Читать онлайн Попаданка в академии драконов бесплатно

* * *

Глава 1

Когда от голода сводит желудок, запах свежей сдобы такой манящий, такой сладкий, такой…

– Лер, ты булку доедать будешь?

На плечо плюхается рука. Оборачиваюсь: надо мной, устроившейся на скамейке возле института, всем центнером живого веса возвышается Савелий.

– Руку убрал. Не Лера, а Валерия. Булку не дам.

Нет, я не жадная, но зарплата за неполный день в цветочном магазине мизерная, в таких обстоятельствах даже обычная булочка – сокровище. Вот такая она, расплата за то, что против воли отца поступила в институт в другом городе.

– Это моя еда, купи себе сам. – От более жесткого посыла его спасает лишь моя надежда вечером наесться шашлыков в честь начала учебного года.

– Тебе жалко, что ли, Лер? Дай, а-а-а? – канючит упитанный «голодающий».

– Жена будет давать.

– Сейчас же вторая пара начнется, я не успею…

Ой, время! Заворачивая недоеденную булочку в салфетку, на ходу бросаю ее в сумку. Но мчусь не к крыльцу двухэтажного института, а к воротам.

– Я тебе этого не прощу. Жадина!

Ой, да не прощай, только снова на мою еду не покушайся.

Проклиная забывчивость, несусь к остановке. Мне же сказочно повезло отхватить место в рекламе маникюрного и свадебного салонов, как я могла забыть о фотосессии? Деньги за нее отчаянно нужны, а я забыла. Как? Ответ прост: спать надо больше. Только учиться, подрабатывать и спать нормально никак не получается.

Вдалеке маячит маршрутка. Тридцать третья, пусть будет тридцать третья!

Но подъезжает переполненная семнадцатая. Ладно, подойдет, до салона немного пройти останется.

Втискиваюсь в набитую маршрутку, благо фигурка миниатюрная, много места не занимаю. Но как же воняет потом! Хоть не дыши. По моей ногой вдруг оказывается чья-то туфля.

– Простите, пожалуйста. – Извернувшись, между чужими плечами протягиваю водителю деньги.

– Понаехали, – бормочет случайно обиженная мной пассажирка.

Голос у нее мерзкий, как у вахтерши общежития, вечно дающей «ценные» советы: «Юбку покороче надень, ляжки покажи, может, хахаля найдешь, не придется по подработкам бегать. Хорошо хоть, мозгов хватило в блондинку перекраситься». Только я не красилась и не совсем блондинка: волосы русые с золотым отливом. Мамино солнышко и золотко, как она называла меня в детстве. И я точно не хочу отношений ради денег, я хочу быть чьим-нибудь солнцем и чтобы у меня было свое большое и сильное солнце, а там и наши золотки.

Тряска заканчивается резкой остановкой. Выскочив на раскаленный асфальт, перевожу дыхание. Жутко хочется пить.

Впереди автомат с напитками. На ходу засовываю руку в карман и перебираю последние купюры. Дальше затягивать пояс просто некуда, так что перетерплю. Надеюсь, в салоне есть кулер. Я должна успеть на эту фотосессию и выбить аванс.

Я справлюсь!

* * *

Только кажется, что позировать в рекламе легко, а на практике ради удачного кадра приходится изрядно попотеть как модели, так и фотографу. Меня готовили, а потом крутили и фотографировали пять часов. Но я справилась, будет что положить в портфолио и холодильник. Эта мысль согревает лучше солнышка.

Шелестит листьями небольшой лес, потрескивает костер, и запах шашлыка плывет над рекой, а я бессовестно отлеживаюсь на мягком пледе и любуюсь трудами педикюрного мастера. Заходящее солнце играет в цветах из стразов, украшающих ногти. Жаль, тепло уходит и в босоножках ходить уже прохладно… А какие роскошные свадебные платья я сегодня надевала – словами не передать! Три из них особенно запали в душу: их воздушные белые кружева окутывали меня, будто облака. Настоящие наряды принцессы! Просто мечта. Вот бы однажды надеть такое на свою свадьбу.

Ладно, о любви и свадьбе помечтаю позже, когда встречу кого-нибудь достойного. А пока надо наслаждаться сегодняшним вечером. Как-никак первый раз, как взрослая, отдыхаю с ребятами на природе. И с хорошими ребятами. Света, например, по приезде отзвонилась слишком беспокоящейся о ней маме и сделала это совершенно спокойно, без ворчания о мешающих жить предках.

И я рада за нее, только в глубине души растет обида на своих родителей. Стоило мне отказаться идти по их стопам, и их единственной опорой и надеждой стал мой брат, хотя он постоянно им перечит, да и некоторые его поступки трудно назвать хорошими. Например, когда ему отказались купить модный смартфон, он заложил старинный дедулин телескоп. Дедуля не расстроился, он все быстро забывает. Но как же бесит, что стоило самой принять решение – не самое дурное, между прочим! – и родители вычеркнули меня из своей жизни, а брат при любом раскладе драгоценный сыночек. Зачем тогда меня растили, заботились, любили, если не могут принять мой выбор, понять мои желания?

Надеюсь, мы помиримся. Надеюсь, со временем их отношение изменится. Родители есть родители, я все равно их люблю.

– Лерка, хватит на педикюр залипать. Иди, помоги Стасу! – улыбаясь, журит Света, заливая майонезом салат.

На берегу ее Олег жарит шашлык, о чем-то болтая с расстилающим одноразовую скатерть Стасом. Хоть Света сама просила парней дать мне отдохнуть, но не может немного не посводничать.

Поднимаясь, задеваю сумку. Лежащий в ней аванс греет душу. Пусть денег не хватает, но жизнь постепенно налаживается. Окончу институт, устроюсь на полноценную работу. Найду достойного молодого человека… Невольно оглядываю Стаса. Можно выполнять по пунктам. В общем, хорошо, что я все спланировала.

Живот скручивает от голода. Но я стоически не порчу аппетит перед шашлыком. Сегодня меня угощают, и, как встану на ноги, обязательно отплачу ребятам за доброту.

А пока рассматриваю Стаса. Симпатичный. Исподлобья пожирает меня взглядом. Даже не знаю, как себя вести. Приударяли за мной многие, но все опасались отца, поэтому дальше кино и кафе не заходило. Меня провожали домой и целовали в щечку. Зачем родители так меня опекали? Чтобы теперь бросить на произвол судьбы?

Стас улыбается. Он милый, но торопиться не хочу. Страшновато. Ничего, постепенно освоюсь, время есть.

В кустах между деревьями что-то вспыхивает, гаснет и снова ритмично вспыхивает.

– Смотрите, там что-то мигает, – указываю туда и цепенею от подавляющей мысли, что говорить об этом нельзя: нужно туда идти, немедленно, прямо сейчас!

Ребята не отвечают. А я должна посмотреть. Необходимо оказаться в тех кустах. Медленно натягиваю носки и любимые кроссовки.

– Ребят, я сейчас. Отойду ненадолго, – не оборачиваясь, направляюсь в кусты.

Не знаю зачем, но шагаю к мерцающему свету. Что там? Вот уже опушка леса. Я должна идти.

Раздвигая ветки, до крови царапаю пальцы. Продираюсь сквозь заросли кустарника. Шаг за шагом. Острые и сухие колючки цепляют подол. Пульсация света учащается. Холодно. Пахнет лесом. В центре поляны мигает столб.

Я обязана подойти.

– А-а-а! – Кто-то дергает меня за руку так сильно, что падаю на колени.

Боль немного отрезвляет. Оборачиваюсь: надо мной кто-то нависает. Подскакивая, отталкиваю незнакомца в мятом балахоне. Мужчина плюхается на землю и начинает плакать. На его лбу светится сеть непонятных знаков.

– Кто я? Где я? – захлебываясь слезами, причитает он.

«Забудь этого человека. Ты должна подойти к столбу. Коснись его, пока не поздно», – гудит в голове. Меня тянет в центр поляны. Желание прикоснуться к мигающей поверхности невыносимо. Протягиваю руку, но пальцы проходят сквозь столб.

Все вокруг меркнет. Немеющее тело я почти не чувствую, лишь легкую вибрацию. Запахов и звуков нет. Не вдохнуть. Тьма.

Громкий хлопок приводит меня в чувство. В ушах звенят отзвуки эха. Тускло мерцают столб и узоры на полу. Так, а где трава? Внезапная слабость почти валит меня с ног.

Снова хлопает, эхо множит звук, пол дрожит. Глухо, будто из-за стены, доносятся переливы непонятной речи.

Где я?

Ко мне бодро шагает невысокий старик в кожаных штанах и черной рубашке необычного покроя. Сбоку у него висит кинжал! Пячусь. Старик, подойдя, ставит портфель на пол и левой рукой машет в сторону, а правую засовывает в карман. Кивает и показывает влево.

Поворачиваю голову, но боковым зрением слежу за ним. В указанном направлении ничего нет. Чего добивается этот странный человек?

Он выдергивает неожиданно большой шар из кармана и направляет на мою голову. Инстинктивно ставлю блок, спасибо секции. Выскочивший из пальцев шар летит мне в глаз. Зажмуриваюсь, жду боль от удара, но ощущаю лишь легкое покалывание, открываю глаза. Зуд охватывает голову. И быстро проходит.

– Простите, у меня мало времени. Это был мой коронный способ улучшения межвидового общения, – тараторит этот припадочный и улыбается.

– Эм-м-м … – Других слов на этот способ улучшения общения не находится.

– Странно, должно было сработать. Ты-ы ме-ня-я по-ни-ма-ешь? – по слогам, растягивая губы проговаривает старичок.

– Я вас понимаю, но ваши телодвижения общения не улучшают. За них можно и в глаз получить, – непривычно резко отвечаю я, видимо, сказывается напряжение.

– Отлично!

Старичок, потерев руки, наклоняется и извлекает из портфеля промасленный бумажный сверток. Вытаскивает из него и протягивает мне красный и зеленый, будто из пластилина, пирожки.

– Кто вы? Что вам от меня нужно? Где я? – выпаливаю я и оборачиваюсь на вибрацию из соседней комнаты.

Хлопок разносится эхом.

– Добро пожаловать, Валарион Великолепный, седьмой сын наместника Сейрана, властителя Западных лесов, – бубнят за стеной. Взрываются аплодисменты, звенят восторженные голоса.

Внезапно накативший холод покалывает кожу, особенно пальцы.

– Так. Скоро прибудут особые гости, да и у тебя мало времени, – старичок настойчиво протягивает пирожки. – Все просто. Съешь зеленый – и ты студентка Магической академии драконов, съешь красный – и мы со следующей волной отправим тебя назад.

«Каких драконов?» – замираю.

– Почему мало времени?! – отмираю я. – О чем вы? Какие пирожки? Какая волна? Да, я хочу есть! Я с утра почти не ела, но ваши пирожки… Почему они такого цвета? Отравить хотите?!

– Какой выбираешь: красный или зеленый?

Снова вибрация, аж зубы стучат. Хлопок, эхо, в соседнем зале кого-то называют. А я смотрю на два ярких недоразумения, одним из которых старик хочет меня накормить. Воздуха не хватает, с каждой минутой все холоднее.

– Не буду это есть. – Отступаю от него. – Что здесь происходит?

– Мы замаскировали адаптационные магические препараты под еду твоего мира. Субстанция, как смогла, подстроилась. Ешь скорей! В твоем мире лишь отголосок магии, твое тело не готово принять ее! – частит старик.

Все холоднее.

«Что делать?!» – обхватываю себя руками, оглядываюсь. Стены теряются в сумраке. Пол переливается сетью непонятных знаков.

– Вы не шутите? – Дрожу от холода. Воздуха не хватает. – Это серьезно? Когда? Как вы сказали – волна? Если буду учиться, смогу попасть домой? Какие плюсы и минусы?

– В нашем мире – Эеране – есть магия. Мы стараемся привлечь одаренных. Даже из непризнанных миров, как твой. Подобных тебе принимаем отдельно и даем выбор. Против воли принять магию невозможно. Не хотел давать много информации, лишь вызвать интерес. Обычно, как слышат про магию, хватают зеленый. Повторюсь: зеленый откроет перед тобой двери нашей академии. После обучения, став полноценным магом и членом нашего общества, сможешь навещать родину. Красный запечатает твою магию, ты больше не будешь с ней взаимодействовать. В этом случае назад тебя отправить сможем только с волной. Это магический всплеск, возникающий при смещении миров. Следующий через пять лет по твоему времени, по прибытии печать активируется полностью, и ты забудешь все, что здесь было.

– Если съем красный, что я буду делать эти пять лет? Что за бред? Вы меня разыгрываете? – последнее я почти шепчу, а по спине ползет жар.

– Обычно, от скуки, отвергнутые занимаются общественными работами. – Голос у старика спокойный, но в позе чувствуется напряженность. – И да, если в течение пяти минут не сделаешь выбор…

– Я… это… – Язык немеет, мысли вязнут загустевшим киселем. Было холодно, а теперь жарко.

Старик в левой руке держит пирожки, а правой достает из кармана красную сферу.

– …Я буду вынужден провести экстренное запечатывание.

Как сладко поет… Сколько негативных слов ассоциирует с красным пирожком: «отвергнутые», «скука» и самое страшное – «общественные работы». Жар усиливается, под коленями разливается слабость. Убрав сферу, старик подхватывает меня под руку. Похоже, предупреждение – не шутка. Вроде он хочет договориться. Его кинжал вжимается в мое бедро. Старик вооружен. А у меня нет сил сопротивляться, все плывет. Захочет – силой затолкает мне эти пирожки. Куда ему надо, туда и затолкает.

Тянусь к ядовитым на вид пирожкам.

Дрожание пола, отдаленные хлопки. Гул в ушах. Фокусироваться тяжело.

Красный или зеленый? Зеленый или красный? Вдруг вспоминается мужчина с клеймом на лбу. Дрожащими пальцами стискиваю зеленый. И впрямь похоже на пластилин.

– Съесть, – бормочет над ухом старик, – ты должна съесть сама, мне лучше не помогать. Сам могу лишь запечатать.

Кусаю: вата. Я жую кислую, сводящую челюсти вату. Резкий вкус будто прочищает мозги.

– Надо съесть все. – Старик стискивает мой локоть сильными пальцами.

Запихнув остатки пирожка, ворчу с набитым ртом:

– Не могли вкуснее сделать?

– Вот умница. А ты боялась. Я Эзалон, заместитель ректора. Завтра все объясню. Не будем терять время.

Жар сменяется холодом, ноги скручивает судорога. Старик роняет красный пирожок и обеими руками удерживает меня от падения. Из тени выходят люди в синих халатах или мантиях, подхватывают меня под локти.

– На инициацию ее, потом как обычно, – распоряжается Эзалон.

Снова дрожание пола. Меня тащат в темноту. Хлопок раздается ближе. В сумраке проступает большая арка, проход которой затянут мыльным пузырем.

– Спешим приветствовать, третий наследный принц королевства Озаран многоуважаемый Саран Озаранский, – раздается совсем близко.

Нашу процессию обволакивает странная «мыльная» пелена прохода, в тот же миг меня словно выкидывает на берег из мутной воды.

В огромный зал-амфитеатр, где все места заняты зрителями. В центре возвышается синий кристалл высотой с две меня, окруженный мужчинами с мечами и посохами, у кого что.

– Приветствуем, Валерия из непризнанного мира Терра! – громыхает голос.

Но что-то не слышно бурных оваций, только редкие хлопки и обрывки фраз.

– Нечасто оттуда… Так далеко, и магии почти нет… Да-а… Ну, добро пожаловать.

– Землянка я, землянка, – выдавливаю устало.

Руки сопровождающих больно врезаются под мышки. Ноги не слушаются. Меня тащат к кристаллу. Тот, вспыхнув, испускает в мой лоб яркий ослепляющий луч.

Взрыв одуряющих образов и необычных ощущений.

Жар со всего тела приятно стекается в живот.

Раздаются одобрительные возгласы, но и противный свист тоже. Видимо, не все рады землянам.

Пол содрогается. Хлопок.

С трудом приподнимаю и поворачиваю голову на звук: из сияющего столба выходит статный брюнет, за ним – четверо вооруженных мужчин. Брюнет приближается чеканным, властным шагом. Раболепный возглас взлетает под купол зала:

– Приветствуем первого наследного принца Арендара Аранского, сына уважаемого Карита Третьего, властителя империи Эрграй и Восточных земель!

Моя голова безвольно повисает. Опять меня тащат. Звуки шагов принца все ближе, уже рядом. Мы останавливаемся, застываем в звенящей тишине.

– Совсем юная дева. Что с ней? – Повелительный голос окутывает меня бархатом чарующих вибраций. Сильные пальцы тянут подбородок вверх с удивительной нежностью. Взгляд глаз с нечеловеческими золотыми радужками обжигает, и по телу разливается дрожь. Красивое мужественное лицо, обрамленное черными длинными, вьющимися волосами, слишком близко.

– Не лапай, – бормочу я, не вполне понимая, действительно говорю это или только думаю.

– Уважаемый принц Арендар, она из непризнанного мира. Выбор делала долго, вот и результат, – торопливо поясняет один из провожатых. – Да и на вид щупленькая, некормленая.

– Надеюсь, исправите, – припечатывает принц.

– Я… вообще… то… здесь, – еле ворочаю языком. О нет, из расслабленного рта течет слюна. Какой позор!

– Смотрите! Она на принца слюни пускает! – возмущается кто-то из зрителей.

Поднимается ропот.

– Прекратить! – эхом прокатывается по залу. – Принц Арендар, продолжайте инициацию.

– Простите меня, – неожиданно мягко просит он.

Запах меда и сандала. Красивые пальцы и алый шитый золотом платок. Мне вытирают лицо. Глаза закрываются, голова повисает. Как стыдно…

Мое безвольное тело снова куда-то несут.

Словно парю над землей.

Шаги.

Прикосновение чего-то холодного к ладони.

Шаги…

Меня кладут на мягкое.

Почему я не могу пошевелиться? Где я? Что со мной будет?..

Меня поглощает сон.

Глава 2

– А-а-а! – поняв, что это я кричу, умолкаю.

Надо мной – белый, залитый солнечным светом потолок с желтыми цветами. Тело чем-то опутано. Дергаюсь, но пошевелиться не могу, сколько ни сучу ногами. Понятно: я в смирительной рубашке и это дурдом.

Поворачиваю голову: на соседней кровати сидит рыженькая девушка в синем платье в пол. С правого изящного наплечника на меня пялится рисованный глаз, на левом наплечнике – символы.

Девушка не в смирительной рубашке, но для медсестры у нее странная одежда.

– Ты чего так кричишь? – ласково интересуется рыжеволосая. – Это всего лишь кокон.

Кокон, значит. Наверное, она тоже пациентка. Психам лучше подыгрывать.

– Если это всего лишь кокон, сними его. – Стараюсь, чтобы голос звучал дружелюбно. – Пожалуйста.

– Не переживай, он скоро спадет. Ты с Терры?

Название будит воспоминания о зале и кристалле. С трудом приподнимаю голову: опутывающие меня ленты со знаками на смирительную рубашку не похожи. Ощущение, что понимаю эти закорючки, и вспышки воспоминаний еще больше запутывают.

– Я с Земли. – Приходит осознание, что это, возможно, не дурдом, а другой мир. – Наверное, у вас ее называют Террой.

Тепло окутывает меня, ленты приходят в движение, вьются, точно змеи. Обмираю. А путы стремительно истаивают, возвращая мне свободу.

– Я Никалаэда Штар из королевства Озаран. Твоя соседка. Можешь звать меня Ника. – Девушка протягивает руку: – Надеюсь, мы подружимся.

– Валерия Белкина с Земли, то есть с Терры. Можешь звать меня Лера. – Пожимаю мягкую ладонь.

Ника помогает сесть. Голова гудит, кружится. Ведь со вчерашнего дня я ела только булочку и ватно-пластилиновый пирожок.

– Профессор Эзалон просил проводить тебя к нему.

Вспоминаю странного пожилого человека, уточняю:

– Заместитель ректора?

– Да, заместитель ректора, профессор и еще кто-то. Он вообще бодрый старичок. Хотя поберег бы себя. В его-то годы. – Ника закрывает рот ладошкой и смеется.

Указываю на ее плечи.

– А, это. – Она косится на изображения на наплечниках. – Я с первым потоком. Меня уже определили. На правом тип основной магии – менталист, а на левом – имя.

Встав, Ника подносит два пальца правой руки к левому наплечнику. Делает суровый взгляд, не подходящий ее милому круглому личику.

– Рядовой Штар прибыла по вашей команде! – улыбаясь, Ника вытягивает руку и вокруг ее пальцев возникают увеличенные знаки с левого плеча.

Магия! Настоящая!

– Не переживай, – шире улыбается Ника. – Я просто дурачусь.

– Так преподавателей приветствуют?

– Только на торжественных мероприятиях. Обычно, если ты в форме, достаточно немного склонить голову. Глубина поклона зависит от статуса приветствуемого. Если в платье, то делаешь книксен.

– Я не умею делать книксен. Покажешь? А статус – это титул?

– Покажу. Все покажу. Да ты и сама все увидишь. Статус – это совокупность значимости титула и привилегий. В стенах академии одаренным желательно приветствовать друг друга по светскому этикету как равных. Но меня в дрожь бросает при мысли, что с наследником империи можно вот так взять и просто поздороваться.

Светский этикет? Наследник империи? Куда я попала?

Тереблю подол изодранного путешествием по кустам платья и пытаюсь улыбнуться:

– Понимаю, что нам надо идти, но хоть немного расскажи об академии. Хочу знать, как вести себя с Эзалоном.

– Профессором Эзалоном.

После встречи с которым я стала посмешищем для целого зала… А принц вытирал мои слюни. Касаюсь пальцами губ. Сандал и мед – аромат принца вспыхивает в памяти. Он напоминает о еде, и живот скручивает от голода. Раздается громкое урчание, я сгибаюсь от неприятных ощущений.

Жаль, шашлыков не поела. Олег… Светка! Что они подумали? А родители… Хотя, может, мое исчезновение поможет им осознать, как я им дорога? Нет, это слишком жестоко. И дед – вдруг у него сердце не выдержит?

– Ты обед пропустила. Кокон позаботился об остальных нуждах, но накормить он не может. Открытая кожа очистилась коконом, а еды тебе принесли сюда. – Ника кивает в сторону.

Но я туда не смотрю, сажусь ровнее:

– Я могу связаться с домом?

– По поводу связи с Террой – это к профессору Эзалону. Если есть другие вопросы…

Оттолкнувшись от кровати, покрытой мягким покрывалом, встаю. Мимо двух секретеров подхожу к столу у окна, наклоняюсь к тарелке с кашей, бутерброду с сыром и компоту. Чудесный запах! Желудок урчит.

В открытое окно залетает свежий воздух, доносится гул голосов. Вцепившись в бутерброд, жадно откусив, распластываюсь на широком подоконнике и выглядываю на улицу.

Небо, солнце, аллея, деревья и трава похожи на земные. А вот люди одеты непривычно: в мантии, сюртуки, женщины в основном в длинных платьях, а порой в странной броне. Почти у всех наплечники или нашивки с эмблемами. Кованые скамейки тянутся до здания с острыми шпилями. За зданием – гора. Просто фэнтезийный фильм какой-то…

Откусываю еще бутерброд.

Гора сдвигается. Прежде чем успеваю испугаться, понимаю: это дирижабль размером с двухэтажное здание. Он разворачивается. Отполированное дерево корпуса и металл вспыхивают на солнце. Ряд бойниц завершает герб: на алом поле – голова ящерицы и мохнатые существа, держащие над ней корону. Издалека трудно разглядеть детали. И все это слишком нереально…

Жуя бутерброд, больно щипаю себя. Не просыпаюсь, и видение не исчезает. Пальцем надавливаю на глаз. Изображение двоится – значит, это точно не галлюцинация.

Я действительно в другом мире. Обалдеть! А бутерброд-то совсем обычный, прямо как на Земле.

Ника сочувственно интересуется:

– В глаз попало? Платок дать?

– Нет, спасибо, – сипло отзываюсь я и закусываю шок бутербродом.

Жуй, Лера, жуй, это успокаивает.

И пока я пребываю в волнении и полном расстройстве чувств, этот другой мир продолжает жить своей жизнью. А бутерброд кончается неприлично быстро.

Переставляю стул так, чтобы, сидя на нем, видеть Нику. Усаживаюсь и зачерпываю ложкой кашу. Предпочитаю более вредную пищу, но пока выбирать не приходится. Пробую – обычная овсянка. После пары ложек уточняю:

– Что это за мир?

– Эеран. – Ника устраивается на стуле напротив меня.

– Мне это ничего не говорит.

– Как бы его описать… – Она подпирает подбородок. – Как живут существа… Нет, не так… Вот что в твоем мире имеет вес, за что сражаются существа, как ими управляют?

Хочу верить, что любовь и дружба, но…

– Оружие, деньги, власть. С их помощью управляют людьми. Сражаются за ресурсы… Конечно, и за семьи, друзей. – Сердце сдавливает тоска по родителям. – Есть связи, которые выстроены не только на материальных ценностях, а на любви, дружбе и взаимопонимании.

– Понятно. – Ника откидывается на спинку стула. – У нас так же, только главная сила – магия. Война за рудники с магическими кристаллами продолжалась столетия, потом империя Эрграй, королевство Озаран и закрытый город Пат Турин образовали Срединный альянс и взяли под контроль разработки. Еще ценятся самоцветы и благородные металлы, они нужны в алхимии и магоинженерии. А находимся мы в закрытой Магической академии драконов.

– Драконов?

– Ее драконы основали, а после создания альянса и реконструкции зданий сюда стали принимать других существ.

– Ника, я задам, наверное, глупый вопрос, но… Драконы на самом деле существуют? Или они вымерли, осталось только название?

– Вымерли? – Побледневшая Ника хватается за сердце. – Лера, ты так не говори. Драконы всем здесь управляют. Не желай им зла, а то мало ли, услышит кто. Несколько будут с нами учиться. А два из правящего рода выберут невест перед зимними каникулами. Избранных дев – так их называют. Я четвертый раз попытаю счастья. Хотя в прошлый… – Она со вздохом умолкает.

– Что в прошлый раз? И как участвуешь? Разве ты дракониха?

– Нет, что ты. А в прошлый раз до драки чуть не дошло, вот что. Правящий род империи Аран двум наследникам избранных найти не может. Поговаривают, с ритуалом нечисто. Как бы неправящие драконьи семьи из-за этого войну за власть не начали. И участвовать в ритуале выбора может почти каждая одаренная девушка. В этот раз, наверное, всех пустят.

– Так ты же человек. А они же большие… Как с ними это… это… того?..

Щеки начинают гореть. Ника тоже краснеет, опускает взгляд:

– Ты про это?.. Про то, что я думаю?

Представляю процесс…

– Ты чего так побледнела? – Ника подается вперед. – У драконов свадебный ритуал изменяет избранницу, так что она с легкостью выносит здоровых драконят.

– Как изменяет? Девушка, она… драконихой становится? – От ужаса и восторга перехватывает дыхание.

– Не совсем драконихой, – прекращает полет фантазии Ника. – У простой избранной пробуждается родовая магия. А если ты про это переживаешь… Про то, о чем мы думаем, так драконы человеческий облик принимают.

– Да и чего я так разволновалась?

Быстро расправившись с остатками каши, отодвигаю тарелку. И с компотом с чем-то вроде кураги тоже справляюсь в мгновение ока.

Осматриваю свой потрепанный наряд:

– Во что бы мне переодеться?

– Тебе надо получить свои вещи. А пока одолжу свое платье, – критически меня оглядывает. – Есть одно, мне маловато уже, еще подколем его булавками.

Из шкафа Ника достает темно-синее платье с небольшим кармашком и туфли на среднем каблуке.

– Извини, нижним бельем не делюсь.

– Конечно, прекрасно понимаю. – Подхватываю платье и ощупываю плотную ткань. – Туфли велики.

Ника оглядывает мои ноги:

– Да нет же, должны подойти.

Подперев пятку мыском, с трудом стягиваю кроссовку. Демонстративно шевелю пальцами миниатюрной ножки.

– Какие необычные ботинки, мне твоя нога показалась больше. – Ника забрасывает туфли в шкаф.

Платье надевается через голову, поэтому бросаю его на кровать и быстро надеваю кроссовку.

– Отвернись, пожалуйста, я стесняюсь.

– Ой-ой, стесняшка.

Свое изодранное платье кидаю на стул возле секретера. Платье Ники повисает на мне мешком. Один плюс: подол скрывает кроссовки, так что первое явление в новом мире будет без экстремальных сочетаний одежды. Зря, пожалела в лес надеть джинсы, они бы так не обтрепались.

– Руки подними. – Ника зажимает несколько вытащенных из шкафа булавок губами и с удивительным проворством закалывает платье по бокам. – Выглядит вполне пристойно.

– Да, спасибо.

Ника вытаскивает из ящика секретера расческу и протягивает мне с кислым выражением лица:

– Жаль, на тебя магией пока воздействовать нельзя, у тебя такие волосы классные, я бы с удовольствием их уложила. – Она указывает на стоящее на секретере овальное зеркало в золоченой оправе. – Прошу.

Мне тоже жаль, что она не может мне помочь.

Присев на стул возле зеркала, разглядываю отражение: как огурчик. И не скажешь, что голодала, чуть не умерла при переходе и попала в другой мир. И темно-синее платье подчеркивает матовую белизну кожи и хорошо сочетается с зеленым цветом глаз.

Закончив с прической, проверяю, хорошо ли держатся булавки.

– Так, Лера, пойдем, пока профессор Эзалон не приперся и не начал на мозги капать о пользе влажной уборки и необходимости обрабатывать одежду от насекомых.

Оглядываюсь на стол с тарелками и пустым стаканом.

– А посуда?

– Захватим, когда в столовую пойдем. – Ника за руку тянет меня к двери.

Что-то совсем не хочется прямо сейчас встречаться с бодрым старичком с кинжалом. Особенно если он любит капать на мозги.

– Ника, давай я быстренько посуду сполосну, а то засохнет.

– Нет-нет, если он явится сюда, будет хуже. – Она снова меня тянет. – Мы и так задержались.

– Ника, вот зачем ты меня профессором запугиваешь? Мне сейчас с ним разговаривать.

– Да нормальный он, не бойся.

Судя по коронным приемам улучшения межвидового общения, нормальным его не назовешь.

Но выбирать не приходится, вслед за Никой миную коридор со множеством дверей, спускаюсь по лестнице, прохожу через просторный холл с зеркалами.

Предвкушение неизвестности бодрит. Эеран, я пришла! Выхожу на крыльцо и, глядя на знакомую по виду из окна аллею, вдыхаю свежий воздух другого мира…

– Смотри, эта та, которая слюни по принцу пускала. – Высокая блондинка приближается, сверля меня хищным взглядом странных, с большой коричневой радужкой глаз, раздувая ноздри и принюхиваясь.

– Иди куда шла. – Ника встает между нами.

– Следи за языком, Никалаэда! – Девица, вытягивая шею, пытается заглянуть за широкую спину Ники.

Не знаю, на что способна блондинка, но если прогнусь сейчас, дальше будет хуже.

Решительно выхожу из-за Ники и советую:

– Ты лучше за своим языком последи, а то он впереди тебя бежит, не поспевает, как бы не укоротили.

Глава 3

– Лера, стой. – Ника загораживает меня плечом, придерживает рукой.

От колючего взгляда блондинки волосы дыбом встают, но я упрямо смотрю ей в лицо.

Не уступлю.

Блондинка широко раскрывает рот. От ее рыка содрогается все внутри, несколько птиц срываются с деревьев в небо. Но я не отвожу взгляда от сливающихся с карими радужками зрачков.

Когда я была маленькой, на цирковом представлении взбесились львы. Билетерша уверенно ходила между рядами и просила сохранять спокойствие: хищникам нельзя показывать страх, нельзя убегать. И пока дрессировщица отбивалась столиком, а львов от поврежденной сетки отгоняли брандспойтами, простая билетерша спокойным ровным голосом останавливала убийственную панику. А мама и папа прикрывали меня своими руками так же, как Ника сейчас.

Взгляд девицы – взгляд дикого, умного зверя. Даже когда она не рычит – страшно. Сердце чуть не выпрыгивало из груди, а я уже думаю, куда бежать, чем отбиваться в случае чего…

Презрительно фыркнув, девица разворачивается и, широко раскачивая бедрами, удаляется.

Выдыхаю сквозь сведенные зубы. Кажется, пронесло.

Адреналиновый откат накрывает слабостью и дрожью в руках и ногах. Мне ни на одном спарринге – даже со старшими девчонками, даже с парнями – не было так страшно, как от одного взгляда этой блондинки.

Вцепляюсь в плечо Ники и бормочу:

– Спасибо…

– Она не собиралась нападать, я чувствовала.

Хорошо быть менталистом, угрозу чувствовать. А у меня до сих пор коленки подгибаются.

– Лера, ты молодец: не каждая человечка так сможет… – Ника тянет меня за руку. Я неловко спускаюсь с крыльца, но на дорожке между коваными скамейками иду уже увереннее. Ника глухо добавляет: – С этими по-другому нельзя. Но и палку перегибать не стоит.

– С кем это с этими?

Убедившись, что я иду самостоятельно, Ника отпускает мою руку.

– С оборотнями, – тривиально оповещает она меня о существовании фантастического вида. – Они нормальные, но у некоторых… Возрастное у них, контролируют себя плохо, организм перестраивается. Самцы так вообще наглые и безмозглые.

– Они хоть на людей не кидаются?

– Не на людей, а на существ. Невежливо выделять наш вид. А наглость такая – это они из стай, где полно старших и страшных, на свободу выбрались, знают, что за непочтение никто шкуру не подерет, вот и пользуются.

Впереди уже маячит конец аллеи, фигурки людей – и нелюдей. Ника идет все быстрее, а я стараюсь подстроиться под ее широкий шаг.

– Придется привыкнуть не выделять наш вид, у нас-то мы одни-единственные… наверное. – Пытаюсь осознать факт существования мифических существ. – Человеческий вид – это даже звучит странно. И долго придется терпеть возрастные закидоны оборотней? Какой здесь срок обучения?

– Сроки не ограничены. Все зависит от потенциала к развитию и спроса на магию, с которой сможешь работать. Иногда учатся год, а бывает и пять. Бывшие ученики могут вернуться и попасть к другому наставнику.

– Наставник… Наверное, это больше чем просто преподаватель? Надеюсь, мой будет хорошим и отзывчивым.

– От способностей зависит, от наставника и того, как он распределяет высвободившееся время.

– В смысле?

– Урок состоит из трех частей. Уровень допуска от первого до третьего зависит от потенциала ученика, но наставник сам решает, чем заняться.

Аллея выходит на заполненную студентами площадь. За несколько шагов до нее Ника снова берет меня за руку.

– Лера, пошли быстрее, скоро начнется определение магии. Надо торопиться. – Запыхавшаяся Ника втягивает меня в толпу.

Перед ней многие расступаются, иногда она сама сдает влево или вправо, и порой меня касаются чужие локти и плечи. Кто-то улыбается, на чьих-то лицах брезгливое презрение. Красные с вертикальными зрачками глаза и крупные радужки выдают в обыкновенных на вид людях совсем других существ. И кругом шепот-шепот.

– Тебя так тоже встречали? – Я испуганно стискиваю ладонь Ники: слишком все большие.

– Нет. Моя инициация была не такой эффектной… Извини, не хотела напоминать.

От воспоминаний к щекам приливает кровь. Надеюсь, мой позор вскоре забудут.

Мы выскакиваем из толпы к портику трехэтажного здания со стрельчатыми окнами.

– Тебе туда. – Ника указывает на дверь в глубине серого арочного свода. – Спроси, как пройти к профессору Эзалону.

– Спасибо, что проводила.

– Иди, а то на тест опоздаешь. – Ника подталкивает меня к лестнице. – Я вернусь тебя встретить, так, на всякий случай. Пока.

Взмахнув рукой, она исчезает в толпе студентов. Находящиеся ближе к крыльцу посматривают на меня, и в их взглядах чудится что-то плотоядное.

Нервно улыбнувшись моим почти коллегам, взлетаю по мраморной лестнице. Ступаю под арочный свод. И дверь преграждают выступившие из-за боковых колонн дядьки в синих мантиях. От сурового вида этих двух товарищей хочется дать деру, но я выше поднимаю голову:

– Я к профессору Эзалону.

Кивнув, один дядька отступает, открывая моему взору парящий перед дверью белый каменный диск размером с голову.

– Приложи сюда руку, – следует приказ.

Охранник склонил голову, значит, поздоровался, я же в платье… Наверное, надо сделать книксен. Но я ограничиваюсь неуверенным кивком.

Два шага до парящего камня даются с непонятным трудом. Осторожно касаюсь холодной поверхности. Ладонь в нее буквально вклеивает, пробивает вибрацией. На пальцах вспыхивают цветные переливы. И, прежде чем мое сердце выскакивает от страха, камень отпускает.

Отскочив, поворачиваю к себе ладонь: она почти черная от заполняющих ее символов и линий. Оно сотрется? Рисунок даже на пальцы заходит. Потираю его пальцем, но чернота не сходит.

В поле зрения появляются широко расставленные ноги. И сверху громыхает:

– Кхм-кхм.

Поднимаю взгляд по ногам и мощному торсу на удивленное лицо с задранной вверх бровью.

Ну не местная я, чего уставился?

Стыдливо убираю руки за спину.

Охранник жестом предлагает двигать к двери. Похоже, выбора особо у меня и нет.

Вздохнув, тяну массивную бронзовую ручку в виде дракона.

Посредине просторного холла нерешительно застываю. Среди унылой серости каменных стен яркими пятнами сияют картины, озаренные падающим в окна светом.

Пожалуй, я бы осталась рассмотреть пейзажи и существ волшебного мира, но мне надо к Эзалону. Только за какой из дверей его искать?

На эту мысль черная метка отзывается покалыванием, тянет вперед. Ужас какой!

Не подчиняющаяся мне рука толкает в одну из дверей, ведет по коридорам и переходам, таким запутанным, что я оставляю попытки их запомнить. Метка затаскивает меня в длинный коридор с тускло светящейся на потолке лозой с разномастными листьями. Красота удивительного растения так завораживает, что я почти забываю о страхе.

У поворота в голове возникает образ профессора Эзалона. Что-то к нему совсем не хочется. С надеждой оборачиваюсь на удивительный коридор. А может, по нему погулять? Раз десять? Успокоить нервы… Ладонь с силой дергает дальше, тащит в следующий коридор, приложив боком об угол. Волочит мимо людей в серых и коричневых балахонах. Те в мою сторону и не смотрят, будто это обычное дело!

Руку отпускает перед деревянными дверями. Они распахиваются.

– Заходи, Валерия, у меня мало времени. Что ты там копошишься? – ворчит сидящий за массивным столом Эзалон. – Я уже собирался сам к тебе идти.

Огромный кабинет освещает одно большое окно. Массивная мебель с алой обивкой придает интерьеру очень мужской вид, только удивляет обилие вышитых картин: пейзажи почти полностью закрывают бежевые стены. Только над столом висит не пейзаж, а витой узор.

– Здравствуйте, профессор Эзалон. – С трепетом прохожу внутрь. Сглотнув, киваю. – Извините, книксен делать не умею.

Эзалон поправляет бумаги на столе и оглядывает меня поверх небольших очков:

– Здравствуй. Никалаэда предупредила о правилах поведения? Похвально. Со мной не утруждайся, лишние телодвижения меня отвлекают. – Профессор указывает на стул в центре кабинета.

Сажусь. Я будто на допросе. С трудом сдерживаю порыв сложить руки на груди. Почти вцепляюсь в колени.

Ладонь обдает жаром. Поворачиваю ладонь: метка истаивает, не оставив и следа. Выдыхаю.

– Подвинься ближе и подпиши договор. – Эзалон подталкивает на край стола лист и перо.

Сдвигаю стул.

– Ближе. Ближе, говорю, я студенток не кусаю.

– Только я еще не студентка. – Пододвигаюсь вплотную к столу и лежащему на самом краю листу.

– Это легко исправить.

– Подождите, прочитаю. – Приглядываюсь к убористым закорючкам. – Ничего не понимаю.

Хлопнув себя по лбу, Эзалон достает из ящика зеленую сферу и направляется ко мне в обход стола. Вскидываю ладонь:

– Только без ваших коронных наработок.

– Иначе не сможешь читать. – Эзалон медленно протягивает сферу к моей голове, касается почти неощутимо.

– Чесаться не будет?

– Магия теперь часть тебя. – Он возвращается в кресло.

– Вы специально решили научить меня читать после подписания договора?

Профессор пристально смотрит на меня поверх очков. Взмахивает рукой:

– Подписывай скорее. Редко кто договоры читает, сэкономила бы время.

– Вы издеваетесь? Как я могу подписать, не прочитав? – Опускаю взгляд на лист:

Стандартный договор о взаимодействии с особями из непризнанных миров.

Основной текст мелкий, сноски по традиции еще мельче.

– А если не подпишу, что будет?

– Пункт двадцать, раздел шестой.

Ищу глазами нужное место.

6.20. Существу, не подписавшему договор, проводится принудительное запечатывание шестой степени, включающее блокировку и частичное стирание воспоминаний о пребывании на территории академии. О дальнейшем трудоустройстве смотреть п. 42.3.

– Профессор, понимаю, вы торопитесь, но я должна ознакомиться с документом.

– На первом потоке уже подписывали, и ничего. Ладно, читай… Столько дел, столько дел. – Вздохнув, Эзалон продолжает дружелюбнее: – Может, сока с печеньками?

– Нет, спасибо. – Я его пластилиновые пирожки еще не забыла. – А кто еще подписывал?

– Еще один из непризнанных.

– В смысле?

– Из мира, не имеющего представительств в Эеране и не участвующего в межмировой политике. Не из твоего. Читай.

Ах да, он же говорил, что Земля из числа непризнанных миров. Хорошо, что я не одна так попала.

* * *

Судя по договору, ничего страшного со мной не сделают, кроме одного сомнительного момента.

– Извините, а можно поподробнее узнать о наложении печати неразглашения для предотвращения недопустимого обмена информацией между мирами?

Оторвавшись от чтения длинного свитка, Эзалон откидывается в кресле и берет еще одно печенье. Пока читала договор, он умял штук тридцать крупных печенин. Удивительно, как в него, тощего, столько поместилось. Впору заподозрить помощь магии.

– Понимаешь, Валерия… – С сожалением отложив печенье, Эзалон соединяет пальцы в замок. – Мы хотим избежать влияния некоторых знаний на наше развитие. Мы магический мир и таковым хотим оставаться.

– Каков мир за стенами академии? – Тоже откидываюсь на спинку стула.

– Постараюсь ответить кратко, у тебя скоро тест. – Эзалон, поднявшись, начинает расхаживать вдоль окна. – Начнем с того, что наше учебное заведение располагается возле провинциального городка Нарбурн в герцогстве Анлария империи Эрграй. Мир за стенами академии отличается от того, что ты видишь здесь. Там он проще, местами варварский. Существа живут родами, королевствами, империями.

Эзалон обхватывает спинку кресла гибкими пальцами, теребит алую обивку.

– Со временем ты все это увидишь, но пока твое тело не напитается магией на достаточном уровне, выходить за пределы академии нельзя. Минимальный срок месяца два, запомни.

Наклоняюсь к листу и снова поднимаю взгляд.

– Профессор, а почему после первого вашего заклинания я понимала только устную речь?

– Заклинание понимания имеет две степени воздействия. Первая, щадящая, пока объект не готов воспринять магию. Вторая, более глубокая, дает полное понимание речи. Иначе нельзя. Эта методика давно отработана, ведь наши миры связаны не одну сотню лет, и ты найдешь здесь много знакомых вещей.

– Как я поняла, здесь есть другие «знакомые» существа, не только драконы и оборотни?

– Да. И они могут отличаться от твоего представления о них. Ведь здесь магии в достатке, а значит, они не голодают.

Становится зябко от осознания, как отличается мое привычное представление о Вселенной от реального положения дел. Все эти существа, переходы между мирами… Это напоминает момент прибытия, то, что меня пытались остановить.

– Когда я увидела переход, рядом был человек с меткой на лице, – осторожно начинаю я. – Он?..

– Он отказался принять наш мир. Я запечатал его пятнадцать лет назад. – Эзалон опускается в кресло. – Метку видят существа, способные к магии, одаренные, но их мало в непризнанных мирах. Через манки практически все попадают к нам. Этот человек жил и работал в академии, потом вернулся домой.

– Дом… Родители, – голос срывается, и сердце щемит. – Они ведь волнуются.

– Ни капельки: манок, приведший тебя сюда, создал в твоем мире особое колебание. Каждая мысль о тебе будет наполнена уверенностью, что все хорошо. Через год, может, и полгода, овладев нужными знаниями и возможностями, свяжешься с родными. Если будешь работать по направлению непризнанных миров, будешь туда путешествовать.

Будто камень с души сваливается, берусь за перо и оглядываю стол:

– Где чернильница? Или кровью подписывать?

Усмехаюсь, но в серых глазах профессора не отражается ни капли веселья.

– Пока нет. – Взгляд у него тяжелый. – Просто пиши имя внизу, где галочка.

– С расшифровкой?

– Нет.

Широким росчерком вывожу свое имя. Едва отрываю перо от бумаги, строки светящимися лентами взвиваются в воздух и опутывают меня. Щекотно впитываются в кожу.

– Поздравляю, теперь ты официально член нашего общества и учащаяся академии, так что кусать я тебя точно не буду. – Левой рукой вытащив из ящика стола тонкий золотой браслет, Эзалон протягивает мне правую. Встав, принимаю рукопожатие. Кожа у профессора сухая и теплая, а пальцы цепкие, сильные. Он передает украшение. – Это идентификатор. Надень и не снимай. А сняв, не отходи далеко.

– Почему? – Присаживаюсь вслед за ним.

– Он защитит тебя от некоторых заклинаний и, пока не развился магический источник, заблокирует опасные в нынешнем состоянии способности.

– «Идентификатор», «адаптация» – в моем представлении эти слова не вяжутся с магией.

Профессор усмехается:

– Термины подбираются исходя из твоего словарного запаса. Ты, видимо, хорошо образована. Мозг подбирает подходящее по смыслу понятие. Со временем ты услышишь слова как они есть, осознаешь их более глубокое значение, почувствуешь разницу в языках, начнешь говорить естественно. В академии в ходу пять языков. Преподают на эрграйском – это самый распространенный язык Эерана, сейчас мы разговариваем на нем. – Эзалон переплетает пальцы в замысловатую фигуру.

– Спасибо за подробные объяснения. Зря я боялась идти к вам. – Проговаривая, слежу за губами: шевелятся так, будто произношу совсем другие звуки. Любопытно. Напоследок оглядываю стены. – У вас очень уютный кабинет, вышивки такие красивые.

Лицо Эзалона немного краснеет.

– Это мое хобби. – Скрестив руки на груди, он неловко ерзает в кресле. – Магическая вышивка. Очень успокаивает. Я руководитель кружка, не интересуешься?

– Извините, но я еще…

– Да ладно, немногие могут оценить, – поспешно отмахивается он, словно опасается, что я соглашусь.

– Простите. Э… Можно идти?

– Да, конечно. Вот список заданий. – Эзалон подталкивает небольшой листок. Тот скользит по столу и замирает на самом краю. – Пункты расположены согласно приоритету срока выполнения. Касаешься пункта в списке и следуешь инструкциям. Все просто. Но если возникнут вопросы или проблемы, ты знаешь, где меня искать…

Поднимаюсь.

– И еще одно. – Профессор вскидывает указательный палец. – После получения новых вещей свои для уничтожения передай коменданту Анисии.

– Но, профессор Эзалон. – Ощущение, что у меня что-то родное отнимают. – Можно хотя бы обувь оставить? В память о доме.

Платье изодрано, его не жалко, а про кружевной комплект нижнего белья обмолвиться не решаюсь…

Прикрываю рот ладонью: ведь сейчас хотела сказать «кроссовки», а услышала «обувь». Может, заклинание перевода сбоит? Или этого слова нет в эрграйском языке?

– Ну говорил же, чтение договора – пустая трата времени. Там четко прописано, что во избежание попадания предметов из непризнанных миров за пределы академии они должны быть уничтожены. Исключение делается только для вещей, необходимых для обеспечения жизни существа или являющихся культурным достоянием, пребывание которого здесь не способно нанести вред миру Эеран. Для определения последнего созывают комиссию. Было такое в договоре?

– Было.

– Так зачем же ты переспрашиваешь?

Бюрократы. И ведь из-за обуви собирать комиссию не будут, тем более из-за трусов. А вы, великие маги, создали что-нибудь столь же удобное, как простые земные кроссовки?

– Профессор, для жизни они не нужны, но как память… – Смотрю глазами котика из «Шрека». – Прошу вас.

Про бельишко пока умалчиваю. Главное, принципиальное разрешение получить.

– Ладно, – морщась, отмахивается профессор. – Но лучше в них даже по академии не ходи.

– Спасибо, профессор. Не буду. Как получу вещи, спрячу.

– Это лишь слова, но я тебе верю. Все, иди, – он нетерпеливо машет на дверь.

– Профессор…

– Да? – Снова тяжелый взгляд поверх очков.

И вот как у него про белье спрашивать? Щеки заливает румянец.

– Ни-че-го. – Список заданий убираю в карман на груди.

У беззвучно отворившихся дверей оглядываюсь: Эзалон, похрумкивая печеньем, сосредоточенно читает длинный свиток.

В коридоре приземляюсь на ближайшую лавочку, не замеченную в процессе эпичного протаскивания в кабинет профессора.

Выданный список короток:

1. Классификация магии.

2. Получить набор вещей личного пользования.

3. Получить средства на содержание.

Выполни пункты, и появятся следующие.

Пункт три радует, но первый крупнее написан и мигает красным. Здесь все волшебное, даже список дел.

В груди нарастает трепет: меня будут учить магии! Я же об этом в детстве мечтала!

Тыкаю пальцем в первый пункт.

Список озаряется тусклым светом, строчка взлетает и растекается по тыльной стороне ладони темным узором наподобие того, который притащил меня к Эзалону, только в этом посредине нарисована сфера.

Осторожно касаюсь ее пальцем. Приходит осознание: через двадцать минут на втором этаже начнется тест на определение потенциала и типа магии. И даже примерное знание, как туда пройти. Тест проведет профессор менталистики Санаду: вампир ростом метр восемьдесят. Вижу его как наяву.

«Вампир?!» – четкий образ рассыпается вдребезги.

Почему из всех возможных существ мне придется столкнуться именно с тем, на кого у меня фобия? Оборотень, дракон, чупакабра какая-нибудь – ладно, но вампир?!

Я не пойду.

Боюсь.

Я еще не адаптировалась.

Узор-метку покалывает, руку выворачивает и тянет в сторону. Хватаюсь за лавочку, но меня отрывает от нее и тащит по коридору. А я все равно упираюсь. Только бы не запнуться… Не вся магия приятна, ой не вся!

Надеюсь, способности к магии они определяют не по вкусу крови, а вампир-тестировщик – просто неудачное для меня совпадение. Может, не так уж он и страшен?

Возникший в голове образ улыбающегося во все клыки профессора убивает все мои потуги смириться с необходимостью к нему подойти.

Опять меня припечатывает об угол на развороте. Стискиваю список, чтобы не выронить.

О нет! Впереди огромная лестница! Так, главное – не упасть. Проклятая метка тянет меня с опасной скоростью. Как бы не стал такой способ передвигаться по Эерану нормой.

Так, первая ступень. Быстро перебираю ногами.

Я смогу. Я не упаду. Впереди стоит парень. Поворачивает ко мне невзрачное лицо:

– Здравствуйте, я хотел с вами познакомиться…

Проношусь мимо, и вслед доносится разочарованное:

– А-а-а, занята.

Да, есть немного.

Ступеньки, вас осталось немного… Может, если список выкинуть, верну свободу?

Швыряю бумажку, но она приклеилась к руке. Намертво!

Наконец лестница заканчивается.

О боже. Надеюсь, местные вампиры не такие страшные, как в ужастиках.

Меня припирает к двери, она распахивается, и я вваливаюсь в просторную аудиторию.

Разговоры стихают.

Глядя под ноги, тащусь вслед за рукой прямо под черные очи профессора Санаду.

Его зрачки полностью сливаются с радужками.

Кожа бледная, как у покойника.

Жуть.

Ноги подкашиваются.

Вампир, обнажив клыки в хищной улыбке, наклоняется ко мне.

– Ах, этот чудесный, полный ужаса взгляд, – томно рокочет вампир, словно ценитель над дорогим вином. Идеально ровные зубы с выступающими клыками все ближе. – Терра. Сколько чарующих воспоминаний связано с вашими женщинами… Продемонстрируете нам, как кричат при виде вампиров человечки? – шире улыбается нависающий надо мной вампирище.

Клыки. Его огромные клыки, бледная кожа, черная одежда швыряют меня в воспоминания.

Детский лагерь. Ночь. Мигающие фонари на дороге к туалету. Шуршание в кустах. Перехватывающий дыхание ужас. И выскочившие на дорожку темные фигуры с бледными, перемазанными кровью лицами. Ощеренные клыкастые рты. Рыки. Улюлюканье.

– Еда! Еда!

Они кидаются на меня всем скопом, толкают друг к другу. Я в окружении этих бело-красных лиц, клыков. И боль в руке. И толчки. И снова боль от укусов. И невозможность даже крикнуть – так страшно. А потом – темнота обморока.

Очнулась я уже в медпункте. Оказалось, это мальчишки, насмотревшись вечернего фильма о вампирах – прибила бы вожатого, который разрешил это смотреть, – решили подшутить над девчонками. Раскрасили себя белилами и красной тушью, скрутили из бумажек клыки и пошли на дело, а попалась я. Неделю потом заикалась и спала только у вожатой. До сих пор хеллоуинские маскарады и даже фильмы вроде «Сумерек» не для меня, аж мороз по коже. А тут… тут…

Смешки выводят меня из оцепенения. Вампир сощуривает темные глаза. Отшатываюсь. Жуткая улыбка профессора исчезает, он прикладывает палец к сомкнувшимся губам и оглядывается на аудиторию.

Зал стихает.

Профессор снова обращает ко мне бледное утонченное лицо. Смотрит так пристально, словно читает мысли.

Глава 4

Отступаю на несколько шажочков, быстро оглядываю его массивную фигуру в хорошо подогнанном бархатном костюме, дополненном плащом. Вампир ведь вампиром – прямо как в фильмах. Здесь людей кусают? А плащик зачем? От солнышка прятаться, чтобы не сгореть? А в зеркалах настоящие вампиры отражаются? В мышей превращаются? Размножаются кусанием? Вечная молодость, все дела?

Неуловимым движением профессор оказывается рядом.

– Солнце Эерана для нас безвредно. Я отражаюсь, превращаюсь, – томно шепчет он. – А на обращение в вечно молодых у нас, дорогая человечка, огромная очередь. Но вот просто укусить, если попросишь… – Его дыхание касается моей кожи. Вздрагиваю. Он рыкает. – Ам!

Подскакиваю. Кто-то усмехается. К лицу приливает кровь, я стискиваю кулаки. Гневно смотрю на профессора. Он… он… его бы колом осиновым! И чесноком…

Он снова усмехается и громко заявляет:

– Чеснока не боюсь. А зубочистки у меня осиновые.

Мысли он мои, что ли, читает? Лицо печет еще сильнее. Не знаю, куда деться.

– Валерия, мысли ваши я не читал, лишь видел отголоски образов. – Профессор милостиво взмахивает рукой в сторону зала: – Садитесь.

Садист. Изверг.

Поминая его самыми недобрыми словами, я с трудом поворачиваюсь к вампиру спиной и нетвердой походкой прохожу мимо отгороженной ложи – наверное, для особых учеников или комиссий.

Парты заняты почти полностью, я направляюсь к задним рядам – от греха подальше. Конечно, на меня все смотрят. Многие улыбаются.

Опять публично опозорилась.

– А что, на Терре правда так вампиров боятся? – слышится чей-то звонкий шепот.

– Очень, – отзывается профессор.

– И что, даже обратиться не хотят? – удивляется еще кто-то.

– Совсем не хотят, даже сопротивляются!

– Совсем дикие.

– Там есть свои нюансы. Но не это тема нашей сегодняшней встречи, – небрежно пресекает разговоры профессор.

Наверное, он у нас давно не был. Сейчас вампиры – это романтика, и из желающих обратиться тоже выстроилась бы очередь.

Щеки по-прежнему пылают. Я устраиваюсь на последнем ряду. Сидящий впереди парень поворачивается:

– Ты правда с Терры?

У этого женственного красавчика длинные уши.

– Эльф? – выдыхаю я.

– Наполовину. Меня зовут Валарион. – Он протягивает правую руку.

– Валерия. – Пожимаю его удивительно мягкую, шелковистую ладонь.

Он не отпускает, указательным пальцем левой руки проводит по захваченной ладони. Щекотно.

– Ты чего делаешь? – С шипением отдергиваю руку. – Я же твои уши не трогаю.

Заливаясь румянцем, Валарион прикрывает уши.

– Извини, я впервые вижу человечку с Терры.

– Это не повод меня наглаживать.

Профессор бросает в нашу сторону пристальный взгляд, и я пригибаюсь к парте.

В аудиторию продолжают заходить студенты, рассаживаются по оставшимся свободным местам. Никто не удостаивается пристального внимания профессора, углубившегося в изучение лежавших на столе документов. Перешептывания подобны спокойному гудению улья.

Спокойствие раскалывается внезапно:

– Это он.

– Я пропала…

– Принцы.

– Надо было платье надеть.

– Какие красивые…

– Ну почему я именно сегодня не накрасилась?

– Смотри, смотри…

– Ой, я влюбилась…

И десятки подобных восклицаний, охов и вздохов разной степени громкости наполняют аудиторию. Все девчонки – сплошное движение.

И причина тому – только что вошедшие парни: изящный блондин и более высокий статный брюнет с собранными в хвост вьющимися волосами.

Сердце пропускает удар: это же… он… Это он мне слюни вытирал!

Принц.

Сползаю по стулу, но вовремя останавливаю попытку спрятаться под стол: хватит с меня эксцентричных выходок. Ну в самом деле: здесь пара сотен человек, то есть существ, не заметит же он меня.

Блондин устраивается в ложе. А принц, как назло, внимательно, ряд за рядом, оглядывает аудиторию, будто ищет кого-то.

– Ой, он на меня посмотрел…

– Какие волосы…

– Невесту присматривает…

– Или любовницу…

На всякий случай прячусь за полуэльфа.

Оглядев все парты, принц хмурится и с задумчивым выражением лица садится рядом с блондином в вип-ложу.

– Валарион, тсс, – шепчу я.

Хотя можно и не таиться: завидных женихов обсуждают довольно громко.

Валарион вопросительно смотрит на меня через плечо.

– Кто это? – киваю на вип-ложу.

– Блондин – третий наследный принц Саран королевства Озаран. Брюнет – первый наследный принц Арендар империи Эрграй. Они…

Хлоп!

Возле профессора возникает широкоплечий старик. Лысый, но с заплетенной в косу белоснежной бородой до пояса. Красная мантия, увесистый посох… Так вот ты какой, Дедушка Мороз. Только мешка с подарками не хватает.

Тишина накрывает звенящая, тяжелая.

Нас окидывают взглядом из-под кустистых бровей:

– Приветствую вас, одаренные дети Эерана и дитя непризнанного мира Терра.

Взгляд останавливается на мне. Принц Арендар оборачивается и тоже смотрит на меня. Как и добрая половина студентов.

Лучше бы под стол я все же залезла: спокойнее как-то.

– Я Дегон, – продолжает басить старик. – Ректор академии Драконов. Приветствую вас в ее прославленных стенах. Сейчас вы пройдете тест, который определит всю вашу дальнейшую судьбу. Знаю, некоторые юные девы, едва узрев наших именитых студентов, позабыли о важности сегодняшнего мероприятия и мыслями унеслись ко времени перед зимними каникулами, когда принц Арендар и принц Саран будут искать среди магически одаренных девушек своих избранных. Так вот: выбросьте эти мысли из своих очаровательных головок. Принц вам может не достаться, а точность определения магических возможностей – залог успешного будущего. Все поняли?

По рядам пробегает нестройное девичье согласие. И ректор, хмуро кивнув, продолжает:

– Я рад видеть вас среди студентов и очень надеюсь, вы продолжите славные традиции…

Его речь, наверное, типична для всех учебных заведений с богатой историей. Но мне интересны не подвиги и титулы прославленных выпускников. Наклонившись вперед, дергаю Валариона за светлую прядь. Он недовольно оборачивается.

– Почему принцы выбирают среди обыкновенных студентов?

Глянув на ректора, Валарион прошмыгивает за мой стол и наклоняется к уху:

– Лишь одаренные могут удержать престол, поэтому сила магии важнее хорошей родословной. Жен наследники выбирают поэтапно, с каждой неудачей расширяя круг: сначала среди знати, потом из девушек империи, затем в академии, где собираются девушки со всего Эерана и даже из других миров, совсем далеких… И если в первых двух случаях возможны неудачи, то выбор среди студенток дает стопроцентный результат. Раньше был стопроцентный…

– Ника говорила, что там проблемы с ритуалом…

Уши Валариона розовеют. Он наклоняется еще ниже и шепчет:

– Если наследник и здесь не находит избранную, его признают непригодным, и право наследования переходит к следующему в очереди на престол. Если наследников больше нет, другой род вправе претендовать на власть. В Озаране супругу подыскивают уже третьему наследному принцу, а вот правящему роду империи Эрграй не везет: Арендар был третьим в очереди, а теперь – наследник. И ведь империя огромная, род могущественный. Странно, что подходящих девушек нет.

– Может, принцу Арендару повезет.

– Может, и повезет. Но Дегон прав: сейчас лучше сосредоточиться на тесте. Только от магии зависит твое положение в обществе, будешь ты кем-то или пылью на чужих сапогах.

Дегон стукает посохом по полу. Хмуро смотрит на нас. Мы с Валарионом, краснея, сползаем по стульям ниже.

Кашлянув, Дегон возобновляет громогласную речь:

– Сегодня самый значимый день. Ваше второе рождение. Сегодня вы определите свое место в мире магии. Отбросьте сомнения. Позвольте самым потаенным желаниям властвовать над душой. Раскройте себя. Раскройте свою магию, и она озарит ваш путь. Удачи.

Он громче ударяет посохом. И исчезает с характерным хлопком.

Профессор Санаду выходит на его место. От взмаха бледной руки на каждом столе материализуется стеклянный шар.

– Ингар, пока не трогай. – Сцепив пальцы за спиной, профессор начинает расхаживать перед вип-ложей. – Тест определит ваши способности по основным направлениям магического воздействия. Если оценка семьдесят процентов и выше – направление обязательно к изучению. От пятидесяти до семидесяти – рекомендовано. С тридцати до пятидесяти – изучение возможно на общем потоке за дополнительную плату. При оценке ниже тридцати разрешены индивидуальные занятия с почасовой оплатой, но развитие в этом направлении – пустая трата времени и средств.

Ну что, посмотрим, к чему у меня способности.

– Око истины увидит ваш потенциал и потаенные желания и на основе этого определит направления, – продолжает профессор. – Вытягиваем руки и касаемся сферы на счет «три». Раз, два, три.

Судорожно сжимаю холодную сферу.

Аудиторию будто слизывает гигантским языком. Я оказываюсь в белизне и невесомости. Вокруг, точно на стенках гигантской сферы, вспыхивают разноцветные нити и сплетаются в узоры. Сполохи огня сталкиваются с потоками воздуха. Чернильные пятна расплываются в замысловатые композиции. Меня обжигает холодом. Испепеляет в нестерпимом жаре. Острые запахи кружат голову. Мимо проносятся непонятные существа и животные, дерутся, жрут друг друга, пускаются вскачь вокруг меня. И всех нас закручивает в гигантскую воронку. Меня втягивает в ее черную сердцевину…

Я снова в аудитории. Сижу на стуле, судорожно вцепившись в столешницу. Вокруг меня и других студентов, тоже вцепившихся в парты, вращаются цветные символы. Покружившись, они укладываются перед нами, полоска за полоской, образуя листы с надписями.

Сердце бешено стучит. Я отвлекаюсь на студента, с кряхтением выбирающегося из-под стола. А потом, затаив дыхание, опускаю взгляд на результат своего теста.

Валерия Белкина

Терра

Человечка

Боевая магия – 76 %

Стихии – 51 %

Щиты и печати – 53 %

Менталистика – 32 %

********** – **%

Трансформация – 35 %

Странно. Тест с дефектом оказался? С этими звездочками его примут?

Ладно, потом спрошу.

«Некромантия – 17 %

Проклятия – 15 %

Демонология – 17 %

***** *** – **%

******** ** *** – **%

Целительство – 33 %

Заговоры – 12 %

Связь с природой – 25 %

Бытовая магия – 32 %

Артефакты и магоинженерия – 35 %

Алхимия – 30 %

Магкаллиграфия – 13 %

Магическая вышивка и плетения – 2 %

В кружок Эзалона можно смело не записываться.

Итого:

Размер магического резерва – не определен.

Как так-то? Что за тест бракованный?

Стабильность магисточника – 25 %

Почему такая маленькая стабильность, я не взорвусь?!

Обязательно к изучению: боевая магия.

Что-что? Какая магия?

Перечитываю. Точно, написано, что боевая.

Рекомендовано к изучению: щиты и печати, стихии.

Рекомендуемые профессии: боевой маг, ***, страж, борец с нечистым, ***, ***.

Допустимые профессии: жрец, боевой жрец.

Нет, надеюсь, мой тест бракованный.

– Такие звездочки – это нормально? – Толкаю локтем Валариона, разглядывающего свои результаты, причем так наклонившего лист, что мне в него не заглянуть.

– Думаешь, тебе всю информацию покажут? – Повернувшись, Валарион бегло просматривает мой результат. Округляет глаза. – Да ладно. Боевая магия семьдесят шесть. Ничего себе, прямо… внезапно.

Немного обидно: что, если я девушка, то и способностей к боевой магии иметь не должна?

– Мм, поздравляю. А у меня только шестьдесят три. – Он переворачивает свой лист и выдыхает. – Отлично, отцу можно было не позорить Западные леса, прося ректора зачислить меня на боевой: и так возьмут.

Западные леса… Валарион. Где-то я это уже слышала. Он сын какого-то наместника…

Переворачиваю свой лист, а там:

Валерия Белкина – боевой маг. Звание в случае призыва – рядовой.

– Я… это… – Приземляюсь лбом на стол.

Может, это ошибка? Можно пересдать? Я бы лучше вышивкой занялась.

Мама, роди меня обратно.

– Поздравляю с завершением теста. – Профессор Санаду хлопает в ладоши.

Листы с результатами исчезают с наших столов и появляются на его столе аккуратной стопкой.

– Всем спасибо.

Открывается дверь. Человек в синем мундире быстро проходит к вип-ложе. Короткий обмен фразами. Оба принца с хлопком исчезают. Человек в мундире уходит под нарастающий шепот.

– Что?

– Что случилось?

Возле профессора Санаду появляется Эзалон, шепчет ему на ухо и тут же исчезает.

Надеюсь, у них не война началась, на которую меня рядовым боевым магом могут призвать.

Что-то мне совсем не нравится сосредоточенное лицо Санаду. Тот вскидывает руку, и зал затихает.

– Завтра утром у вас вводная по магии. Вместо профессора Эзалона ее проведу я. На сегодня все свободны.

С его уходом аудитория погружается в хаос разговоров о принцах, планах, платьях, выборе невест, принцах, принцах… В образующейся толпе я стараюсь держаться поближе к Валариону, да и он по-джентльменски прикрывает меня рукой от толчков и, когда я растерянно останавливаюсь в коридоре, подталкивает к лавочке с коваными ножками.

Мы усаживаемся одновременно.

– Быстро отделались, – выдыхаю я, обрадованная тем, что Нике не пришлось долго ждать.

Валарион за цепочку вытаскивает из нагрудного кармана золотые часы:

– Да, в три часа уложились.

Три? Ничего себе.

Защелкнув крышку часов, Валарион заталкивает их в карман.

– Где можно купить часы? – Пусть денег у меня нет, но скоро выдадут, и часы просто необходимы.

– Зависит от твоих возможностей. Но, если что, пока ты здесь, достаточно провести пальцем по браслету и мысленно послать запрос. Браслет связан с магическим кристаллом академии. Многое не подскажет, но точное время узнать можно.

Провожу по браслету и думаю: «Время». Ничего не происходит. Представляя часы, снова глажу браслет. В голове возникает образ старинных часов: ажурные золоченые стрелки показывают десять минут пятого.

Так, с этим понятно.

Поток студентов редеет.

– Я не понимаю, почему целительство, – сетует только что вышедший парень, а его спутник отзывается:

– Скажи спасибо, что не заговоры.

Оба фыркают.

Боевой маг, а я теперь боевой маг.

Вцепляюсь в рукав Валариона.

– А пересдать можно? То есть да, я люблю единоборства. И магию. Но суровая магическая реальность наверняка отличается от земных фантазий. А я, я, наверное, фильмов пересмотрела. Или это стресс из-за попадания, подсознательное желание… защищаться.

– Ты любишь единоборства? – изумляется Валарион.

– Это все отец. – Меня накрывает тоской по дому. Едва сдерживаюсь, чтобы не всплакнуть. – Он вечно повторял, что в современном мире девушка должна уметь постоять за себя. Мол, не надейся на рыцаря на белом коне.

– Сурово у вас там. Меня в рыцари Западных лесов еще не посвятили, но если понадобится помощь, обращайся.

– Ты станешь рыцарем?

– Думаю, через год обучения меня сочтут достойным и посвятят. По крайней мере, я приложу к этому все силы.

Решительное выражение лица ничуть не меняет его женственной красоты, мягкости светлых волос и голубых глаз. Из него получится милый, очень милый рыцарь, как с картинки.

– Уверена, у тебя все получится, – уверяю я, стараясь не засмеяться.

– Спасибо, Валерия. – Он приподнимается. – Я, пожалуй, пойду…

– Подожди. – Придерживаю его за руку. – Мне нужно выполнить следующий пункт списка дел, а я, если честно, боюсь.

Обреченно достаю из кармана листок и протягиваю Валариону.

– Список как список, – пожимает плечами он. Проводит над ним ладонью. – Хотя нет. Мой сделан магкаллиграфом секретариата, а этот я даже почувствовать не могу.

– Его профессор Эзалон дал.

– Тогда понятно, – усмехается Валарион. – Наверно, чтобы ты не заблудилась и все сделала правильно.

– Ага, как же, заблудишься с ним.

– В нем заданы условия выполнения. Попробуй коснуться с мыслью, что ты собираешься выполнить дело хорошо.

Поворачиваю список к себе.

1. Специализация получена – боевой маг.

2. Получить набор вещей личного пользования: основной склад, набор № 37.

3. Получить средства на содержание (надбавка за вредность – 30 %).

Выполни пункты, и появятся следующие.

Список изменился. Надбавка – это хорошо. Но вот «за вредность» – не очень. Еще бы молока налили в бидон.

А вот получение одежды – это то, что я очень хочу, хватит в заколотом платье ходить. Одежду хочу и правильно ее получу!

Решительно надавливаю на вторую строчку.

Листок вздрагивает. В голове рисуется четкий образ серого карлика с красными глазами – Фабиуса, хранителя склада академии. Склад – от площади повернуть на правую аллею, затем…

Маршрут ясно возникает перед мысленным взором.

Строчка слетает с листа и расползается по тыльной стороне моей ладони узором из оплетенных виноградной лозой мешка и коробок. Ни покалывания, ни насильственного притяжения – только желание получить свои вещи.

– Вот видишь, а ты боялась, – улыбается Валарион.

Переводит взгляд в сторону. Глаза у него расширяются, лицо заливает румянцем до самых острых ушей.

Поворачиваюсь: студенты ходят, Ника бодро шагает среди них и машет мне рукой.

– Валерия, пойду я, – бормочет Валарион. – Дела у меня. Срочные.

– Подожди, познакомлю тебя с… – поворачиваюсь к нему, а его рядом нет, только удаляющаяся спина мелькает между студентами.

– Ну, как результат? – Ника плюхается рядом. – Что у тебя? Не томи.

– Боевая магия, – с чувством произношу я, а сама не верю.

– Больше пятидесяти? Ого.

– Семьдесят шесть.

– Поздравляю. – Ника пристально меня оглядывает. – По тебе и не скажешь, там обычно… Хотя девушки тоже бывали.

Ой, не нравится мне ее взгляд, и фраза эта тоже настораживает.

– В смысле «бывали»?

– Ну, бывали, встречались, жили. Раньше.

– Когда? – Учащенно забившимся сердцем чую подставу.

Ника, закатив глаза, думает несколько мгновений.

– Так, последней из боевых магов была жена императора Карита.

– Какого императора? Когда? Звучит так, словно это седая древность.

– Да нет. Это нынешнего императора – Карита Третьего – вторая жена. Первая умерла, да, а боевым магом была вторая, тоже иномирянка. Ох, Лера, Лера… – Она сочувственно поглаживает меня по плечу. – Отделение, конечно, элитное, там учатся аристократы и одаренные с высоким потенциалом, принцы тоже наверняка туда пойдут, но ведь вся эта боевая магия – мужское дело, ни одна воспитанная девушка… – Ника прикрывает рот ладонью. – Ой, прости, не хотела тебя обидеть. – Она поспешно встает, явно пытаясь справиться с неловкостью. – Пойдем, на центральной площади уже должны вывесить результаты, посмотрим, какой в этом потоке урожай.

– Пошли, – подскакиваю я, надо посмотреть, есть ли еще девушки среди боевых магов.

Метка на ладони отзывается покалыванием, руку тянет в сторону склада.

«Я туда обязательно пойду. Только посмотрю результат и сразу пойду на склад, – мысленно уговариваю волшебный узор, настойчиво рисующий образ серого хранителя складов. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я все сделаю хорошо, только чуточку позже».

Тянущая мою руку сила исчезает.

Глава 5

Любопытство гонит меня по академии почти с той же скоростью, что до этого тянула на тест печать. Благо студентов в коридоре стало поменьше, никто не мешает, подхватив подол, мчаться вперед. Ника тяжело дышит рядом и почти внизу лестницы сдается:

– А помедленнее можно?

Усилием воли заставляю себя притормозить.

– Мой будущий наставник – тренер боевых магов, – перепрыгиваю через несколько последних ступенек и оглядываюсь. – Ты его не знаешь?

У Ники от быстрой ходьбы разрумянились щеки.

– С наставником Дарионом я не знакома. Но слышала, что с должности начальника охраны императорского дворца его выперли.

– Почему? – подхватив ее под руку, тяну к двери.

– Говорят, настояла сама императрица, мол, возраст не тот.

Надеюсь, мне достанется миленький, сдержанный и вежливый дедуля, все же во дворце служил.

– Кстати, – Ника упрямо пытается меня притормозить. – Я собираюсь в город закупить кое-какие личные вещи, ну ты понимаешь. Когда содержание выдадут, хочешь пойти со мной?

В первое мгновение я даже радуюсь предложению, а потом вспоминаю:

– Мне два месяца выходить нельзя… А нужные вещи не выдадут?

– Нет, конечно.

Представляю жизнь без мыла, зубной пасты и прочих прелестей, и результаты теста – все равно они никуда не денутся – отодвигаются на задний план.

– Где все это достать? – с расстановкой спрашиваю я.

– На территории академии есть магазин мисс Глории, но ассортимент там… – Ника морщит носик. – В общем, если что, я могу в городе тебе купить.

Уже легче.

Коридор, по которому мы шагаем, совсем пуст, и я пользуюсь случаем выяснить животрепещущий вопрос:

– А какие тут есть средства ухода за собой? Они магические?

– Да, конечно: очистки кожи там, обереги от клопов, комаров, вшей, блох и прочей гадости… Хотя ты не оборотень, блох можешь не бояться. От нежелательного роста волос на теле используются печати. И еще от… – Ника заливается румянцем. – И помимо профилактических… есть еще печати от… печати… ну, чтобы… ребеночка не заделать.

Интересно, у нее мысли о таких печатях из-за моего поступления на чисто мужской факультет?

Свернув в коридор, Ника бодро продолжает:

– Кстати, о быте: в нашей комнате на тумбе у окна маг-очаг, чайку попить можно. Посуда тоже есть. Только мою сковороду, если попользуешься, хорошо мой: я на ней блины пеку.

Я снова тяну ее, заставляя ускориться. Все для пользы дела: судя по фигуре, ей надо не на блины налегать, а на физическую нагрузку. Например, быстро ходить.

– И не колдуй у подоконника, под ним оберег от комаров. – Ника передергивает плечами. – Ненавижу мерзких жужжащих кровопийц.

– Я тоже. Кровопийц любых, и не только комаров. Хотя профессор Санаду…

– Он очень милый, ты не находишь? И его лучше не злить.

Заветную дверь на улицу я узнаю сразу. Но Ника не спешит, ступает к ней с такой важностью, что тоже идущий к выходу студент открывает перед ней дверь. Она в благодарность стреляет глазками, и парень, кажется, очень доволен. Да, умение подать себя очень важно, у нее есть чему поучиться.

Суровые привратники без вопросов выпускают нас на шумную площадь.

Студенты всех мастей, переговариваясь и, кажется, даже споря, штурмуют доску объявлений посредине площади. Я вновь пристраиваюсь у Ники в фарватере. Некоторые студенты перед ней отступают, кого-то она сдвигает плечами и локтями, так что скоро мы оказываемся у цели.

Список боевых магов висит сверху отдельно от остальных. Всего двенадцать студентов. Принц Арендар и принц Саран, естественно, венчают список. Среди незнакомых имен с радостью встречаю Валариона. Еще одно смутно знакомое имя – Ингар.

– А как определить, где имена парней, а где девушек? – спрашиваю у Ники.

Но отвечает не она. Сзади раздается бодрый голос:

– Очень легко. – Рыжий парень с вытянутым лицом придирчиво меня разглядывает, точно товар оценивает.

Я тоже смеряю его долговязую фигуру в коричневой вельветовой куртке и кожаных штанах оценивающим взглядом. Правда, выводов, кроме того, что он не слишком симпатичен, сделать не могу: слишком мало знаю о мире и моде.

– Привет, Тарлон, – радостно здоровается Ника.

Он отмирает:

– Здравствуйте, леди, – и, кивнув, с напускной галантностью продолжает: – Познакомишь меня со своей очаровательной спутницей?

– Позволь представить: Валерия, моя соседка. – Указав на меня, Ника показывает на рыжего: – Тарлон. Магкаллиграф. Второй курс.

– Очень приятно, – отзываемся мы почти одновременно.

На его плечевой эмблеме изображен пронзенный пером свиток. Магкаллиграфы, буду знать.

Вытащив из чехла на груди большую перьевую ручку, Тарлон протискивается к доске.

– Изменить состав списка не смогу, но… Так, добавим условие. Так… И еще это… – бормочет он, выводя ручкой в воздухе символы. И символы проступают из ничего и опускаются на доску с объявлениями.

А сложившись в узор, исчезают. Все имена в списках несколько раз мигают и окрашиваются в голубой или розовый. Напротив розовых имен расцветают сердечки.

В списке боевых магов только одно розовое имя – мое.

Я попала.

– Ах, какая прелесть!

– Это невероятно.

Девушки ахают и вздыхают.

Я хватаюсь за голову: я одна девушка в группе.

– О! Смотрите, среди боевых магов есть девчонка, – гнусавит кто-то.

Началось…

– Что, серьезно? Дай посмотреть.

– Суровые мальчики должны порадоваться: будет кому скрасить их учебные будни. – Стоящая рядом блондинка зло смотрит на список. У нее на шее очень яркий блестящий шарфик, а вот платье темное, скромное, немного скрадывает полноту ее фигуры. Она презрительно кривит губы. – И погреть постели.

Гнев накрывает меня жгучей волной. Толкаю девицу. Она качнулась на стоящих рядом, те отшатываются, и она плюхается на задницу. Вытаращив глаза, смотрит на меня, и взгляд у нее такой, что мурашки по коже.

Кто-то присвистывает и заявляет:

– Какая горячая. Хочу эту крошку.

Надеюсь, это о блондинке. Оттолкнув руку бледного парня, она подскакивает. Цедит сквозь зубы:

– А, это девица, что пускала по принцу слюни. Да она, похоже, бешеная!

Меня толкают в спину. Запутавшись в подоле, я валюсь на колени, ноги пронзает боль.

И я не сразу замечаю, что вокруг очень, просто ненормально тихо.

Слышу какое-то движение: это студенты расступаются и склоняют головы перед принцем Арендаром.

Он идет прямо ко мне.

«Может, он тоже результаты хочет посмотреть?» – пытаюсь утешить себя, но принц смотрит на меня.

Мое лицо обдает жаром. Холодом. И снова жаром. Вот зачем он это делает? Будто мало мне того, что про слюни все напоминают. Или он хочет потребовать за это извинений?

Когда Арендар протягивает мне руку, я уже хочу только одного – оказаться подальше от жадно следящей за нами толпы. В его глазах мерцает и переливается золото радужек. Пахнущая сандалом и медом рука так близко…

– Спасибо, я сама. – Подтянув подол, поднимаюсь.

«И слюни я на тебя не пускаю!» – зло думаю я, разворачиваюсь и направляюсь прочь. Расступаются передо мной так же, как перед принцем. Шепчутся. Но я стараюсь не слушать, я мысленно напеваю: «В лесу родилась елочка», чтобы не знать, что обо мне говорят, упоминают ли злосчастные слюни.

Только бы не споткнуться, не опозориться еще как-нибудь.

Я так на этом сосредоточена, что сворачиваю в противоположную от склада сторону, о чем печать напоминает немилосердным толчком.

Ну да, волоком отправиться по месту назначения – прекрасный финал демонстративному уходу.

Развернувшись, шагаю назад, на площадь, с которой надо перейти в аллею. Иду с гордо поднятой головой, с видом: так и задумано. И «В лесу родилась елочка» в мыслях. И все равно замечаю, что на меня смотрят удивленно-неодобрительно-странно и обсуждают.

Сплетники!

Даже хорошо, что сейчас надо на склад: наверняка там место уединенное и принцев нет.

К счастью, идти туда не слишком далеко, и скоро я оказываюсь перед небольшим строением из необработанного камня.

«Склад», – сообщает табличка над открытой настежь деревянной дверью. Проем перегорожен решеткой с растительным орнаментом.

Уже почти спокойно я толкаю холодный металл, решетка со скрипом распахивается.

Лежащий передо мной коридор выглядит не слишком дружелюбно. Но руку тянет туда, и я осторожно прохожу по коридорам в сырой полумрак пропитанного запахом плесени зала.

Из-за стеллажа раздается скрипучий голос:

– Чего надо?

В голове всплывает образ, навеянный меткой на руке.

– Это вы Фабиус, хранитель склада?

– А кто же еще? – зло отзывается кладовщик. – Чего тебе?

Метка исчезает с легким покалыванием. Потирая руку, сообщаю:

– Вещи получить.

– Номер набора?

– Тридцать семь.

– Ты что, даже номер набора правильно запомнить не можешь? Или шутить тут вздумала? – Серый карлик с красными глазами подскакивает ко мне. – Браслет.

– Что?

– Браслет покажи, глупая, – кривится он.

– Я не глупая, просто не местная. И вообще, у вас тут плесенью воняет. Вы вещи правильно храните?

– Не воняет, а пахнет. И это мой любимый освежитель воздуха! Браслет покажи, гл…

Он снова кривится, проглатывая обзывательство. И хорошо, не люблю, когда меня унижают.

Протягиваю руку.

Фабиус проводит ладонью над браслетом. Глаза ярче вспыхивают красным, и цепкие пальцы сжимаются на моем запястье поверх него, больно сдавливают. На рефлексе выворачиваю руку и отскакиваю, готовая отбиваться:

– Что вы делаете? Мне же больно!

– Экая неженка, – презрительно бубнит он и направляется вглубь склада. – И впрямь тридцать седьмой, уж лет как тридцать туда девчонок не брали. Надеюсь, что-нибудь завалялось.

Потираю запястье: все же больно он хватанул, надеюсь, синяков не будет. Ощупываю браслет – вроде не пострадал…

Раздаются шаркающие шаги. Между стеллажами плывет огромный пыльный мешок на тонких ножках Фабиуса. Ну и силища у этого карлика!

Или просто мешок легкий?

– Это списанные вещи, – сообщает Эзалон от моей груди.

Подскочив и оглянувшись, профессора не обнаруживаю. А платье на моей груди дергается.

Выхватываю из кармана список дел, и тот, слегка вибрируя, произносит голосом Эзалона:

– Фабиус! Тебе пятнадцать минут назад транспортным коридором доставили новый набор, не жадничай!

– А это кто будет носить? – возмущается Фабиус, но мешок утаскивает назад.

Сам бы и носил.

Наклоняюсь к списку и шепчу:

– Спасибо, профессор.

Убрав листок в карман, окидываю стеллажи с коробками и стопками тканей, конторку и стул рядом с ней рассеянным взглядом.

Фабиус возвращается с огромным черным мешком, промаркированным: «№ 37», и сбрасывает его передо мной.

– А если размер не подходит? – уточняю на всякий случай.

– А если размер не подходит, – пискляво передразнивает Фабиус. – Понаехали тут.

– Я не приехала, а телепортировалась.

– Без разницы. Сразу у себя там не открывай, прежде ознакомься с инструкцией на мешке. – Фабиус садится за конторку.

– Спасибо, – выдавливаю я и берусь за мешок.

Он не двигается с места. Совсем, сколько ни тяну. Напрягаюсь изо всех сил.

Хлоп!

Это Фабиус так громко закрыл лицо рукой:

– Потяни за кольцо, неместная… совсем неместная.

Обойдя мешок, действительно нахожу кольцо на веревочке рядом с пластинкой. Дергаю. Мешок всплывает над полом, веревочка удлиняется…

Зачарованно глядя на это магическое действо, направляюсь к выходу. Мешок плывет за мной, точно огромный воздушный шарик. Здорово!

В спину несется ворчание о расточительстве, о необходимости старые вещи донашивать и о том, что о личных записках Эзалона надо сразу предупреждать. Меня прямо распирает благодарность к профессору: если бы не его записка, ходить бы мне в старье.

Я выбираюсь из сумрака и вони странного освежителя Фабиуса на свет и свежий воздух. Вдыхаю полной грудью. Хорошо!

Уже вечереет, пора бы и в комнату возвращаться. Я направляюсь в сторону административного здания – к счастью, возле него никого нет, да и по аллеям никто не шляется – и уже от него по памяти иду к общежитию. Громадный мешок плывет за мной. Как это удобно. Только удивительно, почему сам Фабиус нес его в руках? Или такая система парения одноразовая? Ограничена по времени?

Надо поторопиться, а то мало ли что, а я этот мешок сама ни за что не донесу.

Прибавляю шаг.

– Эй, малышка! – доносится с боковой дорожки. – Ты что в столовую не ходила? Я тебя ждал…

Иду дальше.

– Эй, куда спешишь? – Кто-то топает сзади. – Иди ко мне, я покажу тебе настоящую любовь.

Оглядываюсь: парень почти бежит, смотрит прямо на меня.

– Отвали. – Ускоряю шаг.

– Так и знал, что ты горячая, детка, – ухмыляется он, и на его вытянутом лице проступают звериные черты. – Иди ко мне, сладкая.

Оборотень. Ника говорила, что они в переходном возрасте становятся агрессивными.

А этот скалит клыки:

– Сладкая… вкусная.

Вокруг никого нет, на дорожке аллеи мы одни!

Полностью разворачиваюсь, собираясь треснуть его мешком и после этого бежать. Но лицо парня уже возвращает человеческие черты. Только хвост остается, покачивается из стороны в сторону. Дырка у него специальная в штанах, что ли? Оборотень примирительно вскидывает руки и подходит медленно.

Кажется, успокоился. Ну и я не дикая, если парень нормально себя ведет, незачем от него шарахаться. Может, «вкусная», «сладкая» – это у них стандартный комплимент, в котором нет ничего оскорбительного и пошлых намеков? Ну мало ли, все же другой мир.

– Малышка, я к тебе с самыми честными и хорошими намерениями.

– Какими такими намерениями? – Оглядываю его: одежда простая, ткань даже на вид тонкая.

Это на случай внезапного оборота, чтобы не запутаться?

– Защищать тебя, оберегать, заботиться, – его голос приобретает томность. Шаги мягкие, текуче-плавные. – Ты такая миниатюрная, хрупкая, соблазнительная девочка. И без семьи, без малейшего представления о нашем мире. Найдется очень много желающих воспользоваться твоей наивностью и затащить в постель.

А нет, все же заклинание перевода не подвело, смысл его подкатов о сладкой и вкусной верно передало.

– Сдается мне, ты именно это и хочешь сейчас проделать. – Отступаю на шаг. – Шел бы ты своей дорогой, иначе я за себя не отвечаю.

– Ох, горячая, но глупенькая малышка. Я предлагаю защиту. За вознаграждение, конечно, но ты сама будешь рада со мной расплачиваться, – он расплывается в улыбке. – Мы, оборотни, парни горячие, так что на наших девочек никто не покушается, а на тебя желающих много будет, тебе с группой парней один на один оставаться придется.

– Справлюсь.

– Ну что ты упрямишься, сладкая? За мной девчонки толпами бегают, но я выбрал тебя.

Ну и наглость!

– Так пойди другую выбери, – еще отступаю. – У тебя же толпа целая.

– Но я выбрал тебя, малышка. – Он вдруг оказывается рядом, наклоняется к лицу, кладет лапищу на талию. – И по глазам вижу, что ты просто счастлива стать моей…

Ага, щаз! Со всей силы вскидываю колено. Оно останавливается, ударившись о мягкую, самую сокровенную и оберегаемую часть мужского тела.

Желтые глаза, взиравшие со страстью, наполняются слезами, в них – боль.

Делаю шаг назад. Оборотень падает на колени и тянет ко мне дрожащую руку.

– Поприседай, пройдет, – повторяю совет тренера мальчикам в подобной ситуации.

Гордо, но быстро направляюсь к общежитию. Поверженный скулит. Сам виноват, нечего лапы распускать.

Скуление сменяется неистовым рыком. Трещит разрываемая ткань, скрежещут когти…

Ой. Оборачиваюсь, а там – оскалившийся волчище.

Подхватив подол, срываюсь в общежитие. Задыхаясь от быстрого бега, проношусь по пустому холлу, лестнице. Никого нет! Налетаю на нашу дверь. Прикосновение браслета отворяет ее, я проваливаюсь внутрь, мешок застревает в проеме. В несколько судорожных рывков втягиваю его внутрь. Захлопываю дверь. Оглядываюсь, чем бы отбиться.

Сердце стучит как сумасшедшее. В ушах гудит.

Так. Стул? Хлипкий. Так… Мешок приземляется посредине комнаты.

Так… Подскакиваю к тумбочке у окна, открываю. Сковородка Ники, огромная и тяжелая. Сжимаю ее, точно биту, и разворачиваюсь к двери, готовая защищать жизнь и честь.

Живой не дамся!

Страшно. Сердце выпрыгивает из груди. Все застилает красная пелена. Кровь будто вскипает в венах, пульсирует, бьется, концентрируется внизу живота. Внезапно меня накрывает холод.

Сквозь грохот сердца слышится треск. Совсем рядом – от моей руки, от браслета.

Сковорода вываливается из внезапно ослабевших пальцев, звонко ударяется об пол.

По тонкой полоске браслета пробегает трещина, и он осыпается мелкими осколками.

Почему? Из-за моего страха? Или Фабиус, когда схватил за руку, его повредил?

Пульсация в животе нарастает. Паника играет какими-то новыми, яркими красками… или это у меня вспышки перед глазами?

И голова кружится. Стою, жду… Странные ощущения не проходят – усиливаются, а оборотень не ломится в дверь.

Надо выйти и попросить о помощи. Поднимаю сковороду. Рука дрожит от ее тяжести, пальцы разгибаются, и когда я отворяю дверь, сковорода выскальзывает, вновь звонко брякается.

В коридоре никого нет. Стучу в соседнюю дверь, в следующую и следующую.

– Помогите! На помощь!

Никто не отзывается. Меня пробивает дрожь, и будто все внутренности вибрируют. Ускоряю шаг, продолжая стучать в двери:

– Есть здесь кто-нибудь?! Помогите!

Сбегаю по лестнице. В холле, увидев отражение в зеркалах, ужасаюсь своему бледному, перепуганному виду и густым теням под глазами. Краше в гроб кладут!

Где больница? Где все? Может, Эзалон поможет?

Вываливаюсь на улицу. На дорожке аллеи валяется разодранная одежда, но оборотня, этого защитника доморощенного, нет.

Бегу – точнее, еле двигаюсь – в сторону администрации, к Эзалону. В животе пульсирует. Каждое следующее движение дается все труднее.

– Помогите, – слабо-слабо зову я.

Аллея плывет, идет кругом вместе с отяжелевшей головой. На ближайшую скамью почти падаю. Наклоняюсь, зажимая страшно пульсирующий живот. Там словно огонь разгорается.

Что происходит? Почему именно со мной? Зачем я здесь? Не хочу. Магия, конечно, здорово, но так, как у меня… Так, как у меня, – это невыносимо! Тут плохо, смеются надо мной, и…

– Что случилось? – в бархате чарующего голоса звенят нотки беспокойства.

Только принца не хватало. Что у него за манера заставать меня в самых идиотских состояниях?

Ладонь скользит по моей спине, запах сандала и меда обволакивает вместе с теплом склоняющегося принца.

И этот тоже решил предложить защиту в обмен на согласие стать постельной грелкой?

Отодвинувшись, поднимаюсь, и рука принца исчезает с моей спины. Без этого как-то холодно. И вокруг все кружится. Но слабо мерцающие золотом глаза вижу удивительно отчетливо.

– Не подходи! Хватит с меня… – приступ головокружения заставляет меня умолкнуть. Да и приходит осознание, что он принц. И о помощи просить больше некого. – Скажи, пожалуйста, где больница, медпункт… что-нибудь.

Его теплые пальцы скользят по моему запястью.

– Где браслет? – Принц нависает надо мной, и от светящихся глаз по скулам и шее загорается витой узор.

Сердце заходится. Пульсирующая вибрация внутри стихает. Слабость накатывает так резко, что я падаю. Арендар обхватывает за талию, прижимает к себе. Упираюсь рукой в будто стальную грудь, кончиками пальцев ощущаю быстрый стук его сердца.

От мерцающих золотых глаз невозможно оторваться. Вокруг светлеет. Мелькают облака, словно проношусь сквозь них в нереальную высь. За моей спиной – мощные крылья. Ощущение полета прекрасно, я купаюсь в потоках воздуха, я живу! И магия – это прекрасно. Находиться в этом волшебном мире восхитительно! Облака расступаются, пропуская меня к замку на отвесной скале. Его шпили так высоки! Ныряю к нему, лавируя в потоках воздуха…

Видение меркнет. Принц Арендар подхватывает меня, словно пушинку. Дыхание перехватывает. Никогда еще ко мне не прикасались так трепетно. Сердце бешено стучит. Вроде надо отказаться от такой помощи, но… ноги так слабы, немеют, я вряд ли доберусь куда-то сама.

– Прости, я не сильно тебя сжал? – мягко уточняет Арендар. – Мне нужно контролировать силу, не хочу тебя покалечить.

Мурашки пробегают по спине от его слов.

– Нет, – зябко съеживаюсь.

– Ты замерзла?

– Есть немного. – Хоть и прохладно, но зябко мне от его слов.

Кожа принца вдруг становится теплой, точно грелка. Везет ему, зимой явно не мерзнет…

Он бережно несет меня куда-то, и я невольно расслабляюсь в теплых надежных руках, дарящих мне блаженное и такое нужное сейчас чувство защищенности.

Глава 6

Принц бодро несет меня по аллее. Но блаженство расслабления длится недолго: когда мы оказываемся возле выхода на площадь с доской объявлений, сбоку раздаются девичьи голоса.

– Если нас и дальше будут так вкусно кормить, я растолстею.

– И все же повезло, что повар владеет древней кулинарной магией.

– Но для талии вредно.

Девчонки смеются, и в этот миг принц, даже не подумавший ретироваться, выходит на площадь. Передо мной встает картина маслом: стайка из десятка девушек в платьях, все улыбаются, но при нашем появлении глаза округляются, лица вытягиваются. Булочки, крендельки, учебники и сумки дружно падают из ослабевших рук хозяек.

Принц проносит меня дальше. Вслед несутся недоуменные возгласы:

– Ну ничего себе!

– Мне привиделось, скажите, что мне это привиделось…

– Что надо сделать, чтобы попасть к нему на ручки?

– Пустить слюну!

Ну… ну… капец!

– Я готова вылить на него банку слюней!

Утыкаюсь в каменную грудь принца.

– Зачем? – выдавливаю стон. – Зачем ты снова меня подставляешь? Зачем подошел на инициации? Что, трудно было мимо пройти? И… извини, не думай, я благодарна сейчас за помощь, но… но… – У меня аж уши горят.

– Прости, что подошел тогда, но у меня были на то причины. Не будем сейчас об этом. Хотя, боюсь, я действительно виноват в повышенном к тебе внимании.

Ну ладно, хоть понимает…

– Мог бы переместить меня прямо в больницу, – напоследок ворчу я.

– У тебя что-то с источником, боюсь навредить при перемещении… И я хочу с тобой объясниться. Но не здесь и не сейчас, – спокойно, ровно говорит он, словно и не несет меня так быстро, что ко мне возвращается ощущение полета из видения.

Несмотря на смущение, приятно чувствовать себя такой пушинкой и еще – слабой девушкой, о которой заботятся. И пахнет от принца очень приятно. Интересно, у него духи такие или он целыми днями мед трескает?

И куда интереснее – что он хочет объяснить? Ну что? Только хочу спросить, как в поле зрения попадает парень с перебинтованной головой. Успеваю заметить его вытянувшееся лицо, прежде чем мы ныряем в мрачный холл.

– Осталось немного. – Принц практически взбегает по лестнице и плечом толкает дверь в светлое помещение.

– Принц Арендар, что случилось? – легкое эхо двоит обеспокоенный женский голос.

Мое лицо снова заливает краской смущения: не привыкла я на ручках кататься.

– Спонтанные активации источника при отсутствующем браслете, – ничуть не смущаясь, поясняет принц.

– Степар, возьми девушку у принца Арендара.

Ну вот, а я только пригрелась, разомлела… Чьи-то жесткие пальца тянут меня от принца. Неестественно холодные, они пробираются под колени, ползут по спине. Существо издает мерзкий скрежет, от которого волосы дыбом. Инстинктивно обнимаю Арендара за шею.

– Сам донесу, – отзывается он спокойно.

Скрежет-цокот удаляется.

Что это за Степар такой?

Решаю оглянуться, но принц молниеносно вносит меня в уютную светлую палату. Наклоняется, укладывая на постель. От растерянности и смущения я не сразу разжимаю руки, и Арендар присаживается рядом со мной. Я отпускаю, а он так и сидит. Смотрит пристально. Витой узор тонкой косичкой начинается от скулы и переходит на шею, я скольжу по нему взглядом до ворота, а принц внимательно за этим следит. Слишком волнующе.

Движение за его спиной отвлекает меня от созерцания принца. За ним стоит женщина средних лет. Темные волосы в тугом пучке, направленный на меня взгляд – суровый, как и выражение лица. Только одета она в белую мантию. На эмблеме над сердцем – дракон, оплетающий четырехконечную звезду. Готова поспорить – это местный доктор, целительница или как их тут называют по-настоящему.

Раздается тихий хлопок. Полуобернувшись, целительница делает книксен. Арендар поднимается – мне становится трудно дышать, и пульсация с новой силой ударяет внутренности, – едва заметно кивает Эзалону, но далеко не отходит. Тот бодро подходит мне, на ходу протягивая браслет:

– Надень.

– Это новый? – Спешно натягиваю тонкий золотой ободок.

Пульсация исчезает. Давление на грудь ослабевает, хотя дышать еще трудновато. Оглядев меня, Эзалон кивает и оборачивается к принцу:

– Ваше высочество, благодарю вас за помощь. Оставьте меня с Валерией, пожалуйста.

– Вы уверены?.. Я могу переместить сюда главного целителя из Нарбурна.

У местной целительницы округляются глаза, она хочет что-то сказать, но профессор Эзалон взмахивает рукой и любезно улыбается принцу:

– Ваше высочество, я беру на себя всю ответственность и гарантирую: Валерии окажут всю необходимую помощь в самом лучшем виде.

– Позаботьтесь о ней, – с этими словами Арендар отступает от моей постели чуть дальше.

– Уверяю вас, принц Арендар, к утру она будет в полном порядке.

Арендар поворачивается ко мне:

– Мне надо с тобой поговорить. Завтра ужинаешь со мной. Будь готова через час после окончания занятий.

Открываю рот даже не возразить – просто от изумления. Уже от двери принц поворачивается:

– Отказа не принимаю, – припечатывает он и закрывает дверь с той стороны.

Нет, понятно, что он принц, но элементарная вежливость… И если он отказы не принимает, то что… а если он потребует что-нибудь неприличное?

Ошарашенно смотрю на Эзалона, он в ответ смотрит крайне недоуменно. И будто хочет что-то сказать, несколько раз рот открывает, но не решается. Наконец поворачивается к целительнице и приказывает, хоть и не так грозно, как принц:

– Покиньте помещение.

– Но мне нужно осмотреть…

– Это распоряжение ректора Дегона, – перебивает Эзалон.

Поджав губы и вскинув голову, целительница гордо отходит к двери, но у выхода решимость изображать оскорбленную невинность ее покидает, и она просит:

– Господин Эзалон, дело серьезное, вы же там были…

– Давайте позже. – Отмахивается Эзалон и присаживается на край моей кровати, хотя я предпочла бы, чтобы он уселся на соседнюю койку.

Нахмурившись, целительница выходит и негромко хлопает дверью.

А Эзалон смотрит на меня странным взглядом. Он из-за сломанного браслета так злится? Я нервно бормочу:

– Мой браслет, его… Фабиус… он сжал мою руку… Это случайно. Я компенсирую.

– Тсс, – Эзалон, прижав палец к моим рукам, несколько мгновений пытливо в меня всматривается.

Резко вскидывает руки, правую подносит к моему лбу, левую – к солнечному сплетению.

– Нет, дело вовсе не в этом: Фабиус недостаточно силен, чтобы повредить такой браслет. Ты успокойся, расслабься, закрой глаза. Расследование мы проведем, изготовителя твоего браслета уже допрашивают.

О да, подозрение, что меня могли угробить специально, очень способствует успокоению. Впрочем, что это я: может, то был просто брак и неудачное стечение обстоятельств. С этой обнадеживающей мыслью я закрываю глаза и погружаюсь во тьму. Последние неприятные ощущения сдавленности груди исчезают.

– Вот и молодец, – в голосе Эзалона чувствуется облегчение.

Открываю глаза.

Поднявшись, он убирает руки за спину и отступает на несколько шагов:

– Тебе нужно поговорить с ректором. Срочно. Валерия, пожалуйста, сядь на том краю постели и отвернись к стене.

Умеют они нагнетать. Я даже шелохнуться не могу от страха.

– Валерия, пожалуйста. Обещаю, ничего плохого не произойдет… Хорошо, давай так. – Эзалон обходит кровать и присаживается на корточки. – Садись на край, смотри на меня и не оборачивайся.

Меня бросает в дрожь.

– Хорошо, – не узнаю свой тихий голос.

Эзалон помогает мне присесть, укоризненно вздыхает, когда кроссовки проскальзывают мимо него на пол. Быстро прикрываю их подолом Никиного платья. Эзалон приподнимает руку, замысловато изгибает пальцы, выпрямляет их, и мою шею сковывают невидимые тиски.

– Извини, Валерия, это на всякий случай.

Я вообще шелохнуться не могу. Сзади раздается хлопок. Шелест ткани. Сердцебиение учащается до головокружения, а волосы дыбом.

– Валерия, успокойся, – звучит за спиной размеренный голос ректора Дегона.

Хотела бы я, да не получается. Парализованное тело холодеет от ужаса: это все равно что стоять спиной к темному проходу и не иметь возможности обернуться.

– Что со мной будет? – Жалобно смотрю на Эзалона.

Сзади что-то ударяется об пол. Уши закладывает, как при перепаде давления, и становится очень тихо.

Ректор продолжает все тем же размеренным, каким-то неживым голосом:

– Валерия, обстоятельства сложились так, что тебе опять надо делать выбор.

И чтобы это сказать, они меня чуть до смерти не запугали? К иссушающему страху добавляется гнев. И обида. Навернувшиеся слезы сдерживаю с трудом.

Вновь шелестит одежда, голос ректора Дегона раздается ближе:

– Похоже, страх и желание противостоять невзгодам нового мира повлияли на результаты теста так, что ты оказалась на боевом отделении. Но, возможно, это к лучшему…

Он томит молчанием.

– Почему? – почти вскрикиваю я, и сердце обмирает от того, как звонко он прозвучал в окутавшей нас неестественной тишине.

– Способности, которые у тебя открылись, говорят, что в глубине души, – поясняет ректор почти над ухом, – в самом сердце своей натуры ты подобна нежному цветку, который так легко повредить… У тебя была лишь предрасположенность, эти способности могли не открыться, но серия неподконтрольных активаций источника и отсутствие браслета сделали свое дело. И у меня нет права накладывать на тебя печать, блокирующую эти способности.

Эзалон пересаживается на стул возле стены, и это выглядит побегом.

– Валерия, тебе еще повезло, – уверяет он с безопасного расстояния. – До того как магинженеры придумали технологию контроля начальных активаций, отбор представлял угрозу для одаренных: можно было умереть, получить способности с отклонениями или альтернативным принципом активации. Стандартная усредненная активация стала нашим спасением, но иногда… порой все же случаются осечки. От них никто не застрахован.

– Это слабое утешение, – сообщаю я. – Скажите уже, что со мной?!

На этот раз отвечает ректор:

– Правильность работы твоего источника проверит мисс Клэренс. Что касается способностей… В твоих интересах даже не знать, что это. Скажу только, что подобные тебе очень востребованы, за ними даже охотятся. Но для некоторых эта разновидность дара опасна, поэтому одаренные им долго не живут. Особенно последние пятнадцать лет.

Все-то у меня не слава богу. Вздохнув, обреченно уточняю:

– О каком выборе вы сейчас говорили?

– Моя вина в том, что я за тобой недосмотрел. У меня нет формального права запечатать часть твоего дара, но я могу это сделать и изменить результаты теста по определению магии. – Ректор опускает тяжелые ладони мне на плечи. – Не переживай, остальные способности у тебя останутся, учиться в академии ты сможешь. В конце обучения комиссия рассматривает одаренных с потенциалом к подобным скрытым способностям, но если поменять результаты теста, на рассмотрение комиссии ты не попадешь.

– Но что мне делать сейчас?! – я уже готова расплакаться.

– Решай, запечатываю я тебя или сообщаю о твоем случае главному императорскому магу.

И вот он нависает надо мной, я не могу пошевелиться, но страх, сжимающий меня не хуже парализующего заклятия, перерастает в отчаянную смелость:

– Я ничего так с бухты-барахты решать не буду. Откуда мне знать, что вы мной не манипулируете в своих корыстных целях?

Молчание ректора пугает: а ну как грохнут меня, такую несговорчивую. Я уже почти готова извиниться за резкость, но Дегон усмехается:

– Чувствуется будущий боевой маг. Хорошо, признаю: отчасти мы манипулируем. Очень я не люблю, знаешь ли, вырастить ученика, смотреть, как он становится полноценным магом, а потом получить извещение, что перспективный молодой человек или милейшая девушка в расцвете лет вдруг пропали без вести или убиты. Это меня на несколько месяцев очень огорчает. Мне нужно твое принципиальное согласие на печать. Потому что причинять боль своим студентам я не люблю, а только добровольно принятые печати безболезненны.

– Хватит меня запугивать! – Меня передергивает.

– Валерия, я говорю как есть. Не приукрашиваю. Мне самому это очень не по душе, поэтому я рискую, запечатывая тебя. Рискую многим, даже просто предложив тебе это.

– Ну хоть скажите, что это за способности. – Жалобно смотрю на Эзалона, но он разглядывает кончики своих пальцев, потирает ногти.

Отвечает все же Дегон:

– Пока это опасно. Ты слаба, твой источник нестабилен, и пройдет немало времени, прежде чем ты научишься хорошо закрываться от менталистов. Стоит мне рассказать об особой способности, и в твоей очаровательной головке, – он слегка постукивает пальцем по моей макушке, – появится множество образов, и любой менталист простым, даже случайным касанием сможет их считать, а кое-кто и правильно интерпретировать.

– Я могу отложить выбор до того момента, как научусь закрываться от менталистов?

Дегон медлит, его пальцы чуть сильнее сдавливают мои плечи. Наконец болезненную тишину нарушает его вердикт:

– Да, это возможно. Когда твое тело достаточно напитается магией, мы снова поговорим.

Он убирает тяжеленные ладони и отступает.

– Почему?.. – голос срывается. Кашлянув, уточняю: – Если эти способности так опасны, почему вы не накладываете печать на всех носителей?

– Потому что магия эта пользуется спросом, и для прохождения комиссии печати приходилось бы снимать, а повторно запечатать этим типом печати невозможно.

Нет, с ректором каши не сваришь, на все-то у него есть ответ. Вздыхаю:

– А после запечатывания я точно буду полноценным магом?

Эзалон вскидывает на меня взгляд.

– Абсолютно, – уверяет Дегон. – Печать ты даже не почувствуешь. Обнаружить ее смогут, только если начнут подготавливать тебя к наложению на магический источник печати уровня четыре и выше. Ни одна обычная специализация таких мер не требует.

– Откуда мне знать, что вы говорите правду?

Дегон тяжко вздыхает у меня за спиной и устало произносит:

– Я просто даю тебе выбор, которого программой нашей академии не предусмотрено.

– Выбор? Вы предлагаете мне, сделав выбор сейчас, лишить себя выбора потом. Какие у вас цели? И почему вы прячетесь? Боитесь, что менталисты через меня узнают о вас что-то секретное? Боитесь, что ваш вид произведет на меня неизгладимое впечатление? В чем дело?! – звук собственного голоса эхом неприятно отзывается в ушах, словно я вскрикнула в пустой комнате.

– Хорошо, попробуем иначе. – Судя по шуршанию одежды, Дегон отступает на шаг. – Эзалон.

И Эзалон достает из ножен кинжал.

– А… э… – у меня перехватывает дыхание: ну точно убить решили.

– Валерия, смотри на меня. – Эзалон берет кинжал левой рукой, опускает правую и рассекает ладонь тонким лезвием. Кровь струится по пальцам, капает на пол. – Клянусь силой, клянусь жизнью…

Во все глаза смотрю на профессора, а он, глядя на меня, продолжает:

– …Что все, сказанное ректором Дегоном, правда, и он не желает тебе зла.

Кровь с его руки и пола взвивается в воздух, сплетается сложным витым узором. Секунду он парит между нами и с хлопком исчезает, обдав потоком пахнущего металлом воздуха.

– Это клятва на крови. – Больше кровь не течет, Эзалон спокойно убирает кинжал в ножны. – Можешь почитать о ней в библиотеке и убедиться, что ректор Дегон сказал правду.

Эффектно. Очень. Правда. И мне хочется верить в их добрые намерения. И если уж они согласны кровь себе пустить ради моего согласия, то просто так точно не отстанут.

– Ладно, запечатывайте, – тихо произношу я.

Горячие ладони ректора прижимаются к моим лопаткам. Тепло от них ползет по коже, выстраиваясь в узор. Всю спину на миг обдает жаром.

– Вот и все. – Дегон похлопывает меня по плечу.

Поднявшись со стула, Эзалон приближается с вытянутой рукой, проводит пальцами перед моей шеей. Невидимые тиски меня отпускают.

– Можешь повернуться, – бодро предлагает Дегон.

Я в магии не специалист, но, сдается мне, только что запечатанная способность позволяла видеть нечто такое, недоступное остальным одаренным, тайное. Иначе не было бы таких предосторожностей, не было бы сейчас разрешения смотреть.

Медленно оборачиваюсь: ректор Дегон выглядит совершенно обыкновенно, как в первую нашу встречу и поднимает с края постели посох. Эзалон встает рядом с ним.

Очень хочется спросить, проверить свое предположение, но, едва пытаюсь составить вопрос о запечатанных способностях, мысли разбегаются. Я знаю, что способности есть, но поговорить о них… не могу?

Чувствую, как вытягивается лицо и округляются глаза: что это за шутки с сознанием?

– Мы поговорим об этом позже, – обещает Дегон. – Когда ты успокоишься, обещаю.

Успокоиться? Как можно успокоиться, когда тебе не просто часть магии запечатали, но еще и в голове будто поковырялись? Да я… да мне… Даже дышать тяжело от злости.

– Все хорошо, – уверяет Дегон. – Раз вопросов нет…

– Есть вопросы! – подскакиваю я. – Эта печать, она… Вы, конечно, сказали, что я ее даже не замечу, но в быту как она с другими печатями сочетается? С лечебными там… с косметическими?

– Ну и молодежь! – всплескивает руками Эзалон. – Тут судьба решается, а она о косметических печатях вспомнила!

Попробовал бы он хоть раз эпиляцию шугарингом, так бы не говорил. Просто представляю, как он верещит на столе косметолога. Дегон расплывается в улыбке. У Эзалона вытягивается лицо и уползают вверх брови.

Вскидываю голову:

– А вдруг у меня зуб заболит? Или травма какая-нибудь случится, я же боевой маг, мало ли что. Не просто же так нам надбавку за вредность дают.

– Нет таких целебных и косметических манипуляций, которые способны выдать твою печать или не сработать из-за ее наличия. – Дегон продолжает улыбаться. – Валерия, тебе следует поспать. И раз вопросов больше нет, не буду мешать тебе восстанавливать силы. Всего хорошего.

Один удар посоха об пол – уши снова слегка закладывает, а потом появляются звуки: далекие шаги, шелест ветра за окном. Еще один удар – и ректор исчезает. А я ведь даже никакого вопроса придумать не успела.

Эзалон странно на меня смотрит. Вздыхает и направляется к двери.

– Я попрошу мисс Клэренс не беспокоить тебя вопросами. – Он тут же выходит.

Снова опускаюсь на койку.

Почему Эзалон так на меня смотрел? Неужели он, как и профессор Санаду, видел мысленный образ со своей депиляцией? Если так, то надо поосторожнее со своими мыслями, особенно о профессорах.

Сижу, жду. Целительница не идет. Усталость давит на плечи, и я вытягиваюсь на кровати поверх покрывала.

О клятвах на крови надо обязательно почитать: доверяй, как говорится, но проверяй.

Но правильно ли я поступила, согласившись на запечатывание? И что это была за способность? Не из-за нее ли глаза принца показались мне светящимися, а на его лице я увидела золотой узор? Ведь этого не было ни в первую нашу встречу, ни во вторую, ни в третью. Может ли способность видеть такое представлять для кого-то угрозу?.. Как? Чем?

Глаза закрываются, мысли ползут медленно, будто увязают в чем-то густом. И тело постепенно расслабляется…

Звук открывающейся двери и шаги заставляют меня открыть глаза.

Передо мной – багряные цветы вроде роз, только лепестки у них вытягиваются в махровые пестики.

– Я главная целительница академии драконов. Можешь называть меня мисс Клэренс. – Она ставит цветочную корзину на тумбочку у кровати. – Было под дверью, написано, что тебе.

– Э… – Приподнимаюсь на локте, чтобы лучше разглядеть диковинные цветы. – А я…

– Потом посмотришь. – Целительница решительно придавливает меня к постели, вглядывается в лицо. – Как ответственная за здоровье студентов и подданная империи, я обязана спросить: ты проклинала принца? Делала приворот? Тобой кто-то манипулирует?

От возмущения теряю дар речи, просто смотрю на нее. И мысль такая: они все здесь чокнутые? Или только она?

– Вы с ума сошли? – отмираю я. – Я только что сюда попала, я ничего не умею! С чего вы взяли такую дурь? – Отталкиваю ее руки и сажусь. – Я что, не могу кому-то просто понравиться?

Мисс Клэренс внимательно смотрит мне в глаза, так что мурашки по коже. Наконец вздыхает и мягко произносит:

– Валерия, прости, не хотела тебя обидеть.

– И все же…

– Я отвечаю за здоровье студентов, – резко произносит она. – И нельзя сказать, что привороты и попытки таковых не имели места в стенах академии и не приводили к печальным последствиям. А тут речь не о рядовом студенте, а о наследном принце империи. – Она передергивает плечами и снова смягчается. – Принц Арендар хоть и дракон из правящего рода, но совсем исключить возможность его приворота нельзя, а его отношение к тебе ненормально.

– Чем?

Мисс Клэренс задумчиво продолжает:

– Хотя, возможно, это из-за его матери. – Она кивает. – Да, вероятнее всего, дело именно в этом.

– А что с его матерью? Надеюсь, я не ее точная копия?

– Нет, конечно. Но она тоже была из непризнанного мира и тоже попала на боевое отделение.

– Была – значит, она умерла? – Грусть сжимает сердце: даже представлять не хочу, каково потерять маму.

– Бесследно исчезла пятнадцать лет назад. Ладно, это дело давно минувших дней, сейчас я должна тебя осмотреть, подлечить, провести несколько тестов.

– Так почему поведение принца со мной ненормально? Как тут у вас в исполнении драконов принято ухаживать за девушками?

– Есть у них особенности… – тянет мисс Клэренс. Прикусив губу, она думает несколько мгновений и бодро продолжает: – Ты ведь совсем ничего о нашем мире не знаешь, а с драконами сталкиваться придется, так что, думаю, тебе будет полезно прочитать книгу о наших современных драконах и нюансах их поведения.

– А может, вы кратенько скажете, что не так? – Изображаю глаза котика из «Шрека».

Но мисс Клэренс не Эзалон, только выше вздергивает подбородок:

– Чтобы все остальное ты пропустила, как это принято у студентов? Нет, деточка, сама найдешь, может, что полезное в процессе поиска прочитаешь. А сейчас ложись и вытяни руки вдоль тела, мне пора заняться твоим здоровьем.

Ложусь и вытягиваю, но мысли продолжают одолевать, и когда мисс Клэренс прикладывает ладони к моим запястьям, уточняю:

– А из-за странного поведения принца у меня проблем не будет? Что, если кто-нибудь еще заподозрит меня в привороте?

– Не переживай, если будут такие вопросы – отсылай ко мне, я просмотрела связанные с принцем воспоминания… – Она хмурится.

– Мои воспоминания? – Меня пробивает холодный пот. Потом приходит злость, и я вырываюсь из ее рук. – А у вас есть на это право?

– Когда дело касается принца Арендара – да. Обо всем, что касается его здоровья и подозрений на стороннее воздействие, я должна сообщать главному императорскому целителю и в канцелярию императора. – Мисс Клэренс упирает руки в бока. – Так что я была в своем праве. И не переживай, я смотрела очень поверхностно, не углубляясь в мысли и чувства, только картинку.

Меня снова пробивает озноб: если мое предположение верно и особая способность – видеть нечто, недоступное окружающим, и благодаря этому я увидела сияние в глазах Арендара и узор на его лице, то…

– И вы ничего странного не заметили в этих картинках? – нервно уточняю я.

– Мм, – она снова хмурится. Пристально смотрит на меня.

Ох, зря я спросила. Как бы между делом добавляю:

– Просто интересно, каково это – считывать воспоминания. Наверное, есть какие-то нюансы, сложности.

– Да, есть. Твои воспоминания после спонтанной активации источника несколько размыты, видимо, из-за перенапряжения ты плохо видела, но, если ко мне обратятся за консультацией, я подтвержу, что принца ты не привораживала. – Она снова улыбается. – А теперь позволь мне все же…

Перед ней вспыхивает желтый плоский круг. Побледневшая мисс Клэренс пробегает по нему взглядом, словно читает надпись, взмахивает рукой, и круг разрывается и истаивает.

– Что-нибудь случилось? – сипло спрашиваю я, настолько пугает выражение ее лица.

– Фанатики из «Культа Бездны» последнее время осмелели, всех целителей предупреждают о возможности экстренного вызова. Но ты не переживай, студенты академии вне опасности.

Вспоминается резкий уход принцев в конце теста.

– Посыльный что-то сообщил Арендару, а потом и ректор внезапно ушел – это, случайно, не связано с фанатиками?

– Да. Они вырезали большое селение в Озаране, чтобы провести ритуал, но ритуал успели прервать. Принц Саран лично контролирует ситуацию.

– И много жертв?

– Передо мной о таких вещах не отчитываются, – грустно улыбается мисс Клэренс.

– А что за фанатики? И что за «Культ»?

– Если так продолжать, мы никогда не закончим осмотр. Главное, запомни: если увидишь кого-то с изображением жуткого глаза на лбу – беги не оглядываясь. Это символ «Культа». Все, теперь закрывай свои, расслабляйся, я продолжу осмотр и лечение.

Закрываю глаза. Но нервное напряжение меня не отпускает. Мисс Клэренс чем-то звякает надо мной, и по телу расползается тепло, с ним приходит расслабление.

– Забыла сказать: Никалаэда приходила, – тихо произносит она. – Я ее не пустила, и она просила передать, что зайдет за тобой перед завтраком. Сейчас будет вспышка от заклинания…

На веках загорается алый узор, и я проваливаюсь в сон.

Глава 7

– Пора вставать, – бодрый женский голос заставляет мгновенно открыть глаза.

Солнечный свет тут же вынуждает зажмуриться и прикрыться рукой, но я успеваю заметить обстановку, и на несколько мгновений впадаю в ступор: где я?

Потом доходит.

– Доброе утро, Валерия, – продолжает мисс Клэренс. – Поднимайся, а то опоздаешь на завтрак. С процедурами я закончила.

Снова открываю глаза: мисс Клэренс складывает разноцветные кристаллы в коробку с промаркированными ячейками. Потянувшись, сажусь. Одеяло соскальзывает с меня, обнажив кружевной бюстгальтер. Поспешно натягиваю одеяло на себя. Ничего себе я спала, что даже не заметила, как раздели. Даже стыдно.

– Как результаты обследования? – бормочу я, оглядываясь в поисках платья.

Взгляд снова цепляется за красные цветы. Сегодня кончики их листьев закручены в спиральки.

– Отклонений в работе источника я не обнаружила. – Мисс Клэренс защелкивает коробку с кристаллами. – Но в случае проблем ты знаешь, где меня искать. И да, на тебе нет ни одного известного мне заклинания, которое могло бы влиять на поведение принца.

Заметив на стуле платье, напоминаю:

– Вы обещали книгу о драконах.

– Да, конечно. – Мисс Клэренс поднимает с соседней кровати фолиант в кожаном переплете и кладет на тумбочку. – Только не задерживай, мне она периодически требуется.

– Спасибо. – Спускаю ноги с койки, засовываю в кроссовки.

– Прости за откровенность, но твои розовые ботинки просто ужасны.

Открываю рот возразить, что по меркам моего мира они просто отличные, но вспоминаю, что вообще-то по правилам я должна сдать их на уничтожение.

Вздыхаю. Мисс Клэренс смущенно поджимает губы, потом извиняется:

– Прости, не хотела тебя обидеть. И я помогу с платьем. Надевай скорее, я немного уменьшу его. Конечно, это не магподгонка по фигуре, но лучше, чем ничего.

– А его можно будет потом увеличить? Оно не мое, Никалаэды.

– Увеличить? Не знаю, я магическим плетением не занимаюсь. Но в это платье Никалаэда и так не влезет. Надевай скорее.

Пробегаю до стула и быстро ныряю в избавленное от булавок платье. Разворачиваюсь: мисс Клэренс указывает на меня палочкой, увенчанной четырехконечной звездой с драконом.

– Волшебная палочка? – улыбаюсь я.

– Жезл с усилителем.

Она взмахивает жезлом, по звезде пробегают искры, и платье на мне собирается с боков. Мисс Клэренс хмурится:

– Нет, подколоть все равно придется. Не знаю, как вот здесь стянуть. – Она вытаскивает из кармана булавки и подхватывает ткань моего платья с боков. Придирчиво оглядывает. – Сейчас сооружу прическу. Тебе бы вещи получить.

– Спасибо за помощь, я уже получила.

– Значит, познакомилась с нашим ароматным завхозом.

– О да…

– Удивительно, как его ректор терпит, особенно с этим новым пристрастием к вонючим запахам. Если бы не его навыки по уничтожению магических паразитов… – мисс Клэренс касается моего виска и поворачивает голову, разглядывая волосы, – наверное, Фабиуса бы здесь уже не было.

А я смотрю на ее строгий пучок. Ей он идет, а вот на мне вряд ли будет смотреться хорошо.

– Может, я сама расчешусь? Вдруг… вдруг мне еще вредны магические воздействия?

Мисс Клэренс снисходительно улыбается:

– Я бы не стала ради прически рисковать твоим здоровьем. Не переживай, сейчас я сделаю тебе стандартную, в которой и надо ходить по академии. У тебя ведь сейчас урок уважаемого профессора Санаду, ты должна выглядеть прилично.

– А он пьет кровь? – Невольно сжимаю шею.

– На Эеране у вампиров нет необходимости в подпитке через кровь. Здесь существа и так купаются в потоках энергии и магии. Дополнительно поглощать энергию можно разве что ради удовольствия. Но не переживай, студенты в этом плане защищены законом.

Очень надеюсь, что здесь этот закон не пустой звук.

– Лучше без усилителя, – она убирает жезл за пояс и накладывает пальцы на мои виски.

– А Санаду старый?

Волосы у меня шевелятся, но не от страха – сами распутываются, перетекают по голове.

Мисс Клэренс усмехается:

– Только ему так не скажи. О вампирах и драконах принято говорить «древний». И да, профессор Санаду довольно древний вампир.

– Если драконы тоже древние, значит, живут долго. А жен они постоянно меняют?

– Обычные драконы, как и все одаренные, долгожители, но не слишком. Древними становятся только драконы правящих родов из-за полученной на ритуале родовой магии, и избранница такого дракона, благодаря родовой магии, тоже становится долгожительницей, так что у правящих нет нужды постоянно менять жен.

Повинуясь движению пальцев мисс Клэренс, мои волосы укладываются в высокую прическу с открытой шеей. Очень хочется взглянуть на себя в зеркало.

– Секунду, – мисс Клэренс достает из кармана маленькое зеркальце и, прежде чем я успеваю разочароваться, жезлом увеличивает его раз в десять, так что я могу рассмотреть и посвежевшее лицо, и строгую прическу, на удивление хорошо сочетающуюся с овалом моего лица.

– Спасибо, мисс Клэренс!

– Иди, а то опоздаешь на вводную лекцию.

– Спасибо.

Осматриваю себя в зеркале. Да, к встрече с древним вампиром внешне готова. Жаль, что ему пришлось заменить на лекции Эзалона: я бы с радостью обошлась без испытания для нервов.

Сзади раздается цокот. Резко оборачиваюсь и практически натыкаюсь на вращающийся во все стороны глаз. Миг – и я уже за спиной мисс Клэренс, сжимаю ее плечи.

Стоящее посредине палаты существо верхней частью тела напоминает человека, хотя глаз у него один и на гибком шланге, а суставов на пальцах больше положенного на штуку. От бедер расходятся шесть металлических лап. Циклопопаук…

– Валерия, не бойся, это мой помощник Степар. – Мисс Клэренс складывает и убирает зеркало в карман. – Он не причинит тебе зла. Степар, что случилось?

– Забегал помощник господина Эзалона, – механически отчитывается Степар, – просил подготовить для возможной отправки мобильный госпиталь. Ректор Дегон, господин Эзалон с помощником и еще несколько профессоров отбыли в королевство Озаран. По всем вопросам обращаться к Фабиусу.

– Ну уж нет, обойдусь без этого клопа.

Мисс Клэренс прикрывает рот рукой. Я невинно сообщаю:

– Не волнуйтесь, я ничего не слышала.

– Теперь сообщение второй степени важности. Для Валерии. – Единственный глаз проворачивается ко мне. – Никалаэда Штар сказала: «Я жду».

– Ох, – стремительно разворачиваюсь, хватаю с тумбочки фолиант о драконах и корзинку цветов… и понимаю, что идти со всем этим в столовую и на уроки неудобно.

– Степар, займись подготовкой мобильного госпиталя, – приказывает мисс Клэренс.

Цокот механических ног извещает о том, что Степар исполняет поручение.

Опустив корзинку на тумбочку, поворачиваюсь:

– Мисс Клэренс, а можно оставить это все у вас? До вечера?

– Да. Поторопись, а то на завтрак опоздаешь. Цветы я сама в воду поставлю.

– Спасибо, – положив фолиант возле корзинки, я уношусь из палаты.

Надо сказать, после лечения я чувствую себя просто замечательно. Хочется прыгать и бегать. Перескакивая через несколько ступенек, я по инерции вылетаю в холл, а из него на крыльцо и практически врезаюсь в Нику.

– Ой, прости… – отступаю назад.

Она придирчиво меня оглядывает, вздергивает бровь.

– Прости за платье, мисс Клэренс сказала…

– Оно мне совсем мало было, – отмахивается Ника. – Носи.

– Спасибо.

– Лер, если ты себя хорошо чувствуешь, пойдем быстрее, а то все съедят. Ингар, он вообще ест за троих. – Ника бодро сбегает по ступенькам и, похоже, ничуть не сомневается, что чувствую я себя хорошо.

Подхватив подол, я быстро ее догоняю, подстраиваюсь под быстрый шаг.

– Ты меня жутко напугала! – сетует Ника. – Мне столько всего надавали в столовой, когда узнали, что для тебя.

– Ну прямо «столько всего»?

– Да почти все варианты блюд пришлось нести. Сказали, им велено тебя хорошо кормить. Ну и представь, иду я с этим всем добром, чуть не падаю, а у нас дверь нараспашку, сковорода валяется, и тебя нигде нет. Я чуть все не выронила. Потом, правда, услышала, что тебя принц на руках нес…

Я почти готова разрыдаться: наверное, об этом говорит вся академия.

– …Узнала, что ты попала к мисс Клэренс, и меня не пустили, представляешь. После этого я, конечно, уже не могла спокойно заниматься делами.

– Прости, что из-за меня тебе пришлось столько всего нести.

– Ничего, пригодилось стресс заесть. Да и удобнее пустую посуду сдавать, чем самой готовить и мыть. Кстати, очень жаль, что ты не попробовала рыбного пирога.

Иду и думаю, как бы потактичнее сказать, что стресс лучше не заедать? Наконец нахожу достаточно нейтральную формулировку:

– Стресс лучше забивать: представить на месте подушки причину стресса и бить. Попробуй.

– Это как-то по-мужски, – морщит носик Ника.

Сверху раздаются хлопки. Крылатое существо с наездником в синем мундире пикирует к администрации. С другой стороны мчится такое же, они ловко расходятся в воздухе и приземляются возле общей цели.

Несколько мгновений я продолжаю смотреть на опустевшее небо.

– Впервые видишь почтовых грифонов? – удивляется Ника. – Ах да, ты же вчера, когда они тут разлетались, уже к целительнице загремела.

Проходящие мимо студенты отводят глаза.

– О, почти пришли! – Ника припускает к зданию из коричневых блоков. – Ну надо же, даже у столовой охрану поставили. Наверное, это из-за нападения сектантов.

Следом за ней я проношусь мимо суровых дядек в красных мантиях. Ника рывком распахивает массивную дверь с ручкой в форме дракона. И пока я наслаждаюсь ароматом еды и оглядываю зал с витражными окнами и большими, человек на тридцать, столами, она с двумя подносами занимает очередь у раздачи.

Если не считать интерьера в стиле средневекового замка, вполне себе обычная студенческая столовая. Мельком оглядев уставившихся на меня студентов, встаю в очередь за Никой. Здесь ароматы такие сильные, такие аппетитные, что желудок сжимается, и меня охватывает тревога: как бы не заурчал. В повисшей тишине это прозвучало бы неприлично громко.

Впрочем, мертвая тишина почти сразу сменяется бурным перешептыванием.

Изображаю, что мне все равно. Тем более что лучше сейчас выбирать еду: в мармитах на линии раздачи, каждый из которых помечен светящимся красным или голубым символом, помимо вполне узнаваемых полно незнакомых на вид блюд. Заодно смотрю и на очередь. Парень перед Никой с восторгом выпущенного с необитаемого острова голодающего показывает блюда пышной работнице столовой и, получая от нее тарелки с порциями, наваливает на поднос и рыбу, и мясо, и тарелки с салатами, и молоко, и мисочку чего-то очень похожего на зеленый горошек. Зря он так. Помню, как объелась сладостей на шведском столе, – до сих пор передергивает.

Ника от этого обжоры не слишком отстает.

– Набирай что хочешь, – советует она с задорным блеском в глазах. – Кормят бесплатно, только на вынос неохотно дают. Если дело не касается тебя, так что я с тобой точно дружу.

Продвинувшись на несколько шагов вперед, замечаю на мармитах таблички с названиями блюд. Местами они размыты и дрожат, но стоит сосредоточиться, и буквы выстраиваются в слова: «Макароны со вкусом тушеной капусты», «Салат из свекло-сельдерея», «Речная сельдь с картофельным розмарином».

Заклинание перевода у них просто гениальное! Подсказывает вкус даже тех блюд, которые я в принципе знать не могу.

– Выбрала чего-нибудь, деточка? – раздается добродушный голос.

Поднимаю взгляд на дородную работницу в белом фартуке. Та улыбается:

– Если выбрала, заказывай и прикладывай браслет.

– Зачем? Еда точно бесплатная? С меня ничего не спишется?

Ника толкает меня в бок. Ну а что? Должна же я знать, не загонят ли меня в космические долги.

– Браслет прикладывают, чтобы мы знали предпочтения учащихся и соблюдали их в меню. Это абсолютно бесплатно.

– Тогда мне… – быстро оглядываю полосу раздачи. – Мне суп с сырными фрикадельками. И… – Приподнимаюсь на цыпочки, заглядываю вперед. – Кваса. И было бы здорово, если бы был компот.

Ника вновь толкает в бок, не оценив попытку улучшить меню.

– Меня Зойда зовут. А компота завтра наварим, – улыбается повариха.

– Очень приятно, я Валерия.

У Зойды округляются глаза и рот:

– Та самая Валерия с Терры?

– Да, – вздыхаю я.

Интересно, она про слюни заговорит или про использование принца в качестве носильщика?

– Так Алаиз велел тебя кормить хорошо. Ребрышек возьми, и кулебяку, а то худенькая, как соломинка. Все свеженькое, с золотистой корочкой, пальчики оближешь. И сметанкой, сметанкой надо полить. – Не дожидаясь моего согласия, Зойда проносится вдоль линии раздачи, накладывая все перечисленное, причем сметаны наваливает целую пиалу и ставит на мой поднос.

– Кто такой Алаиз? – интересуюсь я личностью неведомого благодетеля.

– Помощник господина Эзалона. – Правильно оценив мой страдальческий взгляд, направленный на гору предложенной еды, Зойда строго говорит: – Господин Алаиз – существо важное. Раз велел подкормить, значит, надо подкормить… Я немного положила, покушай, пожалуйста.

Не этот ли самый Алаиз на инициации обещал принцу меня откормить? Теперь старается, а мне отдуваться.

– Спасибо, – соглашаюсь я. – Куда браслет приложить?

– Вот к этой табличке.

Прикладываю. Ника первая подхватывает свой набор голодающего. Я следом уношу тяжеленный поднос. Нет, даже из вежливости, даже если очень захочу, несмотря на проснувшийся аппетит, я чисто физически не смогу это все съесть.

* * *

На завтраке я немного переедаю, и прогулка к зданию, где проведут лекцию, оказывается очень кстати. Мы припозднились, поэтому аллеи почти полностью в нашем распоряжении, и я решаюсь на мучающий меня в связи с темой еды вопрос:

– Ника, а драконы… какие они?

– Хорошие они, – с нажимом уверяет Ника и оглядывается по сторонам.

– А, поняла. О начальстве плохо не говорят.

– Не о начальстве, а о правящей расе. Она самая сильная магически, да и физически.

И отказов не принимает, по крайней мере, один пригласивший меня на ужин принц-дракон. Учитывая отношение к ним как к высшей расе, отказов от других видов они, наверное, все принимать не привыкли.

Пока я это обдумываю, Ника мечтательно вздыхает:

– А не записаться ли мне в очередь на обращение? Мой наставник такой лапочка, вдруг возьмется лично меня проэкзаменовать и опекать первые годы после обращения?..

Мурашки окатывают меня: только вампира мне под боком не хватает. Ника прищуривается:

– Не любишь вампиров?

Я ни полслова об этом не сказала… Неужели она тоже?

– Ника, не лезь ко мне в голову!

– Да что ты, я это сделать не могу, даже если захочу. Просто ощущаю твои эмоции. – Она прищуривается. – Причем сегодня намного хуже, чем вчера.

– А Санаду, ректор или Эзалон могут, если захотят, прочитать мои мысли?

– Теоретически браслет должен блокировать подобные воздействия. Но на практике… – Ника воровато оглядывается, но на дорожке аллеи мы одни, и она продолжает: – Уверена, что профессор Санаду может обойти этот запрет. Про профессора Эзалона, тем более, про ректора Дегона и говорить не стоит. Хотя для глубокого чтения воспоминаний студентов нужно разрешение.

– Чье разрешение?

– Ректора Дегона.

Что радует – он вряд ли даст кому-нибудь подобное разрешение, чтобы не выдать наш общий секрет. Что огорчает… себе он может выдать сколько угодно разрешений.

– Ника, а я могу блокировать доступ в свое сознание? Это вообще возможно?

– Можно натренироваться. Но тебе пока подойдут только обереги или артефакты. Правда, стоят они очень дорого.

– Почему мне не подходят тренировки?

– Обязательное условие таких тренировок – стабильность магического источника. Тебе еще рано этим заниматься, но для остальных, наверное, тренировки начнутся на второй части урока профессора Санаду.

– Жаль, – опускаю взгляд на мелькающие под подолом кончики розовых носиков.

– Ничего страшного, потом наверстаешь. Все равно только сильный менталист может считать сознание существ, а подобных менталистов в академии так мало, что по пальцам пересчитать можно. А на тебе… у тебя словно какая-то дополнительная защита со вчерашнего дня появилась. Что с тобой произошло?

Ну не признаваться же, что ректор закон нарушил и теперь оберегает мои воспоминания об этом.

– Браслет бракованный оказался, – быстро нашлась я. – Случилась активация без него, а дальше… плохо помню.

– А-а… Тогда поздравляю: ты легко отделалась.

На подходе к парадной лестнице громадного здания Ника поясняет:

– Нам сюда, это основной корпус.

Он похож на административный, в котором проходили тест, но гораздо больше размером. Я уже могу легко рассмотреть застежки на мундирах и красных мантиях охранников. Ника оглядывается через плечо, отступает в сторону, увлекая меня за собой, и, присев в книксене, склоняет голову.

Оглядываюсь на того, кого Ника так торжественно приветствует.

К нам приближается принц Арендар. Именно к нам, а не к дверям – по нацеленному на меня взгляду чувствую. Принц чеканит свой царственный шаг и не моргает. Ноздри его носа раздуваются, словно он принюхивается. Надеюсь, я пахну не ребрышками, а сдобной булочкой – все же ее последней ела.

Арендар останавливается. От его золотистых глаз невозможно оторваться. Даже дышать как-то тяжело. Его губы вздрагивают, и острую тишину улицы нарушает бархатно-стальной голос принца:

– Валерия, пока нет принца Сарана, приглашаю тебя составить мне компанию в ложе.

Скольжу взглядом по сторонам в поисках свидетелей, и, конечно, они есть: посредине дорожки застыла девушка в красном платье. Ее светлые у корней волосы распущены, кончики разных оттенков красного и рыжего цветов похожи на пламя. Интересно, натуральная шевелюра или крашеная? Девушка испепеляет меня взглядом, приоткрывает и закрывает рот.

Арендар разворачивается. К девушке в красном как раз подскакивает брюнетка в зеленом, хватает подругу за руку и тянет в книксен. Но огненноволосая стоит истуканом.

Арендар слегка склоняет голову в сторону брюнетки.

– Здравствуй, Вильгетта. – Переводит взгляд на ее открывающую и закрывающую рот спутницу. – Изольда.

Брюнетка Вильгетта смущенно выпаливает:

– Простите, ваше высочество, что помешали, разрешите удалиться.

Опомнившись, Изольда делает неловкий книксен. Арендар кивает, и Вильгетта тянет то и дело оглядывающуюся Изольду к дверям. Провожаю девушек взглядом…

А может, Арендар просто издевается? Должен же он понимать, что все проявления его внимания отражаются на моей репутации? Или не понимает? И это приглашение до возвращения второго принца – словно я домашний зверек: захотел – позвал, а пришел кто-то более родовитый – выкинул из ложи. Гнев вспыхивает в груди, разливается по телу и лицу. А ведь надо как-то тактично отказать принцу, который отказов не принимает.

– Простите, ваше высочество, – стараюсь говорить как можно нейтральнее, – мне очень льстит ваше предложение, но моя подруга… она… – кошусь на Нику в поисках поддержки, но она так и стоит не разгибаясь. Похоже, на ее помощь рассчитывать не приходится. – Она неважно себя чувствует, мне бы не хотелось оставлять ее одну.

Арендар удивленно вскидывает бровь. Пристально изучает меня своими золотистыми глазами. Думал, вприпрыжку к нему в ложу побегу? Ну, извините, ваше высочество, мне как-то не хочется. Арендар окидывает взглядом пышущую здоровьем Нику, которая могла бы, кстати, при виде принца хоть немного побледнеть, и небрежно приказывает:

– Представь свою подругу.

– Никалаэда Штар, – указываю на Нику, она еще глубже присаживается. Не думала, что она так может. Указываю на него: – Наследный принц Арендар.

Хотя, наверное, глупо его представлять: наверняка все и так знают. Выпрямляясь, Ника как-то незаметно отодвигается подальше от направленного на меня взгляда принца.

– Хорошо. – Арендар так пристально на меня смотрит, что не замечает проскочившую мимо группку поклонившихся ему студентов. – Я зайду за тобой перед ужином. Будь готова.

Продолжает давить взглядом золотистых глаз, и у меня слабеют колени. Выдавливаю:

– До вечера.

Взгляд Арендара немного смягчается, он резко поворачивается и почти мгновенно исчезает в здании.

Ника выдыхает:

– Да у тебя талант внимание привлекать.

– Похоже на то, – рассеянно отзываюсь я, удивленная столь молниеносным уходом принца.

Если бы подобный расклад не казался нелепым, я бы решила, что Арендар от меня сбежал.

Мимо нас с Никой проходят, искоса поглядывая, пять девушек в разноцветных платьях.

Не сговариваясь, мы пропускаем их вперед и доходим до аудитории в тишине и без приключений. Так же не сговариваясь, устраиваемся за свободной партой подальше от ложи с одиноко сидящим Арендаром. Эта аудитория практически копия той, в которой сдавали тест, только здесь на стенах плакаты со схемами мозга, с фигурами существ, расчерченных на зоны и перекрытых разноцветными линиями.

Вход для пользователей

Меню