Читать онлайн Громкое молчание хороших людей. Буллинг, троллинг, харассмент и другие поводы остаться в стороне бесплатно

11августа 2012 года 16-летняя девушка посетила вечеринку в компании старшеклассников, включая членов школьной футбольной команды. Она изрядно выпила, ей стало нехорошо и ее стошнило. На следующее утро она проснулась голая с тремя парнями. Она не помнила абсолютно ничего, что случилось с ней прошлой ночью. Через несколько дней какие-то студенты, которые были на той вечеринке, выложили в социальные сети фотографии и видео, где было наглядно видно, что случилось с той девушкой. С нее сорвали одежду и надругались. В марте 2013 два члена футбольной команды, Трен Мейс и Малик Ричмонд, были обвинены в изнасиловании той девушки.

Когда мы слышим подобные истории, то убеждены, что такие вещи совершают только плохие люди. С уверенностью полагаем, что только плохой человек мог надругаться над молоденькой девушкой без сознания. К сожалению, это предположение неверно. Как и сказал Наср Хассан, который годами изучал палестинских террористов: «Пугает не отклонение террористов-смертников, а их очевидная нормальность»[1].

Интересен также и случай Сью Клиболд. В 1999 году ее сын Дилан вместе с одноклассником убили больше двенадцати человек в Колумбийской старшей школе в Колорадо. «Уверенность в том, что Дилан был настоящим монстром, – сказала она, – имела огромное значение: людям необходимо верить, что они смогут распознать зло среди них самих»[2].

Почему мы настойчиво верим в то что, плохое поведение присуще только плохим людям? Потому что эта вера убеждает нас, что хорошие люди, которых мы знаем – друзья, семья и даже мы сами, – просто не могут совершать такие вещи.

Но «хорошие люди» могут. И совершают. Они задирают ребят в школе, издеваются над студентами в колледже или домогаются коллег на рабочем месте. Но контроль плохого поведения – это не только вопрос вычисления и остановки «монстров». Крайне важно определить факторы, которые заставляют «хороших людей» совершать плохой выбор. Таким образом, мы сможем пресечь такое поведение на корню или, по крайней мере, снизить шансы его возникновения.

Эта глава изучает условия и ситуации, которые заставляют людей совершать вещи, которые мы расцениваем как плохие на интуитивном уровне. Возможно, вы не удивитесь, узнав, что у нас есть склонность совершать опасные вещи. Она проявляется, когда мы находимся в социальной группе, где авторитет, которому мы доверяем, указывает нам, что и как делать. Либо мы сами принимаем неправильные решения. Но причины, которые лежат в основе этих привычек, совершенно не такие, как вы думаете.

Опасность

Как выпускник Принстонского университета, я работала там на полставки, жила в общежитии и помогала учащимся. Моя работа включала в себя обеды со студентами, организацию мероприятия в общежитии, а также помощь в решении личных и учебных вопросов. Однако у этого была и обратная сторона: я должна была быть в группе поддержки Голых Олимпийских Игр.

ГОИ появились в начале 70-х годов и являлись устоявшейся неофициальной традицией колледжа вплоть до конца 90-х. В итоге традицию запретил Попечительский Совет. Второкурсники (и парни, и девушки) бегали вокруг кампуса в полночь, во время первого снегопада, который обычно бывал в январе. Но бегали они, надев только ботинки, шапки и перчатки. Как вы можете себе представить, участники забега изрядно напивались перед соревнованиями, чтобы не замерзнуть и не чувствовать себя неловко. Моя основная задача заключалась в том, что я стояла на заднем дворе в светоотражающем жилете и держала в руках чемоданчик первой помощи. Каждый студент мог видеть меня издалека и обратиться в случае необходимости. Например, если он вдруг поскользнется на льду.

Я стояла там и размышляла. Я искренне надеялась, что успешно защищу диссертацию и уеду из Принстона до новых Голых Олимпийский Игр. Но меня не переставал мучить один вопрос: «Зачем они делают это? Ведь студенты этого колледжа одни из самых успешных и умных в стране».

Бег голыми ночью в снегопад не кажется отличной идеей. Но эта история иллюстрирует нам фундаментальное открытие в психологии: находясь в группе, люди совершают поступки, которые никогда не сделают поодиночке. И хоть сами по себе ГОИ были безобидны, тот же принцип лежит в основе плохих поступков. Примеров такого поведения предостаточно:

• В феврале 2010 Дилан Гиффорд Йонт стоял на карнизе четвертого этажа офисного здания в Сан-Франциско, внизу собралась огромная толпа. Многие люди насмехались над ним и кричали «Да прыгай уже», «Просто сделай это». После 45 минут давления, он прыгнул и разбился насмерть.

• В канун празднования 2016 года в Кельне, Германия, около 1200 женщин подверглись сексуальным домогательствам со стороны мужчин.

• В феврале 2018 фанаты праздновали победу команды «Philadelphia Eagles» в Суперкубке. Они перевернули машины, выдернули фонарные столбы из земли, разбили витрины магазинов с общим ущербом в 273 000 долларов.

Что значит быть в группе и совершать поступки, которые люди никогда не сделают в одиночку? Логичным объяснением является то, что люди в группе верят, что не несут ответственность за свои действия, так как о них никто не знает. Частота и тяжесть агрессивного поведения намного выше, когда человек в маске, капюшоне или действует в темноте, даже когда он не в группе. Ученый Филип Зимбардо провел исследования при участии студентов одного колледжа. Студенты должны были ударить своих сокурсников электрошокером. И опыт показал, что удар током был продолжительнее и болезненнее, когда студенты надевали капюшоны, которые скрывали их лица, чем когда они не применяли маскировку[3].

Тот же феномен наблюдали и вне лаборатории колледжа. Подобные исследования проводились ученым Эндрю Силком в университете города Лестера в Северной Ирландии. Они показали, что люди, которые носят маскировку – маски, капюшоны или другие вещи, закрывающие лицо, – более склонны к актам вандализма, причинению вреда людям или нанесение серьезных физических увечий[4]. Это помогает объяснить популярность кибербуллинга или другого агрессивного поведения в Интернете, где люди могут писать анонимно.

Группа людей позволяет снизить уровень ответственности за совершение плохих поступков. Именно поэтому возник термин «деиндивидуализация» – потеря ощущения индивидуальности[5]. Когда люди теряют связь со своими стандартами морали и забывают, кто они на самом деле, что часто происходит в «стае», ограничения исчезают. Чем больше толпа, тем хуже поведение. Эндрю Ритчи и Барри Рубэк из Университета штата Пенсильвания задокументировали поведение, известное как эффект обезумевшей толпы (самосуд)[6].

Изучая статьи Конституции Атланты о самосуде в Джорджии с 1882–1926, они насчитали 515 жертв в 411 событиях. Ученые зафиксировали размер толпы, расу и пол жертв, масштабы насилия в каждом конкретном случае. И хоть все случаи линчевания привели к смерти, они определили те, где жертва была сожжена, повешена или избита, как проявление максимального насилия. Результаты свидетельствуют о том, что количество линчевателей в толпе постоянно предсказывало уровень насилия. Параметры группы способствуют плохому поведению, но понять, почему они это делают, до сих пор трудно. Люди могут быть бессознательны в выборе своих действий, поэтому четко не могут объяснить ученым, что движет ими. Они также могут сожалеть о своем поведении, чтобы выглядеть или чувствовать себя лучше.

Последние открытия в нейронауке предлагают нам важные инструменты, которые помогают изучить это поведение. Используя техники нейровизуализации, исследования могут показать активность в разных частях мозга в момент совершения конкретных действий. Это значит, что мы не можем больше полагаться на то, что люди говорят о своей мотивации. Мы можем изучить, как то, что человек является частью группы, меняет характер мозговой активности[7].

Первое исследование, посвященное изучению того, являются ли нейронные реакции более слабыми при параметрах группы, было проведено учеными в Массачусетском технологическом институте. На это их подтолкнул опыт одного из исследователей, Мины Сикары, когда она была еще в аспирантуре. Одним вечером Сикара и ее муж решили пойти на стадион Янки, чтобы посмотреть бейсбольную игру между вечными соперниками, «Red Sox» и «Yankees». Ее муж, в шапке «Red Sox», стал объектом безжалостных насмешек фанатов «Yankees». В попытке разрядить обстановку, Сикара одела эту шапку на себя, решив, что фанаты «Yankees» не станут оскорблять женщину. Оказалось, она была не права. «Никогда в жизни я не слышала таких оскорблений в свой адрес», – сказала Сикара[8]. Она вернулась с игры, полная решимости разобраться в этом явлении. Почему нормальные люди, которые являлись частью коллектива, вели себя так низко?

Сикара и ее коллеги задались двумя вопросами: думают ли люди о себе меньше, когда находятся в группе, чем когда действуют поодиночке? И задумываются ли люди в составе группы, что их поведение более агрессивно в сравнении с людьми из другой?[9] Они предположили, что соревнование внутри группы заставляет людей меньше беспокоиться о себе, и они теряют способность анализировать свое поведение. В первой части исследования ученые использовали оборудование для функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ), чтобы измерить характер мозговой активности участников, когда они играют в игру сами по себе или в составе команды. В течение игры участники продемонстрировали данные, которые объясняют положительные и отрицательные черты их нравственного поведения или других людей. Они характеризовались фразами вроде «Я стащил еду из общего холодильника» или «Он всегда извиняется после того, как случайно толкнет кого-то». Исследования были сфокусированы на определенной области мозга, которая называется «медиальная префронтальная кора мозга» (mPFC). Она проявляет большую активность (проще говоря, «загорается»), когда человек думает о себе (чертах своего характера, физических способностях или умственных состояниях), чем когда думает о других[10].

Сикара и ее коллеги обнаружили, что, когда люди играли поодиночке, их mPFC был гораздо более активен. Когда они читали информацию о себе, то уровень также был выше, чем когда информация касалась других. Но когда люди непосредственно играли в команде, примерно половина участников показали гораздо меньшую разницу в активации той части мозга, которая была активнее, когда они читали о себе, чем когда читали о других. Эти выводы показывают, что некоторые люди думают о себе меньше, когда являются частью группы, чем когда мы говорим об отдельном человеке. Но ключевой вопрос для ученых был в том, каковы последствия уменьшения самоанализа. Ученые придумали еще один эксперимент, где участникам показывали 6 фотографий каждого члена их команды и команды соперников. Их просили выбрать фото каждого участника, которое должно быть напечатано в финальном отчете эксперимента. Эти фото оценивали по степени привлекательности участника: от самых невзрачных до самых лестных.

Участники, которые показали заниженное мнение о себе, являясь частью команды, как правило, предпочитали выбирать менее привлекательные фотографии участников противоположной команды, чем их собственной. Это отчетливо показал низкий уровень активности mPFC. Ученые пришли к заключению, что люди, которые думают о себе меньше, когда являются частью команды, более склонны проявлять насилие к другим людям. Возможно, это поведение имеет более выраженный характер, когда люди находятся в группах, которые непосредственно соревнуются друг с другом. Это и заметила Сикара, когда забрала у мужа кепку команды «Red Sox» на стадионе. «Хотя люди в большинстве отдают предпочтение равенству, справедливости и нравственным запретам в противовес насилию и вред», – как говорит Ребекка Сакс, одна из ученых этого эксперимента, – приоритеты людей меняются, когда они персонализируют себя как «мы» или «они»[11].

Одни из самых ранних и знаменитых исследований проводились ученым Стэнли Милгрэмом в Йельском Университете. Они демонстрировали, что «хорошие люди» тоже могут участвовать в опасных действиях.

Он проводил исследования, чтобы понять психологические процессы на примере нацистского холокоста, когда миллионы невинных жертв были убиты людьми, которые утверждали, что просто выполняли приказы. «Повиновение, как определяющий фактор поведения, имеет особое значение для нашего времени, – пишет Милгрэм. – Были построены газовые камеры, строго охранялись лагеря смерти, выполнялась ежедневная норма по количеству трупов. Эта бесчеловечная политика, возможно, зародилась в сознании одного человека, но она могла осуществляться в массовом масштабе только в том случае, если очень большое количество людей выполняли приказы»[12].

В серии исследований Милгрэм позвал мужчин в свою лабораторию в Йеле, чтобы они приняли участие в эксперименте по изучению памяти и обучаемости (его первоначальное исследование было проведено с 40 мужчинами; более поздние вариации включали женщин). По прибытии, каждого участника встречал человек, которого называли «экспериментатор». Позже участника представляли другому, который на самом деле был сообщником ученых. «Экспериментатор» объяснял, что это исследование призвано изучить важный научный вопрос о влиянии наказания на скорость обучения.

Участникам было сказано, что один человек будет выполнять роль «учителя», а другой – «ученика». Однако Милгрэм подстроил все так, что подопытный был всегда учителем, а соучастник – учеником. Ученику сначала давали серию парных слов, а позже показывали одно из них и просили найти пару из 4 вариантов в списке. Учителю, который мог общаться с учеником, но при этом не мог видеть его, приказывали использовать электрошок, если ученик давал неправильный ответ.

Предполагалось, что экспериментатор должен был определить, помог ли электрошок ученику или помешал ему (в действительности, никаких ударов током не было.) Учителя попросили начать, давая ученику по началу самый слабый уровень удара током (15 вольт), и увеличивать его уровень каждый раз, когда ученик совершал ошибку.

На каждом уровне подачи тока ученик реагировал стандартным образом. Достигнув уровня в 75 вольт, он начал кричать от боли и на 150 вольт попросил остановить эксперимент. Он также начинал жаловаться на то, что его беспокоит сердце. Если учитель колебался или обращался к экспериментатору в замешательстве, спрашивая, может ли он остановиться, он получал один из 4 вариантов ответов, которые заставляли его продолжать: «Пожалуйста, продолжайте», «Эксперимент требует, чтобы вы продолжили», «Крайне важно, чтобы вы не останавливались», или «У вас нет никакого другого выбора, кроме как продолжить». Экспериментатор использовал эти фразы до тех пор, пока учитель не отказывался продолжать или достигал максимального уровня в 450 вольт, который считается очень опасным.

К большому удивлению Милгрэма, большинство участников этого опыта (65 %) были готовы дать человеку, которого считали невинным участником, максимальный уровень электрических разрядов. Многие люди были встревожены чрезвычайно высоким уровнем повиновения, включая и самих психиатров, с которыми консультировался Милгрэм до начала эксперимента. Эти специалисты предсказывали, что только 1 % участников дойдет до самого конца. Исследование Милгрэма проводилось более 50 лет назад, но похожие эксперименты недавно были проведены и в Польше, и в США. Они показали очень схожие результаты[13].

Готовность причинять вред другим, следуя инструкциям авторитетного лица, показали исследования, которые точнее имитируют жизненные ситуации. Ученые просили участников задать разные тестовые вопросы предполагаемому кандидату на трудоустройство, который на самом деле был соучастником эксперимента[14]. Кандидата все время играл один человек – хорошо одетый мужчина около 30 лет. Ученые объяснили участникам, что они заинтересованы в том, чтобы проверить, как кандидаты будут вести себя под давлением. Поэтому исследователи хотели, чтобы участники изводили кандидатов, делая утверждения, которые оскорбляли их с каждым разом все сильнее и сильнее. «Если вы продолжите в таком духе, то вы провалитесь» или «Это работа слишком сложная для вас» – вот некоторые из них. Пока длилось «собеседование», кандидат настойчиво просил их прекратить, затем отказывался мириться с издевательствами и демонстрировал признаки сопротивления. В конечном счете, уже в отчаянии, прекращал отвечать на вопросы. В условиях, когда не было авторитетного лица, которое заставляло их продолжать, никто из участников не прошел все 15 заданий. Но когда экспериментатор настаивал, то 92 % прошли через все задания и вопросы из списка.

Чем объясняется эта тенденция подчиняться приказам «командира», даже когда это причиняет вред невинному человеку? Основополагающий фактор заключается в стремлении авторитетной личности взять на себя полную ответственность за любые негативные последствия. Это позволяет тому, кто подчиняется приказам, освободиться от чувства, что он совершает что-то плохое[15].

Тенденция искать прощения постоянно прослеживается в реальных ситуациях: от американских солдат, которые жестоко обращались с заключенными в тюрьме Абу-Грейб в Ираке, до руководителей предприятий, которые занимались корпоративным мошенничеством[16]. Эксперименты демонстрируют, что люди, которые чувствуют себя менее ответственными за совершение вредных действий, с большей готовностью их совершают.

В заимствованном у Милгрэма эксперименте, участников проинформировали, что они несут ответственность за благополучие «ученика». Люди, которые чувствовали ответственность за свои действия, останавливали эксперимент раньше[17]. Они показали, что могут сильнее противостоять четким инструкциям делать это. Подробный анализ заявлений участников в последнем отчете эксперимента показал, что те, кто говорил, что несет ответственность за свои действия, более склонны противостоять приказам и прекращали использовать электрошок[18].

Эти открытия говорят нам о том, что чувство меньшей ответственности усиливает тенденцию к участию в неподобающих действиях, но они не говорят нам, почему так происходит. Винят ли люди авторитетных лиц в действии по инструкции, чтобы избежать последствий своих злодеяний? Мы видим это на примере Нюрнбергского процесса, когда обвиняемые нацисты объясняли свои действия, как «мы просто следовали приказу». Или то, что мы следуем приказам, действительно меняет наше поведение на неврологическом уровне?

Патрик Хаггард, врач-невропатолог Университетского колледжа Лондона, придумал эксперимент, чтобы изучить этот вопрос[19]. Ученые набрали студентов для эксперимента и объяснили им, что этот опыт направлен на изучение взаимодействия людей друг с другом, когда им говорят, что делать, и как они проходят это испытание. Участников разбили на пары и попросили ударить партнера электрошоком – «больно, но терпимо». В одном случае, участникам говорили, что у них был выбор ударить их партнера или нет, и если они это делали, они могли получить небольшое вознаграждение. А в другом случае, экспериментатор участникам приказал наносить удары током.

Ученые отслеживали активность головного мозга участников с помощью электроэнцефалографии (ЭЭГ). Это позволяло им определить то, что ученые называют «Потенциал, связанный с событием», или ПСС, – очень маленькое напряжение, которое генерируются в мозге в ответ на различные сенсорные, двигательные или когнитивные события: изображение лица или неожиданность, как при получении сюрприза. Люди, которые свободно выбирают участвовать в действии, обычно показывают большие амплитуды ППС – большие мозговые волны[20]. Ученые были заинтересованы в том, чтобы понять, будут ли люди, которые ударяли других током без приказа, демонстрировать большую амплитуду ППС, чем те, кто следовал приказам.

Сначала они подтвердили, что те, кто ударял током по собственной воле, чувствовали большую ответственность (87 %) чем те, кому приказывали так поступить (35 %). Когда ученые ознакомились с данными ППС, они обнаружили, что люди, которые добровольно ударяли током, в действительности показывали большую амплитуду ППС, чем те, которые работали под приказом. Что это нам говорит? Кажется, что люди, которых принуждали сделать что-то, что могло навредить другому, – те, кто «просто выполнял приказ», – ощущали свои действия не так активно, чем те, кто участвовал добровольно.

Более низкий уровень мозговой реакции свидетельствует о том, что если вы делаете то, что приказали, на неврологическом уровне это кажется менее значимым, чем если бы вы сами решили что-нибудь сделать. Это позволяет людям чувствовать себя менее ответственными за свои действия и таким образом с большей вероятностью участвовать в чем-то опасном и неправильном. Это также предполагает, что защита – «простое выполнение приказа» – может быть не просто стратегией, чтобы оправдать свое поведение. Когда человек причиняет вред кому-то согласно четким инструкциям авторитетного лица, их поведение в головном мозге представлено совсем по-другому.

Это абсолютно естественное поведение человека: искать виноватого, когда вы понимаете, что сделали что-то плохое. В конце концов, если это не ваша вина, вы можете убедить себя или, возможно, даже других, что в глубине души вы действительно хороший человек.

Мы только что увидели, что согласно некоторым данным нейронауки, люди, которые просто выполняют приказы, не оценивают свои действия так активно, как те, кто действует по своей воле. Психологи также обнаружили, что люди, которые начинают отождествлять себя с теми, кто отдает приказы, могут сознательно выбрать плохое поведение. Мы отчетливо видим это в случае харизматичных религиозных или политических лидеров.

Ученые Сент-Э́ндрюсского и Эксетерского Университетов провели исследования, чтобы оценить, как идентификация с человеком, отдающим приказы, повлияет на действия людей[21]. Они набрали людей, чтобы те ознакомились с учением Милгрэма и аналогичных экспериментов. Они должны были оценить, насколько участники тех исследований отождествляли себя с «экспериментатором» (человеком, который отдавал приказы) или с «учеником» (который получал удары). Они параллельно собрали группу экспертов (академиков психологии, которые уже были знакомы с учением Милгрэма) и новичков (студентов, у которых был только вводный курс по психологии, и они не знали ничего об этом опыте). Это было сделано специально на тот случай, если они вдруг разойдутся во мнениях (в итоге результаты были одинаковыми у обеих групп). Они просили людей в двух группах прочитать о первоначальных испытаниях и затем около 15 других вариантов, которые Милгрэм изучал на протяжении многих лет. Эти варианты усовершенствовали исследования важным образом.

В первом случае экспериментатор отдавал приказы ударять током по телефону, а не напрямую человеку. Во втором случае эксперимент проводился не в престижном Йельском Университете, а в обычном офисном здании.

Позже ученые определили, соотносятся ли эти оценки идентификации участников в различных вариантах с готовностью подчиняться приказам или же сопротивляться им. Влияет ли отождествление на повиновение? Одним словом, да.

Изменения, которые подтолкнули участников к тому, чтобы отождествлять себя с экспериментатором и рассматривать свои действия как ценный вклад в развитие научных знаний, привели их к тому, что они стали следовать приказам применять ток намного дольше. В одном из этих вариантов, ученик никогда не жаловался вслух, он только стучал кулаком по стене в знак протеста. Во втором случае экспериментатор вмешивался, чтобы отдать приказ и ускорить процесс.

Вариации, которые побуждали людей отождествлять себя с учеником, заставили участников сопротивляться гораздо раньше и более решительно. В одном из таких вариантов два других предполагаемых участника (по факту, соучастники) отказались продолжать применять ток. В другом случае два экспериментатора спорили о том, должен ли продолжать участник удары током. Эти открытия свидетельствуют о том, что люди могут вести себя плохо, когда они следуют приказам. И не только потому, что они чувствуют себя свободными от ответственности, но и потому, что готовы поверить в благую цель своих действий.

Это альтернативное объяснение позволяет получить представление о некоторых факторах, которые привели к разрушительной действенности политики нацистов. Люди не только смиренно выполняли приказы, но и в целом ряде случаев придерживались более широкого социального видения и миссии фашизма в целом. Они отождествляли себя с опасностью, о которой говорил Гитлер, разделяли его сильный патриотизм и ностальгию по простому прошлому, принимали его ненависть к чужакам и поддерживали его видение расово чистого общества.

Вопрос, почему некоторые люди ведут себя плохо, а другие нет, – это вообще не про хороших и плохих. Ситуативные факторы и вопросы самоидентификации гораздо важнее, чем мы могли себе представить[22].

Муки нерешительности

Как мы уже увидели, большинство участников в первоначальном опыте Милгрэма согласились с тем, что усиливающиеся удары током были болезненными для невинных людей. Но что часто упускается из виду в этом эксперименте, так это то, что участникам было не просто подчиниться авторитету. Видеозаписи показывают, что многие участники сильно переживали о том, что делали, хоть и продолжали давать разряды. Милгрэм описал одного из этих обеспокоенных участников: «Я наблюдал зрелого и изначально уравновешенного бизнесмена, который входил в лабораторию улыбающимся и уверенным в себе. Через 20 минут он начал дергаться и заикаться. Было видно, что нервный срыв у него не за горами. Он постоянно трогал мочку уха и выкручивал себе руки. В какой-то момент он ударил кулаком по лбу и начал бормотать: «Боже, пусть все это закончится»[23]. Этот человек, как и большинство, дошел до разряда в 450 вольт. Но он все еще не был монстром, который слепо подчинялся».

Участники исследования Милгрэма лицом к лицу столкнулись со сложной и необычной дилеммой. Они согласились участвовать в эксперименте, который должен был служить достижению научных целей, и доверяли экспериментатору, который отдавал приказы. Затем, когда уровень удара током вновь увеличился, и стало ясно, что они больше не применяют «мягкое наказание», им стало трудно отстраниться от происходящего. Многие участники в какой-то момент даже пытались сдаться. Они поворачивались к экспериментатору и спрашивали, что им делать. Они подталкивали экспериментатора проверить участника. Многие рано или поздно говорили «Я ухожу». Но они не уходили. Большинство участников на самом деле испытывали трудности с тем, чтобы просто встать и уйти.

Иными словами, они хотели поступить правильно и неоднократно пытались сделать это. Но так не смогли.

Так кто же те люди, которые успешно противостояли приказу авторитета? Милгрэм разделяет людей на две группы: «послушные» и «непослушные», но недавний анализ аудиозаписей опыта показал значительно больше нюансов[24]. Много людей в обеих группах сопротивлялись приказам в той или иной форме. Некоторые мешкали с тем, чтобы ударить током, другие говорили о своем беспокойстве по поводу причинения вреда участникам, а третьи и вовсе пытались остановить эксперимент. Из «непослушных» участников, которые отказывались давать разряды, 98 % пытались остановиться еще на начальной стадии и говорили что-то вроде «Я больше не могу это делать» или «Я не буду это больше делать». Из группы «послушных», где люди использовали электрошок до самого конца, 19 % озвучивали нежелание продолжать.

Те, кто в конечном итоге ослушался экспериментатора, делали это по-разному. Участники, которые пытались обратиться к экспериментатору, дать отпор или даже бросить вызов, как правило, уходили. Это лишь говорит нам о том, что люди, которые хотели поступить правильно, часто не делают этого, так как им не хватает навыков и стратегий.

На протяжении всей книги я буду давать вам инструменты и стратегии правильного поведения. И когда придет время, и вы подумаете: «Я не могу больше этого делать» или «Я не буду больше этого делать», вы сможете следовать им до конца.

Постепенная эскалация

Еще одна причина, по которой нам часто приходится соглашаться, когда нас призывают сделать что-то неправильное, заключается в том, что ситуация постепенно становится все более экстремальной. Когда каждый маленький шаг – неправильный, он кажется незначительным. Поэтому совершить его легко. И потом, когда причиняемый вред становиться все больше, уже трудно изменить курс.

Это явление, известное как «постепенная эскалация», или постепенный рост событий, мешает распознать проблему и выпутаться из нее в начале процесса. Хорошим примером является Берни Мэдофф, финансист, который обманул людей на миллионы долларов через огромную схему Понци. Он рассказал, как начинал: «Это все начинается с того, что вы берете немного, может быть, несколько сотен или несколько тысяч. Вы привыкаете к этому и не успеваете оглянуться, как проблема нарастает, как снежный ком»[25]. Другие виды неприемлемого поведения – от академического обмана до дедовщины и сексуальных домогательств в братствах – часто разыгрываются точно таким же образом.

Эмпирические исследования показывают, что мелкие проступки могут привести к тому, что люди окажутся на скользком пути; если им сойдет с рук что-то незначительное, то у них будет больше шансов совершить проступки серьезнее. Как только вы совершаете маленький, но неправильный поступок, вы должны оправдать его, сохранить позитивный взгляд на себя. Вы можете объяснить этот проступок тем, что не считаете его чем-то важным, но это отступление помогает вам оправдать более серьезные действия в будущем.

Чтобы проверить вероятность того, что совершение мелких нарушений ведет людей к более серьезным проступкам, ученые провели исследование. Они попросили студентов колледжа выполнять ряд математических задач в трех отдельных испытаниях[26]. Они произвольно распредели студентов в одну из групп:

Группа 1: студенты получали по 2,5 доллара за каждый правильный ответ в каждом из трех испытаний.

Группа 2: студенты не получали деньги за первые 2 испытания, но получали по 2,5 доллара за каждый правильный ответ в третьем испытании.

Группа З: студентам сказали, что они будут зарабатывать 25 центов за каждый правильный ответ в первом испытании, 1 доллар во втором испытании, и 2 доллара за каждый правильный ответ в третьем.

После каждого испытания участникам давали ответы на вопросы, и просили проверить свою работу, а затем взять из конверта сумму, которая им причиталась. Не информируя участников, исследователи позже проверили, правильно ли студенты рассчитали сумму своих вознаграждений.

Вы можете предсказать, что произошло? Люди из третьей группы, с постепенным увеличением вознаграждения, обманывали больше всего – в два раза больше, чем в первой и второй группах. Для людей из третьей группы изначальная ложь была очень незначительной – они получили только четвертак, так что это не казалось чем-то серьезным. И как только они солгали в первом испытании, было легко делать это и в последующих, в которых вознаграждение было больше.

Случаи корпоративного мошенничества зачастую начинаются аналогичным образом, когда мелкие акты неэтичного поведения приводят к более существенным и преступным деяниям.

Руководители, признанные виновными в бухгалтерских махинациях, часто описывают схему действий, но не могут точно вспомнить, когда это началось[27]. Алгоритм дедовщины в сообществах также часто следует схеме постепенного возрастания: небольшие требования, такие как уборка автомобиля, приводят к серьезным действиям, как принудительное употребление алкоголя или даже избиения.

Итак, мы видим, что совершение мелких проступков может облегчить людям участие в крупных нарушениях, потому что они пытаются оправдать свое поведение. Но другое объяснение заключается в том, что люди изначально испытывают неприятное физиологическое возбуждение, когда участвуют в чем-то плохом. Они признают, что это неправильно, но со временем адаптируются и больше не испытывают такой реакции. В поддержку этой теории было продемонстрировано, что люди показывают более низкий уровень активации миндалевидного тела – части мозга, которая вырабатывает эмоции, – после многократного просмотра негативных образов (насилия, смерти, гнева и так далее)[28].

Исследователи в Университетском колледже Лондона и Университете Дьюка хотели проверить, приведет ли участие в мелких проступках к уменьшению активности мозга[29]. Исследователи использовали МРТ-сканеры для мониторинга человеческого мозга, пока испытуемые выполняли ряд оценочных заданий с партнером (фактически сообщником), где нужно было угадать, сколько монет в банке. В одном случае им сказали, что они с партнером получат самое большое вознаграждение, если угадают наиболее точное число. В другом случае, что они получат самую большую награду, если сознательно солгут или недооценят количество монет, но их партнер получит меньше денег. Этот эксперимент позволяет исследователям измерить, как будет реагировать мозг, когда люди дают намеренно неточные подсчеты.

В первоначальных испытаниях, в которых люди намеренно сообщали неверные данные, миндалевидное тело дало сильный ответ, указывающий на то, что человек знал, что говорит неправду, и чувствовал себя виноватым. Но с течением времени, при повторных испытаниях, уровень активности миндалины существенно снизился, что говорит об ослаблении нервной реакции. Таким образом, когда мы начинаем понемногу врать, наш мозг становится менее восприимчивым к негативным эмоциям. Это эмоции обычно возникают, когда мы делаем что-то неправильное, что, в свою очередь, позволяет все легче совершать плохие действия в будущем.

Эти исследования также показали, что чем ниже активность миндалевидного тела в одном испытании, тем больше вероятность того, что человек будет лгать, и возможно, даже сильнее, в последующих испытаниях. Опыт показал, что нейронные реакции уменьшаются в ответ на повторяющуюся ложь. Миндалевидное тело изначально сильно реагирует на действия, которые, как нам кажется, неправильные, но эта реакция ослабевает после плохого поведения, которое повторяется. «Когда мы лжем ради личной выгоды, – объяснил один из авторов исследования, – наше миндалевидное тело вызывает негативное чувство, которое ограничивает степень нашей лжи. Однако, по мере того как мы продолжаем лгать, эта реакция ослабевает, и чем она слабее, тем больше становится наша ложь. Это может привести к «скользкому пути», где мелкая ложь перерастает в более значительную»[30].

Мы уже знаем, что хорошие люди обычно не стремятся ввязываться во что-то плохое и подозрительное. Но это исследование показывает, что если по каким-то причинам люди начинают совершать первые безнравственные шаги, с каждым разом им все легче следовать этому пути.

Этот вывод помогает объяснить очень высокие показатели повиновения в исследовании Милгрэма, которое началось с очень небольших ударов током. Большинство людей сначала чувствовали себя в порядке, выполняя просьбу экспериментатора. Они продолжали делать это много раз, пока требования авторитета не стали резко расти[31]. Сначала они давали ток объемом 15 вольт, потом 30, а потом 45, и все это казалось несущественным. Люди думали, что делают это в интересах науки и что они помогают уважаемым профессорам определять взаимосвязь между наказанием и обучением. Но эта постепенная эскалация интенсивности означала, что им было непросто оправдать свое решение прекратить воздействие током на подопытного в дальнейшем. И по мере того, как они продолжали использовать электрошок, их физиологические и неврологические реакции ослабевали. Большинство людей не хотели бы давать 450-вольтовый шок, отмеченный как ХХХ (очень опасный), даже если это будет им приказано. Но если это нормально – дать удар в 100 вольт, что делает ненормальным давать удар в 115 вольт? Как решить, когда остановиться?

Но есть и хорошие новости: некоторые люди решили остановиться. И понимание того, что позволило им сопротивляться, может помочь людям противостоять любому социальному давлению. Изучение аудиозаписей эксперимента выявило определенные факторы, которые позволили некоторым участникам не подчиниться приказам. Оказывается, чем скорее человек начинал обсуждать приказы вслух, тем больше была вероятность того, что он в конечном итоге ослушается[32]. Тем, кто ставил под сомнение приказы, было труднее обосновать себе то, что они делали.

Во всех вариантах исследований Милгрэма, участники переставали подчиняться приказам при достижении отметки в 150 вольт[33]. Что уникального в этом уровне напряжения? Это был первый раз, когда жертва сама попросила об освобождении. Эта просьба изменила динамику взаимодействия. Те, кто ослушался приказа, по-видимому, отдавали предпочтение нежеланию жертвы продолжать эксперимент, а не инструкциям экспериментатора.

Участники, которые бросили вызов авторитету исследований Милгрэма, были обычными людьми, которые решили обдумать то, что им было предложено сделать. Так чем же именно они отличались от других участников? И можем ли мы чему-то у них научиться?

Осознание молчания и бездействия

До сих пор я фокусировалась на примерах хороших людей, которые совершают плохие поступки, и на некоторых ситуативных факторах, которые способствуют этому. Эти факторы могут оказывать влияние на нас, а значит, важно разработать стратегии сопротивления.

К примеру, исследователи обнаружили, что люди, понимающие как важно оспаривать приказы авторитетных лиц или сопротивляться их давлению, с наименьшей вероятностью могут стать жертвами этих сил.

Я начала эту главу, описывая сексуальное насилие двух старшеклассников над девочкой-подростком. Вот более полная картина инцидента. Двое студентов, которых признали виновными, были далеко не единственными, кто фигурировал в этом деле. Схватив за запястья и лодыжки, два других студента несли девушку, которая была без сознания. Также еще несколько человек сфотографировали ее голой и без сознания; они делились этими изображениями с другими и даже выложили их в Twitter, Facebook и Youtube. Ни один студент не попытался помочь ей: вмешаться, чтобы остановить нападение или хотя бы позвонить в 911.

Очевидно, что два студента, которые изнасиловали девушку, совершили нечто ужасное. Но также очевидно, что у других было право вмешаться любым образом, но они просто решили этого не делать. В какой-то степени их бездействие позволило произойти изнасилованию.

К сожалению, как и исторические, так и современные примеры показывают, что очень мало людей готовы препятствовать активным действиям, даже в ситуациях, когда происходит что-то явно плохое.

Шеррилин Ифилл, автор книги о последствиях линчевания, напоминает нам о том, что самосуды над афроамериканцами в Соединенных Штатах Америки часто проводились на публичной площади[34]. Конечно, не все за этим наблюдали. А те, кто смотрел, вероятно, были в ужасе, но очень немногие пытались вмешаться.

Примеры недостойного поведения тех, кто игнорирует происходящее, сегодня столь же распространены, как и тогда. Почему люди не позвонили в 911, когда девятнадцатилетний студент упал с лестницы после издевательств в Университете штата Пенсильвании? Почему так много лидеров республиканской партии игнорируют оскорбительные замечания президента Трампа, когда он называет мексиканцев насильниками и убийцами? Почему католическая церковь решила защищать священников, которые приставали к детям? Почему так много людей – от тренеров и администраторов Университета штата Мичиган до официальных лиц Американской спортивной федерации гимнастики – не реагируют на информацию о том, что Ларри Нассар годами домогался молодых гимнасток? Во всех этих примерах только единицы по-настоящему виновны, но другие не сделали ничего, чтобы остановить их.

Самый большой фактор, который поощряет плохое поведение, это не столько отдельные «паршивые овцы», сколько неспособность хороших людей противостоять и поступать правильно. Мартин Лютер Кинг Младший в своей речи в 1959 году отметил это следующим образом: «В конце всего мы будем помнить не оскорбления наших врагов, а молчание друзей»[35].

Но вот некоторые обнадеживающие новости: понимание факторов, которые часто заставляют хороших людей хранить молчание и ничего не делать, может предоставить нам инструменты, чтобы побудить нас к действиям. В следующей главе мы увидим, что можем признать плохое поведение, но не чувствовать за него ответственности и надеяться, что другие помогут ее избежать. Или мы можем ошибочно оценивать двусмысленное поведение как плохое, как мы увидим в главе З.

Мы можем подумать, что наше вмешательство слишком дорого нам обойдется, как описано в главе 4. Но возможно, самым важным является то, что мы можем бояться личных, профессиональных или социальных последствий, когда противостоим членам нашей собственной социальной группы, о чем говорится в главе 5. Но мы сможем изменить это, если будем знать, как поступать.

9 апреля 2017 года Дэвида Дао, 69-летнего врача, принудительно сняли с рейса авиакомпании United Airlines после того, как он отказался уступить свое место на переполненном рейсе. Три сотрудника службы безопасности оттащили его вниз по проходу самолета и заодно ударили головой о подлокотник так сильно, что он потерял сознание. Дао получил сотрясение мозга, сломал нос и потерял два зуба.

Этот инцидент вызвал большой резонанс, поскольку многие пассажиры засняли этот инцидент и разместили видео в социальных сетях. Многие люди, которые слышали историю и видели видео, обратили внимание на плохое обращение с Дао. Но зрители проигнорировали то, что сразу же поразило меня: самолет, полный безмолвных пассажиров. Эти пассажиры ясно понимали, что происходит: многие из них вытащили свои смартфоны и снимали происходящее, а после громко выразили свое возмущение в социальных сетях. Тогда только одна женщина кричала: «Что вы делаете»? Никто не обратился к сотрудникам полиции и не вмешался, чтобы остановить явно недопустимое поведение.

В какой-то степени это вряд ли удивительно. Как показали многочисленные исследования, мы менее склонны вмешиваться, когда вокруг другие люди. Мы предполагаем, что они сделают что-то, а нам не придется. Парадоксально, что эта тенденция, которую психологи называют «размытие ответственности», означает, что вероятность того, что жертва получит помощь, зависит от числа присутствующих. Психологи называют это явление «эффектом свидетеля». Однако, как мы увидим в конце этой главы, это не строгое правило; иногда люди в группах могут вырваться из роли наблюдателя. Какие факторы влияют на «эффект свидетеля»? Как присутствие других людей влияет на нашу реакцию в чрезвычайной ситуации? И что объясняет способность некоторых людей, по крайней мере, в некоторых ситуациях, вести себя по-другому? Противостоять всем, даже в присутствии остальных?