Читать онлайн Во власти теней бесплатно

ПРОЛОГ

Ночь. Что скрывается за плотным пологом ночного неба с россыпью искрящихся звёзд? Что заставляет нас именно в эти часы вести битву со своими тайными мыслями, страстями, пороками; сдаваться под их натиском и полной грудью вдыхать взбудораживающий воздух свободы?

Свобода… Странное слово с лёгким привкусом горечи и незабываемым послевкусием. Стоят ли вековые сражения за обладание призрачной возможностью выбора всех тех бед, страданий и слёз? Возможна ли истинная безграничность? Или мы всегда будем лишь безвольными марионетками Судьбы и наших тёмных животных инстинктов?

Мы слишком слабы, чтобы сопротивляться; кем бы мы ни были, где бы мы ни были и чего бы мы ни хотели, крошечные семена сомнений в наших  душах рано или поздно взрастут, вскормленные слабостями и уступками.

Ночь – прекрасное время, чтобы позволить разуму воплотить в реальность то тайное и скрытое, что мы прячем от людских глаз и, порой, от себя. Ночь не имеет границ, но обладает над нами властью. Ночью мы ощущаем эту призрачную свободу, а её отголоски будоражат наши мысли до рассвета. И только вдыхая терпкий от  возбуждения воздух, мы понимаем, что на самом деле находимся во власти теней: теней прошлого, будущего и настоящего; теней наших фантазий, наших неизведанных сторон; теней, которые вполне способны превратить наши кроткие мечты в одержимость…

Прислушайся к безмолвности тьмы, заставь свои глаза видеть сквозь ослеплённую лунным светом реальность… Слушай и смотри.

Стон, тихий, но от того не менее сладкий, срывающийся с покусанных от вожделения губ. Слияние двух прекрасных тел;  нежно-оглушающий звук любви, тонущий в животной страсти; сердце, отбивающее прерывистый ритм и вдруг бросающееся вскачь; кровь, алая горячая кровь, несущая тепло по твоим венам, направляющаяся вниз, к твоему центру. Твоё тело, в бессилии замершее на влажных простынях, когда он вдруг останавливается, заставляя тебя почувствовать острую нехватку его жара внутри себя, смотрит тебе в глаза и усмехается, понимая, какой властью обладает.

Его рука, бесцеремонно скользящая по твоей груди, мягко сжимающая сильными пальцами тёмно-розовую горошинку соска, а затем медленно ласкающая нежную золотистую кожу. Твой судорожный вздох, порождённый его ласковой грубостью, когда он вновь входит в тебя; его хриплое дыхание и сильный толчок, заставляющий тебя вскрикнуть, а твоё тело последовать ему навстречу. Шёпот, твой тихий шёпот в попытке погасить разбушевавшийся пожар внутри тебя.

Слышишь? Слышишь мольбу?

– Пожалуйста, – срывающийся голос. Твой голос.

Видишь?

Девушка, раскинувшаяся на мягкой кровати, мечущаяся в огне, хватающаяся за простынь руками, сжимающая ее. Это ты. Смотри, смотри внимательно и чувствуй, поддайся соблазну и окунись в водоворот страсти, похоти и желания.

Плавься подобно раскаленному свинцу в его руках, когда он владеет тобой.

Когда сжимает твою тонкую талию в своих руках, не давая отстраниться; когда притягивает тебя к себе, заставляя сильнее обхватить его ногами в порыве быть ближе, глубже, дольше.

Ты видишь, как он закрывает глаза, когда ты начинаешь бороться за право власти, позволяя себе поддаться инстинктам и двигаться?

Так плыви по течению! Отбрось рамки, границы и запреты. Сейчас есть только ты и он…Пользуйся, живи, наслаждайся…

Я смотрела в его потемневшие стальные глаза и видела отражение себя. Его низкий голос проникал вглубь меня, будто задевая неизведанные струны души, ласкал меня. Руки, взгляд, голос, тело… Стало неважным, что, как и где, просто гул бьющегося сердца вдруг стал громче… я поняла, что пропала, больше нет меня, есть лишь пламя, безжалостное пламя, пожирающее всё на своем пути, вырывающее из реальности… 

Есть его хриплый стон, объединивший нас в бушующем пожаре страсти.

Вспомнишь ли ты на рассвете, как сгорала в его руках? Вспомнишь ли о своём сне, ставшем больше, чем реальным, ощутимым будто наяву? Вспомнишь ты ли его холодные серые глаза, когда наутро вместо них увидишь летнюю зелень любимого взгляда? Вспомнишь ли?

Глава первая

Монотонный голос преподавателя не замолкал ни на минуту, будто ему даже не нужно было дышать. Его речь лилась сплошным потоком непонятных заумных фраз и набором бесконечных чисел, смешавшихся в моей голове в кашу. За последние полчаса я не сделали ни одной заметки – политика государственной информатизации определенно прошла мимо меня. Какая досада!

Покосившись на подругу, корпящую над конспектом, удручённо вздохнула. Нет, расстройством внимания я не страдала, ненависти к учебе не испытывала, но каждая среда становилась для меня испытанием на прочность – профессор Щукин был кошмаром для всего нашего факультета.

Низкий полноватый мужчина в смешных очках с круглыми стеклами и непомерно завышенной самооценкой один раз в неделю превращал наши жизни в филиал ада. Свой предмет он считал чуть ли не пупом земли и каждый раз вместо кратких основ заставлял переписывать весь учебник, зачитывая его слово в слово, изредка делая паузы, чтобы вставить свое любимое «кхм», окинуть аудиторию прищуренным ядовитым взглядом и снова захлебнуться в слюнях нудного доклада.

– Анжел, – шёпотом обратилась к миниатюрной шатенке, старательно записывающей речь старого маразматика и от усердия чуть высунувшей кончик языка.

– Что? – недовольно откликнулась она, не отрываясь от записей.

На самом деле Анжелика была довольно милой девушкой, с которой я с первой же встречи нашла общий язык, но когда дело доходило до учебы, то она переставала замечать всё вокруг.

– Тебе не надоело? – чуть громче, чем следовало спросила я, отчего заслужила грозный взгляд Щукина. Нисколько не смутившись, подарила преподавателю ответный прищур, чуть скривив губы. Он недовольно нахмурился, но продолжил читать лекцию, не скатываясь до нравоучений.

– Нет. А тебе следовало бы записывать. Через месяц – экзамен, – оторвавшись от тетради, Анжела взглянула на меня. – Или ты забыла?

– О таком забудешь, – удрученно протянула я, утыкаясь в телефон. Конечно, не следовало отвлекаться. Анжела была права, но она уже целый месяц нудела по поводу окончания первого курса.

Хмыкнув, девушка краем глаза заглянула в тетрадь соседки и, бегло просмотрев пропущенное при разговоре со мной, принялась переписывать.

«Я люблю тебя. Как успехи?» – я бегло напечатала текст сообщения и нажала «отправить», не забыв добавить к тексту влюблённый смайлик.

«Я сильнее. Так себе. Соскучился» – ответ не заставил себя ждать. Мысль о Денисе вызвала улыбку – мы были вместе уже несколько лет. Он стал для меня всем – не только любимым парнем, но и лучшим другом, старшим братом и товарищем, который понимал меня гораздо лучше самой себя. По крайней мере так было раньше.

О, первая любовь, как же ты сладка… похожие интересы сблизили нас, заставив забыть о разнице в возрасте. Мне было шестнадцать, когда мы познакомились – моя юношеская влюблённость переросла в крепкое чувство. Правда… правда всё изменилось, когда перед поступлением в университет я переехала жить к Денису. Картина счастливой и красивой сказочной жизни с принцем на белом коне медленно, но верно обрастала желчными пятнами, яркий цвет блекнул и мерк. По моей вине.

Я опустила взгляд на правую руку, где на безымянном пальце красовалось аккуратное золотое колечко с тремя крошечными опалами. Подарок-намёк. Подарок-обещание. Денис был моим первым и единственным мужчиной, и я, взращенная на романтических историях, воспринимала его как свою дальнейшую судьбу. Как иначе? Ведь он обладал надо мной странной властью, заставляющей моё тело льнуть к его рукам, а сердце сбиваться на бешеный ритм, когда его горячее дыхание опаляло мою горевшую от сладкой истомы кожу.

«Жду вечер. Я приготовила тебе сюрприз».

Закусив нижнюю губу, представила его мужественное лицо в мягком свете свечей, разгоняющих полумрак комнаты с зашторенными окнами; его нежную и загадочную улыбку, моментально превращающуюся в дьявольскую, когда мой взгляд останавливался на его губах; зелёные, потемневшие от страсти глаза и сильные руки с длинными пальцами, ночами поднимающими меня на вершины блаженства.

Внизу живота начала теплиться маленькая огненная искорка. Смутившись от совсем неподходящего ощущения, поёрзала на скамье, пытаясь избавиться от этого сладкого предвкушения.

–… публичная борьба за общественную поддержку позиции субъекта, его представления об информационных проблемах, – ненавистный голос, прозвучавший вдруг неожиданно громко, подействовал, как ушат ледяной воды, заставляя мысленно вновь вернуться к учебе, – можете собираться. На сегодня всё.

Быстро вскочив, я закинула вещи в сумку и, не дожидаясь Анжелу, поспешила на выход.

В холле первого этажа внимание привлекла растяжка «Добро пожаловать в университет!». Возле парадных дверей толпилась группа испуганных подростков, похожих на стайку утят, боязливо касающихся первый раз лапками воды и нервно жмущихся друг к другу в ожидании матери. Роль матери исполняла молодая девушка, на вид лет двадцати пяти, должно быть аспирантка, – по её кислому лицу было видно, что перспектива водить экскурсию её совершенно не устраивала.

Обрадовавшись, что возле кофемата нет очереди, купила стаканчик горячего шоколада с тройным сахаром – приторно-сладкий напиток всегда помогал мне сосредоточиться перед новой парой.

Проходя мимо абитуриентов, я едва сдерживала улыбку. Всего год назад я так же, как и они, впервые ступила в альма-матер.

Практически каждую секунду в руке вибрировал телефон, порядком начиная меня раздражать. Одна нетерпеливая особа со стервозным характером не удосуживалась подождать несколько минут и отправляла мне один за одним грозные смайлики.

Да иду я… иду… – мысленно закатила глаза и, ловко лавируя в потоке студентов, ускорила шаг.

«В левой руке «Сникерс», в правой руке «Марс», мой пиар-менеджер Карлс Маркс», – напевала под нос засевший в голове мотивчик Ляписа Трубецкого. Почти подходит ситуации: вот только в левой – горячий шоколад, а в правой – телефон.

Набирая одной рукой сообщение нетерпеливой подруге, не заметила, что лечу прямо «в лоб» идущим мне навстречу.

– На дорогу смотри! – раздалось мне вслед, когда я, в последний момент подняв глаза, отшатнулась в сторону и чуть не задела другого студента плечом.

– Прости! – не останавливаясь, растерянно обернулась к нему. Клуша… не самая моя лучшая идея. Стоило только на мгновение отвлечься, как тут же налетела на кого-то: а смартфон и стаканчик с напитком выскользнули из рук.

Раздался едва слышный хруст и стекло новенького телефона разлетелось по тёмно-зеленому, с прожилками, камню. Выплеснувшийся на пол шоколад завершал живописнейшую картину.

– Сука! – из глаз брызнули злые слезы. – Денис меня убьёт! – простонала, нагнувшись и подбирая с пола скоротечно почившее чудо техники.

«Надеюсь, что никого не облила…» – шальная мысль проявилась за мгновение до того, как я подняла глаза.

Взгляд скользнул по чёрным кожаным мужским туфлям, начищенным до матового блеска, по серому деловому костюму с расплывшимся свежим коричневым пятном от моего напитка, по недовольному лицу мужчины, сыгравшего роль айсберга для Титаника-меня… Ёп твою мать! Только не он!

– Если я не убью вас раньше! – холодно произнес Градов, видимо уже успевший оценить масштабы катастрофы.

– Извините, пожалуйста! Я не хотела! – заискивающе пробормотала я, боясь поймать зрительный контакт с его глазами, с ужасом осознавая последствия своей невнимательности.

Несущаяся на всех парах по аудиториям волна студентов сшибла бы нас – если бы не Евгений Александрович Градов, словно волнорез, заставляющий недовольных затором студентов огибать препятствие посреди холла.

– И что мне делать с вашими извинениями, Беляева? – ледяной голос преподавателя резал по ушам. – На меня посмотрите, хватит пялиться на мою обувь.

– Я… – повинуясь указанию Градова, оторвалась от созерцания пола. Выдержать прямой контакт его серых глаз – словно провалиться в пропасть. Их бездна манила, затягивала чёрными липкими щупальцами страха, будто черная дыра; пугала, скрывая в себе нечто тёмное и ужасное.

Тут же сместила взгляд на его щеку, боясь, что ещё чуть-чуть и расплачусь от комичности и трагизма ситуации. Евгений Александрович с самого первого семинара дал понять, кто он есть. Он вынуждал опасаться его. Что-то в нём было такое… его обманчиво-ленивые движения, словно у сытого дикого леопарда, безучастно поглядывающего на стадо антилоп, но от этого не менее опасного. В каждом его действии сквозила гордость и самоуверенность. Всё его «я» кричало, что ему нечего добиваться, он ведь и так уже получил всё, что хотел.

– Вы, Беляева. Вам противопоказано держать в руках несколько вещей одновременно и уж тем более горячие напитки.

– Я же извинилась! – едва слышно прошептала я.

– Идите, куда шли, Беляева, – мне не нужно было повторять дважды. Я тут же затерялась в толпе, костеря себя, на чём свет стоит. Выкинув по пути стаканчик в урну, попыталась включить телефон, но чёрный, в паутине трещин, экран недвусмысленно намекнул мне о бесполезности этой затеи.

Злость на Градова ушла на второй план. Денис будет в бешенстве, если я не позвоню ему прямо сейчас. До боли сжав ладони в кулаки и успокоившись только тогда, когда ногти впились в кожу, открыла дверь кабинета.

– Ну наконец-то! – воскликнула Вероника, но, заметив моё состояние, сжала тонкие губы в линию. Придирчивый взгляд скользнул по моему лицу. – Что случилось?

– ДТП в холле, – фыркнула я, – дай мне телефон, пожалуйста, мне нужно Денису позвонить, – я небрежно уронила на стол не подающий признаков жизни телефон.

– Охренеть, подруга, – округлила глаза девушка, кончиками пальцев поднимая перед глазами тушку смартфона с выглядывающей из-за отколотого куска дисплея микросхемой. – Конечно, держи, – она вернула остатки телефона на стол и передала мне свой гаджет.

– Спасибо, сейчас вернусь.

Я вышла из кабинета, попутно набирая номер Дениса и оставляя Веронику удивленно глядеть мне вслед.

Гул в коридоре мешал сосредоточиться, гудки из-за негромкого динамика были едва слышны. Прислонившись спиной к прохладной стене, я терпеливо ожидала, пока Денис ответит на звонок.

– Слушаю, – его голос был странным. Я словно в живую видела, как двигались желваки на его скулах и как напряжённо он сжимал челюсти.

– Солнце, это я, – осторожно начала, не зная, что от него ожидать.

– Крис? – выдохнул он. Голос тут же потеплел, а тон смягчился. – Где ты была? Я не могу до тебя дозвониться.

– Я телефон разбила.

– Что случилось?

Я облегчённо выдохнула, понимая, что он не злится.

– Выскользнул из рук и упал, – отозвалась и всё же переспросила: – Ты не злишься?

– Да нет же! Я пытался тебе позвонить, но абонент вне зоны.

– Прости, – неосознанно крутила пальцами небольшую пуговку на жакете.

– Всё нормально. У тебя сейчас что?

Пуговица, не выдержавшая таких манипуляций, осталась у меня в руке. Давно надо было нормально пришить её.

– Философия, – убрав пуговицу в карман, я взглянула на стенд с расписанием на стене возле кабинета. – Хотя подожди. Тут замена, – нашла взглядом список замен. – Теория государства и права.

ЧТО?!

– Хорошо, я скоро выезжаю. После пары жду тебя в машине, – услышала улыбку в его голосе. – Люблю тебя.

– А я тебя, – улыбнулась в ответ, завершая вызов.

Теория государства и права не входила в мои планы. Особенно после моего «нападения» на Градова. После инцидента, случившегося меньше пятнадцати минут назад, мне совершенно не хотелось попадаться ему на глаза. Он не упустит возможность «уколоть» меня. Такой уж у него был стиль преподавания.

На семинарах во время опросов Градов не удостаивал нас и взглядом, а откидывался на спинку чёрного кожаного стула и погружался в планшет, изредка кивая головой и комментируя ответ. Он был преуспевающим адвокатом и мог похвастаться широким кругозором и эрудицией – кладезь историй и полезных знаний для нас, студентов. Именно поэтому его занятия никогда не были скучными, но шутки часто переходили всякую грань, а любовь к издевкам над студентами заставляла нас периодически ненавидеть его. Помнится, однажды в ответ на очередную эмоциональную вспышку одного из моих состоятельных одногруппников, он сразу дал понять, кто он, а кто мы:

– Общение с преподающими здесь специалистами сильно помогает мне в карьере. Но, к сожалению, не всё так гладко. Есть кое-что, что спутывает мне все карты, – он окинул холодным взглядом аудиторию, – это кое-что – вы. Увы, но преподавание – не мечта всей моей жизни. Оно не приносит мне дохода и особого удовольствия, так что мы с вами в равном положении. Вы ненавидите меня, а я недолюбливаю вас. Но это сильно не должно нас волновать, так ведь? Кроме желаний есть еще и обязанности. Так что попрошу придержать свои порывы и молча исполнять их.

Своими словами Градов только раззадорил сплетников – поползли слухи об его ущербности и попытке поднять самооценку, срываясь на «детях». Но как бы то ни было большая половина студентов уважала его, ведь он давал реальные знания, пускай и не совсем приятным способом.

Вернулась в кабинет – группа собралась полным составом. Наши весельчаки, как обычно, гоготали над очередными нелепыми шутками – и это взрослые люди… Сев на своё место, я повернулась к Веронике. Та уставилась на меня, постукивая по столу ярко-красными ногтями. Терпения у нее было не занимать, а любопытство и вспыльчивость оказались главными качествами, – впрочем, это не помешало нам сдружиться. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека, верно?

Хотя если уж и давать мне характеристику пословицами да поговорками, то «В тихом омуте черти водятся» подойдет идеально. Так оно и было. До переходного возраста я была очень скромным ребенком, смущалась и прятала глаза по любому поводу; но чем старше становилась, чем больше гормонов вырабатывалось организмом, тем больше в моей натуре проявлялись наглость и бесцеремонность. Именно они, а не тяга к учебе и посиделки за книжками, вопреки мнению окружающих помогли закончить школу с золотой медалью.

– Что Денис сказал? – Вероника тряхнула головой, отчего её длинные тёмно-русые волосы рассыпались красивыми волнами по плечам.

– Как обычно, – пожала плечами и достала из сумки тетрадь. – Готова к нашему любимому развлечению?

Девушка закатила глаза, а Анжела, тихонько притаившаяся рядом, оживилась.

– Эй, не истери, Анж, – цыкнула на нее Вероника и вновь посмотрела на меня. – Конечно, готова, как же иначе! – с сарказмом добавила подруга, недовольно сморщившись.

– Я тоже совершенно не готовилась, – расстроенно выдохнула Анжелика. – Девчонки в общаге опять устроили разнос.

Мы с Вероникой сочувственно переглянулись – в отличие от нас Анжелика жила в общежитии и полностью вкушала прелести студенческой жизни.

Наше любимое развлечение – опрос по восьмидесяти юридическим терминам – было задумкой Градова, к которой он обращался в начале каждого семинара, с упоением наслаждаясь имитацией умственной деятельности на наших лицах.

– Да бросьте, девчонки, как всегда прорвёмся, – засмеялся одногруппник Слава, подходя к нам. – Я так вообще не парюсь.

– Правильно, тебе-то чего волноваться? – съязвила Анжелика, обращаясь к парню. – Больше ноля всё равно не получишь.

– Вот и я о том, – не обиделся Слава. – Это всего лишь учеба, – пожал он плечами и вернулся к своей веселой компании.

Я не питала особой любви к одногруппникам – но всё же будет жалко, если кто-то из них вылетит после сессии. Вероника подавила смешок. Немного смутившаяся Анжелика открыла учебник и принялась судорожно листать его, обрывками поглощая какие-то фразы.

«Что ж, она снова потеряна для общества» – мысленно усмехнулась я и вольготно откинулась на спинку стула, чуть покачиваясь на нем.

Пара уже давно началась, но Мистера-Супер-Адвоката не было. Обычно он приходил минут через пятнадцать после начала и отпускал пораньше, так что это стало ещё одной причиной симпатии студентов, жаждущих подольше отлынивать от гранита науки.

Решив, что сегодня просто получу свой законный ноль баллов и спокойно сяду на место, я не предпринимала попыток повторить эти треклятые термины, хотя в голове сами собой всплывали некоторые вызубренные определения.

На удивление в кабинете стояла тишина: взволнованные студенты с упоением вчитывались в учебник.

– Стоп, я что, единственная, кто не знал, что сегодня теория? – удивилась я, подталкивая Анжелику локтем.

– Расписание неделю назад обновили, – пожала плечами девушка, не отрываясь от повторения материала.

– Кристина, ты же в своем репертуаре, – услышала я тихий смешок Вероники.

– А ты вообще молчи, – посмеиваясь, беззлобно отозвалась я и бросила взгляд на дверной проем. Вместо бежевой стены коридора увидела застывшего, как изваяние, Градова. Он внимательно осмотрел присутствующих, с усмешкой взглянул на меня и зашёл в кабинет.

Я недовольно прищурилась и привстала вместе со всеми, приветствуя преподавателя. По спине побежали мурашки от его привычно ехидно-брезгливого «Ну здравствуйте, студенты», брошенного будто невзначай.

Евгений Александрович избавился от залитого кофе пиджака. Теперь он не скрывал, как шикарно сидит на мужском теле белая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами. В этот раз Градов пренебрёг галстуком.

Информация на официальном сайте университета гласила о том, что ему тридцать восемь лет, из которых после окончания учебы пятнадцать отданы юриспруденции. Выглядел ли он на свой возраст? Скорее нет, чем да. Довольно высокий, в меру мускулистый, но без идеального атлетичного телосложения. Подтянутый, и никак не тянущий на практически сорок лет. Не удержалась – мысленно сравнила его с Денисом и, признав несомненную победу за последним, язвительно усмехнулась, за что удостоилась недоумевающего взгляда стальных глаз.

Семинар обещал быть веселым.

Наше любимое развлечение было в самом разгаре. Евгений Александрович поочерёдно поднимал студентов и оглашал понятие. Кажется, из дюжины опрошенных верный ответ прозвучал всего пару раз. Подобный результат ничуть не трогал Градова, и он расслабленно откинулся на спинку стула, буравя Славу взглядом, поскольку парень бесцеремонно уселся на своё место, отказавшись отвечать.

Я скучающе облокотилась на стол и прикрыла глаза, впадая в дрёму. Ночь выдалась бессонной.

Когда в аудиторию залетел игривый порыв ветра из открытого окна и коснулся моей кожи своим прохладным прикосновением, в памяти всплыли ощущения горячих поцелуев Дениса. В какой-то момент это чувство, вызванное необычным контрастом холодного воздуха и призрачных, еще не забытых ласк, стало настолько реальным, что я едва подавила стон наслаждения. Вовремя опомнившись, распахнула глаза и огляделась, не заметил ли кто моего бесстыдного порыва. К счастью, никому не было до меня дела, только Градов не отрывал от меня глаз.

– Беляева! – небрежно произнес он.

Я поднялась со своего места, боковым зрением заметив, как Вероника показала мне большой палец. Ее жест не остался незамеченным – мужчина предостерегающе покосился на подругу и та, замявшись, уткнулась в тетрадь. Довольный её реакцией он вновь перевёл взгляд на меня.

– Кристина, будьте так любезны… – он замолчал, а спустя одно бесконечно долгое мгновение продолжил, – раскрыть понятие аккламации. Оно должно быть вам знакомо.

Я сосредоточилась, пытаясь выудить из памяти хоть что-нибудь. Моё молчание оживило Градова – он хмыкнул и, отложив ручку, принял в кресле более официальную позу.

Анжелика что-то едва слышно шептала мне, а я пыталась пережить испытывающий взгляд Градова, так что даже не думала прислушиваться к робкой попытке подруги помочь. Шепотки в аудитории стали раздаваться всё громче, но твердое «Тишина» Градова прекратило назревающую болтовню.

– Ну же, Беляева. Только не смей говорить, что не знаешь.

– Это… – в голове появлялись обрывки нужны слов, – принятие решений на основе реакции участников… – я замолчала, пытаясь придать окончанию определения удобоваримый вид.

– Почти горячо, Кристина, – многозначительно кивнул Евгений Александрович, будто мы играли в «тепло-холодно», смутив меня. – А дальше?

– Выражаемой эмоциями, – закончила я, плюнув на это бесполезное дело. Скомканная фраза, вылетевшая из уст, никак не походила на мой обычный ответ. Да и Градов сегодня что-то сильно подобрел, раз начал меня вытягивать. Обычно уже после секундного молчания он удовлетворенно усмехался и ставил ноль в графу для оценки.

Но и такой ответ не удовлетворил Мистера-Супер-Адвоката.

– Каких эмоций? – он покачал головой и что-то записал в планшете.

– Криками и аплодисментами? – скорее вопросительно, чем утвердительно произнесла я.

– Наконец-то, Беляева, заслужила полбалла, – мигом потеряв ко мне интерес, бросил Градов и поднял с места Анжелику.

Сказать, что мне было стыдно за такой ответ, – ничего не сказать. Лучше бы промолчала. Либо идеально, либо никак – вот моё жизненное кредо. Едва не превратившись в большую и зрелую помидорину, я молча села.

Анжелике повезло. Очень повезло. Ей достался акт применения права, и довольная девушка четко отрапортовала ответ, вызвав одобрение преподавателя. Было бы странно, если бы подруга не ответила, поскольку она выучила все определения еще в начале учебного года. Что касается меня, то мне мешало одно большое «но»: каждый раз, когда я вечером настраивалась и садилась за зубрежку, домой возвращался Денис. Конечно, я могла отправить его ужинать, но моя внутренняя домохозяйка протестовала, и я со вздохом облегчения откидывала тетрадь и направлялась на кухню.

В выходные же лень становилась сильнее меня, и я проводила с парнем всё утро, обнимая его и наблюдая, как он спит, а в остальное время мне приходилось помогать ему с работой, так что мыслей об учебе не возникало. Если письменные занятия я и успевала сделать, то устные часто оставляла на «потом». Хотя надо отдать должное – на полное отсутствие знаний мне жаловаться не приходилось.

Спрятавшись за ниспадающими рыжеватыми волосами, я поглядывала на Градова. Что-то в нём было такое, что заставляло бояться его, но это что-то и притягивало, отчего в моей голове появлялись совсем неприемлемые мысли. Частенько он становился объектом сплетен, поговаривали, что его жена редкостная стерва. Но вот повезло ли ей? Градов определенно был очень сложным человеком, и я осознавала, насколько тяжело было его любить.

Представила, что сделал бы Денис, если бы узнал мои мысли… это стало бы катастрофой. В нём слишком сильно чувство ревности, и ему бы определенно не понравились такие размышления. Возможно, он бы снова пригрозил прекратить наши отношения.

Иногда, когда мы ругались, в порыве злости он бросал: «Уходи, если я такой дерьмовый. Я не буду тебя держать». В эти моменты мне становилось настолько больно, что я не могла сдержать слез и рыдала, с головой забравшись под одеяло; подальше от его яростных глаз; подальше от звучания ужасной фразы. Я не понимала, куда я могла уйти? Мне было шестнадцать, когда мы познакомились, и именно он углядел в несуразной девочке внутреннюю красоту. Он стал моим миром. Он старался защитить меня ото всего, иногда сильно преувеличивая возможные угрозы. Конечно, это было связано с тем, как сильно он меня любил и боялся потерять. Но всё равно такая опека казалась мне излишней. Невозможно заставить человека не делать ошибок, рано или поздно мы всё равно споткнёмся, наступим на грабли и сделаем себе больно.

Ссоры, раньше бывшие редкостью, в последнее время становились всё чаще, хотя мы быстро мирились. Я, зарёванная от долгих рыданий, выходила из укрытия одеяла, Денис садился рядом и гладил меня по волосам, губами собирая слезы, скользившие по щеке. Мы долго разговаривали, стараясь разложить всё по полочкам, выявить причину конфликта, и в эти моменты я понимала, что мне повезло – у меня есть Денис.

Возможно, я многое не испробовала в этой жизни, возможно, слишком рано захотела создать семью… но я никогда не жалела, что связала свою жизнь с моим любимым зеленоглазым Денисом.

– Крис, очнись! – Анжелика аккуратно трясла меня за плечо. Я мотнула головой, избавляясь от наваждения, и посмотрела на девушку, не понимая причины её паники. – Время вышло, нужно сдавать тест!

Я нахмурилась – все с напряженным видом корпели над листками. Опустила взгляд на стол – мой лист блистал чистотой. Неужели я так долго пребывала в своих мыслях, что пропустила тест?

– Анжелик, – захлопала ресницами.

Девушка закатила глаза.

– И когда ты возьмешься за ум? – усмехнулась она и легонько пододвинула свой листок ко мне.

Я благодарно улыбнулась и быстро перенесла ответы на бумагу. Будем надеяться, что Евгений Александрович ничего не заметил – он не очень-то жаловал списывающих.

Впрочем, ему оказалось глубоко безразлично происходящее в аудитории – он всё также был погружен в планшет: по лбу пролегла глубокая складка, хладнокровный взгляд устремлён на экран, тонкие губы задумчиво сжаты. Мне почему-то представилось, как вечерами он сидит в коричневом кожаном кресте под тусклым светом торшера и внимательно разглядывает бумаги, изредка делая пометки.

– Все свободны, – и ни слова больше. Как всегда кратко и лаконично. Что ж, вряд ли Градов будет изменять своим принципам.

Я молча сдала свой листок и, дождавшись девчонок, направилась на выход.

– Мы в клуб вечером, – обратилась ко мне Вероника. –Ты…

Я удивлённо приподняла бровь:

– Ник, ты же знаешь.

– Да-да, ты ненавидишь пьяных, громкую музыку и папочка Денис тебя не отпустит, –закатила глаза она.

– Ника! – одернула её Анжелика.

– Эй, я люблю громкую музыку и не называй так его! – в шутку начала наступать на подругу.

– А как мне его ещё называть? Тебя девятнадцать, Крис, девятнадцать! Ты света белого не видела, а он постоянно отвозит своих придурков-друзей в клуб, – оборонялась Вероника.

Анжелика сделала попытку нас разнять, но, быстро поняв тщетность затеи, отошла к стене.

– Перестань! Это вынужденная мера. Он же не может послать их к черту, – начала раздражаться я.

– Ты сама себя слышишь? Он же не может послать их к черту! – передразнила она меня.

– Ника, – пригрозила я, – хватит.

Девушка фыркнула.

– Хорошо, но мы вернёмся к этому разговору. Ты же вообще никуда не выходишь! Сидишь дома, как курица-наседка!

– Вероника, действительно, перестань, – подала голос Анжелика. – Это дело Кристины. Пускай она сама решает.

– Да я же хочу, как лучше! – зашипела подруга.

– Слушайте, мне нужно идти. Денис уже должен был подъехать, – не дожидаясь ответа подруг, я быстрым шагом устремилась на улицу, краем глаза отразив, что за мной идёт Градов. Разве он не ушел? Замечательно! Значит, слышал наш разговор. Отлично, молодец, Крис! Теперь у него есть новый повод для насмешек. Кристина-наседка, хорошо звучит, не правда ли?

Я практически побежала. Только оказавшись на улице, замедлилась и спокойно пошла на наше место. День выдался хреновый, мне хотелось поскорее оказаться дома, обнять Дениса и раствориться в чувстве покоя и безопасности.

Глава вторая

Денис меня ждал. Белый «Лексус» мирно урчал двигателем, припаркованный недалеко от въезда на территорию университета. Возможно, именно увлечение автомобилями стало причиной нашего знакомства. С самого детства эти мощные железные монстры сводили меня с ума, заставляя с упоением поглощать тонны автомобильных журналов, а затем с видом знатока вещать отцу что-нибудь по поводу компрессии в цилиндрах двигателя. Конечно, тогда отец с гордостью улыбался и согласно кивал, хотя сам был довольно далёк от мира автомеханики. Но какой же хороший родитель будет перебивать свою дочь, видя, с каким энтузиазмом это десятилетнее чудо делится информацией.

Я улыбнулась, вспомнив о нашей договоренности: он обещал снабжать меня новыми выпусками моих любимых журналов, а я – хорошо учиться. А затем… затем он устроился на новую работу и стал проводить с семьёй гораздо меньше времени, чем раньше. Я не могла винить его за это – ведь он хотел дать нам все, что только мог. Тогда отца стала заменять мне мать. Раньше мы не были особо близки, но в последствии наши отношения заметно улучшились, и мы могли часами просиживать вечера за чашечками чая, живо обсуждая любые темы.

Мой переезд стал для родителей началом новой жизни. Теперь они снова были наедине, как и два десятка лет назад. И, возможно, такая перемена пошла им на пользу. Папа частенько смеялся, что теперь его душа может быть спокойна, ведь его дочь в достойных руках. Мама же восприняла переезд более эмоционально. Если сначала она безумно волновалась и звонила мне раз пять в день, то затем свыклась с мыслью, что я вылетела из их гнезда.

– Я соскучилась! – Денис вышел из машины, и я бросилась ему на шею. Он засмеялся и, подхватив меня, нежно чмокнул в щёку, задержавшись губами на чувствительной коже.

– Да ладно, – засмеялся Денис и, выпустив меня из объятий, галантно открыл дверь автомобиля.

– Ну и не верь, – притворно надулась я.

За разговорами мы как всегда не заметили дороги. Что я любила в Денисе, так это его возможность заинтересовать любой темой. Он был прекрасным слушателем и великолепным рассказчиком. Иногда я просто не понимала, за что получила дар в его лице. Слишком уж он был идеальный… если я вела себя хорошо и разумно.

Ведь все наши ссоры всегда начинались именно с моих болезненных уколов или язвительных фраз, брошенных в те моменты, когда парень начинал меня отчитывать. Моим самым главным недостатком стала проявляющаяся излишняя гордость, так что я просто не могла молча опустить глаза в пол, извиниться и обещать исправиться. Я пыталась свалить вину на него, заставить его почувствовать себя виноватым. Бесполезно. Мне не хватало навыков, чтобы перевести конфликт в свою пользу.

Мы жили в небольшой однокомнатной квартирке в спальном районе города – минут двадцать на машине от университета. Не бедствовали и не шиковали – родители Дениса успешно занимались собственным бизнесом и купили ему квартиру. Денис же пытался всего добиваться сам, так что, получив квалификацию автомеханика, он поднимал на ноги собственную автомастерскую.

Признаюсь, сперва мне было непривычно называть эту квартиру своим домом – но чем больше сил я вкладывала в создание уюта, тем больше прикипевала к ней душой.

Пока Денис ходил в душ, разогрела обед, приготовленный ещё вчера вечером. Удобно усевшись на мягком тёмно-синем стульчике на кухне, открыла ноутбук и зашла на сайт интернет-магазина электроники, чтобы выбрать новый телефон взамен разбитого.

– И что это мы тут делаем? – выдохнул в ушко парень, обнимая мокрыми руками и как бы невзначай заглядывая в экран.

– Ни-ничего, – я поёжилась от холодных прикосновений и капель воды, стекающих с его волос на меня.

Денис начал целовать мою шею, нежно лаская её губами, чуть прикусывая и проводя языком, будто жалея укушенное место. Я невольно закрыла глаза и откинулась на спинку стула, наслаждаясь лаской, а затем не смогла подавить стон удовольствия, когда мужская рука нырнула в вырез футболки и бесцеремонно юркнула в чашечку бюстгальтера, грубо сжимая нежную грудь.

– Ден, а… – начала я, когда его ладонь накрыла вторую грудь. – Обед… – кое-как удалось закончить мне, но окончание фразы всё равно утонуло в глубоком шумном вдохе.

Боже, его мокрые после душа руки заставляли мою кожу покрываться мурашками, соски напрячься, а низ живота заныть. В эти моменты я теряла над собой контроль и превращалась в комочек нервных окончаний, а легкие прикосновения отдавались во мне сладким удовольствием. Черт побери, это было безумно приятно. Если от его рук я просто таяла, то его движения во мне лишали чистого разума и ясных мыслей.

– Тебе не нравится? – тихий вкрадчивый шепот. – Я могу прекратить. – Его рука замерла, оставляя меня на приторном чувстве удовольствия, вроде бы всё еще длящегося, но в то же время уже забытого.

– Нет, – выдохнула. – Просто еда на столе и мне тоже надо в душ.

– Ну, хорошо, – согласился Денис и как ни в чём не бывало отошёл от меня.

Я одарила парня гневным взглядом и поправила футболку, на что Денис, словно маленький ребенок, показал мне язык и, усевшись за столом, принялся уплетать жареную картошку.

– Ты злишься на меня?

Денис так и застыл с занесенной у рта вилкой и недовольно нахмурил брови.

– Почему я должен злиться?

– Из-за телефона, – пояснила я. Мы не бедствовали, но в настоящий момент испытывали небольшие трудности с деньгами и покупка нового телефона никак не вписывалась в наши расходы. Не так давно парень приобрел новые инструменты для сервиса. Стоило ли мне упрекать его в этом? Все же это было не только хобби, но и работа, которая приносила нам средства для существования.

– Дурочка, – ободряюще улыбнулся Денис. – Я же сказал, что всё хорошо. Завтра купим тебе что-нибудь.

– Договорились, – я чмокнула Дениса в щёку и как бы невзначай кончиками ногтей провела по его обнаженной груди. Почувствовав, как он напрягся от моего прикосновения, тут же убежала в ванную.

Только ступив под обжигающе горячие струи воды, поняла, насколько устала. Сегодняшний день вымотал меня и забрал все силы, хотя ничего сверхъестественного мне делать не пришлось. Истощение было эмоциональным: неприятность с кофе, издевательская выходка Градова во время моего ответа на семинаре… конечно, всегда было забавно наблюдать за его стилем преподавания, но не тогда, когда эти «шутки» затрагивают меня.

Я действительно не представляла, как можно быть настолько самовлюблённо-эгоистичным… мужественно-сексуальным?! Как можно заставлять меня забывать дышать, представляя, как он касается меня своей холёной рукой и… стоп-стоп-стоп! Кристина, что за мысли?!

Я переключила воду на холодную и стойко сжала зубы, когда ледяные струи коснулись разгорячённой кожи. Наивная. Думала, поможет?

Как ошпаренная, отскочив к стенке душевой кабинки, похлопала себя по лицу, пытаясь выветрить подобные крамольные мысли из головы. Это, как минимум, неприлично. Всё же Денис – мой парень, практически жених и будущий муж. Так почему сейчас объектом моих фантазий становится не он? Почему облик холодного Градова начал затмевать образ моего любимого человека? Не то, чтобы мне это сильно не нравилось, но довольно неприятно думать о другом, когда рядом есть любящий мужчина. Умный, добрый, заботливый, ласковый… что со мной не так?

– Это просто мания какая-то, – прошептала я, вновь настраивая воду на тёплую и погружаясь в её нежные объятия. Может, всё объясняется запретностью плода? Я ведь не думаю об Евгении Александровиче как о потенциальном муже или отце моих детей. Скорее…страстный неповторимый любовник? Может быть… Я мысленно застонала, осознавая, что причина этому помешательству – Вероника.

– Как думаешь, он хорош в постели? – шепнула мне подруга, взглядом показав на Градова, когда тот, видимо вставший утром не с той ноги, оглядывал аудиторию голодным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Что? – подавилась я, а Вероника раздраженно похлопала меня по спине, чем вызвала повышенное внимание у преподавателя. Он посмотрел на нас в своей «мне-насрать-на-всё-я-бог» манере, но промолчал, лишь скривил губы.

– Я спрашиваю тебя, хорош ли он в постели?

– Эм, – Евгений Александрович не сводил с нас глаз, и это пугало – мне казалось, будто он слышит наш разговор. – Думаю, да… мне кажется, что он весьма хороший любовник.

Замолкла, не ожидая, что озвучу эти мысли вслух. Меня вообще до этого момента не волновало, как наш преподаватель трахает свою жену или любовницу, и тем более обсуждение подобного процесса не входило в мои планы.

– Ты только посмотри на его руки, – мечтательно прошептала Ника и видимо улетела в мир грёз и фантазий.

Меня начал напрягать пристальный взгляд Градова, будто действительно знавшего, что мы говорим о нём, и я посмотрела в его глаза, решив, что смогу его смутить и ему придётся отвернуться.

О нет, Кристина, ты не просто идиотка, ты конченая идиотка, – сразу подумалось мне, когда он не только не смутился, но ещё и улыбнулся тёмной, порочной улыбкой. Похоже именно в этот момент я и пропала.

Мне показалось, что я прямо сейчас смотрю в его стальную бездну глаз, порождающую в моих мыслях интересную картину.

Его взгляд, бесстыдно блуждающий по моему телу, остановился на пуговках лёгкой полупрозрачной блузки. Медленно, словно завораживая, он подходил всё ближе и ближе, завлекая меня в свои сети страсти, тьмы и порока; не оставляя шансов уйти, сбежать, скрыться, лишь бы не чувствовать на себе влияние его животной притягательной силы, исходившей от безупречного мужчины.

– Сними её, – слегка хриплый властный голос превратил в пыль звенящую тишину кабинета.

Я кротко подняла на него глаза, пытаясь унять дрожь в теле, взять себя под контроль и успокоить дыхание. Покориться его приказу и признать поражение? Или сопротивляться, играя с огнем, танцуя на лезвии ножа?

Сомнения. Они всегда заставляют нас задумчиво застыть на перепутье дорог; выбрать что-то из множества вариантов… Но всё ли так просто, ведь в эти моменты мы не имеем права на ошибку.

– Я сказал тебе её снять, – повторил он, останавливаясь напротив меня, касаясь своим телом моего, дрожащего и изнемогающего от предвкушения. – Я жду.

Кажется, что ещё мгновение и ты окажешься в оковах его рук, сжимающих тебя, но дающих определенную свободу. Свободу выполнить его требование.

Страх. Страх и страсть смешались в единый неповторимый коктейль, будоражащий и воспламеняющий кровь. Решайся. Подчиниться или сопротивляться?

Глубоко вдохнув, я аккуратно оттолкнула его, боясь перейти тонкую грань между дозволенным и запретным. Он хмыкнул и, поддавшись моим ничтожным усилиям, отошёл назад, принимая правила игры.

Медленно, так же медленно и не торопясь, как секунду назад подходил он, я подняла руки к груди и стала осторожно расстёгивать маленькие пуговки непослушными пальцами. Долго, слишком долго он сдерживал свои желания, и теперь мои нарочито затянутые движения вывели его из себя.

– Не беси меня, Кристина, – злой, но от того не менее возбуждающий голос вырвал меня из размышлений, а сильные руки прижали к стене, в нетерпении разорвали тонкую ткань и ненадежные нитки, заставляя жемчужные пуговицы осыпаться на пол.

Я опустила глаза, смущаясь под его пристальным взглядом. Телесное кружево белья идеально подходило к моей чуть тронутой загаром коже, но при этом притягивало к себе внимание.

– Неплохо, – довольно произнес он, касаясь обжигающими пальцами нежной груди над бюстгальтером, пробегая по ней мимолетным прикосновением, обещающим нечто безумно приятное.

Страх испарился, оставляя меня под контролем Страсти, вынуждая взглянуть в глаза мужчине и многозначительно улыбнуться.

– Нравится? – тихий, томный голос с нотками вожделения не мог оставить его равнодушным.

Я пробежала пальчиками по его лицу, чуть задержавшись на губах. Но как только он чуть приоткрыл их, чтобы лизнуть подушечку указательного пальца, тут же продолжила движение, скользя вдоль шеи, чувствуя напряжённые мышцы.

– Не играй со мной. – Угроза. Думал испугать меня? Не сейчас, когда Тьма покинула запертую клетку в моей душе. Она тут, управляет мной.

Схватила его за ворот рубашки и притянула к себе, находя губами его губы, грубо целуя, прикусывая нижнюю губу и проводя по ней языком. Он зарычал и резко вжал меня в стену, до боли прижимая своим телом. Не сдаёшься? Я буду бороться.

Я чувствовала, насколько сильно возбудила его своей глупой игрой в кошки-мышки.

– Твоя очередь, – с силой оттолкнула его от себя, восстанавливая дыхание, и начала расстегивать его рубашку.

– А ты ничего не забыла? – он тут же задрал мою черную юбку, властно сжал бедра руками. – Какая хорошая девочка, – я не сопротивлялась, лишь приступила к чёрному кожаному ремню.

Нет. Он захватил мои запястья и поднял их над моей головой, вновь прижав меня к холодной стене.

– Так мне нравится больше, – вторая рука грубо оттянула трусики, и его палец прижался к клитору. От неожиданно острого ощущения потеряла контроль и выгнулась, желая быть ещё ближе, получить ещё больше.

– Я, – палец потёр самое чувствительное место моего тела. – Хочу. – Скользнул вниз, лаская. – Слышать. – Горячо. Между ног всё плавилось от его прикосновений, а ещё я чувствовала, как тёплая влага, источающая всю силу моего желания, оказалась у него на пальце, и он шевелил им… уже почти внутри меня, срывая с моих губ сладкий стон.

Кажется, я потеряла дар речи. В бессилии открыла глаза и смотрела на него, наслаждаясь дьявольской улыбкой. Ему нравилось то, что он делал.

– Тебя, – закончил он, и его пальцы резко вошли в меня, заставляя вскрикнуть, судорожно сжав мышцы бедер.

Я замерла, дико дыша и чувствуя, как быстро колотится сердце. Моя спина оказалась прижата к стене душевой кабинки, а руки ласкали собственное тело.

– Черт! – выругалась, отдёргивая руку от себя, осознавая, что я только что делала. Чувство потери и безысходности тут же захлестнуло с головой, а горящая плоть заныла от нехватки ласки. Возбуждена. Чёрт побери, я возбуждена до сумасшествия.

– Нет, этого не может быть! – я коснулась руками своей груди, чертыхнувшись, когда данное простое действие вновь разожгло во мне огонь.

– Твою мать!!!

Отдёрнула руку, прислушиваясь к ощущениям. Мне срочно нужна разрядка. Твою мать, я возбудилась от мысли о сексе с, черт его побери, Градовым!

– Крис? Всё в порядке? – в ванную зашёл взволнованный Денис. – Я слышал крик… – он замолк, встретившись со мной взглядом сквозь прозрачное стекло кабинки.

– Кри-и-и-ис, – тут же понизился его голос, суля удовольствие. – И что мы тут делаем? – он открыл дверку и выжидающе уставился на меня, с удовольствием отмечая напрягшиеся соски и покрытую мурашками кожу.

Я дрожала несмотря на то, что меня согревала тёплая льющаяся из душа вода. Дрожала, но не от холода.

– Тебе меня мало? – спросил он, а я замерла. Увы, но путь отступления отсутствовал.

– Н-н-нет, – заикаясь, выдавила я, мысленно продумывая план побега.

– Да-а-а? – он за мгновение скинул с себя лёгкие хлопковые брюки.

– Кажется, ты что-то забыл надеть, – уставилась широко раскрытыми глазами на его пах.

– Разве? – он зашёл в кабинку и закрыл двери. – Куда собралась? – Денис поймал меня, когда я, пискнув, собиралась выскользнуть наружу.

И близость мужчины, моего мужчины окончательно свела с ума. Я, словно сумасшедшая, прижалась к нему, обнимая с невозможной для такого хрупкого телосложения силой. Реакция не заставила себя ждать – Денис коленом раздвинул мои ноги, заставляя чуть ослабить объятия.

– Хочу тебя, – прошептала я, проводя рукой по его возбужденному члену, нежно, но крепко сжимая его своей аккуратной ручкой.

– Фак, – почувствовала, как по его телу электрическим импульсом прошло удовольствие, откликнувшееся и во мне. Его рука вдруг оказалась между моих ног, и я снова ощутила это сладкое тянущее чувство. Осторожно, будто играясь, он провёл пальцами по набухшим складочкам, а я, закусив от удовольствия нижнюю губу, мстила ему, замедляя движение по его члену.

Секс ли это? Вряд ли. Слишком много нежности сквозило в наших движениях.

– Не играй со мной, – услышав эту фразу, тут же замерла. Дежа вю. Надеюсь, Денис не заметил моей реакции.

– А то что? – приходя в себя, выдала я и, нагнувшись, провела языком по головке его члена, собирая каплю смазки и заставляя мужчину с шумом втянуть воздух.

– Пожалеешь, – он нашёл в себе силы и развернул меня, прижимая к кабинке. Ох… сейчас, стоя к нему спиной, без шанса на собственное мнение я будто окунулась в омут с головой, захлебываясь странной связью, сковавшей наши тела и сквозившей в каждом движении, каждом жесте и каждом слове.

Показалось, что вода, водопадом льющаяся сверху, стала просто ледяной, но прикосновения холодных капель приносили лишь удовольствие, дополнительную толику сладости в наш грубый, ставший не таким нежным танец.

– Что ты скажешь сейчас? – выдохнул он и вернул руку на моё тело, лаская меня между ног, вынуждая выгнуться и прижаться грудью к стене. К черту Градова!

Возбуждённый член прижимался к моим ягодицам, и, сходя с ума от пожара внутри себя, я двигалась, пытаясь коснуться его там, где желала больше всего. Денис усмехнулся. А от лёгкого шепота моя кожа вновь покрылась мурашками.

– Моя девочка…

Я замерла, выжидая, пытаясь перебороть собственное тело и перетерпеть убийственное чувство нехватки Дениса… но… он покрыл ласковыми поцелуями спину и вдруг вошёл в меня, заполняя совсем чуть-чуть.

Мой стон, вырвавшийся против воли, заглушил шум льющейся воды. Я умоляла лишь об одном – стать со мной единым целым, растворить в наших криках чувство одиночества и пустоты, чувство стыда… он был бы терпелив, если бы не моё тихое «пожалуйста», едва слышное, едва различимое. Мир померк, когда он начал движение, заполняя меня и вновь покидая, хватая руками талию и больно сжимая её в попытке притянуть к себе.

Наши стоны, крики, вздохи, тяжёлое дыхание слились подобно нашим телам. Мы были единым целым, не существовало меня или его, остались только мы, связанные тонкой нитью Судьбы, покорившиеся ей; выпустившие на волю животные инстинкты, благодаря которым движения стали сильнее, резче, жестче; поддавшиеся тёмной страсти и алому огню, обуздавшему нашу природу, наши желания, нас самих…

Мой крик вырвал нас из таинства слияния, когда я ощутила, как пламя внутри стало невыносимым и яркой вспышкой растеклось по всему телу, согревая, даря удовольствие, сладость, причиняя приятную боль.

– Я люблю тебя, – застонал Денис, выходя из меня и лишая чувства единого целого. Мы практически одновременно повернулись, теперь я обнимала его со спины, сильно сжимая его член, заставляя пульсировать его в моей руке. Хриплый стон коснулся ушей, и я провела рукой по всей длине, заставляя любимого окунуться в водоворот страсти и ослепляющего взрыва.

Он развернулся и впился в мои губы собственническим поцелуем, постепенно смягчая, нежно лаская языком мой язык. Ноги невольно подкосились, а разум вновь оказался в тумане, тумане любви, дымке призрачного удовольствия.

А затем, засыпая в объятиях Дениса, я закрыла глаза, и на какую-то тысячную долю секунды мне показалось, что не было никаких фантазий в душе, не было и порочных мыслей о Градове. Был лишь Денис, мой любимый Денис… Но почему тогда, погружаясь в забвение и попадая в мир бессознательного, я услышала тихий, но от того не менее ясный голос, несомненно принадлежавший моему преподавателю:

– Будем считать, что я вам поверил. На этот раз.

Глава третья.

На следующий день я пулей прилетела в машину Дениса после окончания последнего семинара. Как он и обещал, мы съездили за новым телефоном: сильно шиковать не стали, выбрали недорогую, но функциональную модель. Глядя на мою довольную физиономию, Денис рассмеялся.

– Какой же ты ещё у меня ребёнок! – ласково произнёс он, целуя меня в висок.

– Я не ребёнок! – нахмурилась и отвернулась к окну.

Знал бы ты, мой любимый, о чем твоё «дитя» мечтает ночами…

– Разве? Ты смотрела на витрины таким оленьим взглядом! По тебе всегда заметно, когда ты хочешь что-нибудь. Глаза добрые-добрые, хитрые-хитрые становятся.

Я фыркнула. Денис был прав – он всегда замечал, как изменялось выражение моего лица, если мне очень сильно хотелось чего-нибудь. Чего стоят его постоянные смешки на кассе в супермаркете! Но разве я виновата в том, что обожаю сладкое и разноцветные обёртки от шоколада всегда привлекают моё внимание? Обычно в таких ситуациях Денис безошибочно кидал в тележку с продуктами ранее выбранную мной сладость.

В последнее время мне претила сама мысль, что я всё порчу. Но ведь… я же ничего плохого на самом деле-то и не делала. Фантазии никогда не станут реальностью, а мысли не обретут плоть и кровь. И всё-таки чувство предательства меня не покидало.

Мы ехали в тишине: я ковырялась в новом смартфоне, а парень пребывал в своих мыслях. Интересно, о чём он думает? Наверное, о нашей утренней ссоре…

Денис не любил, когда я носила довольно откровенную одежду без него. Он был против даже обыкновенных юбок длиной до колен.

– Тебе есть для кого так вырядиться? Ну хорошо, твое дело. Я тебе слова больше не скажу, – поднял он на меня голос, когда увидел, как я застёгиваю молнию чёрной строгой юбки.

– Хорошо, я пойду в брюках, – тихо ответила я, чувствуя, как в горле образовывается ком.

– Зачем? Ты же хотела идти так! Вот и иди. Только не подходи больше ко мне, – он скрестил руки на груди и уставился на меня злым взглядом.

Что я сделала не так на этот раз? Длина юбки приличная – на ладошку ниже колен, светло-бежевая блузка без декольте застёгнута практически под горло.

– Денис, что я опять сделала не так? – я попыталась его обнять, но он отшатнулся от меня, как от прокажённой.

– Ничего. Нам уже пора, – выплюнул он.

– Что тебя не устраивает? – от обиды подняла я голос.

Почему всегда одно и то же? Действительно, это необычно для меня. Раньше я ненавидела выглядеть женственно: кроссовки, джинсы и футболка стали неотъемлемой частью меня. Но чем старше я становилась, тем больше мне хотелось казаться хрупкой и изящной девушкой, а не пацанкой. Что плохого в том, что я пойду в юбке? К тому же в последнее время я и рядом с Денисом старалась чаще появляться в платьях, всё же я видела, как ему приятно видеть меня такой. Конечно, он всегда говорил, что любит меня лохматой и в фуфайке, любит просто за то, что я есть, но всё же.

– Меня всё устраивает, – я поёжилась от его ледяной интонации. – Я в машине. Дверь закроешь, – и он уверенным шагом направился прочь из квартиры.

Проглотив обиду, сжала руки в кулаки и пнула лежащую на полу сумку. В моей душе клокотала злость, доводящая до безумия. Казалось, что сердце сжалось в маленький комок, а в мыслях было лишь одно желание – колотить Дениса, пытаясь достучаться до него. Он ненавидел, когда я психовала, хотя сам не отставал от меня.

– Психуешь? – он резко остановился и повернулся ко мне. – Я тоже могу психовать!

В его глазах плескалась странная смесь раздражения и отвращения.

– Денис! – я попыталась коснуться его, но сильные руки оттолкнули меня, удерживая на расстоянии, будто ему было противно ко мне прикасаться.

– Что тебе ещё надо от меня? – процедил он сквозь зубы, не давая мне ни единой попытки вывернуться из капкана его рук.

– Да нихрена мне от тебя не надо, – выплюнула я. – Ты завёлся из-за какой-то ерунды! Почему ты не можешь жить спокойно? Почему ты вечно начинаешь ссоры из-за каких-то тупых причин? Я тебе повод ревновать даю или что? Что плохого в том, что я пойду в юбке?

Выслушав мою тираду, он сжал челюсти и тихо процедил:

– Ерунда?! Ты считаешь это ерундой? Ты наряжаешься для каких-то педиков в своём гребанном универе! Что? Надоел тебе? Нашла лучше? Так держать, Кристина! Молодец! Поздравляю!

Я застыла истуканом, кое-как осознавая смысл сказанного. Что за бред он несёт?

Грудь разрывалась от начинающихся рыданий, я прерывисто дышала, шумно глотая солёные слезы. Я не умела переживать конфликты. Лёгкие обуревало пламя: мне не хватало воздуха – я задышала чаще и закашлялась. Каждая наша ссора доводила меня до такого взвинченного состояния. Я чувствовала, как сотрясаюсь в рыданиях, и на волю рвутся завывания побитой собаки.

Денис резко отпустил мои руки, и, потеряв опору, я тут же осела на пол.

– Успокойся, – на плечо опустилась рука, – Кристина! Успокойся! Если ты сейчас же не прекратишь, я уйду!

– Я не могу, – выдавила из себя в перерывах между всхлипами.

Я не могла контролировать себя в такие моменты, мне вообще тяжело давалась критика и ругань. Ещё в школе в любых спорах из моих глаз начинали литься слезы и, давя их, я пыталась привести свои доводы. Хуже всего будет, если он сейчас уйдет. А в том, что он это сделает, я не сомневалась.

Рука вдруг исчезла с моего плеча.

– Успокойся! – через пару секунд меня грубо подняли и сунули под нос стакан с водой, заставляя её выпить.

– Нет, – мотнула головой, пытаясь сдержать себя и перестать реветь. Почему я постоянно рыдала и унижалась перед ним?

– Пей! – он попытался насильно влить в меня воду, но я крепко сжала челюсти и замотала головой. Не ожидая рьяного сопротивления, Денис не смог удержать стакан в вертикальном положении, и тот наклонился, отчего на меня вылилось немного воды. Я ещё громче зарыдала, медленно отползая от Дениса в сторону кровати.

Кое-как поднявшись, смогла залезть на неё и спрятаться под тёплое пуховое одеяло, скрываясь под ним от разрывающего на части любимого взгляда.

Свернувшись калачиком, я крепко обхватила ноги и затихла.

– Успокоишься – придёшь в машину.

Как всегда. Вместо того, чтобы подойти и успокоить, он уходил, бросая меня одну. Как же меня всё это достало! Почему мы не можем жить, как нормальные люди?

Мне стало так больно и обидно, что из меня непроизвольно вырвалась злая фраза:

– Пошёл к черту.

Порой под влиянием сильных эмоций мы говорим то, что сами боимся услышать. Поддаёмся сиюминутным порывам и раним любимых людей ядовитыми словами.

– Что ты сказала? – Денис сорвал с меня одеяло. – Собирай вещи.

Я что-то прошипела и бросилась за ним, когда он, взяв пакет, начал выгребать вещи из комода. Я боялась таких порывов. Мне становилось до одури страшно, рыдания прекращались, оставляя после себя лишь выжженную пустыню злости и агрессии.

– Перестань!

– Что ещё, Кристина?

Мне захотелось крикнуть, что я его ненавижу. Я вырвала пакет из его рук и разорвала к чертям.

Я понимала, что сама виновата в своей истерике, ведь могла молча кивнуть и переодеться, а не начинать ссору. Могла не обвинять Дениса, но обвинила. Могла попросить прощения, но не попросила. Могла просто успокоиться и поговорить с ним, но не поговорила.

– Кристина, – снова холодный голос.

– Прости, – хрипло и медленно прошептала я, делая над собой героическое усилие. – Давай сядем.

Он не сопротивлялся, когда я взяла его за руку и повела к дивану.

– Прости меня, пожалуйста. Я люблю тебя…

Денис молчал, не пытался погладить меня по волосам или обнять. Он просто сидел, как будто не обращая внимание на мои слова.

– Я… я истеричка. Пожалуйста… – мой и так тихий голос постепенно сошёл на нет, но Денис слышал меня. Я знала, что он слушает весь поток бессвязной речи, идиотские попытки извиниться, фразы искреннего сожаления. Я шептала, с каждым словом прижимаясь к нему всё ближе, хватаясь за него, словно утопающий за спасательный круг. Чем больше я говорила, тем легче становилось на душе.

Мы раним любимых, причиняем им боль. Забираем слова назад, извиняясь и прося прощение. Но залечиваются ли раны от острия обиды? Нет. Они затягиваются со временем, но остаётся крошечная царапина. И чем больше этих царапин, тем сильнее наши ссоры. Нас прощают, но остаются противный чёрный осадок, оседающий на дно души. И постепенно… постепенно чаша терпения переполнится, и мы услышим всё то, что скрывают от нас наши любимые люди. Мы услышим, как сильно их ранили, что натворили… Но будет уже поздно.

Я потеряла счёт времени. Может, мы сидели пару секунд, может, полчаса. Я очнулась от этого забытья, лишь когда Денис обнял меня.

– Ты простишь меня?

– Куда я денусь… – услышала улыбку в его голосе и подняла на него зарёванные глаза.

Я поёрзала на сидении, украдкой бросая взгляды на парня. Он был всё так же задумчив, но, видимо почувствовав, что я смотрю на него, тут же улыбнулся.

– Ты чего?

– Просто. Я боюсь тебя потерять.

– Перестань делать глупости и не потеряешь, – ответил он.

Я поправила ремень безопасности на груди и посильнее закуталась в тёплый вязаный свитер. Сегодня было прохладно. Эту идиотскую юбку я, конечно же, сняла и переоделась в тёмно-синие джинсы.

На первый семинар я благополучно опоздала.

Поймав меня в промежутке между занятиями, Вероника поцокала языком на джинсы – она их терпеть не могла. Возможно, именно внешний облик подруги заставлял меня меняться – она всегда выглядела неотразимо в красивых нарядах и на высоких каблуках. Мне до неё было далеко, но так хотелось… Я чувствовала себя белой вороной – многие девушки в университете действительно блистали элегантностью. Но зато у меня был Денис.

Я понимала, что он сильно ревновал меня, но… к кому? Я никогда не давала ему поводы. Он писал обидные сообщения, когда я была занята на семинаре и не могла ему ответить. Когда мы встречались после – был холоден и безразличен, слова приходилось клещами вытягивать. Я пыталась доказать ему, что всё хорошо, а он тыкал меня носом в мои поступки, как будто я нашкодивший котенок, напакостивший на хозяйский ковер.

– А как бы отреагировала? – говорил он.

Я не знала, что ответить. Уж точно бы не обижалась на то, что, если бы он был на работе, не ответил на сообщение. Денис всегда парировал тем, что он находит время на меня, а я не могу. Значит, в универе есть что-то важнее него, и я предпочту общение с подругами общению с ним. Это ещё одна причина, почему я звонила ему на каждом перерыве. Конечно, я очень скучала по нему, но всё же иногда нужно было повторить материал или мне просто хотелось поговорить с подругами… но я не могла. Если я не позвоню, Денис будет зол.

Как-то во время очередной ссоры я сказала ему, что живу в клетке, что он никуда меня не пускает и ничего не разрешает. Отчасти, это было правдой. Мои представления об отношениях были иными. Да даже изначально Денис по-другому относился ко мне – я могла спокойно сходить куда-нибудь одна. А сейчас… сейчас он просто безразлично кивал, бубня что-то в духе «значит, мне там не месте. Иди одна, больше я с тобой никуда не пойду».

Мне нравилось быть частью его интересов, но я давала ему свободу, никогда не навязывалась с его друзьями. Никогда не ездила с ними в клуб, хотя Денис и говорил, что я могу поехать. Но при этом каждый раз он убеждал меня, что мне будет противно там находиться, а, значит, будет плохо и ему, он захочет уехать. Ведь он не ездит туда ради развлечения, а только возит друзей. Эти люди во многом помогают ему… но… моя нетерпимость к пьяным не была главной причиной. Да даже в его сервис я часто не приходила, потому что давала возможность отдохнуть от меня.

Я старалась не заострять внимание на том, что он ночами пропадает в сервисе или ездит с Костей и Максом в клуб. Они уезжали около десяти вечера и приезжали под утро, когда мне нужно было ехать на учебу. Денис рассказывал о глупых выходках друзей, об их похождениях, о боди-шотах от танцовщиц клуба. Я знала, что Денис не заглядывается на них, что он всегда стоит с охранниками, лишь изредка заходя проверить друзей, но… неприятное чувство продолжало терзать душу.

Денис уверял, что работает ночами ради меня, чтобы дать мне все, что я захочу… но почему тогда нельзя было работать днём? Ведь когда мы приезжали с учебы, он ложился спать до вечера, а затем уходил в сервис.

– Хватит, – мысленно одёрнула себя.

Всё больше я сомневалась в том, что моя жизнь – сказка.

– Крис, слушай, – начал разговор Денис. – Утром звонил Костян. Хочет съездить в «Гадкий» сегодня, будет новая программа.

– Хорошо, – я постаралась скрыть разочарование. А что я ещё хотела? Прошлую ночь он провёл со мной. Впервые за несколько недель… – Ты их повезешь?

– Да. Я понимаю, что ты не в восторге, но Костя – тот человек, которому я могу позвонить посреди ночи и он приедет. Понимаешь? Они с Максом – единственные люди, которые остались рядом со мной. Если что-то случится, по первому же звонку мы приедем друг к другу. Я не могу отказать.

– Я знаю, всё хорошо, – ложь.

Костя и Максим действительно были замечательными, но уж слишком любили выпить и затусить.

– Кристин, – Денис накрыл мою руку своей.

Я крепко сжала его ладонь. Подумаешь, ещё одна ночь в одиночестве. На крайний случай у меня есть фантазии о Градове. Я подавила нервное хихикание. Вот и как в такой атмосфере не развиться этой странной мании по Евгению Александровичу? Бред…

– Я не против, посмотрю фильм, поиграю в онлайн-игрушку.

– А завтра, обещаю, мы весь вечер проведём вместе. Доделаю машину, и я в твоем распоряжении.

Я согласно кивнула.

Мы ненадолго заехали к родителям Дениса. Раисы Ивановны дома не было, так что я пила чай на кухне в одиночестве, пока Денис с отцом решали дела насчет банковских счетов. После разговора парень был очень напряжённым.

Когда мы вернулись домой, было уже довольно поздно. Прощально чмокнув меня в щеку, Денис укатил к друзьям – я провожала силуэт белого «Лексуса» взглядом, пока он не покинул двор. Как же я мечтала сама водить автомобиль… Но… как только мне исполнилось восемнадцать, получила отказ от Дениса по мотиву сильного беспокойства за меня. Он не сможет отпускать меня одну на дороги, пока не убедится в моих навыках, ведь в автошколах ничему не учат. Времени пока на это у него нет, так что он попросил подождать. Вот только легко ли задвинуть на задворки сознания мечту, которую я лелеяла лет с пяти?

Денис изредка пускал меня за руль, когда мы ездили за городом, но мне так хотелось стать более независимой и свободной. Ведь всегда можно просто сесть в машину и уехать. Лететь в ночи, прислушиваясь к мирному шуршанию шин, наслаждаясь лёгкой музыкой и свежим прохладным ветром.

Напоследок скользнув взглядом по припаркованным во дворе автомобилям, вздохнула и вернулась в квартиру. Мне предстояло чем-то занять себя, прежде чем сон заберёт все силы. Занятие нашлось довольно быстро. Устроившись на диване с чашкой какао и вкуснейшими булочками с корицей, я предалась забытью во всемирной паутине, бездумно ползая по социальной сети, заходя на странички незнакомых мне людей или просто рассматривая фотографии.

С каждым кликом я испытывала всё большее отвращение к этой интернет-мании. Я перестала осознавать, что вообще делаю. Кто все эти люди? Что я хочу от них? Неужели в жизни нет более интересных занятий? Отвлекшись от «увлекательного» времяпрепровождения, быстро набрала сообщение Денису: «Доехали?». Отчёта о доставке не последовало – может, телефон разрядился?

К тому времени какао мне заменили пара бокалов вина. Я редко пила алкоголь – так что вино практически сразу ударило в голову, вызвав приятную слабость. Щёки раскраснелись, и настроение пересекло отметку «Жизнь прекрасна».

Вновь обратив свой взор на экран, я застыла в немом удивлении. И как меня сюда занесло? На страничке социальной сети красовалось имя «Евгений Градов». Фотографии не было, личной информации не наблюдалось – в графе образование лишь стояло название нашего университета. Отчего-то сомнения не возникало: это точно Градов собственной персоной.

– И зачем ему нужен аккаунт? – усмехнулась я, ощутив немалое воодушевление. – Так, и что тут у нас?

Боже, я действительно рыскала по страничке Евгения Александровича?! Но ведь он этого не узнает, верно? Мигом настрочив Веронике послание со ссылкой на находку, я к своему разочарованию обнаружила, что подруга не в сети.

Мне не давал покоя вопрос: зачем? Зачем успешному адвокату глупая страница? Среди шестидесяти друзей я нашла лишь пару преподавателей с универа да двоих знакомых парней с потока – остальные были мне незнакомы.

А вот записи на «стене» были. Колкие и ироничные, правда опубликованные год назад.

Репост с сообщества с ёмкой цитаткой «Чтобы никто не догадался, что Витя тупой, Витя получил высшее образование. Но он всё равно тупой» был отмечен аж десятью «Мне нравится» от подписчиков Градова.

Забавная картинка, на которой изображена вывеска «Юрист. Парикмахерская. Ремонт обуви. Цены низкие» содержала комментарий Градова «Он не учил ТГП».

Собственные рассуждения-зарисовки преподавателя о нынешних студентах, комментарии на «горячие новостные темы», под которыми развернулись живенькие дискуссии. Судя по всему, со студентами – Градов активно отвечал на комментарии, с кем-то даже соглашался.

Мой вердикт был прост: кажется, страничка нужна адвокату для общения с активными ребятами. А я разве не активная?

Возле имени маячила надпись Online. Меня так и подмывало добавить его в друзья и написать.

В голове крутилась лишь одна фраза, которую так и хотелось отправить ему: «Поиграем, Евгений Александрович?». Я сконфуженно покраснела, вспомнив свои фантазии в душе. Какой стыд.

Какого же было мое удивление, когда я осознала, что всё-таки напечатала ему этот короткий текст… пальчик застыл над «Enter». До отправки – всего лишь одно действие.

– Ты же не будешь этого делать, правда? – пробурчала себе под нос, но-таки нажала кнопку.

Сообщение отправлено.

Дура! Какая же идиотка!

В следующую секунду я уже удаляла отправленное сообщение, благодаря разработчиков за функцию «удалить у всех»… да я готова была их расцеловать в этот момент! Надеюсь, что преподаватель не увидел уведомление с текстом.

Словно заметая следы, быстро закрыла все вкладки и почистила историю просмотров. Спать. Пока еще дел не натворила.

Телефон пропиликал – пришло сообщение от Дениса.

«Скука. Ложись спать, солнце мое. У нас завтра много дел».

Отправив в ответ пожелание сладких снов, забралась с носом под одеяло. Крепко зажмурившись, постаралась мыслить трезво. Итак, что мы имеем? Интерес к Градову – раз. Его попытка вытянуть на паре – два. Сомневаюсь, что Градова волнуют студенточки вроде меня. В его глазах – мы дети. Он же никогда не обращал внимание на девчонок, да, бывало, бросал пошловатые шуточки, но чтобы заинтересоваться? Очень вряд ли.

– Всё, спать, – сказала самой себе и, поудобнее устроившись в холодной постели, закрыла глаза.

Кажется, я металась во сне. Даже кричала. Помню лишь тихий всхлип, слетающий с губ:

– Не уходи.

Сон вспыхнул яркими красками, из чёрно-белого обретя полноцветность. Резкий контраст походил на то, будто я проснулась и теперь бодрствую, а происходящее реально.

Почему тело изнывает от нежных ласк? Кто тот змей-искуситель, что подавил мою волю и наслаждался моим бессилием… кто он? Не снился ли мне дьявол во плоти, ставший объектов моего вожделения, моей страсти?

Я видела лишь контуры, размытые движения тела. Чувствовала лишь сладкую негу, разливающуюся по телу; волшебство, исходящее из кончиков его пальцев, золотистыми искрами вспыхивающее там, где он уверенно проводил рукой по моей коже.

– Иди ко мне.

Я тянулась к нему, но меня держали крепкие нити, не дающие покорному телу идти на зов. Всё неправильно. Я разрывалась на части: хотелось остаться здесь, но часть меня рвалась вперёд, выпутываясь из оков.

Пыталась подойти ближе, лишь бы ещё раз ощутить его прикосновения, но их нет. Холод одиночества заставил меня задрожать, в бессилии обняв себя руками.

– Кристина? – голос Дениса спас меня из клетки. Я смотрела на него и видела нежную улыбку, ласковый взгляд зелёных глаз. – Я люблю тебя, – прошептал он и поцеловал меня, оставляя на губах призрачное прикосновение.

– Люби, – чужой ехидный смешок, и часть меня, словно чёрный ворон, встрепенулась. – А я могу дать тебе то, чего тебе так не хватает.

– Она любит меня, – ревнивый крик Дениса, сжимающего меня с такой силой, что мне становится больно.

– Подавись ты этой любовью, сопляк.

– Я её не отдам, она моя!

– Она сама придет, – смех.

Я открыла глаза, понимая, что это был сон. Всего лишь глупый сон. Жутко реалистичный кошмар.

– Кажется, у меня поехала крыша, – простонала. – Только этого мне сейчас не хватало.

Глава четвертая

– Крис, просыпайся, – я услышала тихой голос Дениса и сладко потянулась.

Тело ныло будто после многокилометровой пробежки, а на душе было необычное лёгкое предвкушение, о бредовом сне благополучно не вспоминалось.

– Не хочу, – зевнула я, пытаясь натянуть тёплое одеяло до ушей.

– Снова хочешь опоздать? – хитро вопросил Денис, удерживая одеяло и не давая мне спрятаться под него.

– А если не встану?

– Укушу! – пригрозил парень, одновременно забираясь холодными руками под одеяло.

– Эй! – взвизгнула я.

– Вставай давай, – Денис встал с кровати и пошел на кухню. Похоже он решил приготовить мне завтрак? С кухни то и дело разносился грохот посуды и чертыхания недовольного мужчины, ступившего на женскую территорию и терпевшего поражение в битве с чайником.

Я нехотя выползла из объятий подушек, простыни и одеяла и, накинув халат, встала в коридоре, упёршись в дверной косяк. Денис, будто пчелка Майя, порхал по кухне и расставлял посуду. Я невольно втянула носом вкусный аромат кофе.

– Как отдохнули?

– Неплохо. Макс опять клеил Ирину, администратора, а Костян устроил очередные разборки. Благо я вовремя заметил, первая кровь ещё не пролилась, – увлеченно рассказывал парень.

Усевшись за стол, я аккуратно сделала небольшой глоток напитка и приступила к бутербродам.

– Что на него нашло?

– Да хрен знает. Перепил. Хотя я на его месте бы просто отвёл паренька в тёмный угол без камер и хорошенько приложил.

– Никто и не сомневался, – услышав мои слова, Денис усмехнулся. – Я скучала.

– Знаю, маленькая моя. Давай, доедай и погнали.

– Денис, – я подняла на него глаза. Он действительно выглядел очень уставшим и сонным. Мне не хотелось пускать его за руль в таком состоянии. – Давай я такси вызову.

Задержала дыхание, опасаясь его реакции – но, на удивление, он отреагировал мирно.

– Уверена? Только будь аккуратна, отзвонись обязательно, как приедешь.

– Хорошо.

Заказала такси из приложения и, дождавшись уведомления, вышла из дома. Кажется, день удался. По крайней мере я увидела адекватного парня. Он сам взвалил на себя обязанность каждый раз меня возить. Про общественный транспорт Денис высказывался едко: бочка с потными раздраженными телами, трясущимися в такт движению автобуса или вагона метро. Каждодневные поездки на такси были слишком дороги, и мы не могли себе позволить такую роскошь.

Холодные капли майского дождя попали за шиворот, заставив съёжиться и проклясть свою невнимательность. Надо бы выглянуть в окно, прежде чем выходить из дома. Спрятавшись под козырёк подъезда, посмотрела на экран – странно, сообщение гласило, что таксист уже ждёт, но сам он находился через две улицы. Простояв минут десять и сделав несколько бесполезных попыток дозвона, я психанула и отменила заказ, предварительно написав в службу поддержки.

Новое время ожидания составляло практически пятнадцать минут – час-пик, чего я хотела? К чёрту, до трамвайной остановки всего ничего, времени ждать нет. И так вышла тютелька в тютельку, а пробки никто не отменял.

Собравшись с силами, быстро побежала в сторону остановки. Мысль вернуться домой и накинуть на себя хотя бы лёгкий непромокаемый плащ мою дурную голову не посетила. Блузка и тонкий пиджак промокли насквозь – пока бежала, ливень разразился с новой силой. Я зло сморщилась, вспоминая прогноз, предвещавший солнечную и тёплую погоду.

Небольшие каблучки чёрных туфель звонко цокали по асфальту, а волосы развевались на ветру, вбирая в себя сырость утреннего мегаполиса. Я вглядывалась в вереницу застрявших в пробке автомобилей, как назло перекрывших трамвайные пути перед моей остановкой. С каждой секундой желание забить на всё и вернуться домой становилось всё сильнее. С гипертрофированной заботой Дениса я оказалась абсолютно не приспособлена на выживание в одиночестве.

Джинсы прилипли к телу будто вторая кожа, и мне приходилось с усилием одёргивать ткань на бедре, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Резво отпрыгнула от края проезжей части, испугавшись чокнутых водителей, наплевавших на то, что вся дорога покрыта глубокими лужами. Очередной невзрачный минивен практически окатил меня с головы до ног грязной жижей, и моя попытка избежать этого привела к острой боли в коленке.

Стиснула зубы, пытаясь перетерпеть – сказывалась полученная ещё в детстве на волейболе травма. К чёрту всё! Лучше отлежаться дома, чем подхватить простуду.

– Дура! Нашла место, где раскорячиться! – я словно в замедленной съёмке видела, как огромный чёрный седан летит по крайнему правому ряду, как раз в ту самую лужу. Не успевала отскочить – только выставила вперед сумку, чтобы хоть как-то скостить грядущие последствия.

Меня окатила грязная волна.

– … ублюдок!

Злость, захлестнув адреналином, подействовала как обезболивающее, и я, грязная, промокшая, в хлюпающих от моря внутри туфлях, поковыляла домой. Седан, летевший будто от конца света, замер у тротуара метров через двести от злополучной лужи. И что толку лететь? Выезжающий из двора и вклинившийся сразу в средний ряд универсал заблокировал ему проезд своим задним бампером – если и проехать, то только правыми колесами по высокому бордюру, чего делать этот… мудак явно не станет.

Напрочь тонированные стёкла «Мерседеса» защищали хама от моего пылающего праведного взгляда – а так хотелось взглянуть в эти бесстыжие глаза и высказать всё, что я о нём думаю! Проходя мимо, я еле сдержалась от того, чтобы не плюнуть в его сторону.

Поток автомобилей тронулся, и универсал перестал быть препятствием для представительского седана. В спину раздался клаксон – я неосознанно вздрогнула и обернулась. «Мерседес» остановился, моргая аварийками.

– Беляева, вы совсем свихнулись?! – переднее пассажирское стекло опустилось, являя мне физиономию Евгения Александровича Градова.

– Что вам ещё от меня надо? – прошипела я, закипая, как чайник. Ну, надо же! Не удивлена – он же бог, для его колесницы дороги созданы, а мы тут, ничтожные людишки, ногами ходим!

– Сядьте в машину, Беляева! – раздраженно рявкнул мужчина.

Я уставилась на него исподлобья, позабыв и про больную коленку, и про дождь, и про всё на свете. Серые глаза внимательно разглядывали меня, без доли участия и сожаления, даже с какой-то ненавистью.

– Сейчас же! – голосом, не терпящим возражений, повторил он и, потянувшись к пассажирскому сидению, открыл изнутри дверь.

А я… я просто села в машину.

Где-то на грани сознания промелькнула мысль: «Денис меня убьет».

– Давно бы так, – безразлично произнес Градов, поднимая стекло.

Бросив сумку на пол, я поёжилась. В салоне свежее, чем на улице: холодный воздух, дувший из кондиционера, заставил меня окончательно заледенеть и практически застучать зубами.

– Сейчас согреешься, – Евгений Александрович настроил климат-контроль, дополнительно включая обогрев сидений.

Я неуютно заёрзала на гладкой коже сидения. Мне было глубоко безразлично, что я замараю салон, что он окажется затоплен водопадом, стекающим с моих волос и одежды. Это он, Градов, виноват, что я сейчас в таком виде.

– Куда мы едем? – сквозь зубы процедила я, когда преподаватель тронулся с места и вклинился в поток.

– Какого хрена ты творишь, Беляева? – быстрый переход на «ты» застал меня врасплох.

– Простите? – фраза настолько ошарашила меня, что я уставилась на мужчину в нескрываемом удивлении.

– Какого…, я спрашиваю, ты стоишь возле дороги? Я всё больше начинаю сомневаться в твоей адекватности. Сначала кофе, а сейчас…

– А вы извиниться не хотите? – не дав ему договорить, грубо перебила я, пылая гневом.

Мы встретились взглядами: меня окатило такой волной негодования, что аж дар речи отнялся. Сам виноват, а отчитывает меня. Нет, вы только посмотрите?!

– А включать голову, хотя бы изредка, ты не пробовала?

– А вы – соблюдать скоростной режим в городе и смотреть на дорогу? – не осталась в долгу. Впрочем, на этом моя бравада и кончилась.

– Ладно, – Градов устало потёр переносицу. – Я сожалею, что так вышло.

В воздухе витало напряжение. Хотелось выпрыгнуть на ходу и бежать, бежать, бежать подальше от Градова.

– Извинения приняты, – буркнула я. – Остановите машину, я домой пойду.

– Я тебя отвезу. Говори адрес.

– Бокситовый пятнадцать, – не стала упрямиться.

Евгений Александрович вбил мой домашний адрес в навигаторе – всего лишь десять минут этой пытки, и всё кончено. Переоденусь – и снова поеду на учебу. Дениса сейчас даже пароходный гудок не разбудит, объясняться не придется.

Мы в полной тишине доехали до нужной девятиэтажки. Я избегала смотреть на Евгения Александровича, отстраненно разглядывая проносившуюся перед глазами улицу. Когда седан плавно остановился возле подъезда, попыталась выйти.

– Спасибо, – потянула дверную ручку, но дверь оказалась заблокирована.

– У тебя есть пятнадцать минут, чтобы переодеться.

– Что? – повернулась к преподавателю.

– Ты меня слышала, Беляева.

– Я не успею.

– Твои проблемы. Через час начнется пара. По моему предмету, между прочим.

– Я помню, – а как этого не помнить?

– Четырнадцать минут, если ты не хочешь схлопотать «неуд» и недопуск к экзамену.

Я гордо вздёрнула нос, что было верно расценено преподавателем. Двери разблокировались.

Вылетела из машины, пробормотав себе под нос: «Самодовольный придурок». Недопуск к экзамену не был пустой угрозой. Наш поток ещё в начале года предупредили, что Градову плевать и на учебные ведомости, и на балльную систему. Схлопотать недопуск у него проще простого, а, чтобы избавиться от него, уработаешься так, что семь потов сойдёт.

Стоит ли говорить, что в любезно предоставленное мне время я почти уложилась. Грязные вещи полетели в стирку, вместо них – новые джинсы и футболка. Успевала только умыться да расчесать волосы, какая уж тут сушка феном. Изверг! Дверь в единственную комнату предусмотрительно закрыла, лишняя предосторожность не помешает.

Может, плюнуть на всё и ну его? Не могла… всё-таки недопуск по ключевому предмету на курсе это не какая-нибудь ерунда.

Евгений Александрович ждал там же, у подъезда, перегородив единственный проезд, что его совершенно не заботило.

– Другое дело, Беляева, – одобрительно усмехнулся Градов, когда я снова оказалась в шикарном салоне автомобиля. – Я уже подумал, что ты и правда хочешь со мной поиграть.

Меня словно током прошибло. Нет-нет-нет! Он же не… прочитал?! Я постаралась сохранить максимально каменное выражение лица, на которое только была способна. «Покер фэйс» никогда не был моей сильной стороной.

– Это вы хотели поиграть, когда сказали, что не допустите до экзамена, – несмотря на все усилия голос дрожал.

– Какие игры, Кристина, – хмыкнул мужчина, выезжая из двора на оживлённую улицу, – суровая правда жизни, никаких игр.

Противная трель звонка отвлекла от придумывания остроумного ответа. Чертыхнувшись, полезла в карман, чтобы достать телефон. Кое-как справившись с этой задачей, я взглянула на экран. Вероника.

– Крис, где тебя черти носят? – раздался взволнованный голос подруги.

– Я еду, – коротко бросила я.

Неужели историчка уже отпустила ребят? В кой-то веки… обычно от неё не дождёшься таких подачек.

– Нашу группу с половины пары сняли, так что мы тебя ждем. Денис опять строил из себя самодовольного ублюдка? – какой же громкий динамик у моего нового смартфона… максимально убавила звук, чтобы не оглохнуть от звонкого голоса Ники.

– Отлично. Нет, всё в порядке. С такси проблемы возникли, только сейчас в машину села, – вздохнула я, боковым зрением косясь на Градова. Вот уж таксист так таксист…

– Ну-ну. Через сколько будешь?

– Полчаса, – навскидку выдала я, а Ника бесцеремонно отключилась, даже не удостоив меня ответом.

– Значит, поймали такси, – съехидничал Градов, я же предпочла оставить его реплику без внимания. – Чем расплачиваться будешь за поездку?

– Вы возмещаете причинённый мне ущерб.

Удивительно, как легко быть смелой, если представить, что Градов – не преподаватель, а всего лишь наглый мудак, испачкавший мою одежду. Словно все страхи исчезают, а субординация машет на прощание платочком.

Боковым зрением наблюдала за мужчиной, который буравил меня взглядом, словно был неприятно удивлён моей наглостью. Какие красивые у него глаза. Ледяная сталь, чистейшее серебро. Мысли сами собой заполнились недавними воспоминаниями и пошлыми фантазиями.

Пытаясь отвлечься, занялась регулировкой положения сидения и разлеглась в его кожаных объятиях. Ноющая боль в коленке постепенно отпускала. «Мерседес» плавно катился по ровному асфальту, и я невольно расслабилась. Стиль вождения Градова разительно отличался от стиля Дениса, который обожал прыгать по рядам. Евгений Александрович вёл быстро и уверенно.

– Нравится? – не преминул заметить Градов.

– Да, – коротко кивнула я.

В салоне негромко играли приятные треки «Depeche Mode». Удивительно, но молчание не было гнетущим и не тяготило. Евгений Александрович не заводил разговор, за что я была ему искренне благодарна.

Вскоре мы въехали на территорию университета, и я, замявшись, вжалась в сидение. Казалось, что все смотрят на меня, но тонированное лобовое стекло не пропускало ни единого заинтересованного взгляда, которыми студенты провожали элегантный «Мерседес». На секунду я почувствовала себя на месте Градова. Должно быть, он устаёт от слепого обожания первокурсниц.

Евгений Александрович проехал вглубь преподавательской парковки, где отсутствовали случайные зеваки и мы могли выйти без лишних глаз.

– Спасибо, – пожалуй, стоило поблагодарить.

В спину донеслось:

– Не обольщайся, Беляева. До встречи на семинаре.

На аллею перед главным входом в университет прошмыгнула мышью, радуясь тому, что первая пара в самом разгаре. Немногочисленные студенты не обратили на меня ни малейшего внимания – бывало, что ребята бегали подымить в «курилку» за угол, как раз, где располагалась служебная парковка. Со скамеек на центральной аллее курящих нещадно гонял завхоз.

Девчонки ждали меня в свободной аудитории, рядом с кабинетом, где будет проходить семинар по ТГП. Надо отдать Нике должное – она удержалась от очередных подколок в наш с Денисом адрес. Я представляла, насколько тяжело ей далось молчание. Впрочем, рано радовалась.

– Слушай, Крис, тут такое дело, – девчонки как-то странно переглянулись, и Ника продолжила: – Я же вчера в клуб ходила.

– Как отдохнула? – не поняла, к чему клонит подруга, а потому попросту искренне поинтересовалась, удался ли ее поход.

– Неплохо, – девушка сжала губы и, сделав глубокий вдох, выпалила: – Видела Дениса с друзьями. Они были не одни. – Мой нахмуренный взгляд будто придал ей сил, и она продолжила уже в своей коронной изобличающей манере: – Твой-то ещё тот не безгрешный ангелочек. Отплясывал и тискался с какой-то брюнеточкой.

– Ты уверена? – на всякий случай уточнила я, чувствуя, как быстро заколотилось в груди сердце. На утвердительный кивок Ники сперва нахмурилась ещё больше, но затем вдруг улыбнулась. – Наверное, ты не так всё поняла?

Мне даже в голову не приходило, что Денис мог изменять. Зачем ему это? У нас никогда не было проблем в плане телесных отношений. Впрочем, закинутый словами подруги в мою душу маленький червячок сомнений всё-таки поднял голову и насторожился.

– Кристь, не будь наивной чукотской девочкой. Вот давай я тебе честно скажу. Денис – внешне парень видный, а то, что с головой проблемы… так сразу и не поймёшь. А малолеток цеплять у него за милую душу выходит.

– Насчет последнего я с тобой не согласна, – покачала головой, в глубине души понимая, что в словах Вероники есть истина. Денис был очень привлекательным молодым человеком, а со стороны выглядел ещё и весьма обеспеченным, так что женским вниманием он никогда обделён и не был. Но ни разу я не замечала с его стороны ни флирта, ни лишнего взгляда в сторону других девушек.

– А ты телефон его проверь! Он же читает твои переписки.

– Он часто при мне переписывается. Никаких подозрительных диалогов я не замечала.

– Господи, ну что ты как ребенок-то? А фейковые странички на кой чёрт тогда нужны? – закатила глаза Вероника, пребывая в искреннем недоумении от моей «непрошаренности» в данном вопросе.

– Не стоит специально искать то, что может тебе не понравиться, Крис, – подала голос Анжелика. – Я не говорю, что тебе следует закрыть глаза, но… если ты не знаешь, что будешь делать, если Денис и правда тебе изменяет… то лучше не лезь в телефон. По крайней мере пока.

– Блин, девчонки! – не выдержала я. – А давайте закроем эту тему? Вот правда, я не хочу её обсуждать. Я просто сегодня поговорю с Денисом и всё у него спрошу.

– Ну как знаешь. Только не вой потом, что я не предупреждала, – Ника осталась непреклонной.

Хоть мы и сменили тему разговора, но мысли то и дело возвращались к Денису. Анжелика права. Пока я была морально не готова устраивать проверки – измену я бы никогда не простила, а, значит, узнай я о чём-то подобном, то… лучше не домысливать.

Перед самым звонком мы перешли в соседний кабинет, где уже собралась вся группа. На этот раз я всё-таки решила вспомнить треклятые термины, чтобы не повторить недавний позор.

Градов не опоздал. Расслабленно вошёл в аудиторию и положил вещи на преподавательский стол, кивком позволяя нам занять свои места.

– Не могу сказать, что доброе, но всё-таки утро, – в своей специфичной манере выдал Евгений Александрович и бегло обвёл нас всех взглядом. На меня он не обратил ни толики лишнего внимания. – Начнём с нашего любимого.

– Барышников! – услышав свою фамилию, одногруппник, сидящий за соседней партой в правом ряду, медленно поднялся. – Правосубъектность.

Оттарабанив определение, он сел.

– Отлично, Барышников, единичка. Беляева! Правоспособность.

Вот уж это определение я знала наизусть.

– Установленная законом способность лица иметь субъективные права и юридические обязанности, – чётко произнесла я, силясь перебороть улыбку.

– Всегда бы так, – наконец, удостоил меня взглядом Градов, а в его глазах промелькнула какая-то доселе неизвестная мне эмоция. Впрочем, он тут же вернулся к планшету и ведомости, в которую выставлялись баллы и отмечалось посещение студентами пар. Удивительно, но сегодня Евгений Александрович не зверствовал – давал легкие термины, не запомнить которые мог только откровенный идиот. Хотя доставшаяся мне в прошлый раз «аккламация» была как раз из таких…

– И чему вы радуетесь? – когда опрос закончился, студенты довольно загудели – а как тут не радоваться столь просто полученному баллу? Мелочь, а приятно. – Умудрились за год выучить откровенную элементарщину? Зубрёжка – уровень начальной школы. Знаний в ваших головах от неё не прибавилось. От результатов теста волосы дыбом встают… – отчитал нас преподаватель. – Впрочем… – он усмехнулся. – Чем хуже вы учитесь, тем меньше у меня конкурентов. Итак… – Градов пробежался по списку группы, называя фамилию, балл за тест и вставляя свой комментарий.

– Теперь те, чьих имен я не назвал. Беляева, Дрогалев и Никульникова – списываете вы у соседей по столу отлично, но за это я оценки не ставлю. Всем по нолю.

Я часто-часто заморгала, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Да меня, отличницу с золотой медалью, никогда не выставляли… такой… такой… дурой! И пусть сама виновата, в облаках витала, пока все писали, но почему сразу ноль?!

Набравшись смелости, встала со стула, что не укрылось от внимания Градова.

– Что-то хотите сказать, Беляева?

Не смогла совладать с эмоциями. Знала – голос сорвется, едва я захочу произнести хоть слово. Потому замотала головой и тут же села под раздавшиеся смешки с задних парт.

– А сейчас сведения для тех, кого я назвал раньше, и для тех, у кого есть хотя бы несколько нолей по темам в ведомости. До конца следующей недели вы обязаны их отработать. Лица с незакрытыми зачётами по темам к экзамену допущены не будут. – Голос Градова прозвучал громом среди ясного неба.

Ника сочувствующе взглянула на меня – ей, к счастью, отработки не требовались. Весь дальнейший семинар пролетел в какой-то дымке. Неудачи в учебе всегда больно задевали меня: синдром отличницы во всей красе.

Преподаватель продержал нас до самого звонка, что было ему несвойственно. Впрочем, на обед я не торопилась, а потому дождалась, пока все покинут аудиторию, коротко кивнув девчонкам, мол, идите без меня.

Собравшись с силами, подошла к Градову и храбро произнесла:

– Евгений Александрович, почему ноль?

Мужчина поднял на меня серые глаза, в которых промелькнуло удивление.

– Потому что ваша работа, Кристина, символ в символ идентична работе Валеевой. Делить оценку на двоих я не стал. Я знаю, что вы куда умнее, чем хотите показать. И если ноль вы закроете отработкой, то единица или двойка так и останутся в ведомости. Считайте, что я дал вам шанс исправиться.

– Как мне отработать? – выслушав преподавателя, задала закономерный вопрос. Сейчас, стоя рядом с ним, как провинившаяся школьница, я ощущала себя не в своей тарелке. Мне было неуютно – словно утреннего инцидента никогда и не существовало. Льдисто-серые глаза, казалось, могли вынуть душу.

– Завтра, в субботу, в шесть часов вечера, отработка на кафедре. Сдаёте тест дежурному преподавателю и свободны. Либо… – он совершенно некстати усмехнулся.

– Либо? – как попугай, повторила за ним. От волнения без задней мысли облизнула пересохшую нижнюю губу и только потом поняла, как неуместно это выглядело. Никакого воспитания, Беляева!

Градов прищурился.

– На следующей неделе состоится завершающая в этом учебном году студенческая конференция. Напишите доклад по моему предмету, защититесь – я закрою вам ноль и проставлю допуск к экзамену. Решайте.

Он тут же потерял ко мне интерес, поднялся со стула и сложил вещи в дипломат. Я терпеливо дождалась, пока он закончит. Завтрашняя отработка вовсе меня не устраивала – необходимость объясняться насчет задержки с Денисом была мне неприятна, кроме того, я представляла, сколько времени проторчу на кафедре. Шутка ли, последняя возможность закрыть долги. Так что вариант с докладом показался куда предпочтительнее.

– Я напишу доклад.

– Хорошо, Беляева. Тему и ключевые тезисы жду к завтрашнему утру на электронку или мне в «личку», – услышав последнюю фразу, я вновь вздрогнула. Вот нужно же было ему напомнить… – Только прошу, без банальщины. Возьмите актуальную проблематику. Последний день сдачи готового доклада – понедельник. Защита в среду. Времени вам хватит. Всё, не смею больше задерживать.

Глава пятая

Две пары, следующие за теорией государства и права, прошли для меня незамеченными: по философии и основам управления ещё месяц назад был заработан «автомат», так что я с чистой совестью могла окунуться в предстоящий доклад. Правда сразу же возникла загвоздка с темой – муки выбора между несколькими интересующими меня разделами не позволяли быстро определиться.

В конце концов, я приняла решение и записала в тетради тему: «Дискуссионные вопросы структуры нормы права». Надеюсь, Градова устроит.

День, проведенный без до боли привычных процедур в виде частых созвонов с Денисом и постоянных переписок, являл собой настоящий бальзам для души – как же здорово с головой окунаться в учебу и общение, не оглядываясь не необходимость отчитываться.

Впрочем, уже на подходе к дому я вспомнила об утреннем разговоре с девчонками, и настроение, живенько рванувшее вверх, спустилось к изначальному значению. В квартиру заходила со смутным чувством тревоги.

Стараясь сильно не шуметь, заглянула в комнату – Денис мирно спал, завернувшись в одеяло, словно в кокон. На его губах застыла лёгкая, практически детская улыбка. Не желая ему мешать, ушла на кухню. Судя по грязной посуде в раковине он просыпался, но снова уснул. На столе лежал телефон.

Я замерла, уставившись на чёрный смартфон, как на опасную змею. Не имела привычки брать чужое, но… червячок сомнений, посеянный в моей душе, не оставил выбора. Решившись, несмело протянула руку и разблокировала экран. Дисплей вспыхнул уведомлениями: мобильный банк, электронная почта и… сообщение в мессенджере от некой Катюши, содержащее какую-то фотографию, но из-за маленького размера рассмотреть её не представлялось возможным.

Воровато оглянувшись, я два раза щёлкнула по сообщению. Появилось окошко, требующее ввода пароля или сканирования отпечатка пальца. Черт. А что я еще ожидала? Естественно, пароль я знать не знала. Пододвинув телефон на то место, где он лежал, занялась готовкой, которая всегда помогала отвлечься от навязчивых мыслей.

В голове бродил ветер – я настолько оказалась поглощена увлекательным процессом, что не заметила, как проснулся Денис.

– Мммм, как вкусно пахнет! – он чмокнул меня в щеку и обнял со спины.

– Садись, засоня, – я сделала попытку выскользнуть из объятий, но её нагло пресекли.

– Куда это ты собралась?

– Дэн, я голодная, как зверь. Садись давай! – устало выдохнула, всё-таки умудрившись вывернуться из захвата.

Парень сдержал обещание. Весь вечер мы провели вместе за просмотром забавной комедии. Как же давно мы не сидели вот так: близко-близко, чувствуя дыхание друг друга, не думая ни о чём, а просто наслаждаясь моментом. Впрочем, насчет мыслей ни о чём я преувеличила. Я продолжала себя накручивать – сообщение этой Катюши не давало покоя, тем более что никого с таким именем из окружения парня я не знала.

Решилась открыто спросить про вчерашнюю поездку в клуб и про переписку с девушкой, но телефонный звонок разрушил планы.

– Да, Костян. Ты уже в гараже? Конечно. Сейчас буду. Угу. До скорого.

Я затаила дыхание. Наши планы изменились?

– Прости, малыш, – натягивая футболку, пожал плечами Денис, – забыл тебя предупредить. Подвернулся хороший клиент. Деньги нам сейчас нужны. Так ведь? – он чмокнул меня в нос. – Не скучай.

Не успела вставить ни слова. Входная дверь захлопнулась, и я осталась в одиночестве.

– Ясно, – протянула, нахмурившись. Как же хотелось припечатать в лоб этому Косте! Ладно, похоже внезапный отъезд Дениса мне только на руку, учитывая, что тезисы к докладу так до сих пор и не дописаны.

Обречённо вздохнув (сама ведь решила влезть в эту блуду!), забралась на кровать с ноутбуком и приступила к активному творческому ваянию. Так, что там первое? Нормы права могу состоять из двух или трёх элементов в зависимости от вида…

Формулирование тезисов заняло у меня больше времени, чем я ожидала. Закончила далеко за полночь и, сохранив файл, отправила его Градову по электронной почте. Ну его, эти социальные сети.

Утыкаясь лицом в подушку, закрыла глаза. Надеюсь, в этот раз мне повезёт и сны обойдут меня стороной. Увы, разум сыграл со мной злую шутку.

«– Не допустите до экзамена? – страх во сне был практически настоящим.

– Абсолютно верно, – ухмыльнулся Градов, и его рука вдруг оказалась на подлокотнике моего сидения.

– Почему? – я старалась, чтобы мой голос звучал уверенно, но несильно преуспела в этом.

– Не хочу, – безразлично пожал преподаватель плечами, медленно продвигая руку. Он поправил непослушный локон, упавший на моё лицо. Его прикосновение заставило вздрогнуть, слишком уж личным и интимным был его жест… Реакция моего тела, напряжённого, словно натянутая струна, испугала.

Интересно, а если он коснётся моих губ, то будет также приятно? Господи, Крис, очнись! Ладно мечты в душе, но, твою мать, не смей! Не смей думать об этом!

Кое-как подавив в себе желание прижаться к его руке, осознала, что он только что сказал. Не хочет? Он просто не хочет?!

– А чего вы хотите в таком случае? – кажется, у меня получилось сказать это уверенным тоном без дрожи в голосе.

Градов ждал. Он знал, что я это спрошу! На его лице появилась хищная улыбка, и моё дыхание невольно участилось.

– Ох, Беляева, сколько же я хочу, – многозначительно улыбнулся Градов, проводя рукой по моей коленке. Медленно, очень медленно он поднимался выше. Я задержала дыхание, боясь пошевелиться.

И все-таки… как же приятно было ощущать его руку сквозь тонкую джинсовую ткань. Отчаянно захотелось ощутить мужские прикосновения на обнажённой коже, почувствовать исходящую от Градова власть, поддаться его влиянию, насладиться… насладиться тем, как он чувствительно надавливает на нежные точки на бедре, заставляющие меня открыться ему…

Я попыталась отстраниться от него, когда сладкая истома стала сильнее, когда она начала вызывать во мне ни с чем несравнимый трепет. Нити страха сплелись с приторностью удовольствия. Жарко. Мне стало настолько жарко, будто бы всё моё тело оказалось в огне, медленно, с удовольствием пожирающем каждую клеточку, каждое нервное окончание. Всю меня.

– Евгений Александрович, – растерянно прошептала я, когда он бесцеремонно начал поглаживать мое колено, – что вы делаете?

– То, что хочу, – усмехнулся Градов в ответ, явно не собираясь останавливаться».

Я проснулась, чувствуя тянущую волну возбуждения внизу живота. Да сколько можно?! Когда эти сны уже прекратятся? Сильно зажмурившись, накрылась одеялом с головой. Как же я устала от альтернативного развития реальных событий, которое подкидывает мне собственное воображение.

Экран телефона ослепил привыкшие к темноте глаза – время перевалило за три часа ночи. Дожили – у меня сна ни в одном глазу, и единственное, что мне сейчас нужно, так это кое-кто рядом, чтобы снять накопившееся напряжение.

Значок уведомления электронной почты привлек внимание. Неужели главный персонаж моих снов уже проверил тезисы? Вряд ли. Что, ему совсем заняться ночами нечем, кроме как проверять плоды творчества собственных студентов? Впрочем, я ошиблась. Видимо, всё-таки нечем.

«Беляева, я же просил: без банальщины! Это никуда не годится. Завтра к шести – на кафедру. Будем развивать ваше воображение».

Чёрт.

Чёрт.

Чёрт! Он что, издевается?!

Неудивительно, что сон, как рукой сняло. Знай я, что так всё обернется, ни за что бы не выбрала этот чёртов доклад! Сдала бы тест – и проблем не знала. Но нет же…!

Со стоном поднявшись с кровати, я поставила кипятиться чайник и, укутавшись в махровый халат, уселась на кухне. Ладно, Мистер-Супер-Адвокат, если вы думаете, что я сдамся, то вы сильно ошибаетесь! Я не привыкла бросать начатое дело при первых же неудачах. Да, сдать тест гораздо проще, чем написать доклад, но во втором варианте маячащих на горизонте преимуществ куда больше. Во-первых, тогда моя работа попадёт в сборник конференции – чем не отличное начало для научной деятельности? Во-вторых, активное участие в мероприятиях всегда поощрялось деканатом. В-третьих, хороший доклад мог принести его автору пятёрку автоматом по соответствующему предмету. Негласная, неофициальная, но имеющая место быть практика. Чем чёрт не шутит?

Попивая горячий чай и закусывая его шоколадным печеньем, устроила мозговой штурм. Воображение, значит, ему моё не нравится! Да знали бы вы, Евгений Александрович, насколько хорошо оно у меня развито, это вы бы сейчас мучились от бессонницы, а не я! Раз структура нормы права вас не устраивает, то у меня будет для вас сюрприз.

На губах появилась злопамятная улыбка: будем постигать с вами особенности юридического фетишизма. Сами хотели актуальную проблематику – получите, распишитесь.

Удивительно, но как живенько пошёл процесс по написанию тезисов в этот раз, стоило только вдохновиться собственной ехидностью. Миссия выполнима – и всего за какие-то пару часов! Досыпать до законного пробуждения ложилась с чувством выполненного долга и удовлетворенности самой собой. Ай да я!

Когда-таки раздался настойчивый писк будильника, тут же распахнула глаза. Денис спал рядом, притянув меня к себе одной рукой; я едва выбралась из его объятия.

Попытки разбудить парня успеха не принесли: он только пробурчал что-то несвязное и отвернулся. Замечательно. Мне же легче. Быстро собравшись и перекусив, я, для порядка, ещё раз попробовала поднять Дениса, чтобы уже с чистой совестью поехать самой.

До университета добралась на трамвае. Для меня стало приятным открытием, что дорога не заняла много времени и, к тому же, была вполне комфортна – я даже умудрилась всю поездку сидеть, наблюдая в окно за просыпающимся городом.

Где-то в груди давящим чувством растеклось предвкушение – мне не терпелось дождаться вечера и увидеть реакцию Градова на мою новую тему. Предчувствие подсказывало: на этот раз он не останется разочарован.

По субботам в нашем расписании стояло три лекции до двух часов дня. Чтобы скоротать время до отработки я захватила с собой учебные пособия по тем предметам, где преподаватели задали письменные работы: в кои-то веки устроюсь в библиотеке или свободной аудитории и сделаю задания.

Денису написала сообщение, в котором сослалась на предстоящую подготовку к экзаменам и предупредила его, что буду к восьми вечера. Хоть и знала, что очередной выволочки не избежать, но почему-то грядущее по приезду домой меня нисколько не беспокоило. В кои-то веки мне было абсолютно безразлично на то, что он скажет.

Сидя с Анжеликой в середине лекционного зала, старательно записывали лекции. Вероника обычно по субботам не приходила – благо наша староста всегда шла навстречу и отмечала её присутствие галочкой, ещё ни разу за год проверка посещаемости и пересчет присутствующих студентов в субботу не проводились. Не удержалась – поделилась с Анжеликой новостью о том, что пишу доклад по теории государства и права. Девушка поддержала меня в этом начинании и одобрила выбранную тему – сама Анжелика в этой конференции решила участвовать в рамках истории государства и права зарубежных стран.

Кстати говоря, первыми в расписании стояли как раз две лекции по этому предмету, и даже на них чувствовалось скорое завершение семестра: мы перешли к гражданскому праву Западноевропейских стран и США. Впрочем, если честно, темы, проходимые в самом начале года, мне были больше по душе: древнегреческий государственный строй, основы римского права, а, главное, архаичные Законы Хаммурапи времен вавилонского периода показались интереснее, чем подробности изменения англо-саксонской и романо-германской системы права в двадцатом веке.

– Запишите следующие ключевые изменения в семейном праве, – преподаватель Любовь Юрьевна переключила презентацию на новый слайд. – Уменьшение брачного возраста и отмена родительского согласия. Отмена согласия мужа на совершение сделок. Полная дееспособность и правоспособность жены. Смягчение родительской власти и свобода развода. Подробнее каждое изменение мы изучим на семинарских занятиях при решении задач из сборника. Спасибо, все свободны.

Теперь можно выдохнуть. Посещение последний лекции – философии – скорее дань уважения преподавателю и проявление моего искреннего интереса к предмету: не так давно мы начали проходить основы учений Карла Юнга.

– Итак, – Инесса Рудольфовна обвела аудиторию взглядом, – сегодня мы познакомимся с одной из сложнейших проблем в теории Юнга. Тень. Тень – эта непринимаемая нами часть психики, бессознательные проявление, которые мы отвергаем, но которые непосредственно воздействуют на наше поведение. Другими словами, всё то, что мы ненавидим в других, обитает в глубинах нашего же разума. Непринятие своей тени, по мнению Юнга, приводит к «одержанию» – субъект в момент кризиса подчиняется тем ценностям, которые до этого отрицал и всецело ненавидел.

При этом важно помнить, что тень – не исключительное зло, а всего лишь другая сторона личности. Содержание тени всегда индивидуально и зависит, прежде всего, от воспитания и ценностей, которые вкладывались личности с самого детства. Тень сохраняет в себе наши примитивные желания и влечения, которые мы вытесняем и подавляем. Игнорируя тень, мы не желаем замечать свои негативные характеристики, что может привести к катастрофе. Рано или поздно то, что мы подавляем, способно вырваться наружу, разрушая самоконтроль, мораль и овладевая нашим сознанием.

Самое простейшее для понимания преобладания Тени – совершение человеком необычных для себя поступков, например, если вы вдруг раздражаетесь из-за ерунды, скандалите с близкими людьми, изменяете своим принципам или вовсе совершаете преступление. Словно вас подменили, и это не вы, а кто-то другой управлял вашим телом. Подобное означает, что подавляемые качества Тени становятся столь сильны, что вы не можете их контролировать. Человека разрывают противоречивые чувства и желания, он словно живет двумя жизнями: в основном правильной и соответствующей всем моральным нормам и этическим принципам, но иногда, например, под действием алкоголя, даёт выход своей темной стороне.

Для сведения: архетип Тени часто освещается в литературе и кино. Самый яркий пример – «Фауст» Гёте, где скучный и чрезмерно образованный Фауст, утративший интерес к жизни, соблазняется другой жизнью, предложенной Мефистофелем – бросает науку и погружается в мир плотских утех, страсти и чувств. Юнг называл такой переход личности в противоположный для нее тип энантиодромией. Другой пример, более положительный, история о Мулан – девушке, которая подавляла свои лидерские и сильные качества в Тень, следуя диктатуре китайской культуры. Тень Мулан проявляет себя, когда девушка идет на войну вместо своего отца.

Чаще всего символическая встреча с Тенью показывается в художественных произведениях как отражение в зеркале.

Я замерла, как губка, впитывая слова Инессы Рудольфовны. Не в бровь, а в глаз. Значит ли это, что все мои грёзы о Градове не что иное, как проявление скрываемых желаний и порицаемых мной качеств? Ведь суть всех моих мыслей – измена. А значит… как это похоже на правду.

Всю лекцию я старалась не пропустить ни строчки – вдруг прозвучит решение моей проблемы? Впрочем, от Тени мы плавно перешли к иным элементам теории Юнга. И единственное, что я могла ещё почерпнуть для себя – самоанализ и признание своих отрицательных сторон, возможность совладать с ними не жестким подавлением, а рациональным непринятием определено не будут для меня лишними.