Читать онлайн Развод по-драконьи. Работа над ошибками бесплатно
Глава первая. Дракону наносят ответный удар
А бить дракона – плохая идея
Я убила бывшего мужа.
Сложно представить, что такое пришло кому-то в голову всерьез. Но ведь пришло!
– Квин, прекратите, – устало вздохнул законник. – Я пытаюсь вам помочь.
– Господин Ветреный, вы только что сказали, что мой капитан, мой друг и бывший муж мертв. У нас были сложности, но…
Голос сорвался, и я отвернулась. Второй раз за неделю я молилась, чтобы все обошлось, но если к делу подключились законники…
– Вы нашли его тело? У вас есть доказательства, что Джулиан мертв? – спросила я.
– Боюсь, что не могу ничего рассказать вам, Квин.
– Потому что я подозреваемая?
– Именно так.
– Послушайте, я уже все вам рассказала!
– И тем не менее, я хочу кое-что прояснить.
– Для этого вы подняли меня посреди ночи?
После многочасового допроса, на котором я тысячу раз повторила одну и ту же историю: Джулиан поссорился с матерью и ушел из дома, я предложила переночевать у меня, в середине ночи он ушел – и больше я ничего о нем не слышала, меня заперли в одиночной камере и оставили наедине со страхом и мыслями. Казалось, я сойду с ума, запертая в четырех стенах, свернувшись клубочком на жесткой деревянной скамье.
Джулиан мертв. Не может быть. Не может, он ведь чудом выжил на Плато! Высший не может просто взять и забрать его по-настоящему.
– Итак, госпожа Хрустальная, какие у вас были отношения с бывшим супругом?
– Рабочие. Дружеские.
– Но ведь вы, насколько я помню газеты, расстались с взаимными обидами и претензиями. Что изменилось?
– Мы повзрослели. У каждого своя жизнь. Старые обиды мешали работе, и мы все обсудили.
– У меня немного другие сведения. Свидетели утверждают, что вы часто ссорились. Златокрылый оскорблял вас и унижал, угрожал уволить.
– Это стиль Джулиана. Он всех угрожает уволить. И вас бы угрожал, если бы…
Я прикусила язык, чтобы не сказать «был жив». Снова.
– Джулиан никогда не говорил это всерьез, он всегда защищал членов команды, даже если они совершали ошибки.
– Как, например, ваша наставница, когда оставила вас наедине с агрессивным пассажиром?
Я удивленно моргнула. Откуда он знает? Мы не говорили никому! Только Морган, Делайла и Джулиан знали, что произошло во время полета. Неужели сам пассажир рассказал, что пытался изнасиловать Сопровождающую, а капитан чуть не выбросил его за борт? Но ему не было известно про Делайлу…
– Это было недоразумение и случайность. Джулиан сделал ей выговор, Делайла стала внимательнее.
Законник на несколько минут ушел в себя, вчитываясь в бумаги. Или он действительно изучал дело на ходу, или просто меня нервировал – и ему отлично удавалось.
– Вернемся к вашим взаимоотношениям со Златокрылым. Значит, вы были коллегами и друзьями, не больше?
– Да. – Я вздрогнула от его «были».
– Но вас часто видели вместе. Вы проводили время в одних номерах служебных гостиниц, часто оставались ночевать у бывшего мужа. Вас видели в ресторации вместе, и это точно не напоминало дружеский ужин. Коллеги не раз заставали вас в двусмысленной близости…
– Постойте-ка! Что за коллеги? Это Браун? Он рассказал, что видел нас? А он не забыл упомянуть, что тогда в ресторации я была с ним на свидании, с которого он сбежал? Джулиан спасал меня от позора, и да, это очень по-дружески!
– Не волнуйтесь, Квин, – мягко улыбнулся мужчина. – Я не подвергаю сомнению вашу порядочность. Лишь хочу разобраться в ситуации. Позвольте, я спрошу прямо. Вы ненавидели Джулиана Златокрылого?
– Нет, конечно, нет. Я…
Похоже, неподходящий момент для сохранения любовных тайн.
– Я всегда его любила. И буду любить несмотря ни на что.
– То есть, вы были влюблены в капитана, а он отвечал на ваши чувства отказом?
Я ошеломленно захлопала глазами.
– Нет, то есть… Да, но я что, по-вашему, убила его из-за неразделенной любви?
– Пока что, – законник сделал многозначительную паузу, – я этого не утверждал. Значит, вы любили капитана. А что насчет ваших коллег? Я слышал, у них возникали какие-то проблемы с ним. Были жалобы, конфликты. Давайте начнем с Делайлы Дождливой. Ее дочь имела связь со Златокрылым.
– Мне кажется, чужие отношения – не мое дело. Когда Джулиан и Дара встречались, я даже не вспоминала о бывшем муже и еще училась.
– Но госпожа Дождливая была не в восторге от того, что не удалось стать тещей Джулиана, так?
– Я думаю, она переживала за дочь. Любая мать расстроится, если ее дочь бросит возлюбленный.
Кроме моей. Интересно, они хотя бы знают, что меня арестовали? На помощь и хотя бы одеяло я уже не рассчитываю.
– Делайла когда-нибудь угрожала Джулиану?
– Нет.
– Обещала поквитаться? Говорила о своей ненависти?
– Нет, никогда. Они не были приятелями, но работали вместе и, повторюсь, Джулиан часто выгораживал всех нас перед начальством.
– Понятно. – Законник сделал несколько пометок. – А Морган Свободный? У меня есть сведения, что у них со Златокрылым давний конфликт. И Джулиан… секунду, я приведу цитату… «Чморил» господина Свободного в академии.
Он заметил мой взгляд и усмехнулся:
– Это цитата самого господина Свободного.
– Я ничего об этом не знаю, извините. Когда Джулиан учился, я еще облизывала дверные ручки и ела песок во дворе с другими детьми.
– Но как Златокрылый и Свободный смогли вместе работать? Травля в юности – серьезная причина для ненависти. Почему они не попросили развести их по командам?
– Не знаю. Вероятно, они тоже повзрослели. Никто не разбивает сработавшиеся команды просто потому что где-то кто-то обиделся на капитана. В «Драконьих Авиалиниях» строгие правила. И Морган и Джулиан выбрали смириться с вынужденным общением, а не потерять карьеру. Это достойно уважения. К тому же Джулиан спас Моргану жизнь, когда случилась авария. И он это ценил, я думаю.
– Как у вас все складно выходит. Ну прямо команда мечты. О вас и ваших коллегах, госпожа Хрустальная, можно писать книгу. Правда, для Джулиана она, увы, с плохим концом.
– Вы уверены, что он мертв?
Мой вопрос снова проигнорировали. И надежда еще немного окрепла.
– Давайте про вчерашнюю ночь.
Я инстинктивно огляделась. Даже не знаю, сколько сейчас времени. В комнате для допросов не было окон. Должно быть, меня привезли сюда рано утром, весь день шли допросы, потом я немного поспала и сейчас или ночь или совсем раннее утро. Но у законника не было часов, и это тоже показалось мне методом ведения допроса.
– Я уже все рассказала. Мы прилетели в Лесной. Я узнала, что Джулиан поссорился с матерью…
– Из-за чего?
– Из-за нашего развода. Он просил ее помочь мне, узнать, как дела и не нужны ли мне деньги, а она не сделала этого. Джулиан рассердился и ушел. Я предложила переночевать у меня.
– Секунду, я бы хотел кое-что уточнить. После развода вы не получили ни копейки, так?
– Да, но…
– И вам пришлось взять заем на обучение.
Я стиснула зубы, чтобы сохранить самообладание.
– Верно.
– Заем, который Джулиан Златокрылый выкупил? С этого месяца вы ведь должны были платить ему?
– Да, он выкупил его. Но если вы намекаете, что я могла убить мужа из-за денег, то вычеркивайте эту версию. Джулиан простил мне долг. И не стал брать деньги.
– Разумеется, доказательства этому – ваши честные наивные глаза. А вот записей в банке я что-то не нашел.
– Мы сразу же улетели в рейс. Он просто не успел подать документы.
– Ну, разумеется. Что было дальше? Вы предложили переночевать у себя, Златокрылый согласился, вы завели разговор о прощении долга…
– Нет! Прекратите додумывать то, чего не было, господин Ветреный! Мы приехали ко мне, приняли душ…
– Вместе?
– Нет. – Я на секунду прикрыла глаза, чтобы не взорваться. – По отдельности. Затем легли спать. Посреди ночи Джулиан сказал, что ему срочно нужно куда-то идти – и быстро собрался. Я осталась одна, уснула, а потом вломились вы и меня арестовали.
– И Златокрылый не сказал, куда уходит?
– Нет.
– И вы просто это приняли? Что посреди ночи ваш любимый – как вы утверждаете – мужчина взял и ушел, оставив вас одну?
– Между нами ничего нет! Я ему не мамочка, чтобы требовать отчета. Понятия не имею, куда он направился. Может, соскучился по дому, а может, вспомнил, что назначил свидание подружке. Я ни в чем не виновата, я была дома!
– Это кто-то может подтвердить? Потому что свидетели утверждают, будто дома никого не было. Буду честен, Квин: ваша версия не выдерживает никакой критики.
– Свидетели… подождите! Вы допрашивали моего отца?! Он приходил поздно вечером! Да, мы ему не открыли, но мы были дома, я не вру!
– Вы не открыли отцу?
– Вы ведь читаете газеты? Он сам отказался от общения со мной.
– Ваш отец ненавидел Джулиана?
– Нет, он его обожал. Точнее, его деньги и власть. Мой отец видел Джулиана мертвым в страшном сне, ведь тогда у него бы не получилось с ним породниться.
От усталости болели глаза. Я спрятала лицо в ладонях, чувствуя, что выдержка на пределе.
Все это какой-то сон. Может, я сейчас проснусь на диванчике в служебной гостинице Плато? И войдет Джулиан, уставший, замерзший, потерявший дракона, но живой? Дара Дождливая будет сыпать колкостями, а я – страшно ревновать.
Зато перестанет рваться на части сердце.
– Пожалуйста, скажите, вы уверены, что Джулиан мертв?
– На сегодня мы закончили, Квин. Боюсь, что у вас нет алиби, а у меня – причин отпускать вас. Вы будете в камере до тех пор, пока я не найду доказательства вашей невиновности… или вины.
Законник махнул рукой, давая стражнику, дежурившему у дверей, понять, что допрос окончен. С меня не снимали наручники, так что ему оставалось лишь помочь мне подняться и отвести в камеру. От резкого движения я пошатнулась и вспомнила, что почти сутки не ела. Но просить не хотелось, внутрь словно запихали раскаленный прут – любое движение отзывалось болью и тошнотой.
В коридоре я услышала свое имя:
– Квин?
Морган сидел на лавке, в ожидании допроса, а рядом с ним – бледная и растрепанная Делайла. От неожиданности я застыла на месте, и даже стражник не смог заставить меня пойти дальше.
– Что вы здесь делаете? Вас арестовали?
– Ты знаешь, что происходит? – спросил Морган.
– Они говорят, Джулиан мертв. Похоже, подозревают меня… нас. Я не знаю.
Меня силой потащили по коридору к камерам.
– Что-то происходит, Квин! – вслед мне крикнул Морган. – Та катастрофа была не случайной! Кто-то пытался убить нас на Плато, а когда не получилось, нашел другой способ убрать с дороги!
– Какая интересная версия, господин Свободный, – раздался безмятежный голос Ветреного. – Идемте, расскажете мне ее во всех подробностях. Уверяю, я очень благодарный слушатель.
Когда дверь камеры с противным лязгом закрылась, я принялась трясущимися руками растирать покрасневшие и ноющие запястья.
Сердце выпрыгивало из груди, я глубоко дышала, уговаривая себя успокоиться, но только сильнее паниковала.
Разбившийся дракон – не случайность? Джулиана пытались убить и раньше?
Неужели вторая попытка оказалась успешной…
– Джулиан… – Я прислонилась лбом к холодной решетке. – Вернись. Скажи, что ты жив. Пожалуйста. Как мне жить без тебя? Я так не могу. Мне страшно.
Хочу его помнить. Мы столько раз были в шаге от поцелуя, что того единственного в последнюю ночь оказалось катастрофически мало. Его вкус уже почти стерся с губ, оставив лишь призрачное воспоминание о теплом касании. На Плато я думала, что последним воспоминанием о Джулиане станет тот разговор и несостоявшийся поцелуй. Порой Высший словно издевался, играя с нашими судьбами.
Будучи наивной возвышенной девицей, я верила в связь – даже жалкую, одностороннюю – с тем, кого любишь. Верила, что почувствую, если с Джулианом что-то случится.
Кажется, верю и сейчас. Потому что считать его мертвым не хватает духу. Верить в это – тем более.
Златокрылый жив. Он не может быть мертв, это просто неправильно. Это несправедливо.
– Он хороший человек, – прошептала я, то ли молясь Высшему, то ли успокаивая сама себя. – Для него не должно все закончиться так.
А потом я уснула. И во сне был домик с заснеженной крышей и мягким светом, льющимся из окна. В домике уютно горел камин, а на низком столике прямо напротив огня стояли кружки с горячим вином и специями.
В домике было тепло. Не физически, а так, как никогда не было в доме моей семьи – и так, как должно было быть в моем. Как я мечтала, когда говорила "да".
– Романтично, – раздался голос Джулиана. – Если не думать о том, что в округе ни одного приличного бара. Не могла мечтать о чем-нибудь, где есть, куда выйти вечерком?
Горло будто сжала невидимая рука.
– Мне сказали, ты мертв.
– Ты слишком доверчивая, рыжая.
– Зато я понимаю, что это сон. И когда я проснусь, тебя не будет рядом.
– Меня ведь и так никогда не было. Я для тебя не создан.
– Знаю. Скажи, как перестать тебя любить? Я так устала.
– Лучше подумай о том, как стать достойной моей фамилии, Квинни. Тебе это пригодится.
Он подмигнул со странным лязгом, как будто заржавелым глазом – я даже не ожидала такой ассоциации.
А потом проснулась.
– Хрустальная, к тебе посетитель. Вставай!
С трудом разлепив глаза, я позволила надеть на себя наручники и поморщилась: натертая кожа саднила.
– Кто пришел? – Я облизнула пересохшие губы.
Может, Делайлу или Моргана отпустили и удастся попросить хотя бы одеяло? Или сообщили отцу. В прошлый раз же он вытащил нас из камеры. Хотя в прошлый раз меня не арестовывали за убийство.
Оказавшись в комнате для свиданий, я зажмурилась: через большие окна с улицы лился яркий свет. Я провела в тюрьме едва ли больше двух дней, но казалось, что не видела дневного света уже очень долго.
Стражник усадил меня за стол и приковал цепь от наручников к крюку, торчавшему из стола. Кроме нас в комнате никого не было. Похоже, мне разрешили свидание вне общего расписания.
– Ожидайте. Господин Златокрылый будет с минуты на минуту.
Сердце пропустило удар.
– Златокрылый? Джулиан?! Он жив? Но почему я еще здесь… что происходит?! Не уходите, пожалуйста!
За день страж наверняка слышал тысячи подобных мольб, поэтому остался совершенно бесстрастен, заняв пост у двери.
С бешено колотящимся сердцем я буравила дверь напротив – из нее должен был выйти посетитель.
Джулиан… это не мог быть он, иначе меня бы уже отпустили. Разве что Златокрылый решил подшутить напоследок, но даже Джулиан не стал бы так меня мучить. Не тот Джулиан, что обнимал меня, утешая о погибшем драконе и не тот, что целовал в крохотной комнатушке в полной темноте.
Его отец? Он умер, и хоть я так и не узнала, что случилось, Джулиан не стал бы лгать.
Других Златокрылых не осталось. Может, стражник ошибся? Может, свекровь заглянула позлорадствовать?
Когда дверь открылась, я забыла, как дышать. Те короткие секунды, когда вошедшего скрывала массивная дверь, показались вечностью. А когда на свет вышел немного нескладный парень, я выдохнула.
– Браун?! Что ты здесь делаешь? Почему тебя назвали Златокрылым? Что, дракон вас сожри, происходит?
Браун вальяжно прошелся по залу и медленно (а еще немного театрально) отодвинул стул напротив моего.
– Не торопись, Квин, сейчас я все расскажу. Так уж вышло, что я сейчас – единственный, кто имеет право носить фамилию Златокрылых. Поэтому слушай очень внимательно. От этого зависит, выйдешь ли ты отсюда.
Я открыла от удивления рот. Потом закрыла и мысленно выругалась. Следовало догадаться. Браун всегда держался в стороне, но ненавидел Джулиана куда сильнее всех остальных в команде, и тщательно скрывал причины. А еще он единственный, кого не арестовали. Но убить… да он же хилый и нескладный! Как он справился с крепким натренированным Златокрылым? Разве что исподтишка или чужими руками…
Жаль, что я была прикована. Когда первый шок спал, внутри поднялась такая ярость, что если бы не наручники – я бы заслужила собственное обвинение.
– Ну? – не выдержала я. – Ты пришел хвастаться? Так начинай. Здесь короткие свидания, боюсь, не успеешь.
Браун поморщился, и я была вынуждена признать: в какой-то мере нескладного стеснительного паренька он только изображал.
– Я бы рекомендовал тебе быть повежливее, Квин. Я пришел помочь, хоть ты этого и не заслужила. Но я не имею привычки сражаться с глупыми наивными девочками.
– В общении с такими девочками хорошая привычка – подробно объяснять, что от них требуется. Иначе мы не понимаем, начинаем нервничать, и все в итоге портим.
– Да, это я уже понял, – как-то многозначительно хмыкнул Браун.
Это он про свидание, что ли?
– Что ж, ты уже слышала, что случилось с Джулианом? Жаль его. Как, порой, жестока бывает судьба.
– Хочешь сказать, что не приложил к его исчезновению руку?
– Я что, похож на того, кто заявится прямиком в тюрьму, чтобы признаться в убийстве? Нет, Квин, у следствия нет ко мне вопросов. Чего не скажешь о тебе. Но так уж вышло, что я знаю: ты не убивала бывшего мужа. Осталось донести это до законников. Ну и я рассчитываю, что получу взамен благодарность.
Я и впрямь почувствовала себя идиоткой, потому что ровным счетом ничего не поняла. И Браун, чем дольше я растерянно хлопала глазами, тем больше раздражался.
– Хорошо, я объясню проще. Джулиан мертв, а значит, все состояние и имущество Златокрылых переходит ко мне. У меня есть ресурсы, чтобы вытащить тебя из тюрьмы, но взамен я хочу тебя.
– А?
Кажется, только что Браун перехотел…
– Я вытащу тебя из тюрьмы, Квин, если ты сделаешь то, что я попрошу. А именно: разыграешь неземную любовь ко мне, выйдешь замуж, родишь наследника и будешь образцовой госопожой Златокрылой. Ты же об этом мечтала.
– Вообще не совсем, но как ты связан со Златокрылыми? Наследство отходит матери Джулиана.
– Я его брат, – огорошил меня Браун.
Он несколько секунд помедлил, наслаждаясь эффектом, а затем соизволил пояснить:
– Наш папочка не всегда был верен своей снежной королеве. В его планы не входил ребенок на стороне, поэтому он бросил нас, едва мама рассказала о беременности, но я все равно нашел способ, как заставить подонка платить. Видишь, как удобно все сложилось? Джулиан погибает, и тут же объявляюсь я, готовый взять на себя дела рода и отомстить за брата, с которым так и не решился познакомиться.
Я невесело рассмеялась. Браун, кажется, настолько обиделся на Златокрылых, что помешался на мести. И не был способен рассуждать хоть сколько-нибудь здраво.
– А жена его тебе зачем? Газетчики смешают тебя с грязью! Поверь мне, я жила в этой семье, я знаю, с каким вниманием за Златокрылыми следят. А теперь будут с утроенным. Ты правда хочешь читать, что новоявленный брат Джулиана подбирает за старшеньким? Думаешь, если у законников нет вопросов, то не будет у прессы? Да они раскатают тебя в драконью лепешку!
Браун нетерпеливо пожал плечами.
– Мне плевать. Я хочу все, что было у Джулиана. Все, что он имел, а мне не досталось. В том числе тебя.
– У меня плохие новости, Браун, но я никогда не была нужна Джулиану.
– Это у меня плохие новости, Квин. Ты совсем не разбираешься в людях.
– Это точно.
Иначе я бы хоть что-то заподозрила. Нашла поведение Брауна и то, что он не спешит делиться причинам ненависти, странным. Разговорила бы его, притворилась союзником – он ведь давал мне шанс! А я не видела ничего и никого, кроме Джулиана. Теперь он, вероятно, мертв, а я понятия не имею, что делать дальше. И вряд ли кто-то мне поможет.
– В общем, все очень просто: ты соглашаешься на мои условия, а я помогаю тебе выйти. Давай, Квин, это неплохая партия для тебя. Я симпатичный, теперь еще и богатый, довольно неплох – пусть это и нескромно – в постели. Ты не будешь ни в чем нуждаться, займешься домом, детьми. Заключим брачный контракт. Пропишем твои обязанности, мои, скрепим благословением Высшего. И все у нас будет хорошо.
И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!
Точнее, упрекают в том, что я не разбираюсь в людях. Да кто бы говорил! Если Браун и впрямь считал, будто проблема лишь в том, что Джулиан не давал мне заниматься детьми и домом, то все еще хуже, чем я думала.
– И как же ты планируешь вытащить меня из тюрьмы? Это не пьяный дебош, а убийство, Браун. Здесь «задницей клянусь, она не убивала» не пройдет.
– Очень просто. В вечер смерти Джулиана я был в Верхнем, в Театре Иер. И меня сопровождала красивая рыжеволосая девушка, в которой десятки свидетелей без проблем узнают тебя. Мы не могли убить Джулиана, мы были заняты друг другом. Это даже благородно: ты предпочла провести несколько дней в тюремной камере, лишь бы не выдать наш роман, ведь ты боялась, что нас будут обсуждать, что мне сломают карьеру. Ты знала, как легко Златокрылые разрушат наше счастье, и тщательно скрывала нашу любовь от их семьи. Но теперь, когда скрываться больше нет смысла, мы готовы раскрыть миру наш роман. Ты наконец-то обрела семейное счастье, а я благородно взвалил на себя непростую ношу главы рода, который даже не дал мне свою фамилию.
Надувшись от гордости, Браун замолчал. Все комментарии, что появились в голове, почему-то звучали голосом Джулиана. Очень многие – в рифму.
– Ты, похоже, все продумал, – наконец произнесла я.
– Кое-что пришлось дорабатывать на ходу, но, в общем, да. Квин, не нужно представлять меня каким-то монстром. Я не имею отношения к смерти Джулиана, я лишь беру то, что принадлежит мне по праву крови.
– Что-то я не помню, чтобы у меня в паспорте было записано «собственность Брауна Забытого».
– Златокрылого, – сквозь зубы поправил он меня.
– Быстро ты все обставил. Даже удивительно. Как будто знал, что придется заниматься наследством.
– По счастливой случайности я нанял хорошего законника и собирался обратиться с иском к Златокрылым. Он помог все устроить.
– И катастрофу на Плато тоже?
Браун поморщился.
– Квин, не будь ты так наивна. Джулиан пропал и якобы – я подчеркиваю – якобы мертв. Какие доказательства его смерти? Что у них есть? Капли крови и парочка свидетелей, как Златокрылый не вернулся из леса? Что-то еще? А тебя не смущает, что Дара Дождливая – по счастливой, опять же, случайности – бывшая Джулиана, тоже пропала? И что они встречались в ваш прошлый рейс на Плато? Встречались тайно даже от ее матери. Ты не думала, что они просто сбежали? Джулиан никогда не хотел быть Погонщиком. Ему, как и леди Дождливой, больше по нраву жизнь на свободе, среди диких драконов. Спасать больных малышей, выброшенных самками, разыскивать заблудших зверушек. Наш отец никогда бы не позволил Джулиану жить на севере, вдали от людей, занимаясь тем, что ему нравится. Но он мертв. Неужели для тебя проще поверить в то, что Джулиан мертв, чем в то, что у него совсем нет к тебе чувств, что он счастлив с любимой женщиной? Ты знала, что они расстались, потому что отец Джулиана не одобрял роман с Дарой? А то, что он делал ей предложение? Ох, Квинни, ты ужасно наивна.
– Джулиан не стал бы скрываться, зная, что нас арестовали. Он, может, и сволочь, но не самая отъявленная.
– Да брось, ему плевать на вас. Вы ненавидели его, и он отвечал вам тем же. Вряд ли он вообще о вас вспоминает. Можно было бы надеяться, что Дара забеспокоится о матери и выяснит, что случилось, но она ведь не просто так улетела работать на Плато. Пройдет несколько лет прежде, чем она поймет, что с матерью что-то не так: они очень давно в ссоре и почти не общаются. А вот мне на тебя не плевать.
– Хорошо. – Я сложила руки на груди, чтобы не выдать дрожь – но вряд ли Браун был настолько слеп и глуп, чтобы не замечать, как от волнения я едва дышу. – Тогда вытащи нас всех. Меня, Делайлу и Моргана.
– Не могу. – Браун покачал головой. – Кто-то должен сесть за убийство Джулиана.
– Значит, ты все же его убил.
– Я этого не утверждал. Однако мой план твоего спасения предполагает, что кем-то придется пожертвовать. Вытащу двоих, один станет виновным. Доверюсь тебе, как будущей супруге. Выбирай, кто останется здесь, а кто выйдет на свободу.
Я рассмеялась. Сначала подумав, что Браун шутит, рассмеялась и покрутила пальцем у виска. Кем он себя возомнил? Великим манипулятором?
– Ты что, серьезно?
Он не рассмеялся, не объявил все сказанной шуткой, не фыркнул и не отмахнулся – как я ждала где-то в глубине души. Только напустил на себя еще более отстраненный и холодный вид, да лениво повел плечами, мол, сама решай, мне совершенно все равно.
– Да катись в Расщелину, – выпалила я, когда поняла, что Браун совершенно серьезен. – Я не собираюсь играть в твои игры!
– Тогда окажется, что ты с коллегами, ведомая ненавистью к капитану, разработала целый план. И каждый из вас участвовал в убийстве. Ты сядешь, Квин, и никто ничего не выиграет.
– Зато я не стану предательницей.
Я повернулась к стражнику и умоляюще посмотрела в надежде, что он позволит закончить встречу раньше положенного. Не мог же Браун всех купить! Вряд ли ему так быстро позволили добраться до денег Джулиана. Каждому, кто захочет это сделать, придется сначала победить кровожадного дракона – матушку семейства. До сих пор это никому не удавалось.
Пожалуй, если бы по обвинению в убийстве арестовали ее, я бы не удивилась.
К счастью, стражника мало волновали амбиции Брауна и его игры с чужими судьбами: так же бесстрастно, как и до этого, он отпер мои наручники.
– Ты пожалеешь, Квин, – бросил мне в спину Браун. – И все равно будет так, как я хочу.
***
Душ в тюрьме – испытание не для слабонервных. Не знаю, как часто он положен заключенным, но мне позволили помыться только когда я уже была готова на первый в жизни тюремный бунт.
Едва теплая вода стала самым приятным событием последних дней. И здесь, в душе, можно было вволю поплакать. О Джулиане, о несправедливости – когда подлый и задыхающийся от злобы Браун ликует и предвкушает богатство, а его брат или мертв или пропал. И даже если Высший хранит Златокрылого от смерти, шансы на то, что Джулиан в безопасности, ничтожны.
В камеру я вернулась красоткой: с опухшим носом, красными глазами, зато чистая до скрипа. В другой раз я бы сказала, что обстоятельства очень удачно сложились, но сейчас…
– Хрустальная! – один стражник не успел завести меня в камеру, а другой уже вывернул из-за поворота. – На выход.
– Почему? – удивилась я.
– Быстрее!
Пора бы привыкнуть, что на вопросы здесь отвечать не любили.
Каждый раз, когда за мной приходили – сердце предательски екало. Сколько раз за время в тюрьме мне снились кошмары, в которых находили тело Джулиана?
Однако на этот раз вместо того, чтобы свернуть к лестнице, ведущей в допросные, страж повел меня в противоположную сторону, к выходу.
– А…
Я осеклась, очутившись в холле, и вдруг поймала дежавю. Только в прошлый раз нас вытаскивал папа, и он успел до начала рабочего дня, а сейчас меня отпустили в самый пик – и после нескольких дней в крошечной камере, я потерялась в огромном, полном людей, помещении.
– Квин, – раздался голос Брауна. – Выглядишь уставшей. Думаю, тебе стоит взять пару дней отпуска.
– Опять ты, – вздохнула я. – Что, меня больше не обвиняют в убийстве бывшего? Опрометчиво, ведь могут начать обвинять в убийстве Следящего.
Он натужно улыбнулся, кивнул стражнику и взял меня под руку.
– Идем, я принес тебе одежду. Снаружи нас ждут газетчики. Но тебе запрещено давать комментарии. Это условие твоего освобождения. Никакие подробности не должны попасть в газеты, иначе Ветреный снова возьмет тебя под стражу.
– А ты проявляешь такую заботу, потому что…
– Разумеется, потому что я – брат твоего погибшего бывшего мужа и будущий супруг.
– Тоже мужа? – устало хмыкнула я.
Браун со вздохом закатил глаза.
– Квин, позволю напомнить, что я унаследовал не только состояние Златокрылых, но и остальные их активы. Понимаешь, о чем я?
– Полагаю, о матушке Джулиана. Тот еще актив.
– О твоем долге, Квин.
Я замерла, словно налетев на невидимую стену.
– И лучше бы тебе принять правила игры, ведь я могу потребовать долг и от твоей семьи. Да, вы в ссоре, но не думаю, что ты хочешь, чтобы я потребовал оплаты от твоего обедневшего папочки. Или от милашки-сестренки… Конечно, брат считал ее слишком маленькой для того, чтобы развлекаться, но я-то не он.
Он ободряюще похлопал меня по плечу и вручил небольшой бумажный пакет с одеждой.
– Вон там туалет, ты можешь переодеться. У тебя десять минут, Квин, а потом пойдем домой. Уверен, ты будешь рада туда вернуться.
Клянусь, я ожидала, что Браун в лучших традициях фантазий неудачников выдаст мне короткое платьице с пошловатым вырезом, но, к счастью, внутри оказалась моя рабочая форма. Должно быть, он не смог попасть ко мне (надо будет сказать спасибо хозяевам) и схватил первое, что попалось под руку. Странно, что не купил. Не знал размера? Или доступ к деньгам брата еще не выдали?
Стиснув зубы, я кое-как, едва поместившись в тесной кабинке, влезла в костюм. Хотя «влезла» – не то слово: после времени, проведенного за решеткой, и рубашка и пиджак на мне болтались. Я старалась одеваться как можно медленнее, выигрывая время и обдумывая дальнейшие шаги.
Попытаться сбежать? Только куда бежать без денег? Снова менять фамилию, только теперь уже в спешке, связываясь с полукриминальными личностями? В прошлый раз никому не было дела, кем стала девочка с разбитым сердцем, а сейчас, получив состояние Златокрылых, Браун будет меня искать.
Дать интервью? О, нет, я прекрасно знаю, как недолговечна любовь газетчиков. Сегодня интриги незаконнорожденного брата Джулиана и откровения его бывшей жены – тема номер один, а завтра король потеряет портки при всем народе, и о нас никто и не вспомнит. Прежде, чем рассказывать прессе всю историю, надо убедиться, что она и впрямь вся. К тому же Ветреный и впрямь может меня арестовать снова, а возвращаться в камеру я не хочу.
Найти Джулиана… или убедиться, что он действительно мертв.
Из немного, сказанного Брауном, было ясно: он вломился в дом Златокрылых и уже считает его своим. И собирается привести меня туда. Отсюда вопросы: куда делась мать Джулиана и что Браун собирается делать дальше?
Если они сбежали всей семьей, оставив меня разгребать все это дерьмо, я их найду и душу вытрясу! И, может, наконец-то разлюблю бывшего мужа. Кажется, я уже немного разлюбила.
Хотя так казалось, когда я не думала о его смерти. Стоило представить, что все сказанное Ветреным, реально, и накрывало глухой серой тоской, от которой меркли краски вокруг.
Выходя, я бросила быстрый взгляд на собственное отражение и усмехнулась: красотка, ну прямо мечта. Если бы Брауну не застила глаза зависть, он бы трижды сплюнул, что вот это нечто с взъерошенными волосами, кругами под глазами и бледным лицом досталось не ему.
Когда я вышла, он не дал ни шанса улизнуть, вырваться к газетчикам или привлечь внимание: крепко взял под руку и потащил к выходу. Конечно, нас сразу же обступили, мне в лицо ткнулся с десяток записывающих кристаллов.
– Квин, что происходит?
– Госпожа Златокрылая, это правда, что Джулиан мертв?
– За что вас арестовали?
– Вы знали, что у вашего мужа есть брат?
– Что связывает вас и Забытого? У вас роман?
– Квин, это вы убили мужа?
Тут я не выдержала и остановилась, открыв рот, чтобы послать придурка по матушке, но Браун вовремя затащил меня в экипаж – и матушка газетчика осталась без приступа икоты.
– Спокойнее, Квин, – безмятежно улыбнулся Браун, – они лишь делают свою работу.
– Лучше бы они занялись твоим некрологом, – огрызнулась я.
Мы замолчали. Экипаж неспешно двинулся по улицам, и я сделала вид, будто всецело поглощена созерцанием свободного мира.
Похоже, мы действительно направлялись в резиденцию Златокрылых.
Не пойму: Браун действительно такой дурак, или очень хорошо прикидывается? Жить в доме Джулиана, привезти туда его бывшую жену, наслаждаться свалившимся вниманием. Он не понимает, что стоит допустить хоть одну ошибку – и сам окажется под подозрением? А жена, так опрометчиво освобожденная, не задумываясь ударит в спину.
– Почему меня отпустили? – спросила я. – Ты все же решил соврать о моем алиби?
– О, нет, я лишь подумал, что твои коллеги будут умнее тебя. И сделал аналогичные предложения как Моргану, так и Делайле. Даже удивительно: Морган согласился стать козлом отпущения, чтобы освободили вас. Так что скоро появится новая версия: забитый озлобленный паренек, отомстивший своему обидчику спустя много лет.
– Зачем Моргану нас спасать?
– Он сказал, что Джулиан спас ему жизнь. И что спасти тебя – его способ отплатить Златокрылому.
Ну вот. Стало еще паршивее.
– И что дальше? – Я откинулась на спинку и закрыла глаза.
– Завтра мы сходим в «Драконьи Авиалинии», и ты уйдешь в отставку. Скажешь, что выходишь замуж и собираешься заняться домом, детьми. Я тоже буду вынужден оставить работу: будучи новым совладельцем компании, сложно совмещать.
– Джулиану же как-то удавалось, – не выдержала я, и у Брауна от злости чуть не раскрошились зубы.
Остаток пути мы провели молча.
А потом я вдруг оказалась в прошлом.
Особняк Златокрылых не изменился. Все то же сдержанное величие, площади, избыточные для немногочисленных обитателей, светлые тона и роскошный – свекровь пол жизни положила на него – сад. Я брела по дорожке вслед за Брауном, уныло рассматривая аккуратные ряды розовых кустов и размышляла о том, что оба раза, когда меня сюда приводили, были какими-то неудачными.
– Ты голодна?
– Нет.
– Я все же прикажу слугам принести тебе поесть. Для тебя приготовили твою прошлую комнату…
– Ага, – равнодушно буркнула я.
Внутри тоже все осталось как прежде: Оливия не любила перемены. Может, за это она и возненавидела меня: вместо того, чтобы стать тенью ее сына, я изменила весь расклад, заставив ее нервничать, бегать от газет, читать мерзкие сплетни по утрам. Есть из-за чего прийти в ярость благовоспитанной леди из высшего общества.
Браун заботливо (явно боялся, что я сбегу через какое-нибудь окно) проводил меня до знакомой двери в спальню, уже однажды ставшую мне тюрьмой.
– Твоя комната, Квин. Отдыхай, скоро тебе принесут обед, постарайся что-нибудь съесть. Не думаю, что тебя хорошо кормили.
Он как-то странно погладил меня по спине.
– А вечером я надеюсь, ты составишь мне компанию за ужином и ночью останешься…
– Размечтался, – хмыкнула я.
Глаза Брауна потемнели.
– У нас с тобой уговор…
– Эй, я несколько дней провела в тюремной камере!
– И что?
– Ты что, девственник? У меня отросли ногти (к тому же грязные – нелегко, знаешь ли, рыть подкоп!), волосы на всех местах, включая совесть. Мне надо на маникюр, педикюр, в салон красоты. В салон белья за новыми комплектами, в салон платья за нарядами, в косметический салон за всякими бальзамами, кремами, духами, помадами. А ты как думал? Баба – это дорого. Тебе что, никто не рассказывал?
Теперь настала моя очередь ободряюще хлопать его по плечу.
– Ну, спокойной ночи. Удачи тебе, здоровья там всякого.
С этими словами, пока Браун не успел опомниться, я проскользнула в комнату, закрыла дверь и повернула защелку. Хорошо, что он не догадался ее убрать. И надеюсь ему хватит ума не ломиться ко мне в ночи, потому что тогда Браун обнаружит, что Сопровождающих учат самообороне.
– Неплохое начало. Надеюсь, ты хорошо продумала план, потому что долго он вестись на это не будет.
Я подскочила и выругалась, увидев в слабом свете торшера Оливию. Мать Джулиана, невозмутимо положив ногу на ногу, сидела в глубоком кресле у окна. На меня вдруг накатила ностальгия: во времена замужества я любила читать, закинув ноги на подоконник. Днем просторную комнату заливал дневной свет, а ночью можно было любоваться на огни в саду Златокрылых.
– Что вы здесь делаете? – слегка грубее, чем собиралась, спросила я.
Оливия, вероятно, потеряла сына. Ее сложно сейчас винить в недостаточном гостеприимстве.
– Это мой дом. Пока что. А вот будет ли он твоим – зависит от плана. Так каков он?
– О чем вы? У меня нет плана, я вообще не понимаю, что происходит, и еще вчера собиралась провести в тюрьме остаток жизни.
– Тогда план нужно разработать. Ты же не собираешься лечь под это?
Оливия презрительно сморщила изящный нос.
Я выдохнула. Порой, в тюрьме, я думала, не замешана ли в это мать Джулиана. Вполне в ее характере счесть сына недостаточно сильным для управления состоянием и завести куколку-марионетку Брауна, чтобы взять все в свои руки. Чужих денег я не жалела, но Джулиан не заслужил предательства матери. Даже если ему уже все равно.
Леди Златокрылая расценила мое молчание по-своему.
– Я не строю иллюзий, относительно тебя, однако настоятельно рекомендую хорошенько подумать прежде, чем выбирать сторону. Можешь выбрать этого недоноска, которого по досадной случайности нагулял мой покойный муженек – и пойдешь ко дну вместе с ним. А можешь выбрать мою сторону, выжить нашего новоявленного Златокрылого из этого дома – и доказать, что люди способны меняться, и за пять лет, что вы с моим сыном в разводе, у тебя появились хоть какие-то мозги.
Я фыркнула. В шкафу нашлись полотенца и мягкий халат, а вот об одежде Браун не позаботился. Но на завтра хватит той, что на мне, а потом… потом я понятия не имею, что буду делать. Сейчас все мысли были лишь о горячей ванне и мягкой постели. Пусть даже в доме бывшего мужа.
– Я не в восторге от Брауна, но понятия не имею, как его отсюда выкурить. С этим гораздо лучше справятся юристы.
– Юристы, Джулиан – какая разница? Я говорю об этом доме. До того, как Забытого щелкнут по носу законники, я хочу, чтобы он бежал отсюда, поскуливая от ужаса. И…
Она поднялась немного театрально, словно репетировала заключительную сцену спектакля о бандитской романтике.
– Думаю, мы сможем забыть о разногласиях и объединиться ради этой цели.
– Джулиан… – вздохнула я. – Тот Джулиан, который считается мертвым?
Или у Оливии железные нервы, или…
– Джулиан не мертв.
Сердце предательски пропустило удар и тут же поверило.
– Тогда мне нет смысла бороться с Брауном. Я провела в тюрьме около недели, а ваш сын даже не прислал мне открытку.
Оливия поджала губы.
– Значит, у него есть причины так поступать. Если Джулиан сочтет нужным – он с тобой поделится.
– Вот когда поделится, тогда я сочту нужным ему помочь, – отрезала я и почти силой выпихнула бывшую свекровь из комнаты. На вежливость и манеры не осталось сил.
– Запри дверь, – нехотя посоветовала Оливия. – В шкатулке на стеллаже найдешь охранный амулет. Надень. На всякий случай.
– Спасибо… – слегка обескуражено ответила я, а потом повернула защелку и растерянно застыла посреди спальни.
Мать Джулиана защищает меня от Брауна? Сделала амулет с заклятием, посоветовала запереться… да что, демоны всех раздери, происходит и почему она так уверена, что Джулиан жив? Почему у меня ощущение, как будто в этой истории все знают больше меня?
Жаль, никто не оставил мне зелье от головной боли.
Я едва не уснула в горячей ванне, а потом, облачившись в пахнущий лавандовыми саше, которыми Оливия заставляла слуг обкладывать все шкафы, халат, забралась в постель, с наслаждением растянувшись по диагонали. Несравнимо с жесткой тюремной койкой! Божественно и волшебно.
Здесь все напоминало о прошлом. Интерьер, шелест листвы за окном, тусклые отблески фонарей из сада.
Запах.
Если закрыть глаза, можно представить, как всего через несколько комнат, в одной из спален спит Джулиан. Или не спит, а развлекается со случайной подружкой. И до чего я докатилась? Даже этот вариант не кажется таким уж паршивым.
Несмотря на дикую усталость, сон не шел. Я ворочалась в постели, вслушиваясь в тишину огромного дома. Похоже, Браун и впрямь не собирался штурмовать мою спальню. Поверил в чушь, которую я несла? Или был уверен в собственных силах? Если второе, то Оливия подарила мне ложную надежду.
– Где ты, Джулиан? – устало спросила я у темноты. – Что с тобой происходит? Вернись…
Потом уснула. К счастью, в эту ночь охранный амулет не понадобится.
Глава вторая. Дракон до добра не доводит
Только до нервного срыва
– Вставай! Мы идем в «Драконьи Авиалинии». Ты должна уволиться.
Таким стало мое утро. Браун не решился вламываться в комнату, поэтому орал, как голодный кот – под дверью. До тех пор, пока я не сползла с постели и не пробормотала что-то среднее между «да пошел ты» и «да иду я». Кое-как привела себя в порядок, хотя так и не проснулась, и стала срочно обдумывать план.
После добровольного увольнения из компании я, во-первых, лишусь шанса на карьеру, когда все закончится, а во-вторых, окажусь наедине с психом в огромном доме. Да, Оливия вчера удивила и обнадежила, но ей за пятьдесят – вдруг старческое слабоумие подкралось неожиданно рано?
Значит, увольняться нельзя.
Пламенеющий – мой шанс. «Драконьи Авиалинии» оказывают помощь сотрудникам, попавшим в трудные ситуации, нужно только правильно попросить. Я могу взять заем, чтобы вернуть дог Брауну и обезопасить родных, а затем попросить перевод на Плато или в Подземный, чтобы не пересекаться со Златокрылыми. Вряд ли Браун решится мне мстить.
– Желаешь завтрак? – спросил Браун, когда я спустилась.
Он по-хозяйски развалился в кресле в столовой, бросив на спинку пиджак. Даже одевался Браун иначе, явно пытаясь подражать Златокрылому. Но если Джулиан четко понимал (или ему подсказывала мать), в какие моменты какой костюм уместен, то Брауну не у кого было спрашивать совета. Так что он смотрелся, как глупый школьник, надевший отцовскую форму и щеголяющий перед одноклассницами.
Честное слово, рядом с ним я чувствую себя неприлично взрослой женщиной. Хотя мне всего двадцать три!
– Желаю никогда тебя не видеть. Но раз не все мечты сбываются, то и от блинчиков откажусь.
– Знаешь, Квин, ты меня удивляешь. Кажется, мой брат все-таки чему-то тебя научил.
Он как-то странно, слегка похабно, усмехнулся, и меня замутило.
– А с ним ты была не такой остроумной. Терялась? Нервничала? Боялась обидеть? Что ж, я не против невесты с острым язычком. Раз не хочешь завтракать, то идем. Как раз успеем все решить до планерок. А потом тебя будут ждать в салоне, магазине и так далее. Домой вернешься шикарной женщиной.
– Если магазин будет тот же, где тебе подшивали костюм, то шикарной точно не вернусь. Пошли.
– Так нельзя говорить, Квин. Красота языка очень важна. Нужно говорить «идем».
– Нужно – говори.
Я развернулась и направилась к выходу, не собираясь дальше пререкаться. По дому сновали немногочисленные слуги, которые, как показалось, с любопытством на меня косились. Оливия предпочла завтракать у себя: у дверей я столкнулась со служанкой, держащей в руках поднос.
За окном лило, как из ведра. У ворот нас ждал экипаж и, хоть перспектива ехать в тесной кабине с Брауном не воодушевляла, идти под проливным дождем хотелось еще меньше. Я привалилась к окну, чтобы сделать вид, что сплю и избежать светской беседы, но вскоре и впрямь начала дремать – сказалась бессонная ночь.
– Почему ты так его любишь? – спросил Браун. – Я не понимаю! Джулиан отвратно с тобой обошелся. Пренебрег вашим браком, унизил, оставил без средств. Из-за него тебя полоскали в газетах и до сих пор, кстати, полощут. Даже после развода он продолжил над тобой издеваться, отпускать неуместные шуточки. А ты все вздыхаешь… неужели в тебе нет ни капли самоуважения?
Экипаж остановился перед главным входом в «Драконьи Авиалинии». Дождь, увы, не закончился. Прежде, чем выйти, я спросила в ответ:
– А в тебе? Подбираешь объедки за братом. Носишь его вещи, – я кивнула на часы, которые явно были ему велики. – Пристаешь к его жене. Живешь в его доме. Ты еще не попросил у Оливии разрешение называть ее мамочкой?
Я перегнула палку: глаза Брауна вспыхнули яростью. Я чудом успела отшатнуться, и его пальцы схватили воздух.
– Еще раз, Квин, еще хоть раз я услышу от тебя что-то подобное…
– Да-да, ты вгонишь в долги всю мою семью, это я уже слышала. Мы опаздываем. Поторопись, иначе уже моя семья в лице ассистентки Пламенеющего вгонит в долги тебя.
– Малышка Принс здесь больше не стажируется. И я не договорил!
Но я уже шагала к воротам, ведомая желанием как можно скорее оказаться в тепле.
– Хрустальная! Забытый! Дождливая… где Дождливая?! Ах, вот вы. Думал, уже не дождусь. Быстро в кабинет, у вас срочный рейс.
– Господин Пламенеющий, Квин хотела… – сказал было Браун.
– Квин хотела зарплату, когда поступала на работу, значит, пусть идет и работает. Вас тоже касается. Немедленно в кабинет! Нам надо решить вопрос с заменой Свободного. Нашел время сесть в тюрьму!
Мы с подошедшей Делайлой удивленно переглянулись. Нет, я не строила иллюзий и не верила в громогласные пафосные «наш коллектив – большая семья», но все же думала, что Пламенеющий выразит больше сожаления по поводу заключения Моргана. И хоть что-то скажет о неделе, когда я была под стражей. А ведь если мне удастся сохранить работу, эти дни никто не оплатит. И в конце месяца я снова начну питаться надеждой на светлое будущее.
Пожав плечами, я первая направилась к переговорной, где Джулиан обычно проводил планерку. Пусть со всем разбирается Браун, я-то не собираюсь увольняться.
– Ты как? – спросила Делайла.
– Бывало и лучше. У кое-кого уехала крыша. И он очень хочет поделиться со мной, куда именно.
– Я говорила со знакомым законником. Моргана будет сложно вытащить. Мы натворили дел. Только глухой, слепой и тупой не знает о том, как мы ненавидели Джулиана, – с досадой произнесла Делайла.
«Трепаться надо меньше», – чуть было не ляпнула я, но сдержалась. Сейчас всем непросто.
– Его мать уверена, что он жив. Не знаю, на чем основана эта уверенность, но…
– Ну наконец-то!
Мы вошли в кабинет и застыли в дверях, а Браун истерично силился протиснуться между мной и Делайлой, чтобы удостовериться, что слух его не обманывает.
– Чего застыли, прогульщики? – хмыкнул Джулиан, не отрываясь от полетных карт. – Рабочий день десять минут, как начался. Сели, открыли папки, уткнули в них свои носы – и молимся, чтобы вас послали жить куда-то, где туалет хотя бы не на улице. Рыжая, ну пропусти ты крысеныша, что он там прыгает? Баабуля, подвинь телеса, голубая кровь лезет. Иди сюда-а-а, дорогой!
Джулиан за шею вытащил Брауна на середину комнаты.
– Ну что, брат! Не стесняйся слез в такой момент! Я всегда чувствовал, что ты жив! А мама: «не выдумывай, это соседские собаки опять у ворот насрали»… Она у меня скептик.
Кулак Джулиана несильно, но довольно чувствительно для тощего Брауна, врезался в его живот, отчего парень охнул и согнулся пополам.
– Кланяться совершенно необязательно.
Я дернулась было, но замерла. Не кидаться же Брауну на помощь, он заслужил пару хороших тумаков. Джулиан по-отечески похлопал его по плечу и практически за шкирку выпихнул из кабинета.
– Иди, работай, а то еще будут говорить, что я тебя плохо воспитываю.
С этими словами Златокрылый закрыл дверь, повернулся к нам и получил уже сам – от меня. Ладошку обожгло болью, но я только сильнее разозлилась и примерилась для второго удара.
– По-моему, первого было достаточно.
– Достаточно?! Я провела в тюрьме неделю! На допросах! Спала на жесткой койке! Ела какую-то гадость! Мне было холодно и страшно! И я считала тебя мертвым!
– Ладно. Возможно, я заслужил по морде два раза. Но я приказал своему законнику тебя вытащить!
Я осеклась: новая информация выбилась из более-менее сложившейся картины мира. Показалось, Джулиан смотрел слегка виновато и совершенно точно с сочувствием. Но обаятельные глаза бывшего мужа сейчас не могли меня растрогать.
– То есть это благодаря тебе я вышла из тюрьмы?
– А ты думала, тебя спасло это недоразумение, заправляющее сопли в штаны?
– Мне что, надо тебя поблагодарить?
– Сочтемся.
– Где ты был?
– Не могу сказать. – Джулиан произнес это неожиданно серьезно. – Прости, рыжая, у меня есть секрет.
– И его зовут Дара?
– Что? Причем здесь эта…
Он покосился на покрасневшую Делайлу и дипломатично закончил:
– Наиталантливейшая женщина?
– При том, что я хочу знать, почему Ветреный решил, что ты мертв! Почему нас неделю допрашивали? Почему Морган сказал, что та катастрофа была подстроена? Вас пытались убить? Кто? Почему? БОГИ!
Я сорвалась на крик, и Джулиан подскочил от неожиданности.
– Морган! Он все еще в тюрьме! Раз ты жив, у них нет оснований его держать, ты должен немедленно его вытащить!
– И в чем тогда веселье? – фыркнул Златокрылый.
Бах! Получил еще раз по лицу – уже от Делайлы.
– Что-то меня здесь не очень любят… а я думал, вы хоть немного расстроились.
– Морган взял всю вину на себя, чтобы нас отпустили! – сказала Делайла. – Браун шантажировал меня и Квин, угрожал, заставил ее к нему переехать! Это что, по-вашему, капитан, шутка?! Ваши семейные дрязги перешли все границы и начали влиять на жизнь других людей! И что, после этого вы его даже не уволите?!
– Ну за что же его увольнять, он же косячит вне работы.
Джулиан со вздохом вернулся в свое кресло во главе стола.
– Хорошо, садитесь.
Мы удивительно единодушно не двинулись с места.
– Мы что, будем разговаривать стоя?
– Иди в управление стражи и скажи, чтобы отпустили Моргана! – потребовала я.
– Да спит твой Морган дома. Рыжая, ты что, влюбилась? Учти, я очень ревнивый. Морган – мой!
– Идиот, – буркнула Делайла.
– А вот оскорбления капитана все еще караются штрафами и увольнениями. Сядьте!
На этот раз мы повиновались. Инстинкт, выработанный на учебе, сработал безошибочно: капитанские интонации мгновенно нас взбодрили.
– Значит, так. Сожалею, что из-за моего исчезновения вам пришлось провести время… гм… не так, как вы планировали. Как только я вернулся и узнал, что вас арестовали, сразу же потребовал выпустить. Забытый не имеет к этому никакого отношения, крысеныш всего лишь вовремя подсуетился.
– Почему тебя посчитали мертвым?
– Потому что мама. – Джулиан закатил глаза. – Когда я не явился ночевать, она подняла истерику. Стражники шли по моему следу, по дороге потерялись и, дабы не опозориться перед начальством, скормили Ветреному какую-то дурь. Так как Ветреный как раз расследовал инцидент на Плато и счел его покушением – вуаля! – паззл сошелся. Пока я летал по делам, мужик зарабатывал повышение. Ну а братец давал интервью.
– По каким делам? – с подозрением прищурилась я.
– Не могу сказать.
– Ты знал, что Браун твой брат?
– Я знал, что он идиот. В следующий раз перед тем, как изображать великого манипулятора, пусть хотя бы убедится, что на это есть основания.
– То есть, – медленно произнесла я, – ты просто улетел по делам, стражники накосячили и из страха перед начальством навыдумывали, что ты пропал, а Ветреный решил, что покушение номер два удалось и арестовал тех, на кого указал Браун – то есть нас?
– Ну да. А ты чего ждала? Запутанной цепочки интриг, тайной операции секретного подразделения агентов короля и неожиданной концовки? Эй, рыжая, очнись! Мир полон идиотов!
– А покушение?
– Скорее саботаж. Кто-то подменил карты полетов, и мы попали в снежную бурю.
– Браун?
– Нет. Не он, хотя жаль, двинул бы ему еще раз.
– Ты летал, чтобы выяснить это?
Златокрылый подарил мне долгий задумчивый взгляд.
– Нет. Рыжая, не капризничай. Я сказал, это секрет.
– Ты сбежал от меня. – Я слегка покраснела, но не отвела взгляд. – Я что, не заслуживаю знать, куда именно?
– Я сбежал не от тебя. Все остальное – да, к сожалению, тебе знать не стоит. Если что-то изменится, я сообщу. А сейчас, господа, давайте все же приступим к работе. Сегодня мы выполним рейс с новым Зрячим, не облажайтесь, иначе я снова пропаду, но на этот раз, чтобы вас не видеть. Слушаем копытанские задания. Рыжая, ты первая. Сейчас берешь пропуск на выход с территории и едешь к хозяину квартиры, разрываешь договор аренды.
– Что?! – ахнула я.
– Затем берешь шмотки, упаковываешь все вещи и ждешь грузчиков. Потом возвращаешься сюда и готовишься к полету. Бабуля…
– Стой-стой-стой! Почему это я должна разорвать договор аренды?!
– Потому что я переношу основной драконпорт на Плато. Совершать рейсы, проводить совещания и все остальное будем оттуда.
– Почему?!
– Потому что я тиран, сволочь, невыносимый тип и ваша головная боль. А еще ваш капитан.
Делайлой, в отличие от меня, не полностью владели эмоции, поэтому она сохранила способность аргументировано возражать:
– Вы не можете заставить нас переехать. Мы не в рабстве, и можем выбирать город базирования.
Джулиан так ласково улыбнулся, что мне сделалось не по себе.
– Не могу, конечно. Зато могу напомнить, при каких обстоятельствах вы попали ко мне в команду. Никто не будет ради вас разбивать чужие коллективы. Не хотите переезжать? Не вопрос. Ты, Делайла, отправишься на пенсию и шею дочурки. А ты, рыжая, полагаю, ко мне в горничные… ах, да, для этого тоже придется переехать. Тогда даже не знаю, как ты справишься с долгом, если потеряешь работу.
– Да. – Я мрачно откинулась на спинку кресла. – Вы с Брауном определенно родственники.
***
Вот так второй раз за неделю жизнь делает крутой поворот.
Я вышла из кабины на Плато и вдохнула морозный воздух. С неба снова валили пушистые хлопья снега, напоминая о том, как Джулиан и Морган едва не погибли. Я никому не сказала, но перед вылетом воспользовалась пропуском и проверила все сводки и полетные карты.
Пока выгружали багаж, мы с Делайлой отправились заниматься бумажной волокитой. Подписывать заявление о переводе, получать новые пропуска, инструкции, расписание и выяснять, где и как мы будем жить.
Не стану скрывать, после тюрьмы отношения с Делайлой немного потеплели, но мне все равно не нравилась идея жить с ней в одной комнате в служебной гостинице или делить на двоих апартаменты, как это часто бывало. «Драконьи Авиалинии» обычно решали жилищные проблемы сотрудников, вынужденных работать вдали от дома. Но делали это со свойственной крупной компании экономией.
После того, как Джулиан отказался принимать платежи по долгу, у меня появились лишние деньги, но хватит ли их, чтобы снять квартиру (да и есть ли они на Плато?), я не знала. Да и как вообще здесь что-то арендовать? Я всю жизнь прожила в Лесном, я понятия не имела, как жить в другом месте!
Если честно, Джулиана хотелось убить. Но он предусмотрительно куда-то сбежал.
Мы получили новые документы, разрешение на работу, несколько комплектов зимней формы, прослушали инструктаж и, наконец, когда последние сотрудники уже завершили рабочий день, обессилевшие вывалились в холл.
– Кажется, что я сейчас проснусь в тюремной камере, и все это окажется сном, – вздохнула я.
– Зато тебе не придется жить с Брауном в доме Златокрылых.
– Думаешь, Джулиан его не выставил?
– Может, и выставил. Но вряд ли Джулиан может уволить Брауна, а работать с ним небезопасно.
– Не может уволить? – Я фыркнула. – Да он постоянно угрожает! Он владелец!
– Тогда не хочет. Согласись, то, что Джулиан оставил Брауну работу и молча перевез тебя сюда, о чем-то да говорит.
– Он перевез не только меня, но и всю команду. Ну… я думаю, всю.
Делайла посмотрела на меня с таким выражением на лице, что я тут же почувствовала себя идиоткой.
– Квин, я просила о переводе на Плато несколько лет, с тех пор, как Дара стала здесь работать. Я мечтала переехать на север. А Морган, если ты не заметила, с нами не полетел. Поэтому против воли здесь только ты.
Когда меня осенило, я стала судорожно рыться в груде документов, что мне выдали.
– Где ты будешь жить? – спросила я.
– У дочери. Она снимает небольшой дом в паре кварталов отсюда. А что?
– Почему мне не дали направление в служебную гостиницу? Ключи? Адрес? Вот! Что это за адрес…
По пустому холлу прокатился голос Златокрылого:
– Рыжая! Почему я бегаю по всему драконпорту и ищу тебя? Ты закончила с документами? Пошли! Бабуля, а ты чего еще не упала в объятия дочурки? Учтите, выходной только один. Рейс в Океаниум все еще за нами.
– И куда мы должны сейчас идти? – поинтересовалась я. – Я бы сходила домой. Правда, я понятия не имею, где живу…
– Ну так может пора выяснить? Идем. Шататься по незнакомому городу ночью одной – не лучшая идея. Пойдем, бабуля, я сегодня добрый, провожу и тебя. Но расстанемся за два квартала, а то твоя дочурка решит, будто я в тебя влюбился.
Теперь, когда мы с Делайлой перестали друг на друга шипеть, мне стало за нее еще обиднее. Я вскочила и преградила Джулиану путь, для усиления эффекта шлепнув папкой по груди.
– Может, хватит? Джулиан, ты, без сомнений, самый невыносимый, самовлюбленный и самоуверенный Погонщик на свете, но даже в тебе должны быть остатки порядочности! Прекрати так называть Делайлу!
Златокрылый иронично поднял бровь, фыркнул и почему-то посмотрел на Делайлу.
– Не хочешь рассказать нашей защитнице слабых и угнетенных, откуда у тебя появилось милое прозвище?
И Делайла… покраснела?! Отвела взгляд и залилась краской! Да что, в Расщелину они провались, происходит?!
– О чем он? Делайла?
– Кажется, рыжая, с тобой не хотят делиться секретами. Повезло, что у тебя есть я. Идем, переоденемся в пижамки и покрысятничаем вдоволь.
– Лучше озаботься тем, чтобы наконец-то повзрослеть!
Эффектные уходы остались в прошлом. Теперь не получится развернуться и, напоследок взмахнув волосами, гордо уйти. Придется надеть теплое пальто, замотать горло шарфом, натянуть шапку по самые брови – и только тогда выходить на улицу. Я правда грезила о сказочном домике в заснеженном лесу? Пора мечтать об острове в сердце Океаниума!
Джулиан терпеливо дождался, когда мы оденемся, а потом бодро зашагал вперед. Я бы с огромным удовольствием послала его куда подальше, но одна беда: понятия не имела, куда идти. Очевидно, Джулиан знал город намного лучше и действительно собирался нас проводить. Спасибо хоть за это.
Как же холодно! Первые несколько минут мне еще хватало сил, чтобы размышлять о том, что же случилось между Делайлой и Джулианом, но потом все мысли свелись к страстному желанию оказаться, наконец, в тепле.
Джулиан шагал невозмутимо, будто мороз его ровным счетом не беспокоил.
Мы попрощались с Делайлой возле дома Дары, и я до последнего ждала, что бывшая Златокрылого выскочит за ворота и… что? Утащит Джулиана на милый романтический ужин? Какая чушь лезет в голову, наверняка потому что напрочь промерзли мозги.
Когда Делайла скрылась в доме, мы с Джулианом остались наедине. Пересекли парк с ледяными скульптурами и зимние фонтаны, разбрасывающие вокруг себя золотистые хлопья снега, а потом свернули куда-то почти в лес, на территорию за высоким забором. Узкая тропинка, по которой нам пришлось идти друг за дружкой, петляла меж деревьев и путалась среди высоких сугробов.
– Джулиан… куда мы идем? – наконец спросила я.
– Замерзла? Осталось недолго.
– Это гостиница? Я думала, «Драконьи Авиалинии» строят служебное жилье рядом с драконпортами.
– Это не гостиница.
Вот так номер.
– Тогда куда мы идем и где я буду жить? Джулиан, только не говори, что это твой дом!
Сложно сказать, сколько у Златокрылых денег, но еще сложнее подсчитать всю их собственность. Дома, апартаменты, ресторации и таверны, магазинчики и даже частные лекарские дома. Браун поставил на кон все – и его можно было понять. Наследник Златокрылых получит половину мира. Ради такого можно даже убить.
– «Драконьи Авиалинии» разорились? Им не хватило денег на гостиницу для меня? Джулиан! Что ты молчишь?!
– Ты сама сказала не говорить, что это мой дом. Я и не говорю.
– А теперь я хочу, чтобы ты сказал, почему не приказать поселить меня в служебное жилье!
– Ты пустила меня к себе, когда я поссорился с мамочкой, а я пускаю тебя к себе, чтобы ты не жила в общаге. Поверь, она здесь не очень.
– Но когда я пустила тебя к себе, ты сбежал.
– Тебе сбегать не рекомендую. В том, что в города иногда забредают волки, ты уже убедилась. Да что со светом? За что я плачу такие деньги управляющему, чтобы сломать ногу, пробираясь по собственному огороду?!
Лес, окружающий небольшой домик, было сложно назвать огородом. Он надежно защищал территорию от любопытных глаз и производил впечатление иллюстрации с зимней открытки.
Одноэтажный домик выглядел так, словно кто-то срисовал его прямиком из моих фантазий. Небольшой, уютный, с настоящим камином и деревянной, нарочито грубой, мебелью. Когда Джулиан открыл дверь, в нос ударил приятный запах дерева и лака.
Чемоданы, в которые я наспех скидала все вещи, чтобы освободить квартиру, стояли у дальней стены.
– Твоя комната вон там. Ванная общая, так что если не готова слушать мое пение в душе – стучись. Дом не до конца прогрелся, здесь долго никто не жил. Возьми теплую рубашку, где-то в кладовой их целая куча. Через час ужин.
Удивительно, но это первое место, где у Златокрылых нет прислуги. А еще единственное – на моей памяти, само собой – камерное. Обычно семья Джулиана предпочитала дома, где куда как больше пространства, чем в небольшом домике с двумя спальнями, кухней-гостиной и парочкой кладовых. Даже комнаты здесь были совсем крошечные, в мою едва влезали огромная кровать и шкаф. В гостиной я могла найти с десяток уютных мест для чтения, но все равно решила подыскать квартиру или дом по средствам как можно скорее.
Жить с бывшим мужем? Этого еще не хватало.
Приняв душ, переодевшись в теплую пижаму и кое-как разложив вещи, я поняла, что голодна. В последний раз мы ели в кабине по дороге на Плато, а с тех пор прошло часов шесть, не меньше. И хоть до ужаса не хотелось выходить к Джулиану, ароматы мяса в итоге выманили меня в гостиную.
Но Златокрылого там не оказалось. Зато за окном виднелись всполохи пламени и, выглянув на крыльцо, я обнаружила нечто совершенно прекрасное.
Заснеженные ели, чуть подсвеченные луной. Искрящийся чистый снег. Фонарь у дома, вокруг которого летают и сверкают снежинки. Тлеющие в мангале угли, на которых готовится мясо. И Джулиан, лениво за этим наблюдающий.
– Если ты заболеешь и возьмешь больничный, я сделаю твою жизнь невыносимой, рыжая.
– Ты и так делаешь мою жизнь невыносимой.
– О, поверь, ты оценишь разницу. Оденься. И захвати из дома вина. Я уже отморозил себе что-то ценное.
– Надеюсь, самомнение.
– Оно в полном порядке, – усмехнулся Джулиан.
Я вернулась в дом, разлила вино по бокалам, а потом обулась и, накинув теплую рубашку, любезно предложенную Златокрылым, спустилась с крыльца. Снег приятно хрустел под ногами, но рядом с мангалом было тепло. Или рядом со Златокрылым?
– Мы полетим в Океаниум, да? – спросила я.
– Ага. Послезавтра.
– И у нас будет новый Зрячий?
– Да. Завтра назначат, послезавтра первый рейс. Не лучший вариант, но как есть.
– Скажи честно, зачем ты переехал сюда? И притащил меня.
– Чтобы мамочка не Я всегда хотел жить на севере. Мне нравится снег. Здесь лучше оплата, здесь интереснее рейсы. Надоело возить толстосумов на курорты. Север живет по другим законам. Мы будем снабжать отдаленные поселения провизией, эвакуировать жителей с пути схода лавин. Это имеет смысл.
Я улыбнулась, пригубив вино.
– Вот уж не думала, что тебе это важно. Но ты не ответил на вопрос. Зачем ты перевез меня?
– А зачем тебе оставаться в Лесном? Что там такого важного? Друзей у тебя нет, парня тоже, никакой собственности, только крохотная квартирка в аренде. Что тебя держит?
– Ничего, поэтому я и полетела. Но вопрос – я повторяю, и тебе не удастся увильнуть – о тебе.
– Ладно. Я не хочу оставлять тебя с Забытым. Он собирается со мной судиться и наверняка будет играть грязно. Я увез всех, кого он может использовать. Сестра в Верхнем, учится. Ты здесь, работаешь под присмотром.
– А мама?
– А мама – кара небесная для новоиспеченного братика. Если выживет в борьбе за место под солнцем с ней – получит право называть себя Златокрылым.
– Ты собираешься принять его? После всего?
– Он ничего, в общем-то, не сделал. Вовремя подсуетился, повел себя как говнюк, но дальше угроз не зашел. Зато раздал кучу интервью. Ну и папуля действительно нагулял ребенка и не дал ему ни копейки на пожрать. Наши законники уже прорабатывают варианты, как сделать все тихо и без лишних жертв. Моя задача – вывезти жертв в безопасное место.
– Спасибо, – вздохнула я.
Пожалуй, стоит перестать злиться на то, что Джулиан привел меня сюда. В одном доме с Брауном было жутковато. Златокрылый – сволочь, хам, нахал и тиран, но в его доме не придется запирать комнату изнутри.
Вино грело изнутри, жар от углей – снаружи. Я не сразу поняла, что Джулиан обнял меня за плечи, когда потянулся, чтобы перевернуть мясо. Но к этому моменту была слишком расслабленная, чтобы шипеть и кусаться.
– Еще раз умрешь – я тебя убью, – пробормотала я.
– Угу.
Мы съели мясо прямо у крыльца, снимая его с шампуров, обжигаясь и облизывая пальцы. Расплескали вино, окрасив снег в ярко-красный, а потом тушили угли и убирали мангал под крышу, чтобы наутро он не превратился в сугроб. И я даже почти не замерзла, только пальцы окоченели. Я задрала голову, глядя на звезды и едва не упала – от выпитого закружилась голова.
– Иди спать. У тебя всего один выходной.
Джулиан потянул меня к дому, но не удержал – и мы рухнули в ближайший сугроб, сотрясаясь от смеха.
– О, высший, ну почему каждый раз, когда я напиваюсь, это происходит рядом с тобой?!
– Хорошо, что это всего лишь снег, а не дрова или скамейка. Иначе о нас бы очень нехорошо подумали местные лекари.
На секунду возникла та же пауза, как неделю назад – кажется, прошла целая вечность – у меня дома. Но на этот раз вместо поцелуя Джулиан поднялся.
– Тебе пора, рыжая. Иначе промокнешь и заболеешь.
И мне почудились в его голосе сожаление и тоска – но я списала все на игры воображения глупой влюбленной дурочки.
Потом, лежа в постели в окружении доброго десятка подушек, глядя в окно, где не на шутку разыгралась метель, я подумала, что это самый лучший домик на свете. Как будто кто-то забрался в мои мечты и скрупулезно воплотил их в реальность.
Глава третья. Семь бед – один дракон
А семь драконов – апокалипсис
Я даже не заметила, как пролетел выходной. В отличие от меня, Джулиан отправился на работу, так что весь день я была предоставлена самой себе. И представляла, что нахожусь далеко в глуши, среди заснеженных гор, где на многие километры вокруг ни одной живой души.
Так оно, в общем-то, и было. В сравнении с домом сад казался просто огромным. И за деревьями совсем ничего не было видно.
В гостиной уютно трещал камин, и я валялась прямо на полу, на огромном мягком ковре, с книгой, найденной здесь же, в шкафу. В порыве энтузиазма я даже приготовила ужин, но уснула раньше, чем Джулиан вернулся и так и не узнала, что он о нем подумал.
Зато на следующее утро баланс сумасшествия и спокойствия в моей жизни был восстановлен. И все началось со знакомства с новым Зрячим.
– Итак, господа… – Златокрылый осекся, посмотрев на нас с Делайлой. – Ну ладно, дамы. Нам предстоит непростая работенка и я надеюсь, вы меня не подведете. Для справки: под «не подведете» я имею в виду, что вы нигде не потеряетесь, ничего не сломаете и не доведете нас до международного скандала. Методички по работе на рейсах в Океаниуме должны отскакивать от зубов! Предельная вежливость. Собранность. Разумность. С последним, я так понимаю, будут проблемы, поэтому уточню: если вам попался пассажир, который требует заменить ему блюдо, потому что первое недостаточно горячее – замените и улыбнитесь. Если пассажир требует сделать ему минет, не надо падать на колени и разминать челюсть, чавканье меня отвлекает. С проблемами подобного рода нужно обращаться к капитану. Доходчиво?
Делайла покраснела, явно вспомнив эпизод, о котором мы старались не говорить.
– Вполне, – кивнула я. – Будем стараться.
– Этого я и боюсь.
Джулиан посмотрел на часы.
– Да где новый Зрячий? Я еще должен успеть довести его до истерики перед рейсом.
– Я здесь, – услышали мы голос, который показался знакомым.
Мы обернулись и увидели Моргана. Он был одет в какой-то несуразный свитер, раскраснелся с мороза и держал в руках папку, набитую листами.
– Тебя выпустили!
От полноты чувств я вскочила и повисла на шее Моргана. Не то чтобы я испытывала к нему много теплых чувств, но время в тюрьме здорово перевернуло приоритеты. И пусть он считал меня стукачкой, зато был жив, здоров, на свободе и, кажется, к нам вернулся. А значит, Джулиан снова будет язвить, Морган огрызаться – и все станет как прежде. Даже не думала, что буду скучать по нашей «команде мечты».
– Что ты здесь делаешь, дурачок? – нарочито ласково поинтересовался Джулиан. – Ты же не хотел переводиться.
– Пламенеющий меня перевел, – развел руками Морган. – Ультимативно.
– Да ладно, как будто ему не плевать! А ну-ка, дай личное дело! – потребовал Златокрылый. – Давай-давай, показывай.
Морган явно нехотя протянул капитану папку. Некоторое время Джулиан задумчиво вчитывался в документы – каждый перевод сопровождался тоннами бумаги. А потом Златокрылый… заржал.
Так искренне и от души, что я против воли улыбнулась, хотя понятия не имела, в чем дело. Джулиан смеялся, закрыв глаза рукой, Морган мрачно смотрел в окно, а мы с Делайлой переглядывались, не понимая, что происходит.
– Это что, правда? – спросил Златокрылый, успокоившись.
Но потом снова рассмеялся.
– Ты дал в морду капитану?
Затем всхлипнул и снова заржал.
– Да что там за тварища?!
– Хорош издеваться, – буркнул Морган.
– Я не издеваюсь, я хочу взять мастер-класс! Дай угадаю: если я не возьму тебя обратно, Пламенеющий тебя уволит?