Читать онлайн Вакханки в серебре. Готические стихотворения бесплатно

Вакханки в серебре. Готические стихотворения

Часть первая. ARS

«Феи тьмы, от июльских лепнин…»

  • Феи тьмы, от июльских лепнин
  • Убегая, теряют балетки,
  • Это наших восторг именин,
  • Сон альковный, где млечны старлетки.
  • Се этерии цвета и мглы,
  • Се небес всеюдольная сводность,
  • Вновь ломятся честные столы,
  • Ночь цветов преливает холодность.
  • Будут флоксы арму восточать
  • У юродных вдовиц на помине,
  • И тогда мы начинем кричать,
  • Задыхаясь в небесном кармине.

Катарсис

Репрография

I

  • Рек слово Агамемнон, зарыдал,
  • Разбил золотоструйный кубок о стол,
  • Тогда и речь свою он не узнал,
  • И ссребрился Иакове-апостол.
  • На яствах кольца змей позапеклись.
  • Не хватит просфиры и для келейных,
  • Виждь, розочки червовые сплелись
  • На чермных полотенцах юбилейных.
  • Распятие поправший Иисус
  • Явился из темничного подвала,
  • Волошковый венец усеял гнус,
  • Сквозь черен каждый змейка проползала.
  • И разве не ко Господу леса
  • Дощатые чрез очи возвивалисъ,
  • И разве не теряли голоса,
  • Во вретищах цари не предавались?
  • В лазоревой протлели купине
  • Юродивые, ставшие изветом.
  • Пусть нощно возрыдают обо мне
  • Муравушка-плакун со горицветом.
  • Зело пустое ль небо точит пляс
  • Цесарок над умолкшей окариной,
  • Плач мира сердце славское потряс,
  • Гортань ожгло погостной крестовиной.
  • Замкнул сон вежд тяжелых навсегда
  • Соль слез и юровые небосклоны,
  • Меж уст сиротских мертвая вода
  • Стоит, сребрясь пред ликом Персефоны.
  • Пред ней кровавокудрый лицеист
  • И достохвальный Дант, в жемчужной течи
  • Кружится имманентный сребролист.
  • Не воскрешая и загробной речи.
  • Огромный, чернорадужный букет,
  • Как в кактусе, в душе навек раскрылся,
  • Но вырвался один цветок на свет,
  • Ночным огнем он тотчас осветился.
  • Возлюбленные чада отпоют
  • Призорам христарадно славословья,
  • Им венчики точащие скуют
  • Апостольские темные сословья.
  • Ах, краски смерть размыла до костей,
  • Хранимы ли слова эдемской силой,
  • И Господь сам не ведал сих страстей,
  • Склоняясь над сыновнею могилой.
  • Смотри, за Богом гончие летят,
  • Волочатся вослед им живодеры,
  • У смертушки из персти всё хотят
  • Достати четверговые поборы.
  • Замученные крики приглушив,
  • Из твердых гробов молча мы вставали
  • И ангельский лелеяли пошив,
  • И каверные чарки выпивали.
  • Родные воздымали на Звезду
  • Слезами изукрашенные лики,
  • И Боже в самом нищенском роду
  • Изыскивал всецарские языки.

II

  • Я к зеркалу боялся перед смертью
  • Приблизиться: тогда бы мертвый взор,
  • Мираж разъяв, золоченною твердью
  • Прожег очей живых огнеупор.
  • Червлены ль эти гробные веревки,
  • Черны ль, зерцало-брутто их взовьет,
  • Елико смерти нашей полукровки
  • Алкают, аще в серебре киот.
  • И чем утешить призраку живущих,
  • Удел его – молчание, печать
  • Для уст, к небесным царствиям зовущих,
  • Готова, стоит истинно молчать.
  • Нам ангелы Господние ни слова
  • Здесь молвить не велят, молчи, пиит,
  • Пусть жизни лихосорная полова
  • Над лотосами царственно горит.
  • Пускай одни алеющие маки
  • Апостолы взирают, невода
  • Полные выбирая, нежат зраки,
  • Богата рыбой мертвая вода.
  • Рыбачить здесь и можно, а притронный
  • Коллегиум божественных теней
  • Решит, кому речи, кому уронный
  • Рейнвейн алкать и красных ждать коней.
  • Живым одне лишь мраморники, зренье
  • Их слабо, разве гений отличить
  • Способен адоцветное горенье
  • И столпников бессмертью научить.
  • Нельзя венец терновием упрочить,
  • Молчи, молчи, доколе сам живой
  • И в мертвых только значен, муз порочить
  • К чему, нам возместят Эдем с лихвой.
  • Тот контур, угль чернивший ломким светом,
  • Годами отражался, вообще
  • Чтоб не пропасть, чтоб зреть на свете этом
  • Сосуд Пандоры в лазерном луче.

«Только пепел превыше золы…»

  • Только пепел превыше золы,
  • В нети нас позовут отобедать,
  • Хлебоимно содвинут столы —
  • Царских яств должно всяку отведать.
  • Бледноогненной солью рядно
  • Изукрасив, орут зазывалы,
  • В наших веждах высотных давно
  • Отражаются разве подвалы.
  • Ничего боле не ужаснет,
  • Чем сие до костей пробиранье.
  • Кровь гнилая вотще полоснет
  • В многослезное это собранье.
  • Скорбь убийц по иным временам
  • Потушили, иначе с чего бы
  • Стали дарствовать столпники нам
  • Во десницах спирт ангельской пробы.
  • Не сыскать воям жалкой родни,
  • Ратных маршей не помнят музыки,
  • И те слезы – ты их не храни,
  • Затекут пусть в червовые лики.

Трилистник чаяния

І

  • Аз, Господе, реку со черных домовин,
  • Гробов нощных, иным достались благокрасны,
  • Эти агнцы не ждут-заждались окарин,
  • Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.
  • Все склоняется тать над испрахшей сумой,
  • Иль неможно доднесь и любови низринуть
  • Бледных перстов жалких, в юродие немой
  • Удушавших царей, сребро юдам откинуть.
  • Были перси белы у безмужних невест,
  • А теперь и уста до костей пробелели,
  • Оглянися, Отец, нету ныне окрест
  • Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.
  • Ах, над нами зажгли юровую Звезду,
  • Пусть лучом воспронзит некупельные лета,
  • Их ложесен и усн опознай череду,
  • Нищих татей, оне удостойны извета.
  • Те ж к Тебе, Господь свят, пировати пришли
  • Бойны чада, отвек изалкавшие жажды,
  • Ангелы Твои что копия занесли —
  • Не убить, не убить преугодников дважды.

II

  • Как свилися вольно змеи в райских цветках,
  • Прежде в царствии грез немятежно блажили,
  • Только ныне молчим, пряча персть в рушниках,
  • Правда, святый Господь, а ведь мы и не жили.
  • Богородицы лик украсили Звездой,
  • Сон-цветочки вия по сребристом окладе,
  • Нету ангелов здесь и поят нас водой,
  • Ах, из мертвых криниц занесли ее, чаде.
  • Иисус почернел и не имет венец,
  • И Его голова преклоняется нице,
  • Узреть что восхотел двоеперстный Отец,
  • Мало ль крови течет в неборозной кринице.
  • Смертоприсный венок мы Христосу плели,
  • Исплели изо слез, тяжко траченых кровью,
  • А и боле ничем не посмели-могли
  • Притолити в миру жажду бойных любовью.
  • В каждой розе сидит гробовая змея,
  • И не видим уже мы ни Бога, ни Сына,
  • То ли алчут оне, то ли мука сия
  • Должна гробно зиять до святого почина.

III

  • Это иноки днесь подошли ко столам,
  • Страстотерпцы одне и невинники сиры,
  • Их неможно забыть копьевым ангелам,
  • Коль не пьют мертвых вин – отдавайте им лиры.
  • Не боятся огня восковые шары,
  • А на перстах у нас кровь и слезы срамные,
  • Велико Рождество ан для всех мишуры
  • Не хватает, Христос, где ягняты гробные.
  • Геть днепровской волной в черной пене дышать,
  • Кровь худу изливать на местечек сувои,
  • Розы-девки, равно станут вас воскрешать,
  • Так скидайте рядны пред всетаинством хвои.
  • Тех ли ждали в чаду, мы, Господе, пришли,
  • Залетели птушцы в обветшалые сени,
  • Али тонкий нам знак до Звезды подали,
  • Во трапезной же мы преклонили колени.
  • Ничего не узрим на вечере Твоей,
  • Пусть сочельник лиет в мессы нощные снеги,
  • Мы до маковки все унизаны лишь ей,
  • Искрим – белы птенцы в огне Божией неги.

«Вернут ли нас в Крым, к виноградникам в темном огне…»

  • Вернут ли нас в Крым, к виноградникам в темном огне,
  • К теням херсонесским хлебнуть золотого рейнвейна
  • Затем, чтоб запили мы скорбь и не в тягостном сне
  • Могли покружить, яко чайки, над водами Рейна,
  • В порту Анахайма очнемся иль в знойный Мадрид
  • Успеем к сиесте, а после по вспышкам понтонным
  • Пронзим Адриатику – все же поймем, что горит
  • Днесь линия смерти, летя по тоннелям бетонным.
  • И вновь на брусчатку ступив пред бессонным Кремлем,
  • Подземку воспомнив и стяги советские, Ая,
  • На стенах в бетоне и меди, мы к Лете свернем,
  • Все Пирру святые победы свои посвящая.
  • Нельзя эту грань меловую живым перейти,
  • Лишь Парки мелком сим багряным играться умеют,
  • Виждь, нить обрывают, грассируя, мимо лети,
  • Кармяная Смерть, нам равенствовать ангелы смеют.
  • Еще мы рейнвейн ювенильный неспешно допьем
  • И в золоте красном пифиям на страх возгоримся,
  • Цирцеи картавые всех не дождутся в своем
  • Отравленном замке, и мы ли вином укоримся.
  • Еще те фиолы кримозные выпьем в тени
  • Смоковниц троянских до их золотого осадка,
  • Фалернские вина армический лед простыни
  • Оплавят в дворце у безмолвного князя упадка.
  • Святая Цецилия с нами, невинниц других,
  • Божественных дев пламенеют летучие рои,
  • Бетоном увечить ли алые тени благих,
  • Еще о себе не рекли молодые герои.
  • Сангину возьмет ангелочек дрожащей своей
  • Десницею млечной и выпишет справа налево
  • Благие имена, а в святцах почтут сыновей
  • Скитальцы печальные, живе небесное древо.
  • Красавиц чреды арамейских и римлянок тьмы
  • Всебелых и томных нас будут искать и лелеять
  • Веретищ старизны худые, из червной сурьмы
  • Голубок на них дошивать и с сиими алеять.
  • Ловите, гречанки прекрасные, взоры с небес,
  • Следите, как мы одиночества мрамр избываем,
  • Цитрарии мятные вас в очарованный лес
  • Введут, аще с Дантом одесно мы там пироваем.
  • Стратимовы лебеди ныне высоко парят,
  • А несть белладонны – травить речевых знаменосцев,
  • Летейские бродники вижди, Летия, горят
  • Они и зовут в рай успенных сиренеголосцев.
  • Позволят архангелы, не прерывай перелет,
  • А я в темноте возвращусь междуречной равниной:
  • Довыжгут уста пусть по смерти лобзанья и рот
  • С любовью забьют лишь в Отчизне карьерною глиной.

Первый архаический триптих

I

  • Хоть бы скорбь нам простят – не хотели скорбеть
  • Мы, Господе, в алтарь Твой затиснулись краем,
  • Смерды ж бросили всех по карьерам гибеть,
  • Звоны святны пия, без свечей угараем.
  • Нищи мы во миру, царевати сейчас
  • Нам нельзя и сойти невозможно до сроку,
  • Вот и празднуем днесь, коемуждо свой час,
  • От пеяний жалких много ль странникам проку.
  • Змеи тронно вползли в богоимны сердца,
  • В пухе цветном персты, буде трачены лики,
  • И Звезда высока, и не виждим венца,
  • Присно блудные мы, а и бьются калики.
  • Пусть сердечки свое крепят мор-ангелы
  • Ко иглице хвойной вместе с златью игрушек,
  • Снег на елях горит, крася нощно столы,
  • Всё нейдем балевать – зло яремо удушек.
  • Прелюбили пиры, а влачились в рядне,
  • За любови тоску чад Твоих обвинили,
  • Весело им теперь сребра пити одне,
  • Мы, Господь, на крестах разве их и тризнили.

II

  • Четвергуем теперь, вина красные пьем,
  • Да порожец равно змейна Смерть обивает,
  • Как юроды уснут, мы еще и споем,
  • Горше жизни любовь, а горчей не бывает.
  • Коли святки горят и стучатся купцы
  • В наши сени, пускай веселят пированья,
  • Ан в хорошем кругу и сладят леденцы
  • Горечь хлебов жалких, нищету волхвованья.
  • Гурбы снежные днесь постелила сама
  • Богородице-свет, разукрасила хвою,
  • Научились молчать, буде присно чума,
  • И Звезда чрез пухи златью льет моровою.
  • Мы свободны, Господь, цветно лепим снежки,
  • Перстной кровию втще осеняем глаголы,
  • Балаганы везде и галдят дурачки,
  • Чудотворные те ль заскверняют престолы.
  • И смеялись оне, слезы ткли во рядны,
  • Благочинно тряслись, ангелов потешали,
  • Только в смерти, Господь, мы не стали смешны,
  • А в бытьи – так сребром нашу голь украшали.

III

  • То ли внове январь, то ль, успенье поправ,
  • Святки льют серебро на отбельные лики,
  • Гурбы снежно горят вкруг ядящих орав,
  • Пусть вспоют немоту перстевые музыки.
  • Как хоругвь, пронесли хвойну цветь до Креста,
  • Наши ели цвели дольше святочных звонов,
  • А и доля была не в урок золота,
  • Кровью скрасили мы бездыханность рамонов.
  • Вот окончилась жизнь, истекли роднички,
  • У Ревучих озер собрались неживые,
  • Побытийно агнцы стали много жалки,
  • И пеяют псалмы череды хоровые.
  • Да сановные их восприметим басы,
  • Рукава завернем – смердов зреть обереги,
  • Кровны пухи не бьют мор-пастушки с косы,
  • Трачен Смертию всяк заступивший береги.
  • И лукавили ж, нас приводя на порог,
  • Указуя Звезду, во пирах сатанели,
  • Сбили чадов, Господь, хоть бы червный мурог
  • Вижди в смерти – на нем присно красятся ели.

«Захочешь крови голубой…»

  • Захочешь крови голубой
  • Испить рождественскою ночью,
  • Тогда возникну пред тобой,
  • Чтоб зрела призрака воочью.
  • Бери, бери скорей сосуд,
  • Давно засохла в нем отрава,
  • Кровавой лентой изумруд
  • Совился днесь и звезды справа.
  • Под мишурою наша ель
  • Теперь еще горит в Аиде,
  • И стал я ангелом ужель,
  • Пея псаломы аониде.
  • Ах, горько ангелам тлести
  • Меж небоцарственных зеленей,
  • Страстные кончились пути,
  • Сынкам не встать мертвым с коленей.
  • Субботы грезились и мне
  • Темней серебра у девятки,
  • Нельзя о Боге и вине
  • Солгать еще тебе хоть в святки.
  • А хорошо ли без меня
  • Свечельной кровью упиваться,
  • Хмелиться ею и, огня
  • Страшась, в черни собороваться.
  • Были те свечи извиты
  • Для ангелочков лепосмертных,
  • Алкала туне царя ты,
  • Божись и вин ищи десертных.
  • Пей тяжело из суремы
  • Шаров и чар за новоселье,
  • Иные призрачные тьмы
  • Явятся – будет вам веселье.
  • Во славу это питие,
  • Господь с тобой, когда святая,
  • Пускай на басмовом остье
  • Каждит макушка золотая.

«Гекзаметры эти не снились нам с давних времен…»

  • Гекзаметры эти не снились нам с давних времен,
  • Но камни Эллады точила янтарная пена,
  • И стройная строфика смерти прожгла небосклон,
  • И на воды пала холодная тень Карфагена.
  • Лазури одне мы хотели зело созерцать,
  • А вышло иное и нити сии не исправить,
  • Грассируйте, Парки, как станут серебром бряцать
  • Опричники тьмы – сами будем сиречно картавить.
  • Мы сами поидем ко браминам эллинских царств,
  • В окарины дунем, вспоем, яко Божьи рапсоды,
  • Воскреснуть нельзя после жалких сукровных мытарств,
  • Так будем хотя всетризниться за славские оды.
  • Аттический холод терзает доднесь хоровых
  • Высоких певцов, обреченных безгласности горней,
  • Их мало и было, а музы считали живых
  • Всегда и теперь, поелику живые соборней.
  • Я был одинок, одиночества лета страшны
  • Для воров немых, для седмичной Луны фаворитов,
  • Бессмертие всем полагается, золото в сны
  • Лишь мертвым лиется из вешних пустых лазуритов.
  • Пусть сон золотой навевает безумец опять
  • Иным поколеньям, а мы рассчитались навечно
  • С каменами славными, Лета быстрее воспять
  • Направит себя, нежли будем глаголить сторечно.
  • Ах, форумник пуст арамейский, но шумен другой
  • И капищей новых бетон фиолетовый гулок,
  • О нас не дождутся церковные вести благой,
  • Одни Азазели сейчас и легки для прогулок.
  • Господними копьями всех не достать палачей,
  • Чреды не достигнуть убийц, ко пирам оглашенных,
  • Слезами ли выжечь терничных венцовых свечей
  • Цитрийские тьмы, чтоб не слышать литий совершенных.
  • И дивных речей вековое стремленье пустой
  • Огранкой мерцает, но только уста отверзали
  • Мы в красных углах мирозданий, яремно густой
  • Нас кровию рдили юроды и нощно терзали.
  • Я часто, Вергилий, лукаво и истинно рек,
  • Обманом спастись от фатумных эриний пытался,
  • А оды слагал небодержцам и мертвым, но век
  • Со требою этой без нежных камен рассчитался.
  • Забили гортань прекровавых розовий шипы,
  • Финифтью поверх остроцветный свинечник пустили,
  • Гекзаметры пой, аще в смерти пииты слепы,
  • Гомеру пеянья даруй, яко музы почтили.
  • Вновь кровью церковное перебродило вино,
  • Кагор темной антики, рушивший мрамор Гомера,
  • Гудит в брызгах соли червленое веретено,
  • Вплетая во сны смертоносную нитку размера.

Стансы

  • Под наперстками иглы вонзает в рядно
  • Сквозь имперскую платину зарев,
  • Поелику нам было изведать дано
  • И всемилость, и гнев этот царев.
  • Тяжек он и неможно его перенесть,
  • Но терпи, венцеизбранный брате,
  • Значит, будем одесно с алкеями есть,
  • Водку сладкую пить на карате.
  • Вижди блюда царские и вина вдыхай,
  • Ароматы сие благовонны,
  • Меж смурными безумцами тенью порхай,
  • Где стульницы от лядвий червонны.
  • Там горят черносливы о нежной икре,
  • Здесь тунец розовее стерляди,
  • Преядают царевны в чумном серебре,
  • Им трапезу сервируют бляди.
  • Я молчал дольше Бога и горше, сейчас
  • Время речь, паки розные термы
  • Излучают бессмертие, где Комитас,
  • Розы вьет пусть слезой Даздрапермы.
  • Се и стали бессмертные, мертвым легко
  • Воевать с юродными купцами,
  • Что летают валькирии днесь высоко,
  • Над алмазными рдятся венцами.
  • Залетайте-ка нощно к свечному столу,
  • Много ль вы погубили одесных,
  • Вместе будем травиться, не Дант ли в углу
  • Спит и видит альковниц чудесных.
  • Фри успенные пудрами серебро бьют,
  • Мел восковием красят, уловки
  • Их опаснее смерти, кого не вспеют,
  • Жечь ему льдом чрез кровь сервировки.
  • Русских Лиров с небесным огнем не сыскать,
  • Всё привратники либо холопы,
  • И воителям славы не должно алкать,
  • Не порфиры в ходу, а салопы.
  • Погибает всечасно, кто Богом любим,
  • А мирские потравы излишни.
  • Мы с тобою еще со столов доедим
  • Те гнильцой золоченые вишни.
  • Нам объедки опричнины в топкий закат
  • Поднесут, в тьму загробных сияний,
  • Пусть булаты сверкают у призрачных врат
  • И не жаждет никто подаяний.
  • Ибо смертная гнилью горя полоса,
  • Леденеющей тканью закатной,
  • Переливные наши прожгла голоса
  • Кровотока струей невозвратной.

«Образный только свет нас призовет…»

  • Образный только свет нас призовет.
  • И звезды воспылают нелюбовью
  • К свергателям всебожеских высот,
  • Их выспреннему всуе богословью.
  • Веками ложь непросто отличить
  • От истины высокой, солидарность
  • Являя обоюдную, учить
  • Брались толпу мессия и бездарность,
  • Сказители тождествовали им,
  • Но черни с властным родом ненавистен
  • Певец любой, зиждительствам благим,
  • Чей умысел открыто бескорыстен,
  • Один дарован временем удел,
  • Одни судьбой подобраны вериги,
  • Из царствований множества и дел
  • Слагаются магические книги.
  • Не чаяний приветствует народ
  • Спасительную требу, но коварства
  • Всеядного гниющий чает плод,
  • В том прочие мирского государства.
  • А веры крепость иродам страшна,
  • Поэтому ль живого страстотерпца
  • Бытийностью доказана вина,
  • Векам оставит он лишь пламень сердца.
  • И нынее, Лукреций, посмотри,
  • Причастность есть царица доказательств,
  • Участвовал, тогда не говори
  • О Бруте и сакральности предательств.
  • Тем был убит взыскующий Гамлет,
  • Предательства нашедший и обмана
  • Мистические связи, тем валет
  • Снедает дам пикового романа.
  • Велик изменой черною всегда
  • Скупой на подаяния властитель,
  • Величию сопутствует нужда
  • В свидетельствах и праздный нужен зритель.
  • Чернь горькая внимает суете,
  • Скрывающейся ложи и пороку,
  • Плодя себеподобных в нищете,
  • К иному не готовая уроку.
  • Засим отраву красную разлив
  • По лядвиям чернильниц легковесных,
  • Выводит время свой императив
  • Софистики и чаяний словесных.
  • Они ли стоят червных наших свеч,
  • За сими вечность патиною тлится,
  • Мы розовые лилии о плеч
  • Крушне явим и смысл определится.
  • Как истинно уродцев обелить,
  • Одним, скорее, адовым уголем
  • Разметить можно их и разделить,
  • Чтоб лучше доустраивался голем.
  • Бессмертия певец не избежал,
  • А чашу не восполнил кровотечьем,
  • Соперстием ее не удержал,
  • Претлил язык лукавым велеречьем.
  • Божись теперь, Ирод-золотоуст,
  • Сверяй труды каратом и отвесом,
  • Молитвенник бери, елико пуст
  • Изборник, недочитанный Зевесом.
  • Неправие свое осознают,
  • С любовию встречаясь, бесов теми,
  • Пускай еще летают и пеют,
  • Хмелятся и юродствуют над всеми.
  • Почто святые веровали им,
  • Сердца губили мороком литаний,
  • Во лжи юдоль, теперь дано другим
  • Дослушать смутный хор соборований.
  • Ответствовать за что нам, а беды
  • Не выместить и там, где блещут нети,
  • Гнилую кровь, давай, сейчас в сады
  • Понурые вольем, в деревья эти.
  • Пусть глухо наливаются они
  • Смертельной четверговою отравой,
  • Злочерную листву клеймят огни
  • Пред падью отраженной и лукавой.
  • Сама ведь ты судьбы хотела сей,
  • Глаголы берегла для переписки
  • С архангелами, вот и лицезрей,
  • Как ищут Вии нас и Василиски.
  • Блаженные не ведают о том,
  • Морочны сколь посмертные лобзанья,
  • Над басмовым твоим успенным ртом
  • Не вздох парит, но призрак истязанья.
  • Нам в гребневой сурьме не возлежать,
  • Быть может, за распятие мечтами
  • Позволит Бог, прощаясь, руки сжать
  • Кровавобелоснежными перстами.

«Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют…»

  • Огнь тепличных цветов, сих карминовых залов уют
  • Полюбить ты смогла и не знала в безумные годы,
  • Что гранили валькирии нашей тоски изумруд,
  • Звезд оправы украсив им и смертоносные оды.
  • Освященные скорбью, туда полетели они,
  • Где умеют ценить безупречные эти размеры,
  • Где величье двоится и комкают лед простыни
  • Отраженья, а вечность изящные любит манеры.
  • Но изящество стоит бессмертия, красным в желти
  • Золотистой мелком ангелочки увеченных значат,
  • Красоты не прощают камены, а ты их прости,
  • Поелику со мной о гербовниках Смерти маячат.
  • Лебедь, лебедь Стратим, ты куда улетаешь опять,
  • В небесах догонять нынче светлых цветочников туне,
  • Сколь двоиться преложно и Леты оплаканной вспять
  • По две те не бегут мировольные волны в июне.
  • Свечки рано сдвигать, паки рано венцы выносить
  • Из келейной аромы, серебро, зри, воры считают,
  • Буде Господа звать и цветки меловые косить
  • Нам нельзя, пусть сейчас книги жизни царевны листают.
  • Все оцветники наши, все наши и кельи-гробы,
  • На армический требник иль мирты волхвы не скупятся,
  • Мало мирры и ладана станет для вечной алчбы,
  • Закаждят фимиам аониды, в притворах скопятся.
  • Пунш, арак голубой, эль манящий, рейнвейна кармен
  • Щедро льется теперь, богоразы отвержены пьянству,
  • Весело, весело, и забавили в жизни камен,
  • И слагали гекзаметры, оды вещая тиранству.
  • Лишь предательства темного царский не вытерпит зрак,
  • Были други коварны и немощных суе губили,
  • Разливайся отравой смертельной холодный арак,
  • Башни вестно молчат ли, в Царь-колокол терние ль вбили.
  • Но еще зарыдают палатные фурьи и фри,
  • Хорошо без царей – изливайте иродски слезинки,
  • Мрамор наших акафистов будут живить словари,
  • Богоимное Слово немые впитают лозинки.
  • Это Слово полнощное будет серебро таить,
  • Всякий новый тезаурис нашим огнем возгорится,
  • Будут, будут, еще на хоромных пирушках делить
  • Яства, хлебы и вина, а нищим и незачем крыться.
  • Лишь одна только речь дарованна, сама говори,
  • Благо молви хотя с отражением в течной лепнине,
  • Грозно сирины, видишь, летают, ползут в словари
  • Сов и змей изумрудных кольцовья всеприсно и ныне.
  • Вероятно, рыдая над титульным желтым листом,
  • Лепестки роз бордо запоздалой слезой обжигая,
  • Ты представишь, как ангелы держат зерцало над ртом
  • У меня и горит в изголовье свеча ледяная.

«Пойдем на Патриаршие пруды…»

  • Пойдем на Патриаршие пруды,
  • Сиреневый там дождь еще не хладен,
  • Каждят останки пляшущей Звезды
  • И дьявол темноцарственный безладен.
  • Пойдем, поидем, друг успенный мой
  • Иль мертвая подруга, будем вместе
  • И плакать над точащею сурьмой
  • В свечельном этом времени и месте.
  • А был я оглашенным ко святым
  • Хождениям и внесен в Божий список,
  • Мак в юности был алым, золотым,
  • Пускай дарит аромой одалисок.
  • Фаворским огнем требники горят,
  • Горят и наши тонкие крушницы,
  • А мертвых царичей ли укорят,
  • Глорийные, летите, колесницы.
  • Что это Новогодье, Рождество
  • С порфирными шарами, яко будем
  • Рыдать еще сиротски, о Его
  • Кресте явимся ль, мороки избудем.
  • Убойным стал алмазный сей венец,
  • Но Руфь меня восждет на Патриарших,
  • Стряхну при Божьих пильницах тернец,
  • Ответствовать черед за братьев старших.
  • Черед, пора и молвить, и препеть,
  • В миру любивших нас невест чудесных,
  • Не тщившихся ни жить и ни успеть,
  • Взнести до царствий истинно одесных.
  • Ах, счастие любое от беды
  • Невежества всегда проистекает,
  • Пойдем на Патриаршие пруды,
  • Бессмертие нас горнее алкает.
  • Не горько царю мертвому вино,
  • Пиют же вусмерть ангелы блажные,
  • Оне меня отпустят все равно
  • Сирени зреть и ели вырезные.
  • Декабрьская тяжелая игла
  • И снег, и меловатные сувои
  • Распишет бойной кровью, тяжела
  • У вечности иглица, паче хвои.
  • Не я ль играл с Чумою на пирах,
  • Не аз ли только вечности и чаял,
  • Боясь очнуться в снеженьских юрах,
  • Зане легко уснуть, где мак растаял.
  • Уснуть и видеть благостные сны,
  • Отпустят ангелки мя на мгновенья
  • Сюда, где прегорьки и солоны
  • Блуждающие звезды вдохновенья.
  • Вскричу, махну ль приветственно рукой,
  • Десницею бесперстой, дожидалась
  • Неясно и откуда, но такой
  • Руфь помнил я, со мной она скиталась.
  • С каких неважно темных берегов
  • Явлюсь, чтоб навсегда уже оставить
  • Юдоль, которой с кровию слогов
  • Любви и маков алых не прибавить.

Летят ангелы, летят демоны

  • В сей май пришла вослед пылающей поре
  • Нагая осень вновь, и то предстало въяве,
  • Что умертвил Господь навеки в ноябре,
  • Что гнилью затекло, клубясь в посмертном сплаве.
  • Безумство – созерцать остудное клеймо
  • Упадка на церквях и славить ноябрины,
  • Иосифа читать неровное письмо,
  • Сколь ястреб не кричит и глухи окарины.
  • Была ль весенних дней томительная вязь,
  • Где малый ангелок со рдеющею бритвой,
  • Ямбически легла антоновская грязь,
  • Экзархам серебрить купель ее молитвой.
  • А мы своих молитв не помним, бродники
  • Летейские чадят и гасят отраженья,
  • Проемы тяжелы, где топятся венки
  • И ангелы следят неловкие движенья.
  • Ах, томных ангелков еще мы укорим,
  • Не стоят копий тех загубленные чада,
  • Стравили весело, а десно мы горим
  • Теперь за серебром портального фасада.
  • Антоновки давно украли вещуны,
  • Кому их поднесут, не мертвым ли царевнам,
  • Яд более тяжел, когда огни темны
  • И славские шелка развеяны по Плевнам.
  • Что русский симфонизм, его терничный мед
  • Отравы горше злой, архангелы пианство
  • Приветствуют быстрей, надневский черный лед
  • Страшнее для певцов, чем Парок ницшеанство.
  • Гори, пылай, Нева, цикуту изливай,
  • Рифмованную труть гони по Мойке милой,
  • Обводный холоди гранитом, даровай
  • Бессмертие певцам холодности унылой.
  • Я долго созерцал те волны и гранит,
  • Печалил ангелков, их лепью умилялся,
  • Доднесь алмазный взор оцветники темнит,
  • За коими Христос злотравленным являлся.
  • Забрали музы тень благую на Фавор,
  • Терновьем повели строки невыяснимость,
  • А чем и потянуть бессмертие, камор
  • Пылающих черед гасить хотя ревнимость.
  • На золоте зеркал горят останки лип,
  • Раструбы лиц и чресл и в пролежнях полати,
  • И, багрие разъяв, зрит цинковый Эдип,
  • Как мертвый Кадм парит в кругу фиванской знати.
  • В слепом альянсе зелень с чернью, а меж них
  • Кирпичные взялись деревья, и блистают
  • Их красные купы, да в небесех двойных
  • И ангелы, и демоны летают.

«Четверг избыл и узы сентября…»

  • Четверг избыл и узы сентября,
  • Потир ополоснул от иван-чая
  • Слезами, ничего не говоря,
  • Простимся, а пепле губы различая.
  • Не молви, днесь печали велики,
  • С бессмертием прощается славянка,
  • Пииты облачились во портки,
  • Для ангелов накрыта самобранка.
  • Нужны ли революции в раю,
  • И речь о том – бессмысленная треба,
  • Владимиры в ямбическом строю
  • Маршируют пред остием Эреба.
  • С классической привычкою хохмить
  • Успеем хоть ко вторничной сиесте,
  • Чтоб мертвые тростинки преломить
  • Лишь в милом Габриэля сердцу месте.
  • Где ж царские девишники сейчас,
  • Кого их юный цвет увеселяет,
  • Пусть чернит полотенце хлебный Спас,
  • Мечты в отроков ханука вселяет.
  • Мы с Анною заглянем в Баллантрэ ль,
  • Поместия мистический владетель
  • Нас звал, но сталась цинком акварель,
  • Без соли и текилы мертв свидетель.
  • От Радклиф отчураются писцы,
  • Магического жертвы реализма,
  • А десть куда тьмутомные свинцы
  • И вычурные замки модернизма.
  • Витий сакраментальные тома
  • Бравадою пустою обернулись,
  • Восславил кулинарию Дюма,
  • Иные царским шелком совернулись.
  • Какой еще приветствовать роман,
  • Иль «Норму», иль черево «Амстердама»,
  • Предательство повсюду и обман,
  • И глорья – астеническая дама.
  • Засушен лес норвежский на корню,
  • Исчах над тронной краскою версалец,
  • Я в мире, Габриэль, повременю
  • И спутник будет мне Мельмот-скиталец.
  • Бог весть куда спешили и, дивись,
  • Успели на престольные поминки,
  • И сирины понурые взнеслись,
  • Рекут о них иные метерлинки.
  • Еще заплачем зло по временам,
  • Всемилости не знавшим патриаршей,
  • В подвалы доносившим разве нам
  • Златые ноты моцартовских маршей.
  • Поэтому во плесень погребных
  • Чернил, блюдя предвечные обряды,
  • Мы вдалбливали звезд переводных
  • Столучья и не чтили колоннады.
  • Они держать устанут потолки
  • Дворцовые, холодную лепнину,
  • Со мрамором ломаются в куски
  • Архангелы, месившие нам глину.
  • Возведен замок, статью и венцом
  • Равенствующий Божеским чертогам,
  • Гарсиа, пред началом и концом
  • Лукавостью хотя отдарим слогам.
  • Тезаурус наш кровию потек,
  • Суетно с горней речью возвышаться,
  • Там ангели уместны, им далек
  • Тот промысел, какому совершаться.
  • Геройство бедных рыцарей пьянит,
  • А песни гасят мрамором очницы,
  • Бессмертие к сиесте временит,
  • Несутся мимо славы колесницы.
  • Летите вкось и дальше, нам пора
  • Иные внять венцы и обозренье,
  • Высокая окончилась игра,
  • Предательство есть плата за даренье.
  • Веселый этот фокусный обман,
  • Быть может, близ расплавленных жаровен
  • В Тартаре наблюдал Аристофан
  • Печально, ход истории неровен.
  • И кто открыть потщился: золотой
  • Навеян князем сон, в кругах вселенной
  • Нет рая и чистилища, восстой
  • Пред адами, искатель славы тленной.
  • Нет счастия, но есть в иных мирах
  • Покой, небытия бредник садовый,
  • Заслуживает дичи вертопрах,
  • Обман ему венчается плодовый.
  • Ах, стоят света разве ангела,
  • Судить мы их отважились напрасно,
  • Вот слушай, литания истекла,
  • Ан жизни древо тучное прекрасно.
  • Улыбкой смерть встречают, здесь темно
  • В саду и Шуберт нем, пора ль уведать
  • Нам Плюшкина минувшее, вино
  • Корицею заесть и отобедать.
  • Чудесное успение – тщета,
  • Но сраму убиенные не имут,
  • Зальется кровью сей царь-сирота,
  • Когда венцы с нас выцветшие снимут.

Элегия

  • Зной, терпкий августа воздух заверчен пока что
  • Ветра фигурами, отблесками золотыми
  • Фей фьезоланских, впорхнувших в октавы Боккаччо,
  • Всех перед ними бредущих иль следом за ними.
  • И не успели еще нас предать полукровки,
  • Смерть далека и не тщится одесно рыбачить,
  • Что ж, возгорайтесь ромашек лихие головки,
  • Белым огнем ныне время архангелов значить.
  • Свой аромат нам отдарят цветки полевые,
  • С ядных столов занесутся и вина, и хлебы,
  • Темные эльфы вспоют: «Се елико живые,
  • Им уготовайте пурпуром витые небы».
  • Тягостных снов боле мы не увиждим вотуне,
  • Серебро в кровь и ковры со перстов изольется,
  • Щедрые дарницы плачут о красном июне,
  • Скаредных нив не исжать, а вьюнок ли упьется.
  • Даже в объеме, астрийским днесь залитом светом,
  • Пристальный взгляд так и не различает пробелы,
  • Краски горят, осязаема даль и предметы,
  • Рябь по воде убегает все в те же пределы.
  • Нети цезийские ждут нас еще и Вальхаллы,
  • Грешницы рая, иных областей одалиски,
  • Буде забудут кримозные сны и хоралы
  • Ангелы смерти, дадутся им красные списки.
  • Где ты, Рудольфи, мы с Дантом бредем не луговьем,
  • Третиим Фауст взялся бередить эти струны
  • Всемировые, а плакать над жалким сословьем
  • Наших временников станут пустые матруны.
  • Что Эривань виноградная, что лигурийской
  • Щедрой земли холодок на вечерней прогулке,
  • Нимфы пьянеют сегодня от крови арийской,
  • Завтра им южной Зефиры дадут в переулке.
  • Нимфы пускай нежат винами-кровью гортани,
  • Дуют в окарины, пьют молодые нектары,
  • Видишь, Летиция, встретились мы, Эривани
  • Града надежнее нет для брачующей пары.
  • Узких следов милых грешниц во бродниках райских
  • Туне искать, все хмельные сейчас, данаиды
  • К нам по цитрариям быстро влекутся, данайских
  • Сим угощений хватило в шатрах Артемиды.
  • Нам совенчать божедревок и циний зеленых,
  • Темных эльфиров и трепетных милых нимфеток,
  • Кармного мрамора мало у вечности, оных
  • Только успенные могут найти меж виньеток.
  • Черных виньет, возгорящихся мелом траурным,
  • Кои таят в гефсиманских сандалах гиады
  • С грифами вечности, мы ж побережьем лазурным
  • Вечно и будем свои совершать променады.

«Пред гончими псами и махом подпалых волков…»

  • Пред гончими псами и махом подпалых волков
  • Беспомощны мы, посему от погони их грозной
  • Не скроемся, лучше окрасим на веки веков
  • Вселенские камни отравленной кровью венозной.
  • По ней лишь неравных найдут и в созвездных лучах,
  • Лядащим огнем заклеймив сих презренные спины,
  • Вопьются в уста с алчным блеском в голодных очах
  • И в черных глазницах высотные вспыхнут руины.
  • И чем нам считаться, величия хватит одним
  • Истерзанным столпникам, хватит иным чечевицы,
  • Алкали мы вечности, ныне и жить временим,
  • Врата соглядаем у царства подземной девицы.
  • Успенные здесь петушки золотые поют,
  • На мертвых царей не жалеют портнихи шагрени,
  • Таких белошвеек не видеть живым, ан снуют
  • Меж стулиев ломаных сузские девичьи тени.
  • Отравленных игл и кармяных антоновок цветь
  • Отравную вновь, и гранатовых багрий избытность
  • Кроты и полевки учтут, а царевнам говеть
  • Сегодня предолжно, зане уповали на скрытность.
  • Нельзя перейти меловую черту и нельзя
  • Таиться одно, паки будут обманами живы
  • Дочурки невинные, их родовая стезя
  • Легко оборвется, где Вия настигнут Годивы.
  • Гудят и гудят весело приглашенных толпы,
  • Зеленые иглы в шелках веретенники прячут,
  • Мы сами сюда и влеклись, аще были слепы
  • Девицы, пускай хоть сейчас о родителях всплачут.
  • Не царские тризны, не царский почетный досуг
  • Нам смерть уготовила, даже сокровных дочурок
  • Забрали те челяди, коих в пылающий круг
  • Впустили волхвы из кадящихся мглой синекурок.
  • И вот я стою в одеянии смерти рябой,
  • Блаженный со мною, ну что, хороши ль нынче гости,
  • Кто рядом – откликнись, ах, тяжек метельный гобой,
  • Сиренью мелось, а теперь во снегу ягомости.
  • Ах, туне рыдать, Богоматерь в снегах золотит
  • Отравленным взором тлеющие лядно скрижали,
  • Ей Цветик-Сынок хлебояствий кошель освятит,
  • А мы бойных муз и напрасно величьем сражали.
  • Заманит, я знаю, еще ботанический сад
  • Маньчжурскою тенью, сирень в листовой позолоте
  • Склонив тяжело, всех других навсегда в огнепад,
  • А мы с небесами пребудем в холодном расчете.
  • Когда оглянувшись, вмиг станем камнями, Сизиф,
  • Чтоб вымостить кровью дорогу к чужим процветаньям,
  • В татарскую ветошь последний зарезанный скиф
  • Уткнется – засим привыкать уж к посмертным скитаньям.

Мнемозине

  • Мы долго Божий храм не посещали,
  • И черное веселье навсегда
  • Разбилось о гранит Его печали,
  • А днесь горит полынная звезда.
  • Горит она сиянней и мертвее
  • Внехрамовых огоней ледяных,
  • Заплачем ли еще о Галилее —
  • Не будет дале знаков именных.
  • Тогда лишь сбросим вервие позора,
  • И, кровию гася высокий свод,
  • Под знаменьем священного затвора
  • Войдем уже в космический приход.
  • Какие здесь видения и тени
  • Сумрачные, для странников благих
  • Обычными назвать нельзя их, сени,
  • Притворы ль полны утварей других,
  • Нам ведомых едва ль, смотри, киоты
  • В патиновых углах стоят рядком
  • И серебром горят, какие готты
  • Их сбросили со стен, кому знаком
  • Любой из ликов, гребневых окладов
  • Двоящий линованье, все они
  • Другие, аромат басмовых садов
  • Точится от оконниц, протяни
  • К пылающим стеколиям десницу,
  • К высоким этим призрачным крестам
  • Порфировым, лиется в оконницу
  • Курящийся морок, а здесь иль там
  • По мраморному кровливу стенному
  • Урочествуют призраки опять,
  • Возносятся ко своду выписному
  • И тщатся в хорах ангелы пеять,
  • Оне, пожалуй, равенствуют нашим
  • Знакомым церквеимным образкам,
  • Образницы иные, хоры зряшим
  • Являются тотчас же, потолкам,
  • Стыкующим на темной верхотуре
  • Смарагдовую крошку полых стен,
  • Держать вверху их сложно, по текстуре
  • Тождественны обрамницы картен,
  • Пылающих витыми огонями,
  • Асбесту, либо мрамору, оклад
  • К окладу тяжелы, а за тенями
  • Совитыми, откуда этот чад,
  • Кадящийся течет смуродный ладан,
  • Мгновенно обращающийся в хмель,
  • Когда вдохнешь его, легко угадан
  • Бысть может он, ароматы земель
  • Каких-нибудь кривских иль себастийских
  • Еще близки нам, эти ли в желти
  • Призрачные теперь сады альфийских
  • Мерцаний зрели прежде мы, прости,
  • Летиция, сейчас письма сумбурность,
  • Певец велик бывает на земли,
  • А в небе жалок он, высок ли, чурность,
  • Знакомая опять, вдвигать угли
  • Под бойные ребрины серафимам
  • Иродливо мешает, потому
  • Реку я нынче дивно, всяким схимам
  • Границы есть, лазурному письму
  • Границу сам нецарственную ставлю,
  • Пускай сейчас веселятся псари,
  • Иные своры низкие, забавлю
  • Уроченно колодников, цари,
  • Помазанные Господом, семейства
  • Державшие престолы, ход такой
  • Поймут в хорошем смысле, фарисейства
  • Плоды вкушали цари, под рукой
  • Еще теперь у каждого мессии,
  • Всенищего царя щедро горят
  • Данайские обертки, о России
  • Молчать лишь стоит, правду говорят,
  • О мертвых ничего, но хорошо мы
  • Горели здесь всегда, свечей в аду
  • За всех не переставить, ан хоромы
  • Те ниже, их узнаю череду
  • Легко опять, а это описанье
  • Имеет, благо, тайную печать
  • И умысел, образниц нависанье
  • Мне странным показалось, а молчать
  • Намерение стоит развенчаний
  • Черемных, во-первых, о требе мы
  • К убийцам изъявимся, их венчаний
  • С призраками успенными на тьмы
  • И царствованье мертвое преложим,
  • Чурную непотребность, веселы
  • Тщедушные уродцы суе, вложим
  • В десницы огнь катановый, столы
  • Тогда их юровые содрогнутся,
  • Слетит с червенных елок мишура,
  • А с нами шестикрылые вернутся
  • Нежные серафимы, их игра
  • И тоньше, и расчетливее многих
  • Умыслов бесноватых, сей посыл
  • Пиит воспринял сердцем, козлоногих
  • Согнал и уголь Божий шестикрыл
  • Тогда ему водвинул вместо сердца,
  • Итак, одна задача решена,
  • Не ждали бойника и страстотерпца,
  • Так я ужо вам, паки нощь темна
  • И пьют пускай чермы и с ними иже,
  • Гоблины, панны белые, гурмы
  • Чертей, кикимор, троллей, гномов, ниже
  • Роговцы, жабы черные, из тьмы
  • Топорщась, пироносную посуду,
  • Сервизы наши чайные глядят,
  • Внимают хоть рождественскому чуду,
  • Коль заняли места, хотя щадят
  • Блажных местоблюстителей привратных,
  • Те мало виноваты, а щадить
  • Их велено рогатым от совратных
  • Деяний, вина бережно цедить,
  • Еще не отрекаться хлеба, ныне
  • Отпущены, а завтра на места
  • Исконные бежать, когда скотине
  • Дарованная страшна высота,
  • Вином упиться благостно подвальным,
  • И пьют пускай и бьют, еще вдали
  • Хозяева, мерцанием авральным
  • Дивятся и серебрят уголи
  • Обитыми перстами, гвоздь ли, уголь
  • Внутрь вышел и вошел, не удержать
  • Письма виньету ровной, аще куголь
  • Пустой, еще налить в него, сражать
  • Сейчас кого нам трезвым обиходом
  • Прошло насквозь серебро чрез порфир
  • Урочие, теперь и славским ходом
  • Живить напрасно мертвых, за эфир
  • Мы гибли, за серебро бились черти,
  • Все квиты меж собою, лазурит
  • Небесный расточается, а смерти
  • Герои не достойны, говорит
  • Молва, одно с духовными пребудут
  • Ссеребренные кубки, высока
  • Цена его в миру, лишь сим избудут
  • Печаль и теней каморных века,
  • Сады мне тьмы напомнили земные,
  • Сиренею увитые, и дым
  • Отечества, а зелени иные
  • К чему царям являть и молодым
  • Их спутницам, узнал я в этих сводах
  • И замкнутость, и вычурность адниц,
  • Умолк и песнь оставил, о рапсодах
  • Черемных вопиять ли из червниц
  • Асбестовых, повинны кары новой
  • Икотники, слепни, домовики,
  • Желтушки одержимые, суровой
  • Одной витые нитью, высоки
  • Для нежити кармяной своды арок
  • Воздушных, коль добрались и туда,
  • Так брать им сребро мертвое в подарок,
  • Ждать с царичами Страшного Суда,
  • Их выдаст это серебро, окраски
  • Мелованные мигом облетят,
  • Следили туне баковки из ряски
  • Смуродной меченосцев, захотят
  • Высотности замковой прикоснуться,
  • Барочные услышать голоса,
  • И будет мертвым велено очнуться,
  • Прейти подземных царствий небеса,
  • Тогда воздастся каждому по чину,
  • Христос не стерпит ряженых, Его
  • За сребро продавали, мертвечину
  • Скорей рядили в красное, кого
  • Еще они рядить хотят, отмщений
  • Каких алкают жабы, аз воздам,
  • Но только о мессие, превращений
  • Довольно, по каким еще следам
  • К Аиду занесла певцов кривая,
  • Узнал равно огони и смурод,
  • Так нашего здесь мало каравая
  • Для бала станет, править Новый год
  • Начнем в аду, героям не опасно
  • Тлеенье юровое, а углы
  • Червленые оставим, ежечасно
  • Горят, братия, адские балы
  • Временные и тухнут, победитель
  • Историю напишет, а икот
  • Бесовских мы избавимся, воитель
  • Медленья не приимет, здесь киот
  • В серебре, с образами, так свечные
  • Затепливай огони, возноси
  • Ко Господу молитвы, ледяные
  • Ставь яствия на скатерти, гаси
  • Черемные свеченья, из прихода
  • Витийный замок взнесся, балевать
  • И здесь по-царски только, родовода
  • Трефового ль страшиться, тосковать
  • Зачем, когда мгновение прекрасно,
  • Сосуды антикварные таят
  • Фалернское вино, его согласно
  • Блистанье теневое с негой, спят
  • Бездушные химеры, новогодий
  • Земных кануны тризня, били тще
  • Сервизы наши кремные, угодий
  • Эдемских преалкали во луче
  • Господнем узреть благостность, чертовкам
  • Уроком будет злой максимализм,
  • Тлееть сим по чердакам и кладовкам,
  • Пием за средоточие харизм
  • В одном пожаре восковом, пииты,
  • Певцы ли, пьем одесные пиры
  • С героями и царичами, плиты
  • Адские держат правых, а хоры
  • Орут пускай бесовские, мы глухи
  • И немы меж отребных, яду нам
  • Давайте, клыкоимцы, аще слухи
  • Не можете взвышать, лишь вещунам
  • И Божиим веселым звездочетам
  • Откроем части речи, не берет
  • Отравленное зелье нас, расчетам
  • Астрийским внемлют цари, не умрет
  • Убитый, сребро держит нас и прячет,
  • Нести сюда алмазный мой венец,
  • Где тень девичья клонится и плачет,
  • Где зиждятся начало и конец,
  • Лишь там я ныне, царствие ль язвимо
  • Паршой, утварный служит верой меч,
  • Пусть ангелы летят белые мимо,
  • Тлеенна эта гнусь без чурных свеч.
  • Возносятся пусть ангелы и плачут,
  • Мы были в жертвы отданы, засим
  • Удушенные мальчики не прячут
  • Колечки с диаментом, угасим
  • Лишь пламень адоносный и стихие
  • Дадим веков урочества решать,
  • Горите, одуванчики лихие,
  • Сейчас черед безумства совершать.
  • Стал мертвым Лондон городом, о Трире
  • Идет молва худая, от кривых
  • Зеркал и длинных сабель туне в мире
  • Бежать еще, парафий меловых
  • Тяжеле иго, нежели часовен
  • Взнесенные ко Господу кресты,
  • Всеместно ход истории неровен,
  • Коварной черноугличской версты
  • Нельзя преминуть в царствии зефирном,
  • Дарящем негу красок и любви,
  • Пылающем о маках, во эфирном
  • Чудесном карнавале, на крови
  • Оно всегда и нынее зиждится,
  • Поэтому катановой свечой
  • Нас резали с алмазами, кадится
  • Теперь она за гробною парчой.

«Я любил этот снег, этих пепельных зим лепестки…»

  • Я любил этот снег, этих пепельных зим лепестки
  • Над гранитом воды, когда черная тянется месса
  • В тонкой патине дней, а безумье сужает зрачки
  • И врезает листву в изумруды стоокого леса.
  • Долго длиться не может сие созерцанье, чреда
  • Невозвратных утрат, закрывая небесные люки,
  • В сновиденьях плывет, словно кровь сквозь аорту, сюда,
  • Где допили мы яд из сосудов узорчатой муки.
  • Убиенный молчит и в апостольском рдяном шелку,
  • Одуванчики Божии все на земле прелюбили,
  • Слепородная кровь источила худую строку,
  • Чрез нее серебро по холопским двуперстиям били.
  • Чрез нее, чрез нее багряничные струи теклись,
  • Барвы красили мел скатертей и лепницу фарфора,
  • С ангелами пиров брашном щедро сейчас разочлись,
  • До Голгофы рукой ли подать от святого Фавора.
  • Мел одно перейти невозможно, скатерки горят
  • Красным цветом опять, аще белого мы и не стоим,
  • Круги чертятся здесь, а в адницах снежинки искрят,
  • Сей ванильный снежок видят эльфии, коих покоим.
  • Их зиждится покой на успении грозном царей,
  • На обрезанных втще мировольными Парками нитках,
  • Буде нас зазовут в светлый маковый рай, цесарей
  • И царевн молодых мы в своих распознаем визитках.
  • Наших слез тяжелей не узнают холопские тьмы,
  • Бьет граниты Невы ледяное теченье веками,
  • Алчно в мире любили, так полные маком сумы,
  • Копьеносные ангелы нищих встречают с венками.
  • Ах, успели невесты, всеверные жены леглись
  • И дочурки в плену у сарматских безумных притворцев,
  • И молчат царедворцы, которых преставить брались,
  • И точат бродники под ногами честных адоборцев.
  • Можно помнить о нас, можно знать о бессмертии роз
  • И пеющих дыхниц, присно мертвым и нынче не больно,
  • Созерцай тот гранит и летящих цезийских стрекоз,
  • Вечность к зимам идет, а Эдему пыланья довольно.
  • Рассчитаться укажет с обслугой Царь-Господ рабам,
  • Если мертвым теперь светлой участи в рае не минуть,
  • Адников и Невы не вспея, по кривым желобам
  • Кровь худую сольем, аще уголи в грудь не водвинуть.
  • Мрамор чермный таит бледной славы горийскую стать,
  • Розотечные ангелы кровью сирени лицуют,
  • За какими и тщились мы требники смерти листать,
  • Копьеносцы теперь на арабской брусчатке гарцуют.
  • Но проходит зима и опять накаляется горн,
  • В белоснежных головках горит пелена золотая,
  • Ты не алчешь высот и вовек отголоски валторн
  • Будешь слушать из бездн, только зеленью чернь заклиная.

Царевны

  • Здесь венчало нас горе одно,
  • Провожали туда не со злобы.
  • Дщери царские где же – давно
  • Полегли во отверстые гробы.
  • Посмотри, налетели и в сны
  • Голубицы горящей чредою.
  • Очи спящих красавиц темны,
  • Исслезилися мертвой водою.
  • Тот пречерный пожар не впервой
  • Очеса превращает в уголи.
  • Даст ответ ли Андрей неживой,
  • Расписавший нам кровию столи?
  • Не достали до звезд и столбов
  • Не ожгли, отлюбив похоронниц,
  • С белоснежных пергаментных лбов
  • Смерть глядит в крестовины оконниц.
  • Станем зраки слезами студить,
  • Где одни голошенья напевны,
  • Где и выйдут навек проводить
  • Всех успенные эти царевны.

Сарматский реквием

  • Во льдах сердец, в сих глыбах плитняков
  • Не высечь и во имя искупленья
  • Сокрытые склепеньями веков
  • Святые искры вечного моленья.
  • Гранил их серный дождь, летейский вал
  • Онизывал свечением узорным,
  • О тех воспоминать, кто забывал,
  • Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.
  • Бездушные теперь гробовщики,
  • Глазетом ли украсить наши гробы,
  • Хоть розовые паки лепестки
  • Идут ко винам августовской пробы.
  • Нам отдали цветы свой аромат,
  • Как грянем в барбарийские кимвалы,
  • О Боге всплачет горестный сармат,
  • Эллин узрит иродные подвалы.
  • Тем ядрица багряная мила,
  • Пусть пирствуют алкающие манны,
  • Содвинем тени кубков у стола
  • И бысть нам, потому благоуханны.
  • Тлеением и оспой гробовой
  • Делятся не вошедшие в обитель,
  • Кто в колокол ударил вечевой —
  • Окровавленный Фауста губитель.
  • Распишет вечность древние муры
  • Скрижалями и зеленью иною,
  • И челядь разожжет золой костры,
  • А вретища заблещут белизною.
  • Горенье это высь нам не простит,
  • Искрясь темно в струях кровеобильных,
  • От мертвого огня и возлетит
  • В бессмертие зола камней могильных.
  • Тогда преобразимся и легко
  • Всех проклятых узнаем и убитых,
  • С валькирьями летавших высоко,
  • Архангелов, задушками совитых,
  • Из басмовых адниц по именам
  • Веками окликавших, Триумфальных
  • Им дарованных арок временам
  • Кровительство раздавших, буцефальных
  • Влачителей своих у Лорелей
  • Оставивших в табунах кентаврийских
  • Для красного купания, полей
  • Не зревших елисейских, лигурийских
  • Не внявших арф высокую игру,
  • Бежавших от Иосифа Каифы
  • В Кесарию Стратонову, в миру
  • Венчавших тернием славские мифы,
  • Иосифа Великого одно
  • Карающей десницы не бежавших,
  • Эпохи четверговое вино
  • Допивших и осадок расплескавших
  • Серебряный по битым остиям
  • Сосудов, из которых пить возбранно,
  • Украсивших собой гнилостных ям
  • Опадины, зиять благоуханно
  • И там не оставляя, огнем вежд
  • Когорты себастийские и турмы
  • Итурейские пирровых надежд
  • Лишивших, всевоительные сурмы
  • На выцветшие рубища прелив,
  • Замеривая ржавые кирасы,
  • Страшивших костяками под олив
  • Шафрановою сенью, на атласы
  • Победные уставивших амфор
  • Хмельное средоточье, фарисеев,
  • Алкавших кровь и вина, пьяный ор
  • Взносивших до лазурных Элисеев
  • И жаждущих не мирности, но треб,
  • Не веры миротворной, а глумленья,
  • Их жалуя крестом разорный хлеб,
  • Лишь кровию его для искупленья
  • Порочности смягчая, не коря
  • Отступников и другов кириафских,
  • Алмазами чумные прахоря
  • Бесовских содержанок, иже савских
  • Обманутых царевен, от ведем
  • Теперь не отличимых, во иродстве
  • Рядивших, тени оных на Эдем
  • Вести хотевших, в дивном благородстве
  • Не помнящих губителей своих,
  • Уродиц и юродников простивших,
  • Чересел и растленных лядвий их
  • В соитии веселом опустивших
  • Картину чуровую, жалкий бред
  • Отвязных этих черм и рогоносцев
  • Не слышавших и звавших на обед
  • Фамильный, где однех милоголосцев
  • Дородственных, любимых сердцем душ
  • Собрание молчалось, разуменье
  • Несловное являя, грузных туш
  • Блядей не уличавших, а затменье
  • Головок божевольных их, козлов
  • Приставленных напарно возлияний
  • Не видевших урочно, часослов
  • Семейный от морительных блеяний
  • Всего лишь берегущих, за альбом
  • Именной векопестованной славы
  • Судьбою расплатившихся, в любом
  • Позоре отмечающих булавы
  • И шкипетра сиятельную тень,
  • Взалкавших из холопской деспотии,
  • Блажным очехладительную сень
  • Даривших и утешные литии,
  • Хитона голубого лазурит
  • Признавших и убойность разворота,
  • О коем чайка мертвая парит,
  • Бредущему чрез Сузские ворота
  • Осанну певших, честью и клеймом
  • Плативших десно скаредности рабской,
  • Визитным означавшихся письмом,
  • Духовников от конницы арабской
  • Спасавших, смертоимное копье
  • Понтийскому Пилату милосердно
  • С оливою подавших, на цевье
  • Винтовия их смерти безусердно
  • И тихо опиравшихся, в очах
  • Всех падших серафимов отраженных,
  • Удушенных при черемных свечах,
  • Сеннаарскою оспой прокаженных,
  • Еще для Фрид махровые платки
  • Хранящих, вертограды Елионской
  • Горы прешедших чрез бередники,
  • Свободных обреченности сионской,
  • Но мудрости холодного ума
  • Не тративших и в варварских музеях
  • Трезвевших, на гербовные тома
  • Взирающих теперь о колизеях
  • Господних, сих бессонную чреду,
  • Злопроклятых, невинно убиенных
  • Узнаем и некрылую орду
  • Превиждим душегубцев потаенных,
  • Содвигнутых на тление, к святым
  • Высокого и низкого сословья
  • Летят оне по шлейфам золотым,
  • А, впрочем, и довольно многословья.
  • Офелия, взгляни на ведем тех,
  • Встречались хоть они тебе когда-то,
  • Грезеточных бежались их утех,
  • А всё не убежали, дело свято,
  • Под ним когда струится кровь одна,
  • Лазурной крови нашей перепили
  • Черемницы, но прочего вина
  • Для них не существует, или-или,
  • Сих выбор скуден присно, потому
  • И сами распознать угрозы темной
  • В серебре не сумели, по уму
  • Их бедному не числили заемной,
  • Точней, неясной крепости сиих
  • Удушливых объятий, а позднее,
  • Узнав природу чаяний мирских,
  • Обманов ли, предательств, холоднее
  • Каких нельзя еще вообразить,
  • Прочения, зиждимого во аде,
  • Убийственную сущность исказить
  • Уже не были в силах, чтоб награде
  • Кружевниц тьмы достойной передать,
  • Соадский уголок им обиходить,
  • Забыть козлищ пергамент, благодать
  • Лиется аще к нам, но хороводить
  • Оне серьезно, видимо, взялись,
  • Упившись кровью агнецев закланных,
  • Досель, смотри, вконец не извелись
  • Бесовок табуны чертожеланных,
  • Пиют себе пускай, близнится час,
  • Как их мерзкообразные хламиды
  • Спадутся сами, движемся под пляс
  • И оры буйных фурий, аониды
  • Простят нам беглость почерков, химер
  • Картонных экстазийные ужимы
  • Умерят и смирят, и на манер
  • Музык небесных, гением движимы
  • Сибелиуса, Брамса ли, Гуно,
  • Волшебного Моцарта, Перголези,
  • Неважно, отыграют нам равно
  • Кантабиле иль реквием, а рези,
  • Оставшиеся в небе от черем,
  • Запекшиеся в пурпуре собойном,
  • Сведут могильной краскою, чтоб тем
  • Барельефную точку на разбойном
  • Пути явить наглядно, и цемент,
  • Крушицу мраморную либо глину
  • Внедрят, как экстатический фермент,
  • В иную адоносную целину,
  • Где место и убежище найдут
  • Прегнилостные гусеницы снова
  • И патинами сады обведут,
  • Где каждой будет адская обнова
  • Примериваться, Фриде во урок
  • Платки грудные будут раздаваться,
  • Тому положен промысел и срок —
  • Без времени чермам собороваться.
  • Без времени их адские столпы
  • Аидам в назидание алеять
  • Кримозно станут, гойские толпы
  • Кося, чтоб звезды розовые сеять.

«Не плачь, накликая беду…»

  • Не плачь, накликая беду
  • И ревность будя Персефоны,
  • Горят струйной кровью во льду
  • Все бусы твои и кулоны.
  • Из черного снега они,
  • Алмазною твердью гранимы,
  • Искрятся, и только взгляни —
  • Подходят к камням этим зимы.
  • А что может лучше пойти
  • Ко пурпуру с хвойников крымских,
  • Нельзя и сокрестье пути
  • Преминуть без крыл серафимских.
  • Я в мертвенном взоре держал,
  • Молясь, лед высотного злата,
  • Бери ж, ибо все обещал,
  • На память два звездных карата.
  • Не выпалить вечности их,
  • Навек теперь, яко в Завете,
  • В очах драгоценных твоих
  • Зажглись чернозвездные нети.

Посвящение

  • Вернувшимся из адских областей,
  • В позоре искупавшимся и чтящим
  • Свет ложных звезд; в безумие страстей
  • Не ввергнутым изгнаньем предстоящим;
  • Прогулки совершавшим в небесах,
  • Кресты собой украсившим и к рекам
  • Подземным выходившим, в очесах
  • Держащим купол славы; имярекам,
  • Отринутым Отчизной за мечты,
  • Замученным на поприще славянском,
  • Отрекшимся друзьям свои щиты
  • На поле брани давшим; в Гефсиманском
  • Саду навечно преданным, венец
  • Из терний не снимавшим и при крене
  • Светил, хранившим Слово, наконец
  • Добитым, возлежащим в красной пене —
  • Что вам скажу? Молчаньем гробовым
  • Все разом юбилеи мы отметим
  • И присно по дорогам столбовым
  • Кровавым указателем посветим.
  • Тще райские цитрарии прешли,
  • Их негу возносили к аонидам,
  • Свечельницы кармином обвели,
  • Чтоб радовались те эдемским видам.
  • Герника стоит палых наших свеч,
  • Горят они златей мирских парафий,
  • Китановый в алмазах чуден меч,
  • Годится он для тронных эпитафий.
  • Лиют нектары морные и яд,
  • Вергилий, в небоцветные фиолы,
  • Эльфиров и чарующих наяд
  • Мы зрели, как нежные богомолы.
  • Рейнвейнами холодными с утра
  • Нас Ирод-царь дарил, се угощенье
  • Оставить мертвой челяди пора,
  • Не терпит мрамор желтое вощенье.
  • Оцветники, оцветники одне
  • Пылают и валькирии нощные
  • Бьют ангелей серебряных, оне
  • Любили нас и были расписные.
  • Ан тщетно злобный хор, клеветники,
  • На ложь велеречиво уповает,
  • Позора оспа эти языки
  • Прожжет еще и чернью воспылает.
  • И мы не выйдем к выси золотой,
  • Не сможем и во снах ей поклониться,
  • Но только лишь для прочности святой
  • Пусть праведная кровь сквозь смерть струится.

Псалмы

I

  • Восстенаем, Господь, в слоте черных иглиц,
  • А сидят за Тобой фарисеи одесно,
  • Не узрят ангелки наших траченых лиц,
  • Звоновые Твои не живятся чудесно.
  • Ах, высоко лились золотыя псалмы,
  • Искрашали трухой нищету дарований,
  • Только сохнут и днесь на хоругвях гурмы
  • Василечки от сих иродных пирований.
  • Вижди, Господи, нас, буде слава Твоя
  • Не превянет-горит, осеняя церкови,
  • Гордовые певцы умножали ея,
  • Горла их пропеклись чернозмейками крови.

II

  • За мытарства ль Христос возжалел
  • Не прошедших святые оплоты,
  • Вертоград Гефсиманский истлел
  • И без шпилей мертвы камелоты.
  • Васильков полевых не узреть:
  • На венцах лишь они и сверкают,
  • Двиньтесь, мытари, всем и гореть,
  • Разве истинно веры алкают.
  • Яко минем страстные пути,
  • В огни темные души вселятся,
  • Чтоб с любовию нивы прейти,
  • Где цветки наши палые тлятся.

III

  • Веночки белые сонимем,
  • Преобнажим святые лики,
  • Имен ли, цветности не имеем,
  • Одно лишь – смертию велики.
  • Худые крови излиенны,
  • В очах лазури не осталось,
  • А звезды Божии нетленны,
  • Число их парками считалось.
  • Над перстью ангелы воспрянут,
  • Над белым цветом закружатся,
  • И нимбы мертвые протянут,
  • Во коих звезды обнажатся.

IV

  • Яко певчим нельзя уцелеть
  • И преложны венцы золотые,
  • Так и будемся в тернях алеть,
  • Кровотлести, елико святые.
  • Но еще восхотят, восхотят
  • Голосов божеимных и песен,
  • И еще ангелочки слетят,
  • Чтобы узреть: единый не взнесен.
  • До поры ли молчанье храним,
  • Изордеется пламень болотный —
  • Этой алостью мы ограним
  • Иисуса венец всезолотный.

V

  • А и тратно, Господь, наши красить гробы
  • Васильковым сребром, вешней цвет-озолотой,
  • Все позорные днесь расписанны столбы
  • Бойной кровию чад и нисанскою слотой.
  • Мы слезами вотще на крестах изошлись,
  • Молодицы в пирах стервенеют безложно,
  • Со кадящей гурмой колпаками пречлись,
  • И молиться теперь, и алкати неможно.
  • Так не смогут одно и перстов окраснить,
  • Белой краскою мы восписали по черни,
  • Станут нощно, Господь, колокольцы звонить —
  • Убелятся тогда наши рдяные терни.

VI

  • Что хотите еще отнимать,
  • Мы и в смерти богаче не стали,
  • Всё претщимся цветки сожимать,
  • Из которых венец заплетали.
  • Во среду к нам слетят ангела,
  • Исполать озолотам их ясным,
  • Яко тризна у нас весела,
  • Время рдеться глициниям красным.
  • Будут мертвые звезды гореть,
  • И неживы, а света не имем,
  • И еще положат умереть —
  • Лишь тогда мы венец этот взнимем.

VII

  • За эти красные псаломы,
  • За то, что звезды мертвым светят,
  • Введут нас в Божии хоромы
  • И ангелочки всех приветят.
  • Темно дорожье Иудеи,
  • Во злате мертвых убоятся,
  • Алкали крови лиходеи:
  • И где теперь они таятся.
  • Где Смерти грозная старизна,
  • Где Слово – книгу озаглавить,
  • Красна веселием и тризна,
  • И ни спасти нас, ни ославить.

VIII

  • Золота наша Смерть, золота,
  • К ней мы жизнею всей и стремились,
  • Век брели от Креста до Креста,
  • Без огней горнецветных томились.
  • Но воспыхнут еще васильки
  • О могилах и звоны ударят,
  • И сплетут голубые венки
  • Нам тогда, и червицей подарят.
  • В крови нашей страстные пути,
  • Бою их не избыть ледяному,
  • И такими, Господь, нас пречти —
  • Не могли мы соцвесть по-иному.

IX

  • Ах, Господь, мы теперь неодесно сидим,
  • На трапезных пирах царевати не тщимся,
  • Иисусе-царя со терниц преглядим,
  • Во спасительный день ко Тебе и влачимся.
  • Излетели в лазурь от пиров ангелки,
  • Благодатный огонь расточен по кюветам,
  • Только были одно мы всекупно жалки,
  • Сколь хоромных живить ослепительным светам.
  • Ныне темен, Господь, светозарный канон,
  • И горчат куличи, и вино солонеет,
  • И плетется в псалмы боготраурный звон,
  • Чрез пасхалии Смерть надо златом краснеет.

X

  • Положатся Христу васильки,
  • Яко роз и шиповья не станет,
  • Отберем юровые цветки,
  • Их ли Смерть о тернице достанет.
  • Будет венчик тяжеле креста,
  • Пречернее церковных лампадок,
  • Ах, багряная цветь излита,
  • Вертоград наш разорен и падок.
  • И не станется горних огней,
  • И начинут светила клониться,
  • И тогда от кровавых теней
  • Мы соидем, чтоб ангелам сниться.

XI

  • Мы кровью нети освящали,
  • Юдоль Господняя широка,
  • А нас и мертвых не прощали,
  • И с житий выбили до срока.
  • Угаснут свечи во трапезных,
  • Не будут книжники стучаться,
  • И со трилистников обрезных
  • Начинет злато источаться.
  • И возгорать сему листовью,
  • Христу ль темно, явимся в цвети —
  • Своей точащеюся кровью
  • Обжечь безогненные нети.

XII

  • Хватит мертвым сирени златой,
  • Ангелочки ль ее пожалеют,
  • Были мы во когорте святой,
  • Всё еще наши тернии тлеют.
  • Расточатся благие огни,
  • Соцветут пятилистья в июне,
  • Так зардеются розы одни,
  • А горели и святые втуне.
  • Нет распятий иродских черней,
  • Та сирень холодит камелоты,
  • Всем и хватится наших огней,
  • Сколь не будет для гробов золоты.

XIII

  • Веселятся, Господь, скоморошьи ряды,
  • Но огнем возгорят червоцветные лиры,
  • И собили зачем псалмопевцев чреды,
  • Нечем боле теперь красить эти порфиры.
  • Василечки-цветы претеклись из корон
  • Вместе с кровию чад, разделивших мытарства,
  • Недоступно высок вседержительный трон,
  • Прозябают в крушне многоземные царства.
  • Век держали, Господь, нас за жалких шутов,
  • По успенью внесли в образные альбомы,
  • Хоть и немые мы вопияем с крестов,
  • И точатся по нам первозвонные бомы.

XIV

  • И бывает серебро в крови,
  • Сколь огоням червонным точиться,
  • Ко Христосу взалкаем: живи,
  • Мы и мертвые будем влачиться.
  • Вот приидем к Нему без венцов,
  • Червотечное сребро уроним,
  • Различит ли одесных певцов,
  • Хоть сочествует нас Иероним.
  • А терничным не цвести лучам —
  • И преминем иродские версты,
  • И тогда лишь Господним очам
  • Зримы станут кровавые персты.

XV

  • Мы к алтарю стези торили,
  • Христосу алча – огнь увидеть,
  • Любовь Его боготворили,
  • Страшились жалобой обидеть.
  • И кто пренес бы те мытарства,
  • Но чуден путь со перстью ровный,
  • Во стенах Божиего царства
  • Горит венец Христа всекровный.
  • Так что ж горчей полыни хлебы
  • И свечи кровью обвиются,
  • Жива любовь, а мертвы небы,
  • И гвозди нам одне куются.

XVI

  • Преточатся волошки в лугах,
  • Исцветут золотые рамоны,
  • И тогда о мирских четвергах
  • Станут бить кровеимные звоны.
  • Веротерпцев искать со огнем,
  • А и мы мировольно горели,
  • С полевой ли дороги свернем,
  • Не обминуть сие акварели.
  • Эти блеклые краски легки,
  • Полыхать им на вербной аллее,
  • Мы ж Христосу несли васильки —
  • Звонов цветик любой тяжелее.

XVII

  • Ах, недолго цветут и лазурь-васильки,
  • Травень пестует их, а рамонки сминают,
  • Как уроним, Господь, из десниц туески —
  • И приидем к Тебе, аще нас вспоминают.
  • Собирали мы в них те цветочки весной,
  • Отреченно плели рукоделья неловки,
  • Ароматы вились золотой пеленой,
  • Долу ныне легко их клонятся головки.
  • А и сами, Господь, тяжело премолчим,
  • Яко бельная цветь, наши головы ницы,
  • Слили кровь и одно пурпурою точим,
  • И хоругви плетут из нея кружевницы.

XVIII

  • Будет лето Господнее тлеть,
  • Расточаться во благости дольной,
  • И не станем тогда мы жалеть
  • О Кресте ли, о розе юдольной.
  • Соберем луговые дары
  • И в красе цветяных одеяний
  • Изъявимся гурмой на пиры —
  • Веселити их чернью даяний.
  • Ах, не жалко июльских светил,
  • Только б видел Христос оглашенных,
  • Только б рек Он, что мертвых простил
  • И не вспомнит грехов совершенных.

XIX

  • Горят в коронах полевые
  • Цветы меж сорной озелени,
  • Инаких нет, а мы живые,
  • Студим кровавые колени.
  • Куда влачимся, там и север,
  • С колен восстанем – обернемся,
  • Найдет коса на белый клевер,
  • Тогда чернить его вернемся.
  • И будут ангелы неловки,
  • Исцветность палую сминая,
  • И те зардевшие головки
  • Превиждят: всяка именная.

XX

  • Со левкоев цветущих венки
  • Заплетем и приидем к чертогам,
  • Опознают ли нас ангелки —
  • Исполать вифлеемским дорогам.
  • Будет ясное лето гореть,
  • В белом клевере тлеть-расточаться,
  • И очнемся еще усмотреть,
  • Где на царствие Божье венчаться.
  • Мертвым нечего даже снести,
  • Им и звезды тлетворнее свечек,
  • Ах, Господь, мы и будем тлести
  • Хоть во льду херувимских сердечек.

XXI

  • Тяжелы во четверг набоженных слова,
  • Не пеяют, Господь, и Твое ангелочки,
  • Слезной кровию их преблестят кружева,
  • А святые псалмы – всё одне лепесточки.
  • Как не ждут нас теперь на иродных пирах,
  • Изъявимся, мирским облаченьем играя.
  • «Где, – премолвим ловцам, – ваш Ирод-вертопрах,
  • Зреть адницы ему без конца и без края».
  • И влачились, Господь, ко Тебе мы вечор,
  • И теклись очеса багряничною слотой,
  • Но повыбили чад и убрали в кляштор,
  • Кайстры там и горят нищевой озолотой.

XXII

  • Во тяжелой сирени гореть
  • Днесь пурпуровым эльфам и рдеться,
  • Мы теперь не могли умереть,
  • А и будем в канавы глядеться.
  • Подойдет ли Христос к бродникам,
  • Чтоб наречь фарисеям – довольно,
  • Иидите ко смерть-родникам,
  • Веселитесь хотя божевольно.
  • И терничные звезды падут
  • За всемертвые эти криницы,
  • Нас тогда ангелочки найдут
  • О соцвете кровавой денницы.

XXIII

  • Стези нагорные тернисты,
  • А всё их красили слезами,
  • Успели Божии горнисты
  • И мы лежим под образами.
  • И горны сменятся на трубы,
  • Сиять ли им, как изъявились
  • В кровавом цвете боголюбы
  • И за оклады восселились.
  • Христос превидит наши лики,
  • Начнут цвета мироточиться,
  • И так речет: «Оне велики,
  • За сих могу я поручиться».

XXIV

  • Смертоимную алость сотмим,
  • Довлачимся ль ко Божиим тронам,
  • А пред Господом встанем самим,
  • Лазуриты вия по коронам.
  • Молча будет глядеть Иисус
  • На волошек цветки ледяные,
  • Кровососный расточится гнус —
  • И претмить ли веночки земные.
  • Выжгут пламень Его очеса,
  • Алоцветно вспарят херувимы,
  • И стечется в терничник роса
  • От венцов, кои Смертью язвимы.

XXV

  • Птицы нощно летят со молчащих вязниц,
  • Их пухами, Господь, пресквернятся шалавы,
  • Жалко выбили нас, а и бражники ниц
  • В монастырских пирах клонят винные главы.
  • Красовались весной и горели сады,
  • Пустоцветом они горевым излетали,
  • Нет и ряс золотых, и чернеют лады,
  • Под трезвон песнярам цвет-веночки сплетали.
  • Пурпур в чернь заплели – ладно кровью плести,
  • Мастериц тех, Господь, литания всечасна,
  • До парафий Твоих нам теперь не пройти,
  • Наша страшная смерть уголями раскрасна.

XXVI

  • Буде некому роз отнести
  • Иисусу, воспрянем со тлена
  • И начнем всекроваво тлести,
  • И начинет пылати Селена.
  • А не станется ангелов тех,
  • Украсят пированья святые,
  • Мы тогда для иродских потех
  • И загасим венцы золотые.
  • Хороши будут наши цветки,
  • Лишь терницы багряной коснемся,
  • Вспыхнут золотом их лепестки,
  • Изгорят – и в огонях вернемся.

XXVII

  • Винцент, Винцент, во тьме лимонной
  • Легко ль витать, светил не зряши,
  • Мы тоже краской благовонной
  • Ожечь хотели тернь гуаши.
  • Водою мертвой не разбавить
  • Цвета иссушенной палитры,
  • И тернь крепка, не в сей лукавить,
  • Хоть презлатятся кровь и митры.
  • Легли художники неправо
  • И светы Божии внимают,
  • И двоеперстья их кроваво
  • Лишь наши кисти сожимают.

XXVIII

  • Юровые луга соцветут,
  • Отродятся некровные корни,
  • И веночек Христу доплетут
  • Из шипов, как и терния горни.
  • А были василечки живы,
  • Цветом красным в плетеньях горели,
  • Так и розам алкать синевы,
  • Яко Божие те акварели.
  • Все во терние цвет-васильки,
  • Иль на розы Христосу глядеться
  • Разве наши сухие цветки
  • О веночке Его будут рдеться.

XXIX

  • Страшный вторник, Господь, разливает нефрит,
  • И в зеленях Твоих веселее лампады,
  • Втще живая вода богосвятно горит,
  • Как живицею здесь отцвели вертограды.
  • Изуверились мы, благо присно мертвы,
  • А и чем проняли клиры звонных часовен,
  • Слезы наши собрать не потщились волхвы,
  • Каждый ныне собит небокормленный овен.
  • И царевишны спят во церковных углах,
  • И лебяжьи пуха ткутся жизненно тонки,
  • Вместо яствий лежим на трапезных столах,
  • Сплошь над нами, Господь, пречернеют иконки.

XXX

  • Пожалеют Христу васильков,
  • Юровые цветы переимут,
  • Всекровавых тогда лепестков
  • Отберем, яко тени их взнимут.
  • Не соити за мрачный Аид,
  • Мы огонь излили на церкови,
  • Укорять ли жалких аонид —
  • Преалкайте обрядовой крови.
  • А не хватится немощных сил,
  • Голубые цвета расточатся,
  • Чернь явим, только б Он вопросил:
  • Где кровавые чада влачатся.

XXXI

  • Хотя пречтите убиенных,
  • Не имут мертвые веселья,
  • Цветов и хватит ли сотленных,
  • Они для горького похмелья.
  • А мы любили золотые
  • Цветки, их вешнюю невзрачность,
  • Махнут волошками святые —
  • Перелием на хлебы мрачность.
  • Когда ж и кровью не упьются,
  • В пирах трезветь начинут лядно,
  • Тернии эти разовьются
  • И будут цвести неоглядно.

XXXII

  • Чермной краски июнь перельет
  • И деревия станутся красны,
  • И шиповье багрянец увьет,
  • Яко вретища наши закрасны.
  • И почто во садах жития
  • Мы смарагды Христосу копили,
  • Расточается зелень сия,
  • Туне мертвых огнями слепили.
  • Ах, ночных еще будут певцов
  • Созывать в эти кущи-зелени,
  • И тогда безо чермных венцов
  • На шипы мы преклоним колени.

XXXIII

  • И любили, Господь, четверговок своих,
  • Нищеродных невест хлебосольно жалели,
Читать далее

Вход для пользователей