Читать онлайн Любовь на репите бесплатно

Сентябрь, 2004 год

Было совершенно непонятно, чего ради вдруг следует тащиться в какой-то дурацкий ресторан? Катя аж карандаш прикусила зубами от злости так, что он, несчастный, жалобно хрустнул, а телефон раздражённо швырнула на стол. Коллеги обернулись на неё с недоумением: личных эмоций в рабочее время выражать было не принято. Корпоративная этика не предписывала! Вот все и обернулись, выразили коллективное осуждение, покачивая головами, будто они в библиотеке работали! Катя извинилась, изобразив что-то типа вежливого поклона – она в какой-то передаче видела, так кланяются японцы. Хотя больше всего на свете ей хотелось показать коллегам язык!

Этого пятничного вечера она ждала всю неделю. Ждала и представляла, как с облегчением скинет в маленькой прихожей неудобные туфли, прямо там же стянет чулки и с удовольствием пошевелит пальцами ног прежде, чем натянет тёплые толстые гольфы. Как пройдёт в уютную кухню, на ходу избавляясь от пиджака и юбки, щёлкнет кнопочкой красного чайника. И как только тот закипит, нальёт в любимую чашку, размерами смахивающую на супницу, чаю с почти прозрачным ломтиком лимона. И смастерит себе бутерброд: на ржаном хлебе, с горчицей и толстым куском варёной колбасы. Если она, конечно, ещё осталась в холодильнике. С утра была! Усядется поудобнее на диване, обложится со всех сторон подушками, укроет ноги пледом и включит легкомысленный голливудский фильм про любовь. У неё как раз на диске с «лучшими фильмами лета» дожидалась своего часа мелодрама «Девушка из Джерси» с Беном Аффлеком.

Не то чтобы она любила фильмы про любовь, или Бена Аффлека, просто её первая после института работа (первая серьёзная работа!) выматывала до ломоты в висках и мушек перед глазами. Виски начинало ломить в пятницу в районе обеда, мушки появлялись ближе к концу рабочего дня. И вот именно в долгожданном конце этого самого дня позвонил Денис и безапелляционным тоном заявил, что они идут в ресторан с «потрясающими ребятами». Хотя ещё утром собирался идти туда один, и Катя сначала погоревала, а потом придумала себе идеальный вечер!

Денис, как принято говорить, был «гражданским супругом» Кати, если проще – сожителем. И этот факт при свете дня сильно смущал Катиных родителей, а по ночам, когда ни перед кем не приходилось «держать лицо», и её саму. Но дело было не в желании выскочить замуж, обзавестись штампом в паспорте и альбомом с фотографиями, где она в белом платье и фате. Совсем нет! Просто Денис никогда, за всё время их отношений уж точно, не имел постоянной работы. Да и друзей менял с пугающей периодичностью. Что если и его отношение к Кате такое же… несерьёзное?

Денис, как принято говорить, искал себя и считался некоторыми непризнанным гением-фотографом. По крайней мере поначалу, пять примерно лет назад, непризнанным гением Дениса считала Катя. Она так и сказала на сборной выставке, где они познакомились, стоя у единственной в экспозиции его работы. Сказала вслух! За что он её полюбил и немедленно переехал к ней жить. В только что отремонтированную квартирку, подаренную родителями за поступление в институт. И это было неожиданно, мило и даже нравилось Кате – тогда.

В школе в неё никто никогда не влюблялся, и трогательных воспоминаний о первой любви у неё не было. В младших классах никто не таскал за ней портфель и не дёргал за косы, хотя косы у неё были самыми длинными и толстыми в классе. А какие банты в них вплетала мама – чудо, а не банты!

В старших классах ровным счётом ничего не изменилось: косы были, внимания со стороны мальчиков – нет. И в разговорах про свидания и первые поцелуи участие она принимала охотно, но только в качестве восхищённого слушателя. Само́й поделиться было решительно нечем!

Можно было, конечно, списать всё на рост – Катя была очень высокой, выше всех в классе. Но никто её никогда не дразнил, ничего подобного! Однако и популярности рост не способствовал: кому охота всё время смотреть вверх? А когда одноклассницы начали с гордостью, непременно маскируя её под безразличие, обсуждать бюстгальтеры, вышло так, что Кате снова не о чем было с ними говорить. Видимо, всё в рост ушло! Сейчас-то, понятное дело, девочке с такими данными прямая дорога на подиум, а там и слава, и поклонники, но вчерашние октябрята жили другими идеалами.

Близких подруг у Кати тоже не было, но и по этому поводу она не переживала, подумаешь! Не очень-то ей и хотелось тратить время на разглядывание картинок в журналах, шейпинг, шопинг и прочую ерунду.

Отношения с одноклассниками у неё были ровные, её это устраивало. Более того, Катя была рада, что никто не мешал ей учиться. Она училась не ради оценок, а по-настоящему получала удовольствие, даже от домашки. И в олимпиадах участвовала, и занимала призовые места. Где-то у родителей хранится целая коробка с грамотами и памятными значками.

И вот как раз с родителями у Кати были отличные отношения. Она любила поездки на дачу в выходные, и совместный просмотр телевизионных шоу. Особенно им нравилось «Поле чудес»! Правда, чаще всего первым слово угадывал папа, но они с мамой на него не обижались. И даже в старших классах ничего не изменилось. Школьную дискотеку Катя, не задумываясь, меняла на возможность провести вечер с семьёй. Одним словом, Катиным родителям личная и общественная жизнь дочери переживаний не доставляла аж до вступительных экзаменов.

А потом Катя окончила школу, и последний звонок прозвенел, и выпускной удался, и поступила она легко, без блата. Родители подарили ей отдельную квартиру, и этим же летом, между вступительными экзаменами и завершением ремонта, она встретила Дениса.

Он стал её первым мужчиной. И к чести его, узнав, что Катя – девственница, на интимных отношениях не настаивал. Скорее, Кате даже пришлось брать инициативу в свои руки. А в самый первый раз Денис был нетороплив и даже свечу притащил откуда-то, для романтики. Секс Кате не особенно нравился, скорее, ей было приятно быть источником наслаждения для «своего мужчины».

Поначалу они целыми днями отмывали квартиру: скребли, чистили, выносили всё никак не завершающийся мусор. А по вечерам, прямо на полу среди коробок, устраивали романтические пикники и занимались любовью. Они настолько к этому привыкли, что когда у них появилась кровать, никак не могли настроиться и процессу всё время что-то мешало: то одеяло сворачивалось не так, то подушки падали, то простыня задиралась, то отвлекал скрип, то накатывал хохот.

Почти все стены они сплошь увесили фотографиями Кати. Денис с удовольствием и много её тогда фотографировал, и такой красивой и сексуальной она больше ни на чьих фото не выходи́ла.

Наведя уют, они стали устраивать по пятницам и субботам «светские приёмы». Приходили приятели Дениса, пили пиво. Заглядывали Катины одногруппницы, рассматривали приятелей Дениса. Приятели флиртовали с одногруппницами, те довольно хихикали. Всё это было так ново, так по-взрослому! И этой жизни так завидовали те же, кто флиртовал на их кухне!

– Вот и надо тебе всё это? – закатывала глаза первая, но Катя чувствовала, та отдаст что угодно, лишь бы хоть денёк пожить такой жизнью, а не своей, с родителями-алкоголиками.

– Ой, ну ты теперь прямо замужняя матрона! Не рановато ли? Мы же не в девятнадцатом веке живём! У тебя таких Денисов будет ещё десяток! И это не я говорю, а статистика! – убеждала другая. Но Катя со смехом отвечала ей, что старомодна и верит в любовь – с первого взгляда и до гроба!

– Никакой романтики! Где конфетно-букетный период? Где свидания? Серенады под окнами? Мужчина – завоеватель по природе, а ты сразу лапками вверх и давай борщи варить. Ты женщина, а не кухарка! – яростно потрясала указательным пальцем староста группы, она была старше и опытнее всех их.

И вот с ней Катя никак не могла поспорить. С одной стороны, их жизнь с Денисом очень напоминала модель её семьи и была для неё привычной и комфортной. За исключением того, что не Денис их содержал. С другой, всё так быстро у них завертелось, и так стремительно он переехал к ней, что порой ей и правда казалось, что она упускает, или уже упустила, нечто важное. Но, хорошенечко всё обдумав, она приходила к мнению, что букет роз, брошенный рыцарем к её ногам, не заменит ей совместных вечеров, ужинов и весёлого тисканья перед сном в постели. Только со старостой спорить она всё же не бралась, на всякий случай.

В новых хлопотах и впечатлениях прошли осень и начало зимы. Катя почти завалила первый семестр и чуть не вылетела из университета. На семейном совете родители пригрозили ключи от квартиры забрать, Дениса выгнать, а саму дочь посадить под домашний арест.

– Жизнь мы тебе портить не дадим! Особенно из-за этого твоего… фотографа! Потом ещё спасибо нам скажешь! – отрезал отец, мама согласно кивала и печально смотрела на Катю заплаканными глазами.

Папа был реальным главой семьи, а не просто так назывался. Всю жизнь он проработал крупным начальником в государственной структуре и мыслил, как человек старой закалки. Да и выглядел соответственно: высокий, широкоплечий, бодрый и громкий. Он неуловимо напоминал героя старых советских фильмов и патриотических стихов.

Отношения Кати с Денисом он семейными не считал, потому продолжал жить в уверенности, что несёт ответственность за обеих своих «девочек». Но ослушаться отца Катя не посмела бы не потому, что боялась, а потому что любила. Была «папиной дочкой», хотя и с мамой отношения у неё были доверительными. Мама не работала ни дня в своей жизни, всю душу вложила в семью и дочь, расстраивать её Кате не хотелось совсем! Так что, проявить неповиновение она никак не могла, а ситуация и правда была серьёзной.

Катя испугалась. Гулянки, не без недовольства со стороны Дениса, прекратились, начался быт: учёба, ужины, оплата коммунальных расходов. Родители помогали деньгами, Катя подрабатывала, Денис продолжал искать себя, а по вечерам стал всё чаще уходить к друзьям – говорил, что не хочет мешать ей учиться.

Спустя пять лет она уже не была студенткой-первокурсницей, вообще не была уже студенткой! Получила отличную работу, серьёзную работу в приличном учреждении (от которой к пятнице ломило в висках). И хотела бы большей серьёзности в отношениях, и в отношении Дениса к жизни. Вот только он не изменился за пять лет совершенно. Так и уверял всех в своей гениальности, перебивался случайными заработками и строил грандиозные планы. Про́пасть между ними становилась шире, и это полбеды. Она остановилась очевиднее – для окружающих, для само́й Кати, которой приходилось уклончиво отвечать на вопросы коллег и новых знакомых о личной жизни. А она не любила врать.

Но как-то так всё время выходило, что любые их разговоры на эту тему заканчивались одинаково – грандиозным скандалом. Денис обижался, молчал и вздыхал. Катя переживала, ругала себя за то, что не поддерживает своего мужчину, а должна бы, во всех глянцевых журналах об этом пишут! На следующий день она покупала «вкусненького» и пива, и получала прощение после долгих извинений, а иногда даже секс. Ругались они всё чаще, сексом занимались всё реже, фотографировать Денис её и вовсе перестал, и пора бы что-то уже решить, но днями она работала, а после работы… Какое решение можно принять после сложной работы?

Этим вечером голова болела так, что укоризненных вздохов Дениса и дальнейших разборок она бы не вынесла. Оставалось только согласиться и тащиться по пятничным «пробкам» в центр города в дурацкий ресторан к очередным «потрясающим ребятам», провались они все пропадом!

Отчёт был завершён и отправлен по почте, стол приведён в образцовый порядок, хоть на выставку рабочих столов отправляй, часы показывали без нескольких минут семь – ура, она выжила и на этой неделе! Пожелав коллегам отличных выходных, Катя вышла на крыльцо офиса. Важно кивнула на прощание охраннику, с удовольствием вдохнула прохладный осенний воздух, чудесно пахший близкой большой водой и прелой листвой, и торопливо, насколько позволяли высоченные каблуки, пошагала к стоянке.

Больше, чем первой серьёзной работой, Катя гордилась своей первой машиной – видавшим виды «Матизом» оптимистичного жёлтого цвета. Машину она купила сама, хотя родители предлагали помочь, и теперь гордилась. Ласково называла Мотей и порой так скучала по нему, что тайком выходи́ла из офиса, чтобы посидеть за рулём хоть минуточку. Мотя был верным товарищем и, несмотря на значительный пробег, ни разу не подвёл Катю. А вот стоило за руль сесть Денису, что случалось редко, потому что «я даже садиться в это „ведро“ стесняюсь», Мотя начинал передвигаться рывками, кряхтеть или вовсе глох. И не было объяснения этому парадоксу!

В салоне Катя со стоном сняла туфли, они отлично смотрелись на витрине, но полностью игнорировали анатомию стопы, и чтобы ходить в них приходилось прилагать значительные усилия. Взамен она нацепила старенькие удобные кеды, поёжившись включила печку, затем магнитолу. Ноги переставали ныть, в голове прояснялось, Катя даже стала подпевать хиту с незатейливым текстом:

«Всё, что тебя касается

Всё, что меня касается

Всё только начинается, начинается…»

Идея «выйти в люди» перестала быть пугающей – надо же, и правда, куда-то выбираться из дома, в конце концов! Хотя она готова была поспорить на что угодно, что «потрясающие ребята» окажутся парочкой таких же непризнанных гениев, как Денис, и придётся притворяться, что ей весело. Зато в понедельник она небрежно упомянет в разговоре с коллегами на офисной кухне, что в пятницу вечером была в ресторане! А ещё можно будет рассказать про это родителям, чтобы улучшить имидж Дениса в их глазах. Не совсем и пропащий жених у неё, в ресторан вот сводил. Всё, как у людей! Как ни крути – складывалось всё не так уж и плохо!

Разумеется, она опоздала – город замкнуло в «пробках», и дорога заняла массу времени. Разумеется, Денис позвонил несколько раз, и в последний из них говорил таким голосом, что с его помощью можно было охлаждать виски. Разумеется, припарковаться пришлось далеко от входа – попробуй найди свободное место вечером в пятницу у Казанского! Кеды, к несчастью, пришлось махнуть обратно на туфли, иначе Денис загнул бы вопросительно бровь, а она бы не вынесла. Туфли он тоже не одобрял, сильно комплексовал из-за разницы в росте – Катя была выше Дениса даже в обуви на плоской подошве. Но когда они посещали питейные заведения, где больше сидели, туфли были предпочтительнее кед, ведь тогда все смогут восхищаться тем, какие ноги у его женщины и завидовать!

Она тщательно, несколько раз, проверила временами барахлящую сигнализацию и поковыляла по направлению к пивоварне-ресторану. Пиво Катя терпеть не могла и никогда не пила, но Денис, видимо, не её вкусами руководствовался при выборе места проведения досуга. Неяркое осеннее солнце ласково поглаживало купол Казанского собора впереди, и причудливые блики растекались по нему ажурным узором. По набережной канала Грибоедова прогуливались туристы, во все стороны бестолково сверкающие вспышками фотоаппаратов. Счастливые и восхищённые городом, они смеялись, обнимались, целовались, торопились увидеть как можно больше, впитать как можно больше красоты и свободы. Катя чуть притормозила на Каменном мосту, запутавшись в группе отдыхающих, крутящих карту в поисках Невского. Показала им направление пальцем и почти побежала по Казанской к ресторану, поплотнее запахнув пальто.

И если бы кто-то, по доброте душевной, рассказал ей прямо сейчас, чем обернётся эта ничего, на первый взгляд, не предвещающая встреча, вполне возможно, что она бы струсила. Испугалась бы больше, чем самых глубоких вдохов Дениса, и, не раздумывая, направила бы верного Мотю в сторону дома. Но никто, разумеется, не мог предупредить Катю, и она решительно шагнула внутрь, выискивая в шумном зале Дениса.

Потрясающие ребята» внезапно оказались парой. Удивительно невзрачная девушка с жидким хвостиком волос светло-мышиного цвета, без бровей, ресниц и шарма, и привлекательный молодой человек, выбравший, как показалось Кате, спутницу для контраста. Девушку звали Леной, она когда-то работала с Денисом на одной из его редких работ.

Лена была фотомоделью, но не обычной, а «не коммерческой». Проще говоря, карьера её складывалась также неудачно, как у Дениса. И теперь, безуспешно стараясь казаться трезвой, она оживлённо поддерживала диалог, суть которого сводилась к извечному «настоящего художника никто не понимает, настоящее искусство никому не интересно, все вокруг глупцы». Молодой человек будто нехотя представился Дмитрием, и продолжил любоваться своим отражением в стекле, за которым располагались блестящие чаны и трубы – видимо, сама пивоварня.

Кате немедленно стало ещё больше жаль, что она не дома с пледом и чаем. Или не на шумном Невском, например, пусть даже и одна.

– Катюх, а где ты работаешь? Денис говорил, что у тебя какая-то крутая должность! – проявила, бурно жестикулируя, неожиданный интерес Лена, щёки её заметно раскраснелись, а тушь некрасиво размазалась.

– Я – финансовый аналитик, – Катя терпеть не могла, когда к ней так фамильярно обращались, поэтому поморщилась и невежливо уткнулась в меню.

– Ворочает большими бабками, – слишком громко засмеялся Денис, и стало ясно, что бокал пива перед ним не первый, и даже не второй.

– Ой, так интересно! Обязательно расскажешь как-нибудь поподробнее! – настойчиво продолжала Лена.

– Обязательно, – пробормотала Катя и заказала пробегавшему мимо официанту пасту и кофе.

Дмитрий продолжал смотреть на производственный процесс за стеклом, в разговорах не участвовал, и вообще выглядел человеком, случайно присевшим за их столик и не желающим подслушивать. Катя не могла его за это осуждать – там, за стеклом, было гораздо интереснее!

Зато могла украдкой рассматривать. Просто так, разумеется, от нечего делать! Ей было плохо видно, но то, что она увидела в полумраке и вполоборота – оценила. Сама она предпочитала мужчин с более мягкой внешностью, вот как Денис: светленький, слегка пухленький, с небольшим животиком. Как Купидончик, только вместо лука со стрелами – фотоаппарат. Но не отрицала того, что Дмитрий хорошо бы смотрелся на обложке журнала, или в рекламе парфюма. Там самое место таким, будто мастерски вытесанным из камня! Скулы, нос, линия подбородка, даже губы с контуром чётким, как нарисованным карандашом, всё у него было излишне острым, на Катин взгляд. Очень короткая стрижка, драматический излом бровей, мощная шея, мускулы рук, обтянутые солидным кашемиром, дорогие неброские часы. У её папы были такие же, и цену она знала точно. Всё это было таким… пугающе мужественным, некомфортным. Полюбоваться – милое дело! А вот жить с таким? Бррр! Хотя живёт же эта болтливая «мышь». Вот Катя бы не смогла, ей бы кого-то повеселее, попроще. А этот сидит, молчит, о чём только думает?

Кате вообще было не очень понятно, почему взгляд её упорно возвращается к его профилю? Она же не профурсетка какая-то там! Серьёзная, почти замужняя, женщина. Она не припоминала, чтобы кто-то раньше вызывал у неё такой интерес. Такой – не романтический, а необъяснимый. Будто это было важно по какой-то причине, а она всё никак не могла уловить – почему? В конце концов, она решила, что это игры истощённого работой разума и заказала тирамису, чтобы подпитать мозг глюкозой. А что? Она читала об этом в каком-то журнале!

Дмитрий рассматривал, как выстроен производственный процесс в пивоварне, и мечтал о моменте, когда можно будет наконец загрузить Ленку в машину, доехать до дома и лечь спать. Он чудовищно уставал на работе и вот эти светские рауты видел в гробу. Но Ленка вчера вечером устроила масштабный скандал, и он уступил. Не потому, что её мнение и эмоции были для него важны, а потому что в мельчайших деталях представил, как она жалуется сначала своей матери, потом матери Дмитрия. И как все они осуждающе поджимают губы, хмурят гладкие, благодаря косметологам, лбы и протяжно укоризненно вздыхают. Именно этого «кордебалета», а вовсе не Ленкиных обид, Дмитрий боялся так сильно, что согласился тащиться по пятничным «пробкам» в центр города в дурацкий ресторан к неизвестным «потрясающим ребятам»!

Впрочем, женская половина «ребят» оказалась, внезапно, ничего так. Высокая блондинка, волосы длинные и, кажется, даже неокрашенные. Хотя ручаться он не мог. Каких только хитростей не изобрела современная индустрия красоты – ничему верить нельзя! Представилась девушка Екатериной. И в имени, и в выражении лица угадывалась настоящая… аристократичность? И деньги, причём большие и «старые», считывались мгновенно. Она забавно закатила глаза, когда совсем уже не трезвая Ленка назвала её «Катюха». Уж кем-кем, а «Катюхой» блондиночка не была точно. В каждом жесте, в каждом взгляде угадывалось отчаянное нежелание находиться здесь и неловкость за спутника. Который, кстати, подходил ей примерно, как кучер королеве.

Она смешно косилась на Дмитрия, явно разглядывая, хотя её позиция не была такой удобной, как у него. Ему-то в отражение было прекрасно видно и красивый овал лица с высоким лбом, и большие глаза, и пухлые губы – Дмитрий точно знал, что это модная форма и называется «Лук Купидона». Знал не по собственной воле: Ленка мечтала о таких и неоднократно намекала, что ей нужны деньги на «процедурки» в косметологической клинике «для раскачки карьеры». Жить с этакой «фифой» Дмитрий, конечно, не смог – устал бы соответствовать. Хотя вон жирный алкоголик, бурно машущий руками, как-то живёт. Но Дмитрий не смог бы. Он вообще всё чаще приходил к мысли, что хотел бы жить один. И чего только она ему далась, взгляд отвести не может! Совсем, видимо, устал.

Спустя пару часов, когда казалось, что от сигаретного дыма – Лена с Денисом практически беспрерывно курили – сейчас лопнут глаза, когда виски снова заломило, а Денис перестал без ошибок произносить длинные слова, знанием которых гордился неимоверно, Катя попросила счёт и полезла за кошельком. Но счёт молниеносно перехватил у официанта Дмитрий и в упор посмотрел на Катю. Глаза у него нежданно-негаданно оказались зелёными, как у неё само́й, хотя она уверена была, что они могут быть исключительно карими, глубокими как бездна.

– Я оплачу.

– Но…

– Катерина, я оплачу. Не беспокойтесь. У вас… достаточно поводов для беспокойства, – он кивнул в сторону Дениса.

Катя покраснела, засуетилась, подгоняя Дениса, который всё никак не мог дорасказать Лене какой-то важный анекдот. Схватила его под руку, неловко попрощалась с Дмитрием и потащила суженого к выходу.

По дороге домой они вяло поругались на тему злоупотребления алкогольными напитками, отсутствия работы и вообще. Поэтому в квартиру поднялись молча, и сразу собрались спать.

И не было в этот вечер у Кати ни чаю с лимоном в большой кружке, ни кино, ни желанного покоя. От жалости к себе она даже немного всплакнула в ванной, хотя делала это редко. Почистила зубы, в миллионный раз поклялась изменить свою жизнь, и отправилась в постель, где уже заливисто храпел Денис.

Утром понедельника, как и любым другим утром, если уж честно, Катя традиционно прошла стадии отрицания, гнева, торга, депрессии и принятия прежде, чем поднялась с постели. Глубокомысленные цитаты про новый день и новый шанс она всю жизнь считала издевательством. Утром хотелось спать, а следовало проснуться. Следовало быть бодрой, приготовить завтрак себе и любимому, облачиться в продуманный наряд, соответствующий строгому офисному дресс-коду, отстоять положенные городским жителям «пробки», ловко припарковать Мотю среди автомобилей прочих служащих банка, и с энтузиазмом приступить к выполнению рабочих обязанностей. Для типичной «совы» всё это было невообразимо сложно.

Однако, за квартиру необходимо было платить, Дениса в творческом кризисе содержать, а ещё она всю жизнь мечтала шить – открыть когда-нибудь маленькое собственное ателье, и творить в своё удовольствие. Катя даже порывалась сразу после школы пойти учиться на модельера, но родители настояли на профессии экономиста, а стремление дочери «мастерить платьица» считали баловством. Вот после замужества, когда обеспечивать будет супруг, другое дело! Она согласилась с ними, только ставку на брак делать отказалась, решила накопить на своё дело сама. Таким образом, всё, включая мечту, требовало денег, и по утрам приходилось просыпаться и ехать на работу.

Это утро выдалось даже хуже обычных. Все выходные Катя с Денисом продолжали ссориться, так ни до чего и не договорившись в результате. Значит, и вечером изнуряющие бессмысленные бои продолжатся, только если она не устроит примирительный ужин, а ужинов Кате не хотелось примерно никаких, особенно примирительных. Да и завтрак она не стала готовить, обойдётся! И вообще, уедет вечером к маме с папой, а он пусть остаётся без ужина!

У неё даже настроение слегка улучшилось от этого плана. Катя натянула чулки, аккуратно расправила манжеты белоснежной блузки, влезла в респектабельного серого цвета костюм с узкой юбкой ровно до колена, пару раз махнула по ресницам кисточкой туши. И, напевая про себя «тебе повезло, ты не такой, как все», отправилась в офис. Сбежала, пока Денис не проснулся и не испортил ей настроение с самого утра.

В районе двух часов дня, Катя как раз собиралась бежать на обед, потому что буквально озверела от голода, зазвонил мобильный. Уверенная в том, что звонит Денис, и звонок не будет приятным, она не слишком поспешила доставать телефон из сумки. Но, когда нехотя вытащила его из специального кармашка, обнаружила, что звонят с незнакомого ей номера.

– Катерина? Добрый день. Это Дмитрий, мы встречались с вами в пятницу, в той омерзительной пивнушке.

– Да, Дмитрий, добрый день, – удивилась Катя.

– Катерина, я хотел уточнить, не хотите сегодня сходить в кино? Со мной?

– В смысле вчетвером, как в пятницу?

– Нет, в смысле вдвоем. Сегодня. В кино. Вечером. У меня пропадает один билет. Я мог бы заехать за вами после работы.

– Это как-то неожиданно, честно говоря.

– У вас планы на вечер?

– Нет, планов у меня нет…

– Тогда я заеду в семь. Вы же в центральном офисе работаете, я правильно понимаю?

– Да, правильно, но…

– Тогда до вечера, Катерина. Хорошего дня.

И звонок завершился. Катя с недоумением уставилась на телефон, будто бы тот мог что-то прояснить. Потом сообразила, что не упоминала как называется банк, где работает и торопливо перезвонила:

– Дмитрий, извините, я просто хотела бы уточнить… Вы же не знаете названия банка…

– О, прекрасно знаю. Ваш молодой человек с такой гордостью несколько раз озвучивал этот факт, будто это его личный банк. Я приеду ровно в семь, не опаздывайте. Пожалуйста.

Ровно в семь Катя стояла у входа, проклиная себя на чём свет стоит. Она готова была даже позвонить Дмитрию и отменить встречу, но всё ещё хотела немного проучить Дениса – пусть посидит один, подумает о своём поведении! И в этот момент к крыльцу медленно подъехал исполинских размеров брутальный автомобиль. Тёмно-серого цвета, лоснящиеся бока будто вырублены из куска металла, крупные фары. Так бы мог выглядеть кашалот, если бы вздумал прогуляться по Петербургу. От восхищения Катя даже перестала дышать. Наглухо тонированное стекло переднего пассажирского окна открылось, за рулём виднелся Дмитрий:

– Добрый вечер, Катерина.

– А что у вас за машина? – забыла поздороваться Катя. Зачаровано подошла к автомобилю, украдкой погладила его, и ей даже показалось, что он в ответ фыркнул. Хотя, вполне возможно, что фыркнул его хозяин.

– Это «Шевроле», и вы даже можете сюда сесть. Если, конечно, покончили с восторгами, – Дмитрий постучал нетерпеливо длинными пальцами по рулю.

– Это какая-то необыкновенная машина. Просто невероятная. Она как живая. Я вижу такую в первый раз в жизни!

– Это вполне себе обыкновенная машина, просто она не продается на российском рынке. Я купил её под заказ, потому что она устраивает меня размерами. Может быть, вы продолжите гладить её после кино? Боюсь, мы опоздаем на сеанс, если вы не возьмете себя в руки.

– Да, конечно! Простите!

Катя вскарабкалась в машину не без труда. Это с её-то ростом! И первым делом принялась неловко возвращать задравшуюся до самого верха юбку в рамки приличия. Салон был роскошным, кожаным и тоже очень мужским. Не слишком чистым: на заднем сидении валялись бумаги, какие-то буклеты, пара полупустых бутылок с водой, пустой стакан из-под кофе. Но пахло здесь приятно, и дело явно было не в освежителе воздуха – это был запах Дмитрия. Одним словом, машина и хозяин были похожи друг на друга настолько, насколько только и могут быть похожи машина и человек.

– А зачем мы идём в кино? – решила она сразу расставить всё по местам.

– А зачем люди ходят в кино? Смотреть кино, – пожал плечами Дмитрий, уверенно выруливая с парковки на дорогу.

Кате с Мотей явно приходилось дольше ждать, пока их пропустят! И ответ был загадочным, и сам Дмитрий был загадочным и даже машина у него загадочная, что ты будешь делать!

– А что мы будем смотреть? – не унималась Катя.

– Мы будем смотреть фильм «Таинственный лес», режиссёра Найта Шьямалана.

– Вот как?

– Вы, надеюсь, знаете, кто такой Найт Шьямалан?

– Я-то знаю, но откуда это знаете вы? – не сдержалась Катя.

– Я что, похож на человека, который не интересуется искусством? Вы думали, что мы отправимся на «Превосходство Борна»? – его невозмутимость и насмешливый тон начинали утомлять.

– Хорошо, а почему вы идёте в кино со мной?

– Ленка занята, какая-то внезапная работа, – он снова пожал плечами.

Катя мгновенно разочаровалась. Не то чтобы она надеялась на романтическое приключение, нет, конечно. Но и такое элементарное объяснение, произнесенное равнодушным тоном, пусть даже и честное, показалось ей, по неведомой причине, оскорбительным.

– И вам больше некого было позвать с собой? – запальчиво уточнила она, рассматривая его в упор.

– Я об этом даже не думал. У меня не слишком широкий круг знакомых. Вы пришли мне в голову первой, и сразу же согласились.

Снова он пожимает этими своими плечами под кожей куртки, будто пытается от неё отмахнуться! Вот так всё легко и просто: он предложил, а она сразу согласилась! Да ещё и придумала себе невесть что! Ничего такого, вернее, она не думала, но могла же! Не будь у неё столько работы.

– А что, вам было бы приятнее, если бы вы прошли конкурс на место сопровождающего меня на кинопоказ? – покосился Дмитрий и Кате показалось, что он усмехнулся.

– Нет, просто хотела, чтобы не было недомолвок. Я люблю кино, вы меня пригласили, вот мы и едем в кино и ничего личного.

– Даже не претендовал!

Дмитрий отпустил руль и поднял руки, подтверждая, что и мысли не было претендовать на личное. До чего же невыносимый тип! Зачем она только согласилась?

Впрочем, манеры его однозначно похвалила бы её мама. Припарковав автомобиль, он открыл дверь и помог Кате выйти. Оказалось, что, несмотря на высокие каблуки, она всё равно чуть ниже его, такое встречалось редко и ей это понравилось. Самую капельку! В кассе Дмитрий сам заплатил за билеты, уточнил не нужно ли ей в дамскую комнату, будет ли она попкорн или пить? Катя от всего отказалась и они направились искать свой зал. Она боялась, что ей будет не по себе в темноте и в непосредственной близости от Дмитрия, но он уставился в экран, как только приземлился в кресло. А вот она никак не могла сконцентрироваться на фильме. Сначала рядом с ней ей стало просто тепло. Потом она стала отчётливее ощущать, как приятно от него пахнет. Наконец, от темноты, от его близости, запаха и тепла ей стало так спокойно и хорошо, что она расслабилась и почти заснула. Вот только на ноги её он ни разу не посмотрел, хотя ноги у неё что надо!

Зато после фильма неожиданно предложил:

– Хотите кофе? Обсудим фильм и… поболтаем.

Кофе Кате не очень хотелось, она вообще предпочитала чай, а сейчас была голодна и лучше бы съела что-нибудь основательное и горячее. Но, кофе так кофе! Ведь Денис ещё даже ни разу не звонил, пусть мучается дальше!

– Хорошо, давайте. Только недолго!

– Здесь недалеко, я вас не задержу, – теперь он точно усмехался.

Не надо было соглашаться! Вот бы он удивился, привык, поди, что никто ему не отказывает!

Но было поздно: они уже мчали по городу, припорошённому тенями, и Катя любовалась его красотой, пользуясь случаем. Почти всегда она была за рулём, а это значит, что возможность глазеть по сторонам выдавалась редко, приходилось следить за доро́гой. И сейчас она с удовольствием рассматривала здания, фонари, мосты, прохожих.

Она любила осенний Петербург больше всего. Зимой здесь было слишком холодно, ветер бесцеремонно задувал в уши и шею, хоть шапку надень, хоть шарфом укутайся. А от влажности мороз, даже незначительный, всегда казался ещё более невыносимым. Весна сначала долго не отличалась от зимы, а потом резко заканчивалась. Летом город был во власти туристов, становилось слишком громко, суетливо. Надо было помнить про развод мостов, не забывать зонт.

А вот осенью, она была в этом уверена, всё становилось так, как задумывал Пётр. Улицы постепенно пустели, и никто, до самого декабря, не мешал любоваться умытыми дождями зданиями. Долгие пешие прогулки так приятно было завершить в кафе, и продолжить оттуда наблюдать за размеренным течением жизни и величественным городом. Это было время года, идеально подходящее ему по ритму. Осень была к лицу Петербургу.

Кофейня, действительно, располагалась недалеко, можно было и пешком дойти! Она оказалась крошечной: миниатюрная барная стойка из дерева, витрина с десертами и три круглых стеклянных столика. Один из них, у единственного панорамного окна, был свободен.

Здесь вкусно пахло кофе и выпечкой, приглушённый свет от мудрёных светильников разбивался о стены тёмно-коричневого цвета и образовывал приятный полумрак. Из-за стойки, едва зазвенел колокольчик на двери, выпорхнула девица с пирсингом в носу и обеих бровях, джинсы каким-то чудом держались на её бёдрах, до того низкая у них была посадка. Она расплылась в улыбке, явно более широкой, чем того требуют стандарты обслуживания в общепите, и прощебетала:

– Здравствуйте, Дмитрий! Ваш столик свободен!

– Здравствуйте, Анастасия, благодарю. Кофе нам сразу принесите, пожалуйста, мне как обычно, а девушке – капучино.

Катя с Дмитрием сели в мягкие кресла из красного кожзама. Девица немедленно исчезла, через секунду появилась с меню, а еще буквально через минуту – с кофе и сахарницей. Кофе подавали на серебристых подносах, в крепеньких белоснежных чашках, в комплекте к нему шли высокий стакан воды и изящные печеньица, на один укус.

– Почему вы решили, что я люблю капучино? – немедленно сцапала печеньице голодная Катя. Немного подумала и съела печеньице, полагающееся Дмитрию.

– Во-первых, вы пили его в пятницу, во-вторых, надеюсь, что, если бы я ошибся, у вас хватило бы смелости возразить.

– Вы наблюдательны! – похвалила она Дмитрия и тот пожал плечами. Опять!

– А вот вы – не особенно. Что, кстати, странно, учитывая тот факт, что вы – аналитик.

– А вы кем работаете? – предпочла она пропустить оскорбление мимо ушей и принялась разглядывать фотографии на стенах, с них на неё смотрели улыбающиеся и серьезные люди с чашками, в чашках, вестимо, был кофе.

– А я работаю на заводе. У меня мебельный завод, на нём я и работаю. – Дмитрий отхлебнул глоток кофе из чашки, казавшейся кукольной в его крупной руке.

– А пароход у вас есть? – засмеялась Катя и перевела взгляд на своего собеседника.

– Парохода нет. Есть катер, – сообщил Дмитрий и стало очевидно, что или тема не слишком подходящая для шуток, или этот владелец завода начисто лишен чувства юмора.

– Катер – это тоже неплохо! – подбодрила Катя. – А сколько же вам лет, раз у вас уже завод имеется?

– Мне 28. Завод достался мне в наследство, от отца. Он скоропостижно скончался в прошлом году. Сердечный приступ. А завод остался и достался мне, теперь я им руковожу, – он крутил в руках салфетку и паузы в его и без того неспешной речи стали вдруг чуть заметнее.

– Нравится? – неожиданно даже для себя спросила Катя.

– Не особенно, – он улыбнулся, и улыбка смягчила черты его лица, сделав невыносимо привлекательным. – Я не собирался становиться буржуином, мне по душе кино. Я закончил сценарный факультет, мечтал писать сценарии. Но всё сложилось вот так.

– А я хотела бы шить, – разоткровенничалась Катя, – стать модельером. Но родители сказали, что финансист – это звучит гордо. Вот я и стала финансистом.

– Вы любите родителей?

– Странный вопрос. Конечно! А вы нет?

– У меня были сложные отношения с отцом. Я, разумеется, не желал ему смерти, но и участия его в своей жизни не допускал с момента, как закончил школу. Мама была в ужасе. Я же уехал в Москву, поселился в общежитии, непонятно чем питался, неизвестно с кем спал. Деньги от них не принимал, что самое оскорбительное для них! Дедом Морозом подрабатывал!

Катя засмеялась. Он начинал ей нравиться. Может быть, он просто неловкий, и не хотел её обидеть, просто не знал, как лучше объяснить, что хотел именно с ней пойти в кино?

– …а мне и в самом деле было нормально. Я перетрахал всех девиц в общежитии, они меня за это кормили, а приятелям помогал с зачетами, любой был меня рад напоить. Отличное было время!

Так, стоп, а зачем ей знать, кого он там трахал? Цену себе набивает? Что же её так кидает из стороны в сторону? Никак она не может решить, милый он или ужасный!

– А когда вы вернулись?

– После института я, конечно, пытался работать по специальности. Не вышло. Устроился в рекламное агентство, писать сценарии для роликов. Даже преуспел и получил несколько наград. Не «Каннские львы», конечно, но тоже недурно. А потом умер отец. Мама осталась одна, вариантов у меня не было. Так что я почти два года, как вернулся и теперь мебельщик.

– А Лену? Вы встретили здесь? Или привезли из Москвы?

– Я её не совсем встретил. Она дочь друзей семьи. Матушка моя ещё на похоронах начала намекать, что вот – приличная партия. Так всё и закрутилось.

– Ясно. А…

– Катерина, простите. Завод работает с восьми, у меня привычка приезжать ещё раньше. Я просыпаюсь в пять утра и мне пора спать. Давайте я вас отвезу домой, – распорядился Дмитрий и попросил у официантки Анастасии счёт.

Нет, все же он отвратительный, невыносимый тип! Ну и ладно, она уже несколько раз чувствовала вибрацию телефона в сумке. Хватит, пожалуй, воспитывать Дениса, пора возвращаться в семейное гнездышко.

Автомобиль плавно подрулил к дорожке у подъезда, и Катя немного напряглась: вечер надо было как-то завершать, а как именно было не особенно понятно. Романтических видов у Дмитрия на неё не было, он сказал об этом прямо, да и у неё на него тоже, а дружить со взрослыми мужчинами ей не приходилось. Похлопать его по плечу? Просто попрощаться?

– А он вам зачем? – внезапно спросил Дмитрий.

– Кто? – удивилась вырванная из раздумий об этикете Катя.

– Ну этот ваш, непризнанный гений-алкоголик?

– Почему же сразу алкоголик? – она возмутилась, отстегнула ремень безопасности и повернулась лицом к нему.

– Он выпил за ужином в обычную пятницу около шести кружек пива. Причем, судя по тому, как резво вы достали кошелек, планировал сделать это за ваш счет, но мы сейчас не об этом. Шесть кружек, это около трех литров пива. Нормальный человек не станет ужираться тремя литрами пива в компании своей женщины и малознакомых людей. Отсюда следует очевидный вывод – он алкоголик.

– У него просто сложный период жизни! У него кризис! – защищать Дениса было для неё привычным делом.

– Про это я тоже слышал, да. Неоднократно. Вот только это у вас сложный период, Катерина. И длиться он будет, пока вы не избавитесь от мужика, который сидит на вашей шее и тянет вас ко дну. Что дальше? Окольцуете его? Возьмете ипотеку? Вам дадут, как банковскому работнику. Родите пару детей? Будете тащить вот это всё на себе, и через пару десятков лет тоже начнете заливаться пивом, жалея об упущенных возможностях? Грустно.

– Вы ничего не понимаете! И вообще! Кто дал вам право говорить о моей жизни, да еще расписывать её в таких мрачных тонах? Все, пожалуй, я пойду. Спасибо за вечер.

– А и пойдите, кто ж держит?

– Всего хорошего!

Катя в ярости хлопнула дверью автомобиля и двух шагов пройти не успела, как услышала сзади тихое шуршание шин.

В подъезде она устало прислонилась горячим лбом к прохладной стене. Да пошёл он! Мало того, что её воспитывают папа и мама! Теперь ещё и малознакомый человек принялся! Будь он хоть трижды красавец, а этого ещё и красавцем-то не назовёшь! Харизматичен, не более! Посмотрите на него, Найта Шьямалана он знает! Пусть вон своими заводами и пароходами командует, умник! Уж со своей жизнью и с Денисом она и без его помощи разберётся! Зачем только она согласилась идти с ним в кино?

Теперь ещё и Мотя остался на стоянке у банка, и утром придётся или на общественном транспорте добираться, или такси вызывать. Общественного транспорта она старалась избегать – там она всё время терялась, а на такси жалко денег. Значит, потащится на метро и весь день пойдёт не так с самого утра! И она ведь ещё сомневалась, ей даже в какой-то момент показалось, что он приличный человек, а не придурок! Смешно! Самовлюблённый придурок он, и точка!

Она была так возмущена и с горечью понимала, что даже рассказать об этом никому не сможет. Родители наверняка, пусть и молчанием, поддержат этого Дмитрия, им Денис никогда не нравился. Подруг близких у неё не было. Самому Денису не пожалуешься, это и просто странно, и мало ли что взбредёт ему в голову, ещё кинется морду Дмитрию бить.

А если подумать, то и не за что, бить-то. Ведь прав этот придурок! Увидел всё за одну-единственную встречу: и пьёт Денис всё больше и больше, и живёт, вот уже несколько лет, за Катин счёт и за счёт её родителей, и никаких перемен не считает нужным предлагать, а ей через пару месяцев уже 22 года! Нет, так решительно не может продолжаться! Она взрослая, она умная, она прямо сейчас всё решит. И точка!

Денис открыл дверь, едва Катя вставила ключ в замочную скважину. И был он такой родной, в смешном фартуке и с деревянной ложкой в руках. Эту ложку они купили, когда ездили по Золотому кольцу, в каком-то Богом забытом селе у смешной бабульки. Она ещё спрашивала Катю, готовить она той ложкой собирается, или жениху по лбу стучать? Если стучать, то она потяжелее сейчас найдёт!

– Катюш, ты чего так долго? Я звоню тебе, не отвечаешь. Я ужин приготовил, давай скорее раздевайся, пока горячее! Руки мой, я хлеб порежу! – он поцеловал её в щеку, забрал сумку и скрылся в кухне.

Да, она взрослая и умная. И очень голодная, уставшая и злая! Разве разумно отказываться от ужина в такой ситуации? И вообще, скольких девушек встречает мужчина в фартуке с горячей едой? То-то же! Всё она решит, просто не сегодня. Будет день, вот и решит. И точка!

Дмитрий выбросил из головы нелепую девицу, потешно стесняющуюся своего роста, практически сразу, как отъехал от её дома. Да, она милая и, на первый взгляд, умненькая, что нынче редкость. И машина его ей понравилась, а Дмитрий так любил свою машину, что ему особенно был приятен детский восторг Катерины. И кино она смотрела с интересом, и не хрустела попкорном. И ноги хороши, ноги он оценил. Ещё в пятницу, а потом сегодня, пока она садилась в машину, но особенно внимательно рассмотрел в полутёмном кинозале.

Хотя была бы умненькая не жила бы с паразитом. Но, как говорил отец и был, без сомнений, прав: «Каждому сирому и убогому, встреченному на пути, не поможешь, Дима!»

Правда, в понимании отца «сирыми и убогими» являлись все, кто не был богаче или могущественнее его. Он ни во что не ставил жену – мог ударить, изменял, не скрывая похождений, мог дать денег, а мог «наказать» и «лишить довольствия». Он дружил только с «нужными» людьми и вычёркивал их из жизни, как только те переставали быть полезными. Он не дорожил сотрудниками предприятия, хотя, стоит отдать должное, сохранил завод в «лихие 90-е». Он и Дмитрия воспитывал, навязывая ему свою волю и призывая всегда бить первым, или решать вопросы деньгами и связями.

Дмитрий любил мать и ненавидел отца. Никогда не понимал, почему она не ушла от него? Звал её с собой в Москву, а когда она отказалась, уехал один. Отец его практически проклял тогда: орал, что не даст ни копейки на «капризы» и «пописульки», что не хочет больше видеть, что сын – не мужик вовсе. Дмитрий же во время учёбы, случалось, голодал иногда и поэтому никак не мог определиться: голова у него постоянно кружится от немыслимой свободы, или тупо от голода? Но в итоге то, что не вышло у отца при жизни, получилось после смерти.

Он умер внезапно, но криминала не нашли. Да и в дальнейшем, когда Дмитрий без каких-либо осложнений вступил в наследство и принял управление заводом, стало ясно, что это не рейдерский захват, или месть конкурентов, а, действительно, простой сердечный приступ.

Бросить маму и продать завод Дмитрий не смог, вернулся и стал заниматься тем, что ненавидел всю жизнь. А через полгода, как раз перед тем, как всё закрутилось с Ленкой, переспал он с выпускницей психфака. И как-то так всё было душевно, что они после секса остались в постели, лениво курили, болтали, а потом она одной фразой перевернула его жизнь:

– Да это же элементарно! Ты не работу свою ненавидишь, она тебе, может, даже нравится. Ты просто до одури боишься стать таким, как твой отец. Так что, я в душ? Или ещё разок, «на посошок»?

В благодарность Дмитрий отработал «на бис» даже два раза!

Его реально отпустило. Он начал с того, что нашёл крутого директора по персоналу, и вместе они перевернули кадровую политику завода, попутно подняв эффективность процессов почти в два раза. По утрам он учился бизнесу в филиале европейского института, а по вечерам – мебельному делу, прямо в цеху, у своих работяг. Он обратился к коллегам из агентства, где работал до этого и всерьёз занялся маркетингом. И сейчас, спустя два года, мог точно сказать: хотя отец и передал ему своё наследие, почти ничего от того прежнего завода, доставшегося Дмитрию, не осталось. Так и с жизнью Катерины будет: если и правда умненькая, то и без его помощи разберётся. Если нет, ну что же? Жаль, конечно, но это не его проблемы.

Впрочем, он тоже хорош! Чего только полез ей в душу? Не полез бы, можно было временами ходить с ней в кино, она, в отличие от Ленки, не ныла: «Опять твои заумные фильмы! Хоть бы раз на комедию сходили!» Теперь-то она вряд ли согласится.

Может, зря он ей честно не сказал, что всю эту затею с кино придумал специально? Ему хотелось с ней пообщаться ещё раз, и он решил, что поход в кино – это безопасно. И пообщаться можно, и посмотреть, но не близко. Вот как в ту пятницу, например, когда он весь вечер разглядывал её в отражении. Близко общаться с кем-то ему не хотелось, особенно с девушкой, состоящей в запутанных отношениях с мутным типом. Он не готов был к романам, и даже к одноразовому сексу был не готов, а всё в итоге этим бы и закончилось, разгребай потом. Ему и без того проблем хватает. С той же Ленкой, которая так откровенно в последнее время намекает на необходимость «двигаться дальше». То журнал со свадебными нарядами на самом видном месте оставит, то с мамой по телефону обсуждает, сколько её подружек не замужем (мало, очень мало!), то рассказывает про свадьбы незнакомых ему коллег. Но как Катерина зыркнула на него, когда он сказал, что она была первой попавшейся, кого он позвал с собой вместо Ленки. Глаза зеленющие, красивые глаза, их он тоже оценил. Да что тут думать теперь, всё равно не увидятся больше.

И если бы кто-то, по доброте душевной, рассказал ему прямо сейчас, чем обернётся эта ничего, на первый взгляд, не предвещающая встреча, вполне возможно, что он поступил бы иначе. Развернул машину к дому Катерины и сказал бы, что она очень ему нравится, и он не может ничего обещать, потому что сам не знает, что со всем этим делать, но вместе-то они разберутся! Или, наоборот, прямо сейчас рванул из города навсегда. Но никто, разумеется, не мог предупредить Дмитрия, потому он уехал и тут же забыл о ней.

Сентябрь, 2009 год

Утром выяснилось, что ответственный за финансовую выставку, открывающуюся уже на следующей неделе в Москве, заболел и никуда не полетит, а сможет лишь командовать по телефону застройщиками. И на том спасибо, низкий поклон! Везти в столицу тонну представительской полиграфии и двух менеджеров, больше похожих на недельного возраста щенят, предстояло Кате. Улыбаться, разговаривать и распивать алкогольные напитки с потенциальными партнерами, при необходимости, тоже предстояло ей. А она этого не любила!

– Екатерина Юрьевна, – только и сказал тихонечко босс, сдвинув на нос очки.

И было в этом «Екатерина Юрьевна» столько недвусмысленного намека на отдельный кабинет и недавнее повышение зарплаты, что ничего Кате не оставалось. Вздохнуть, кивнуть согласно, попятиться задом, будто она рак, из кабинета начальства и пойти готовиться к неожиданной командировке, которые она так не любила!

Зато Катя любила свою тихую комфортную норку-квартирку в красивом доме, неспешные пробуждения по утрам под чашку крепкого чая, сериалы или книги по вечерам, пятничную ванну с пеной и бокалом вина и рыжего кота Алекса. Черт возьми! Кота же надо пристроить! И родителям не спихнёшь – у папы аллергия.

Кот диковинной породы мейн-кун появился у Кати три года назад, после того, как она выгнала Дениса и переехала в новую квартиру, подальше от прежней жизни. И, к сожалению, появился кот уже после того, как был сделан ремонт. Ремонт Алексу пришелся не по вкусу: он ожесточенно и методично драл обои и успокоился только тогда, когда вновь приглашенная Катей бригада маляров от обоев избавилась и покрасила все стены в квартире краской. Хотя, возможно, к этому моменту кот просто повзрослел и поумнел.

Ох, горячее тогда было время! Незадолго до этого, она как раз получила повышение и работала почти круглыми сутками. Пока не сползла однажды в середине недели тихонечко без сознания на пол. Прямо на совещании у самого главного начальника.

Катю немедленно напоили очень сладким чаем и отправили домой, наказав выспаться и только тогда возвращаться на работу. Она даже не рискнула сесть за руль, вызвала такси и, как в тумане, открыла дверь в квартиру.

Там что-то было не так. Во-первых, орала музыка, какой-то странный шансон, которого никто из них никогда не слушал, во-вторых, у входа валялись женские туфли на вульгарной платформе, в-третьих…

Третье обнаружилось в спальне. Там, прямо на семейной, так сказать, кровати, её драгоценный Денис трахал неизвестную брюнетку. Да так лихо, с такой страстью – Катю он так и в самом начале отношений не трахал. Как брюнетка покидала дом Катя не видела, её в этот момент неудержимо рвало в туалете, она ещё судорожно подсчитывала, нет ли задержки. Обошлось: рвало просто от отвращения. Дениса она даже слушать не стала, дала ему два часа на сбор вещей, пригрозив, что позвонит папе. Через два часа за ним закрылась дверь, и больше они ни разу, ни единого разу не виделись – будто и не было ничего!

Вот так и пригодились неожиданные отгулы. За четыре дня она успела напиться, вроде как для порядка. Поплакать под «Питер FM» и «Дом у озера» – Денис был тут не при чем, больно уж фильмы грустные попались. И выставить квартиру на продажу. В понедельник подала заявку на ипотеку, а вечером отправилась на ужин к родителям. Где радостно рассказала, что с Денисом больше не живет, а квартиру, ими подаренную, хочет махнуть на жилье побольше и поближе к центру.

После известия о Денисе, с таким же успехом она могла сообщить им, что решила сменить пол, отправляется в космос или уходит в монастырь. Радость родителей была неописуемой и больше они ничего не слышали. У них случился Новый год, Первомай и годовщина Великой октябрьской революции сразу. Конечно они дадут ей денег, если ей не одобрят ипотеку! О чем разговор, когда дочь внезапно поумнела и избавилась от балласта!

– А дочь-то наша выросла, ты погляди! – лукаво подмигнул папа маме и даже коньяка хлопнул, что позволял себе исключительно по праздникам.

– Катюш, ты не грустишь? – взволнованно спросила мама.

– Нет, мам, совсем нет. Всё у меня хорошо! Я не грущу, не вспоминаю, глупости делать не планирую.

Ей было даже странно, что Дениса она не вспоминала. Не рыдала, просматривая фотоальбомы со своими фотографиями, сделанными его рукой. Не ела шоколад тоннами, не ушла в загул с подружками. Да и подружек не было, и некогда было. Ипотеку ей одобрили, квартира очень быстро продалась, а нынешняя подвернулась внезапно, да так удачно все сложилось – и по душе, и по деньгам. Так что первое время она работала, продавала и покупала недвижимость, делала ремонт, а потом завела кота, назвала Алексом в честь героя Киану Ривза в том самом «Доме у озера». Гладила его по рыжей пушистой шерсти и уговаривала: «Ты уж не окажись скотиной? Обои дерешь – дери, ладно. А скотиной – не будь!»

Затем началась только работа. Много работы. Очень много работы. Родители волновались, спрашивали, стеснительно отводя глаза, когда она займется личной жизнью? Даже напоминали про мечту об ателье. Вот до чего дошло! Но как только её в этом году повысили до руководителя отдела кредитования юридических лиц, перестали задавать вопросы, смирились.

А сама Катя не думала ни о какой личной жизни! Так легко и интересно ей жилось сейчас, что она наслаждалась каждым днём. А остальное – успеется!

– Кать, билеты я купила, номер забронировала в «Космосе», всё как ты любишь, – просунув голову в дверь кабинета, весело сообщила личный Катин помощник Мила.

– Ничего я, Мил, не люблю. Ни столицу вашу, ни «Космос», ни вот такие неожиданности особенно! – сурово ответила Катя и Мила бочком втиснулась, встала у входа, переминаясь в туфлях на невыносимой высоты каблуках.

Сама Катя тоже когда-то ходила в таких, а после повышения оставила только дежурную пару в шкафу в кабинете – к руководству на ковёр ходить, а носила балетки. Но даже в них на большинство сотрудников смотрела сверху вниз.

– Катерина Юрьевна, ты чего? Москва осенняя, новые коллекции в магазинах!

– Мил, ну ты с ума сошла? Какие коллекции-то? Страждущие денег ждут меня и неделя пустых разговоров! Обратный билет на пятницу же?

– Да, в десять вечера будешь в «Пулково» уже! Ещё в клуб завалиться успеешь, – засмеялась Мила.

– Слушай, ты давай мне лучше организуй передержку для Алекса? Я его не успею уже никуда отвезти.

– А хочешь, я его к себе возьму? Или могу через день заезжать, кормить и всё такое?

– А вариант, – задумчиво протянула Катя, постукивая пальцами по столу, – у меня и дубликат ключей с собой. А с меня гостинец тебе, цветочек Алёнький!

– Да нужен мне твой цветочек сто лет! Ну нет! Я потом решу, чего с тебя взять.

– Ладно, я поехала тогда собираться и в путь. Эх, Милка, нам ли быть в печали? – она бросила Миле связку ключей.

– Вот и я говорю! Не нам! – ловко поймала Мила ключи.

С Милой Кате повезло. Три года назад, как раз после первого повышения, Кате разрешили взять ассистента – сама она уже многое не успевала. На вакансию откликнулось человек триста, не меньше. С тридцатью, примерно, из них Кате предстояло пообщаться. Все они рассказывали про образование и внушительный опыт работы, демонстрировали заинтересованность и лояльность, были сдержанно одеты и уверенно выглядели.

Мила пришла на собеседование в сарафане в крупный цветок. Она впорхнула в переговорную, яркая и энергичная, и вместе с ней туда будто ворвалось солнце и летний аромат цветочного луга. Резюме её занимало половину листа, опыта работы не было. Она начала бодро рассказывать про учёбу и практику, а потом заговорила тише и тише. И внезапно спросила:

– Екатерина Юрьевна, у вас голова болит? Вы знаете, какое у вас давление? Если низкое, то давайте я вам кофе сварю?

Ни один из предыдущих кандидатов, опытных и пафосных, не увидел в Кате человека, а ведь она искала не просто сотрудника, а правую руку. О чем тут было говорить?

Выяснилось, что Милино резюме по ошибке попало в стопку отобранных, практикантка распечатала. Выяснилось, что отдел персонала не рекомендует брать на работу человека без опыта. Катя встала насмерть. Отстояла Милу, и вот уже три года благодарила Судьбу каждое рабочее утро.

С появлением Милы перестали пропадать документы, в Катин календарь своевременно попадали все встречи и совещания, в отделе не заканчивались канцтовары, и вообще наступил бытовой рай. Мила всегда была в хорошем настроении, а к любым неприятностям относилась философски. Она подружилась, кажется, со всеми сотрудниками банка. Всегда знала последние новости и сплетни, с лёгкостью прогнозировала развитие событий и знала, когда и к кому стоит обратиться с просьбой, а когда лучше переждать. А ещё она полюбила Мотю:

– Какой милый «желточек»! – восхитилась она, увидев Катину машину впервые.

Она же утешала Катю после того, как Катя Мотю продала и купила себе новый автомобиль – глянцевую «Пежо».

– Эх, «желточек», ровных тебе дорог! Кать, да не переживай ты так! Всё с ним будет хорошо. Если любишь – отпусти!

Как и Катя, Мила была одинокой девушкой, жила с мамой. Верила в любовь, но не торопила события:

– Пока принца найдешь, еще столько жаб перецеловать нужно! А некоторые из них так целуются, что о принце забываешь, – мечтательно закатывала она глаза.

Со временем она стала не просто личным помощником, а почти подругой Кати. Когда Катю снова повысили, Милу она забрала с собой, хотя та была ассистентом целого отдела. И, несмотря на возросшую нагрузку и ответственность, Мила опять идеально со всем справлялась. Поэтому ей точно можно было доверить не только свою жизнь, но и кота!

Часа через четыре таксист подвёз Катю к зданию аэропорта, выгрузил из багажника небольшую дорожную сумку и пожелал счастливого пути. Она купила пару журналов в дорогу, хотя ничего подобного в жизни не читала, зарегистрировалась и прошла на посадку.

Аэропорты Катя тоже не любила. Они отчего-то ассоциировались у неё исключительно с проводами, разлукой и горем. Откуда это, объяснить она не могла: никого никуда особо и не провожала, фильмов разве насмотрелась? Типа «Телохранителя» с Уитни Хьюстон и Кевином Костнером, где любовь перечеркивает взлетная полоса, и на этом моменте все женщины мира рыдают навзрыд. Ну, по крайней мере, те, у кого есть сердце. Вот совершенно точно Катя не любила аэропорты за суету, но разве ж это повод? Тем более, что осенью людей здесь было гораздо меньше, чем летом. Хоть в чем-то повезло!

Милая Мила купила Кате билет у окна и полёт должен был пройти спокойно. Возможно, это даже последние несколько часов покоя на этой неделе! Она заняла свое место, поёрзала, безуспешно пытаясь поудобнее пристроить ноги – до чего ж в этих самолетах неудобно! Пристегнула ремень, выключила телефон, полистала журнал и даже успела решить вздремнуть. Именно в этот самый момент откуда-то сверху и донёсся голос:

– Добрый день, Катерина.

Катя подняла глаза, уже понимая, что если этот самый день не задался с утра, то странно надеяться, что после обеда что-то исправится, и он станет вдруг «добрым». В кресло рядом опускался владелец необычного автомобиля, мебельного завода и катера (или уже парохода?) – Дмитрий.

– И вам день добрый, Дмитрий! В Москву летите?

– А что этот самолет ещё где-то приземлится по пути?

По-прежнему пожимает плечами, невозмутим, невыносим и привлекателен, провались он пропадом!

– Я имела в виду, что из Москвы вы можете полететь куда-то ещё, разумеется.

– Ах, в этом смысле. Нет, я лечу в Москву, по рабочим делам, на несколько дней.

– Аналогично, – ответила Катя и снова уткнулась в журнал.

– Да я, собственно, и не спрашивал.

– Что, простите?

– Вы ответили «аналогично», что означает, что и вы по рабочим делам и на несколько дней. Но я не спрашивал вас об этом. Мне не очень интересно.

– Ну и сидите тогда! А хамить мне не нужно!

– Я разве хамил? – вполне искренне удивился Дмитрий. – Просто сказал, что для меня это лишняя информация. Как они так самолеты проектируют, что человеку ноги деть некуда?

– Понятия не имею, я не в конструкторском бюро работаю.

– А где, кстати?

– Я всё так же работаю в банке, – ответила Катя и не удержалась, добавила гордо, – руковожу отделом кредитования юрлиц.

– Значит, с этим своим.... – он пощелкал пальцами, явно вспоминая. – Гением! Со своим гением вы разошлись?

– А причём тут это? Но да, разошлась, если вас это так сильно интересует!

– Ну как же? Только сильная и независимая женщина может быть полностью сосредоточена на карьере и ориентирована на профессиональный рост. Так везде пишут. Так вы состоите теперь в отношениях с кем-то из топ-менеджеров? Или завели кота? – продолжил он, застегивая ремень.

Катя с удовольствием треснула бы ему по голове журналом. Даже представить невозможно, с каким именно удовольствием она бы это сделала! Но ещё не хватало, чтобы её ссадили с самолёта. Объясняй потом руководству, как получилось так, что по причине спонтанно возникшей неприязни она избила глянцевым журналом владельца завода! Мила умрёт со смеху!

Его намёк на отношения с топ-менеджером её не тронул совершенно. Нет, она честно заработала своё повышение, ни с кем не спала. Вернее, она вообще не спала! Неожиданно работа увлекла её так сильно, что она даже позабыла о своей мечте про ателье. Цифры успокаивали её, а в данных она порой видела нечто такое – будто разрозненные детали на секунду складывались в единую картину и вновь рассыпались, как пазл.

Скоро старшие коллеги, упоминая Катю, стали говорить: «Чутьё у девки!» Ей поручали сложные проекты, сомнительных клиентов, и ни разу она не ошиблась. И кот у неё замечательный. Самый лучший на свете кот!

– Да, я завела кота, Дмитрий. И очень этому рада. Его зовут Алекс. А вы, всё ещё работаете на заводе? – и она ему профессионально улыбнулась, как всем потенциальным клиентам.

– Да, на заводе, – он выглядел удивлённым, – а вы что же, газет не читаете? Или?

Дмитрий выразительно посмотрел на глянцевый журнал в руках Кати. На обложке журнала призывно изгибалась фотомодель, а самый крупный заголовок гласил «Секс по дружбе. Почти как в кино!»

– Я читаю новостную сводку, которую готовит мне личный помощник, – скучающим тоном (она надеялась, что он именно такой) ответила Катя, – или свои интервью.

– Ясно, – оценил пафос Дмитрий. – А я вот просто сеть магазинов мебели купил. И товаров для дома. Планирую российскую «Икеа» построить.

Катя немедленно сделала «стойку» и пометку о том, что Милу, пропустившую новость, надо уволить, или хотя бы убить. Раз купил и что-то планирует, значит, без заёмных средств не обойдется. Надо бы с этим «заводчанином» быть поласковее. И не потому что он с годами стал ещё привлекательнее, просто крупный клиент – бонус и очко в Катину пользу. А кому это мешало?

– Так вы в Москву на сделку?

– Нет, в Москву я на мебельную выставку.

– И я на выставку! Не на мебельную, конечно.

– А жить где будете?

– В «Космосе», а вы?

– Не поверите, – развёл он руками. – Катерина, прошу извинить, но я вздремну. Грех терять время зря.

– Сладких снов! – буркнула Катя.

Он увидел её сразу, как только стюардесса вернула ему посадочный и махнула головой в сторону его места. Увидел, узнал и удивился тому, что не удивился. Сколько там он её не видел? Лет пять? Да, правильно. Они встречались осенью в 2004 году. За эти годы она… расцвела, так же говорят? Из симпатичной и умненькой девушки (а ведь и вправду оказалась умненькой!) превратилась в эффектную молодую женщину. Даже ноги будто стали длиннее! Или это просто так кажется на контрасте с узким пространством между креслами в самолете? Одета со вкусом, волосы в угоду моде не остригла, макияж и маникюр не яркие, но при этом выглядит отлично – не хуже модели на обложке журнала, который держала в руках.

Как же хорошо, что новая секретарша перепутала всё на свете и билеты купила на сегодня, на этот рейс и не в бизнес-класс! Улетел бы он вчера, как и планировал, или сидел бы сейчас в бизнес-классе не рядом с Катериной, пожалуй, это было бы плохо. Надо только успеть позвонить секретарше-растяпе, пусть немедленно закажет ему номер в этом «Космосе», вместо того, что уже забронирован. Решит, наверное, что шеф – придурок. Да и ладно.

А Катерину надо пригласить на ужин. Больно уж ему нравится, как от возмущения у неё вспыхивают миленькие ушки. Вряд ли она откажется: если так умна, воспользуется возможностью переманить его в свой банк. Да точно, согласится!

Самолет глухо гудел, раздвигая носом податливые белоснежные облака. Стюардессы с приклеенными улыбками разносили напитки. Катя пыталась прочитать статью про этот самый «секс по дружбе», но в присутствии Дмитрия под боком выходило не очень. Интересно, а они друзья? И вот, например, если он её куда-нибудь пригласит, а она согласится (надо же обсудить вопросы кредитования!), чем это может закончиться? Боже, ну и мысли! Что это с тобой, Екатерина Юрьевна? Ты же не Уитни Хьюстон! Да и он не Кевин Костнер. Черт возьми, он, пожалуй, даже получше Костнера будет! И не такой старый. Но все же не настолько лучше, чтобы прямо до секса дошло. А вот просто на свидание она бы сходила! Эх, уж хоть с кем-нибудь бы сходить, а то сплошная работа. Катя даже загрустила слегка, немного романтики ей в жизни бы не помешало. Впрочем, в жизни бы, может, и нет, а в работе могло. Но вот если совместить работу и романтику…