу. Первой отвечает Мег. Она ещё в постели, и это неудивительно. Суббота, оказывается. Я даже потеряла счёт времени.

– Что? Боже, Редж! – Когда Мег видит меня, то её мобильный падает, но она его быстро поднимает, продолжая визжать.

– Где Инга? Вы мне нужны обе и прямо сейчас. Не могу ей дозвониться, – быстро говорю.

Сестра не отвечает.

– Минуту, я её разбужу.

– Подожди, ты что, ночевала у неё дома? Так, прекрати позволять, чтобы она кусала тебя, поняла?

Меган прыскает от смеха, и я вижу знакомый коридор, а затем сестру, валяющуюся в кровати.

– Вставай. Наша крошка на связи. – Меган прыгает в постель к сестре и толкает её.

– Моя крошка ещё хочет спать, поэтому…

– Это Редж!

– Редж? Где ты, мать твою, пропадала? Я тебе звонила, и я обиделась. Я…

– Так. У меня двадцать минут. Нет, уже меньше. Так что слушайте внимательно. Меня обокрали, ударили по голове, я лишилась денег, документов и карточек. Меня обвиняют в шпионаже и помощи в организации вооружённого ограбления…

– Она что, под кайфом? – шепчет сестра, обращаясь к Мег.

– Не знаю, но посмотри какой у неё номер. Думаю, я тоже туда съезжу. Потрясающе. И солнце. Глянь…

– Боже, девочки, соберитесь, – закатываю глаза, придвигая ближе ноутбук.

– Ты в отеле? Как море? Говорят, что сейчас…

– Инга, чёрт возьми! Меня обокрали! Я заложница одного злого волка! – повышаю голос.

Мег и Инга озадаченно переглядываются и возвращают своё внимание на меня.

– То есть ты не под кайфом и говоришь правду? Но ты уверена, Редж? Как бы у тебя за спиной роскошная кровать, высокие потолки, я таких в жизни не видела, да ещё и балкон могу разглядеть. Какие-то странные условия для заключённой шпионки, – хмурится Мег.

– Да, это… ну меня здесь поселили. Один козёл поселил. Вы не представляете, что я пережила. Это ад. Лучше бы меня кинули ещё раз у алтаря. А в полицейском участке меня ударили по голове, у меня было сотрясение, но я уже чувствую себя лучше. И вот я оказалась в замке королевской семьи. Но у меня есть тюремщик. Конечно, он горяч, как ад, но такой же противный и высокомерный. Вообще, здесь хорошее вино, и я ела лобстера, представляете? А ещё есть Герман. Лапочка. Такой милый, и благодаря ему я ещё жива. Короче…

– Так, Реджина Хэйл, какие наркотики ты приняла? Я о них знаю много, поэтому давай, мы сейчас быстро тебя реанимируем, – вставляет сестра.

– Да я не под…

– Ты слышала? Она познакомилась с двумя мужчинами. Их двое же?

– Нет, ещё были Полье и Ромье…

– Боже мой, да ты в отрыве, девочка! Так и нужно! Четыре! – взвизгивает Мег.

– Послушайте…

– А который горячий, как ад. Он горячий везде или только снаружи. Чёрт, моя сестрёнка, отвергающая внешнюю красоту, течёт от красавчика. Я внесу это в календарь. Мазл тов!

– Инга!

– А Герман? Вы уже с ним… ты должна, если нет. Пусть ты под кайфом, но обязана развлекаться. Других я не запомнила, но Герман… мне одной на ум приходит порно? – хихикает Мег.

– Пожалуйста…

– Не одной. Я видела, как минимум двадцать подобных видео с актёром по имени Герман. Вот это кайф. Живой порноактёр. Но я бы предпочла горячего, как ад, хотя не прочь и с обоими. Так кого ты выбрала из двоих или четверых? Наконец-то ты поступаешь, как девушка, а не как робот. Правильно…

– Закройте рты! – кричу я.

Повисает молчание. Боже, осталось мало времени, и я уверена, что Дерик не даст мне лишних минут.

– Слушайте меня внимательно. Мне нужна копия паспорта, все копии, которые вы найдёте у меня дома, поняли? Буквально все. Они лежат в чулане на верхней полке. Коробка с распечатками подписана. Дальше, вы всё это отсылаете мне на почту. Ясно? Я в дерьме! Меня не выпускают домой, потому что подозревают в шпионаже, – быстро тараторю я.

У обеих девушек озадаченное выражение лица.

– В каком шпионаже, Редж? Ты же туристка и…

– Да, Инга, но мне никто не верит. У меня украли всё, даже трусы, представляете? На отель, в котором я жила, было совершено вооружённое ограбление. Меня ударили по голове, и эта стерва Эльма, хозяйка отеля, наглая девица. Она подговорила Дерика и Германа, а ещё Полье, что я исчадие ада…

– Ну, она зрит в корень.

– Инга, – Мег пихает сестру.

– В общем, меня привезли в полицейский участок, и вы бы знали, что я там наговорила. Боже мой, меня было не остановить. Я даже им обоим секс втроём предложила, но меня по голове ударили…

Инга присвистывает, а Мег хрюкает от смеха.

– Это было ужасно. Потом я упала в обморок, меня рвало, и у меня было сотрясение. Меня привезли сюда, а этот наглый высокомерный тип Дерик обвинил меня во всех смертных грехах и не желает отпускать. Мне нужны копии моих документов. Пожалуйста, Мег…

– Я поняла. Хорошо. Схожу к тебе и отправлю всё на твой Е-мэйл.

– Точно. Ты запомнила?

– Да-да.

– Я твоя должница пожизненно. Они мне не верят. Не хотят даже помогать.

– А консул?

– Здесь нет нашего консульства, и у них… в общем, спасибо. Сделай это скорее, ладно? Я домой хочу.

– Так, подожди с возвращением. У меня есть вопрос, – Инга придвигает ближе к себе телефон.

– Уточним. Тебя видят шпионкой и врагом страны, да?

– Ага.

– Но при этом ты живёшь в роскошном номере…

– В спальне.

– Не суть. У тебя есть балкон. Ты выглядишь хорошо и явно не нуждаешься в одежде. Так в чём проблема?

– Как в чём? Для них я шпионка, и они не верят мне. Какая из меня шпионка?

– Хорошая. Ты симпатичная, всё же моя сестра…

– Боже, Инга, отвали от неё. Редж, а ты сама как?

– Нормально. Хотя… я живу в замке, представляете? В самом настоящем замке, и рядом королевские особы, – понижаю голос до шёпота.

– Вау, ты их видела?

– Нет. Я здесь заложница. Хотя сегодня дверь открыли и даже угостили кофе, да и кормят здесь очень хорошо.

– Странный вид ареста, – хмыкает Инга.

– Ты уверена, что не пьяна?

– Я уверена. Я не пьяна и не под кайфом. Я правду говорю…

– Мне интересно одно.

– Что, Инга?

– А кто такой Деррик?

– Думаю, это тот самый, что горяч, как ад. Он ей больше всех нравится. Она столько о нём говорит.

– Я… он не такой. Мне он не нравится! Он ужасный. У него чёрные-чёрные волосы. Чёрные-чёрные глаза. Он большой и сильный. А ещё у него огромные мускулы, и он очень тяжёлый. Он меня чуть не раздавил. И он весь такой твёрдый, что может своим весом хорошенько вдавить грудь и сделать горб на спине. И он… он ещё постоянно рычит и носит оружие. У него оружие на поясе. А его многоточия меня жутко бесят! Он… гадкий, – кривлюсь я.

– Так-так. Ты живёшь в более чем хороших условиях, тебя чуть не раздавил этот горячий самец. Ты довольно весело проводишь время, да ещё с примесью опасности и подчинения. Чего ты там жалуешься?

– Я…

– Слушай, Радж. По всей видимости, там не так уж и плохо. Ты не в кандалах, рядом шикарный мужчина, светит яркое солнце, вода тёплая и подходящая для купания, тебя кормят и обращаются с тобой, как с принцессой. Так что я согласна с твоей сестрой. Чего жалуешься? Что тебе здесь делать? Тяни время и насладись этим сильным и большим… членом…

– Мег!

– Дай пять! Наконец-то, мы мыслим одинаково.

– Вы что, думаете, это смешно? Вы рехнулись! Я в аду, слышали? Я для него шпионка, и ни о каких этих ваших… мужских гениталиях и речи не идёт. Он ненавидит меня…

– Ну тебя практически все ненавидят, ты должна была привыкнуть. Но скажу исходя из своего опыта, что мужчина, поселивший тебя в такой комнате, уж точно не ненавидит тебя. Вообще, я не понимаю, как он тебя прижал. Но явно не просто так. Он хотел этого. Да и никто не будет носиться со шпионкой, как с дорогущей вазой, кормить её и одевать. Шпионов убивают. Ты что, фильмы не смотрела?

– Я… – замокаю, не находя что ответить. Они тоже под кайфом. Причём всю жизнь.

– Порой мужчины маскируют свои чувства под ненавистью, так как считают, что женщина должна первой сделать шаг. Думаю, Редж, ты ему приглянулась. И он горячий, ты сама сказала. Так чего ждёшь?

– Вы просто дуры. Законченные дуры. Вытащите меня отсюда!

Они переглядываются, и на их лицах ужасные улыбки.

– Нет, вы не можете так поступить со мной. Меня же прикончат… вас прикончат…

– Послушай, Редж. Да, ситуация не особо романтичная, но ты подумай. Ты в королевском дворце, рядом с тобой горячий мужчина, которому ты нравишься. Иных вариантов, почему он не придушил тебя, я не нахожу. С мужчинами ты общаться не умеешь. Но…

– Ты должна его соблазнить!

– Что? Вы не слышали, я…

– Да, можешь хоть кого соблазнить. Германа или этого волка. Надо же, ты его зовёшь волком, и он точно как-то на тебя влияет. Ты краснеешь, Редж. Он тебе нравится…

– Я его…

– В общем, займись своей личной жизнью. Думаю, что ты на верном пути. Ты же умная девушка, и я не верю, что никто не может подтвердить твою личность. Они просто не хотят. А не хотят, потому что ты кое-кому приглянулась. Так что бери от жизни всё.

– Мег, пожалуйста, не бросай меня, – скулю я.

– Дорогая, послушай. Этот Дерик кто такой, ты знаешь?

– Да. Глава службы безопасности королевской семьи.

– Вау, – в один голос произносят они.

– Нет… он не «вау», он «брр». Клянусь, он ненавидит меня, и его чувства взаимны. Он робот. Он… Боже мой, вы, вообще, понимаете, чем грозят мне обвинения, и как они опасны для вас? Вы же моя семья. Вы тоже понесёте наказание…

– Я не против хорошей порки. – Инга пожимает плечами.