Читать онлайн Чужая бесплатно

Глава 1

Поезд, прибывающий на соседний путь, поднял снег, и люди, стоявшие на перроне, на несколько секунд скрылись как в тумане. Снежная дымка, постепенно опускаясь на землю, открывала всё вокруг. Поезд задерживался. От мороза стало неуютно и хотелось поскорее попасть в тепло.

Одиноко стоящая девушка смотрела не на подходящий поезд, а на город. На город, в котором родилась и прожила до сегодняшнего дня. Глядя на знакомые с детства дома и улицы, она печально думала, что никто не провожает её и не желает удачи на новом месте. На душе горько и обидно! Не хотелось думать о том, что она никому не нужна, что о ней никто не волнуется и не беспокоится. Ей стало страшно. Так страшно, как будто она одна в пустыне и вокруг ни души.

Подошёл поезд, и девушка поспешила к своему вагону. Из-за опоздания стоянку сократили. Проводница: молодая, полноватая, лет тридцати женщина, но при этом быстрая и подвижная, всех торопила.

– Скорее, скорее! – грубовато, скороговоркой повторяла проводница. – В вагоне отдохнёте, а щас не шаперьтесь на проходе. Поспешайте, поезд ждать не будет. Поторапливайтесь, не заставляйте меня ругаться.

– Молодая и симпатичная женщина, зачем она так ругается? – на ходу думала девушка, взбираясь по ступенькам вагона с тяжёлым чемоданом и дорожной сумкой.

Войдя в вагон, не торопясь, шла за вошедшими пассажирами по узкому коридору. Только сейчас она поняла, почему нервничала и ругалась проводница. Пройти было совершенно невозможно! Впереди идущая женщина, с трудом передвигала и себя, и огромный чемодан. Один из мужчин, идущих за ней, не выдержал и, пробравшись вдоль стены через пассажиров, попытался помочь.

– Мамаша, давайте помогу, – поравнявшись с женщиной, предложил мужчина.

Не дождавшись ответа, он взял чемодан за ручку. Никто не ожидал, но женщина так громко и истерично закричала, что пассажиры остановились в недоумении. Она кричала и махала сумкой, пытаясь ударить мужчину.

– Мамаша, успокойтесь, я хотел помочь! – закрываясь рукой, удивлённо говорил мужчина.

Рассвирепев, женщина ещё сильнее замахнулась, пытаясь стукнуть его по голове.

– Какая я тебе мамаша? – кричала она. – Нашёлся сыночек. Нечего хватать чужие сумки. Я что, просила помогать? Вали отсюда, а то зашибу!

Люди, увидев грубую реакцию на предложенную помощь, в один голос начали шуметь, защищая мужчину, а тот, воспользовавшись ситуацией, пролез мимо женщины и спокойно ушёл в своё купе. Сколько бы это продолжалось неизвестно, потому что женщина, остановилась как вкопанная и, поставив руки в пышные бока, кричала уже на всех пассажиров.

Из тамбура появилась проводница и, на удивление, стоящей в стороне девушки, закричала так, что своим криком заглушила всех, в том числе орущую пассажирку.

– Тихо! – громко прокричала проводница. – Чего разорались, как на базаре? Нечего галдеть. Взяли сумки и быстренько расползлись по своим местам.

На удивление пассажиры замолчали и, не толкаясь, разошлись по своим купе. Оставшись совершенно одна в коридоре вагона, девушка спокойно нашла своё купе. Открыв дверь, тихо, стараясь не мешать сидящей у окна молодой скучающей женщине, вошла в купе. Увидев её, та быстро встала и помогла затащить тяжёлый чемодан.

– Ого! Как ты его тащила такая худенькая? – поглядывая на симпатичную, но грустную девушку, спросила она. – У тебя что, полный чемодан кирпичей?

– Нет, вещи и книги, – печально улыбнувшись, ответила та.

– Ясно. Книги всегда тяжёлые.

Убрав вещи, девушка сняла пальто и опустилась на диван, пододвинувшись к окну. Глядя на родной город, с тоской провожала удаляющиеся дома. От обиды хотелось плакать, но сдерживаясь, она печально смотрела в окно. Наблюдающая за ней попутчица, изредка бросала взгляд на мелькающие за окном строения. Так и сидели, пока в купе не вошла проводница.

– Добрый вечер! – вежливо улыбнувшись, добрым, даже ласковым голосом сказала она. – Я рада, что вы будете ехать с нами и, какое-то время, мы будем одной семьёй.

Девушка удивлённо взглянула на проводницу. Не узнав в ней ту, громко ругающуюся женщину, которая проверяла билеты при посадке. Она казалась не такой сердитой, как при первой встрече, а приветливой и даже доброй.

– Ваш билетик, милая девушка, – улыбаясь, продолжала говорить проводница, поправляя съехавшую заколку по совершенно ровным и давно немытым волосам.

Молча протянув билет, девушка взглянула на улыбающуюся попутчицу.

– Девочки, может быть чайку? – закончив с проверкой билета, спросила проводница.

Ошеломлённая девушка молчала.

– Да, Ирочка, – ответила соседка. – Принесите два стакана чая, будем ужинать.

Проводница исчезла за дверью, а соседка, не сдержавшись, засмеялась.

– Не удивляйся, – пояснила женщина сквозь смех. – Ещё не раз услышишь, как она всех строит в вагоне. Я уже сутки еду, привыкла, – замолчав, женщина внимательно посмотрела на девушку и осторожно сказала: – У тебя такой печальный вид, будто навсегда прощаешься с этим городом? – девушка посмотрела на неё так, что у соседки защемило сердце. – Ты и впрямь чуть не плачешь, – с испугом сказала та. – Прекращай! Чтобы с тобой не случилось – это уже в прошлом. Забудь обо всём, что осталось в этом городе, жизнь не стоит на месте – она продолжается.

Ничего не ответив, девушка смотрела в окно. Она думала именно о том, чтобы всё плохое осталось в прошлом, и чтобы дальше жизнь изменилась полностью.

Украдкой поглядывая на девушку, женщина удивлялась тому, как аккуратны и чётки черты её лица, как тёмно-каштановые волосы выделяют яркость голубых глаз, которые в ореоле густых, чёрных ресниц, выглядят ярко и красиво. Безукоризненная осанка, красивая, стройная фигура, придавали ей аристократический вид, но в то же время она казалась доброй девушкой.

Женщина, глядя на взволнованную соседку, хотела поддержать и утешить её, но не знала, какие подобрать слова.

– Тебя как зовут? – спросила она, решив отвлечь девушку.

– Александра, – не сразу ответила та, пытаясь казаться спокойной.

– Меня зовут Зинаидой. Можешь называть Зиной, – вытаскивая на стол пакет с продуктами, сказала женщина. – Сейчас принесут чай и будем ужинать.

Замолчав, Зинаида смотрела на попутчицу, провожающую взглядом последние строения оставшегося позади города. Она понимала, что у девушки, которую зовут Александрой, много связано с этим городом, и разлука приносит душевную боль. С состраданием и сочувствием Зинаида наблюдала за ней.

Тишину прервала проводница. Войдя в купе, с двумя стаканами горячего чая, что-то напевая, причём совсем не попадая в тональность, прошла и, не глядя на пассажирок, с грохотом поставила стаканы на столик.

– Кушайте, на здоровье! – приветливо улыбнувшись, сказала проводница и, не дожидаясь ответа, вышла.

Оставшись наедине, попутчицы переглянулись.

– Интересная женщина, – улыбаясь сказала Зинаида. – Давай ужинать, Александра.

– Спасибо, я не хочу, только чай попью, чтобы согреться, – ответила та.

– Нет, милая, так не пойдёт. Кончай страдать, будем кушать. Еда как лекарство, когда невмоготу. Пожуёшь, отвлечёшься, мозги включатся на работу желудка, глядишь, и полегчает, – и печально добавила, – может быть.

Не дожидаясь ответа, Зинаида выложила на стол пирожки и, не глядя на Александру, начала отрезать колбасу и сыр тоненькими пластиками.

– Александра, а ты куда едешь, до какой станции? – не поднимая глаз, спросила она, у молча наблюдавшей за ней девушкой.

– До посёлка «Таёжный», –      тихо ответила та.

Зинаида замерла, перестав резать колбасу. Подняла глаза и, не мигая, радостно смотрела на Александру.

– Да, ты, что? – нараспев, произнесла женщина. – В Таёжный?!

– Да, что вас так удивило? – спросила девушка.

– Александра, я же оттуда родом! – громко, радостно ответила Зинаида.

Теперь уже Александра, смотрела на попутчицу радостными глазами.

– Значит, мы вместе едем до посёлка Таёжного?! – оживившись, спросила та.

– Нет, я еду дальше, – вздохнув, ответила Зинаида. – В посёлке Таёжном я жила раньше. Там у меня родственники остались, а я переехала в город. Живём с мужем и сыном. Деток у меня двое, но дочка взрослая – уехала учиться, а сынок, ещё школьник. Так что в «Таёжном» я не выхожу, еду дальше, – закончив раскладывать нарезки, с сожалением произнесла Зинаида.

– Жалко, я обрадовалась.

– К кому ты туда едешь?

– Ни к кому. Я еду в больницу работать.

– Всё равно хорошо, что мы с тобой встретились! Пододвигайся к столу, попьём чайку за знакомство.

– Я сейчас тоже достану продукты, – сказала Александра, пододвинулась ближе и улыбнулась новой знакомой, – не думайте, у меня есть что поесть!

– Я и не думаю. Только сейчас нам с тобой хватит, а завтра достанешь своё. Ешь и рассказывай, как тебя угораздило в такую глухомань переехать?

– В газете объявление увидела, что в сельскую больницу требуется операционная сестра и гинеколог, – начала объяснять Александра. – Жильё предоставляется, зарплата хорошая. Вот и написала письмо в надежде, что подойду как нужный специалист. Мне ответил главврач.

– Илья Степанович?

– Да, Илья Степанович.

– Я не поняла, ты кем: сестрой или гинекологом едешь работать?

– На ставку гинеколога и на полставки операционной медсестры. Я работала в роддоме, поэтому и оперировать могу.

– На вид и не скажешь, совсем ещё девчонка?!

– Я медицинский институт окончила, и уже два года проработала.

– Молодец, – произнесла Зинаида. – Гинеколога у нас в посёлке давно не было, а вот насчёт операционной медсестры вопрос?

– Почему?

– У Ильи Степановича в операционных сёстрах была его жена – Ульяна Ивановна? Получается, с ней что-то случилось?

– Этого я не знаю, – ответила Александра.

Пододвигая к девушке бутерброд: пирог с колбасой и сыром, Зинаида покачивала головой, строя предположения, что случилось с женой главного врача.

– Значит, списалась и поехала? – задумчиво спросила она.

– Да, а что?

– Ты узнавала про посёлок, про людей, живущих там? – вскинув глаза, спросила Зинаида. – Неужели не страшно всё бросить и из города уехать в деревню?

– Зинаида, вы меня пугаете – это же посёлок, а не деревня?!

– Поздно пугаться, милая, уже едешь, уже подписалась! – и попыталась объяснить: – Деревня от посёлка мало чем отличается. В посёлке больше людей да магазинов, а так деревня – она и есть деревня.

– Расскажите, что там за жизнь? Если честно, то мне стало страшно.

– Бояться, конечно, там особо нечего, просто – это же глухая тайга. Ты когда-нибудь жила в деревне или хотя бы знаешь, что такое свой дом? Дом без удобств?

– Нет, я жила в благоустроенной квартире.

– Ну, девонька, тогда мне тебя жалко! Я там родилась, выросла, а уезжала с надеждой и радостью. Хотелось пожить по-человечески: в тёплой квартире, с горячей водой, – на секунду замолчав, Зинаида внимательно посмотрела на Александру и осторожно спросила: – Что же у тебя такое приключилось, что ты бежишь без оглядки, неведома куда? – замолчав ненадолго и видя, что девушка не отвечает, опять спросила: – Что с мужиком разошлась? – печально поглядывая на Зинаиду, Александра молчала. Та настойчиво продолжала спрашивать: – Что у тебя произошло, расскажи? Нам ехать двое суток, выговоришься и душу немного отпустит.

– Простите, но мне не хочется ничего рассказывать! – посмотрев на неё, ответила та.

Зинаида спокойно приняла ответ, нисколько не удивившись и не обидевшись.

– Ну что же, тогда давай собирать со стола и будем укладываться спать. Утро вечера мудренее! – предложила она и, не дожидаясь ответа, начала собирать оставшиеся продукты, приговаривая: – Я люблю спать в поезде, убаюкивает этот стук и покачивание вагона.

Убрав со стола, Александра отнесла стаканы проводнице и, вернувшись в купе, увидела уже лежащую в постели Зинаиду. Постелила, потушила свет и легла. Всего через несколько минут услышала ровное дыхание соседки. Прислушиваясь к монотонному стуку колёс, долго лежала не в силах уснуть. Глядя в темноту, думала о себе, о своей жизни, о том, что действительно едет, неведома куда – в таёжный посёлок, который находится в настоящей тайге. Странно, но до сегодняшнего дня, она не чувствовала страха от своего переезда, а после разговора с Зинаидой, заволновалась.

Глава 2

Проснулись поздно. Полежали, прислушиваясь к голосам за дверью, и встали. После завтрака сидели у стола и без особого интереса, поглядывали в окно.

– В посёлке у меня тётя, отец и брат с женой живут, – проговорила Зинаида. – Я иногда к ним приезжаю в гости. Правда, давно не была, соскучилась.

Александра с интересом ловила каждое слово, сказанное о посёлке. Но о больнице и людях, работающих там, Зинаида не обмолвилась ни словом.

– Зина, а там большая больница? – выбрав удобный момент, Александра решила расспросить.

– Нет, совсем небольшая: одноэтажное здание, две палаты для больных, одна для женщин, другая для мужчин, операционная, перевязочная и ещё несколько кабинетов. Работает три врача, да несколько сестёр.

– Это совсем немало для посёлка! – обрадованно произнесла Александра. – Есть специалисты нескольких направлений. Я понимаю, что если есть такой штат и стационар, то посёлок немаленький, – больше убеждая себя, чем Зинаиду, продолжала она. – В небольших деревнях только фельдшера работают, а здесь такой персонал! Мне были два предложения фельдшером, но я выбрала ваш посёлок, решила, что он большой.

– Ты преувеличиваешь! – сказала Зинаида, понимая, насколько Александра разочаруется, когда приедет на место. – С первого взгляда поймёшь, что ошиблась. Насчёт штата больницы скажу: главный врач и его жена, уже давно на пенсии, а всё работают. Замену не шибко-то найдёшь. Таких смелых, как ты, ещё поискать нужно! Илья Степанович в больнице за главного, на нём всё: и операции, и лечение. В смену всегда две медсестры, – задумавшись, она продолжала: – Когда в деревне одни охотники жили, Илья Степанович с женой, всё на себе держали. Когда леспромхоз открыли, то прибавилось и врачей, и сестёр. Одна из медсестёр – его жена и одну из местных, кажется, Машей зовут, я видела. Она приехала с мужиком в посёлок и осталась навсегда. Живёт со свекровью и растит ребёнка. Представляешь, сынок уехал, а сноха вместо дочери осталась.

– Основное производство в посёлке – это леспромхоз? – заинтересованно спросила Александра.

– Раньше там только промысловики жили, – рассказывала Зинаида. – Занимались охотой в тайге; добывали пушнину, сдавали, тем и жили. Как леспромхоз открыли, народу понаехало, понастроили домов, два магазина, клуб, больницу. В клубе, по выходным, кино показывают, для молодёжи под магнитофон устраивают танцы. Остальное время мужики пьют и дерутся. Так что у тебя работы будет хватать всегда, от безделья скучать не придётся. Я от этого в стороне была. Мои родители живут не в самом посёлке, у нас хутор в тайге, в двадцати километрах. Лет пять, как свет провели, а то ни радио, ни телевизора. Одним словом – глухомань. Наш хутор называется «Затерянным», – вздыхая, Зинаида проговорила: – Летом собираюсь к ним в гости. Отец старенький стал, часто болеет. Хочу съездить, проведать, а то уже три года не была. Если не сбежишь, то увидимся.

– Не сбегу, – ответила Александра. – Мне некуда сбегать.

– Ты, что детдомовская?

– Нет. У меня большая семья.

– Разве такое может быть? – удивлённо глядя на Александру, в недоумении спросила Зинаида.

– Получается что может! Я жила в семье никому не нужной – чужой.

– Но так не бывает, если у вас семья?

– Оказывается, бывает.

– Александра, расскажи.

– Вам интересно слушать про чужую жизнь, про чужие проблемы? – спросила та.

– Интересно. Я тоже в семье выросла: с родителями, с тётей, с братом, и у нас прекрасные отношения, поэтому мне трудно понять тебя. Может быть, ты сама в чём-то виновата? Все вместе не могут отвернуться от одного человека, если тот ни в чём не виноват? Прости, что я говорю тебе обидные слова, но согласись, что и такое в жизни бывает.

– Нет, Зина, я не обижаюсь. Я столько слышала обид и оскорблений в своей жизни, что ваши слова совсем необидны.

– Расскажи.

– Нас у родителей пятеро, – немного помолчав, решилась рассказать Александра.

– Пятеро и вы чужие?! – в изумлении глядя на неё, спросила Зинаида.

– Да, мы чужие люди! Вернее, они между собой общаются, а я только ругалась с ними, – подумав немного, Александра согласилась: – Хорошо, я расскажу вам о своей жизни, а вы уж судите сами, виновата я или так сложились обстоятельства, – вздохнув, она начала рассказывать: – Мои родители прожили вместе пятнадцать лет. Оба пили, особенно отец. С самого детства помню, как страшно было вечерами, когда они напивались. Всю жизнь без единого светлого дня; только пьянки и гулянки. Пили вместе, а потом папа напивался и бил маму. Дрались по договору.

– В смысле «по договору»? – удивившись, переспросила Зинаида.

– Странно, да? Но именно по договору, – ответила Александра. – Пьют, поют, потом встают, выносят из комнаты телевизор, кое-какую посуду и начинают драться.

– Господи, по договорённости драться – ужас какой! Прости, но я о таком даже не слышала?!

– Но бил он маму по-настоящему. Она кричит, визжит, убегает от него. Кошмар! Жили мы бедно, потому что каждый день им нужны были деньги на выпивку. В таких условиях, в таком кошмаре мы жили и росли. У меня два брата и две сестры, я средняя. Когда мы подросли, родители разошлись. Мама сразу же изменилась: перестала пить, начала за собой ухаживать. Жить мы продолжали, все вместе, в четырёхкомнатной квартире. Почему после развода не разменяли квартиру, не понимаю? Как можно было жить вместе? Папа в большой комнате, а мы в трёх маленьких. Братья в одной комнате, мы с сестрой в другой, а мама с младшей сестрёнкой в третьей. Потом папа женился!

В дверь постучали, и Александра замолчала. В купе, широко улыбаясь, вошла проводница.

– Давно обед, все чай попросили, а вы сидите молчком, – сказала она. – Что, обедать не будете?

– Конечно, будем! –      спохватившись, ответила Зинаида.

– Нести чай? – спросила проводница.

– Да, Ирочка, несите, – вытаскивая сумку с продуктами, ответила Зинаида и, взглянув на попутчицу, сказала: – Заболтались мы тобой, Александра, забыли про обед. Ну что, сервируем стол?

– Да, – ответила та.

Проводница исчезла за дверью, а женщины, не спеша, начали накрывать, выкладывая продукты каждая из своего пакета. В ожидании чая сидели молча, задумчиво глядя в окно. Зинаида изредка поглядывала на попутчицу и удивлялась, что такая воспитанная и интеллигентная девушка, выросла в неблагополучной семье. Она с нетерпением ждала продолжения рассказа, но ей не хотелось торопить Александру, понимая, как непросто открыть душу совершенно постороннему человеку.

Обедали молча. Задумавшись, Александра ела булочку и с грустью вспоминала детство. Ей стало холодно и неуютно даже сейчас, когда она выросла и сама о себе беспокоится и заботится.

– Александра, ты как? – осторожно, но с нетерпением спросила Зинаида, когда убрали посуду и остатки продуктов.

– Нормально, – ответила та.

– Ты не расстраивайся и не переживай, всё будет хорошо! Вот увидишь, по-другому не может быть, – сказала Зинаида. – Рассказывай дальше.

– Дальше, – с грустью произнесла Александра и продолжила начатый рассказ: – Папа женился и привёл в свою комнату женщину. Мы с мамой, и он с женой, все в одной квартире. Папина жена русская, но жила в Узбекистане. Вернулась с сыном, нашим ровесником. Устроилась работать в домоуправление и там познакомилась с папой. Они поженились. Жить, всем вместе, стало невыносимо. Она пила с папой так, что ни он, ни она, никогда не были трезвыми. Повторилось то же, что и с мамой; он напивался и начинал драться. Её сынок Васька, успевший побывать в тюрьме за воровство, такое устраивал! Папа бил жену, её сын, защищая мать, бил папу, мои братья дрались с Васей, и повторялось это почти каждый день. Но продолжалось недолго. Не выдержав такой жизни, папа повесился.

Ахнув, Зинаида закрыла рот рукой.

– Как повесился?! – переспросила она, после небольшой паузы.

– В своей комнате на крючке от люстры, – Александра казалась внешне совершенно спокойной, но ответ прозвучал печально.

– Почему?!

– Не хватило сил всё это вынести, если бы он не пил, всё было бы по-другому!

– Не убивайся, всё в прошлом, – качая головой, произнесла Зинаида. – Рассказывай дальше, а потом обсудим, поговорим.

– Вскорости мама вышла замуж, и с маленькой сестрёнкой уехала к новому мужу, – продолжала Александра. – Братья на правах старших, расселились по комнатам. Мы с сестрой продолжали жить вместе. Папина жена, после его смерти, как законная наследница, стала хозяйкой комнаты. Я к этому времени уже училась в институте. Занималась в библиотеках и читальных залах, потому что дома делать уроки не было никакой возможности. Домой приходила только переночевать. Последнее время даже одежду носила с собой, на всякий случай всегда имела сменку. Жизнь шла, мы все выросли, повзрослели. Братья привели к себе девушек, и наша комсомольская семья увеличилась. От этого скандалов и драк только добавилось, потому что Вася оказывал знаки внимания девушкам, а те, как ни странно, были этому рады. Потом их мужья, мои братья, дрались с Васей.

Через два года наша семья увеличилась на два человека. У братьев родились дети. Кошмар стал ещё кошмарней. Девушки были ленивыми; спали целыми днями и ничего не делали по дому. Дети постоянно плакали, в ванной всегда куча грязных пелёнок. Всё это кисло и воняло, пока кто-нибудь не устраивал очередной скандал. На кухню нельзя войти: все столы и раковина завалены грязной посудой и пищевыми отходами. Молодые мамы, вместо того чтобы убираться, скандалили между собой, кому что делать. Я не мылась в ванне, не ела на кухне. Нашла недалеко от института общественную баню и ходила туда два раза в неделю, чтобы помыться и переодеться. Училась я хорошо, поэтому получала стипендию. Почти сразу же после поступления в институт, устроилась санитаркой в больницу. Работала по выходным и по ночам. Там во время дежурства, и стирала свои вещи. Кладовщица разрешала пользоваться гладильной. Так и жила, – не сдержавшись, Александра глубоко, надрывно вздохнула и продолжила: – Дома, когда ночевала, никогда не ужинала; покупала булочку, коробочку кефира и ела в комнате. Работа и учёба меня спасали и деньгами, и несмотря на трудности, я там отдыхала от своей семейки. Зарплата у санитарки маленькая, и снять отдельное жильё никак не получалось. Мама, первое время, приходила к нам, но постепенно отдалилась, и мы виделись не больше двух, трёх раз в год. Она к нам не ходила, её муж не любил, когда к ней приходили мы, – переведя взгляд на мелькающий за окном лес, Александра печально продолжала: – Я, иногда, когда сильно соскучусь, приду, сяду на лавочку у подъезда и жду маму. Хочется поговорить, услышать ласковое слово, а она пять минут посидит со мной и побежала, даже не спросив, как я живу.

Какое-то время мы так и жили. Я окончила институт и начала работать в роддоме. Потом сестра привела парня. Мы втроём жили в маленькой комнате. Я спала, не снимая с головы подушку, а им хоть бы что! Начну утром выговаривать сестре, а она отвечает, что в своей жизни ничего менять не собирается, а мне, если не нравится, могу сваливать. Я обратилась к маме за помощью, за советом. Та мне ответила, что я уже взрослая девочка и из всех детей одна удачливая и имею образование, поэтому должна уйти и свои проблемы решать сама.

После этого разговора я серьёзно задумалась о сложившейся ситуации. Пыталась снять квартиру, но всё напрасно. Зарплата низкая, и ту задерживали часто. Никакой стабильности. Я начала искать работу с общежитием. Куда только не обращалась. Последний вариант был, пойти ученицей токаря на завод, там предоставлялось общежитие. Если бы мне не подвернулось объявление из вашего посёлка, то ушла бы на завод и прощай медицина! А я ведь с детства мечтала стать врачом, и главное – у меня получалось.

Когда пришёл вызов на работу из вашего посёлка, очень обрадовалась. Уволилась из роддома, собрала вещички и, дождавшись родственников, решила попрощаться, даже тортик купила. Вечером они пришли с работы, узнали, что я уезжаю, и устроили мне такие проводы, что к ночи соседи вызвали милицию. Я уехала и просидела на вокзале до самой отправки поезда. С вокзала позвонила домой, там была мама. Её вызвал участковый. Она на меня кричала, обвиняла в том, что я устроила эти проводы, и из-за меня возникла проблема. Кричала, что я даже уехать нормально не могу, что из-за меня мальчишки напились и подрались с Васькой так, что закончилось всё поножовщиной. Перестав кричать, она успокоилась и совершенно спокойно сказала, но то, что я услышала, полностью разбило мне сердце. Она сказала: «Уезжай, так будет лучше! Всю жизнь от тебя одни проблемы. Устала я и не хочу больше думать о вас. Живите как хотите, не нужны вы мне. Хочу спокойно жить и не знать ничего о вас». Я не успела ответить, потому что, не попрощавшись, мама повесила трубку. Сижу я на вокзале в уголочке, спрятавшись ото всех, и плачу. Почему она так со мной? Ведь я одна из всех детей училась хорошо. Ведь одну меня хвалили в школе и никогда, ни одного раза за все годы, не вызывали родителей. Ведь я одна дома помогала маме добровольно, без напоминаний, а остальных не заставишь убраться, в магазин сходить без скандала. Почему мама – самый родной и близкий человек так со мной поступила?! Как я с этим буду жить дальше? Ведь так больно и обидно! – замолчав, Александра закрыла лицо руками и, не в силах больше сдерживаться, заплакала.

– Прекращай реветь! – вытирая выступившие слёзы, произнесла Зинаида. – Я не могу выносить чужих слёз, всегда плачу за компанию.

Пытаясь взять себя в руки, Александра поглядывала на Зинаиду, с надеждой услышать хоть какое-то объяснение произошедшему с ней.

– Ну, Александра, я в шоке! – сказала Зинаида, видя, что девушка немного успокоилась. – Чтобы в одной семье и было столько ненормальных людей, столько уродов?! Я ни разу за всю жизнь не встречала такого. Прости, конечно, что я их так называю, но по-другому и не скажешь про твою семейку. Получается, что во всей этой пьющей и всю жизнь гуляющей компании, ты одна адекватный человек? – в ответ Александра молча кивнула. – Ты знаешь, а я бы столько времени жить с ними не смогла, сбежала бы раньше. Теперь я понимаю твой выбор. Понимаю, почему ты решила уехать так далеко.

– Почему мама так со мной поступила? – немного успокоившись, спросила Александра.

– Что касается твоей мамы, то я думаю, она устала от такой жизни и ей никого, кроме себя, не жалко, – ответила Зинаида. – Она поймёт, что совершила ошибку, и поверь мне, будет себя казнить за такое поведение и отношение к вам, особенно к тебе. Она оказалась слабой женщиной. Не смогла ни воспитать, ни вырастить вас, а за то, что из вас получилось ей страшно, стыдно и не хочется нести ответственность. Вот она и устранилась.

– Но если не заботиться, то хотя бы любить, она нас могла? Любить-то нас она могла?! – в отчаяние повторила Александра.

Сдерживая волнение, она пристально смотрела на Зинаиду, в надежде получить ответ на рвущие душу вопросы.

– Здесь тоже всё не так просто, – ответила та. – Ты же говоришь, что муж запрещал с вами общаться? Его можно понять. Сама подумай – зачем ему такая обуза? Зачем ему ещё четверо взрослых, да таких разгульных детей? А ей куда деваться? Вышла замуж – подчиняйся требованиям мужа. Так что, ты на неё не обижайся, прости. Вот увидишь, она всё поймёт, а оттого, что ты простишь её, тебе будет легче. Поверь, я это по себе знаю! Что касается твоих братьев и сестёр. Не знаю, как на твой характер, но я бы про них забыла, как будто их и не было никогда! Если бы хоть кто-нибудь из них относился к тебе по-родственному, по-человечески, тогда я ещё понимаю, что нельзя рвать связь с кровными братьями и сёстрами, а раз ты была им не нужна, то и переживать о них незачем. Зачем они, что они дадут тебе доброго и хорошего в жизни?

– Я понимаю, что ни родителей, ни сестёр с братьями не выбирают, но обидно оттого, что они вместе, а я одна, с самого детства одна! – выслушав Зинаиду, произнесла Александра. – Почему так несправедливо?

– Вот это-то мне как раз и понятно.

– Почему объясни?

– Объясню, – сказала Зинаида. – Ты самая удачливая и умная в семье, а этого, извини, они тебе не могли простить, и поэтому не любили, а иногда просто ненавидели. Вспомни, наверняка были в детстве ситуации, когда тебя хвалили, а их ругали. Ну хотя бы в школе, были?

– Да! – ответила Александра. – Особенно после того, как Лёня остался на второй год, и мы учились в одном классе. Меня хвалят и ему в пример ставят. Домой идём, он обязательно изловчится, чтобы поставить мне подножку или толкнуть в лужу. Но я до прихода мамы, всё отстираю, приведу в порядок, и никто меня не наказывал.

– Вот видишь! – сказала Зинаида. – Как раз то, о чём я говорю. Представь. Он ждёт, надеется, в душе радуется, а тебе не попадает, вот отсюда и разочарование, и ненависть. С годами ненависть выросла, а с возрастом стала просто жестокой. Поэтому тебе больно и обидно.

– Может быть, вы и правы, – вздохнув, произнесла Александра. – Но оттого что я поняла, легче, почему-то не стало.

– У, милая, ты слишком быстро хочешь вылечить эту боль, – отвалившись на спинку дивана, пропела Зинаида. – Не мечтай! Не один год пройдёт, пока сможешь забыть обиды. Вспоминая, будешь плакать, жалеть себя, а вот когда скажешь: «Бог с вами, я живу дальше» – тогда и станет легче.

– Спасибо вам, Зинаида! – с ожившими глазами, произнесла Александра. – Мне после того, как я рассказа, уже стало легче.

– Это понятно, каково в себе держать? – покивав, ответила та. – Всегда нужно выговориться. Только я тебя хочу предупредить.

– О чём? – насторожившись, спросила Александра.

– В посёлке никому не рассказывай о своей семье, о своей прежней жизни, – пояснила Зинаида.

– Почему? – не скрывая удивления, спросила Александра.

– Народ там тяжёлый – таёжный. Ко всем новеньким приглядываются, присматриваются, никому не доверяют. Я про местных жителей говорю, про коренных, не про лесорубов. Этим-то всё по барабану.

Александра молча смотрела на Зинаиду, не понимая её. Объясняя, женщина виновато поглядывала на девушку.

– Знаешь, как в народе говорят: «От осинки не родятся апельсинки», – продолжала она. – Люди пока разберутся, что к чему, а доверие к тебе будет потеряно.

– Что мне тогда говорить? – растерянно произнесла девушка. – Ведь меня наверняка будут спрашивать, особенно на работе.

– Ты скажи, что мама вышла замуж и её муж не захотел, чтобы ты жила с ними, – продолжала Зинаида. – Пусть лучше думают, что он сволочь, а ты жертва. По большому счёту, у тебя так и есть. Только про пьющую семейку забудь. У тебя нормальная семья. В документах, наверняка, хорошие оценки и характеристики из института и больницы хорошие?

– Да, хорошие, – ответила Александра.

– Поверь мне – это будет только во благо!

– Значит, нужно врать, чтобы заслужить доверие? – опять загрустив, спросила девушка.

– Почему врать? Просто не нужно говорить всего.

– В словах Зинаиды есть какая-то логика, возможно, она права? – подумала Александра. – Ведь именно это произошло в отношениях с моим, как казалось, любимым человеком. Он, когда узнал про мою семейку, отвернулся от меня, как от прокажённой. Лучше никому не знать о моей прошлой жизни.

Замолчав, женщины сидели в полумраке, думая каждая о своём. Александра печально смотрела на сплошную стену густого леса, мелькающего за окном. Наступали сумерки. Заканчивался ещё один день вдали от семьи, вдали от родных. Завтра в это же время, она приедет на новое место жительства, в новую жизнь. Что ждёт её там, сможет ли она обрести покой и стать счастливой? Как примут её люди, живущие в таёжном посёлке, и сможет ли она стать для них не чужим человеком?

Глава 3

Утром встали поздно. Поезд, своим монотонным покачиванием, никак не давал прогнать сон и подняться с постели.

– Ну что, встаём? – взглянув, на потягивающуюся под одеялом Зинаиду, спросила Александра.

– Да пора, сколько можно лежать.

Женщины поднялись, быстро сделали утренние дела, позавтракали и опять заскучали.

– Александра, а тебе что, Илья Степанович не писал на каком поезде нужно ехать? – глядя в окно на густой, заснеженный лес, спросила Зинаида.

– А что? – заинтересовалась та.

– На этом поезде к нам в посёлок никто не ездит.

– Почему, разве есть разница на каком поезде?

– Для меня нет – я еду дальше, а для тех, кто едет в посёлок, есть разница и большая.

– Почему? – насторожилась Александра.

– Потому что поезд прибудет поздно вечером, почти ночью, – пояснила Зинаида, – и чтобы добраться до посёлка, нужно ждать до утра, а условий для ожидания там нет, – увидев испуганно смотревшую на неё девушку, объяснила: – Понимаешь, от станции до посёлка почти десять километров. Дороги там нет – совсем нет. Александра, я не хочу тебя пугать, но ты едешь в настоящую тайгу! Там всякого зверья полно, есть и волки, и медведи. Всё по-настоящему и очень серьёзно.

– Ой мамочки, и что мне делать?! – с ужасом проговорила девушка. – Что я наделала? Куда я тогда, что буду делать?

– Главное – не вздумай куда-нибудь идти, – начала напутствовать Зинаида. – На станции вокзала нет, есть только маленькая избушка – дежурка. В ней всегда находится дежурный. Найдёшь её и оставайся там до утра.

– Если мне не разрешат? – со страхом спросила Александра.

– Ты что, в тайге такого не бывает! Там не проходят мимо и всегда помогают друг другу, там люди живут одной большой семьёй. Там человек, человеку и друг, и брат. Без этого просто не выжить.

– В дежурке точно ночью кто-то будет? – пытаясь успокоиться, уточнила Александра.

– Обязательно! – улыбнувшись, ответила Зинаида. – Там дежурный всегда есть. Ему же с флажком стоять и поезд утренний встречать с пассажирами. На нём всегда кто-нибудь приезжает. А на вечернем поезде только почту привозят, да вот таких, как ты, неопытных и незнающих людей. Утром из посёлка, за пассажирами и почтой, придёт вездеход. На нём привезут сменного дежурного и заберут пассажиров. Так что, не мешкая на перроне, уходи в дежурку. Поняла?

– Я ещё не приехала, а мне уже страшно! – в испуге глядя на Зинаиду, произнесла Александра.

– Теперь не бояться нужно, а всё правильно сделать. Я удивляюсь, что тебе Илья Степанович об этом не сообщил. Наверное, побоялся, что испугаешься и не поедешь в посёлок?

– Он писал и дату, и номер поезда, но мне негде было жить, и я поехала раньше.

– Ах, вот оно что? Тогда понятно, – сообразив, почему девушка попала в такую ситуацию, произнесла Зинаида. – В таком случае для тебя это – первый хороший урок. Помни, всегда нужно делать то, что тебе говорят, потому что ты не знаешь тайги.

– Господи, куда я еду, что я там буду делать?! – с ужасом простонала Александра.

– Жить, Сашенька! Будешь мирно и тихо жить. Так что успокойся и настройся на то, что всё будет хорошо. Пройдёт несколько дней, и ты забудешь о своей первой ошибке. Начнёшь жить и наслаждаться жизнью.

– Зинаида, вы не знаете, где я буду жить? – пытаясь сдержать волнение и немного отвлечься, спросила Александра.

– Здесь я тебе присоветую, – уверенно ответила та. – Если предложат отдельный дом, там их сейчас много, не соглашайся.

– Почему?

– Потому что за домом нужно смотреть: два раза, а то и три раза в день, в сильные морозы, нужно топить печку, чистить снег, заготавливать дрова. Ты умеешь всё это?

– Нет, я ни разу даже не видела настоящей печки, – ответила растерянная Александра.

– Вот видишь! Поэтому просись к кому-нибудь на постой.

– То есть на квартиру?

– Да на квартиру, – со знанием дела, напутствовала Зинаида. – Если будет выбор, то не соглашайся к тёте Вале. Есть у нас такая, она санитаркой в больнице работает.

– Почему? – с интересом спросила девушка.

– Она гонит и продаёт самогонку. К ней и днём, и ночью мужики строем идут. Тебе это надо?

– Нет, конечно!

– Если позовёт тётя Галя, то соглашайся, – твёрдо произнесла Зинаида. – Она раньше была санитаркой в больнице, а сейчас работает там поварихой, готовит для больных. Если, честно говоря, то и для всего персонала. Больных-то мало бывает, а готовит она прилично, поэтому там и питаются все. Но это было раньше, последние годы я не интересовалась такими вещами. Тётя Галя живёт одна: домище огромный, всегда чистота идеальная и тепло. Главное, всегда тепло! Вот и подумай, если попадёшь к ней, насколько облегчишь себе жизнь. Если она предложит столоваться вместе, соглашайся.

– Что значит столоваться? – уже немного успокоившись и с интересом слушая Зинаиду, спросила Александра.

– Питаться вместе, – ответила та. – Стоить это будет копейки, а всегда будешь с горячим. И характер у тёти Гали – золото, она добрая и душевная тётенька.

– Вы что, жили у неё?

– Она моя тётка, сестра отца. Я всегда у неё жила, когда в школе училась. У нас ведь школа в посёлке, а наш дом на хуторе. Вот мы с братом всю неделю и жили у неё, а на выходные и каникулы уезжали домой. Мы с ней похожи. Она моя тётка, а внешне, если нас поставить рядом, одно и лицо, и фигура. У меня с родной мамой сходство меньше, чем с ней. Она хорошая, добрая. За ней не пропадёшь.

– Спасибо вам, Зина! – с благодарностью улыбнувшись новой знакомой, произнесла Александра.

– За что?

– Вы мне столько хорошего подсказали. Без ваших советов я бы пропала, как только сошла с поезда.

– Не переживай, всё будет нормально! – ответила та.

Женщины, чтобы как-то скоротать время, поглядывали в окно и разговаривали. Иногда Александра замечала, что Зинаида замолкала и становилась печальной, уходила в свои мысли и смотрела куда-то вдаль за окном. В эти минуты девушка сидела тихо, не мешая ей.

– Я благодарю судьбу за то, что Зинаида встретилась на моём пути и рассказала про тайгу, про посёлок, столькому научила, – думала Александра, с интересом слушая её и видя, с каким восторгом женщина рассказывает про свои любимые места, про своих родственников.

– Только ты не подумай, что жизнь в деревне – это сплошной праздник! – говорила Зинаида. – Деревня – это не только свежий, ни с чем не сравнимый воздух, пение птиц, жужжание пчёл, перелетающих с цветка на цветок, в то же время деревня – это повседневный труд, осознанный выбор человека, живущего там. Интересы людей объединяет – огород, растения и животные. Чего мало у сельских жителей, так это романтики, потому что за повседневным трудом и жизнью в деревне, люди перестают замечать прекрасное, – она замолчала, с сочувствием подумав: – Александре придётся столкнуться с трудностями, о которых она даже не догадывается!

Задумавшись о словах Зинаиды, Александра вспомнила своё первое впечатление о попутчице, когда вошла в купе. На первый взгляд, она показалась серьёзной и строгой молодой женщиной, но, когда улыбнулась и начала говорить, Александра поняла, что перед ней совсем другой человек, чем показалось на первый взгляд. Перед ней была добрая, открытая и заботливая молодая женщина. Разглядывая её, Александра удивлялась редкому сочетанию чёрных глаз и светло-русых волос. Это сочетание делало Зинаиду яркой и привлекательной женщиной. Немного раскосый разрез глаз, с изогнутым, крутым поворотом бровей, придавали строгость её виду. При разговоре, брови немного приподнимались, делая этот поворот ещё острее, а ноздри, небольшого с горбинкой носика, как крылья маленькой бабочки, немного шевелились. Наблюдая за интересной мимикой, Александра не раз ловила себя на мысли, что смотрит собеседнице не в глаза, а на шевелящиеся ноздри. Зинаида понравилась Александре, и она уже после одного дня знакомства, жалела, что у неё нет такой старшей сестры. Рассказывая о жизни в посёлке, Зинаида ни словом не обмолвилась о себе, о своей семье. Александра хотела спросить её об этом, но стеснялась.

– Возможно, в её жизни произошло что-то такое, из-за чего она грустна и задумчива временами, – думала она, наблюдая за Зинаидой. – Вероятно, это «что-то» принесло ей много страданий? Но если она молчит и не хочет говорить о своих переживаниях, то спрашивать об этом я не буду. Может быть, судьба сведёт нас, и Зинаида захочет рассказать историю своей жизни. И тогда я полностью смогу понять её.

Искоса поглядывая на, задумчиво смотревшую в окно, Зинаиду, Александра молчала. Весь остаток дня, они провели в полной тишине. Зинаида больше ничего не рассказывала и не спрашивала, сидела, витая в своих мыслях, где-то очень далеко. Она печально вспоминала годы, прожитые в посёлке, отчий дом, школу. С болью в сердце думала о своей первой и единственной любви. В очередной раз ругая себя за то, что собственными руками разрушила свою жизнь. Это людям она рассказывала, что уезжала из посёлка с радостью, потому что хотела уюта и городского комфорта, говорила так для того, чтобы скрыть боль и страдание, а сама, всю жизнь переживала и мучилась, хотя давно была замужем и имела взрослых детей.

– Переезд этой красивой девушки в наш посёлок, похож на бегство, – пытаясь отвлечься от грустных мыслей, поглядывая на Александру, в это время думала Зинаида, – ей совсем не место в нашей глуши, и вряд ли она сможет прижиться там?

Когда Александра застенчиво улыбалась, поймав на себе взгляд Зинаиды, та вспоминала Наташу Ростову. Она, как только девушка вошла в купе, уловила эту тоненькую нить их сходства. И сейчас, разглядывая её, пыталась вспомнить какого цвета глаза у Наташи Ростовой? В очередной раз с досадой и удивлением Зинаида думала о том, что эта красивая девушка работает хирургом и будет жить в их посёлке в то время, когда должна блистать на балах, а не в тайге. Вкрадчиво рассматривая Александру, думала об истинной причине её переезда. Но расспрашивать ещё о чём-либо, кроме того, что она поведала, Зинаида не хотела.

– Всё то, что осталось в душе у Александры, – с пониманием думала она, – это только её, и иногда, этим ни с кем не хочется делиться. Я это отлично понимаю! За всю жизнь я не сказала ни одному человеку, о своей истинной любви и о трудной семейной жизни. И не хочу, чтобы кто-то лез ко мне в душу с расспросами.

Александра уже собрала вещи и сидела тихо, боясь нарушить тишину.

– Слушай, Александра, – прервав свои мысли, произнесла Зинаида, как будто вспомнив что-то, – я забыла тебе сказать, – девушка вопросительно взглянула на неё. – Я тебе ничего не сказала про мужиков! – улыбнувшись, забыв о печальных воспоминаниях, весело пояснила Зинаида.

– Про кого? – не поняв её, переспросила Александра.

– Про мужиков. Это тоже важно, чтобы ты не вляпалась по незнанию.

– В смысле? – в недоумении спросила Александра.

– В том смысле, чтобы случайно не влюбилась, в кого не нужно.

– Не понимаю, объясните?

– В Таёжном – большой леспромхоз, и там много мужиков, можно сказать, даже больше чем нужно.

– Мне-то до этих мужиков какое дело? – ничего не понимая, произнесла Александра.

– Вдруг влюбишься?

– Зина, вы шутите?!

– Какие шутки. Ты девушка взрослая, очень даже симпатичная. Сейчас только появишься в посёлке, знаешь, сколько желающих будет познакомиться с тобой и вообще желающих.

– Желающих чего? – покраснев, переспросила Александра.

– Ну, ты как маленькая?! Ведь наверняка понимаешь, что кто-нибудь да приклеится к тебе, – глядя на застеснявшуюся девушку, продолжала: – Да не красней ты, словно красна девица! Я-то понимаю, что тебе это не нужно. Но ведь мужики бестолковые, им пока не растолкуешь, они не поймут, что к чему. Я почему об этом говорю? – пытаясь объяснить, добавила: – Ты ни с кем сразу не сходись, познакомься, узнай поближе. Потому что в посёлке слишком много временных мужиков. Таких, которые приезжают только на сезон, чтобы подзаработать и попутно развлечься, пока одни, без семьи.

– Зинаида, я еду туда работать, – поняв предостережения женщины, твёрдо сказала Александра.

– И жить! Жить же ты будешь, ведь не в монастырь едешь. Так что, стесняться здесь нечего. Просто, будь осторожна, чтобы не попасться в их лапы.

– Спасибо, не беспокойтесь, вот этого со мной точно не случится, – улыбнувшись заботливой попутчице, ответила Александра.

– Молодец – это правильно!

– Зинаида, а вы правда летом приедете?

– Сначала ещё колебалась, выберусь или нет, – ответила та, – а сейчас точно знаю, что приеду. С разговорами разбередила я себе душу, вспомнила многое и тоска взяла. Хочется хоть ненадолго, но съездить домой, повидаться с отцом, с тётей. Соскучилась.

– Зина, когда приедете в посёлок, обязательно найдите меня. Я ведь не знаю, где буду жить, чтобы дать адрес, а увидится ещё хоть разочек, хочется. Вы в больнице спросите, там наверняка скажут, где я живу.

– Мне тоже хочется увидеться с тобой. Жди летом в гости! А сейчас давай ужинать. У тебя впереди ночь бессонная и утром, пока устроишься. Поэтому нужно хорошо поесть.

Александра сходила за чаем, а Зинаида накрыла на стол, заботливо отложив пару бутербродов для новой знакомой. Они долго ужинали. Убрав со стола, Зинаида рассказывала о настоящей, труднопроходимой, таинственной и загадочной тайге, а Александра, затаив дыхание, слушала.

– Помни, Сашенька, законы тайги, они кровью писаны, и действуют как устав, – закончила Зинаида.

Глава 4

Постучав в дверь и не дожидаясь ответа, в купе заглянула проводница.

– Пора! – громко скомандовала она. – Станция «Таёжная». Одевайтесь и с вещами выходите в тамбур. Стоянка две минуты, поспешите.

Сказав, проводница быстро исчезла за дверью. Александра взволнованно начала надевать пальто, в страхе перед чем-то неизвестным. Собравшись, вместе с Зинаидой, вышли в тамбур. Поглядывая в окно, проводница стояла молча.

– Я что, одна выхожу? – оглядевшись, спросила Александра.

– Дураков нет, ночью в тайге выходить! – повернувшись, резко ответила проводница.

Александра чуть не потеряла сознание, от страха.

– Ирина, что вы пугаете девушку! – заметив это, строго сказала Зинаида. – Саша, не волнуйся, делай всё, как я тебе сказала. Выйдешь и иди, не дожидаясь, пока уйдёт поезд в его конец. Там увидишь дежурку. Не переживай, всё будет нормально! – пытаясь отвлечь её, добавила: – Знаешь, что мы сделаем? На адрес больницы я напишу тебе письмо. Твоя фамилия как?

– Ильина Александра Кирилловна.

Почувствовав толчок, они подошли к двери. Поезд медленно снижал скорость. После полной остановки проводница открыла дверь. В тамбур ворвался сильный порыв ветра со снегом. На улице была метель.

– Иди в конец поезда по деревянной платформе, – громко говорила Зинаида, – никуда не сворачивай. Всё будет хорошо!

– Приехали, спускайтесь, а мы подадим вещи, – сказала проводница.

Дрожа всем телом, Александра осторожно спустилась на платформу. Приняла чемодан с сумкой и не успела даже попрощаться, проводница захлопнула дверь, и поезд начал медленно набирать скорость.

Оставшись совершенно одна, Александра побоялась даже оглядываться по сторонам. Поняв, что вокруг темно и никого нет, не чувствуя тяжести багажа, почти бегом, кинулась вдоль поезда. Туда, куда сказала Зинаида. Она бежала изо всех сил. Мимо мелькали освещённые окна поезда. Александра бежала, не чувствуя бьющего в лицо снега и ветра, рвущего с головы шапку. Поезд ушёл, но она не увидела никакой дежурки! Остановившись в полной темноте, со страхом прислушалась, но кроме уходящего поезда не услышала ничего. Боясь оглянуться по сторонам, медленно, вслушиваясь в звуки тайги, шла дальше. Наступала осторожно, пытаясь не свернуть в сторону и не упасть с платформы. Сердце перестало стучать, и всё тело била мелкая дрожь. Напрягая слух, она ловила звуки, которые пыталась расслышать через вой ветра. Метель была такой сильной, что вокруг кроме снега, ничего не видно и неслышно. Александра шла вперёд, с широко открытыми глазами, в которые вонзались миллионы ледяных иголочек, но ей не было больно – ей было страшно. В один момент, где-то совсем недалеко, она услышала, что-то похожее на стук двери и, ускорив шаг, пошла вперёд. Пройдя ещё несколько шагов, уткнулась в стену деревянного строения, чуть не ударившись лбом. Обрадовавшись, начала искать дверь. Пройдя вдоль стены, в ту сторону, где был поезд, дошла до угла деревянного строения. Облегчённо вздохнув, вывернула из-за него и увидела над дверью маленький, еле заметный фонарь. Не чувствуя ног от сковавшего страха, осторожно постучалась. Но на стук никто не ответил, тогда она, чуть не плача, начала стучать сильнее.

– Кто там? – через некоторое время, за дверью послышался женский голос. – Кого принесла нелёгкая?

– Откройте, пожалуйста, я с поезда, я приехала сейчас! – слабым, писклявым голосом, но радостная, что не одна, проговорила Александра.

Дверь распахнулась, и на пороге показалась женщина с ружьём в руках, наставленным на Александру. Девушка чуть не присела от испуга. Взглянув на неё, женщина опустила ружьё.

– Заходи, а то выстудим избушку, – сказала она.

Трясущимися руками, Александра затащила вещи и без сил опустилась на лавку у двери. Закрываясь за ней, хозяйка дежурки стукнула большим металлическим запором и отошла в сторону, разглядывая девушку.

– Тебя какой чёрт в ночь принёс? – спросила она, видя, как её ночная гостья напугана.

Александра подняла глаза, но ответить не смогла: тело трясло, зубы сжала так, что они скрипели друг об друга. Женщина не настаивала на ответе, дав девушке время немного успокоиться и, покачиваясь с боку на бок, отошла к печи. Пододвинув чайник на центр, докрасна раскалённой плиты, села на табурет у стола, молча наблюдая за ночной гостьей. Та потихоньку приходила в себя. Глаза начали двигаться, осматривая небольшое, полутёмное помещение.

– Если бы я не встретила Зинаиду и не узнала о дежурке, чтобы я делала? – думала Александра, вспомнив, как осталась одна на платформе. – Сидела на чемодане посреди тайги? Одна в темноте, а если бы волк или медведь? Как страшно! Что я наделала, почему поехала раньше времени? Ведь никто не знает о моём приезде, поэтому не встречают. Правильно сказала Зинаида, что с тайгой шутить нельзя, она не любит слабых и незнающих людей. Это судьба мне послала её. Никогда не забуду, как она меня спасла!

На плите закипел чайник. Женщина встала и, не проронив ни слова, отодвинула его. Поставила на раскалённую плиту сковородку, положив на неё два огромных, размером с ладошку, пирога. Повернулась к Александре и увидев, что та наконец-то пришла в себя, женщина одобрительно покивала.

– Раздевайся, будем чай пить, да спать укладываться, – скомандовала она. – Утренний поезд придёт в пять, так что у нас ранний подъём.

Александра уже могла реагировать на обращённую к ней речь. Трясущимися руками, с трудом расстегнула пуговицы и сняла пальто. По избушке начал разноситься приятный аромат жареных пирогов. Женщина поставила сковороду со скворчащими пирогами на постеленную на стол газету, и разлила кипяток по большим, металлическим кружкам, поглядывая на гостью.

Раздевшись, Александра огляделась по сторонам. Избушка совсем не походила на станцию. Это был маленький домик, похожий на охотничье убежище. Вдоль стен стояли широкие лавки, в центре находилась небольшая кирпичная печка с одним кружком и деревянный стол с табуретками, над столом висела лампочка. Слабый свет постоянно мигал, погружая всё в полную темноту.

– Ну что, горемычная, отдышалась? – взглянув на Александру, спросила женщина. – Садись к столу, будем вечерять. Садись и сказывай.

Подсев к столу, и поглядывая на женщину, Александра молчала, не зная, что говорить.

– Меня тётей Ирой зовут, а тебя как? – пододвинув к девушке кружку с горячим чаем, сказала женщина.

– Александра, – дрожащим голосом, тихо произнесла та.

– Понятно. К кому приехала, Александра?

– В больницу работать.

– Ясно, – продолжала спрашивать тётя Ира. – Что же ты, Александра, в ночь-то поехала? Тебе что, не сказали, на каком поезде нужно ехать к нам?

– Главный врач мне написал, а я решила пораньше приехать, – оправдываясь, ответила та.

– Решила она! – проговорила тётя Ира и, задумавшись на несколько секунд, добавила: – Я и не видела, что кто-то приехал. Такая метель на улице. Забрала почту и, проводив поезд, ушла. Надо же, ты же могла просто сгинуть, если бы не нашла дежурку. Тебе повезло!

– Мне про неё сказала Зинаида.

– Какая это Зинаида? – удивлённо посмотрев, спросила тётя Ира.

– У неё здесь отец на хуторе живёт.

Задумавшись, тётя Ира прищурила глаза, и вспомнив Зинаиду, обрадованно закивала.

– Поняла, о ком ты. Это Сидорова Зинаида, у неё отец Ефим Сидоров, знатный охотник в нашем хозяйстве был. Теперь всё понятно. Хорошо, что она тебе повстречалась и научила уму-разуму. Чтобы ты делала, если не знала, что есть станция и дежурный?

Взяв в руки ещё горячий пирог, тётя Ира начала его откусывать, охая и ахая, обжигалась, но не спеша ела.

– Ешь, пока пироги не простыли, – посмотрев на Александру, сказала она.

Разломив пирог пополам и увидев парящую, от большой температуры начинку из картофельного пюре с мясным фаршем, Александра начала дуть остужая. Когда пирог остыл, съела половину.

– Очень вкусно, спасибо большое! – поблагодарив, сказала она.

– Чё как воробей, даже пирога не осилила?!

– Ой, они такие большие, я столько не съем, спасибо.

Встав, тётя Ира убрала недоеденный пирог в пакет и спрятала в ведро с крышкой, прижав её половинкой кирпича.

– Это от мышей, – поймав взгляд Александры, пояснила она, – чтобы ночью не напакостили, а то нам с тобой ещё завтракать.

Убрав со стола, подложила в печку дров и подперев дверцу большой клюкой, тётя Ира положила на одну из лавок одеяло и подушку.

– Одеяло постелешь на лавку, – взглянув на Александру, сказала женщина, – а укроешься своим пальто. У меня здесь не гостиница – лишнего нет. Не обессудь!

Устроившись на лавке, поближе к печке, Александра лежала тихо, наблюдая за тётей Ирой. Хозяйка, её временного пристанища, проверив открытую вьюшку, клюку, подпирающую дверцу печи, выключила свет и ушла на лавку за печку. Немного покряхтев, затихла. Александра лежала тихо, прислушиваясь к потрескиванию дров в печи и воющей метели снаружи. От раскалённой плиты в домике было светлее, чем от включённой лампочки. Она лежала, разглядывая своё убежище, и прислушивалась к новым, совершенно незнакомым звукам. Долго не могла уснуть. Лежала, боясь пошевелиться, чтобы не помешать хозяйке. Постепенно почувствовав, что лицу жарко от натопленной плиты, а спина начала замерзать, завернулась в пальто. Устроившись, чтобы в спину не дуло, и согревшись, начала дремать. Печка потихоньку прогорала, и в домике становилось темно.

Засыпая, сквозь сон, Александра услышала сильный вой. В один миг широко открыла глаза и замерла прислушиваясь. Но кроме метели, ничего не услышала. Больше ни уснуть, ни подремать у неё не получилось. Лёжа в темноте и прислушиваясь к новым, совершенно незнакомым звукам и запахам, Александра в очередной раз вспоминала Зинаиду.

– Эта случайная встреча спасла мне жизнь, – думала она сквозь дремоту. – Для чего-то это было нужно? Может быть, для того, чтобы жить дальше и быть счастливой?!

Пригревшись, Александра немного забылась, отвлеклась от своих страхов и уснула.

Глава 5

Очередной порыв ветра, налетевший на домик, затряс его так, что Александре показалось, как будто кто-то огромный дёргает за ручку двери и из-за этого сотрясается всё вокруг. Девушка, перестав дышать, в страхе поджала ноги. Так, она пролежала до тех пор, пока за печкой не заворочалась хозяйка.

Кряхтя и покашливая, тётя Ира встала. Включив свет, взглянула на Александру.

– Ты чё так рано проснулась? – удивлённо спросила она. – У нас с тобой ещё пара часиков есть.

– Я не спала ещё, – испуганно ответила Александра.

– А чё так? Не спится на новом месте? Зря. Закрыла б глаза и загадала: «На новом месте, приснись жених невесте» и почивала бы спокойно.

– Я не могла уснуть, там волки выли.

Посмотрев на неё, тётя Ира прислушалась.

– Это – метель, – спокойно ответила женщина. – Она иногда так воет, что кажется не один, а целая стая за окном. Не бойся, нет там никого – это ветер, – увидев, что от страха Александра подтянула пальто под самый подбородок, улыбнулась подбадривая. – Да ты не бойся! Сюда зверь не ходит, он же недурной, чтобы лезть под колёса. Спи спокойно.

– Нет, я уже больше не смогу уснуть.

С пониманием тётя Ира покивала, глядя на испуганную гостью.

– Ну, как хочешь, – сказала она. – Я сейчас печку растоплю, и раз не спится, без спешки будем завтракать. Если на двор хочешь, то там за домиком туалет построен. Сходи.

– Нет, я на улицу не пойду, лучше лопну, – с испугом посмотрела на неё и качая головой, ответила Александра.

– Ладно, сейчас затоплю печь и сходим, – засмеявшись сказала тётя Ира. – Мне всё равно за дровами нужно. Вставай, провожу.

Поднявшись, Александра надела пальто и сидела в ожидании. Закончив все дела у печи, тётя Ира поднялась и накинула куртку.

– Что смотришь? – поймав взгляд девушки, спросила она.

– Куртка интересная, наверно специальная для тайги?

– Это ж телогрейка! Ты что ни разу не видела телогрейки?

– Нет.

– У, девонька, и что же тебя занесло сюда, в наши края? Как же ты тут жить собираешься, если таких простых вещей не знаешь?

– Я научусь! – виновато улыбнувшись, ответила Александра.

Открыв засов на двери, тётя Ира шагнула через порог.

– Чё стоишь, пошли, – сказала она, печально глядя на девушку.

– А мы что ружьё брать не будем?

– Куда? В сортир? Пошли, горе моё, – покачав головой, улыбаясь, ответила тётя Ира.

Со страхом Александра перешагнула через высокий порог и, с опаской оглядываясь по сторонам, пошла.

После завтрака в ожидании прихода поезда тётя Ира пыталась разговорить Александру, но, поняв, что девушка не хочет ничего рассказывать, отстала с вопросами.

Просидев больше часа в полной тишине, тётя Ира начала одеваться.

– Собирайся! – взглянув на Александру, скомандовала женщина. – Сейчас поезд придёт, и поедем в посёлок.

Александра поспешила собраться и вышла за тётей Ирой. Метель, бушевавшая всю ночь, утихла, засыпав весь перрон снегом. Женщина начала махать лопатой, расчищая площадку у домика и на перроне. Снег был лёгким, пушистым, как лебяжий пух, и улетал от лёгкого взмаха, казалось, совершенно без усилий.

Увидев заснеженный лес, Александра стояла как заворожённая. Снег, ровными волнами, растекался повсюду. Казалось, что лес утопает в снежных заносах. Вокруг из бескрайнего снежного моря, были видны лишь стволы деревьев с огромными ветками, свисающими под его тяжестью, превращая деревья в большие сугробы. Мороз стал крепче, и воздух, как будто звенел.

– Я смотрю, ты уже и не боишься, – взглянув на восхищённо глядевшую по сторонам Александру, сказала тётя Ира.

– С вами не страшно, совсем нисколечко, – затаив дыхание, Александра ещё раз огляделась вокруг и, не в силах сдержать восхищение, сказала: – Очень красиво! Я про такой лес только в сказках читала, а сейчас сама прикоснулась к этой красоте.

– Да у нас красиво, – с интересом поглядывая на Александру, ответила тётя Ира. – Мы-то привыкли и не обращаем внимания, но если вдуматься и присмотреться, то и в самом деле красиво.

– Красиво, и рядом с вами совсем нестрашно.

– Не страшно тебе, потому что ты познакомилась с обстановкой, поняла, что здесь не так опасно, как тебе казалось ночью, вот и успокоилась. Ну и то, что не одна – тоже всегда помогает. Постепенно, глядишь, и привыкнешь.

Тётя Ира внимательно смотрела куда-то вдаль на заснеженный лес.

– Слышишь? – спросила она. Насторожившись, Александра прислушалась. – Услышала? – переспросила тётя Ира.

Услышав звук работающего двигателя, Александра всматривалась, щуря глаза от яркого снега, туда, откуда раздавался приближающийся рёв мотора. С замиранием сердца вглядывалась в даль. Непонятное волнение растекалось по всему телу. Она прислушивалась не только к приближающемуся гулу, но и к себе.

– За нами транспорт, – сказала тётя Ира.

Между деревьев показался вездеход. Он нёсся, поднимая вихрь снега. Александре казалось, что к ним катится огромный, рычащий, снежный шар. Подъехав, машина резко развернулась и остановилась, обдав их снежной пылью. Снег опустился, и она увидела обычный Уазик, только вместо колёс у него были широкие гусеницы. Открылась дверь, и на снег выпрыгнул парень. Не без интереса Александра наблюдала за ним. Он помог выбраться из машины пожилому дяденьке и, взяв тяжёлую сумку, с большими белыми буквами «Почта», пошёл к стоящим на перроне женщинам. Он шёл сначала быстро, но заметив незнакомую девушку, смотревшую на него, немного сбавил шаг.

На ходу поправляя шапку, парень с интересом смотрел на Александру. Она стояла, рассматривая его: высокий, симпатичный, с серыми весёлыми глазами и лицом, заросшим чёрной щетиной. На улице было морозно, но парень шёл в расстёгнутом тулупе и сдвинутой, далеко на затылок, шапке. Его кучерявый чёрный чуб развивало ветром в разные стороны. Издалека разглядывая Александру, тот улыбался широкой, открытой улыбкой.

– Что понравился? – наблюдая за девушкой, спросила тётя Ира.

– С чего вы взяли? – ответила та и, спохватившись, отвернулась в сторону.

– Вижу, как смотришь. Парень видный, грех не понравиться. Смотри, с ним поосторожнее, а то Клавка за него глаза выцарапает.

– Тётя Ира, вы всё неправильно подумали, – попыталась оправдаться девушка. – Я увидела на нём шапку и валенки, вот и подумала о том, что у меня нет такой одежды.

Медленно переведя взгляд на свои валенки, которые Александра не видела до этого момента, тётя Ира ухмыльнулась.

– Ну, ну, в магазине купишь, у нас этого добра много, – ответила она.

Парень вбежал по ступенькам на перрон и подошёл к женщинам.

– Здравствуйте! – не спуская с Александры глаз, он спросил: – Тёть Ир, ты что Снегурочку приютила?

– Ага! Дед Мороз ночью заходил, оставил погреться, – шутливо ответила та. – Сашка, чё остолбенел? Иди забирай почту, и вещи Снегурочке помоги в машину загрузить.

Поглядывая на Александру, парень медленно пошёл в дежурку. Она видела, что Саша с интересом рассматривает её, и от стеснения боялась поднять глаза, чувствуя, что тётя Ира, наблюдает за ними. Парень, пройдя мимо Александры, уверенно вошёл в дежурку и вытащил из-под лавки два ящика с надписью «Почта».

– У Снегурочки имя есть? – взглянув на девушку, спросил парень.

Не глядя на него, взяв чемодан, Александра молча пошла к двери. Загородив проход, тот весело улыбался и смотрел на неё.

– Я Саша, – сказал он, – а у тебя есть имя, Снегурочка?

– Александра! – ответила она, взглянув в его красивое, но какое-то дикое от чёрной щетины лицо. – Меня зовут, Александра. Можно мне пройти.

– Ничего себе! Тёска, что ли? – отойдя в сторону, сказал Саша.

Вытащив тяжёлый чемодан и поставив у входа, Александра ждала, чтобы зайти за сумкой.

– Можно мне пройти? – не дождавшись, пока Саша отойдёт в сторону, спросила она.

Он вышел и пошёл к машине, неся большие, тяжёлые ящики.

– Что, сегодня только два ящика? – проходя мимо тёти Иры, спросил он.

– Да! – вглядывалась в даль на звук приближающегося поезда, ответила женщина. – Загружайся и усади девушку в машину, чтобы не мешкать потом.

Александра вынесла сумку и, выйдя на улицу, увидела пожилого, даже старенького дедушку, стоявшего рядом с тётей Ирой. Они тихо о чём-то разговаривали.

– Здравствуй, дочка! – посмотрев на подошедшую Александру, сказал дедушка.

– Здравствуйте! – улыбнувшись, ответила та.

– Значит, к нам врачевать приехала? – проведя рукой по небольшой бородке, спросил он. – И кем же ты, каким дохтором будешь?

– Хирургом и гинекологом.

– Это значит, баб наших врачевать будешь? Это хорошо, это надо. А вот что хирургом будешь работать, что-то не верится? – недоверчиво глядя на неё, произнёс дедушка. – Ты что же, и людей резать будешь, ведь девчонка совсем?

– Не резать, дедушка, а оперировать, – ответила Александра.

– Один бес, прежде чем прооперировать разрезать нужно, – покрякивая, произнёс тот. – И не страшно тебе такой щупленькой, такой молоденькой да ножом по человеку? Ты, что же и резала уже кого?

– Да, я два года отработала в операционной.

– И не страшно?

– Нет.

– Совсем?

– Нет, дедушка, совсем, – улыбнулась Александра.

– Ишь, ты! Смелая. Это хорошо, что приехала к нам, а то Степаныч замаялся один. И всё же страшновато. Я бы, наверно, струхнул, чтобы к такой молоденькой, да под нож, – и повернувшись к машине, громко закричал: – Сашка, чё телишься! Помоги дохтору вещи донести до машины.

Загрузив ящики с почтой, Саша быстро вернулся.

– Дед, что шумишь? – бурчал он. – Конечно, помогу. Ей самой всё равно не справиться.

Услышав между ними разговор, Александра, взяв свои вещи, понесла их к машине.

– Не надо, я сама, – на ходу ответила она.

Не спрашивая, Саша забрал из её рук чемодан, с трудом подняв его.

– Ничего себе – сама! – удивлённо сказал он. – У тебя там что, кирпичи?

Александра молча потянулась за своим чемоданом.

– Ладно, пошли к машине, Снегурочка, – произнёс он.

– До свиданья, дедушка! – повернувшись, громко сказала Александра и помахала рукой.

– До свидания, милая! – ласково посмотрев на неё, ответил тот, улыбнулся, и его глаза утонули в глубоких морщинах, сделав его настоящим стареньким дедушкой.

С приятным ощущением совсем незнакомой теплоты и нежности Александра пошла к машине. Шла за Сашей и видела, что он с трудом поднимает чемодан, загружая его в багажник.

– Вчера, когда я бежала ночью по перрону, ища дежурку, совсем не чувствовала тяжести, – думала Александра. – Удивительно, но страх придал столько сил!

Она подошла к машине, когда Саша справился с чемоданом. Взяв сумку из её рук, улыбнулся, с интересом рассматривая симпатичную девушку. Застеснявшись, она опустила глаза, красиво прикрыв их густыми чёрными ресницами, покрытыми инеем как белым кружевом.

Закончив с багажом, Саша повернулся и немного наклонившись, взглянул на неё.

– Замёрзла? – осторожно спросил он.

Вскинув глаза, Александра заметила, что он совершенно без ухмылки, как-то тепло, нежно смотрит на неё.

– Нет, – удивившись его резкой перемене, ответила та.

– Я забыл, ты же Снегурочка – незамерзающая! – игриво произнёс Саша.

Александра смотрела на него и удивлялась, как он быстро меняется, то резкий, грубоватый, недоступный, с какой-то улыбкой, больше похожей на ухмылку, то мягкий, добрый, даже немного нежный.

– Я Александра! – видя его очередную перемену, ему в тон ответила девушка. – Что, трудно запомнить?

– Ты кусаться умеешь? – опять ухмыльнувшись, сказал Саша.

– Куда мне садиться, – не обращая внимания на его слова, спросила Александра, – на заднее сиденье можно?

Молча открыв дверцу, Саша хотел помочь девушке взобраться на высокие гусеницы, но та, не глядя на него, с трудом, но вскарабкалась сама. Только после того, как удобно села, взглянула на него.

– Молодец, лихо залезла! – подмигнув, сказал Саша и, закрыв дверь машины, пошёл на перрон.

Александра, глядя в окно, наблюдала за уходящим парнем и чувствовала, что у неё поёт душа, сердце стучит как-то радостно. Красивое утро, прекрасное настроение и впечатлений через край!

– Оказывается – мир прекрасен! – улыбаясь, подумала она.

Подошёл поезд. На перрон вышли двое мужчин и, поздоровавшись, направились к машине. Подойдя и увидев внутри хорошенькую девушку, мужчины радостно загалдели, перебивая друг друга:

– Какая красавица!

– Это же что за чудо сидит здесь?

– Девушка, вы, наверное, заскучали в одиночестве?

– Сейчас мы вас развеселим.

Один из мужчин хотел взобраться в машину на заднее сидение к Александре, но подошедший Саша, остановил его, взяв за рукав.

– Стой, пропусти тётю Иру! – резко сказал он. – Что смотришь? Помоги женщине взобраться, джентльмен.

Ухмыльнувшись, мужчина подсадил тётю Иру и сел рядом. Второй мужчина сел на переднее сидение. Саша помахал стоявшему на перроне дедушке и влез внутрь. Захлопнув дверь, взглянул в зеркало на Александру и завёл двигатель. Машина, сильно дёрнувшись, поехала; не поехала, а понеслась, подкидывая пассажиров на каждой кочке до самого потолка.

Отвернувшись к окну, Александра с благодарностью думала о совершенно незнакомом, но приятном и добром парне, избавившим её от назойливых кавалеров. Вспоминая слова Зинаиды про мужчин, понимала, о чём та говорила и отчего хотела предостеречь. В очередной раз с благодарностью подумала о ней и пожалела, что не сможет общаться с ней, а возможно и дружить в будущем.

Доехали быстро. Подъезжая к посёлку, снег за окном стал постепенно уменьшаться. Александра поняла, что они едут по накатанной дороге, поэтому снега, поднимающегося от быстрой езды, стало меньше, чем в лесу. Впереди показались дома, почти до крыш скрытые под снегом. Машина, проехав до конца улицы, остановилась. Саша выпрыгнул из неё и открыл дверцу, где сидела Александра. Подав руку, помог выбраться. Она, не глядя на улыбающихся мужчин, не сопротивляясь и не споря, с радостью воспользовалась его помощью. Подойдя к багажнику, он вытащил вещи и, не обращая внимания на пассажиров, понёс чемодан с сумкой к одноэтажному удлинённому зданию.

– Всё, Александра, – поставив вещи на крыльцо, сказал Саша, – ты приехала к месту назначения – это больница. Дальше сама разберёшься, – повернулся уходить, и резко остановившись, посмотрел на неё. – Будь осторожна! – тихо, чтобы никто не услышал, серьёзно сказал он. – Одна не ходи, по крайней мере, пока не привыкнешь, – кивнув в сторону машины, добавил: – Таких придурков полный посёлок, а ты девочка красивая. Всё, пока!

С благодарностью посмотрев на него, Александра забыла про все его смены настроения.

– Спасибо! До свидания! – вдогонку уходящему защитнику, сказала она, и провожая взглядом удаляющуюся машину, подумала: – Вот и первое знакомство с жителями посёлка, и с посёлком.

Глава 6

На улице не было ни души. Проводив взглядом машину, Александра повернулась, с интересом рассматривая длинное бревенчатое здание. В окнах, утопающей в сугробах больницы, горел свет. Немного постояв, Александра вошла внутрь. Открыв дверь, попала в полумрак просторного холла. На первый взгляд, ей показалось, что помещение совсем непохоже на больницу – уж очень сумрачное. Стены, выкрашенные в тёмный цвет, делали помещение ещё более тёмным. Осмотревшись, Александра подумала, что, если бы не сильный запах лекарствами, она никогда бы не подумала, что это – больница. Съёжившись от неуютной обстановки, пошла дальше. Постучавшись в стеклянную дверь и, не дождавшись ответа, заглянула внутрь. Перед ней был совершенно белый, хорошо освещённый коридор, и это уже была самая настоящая больница.

Александра занесла вещи, поставила их у стены и, сняв пальто, пошла на поиски главного врача. Шла по коридору и заглядывала в двери, но никого не находила. Казалось, что в больнице было пусто: нет ни больных, ни медперсонала. Подойдя к столу, в центре коридора, остановилась. Увидев на нём открытую книгу, поняла, что здесь кто-то был и сейчас вернётся. Но не дождавшись, пошла на поиски.

Подойдя к одной из дверей, услышала голоса. Приоткрыв её, увидела просторную, хорошо освещённую операционную. Постояв в ожидании, постучала. На стук вышла пожилая женщина.

– Что вам, девушка? – внимательно рассматривая Александру, спросила она.

– Извините, я ищу главного врача, – ответила та.

– Он сейчас занят. У него операция.

– Тётя Галя, кто там? – раздался мужской голос из операционной.

– Я к вам приехала работать. Ильина Александра Кирилловна! – громко ответила Александра.

Из операционной быстрым шагом вышел высокий, худощавый мужчина. Он, в халате и перчатках с поднятыми вверх руками, посмотрел на неё маленькими, совершенно круглыми, карими глазами.

– Александра Кирилловна?! – удивлённо и одновременно обрадованно произнёс он. – Мне нужна ваша помощь. Вы можете? – он напряжённо ждал.

– Да, – спокойно ответила та.

– Прямо сейчас? – уточнил Илья Степанович, радостно повертев верхней губой в разные стороны.

– Где я могу переодеться и умыться? – спокойно глядя на него, вместо ответа спросила Александра.

– Тётя Галя, организуйте, пожалуйста, – обратился он к стоящей рядом женщине и, повернувшись, вернулся в операционную.

Улыбаясь, тётя Галя смотрела на девушку.

– Пойдёмте, я вам всё покажу, – сказала она и пошла по коридору, открыв дверь одного из кабинетов. – Заходите, пожалуйста, там в шкафу найдёте всё необходимое, – запустив девушку внутрь, закрыла дверь.

В большой, просторной комнате, Александра увидела шкаф с медицинской одеждой. Сняв с себя верхнюю одежду, вымыла руки и переоделась. Оглядев себя, пошла в операционную.

– В коридоре у входа стоят мои вещи, – посмотрев на идущую рядом женщину, на ходу сказала Александра.

– Не волнуйтесь, я уберу, – ответила та.

Войдя в предоперационную палату и подготовившись, Александра спокойно и уверенно вошла в операционную. Тётя Галя, проводив её, незаметно перекрестила и ушла.

В операционной, на столе, лежала беременная женщина. Илья Степанович радостно смотрел на вошедшего нового доктора.

– Ну, Машенька, сейчас начнём, – немного суетясь, сказал он пациентке. – У меня теперь есть помощница, поэтому не волнуйся, все вместе мы справимся, и всё будет хорошо. Ну что, готова, моя хорошая?

Не дожидаясь ответа, он сделал Маше укол. Подождав немного и увидев, что пациентка уснула, пристально посмотрел на Александру.

– Александра Кирилловна, вы ассистировали при операции кесарево сечение? – спросил Илья Степанович.

– Да, и не один раз, – уверенно ответила та.

– Прекрасно, приступим!

Началась операция. Сделав разрез вдоль тела матки, раскрыв полость живота, быстрыми и чёткими движениями, Илья Степанович начал извлекать ребёнка. Осторожно достал младенца. Подержав на весу, повернул к Александре животом. Та установила зажимы и пересекла пуповину. Доктор передал ребёнка пожилой женщине, внимательно наблюдавшей за ходом операции. Она, завернув плачущего малыша в пелёнку, и ушла с ним. Закончив все необходимые процедуры, приступили к завершающему этапу. Ловко, в четыре руки, работали так, как будто проделывали это вместе не один десяток раз.

Операция закончена. Илья Степанович, радостный и довольный проделанной работой, напевая какую-то песенку, снял перчатки и весело посмотрел на помощницу.

– Александра Кирилловна, без вас мне было бы трудно справиться, – подёргав губой, восторженно произнёс он. – Я рад, что вы к нам приехали! – задумавшись, он спросил: – Но вы должны были приехать почти через неделю?

– Так получилось, и я решила не терять время, – ответила та.

– И правильно решили! – коротко произнёс Илья Степанович, наблюдая за просыпающейся пациенткой.

Проснувшись, Маша медленно повернула голову.

– Кто? – спросила она, с трудом выговаривая слова после наркоза.

– Дочка у тебя, Машенька, дочка! – радостно ответил доктор.

Мамочка счастливо улыбнулась, на глазах выступили слёзы.

– Спасибо вам, Илья Степанович! – радостно проговорила Маша.

– Не одного меня нужно благодарить, – взглянув на Александру, ответил тот, – вот, Машенька, эта прекрасная девушка с волшебными руками мне помогала. С её помощью прошло всё без сучка и задоринки.

– Как вас зовут, доктор? – повернувшись к Александре, спросила Маша.

– Александра, – ласково улыбнувшись, ответила та, вытирая пациентке слёзы. – Я приехала к вам жить и работать.

– Вы, Илья Степанович, спрашивали, как я назову ребёнка? – устало проговорила женщина. – Вот Сашей и назову.

– С почином вас, Александра Кирилловна, и первым крестником! – посмотрев на неё, проговорил Илья Степанович.

В операционную вернулась пожилая женщина, уже без ребёнка.

– Александра Кирилловна, познакомьтесь, это моя жена Ульяна Ивановна, – сказал Илья Степанович. – Она же, по совместительству, и медсестра.

– Здравствуйте, Ульяна Ивановна! – произнесла та, приветливо улыбнувшись.

Поздоровавшись с ней и увидев трясущиеся руки, Александра поняла причину, по которой Ульяна Ивановна не могла ассистировать. Разговаривая, она прятала руки в карманы халата, стесняясь своего вида. Александра сочувственно посмотрела на эту небольшую, полноватую женщину. В ответ, Ульяна Ивановна приветливо улыбалась, прикрыв припухшими веками глаза.

Пока они знакомились, молодая сестричка вкатила каталку, чтобы перевезти пациентку в подготовленную палату.

– Познакомьтесь, Александра Кирилловна, это наша палочка, выручалочка – Настенька, – представил медсестру Илья Степанович и спросил: – Как там наш малыш?

– Всё хорошо, я всё успела сделать, – ответила Настя.

Александра с интересом посмотрела на полную, симпатичную девушку с рыжеватой косой.

– Эта Настя, чем-то похожа на тётю Иру, дежурную на станции, – подумала она.

Но расспрашивать, почему-то у виновато улыбающейся девушки, сейчас совсем не хотелось. Все вместе помогли Маше перебраться на каталку, и Александра пошла за Ильёй Степановичем в ординаторскую. Войдя в просторный, светлый кабинет, увидела у дивана свои вещи и аккуратно повешенную на стул одежду.

– Вы, наверное, устали с дороги? – спросила тётя Галя.

– Есть немножко, – кивнув, ответила та.

– Вот что, Александра Кирилловна, – услышав их разговор, сказал Илья Степанович, – сегодня отдыхайте, а завтра всё оформим и приступите к работе. Примем вас с сегодняшнего числа, у нас так можно, а на работу выйдите завтра. Сегодня вы уже отработали на славу почти за целый день, – повернувшись к тёте Гале, спросил: – Галина Сидоровна, возьмёте к себе жильца?

– Я не против, но сейчас Валькина очередь, – улыбнувшись, ответила та.

– Знаете, что мы сделаем? – сказал, внимательно посмотрев на Александру. – Мы предложим Александре Кирилловне самой выбрать, к кому она пойдёт жить: к Валентине или к вам?!

– К вам, конечно! – не раздумывая ответила та, вспомнив совет Зинаиды. – К вам, Галина Сидоровна.

– Почему «конечно» ко мне?! – удивлённо спросила та.

– По совету Зинаиды, – ответила Александра, загадочно поглядывая на всех.

– Нашей Зинули? – ещё больше удивившись, переспросила тётя Галя. – Вы её знаете?

– Мы познакомились в поезде.

– Ну что же, Александра Кирилловна, переодевайтесь, и пойдём знакомиться с вашим новым домом, там и расскажите про знакомство с Зинаидой, – обрадованно произнесла та.

Переоделась, Александра с вещами вышла в коридор. Долго ждать не пришлось. Тётя Галя с большой корзиной, наполненной пустой посудой, вышла из помещения, похожего на столовую, и, кивнув, пошла на улицу. Девушка молча шла за ней, думая о том, что тётя Галя с Зинаидой и в самом деле очень похожи: одно лицо, одна фигура и во взгляде, и в походке улавливается сильное сходство.

Выйдя на крыльцо, остановились. Тётя Галя, посмотрев по сторонам и увидев у дороги дворника, расчищающего подъезд к больнице, направилась к нему, оставив Александру с вещами.

– Матвеич! – громко позвала она.

Услышав, дворник повернулся и пошёл навстречу. Он шёл в большом, почти до земли, тулупе и казался великаном. Такой большой, огромный, с совершенно седой бородой и длинными волосами, закрывающими глаза.

– Он похож на Герасима из рассказа Тургенева «Муму», – рассматривая его, подумала Александра.

Подойдя, Матвеич кивнул, поздоровавшись.

– Помоги новому доктору донести тяжёлые вещи до моего дома, – важно, как-то многозначительно посмотрев на него, сказала тётя Галя.

– Что вы, я сама справлюсь! – услышав, произнесла Александра.

– Вы, Александра Кирилловна, сегодня уже наработались, вам нужен отдых, – ответила тётя Галя и, обратившись к Матвеичу, добавила: – Она тяжёлые роды принимала с Ильёй Степановичем у Маши. Кесарили бедную.

Матвеич взял вещи и легко, как будто они совсем ничего не весили, понёс, на ходу расспрашивая об операции. Александра шла за ними, и слушая, с какой гордостью и восторгом тётя Галя рассказывает, улыбалась, понимая, что здесь, в маленьком посёлке, затерянном посреди тайги, и такая работа – подвиг. Чувствуя себя маленькой героиней сегодняшнего дня, она с радостью думала о том, что не зря сюда приехала и что жизнь здесь, среди этих людей, ей понравится!

Глава 7

Пройдя через деревню в другой конец улицы, туда, откуда они утром въехали в посёлок, подошли к дому тёти Гали.

– Александра Кирилловна, подождите чуток, я собак закрою, – повернувшись, сказала хозяйка.

Открыв калитку, она скрылась за высокими воротами. Александра остановилась, увидев, что Матвеич осторожно рассматривает её.

– Вам, наверное, тяжело? – поймав его взгляд, спросила Александра. – Поставьте вещи.

– Не беспокойтесь, доктор, мне не тяжело, – внимательно посмотрел на неё и, грубоватым голосом, ответил Матвеич.

Она хотела сказать ещё что-то, но открылась калитка и тётя Галя позвала внутрь. Проходя под воротами, Александра подняла голову и посмотрела на интересное строение, которого раньше не встречала. В посёлке такие ворота украшали каждый дом и выглядели как небольшой домик с двухскатной крышей. Узкая дверь с круглой металлической ручкой, служила калиткой. Войдя внутрь, Александра увидела просторный двор. С левой стороны деревянные постройки, с частыми дверями и небольшими окошками, тянулись вдоль всей ограды. С правой стороны стоял дом из толстых брёвен. К центральной части стены пристроено высокое крыльцо с крышей. Проходя мимо окон, Александра удивилась, что они выше её роста, и заглянуть в них практически невозможно.

Поднявшись на высокое крыльцо, вошли в полутёмное помещение.

– Через сени пройдём, в доме будет светлее. Здесь одно оконце и то заставлено почти, – на ходу говорила тётя Галя.

Открыв дверь, обитую толстым слоем утеплителя, попали в просторное помещение. В комнате и в самом деле было светло, потому что четыре окна, выходящие на улицу, закрыты только лёгкими тюлевыми занавесками.

– Ну, обживайтесь, – занеся вещи и поставив у двери, сказал Матвеич. – Я пошёл.

– Спасибо большое, до свидания! – повернувшись, поспешила ответить Александра.

Не поворачиваясь, Матвеич покивал и вышел.

– Раздевайтесь и проходите к столу, – увидев, с каким интересом Александра рассматривает дом, сказала тётя Галя, – сейчас буду вас кормить и рассказывать про старую русскую избу. Вы, наверное, таких и не видывала никогда?

– Да, я действительно никогда не видела настоящую русскую избу, – раздеваясь, ответила Александра. – Читала, конечно, но почему-то представляла совсем иначе.

Пока Александра снимала пальто, тётя Галя налила большую тарелку горячих щей и поставила в центр стола чашку с пирогами.

– Какая горячая, – потрогав руками тарелку со щами, удивлённо сказала девушка.

– Не удивляйтесь, я утром сварила и в печи оставила, щам нужно протомиться, – выставляя на стол яства, объясняла тётя Галя. – Печь долго тепло держит, поэтому не кипяток, но горячее.

Только сейчас Александра поняла, что в доме тепло, хотя хозяйка была на работе. Расположившись напротив, тётя Галя ждала, пока девушка поест.

– Расскажите о вашей встрече с Зиной? – спросила она, увидев пустеющую тарелку. – Как вы встретились?

– Совершенно случайно, – ответила девушка. – Мы ехали в одном купе двое суток. Она мне рассказывала про посёлок.

– О себе что-нибудь говорила? – с тревогой спросила тётя Галя.

– Нет ничего, кроме того, что замужем и у неё двое детей, – не заметив беспокойства в голосе хозяйки, ответила Александра.

– Что-то редко она стала писать, душа за неё изболелась, – печально вздохнув, проговорила тётя Галя. – Чую, что-то у неё неладно?

– Внешне она спокойная, весёлая, мне кажется, вы зря волнуетесь, – посмотрев на загрустившую хозяйку, ответила Александра. – У меня сложилось впечатление, что у неё всё в порядке.

Но вспомнив печально сидевшую Зинаиду, подумала, как и тогда в поезде, что у неё не всё хорошо, как она старалась показать. Но тогда в поезде не спросила, и сейчас ничего не сказала, чтобы не расстраивать хозяйку.

Наклонившись к тарелке, Александра с удовольствием доедала щи.

– Вкусно? – наблюдая за ней, спросила тётя Галя.

– Очень! Я таких вкусных щей никогда не ела, – и, отодвинув тарелку, сказала: – Вы обещали рассказать про русскую избу.

– Вам интересно? – посмотрев на неё, спросила тётя Галя.

– Да, мне очень интересно! – дожевав очередной кусочек пирога, ответила Александра.

– Моя бабушка любила сказывать про этот дом, правильнее сказать – избу, – произнесла тётя Галя, обведя глазами комнату.

– Пока мы шли по деревне, я заметила, что все дома одинаковые? – сказала Александра.

– Да, как родные братья, потому что строилась по строгим правилам. Я люблю свой дом, своё гнёздышко. Мне кажется, что так спокойно и хорошо мне бы нигде не жилось.

– У меня никогда не было ни своего гнёздышка, ни чувства покоя за стенами родного дома, – подумала Александра.

– Если вам и в самом деле интересно, то расскажу с большим удовольствием, – увидев, что девушка задумалась о чём-то, повторила тётя Галя.

– Расскажите, пожалуйста! – с нескрываемым интересом, повторила Александра.

– Сейчас так не строят, – проговорила тётя Галя, оглядывая стены своего дома. – В ранешние времена дома строились незамысловато, но каждое помещение для определённого значения. Из горницы окна выходят на улицу, у нас их четыре, бывает и больше. Окна невысоко над полом, видите, – показав рукой на широкие лавки вдоль стен, застеленные полосатыми дорожками, сказала тётя Галя, – даже низковато, я бы сказала. Над окнами всегда делалась сплошная полка. Её называют – воронец.

Проглотив очередной кусочек пирога, Александра подняла глаза на полку.

– Воронец, а что это значит? – с интересом спросила она.

– Полка так называется.

– Я поняла, что полка, а значение слова какое?

– А, само слово «воронец»? Я знаю, что есть растение воронец и оно, кстати, ядовитое, – задумавшись, тётя Галя произнесла: – Вы ведь навели меня на мысль.

– На какую? – поинтересовалась та.

– Эта полка для того, чтобы не отравиться.

– Чем не отравиться?

– Угарным газом. Надо же, а я и не догадывалась! Значит, непростое название у полки. Как продуманно! Сейчас-то в домах строят всякие вентиляции и печи делают другие. Раньше при топке печи в доме собирался дым. Вот для этого и строили так. Дым собирался под потолком и спускался по стенам вниз, до широких полок. Во-первых, если бы их не было, то стены были чёрные от копоти, а во-вторых, люди задыхались бы от едкого, угарного дыма. Вот от этого и название, наверное, воронец? Чтобы убрать дым из дома, над входной дверью сделан дымоловок, – показав на дверь, тётя Галя пояснила: – Вон отверстие. Через него и выходил дым в сени, а там по стене деревянная труба на улицу. Передний угол между двумя стенами, называется красным. Здесь делали киот с иконами. Красный угол на стороне востока, а печной угол строго на противоположной стороне, с запада. Видите, какие строгие правила и при строительстве всё выполнялось, поэтому и похожи дома между собой, как братцы родные. Только понять не могу, почто так от дыма мучились, почему трубы не делали?

– Это я знаю! – радостно проговорила Александра.

– Почему?

– На Руси взимался налог с дыма.

– С дыма?

– Налог брали с каждой печной трубы и называли «Подымщица». Считался он по печным трубам.

– Надо же, а я и не знала?! – увидев, что Александра поела, тётя Галя поднялась, чтобы убрать со стола, и спросила: – Наелись?! Ну, тогда на сегодня разговоров хватит. Пойдёмте, покажу вашу комнату, – и спросила: – Называть-то вас как, по отчеству или по имени?

– Конечно, по имени и можно на «ты», – ответила Александра, отодвигая тарелку и пустой стакан из-под молока.

– Ну и ладненько, а меня тётей Галей зови, – улыбнувшись, сказала хозяйка. – Деток у меня не было, поэтому бабушкой так и не стала. Ну это потом. У нас с тобой столько длинных, зимних вечеров, ещё наговоримся вдоволь, – увидев, что Александра взялась за грязную посуду, сказала: – Оставь чашки, сама уберу. Иди спи, а то смотрю, глаза слипаются как у кутёнка.

Выйдя из-за стола, Александра прошла за тётей Галей.

– Вот здесь и будешь жить, – сказала она, открыв плотную штору на двери в просторную, светлую комнату.

Рассматривать её не было сил, и Александра не раздеваясь легла на кровать, утонув в пышной перине. Коснувшись подушки, закрыла глаза и моментально уснула. Тётя Галя постояла, посмотрела на уснувшую девушку и, укрыв её тёплым лоскутным одеялом, вышла, радостно думая о том, что с приездом этой девушки ей будет не так одиноко в большом доме.

Глава 8

От жары Александра откинула одеяло и, не открывая глаз, глубоко вдохнула. Почувствовав незнакомый запах, резко открыла глаза. Осмотревшись и вспомнив вчерашний день, спокойно потянулась в кровати. Из дверного проёма падал свет, и оттуда, где было светло, шёл приятный, вкусный запах. Она села на кровати и осмотрелась. Не увидев своих вещей, вышла в соседнюю комнату. На столе стояла чашка с жареными лепёшками и глиняная крынка с молоком. Тёти Гали в доме не было.

Александра перенесла вещи в комнату, включила свет и осмотрелась. Комната была совсем немаленькой. Кроме высокой кровати, стоял шифоньер и письменный стол. На таких же небольших, как и в первой комнате окнах, висели красивые портреты.

– Какие разные комнаты?! Горница в крестьянском стиле, а эта комната – современная; почти новая обстановка и везде чисто, – улыбнувшись, подумала Александра.

Поставив сумку на стул, она достала всё необходимое для утреннего туалета. Умывшись, стояла, улыбаясь чему-то доброму, тёплому и нежному в своей новой жизни. От этих ощущений ей было хорошо и легко на душе.

Стукнула входная дверь, и с клубом пара от сильного мороза, вошла тётя Галя.

– Почто рано поднялась? – увидев Александру, спросила она. – Спала бы ещё, хотя бы часочек.

– Спасибо, я вчера легла рано, наверное, выспалась, – с улыбкой ответила та.

– Ну, раз выспалась, садись к столу, будем завтракать.

Александра отнесла полотенце в комнату и вернулась к столу.

– Тётя Галя, а вы кем работаете в больнице? – спросила она.

– Числюсь поварихой. Итак, чем могу, помогаю, – наливая в стакан парного молока, ответила та. – Ешь сырники, бери сметану, – и пододвинула к Александре тарелку с румяными лепёшками.

– Это сырники?! – удивлённо спросила та. – Я смотрю, что за лепёшки такие пышные, как булочки.

– Любишь сырники? – спросила хозяйка.

– Наверное, – ответила девушка.

– В смысле? – не поняв ответа, изумлённо спросила тётя Галя. – Ты что не знаешь, что такое сырники?

– Не помню, когда ела, поэтому и вкус забыла.

– Тогда пробуй! Я много напекла, понесу на завтрак в больницу, там сегодня целых трое больных. Я, когда есть больные, готовлю на целый день, когда стационар пустой только обед для персонала. Раньше-то я и санитаркой работала, но тяжело стало совмещать, да и куда мне, зачем столько денег? У меня продукты с огорода, да из тайги. Покупаю только крупы, муку, да сахар с солью. К девяти часам пойдём в больницу, потом я вернусь варить обед.

– Вчера вы помогали в больнице? – с удовольствием доедая уже третий сырник, спросила Александра.

– Вчера трудный день был, – ответила тётя Галя. – Санитарка – заболела, а сестричка Алла, которая в операционной помогает, загуляла.

– Загуляла? – перестав жевать, спросила Александра.

– Парня она завела из лесорубов, – с непонятной досадой, ответила тётя Галя. – Два дня назад он вернулся из тайги.

– И, что? – в недоумении спросила Александра.

– Гуляют! Дня три будут пить, потом день отходить. Через три-четыре дня выйдет на работу.

– Зачем такой работник?

– У, милая, ты местных условий не знаешь! Если бы было, кого на её место взять, разве бы Степаныч терпел. Некому работать.

– Что сбегают? – насторожившись, спросила Александра.

– Нет, не едут в нашу глухомань, – внимательно посмотрев на девушку, ответила тётя Галя. – Ты ведь тоже не просто так приехала к нам работать?

– Почему вы так решили? – с интересом спросила Александра.

– Не знаю почему, но думается, что бежала ты от кого-то или от чего-то. Правильно говорю? – предположила хозяйка.

– Если честно, я так не думала, а по большому счёту, наверное, так, – печально задумалась Александра.

– Что, плохо было? – сочувственно покивав, спросила тётя Галя.

– Не то что плохо, просто я там чужая, никому не нужна, вот и уехала.

– Ладно, не думай об этом. Ты девочка умная, аккуратная, вон как вчера работала. Если сам Степаныч остался довольный, значит, толк из тебя будет. Приработаешься, приживёшься, постепенно освоишься и перестанешь быть чужой, станешь для нашего посёлка, для наших людей самой, что не наесть, родной!

– Спасибо вам, тётя Галя! – улыбнувшись, произнесла Александра.

– Мне-то за что? – искренне удивилась та.

– За добрые слова, – с покоем и радостью на душе, ответила Александра.

Тётя Галя смотрела на девушку, радуясь, что теперь в её доме не будет пусто и одиноко.

– Через час пойдём в больницу, – вставая из-за стола, сказала она. – Тебе на улицу нужно, скажи. Провожу от собак.

– Нет, спасибо, пока не хочу, – ответила Александра и с интересом спросила: – Тётя Галя, расскажите про персонал в больнице. Я вчера познакомилась с медсестрой Настей, но помогали вы вместо неё, почему?

– С утра из лесхоза привезли мужика, отравился чем-то, – опять опустившись на стул, рассказала тётя Галя. – Настя ему желудок промывала, потом капельницы ставила. Ей было от него не отойти. Благо одна управилась. Настя девочка хорошая, она мне больше всех сестричек нравится. Только молчунья. Уж очень замкнутая, ни с кем, ни о чём не разговаривает. Всё время молчком, сама себе на уме. Но исполнительная и аккуратная, самая лучшая сестричка в нашей больнице. Маша, которой вчера операцию делали, тоже наша медсестра. Она девушка не местная, но после того как приехала, с первого дня устроилась медсестрой и работает по сей день. Она тоже хорошая девушка, но полная противоположность Насте. Когда Маша дежурит – в больнице даже обстановка другая. Она не ходит, бегом бегает. Да громкая такая! Её Илья Степанович, в шутку, называет нашей «иерихонской трубой». После того как Ульяна Ивановна заболела, Настя и Маша – основные помощницы. Они и в операционной, и на посту дежурят. Раньше-то у него в помощницах была Ульяна Ивановна. Умница, сама доброта, но болезнью скосило; жалко, ужас как! Иногда, когда совсем некому – помогает Олег Иванович. Он терапевт, но у него на левой руке трёх пальцев нет после Афганистана. Есть ещё педиатр – Ольга Сергеевна. Она сейчас в городе, на учёбе. Узи у нас будет своё! Оборудование скоро придёт. Они с Олегом Ивановичем муж с женой, приехали в наш посёлок после возвращения из Афганистана, сразу же, как начали строить леспромхоз. Сказали, что после пережитого там, захотелось тишины и покоя. Живут тихо, детей нет, ни с кем не общаются. Ольга Сергеевна в операционную не заходит. Насмотрелась, бедная, в Афганистане на умирающих мальчишек, после этого от вида крови её даже выворачивает, поэтому с детишками работает. Вот и весь персонал врачей – один инвалид, другой пенсионер. Три медсестры – одна в декрете, другая в загуле, и остаётся только Настя. Поэтому твой приезд, Сашенька, – это праздник для нашей больницы! Ещё есть санитарка Валентина, но ей эта работа только для стажа на пенсию, поэтому и относится к ней несерьёзно, всегда получает нагоняй от кого-нибудь за бардак. Зарабатывает она себе на безбедную жизнь, тем, что гонит и продаёт самогон. Это для неё – главное и основное занятие. Как уж с ней не воюет наш участковый Назар Петрович, всё равно не бросает своё прибыльное дело, – посмотрев на часы, тётя Галя проговорила: – Всё, буду собирать завтрак в больницу, а то с разговорами опоздаем, а нам нужно выйти минут на десять пораньше. Я тебя с собаками познакомлю.

– Как я буду ходить мимо собак? – растерявшись от услышанного, в испуге спросила Александра. – Я боюсь!

– Не бойся, недельку повожу тебя, а там свыкнешься, и всё будет нормально, – улыбаясь, ответила тётя Галя. – У меня хорошие собаки, умные, с понятием. Не переживай, они быстро привыкнут к новому члену семьи.

– Я с собаками никогда не общалась, поэтому мне страшно.

– Главное – не показывать им своего страха. Помни, что ты больше и сильнее. Привыкнешь, – сказала тётя Галя, встав из-за стола и аккуратно зевнув, прикрыла рот рукой. – Там в комнате шкаф и стол, разбирай в них вещи и пользуйся по своему усмотрению.

Поблагодарив хозяйку за завтрак, Александра ушла в комнату.

– Хорошо здесь, по-домашнему, ни то, что было дома, – раскладывая и развешивая, не слишком богатый гардероб, думала Александра. – Чужая! Да, в своей большой семье я была чужой. С самого детства была никому не нужна. Мама, мама, бедная моя мама! Ты имела столько детей, а не испытала настоящего материнского счастья. Рожала нас и забывала. Чужие мы тебе, все чужие. Между детьми всё плохо только из-за твоего отношения. Это ты не привила нам любовь ни к себе, ни друг к другу, поэтому у нас семьи практически нет. Только мои братья и сёстры от этого не страдали, а я мучилась, что одна. Плохо, очень плохо я чувствовала себя дома в родной семье. Как это больно – быть чужой!

Печально вздохнув, Александра начала расставлять книги на полочку над столом. Разобрав вещи, спрятала под кровать пустой чемодан, положив в него дорожную сумку. Закончив работу, села на краешек кровати и ждала, когда её позовёт тётя Галя. Сидела, оглядывая свой новый дом. У неё первый раз в жизни появилась своя комната; комната, которую она не будет делить ни с кем и никому не мешать.

– Как мне хочется, чтобы жизнь здесь, этот посёлок, стали мне родным домом!

Глава 9

Подошло время идти на работу. Александра собрала документы, кошелёк и кое-какие женские безделушки, сложив всё в небольшую сумку. Оделась и пошла за тётей Галей. Выйдя на крыльцо, увидела двух больших, просто огромных, лохматых собак, привязанных на цепи. Вместо будок для них сделаны лазы, в стенах построек на противоположной стороне двора, завешанные утеплителем. На чужого человека собаки залаяли, но в один миг замолчали, увидев поднятую руку хозяйки. Тётя Галя подошла к первой, особенно большой и страшной собаке. Посмотрев на испуганную девушку, разломила пирог с мясом и подала ей обе половинки.

– Давай знакомиться с моей стражей! – на ходу говорила хозяйка. – Из рук не давай, кинешь с расстояния, на первый раз этого достаточно.

Подойдя к собаке, привязанной ближе к воротам, Александра в страхе замерла.

– Вулкан, Вулкан, – сказала тётя Галя. – Александра, кидай пирог, и пока он ест, зови по имени.

Она сделала всё, как сказали, но съев пирог, собака зарычала, оскалив большие, страшные зубы. Тётя Галя посмотрела на испуганную девушку и улыбнулась.

– Не расстраивайся, он привыкнет, ему же нужно показать характер, – успокаивая её, сказала хозяйка. – Пошли кормить Бону. Зина говорит, что Бона – это Богиня. У нас с этим именем не первая собака. Её бабушку тоже звали Боной.

Подойдя к собаке, Александра бросила пирог и уже смелее, несколько раз, назвала по имени. Собака съела лакомство и смотрела на девушку в ожидании второй порции. Тётя Галя вытащила из кармана кусочек хлеба и дала Александре. После кормления, Бона не залаяла на девушку, чем её очень обрадовала. Возвращаясь к воротам, тётя Галя показала на дверь с нарисованной ласточкой.

– Иди, я тебя подожду, – сказала она.

Поняв, куда её посылают, Александра, с опаской оглядываясь на Вулкана, нырнула за дверь. Вернувшись на улицу, не увидела тёти Гали и испугалась. Замерла на месте, со страхом поглядывая на собаку. Хозяйка на крыльце закрывала дом.

– Иди сюда, не бойся, он не достанет! – увидев остановившуюся Александру, громко позвала тётя Галя.

Медленно, не дыша, Александра начала двигаться к крыльцу. Вулкан косился на неё, но не лаял. Выйдя за ворота и увидев, что тётя Галя закрыла калитку, девушка вздохнула с облегчением.

Не торопясь, шли по улице. Прекрасное утро! Александра с наслаждением вдыхала морозный воздух, на душе было хорошо и радостно. Радостно оттого, что сегодня хоть и морозный, но прекрасный день, легко дышится и мечтается о счастливой жизни. Ей всё понравилось, её душа ликовала!

Приближаясь к больнице, мимо них с лаем пронеслись три огромные, лохматые собаки. Испугавшись, Александра схватила тётю Гали за руку.

– Ничего, привыкнешь! – подбадривая сказала та и улыбнувшись, посмотрела на девушку. – Тебе по домам, по вызовам придётся ходить, так что познакомишься со всеми собаками.

Услышав это, Александра испугалась ещё больше. Как она одна будет ходить по улицам, когда здесь носятся такие собаки? Этот страх испортил настроение, и загрустив, дальше она шла расстроенная. Шагала и думала о первой, кажется, непреодолимой трудности.

Подходя к больнице, Александра вспомнила, что утром хотела поговорить с хозяйкой о плате за проживание, но забыла и, остановившись, взглянула на тётю Галю.

– Сашенька, ты что-то хотела сказать? – спросила та.

– Да, извините, я совсем забыла спросить, сколько нужно платить за жильё? – виновато произнесла девушка.

– Пустяки, нашла о чём печалиться, – улыбнувшись, проговорила тётя Галя.

– Мне неудобно, что забыла об этом спросить.

– Не переживай, сейчас будешь оформляться, и тебе всё скажет Илья Степанович.

Удивившись, но ничего не уточняя, Александра шла дальше. Проходя мимо Матвеича, чистящего снег, поздоровались и поднялись на крылечко. Войдя в больницу, в коридоре, на стуле увидели мужчину. Он встал навстречу.

– Догулялись?! Опять побитый пришёл, – со знанием дела, сердито спросила тётя Галя. Парень, понурив голову, стоял молча. – Ты же знаешь, что Илья Степанович не даст справку, – продолжала она, – не мешай людям, иди работай!

На удивление Александры, не споря и не подняв головы, парень вышел из больницы.

– Тётя Галя, а зачем вы выгнали больного? – проводив его взглядом, заинтересованно спросила Александра.

– Это не больной, Сашенька, это – симулянт! – ответила та. – Со временем сама разберёшься.

Александра прошла в ординаторскую. Илья Степанович сидел за столом. Она разделась в гардеробной, отделённой от ординаторской большим шкафом, и подойдя к столу, отдала документы.

– Что, документы, Александра Кирилловна, мне вчера всё ваши руки сказали, – посмотрев на них, сказал Илья Степанович. – Этого в трудовой книжке не напишешь. Придёт Ульяна Ивановна и приготовит приказ о приёме на работу. Вы будете работать на ставке врача-гинеколога и на полставки операционной сестры. Не обессудьте, но, когда не будет младшего медперсонала в больнице, нужно будет поработать и простой сестрой, это уколы, капельницы и дежурство на сестринском посту. Все переработки оплачиваемые. Ну что, согласны? – он внимательно смотрел на Александру в ожидании ответа.