Читать онлайн Ржавое поле бесплатно

Пролог
Владимир удерживал его под водой уже две минуты. Он никогда не делал этого раньше, но знал, что произойдет. Сокамерник, с которым они вместе бежали из колонии неделю назад, не сможет больше задерживать дыхания и начнет захлебываться. Тот мог бы продержаться еще немного, но слишком много сил ушло на отчаянные попытки вырваться из крепкой хватки Владимира. Затем, когда легкие наполнятся черной, болотной водой, тело его обмякнет, Владимир выждет еще минуту, для уверенности, и пойдет дальше. Один и в долгожданной тишине, о которой просил сокамерника всю неделю. Длинный язык до добра не доведет. Доказательство правдивости этих слов как раз перестало подавать признаки жизни под коленом Владимира.
Беглый зэк встал и огляделся.
Вокруг, на сколько хватало глаз, лежало непроходимое болото. Тут и там из тухлой, черной воды торчали обломанные остатки стволов елей и берез. Мох, росший повсюду, был таким плотным и густым, что неопытный человек мог принять его за твердую землю. Но Владимир знал – стоит на него наступить как нога провалится сквозь мох в мокрый торф, и, если не повезет, трясина утянет тебя так глубоко, что никто и никогда не найдет. Поэтому в руках у Владимира была длинная жердь, которой он тщательно проверял каждое место куда собирался поставить ногу.
Владимир вырос среди этих болот. Он знал, что если пройдет на юг еще несколько километров, то выйдет к заброшенной железной дороге. Если пойти вдоль нее на запад, то он придет к родной деревне, где его не ждут. Поэтому он двинет на восток. Туда где посреди сибирских болот была спрятана старая советская военная база, оказавшаяся ненужной новой России. Именно там Владимир решил устроиться на время, пока его план не будет приведен в исполнение.
Он шел медленно, обдумывая каждый следующий шаг. Рюкзак, с парой банок тушенки, несколькими помидорами, буханкой черствого хлеба и большой бутылкой воды, сильно давил на плечи. Ноги давно промокли, пот щипал глаза. Но все это не могло его остановить. Сейчас, когда он так близок к своей цели, он испытывал новый прилив сил. Это не снимало накопившейся усталости, а шло как бы параллельно с ней. С каждым шагом становилось все сложнее идти, но в то же время, каждый следующий шаг приближал его к тому сладкому моменту расплаты, которого он так ждал, и это придавало ему решимости.
Владимир не знал сколько времени прошло с тех пор, как он оставил позади тело своего сокамерника. Солнце уже зашло, когда он наконец вышел на твердую землю и присел отдохнуть. Подкрепившись помидором и сделав глоток воды, Владимир снял ботинки, выжал, как смог, носки, и вытер ноги сухой травой, что росла вокруг.
– Живем, – тихо сказал он.
На болоте было очень много гнуса. Мошкара и комары лезли в глаза и кусали кисти рук. Качественный отдых в такой обстановке был невозможен, поэтому собрав остатки сил, Владимир, кряхтя и чертыхаясь, поднялся на ноги и пошел дальше.
По твердой земле, присыпанной иглами елей, идти было легко и приятно. Если не обращать внимания на гнилостный запах серы можно было забыть, в каком гиблом месте он оказался. Через несколько минут, Владимир вышел к железной дороге. Рельсы проржавели, кюветы заросли травой и кустами, сквозь насыпь успели прорасти маленькие хилые березки. Местные рассказывают, что раньше, по этой дороге, поезда доставляли ядерные ракеты на секретную военную базу. Ракет Владимир не видел, и не верил, что они когда-либо были, но лет двадцать назад, он, еще ребенком, часто просыпался от грохота стальных колес, несущихся по этим путям вагонов. Поезда ходили только по ночам и никогда не останавливались. Никто не знал откуда они идут и куда. Неудивительно, что поползли слухи о секретных ракетах, которые, при необходимости, разнесли бы в щепки врагов социализма в любой части света.
Ему захотелось курить. Так сильно, что он даже пожалел об утопленном сокамернике. У того, вроде бы, оставалась еще пара самокруток, которыми он запасался перед побегом.
Бросив взгляд туда, где за поворотом железной дороги лежала его родная деревня, Владимир медленно пошел вдоль путей на восток, в надежде найти себе убежище среди заброшенных армейских построек времен холодной войны. Идти пришлось долго, сумерки успели превратиться в непроглядную ночную мглу. В темноте Владимир с трудом смог различить очертания бетонного бункера в стороне от дороги. Тот весь зарос кустарником и крапивой, но для временной стоянки вполне подходил, и Владимир направился к нему. Вход в бункер перекрывала тяжелая стальная дверь, которую он открыл с большим трудом. Внутри было пыльно и чем-то воняло, но выбирать не приходилось. Главное сухо. Владимир достал фонарь, который забрал с той дачи, что попалась по дороге. Батарейки в нем почти сели, поэтому он старался не использовать его понапрасну. Свет от фонаря был тусклый, но этого хватило Владимиру, чтобы понять, что он оказался в длинном коридоре с бетонными стенами, в конце которого находилась еще одна железная дверь. Владимир решил посмотреть, что скрывается за ней и пошел вглубь бункера.
– Сколько же они сюда денег вбухали – пробубнил он, глядя на толстые бетонные стены.
Вторая дверь, была такой же тяжелой, петли проржавели, и Владимиру пришлось поднапрячься, чтобы открыть ее. За дверью коридор продолжался. Только помимо бетонных стен и пыльного пола, тут еще было какое-то еле заметное голубое свечение. Чем дальше по коридору шел Владимир, тем ярче становился свет. Вскоре фонарь совсем потух, но этого странного света вокруг было так много, что Владимир отлично все видел и без фонаря. Коридоры бункера разветвлялись, но заглядывая в ответвления, Владимир заметил, что в них темно и нет таинственного свечения. Он дошел до еще одной двери, на этот раз она была приоткрыта и Владимир без труда смог протиснуться в нее. Он стоял у входа в большой, круглый, бетонный зал, освещенный зловещим голубым сиянием. В потолке было отверстие, сквозь которое виднелся кусочек ночного неба. В центре зала было углубление похожее на один из тех бассейнов, как в саунах и банях. Все помещение заросло странным мхом, от которого пахло мятой, он был голубоватого оттенка и, казалось, что свет исходит именно от него.
– Что за ерунда? —его голос показался ему неуместно громким для этого зала.
В тишине, нарушаемой редкими порывами ветра, которые было слышно сквозь отверстие в потолке, появился легкий, едва различимый гул. Похожий на работу какого-то большого, тяжелого механизма, где-то глубоко внизу под полом. Звук становился громче и навязчивее пока не заполнил собой все пространство. Владимир уже не мог думать не о чем, кроме шума в ушах. Ему начало казаться, что пол и стены дрожат в такт к вездесущему гулу. Вдруг, сквозь гул, Владимир услышал металлический скрип. Обернувшись, он увидел, что дверь за его спиной захлопнулась. Владимир подбежал к ней и попробовал открыть, но та не поддавалась. От гула уже болело в ушах. Из-за него Владимир не услышал плеск воды и не увидел, как человеческая фигура поднялась из бассейна и медленно направилась к нему. Когда он обернулся, он успел произнести только одно слово, прежде чем холодные сильные руки схватили его за горло.
– Ты?! – сказал он.
Глава 1
Грунтовая дорога похрустывала гравием под колесами старенького Ниссан Примера. Валерий Котов не спешил, ехал медленно. Сегодня он отвозил своего сына, Мирона, жить к бабушке с дедушкой. Баба Поля и дед Егор были родителями его, умершей год назад, жены. Они с радостью согласились приютить у себя Мирона, так как виделись с ним редко и скучали по внуку. Мирон новость о переезде принял без энтузиазма. Расставание с друзьями, пусть временное, представлялось ему страшной несправедливостью, при этом ничем не заслуженною. Юноше было нелегко признаться себе в том, что планы на лето, которые он составлял последние несколько недель, теперь можно забыть. Как все городские подростки, Мирон считал жизнь в деревне пустой и скучной и что кроме сна и телевизора развлечений не будет. Он молча смотрел в окно, на ползущие мимо сосны, и скорбел по своей несчастной, как ему казалось, юности.
Валерий взглянул на сына. Русые волосы и глубокие серые глаза, достались тому от красавицы матери. А вот, нос картофелиной и слегка оттопыренная нижняя губа – его наследство. В целом, человек у них с покойной женой получился неплохой, подумал Валерий, симпатичный.
– Да хватит тебе дуться, – сказал он, ткнув Мирона в плечо. Тот сделал вид, что не заметил попытки отца начать разговор и продолжал молчать.
Через минуту, Валерий, еще раз попробовал разговорить сына.
– Видишь там два кедра? – Валерий указал рукой на два огромных, ствол в четыре обхвата, кедра, что росли на поле слева от дороги. Кедры были прямые и высокие, с густыми размашистыми кронами. Мирон не отвечал, но голову повернул и смотрел туда, куда указывал отец.
– Это «чертовы врата» – продолжил Валерий, – Мама твоя, рассказывала мне. Говорят, что кто между ними пройдет, того нечистая сила в могилу сведет. Хочешь поближе посмотреть?
– Не, – вяло ответил Мирон.
– А что испугался?
– Да ну! Фигня это все.
– Ну не скажи, – Валерий был рад, что сын заговорил с ним, и решил развить тему, – Мы уже не в городе. Здесь свои законы. Тут люди еще в магическом мире живут. Крестятся чаще, чем дышат, а если пропало что, то просят барабашку вернуть. Конфеты домовым оставляют, и от чертей углем на пороге руны рисуют.
– Это, потому что интернета нет. И школы нормальной.
– Хорошая тут школа, не надо так. Мама твоя в ней училась, а она поумнее меня была, сам знаешь.
– Такой себе показатель.
– Вот ты язва! Дураком отца назвал. И не стыдно? – Валерий сделал вид что его сильно задела острота сына, но на самом деле он был рад что Мирон не просто разговаривает с ним, а еще и шутит.
У них выдался сложный год. Мать Мирона, Вика, покончила собой прошлой весной. Выпила сотню таблеток обезболивающих и легла на кровать накрывшись одеялом. Когда Мирон вернулся с тренировки своей футбольной команды, он решил, что мать просто спит. Она часто проводила в постели целые дни и мало разговаривала с сыном в последнее время. Только вечером следующего дня, Мирон попытался разбудить мать, и не описать словами, какой ужас он испытал, когда понял, что она давно мертва.
Спустя год, Валерий так и не смог простить себе того, что его не было рядом в тот момент. Он был слишком увлечен своей карьерой и все время проводил в командировках. Если бы он больше времени уделял семье, был внимательнее, заботливее…
Отношения с сыном, и до того не отличавшиеся близостью, совсем разладились. Они говорили друг другу «доброе утро», желали приятного аппетита и хорошего дня, но на этом их общение заканчивалось. Они словно существовали в параллельных мирах. Валерий еще больше погрузился в работу, а Мирон с головой пропал в сети. Соцсети, форумы, имиджборды, Мирон забросил футбол и учёбу. Он побледнел и осунулся, похудел на несколько килограмм и стал совсем тощим. Трудоголизм Валерия, напротив, пошел ему на пользу. Начальник его заметил и предложил повышение. Проблема заключалась в том, что на новой должности частые, долгие командировки, от которых он отказался после смерти жены, были обязательны. Тогда, Валерий, и решил отвезти Мирона жить к теще с тестем. Он верил, что поступает правильно. Что он не отказывается от сына, а наоборот работает на его будущее. Ведь с новой должностью придут и большие деньги, а значит Валерий сможет лучше обеспечить сына и устроить его в престижный вуз, который раньше был им не по карману. Да и общение со старшим поколением, думал Валерий, положительно скажется на душевном здоровье подростка.
Валерий понял, что молчит уже несколько минут и не может вспомнить на чем прервался их разговор с сыном. Пока он пытался придумать как возобновить общение, на дороге появился человек в полицейской форме, который жестами показывал чтобы они остановились.
– День добрый. Я что-то нарушил? – спросил Валерий полицейского через приоткрытое окно.
– Сержант Сланцев, – представился тот ленивым, отрепетированным движением приложив ладонь к фуражке, – Документы, будьте добры.
– Здравствуйте, сержант Сланцев, я Валерий Котов. Я что-то нарушил? – повторил Валерий, протягивая права.
– У вас ребенок не пристегнут, – ответил сержант, указав на пассажирское сиденье.
Валерий осуждающе посмотрел на Мирона. Он был раздосадован тем, что не заметил, что тот не пристегнул ремень, но, как и всегда недовольство собой выражал в осуждении окружающих.
– Я отстегнул, когда мы уже остановились, – невозмутимо сказал Мирон.
– Он отстегнул, когда мы уже остановились, – повторил Валерий с надеждой глядя на полицейского.
Тот нахмурился и пожевал губами.
– Ладно. Вы из города едите? По дороге никто вам не попадался?
– Было пару машин, и грузовик вроде.., – растерянно начал отвечать Валерий, не понимая, чего от него хотят.
– Нет. Не машины, а люди. Мужчины, двое, вам не попадались? – перебил его сержант Сланцев.
– Нет, вроде бы нет.
– Может в лесу видели грибников или охотников?
– А что, собственно…
– А ты видел кого? Может с твоей стороны в лесу кто был? – Сланцев наклонился и посмотрел прямо на Мирона.
– Нет, – ответил тот, – Никого не видел.
– Ясно. Ладно, проезжайте, – и сержант вернул права Валерию, – Пристегнись! – бросил он Мирону и пошел к своей машине.
Отец с сыном обменялись вопросительными взглядами.
– У бабушки узнаем. Если в деревне что-то случилось, она уже в курсе, – сказал Валерий.
Котовы еще не успели выйти из машины, как на пороге маленького бревенчатого домика появилась бабушка Поля и начала приветственно махать руками. Затем, она, быстро перебирая ногами в галошах и шерстяных носках, спустилась с крыльца и подбежала к калитке.
– Внучик, внучик приехал! – бубнила она, – Иди сюда, иди обниму.
Мирон не успел и на шаг отойти от машины, как оказался в крепких объятиях любящей бабушки. Она схватила его за голову и, притянув к себе, расцеловала в обе щеки.
– Ты мой, ясненький! – пролепетала она, – Устал? Голодный поди? Пошли в дом накормлю. У меня с утра все готово уже, а вы не едите и не едите.
– Привет, баб, – вырвавшись из объятий сказал Мирон.
– Здравствуйте Полина Николаевна, – сказал Валерий, – Мы поели по дороге, в кафе. Но не переживайте, не знаю как Мирон, а я уже снова голодный.
– Ты то всегда есть хочешь, – проворчала бабушка Поля. Полина Николаевна недолюбливала мужа дочери. Она считала его ленивым и мелочным человеком, и всегда думала, что ее дочь могла найти себе кого-нибудь получше. С рождением Мирона, любовь к внуку смягчила ее сердце, и она начала проникаться симпатией к зятю, но смерть дочери, в которой Полина Николаевна винила Валерия, вновь расстроила их отношения.
Достав из багажника сумки с вещами, Мирон с отцом пошли вслед за бабушкой в дом.
Мирон, в прошлый раз, был здесь еще пятилеткой, и с интересом смотрел по сторонам. Небольшой двор с дровяником и пустой собачьей будкой зарос травой. Налево шла тропинка за угол дома, где виднелся покосившийся уличный туалет. Справа была небольшая баня, поставленная несколько лет назад, она выглядела намного лучше всех остальных построек. За баней виднелась крыша стайки, в которой, как Мирон помнил, жили две коровы и десяток кур.
Домик у бабушки с дедушкой был маленький, но крепкий. Перед окнами, выходящими на дорогу, росли две высокие рябины.
Поднявшись, вслед за отцом, по скрипучему крыльцу, Мирон оказался на веранде, где было положено оставить обувь. Толстая деревянная дверь, ведущая в дом, открывалась с громким скрипом. Войдя внутрь, Мирон увидел деда Егора, сидящего у печи. Он был чисто выбрит и одет в свитер поверх рубахи. На ногах у него были надеты валенки, а на выцветших синих штанах были заплатки на коленках. Дед начал вставать, чтобы поприветствовать гостей. Но бабушка быстро усадила его назад.
– Сиди – строго сказала она.
– Да че уж. Не развалюсь поди! – попытался возразить тот.
– Сиди! – повторила бабушка Поля, – Он совсем плохой стал, – сказала она, повернувшись к гостям, – Не помнит уж ничего. Ноги болят, Спина болит. Гастрит этот, будь он неладен.
– Ну, положим, ноги и правда болят. Но все что нужно я помню. Чего ты наговариваешь? – заворчал дед.
– Да? Кто это тогда? Как звать? – спросила бабушка показывая на Валерия.
– Валера, как не знать то?! Зятек! – бодро ответил дед.
– Ух, еще бы ты собутыльника забыл своего! – сказала бабушка, – А внука как? Помнишь?
– Помнишь! – передразнил ее дед, – Миша.
– Ну вот, балда. Мирон его зовут, Мирон! С ним то ты не пил, вот и забыл, – бабушка уперла руки в бока с победным видом.
Мирон с отцом от этой сцены так рассмеялись, что у них начали течь слезы. Дед же, нервно жевал губами и мял в руках подол свитера.
Заметив это, Мирон подошел к нему и наклонившись приобнял.
– Привет, дед как жизнь? – спросил он.
– Да как у нас жизнь? Хорошо! – немного успокоившись сказал дед Егор.
Деда, Мирон, не видел уже очень давно. Бабушка приезжала к ним каждый год, а дед безвылазно сидел в деревне. «Чего мотаться?» говорил он всегда. Вот и получается, что виделись они больше десяти лет назад. Дед, будь он здоров, конечно, захотел бы присутствовать на похоронах дочери, но везти старика было слишком хлопотно, бабушке пришлось оставить его на попечения соседки и ехать одной.
– Привет, Егор Петрович! – сказал Валерий и крепко пожал деду руку. Тот радостно тряс руку зятя и не спешил отпускать ее.
– Так, поздоровкались и хватит, – заворчала бабушка Поля, – Все за стол. Ребенок голодный.
Пока рассаживались, Мирон вспомнил, что оставил в машине ноутбук, и под недовольное ворчание бабушки вышел во двор.
Когда Мирон спускался с крыльца, он увидел, как к их двору подошла высокая девушка с огромной лохматой собакой, что терлась о ее ноги. Девушка наклонилась над калиткой, чтобы откинуть крючок, на который та была заперта изнутри, и, Мирон, сквозь широкий ворот футболки, увидел ее загорелую, покрытую веснушками ключицу. Девушка вошла во двор, не поднимая головы и чуть было не врезалась в Мирона. Остановившись в последний момент.
– Ой – сказала она, – Ты кто?
Голос у нее был низкий и хрипловатый, русые волосы собраны в пучок на голове и схвачены резинкой. Верхняя губа вздернута, а большой широкий нос и щеки были усыпаны теми же веснушками. Они стояли так близко друг к другу, что Мирон смог почувствовать легкий запах земляники, исходящий от нее.
– Мирон я – промямлил Мирон в ответ.
– А, – сказала девушка, – Бабу Полю позови.
Мирон быстро вернулся в дом за бабушкой.
– Баб, там какая-то девушка тебя зовет, – сказал он.
– Это Сонька, за молоком пришла. На, ей отнеси, – сказала бабушка, и передала Мирону трехлитровую банку, полную молока. Банка была тяжелая и теплая, – Да быстрее давай. Еда стынет уже.
Мирон выбежал во двор. Соня стояла там со своей огромной собакой у ног и длинными тонкими пальцами чесала ей шею.
– Вот, – Мирон протянул ей молоко.
Девушка раскрыла перед ним капроновую сетку, и Мирон опустил в нее банку.
– Спасибо. Пока, – сказала Соня.
– Стой, – сказал Мирон.
Соня остановилась и с интересом смотрела ему прямо в глаза. Мирон понимал, что нужно что-то сказать, но никак не мог придумать что именно. Он просто смотрел в большие серые глаза девушки и молчал. Когда молчание стало неприлично долгим, Соня развернулась и вышла через калитку на улицу. Ее огромная лохматая собака поспешила за ней.
– Как её зовут? – крикнул Мирон ей вслед.
– Что? – переспросила Соня.
– Как её зовут? – повторил Мирон, указывая на собаку.
– Собака.
– Прикольно.
– Ага. Ну пока, – и Соня со своей собакой по кличке «собака» скрылись за поворотом улицы.
На обед бабушка приготовила для внука всё. Тут был и суп с фрикадельками, и вареная картошка, посыпанная укропом, соленые огурцы и помидоры, крабовый салат, нежнейшая курочка из духовки с яблоками, сыр, колбаса, ватрушки и апельсины, и даже консервированные ананасы. Бабушка сетовала на то, что картошка за зиму подряхлела и совсем плохая, но Мирон не помнил, когда в последний раз он ел с таким удовольствием. Все было очень вкусно и очень сытно. Когда Мирон, наконец, вырвался из-за стола он почувствовал, что ремень сильно давит ему на живот и его пришлось ослабить на две (ДВЕ!) дырки. И все равно бабушка была недовольна и ворчала, что он «совсем ничего не поел».
Усевшись на диване перед старым кинескопным телевизором JVC, Мирон взял в руки телефон и с тоской посмотрел на букву «Е» в правом верхнем углу экрана.
– Тут сеть не ловит – сказал он.
– Как не ловит? – удивилась бабушка, – У меня все ловит. Три палки все время показывает.
– Связь есть, интернета нет, – пояснил Мирон.
– Интернетом не пользуемся. На почте есть интернет. Ой, там такая девочка хорошая работает, Настя, ровесница твоя, подружись с ней. Хорошая девочка, – сказала бабушка Поля.
Пока она объясняла Мирону как добраться до почты, отец с дедом решили, что встречу нужно обмыть.
– Я сбегаю за бутылочкой? А, Полина Николаевна?
– Ох, вы алкаши окаянные, не можете сидеть без бутылки своей проклятой? – заворчала бабушка, – Ладно. Но только одну. А то мой опять упьется. Он как выпьет, так ему гулять надо. Я потом ищи его по всей деревне. Стыдоба!
– Да нам и одной много будет. Мы чисто символически. За встречу. Заодно Мирону покажу, где почта. Пошли, сын.
Когда Валерий был уже в дверях бабушка окликнула его.
– Мне красненькой возьми. Тоже за встречу выпью с вами.
– Будет сделано, Полина Николаевна, – ответил Валерий. Он задержался на пороге что-то вспоминая, – Кстати. У вас в деревне никто не пропадал? Нас на въезде мент остановил, спрашивал не видели ли мы кого.
– Это Володьку-маньяка ловят, – ответила бабушка.
– Маньяка? – переспросил Мирон, – Какого маньяка?
– Да был тут у нас один. Валера, ты его знаешь, Володька Хромов. В прошлом году посадили за то, что он Машеньку нашу загубил. Такая девица красивая была. Добрая, никогда от нее злого слова не слышала. Все ее любили. А он, мразь, загубил девчонку. А недели две назад, говорят, сбежал. Вот его наш участковый и ищет по округе, людей пугает.
Мирону хотелось поподробнее расспросить бабушку, но взглянув на отца он увидел, как того обеспокоило услышанное.
– Пап? Все норм?
– Да, – растеряно ответил отец, глядя прямо перед собой, но будто бы не видя ничего вокруг, – Да, все нормально. Полина Николаевна, Володька, это тот, что с Викой вместе учился?
– Он самый, – сказала бабушка, – Такой видный был мужик, а оказалось вон как.
– Ладно Мирон, пошли.
Они вышли во двор, и Валерий, взяв Мирона под локоть, притянул к себе.
– Слушай – тихо сказал он, – Не нужно тебе оставаться у бабы с дедом, погостим, а завтра домой поедем.
Мирон не понимал, что происходит. Еще вчера он убеждал отца, что сможет позаботиться о себе сам, пока тот будет в разъездах по работе, но Котов старший и слушать не хотел. А сейчас отец предлагает ему вернуться в город с ним. Неужели все это из-за того маньяка, который когда-то учился с его матерью?
– Пап, что случилось? – спросил он.
– Этот Хромов, – Валерий огляделся и наклонившись к Мирону заговорил еще тише, – Я переживаю. Если он и правда объявится? Как я могу тебя оставить одного? Старики, если что, не защитят.
– Так, а зачем им? Я по ночам гулять не стану, и вообще буду осторожен. А маньяк этот… Ну не дурак же он сюда возвращаться, тут его искать в первую очередь будут. Не переживай, – попытался успокоить отца, Мирон, – Я не ребенок уже. Все хорошо.
Валерий пристально посмотрел на сына. Перед ним стоял сильный, широкоплечий юноша, но видел он маленького и беззащитного ребенка с выпавшими молочными зубами. Сделав над собой усилие, Валерий отпустил локоть Мирона и сказал:
– Хорошо. Я верю тебе, сын. Если ты не боишься, то и мне нечего бояться.
Мирон очень хотел расспросить отца о Владимире Хромове, но боялся, что если эту тему не замять, то тот передумает и заберет его с собой обратно в город. Поэтому шли они молча и у Мирона было время подумать почему ему так хочется остаться в деревне. Быстро ответить на этот вопрос у него не получилось и он просто начал глазеть по сторонам, чтобы лучше познакомиться с местом, где ему предстояло жить.
Вдоль улицы, по которой они шли росли высокие тополя, со стволами окрашенными известкой у корней. Тротуара не было и идти приходилось прямо по дороге. Большинство домов на улице стояли не деревянные, как у бабушки, а кирпичные на две квартиры. Отличались дома друг от друга только забором и палисадниками. У некоторых был красивый, резной штакетник, покрытый морилкой или краской, и аккуратные клумбы, засеянные цветами, которые только-только взошли, а у других покосившийся забор, наскоро сколоченный из горбыля, и заросли крапивы под окном.
Они дошли до перекрестка, не встретив по пути ни души. Валерий показал рукой в сторону большого здания из кирпича и бетона с крупными ржавыми буквами на крыше, которые складывались в слова: ПОЧТА ТЕЛЕГРАФ ТЕЛЕФОН.
– Тебе туда, – махнул он рукой, – Я пройду дальше по улице, до магазина, а ты назад один не иди. Подожди меня, хорошо?
Мирон кивнул.
У здания почты росла густая черемуха и несколько кустов сирени, а напротив стоял большой памятник Ленину. Владимир Ильич был изображён на нем прижимая кепку к груди и задумчиво глядя в даль. Проходя мимо вождя, Мирон увидел Соню. Она стояла впереди, в ста метрах от него. Рядом с ней был высокий худой парень, в серой майке и грязных джинсах, он кричал на девушку и размахивал руками, а та пряталась от него за своей огромной собакой.
Не думая о том, что он делает, Мирон побежал к ним. Через мгновение он уже стоял между Соней и парнем в майке и тяжело дыша смотрел прямо ему в глаза.
– Что происходит? – спросил Мирон.
– Ты кто? – обратился к нему парень, – Рожа вроде знакомая. Иди куда шел. Не твое дело.
Парень оказался намного крупнее Мирона, кожа на его плечах сильно загорела, а лицо было испачкано машинным маслом. Он потянул руку за спину, как будто собирался достать что-то из-за ремня. Но тут собака зарычала и выбежав вперед встала перед Мироном оскалив зубы на хулигана. Парень опустил руку и сделал шаг назад.
– Спокойно, – сказал он, разведя руки в стороны.
– Ко мне, – скомандовала Соня, но собака ее не слушала и продолжала рычать.
– Уходи пока она на тебя не кинулась, – посоветовал Мирон парню.
Тот начал отходить спиной вперед, стараясь не делать резких движений.
– Ладно – сказал он, глядя на Мирона, затем перевел взгляд на девушку и добавил – Еще увидимся. Ты так просто не отделаешься от меня, крыса.
Когда он ушел, Мирон обернулся к Соне, чтобы спросить, как она, но обнаружил, что та быстрым шагом уходит в противоположном направлении. Мирон перевел взгляд на собаку, которая с обиженным видом смотрела на уходящую хозяйку.
– Спасибо тебе – сказал он и наклонившись почесал ее за ухом. Собака, не ожидавшая от него этого, сначала вздрогнула и отстранилась, но поняв, что происходит, завиляла хвостом и, как показалось Мирону, улыбнулась ему.
– Ко мне! – услышал Мирон крик Сони, и через секунду собака была уже рядом с ней, продолжая все так же задорно махать хвостом.
Мирон проводил их взглядом и пошел на почту. Ему не понравилось, что Соня, ничего не сказав, просто ушла. «Могла бы и поблагодарить» – думал он. Но все же он был доволен собой. Доволен тем, что не испугался заступиться за Соню, хотя он даже не знал ее, а тот парень был очень здоровый. Мирон еще раз порадовался, что собака так вовремя решила показать свои клыки и ему не пришлось мериться силой с тем здоровяком. «Интересно, почему тот парень решил, что знает меня?» – подумал он. Но долго ломать голову над этим он не стал.
В отделении почты было светло и просторно. Толстые бетонные стены здания не успели как следует прогреться за первые дни лета и сохраняли приятную прохладу. За высокой стойкой, покрытой самоклеящейся пленкой с древесным рисунком, стояли стеллажи, на которых с газетами и журналами соседствовали консервы и крупы.
– Добрый день, – услышал Мирон высокий женский голос. Он огляделся и увидел в дальнем углу полненькую, темноволосую девушку, сидящую за старым компьютером с большим пузатым монитором, – Что-то хотели?
– Добрый день, – ответил Мирон, – Мне сказали у вас можно воспользоваться интернетом?
Девушка внимательным взглядом осмотрела Мирона с головы до ног и, вздохнув, сказала:
– Можно. 27 рублей за пол часа, – Она встала из-за компьютера и прошла за стойку. Девушка оказалась невысокой, у нее была тонкая талия и широкие бедра, одета она была в узкие черные джинсы и черный свитер с длинными рукавами которые скрывали кисти до кончиков пальцев. У нее была густая, подводка на глазах, а на левой щеке три длинные красные царапины, в которых Мирон тут же узнал работу кошачьей лапы.
– Я думал вы дадите мне пароль от вай-фай или типа того, – сказал он.
– Нет, вай-фай у нас нет. Можете оплатить в кассу и сесть за компьютер на полчаса. И учтите, все сайты с “взрослым” контентом, у нас заблокированы, – сказала девушка, показав воздушные кавычки на слове взрослый.
– А вас Настя зовут? Верно? – спросил Мирон, доставая из кармана смятый полтинник.
– Да, – ответила девушка.
– Очень приятно познакомиться, я Мирон.
– Ты не местный?
Мирону понравилось, что Настя сразу перешла на «ты», и он решил сделать то же самое.
– Ты права. Я приехал на лето к бабушке. Полина Николаевна Савицкая, знаешь ее?
– Бабу Полю? Знаю, конечно, мы тут вообще, все друг друга знаем, – улыбнулась она. Но в следующее мгновение улыбка исчезла с ее лица, – Получается ты сын…
– Не будем об этом, – перебил ее Мирон. А сам подумал про себя, что в деревне, видимо, все знают о случившимся с его матерью, и от этой мысли ему стало не по себе. Он положил на стойку смятую купюру, – Полчаса, хватит.
Забрав сдачу, Мирон прошел к компьютеру.
Настя следила за ним полным сострадания взглядом. Ей понравился Мирон. Он был симпатичный и широкоплечий, а главное Мирон был новым лицом, а для их маленькой деревни это редкость. И ей было очень интересно познакомиться с ним поближе и, может, даже позвать на совместную прогулку. В то же время она испытывала чувство стыда за то, что не сдержала в себе эмоций и напомнила ему о смерти матери. «Захочет он теперь с тобой общаться, как же! – думала Настя, – Теперь, будет на меня смотреть и мать вспоминать. А парень симпатичный, и мы с ним здорово бы смотрелись вместе. А, забудь. Так и помру в девках из-за языка своего длинного!»
Пока Настя корила себя за бестактность, Мирон смотрел на пустую строку поиска в браузере и понимал, что не помнит ни логинов, ни паролей, от своих учетных записей в социальных сетях. У него на ноутбуке, вроде бы, сохранен документ с паролями, но он не был в этом уверен. Мирон уже думал встать и уйти, деньги просить назад было стыдно, да и 27 рублей не та сумма, о которой стоило бы беспокоиться, как в голову ему пришла одна мысль.
«ВЛАДИМИР ХРОМОВ ПОБЕГ», ввел Мирон в строку поиска и нажал ENTER. Ничего. Только несколько ссылок на личные страницы однофамильцев. Мирон изменил «ПОБЕГ» на «ПРЕСТУПЛЕНИЕ» и заново запустил поиск. Через пару секунд (скорость интернета оставляла желать лучшего) поисковик выдал именно то, что и хотел найти Мирон.
Пройдя по первой же ссылке, Мирон оказался на странице областной газеты, в которой была короткая статья о суде над Владимиром Хромовым, деревенским предпринимателем, так же известным как «Болотный душегуб». В статье говорилось, что Хромова судят за убийство девятнадцатилетней Марии Тимохиной, с которой он, по информации следствия, состоял в интимных отношениях. «Тело девушки не было найдено, сообщалось в статье, но собранные следствием улики, а также свидетельские показания одного из жителей деревни, заставили Хромова признаться в убийстве. Хромов рассказал, что после ссоры с Марией, он задушил ее, а тело жертвы отнес на болото и утопил в трясине. О причинах ссоры, подсудимый, давать показания отказался. Соседи отзываются о Хромове как о суровом, но справедливом человеке, и не могут поверить, что он совершил такое страшное преступление.» В конце статьи было несколько фотографий. На одной из них была изображена стройная рыжеволосая девушка, она стояла со школьным дипломом в руках и улыбалась. Звали ее Маша Тимохина. На другой строгий усатый мужчина с густыми бровями и загорелым лицом, на третьей – он же с усталой женщиной и ребенком, щурившим глаза от солнца, это был Хромов с женой и сыном. Мирону ребенок на фото показался знакомым, он увеличил снимок и пригляделся внимательнее. Ребенку на фото лет 10-12, но это совершенно точно был тот самый парень, что приставал к Соне меньше часа назад. Дети не отвечают за дела своих отцов, но Мирон не мог отогнать от себя мысль, что чуть было не подрался с потенциальным убийцей.
– Это с генами не передается, – сам того не осознавая, тихо сказал он.
– Что? – спросила Настя, услышав шепот Мирона.
– Да, ничего, просто – начал было оправдываться он, но тут в дверях показался его отец и избавил Мирона от необходимости заканчивать предложение. Мирон встал из-за компьютера и пошел навстречу отцу, – Мне пора.
– Но у тебя еще 15 минут – возразила Настя.
– Да неважно. Пока! Увидимся.
– Постой, – громко сказала она, – Подойди, пожалуйста.
Мирон удивился этой просьбе, но подошел к девушке за стойкой.
– Прости что напомнила о твоей маме. Я, иногда, не контролирую, что говорю, – смущенной сказала Настя.
– Да, ничего страшного, все норм, – ответил Мирон.
– Нет, я чувствую, что повела себя грубо. Если ты позволишь, я хотела бы, только если ты не против.., – Настя от волнения вся раскраснелась и не могла посмотреть Мирону в глаза, – Я хотела бы показать тебе деревню! – почти прокричала она. А потом тихо добавила – В качестве извинения, конечно.
– Соглашайся, сын, – услышал Мирон голос отца. Посмотрев на него, он увидел, что Валерий стоит в дверях с широченной улыбкой на лице.
– Да, давай. Только завтра, я сегодня с дороги, уже устал, – сказал Мирон Насте.
Настя, услышав это, радостно закивала.
– Завтра я работаю до четырех, приходи сюда, заодно досидишь свои минуты, – улыбнулась она.
Попрощавшись, Мирон с отцом вышли на улицу. Валерий ткнул сына локтем в бок и сказал:
– Орел! Дня здесь не прожил – уже поклонница появилась. Весь в отца, – у него был очень довольный вид, то ли от того, что гордился сыном, то ли от того, что в руке он держал целлофановый пакет, из которого при каждом шаге доносился стеклянный звон.
– Отстань, – бросил Мирон отцу, – Пошли быстрее, в туалет хочу, сил нет.
– Так мы же в деревне, вон тебе туалет! – весело сказал Валерий, кивнув в сторону куста сирени. Мирон проигнорировал его совет и быстрым шагом пошел к дому бабушки и дедушки.
Глава 2
В тот день они засиделись допоздна. Мирон, устроившись с ноутбуком на диване, внимательно слушал разговор старших. Бабушка плакала, вспоминая какой яркой и жизнерадостной была мать Мирона. Полина Николаевна достала старый альбом с детскими фотографиями дочери и долго разглядывала каждую, тихонько всхлипывая. Дед зазывал на рыбалку, отвергая все возражения Валерия о том, что весенняя вода еще не ушла, и клева не будет. Память его сильно подводила, он терял нить разговора и надолго замолкал, путал имена, единственное, о чем он не забывал, это подставлять опустевший стакан, когда Валерий доставал из-под стола бутылку, чтобы налить еще по одной.
Когда все уже собирались идти спать, бабушка подошла к Мирону и протянула ему старое помятое фото. На черно-белом снимке была его мать, примерно его возраста, в школьной форме с кружевным фартуком, волосы собраны большими белыми бантами в два длинных хвоста, а на лице была счастливая улыбка. Рядом с матерью стоял парень, невысокий и хмурый, его рука лежала у нее на спине, он показался Мирону смутно знакомым.
– Кто это? – спросил Мирон.
– Володька, – ответила бабушка, – Я забыла уже, а они ведь крепко дружили в детстве. Я думала, он ее в ЗАГС отведет после выпуска, но тут твой отец появился и все расстроил.
Мирону не понравилось, что в голосе бабушки он услышал сожаления по несостоявшейся свадьбе его матери с будущим убийцей. Мирон тут же сказал ей об этом.
– Кто знает, – задумчиво протянула она, – Может, сложись все по-другому, и Вика жива была бы, и Володька до такого не дошел бы.
– И я бы не родился, – добавил Мирон.
– Ой, и правда! – заволновалась бабушка, – Прости дуру старую, не думаю, что говорю. Правду говорят: «Что не делается – все к лучшему». Пошли, я расстелила тебе в комнате.
Она забрала у Мирона снимок и проводила в спальню, где его ждала старая пружинная кровать. Засыпать на новом месте оказалось непривычно и неудобно. Кровать под его весом сильно прогибалась в области таза, и лежать на животе, как Мирон привык, было некомфортно. Он долго ворочался пока не смог найти позу, в которой ему все-таки удалось уснуть. Мирону снилось как тот парень, что цеплялся к Соне, напал на него, но рядом не было собаки чтобы за него заступиться. Парень повалил его на землю и начал бить кулаками по лицу, отчего Мирон, сквозь сон, почувствовал вкус крови на языке. Здоровяк продолжал наносить удар за ударом, а Мирон, глядя на его озлобленное лицо, видел, как оно меняется, превращаясь в смуглое обветренное лицо Владимира Хромова.
– Тебя не должно было быть! – прокричал убийца.
Мирон проснулся от этого крика и сел на кровати. Его лоб и спина покрылись холодным потом, а рука, на которой он лежал, онемела и теперь, когда доступ крови был восстановлен, Мирон чувствовал будто тысячи невидимых игл вонзаются в нее. Растерев руку и немного придя в себя от кошмарного сна, Мирон, впервые осмотрел комнату, в которой ему предстояло жить следующие несколько месяцев.
Спальня была маленькой, но светлой. Сквозь легкие, зеленые шторы пробивался свет утреннего солнца. Потолки и стены выбелены известью с добавлением синего пигмента, люстры не было, только голая лампочка висела на толстом скрученном проводе. Помимо кровати в комнате стояли шкаф и комод, в углу – трюмо. На стенах висели фотографии в рамках, на них мать Мирона, Вика. Похоже, когда-то это была ее комната.
Из кухни доносился звон посуды. «Все уже завтракают, что ли?» – подумал Мирон. Он быстро оделся и пошел на кухню. За столом сидел отец и ел бутерброд с колбасой, бабушка сидела напротив и мелкими глотками пила чай. Дед – на табуретке у окна починял рыболовную сеть.
– Доброе утро, – приветливо сказала бабушка, – Садись. Что будешь, чай или кофе?
Мирон выбрал кофе и пока бабушка вставала за чайником сел за стол рядом с отцом и взял последний лежащий на тарелке бутерброд.
– Посмотрим, как тебе кофе с парным молоком понравится, такого в городе не нальют, – бабушка Поля поставила перед Мироном большую кружку горячего напитка.
– Спасибо, – Мирон поднес кружку к губам и сделал аккуратный глоток. Вкус, действительно, отличался от того к которому он привык, ему понравилось.
– Как поспал? – спросил его отец и не дождавшись ответа продолжил, – Сейчас кофе допью, и поеду, завтра на работу с утра, а нужно еще кучу дел переделать. Ты сегодня с той девочкой пойдешь гулять?
– С какой девочкой? – вклинилась в разговор бабушка Поля.
– С почты. Она вчера Мирону предложила деревню показать, – объяснил Валерий.
– А, Настенька. Хорошая девочка. Сходи с ней, Мирон, погуляй. Только не допоздна, чтобы я не волновалась.
Мирон кивнул и спрятал лицо за кофейной кружкой. Юношу смутило то, как настойчиво родные пытаются свести его с Настей. Но девушка ему понравилась, она была симпатичной и намного приветливее той Сони, за которую он полез заступаться. «Овца» – подумал Мирон, вспомнив хозяйку собаки. «Меня чуть не убили, а она даже спасибо не сказала!» – из-за ночного кошмара Мирон пересмотрел свое отношение к вчерашнему происшествию. Сейчас ему казалось, что он рисковал гораздо больше, чем это, возможно, было на самом деле.
– Внучок, сходишь за водой? – спросила его бабушка, – В доме кончилась и баню нужно истопить.
– Хорошо, баб. А это где?
– Да не далеко, сейчас отца пойдем провожать, я покажу.
Они быстро закончили завтрак, и оставив деда с его сетями вышли во двор.
– Звони, – сказал Валерий и ненадолго обняв сына сел в машину, – До свидания Полина Николаевна! – крикнул он, уже выезжая на дорогу.
– До свидания – тихо сказала бабушка, глядя вслед удаляющейся машине, – Вона как спешит! Ты не обижайся внучок, но папка у тебя говно, а не человек.
Мирон промолчал.
– Зайди в дом, свитер надень, а то холодно. И на веранде галоши дедовы возьми, а то ноги промочишь, – велела бабушка.
Мирон вернулся в дом. Сумки с его вещами еще лежали у двери, он взял обе и отнес в комнату. Открыл одну и достал из нее черный свитер, подумав немного, извлек из нее же темно синие спортивные штаны, решив, что в них идти за водой будет удобнее. Переодевшись, Мирон вернулся во двор к бабушке, которая ждала его у калитки с тележкой и сорока литровой алюминиевой флягой на ней.
– Вот, – вручила она тележку внуку, – Пойдешь в конец улицы там тропинка, по ней спустишься к роднику. Не заблудишься. Сначала в баню натаскай воды, в печь и в бочку холодную, и одну флягу в дом.
– Хорошо, баб.
Мирон пошел вдоль улицы по маршруту, указанному бабушкой. Фляга громыхала каждый раз, когда тележка наезжала на кочку или лежащий на дороге камень. Воздух был прохладным и влажным. На траве, по обочинам, блестели капельки росы. Дойдя до конца улицы, Мирон оказался перед глубоким оврагом по дну которого текла река. Вода была темно-коричневой, грязной. Глядя на затопленные под самую макушку ивы, Мирон вспомнил вчерашние слова отца о том, что весенняя вода еще не ушла. «Сейчас много не нарыбачишь» – подумал он. Тропинка, о которой говорила бабушка, начиналась у самого конца улицы и, сворачивая в сторону, уходила вниз. Два колеса тележки с трудом умещались на ней, и Мирон решил, что надежнее будет толкать тележку перед собой. Спустившись по тропинке вниз, он увидел, торчащую из земли железную трубу диаметром с его кулак. Из трубы текла мощная струя чистой родниковой воды, она падала между двух покрытых ржавым налетом досок и разбивалась брызгами об обломки кирпичей, набросанных здесь видимо для того, чтобы вода не размывала берег. Мирон снял флягу с тележки, открыл ее и подставил под струю. «Нелегко ее в гору тащить будет» – думал он, глядя как фляга быстро наполняется водой.
– Привет, – услышал Мирон у себя за спиной. Обернувшись, он увидел мальчика лет 10, с растрепанными русыми волосами, в грязных джинсовых шортах и рваной майке. В руках он держал ручку такой же тележки, что была у Мирона, только краска на ней совсем облезла, да фляга отличалась по форме.
– Привет, – сказал Мирон.
– А ты не местный, да? Я в деревне всех знаю, а тебя не видел, – сказал мальчуган прищурившись.
– Не местный. Я к бабушке приехал.
– Как зовут?
– Мирон.
– Будем знакомы Мирон, я Чарли.
– Чарли? – удивился Мирон необычному имени, – У меня так собаку звали.
Мальчуган смутился. Ему явно не понравилось сравнение с собакой. Но он решил не показывать виду и сказал:
– Значит, тезка мой. Ты его с собой привез?
– Не, он помер давно.
– Жаль. Мы бы подружились. Давай не задерживай, у тебя вон уже течет мимо все!
Мирон повернулся к фляге, через край которой начала переливаться вода, и, подтянув ее к себе, закрыл крышкой. Подцепив флягу тележкой, он откатил ее в сторону давая Чарли пройти к роднику.
– Как твою бабушку зовут? – спросил Чарли, устраивая свою флягу под струей воды.
– Полина Николаевна.
– Баба Поля? Так мы соседи, получается. Я через дом от вас живу. Дед твой совсем плохой стал, да и бабушка уже старенькая, хорошо, что ты приехал, хоть воду ей не придется самой возить, – Чарли ловко откатил полную флягу в сторону, быстро закрыл и подцепил тележкой. Было видно, что у него большой опыт в этом деле, – Пошли, что ли.
Подниматься по тропинке было не легко, как и думал Мирон, поэтому ребята не разговаривали. Когда вышли к улице и немного отдышались Мирон спросил:
– Чарли – это твое настоящее имя?
– Не, но меня так все называют, – ответил мальчуган, – А ты надолго?
– На лето точно, дальше видно будет. А как тебя на самом деле зовут?
– А у тебя мама вены вскрыла или удавилась?
Мирон бросил тележку и схватил Чарли за майку.
– Слышь, ты! – начал он.
Чарли поднял руку и локтем надавил Мирону на кисть, от чего тому пришлось разжать пальцы и выпустить пацана.
– Я же говорил я всех знаю, и все знаю! – крикнул Чарли, – Ты ко мне с вопросами не лезь, я к тебе не буду, догоняешь?
Мирон стоял и, сжимая кулаки, молча смотрел Чарли в глаза. Чарли также ни слова не говоря уставился прямо на него, а в двух шагах от них, по дороге, катилась опрокинутая, раскрытая фляга и расплескивала воду.
– Чарли привет! – парни обернулись на голос и увидели бабушку Полю, которая стояла у калитки и смотрела на них.
–Привет, баба Поль! – крикнул в ответ Чарли, – А мы тут с внуком вашим познакомились.
– Молодцы, ребята. Как твоя мать, Чарли, не хворат?
– Поправилась.
– Ну и хорошо, – тут бабушка заметила катающуюся по дороге флягу и прокричала – Мирон! Ты что флягу опрокинул? Подымай ее скорее, и иди на родник. Такими темпами ты до вечера не управишься и ни на какое свидание не успеешь! А Настя быстро себе другого найдет, ты не думай! Торопись, давай!
Чарли посмотрел на Мирона и его губы сложились в ехидную улыбку.
– Теперь и это знаю, – сказал он.
Мирон сморщился.
«Дать бы тебе по шее!» – подумал он – «Только бабушка не оценит. Да и сам я к себе лучше относиться не стану, если малолетку поколочу». Мирон поднял флягу и, подцепив ее тележкой, пошел к роднику. Деревня ему нравилась, а вот деревенские не очень. «Этот Чарли псих какой-то! Мог ведь просто не отвечать, но нет, гадостей наговорил. И я тоже хорош. Нужно начинать в руках себя держать, а не бросаться на каждого дурочка, который за языком не следит. „Я все знаю“ – что это значит вообще? Придурок мелкий! Хоть бы Настя оказалась не похожей на своих земляков, а то, кого не встречу – все с придурью» – размышлял по дороге Мирон.
На почту он пришел без десяти четыре. Настя, со скучающим видом, сидела за стойкой, а перед ней стояла высокая худая старуха. Сквозь ее бледную, покрытую глубокими морщинами кожу было видно синие и зеленоватые вены. Выглядела она очень старой, но несмотря на свой возраст спину держала прямо. На старухе был надет длинный вязаный жилет, а под ним черная блузка с высоким воротником. На ее шее висела толстая серебряная цепочка с большим круглым медальоном. Присмотревшись, Мирон, смог разглядеть на нем странный символ, похожий на когтистую лапу неведомого зверя. Старуха посмотрела на вошедшего Мирона холодным, оценивающим взглядом. От этого взгляда у Мирона по спине побежали мурашки. Было в нем что-то недоброе, зловещее.
– Здравствуй, юноша, – сказал старуха. Голос у нее был низкий и глубокий, – Ты, я так понимаю, внук Полины? Она много рассказывала. Рада, наконец, увидеть тебя лично. И прими мои соболезнования по поводу кончины твоей матери. Вика была прекрасной женщиной. Она часто навещала меня, когда жила здесь. Страшная, страшная утрата.
– Прошу прощения – сказал Мирон, – Могу я узнать, как вас зовут?
– Ох, конечно, где же мои манеры. Меня зовут София, можете звать просто – бабушка Софа. Меня все здесь так называют, – сказала старуха, – А ваше имя мне известно. Можете не представляться. Будем знакомы.
Старуха протянула Мирону свою ладонь, он легко пожал ее, обратив внимание на огромный золотой перстень с черным камнем на безымянном пальце.
– Настенька, отправишь письма сегодня? Очень важно, чтобы они дошли как можно скорее, – сказала старуха, повернувшись к стойке, – Что ж, приятно было познакомиться с вами, юноша. Предайте Полине, что Соня не сможет прийти завтра, она будет у вас в следующую среду. До свидания.
Когда за старухой закрылась дверь, Мирон обратился к Насте:
– Это что за чудо?
Настя улыбнулась.
– Во-первых: привет, я тоже рада тебя видеть. Во-вторых: это бабка Софья, и никто ее бабушкой Софой не называет, как бы ей не хотелось. Она вроде как местная ведьма.
– Ведьма? – переспросил Мирон. Он вспомнил слова отца, что в деревне люди живут в магическом мире, и все еще верят в магию и колдовство.
– Ну ведьма, знахарка, гадалка. Она отвары всякие продает, порчу снимает. К ней даже из города бизнесмены, разные, приезжают на консультации, – сказала Настя, – Она наша местная достопримечательность.
– Интересно зачем мама к ней ходила? Еще и часто – задумался Мирон.
– Гадать, наверное. У нас все девчонки к ней ходят. Она безобидная, только не от мира сего. Вот, с письмами с этими, опять же. У нас их по вторникам забирают, и я ей уже тысячу раз говорила. А она все «отправь сегодня, отправь сегодня».
– А кто она Соне? Я вчера ее видел, она к нам за молоком приходила, – сказал Мирон. О повторной встрече у памятника Ленину, он решил не упоминать.
– Бабка ее, вроде. Хотя детей у нашей ведьмы не было никогда, а внучка вот откуда-то есть, – ответила Настя, – Ты с ней не общайся лучше. Соня тоже странная. Хамка каких поискать, – ревниво добавила она.
Настя провела его по деревне, которая оказалась совсем небольшой, четыре улицы и один переулок. Показала местный дом культуры, в котором располагался пункт участкового, а еще летом, по воскресеньям, там проводили дискотеки. Показала магазин, один на всю деревню, и старую, деревянную церковь с покосившейся колокольней. Церковь заинтересовала Мирона больше всего. Она была жуткой и, казалось, вот-вот развалиться. Он хотел подняться на колокольню, но Настя сказала, что там заперто и внутрь просто так не попасть.
– А это наша школа, – сказала Настя, показывая рукой на длинное, одноэтажное здание, – Тут только до девятого класса учат. На следующий год придется в райцентр ездить. Пошли, там есть качели.
Настя взяла Мирона за руку и повела за собой в сторону школы. Обойдя здание по, выложенному кирпичами, тротуару они оказались на заднем дворе, где была баскетбольная площадка, турники и пара качелей. Одни из качелей были заняты красивой девушкой в коротком зеленом платье, которую раскачивал стоящий рядом пухлый, румяный парень.
– Настя! – радостно крикнула девушка и, спрыгнув с качели, побежала им навстречу. Она обняла Настю и закружила ее на месте, весело смеясь. Девушка была на голову выше спутницы Мирона, у нее было сильное, стройное тело и короткие темно-русые волосы, прикрывающие уши, но не достающие до плеч. Смех ее был высоким и громким, от него Мирону стало тепло и радостно, и он тоже заулыбался.
– Да отпусти уже! – проворчала Настя, – Мирон, знакомься – это Вероника. Моя лучшая подруга. А тот толстячок – Настя кивнула в сторону румяного паренька – Олег.
– Приятно познакомиться – сказал Мирон. Они с Олегом пожали руки и улыбнулись друг другу.
– А он правда симпатичный, не обманула – громко прошептала Вероника. Мирон смутился от этих слов, и взглянув на Настю, увидел, что та тоже залилась краской.
– Надолго к нам? – спросил Мирона Олег.
– На лето, а там видно будет.
– Сочувствую. У нас скукота. Через неделю другую хоть на рыбалку сходить можно, а сейчас вообще делать нечего.
– Почему же, нечего? – сказала Вероника, – А загорать и купаться?
– А еще не рано? – сказал Мирон, – Вода еще холодная.
– В реке еще холодная, и на озере тоже. Настя ты показала Мирону озеро? Ладно, еще покажешь. У нас есть запятая на ржавом поле. Там вода уже теплая.
– Что такое «запятая» и «ржавое поле»? – спросил Мирон.
– Ржавое поле – это свалка старой техники, – ответил Олег, – Там комбайны, сеялки и все такое, стоят, гниют. А запятая, это старица. В половодье ее затапливает, а когда вода уходит, остается что-то типа озера. Она мелкая, быстро греется. Поплавать не получится, но поплескаться можно, если ты такое любишь.
Мирон плохо понимал то, о чем говорил ему Олег. Слишком много незнакомых слов. Поэтому он просто кивнул, решив, что сам все увидит и поймет.
– Завтра туда пойдем загорать! – Вероника подошла к Мирону и взяла его за руки, – Пойдешь с нами? Устроим пикник у воды, костер разожжем. Будет здорово!
Мирон согласился.
Они качались на качелях и болтали. Девчонки с интересом расспрашивали Мирона о его жизни в городе. Когда тот начал жаловаться на то, что в деревне не ловит сеть, Олег попросил его показать ему смартфон. Мирон достал телефон из кармана и протянул Олегу. Тот, недолго повертел трубку в руках и спросил:
– А видосы есть смешные?
– Не, без интернета ничего не работает, – ответил Мирон.
– Как же ничего?! – сказала Вероника, – Камера работает. Мирон, можешь меня по фотографировать?
Мирон не любил делать фотографии, но уже хотел согласиться, когда Олег вызвался снимать Веронику сам.
– Покажи куда жать – попросил он Мирона.
Когда ребята отошли в сторону искать места для съемки Мирон спросил Настю:
– Они встречаются?
– А тебе зачем? – беспокойно спросила она.
– Просто, интересно.
– Встречаются. Уже больше года – сказала Настя. Она подумала, что Мирону приглянулась Вероника и ей стало грустно от этого. «Конечно она ему понравилась. Она же красавица. А еще подруга называется! Не нужно было их знакомить» – думала Настя.
– А ты с кем-нибудь встречаешься? – спросил ее Мирон.
– Нет, – мгновенно ответила Настя. И тут же, в мыслях, принялась ругать себя за быстрый ответ. «Он сейчас поймет, что я на него запала и убежит!»
– Я тоже нет, – сказал Мирон и улыбнулся.
Повисло неловкое молчание. Мирон пытался придумать, как продолжить разговор, но в голову ничего не приходило. Настя же была занята мыслями о том почему он спросил, встречается ли она с кем-нибудь, и для чего сказал, что сам не встречается. «Я ему нравлюсь» – думала она, – «Точно нравлюсь!». От этих мыслей она разволновалась и покраснела. Дыхание ее стало частым, а ладони вспотели.
– Ты знаешь про убийцу, который из тюрьмы сбежал? – спросила она просто для того, чтобы что-то сказать.
Услышав этот вопрос, Мирон облегченно выдохнул. Он был рад, что тишина нарушена, и был рад узнать что-нибудь новое о том, что его так сильно интересовало. Он рассказал Насте о вчерашней встрече с участковым и поделился найденной в интернете информацией.
– Ты его знала? – спросил Мирон, – Убийцу?
– Да. Мы тут все друг друга знаем. Магазин, что я тебе показывала, его был. Сейчас им жена его заправляет, тетя Марина. И Машу тоже знала. Она соседкой твоей бабушки была. Так жалко ее.
– Очень жалко! – сказала вернувшаяся со съемок Вероника, – Мирон, сможешь мне на флешку фото скинуть?
Мирон кивнул, забрал у Олега телефон и положил обратно в карман.
– Маша была просто лучшая! – продолжала Вероника, – Не пойму, что она в этом Хромове нашла. Он такой мерзкий был. И усы эти его.
– Так они правда встречались? – спросил Мирон.
– Говорят – пожала плечами Настя, – Она даже забеременела от него, я слышала.
– Он ее и придушил, чтобы она жене ничего не рассказала, – подхватила Вероника, – Скот! Надеюсь, его поймают и пристрелят!
– Родителей ее жалко, – сказал Олег, – Они уже год пьют, с горя. Чарли совсем забросили.
– Чарли? – Мирон поморщился, услышав имя нахамившего ему мальчугана.
– Это ее брат, – пояснила Настя.
– Я с ним сегодня познакомился. Он псих, какой-то, – сказал Мирон.
– Он хороший – возразила Вероника, – Просто за ним не смотрят. Как Машу убили, родители совсем его забросили.
Мирону стало стыдно за себя. Сегодня он чуть было не подрался с человеком, который проходил через тоже что и он – смерть близкого. Он проникся сочувствием к несчастному мальчику и решил обязательно подружиться с ним. «Он хотя бы знает, кто во всем виноват» – подумал Мирон, но тут же отбросил эту мысль. Меряться горем было плохой идеей.
Посидев немного, ребята пошли домой. Мирон предложил Насте проводить ее, но та отказалась.
– Ты еще заблудишься потом. Меня баба Поля прибьет – улыбаясь сказала она.
Глава 3
Мирон проснулся поздно. Утро уже было в самом разгаре, бабушка хлопотала на кухне, а дед сидел перед телевизором с кружкой чая и изредка чертыхался в экран.
– Новости смотрит? – спросил Мирон.
– Какой там. Сериал про любовь. Он любит про любовь смотреть, – ответила бабушка.
Наскоро перекусив, Мирон прошел в комнату и сел рядом с дедом.
– Здорова, дед.
– Привет, Миша, – дед опять забыл, как зовут внука, но Мирон не стал поправлять. Тот сильно расстраивался каждый раз, когда ему указывали на то, что память его подводит.
– Дед, ты сети починил? – спросил Мирон.
– Вчера еще. Сегодня вечером пойду ставить.
– Никуда ты не пойдешь старый! – крикнула бабушка из кухни, – Не думай даже.
Дед наклонился к Мирону и, глядя ему в глаза, тихо сказал:
– Никогда не женись.
Мирон усмехнулся и кивнул.
Около двенадцати дня Мирон пошел к дому культуры, у которого они с ребятами договорились встретиться. Олег уже сидел на крыльце ДК и с напряженным видом пытался выдернуть ржавый гвоздь, торчащий из доски. Когда он заметил Мирона, то встал, отряхнул руки и подойдя поздоровался с ним.
– Девчонки еще собираются. Нам велели в магазин зайти, за лимонадом, – сказал Олег.
– Ок. Пошли.
– Подожди. Еще Чарли должен подойти.
На мгновение Мирон напрягся, но тут же расслабился. «Хорошо» – подумал он, – «Попробую найти с ним общий язык.»
Чарли появился через пару минут. На нем была все та же рваная майка и шорты, которые, казалось, стали еще грязнее. Он тепло поздоровался с Олегом, а Мирону молча кивнул.
– Скоро они там? – спросил Чарли качнув головой в сторону, откуда должны были прийти девушки.
– Скоро. Пошли, за лимонадом нужно зайти.
Магазин располагался в небольшом деревянном доме с высоким крыльцом, отличающимся от остальных только отсутствием забора. Перед магазином росла черемуха, а над входом висела старая фанерная вывеска, на которой выцветшей краской было написано «АССОРТИ». Внутри было тесно. Посередине помещения с низкими потолками стоял прилавок за которым на полках стояли аккуратно расставленные продукты. Крупы, макароны, консервы, печенье и конфеты на вес. Холодильника не было, напитки стояли там же на полках. Целый стеллаж отвели под алкогольную продукцию. Кагор, портвейн, пиво и несколько наименований водки, вот и все «ассорти».
– Зоя Павловна, вы, как всегда, неотразимы! – с порога обратился Олег к продавщице, которая стояла за прилавком.
– Здорова Олежек! – поприветствовала его Зоя Павловна. Это была грузная женщина глубоко за сорок, с редкими водянистыми волосами и сальной кожей. На ней был надет синий передник с рюшами и карманом, из которого торчала потрепанная общая тетрадь, – Чарли, привет. Когда мать твоя долги отдавать собирается, не знаешь?
Чарли стыдливо опустил голову и начал что-то мямлить.
– Не будем об этом, – сказал Олег, – Расскажите лучше, как у вас на личном фронте, Зоя Павловна? От ухажеров, наверно, отбоя нет? – он оперся локтем на прилавок и заговорщицки подмигнул продавщице.
– Ой, отстань, дурень. Чего хотел? – отмахнулась она.
– Две бутылки колокольчика, будьте любезны.
Забрав лимонад, Олег кивнул Мирону, давая понять, что оплату ждут от него. Мирон подошел к прилавку и тихо спросил, сколько нужно заплатить. Рассчитавшись, он поблагодарил Зою Павловну и пошел на выход.
– Вот, Олежек, учись у парня, каким нужно быть! Мужчина растет, не то что ты, балабол! – громко сказала продавщица.
– Сейчас нахватаюсь, – ответил Олег и вышел следом за Мироном и Чарли.
Обратно к ДК парни подошли одновременно с девушками. Настя, твердым шагом приблизилась к Мирону и протянула ему рюкзак.
– Неси – сказала она.
Мирон взял рюкзак, который был довольно тяжелым и закинул его за спину.
– Что там? – спросил он.
– Картошка, сало, на костре пожарим. Покрывала еще.
Мирон посмотрел на девушек. Настя надела длинные узкие шорты и черную футболку. Вероника пришла в красивом голубом сарафане, у нее на плече была большая пляжная сумка.
Они пошли по улице до конца деревни. Затем повернули с дороги на колею, идущую сквозь березовую рощу, и вышли на поляну, заставленную старой ржавеющей техникой.
– Вот оно – ржавое поле! – сказал Олег.
Мирон осмотрелся. По всей поляне была расставлена старая техника. Комбайны и грузовики, легковые автомобили и сеялки стояли рядами и ржавели на солнце. Прямо напротив Мирона стоял развалившийся самосвал «Урал». Колес на нем не было, а ходовая ушла под землю и заросла травой. Лобовое стекло разбито, проржавевший капот открыт, двигателя отсутствовал. За грузовиком лежал перевернутый комбайн, почти полностью разобранный на запчасти, дальше автобус, потом что-то похожее на гигантскую расческу на колесах, гусеничный трактор, и куча металлолома, в котором Мирон узнал разбитую в хлам «Волгу».
– Это наш глава поселения в аварию попал, – сказал Олег, указав на «Волгу», – Спешил куда-то. Да вот, не успел.
Техники было очень много. Трактора, колесные и гусеничные, прицепы, самосвалы и телеги, мотоциклы и плуги, десятки комбайнов и сеялок. Что-то, на первый взгляд, выглядело пригодным для восстановления, но в основном это были просто кучи ржавеющего мусора.
– А почему на металл все это не сдали? – поинтересовался Мирон.
– Вывести не могут, – ответил Олег, – У нас в город одна дорога, на ней мост, а через него грузовики не пускают, тяжелые они для него. А на газельке много не навозишь.
– А сюда это все как привезли тогда?
– Не знаю, – сказал Олег, – Может, по железной дороге. Там дальше есть одна в лесу. Она заброшена давно, правда.
– По той дороге ракеты возили, а не трактора, – сказал Чарли, – Мне отец рассказывал.
– Да слухи все это, – отмахнулся Олег.
– Ничего не слухи – настаивал Чарли, – У меня отец служил в секретной военной части, куда эти ракеты возили. Он говорит, что там, на болоте, целый подземный город построили с ракетными шахтами.
– Врет он тебе. Кто на болоте под землей строить-то будет? Затопит все! – уверенно сказал Олег.
Ребята прошли между рядами ржавеющих машин и вышли на холм. Справа и впереди был густой хвойный лес, слева внизу текла река.
– Вон запятая, – сказала Вероника.
Мирон проследил за ее взглядом и увидел небольшое изогнутое озеро, с высоты, и правда, напоминающее запятую. Спустившись с холма, Мирон подошел к нему. Оно было не глубоким и сквозь чистую, прозрачную воду было видно поросшее травой дно. Наклонившись, Мирон потрогал воду рукой:
– Теплая, – сказал он.
– Я же говорила, – улыбнулась Вероника, – Мы тут как-то даже в мае купались.
– Давай сюда рюкзак, – сказала Настя Мирону, – Мы пока устроимся, а вы костер разведите.
Олег и Чарли пошли в лес за сухими ветками для костра, а Мирона отправили обратно к березовой роще, набрать бересты на растопку.
– Нужно было сразу нарвать, не подумал, – виновато сказал Олег.
Мирон поднялся на холм и пошел к роще. Одному идти сквозь ржавое поле было не по себе. Даже днем, при ярком свете солнца, место казалось пугающим и жутким. Что-то во всех этих механизмах, когда-то приносивших людям пользу, кормивших их, а теперь врастающих тут в землю, наводило Мирона на мысли о смерти. Он подумал о матери, о том, как она нежно дотрагивалась теплой ладонью до его головы, когда поднимала по утрам. Как улыбалась, встречая из школы, и ему стало нестерпимо больно от мысли, что этого больше никогда не будет. Он ускорил шаг, хотел быстрее вернуться к ребятам, которые, в своей праздной болтовне, спрячут его от этих мыслей.
Дойдя до рощи, он нашел поваленную березу, и с помощью перочинного ножа, выданного ему Олегом, снял большой кусок бересты. Решив, что для растопки этого хватит, Мирон поспешил назад. Вновь оказавшись на холме, Мирон заметил Соню, которая шла по противоположной стороне поляны в сторону леса в компании своей верной собаки. Он набрал воздуха в легкие, чтобы окликнуть ее, но передумал. «Слишком далеко» – решил он, – «Все равно не услышит. Интересно, куда она?» Он смотрел за Соней пока та не зашла в лес и не скрылась за деревьями.
– Ты чего так долго? – недовольно спросил Олег, когда Мирон спустился с холма.
Мирон пробурчал в ответ что-то нечленораздельное и протянул ему бересту. Девчонки уже скинули одежду и стояли в купальниках подставляя голые плечи палящему солнцу. На Насте был закрытый черный купальник с яркой зеленой полосой на узкой талии, которая привлекала внимания к ее широким, загорелым бедрам. Вероника стояла в раздельном сиреневом купальнике, позволяющим подробно рассмотреть ее стройную фигуру. Мирон подумал, что живи они в городе, у Олега не было бы шанса заполучить себе такую невероятно красивую девушку. Он смущенно отвел глаза от Вероники «Ты пришел сюда с Настей» – строго сказал он себе.
– Чего стоим? Пошли купаться! – прокричал Чарли. Он тоже успел скинуть майку и шорты и стоял в одних плавках.
– Мы будем загорать – сказала Вероника и легла на расстеленное покрывало.
Настя села рядом и начала втирать крем в кожу на ногах.
– Не смотри – смеясь сказала она Мирону, – Я стесняюсь.
– Костер горит, – отчитался Олег, довольный проделанной работой.
Он скинул футболку и стоял в длинных ярко-красных трусах с завязками, почесывая, густо покрытый волосами, большой живот. Глядя на Олега, Мирону, стало немного стыдно за свое безволосое, бледное тело. Он быстро разделся и побежал к озеру. Чарли пронесся мимо, и с разбегу плюхнулся в воду подняв кучу брызг, искрящихся на солнце. Мирон, аккуратно вошел в озеро по пояс, побрызгал водой на плечи и окунулся с головой. Он никогда раньше не купался в подобных водоемах. Дно рек или озер было песчаным или покрыто илом, тут же под водой росла обычная луговая трава. По сути, это не озеро, а огромная лужа, которая должна была скоро высохнуть. Запятая оказалась совсем не глубокой, Мирон мог спокойно пройти по дну от одного ее края до другого. В самом глубоком месте, на середине озера, вода поднималась ему до подбородка.
– Нырялку бы сюда, – мечтательно сказал Чарли.
– Можешь нырнуть с меня, – предложил ему Мирон, – Залезай на плечи.
Он зашел на глубину и когда Чарли подплыл к нему, зажав нос нырнул под воду. Мирон ждал, пока Чарли встал ногами ему на плечи, затем он со всей силы оттолкнулся от дна. Чарли высоко взлетел над водой и хохоча плюхнулся прямо на середину озера.
– Круто, давай еще! – радостно сказал он, вынырнув из воды.
– А меня слабо? – спросил присоединившийся к ним Олег и, встретив испуганный взгляд Мирона, добавил, – Да я шучу. Давай его вместе подкинем.
Они с Мироном, взялись за руки и присели в воду, чтобы Чарли смог на них залезть. Когда он встал ногами им на предплечья, а руками положил им на макушки, Олег сказал:
– На счет три! Раз! Два! ТРИ!
Раскачавшись, парни подбросили Чарли вверх, он взлетел на пару метров над водой, и, перекрутившись в воздухе, плюхнулся спиной об воду.
– Ух – поморщился Олег, – Все почки себе отбил.
– Еще! – показавшись над водой закричал Чарли, – Еще! Еще!
Мирон вышел из воды уставший, но довольный. Он давно так весело не проводил время, и искренне радовался моменту.
– Не спите? – спросил он лежащих на покрывале девчонок.
– Солнце не загораживай! – недовольно сказал Вероника.
– Вытрись, с тебя капает, – Настя протянула ему полотенце, – Как вода?
– Теплая. Вы бы искупались, а то тучи собираются, дождь будет, – сказал Мирон.
Вытираясь, Мирон смотрел по сторонам и заметил на дальней краю поляны человеческую фигуру, двигающуюся в сторону леса. Присмотревшись, Мирон узнал в ней того парня, что кричал на Соню пару дней назад.
– Это кто? – спросил он Настю.
Настя села на покрывале и приложив ладонь ко лбу козырьком, посмотрела куда указывал Мирон.
– Это Серега, – сказала она, – Чего он там забыл?
– Он за Соней идет, – предположил Мирон, – Я видел, как она туда полчаса назад прошла.
– Зачем она ему? – удивилась Настя.
– Может у них тайное свидание? – весело сказала Вероника, – Запретная любовь, которую они скрывают от мира под сосновыми ветками?
– Нет. Я видел, как он угрожал ей позавчера. Он хочет что-то с ней сделать, – тревожно сказал Мирон, – Я пойду проверю.
Девушки молча переглянулись.
– Да брось ты! Ничего твоей Соне не угрожает, – с обидой сказала она.
Мирон услышал ревность в Настином голосе, но не было времени убеждать ее в том, что причин ревновать его нет. Он надел штаны и уже натягивал кроссовки, когда к ним подошли Олег с Чарли и спросили куда он засобирался. Олег услышал, что Мирон намерен пойти в лес за Сергеем, и сказал:
– Хреновая идея, Мирон. С ним лучше не связываться, он с головой не дружит.
– Тогда тем более нужно идти, – ответил Мирон, – Пошлите вместе, нас много, что он нам сделает?
Мирон оглядел ребят, и увидел неуверенность на их лицах.
– Пожалуйста! – отчаянно сказал он.
– Я пойду, – заявил Чарли и быстро начал одеваться.
«Конечно он пойдет. После того что случилось с его сестрой, он не простит себе если останется в стороне, когда кому-то нужна помощь» – догадался Мирон. По лицам ребят, он увидел, что они думали так же.
– Все пойдем, – сказала Вероника, – Давайте, быстро, одеваемся. Олег, потуши костер.
Одевшись, ребята оставили вещи валяться у озера и быстрым шагом пошли в сторону леса. Мирон с трудом сдерживал себя, чтобы не перейти на бег. У него было чувство, что в лесу прямо сейчас происходит что-то ужасное, непоправимое. И нужно, во что бы то ни стало, помешать этому.
Дойдя до того места, где Сергей вслед за Соней скрылся за деревьями, ребята увидели тропинку, что петляла между соснами. Они пошли по ней, быстро углубляясь в лес. В тени было прохладно и пахло хвоей. Мирон шел первым, за ним Чарли, Настя и Вероника, последним шел Олег. Сосновые иглы, плотным, толстым ковром покрывающие землю, не давали прорасти траве, и хрустели под ногами.
Трусы Мирона, после купания, не успели высохнуть и на его штанах выступило большое, темное, мокрое пятно, но ему не было дела до того, как это выглядит и на что похоже. Все его мысли вокруг одного – нужно успеть помешать Сергею сделать то, что он задумал. А что он задумал? Мирону пришлось признаться самому себе, что несмотря на все свои современные взгляды и убеждения, он считает Сергея преступником, способным на самые ужасные поступки. «Но это ведь не только из-за его отца. Я видел, с какой ненавистью он смотрел на Соню» – думал Мирон.
Тропинка огибала холм и дальше шла по дну оврага, заросшего шиповником.
– Сейчас все ноги себе обдеру, – проворчала Вероника.
– Держи – Олег протянул ей свою олимпийку, которую нес в руках, – Повяжи на пояс, как юбку.
Вероника, завязала рукава олимпийки вокруг бедер, так что та укрыла ее ноги до самых щиколоток.
– Спасибо, – она ласково улыбнулась Олегу.
Они шли по тропе уже около получаса. Мирон слышал, что ребята испуганно шепчутся у него за спиной. Он почувствовал, как маленькая, узкая ладонь крепко сжала его локоть.
– Мирон – сказала Настя, – Нужно возвращаться. Мы не найдем их.
– Еще немного, – ответил он.
– Я никогда не заходил так далеко в этот лес, – сказал Олег, – Можем заблудиться.
– Мы идем по тропе, по ней вернемся – ответил Мирон, – Пожалуйста, давайте, пройдем еще десять минут хотя бы?
Но, не прошло и пяти, как они вышли на поляну, покрытую сухой крапивой и борщевиком. В центре поляны был невысокий в человеческий рост холм. Обойдя его, Мирон увидел, что из холма выходит бетонный бункер, вход в который перекрыт проржавевшей металлической дверью.
– Я же говорил, тут под землей целый город зарыт, – сказал Чарли.
– Может они внутри – прошептала Вероника, – Мирон, можешь открыть?
Мирон подошел к двери и потянул за ручку. Дверь не поддавалась.
– Олег помоги, – попросил он.
– Не знаю, – замялся Олег, – Может не стоит?
– Да давай, открывай, интересно же, – настаивала Вероника.
Олег, нерешительно приблизился к двери и взялся за ручку.
– На счет три? – посмотрел он на Мирона, – Ладно, взяли.
Парни изо всех сил потянули дверь на себя и та неохотно, с громким скрипом, начала открываться. Когда проем стал достаточно широким чтобы в него можно было протиснуться, они остановились. Все столпились около двери и с интересом вглядывались в темноту бункера.
– Тихо, – попросил Мирон, – Я что-то слышу.
– ААААА! – раздался крик за спинами ребят.
Вздрогнув, они обернулись и увидели перед собой Сергея, который стоял в двух шагах от них и громко смеялся.
– Испугались? – спросил Сергей, – Вижу, что испугались. Кое-кто даже в штаны надул я смотрю.
– У меня просто трусы мокрые, – сказал Мирон, поняв, что Сергей говорит о нем.
– Так и я про это. Обоссался вот и мокрые, – усмехнулся Сергей, – Вероника, ты все с Олежей гуляешь? Ты не думала, что, если у вас дочь родится, она будет – ОлеГОВНА? Зачем оно тебе надо? Давай со мной гулять?
– Я и сама Олеговна, так-то, – вызывающе сказала Вероника, – Так что в жопу иди. Баран.
– Точно, я забыл совсем, – протянул Сергей, – Вы чего здесь ищете? А?
– Я видел, как ты пошел за Соней – сказал Мирон. Он чувствовал себя неуверенно, говоря с Сергеем, но Настя, которая стояла рядом и крепко сжимала его ладонь, придавала ему сил, – Где она?
– Я откуда знаю, где эта сволочь. А тебе зачем? Что, влюбился? – сказал Сергей и Мирон почувствовал, как Настины пальцы сильнее сжали его ладонь.
– Я видел, как ты угрожал ей, тогда у почты, и сейчас за ней пошел. Так что, это тебе она нужна, – строго сказал Мирон.
– Да сдалась она мне.
– Что ты тогда здесь делаешь? – спросила Настя.
– Корова у нас потерялась. Вот ищу, – ответил Сергей, – Ладно, раз ты Вероника гулять со мной не хочешь, то мне от вас больше не надо ничего. Бывайте.
Сергей развернулся и пошел по тропе в сторону деревни.
– Козел, – крикнул ему вслед Чарли, – Ну что идем назад? – обратился он к ребятам.
– Может еще Соню поищем? – с надеждой спросил Мирон.
– Не, – сказал Олег, – Вон тучи собираются. Не знаю зачем она в лес пошла, но сама выйдет. Давайте, пока дождь не начался.
Пока они возвращались, небо вновь стало ясным, и ярко засветило солнце. Они решили остаться и, как и планировали в начале, посидеть у костра. Чарли тут же побежал купаться, а Вероника скинула сарафан и продолжила загорать. Настя после похода в лес была грустной и молчаливой, Мирон подошел и тихо спросил у нее что случилось.
– Сергей угадал? – робко спросила она, – Ты влюбился в Соню?
– Нет, ты что. Я просто, чисто по-человечески за нее переживал, – успокоил ее Мирон, – Мне ты нравишься. Давай, со мной гулять? – сказал он, передразнивая интонации Сергея.
Настя рассмеялась и, не больно, стукнула его по плечу.
– Я подумаю – игриво сказала она.
Когда начало темнеть и костер прогорел, ребята стали собираться домой. Лимонад давно закончился и всем хотелось пить. Через ржавое поле они прошли так быстро как могли, внимательно смотря под ноги, чтобы ни на что не напороться и не пораниться. Даже впятером, в сумерках, ходить по кладбищу машин было неуютно. Появились первые звезды, похолодало.
Войдя в деревню, ребята попрощались и разошлись. Чарли побежал домой, Олег с Вероникой сказали, что хотят еще погулять вдвоем, а Мирон пошел провожать Настю.
Когда они подходили к ее дому, Настя взяла Мирона под руку и сказала:
– Ты знаешь, что Сергей сын Владимира Хромова? Того который убил Машу и сейчас в бегах.
Мирон кивнул.
– Я думаю, он не корову искал. Чего ей делать в сосновом лесу? Иголки жевать? – наклонившись к Мирону поближе, сказала она, – Я думаю, он хотел встретиться с отцом.
Мирон замер.
– Ты думаешь убийца там, в лесу?
– Да. Не зря же его участковый ищет по всей округе. Думаю, он в том бункере и сидит, а мы Серегу спугнули и не дали им встретиться.
Поразмыслив, Мирон, решил, что Настя права. Он сказал, что нужно срочно сообщить обо всем участковому.
– Он нам не поверит, – возразила Настя, – Или пойдет к Сереге все узнавать, а тот ему байку про корову скормит и потом нам отомстит. Он очень жестокий и злопамятный.
Настя крепко прижалась к груди Мирона, он погладил ее по волосам и спросил:
– Что же нам делать?
– Нужно вернуться туда, и найти какие-нибудь улики. Тогда все нам поверят, – сказала Настя.
Мирон удивился, как много смелости было у этой маленькой хрупкой девушки. Они обнялись на прощание, договорившись, что завтра попробуют уболтать ребят вернуться с ними в бункер и все там осмотреть.
Подходя к дому, Мирон, увидел толпу, стоящих около него людей. Он, не понимая почему все собрались у их дома и что происходит, вбежал во двор. Сквозь головы собравшихся он увидел бабушку, с растерянным видом стоящую на крыльце.
– Мирон! – закричала бабушка Поля, заметив его, – Мирон! Беда! Дед пропал!!!
Глава 4
Полина грязно выругалась, когда бригадир отправил ее работать топтуном на грузовик. Но он не мог поступить иначе, ведь за час покоса, Полина, уже трижды вгоняла литовку глубоко в землю, после чего ее приходилось очищать от грязи и подолгу затачивать.
– Матвей Саныч, прошу! Надо мной и так мужики смеются, что я жопу за зиму отрастила, а вы меня на толстушечью работу отправляете! – причитала Полина – Мне житья не дадут!
Бригадир, крепким словом, дал понять Полине, что ему плевать на ее девичьи переживания, и лучше бы ей поскорее скрыться с его глаз. Злая и недовольная, она пошла вверх по холму, туда, где у березовой рощи, стояли грузовики. Солнце пекло нещадно. Полина провела ладонью по шее, которая показалась ей пугающе горячей. У нее не было никаких сомнений в том, что завтра кожа с шеи и плеч начнет слезать, и все это будет страшно болеть.
Поднявшись на холм, она увидела три машины, в которые мужики грузили свежескошенное сено. На одном работала Клавдия, толстая склочная женщина. Она медленными, тяжелыми шагами двигалась по кругу внутри кузова грузовика, задрав повыше широкую красную юбку. Ее толстые, загорелые ноги покрылись капельками пота и на них налипли обрезки стеблей и листьев белоуса. Клавдия громко пыхтела, закусив губу и, то и дело, смахивала пот со лба внешней стороной ладони, не выпуская при этом из нее подол юбки, отчего та задралась так высоко, что все вокруг могли видеть ее белые панталоны.
– Клава! – крикнула Полина, – ПодвигАйся! Подмога пришла!
– Подмога не помешат – пропыхтела Клавдия, – А что, потолковей кого не могли прислать?
«Змея!» – подумала Полина, но отвечать не стала. Она подошла к кузову грузовика, и попыталась закинуть на него ногу, но, несмотря на откинутый борт, у нее никак не получалось до него дотянуться.
– Стой! Ты куда это? – закричал на нее подбежавший незнакомый мужик. Он был одет в серую рубаху с подвернутыми рукавами, и шоферскую фуражку, сдвинутую на бок. Рубаха была расстегнута, так что все желающие могли видеть его волосатую грудь и небольшой загорелый живот.
– Чего орешь?! – огрызнулась Полина, – Подсади лучше. Видишь, сама не могу залезть.
– Никуда ты не полезешь. У меня грузовик от вас двоих развалится. Он эту то – мужик кивнул на Клавдию – еле держит.
Полина оторопела от его грубости. Она забегала по нему глазами стараясь найти недостаток, на который можно было бы указать и задеть его. Она заметила, что сдвинутая фуражка обнажала глубокую залысину на его черной кудрявой голове.
– А ты лысый! – сказала она, – Плешивый! Плешивый!
– А ты толстожопая! – ничуть не смутившись ответил мужик.
У Полины задрожала нижняя губа, и она поняла, что вот-вот заплачет. От мысли, что все увидят, как она, такая сильная и современная, ревет из-за грубого слова, Полине стало стыдно. И она, спрятав лицо руками, побежала вглубь березовой рощи. Когда Полина была уже достаточно далеко, чтобы люди на покосе ее не видели и не слышали, она, упав на колени возле толстой березы, начала громко и безудержно реветь. Как только она немного успокаивалась, в голову приходила мысль, о том, как это стыдно, вот так плакать в лесу, и что нужно будет возвращаться назад и как-то объясняться с людьми, и она начинала рыдать с новой силой.
– Дура, зачем убежала? – сказал незаметно подошедший к ней мужик в фуражке.
Полина, всхлипнув, вытерла слезы, глубоко вздохнула, и с упреком посмотрела на мужика.
– Ладно тебе – смущенно начал он, – Я же пошутил. Хорошая у тебя жопа.
Полина демонстративно от него отвернулась. Он обошел ее, она отвернулась снова. Так он и бегал вокруг нее, пока ему не надоело. Тогда он схватил ее за плечи и развернул к себе.
– Хорош реветь, – строго сказал он. Мужик долго смотрел в заплаканное лицо Полины. Он отпустил ее плечи, и своими, покрытыми мазутом, большими, мозолистыми руками, поправил ее съехавший с головы платок.
«Я ж теперь его не отстираю» – подумала Полина.
– Сегодня ко мне жить пойдешь, – сказал мужик, – Понятно?
Полина выпучила на него глаза, и хотела уже послать подальше, но, сама, не понимая почему, согласно кивнула.
– Пошли, умоем тебя, – сказал мужик и, взяв ее за руку повел из рощи назад на поляну.
Полина робко шла за ним не решаясь произнести ни слова. Почему-то, от его шершавой ладони, крепко сжимающей ее руку, было тепло и спокойно. Полина осмелилась заговорить, только тогда, когда они уже выходили из рощи.
– Как тебя зовут? – спросила она.
– Егор, – сказал мужик.
«Егор – бугор» – улыбнувшись подумала Полина.
***
Мирон, расталкивая, столпившихся во дворе людей, прорвался к бабушке.
– Что случилось? – растерянно спросил он, – Как так – пропал?
Бабушка, схватившись за плечо Мирона, медленно опустилась на крыльцо и заплакала. Мирон еще раз спросил ее о деде Егоре, но та только сильнее разрыдалась.
– Да, она корову пошла доить, вернулась, а его нету, – сказала, стоящая рядом женщина лет пятидесяти.
– Так чего реветь? Он рядом где-то должен быть, – с наигранным спокойствием сказал Мирон, – Нужно идти искать. Баб, не переживай, сейчас найдем его.
Толпа за спиной Мирона начала расступаться, пропуская кого-то к дому. В тусклом свете горящей над крыльцом лампочки, Мирон увидел приближающуюся фигуру в полицейской форме. Он узнал в ней участкового, что останавливал их с отцом на въезде в деревню. Мирон попытался вспомнить как же его звали…
– Сержант Сланцев – представился полицейский знакомым ленивым жестом приложив ладонь к фуражке, – Что случилось?
Мирон посмотрел на бабушку, та все еще плакала и была не в состоянии разговаривать.
– Отведите ее домой и посидите с ней, пожалуйста, – сказал он той женщине, что говорила с ним минуту назад.
Мирон подошел к полицейскому, и как мог, объяснил ему, что случилось.
– Я думаю нам нужно разбиться на пары и обойти округу, – предложил Мирон, – У деда ноги больные, он далеко никак бы не ушел.
– Так он, когда пропал? – спросил участковый Сланцев, – Может сам придет?
– У него с памятью плохо. Может дорогу не найти, – ответил Мирон.
– Хорошо, – сказал Сланцев и, повернувшись к толпе, громким командным голосом продолжил, – Внимание! Внимание! Итак, у нас пропал дед Егор. Он болен, и ему может понадобиться наша помощь. Поэтому, сейчас мы организуем его поиски. Разделитесь на пары, кто живет поблизости – забегите домой, возьмите фонарики. Сначала обойдем деревню, если не найдем, будем расширять область поиска. Чтобы не ходить по одним и тем же маршрутам, подойдите ко мне, я вам задам направления. Давайте, давайте! Чего стоим?
Мирон, почувствовал, что уверенные действия участкового его успокаивают. Когда он смотрел на плачущую бабушку, и на лица столпившихся вокруг людей, никто из которых не спешил брать инициативу на себя, ему было страшно. Он понял тогда, что он вовсе не такой взрослый и самостоятельный, как представлял. И сейчас, когда появился человек, который, пусть лишь озвучивал его идею, но при этом брал на себя ответственность, Мирон почувствовал сильное облегчение.
– Ты с бабушкой останешься? – спросил его сержант Сланцев, – Или тоже искать будешь?
– Искать буду, – ответил Мирон.
– Хорошо. Найди с кем пойдешь. Одного не отпущу.
Мирон растерянно оглядел толпу. Люди быстро расходились в разные стороны, видимо шли за фонариками, а может просто возвращались домой, потеряв интерес к происходящему. На противоположной стороне улицы Мирон увидел Сергея. Тот стоял на обочине и, не отводя глаз, смотрел прямо на него. Мирон почувствовал, как от этого взгляда на затылке начинают шевелиться волосы, а по спине пробегает холодок. Сергей отвернулся и ушел. Мирон выдохнул. Он увидел, что к нему приближается Олег и очень обрадовался знакомому лицу.
– Капец! – сказал Олег, – Вот сегодня денек у тебя.
– Не говори. А Вероника где? – спросил Мирон, – Вы же гулять собирались?
– Домой отвел. Мы на качели пошли, смотрю народ куда-то прет. Спросил, чего случилось, и вот я тут. Искать то идем?
– Идем.
– У тебя фонарик есть?
– Не знаю даже. А у бабушки спрашивать не буду. В телефоне есть фонарик, им обойдемся.
Вместе они подошли к участковому, чтобы тот определил для них маршрут.
– Мелковаты вы одни идти, – с сомнением сказал он, – А, ладно. Ничего не будет, поди. Идите по дамбе и до опушки. В лес не заходить! – строго добавил он.
– Веди, – сказал Мирон Олегу. Он плохо знал деревню, и вообще не представлял о какой дамбе говорил участковый.
Они покинули двор и пошли по темной улице. Ночного освещения в деревне практически не было. Фонарные столбы стояли только на перекрестках и света давали совсем немного. Но на небе была растущая луна, и огромное, невероятное количество звезд. Мирон знал, что в космосе бесконечное число звезд. Но знал он это из учебников и научно-познавательных шоу в интернете. А сейчас он видел их своими глазами, но не мог насладиться зрелищем. Все его мысли были с дедушкой. «Скорее, скорее нужно его найти» – думал он.
– Олег, можешь рассказать мне что-нибудь? – попросил Мирон, когда они шли мимо старой деревянной церкви, – Отвлеки меня, а то я с ума сойду, от нервов.
– Так, – задумался Олег, – Мы как-то, пацанами, гуляли за Старым озером. Сейчас, кстати, покажу его тебе, мы мимо проходить будем. И видим на лугу стоит тунгуска. Это печь такая, для бани. Просто посреди поля. Чего она там делает? Фиг пойми. Выглядит – жутко. Мы еще тогда все, по телеку, «Секретные материалы» смотрели, поэтому сразу про инопланетян подумали. Ну и Сере.., – Олег замялся.
– Ну и Серега, – подсказал ему Мирон, – Говори не стесняйся.
– Да, Серега. Мы дружили с ним, пока отца его не посадили. Он после совсем кукухой поехал. Хотя, до этого тоже без башки, считай, был.
– Ну, что дальше-то?
– Ну значит, Серега, подходит к этой печке, открывает ее, а внутри совята. Три штуки. Там типа гнезда что-то было, солома какая-то. И они сидят, крохотные такие, головами на 360 градусов вертят. Нам на лево, – прервался Олег.
Они свернули на незнакомую Мирону улицу. Дорога уходила с холма вниз и шла по дамбе, которая разделяла одно большое озеро на два. Потом снова поднималась на высокий холм, на котором стоял одинокий двухэтажный, деревянный дом, похожий на маленький средневековый замок.
– Слева Старое озеро, справа Новое, – сказал Олег, – А воооон там! Тот самый луг, на котором мы совят нашли.
– А что с ними стало? – спросил Мирон.
– Мы родителям рассказали. Они разорались. Говорили, что сова теперь птенцов бросит, раз мы их нашли. Мы упрашивали себе их оставить, но нам не разрешили. Орнитолога из города вызывали, он их забрал куда-то.
– Обидно, – сказал Мирон, – А так бы была у тебя своя сова. Как у Гарри Поттера.
– Ага, – усмехнулся Олег.
Они уже шли по дамбе и смотрели на воду, которая, покрытая мелкой рябью, красиво сверкала в лунном свете. На середине озера, сквозь дамбу тянулись две большие толстые трубы. Старые и ржавые они, с обеих сторон, изгибались и уходили глубоко под воду.
– Через них воду из Старого озера в Новое сливают, чтобы дамбу не размыло в паводок, – сказал Олег.
Они пошли дальше, и, подходя к концу дамбы, услышали крик.
– ПОМОГИТЕ! – прогремел мужской голос у них за спиной, – НА ПОМОЩЬ! КТО-НИБУДЬ?!
Парни побежали на крик. Недалеко от трубы, прямо на обочине, росла чахлая, перекрученная ирга, корнями уходящая к водам Старого озера. И там, у ее корней, Мирон увидел Сергея. Тот с испуганным, бледным лицом, что есть силы кричал и звал на помощь. Шея его раскраснелась, а вены на ней вздулись от напряжения. Спустившись к воде, Мирон увидел, что Сергей сидит в грязи, с окровавленной головой деда Егора на коленях.
– Что ты с ним сделал?! – закричал Мирон. Он, с разбегу, налетел на Сергея, и столкнул его в воду.
– Дебил! – крикнул Олег – Он плавать не умеет!
Олег пронесся мимо Мирона, на ходу скидывая кроссовки, и бросился в воду вслед за Сергеем.
Мирону же было не до них. Он наклонился над дедом, и пытался понять жив ли он, или нет. Ему показалось что он слышит, как дед дышит. Он попытался поднять его, отчего дед громко застонал. Мирон огляделся в поисках помощи, но ни Олег, ни Сергей не показывались из-под воды.
«Твою мать! Что я натворил!» – думал Мирон. Он подошел к озеру, скинул кроссовки и уже начал стягивать штаны, когда Олег показался над водой. Он выбросился на берег, похожий на большого уставшего тюленя, и вытянул за собой Сергея. Минуту они лежали в грязи, мокрые, замерзшие и, отхаркивая воду, пытались отдышаться.
– Ничего я с ним не сделал, – с хрипом сказал Сергей, – Нашел его, и сразу на помощь начал звать, – он завалился на спину и раскинул руки в стороны.
– Помогите деда на дорогу поднять, – попросил Мирон, – Один, боюсь, что только хуже ему сделаю.