Читать онлайн Простые истины бесплатно

Глава 1

Алилов

Снова и снова набираю номер жены, в ответ получаю лишь протяжные гудки. Два звонка, три, ещё несколько. В последнее время, чтобы дозвониться Полине, требуются усилия. Разговаривает нехотя, с натяжкой, делая мне одолжение исключительно по причине штампа в паспорте. Жена по документам, в жизни уже давно стала мне чужим, малознакомым человеком.

– Да?

– Снова не могу тебе дозвониться. Если не желаешь разговаривать, возьми трубку и скажи прямо или же оповести сообщением.

– Зачем ты так, Серёж? – Голос становится мягче, являя мне привычную Полину. – Я была на пробежке. Несколько кругов по стадиону, чтобы растрясти мысли и отвлечься от работы.

– И от меня.

– Не говори так, – наигранно цокает.

– Последние несколько месяцев дозвониться тебе стало чем-то из разряда фантастики, хотя раньше ты всегда была на связи со мной, несмотря на время и место. Что изменилось? – завожусь. Снова. Из наших бесед давно пропали теплота и нежность, сменившись сухим обсуждением дел компании и филиала в Твери, который уже полгода возглавляет Полина. Деловое общение двух совершенно посторонних людей.

– Всё по-прежнему.

– Не уверен. Скорее, уверен в обратном. Приехать не желаешь? – Вопрос, который я задаю каждую нашу беседу, получая отрицательный ответ.

– Много дел, документации…

– Да-да, проблем с сотрудниками, партнёрами компании и так далее. Всё по списку. Твои отговорки я выучил наизусть, даже последовательность не меняется, – язвительно хмыкаю, закуривая сигарету. – Пора придумать что-нибудь новенькое, чтобы так явно не резало слух. Ты же креативщик, Полина, напрягись, включи фантазию, измени направление мыслей.

– Мне не нравится твой тон, – шипит в трубку, вызывая улыбку на моём лице.

Конечно, не нравится. Забывается, когда выдаёт одно и то же раз за разом, а вот я помню каждое высказывание.

– Вот уже несколько месяцев слышу однотипные отговорки, которые ты считаешь весомыми причинами не появляться дома. Мы не виделись полгода. Я не железный, Полина, у меня есть потребности, мужские, которые называются супружеским долгом. Просто напоминаю. Это на тот случай, если ты вдруг уличишь меня в измене с какой-нибудь сотрудницей, расстегнувшей на одну пуговицу больше, чем положено по дресс-коду компании.

– Угрожаешь, Алилов? – фыркает, опускаясь до фамилии. Привычное обращение жены, когда всё идёт не по её плану.

– Предупреждаю. И только.

– В ближайшие месяцы я не приеду.

– Могу приехать я.

– Не стоит. Я вряд ли смогу выделить для тебя время.

– О, даже так, – обдаёт волной негодования. Готов сорваться на крик, едва сдерживаясь от очередного скандала. Непробиваемое спокойствие Полины выводит из себя. – Напоминаю, компания моя, филиал тоже, соответственно, я имею право появляться, когда захочу, не принимая в расчёт твоё мнение.

– Спасибо, что напомнил.

– Поэтому в твоих интересах приехать самой.

– Не получится.

– Ну да, ты даже на юбилей отца не соизволила явиться, какое тебе дело до меня.

– Я уже давно лишняя в кругу твоей семьи. Мне не нравится постоянный прессинг твоего отца, желающего внуков больше, чем ты сам. Каждое посещение твоих родственников начинается и заканчивается по однотипному сценарию: «Когда будут внуки?» Всё. Словно нет других, более важных тем для обсуждений. Надоело, что меня постоянно склоняют к тому, чего я не желаю и не планирую. Мы не один раз говорили на эту тему, и, помнится, ты соглашался с моим мнением, поддакивая. Но в последнюю пару лет вопрос с ребёнком стал настолько острым, что я напрягаюсь лишь от представления семейного ужина в доме твоих родителей. Моё решение окончательное.

– А как же моё? – взрываюсь, повышая голос. – Как же мои желания? А? Я не меньше тебя имею право топать ножкой и кричать: «Я хочу!» Почему нет? Ты же так делаешь на протяжении нескольких лет.

– Ты знал, на ком женился!

– Знал. И поверь, отстоял право выбора в жёсткой битве с отцом, приводя тысячу и один аргумент, почему моей женой должна стать девушка Полина, а не дочь друга семьи, которая мне очень подходит и к тому же является своей, татаркой.

– Ты никогда не говорил… – теряется, рвано выдыхая.

– Я никогда не рассказывал, чего мне стоил брак с тобой. Эта битва продолжается до сих пор. Каждый раз отец тычет мне в морду и говорит: «Я предупреждал», и каждый раз слышит один ответ: «Она моя жена, и точка». Очень сложно противостоять миру в одиночку, когда близкий человек, решив слиться, выбирает самый простой вариант – уехать подальше. Ты, как всегда, позаботилась в первую очередь о себе, любимой, совершенно забыв, что в семье нас двое.

На минуту оба замолкаем, обменявшись эмоциями. По живому, глубоко, но уже не так разрушительно, как несколько месяцев назад. Это, скорее, остаточные элементы, показывающие, что когда-то мы были очень близки, вросли в друг друга, сплелись в желании общего будущего, но не смогли удержаться за эту связь, разрушившуюся о безразличие и нелюбовь.

– Моё решение останется прежним: детей я не хочу и не планирую.

– Тогда давай разводиться, – говорю спокойно, предвкушая реакцию Полины.

– Разводиться?.. – охает и шумно сглатывает, уничтоженная моим предложением.

– Именно. Наши представления о семье не совпали, и последние несколько лет мы провели в попытках договориться. Ты не хочешь становиться мамой, я же хочу детей. Уточню: не по причине нападок родственников, а исходя только из собственных желаний. Ты со спокойной душой покинула дом и сорвалась в Тверь, где, видимо, прекрасно себя чувствуешь в одиночестве, мне же не хватает близкого человека рядом. Абсолютно разные и совершенно несовместимые. Не так ли? – Тишина в эфире, и лишь прерывистое женское дыхание оповещает, что собеседник не желает заканчивать разговор. – Ну же, Полина?

– Давай не будем спешить, – произносит настолько тихо, что с трудом удаётся разобрать ответ.

И я понимаю, о чём просит жена. Не сейчас, не вовремя, не всё уладила и закончила. Они не всё закончили. Мне известно больше, чем может предположить Полина. Скрылась из вида, уехав в Тверь настолько спешно, что прихватила лишь часть вещей, наплевав на остальное. Но я терпеливо выжидал, когда же меня оповестят об изменениях в личной жизни семьи Алиловых, поставив перед фактом. Не дождался, решил немного нажать, поторопить, вынудив совершить ошибку, заканчивая начатое впопыхах. Страх быть раскрытым заставляет человека спотыкаться, забыв рассчитать верно каждый шаг.

– Твои предложения?

– Я приеду, – запинается, – недели через три, и мы всё обговорим.

– Вот как? Теперь ты согласна приехать, – ухмыляюсь, получив именно ту реакцию, на которую рассчитывал.

– Да, – подтверждает. – В понедельник приедет человек из Твери, сотрудница, с ней я передала тебе документы по филиалу. Просмотри, проанализируй, по возможности укажи на мои ошибки.

– Кто такая?

– Нина Орехова… или Савёлова… не знаю, как теперь правильно. Она развелась, фамилию меняет.

– Цель приезда? – напрягаюсь.

К чужакам отношусь настороженно, особенно к женщинам. Теперь. Где гарантия, что эта самая Нина не засланка Полины?

– Восстановление навыков после продолжительно декрета.

– Продолжительного? – смеюсь. – Декрет или полтора года, или три.

– Три. Жалко, не могу уволить, закон не позволяет. Я должна ей предоставить место, с которого она уходила.

– А за что увольнять? Уже провинилась?

– Все эти мамашки, выходящие из декрета, словно из норы на свет божий вылезли. Как будто новостей не смотрели и с людьми не общались всё это время, подтирая задницы своим отпрыскам. Я хочу, чтобы люди работали, а не тупили, клацая одним пальцем по клавиатуре.

– Если бы работодатели следовали твоей логике, у нас бы некому было работать. Большая часть сотрудников в нашей компании именно женщины, которые иногда выходят замуж и рожают детей. А ещё дети болеют, и с ними некому сидеть при отсутствии родственников. В этом случае предоставляется больничный по уходу за ребёнком. Увы, Полина, это естественный ход вещей, который ты не в состоянии изменить.

– Была бы моя воля, нанимала бы исключительно мужчин!

– Проблема в том, что есть специальности, которые у мужской части не пользуются популярностью. К примеру, у меня весь экономический отдел – женщины. Если я их всех уволю, желая заменить мужчинами, останусь один на один с кучей документации.

– Ты просто плохо искал! Я вот юридический отдел почти весь сменила, оставив лишь мужчин. Долго отбирала, присматриваясь к каждому, но смогла же.

– Бесполезное занятие, – отрезвляю жену. – И разговор наш тоже бесполезный. Документы просмотрю, если будут замечания, ты о них узнаешь первая. И предупреждаю, Полина, не приедешь, как обещала, я приеду сам, – последнее напоминание. Уверен, теперь они поторопятся, желая на мне навариться по максимуму.

– Ясно.

Скидывает звонок, видимо, посчитав, что и так уделила мне достаточно своего драгоценного времени. Скорее всего, Полину ждут, и мне известно, кто именно. Но сейчас меня уже не задевает факт предательства со стороны жены, наоборот – я хочу избавиться от обоих, показав, что шалость не удалась.

Не оповестил Полину об одном: в понедельник запланирована первая встреча с Сеней по его инициативе. Вопрос: продажа его мизерной доли в нашей компании. Только одно меня волнует: какую цену заломит Пронин, чтобы обеспечить себе и своей женщине «долго и счастливо»? Вероятно, запредельную. Всегда был жадиной, прыгающей по головам. Что изменилось? Предполагаю, ничего.

Но это будет через два дня, а сейчас покидаю офис, чтобы приехать в пустую квартиру, по которой гуляет омерзительное эхо моего персонального одиночества.

Глава 2

Встреча с Прониным назначена на одиннадцать завтрашнего дня. Предвкушаю свору адвокатов, кричащих о правах своего подопечного. Право он имеет на восемь процентов акций, с которых кормился последние лет десять, не вникая в дела компании. Это мы с Игнатом работали не покладая рук, мало спали, а иногда не спали вовсе, обмениваясь идеями и предложениями по развитию бизнеса. Горели оба, пёрли напролом, развивая собственный бизнес. Даже когда Игнат женился и родилась Алиса, пыла не поубавилось. Света всё понимала, часто окидывая нас жалостливым взглядом, но молчала, принимая тот факт, что это плюс и в её будущее.

Рвение Полины и вклад в компанию я оценил, как и Игнат, вот только работа перетянула на себя всё внимание, оставив за бортом обустройство семьи и её расширение. Пятничный разговор несётся в мыслях бесконечной каруселью, заводит меня, настраивает против Арсения. Ещё немного, и я смогу лишь рычать, попеременно вспоминая человеческую речь.

– Доброе утро, – окликает женский мелодичный голос. Поднимаю голову, чтобы увидеть перед собой милую девушку, переминающуюся с ноги на ногу. – Полина Степановна сказала передать вам папку, – подходит ближе и кладёт на стол документы. – Я не открывала, как было приказано.

– И вам здравствуйте. Присаживайтесь, – указываю на кресло.

С интересом рассматриваю работника тверского филиала. Симпатичная женщина, русые волосы, большие серые глаза, испуганно осматривающие кабинет. И чем не угодила Полине, интересно? Очень приятная особа. Во всех смыслах.

– Полина сказала, вы к нам для обучения. Новенькая? – Я уже в курсе нюансов, но хочу услышать объяснение от неё.

– Нет. Вышла из декрета две недели назад и немного растерялась в новшествах.

– Кто у вас? – откидываюсь на спинку кресла. Язык бы мне вырвать за собственное любопытство, но, когда вопрос касается детей, пусть даже чужих, меня клинит.

– В смысле?

– Сын или дочь?

– А-а-а… Сын. Егор.

– Покажите фото?

– Фото? Зачем? – удивлена и обескуражена.

– У вас, что, нет фото сына? – повышаю голос, и она быстро достаёт телефон, протягивая мне.

– Вот.

Чудный парень растёт у мамы. На фото мальчишка лет трёх с подарками в руках, счастливый до чёртиков. Но мне мало, поэтому листаю фото в чужом телефоне, чтобы посмотреть не на своего ребёнка. Неожиданно открывается видео, воспроизведение автоматическое, и вот я уже смотрю, как два пацана с визгами скачут по лужам.

– Забавный у вас парень. А второй мальчик кто?

– Сын сестры. Миша. Ему пять.

– Сестра старшая или младшая?

– Младшая.

Не проходит и нескольких секунд, как в кадре появляется та самая сестра, и я теряюсь. Энергичная блондинка не отстаёт от мальчишек, с не меньшим энтузиазмом измеряя глубину луж. Открытая, яркая, живая – завораживает одной лишь улыбкой. Кажется, даже сквозь экран мобильного телефона пробивается её тёплая, наполненная светом энергия, выбивая воздух из лёгких и пронизывая болезненным желанием прикоснуться. Настолько увлечён тонкой фигуркой, что проваливаюсь куда-то в свои мысли, забыв о присутствии посторонних. Нажимаю паузу в тот самый момент, когда девушка запечатлена крупным планом, и позволяю себе пару секунд всматриваться в зелёные проникновенные глаза.

– Энергичные мальчики. Справляетесь? – протягиваю телефон, с трудом оторвавшись от изображения.

– Пока да, но без мужской помощи тяжело.

– Вы не замужем?

– Выход из декрета совпал с разводом, – тушуется, отводя взгляд. Тема неприятна во всех смыслах.

– Что ж, не буду больше вас задерживать. Прошу прощения, если смутил вас…

– Нина.

– Да, ещё раз прощу прощения, Нина. Вам пора. Вероятно, пришло время приступать к тому, зачем вы приехали.

– Всего доброго, – подскакивает и, словно ужаленная, бежит на выход.

Поднимаюсь, прохаживаясь по кабинету. Яркими вспышками атакует образ сестры Нины, сминая напрочь ощущение реальности. Впервые со мной такое. Во всех смыслах. Прошибло насквозь. В груди так ноет, что хочется её потереть. Осознаю: если бы меня до краёв, как прежде, заполняла Полина, проникая в каждый уголок принадлежащего ей сердца, девушка на экране телефона не вызвала бы такой реакции. Восемь лет я смотрел лишь в направлении жены, не замечая никого вокруг и отодвигая удобные варианты, удачно попадавшиеся под руку. Перед глазами была только она: та, которую любил до беспамятства; та, которую с таким трудом завоевал. Баста. Конечная станция моего брака. Все на выход. Разрушения не поддаются восстановлению, да и смысла не имеют.

Несколько раз посматриваю на папку, привезённую Ниной, борясь с желанием выбросить в мусорное ведро. Последние полгода нашей с Полиной жизни сосредоточены на нескольких листках бумаги, не имеющие в данный момент никакой ценности. Её работа важна, но только при условии, что наши отношения не сотрясают жизненные проблемы и имеются прежние теплота и нежность. Ничего нет. Сейчас как никогда вижу – я всё потерял, а Полина не сделала ничего, чтобы остановить меня, выбрав самый простой вариант – найти мне замену. Не уловил момент, когда это произошло, слепо веря, что мы сможем пронести искренность наших отношений сквозь года. Не получилось. Не срослось.

Остаток дня провожу в бесцельном хождении по офису, то и дело возвращаясь мыслями к блондинке на видео. Даже имени не узнал, не говоря уже о подробностях. Есть сын, Миша, а значит, есть муж? Тогда почему его нет на видео?

Направляюсь в свой кабинет, когда замечаю фигуру новой знакомой. Кажется, девушка срослась с окном, разговаривая по телефону.

– Ян, ты дозвонилась? Что же делать? – стонет и зажимает рот ладонью. – Вам нужнее. Ты сейчас с двумя детьми. Попробую найти дешёвый хостел или комнату в коммуналке. – Видимо, вариант с жильём слился, и прямо сейчас Нина в панике ищет решение. – Нет, – выкрик, – она мне потом эти деньги будет до конца жизни припоминать. Да я лучше на вокзале переночую! – Ого, а у скромной Нины есть гонор.

И в этот момент отчего-то явно и почти наяву представляю Нину рядом с Игнатом, понимая – отличная бы пара получилась. Его типаж во всех смыслах, да и девушка своей открытостью и непосредственностью вполне способна расшевелить поникшего после трагических событий друга. Несколько раз за последний год ненавязчиво совершал попытки свести его со знакомыми, как мне казалось, вполне подходящими, но, увы, даже глаза не поднял. А что, если…

– Вам негде жить в Москве? – Нина вздрагивает, медленно оборачиваясь на окликнувший её голос.

– Перезвоню… – отключает звонок и засовывает телефон в карман. – Не то чтобы негде… Был вариант, но так получилось… – неуверенно объясняет причину. – В общем, это не ваши проблемы.

– Проблемы моих сотрудников – мои проблемы. Могу предложить выход из ситуации.

Недоверчиво косится, отчего-то осматривая меня с ног до головы.

– Какой? – наконец решается спросить.

– Через четыре улицы отсюда есть квартира компании. Точнее, их там несколько. Предназначены для иногородних сотрудников, которые приезжают по рабочим вопросам в Москву на длительный срок.

– Правда? – Глаза загораются огоньком надежды, и Нина смотрит на меня, словно на божество.

– Да. Я распоряжусь, до завершения рабочего дня подойдите к моему помощнику. Она предоставит ключи и адрес. Потом вернёте ключи ей же.

– Спасибо, – шепчет. Ещё немного – и расплачется прямо посреди коридора – Огромное вам спасибо, Сергей Нигматуллович.

– Всегда рад помочь сотрудникам компании.

– Ага, – вырывается неоднозначное, а когда разворачиваюсь, чтобы уйти, слышу тихое: – Обалдеть. – Делаю два шага, и до меня доносится восторженное: – Янка, ты не поверишь…

Спешу уйти, чтобы не подслушивать чужой разговор, делая для себя отметку – сестру зовут Яна. Это имя однозначно подходит энергичному белокурому созданию, которое лицезрел несколько часов назад. Возвращаюсь в кабинет и набираю Игната.

– Привет, болезный. Как ты там? – Тихий стон в трубку оповещает о неудовлетворительном состоянии друга. – Болит?

– Не переживай, я, скорее, жив, чем мёртв.

– Шутить пытаешься – значит, живой.

– Только врач ушёл. Очередной укол.

– Планируешь лежать в позе трупа?

– Ха-ха, планирую приготовить курицу! Мне же прилетело от тебя, вот и решил самостоятельно организовать себе ужин, не прибегая к доставке еды.

– Опасно. Зная степень твоего везения и не всегда дружеские отношения с техникой, предостерегаю от сомнительной затеи.

– У меня рук нет? Есть. Всё получится. – Уверенный голос не убеждает меня, и теперь вдвойне беспокоюсь за друга, ни разу не притронувшегося ни к одному прибору на собственной кухне. – Как дела в компании?

– Дела, – хмыкаю, перебирая в пальцах ручку. – Завтра встреча с Прониным и всей царской свитой. Заявлено шесть человек.

– Ого себе, – пристывает, выражая эмоции, которые меня сопровождают с субботы, когда Арсений назначил встречу. – Упаковался по полной. Зачем ему столько?

– Видимо, выбивать из нас причитающееся.

– А ничего, что он продолжительное время сытно кушал с нашего стола, получая дивиденды за свою часть акций?

– Зачем иметь немного, когда можно получить всё? Восемь процентов – мизер, но он, как никто, способен ими манипулировать. Не хотите брать? Я пойду к другому – мне предложат больше. Не желаете удовлетворить мои запросы? Цена повышается. И всё в этом роде.

– Думаешь, заломит цену?

– Уверен.

Опускаю часть информации, которую пока Игнату знать не следует. В курсе, кто инициатор представления, даже знаю его имя. Сам бы Арсений на такой расклад не пошёл. А если предположения с суммой выкупа подтвердятся, все дорожки сойдутся воедино.

– Вот всегда ты так – предполагаешь самые худшие варианты.

– Ты мой принцип знаешь: всегда предполагай худшее, чтобы разочарование не раздавило тебя растоптанными ожиданиями. Так проще. Легче. Удобнее, в конце концов. Сколько раз ты опускал руки тогда, как я шёл напролом, не надеясь, что будет легко?

– Много, – подтверждает друг. – Очень много. Всегда завидовал твоей способности принимать с достоинством самые мучительные удары. Именно поэтому ты первый генеральный.

– У нас равные доли, а когда выкупим часть Пронина, разделим также пополам. Всё честно.

– Может, оставишь себе? – несмело предлагает.

Первый год после гибели семьи Игнат в компании почти не появлялся, свалив все заботы на меня. Но я понимал, слова не сказал, чтобы потом увидеть перед собой изменившегося посредством жизненных ударов человека, впахивающего на пределе возможностей.

– Не оставлю. На этом и закончим. Слушай, – начинаю издалека, – знакомая у меня есть…

– Которая идеально мне подходит, ты спишь и видишь нас рядом, потому что мы словно две половинки одного целого, соединённые на небесах, встретились на бренной земле, чтобы больше никогда не расставаться!

– Чего?! – выслушав длинную тираду, кажется, не понял ни единого слова.

– Ну, так же ты мне всегда говоришь?

– Вообще нет, – начинаю смеяться, подхватывая задор друга.

– А если начистоту – прекращай, Серёг. – Голос становится серьёзным. – Не хочу я никого и ничего. Не сейчас. Не время.

– Три года прошло. Может, оно наступило, это самое время?

– Нет.

– Не может человек быть один. Не навсегда. Какой-то период – возможно. Ты бы присмотрелся к окружающим тебя людям. Внимательно.

Не решаюсь сказать, что с минуты на минуты у Игната появится привлекательная соседка.

– Я смотрю, пока безрезультатно. Ничего не шевелится внутри.

– А в штанах? – ржу во весь голос.

– Пошёл ты… Я ему о серьёзных вещах, а он… Короче, давай пока без знакомств, лады?

– Лады. Позвоню завтра, расскажу, чем с Прониным закончилось.

– Пока.

Да, Игнат, не время, совсем не время для знакомств. Вот только тебя никто не спрашивал, зная об отрицательном ответе. Придётся принять то, что с сегодняшнего дня обитает за соседней дверью. Твои желания не в счёт.

Покидаю офис в надежде, что мой план сработает и друг обратит внимание на светящуюся девушку по имени Нина. А там, возможно, и моя затея выгорит.

Глава 3

– И чего тебе не спится, мой друг? – вместо приветствия вопрос.

– Не спится тебе, а я уже на работе погряз в сложных вопросах. Сегодня очередные переговоры с Прониным. И вообще, ты долго собираешься прикидываться больным? Так и сказал бы, что просто требовался внеочередной отпуск.

– Иди ты, – фыркает Игнат, – спина болит. Только вчера отпустило. А это был пятый укол. Ещё пять нужно.

– Давно говорил, бросай эту глупую затею с боксом. В тридцать шесть лет поздно скакать по рингам и что-то кому-то доказывать.

– Я же не профессионал, так, любитель, и только.

– Тем более. Ты мне в компании нужен.

Знаю, что бокс стал отдушиной для друга после потери семьи, когда он, неспособный найти место, прибрёл в клуб и неожиданно для всех стал участвовать в реальных боях. И всё бы ничего, вот только когда тебе под сорок, тяжело прыгать по рингу, изображая из себя спортсмена. Да и с молодняком тягаться не так просто, поэтому Игнат выкладывался на максимум, заработав довольно серьёзные проблемы со здоровьем.

– Что новенького?

– Полина вчера документы передала из филиала… Кстати, я там тебе соседку подселил. Увидишь, хоть поздоровайся, что ли, – намекаю, что он теперь не в одиночестве и нужно соблюдать нормы приличия. И это ещё один способ заставить друга обратить внимание на Нину.

– Уже видел. Не просто видел, она мне ужин приготовила и ночевала на моей кровати.

– Ты когда успел?! Сам познакомился? Или она зашла? Случайно столкнулись? – не ожидал, поэтому даже в кресле приподнимаюсь от услышанного. Всё складывается как нельзя лучше. Просто превосходно.

– Тормози, – смеётся. – И, кстати, первый вопрос: с каких пор ты предоставляешь жильё рядовым сотрудникам? Насколько я помню, ты топил за проживание руководящего состава и не брал в расчёт обычных помощников экономистов.

– Жалко мне её стало. Просто жалко.

Не говорю Игнату, что это только одна из причин, есть и более существенная.

– С чего это? Ребёнок есть, значит, замужем, хотя обручального кольца я не видел.

– Разведена, – поясняю. – Услышал, как говорила с кем-то по телефону, жаловалась, что вариант с квартирой в Москве обломился, а денег нет. Подумал, а почему нет, квартиры пустые, последний проживающий был месяц назад. К тому же мать-одиночка, вероятно, с финансами негусто. Только из декрета вышла. Пацан, кстати, заводной у неё.

– Ты снова за своё? Прекрати таращиться на чужих детей. Своих заведи.

Сглатываю, мотнув головой. Так просто, и так сложно одновременно.

– Ты знаешь мою ситуацию.

– Знаю и до сих пор не понимаю, почему ты поддерживаешь точку зрения Полины.

– Это её выбор.

– А твой?

– Ты знаешь, – отвечаю спокойно и монотонно. – Я хочу детей. Дело к сорока, семья трамбует всё чаще и настойчивее, отец откровенно не понимает позицию моей жены. У брата трое детей, а он младший в семье. Полине вопросы моих родственником неприятны. И если со временем она просто стала избегать семейных торжеств, то теперь и вовсе уехала в Тверь. Она в командировке, и точка. Даже на юбилей отца приехать отказалась, сославшись на дела, – вскакиваю, наворачивая круги по кабинету. Неприятно и неудобно рассказывать, что меня предали, а теперь ещё и денег поиметь пытаются.

– Езжай сам.

– Она не приглашает. А когда напрямую спрашиваю, придумывает тысячу и одну причину, чтобы я не ехал. Работает хорошо. Отлично, я бы сказал, поднимает филиал. Но мне семья нужна, а не её работа, твою мать.

– Обратитесь к суррогатной матери, – воспринимаю спокойно озвученный вариант, потому как сам думал о нём не раз.

– И? Это будет ребёнок для меня, понимаешь? Полина к нему даже не подойдёт, не притронется. Я уговаривал, чтобы родила она. Читал по этому вопросу много всего, есть мнение, что у некоторых женщин материнский инстинкт просыпается во время беременности, когда ребёнок шевелится, и это чувствуется. Возможно, и у неё бы так было…

– А возможно, нет. Ты не знаешь.

– Да, не знаю. Как у Светы было?

– Нормально было. Но мы это вместе решили, радовались вместе и ждали вместе.

– Алиска была и моей радостью…

Я тонну времени провёл с дочерью Игната, впитывая эмоции, которых мне так не хватало. Полина же всегда равнодушно обходила ребёнка стороной, ни разу не прикоснувшись к девочке: ни одной улыбки, касания, слова.

– Была. Я это пережил, не без твоей помощи. За что до сих пор благодарен. Это не значит, что я забыл, но появился призрачный стимул двигаться дальше. Да и твоих детей всё же увидеть хочу.

– А вот моя надежда тает с каждым днём.

– Поговори с Полиной. Езжай в Тверь хотя бы на выходные, проведите вместе несколько дней, тем более давно не виделись.

– Поеду. Как только появишься в офисе, и я смогу оставить рабочие вопросы на тебя, и правда отправлюсь к ней. И вообще, надоело слоняться по квартире в одиночестве и ужин готовить на одного.

– Кстати, ужин. Нина почти спасла твоего друга от незапланированного пожара.

– Э-э-э, если ты решил покончить жизнь самоубийством, хотя бы имущество компании не тащи за собой, – ржу, подстёгивая.

– Последовал твоему совету и засунул курицу в духовку. Итог: обугленные угольки, всё в дыму, и Нина, спасающая мою кухню.

Рассказывает о вчерашних приключениях, хоть чем-то поднимая настроение. Воссоздаёт в красках феноменальный крах в роли повара, а я представляю, как была ошеломлена девушка, спасающая большого дядю.

– Ты только Нину не обижай, – напоминаю Игнату, надеясь всё же, что отношения, начавшиеся со спасения, закончатся чем-то большим. Даже если продолжения не будет, Игнат очнётся и наконец осмотрится вокруг.

– И не собирался. Даже Жужик проникся к ней глубокой симпатией. Животные всегда чувствуют хороших людей.

– Ежиный радар? – удивляюсь. – Впервые о таком слышу. Уверен, что ежи способны на чувства? Они же не собаки и не кошки.

– Ну знаешь, сестру моей жены, например, Жужик не переваривает. Как только появляется на пороге, сразу убегает, а если берёт в руки, фырчит и кусается.

– Я тебе больше скажу, даже я её не перевариваю. Они со Светой кардинально разные.

– Разные отцы – разные характеры. Всё просто. Вначале часто заходила в гости, чем нервировала. Вроде бы и понимал, что для поддержки, но иногда слова и действия были странноватыми. В последний год совсем пропала, не приезжает, чему я рад. Созваниваемся иногда по юридическим вопросам, если есть необходимость, не более.

– Ладно, когда планируешь появиться?

– В следующий понедельник точно. А пока на связи по рабочим вопросам. Всегда доступен.

– И это, Игнат, – не решаюсь сказать прямо, – присмотрись к Нине.

– В каком смысле?

– В личном. Она тебе подходит по всем параметрам.

– Это когда ты так решил? – Ну началось…

– Когда сидела в моём кабинете, показывая фото сына. Есть в ней что-то… лучистое, светлое, что ли. Не знаю, как объяснить. Но то же самое я видел в тебе до трагических событий. Кто знает, возможно, всё это можно вернуть. Да и Нина точно при желании ребёнка на дыбы не встанет, как Полина.

– Серёг, тебе сына надо, а лучше дочку, иначе у тебя сдвиг по фазе скоро начнётся. Ты мне всё больше напоминаешь психически больного с маниакальной зависимостью.

Знаю я, всё знаю. Закрываю глаза, гоню прочь омерзительные мысли. Прямо сейчас вспоминается каждая беседа с Полиной, каждая ссора, в которой фигурировали дети, каждый выпад.

– Так и есть, – подтверждаю, но неожиданно слышу протяжный стон. – Болит?

– Пока да. Врач вечером придёт, чтобы укол сделать. В этот раз медленнее отхожу.

– Хватит хернёй страдать, лечись уже по-человечески, основательно. А то проснёшься как-нибудь утром, а встать не сможешь.

– Спасибо за поддержку.

– Я дело говорю, потому что переживаю за тебя, а ты всё отшучиваешься и укольчики делаешь. Ты дошёл до стадии кардинальных мер. Смирись и начинай ползти в сторону клиники, иначе я подтолкну.

– Понял. Принял.

– Пришлю документы с курьером по тверскому филиалу, посмотри, оцени работу моей жены. Не хочу смотреть.

– Сам бы глянул и понял, что не зря изъявила желание отправиться в Тверь. Полина умная, этого не отнять, работу свою знает, за компанию радеет всей душой, понимая, что доход идёт в её же семью. Как к работнику к ней претензий нет.

– А как к жене?

– Это у тебя нужно спросить. С этой стороны я никогда её не узнаю.

– Мне отец условие выставил… Если в течение года не будет внука, я с Полиной должен развестись.

Приятная беседа, состоявшаяся неделю назад, ещё не переварена мной. Всё по привычному сценарию, вот только впервые на защиту Полины я не встал, предпочёл промолчать. Решение отцу объявлю по факту, когда будет поставлена точка в нашем браке.

– И ты так просто откажешься от своей женщины?

– Проблема в том, Игнат, что, скорее всего, она уже не моя… – Уже полгода как моя жена развлекается с другим, совершенно забыв оповестить собственного мужа.

– Ты о чём?

– Так, ни о чём. Пока не понял, что именно происходит. Ты узнаешь первым. До связи.

Отключаюсь и сразу направляюсь в конференц-зал, чтобы увидеть того, на кого пал выбор Полины.

Вот уже полчаса слушаю пронзительную речь адвоката Пронина. Точнее, одного из них, потому как целых шесть задействованных в нашем вопросе мужчин поочерёдно берут слово, рассказывая о существенном вкладе своего нанимателя в развитие «Эвиты». Периодически вскидываю бровь, тем самым выражая удивление, потому что каждое слово фонит откровенной ложью и почитанием себя любимого. То и дело поглядываю на адвоката компании, у которого пар из ушей валит от услышанного. И я его понимаю, но терпеливо жду. Ещё десять минут бессмысленно демагогии, и мы приходим к главному – сумме, на которую рассчитывает Арсений.

– А не многовато ли за несущественную долю человеку, который носа не показывал в компании последние лет пятнадцать, собирая лишь проценты от владения акциями? – обрываю пронзительную речь очередного адвоката. – Всё, что сейчас здесь прозвучало, – обвожу пальцем конференц-зал, – игра воображения вашего клиента. Слишком много берёшь на себя, Арсений Олегович, – обращаюсь к Пронину, – вывезешь? А?

Компаньон недовольно фыркает, постукивая пальцами по столу, и шепчет что-то на ухо сидящему рядом мужчине средних лет. В своём привычном стиле: волосы зализаны назад, надушен до тошноты и тёмно-зелёный костюм бросается в глаза. С чувством стиля у Сени дерьмово, экстравагантностью отличается с института, когда сокурсницы подшучивали над ним, откровенно насмехались, а Пронин делал вид, что плевать он хотел на мнение окружающих. Хотя действительно плевать, раз сохранил привычный образ спустя столько лет.

– Сколько везти – моя проблема, Сергей Нигматуллович, ты, главное, дай. – Губы расплываются, оголяя белоснежные зубы. – Когда-то вам с Красовским не хватило малой части, которую я по доброте душевной дал, теперь же хочу избавиться от ненужного элемента. Замечу, тебе первому предлагаю выкупить свои восемь процентов, – поднимает палец, – а ведь мог бы поступить некрасиво, сразу выйдя на свободный рынок. Цена окончательная, снижать не намерен. Не купишь ты – купит кто-то другой.

– Разочарую тебя, мой бывший друг, – не менее приветливо улыбаюсь, – восемь процентов никому не нужны. Несущественны, не играют роли, на принятие решений не влияют, потому что имеются ещё девяносто два, куда весомее. Если даже продашь на сторону – мы это переживём, поверь мне, – удовлетворённо киваю, – потерпим левого человечка рядом, пока он не поймёт, что его покупка – самая большая ошибка. А затем, немного погодя, предложим медную монету, и он с радостью согласится, не имея возможности проворачивать большие дела. Кстати, – щёлкаю пальцами, – советую повторно ознакомиться с Уставом. Там есть довольно интересный пункт о выплате дивидендов участнику закрытого акционерного общества, по условиям которого акционеры, имеющие больший пакет, регулируют выплаты.

Лицо Арсения на секунду искажается. Бегает взглядом по адвокатам, удивлённо моргая. Так и знал – пропустили. Слишком закручено и непонятно, но, если развернуть, вчитаться в каждое слово, становится ясно – он в проигрыше. Получаю удовлетворение от замешательства, гуляющего по группе напротив. Слышатся шушуканья и недовольное шипение Пронина, который, вероятно, кроет благим матом каждого из помощников. Проходит не меньше пятнадцати минут, после которых Арсений возвращается на своё место.

– Мы берём неделю на изучение Устава. Пока озвученная сумма в силе. О следующей встрече я сообщу дополнительно, но предположительно в понедельник, – поднимается, решив, что беседа окончена, но нет.

– Заранее предупреждай. Красовский отлучился по важным делам, я один. Могу быть не на месте, занимаясь делами компании. Например, планирую поездку в Тверь. – Пронин нервно дёргается, сглатывает.

О, каждое слово достигло цели, в который раз подтвердив мои догадки.

Жаль, Аня сообщает лишь о времени прибытия и отбытия Арсения в кабинет моей жены. Почти каждый день, подолгу, но и этого недостаточно, чтобы открыто заявить об измене. Не пойман – не вор, как говорится. А поймать очень хочется, раздавив обоих. Требуется хотя бы визуальное подтверждение более тесных отношений между Полиной и нашим компаньоном, в противном случае, спевшись, они выдадут одну версию, которую у меня не получится оспорить.

– А когда собираешься в филиал?

Так желает подстраховаться, что задаёт вопросы, не понимая – топит сам себя.

– Как только, так сразу. С днём и временем пока не определился, – сухой ответ, но и он заставит быть обоих начеку, не позволяя, настолько частых, как прежде, встреч. – До встречи.

Делегация покидает зал, и лишь, когда дверь за последним участником закрывается, иду на выход. Сразу замечаю Нину, сосредоточенную на толпе только что вышедших мужчин. Девушка быстро делает два шага и уже из-за угла продолжает своё наблюдение. Странная реакция.

– Вы от кого-то прячетесь? – подскакивает на месте и медленно поворачивается.

– Добрый день, Сергей Нигматуллович. Совсем нет.

– А мне кажется, да, Нина. От кого-то из них. – Снова проследив взгляд девушки, понимаю, что она смотрит на Пронина. Неожиданная догадка осеняет. – Вы кого-то из них знаете?

– Нет. Никого. Впервые вижу.

– Посмотрите внимательно, Нина. Возможно, вам знаком высокий мужчина в зелёном костюме? – В серых глазах проносится волна паники и страха.

Она знает Арсения и не просто знает, уверен, это связано с Полиной. Сколько успела увидеть Нина за две недели? При удачном стечении обстоятельств – много. И сейчас, видимо, это самое «много» она старается от меня утаить.

– Простите, но я впервые его вижу, как и всех в этом офисе. Я и с вами-то разговариваю второй раз в жизни.

Что ж, почти поверил. Почти. Но не до конца. С силой собравшись, Нина расправляет плечи, натягивая маску уверенности, но улавливаю – от страха у неё почти отнимаются ноги, потому что девушку заметно потряхивает, и, чтобы не упасть, она опирается на стену. Ладно, будь по-твоему. Пока.

– Что ж, будем считать, что я поверил. Вы устроились в квартире? – перевожу на тему, как ей кажется, несущественную, но теперь, кроме налаживания личной жизни друга, есть не менее важный момент – разговорить Нину. Игнат мне в помощь, стоит только правильно попросить.

– Да-да, спасибо ещё раз. Не знаю, что бы я делала, если бы вы не предложили данный вариант, – мямлит.

– Благодарность принята, – делаю шаг вперёд, но вовремя вспоминаю цель проживания Нины в корпоративной квартире, бросая напоследок: – Не забывайте здороваться с соседями. – А если быть точным, с одним-единственным и, надеюсь, симпатичным для девушки.

Возвращаюсь в кабинет, чтобы сразу набрать друга. Новости по Пронину пока неопределённые, но и это должно быть донесено Игнату. При условии оплаты выставленной суммы один не потяну. Сейчас понимаю: Сеня точно знает, сколько может запросить, вероятно, осведомлён Полиной о наличии в компании такой суммы. Вот только если у Игната таковая имеется после продажи многочисленной собственности, от которой он избавился после гибели семьи, мои капиталы в деле и рассчитывать я могу только на помощь отца. И тут снова проблема по имени Полина, которая стоит между нами вот уже восемь лет, всплывёт снова, только теперь мне придётся выбрать – компания или жена. И если первая процветает и здравствует, то вторая отказалась от меня, направившись в другую сторону.

Воссоздаю образ Арсения, совершенно не понимая, что же привлекло в нём Полину. Абсолютный флегматик, он ничем не выделялся во время учёбы, оставаясь в стороне от важных вопросов. Единственное, что отличало Пронина, – отличная память, которой он пользовался себе во благо. Даже не помню, почему много лет назад, когда мы с Красовским задумали наше дело, обратились к нему. Или же это он нас нашёл?

Снова набираю Игната, который просил оповестить о результатах. Но теперь намерен поднажать в вопросе с Ниной, желая получить от девушки необходимые подробности.

– Как прошло?

– Не очень. Он такую цену заломил, – присвистываю, – в половину нашей компании в сумме. Наглеет наш бывший друг. Стоит на своём – ни шагу в сторону, и адвокаты жмут меня со всех сторон. Без тебя сложнее. Следующая встреча в понедельник, надеюсь, ты составишь мне компанию.

– Вот что не нравится? Сидел пятнадцать лет и тупо прибыль получал ни за что, только деньги перечисляли. Компания растёт, расширяется, прибыль увеличивается, а он надумал акции продать. Как думаешь, почему?

– О причинах не распространялся. Хочу, и всё тут. – Хотя причины мне известны, но пока с другом поделиться не готов.

– Но мы ведь можем просто не покупать?

– Можем, – нехотя подтверждаю, – но в этом случае Пронин выйдет с нашими акциями на рынок и отдаст тому, кто больше предложит. Да, это восемь процентов, но лучше, чтобы они были у нас.

Я, конечно, намекнул на возможность остаться без прибыли, но есть слепые места в Уставе, которыми грамотный адвокат способен легко воспользоваться. А у Арсения их шесть.

– Значит, будем платить. Скинемся поровну и выкупим. Согласен?

– Я-то согласен, только нет у меня столько в свободном пользовании. Придётся ползти к отцу, чтобы не потерять дело.

– А ползти не хочется, правильно понимаю?

– Сам знаешь, камень преткновения – Полина, и отец не сдержится, выставив условия, тебе известные.

– Какие варианты?

– На следующей неделе поеду в Тверь. Пора поговорить с собственной женой и прояснить… некоторые нюансы, которые от меня скрывали.

Даже представил в красках нашу беседу на повышенных тонах и истерику Полины.

– О чём речь? – напрягается Игнат, готовый выслушать мои многочисленные предположения.

– Расскажу по факту. Не сейчас.

– Это ты так аккуратно намекаешь «не твоё собачье дело»?

– Просто сначала хочу услышать всё от Полины, а дальше по обстоятельствам. Поспешные выводы ни к чему хорошему не приводят, именно поэтому я дал себе время остыть, чтобы не рубить с плеча, сжигая к херам все мосты разом.

– Насколько я понимаю, сейчас ты говоришь о личном?

– Именно, – закуриваю сигарету, приближаясь к окну.

Не люблю курить в помещении, но покидать пределы кабинета не хочется, а в общую курилку идти тем более.

– Ты снова начал курить? Бросал ведь.

– Уже начал. Твоя отдушина бокс, моя – сигареты. И не нужно читать мне нотаций по этому поводу.

– Тогда ты не напоминай про мою спину. В клинику пока не собираюсь, хотя врач настаивает каждый день.

– И правильно…

– Мы договорились, – понижает голос, срываясь в недовольство.

Не нравится, когда тыкаю пальцем, словно ребёнку, указывая в нужном направлении. А я переживаю, по-настоящему. Игнат, можно сказать, единственный близкий мне человек, прошедший рука об руку долгий путь.

– По рукам. Чем планируешь заняться, болезный, пока я тут разрываюсь между проблемами в компании и личной жизни?

– Буду готовить рыбу, – торжественно заявляет, а у меня едва сигарета не падает из рук.

– Рыбу? То есть неудавшийся вчерашний ужин тебя ничему не научил?

– Научил, друг, научил. Именно поэтому я с тобой прощаюсь. Не засиживайся допоздна, езжай домой.

– Там пусто, – неприятно признавать. – Противно в одиночестве слоняться по квартире. Может, я к тебе? На рыбу?

Идея завалиться в гости к Игнату мне нравится, и мысленно я уже мчу по улицам Москвы, пуская слюни в предвкушении вкусного ужина.

– Ну нет, у меня другие планы. Напоминаю, ты сам наградил меня соседкой…

– Понял. Не налажай там, как ты умеешь, – последние наставления, и сбрасываю звонок.

Нина смогла сделать то, что не удалось ни одной представленной другу кандидатке – заинтересовать, а тот факт, что Игнат запланировал повторный ужин после вчерашней неудачи, даёт понять – есть шанс на создание чего-то глубокого. А там, возможно, повезёт и мне.

Глава 4

Яна

– Ужинать идём? – второй раз зову мальчишек, которые с энтузиазмом разбирают робота, подаренного Егору на день рождения папой. Какая-то особая тяга доломать эту игрушку возникает у мальчиков. И тут Орехов не угодил.

– Пять минут, мам, – ноет Мишка, возвращаясь к интересному занятию.

– Пять и кушать.

Однозначно с переездом ко мне сестры стало проще угомонить сына, заняв интересным делом. Раньше Миша, приходя из садика, утыкался в телевизор или же просто таскался за мной следом по квартире. Сейчас их не оттащишь друг от друга.

Делаю салат, то и дело возвращаясь мыслями к Нине. Надеюсь, она всё же сможет перебороть себя и ответить взаимностью новому знакомому, который на фото показался очень даже приличным. Хватить скулить по Орехову, перемалывая снова и снова собственные ошибки и анализируя, где и когда повернула не туда.

Все и каждый убеждали её в нецелесообразности выбора шесть лет назад, когда Юрочка, упав на одно колено, сделал Нине предложение. Позёр тогда, остался таким и сейчас, по-прежнему выставляя собственное «я» на первый план и затыкая других. Когда Нина пришла ко мне с вещами и ребёнком, сделала всё, чтобы первое время встречи с Ореховым сошли на нет, позволив сестре абстрагироваться от удушающей ауры мужа. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, ощутив свободу и способность принимать решения самостоятельно без оглядки на Юру. Но Орехов, как типичный абьюзер, лишившийся удобной девочки для битья, пробивался к Нине звонками и сообщениями, которые я часто скидывала и просто удаляла, оберегая сестру.

Его выяснившаяся измена, которая стала для Нины неожиданностью, сыграла в данной ситуации на руку, дав шанс окончательно разочароваться в мужчине, за которым она была замужем. Откуда пришёл, пусть туда и валит, оставив нашу семью в покое и позволив Нине обрести счастье рядом с кем-то другим.

– Мам, мы пришли. – Мальчишки врываются подобно урагану, усаживаясь на привычные места.

Выставляю перед ними тарелки, отмечая хороший аппетит. Теперь дети соревнуются друг с другом даже в еде, внимательно наблюдая за количеством съеденной пищи. Соперничество работает на меня, позволяя накормить непосед нормально, оставив сладкое, как бонус, напоследок. Нина часто идёт на поводу у Егора, позволяя сладости перед едой, но со мной мальчики поняли, что стоять на своём до последнего я буду принципиально.

Детский вихрь, закончив ужинать, срывается с места, оседая в детской и продолжая доламывать большого робота. С нетерпением жду, когда выброшу в мусор то, что останется от подарка папы Егора.

Закрутившись на кухне, пропускаю вызов мамы. В последнее время с ней сложно. С ними обеими. Никак не придут к общему знаменателю по вопросу развода Нины и ухода её от мужа. Я, словно буфер, отгораживаю одну женщину от другой, не позволяя случиться катастрофе мирового масштаба.

– Привет, мам. Мальчиков кормила, не слышала звонок, – поясняю свою невнимательность, чтобы избежать претензий от родной женщины.

– Нина звонила?

– Звонила. Всё хорошо, каждый день в офисе познаёт новое, старается успеть за куратором.

– Что с Ореховым? – прилетает уже привычный вопрос.

Заводится, направляя на тему бывшего зятя и желая очернить его ещё больше. Но в последнее время я обрываю маму, не погружаясь в тему бывшего мужа сестры.

– А что с ним?

– Яна, не прикидывайся! – повышает голос. – Мало того, что он выпер Нину ни с чем, оставив с голой задницей, так ещё и элементарного дать не желает. Алименты мизерные, дом предусмотрительно записан на Лидочку, даже машину отобрал, хотя я прекрасно помню, что это был подарок на рождение Егорки. Мразь чистой воды, – зло выплёвывает в трубку, словно это я виновата в генетической предрасположенности Орехова к скотству. – Говорила я ей. Все говорили, что…

– Мам, хватит, – резко обрываю, не желая в тысячный раз выслушивать надоевшие до тошноты причитания. – Всё уже сделано. Невозможно вернуться в прошлое и изменить решение. Так случилось. Прими это и живи дальше. Можно до бесконечности склонять бывшего мужа твоей дочери самыми омерзительными эпитетами, но ситуация останется неизменной: Нина была за ним замужем, есть Егор. Всё.

Замолкает на мгновение, вероятно, сейчас скинет звонок, не найдя в моём лице поддержки. В последние несколько месяцев я, словно между двух огней, выступаю хрупким балансом, желая наладить отношения между мамой и сестрой, но пока принимаю весь огонь на себя, едва сдерживаясь от резких высказываний.

– Почему она не хочет со мной поговорить? – Раздражение сменяется тоскливым спокойствием, когда мама стремится выяснить причину нежелания Нины элементарно позвонить.

– Потому что ей трудно и больно. Сейчас она нуждается в поддержке, понимании и сострадании, если хочешь. Нина и сама прекрасно понимает, чем ей аукнулось решение связать свою жизнь с мужчиной, который ей не подходил изначально, но совершенного не вернёшь. Остаётся лишь принять, и сейчас она на стадии этого самого принятия. Я потратила слишком много времени, чтобы вытащить её в реальный мир и задуматься о собственном будущем и желательно новом мужчине, который станет ей настоящей опорой и даст им с Егором надежду на настоящую семью. Прекрати её постоянно тыкать палкой, возвращая мыслями к ненавистному тебе зятю, и, возможно, Орехов выветрится из её памяти намного быстрее, – произношу длинную речь, надеясь на понимание взрослого человека. Я устала вытаскивать из депрессивных мыслей сестру и ругаться с матерью, напоминая об элементарном такте.

– И всё-таки ты на её стороне, – разочарованно выдыхает, а я готова взреветь от негодования.

– Я – это я. Я люблю вас обеих с позиции дочери и сестры. Не могу заставить Нину разложить перед тобой свою душу на молекулы. Пока она не готова к разговору.

– Но ведь с тобой она разговаривает, – кидает упрёк, ещё раз напоминая, что старшая дочь в критический момент пошла ко мне, а не к ней.

– Я не обвиняю, а объясняю – это разные вещи. Иногда она прислушивается, иногда всё же стоит на своём. Нина – взрослая девочка, способная самостоятельно распоряжаться своей жизнью, принимая важные решения. Уверена, ты желаешь ей добра, но добро у тебя получается с кулаками, а ей сейчас нужно другое. Дай ей время прийти в себя, осознать, чего желает, и принять собственные ошибки, и тогда она сама придёт к тебе.

– Ладно. Я подумаю над твоими словами. Передай ей привет.

Отключается, а я оседаю на стул, устало прикрыв глаза. Бесконечная битва, в которой мне не посчастливилось выступать в роли переговорщика без права снять с себя полномочия. Одно и то же на протяжении нескольких месяцев: заезженная пластинка без смены репертуара.

В такие моменты я вспоминаю Сашу, который всегда мог молниеносно расставить всё по местам, решив все вопросы одним махом. Невероятная способность мужа показать кто есть кто без перехода на личности мне бы сейчас невероятно пригодилась. Но я так не умею. Привыкла говорить открыто, как думаю, как понимаю, за что часто в меня прилетает человеческое недовольство. Долго и нудно объясняю сестре правила этого жестокого мира, из реалий которого она выпала на долгих шесть лет, спрятавшись за розовые стёкла огромных очков, но всё чаще осознаю, что мне и самой хочется скрыться за широкой спиной сильного мужчины.

Отматываю плёнку своей жизни на несколько лет назад, с горечью признавая: если бы каждый человек знал своё будущее, имел способность предугадывать события, вероятно, совершил бы меньшее количество необдуманных шагов, просто наслаждаясь приятными моментами. Я так много не сказала Саше, что каждый раз, вспоминая мужа, до боли в груди откликается прописная истина – люби, пока есть возможность. Не замечаю, как по щекам стекают слёзы, и, смахнув набежавшую грусть, собираюсь позвонить сестре. Если и я, подобно Нине, скачусь в апатию и тоску, в нашей семье не останется ни одного человека, который просто радуется каждому новому наступившему дню.

– Ну что? Узнала? Или он рядом? – Мне безумно интересно, насколько выгодным вариантом является сосед Нины, что, не удержавшись, начинаю именно с этого вопроса.

– Ты о чём?

– В смысле? Узнала, женат твой сосед? Мы о чём два часа назад говорили, а? Нин, не прикидывайся дурочкой – тебе не идёт.

– Сказал, что живёт один. Где семья – не знаю, вероятно, просто развелись и живут отдельно.

– Ну вот же, вот, я говорила тебе. Он свободен! – готова хлопать в ладоши. – Надо брать!

– Что брать?

– Нин, ты словно тапком ударенная! Что, кого, зачем… Ещё бы спросила – а зачем мужчина нужен и что с ним делают. – Иногда поражаюсь наивности сестры, которая по возрасту, несомненно, старше, но её непонимание периодически вводит в полный ступор. – Ты вроде старше, а я тебе прописные истины поясняю. Красивый мужчина, уверена, интересный и привлекающий внимание. Так, он зачем приходил?

– Собрался рыбу готовить и просил проконтролировать его действия, чтобы не повторить вчерашних ошибок.

– Проконтролировала?

– Угу.

– Что с тобой? Что случилось? – напрягаюсь, услышав слёзные нотки в голосе Нины.

– Когда я у него была, Юра позвонил…

– И? – началось, а точнее, продолжаются выпады Орехова.

– Возмущался, что Егор не желает проводить с ним время, больше тянется к бабушке и вообще всё больше увеличивает расстояние в отношениях. Обвинил, что я настраиваю ребёнка против него, говорю гадости и вообще принижаю отца в глазах сына. А я ведь молчу, Ян, понимаешь? Просто Егорка сам не тянется к папе, его больше привлекает общение с бабушкой Лидой.

– Знаешь, мне Егор сказал, что вчера после прогулки в парке бабушка потащила его в ваш дом, а там эта Ира. Сказал, что тётя угощала его конфетами, по его мнению, невкусными, и слишком много улыбалась. В общем, не понравилась ему Лесникова, и он попросил бабушку поехать к нам домой. Юру они не дождались, поэтому, вероятно, ты сегодня выслушала в свой адрес много лестного. – Кратко передаю беседу с племянником, опустив подробности разговора с самим Юрой, оказавшимся так некстати у дверей нашего подъезда. Вероятно, Орехов не поделился с Ниной, побоявшись получить от меня добавку. – Ну, чего замолчала? Нин, всё идёт, как идёт, и вряд ли ты способна повлиять на ход событий, как и заставить Егора желать встреч с папой. Ты не препятствуешь их общению, ничего не запрещаешь, позволяя встречи по желанию Орехова, но пока ребёнок хочет проводить время только с бабушкой.

– Ты права, – покорно соглашается, – но отказывается Егор, а прилетает мне. Юра меня не слышит или просто неспособен на простое понимание. Вбил в голову, что я настроила сына против него, и живёт с этой мыслью, закипая всё больше и больше. А я ведь молчу…

– Та-а-к, давай ещё расплачься, – вздыхаю, приготовившись к вселенскому потопу. – Не стоит он твоих слёз. Всё. Решили. Ты разведена, нужно что-то новое, свежее, правдивое.

– И как, по-твоему, теперь верить в это новое, а?

– Нин, перестань видеть в каждом человеке обманщика и лжеца. Ты только себя в угол загонишь, понимаешь?

– Понимаю, но пока перебороть себя не могу. Может, ещё не время? Не встретился ещё человек, рядом с которым я забуду о прошлых обидах и смогу снова довериться?

– И тут мы возвращаемся к нашему потрясающему соседу, – напоминаю сестре, что вокруг полно прекрасного, а мужчина в соседней квартире вполне сойдёт за это самое прекрасное в чистом виде.

– Знаешь, он меня поцеловал…

– Да ладно! – Телефон едва не падает на пол, а я в последний момент успеваю его подхватить, размахивая руками в воздухе подобно жонглёру. – Вы второй день знакомы, а уже дошли до поцелуев?! Сильно, сестра!

– Прекрати! Позвонил Юра, наговорил кучу гадостей, уйти к себе не додумалась, поздно спохватившись, от обиды просто расплакалась, как маленькая, а он утешить решил… и вот…

– Это хорошо. Значит, ты вызываешь у него желание защитить, укрыть от плохого, пожалеть.

– Отлично, блин. Вот что-что, а жалость не то чувство, которое бы я хотела вызывать в мужчине.

– Не знал, как утешить, и решил прибегнуть к старому, как мир, способу. Всего-то. У меня Саша всегда так поступал: мы так и ссоры, и слёзы заканчивали.

– Орехов так не делал…

– Твой Орехов, если послушать, вообще ничего не делал. Недоделанный! – Это самое определение в последнюю нашу встречу Юрочка и услышал. Вот только Нине знать об этом не обязательно.

– Ну хватит, Ян, я сейчас расплачусь. Мне все говорят: Юра то, Юра это, не такой, плохой… Ведь он был другим, когда мы познакомились, поженились, когда Егор родился. Он рад был сыну – искренне, честно, понимаешь? А я не заметила, когда он изменился. Что случилось?

– Деньги с ним случились, Нин. Всего-то. Оперился, заматерел, в себя поверил и решил почему-то, что ему всё дозволено.

– Но ведь существует множество состоятельных людей куда богаче Орехова, но они же не такие. Вот, например, Алилов, просто предоставил жильё, помог, не требуя ничего взамен. Сомневаюсь, что Юра сам предложил бы своему сотруднику помощь, скорее, ещё бы наварился на этом.

Ещё при первом упоминании о генеральном из уст Нины стало нестерпимо любопытно, где существуют начальники, которые настолько трепетно заботятся о своих сотрудниках. Или этот самый Алилов какой-то волшебный и сестра его просто придумала?

– Потому что есть люди, а есть Орехов. Всё. Лучше поверни голову налево… или направо, не знаю, с какой стороны от тебя сосед-красавчик, и обрати уже внимание на симпатичного мужчину, который тебя, кстати, сам поцеловал!

– Да. А я ему за это пощёчину отвесила.

– Что сделала? – кричу в трубку, поднимаясь со стула. – Нин, ты как дикая! Человек к тебе с симпатией, а ты…

– Чёрт, чёрт, чёрт… Так получилось. Теперь однозначно придётся его избегать.

– Ничего, переживёт, от этого ещё никто не умирал. А как отреагировал?

– Да никак, просто молча смотрел, а потом я ушла.

– Вот скажи мне: как ты за два часа умудрилась поцеловать мужчину и разругаться вдрызг? – Иногда поражаюсь способности сестры облажаться в такие простые моменты. Мужчина её поцеловал! Трагедия, блин.

– Он целовал.

– Да какая разница?! Нин, нельзя так реагировать на проявление симпатии, иначе от тебя просто начнут шарахаться лица противоположного пола.

– Знаю.

– Значит, сделай выводы и исправляй ситуацию. Всё. Завтра, встретившись с соседом, объясни всё, чтобы он не подумал, что приближаться к тебе опасно для жизни.

– Я вообще-то вчера эту самую жизнь ему спасла, – недовольно бурчит, саму себя оправдывая.

– Тем более, на волне фееричного спасения продолжи ваше знакомство. Как маленькая, ей-богу. Учи тебя всему, рассказывай, направляй…

– А сама? Если такая продуманная, почему одна? – Вопрос неприятно отдаёт внутри и клокочет тоскливым завыванием.

Потому что жду знака, сигнала, указания вселенной или чёрт знает чего ещё, сама не понимая, на кого именно мне должны указать. Что угодно, лишь бы смотреть на мужчину с придыханием и желанием прижаться всем телом, не отпуская ни на миг.

– Забыла? Я жду волшебных бабочек, о которых рассказывают в каждой книге, – смеюсь, прикрывая наигранной радостью собственную несостоятельность в личном вопросе.

– Ну конечно, а ты, Нина, без бабочек обойдёшься, да? Все бабочки достанутся Яне.

– Будут у тебя бабочки, не дрейфь, как только начнёшь исправлять ситуацию с соседом, так и ощутишь на себе всю прелесть их присутствия. Обещай, что поговоришь с красавчиком, хотя бы попытаешься.

– Если он пожелает общаться.

– Уже поздно. Иди отдыхать. Мальчики спят, и я пойду. Завтра позвони.

Лениво ползу в спальню, по пути заглянув в детскую, где ребята, раскинувшись на кроватях, сладко дрыхнут. Окидываю взглядом сына, так похожего на папу, и направляюсь в свою комнату, чтобы снова уснуть в одиночестве.

Глава 5

– Мальчики, быстрее, – поторапливаю детей, бегающих по квартире в поисках почти разобранного робота. – Опоздаем в садик.

Тот случай, когда мама стоит на пороге с куртками в руках, ожидая окончательного сбора непоседливых детей, неспособных собрать нужные вещи заранее. Спускаемся на первый этаж по лестнице: очередная забава мальчишек наперегонки прыгать, соревнуясь, кто быстрее окажется внизу. Я всегда в проигрыше, сонно ползу, не участвуя в забеге. Пацаны радостно объявляют меня проигравшей, выбегая на улицу, где нас ожидает неприятный сюрприз в лице Орехова. Егор тут же тушуется и хватает меня за руку, вцепившись намертво.

– Сынок, привет. – Юра опускается на корточки, расставляя руки в стороны и приглашая сына в объятия.

– Привет, – бурчит ребёнок, спрятавшись за меня, как за несокрушимую преграду.

– Я хочу отвезти Егора в садик, – выставляет требование.

– Во-первых, здравствуй. Во-вторых, судя по реакции, Егор не в настроении ехать с тобой, – киваю в сторону скуксившегося ребёнка. – Так что он поедет со мной, то есть с нами.

Демонстративно проплываю мимо Орехова и открываю заднюю дверь своей машины, усаживая в кресло сначала Егора, а затем и Мишу. Пристёгиваю детей и закрываю дверь, чтобы дальнейшая беседа с мужчиной не была услышана.

– Я имею право принимать участие в жизни ребёнка, но вы упорно настраиваете его против меня, родного отца.

– Егор рассказал, что ему очень не понравилась незнакомая тётя по имени Ира, которая теперь живёт в доме папы, – складываю руки на груди, занимая оборонительную позу и не позволяя Орехову приблизиться к автомобилю. – Вероятно, твоя новая пассия не готова принять твоего ребёнка и найти с ним общий язык.

– Будущая жена – уточняю, – улыбается Юра, довольно причмокивая и наслаждаясь предполагаемым статусом любовницы, – и ему придётся с ней контактировать, когда я буду забирать своего сына, чтобы провести вместе время. И какие бы вы, девочки, ни прилагали усилия по очернению в глазах Егора образа идеального отца, как родитель я имею право на контакты с ребёнком.

– Идеального? – Мой смех разносится ужасающим эхом в тишине двора, а Орехов кривится, наблюдая за моим адским хохотом. – А ты идеальным когда стал, папаша? Когда дом на маму переписывал или когда просил минимальные алименты в суде? А, – тяну, щёлкая пальцами, – наверное, когда в тысячный раз оскорблял мать своего ребёнка, выливая очередной ушат дерьма. Или ещё вариант, – наступаю на Юру, отодвигая к бордюру, – вся твоя идеальность досталась Лесниковой, когда ты за спиной у жены развлекался в постели женщины, с которой у тебя исключительно деловые отношения. Ничего не упустила?

– Ты и раньше была той ещё сукой, но теперь заматерела, стала больно кусаться, – цедит Орехов, растягивая губы в омерзительном оскале. – Нужно было жениться на младшей Савёловой. У меня был бы брак с перчинкой.

– У тебя был бы брак с большими проблемами, – останавливаю фантазии, рвущиеся из Юры. – А точнее, его бы не было, потому что ты не в моём вкусе от слова «совсем». Я бы на тебя не посмотрела даже за большие деньги, не говоря уже о добровольном желании. Это Нина каким-то чудом рассмотрела под толстым слоем отрицательных черт тонкую полоску света, на которой держался ваш брак. Так что не льсти себе, Орехов. Слишком много на себя берёшь. Осторожно, не споткнись, – делаю крутой разворот и иду к машине. – Мы и так уже опаздываем в детский сад, а мне ещё нужно завести детей в группу и раздеть.

– Я пойду в суд! – кричит мне в спину Орехов.

– Да хоть в два. Удачи, – поднимаю руку над головой и машу ему, не оборачиваясь.

Я не Нина, которая удивляется каждый раз, когда Юра опускается в её глазах на ещё одну ступень. Давно осознала, каким на самом деле непорядочным человеком являются Орехов и его мать.

– Тёть Ян, – шепчет Егор на заднем сиденье, как только возвращаюсь в машину, – мне придётся ехать с папой? – Обернувшись, вижу огромные глаза, наполненные страхом. – Я не хочу. Там неприятная тётя, которая невкусные конфеты мне давала.

– И не поедешь, – успокаиваю ребёнка, – пока сам не захочешь.

– Я же говорил, – шипит Мишка, толкая двоюродного брата в бок. – Мама тебя дяде Юре не отдаст, пока тётя Нина не разрешит.

– Пусть мама совсем не разрешает, – сопит племянник, со злостью отламывая детали на роботе, подаренном папой. – Пусть только с бабушкой Лидой разрешает. Она хорошая.

Внимательно вслушиваюсь в диалог ребятни, делая вывод: как бы Орехов ни старался, сын не желает проводить время в его обществе. Нина никогда не позволяет себе говорить о Юре плохо в присутствии ребёнка, делая упор на то, что бывший муж есть и остаётся отцом, имея право на встречи с сыном. Но, видимо, у самого Егора совсем другое мнение, которое пока остаётся неизменным.

Отвожу детей в сад, заезжаю по дороге в супермаркет, закупившись необходимым, и возвращаюсь домой, чтобы приступить к работе. Двух заказчиков хватает за глаза и по времени, и по заработку. Ещё находясь официально в декрете, не сидела сложа руки, подрабатывая удалённо. Подруга помогла найти двух клиентов, начальников небольших фирм, которых вполне устраивал такой формат. Официально уволилась с предприятия, на котором отработала чуть больше года, когда Мише исполнилось три, и осела дома. Сашу вполне устраивало, что сын постоянно у меня на глазах, да и я занята делом, дополняя бюджет семьи. Именно два года назад мы и решились взять в ипотеку большую квартиру в хорошем районе, рассчитав всё заранее. Вот только через год муж погиб, и все обязательства легли на мои плечи. Я справляюсь, половину своего заработка отдаю банку, на вторую половину мы с Мишкой живём. Не шикуем, но вполне можем позволить себе многие траты, не ограничиваясь. Напряжённее стало, когда к нам переехала Нина с племянником, но как только сестра войдёт в колею, получая зарплату, станет легче.

Звонок телефона отрывает от монитора компьютера. На экране высвечивается имя моего клиента, который в последнее время звонит чаще обычного.

– Доброе утро, Константин Павлович, – обычное приветствие.

– Доброе, Яночка, – щебечет в трубку, раздражая. Всегда обращавшийся ко мне на «вы», последние месяцы Ивлев опустился до уменьшительно-ласкательных. – Я в вашем районе, могу заехать?

– Зачем? – приподнимаюсь, не желая принимать сейчас гостей.

– Я ведь вам должен был прислать документы. Вы просили, но в офисе не работает сканер, может, сделать копии у вас? Насколько я знаю, у вас имеется оборудование.

– Во всём офисе ни один сканер не работает? – удивлённо моргаю, вспоминая, что офис-то у Ивлева приличный, и там точно не один сканер на двадцать сотрудников.

– Именно. Представляете! Всё оборудование разом полетело. Техники работают, исправляют, но это надолго.

Закрадываются сомнения в правдивости слов мужчины, который убеждает в поломке всего и вся разом, но мне необходимы эти документы для продолжения работы, поэтому, подумав несколько секунд, всё же соглашаюсь:

– Хорошо, Константин Павлович, подъезжайте. Я дома.

– Буду через десять минут, – радостно выдаёт и скидывает звонок.

Не проходит и пяти, как на всю квартиру начинает трезвонить оповещение домофона, и, услышав в трубке знакомый голос, я впускаю мужчину в подъезд.

– Доброе утро, Яночка. – На пороге Ивлев – вылизанный, лощёный и настолько надушенный, что едва не закрываю нос от обилия ароматов.

– Доброе, – стою в дверях, ожидая документы, но мужчина протискивается внутрь, нагло отодвигая меня. – Да, хорошая у вас квартира, – беспардонно заглядывает в детскую, а затем в спальню Нины, пока я, опешившая от его наглости, не преграждаю путь.

– Константин Павлович, документы, – протягиваю руку, ожидая обещанного.

– Ну что же вы, Яночка, даже кофе не угостите начальство? К тому же это оригиналы, оставить не могу, увы, – улыбается, размахивая папкой перед моим носом. – Подожду, пока вы отсканируете.

Не нравится мне поведение Ивлева, но приходится согласиться, чтобы не брать на себя ответственность за сохранность оригиналов.

– Сюда, – завожу мужчину в небольшую комнату, которую уже давно оборудовала под кабинет со всей необходимой техникой.

Ивлев усаживается в кресло, внимательно наблюдая за моими манипуляциями, чем откровенно напрягает. Я молчу, занимаясь необходимым делом, пока он нагло пялится на мои ноги, жадно облизывая. Неприятный, липкий взгляд, который хочется стереть.

– Яночка, а у вас мужчина имеется? – Вопрос настолько неожиданный, что кипа бумаг падает на пол из моих рук.

– А какое вам дело до моей личной жизни? – встаю в позу, не желая распространяться. Да и кто он такой, чтобы интересоваться, с кем я сплю и сплю ли вообще.

– Ну как же, молодая девушка, красивая, – тонкие губы растягиваются в надменной ухмылке, – вдова к тому же. Не может же такая красота существовать в одиночестве, не правда ли?

– Такая красота, – отвечаю в той же тональности, – без проблем может позаботиться о себе сама.

– А как же сексуальная жизнь?

Задыхаюсь от наглости моего собеседника, поднимаюсь во весь рост и вручаю документы. Точнее, почти бросаю в него, зло прыская:

– Документы отсканировала. А теперь прошу вас покинуть мою квартиру, оставив при себе вопросы, ответы на которые вас не касаются. До свидания, – указываю на выход, не желая оставаться с ним наедине больше ни секунды.

– Зачем вы так, Яна? – отталкивается и вскакивает, оказываясь передо мной. Ивлеву за сорок: высокий, широкоплечий мужчина, значительно превосходящий меня по силе. – Я ведь знаю, что у вас ипотека на эту квартиру, – окидывает взглядом комнату, – да и сын имеется. Не так просто растить мальчика в одиночестве. У меня двое – знаю. Я в разводе, браком не обременён. Мы могли бы с вами составить вполне приличный союз. Я бы от молодой жены не отказался. – Ивлев наступает, отодвигая меня к двери, пока не упираюсь спиной в стену прихожей, придавленная большим телом. – Я вроде не урод, женщины взглядом цепляются. – Его лицо настолько близко, что ещё мгновение – и тонкие губы коснутся моих.

– Не урод, – прыскаю, – но ведёте себя по-скотски, навязывая женщине свою кандидатуру. Тот факт, что мы вместе работаем, совсем не означает, что я обязана лечь под вас, какие бы проблемы ни присутствовали в моей жизни, – толкаю Ивлева ладонями в грудь что есть силы, увеличивая расстояние между телами. – Проваливайте из моей квартиры!

– Только после того, как попробую тебя, – подскакивает и впивается в мой рот, пытаясь протиснуться языком между моими стиснутыми зубами.

Нагло лапает меня, сильно сжав задницу, а затем поднявшись к груди. Бьюсь в удушающем захвате, отталкиваю Ивлева, пытаюсь оторвать от себя, но мужчина намного сильнее, сжимает до боли так, что нечем дышать. Машу руками, рассекая воздух и пытаясь нащупать хоть что-то, способное остановить мужчину. И нахожу: рядом, на одёжной вешалке, висит кожаный ремень с большой железной пряжкой. Замахиваюсь и наношу несколько ударов, пока Ивлев, сдавленно вскрикнув, наконец, не отпускает меня.

– Что это? – стонет, прижимая ладонь к лицу. – Кровь! – Удар пряжки пришёлся над бровью, рассёк кожу, и теперь красная струйка стекает по лицу хама, а капли падают на пол. – Сука! Ты мне лицо разбила! – пищит и, кажется, готов грохнуться в обморок от вида крови.

– Скажи спасибо, что яйца целы! – ядовито прыскаю и выталкиваю Ивлева на лестничную клетку. И пока он ищет по карманам платок, чтобы стереть кровь, выкидываю следом папку с документами, которые разлетаются по лестнице.

– Ты… – пыхтит, задыхаясь – Ты уволена! Чокнутая! Ты могла разбить мне голову! Я в полицию пойду!

– Вали! Там и встретимся, когда я буду писать заявление о домогательствах! – захлопнув дверь, проворачиваю несколько раз замок и с облегчением сползаю по двери.

Ещё несколько минут слышны шорохи и ругательства, пока, вероятно, Ивлев собирает бумаги, но затем всё стихает. Руки трясутся, и я никак не могу собраться и встать, чтобы пойти в спальню. Испугалась, когда поняла, что намерения Ивлева – это не шутка и мужчина действительно зашёл бы дальше, чтобы «попробовать» понравившуюся ему женщину. Если бы не мои решимость и реакция, через несколько часов я бы была в полиции, как и обещала, но предварительно, скорее всего, пришлось бы снимать побои и обращаться в больницу, потому что просто так бы не сдалась.

Слёз нет, присутствует лишь злость на человека, который решил, что вдова с ребёнком нуждается в его помощи, о которой не просили. Чистой воды козёл, с какой стороны ни посмотри.

Спустя пару кружек чая успокаиваюсь и прихожу к неутешительному выводу: минус одна фирма – невозможность оплаты ипотеки, а, следовательно, финансовые проблемы. Нина не помощник, пока ещё не стоит твёрдо на ногах, ожидая первой зарплаты, у матери просить не хочу. Каждое обращение к маме по финансовым вопросам заканчивается упрёком в бесконтрольной трате средств. Аргументы бесполезны, когда она вбила себе в голову, что я слишком много позволяю Мише.

Обзваниваю знакомых в попытках найти дополнительный заработок в виде небольшой фирмы, документацию которой я смогу вести из дома, но тщетно. Все либо заняты, либо имеют не особо приятные отзывы о руководителях. Устав от бесконечных разговоров и объяснения ситуации с Ивлевым, который, как оказалось, уже прославился домогательствами к своим сотрудницам, оседаю на стул, обречённо прикрыв глаза. Прокручиваю варианты выхода из ситуации, пытаюсь найти оптимальное решение, которого нет. Затем начинаю искать вакансии на полный рабочий день, но, прозвонив по нескольким номерам, везде получаю отказ по причине «место уже занято». Остаётся самый последний и не слишком приятный для меня вариант – попробовать пробиться через Нину в компанию, где она работает. Мне и самой не нравится, когда кто-то занимает место по рекомендации родственников, но иного решения у меня нет. Платёж по ипотеке каждый месяц, а, значит, уже сейчас необходимо найти источник заработка. Поэтому, обдумав каждое слово, пишу Нине сообщение с просьбой срочно перезвонить и прошу о помощи. Напряжённо ожидаю звонка, а когда на экране высвечивается фото сестры, тут же принимаю звонок.

– Что-то случилось? – Нина не тратит время на приветствие, желая выяснить подробности.

– У меня клиент слился, Нин. Два года вела бухгалтерский учёт его фирмы, спокойно, без напрягов, а сегодня позвонил и просто сказал: «Я отказываюсь». И в чём причина, не объяснил. Никаких конфликтов не было, всегда всё гладко, – почти гладко и почти слился сам, без причины, но сестре подробности знать не обязательно. Зная Нину, уже вечером она будет мчаться в Тверь, чтобы наказать негодяя.

– Но есть же второй, правильно?

– Правильно. Только этого мало. У меня ипотека и Мишка. Нам вполне хватало, с головой.

– Найди другого.

– Это не так просто, если я буду направо и налево предлагать свои услуги, никто не пойдёт. Я этих-то нашла через знакомых, по рекомендации.

– Много по ипотеке платить ещё?

– Три миллиона с хвостиком, – почти четыре, поправляю себя мысленно. – Саша взял большую квартиру, надеясь всё погасить за несколько лет. Зарплата у него была хорошая, я работала удалённо, хватало с лихвой, а теперь…

– Ян, скоро я начну получать. Выкрутимся, не переживай, что-нибудь придумаем. А если всё же удастся вытряхнуть из Орехова несколько миллионов, погасим твою ипотеку.

– Ты ведь жильё купить хотела?

– Хотела, но твой вопрос первостепенный, потому что он уже есть, а у меня лишь планы.

– Это не выход.

– Есть варианты?

– Есть, – сомневаюсь в решении, но озвучить его придётся, – я тут подумала, спроси у себя в компании, может, им бухгалтер нужен. Не факт, конечно, но вдруг.

– К Полине мне нельзя… сама понимаешь. Я ещё не знаю, что меня ждёт по возвращении в Тверь, если только…

– Что?

– Позвоню Уваровой, поинтересуюсь. Она всё знает, ни одно действие, происходящее в офисе, не остаётся без её участия, да и отношения у меня с ней налаженные, ровные. Да, сегодня же позвоню.

– Пожалуйста, Нин, – готова умолять сестру, – очень надо.

– Только вот как мальчишек из сада забирать.

– Так, не гони лошадей, – обрываю преждевременную панику Нины, – будем решать проблемы по мере их поступления. Ты ещё даже не знаешь, есть ли в «Эвите» вакансия, а уже паникуешь.

– Ты права. Тогда прямо сейчас наберу Светлану Владимировну. Потом позвоню…

– Сосед твой появился? – перевожу тему, чтобы не возвращаться к подробностям конфликта с клиентом.

– Нет. Не видела.

– Жаль. Очень. Он бы тебе подошёл.

– Ты его даже не знаешь! Лично не общалась, вживую не видела, а так уверенно утверждаешь, что и я начинаю верить в правоту твоих слов.

– А ты верь, Нина, верь, попомни мои слова – он идеально тебе подходит. Я фото не один час рассматривала: есть в нём что-то притягательное, тёплое, правдивое. Не то что твой Орехов – фальшивый, с какой стороны ни посмотри, – вспоминаю утренний разговор и грязные намёки Юры на мою кандидатуру. – Так что не пропусти его появление, иначе я приеду и силой затолкаю к нему квартиру, – откровенно угрожаю, желая, чтобы сестра отвлеклась от разрушающих её мыслей и наконец посвятила немного времени себе.

– Всё поняла.

– И глаза не надо мне тут закатывать! – знаю ведь, какое сейчас у неё выражение лица.

– Я не…

– Я даже на расстоянии всё вижу. Учти.

– Учту. Пока.

Облегчённо выдыхаю, но ненадолго, потому что, скрестив пальцы, жду вердикта Нины. И – о, чудо! – в «Эвите» есть местечко, подходящее для меня. Сестра скидывает номер начальницы экономического отдела. Непонятно, конечно, как они там соприкасаются, но для меня сейчас главное втиснуться в компанию, а дальше посмотрим по обстоятельствам. Нина напоминает о Полине и её отношении к детям, предупреждая сдерживаться, что бы я не услышала. Стиснув зубы, буду молчать, насколько бы сильно ни хотела высказаться. Набираю Уварову и договариваюсь о встрече на завтра у входа в офис, откуда и начнётся моя экскурсия по компании «Эвита».

Решив проблему, отправляюсь за мальчиками в сад. Бывшая свекровь Нины ожидает меня у входа и забирает Егора на прогулку, пообещав привезти ребёнка к восьми без посещения папы. Оставшийся после встречи с Ивлевым неприятный осадок медленно рассеивается, сменяясь едва видимой надеждой на решение моей проблемы с помощью новой работы.

Глава 6

Алилов

Четвёртый день наблюдаю за Ниной, которая ответственно выполняет каждое поручение назначенного куратора, передвигаясь из кабинета в кабинет. Не решаюсь подойти и напрямую спросить про Пронина. Спугну, и девушка окончательно закроется, избегая встреч со мной. Но мне жизненно необходимо подтверждение измены Полины. И так знаю, лишь в очередной раз желаю убедиться в правильности своих выводов.

Предательство – это настолько мерзко и подло, что каждый раз при мыслях о жене в объятиях другого грудину обжигает изнутри, раскалывая надвое. Меня отпускает. Медленно, с оттяжкой, догоняя последствиями. Сейчас уже не так остро воспринимается факт измены, который так усердно скрывался от меня. Предполагаю, отношения начались задолго до отъезда Полины в Тверь, скорее, желание свалить из Москвы, подальше от меня, продиктовано желанием встреч с Прониным на безопасной территории.

Как подобраться к Нине? Как выяснить то, что мне нужно? Простреливает догадкой, когда вспоминаю, что сам подталкивал девушку к Игнату, желая наладить личную жизнь друга. Он-то мне и поможет, только необходимо объяснить первопричины странной просьбы.

Убеждаюсь, что Нина ещё в офисе, и отправляюсь к другу, прихватив по дороге еды. Не в моих интересах, чтобы Савёлова видела меня у соседа. Попадаю в пробку и поднимаюсь на нужный этаж по лестнице спустя два часа. Возможно, Игнат уже наладил отношения с Ниной, и сейчас она у него, спокойно ужинает в приятной компании, поэтому останавливаюсь на этаж ниже, прислушиваясь к двум голосам на лестничной клетке. Беседа окончена, а звук проворачивающегося замка оповещает, что соседи разбежались по своим квартирам. Пробегаю два пролёта и звоню в нужную дверь.

– Ни… – Дверь распахивается настолько неожиданно, что я делаю шаг назад.

– Ты кого-то ждал? – оглядываюсь по сторонам, понимая, что девушка на моём месте обрадовала бы Игната куда больше, а точнее, конкретная девушка. – А, понял, – прохожу внутрь, – соседка всё-таки приглянулась?

– Есть немного.

– Немного? – подстёгиваю друга. – Ты бы своё лицо видел, когда дверь открыл: словно ребёнок в предвкушении новогодней ёлки, под которой разложены долгожданные подарки. Я тебя таким давно не видел. – Выкладываю на стол купленную по дороге еду. – Я так понимаю, гостей у тебя сегодня не предвидится? – киваю в сторону двери. Слышал часть разговора и понял, что Нина не настроена на душевную беседу. – Принёс ужин. Из ресторана. Извини, на готовку не настроен. Будешь?

– Буду, – соглашается и идёт к столу, осматривая контейнеры голодными глазами.

– Так что соседка? Не идёт на контакт? – начинаю издалека, чтобы выяснить, на какой стадии в данный момент отношения Игната с Ниной.

– Сам виноват.

– Налажал, да? Так и знал. Что сделал, косячник?

– Ей муж бывший позвонил. Оскорблял. Расстроилась, а я растерялся от вида плачущей женщины и… не нашёл ничего лучше, как поцеловать.

– А она просила?

– Нет.

– У-у-у, – тяну, понимая, что друг встрял так встрял, – такая инициатива наказуема, скажу тебе.