Читать онлайн Чистилище для невинных бесплатно

Чистилище для невинных

Karine Giébel

PURGATOIRE DES INNOCENTS

Copyright © 2013, Fleuve Editions, Département d’Univers Poche

Published by arrangement with Lester Literary Agency

© М. И. Брусовани, перевод (гл. 1–33), 2021

© А. А. Лущанов, перевод (гл. 34–64), 2021

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство АЗБУКА®

Пролог

На самом деле я уже забыла. Как будто зарыла где-то глубоко, под кубометрами сознания.

Образы, слова, ощущения, запахи.

Боль.

Ничего определенного.

Будто этого никогда и не было.

Будто со мной это никогда не происходило.

А ведь это произошло.

Постоянно открытая рана, которая будет кровоточить до смерти. Глубокая, как бездна, в которую я упала. Впала в забвение. Или в беспамятство.

Трудно сформулировать.

Это решительно изменило мою жизнь. Превратило меня в… даже не знаю во что…

Каждая женщина по-своему реагирует на подобное несмываемое оскорбление.

Каждая женщина и каждый ребенок.

Те, кто через это прошел, понимают, о чем я. Другим этого даже не представить, как бы сильно ни старались.

Мало кто может понять. Или, к несчастью, слишком многие.

Зато все могут судить. Во что я превратилась.

Судить так легко.

А понять так трудно.

Это не только смертельная боль. Это гораздо хуже. Это медленно разъедает вас изнутри. Пожирает до тех пор, пока от вас не останется пустая высохшая оболочка.

Как бы я хотела, чтобы он убил меня. Прикончил. С его стороны это было бы милосердно. Но думаю, сострадание ему неведомо.

Ну а я позабыла о том, что это было.

Он лишил меня всего, ничего мне не оставил.

В тот день я поняла, что умирать можно много раз.

Я давно умерла в той мерзкой грязной комнате. Давным-давно…

Однако в тот день что-то выжило. Или, скорей, родилось.

Что-то, что двигается и разговаривает вместо меня.

Вторник, 4 ноября

Глава 1

15:00. Париж, Вандомская площадь

– Платиновое колье, инкрустированное белым бриллиантом грушевидной формы в восемь карат, двумя желтыми бриллиантами в семь и пять карат и двумя розовыми бриллиантами по два карата каждый, – бесстрастно и отчетливо произнес он. Почти шепотом, настолько это звучало невероятно.

И теперь, уверенный в произведенном впечатлении, пристально вглядывался в лицо молодой женщины. У нее удивительные глаза, и от этого ему слегка не по себе. Левый – голубой, слегка отливающий зеленым. Правый – темно-карий. Два драгоценных камня в оправе узкого лица с матовой кожей. Кстати, она не накрасилась. Ее глаза не нуждаются ни в каких ухищрениях.

Ей великолепно подойдет это колье. Далеко не все женщины созданы для того, чтобы носить на шее три миллиона евро.

А она – да.

Манеры королевы, прирожденная грация. Хотя, похоже, она не слишком давно купается в роскоши. Это владелец ювелирного магазина тоже уловил. Привыкший видеть среди своих витрин богатейших клиенток, он мгновенно отличает тех, кто рожден в богатстве, от тех, кто только недавно достиг его.

В повадках и взгляде этой женщины было что-то бунтарское. Что-то опасное, дикое. Звериное.

Ее сорокалетний спутник тоже никак не соответствовал образу типичного миллиардера. Несмотря на костюм от Armani и украшающие его запястье часы «Адемар Пиге», он выглядел проходимцем. Пересекающий правую щеку старый шрам придавал ему сходство с сутенером или бандитом. По всему видно: левую подставлять он не стал. Еще один нувориш… или мафиозо. Посетитель поднял глаза на ювелира – взгляд холодный и прямой:

– Оно великолепно.

– Действительно великолепно, – подтвердил продавец.

В ювелирный магазин вошел третий посетитель – элегантный молодой человек, – и его тотчас принялась обслуживать помощница. Поначалу владелец исподтишка следил за ними, затем снова сосредоточился на своих потенциальных покупателях. Если он сегодня продаст колье, эту исключительную вещицу…

Женщина с разными глазами молчала и совершенно неподвижно созерцала драгоценность. Затем взглянула на мужа – или любовника, – и ее лицо преобразила улыбка.

– Я его хочу, – произнесла она.

– Оно твое… Все, что есть в этой лавке, – твое, – ответил мужчина. – Не так ли, мсье?

Губы ювелира судорожно сжались, в горле внезапно пересохло.

– Не так ли? – повторил клиент.

– Мсье очень щедр, – отважился заметить хозяин. – Или же влюблен без памяти!

– Ни то ни другое, – ответил мужчина, слегка распахнув полы пиджака.

Кольт «дабл игл» сверкает почти так же ослепительно, как колье.

– Просто мсье вооружен.

16:30 – 300 километров к югу от Парижа

Внедорожник мчался по небольшому шоссе, прямому и пустынному.

Среди полей, глухих лесов, таинственных водоемов. Мимо колдовских владений, обветшалых или новомодных ферм…

Сандра опаздывала. Но это не важно: подождут. Потому что у них, кроме нее, никого нет.

Щедрое нынче вечером солнце, а ведь еще утром казалось, что туман вечен.

Утром… Он уехал на рассвете. Сандра следила на ним взглядом, пока плотная дымка не поглотила его и не скрыла от ее глаз. Тревога помешала ей снова уснуть, хотя она знала, что через несколько дней он вернется. Неизбежное, болезненное расставание. Ему было необходимо уехать, чтобы выполнить задачу. Опасную.

Но риск всегда неизбежен.

Он очень скоро вернется, он никогда не покинет меня. Потому что он меня любит, потому что мы словно две половинки единого существа.

Дополняющие один другого.

При мысли о его возвращении она вздрогнула.

Кровопролитное вооруженное нападение средь бела дня в знаменитом ювелирном магазине на Вандомской площади в Париже

Сандра сбавила скорость, сделала радио погромче.

Грабители, трое мужчин и женщина, совершили свое преступление вскоре после четырнадцати часов, выдав себя за состоятельных покупателей. Однако стрельба раздалась, когда злоумышленники уже покидали магазин… перестрелка с силами охраны правопорядка, в результате которой погибла одна случайная прохожая и был серьезно ранен полицейский. По имеющимся в нашем распоряжении сведениям, один из грабителей также получил ранение. Тем не менее преступникам удалось скрыться со своей добычей, стоимость которой, по предварительным оценкам, может доходить до многих миллионов евро

18:30

Они оставили позади полицейские заграждения. Отъехали подальше от Парижа, выбирая самые безлюдные дороги.

Три часа, три сотни километров.

Трое мужчин, одна женщина. В багажнике «ауди» тридцать миллионов евро в драгоценных украшениях. Один «дабл игл», один «глок», одна «беретта».

Литры бензина, километры молчания. Вопросы, тревоги.

Песчинка в механизме, впрочем четко отлаженном.

Автомобиль без опознавательных знаков в плохой момент в хорошем месте. Три копа, которые застукали их буквально на пороге ювелирного магазина.

Случайность? Безусловно. Разве что… Вызвал какой-то свидетель? Кто-то из персонала незаметно нажал тревожную кнопку? Или же за ними на всякий случай следила бригада по борьбе с бандитизмом, не зная наверняка, что они наметили?

Выстрелы.

Вилли валится на асфальт. После него валится какая-то прохожая. А вслед за ними валится коп.

Совершенный план, который проваливается.

– Теперь я сдохну? – простонал Вилли.

– Не говори так, – строго приказал Рафаэль, бросив взгляд в зеркало заднего вида. – Я не дам тебе умереть.

– Твою мать, да ведь я истекаю кровью…

– Успокойся, – ответил его брат. – Выпутаемся, доверься мне.

– Не думаю, – пробормотал Вильям. – Вот уж не думаю…

Они рассчитывали, что им хотя бы удастся отсидеться в своем убежище. Неуязвимом, обустроенном много недель назад. Не слишком уединенном – только чтобы не привлекать внимание, оснащенном всем необходимым, чтобы выдержать осаду.

Но и с этим тоже все пошло наперекосяк.

Кишащая мундирами улица, повсюду мигалки. Поначалу они решили, что полиция здесь ради них, а уж потом заметили пожарных, «скорые». Оказалось, что по соседству загорелся особнячок, незаметно подъехать не удастся. Разворот на сто восемьдесят градусов, изменение программы.

Бессмысленная езда по окрестным дорогам.

Невезуха висит у них на хвосте как приклеенная. В любом случае стрельба все изменила. Слишком рискованно оставаться здесь, ведь за ними наверняка следят.

Рафаэль резко остановил «Ауди S4» на обочине. Его голова готова была лопнуть, как перезрелый плод.

– Какого черта? – раздраженно спросил Фред.

– Ты поведешь, я выдохся.

Рафаэль вытянул затекшие ноги, выбрался из машины, сделал несколько шагов вокруг нее, чтобы размяться. Закурил. К нему присоединился Фред; он весь в крови: руки, штаны, сорочка – все в пятнах и брызгах. Даже лицо. Как будто это он схлопотал две пули в свою шкуру.

Кристель не двигалась. Она сидела на переднем пассажирском сиденье, замуровавшись в свое молчание и даже не воспользовавшись остановкой, чтобы выйти помочиться. И ни разу не взглянула на Вильяма, который агонизировал у нее за спиной.

– Хватит, садись! Лучше здесь не задерживаться, – бросил Фред.

– Заткнись, – спокойно ответил Рафаэль. – Я докурю, если позволишь.

Он открыл дверцу и принялся внимательно рассматривать лежащего на пропитанном кровью заднем сиденье брата.

– Все будет хорошо, малыш, – заверил он с улыбкой, стараясь, чтобы она выглядела обнадеживающей.

– Как ты думаешь, сколько литров крови в теле? – надтреснутым голосом поинтересовался Вильям.

– Не знаю… Что-то около пяти, мне кажется.

– Верно, – не оборачиваясь, подтвердила Кристель. – От пяти до шести – у мужиков, четыре-пять – у женщин.

– Тогда в моих венах не много осталось!

– Жгут очень эффективен, – усаживаясь в машину, заверил его Рафаэль. – К тому же ты у нас здоровяк.

Он поудобнее устроил голову брата у себя на коленях и запустил пятерню в его волосы.

– Я что-нибудь придумаю, – сказал он. – Ты, главное, держись… Давай, Фред, поехали.

20:00

– Остановимся в ближайшей деревне, – скомандовал Рафаэль. – Надо найти врача.

– Ты что, спятил? – заорал Фред.

– Вилли срочно нужен врач.

– И речи быть не может! – возразил водитель.

Рафаэль пригнулся к его подголовнику.

– Я сказал, останавливаемся в ближайшей деревне, – не повышая голоса, повторил он. – Тебе ясно?

Фред припарковал машину на обочине. Прямо посреди густого леса, такого же плотного, как темнота, прильнувшая к стеклам их тачки.

Он вышел из «ауди», Рафаэль последовал за ним. Они встретились перед капотом. Лицом к лицу.

– Мы не можем совершать такую глупость, Раф, у нас на хвосте копы.

– Ты что, полагаешь, я дам сдохнуть своему собственному брату?

Фред не отвечал, он сквозь сухие ветки вглядывался во тьму.

– А сам-то ты что предлагаешь? – продолжал Рафаэль.

– Хорошо бы, как только уберутся копы, попасть в наше укрытие – вот что нам следовало бы сделать! Как и предполагалось.

– То есть отправиться прямиком в лапы полиции! На случай, если ты сам не понял: копы именно там нас и поджидают! Ты думаешь, это случайность, что они приняли нас прямо у дверей ювелирной лавки? За нами следили, а это означает, что они нас уже вычислили.

– Ты бредишь! Если бы они за нами следили, то прислали бы к нам что-нибудь покруче, а не эту жалкую троицу!.. Надо было сразу ехать в укрытие.

– Слишком рискованно, – перебил его Рафаэль. – Придется искать другое. Но прежде всего нам нужен врач для Вилли. Так что садись за руль и гони до ближайшей деревни.

Фред с трудом сдерживался, чтобы не взорваться. Мужчины уселись в «ауди». Рафаэль принялся гладить брата по щеке; тот как будто задремал, но стонал от боли.

– Мы вот-вот начнем лечить тебя, – шептал ему Фред. – Держись… И не бросай меня сейчас.

20:20

Вдоль тротуара был припаркован «ауди» с погашенными фарами.

Рафаэль записал телефонный номер на пачке сигарет. Кристель вышла из машины и прочла надпись на табличке:

– С. Тюйе, ветеринар… Ветеринар?! Да ты свихнулся!

– Ветврач – это тоже доктор. Он умеет усыплять, оперировать и зашивать.

– Ну, раз ты так считаешь… – вздохнула молодая женщина. – К тому же это ведь твой братишка… Не мой.

Пересекая улочку, Рафаэль заметил, как в окне второго этажа слегка шевельнулась занавеска.

Он втиснулся в древнюю телефонную кабинку. Только в такой французской глухомани еще можно обнаружить подобное устройство… Поочередно набирая цифры, он молил Бога о том, чтобы его звонок был переведен на домашний телефон коновала или автоответчик, который даст ему номер неотложки.

На четвертом гудке ему ответил женский голос.

– Добрый вечер, мадам, я хотел бы связаться с доктором Тюйе, будьте добры…

– Это я.

– А… Говорит мсье Фавье. Я рискнул побеспокоить вас, потому что припарковался прямо у вашего кабинета. Мой автомобиль сбил на департаментской трассе собаку, она ранена. Прямо не знаю, что делать…

Ветеринар на другом конце провода вздохнула:

– Серьезно ранена?

– Ну… я не очень разбираюсь, но она не может ни встать, ни идти…

– Значит, серьезно, – сделала вывод доктор Тюйе. – Что за порода?

– Вроде лабрадор…

– Ошейник есть?

– Нет, ничего… Вы можете мне помочь?

– Сейчас буду. Минут через десять.

– Большое спасибо. Я вас жду.

Она отсоединилась, Рафаэль улыбнулся. Когда он вернулся к «ауди», Фред опустил стекло.

– Она идет.

– Она?

– Ага, она.

– Из окна на нас пялится какой-то старикан.

– Я видел, – прикуривая, ответил Рафаэль.

– Надо по-быстрому валить отсюда.

– Кончай дурить. Вы с Кристель спрячетесь на улочке. Остальным займусь я…

Сандра бросилась в свой внедорожник.

Вечер обещал быть поганым, но выбора у нее не было.

Это работа. Ее работа.

Судя по тому, что сказал этот тип, собаку наверняка придется усыпить. Вот чего ей сейчас хотелось бы меньше всего.

Сейчас, когда здесь нет его. Когда ей так его не хватает.

Когда она только что вернулась домой после изнуряющего дня. Объездила четыре фермы.

«Ниссан» свернул на подъездную гравийную дорожку – едва ли несколько десятков метров, – а затем вернулся на асфальт и прибавил газу.

Чем быстрее я приеду, тем скорее все закончится. Приятный голос у этого типа. Низкий, теплый, чувственный. Да к тому же он не бросил собаку подыхать на обочине, как некоторые.

Свет фар с трудом прорезал туман, который исподволь переходил в атаку и очень скоро поглотит всю долину до самого рассвета.

Спустя восемь минут Сандра въехала в деревню Мермезан. Пустынную, безмолвную, почти как кладбище.

Потому-то он и решил здесь обосноваться.

Этот покой, это уединение… Это полнейшее умиротворение.

Она остановила «ниссан» возле своего кабинета и сразу заметила только что звонившего ей мужчину. Довольно высокий, в темном костюме и светлой сорочке.

– Добрый вечер, я доктор Тюйе.

Рафаэль постарался не слишком сильно стиснуть протянутую ему ладонь.

– Спасибо, что так быстро приехали, доктор.

У него на сорочке она заметила кровь, – должно быть, лабрадор здорово покалечен.

– Где собака?

– На заднем сиденье моей машины. В «ауди», прямо через улицу.

– Придется перенести его ко мне в кабинет.

– Без проблем.

Они подошли к черному автомобилю, Рафаэль распахнул заднюю дверцу и предложил ветеринару заглянуть внутрь.

Увидев лежащего на сиденье молодого человека, Сандра на мгновение оцепенела. Ее взгляд задержался на ране у него на ноге, на пятнах крови – они повсюду. Женщина отпрянула и мгновенно ощутила, как сзади ей в ребра уперлось что-то твердое.

– Не двигайтесь, – мягко приказал Рафаэль. – Мое оружие нацелено в вас.

Замерев, Сандра закрыла глаза.

– Мой брат серьезно ранен, вы мне нужны.

– Я не врач, я…

– …прекрасно можете позаботиться о нем, я знаю. Так что не надо со мной вот этого…

– Послушайте, мсье, я не очень понимаю, в каком состоянии ваш брат, но мне кажется, что ранения у него очень серьезные. Мой кабинет не оборудован для подобных вмешательств. Его надо отвезти в больницу.

– Это невозможно. Так что сейчас вы им займетесь. Разве что вы не предпочитаете умереть, доктор.

– Успокойтесь, прошу вас!

– Я совершенно спокоен. А также полон решимости. Мы вместе сходим к вам в кабинет, чтобы взять все необходимое, а потом вы займетесь делом. Поедем к вам.

– К… ко мне?

– Ну да, к вам. Похоже, это не слишком далеко отсюда. Сколько человек у вас в доме?

– Мой… муж и трое сыновей.

Рафаэль у нее за спиной ухмыльнулся:

– Вы очень плохо врете, доктор!

Он слегка надавил на ствол, она ойкнула.

– Я одна, муж уехал.

– Прекрасно, так уже лучше. После вас, доктор. И главное, никаких глупостей. Если будете умницей, все пройдет хорошо, уверяю вас.

Глава 2

«Кашкай» въехал на топкую подъездную дорожку, «ауди» – за ним, почти впритык к заднему бамперу.

– Приехали, – пробормотала Сандра.

Из-за этого проклятого тумана, который полностью поглотил все вокруг, Рафаэль почти ничего не видел.

– Паркуйтесь перед дверью, глушите двигатель и давайте мне ключи.

Сандра подчинилась, «ауди» остановился прямо за ней.

– Выходите.

Она с трудом выбралась из машины, ноги у нее дрожали. Рафаэль тотчас схватил ее за руку:

– Отпирайте дверь.

– Она не заперта…

Они вошли в дом, остальные трое покорно ждали в «S4». Сандра включила свет: они находились в просторной столовой. Рафаэль по-прежнему крепко держал ее за руку, а она не делала ни малейшей попытки высвободиться.

Привычка злобных собак.

– Здесь точно никого нет? – пристально глядя ей в глаза, спросил бандит.

Взгляд у него был какой-то металлический, отливающий голубым и зеленым.

Металлический и магнетический.

В ответ она отрицательно покачала головой.

– О’кей, пошли за остальными.

Они вернулись к «ауди», Рафаэль поручил свое оружие и ветеринара Кристель.

– Глаз с нее не спускай, ясно?

Кристель нацелила пушку в Сандру, а Фред с Рафаэлем вытащили раненого из машины и, поддерживая с обеих сторон, повели его к дому.

Он был на грани обморока и весил, кажется, целую тонну.

– Ну же, Вилли, держись! Мы почти пришли, – подбадривал его брат.

В доме Рафаэль вопросительно взглянул на Сандру.

– Кладите его сюда, – пробормотала она, указав на большой фермерский стол со скамьями вдоль каждой стороны. Очень распространенная в регионе мебель.

Мужчины с трудом подняли Вильяма и уложили его на стол, Сандра подхватила с дивана плед, свернула его и подложила молодому человеку под голову.

– Есть место, где можно было бы спрятать «S4»? – спросил Рафаэль.

– Что спрятать?

– Автомобиль!

– Гаражи прямо за домом.

– Давайте ключи.

– Один там открыт…

– Похоже, здесь не боятся воров. По правде говоря, кроме лис и барсуков, в этой забытой богом дыре, похоже, мало кто ходит.

Идеальное укрытие.

Неужто удача опять повернулась к ним?

– Фред, поставь тачку в гараж и тащи сюда наши вещи.

Тот сразу повиновался, а Сандра склонилась к напряженному и чудовищно бледному лицу раненого. Задача предстояла трудная: они слишком долго медлили, он потерял много крови.

– Как вы себя чувствуете? – прошептала она.

– Мне больно. Сил больше нет… Пить хочу.

– Это нормально. Но сейчас я не могу дать вам попить. Потому что мне придется усыпить вас.

Она обернулась к заметно встревоженному Рафаэлю:

– Он что-нибудь ел или пил в последние несколько часов?

– В полдень он пообедал, а после только пил воду.

– Мои инструменты остались в машине.

– Кристель за ними сходит. Что еще?

– Как его зовут?

– Вильям. Короче, Вилли.

Сандра снова обратилась к своему пациенту:

– Все будет хорошо, Вильям.

Она чувствовала необходимость успокоить его. Возможно, потому, что сама была едва жива от страха.

Он так молод. Даже тридцати нет. А его жизнь держится на волоске.

– Вы доктор? – спросил он.

Она улыбнулась:

– Да. Вы, правда, не из тех пациентов, которых мне обычно приходится лечить, но все будет хорошо.

– Я скоро умру?

Ответить она не успела, за нее это сделал Рафаэль:

– Да нет, ты не умрешь! Кончай с этим… Сейчас докторша тобой займется!

Сандра покопалась в принесенных Кристель инструментах. Вытащила хирургические перчатки и различные орудия пыток.

Вильям повернул голову к ее арсеналу, а брат взял его руку в свою. Пушку он засунул себе за пояс: непохоже, чтобы ветеринарша собиралась сыграть с ними дурную шутку.

Сандра обратилась к Кристель, которая без сил рухнула на диван:

– Пойдите в кухню и вскипятите кастрюлю воды.

Кристель косо глянула на нее. Удивительные у нее глаза – разного цвета.

– Я тебе не прислуга, ясно?

– Заткнись! – рявкнул Рафаэль. – Делай, что говорят, и пошевеливайся!

Молодая женщина со вздохом повиновалась.

– Дерьмовый день! – проворчала она, выходя из столовой на поиски кухни.

Сандра вынула из баула ножницы и принялась разрезать на раненом брюки. Одна пуля впилась в бедро молодого человека, прямо над коленом.

– Помогите мне раздеть его, – сказала она Рафаэлю.

Вдвоем они стянули с него куртку, затем Сандра разрезала рубашку. Вилли остался почти голым и тут же начал дрожать.

– Включите радиаторы на полную мощность, – скомандовала она. – Нельзя, чтобы он мерз.

Рана на плече была не такая опасная, как другая: пуля вышла, вырвав кусок мяса из верхней части предплечья.

Дело оказалось серьезное, и Сандре очень хотелось выйти из игры. Но Рафаэль, стоя у нее за спиной, не ослаблял внимания. Она чувствовала его взгляд, следящий за каждым ее движением, его присутствие у себя за плечом. Это ее отвлекало.

Какого черта я вообще сняла трубку!

Она изо всех сил старалась вновь обрести хладнокровие. Вспомнить привычные движения. Унять нервную дрожь в руках. И под угрозой оружия начать оперировать на фермерском столе тяжело раненного человека.

Попытаться спасти ему жизнь, когда ее собственной грозит опасность. Она тоже едва не теряла сознание, так что ей пришлось ухватиться за стол.

Я знаю их в лицо, знаю их имена. Когда я закончу, они убьют меня.

Очевидность будто наотмашь ударила ее, она едва не задохнулась.

Приблизившись на опасное расстояние, Рафаэль едва слышно что-то проговорил ей. Она догадалась:

– Сейчас не время для колебаний. Это вопрос жизни и смерти…

23:00

Рафаэль и Фред перенесли Вильяма на диван. Он еще не пришел в себя, они накрыли его одеялом.

Сандра без сил сидела на скамье. Она извлекла пули, зашила раны. Миссия выполнена.

– Хорошая работа, – признал Рафаэль.

Она даже глаз на него не подняла.

Кристель отнесла их вещи на второй этаж и воспользовалась этим, чтобы переодеться, сменив шикарный костюм на застиранные джинсы и футболку с длинным рукавом.

– Наверху есть две спальни и одна внизу. Я выбрала одну из верхних.

– Есть хочу, – неожиданно заявил Фред. – Пожрать приготовишь?

– Еще чего! Хочешь есть, сам разберись!

– Прекратите ругаться, – приказал Рафаэль. – Идите отдыхать, я останусь с Вилли.

– А она? – спросил Фред, глядя на Сандру.

Та подняла голову и уперлась взглядом в Рафаэля.

– Привяжем ее к кровати. Мне очень жаль, доктор, но у меня нет другого выхода.

– В этом нет необходимости. Я должна оставаться рядом с ним, быть здесь, когда он очнется.

– Очень хорошо.

Прежде чем исчезнуть наверху, Фред опустошил холодильник. Кристель еще на несколько минут задержалась на пороге, чтобы выкурить сигарету.

– Пойду укладываться, – сказала она. – Спокойной ночи…

– Спокойной ночи, красотка, – ответил Рафаэль.

Молодая женщина легкой походкой поднялась по лестнице; не сводя глаз со своего брата, Рафаэль присел на подлокотник дивана. Сандра постепенно пришла в себя и непринужденно направилась в сторону кухни, но внезапно ощутила ладонь, крепко обхватившую ее руку. Рафаэль грубо дернул ее назад:

– Куда это вы?

– Выпить стакан воды, можно?

Рафаэль усилил хватку:

– Даже не моргайте без моего разрешения, ясно? – Сандра тихонько кивнула, он отпустил ее руку и добавил: – Я вас провожу.

Она повернула кран, чувствуя, что ноги вот-вот откажут ей. Она ощущала присутствие Рафаэля прямо у себя за спиной. Ей не ускользнуть от его бдительности – разве что он уснет. Во всяком случае, сейчас он ее не убьет, она ему еще может пригодиться.

– Когда возвращается ваш муж?

Сандра вздрогнула и выпустила из пальцев стакан, который разбился о раковину. Рафаэль улыбнулся:

– Ну, так когда же он возвращается?

– Я… я не знаю.

– Где он?

– В командировке… по работе. Он позвонит, чтобы сказать, когда вернется.

Они вернулись в столовую, Сандра подтащила к дивану кресло. Пощупала пульс чудом исцеленного, прикоснулась к его лбу. Рафаэль неотрывно наблюдал за ней.

– Не знаю, выживет ли он, – вполголоса призналась она.

Глаза налетчика превратились в щелки, губы – в тонкую нитку.

– Я очень надеюсь, – процедил он. – Очень надеюсь – ради вас.

Он поднялся с подлокотника, встал прямо перед ней и склонился к самому ее лицу. Она почувствовала, как его руки тяжело опустились на ее плечи.

– Ради тебя я надеюсь, что он спасен, – прошептал он ей на ухо.

– Я сделала, что могла! – попыталась защититься Сандра. – С подручными средствами…

Он угадал слезы в ее голосе, трепет ее тела. И еще сильнее надавил ей на плечи:

– Возможно… Но если он не выживет, я лично тобой займусь, обещаю. Если Вилли умрет, ты тоже умрешь.

Среда, 5 ноября

Глава 3

4:40

Иногда Вильям открывает глаза. Впрочем, похоже, он не совсем в себе и со стоном бормочет какие-то бессвязные слова. Рафаэль держит его руку в своей, старается успокоить его. В этот момент он думает об их матери.

Странно, но ему свойственно мысленно говорить с ней при каждом ограблении. Как мальчишке, совершающему глупость. Хотя он уже давно не ребенок. А она уже давно в мире ином.

Но в тишине этого незнакомого дома он дает ей торжественную клятву: Вилли не умрет. А я всегда держу слово, ты это прекрасно знаешь.

Вильям – самый младший из трех братьев.

Рафаэль – старший; Энтони, второй по старшинству, однажды июльским вечером пал на марсельском тротуаре. Две пули в сердце, одна в голову. Он плохо кончил: наделал много ошибок, которых в этой среде не прощают.

Рафаэль и о нем тоже думает. Не потерять еще одного брата.

Он ненадолго перевел усталый взгляд с Вильяма на Сандру, которая примерно час назад уснула в кресле. А ведь Рафаэль готов был поклясться, что страх, вонзившийся в ее тело, как бандерильи, заставит ее бодрствовать.

Если Вилли умрет, ты тоже умрешь.

Но она уснула. А вот он глаз не сомкнул.

В течение нескольких минут Рафаэль с удовольствием рассматривал ее, изучал ее черты. В которых не было ничего ангельского. Тонкий нос, волевая челюсть. Суровое выражение лица, которое с трудом смягчали даже длинные светло-пепельные волосы, блестящие и тонкие, как шелк. Большие зеленые глаза – очень светлые, полные губы, не знакомые с улыбкой. Зато зубы явно умели кусаться.

От этой женщины исходило что-то необъяснимое, тревожное. Какая-то музыка – синкопированная, рубленая, отрывистая. Какое-то завораживающее несовершенство.

Вильям опять застонал. Рафаэль сжал его руку в своей ладони.

Они в полном дерьме, он это знал. Над их головой витала тень сторожевых вышек и черная пытка карцера.

Спасти Вильяма – и не только от смерти. От заключения тоже. Которое, возможно, представляет собой еще более страшное наказание.

Вилли, нога которого никогда не ступала в тюрьму – разве что для того, чтобы навестить старшего брата.

Рафаэлю сорок три года, из них там уже проведены четырнадцать. Он знал: если вернется туда, то больше уже не выйдет. Разве что сообщники подсобят. Или уж вперед ногами.

Но только не Вилли, нет. Его надо защитить от этого ада.

Вилли, который только что прошептал его имя, позвал его из самой глубины своей искусственной комы.

– Я здесь, – ответил Рафаэль, растирая его руку. – Я здесь…

Состояние Вилли ухудшилось, он стал беспокойным. У него поднялась температура, он страдал.

Рафаэль осторожно потряс ветеринара за плечо. Веки Сандры приподнялись, она вскрикнула. Затем слегка выпрямилась в своем кресле и с ужасом посмотрела на налетчика.

– Спокойно… Вилли плохо.

Она встала перед раненым на колени, нащупала пульс и прикоснулась к его лбу.

– Он открывал глаза? – спросила она.

– Вроде нет. Что с ним?

– Ему больно.

– Вы не можете вколоть ему какое-нибудь лекарство, чтобы унять боль?

– Надо поискать.

Он пошел за ней по пятам в крошечную бойлерную на первом этаже. Она достала из аптечки какую-то коробочку и сразу вернулась к молодому человеку:

– Разведите это в стакане воды и заставьте брата выпить.

Сандра протянула Рафаэлю пакетик; его лицо помрачнело.

– Не принимай меня за кретина… Сама займись, а я глаз с тебя не спущу. Если ты думаешь, что можешь удалить меня, а сама дашь деру, то сильно ошибаешься.

На какое-то мгновение их взгляды встретились.

– Впрочем, на всякий случай я запер дверь, а ключ лежит в кармане моих штанов, – добавил Рафаэль. – Кстати, как и ключи от твоей тачки.

– Тогда чего же вы боитесь? – презрительно усмехнулась Сандра.

В смелости ей не откажешь. Он улыбнулся:

– Ты прекрасно можешь вылезти в окно. Так что кончай спорить и дай ему свое снадобье. Иначе я могу сильно рассердиться… Хочешь посмотреть, как я выгляжу, когда сержусь?

– Вы чувствуете себя сильным, потому что у вас есть оружие.

Улыбка Рафаэля стала еще шире.

– Чтобы тебя приструнить, оружия не надо, уж ты мне поверь.

В свете маленькой лампы из стекломассы Сандра продолжала пристально разглядывать его. На нем все та же заляпанная кровью сорочка, оружие все так же под рукой. Все тот же шрам на лице и свирепый взгляд.

Страшный.

Она сдалась и направилась в кухню. Машинально помешивая ложечкой в стакане, стала готовить раствор.

Как из этого выпутаться? Как избежать верной смерти?

Как только младшему брату полегчает, они отправятся в путь, но прежде заметут все следы. Устранят неудобных свидетелей.

Может, сегодня. Или завтра.

– Долго ты еще будешь крутить своей ложкой? – спросил Рафаэль.

Рука Сандры замерла, глаза остановились на подставке с шестью кухонными ножами. Совсем рядом, в нескольких сантиметрах. Она открыла дверцу под раковиной и выбросила пустой пакетик.

Ну же, Сандра, смелей! Ты можешь

Ее рука нащупала деревянную подставку. Ухватиться за рукоятку самого большого ножа, обернуться, всадить ему в живот. Учитывая эффект неожиданности, он ни за что не успеет вытащить из-за спины пистолет.

Она наклонилась, чтобы глотнуть воды прямо из-под крана, и воспользовалась этим, чтобы бросить быстрый взгляд в его сторону. Цель была совсем близко: Рафаэль стоял всего в двух метрах от нее, прислонившись спиной к стене и скрестив на груди руки.

Она вытерла губы, просушила руки кухонным полотенцем.

Сейчас.

Когда проснутся остальные, будет слишком поздно, у тебя не останется ни малейшего шанса.

Сандра положила рядом с подставкой кухонное полотенце и слегка переместилась, чтобы оказаться прямо перед ножами.

Сейчас.

Ловкое, стремительное, безмолвное движение.

Рафаэль едва успевает выставить вперед руку, чтобы отвести лезвие. Сандра испускает какое-то подобие военного клича – или вопля ужаса – и немедленно снова переходит в наступление.

Разумеется, бандит не может достать из кобуры свою пушку, он только старается не дать раскроить себя надвое. Он хватает ее за запястье, но лезвие вонзается ему в предплечье. Теперь пришел его черед кричать – на сей раз от боли. Он хорошо держится и выкручивает ей руку, пока она не выпускает нож.

Свободной рукой она наносит ему удар в лицо.

Настоящая фурия, выпустила все когти. Истеричка, не осознающая опасность.

Ему удалось схватить Сандру за руки, и он грубо оттолкнул ее. Она потеряла равновесие, ударилась о стол, упала. Одержимая страхом, поднялась, сделала попытку убежать.

Крепкая рука схватила ее за волосы, принялась сворачивать ей шейные позвонки.

Сандра снова завопила.

Она уже видела себя мертвой.

Ей в горло уткнулось дуло кольта. Серые глаза искрятся яростью.

Сейчас он выстрелит. Все кончено.

Он прижимает ее к стене, давит на пистолет, который буквально ломает ей трахею.

– Одно движение, и я тебя застрелю.

Он произнес это вполголоса, она замерла. И больше не шевелилась, даже забыла, что надо дышать. В любом случае с этой железякой, которая раздирает ей горло, она ничего не может сделать.

– Хочешь со мной поиграть, да?

Рафаэль лицом касается ее щеки, он втискивает свои угрозы прямо ей в ухо. Прямо ей в мозг. Ее начинает бить озноб, она не может унять дрожь.

– Ты поранила мне руку, мерзавка. Обещаю, что я заставлю тебя заплатить за это…

Он слегка отступил, провел дулом «дабл игла» вдоль ее шеи, между грудями, по животу. Медленно, глядя ей прямо в глаза. На смену оружию, которое буквально распяло ее на стене, пришла его властная рука. Ствол слегка приподнялся, затем вновь возвратился точно под ее грудину.

Ее легкие смыкаются, крик застревает в груди. И все же она не пытается умолять его взглядом.

– Думаю, ты не поняла, кто я, – прошептал Рафаэль. – Ну так я тебе сейчас объясню…

Глава 4

Нерешительный рассвет.

Обложенное небо дает хищнику отсрочку.

Он пока только подстерегает. А действовать начнет при свете. Возможно, сегодня днем, если представится случай. Если сойдутся все условия.

Никогда не идти на бессмысленный риск.

Да и вообще, к чему спешить? Момент охоты всегда наиболее пьянящий. Тот самый, для которого он продумывает нападение, сто раз прокручивает в голове его сценарий.

Дрожь в ногах, мурашки по спине и плечам. До самого затылка.

Тот момент, когда ничто еще не очевидно.

Момент желания – возможно, более властного, чем обладание. Потому что он воображает наслаждение, величие, делает его более мощным, чем оно могло бы когда-нибудь быть. Воображение идет всегда настолько дальше поступков.

Он уже давно выбрал себе добычу. Произвел селекцию среди покорного стада. Еще в прошлом месяце… Сегодня ожидание закончилось, пора переходить к действию. Усесться за пиршественный стол.

Она здесь. За этим окном на втором этаже. За этими неплотно прикрытыми ставнями.

Она здесь, она его ждет.

Она еще не знает, кто он, но она его ждет, несомненно.

Красивая. Такая красивая.

Невысокого роста, светловолосая, стройная. Лицо – как у святой, полные розовые губы, которые она любит покусывать. Небольшой, чуть вздернутый нос. Молочно-белая кожа. Большие светлые смеющиеся глаза.

Она знает.

Она знает, что делает с мужчинами вроде него. И пользуется этим. Наслаждается. Безжалостно, бесстыдно.

Порочный ангел. Неотразимый.

Только вот с ним играть нельзя.

Она красива, да.

И девственница.

Но это уже ненадолго.

Глава 5

5:30

Рассвет пробирается вокруг дома.

Они тоже.

Приступ готовится в мертвой тишине. Плотно сбитая и вооруженная до зубов группа людей в балаклавах.

Готовых вступить в рукопашную, готовых на все.

Готовых убивать, если потребуется.

Сигнал к наступлению дан, дверь разлетается под ударами тарана, отряд врывается в дом. Раскаты криков, угроз и предупреждений.

Рафаэль резко проснулся, схватился за кольт. Затаил дыхание и прислушался.

Никаких подозрительных звуков. Ни шагов, ни голосов. Только горестные стоны брата.

Тогда он закрыл глаза и, вопреки собственной воле, вернулся в свой излюбленный кошмар… Хотя он даже не спал.

Они врываются, направляя свое автоматическое оружие на одного-единственного человека. Как будто он может представлять какую-то угрозу для этого эскадрона. Впрочем, чего только не бывает.

Хотя все это совершенно бесполезно. Потому что он знает, что проиграл свою партию, что делать больше нечего, разве что сдаться. Или умереть.

Потому что это игра, а он соблюдает ее правила.

Заложив руки за голову, он падает на колени.

Забавная игра.

Потому что он выбрал такую жизнь.

Риск – это то, что он так любит. Больше, чем деньги и свободу.

Ту самую свободу, которую только что потерял. И надолго.

Люди в черном укладывают его на пол, надевают наручники. Он ощущает упершийся ему в затылок ствол штурмовой винтовки. Стоит только шевельнуться…

Его поднимают, и он оказывается лицом к лицу с вожаком стаи. Столько всего в этих глазах. Осторожность, досада, немного озлобленности.

Ты заставил нас побегать, мать твою

В конце концов Рафаэль ему улыбается.

Респект! Я проиграл, ты выиграл. Но это всего лишь бой, а не война.

Коп из отборной бригады не торжествует: скромная победа. Потому что и он тоже знает. Он знает, что Рафаэль не какой-нибудь мелкий преступник, жалкий правонарушитель. Он, как говорится, крутой парень. Из тех, что внушают страх и уважение – даже в неприятельском лагере.

Человек, который выучил правила, никогда их не нарушает.

Деньги, риск, свобода, честь. Жестокость.

Неприятельский клан уводит его в уже известном ему направлении.

Начало мучений.

Дом тридцать шесть – часы и часы допросов. Сколько потерянного времени, ведь он с первой секунды признает свою вину. Глаза в глаза. Только вот он никогда не выдаст сообщников, даже под пытками.

Потом будет судейская кафедра, ночи в камере предварительного заключения.

И следственный изолятор. Его тюрьма.

Продолжение мучений.

Это игра.

Странная игра.

Суд – уже третий.

Наказание, с каждым разом все более суровое.

С уголовно-правовой точки зрения лучше насильно овладеть женщиной, чем банковским сейфом. Воспользоваться оружием, чтобы взять деньги там, где они лежат, – непростительное преступление в глазах правосудия… несомненно, совершенно слепого.

Сменяющие одна другую тюрьмы.

Никакой жалости к налетчикам. Благо они ее и не просят.

В конце концов, это же игра.

Порой нелепая. Частенько.

Снова тюрьма. Карцеры, тьма и одиночество. Где надо выстоять. Выстоять, чтобы не сойти с ума. Неустанно повторять себе, кто ты, почему ты здесь. И что будешь делать потом.

Выстоять, чтобы не сойти с ума.

А потом однажды свобода. После стольких лет… Свобода, с которой ты можешь безбоязненно встретиться, потому что никогда не сдавался.

Конец мучений. Но надолго ли?

Начать все заново. И это тоже игра.

Рафаэль осторожно прикрывает ладонью рукоятку своей пушки. Снаружи поднимается ветер, словно для того, чтобы прогнать туман из его головы. Куда проникают другие образы…

Вдребезги разбиваются витрины, драгоценности перемещаются в сумки. Все происходит так стремительно.

После резкого скачка вверх адреналин падает.

Стрелки бегут по циферблату.

По-быстрому, действовать по-быстрому.

Лежат плашмя на полу – двое мужчин, одна женщина. Перепуганные.

И витрины, которые все еще разлетаются вдребезги. Под ударами молотка. Драгоценности, которые меняют владельца.

По-быстрому, действовать по-быстрому.

Бросить взгляд на улицу – ничего особенного. Фред – возле машины, двигатель работает на малых оборотах.

Все под контролем. Таково правило, если не хочешь проиграть.

Проиграть все.

Последняя витрина, последние цацки. Последний удар.

Мастерский удар.

Еще один взгляд в сторону невероятного места, святилища роскоши, бабок. Изысканности, богатства. Непристойности. В сторону того храма, который они с невыразимым наслаждением осмелились осквернить.

Пора выходить – главное, совершенно спокойно. Будто ничего и не было. Достаточно просто толкнуть дверь и пройти к машине. Едва ли несколько метров. Самые опасные.

Рафаэль упирается ладонью в стеклянную дверь в тот самый момент, когда белая тачка с тремя типами внутри притормаживает. А потом останавливается – прямо перед ювелирной лавкой.

Та самая песчинка в механизме, которой он так опасался.

Вильям понял, Рафаэль тоже.

Это был уже не мастерский удар, а лишний.

Те типы выходят из машины, один из них встречается взглядом с Рафаэлем. Решающий момент.

Вильям совсем юнец, недостаточно опытен. Он замирает, полицейские тоже.

Твою мать, мне ни в коем случае нельзя было брать его на дело!

Один из копов отступает к машине. Как странно; все происходит с бешеной скоростью, однако…

Будто замедленная съемка.

Вилли паникует, выхватывает «беретту». Это начало конца.

Впрочем, выстрелит не он. Он не успеет. Его опередит Фред.

Один коп падает, механизм разлаживается.

Фред укрывается за тачкой, полицейские пригибаются за своей.

Перестрелка. Даже не издав крика, падает какая-то женщина. Вокруг столько криков…

А вот это уже не по правилам игры.

Теперь падает Вильям, он дважды ранен.

Рафаэль думает, что брат мертв; он видит, что его брат мертв. Сердце так сжимается, что становится нечем дышать.

Он вопит и снова открывает глаза. Резкое пробуждение.

Рафаэль был весь в поту, пальцы впились в подлокотники кресла, которое служило ему постелью. Его глаза мгновенно нашли Вильяма. Он дышит, он живет. У Рафаэля резко упало давление.

Этот новый кошмарный сон по-прежнему терзал его. Из ночи в ночь.

На сей раз ему не удастся снова уснуть. А ведь он не давал себе отдыха уже почти тридцать шесть часов.

Тридцать шесть. Логово бригады по борьбе с бандитизмом, предбанник тюрьмы.

Куда он не хочет возвращаться.

Так что он отказывается засыпать.

Это тоже игра.

Игра, всякое желание участвовать в которой у него вдруг резко пропадает.

6:30

Ему кажется, будто он выбрался на поверхность после долгого путешествия под землей. Высунул голову над водой. Или вышел из могилы.

Его глаза кого-то ищут.

Рафаэля.

Вот он, сидит прямо возле дивана, в кожаном кресле. Берет его за руку и улыбается ему:

– Как ты себя чувствуешь, братишка?

Вильяму хотелось бы ответить, но горло буквально горит огнем. Он попытался выдавить хоть слово:

– Плохо.

– Скоро пройдет.

– Где… мы?

– У докторши, которая вчера занималась тобой. Помнишь?

Вильям отрицательно покачал головой.

– Пить хочешь? Дать тебе воды?

Он согласно кивнул.

– Сейчас вернусь, ты, главное, не двигайся.

Прежде чем направиться в кухню, Рафаэль потянулся. И при этом бросил взгляд на Сандру.

Лежащую на полу. Запястья и щиколотки крепко связаны, во рту кляп. Она попыталась перекатиться к столу и опереться спиной об его массивную ножку. У нее на шее – в том месте, которое он сжал как бешеный, – остался след. Наверняка есть и синяк на грудной клетке, куда он упер ствол своей пушки.

Когда он проходил мимо нее, их глаза встретились. Сандра тут же отвела взгляд.

Она поняла. Кто из них двоих наиболее сильный.

Правила игры.

Чтобы взять в шкафчике стакан и наполнить его холодной водой из-под крана, Рафаэлю пришлось воспользоваться левой рукой. Правая была почти парализована, предплечье чертовски болело, даже несмотря на то, что Сандра соорудила великолепную повязку. Впрочем, не факт, когда ты стоишь на коленях с пистолетом у виска.

Но ошибки всегда следует исправлять. Основной принцип.

Рафаэль добавил в воду сахар и отнес питье брату, которому с трудом удалось сесть. Сегодня они не уедут: Вилли слишком слаб. Да вдобавок хорошо бы переждать, чтобы копы угомонились. Здесь они на тропе войны. Повсюду, конечно, полицейские заграждения. Им придется сделать так, чтобы «ауди» исчез, позаимствовать другую тачку. Сложновато будет откопать скоростной автомобиль в этом мирном селении, где коров насчитывается в десять раз больше, чем жителей.

Но здесь они в безопасности, Рафаэль был убежден в этом. А значит, они смогут дать себе передышку.

Вилли снова закрыл глаза и погрузился в какое-то лихорадочное беспамятство.

Сандра брыкалась и стонала. Бандит присел возле нее на корточки и грубо вытащил кляп:

– Что это ты так задергалась?

Она молчала. Он уже собирался снова воткнуть кляп ей в рот, когда она наконец призналась:

– Я не могу больше терпеть…

– Чего?

– Я пи́сать хочу, черт возьми!

Рафаэль схватил со стола кухонный нож, еще заляпанный его собственной кровью; глаза Сандры округлились от ужаса. Но он всего лишь перерезал путы, стягивающие ее щиколотки. Затем поставил ее на ноги, схватил за руку и отвел к расположенной на первом этаже уборной.

Окна не было, значит он мог оставить ее одну.

– А руки не развяжете?

Он вздохнул:

– Повернись.

Разрезав сковывавшую ее запястья веревку, он пристально посмотрел Сандре в глаза:

– Только тронь задвижку: я сразу же разнесу не только дверь, но и твою башку, понятно?

Она кивнула, Рафаэль прикрыл дверь и остался ждать в коридоре. Через несколько минут, которые показались ему нескончаемыми, он принял решение ускорить процесс:

– Я что, должен за тобой зайти?

Звук спускаемой воды, дверь тихонько открылась. Рафаэль был начеку, он даже почти подготовился к тому, что Сандра набросится на него, вооружившись шваброй для мытья туалета. Но она вела себя спокойно, наверняка надеялась больше не подвергнуться пытке веревками и кляпом. Он в который раз схватил ее за руку и живо препроводил в кухню:

– Свари мне кофе.

Он почувствовал, что ей хочется взбрыкнуть, но она изо всех сил старалась не открывать рта.

– К тому же я проголодался. Есть что-нибудь пожрать?

В конце концов ей пришлось ответить:

– Совсем немного, но вам придется довольствоваться тем, что есть. Если только вы не захотите, чтобы я сходила в деревенскую пекарню. У них дивные круассаны.

Рафаэль улыбнулся. Честное слово, смелая дамочка.

– Сходить в деревню… гм… А может, лучше поднимемся к тебе в спальню?

Она побледнела, он разулыбался еще шире:

– Нет? Тогда закрой рот и займись завтраком.

Прежде чем приняться за дело, Сандра бросила на него испепеляющий взгляд. Довольно трудно совершать даже привычные действия в присутствии этого типа, который следит за малейшим ее движением.

– И больше не приближайся к ножам, док… Иначе я заставлю тебя проглотить их один за другим.

Засыпать кофе в фильтр, кнопки on/off электрической кофеварки. Затем Сандра достала что-то из холодильника, поставила на стол. Масло, конфитюр, ветчина.

Внезапно она замерла. Позади нее стоял Рафаэль. Очень-очень близко. Он обхватил рукой ее талию, положил ладонь ей на шею.

– Оставьте меня!

– Так где твой мужик?

– Я вам уже сказала… В командировке.

– Напрасно он оставляет тебя одну. Это не слишком осмотрительно. Ты уверена, что дорога́ ему?

Сандра закрыла глаза, ее внутренности скрутились узлом.

– И что же у него за работа? – продолжал Рафаэль.

Он прижался к Сандре, она ощущала, как ей в крестец вдавливается кольт, который он носит на поясе. Притиснутая к рабочей поверхности, она и сделать почти ничего не могла. Зато догадывалась, что оттолкнуть его будет грубой ошибкой.

– Я задал тебе вопрос.

Сандра размышляла. Сказать правду? Или солгать? Орел или решка?

– Он…

Ладонь Рафаэля чуть крепче стиснула ее шею.

– Он кто?

– Жандарм.

Она проговорила это настолько тихо, что он подумал, что не понял:

– Кто?

– Жандарм.

На мгновение Рафаэль опешил. Он еще сильнее сжал ее горло; она задыхалась.

– Не держи меня за дурака… думаешь, я сразу свалю отсюда, так? Думаешь, ты меня напугаешь?

– Я не пытаюсь испугать вас, я просто отвечаю на ваши вопросы. Клянусь!

Рафаэль сделал шаг назад. Сандра обернулась.

– В этой дыре нет никакой жандармерии!

– Нет… Он… он работает в шестидесяти километрах отсюда, в Шатору. Ездит каждое утро и каждый вечер. Но сейчас он в командировке, занимается одним расследованием. Дело деликатное… убийца. Хищник, как говорит муж. Из тех, что нападают на детей. Скорей, на детей и подростков.

Рафаэль переменился в лице. Она этого ждала. Но не знала, чего ей еще ждать.

Орел или решка.

– Он должен был встретиться со своими коллегами где-то на севере, мне кажется, в Лилле… Потому что тот псих там тоже свирепствовал… Ну вот, теперь вы все знаете.

– Советую тебе говорить мне правду. – Ледяной голос бандита прозвучал угрожающе.

– Я ее только что сказала. Уверяю вас!

Он почувствовал, что она говорит искренне. Потому что чересчур напугана, чтобы врать.

Твою мать… один шанс из скольких на миллион? Из многих десятков, это уж точно. Напороться на копа… да еще здесь, в этой дыре, в пятидесяти километрах от ближайшего комиссариата или первой жандармерии.

Вот уж точно, непруха преследует его.

– Вы с братом, разумеется, уедете до его возвращения.

Рафаэль заставил себя улыбнуться:

– Боишься, как бы я его не прикончил, верно?

– Уезжайте, прошу вас! Днем вашему брату станет лучше, вы сможете без всякого риска увезти его с собой.

– Это не тебе решать! Я знаю, что должен делать, и уеду, когда захочу.

– Уезжайте, пока он не вернулся! – снова взмолилась Сандра. – Я на вас не донесу! Я могу дать вам денег!

– Денег?

Он расхохотался; ее с головы до ног прошиб озноб.

– Можешь оставить свои бабки себе! Ты что, думаешь, я карманник?! В багажнике моей тачки много десятков миллионов долларов!

Сандра задрожала всем телом, он ногой отшвырнул стул.

– Чертово дерьмо! – проорал он. – Да что же это за чертово дерьмо!

Рафаэль потерял самообладание, но попытался восстановить его. Все было не в масть, ничего не шло, как было задумано. Плохи его дела.

Налет не удался. Пролилась кровь. Впервые.

Коп в реанимации, его дружки сделают все возможное, чтобы выследить и поймать бандитов. Или убить.

Да, они наверняка будут в них стрелять.

Он-то думал, что нашел надежное укрытие, – а тут на́ тебе, узнаёт, что оказался в берлоге копа. Ну или жандарма, хотя это одно и то же. Может, даже хуже.

Тотальная слежка.

Он поднял отброшенный ногой стул, посмотрел на забившуюся в угол Сандру. До смерти перепугана.

– Так что там насчет кофе? Готов?

– Да… Да.

Она схватила из буфета чашку, но рука так дрожала, что чашка упала на кафельный пол и разбилась. Рафаэль возвел глаза к потолку.

– Да что за черт! – воскликнула молодая женщина.

Чтобы подобрать осколки, Сандра присела на корточки. И порезала палец. Она поднесла его к губам и внезапно разразилась слезами. Опустившись на пол, она продолжала безудержно рыдать, извергая тонны тоски и страха. Весь этот накопившийся за долгие часы кошмар.

Боязнь умереть, никогда не увидеть его. Боязнь сделаться жертвой этого человека, этого незнакомца со шрамом на лице.

– Успокойтесь! – резко приказал Рафаэль.

Сандра попыталась сдержать поток слез. Тщетно. Ее все так же непрерывно сотрясали рыдания. Она поднялась с полу и согнулась пополам.

– Спокойно, – повторил Рафаэль. – Прекратите реветь. Сейчас же!

Она старалась изо всех сил, провела ладонью под глазами. Он подтолкнул ее к стулу, силой усадил. В конце концов он сам налил кофе, устроился за столом против Сандры и с каким-то отчаянием уставился на нее.

– Прекрати плакать! – снова потребовал он. – Ты действуешь мне на нервы!

Его голос звучал уже не так сурово, и ей наконец удалось успокоиться.

– Будешь делать, что я говорю, останешься жива, – продолжил он.

– Вы лжете!

– Никогда. Но если опять попытаешься прирезать меня…

– Я не хотела вас убивать… только сбежать…

– Ладно, хватит! Это была нелепая затея. Сделай так, чтобы Вильям выжил, и никакой самодеятельности… Я не убийца, но, если ты меня вынудишь, размышлять я не стану. Я все готов отдать, чтобы спасти брата. И свою шкуру тоже. На все, слышишь?

Интонация у него сделалась холодной и категорической – как лезвие ножа.

– А теперь пей свой кофе. И кончай ныть, как соплячка. Я хочу, чтобы ты пошла взглянуть на моего брата, что-то вид у него не очень…

Пытаясь овладеть собой, Сандра сделала глубокий вдох.

– Он серьезно ранен, – пробормотала она.

– Знаю. Каковы шансы?

– Простите, что?

– Каковы его шансы выпутаться?

– Я не знаю… Боюсь, как бы нога не нагноилась… У меня нет антибиотиков, а…

– Выкручивайся как хочешь, но раздобудь их! – рявкнул Рафаэль. Его лицо опять оказалось совсем рядом с ее. – И не забудь: если Вилли умрет, то и ты вместе с ним.

Заслышав шум шагов, оба повернули голову к двери.

– Привет, – сквозь зубы процедил Фред.

Он уселся за стол, явно ожидая, что его обслужат.

Сандра пошла за чашкой для него, он следил за ней глазами.

– Что у тебя с рукой? – вдруг спросил он Рафаэля.

Тот слегка смутился.

– Мадам попыталась меня прикончить, – наконец признался он.

– Ах вот оно как? – Фред с любопытством взглянул на Сандру. – Мадам желает сдохнуть или что?

Стоя перед раковиной, мадам не сводила глаз со своих ног.

– Теперь все в порядке, – прикуривая, добавил Рафаэль. – Она поняла, что должна вести себя смирно.

– Ты уверен? Потому что я могу ее успокоить, если хочешь.

– Это не потребуется, – заверил Рафаэль. – Она мне нужна, чтобы лечить Вилли.

– Как он?

Спросил. Наконец-то!

– Плохо… Не в том состоянии, чтобы снова пускаться в дорогу.

Мужчины пристально посмотрели друг на друга. Фреду явно было неохота засиживаться в этой дыре.

– Однако лучше бы нам прямо сегодня свалить отсюда.

– Не может быть и речи, – отрезал Рафаэль. – Говорю тебе, он не в том состоянии. Вдобавок здесь мы в безопасности.

– Послушай, Раф, я думаю…

– Думать – не твое дело. Решаю я. О’кей?

– Спокуха, мен. Порассуждать-то можно?

– Нельзя. Мы останемся здесь, пока он не встанет на ноги.

Фред поставил чашку на стол. Чересчур громко. А затем, не сказав больше ни слова, вышел из кухни. Рафаэль вздохнул, и прежде чем откусить сэндвич с ветчиной, налил себе еще кофе. А на самом деле ему от досады хотелось кусать локти.

Похоже, тюряга лишила меня мозгов… Какого черта я взял на дело этого козла и эту дуру?

Этого типа он едва знает. Познакомились в тюрьме, старинный дружок сказал, что он надежный. Возможно, и все-таки… Да еще эта полупьяная девка.

В его интересах было оставаться начеку. Он не мог положиться на них. Он чувствовал себя одиноким, чудовищно одиноким.

– Не торчи у меня за спиной. Сядь напротив.

Сандра повиновалась, а Рафаэль снова погрузился в свои мысли.

При выходе из ювелирного магазина все могло бы сложиться иначе. Они могли бы взять одного из продавцов в заложники и свалить без единого выстрела.

Так нет, надо же было, чтобы этот козел подстрелил копа и случайную прохожую!

Теперь они не просто налетчики. Они превратились в убийц.

Что совершенно меняло дело.

За их головы назначена награда.

Не важно какая.

Глава 6

8:30

Туман все не сдавался, по-прежнему окутывая все пронизывающей влажностью. Фред, опершись плечом о дверной косяк, неподвижно стоял на пороге и тоскливо смотрел на этот белый холодный пар.

– Вошел бы в дом, – бросил ему Рафаэль. – Тебя могут заметить…

– При этом дерьмовом тумане – я бы очень удивился!

Однако Фред согласился вернуться, запер дверь на два оборота, прошел через кухню, где Кристель готовила себе обильный завтрак, и появился оттуда с чашкой дымящегося кофе.

Сидя в кресле, Рафаэль снова с неутомимым постоянством сторожит дремлющего Вильяма, больше напоминающего впавшего в кому, нежели мирно спящего.

Рука в руке, двое неразлучных братьев. Слишком надолго разделенных тюремной стеной и колючей проволокой.

Один внутри, другой снаружи. Двое, ждущие одной и той же свободы.

Сандра совсем близко, сидит на одной из двух расположенных по обе стороны большого фермерского стола скамей. Она едва заметно дрожит и легонько раскачивается вперед-назад.

Фред решил заглянуть в тесное помещение, сообщающееся со столовой через дверь с травленым стеклом. Вроде маленького кабинета без окна, с запертым на ключ деревянным шкафом, двумя стоящими рядом ультрасовременными компьютерами и принтером. Преступник устроился во вращающемся кресле, включил один из двух центральных процессоров и запасся терпением. Краткий обзор Сети поможет скоротать ожидание… Но на экране мигало сообщение, требующее ввести пароль. Тогда Фред включил второй компьютер, но наткнулся на такое же препятствие.

Он высунулся в столовую и спросил Сандру:

– Что за пароль на компе?

– Понятия не имею. Только Патрик знает.

– Ты надо мной издеваешься?

– Нет, я никогда не прикасаюсь к компьютерам, я это ненавижу.

– Да что ты? Тогда зачем твой муж так серьезно защищает доступ к своим машинам? Не хочет, чтобы ты знала, на какие сайты он заходит, да? Смотрит порнушку или что?

Сандра пожала плечами:

– Я же вам сказала: понятия не имею. И мне плевать.

Фред вздохнул и уселся напротив нее. И принялся внимательно разглядывать комнату, чтобы убить время, а может, чтобы заглушить тревогу. Длинный прилавок из цельного дерева, декорированный слишком вычурной резьбой, со столешницей из пестрого мрамора, на которой восседает окруженный детьми пузатый будда. С этими прилипшими к нему детками он кажется Фреду извращенцем… Полупустой книжный шкаф, украшенная чучелом сидящей на ветке совы кустарная ореховая тумбочка для хранения домашних заготовок. По мнению Фреда, обстановка мрачная, разномастная, отдающая дурным вкусом. Никакой изысканности, за исключением, пожалуй, часов ртутного золочения да бронзового всадника. Странно для этой женщины, которая так долго училась, так складно выражается и выглядит такой образованной. Тогда он задумался, каким ремеслом мог бы заниматься таинственный супруг… Протянув руку, Фред схватил латунную рамку со старой пожелтевшей фотографией. Сандра с каким-то мужчиной. Наверняка пресловутый муж… Но вот что удивительно: Сандра не улыбается. Тогда почему она выбрала этот снимок для украшения столовой? На нем она выглядит печальной и суровой. Хотя она, похоже, никогда не расстается с этим выражением.

Впрочем, с тех пор, как она имела несчастье оказаться на пути их бегства, у нее нет никакого повода улыбаться.

– Так это твой муж? – спросил Фред.

Она просто кивнула – даже не взглянув на то, что́ он держал в руке.

– Надо же, он гораздо старше тебя!

– А вам-то какое дело?

– Эй, ты давай-ка полегче, не стоит так со мной разговаривать, о’кей?

– Вы не должны прикасаться к моим вещам! Поставьте на место!

– Ну-ка, заткнитесь, – сквозь зубы процедил Рафаэль. – Вилли нужен покой.

Молодой человек приоткрыл один глаз и тут же вновь закрыл его. Дом опять погрузился в тяжелую тишину; в привычное настроение их вернул только сильный голос Кристель, что-то напевающей в кухне. Она бесконечно тянула эту оперную арию.

Рафаэль посмотрел на часы и поднял глаза на Сандру:

– Ты в своем кабинете работаешь не одна?

– Да, у меня есть ассистентка.

– В котором часу вы обычно начинаете?

– В девять.

– Так чего же ты ждешь, чтобы предупредить свою ассистентку?

– Я… не знаю…

– Может, ты думаешь, что пойдешь на работу? – встрял Фред.

– Но у меня прием и…

– Молчать! – резко оборвал ее Рафаэль. – Звони своей секретарше и включи громкую связь. Скажешь ей, что приболела, что не можешь встать с постели и не придешь. Ни сегодня, ни завтра.

Он выбрался из кресла, схватил беспроводной телефон и насильно сунул его Сандре в руки.

– И главное, чтобы всё без подвоха, – добавил он.

Она набрала номер, включила громкую связь. После третьего гудка ассистентка ответила.

– Здравствуй, Амели, это Сандра. Сегодня я не смогу прийти. Заболела, подхватила что-то вроде гриппа… буквально прикована к постели.

– Ай-ай-ай! Вы были у врача?

Сандра в нерешительности посмотрела на Рафаэля, который зна́ком подсказал ей ответ.

– Нет, у меня дома есть все необходимое, буду лечиться.

– И все-таки вам следовало бы позвонить доктору, – по-матерински посоветовала Амели. – Тем более что вашего мужа сейчас нет дома!

– Завтра я обязательно позвоню, если не станет лучше, – пообещала Сандра.

Рафаэль приложил руку к своему горлу, будто у него ангина, чтобы намекнуть ей, что надо изменить голос. Сандра старалась говорить так, будто сильно утомлена и охрипла, но ей это не слишком хорошо удавалось. А главное, она была очень встревожена.

– Вы можете отменить мои визиты и предупредить людей, к которым я должна съездить?

– Разумеется. Беру это на себя. Когда вы полагаете вернуться к работе?

– Как сказать… В любом случае – не завтра. А уж послезавтра наверняка. Надеюсь…

– О’кей, сейчас попытаюсь разобраться со срочными вызовами и отменить все остальное! Если хотите, от двенадцати до двух могу заглянуть к вам…

Сандра снова заколебалась. Рафаэль отрицательно замахал рукой, но молодая женщина решила действовать самостоятельно:

– Если бы вы могли подвезти мне амоксициллин – думаю, он мне может понадобиться, а у меня закончился.

Рафаэль нахмурился и беспокойно переглянулся с Фредом.

– Никаких проблем!

– Я не буду вставать, так что вы просто положите его в почтовый ящик.

– Хорошо.

– Большое спасибо, Амели. И звоните, если будут проблемы.

– Постараюсь оставить вас в покое! Лечитесь как следует и ни о чем не беспокойтесь. Держите меня в курсе.

– Я вам завтра перезвоню. Еще раз спасибо, Амели.

Сандра опустила трубку на базу.

– Что еще за амокси-что-то-там? – спросил Рафаэль.

– Антибиотик для вашего брата.

– Супер, док… Вижу, ты дорожишь жизнью, это хорошо!

– Я не боюсь смерти. – Сандра бросила на него вызывающий взгляд. – Кстати, мне ежедневно приходится убивать.

Слегка озадаченный, Рафаэль улыбнулся:

– Не бояться смерти и дорожить жизнью – это все же разные вещи.

– Теперь мне хорошо бы пойти заняться лошадьми.

– Какими лошадьми?

– Моими. Они на заднем дворе.

– Займись-ка лучше моим братом.

– Ваш брат спит. А вот мои лошади проснулись. И мне потребуется не слишком много времени.

– Позже решим.

– Имею ли я право хотя бы принять душ и переодеться? Напомню вам, что вчера, когда вы мне позвонили, я как раз возвращалась после долгого рабочего дня.

Рафаэль закатил глаза:

– Ладно, с тобой пойдет Кристель.

– Мне никто не нужен, чтобы принять душ!

На сей раз Рафаэль потерял терпение. Он схватил Сандру за руку и грубо дернул на себя:

– Кончай действовать мне на нервы! Я не спал двое суток и слегка взвинчен, если ты понимаешь, что я имею в виду… Так что прекрати обсуждать мои приказания, иначе я опять привяжу тебя к столу и заткну тебе рот кляпом.

– В ванной комнате есть окно, – непринужденно заметил Фред. – Которое выходит прямо на крышу гаража! Так что мы не станем рисковать и отпускать тебя туда в полном одиночестве!

К ним очень кстати подошла Кристель.

– Проводишь ее? – спросил Рафаэль. – Она хочет принять душ.

– А то как же, – с жуткой улыбкой ответила Кристель. – Слушаюсь, шеф!

Сделав вид, что ничего не слышал, Рафаэль никак не ответил на ее дерзость и вручил ей свой кольт; Кристель взяла Сандру за руку и потянула в сторону лестницы.

– Чего ты ждешь?

– Вы не могли бы отвернуться?

– Еще чего!

Кристель стояла в дверях ванной с оружием в руке. Сандра сняла жилет, но на этом остановилась, явно неспособная раздеться перед этой вооруженной незнакомкой с ледяным взглядом.

– Я не собираюсь поворачиваться к тебе спиной, – предупредила Кристель. – Не имею ни малейшего желания получить от тебя чем-нибудь по башке, чтобы потом ты преспокойненько сбежала, тихарила!

– У меня нет такого намерения. Я просто хочу принять душ и переодеться.

– А то как же, – подхватила Кристель низким, почти нежным голосом. – Ты безобидна, как новорожденный барашек… Достаточно посмотреть на руку Рафаэля, чтобы в этом убедиться!

С улыбкой на губах она медленно подошла к Сандре и, пристально разглядывая с ног до головы, принялась кружить вокруг нее. Потом вдруг приставила ствол к плечу молодой женщины и нежно скользнула им по ее обнаженной коже.

– Боишься меня? – прошептала она Сандре на ухо.

– Нет, но…

– Знаешь, а ведь ты делаешь ошибку.

– Ошибку? Какую?

– Что не боишься меня. Я могла бы тебя убить. Здесь, сейчас. Или сделать с тобой кое-что другое… Много чего…

Свободной рукой Кристель прикоснулась к ее шее.

– У тебя великолепная кожа, – прошептала она. – Такая нежная… Наслаждение.

– Я вам нужна, чтобы лечить Вильяма, – поспешно напомнила ей Сандра.

– Вилли? Да пусть подыхает, мне все равно. Зато тогда моя доля станет гораздо больше!

Кристель расхохоталась; Сандру передернуло.

– Ты думаешь, я не способна убить? – продолжала налетчица, держа палец на спусковом крючке. – Знаешь, я, наверное, сумасшедшая… Совсем чокнутая!

Сандра с трудом сглотнула слюну.

– Действительно, вот и Рафаэль так говорит. Но мне не кажется, что у вас… безумный вид.

– Правда? Рафаэль сказал тебе, что я двинутая?

– Да. То есть не мне… Своему брату.

Пистолет по-прежнему упирался в ее кожу, поднимаясь и опускаясь по воле той, в чьих руках он находился. От этого холодного прикосновения Сандра покрылась гусиной кожей.

– Значит, сегодня ночью Рафаэль говорил обо мне?

Сандра кивнула:

– Я слышала, как он откровенничал со своим братом. Упоминал вас. И еще того человека, Фреда. Он думал, что я уснула, но я все слышала.

– И что же он говорил?

– Если я повторю, боюсь, вам не понравится. Вы можете рассердиться…

Странный взгляд Кристель помрачнел. Дуло кольта уперлось Сандре в лоб, она закрыла глаза.

– Если не скажешь, я разнесу тебе башку. Мозги разлетятся во все стороны.

– Он сказал, что… Он сказал брату, что не доверяет вам. Вам обоим. Что вы вызываете у него подозрения. Что он найдет способ избавиться от вас при первой же возможности. Что они поделят добычу только между собой, на двоих. Потому что это из-за вас налет так плохо закончился.

Ветеринар перевела дух.

– Он так прямо и сказал? – пробормотала Кристель.

– Да. Но… его брат находился почти в коме и, безусловно, ничего не слышал… Так что он как будто говорил с самим собой, понимаете?

– Понимаю.

Кристель опустила оружие и отступила на несколько шагов. Сандра снова могла дышать.

– Ладно, валяй, принимай свой душ. Если не поторопишься, сюда поднимется Рафаэль. Ты ведь не хочешь, чтобы он занял мое место, верно?

– Нет… Не говорите ему, что я вам рассказала! – умоляюще прошептала Сандра. – Иначе он меня убьет.

– Знаешь, что бы я ни делала, я уверена, что он всяко тебя прикончит, когда его братцу полегчает. Заметь, у него просто нет выбора…

9:45

Закрыв глаза, Рафаэль долго стоял под струей горячей воды.

Это немного сняло усталость, но не убило страх. Ему больше не удавалось размышлять, он не видел решения.

Придется импровизировать в зависимости от развития ситуации, он придумает, как выбраться из этого мерзкого дерьма, в котором они завязли по самую шею.

Предстоит уладить множество проблем. Одну за другой.

Прежде всего Вилли. Спасти его, сделать так, чтобы он мог держаться на ногах.

Потом найти надежное укрытие, где они смогут спрятаться, окопаться – вероятно, на долгие недели. А для этого следует сперва обзавестись новой тачкой и выбраться отсюда. Ускользнуть от копов, которые еще не скоро о них забудут. Может, сгодится новый фургон… Должны же быть фургоны у здешней деревенщины!

Оставалось уладить последнюю проблему – с Сандрой.

Да, придется импровизировать.

В конце концов он закрыл кран и взялся за чистое банное полотенце, любезно предоставленное его странной хозяйкой. Потом выбрался из ванны и торопливо вытерся. После чего приступил к внимательному осмотру содержимого шкафчика и стеллажей. Мало что выдавало присутствие здесь мужчины… разве что две зубные щетки, почти пустой флакон «Фаренгейта» и электрическая бритва, вилку которой Рафаэль тут же сунул в розетку над раковиной – очень кстати, потому что свою он забыл взять из сумки.

Закончив бритье, он неподвижно замер перед зеркалом. Чтобы целиком увидеть лицо, ему пришлось слегка пригнуться. Из этого он сделал вывод, что проживающий здесь полицейский должен быть не очень высоким.

Рафаэль долго разглядывал себя в зеркале. Как будто искал ответы на свои вопросы. Пытался найти причины, которые привели его сюда.

Привели к тому, что он полтора десятка лет провел за решеткой.

Единственная очевидность – это то, что он похож на зомби. Надо бы поспать, пока он не рухнул. Может, сегодня вечером.

Кончиком пальца он потрогал глубокий шрам, пересекающий его правую щеку. Память о кровавой разборке в тюрьме.

Он еще помнит, что был красавцем. Прежде.

Жена постоянно ему это твердила.

Пока не забыла его.

Он спрыснул лицо ледяной водой, одним движением расчески укротил темно-каштановые волосы, в которые в последние месяцы тайно пробралось несколько седых нитей. А потом надел чистые шмотки – черную рубаху и застиранные джинсы – и сразу почувствовал себя лучше.

Ванную он покинул абсолютно готовый к новому раунду и направился к лестнице. По пути он заглянул в спальню, которой завладела Кристель. Молодая женщина лежала на кровати, скрестив руки на груди и устремив глаза в потрескавшийся потолок. Совершенно неподвижно.

– Все в порядке? – спросил Рафаэль.

– Спрашиваешь! Красота! Деревенский туризм, крутой тренд!

Он не был склонен продолжать и молча спустился на первый этаж, где Сандра под надзором Фреда дежурила возле Вильяма.

Полная тишина, Вилли все еще спал.

– Это нормально, что он не просыпается? – спросил Рафаэль.

Прежде чем ответить, Сандра повернула к нему изможденное лицо:

– Это потому, что я дала ему успокоительное. Но теперь он уже скоро проснется.

– Надеюсь.

– Ему требовался отдых, а боль помешала бы.

– О’кей. Надо будет сменить мне повязку, душ оказался ей не по нраву.

Сандра открыла медицинскую сумку, достала из нее все необходимое. Рафаэль уселся в кресло и принялся разматывать стягивающие его предплечье намокшие бинты. Фред подошел поближе, чтобы полюбоваться на рану.

– Глянь-ка, круто ты раскромсан, – заметил он. – Неплохо бы зашить…

Оба вопросительно посмотрели на Сандру.

– Верно, доктор? – добавил Фред.

– Возможно, – согласилась она.

– Ну так валяй, делай, что положено, – приказал Рафаэль. – Надо зашить, значит шей.

– Это может быть болезненно. Особенно с теми инструментами, что у меня есть.

– Ты меня что, за труса держишь? Думаешь, я упаду в обморок или что?

Фред ухмылялся, пока Сандра в поисках подходящих средств рылась в своем кожаном чемоданчике. Придвинув стул к креслу, она начала с дезинфекции открытой раны. Без всякой осторожности. Рафаэль держался невозмутимо, только стискивал свободной рукой подлокотник кресла и не отрывал взгляда от лица брата. Затем Сандра приступила к операции, а налетчик сидел все так же неподвижно. Только крепко сжатые челюсти свидетельствовали о том, что ему очень больно.

Он прекрасно понимал, что в его мучениях ветеринар находит злорадное удовольствие, и наконец захрипел от боли. Он схватил Сандру за запястье и, пристально глядя ей в глаза, изо всех сил сдавил его.

– Полегче, док, – прошептал он.

Она замерла. Игла осталась в его плоти.

– Я тебе не пуделек. Скорей уж питбуль… Въезжаешь? Тогда поосторожней.

Рафаэль отпустил ее запястье, снова стиснул подлокотник и перевел взгляд на Вильяма. Прежде чем Сандра закончила работу и наложила на шов отличную повязку, прошло еще несколько долгих минут.

Рафаэль сделал несколько шагов по комнате – словно бы для того, чтобы внимательно осмотреть окрестности. К его превеликому удивлению, солнце наконец соблаговолило выбросить парочку лучей.

Его внезапно охватило острое желание проветриться.

– Вы по-прежнему хотите заняться своими лошадьми?

Сандра кивнула. С чего бы вдруг он перестал ей тыкать и обращается на «вы»?

– Я провожу вас. Фред, пожалуйста, останься с Вилли. Если он откроет глаза, зови меня.

– Ага.

– Спасибо…

Туман постепенно рассеялся, так что Рафаэль наконец смог рассмотреть место, в котором они находились. Ферма, возраст которой определить невозможно, стоит посреди огромного владения. В двадцати метрах от строения тянется длинный ряд столетних деревьев, защищающих его от нескромных взглядов; а за ними – луг, пруд и густой лиственный лес.

На мгновение Рафаэль лишился дара речи.

– Все это принадлежит вам? Колоссально…

– В этих местах пространство еще не стало роскошью.

Он сделал глубокий вдох и на долю секунды закрыл глаза. Пространство… То, чего ему всегда так жестоко не хватало. Так жестоко и так долго.

– У вас здесь родня? – продолжал расспрашивать ее бандит. – Ваши родители местные?

– Мои родители умерли.

Сандра направилась к конюшням, Рафаэль ни на шаг не отставал от нее.

– Уже давно, – добавила ветеринар.

И сразу пожалела, что так разоткровенничалась.

Рафаэль размышлял, как ей ответить.

Мой несуществующий отец все еще жив. То есть мне так кажется! Но для меня он умер. Что же до моей бедной матери

Но в конечном счете он воздержался от желания сообщать ей что бы то ни было.

Они прошли мимо прилепившегося к ферме домишки. Это была наверняка более современная постройка, хотя и сильно облупившаяся; потом мимо чего-то вроде амбара или стойла, за которым обнаружилось еще одно большое здание, некогда служившее складом сельскохозяйственного оборудования.

И наконец оказались перед окружающей луг деревянной изгородью. Им навстречу, шумно выражая свою радость, немедленно бросились три лошади. Сандра заперла калитку за Рафаэлем, который чувствовал себя не слишком уверенно в окружении коняг. Они терлись о Сандру, следя за незнакомцем. Вслед за ветеринаром налетчик прошел в примыкающую к лугу конюшню, куда животные имели свободный доступ. Кроме той части, в которой хранился фураж.

При помощи шланга для полива Сандра поменяла воду в их поилке, задала лошадям сена и овса. Прислонившись спиной к стене конюшни, Рафаэль с легкой улыбкой наблюдал за ее действиями.

– Что это за порода?

Сандра положила ладонь на холку крупной кобылы рыжей масти:

– Это Тоскана, американская лошадка. Те две – арьежские пони. А тот, что прямо за вами, – фриз[1].

Рафаэль резко обернулся и оказался нос к носу с крупным черным конем с роскошной гривой. Животное слегка отпрянуло, бандит тоже.

– Они великолепны! – проговорил он.

Фриз присоединился к своим сородичам, а Рафаэль остался на месте, одним глазом поглядывая на ветеринара, а другим – на коней.

– Вы закончили?

Сандра заперла загон, американская лошадка повсюду следовала за ней.

– Днем я вернусь, красавица моя, – прошептала Сандра, ласково потрепав ее по холке.

– Ну же, док, пошевеливайтесь.

Рафаэль пропустил ее вперед, и они направились обратно к дому. Внезапно Сандра остановилась и обернулась к Рафаэлю, так что он едва не сбил ее с ног.

– Есть кое-что, о чем я должна вам рассказать, – пробормотала молодая женщина. – Это касается вашего товарища.

– Какого товарища?

– Кристель… Только что, в ванной, она говорила мне странные вещи.

Рафаэль закурил и немного презрительно улыбнулся ей:

– Я вас слушаю, док. Прямо-таки сгораю от нетерпения все узнать!

– Во-первых… Мне кажется, она по-настоящему чокнутая.

Улыбка злодея стала шире.

– Кроме шуток?

– Мне немного неловко говорить об этом, – продолжала Сандра, уставившись вдаль.

– Тогда с чего вдруг вы захотели рассказать? – усмехнулся Рафаэль. – Неужели вы думаете, что мне больше нечем заняться?

– Она вертелась вокруг меня, даже прикасалась ко мне… А потом пригрозила меня убить. Выстрелить мне в голову.

– Как вы ее спровоцировали?

– Я ее не провоцировала! – возмутилась Сандра, наконец переведя на него взгляд.

Ее зеленые глаза поглощали странный свет здешних мест и напоминали змеиные.

– Ну конечно! – насмешливо согласился Рафаэль. – Она просто так захотела вас пристрелить… Ни за что!

– Ни за что, – подтвердила Сандра. – Но это еще не все…

Рафаэль вздохнул. Он бросил окурок и раздавил его каблуком.

– Что еще?

– Она намекнула, что… что ее бы устроило, если бы я не спасла вашего брата.

Выражение лица Рафаэля стало медленно меняться, переходя от веселого к страшному. Сандра поспешно продолжила:

– Она сказала, что, если ваш брат не выживет после ранения, она получит более крупную часть добычи.

– Ты что пытаешься сделать, а? Ты чего добиваешься?

– Да ничего!

– А ты себе на уме… Хочешь рассорить нас, верно?

– Нет-нет… Уверяю вас!

– Нет?

Надавив ей на затылок и распахнув ногой дверь амбара, он силой заставил Сандру пригнуться и войти внутрь.

В амбаре он грубо толкнул молодую женщину на земляной пол. Она поднялась, попыталась бежать и попала прямиком к нему в руки. Сандра собралась ударить его в лицо, но получила оплеуху, от которой едва не лишилась чувств.

Рафаэль схватил ее за запястья, она тихонько заплакала.

– Пора тебе прекратить свои дурацкие игры, – прошептал Рафаэль. – Если только ты и вправду не хочешь сдохнуть.

– Я подумала, что должна предупредить вас, – выдохнула она. – Вы могли бы убить меня сегодня ночью, когда я ранила вас ножом… Но вы этого не сделали! Потому я и решила, что должна предупредить вас!

Рафаэль нахмурился.

– Черт, да я клянусь вам, что она так и сказала…

Сандра всхлипнула; он отпустил ее, но по-прежнему перегораживал ей путь.

– Я-то думаю, ты все врешь. А я ненавижу, когда меня держат за идиота.

– Нет, я не вру! – поклялась Сандра, утирая слезы. – Я не вру…

Внезапно в амбаре потемнело. В дверях стоял Фред, и его крупная фигура мешала робким лучам солнца проникнуть в помещение. Однако Рафаэль не оборачивался и продолжал сверлить Сандру взглядом, словно намеревался проглотить ее живьем.

– Вилли очнулся, – сообщил Фред.

– Иду.

Фред вошел в амбар, теперь солнце снова освещало место действия.

– Что тут у вас с ней? Похоже, я помешал…

– Она снова попыталась подкинуть мне подлянку, – коротко ответил Рафаэль.

– Это неправда! – воскликнула Сандра.

И получила вторую оплеуху, такую же крепкую, как первая. У нее подкосились ноги, и, чтобы не упасть, ей пришлось опереться о каменную стену. Фред с изумлением уставился на сообщника.

– Займись ею, – приказал Рафаэль.

– То есть?

– Свяжи и засунь ей кляп.

– Прямо здесь?

– Ну да, здесь. Так будет спокойнее.

– Я знаю, что если пойду за веревкой…

– Разбирайся сам. Но сделай так, чтобы она и пальцем шевельнуть не могла. И чтобы она от тебя не сбежала.

– Никакого риска! – заверил Фред. – Не беспокойся, я ею займусь. А теперь иди, тебя брат зовет.

Вильяму удалось немного присесть на диване, Рафаэль устроился на краешке:

– Рад снова видеть тебя среди нас, братишка!

Вилли силился улыбнуться, но его лицо омрачилось страдальческой гримасой.

– Твою мать, больно…

– Скоро пройдет.

Рафаэль положил ладонь на его здоровое плечо:

– Я знал, что ты выберешься. Ты такой же крепкий парень, как твой брат!

– Помоги мне встать, отлить хочется.

Опираясь на брата, Вильяму удалось подняться с дивана и встать на ноги. Перед глазами у него все завертелось, он ухватился за плечо старшего.

– Потихоньку, малыш…

– Голова кружится!

– Это нормально.

– Мы здесь в безопасности?

– Да, – успокоил его Рафаэль.

– Мы в доме какой-то женщины, верно?

– Точно.

– А где она?

– Не заморачивайся.

– Хорошенькая?

Рафаэль усмехнулся:

– Вижу, ты приходишь в себя! Это добрый знак. Хорошенькая – это чересчур, но…

– Я смутно припоминаю ее лицо и голос, – проговорил Вильям. – Во всяком случае, она спасла мне жизнь.

– По правде говоря, у нее не было выбора.

Вилли остановился перед дверью уборной и с тревогой взглянул на брата:

– Ты ведь ее не…

– Что?

Вилли не сразу решился задать вопрос:

– Ты ее не убил хотя бы?

Улыбка исчезла с лица Рафаэля, Вильям мгновенно пожалел о сказанном.

– У тебя жар, вот ты и бредишь, братишка.

– Прости, – пробормотал Вильям.

– Она во дворе, с Фредом. Но будь осторожен с ней: она опасна.

Рафаэль продемонстрировал брату украшающую его предплечье повязку:

– Семь швов. Нынче ночью она попыталась меня прикончить. Но я ее не убил.

– Прости…

– Да ладно. Но я совершенно уверен, что, если бы она тебя не спасла, я мог бы это сделать.

Рафаэль, 15 лет

Он сидит в старом кресле. В том самом, куда по вечерам усаживался его отец, чтобы почитать или поразмышлять.

Рафаэль наблюдает за Вильямом, который играет в манеже на разноцветном ковре. С недавних пор ему удается сидеть и даже ходить на четвереньках. Скоро он уже будет передвигаться на двух ногах, и Рафаэль не устает удивляться, до чего же быстро он растет.

Как раз сейчас Вильям пытается силой протолкнуть кубик в треугольное отверстие. Время от времени он поднимает глаза на брата, и его милое нежное личико освещает улыбка.

Глаза у него светлые, словно вода в горном ручейке. Они с жадностью поглощают окружающий мир.

Рафаэль свешивается в открытое окно. Замечает Энтони, сидящего на ограде в компании своих приятелей.

Рафаэль свистит, Энтони поднимает голову к пятому этажу:

– Чего тебе?

– Поднимайся, – приказывает Рафаэль. – Уже пора.

Он прекрасно видит, что Энтони неохота, но знает, что тот подчинится. Теперь, когда мать вышла на работу, ему поручено следить за двумя младшими братьями. Хотя он, так же как и другие подростки, хотел бы встречаться с подружкой или болтаться с приятелями. Но сегодня соседка занята…

Рафаэль встает на коленки около манежа, гладит Вильяма по щечке:

– Ну и упрямец же ты! Подожди, дай помогу…

Он берет ручку малыша, помогает ему вставить кубик в нужное место. Довольный результатом, Вилли хохочет, хлопает в ладошки.

Тут в квартиру врывается Энтони:

– Могу я еще немножко побыть с…

– Нет, – прерывает его Рафаэль, – ты должен делать уроки.

Энтони сокрушенно вздыхает:

– Ты не мог бы сделать их вместо меня?

– Еще чего! – рявкает Рафаэль. – В твоих интересах закончить до прихода матери. Иначе я задам тебе трепку. Понятно?

– Ладно, ладно, не бесись! – бубнит Энтони, выходя из комнаты.

Рафаэль тоже вздыхает и закуривает.

Прежде он курил тайком. Но с тех пор, как ушел отец, многое изменилось.

Энтони стал молчаливым и нервным. Мать – печальной, и у нее началась бессонница.

И появился Вильям.

Да, все изменилось.

– Ему-то ты все разрешаешь, а я ни на что не имею права! – бросает Энтони из коридора.

– Уроки! – рычит Рафаэль, который курит в окно, чтобы дым не шел на Вильяма. – Не доставай меня!

Рафаэль выбрасывает окурок и возвращается в комнату, которую они делят со средним братом.

Энтони устроился перед колченогим столиком, за которым совсем недавно делал уроки Рафаэль. Пока в конце третьего класса не решил бросить коллеж и пойти учиться на механика.

Хотя на самом деле механика его не интересует.

Впрочем, теперь его вообще ничего не интересует. Поэтому Рафаэль все чаще и чаще пропускает занятия.

Он мог бы пойти в лицей, продолжить образование. Однако жизнь распорядилась иначе.

Он распорядился ею иначе.

Рафаэль пока не знает, кем станет. Даже несмотря на то, что кое-какие мысли уже зреют в его голове. Столь же привлекательные, сколь и пугающие.

– Что задано? – спрашивает он.

– А тебе-то что?

Рафаэль отвешивает ему подзатыльник. Энтони по-прежнему артачится.

Однако знает, что сопротивление бесполезно, и быстро сдается:

– По истории… Выучить наизусть одну страницу.

– Я заставлю тебя пересказать, – предупреждает Рафаэль.

– Пфф… Точно как твоя мамаша!

Рафаэль сдерживается, чтобы не влепить ему еще одну затрещину. Его педагогические приемы довольны скудны. И он плохо представляет себе, как приструнить этого непокорного мальчишку.

Такого же непокорного, как он сам.

– Напомню, что это и твоя мамаша! Через час заставлю тебя пересказать наизусть, – повторяет старший брат, прежде чем закрыть за собой дверь их комнаты и вернуться в гостиную.

Где вовсю веселится Вильям, молотя обеими ладошками по плюшевой игрушке, что явно доставляет ему огромное удовольствие.

Рафаэль берет его на руки и снова усаживается в кресло.

Вот уж он и подумать не мог, что когда-нибудь будет держать на руках младенца. Особенно в свои пятнадцать.

Никогда он и подумать не мог, что будет испытывать такое острое желание защищать кого-то.

Никогда он не думал, что будет так любить.

Глава 7

12:40

Рафаэль раскрыл альбом, который только что обнаружил в буфете. Что может быть лучше, чтобы побольше узнать о хозяевах.

Похоже, все фотографии этой четы уместились в одном томе. И он даже заполнен не до конца…

Начинается со старого черно-белого отпечатка двадцать на тридцать; изображение ребенка, скорей щуплого, в чистой, но дешевой одежде. Он стоит у порога полуразвалившегося домишки. Это мальчик лет двенадцати: без улыбки, сжав кулаки, он пристально смотрит в камеру глазами, полными ярости. Такой неистовой, что она, словно аура, распространяется повсюду вокруг него.

На втором снимке молодой человек в жандармской форме.

Отсутствующий муж. На сей раз в цвете.

Рафаэль вынул фотографию из пазов, перевернул ее: февраль 1977 года.

И подсчитал, что этот тип, должно быть, родился в середине пятидесятых. Это открытие подтверждает, что Сандра вышла замуж за человека значительно старше себя. На добрых два десятка лет.

– И где же наша милейшая ветеринарша? – входя в комнату, спросила Кристель.

Рафаэль торопливо захлопнул альбом и убрал его на место.

– В конюшне, – сообщил задремавший перед телевизором Фред. – Или в амбаре, я не разбираюсь… Короче, где-то поблизости.

– Какого черта она там делает? Лечит коз?

– Медитирует!

– Она связана, а во рту кляп, – добавил Рафаэль. – Очень способствует медитации!

Заметив вопросительный взгляд молодой женщины, он уточнил:

– Она ищет неприятностей. А потому, раз уж она так любит лошадей, ей самое время понять, кто здесь дергает за вожжи!

– Что тут сказать, умеешь ты управляться с женщинами! – оскалилась Кристель.

Вильям по-прежнему лежал на диване: он был еще слишком слаб, чтобы вставать. Судя по всему, его терзала невыносимая боль, Рафаэль тревожился. Очень возможно, что брат еще вовсе не выпутался. Эта температура, которая постоянно лезет вверх, наверняка дурной знак.

Кристель устроилась на скамье возле стола и принялась перелистывать валявшийся на буфете журнал. Она даже не взглянула на раненого, как будто его судьба была ей совершенно безразлична.

Рафаэль исподтишка наблюдал за ней: его не оставляли мысли о сказанном Сандрой. А что, если это правда?

– Сколько нам еще здесь гнить? – не отрываясь от журнала, вздохнула Кристель.

– Столько, сколько понадобится, – сухо отрезал Рафаэль.

– А ее муж? Он ведь в конце концов вернется, верно?

– И что? Пусть возвращается, – сквозь зубы процедил Рафаэль. – Какие проблемы?

– Ты прав… Завалить одного свидетеля или двоих – это ничего не меняет.

Рафаэль окинул ее испепеляющим взглядом, она улыбнулась, продолжая делать вид, что читает журнал. Как будто специальное издание для ветеринаров внезапно невероятно увлекло ее.

– А куда мы поедем потом? – простодушным тоном продолжала она.

Рафаэль нервно закурил.

– Так куда мы потом поедем? – настаивала его сообщница.

Налетчик вдруг резко выхватил у нее из рук журнал и швырнул его на пол. Кристель наконец подняла на него глаза.

– Тебе что-то мешает смотреть на меня, когда ты ко мне обращаешься? – бросил он ей.

– Да вовсе нет, Раф, – с обольстительной улыбкой заверила она его. – Так куда мы поедем?

– Я обдумываю этот вопрос.

– А-а-а… Так, может, тебе надо было подумать об этом заблаговременно, чтобы предусмотреть безопасное укрытие?

– Может, я его и предусмотрел, – парировал Рафаэль.

– Кроме шуток? – с надеждой включился в их разговор Фред.

– Это далеко, а Вилли не выдержать дороги. Так что подождем, пока он не встанет на ноги. И это не обсуждается, – отрезал их главарь.

Неожиданно послышался звук приближающегося к ферме автомобиля. Рафаэль бросился к выходящему на запад окну и, скрытый непроницаемой шторой, стал следить за дорогой. Перед по-прежнему открытыми воротами владения остановился «рейнджровер», из него вышла полная темноволосая женщина. Наверняка та самая секретарша Сандры. Рафаэль надеялся, что она, как было договорено, сейчас положит лекарство в почтовый ящик, но она направилась к дому.

– Вот и ассистентка, – прошептал он, вынимая кольт из кобуры. – Прячьтесь, и чтобы ни звука.

Спустя несколько секунд в дверь трижды постучали.

К счастью, она была заперта на два оборота.

– Сандра, вы здесь? Это Амели…

Налетчики, затаив дыхание, смотрели, как двигается дверная ручка: а что, если у нее есть дубликаты ключей?

Амели приникла лицом к окну, приставила ладонь козырьком ко лбу и попыталась разглядеть хоть что-нибудь внутри. Никого.

Трое бандитов вжались в стену, Вилли был задрапирован одеялом.

В конце концов непрошеная гостья ушла. Они следили, как она маневрирует на подъездной дорожке, чтобы развернуться, и исчезает из их поля зрения.

Рафаэль с предосторожностью приоткрыл дверь; на ручке висел пластиковый пакет.

– Она оставила антибиотик для Вилли, – сказал он, закрывая дверь.

– Гениально! – вздохнула Кристель.

– Ты что, не хочешь, чтобы он выздоровел?

– С чего ты взял? Конечно хочу. Мне даже не терпится! Чтобы мы поскорей свалили из этой крысиной дыры. Это место нагоняет на меня тоску!.. Может, хочешь, чтобы я проведала нашего друга животных?

– Зачем?

– Разумеется, чтобы убедиться, что она не дурит!

– Уверяю тебя, она даже пальцем шевельнуть не может! – бросил Фред. – Я связал ее таким способом…

– Ты нашел веревку? Или парочку хорошеньких наручников?

– Не угадала, милашка. Всего лишь большой рулон скотча. Лучше не придумаешь.

– Так хочется полюбоваться твоим творением! – поднимаясь, проговорила молодая женщина.

Рафаэль преградил ей дорогу:

– Лучше тебе оставаться здесь. Нам следует как можно реже выходить из дома. Нас может заметить какой-нибудь случайный прохожий. Но если тебе скучно, приготовь обед: это было бы очень мило с твоей стороны.

– Но послушай… С чего это вы, парни, приняли меня за прислугу? Почему бы тебе не сходить за той бесноватой, которая искромсала твою руку? Пусть хоть на что-нибудь сгодится!

– Я всего лишь прошу тебя об услуге. Но ты вольна отказать мне.

Она вздохнула:

– Ты прекрасно знаешь, что я ни в чем не могу отказать тебе, красавчик… Ты так сексуально раздаешь приказания!

Фред бросил на нее угрожающий взгляд.

Что до Рафаэля – тот улыбался со свойственным ему видом балованного ребенка. Однако ему было известно, что она не только дерзкая и вызывающая.

Прежде всего она ненадежная. Даже опасная.

Иначе не была бы с ними.

16:30

Вопреки стараниям солнца воздух оставался прохладным. Открыв дверь, Рафаэль ощутил легкий озноб. Он напряженно вглядывался в окрестности и не видел ничего, кроме какого-то нереально безмятежного пейзажа.

Прежде чем торопливым шагом направиться к прилегающим к дому строениям, он поднял воротник кожаной куртки. Странно, но прежде всего он зачем-то попытался открыть прилепившийся к ферме домик, в котором еще не побывал. Но наткнулся на запертый замок.

Тогда он двинулся к амбару. Только что он позволил себе несколько часов сна в настоящей постели. Слегка усмирил усталость, терзающую его тело и нейроны.

Он толкнул ветхую дверь конюшни и остановился на пороге: Сандра лежит на боку, ее запястья связаны за спиной, щиколотки примотаны скотчем. Кусок скотча приклеен на рот. Он надолго замер в дверях, глядя на нее.

Наконец Рафаэль приблизился и встал на колени совсем рядом с ней. Он видел, что она дрожит – без всякого сомнения, от холода. Она слегка повернула голову, их взгляды встретились; ее глаза наполнились яростью.

Ей не было страшно. Пока. Разве что она вообще ничего не боится…

Самое время проверить.

Он подхватил ее под мышки, посадил спиной к стене и грубым движением сорвал с ее губ скотч. Медленно – так больнее.

Сандра по-прежнему с молчаливым вызовом смотрела на него. Она была убеждена, что он сейчас заговорит, станет изрыгать новые угрозы, поучать. Если не будешь умницей

Что-нибудь вроде этого.

Но нет, он молчал. И как-то странно смотрел на нее. По-новому.

Как будто входил во вкус.

Вызов в глазах Сандры постепенно уступал место тревоге.

Это длилось долгие несколько секунд, а может, многие минуты. В гнетущей тишине, прерываемой лишь жалобами проникающего в ветхое строение ветра.

Неожиданно Рафаэль поднес руку к ее лицу; она оцепенела. Однако он всего лишь прикоснулся к синяку на ее левой скуле – следу полученных несколько часов назад пощечин.

– Болит?

Горло Сандры сжималось еще сильнее. В его голосе не было никакого сострадания. Никакого сожаления.

Скорей, надежда.

– А может стать еще больнее, – прошептал Рафаэль. – Гораздо больнее.

Его ладонь скользнула к ее горлу, потом к плечу и затылку. Он властно притянул ее к себе, так что между их лицами осталось всего несколько миллиметров.

– Я тебе не солгала! – испуганно твердила Сандра.

Он приблизил свои губы к ее шее, чтобы прикоснуться и почувствовать ее кожу.

– Она мне угрожала, поэтому я… я сказала ей, что нужна вам, чтобы лечить твоего брата… А… а она ответила: «Да пусть подыхает, мне все равно. Зато тогда моя доля станет гораздо больше»!

Сандра ощущала, как он все сильнее сжимает ее затылок, чувствовала прикосновение его кожи к своей. Все ее мысли будто свело судорогой.

– Именно так она и сказала, ты должен мне верить…

Сандре казалось, что он ее не слушает. Что он пришел не для того, чтобы разговаривать.

Когда он другой рукой обхватил ее талию для насильственного объятия, Сандра не сделала ни малейшего движения. Во всяком случае, сознательного. Потому что она не могла контролировать дрожь, сотрясающую ее тело. Только вот дрожала она теперь не от холода. Эти губы, что едва касались ее шеи, эти руки, которые она ощущала даже сквозь одежду, чудовищно обжигали ее, действовали словно электрический разряд.

Да, это было гораздо больнее. Чем любой удар.

И она это знала.

В конце концов он отпустил ее, но она инстинктивно понимала, что это еще не конец.

Рафаэль выудил из кармана выкидной нож, перерезал скотч, стягивающий щиколотки пленницы. На мгновение задержал взгляд на лезвии, словно размышляя о другом его применении.

Другом предназначении.

Сандра даже не пыталась отстраниться от него. Невероятная покорность для той, которая нынче ночью едва не попыталась убить его ножом. Каждому свой черед…

Но это не капитуляция, пока нет. Просто страх, мощный, панический. Сковывающий ее с головы до пят.

Впечатление, что, стоит ей шевельнуться, он набросится на нее, чтобы искусать до крови.

Рафаэль снова впился взглядом в глаза своей жертвы. Его глаза были словно два прожектора с резким светом, который проникал прямо в мозг Сандры.

Он улыбнулся, почти неуловимо. Она согнула ноги в коленях – видимость защиты.

Рафаэль провел ладонями вверх по голеням молодой женщины. Добравшись до колен, он вынудил ее раздвинуть ноги, а потом резко притянул к себе, оторвав от стены, о которую она опиралась. Спина Сандры, а потом и голова сильно ударились об пол, у нее вырвался крик. Рафаэль слегка подался вперед и приложил палец к ее губам:

– Тсс…

К щеке Сандры прижалось лезвие ножа, прямо под левым глазом.

– Ты только не двигайся, – прошептал Рафаэль. – Лезвие может соскользнуть.

Она закрыла глаза, стиснула зубы. Ощутила лицом холодную твердую сталь. Прикосновение острия ножа к глазнице сквозь такую тонкую в этом месте кожу.

– И не дрожи так, иначе я испорчу твое хорошенькое горлышко…

– Прекрати! – наконец взмолилась она. – Прекрати!

Он засунул свободную руку ей под свитер, обнаружил ледяную от ужаса кожу.

– Моему брату плохо, он страдает. Вместо того чтобы пытаться прикончить меня или укокошить всех нас одного за другим, тебе следовало бы позаботиться о нем… По твоей вине он может умереть.

Сандра заплакала – соленая влага залила лезвие, а затем согрела пальцы Рафаэля.

– Я только хотела предупредить, – с трудом разжав зубы, произнесла молодая женщина. – Помочь тебе…

Лезвие сильнее давило на ее глаз. Еще миллиметр, и оно его проткнет.

– Помочь мне? Но я не нуждаюсь в твоей помощи. Она нужна только моему брату…

– Я спасу его! – пообещала Сандра.

По-прежнему держа свою пленницу в страхе, он прикоснулся губами к ее животу, отчего тот судорожно втянулся.

– Повезло же этому копу…

– Я спасу его! – в отчаянии повторяла Сандра. – Я спасу его…

Нож скользнул по ее щеке, опустился к шее и уткнулся прямо ей под челюсть.

– Клянусь, я не хотела вас рассорить! Только предупредить тебя!

Рука Рафаэля проникла к ней в бюстгальтер. Эта кожа… невероятной нежности… Сандра испустила вопль, нож проник в ее тело чуть глубже. По шее потекла тоненькая струйка крови.

– Я же тебе сказал не двигаться, – вздохнул Рафаэль.

– Я спасу его! Я спасу его…

Она разразилась рыданиями, бесконечно твердя свое обещание. Некоторое время Рафаэль смотрел на нее, пытаясь потушить огонь, который сам же и разжег. Унять ее дрожь.

Он силой заставил ее встать и прижал к стене. Ему приходилось поддерживать ее, чтобы она не упала.

Она все продолжала стонать. Я спасу его.

Он разрезал скотч на ее запястьях, развернул ее к себе и приставил острие ножа под ее левую грудь.

– Мой брат ждет тебя. И советую тебе сделать так, чтобы он выжил. Иначе я тебя зарежу. Ясно?

Он отпустил Сандру и, держа свой нож в руке, кивнул в сторону двери.

По-прежнему заливаясь горючими слезами, цепляясь за каменную стену, она двинулась к выходу. Рафаэль неотступно следовал за ней.

У самого порога она вдруг согнулась пополам, прижав руку к животу.

– Шевелись!

Ее желудок скрутило в болезненном спазме. Ее вырвало: капелька желчи и много страха. Она задыхалась.

– Поторапливайся!

Сандра утерла рот и, прежде чем перешагнуть через порог, набрала в легкие воздуха. Неожиданный солнечный свет ослепил ее, она едва не упала. Рафаэль схватил ее за руку и потянул за собой, чтобы заставить поторопиться.

Но прежде чем войти в дом, они снова остановились. Рафаэль вынул из кармана куртки бумажную салфетку, промокнул Сандре лицо и стер с ее шеи кровь.

– А теперь перестань хныкать. Я не хочу, чтобы мой брат видел тебя такой.

Она все так же дрожала, но согласно тряхнула головой:

– Я тебе не соврала…

– Заткнись. Не хочу больше этого слышать.

Сандра попыталась овладеть собой; прежде чем проводить ее к изголовью Вильяма, Рафаэль дал ей на это одну минуту.

17:30

Фред с удивлением наблюдал за Сандрой.

Едва вернувшись, она дала Вильяму лекарства и всерьез занялась раненым. Посчитала пульс, измерила температуру. Сменила повязки, продезинфицировала раны. Приготовила ему горячего чая, положила на лоб компресс, укрыла вторым одеялом.

Настоящая медсестричка, преданная и молчаливая.

Явно перепуганная.

Больше ни на гран неповиновения.

Рафаэль, усевшись возле Фреда, тоже внимательно следил за каждым ее движением.

– Что ты с ней сделал? – изумился тот.

Вместо ответа Рафаэль только злобно и очень недвусмысленно улыбнулся. Он достал из кармана выкидной нож и положил его на стол на видное место.

– Во всяком случае, чертовски эффективно! – признал Фред.

Рафаэль продолжал улыбаться. Хотя горло ему стискивала ярость. Теперь он был уверен: Сандра не врала, Кристель и правда пожелала его брату смерти.

В нем зарождалось желание убийства. Эта шлюха могла бы и подождать. Он ни за что не должен был соглашаться взять ее в команду. Но без нее Фред не хотел войти в дело. Он явно был без ума от этой девки. Хотя Рафаэль ни разу не видел, чтобы они целовались или даже обнимались.

– Ее муж – коп, – неожиданно бросил Рафаэль. – Ну то есть жандарм.

– Что?! – вытаращив глаза, воскликнул Фред. – Черт… Ты давно это знаешь?

– С ночи. Но это ничего не меняет, – спокойно заверил его сообщник. – Только не говори Крис. Она и так уже сильно нервничает.

– Твою мать! – пробормотал Фред. – Твою мать…

Вилли тоже услышал. И с тревогой взглянул на брата.

– Коп он или нет, вернувшись домой, он будет сильно удивлен, – ухмыльнулся Рафаэль. – И еще поблагодарит меня за то, что я превратил его ведьму в образцовую супругу, добрую и покорную!

Фред расхохотался, Сандра прикрыла глаза.

– Придурок несчастный! – прошептала она.

– Ты что сейчас сказала?

– Он убьет тебя! – крикнула молодая женщина. – Когда он узнает, что ты со мной сделал, он убьет тебя! Он всех вас убьет!

– Заткнись! – приказал Рафаэль. – Или мы вернемся в сарай и я наконец займусь тобой!

На мгновение их вызывающие взгляды встретились.

Рафаэль положил одну руку на нож, а другую – себе на ширинку. Сандра опустила глаза.

Глава 8

17:30

Стайка школьников разлетается с радостным гомоном.

Одни торопливо выскакивают, спеша выбраться из этого места, означающего для них психологическую пытку, заключение.

Другие, наоборот, кажутся опечаленными необходимостью выходить. Или возвращаться домой. Как знать?

Одни переходят дорогу, чтобы снова собраться на автобусной остановке; другие залезают в родительскую машину; кто-то идет пешком, едет на велосипеде или скутере. Кто-то ждет, когда за ним придут.

Есть там и один взрослый мужчина.

В нескольких метрах от ворот школы. Прислонившись плечом к дереву, он наблюдает за их передвижениями. Невидимый, растворившийся в пейзаже.

Закамуфлированный всеобщим безразличием.

Он вспоминает свою юность, время, когда он тоже выходил из школы после уроков.

Всегда один. Словно чумной. Впрочем, он не блистал успехами. Даже был не способен, стоя у доски, связать три слова, не заикаясь и не вызывая непременных насмешек милейших себе подобных.

Таких жестоких.

Накапливал плохие оценки и замечания за выполнение заданий. Никогда – за поведение.

Надо сказать, вечером он не мог делать уроки, как его дорогие друзья. Он не имел возможности посвятить себя учебе. Он просто боролся, чтобы выжить, при этом моля Бога, чтобы тот поскорее прибрал его.

Он был не таким мальчиком, как другие, безмятежно растущие в своих семьях.

У него не было игрушек.

Единственной игрушкой был он сам.

Вдруг она вышла. Он бы узнал ее среди тысячи.

Джессика.

Развевающиеся на ветру белокурые волосы, невинная улыбка, хрустальный смех.

Он тоже улыбнулся. Счастливый оттого, что снова видит ее после долгих часов вдали от нее.

Если бы ты знала, как я скучал

Он испытывает нечто, что представляется ему нежностью по отношению к ней.

К своей добыче.

Скоро она будет принадлежать ему. И превратится всего лишь в бездушную вещь. В пищу, которая ненадолго удовлетворит его чрезмерные аппетиты. В ручей, чтобы утолить жажду.

Ни больше ни меньше.

Он следует за ней на расстоянии пятидесяти метров. Но она возвращается из школы не одна; рядом ее подружка, невысокая полноватая брюнетка, одетая как шлюха. Рановато.

Если бы только они расстались, не доходя до дома. Так нет же, они болтают, хихикают, дурачатся. Ничего не осознающие, ничего не подозревающие.

Сами того не зная, девочки минуют его грузовичок. Они прошли уже полпути.

Не упуская их из виду, он садится в свой пикап, включает зажигание. Трогается с места, едет на малой скорости, по-прежнему следя за своей целью, идущей по тротуару.

Нынче вечером на этой обычно пустынной улице много народу. Не стоит здесь задерживаться. Тогда он увеличивает скорость, но не слишком.

Спустя несколько минут он паркуется в ста метрах от дома, где живет Джессика.

Опускает стекло, приглушает радио. Не привлекать внимания.

И снова ждет – с присущим хищнику терпением.

Вскоре девочки появляются в зеркале заднего вида. Этим вечером брюнетка так и не оставила свою подружку…

Снова осечка.

И в этот момент ему в голову приходит мысль похитить обеих. Орели, брюнеточка, ему не нравится, но, на худой конец, она могла бы послужить закуской. Он бы занялся ею даже с некоторым удовольствием.

Джессика с подругой проходят мимо пикапа, даже не обратив на него внимания.

Да и с чего бы им замечать его?

С чего бы Джессике хоть на мгновение вообразить, что какой-то мужчина с утра до вечера подстерегает ее? Что ночи напролет он проводит под окном ее спальни и мастурбирует, думая о ней? О том, что он ей уготовил.

Как она может знать, что теперь она уже не дитя, у которого есть будущее? Скорей просто дичь в когтях оголодавшего хищника.

Добыча, которой предстоит насытить его порочные инстинкты человека, позабывшего о том, что был человеком.

Как она может подозревать, что уже стоит одной ногой в могиле?

Глава 9

18:20

– Муж будет тебе звонить? – спросил Рафаэль.

Он был здесь, рядом, настороже, всего в нескольких метрах позади нее. Неотступно следовал за ней.

Свершился ее худший кошмар. Ее личный ад.

Вчерашний день мог быть – должен был быть – таким же, как любой другой. Вчерашний день, когда ее жизнь перевернулась вверх дном. Потому что этот человек, этот бандит, случайно застрял в их забытой богом глуши и прочел на табличке ее имя.

Впрочем, в глубине души Сандра всегда знала, что плохо кончит.

Где-то это было записано.

Да и вообще, это вполне логично. Если подумать, ничего неожиданного.

Но думать у Сандры не получалось. Потому что он был здесь, у нее за спиной, в нескольких метрах. Потому что она постоянно ощущала на себе его взгляд. Отчего ее кожа словно покрывалась язвами, нервы скручивались в штопор, а желудок сводило судорогой.

– Я задал тебе вопрос! – Рафаэль вышел из себя.

Сандра, не оборачиваясь, продолжала готовить ужин. Наряд на чистку картошки. Если бы у нее под рукой оказался цианистый калий! А ведь он есть, совсем близко… Полный ассортимент чистых ядов, которого хватило бы, чтобы извести целый полк. А уж банду гангстеров – точно.

– Да, разумеется, – наконец ответила она.

– Во сколько?

– Я… я не знаю. Думаю, около семи вечера.

– На мобильный или на домашний?

– На домашний.

– Включишь громкую связь. И советую тебе сделать так, чтобы у него не возникло ни малейшего подозрения насчет нашего присутствия здесь. Ясно?

Она просто кивает.

– Тебе ясно? – повторил Рафаэль, подойдя к ней вплотную.

– Да.

– Ладно…

Он провел ладонью по ее руке, она вся сжалась. Он не мог удержаться, эта девушка притягивала его. Властно. Опасно. Внушала ему противоречивые желания.

Желание заключить ее в свои объятия. Защитить.

И желание сделать ей больно тоже. Заставить ее за что-то заплатить. Только вот он не знал за что.

Как будто она хрупкая и одновременно садистка. Милая и отвратительная.

Уязвимая и беспощадная.

А кто, на самом деле, не такой?

Теперь Рафаэль уже точно не помнил тот роковой момент, когда он позабыл, что уязвим. И решил, что будет беспощаден.

Наверняка в тот день, когда отец без всякого объяснения ушел из дома.

– Спросишь у него, когда он намерен вернуться, – добавил он.

– Ладно.

Он приподнял ее волосы, прикоснулся к затылку.

Она закрыла глаза. Ее едва не вывернуло. Желание воткнуть нож ему в горло по самую рукоятку.

Он чувствовал, до какой степени пугает ее. Но он этого и хотел, на это ее и провоцировал.

Это именно то, что нужно.

Он возвратился в кресло и продолжал молча наблюдать за ней. Продолжал размышлять, кто на самом деле эта женщина и что она скрывает. Там, в самой глубине своих глаз нежно-зеленого цвета.

* * *

Кристель устроилась на стуле перед окном, поглощенным сумерками, которые окружили дом, словно стая голодных волков.

И стала похожа на забытую рассеянным ребенком фарфоровую куклу.

Впрочем, она часто так выглядела. Ушедшая в иное измерение, магическое или демоническое, о котором знала она одна и которое исследовала по своему желанию. Или под воздействием силы.

Фред медленно подошел к ней, положил ладони на ее обнаженные плечи. Она улыбнулась, будто ждала этого жеста, откинула голову назад. Он поцеловал ее:

– Ты восхитительна в этом платье.

– Мне здесь скучно! – заканючила она голоском маленькой девочки. – Снаружи даже посмотреть не на что.

– Терпение, – ответил Фред. – Скоро мы будем очень далеко отсюда. И богаты.

Страшно богаты!

Она встала на стуле на колени, обвила руками его шею и поцеловала в ответ.

– Оставаться здесь опасно, – продолжала она. – Надо бы отсюда сматываться.

– Не знаю. Мне кажется, это идеальное укрытие… Ну то есть почти.

– То есть как это почти?

Фред колебался.

– В чем дело? – спросила Кристель, запуская шаловливую руку под его рубашку.

– Ну… Муж ветеринарши – жандарм.

Кристель оцепенела, ее лоб прорезала глубокая складка.

– Что?

– Ты слышала. Мы в доме чертова копа.

– Рада узнать!

– Я сам только что узнал. Но Рафу это известно с ночи.

– Однако он поостерегся сказать нам об этом!

– Заметь, это мало что изменило бы… Он не хотел, чтобы я сообщал тебе. Он считает, что ты и так уже достаточно подавлена.

– Надо убираться отсюда, пока не явился этот коп.

– Сегодня вечером он явно не вернется.

Кристель слезла со своего насеста и снова встала у окна:

– Ты уже завалил одного полицейского…

– Спасибо, что напомнила! – грубо парировал Фред, заваливаясь на широкую кровать. – Но я бы предпочел, чтобы не пришлось снова начинать.

Помолчав, молодая женщина растянулась рядом с ним.

– Я боюсь, как бы Рафаэль не подставил нас, – прошептала она.

– Прекрати молоть чушь, Крис! Он надежный мужик. И никогда не сделает ничего подобного.

– Да ты хотя бы представь, что мы завтра просыпаемся, а он смылся вместе с чемоданчиком драгоценностей. Имей в виду, что он держит их под рукой, наготове – на первом этаже, в запертом на ключ шкафу.

– Это нормально, – ответил Фред. – В любом случае он не уйдет без своего братишки. А тот на ногах не держится.

– Гм…

– Перестань, Крис. Он не предаст нас, это не в его духе.

– Надеюсь, ты прав.

Она нежно легла на него и развела ноги.

– Дверь открыта, – улыбаясь, напомнил ей Фред.

– Ну и что? – проворковала она, расстегивая ему рубашку. – Все внизу, мы здесь одни. Одни во всем мире.

Он погладил ее по волосам, нежно провел ладонью по спине, запустил руку под маленькое черное платье, которое чертовски идет ей, и задрал его, чтобы открылись бедра.

Она так редко проявляет активность. Так редко хочет его. Так редко снимает свой панцирь холоднокровного животного.

Он осознал, что они знакомы долгие годы. И что он едва знает ее.

Что по-прежнему не догадывается, отчего она так страдает.

Хотя он попытался узнать. Но добраться до ее сердца так же трудно, как до золота, спрятанного в сейфах Французского банка. Он пока не нашел кода доступа. И это его возбуждает.

Своими нежными губами она прикоснулась к его груди; он закрыл глаза. Дал ей право зайти так далеко, как она захочет.

Так далеко, как сможет.

Чаще всего она ограничивается тем, что распаляет его, а потом внезапно воздвигает между ними непреодолимый барьер.

Иногда он его не замечает. Несколько раз он ее заставил. И похоже, она на него даже не рассердилась. А вот он был раздосадован. Потому что ощутил боль, которая последовала за принудительным наслаждением.

Он нашел Кристель на улице. Точнее, на панели, чтобы не сказать в канаве.

Он был одинок, она была прекрасна, он поднялся к ней. Она направила на незваного гостя нож, чтобы вытрясти из него бабки. Это произвело на Фреда впечатление, и он решил взять ее с собой.

Ей еще не было даже двадцати, ему уже стукнуло сорок.

У нее было только имя, у него – список судимостей длиной с руку.

Она не имела семьи или больше не хотела ее иметь, он так никогда и не узнал. Какая разница?

Ему нравится ее сумасбродство, ее тайны. Ее реакции непокорной и необузданной зверушки – дикой и опасной. Иногда порочной.

Он открыл глаза, она отстранилась от него. В который раз оставляя его, чтобы вернуться к окну. В свой мир.

Фред сделал глубокий вдох и присоединился к ней. Он обнял ее, она напряглась, становясь твердой и холодной, как мраморная статуя.

– Может, сегодня ночью, – прошептал он ей на ухо.

Она не ответила.

Она была уже не здесь.

19:12

Зазвонил телефон, Сандра вздрогнула.

– Давай, – распорядился Рафаэль.

Он встал прямо у нее за спиной, сильно прижал ее к себе и приставил ей к ребрам ствол своей пушки. У нее прервалось дыхание.

– Отвечай.

Она схватила трубку, он нажал на кнопку громкой связи.

– Это я, – сообщил Патрик.

– Добрый вечер.

Сандра изо всех сил старалась держаться естественно. Руки у нее дрожали.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да.

– У тебя какой-то странный голос…

Рафаэль сильнее надавил пистолетом между ее ребрами. Сандра едва не уронила трубку:

– Да ничего… Я просто немного устала.

– Долгий день?

– Нет… Я совсем выбилась из сил, так что даже не вышла на работу.

– Ты больна?

– Наверное, что-то подцепила, – отвечает Сандра. – Но ничего, пройдет.

– Ты уверена? Ты действительно как-то неважно звучишь!

– Ничего страшного, не беспокойся.

В их разговоре наступила короткая пауза.

– Ты не одна? – внезапно заподозрил муж.

Рафаэль скрипнул зубами.

– Одна, конечно! – заверила Сандра.

– И все же, мне кажется, ты какая-то странная.

Бандит усилил хватку – способ напомнить свои инструкции.

– Потому что я соскучилась, – прошептала Сандра. – Я ужасно соскучилась… Мне так одиноко.

Рафаэль слегка расслабился.

– Я тоже соскучился, – ответил мужчина без всякого волнения в голосе. – Но я скоро вернусь.

– Сегодня вечером? – спросила Сандра.

– Нет, не сегодня. Я здесь еще не закончил.

– Ничего страшного. Занимайся своими делами, сколько нужно. Я прекрасно все понимаю.

– Я позвоню тебе… Когда буду уезжать отсюда. Хорошо?

– Договорились.

Он умолк; Сандре было тяжело дышать.

– Мой мобильник звонит! – вдруг воскликнула она. – Прощаюсь с тобой… До завтра!

Она прервала связь и оперлась рукой на мраморную столешницу, как будто вот-вот потеряет сознание. Рафаэль спрятал оружие и силой развернул молодую женщину к себе лицом.

– Зачем ты так разъединилась? – грубо упрекнул он ее.

– Я… я не могла больше ломать комедию!

– Он наверняка что-то заподозрит! – проворчал мерзавец. – Вдобавок, когда звонит мобильник, это, черт возьми, слышно!

– Нет… Нет, он ничего не заподозрил, я уверена…

– Он спросил, одна ли ты! А ты бросила трубку!.. Так не годится, верно?

Сандра попробовала высвободиться и снова оказалась припертой к кухонной столешнице.

– Не могу больше! – простонала она. – Я больше не могу! Отпусти меня, сволочь!

Она принялась вопить как безумная и молотить его кулаками по груди, а ногами по голеням. Неожиданно он схватил ее за горло и почти приподнял над полом. Теперь она касалась плиток только носками.

– Угомонишься ты?

Она не отвечала, тогда он так надавил ей на трахею, что она сильно ударилась о стену затылком.

– Больше никогда так не делай, – пригрозил он ей. – Никогда больше не бей меня, ясно?

– …

– Тебе понятно? – проорал он.

– Прекрати, Рафаэль. Отпусти ее, пожалуйста.

Вильям поднялся с постели, а его брат даже не заметил этого. Мертвенно-бледный, он едва стоял, держась за край стола.

– Прекрати, Раф…

Рафаэль не реагировал. Прошли бесконечно долгие несколько секунд. А его правая рука по-прежнему стискивала горло Сандры. Будто бы рефлекторно.

Питбуль, отказывающийся разжать челюсти.

– Немедленно отпусти ее! – повторил Вильям, повысив голос. – Хватит, ты же убьешь ее!

В конце концов Рафаэль повиновался, и молодая женщина медленно осела у его ног.

Именно в этот момент Рафаэль заметил, что с порога за ним наблюдают Фред и Кристель. Он даже не слышал, как они спустились по лестнице.

Его глаза вновь уперлись в задыхающуюся Сандру.

И, сильно хлопнув дверью, он выскочил из дома.

Рафаэль бросает окурок на землю – крохотное свечение в ночной темноте, ничтожный огонек в кромешном сумраке надежды.

А потом топчет его, вдавливая во влажную землю.

Здесь, на берегу пруда, к которому он пришел, сам того не осознавая. Это всего в двухстах метрах от дома, а ему кажется, будто он преодолел целые километры, множество километров. Переступил черту. Чтобы добраться до сердцевины тьмы.

Туда, где пропадают люди, становясь уродливыми и чудовищными тенями.

23:45

Вечер стал чередой долгих минут тишины. Как те, что предшествуют извержению вулкана.

Они больше об этом не говорили. Впрочем, они вообще ни о чем не говорили.

Сразу после ужина Фред и Кристель поднялись на второй этаж. Рафаэль уселся в кресло около дивана, на котором Вильям по-прежнему испытывал настоящие мучения.

Сандра опять дала ему лекарство, чтобы победить температуру, снова поползшую вверх. Она материнским жестом щупает его лоб, силится ему улыбнуться, но у нее не получается.

– Нога болит, – слабым голосом стонет он.

– Догадываюсь, – отвечает она, пристраиваясь на подлокотнике дивана.

Вилли прикрывает глаза, его все еще мальчишеское лицо искажает гримаса боли.

Рафаэль зна́ком предложил Сандре последовать за ним. Оказавшись в кухне, он сразу закрыл дверь. Она неподвижно застыла посреди комнаты, явно напуганная тем, что снова оказалась с ним наедине. Но он к ней не приблизился.

– Почему он так мучается? Что, в конце концов, происходит, мать твою?

– Он получил две пули, – напомнила она.

– Мне известно, что значит схлопотать две пули, – возразил Рафаэль. – Вилли крепкий, он не должен был оказаться таким слабаком.

– Он… Я думаю, у него заражение. Поэтому я даю ему антибиотики. Но не знаю, насколько они ему помогают.

– Ты ведь пытаешься его отравить, верно?

– Нет, но…

– Но – что?

Она опустилась на стул, оперлась локтем на стол. До чего же тяжелая голова.

– Здесь не больница. Я лечу его подручными средствами.

– Ты делаешь недостаточно! – Рафаэль слегка повысил голос.

– Неужели? – возразила Сандра. – У меня здесь ничего нет. Совсем ничего! Я не могу сделать ему анализ крови, вообще никаких анализов! У меня нет никакого оборудования, я не в состоянии поставить верный диагноз. И вдобавок, черт возьми, я не врач!

Рафаэлю пришлось сделать усилие, чтобы овладеть собой. Он знал, что она права, но не мог с этим согласиться. А Сандра все долбила одно и то же:

– Если ты хочешь быть уверен, что спасешь его, тебе следует отвезти его в больницу. И поскорей.

Он в ярости посмотрел на нее:

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу!

– Тебе решать. Со своей стороны, я делаю все, что в моих силах.

Чтобы не смотреть на Рафаэля, Сандра старательно изучала пол у себя под ногами. Под нижней челюстью у нее отчетливо виднелась странгуляционная линия, шейные позвонки были настолько болезненны, будто ей пытались оторвать голову.

– Ты должна его спасти, – продолжал Рафаэль менее резко. – Он моя единственная родня.

Она удивленно подняла голову: после стольких угроз и зверств теперь он пытается задобрить ее, почти разжалобить. Но вдруг она увидела, как жалок он сам.

– Я же тебе только что сказала: я делаю все, что в моих силах. Если ты и правда дорожишь им, тебе необходимо отвезти его в отделение скорой помощи, даже если это приведет вас в тюрьму.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь! Тюрьма – это хуже, чем смерть.

– А ты…

Она умолкла, не зная, стоит ли продолжать, – он нетерпеливо ждал, что она скажет.

– Ну?

– …не можешь отвезти его в больницу в другую страну? Ближайшая граница, конечно, не рядом, но…

– Это невозможно. Пулевые ранения… Они немедленно сообщат властям, как во Франции. Так что нас сразу же арестуют, чтобы экстрадировать.

Она умолкла: ей больше нечего было сказать. И вновь принялась всматриваться в пол, как будто он вот-вот подскажет ей запасной выход.

Рафаэль склонился над раковиной, сделал несколько глотков холодной воды прямо из-под крана. Сандра видит выглядывающую из кармана его джинсов рукоятку кольта. Достаточно протянуть руку… Сердце бешено колотится, кожа покрывается мурашками.

Пистолет наверняка с предохранителем, а может, он не заряжен…

Слишком поздно: Рафаэль обернулся. И окинул ее странным взглядом, как будто догадался о ее намерениях.

Она поспешно опустила глаза, чтобы не выдать себя. Что она от них не отказалась.

Что не откажется.

Что она не то, что он думает.

Женщина как все, которую легко укротить.

Хорошенькая и хрупкая женщина-ветеринар, ведущая размеренную жизнь в уединенном месте и смиренно ожидающая возвращения мужа.

Четверг, 6 ноября

Глава 10

2:35

Это твоя последняя ночь, сладкая моя.

Последняя ночь в твоей уютной постельке, в надежном тепле твоего дома.

Надеюсь, ты крепко спишь. Что, как говорится, видишь прекрасные сны.

Последние.

Через несколько часов… День в школе, в коллеже. Обычный день, подумаешь ты. Или, возможно, заскучаешь, наверняка размечтаешься. Размышляя о многих завтра, предстоящих тебе, о том будущем, которого у тебя больше нет.

Потому что твое единственное будущее – это я.

Твое будущее уже принадлежит мне. Оно здесь, в моих ладонях. Я играю с ним, как очень скоро поиграю с тобой.

Скоро, голубка моя.

День, когда ты машинально, без удовольствия все сделаешь. Когда даже не подумаешь о том, чтобы воспользоваться каждой секундой.

Потому что ты не знаешь. Пока. Потому что ты думаешь, что впереди у тебя вся жизнь. Столько лет. Столько планов. Столько надежд.

День, когда я буду следовать за тобой по пятам, шаг за шагом…

Ты выйдешь из дому. Навсегда.

Мать поцелует тебя.

В последний раз.

Возможно, во время перемены, в туалете, ты тайком выкуришь сигаретку.

Впервые.

Дерзко ответишь учителям, чтобы поразить одноклассников.

В последний раз.

Украдкой, так чтобы не привлечь его внимания, взглянешь на того юношу; я прекрасно понял, что он тебе нравится… Надеюсь, он тебе улыбнется. Впервые.

Ты склонишься над листом бумаги, будешь напрягать извилины, чтобы получить высокую оценку. Потому что родители пообещали тебе подарок, если в этом триместре у тебя будет средний балл.

Но на сей раз ты не успеешь узнать, правильно сделала работу или нет.

Наконец ты выйдешь из школы, с облегчением понимая, что закончила этот день.

Последний.

Ты с тревогой подумаешь о завтрашней контрольной по геометрии. Которую ты никогда не напишешь. Надеюсь, ты не слишком перетрудилась, когда готовилась к ней… Столько зря потраченного времени!

Через несколько часов все это перестанет иметь значение. Только я.

Ты и я.

Для тебя только страх, страдания и смерть.

Для меня – ничего другого, кроме тебя.

Через несколько часов ты будешь моей.

Я сделаю тебя ангелом.

И ты не будешь ни первой, ни последней.

Глава 11

3:45

Этот пронизывающий холод. Который методично терзает ее.

Этот страх. Который медленно удушает ее.

Невозможно натянуть одеяло на охваченное ужасом тело.

Невозможно уснуть, хотя она совершенно измотана. Как забыться, когда она привязана к кровати? Полностью во власти этого человека. Что наверняка сидит в кресле в соседней комнате и смотрит, как агонизирует его брат.

Их разделяет только тонкая перегородка; она бы предпочла тысячи километров. Или смерть.

Она все сильнее дрожит, зубы стучат. Глаза отказываются закрываться, несмотря на усталость. Она шевелит ногами, чтобы победить холод. Сперва осторожно. Потом все быстрее и быстрее.

Вскоре она перестает что-либо контролировать, ступни неистово бьются о спинку кровати. Она начинает стонать, стоны переходят в крики. Потом в слезы – поток раскаленной лавы на ее ледяном лице и шее. Она сжимает кулаки, дергает свои путы. Не для того, чтобы освободиться, потому что она уже несколько часов пыталась это сделать. Просто чтобы успокоить нервы.

Заслужила ли она такую жизнь? Возможно.

Однако мысль о том, что она на своем месте, связанная в этой постели, объятая страхом, не принесла ей облегчения.

В конце концов, это не ее вина.

Не несет ответственности, значит невиновна. Он так часто говорил ей это…

Неожиданно дверь открылась, в спальню, вместе со слабым светом, проникла высокая тень. Сандра перестала шевелиться и даже дышать. В ее мозгу замигала красная тревожная лампочка.

Он здесь. Опасность.

– Это еще что, твою мать? – рявкнул Рафаэль.

По голосу Сандра поняла, что разбудила его. Плохо.

Она не ответила, резко замерев в постели. Мгновенно затихнув.

Рафаэль ощупью нашел выключатель ночника. Сандра не могла утереть слезы: руки были связаны. Она была беззащитна.

Мгновение он смотрел на нее.

– Что ты задумала?

Он прекрасно понял, что она плакала, но не спросил почему. В любом случае он это знает. И ему плевать. Или же он делал вид.

У него было полно проблем, которые необходимо уладить.

– Развязаться хочешь, верно?.. Напрасно тратишь время, дорогуша! Только койку сломаешь, но я сомневаюсь, что у тебя получится.

Он улыбался – это было невыносимо. Сандра отвернулась к стене, чтобы больше не видеть его лица. Матрас вдруг прогнулся. Мерзавец уселся рядом.

– На всякий случай напоминаю тебе, что отвинтил оконную ручку. Так что, даже если бы ты чудом развязалась, все равно не смогла бы покинуть комнату. Впрочем, ты, конечно, могла бы выбить стекло. Но это наделало бы шуму. Невероятный тарарам… Короче, у тебя нет никаких шансов сбежать, так что лучше тебе как следует выспаться.

Она молчала, вперив безутешный взгляд в выцветшие обои на стене. Ей часто хотелось поменять их, но она всегда откладывала это на потом. Как если бы малейшее изменение в привычной вселенной ставило ее под угрозу.

– Ты что, язык проглотила? Обычно ты поразговорчивей!

Обхватив руками ее лицо и выкручивая ей шейные позвонки, Рафаэль заставил ее смотреть на него. Она недолго сопротивлялась, потом перестала.

Главное, не раздражать его.

– Ну так что? – продолжал он. – Зачем ты меня разбудила?

– Я не хотела тебя будить… Если я не могу бежать, ты мог бы развязать меня… Так мне не удается уснуть!

– Не может быть и речи! Не надо было пытаться убить меня! И кстати, не жалуйся: ты лежишь в настоящей кровати, а я довольствуюсь креслом.

Он отпустил ее, но она не решалась отвернуться.

– Мне холодно! – пожаловалась она.

– Ну и что? Может, хочешь, чтобы я тебя согрел?

Растерянный взгляд Сандры метался из стороны в сторону; Рафаэль криво ухмыльнулся:

– Не моя вина, что эта халупа плохо отапливается!

Он подхватил одеяло в изножье кровати, натянул его на Сандру до самого подбородка и погасил свет.

– Даже не вздумай снова разбудить меня, – добавил он. – Иначе опять затолкаю тебя в сарай. Или приду спать с тобой…

В конце концов он вышел из спальни, оставив дверь открытой; Сандра глубоко вздохнула. Попытайся успокоиться.

Чертов подонок, обещаю, что ты за это заплатишь.

И даже не можешь себе представить, как дорого!

Очень скоро дрожать будешь ты! Страшно будет тебе. И мерзнуть будешь ты.

6:30

Фред уже стоял у приоткрытого окна.

Потребность подышать. И хотя он и был с обнаженным торсом, проникающий в спальню ледяной ветер оказывал на него благотворное воздействие.

Рассвет запаздывал; время, когда ночь, жалкая неудачница, задерживается.

Он обернулся, посмотрел на свернувшуюся калачиком на самом краю постели и спящую без задних ног молодую женщину.

Он провел ночь в соседней комнате, а рано утром вернулся к Кристель. Эта спальня должна была быть их общей. Не ее.

Многое должно было быть по-другому.

И первое из всего – он не должен был быть здесь.

Здесь, в доме жандарма, который может вернуться с минуты на минуту.

Фред вновь выглянул наружу, попытался убедить себя, что сегодня будет хороший день. Что они наконец выберутся отсюда, поедут дальше, найдут более надежное убежище… То самое укрытие-бис, о котором говорил Рафаэль. Его запасной вариант… Или он соврал?

А главное, Фред рассчитывал, что они больше не станут медлить и сбагрят камни – эту обжигающую ладони горячую картофелину, от которой надо как можно скорее избавиться.

Он знал, что Рафаэль мужик бывалый, с длинным послужным списком. Однако между ними недоставало чего-то главного – того, что называется доверием.

И несмотря на то что им удалось совершить один из самых крутых за последние годы налетов, они теперь были по уши в дерьме.

Удалось?.. Он вспомнил женщину, рухнувшую на мостовую во время перестрелки. Он едва успел заметить ее. Он даже не знает, есть ли у нее муж, дети. Впрочем, ничто не говорит за то, что ее убили именно его пули. Может, одна из выпущенных копами.

Какая разница. Пролилась кровь, удача обернулась провалом.

Кристель неожиданно зашевелилась, выходя из глубокого сна. Принялась странно постанывать, словно жаловалась.

Что она видит в своих кошмарах? Если бы только она доверилась ему и рассказала, кто она и что пережила.

Наверняка что-то ужасное. При такой коллекции неврозов да еще оказавшись на панели. А ведь она такая сильная и одновременно хрупкая.

Такая уязвимая, такая безжалостная…

Вчера вечером она повела себя отвратительно. Он хотел близости, а взамен получил ледяной душ. Разумеется, он привык, но это терзало его всю ночь.

Чокнутая девица. Он и сам знает, но ему это нравится. Только бы она не выводила его из себя.

Нынче ночью он испытывал потребность в утешении. Потребность почувствовать прикосновение женской кожи к своей. Потребность ощутить, что Кристель им дорожит.

Потребность в ней.

Ему до смерти захотелось разбудить ее. Напомнить, что она его. Напомнить, что он не из тех, кто позволяет повелевать собой. Напомнить, что он занесен в картотеку опасных бандитов, что даже копы его боятся. Что он не станет терпеть, чтобы какая-то девчонка устанавливала свои законы.

Тогда, подобно ночи, отказывавшейся отступать, он отказался покидать спальню и подошел к постели.

Жалкий неудачник.

Спустив бретельку с ее плеча, он прикоснулся к нему губами. Кристель открыла глаза и некоторое время пыталась понять, кто это рядом с ней.

Затем, почувствовав, что он скользнул под одеяло, осторожно сдвинулась на другую сторону кровати.

– Не сейчас, – проговорила она замогильным голосом.

Потом развернулась и прижалась к нему. Провела указательным пальцем по татуировке на его груди. Кобра в позе нападения.

– Мне надо еще немного поспать, – прошептала она. – Но я рада, что ты пришел согреть меня… Я скучала.

В конце концов Фред обнял ее, и она уснула.

Видать, она его околдовала. Иначе невозможно.

7:00

Вильям уже давно открыл глаза. И теперь смотрел на скрючившегося в три погибели в кресле спящего Рафаэля.

Когда он проснется, у него все будет болеть. Ломота уж точно гарантирована.

Брат, который никогда не оставлял его. Который днями и ночами заботился о нем.

Всю жизнь.

Даже если в течение долгих лет он был всего лишь призраком за тюремной решеткой.

Вильям решился подняться. Чтобы не взвыть от боли, он стиснул зубы. Нога причиняла ему чудовищные страдания. Он ухватился за край стола и закрыл глаза. На грани обморока.

Он ощущал себя слабым и уязвимым, как новорожденный. Голова закружилась, от этого он сразу почувствовал приступ тошноты.

А ведь он считал себя крепким; теперь надо полагать, что не настолько.

Ему показалось, что вместо головы у него котел с кипящей водой, что мышцы его расплавились и он утратил всякое представление о равновесии. Что он выпил море алкоголя или ширнулся скверной наркотой.

Несмотря на это, он, цепляясь за все, что только можно, осторожно двинулся к туалету. Стараясь не разбудить Рафаэля.

Непременно надо встать на ноги. Показать, что он способен на это.

Что он перестал быть обузой.

Наконец Вильям добрался до уборной, опершись одной рукой о стену, чтобы не упасть, опорожнил мочевой пузырь. Стараясь перенести тяжесть на левую ногу, чтобы поберечь правую.

Он спустил воду и вернулся в столовую. Головокружение усилилось, ему казалось, будто полумрак внезапно осветился мириадами искр. Красных, синих, зеленых…

Только бы добраться до дивана. Всего каких-то восемь метров.

Непреодолимое расстояние.

– Раф…

Он только прошептал имя брата – даже сил крикнуть у него не было. Ему показалось, что если он завопит, то разлетится на мелкие осколки.

– Раф…

Еще один шаг. Наконец ему удалось уцепиться за край стола. Колени подгибались, ноги подчинялись не сразу. Перед его глазами сверкнула ослепительная молния.

И наступила полная темнота.

Рафаэль резко проснулся. Его сон нарушил глухой звук. Увидев пустой диван, он сразу все понял и поспешно вскочил. Ощущение, будто его побили. Но выплеск адреналина дал ему бешеную энергию.

– Вилли?

Рафаэль обогнул стол и обнаружил лежащего на полу брата. Без сознания.

– Вот черт!

Он опустился на колени, перевернул его на спину и обхватил ладонями его лицо:

– Вилли, ты меня слышишь? Твою мать…

Налив в кухне стакан воды, он вернулся к брату. Побрызгал ему в лицо. Никакого эффекта.

– Вилли, черт возьми! Очнись!

Рафаэль несколько раз повторил свои действия, и Вильям наконец открыл глаза.

– Что ты здесь делаешь?

– Я ходил в туалет…

– Ты что, не мог позвать меня, прежде чем вставать? Достал уже! Думаешь, какого черта я ночи напролет торчу около дивана? Чтобы изувечить себе позвоночник?

– Прости, – пробормотал Вильям.

Рафаэль улыбнулся:

– Ладно, давай помогу…

Он попытался поставить брата на ноги, задача оказалась не из легких. Вильям все же весит больше восьмидесяти кило и никак ему не помогает. Настоящий мертвый груз. К тому же надо было постараться не задеть его раненое плечо. И все-таки ценой нечеловеческого усилия, от которого Рафаэлю прострелило спину, ему удалось поставить брата на ноги, и тот оперся здоровой рукой на его плечо.

Однако через два метра Вилли опять начал заваливаться.

– Твою мать! Это невозможно! – сквозь зубы процедил Рафаэль. – Ну же, давай!

– Я сейчас умру…

– Что ты плетешь?

– Я подыхаю, Раф…

Сердце Рафаэля болезненно сжалось, у него тоже едва не подкосились ноги.

– Не болтай ерунды! – рявкнул он. – И давай поднимайся!

– Не могу… Больше не могу…

И в этот самый момент в столовой появился Фред. Он бросился к Рафаэлю и помог ему перенести молодого человека на диван.

– Лучше не стало, – заметил он.

– Стало хуже, – признал Рафаэль. – Но он справится!

– Конечно, – согласился Фред таким голосом, словно приносил ему свои соболезнования. – Конечно…

Вильям попил воды и снова закрыл глаза. Старший брат взял его руку в свою и стиснул так крепко, что едва не переломал младшему пальцы.

– Все будет хорошо, братишка, – сказал он. – Парень ты крепкий, поправишься.

– У меня такое ощущение, будто я попал под поезд, – прошептал молодой человек. – Под сраный поезд… и лишился всех сил.

– Они вернутся. Через пару дней будешь как новенький. И сможешь тратить свои денежки как захочешь! Сможешь купаться в бассейне бабла! Загорать на Карибах, если тебе это в кайф!

Прежде чем зайтись в приступе кашля, Вилли улыбнулся. Со вчерашнего дня он кашляет, как туберкулезник, это никуда не годится. Вдобавок каждый приступ отзывается нестерпимой болью в плече.

Фред скрылся в кухне; час отбытия явно еще не пробил. В поисках кофе он принялся открывать все шкафы подряд. Потребность в тонизирующем, и побыстрее. Однако объекта своего желания он не нашел.

– А ветеринарша где? – спросил он, просунув голову в гостиную.

– Сейчас схожу за ней, – ответил Рафаэль.

Он направился в спальню, включил свет. Разумеется, Сандра не спит. Лежит, укутавшись в одеяло. Судя по глазам, спала она не много.

Встав на колени возле кровати, Рафаэль принялся снимать путы, стягивающие ее запястья. Узлы были такие тугие, что ему не сразу удалось развязать их. Наконец после нескольких минут борьбы он справился.

– Подъем, док! Нам нужен крепкий кофе.

Сандра под одеялом не шелохнулась. Рафаэль взглянул на нее с удивлением:

– Давай двигай задницей.

– Оставь меня на минутку одну.

– Чего?

– Иду! – раздраженно ответила она. – Две минуты.

Рафаэль нахмурился:

– Я не оставлю тебя одну. Поднимайся и приходи. Немедленно.

– Нет.

Он сделал глубокий вдох, чтобы сохранить спокойствие.

– Ты одета, нет? Так какого черта?

Она не отреагировала, отчего он потерял терпение и дернул на себя одеяло. Собрался было схватить ее за руку, но вдруг замер, недоверчиво глядя на расплывшееся по простыне пятно.

– Ты что, обоссалась, что ли?

– Да! – бросила она. – Доволен?

Он промолчал, разглядывая ее с некоторой насмешкой.

– Не очень-то легко пойти в туалет, если ты привязана к кровати!

– Это верно, – улыбнулся Рафаэль. – Ладно, а теперь давай выходи…

– Сперва я хочу переодеться.

– О’кей. Даю тебе пять минут, не больше. Но я останусь здесь.

Он отвернулся к двери и скрестил руки на груди.

– И помни: не в твоих интересах шутить со мной, – предупредил он.

Сандра достала из шкафа чистую одежду и торопливо переоделась.

Чудовищное унижение.

Ко всему прочему, она не отдавала себе отчета, что благодаря двум зеркалам – одному в оставшейся открытой дверце шкафа, а другому на внутренней стороне двери – Рафаэль воспользовался возможностью вовсю насладиться зрелищем.

– Я закончила.

– Тогда пошли, – сказал он, пропуская ее перед собой. – Как только приготовишь кофе, я дам тебе разрешение принять душ… Мне бы не хотелось оставлять тебя в столь жалком виде.

Она испепелила его взглядом:

– Тебе доставляет удовольствие видеть меня в таком состоянии, да?

– Не совсем, – ответил Рафаэль. – По правде говоря, мне не доставляет удовольствия видеть тебя ни в таком, ни в любом другом состоянии!

– Взаимно! – Молодая женщина покраснела. – Но очень скоро обоссышься ты.

Она собралась выйти из спальни, но он преградил ей путь, просто вытянув руку. А потом осторожно закрыл ногой дверь.

– Ты что сейчас сказала?

– …

– Что скоро я обмочусь, да?

– Когда копы тебя возьмут и ты окажешься в тюрьме!

Он расхохотался, она попыталась отступить, но он преградил ей путь другой рукой:

– Ты что, думаешь, я боюсь тюрьмы? К твоему сведению, я провел в тюряге четырнадцать лет своей жизни. И пока что ни разу не обоссался.

– Когда они в следующий раз бросят тебя в тюрьму, ты уже оттуда не выйдешь… Незаконное лишение свободы может дорого тебе обойтись.

– В данном случае если я туда и вернусь, то за убийство.

Она побледнела, он улыбнулся:

– Но я туда не вернусь, чего бы я ни совершил… это я тебе гарантирую. Зато клянусь: если ты снова решишь доставать меня с утра пораньше, тебе придется провести очень плохой день.

Сандра попыталась отстраниться, но он прижался к ней:

– Я еще не закончил, так что не рыпайся… Если ты будешь все такой же нелюбезной, я брошу тебя в сарай и время от времени стану к тебе наведываться, чтобы слегка побаловаться с тобой… Хочешь, чтобы я с тобой побаловался, а, Сандра?

Она опустила глаза:

– Чего я хочу, так это чтобы ты убрался из моего дома. А попадешь ты в тюрьму или нет, мне плевать.

– Вижу, ты становишься благоразумной… Характер у тебя говенный, но ты мне очень нравишься, – сказал он, погладив ее по щеке. – В следующий раз, когда тебе захочется писать, зови меня… Мне бы не хотелось пропустить такое зрелище!

– Ты дурак!

– Конечно. Но я уверен, тебе это нравится. Женщины любят мужиков вроде меня.

– Размечтался!

– Ну нет… Есть вещи, которые трудно скрыть! А тебе, случайно, не скучновато с твоим муженьком-копом?

– Никогда!

– Неужели? Однако – уж не знаю почему – у меня сложилось впечатление, что ты не самая счастливая женщина.

– До того как ты явился отравлять мне жизнь, я ею была.

– Врешь.

– Так ты хочешь кофе, да или нет, черт возьми?

Он еще больше разулыбался. Решительно эта бабенка нравилась ему все больше и больше.

– Да, дорогая, очень хочу… кофе.

Он убрал правую руку, Сандра с высоко поднятой головой вышла из спальни.

7:20

Сандра закончила готовить завтрак для своих гостей или, скорей, для паразитов, заполонивших ее дом. И теперь пила кофе, прислонившись бедром к кухонной рабочей поверхности, а Рафаэль с Фредом сидели за столом друг против друга.

– Какой план? – спросил Фред, поглощая горячий тост.

– Тот же, что вчера, – резко бросил в ответ Рафаэль.

– Ты что, рассчитываешь здесь обосноваться? Или тебе так полюбился этот райский уголок?

– Ты же видел, что Вилли не держится на ногах, верно?

– Ну и что? Засунем его на заднее сиденье и рванем отсюда. Ему не придется идти. Только лежать сзади.

– Даже речи не может быть, чтобы снова ехать на «ауди».

– Ладно. Есть «кашкай»!

– Не такой быстрый.

– Ничего, сгодится, – отмахнулся Фред.

Рафаэль вздохнул:

– Вильяму необходимо побыть в покое еще денек. Хотя бы. Если мы потащим его за собой, он может умереть. А я не хочу так рисковать.

– Выходит, ты готов пожертвовать всеми остальными, да?

Несколько секунд Рафаэль пристально смотрел ему в глаза.

– Именно так.

– А я-то думал, у нас команда, – заметил Фред. – А в команде не выпендриваются.

– Согласен. В команде не дают подохнуть одному из игроков.

Фред неожиданно стукнул кулаком по столу, Сандра вздрогнула. Мужчины вызывающе смотрели друг на друга, не обращая на нее никакого внимания.

– Я больше ни дня не останусь здесь! – пригрозил Фред.

– Неужели? – ледяным тоном ответил Рафаэль. – Тогда забирай свою девку и сматывай удочки.

– Я хочу свою долю.

Рафаэль улыбнулся. Чтобы скрыть, что вот-вот сорвется.

– Твою долю? И что ты с ней будешь делать, а? Может, ты знаешь скупщика, способного сбыть подобный товар? Уверен, что нет. Ты сбагришь его бестолочи, которая тут же попадется и сразу заложит тебя копам. Так что если ты сматываешься, то только с пустыми руками.

Фред едва не сорвался с петель. Но он понимал, что перед ним не абы кто. И еще сохранял достаточную трезвость ума, чтобы не забывать об этом.

– О’кей, – проговорил он. – Даю тебе еще один день. Будем молиться, чтобы мундир не заявился раньше времени.

– Отлично… Завтра продолжим разговор.

Тут они вдруг заметили, что на пороге кухни стоит Кристель. Как давно она здесь?

– Привет, – произнесла она.

Никто не ответил. Молодая женщина подошла к Фреду, обняла его за плечи. Он небрежно оттолкнул ее.

– Чего это вы ругаетесь? – простодушным тоном спросила она.

– Твой мужик хочет сегодня уехать, – не стал углубляться в подробности Рафаэль. – А я не хочу.

– Потому что Вилли не становится лучше?

– Именно.

Она пожала плечами:

– Какая разница, здесь или в другом месте…

Она примостилась возле Фреда, который даже не взглянул на нее.

– Если человек должен умереть, он умрет. Если так записано, с этим ничего не поделаешь… Так что перестаньте орать. Потому что это ничего не изменит.

Кристель повернулась к Сандре:

– Чего ты ждешь, почему не наливаешь мне кофе?

– Вы вполне можете сами налить себе кофе, – окинув девицу взглядом с головы до ног, парировала та. – Чашки на верхней полке в шкафу, кофеварка прямо у вас за спиной. Приятного аппетита!

Рафаэль не смог удержаться от легкой улыбки. Которую заметили все.

Глава 12

7:30

Джессика стояла в ванной перед зеркалом. Она любовалась своими новыми сережками в виде крупных серебряных колец. Сегодня она впервые надела их; Орели лопнет от зависти!

– Джесси! Поторапливайся, иначе опоздаешь!

– Иду, – вздохнула девушка.

Она дала себе еще несколько секунд, которые длились целую минуту, чтобы насмотреться на свое отражение, а потом вихрем слетела по лестнице.

– Ты ничего не забыла? – напомнила мать.

– Нет!

Джессика зашнуровала кеды, конверсы цвета хаки, надела джинсовую куртку. Затем подхватила рюкзак и пошла в кухню поцеловать отца, который допивал кофе.

– Контрольная по математике сегодня утром?

– Нет, после обеда…

– Ты сотворишь чудеса! – предсказал он, поцеловав ее в лоб.

– Ну… Уж не знаю… Никогда не известно…

Она вернулась в прихожую, где ее спокойно ждала мать.

– Когда у тебя сегодня заканчиваются уроки?

– В пять.

И как всегда по утрам, мать улыбнулась ей и добавила:

– Значит, жду тебя дома в половине шестого.

– Ага, знаю!

– Поцелуй за нас Орели, ладно?

– Ага. Ты ведь не забыла, что в эти выходные она едет с нами?

– Конечно нет, – ответила мать.

Она поцеловала дочь в щеку, и Джессика убежала, торопясь поскорее встретиться с подружкой, которая наверняка уже ждет на углу. И которая умрет от зависти, увидев ее новые сережки!

Мать следила взглядом, как она удаляется в неясном утреннем свете.

Если бы она знала…

Что видит ее в последний раз перед чудовищной разлукой.

Если бы она знала…

Что меньше чем через двадцать четыре часа ее жизнь кончится.

Что на нее обрушится полнейший ужас.

Что ей предстоит испытать самую страшную материнскую муку.

Вообразить – не знать.

Что она выплачет все слезы своего тела. Будет выть, пока не сорвет голосовые связки.

Что ее будет неумолимо разъедать чистейшая кислота.

Если бы она знала… Она бы удержала дочь, заключила бы ее в свои объятия. Оставила бы рядом с собой.

Но нет, она не знала. Она не могла знать.

Так что, глядя, как Джессика выходит из ворот, она улыбалась.

Последний раз в своей жизни.

Глава 13

8:12

Вильям пытался проглотить скудный завтрак. И хотя он не ел уже двое суток, это оказалось для него настоящим испытанием.

– Наверное, мы могли бы попробовать уехать, – сказал он.

– Ты еще не в состоянии. Надеюсь, завтра.

– Нет, я…

– Решаешь не ты, а я, – перебил его Рафаэль.

– Но Фред, кажется…

– Решаю я, – повторил его старший брат. – И никто другой. В любом случае здесь мы в безопасности.

– Пока не вернулся муж, – прошептал Вилли.

– Если он вернется, я этим займусь. Ты думаешь, я боюсь копа?

– Нет, но… Всегда лучше не связываться с копами.

– Один уже остался лежать перед ювелирным магазином, – неосторожно напомнил Рафаэль. – Так что ты знаешь…

Лицо Вильяма выдало его растерянность.

– Он умер?

– Вчера, – честно ответил Рафаэль. – Отдал концы в больничке.

– Черт…

– Что поделаешь, брат…

– Мы действительно в дерьме, да?

– Я найду выход, не беспокойся. Главное, набирайся сил. Это единственное, что от тебя требуется. И ешь, тебе это необходимо.

Младший брат попытался улыбнуться старшему.

– Я так рад, что мы вместе, – признался он. – Я так давно этого ждал…

Рафаэль удивился. Ему даже стало немного неловко. Он не слишком привык к излияниям и прочим проявлениям нежности. И был потрясен слезами, которые выступили на глазах Вильяма.

– Схлопотать две пули и окопаться в крысиной норе в жопе мира – этого ты давно ждал?!

– Ты даже представить не можешь, как я скучал по тебе…

Налетчик положил ладонь на плечо своего братишки. И постарался скрыть сильное волнение за улыбкой.

– Чем болтать ерунду, лучше ешь!

К ним подошла Сандра с целым набором таблеток в одной руке и стаканом воды в другой.

Вильям покорно все проглотил.

– Почему я так кашляю? – спросил он.

– Думаю, вы подхватили бронхит, – ответила ветеринар.

– Бронхит? – повторил Вильям.

– Ну да, бронхит. В худшем случае вирус гриппа.

– Только этого нам не хватало! – вздохнул Рафаэль.

– Сейчас как раз началась эпидемия, – объяснила Сандра. – Не припомните, может, в течение нескольких дней вы чувствовали усталость?

– Да, немного.

– Должно быть, болезнь зрела в вас. Инкубационный период – дня три-четыре. Потому-то вы так слабы. Ваши раны, воспалительный процесс в ноге, да еще и вирус… Я добавила вам еще один препарат. Это должно быстро поставить вас на ноги.

– Спасибо, – поблагодарил ее молодой человек.

– А теперь я хотела бы сделать вам перевязку.

Вилли вытянулся на диване и откинул одеяло. На нем были только трусы и футболка.

Сандра надела маску и перчатки и под пристальным взглядом Рафаэля, который следил за каждым ее движением, принялась разматывать бинты.

Этот бандит – настоящая наседка.

– Я думаю, состояние вашей раны нормализуется, – отметила Сандра. – Надеюсь, не сегодня завтра вы почувствуете себя лучше.

– И смогу вставать? – с надеждой спросил Вильям.

– Возможно. Во всяком случае, похоже, дело пошло на лад…

– А вот у меня другое мнение! – бросил Рафаэль.

– Он изнурен, но рана выглядит хорошо, – заверила Сандра.

Рафаэль тоже принялся рассматривать еще свежий шов. Что тут скажешь, хорошая работа.

Ветеринар продезинфицировала шов и кожу вокруг него, наложила марлю и стала делать перевязку.

– Теперь плечо, – потребовала она, меняя перчатки.

Рафаэль помог брату стянуть футболку и подняться на ноги. Сандра снова подошла к раненому юноше, почти совершенной красоты которого она не могла не признать. Тело атлета, без чрезмерной мускулатуры; начисто лишенная растительности, слегка загорелая кожа. В лице есть что-то ангельское, а глаза такие же светлые, как у брата. Но насколько в них больше доброты. И эта улыбка…

Слишком совершенен, чтобы быть очаровательным. Однако все-таки трогательный.

Погрузившись в размышления о том, что ему еще суждено, Сандра почувствовала, как сжалось у нее сердце. Ей бы следовало прикончить его во время анестезии, это избавило бы мальчика от грядущих страданий.

– Ну вот. – Она отвлеклась от своих мыслей. – Готово.

– Спасибо.

Сандра выбросила маску и перчатки, убрала медицинский инструмент. Она могла бы быть отличным доктором. Только вот не испытывала никакого желания лечить людей.

Чтоб они сдохли.

Когда она отправилась в ванную, чтобы вымыть руки, Рафаэль тотчас последовал за ней. Присосался словно пиявка.

– Насчет гриппа это правда? – спросил он.

– Разумеется.

– Значит, это не из-за распространяющегося воспаления в ноге?

Она улыбнулась, глянув на него несколько свысока. Так ученые имеют обыкновение смотреть на невежественную толпу.

– Нет. Это от вируса. Так что мы все рискуем подхватить его.

– Раз так, наверное, ему следовало бы носить маску?

Сандра пожала плечами:

– Может быть. А посему если нам суждено заразиться, то это, конечно, уже случилось.

Она хотела выйти из кладовки, но он преградил ей путь. Привычка.

– В любом случае – спасибо, – сказал он. – Должен признать, что ты хорошо заботишься о нем.

Сандра словно оцепенела.

– Я очень сожалею о том, что произошло ночью… Ты должна была бы позвать меня, я бы тебя отвел.

Молодая женщина смотрит в пол.

– Хочешь принять душ? – предложил он. – Я отвинчу оконную ручку, тогда Кристель не будет сопровождать тебя.

Она поняла, на что он намекает.

– Спасибо.

8:25

Сандра стояла под душем, Рафаэль находился рядом с Вильямом.

– Мне тоже хочется помыться, – вздохнул молодой человек. – Твою мать, я уже три дня не принимал душ, наверное, воняю на много километров!

– Да нет! – с улыбкой успокоил его брат.

– Ну да, так я тебе и поверил…

– Спросим у Сандры, что она об этом думает, – продолжал Рафаэль.

– Дай сигаретку.

– Ты что, ненормальный? В твоем состоянии…

Словно в подтверждение его слов, на Вильяма напал очередной приступ кашля. Переведя дух, он приложил ладонь к раненому плечу:

– Что будем делать, когда выкрутимся из этой хрени?

Рафаэль пожал плечами и ограничился уклончивым ответом:

– Все, что захотим.

– Но у тебя ведь есть какая-нибудь идея? – улыбнулся Вильям.

– И не одна!.. А у тебя?

– Тоже! Мы сможем купить себе здоровенный корабль и совершить кругосветное путешествие… От Южного полюса к Северному. Неделя или месяц в каждом порту… Теплые страны, холодные страны…

Рафаэль устроился в своем кресле, на его губах блуждала улыбка.

– Осенью пролететь над рекой Святого Лаврентия, – прошептал он.

– На гидросамолете?

– Ага… Я мечтаю об этом еще с тех пор, когда был мальчишкой.

– Не знал, – пробормотал Вильям.

Они помолчали. Их мысли были полны облаками, волнами и горизонтами. Айсбергами и дюнами. Неведомыми небесами и землями…

От которых они никогда больше не будут отделены никакими решетками.

– Ты ведь ее не убьешь, правда? – неожиданно спросил Вильям.

Этот вопрос довольно грубо вернул Рафаэля в реальность. Он не ответил, младший брат пристально посмотрел ему в глаза.

– Ты ее не прикончишь? – настойчиво повторил он.

– Я сделаю то, что должен, – вставая из кресла, ответил Рафаэль. – А теперь отдыхай.

Кристель нашла Фреда на берегу пруда, где он уединился после завтрака и бурного спора с Рафаэлем.

– Ты на меня сердишься? – спросила она, остановившись рядом с ним.

Он не разжал губ и не отвел глаз от серой воды.

– Есть кое-что, о чем я тебе не сказала, – продолжала Кристель. – Вчера ветеринарша подкинула мне информацию. Она слышала, как Рафаэль разговаривал со своим братцем. И сказал ему, что я чокнутая…

На лице Фреда заиграла злая усмешка.

– Ты? Чокнутая? Что за странная мысль!

Кристель провела ладонью по бедру своего мужчины до самого паха.

– Может быть, но ведь тебе это нравится.

– Меня это уже начинает доставать. А потом, ты каждый раз меня покидаешь.

Она убрала руку, вздохнула:

– Тебя интересует продолжение?

– Какое еще продолжение?

– Он сказал Вилли, что избавится от нас при первой возможности, чтобы не отдавать нам нашу долю.

Он наконец посмотрел на нее. Взгляд его ужасен; она обожает это его лицо убийцы.

– Потому что он полагает, что налет плохо закончился именно из-за нас. Что мы не заслуживаем доверия.

– Что ты такое плетешь?

– Я просто повторяю тебе то, что мне рассказала наша милая любительница животных.

– Глупости! Эта мерзавка нарывается…

– Неужели? И в чем же ее интерес?

Фред не знал, что ответить. Он поднял с земли камень и бросил в пруд.

– Понятия не имею, не представляю, что за игру она ведет. Но я ни на секунду не могу поверить, что Рафаэль так сказал. Это не в его духе. Он мужик честный.

– Ну да, ну да, – улыбнулась Кристель. – Конечно…

Не добавив больше ни слова, Фред ушел.

10:15

Успокоенный медикаментами, Вильям снова уснул. Рафаэль воспользовался этим, чтобы обойти территорию вокруг дома, оставив Сандру под присмотром Фреда, который всем своим видом выразил крайнее недовольство.

Рафаэль направился к загонам для лошадей – эти великолепные животные властно притягивали его.

Он никогда в жизни не сидел в седле, но всегда восхищался лошадьми. А эти, с их необузданной статью, с их изяществом, были как-то особенно прекрасны.

Приблизившись к загородке, он услышал, что они тоже подходят к ней, и стал их подзывать, возбуждать их любопытство.

Как и накануне, трое откликнулись сразу, а вот четвертый, пресловутый фриз, по-прежнему оставался на расстоянии.

Рафаэль вытащил из карманов куртки несколько кусочков черствого хлеба и принялся угощать лошадей, внимательно следя за тем, чтобы его палец не оказался между их мощными челюстями.

Когда хлеб закончился, он отважился погладить животных по невероятно нежным мордам.

С улыбкой восхищенного мальчишки.

Может, он тоже позволит себе лошадей. И ранчо в Южной Америке – когда они завершат свое кругосветное путешествие. Потому что надо же в один прекрасный день где-то обосноваться, пустить корни…

Где-нибудь ощутить себя наконец дома.

– Не знала, что тебе нравятся лошади.

Рафаэль едва заметно вздрогнул, но даже не потрудился обернуться. К нему подошла Кристель.

Очень близко.

– Что тебе здесь надо? – спросил он.

– Дышу воздухом, как и ты… В этой дыре я умираю от скуки…

– Бывают еще хуже, – напомнил ей Рафаэль.

– Еще хуже, неужели?

– Ага. Называется Клерво[2].

Она улыбнулась, накрыла его руку своей ладонью:

– Ну да, конечно… Прости… Наверное, тюрьма – это ужасно, да?

– Ты даже не представляешь. А теперь тебе придется убрать руку.

– Почему?

– Потому что я не твой парень. И твоему парню это бы не понравилось.

Рафаэль развернулся, чтобы в конце концов удостоить ее взглядом:

– Уж не знаю, что там между вами происходит, хотя мне на это плевать. Но…

– А происходит то, что этой ночью мы не трахались, – вызывающе парировала Кристель. – Впрочем, как и в предыдущие… И он не получил удовлетворения. Мне не хотелось – что уж тут поделаешь.

Рафаэль высвободил свою руку:

– Ваши эротические истории меня не интересуют. К тому же со мной ты зря теряешь время. Потому что это не в моем стиле.

– Что – не в твоем стиле? – невинным голоском спросила она.

– Приударять за чужой женщиной.

– Неужели? – прижимаясь к нему, возразила Кристель. – Однако ты охотно приударил бы за ветеринаршей. Или я ошибаюсь?

Она обвила руками его шею, приподнялась на цыпочки, чтобы стать вровень с ним. Скамеечка бы не помешала.

– Ты что замышляешь, детка?

– А ты как думаешь?

Она чувствовала, что он колеблется, что он не столь непреклонен, как хочет казаться. А главное, что он вовсе не столь равнодушен к тому животному магнетизму, которым она владеет в совершенстве.

В конце концов Рафаэль улыбнулся и довольно грубо обнял Кристель. В тот момент, когда она приблизила свои губы к его, он приподнял ее от земли и, подержав над загородкой, поставил среди лошадей, которые немедленно расступились.

– Эй! Ты что делаешь?!

Опершись на изгородь, он насмешливо смотрел на нее. Она не оставила надежды и снова обняла его за шею. Забор не помешает ей добиться своей цели.

– Чего ты ждешь? Перелезай ко мне, – предложила она. – В конюшне полно сена!

Он осторожно оттолкнул ее:

– Нет, спасибо. Но я убежден, что лошадки будут в восторге, что у них в загоне появилась сучка.

Проглотив оскорбление, она бросила ему в лицо:

– Мудила!

Он расхохотался, глядя, как она пытается перелезть через ограду. Но когда Кристель оказалась на ней верхом, он слегка подтолкнул девушку в плечо, и она снова упала внутрь загона.

– Я тебя покидаю… В конюшне есть поилка, полная свежей воды. Рекомендую тебе туда нырнуть, чтобы слегка охладить двигатель!

– Ты еще об этом пожалеешь! – пригрозила она, стряхивая с джинсов прилипшие к ним травинки.

– Признай, Крис, ты проиграла!

Уходя, он добавил:

– Сегодня тебе везет, я не стану докладывать твоему мужчине, что ты ко мне приставала. Во всяком случае, пока. Может быть, когда-нибудь…

– Только попробуй! Я тебя убью!

И пока он не исчез за изгородью, она слышала его смех.

Возле пристройки Рафаэль закурил. Он все еще не мог прийти в себя после того, что ему устроила Кристель. Это было скорей неприятно, чем лестно.

Направляясь к главному дому, он вдруг услышал какие-то вопли.

Резко остановившись, Рафаэль прислушался.

Да, точно, вопли. Женские.

Кричала Сандра.

Отшвырнув окурок, Рафаэль ворвался в дом. Там он вновь остановился и взглянул на Вильяма, пытающегося подняться с дивана.

– Наверху! – только и смог произнести юноша, в изнеможении падая на свое ложе.

Вырвав кольт из кобуры, Рафаэль бросился вверх по лестнице. Снова остановился, прислушался; крики раздавались из дальней спальни. Он плечом выбил дверь.

И на мгновение оцепенел на пороге.

Наполовину обнаженная Сандра билась в крепких тисках Фреда.

– Оставь ее! – приказал Рафаэль.

Фред повиновался, и Сандра тотчас укрылась в объятиях своего спасителя.

– Запрети ему! – кричала она между двумя рыданиями. – Не позволяй ему этого делать!

Загородив ее своим телом, Рафаэль медленно двинулся на Фреда.

– Это не то, что ты думаешь, Раф, не знаю, что на нее нашло! Она хотела, чтобы…

Он не успел договорить. Рафаэль со всей силой нанес ему удар в лицо, так что тот отлетел и рухнул на пол возле комода.

Фред поднялся, но тут же получил новый удар – на сей раз под дых. Он сложился пополам, выплюнул немного крови и упал на колени:

– Хватит, мать твою… Ты с ума сошел!

Вдавив ствол ему в живот, Рафаэль прижал Фреда к стене:

– Не двигайся.

– Кончай дурить, Раф… Эта девка чокнутая!

– Еще одно слово, и твои кишки разлетятся во все стороны, – предупредил Рафаэль. – Это ты сейчас кончишь дурить. Мне в команде не нужен поганый насильник.

– Так это она сама захотела, – повторял Фред, стараясь как можно меньше шевелиться. – А потом принялась орать…

Рафаэль мельком глянул на сидящую возле стены и обхватившую голову руками Сандру, которую сотрясали страшные рыдания.

– Ну конечно, – произнес он ледяным тоном. – Это просто поразительно, насколько она была готова предаться с тобой любовным утехам!

– Твою мать, Раф, говорю тебе, что…

– Заткнись! И убирайся отсюда.

Рафаэль сделал шаг назад, но по-прежнему держал Фреда под прицелом. Фред несколько мгновений пристально смотрел на него, а потом направился к двери. Сандра съежилась, когда он, проходя мимо, окинул ее убийственным взглядом:

– Ты мне еще за это заплатишь, дрянь.

А затем обернулся, чтобы добавить:

– Только что ты сделала самую большую глупость в своей жизни.

Рафаэль снял пистолет с предохранителя:

– Я же сказал, вали отсюда… В третий раз повторять не стану.

– Ты сам не знаешь, что творишь, Раф. Этой девке только и надо, чтобы мы поубивали друг друга.

Когда Фред вышел из спальни, Рафаэль засунул свою пушку за пояс и встал на колени возле Сандры, превратившейся в сплошной комок боли. Он взял ее за запястья, попытался отвести ладони, которыми она закрывала лицо:

– Все закончилось, он ушел.

Рафаэль подобрал ее валявшийся на полу свитер:

– Оденься.

Дрожа с головы до ног, она повиновалась и натянула спущенные до середины бедер джинсы.

– Что случилось? – спросил Рафаэль.

Она присела на кровать, вытерла растерянные глаза:

– Он велел мне идти за ним в спальню… Сказал, что не может оставлять меня внизу одну, а ему надо что-то здесь взять… Потом… закрыл дверь и…

Она задохнулась в очередном рыдании и снова спрятала лицо в ладонях:

– Он попытался заставить меня…

– Хватит, я понял, – прервал ее Рафаэль. – Теперь все закончилось. Тебе больше нечего опасаться.

Крайне напуганная, Сандра посмотрела на него.

– Он меня убьет! – простонала она. – Он будет мстить!

– Я рядом, – напомнил ей Рафаэль. – Он тебя больше не тронет, поверь мне. Ладно, а теперь пошли вниз.

Он ухватил ее за запястье и силой потянул за собой в коридор.

Глава 14

Кристель медленно шла к дому. И в этот момент заметила выскочившего на порог Фреда. Он с силой захлопнул дверь и пнул ногой пластмассовый цветочный горшок.

Даже несмотря на то, что их разделяло больше пятидесяти метров, Кристель поняла, что он в ярости. Сердце сильно забилось: а что, если Рафаэль ему рассказал?

Замерев, она смотрела, как он направляется к пруду. Не останавливаясь, идет в сторону леса.

Какое-то мгновение Кристель колебалась, а потом решилась догнать его. Она пробежала через луг, вдоль пруда и в конце концов углубилась в лиственный лес.

И там, под становящимся все более угрожающим небом, бросилась следом за человеком, которого любила больше всего на свете.

Сандра сидела в кресле в столовой рядом с Вильямом, все еще иногда сотрясаясь от рыданий.

Рафаэль принес ей чашку обжигающе горячего кофе:

– На, выпей.

Она молча плакала.

– Что случилось? – допытывался Вильям.

– Ничего, – бросил Рафаэль.

– Ничего? – повторила Сандра. Ее лицо исказилось от гнева. –  Этот псих попытался изнасиловать меня, а ты говоришь, что ничего не случилось? – выкрикнула она.

На мгновение Вильям онемел. Его словно оглушили. А Рафаэль уставился в окно, ему было явно не по себе.

– Что на него нашло? – спросил Вилли.

– Понятия не имею, – заявил Рафаэль. – Но я поспел вовремя, так что не стоит столько времени обсуждать это!

Сандра швырнула чашку о стену совсем рядом с головой Рафаэля и бросилась к двери. Но он поймал ее на пороге, силой заставил вернуться и запер дверь на ключ:

– А теперь успокойся!

Она побежала наверх, он кинулся за ней и остановил на середине лестницы. Они оба едва не свалились, пока ему не удалось наконец схватить ее.

– Успокоишься ты или как, черт возьми?

Рафаэль заставил ее спуститься в столовую и силой усадил в кресло, где она снова разразилась рыданиями. Он прикрыл глаза и устало вздохнул. После истерического припадка – приступ слез… Этого следовало ждать… Но теперь хотя бы непохоже, что она собирается сбежать.

Спустя минуту Сандра подняла голову и вытерла слезы.

– Я так испугалась! – всхлипнула она.

– Все закончилось, – сухо напомнил Рафаэль. – Сейчас ты придешь в себя и совершенно успокоишься. Иначе привяжу тебя к койке, ясно?

– Что ты собираешься делать? – спросил Вильям.

Рафаэль с удивлением глянул на младшего брата:

– Я двинул ему кулаком по роже. Чего еще ты от меня хочешь? Теперь он будет меня ненавидеть… Час от часу не легче!

* * *

Фред и Кристель сидели друг против друга. Они вернулись поближе к пруду и пристроились на источенной сыростью старой скамейке под скелетом столетнего бука, лишившегося уже почти всей своей листвы и терпеливо ждущего весны, чтобы возродиться из пепла.

Любовники разговаривали. Долго. Вполголоса. Но рука в руке, глаза в глаза.

Сообщники, как всегда.

Сообщники, как никогда…

Полдень

Рафаэлю удалось заставить Сандру успокоиться настолько, чтобы она смогла позвонить своей ассистентке.

Нет, сегодня она не выйдет на работу. Наверняка не раньше начала следующей недели. Да, она лечится, отдыхает.

Разговор окончен.

С тех пор она, все с тем же растерянным видом, сидела на одной из скамей возле стола.

Рафаэль снова устроился в своем кресле около дивана. Все такой же молчаливый.

Вильям лежал, все так же утомленный болью.

И когда раздался двойной стук в дверь, все трое вздрогнули.

Рафаэль выглянул в окно, увидел Кристель. Тут он осознал, что оставил своих сообщников снаружи. Он открыл дверь и оказался нос к носу с Фредом. Двое бандитов молча обменялись взглядами. Потом Рафаэль сделал шаг в сторону, чтобы они смогли войти.

Сандра перестала дышать: прежде чем вплотную приблизиться к Рафаэлю, Фред окинул ее убийственным взглядом.

– Поговорить надо, – только и бросил он.

Налетчики опять вызывающе посмотрели друг на друга. Ни один из них не выказал ни малейшего признака слабости. Рафаэль запер дверь на два оборота и положил ключ в карман своих джинсов. А потом кивнул в сторону кухни.

– А ты останешься здесь и будешь следить за ней, – приказал он Кристель.

– Нет проблем.

Мужчины направились в соседнее помещение. Толчком ноги Рафаэль захлопнул дверь и скрестил руки за спиной, держа кольт наготове:

– Я тебя слушаю.

Верхняя губа Фреда распухла: у Рафаэля всегда был очень сильный удар правой.

– Предлагаю забыть о случившемся, – сказал Фред.

Немного помедлив, Рафаэль согласно кивнул.

Впрочем, у него не было выбора.

– О’кей.

– Однако знай, что эта девка гонит пургу. Я не хотел ее насиловать. Она меня сама завела. Скинула шмотки, стала ко мне прижиматься. А потом ни с того ни с сего принялась орать и дубасить меня.

– Дубасить тебя? У тебя на роже я вижу один-единственный след – от моего кулака.

Фред сделал вид, что не расслышал, и продолжил:

– Или она полностью отмороженная, или старается разобщить нас.

Рафаэль по-прежнему не выглядел убежденным.

– У нее нет никакого интереса разобщать нас. Кроме того, я вообще не хочу ничего слышать. Я хочу только одного: чтобы это больше не повторилось.

– Ни за что, – заверил его Фред. – К тому же мы скоро уберемся отсюда. Каждый со своей долей, каждый в свою сторону.

Он протянул Рафаэлю руку; прежде чем пожать ее, тот помедлил несколько секунд.

13:00

Вильяму стало немного лучше. Ему даже удалось сделать несколько шагов. Которые мгновенно лишили его сил.

– Приму душ, – сказал он.

Рафаэль, который изучал карту дорог, поднял голову:

– Ты уверен? Ты ведь даже на ногах не держишься…

– Нормально. Я чувствую себя таким грязнущим…

– Ладно, я тебя провожу. Не хочу, чтобы ты ссыпался с лестницы.

Для начала он запер Сандру в спальне на первом этаже, а потом помог младшему брату дойти до первой ступеньки лестницы.

Из маленького кабинета вышел Фред и окликнул его:

– Брось мне ключи от входной двери. Хочется подышать.

Рафаэль вытащил ключи из кармана и кинул ему.

– Спасибо… Ты уверен, что ей не выбраться из дома? – спросил Фред.

– Я отвинтил оконную ручку. Но далеко не уходите, никогда не знаешь…

– Ладно.

Лестница была узкой, так что Рафаэль страховал брата сзади – на случай, если тому станет нехорошо.

– Мне надо взять шмотки из рюкзака, чтобы переодеться.

– Я тебе принесу.

Цепляясь за перила, Вилли медленно поднимался по лестнице, прыгая на одной ноге.

– Не спеши, – посоветовал ему старший брат.

– А я и не могу…

Наконец они достигли второго этажа; Вильям вошел в ванную и рухнул на табурет, чтобы перевести дух.

– Схожу за твоим рюкзаком, – сказал Рафаэль.

Когда он исчез в коридоре, Вильям начал раздеваться. Каждое движение, даже самое обыденное, требовало от него нечеловеческого усилия.

Сколько еще времени ему пребывать в таком состоянии?

Кристель притаилась внизу. В темноте.

Настороже.

Фред рылся в кармане куртки, которую Рафаэль оставил на спинке кресла.

– Есть, – вполголоса сообщил он.

Кристель улыбнулась. Дьявольской улыбкой.

– Пошевеливайся, – шепнула она. – А я схожу за нашими рюкзаками.

1 Фризская лошадь, или фриз – порода лошадей, выведенная во Фрисландии, провинции на севере Нидерландов, «черное золото» Голландии.
2 В городе Клерво находится построенная в середине XX века центральная тюрьма южного департамента Об.
Читать далее