Читать онлайн Кировская весна 1940 бесплатно

Серия

Данное произведение является продолжением книги «Кировская весна 1938–1939» и имеет четвертый порядковый номер в серии «Кировская весна».

Для любителей военных и технических деталей могут представлять интерес короткие рассказы, описывающие некоторые затронутые в тексте отклонения альтернативной реальности «Кировская весна» от нашей реальности более подробно (вбоквелы):

Кировская весна. Тяжелые крейсера типа «Зара»

Кировская весна. Испанские крейсера.

Краткое описание предыдущих серий

В сравнении с нашей реальностью, ситуация в альтернативной истории «Кировская весна» в связи с убийством И.В. Сталина в 1931 году и назначением С.М. Кирова на пост генерального секретаря ЦК ВКП(б) поменялась следующим образом:

Существенным образом снижен ущерб народам СССР от массового голода, охватившего в 1932–1933 годах обширные территории СССР.

Пионерская организация сохраняет свои типовые черты, присущие ей в момент становления в середине двадцатых годов. Пионерские отряды не сращены со школой и в пионеры не принимаются все дети поголовно.

В СССР отсутствуют массовые репрессии, развернутые в реальной истории в 1937 году. В своем большинстве высший и старший комсостав, служивший в начале недоброй памяти 1937 года, продолжает службу в рядах Красной Армии и в начале 1940 года. Исключение: в предыдущие годы в ходе гражданской войны в Испании погибли бывший заместитель нарома обороны М.Н. Тухачевский и бывший командующий ВМС РККА В.М. Орлов. Тем временем с 1937 по 1940 годы по мере укрепления экономической мощи СССР и обострения международной обстановки растет численность Красной Армии, возникают новые полки, дивизии, корпуса, военные округа, возникают и новые должности, на которых понемногу переводятся наиболее способные представители старшего комсостава.

Особенно важное изменение коснулось единоначалия: с 1 августа 1937 года окончательно отменен институт военных комиссаров и политических руководителей. Введены должности заместителей командиров по политической части в частях и соединениях (от полка, бригады, дивизии и выше). С августа 1937 года нет политруков во взводах, ротах, батальонах.

После череды трагических внешнеполитических событий (аншлюс Австрии, расчленение и оккупация Чехословакии, Мемеля, Албании) 1 сентября 1939 года Германия вторглась в Польшу. Англия и Франция объявили войну Германии 3 сентября 1939 года.

После распада Польского государства СССР ввел войска на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии и установил с Германией сухопутную границу. СССР и Германия подписали Пакт о ненападении.

В альтернативной реальности 3 декабря 1939 года между СССР и Финляндией подписан «Договор о взаимных уступках», который предотвратил советско-финскую войну 1939–1940 годов, к несчастью случившуюся в нашей реальности.

Молодежь

Михаил Боровнюк, 20 лет в 1940 году. Курсант. Киевское военное пехотное училище имени «Рабочих Красного Замоскворечья».

Егор Козлов (Егорушка), 19 лет в 1940 году. Стрелок-радист танка Т-34

Евгения Петрова, 20 лет в 1940 году. Медсестра.

Светлана Сталина, 14 лет в 1940 году. Школьница.

Василий Сталин, 19 лет в 1940 году. Курсант. Качинская Краснознамённая военная авиационная школа имени Мясникова.

Артем Сергеев, 19 лет в 1940 году. Курсант. 2-е Ленинградское артиллерийское училище.

Константин Закурдаев, 19 лет в 1940 году. Курсант. Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе.

Сергей Глухов, 19 лет в 1940 году. Курсант. Училище связи Военно-Морских Сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии имени Ф. Э. Дзержинского.

Раиса Гринштейн, 21 год в 1940 году. Студентка МЭИ. Инженер-электрик.

Тамара Ведерникова, 21 год в 1940 году. Инструктор в отделе пионерского движения при ЦК ВЛКСМ.

Политбюро ЦК ВКП(б)

Состав политбюро ЦК ВКП(б) на 1 января 1940 года

1. Сергей Миронович Киров, Генеральный секретарь ЦК ВКП(б).

2. Климент Ефремович Ворошилов, Заместитель председателя Совета Труда и Обороны, Председатель Осоавиахима.

3. Михаил Иванович Калинин, Председатель Президиума Верховного Совета СССР (высший орган государственной власти СССР).

4. Вячеслав Михайлович Молотов, Председатель Совета народных комиссаров СССР (правительства СССР) и Председатель Совета Труда и Обороны. Нарком иностранных дел.

5. Ян Эрнестович Рудзутак, Народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции СССР.

6. Лазарь Моисеевич Каганович, Нарком путей сообщения.

7. Станислав Викентьевич Косиор, Генеральный секретарь ЦК КП Украины.

8. Григорий Константинович Орджоникидзе, Заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР.

9. Анастас Иванович Микоян, Нарком внутренней и внешней торговли.

10. Андрей Александрович Жданов, Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б).

11. Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Первый секретарь ЦК КП Белоруссии,

12. Александр Сергеевич Щербаков, Первый секретарь Московского городского комитета ВКП (б).

13. Георгий Максимилианович Маленков, Заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР.

Руководство Наркомата Обороны

Нарком Обороны: Уборевич Иероним Петрович, 44 года в 1940 году.

Начальник Генерального штаба: Шапошников Борис Михайлович, 58 лет в 1940 году.

1-й заместитель Наркома Обороны: Гамарник Ян Борисович, 46 лет в 1940 году.

2-й заместитель Наркома Обороны: Егоров Александр Ильич, 57 лет в 1940 году.

Начальник Главного разведывательного управления Генерального штаба РККА (ГРУ ГШ РККА СССР): Берзин Ян Карлович, 51 год в 1940 году.

Начальник Автобронетанкового управления: Левандовский Михаил Карлович, 50 лет в 1940 году.

Заместитель начальника Автобронетанкового управления: Павлов Дмитрий Григорьевич, 50 лет в 1940 году.

Начальник Управления военно-воздушными силами: Алкснис Яков Иванович, 43 года в 1940 году.

Заместитель начальника Управления военно-воздушными силами: Смушкевич Яков Владимирович, 38 лет в 1940 году.

Начальник Управления ПВО: Поляков Яков Корнеевич, 46 лет в 1940 году.

Начальник Управления военно-морскими силами: Кожанов Иван Кузьмич, 43 года в 1940 году.

Заместитель начальника Управления военно-морскими силами: Смирнов-Светловский Петр Иванович, 43 года в 1940 году.

Начальник Штаба Управления военно-морскими силами: Галлер Лев Михайлович, 57 лет в 1940 году.

Начальник Главного управления по оборонительному строительству: Карбышев Дмитрий Михайлович, 60 лет в 1940 году.

Начальник Главного военно-инженерного управления: Петин Николай Николаевич, 64 года в 1940 году.

Комвойсками военных округов

Ленинградский военный округ (ЛВО): Иван Панфилович Белов, 47 лет в 1940 году.

Прибалтийский особый военный округ (ПрибОВО): Георгий Константинович Жуков, 44 года в 1940 году.

Западный особый военный округ (ЗапОВО): Семён Константинович Тимошенко, 45 лет в 1940 году.

Киевский особый военный округ (КОВО): Иона Эммануилович Якир, 44 года в 1940 году.

Одесский военный округ (ОдВО): Константин Константинович Рокоссовский, 44 года в 1940 году.

Архангельский военный округ (АрхВО): Григорий Михайлович Штерн, 40 лет в 1940 году.

Московский военный округ (МВО): Николай Владимирович Куйбышев, 47 лет в 1940 году.

Орловский военный округ (ОрВО): Брянских Петр Алексеевич, 44 года в 1940 году..

Харьковский военный округ (ХВО): Иван Наумович Дубовой, 44 года в 1940 году.

Приволжский военный округ (ПриВО): Гарькавый Илья Иванович, 52 года в 1940 году.

Северо-Кавказский военный округ (СКВО): Николай Дмитриевич Каширин, 52 лет в 1940 году.

Закавказский военный округ (ЗакВО): Иван Иванович Смолин, 45 лет в 1940 году.

Среднеазиатский военный округ (САВО): Михаил Дмитриевич Великанов, 48 лет в 1940 году.

Уральский военный округ (УрВО): Кутяков Иван Семенович, 43 года в 1940 году.

Сибирский военный округ (СибВО): Ян Петрович Гайлит, 46 лет в 1940 году.

Забайкальский военный округ (ЗабВО): Иван Кенсоринович Грязнов, 43 года в 1940 году.

Дальневосточный военный округ (ДВВО): Иван Федорович Федько, 43 года в 1940 году.

Командующие флотами

Краснознаменный Балтийский флот (КБФ): Исаков Иван Степанович, 46 лет в 1940 году.

Черноморский флот (ЧФ): Юмашев Иван Степанович, 45 лет в 1940 году.

Тихоокеанский флот (ТОФ): Викторов Михаил Владимирович, 46 лет в 1940 году.

Северный флот (СФ): Душенов Константин Иванович, 45 лет в 1940 году.

Другие действующие лица

Александр Сергеевич Москалёв, авиаконструктор.

Поль Матисович Арман, советский танкист.

Алексей Иванович Шахурин, Народный комиссар авиационной промышленности СССР

01.01.40 Сергей Киров

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Сергей Миронович Киров предложил с 1 января 1940 года прекратить практику, когда ему, Кирову, при голосовании выделялось два голоса, и ввести в состав Политбюро ЦК ВКП(б) еще трех человек.

Фактически, в 1939 году ряд вопросов большого исторического значения висел на волоске – это и переговоры с Англией и Францией о военном сотрудничестве, ио подписание с Германией договора о ненападении, и решение об обмене территорией с Финляндией. Представлялось желательным несколько обновить состав руководящих товарищей. В дополнение к 10 проверенным членам Политбюро, новыми участниками высшего коллективного исполнительного органа партии стали:

1. Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, Первый секретарь ЦК КП Белоруссии,

2. Александр Сергеевич Щербаков, Первый секретарь Московского городского комитета ВКП (б).

3. Георгий Максимилианович Маленков, Заместитель председателя Совета народных комиссаров СССР (правительства СССР)

{АИ}

01.01.40 Авиаконструктор Москалев

Успех освоенного в 1939 году легкого транспортно-пассажирского связного самолета САМ-10 с мотором ММ-1 конструкции Бессонова вызвал интерес Наркомата Обороны.

Штатным расписанием стрелковых дивизий прдусматривалось наличие авиационного звена из трех самолетов У-2

Свободнонесущий моноплан с низким расположением крыла САМ-10 имел светлую, хорошо остекленную кабину на шесть человек (летчик и пять пассажиров) с удобными креслами. Крыло профиля Р-11а (ЦАГИ) – с относительной толщиной профиля в 12 процентов позволяло полностью убирать шасси с баллонными колесами. При постройке самолета были учтены требования простоты управления, высокой маневренности, высокого аэродинамического качества и комфорта. Самолет предназначался для длительной эксплуатации и поэтому имел высокий запас прочности всех своих элементов. Также были учтены требования высококачественной отделки самолета. С убирающимися шасси самолет должен был показать особенно высокую скорость полета.

Летные испытания САМ-10 ММ-1 полностью подтвердили результаты расчетов, а наибольшая скорость полета оказалась даже выше ожидаемой. Так с шасси в обтекателях скорость у земли оказалась V mах= 336 км/ ч, а с убранными шасси – V max = 348 км/ч. Скоростные данные полностью удовлетворяли требованиям заказчика ГВФ. Более того, было решено, что преимущество в 12 км/ч скорости самолета с убранным шасси не оправдывает потери в простоте и надежности эксплуатации неубирающихся шасси, поэтому госиспытания проводились с шасси в обтекателях тем более, что мотор был высотный и для высоты 2000 метров максимальная скорость составила 360 км/час. Результаты госиспытаний СAM-10 ММ-1 показали, что самолет существенно превосходил по всем своим летно-техническим характеристикам самолеты равного класса.

{АИ}

01.01.40 Берлин

Гитлер начал обдумывать наступательные действия на Западе еще до завершения польской кампании.

В октябре 1939 года Гитлер изложил свои соображения в довольно пространной директиве командованию сухопутных войск. Главные его доводы состояли в том, что наступательные действия на Западе – единственно возможный для Германии курс. Здесь Гитлер приходит к заключению, что длительная война с Францией и Англией истощит ресурсы Германии и поставит ее под угрозу смертельного удара со стороны России. Он полагал, что Францию необходимо принудить к миру наступательными действиями против нее; как только Франция выйдет из игры, Англия примет его условия.

Выступление Гитлера с изложением своих намерений было полной неожиданностью для главнокомандующего сухопутными войсками Браухича и начальника генерального штаба Гальдера. Подобно многим высшим немецким генералам, они не разделяли веры Гитлера в способность нового оружия преодолеть превосходство противников в обученной живой силе. Оперируя привычными столбиками цифр, отражающих число дивизий, они утверждали, что немецкая армия не имеет достаточно сил, чтобы одержать победу над союзниками. По их мнению, 98 дивизий, которые удалось мобилизовать Германии, уступали силам противника, тем более что 36 из этих дивизий были плохо вооружены и недостаточно обучены.

Предварительно начало наступления было назначено на 12 ноября. 5 ноября Браухич вновь попытался отговорить Гитлера от вторжения во Францию, выдвинув множество доводов против этого. Гитлер пренебрег его доводами и строго приказал начать наступление не позже 12 ноября. Однако 7 ноября приказ был отменен: метеорологи предсказывали плохую погоду. Начало наступления было отсрочено еще на три дня, а затем вновь и вновь переносилось.

И хотя установившаяся плохая погода была очевидной причиной для задержки начала наступления, Гитлер был вне себя от того, что приходилось уступать, и не хотел поверить, что все объясняется лишь погодой. 23 ноября он созвал высших военных руководителей на совещание. Решив развеять их сомнения относительно необходимости наступательных действий, Гитлер выразил беспокойство по поводу угрозы со стороны России, а также подчеркнул тот факт, что западные союзники не обращают внимания на его мирные предложения и наращивают свои вооружения. «Время работает на противника… Наша ахиллесова пята – Рур… Если Англия и Франция прорвутся через Бельгию и Голландию в Рур, мы окажемся в величайшей опасности».

Затем Гитлер упрекнул генералов в малодушии и трусости и объявил, что подозревает их в попытке саботировать его планы. Он напомнил, что начиная с занятия Рейнской области они были против каждого его шага, а ведь каждый раз его действия увенчивались успехом. Гитлер заявил, что ждет от них безусловного следования его идеям. Браухич попытался указать на особенности нового предприятия и на еще больший риск, сопряженный с ним, по лишь навлек на свою голову строгий выговор. В тот же вечер Гитлер имел личную беседу с Браухичем и устроил ему головомойку. Браухич подал рапорт об отставке, но Гитлер не принял отставки генерала и приказал ему повиноваться.

Тем не менее погода оказалась лучшим саботажником, чем генералы, и вызвала новые отсрочки вплоть до первой половины декабря. Затем пришлось подождать до Нового года и разрешить генералам рождественский отпуск. Однако и после рождества погода не улучшилась.

{76}

01.01.40 Лондон

Почти все инициативы Черчилля по активизации военных действий против Германии на начало 1940 года оставались безрезультатными. Кабинет министров не поддержал его предложения о прерывании поставок шведской железной руды путем минирования территориальных вод Норвегии, французы категорически воспротивились идее о минировании немецких рек с британских самолетов. Такая мера могла бы обострить военные действия, к чему союзники были пока не готовы.

И все же английские и французские войска планомерно накапливались на германской границе и вели как оборудование позиций, так и боевую подготовку. Военные силы союзников росли.

В январе 1940 года все силы разведывательных подразделений флота Ее Величества были брошены на поиск немецкого торгового судна – танкера «Альтмарк» (нем. Altmark), который с сентября по декабрь 1939 года сопровождал и дозаправлял направленный на прерывание английской морской торговли немецкий рейдер – карманный линкор «Адмирал граф Шпее».

«Адмирал граф Шпее» после боя с английскими крейсерами «Эксетер», «Ахиллес» и «Аякс» был блокирован английскими кораблями у устья реки Ла-Плата и по приказу немецкого командования был взорван его экипажем 17 декабря 1939 года.

Причина упорных поисков заключалась в том, что «Альтмарк» направлялся из Южной Атлантики на родину, имея на борту около 300 пленных – членов команд потопленных «Шпее» британских судов.

{РИ}

01.01.40 Иероним Уборевич

02.01.40 Иероним Уборевич

02.01.40 Иероним Уборевич

05.01.40 Авиаконструктор Москалев

К 1940 году Главное управление гражданского воздушного флота «Аэрофлот» (ГУ ГВФ «Аэрофлот») представлял собой мощную и хорошо организованную силу. В подразделениях ГВФ работало около 25 тысяч человек, в том числе свыше 3 300 пилотов. Без учета учебных заведений имелось более 2 500 самолетов. Хуже обстояло дело с качеством материальной части – широко эксплуатировались устаревшие типы, такие как тихоходные К-5 и ПС-9, многие из которых выдерживали по несколько ремонтов, другие его ожидали. Более половины самолетного парка занимали бипланы У-2 и различные его модификации, включая санитарные и транспортные. Из современных машин имелись несколько ПС-89, ПС-43, а также ПС-84 (в дальнейшем Ли-2), которые начали строить в Москве по лицензии американской фирмы «Дуглас» в 1939 году, а также 900 самолетов моей конструкции. В ГВФ числилось 100 легких пятиместных транспортных самолета САМ-5-бис, 600 легких пятиместных транспортных самолета САМ-5-2-бис, и 200 САМ-10. Самолеты моей конструкции с 1938 года заняли около половины выпуска в производственной программе ленинградского авиазавода № 23, но, в отличие от специализированного для ГВФ САМ-10 существенная часть произведенных самолетов САМ-5-бис и САМ-5-2-бис была отгружена в Красную Армию).

/Примечание Автора: В фактический самолетный парк ГВФ по источнику {90} внесены изменения по тексту АИ/

Успех эксплуатации в ГВФ освоенного в 1939 году легкого транспортно-пассажирского самолета САМ-10 с мотором ММ-1 вызвал закономерный интерес Наркомата Обороны. {АИ}

САМ-10 был развитием самолета САМ-5 2 бис, но в низкопланном варианте с крылом и оперением тех же размеров, но пересчитанными на новую массу. Двигатель ММ-1 в 220 л. с. конструкции А. А. Бессонова, шестицилиндровый перевернутого типа. Первый самолет САМ-10 был выпущен еще в июне 1938 года. Конструкция – деревянная. Фюзеляж – ферменный, безрасчалочный, с фанерной обшивкой бортов кабины, верхней и нижней сторон фюзеляжа и с полотняной обтяжкой бортов за кабиной. Фонарь – из целлулоида на металлическом каркасе, в средней своей части открывающийся в стороны. Крыло – двухлонжеронное с расчалками и полотном, над баками обшивка – фанерная, под баками – съемные фанерные панели. {09}

САМ-10 отличался высокой максимальной скоростью (336 км/ч, что более чем в два раза превышало максимальную скорость У-2), вместительным салоном (кроме летчика, в кабине САМ-10 размещалось 4 пассажира), хорошей продольной и поперечной устойчивостью, следствием которой была легкость и комфорт в управлении. Вес пустого самолета САМ-10 886 кг не намного превышал вес пустого У-2 770 кг. Себестоимость САМ-10 в 1939 году была больше, чем у У-2, но по мере расширения серийности нового мотора ММ-1 себестоимость и мотора, и самолета предполагала снижение.

Интерес Наркомата Обороны заключался в том, что штатным расписанием ряда корпусов, дивизий, бригад Красной Армии предусматривалось наличие авиационного звена связи из самолетов У-2. Обладая в качестве самолета связи рядом существенных достоинств, в частности, У-2 был способен взлетать и садиться с неподготовленных аэродромов (разбег самолета У-2 составлял 70 метров, а пробег – 120 метров) {81}, самолет У-2 имел и два важных недостатка – низкую максимальную скорость и низкую пассажировместимость. Фактически, при размещении в пассажирском сиденье стрелка с пулеметом, самолет У-2 не мог перевозить других пассажиров, а потребность в этом иногда была достаточно существенная.

САМ-5-2-бис, напротив, требовал 180 метров для разбега при взлете и 260 метров пробега при посадке, что означало его использование только с аэродромов, но возможность вместо одного-двух пассажиров перевозить 4 пассажира, и при этом поднять максимальную скорость в полтора раза (со 152 км/ч у самолета У-2 до 204 км/ч у самолета САМ-5-2 бис) повлияла на то, что САМ-5-2-бис заменили ранее использовавшиеся в качестве самолетов связи У-2 в большинстве авиадивизий и авиаполков.

Теперь возникло предложение относительно возможной переделки легкого транспортно-пассажирского самолета ГВФ САМ-10 в военный вариант с целью замены строевых У-2 в авиазвеньях связи на новый легкий вооруженный самолет связи САМ-10ВС (последние две буквы как раз и означали «вооруженный связной»).

В конце 1939 года я познакомился с конструкцией немецкого самолета связи Физелер Fi 156 «Шторх» (нем. Fieseler Fi 156 Storch), который, обладая аналогичной массой и аналогичным двигателем мощностью 240 л.с., был способен взлетать и садиться с использованием очень коротких полевых аэродромов длиной около 60 метров в безветренную погоду. При ветре 13 км/ч разбег был 50 м, а пробег 18 м. Во время испытаний при среднем ветре «Шторх» сел на вспаханное поле с пробегом в пять метров. {81} В рамках работы в Германии советской правительственной комиссии в конце 1939 года шеф немецкой авиации Герман Геринг подарил один такой самолет лично Сергею Кирову, который, конечно, распорядился передать этот самолет в Наркомат Обороны, и оттуда один из летчиков перегнал «Шторх» в Воронеж на наш заводской аэродром.

Начальник ГУ ВВС Алкснис выразил пожелание, чтобы САМ-10ВС был доработан с учетом немецкого опыта с целью улучшения его взлетно-посадочных характеристик (самолет САМ-10 первоначально проектировался для ГВФ, его разбег при взлете составлял 120 метров, а пробег при посадке около 300 метров). Для военного варианта САМ-10ВС требовалось по возможности сократить разбег и пробег до 100 метров.

Мой анализ показал, что крыло «Шторха» выполнено с верхним расположением. Консоли крепятся к специальным узлам на каркасе фонаря кабины, а также к нижнему лонжерону фюзеляжа парой подкосов из стальных профилированных труб с каждой стороны. Между крылом и V-образными основными подкосами установлены дополнительные N-образные подкосы. По всей длине передней кромки крыла «Шторха» смонтированы неподвижные предкрылки. Конструкция предкрылков – цельнометаллическая, из дюралюминиевого листа. По всей длине задней кромки крыла «Шторха» размещены элероны и закрылки, которые при посадке отклоняются вниз на 17 градусов. Каркас элеронов и закрылков – деревянный, обтяжка – полотно. {81}

Однако, элементы конструкции, позволяющие «Шторху» добиваться столь выдающихся взлетно-посадочных качеств, в полете создавали заметное аэродинамическое сопротивление. В результате, при более мощном, чем у САМ-10, двигателе, максимальная скорость Штроха была только 175 км/ч (много ниже, чем у САМ-10).

Начальник ГУ ВВС Алкснис и его заместитель Смушкевич лично облетали и серийный САМ-10 ГВФ и немецкий «Шторх» и единодушно и определенно высказались, что Красной Армии нужны оба эти самолета, но после сокращения пробега и разбега САМ-10. К моему предложению быстро переделать САМ-5-2-бис в самолет с коротким взлетом и посадкой они отнеслись скептически (мощность мотора «Шторха» превышала мощность мотора САМ-5-2-бис в 2,4 раза).

После обсуждения в ГУ ВВС, на вооружении авиазвеньев дивизий и корпусов пока остались испытанные У-2, с перспективой их замены на «Шторх», а для армейских и окружных эскадрилий связи с 1940 года принимались САМ-10ВС, при этом мне было поручено предпринять меры для сокращения его взлета и посадки без заметного снижения скорости. Всего в Красной Армии полагалось иметь в военное время по одной эскадрильи связи из 12 самолетов в 30 армиях, в 17 военных округах, и еще одну эскадрилью связи при Наркомате обороны. Общая потребность на 1940 год составила 540 самолетов САМ-10ВС (без учета резерва на летные училища в 60 самолетов). Потребность было решено закрыть за два года, что привело к плановому заданию в 300 САМ-10ВС на 1940 год.

Наркому Шахурину поручили организовать подготовку «Шторха» к серийному производству, для чего был определен киевский авиазавод № 43. Подготовка к серии завершилась в середине 1941 года. Забегая вперед отмечу, что в июне 1941 года Киевский авиазавод был разбомблен немцами, и дивизионные авиазвенья РККА остались без «Шторхов».

В конце 1939 года работа по переделке легкого транспортно-пассажирского самолета САМ-10 в вооруженный самолет связи в нашем КБ закипела с такой силой, и уже 5 января 1940 года мы выкатили на летное поле самолет САМ-10ВС, который вскоре получил название Мо-6: с 1940 года самолеты стали называть по первым двум буквам главного конструктора. САМ-5-бис сохранил свое название, САМ-5-2-бис – получил название Мо-2, САМ-10 – Мо-4, и САМ-10ВС получил название Мо-6.

Конечно, для создания полноценного самолета с коротким взлетом и посадкой предпочтительно было бы использовать схему высокоплана, как это и было сделано в самолете Шторх. Кроме лучшего обзора и меньшей опасности повредить крыло на кочках при взлете и посадке на неподготовленных аэродромах, имелась и еще одна причина – в высокоплане имеется больше возможностей для применения конструкций, которые гасят удар при посадке с ненулевой вертикальной посадочной скоростью (как это и сделано в Шторхе).

Впрочем, биплан У-2 в некотором смысле тоже являлся самолетом с коротким взлетом и посадкой, и опасность задеть нижним крылом кочки на неподготовленных аэродромов приходилось парировать тщательным осмотром места посадки с воздуха.

Для снижения пробега и разбега крыло САМ-10 было мною сильно механизировано, но без существенной потери аэродинамического качества. Схема осталась низкоплан. Никаких расчалок, передающих удары от посадочных стоек на корпус, я добавлять не стал. От возможности складывать крылья отказался.

В задней части кабины я разместил турель ТСС-1 со сдвигаемой крышкой со скорострельным авиационным пулеметом ШКАС, что снизило число пассажиров до трех и увеличило число экипажа до двух (пилот и стрелок), но при этом повысило защищенность машины от атак вражеских истребителей. Впрочем, после короткого инструктажа при необходимости мог работать за пулеметом и один из пассажиров.

Словом, изменения конструкции САМ-10 были минимальны: кроме механизации крыла и введения оборонительной турели, были еще протекторированы баки.

В связи с утяжелением крыла из-за добавленных предкрылков, элеронов и закрылков и введением пулеметной турели ТСС-1 с пулеметом и запасом патронов, масса пустого самолета увеличилась с 852 кг до 900 кг. Дальность полета упала до 900 км, максимальная скорость упала с 336 км/ч до 306 км/час, пятиместный самолет управлялся экипажем, включающим пилота и бортового стрелка, и мог перевозить до трех пассажиров. В безветренную погоду разбег при взлете самолета Мо-6 с двумя членами экипажа и без пассажиров составлял 90 метров, пробег при посадке 110 метров, что оказалось близко к показателям У-2, но много хуже, чем у «Шторха».

Данные ТТХ были согласованы ГУ ВВС, и в 1940 году авиазаводу № 23 была поставлена задача сократить производство самолетов У-2, которых в стране имелось достаточное количество, и обеспечить выпуск планового количества учебно-тренировочных истребителей конструкции Яковлева УТ-2 и самолетов связи САМ-5-2-бис и внепланового числа вооруженных самолетов связи Мо-6. Забегая вперед, всего в 1940 году на 23 авиазаводе в Ленинграде было произведено 300 САМ-10ВС (Мо-6)..

{АИ}

06.01.40

Тамара Ведерникова

– Товарищ полковник, ну что Вам стоит? – канючила Тамара.

– Ну не могу я, товарищ, Ведерникова, не до тебя! – отмахивался начальник сектора военно-учебных заведений главного управления РККА Павел Егорович Водовозов.

– Прошу Вас, войдите в мое положение!

– Да какое такое положение?! – взорвался, наконец, Водовозов.

– Павел Егорович! Миленький! Вы только дослушайте!!!

На глазах Ведерниковой уже начали набухать слезы. Слез полковник Водовозов не терпел.

– Да уж, от тебя, товарищ Ведерникова, как от репья, не отвяжешься. Мертвого подымешь! Давай уже, излагай, но покороче.

Оказалось, что инструктор ЦК ВЛКСМ Ведерникова работает не в самом ЦК ВЛКСМ, а в отделе пионерского движения при ЦК ВЛКСМ.

ЦК ВЛКСМ в плане мероприятий на 1940 год согласовал, в числе прочего, реорганизацию пионерской военно-спортивной игры «На штурм». Вместо эпизодических игр, представлявших собой любимое развлечение в пионерском лагере, теперь розыгрыш планировалось вести в форме всесоюзного чемпионата. В июне – отборочные игры в городах и районах, в июле – областях и республиках, в августе – финальная игра. Вопрос политический. Между тем, на проведение игр были «страсть как нужны» посредники.

Начальник отдела Пионердвижения ЦК ВЛКСМ поручил Ведерниковой кровь из носу добыть адреса ребят из числа бывших пионеров, которые либо служат командирами, либо учатся в военных училищах.

Такая возможность, найти адрес курсанта по фамилии, имени и году рождения, действительно в ГУ РККА имелась. Но личный состав управления был настолько перегружен служебными задачами, что выделить их время на общественную работу полковник Водовозов категорически отказался.

Но подписать допуск Ведерниковой к работе с архивом личных карточек Павел Егорович согласился. Теперь Ведерникова сможет самостоятельно искать нужные карточки. Но только при условии – возвращать их точно на то же место, откуда взяла. В расстановке карточек играла роль не только первая буква фамилии, но и все остальные буквы (сначала, к примеру, Кошкин, а потом Краев, и ни в коем случае не наоборот). Внутри одной фамилии (одних Кузнецовых в РККА было среди комсостава несколько десятков) – расстановка карточек шла по именам, а внутри одного имени – по отчествам.

{АИ}

09.01.40 Переименование самолетов

9 января 1940 вышел приказ НКАП N 001сс

"В соответствии с Постановлением Правительства о переименовании боевых самолетов" приказано:

1. Переименовать все боевые самолеты, назвав их первыми буквами фамилий ГК и цифрой. При этом:

а) истребителям всех типов присвоить нечетные номера, начиная нумерацию каждого конструктора с единицы;

б) бомбардировщикам всех типов, штурмовикам, разведчикам, торпедоносцам, военно-транспортным самолетам присвоить четные цифры, начиная нумерацию самолетов каждого конструктора с цифры 2.

2. В соответствии с п.1 настоящего приказа переименовать следующим образом новые самолеты, принятые к серийному производству:

И-26 М-105П: Як-1

И-30 М-105П: Як-3

И-28 М-105П: Як-5

УТИ-26 М-105П: Як-1УТИ

И-200 АМ-35А: МиГ-1

И-200 АМ-35А: МиГ-3

УТИ-200 АМ-35А: МиГ-3УТИ

И-301 М-105П: ЛаГГ-1

И-301 М-105П: ЛаГГ-3

УТИ-301 М-105П: ЛаГГ-3УТИ

СБ-РК 2М105: Ар-2

ВИ-100: Пе-3

ВР-100: Пе-2Р

ДБ-240 2М-105: Ер-2

ББ-1 М-88: Су-2

БШ-2 АМ-35: Ил-2

САМ-5 М-11: Мо-2

САМ-10 ММ-1: Мо-4

САМ-10ВС ММ-1: Мо-6

3. Немедленно ввести новую нумерацию по всем боевым самолетам, находящимся в проектировании, постройке и на испытаниях;

4. Зам. наркома. представить мне на утверждение новые цифры по учебным, транспортным, санитарным, самолетам связи и экспериментальным самолетам обозначив каждый самолет двумя первыми буквами фамилии конструктора и давая ему индивидуальное название по выбору конструктора.

/Примечание Автора. Приказ в нашей реальности подписан 9 декабря 1940 года. В альтернативной реальности Кировская Весна подписан 3 января 1940 года. Текст приказа в целом повторяет оригинал с некоторыми изменениями по самолетам Москалева {40}/

10.01.40 Берлин

10 января Гитлер назначил наступление на Францию на 17 января, не взирая на погоду.

Но в тот самый день, когда Гитлер принял это решение, произошел весьма загадочный «случай». История эта упоминалась в многочисленных вариантах, но наиболее кратко ее изложил главнокомандующий воздушно-десантными войсками Германии генерал Штудент:

«10 января майор, назначенный мною в качестве офицера связи во 2-й воздушный флот, вылетел из Мюнстера в Бонн с задачей выяснить некоторые малозначительные детали плана у командования флота. При себе он имел полный оперативный план наступления на Западе.

Из-за морозной погоды и сильного ветра над замерзшим, покрытым снегом Рейном, самолет сбился с курса и залетел на территорию Бельгии, где ему пришлось сделать вынужденную посадку. Майор не смог сжечь важный документ, следовательно, общее содержание немецкого плана наступательных действий на Западе стало достоянием бельгийцев. Немецкий военно-воздушный атташе в Гааге сообщил, что в этот же вечер король Бельгии имел долгую беседу по телефону с королевой Голландии».

Разумеется, немцы в то время точно не знали, что произошло с документами, но они, естественно, опасались худшего и должны были считаться с этим.

Интересно было наблюдать реакцию на этот инцидент у высших немецких руководителей. Геринг был в ярости. Гитлер хотел нанести удар немедленно, потом решил полностью отменить первоначальный план и вместо него поручил Манштейну разработать новый план операции против Франции, который впоследствии был подготовлен только к 10 мая.

{76}

10.01.40 Газета Известия

Война в Западной Европе

БЕРЛИН, 9 января. (ТАСС). Германское информационное бюро сообщает, что разведывательный отряд противника, о котором сообщалось во вчерашней сводке верховного командования германской армии, попытался сегодня произвести, воспользовавшись туманом, наблюдение над германскими передовыми позициями. Однако он был своевременно опознан и допущен на близкое расстояние, а затем взят под ураганный огонь. После короткого сражения вражеский разведывательный отряд отступил. Германские части начали энергичное преследование и нашли на поле сражения среди других одного тяжело раненого английского офицера артиллерии, который был оставлен противником во время отступления. Раненому была оказана помощь. Однако вскоре после доставки его в ближайший госпиталь он скончался. Военные круги воздерживаются от каких-либо объяснений по поводу того, что впервые английский офицер на западном фронте попал в руки германских войск. В виду того, что до последнего времени не было установлено наличие английских войск на передовых позициях линии Мажино, полагают, что взятый в плен и затем скончавшийся от ран английский офицер шел по направлению германских позиций не во главе английского патруля, а в качестве наблюдателя, участвовавшего в действиях французского разведывательного отряда.

Кроме этого, других операций на фронте не происходило. Сильные морозы чрезвычайно препятствуют передвижениям войск, а туманы и облака – действиям авиации. На фронте отмечалась лишь обычная деятельность артиллерии.

ПАРИЖ, 9 января. (ТАСС). В официальном коммюнике, опубликованном вчера вечером в Париже, говорится, что на фронте «не произошло ничего существенного».

{10}

11.01.40 Самолетостроение

ПОСТАНОВЛЕНИЕ № 23сс

Комитета Обороны при СНК Союза ССР

11 января 1940 года

КОМИТЕТ ОБОРОНЫ при СНК Союза ССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Утвердить план производства Наркомата Авиационной промышленности по самолетам и авиамоторам на 1940 год и план распределения между потребителями, согласно приложений №№ 1 и 2.

2. Утвердить план заказов для авиации НКО, НКВД на инструмент, ремонтно-монтажное и прочее оборудование, согласно приложению № 3.

3. Обязать Наркомат Авиационной промышленности:

…

к) предъявить самолет Як-1 конструкции тов. Яковлева на государственные испытания к 18-му января 1940 года, а НИИ ВВС РККА провести и закончить испытания не позднее 28 января 1940 года;

{79}

23.01.40 Берлин

В конце 1939 года, когда предложения главнокомандующего Кригсмарине гросс-адмирала Эрих Редера о захвате Норвегии с целью расширения на север доступных пунктов базирования германских военно-морских сил были отвергнуты, на международной сцене появилась фигура Видкуна Квислинга. Бывший военный, министр обороны Норвегии, лидер созданной им партии «Народное единство», Квислинг симпатизировал нацистам и был тесно связан с Альфредом Розенбергом – шефом внешнеполитического бюро нацистской партии. Когда в ноябре 1939 года Квислинг в очередной раз появился в Берлине, Розенберг свел его с Редером, с которым они быстро нашли общий язык.

На следующий день адмирал доложил о встрече фюреру, и 13 декабря Квислинга принял Гитлер. Во время беседы последний снова подчеркивал, что «он предпочитал бы полный нейтралитет Норвегии». Опора на Квислинга и его сторонников позволяла германскому руководству надеяться, что Норвегия может быть присоединена к Германии при помощи национал-социализма.

После встречи Гитлера с Квислингом генерал-полковник Йодль записал в дневнике: «Фюрер приказал изучить небольшим штабом вопрос, как можно овладеть Норвегией». С этого момента чисто умозрительные планы вторжения становились реальностью. Редер предложил разрабатывать одновременно два плана: операции в поддержку переворота Квислинга и прямого военного вторжения.

Лишь на завершающем этапе подготовки операции (23 января) немцы решили не прибегать к помощи Квислинга и его сторонников. Во-первых, это было обусловлено соображениями секретности. Во-вторых, отсутствовали надежды на успех правительственного переворота и приход партии к власти законными методами. Но непосредственно перед вторжением начальник разведывательного отдела Абвера полковник Ганс Пикенброк встретился с Квислингом в Копенгагене и получил от него свежую информацию о дислокации и состоянии норвежских частей.

23 января было принято решение о сосредоточении подготовительных мероприятий под эгидой OKW. На первом этапе в особый штаб по разработке плана операции, получившей кодовое наименование «Везерюбунг» – «Учения на Везере», входило лишь по одному представителю от родов вооруженных сил (руководитель – капитан 1 ранга Теодор Кранке, от Люфтваффе – полковник Роберт Кнаусс, от сухопутных сил – майор Вернер фон Типпельскирх). Вскоре ими был разработан замысел кампании. Он предусматривал одновременную высадку морских и воздушных десантов в наиболее важных пунктах Норвегии с последующим расширением плацдармов и накоплением достаточных сил для широкомасштабного наступления.

{71}

28.01.40 Самолетостроение

Народному Комиссару Обороны Маршалу Советского Союза товарищу Уборевичу

Рапорт

Докладываю, что постановление КО № 23сс от 11 января 1940 года обязывающее НКО закончить госиспытания самолета Як-1 Яковлева к 28 января не выполнено, вследствие непредставления НКАП указанных самолетов на испытания.

На самолете Яковлева отрабатывается винтомоторная группа.

О непредставлении самолетов на госиспытания мною сообщено в Гл. контроль КО

Начальник УВВС Алкснис

{40}

12.02.40 Сергей Киров

Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Сергей Миронович Киров сегодня пришел домой в необычно приподнятом настроении.

– Нет, Маша, ну ты прикинь, каков у тебя муж? – горделиво подбоченился Сергей Миронович Киров, проходя в прихожую.

– Муж у меня герой! – ответила Мария Львовна на всякий случай, еще не понимая, о чем идет речь.

– Вот так вот. Цени!

Весь январь и половину февраля 1940 года в Москве стояла чудесная зимняя погода.

Радовали отчеты Хрущева. В 1939 году колхозы и совхозы страны собрали рекордный урожай зерна и овощей. Животноводство показало такие результаты, в которые Киров еще три года назад ни за что бы не поверил. Уровень жизни как сельских жителей, так и горожан, рос не по дням, а по часам.

И это при том, что численность армии в 1939 году пришлось поднять почти в три раза в сравнении с 1938 годом.

Но, кроме роста численности армии, за счет присоединения Западной Белоруссии и Западной Украины существенно выросла и общая численность населения, и площадь пахотных земель, и поголовье скота! Так что текущий 1940 год по утвержденному сегодня плану должен намного побить все предыдущие рекорды сельскохозяйственного производства.

Наконец в прошлом году счастливо разрешились все внешнеполитические кризисы.

Англичане и французы, несмотря на объявленную ими Германии войну, с немцами, считай, не воевали. В очередной раз получая сводки боевых действий, Киров снова и снова повторял себе – «ай да я». Тогда, в августе 1939 года, фактически всего несколько дней отделяло СССР от подписания договора с Англией и Францией. И что же? Молотов оказался прав. Если бы СССР вместо подписания договора с Германией, заключил бы союз с Англией и Францией, то немцы уже несколько месяцев бились бы с советскими войсками при полном игнорировании французских и английских войск, бессмысленно согревавших окопы на западной границе Германии. Пытался проявить активность в войне с Германией только Черчилль, но его флот в общей картине англо-франко-германского противостояния погоды не делал.

Теперь же Советскому Союзу, кроме договора о границе, удалось подписать с немцами новое торговое соглашение, еще выгоднее прежнего. В Советский Союз должны были вот-вот потоком хлынуть остро необходимые металлорежущие станки, кузнечно-прессовое оборудование, а что самое удивительное – еще и самые последние образцы германского вооружения – танки, самолеты, орудия. Страна получила чертежи универсальных 105-мм корабельных башен, так остро необходимых военно-морскому флоту. Да что там башни – были приобретены чертежи самых современных образцов военно-морского вооружения! Предлагали даже недостроенный крейсер Лютцов за 104 миллиона рейхсмарок, но Уборевич сказал, что с учетом ввода в строй второго тяжелого крейсера типа «Зара» на Балтфлоте третий тяжелый крейсер уже не нужен. И все это СССР получал частично в кредит и частично в обмен на излишки сырья – топлива, продуктов, руды. Микоян просто плясал от радости. Такую выгодную сделку он еще ни разу в жизни не заключал!

Выполнение подписанного в конце прошлого, 1939 года, Договора об обмене территорией с Финляндией прошло без сучка, без задоринки. Демаркацию новой границы провели быстро и аккуратно. Строительство укреплений на новых советских территориях шло полным ходом. Два новых оборонительных рубежа выдвинули вперед относительно прежних рубежей Карельского УРа, насытив их пулеметами в бронебашнях и противотанковой артиллерией – как в танковых башнях, так и в капонирах флангового огня. Не остановившись на этом, дополнительные оборонительные сооружения построили в собственно Карельском Уре, где его прежнюю фортификацию дополнили 76-мм пушками Л-11 в полукапонирах. В глубине обороны, на расстоянии 10 километров от ротных районов УРа, за каждым ротным районом разместили по две 130-мм морские пушки Б-13 в окопах. При их дальнобойности в 25 километров, пушки Б-13 были теперь способны оборонять и дальние, и ближние подступы к ротным районам УРа.

Не забыли и так беспокоившую Кожанова береговую оборону. Для вооружения мыса, на котором ранее располагался форт Ино, начали возводить береговую батарею из четырех двухорудийных 180-мм башен МБ-2-180. Неподалеку от морского побережья, не взирая на морозы, активно строили железнодорожные ветки, для перемещения по ним железнодорожных артиллерийских транспортеров особой мощности ТМ-3-12 калибра 305-мм.

Все это оборонное богатство было обильно прикрыто зенитной артиллерией и пунктами ВНОС.

Словом, северная граница Ленинграда на глазах крепла, наливалась броней, бетоном и сталью орудийных стволов, приобретая надежность и основательность.

И, словно всего этого было мало, сегодня Сергей Миронович выиграл лыжную гонку на 15 километров среди служащих Московского Кремля!

Жизнь-то, похоже, только начинается!

{АИ}

13.02.40 Газета Правда

КОММЮНИКЕ О ЗАКЛЮЧЕНИИ ХОЗЯЙСТВЕННОГО СОГЛАШЕНИЯ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СССР

11 февраля сего года в Москве после успешно закончившихся переговоров заключено хозяйственное соглашение между Союзом ССР и Германией. Это соглашение отвечает пожеланиям правительств обеих стран о выработке экономической программы товарообмена между Германией и СССР, выраженным в письмах, которыми обменялись 28 сентября 1939 года Председатель Совета Народных Комиссаров и народный комиссар иностранных дел СССР тов. Молотов В. М. и министр иностранных дел Германии г. фон Риббентроп.

Хозяйственное соглашение предусматривает вывоз из СССР в Германию сырья, компенсируемый германскими поставками в СССР промышленных изделий.

Товарооборот между Германией и СССР уже в первом году действия соглашения достигнет объема, превышающего наивысшие размеры, когда-либо достигнутые со времени мировой войны. Имеется намерение в будущем повысить еще больше взаимные поставки товаров.

С советской стороны соглашение подписали – народный комиссар внешней торговли СССР тов. Микоян А. И. и торговый представитель СССР в Германии тов. Бабарин Е. И., а с германской стороны – особоуполномоченный германского правительства по экономическим вопросам г-н Риттер и председатель германской экономической делегации г-н Шнурре.

{10}

13.02.40 Константин Закурдаев

Тома, здравствуй, моя дорогая!

Славно, что нашла адрес и написала.

Быть на всесоюзном финале «На штурм», да еще и при этом посредником – это мечта. Всегда готов!

Про меня, уж не знаю, точно ли это полезно юным пионерам, вкратце так:

Как ты помнишь, в 1937 году я поступил в 9 класс в военно-морскую школу-десятилетку. Весной 1938 года, перед окончанием 9 класса, я принял участие в школьной олимпиаде по английскому языку и занял там первое место. Каково же было мое удивление, что меня, как и еще двух ребят (победителей олимпиад по немецкому и французскому языку) перевели сразу на 2-й курс высшего военного морского училища имени Фрунзе!

Вот так с Сережкой Глуховым мы и разошлись. Он после школы в 1939 году поступил в училище имени Дзержинского, которое готовит радистов, электриков, механиков и кораблестроителей, ну а я с 1938 года стал курсантом Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе, которое берет свое начало из Навигацкой школы, основанной Петром I. Училище как таковое было основано в 1701 году в Санкт-Петербурге и располагается в специально построенном для него здании между 11-й и 12-й линиями на набережной Васильевского острова. Первые два этажа здания занимает училище, на третьем были церковь и обсерватория. Сейчас в помещении церкви спальные комнаты для курсантов, в одной из которых живу и я.

Курс обучения у нас 5 лет, так что стану лейтенантом летом 1941 года.

Преподавательский состав состоит преимущественно из бывших царских морских офицеров. Они обладают знаниями и опытом, очень тактичные и культурные людей. Они дают для нас пример аккуратности и доброжелательности.

Плавание ведет француз Жерве (в молодости он переплыл пролив Ла-Манш). Помню первый его урок: не умеющих плавать он построил по одной стороне бассейна, а умеющих – по другой, взял длинный шест, подошел сзади к неумеющим и всех сразу столкнул в воду, а умеющим приказал следить за ними и спасать тех, кто будет тонуть.

Очень мы любим двух боцманов – Харина и Минаева. Они преподают морское дело: плетение из тросов матов, изготовление огонов, сращивание тросов, плетение рындо-булин и, конечно, вязание морских узлов. Занимались мы этим на балконе зала Революции. Эти же боцманы, прослужившие на флоте не один десяток лет, во время практического учебного плавания на кораблях обучали нас гребле на весельных и парусных корабельных судах, вязанию подвесных коек и многим другим житейским мудростям. В июне-августе мы проходили практику на кораблях учебных, а летом 1940 года будем на боевых кораблях. Первое плавание я совершил летом 1938 года из Ленинграда в Кронштадт на учебном корабле «Ленинградсовет».

По прибытии в Кронштадт нас распределили по кораблям. Я и несколько моих однокурсников попали на канонерскую лодку «Красное Знамя». На этом корабле я получил первое взыскание – выговор от боцмана корабля, с занесением в карточку взысканий и поощрений, за то, что он в моем корабельном сундучке обнаружил мокрое, вернее, сырое рабочее платье, которое не успело высохнуть после стирки на специально натягиваемых леерах. Выговор, записанный в карточку (а это, как говорили, на всю жизнь), меня очень расстроил. Я зашел за башню 130-мм орудия и тихонько заплакал. Меня увидел командир корабля Горбунов, очень пожилой – лет 40–45, начавший службу еще на царском флоте. Завел меня к себе в каюту, дал стакан чая и стал расспрашивать, кто я, кто родители и что случилось. Выслушав меня, сказал, чтобы я перестал плакать, поскольку это взыскание не страшное и не последнее, что будут и поощрения. Успокоил меня, и я с легким сердцем ушел. Потом я вернулся и поблагодарил его, а он сказал, что не за что.

Прошлым летом проходил практику на парусной шхуне «Учеба».

Со второго года обучения стали распределять по специальности, считаясь с нашим желанием. Я выбрал штурманскую специальность надводных кораблей.

{85}

Обнимаю,

С пионерским приветом

Костя Закурдаев.

14.02.40 Альтмарк

Несмотря на отданное им указание о разработке плана захвата Норвегии «Везерюбунг», Гитлер продолжал колебаться между сохранением Норвегии нейтральной и расширением пространства войны на ее территорию.

Тем временем, вспомогательный корабль Кригсмарине «Альтмарк» (капитан Х. Дау), бывший судном снабжения карманного линкора «Адмирал Граф Шпее» во время его рейда в Южной Атлантике, миновал линию британских корабельных дозоров. 22 января «Альтмарк» прошел пролив между Исландией и Фарерскими островами и достиг норвежских территориальных вод.

Первым его обнаружил у Кристиансунна норвежский миноносец «Трюгг». Судно шло под германским торговым флагом, поэтому его пропустили. Однако перед проходом территории военно-морской базы Берген контр-адмирал Танк-Нильсен потребовал досмотра, который произвел начальник штаба 2-го округа капитан 1 ранга Стамсё, не нашедший ничего запрещенного.

14 февраля в районе Тронхейма «Альтмарк» был обнаружен самолетом-разведчиком «Хадсон» 220-й разведывательной эскадрильи королевских военно-воздушных сил Великобритании (RAF). Британскому Адмиралтейству было известно, что на борту судна находятся около 300 английских моряков с потопленных «Шпее» торговых судов. Черчилль приказал освободить пленных англичан. Чтобы выиграть время, британский военно-морской атташе в Осло контр-адмирал Х. Бойз обратился к командующему ВМС Норвегии адмиралу Дизену с требованием не допустить выхода «Альтмарка» в море. Но норвежцы строго блюли нейтралитет, поэтому 15 февраля он под эскортом покинул Берген. В это время у норвежских берегов находился крейсер «Аретьюза» с пятью эсминцами.

{71}

15.02.40 Газета Известия

Иностранная печать о германо-советском хозяйственном соглашении

БЕРЛИН, 14 февраля. (ТАСС). Первые страницы вечерних газет почти целиком заполнены материалами о советско-германском хозяйственном соглашении. Газеты печатают специальные статьи, а также приводят многочисленные отклики мировой печати. «Берлинер берзенцейтунг» поместила в своем вечернем выпуске передовую статью, в которой говорится:

«Подписанное 11 февраля 1940 года германо-советское хозяйственное соглашение имеет огромное значение для дальнейшего формирования политических и экономических отношений между обеими странами. Заключенные между СССР и Германией торгово-политические соглашения создают условия для дальнейшего развертывания экономических отношений. Исходным пунктом этих новых экономических отношений между Германией и СССР явилось торгово-кредитное соглашение от 19 августа 1939 года, после подписания которого через 4 дня последовало заключение пакта о ненападении. Как известно, это соглашение предусматривало дальнейшее развитие германо-советского торгового оборота на основании предоставления Советскому Союзу долгосрочного кредита на сумму в 200 миллионов марок для размещения заказов в Германии. Новое хозяйственное соглашение обеспечивает Германию важнейшим сырьем, на которое германская промышленность имеет большой спрос. Несомненно, что поставки советских товаров в Германию могут быть расширены, так как Советский Союз располагает огромными резервами сырья. Советские поставки сырья будут компенсироваться германскими промышленными изделиями, в которых Советский Союз заинтересован. Нужно учесть, что третья пятилетка в СССР предусматривает сильный рост промышленности и постройку большого числа новых крупных заводов. Поэтому потребности Советского Союза в техническом оборудовании, особенно в сложных машинах, значительны».

Газета далее подчеркивает, что в дальнейшем откроются еще большие возможности для расширения товарооборота между Советским Союзом и Германией. Новое хозяйственное соглашение, заканчивает газета, отражает интересы обоих крупных торговых партнеров – Германии и Советского Союза. Оно соответствует уже оправдавшей себя германо-советской дружбе.

«Дейче альгемейне цейтунг» пишет:

«Германия занимала во внешней торговле Советского Союза в течение ряда лет первое место и была его важнейшим торговым партнером. В 1931 году была достигнута наивысшая точка в германо-советской торговле. Стоимость товарооборота тогда достигла приблизительно 1,2 миллиарда германских марок. По новой экономической программе товарооборот между обеими странами уже в первом году превысит уровень 1931 года. В ближайшие годы объём торговли будет еще больше расширен.».

Газета подчеркивает, что советские поставки для Германии уничтожают брешь, пробитую английской морской блокадой.

{10}

16.02.40 Альтмарк

16 февраля британские эсминцы «Айвенго» и «Интрепид» обнаружили «Альтмарк» в охранении норвежских миноносцев «Кьелль» и «Скарв» в четырех милях от маяка Эйгерё. Командир «Айвенго» лейтенант-коммандер Хэдоу обратился к старшему норвежскому офицеру с требованием досмотреть судно, на что было отвечено решительным отказом, так как оно находилось в норвежских территориальных водах. Однако, «от греха подальше» транспорт отконвоировали в Йессинг-фьорд.

16 февраля Черчилль приказал ВМС Ее Величества перехватить германское судно снабжения «Альтмарк», на борту которого находились захваченные в плен моряки с британских торговых судов, потопленных линкором «Адмирал граф Шпее», не взирая на возможное сопротивление норвежских моряков.

{71}

16.02.40 Василий Сталин

Тамара, привет!

Рад, что ты нашлась. Я как-то раз дернулся было разыскать кого-то из старых друзей, но не вышло и это дело забросил.

Участвовать посредником во всесоюзном финале «На штурм» готов.

Ты просила написать про учебу в училище. Действительно, в этом году заканчиваю Качинскую Краснознамённую военную авиационную школу имени Мясникова.

Если по порядку, то дело было так.

После зачтения приказа с 1 сентября 1938 года о зачислении нас курсантами мы были распределены по группам и отрядам и приступили к изучению теоретического курса. Назывался этот период «теркой». Нам предстояло, перво-наперво, изучить все науки, имеющие отношение к авиации: аэродинамику летательных аппаратов, теорию полета самолета, материальную часть самолетов и двигателей, пройти штурманскую и метеорологическую подготовку, овладеть методикой и навыками обучения курсантов. И, безусловно, хорошо закалиться идейно. Это предусматривала программа политической подготовки.

Занятия проходят в хорошо оборудованных классах и лабораториях. Преподаватели и инструкторы, а также обслуживающий персонал обладают большим опытом обучения летного состава.

За три месяца мы изучили материальную часть самолетов Ут-2, Ут-1, Р-5 и моторов М-11, М-17. Позже приступили к изучению самолета И-15 «бис»; а также мотора М-22. Занимались много и усидчиво, порой допоздна.

И особенно запомнился день принятия воинской присяги. Он был особенным, не похожим на остальные дни, и мы к нему готовились с большой ответственностью. В 10 часов в актовом зале школы выстроился наш отряд. Вытянувшись, как говорят, в струнку, строй замер. Курсанты, чеканя шаг, один за другим подходили к столу и в торжественной обстановке произносили слова присяги. В этот день все мы ходили взволнованные. Мы были горды от сознания, что стали настоящими воинами Красной Армии, что ответственность за судьбу Родины ложится теперь и на нас – молодых летчиков.

Вспоминается один курьезный случай, происшедший со мной в те дни на посту.

Как-то, находясь в карауле на аэродроме, я охранял один из ангаров. Завывал ветер. Было зябко. В свете ламп хлопья снега казались крупными комками ваты, падающей невесть откуда. Мысль все время возвращала меня почему-то к недавнему разводу караулов. Навязчиво повторялось строгое предупреждение: бдительность и еще раз бдительность.

«А условия как раз на руку разным там диверсантам!» – думал я с тревогой, пристально всматриваясь и вслушиваясь в густую темень. Но видел я лишь белые хлопья снега, слышал только завывание ветра.

По моим подсчетам прошло уже около часа, как я заступил на пост. Значит, осталось еще столько. Постоял немного под «грибком» – и снова зашагал вдоль стены. Ветер по-прежнему рвал полы шинели, бросал в лицо холодные и мокрые комья снега. Узкая полоса света обрамляла по периметру ангар. А дальше – черная стена, кромешная темнота. Дошел до угла. Теперь кругом, и в обратный путь.

«А что за углом? Ну-ка, выгляни, посмотри! – заговорило во мне желание. – Вдруг что-то подозрительное?..»

Выглянул. И в тот же миг получил удар по голове. Как стоял – так и присел. Шея стала мокрой, что-то потекло за спину. «Наверное, кровь!» подумал я и мгновенно нажал спусковой крючок. Прогремел выстрел предупреждение о нападении на часового. Теперь – бороться! Я приподнялся и стал искать глазами диверсанта. Но его нет! Где же он? И тут взгляд мой упал на большую глыбу мокрого снега, которая лежала рядом. «Так вон оно что…» Я облегченно вздохнул. Мне стало ясно, что произошло: мокрый снег, отяжелев, сполз с крыши ангара в тот самый момент, когда я выглянул из-за угла… Печально и смешно! Однако – поздно: был выстрел и ко мне уже спешили на помощь. Из темноты выпрыгнул на свет запыхавшийся начальник караула, за ним появились вооруженные караульные.

– В чем дело? – взволнованно спросил начальник караула.

Я объяснил.

– Молодец! Действовал, в общем, решительно и верно, мало ли что могло случиться! – похвалил он меня.

После этого случая я стал еще бдительнее нести караульную службу, еще лучше относиться к своим служебным обязанностям.

На второй год у нас новые предметы – тактика ВВС, общая тактика, и другие. Работы было много, но никто из нас не унывал. Мы учились – и имели неплохие результаты. А в предвыходные и выходные дни находили время даже сходить и в увольнение.

К концу апреля 1939 года мы закончили «терку» и успешно сдали все экзамены. Как только снег сошел с полей, наш отряд выехал в лагерь, где мы начали восстанавливать на самолете Ут-2 утраченные за зиму навыки. Параллельно с полетами на самолете Ут-2, на И-5 отрабатывали руление. Машина эта уже снята с вооружения, однако у нас ее приспособили для отработки у летчика выдерживания направления с опущенным и поднятым хвостом самолета. Такие упражнения предшествовали самостоятельным полетам на И-15 «бис». Цель рулежки заключалась в том, чтобы научить курсанта строго выдерживать направление при взлете и на пробеге после посадки.

Самолет И-15 «бис» строгий, как при взлете, так и при посадке, и требует от летчика повышенного внимания. Достаточно было чуть-чуть замешкаться, как машина тут же начинала отклоняться от оси взлета влево или вправо, а это могло привести к аварийной ситуации.

Через месяц мы восстановили технику пилотирования на Ут-2 и приступили к самостоятельным полетам на самолете И-15 «бис».

Самолеты Ут-2 и И-15 «бис» отличались друг от друга даже конструктивно. Ут-2 – учебный двухместный моноплан, а И-15 «бис» – боевой одноместный истребитель, полутораплан. Он несколько тяжелее Ут-2, и, естественно, пилотировать его было значительно сложнее. Короче говоря, полет на «бисе» требовал хорошей выучки. Инструктор, опытный летчик-методист, сравнительно быстро сумел передать нам все тонкости полета на «бисе».

Вскоре пришло время и мне произвести первый самостоятельный полет на И-15 «бис».

По заданию выполнил над аэродромом два круга, посадку произвел удачно. Зарулил на линию предварительного старта. Инструктор, не сделав никаких замечаний, приказал выполнить еще один полет. Взлетаю снова. Пилотирую теперь увереннее и задание выполняю еще чище. Посадку произвожу опять удачно.

– Молодец! – после моего доклада говорит инструктор. – Так и держите, товарищ Сталин!

Радостным возвращался я в этот день с аэродрома. Еще бы: отныне и на всю жизнь я – военный летчик!

{75}

Говорят, будем в этом году учиться на И-16. Это еще сложнее.

Крепко жму руку,

Твой Василий Сталин

17.02.40 Альтмарк

В ночь на 17 февраля эскадренный миноносец «Коссэк» (кэптен Филип Вайен – командир 4-й флотилии эсминцев) нарушил границу территориальных вод Норвегии и вошел в залив, не обращая внимания на сигналы норвежцев. С трудом найдя свою цель на фоне скалистого заснеженного берега, «Коссэк» приблизился к немецкому пароходу и обстрелял его из пулеметов. После короткой схватки, в ходе которой четыре немца были убиты и пятеро ранены, абордажная группа морской пехоты с эсминца освободила 303 моряка, запертых в складских помещениях и пустых топливных цистернах «Альтмарка». Взяв на абордаж «Альтмарк», британские десантники громко крикнули узникам: «Вот и флот!»

Норвежское правительство заявило резкий протест Англии в связи с нарушением ее территориальных вод, но британский премьер-министр Нэвилл Чемберлен возразил, что Норвегия сама нарушила международные законы, разрешив использовать свои воды для перевозки английских пленных в германскую тюрьму.

Гитлер же окончательно убедился, что Англия не намерена считаться с нейтралитетом Норвегии, и потребовал ускорить приготовления по плану «Везерюбунг».

{71}

19.02.40 Танки

19.02.1940 Приказ по Народному Комиссариату Среднего Машиностроения СССР № 55с

г. Москва

1. Разработанные в обеспечение постановления К.О. № 443 графики подготовки производства машины Т-34 по заводу № 183 и Т-40 по заводу № 37 – УТВЕРЖДАЮ.

2. В связи с большим объемом по оснащению производства нач. Главспецмаша тов. Суренян и директорам заводов № 183, № 37 и № 174 в месячный срок перевести инструментальные базы заводов на 3-х сменную работу, доведя коэффициент сменности до 2,7. Использовать недогруженное оборудование основных цехов на изготовление оснащения новых объектов.

3. По заводу № 183. Начальнику Главспецмаша НКСМ тов. СУРЕНЯН и директору завода № 183 тов. МАКСАРЕВУ подготовить в течение 1940 года мощности завода на выпуск в 1940 году 200 шт., а в 1941 году 1600 танков Т-34…

4. По заводу № 37. Начальнику Главспецмаша тов. Суренян и директору з-да тов. ШОР подготовить мощности цехов з-да № 37 на выпуск в 1941 году Т-40 в количестве 2000 шт…

5. По заводу № 174. Начальнику Главспецмаша тов. Суренян и директору завода тов. Алексееву довести мощность цеха ходовой части до 400 комплектов в месяц к 1.VII-1940 г…

6. Начальнику Финансово-Планового отдела НКСМ предусмотреть целевым назначением средства на подготовку производства и увеличение фондов зарплаты по заводам № 183, 37 и 174.

7. Контроль за выполнением данного приказа возложить на Начальника Главспецмаша – тов. СУРЕНЯН.

8. Начальнику Главка тов. СУРЕНЯН с директорами зав. 183, 174, 37 для стимулирования рабочих ИТР завода разработать и представить мне на утверждение премиальную систему к 1 марта.

9. Тов. СУРЕНЯН каждого 3, 13, 23 представлять мне отчет о ходе подготовки производства Т-34, Т-40 и сведения о выполнении приказа № 188сс и настоящего приказа.

П/п Народный Комиссар Среднего Машиностроения: И. ЛИХАЧЕВ.

{80}

19.02.40 Самолетостроение

19 февраля 1940 г. Постановлением КО № 77сс опытную серию в 25 машин Як-1 предписывалось построить в первом полугодии заводу № 301 в Химках. Забегая вперед, следует сказать, что принятое решение (о внедрении в серийное производство самолета, не дожидаясь конца испытаний) принесло больше вреда, чем пользы при организации крупносерийного производства Як-1, но в целом имело непреходящее значение для авиационной промышленности, сделавшей резкий скачок вперед.

{40}

21.02.40 Везерюбунг

Встал вопрос о командующем операцией. На эту роль генерал-полковник Кейтель предложил кандидатуру генерала от инфантерии Николауса фон Фалькенхорста – командира 21-го армейского корпуса. В 1918 году Фалькенхорст участвовал во вторжении в Финляндию, будучи начальником штаба дивизии Рудигера фон дер Гольца, и был знаком с северным театром. Кроме того, командуя корпусом во время Польской кампании, он приобрел опыт ведения современных операций. 21 февраля фюрер принял генерала и в ходе беседы поручил ему изложить свои соображения по поводу предстоящей акции…

«Я вышел на улицу и купил путеводитель Бедекера для путешествий для того, чтобы просто уяснить для себя, что такое Норвегия. Я не имел ни малейшего представления об этой стране… – рассказывал Фалькенхорст на суде Международного трибунала в Нюрнберге. – Затем я направился в свой номер в отеле и принялся изучать страну по Бедекеру. В пять часов вечера я опять направился к фюреру».

План генерала почти в точности повторял основные принципы плана, разработанного в OKW. Замысел операции Фалькенхорст формулировал так: «Захват Норвегии должен быть осуществлен в ходе совместной операции трех видов вооруженных сил. Размеры и рельеф страны делают необходимым участие в операции разобщенных друг с другом боевых групп, которые лишь на последней стадии проведения операции смогут соединиться и получить подкрепления. Поэтому предпосылкой успеха всей операции являются энергичные самостоятельные действия всех командиров и безукоризненное взаимодействие видов вооруженных сил, выполняющих боевую задачу в одном районе».

{71}

23.02.40 Уинстон Черчилль

Речь Уинстона Черчилля на приеме в честь освобождения из плена 300 британских моряков «Вот и флот!»

* * *

Мои коллеги в совете адмиралтейства и правительстве военного времени благодарны вам за то, что вы пригласили нас сюда сегодня, чтобы разделить с вами ту огромную радость, с которой Лондон встречает победителей битвы в устье реки Ла-Плата. Это памятное событие действительно достойно большого торжества. Думаю, недавний подвиг моряков и офицеров «Эксетера» и «Аякса» в очередной раз укрепил немеркнущую славу нашего военно-морского флота, на котором, по воле божественного провидения, лежит ответственность за сохранение наших жизней и безопасности нашего государства.

…

Никогда еще боевой дух наших моряков не был так силен. Если бы Нельсон и прочие герои прошлого взглянули сейчас на нас с высоты своих постаментов, они сразу бы поняли, что наша островная нация не утеряла ни капли своей храбрости, что деяния прошлых столетий не стерлись из нашей памяти и по-прежнему служат примером для сменяющих друг друга поколений. Ведь не зря же, когда адмирал Харвуд решил, не сбавляя хода, атаковать врага, который мог потопить любой из его кораблей всего лишь одним удачным залпом тяжелых орудий, он отдал экипажу команду, повторив бессмертные слова адмирала Нельсона. При этом и сам повод, и действия всех офицеров и нижних чинов, и результаты сражения оказались достойны этих великих слов.

У славной повести о сражении в устье реки Ла-Плата теперь есть эпилог – проведенная на прошлой неделе эсминцем «Коссэк» и сопровождавшими его кораблями операция по спасению пленных британцев, подобранных с потопленных немецким рейдером кораблей прямо под носом у врага, несмотря на все трудности, связанные с односторонним нейтралитетом Норвегии. Тот факт, что нам удалось спасти наших пленных товарищей от тягот и ужасов заточения в застенках нацистской Германии, показывает, как далеко может дотянуться рука британского морского могущества. Об этом не стоит забывать ни нашим врагам, ни нашим верным друзьям. А к переданному Нельсоном 135 лет назад знаменитому сигналу – «Англия ждет, что каждый исполнит свой долг!» – теперь можно добавить достойный ответ, прозвучавший не далее как на прошлой неделе: «Вот и флот!»

{12}

01.03.40 Газета Известия

Известия 1 марта 1940 года

ПОЛГОДА ВОЙНЫ В ЕВРОПЕ

Вот, уже полгода, как идет война в Европе, – «всамделишная» ли война? За первые три месяца, по французским сообщениям, общие потери воюющих сторон на западном фронте составили 3.153 человека. Итоги за полгода войны вряд ли многим отличаются от вышеуказанных, так как почти все потери относятся к первому месяцу войны. Но отнюдь не это определяет действительный ее характер. Идет активная война на море. Идет острейшая экономическая война. Идет подготовка к большим стратегическим операциям, к «тотальной войне», в которой на карту должны быть поставлены все силы, средства и ресурсы воюющих сторон.

Уже первые полгода обнаружили банкротство англо-французской стратегии. Главный вопрос, который обсуждается на страницах английской, французской и американской прессы, это – начнет ли Германия наступление против линии Мажино, и будет ли 1940 год действительно «решающим годом». Самая постановка этого вопроса показывает, что англо-французские империалисты более всего на свете боятся германского наступления. Англо-французским стратегам приходится пересматривать положение, которое они всегда считали основой основ. Англичане заявляли: «Время работает на нас. Мы можем проигрывать сражения, но в конце концов мы выигрываем последнюю битву». Это положение относилось к давно прошедшим и невозвратимым временам, когда стратегическое положение Англии, как островного государства, было неуязвимым. Англия со времени норманнского завоевания не подвергалась нашествиям. Англия могла спокойно «смотреть и выжидать». Развитие авиации сделало британские острова весьма уязвимым объектом для неприятельского воздушного Флота. Подводная блокада уже в 1917 году чуть не поставила Англию на колени. Стратегически Англия перестала быть островом.

Лондонская «Таймс» на-днях подсчитывала, что Германия к весне этого года будет иметь (вместе с резервами) 30 тысяч военных самолетов. Англия в страхе и трепете ждет развертывания массовой воздушной войны. Рассеялись, как дым, англо-французские мечты о том, что Германию легко будет взять измором, организовав беспощадную морскую блокаду. Англо-французский флот действительно отрезал Германию от рынков, занимавших (вместе с Англией и Францией) примерно 50 процентов в ее внешней торговле. Но Германия не отрезана ни от севера, ни от юго-востока Европы и развивает экономические связи с Советским Союзом. Германия не только имеет возможность вести длительную войну, – она имеет возможность увеличивать свои военные ресурсы за счет развития экономических связей с рядом стран. Больше того, стратегия измора теряет всякий смысл, если война не развернута, если бои не носят широкого масштаба, не поглощают миллионов тонн стали и горючего, не уничтожают сотен тысяч людей. Противнику, которого хотят взять измором, при таком положении вещей не приходится истощать свои людские, сырьевые и промышленные ресурсы.

На кого же работает время? – с тревогой задают вопрос английские и французские деятели. Германская контрблокада оказывает свое действие. Потери торгового тоннажа за это время (1,8 млн. тонн по германским данным, 1,3 млн. тонн – по американским данным) не представляют пока решающей угрозы для Англии, поскольку производственная мощность английского судостроения позволяет возмещать потери нынешнего масштаба. Но война на море ведь тоже еще не развернулась. По французским оценкам, Германия в скором времени сможет выпускать до 20 подводных лодок в месяц. Авиация в массовых масштабах тоже еще не применялась в морской войне, Наконец, возможны еще большие «технические сюрпризы».

Доктрина, говорящая о возможности выиграть последнюю битву, проигрывая одно сражение за другим, становится явно неприемлемой в новой обстановке. Первые поражения могут оказаться решающими. Если в начале войны английские государственные деятели хвастливо заявляли: «Мы блокировали Германию, и победа за нами обеспечена», то ныне они заметно сбавили тон. Авторитетный орган британских империалистов журнал «Раунд тэйбл» в последнем (январском) номере делает неутешительное признание: «Одна блокада никогда не приведет к крушению Германии. К этой войне это относится в еще большей мере, чем к прошлой». Нужно ли большее доказательство банкротства британской стратегии, чем это признание консервативного журнала?

Англо-французские империалисты пытаются взять реванш на дипломатическом фронте. О, об этом фронте сводки не сообщают, что «ночь прошла спокойно»! Здесь идет самая отчаянная, самая ожесточенная борьба.

Одним из отличий нынешней войны от войны 1914–1918 годов является то обстоятельство, что англо-французский блок не завершил дипломатической подготовки и должен был начать войну при несколько неожиданной для него расстановке сил. Накануне 1914 года воюющие коалиции формировались в течение нескольких десятилетий. Иное дело теперь. Англо-французский военный союз в нынешнем его виде воссоздан в течение каких-нибудь 3–4 лет. Расстановка сил в этом блоке резко изменилась не только по сравнению с 1914 годом, но и по сравнению с 1919 годом (Версаль) или 1925 годом (Локарно).

Вряд ли можно найти в истории пример такого быстрого падения, какое совершила за эти годы Франция: от роли свирепейшего жандарма Версальского мира и претендента на военно-политическую гегемонию в Европе до роли скромного оруженосца английского империализма. Даже некоторые французы с тревогой заявляют: «Франция превращается в британский доминион».

Чем объяснить эту разительную перемену? В прошлой воине Франция выступала, как гегемон франко-русского союза. При проведении антигерманской политики она не зависела от Англии. Ныне же, проводя антигерманскую политику, Франция полностью отдана на милость Англии. В прошлой войне военное могущество держав измерялось в основном двумя показателями: сухопутной армией и морским флотом. По первому показателю Франция имела решающее превосходство над Англией, по второму – она значительно уступала Англии. В нынешней же войне военный удельный вес держав определяется по крайней мере тремя показателями: сухопутной армией, авиацией и морским флотом. Не только на море, но и в воздухе Франция значительно уступает Англии, а в отношении сухопутных сил Англия (уже мобилизовавшая 1.200 тысяч человек) догоняет Францию. Все это усиливает зависимое положение Франции внутри англо-французского блока. Единственная бесспорная дипломатическая победа, которую пока-что одержала Англия в этой войне, это – победа над… Францией!

Но Англия никогда не надеялась одержать победу в войне с Германией силами одной Франции. Расчеты английских любителей воевать чужими руками шли гораздо дальше: они мечтали о том, чтобы повести Советский Союз в фарватере английской политики. Советский Союз должен был стать орудием чужой и чуждой ему политики – английской политики окружения Германии. Английским империалистам пришлось, однако, жестоко просчитаться, – Советский Союз пошел своей собственной дорогой. Это было величайшим поражением, какое когда-либо терпела английская дипломатия.

Незадолго до войны лондонский королевский Институт международных отношений издал интересную книгу «Политические и стратегические интересы Великобритании». Вот какую роль отводят Советскому Союзу авторы этой книги, анализируя антигерманскую стратегию Великобритании:

«Весьма сомнительно, чтобы Великобритания могла надеяться на решающую победу в борьбе против Германии, пока восточный фронт Германии не будет блокирован. В соответствии с этим активная помощь со стороны России имеет решающее значение для Великобритании. Больше того, людские ресурсы России могут дополнить британские ресурсы в тех направлениях, где британских ресурсов будет не хватать тогда, когда станет вопрос о нанесении удара Германии на суше».

Провал английских расчетов, связанных с тем, чтобы втравить СССР и Германию в войну, не дает, однако, покоя англо-французским поджигателям войны. Они мечтают о возвращении тех времен, когда, по словам Бисмарка, европейские государства выполняли роль отличной пехоты на службе Англии. Генеральная линия англо-французской дипломатической стратегии сводится теперь к тому, чтобы втянуть в орбиту войны новые и новые народы, чтобы превратить европейскую войну в войну мировую.

В первую очередь англо-французская дипломатическая активность развертывается в двух направлениях: скандинавском и ближневосточно-балканском. Цитированный нами «Раунд тэйбл» пишет:

«Очень может быть, что последняя и решающая стадия войны произойдет на Балканах или на Ближнем Востоке, а не на западном Фронте».

На скандинавском направлением речь идет и о том, чтобы втянуть в войну против Германии скандинавские страны, чтобы отрезать Германию от сырьевых источников Швеции и Норвегии, в частности и в особенности от высококачественной шведской руды, составляющей 40–50 процентов всего германского импорта руды.

На ближневосточно-балканском направлении речь идет о том, чтобы отрезать Германию от румынской нефти (Германия получает отсюда около 2 млн. тонн нефти и может получать еще больше), от продовольственных и сырьевых ресурсов балканских стран, от путей снабжения, ведущих через Черное море. Речь идет о том, чтобы втянуть ближневосточные и балканские народы в орбиту империалистической войны против Германии.

Пока на этих направлениях англо-французская дипломатия не может похвастать сколько-нибудь существенными успехами. Провалились ее попытки втянуть скандинавские страны в войну. Провалились попытки втянуть балканские страны в войну, несмотря на лихорадочную провокационную деятельность англо-французской дипломатии.

Одним словом, вместо фактических военных действий идет настойчивая военно-политическая обработка не только малых стран, но и великих держав.

Мих. ОСИПОВ

{10} /Примечание Автора – дано с сокращениями/

01.03.40 Берлин

Руководство войной на море германского флота (РВМ) получило окончательный приказ на проведение учения «Везер» 1 марта 1940 года. В составлении этого приказа участвовал капитан 1 ранга Кранке, представлявший военно-морской флот в штабе подготовки операции. Адмирал Редер и РВМ, которые всегда решительно выдвигали тезис о том, что необходимо бросить все силы на британские морские коммуникации, предоставили для экспедиции в Норвегию все средства, которыми располагал флот, включая все подводные лодки, ибо теперь дело заключалось в том, чтобы сохранить за собой путь в открытое море.

В основу операции было положено следующее: молниеносно занять важнейшие порты Норвегии и создать укрепления, способные обороняться против нападения с моря и с суши до тех пор, пока не прибудет достаточно войск и тяжелого вооружения, чтобы можно было продвинуться в глубь страны и занять немногочисленные транспортные магистрали. Небольшие отряды быстроходных военных кораблей с войсками на борту должны были проникнуть в гавани до рассвета; несколько танкеров и вспомогательных судов, замаскированных под обычные торговые суда, – так называемая «авангардная эскадра» – должны были заблаговременно находиться в норвежских водах или прийти туда сразу же после военных кораблей; за ними, согласно плану, следовали без охранения 15 пароходов 1-й транспортной эскадры, а вслед за этими пароходами – конвои, которые должны были доставить прежде всего в Южную Норвегию главную массу войск и материальной части; доступ в Скагеррак с запада было приказано преградить минами. Учитывая малочисленность военно-морского флота, «авангардная эскадра» не могла не быть слабой, а количество войск на борту – ограниченным. Большое значение придавалось фактору внезапности как по отношению к норвежцам, так и по отношению к англичанам. Обратный путь представлялся более опасным, чем переход в Норвегию, ибо ко времени возвращения кораблей вражеский флот должен был получить основательную встряску.

{77}

02.03.40 Василий Сталин

Приближался выпуск для курсантов второго года обучения, но занятия в Качинской Краснознаменной военной авиационной школе имени Мясникова шли своим обычным чередом.

В отличие от других теоретических предметов, военную географию Василий любил, а сегодня как раз сразу после купания и завтрака первой в расписании шла военная география.

– Сегодня, товарищи курсанты, мы с вами изучим государства Скандинавии. К ним относятся Дания, Норвегия и Швеция. Таким образом, географический термин Скандинавия охватывает Скандинавский полуостров, полуостров Ютландия и прилегающие острова.

Территория Дании включает в себя большой полуостров Ютландия и 409 островов Датского архипелага, среди которых наиболее известны такие, как Зеландия, Фюн, Венсюссель-Ти, Лолланн, Фальстер и Борнхольм. Столица Дании – Копенгаген. Дополнительно в состав Дании на правах личной унии включается также крупный остров Исландия. Площадь Дании, занимаемая сушей, – 42 394 км², водой – 700 км². Протяжённость границ с Германией – 67 км. Протяжённость береговой линии – 7314 км. На море Дания имеет северную границу с Норвегией и Швецией, на суше – южную границу с Германией, с которой в 1939 году ею был подписан акт о ненападении на 10 лет. В оперативно-стратегическом смысле Дания представляет собой ворота из Атлантического океана в Балтийское море. Армия Дании имеет 2 дивизии, общей численностью 14,5 тыс. человек. Датский флот состоит из 2 броненосцев береговой обороны, 18 надводных военных кораблей второго и третьего ранга (тральщиков, минных заградителей, миноносцев) и 7 подводных лодок. Датская авиация имеет 94 самолёта. Из них 12 современных истребителей-монопланов голландского производства Fokker D.XXI, 37 истребителей-бипланов Gloster Gauntlet, морская авиация включает 12 истребителей-бипланов Hawker Nimrod, остальные представляют собой гидросамолеты и транспортные самолеты.

К северу от Дании, на другой стороне «ворот в Балтийское море» на атлантическом побережье Скандинавии расположена Норвегия. Площадь Норвегии 385 178 км², из которых значительная часть непригодна для проживания и экономического использования (горы, болота и ледники). Её территория тянется узкой полосой (самая широкая часть – менее 420 км) вдоль северо-западного побережья Скандинавского полуострова и включает в себя все острова, островки и скалы, находящиеся в её территориальных водах. Столица Норвегии – Осло. С востока и юго-востока Норвегия граничит со Швецией (на протяжении 1630 км), Финляндией (736 км) и СССР (196 км). С северо-запада её омывает Норвежское море, с северо-востока – Баренцево море, а с юга – Северное море. Протяжённость береговой линии составляет 25 148 км. Армия Норвегии имеет 6 дивизий, общей численностью 40 тыс. человек. Норвежский флот имеет 2 броненосца береговой обороны, 42 надводных военных корабля второго и третьего ранга, 9 подводных лодок и ряд малых кораблей. Норвежская авиация состоит из 190 самолётов различных европейских производителей. Известно об итальянских бомбардировщиках Caproni Ca 310 Libecio, английских истребителях-бипланах Gloster Gladiator, немецких гидросамолетах Heinkel He 115.

Восточнее Норвегии расположена Швеция. Площадь Швеции 449 964 км². Столица Швеции – Стокгольм. На западе Швеция граничит с Норвегией (длина границы 1619 км), на северо-востоке – с Финляндией (614 км), а с востока и юга её омывают воды Балтийского моря и Ботнического залива. Общая протяжённость границ составляет 2233 км. На юге проливы Эресунн, Каттегат и Скагеррак отделяют Швецию от Дании. В состав Швеции входят два крупных острова в Балтике – Готланд и Эланд. Армия Швеции включает десять дивизий, в том числе 180 танков. Шведский флот включает 8 броненосцев береговой обороны, 1 авианесущий крейсер, 50 надводных военных корабля второго и третьего ранга, 30 подводных лодок и ряд малых кораблей. Шведская авиация состоит из 190 самолётов. Значительное число разведчиков Fokker C.VD & E, а также Heinkel He 5. В бомбардировочной авиации преимущественно Hawker Hart, остальные – отдельные представители различных европейских самолетов. Истребители преимущественно Fokker C.Vd и Gloster Gladiator.

Дания в 1939 году заключила Пакт о ненападении с Германией. Все скандинавские страны придерживаются политики вооруженного нейтралитета, что способствует товаропотоку через их территории и вследствие того к их обогащению. На сегодняшний день страны поддерживают активные торгово-экономические отношения как с Германией, так и с Англией и Францией. Ту же политику они успешно вели во время Империалистической войны.

Текущее военно-политическое положение Скандинавии таково, что как англо-французские союзники, так и Германия, все внимательнее присматриваются к потоку шведской и финской руды, без сомнения используемой германской промышленностью в военных целях. Шведские рудные поля расположены так, что часть их имеет с портами только одну железнодорожную линию – с востока на запад, из Швеции в норвежский порт Нарвик. Внимание союзников приковано к этому потоку сырья с целью его прервать, и тем ослабить германскую промышленность. Внимание Германии приковано к Дании и Норвегии с целью, с одной стороны, гарантировать непрерывность потока с рудой и, с другой стороны, с целью использовать побережье Дании и Норвегии для оборудования аэродромов, а также дополнительных баз подводных лодок для блокады Великобритании. Не лишней была бы также возможность надежно запереть «ворота в Балтику» от линейных сил Британского Флота.

– Какие будут вопросы?

– А что Норвегия и Швеция, имеют ли они договора о ненападении с немцами? – спросил налысо стриженный курсант из Белоруссии.

– Нет, эти государства в отличие от Дании на германское предложение заключить договор заявили, что не наблюдают угрозы своему нейтралитету и в подписании специальных договоров не нуждаются.

– Так что Вы думаете, товарищ капитан, будут ли скандинавские страны участвовать в войне? – спросил комсорг группы.

Все оживились. Через месяц была назначена дата их выпуска, и вопрос о войне не оставлял никого из курсантов равнодушным.

– Не всегда на простой вопрос вы можете получить простой ответ, товарищи курсанты. То же будет и в военной службе, а особенно в условиях боя. Информации всегда недостаточно.

Вернемся к Вашему вопросу. Скандинавские страны со своей стороны желают избегнуть участия в войне, но не все тут зависит от их позиции. С одной стороны, товарищи курсанты, текущая политическая ситуация в Европе имеет предпосылки к обострению. Война на море и в воздухе ведется достаточно активно, а затишье на суше связано скорее с тем, что противники активные приготовления к войне начали по сути только в сентябре 1939 года и пока к широким операциям фактически не готовы. С другой стороны, от вторжения Германии они защищены пактом о ненападении (по крайней мере – Дания, а без захвата Дании коммуникации с Норвегией будут очень сложны), а от вторжения англо-французских союзников – силой общественного мнения в странах западной демократии.

По моему личному мнению, скандинавским странам удастся и в эту войну, как и в Империалистическую, сохранить свой нейтралитет, но доподлинно мы узнаем ответ на вопрос только в будущем, – завершил урок преподаватель.

07.03.40 Ян Берзин

Начальнику Генерального штаба Красной Армии

Агентурное сообщение «Рамзая» из Токио от 7 марта 1940 года о внешнеполитических планах Германии

7 марта 1940 г.

Адмирал Венекер прибыл в Японию для принятия должности военно-морского атташе. В дальнейшем Венекер будет проходить под именем «Пауль». Он мне сообщил, что в отношении дальнейших европейских событий имеются два основных плана.

Первый – начать решительное наступление в начале этого года с целью прорвать западный фронт или через Бельгию, или около бельгийской границы, развивая наступление в направлении французского, бельгийского и голландского побережья. Полагается, что побережье абсолютно необходимо для одержания победы над Англией.

Принимая во внимание, что побережье Голландии слабо укреплено Англией, поэтому побережье французское, бельгийское и голландское должно быть захвачено. Наибольшая опасность этого плана состоит в том, что Америка вступит в войну в момент, когда операции будут разворачиваться на территориях Бельгии и Голландии.

Второй план заключается в том, чтобы, «сохраняя спокойствие», сосредоточить все силы на укреплении своей экономической независимости совместно с СССР и остаться экономически сильной.

Но Венекер считает, что первый план предпочитается Гитлером и Риббентропом и поэтому, вероятнее всего, будет осуществлен первый план.

Риббентроп настойчиво добивается того, чтобы предупредить присоединение США к войне против Германии. Он посылает много видных людей в США и также ставит специальные задачи перед послом Отт и Венекером для работы в Японии. Отт и Венекер должны добиваться такой политики со стороны Японии, что Америка всегда должна быть в опасении, что японцы используют присоединение США к войне для продвижения на юг Тихого океана. Таким образом, чтобы США, не будучи уверенными относительно движения японцев в случае присоединения США к войне, будут все дольше воздерживаться от включения в войну против Германии.

Венекер был принят заместителем начальника морского штаба Японии, с которым откровенно обменялся мнениями относительно этой политики, которую моряки понимают лучше других в японских кругах.

{60}

25.03.40 Михаил Боровнюк

Здравствуй, Тамара!

Очень приятно было получить от тебя письмо. Помнишь, значит, товарища по пионерскому детству?

Конечно, если командование отпустит, с удовольствием приму участие во всесоюзном финале «На штурм».

Твою просьбу написать максимально подробно, как шла учеба в училище, для назидания юным пионерам, я выполнить смогу. Помогает то, что я все это время вел дневник, так что уложу тут в письме почти что всю свою жизнь за последние полтора года.

Итак, в начале июня 1938 года я уехал в Киев и успешно сдал там экзамены в киевское военное пехотное училище имени «Рабочих Красного Замоскворечья».

Затем я возвратился в Москву, завершил свои дела и направился в Киев уже надолго, как мне тогда казалось. Ранним утром 25 августа 1938 года наш поезд пришел в Киев без опоздания.

Мы с одним еще новым другом Колей Романенко решили пойти в училище вечером и у нас появилось время познакомиться c городом. Сдали вещи в камеру хранения, и пошли пешком по ул. Коминтерновской. Вышли на бульвар Шевченко – красавец! Спустились вниз, и вышли на Крещатик – главную улицу города, где проходят парады, демонстрации, карнавалы. Вот и стадион «Динамо». Это главный стадион в городе. Спустились на Подол. Переправились через Днепр, искупались, подкрепились прихваченными с собой «харчами», закусили мороженым. Людей на пляже было мало – прохладно. Еще раз искупались, полежали на теплом песке и опять закусили мороженым. Перебрались через Днепр обратно, поднялись на Владимирскую горку, прошли мимо памятника Богдану Хмельницкому, прошли мимо Софийского собора, затем вышли к Владимирскому собору и отправились на вокзал за вещами.

Было около восьми часов вечера. Пора! Мы сели на трамвай и отправившись на Воздухофлотское шоссе, подошли к проходной военного пехотного училища имени «Рабочих Красного Замоскворечья».

Здесь нас собралась большая толпа – в основном местные ребята. На КПП нас встретили вопросом:

– Почему так поздно? Дежурный по училищу дал приказ закрыть КПП.

Нас, опоздавших, а вернее – приехавших поздно, завели в полутемную казарму, где стояли койки без матрасов. Мы с Колей Романенко поужинали его домашним, осталось еще и позавтракать. Ночь мы «корчились» на голых сетках. Дежурный по казарме сказал:

– Коптинариуса нет – все закрыто.

«Выдержу и это» – я вспомнил Рахметова, спавшего на гвоздях.

Утро 26 августа началось с построения. Всех прибывших новобранцев разбили на роты, взвода и отделения. После завтрака, пешим порядком, отправили в баню на Святошино. Там постригли, помыли, переодели в новое летнее обмундирование, выдали пилотки и кирзовые сапоги. Нам стало смешно – мы перестали друг друга узнавать. Мне не надо было стричься – я приехал постриженный, еще до сдачи экзаменов в военкомате. Возвращаясь обратно, многие, не умея наматывать портянки, понатирали на ногах волдыри.

Старшина роты, заместители командиров взводов – все были назначены из сверхсрочников. Наша рота была многонациональная. Большинство было украинцев, много русских, несколько евреев, один армянин, один казах и один чеченец. В первые дни учебы из нашей роты отчислили двух курсантов: Золотухина и Малюгина. Первого – за систематическое нарушение дисциплины; второго, как он мне сам объяснил: «Я не туда попал!..». Еще, одного парня, закончившего полную десятилетку, перевели в киевское артиллерийское училище.

В 1938 году мне пришлось дважды участвовать на парадах. Первый – парад, посвященный Великой Октябрьской революции – 7 ноября. Возвращаясь с парада, на бульваре Тараса Шевченко у Ботанического сада, мы увидели танк Т-35, с пятью башнями, одной пушечной центральной и четырьмя пулеметными по углам. С такими танками я больше не встречался.

/Примечание Автора. Миша ошибся. В танке Т-35 основным артиллерийским вооружением пушечной центральной башни была 76,2-мм танковая пушка образца 1927/32 годов КТ-28 «Кировская танковая». Кроме нее, в танке Т-35 действительно было еще 4 башни, но в две их них вооружались 45-мм пушками и спаренными с ними пулеметами, а в двух других башнях были только пулеметы./

8 ноября весь личный состав училища был построен на спортивном городке, где курсанты первого курса принимали присягу по новому тексту. Каждый клялся на верность Родине, с оружием в руках, и перед лицом своих товарищей. Особенно трогательно было читать ту часть присяги, где было начертано: «Если… я нарушу эту мою торжественную клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, ненависть и презрение трудящихся».

Затем нас повели на «черный» (хозяйственный) двор и выдали наше гражданское обмундирование, чтобы мы отправили его по домам. После принятия присяги, оно стало ненужным, так как отчисленных курсантов домой не отпускали, а направляли в части – дослуживать установленный срок военной службы. Я посмотрел на свою одежду и принял решение – выбросить в мусорный ящик.

Сначала, учеба давалась с большим трудом. Особенно – тактическая подготовка, история партии и немецкий язык. За день сильно уставал. Двух часов самоподготовки было мало, а усталость постоянно клонила ко сну. Потом втянулся. Все практические приемы я исполнял сноровисто и быстро. Среди курсантов роты за мной закрепилась кличка «Шустрый».

Зимой, в декабре месяце 1938 года, училище подняли по тревоге и вывели в Броварские лагеря на обучение действиям в суровых зимних условиях. Там нам впервые пришлось участвовать в тактических учениях с боевой стрельбой. Две роты нашего батальона, при поддержке нашей пулеметной роты, наступали за огневым валом, который обеспечивало Первое Киевское артиллерийское училище. Снег был выше колена. Наступление шло вяло, медленно. Наши пулеметы, наступавшие на флангах и в промежутке стрелковых рот, тоже несколько отстали. Снаряды рвались близко, в зоне так называемого «двухпроцентного поражения». Результат был соответствующий – два курсанта получили легкие осколочные ранения.

До Бровар и обратно мы совершали марш на лыжах. Ни условия пребывания в лагерях, ни марш на лыжах в Бровары и обратно, не были обеспечены должным образом. Крепления не выдерживали такой длинный переход. Идти пешком и нести лыжи на себе – было значительно легче, чем идти на лыжах, и мы несли на плечах лыжи с неисправными креплениями.

Из зимних Браварских лагерей мы вернулись в свои казармы под новый год. Добравшись до стен нашего благоустроенного училища, мы облегченно вздохнули. Как будто вырвались из ада в рай.

Новый год мы отметили чудесно. Новогодние столы были накрыты на четыре человека. Нас обслуживали официантки. В актовом зале шел концерт. В основном, пели неаполитанские песни. Я в них плохо разбирался, другие были в восторге, и рукоплескали исполнителям. В спортивном зале играл духовой оркестр и многие курсанты, особенно второго курса, вальсировали с девушками. Танцевать курсанты умели, так как в училище были курсы бальных танцев. Тем курсантам, которых не интересовали ни концерт, ни танцы – разрешалось самостоятельно лечь спать, такая вольность допускалась крайне редко.

Первого января 1939 года были организованы культпоходы в театры, музеи, цирк. Я согласился пойти в цирк. Цирковое представление мне очень понравилось.

После Нового года, на черном дворе, мы увидели массу народа в гражданской одежде и в военной форме. Срочно расчищались все полуподвальные помещения. Туда завозились кровати и постельные принадлежности для новобранцев. Мы продолжали свою напряженную учебу, но это расширение училища немного затронуло и нас. Нашу роту со второго этажа перевели на третий и переименовали из первой в седьмую.

Изменился уклад жизни училища – оно стало расти, как на дрожжах. Ранее, в подвалах и полуподвалах жили командиры взводов – холостяки, повара, официантки, медсестры, располагались мастерские и склады. Теперь все помещения срочно очистили, и в них разместили десять или двенадцать батальонов из вновь набранных курсантов.

В конце февраля 1939 года все батальоны Киевского пехотного училища были отправлены в разные города Украины, где на их базе сформированы новые военные пехотные училища.

29 февраля нашему батальону поступила команда: «Сдать оружие, шанцевый инструмент, противогазы и спортивное имущество». Вечером того же дня мы вышли на вокзал. Уже в пути нам объявили, что батальон следует в город Житомир.

Итак, ранним утром 1 марта 1939 г. мы оказались в незнакомом для нас городе. Вышли на привокзальную площадь, построились в колонны по четыре. По дороге мощенной голышами, но с большими выбоинами, двинулись к центру. Город стоял в какой-то дымке. Видимо это был дым из печных труб, который, смешавшись с утренним туманом, превратился в смог.

Слева, вдоль дороги, тянулся трамвайный путь в одну нитку, с разъездами на остановках. Дорога шла от железнодорожного вокзала в центр города. За ней стояли двух и трех этажные дома. Справа – пустырь. Затем – знаменитая, по рассказам о Котовском, житомирская тюрьма. И тут мы почувствовали тошнотворный кислый запах – это был пивоваренный завод. Только к центру стали появляться жилые строения. Мы шли, хлюпая по глубоким лужам, хотя по обочинам еще лежал глубокий снег. Вот и трамвайчик, который качаясь из стороны в сторону тарабанил в направлении вокзала. Затем – разъезд, остановка, ожидание встречного.

Военный городок, в котором расположилось военное училище, находился в центре, или почти в центре города по улице Котовского 3, в корпусах и на территории бывшей Волынской духовной семинарии, напротив большого собора православной церкви.

Мы строем вошли на территорию училища. За нами с интересом наблюдала толпа бойцов в одежде рядового состава, это были новобранцы Житомирского военного училища. Курсанты нашего батальона по своей форме сильно отличались от них хорошо подогнанными шинелями, а наши шлемы (буденовки) были пошиты из сукна комсостава. Новобранцы – начиная с сапог, ремней и до шинелей, выглядели крайне убого.

Во вновь созданном военном училище наш батальон стал числиться под номером один, наша четвертая рота, была переименована в «первую пулеметную». Роту принял старший лейтенант Норин, а наш четвертый взвод – младший лейтенант Гнибеда.

Кроме нашего батальона было создано еще три – по четыреста человек. В четвертый батальон набрали курсантов с высшим и неоконченным высшим образованием, а в остальные со средним. Многие новобранцы были значительно старше нас по возрасту.

Первое впечатление от пребывания в Житомирском училище было крайне негативным. В казармах было холодно и неуютно. Койки были пустые, хотя и одноярусные. Нам выдали матрасные и подушечные наволочки и повели на хозяйственный двор, где лежала огромная куча сырой соломы. Мы старались набивать наволочки поплотнее, чтобы было легче заправлять койки. Потом еле-еле смогли занести их на четвертый этаж. Стали стягивать и обшивать углы, чтобы они приняли форму матраса. Застелили их простынями и заправили обыкновенными армейскими одеялами.

Ночью ложились спать, но ощущение было таким, будто лежишь на льдине, покрытой простыней. Чтобы хоть как-то согреться, мы заворачивались в одеяло. Помогало слабо, затем попросили разрешения взять шинели, чтобы ими укрываться дополнительно. Конечно, это не «гвозди», но «удовольствия» было мало. Те, кто набил в матрац поменьше соломы, выгадал: спать было мягче, но зато он постоянно получал замечание за плохую заправку койки.

В столовой было настолько холодно, что пищу принимали в шинелях до самых теплых дней. Спасаясь от холода здесь летали воробьи. Да и крошек было много, так что жилось воробьям, в отличии от нас, привольно. Здесь уже не было ни столиков «на четырех» с белыми скатертями, ни официанток. Все делали дежурные курсанты, которые выделялись от каждой роты и накрывать столы уходили заранее. Столы накрывались на десять человек, то есть – на отделение. Пища была грубая, менее разнообразная, хотя курсантская норма соблюдалась неукоснительно.

Теперь командир взвода стал нашим основным преподавателем. Он вел все основные военные предметы: тактику (действия роты во всех видах боя), огневую, строевую, уставы и физическую подготовку. Только топографию, связь и инженерную подготовку вели специалисты. Иностранный язык вела женщина, преподаватель из гражданского ВУЗа. Командир роты так же провел ознакомительные занятия по теме: действия батальона в наступательном и оборонительном бою. Тактике действий в составе батальона обучались лишь курсанты пулеметных рот. Пулеметные роты придавались батальону и поддерживали его действия в наступлении или обороне.

С переездом в Житомирское училище в учебном процессе многое поменялось. Занятия проводились по десять часов в день, плюс – два часа самоподготовки. Только по субботам занимались 6–7 часов, так как в этот день была помывка в бане. По своему оборудованию житомирская баня уступала киевской, но помыться было можно.

Сначала курсанты сильно уставали, и на самоподготовке многие засыпали. Но, постепенно мы втянулись и в такой режим учебы. Не знаю, то ли я физически окреп, то ли нас стали меньше гонять – напряжение спало.

Ранней весной 1939 года нас вывели в летние, так называемые «Сталинские лагеря», которые находились на реке Оскол, недалеко от городской черты, в сосновом лесу. Вокруг простирались песчаные поля. В палатках спать было еще холодно, особенно тем, кто спал с краю. Мыться ходили в город, в гарнизонную баню. Шли мы туда строем и с песнями.

Тактических занятий было много. С нами стали проводить ночные занятия с приготовлением пищи в котелках из концентратов. Каждому выдавалось по брикету горохового супа и брикеты пшенной и гречневой каши. Для приготовления пищи мы объединялись попарно. Правда, многие курсанты в котелках пищу себе не готовили. Такие, в ходе занятий отщипывали по крупинке, и за день полностью съедали брикет «в сыромятку». Я всегда объединялся с Федей Турищевым. При приготовлении пищи – я разводил костер и кашеварил, а Федя собирал палки, подкладывал в готовый костер и пел песни. В этом мне очень пригодились наша пионерская подготовка. К слову, и при занятиях строевой подготовкой все бывшие пионеры благодарили пионерскую подготовку, которая фактически всем строевым приемам нас научила.

Наступило лето 1939 года. Стали проводить еженедельные 25-километровые марш-броски с полной выкладкой. Марш-бросок на двадцать километров – вперемешку бег с ходьбой. После первых двух километров, полтора пробегали в противогазах, затем было преодоление водной преграды на подручных средствах, далее – один километр ползком по пересеченной местности. Затем – атака, бросок гранаты и укол трех манекенов. Завершался марш-бросок трехкилометровым кроссом, притом – старались прийти на финиш без потерь, в составе взвода.

На старте, каждому курсанту выдавалось по пять талонов. За нарушение условий марш-броска, проверяющие отбирали у курсанта по одному талону. Курсант получал оценку в зависимости от того, сколько на финише он сдал талонов командиру взвода. На финиш взвод выходил строевым шагом и с песней.

Федю Турищева мы называли «курским соловьем» и «ротным балагуром». Он был ротным запевалой, которого Бог обделил красотой, но наделил хорошим голосом. Пел он даже тогда, когда после марш-броска полностью выбивался из сил. Мы волокли его под руки, сняв с него все снаряжение и винтовку. Все за него несли другие курсанты. Подавалась команда: «Турищев! Запевай!» – раздавался его оглушительный голос и все подхватывали. Строй принимал бодрый вид – все шли в ногу. Оживал и сам Федя, прося нас: «Братцы, отпустите, теперь я сам пойду».

Особое внимание уделялось питьевому режиму. Хвалили тех, кто приносил на финиш полную флягу воды. На финише курсант показывал оставшуюся воду проверяющему, после чего он мог попить и умыться. Да и так, по курсанту было все видно. У тех, кто напился – гимнастерка была мокрая, ноги «не шли» – марш не выдерживал. Я себя убеждал: «Глоток воды во рту подержи, прополощи рот и выплюнь – тогда добежишь».

Марш-броски проводились часто и по одному сценарию. Обучение шло по суворовской «Науке побеждать!», по принципу: «Тяжело в учении – легко в бою». Именно такой лозунг висел на старте. Перед финишем висел другой лозунг: «Слава победителям» и играл духовой оркестр. И каждый добравшийся до финиша считал себя победителем.

После финиша многие курсанты падали без чувств. Командир взвода ходил и переворачивал нас, чтобы не простывали. Тех, кто уже мог подняться, отправляли в лагерь. Дальше курсант шел самостоятельно, ставил оружие, следовал на ужин и ложился спать. Старшина роты с дежурным по роте ходили по палаткам, проверяли наличие курсантов, и после «вечерней зари» докладывал дежурному по лагерному сбору. Обычно такие марш-броски проводились по субботам, а в воскресенье, после завтрака, командир взвода делал разбор, доводил до нас общие результаты достижений взвода и объявлял каждому оценку.

Я переносил эти трудности значительно легче многих других курсантов нашей роты. По росту я замыкал строй первого отделения и был назначен вторым номером пулеметного расчета. Почти два года я был неразлучным со станком «Соколова» от пулемета «Максим», который весил 32 килограмм.

Стрельбище в Житомире находилось в трех километрах от лагеря. Сначала мне было трудно преодолеть это расстояние со станком и при полном снаряжении. Я попросил разрешение у командира взвода, младшего лейтенанта Гнибеда, записаться в секцию тяжелой атлетики. За два месяца занятий, «поставив технику», я добился убедительных результатов: жим – 85 кг., рывок – 75 кг. и толчок – 95 кг., при собственном весе 59 кг. Такого веса во взводе никто не «брал». Я поставил перед собой задачу – стать мастером спорта по штанге в собственном весе, но, увы, это дело оказалось не такое простое. Зато теперь по тревоге станковый пулемет «Максим» я выношу с четвертого этажа без разборки, то есть с полным его весом – 64 кг.

Позже, на тренировки свободного времени не осталось. Надо выпускать стенгазету, писать лозунги, оформлять Ленинскую комнату, еще я вхожу в сборную команду роты по гимнастике.

Как-то раз, всех курсантов вывели на войсковое стрельбище, где старший лейтенант-инженер рассказывал и показывал на практике применение различных минно-взрывных заграждений. После, он стал показывать способы, как надо разминировать. Вызвал саперов для разминирования и указал, по каким признакам можно определить минное поле и обнаружить заминированные места. Как подозрительные места надо обходить, и как следует обозначать проходы. Занятия шли к концу. Он сказал:

– Противотанковые мины для пехоты не страшны, так как они рассчитаны на нажимное усилие в 300 кг, а человек весит 70–80 кг.

Перед ним лежала наша деревянная противотанковая мина. Он стал на нее, спокойно постоял, а затем подпрыгнул. Мина взорвалась. Нас обдала горячей воздушной волной, тело его подлетело метров на пять-шесть, а сапог улетел метров на пятьдесят – все заволокло газообразным облаком. Командир взвода обернулся ко мне, приказал:

– Бегом, принести сюда сапог!

Я стремглав метнулся, схватил сапог, а там торчит оторванная нога. Этот случай омрачил показное занятие, но показал всей тысячной массе курсантов, что с минно-взрывными устройствами шутить нельзя. С занятия мы брели, понурив головы, без песен и даже «не в ногу».

Все сожалели: «Вот старший инженер-лейтенант, разминировал не одну сотню мин, воевал с японцами, – остался жив, а тут… без всякой войны подорвался. Поэтому не зря говорят: Сапер ошибается в жизни только один раз».

Об этом случае курсанты долго говорили между собой, и каждый высказывал то, как он это видел, и какое у него было ощущение. А ко мне обращались:

– А правда, что в сапоге была нога?

– Да, правда! – отвечал я.

Потом наступили новые заботы, которые оттеснили этот страшный случай и те ужасные впечатления на второй план. По всем предметам провели переводные экзамены, для этого была назначена комиссия. Дополнительно приехала, то ли московская, то ли окружная комиссия – проверять стрельбу.

Пулемет нашего расчета, в котором я намотал сальник, признали лучшим. Командир взвода, назначил меня стрелять первым. Отстрелял – из десяти мишеней поразил, то ли шесть, то ли семь и получил «четверку». Мне все завидовали.

Я подсказал ребятам, как правильно навести пулемет в поле и не сильно придерживать за рукоятки – тогда можно получить и «отлично». После стрельбы, все меня благодарили. Пошел стрелять из винтовки на 200 м по появляющейся грудной цели – три выстрела, три попадания – таких во взводе больше не оказалось. Я получил благодарность: «за подготовку пулемета – обеспечившую отличную стрельбу взвода, и за отличную стрельбу из винтовки».

Тактическую подготовку, по управлению отделением в головном дозоре, я сдавал первым. Строевая, физическая подготовка и топография – отлично, и только по истории партии – «удочка». На второй курс переведен. Во взводе перевели всех, кроме Феди Турищева, которого оставили повторно на первом курсе.

У курсантов на втором курсе начались разные домыслы. Младший лейтенант Гнибеда наши сомнения развеял быстро:

– Теперь вы будете, весь день – согласно расписанию, сами проводить занятия со взводом и в роли командира взвода. Во время занятий я вмешиваться не буду, а в конце учебного времени буду делать разбор, указывать на положительные стороны, недостатки и выставлять оценки.

Так началась методическая подготовка курсантов. Мы почувствовали, что можем применить накопленные знания на практике для обучения подчиненных. Пройдя курс методической подготовки, мы могли с уверенностью сказать:

– Да, мы готовы командовать взводом.

Наступила осень 1939 года. Часть курсантов из лагерей направили ремонтировать зимние казармы. В палатках стало холодно.

В стране начался поход по освобождению Западной Украины и Западной Белоруссии. Нас, первокурсников, пригласили на проводы выпускников, которых отобрали из отличников со второго курса и досрочно присвоили звания лейтенантов. Не прошло и месяца, как на училище пришли несколько похоронок. Состоялся траурный митинг, где мы клялись отомстить за погибших товарищей.

В конце октября нас, вместо перевода на зимние казармы, отправили на стажировку. Наша рота и весь первый батальон была отправлена в военный городок в поселке Гуйва, недалеко от Житомира. Раньше там располагались кавалеристские части. Говорили, что там был и конезавод. Теперь там проходили переподготовку воины, которые до присоединения Западной Украины служили в польской армии «жовнежами» – рядовыми и унтер-офицерами.

В Красной Армии, вернее сказать, в этой части, с которой они успели познакомиться, их удивляла неорганизованность, низкая культура и очень грубая пища. Также они отмечали, что в польской армии больше внимания уделялось внешнему блеску, форме одежды, но не обучению войск. Еще в польской армии им не нравилось, что к «жовнежам» применялись физические наказания.

Мне пришлось проводить с ними занятия по тактической подготовке: действия воинов в составе отделения в разведке, в охранении, в передовом дозоре, то есть – во всех видах боя. Начал я с темы – действие воина в обороне. Командир взвода несколько раз побывал на проводимых мною занятиях, и далее доверил проводить самостоятельно. На каждого курсанта по окончанию стажировки командиром батальона была написана характеристика. Я был удивлен, когда командир батальона, отмечая положительные стороны, упомянул мою фамилию первой.

Когда командир взвода объявил, что это занятие будет заключительным, я сделал разбор, и каждому объявил итоговые оценки за устные ответы и действия на практике. Попрощался с обучаемыми. Бывшие «жовгнежи» меня обступили и поблагодарили:

– Так в польской армии с нами никто занятия не проводил. Нам ваши занятия понравились, а главное – это ваше порядочное обращение с вояками. Мы посмотрели на Вас и поняли, что у Советов есть и другая армия, а не только такая как эта часть.

Должен признаться, что на занятиях они были послушны и исполнительны. И мы остались довольны друг другом.

Время стажировки закончилось. Поблагодарил меня и командир взвода.

Я спросил: – Какие, ко мне будут замечания?

Он сказал: – Никаких. Спасибо.

Мы вернулись в училище. После стажировки большинство занятий проходили в аудиториях по специальным предметам: по связи, инженерной подготовке, физкультуре, административной службе.

Надвигалась зима. Были практические занятия по огневой подготовке. Мы должны были не только знать причины задержки при стрельбе из станкового пулемета «Максим», но и уметь их быстро устранять. Приобретали навыки в быстром наматывании сальников из асбестового шнура. Опять у меня получалось лучше всех.

В начале декабря 1939 года, нас повзводно повели в гарнизонную швейную мастерскую – обмерили и приступили к шитью шинелей из сукна комсостава. После последней примерки пришили пуговицы и подрезали полы.

Выпал глубокий снег. Начались морозы. Продолжалась учеба и шла подготовка к встрече Нового года. Особого ощущения радости мы не испытывали.

Чувствовалось приближение войны.

Методические занятия по всем военным предметам продолжались и под самый конец уходящего года.

Показывали учебные фильмы: «Наступление стрелкового взвода», «Стрелковый взвод в обороне», «Стрелковый взвод в отступлении». Продемонстрировали нам и художественный фильм: «Родина», где была показана организация связи, оповещения, борьба с воздушным противником.

Все остальное на Новый год шло своим чередом. Елка в клубе. Концерт. Танцы. Наши «донжуаны» – неразлучные друзья Братущенко и Барабанов сжали голенища сапог «в гармошку», сделали галифе «с напуском», воротник из отложного превратился в стоячий, в общем, по форме сильно выделялись от других. Они без перерыва вальсировали, почти не выходя из круга, старались подцепить то одну, то другую девушку, чудом попавшую к нам на новогоднюю вечеринку.

После, за праздничным новогодним столом с кружкой крепкого чая с печеньем, маслом и гусиными сосисками мы встретили Новый 1940 год.

Зима с 1939 на 1940 год прошла почти незаметно. Если не считать десятидневный зимний лагерный сбор, где нас обучали боевым действиям в суровых зимних условиях. Жили в палатках. Устраивали кроссы на лыжах со стрельбой. Однажды пришлось готовить пищу на кострах в котелках при морозе. Для этого нам выдавали «НЗ» – брикеты горохового супа и гречневой каши.

По итогам обучения за период с марта 1940 года по март 1941 года наша рота заняла первое место в училище среди шестнадцати рот, за исключением истории партии, уступив почетное первое место роте четвертого батальона, курсанты которой имели высшее и неоконченное высшее образование.

В эту честь была сделана фотография роты, которой нас и премировали. Наш четвертый взвод, как лучший из роты, стоит в первой шеренге, а во главе строя – командир батальона майор Гребенников, командир роты старший лейтенант Норин и наш командир взвода младший лейтенант Гнибеда. Я, со своим «метр шестьдесят шесть», стою на левом фланге пятым с конца.

Обстановка в стране тревожная. Мы твердо знаем – нас учат воевать, и воевать нам скоро придется. Это камнем лежит на душе.

Но, коли уж так вышло, не нам, бывшим юным пионерам, отступать перед трудностями! Чужой земли нам и вершка не надо, ну а своей ни англичанке, ни немцу не отдадим!

С пионерским приветом, Миша Боровнюк

{74}

/Примечание Автора – учебного фильма «Стрелковый взвод в отступлении» в нашей реальности никто никогда не снимал и не показывал./

27.03.40 Сергей Киров

Сегодня Сергею Мироновичу Кирову исполнялось 54 года. Да, сколько воды утекло. Только на посту генерального секретаря ЦК ВКП(б) почти 8 лет. А перед этим – Ленинград, перед этим Баку. Многое пережито.

Наконец, отгремели речи и поздравления официального застолья в Кремле. Ближе к 22:00 гости начали потихоньку расходиться. Киров обычно вставал рано, и поздних посиделок не приветствовал. Киров поблагодарил гостей за поздравления и ушел в свой рабочий кабинет. Но вскоре туда без приглашения ворвались старые друзья – единственные, кто мог себе позволить врываться к нему без доклада – Серго Орджоникиде и Анастас Микоян. Не отстал от друзей и Молотов.

Как-то сама собой возникла идея продолжить гулянку на даче.

Сталинскую дачу в Зубалово в 1931 году Киров оставил было жене Сталина, но после ее самоубийства как-то само собой сложилось, что чета Кировых перебралась именно туда. В устройстве дома и усадьбы Киров не стал ничего менять, не была сторонницей перемен и Мария Львовна. Дети дачу любили. Что еще желать?

Наконец, друзья расселись за столом, и день рождения продолжился в узком кругу.

Слово взял Молотов.

– Этот стакан я хочу поднять за всеми нами горячо любимого вождя советского народа товарища Кирова! Когда мы спорили с товарищами по Политбюро в 1939 году о направлении нашей внешней политики, именно ему принадлежало окончательное решение – договору о ненападении с Германией быть!

Если бы не товарищ Киров, как знать, может быть мы бы подписали невыгодный для нас союз с Англией и Францией и оказались бы в 1939 году после закономерного краха польского государства и трусливого самоустранения Англии и Франции лицом к лицу с германской армией, разгоряченной недавними победами, со свежим запахом пороха в носу. Каких бедствий нам удалось избежать! Сколько крови, страданий, жизней советских людей спас Сергей Миронович своим прозорливым решением!

Жизнь – окончательный судья, и она все расставляет по своим местам. Советский народ живет в мире, выгодно торгует со всеми странами и крепит свою оборону. Украинцы и белорусы при помощи нашей родной Красной Армии воссоединились, и под водительством коммунистической партии строят себе новую, счастливую жизнь. Латыши, литовцы и эстонцы после подписания договоров о взаимопомощи живут независимо и свободно, оберегаемые сенью дружеских штыков. А поляки, которые неосмотрительно выбрали себе в руководители пилсудчиков и иных ненавистников нашего советского строя – потеряли свою государственность и независимость. Так выпьем же за здоровье истинного творца этих дипломатических побед, которые он по своей скромности позволяет соотносить со скромным именем Вячеслава Молотова – за Сергей Мироновича Кирова!!!

{АИ}

28.03.40 Риббентроп

РИББЕНТРОП – ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма № 543 от 28 марта

Главе миссии или его представителю лично. Конфиденциально. Должно быть расшифровано лично. Совершенно секретно!

Во время моего визита в Рим с 10 по 11 марта 1940 года, где, как Вы знаете, среди прочих вещей я работал над улучшением итало-русских отношений, я уже вынашивал план визита в Берлин господина Молотова. Хотя я ни с кем не делился этой идеей, англо-французская пропаганда, верно разгадав мои намерения, упомянула об этом в надежде помешать нашему плану и тем самым – дальнейшему укреплению наших отношений с Россией. Я без какого-либо труда мог бы опровергнуть англо-французское сообщение, но не стал этого делать из уважения к Молотову. Тогда опровержение, со своей стороны, опубликовала русская пресса.

Тем не менее я не расстался с мыслью о визите Молотова в Берлин. Наоборот, мне хотелось бы реализовать ее, если возможно – в ближайшем будущем. Понятно без слов, что приглашение не ограничивается одним Молотовым. Если в Берлин приедет сам Киров, это еще лучше послужит нашим собственным целям, а также нашим действительно близким отношениям с Россией. Фюрер, в частности, не только будет рад приветствовать Кирова в Берлине, но и проследит, чтобы Киров был принят в соответствии с его положением и значением, и Гитлер окажет ему все почести, которые требует данный случай.

Как Вы знаете, устное приглашение Молотову было сделано мною в Москве и было в принципе принято. В какой форме следует теперь повторить эти приглашения и добиться определенного согласия и их реализации – Вы сами решите лучше. Во время Вашей беседы приглашение господину Молотову выскажите более определенно, тогда как приглашение господину Кирову Вы должны сделать от имени фюрера в менее определенных выражениях. Мы конечно же должны избежать явного отказа Кирова.

Перед тем как Вы приступите к каким-либо действиям, я прошу Вас незамедлительно телеграфировать мне Ваше мнение относительно проформы, к которой Вы собираетесь прибегнуть и о видах на успех.

Риббентроп

/Примечание Автора – {АИ} с использованием фрагментов реальных документов {70}/

29.03.40 Вячеслав Молотов

Доклад о внешней политике правительства

Народного комиссара иностранных дел тов. В. М. МОЛОТОВА на заседании Верховного Совета Союза ССР

29 марта 1940 года

Товарищ депутаты!

Со времени последней сессии Верховного Совета прошло пять месяцев. За этот небольшой период произошли события, имеющие первостепенное значение в развитии международных отношений. В связи с этим необходимо рассмотреть на настоящей сессии Верховного Совета вопросы, относящиеся к нашей внешней политике.

Последние события в международной жизни необходимо рассматривать, прежде всего, в свете войны, начавшейся в Центральной Европе осенью прошлого года. В войне между англо-французским блоком и Германией до сих пор не было крупных сражений, и дело ограничивалось отдельными столкновениями, главным образом на море, а также в воздухе. Известно, однако, что выраженное еще в конце прошлого года стремление Германии к миру было отклонено правительствами Англии и Франции, ввиду чего, с обеих подготовка к развертыванию войны еще больше усилилась.

Отношение Советского Союза к развертывающейся в Европе войне известно. Проникнутая миролюбием внешняя политика СССР и здесь была продемонстрирована с полной определенностью. Советский Союз сразу же заявил, что он стоит на позиции строгого нейтралитета и неуклонно проводил эту политику в течение всего истекшего периода.

Нашему нейтралитету совершенно не препятствует крутой поворот к лучшему в отношениях между Советским Союзом и Германией, который нашел свое выражение в договоре о ненападении, подписанном в августе прошлого года. Эти новые, хорошие советско-германские отношения были проверены на опыте в связи с событиями в бывшей Польше и достаточно показали свою прочность. Предусмотренное еще тогда, осенью прошлого года, развитие экономических отношений получило свое конкретное выражение еще в августовском (1939 года), а затем в февральском (1940 года) торговых соглашениях. Товарооборот между Германией и СССР начал увеличиваться на основе взаимной хозяйственной выгоды, и имеются основания для дальнейшего его развития.

Наши отношения с Англией и Францией сложились несколько по-другому. Поскольку Советский Союз не стал их союзником в войне против Германии, нам приходилось натыкаться на некоторую враждебность их политики в отношении нашей страны. Арестовано, под предлогом борьбы с так называемой военной контрабандой, несколько наших судов. В целом как наш импорт из Англии и Франции, так и экспорт в эти страны серьезно уменьшился в сравнении с прошлым годом, а некоторые договора с контрагентами из этих стран поставщиками не выполняются.

Заключение договора с Финляндией об обмене территорией в декабре 1939 года завершило выполнение задачи по обеспечению безопасности Советского Союза со стороны Балтийского моря. Этот договор явился необходимым дополнением к трем договорам о взаимопомощи, заключенным с Эстонией, Латвией и Литвой. На основании полугодового опыта, прошедшего со времени заключения этих договоров о взаимопомощи, можно сделать вполне определенные положительные выводы об этих договорах. Следует признать, что договора Советского Союза с Финляндий, Эстонией, Латвией и Литвой способствовали упрочению международных позиций как Советского Союза, так и Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы. Вопреки запугиваниям, которыми занимались враждебные Советскому Союзу империалистические круги, государственная независимость и самостоятельность политики Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы ни в чем не пострадала, а хозяйственные отношения этих стран с Советским Союзом стали заметно расширяться. Исполнение договоров с Финляндией, Эстонией, Латвией и Литвой проходит удовлетворительно и создает предпосылки для дальнейшего улучшения отношений между Советским Союзом и этими государствами.

В последнее время в иностранной печати исключительно большое внимание уделялось вопросу о взаимоотношениях Советского Союза с его соседями по южной границе, в частности по Закавказью, а также с Румынией. Надо ли доказывать, что правительство не видит никаких оснований к ухудшению отношений с нашими соседями на юге. Правда, сейчас в Сирии и вообще на Ближнем Востоке идет большая подозрительная возня с созданием англо-французских, по-преимуществу колониальных армий во главе с генералом Вейганом. Мы должны быть бдительны в отношении попыток использования этих колониальных и неоколониальных войск во враждебных Советскому Союзу целях. Всякие попытки такого рода вызвали бы с нашей стороны ответные меры против агрессоров, причем опасность такой игры с огнем должна быть совершенно очевидна для враждебных СССР держав и для тех из наших соседей, кто окажется орудием этой агрессивной политики против СССР. (Аплодисменты). Что-же касается наших отношений с Турцией и Ираном, то они определяются существующими между нами договорами о ненападении и неуклонным стремлением Советского Союза к выполнению вытекающих из этого взаимных обязательств. Наши отношения с Ираном в хозяйственной области урегулированы только что заключенным Советско-Иранским торговым договором.

Из упомянутых мною южных соседних государств у нас нет пакта ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса, вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопроса о возвращении Бессарабии военным путем. Поэтому нет никаких оснований к какому-либо ухудшению и Советско-Румынских отношений. Правда, у нас в течение длительного временя нет полномочного представителя в Румынии и его обязанности выполняет поверенный в делах. Но это вызвано специфическими обстоятельствами недавнего прошлого. Если касаться этого вопроса, то приходится напомнить насчет неблаговидной роли румынских властей в 1938 году в отношении исполнявшего в то время обязанности советского полпреда в Румынии – Бутенко. Как известно, этот последний каким-то образом таинственно тогда исчез не только из полпредства, но и из Румынии, и советскому правительству так и не удалось ничего достоверного установить об этом исчезновении, причем мы будто бы должны поверить, что никакие румынские власти не имели отношения к этому скандально-преступному делу. Нечего говорить, что в цивилизованном государстве, и вообще в сколько-нибудь благоустроенной стране, таким вещам не должно быть места. После этого понятна происшедшая затяжка с назначением советского полпреда в Румынию. Надо, однако, думать, что Румыния поймет, что подобные вещи нетерпимы.

В наших отношениях с Японией мы не без известных трудностей, но все же разрешили некоторые вопросы. Об этом говорит заключенное 31 декабря прошлого года советско-японское соглашение по рыболовному вопросу на текущий год, а также согласие Японии на уплату последнего, долго задерживавшегося ею, денежного взноса за КВЖД. Тем не менее, нельзя выразить большого удовлетворения нашими отношениями с Японией. Так, до сих пор, несмотря на происходившие длительные переговоры советско-монгольских и японо-манчжурских делегатов, остался нерешенным важный вопрос об установлении границы на части территории в районе бывшего в прошлом году военного конфликта. Японскими властями продолжают чиниться препятствия к нормальному использованию внесенного Японией последнего денежного взноса за КВЖД. Совершенно ненормальны во многих случаях отношения японских властей к сотрудникам советских органов в Японии и Манчжурии. В Японии должны, наконец, понять, что Советский Союз ни в каком случае не допустит нарушения его интересов. (Продолжительные аплодисменты). Только при таком понимании советско-японских отношений они могут развиваться удовлетворительно.

В связи с Японией, скажу два слова по одному, так сказать, не деловому вопросу. (Веселое оживление в зале). На-днях один из депутатов японского парламента задал своему правительству такой вопрос: «Не следует ли обдумать, как коренным образом покончить с конфликтами между СССР и Японией, например, посредством покупки Приморья и других территорий» (Взрыв смеха). Задавшей этот вопрос японский депутат, интересующийся покупкой советских территорий, которые не продаются (смех), по меньшей мере, веселый человек. (Смех, аплодисменты). Однако, если в японском парламенте так сильно увлекаются торговлей, не заняться ли депутатам этого парламента продажей южного Сахалина? (Смех, продолжительные аплодисменты). Я не сомневаюсь, что в СССР нашлись бы покупатели. (Смех, аплодисменты).

Что касается наших отношений с Соединенными Штатами Америки, то они за последнее время не улучшились и, пожалуй, не ухудшились. Наш импорт из США увеличился в сравнения с прошлым годом. Он мог бы еще больше увеличиться, если бы американские власти не чинили препятствий.

Такова в целом международная обстановка в связи с событиями за период последних пяти месяцев.

Из всего сказанного выше видно, в чем мы видим главные задачи нашей внешней политики в данной международной обстановке.

Коротко говоря, задачи нашей внешней политики заключаются в том, чтобы обеспечить мир между народами и безопасность нашей страны. Выводом из этого является – позиция нейтралитета и неучастие в войне между крупнейшими державами Европы. Эта позиция основана на заключенных нами договорах и она полностью соответствует интересам Советского Союза. Эта позиция оказывает, вместе с тем, сдерживающее влияние на расширение и разжигание войны в Европе, и потому она в интересах всех народов, стремящихся к миру и стонущих уже от новых громадных лишений, вызванных войной.

Подводя итоги последнего периода, мы видим, что в деле обеспечения безопасности нашей страны мы сделали за это время немалые успехи. Это-то и вызывает раздражение со стороны некоторых держав. Мы же, веря в свое дело и в свои силы, со всей последовательностью будем продолжать нашу внешнюю политику неуклонно и дальше.

(Бурные, продолжительные аплодисменты всего зала. Депутаты встают)

/Примечание Автора – {АИ} с использованием фрагментов реальных документов {10}/

30.03.40 Шуленбург

ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ – РИББЕНТРОПУ

Телеграмма № 599 от 30 марта

На Вашу телеграмму за № 543 от 28 марта.

Господину имперскому министру иностранных дел лично! Совершенно секретно!

Лично я твердо уверен, что Молотов, сознающий свою обязанность, посетит Берлин, как только время и обстоятельства покажутся советскому правительству благоприятными. После внимательного изучения всех известных мне факторов я не могу, однако, скрывать того, что считаю в настоящее время шансы на принятие приглашения ничтожными. Мое мнение основывается на следующих соображениях:

Все наши наблюдения, а также речь Молотова от 29 марта подтверждают, что советское правительство полно решимости придерживаться в настоящей войне нейтралитета и избегать, насколько это возможно, чего-либо, что может вовлечь его в конфликт с западными державами. При таком взгляде на вещи советское правительство, вероятно, боится, что демонстрация существующих между Советским Союзом и Германией отношений, такая, как визит Молотова или самого Кирова в Берлин, может в настоящее время таить в себе риск разрыва дипломатических отношений или даже начала военных действий с западными державами.

О подобной ситуации свидетельствует упоминаемое Вами опровержение ТАСС, которое отвергло с довольно поразительной прямотой и жесткостью все слухи о предполагаемой приближающейся поездке Молотова.

Известен тот факт, что Молотов, который никогда не был за границей, испытывает большие затруднения, когда появляется среди чужеземцев. Это в той же степени, если не в большей, относится и к Кирову. Поэтому только очень благоприятная обстановка или крайне существенная для Советов выгода могут склонить Молотова или Кирова к такой поездке, несмотря на нежелание и «осторожность». Кроме того, Молотову, который никогда не летает, для поездки понадобится, по крайней мере, неделя, а здесь на самом деле на это время для него нет никакой подходящей замены.

Хотя шансы на успех кажутся, таким образом, маленькими, я конечно же сделаю все, что в моей власти, чтобы попытаться реализовать план в случае, если он сдвинется с места. Удобная стартовая точка для неофициальной беседы на эту тему может быть найдена лишь с большим трудом. Ход беседы покажет, смогу ли я затронуть эту тему и развить ее.

Что касается приглашения Кирову, то здесь надежда на успех еще меньше, и для начала может быть рассмотрена возможность встречи в пограничном городе.

Шуленбург

/Примечание Автора – {АИ} с использованием фрагментов реальных документов {70}/

03.04.40 Риббентроп

КАНЦЕЛЯРИЯ МИНИСТРА – ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма № 570 от 3 апреля

Главе миссии или его представителю лично. Должно быть расшифровано лично. Конфиденциально. Строго секретно

Господину послу лично

На Вашу телеграмму № 599 от 30 марта Имперский министр иностранных дел распорядился, чтобы дальнейшей инициативы пока не проявлялось.

Шмидт

{70}

04.04.40 Везерюбунг

В интересах операции первыми начали действовать две составляющих Кригсмарине – подводные лодки и разведывательная авиация. Еще 11 марта поступил приказ о развертывании подлодок в районах Нарвика и Тронхейма. Через три дня на основании расшифрованных радиограмм подлодок противника было установлено наличие 14 британских субмарин на подходах к Скагерраку, западнее Ютландии и в районе Терсхеллинга. Для борьбы с ними в море вышло восемь лодок, одна из которых – «U 4» – добилась успеха, потопив 10 апреля английскую «Тистл».

Во второй половине марта основная масса подводных лодок была развернута в районе Оркнейских островов и у западного побережья Норвегии. На данном этапе их главной задачей было предупреждение своих силы о передвижении британского флота. Ведение наблюдения за акваторией Северного моря также возлагалось на авиационные эскадрильи. Уже 1 апреля на разведку вылетали пятнадцать Do-18 406-й и восемь Hе-115 506-й береговых авиагрупп. Всего же за период с 1 по 15 апреля к выполнению данной задачи привлекалось 12 эскадрилий морской гидроавиации (110 самолетов, из них 92 боеготовых), совершивших 193 разведывательных вылета. Несмотря на достаточно интенсивное использование, потери за указанный период составили всего пять машин: один Не-115 и четыре Dо-18.

По сигналу «Везер», поступившему в войска в три часа пополудни 2 апреля, все пришло в движение. Первые семь судов авангардного отряда (суммарно 48 693 брт), предназначенные для перевозки имущества в Нарвик, Тронхейм и Ставангер, вышли в море следующим утром, то есть в день «Х-6». В 4 часа утра 6 апреля выдвинулись суда 1-го транспортного отряда.

Никто в Скандинавии не верил в возможность войны. 1 апреля норвежский посол в Берлине Шеель сообщил о том, что в Штеттине производится погрузка на корабли большого количества войск, но они, по его мнению, вряд ли предназначались для вторжения в район Нарвика. Зима заканчивалась, Балтика освобождалась ото льда, и теперь на перевозки через территориальные воды Норвегии приходилось бы только 10 % грузопотока. На следующий день пришло донесение от посла в Дании, который через голландского посланника узнал о готовящемся немецком нападении. В донесении от 4 апреля Шеель сообщил, что немцы готовят высадку на западном побережье Ютландии, которое видимо, будет сопровождаться вторжением в Данию с юга, и лишь на следующий день в его новом докладе промелькнула идея о намерениях немцев высадиться в Южной Норвегии.

Норвежский министр иностранных дел Хальвден Кот в ответ на эти доклады (а также и тревожные сообщения газеты «Афтенпостен») заявил буквально следующее: «По моему мнению, немецкие планы захвата Норвегии, направленные против британского господства на море, невыполнимы». Несмотря на успокаивающие заверения, обстановка в столице была напряженной. Как раз в тот же вечер значительная часть норвежского высшего военного командования была приглашена в германское посольство на просмотр фильма «Боевое крещение», снятого по материалам Польской кампании. Картина произвела удручающее впечатление. Три дня спустя норвежцы убедились, что демонстрация организовывалась не без задней мысли.

{71}

07.04.40 Риббентроп

РИББЕНТРОП – ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма Берлин, 7 апреля 1940 г.

Германскому послу графу фон Шуленбургу Москва

К этой инструкции приложены две копии меморандума, который будет вручен нашими послами в Осло и Копенгагене 9 апреля в 5 час. 20 мин. утра по германскому летнему времени заинтересованным правительствам. До тех пор пока не будет сделан шаг, относительно которого Вам даны инструкции ниже, в отношении меморандума и этих инструкций должна соблюдаться строгая секретность, и потому даже прочие сотрудники посольства не должны об этом знать.

9 апреля в 7 утра по германскому летнему времени Вам предписывается попросить встречи с господином Молотовым и вручить ему копию меморандума.

Будьте добры указать устно, что мы получили совершенно достоверные сообщения о неизбежности нанесения удара англо-французских вооруженных сил по побережью Дании и Норвегии и должны были поэтому действовать незамедлительно. Как подчеркнуто в меморандуме, это вопрос принятия мер безопасности. Территории Швеции и Финляндии нашей акцией затронуты ни в каком случае не будут.

Имперское правительство придерживается мнения, что мы действуем также и в интересах Советского Союза, так как реализация англо-французского плана, который нам известен, привела бы к тому, что Скандинавия стала бы театром войны.

Пожалуйста, сообщите немедленно телеграфом, как было принято Ваше сообщение.

Риббентроп

{70}

07.04.40 Германский меморандум

«Вопреки искреннему стремлению германского народа и его правительства жить в мире и дружбе с английским и французским народами и несмотря на отсутствие всякого разумного основания для взаимных споров, правители Лондона и Парижа объявили германскому народу войну. Развязав давно подготовлявшуюся ими агрессивную войну против прав Германской империи и самого существования германского народа, Англия и Франция открыли одновременно морскую войну против нейтральных стран, посредством которой они пытались, полностью пренебрегая международным правом, осуществить голодную блокаду против германских женщин, детей и стариков.

Их беспощадные мероприятия по осуществлению блокады распространились также и на нейтральные страны. Непосредственным следствием этих противоречащих международному праву методов борьбы, примененных Англией и Францией, на которые Германия вынуждена ответить оборонительными мероприятиями, является нанесение тяжелого ущерба нейтральному судоходству и нейтральной торговле. Помимо этого, эти английские мероприятия нанесли уничтожающий удар самому понятию нейтралитета.

Германия стремилась обеспечить права нейтральных стран, пытаясь ограничить войну на морях зонами, находящимися между Германией и ее противниками. Напротив, Англия, намереваясь отвратить опасность от своих островов и одновременно воспрепятствовать торговле Германии с нейтральными странами, все более и более переносила морскую войну в воды нейтральных стран. Следуя этому подлинно британскому методу ведения войны, Англия все больше и больше развертывала, нарушая международное право, войну на море и в воздухе в отечественных водах, а также на территориях Дании и Норвегии.

Возможность такого развития событий Германия предвидела с самого начала войны. Осуществляя свою внутреннюю и внешнюю экономическую политику, Германия сумела воспрепятствовать попытке англичан голодной блокадой отрезать Германию от нейтральных стран. В течение последних месяцев все более становился ясным полный крах британской политики осуществления блокады Германии. Такое развитие событий, а также невозможность осуществления непосредственного нападения на линию германских западных укреплений и все возраставшая в Англии и Франции озабоченность в связи с успешными германскими контратаками на море и в воздухе привели в последнее время к тому, что обе страны пытаются всеми средствами перевести театр войны на нейтральную территорию как в Европе, так и вне Европы.

То, что Англия и Франция намерены воспользоваться территориями малых европейских государств, само собой разумеется, соответствует английским традициям. В последние месяцы английские и французские государственные деятели открыто объявили свои планы расширения войны на эти области. В этом заключалась их основная стратегическая цель.

Если английские и французские государственные деятели задним числом заявили, что они хотели предпринять эти свои шаги в зависимости от согласия соответствующих государств, то эта является грубой неправдой. Правительство Германии имеет документальное доказательство тому, что Англия и Франция совместно решили осуществить свои цели на территории северных государств без согласия последних.

В своем непрерывном стремлении подготовить интервенцию на Севере английское и французское правительства в последние недели совершенно открыто прокламировали тезис о том, что в нынешней войне не должно быть никакого нейтралитета и что обязанностью малых стран является активно участвовать в борьбе против Германии. Этот тезис распространялся пропагандой западных держав и сопровождался все большим усилением политического нажима на нейтральные государства.

Конкретные сведения о предстоящей высадке войск западных держав в Скандинавии продолжали поступать в последнее время. Если еще могли быть какие-либо сомнения в решении западных держав предпринять интервенцию на Севере, то в последние дни они были полностью рассеяны. Германское правительство имеет безусловное основание считать, что Англия и Франция намерены уже в ближайшие дни неожиданно занять территорию северных государств. Северные государства со своей стороны не только не оказали сопротивления вмешательству Англии и Франции, но и не предприняли никаких мер против нарушений их территориальных вод.

Правительство Германии считается поэтому с тем, что норвежское королевское правительство займет такую же позицию в случае реализации Англией и Францией своих планов. Даже если норвежское королевское правительство намерено было бы предпринять ответные мероприятия, то германское правительство отдает себе отчет в том, что военных сил Норвегии не хватит для успешного сопротивления англо-французским действиям.

В этой решающей фазе борьбы, навязанной Англией и Францией германскому народу, германское правительство ни в коем случае не может терпеть, чтобы скандинавские страны были превращены в театр войны против Германии и чтобы норвежский народ прямо или косвенно был втянут в войну против Германии. Германия не хочет бездеятельно ждать осуществления планов ее противников.

Германское правительство приступило сегодня к определенным военным операциям, которые имеют своей целью занять стратегически важные пункты на норвежской территории. Правительство Германии берет на себя на время войны охрану королевства Норвегии. Отныне оно полно решимости всеми средствами защищать мир на Севере и обеспечить его окончательно против всяких происков Англии и Франции.

Германское правительство не хотело такого развития событий. Ответственность за это несут Англия и Франция. Оба государства лицемерно объявили, что они защищают малые страны. В действительности же они производят насилие над ними в надежде осуществить таким образом все более открыто объявляющиеся стремления к уничтожению Германии. Германские войска заняли норвежскую территорию не с враждебными намерениями. Верховное командование германской армий не намерено использовать занятые пункты в качестве операционных баз для борьбы против Англии, пока Англия и Франция своими мероприятиями не принудят ее к этому. Германские военные операции скорее преследуют цель помешать Англии и Франции занять территорию северных стран для создания своих опорных пунктов.