Читать онлайн Два вдоха в секунду бесплатно

Пролог

Это моя история.

Предупреждаю, она без хеппи-энда, и да, да, чёрт возьми! Да я знаю, вы возненавидите меня за это.

Но – спойлер – мне плевать!

Думаете, во имя любви всё прощается? Лжец раскаивается, исправляет ошибки, клянётся в вечной верности, падает перед вами на колени, умоляет об искуплении, обещает склеить разбитое сердце, делает всё, чтобы вернуть вас и… пф-ф вы убеждены, что он заслуживает прощения и протянутой руки, но… идите к чёрту!

Все ваши лепетания про второй шанс не разжалобят меня.

Почему?

Ха!

Потому что я совершаю самопожертвование.

Я – это привлекательная оболочка с ядовитой кровью.

Не верите? Тогда я расскажу.

Наша история с Ником подобна стихийному бедствию – неужели снова спойлер? – ни один из нас не уцелел…

Глава 1

Внезапный шум резко выдёргивает меня из сна. С трудом приподнимаюсь и разлепляю один глаз. Сейчас я, наверное, похожа на игрушку тролля с торчащими вверх волосами и сморщенным лицом. Не хватает только шевелюры зеленного цвета. Да, я самокритична, особенно утром, когда сосед засранец прерывает мои сладкие сны. Красные огромные цифры на электронных часах информируют об ошибке Шона.

Позже, я его прихлопну, или четвертую, в зависимости от настроения, но прежде досплю вполне заслуженный час. Укутываюсь глубже в одеяло и зеваю. Обожаю утром нежиться в кровати, я чемпион в этом деле. Дремота уже на подходе, пока одна назойливая мысль пробирается из глубины сознания.

Сегодня же…

Резко поднимаюсь, кипа согласованных документов летит следом на пол, но я не обращаю внимания на вихрь листов.

Сегодня мы летим – барабанная дробь! – в Бразилию.

Улыбка появляется на лице.

Я в деле.

Любимая домашняя футболка, кофе, электронная почта: три действия, символизирующие хорошее начало дня. Главное по порядку. Если начну с кофе, Шона будет ждать сногсшибательное зрелище, потому что сплю я без одежды, так я чувствую себя свободной. Если я остаюсь где-нибудь с ночёвкой и приходится спать в пижаме, тело наутро ломит, словно меня всю ночь пытали огромные взрослые мужики.

Даунтаун – центр деловой жизни Лос-Анджелеса и наша с Шоном обитель. Квартиру мы арендуем вместе.

В спешке просовываю голову в полосатую футболку и сбега́ю вниз к человеку, отнявшему у меня лишний час до будильника.

Полусонный Шон лопает печенье из коробки, запивая всё апельсиновым соком. Мне чертовски повезло иметь такого друга. Он потрясающий. Если говорить об изюминке, уверена, в его котёл высыпали целую пачку. Его феноменальный дар, как и мой – это глаза. У него бирюзовые, мои ярко-зелёного цвета. Глаза у Шона от мамы-ирландки, а остальная брутальная красота досталась от афроамериканца отца. Ядерная и великолепная смесь в одном флаконе.

Они зачали и произвели на свет красивого ангела с порочной душой.

– Доброе утро, звезда моя, не рановато?

– И тебе того же, Шон, – с наигранным недовольным лицом иду готовить утренний заряд – чёрный колумбийский кофе без сахара. – Как вечеринка?

– Самая лучшая часть – свидание в гардеробной, – он дразнит, прекрасно понимая, что я терпеть не могу его романы.

– В один прекрасный день тебе воздастся за наплевательское отношение к девушкам.

– Ни хрена подобного, но не распыляйся. Я вымотан. Ночка была энергичной, если ты понимаешь, о чём я, – он хочет засмеяться, но у него вырывается громкий зевок. – И это она меня затащила, а не я её.

Шон – единственный парень, чьё самодовольство я выдерживаю, без тошнотных позывов.

– Главное что? Верно, обезопасить себя. Сделать сэндвич?

– Уже наелся, – с сожалением отзывается он, обиженно выпячивая губы. – Ты не ответила на вопрос.

– Во-первых, нужно съездить в колледж и сдать экзамен. Во-вторых, Ричард потребовал личного присутствия в офисе. Прилетают, надеюсь, наши будущие партнёры из Китая.

По венам стремительно разгоняется кровь. Так происходит в случае выпавшей возможности напрямую работать с коллегами моего босса. Я испытываю мозговой оргазм, когда на документах сверкает подпись стоимостью в несколько миллионов. Чтобы добиться такой подписи – мы, личная команда Ричарда, включая его самого – пашем до изнеможения. Изучаем все незначительные бреши нашего будущего партнёрства, либо разрабатываем стратегический план, которому позавидовал бы сам Наполеон.

– «Трассхолдинг» по-крупному облажались, точнее, владелец компании, Гилмор. Какой-то скандал с девушкой из выводка Колманов, а они влиятельны и богаче королевской семьи. Ему не удалось выбраться сухим из воды, даже при его связях.

Подхожу вплотную к Шону. От него тянет слащавыми женскими духами.

У кого-то, отвратный вкус.

– А знаешь, что это означает?

Бирюзовые глаза смотрят насмешливо.

– Прежде чем вынимать член из штанов, необходимо убедиться, что перед тобой не чокнутая белая киска с миллиардами под подушкой?

Я закатываю глаза.

– Нет, Шон. Китайцы слишком щепетильно относятся к своей репутации. Это значит, что у нас есть карт-бланш для полного поглощения чайной империи. В прошлом Ричарду удалось отхватить небольшой кусочек, а сегодня нам нужно съесть весь пирог и не подавиться.

– Смени милый тон, я знаком с твоей кровожадностью. – Он поднимается из-за стола. – Буди меня не раньше пяти.

– Размечтался. В семь мы должны быть в аэропорту. Собрал чемодан?

– Нет.

Ничего удивительного.

– Разбужу тебя в три.

Позади слышу обречённый стон.

Итак, для завтрака пирогом понадобится строгий костюм.

* * *

В колледже проблем не возникло. Я приехала, сдала последний экзамен и отправилась на работу.

Два года назад я жила мечтой об учёбе в MIT1, и, признаться, меня зачислили. Я на отлично справилась со вступительным экзаменом, университет одобрил стипендию, но в моей жизни неизбежно присутствует жирное «но».

Я сбежала из родного города, даже не получив аттестат об окончании старшей школы.

У меня не оставалось выбора.

В настоящий момент я заочно закончила первый курс в обычном колледже. Специальность – лингвистика2. Главное – ректорат не задаёт лишних вопросов и не особо тщательно проверяет документы при зачислении. Хочешь учиться – плати, прочее – твои проблемы. Этот расклад меня полностью устраивает. Я получу образование, а также могу беспрепятственно работать, чтобы оплачивать учёбу, жильё и своё существование в принципе.

Ричард Ларсон – мой босс. Мы заключили сделку. Он предоставляет возможность зарабатывать, и я пользуюсь союзом, заглушив совесть.

Я подготовилась к встрече в офисе. Приталенные зауженные брюки, рубашка и длинный пиджак без пуговиц. Всё строго чёрного цвета; мистер Чэн – консервативный мужчина. Минимум косметики, маленький хвостик и уложенная ровная чёлка.

Сама мисс Деловитость, на хрен.

На улице жара, а я запекаюсь, как индюшка на рождество в тесном, чопорном костюме.

– Здравствуй, Рита. Мистер Ларсон у себя?

У Риты появляется безупречная улыбка секретарши.

– Здравствуйте, мисс Грин. Проходите.

Миновав конференц-зал, я открываю массивную дубовую дверь и вхожу в просторный кабинет. Шеф разговаривает по телефону.

– Исправьте ошибку в срок! – Ричард с раздражением швыряет мобильник на антикварный стол.

Опять я не вовремя.

Приём, Салли – это твоя работа.

Босс подзывает меня. Весь его вид говорит об усталости: красные воспалённые глаза, глубокие складки вокруг губ и на лбу, бледная шероховатая кожа, отросшая чёрная щетина. Обычно он выглядит собранно и опрятно.

Ричард отдыхает редко. Он женат на собственном бизнесе, а его дети – акции компаний, которые он прибрал к рукам. Но что важно, для этого мужчины – благотворительность не пустой звук. Ричард накачивает немалыми суммами фонды стран третьего мира, тоннами поставляет одежду, книги и продовольствие нуждающимся. И за это я его уважаю.

– Рита, через двадцать минут все должны быть в сборе.

В кабинет стремительно входит Элеонора Дикинсон. Красивая блондинка с бездушными глазами и железной хваткой. У неё нюх на выгодные слияния. В свои сорок она способна конкурировать с любой выпускницей моего колледжа. Но характер катастрофически ужасен. Элеонора обладает только двумя эмоциями: скукой и презрением. И на меня она смотрит, как на надоедливую букашку.

Стерва.

– Привет, Рик, – меня проигнорировала. – Я подготовилась к приезду Чэна, через три минуты с юридического поднимут документы. Кстати, отдаю должное команде Гилмора. Помощники хорошо скрывали, и только вчера информация просочилась в мировое сообщество. Не верится, что они разрывают контракт! Я предвкушаю грядущую победу.

Ричард согласно кивает и подаёт знак приступить. У нас свой метод невербального общения. Ему необходимо, чтобы ассистент – это я – без лишних слов понимал его. За год работы я научилась и теперь владею этим в совершенстве.

– Рамона проинформирована. Спутниковый телефон уже у неё. Мой личный будет при мне. Теперь к работе. Тристан не смог до вас дозвониться, но успел передать сообщение перед вылетом. Мистер Чэн опустошает склады «Трассхолдинг» прямо сейчас. – Я отрываю взгляд от мобильника. – Маловероятно, что он соберёт необходимое количество ресурсов в столь короткий срок. Им не переправить партии обратно.

Босс улыбается, довольный выполненной работой этого ублюдка. Для всех Тристан – дипломированный юрист, по факту – главный по промышленному шпионажу в компании Ричарда. Рамона, – предыдущая помощница, нынешняя счастливая мать – рассказала, что ему пришлось бросить службу в армии и вкалывать на Ларсона. Тристана я недолюбливаю – не из-за его деятельности, а оттого, что он получает извращённое удовольствие от всей грязи в ходе дела. Несколько раз я присутствовала при полном его отчёте, и это было ужасно. Подкупы, дезинформация, манипуляции, шантаж… Мерзавец не брезгует ничем. Ричарда я за это осуждаю, но босс выравнивает весы добросердечными поступками.

Так, по крайней мере, я себя успокаиваю.

С тех пор по возможности я не вмешиваюсь в их нечестную игру. В противном случае буду чувствовать себя виноватой, а деньги мне необходимы.

– Я надеюсь, Рик, ты понимаешь, что они в безвыходном положении и согласятся на завышенную цену, – изрекает Элеонора.

– Несмотря на кризисную обстановку, они не глупы. Существуют другие компании. За контракт будут бороться все. – Ричард таращится в одну точку, словно пытаясь увидеть там решение. – Необходимо смотреть с позиции достойной компании.

Я перебираю в голове всё, что знаю о чайной империи. Ричард прав, если мы ворвёмся к ним с готовым контрактом на кругленькую сумму, то продемонстрируем свою алчность. Нужен широкий жест: что-то, что покажет нашу готовность прийти на помощь и подставить надёжное плечо.

– Мы должны проявить уважение и показать, что нам можно доверять, правильно?

Две пары глаз застывают на моём лице. Босс кивает в знак того, что я двинулась в правильном направлении его мыслей.

– Всем очевидно, что на них открыта охота. Они сейчас беспомощны и уязвимы. Надёжность – вот чего они не ожидают. Никто не протянет руку утопающим… кроме нас. Мы должны отложить контракт и создать дружеское соглашение. В Миссури у нас пустуют складские помещения. В наших силах предложить им бесплатно на пару недель использовать их. Предоставим время трезво оценить ситуацию и выбрать партнёра.

– Ты соображаешь, Грин, что эта авантюра будет стоить нам пары миллионов? – Элеонора высказывается холодно, впрочем, как и всегда. – И к тому же, где гарантии, что наша «благотворительная» миссия увенчается успехом? Ты отдаёшь себе отчёт, что мы потеряем не только деньги, но и лидирующую позицию?

– Миссис Дикинсон, я считаю, нам необходимо рискнуть. Семейная империя Чэн предпочитает честную игру. И не сто́ит забывать про их культуру.

Ричард и Элеонора скрещивают взгляды.

Сейчас они мысленно раздирают на кусочки моё убыточное предложение, просчитывая исходы. Элеонора первой приходит в себя. Она встаёт и быстро покидает кабинет.

И тебе всего хорошего, стерва.

– Рискованная, но блестящая стратегия, Грин. Я рад, что наши мысли совпадают. Ты прекрасно улавливаешь суть. Мы здорово рискуем, но у нас есть шанс заполучить их и без насильственных мер. Всё, – он указывает на дверь, – ты свободна.

– Но Ричард… – когда мы одни, я обращаюсь к нему по имени.

– Не спорь. Я ночью обмозговал сложившуюся ситуацию, и полностью с тобой согласен. В первую очередь – уважение, а потом деньги. Тем более Рамона приедет через десять минут. Пока.

Да!

Жар медленно расходится по телу.

– Держи меня, пожалуйста, в курсе. Спасибо, Ричард.

Я посылаю воздушный поцелуй, и тут же его скулы начинают подозрительно багроветь. Он не находит ничего лучшего, чем скрыться за папкой с документами.

* * *

Моя шестилетняя малышка, бывшая Ричарда включённая в контракт, доставшаяся мне из-за должности «личный помощник» – Audi a5 Sportback – быстро доставляет меня домой.

Возможно, из-за того, что я превысила скорость, но мне это необходимо, правда.

Я порадовала начальство, с отличием закончила первый курс, впереди семь дней отдыха и – снова барабанная дробь! – здравствуй, солнечная Бразилия!

В дороге я мысленно обещаю себе не растерять настрой.

Я готова отрываться!

Переодевшись в домашнее, приступаю к самому сложному на отдыхе: упаковке чемодана и дорожной сумки, точнее – рюкзака. На это уходит больше времени, чем я рассчитывала. Не зная, куда меня занесёт в Рио, я беру с собой одежду на все возможные случаи.

К моменту, когда наступает пора будить Шона, мой чемодан готов.

Его комната вызывает во мне противоречивые чувства: рабочая половина находится в идеальном порядке. Каждый провод аккуратно растянут на полу, техника сияет от чистоты. На мониторе видны отсортированные папки с анимационными проектами. А вот вторая половина наводит жуть.

Там творится чёртов хаос.

Скомканная одежда выпадает из шкафа. На полу валяются бутылки из-под газировки. На туалетный столик, он, кажется, сбрасывает всё, что бывает в его карманах. Раздражает, но я принципиально не затрагиваю чистоплотную тему. Пускай живёт так, как ему нравится. Если бы он оставлял подобный бардак на общей нашей с ним территории, его хладное тело выловили бы в центральной канализации. Хочу подойти и треснуть спящего Шона за наплевательское отношение к порядку, но вместо этого я включаю его камеру.

– Ты не заслуживаешь сладкого пробуждения.

Широко ухмыльнувшись, я подмигиваю в объектив. Приближаюсь и легонько его щекочу. Ноль реакции, он в полной отключке.

Хорошо, изменим тактику.

– Шон! Просыпайся! Меня задержали на работе, я до тебя не дозвонилась. Уже пять, нам через час выезжать. Вставай, Шон! Быстрее!

Во мне умирает великолепная актриса.

Как ошпаренный он вскакивает на ноги.

– Сколько?! Пять?! Офигенно! Салли, я же просил разбудить меня… Фантастика! – Он подбегает к шкафу и с грохотом достаёт чемодан. – Господи, женщина, лучше бы я поставил будильник. Я был уверен, что ты поняла шутку.

– Я не раз говорила, что слова материализуются. Ты заслуженно получил вселенского пинка.

Шон успевает показать мне средний палец между лихорадочным сбросом вещей в чемодан. Больше не могу оставаться серьёзной, он выглядит слишком комично, сдержать смех не получается.

– Ты сейчас поплатишься за это.

Засранец молниеносно подлетает ко мне. Прижимает меня к кровати и делает то, что я ненавижу больше всего – тычет пальцами в рёбра. Уверена, эту варварскую пытку использовали в военное время. Я брыкаюсь, стараясь вырваться, но безрезультатно: он крупнее в два раза.

Сама не понимаю, плакать мне или смеяться.

– Пожалуйста! Прекрати! Ш-о-о-о-н, – вою я от безысходности.

Он отпускает, и я сразу же бегу в сторону двери. Его атака только сильнее раззадорила меня. Так происходит всё время. С виду мы серьёзные, но зачастую ведём себя хуже детей.

Эх, засранец, ты забыл про наше противостояние.

Меня подмывает скорчить рожицу и показать ему язык. Душевая наверху в ремонте, поэтому я бессовестно эксплуатирую его ванную комнату.

Я демонстративно медленно открываю дверь, даю время сообразить ему, в чём дело. Вижу, как он перебирает в уме возможные варианты моего вызывающего поведения.

Три…

Два…

Бинго!

– Я первая!

Главное – точно сманеврировать в коридоре, и тогда победа обеспечена. Визжа, я забегаю в ванную. Шон вдогонку с глухим стуком впечатывается в дверь.

Есть!

– Чёрт, Салли! Задержишься хоть на минуту – выключу свет.

Ему повезло, мне действительно необходимо принять только душ. Маску для волос я сделала в салоне пару дней назад. Кошмар под названием «эпиляция» я вытерпела вчера вечером. Так что не проходит и двадцати минут, а я уже стою в комнате с чашечкой чёрного кофе.

Под любимый ремикс на песню Арианы Гранде «Breathin» пританцовывая, я готовлюсь к двенадцатичасовому аду – перелёту. Музыка способна унести меня в любом направлении, в каком я пожелаю. Говорят, она создана для души. Нет, музыка – это и есть душа. Правда, у каждого своя.

Хорошо, что я перепроверила содержимое рюкзачка: взяла всё, кроме документов. Сдаётся, сейчас я получила сдачу за вселенский пинок.

Выбираю тёмно-оливковые зауженные брюки с резинкой внизу. В них удобно будет сидеть в самолёте, они растягиваются и в то же время идеально подчёркивают тонкую талию. Сверху надеваю оранжевый полутоп. Слегка подкрашиваю брови, а ресницы покрываю тушью, чтобы получился «лисий» эффект. Не люблю яркие мейкапы, крашусь так, как идёт именно мне и то изредка. Набрасываю на плечи балахон в тон брюкам, обуваюсь в излюбленные кроссовки, бело-оранжевые на высокой подошве – сегодня забрала их из прачечной – и спускаюсь, пока у Шона, который начал прикрикивать на меня, не случился инсульт. Я слишком увлеклась укладкой волос и потеряла счёт времени.

Казалось бы, обычная чёлка, короткие волосы до плеча, но возни с ними намного больше. После того как я отрезала волосы длинной до талии, мне ежедневно приходится укладывать чёрную копну под фен.

– Да иду я уже, иду.

– Тебе повезло, что звонит Лукас. Спускайся и развлекай таксиста, живо! – рявкает он.

Я поспешно исполняю его приказ.

Надеюсь, после разговора с Лукасом засранец отвлечётся и не будет попрекать меня всю дорогу. По моим расчётам, мы задерживаемся всего на восемнадцать минут. Просто он ненавидит ждать, а когда приходится, становится раздражительным.

Не терпится наконец-то познакомиться с Лукасом, приятелем Шона из чикагского университета. В своё время эти бабники хорошо потрепали нервы своему ректору, пока четыре года учились на экономическом. Даже два раза находились на грани исключения. Шон часто делится тёплыми воспоминаниями об их студенческой жизни, и поэтому я с удовольствием согласилась полететь. А когда узнала, что Лукас приглашает к себе ещё одного, но уже школьного друга, а тот в свою очередь прилетит с приятелями, стала уговаривать Джуди, пока она не согласилась.

Лукас – отличный парень, и его гости, надеюсь, тоже.

Времяпрепровождение обещает стать грандиозным.

Глава 2

– Я в шоке! Маркос, посмотри на неё! Зелёный, оранжевый, а где любимые унылые оттенки тёмного, Сэл? Решила очистить вековую пыль?

– И тебе салют, Джуди.

Она заключает меня в объятия.

– Это не шутки, дамочка. Я взяла с собой щётку в виде пары сногсшибательных нарядов для тебя.

Вечные замечания на тему моей личной жизни. Подруга преследует цель избавить меня от одиночества. Уже не знаю, как бороться с её назойливым желанием найти мне парня. Я часто веселюсь с ней и Шоном по ночам, но никого не подпускаю близко: моё тело – храм. Переспать с едва знакомы парнем – табу.

– Маркос, передумал и летишь с нами? – спрашивает Шон у её молодого человека.

Подруга не даёт ему ответить.

– Он провожает. Или ты считаешь, я на себе потащу всё это? – Она указывает на три чемодана и дорожную сумку. – Надеюсь, твой одуванчик Лулу встретит нас в аэропорту.

Я хмыкаю.

Этим прозвищем Джуди наградила Лукаса после просмотра его личной странички в инстаграме.

– Лулу, серьёзно? Понятно, чувак, почему ты не хочешь лететь. Время, проведённое вдали от неё, бесценно.

Друзья начинают пререкаться. Стоит им оказаться рядом, они тут же собачатся друг с другом. Потешное шоу.

Обращаю внимание на Маркоса. Физически он присутствует с нами, фактически – нет. Замороженный взгляд изначально отпугивал меня. Джуди объяснила его отстранённость от мира тем, что он архитектор, и практически всё время пребывает внутри сознания, проектируя в голове.

Моя подруга тоже со звёздочками, но они яркие, живые, пульсирующие. Я категорически отказываюсь понимать, что связывает эту парочку. Они встречаются пару лет, но живут каждый в своей квартире; мы и то с подругой видимся чаще.

Примеров их отчуждённости в отношениях полно́, последний – она при мне набрала Маркосу и сообщила о поездке, в ответ он пробубнил: «Хорошо, я перезвоню позже». Я испытываю облегчение, что он не летит с нами. Не желаю видеть его кислую физиономию.

А вот от Джуди невозможно оторвать взгляд, да и как личность она глубокий человек, хоть и бывает резка в высказываниях. Копна платиновых волос струится по спине. Достаточно необычное сочетание в ней – это большие кофейные глаза и милые веснушки. И помада винного оттенка, под цвет выкрашенной пряди слевой стороны. Каждый месяц она меняет цвет – её коронная фишка. Спортивный молочный костюм ничуть не портит, а наоборот, подчеркивает изгибы, доведенные до совершенства в спортивном зале. Даже в нём она способна увести чужого парня.

Мы сдаём багаж и находим свободный столик в конце зала в баре поблизости. Заказываю салат, но съедаю его, не почувствовав вкуса из-за волнения перед путешествием.

Когда самолёт набирает высоту, внутри всё переворачивается от восторга, но я не переношу сам полёт: сидишь в одной позе с незнакомыми людьми, если ты захотела в туалет – всем известно об этом. Я не ханжа, но для меня это мучительно.

После второго бокала вина я осознаю, что полностью расслабилась, и двенадцатичасовой перелёт меня уже не страшит. Джуди кладёт голову мне на плечо и безмятежно вздыхает.

Вино – лучшее успокоительное.

Шон в предвкушении ночной жизни в Рио. Он с энтузиазмом делится планами с Маркосом. По мне – это как общаться с деревом.

– …когда стоит на мостике! Представляете, насколько это охренеть как эротично? Предупреждаю: не паниковать, Салли, я точно пропаду на несколько дней. Но если что, могу взять и вас. Для девочек у них особая программа, – он игриво подмигивает нам.

Джуди пинает его под столом.

– Господи, Салли! Как ты живёшь с этим морально разложившимся объектом? Я бы придушила его ночью подушкой.

– Провожу научное исследование, – в воздухе рисую буквы. – Не-ан-дер-та-лец наших дней.

В лоб прилетает арахис.

– Поаккуратней, Сэл, в противном случае выкину все твои вибраторы, когда вернёмся. – Он делает глоток пива. – Маркос, у тебя случайно нет строительного мешка в мастерской?

Стёб засчитан.

В ответ на мой средний палец ухмылка Шона становится шире. Внимание привлекает ещё один смешок, с соседнего столика. Я давлюсь вином, когда понимаю, чей он.

Незнакомец сидит в ленивой позе так, будто всё вокруг принадлежит ему. На лоб натянута кепка, лицо закрывают тёмные очки, но ему показалось, что этого недостаточно. Поверх он напялил капюшон. Конспирация вызывает обратный эффект. Просыпается требовательное желание сорвать с него одежду и изучить парня под микроскопом. Девицы за соседним столиком сейчас свернут себе шеи, если будут всё время оборачиваться в его сторону.

Внезапно перед глазами встаёт картина, как мускулистые руки с длинными пальцами скользят по обнажённой ноге, затем медленно исчезают под белоснежной простынёй.

У меня официально началась лихорадка.

Пульс скачет, словно он участвует в Олимпийских играх, а голову обжигает. Скорее всего, я простудилась. Не нужно было вчера после мороженого пить ледяную колу.

Под балахоном незнакомца вырисовываются рельефные мышцы. За слоем одежды скрыто атлетическое тело. Большинство парней пекутся о туловище и допускают катастрофическую ошибку, забывая про нижнюю часть. Это выглядит до нелепости смешно: спортивное тело с ногами манекенщицы. Незнакомец тоже понимает это. Длинные ноги подкачаны. Играет в футбол?

Представляю, как сажусь на него, ощущая под ладонями его крепкое божественное тело, и внизу возникает резкая пульсация от желания. Облокачиваюсь на стол и обхватываю голову руками, чтобы не глазеть на него. Необходимо незамедлительно остановить дьявольское наваждение, я уже на себя не похожа. Мелькает мысль: каково это, когда он входит в тебя? В ответ за такую глупость поступает разряд по нервным окончаниям.

Чувствую себя сталкингом. Но почему вдруг объектом моего сексуального вожделения стал незнакомец, который к тому же не желает, чтобы на него глазели? Ответ очевиден, тупица – его магнетизм. Он отличается от всех остальных представителей сильного пола. Высокий, широкоплечий; его окружает ореол могущества и внутренней силы. Несмотря на расслабленную позу, незнакомец излучает уверенность в себе. Кажется, он может, как по волшебству решить все проблемы человечества.

Хватаю бокал с вином. Допиваю остатки залпом, пытаясь утолить жажду, и замечаю, что руки дрожат.

Что происходит с моим телом?

С трудом осознаю факт, но, возможно, подруга права. Она твердит, что из-за отсутствия секса я превращаюсь в нервозную суку. Якобы через несколько лет я стану точной копией Элеоноры Дикинсон. Я смеялась над её словами.

Теперь мне не смешно.

Последняя ниточка обрывается, и я окончательно теряю контроль над телом и – самое худшее – рассудком.

Это что-то новенькое.

Отсутствие полового партнёра не делает меня ледышкой, как полагают многие, шепчась за спиной. Мне нравится флирт и всё, что с ним связано, но на большее не тянет. Поправка: раньше не тянуло.

До этого момента.

Никогда прежде я не испытывала такого резкого желания, как сейчас, при виде человека, который просто решил выпить кофе. Намочить трусики, подглядывая за – на секундочку! – законспирированным парнем.

Нонсенс.

– Сэл, ты в порядке?

Посылаю Джуди быструю улыбку.

Скорее всего, моя голова навечно останется обращённой направо. Снова поворачиваюсь к нему, изучая открытую часть лица. Незнакомец гладко выбрит. У него точёные скулы, хочется прикоснуться к ним, почувствовать, есть ли у него щетина.

Да вы смеётесь надо мной!

За каким чёртом он так сексуально облизнул нижнюю губу? Жаль, я не засняла этот провокационный момент. Могла бы заработать лёгкие деньги на этом кадре. Меня подмывает встать и закричать, что я нашла идеальный мужской образ, воплощающий в реальность все женские фантазии.

О, господи, кажется, я выжила из ума!

Выпила два бокала, а веду себя, будто уговорила целую бутылку. Нужно немедленно собраться.

– Продолжишь метаться по сидению, и тебе выставят счёт за новую обивку. Эту ты скоро протрёшь, – с намёком шепчет Джуди.

– Я…

– Не объясняй; выглядишь так, словно участвовала в недельном секс-марафоне. А я говорила, что скоро окончательно слетишь с катушек.

Вот мерзавка, она бессовестно глумится надо мной.

– Кажется, у меня зрительный оргазм! Посмотри на него. Он – идеальный пример того, почему люди занимаются сексом. В первый раз испытываю желание отдаться парню, даже не узнав его имени.

Она заслоняется бокалом и хихикает.

– Не сдавай Маркосу, но я понимаю, о чём ты говоришь. Можно даже сказать, что прочувствовала. Он тебе никого не напоминает?

– Нет, но теперь его таинственный образ будет преследовать меня по ночам.

Джуди щипает меня за руку и от неожиданности я взвизгиваю от боли.

– У тебя с головой всё в порядке? Иди, познакомься с ним. Немедленно.

– Это у тебя с головой не в порядке. С ума сошла? Не пойду я с ним знакомиться.

Она с изумлением смотрит на меня.

– Не верю, Сэл, что слышу это. – Я не восторге от её сарказма. – Стесняешься подойти и познакомиться? Нет, подожди. Неужели тебе понравился парень и ты хочешь его? Если это так, то мы точно погибнем в авиакатастрофе.

– Говори тише! Давай. – Я наклоняюсь, чтобы оказаться под столиком, и делаю вид, что роюсь в рюкзаке. Хорошо, что он высокий и похож на барную стойку. – В следующий раз не вопи в аэропорту, что мы непременно погибнем. Твой бойфренд смахивает на обдолбанного итальянского мафиози, а ты похожа на его злобную кошку, которую он гладит по ночам. В таком тандеме вас повяжут, – отвечаю ей в тон. – Я не собираюсь… Да помолчи ты! – Джуди приготовила гневную речь, судя по выступающим красным пятнам на лице. – Во-первых, он не желает знакомиться. Во-вторых, мне… Я не буду потакать ощущениям, я даже не знаю его!

– Ты точно грёбаная инопланетянка. Это нормально, Салли, когда девочка хочет мальчика. В этом нет ничего сверхъестественного. Просто иди и возьми этого засранца за яй…

Напротив появляется лицо Шона, выражающее вежливость.

– Извините, что отвлекаю вас, дамы, от вашей – я уверен, – интереснейшей дискуссии, но позвольте узнать, – он смотрит на нас, как на кретинок, шепчущихся под столом в баре, – какого хера вы тут шепчетесь? Что с вами не так?

– Мы колдовали над твоим малышом, типа «нестоякус-валякус». – Я взмахиваю рукой, словно в ней волшебная палочка, а я – Гарри Поттер.

Шон возмущённо распахивает глаза, но прикрывает своё достоинство и возвращается в исходное положение. Я фыркаю. Меня беспокоит, что для него самое ценное в мире – это то, что находится у него в штанах. Любое упоминание о лишении мужского достоинства приводит его в панический ужас. Правда, порой мне это на руку, как сейчас.

Больше мы не можем разговаривать – и так привлекли внимание всех, в том числе и моего незнакомца.

Он не твой!

У меня бегут мурашки. Я чувствую его скользящий взгляд. Напрасно я надеялась, что он снимет очки, но они не мешают понять, что сейчас красавчик исследует каждую клеточку моего тела. У меня вырывается тихий стон, когда он делает глоток, а потом облизывает губы. Белоснежными зубами он зажимает нижнюю на несколько секунд.

Божечки мои!

В неподходящий момент, второй раз за вечер передо мной появляется лицо Шона, теперь искажённое бешенством. Он старается не повышать голос, отчего его речь похожа на шипение.

– Уединитесь? Нет? Тогда очнись, на хрен! Я вижу, как вы мысленно… Чёрт! – Его передёргивает. – Довожу до сведения, у меня живое воображение. Твои булки, мелькающие перед моим лицом, вызывают глубокую неприязнь.

Великолепно. Даже в состоянии сексуального возбуждения друг сумел рассмешить меня.

– Ладно. – Я встаю и поднимаю руки вверх. – Унесу в уборную свои прекрасные булки, чтобы не смущать тебя.

Знаю, что незнакомец провожает меня взглядом и ускоряю шаг, дабы очутиться подальше от магнетического воздействия. Шон прав, веду себя как маленькая.

Растеклась, видите ли.

Сколько я встречала подобных типов? Ноль, согласна, – но я знакома с похожими на него. С такой внешностью и манерами гарантированно становятся мудаками. Большие деньги, связи, смазливость и тренажёрный зал дают им право думать, что они короли жизни, но на самом деле это заносчивые снобы, с ними даже не о чем поговорить. Такие типы влюблены исключительно в себя, им наплевать, чего хочешь ты. Они повторяют всегда одно и то же: Салли, знаешь, я купил новую тачку… Салли, рассказать, как я победил… Салли, как думаешь, мне подойдёт…

Один сценарий.

Да, скорее всего, незнакомец, такой же. Эгоцентричный и самовлюблённый. Я ошиблась. Возможно, при впечатляющей внешности он обделён интеллектом или у него косоглазие.

От этой мысли даже полегчало, я захихикала.

Разумеется, друзья раскусили меня. У моего отражения взъерошены волосы; я неосознанно трогала их. Щёки покрылись румянцем, кожа блестит, а зрачки расширены, словно я бросила таблетку экстази в свой бокал.

Приводя себя в порядок, я убеждаюсь: лучше избегать этого парня. Скажу ребятам, что мне захотелось размяться, и мы благополучно покинем бар. Выхожу, уверенная, что поступаю как взрослый человек и врезаюсь в кого-то.

Твою мать!

Грубый ответ готов, но я забываю его, когда глубоко вдыхаю. Меня окутывает одуряющий аромат с насыщенным древесным аккордом. Запах еле уловим. Хочу уткнуться в очаг, чтобы заполнить лёгкие изысканным ароматом. Он сочетается со своеобразным запахом свежести.

Идеально.

Прежде чем посмотреть, я понимаю, кто передо мной. Кто ещё, чёрт возьми, может пахнуть и-д-е-а-л-ь-н-о?

– Привет.

Я вздрагиваю при хриплом звуке голоса. Подняв голову, забываю, что нужно дышать. Незнакомец улыбается, обнажив ряд ровных зубов. На щеках возникают ямочки, вынуждая сердце остановиться, а затем пуститься в пляс. Это искушающая улыбка. Она предзнаменовывает беду: один шаг – и ты в ловушке.

В отражении очков вижу свою ответную идиотскую улыбку. Прикусив щёку изнутри, я пытаюсь собраться. Перевожу взгляд на шнурок, висящий на капюшоне, и потихоньку пячусь, пока не натыкаюсь на дверь туалетной комнаты. Я выдала себя. Он наклоняется и теперь его лицо напротив.

– Хочешь сбежать от меня?

Его дыхание обжигает щёку. Тело отзывается на каждую букву. Нервы натягиваются и выпрямляют тело.

Ты можешь разъясняться на двенадцати языках, скажи хоть что-нибудь, тупица!

Я едва не падаю от облегчения; у него вибрирует мобильник. Незнакомец испускает раздражённый вздох.

– Сейчас неподходящее время, Лея, я занят.

В голосе слышатся резкие нотки. Стало жаль бедняжку, которая предоставляет мне шанс спастись. Но это не так легко сделать, незнакомец преградил путь.

– Мы вчера с ним обо всём договорились, – тон становится мягче, когда он обращается ко мне: – Жди здесь.

Не поднимая глаз, я киваю, но как только слышу, что он продолжает разговор в мужском туалете, выбегаю в зал аэропорта. Рванув сквозь толпу, я не обращаю внимание на грубые возгласы людей, мешающих быстро добраться до бара.

Я посылаю короткую благодарность в космос. Ребята расплатились по счёту и ждут меня возле выхода.

– Пойдёмте быстрее. Нам столько ещё нужно посмотреть. Магазины. Кто-нибудь хочет пройтись по магазинам? Я вспомнила, что не взяла, эм-м, зубную щётку, точно!

Этим двоим не нужно объяснять. Они улавливают моё отчаяние, и, скорее всего, видели, как незнакомец пошёл следом.

Шон берёт инициативу на себя.

– По крайней мере, с едой не сдохнешь от скуки. Пошли.

Глава 3

Взойдя на трап, я удостоверяюсь, что я – грёбаная неуравновешенная психичка!

Убежать от парня, от которого бегут мурашки…

Гениально, Салли, просто блеск.

Он, наверное, уже в самолёте, летит в неизвестном направлении, попивая… Я даже не знаю, что он любит пить!

Мне выпал шанс познакомиться с горячим парнем, а я его упустила. Где же твоё кредо, Салли – идти навстречу всему, что предлагает судьба? Теперь буду мучиться под недовольными взглядами Джуди.

Как только я занимаю своё место в самолёте, я перестаю искать незнакомца глазами, смирившись, что больше никогда его не увижу. Что ж, нужно мыслить оптимистичней, раз так вышло. Возможно, я избежала больших проблем благодаря сомнениям на его счёт.

Сев в кресло, мне сразу же становится неудобно.

Хоть мы и планировали поездку заранее, но билеты приобрели позавчера, из-за моего ненормированного графика. Придётся лететь по отдельности, на момент покупки свободных мест оставалось мало.

Самолёт набирает высоту, и мальчику рядом становится плохо. Я настолько погрузилась в себя, что не удосужилась присмотреться к соседям. Уставшая женщина теребит платок, прижимая ребёнка. Она нашёптывает ему слова утешения. Паренёк выглядит больным, его лицо приобрело зеленоватый оттенок. Он не может усидеть на месте и всё время ерзает в попытках найти удобную позу.

– У вас всё в порядке? Могу чем-то помочь?

Женщина мягко улыбается, не прекращая гладить чадо по голове.

– Извините нас, не беспокойтесь. Диего ещё днём чувствовал себя неважно, но я думала, из-за стресса, – она явно испытывает вину. – Отец скончался, завтра похороны.

– Как вас зовут?

– Катрин, а это сын – Диего.

Она нежно целует его. Мальчику плохо, но он всё равно старается избежать маминых поцелуев. Я улыбаюсь милому протесту против проявления чувств на публике.

– А я Салли. Катрин, как только будет разрешено встать, я поговорю со стюардами. Диего не в состоянии провести весь полёт сидя. Ему необходим комфортный сон.

Захотелось поддержать печальную женщину, ведь никто этого больше не сделает. Люди привыкли полагаться только на себя, а если видят, что кому-то требуется помощь, постараются пройти мимо, избегая лишних проблем.

В наше время большинство живёт так, как принято по мнению общества. Все хотят заслужить одобрение и соответствовать стандартным меркам красивой жизни. Если мы не перестанем сдерживать эмоции и душевные порывы, то через сотню лет превратимся в бездушных роботов.

В подтверждении моих слов мальчика тошнит в бумажный пакет. Я прикасаюсь к нему в попытке утешить.

– Спасибо, но это моя забота. Я сама поговорю, может у них найдутся свободные места.

– Катрин, послушайте меня. Если не будем помогать друг другу, тогда что мы после себя оставим?

Я выразительно смотрю на Диего и перевожу взгляд обратно на неё. Получив её молчаливое согласие, я присматриваюсь к стюардессам, которым до блюющего мальчика нет никакого дела.

Брюнетка в восторге и хлопает в ладоши, а блондинка находится в замешательстве. Ей не по душе игривый настрой напарницы. С блонди, договориться проще.

Через некоторое время гаснет табло с просьбой пристегнуть ремни, я подмигиваю парнишке и иду в кабинку бортового питания. Стюардессы не замечают меня.

– Уверяю, мой план сработает. Мы будем совсем одни.

– Это неправильно, Лиззи. Так поступают только шл…

– Извините, но у нас проблема.

Блондинка быстро принимает профессиональный вид, а Лиззи, напротив, недовольно смотрит на меня.

– Мальчику рядом со мной плохо. У него температура и его всё время тошнит.

– К сожалению, мы не в силах предоставить ему профессиональную врачебную помощь, но у нас есть все необходимые медикаменты. Я сейчас подойду. – Блонди лезет в нижний шкафчик.

– Спасибо, но, боюсь, одного лекарства будет недостаточно. Больному ребёнку будет тяжело, – я заглядываю на таймер в телефоне, – провести одиннадцать часов в сидячем положении. Ему требуется комфортабельное место, где он сможет прилечь и поспать.

– И что вы предлагаете, мисс?

Враждебность Лиззи ощутима. Она скрещивает руки на груди в ожидании ответа. Не терпится поставить её на место, но пока рано скалиться. Очевидно, она зла на коллегу: та фактически назвала её шлюхой при свидетелях. Немного подтолкну её, чтобы стюардесса выпустила злобу.

– У вас есть свободные места? Просто проявите сострадание и выполните свою работу.

Я небрежно дёргаю плечом.

– Мисс, вы находитесь не в общественном транспорте, чтобы пересаживать пассажиров. По правилам нашей авиакомпании все должны находиться на своих местах без исключения, – произносит она сквозь стиснутые зубы. – А тех, кто нарушает их, ждёт судебный иск.

– Согласна, встречаются люди, которые ведут себя как наглые свиньи, – я делаю короткую паузу. – Знаете, я готова пересесть, чтобы освободить место.

– Вы меня неправильно поняли. Но нам нет никакого дела, на что вы готовы! Все останутся на своих местах!

– Хотите сказать, что вам и вашей компании наплевать на больного ребёнка, и вас не волнует здоровье ваших пассажиров? Теперь я правильно поняла?

Лиззи поздно спохватилась, но слова не вернёшь назад. Напарница, бросает ей предостерегающий взгляд.

– Конечно же, нет. Мы делаем всё, чтобы нашим пассажирам было комфортно. – Блонди явно удовлетворена возникшей мыслью. Она улыбается с победоносным видом. – Кажется, мы сможем всё уладить. У нас есть одно свободное место в первом классе, и пересесть придётся вам. Присаживайтесь, я за вами подойду.

Отвечаю на улыбку, стараясь не показать язык Лиззи, которая, кстати, пребывает в бешенстве и готова убить напарницу.

Хочу быстрее поделиться радостными новостями с Катрин, но по пути меня перехватывает Шон.

– Эй, мы только час в воздухе, а тебя уже горит желанием придушить самая горячая стюардесса на борту.

Я вкратце рассказываю ему о происходящем.

– Жаль парнишку. Но подожди, ты серьёзно полетишь первым классом?

Он берёт мои руки и начинает поочерёдно целовать каждый пальчик между словами: «Что. Я. Могу. Сделать. Для. Тебя. Чтобы. Получить. Это. Место?».

Приглаживаю его кучерявые чёрные волосы и в ответ чмокаю в лоб.

– Оно твоё… Если разрешишь брать Тито.

Тито – его любимый мотоцикл собственной сборки. Шон вложил в него не только деньги, но и душу.

– Нет.

– О’кей. Пока.

Зная, что сейчас он мысленно представляет, как оскверняет моё безжизненное тело, я посылаю ему воздушный поцелуй напоследок. Настроение заметно улучшается. Шон в бешенстве, Диего сможет комфортно расположиться в двух креслах, ну а я полечу первым классом!

Вот так повезло.

– Не стоит благодарности, Катрин. Мне было нетрудно.

Выдыхаю от облегчения, когда мальчик улыбается мне. Приступы прекратились. Он вытянулся в полный рост и выглядит довольным.

– Мисс Грин, если вы готовы, я провожу вас.

Они удосужились узнать моё имя.

Надеюсь, кукла Вуду выйдет неудачной.

Блондинка направляется в середину самолёта, к лестнице, ведущей на верхний борт. Иду следом и попадаю в другой мир, в мир богатых. Широкие кресла из красного дерева обтянуты бежевой кожей. Встроенные экраны с наушниками и в углу – мини-бар. Я летала пару раз на частном самолёте босса, у него похожий салон.

Стюардесса что-то разъясняет, указывая на приборную панель на моём месте, но я её не слышу. Я таращусь на единственного пассажира первого класса. Ошибки нет – это незнакомец.

Он снял кепку и балахон, но я по-прежнему не могу рассмотреть его лицо: на глазах маска для сна. В отношении его телосложения я не ошиблась.

К сожалению.

Чёрт!

– У вас остались вопросы?

Прошу разложить спальное место и скрываюсь в туалетной комнате. Теперь я заперта с незнакомцем в десяти километрах от земли, в помещении, больше похожем на номер в пятизвёздочной гостинице. Волнение растёт и угрожает поглотить меня через секунду.

Я всегда умело использую подарки судьбы. Одно слово, одно движение, один шаг – и ты в водовороте неизведанного тобой сюжета. Но сейчас меня будто ударили по голове. Я проведу оставшиеся десять часов тринадцать минут тет-а-тет с парнем, от которого у меня случилось помутнение.

Помогите!

Глава 4

Осталось 10 часов

Джуди задохнётся в экстазе, когда узнает, кто мой сосед.

Пришлось умыться холодной водой и ущипнуть себя несколько раз, чтобы прийти в чувство. Я не готова встретиться с ним лицом к лицу, особенно после своего бегства. С другой стороны, я не могу вечно прятаться в душевой кабине.

Сделав глубокий вдох, я решительно выхожу из надёжного укрытия, молясь, чтобы он продолжал спать. В этом случае я найду путь отступления или хотя бы морально подготовлюсь к встрече. Увиденное вынуждает меня остановиться и, кажется, от удивления я открыла рот.

Во-первых, божественные силы если и существуют, то у них сегодня выходной. Он не спит.

Во-вторых, незнакомец оказался не таким уж незнакомцем. Раскинув руки, передо мной сидит и оценивающе рассматривает меня Николас, мать вашу, Бэнкфорт.

Бред.

У меня действительно лихорадка, все симптомы налицо.

– Вот ты и попалась, Салли Грин.

Откуда, чёрт возьми, он знает моё имя?

О боги!

И голос, голос, похожий! Богатый тембр и глубина – это сочетание рождает очередной приступ волнения. Сердце учащённо бьётся и останавливается, когда мы встречаемся глазами. В его взгляде отображается грозовое облако. Я лицезрю человека из другого, незнакомого мне, далёкого для меня мира.

Николас Бэнкфорт. Двадцатилетний знаменитый актёр, чья карьера в настоящее время достигла пика.

Николас Бэнкфорт. Всеобщий любимчик и рекламное лицо мировых брендов.

Николас Бэнкфорт. Скандальная личность с само́й вершины бомонда.

– Присаживайся. Это ведь твоё место, я правильно понимаю? – он ухмыляется. – Забавно… Это будет увлекательно.

Он встаёт и достаёт из мини-бара маленькую бутылочку.

– Неожиданно, правда? Пока самолёт взлетал, я представлял, как наказываю некую Салли. Зеленоглазую ведьмочку, которая нанесла мне удар ниже пояса. – Я зачарованно смотрю в дымчатые глаза, пока он приближается. – Вначале она манит милым личиком, не спуская с меня глаз, потом, стоит мне вступить в игру, она охотно продолжает её, а когда я соглашаюсь последовать за ней, сбега́ет. Представь, как я раздражён.

Всё происходящее как в тумане. Я цепенею под воздействием мощного выброса дофамина.

– Рассказать, что произошло дальше? После недолгих уговоров начальник аэропорта согласился оказать мне небольшую услугу. Зеленоглазка с друзьями вели себя шумно, что сыграло на руку. Я слышал имена. Мы внесли её имя в волшебный поиск и – вуаля! – я узнаю́, что она летит тем же рейсом. – Он делает глоток. – И не успели мы набрать нужную высоту, как выясняется, что ведьмочка решила поиграть в милосердие и сама летит ко мне в руки. – Он слишком близко, нечем дышать. – Ответишь, почему сбежала, а, Салли?

Кровь приливает к голове, в ушах звенит от напряжения.

Не отрицаю очевидного: я действительно пялилась на него, но неужели он и в самом деле подумал, что я заманивала его – пардон, – в туалет аэропорта, чтобы заняться сексом? Да и кто вообще спит с незнакомыми людьми? Тем более в общественных местах.

Внутри закипает злость. Николас Бэнкфорт хотел поиметь незнакомку, то есть меня, просто в аэропорту? Это ужасный, кошмарный образ жизни, в который меня не сто́ит вписывать.

Как только пазл складывается, чары рассеиваются.

Ухмыляющийся Николас лениво разглядывает меня, довольный произведённым эффектом. Он не подозревает, что сейчас в раздражении пребываю я. Вся романтика и мнимые мысли, заполонившие мозг, разбиваются где-то над Мехико.

– Сбежала, потому что не хотела, чтобы ты следовал за мной. Я не знаю, что ты там себе нафантазировал, Николас, – я с нажимом подчёркиваю его имя, – но меня не интересует такой типаж парней, как ты.

– Лгунья.

– Это я лгунья? Ты ничего обо мне не знаешь, – стараюсь говорить так же с лёгкой надменностью, как и он, – и не узнаешь. Мы искали себе развлечение, и нам показалось, что… Мы просто играли в глупые игры, понятно?

Становится гадко, своей полуложью я подтверждаю его слова, но не признаваться же этому беспринципному типу, что он прав. Чтобы скрыть растущее раздражение, я присаживаюсь в кресло, демонстрируя своим видом, что разговор окончен.

– И что это за игра? Соврати первого встречного?

– Никого я не совращала! Обратись к специалистам, у тебя мания величия.

Он не спрашивает разрешения, просто садится рядом и стучит себя по виску.

– С этим всё в порядке, зеленоглазка. И нет никаких сомнений: мой радар тонко улавливает сексуальные импульсы.

Вот это самонадеянность.

– Мне искренне жаль тебя.

Николас непроизвольно смеётся – и наносит мне этим удар прямо в солнечное сплетение. Этот наглец адски, нет, чудовищно, нет, чертовски привлекателен! Слегка волнистые, тёмно-каштановые волосы в беспорядке взъерошены на голове. Одна прядь небрежно упала на высокий лоб. Аристократический прямой нос, красиво вылепленные губы и то, что отправит в нокаут любую представительницу женского пола – обворожительная улыбка, озаряющая лицо. Очаровательная ямочка, появившаяся на правой щеке и аккуратная родинка с той же стороны под нижней губой, делают его лицо совершенным и притягательным. Он прекрасно осознаёт силу своей улыбки. В неё влюблены миллионы девушек и поэтому необходимо унять грохочущий пульс.

– Тебе меня жаль? Какие наивные речи, как и твои глазки.

В жизни никогда бы не подумала, что меня взбесит Бэнкфорт. Хватаю рюкзак и направляюсь к выходу.

– Опять сбега́ешь, Салли? – издевательски тянет он. – Боишься доказать, что я прав, оставшись со мной? Поэтому решила спрятаться?

Не остаётся иного выхода, кроме как принять его вызов.

– От твоей напыщенности мне стало душно. Требуется глоток свежего воздуха.

В голове бардак. С первой минуты, как я его встретила, события перестали быть подвластными. Николас застал меня врасплох и руководит процессом. Я не была готова к прямолинейному разговору.

Что вообще из себя представляет экранный идол Бэнкфорт? Скромность ему точно неведома, да и порядочность, видимо, тоже.

Сажусь на пол возле аварийного выхода, загородившись от любопытных глаз. Тело дрожит от пережитого волнения.

Хорошо, в аэропорту, признаюсь, он произвёл на меня сильнейший сексуальный эффект. Казалось, будто мои гормоны начали жить своей жизнью, но на деле всё намного проще. Истерический хохот вырывается наружу, и я закрываю лицо руками, сдерживая его.

Ему, как актёру, присуще всё, в том числе природный магнетизм – естественно, я поддалась ему. Ведь это его работа – ежедневно источать флюиды и мужественные вибрации. Они должны быть настолько мощными, что даже сквозь холодный экран телевизора зритель почувствовал это.

Но кем бы он ни был – да будь он хоть отпрыском королевской семьи! – он такой же заносчивый, самовлюблённый кретин, как и все, которые в первую очередь думают своим хозяйством. Очевидно, что он неразборчив в половых связях, и это уничтожает его полностью в моих глазах.

Да почему именно я?

Я как грёбаный магнит для шизиков.

Поэтому не сто́ит его бояться, я не клюну на его удочку. Подумаешь, у него редчайший пленительный цвет глаз и самая очаровательная улыбка в мире. Это не повод унижать собственное достоинство.

* * *

Осталось 9 часов

Бэнкфорт бесцеремонно разлёгся на моём месте, закинув руки за голову.

– Остыла, зеленоглазка? Я нагрел тебе местечко, запрыгивай, – он хлопает ладонью рядом с собой, самодовольно улыбаясь.

– Сейчас, только душ приму, – я не скрываю сарказма.

Занимаю его кресло. На спинке висит его балахон, и меня окутывает опьяняющий запах придурка. Он бьёт по нервным окончаниям, и я с раздражением скидываю кофту. Беру со столика такую же бутылочку белого вина, как у него, и с удовольствием делаю большой глоток.

Наше молчание затягивается, но мне всё равно. Я отказываюсь смотреть в его сторону. Раскрываю лежавший на столике иллюстрированный журнал в том месте, где Бэнкфорт остановился. Это оказалась интересная статья про Амазонку. Уверена, что идиот тупо пялился на картинки. Неожиданно гаснет основной свет и вместо него включается приглушённый, тусклый.

Да вы издеваетесь! Ещё принесите сюда свечи и фрукты!

Я забыла, что при ночном перелёте отключают свет. Вместе со светом активируется Николас – хуже ситуации быть не может.

– Та-дам! Заключим перемирие, зеленоглазка?

– Прекрати меня так называть.

– О’кей. Будут ещё пожелания?

Да, исчезни.

Вино даёт нужный эффект, я начинаю успокаиваться. Почему, собственно, я так завелась? Лучше будет, если я останусь хладнокровной. Да и в сложившейся ситуации я должна злиться на себя. Только я завела себя в эту ловушку. Как бы Бэнкфорт ни раздражал, мне выпал шанс узнать его поближе.

Посмотрим, какой он на самом деле.

– Если будут, обязательно сообщу.

– Не сомневаюсь в этом. Раз уж ты строишь из себя невинную жертву, а заняться тут нечем, предлагаю «получше узнать друг друга», – последнюю фразу он произносит без запинки на латыни.

– Знаешь латынь?

Удивление мелькает на его лице.

– Чаще всего её путают с итальянским.

– Трудно перепутать, когда произношение разное. Язык вообще неподвластен тому, кто не способен в него влюбиться.

– Здесь я вынужден согласиться.

Теперь пришла моя очередь удивиться. Что этот самодовольный тип понимает в магии слов и наречий?

Николас расслаблен. Сквозь полуопущенные веки он наблюдает за мной, поглаживая пальцем горлышко бутылочки.

– Мистер Бэнкфорт, как проходит ваш полёт?

На миг он недовольно поджимает губы, но его лицо быстро принимает беззаботное выражение, я не успеваю толком разглядеть.

А вот и массовка, способная отвлечь Бэнкфорта от меня. Отлично! Это Лиззи, озлобленная стюардесса, мечтавшая выкинуть меня за борт. С плотоядной улыбкой она буквально пожирает Николаса глазами. Её не смущает моё присутствие – она меня просто не замечает.

– Возможно, вы проголодались?

Лиззи грациозно подаёт ему меню. По моему мнению, она склонилась, чертовски низко. Ещё чуть-чуть, и она упадёт на лицо Бэнкфорта своим торчащим бюстом. Я всегда испытываю стыд за легкомысленных представительниц нашего пола. Именно из-за таких, как она, готовых по щелчку оголить своё тело, многие мужчины думают, что женщина – всего лишь вещь, которой позволительно пользоваться время от времени. Судя по всему, она жаждет услышать этот щелчок.

Вот почему она пришла в бешенство.

Я вмешалась в её план – соблазнить Бэнкфорта.

– У нас есть аппетитное сочное филе из нежнейшего утиного мяса. Подаётся оно с…

– Ты голодна, Салли?

– Нет.

Я кладу на столик телефон, который держала в руках, как спасательный круг во время перемирия с актёрчиком. Хочу увидеть друзей, а эти двое пусть занимаются чем угодно. Ну и что? Главное, не на моём месте.

* * *

Я машу друзьям, зазывая их к аварийному выходу. От скачущих мыслей я испытываю усталость, требуется дружеская поддержка и скорая заморозка мозга.

– Мы хотели подняться, но подумали, что ты сладко спишь в удобном креслице.

Шон опускается рядом и забирает у Джуди бумажные стаканчики, чтобы та смогла спокойно сесть.

– Что с тобой? Выглядишь так, словно готова спрыгнуть без парашюта. – Подруга проницательней Шона.

– Её попросту мучает совесть. Она летит в випке, а мы искривляем позвоночник в экономклассе.

– Лучше бы это была совесть, а не Николас Бэнкфорт. – Забираю стакан из его рук. Я поперхнулась, сделав глоток. – Виски?

– Он самый, двенадцатилетний, как ты любишь.

– Заткнись, Шон. Что ты сказала? Бэнкфорт?! Мне не послышалось?

– Кто это, чёрт возьми, такой? Мне с ним разобраться? Он тебя обидел?!

– Мать вашу, ты летишь с Николасом Бэнкфортом, САЛЛИ?!

– Заткнитесь оба! – рявкаю я. – Тот парень в баре, который показался тебе знакомым, не кто иной, как Бэнкфорт.

Джуди заливается звонким смехом, пока Шон сопоставляет факты.

– И после этого будешь говорить мне, что тебе не везёт? Что ты тут вообще расселась? А ну, пулей полетела к нему и поимела его за нас обеих!

– Ты конченая? Салли, если ты это на хрен сделаешь, я перестану тебя уважать.

– Уважать?! Откуда ты вообще вылез, мистер порядочность? Ты шлюха в мужском обличии! Поддержи её лучше, ей срочно требуются отношения, придурок.

– Вот именно – отношения, а не секс. Ты путаешь эти грёбаные понятия.

Устало выдыхаю и опускаю голову на согнутые колени. Они слишком горячатся, когда от них этого не требуется. Но как по волшебству, они перестают браниться, и я чувствую нежное прикосновение Шона.

– Извини, нас занесло. С тобой летит красавчик, от которого пищат маленькие девочки? Тогда почему ты грустишь?

– Я сама не могу ответить на этот вопрос. Просто в баре я почувствовала, что… Испытала новое чувство, будто невидимая крепкая нить тянет меня к нему. Это звучит бредово, да? – Но я не вижу насмешки. В глазах друзей застыло нерушимое чувство, которое мы испытываем друг к другу. – И когда я увидела его спящим в кресле, мне показалось это судьбоносным моментом. Но я ошиблась, понимаете? Это всего лишь совпадение, – слова льются отчаянным потоком, опережая мысли. Глоток крепкого напитка ударил в голову. – Конечно же, я обратила на него внимание, как и все, даже ты, Джуди. Он же, мать его, Николас Бэнкфорт, он выделяется из толпы. А дальше я наткнулась на жестокую реальность – он редкостный мудак. По его словам, я соблазняла его, заманивала в укромное место, чтобы порезвиться. Именно это он и объявил в первые минуты знакомства. А сейчас, скорее всего, занимается сексом с нашей стюардессой! У него полностью отсутствуют правила приличия и… и он бесит меня! Самодовольный павлин!

– Нашла из-за кого расстраиваться. Ты бы лучше показала ему, какой на самом деле бываешь дружелюбной. – Шон легонько щёлкает меня по носу. – Парни после того разноса по-прежнему снимают обувь, прежде чем войти в квартиру, даже когда ты в отъезде.

Джуди с ним не согласна.

– Знаешь, Сэл, когда всё идёт так, как ты представляешь, это обречено на провал. Бэнкфорт не обязан быть таким, как ты нафантазировала. Да, он нахамил, но ты не подумала, что он привык к такому общению? Вы не знаете друг друга, а ты уже поставила на него штамп. Поверни голову, детка, рядом с тобой сидит типичный представитель твоих штампованных парней. Но ты же общаешься и доверяешь Шону?

– Но я не пытался при первой встрече залезть Салли под юбку. А если бы и пытался, у меня бы всё равно ничего не вышло, правильно, звезда моя? Но я соглашусь с ней. С его внешностью и популярностью у него явно богатый ежедневный рацион из полуголых доступных девиц. И не нужно обижаться, он привык быть добычей, а не охотником.

То, что друзья будут выгораживать павлина, не приходило в голову. Вот и заморозка мозгов. Действительно, затуманенной головой я не оценила ситуацию, я поддалась эмоциям. Они правы: так же, как и я, Николас видит то, что хочет, а я растерялась под напором таких событий.

– И что мне делать?

– На твоём месте я бы завёл полезное знакомство.

– Херовство, Шон! Просто наслаждайся обществом красавчика Бэнкфорта. Любая увидевшая одним глазком постельную сцену с его участием, продала бы душу дьяволу за такую возможность.

– Кто тебя вообще подпускает к детям?

– Не подпускали бы, если б они меня не любили Сэл. Кстати, судя по всему, наша стюардесса потерпела неудачу. Это же она?

Мы выглядываем из-за стенки. Лиззи с вымученной улыбкой выслушивает пассажира. Форма так же аккуратно надета; она не выглядит человеком, которому удалось осуществить задуманное.

– Может, мне попытать удачу? – спрашивает Шон скорее сам у себя.

Джуди закатывает глаза и бросает на меня взгляд – «Я же говорила: Штамп. Штамп. Штамп».

Глава 5

Осталось 8 часов

Николас по-прежнему сидит на моём месте и общается по мобильнику; подключил Wi-Fi. Павлин впервые выглядит серьёзным, задумчиво слушая собеседника. Он замечает моё присутствие, и его лицо сразу меняется из-за широкой ухмылки.

– До встречи, Алан. – Он бросает телефон возле себя. – А ты у нас, оказывается, примерная девочка. Или есть скелеты в шкафу?

– Ты сейчас пробивал информацию обо мне? – спрашиваю в шутку, но моя улыбка медленно вянет.

– Нет, просто полюбопытствовал. Узнаёшь это?

С холодным ужасом я наблюдаю, как он достаёт из кармана мой телефон.

– Ты влез в него?!

Смартфон запаролен, но кто знает, какими талантами обладает павлин. К тому же есть висящие уведомления, которые можно прочесть.

Он поднимает густые тёмные брови.

– Нет. За кого ты меня принимаешь? Я взял его по ошибке, думал, что это мой, – звучит убедительно, но я не успеваю расслабиться. – И в голову пришла идея поискать тебя в соцсети. Но оказалось, не существует зеленоглазки Салли Грин.

Этот человек невыносим. И многие звёзды притворяются перед камерой? Бэнкфорт играет не только на сцене, но и в жизни.

– Но я вспомнил, что твоя подруга зачекинилась в баре. Нашёл её, нашёл тебя.

Тогда зачем ему понадобился мой телефон? Он мог положить его обратно. Эта мысль не даёт покоя.

– У тебя тоже красный чехол? – язвительно спрашиваю у него.

Не сто́ит забывать, что передо мной сидит человек, искусно владеющий каждой мышцей своего лица.

– Включи голову, здесь тусклый свет и телефон лежал на моём столе.

Мало того что он лезет в мою личную жизнь, так вдобавок ещё и оскорбляет меня.

– Верни телефон!

– Успокойся! Забирай.

Николас протягивает раскрытую ладонь с мобильником. Всё действие происходит быстро. В момент, когда телефон у меня, Бэнкфорт дёргает меня за руку. Я теряю равновесие и падаю прямиком на него. Он сразу же зажимает меня в кольце рук.

Как я могла поддаться на его хитрость?

Вот же дерьмо!

Павлин нависает надо мной с дьявольским блеском в глазах. С близкого расстояния я снова поражаюсь притягательности серых глаз. Густые чёрные ресницы обрамляют их, делая выразительней. У него тёплое, крепкое тело. Запах Бэнкфорта дразнит. Хочется закрыть веки и наслаждаться этой близостью.

– Привет, зеленоглазка, – я слышу резкую перемену в его тихом шёпоте.

Оттенок его глаз изменился. Будто он сменил фильтр на чёрно-белый. Из серебристого они превратились в насыщенный тёмный.

Паника, настоящая неконтролируемая паника охватывает всё моё существо. Если я проведу ещё немного времени в его объятьях, моё самообладание вместе с защитной стеной рухнет.

– Отпусти меня. – Трудно выбраться, не прикасаясь к нему! – Я сейчас закричу.

Изумлённое выражение застывает на его лице. Он явно не ожидал, что я откажусь от близости с ним.

– Немедленно убери от меня свои руки! – но он не слышит меня. – Николас!

На короткий миг его хватка ослабевает.

– Я не собираюсь… Да угомонись ты уже, я не причиню тебе вреда.

– Чего ты добиваешься?

– Когда ты злишься, то повышаешь уровень тестостерона.

Улыбка скользит даже во взгляде.

Кретин дразнит меня!

Я перестаю вырываться.

Мужчины поначалу ведут себя обходительно, боясь показаться глупыми или отпугнуть меня, но не этот человек. Волна веселья захлёстывает меня. В отличие от других, Николас не пытается понравиться. Он делает то, что хочет. Развлекается за мой счёт. Я смеюсь над парадоксальностью своего суждения. Восхищает его отношение, но в то же время я не готова терпеть его.

– Хорошо, сдаюсь, – миролюбиво улыбаюсь ему. – И что ты выяснил?

Я закусываю щёку, сдерживая смех. У меня получилось озадачить Бэнкфорта. Он не поспевает за сменой моего настроения. Близость ощутима, но я разрядила атмосферу. Ему не остаётся ничего другого, кроме как ответить на вопрос:

– Ты не любишь вести социальные сети, выкладываешь пост, только когда есть настроение, правда случается это крайне редко. Но ты активный пользователь. У тебя нет откровенных фотографий, хотя ты любишь внимание мужчин. Они, в свою очередь, явно надеются на большее – значит, в тебе цепляет что-то помимо внешности. Ты любишь животных и сострадаешь им, но никогда – людям. Ты фанатка скорости, нравится выброс адреналина, получается, что ты смелая и импульсивная девочка. Есть два друга. Один из них парень, и это даёт основание думать, что вы увлекательно проводите время вместе, – закончил он с самодовольством на лице.

Охренеть можно.

Павлину удалось меня по-настоящему ошеломить. Теперь не я, а он выступает в роли сталкинга, и у него получается намного лучше. Единственная социальная сеть, в которой я активна, это инстаграм, и Николас всего за несколько минут сделал безошибочные выводы?

Смотрю прямо ему в глаза. Прежде чем он нагло переводит взгляд на мою грудь, я успеваю заметить нечто, отчего чувствую холодок по позвонку. В глубине глаз застыла жёсткость.

Он прекрасно осведомлён о некоторых деталях в моей жизни, я же ничего не знаю о его. Вдруг под маской кретина скрывается маньяк-убийца?

– Поразительно, оказывается, у тебя неплохо развито дедуктивное мышление. – Пытаюсь встать, но он удерживает меня. – Люди охотно демонстрируют свою жизнь, а потом удивляются, что о них болтают лишнее. Тебе ещё сложнее в этом плане. Любой твой шаг сразу же распространяется в сети.

Готова откусить себе язык за то, что затронула его личную жизнь. Николас знаменит, это всегда витало в воздухе, но я отказывалась принимать этот факт, тем самым оставаясь с ним на одном уровне.

Топик и так короткий, задрался, обнажив мои рёбра. Павлин увлечённо рассматривает оголённый участок, отказываясь смотреть мне в глаза.

Смутное чувство тревоги продолжает расти.

– Возникает трудность только в одном. Люди читают жёлтую прессу, которая интерпретирует вырванный контекст под себя, и все верят этому охотнее. Действительность скучна, зеленоглазка.

Сейчас он кажется более реальным, чем когда-либо. Он больше меня, сильнее. Он слишком близко.

Николас отвлекается на присланное сообщение. Он реагирует быстро, словно ждал его. Прежде чем он заканчивает читать, я улавливаю изменения в его теле, оно напряглось, а черты лица загрубели. Внутри звенят предостерегающие колокольчики. Что-то странное творится с ним. Теперь я ощущаю исходящую от него неприязнь.

Какого хрена?

Снова пытаюсь встать, и кретин использует это в своих целях. Николас по-хозяйски проводит тёплой ладонью по моей талии и останавливается на обнажённом участке. От его прикосновения мышцы сокращаются. Я вздрагиваю, следом слышу его тихий самодовольный смешок.

Зачарованно наблюдаю, как его пальцы скользят вдоль живота, рисуя знак бесконечности. С каждым завитком его рука опускается ниже. Дыхание сбивается, я сконцентрировалась только на волнующем движении рук. Его расширенные зрачки устремлены на происходящее. Он облизывает губы, сосредоточенно вырисовывая знак.

Когда павлин переходит черту, я импульсивно сжимаю ноги.

– Бэнкфорт, прекрати.

– Разве ты сама этого не хочешь? Или продолжаешь играть?

Психопат.

– Послушай, понимаю, ты у нас мистер «Все меня хотят», но меня ты не впечатлил. Понятно?

Выстрел оказывается боевым.

От неожиданности я чуть не грохнулась с колен, когда он отпускает меня. Но, оказавшись на ногах, я чувствую себя уверенней. Он откидывается назад. Создаётся ощущение, что придурка мучает головная боль.

– Ненавижу, когда мне лгут.

– Снова ошибаешься, тебе тупо не нравятся отказы.

– Думаешь, ты легко разобралась во мне? Преподать тебе один м-а-а-а-ленький урок? – Холодный поток из серых глаз предвещает беду. Интуитивно я приготовилась к удару, и он последовал, молниеносно, сбивая мою «внутреннюю я» с ног. – То, что я рассказал о тебе, выгодно по множеству причин. Правда заключается в том, что я подумал совершенно о другом. Ты не любишь вести социальные сети, потому что у тебя много психологических комплексов, но при этом ты постоянно зависаешь в них, что подтверждает теорию. У тебя нет ни одной откровенной фотографии, из-за того, что ты зажатая и стеснительная, как и большинство женщин. Ты любишь внимание мужчин, но боишься их, впоследствии это делает тебя холодной, а мужчинам нравятся недоступные. Ты выбрала своим хобби езду на мотоцикле – это всего лишь пыль в глаза, мнимый образ крутой девчонки. Ты сострадаешь животным, ведь они такие же беззащитные, как и ты. Из-за этого ты ненавидишь людей. Всё вышеперечисленное и влияет на то, что у тебя ограниченное количество друзей. И последнее. Видимо, фундамент собственной никчёмности заложили твои родные – у тебя нет ни одного упоминания о семье. А сейчас ты должна мне аплодисменты, – свою уничтожающую речь Николас произносит легко, прожигая меня металлическими глазами.

На меня будто падает бетонная плита и не даёт дышать. И не потому, что он прав, нет – я потрясена грубостью и равнодушием. Всё сказано с холодным расчётом и точно попадает в цель ледяной стрелой.

– Ты конченый мудак, Бэнкфорт.

– Я устал с тобой возиться, – его лицо не выражает никаких эмоций. – Да, я такой. Если тебе что-то не нравится – валяй, расскажи всем, какой я плохой. Эй, подожди. – Я останавливаюсь по инерции. – Займёмся сексом?

– Возвращайся в пекло, кретин!

Дверь в душевой захлопывается прежде, чем слышу ответ.

Я умываюсь холодной водой, пока лицо не немеет. Надо же, он либо гений, либо просто бесчеловечный ублюдок, завтракающий плацентой вместо каши. Досадно, но скорее всего, первое. Его единственной целью было морально унизить меня. Чтобы… Что? Чтобы просто посмотреть? Отомстить за отказ? Поэтому он обвинил меня в комплексах?

Я ненавижу людей?! Да разве мой сегодняшний поступок для Катрин и её сына не доказывает обратное? А парни? Я просто не бросаюсь даже на каждого десятого, если не испытываю чувств.

В моём чёрном списке, помимо Тристана, теперь числится звёздный Бэнкфорт. Я в гневе и помышляю придушить павлина.

– Закомплексована? Сейчас я тебе покажу!

Хочу переодеться в запасные короткие шорты, снять нижнее бельё и продефилировать мимо, но вовремя останавливаюсь. Мне это ни к чему. Я не собираюсь что-то доказывать мудаку. Пусть захлебнётся в своей самонадеянности. Тоже мне нашёлся. Всё, что в нём есть – это внешность. Как человек, он полное дерьмо. Нужно потерпеть семь часов, а вернувшись домой, купить журнал с ним и хорошенько оторваться, оскверняя его изображения.

Лицо покраснело от холодной воды. Пальцами расчёсываю волосы, уверенная в том, что взяла себя в руки. Когда выхожу, сердце предательски колет. Павлин любезничает с Лиззи. Для этих двоих меня не существует.

Так намного лучше.

Чтобы не слышать их разговор, я втыкаю наушники и включаю расслабляющую музыку для сна. Накрыв ноги одеялом, я оставляю гореть лампочку сбоку и открываю «Над пропастью во ржи3» – книгу, которую я откладывала в долгий ящик, потому что предпочитаю исторические романы.

Я не впервые слушаю музыку читая; я делаю так в перерывах от работы или в любом другом месте, где есть посторонний шум, но сейчас даже это не помогает сосредоточиться. Один-единственный раз я позволяю себе посмотреть на Бэнкфорта, в тот момент, когда он уходит вслед за Лиззи.

Захлопываю книгу и выдёргиваю наушники, представляя, как догоняю его и отвешиваю смачный подзатыльник. Вот так, с лёгкостью, он ушёл потешить своё мужское эго в объятиях стюардессы.

Полностью укрывшись тоненьким одеялом, я начинаю считать до ста на всех известных мне языках, пытаясь растворить появившийся в горле ком.

* * *

Осталось 2 часа

Не хочу просыпаться.

Голова болит от гулкого шума, в горле пересохло. Переворачиваясь на спину, я хриплю. Тело ломит, одежду хочется разорвать на мелкие кусочки и отправить в горящий костёр.

Вчерашние события поочерёдно прокручиваются в голове. Принтер заработал и печатает рассказ лист за листом. Это становится последней каплей. Я пробудилась вместе со своим внутренним демоном.

Скверна орудует с утра, покрывая чёрными красками оставшийся день.

– Мистер Бэнкфорт, – сладкий голос пропел ненавистную фамилию. – Что-нибудь ещё желаете?

Лиззи, как послушная кошечка, выпрашивает ласки у хозяина.

– Нет, зато желает мисс Грин, – гаркаю я. Наплевать, как я сейчас выгляжу. Пусть красуются перед Бэнкфортом идиотки вроде Лиззи. – Кажется, вы забыли, моя хорошая, про меня, пока нарушали правила перевозки пассажиров. – Улыбка сходит с её лица. – Уберите спальное место и принесите чёрный кофе без сахара. У вас есть пятнадцать минут.

Грубо, да, но она шлюха и раздражающая личность.

Хватаю рюкзак и вихрем несусь в злополучную душевую, от которой тошнит. Зеркало запотело. Её уже использовали, и я знаю, кто. Не испытываю желания раздеваться там, где побывал павлин. Принимаю решение быстро освежиться, не трогая волосы. Их я закалываю сзади и перевязываю, словно ободком, красной банданой, оставив распущенной чёлку. Меняю одежду на тёмные шорты и милую белую майку на тонких бретельках. Кусок ажурной ткани дополнительно прикрывает верх, что позволяет снять бюстгальтер.

Ух, я стала походить на человека.

Надевая любимые жёлтые очки, я вспоминаю, как рассчитывала ступить на землю Бразилии в весёлой непринуждённости.

Павлин, чтоб его!

Лиззи исполнила всё, о чём я требовательно просила. Кресло собрано. На столе, рядом с аппетитным круассаном, дымится ароматный кофе. Концентрируюсь на наслаждении, которое получу от глотка бодрящего напитка, я тянусь к чашечке.

– Лучше выпей мой.

Николас ставит передо мной точно такую же чашку с чёрным кофе. Я лязгаю зубами, закрывая рот. Не желаю вступать с ним в беседу, да и смысла спрашивать, для чего эта замена нет, всё понятно. Мой круассан он тоже подменил. Если это извинения, то я их не принимаю, если очередное издевательство – проигнорирую. Найдя выход, я беру бутылку воды из мини-бара и наконец-то утоляю жажду.

– А ты забавная, когда спишь.

Ты ничего не добьёшься.

– Признаю, умилительная картина.

Иди и утопись в душе вместе со своей новой подружкой.

– Едва сдержал себя, чтоб не присоединиться.

Безрезультатно, павлин, я – могила.

– Даже сделал на память пару фотографий.

Нет, я не поведусь на провокацию.

– Хочу выложить их на своей страничке, но никак не могу выбрать подпись.

Ты это серьёзно?

– Знаешь, у меня преданные фанаты. Они любят, когда я подкидываю им очередную головоломку.

Контролируй и держи себя в руках, Салли.

– Ты пополнишь список моих…

– Это будет чудовищно глупо с твоей стороны, Бэнкфорт. Мальчику захотелось поиграть? Играй, мне всё равно. Только не жди от меня восхищения.

Судя по каменному лицу, я уколола его.

– Ты сама вынуждаешь играть с тобой в игры, не так ли? Строишь из себя оскорблённую невинность и как дикарка набрасываешься из-за каждого слова.

– Я вообще не хотела с тобой разговаривать, но нет – ты прицепился ко мне. Научись принимать отказы.

Хлопнув по ноге, он издевательски смеётся.

– Думаешь, если бы я захотел затащить тебя в постель, то использовал бы такой метод? Милая, ты ничего не знаешь о слове обольщение. В аэропорту я поддался мимолётному порыву, которое растворилось, стоило нам познакомиться поближе.

Его слова – пощёчина, кровь приливает к щекам.

– Да, я мастерски умею отшивать мудаков. И рада, что на тебе этот приём тоже сработал.

– О да, конечно, – он отмахивается от меня. – Отдыхай, детка, у меня есть дела поважнее.

Стараюсь не показать, как дрожат мои руки, я включаю музыку и закрываю глаза. Скорее бы чёртов самолёт приземлился!

Глава 6

Шон

Три, два, один…

Наконец-то мы приземлились!

Импульсивно заношу руку вверх и получаю за это очередной недовольный взгляд соседки. Но я всё равно помогаю достать грымзе сумку с багажной полки.

По пальцам можно пересчитать людей, способных задеть меня: бабушка, дядя и Салли.

Бабушку я боготворю. Она заменила родителей после их трагической смерти. Они погибли, когда я перевёлся в старшую школу. Тела обнаружили на горнолыжном курорте, спустя тринадцать дней поисков. Сошедшая лавина унесла с собой ещё одну семью. Безумная боль казалась необъятной, и именно дядя поддержал и помог смириться с утратой. Он научил меня двигаться дальше.

Что касается Салли – это, конечно, грандиозный, мать его, поворот в моей жизни. Я никогда не думал, что моим другом станет девушка. Сексапильная и по-настоящему красивая девушка.

Да, вчера я слукавил из-за Джуди, потому что она – та ещё сука.

Один раз я признался Салли, что изначально пытался подкатить к ней на своей лихой харизме, но она была настолько трогательной, что во мне проснулась совесть. Меня тронула её искренняя непосредственность, и я не заметил, как эта милашка заняла лучшую спальню в квартире.

Но в ней живёт другая сторона, и она старается побороть её.

Осторожность, с которой она смотрит на мир, мешает ей дышать полной грудью. Салли привыкла полагаться только на себя. Постоянно торопится, боясь упустить жизнь, теряя смысл само́й цели.

Из-за постоянного напряжения она видит лишь серую картину, где каждый шаг – препятствие, с которым нужно бороться, имея при себе арсенал огнестрельного оружия в виде жизненного опыта и полученных знаний.

Если мне предлагают бесплатное мороженое – я его возьму, и неважно – съем его или нет. Она же сначала задаст тысячи вопросов: зачем, почему, и желательно, чтобы слова были подкреплены документально, а после откажется, потому что в состоянии купить его сама. Во всём виновато её хреновое прошлое, которое она не может отпустить.

Поэтому я не переступил черту. Салли нуждалась в таком оптимистичном, заботливом друге, как я, а я – в таком сконцентрированном и серьёзном человеке, как она. И в настоящий момент она для меня больше, чем друг. Кстати, говоря о сестричке: она спускается с мрачным видом. Что между ними произошло?

Меня потрясло её вчерашнее перевозбуждённое состояние, такой я увидел Салли впервые за два года дружбы. Необъяснимые вещи творились с ней после встречи с звёздным мудаком.

Успеваю перехватить её первым.

– Готова отдаться во власть безудержного Рио?

– Конечно.

Её улыбка обманет кого угодно, но не меня. Мы с Джуди молча приходим к соглашению напасть на неё в более уединённом месте. Точнее, я вынуждаю взглядом эту стерву заткнуться.

– Я готовил сюрприз, но вы же знаете, я не могу устоять против ваших умоляющих глаз.

Мы двигаемся по трапу в огромной очереди, и обе меня игнорируют.

– У меня есть два билета на сегодняшние релакс-процедуры, но если вас не интересует… – не успеваю договорить, как две кошечки замурлыкали, запрыгав возле меня. Вот это я понимаю. Осчастливить женщину – это как довести её до оргазма: ты сразу чувствуешь, как грудь распирает гордость.

– Шон, ты самый лучший, – тепло благодарит Салли. Она немного расцвела от моего подарка.

Иду впереди, громко радуюсь, как придурок, встретившему нас климату и приветствую местных жителей, лишь бы сестричка оживилась.

Пока мы ждём последнюю часть багажа, девочки щебечут, сидя на чемоданах, а я ищу в толпе Лукаса. Вместо него я замечаю высокую фигуру в кепке. Знаменитость собственной персоной. Он останавливается, чтобы заглянуть в мобильник. Ему наплевать, что он преграждает путь.

– Джу, давай без твоих гениальных затей… О, смотри, там Кэтрин с Диего, пойдём, поздороваемся. Шон, следи за чемоданами.

При звуках её голоса светило дёргается. Красавчик в очках, но готов поставить штуку баксов, его глаза устремлены на Салли.

Всё же он чувствует мой испепеляющий взгляд. Показываю ему средний палец и мысленно посылаю сигнал: «надеюсь, ты будешь мучиться от вечного стояка, мудила».

Ублюдок отвечает мне тем же и принимает телефонный звонок, уходя в противоположную сторону. Вот и катись отсюда! Не хватает ещё, чтобы моя девочка снова впала в транс.

Кто-то бьёт меня в плечо.

Лукас.

После бурных приветствий мы с минуту разглядываем друг друга. Когда-то мы хорошо позабавились, пробивая унылую консервативную этику системы образования. Четыре года подряд мы не покидали скамью нарушителей. Мне по сей день снятся кошмары, как я сооружаю реквизит для очередного помпезного вечера университета.

– Уверен, что этого хватит? – Лукас указывает на груду чемоданов. – Не забыл упаковать вечерние наряды?

– Сейчас подъедет ещё парочка, старик. Но пока о главном. Тёмненькая – Салли, а вторая – Джуди, и помни: они горячо любимые мной девушки. Особенно Салли.

Лукасу не требуется объяснять, он согласно кивает.

Девчонки подходят вовремя, и он пускает в ход обаяние. Его манера речи, жесты – всё осталось прежним, но перемены произошли. Черты лица стали грубее, и сам он исхудал.

Помню, его головной болью были родители. Строгие, помешанные только на себе; им было начхать на собственное чадо. А если это чадо поступает не так, как они прикажут – значит, оно совершает глупость, не сто́ящую их внимания.

– С сегодняшнего дня, красавицы, прошу забыть о серых буднях и наслаждаться солнцем. Я спланировал самые жаркие дни в вашей жизни.

Вот опять: Салли досконально изучает стоя́щего перед ней Лукаса, разбирает его слова на детали, проводя мысленный анализ, и уже готовит план отхода. Просто «на всякий случай».

– А ты фривольный человек, Лукас. Смотри, если заскучаю, будешь должен мне, а что именно – узнаешь потом, – заявляет Джуди.

И как Салли выбрала в подруги расчётливую сучку? Она не видит того, что вижу я. Джуди ей не подруга. И, надеюсь, Салли поймёт это прежде, чем та ей подгадит. Я не собираюсь вмешиваться в их «дружбу», потому что дал слово, не делать этого.

Салли невыносимо требовательна и может смять даже железные яйца.

– Тебе я готов сдаться без боя.

В машине я испытываю облегчение, Лукас вписался в наше трио. Мы не замолкаем. По пути заезжаем пообедать в местный ресторанчик, где я окончательно расслабляюсь. Он ведёт себя как бессовестный подхалим, обнародуя мои студенческие промахи. Но если Салли смеётся, разве это имеет значение?

* * *

Мы сидим с Лукасом в большой гостиной в ожидании опаздывающих подруг. Через полчаса начинается вечеринка длиною в семь неповторимых дней. Прежде чем погрязнуть во грехе, я обязан задать нелёгкий вопрос:

– Как поживают родители?

– Как всегда – бизнес и фальшивые улыбки. Я перестал общаться с ними напрямую, с тех пор как открыл своё безответственное смехотворное дело, «Gold» клуб. Он приносит солидную прибыль, но им пофиг на это, – Лукас тяжело вздыхает. – Всё, как всегда, старик, не хочу говорить об этом дерьме.

– Как скажешь.

Хмурое выражение исчезает с его лица.

– Я рад, что вы прилетели. И всё благодаря этому сукиному сыну, у которого сегодня день рождения, – он шутит насчёт своего второго приятеля, Роба, кажется. Он вытаскивает мобильник из кармана. – Минуту. Алло… Проинструктировала? Хорошо. И чтобы ни одной камеры, иначе вы будете отрабатывать наш сегодняшний счёт, – не прощаясь, он сбрасывает звонок.

– Что за приколы?

– Это сюрприз для твоих самочек. У этого гамадрила в друзьях Ник Бэнкфорт. Слышал о нём?

– Твою мать, Лукас!

– При чём тут моя мать?

– Что на хрен делать? – я хватаю бокал, тут же ставлю его обратно. Лукас растерян, он не понимает всплеск моего отчаянья. – Мудак и Салли познакомились в аэропорту, и судя по всему, они в конфликте.

– Извини, старик, но им лучше подружиться, я не откажу в гостеприимстве Бэфу.

– Он в курсе, что будет жить под одной крышей с Салли?

– Точно не знаю. Я рассказывал, что прилетит друг и он будет не один… Слушай, я давно его знаю, уверяю, он наш парень.

– Это меня и пугает, чёрт возьми. Вот мудак!

В курсе он или нет, но я обязательно спрошу об этом лично.

Лукас старается скрыть улыбку, наблюдая за моими мучительными попытками отыскать выход. Я в ужасе и в предвкушении одновременно. Как ни крути, моя ласточка, тебе предстоит с ним встретиться, ваше знакомство ещё не закончилось.

– Мы в самой настоящей заднице, чувак. Знаю одно: если нас начнут пытать, ни при каких обстоятельствах Салли и Джуди не должны узнать, пока мы не приедем в клуб. Понял? Иначе наш худший кошмар станет явью.

Глава 7

Салли

– Он, придурок, Джуди, зря ты его защищаешь. Павлину повезло, что на борту находились потенциальные свидетели. К тому же я ещё молода, чтобы разрушить жизнь из-за такого ничтожества.

Сидевшие впереди Шон с Лукасом погрузились в собственные воспоминания и вряд ли прислушиваются к разговору. Ну а я пытаюсь насладиться освежающим ветром. Он обдувает меня, теребит волосы. Я втягиваю тёплый воздух, поглощая глазами буйные краски за окном автомобиля.

– И вообще, я рада, что неимпульсивная, как ты. Совершила бы огромную ошибку.

– Напрасно. Закрыла бы глаза на характер и воспользовалась его шикарным телом. Дело сделано, все в выигрыше.

– Порой кажется, что ты меня ненавидишь. И тебе безразлично, что произойдёт со мной после.

Джуди привыкла к моей прямолинейности и отвечает тем же:

– У тебя крепкие кости – выживешь. Я отчаялась, Сэл, и готова пойти на такие грязные методы, главное – спасти тебя от рутины, в которой ты существуешь. Побольше экспрессии, подруга, это единственное, что я хочу увидеть, – она подмигивает мне. – И учти, у Шона свои планы. В ближайшие дни некому будет сдувать с тебя пылинки.

Как бы не пришлось прятаться от собственной подруги. Подобные ситуации неоднократные. Она не просто участвует в моей жизни, но и пытается пристроить меня в мужские руки. Такое ощущение, что Джуди полетела с нами только потому, что у неё созрел коварный план – найти мне здесь спутника жизни.

Меня передёргивает от этой жуткой мысли. Лучше я узнаю у Лукаса заранее, чему придётся противостоять. Точнее, кому.

– Лукас, сколько в итоге гостей ты собрал?

– Одиннадцать, включая вас. С остальными познакомитесь вечером в клубе. Ребята на данный момент развлекаются в открытом море. Места хватит всем, если ты об этом.

– Если будем спать в палатках под открытым небом, понятно, что хватит, – язвит подруга, но никто, кроме меня, не слышит этого. Приходится замаскировать смешок кашлем, чтобы окончательно не расстроить её.

Надо же, а Лукас нравится мне всё больше и больше. Он просто игнорирует её, переключив внимание на Шона:

– Единственный кусок, который я смог отхватить, эта небольшая вилла. Из-за этого выбор пал на Рио, старик.

Время в дороге пролетает незаметно в попытке вытащить информацию о других. Стало известно, что дружба между Лукасом и неким Робертом длится с раннего детства. У обоих родители занимаются гостиничным бизнесом. Когда Лукас рассказал про долю семей на рынке, от изумления я стала похожа на сыча, при виде которых я млею. Они делят между собой не страны, а целые континенты.

У меня получилось совладать с эмоциями при виде на то, что Лукас назвал небольшой виллой. Это оказался двухэтажный гигант с фотографии о роскошной жизни. Шикарный особняк утопает в зелени. Из двух кусков серого мрамора вырезали угловатый фасад и вставили в него панорамные окна. Если бы территорию не огородили, любой желающий мог в деталях рассмотреть, что происходит внутри.

А внутри – дом, просторный и светлый, благодаря струящемуся со всех сторон солнцу. Да уж, дизайнеры расстарались. Они придали контраст тёмным деревом и облагородили всё светлой меблировкой – и вилла мечты готова.

Руки тянутся перетрогать декоративные статуи, экзотические растения, но я боюсь оставить отпечаток пальца в этом безупречно чистом месте. Изначально я предполагала, что будет пальмовая крыша, подвесные лежаки и множество кондиционеров. Я не ожидала увидеть европейский стиль со смесью экзотики.

– Если на дверной ручке висит красная табличка – спальня занята.

Джуди, как и я, нетерпеливо стреляет глазами, поглядывая на второй этаж. Мы неспешно поднимаемся по гранитной лестнице, но как только исчезаем с поля зрения Лукаса, разбегаемся в разные стороны. Без стеснения мы открываем каждую дверь; правда, пара из них на замке. Обойдя весь периметр, мы с разочарованием понимаем, что все спальни заняты. Значит, остаются комнаты на первом этаже, в зоне, где все будут тусоваться.

Просто охренительно.

Кофейная дверь в конце с красной табличкой на ручке не даёт мне покоя. Решительно направляюсь с намереньем унять любопытство. Я бы усомнилась в умственных способностях друзей Лукаса, если бы эта спальня осталась свободной.

– Нашла?

Может, удастся договориться с хозяином? Определённо, это лучший вариант из всех, что я успела увидеть.

Соблазняюсь и ложусь на громадную кровать. Она оказалась мягким облачком благодаря взбитому одеялу, многочисленным подушкам и дорогостоящему матрасу. Раскинув руки, я с наслаждением вдыхаю исходящий аромат свежести. Золотые лучи полосками освещают светлый комод, падая на круглые свечи. Нежные розовые цветы в прозрачной вазе тонко благоухают.

Кайф.

Задерживаю взгляд на проходе – арке, и прямиком направляюсь туда. Внутри стоит массивное зеркало и пара плетёных кресел, повёрнутых на террасу. Вид на величественные горы завораживает. Огромные пики среди джунглей не оставят равнодушным даже искушённого путешественника. Голубое небо заставляет улыбнуться. Давай, солнышко, согрей меня своей безмятежностью.

– За эту комнату я…

Зная конец предложения, я перебиваю Джуди. Не хочу слышать о способах достижения желаемого.

– Сначала узнай, чья она; есть вариант, наткнуться на девушку и поработать языком.

– Судя по чемоданам, побеждает старый добрый мине́т, – мы усмехаемся.

Вдоль стены стоят два больших чёрных чемодана и мужская кожаная сумка.

– Ничего себе. У нас тут солидный фрукт, детка. Взгляни, а чемоданчики-то – от «Globe-Trotter4».

Подхожу ближе, оценив элегантный стиль владельца, и в ту же секунду в нос ударяет еле уловимый древесный аромат.

Да ну на хрен!

Теперь мне мерещится его запах? Успокойся! Это как фантомная боль, просто требуется чуть больше времени. На всякий случай, я круто разворачиваюсь на пятках и даю дёру из этой подозрительной комнаты, но всё-таки не зря она мне приглянулась. Когда я шла, моё внимание было сконцентрировано на ней, и я не заметила соседнюю дверь.

Таблички на ней нет. Пока Джуди любопытствует, я вбегаю в комнату с чувством облегчения. Поиск официально закончен. Она меньше предыдущей, но меня вполне устраивает наличие кровати, шкафа, и… Я взвизгиваю от восторга. Вместо двух стен – высокие окна. У меня есть возможность любоваться шикарным видом каждое утро.

Атлантический океан!

Что может быть лучше?

– Я пока не знаю, поздравить тебя или нет.

Насмешливые слова подруги не предвещают ничего хорошего. Она мечется между мной и открытой ванной.

– Чтоб меня сожрали богомолы.

Моя ванная комната совмещена!

– Придётся делить ванную с каким-то парнем?!

– Я поражена отсутствием логики. По сути, мы всегда её делим с кем-то, – Джуди на радостях прыгает на месте. – Тебе одолжить пенку для ванны? Только представь…

– Заткнись. Лучше помоги проверить.

К облегчению, я в безопасности. Внутри так же, как и снаружи, двери надёжно закрываются.

Джуди продолжает издеваться надо мной.

– На твоём месте я бы забила на замок.

– А на твоём месте я бы катилась вниз в поисках комнаты.

Рассмеявшись, она следует моему совету.

Позже, когда Джуди выслушала мои злорадные комментарии, что она получила по заслугам, заняв спальню на нижнем этаже, Лукас представил нас Кесседи, управляющей домом. Женщина, рядом с которой я чувствую себя лилипутом. Она провела экскурсию и настояла на том, чтобы помочь нам распаковать вещи, но на этом её благосклонность закончилась. Со стороны – она хороший сотрудник, немногословная, но что-то в ней меня насторожило. Может, оценивающий взгляд?

Когда подъехало такси, и меня доставили прямиком в мир наслаждения, я выбросила из головы засоривший мозг мусор. Я растеклась в заботливых руках мастеров салона. С самого начала я блаженно закрыла глаза и с трудом разлепила их, когда процедуры закончились. Если я выберу мягкую кровать с прекрасным видом вместо похода в клуб, насколько быстро вся компания ополчится против меня?

После макияжа над моей причёской колдует одна из жриц салона. На визажистах настояла Джуди:

– Раз уж мы здесь, зачем останавливаться на полученном удовольствии? Не экономь на себе, хоть раз испытай, каково это: иметь неограниченный бюджет.

Я тянусь за бокалом с игристым, и делаю глоток. Шампанское имеет приятное медовое послевкусие. В зеркале встречаюсь глазами с Джуди. Она наслаждается происходящим и полностью отдаётся на милость парнишки, который искусно укладывает ей волосы.

– Вот это я понимаю, отпуск, – Джуди допивает остатки шампанского. К нам подходит девушка и наполняет опустевшие бокалы. – На самом деле я надеюсь, что ты выкинула хреновые мысли. Обещаешь наслаждаться происходящим?

– Не волнуйся, я планирую встретить рассвет весёлой и в стельку пьяной.

Мы хихикаем и нетерпеливо ёрзаем в креслах.

Когда третий бокал практически выпит, моё превращение в красотку заканчивается. Я искренне благодарю мастера. Изначально она завила мои волосы. Потом, вместо того чтобы оставить распущенными, подняла их и закрепила сзади, а чёлку убрала в причёску, хотя я привыкла к ней. И к тому, что вместо длинного хвоста – маленький пушистик. Это после поспешного бегства я отрезала волосы, и признаюсь, сожаление было. Я даже всплакнула немного. Девушка так же старательно затонировала моё лицо. Раздражающее ощущение. Нужно теперь следить за тем, чтобы не размазать макияж.

После долгих колебаний дома я всё же взяла с собой вечернее платье, на мой взгляд, слишком вызывающее. Тёмно-изумрудное. Шёлковый верх с v-образным вырезом изящно подчёркивает грудь и ключицу. Рукава-фонарики красиво гармонируют с облегающим низом. Здесь я начинаю нервничать. Широкий пояс с золотой бляшкой перетягивает талию. Юбка-карандаш из плотной бархатной ткани облегает, как вторая кожа. Разрез с правой стороны бедра обнажает ногу практически целиком. Спереди на юбке – золотые пуговицы. Три их маленькие копии располагаются на манжетах рукавов. Я решаю дополнить образ, закрепив на шее цепочку из золотистых чешуек из шкатулки Джуди. Несмотря на то, что мы идём в клуб, подруга заставляет меня надеть золотые туфельки – тоже из её личной коллекции.

– Ставлю нам твёрдые «десятки».

Джуди обязательно вынудит волноваться мужские сердца в гранатовом платье до колен на тонких бретельках. Она похожа на дерзкую куклу Барби. Крупные платиновые локоны в беспорядке раскинуты по плечам. На лице – минимум макияжа, исключением стали красиво накрашенные винной помадой губы. Взявшись за руки, мы разглядываем друг друга в зеркало.

– Берегитесь все, кто попадётся у нас на пути!

В этом наши мнения совпадают.

Глава 8

Потрясённое выражение на лице Лукаса красноречивее любого комплимента. Шон же, увидев нас, расплывается в довольной улыбке.

– Мои девочки.

Мне не терпится познакомиться со всеми, возможно, из-за лишнего выпитого напоследок бокала. Мурашки бегут по телу, на въезде к клубу. Спроектирован он в форме гигантского купола. Световые лучи пронзают звёздное небо. Ритмичную музыку слышно на подъезде к нему. Бесчисленная возбуждённая толпа дожидается своей очереди, есть и те, кого не па́рит это: они веселятся с винными бутылками в руках. Больше похоже на фестиваль, на котором я однажды была, когда скиталась в поисках пристанища.

Водитель подъезжает к чёрному входу. Дверь нам открывает внушительных размеров охранник.

– Добро пожаловать, – Лукас помогает мне выбраться из джипа. – Мой любимый золотой ребёнок. Место, куда вход многим воспрещён.

Музыка и гул голосов оглушают, как только мы попадаем внутрь. В глаза бросается башня, возвышающаяся в центре клуба. На мониторах в такт мелькает световой импульс, словно пульсирующая жила здания. Фигуры танцующих переливаются фиолетово-розовым цветом. Длинноногие девушки маневрируют с напитками в руках между толпы, в костюмах… Я прищуриваюсь, чтобы рассмотреть.

Костюмы горничных?

С креативностью у Лукаса всё в порядке, а с мерами безопасности – не очень…

Я плетусь за всеми к крутой железной лестнице. Это единственный путь наверх, охранявшийся великаном.

Сверху бросаю последний взгляд на толпу. В клубе нет людей в джинсах и кедах, а я переживала, что выгляжу вычурно. Оказывается, наоборот, я не дотягиваю до девушек в брендовых шмотках.

Разница между «закрытой зоны» и первого этажа ощутима. Полукруглые кожаные диваны симметрично расставлены, рядом – низкие светящиеся неоном столики. Мы идём к центру. Глаза не привыкли к полумраку и ярким световым вспышкам, поэтому я не сразу разглядываю присутствующих. По одежде и напиткам ясно, все молоды, богаты и уже пьяны. Я облизываю губы. Мой взгляд скользит по симпатичным лицам, пока не застывает на одном.

Святое дерьмо!

Не вспомню, когда ещё мои мышцы каменели. Я моргаю несколько раз, но виде́ние не исчезает.

Бэнкфорт!

Ошибки нет. Передо мной сидит, Николас, мать его, Бэнкфорт в окружении незнакомых молодых людей. Павлин упивается моей тормозной реакцией. Он усмехается и дерзко вскидывает брови.

Я его придушу, прямо здесь, при свидетелях. Скажу полицейским, что пребывала в состоянии аффекта.

Лжец…

В самолёте он знал, кто я, и что эта нежелательная встреча состоится. Хорошо, Бэнкфорт. Если считаешь, что можешь безнаказанно играть со мной, ты заблуждаешься. Любой из нас уязвим, главное – найти больные точки.

Сумев совладать с собой, я улыбаюсь, когда слышу сквозь гул своё имя, и решительно сажусь на стороне павлина. Чтобы освободить место для Джуди, я пододвигаюсь к парню в красной шапочке.

Стоп!

В стране, где жарко ночью, он нацепил шапку? Видимо, они поголовно все чокнутые. Бэнкфорт выглядит абсолютно иначе, к моему разочарованию. Белоснежная рубашка подчёркивает его широкие плечи. Он засучил рукава, демонстрируя механические часы на кожаном ремешке. К зауженным серым брюкам кретин подобрал коричневые лоферы и ремень.

В голове мелькают заголовки и фотографии Бэнкфорта. У павлина безукоризненный вкус, а я полагала, его одевает личный стилист.

– Салли, – вдруг обрушивается Бэнкфорт, – какое необычное и редкое имя.

– Родители постарались выделить из толпы.

– Выдохни и контролируй себя. Тебя как будто укусил азиат, расслабь лицо, – шепчет на ухо подруга.

– Николя, забыл? Мою личную прислугу зовут Салли, – на французском, произносит девушка, сидящая рядом с Николасом. У неё пропорциональное кукольное лицо. Я сжимаю зубы. – Заурядное имя.

Не только идеальное произношение выдаёт в ней француженку. Ровная кремовая кожа, шоколадные шелковистые волосы до талии, элегантный стиль. Явно, на уход за собой она каждый месяц тратит крупные суммы.

Лучше ей держать чёртов рот закрытым.

Резкие слова почти срываются с языка, но парень возле меня решает взять ситуацию под свой контроль.

– Приятно познакомиться. Алан, – ангельское лицо в красной шапочке, но я в бешенстве, и это факт мешает по достоинству оценить его поддержку. – Это Жозефина, – слышу позади громкий смешок Джуди, – или просто Жози. Эй, Спенс, подай шампанское.

Значит, Алан в курсе, что павлин не стоит представления? Замечательно, он ещё успел рассказать всё друзьям. Кусаю губу изнутри, сдерживая себя.

Боги, снизойдите и одарите терпением.

– Охренительно, вы мои новые соседки? Меня зовут Спенсер, и моё сердце свободно.

Парень протягивает нам вовсе не бокалы с шампанским. Он однозначно брат француженки. Такие же шоколадные волосы и синие глаза. В отличие от сестры, его намного теплее.

Джуди наклоняет голову и наигранно дует губки.

– Грустно одному? Бедняжка. А мы вот, не страдаем от этого недуга. Сердца заполнены под завязку, и для тебя навряд ли отыщется местечко.

Его обольстительная улыбка гаснет. Бэнкфорт в упор смотрит на меня, поджав губы.

Умничка, Джуди.

– За знакомство, – сладко провозглашаю я и залпом выпиваю напиток с резким вкусом. Я ловлю ртом воздух, он довольно крепкий, после шампанского.

Спенсер с лёгкостью забывает про нас. Он возвращается на своё место, выбирая жертву.

Я поворачиваюсь к подруге, подперев голову рукой.

– Закинь ногу на ногу, Сэл.

– Что ты выдумываешь?

– Быстро, – подруга говорит спокойно, но по интонации понимаю, что она тоже на взводе. Моя нога оголяется. Я не собираюсь препятствовать её тактике. Не в этот раз.

– Он знал, кто я такая! Я его утоплю в бассейне, или нет – лучше подкину фен, когда он будет мыться. О господи, Джуди, – я неосознанно ответила на маячившую мысль, – тогда в комнате мне померещился запах… О, нет-нет-нет! Он и есть мой грёбаный сосед! – я сдерживаюсь, хотя хочу орать.

Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, осознавая происходящее. Карие в зелёные, зелёные, в карие.

Приступ хохота атакует нас.

Какой же на хрен абсурд!

Смеюсь громче. У меня единственное объяснение происходящему – моя грёбаная аура.

Я даже не могу отдохнуть спокойно в компании друзей.

Истерическим хохотом мы привлекаем внимание всего стола. Шон, сидит на другом конце и подмигивает мне. Он слушает эффектную девушку с красными волосами, но непрерывно следит за мной. Красноволосая в его вкусе. Под прозрачным платьем просвечиваются короткие чёрные шорты и кожаный корсет из тонких полосок. Болтая ногой, она демонстрирует тёмные ботинки на толстой подошве, усеянные шипами.

Отдышавшись, понимаю, что мы пропустили часть разговора.

– Алан, тебя подбросили, – голос Жози звучит как тягучий французский шоколад. – Мы с Николя устали напоминать: изначально доберись до сути.

– Мы живём не при дворе Медичи5, где балом правят интриги и коварство, – неуклонно переходит на английский Алан, – А ты что думаешь по этому поводу, Салли?

Он повышает голос, и проигнорировать его не получится. Разворачиваюсь к ним и лицезрю на лицах ожидание.

Я вопросительно поднимаю бровь.

– Друзья призывают к осторожности. Им не нравится моя жизненная позиция – быть открытым перед людьми. Они считают, что так меня легко обмануть.

– Если человек открытый, это не значит, что он глупый.

– Разговор не об умственных способностях. Глупые люди не стоят внимания. Мы говорим о лицемерах, – многозначительно произносит Николас, просверливая дыру во мне, – о тех, кто притворяется ради собственной наживы.

Тонкий расчётливый подтекст слов уязвляет меня.

– Лучше не слушать подобный бред, Алан. Каждый день получать удовольствие от общения с людьми намного ценнее… В отличие от тех, кто воздвиг стену неприступности. Они, как пещерные тролли, видят вокруг врагов и предателей.

Джуди щипает меня, но я лучше обмочусь, чем соглашусь с Бэнкфортом и французской куклой.

Мой ответ дарит дружескую улыбку от Алана, ставшая противоположностью мрачному выражению Николаса.

– Ура! – Алан протягивает мне загадочный креплёный напиток в рюмке. – В этой поездке я не замёрзну в ледяном котле.

– Ваше розовое небо и жёлтые единороги обречены на провал, – чеканит Ник. – От такого представления мира чешутся глаза. Относись серьёзнее, Алан, и следи за тем, что и кому ты говоришь. Это естественный отбор: либо ты правишь миром, принимая его жёсткие реалии, либо пребываешь в неизвестном блаженстве, соглашаясь со всеми подряд.

Значит, броситься в объятия незнакомого человека – правильно и умно?

– Не согласна. Цветы завянут без теплоты солнца и заботы человека. Открытость – это своего рода смелость.

– И какую пользу это приносит? Ты открыт, а значит, уязвим. Корыстные люди используют тебя, садятся на шею, перестают работать, платить налоги и воспитывать общество. Это порождает цепочку «алкоголизм, – наркомания, – беспризорные дети», и так – по кругу. Прежде чем думать о глобальном, нужно искоренить наивность. Мягкотелые люди никогда не выигрывали войны, Салли.

Надо же, он думает, что его надменный взгляд на жизнь – правильный пример? А ведь Жози смотрит на него с восхищением, а Алан задумался над его словами. Разве они не видят, что Бэнкфорт избалованный человек с диктаторскими наклонностями? И почему, если девушка рассуждает на философские темы – о добре, о культуре – она сразу становится наивной маленькой девочкой? Мне что, на хрен, десять и у меня две косички с бантиками?

– Держи, – Алан меняет рюмку на бокал с шампанским, – мне показалась, что кашаса6 – не твоё. Это местный напиток, он довольно крепкий даже для меня.

Я с благодарностью принимаю бокал.

– Вот что я думаю, – он закидывает ноги на стол и прикуривает сигарету, – насчёт этих двоих. Каждому ночью подсунуть в спальню жёлтого единорога, или ещё лучше – заболтать на миротворческие темы.

Я улыбаюсь, представив эту картину.

– Нет, я склонна думать, что нахожусь в золотой середине.

– Это как? Надеваешь маску здравомыслящего человека, а потом пузырь лопается, и ты сдаёшь назад?

– Ник, прекрати провоцировать её.

Слова Алана удерживают меня от печальных для павлина последствий. Внутри бушует буря. Я бы с удовольствием врезала ему.

– Не могу ничего с собой поделать, мне нравится, – не смущаясь, возражает он.

– О чём ты говоришь, Алан? Бэнкфорт способен спровоцировать только несварение желудка.

Павлин морщится, представляя этот процесс.

– Где твоё очарование?

– На прогулке с твоими мозгами.

Я мило скалюсь и встаю, предупредив Джуди, чтобы не следовала за мной. Возможно, я загнула, но павлину явно не повредит. С меня довольно я собью с него спесь.

Всё же я ошиблась, Алан, да, в курсе произошедшего в самолёте, в отличие от Жози; как болванчик, она крутила головой, растерянно наблюдая за перепалкой.

Возле бара я сворачиваю в неприметный коридорчик, и к радости, обнаруживаю балкон. В этом месте я остыну. Плевать я хотела на Бэнкфорта и его избалованных друзей. Правда, я толком никого не разглядела, и возможно, некоторым сто́ит дать шанс. К примеру, милому парню в красной шапочке.

Но скажу точно: мне доставляет удовольствие мысль разгромить звёздного мальчика.

Улыбаясь, я достаю телефон из маленькой сумочки, арендованную опять же у Джуд, и как подлинный трудоголик, открываю рабочую программу, написанную специально для Ричарда. Линия засекречена. Так, мы спокойно обмениваемся информацией. Я проверяю сообщения ежечасно по одной простой причине: всё автоматически удаляется спустя восемь часов, независимо от того, прочитал ты или нет.

Мигает голосовое от Ричарда. Удостоверяюсь, что поблизости нет людей. Наушники найти сейчас проблематично.

– Начну с хороших новостей. Поздравляю, Грин, стратегия работает. Контракт с Чэном у нас в руках. Но сейчас не об этом, – голос Ричарда звучит возбуждённо. Я прямо так и вижу, как он расхаживает по кабинету, записывая сообщение. – У нас намечается интересное сотрудничество. Тебе наверняка знаком Оливер Гилмор. Да-да, благодаря его промаху мы заполучили чайную империю. Сегодня во время перевозки груза он приехал лично. Гилмор умён, скажу тебе. У него есть стержень, и его хватке можно позавидовать. Так вышло, что за чашечкой судьбоносного чая оказалось, что у нас есть одна общая цель, над которой мы будем работать. Раны Чэна ещё не зажили, поэтому я не могу появляться рядом с Гилмором. Сеть тоже небезопасна. ЦРУ7, ФБР8 – в общем, все псы спущены с поводка и следят за Гилмором. Им не нравится его нахождение в Штатах, поэтому придётся полететь на его территорию. В Лондон, – Ричард резко умолкает, и я думаю, что связь закончилась, но таймер продолжает отсчитывать секунды. – Грин, придётся прервать отпуск. Жду тебя в субботу. Детали узнаешь после согласия. Но прошу подумать. Ты можешь отказаться. В Лондоне придётся провести около месяца. Я не буду возражать и делегирую задачу Тристану. Мне пора. Удали сразу же.

Сообщение обрывается, и я нахожусь в недоумении. Почему Ричард думает, что я откажусь? Они же не задумали свергнуть правительство? Нужно поскорее освежить память про Гилмора и его «Трассхолдинг». Он гений нашего времени. Его научно-технические разработки в области экологии и робототехники используют ведущие страны мира.

Гилмор хранил урожай, а это сотни гектаров чая, в нужных условиях с мизерным потреблением электроэнергии. Мистер Чэн боготворил его за это.

Но вот вопрос: что может связывать сухого бизнесмена Ричарда с изобретательным умом Гилмора? Не терпится поскорее узнать, что они вынашивают, наверняка нечто грандиозное.

Попрошу Рамону скинуть досье на него.

Обернувшись, я едва не роняю телефон: рядом стоит Алан. Меня пробивает холодный пот: много ли он услышал?

– Давно ты тут стои́шь? – резко спрашиваю его.

Алан трёт глаза, вынуждая меня поволноваться.

– Прости, что напугал. Я пришёл убедиться, что с тобой всё в порядке.

Он смотрит на огни, которыми я любовалась минуту назад. Я облажалась, прослушав сообщение в публичном месте, но эта информация ему ни к чему. Гилмор – известная фигура, а Ричард ничего сверхсекретного не рассказал. Не возникнет же проблем из-за того, что Алан услышал отрывок сообщения босса?

Стараюсь говорить ровно, чтобы не выдать внутренней тревоги:

– Всё в порядке, я сейчас вернусь.

Алан кивает, разворачивается, открывает дверь, но останавливается. Его плечи опускаются, он проводит рукой по шапке.

– Ник – мой лучший друг, но ты всегда можешь положиться на меня, – загадочно произносит он, уходя.

Видимо, парню напекло голову.

По возвращению на диванчиках остались сидеть двое – павлин и Алан. Отмахнувшись от них, я направляюсь к остальным в гущу танцпола. Джуди качает бёдрами, притягивая неприятности на сногсшибательную задницу.

– Готова спустить в унитаз усердие француженки? – я смотрю в указанном направлении. Жози старательно изгибается и скажу, у неё неплохо получается.

Подруге весело, поэтому решаю не сообщать, что вместо семи дней у меня остаётся три и ещё половинка. Пока есть возможность, буду наслаждаться каждой минутой.

И у меня выходит благодаря музыке и жарким танцам.

Сколько прекрасного собрано в ритмах! Никто ещё не отказывался от музыки, нет на свете людей, которые не откликнулись бы на импульсы. Она околдовывает, помогает отключиться.

Я двигаюсь, чувствую ритм и плавно синхронизируюсь с ним.

Даже встретившись глазами с Ником, я танцую. Он пялится на меня, и не воспользоваться этим было бы глупо. Я дразню, заманиваю, отталкиваю его и снова протягиваю руки. Наступает моя очередь посмеяться над ним, и мне это удаётся. Он следит за каждым движением, его глаза блуждают по моему телу. Павлин резко встаёт, направляется ко мне, и я сбиваюсь с такта. Он засовывает руки в карманы брюк и молча разглядывает меня, закрывая собой половину танцпола.

Его зрачки расширены, как тогда, в самолёте и я знаю, что это означает. Он возбуждён.

Из-за этого я первая рвусь в бой.

– Ты знал в самолёте, кто я?

Я боюсь ответа так же сильно, как и жажду его получить.

– Узнал ровно в тот момент, когда отправил твою страничку Алану. Он прислал сообщение, что, оказывается, мы летим на одну вечеринку, – он напряжён, и я тоже. – По тебе плачет большая сцена.

Я вспоминаю резкую перемену в его настроении после прочтения сообщения, когда он взял меня в плен. После мне пришлось залечивать раны в душевой кабине.

– Не прикидывайся дурочкой. Я сыт по горло вашими женскими ухищрениями.

Даже если он честен, это не оправдывает его поведения.

– Мне плевать, что ты думаешь, Бэнкфорт, не сравнивай меня со своими шлюхами, – вспомнив Лиззи, другого слова не нашла. – Лукас никому не сообщал, что ты будешь здесь. Я точно не ожидала увидеть твою слащавую персону в клубе.

Неожиданно актёрчик обнимает меня. Одну руку он кладёт ниже, чем требуют приличия, и неотразимо улыбается.

– Знаю, просто хочу убедиться в этом лично. Лукас рассказал, что рассчитывал сделать сюрприз. Давай забудем и познакомимся заново.

Он склоняется, останавливаясь в дюйме от моих губ, и о господи, кожу покалывает, а все органы поднимаются и резко возвращаются на место. Возник соблазн подчиниться ему. Это же так легко – перечеркнуть всё, поддаться мнимому обаянию голоса, согласиться, что произошла путаница и элементарное недопонимание.

Хренов ему!

Он вёл себя отвратительно. Заново познакомиться? Не этих слов я жду от Бэнкфорта. Я решительно отталкиваю его.

– Послушай, у тебя какие-то проблемы? На мне что, выгравировано собственность Бэнкфорта? Прекрати меня лапать, когда тебе вздумается, – я стряхиваю с рукава невидимую пылинку, поджав губы. – Возможно, ты пребывал в неведении так же, как и я, но это не отменяет того факта, что ты мне не нравишься, павлин. Так что будь добр, держись от меня подальше.

Я мысленно аплодирую себе стоя. Николас ошарашенно таращится на меня.

– Давай заключим договор, вежливо обходить друг друга стороной, о’кей?

– Николя, пора вручать подарок Робу, без тебя никак, – Жози подходит к нам, театрально выговаривая свою речь.

Он кивает, но напоследок наклоняется и задевает губами мочку моего уха. Николас проводит пальцами по шее, и я вздрагиваю от нежного прикосновения.

– Ты наслаждаешься так же, как и я, и запомни: я всегда добиваюсь желаемого. Всегда, – и уходит.

Прокручиваю его слова. Не знаю, что больше возмущает – заявление о том, что я хочу его или уверенность в том, что у него получится затащить меня в постель.

Лукаса нахожу рядом с барной стойкой.

Он не задаёт вопросов, а сразу же достаёт мобильник.

– Отвези домой, мисс Грин, она спустится через десять минут, – он сбрасывает звонок. – Чёрный ауди-453, – и пытается улыбнуться. – Ник дал понять, что сюрприз получился хреновым.

– Бэнкфорту нужно научиться следить за языком. В любом случае это не твоя вина, – он пытается возразить, но я перебиваю его. – Спасибо, Лукас. Я устала и не хочу портить всем настроение своим кислым видом.

– У кого тут кислый вид? Подожди-ка нас, – Шон по-хозяйски обнимает меня и отводит в сторону.

– Ни красавчик, случайно, стал причиной твоего отъезда? – спрашивает и сам же отвечает на вопрос: – Он, не отрицай. Звезда моя, на тебя открыта охота.

– Я для вас что, олениха?! Животное, которое можно приручить?! Какие же вы все бестактные, самовлюблённые ослы и… – Шон передразнивает меня. Он невозмутимо играет на невидимой скрипке, под ритм моих льющихся слов. – Ладно, извини.

– Послушай, я наблюдал за его реакцией на тебя, и мне предельно понятно развитие событий.

– У вас, у мужчин, существует своя книга? – язвительно интересуюсь у него.

– И некоторые издаются. Не читала? Неважно. Предлагаю три выхода. Первый. Я сейчас иду и доходчиво объясняю, что он не в твоём вкусе. Второй – мы переезжаем в отель.

– А третий?

– Зависит от ответа.

Эх, засранец.

Он как старший брат, всё время оберегает меня. Шон всегда предлагает поговорить с поклонником, если видит, что меня напрягает его настойчивость. Не понимаю, что творится в голове Бэнкфорта, но он не обычный придурок, решивший подкатить ко мне. С ним у меня свои счёты.

– Не переживай, всё под контролем.

– О’кей, – он поднимает руки вверх, – я не буду лезть, но если он перегнёт палку, я не останусь в стороне.

– А третий вариант?

– Сама предложила его – не трогать вас.

Было бы с остальными людьми так же просто, как с Шоном!

Глава 9

Чёртов Бэнкфорт!

Вместо отдыха, я заработала головную боль.

Наполняю ванную в надежде привести мысли в порядок. Мне нельзя отвлекаться.

У Ричарда есть недостатки, и держит он меня только потому, что у него имеется чёрная папочка с моим хреновым прошлым. Компрометирующий материал даёт ему уверенность, что я буду молчать. И он прав, но мне не нравится быть на крючке. Любой другой на месте Ричарда выставил бы меня за порог с тяжёлым багажом, но он предоставляет возможность заработать реально неплохие деньги в ответ на мою преданность и молчание.

Когда-нибудь Шон заведёт семью, а я не в состоянии вечно снимать квартиру в элитном районе.

Сделать шаг назад – значит проиграть себе.

До цели осталась половина пути, и я не поверну назад. Не хочу всю жизнь прозябать, думая, как оплатить новые счета. Я мечтаю иметь собственный дом, который когда-то потеряла.

В памяти всплывает полыхающее пламя, едкий чёрным дым, истошные крики матери…

Я по-настоящему улавливаю запах гари и плескаю водой в лицо, смывая наваждение.

Думай о другом! Ричард не зря упомянул Тристана, он дёргает за ниточки.

И что задумал Бэнкфорт?

Неужели он полагает, что я поведусь на его слова, внешность, популярность? Нет, я буду начеку. Ничего хорошего с ним не выйдет, а веселье никто не отменял.

Обожаю приземлять парней.

Но настораживает, что он напоминает то, о чём хочу забыть.

Павлин разговаривает со мной свысока.

Считает ли он, что я пустышка? Уверена в этом.

Я усмехаюсь.

Не захлебнуться ли, пожалуй, в горячей ванне?

Ну уж точно не из-за звёздного мальчика!

Буду вести себя осмотрительно. Я хоть и девочка, но знакома с парочкой грязных приёмчиков. А если что-то пойдёт не так, я знаю, как начать жизнь с чистого листа. Я делала это. Я запросто похороню Салли Грин.

Единственное, что заставляет сердце сжаться от этой мысли – друзья. Не имею понятия, как я пустила их в свой мир, но ещё ни разу не пожалела об этом.

* * *

Надеваю пижаму, очередную пижаму, подарок Джуд, розовую в горошек. Она дарит их по любому поводу, сопровождая презент обязательными нравоучениями, о том, какой вред наносится коже, если спать голой.

Настроение меланхоличное, на часах полночь, самое время посмотреть чёрную комедию. В таком большом доме наверняка найдётся чем перекусить. Точное предположение. Холодильник и полки ломятся от изобилия еды. Наливаю колу и сыплю орешки в мисочку удовлетворённая, что нашла их на огромной кухне.

– Милая пижама.

Я вздрагиваю и расплёскиваю на себя газировку.

Чёртов павлин!

– Издеваешься? Теперь преследуешь меня?

Бэнкфорт нахально подмигивает.

– Нет. – Он бесцеремонно берёт с тарелки орешек, подбрасывает его и ловит зубами. Позёр хренов. – Попросили, чтобы я прочитал адаптированный сценарий и вот я здесь.

– Тогда иди и займись делом. – Забираю поднос и направляюсь в комнату.

– А как же уложить в кроватку и поцелуй на ночь?

Не останавливаюсь, но всё же отзываюсь.

– Удачи-и.

Выбираю Дэдпула.

Потому что главный герой – Райан Рейнольдс и чёрного юмора навалом. Устроившись среди мягких подушек, включаю фильм и стараюсь забыть, что павлин за стенкой. Через некоторое время у меня получается. Я погружаюсь в происходящее на ноутбуке и глумлюсь с главным героем, пока дверь не распахивается.

– Эй! Что ты себе позволяешь?!

Босой Николас стоит в спортивных штанах и светлой футболке. Волосы влажные после ду́ша, взъерошены. Что-то останавливает меня перейти на крик.

Его сонные жемчужно-серые глаза. Он выглядит таким естественным.

– Я через стенку слышу, как ты развлекаешься. Сценарий очередное фуфло. Мне нечем заняться.

Его смена настроения сбивает с толку. Никакой враждебности, а самодовольство растворилось.

Оказывается, он тоже человек. Настоящий смертный, вот это да! Кто бы мог подумать.

Видно, что он, как и я, измотан перелётом и эмоциональными событиями.

Постараюсь послать его вежливо:

– Я говорила, что не желаю иметь с тобой ничего общего.

– По поводу произошедшего, – он устало трёт шею, при этом глазеет в потолок. – Ты права, я действительно порой веду себя как кретин…

– Да неужели! Браво, Николас, браво! Впервые слышу от тебя вразумительную речь.

Он качает головой, прикрыв глаза.

– Твой сарказм уместен, но не нарывайся, – следующие слова даются ему с трудом: – Я хочу извиниться.

Если павлин решил капитулировать, так просто я не отстану.

– За что?

– За то, что я намеренно оскорбил тебя в самолёте. Я привык к уловкам, и когда Алан сообщил, я взбесился. Решил, что ты ведёшь двойную игру. Я ошибался и за это прошу прощения, – кажется, он искренен. – При встрече ты повела себя иначе, чем полностью оправдалась.

– И как же?

Он улыбается, вскинув брови и прикусив нижнюю губу.

– Ты любопытная или просто зануда? Увидел, как тебя вывело из себя моё присутствие.

Я щёлкаю пальцами, ехидно хмыкнув.

– В точку.

– Мир?

Павлин просит мира? Что-то здесь не так.

Я всматриваюсь в него, ищу ответ, но он лишь выжидающе ждёт решения.

Зашибись. Врага нужно знать в лицо.

Я медленно киваю.

– Присоединюсь?

– Не самая хорошая идея. Бэнкфорт!

Он растягивается рядышком и тянет к себе мои орешки! Видимо, галантность закончилась с моим согласием.

Николас вопросительно поднимает бровь в сторону главного персонажа в кадре.

– Что за фильм?

Я забываю о бесцеремонном вторжении.

– Не узнаёшь Дэдпула? Это же Марвел.

– Понятно. Я не смотрел фильмы студии Марвел.

– Врёшь! Это же твой мир, твоя работа, – от меня исходят флюиды недоверия, – ещё скажи, что не знаешь кто такой Гарри Поттер, – и фыркаю.

– Теоретически я знаком с мальчиком, чьё имя нельзя называть, но не успел прочитать книги, и посмотреть фильмы.

– Ты серьёзно?! – он согласно кивает. – Невероятно!

– Хоть чем-то я смог тебя удивить, – иронизирует Николас, забрасывая в рот очередной орешек. – Работа занимает всё моё время, в перерывах я читаю. А в свободные дни, уделяю его личным делам, либо друзьям, – похоже на оправдание. – К тому же мне знакома киношная кухня. Я замечаю все мелкие недочёты, и это сводит с ума. Неправильно поставленный свет, ракурс… А от плохой актёрской игры трескаются зубы.

– А как же уединение, отдых для души?

– Телевизор – отдых для души?

– Речь не о ток-шоу, – огрызаюсь я. – Есть гениальные картины, которые обязательно должен посмотреть каждый, – я готова начать жаркую дискуссию, но вовремя спохватилась. – Иногда это просто хороший способ отвлечься от плохих мыслей.

– Сегодня я причина твоих плохих мыслей? Извини. Обещаю, что посмотрю любой фильм и буду самым восторженным зрителем.

Да у него талант всё оборачивать в свою пользу. С милым выражением на лице выполнил миссию – остаться в моей комнате.

Говорю же, скользкий тип.

Удивляет его откровение, но вот глаза… Они непроницаемы, будто сейчас он в тёмных очках.

Список достойных фильмов оказался бесконечным. Павлин лежит, наблюдает за мной, исполняя обещание, тем самым нервируя меня.

– Наверное, ты в очередной раз издеваешься надо мной, – недовольно бубню я.

– На меня работает команда профессионалов. Они мои глаза и уши. Если миру требуется моё экспертное мнение, мне его напишут на бумажке с прикреплённой аннотацией. – Хм, так и думала! – Да, зеленоглазка, в киноиндустрии так устроено. Большинство именитых коллег терпеть не могут свою физиономию на экране.

Хочу показать ему абсолютно всё. Я суечусь в попытке не пропустить ни единого киношедевра. Даже искусала себе губы. Но его едва заметная усмешка отрезвляет меня.

Перемотав Дэдпула на начало, я кутаюсь в одеяло и устраиваюсь на краю. Из-за него приходится ущемлять себя, но интересно, – что дальше?

Дальше мы не проронили ни слова.

Он действительно погрузился в фильм, в то время как меня скручивает от напряжения. Павлин лежит на спине и не шевелится, а я стараюсь не смотреть на раскрытую ладонь рядом, но глаза не слушаются. Закрываю их, чтобы восстановить дыхание.

Помышляю прикоснуться к выступающим венам на его руке…

Последняя мысль, прежде чем провалиться в сон: а ведь кретин даже не делает попытки пристать. Странно, это тактика или он забил на меня?

* * *

Срочно сажусь на ближайший рейс и сваливаю из страны.

Меня обнимает сам Николас Бэнкфорт! Господи, я бедром чувствую его эрекцию, примечание, довольно внушительных размеров!

Его похотливая рука находится на моём животе, ровное дыхание щекочет шею. Наши ноги переплелись, словно нам не впервые приходится спать вместе.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Чуть отодвинувшись, замираю. Надеюсь, спит он крепко.

Павлин тяжеловат. Может скинуть его с кровати или засадить локтем в рёбра?

Я проделываю ювелирную работу, дабы выскользнуть незамеченной, когда удаётся, показываю спящему Бэнкфорту средний палец.

Самодовольный засранец.

Закрытый ноутбук на столе. Значит, когда я уснула, он посчитал нормальным остаться спать со мной?

Могу пойти досыпать в его комнату, но если меня застукают, придётся ходить в очках, чтобы спрятаться от насмешек его друзей. Не сомневаюсь, на этот счёт подколы будут. Но и ложиться обратно я не намерена. Об этом даже думать тошно.

Пойду загорать. Решено. На утренних часах – семь, надеюсь, в доме все ещё спят. Переодевшись в ультрамариновый купальник, я улыбаюсь отражению в зеркале и иду к открытому бассейну.

Вчерашний эпизод ещё раз доказывает, что Николас превосходно владеет ситуацией. Он добился желаемого. В раннем возрасте Бэнкфорт выбрал тяжёлый путь. В киноиндустрии бешеная конкуренция. Мы не знаем о том, что происходит за кадром, но думаю, конкуренты мечтают копаться в твоём грязном белье, лишь бы занять твоё место.

Сейчас павлину ничего не угрожает. Он твёрдо стоит на ногах. Захотелось обновить информацию в памяти и тупо загуглить его имя. Но нужно ли? Вряд ли найдутся ответы, да и пишут там полуправду. Не хочу читать чьё-то предвзятое мнение. По своему опыту скажу, что не так-то просто от него впоследствии отделаться. Лучше составлю, как и планировала, своё мнение.

Жаркое солнце разморило, я задремала, но старалась не забывать переворачиваться время от времени.

Как сообщить Шону с Джу, что через три дня я улетаю?

– Остальные спят?

Вскидываю голову, чтобы понять, кто ко мне обращается. Красноволосая стоит рядом, но вопрос адресован не мне, а Нику, чей шезлонг подозрительно – удобно расположен напротив моего.

– Жози ненадолго уехала, Итон в скайпе с группой, остальные отсыпаются. Мы с Салли решили уединиться возле воды.

– Что за на фиг! – этот человек невыносим. Он за секунду вывел меня из себя. – Давно ты здесь?!

Не терпится устроить разнос за ночлег в моей кровати, но не при свидетелях, и он прекрасно осознаёт это.

Ник не торопится с ответом. Сняв очки, павлин глазами блуждает по моему оголённому телу. Сдерживаю порыв прикрыться, ведь он с гадкой улыбочкой бессовестно изучает меня.

– В среднем на животе ты лежишь одиннадцать минут, на спине – двадцать три. Я насчитал четыре переворота. С тебя хватит. Не рекомендуется проводить на солнце больше трёх часов.

Он встаёт, и у меня мысленно отвисает челюсть.

В белоснежных шортах он выглядит как на чёртовой дьявольской рекламе искушения. Статная модельная фигура. Атлетическая грудь. Рельефный пресс. Косые мышцы живота. Подкачанные, жилистые руки. Мускулистые ноги.

Глотаю слюну.

Вызывайте службу, 911!

Тело греческого бога.

Он сошёл с Олимпа.

Уважаемый Санта-Клаус, заверните и подарите мне его на Рождество.

Боже, я хочу его?

Салли, приём, приди в себя.

Дайте мне уже, наконец, кто-нибудь пощёчину!

Перевожу взгляд на его чувствительные губы. Ещё одна ахиллесова пята.

О, мой бог!

Нахальная улыбочка не исчезает с его лица. Он видит! Он прекрасно понимает, какое колоссальное впечатление произвёл на меня!

Раскинув руки, засранец дважды поворачивается вокруг своей оси, демонстрируя во всей красе мускулистое тело. Загорелая спина, широкие плечи, упругая задница… Подмигнув напоследок, он вытягивается, прыгает воду и профессиональными мощными гребками плывёт «кролем».

Самоуверенный придурок!

Я потеряла голову и забыла, что не одна, пока красноволосая не шепчет на немецком:

– Горяч, но слишком порочный. Может попросить его стать моим первым?

Да кто они такие – немка, француженка, британец. Все собрались вместе, чтобы устроить мне экзамен?

– Не советую.

Она оценивающе присматривается ко мне, но молчит. Элегантным движением красноволосая достаёт из пышного декольте сигарету и прикуривает её.

Точнее косяк судя по сладкому запаху.

У неё вызывающая внешность. От шеи до зоны бикини по центру набита татуировка. Множество тонких нитей с маленькими бусинками красиво тянутся с лотоса на груди, распуская свои листочки под ней. Детальная тату классно смотрится на подтянутом теле.

– Ребекка.

– Салли.

Она протягивает косяк. От неожиданности я слишком быстро качаю головой, заслуженно заработав смешок.

– Что? Я не замышляю войну на Ближнем Востоке, а просто расслабляюсь.

– День только начался, хочу быть собранной, – отличная отмазка. В ответ она пожимает плечиками и делает ещё одну затяжку.

Я любуюсь, как Ник технично напрягает мышцы.

– Впечатляет, правда? Вода – его стихия. Сколько себя помню, он всегда был одержим тренировками. И постоянно возвращался с золотой медалью. К чему бы ни питал страсть Николас: он всегда побеждает, – с намёком произносит она.

Последовав её примеру, я надеваю солнцезащитные очки.

– Неужели? Спасибо, что сказала. Ни за что не буду заключать с ним пари.

Она тушит остатки косяка в бокале и швыряет его в кусты. Заставляю тело замереть, когда Ребекка выпускает дым в мою сторону.

– Но никто не знает, как и какой ценой они ему достаются, – она обнажает ровные зубы в хищной улыбке. – Не буду скрывать, на это сто́ит посмотреть. Гарантировано захватывающее зрелище.

Что это вообще значит? Она угрожает или пытается предупредить?

– Когда начнётся, скинь эсэмэску, захвачу большой попкорн.

Ребекка растягивается на лежаке. Бросив на неё последний взгляд, я скрываюсь в доме. Красноволосая бестия.

Но спасибо тебе, Ребекка, за подсказку.

Глава 10

Кожа пылает. Не хватает ещё сгореть на солнце, тогда меня можно будет подать к столу, как варёного красного краба. Бэнкфорт будет смеяться громче всех с самодовольным видом я же говорил. Представив эту картину, закатываю глаза, пока остужаю кожу кремом с алое.

Бесит.

Я надеваю мятные шорты с широким поясом и короткую футболку, иначе плечам наступит полный капец.

Сегодня мы отправляемся на гору «Сахарная голова9». Практичней взять рюкзак, натянуть кеды, нахлобучить панаму и очки.

Внизу меня встречает Джуди в похожей одежде, только вместо рюкзака – сумка, вместо панамы – шляпка, а вместо кед – босоножки на платформе.

Девушка до кончиков пальцев.

Жози изящно восседает в кресле, обвешанная аппаратурой. Павлин тоже внизу. Он залипает в мобильнике, но когда я спускаюсь, убирает его.

– Выезжаем? – интересуюсь у подруги, игнорируя приветливую улыбку.

Почему Бэнкфорт всё время улыбается?

Идиот.

– Лулу с Шоном сейчас подъедут. Сегодня наш день, так что Лукас едет с нами, – в её голосе слышна насмешка. Тайком Джуди посматривает в сторону французской куколки.

– У нас разные программы отдыха, поэтому я составила график, – мило улыбается Жози, но сразу же хмурится. – Но Лукас наотрез отказался разделять вечера. Я всё утро приводила ему доводы Николя, но он даже слушать не стал. Надеюсь, он пожалеет, когда поймёт, что ему придётся платить за завтрашнюю прогулку. Или у вас найдётся лишняя тысяча за восхитительный полёт над Рио?

Отказываюсь верить, что женственная девушка с музыкальным голосом произносит циничные слова. А чему удивляться? У неё ядовитый рот.

Опускаюсь на ступеньки лестницы. Джуди от такой наглости оцепенела. В отличие от неё, мне приходилось сталкиваться с высокомерием. Бывало и похуже. Я усмехаюсь.

– Лишняя – нет, но если предложение заинтересует, то найдётся, – это откровенная ложь, но я не собираюсь уступать. – Джу, как ты смотришь на романтическую прогулку?

– Согласна, при условии, что она, – подруга указывает наманикюренным пальчиком на Жози и брезгливо морщится, – полетит другим рейсом.

Николас смеётся. Искренне, заразительно. Заставляю себя не пялиться на его божественное лицо.

– Сама виновата, Жози.

Кто-то сгребает меня в объятья.

Синие глаза сверкают весельем, а красные губы растягиваются в улыбке.

– Мы вчера как следует не познакомились, – обаяние сквозит даже в голосе. Он демонстративно играет бровями. – Я Спенс…

– Знаю. Салли.

Я намеренно перебиваю его. Незачем вторгаться на мою территорию. Отпихнув его, встаю и протягиваю руку. Парень растерянно отвечает на рукопожатие.

– Мы поедем в…

– А мы – на Сахарную гору. Хорошего дня. Пошли, Джу.

Шагаем к выходу и слышим, как Ник снова смеётся.

– Знаешь, что, – подруга взрывается, – я приехала с мыслью, что у нас подписан негласный договор: вести себя, как принято людям, оказавшимся в нашей ситуации.

– Как?

– Стараться понравиться друг другу или хотя бы быть вежливыми. Короче, эта девчонка, да и вся их развязная компания порядком мне надоели! Знаешь, сколько я вчера выслушала бесцеремонных вопросов от Спенса? А Роберт? Он вообще не знает, что такое скромность. Извини, но я не ты, во мне нет столько сдержанности. Мой язык не вынесет этой пытки.

– Ты ошибаешься. Я едва усмиряю бешенство.

Когда дело касается меня, Джуди – лучший слушатель.

Она всё время цокает и качает головой, выслушивая мои откровения насчёт сомнительного поведения Бэнкфорта, вплоть до сегодняшнего инцидента у бассейна.

– Уверена, он нарочно вчера поехал за мной. Слышала, как он сказал Алану, что ему нравится, когда я злюсь?

– Наверное, при других обстоятельствах он обязательно сообщил, что вы едете на одну и туже вечеринку. Но либо его планы поменялись, либо он просто козёл. Но посуди, девчонка ему отказывает. Самому Николасу Бэнкфорту! Что? Слушай, ты ему отказала, а сейчас он дёргает тебя за косички и прощупывает почву. Всё просто.

– И к чему это приведёт? Что меня посадят за решётку?

– Нет, к бурному животному сексу. Ты его хочешь, а иначе не повелась бы и спокойно переехала в отель. Эй, тебя и за моё убийство посадят! Прекрати! – она уклоняется от второго щепка за руку. – Думаю, тебя бесит не он, а тот факт, что его тактика работает. На твоём месте я бы сдалась побыстрее, у вас не так много времени. Но с другой стороны прелюдии – это то, ради чего мы живём. Верно?

Она хлопает меня по заднице и идёт вперёд.

В машине я возвращаюсь к её словам. Подруга права в одном: меня бесит, что он – это он. Сексуальный и смазливый. Но в том, что он отыгрывается за отказ в самолёте, она ошибается.

Возможно, Ник и дёргает за косички, но по другой причине. Он получает от этого удовольствие, несомненно. Есть единственный способ узнать правду – его друзья. Они и помогут мне собрать пазл. Как сказала Джуди, у меня мало времени, меньше, чем она думает. Может, и не заморачиваться? Уж три-то дня я потерплю его компанию.

Шон сдерживает обещание. Он не задаёт вопросы касательно Николаса, и я ценю это. Если Джуди узнает, она меня прибьёт, но Шон единственный, кто понимает меня. Хочу отвлечься и он, как щит, защищает от мыслей о серых глазах.

Шон всю дорогу развлекается в свойственной ему манере. Смешит нас, когда мы обедаем в ресторанчике, рассказывая подробности вечеринки на четверых в отеле. Покупает всем мороженое и решительно настаивает, чтобы мы прошли пешком половину расстояния до Сахарной горы. И не жалеем. Лукас охотно отвечает на сыплющие вопросы, а Шон шутливо высмеивает наш восторг, изображая нас. Потом пугает, раскачивая кабинку на канатной дороге, бросает в нас маленькие камушки, щекочет травинками, доводя до визга, улыбается проходящим девушкам. Но вскоре все мы тушим смех, упиваясь красочными видами Рио.

Никогда не устану любоваться красотами, открывающимися внизу. Очутившись на высоте почти четырёхстах метров, я жадно вдыхаю свежий воздух.

Вид – о, этот прекрасный вид! – заполняет уже высохший во мне сосуд гармонии с природой. Холмистые горы стоят друг за другом. Впереди, величественно раскинув руки, возвышается над городом статуя Христа10. Он пробуждает во мне забытое чувство неизведанного. Сколько людей обращались к нему, пребывая в отчаянии, сколько людей посылали молитвы и просили о чуде. Она готова прижать всех к своей груди. Помимо статуи, виден залив Гуанабара11, пляж Фламенко и это великолепно!

Я пребываю в немом восторге.

Когда солнце склоняется к горизонту, мы спускаемся на гору Урка12 и благодаря Лукасу, занимаем лучшее место в ресторанчике с видом на закат.

Мы наделали кучу снимков и пока нам несут напитки, мы, как истинные дети нашего времени, склонив головы к экрану, выбираем фото для инстаграма. Пролистав сегодняшнюю галерею, я вспоминаю грубые слова Бэнкфорта в самолёте:

«Ты не любишь вести социальные сети, потому что у тебя много психологических комплексов, но при этом постоянно зависаешь в них, что подтверждает теорию».

В пекло его!

Я не веду социальные сети, чтобы не привлекать к себе внимания. Инстаграм, единственная слабость, от которой я не удержалась. Я веду свой личный фотоальбом, как каждая нормальная девушка в моём возрасте. И то, изредка. Признаться, я позволяю себе эту крайность только потому, что мечтаю стать нормальной.

Загружаю в историю первый попавшейся снимок, который мне нравится, и убираю телефон – не хочу пропустить закат.

Под конец, горевший ночными огнями Рио лишает меня всяких сил злиться или нервничать. Такой чудесный день наедине с природой и близкими людьми опустошает и в то же время заполняет. Возвращаясь, чувствую усталость, но мне это нравится.

Усталость от умиротворения.

– Звезда моя, как тебе денёк? – спрашивает меня Шон на заднем сидении авто. – Не будешь возражать, если мы с Лукасом присоединимся к ребятам?

– Мне всё равно, – я зеваю. – Главное, не забывай про защиту. К каким ребятам?

– Близнецы, Роб. Мы хотим попробовать бразильский фреш.

О каких близнецах идёт речь? Но спросить нет времени. В голубых глазах Шона веселятся демоны.

– Остановите машину!

– Это когда девушки ложатся друг на друга… – я затыкаю уши и начинаю петь. Тачка останавливается, я бегу в дом. Не отставая, Джуди несётся следом. На пороге она толкает меня в спину.

Наш смех громким эхом разносится в пустом доме.

– Хочется сказать блэк-джек 13и шлюхи, но нам остаются джин-рамми 14и вино. Встречаемся внизу через две минуты.

Мы разбегаемся по комнатам. Меняю уличную одежду на кирпичный домашний комбинезон и носочки.

Дверь в ванную манит. Интересно, где сейчас Бэнкфорт и остальные? Навряд ли они решили остаться дома. Я прислушиваюсь; за стенкой тишина.

Джуди с помощью Кесседи перетащила стол, освободив место на пушистом тёмном ковре. Свой труд вношу тоже. Разбрасываю на полу подушки и включаю музыку на телевизоре, выбрав канала на youtube.

Партии сыграны, половина бутылки выпито, когда мы слышим голоса.

– Кто надевает шпильки на экскурсию? Ты сама нас потащила с целью обойти все магазины в городе или хочешь сказать, что это не так? – Алан заходит первым, заканчивая монолог. Он с любопытством рассматривает нас.

– Запомни, шпилька незаменима, как и сочувствие к девушке. Что это? Клуб одиноких сердец? Фу, как безвкусно: карты и вино, – Жози хмыкает, сморщив носик.

Бэнкфорт появляется последним. Трио чем-то раздосадована. Николас – особенно. Каменная маска застыла на лице. Он молчит, просто игнорирует нас, точнее меня.

– Не уверен, Жози, что смогу поехать. Нужно ответить на почту, посмотреть контракты и поработать над сценарием, – он идёт к лестнице. – Но обещаю два вечера взамен.

Ни привет, ни до свидания.

Класс! Он не счёл нужным даже кивнуть мне.

Ему не испортить моё воодушевлённое настроение, нет.

– Извини, Жози, но я тоже – пас.

– Алан, ты не можешь так поступить со мной! Два адекватных человека лишаются моего общества. Хотя знаешь, – она на несколько секунд замолкает, – оставайся. Такая тоскливая компания заставит тебя пожалеть о своём решение. Au revoir15! – она машет нам с Джуди. – Потребуется помощь, звони.

Интересно, долго ли французская сука отращивала волосы, если долго, насколько сильно она расстроится, когда я ей отрежу их?

– Не обращайте на неё внимания, – не спрашивая, Алан садится рядом, – она не со зла.

– Серьёзно? – сарказм льётся потоком. – Её грязный ротик произносит слова, которые формируются в её собственной голове. Вначале у неё зарождается мысль, она проходит фильтрацию на логику, оценку и структуризацию в целом. И это она не со зла?

Он хохотнул.

– Представляю, сложно понять. Жози неплохая, она беспокоится о нас. Мы росли вместе. Первым появился Ник, а замкнули цепочку близнецы. Для неё мы все братья, кроме Ника, конечно.

– Ну, знаете ли, я думала, что они реально брат и сестра. Оба обгадились в штаны, чувствуют запах и дискомфорт, но при этом делают вид, что не они облажались, – рассуждает Джуди.

Я прыскаю от смеха. Алан сдерживается, но улыбку скрыть не получается.

– Отец Жози и дядя зациклены на женитьбе первенцев – Ника и Жози.

– Вы с ним братья?! – восклицаю я слишком громко.

– Так получилось, что мой отец – родной брат Феликса, отца Ника.

Подруга закатывает глаза.

– Мог просто кивнуть.

Мы с ней переглядываемся.

Алан – противоположность Николаса. Как светлое и тёмное.

У него золотистые волосы, полные губы и зелёные, как у меня глаза, правда, его светлее. Парень с ангельским искушением. Я без стеснения изучаю его. Характе́рные похожие черты лица всё-таки присутствуют. Алан светится изнутри, ему не хватает только нимба над головой.

В отличие от павлина, для меня он не представляет угрозы.

Может попытать счастья со вторым секси братом?

Я тихо хихикаю.

– Значит, эту парочку ждёт хеппи-энд? – требовательно спрашивает подруга.

Он пожимает крепкими плечами.

– Не знаю. Меня не интересует их отношения, при любом исходе я буду счастлив.

За каким чёртом Алан смотрит на меня?

– Угу, рада за них. Они заслуживают друг друга.

Он усмехается.

– На что играете?

– На просто так. Тебе знакомо такое понятие?

– Сыграем в блэк-джек?

– О-о-о, понеслась, дорогая, – я подмигиваю Джуди, – один пункт выполнен.

Вскоре споры становятся жарче, музыка – громче. Мы решаем вести счёт. Кто в итоге наберёт больше баллов, в любой момент сможет напомнить, что у проигравших есть должок перед победителем.

Алан начинает симпатизировать нам. У него милое чувство юмора, он часто смущается и относится к нам весьма галантно.

– Твоя партия – ЛГБТ? – напрямик интересуется моя охмелевшая подруга.

– Нет, мне нравятся девушки типажа Салли.

– О-о, я тебе сейчас начислю дополнительный балл. За подкат! – провозглашает она. – И у нас – гость.

Я оборачиваюсь прежде, чем она успевает договорить.

Мы ждём, пока Николас займёт себе место. Он садится, облокотившись на угол дивана, и кладёт мак на колени. С собой он прихватил серебристую тетрадь, карандаш и мобильник.

Нетрудно догадаться, что тетрадь – это сценарий. Из него торчат белые и чёрные стикеры.

Интересно, что они означают?

Да плевать. Я тоже умею первоклассно игнорировать людей, особенно после пары бокалов вина.

– Не получается? – спрашивает у него брат.

– Нет. Нужен шум.

Мои уши принимают стойку «смирно».

– Мы к твоим услугам.

Что у него не получается? Бэнкфорт не может сосредоточиться? Для чего ему нужен шум? Я напрягаюсь, сдерживая рвущиеся вопросы.

– О’кей, продолжаем. Мне необходимо выиграть, – Джуди нетерпеливо тычет картами в лицо Алана.

Мы продолжаем, но уже без энтузиазма.

Джуди сконцентрировалась на игре, а меня отвлекает ощущение, что павлин наблюдает за мной. Алан лежит на полу, потягивает вино из бутылки, качая ногой в такт музыке.

– Тринадцать очков. Я выиграла! Теперь ты и Салли мои должники, – она показывает нам язык.

Это не предвещает ничего хорошего.

Последний раз, находившись в должниках, я согласилась на авантюру. В итоге заплатила штраф за вторжение на чужую территорию. Правда, мы успели передать детям сладости, как обещала им их крёстная фея.

– Только прошу тебя не путать спор с карточным долгом. Не хочу, как в прошлый раз платить штраф.

– Я знаю, что такое карточный долг. Забыла? Я работаю с трудными подростками, а они ходячая энциклопедия крутизны. Мне интересно, что ты скажешь в своё оправдание, а? – она дразнит меня, прекрасно зная ответ.

Собираю бокалы.

– Я просто шла и нашла листовку с пояснением и до сих пор храню её в тумбочке.

– Круто! Самая нелепая отмазка, которую я слышал, – Алан хлопает глазами, изображая невинность. – Реальный ответ существует?

Смотрю на Ника. Его мак забыт. Он сжимает зубами карандаш над раскрытым сценарием и ждёт ответа.

– Да.

На следующий вопрос я совру.

К счастью, Алан переключается на Джуди, расспрашивая её о работе. Я загружаю в посудомойку бокалы и гашу свет на кухне.

Возвращаюсь в тот момент, когда Алан ставит на место последний предмет мебели. Хором мы желаем друг другу спокойной ночи, и усмехаемся. Нам всем идти в одну сторону.

Глава 11

– Ты остаёшься.

Бэнкфорт бесцеремонно хватает меня сзади за комбинезон. Находясь в носочках, я скольжу к нему по паркету. Цепляюсь за угол стены, но он рывком притягивает к себе.

– М-м-м, любимая поза?

Выпрямляюсь, я резко разворачиваюсь и бью его по рукам.

– Тебя это не касается.

– Почему я не удивлён ответу? Присаживайся.

Я наигранно распахиваю глаза, прижав руки к сердцу.

– Серьёзно? Просишь посидеть с тобой?

Николас высокомерно приподнимает тёмную бровь.

– Тебе же хочется узнать, что я собираюсь сказать, не так ли?

Посмотрев на диван и снова на меня, он ждёт, прикусив пухлую губу.

Выпендрёжник.

– Допустим. – Я сажусь на диван, выпрямив спину.

Ник опускается на стеклянный столик напротив, и взмахом скидывает на пол игральные карты. Колода разлетается по гостиной. Он выставляет ноги по обе стороны, и я оказываюсь в оцеплении.

Облокотившись на колени, он упирается подбородком в сцепленные руки. Наши лица разделяет всего несколько дюймов. Красивые серые глаза блуждают по моему. Упираются в мои губы, задерживаются на тоненьком шраме под левым глазом, на секунду перекидываются на выпуклый рубец над бровью и возвращаются к губам.

– Значит, ты у нас маленькая бунтарка?

Мы скрещиваем взгляды.

– Оу. Всегда интересно послушать экспертное мнение.

Я откидываюсь на спинку дивана, подальше от него.

– Ты когда-нибудь участвовала в соревнованиях?

Неожиданный вопрос. Я киваю. Школьная олимпиада, тоже соревнование.

– Получается, ты знакома с давлением, которое оказывают соперники. Эффективное психологическое оружие. – Он выставляет указательный палец, прежде чем сделать глоток из недопитой бутылки. – Ударь по гордости, пошатни уверенность в собственных силах. И стоит чуть усилить напор, пуф, человек ломается.

– Или закаляется.

Николас резко встаёт. Его ширинка оказывается на уровне моих глаз, ненадолго, но этого хватает, чтобы разглядеть его косые v-мышцы, уходящие в спортивные штаны. Хлопковая ткань не скрывает его достоинство, под ней отчётливо вырисовывается его набухший член. Твою мать. Хочу впиться зубами, отчасти потому, чтобы преподать ему урок. Придурок садится рядом. Теперь наша одежда соприкасается. Я отодвигаюсь, но у него другие планы. Николас совершает быстрый захват и зажимает между коленями мою ногу.

Сдерживаю ярость и словно робот, продолжаю смотреть вперёд.

– Никогда не надевай эти тряпки. Я люблю чувствовать голое тело, – мою щеку, обдаёт его горячее дыхание.

Все нервы с левой стороны скручиваются в тугой узел. Николас продолжает пытку. Длинными пальцами он прикасается к внутренней стороне бедра. Я инстинктивно шлёпаю по руке.

– Ай-яй-яй, зеленоглазка. Кто потом залечит раны? – не унимается он.

Высвобождаюсь и пересаживаюсь на стол, скрестив руки.

– Найдутся желающие.

Николас довольно ухмыляется и согласно кивает.

– Ещё бы. Только мне не нравится твоё поведение.

– Да? И что же с ним не так?

– Ты обиделась.

Это не вопрос. Он констатирует, пытливо следя за моей реакцией. Наглым образом он наклоняет голову с видом невинного ангела.

– Обиделась?

– Ты, женщина. По-другому не бывает. Особенно с такими, как ты.

Поджав губы, я улыбаюсь.

– Интересно. Просвети-ка меня, Бэнкфорт, какая же я на самом деле.

– Ханжа. С рождения задираете нос. Только вы должны обижаться на самих себя, за то, что вас не трахают.

Николас расставляет ноги и делает выпад бёдрами, многозначительно стрельнув глазами на своё достоинство. Медленная, ленивая улыбка расползается по лицу, и он подмигивает мне.

– Прекращай думать тем, что у тебя в штанах. Это глупо.

– Нет, и знаешь почему? Полагаешь, что злишься на меня? Нет, ты злишься на себя из-за моего поведения. Будь оно другим, ты бы с радостью раздвинула свои стройные ножки. Я не прав?

Настала моя очередь смеяться.

– Я склонна думать, что такие как ты, самодовольные кретины, нужны нашему миру. Для гармонии. Мы наблюдаем драму, когда вы падаете с небес на землю. В конце каждый получит по заслугам.

– Если ты у нас такая правильная, то почему бы тебе не ответить честно на вопрос: что тебя останавливает попрыгать на мне? Ведь я неотразим.

Запущенный случай.

С удовольствием сотру улыбку с этого нахального лица.

– С чего ты взял, что я что-то чувствую к тебе, кроме отвращения?

– Заметь, я не спрашивал о чувствах.

Я больше не в силах сдерживаться. Язвительные вопросы вылетают с пушечным выстрелом:

– Что ты хочешь услышать? Прекрасные отзывы о твоей персоне? Названия моих любимых фильмов с твоим участием?

Я готова снести ему голову!

Он вальяжно раскидывается на диване и его мышцы напрягаются при движении. Я готова любоваться этим зрелищем в режиме нон-стоп, но боюсь, его эго, граничащее с Бурдж-Халифом16, покинет земную атмосферу.

– Можешь просто поцеловать меня.

Всё, хватит! Моё терпение сделало пируэт и ускакало в недра сознания. Очередная бессмыслица Бэнкфорта.

Я ухожу, но самодовольные слова останавливают и скидывают меня с обрыва.

– Фильм выбери на свой вкус и захвати выпивку. Я предпочитаю урожай с региона Валле д`Аоста17.

Круто разворачиваюсь. Я сжимаю челюсть так сильно, что удивительно, почему зубы до сих пор не раскрошились. Николас разглядывает часы на руке.

– Извини, Николя, – шиплю я, – но кинотеатр закрыт.

– Сверьтесь ещё раз с расписанием, мадмуазель, вы что-то напутали, – он приближается ко мне, засунув руки в карманы. Футболка обтягивает его мускулистые плечи, он поднимает подбородок и улыбается уголками губ. Он знает, что выглядит чертовски сексуально. Но следующие слова отрезвляют меня. – Или ты хочешь, моя маленькая недотрога, чтобы все узнали, что первую ночь я провёл в твоей постели?

Серые глаза заполняются опасным светом. В них сверкают грозовые молнии. Он самодовольный ублюдок, который понимает, что делает. Он хочет власть надо мной, подчинить меня. Для него не существует преград. В один момент он щёлкнет пальцами и разрушит меня, а я даже не успею сделать последний вздох.

Почему так подло?

Есть же множество способов, которые он мог выбрать, чтобы подкатить ко мне, и самый лёгкий – не быть мудаком.

В голове всплывают слова Ребекки. Он добивается цели любой ценой.

Теперь понятно, как.

Бэнкфорт предпочитает грязную игру.

По-другому он не умеет. Или не хочет.

– Сделай, пожалуйста, одолжение, Николя, удовлетвори себя орально.

Я оставляю его в полнейшем изумлении.

За смазливой мордашкой прячется расчётливый ум.

Недотрога.

В точку, сукин сын!

Улыбки и поддразнивания – фальшь, он изучал меня.

Честь и гордость. Они – моё богатство. Никто не имеет права отбирать их.

И он это разглядел!

Если Николас расскажет, мои друзья отмахнутся от него, а остальные обитатели клоунского дома, будут насмешливо глазеть на очередную добычу Бэнкфорта.

Не прошло и суток, а она уже дала.

Плевать, пусть мнит, что раскусил меня.

Ха, он облажался, меня не интересует чужое мнение.

И если разобраться, кто вообще безгрешен?

Гордыня – подпитывает чувство собственного достоинства. Если бы не она, я не стояла бы даже на первой ступеньке социальной лестнице.

Зависть – трудно не завидовать счастливому человеку, с семьёй, детьми, любящими родителями или простому везению, приводящее везунчика в мир роскоши и богатства.

Чревоугодие – мы находимся на пике гастрономического оргазма.

Блуд – Шон не шутил в аэропорту. Дома, в комоде, спрятаны мои взрослые игрушки. Что говорить, даже доктора прописывают этот рецепт.

Гнев – я испытывала его тысячу раз. Гнев на несовершенный мир. На испытания, выпавшие на мой счёт. На Бэнкфорта, который играет со мной.

Алчность – в прошлом из-за неё я предала верящих в меня людей. Главное и сейчас – деньги.

А он? Весь мир лежит в ногах Бэнкфорта, и я не должна стать исключением. Он припирает меня к стенке.

С силой кусаю подушку, представляя на её месте руку Бэнкфорта. В косметичке лежит запечатанная пачка успокоительных. Год я не притрагивалась к антидепрессантам, но по-другому сейчас не сконцентрироваться из-за накатившей злости.

Я лежу и жду, пока подействует таблетка, но желание проучить павлина не исчезает. Пришло время подумать и наметить план. Интересно, насколько глубоко получится проникнуть к нему в душу, если она существует, конечно же. Останавливает время, у меня его нет.

Такой красивый, а внутри – полное дерьмо. Какие у него цели или это просто скука? Любая прибежит, стоит ему только взглянуть на неё. Зачем он тратит время на меня?

Нет, что-то не так, – кричит моя интуиция. Она у меня развита и никогда не подводила. Благодаря интуиции, я жива.

Но что именно?

Остаётся подчиниться. Наблюдать и ждать подходящего момента, но вряд ли он выпадет. У меня осталось два дня. Но потом же я полечу в Лондон…

Смотри, слушай, запоминай!

Принимаю душ и ложусь, предварительно закрыв ванную дверь на замок. Если он растреплет, что спал со мной, хотя фактический ночевал, значит, интуитивно я окажусь неправа. Мальчику просто стало скучно.

Чтобы довести себя окончательно до состояния сна, я включаю ноут и проверяю почту. Рамона прислала досье на Гилмора. А это уже интересно. Работа – спасательный круг. И, кстати, нужно, наконец то сообщить, что я улетаю. Билет я уже купила.

Ввожу данные и с нетерпением жду, когда загрузятся файлы. Обычно это занимает несколько секунд, но не в этот раз. Странно. На экране появляются привычные таблицы и пару страниц текста. Рядом с именем изображён замочек «дополнительная информация», и я уверенно кликаю на него.

«Вам отказано в доступе».

– Сволочь! А как ты, бездушная программа, посмотришь на это? – внутри загорается предупредительная лампочка. Вводить данные Ричарда без его согласия рискованно. Но он же лично предоставил мне их.

«Вам отказано в доступе».

Хм.

Я: Здравствуйте, мистер Ларсон. Могу ли я просмотреть доп. досье Гилмора?

Отправляю сообщение и слышу шаги за дверью.

Громкое ругательство эхом отлетает от стен. Я быстро сворачиваю таблицу, оставив финансовый отчёт за квартал.

Входная дверь… Я забыла про неё.

Идиотка.

Слишком поздно, я голая, без вариантов.

К чёрту, начнём игру.

– Можно? – не дождавшись ответа, Николас входит в комнату и оглядывается.

– Мой ответ: нет, но это что-нибудь меняет?

– Вряд ли.

Он беззаботно улыбается. Надо же, какие милые ямочки… Павлин намеренно запутывает меня.

Глаза лезут на лоб. Звёздный парень стягивает футболку и являет в лунном свете безупречное, распутное тело. Он опускает руки к штанам, и я нервничаю.

– Мы договаривались на кино. Зачем ты раздеваешься?

– Ага, значит, договорились?

– Да, – шиплю я.

Держись, Салли.

Таблетка действует, но в его присутствии сто́ит увеличить дозу успокоительного.

Прежде чем убрать наконец-то руки от причины моей паники, он проводит указательным пальцем по выглядывающей резинке боксеров, оттягивает её и отпускает. Раздаётся характерный хлопок по телу. Я вздрагиваю. Павлин сдерживает улыбку и прыгает на постель. Его вниманием сразу же овладевают мои оголённые плечи. Взгляд лениво скользит по прижатому одеялу, и он издевательски поднимает бровь с кривой усмешкой.

– Вот это да. Подготовилась?

Отталкиваю его, пытаясь встать. К моей досаде, Николас каменная стена, я приземляюсь на место.

– Дай мне подняться!

Чудеса.

Он помогает вытащить одеяло из-под себя, не забывая высматривать незащищённые части тела, пока я неуклюже кутаюсь в него. Слава богу, не оконфузилась.

– Расслабься, зеленоглазка, я беру только тех, кто добровольно идёт в руки.

Я медленно закатываю глаза, давая в полной мере понять, насколько сильно считаю его зад, самовлюблённым. И повторяю его жест, точно так же выгибая бровь.

– Ну конечно, великий идол сексуальности и порока собственной персоной. Трепещите трусики!

Ухмылка слетает с его лица и передаётся мне. Его Высочество не привык к сарказму, как жаль.

Свой сарказм я каждое утро спаиваю чёрным кофе, этот субъект на девяносто девять процентов состоит из меня.

Беру первую попавшуюся вещь, и быстро, насколько позволяет сковывающие меня одеяло, исчезаю в ванне.

– Что за лажа, мать вашу!

Я взяла спортивные штаны.

– Бэнкфорт, – я приоткрываю дверь, оставив узкую щёлку, – подай пижаму, эм, пожалуйста? – последнее слово я с трудом выдавливаю из себя. – Она на стуле.

Слышу его и вижу промелькнувший силуэт. В щёлку протискивается его рука.

– Я не собираюсь надевать твою футболку, это как… как…

Мы опережаем события, вначале секс, потом – футболка.

О чём я думаю вообще?

– Не хочешь – не бери, но сегодня ты спишь в ней, либо голой.

Раздаются властные нотки в низком раскате голоса.

Сволочь!

Вырываю футболку и натягиваю на себя. Остаётся ещё одна проблема. Она висит на мне, но едва прикрывает бёдра. Находиться в пределах досягаемости Николаса без нижнего белья?

Ага, размечтался.

Надев штаны, я выбегаю, хватаю пижамные шорты и натягиваю их в ванной. Если сутулиться, грудь не видно, а под одеялом он точно ничего не рассмотрит.

Николас лежит и, прищурившись, наблюдает, как я укладываюсь на краю кровати.

– Работа? – он указывает на экран.

– Да, сплошь сухие цифры и бессмысленные аббревиатуры.

– Тебе она нравится?

– Это моя работа.

Сдерживаю стон, тупица.

Николас демонстрирует ямочки на щеках.

– Как ты можешь её любить, если она тебе не подходит?

– Я нормально себя чувствую в мире бизнеса.

Он отводит глаза и нерв на его щеке дёргается.

С чего вдруг?

– Такая работа требует волевых решений, а ты хрупкая.

Мобильник Бэнкфорта загорается между нами. Ему звонит Леа.

– Она всегда не вовремя. Но Леа – мой менеджер, необходимо ответить. Скоро вернусь.

Николас считает меня хрупкой?

Лжец.

Может ему напомнить, каким образом он попал сюда? Я хочу дождаться его, но сегодня насыщенный и очень длинный день. Глаза закрываются, я погружаюсь в сон.

Глава 12

Жарко.

Футболка закрутилась и сдавливает рёбра. Лёгкий древесный запах мужского парфюма дразнит меня.

Я в постели не одна.

С трудом открываю глаза. Николас спит рядом. На смуглых щеках проступает щетина, чувственные губы приоткрыты, под глаза веером падает тень чёрных ресниц. Лицо умиротворённое. Появилась возможность увидеть истинную красоту этого нахала.

Это невыносимо.

Сейчас в объятьях сна, мне нестерпимо хочется коснуться его. Поцеловать в уголок рта, провести носом по мужественному подбородку. Желание до такой степени сильное, что я закрываю глаза с мыслью поддаться ему, всего лишь на одно крохотное мгновение.

Моя нога покоится на его бедре и лучше это исправить.

Сто́ит шевельнуться, как Ник тут же переходит в движение. Его глаза всё ещё закрыты, он обнимает меня за талию и привлекает к себе.

Я ощущаю его эрекцию. Пульс стучит в висках. Он прижимается к чувствительному месту, и внизу моментально становится влажно. Мир сновидений всё ещё маячит на кромке сознания, отчего происходящее представляется нереальным.

Ощущения обострились.

Мозг и тело полностью расслаблены. Внимание сконцентрировалось только на точке желания. Я стону и непроизвольно выгибаюсь ему навстречу. Внизу нас разделяет две тонкие ткани. Издалека я слышу наше прерывистое дыхание. Двигаясь, он усиливает трение, его рука уверенно скользит по моему телу. Когда он спускается в зону пижамных шорт, я прихожу в себя.

Я упираюсь в твёрдую грудь и разрушаю утреннюю магию. Какое у него тёплое, гладкое тело. Мышцы под моей ладонью сокращаются, я чувствую учащённое сердцебиение.

– Что за… Чтоб тебя! – Николас издаёт рык, но отпускает меня и со стоном утыкается в подушку. – Ты дьяволица! Уходи на хрен, пока я не передумал и не трахнул тебя.

Без промедлений я прячусь в ванне.

Я смотрю в свои потемневшие глаза и на горящие щёки. Тело внизу даёт сдачу за резкий облом. Мои гормоны разыгрались, они требуют развязки.

Отдышавшись, я умываюсь и здравомыслие возвращается ко мне. Лучше ему побыстрее свалить в свою комнату.

– Николас. – Он не шевелится, продолжая лежать лицом в подушку. – Прежде чем я займу ванную может ты пойдёшь в свою комнату? Ник?

Он не реагирует.

В коридоре раздаётся шум, и я замираю.

– Мы с ним договорились на десять, Алан, а сейчас почти полдень! Это так на него не похоже. Николя, Николя, ты там?! Открой дверь, Николя! – Грохот, с которым ломится к нему Жози, разбудил бы и глухого пса. – С ним что-то случилось… О-о-о господи, что нам делать?! Срочно звони охране. Николя!

– Успокойся, я схожу к Кесседи и возьму ключ.

Меня охватывает паника. Нас обнаружат!

Нечего стыдиться, мы все взрослые люди, Салли! Но я только что проснулась и ещё не выпила кофе!

Я напряжённо жду, когда он встанет наконец-то и пойдёт в свою чёртову комнату.

Вместо этого Николас садится. Тёмные пряди взлохмачены и спадают на глаза. Статуя бога. Когда перед вами сидит кинозвезда мирового масштаба, без одежды, полусонный, и смотрит на вас магнетическим взглядом, вам не избежать того, что чувствую сейчас я.

Дрожь.

Возбуждение.

Желание запрыгнуть на него, и оттрахать до онемения. Так, чтобы в кровь искусать его губы, расцарапать всю спину, и проверить на прочность густоту его волос. Вжаться в него, чтобы ни одного пузырька кислорода не осталось между нами.

Я понимаю, что тяжело дышу, словно пробежала марафон, но ничего не поделаешь.

Мне срочно требуется удовлетворить себя. Руками.

– Иди! Твоя подруга сейчас потеряет рассудок.

– Нет.

От удивления я не в силах должным образом разозлиться.

– В каком смысле, нет?

– Я никуда не уйду, пока ты не поцелуешь меня.

Я матерюсь, ещё больше развеселив его.

– Как же ты меня бесишь, Бэнкфорт! Тебе вчерашнего мало, ты снова шантажируешь меня?

– Николя, ты там? – упорству этой девушки позавидует любой.

– Плевать. Оставайся. Но напоминаю про уговор. Ты здесь, а значит придумываешь оправдание.

Я слышу нарастающие всхлипы французской выдры.

– Я никогда не лгу друзьям. – Он встаёт.

Я инстинктивно взираю на оттопыривающий член в белых боксерах. Я ощущаю свой ошеломлённый взгляд. Две вещи становятся абсолютно ясными.

Его член позволяет ему иметь большое эго. Второе, он обрезан. Кровь липнет к щекам, потому что я неприлично долго, по меркам воспитанной девушки, смотрю туда. Перевожу взгляд на довольную ухмылку.

Надоел со своими ухмылочками! Он умеет быть серьёзным?

– Мне без разницы, в какую дверь выйти.

Конечно же, он выбирает входную. Напоминаю себе о принятом решении.

Подчиняться, наблюдать, выжидать.

– Ладно. Хорошо. Остановись!

Я действую импульсивно, не даю себе возможности засомневаться. Хватаю его за плечи, я прижимаюсь к тёплым губам. Он застывает со своей ухмылочкой и никак не пытается проявить инициативу. Я злюсь, запускаю руки в мягкие волосы и тяну его на себя. Впиваюсь зубами в его нижнюю пухлую губу, а затем провожу по ней кончиком языка. Николас вздрагивает. Издав хриплый стон, он одной рукой сдавливает мои ягодицы, а второй тесно прижимает к себе. Это битва, властвуй – подчиняй. Никто не желает оказаться внизу. Но натиск обезоруживает. Не хочу воевать, я хочу наслаждаться его умелыми движениями.

Бум! Свет гаснет, шум исчезает, остаётся только сила притяжения, и поцелуй.

Я не ожидаю нежности от этого агрессора, но она появляется, когда я ослабеваю позиции.

Николас медленно двигает губами, чувственно используя язык. Он пробует, исследует меня, и я позволяю руководить.

Кажется, проходит целая вечность, никто из нас не желает останавливаться… В заключение он целует меня в уголочек рта и нежно проводит носом по щеке.

Он читает мысли?!

– С добрым утром, зеленоглазка.

Я не вижу, но слышу, как Николас уходит через ванную комнату, а я всё продолжаю стоять на месте.

Минута, две, десять…

Придётся согласиться, это, пожалуй, самый запоминающийся поцелуй в моей жизни.

Хотя-я…

Нет, и ещё раз, нет!

Ничего подобного. Чушь. Обычный рядовой поцелуй.

Бэнкфорт просто умеет это делать чуть лучше остальных, вот и всё.

Я падаю на кровать и лежу, пока стук в дверь не возвращает меня на землю. В комнату влетает Джуди.

– Звёздная троица свалила, в доме остались мы и ночные ходоки. Бедная Кесседи, она разнесла уже тонну воды. Ты слышала эту истеричку утром? Она не достучалась до своего драгоценного Николя, – Джуди передразнивает Жози, – и подняла весь дом на уши. Интересно, что произошло с Бэнкфортом?

Я отвечаю, опуская подозрения и непристойные мысли, которые посетили меня. Ей этого знать ни к чему, боюсь, этот эмоциональный человек всё испортит.

Из всей истории её больше всех заинтересовало одно:

– Мужчины чикают плоть, потому что это гигиенично и смотрится охренеть как эстетично. Я бы заценила, – она затыкается под моим хмурым взглядом. – Полностью с тобой согласна. Нельзя манипулировать, тем более моей подругой. Покажи ему, что твой каблук имеет длину.

Я смеюсь.

– Каблук ему будут показывать такие, как Жози.

– На хрен твою Жози, Сэл. Ты в тысячу раз интересней любой из них. Тебе просто не хватает денег на дорогие шмотки и ежедневного косметолога. С каких пор ты превратилась в неуверенную семилетку?

– Пф-ф.

– Нет, ты не врубаешься! Ты умная, добрая, начитанная, остроумная, красивая, сексуальная, очаровательная, понимающая, милая… Заряди своё оружие и стреляй со всех фронтов. Тебе и стараться не нужно, он уже прилип к тебе.

Я искренне захохотала, это даже слышать нелепо.

– Если это действительно так, он бы вёл себя по-другому.

– О’кей, – она склоняет голову и выжидающе смотрит на меня.

– Что?

– Неважно. Кстати говоря, я придирчива по отношению к мужскому парфюму, но Бэнкфорт знает толк, – молвит она, нюхая его футболку на мне. Глаза загораются, как будто она сорвала джекпот. – У меня возникла идея. А что, если мы исследуем его комнату?

– Нет.

– Да-а-а.

– Ни за что!

– Ещё как можем. Пойдём.

– Джуди! Твою мать!

Её не остановить.

Подруга уже на территории Николаса. Солнце освещает комнату, как в прошлый раз. Она не потеряла своего очарования, заполнившись личными вещами Бэнкфорта.

Я отчётливо вижу, как он просыпается, затем потягивается, напрягая мускулы. Встаёт обнажённым перед окном и любуется открывающимися видами. Картинка исчезает, он ни разу не спал здесь.

Внимание привлекают два флакона. Его парфюм. Наконец-то. Первый: терпкий запах бергамота, мускуса и… кедр? Я не спец в этой области. Второй – противоположность. Свежий аромат.

– Нашла что-нибудь странное?

– Не знаю. Ник использует два аромата одновременно, подходит?

Джуди отбирает флаконы и крутит их, сморщив лоб. Она ставит пузырьки на место и заключает с видом эксперта:

– У него фешенебельный вкус, детка. Парфюм, созданный специально для него. Флаконы – именные, – она указывает на золотую табличку внизу. – Я не сильна во французском, читай вслух.

– «Месье Николасу, моему пытливому другу с пленённой любовью, К. В.»

– О-о великий гугл… нашла. Катрин Вивьен. Внучка господина Роберта Вивьена, личного парфюмера королевской династии. Да эта семейка Аддамс18 уже три поколения обслуживает избранных. Они создают уникальный аромат для каждого клиента исходя, из его собственного природного запаха.

– Жуть. Напоминает роман Зюскинда19.

А я надеялась, что куплю их в любой парфюмерной лавке.

– Вот же… жук, это же моя книга! Я забыла её в самолёте.

На кровати раскрытый Сэлинджер. Николас обошёл меня, он прочёл половину романа судя по завёрнутому уголку страницы. Самое настоящее попадалово. Естественно, он видел мои пометки карандашом. Я люблю обводить красивые фразы, чтобы потом наедине с собой поразмышлять и пропитаться мастерски расставленными буквами.

Помнится, в начале мне встретилась глубокомысленная цитата.

Нахожу и хмыкаю.

«Тело женщины – скрипка, надо быть прекрасным музыкантом, чтобы заставить его звучать».

Не в глаз, а в нос.

Я возвращаюсь к месту, где остановился дефективный, и нахожу новую выделенную цитату:

«Забавная штука: достаточно наплести человеку что-нибудь непонятное, и он сделает так, как ты хочешь».

Ах, вот оно что!

Забавная штука Бэнкфорт: стоит человеку один раз расслабиться, и он теряет контроль.

Я швыряю книгу, но, опомнившись, возвращаю на место.

Возобновляю поиски необычного, но на комоде нет ничего занимательного: портмоне с кучей кредитных карт, пара бутылок воды без газа, банка со жвачками, очки известных брендов. Свёрнутые резинкой, баксы толщиной в мои три пальца, и стопка классных кепок.

– Разве законно привозить с собой всё это на несколько дней? – В первом ящике на специализированной шкатулке аккуратно выставлены дорогущие часы, кожаные и плетёные браслеты, непохожие один на другой. Готова поспорить – в мире нет аналогов.

Подруга не реагирует, она склоняется над тем самым сценарием с белыми и чёрными стикерами.

– Что там?

Она поспешно захлопывает тетрадь и прижимает её к себе. Глаза вот-вот выпадут и покатятся по полу.

– Сценарий фильма.

– Дай посмотреть. – Она отрицательно мотает головой.

– У нас нет времени. Иди в другую комнату, а я пока сфотографирую папку.

Я послушно отправляюсь через арку. Хозяин обустроился. Кресло повёрнуто к столику, на нём – недопитый кофе. Макбук стоит на зарядке, идёт загрузка программы.

– Есть!

Я вздрагиваю от восклицания Джуди.

– Нет, одно дело осмотреть комнату и понять, что он не серийный маньяк, другое дело – лезть в ноут.

Джуди отмахивается от моих слов и садится в кресло, положив мак на колени. Руки начинают трястись от нервного напряжения. Ощущение, что Николас сейчас ворвётся и отшлёпает меня за плохое поведение.

Заставка: изображение моря в лучах заката. С правой стороны неизвестные программы, внизу обычное меню, а вот с левой то, что нам нужно.

Четыре папки:

«Финансовый отчёт»

«Проекты»

«Работа»

«График»

Джуди кликает «Работа». Появляются чёрные и белые, датированные папки с названиями. Цвета не чередуются между собой, никакого порядка нет. С 2016 года в ряд идут белые папки, изредка прерывавшиеся чёрными. Известно, что в этот год началась его карьера в кино.

– Смотри, череда чёрных начинается два года назад с проекта «Исход неизбежен».

– О чём ты вообще?

– Раскрой глаза, – в эмоциональном порыве я обвожу всё вокруг рукой, будто ответ лежит на поверхности. Сердце ускоряется, я чую, что моя догадка верна. – Ты не заметила, когда читала сценарий: он ставит пометки чёрными и белыми стикерами. Алё, Джуди! Посмотри сюда, тут использована та же схема.

Она хмурится, накручивая прядь волос на палец.

– Думаешь, это типа плохие и хорошие дни?

– Не думаю, я уверена. Это символично. Не такой уж ты загадочный, Николас Бэнкфорт, – шепчу я и улыбаюсь. Настроение на высоте.

– Опять ты бормочешь, ведьма.

Джуди щипает меня, нетерпеливо постукивая острым ногтем по макбуку. Если не объясниться, от неё не отделаешься:

– Чёрно-белые полосы. Его эго рисует свой мир, зависящий от восприятия, это мешает ему объективно расценивать жизнь. То есть. Ему хорошо, мир прекрасен. Плохо, мир ужасен. Корень такого мышления в эгоизме.

– Ну, с таким разделением проще и понятней.

– Он эгоист и всё ровняет под себя, – в том числе и меня.

– Смахиваешь на романтическую особу. Надо же так завуалировать, чтобы просто сказать очевидное.

– Видела эти зубки? – я провожу языком по ровным зубам. – Хватай и грызи, Джу. Это ещё не всё, просто поверхность. Такого человека трудно переубедить, он не даёт второго шанса. Если он вычеркнул тебя из жизни, это навсегда. Он строг и не потерпит отказа, а также требователен и предпочитает, чтобы всё было разложено по полочкам. Чётко и без промахов.

Подруга косится на меня, переваривая информацию.

– Всегда капай глубже. Открывай проект «Исход неизбежен». – Я поступаю ужасно, но никто не говорил, что я хорошая девочка.

Ей не требуется повторять, курсор уже на папке:

«Исход неизбежен.15.01.2018»

Открывается:

«Съёмочная группа»

«Актёрский состав»

«Утвердившие изменения»

Папка «Съёмочная группа» заставляет меня ахнуть. Здесь собраны десятки людей, и они так же отмечены двумя цветами.

– Анкеты запоролены.

– Мне всё понятно. Заходи в другие.

Джуди кликает на «Проекты». Высвечиваются папки белого цвета:

«Благотворительность»

«Спонсорство»

«Реклама»

«Бизнес»

«Личное»

– Ого, может обсудить с ним мой фонд? – бормочет она и следом без раздумий заходит в «Личное»:

«Дом»

– И эта вся его личная жизнь? Сухарь.

Как только, она щёлкает мышкой «Дом», сердце уходит в пятки. Мак заработал с новой силой, открывая одновременно несколько программ. Когда загрузка завершается, на экране появляется 3D модель загородного особняка.

Подруга цокает.

– Недешёвый домина.

Интерьер в стиле ампир, не вяжется с образом Николаса. Позолоченные колонны с мебелью, хрустальные люстры, бархатная драпировка, шёлковые шторы, картины, винтажные зеркала…

Бр-р…Вот напыщенный павлин.

Но, где я уже видела подобный дом?

– Не знаю, как ты, но я сейчас постарею лет на десять. Сворачивай и валим отсюда.

Она игнорирует, снимая макет особняка на телефон.

– То, что ты фотографируешь, называется шпионаж.

– Никто же не узнает, верно? К тому же, если ты не заметила, мы уже вломились, – и беззаботно пожимает плечами.

Бросив последний взгляд на шкаф с аккуратно висящей одеждой, я силком выволакиваю подругу из комнаты. Убедившись, что всё осталось на своих местах, я тихо закрываю дверь.

– Фотки шли в whatsapp.

– Как-нибудь потом.

– Что ты сказала?

Я надвигаюсь на неё, прицениваясь, как выхватить телефон. Джуди разгадывает мои намерения. Она взвизгивает и выбегает в коридор, зажимая мобильник в руке.

– Стоять! Ай!

От удара я рикошечу прямиком на пятую точку.

– Ни хера себе! Такая маленькая, а столько дури.

Спенсер с гримасой боли на лице держится за грудную клетку, переводя дыхание. Мне тоже больно, я со стоном потираю ушибленное место. Он качает головой с лёгкой улыбкой и помогает подняться. Кивнув мне, делает шаг в обратную сторону, но резко замирает. Он изумлённо уставился на мою грудь.

– Это футболка Ника? – он открывает и закрывает рот, вытаращив глаза. – Ну на фиг, точно, футболка Ника.

Я захлопываю дверь перед его длинным носом.

Почему Джуди не показывает снимки? Из-за сценария? Что в нём такого необычного?

Сучка! Она дразнит или просто мстит за недавний случай. Я отказалась давать ей номер греческого магната, доставшийся мне в силу моей должности.

Просить не буду. Не в этот раз, детка.

Глава 13

Поверх купальника, набрасываю бирюзовую тунику из тонкой ткани и спускаюсь.

Если бы я не видела наверху Спенсера с синдромом похмелья на лице, то решила, что брежу: за обеденным столом сидит его улучшенная версия.

Близнецы!

Внимание парня сконцентрировано на экране макбука. Я обхожу его, чтобы налить кофе, и отмечаю, что он изучает статистическую таблицу, одновременно слушая девушку в правом нижнем углу.

В отличие от Спенсера, у брата безукоризненный вид. Такого милашку не стыдно показать мамочке. Шоколадного цвета волосы тщательно уложены набок. Белое поло, шорты, кеды – превосходного качества. Он стопроцентно попадает в лигу богатеньких.

Близнец поднимает синие глаза и вежливо улыбается, снимая наушники.

– Привет, Салли.

– Хм, я стала местной знаменитостью?

– Нет, ты единственная, с кем я официально незнаком. Итон. – Живая улыбка, и второе отличие: у обоих ровные белые зубы, но у Итона выделенные верхние клыки.

– Не сочти за грубость, но пить чёрный кофе на голодный желудок вредно. Помимо, твоего пищеварительного тракта, страдает нервная система.

Моя нервная система согнулась в прощальном поклоне, пав под давлением Бэнкфорта.

– Чай, – официально провозглашает он, – борется за право считаться бодрствующим напитком, ни в чём не уступая кофеиновой мафии. Не вижу смысла перечислять полезные свойства, их слишком много.

Меня радует их кардинальное внутреннее отличие. Он располагает к себе приветливостью и добродушием.

Итон тот, кто создаёт мир, Спенсер – тот, кто разрушает его.

– Недавно я обнаружил в себе телепатические способности.

– Неужели?

– Сказать, о чём ты думаешь?

Я непроизвольно улыбаюсь. Он берёт чистую чашечку и наполняет её чаем.

– Если угадываю, пьёшь чай. В случае проигрыша позволю допить кофе.

– Идёт. Удиви меня.

Он забавно щурится и размахивает руками, как делают это лжеэкстрасенсы.

– Ты-ы… Ты сравниваешь меня с братом.

Я хмыкаю.

– Неа, промазал. Я размышляла, что именно ты подмешиваешь в чай, чтобы быть таким хм, доброжелательным. И пока я допиваю чашечку, безусловно хорошего кофе, хочу послушать, почему близнецы так разительно отличаются друг от друга.

Он ставит руку на стол и упирается подбородком в ладонь. На лице мелькает печаль, но тут же исчезает.

– Всё проще, чем ты думаешь. Мы не близнецы. Внешне похожи, и это вводит в заблуждение… пока не пообщаешься с каждым лично. Прекрати смеяться, Спенсер – мой брат!

– Отклонено. Это же наглая провокация с твоей стороны.

Его лицо становится серьёзным. Я ошиблась, приняв слова как иронию. Хочу извиниться, но он не даёт этого сделать.

– У нас разница в одиннадцать месяцев. И представь… я младший.

Наш смех заполняет столовую.

Не всё ещё потеряно, среди них присутствует адекватный человек. Ура! На каждый минус всегда найдётся плюс.

Успокоившись, я киваю в сторону бассейна и Итон принимает приглашение.

Сегодня все вдруг решили отдохнуть у воды. По мне, так лучше лежать на настоящем горячем песке и слушать шум волн.

Как же мне недостаёт уединения в этом огромном доме, нужно незаметно улизнуть на тет-а-тет с собой.

Трое всё-таки отсутствуют. К радости, среди трио, Николас. Интересно, куда он отправился в компании брата и хозяина дома?

Это не моё дело.

– Звезда моя, ты пропускаешь всё веселье.

– Шон, – я запрыгиваю к нему на шезлонг и укладываю голову на плечо, – я скучала.

– Не избегай компании и видеться будем чаще.

Справедливый укол, и его услышали все. Надеюсь, он понимает, почему.

– Ночи в жарких странах обманчивы. Вечером возле воды будет прохладно. Возьмите с собой тёплые накидки, – Итон обращается к Ребекке, Жози, но взгляд останавливает на мне. Я киваю.

– Хватить нудить, братец. Пивка?

Довольный Спенсер косится в мою сторону, предлагая бутылку брату. Наморщив лоб, Итон отказывается. В этот же момент со стороны гостиной дверь с грохотом распахивается, и шатен, пошатываясь, плетётся к свободному шезлонгу.

– Как же я затрахался! Вчера я в хлам обдолбался и моя печень скоро сдохнет, – стонет он и зажимает между зубами колечко на губе.

Волосы по бокам сбриты. Густая копна сверху падает на глаза. Шатен в майке и выглядит охренительно опасно. Тело покрыто татуировками. В основном это надписи и экстравагантные узоры. На ключице, груди, руках, вплоть до кончиков пальцев. Он поворачивается спиной и на шее вижу чёрные ангельские крылья, несколько пёрышек отлетели и падают. Под тату на латыни каллиграфическими буквами набито слово «Падший». Его мускулистые руки напрягаются, когда он опускается в шезлонг. Шатен морщится, продолжая играть с колечком языком.

Он самый опасный парень в компании, не из-за внешности или желания бежать от него при этом сбросить трусики на ходу на случай, если он догонит, нет. Каждый его мускул в теле напряжён, беззащитность от похмелья и внешняя расслабленность – обманчивы. Этот парень выглядит так, как будто хочет сыграть с тобой в психологическую игру разума, где ты обязательно проиграешь.

– Роб, выпил «Эдем»? – Итон с сочувствием разглядывает его бледное лицо.

Роберт поднимает два пальца. Любопытненько.

– Эдем?

– Мы так называем чудодейственное лекарство. В составе дезинтоксикационное 20и гепатопротекторные 21средства, – со знанием дела просвещает Итон, но я ничего не поняла. Признаваться в этом необязательно. – От заботы Ирэн трудно отвертеться. Пришлось пожертвовать Адамом Смитом22, она буквально забила весь мой рюкзак разными препаратами.

– Потому что ты единственный засранец, кто шарит в этом. И всё, что придумал твой долбанный Смит, давно реализовано. Зато моя вздрюченная печень каждый день благословит Ирэн, тем более упоминание о ней так раздражает папочку, – Роберт стискивает челюсть и хмурится.

Чтобы не вызвать подозрений расспросами, я решаю неудачно пошутить.

– «Эдем» – интересное название. Ирэн, ваш дилер?

– Это прекрасная женщина, маман Николя, милочка, – комментирует Жози, нанося на свои длинные ноги крем.

– Спасибо, Джози.

Слышу, как Шон и Ребекка усмехаются.

– Меня зовут Жозефина, – тянет она ангельским голосом, но в конце добавляет, – милочка.

– Джози, Жози, как пожелаешь, – с безразличием отвечаю ей. – Итон, среди лекарств есть противоаллергенные?

– Да. Какие симптомы?

– У меня зуд от безвкусного сленга, – я бью француженку её же словами.

Все смеются, кроме Роберта и выдры.

Жози лишена простоты, в ней всё необычно: внешность, голос, позы, жесты. Местами она перегибает с манерностью, и это к лучшему. Для меня она – открытая книга. Я не намерена молча терпеть уколы из-за её мнимого превосходства. Кем бы ни была в мире двадцатью этажами выше Жози, ей придётся считаться с моим присутствием.

Она собирается ответить, но Ребекка намеренно не даёт ей этого:

– После полёта едем на вечеринку, – она снимает очки и зачем-то подмигивает мне. – Её организовывает Ники, а значит будет отпадно.

– Ему не требуется производить впечатление, всё уже получено, – Спенс встревает, стреляя в меня хитро прищуренными глазами.

– Бэнкфорт снизошёл до нас и придумал развлечение? – лепечу первое пришедшее в голову. Если Спенсер не заткнётся, я предприму кардинальные меры.

– Да и расходы он тоже берёт на себя, – Жози, продолжает стервозить, но я игнорирую её.

За спиной раздаётся бодрый голос Джуди:

– Бэнкфорт всё оплачивает? Отлично! Что надеть?

– Главное, не что надеть, а в чём проснуться.

Шутка понятна только нам двоим. Встаю и приближаюсь к бассейну, к Спенсеру.

– Это не то, о чём ты подумал! – гневно шепчу ему.

– Не бойся, чикуля, это не больно.

– Я серьёзно, Спенсер.

– Как вы думаете, – громко обращается он к присутствующим, – если девушка…

– Тебе сто́ит охладиться.

– …просыпается…

Я толкаю его в воду, брызги летят в разные стороны и попадают в меня. Спенсер не ожидал такого подвоха, он выплывает с обиженным лицом и выплёвывает воду, надув щёки, как маленький. Смех душит меня. Он, чёрт возьми, милый! Сколько им с братом лет? Семнадцать? Восемнадцать? Обманщик! Его лицо, притворство! Спенсер хватает меня за ногу и тянет. Я теряю равновесие и падаю. Меня пугает хлопо́к об воду, но всё оказывается не так болезненно. Откашлявшись, не жду, пока дыхание восстановится, я бросаюсь в сторону своей жертвы. Без жалости я начинаю топить Спенсера, погружая его под воду. К удивлению, он не сопротивляется.

Этот засранец хватает меня за бёдра, ущипнув дважды!

– Гадёныш!

– Стерва!

Спенсер физически сильнее, но я застала его врасплох своей яростью. Мы начинаем брызгать друг в друга водой, как дети.

– Салли, нужна помощь?

Я показываю Шону большой палец вверх, не отрываясь, следя за идиотом.

– Сучка, ты расцарапала мне руку!

– Полегче, со словами, я могу не только руку расцарапать, но и портрет тоже. И то, что я в его футболке, ровным счётом ничего не значит.

– Для тебя нет, а для нас ты – его трофей.

– Избавь меня от ваших заморочек. Я не спала с ним!

Понятно, ему бесполезно доказывать обратное, легче пойти в балерины.

– Это не заморочки, куколка, а первое правило нашего клуба.

– О, я слышала о нём. Вспомнила! – я щёлкаю пальцами перед его лицом. – Клуб привилегированных озабоченных мудил, верно?

Спенс выходит из воды, показав мне оба средних пальца, и удаляется, хмуро осматривая руку. Будь я на месте его сестры, всыпала бы ему и заставила идти спать без ужина.

На меня смотрят бесконечное число недоумевающих лиц.

Спенсер промолчал – к моей радости, – и я не собираюсь комментировать произошедшее.

* * *

– Превращаешься в зомби? Прекрати биться головой, Салли.

– Скоро она превратится в большую тыкву и лопнет.

Наша машина замыкает кортеж. В отличие от элиты, мы с Шоном едем в местном такси, а Джуди выбрала кожаное кресло в машине Лукаса.

– Что тебя тревожит?

Шон притягивает меня. Я кладу голову ему на плечо, вдыхая родной запах. Чистые, бирюзового цвета глаза сейчас оберегают меня. Чтобы я не сотворила, душа, запечатанная внутри, всегда будет на моей стороне. Она надёжна и предана мне, и это взаимно. Банально, но мы близкие люди. У нас братские чувства. Шон – тот, кого я искала всю жизнь, а когда нашла, поняла, как мне его недоставало.

Дружба измеряется не в стаже. Вы можете знать человека вечность, но так и не поймёте, кто он на самом деле. Дружба заключается в том, на что вы готовы пойти ради человека. Шон ради меня готов убить, а я ради Шона, готова взорвать чёртову вселенную. Мы это проходили. Все живы, вселенная на месте, а те, кто сделал нам больно, никогда не повторят своей ошибки.

– Бэнкфорт. Он как хамелеон постоянно меняет окраску. Понимаешь? Вот я тоже нет! Он ведёт себя грубо, а через минуту заигрывает со мной. Сегодня я целовалась с ним, точнее, он вынудил меня.