Читать онлайн Разрешаю стонать бесплатно

Глава 1. Незнакомцы в лифте

«Все мужики кобели.

Но некоторые упорно считают себя львами».

Энциклопедия женской мудрости

Лена

«Остановите Землю! Я сойду!» – именно такая мысль пришла мне в голову, стоило в первый рабочий день войти в кабинет начальства.

Это был шок. Еще стыд. И, если честно, интерес.

Но обо всем по порядку!

* * *

Что модные журналы запрещают делать в первый день на новой работе? Наверняка в ответах будут посиделки на письменном столе. Еще, скорее всего, что-то о поцелуях с боссом. Ну и обязательно пара строк о нижнем белье… О трусах, которые ни за что не следует демонстрировать начальству и уж тем более терять у него на глазах.

Советы верные, грамотные. Уверена, под ними подписался бы какой-нибудь психолог с тремя дипломами и дюжиной кошек. Но, несмотря на двадцать семь лет от роду, женскую интуицию и общую эрудицию, всего за один день я умудрилась нарушить все эти табу.

* * *

Лиза была замечательной подругой. Собирая меня на работу в первый день, она продумала все: платье, туфли и прическу. Даже заставила купить новый комплект белья. «Ты у нас красотка. Но в нем будешь чувствовать себя увереннее!» – безапелляционно выдала она, прихватив в магазине необычный черный комплект.

Я спорить не стала. Что такое «уверенность», за три года после рождения малыша забылось напрочь. Воспитание ребенка в одиночку и работа бухгалтером по вечерам такому ощущению не способствовали.

Сейчас за рвение Лизку хотелось немного придушить. Нет, с платьем и прической все было в полном порядке. Удобные туфли-лодочки даже проклясть оказалось не за что. Но вот белье…

Какой идиот придумал завязки по бокам на трусах вместо нормальной человеческой резинки? Модель, вероятно, разрабатывалась для гусеницы или для женщины с дополнительной талией на бедрах.

На моей пятой точке этот кружевной шедевр отказывался держаться напрочь. Трусы банально спадали. Чтобы не оконфузиться, приходилось крепко прижимать руки к бокам и на всякий случай обходить плотные скопления людей.

В такси с этим проблем не было. На входе в бизнес-центр, где располагалась компания моего нанимателя, тоже оказалось немноголюдно. В лифте мне вообще повезло. В зеркальной кабинке размером с двуспальную кровать пассажиров было лишь двое: я и высокий широкоплечий амбал в дорогом костюме.

Чтобы не привлекать внимания, в лицо незнакомцу я старалась не смотреть. Все мысли были сосредоточены на удержании ненавистного белья.

Лифт шел вверх, трусы опускались вниз, и с каждым этажом моя паника усиливалась. О том, как буду передвигаться в приемной генерального, даже думать не хотелось. Наверное, по-пингвиньи – крепко прижав ласты к бокам.

Мне бы до моего последнего этажа избавиться от проблемного предмета гардероба. Забросить шедевр от чокнутого модельера в сумочку, распрямить юбку и забыть о маленькой неприятности. Вряд ли в дресс-код моего нового босса включено даже нижнее белье. Лизка, во всяком случае, клялась, что прежняя секретарша ни на что не жаловалась.

Но амбал и не думал нажимать на какую-нибудь кнопку лифта. Он упрямо стоял! Не двигаясь. С высоты своего немалого роста равнодушно смотрел в стену надо мной и, казалось, даже не мигал.

Упакованная в дорогой костюм статуя. С руками-лопатами, могучей гладко выбритой челюстью и прямым носом.

Какого цвета у амбала глаза, я так и не узнала. Словно за этим последует удушье, моя шея отказалась поднимать голову вверх. Я просто ждала. Одну секунду. Другую. Десятую… Старалась мимикрировать под панели лифта и дышать через раз.

Когда до последнего, двадцать первого, этажа осталось всего три, госпожа удача решила-таки надо мной сжалиться. Будто вспомнил что-то, амбал вдруг нажал на кнопку «девятнадцать».

Лифт дернулся. Пискнул. Но дальше не поехал. Я на радостях совсем перестала дышать. Неожиданное спасение было близко. Вместо широкой груди мужик повернулся ко мне широченной спиной. Мой взгляд уперся в крепкий мужской зад, и, как только открылись дверцы лифта, напряжение упало с плеч, как тяжелый рюкзак.

Хоть странная одеревенелость в теле так и не прошла, медлить с раздеванием я не стала. Стоило дверцам закрыться, быстро убедилась, что видеокамер в кабинке нет. Стянула трусы. Сняла с плеча сумочку и…

Дальше нужно было сделать всего одну вещь – забросить трусы на самое дно. Времени у меня хватало. Лифт еще не тронулся, и свидетелей позора рядом не наблюдалось. Но только я расстегнула молнию, как дверцы снова разъехались.

Это опять был он. Амбал. Голубоглазый, мать его. С густыми длинными ресницами и взглядом, прошивающим насквозь.

Если бы в кабинке было окно, я бы выпрыгнула. От стыда кожа загорелась, как во время лихорадки, и только короткий писк лифта не дал сгореть окончательно.

На табло зажглась цифра «двадцать один».

– Приехали, – амбал заинтересованно осмотрел меня с головы до ног. Будто раздел и пару раз трахнул.

Стараясь не рухнуть на пол от ощущений и скрипучего грубого голоса, я кивнула.

– Выходить будем? – взгляд голубых глаз остановился на сжатых в моем кулаке трусах.

В том, что он догадался, какую часть своего гардероба я так крепко держу, можно было не сомневаться. Этот мизер кружев подошел бы лишь для одной цели, и уж точно не для моей груди с уверенной «двойкой».

Оправдываться, что «я не такая» и «это не то, что он подумал» было поздно.

– Да. Сейчас. – Я попыталась взять себя в руки.

Это, конечно, было попадалово. Час назад я была одинокой мамочкой, которая не видела мужской член уже три года. А теперь ощущала себя офисной разновидностью жрицы любви. Феерический карьерный рост!

– Ну, тогда вперед. – Вместо того чтобы выйти первым, амбал, к моему удивлению, посторонился. Плавно, осторожно, будто не шкаф с антресолью, а фокусник.

Это было словно подарок свыше. Мысль о том, что ему не туда же, куда и мне, мгновенно придала храбрости. «Двигай, Лена!» – скомандовала себе. Ноги резко отлипли от пола, и я бодро помаршировала на выход.

О том, что судьба по своей сути та еще сучка, в этот момент почему-то не вспомнилось. Позади меня стоял упакованный в модный костюм Мистер Тестостерон. Впереди ждала встреча с будущим боссом. Трусы таки оказались в сумке.

Жизнь налаживалась!

Если бы я только знала заранее, что налаживалась она от слова «лажа».

Эд

У меня привстал. Младший. Снизу. Нет, даже не привстал, а нормально так поднялся и уверенно потребовал «взять». И эти влажные искусанные губы. И сиськи, запрятанные под дурацким черным, как у вдовы, платьем. И задницу. Круглую, высокую. Уже без трусов.

Гребаная утренняя эрекция, помноженная на две недели целибата. Готов кидаться на первый суповой набор с сиськами. А ведь баба была даже не в моем вкусе! Никаких длинных ног, буферов, между которыми сладко спать блаженным сном младенца. Никаких бирюлек, и макияж как у нудной няньки моего сына.

С целибатом, пожалуй, нужно было завязывать. Один долбаный проект всегда сменялся другим. Никаких, сука, перерывов между ними не появлялось. Голова в это отказывалась верить. Мозгами я все ждал, что завтра – послезавтра свалю пораньше и уж тогда оторвусь с кем-нибудь.

Член в этот бред, похоже, уже не верил. Вот прямо сейчас не верил точно. Впереди было пятьдесят метров по коридору до моего кабинета. Будто соскучившаяся по выгулу собака, Лиля на ресепшене уже держала в руках папку с документами. А меня, словно кара небесная, сразил, мать его, стояк. Каменный, болезненный.

Давно такого не случалось.

Нет, завестись с полуоборота для меня всегда было просто. За пять лет брака и два счастливых года после него кто только меня ни заводил. На здоровье, слава богу, жаловаться не приходилось. Но чтобы так, как сейчас… Из-за больших испуганных глаз, коротких пшеничных прядей, которые даже на кулак не намотаешь. Из-за блядских трусов…

Да, с целибатом нужно было завязывать срочно. Втиснуть эту задачу в гребаное расписание. Найти бабу и оттрахать так, чтобы яйца от пустоты звенели пару дней. А лучше найти кого-нибудь на месяцок-другой полезного для здоровья фитнеса.

На мысли о таком распорядке член надо мной сжалился. Застопоренный лифт терпеливо ждал на двадцать первом этаже, Лиля смотрела на меня в упор, а я постепенно из трехногого существа превращался в стандартного прямоходящего.

– Привет. Что-то срочное было? – Лиля уже собиралась припустить за мной, как борзая, но я сам перехватил папку.

Нет, прямо сейчас выслушивать этот живой автоответчик желания не было. Лилю я ценил, зарплату выдавал регулярно и почти не орал. Только после ее утренних отчетов вечно хотелось убивать, а не трахаться.

– Звонил Игорь Юрьевич Варшавский. Сказал, что на презентацию казино приехать не сможет. У него жена в роддоме.

– Ясно. – Я мысленно вычеркнул из списка гостей единственного нормального мужика. Варшавский и работать умел, и мозг не полоскал. Бесценные качества по нынешним временам. – Что еще?

– Бухгалтерия отчет за прошлый квартал подготовила… – Лиля замерла, гипнотизируя взглядом документы в моих руках.

– Он здесь? – я поднял папку.

– Да.

– На этом из срочного все?

– Там еще из снабжения звонили и из банка… Но ничего важного, – Лиля быстро исправилась.

– Отлично. Минут пятнадцать ни с кем не соединяй. Кофе подашь, как наберу.

Пока все складывалось хорошо. Чтобы найти бабу и назначить на обед первый терапевтический сеанс, этого времени должно было хватить. Из бывших пока никто не отказывал. Подарки и хороший секс работали безотказно.

Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, я тут же достал свой телефон и открыл список контактов.

– Хорошо, – вдруг снова заговорила Лиля. – Только, Эдуард Павлович, вас в кабинете уже новый секретарь ждет. Помните, мы договаривались, что она заменит меня на время отпуска? Всего на три недели.

– Сейчас? Там? – я обалдело указал на первую дверь за поворотом.

Вопрос, конечно, дурацкий. Про замену и отпуск забыть было сложно. Лиля два месяца ныла, выпрашивая вольную. Вот только я отлично запомнил и ту, которая пару минут назад завернула за угол. Во всяком случае, аппетитный задик до сих пор стоял перед глазами!

– Да, она только пришла. Зовут Лена.

– Значит, Лена… – повторил я уже себе под нос.

Судя по выражению лица Лили, она готова была прямо сейчас ворваться в мой кабинет и вытолкать из него свою замену.

– Мне попросить ее подождать? – секретарша встала со стула.

– Нет, – я глянул на открывшийся список контактов. Вика, Анита, Руслана, Лана. На южном полюсе ничего не отозвалось. – Если пришла, то уж пришла.

Повода пока никакого не было, но настроение пошло в гору. Вместе с обтянутым черным платьем задом вспомнились пухлые губы, голубая венка на шее, которую так и хотелось лизнуть. И опять трусы.

Черные.

Прозрачные.

От мысли о них за ширинкой снова проснулась жизнь и заныло… Заныло приятно. Болезненно. Аж пресс напрягся.

Но с надеждой.

Глава 2. Она не такая

«Чаще всего мужики глохнут от старости, болезней и решительного женского «нет».

Энциклопедия женской мудрости

Эд

Новая секретарша встретила меня с раскрытым ртом и круглыми глазами. Карими такими, как шоколадка. И с ресницами длинными, будто у куклы. Вся она была как кукла, но только не с витрины. Там обычно самое яркое выставляется, с густым румянцем, большими улыбающимися ртами и блестящими тряпками.

Эта была другая. Как из сейфа. Для знатоков. Тонкая, почти прозрачная. Белая кость. Если бы своими глазами не видел, как от трусов перед началом первого рабочего дня избавляется, подумал бы, что из института благородных девиц сбежала.

Но я все видел. И смущение ее. И решительность. Удачно на девятнадцатом вышел в техотдел лентяев по головам пересчитать.

Секретарша мне нужна была всего на три недели. Оклад я Лиле обещал сохранить. Она клялась, что замена не подведет, и умоляла той зарплату не уменьшать.

«Ей очень нужны деньги. Она хороший специалист и будет стараться», – словно за себя просила моя секретарша.

Вывод напрашивался сам. Деньги решают все, особенно их отсутствие. Уж я за свои тридцать пять годиков усвоил эту простую истину четко.

Словно решила отмотать нашу встречу назад, девка («бабой» ее язык не поворачивался назвать) перепуганным бэмби встрепенулась. Чуть не уронила стул. И слабым осипшим голосом произнесла:

– Ой. Здравствуйте.

Как простонала. И это был пиздец. Если до этого нижний Басманский худо-бедно еще умещался в боксерах, то теперь нижняя голова снова постучалась о ширинку. Требовательно так постучала. С нажимом.

Не девка, а катастрофа.

– Ну, здравствуй.

Папка с документами полетела на стол.

– Я Елена, – продолжила заклинательница змей, – ваша секретарша на замену.

Словно я прямо сейчас начну ее убивать, девка сделала шаг назад и задом прижалась к моему столу. Широкому столу. Прочному! В честь развода, помню, бухгалтершу из сметного отдела на нем разложил. По всему кабинету покатались. Пару сертификатов в стеклянных рамках на пол уронили, на стене зарубку оставили. Паркет во всем кабинете потом менять пришлось. А столу хоть бы хны. Даже не скрипнул!

И сейчас к его столешнице прижималась Лена… Леночка… Испуганная девочка. При мысли о том, что между полированным деревом и голой попой только платье, в паху стало совсем больно.

– И что же ты умеешь? – я шагнул вперед, почти впритык. – Лена, – покатал на губах имя. Простое, без пафоса. Идеальное для нее.

– Я… – шоколадные глаза моргнули.

– Ты.

Нижняя губа отвисла. Сочная, как черешня. Только целовать или смотреть, как скользит по члену.

– Мне Лиля кратко описала, что нужно делать.

Девка словно цену набивала. Готовая ж была наверняка. Соски под тканью уже платье дырявили. Но это женское «А поговорить»… Никуда без него.

– И что же? – я поставил обе ладони на стол по сторонам от девки.

Вена на тонкой шее запульсировала быстрее.

– Звонки принимать, – розовый язык скользнул по губам. – Вести ваш распорядок. Договариваться о встречах. Помогать во всем.

– Помогать… – я наклонился корпусом вперед.

– Еще кофе… приносить… – пропищала тонким голоском девка, буквально заскакивая на стол.

В глазах страх, щеки горят. Булки на твердой столешнице.

Сто лет ни с кем в ролевые игры не играл. У жены для разогрева был целый арсенал вибрирующих игрушек и тряпья с завязками. Хоть третью мировую устраивай с таким запасом. Эротическую. С другими времени на танцы с бубнами не находилось. Работа и сын забирали последние свободные секунды.

А тут как в лучшем немецком кино. По Станиславскому – «верю». Отыграно на Оскар.

– Ну, тогда раздевайся.

Через пятнадцать минут Лиля должна была начать штурм кабинета, так что дольше тянуть кота за яйца не стоило.

Девка приказ словно не услышала. Высокая грудь колыхнулась под платьем. Румянец сменила белизна. А сама красавица даже не дернулась. Играла как богиня. До последнего.

Уговаривать я, конечно же, не стал. Некоторые вещи всегда приятно делать самому.

Решив подсластить пилюлю, обхватил ладонью шею, притянул к себе, мазнул носом по венке. Точно кокс вдохнул!

И поцеловал.

По-взрослому. С руками на сиськах, языком во рту и членом, упершимся в развилку ног. Пока, к сожалению, в трусах.

Девку словно по голове кто огрел. Нет, она не сопротивлялась. Не пыталась оттолкнуть. Но и не отвечала. Зажатая, напряженная, как доска, безвольно позволяла мне орудовать у нее во рту, сжимать отзывчивые соски. Однако сама ни разу не подмахнула.

Никогда не был любителем скромных баб, но эта словно вызов бросала. Хотелось разогреть ее. Вырвать стон. Почувствовать, как узкие ладони скользят к моему паху и здороваются с новым начальством.

Инициативы от нее я хотел, раз уж раздетая явилась! Но девка держалась. Кремень! И когда за задницу сжал. И когда на стол положил. И когда губу нежную прикусил…

А потом ее отпустило. Дрожь прошла по всему телу, и… от звонкой пощечины у меня в ушах аж зазвенело.

Лена

Ох, зря я вспомнила, как давно в моей жизни не было секса. И на мужика этого в лифте пялиться тоже не стоило. И трусы снимать. И вообще…

Что именно «вообще», в голову не приходило. В нее совсем ничего прийти не могло. В ней был он. По гланды. Хозяйничал языком во рту так, что коленки подгибались и по позвоночнику разряды в двести двадцать летали.

Собеседование, называется! Изнасилование настоящее. В жесткой и циничной форме. Причем самая циничная часть была даже не во рту, а ниже. Терлась между ног. Настойчиво, ритмично, словно искры из меня высекала.

Точно не мобильный! Такие лопаты даже «Самсунгу» с их гигантоманией не снились.

«Растишкой» он, что ли, себе агрегат наел…

Внутри закипало все. А ведь не девочка. Мать. И замужем успела побывать. А тут приплыла. Губы наглые и жадные. Язык быстрый. Не ласкал, а трахал. И тело…

Совсем не мой тощий программист бывший. Этого словно не мама с папой из плоти и крови делали, а на металлургическом заводе из стали отлили. Где наши тела ни касались, он везде был твердым. Горячим как печка и сильным.

Не мужик, а бронепоезд без тормозов. К таким после трехлетнего перерыва в личной жизни приближаться нельзя. Девственность, конечно, не хвост у ящерицы – заново вырасти не могла. Но мало ли как оно… с такими габаритами.

На судорожной мысли о габаритах я сама себя одернула. Мой будущий начальник уже производил тонкую настройку груди – сжимал и поворачивал соски, так что между ног простреливало.

До окончательного падения оставалось всего ничего. Дождаться, когда мои ноги окажутся на широченных мужских плечах, вжикнет молния ширинки и меня размажут по столешнице, как масло на хлебушек.

От стыда хотелось сквозь землю провалиться. Нашла, называется, работу на свою… ой, не голову. С хорошей зарплатой, без переработок и в красивом офисе.

От возбуждения, сумасшедшего, скорее животного, а не человеческого, хотелось позволить этому маньяку закончить то, что так качественно начал. Ведь могло и не повториться такое больше в жизни.

Но моральные принципы и воспитание спать отказывались. Когда тело уже почти сдалось и начало обмякать под вражеским напором, я извернулась и что было силы ударила мерзавца по щеке.

Ладонь тут же запылала. Маньяк дернулся, толкнувшись могучим бугром мне между ног. А потом кабинет заполнил мат.

К счастью, от страха я вовремя оглохла и пропустила все «комплименты» в свой адрес. Видела лишь, как рот раскрывается, зубы белые, ровные мелькают и глаза молнии мечут.

Начальство пришло в себя где-то минуты через три. Как бык на корриде, он шумно дышал и тер щеку.

Страшно было дико. О том, что работу потеряла, я уже догадалась. Надеяться на пацифизм не приходилось. Но очень не хотелось потерять при этом и жизнь. У Даньки кроме меня никого не было. А Лизке, его крестной матери, после такого трудоустройства я бы и хомяка не доверила.

– И что это за херня вообще? – заговорил маньяк, когда краснота в глазах прошла.

Что имелось в виду, я не сообразила. Но женская гордость, как упрямый подснежник, уже пробилась сквозь страх.

– Прошу прощения, это я не понимаю! Мне сказали, что вам нужен секретарь. Для работы. А не… для других услуг.

Несмотря на то, что тело до конца еще не слушалось, свою речь я произнесла четко. Видимо, помогла недавняя гимнастика для языка и губ.

– А трусы?! – бык стрельнул взглядом в район моего паха.

– Что «трусы»?

– Ты их перед моим кабинетом для чего сняла?

– Я… – Осознание того, что подумал мой несостоявшийся босс, прибило невидимым пыльным мешком.

– Еще скажи, что на удачу. По фэншую. Или по хрен-жую.

– Я просто сняла…

– Конечно! Проветривание решила устроить!

– Знаете… – Почувствовав, что насиловать и убивать все же не будут, я окончательно пришла в себя. – Иногда то, что кажется, это только фантазия. В данном случае ваша.

– Ну ты и… – Амбал снова навис надо мной. Щека красная. Голубые глаза в щелки сужены. Бицепсы, трицепсы и прочие стальные выпуклости напряжены. Почти как несколько минут назад, но уже не на мне, а просто рядом.

– …Лена, – закончила я за него.

– Что?

– Елена Николаевна меня зовут. – Близость окончательно закоротила мозг.

– Сучка ты, Елена Николаевна. Красивая, дерзкая, но все-таки глупая.

То ли злиться из-за «сучки», то ли радоваться комплиментам, я не знала. Впрочем, отвечать и не пришлось. Его высочество обхватило меня своей огромной лапищей за горло. Ткнулось лицом к лицу. Крылья носа при этом хищно дернулись.

А потом хрипло, обжигая теплым дыханием, произнесло на ухо:

– Я бы не обидел тебя, дурочка. Сладко было бы. И мне. И тебе.

От этого «сладко» я чуть второй раз за встречу не раскисла. Будто дрессированная, стая мурашек пронеслась по спине. Губы стало саднить. И колени опять начали слабеть все сильнее, сильнее, сильнее… пока я не уткнулась пятой точкой в проклятую столешницу.

– Нет, спасибо. – От собственного писклявого голоса чуть зубы не свело.

– А может, все-таки?

Грубоватые подушечки прошлись по скуле. Спустились к ключице и заскользили вниз к вырезу платья. Слишком нежно для наглого мужлана. Слишком смело, чтобы сопротивляться.

– Я вам не подхожу. Извините.

К двери я ломанулась, как наши в сорок пятом к зданию Рейхстага. Пригибаясь и виляя, чтобы не сцапали. С сумочкой на вытянутых руках вместо флага.

Работа, на которую настраивалась целую неделю, осталась позади.

Огромная зарплата, которую мысленно уже растратила на новую кроватку Дане, ремонт холодильника и текущие расходы, превратилась в фейерверк.

Третий раз я из крепких объятий точно не вырвалась бы. Облапал бы меня босс. Да и не только облапал. С таким темпераментом дай бог, чтобы ноги к вечеру смогла свести.

А ведь потом как-то нужно было возвращаться домой. С бала на корабль. В однушку, с боем отсуженную у мужа. К сыну. К прежней работе по вечерам. И к совести.

Глава 3. Все мужики ко…

«Ничто так не портит настоящее, как козел в прошлом».

Энциклопедия женской мудрости

Лена

Меня трясло. Ноги не слушались, и пальцы не с первого раза попали в кнопку лифта. Несмотря на удивленное выражение Лилиного лица, я даже не остановилась попрощаться. Пронеслась по коридору как торпеда. На самое дно я уже рухнула, ниже падать было некуда.

А ведь все так хорошо начиналось. Красивое утро. Без дождя и ветра. Данька в сад пошел без капризов. До работы добралась в срок. И вот приехала.

Всего лишь трусы, случайная встреча в лифте и бешеный мужской темперамент.

Лизка, отправляя меня на работу, явно что-то недоговаривала. И ведь было такое ощущение, когда с новостью о вакансии пришла. Но зарплата… огромная, неприлично большая для мамы, недавно вышедшей из декрета, заглушила интуицию.

Зря. Очень зря. После бывшего должна была чуять нехорошее загодя. Шестым чувством. Как собака. Но сокрушаться теперь было поздно. Только бежать. Подальше от офиса этого богатого. Уютного ресепшена, где сидеть не суждено. И босса.

Стоило его представить перед глазами, сердце заколотилось быстрее, а низ живота опять опалило жаром. Телу предательскому было пофиг, что могло случиться потом. Оно соскучилось по мужской ласке и все еще горело, хотя стол и его владелец остались далеко позади.

Хорошо все же, что унесла ноги. Молодец, что одумалась. Басманский – не Вася. С этим быком я бы не смогла тягаться. Кто я и кто он?

А собирать себя потом по кусочкам… Плавали. Не так это просто, как кажется.

* * *

О Ваське вспоминать не хотелось. За три года с рождения Дани я видела его всего пару раз, и то мельком. Но сегодняшний случай в офисе что-то разбудил на душе. Обиду, горечь, злость? Наверное, все вместе.

Жаль, в свои двадцать я не знала, что мужики повально козлы. Козлы обыкновенные.

Молодая, наивная, я верила Васе во всем. Не обращала внимания на постоянные командировки и вечные переработки. Не совалась к нему в офис и не нюхала рубашки. А когда увидела в инстаграме подруги фото со знакомым голым задом в ее душевой кабинке, сама придумала правдоподобную и красивую версию развития событий.

Никаких упреков.

Полное доверие.

Первая стадия дебильности, отягощенная хорошим воспитанием.

Позже выяснилось, что Вася изменял мне с первого дня знакомства. Твердо убежденный в своей полигамности, после первого свидания со мной он по-соседски подсобил с оргазмом одинокой мамаше из квартиры напротив. На следующий день отлюбил на рабочем столе секретаршу начальника и, как смог, помог справиться с мешающим работать ПМС.

Безотказный любовник-спаситель, Вася умудрился отработать в две «смены» и в нашу первую ночь. Я еще не успела закрыть глаза и отбыть в царство Морфея, как в соседнем номере драгоценный муж полечил ангину моей молодящейся, повернутой на йоге и нетрадиционной медицине двоюродной тетушке.

Каким был перепробег члена Васи к исходу нашего четвертого года совместной жизни, я боялась даже представить. По фотографиям, опущенным глазам подруг, слезливым признаниям тети и соседок складывалось впечатление, что мой муж трудился без роздыху и перерывов на ТО, как Санта в новогодние праздники.

Среди всех моих знакомых и близких представительниц женского пола не нашлось ни одной, которая смогла бы честно ответить, что у нее с моим благоверным уж точно ничего не было. При упоминании Васи подозрительно странно вздыхала даже семидесятилетняя бабушка Дина из соседнего подъезда и грустно скулила ее пустоголовая болонка.

Красивая сказка о любви разрушилась, словно карточный домик. Одно слишком раннее возвращение домой, два голых тела на полу возле зеркала, три пары удивленных глаз – невероятное стало очевидным.

А ведь я спешила, чтобы порадовать любимого новостью. О ребенке. Малыше, которого мы так хотели, и ради рождения которого год обивали порог центра репродуктивной медицины.

Почему я вспомнила о Васе прямо сейчас? Потому что встреча в офисе была каким-то дежавю. Та же уверенность, та же похотливая сущность. А еще, наверное, потому, что кроме Васи у меня никого не было.

* * *

Лиза позвонила мне тут же, как я вернулась домой. В том, что Лиля сообщит ей о моем провале, я не сомневалась. Но все равно хотелось хоть немного времени, чтобы прийти в себя.

– Ты совсем голову потеряла?! – даже не выслушав, подруга сразу начала причитать. – Как можно было сбежать с этой работы? Ты хоть представляешь, чего лишилась?

В ответ, как назло, вспомнились большие ладони на груди, такой же большой член, упирающийся в бедро, и голос… Тело тут же отреагировало волной дрожи, словно я вирус какой подхватила.

– Лиза, да он меня чуть в кабинете у себя не взял! – вырвалось с обидой.

– Как это?…

– Буквально! Чуть не изнасиловал на рабочем столе.

– Э-э… И что, прямо так сразу?

О томТо, что это ненормально и аморально, Лизка будто мимо ушей пропустила. Ее, похоже, интересовало лишь, почему так быстро, а не какого черта вообще.

– Только представиться успела.

– То есть ты вошла. Сказала: «Я Лена», и он давай тебя склонять?

– Именно так.

– А перепутать он тебя с кем-то не мог? Мало ли кого ждал.

– Нет. Я сообщила, что на замену, и список обязанностей начала перечислять.

О трусах я решила умолчать. Раз уж мне не сочувствовали, то и подробности знать не заслуживали.

– Вот Басманский! Вот кобель!

Почему-то мне показалось, что прозвучало это не с упреком, а с восхищением.

– Он самый! Похотливый и нахальный, – попыталась я настроить Лизу на нужную волну.

– Да, такого я не предполагала. Совсем… – Лиза подозрительно замолчала. – А тебе точно было неприятно?

От удивления я чуть воздухом не поперхнулась.

– Что?! Лизка!

– Я уже тридцать семь лет Лизка. Связки побереги. Как доктор скажу – крик для них вреден.

– Но ты… – у меня даже слов не было, как описать свое возмущение.

– Лучше правду скажи. Я ж этого Басманского видела. Огонь мужик. Только трусы выкручивать. Не то что твой многостаночник Василий. Неужели совсем не понравилось?

Готовясь соврать, я сделала медленный вдох. Потом подальше от трубки выдох.

– Понравилось, – все же призналась.

– Ясно. Так, может, зря ноги унесла? Раз у него такое входит в обязанности… Три недели хорошего секса еще никому не вредили. Уж мне, гинекологу, можешь поверить.

– Ты сейчас серьезно?

– Абсолютно.

От такого крутого поворота беседы дух захватывало.

– Я бы не смогла.

– Да тут мочь ничего не надо. Он бы справился и сам. У мужиков с этим заморочек не бывает.

– Я бы потом не смогла.

Лиза вздохнула.

– Только не говори мне, что перед Данькой было бы стыдно. Ему три года. Наоборот, порадовался бы улыбающейся мамке. Когда он тебя довольной последний раз видел?

– Нет. Даня ни при чем.

– Тогда… Из-за Васьки?

– Они как из одного теста. Лишь фактура разная.

На минуту Лиза замолчала. Я слышала в трубке, как вдалеке кто-то разговаривает, гремит посуда. Не слышала только подругу.

– В общем, все с тобой понятно, – когда я уже думала класть трубку, снова заговорила Лиза. – Про фактуру я, конечно, не согласна, но после твоего Васьки и на воду дуть станешь. Теперь скажи, как дальше жить планируешь? На какие шиши?

Вот чего у Лизы было не отнять, так это умения задавать нелегкие вопросы. С прежней работы я отпросилась сразу на три недели. Выпросила отпуск за свой счет. Нового на это время ничего в запасе не было.

– Вернусь на прежнее место. Скажу, что отпуск сорвался, – решение не ахти, но выбирать не приходилось.

– Ага. Самолет отказался лететь в Гагры, – съязвила Лиза.

Я не ответила.

– Снова будешь за копейки сводить дебет с кредитом, молчать в тряпочку о низкой зарплате и спать, обнимая подушку? – подруга словно решила меня добить.

– Как-то так…

Хотелось бы что-то возразить, но крыть было нечем.

* * *

Уплывшую из рук работу я оплакивала весь день и весь вечер. При Даньке резала лук как на тонну шашлыков. А потом хныкала в подушку. Уже без слез. Мой бывший начальник-жадюга опухшие женские лица не любил, так что даже расклеиться по-человечески с ним было нельзя.

Утром чуда не случилось. Прошедший день не оказался кошмаром, и после сада пришлось-таки топать на работу.

Вениамин Кузьмич встретил меня возле кассы своего магазина. Как обычно, хмурый. С перекошенным ртом и поросячьими глазками, стреляющими по сторонам. Да, это был совсем не Басманский. Реши Кузьмич принять меня на работу через постель, психотерапевт до конца дней был бы обеспечен.

«Так, стоп!» – при воспоминании о прошедшем собеседовании я сама себя остановила. После Васьки я год примеряла к каждому встречному мужику образ бывшего мужа. Искала знакомые жесты, пыталась предугадать действия. Теперь, кажется, Васю сменил сексуальный маньяк Басманский.

Головокружительно быстро! Как по щелчку! А учитывая, что из общего у нас была лишь стремительная и горячая прелюдия, шаблон для сравнения получался так себе. Другие меркли бы сразу. Только жалеть об упущенном и разочаровываться.

Безопаснее всего было снова вернуться к прежнему «эталону» и отключить фантазию. Для душевного равновесия! Жаль, подумать было проще, чем сделать.

– Леночка, душа моя, ты ли это? – начальник заметил меня сразу. – А почему не на отдыхе? И грустная такая почему?

– Здравствуйте, Вениамин Кузьмич, так получилось. Отпуск не понадобился.

Я глянула в сторону своей каморки возле склада. Корпеть там в темноте над стареньким компьютером приходилось лишь раз в неделю. В остальные дни доброе начальство позволяло работать из дома. Но холодок по спине пробежал. Оказывается, к хорошему можно было привыкнуть не просто быстро, а за несколько минут.

– Да что ж так?! Ты ведь столько работала. Часом, не заболел никто?

– Нет, все в порядке. Просто не получилось… уехать.

– Ай-яй-яй! Нехорошо. Отдых – это ведь так важно. Витаминчиков поесть, в море поплескаться. Детенышу горы показать.

Для человека, который отпускал меня скрепя сердце, Кузьмич подозрительно грустно воспринял возвращение. Он будто действительно жалел, что я не отдохнула.

Уже на этом моменте мне стоило насторожиться и тихонечко допросить всезнающего завмага. За три года работы без отпуска Кузьмич ни разу не упоминал вслух слово «отдых». И тем более не жалел, что у кого-то он сорвался.

– Ну, так, может, еще получится? – водянистые глаза блеснули надеждой. – Поменять билеты или здесь где-нибудь отдохнуть.

– Эмм… Сейчас, наверное, нет.

Я, как рачок, боком попятилась в сторону своей каморки. В безопасность.

– Возражать не буду! – Кузьмич сорвался за мной, словно хотел опередить.

– Зато потом не придется всю работу делать.

Не раздумывая больше, я включила свет и сделала шаг в кабинет.

Челюсть упала вниз сразу. За ней в ноги бухнуло сердце. Какие только неприятности ни случались со мной за годы работы, но стол я свой всегда оставляла чистым, документы раскладывала по папкам и чай не пила.

Наслаждаться жизнью или устраивать бардак мне было некогда. За зарплату в полставки Кузьмич грузил делами как за целую. Чтобы все успеть, приходилось крутиться.

Сейчас же кабинет представлял собой что-то среднее между столовой и пунктом приема макулатуры. Возле компьютера красовались сразу две чашки. Грязные! Рядом открытая пачка печенья, россыпь конфет и вскрытая упаковка презервативов. Клубничных с пупырышками.

На тумбочке справа пизанской башней высилась стопка документов. Еще два дня назад ничего подобного здесь не было. Год и два года назад – тоже. Вывод напрашивался сам.

– Вы нашли мне замену?

Чтобы не рухнуть, я села на коробку с папками. О том, что могу что-то смять или раздавить, и мысли не возникло. Смялась я сама. Как листок бумаги, которым попользовались и выкинули.

– Леночка, солнце мое, да какая ж эта замена? Это так… – Кузьмич махнул рукой. – До тебя ей далеко. Всему учить нужно. Все подсказывать.

Что именно подсказывать, по презервативам было ясно без слов.

– Вы насовсем ее приняли? Даже без передачи дел…

– Да тут все так закрутилось… быстро.

– Но у меня нет другой работы, – я подняла голову к боссу. Второй день и второй облом. Проклял кто-то, что ли? – Найти новую быстро не смогу. Сами знаете, как все не любят нанимать мам с маленькими детьми.

– Бог с тобой, девочка! Что ж я, чудовище какое? Да чтобы я маму с ребенком без денег оставил… На пособие…

Кузьмич засуетился. Из сейфа, в котором всегда лежали лишь печать и документы, появились бутылка коньяка и рюмка. Одна. Не глядя на меня, он хлопнул пятьдесят грамм. Потом заулыбался.

– Ты только не волнуйся. Я обо всем позаботился. Мы же почти семья!

Если до этого я еще могла принять витиеватые фразы за попытку сохранить лицо, то сравнение с семьей не лезло ни в какие ворота. От злости даже расстройство отошло на второй план.

– И что вы мне предлагаете?

Кожа правой ладони загорелась. Никого никогда не била по щекам, но вчера будто во вкус вошла. Один удар по нахальной физиономии, и сегодня так и хотелось повторить.

– Работу, – тут же нашелся Кузьмич. – Хорошую. С зарплатой выше, чем у меня. Да и кабинет, наверное, будет получше, – он глянул на свои часы. – А вот сейчас наниматель как раз и подъедет. Сама обо всем узнаешь и договоришься.

– Вы… Вы меня кому-то порекомендовали? – не верилось.

– Да тут интересовался один. – Вместо того чтобы рассказать подробности, Кузьмич помог мне подняться. Распахнул дверь, намекая на выход. – И это… Не благодари!

После «не благодари» мне просто необходимо было остановиться. Послать бывшее начальство подальше. Схватить свою ручку (единственное, что было в кабинете мое). И убраться подобру-поздорову.

Не навались на меня такое количество неожиданностей, я бы сообразила. Диагнозов психиатрических в амбулаторной карте пока не числилось. Но суетливость Кузьмича, моя растерянность, бардак вокруг… Шансов не было.

Как овца на закланье, я вышла на улицу. Перекинула сумку через плечо. Повернулась к дороге. А больше делать ничего не пришлось.

Госпожа Удача снова обнажила филейную часть, и рядом со мной остановился джип. Дорогой. Красивый. Правильного черного цвета. Идеально подходящий бессовестному голубоглазому гаду, который сидел за рулем.

Глава 4. Хочется… Не перехочется

«Неандертальцы знали толк в общении с женщинами.

Дубина и пещера значительно упрощали знакомство и экономили время».

Энциклопедия женской мудрости

Эд

В моей жизни бывало всякое. В порыве страсти получал леща или отпечатки зубов на плече. Порой спину на британский флаг полосовали. Иногда случались и побеги.

Но не такие!

Бабы убегали от меня только хорошо оттраханными! Счастливыми! И на бегу строчили сообщения с местом и временем следующего сеанса.

Уйти без трусов и не покатавшись на члене не удавалось пока никому!

Думать о том, что теряю сноровку, было больно. Больно везде. И внизу, где все уныло опустилось. И между ушей, где извилины аж гудели от перегрева.

Не знаю, можно ли дойти до депрессии от такого динамо, но выяснять, к счастью, не пришлось. Сразу после полета кукушки… Тьфу!.. Вылета птички в кабинет ворвалась Лиля.

– Эдуард Павлович… Вы… Вы…

Моя женщина-робот хватала ртом воздух, а в зрачках читалась паника. Насколько я помнил, впервые в ее прошивке обнаружился такой баг.

– Я! – рявкнул так, что стекла в шкафчике звякнули.

– Что вы с ней сделали?! – Лиля все же забыла о тормозах.

– С твоей Леной я не сделал ничего! Совсем ничего! – Пожалуй, в конкурсе на самое печальное признание появился претендент на первое место.

– Я видела, как она убегала. Лена даже не попрощалась со мной.

– А ко мне какие претензии?

– Эдуард Павлович… – Лиля вдруг всхлипнула. – У меня самолет завтра. Чемоданы сложены, муж и дети…

Она снова всхлипнула, не договорив.

– Тоже сложены?

– Нет. Готовы. Мы три года моря не видели. Дальше Финского залива в выходные никуда. Где я вам другую замену найду за полдня?

Глаза за стеклами очков аж покраснели. Вероятно, вот-вот должны были политься слезы. Отличное продолжение утра! Пощечина, потоп. О том, что может произойти дальше, даже думать не хотелось. Словно вернулся в старые добрые времена семейной жизни, когда шлифовка извилин на полные яйца была частью быта.

– Так, отставить сопли! – пока кабинет не превратился в озеро, скомандовал я. – Отпуск я тебе дал?

– Дал…

– Деньги на отдых выдал?

– Выдал…

– Тогда развернулась на сто восемьдесят градусов и вперед совершать трудовые подвиги!

– Но у меня на завтра нет…

– Кофе сам себя не сварит! – Никогда не думал, что от динамо можно звереть. Однако сейчас зверел.

Все еще буйная, Лиля снова открыла рот. И, как рыба, молча его захлопнула. Тревога во взгляде так и не исчезла, но благо хватило ума исчезнуть самой. Тихо, задом. Пока я взвешивал в руках пресс-папье, раздумывая, куда бы его запустить.

* * *

После ухода секретарши легче не стало. Количество вопросов на повестке лишь увеличилось. Мало того, что одна сумасшедшая дамочка контузила моего младшего, я остался еще и без секретарши. На три долбаных недели!

И ведь не обидно было бы, если бы сам налажал. За свои ошибки я привык платить, и щедро. Бывшая могла подтвердить. Но вины не было. Девка сама спровоцировала. Задом своим голым, глазами большими, как блюдца, и блестящими. Да и не отбивалась она, когда я ее тискать начал. Активничать не пыталась, за член не хватала. Но не брыкалась!

Возможно, не трать я время на поцелуи, и не сбежала бы. С этими бабами… хрен разберешь. Только теперь исправлять ситуацию было поздно. Теперь у меня подвалило геморроя, а отложить дела еще на пятнадцать минут – нельзя.

Так без кофе я и начал свой день. Со смет по онлайн-казино, которое через неделю нужно было запускать в работу. С банковских выписок и прочей текучки.

О том, что несколько минут назад эту же столешницу полировали женские булки, постепенно забылось. В паху иногда подергивало. Будто напоминало, что одной работой сыт не будешь. Но звонки, бумажки и нудный отчет Лили заебывали без секса.

В себя я пришел только в обед. Как из проруби вынырнул. На часах было два, а телефон от вибрации тихо полз к краю стола.

Беглеца я поймал на излете. Быстро взглянул на экран и не задумываясь нажал кнопку «ответить».

Как благодать за тяжкий труд и воздержание в трубке послышался грудной женский голос:

– Эд, дорогой, это Оксана, я так соскучилась. Сто лет тебя не видела…

Дальше пошли стандартные женские охи и ахи о том, как именно соскучилась. Каким местом больше. И о чем тосковала сильнее всего.

Для моих ушей это было словно бальзам. По эффекту, конечно, как подорожник к члену приложить. Толку ноль, но факт заботы налицо.

Через минуту причитаний я даже созрел на короткое: «Я тоже скучал». Ничего общего с правдой в моих словах, естественно, не было, но младшего следовало спасать поскорее.

Еще через пару минут моя собеседница дочирикалась до предложения встретиться:

– Я понимаю, что ты очень занят… Новости о казино читала. Но, может быть, мы бы смогли увидеться?

Как там в поговорке звучало? На ловца и зверь бежит? Так вот у меня зверь не бежал, он пер, как БТР. Размахивал белым флагом и готовился раскинуть лапки на любой опушке, какая мне нравится.

Все, что оставалось, подсекать. Именно таким был мой план в самом начале дня.

– Я буду очень хорошей девочкой. Все, как ты захочешь, – голос буквально вылизывал своим тембром мою ушную раковину.

Еще бы вчера я не думая ответил бы «да» и указал точное время. Черт! Сегодня утром до гребаного лифта итог получился бы таким же. Сложного в этой задаче ничего не было. Заморочек тоже.

Но странный штиль внизу, под столом, неожиданно сбил с толку. Уже через час мне светил полный комплекс процедур от орала до анала, но член даже не дернулся!

Видимо, почувствовав, что глубокий массаж вагины может сорваться, Оксана стала в подробностях рассказывать, как именно собирается быть хорошей девочкой и какая форма одежды на ней будет. Любой клиент секса по телефону кончил бы на середине ее рассказа.

Но меня не брало!

Член будто отключился от нашего разговора. Познал дзен и улетел в собственную нирвану. К концу Оксаниной речи я и сам начал зевать. Широко. До боли в скулах. И слишком часто, чтобы это было похоже на случайность или побочку от сильного возбуждения.

Дурную идею поднести телефон к паху я зарубил сам. Предложение встретиться – с позором отверг тоже.

Оксана так и не поняла, что произошло. В ее влажных мечтах уже сегодня вечером я должен был перфоратором спасать нас обоих от одиночества. Не первый раз, кстати. А до меня дошел иной факт. Готовая на все дичь не возбуждала. Удобные и милые Оксаны, Русланы и Иланы шли лесом.

Прямо сейчас нужна была другая. Та, которой не было в списке страждущих и которая не стремилась бы туда попасть.

Как ни крути, а альтернатива вырисовывалась хреновая: дрочить в кулак, вспоминая динамщицу, способную раскочегарила одним взглядом. Надеяться, что скоро отпустит. Или решать вопрос.

Первым я не занимался с зеленой юности. Как-то всегда хватало приветливых ртов и других отверстий. Вторым успешно занимался изо дня в день. Решать вопросы было привычно и приятно.

Пока Лиля не увезла от меня свою голову со всеми ее знаниями, я решил действовать. Вначале позвонил в сметный отдел. Утряс одну проблему с местной цербершей. Потом вызвал секретаршу.

После утренней истерики Лиля вошла на полусогнутых. Даже рявкать для острастки не пришлось. Точно так же, иногда запинаясь от волнения, она выложила мне все, что знала об утренней феечке. Домашний адрес, семейное положение, место постоянной работы, вуз, возраст и для чего-то размер ноги. Тридцать седьмой. Мой любимый.

Не надеясь на память, я быстро все записал на бумаге.

– Отлично. Теперь свободна. – Забил координаты в своем телефоне.

– Конечно, Эдуард Павлович, – Лиля замялась. – Но, если вы по поводу замены, я сама могу с ней поговорить.

– Заменять тебя будет Ирка из сметного. Через час придет. Расскажешь, что к чему.

Лиля захлопала своими куцыми ресницами.

– А Лена тогда зачем?

– А Лена… – Я сладко потянулся, чувствуя прилив сил и энергии. – Передай начальнику юротдела, чтобы в три был у меня как штык. Практикантов своих пусть не берет. Дело конфиденциальное.

Прихватил со стола ключи от машины и встал.

* * *

На то, чтобы найти на окраине Питера маленький неприметный магазинчик, много времени не понадобилось. Разговор с его владельцем тоже оказался быстрым.

Это были совсем не тот человек и не то место, из-за которых нужно переживать и плакать о потере. Болото, к которому привыкаешь, а потом уже не можешь выбраться годами.

Моя совесть даже не мяукнула, когда я предложил некоему Вениамину Кузьмичу отступные за его «бесценную работницу». Его совесть точно так же смолчала, когда он увидел пачку денег.

Дальше все было просто. Разговор с юристом, новый контракт и спокойный вечер в ожидании следующего дня. Ночью, видимо в качестве бонуса за благородное избавление девчонки от придурка-начальника, мне снились очень сладкие сны. Все они были из категории «восемнадцать плюс» с одной пугливой особой в главной роли.

К утру охотничий инстинкт раскрутился до такой степени, что я чуть сразу не мотанул за новой работницей. Давно так не накрывало. Словно не пунктик с сексуальной жизнью закрыть собрался, а на настоящее сафари намылился. Трахательное.

К десяти из срочных дел на работе остались лишь мелочи. Их я с чистой совестью спихнул на зама. Сказал временной секретарше, что для всех умер, и двинул на парковку.

Совесть продолжила молчать. После порно во сне аргументов у нее не осталось никаких. А стоило подъехать к магазинчику… запарковать «Порш», вместо совести очухался от анабиоза кое-кто другой.

Никогда меня не привлекали бабы в штанах и бабкиных вязаных кофтах. Никогда не возбуждался от сбитых плоскодонок и квадратных портфелей. Но этот напалм в глазах! Эти раскрытые от удивления пухлые губы. Эти сжатые до побелевших костяшек кулаки.

Мне даже пофиг стало, есть ли на ней сегодня трусы. Яйца, как дрессированные болванчики, тут же приподнялись, и адреналин загудел в крови.

– Ты! Ты!

Леночку-сладкую-девочку даже заманивать не пришлось. Она тигрицей бросилась на меня сама. Оставалось только подсечь и не допустить очередного членовредительства.

– Я тоже рад тебя видеть! – схватить девчонку за руку и скрутить было просто.

Она льшь охнуть успела, как оказалась прижата спиной к моей груди. Тот, о кого она ударилась попой, тут же на радостях растопырился.

– Маньяк! Подонок!

– От счастья имя мое забыла?

– Да чтоб ты провалился. Вместе с именем!

Не знаю, что именно сработало: захват или что-то другое, но в тональности моей добычи добавились хриплые нотки.

– Ты меня работы лишил! Вообще понимаешь, что наделал? – она попыталась вырваться. Плечом ударила в грудь, попой прошлась по паху. По всей длине. От основания до набухшей головки. Будто поздоровалась. – Извращенец, – всхлипнув, добавила.

А вот всхлипнула она, конечно, зря. Если до этого от выпуклостей под пальцами внизу уже ныло, то после всхлипа, грудного, короткого, стоп-кран слетел на хрен.

– Уверена, что хочешь прямо тут разговаривать?

– Какое разговаривать? Скотина! Я видеть тебя не хочу!

– Сама напросилась!

Не обращая внимания на удивленные взгляды через окно, я прижал девку к боку своего «Порша». Зафиксировал руки над головой и поцеловал. Жестко, как заслужила. С языком, злостью и жадностью. Сама виновата. Не надо было провоцировать! Ртом своим грязным. Задницей упругой. Яростью, от которой крышу рвало.

Целовал долго. Отыгрывался за вчерашний побег. Наказывал. До исцарапанных зубами губ и тонкого стона. Общего!

Ума не приложу, что это была за хрень, но от вкуса губ и языка конкретно так вело. Сладкая она была. Слаще конфеты. Сосал бы этот язык и сосал. Всю бы ее вылизал. Вдыхал запах и шизел от того, какая она настоящая. Без духов, штукатурки, дряни в губах и прочего ГМО. Взрослая, а чистенькая как девочка. Хоть в Красную книгу заноси… а лучше – в спальню.

После самым сложным оказалось не поддаться искушению и не утянуть беглянку на заднее сиденье. Член был двумя яйцами «за». Мозг, спинной который, всеми позвонками – тоже, но тридцать пять – не восемнадцать. Справиться с собой кое-как удалось.

Лена

Всего за несколько минут я сгорела дважды. Первый раз от стыда. Весь магазин, наверное, видел, как этот неандерталец меня возле машины своей притиснул.

Второй раз от собственной реакции на его губы. Стыдно было об этом думать, но я, наверное, и кончить так, от поцелуя, могла. Язык маньяка такие штуки у меня во рту вытворял, что извилины выпрямлялись, а в трусах… непривычно там сейчас было. Горячо и сыро.

Не представляю, как бы через весь город домой поехала такая, мокрая и отупевшая. Но придумывать ничего и не пришлось. Меня, как вазу хрустальную династии Мин, аккуратно водрузили на кожаное сиденье джипа. Закрепили ремнем безопасности и еще по коленям погладили. Нежно, ласково. Будто сокровище.

– Вот видишь, можешь же быть умницей.

Не спрашивая, хочу ли я с ним ехать, мой похититель закрыл дверь. Потом для надежности заблокировал ее изнутри.

Еще не до конца оправившись от орального изнасилования, я ничего не сказала. Одна часть мозга, та, которая отвечала за бюджет и инстинкт самосохранения, отчаянно посылала сигналы «SOS». Другая, ответственная за бабскую дурость и эмоции, требовала продолжения банкета.

Прийти в себя я смогла минут через пять. К тому времени мы уже прилично отъехали от моей работы… бывшей работы! И куда направлялись, я даже представить не могла.

– Если попытаешься изнасиловать, буду сопротивляться, – первое, что произнесла я за нашу дорогу.

Басманский стрельнул в меня своими голубыми глазищами. Ухмыльнулся, как котяра, сцапавший мышь. И не ответил.

– Работать я на тебя тоже не буду. Не надейся! Мне позор на весь офис не нужен, как и зарплата, добытая таким путем.

От второй моей фразы улыбка маньяка стала еще шире. Засветился весь. В машине, казалось, аж посветлело.

На этом мне бы успокоиться. Собрать мысли в кучу. Подумать, как домой добираться буду, как работу искать. Но эта его реакция странная… словно я своими словами только раззадориваю. Бензин в костер подливаю.

Точно ненормальный. Если бы не запер, на светофоре выпрыгнула бы. Из двух опасностей: удариться или остаться, вторая казалась самой страшной.

Почему так, объяснить я себе не могла, но память, словно садистка, проматывала по кругу оба поцелуя: в офисе и на улице. Губы саднило. Ладони все еще чесались. А нервы… на них играть можно было. Натянутые в струны. Совсем как и мышцы. Даже те, внизу, какими давно не пользовалась.

Четыре года с Васькой меня к такому не готовили. С ним спокойно все было. До поры.

Чем бы закончились мои душевные терзания, покатайся мы еще часик рядом, я не представляла. Но возле одной из модных, недавно отгроханных высоток Басманский нажал на тормоз и припарковался.

– Я говорила. Буду кричать, – нервно сглотнув, напомнила я.

Маньяк прихватил какую-то папку и, улыбаясь во все тридцать два, повернулся ко мне.

– Очень на это надеюсь.

Глава 5. Все взрослые делают это

«Хорошие девочки мечтают о рае, а плохие наслаждаются им при жизни».

Энциклопедия женской мудрости

Лена

О том, зачем этот гад привез меня, идея была только одна. Приятная и неприятная одновременно – завершать то, что не закончил в офисе. Мстить за гордость свою ущемленную и отказ работать на него. Может, еще за что-нибудь – кто этих маньяков поймет.

Больших надежд, что отобьюсь, я не питала. На своем столе он меня уже почти поимел. На парковке возле магазина одним ртом в желе превратил. Сопротивляемость моя, как оказалось, ниже плинтуса. Открытие не самое радостное. От гордой и независимой матери-одиночки до нимфоманки, считай, всего шаг.

Чтобы не узнать о себе еще чего-нибудь малоприятного, следовало бы сбежать. Вырваться из загребущих лапищ, позвать на помощь или, как в школе учили, завопить по все горло: «Пожар!»

Последняя идея, наверное, была самая эффективная. Только что-то подсказывало – опасная. Крикни я о пожаре, Басманский, скорее всего, тут же зажмет меня в каком-нибудь углу. Потом примется тушить пожар своим собственным шлангом, внушительным и горячим. Терлись, знаем.

«Так, стоп!» – после мысли о шланге к внезапной тахикардии добавилась подозрительная слепота. Задумавшись, я чуть не вписалась в стеклянные двери. И только вклинившаяся между мной и стеклом длинная мужская нога спасла от сотрясения.

Меньше всего похитивший меня гад заслуживал благодарности, но некоторые вещи выбить из подкорки было невозможно.

– Спасибо, – на автомате пролепетала я. И тут же вместо «пожалуйста» получила увесистый шлепок по попе.

– Голову береги. У меня на нее еще планы, – маньяк сильнее притиснул мою безвольную тушку к своему каменному боку и потащил по просторному фойе вперед.

Вариант с побегом в такой ситуации даже рассматривать было нельзя.

Оставалось последнее.

Воспользовавшись короткой передышкой, пока мы ждали лифт, я принялась вертеть головой по сторонам.

Слева за широкими плечами и гладко выбритым подбородком виднелась барная стойка. С дорогой кофемашиной, высокими бутылками ароматных сиропов, стаканчиками и без единой живой души.

Справа – стойка портье с седым старичком. Весовые категории у него с Басманским, конечно, были разные. Звать на помощь негуманно. Но сейчас меня беспокоило только собственное спасение.

Лифт стремительно приближался к первому этажу, и медлить я не стала.

Резко вырвавшись из захвата, крутанулась к ресепшену. Раскрыла рот и громко произнесла:

– Не могли бы вы…

Закончить не удалось. На губы легла ладонь, и окончание фразы пришлось шептать между пальцев.

Старик, конечно же, мой шепот не услышал. Но голову поднял.

– Милочка, вы что-то сказали?

То, что у «милочки» зажат рот, он почему-то в упор не замечал.

– Все в порядке, Евгений Михайлович, дама со мной, – абсолютно спокойно, будто каждый день насильно таскает в свою берлогу женщин, произнес мой похититель.

От досады и злости я впилась зубами в один из пальцев. Прикусила, как соседская болонка хозяйские сапоги. Ее за это отправляли гулять. В одиночестве и в дождь, и в снег. Мне сейчас это было то, что нужно. Но двери лифта разъехались, и без всяких церемоний меня толкнули в пустую кабинку.

Теперь кричать о помощи или биться в панике было поздно. Паника, кстати, почему-то не возникла. Голубые глаза прожигали взглядом насквозь. На высоких красивых скулах ходили желваки, а я словно бояться разучилась.

По привычке, совсем как вчера, жалась спиной к стенке лифта. Крепко держалась за полы своей кофты. Ни капли не эротичной. И думала. Теперь уже без ненужных фантазий. О положении своем незавидном. О том, как за честь сражаться буду. И о чем-нибудь тяжелом, чем можно было огреть моего несостоявшегося босса по голове.

Так до пятнадцатого этажа и доехали. А потом раскрылись дверцы, и вместо коридора с номерами квартир передо мной оказался ресторан. Новенький, весь в металле и дереве. Явно очень дорогой.

– Ты поесть меня, что ли, привез? – вся злость от удивления схлынула.

– Расстроилась?

– Н-нет… А может, не надо?

Такой дурой я не чувствовала себя никогда. Мало того, что все уши гаду про изнасилование прожужжала, будто напрашивалась. Так еще и место это… я ведь здесь как Золушка была. Только без предварительного тюнинга от крестной.

– Надо, сладкая, очень надо!

Быстро определившись, куда нам идти, Басманский подхватил меня под локоть и уже привычно продолжил буксировку. К столику. Дальнему, с табличкой «Зарезервировано».

Добрались быстро. От белизны скатерти и блеска хрустальной вазочки с одинокой лилией я растерялась еще сильнее. А дальше все было как в кино: стульчик туда-сюда, папочка тисненая с меню, официант с улыбкой до ушей.

Точно как в Золушке. Современной. Про проститутку.

Уж не знаю, читалось ли это на моем лице, но Басманский тоже как-то непривычно затих. Ни команд, ни прикосновений. Только смотрел внимательно. Мозг буравил. И словно невидимую зубочистку в зубах перекатывал.

К возвращению официанта от этого взгляда уже хотелось веер или опахало какое-нибудь попросить. Но за нас двоих попросил Басманский. И горячее, и десерт, и вино.

– Мне нельзя. Еще работа впереди, а тебе по контракту можно, – как бы между делом пояснил он.

С этой фразы контузия меня и отпустила.

– По какому контракту? – откашлялась. – Я твоими стараниями безработная. Забыл?

– Утром безработная, к полднику нанятая.

Наглец тяжелым взглядом посмотрел куда-то мне за спину.

– В моей жизни ничего такого не бывает, – я обернулась, чтобы понять, куда он смотрит. Волосы откинула, но присматриваться не пришлось. Прямо передо мной на скатерть опустился хрустальный бокал, и тут же в него полилась ароматная рубиновая жидкость.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – дождавшись, когда официант уйдет, Басманский пододвинул ко мне папку и кивнул. – Я тебя нанимаю.

– Что?

– Ручка там есть. Подпись поставь внизу каждой страницы. Мои уже стоят.

Нахал приказывал так, будто я сказала «да» и получила первую зарплату.

– А если мне не интересно? – Папки даже касаться было страшно. Про то, что не буду работать у него секретаршей, я уже сказала. Да и сомнительно, чтобы этот гад так напрягался ради временной замены Лиле.

Скорее всего, в папке было что-то другое. Далекое от стандартной работы или вообще неприличное.

– Совсем не хочешь смотреть? – Голубые глаза сощурились. – И строчку с зарплатой?

Мое предчувствие все больше казалось верным.

– Не-а. – Я взяла бокал. Покрутила в пальцах.

– Сдрейфила? – Басманский откинулся на спинку стула. – Неожиданно для девчонки, которая готова была в штаны ко мне залезть на парковке.

– Ты… Ты слишком о себе высокого мнения!

– А ты трусиха!

– Нет!

– Тогда открой эту долбаную папку и посмотри!

– Это тебе нужно, а не мне. Ты и смотри, – я сама не заметила, как завелась.

То, что выгляжу пугалом среди Елисейских полей, было уже не важно. Именно этот мерзавец лишил меня работы. Именно он опозорил перед коллегами. А еще дважды за две встречи он заставил вспомнить, как давно ко мне не прикасался мужчина. Целый букет поводов послать его к черту.

– Просто открой и посмотри, – длинные мужские пальцы придвинули папку ко мне еще ближе. – Давай. Тебе ведь интересно.

Это было глупо, но на миг показалось, что он просит. Не как охреневший от своей важности босс и не как зажравшийся, скучающий бизнесмен. Бред, конечно. Насильники просить не умеют. Но этой секундной слабости оказалось достаточно, чтобы я открыла папку.

Соскучившийся за два дня без работы взгляд тут же вцепился в буквы и цифры.

Хватило нескольких строк, чтобы я поднесла бокал к губам и опрокинула в себя вино, как воду.

– Ты сумасшедший? – В пустом желудке разлилось тепло, и внизу живота все сжалось. – Личный ассистент с зарплатой как у начальника отдела? Мне за такие деньги душу тебе в рабство каждый день отдавать? Под расписку.

– Душа – это, конечно, приятно, но меня интересует не она.

– Нет!

Все еще не до конца понимая, я пробежалась по строчкам с режимом труда. «Свободный график», «сопровождение руководителя», «работа вне офиса». В целом ничего криминального. Вот только работы такой не существовало, да еще за такие деньги. В «Газпроме» секретарше, небось, и то платили меньше.

Закрыв папку, я нервно сглотнула.

– Я не буду с тобой спать. Тем более по контракту, – боясь, что кто-то услышит, произнесла шепотом.

– У тебя есть хоть одна веская причина для отказа? – словно обсуждаем не секс, а разведение котиков, Басманский сложил руки на груди и выдвинул вперед свою квадратную челюсть.

– Это, вообще-то, проституция, – у меня аж щеки загорелись.

– Это услуга. И довольно приятная, – в отличие от меня Басманский и не думал говорить тише.

– Ты спятил…

– Наоборот. Я как раз рассуждаю трезво.

– Но так не делается. – Я дико пожалела, что выпила все вино. Пара глотков была просто необходима. – Нормальные люди не спят по договору. Ты это понимаешь?

– Не хочу рушить твою картину мира. Но как человек, который уже был в браке… – он ухмыльнулся и отрицательно замотал головой. – По каким только причинам люди не спят.

Я приложила к горящим щекам ледяные ладони. Сейчас бы холодный душ или кондиционер прямо в лицо.

Разве такие предложения могут поступать нормальной женщине?… Ну ладно, фиг с ними, с нормальными, у них хоть какая-то сексуальная жизнь есть. Но мне? Не модели, не ухоженной клубной тусовщице, не опытной содержанке, знающей толк в постельных трюках.

Мне? Мамаше, которая только-только начала забывать, что такое грязные памперсы, и уже давно забыла, что такое ресторан.

– Мне кажется, ты ошибся адресом, – произнесла я, глядя в стол.

Злость все еще заставляла сердце биться быстрее, но какая-то новая эмоция, непонятная, давящая, вынудила спрятать иголки.

– Есть лишь один способ проверить.

– Безумие…

– Насколько знаю, мужа у тебя нет. Работы по вечерам, чтобы отвлекала от ребенка, не предвидится. А контракт со мной… Расторгнуть его можно в любой момент. Страховка, отпускные и бонусы, как у обычного штатного сотрудника. Аванс упадет на карту сразу после подписания. Работа мечты!

Нет, это была не наглость. Что-то другое. Что не поддавалось моему пониманию и… вызывало странную дрожь в теле.

– Нет, – я плотно сдвинула ноги и сжала колени. – У меня нет времени на мужчин.

– А у меня нет времени крутить романы.

– И поэтому ты предлагаешь мне стать твоей личной… – я запнулась, пытаясь найти правильное слово. Как назло, оно, приличное и подходящее уважающей себя женщине, не находилось.

– Ас-с-систенткой, – растягивая «с», подсказал гад напротив. – Очень ценной, высокооплачиваемой и всегда хорошо оттраханной. Там, в контракте даже пунктик есть: «Наниматель обязуется качественно исполнять свои обязанности».

– Да хоть… – я снова запнулась.

На этот раз от взгляда. Басманский, похоже, уже решил, что я дала свое согласие, потому принялся раздевать меня глазами. Напряженно, не мигая, гипнотизируя темнеющей, штормовой синевой. Совсем как вчера, когда вжимал своей стальной грудью в стол и вынуждал перечислять обязанности.

Это была тяжелая артиллерия. Реакция моего собственного тела не заставила себя ждать. Шею запекло. По ключицам словно ветерок прошелся. Горячий, как из ада. А внизу живота… Привет, уже знакомая сырость!

На вопрос «Можно ли поиметь взглядом» теперь у меня был точный ответ – да! Осталось только подписать чертовы бумажки и проверить теорию на практике.

Не представляю, как бы сама вырвалась из этого эротического транса. Но рядом неожиданно материализовался официант с подносом, и в мой бокал снова полилось вино.

– Нет, – пока сил и трезвости хватало, я решительно встала из-за стола. – Я отказываюсь.

Даже не посмотрев на Басманского, чуть ли не бегом направилась к лифтам. На то, как это выглядит, было плевать. Чужие взгляды проходили будто сквозь меня. Не касаясь. Вопрос бойкой администраторши возле самого выхода так и остался неотвеченным.

Я трусливо спасалась бегством. Точь-в-точь как вчера. Заранее выставив руку, чтобы нажать на кнопку. Не глядя по сторонам. Быстро. Будто гналась от демона.

У самого лифта показалось, что успела. Что сейчас снова стану свободной. Но дверцы открылись… Поперек талии легла сильная рука с дорогими часами. И меня припечатало горячим телом к дальней стенке.

– Словами, значит, не понимаешь?

Я ахнула, роняя сумочку.

– Нужны другие доводы?

Не дожидаясь, пока лифт закроется, мужские руки принялись шарить по телу. Сжимать грудь сквозь кофту и блузку. Оттягивать соски. Тискать попу. До боли. До мучительных сладких волн между ног.

– Упрямая такая. Дикая. Сдохнуть от тебя можно. – Широкая ладонь обхватила горло, фиксируя голову, а упругие губы вместе с сережкой втянули в рот левую мочку. – Необъезженная совсем.

Уже почти ничего не соображая, я с трудом выдохнула:

– Не надо…

В этот же момент дверцы закрылись. Лифт медленно двинулся вниз. А мужские ладони спустились к пуговице моих брюк.

– Давай, соври еще раз, что не хочешь.

Пуговица и молния продержались недолго. Я даже набрать воздуха в легкие не успела, как ловкие пальцы пробрались под белье и раздвинули позорно мокрые складки.

– Пиздец, – глухо раздалось над ухом.

В голове у меня пронеслось что-то подобное. Разобрать, что именно, было невозможно. Мысли, как густой туман, клубились и таяли, а тело изгибалось. Само. Не спрашивая разрешения у мозга. Под стальные выпуклости, под руки, под губы. Словно кошка мартовская вселилась.

– Я же слезать с тебя не буду, маленькая.

Не знаю, каким местом этот маньяк умудрился нажать на кнопку «Стоп», но лифт резко остановился. Вместе с его толчком в меня на всю длину вошло два пальца, и, ломая ногти, ладони заскользили по хромированной панели.

Сбежала! Спаслась! Как же!

Эд

Я знал, что она будет выкобениваться. Гордую изображать. «Не такую». У самой ни шиша за душой, ребенок, а совместить приятное с полезным – нет.

Словно дворянская кровь какая. Впервые такая попалась. И ведь хотела не меньше моего. На парковке животом член в штанах так полировала, что чуть не кончил.

Стонала, словно я в ней по самые помидоры. Дрожала, будто я не во рту у нее хозяйничаю, а между ног вылизываю.

Готовая была!

Но трахаться по договору. С гарантиями. С окладом и понятным расписанием – нет.

Якобы не делает так никто. Тьфу! Святая наивность. Не бойся я, что еще сильнее испугается, рассказал бы. И о расценках за пользование телом. Не на панели, а из «большой и чистой» – в бриллиантах, телефонах, букетах из лучших салонов. И о тарифных ставках в браке. Грабительских. Почти как налоги у любимого государства.

Но пугать было нельзя. Если до этого идея сделать ее любовницей по контракту и казалась самому себе легким бредом, то после новой встречи – хрен я ее отпущу.

Только потом. Когда натрахаюсь. Пресыщусь. Когда от этого ее испуганного взгляда и губок поджатых перестанет вставать, как у юнца, на «раз-два».

Черт, чувствовал, что уломать будет непросто. Зарплату в контракте такую потребовал прописать, что Юрка, начальник юротдела, трижды переспрашивал. А девка все равно сорвалась.

Побежала, словно я ее прямо сейчас на столе предложил разложить.

Зря она это сделала. Могли бы просто спуститься на пару этажей ниже, в мою запасную квартиру. Потискаться для приличия в коридоре, а потом нормально выпустить пар в спальне. Я бы даже сверху разрешил ей поскакать… возможно. Не факт. Может быть.

Но бабы дуры, а эта оказалась дурой благородной.

Напросилась сама.

* * *

Когда в лифте догнал, первой мыслью было вернуть и заставить подписать долбаные бумаги. Русским же языком объяснил, что нет у меня времени на баб, хорошо обоим будет, удобно.

Но, стоило глянуть в лицо, первоначальный план полетел к хренам собачьим. Если девка кого и боялась, то не меня. Трясло ее, глупую, совсем от другого. А это меняло. Все.

Как лучше поступить, я больше не думал. Думать вообще не получалось. Стоило прижать ее к стенке, зарыться носом в волосы, клеммы в голове перемкнуло. Искры из глаз посыпались, и выгорело все на хрен.

Квартира, коридор, сексодром на полспальни – забылись. Была только она. Дрожащая, маленькая, с задницей, твердой как орех, и отзывчивыми сиськами, на которые руки сами ложились.

Кнопку «Стоп» пришлось нажимать коленом. Влупил не глядя, а потом насадил свою девочку на пальцы по основание. Протолкнулся, а у самого перед глазами аж потемнело. Пиздят те, кто говорят, что бабы там одинаковые. Гонят! У меня все были разные. Ни одной похожей на другую. Но эта…

Пальцы обхватывала так туго. Как перчатка на размер меньше. Узкая, бархатная. И мокрая… словно я уже побывал в ней и нафаршировал собой, как тюбик пастой на фабрике.

Принцесса в мокрых трусах. Горячая, готовая и все для меня.

– И давно ты такая? – провернув пальцы, я вынул их полностью и толкнулся снова. Опять туго, как в девственницу. Хоть вой от того, что не член в нее засаживаю.

– Не-е-ет…

Девка больше не сопротивлялась. Попа, словно на анал напрашивалась, жалась к моему стояку. Швом между булок по стволу скользила. Садистка! Вверх – вниз. Вверх – вниз. А голос на кошачье мяуканье был похож. Утробное, бархатное.

– Врешь ведь. Признайся. С парковки так течешь?

Рука между ног задвигалась быстрее. С моим шумным дыханием. С влажными шлепками, которые в металлической кабине резонировали так, что яйца сжимались от боли.

– Не-е-ет…

– Со вчерашнего не просыхаешь? – я завелся еще сильнее. Пальцы уже не трахали, они долбились в подпухшую плоть. Растягивали ее, словно следом должен был протиснуться член.

– Ты… Ты слишком… – еле дыша, заговорила девка.

– Что, милая?

– Высокого…

– Да? – я задвигался быстрее. Заставил еще шире раздвинуть ноги. Подогнул указательный палец, чтобы разрабатывать чувствительное место под клитором. Подыхал в ней и кайфовал одновременно.

– Мнения. О. Себе, – девка выгнулась дугой. Закинула голову мне на плечо. И начала дрожать. Всем телом. Мелко.

От этого ее дикого жадного отклика у меня чуть пар из ушей не повалил. Никогда такие отзывчивые не попадались. Тигрица, блядь, в шерстяной кофте. С таким темпераментом ее ж трахать нужно было на завтрак, обед и ужин. Чтобы засыпала и просыпалась с членом внутри. Чтобы жизнь была не по графику рабочему, а по Камасутре.

– Ты у меня как миленькая контракт подпишешь, – дыхания не хватало. Сердце, казалось, разгон взяло до первой космической. – А потом будешь сосать прощение. Долго и старательно. За побег этот свой и за гребаное «нет». Поняла?

– Не-е-ет…

– Будешь! – просунул руку в бюстгальтер и расплющил между пальцами твердый сосок.

– И… Не… Надейся.

Она все еще сопротивлялась. Не верила. А тело, тонкое и гибкое, сдавалось. Бедра подмахивали моей руке. Насаживались до упора. Влаги под пальцами становилось все больше, и густой, сладковато-мускусный запах заставлял член гореть от пытки.

– Сучка-а-а…

Сил терпеть не осталось никаких. Совсем рядом, в одном этаже над нами, была моя квартира. С огромным количеством горизонтальных поверхностей разной степени ебабельности. А в нескольких секундах от оргазма – зажатая между мной и стенкой лифта – женщина.

Не выбор, а проклятие. Вместе с этой девкой точно кто-то сглаз наслал. Но остановиться я уже не мог. Не имел права.

– Считай, что это аванс!

Больше ни о чем не думая, резко крутанул ее к себе лицом. Закрыл рот своими губами. И продолжил трахать пальцами.

Быстро, жестко, глубоко…

Матерясь сквозь зубы от адской боли в паху.

Обсасывая ее язык, как леденец…

…пока не заскулила. Пока не затряслась как припадочная. Пока не сжала пальцы так, словно хотела расплющить.

Идеальная.

Глава 6. Беги, детка, беги!

«Только курица, убегая от петуха, оглядывается.

Женщина от желанного мужика летит сломя голову».

Энциклопедия женской мудрости

Эд

Из лифта ассистентку свою будущую я выводил под руку. Заранее застегнув все пуговицы на кофте и штанах, сунув папку с договором в портфель, поправив волосы. Оттраханная и еле стоящая на ногах, она не сопротивлялась.

Портье при нашем появлении засуетился. Со второго раза он, видимо, прозрел-таки, что дама не просто так его звала.

– С девушкой все хорошо? Может быть, помощь нужна? – неуклюже ринулся он из-за стойки.

– Девушка в полном порядке, – я усадил девчонку на кожаный диван и вызвал такси.

По-хорошему, стоило бы отвезти самому. Тем более что адрес знал. Но гребаный счет в ресторане все еще не был оплачен, а на работе уже ждали.

– Милочка, может, водички? – пока я вводил в программу данные, старик решил сыграть в спасателя.

Не вовремя. Ох как не вовремя.

– Не нужно, – пришлось повторить. С нажимом.

– Да что же это такое? – не унимался портье.

То, что он прекрасно понимал, чем именно мы занимались в лифте, было ясно. Слишком долго кабинка простояла не двигаясь. Лифтовую службу тоже никто не вызывал. Одно к одному.

Не хотелось звонить председателю товарищества. Квартиру я здесь приобрел всего полгода назад, пока никаких проблем у нас не было. Но ситуация… Смущать девку сильнее, чем уже смутил, не стоило. Особенно на первый раз.

Пока я ковырялся в телефоне, разыскивая номер, престарелый Бэтмен уже вышел из-за стойки. Почти доковылял до нашего дивана. Но моя вялая пантера вдруг разлепила губы.

– Это у меня… Клаустрофобия. Лифт, – она кивком указала на закрывшиеся дверцы. – Не везет с ними. Уже второй день. Сейчас пройдет.

Я вначале даже обалдел. А потом от этой ее клаустрофобии лифтовой чуть пополам со смеху не сложился. Не везет второй день! Как же!

Взялась на мою голову. Ногами еле ворочает после какой-то «двухминутки». Щеки красные. Взгляд поднять не может, а фантазия работает будь здоров.

Даже интересно стало, что бы она выдала, если бы мы в лифте откатали и основную, и произвольную программу. Не девка, а сплошное приключение. Языкастая, умная, красивая, а если прижать, то еще и отзывчивая, как кошка в марте.

При воспоминании, как терлась об меня в кабинке, боль в паху накатила с новой силой. Если бы машина не приехала, точно затянул бы девку в лифт на еще одну поездку. Только в этот раз уже с моим членом у нее во рту.

Но такси явилось. Водила мордастый, то ли турок, то ли просто бессмертный укурок, глазами своими сальными прошелся по ножкам моей ассистентки. Сам распахнул дверь. А потом, получив короткий удар под дых, поковылял топить задницу поглубже в сиденье.

Надо было все-таки отвезти девку. Сунуть Михалычу деньги за ресторан. Усадить королевну свою рядом и, для надежности трахнув еще раз пальцами на светофоре, окончательно выбить дурь из головы.

Мысль эта пришла уже после того, как машина отъехала. Мысль правильная. Но переиграть я все равно не успел. Стоило вернуться в холл, позвонила Ирка, Лилина замена, и работа, как ревнивая жена, взяла в оборот.

* * *

Ни обеда, ни хотя бы просто перекуса в этот день у меня не было. Освоившаяся с кофемашиной, Ирка таскала кофе. Технический отдел между чашками черного, как угольная шахта, эспрессо «радовал» свежими косяками. Британский партнер выносил мозг по скайпу, а остальная шушера из управляющего персонала шлялась с вопросами, словно к попу в воскресную службу за причащением.

В трудовом угаре я чуть не пропустил звонок от няни с напоминанием и не профукал шесть часов, когда нужно было ехать в сад за малым.

Вот за что-что, а за это я бы себя точно не простил. Пару месяцев назад у нас с Киром уже был такой залет. Спасибо его мамашке. Я тогда всего на один день доверил Диане сына. Уработался в хлам. Согласился отпустить их двоих в зоопарк. А потом не знал, как успокоить своего плачущего пацана, который два часа с чужой теткой ждал меня возле облезлого осла.

Не надо было это вспоминать. От злости нога поглубже утопила педаль газа. Какой-то бомжеватый мужик на перекрестке помахал кулаком. И мажорный сад, который «для социализации молодого человека» нашла нянька, показался на горизонте.

Кир уже ждал. Приклеившись лбом к стеклу, высматривал машины и наверняка пялился на проходящих мимо теток. Мой пацан! Стоило пересечься взглядами, за грудиной приятно кольнуло. Как у Дианы получился такой умник, я не представлял. А еще не представлял своей жизни без него.

– Папа! – Кир выбежал навстречу, только я вошел за ограду сада.

– Привет, герой, – присев, подхватил сына на руки.

– Я тебя ждал!

– Молодец! – потрепал по вихрастой голове. – Как день прошел? Ты нянек ушатал или они тебя?

Пацан сощурил свои голубые глазищи. Нахмурился и, картавя, важно ответил:

– Они игать не умеют. И макаены невкусные.

Проблемы, конечно, были серьезные. В переводе с детского на взрослый почти как мой геморрой с последним проектом. Но я чуть не расхохотался.

– Так что? Больше не придем сюда?

– Пидём!

– А как же макароны?

Кир по-взрослому вздохнул.

– Пгидумаю что-нибудь.

От гордости улыбка по моей морде расползлась от уха до уха. Может, я был и хреновый отец, но мелкий у меня получился отличный. Лучший!

– Ну, тогда пошли прощаться и едем варить правильные макароны? – Словно спрашивал не у сына, а у самого себя, желудок тут же отозвался утробным урчанием.

– С подъивой?

– А когда папа без подливки делал?

Кир получил свое заслуженное пять ладонью о ладошку.

– Поехали!

Стоило сыну это сказать, как из-за двери вышла высокая фигуристая дамочка с бейджиком «Инесса Юрьевна» на буферах.

– Здравствуйте, – глаза бабы по-лисьи вспыхнули. – Вы у нас самый пунктуальный папа.

Меньше всего мне сейчас хотелось тратить время на эту силиконовую Мэри Жоппинс. Ни макароны, ни подливка сами себя не приготовят. Но послать дамочку подальше, а потом искать новый сад совсем не улыбалось. Кир еще здесь не всем показал, где раки зимуют.

– Добрый вечер. Ну, так первый день. Как иначе? – выдал первую тупую фразу, которая пришла в голову.

– Это правильно. Тем более что мальчик у вас замечательный, – накрашенные красной помадой свистки превратились в бантики.

– Проблем не было?

– Почти никаких. Очень контактный и развитой малыш.

– А «почти» почему? – Я уже понял, что кое-кто решил набить себе цену, но совсем проигнорировать намек было нельзя.

– Некоторым девочкам не понравилось, что он… слишком активно добивался их внимания.

Было видно, что Мисс Буфера очень старательно подбирает слова.

Не до конца понимая, я с немым вопросом уставился на Кира. Он точно так же удивленно на меня. Как в зеркало.

– Я, к сожалению, так и не смогла донести до вашего малыша одну вещь. Что не всем нравится, когда с ними пытаются разговаривать или трогать, – няня снизошла до человеческого пояснения.

– Девочек, что ли, тискал?

– Можно и так сказать, – Жоппинс смутилась, словно он и ее пытался помять. – Обнимал.

– А может, наоборот, мой пацан понимает гораздо больше, чем другие? – Гордость за сына стала еще сильнее. Настолько, что даже смена сада перестала пугать.

– Но это…

Блядский блеск в глазах превратился в замешательство.

Следом, вероятно, должна была состояться лекция о правилах воспитания и азах детской психологии. Будь во мне ужин, а впереди выходной, я бы, возможно, и одолжил свои уши во временное пользование. Но жрать хотелось зверски, и, как воспитывать моего пацана, уж я-то знал лучше, чем эта плюгавая охотница.

– Все! – я остановил пламенную речь. – Я все понял. С пацаном поговорю. Проблем больше не будет.

Соврал без зазрения совести.

– Может быть, вам на электронную почту выслать рекомендации? – опомнилась звезда педагогики.

– Нет, большое спасибо. Мы как-нибудь сами. Так, Кирыч? – я поставил сына на землю и выдал брелок от «Порша». Что дальше делать, он знал.

– Да, пап! – решительно ответил тот и побежал к машине.

Няня раскрыла рот, чтобы снова что-то сказать, но, как образцовый отец, я бросил ей «до свидания» и тут же пошел за своим чадом.

Быстро так пошел. Не оборачиваясь.

Уже в машине, когда отъехали метров на триста, раздражение спало. За мной в детском кресле сидел мой малой. Шустрый и мудрый не по годам. В планах на вечер, кроме мультиков, макарон и отчетов перед сном, ничего не было.

Штиль! Никакого церебрального секса с тупыми няньками. Никакого нытья о бабках непутевой мамашки. Не жизнь, а мечта пенсионера, бля.

На этом моменте память подкинула картинку с одной гордой особой, которая круглыми глазами пялилась на свой трудовой контракт.

Второй раз за вечер на губах нарисовалась улыбка. Лена… Леночка. Нежная, отзывчивая, темпераментная. И такая удивленная после того, как кончила. Смотрел бы и смотрел. В ней, над ней и под ней.

Небось, сама не понимала, какая она горячая. Чем мудила-муж у нее между ног занимался, оставалось загадкой. Но явно не тем, чем надо. А следовало… на этом моменте пришлось сделать глубокий вдох и вспомнить итоговую сумму в налоговой декларации.

Давно никто так не заводил. Никогда еще баба голодным не оставляла. А эта… феечка с клаустрофобией лифтовой. За яйца взяла так, что хрен я от нее теперь отстану. Сдастся как миленькая. И добавки попросит. И сама на член прыгнет. И «да» отвечать научится. На любое предложение.

Нужно только подождать. Совсем немного. Дать дозреть и подписать долбаные бумажки.

* * *

Лена

Два дня после встречи с Басманским я занималась только тем, что постоянно боролась со своими воспоминаниями. Иногда они напоминали реку. Но не такую, как Волга или Днепр. Нет. Горную! С уступами, перепадами, бурунами и течением, смывающим все на своем пути.

Еще день прошел в прострации. Я убирала в квартире, готовила есть ребенку, просматривала вакансии, но все чаще ловила себя на мысли, что хочется лечь на кровать и обреветься в подушку.

Дура. Клиническая. Побывать замужем. Считать, что знаешь себя от и до. Свято верить, что секс – это так, баловство, без которого можно жить. А тут… за каких-то пару минут в лифте выяснить, что никогда раньше и сексом-то по-настоящему не занималась. Что, в сравнении с оргазмом от пальцев Басманского, все прежние фейерверки были как чихи в кулачок… приятно, не больно и слава богу.

Обида от этого душила похлеще стыда. Перед Данькой не знала, как прятаться. Он в глаза заглядывал, а мне сквозь землю провалиться хотелось. Дожила. Узнала в двадцать семь, как с мужиком хорошо бывает. Как остро и каждой клеточкой сладко.

Плохо, что не убежала от него. Надо было драться до последнего. А теперь… Теперь кто бы подсказал, как после случившегося жить дальше. Без мужика этого. Без его пальцев. А еще лучше – без воспоминаний о том, как он поимел меня ими, а потом нежными поцелуями успокаивал, будто я кукла фарфоровая и сейчас разобьюсь.

Нет, нельзя было думать о Басманском. И папку следовало выкинуть в мусорку сразу, как машина такси к дому подъехала.

Но с извилинами еще в лифте беда случилась. Серого вещества хватило только до квартиры своей добраться. А после… как в себя пришла, даже в руки брать папку страшно стало. Словно там конверт со спорами сибирской язвы. Потрогаю, и все, одной чокнутой в мире станет больше.

С такими думами я протянула аж до вечера четвертого дня. Будто овощ. А потом в душе случайно прикоснулась к себе. Сжала грудь так, как он сжимал. Мазнула по клитору, и плач было уже не остановить. Странный, непонятный, будто рвалось что-то наружу.

Нет, все же я была не дура, а кто-то похлеще. Дура забыла бы или придумала объяснение. Умела ведь, когда с Васькой жила и походы его налево не замечала.

Сейчас же… не придумывалось ничего. Одного воспоминания хватило, чтобы тело заныло, требуя той самой ласки. Ноги сами разъехались. И потом пришлось глотать слезы, стоны, кусать губы и пялиться на яркую лампу под потолком. До боли. До зайчиков. Чтобы только не стоял больше гад рукастый перед глазами и не травил душу.

Что бы случилось, протяни я еще день один на один со своим проснувшимся либидо, даже думать не хотелось. Но вечером пятого дня, как обычно без спроса, в гости явилась Лизка.

Выставив вперед себя коробку с тортом, она быстро прошлась взглядом по моему посеревшему лицу, и стало мне совсем худо.

– Слышь, подруга, а не загрипповала ли ты, случайно?

– Ты у нас вроде гинеколог, а не терапевт, – я все же попыталась отделаться.

– А ты думаешь, гинекологи дальше женских прелестей ничего не видят? – она помахала занятому своей вечерней кашей Даньке и снова повернулась ко мне. – Мы, между прочим, иногда и на лицо внимание обращаем. Особенно когда дуре какой-нибудь мозги надо вправить и здоровье спасти.

С мозгами и здоровьем она, конечно, попала в цель сразу. Спорить мне резко перехотелось. Как и придумывать оправдания.

Словно и правда пришла угостить нас тортом, Лизка сама поставила чайник. Нарезала украшенный ягодами и творожным кремом бисквит. А когда счастливый и сытый Данька пошел спать, взялась за меня с бульдожьей хваткой.

Началось все с командного: «Давай рассказывай!», а закончилось удивленным: «Что, прямо там и поимел?»

Сама не заметив, как съела второй кусок торта, я только кивнула.

– И без предварительного бла-бла-бла за жизнь или хотя бы короткого «разрешите вдуть»?

Я отрицательно мотнула головой.

– И до оргазма? Руками, как иллюзионист…

– … хренов.

– Твою мать! – Лизка резко откинулась на спинку стула. Все еще ошарашенная, словно Басманский на ней сейчас свою мелкую моторику разрабатывал.

В целом добавить мне было нечего. Мать. Твою. Точно. И как забыть теперь?

– А в контракте хоть что написано? – приоткрыв левый глаз, подруга скосилась на меня.

Вот я как чувствовала, что кое-какие детали лучше было опустить. Не соврать, а именно недоговорить. Хотя бы об условиях, на которых этот гад захотел меня в личную эскорт-службу.

– Там много всего. Но если тебя интересует зарплата, то она неприличная.

– Сильно неприличная или страшно неприличная?

– Ужасно.

– И с выходными, отпускными и рабочим графиком, как у всех нормальных людей? – теперь Лизка открыла уже оба глаза.

В ответ на этот вопрос так и хотелось сказать «нет». Сделать хотя бы для Лизы предложение Басманского не таким уж безумно соблазнительным. Но подруга знала меня слишком хорошо. Стоило пару секунд потянуть с ответом, как она встала со стула и решительно спросила:

– Сам контракт где? Сюда давай! И чтобы без этого твоего «я потеряла» или «не помню, где лежит». Мы, гинекологи, не только вагины лечить умеем, но, если нужно, и амнезию тоже. Мой любимый расширитель помнишь?

Я сглотнула.

– То-то же! – Лизка указательным пальцем постучала по столешнице.

Как бы я ни хотела, чтобы папка пропала, но нет. То, что лежит на холодильнике, всегда остается на холодильнике. Даже позорный контракт.

Лизке на изучение сего документа хватило минут пять. Она почти не хмурилась, читая. Совсем не улыбалась и лишь иногда открывала и закрывала рот.

Вывод не заставил себя ждать.

– Если он к сексу относится так же, как к договору о нем… Ух, я бы подписала не думая. Еще б и бантик на шею повязала как бонус.

Нового в Лизкином отношении к Басманскому не было ничего. Мне даже удивляться не стоило, но контракт все же убрала подальше. И от нее, и от себя.

– Лен, а если серьезно, ну что ты теряешь? – уже по-другому заговорила подруга. – Предложение, конечно, необычное, но хорошее.

– Торговать телом, по-твоему, хорошо?

– Торговать – это когда направо и налево. А у тебя, считай, единственный пользователь будет. Уже проверенный!

От этого ее «уже проверенный» я чуть третьим куском торта не подавилась. Нужно было как-то заканчивать с ночным дожором.

– А если за Даньку волнуешься, то у тебя его никто не заберет, – продолжил бронепоезд «Лиза». – С Васькой вы уже давно расстались. Он, насколько я знаю, претензий на сына не предъявлял. Да и… не отец он ему. Спасибо Боженьке, козлина эта стрелять может только холостыми, и за сыночком вы ко мне притопали.

– Слушай, ну как ты не понимаешь… – вот о ком, а о бывшем говорить совсем не хотелось. – Это же неправильно. Это даже не отношения, а… блядство какое-то.

Торт неожиданно попросился наружу, и я резко отодвинула от себя тарелку.

– Блядство, милая моя, это четыре года жить с мужем, который тебе изменяет направо-налево. А потом еще три года монашкой бегать.

Видимо, решив, что лечить мою голову бесполезно, Лизка резко засобиралась. Сама помыла свою чашку. Убрала в шкаф. Прихватила сумочку.

Уже у порога в коридор подруга остановилась.

– Природа, между прочим, женский организм не для такого создавала, – кинула, оглянувшись. – Бабам в твоем возрасте хорошим членом половину болячек вылечить можно. А если у мужика еще и руки из нужного места растут… – Лиза вздохнула со странной тоской. – В общем, как доктор скажу: или он, или я через годик. На приеме. Со списком лекарств и процедур. Такой вот выбор. Решай.

О том, что за год я и сама могу кого-то найти, она будто не верила. Зыркнула у двери недовольно. И махнула рукой. Как на больную. Неизлечимо.

После Лизкиного ухода настроение мое рухнуло ниже плинтуса. Окажись Басманский рядом, придушила бы мерзавца за предложение свое дурацкое и за то, что оно делало со мной.

Но его не было. Шесть дней уже не было. Ни звонка с неизвестного номера. Ни машины его дорогущей у меня под домом. Ни весточки. Через Лилю или еще кого.

Как передумал.

С мыслью о том, что замена мне уже нашлась, я легла спать. С этой же мыслью проснулась. С красными опухшими глазами, ломотой в теле и подозрительным першением в горле. Будто и правда загрипповала.

Учитывая, что сегодня у меня было первое за неделю собеседование, везению такому оставалось лишь позавидовать. Попала так попала. Однако, как оказалось позже, глаза и горло были еще цветочками.

* * *

Ягодками судьба порадовала к обеду. Выгрузила их на голову, не спросив, хочу ли я.

Данька был в саду. Такси, которое вызвала, чтобы добраться до места собеседования и нигде не встрять, уже подъезжало. А благодаря косметике в зеркале отражалась, может, и не красотка, но и не героиня фильма ужасов.

Оставалось надеть туфли, взять сумочку и отчалить навстречу удаче. Однако ровно за секунду до выхода домофон издал противный писк.

О том, кто это, я поняла мгновенно. Шестым чувством, своей задницей, интуицией – возможно, всеми сразу.

Трубку снимать не хотелось совсем. Руки так и тянулись отключить домофон, а потом для надежности еще и дверь чем-нибудь подпереть.

Вчера, прибитая жалостью к себе, я бы так и поступила. И полицию бы вызвала. Чтобы уже наверняка! Но сегодня меня ждала новая работа, перспективы, а контракт с неприличной суммой в строке «зарплата» валялся в мусорном ведре, щедро политый чайной заваркой.

Твердо решив в этот раз не вестись ни на какие провокации, я сняла трубку.

– Я поднимусь или ты спустишься? – без приветствия сухо произнес знакомый трескучий голос.