Читать онлайн Выхода нет бесплатно

Пролог

Забудьте всё, что вы раньше знали о мафии. Потому что ваше представление о ней неверное. Коза ностра и каморра уже давно перестали быть самыми влиятельными и кровожадными организациями. Их время ушло. Мы отличаемся от других представителей мафиозных организаций тем, что мы семья. Мы единое целое, один организм на всех, который работает без сбоев на протяжении многих веков. Мы братья по крови. Чужакам здесь места нет. Самый опасный и богатый синдикат в мире – это мы. Ндрангета – это круг, из которого нет выхода. Родившись здесь однажды, ты больше не сможешь выйти. Единственный путь освободиться – смерть. Ндрангета – это не просто криминальное сообщество, это образ жизни. Наш образ жизни.

***

Быть старшим сыном в обычной семье – это тяжёлый труд. Не оправдать надежды отца и матери – это как потерпеть поражение в самом важном поединке за первенство в жизни. А быть старшим сыном и наследником могущественного мафиозного клана Морелло, это утраивает ответственность в десятки и даже сотни раз. Я не имею права на ошибку, я не имею права сдаться. Всё, что я делаю, – всё во имя нашего Общества. Я рождён, чтобы править и убивать. Я прекрасная машина для убийств. Мои руки по локоть в крови, всегда готовые причинять боль и страдания, глаза видели много смертей, сердце и душа уже давно потеряли свет. Эмоции стали для меня роскошью, зачастую я просто их не чувствовал или, возможно, не хотел чувствовать, по крайней мере, умел выключить их в нужный момент. Жалость не входила в мою привычку. Моя голова – это залог моего успеха во всех делах, а сочетание моей физической силы, мощи и ума – это как змеиный укус, точный и смертельный.

Меня зовут Микеле Морелло, мой отец – дон Джованни Морелло, влиятельный мафиози клана Морелло. Его уважают и боятся. Наш клан Морелло давно правит, каждый человек, живущий в Калабрии, знает наше имя. Мы перебрались в Милан для расширения границ и налаживания связей, и нам это удалось. Наши ндрины (ндрина – это минимальная единица Ндрангеты, её основа, её атом) находятся повсюду, но наше сердце и душа навсегда остаётся в Реджо-ди-Калабрия – это наш дом. Наша семья – одна из самых уважаемых в Калабрии, и теперь мы захватили север Италии, что даёт большие преимущества. Ндрангета контролирует до 80% поставок кокаина в Европу, мы работаем напрямую с наркокартелями. Они знают, что мы не предаём и не раскалываемся, мы чтим наши законы и традиции больше, чем любая другая организация, и один из этих законов – молчание. Всё это даёт нам возможность поставлять очень качественный продукт, нам доверяют. Некоторые наши собственные лаборатории находятся в Ломбардии, Сан-Луке, а также Милане. Нас четыре брата, и младшему из нас 14 лет, настало время для обряда инициации.

Глава 1

Микеле 

Я посмотрел на своего младшего брата и увидел нотки нервозности в его глазах, конечно, он тщательно пытался это скрыть, но от меня ничего не ускользнёт. Я видел его насквозь.

– Сегодня день твоей инициации, Рикардо. Ты нервничаешь?

– Нет, брат, но если бы Антонио и Данте были рядом, мне бы было спокойней.

– Рикардо, я рядом, и сейчас этого достаточно. Ты же знаешь, они не могут присутствовать на церемонии. Смотри, все старейшины здесь и я, как твой старший брат и поручитель, рядом, а наш отец проводит церемонию.

– Ты прав, брат. – Он потёр затылок и выпрямился. Рикардо был достаточно высок и мускулист для 14 лет, я над ним хорошо поработал.

Отец посмотрел на нас и жестом призвал к себе. В зале все затихли, слушая его речь.

– Господа, сегодня мы собрались здесь, чтобы мой младший сын из четырёх, Рикардо, член Ндрангеты по праву рождения, прошёл обряд инициации. – Его голос был, как всегда, твёрдый и решительный, несмотря на его болезнь, о которой знали только я, моя мать и док. – Прошу всех присутствующих встать в круг.

Все присутствующие встали в круг, и на их лицах не было ни единой эмоции. Здесь присутствовали главы очень важных семей из нашего синдиката.

Отец повернулся к брату и начал произносить речь:

– Серебряный сосуд, освящённая гостия и слова омерты дают начало нашему Обществу. Властью, дарованной мне нашим Обществом, я, Джованни Морелло, открываю священный круг.

Отец подошёл к Рикардо ближе.

– Честь и интересы нашего Общества выше всего. Если ты опозоришь его, то будешь наказан смертью. Если будешь верен Обществу, Общество будет верным тебе и поможет во всякой нужде. Клятва может быть нарушена только смертью. Ты готов к этому, Рикардо?

– Готов, клянусь именем Господа нашего Иисуса Христа, – его голос не дрожал.

– Возьми это изображение святого Архангела Михаила, сделай себе надрез на руке и окропи его изображение, после держи его в руке, пока оно не догорит, и произноси священную клятву.

Рикардо без колебаний взял клинок и сделал себе щедрый надрез на ладони, и ни единый мускул на лице его не дрогнул. Он окропил изображение Архангела Михаила и поджёг его в руке.

– Хорошо, сын мой, теперь произнеси священную клятву.

– Клянусь этим кинжалом и на этой кровавой могиле, широкой и глубокой словно море, быть верным моим товарищам и всем мудрым руководителям, не нарушать правила Общества и быть всегда готовым откликнуться на каждый его призыв. – Так Рикардо повторял несколько раз клятву, пока изображение святого в его ладони не догорело до конца, оставив только порез, пепел и ожог, как у каждого члена Общества. Это была отметка, которая определяла истинного члена Общества. Клеймо.

– Хорошо, Рикардо, – кивнул довольно отец. – Господа, отныне у нас появился новый человек чести, поклявшийся своей кровью, начало Обществу положено, круг распущен.

Отец наблюдал за ним пристально, словно пытаясь увидеть дыру и тень сомнения в его клятве. Но Рикардо был абсолютно спокоен.

Я чертовски гордился своим младшим братом. Из всех нас он был более человечным, но ему придётся вырасти и научиться быть жёстким и непреклонным. Вскоре он почувствует кровь на своих руках. После обряда он должен начать не только учиться всем остальным боевым искусствам, но и научиться так же искусно убивать. Как последний по очереди сын в нашей семье, он будет обучаться в лучшем колледже и получит достойное образование для того, чтобы не только стать первоклассным убийцей, но и представлять интересы Общества. Он станет успешным адвокатом в целях Общества. Таковы традиции.

Отец и все остальные старейшины остались для обсуждения прошедшей церемонии и нескольких дел. Я решил поздравить Рикардо вместе с остальными братьями.

Мы с братом вошли в гостиную, где нас уже ждали Антонио и Данте.

Я похлопал Рика по плечу и подтолкнул в гостиную.

– Встречайте нового человека чести, господа.

– О-о, брат, поздравляю. – С широкой улыбкой Тони встал с дивана и обнял Рика. – Надеюсь, ты не расплакался, когда резал и поджигал свою руку.

– Да пошёл ты, Тони, – огрызнулся Рикардо и плюхнулся на диван.

– А ты, Тони, плакал, когда резал себе руку? – спросил Данте, криво ухмыляясь.

– Но точно не так, как ты, Данте, и разговаривай нормально со старшими братьями, – продолжал издеваться Тони.

– Заткнитесь все, давайте лучше выпьем за нашего младшего брата. Сегодня он доказал, что является человеком чести.

Я подошёл и налил четыре стакана виски.

– Я тоже могу выпить? – удивлённо спросил Рикардо.

– Будто я не знаю, что и где ты пьёшь. Ты не забыл? Я твой старший брат и знаю про тебя всё. – Я сделал паузу. – Мы все следим за тобой.

– Знаю, Микеле, и я рад, что вы мои братья, и именно благодаря вам я ещё не вляпался в дерьмо.

Мы все встали рядом, образовывая небольшой круг, и подняли бокалы.

Я произнёс клятву:

– Клянусь вам, братья, вы самое дорогое, что у меня есть, и я умру за вас и буду гореть в аду за ваши души, а ваши души – единое целое с моей. Все, кто вошёл в наш круг, в нём и останутся до самой смерти. Во имя Господа нашего Иисуса Христа, аминь. Да пребудет с нами святой Архангел Михаил. (Ндрангета поклоняется этому святому.)

Мы хором повторили нашу клятву братьев Морелло и выпили до дна.

– Теперь, думаю, пора повеселиться в одном из наших клубов, – сказал Антонио, обнажая свою опасную улыбку охотника. Он никогда не мог держать себя в руках, некоторые вещи остаются неизменными.

– Ну наконец, я думал, мы будем сидеть здесь всю ночь. Девочки нас заждались. – Данте казался довольным, он уже был одет для похода в наш клуб в своём неизменном стиле и с нетерпением ждал окончания инициации.

– Попридержи свои яйца, Данте, ты совсем не оправдываешь своего благородного имени, сегодня Рикардо выбирает девочек.

– Это справедливо, – сказал Данте, положительно кивая головой.

– Тони, ты так говоришь, будто я девственник. Я знаю, как развлекаться с девочками, не надо меня учить. Мне четырнадцать, а не десять.

Тони весело усмехнулся.

– Вы только посмотрите на него. Рик, ты только выглядишь старше, а всё остальное ещё не выросло.

Я решил прервать их высоконравственную беседу, иначе это могло длиться вечно.

– Я смотрю, Рик, твоя рука и дальше будет заливать кровью персидский ковёр нашей матери? Она тебе голову отрубит, и ты останешься без шлюхи на сегодня. – Я указал на его руку, из которой капала кровь.

– Вот чёрт, я и забыл, пойду обработаю руку и буду готов выезжать.

Он буквально выбежал из гостиной и помчался наверх в свою комнату.

– Я пойду в машину и подожду вас там, а то все эти разговоры про киски начинают напрягать мой член, – сказал Данте и, взяв ключи от своей новой спортивной машины LAMBORGHINI URUS ядовито-жёлтого цвета, как у настоящего выпендрёжника, каким он, по сути, и являлся, вышел во двор.

Страстью Данте были тачки и бои без правил, в которых он участвовал, заодно пробуя новые приёмы против всяких ублюдков, которые не следовали нашим традициям. Тачки и девочки – для девятнадцати лет это нормально, мы охотно позволяли ему эти слабости, пока это не мешало работе и его тренировкам.

Мы остались с Тони одни и выпили ещё.

– Микеле, отец говорил с тобой о первом официальном убийстве Рикардо? Когда и кто это будет? Ему необходимо покончить с этим. – Тони нахмурил брови, и я понимал, почему он спрашивает.

Я хорошо знал своего брата, только я мог различать его истинную ярость и присущую ему обыденную злость. Разница была. Я видел.

– Мы с тобой убили в первый раз, ещё будучи непосвящёнными, а ты и вовсе убил человека в десять. С Рикардо он затянул, боюсь, что это ему тяжело дастся. – Он сделал паузу, переводя взгляд на свои порезанные ладони и лезвие ножа, которое всегда было при нём в кобуре. – Тем более после его последнего прецедента он ничего не помнит. Я не хочу, чтобы он снова попал в это дерьмо, а убийства могут возобновить эпизоды, думаю, поэтому отец не давил на него.

– Это всё в прошлом, Тони, док говорит, что галлюцинации больше не вернутся. Рикардо сделает что нужно. – Я сделал глоток. – Данте так же не сразу смог принять кровь на своих руках, но он преодолел это и сейчас достойно справляется с работой, он отличный исполнитель и боец. Рик станет как мы, я не сомневаюсь, я видел огонь в его глазах, когда он произносил клятву.

– Да, но мы с тобой самые жестокие ублюдки Италии, не зря отец так гордится нами. Особенно ты, Микеле, ты ведь чёртов хладнокровный психопат. То, как ты играешь с разумом людей, уничтожая их морально и физически, чёрт, даже я со своими демонами иногда боюсь тебя.

Он снова сделал щедрый глоток виски и криво ухмыльнулся, наверняка вспоминая вчерашние разборки с русскими. Ночью мы хорошо повеселились, мучая и отрезая по кусочку долбаные конечности людей Виталия. Меня жутко раздражал новоиспечённый наследник Братских, выскочка, которую необходимо устранить, иначе это может перерасти в настоящую занозу в заднице. Я усмехнулся брату в ответ, встречая его темноту как свою собственную, словно это кусок хлеба, которым мы делились с самого детства. Темнота всегда завораживала нас, удерживая в своём плену. Кровь и крики врагов всегда помогали мне обрести покой, это было колыбельной моего детства. Я не знаю, есть ли на земле люди, настолько любящие кровь, как мы, настолько придающие ей значение, настолько готовые на всё ради неё. С годами ничего не менялось, это всегда оставалось со мной, годы практики брали своё.

Когда мы были детьми, я и Тони часто подвергались жестокости со стороны отца. Пытки, избиение, мы привыкли к вкусу крови и боли, они стали для нас лучшими друзьями. Я понимал, почему отец причинял нам боль, и я никогда не винил его за это. Всё это закалило наши характеры так, что мы стали непобедимы, мы стали выносливыми, отец добился чего хотел. Наша мать никогда не пыталась защитить нас, оправдывая это тем, что мы наследники семьи и слабость не должна быть нам присуща. Она была права. Отец перестал нас избивать и подвергать пыткам, когда мне исполнилось десять и я впервые убил человека, только тогда он понял, что я готов. Я не дал ему и дальше испытывать Тони, я сам занимался им, видя, что мой брат уже с самого детства обладал неуправляемой яростью. Она всегда была с ним, и только я мог помочь ему справиться с этим, обуздать её на время ради него. Данте и Рикардо мы занимались сами: обучая, защищая и принимая, и я, несомненно, доволен результатом.

Я снова обратился к брату, продолжая разговор:

– Да, я люблю простреливать головы всем ублюдкам, которые идут против нас. Ты и сам любитель побаловаться своими инструментами для пыток, особенно калабрийскими бритвами. Ты, даже когда трахаешься, держишь их при себе, боюсь, ты когда-нибудь зарежешь одну из наших шлюх.

В глазах Тони моментально загорелся огонь. Он любил самые изощрённые пытки для наших врагов или неисполнителей, то, как он получал удовольствие от причинения боли, заставляло видеть в нём не только моего брата, но и его монстра, которого он даже не пытался прятать. Данте также очень жесток, но и также молод, им управляют чувства, которые иногда загоняют его в тупик. Все мы, братья Морелло, жестокие убийцы, но то, как мы любим убивать, так же одинаково особой страстью служим нашему общему делу. Мы никогда не предадим нашу семью. Мы единое целое, и каждый положит жизнь друг за друга, не моргнув и глазом.

Послышались шаги за дверью, и в гостиную вошёл отец с капобастоне семьи Герра, Витторио Герра. Он также присутствовал на инициации Рикардо. Он являлся адвокатом и советником отца многие годы, преданный человек, который чтит наши законы и состоит в святом совете сантистов.

– Микеле, – отец сразу обратился ко мне, – пройдём в кабинет, нам с Витторио и тобой необходимо обсудить некоторые дела.

Я повернулся к брату и похлопал его по плечу.

– Увидимся в клубе, Тони, возьми братьев и ждите меня там.

– Хорошо, увидимся. Отец, сеньор Витторио, увидимся позже. – Он поспешно удалился, перед этим одарив своей широкой фирменной улыбкой от Морелло.

Мы прошли в наш самый большой кабинет в семейном особняке. Я, естественно, понимал, о чём примерно будет идти речь, но решил не обламывать такое удовольствие для сеньора Витторио.

Отец сел за свой массивный стол из красного дерева и жестом попросил присесть нас напротив. Я сел в кресло и расстегнул несколько пуговиц на чёрной рубашке, обнажив часть татуировки. Я видел, как Витторио наблюдал за мной. В его глазах было любопытство и восхищение, но доля того, что он меня опасается, также проскользнула на его лице. Конечно, все знали, что я сын своего отца, безжалостный убийца, с манией величия и безнадёжной жестокостью, которая совсем неисправима. Ошибка в моей голове неисправима. Наше общество и семья знали наши правила и кодекс. Все понимали, что просто так я не убью члена нашей организации, но это не значит, что они меня не боялись. Я вижу, как они шарахаются от меня и как испуганно смотрят, но в их взгляде было и уважение, которое я в свои двадцать пять лет заработал сам. Я наследник семьи Морелло, и этот город и большая часть южного мое, и я заберу всё остальное. Когда отца не станет, я приму все обязанности на себя. Даже сейчас все дела решаю я, а не отец, и он этим доволен, он сам меня так воспитал. Скоро ему придётся уйти в отставку.

Отец посмотрел на меня и на Витторио с довольным выражением, закуривая эту чёртову сигару.

– Итак, Микеле, перейдём сразу к делу. Я позвал тебя для того, чтобы обсудить возможности слияния наших семей кровью.

Я перевёл взгляд на Витторио, он, казалось, стал более серьёзным.

– Как ты, возможно, знаешь, у Витторио есть две дочери, которым на днях исполняется по восемнадцать лет.

О, конечно, я помню этих девочек, когда мы были детьми, я часто видел их. Они были хвастливые и надоедливые, особенно младшая.

– Так вот, – продолжил отец, – ты наверняка понимаешь, что это очень хороший союз для наших кровных семей. Я прав, Витторио?

Витторио перевёл взгляд на отца и, прочистив горло, ответил:

– Конечно, это то, чем мы дорожим, и поверьте мне, мои девочки – самое драгоценное, что я могу предложить вам, прекрасней вы не найдёте. – Он гордо посмотрел на меня.

Я смотрел на него пристально и заметил, что он занервничал, его дыхание участилось, а вена на лбу заметно увеличилась. Он волновался, почему?

Видимо, только сейчас сеньор Герра осознал, что такой хладнокровный псих, как я, заполучу одну из его дочерей. Не то чтобы я этого хотел, совсем наоборот, у меня полно дел и достаточно женщин, которые развлекали меня каждую ночь. Я мог заполучить каждую, они сами летели ко мне как мотыльки на огонёк, как бабочки на нектар, они были словно загипнотизированные мной. Я также понимал, что моя женитьба для укрепления кланов неизбежна. Мы семья и чужаков не принимаем. Только кровь имела значение для нас. Только кровь.

– Итак? – подвёл итоги я. – Вы хотите предложить мне жениться на одной из ваших дочерей?

Он немного заколебался, прежде чем ответить.

– Именно так, Микеле, это большая честь, что дон Джованни выбрал именно нашу семью. – Он посмотрел на отца, затем на меня. – Я уверен, моя дочь составит тебе достойную пару. Вы продолжите нашу традицию укрепления крови.

Я кивнул головой, мой взгляд стал более жёстким. Конечно, кто откажется от того, чтобы стать Морелло. Все хотели выдать своих дочерей за меня и моих братьев, но вот только проблема в том, что хорошим мужем я не стану. Малышке совсем не повезёт, если она попадёт ко мне в руки. Клясться в любви и верности я не стану. Женщина в наших кругах не имеет права голоса, она будет выполнять и давать то, что нужно мужчине, и на этом всё. Урезонить иначе это не получится.

– Витторио выбрал для тебя старшую дочь, её зовут Патриция, она на несколько минут старше своей сестры-двойняшки. Но всё же старше, поэтому она первой должна выйти замуж.

Я кивнул в ответ, мне было всё равно, это наши традиции, и я их чту, благодаря им мы не теряем свою силу и контроль над людьми много лет.

– Мы могли бы назначить помолвку на следующей неделе, когда девочкам исполнится восемнадцать.

– Замечательно, – моментально среагировал отец двойняшек. Казалось, Витторио не может скрыть того, как он доволен столь значимым союзом.

Он повернулся ко мне и достал телефон.

– Я могу показать тебе Патрицию, у меня есть пара фото.

– Это ничего не поменяет. Мы следуем традициям, – быстро ответил я.

Он понимающе кивнул и всё равно прибавил, явно разочарованный, что я не посмотрел на фото:

– Мои дочки по-ангельски красивы. – Он предлагал своих дочерей так, словно это эксклюзивный товар.

После разговора с отцом и сеньором Витторио я поехал в клуб к братьям. Я чувствовал себя не совсем так, как обычно себя ощущал. Говоря точнее, я напрягся. У меня была куча дел, а теперь ещё и эта женитьба, она всё усложнит. Мне нужно выпустить пар. Я нажал сильнее на педаль газа моей спортивной машины Audi R8 и быстро домчался в наш стрип-бар под названием «Сирены».

Мои братья уже сидели на нашем привычном месте в самом центре, возвышаясь над всеми. Я поднялся наверх и прошёл мимо них, схватив по пути Анну, которую я часто выбирал для быстрого и жёсткого траха. Она работала у нас и хорошо знала, что я люблю. Её глаза заблестели, а пульс ускорился оттого, что я скоро жёстко поимею её.

Данте и Рикардо были заняты тем, что уже развлекались с девочками, Тони курил сигару и наблюдал за стриптизёршей, которая танцевала для него. Заметив меня, он потушил сигару, но затем, уловив мой взгляд, понял, что я не в настроении, и не стал подходить.

– Проходи в кабинет и раздевайся, – сказал я шлюхе.

Она поспешно разделась и легла на стол, раздвинув ноги.

Я взял презерватив, спуская брюки и боксёры, надел его на свой член. Одним жёстким движением я вошёл в неё, и она застонала. Я любил трахаться жёстко, без долбаной прелюдии и ласк для девушек, тем более шлюх. Я положил обе руки на стол, нависая над шлюхой, продолжая жёстко входить в неё сильными толчками. В её больших чёрных глазах сверкнули боль и возбуждение одновременно, когда я врезался в неё снова и снова.

– Скажи мне, Анна, ты любишь, когда я трахаю тебя жёстко? – спросил я, хотя меня совсем не интересовало её мнение.

Она замешкалась, но ответила:

– Да. – Желание блеснуло в глазах.

Я схватил её за шею и начал вдалбливаться ещё сильнее, по самые яйца. На её лице появилась любимая мною боль. Она закрыла глаза от этого ощущения, но я приказал ей открыть их, шлюха повиновалась. Жёсткие толчки, которые врезались в неё с силой, отображались у неё на лице, но я знал, что ей это нравится. Кончив, я выбросил презерватив в мусорку, и она слезла со стола.

– Можешь идти, и позови Антонио, – сказал я ей.

Она быстро натянула одежду и выбежала за двери. Через пару минут зашёл Тони, явно обеспокоенный моим мрачным видом.

– Что случилось, Микеле, или долбаная шлюха не смогла выбить из тебя плохое настроение? – спросил Тони, вглядываясь в моё лицо.

Я ухмыльнулся ему в ответ.

– Отец хочет, чтобы я женился на одной из дочерей Витторио, им только, блять, исполнится по восемнадцать.

Тони сел в кресло напротив меня и закурил.

– Ты наверняка знал это, от тебя ничего не ускользнёт.

– Это так. – Я сел в своё кресло и откинулся назад. – Но всё мое внимание сосредоточено на расширении границ и наших поставках в Европу, и борьбе с русскими, если верить нашим информаторам, то русские не сидят сложа руки. Тем более я не нянька для восемнадцатилетней малышки.

– Восемнадцать лет, – задумчиво произнёс Тони. – Не думаю, что она будет малышкой, это приличный возраст для траха. Тебе всё равно пришлось бы жениться. Ты старший сын и наследник, ты – босс, Микеле. За тобой следуют люди, и они тебя боятся, но всё же они захотят наследника, это нормально.

– Не думаю, что смогу быть хорошим мужем, – сказал я с намёком на смешок, – тем более отцом.

Тони рассмеялся, явно принимая мой сарказм.

– Думаю, Тони, твоя женитьба так же не за горами. Ты будешь следующий.

Он скривился в своей тёмной улыбке.

– Думаю, так оно и будет, есть ещё парочка семей, с которыми надо укрепить кровную связь.

– Чёрт, из нас мужья, как из Данте монашка.

– Твою мать, Микеле, мне тоже это не нравится, но это наш долг и ты понимаешь это лучше всех.

Послышались шаги, и в кабинет зашёл Данте, его рубашка была не застёгнута, а волосы выбились из его короткого хвоста, который он собирал сзади. Это говорило о его хорошем трахе со шлюхами.

Данте перевёл взгляд с Тони на меня и, пожав плечами, закрыл двери.

– Подростки, он имеет всё, что движется, будто сегодня последний день, когда он трахается, – подколол его Тони.

– Не ворчите, как старые девы, – он самодовольно улыбнулся, – подросток у нас только Рик. Лучше расскажите, почему у вас такие кислые рожи?

– Микеле женится, через неделю будет обручение, – выпалил Тони, сверкая своими идеальными зубами и закидывая руки за голову.

– Вот это новости, поздравляю, брат. Надеюсь, твоя жена будет горячей, а не одной из наших итальянских монашек.

– Жену-монашку мы прибережём для тебя, Данте, – сказал Тони, выдыхая дым.

Данте кинул в него зажигалку.

– Что? Я разве неправ? – шутил Тони.

– Я не женюсь на монашке, у меня будет самая красивая девочка Милана, и вам того же желаю. В отличие от вас, у меня ещё предостаточно времени для выбора.

Слова Данте действовали раздражающе.

– Ты бы оделся, Данте, вечно ходишь голый по клубу. И ещё, заткни свой рот, пока я этого не сделал.

Я уже начал терять свой контроль, этот парень вечно трепет своим языком без остановки. Данте в одно мгновение стал серьёзнее, поняв, что я не в настроении для его шуточек. Мне нравилось, что, несмотря на юмор, этот парень мог быть и серьёзным.

– Хорошо, брат, я пойду присмотрю за Рикардо, пока он окончательно не потерялся с девочками.

– Вот и хорошо, это правильно, мы скоро подойдём.

Данте застегнул рубашку и, поклонившись в шуточной форме, вышел. Блять, Тони и Данте – два сапога пара, им надо было родиться не мафиози, а актёрами театра, юмор и театральщина – их второе имя. Конечно, иногда это имело место быть, и даже забавно наблюдать, как они разделывают наших врагов, при этом отпуская шуточки, но по большей части это напрягало. Рикардо был больше похож на меня, хладнокровен и рассудителен, но кнопка хладнокровия часто переключалась в режим ярости. Эти чёртовы галлюцинации заставляли меня быть более внимательным к нему. Прошло пять лет с последнего обострения, похоже, лекарства дока действительно ему помогают.

– Тони, давай обсудим несколько возможностей по поставкам нашего товара в США. Тебе завтра нужно связаться с одной из наших ндрин, а конкретно – с капобастоне семьи Эспозито. Необходимо удваивать поставки кокаина, и это возможно сделать через них. Выясни всё и доложи мне.

– Думаешь, это сработает? Возможно, они не настолько готовы принять всё, что мы хотим.

– Они будут и станут, – жёстко ответил я. – Если нет, то мы их переубедим, – я растянулся в подобии улыбки. – Всё, что я хочу, всегда получаю, и ты тоже. Файты (семейные войны) им сейчас не нужны. Они уже не так сильны, как раньше, и прекрасно это понимают. Мы поможем им и продвинем качественный товар на эту территорию. Мы одна организация.

Патриция

***

Как бы я хотела бродить по небу вместе с чистыми душами, беспечно и так завораживающе. Как бы хотела никогда не падать, разбиваясь о жестокое и надменное плечо этого мира. Если бы я только знала, что никогда не буду спасена, обречённая утонуть и не выплыть на поверхность, обречённая никогда не бродить по небу, обречённая упасть и никогда больше не подняться.

***

Отец зашёл домой. Все знали, что он был на инициации младшего сына нашего босса, дона Джованни Морелло.

Он казался довольным, но его лицо и глаза выражали намного большее, отец почему-то не мог это скрыть, как обычно. Мы, дети, всегда узнавали всё последними. Надеюсь, это не что-то плохое. Если было бы так, отец наверняка был бы встревожен, но он казался удивительно спокойным.

– Витторио, добро пожаловать, – сказала мама.

– Спасибо, Джианна. – Отец тихо сказал ей что-то на ухо, то, что я не смогла расслышать.

Он снял пиджак и протянул горничной.

– Патриция, позови сестру и остальных. Мы с мамой будем ждать вас в кабинете, нам нужно поговорить.

Я занервничала. Что случилось? Зачем отец всех нас зовёт? Но всё же поспешила и позвала сестру-двойняшку.

– Изабелла, спускайся вниз, отец зовёт нас.

– А как же Рафаэле и Адриана? – отозвалась сестра.

– Они тоже пусть придут, отец всех зовёт.

Когда мы вчетвером зашли в кабинет, отец и мать уже что-то воодушевлённо обсуждали, улыбка не сходила с лица матери.

– Отец, – начала я первая, как старшая дочь, – что происходит?

– Присаживайтесь, есть хорошие новости.

Чувство облегчения заполнило меня, значит, ничего плохого.

– Вы знаете, что семья Морелло – это главная семья в нашем Обществе, и мы служим им верой и правдой много лет. Также вы наверняка знаете, что у сеньора Джованни есть четыре сына. Один из них, Микеле Морелло, – наследник, наш будущий босс и глава организации. Ему недавно исполнилось двадцать пять. – Отец сделал паузу, и его глаза остановились на мне. – И он женится на тебе, Патриция. – В глазах отца были блеск и гордость.

Шок, ужас. Нет. Нет.

– Что он сделает? – ошарашенно переспросила я. Тем временем я почувствовала, как Изабелла сжала мою руку, только она знала мой секрет, который я храню уже несколько лет.

– Он женится на тебе, девочка, – повторила радостно мама, которая была одержима мыслями о наших удачных браках.

В нашем мире выйти хорошо замуж являлось самым главным приоритетом для благородной итальянки из мафиозной семьи. Родители многим отказывали, ссылаясь на наш с сестрой возраст. Честь и достоинство являлись фундаментом для нашего мира. У нас самая суровая организация, которая не терпит неповиновения от девушек, и я это прекрасно знала, знала, на что шла, реалии мафии таковы. Правила невозможно изменить, калабрийская мафия не терпит предателей, смерть грозила тому, кто ослушается главу Общества.

– Отец, но мне всего семнадцать, – выдавила я сквозь сжатое от шока горло.

Он нахмурился, явно раздражённый моей реакцией.

– Вам с Изабеллой скоро исполнится по восемнадцать, и это прекрасный возраст для замужества. Мы должны быть благодарны за то, что они выбрали нашу семью. Я сказал дону Джованни и Микеле, что мои дочери красивы как ангелы и что ты составишь Микеле достойную пару, и я, несомненно, прав, Патриция. – Моё имя было произнесено с особой жёсткостью в голосе.

Я ничего больше не могла сказать отцу, не могла ещё больше разгневать его и разочаровать. Белла сильнее сжала мою руку, показывая, что она рядом. Должен быть способ, чтобы избежать всего этого.

– Отец, а если моя сестра не хочет выходить замуж? – спросил Рафаэле, нахмурившись.

Я быстро метнула предостерегающий взгляд в сторону брата, ему лучше молчать. Ему повезло, что он единственный наследник отца, Рафаэле был неприкасаемый.

– Сын, ты лучше всех должен знать, какие у нас традиции. Ты так же однажды женишься и будешь соблюдать все правила.

Рафаэле посмотрел на меня с печалью, но ничего не сказал больше. Мой брат всё понимал лучше всех, он наследник и любимец отца, он не пойдёт против. Ему всего тринадцать, хотя он и вёл себя как мужчина, но инициация у него только в четырнадцать. Быть истинным калабрийцем – вот что на самом деле важно.

– Мы можем идти, отец? – спросила Белла.

– Конечно. Джорджианна, отведи Адриану в её комнату, Рафаэле, останься, мы с тобой поговорим о занятиях с оружием, а вы, девочки, свободны. – Отец строго посмотрел на нас, и мы с сестрой вышли.

Отец не был похож на многих членов нашей организации, которые славились жестоким обращением со своими жёнами и детьми, он никогда не бил нас, и на самом деле я была благодарна ему за это. Моё сердце не выдержало бы мучений моих близких.

– Скорей иди за мной в комнату, Белла, иначе я больше не вытерплю, – сказала я, еле держась на ногах, то и дело спотыкаясь по пути наверх.

– Я иду, сестра. – Она быстро шла следом за мной.

Мы зашли в комнату, и я закрыла дверь на замок, хотя родители всегда запрещали нам это делать. Они вообще нам многое запрещали, боясь и переживая за нашу добродетель.

– Белла, ты понимаешь, что только что случилось? Что я скажу Алессио? – Меня трясло только об одной мысли об этом.

Лишь моя сестра-двойняшка знала о том, что мы с Алессио вот уже два года скрываем нашу любовь. Я влюбилась в него так сильно, что и представить не могла, что выйду за кого-то кроме него. Он был одним из людей отца, не из такой важной ндрины (ячейки семьи Ндрангеты), как мы, но для меня это было совсем не важно. Мой отец хорошо относился к нему, Алессио всегда стремился продвинуться вверх по иерархии. Он очень преданный и полезный человек для отца, а главное – он хороший для меня. Конечно, я знала и понимала, что в мафии нет как таковых хороших людей, но всё же я полюбила. Алессио хотел немного позже поговорить с отцом насчёт меня, когда добьётся более высокого ранга, а теперь что? Что я ему скажу?

– Успокойся, Патриция, мы что-нибудь придумаем, должен быть способ переубедить отца.

– Нет, ты не понимаешь, это же семья Морелло, они наши боссы, они руководят целыми локалями, и их отец входит в ранг сантистов (святой совет Ндрангеты). Переубедить отца будет невозможно, это большая честь для семьи выйти замуж за одного из них.

Белла взяла меня за руку и прижала к себе.

– Возможно, выйти за Микеле Морелло – это не так уж плохо, пару лет назад я видела фото его и его братьев в интернете на каком-то важном приёме. Они выглядели как мечта любой девушки.

– Белла, ты не понимаешь, я люблю Алессио, я не смогу жить без него. – Я закрыла глаза и заплакала. – Я лучше умру, чем выйду за другого.

Сестра отдёрнула свою руку от моей.

– Я больше не хочу слышать таких слов, сестра. – В её глазах был страх за меня.

Я крепко обняла её и погладила по длинным шоколадным волосам.

– Прости меня, Белла, ты права, но я должна поговорить с Алессио как можно скорее.

У нас запрещено было иметь телефоны незамужним девушкам, только компьютер для обучения по удалённому доступу, но Алессио купил для меня телефон, чтобы мы могли общаться, и я его надежно прятала.

– Конечно, ты должна позвонить ему или написать, он обязательно поговорит с отцом, – сказала сестра.

Она так остро чувствовала мою боль, это и понятно, мы ведь двойняшки, у нас особая связь.

Наш разговор прервал голос мамы.

– Изабелла, ты где, девочка? – Мама звала сестру из её комнаты, Белла подскочила к двери, прислушиваясь.

– Мне надо идти, а ты позвони Алессио, я постараюсь отвлечь маму, а отец наверняка курит свои сигары в кабинете и пьёт коньяк, разговаривая с братом.

Я поцеловала сестру в макушку, меня переполняла любовь к ней. Изабелла всегда была такой смелой и бесстрашной, у неё имелся взрывной характер, если бы она была парнем, то была бы не меньше чем камористом. Что насчёт меня, я была больше трусихой, и к тому же очень застенчивой, но мои отношения с Алессио были действительно чем-то особенным, были тем, что придавало мне смелости.

– Я побежала, иначе мама будет и дальше меня искать. Ты же знаешь её, она не оставляет меня в покое. – Она изобразила умное лицо мамы, когда она что-то нам рассказывала.

– Спасибо, Белла, я этого не забуду.

– Перестань, – вздохнув, сказала она, – ты моя сестра и двойняшка, мы одно целое.

– Изабелла, – закричала громче мама.

Сестра быстро выбежала из комнаты, а я достала телефон и набрала номер Алессио дрожащими пальцами. Я сосчитала до десяти, чтобы успокоить дыхание, прежде чем нажала на кнопку вызова.

Прошло всего несколько гудков, прежде чем Алессио ответил встревоженным голосом.

– Да, Патриция, я уже слышал новость, тебя хотят выдать замуж за нашего босса, Микеле Морелло.

– Ты знаешь? – произнесла я медленно, испугавшись, что он может отказаться от меня, отказаться от нашей любви.

– Да, но я обязательно что-то придумаю, я не позволю тебе выйти замуж за него. Ты моя.

После этих его слов мой живот наполнился теплотой. Он не отказывается от меня.

– Алло, Патриция, ты меня слушаешь?

– Да, я здесь, просто я испугалась, что ты меня оставишь, узнав эту новость.

– Как ты могла подумать об этом? Ты всё для меня, ты же знаешь это. Я не оставлю тебя, мне необходимо поговорить с Микеле, он мой босс и, возможно, он поймёт, если я всё расскажу ему.

– Нет, ты не можешь этого сделать. – Волна страха охватила меня. – Я слышала о нём и его братьях, они не оставят тебя в живых. Наши отношения считаются предательством законов Общества, а Морелло их чтят больше жизни.

После нескольких секунд молчания Алессио сказал:

– Я сделаю всё возможное ради нас. Мне нужно идти, а ты спи.

– Хорошо, Алессио. Обещай, что ты не сделаешь глупостей, даже ради нас. Если с тобой что-то случится, я не смогу принять этого.

– Хорошо, я обещаю, спокойной ночи, Патриция.

– Спокойной ночи.

Патриция

Прошло уже несколько дней с нашего последнего разговора с Алессио, а новостей от него всё ещё не было. Мама и все наши слуги готовились к нашему с сестрой дню рождения и предстоящей помолвке с большим размахом. Мама так суетилась и готовилась, будто это был самый важный день в её жизни. Лично для меня это обозначало только одно – конец моей.

Я села за пианино в зимнем саду и начала играть, слёзы текли по моим щекам, мне было страшно, я не хотела терять Алессио. Я играла минут пятнадцать, прежде чем почувствовала руку своей сестры у меня на плече. Я остановила игру и повернулась к ней.

– Белла, я должна увидеть его, иначе я не смогу больше дышать, я задыхаюсь.

Она нахмурила свой красивый носик и брови.

– Думаю, мы можем кое-что придумать. Что, если мы возьмём Адриану и попросим отца отпустить нас по магазинам в честь нашего дня рождения и помолвки? Кстати, нам действительно нужны наряды, и пока я буду отвлекать нашего телохранителя, ты побежишь к Алессио и поговоришь с ним. Насколько я помню, он живёт недалеко от торгового центра, в который мы ходим. Конечно, если нам повезёт и он будет дома, ты поговоришь с ним.

– Ты думаешь, сможешь задержать Альфонсо? – я забеспокоилась, что моей сестре влетит из-за меня.

– Я? Смогу ли я? – она фыркнула и закатила глаза. Белла была мастером провокации, это не составит ей труда.

– Хорошо, значит, завтра мы идём за покупками и я увижу Алессио.

– Патриция, я переживаю за тебя, – сказала она с опасением в глазах. – Понимаешь, ты очень нежная и ранимая, боюсь, что он может тебя расстроить или не оправдать твоих надежд. Ты уверена, что Алессио заслуживает всего этого риска?

– Не переживай, Белла, он так не поступит, он любит меня, а я его.

– Ну хорошо, – она взяла наши руки и переплела пальцы вместе, – значит вместе до конца.

– Вместе до конца, – повторила я.

Всю ночь я не могла заснуть, думая о словах Алессио и том, что он не оставит меня. Завтра я пойду к нему, и мне сильно повезёт, если он окажется дома. Нам нужно поговорить, день помолвки близко, что-то надо предпринять.

Я помню тот день, когда Алессио впервые проявил ко мне интерес. Это было два года назад на одном из праздников семьи. Он не отводил от меня глаз, но даже не догадывался, что я с семи лет тайно влюблена в него. Я никогда не могла проявить своих чувств, это было не позволено в нашем мире, но Алессио был мужчина, а значит, ему можно было всё. Лишь иногда, украдкой я наблюдала за ним со стороны. На том самом празднике, когда я вышла в летний сад, чтобы подышать воздухом, он подошёл ко мне и спросил разрешения присоединиться и побеседовать. Конечно, я не должна была этого позволять, тем более кто-то мог нас заметить, но устоять перед его очаровательной улыбкой я не смогла. Он был не так мускулист, как остальные парни, он был больше высокий, но подкачанный. Мы побеседовали минут десять, пока Белла не увидела нас и предупредила меня, что мама ищет меня повсюду. На прощание Алессио поцеловал мою руку, едва касаясь губами, и одарил той же улыбкой, которая прожгла во мне тень надежды. Так он абсолютно и бесповоротно украл моё сердце навсегда.

С тех пор мы общались по телефону или на семейных вечеринках, пока Белла прикрывала меня. Несколько раз мне удавалось сбежать под предлогом покупок с сёстрами и опять же с помощью моей сестры. Так однажды Алессио украл мой первый поцелуй, и это было потрясающе, с тех пор я не переставала мечтать о том, что мы поженимся и будем счастливы. В Ндрангете выйти замуж за любимого человека было роскошью. Мы женились и выходили замуж только за своих. Кровные семьи, которые были в нашем Обществе, давали силу и неуязвимость синдикату. Старшие всегда выбирали, за кого девушкам нужно выйти замуж для укрепления семей и традиций. Так поженились и мои родители, так был устроен наш мир. Но надеяться я не переставала, ведь Алессио был так же из нашего Общества, просто ему не хватало того статуса, чтобы жениться на мне, но он стремился вырасти. Если не он, то никто другой, лучше я умру.

***

Утром, получив одобрение отца, мы собрались с сёстрами и уже ехали за покупками в самый большой торговый центр в Милане со всевозможными бутиками. Наш телохранитель Альфонсо был довольно хорошим солдатом, большим и накачанным, всегда с жёстким выражением лица. Но мы-то с сёстрами знали, что он душка, и иногда вили верёвки из него, особенно Белла.

Подъехав к «LA RINASCENTE», торговому центру в сердце города, возле великолепного собора, мы выскочили и побрели по магазинам. На нас, как всегда, все пялились, потому что Альфонсо выглядел опасно, кобура с пистолетом и ножи всегда были при нём, а тёмные фирменные очки, которые мы с сестрой подарили ему на день его рождения, придавали ему крутости.

– Альфонсо, мы зайдём в этот магазин и здесь мы проведём несколько часов, – сказала Белла, кидая на меня взгляды, которые говорили, что именно отсюда и начнётся точка отсчёта. Моя точка отсчёта.

– Адриана, милая, давай выберем тебе платья, пока Патриция будет присматривать себе праздничный наряд, – сказала она мягко, поглаживая волосы сестры.

Альфонсо сел к остальным парням или мужьям, которые ожидали своих женщин часами. Они покосились на него и немного отодвинулись, боясь, что он может их нечаянно прибить. Он достал телефон и начал играть в свою любимую игру, явно не ожидая подставы с нашей стороны. С годами он потерял бдительность, слишком доверяя нам.

– Отлично, – прошептала я сестре на ухо, – мне нужно уходить сейчас, у нас мало времени.

Белла отвела меня ближе к раздевалке, сметая по пути всевозможные дорогие вещи разных марок и наверняка неправильных размеров.

– Я сейчас надену что-то вызывающее и покажусь Альфонсо, и пока он будет ошарашен моим видом, ты быстро улизнёшь.

– Хорошо, так и сделаем, но не теряй Адриану из виду.

– Не переживай, она набрала штук десять платьев, это надолго. Ты же знаешь её, эта девочка когда-нибудь нас погубит своим кокетством.

– Да уж, – я не удержалась от нервного смешка.

Белла вышла ко мне в коротком чёрном платье, которое слишком сильно обнажало её стройные ноги и красивые бёдра, она подмигнула мне.

– Ну как? – спросила она, крутясь возле зеркала.

– То, что нужно, – я показала ей большой палец, – Альфонсо хватит удар.

– А теперь смотри, – она хихикнула и пошла к Альфонсо, встав в самом центре зала.

– Альфонсо, дорогой, посмотри, это платье не слишком короткое, как думаешь?

Я видела, что Альфонсо поднял голову и покраснел от смущения и злости. Остальные сидящие мужчины скрутили свои головы, уставившись на мою сестру. Бьюсь об заклад, Альфонсо убьёт их.

Я уже улизнула из магазина и помчалась к дому Алессио со всех ног. Я специально надела джинсы, рубашку и кроссы, чтобы было удобно бежать. Я много тренировалась и умела хорошо бегать, поэтому возле дома Алессио я была через семь минут. Мне кажется, со стороны я выглядела как сумасшедшая, которая убегает от неизвестного преследователя.

Добежав почти до входа к дому Алессио, я резко остановилась, когда увидела, что Алессио выходит из своей машины и кидает ключи швейцару. Сперва меня затопило чувство облегчения, а затем сердце потерялось между горлом и грудью, начав беспорядочно отбивать ритм. Длинноногая брюнетка стояла рядом с ним и что-то слишком эмоционально объясняла. Я подкралась ближе на ватных ногах, благо людей было очень много и меня не сильно было заметно, несмотря на гриву светлых растрепавшихся волос.

Я старалась отдышаться, но мне мешало чувство тревоги и ревности.

– Ты говорил, что решишь это дело быстро. Что происходит, Алессио? – Девушка упёрла руки в свои бока, её лица не было видно.

– Я тебе говорил, Франческа, это не так просто, – раздражённо ответил он.

Франческа? Кто она такая? Никогда не слышала о ней.

– Мне всё равно, Алессио, ты мой, – сказала девушка, подходя ближе к нему.

– Я твой, и ты моя.

На этих словах моё сердце начало колотиться в беспорядочном ритме ещё больше, чем прежде. Одно мгновение, и я упаду. «Один, два, три», – посчитала я про себя, вдыхая воздух в лёгкие.

– Если ты мой, – продолжала она, – тогда что ты делаешь с этой благородной итальянкой, разве ты не должен был использовать её для достижения цели в своей работе?

Слово «благородной» из её рта звучало как оскорбление. Кто она такая? Девушка не из нашего Общества, она чужачка, это предательство.

– Должен был и использую, – сказал он, схватив брюнетку и притянув к себе для крепкого поцелуя. Алессио целовал её теми же губами, которыми целовал меня.

Когда он, целуя её, открыл глаза, то его взгляд сфокусировался на мне, точнее, на моём ошарашенном лице.

Из моих глаз уже текли слёзы, и я не могла их остановить, даже не пыталась сделать это.

Он оторвался от девушки, и я увидела страх в его глазах, только страх, и ничего больше…

– Патриция, чёрт.

Он отдёрнул брюнетку от себя и направился ко мне, но я уже бежала со всех ног обратно в торговый центр, обратно в реальную жизнь. Добро пожаловать, Патриция.

Я слышала, как Алессио кричал, чтобы я остановилась, и ещё что-то, что не заставило бы меня остановиться. Сердце колотилось, и я могла слышать только боль собственной души. Использовал меня. Мои розовые очки упали, и я увидела этот мир во всех настоящих красках. Это всё был обман, просто способ выйти на новый уровень.

Не заботясь о том, что Альфонсо меня увидит, я вбежала в бутик и направилась в раздевалку, где сёстры примеряли наряды.

Изабелла увидела меня и быстро запихнула к себе в примерочную кабинку, пока Альфонсо был занят телефоном. Я опустилась на пол и бесшумно заплакала.

– Патриция, что случилось? Почему ты плачешь, Алессио обидел тебя? – Сестра схватила меня за плечи, заставляя посмотреть на неё.

Я не могла выдавить и слова, просто слёзы лились из глаз и я задыхалась.

– Патриция, Белла, помогите мне застегнуть это платье, – кричала Адриана через пару кабинок от нас.

– Сейчас иду, – раздражённо крикнула Белла. – Не выходи из этой примерочной, Патриция, я вернусь через минуту, или эта девочка вынесет полмагазина.

Белла вернулась через несколько минут, но я всё ещё не могла перестать плакать.

– А теперь рассказывай. Что случилось?

Я обхватила свою голову руками.

– Он обманул меня и изменяет мне, это всё был обман, Белла, глупый обман для глупой девчонки.

Я рассказала сестре всё, что произошло.

– Чёртов ублюдок, как он мог? Я придушу его. – Она ходила из угла в угол маленькой примерочной как дикая разъярённая кошка. Будь Белла на моём месте, она бы там же вмазала ему пощёчину, а девушку оттаскала бы за волосы, но я была другой. Я была трусихой.

– Нет, – я резко схватила сестру за руку, – ты не будешь в это вмешиваться, Белла, прошу. Всё кончено.

Она недоверчиво посмотрела на меня и присела на корточки рядом со мной.

– Ох сестра, я же говорила тебе, что не стоит так ему доверять.

– Ты была права, моя жизнь разрушена.

– Перестань так говорить, он этого не заслуживает, – возмутилась она.

– Ты права, но ты не можешь понять меня.

При всей моей любви к Белле она была крепким орешком и совершенно не принимала все эти любовные рассказы и нежность, она была немного жёсткой. Так не похожие, но так отчаянно нуждающиеся друг в друге две половинки души.

– Вставай, поедем домой, мы не можем вечно здесь сидеть, тебе нужно успокоиться.

Она схватила меня за руку и, подняв на ноги, поправила мне волосы, затем вытерла слёзы.

– Адриана, мы уходим, давай заканчивай, – закричала Белла на весь бутик.

Адриана недовольно заскулила.

– Хорошо, я выхожу, только ещё одно платье примеряю.

– А как же мои вещи? Мама заподозрит неладное, – сказала я.

– Я взяла разные платья твоего размера для тебя, не беспокойся об этом.

– Спасибо, – прошептала я, моя двойняшка позаботилась даже об этом.

Мы сели в машину, и я забралась вперёд к Альфонсо. Белла и Адриана сели сзади, поскольку наша принцесса хотела спать, она легла на колени к Белле и сразу заснула. Белла нежно гладила её золотые волосы, в точности как у меня, напевая песню.

По приезде домой мы зашли ко мне в комнату, и Белла сразу же потребовала объяснения, как я поступлю дальше, но я убедила её, что хочу спать, и она после долгих препирательств вышла. Я не пришла на ужин под предлогом головной боли и проплакала всю ночь не сомкнув глаз. Нефильтрованная злость и горечь прожигала мне глаза, сопровождая сладким вкусом слёз и остатками разбитых надежд. Неудачница, я поставила на кон слишком многое и проиграла всё.

Все оставшиеся дни, которые приближали меня к помолвке, убивали меня изнутри. Я не хотела продолжать эту жизнь, она была слишком жестока для меня, даже слова поддержки от моей двойняшки не могли меня успокоить. Я всё решила.

Глава 2

Микеле

Надев костюм-тройку для дня помолвки, я стоял у окна моего пентхауса в центре Милана и курил сигарету, ожидая Тони. Конечно, меня не особо радовал тот факт, что я скоро женюсь, но это, как я и говорил, мой долг.

Я услышал, как дверь щёлкнула, у моего брата имелся запасной ключ.

– Микеле, ты готов? – крикнул он, подходя ко мне.

– Да, но для начала нам нужно обсудить несколько дел. Ты связался с семьёй Эспозито в Лос-Анджелесе?

– Да, они согласны на все твои условия. Они прилетят на свадьбу для дальнейших переговоров. Он налил себе выпивку из бара и осушил стакан залпом.

– Отлично, – я похлопал его по плечу, – ты хорошо поработал.

– Конечно, – улыбнулся он, – я тебя не разочарую.

– Ты мой брат и моя кровь, ты не сможешь разочаровать меня, я это знаю. Если что-то со мной случится, ты будешь отвечать за всё.

– Нет лучше братьев, чем мои, и с тобой ничего не случится. Кстати, как настроение? Готов увидеть свою невесту?

Я накинул пиджак и улыбнулся своей фирменной улыбкой, в точности как у Тони.

– Я боюсь, твоя будущая жена не выдержит нашей фирменной улыбки, Микеле, так что лучше спрячь её.

Я приподнял одну бровь.

– Кого волнует, что она выдержит?

Ответа не должно было быть, он и так ясен. Она не выдержит.

Мы приехали с Тони в дом семьи Герра. Отец с матерью и младшими братьями подъехали с разницей в полминуты, машина с охраной следовала за ними. Не успели мы встать перед воротами, как они распахнулись. О, как же они нас ждут. Сеньор Витторио и сеньора Джорджианна встречали нас на пороге дома, они не скрывали радости и почтения.

– Добро пожаловать, мы вас очень ждали, – произнесли они почти хором.

Антонио наклонился ко мне и с ухмылкой произнёс:

– Кто бы сомневался, посмотри на них, особенно на эту госпожу, как её там, Джианну. По всей видимости, она нацепила всё, что было у неё из украшений.

– Помолчи, Тони, и просто оставь своё дерьмо сегодня при себе, – рявкнул я.

– А я согласен с Тони, – подхватил Данте, – она похожа на новогоднюю ёлку. Надеюсь, твоя будущая жена не такая.

Я подавил смешок.

– Я тоже на это надеюсь, – честно ответил я.

– Сеньора Джианна, вы просто великолепны, – протянул Данте и поцеловал её руку, подмигивая нам. Ублюдок.

Поприветствовав друг друга, мы зашли в дом. Он был неплох, старый большой дом в итальянском стиле, всё, как любит наша культура.

– Дон Джованни, – обратился Витторио к моему отцу, – пройдёмте в гостиную, отведаем моего коньяка, которым славится мой домашний бар, и кубинские сигары. У нас есть время, пока накрывают на стол и мои девочки готовятся.

– Конечно, проводи нас, Витторио.

Мы зашли в гостиную, где стоял большой бордовый кожаный диван и кресла.

– Прошу, присаживайтесь. – Он старался казаться слишком гостеприимным. Всего было слишком.

В гостиной стоял старинный бар из дерева, с разнообразными алкогольными напитками. Видимо, Витторио действительно гордился своей коллекцией.

– Позвольте угостить вас моим сокровищем, старинный итальянский коньяк.

– Не волнуйся, Витторио, присаживайся, ещё успеем выпить, когда наденем кольцо твоей дочери. Не стоит так нервничать.

Витторио расслабленно кивнул.

У меня зазвонил телефон, это из нашей нарколаборатории.

– Мне нужно ответить на звонок, где я могу поговорить? – я обратился к Витторио, это был его дом.

– Весь дом в вашем распоряжении, Микеле, там, – он указал на двери, которые вели на второй этаж в коридор, – ты можешь спокойно пообщаться в любой из комнат.

Я кивнул и вышел в длинный коридор, и шёл по нему, разговаривая с Сальваторе. Он отвечал за качество всего нашего товара в Милане своей головой. Парень хорошо справлялся со своей работой, пока что проблем с ним не было. Предыдущего ответственного парня я пристрелил за то, что он не следил за качеством кокаина как следует. Сальваторе отличался умом и смекалкой, что не могло не устраивать меня.

Завернув за угол длинного коридора, я почувствовал, как кто-то врезался мне в грудь.

– Ай, ты не видишь куда идёшь? – грубо сказал женский голос.

Я опустил глаза вниз, передо мной стояла девушка с длинными волосами шоколадного цвета и большими оливковыми глазами. Она тёрла место удара, это был её лоб, он немного покраснел. Я моментально просканировал её внешность, как я это умел. Пухлые губы, бледная кожа, маленькая невыпуклая родинка под нижней губой слева. Хорошие формы, которые облегало её нежно-голубое платье чуть ниже колен, грудь была среднего размера. Я не отвёл от неё глаз.

– Да, Сальваторе, завтра предоставишь мне все отчёты, встретимся в лаборатории, – продолжал я разговор как ни в чём не бывало.

Когда девушка поняла, с кем она столкнулась, её глаза округлились и она покраснела от смущения. Я положил трубку.

– Итак? Говоришь, мне нужно смотреть, куда иду? – эхом я повторил её слова.

Ей пришлось поднять голову вверх, чтобы посмотреть мне в лицо, так как девушка была ниже ростом и доставала мне только до груди. Она прикусила нижнюю губу и покраснела.

– Я прошу прощения, не видела, что это вы.

– Кто вы? – переспросил я её, оценивая холодным взглядом без тени эмоций.

– Один из наших гостей, по видимости. Извините, что врезалась в вас, мне нужно идти к сестре, – сказала она, но продолжала по-прежнему стоять, будто ожидая моего разрешения.

– Иди, – просто ответил я, подавляя улыбку.

Она быстро развернулась и побежала по коридору назад. Я не мог оторвать глаз от её задницы, мой член предательски дёрнулся в ответ. Чёрт, а девушка была охренительно хороша, надеюсь, что она и есть моя будущая жена. На меньшее я теперь не согласен.

Вернувшись обратно в гостиную, где уже собрались женщины в лице матерей и маленькой девочки лет десяти, и Рафаэле. Я встал рядом с Тони.

– Ты долго, – протянул он. – Всё хорошо?

– Да, всё отлично. Разговаривал с Сальваторе и столкнулся кое с кем.

– С кем? – с любопытством спросил он.

– Скоро узнаём.

– Привет, меня зовут Адриана, а тебя? – Девочка с золотыми волнистыми волосами подошла к Данте и состроила ему глазки.

– Меня зовут Данте, – улыбнулся он ей.

Рикардо закатил глаза и уставился в свой телефон.

– Мне нравится твоя рубашка, тебе очень идёт этот цвет, – она кокетливо хихикнула ему.

– Спасибо, Адриана, но тебе лучше пойти поиграть в куклы, а не стоять рядом со мной, твоя мама может забеспокоиться.

Девчонка округлила глаза и надула губы, она обиженно ушла, перед этим послав уничтожающий взгляд ему.

Данте встал и подошёл к нам, на его лице не было привычной ухмылки.

– Эта малявка что, пыталась флиртовать со мной?

– Конечно, Данте, как раз только ты и можешь заинтересовать таких маленьких девочек, – пошутил Тони в типичной для себя манере.

– Отлично, меня можно списывать со счетов из-за какой-то малявки.

Жена Витторио подошла к нему и что-то сказала. Он, прочистив горло, обратился к отцу:

– Патриция готова, думаю, можно начинать, дон Джованни.

– Конечно, давайте начнём, – сказал отец.

Я подошёл ближе к центру, где мне и было положено стоять.

Двери приоткрылись, и вошла стройная блондинка невысокого роста. На ней было нежно-розовое платье, которое подчёркивало её калабрийскую благородность и стройную фигуру. Зелёные глаза скользнули по мне, и она быстро опустила их вниз.

– Проходи, Патриция, – сказал Витторио.

За ней следом скользнула темноволосая красотка, с которой я столкнулся в коридоре. Девушка держалась позади, отталкивая внимание от себя, и хотя блондинка была хороша, но темноволосая девушка была идеальна. Значит, не она невеста, а её сестра.

Она уловила мой взгляд и быстро отвела глаза, потерев место удара об мою грудь. Заметив пристальные взгляды, Витторио пояснил:

– Это моя вторая дочка, Изабелла, они двойняшки.

Отец одобрительно покачал головой.

– Витторио, ты не врал, когда говорил, что твои дочери красивы как ангелы.

Обе девушки смутились. Блондинка продолжала смотреть в пол, в то время как её сестра, напротив, держала голову прямо, уверенно, с непреклонным упрямством.

– Спасибо, дон Джованни, это большой комплимент.

– Охренеть, я что, попал на шоу «Топ-модель по-итальянски»? – прошептал Данте, стоя рядом со мной и рассматривая девушек.

Отец Патриции обратился к ней:

– Патриция, это Микеле. Вы наверняка встречались, когда были маленькими.

– Да, папа, – тихо ответила она, еле подняв на меня глаза.

Было видно, что ей неловко. Слишком скромная и застенчивая. У нас было не принято перед помолвкой оставаться наедине, чтобы поговорить или лучше узнать друг друга, и это меня больше чем устраивало. У меня нет времени на разговоры.

– Может, наденем кольцо твоей дочери? – предложил отец, явно устав от этой всей картины, но я знал, что дело не только в усталости, болезнь брала своё.

– Замечательно, – отреагировал Витторио.

Я достал тёмно-бордовую коробочку и, открыв её, достал кольцо. Мама Патриции наигранно ахнула, когда увидела огромный бриллиант в красивой дорогой огранке.

Я подошёл ближе к Патриции и взял её за руку, она вздрогнула, но не отстранилась. Я посмотрел на её бледное лицо, и она слегка задрожала под моим прикосновением. Её шелковистая кожа была хороша на ощупь. Я смотрел на неё холодным пристальным взглядом, она не подняла глаз, а лишь уставилась мне в грудь, заметно съёжившись. Глаза были немного опухшими, видимо, она плакала. Интересно почему? Явно не из-за меня, многие мечтают оказаться на её месте, но, возможно, она была исключением. Я отпустил её тонкую руку, и все зааплодировали. Она смотрела на своё кольцо не отрываясь. Было что-то с ней не так, пока я не знаю что, но скоро пойму.

Во время ужина Патриция то и дело кротко поглядывала на всех нас, усердно пытаясь скрыть свой очевидный интерес к нашей семье. Возможно, я и мои братья её пугали, ведь вокруг ходило много рассказов о нашей жестокости и о том, как мы справляемся с врагами, и всё это чистая правда. Каков отец, таковы и сыновья.

– Твоя невеста очень хороша, – сказал Тони, присоединяясь ко мне для выпивки возле бара.

Я сделал глоток виски и прищурил глаза.

– Да, она хороша, но её сестра мне понравилась больше.

Тони засмеялся, думая, что я пошутил, но потом до него дошло.

– Ты чёртов извращенец, Микеле, тебе одной мало, так ты хочешь сразу двоих сестёр, ещё и двойняшек, классика.

– Нет, но я бы предпочёл блондинке её сестру.

– Блондинка по-ангельски красива, – заметил Тони, медленно обводя её взглядом.

Кажется, она почувствовала это и украдкой взглянула на нас, затем ещё больше вжалась в свой стул от излишнего внимания.

– Такая невинная и чистая красота, даже мурашки по коже от её совершенного лица, так и хочется немного подпортить её невинность. – Он сделал ещё глоток, не отводя от неё глаз.

– Осторожней, Тони, не увлекайся, – пошутил я, зная, что мой брат никогда не тронет то, что принадлежит мне, так же как и я не трону его. – Она действительно благородна, но слишком застенчива, а её сестра необычно дерзкая. Она нагрубила мне в коридоре, когда мы столкнулись. Кого мне и хочется сломать или подпортить, так это её.

Я почувствовал, как твердею. Чёрт, я действительно реагировал на неё более чем положительно.

Тони приподнял одну бровь в знак удивления.

– Тогда она обречена, и ты прав, брат, её сестра чертовски горячая. Если все невесты такие, то я не прочь жениться. – Он засмеялся. – Что ты намерен делать? Поменять их местами?

– Нет, я не стану этого делать, хотя мог бы. Старик Витторио сделает всё, чтобы угодить нам, но пока оставлю всё как есть, – сказал я с безразличием.

На самом деле я заметил странности в поведении Патриции. Думаю, её заплаканные глаза, вспотевшие и дрожащие руки, а также странные взгляды между ней и её сестрой не только моя заслуга. Всё поведение сестёр говорит о том, что дело нечистое, есть что-то ещё. Я был тем, кто не любит, чтобы от меня ускользала хотя бы малейшая деталь или правда. Никто в нашем Обществе не смел мне лгать или недоговаривать, иначе мог лишиться жизни. Посмотрим, что скрывают эти девочки.

– Я знаю этот взгляд, Микеле, если тебе что-то не понравилось, значит, ты это так не оставишь.

Конечно, Тони хорошо знал меня.

– Непременно, – кивнул я.

– Какие дальнейшие действия? – поинтересовался он.

– Сегодня никаких.

Я чётко знал, что завтра уже что-то всплывёт наружу. Психология человека проста, тем более, если это молодая девушка и она ещё не научилась себя контролировать. Я решил перевести тему.

– Завтра у нас тренировка, Тони, будем надирать задницы нашим младшим братьям и, возможно, я надеру задницу тебе, если останется время.

– Хорошо. Возможно, в этот раз мне повезёт и я первым надеру её тебе.

– Никогда, – ответил я, улыбаясь, – ты же знаешь: или ничья, или выиграю я.

– Признайся, тебя бесит, что я почти так же силён, как и ты, – он улыбнулся как гиена, обнажив идеально белые зубы.

– Сила и хладнокровие – это лучшее сочетание в бою, запомни это, Тони. – Я похлопал его по плечу. – Но присущая тебе дерзость и сила делает тебя достойным соперником. Нам надо тренировать Рика и Данте ещё больше.

– Истина, – его улыбка стала опасной.

Изабелла

В детстве хорошеньким деткам рассказывали хорошие сказки. Мы не были теми детьми, которые слушали такие сказки. Мы придумывали их себе сами, те самые сказки с хорошим концом, прям как в нашей с сестрой любимой книге. Нас не учили разделять хорошее и плохое. В нашей жизни мы все были персонажами из плохих книг, кто-то принимал это, а кто-то отрицал. Я приняла. Так и в эти дни я была вынуждена наблюдать, как медленно угасает моя сестра.

Изабелла, тот же вечер

Утром, отпраздновав наш с сестрой день рождения в кругу семьи, мы были вынуждены готовиться к вечеру.

Я сидела у себя в комнате и готовилась к выходу к гостям, но ни на секунду не могла перестать думать о сестре. Её боль ощущалась как моя собственная. Если бы она мне позволила, я бы собственными руками придушила этого ублюдка Алессио. Он оказался хитрым и продуманным негодяем. Ему это не должно просто так сойти с рук. Не понимаю, почему Патриция не хочет его проучить, она слишком добродушна. Ох, моя сестра, ну почему ты такая.

Наконец я привела себя в порядок, надев нежно-голубое шёлковое платье из последней коллекции D&G и невысокие каблуки. Волосы распустила и выпрямила, макияжа минимум, иначе мама меня придушит, гости могут подумать, что мы слишком разбалованы. На лицах девственных итальянок не должно быть много косметики – так всегда твердила мать.

Нужно зайти за сестрой, должно быть, она уже готова. Не могу надолго оставлять её одну, сестра склонна к драматизированию и депрессии. Романтическая натура. Я выбежала в коридор и быстрым шагом направилась за сестрой, не смотря под ноги. Завернув за угол, я врезалась во что-то твёрдое и большое.

– Ау, смотри, куда идёшь, – грубо сказала я, подумав, что это один из наших охранников, которые патрулируют дом внутри и снаружи.

Подняв голову, я обнаружила перед собой высокого молодого человека лет двадцати пяти. Он был поистине мускулистый и впечатляющий. Идеальные тёмно-коричневые волосы, слегка убранные назад, аккуратная нарочная щетина и светло-карие глаза, которые смотрели на меня оценивающим взглядом, от которого пробежал холодок по спине.

Когда он договорил по телефону, то обратился ко мне, перезадав мой вопрос.

– Итак? Говоришь, мне нужно смотреть, куда иду? – Его голос был полон превосходства и силы, каждый сантиметр его мощного тела кричал об опасности.

Мне стало не по себе, и кровь ударила мне в голову, щёки начали краснеть от осознания того, кому я только что нагрубила. Чёрт, я попала. Мне пришлось отклониться немного назад, чтобы посмотреть ему в лицо, и я пожалела. От него продолжала потоком идти безумная энергия, от которой бросало то в жар, то в холод. В то же время его глаза оставались внимательными. Красивые полные губы, казалось, немного улыбались, но это был не тот намёк на улыбку, который хотелось бы видеть. Мужественное лицо его было изумительным, его костюм-тройка сидел на нём идеально. Страх и восхищение душили моё горло, и тут меня пронзило. Я определённо узнала его. Это Микеле Морелло. В этот момент я ещё больше покраснела, прежде чем смогла выдавить слова.

– Я прошу прощения, не видела, что это вы, – мой голос был больше подобием робкого шёпота.

– Кто – вы? – переспросил он эхом, явно испытывая меня и заставляя ещё больше нервничать и бояться.

Я прекрасно знала, какие ходили рассказы про Микеле и его братьев Морелло. Это не те люди, с кем хочется оказаться наедине вот так. Хотя мы виделись несколько раз в детстве, даже тогда он мне казался пугающим. Я постаралась выдержать дуэль взглядов, но проиграла. Опустив глаза, я ответила:

– Один из наших гостей. Извините, что врезалась в вас, мне нужно идти к сестре.

Но я не сдвинулась с места и продолжала пялиться на него, будто ждала разрешения с его стороны. Какого чёрта я делаю?

– Иди, – просто ответил он.

Я на автомате развернулась и побежала прочь от него, как последняя трусиха.

Я забежала обратно в свою комнату и, подбежав к графину, налила себе стакан воды, залпом осушила его. Я нуждалась в дополнительной влаге, будто рыба, попавшая на сушу. Я села на стул напротив туалетного столика и уставилась на своё красное лицо.

– Ну вот, – я указала на себя пальцем в зеркало, – Изабелла, ты опозорилась.

Надеюсь, эта неприятная ситуация и моя грубость в его адрес не перейдёт на мою сестру. Наверняка он думал, что воспитанные девушки так не разговаривают. Если мама узнает, не оставит на мне живого места.

Я подождала минуту и выглянула в коридор, вроде бы никого. Добравшись к комнате Патриции, я постучала.

– Входи, Белла, – ответила она.

Я зашла и увидела, как моя красивая сестра вытирает слёзы.

– Патриция, не надо плакать, прошу, ты разрываешь мне сердце. Клянусь, если ты не перестанешь плакать, я нарушу своё обещание и убью этого подонка своими руками.

Она быстро вытерла свои слёзы и схватила меня за руку.

– Нет, Белла, помни, ты обещала не делать этого. Это моя проблема, и я сама в неё попала, как муха в паутину.

– Но ты не виновата, – возмутилась я, и сравнение её с мухой мне совсем не нравилось. – Алессио обманул тебя, он играл с тобой. Кто он такой в конце концов? Если отец или Морелло узнают, они лишат его жизни сию же секунду, так почему этим не воспользоваться?

– Нет, сестра, ты не должна никому ничего рассказывать, это моя ноша.

Я не хотела сейчас с ней спорить, поэтому решила отложить этот разговор и рассказ о том, с кем я столкнулась, тем более нам пора спускаться.

– Давай я тебя подкрашу, иначе отец поймёт, что ты плакала, и разозлится.

– Хорошо, давай скорей сделаем это и покончим со всем. Белла, ты помнишь нашу любимую сказку, которую мы каждый вечер читали вместе? – вдруг спросила она, когда я расчёсывала её прекрасные золотые волосы.

– Да, конечно, помню, ты до сих пор хранишь её вон на той полке. – Я указала пальцем туда, где стояли её любимые книги.

– Да, сказка о двух сёстрах, так похожих на нас.

– Да, – рассмеялась я, – мама устала каждую ночь читать нам её, и мы скорее хотели сами научиться читать, чтобы каждую ночь под одеялом перечитывать её и представлять себя на их месте.

– Надо её снова перечитать, – сказала она грустно.

– Хорошо, как-нибудь перечитаем. Давай пошли, ты уже готова и потрясающе выглядишь. – Мне хотелось приободрить сестру.

– Спасибо, пойдём, иначе отец действительно будет зол, – сказала Патриция, и я без всякой трудности читала её печальные глаза, горевшие бессилием и разочарованием.

Мы спустились вниз и встали перед дверью в гостиную.

– Ты готова? – спросила я сестру.

– Да, пойдём, – уверенно ответила она и открыла двери.

Я, как и положено, стояла позади неё, но смогла разглядеть немало любопытных взглядов, обращённых на сестру.

Дон Джованни и сеньора Валентина были великолепны и поистине грациозны, четыре молодых парня стояли рядом с ними. Они были пугающе неотразимыми в своей элегантной красоте. Высокие и мускулистые, идеально одетые. Тот, с кем я столкнулась, был старший, Микеле, он смотрел на мою сестру тем же холодным оценивающим взглядом, что и прежде на меня. Его брат примерно такого же возраста стоял недалеко от него, его звали Антонио. Волосы его были почти чёрные и немного вьющиеся, хотя и короткие. Глаза были чёрные, губы полные, его улыбка, в которой он сейчас довольно растянулся, меня пугала, это улыбка гиены с идеальными зубами. Его руки были в татуировках, это было видно, так как белая рубашка была закатана в рукавах, демонстрируя дорогие часы и мускулы. Он необычно красивый парень, но безумие в глазах и резкая улыбка были жутко пугающими. Похоже, он и не пытался это контролировать, в отличие от старшего брата. Интересно, у Микеле тоже есть татуировки?

Ещё один сын семьи Морелло по имени Данте был примерно наш с сестрой ровесник, я слышала, что он принимает участие в боях без правил и является чемпионом среди своего веса. Он был так же красив, как и его старшие братья, так же мускулист и высок. Его чёрные глаза внимательно изучали нас, а я старалась изучить их. Его волосы были длиннее и собраны в короткий хвост сзади, а несколько тёмно-каштановых прядей спадали на лицо. Лёгкая, почти не заметная щетина и серёжка в одном ухе. Когда он улыбнулся, я заметила ямочки на щеках. Великолепен. Он был похож на высокомерного богатого студента из Гарварда. Одет он был в брюки и стильную тёмно-синюю рубашку. Хм, а этот парень следит за модой. Как в девятнадцать можно так круто выглядеть?

Ещё один молодой парень, подросток, стоял позади всех с моим братом Рафаэле, похоже, они нашли общий язык. У парня короткие тёмно-каштановые волосы и светло-карие глаза, в точности как у самого старшего брата. Это был Рикардо. Одет он был так же стильно, как и вся семья Морелло, только вместо рубашки надел майку Polo и чёрные зауженные джинсы. На вид ему было лет шестнадцать, но я знала, что ему только исполнилось четырнадцать. На удивление он был так же подкачан, как и его братья. Это их гены? Невозможно быть настолько идеальными внешне. Они будто долбаная семья Калленов из «Сумеречной Саги», это немного пугало.

Конечно, их старший брат отличался от всех. Его взгляд говорил о том, что он здесь лидер. Мне хотелось избежать его взгляда и спрятаться под одеялом. Все они, парни Морелло, являлись альфа-самцами, но лишь один его взгляд говорил о том, кто здесь главный альфа среди всех. Я ещё раз позволила себе полюбоваться тем, как великолепно костюм-тройка сидел на его мускулистой фигуре.

Отлично, Белла, пялишься на жениха сёстры. Это плохо. Мой брат Рафаэле тоже хорош собой, он высокий и светловолосый, оливковые глаза, как у меня и матери, мужественные черты лица. Рафаэле также следил за модой. Когда я полностью прошла в гостиную к сестре, все уставились на меня. Похоже, теперь их очередь сканировать мою внешность. Неловкость во мне достигла апогея.

– Это моя вторая дочка Изабелла, они двойняшки, – отец жестом представил меня.

Мне кажется, я снова покраснела, когда Микеле посмотрел на меня своим оценивающим взглядом, а также его отец, мать и братья оценивали меня. Их холодные, но идеальные лица просканировали мой внешний вид, и казалось, не только внешний, возможно, они пытались заглянуть глубже, заглянуть под кожу.

Я была частично рада, когда отец перевёл разговор в сторону Патриции. Я наконец смогла вздохнуть с облегчением, но почему-то не могла отделаться от того чувства, что Микеле Морелло продолжает наблюдать за мной. Его взгляд буквально ощущался на моей коже, от этого становилось не по себе.

Когда, наконец, сестре надели кольцо, мы сели ужинать. Я, как всегда, уселась рядом с сестрой, а напротив сели Микеле и его брат Антонио. Я не могла и куска положить в рот, как и Патриция. У неё вообще не было аппетита с тех пор, как она потеряла свою любовь. Вспомнив об этом подонке Алессио, я сама не поняла, как сжала вилку настолько крепко, что костяшки на моей руке побелели, а глаза смотрели в одну точку – в этот момент я мысленно убивала Алессио самыми изощрёнными способами.

– Белла, что ты делаешь? – прошептала мне сестра на ухо.

– Что я делаю? – переспросила я.

– Твоя рука, тебе не больно? – она указала на мой сжатый кулак.

– Ой, – я отпустила вилку и разжала ладонь, она покраснела внутри.

Я подняла глаза, Микеле наблюдал за мной. Кажется, я снова смутилась и не знала, куда себя деть от его внимания. Похоже, этот мужчина очень наблюдательный, оно и понятно, он ведь босс мафии.

Весь ужин прошёл достаточно спокойно и непринуждённо, если не считать несколько неоднозначных взглядов в сторону Патриции от братьев Морелло. Я надеюсь, у них нет привычки делиться друг с другом. Мы с сестрой продолжали молчать, мужчины обсуждали бизнес, а женщины – предстоящую свадьбу. Когда настало время провожать гостей, я хотела быстрее удалиться с сестрой в комнату. Она была совсем грустная, ей не особо удавалось изображать радость, её улыбки были скорей печальные, чем счастливые. На прощанье Адриана состроила глазки Данте, он ей понравился больше всех, она то и дело пыталась привлечь его внимание к себе, хлопая ресницами.

– До свидания, маленькая принцесса, – сказал он ей и щёлкнул по носу.

Казалось, её счастью нет предела, она просто светилась от радости.

– Адриана, тебе не кажется, что в десять лет надо быть скромнее? – сказала я ей, когда оттаскивала от Данте.

– Нет, не кажется, – фыркнула она.

– Ты что, накрасила губы? – Я притянула её к себе ближе, рассматривая.

– Да, мама разрешила, – гордо вздёрнув подбородок, сказала она.

– Ох, чувствую, и принесёшь ты нам проблем, девочка.

Напоследок она одарила всех очаровательной улыбкой и убежала наверх.

– Знаешь, Патриция, в её возрасте мы ещё в куклы играли, а она что устраивает?

– Оставь её, Белла, пусть делает что хочет, – печально ответила она.

– Потом не говори, что я не предупреждала, – буркнула я.

Когда все ушли, мы с сестрой поднялись наверх в её комнату.

– Мне совсем не нравится, как ты выглядишь. Может, ты заболела? Ты не ешь, не пьёшь, так не может продолжаться. Смотри, ты помолвлена, у тебя кольцо на пальце. Вдруг твоя жизнь поменяется и ты полюбишь своего будущего мужа. Ты видела его и всю его семью, они потрясающе красивы и к тому же влиятельны. Возможно, Микеле не такой уж жестокий, как говорят о нём. – Я пыталась подбодрить её.

– Ты в это веришь, Изабелла? Я прекрасно вижу, что он хорош собой и привлекателен, но меня это не волнует. Сердце моё разбито, оно ничего не чувствует, мне ничего не нужно.

– Перестань, дорогая, я с тобой, мы всё преодолеем, для чего тогда нужны сёстры?

Она крепко обняла меня, так крепко, что чуть не задушила, затем, отпустив, посмотрела мне в глаза.

– Я люблю тебя, Белла, помни это всегда, хорошо?

– Хорошо, я тоже люблю тебя, но, пожалуйста, ты так говоришь, будто прощаешься со мной.

– Нет, просто хочу, чтобы ты это знала. Ты всегда в любые трудные минуты была рядом.

– Конечно, я буду рядом, глупышка, мы же двойняшки, мы сёстры.

– А теперь иди спать, – сказала она. – Я устала и хочу заснуть, ты тоже устала.

– Может, мне остаться с тобой этой ночью? – спросила я.

– Нет, дорогая, нет необходимости. – Она погладила меня по волосам.

– Хорошо, спокойной ночи, увидимся завтра.

Я поцеловала её в великолепной красоты волосы на макушке и ушла к себе.

Конечно, всю ночь я не могла уснуть, то и дело вертясь в кровати из стороны в сторону. Мне было то холодно, то жарко. Мысли о моей сестре не покидали меня, так же как и мысли о Микеле. Мне было стыдно признаваться себе в этом, но он меня привлекал больше всех. Его красивое и мужественное лицо, полное собственничества и власти, а также совершенно потрясающая фигура и рост заставляли чувствовать тепло и возбуждение в самом низу. Я прекрасно понимала, что он глава нашего Общества и он жесток и безжалостен, они все такие, но, признаться честно, это так же и возбуждало. Что со мной происходит? Мне необходимо перестать думать о нём, Микеле Морелло – жених сёстры. С этими мыслями я ушла в сон.

Глава 3

Изабелла

Проснувшись позже обычного, я быстро собралась и решила зайти к сестре, чтобы вместе отправиться позавтракать. Подойдя к её комнате, я обнаружила, что дверь заперта.

Я постучала, но сестра не открыла, возможно, она принимала душ. Я подождала пару минут и ещё раз постучала.

– Патриция, открой, это я.

В ответ последовала тишина.

– Изабелла, что ты так кричишь, – недовольно произнёс Рафаэле, проходя мимо меня и зевая.

– Рафаэле, – я схватила брата за руку, – постой, Патриция не открывает двери, мне кажется, что-то случилось, – нервно сказала я.

У него моментально округлились глаза, и он начал колотить в двери кулаками.

– Патриция, открой, это Рафаэле, если ты не откроешь, я выломаю двери.

В ответ тишина.

Со всей силы Рафаэле ударил ногой в дверь и вышиб её. Вот это сила. Дверь с треском упала на пол. Мы с братом ворвались в комнату Патриции, и оба замерли на полпути. Невыносимый укол ужаса впился мне в кожу, обжигая и пронизывая всё тело с головы до ног. Наша сестра лежала на кровати с закрытыми глазами и свисающей с кровати рукой, а на полу валялся стакан с пролитой жидкостью. Картина застыла в глазах. Рафаэле первым бросился к сестре и начал проверять её пульс.

– Белла, пульса не слышно. Срочно беги за помощью и зови нашего врача, он был у отца.

Я стояла неподвижно, мои глаза были устремлены на сестру, которая не шевелилась.

– Белла, чёрт возьми! Ты слышишь, что я сказал?! – закричал Рафаэле.

Я, не сказав ни слова, развернулась и умчалась вниз к отцу, ему делал капельницу наш семейный док. Отец всегда делал курс капельниц, которые давали ему силы и хорошее самочувствие.

– Отец! – кричала я, врываясь в кабинет без спроса, как он не любил.

– Белла, что случилось? – Отец подскочил с кресла.

Я бросилась на доктора и начала тянуть за руку, что было совсем не принято у нас в Обществе, мне было всё равно.

– Прошу, доктор, пойдёмте скорее, Патриции плохо, она что-то выпила, и у неё не прощупывается пульс.

– Что ты говоришь, Белла, что с Патрицией? – Отец сорвал капельницу, и мы быстро помчались в комнату сестры.

Когда мы забежали, доктор бросился к сестре, а отец схватил Рафаэле.

– Сын, что тут происходит? – Отец тряс Рафаэле со всей силы.

Но по взгляду брата я поняла, что всё кончено. В его глазах стояли слёзы, он никогда не плакал. Я покачала головой и попятилась назад.

– Нет… нет, это не правда, сестра так не поступит со мной.

Слёзы и истерический крик вырвался из меня, и я бросилась к сестре, боясь смотреть в её великолепное и бледное лицо. Я схватила её руку и поняла, что она безнадёжно ледяная.

Док подошёл к отцу и положил руку на плечо.

– Мне очень жаль, Витторио, она мертва. Это был яд, – он указал на стакан. – Прошло слишком много времени, видимо, это случилось глубокой ночью.

Отец не мог выдавить ни слова, а слёз не могло и быть. Он не мог позволить себе слёзы, отец – член мафии, а мафиози не плачут. Он подошёл к сестре и ко мне. Я держала Патрицию за руку и целовала её, мои горькие слёзы обжигали всё лицо, разум затуманился. Отец погладил сестру по голове.

– Почему ты так с нами поступила, дочка? – Он продолжал гладить её волосы, и его глаза сказали о многом, том, что он не мог произнести вслух.

Отец повернулся к брату.

– Рафаэле, позаботься о том, чтобы твоя мать и младшая сестра не заходили сюда, после того как приедут.

Но было уже поздно. Альфонсо, моя мать и сестра уже бежали наверх, наверное, наши домработницы рассказали, что что-то случилось и были крики.

Мама вбежала в комнату сестры и ахнула, когда увидела ужасную картину, но мне было всё равно, я продолжала держать сестру за руку и говорить, что я с ней.

– Джианна, не надо. – Отец подошёл к матери и взял её за руку, но мать уже на ватных ногах шла к сестре.

Она опустилась на колени перед сестрой и горько зарыдала. Она целовала руки и щёки сестры, просила её встать.

– Мама, прекрати, – сказала резко я, но она не обращала внимания и продолжала горько плакать.

– Рафаэле, уведи Адриану.

Моя маленькая сестрёнка так и осталась стоять в дверях, тихо плача. Рафаэле взял её за руку и увёл, перед этим кинув горький взгляд на нашу сестру.

– Мама, прекрати, – снова сказала я, тогда отец подошёл и положил руки ей на плечи.

– Джианна, прошу, успокойся.

Но мама продолжала свой плач, переходящий в дикий рёв, которым она ещё больше разбивала мне сердце. Я хотела, чтобы они все ушли и мы с сестрой снова остались вдвоём, как мы любили.

– Мама, прекрати, – со злостью сказала я. – Патриция мертва.

Когда я произнесла эти слова, я сама начала осознавать, что моей сёстры больше нет и это не чёртов сон. Патриция ушла, и я понимала, почему и из-за кого она ушла.

– Белла, почему Патриция так поступила? – Мама схватила меня за плечи и начала трясти.

Я заплакала ещё больше, понимая, что не могу сказать правду, не могу переложить это на них, сестра не простила бы.

– Я не знаю, – ответила я дрожащим голосом, едва сдерживаясь.

– Не ври, Изабелла! – кричала она. – Вы всё делили между собой.

– Я не знаю, мама. – Я уже тряслась от напряжения и горя. – Всё, что я знаю, это то, что она не хотела выходить замуж не по любви.

– Оставь Изабеллу, мы позже разберёмся.

Отец жестом позвал Альфонсо подойти ближе. Я мельком взглянула на него – от сильного и могучего вида Альфонсо ничего не осталось. Он так же был сломлен, он любил её как дочь. Альфонсо с рождения был рядом с нами, по его глазам я видела вину, что его не было рядом. Он подошёл к матери и попытался поднять её, но мама резко закричала.

– Нет! Не трогайте меня! – Затем она потеряла сознание.

Через несколько минут я осталась в комнате одна с сестрой. Отец пошёл к матери, перед этим поцеловав сестру в лоб, Рафаэле был с Адрианой. Док хотел забрать стакан с ядом в свою лабораторию, чтобы проверить отпечатки и какой именно яд был там, но отец его остановил, сказав оставить всё как есть. Он пояснил, что должен сообщить семье Морелло, ведь по нашим законам сестра являлась уже наполовину из их семьи, она ответственность Морелло.

Я догадывалась, откуда Патриция взяла яд. Отец хранил оружие и несколько видов яда у себя в сейфе. Конечно, мы знали пароль, отец не скрывал его от нас на случай, если нам придётся взять оружие и защищаться. Сейчас мне было всё равно на их разговоры, ведь я потеряла сестру, которая была для меня всем, моим целым миром, и даже больше, а теперь она лежала здесь, такая обречённая и холодная.

Я погладила сестру по голове и бледным щекам.

– Патриция, зачем ты так поступила? Как я буду жить без тебя, сестра? Я не смогу. Ты не имела права меня бросать, ведь мы клялись быть вместе до конца, это всё Алессио виноват.

Меня окутала злость и ненависть по отношению к этому ублюдку, только за это я могла держаться, чтобы жить дальше. Тогда я снова взяла ледяную руку моей сестры и поклялась:

– Я клянусь, что отомщу ему, сестра. Он расплатится за твою смерть. Я убью его, даже если сама погибну.

Я поцеловала её в лоб и произнесла самую сильную клятву в нашем Обществе:

– Я клянусь и даю Слово Чести, Патриция. Кровь за кровь. Он будет мёртв. Он будет.

***

Прошло где-то минут тридцать, и на улице послышался шум заезжающих во двор машин. Наверняка это семья Морелло. Спустя пару минут в комнату зашёл какой-то мужчина лет шестидесяти, за ним Микеле с братом Антонио. Я окинула их взглядом, полным пустоты. Микеле осмотрел комнату моей сестры своим сканирующим и холодным взглядом, затем он посмотрел на мою мёртвую сестру и бокал, который по-прежнему лежал на полу, его взгляд коснулся и меня, я почувствовала его физически. Я перевела глаза на сестру, не желая смотреть на них, и продолжая сжимать её руку, будто хочу согреть от этого смертельного холода.

– Лоренцо, тебе необходимо проверить всё и возьми этот бокал, нужно выявить, что это был за яд.

Он сказал это так, будто это покоится на кровати не его мёртвая невеста, а совершенно безразличный ему человек. Бездушный. В это время его брат Антонио стоял возле сломанной двери.

– Хорошо, босс, будет сделано, – сказал доктор.

Он незамедлительно начал свою работу. Я не сдвинулась с места. Мне не нравилось, что эти люди находятся с телом моей сестры, мне хотелось закрыть её от всех. Когда док закончил свою работу, он кивнул своему боссу и Антонио повёл доктора вниз. Мы остались возле моей сестры вдвоём.

Микеле подошёл ближе ко мне, так что я немного съёжилась от его близкого присутствия.

– Изабелла, есть то, что бы ты хотела мне рассказать? – спросил он, смотря в мои опухшие от слёз глаза.

Я отрицательно покачала головой.

– Ты уверена? Я могу помочь.

Но я знала, что последний, кто сможет мне помочь, так это он.

– Уверена, – ответила я хриплым от слёз и бессилия голосом.

– Хорошо, сейчас я тебя оставлю, но нам всё равно придётся поговорить.

Он вышел из комнаты. Он это так сказал, будто знал, что есть тайна между мной и сестрой. Неужели он что-то знает об Алессио? Нет, не может быть, знали только я и сестра. Я ни за что не скажу ему, я сама разберусь с этим ублюдком. Это мой долг перед сестрой.

Я не помню, сколько просидела возле тела моей любимой сестры-двойняшки, укачивая и баюкая свою боль, словно младенца, но когда пришли за мной, я уже, казалось, начала терять сознание от выплаканных слёз и горя. Я поцеловала сестру в холодную щёку на прощание, осознавая, что моя жизнь не будет прежней и я тоже не буду прежней, с уходом сестры ушла и моя невинность.

Микеле, тот же день

Когда мы собрались с отцом и братьями в кабинете для обсуждения нескольких дел, связанных с расширением поставок за границей, у отца зазвонил телефон.

– Витторио звонит, – сказал отец, смотря на экран. – Слушаю, – ответил отец, и я увидел, как его мышца на лице дёрнулась, а в глазах появилось удивление.

– Отец? – произнёс я, но он продолжал говорить.

– Мне очень жаль, Витторио, соболезную. Мы скоро будем выезжать, дождитесь нас, Лоренцо прибудет с нами.

После упоминания имени нашего доктора стало всё ясно. Отец положил трубку.

– Кто? – спросил я.

– Патриция, она мертва, скорее всего это был суицид.

– Ничего себе поворот, – среагировал Данте.

Я абсолютно ничего не почувствовал из-за её смерти. Патриция мне не была интересна, но она была моей и моей семьи, она принадлежала нам, и мы должны разобраться с этим. В мире умирало сотни людей, я и сам не чувствовал ничего, когда почти каждый день убивал, наоборот, я получал удовольствие от всаживания холодного металла в кожу ублюдков, любил забивать до смерти и калечить наших противников. Но Патриция была моей будущей женой, и то, что она совершила самоубийство, могло доставить мне много хлопот.

– Хорошо, отец, мы разберёмся, – наконец сказал я.

Он кивнул, похоже, это действительно его расстроило, его лицо было бледным.

– Сейчас необходимо поехать к ним, принести соболезнование и прояснить, в чём дело, а я останусь здесь.

Он посмотрел на меня, и я кивнул, понимая.

Мы с Антонио сели в машину и поехали за нашим доктором из Общества, пока Данте и Рик пошли тренироваться.

– Ты был прав, Микеле, когда говорил, что здесь дело нечисто, – сказал Антонио, поджигая сигарету.

– Я всегда прав, Антонио.

– Чёрт, почему эта девчонка покончила с собой, неужели из-за предстоящего слияния с нашей семьёй?

– Сомневаюсь. Как я и говорил, между сёстрами есть какой-то секрет, это дало свои плоды.

– Думаю, не составит труда расколоть её сестру.

– Я займусь этим, – сказал я. – Возможно, не сразу, но она расколется, она девушка, а значит, слаба и раздавлена, но непременно она заговорит.

– А как же быть с женитьбой? Наверняка старик Витторио уже подумывает предложить свою вторую дочь взамен старшей. По нашему закону, он теперь ещё больше должен нам.

– Так и будет. Как только он похоронит дочь, предложит вторую.

– Ты согласишься? – спросил Антонио.

– Я не скрывал от тебя, что вторая дочь мне больше по вкусу, – сказал я. – Но и смерть первой – это моя ответственность, она была молода.

– Хорошо, тогда нам остаётся узнать причину кончины.

Мы приехали в дом семьи Герра, по пути захватив нашего дока Лоренцо. Это он множество раз зашивал мои смертельные раны и раны моих братьев, а ранее и отца, он также знал о болезни отца и лечил его. Около дома нас встретил Витторио, на нём не было лица. Рядом с ним стояли пара охранников, один из них – охранник Патриции и Беллы. Он не справился с заданием охранять девочек, почему его ещё никто не убил?

– Витторио, соболезную. – Мы вошли, и я похлопал его по плечу.

– Спасибо, Микеле, они наверху, – сказал он. – Я знаю, что вы должны попросить своего доктора осмотреть всё.

– Того требует наш закон, Витторио, ничего личного.

– Конечно, – пробормотал он мрачно.

Мы поднялись наверх и зашли в комнату, дверь была сломана.

На кровати лежала красивая Патриция, её белокурые волосы ниспадали на прекрасное холодное лицо, которое покоилось в объятиях смерти. Эта картина была одинаково прекрасна и печальна, такая холодная и обманчивая тишина.

Я обратил внимание на её сестру: она держала руку Патриции и целовала её. Она перевела взгляд на меня, и я увидел дикую печаль в этих больших глазах. Было видно, что она не хочет, чтобы мы беспокоили её, будто ей тошно оттого, что мы стоим рядом, и я мог это понять.

– Лоренцо, тебе необходимо проверить всё и возьми этот бокал, нужно выявить, что это был за яд.

– Хорошо, босс, – сказал доктор и прошёл к бокалу. Он сначала осмотрел его, а потом положил в специальный пакет, чтобы взять на анализ.

Я подошёл ближе к ней после того, как все вышли. Она побледнела.

– Изабелла, есть то, что бы ты хотела мне рассказать? – Я смотрел в её опухшие от слёз глаза.

Она покачала головой.

– Ты уверена? Я могу помочь.

– Уверена, – ответила она, опуская глаза. Признак лжи.

– Хорошо, сейчас я тебя оставлю, но нам всё равно придётся поговорить.

Я вышел из комнаты и пошёл вниз, где док разговаривал с Витторио и Антонио.

– Витторио, нам пора ехать, – сказал я более грубо, чем хотел. – Ещё раз примите наши соболезнования. Всё, что от нас требуется, мы выполним. Похороны состоятся завтра?

– Да, завтра. Хорошо, Микеле, спасибо, – сказал он растерянно.

Мы с Антонио завезли дока к нему домой, неподалёку от лаборатории. Заодно проверим товар. Спустя время мы подъехали к старому обшарпанному зданию недалеко от центра Милана и спустились в лабораторию. Девушки топлес работали, расфасовывая товар. Все работающие на нас женщины были или нуждающимися, или нелегалами, они зарабатывали хорошие деньги и были под нашей защитой. Кров, еда, деньги и защита – это то, что мы предоставляли нашим людям сполна.

– Сеньор Микеле, сеньор Антонио. Здравствуйте. – К нам подошёл Сальваторе.

– Как идут дела, Сальваторе?

– Всё отлично, босс, товар получился высшего качества, как и говорили.

– Меньше слов, больше дела, – сказал Тони.

– Конечно, я хочу вам показать, – воодушевлённо произнёс он.

– Принеси в кабинет, через пять минут.

– Конечно, босс. – Он удалился.

Мы с Тони зашли в наш кабинет, и я налил нам по виски, чувствуя неизбежную потребность в алкоголе.

– Док сказал, что это действительно был суицид.

– Это так, – кивнул я. – Она покончила с жизнью, обретая вечную свободу для своей души, это был не самый плохой выбор для неё, – задумчиво произнёс я. – Скорей всего у неё была болезненная любовь, – при слове «любовь» я скривил лицо, – либо ещё какая-то романтическая херня.

– Наверняка это так, – сказал Тони. – Ты не хочешь узнать, кто это? Среди нас есть предатель, тот, кто не соблюдает наши законы. Он должен быть наказан, – сказал Тони, играя ножом в руках.

– Я узнаю, Тони.

В двери постучали, это был Сальваторе.

– Босс, я могу войти? – спросил он.

– Да, проходи, – сказал громко я.

Он зашёл в кабинет с подносом и белым порошком.

– Это тот самый новый элитный товар, о котором я вам говорил, босс.

– Неси сюда, – сказал Тони.

Я кивнул Тони, и он поднёс его к носу, втягивая. Мы не употребляли то дерьмо, которым торгуем и которое производим, но пробовать для качества мы были должны. После второй ноздри Тони закрыл глаза, встал и потянулся.

– Да ты сукин долбаный сын, – сказал он, широко улыбаясь своей фирменной улыбкой. – Это чёртова чума, Микеле, ты должен попробовать.

Сальваторе выжидающе притаился. Я также втянул немного белого дерьма. Товар высшего качества, это было что-то потрясающее по меркам наркотиков. Высший сорт, элита.

– Этот товар действительно заслуживает похвалы.

– Спасибо, босс, я рад, что не подвёл.

– Если так будет идти дальше, ты быстро вырастешь, – сказал я, и его глаза ещё больше заблестели.

– Когда мы отправляем контейнеры из порта Джоя Тауро в место назначения?

– Через три дня, босс, – сказал он.

– Тони, ты контролируешь это.

– Конечно, Микеле, – кивнул он.

Это наш порт, мы заправляем им, никакая полиция нам не помеха, эти ублюдки на нашем дерьме.

– Хорошо, теперь надо поехать и потренировать Данте с Рикардо. Джованни, ты можешь идти.

– Хорошо, босс, – кивнул он и удалился.

Когда мы шли на выход, ко мне подошла девушка по имени Лучия. Она работала у нас уже второй год. Ей было всего двадцать, но она была вынуждена работать здесь, так как её родители-наркоманы умерли от передоза, оставив на неё свои долги и маленького брата. Какая ирония, теперь она зарабатывает на жизнь, фасуя кокаин.

– Сеньор Микеле, можно спросить вас? – сказала она и опустила глаза в пол.

Лучия была не похожа на тех девушек, которые на нас работали, слишком молода и красива, но не шлюха, поэтому я не отправил её работать в один из наших борделей или стриптиз-клубов, иначе её превратили бы в жалкое зрелище. Хотя её данные говорил о том, что она будет востребована и принесёт хорошие деньги.

– Конечно, что ты хотела? Говори скорее, у меня мало времени. – Я посмотрел на часы.

– Прошу прощения, сеньор. – Она мельком взглянула на Антонио, который медленно раздевал её глазами, явно давая ей почувствовать дискомфорт. Моему брату можно всё, стоит лишь захотеть, и мир будет возле его ног. Мы братья.

– Моему младшему брату нужно готовиться к школе, – неуверенно начала она, – но у меня не хватает денег. Понимаете, аренда слишком дорогая, – она покраснела при этих словах. – Перевезти брата в более плохое место я не могу, он ещё маленький, я не хочу, чтобы он видел, как бывает.

– Ближе к делу, Лучия.

– Я хотела попросить аванс для учёбы брата, – она подняла большие голубые глаза и добавила: – Я всё отработаю, клянусь.

Я посмотрел на неё сверху вниз. Она еле доставала нам с братом до груди и была худой. Я знал, эта девочка хорошо работала.

– Пойди в кассу, Дженаро выдаст тебе деньги на учёбу, и Лучия, считай, это подарок твоему брату на первый год школы за твою хорошую работу.

Она подняла свои глаза, и на них появились слёзы.

– Спасибо, обещаю, я буду работать вдвое больше.

– Ты и так хорошо работаешь, Лучия, не надо перенапрягаться. Ты верна нам, и мы помогаем своим людям.

– Ещё раз большое спасибо, – сказала она и посмотрела на Антонио.

– Иди работай, Лучия, смена ещё не закончена, – сказал я.

Мы сели в машину, и я чувствовал, как Антонио пялится на меня.

– Полагаю, ты растроган, Антонио, – пошутил я.

– Ты, конечно, психопат и жестокий ублюдок, Микеле, – сказал он и сделал паузу, – но то, как ты помогаешь нашим людям, заставляет чертовски гордиться, что ты мой брат.

– Хватит этих нежностей, Антонио, или я поеду один.

– У меня есть идея получше. Что скажешь, если мы поедем и надерём задницу нашим младшим засранцам, – сказал Тони смеясь.

– Я бы не отказался надрать их ленивые задницы.

Мы подъехали в наш боксёрский клуб, где тренируются профессиональные спортсмены. Мы открыли этот клуб под названием «Нокаут» пять лет назад, и он пользуется большим успехом среди молодых спортсменов. Новое поколение. Новая кровь. Почти все так или иначе принадлежали нашему Обществу. На входе в ресепшен висела огромная фотография Данте как чемпиона в боях без правил. Этот самовлюблённый ублюдок сам заказал этот портрет для себя.

Мы зашли с братом в наш отдельный зал и ринг, где Данте уже надирал, по всей видимости, задницу Рикардо. Мы переоделись в спортивные штаны и были готовы потренироваться.

– Рикардо, Данте, хватит обниматься, кто хочет сразиться со мной? – сказал я командным тоном, но с намёком на веселье.

– Давай, я, – заулыбался Данте, – мне уже надоело колотить Рикардо как кусок бесполезного мяса.

Он повернулся ко мне, и Рик, воспользовавшись моментом, ударил Данте в бок. Данте притворно застонал от неожиданности и, развернувшись, атаковал его правой. Рикардо свалился на пол. Данте прижал его своей ногой к полу.

– Ах ты маленький засранец, это нечестно, – сказал он с улыбкой от Морелло.

– Эй, это же бои без правил, – сказал Рик задыхаясь.

– Прекращайте уже ваши заигрывания и дайте нам нормально потренироваться.

Данте протянул руку Рику, и он схватил её улыбаясь.

Я забрался на ринг и поманил Рикардо к себе.

– Давай я покажу тебе пару приёмов, которые ты можешь использовать против Данте в следующий раз.

– Давай-давай, Рик, – крикнул Данте, – возможно, в следующий раз ты не будешь жульничать.

Глава 4

Изабелла

Я сидела в церкви со своей семьёй, где отпевали сестру. На матери не было лица, отец и брат держались как настоящие мужчины, сестричка прижалась ко мне, ища успокоения.

– Сестре там будет хорошо? – вдруг спросила она, и у меня сжалось сердце.

Ох, если бы я знала… Но не смогла ещё больше расстроить сестрёнку.

– Конечно, Адриана, там лучше, чем здесь, ангелы забрали её к себе.

– Мы увидим её ещё раз? – спросила она, и её прекрасные зелёные глаза были в точности, как у сестры, маленькая копия Патриции.

– Да, мы обязательно все встретимся там. – Я поцеловала её в лоб.

Семья так много значит в нашем мире, но настоящей семьёй для меня всегда являлась именно Патриция. Мой отец всегда был занят делами организации, мама всегда была занята собой или Адрианой. Рафаэле – любимец семьи, он мальчик, но он так же всегда тянулся ко мне.

Вся семья Морелло присутствовала здесь. Они все сидели справа от нас, выглядя великолепно в своих чёрных одеяниях, с холодными масками вместо обычных человеческих лиц. Присутствовало много почётных членов организации, все пришли проститься с Патрицией и отдать дань уважения моему отцу. Был также брат моего отца, дядя Альфредо. С ним прибыла и моя двоюродная сестра София, наша ровесница. Она потеряла мать, когда была маленькая – тётю Мансуэллу унесла неизлечимая болезнь, поэтому София понимала чувство потери. Вскоре дядя Альфредо женился второй раз, и у него родился долгожданный сын Доменико, а София осталась одинокой. Мы с ней были в хороших отношениях и всегда проводили каникулы вместе, она была нашей хорошей подругой.

София подошла и обняла меня.

– Ты всегда можешь мне позвонить и поговорить, Белла. – Она была бледной, но это хорошо контрастировало с её от природы чёрными волосами, медовыми глазами и длинными чёрными ресницами, которые красиво завивались на концах.

– Я знаю, Софи, спасибо. Я позвоню тебе, и мы увидимся, мне необходимо с кем-то говорить.

– Конечно, дорогая, я буду ждать. – Она ещё раз обняла меня и пошла к отцу и мачехе.

За что мне всегда нравилась моя кузина, так это за чувство такта и совершенную ненавязчивость.

После церкви настало самое ужасное время, время погребения. Когда я прощалась с сестрой, я была уже под успокоительными, которые дала мне мама, иначе я бы не смогла её отпустить. Это самый тяжёлый момент в моей жизни, больше я не хочу никого терять. Мама рыдала возле гроба, первый раз в жизни ей было неважно, как она выглядит на публике.

Позже, когда мы приехали домой, некоторые самые близкие приехали помянуть Патрицию. Я не выдержала и ушла в комнату к сестре. Открыв все окна, я легла на её постель, где ещё был запах её любимого фруктового шампуня и волос. Слёзы отчаяния и боли не давали мне покоя, не знаю, сколько прошло времени, но я уснула. Меня разбудила мать, которая гладила меня по волосам, прежде она так никогда не делала.

– Белла, вставай, иди к себе, ты совсем замёрзла. Зачем ты открыла окна?

– Мама, может, душа Патриции придёт попрощаться, – сказала я.

– О Белла, тебе надо смириться с её смертью, иначе ты не сможешь жить дальше. Я сама до сих пор не верю, но мне надо заботиться о вашей младшей сестре, дорогая. Если ты что-то знаешь, почему моя дочка поступила так с собой, расскажи мне, я имею право знать.

– Хорошо, мама, но я ничего не знаю. Я уже всё сказала, и если ты позволишь, я ещё останусь здесь, прошу.

– Ну хорошо, дорогая. – Она вздохнула и вышла.

Я смотрела в потолок и вспоминала наши последние разговоры с сестрой. Неожиданно вспомнила один момент.

– Книга, – сказала я вслух.

Вскочив с кровати, я подошла к полке, где лежала наша любимая книга, и открыла её. В ней лежало письмо, на нём было написано «Белле».

Патриция оставила мне письмо перед смертью, вот почему она недавно вспоминала про нашу любимую сказку. Дрожащими пальцами я открыла его.

«Дорогая сестра, любимая и единственная, прошу, прости меня. Я не могу продолжать жить дальше, не могу дышать, я задыхаюсь. Прошу, не вини никого, это только мой выбор. Ты знаешь, он предал меня, и я больше не могу довериться мужчине, а отец настаивает на замужестве. Я просто не смогу, этот мир не для меня, он слишком жесток. Береги Рафаэле и Адриану, дари своё тепло и любовь им, не замыкайся. Изабелла, пойми, ведь беды на землю приходят неспроста, иногда в виде потопа или землетрясения, таким образом наша планета очищается, вот и я подобно планете хочу очиститься. Мне необходимо освободить свою душу от горя и бед, даже пусть таким способом. Помни, я всегда рядом, в любое трудное время обращайся ко мне, я буду слышать и оберегать тебя как твой ангел-хранитель. С любовью, твоя Патриция».

Одним большим грузом боль легла мне на живот, и у меня потемнело в глазах, не хватает воздуха, вокруг все чёрное.

Микеле

Попрощавшись с Патрицией, мы заехали домой к семье Герра для соблюдения традиций. На Изабелле не было лица, она сразу ушла наверх по приезде домой. Витторио и его жена держались достойно, принимая соболезнования.

– Когда мы уже уедем отсюда, сколько можно тут торчать, – проворчал Данте, чувствуя себя не в своей тарелке, слишком живой для того, чтобы стоять здесь, среди скорби других людей.

– Столько, сколько того требуют правила, Данте, – ответил я, раздражаясь.

– Разве не мы устанавливаем правила?

– Это давние традиции, Данте, а теперь заткнись.

К нам подошла младшая дочка Витторио и, уставившись на Данте, спросила его:

– А правда, что все после смерти попадают на небо?

Данте посмотрел на меня, затем на неё и, вздохнув, присел на корточки рядом с ней.

– Это правда, красавица, не стоит расстраиваться, твоя сестра попала в рай. – Он прикоснулся к её щеке.

– Моя сестра Белла сказала то же самое. – Она вытерла слёзы со своих зелёных глаз.

– Она правильно сказала, а теперь иди к маме.

Она развернулась и ушла менее расстроенная, чем была.

Я посмотрел на него с удивлением. Это не было похоже на Данте, обычно он был засранцем, как и Тони, как и я.

– Что? – спросил он у меня. – Она ещё ребёнок, не хотел её расстраивать.

– Конечно, – сказал я.

В ответ он только цокнул.

– Пойду подышу, Тони курит снаружи, – сказал он и вышел.

Я отошёл наверх и набрал номер одного из наших камористов, Пьетро Конте. Он вёл наши дела в Сан-Луке и должен был предоставить мне отчёт о проделанной работе.

– Слушаю, босс, – он ответил после первого гудка.

– Ты всё подготовил, Пьетро?

– В течение часа всё будет у вас на почте, босс.

– Хорошо, не затягивай, мне нужно просмотреть это сегодня, – сказал я, идя по коридору.

– Всё будет в срок, Микеле. Ты же знаешь, как я серьёзно отношусь к работе.

– Знаю, поэтому ты и управляешь нашими делами в родном городе.

Пьетро был отличным командиром и хорошим убийцей, первоклассным снайпером с железным характером. Именно он подходил для работы в Калабрии.

– Это большая честь для меня, Микеле.

Я услышал глухой удар, похожий на то, что кто-то упал.

– Я перезвоню, Пьетро.

Я положил трубку. Шум был из спальни покойной, кроме Беллы, там никого не могло быть.

Я зашёл через сломанную дверь без стука и увидел на полу Изабеллу – она была без сознания и держала в руке клочок бумаги. Я проверил пульс на её шее и не мог не заметить, что её кожа была великолепна. Взяв скомканную бумагу, я прочитал содержимое, и всё встало на свои места, самоубийство было из-за глупой любви между Патрицией и кем-то неизвестным. Пока неизвестным.

Я положил письмо на столик и взял воду из графина, затем намочил свою руку и провёл по её лбу.

– Белла, очнись, – сказал я, когда она тихо застонала, реагируя на прохладу.

– Что происходит? – прошептала она, приходя в себя, но не понимая всю ситуацию.

– Ты упала в обморок, мне придётся позвать твоих родителей, – сказал я тише, чем обычно, чтобы не напугать её.

Она медленно открыла глаза и хлопнула пару раз ресницами, затем, поняв, кто перед ней, попыталась быстро встать, но головокружение не дало ей этого сделать, и мне пришлось придержать её за руки.

– Тебе лучше не дёргаться, так ты рискуешь снова отключиться.

Она медленно кивнула, слишком ошеломлённая для ответа.

– Как ты сюда попал? – спросила она, трогая свой затылок.

– Разговаривал по телефону и услышал глухой удар, он доносился из этой комнаты.

Она перевела взгляд на свою руку, наверняка вспомнив о письме, и сильно занервничала, не увидев его на месте.

– Если ты ищешь письмо, я положил его туда. – Я кивнул в сторону столика, давая понять, что я в курсе.

– О Боже, – вскрикнула она, и её глаза начали наполняться слезами. – Прошу, не рассказывай моим родителям о письме, прошу. – Она вцепилась руками в мои предплечья почти отчаянно, не осознавая, что делает.

Я посмотрел на её лицо и медленно перевёл взгляд на руки, которые она сомкнула на мне. Заметив мой взгляд, она быстро убрала их, испугавшись.

– Ты ведь не расскажешь, правда? – Глаза умоляли, а губы дрожали.

Я встал и выпрямился над ней.

– Кто этот парень, из-за которого умерла твоя сестра? Я должен наказать его за предательство. Если он один из нашей организации, он будет убит.

Меня охватывала ярость: какой-то ублюдок позарился на моё.

Она сильно занервничала и начала кусать свои идеальные губы, оставляя белые полосы на них.

– Нет, он чужак, поэтому она так поступила с собой, – прошептала она. – Микеле, она ещё не знала тебя, когда полюбила его. Если бы она встретила тебя раньше, всё было бы по-другому.

– Ты уверена, что он чужак? Если ты врёшь, должна понимать, какие могут быть последствия. Скажи, кто он?

Она задрожала под моим взглядом, и её плечи напряглись.

– Они познакомились в интернете, у неё был ноутбук для обучения, но я правда не знаю, как его зовут, – быстро ответила она, и я знал, что это ложь.

Я видел людей насквозь, мне не составляло труда раскусить любого, тем более девушку, но я решил дать ей возможность подумать, что она меня перехитрила. Это становится интересно. Белла на самом деле была умна и хитра, но не понимала, с кем она играет. Я дам ей небольшую поблажку.

– Никто не узнает, Белла. Я здесь решаю, кому и что нужно знать.

Она посмотрела на меня с благодарностью, и слёзы полились из её глаз. Я поднёс свою руку к её горящим щекам и смахнул слёзы. Какого хуя я делаю? Она затаила дыхание, испугавшись, но не отстранилась.

– Спасибо, Микеле, спасибо большое. Я у тебя в долгу.

– Я не спасаю тебя, это в знак уважения к твоей погибшей сестре, не хочу омрачать её память.

Она кивнула в ответ и стёрла остатки слёз с глаз.

– Тебе лучше? – спросил я официальным тоном, включая своё безразличие.

– Да, я в порядке, спасибо.

– Мне нужно ехать. Если тебе станет хуже, позови кого-нибудь, – сказал я и вышел из комнаты.

Спустившись вниз, я попрощался с Витторио и жестом показал Тони и Данте, что пора ехать. Отец и мать в сопровождении Рикардо уже уехали домой.

– Тебя долго не было, какие-то проблемы? – спросил Антонио, когда мы отъехали от дома Витторио.

– Нет, разговаривал с Пьетро, он пришлёт отчёт мне. Всю ночь буду работать.

– Я тоже останусь с тобой, отвезём Данте домой и решим все дела.

– Да, конечно, разговаривайте, будто меня с вами нет, и завезите домой как маленького ребёнка, – сказал Данте, закатив глаза. – Я поеду с вами и тоже поработаю.

– Я задаюсь вопросом, а не послать ли вас всех на хрен, чтобы вы мне не мешали? – пошутил я.

– Да ладно, брат, ты же любишь, когда мы болтаемся все вместе, – засмеялся Данте.

– Хорошо, я понял, вы решили составить мне компанию сегодня ночью и вывести окончательно из себя.

– Конечно, раз киски на сегодня мне не видать, лучше поработаю, – кивнул Тони.

– Микеле, выключи эту свою классическую хрень и включи что-то стоящее, или я сейчас сам это сделаю.

– Чем тебе уже и не нравится моя музыка, Данте? Это же долбаная классика.

– Сейчас я покажу тебе, что такое нормальная музыка.

– Удиви нас, – усмехнулся Тони, и я тоже подавил смешок. Выпендрёжник.

Данте подсоединил свой смартфон к машине, и заиграла музыка, похожая на рэп или хип-хоп, я мало разбирался в этом.

– Что за дерьмо, Данте? – спросил Тони.

– Нормальное дерьмо, сделай погромче, Микеле, – сказал он. – Ну давай же, похороны закончились.

Мы ехали по широкой дороге города, и из нашей машины кричала музыка, все оборачивались, обращая на нас внимание.

– Открой люк, Микеле, – крикнул Данте. – Я хочу повеселиться, хватит траура на сегодня.

– Твою мать, Данте, ты как грёбаный ребёнок, – проворчал я, но сделал, как просил брат.

Он расстегнул рубашку, хренов нудист, и вылез в люк. Расправив руки, он начал кричать:

– Это наш город, все слышали? Мой и моих братьев. – Он издал победный горловой клич и засмеялся как последний психопат, затем достал пистолет и начал палить вверх.

– Долбаный придурок, что он делает, – сказал я, смеясь и качая головой.

Тони открыл окно и тоже начал палить вверх, выкрикивая победный клич.

– Все слышали, это наш город, – Тони повторил слова Данте.

Проезжающие машины шарахались от нашей и съезжали на обочину. Никто не посмеет остановить нас, полиция знала, кто мы такие. Это наш дом, здесь все играли по нашим правилам, и мы правим этим грёбаным городом со всеми его потрохами. Это были я и мои сумасшедшие братья. Я сильнее нажал на газ, и мы помчались в сторону моего дома.

Глава 5

Изабелла

Прошло несколько месяцев с похорон сестры, но я по-прежнему не могла привыкнуть к мысли о том, что её больше нет. Каждый день я перечитывала письмо сестры, чувствуя себя ближе к ней. Я была удивлена, что сам Микеле Морелло, узнав о тайне моей сестры, сжалился и решил не афишировать это, хотя это и было своего рода серьёзное предательство с нашей стороны. Но почему он сжалился? Его знают как беспощадного убийцу и человека, который жёстко управляет нашим Обществом. Надеюсь, правда не станет известной, по крайней мере не сейчас, пока я не убью этого мерзавца.

Я спустилась к отцу, он, как всегда, сидел у себя в кабинете и разговаривал с Рафаэле, мама также была там.

– Что вы тут все собрались? – спросила я у них.

– Подойди, дочка, присядь, – сказал отец.

Мама не смотрела в мою сторону.

Она ещё больше отдалилась после смерти сестры, а мне, наоборот, хотелось, чтобы она хотя бы раз в жизни была рядом.

– Да, папа, я слушаю. – Я присела напротив отца.

Он удивил меня, когда взял за руку и погладил меня своей второй рукой.

– Изабелла, красавица, ты теперь наша старшая дочка, и тебе уже восемнадцать, – отец сделал паузу, и я сглотнула с трудом. – Твоя сестра умерла, но долг перед семьёй Морелло у нас остался.

– Что ты имеешь в виду, папа? – Я не могла поверить своим ушам.

– Я хочу просить дона Джованни принять тебя вместо Патриции. Ты хорошо знаешь наши правила, дочка, и я действительно надеюсь, семья Морелло примет тебя.

– Но, папа… – начала я, но мама схватила меня за плечи и развернула к себе.

– Дочка, Изабелла, это наш долг, мы не можем рисковать и дальше нашей репутацией, нам этого не простят.

Мама сказала это так, будто ей было больше стыдно, чем горько, оттого, что её дочка покончила с собой. Конечно, это больно, но так решила сестра, и как бы это ужасно ни звучало, я хотела уважать её смертельный выбор, теперь она была более свободной, чем я.

– Папа, я не хочу выходить замуж, тем более сейчас, да ещё и за жениха сестры. – Я отрицательно покачала головой. – Я не могу, – выдавила я с мольбой в глазах.

– Я уже всё решил, Белла, и если дон Джованни и Микеле окажут нам честь, то ты сделаешь это, дорогая. – Он погладил меня по щеке и добавил: – Так надо, Белла, это неизбежно. Ты сделаешь это ради нас всех, дочка.

Я посмотрела на Рафаэле, ему это также не нравилось, но он не спорил с отцом. Полагаю, выбора у меня не будет, и неважно, что я скажу сейчас или позже. Никого не интересовало моё мнение, так или иначе отец всё решил, и если я откажусь, мама этого не переживёт, возможно, она будет ещё больше расстроена. Я не могу поступать так с ней, даже если и не получала любви от неё. Я опустила голову в знак своей капитуляции.

– Хорошо, папа, я сделаю как вы говорите, в конце концов выбора у меня нет. Теперь я могу идти?

– Конечно, дочка, иди. Я дам тебе знать, когда всё улажу, – сказал отец.

Я вышла и пошла в свою комнату. Уже подходя к ней, я услышала голос брата:

– Постой, Белла. – Он подошёл и обнял меня. – Ты же ничего не сделаешь с собой, правда?

Ему было тринадцать, но ростом он был уже чуть выше меня.

– Нет, я ничего не сделаю с собой, не стоит переживать об этом.

– Мне не нравится эта идея, Белла, но я ничего не могу сделать, семья Морелло руководит нами. Они наши боссы, но все они… – он покачал головой с недоверием в глазах, – я не знаю, как сказать, но мне страшно, что они могут тебе причинить вред после случившегося.

– Ничего такого не будет, Рафаэле. Я знаю, что ты не можешь ничего изменить, прошу только одного от тебя, не отдаляйся от меня.

– Не отдалюсь, ты же знаешь, ты моя любимая сестра.

– Знаю.

Он ещё раз обнял меня перед тем, как уйти.

Я села за свой любимый туалетный столик и оглядела своё лицо. Оно было просто ужасным, бледное и худое, минус пять килограмм за неделю. Стресс даёт о себе знать, но внешность – это последнее, о чём я могла думать. Выходить замуж за Микеле Морелло я совсем не хотела, и не потому, что я знала, что он жестокий убийца и неизвестно вообще, как он будет ко мне относиться после случившегося, возможно, будет бить, как большинство мужчин в нашем Обществе.

Меня смущало другое. Это всё выглядит так, будто я забираю судьбу сестры. Он был её женихом, а не моим, и возможно, не случись этого всего, они бы смогли поладить, так как Патриция была более покорной, нежели я. Я не смогу быть с ним. Единственное, я всегда понимала и принимала наши правила. Мафия жестока, и, в отличие от сестры, я не грезила наяву о счастливом браке с любимым человеком, предпочитала смотреть правде в глаза без прикрас. Я бы не стала спорить о выборе родителей и моём замужестве, но это ведь совсем другое дело. Оставалось одно – надеяться, что Микеле Морелло не согласится на брак со мной как с утешительным призом. Тем более, когда он сжалился и решил не порочить прошлое моей покойной сестры, между нами был секрет, и это заставляло меня нервничать. Я подняла руки в молебном жесте:

– Прошу, Господи, спаси меня от этого брака.

Микеле. Особняк Морелло

– Если ты не захочешь жениться на сестре Патриции, твоё слово будет законом, сын, ты же знаешь.

– Я не собираюсь отказываться жениться, отец. Я дал тебе слово и сдержу его. Её сестра или она, мне неважно. Всё, что имеет значение, так это наши традиции, а они требуют укрепления наших семей кровью.

– Именно поэтому ты и управляешь нашим Обществом, Микеле. Я полностью доверяю тебе и горжусь. Ты прирождённый лидер и дон семьи Морелло.

Отец с гордостью посмотрел на меня. Я никогда не подводил его.

Отец начал сильно кашлять и схватился за своё кресло.

– Отец, ты в порядке? – Я налил ему воды и протянул стакан. – Даже сейчас ты не отказываешься от этих сигар.

– Мои дни сочтены, Микеле, и пока я не потерял свой статус в глазах организации, хочу, чтобы ты женился. Тогда я с вашей матерью спокойно отправлюсь в Германию, доживать последние дни.

– Ты можешь не спешить, отец, время есть. Лоренцо говорит, что ты можешь остаться в таком состоянии ещё на год.

– Мои лёгкие уже не подлежат восстановлению, рак замедлил свою атаку благодаря лекарствам, но это не надолго. Я хочу оставить тебе своё место, будучи в достойном состоянии, не буду терять своё лицо.

Отец подошёл ближе ко мне.

– Послушай, Микеле, это очень важно. Я много лет правил нашим кланом, как и мой дед, отец, сейчас пришло твоё время.

– Будет так, как ты скажешь, отец.

– Ты будешь заботиться о своих братьях, будешь чтить законы и жёстко править. Я тебе полностью доверяю, ты уже долгое время справляешься сам, а братья твои рядом.

– Что мы скажем им? Они могут узнать правду о болезни? – спросил я отца, хотя был уверен, что он не захочет им рассказывать: он не показывал им свою слабость.

– Нет, Микеле, только ты, я и мать будут знать, и конечно же, Лоренцо. Он поедет со мной, а его заменит его старший сын Сантьяго, он достойный преемник и отличный хирург.

– Да, знаю. Я так понимаю, для всех ты просто ушёл в отставку.

– Именно, – сказал отец, закуривший ещё одну сигару для убийства собственных лёгких.

– Есть ещё одно важное дело, о котором я тебе не рассказывал. Никто не знает, но после моего отъезда это станет твоей заботой, сын.

– Что за дело?

Отец выглядел так, будто его что-то жжёт изнутри.

– Некоторое время я обладаю одной информацией, с которой не знал, как поступить, но пришло время и для этого дела.

– Говори, отец, я слушаю тебя. – Мне стало действительно интересно.

Отец выпустил дым и внимательно посмотрел на меня.

– Дело в том, что у меня есть внебрачный ребёнок, Микеле, и это дочь.

Начало мне уже не нравилось. Многие мафиози имели любовниц, и те частенько беременели, но делали аборт, зная закон. Бастарды не приветствовались в наших рядах.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил я отца.

– Я не знал, что девушка сохранит ребёнка, она скрыла это. Спустя некоторое время я узнал, но для убийства плода было слишком поздно. Она сбежала вместе с ребёнком, я не стал останавливать, была война с Петром Морозовым. Не так давно мне стало известно, что женщина умерла от передоза, девушка осталась одна. – Отец подошёл ближе и положил руку мне на плечо. – Когда я уеду, хочу, чтобы ты нашёл и забрал её. Заботься о ней так, как заботишься о братьях. Сейчас ей семнадцать лет, и её зовут Марсела.

Он похлопал меня по плечу и сел в кресло.

– Я думаю, что уладить это легко не получится, поэтому не имеет смысла спорить с тобой, отец, хотя мне совсем это не нравится. Но раз она моя сестра, я найду её и заберу домой. Как мать отреагирует на это?

– Она не узнает, после моей смерти, когда она вернётся в Италию, ты уже найдёшь Марселе мужа, а до этих пор никто из Общества не должен знать о её существовании и происхождении. У меня есть её фотография, её мать-шлюха оставила это для меня перед смертью.

Отец достал фото девушки, в которой я отчётливо узнал глаза отца и, что интересно, свои глаза. Чёрные вьющиеся волосы, как у Антонио, и улыбку с ямочками, как у Данте. Полный набор Морелло.

– Она похожа на нас, Микеле, она Морелло, она наша кровь.

– Она наша кровь, – повторил я.

Чувство собственничества захлестнуло меня, и, если бы отец позволил, я бы прямо сейчас забрал её, не от жалости или глупой братской любви, а от силы и зова крови.

– Где сейчас она находится и кто за ней смотрит? – спросил я.

– Последний раз она была замечена в Риме, когда её мать была ещё жива, сейчас её след пропал, тебе придётся поторопиться, отправляй своих людей на поиски прямо сейчас. Микеле, русские не должны разнюхать о Марселе, это будет их оружие против нас, даже после смерти Петра – его сын пришёл к власти.

– Да, долбаный Виталий, которого я вскоре устраню.

Спускаясь вниз, я встретил Антонио.

– Микеле, мне звонил Донато, они с Дженаро поймали русского, который проник на территорию нашего завода, видимо, пытался что-то разнюхать.

– Где он сейчас? – зарычал я, чувствуя подкатывающую ярость.

– Они заперли его в подвале, я сказал, что мы сами разберёмся с ним.

– Поехали, – сказал я, и мы тут же выдвинулись в путь.

Мы подъехали к нашему заводу по производству резинотехнических изделий. Здесь у нас имелся подвал, в котором мы и выбивали дерьмо из наших врагов. Тони называл это подземной камерой пыток.

Зайдя в здание, мы спустились вниз, где нас ждали Донато и Дженаро в специальной комнате, где было стекло, чтобы наблюдать за пойманными нами ублюдками.

– Босс, – они оба поднялись с кресел.

– Где вы поймали этого ублюдка? – я кивнул в сторону одного здорового русского.

– Он обнюхивал территорию неподалёку от завода, видимо, собирал информацию для Братских.

– Виталия? – спросил Тони с отвращением.

– По всей видимости, – ответил я.

– Думаю, что нужно отправить для него послание. Как считаете? – спросил я, предвкушая вкус крови.

– В прошлый раз ему было мало, – усмехнулся Тони, – тогда мы перебили почти всех его людей, оставив кровавый след за собой.

– Парни, вы можете пойти поесть, пока мы с Тони будем веселиться, – сказал я.

– Как прикажете, босс.

Они вышли.

– Я пойду поговорю с ним для начала, это будет совсем не приятно для нашего друга.

– Музыка? – спросил Тони, уголки его рта приподнялись, и лицо обрело очертания жаждущего крови монстра.

– Полагаю, нашему гостю будет приятно услышать П. И. Чайковского, симфонию номер 5, – вежливо предложил я.

– Не сомневаюсь, – сверкнув глазами, ответил он.

Я зашёл в камеру, где сидел русский, и он сразу же заговорил на своём родном языке.

– Я тебе ничего не скажу, итальянский ублюдок. – Он плюнул на пол, прежде чем заиграла музыка из колонок, висящих на стенах, и он дёрнулся от неожиданной мелодии.

– Я так не думаю, – сказал я по-русски, так как прекрасно владел пятью языками, и одним из них являлся русский.

На его уродливом лице отразилось удивление и самое любимое мною – страх. Я питался им как воздухом, стоило моему врагу показать хотя бы малейший намёк на страх, можно было заказывать похоронную панихиду по нему.

– Ты можешь резать меня и бить, но я ничего не скажу, – выплюнул русский.

– Ничего нельзя получить без боли, мой друг. В прошлый раз твоему хозяину не хватило предупреждения, думаю, что, если и в этот раз не хватит, я смогу придумать способ поинтересней. Кстати, заодно заставлю его пожалеть, что отправляет своих собак на мою территорию.

Я закатил рукава и достал свой любимый калабрийский нож из кобуры, глазами я уже отрывал куски от русского.

– Попробуем вытащить из тебя всё, что ты знаешь, мой дорогой друг.

Я поднёс нож к его руке с татуировкой медведя на груди, как у всех людей Виталия, и начал медленно вырезать её, забрызгивая кровью свои и его руки, наслаждаясь скольжением металла по живой плоти, и его сдавленные крики были самой сладкой музыкой для моих ушей. Я знал, что Тони так же наслаждается его криками, записывая всё для Виталия.

Этот русский оказался не слишком устойчивым к боли, поэтому через тридцать минут моих любимых способов вытягивания информации в паре с ножом и великолепным Чайковским я обладал весьма интересной информацией от теперь уже покойного русского друга. Мне не терпелось добраться до их главаря и лично перерезать ему горло, но на это требовалось время.

– Тони, где электропила? – крикнул я брату через стену.

– Сейчас принесу, – отозвался он.

Через десять минут я закончил. Зашёл к Тони, который сидел на кресле с довольной ухмылкой, растянувшись в кресле.

– Это было великолепное представление, и музыка была потрясающая, боюсь, что мне необходимо ещё.

Я взял полотенце и вытер лицо и руки от крови этого ублюдка, моя рубашка была вся в крови.

– Я рад, что тебе понравилось. Запись есть? – спросил я, чувствуя себя хорошо, выпустив пар и в конце вспоров брюхо ублюдку и отплатив несколько конверсией для подарка.

– Конечно, – он нажал на кнопку и вытащил флешку. – Готово, – протянул её мне.

– Я предполагаю, нам необходимо отправить эту посылку Виталию как можно скорей, нельзя так долго заставлять скучать его по нам, он может расстроиться.

– Наверняка ему очень понравится наш трейлер на будущий фильм в стиле Тарантино, – усмехнулся Тони. – Назовём его: «Виталий и его порезанные ублюдки-2».

Я рассмеялся.

– Виталий молодой и неопытный, этот идиот думает, что может тягаться с нами. Он послал этого шпиона следить за мной и докладывать о каждом шаге, исследуя мои привычки.

– Он наш ровесник, – заметил Тони. – Но ты прав, Микеле, опыта у него маловато, его старик откинул ноги совсем недавно.

– Именно, и он жаждет доказать своим людям, что чего-то стоит, но он слишком импульсивный.

– Я тоже импульсивный, – подметил Тони, и он был совершенно прав.

– Только, Антонио, не забывай, – я наклонился к нему ближе и с улыбкой постучал себя по виску, – ты Морелло, и помимо импульсивности ты обладаешь умом. – Я подошёл к нему и положил руку на его шею, пачкая кровью. – Ты мой брат и мой заместитель, ты знаешь, что я доверяю тебе именно потому, что ты умный засранец, Антонио.

– И невероятно красивый, – добавил он.

– Это оставь для девочек, – я скривил лицо. – А теперь давай отправим сообщение для Виталия.

Я набрал номер Донато.

– Поднимитесь.

Через минуту парни зашли и оглядели комнату через стекло.

– Похоже, нашим уборщикам придётся сильно постараться, чтобы отмыть это, – улыбаясь сказал Донато.

Я обожал, когда мои люди видели, что я собственными руками убиваю и мучаю врагов. Это показывало им, что я их босс и единственный человек, который может управлять всем. Поэтому они меня боялись, знали, что я без чьей-либо помощи могу убить любого. Я видел восхищение в глазах моих солдат, все знали о моей безжалостности, и чёрт, я этим гордился.

– Флешка и голова этого ублюдка должны отправиться прямо к Виталию. В записке сказано, что это предупреждение номер два, третьего раза не будет.

– Понял, босс, будет сделано.

– Я сейчас умоюсь и переоденусь, и буду готов выезжать, Тони. И парни, пусть тут хорошенько приберутся, – сказал я им.

Мы ехали по пути ко мне в пентхаус, когда Тони сообщил, что дома будут ждать несколько наших шлюх из клуба для развлечения. Отличное завершение дня, кровь и секс, то, что я любил больше всего.

Изабелла

К моему большому сожалению, утром отец сообщил мне, что семья Морелло согласилась на брак. Наша свадьба должна была состояться через месяц. Это так мало, чтобы подготовиться к этой мысли. Скоро я стану женой босса нашей организации, мне было очень страшно и волнительно. С одной стороны, совершенно идеальная и привлекательная внешность, с другой стороны, едва сдерживаемая жестокость и чувство отобранной судьбы своей сестры.

Как он со мной поступит? Будет ли обращаться хотя бы немного уважительно или мне даже не стоит рассчитывать на это? Прежде всего на мне лежала клятва, которую я дала сестре, и я должна её исполнить.

Мне даже не с кем было поговорить, единственным человеком была моя двоюродная сестра София, но я не знала наверняка, могу ли обсуждать такие вещи с ней, ведь свадьба с Микеле – это слияние с наиважнейшей семьёй. Я решила рискнуть, достав телефон, который принадлежал Патриции. Я успела его забрать себе, чтобы никто не смог найти его. Я порылась в записной книжке и нашла номер Софии, ей разрешалось иметь телефон.

– Алло, София, это Белла, – сказала шёпотом я.

– Белла, что случилось? И почему ты разговариваешь шёпотом? – спросила она, в её голосе был намёк на беспокойство и удивление.

– Мы могли бы встретиться? Прошу, мне необходимо с кем-то поговорить.

– Конечно, Белла, но как мы это сделаем?

– Ты могла бы попросить своего отца навестить меня? Думаю, он не откажет, следуя обстоятельствам.

– Я так и сделаю, Белла, жди, я скоро приеду.

– Спасибо, София.

Я положила трубку.

Я знала, что ей так же одиноко, как и мне.

Спустя два часа мы сидели с Софией в летнем саду, попивая лимонад и болтая. Она взяла меня за руку.

– Белла, выкладывай. Ты можешь мне доверять.

– Я знаю, Софи, не знаю… мне просто очень одиноко и страшно, понимаешь?

Она вздохнула, в её глазах читалась тоска, похожая на мою.

– Конечно, я тебя понимаю, я одинока в собственном доме. Отец не обращает на меня никакого внимания, только изредка вспоминает обо мне, а моя мачеха просто отвратительная стерва. Она всего на десять лет старше меня, но ведёт себя как капризный ребёнок. – Она посмотрела на меня и улыбнулась. – Прости, дорогая, я пришла выслушать тебя, а сама говорю без умолку.

– Нет, что ты, – я засмеялась впервые за последнее время. – Я очень рада, что ты делишься со мной. Мне, как и тебе, одиноко, и нет никого, чтобы поговорить.

– Понимаю, – она склонила голову набок. – Может, ты наконец расскажешь, что случилось?

– Я выхожу замуж, – я сделала паузу, – за Микеле Морелло.

– Ох, – она округлила свои красивые глаза, – вот это да, не думала, что дядя Витторио захочет этого.

Я фыркнула с презрением.

– Как же не захочет? Он и мама хотят этого больше всего, а после смерти Патриции это стало просто необходимо. – Как всегда, упоминание о моей сестре горечью отдалось во рту.

– Это всё наши законы и традиции, – вздохнула она. София прекрасно их знала: не успела её мать скончаться, как отец женился на молодой, которая родила ему сына.

– Может, не всё так плохо, Белла? Возможно, ты будешь счастливее в их семье, – предположила она.

– Сомневаюсь, Софи, он жестокий и властный.

Она задумалась, смотря на свой стакан.

– Ты права, но возможно, ты сможешь это изменить. Насколько я знаю, у тебя всегда был сильный характер и ты добивалась всего, чего хотела.

– Он другое дело. Он Морелло, все боятся его, и я не исключение. Не помню, чтобы кто-то так сильно пугал меня. Возможно, если только его брат Тони, – честно признала я. – Софи… Есть ещё кое-что.

– Что? Говори, дорогая, для этого я здесь.

Я вздохнула и закрыла глаза рукой.

– Как бы мне ни хотелось этого признавать… я хочу сказать, что он жутко сексуальный. – Я сильно покраснела, когда услышала смех Софии.

– Ты права, Белла, он и его братья просто поразительны в своей красоте и в то же время жестокой силе.

– Как ты точно сказала, Софи. – Я открыла глаза и посмотрела на неё. – Что я буду делать с этим? Я и жутко боюсь его, и, возможно, хочу одновременно.

– Мне кажется, это нормально, Белла. Узнать это ты сможешь только в одном случае.

– Ты права, всё равно я ничего не могу поделать, мне придётся выйти замуж, но, если он попытается меня бить или издеваться, я убегу.

– Думаю, не все в нашем Обществе такие жестокие, например, наши отцы не били своих жён и детей.

– Ты права. – Я закусила нижнюю губу. – По крайней мере, я попытаюсь не сломаться. Так же он являлся женихом Патриции, это делает мне больно, я не хочу чувствовать, что я забрала её жизнь.

– Ты не виновата, Белла, наша сестра сама так решила, я не хочу тебя расстраивать, но боюсь, у тебя действительно нет выбора.

Мы ещё долго сидели и разговаривали с Софией, но я так и не смогла рассказать ей о моей тайне, которую знали только я и мой будущий муж.

Глава 6

Изабелла

Месяц пролетел на удивление быстро, и как быстро он шёл, с такой же скоростью мне становилось всё больше и больше не по себе. С нашей последней встречи в комнате сестры мы больше не виделись. Помолвку было решено не делать, хотя мама и не была этим довольна. Я была бесконечно рада, что Микеле был сильно занят работой и ему было не до меня. С другой стороны, было странно выходить замуж за совершенно чужого человека, с которым я почти не знакома и даже не держалась за руку. Если бы это была обычная жизнь нормальных людей, то перед свадьбой я бы наверняка ходила с ним на свидания, держалась за руки, и возможно, он бы даже поцеловал меня. Представив всё это, я развеселилась, ведь представлять моего будущего мужа, который является убийцей и главой мафии, гуляющим за руку – это очень глупо с моей стороны.

– Белла, спускайся скорей, сегодня последняя примерка, ты так и не определилась с платьем.

Я закатила глаза на мамин крик.

– Иду, мама, – отозвалась я.

Вскоре Альфонсо вёз нас в свадебный салон, где уже ждала донна Валентина Морелло, как всегда элегантная и статная, с аристократическими манерами и надменным холодным лицом.

– Добрый день, – я опустила глаза, действительно смущённая её присутствием.

– Не стоит смущаться, дорогая. – Она поцеловала меня два раза, затем мою мать и сестрёнку.

– Давайте, наконец, найдём платье для моей невестки.

– Конечно, – улыбнулась мама, – это самый лучший свадебный салон в Милане.

Этот салон действительно был самый дорогой в городе, здесь были представлены все самые эксклюзивные свадебные платья от-кутюр, включая полюбившегося мне модного ливанского дизайнера Elie Saab.

Я прошла в раздевалку и по традиции всех невест примерила несколько платьев от Vera Wang, но они мне по-прежнему не нравились. Мама недовольно закатила глаза.

– Изабелла, сколько можно? Давай уже определись, девочка, – кричала она.

Донна Валентина покачала головой.

– Нет, Джианна, она действительно права, эти платья недостойны её красоты.