Читать онлайн Краткое изложение книги «Тысячеликий герой». Автор оригинала Джозеф Кэмпбелл бесплатно
Джозеф Кэмпбелл утверждает, что в мифологическом наследии существует истина, однако для современного человека она завуалирована, и чтобы ее извлечь, требуется инструмент. Для выявления универсальных закономерностей мифа автор поставил задачу свести воедино сюжеты историй со всего света. В книге рассмотрены мифологические сюжеты и соответствующие им ритуалы, сны, психологические процессы индивида и метафизические концепции. Итогом стала концепция мономифа – универсального сюжета для человечества. Это вечная история о духовном развитии человека и всего мира.
Пролог
Мономиф
1. Миф и сновидение
В традиционных текстах разных народов и авторских произведениях можно найти черты одной постоянной истории. Она намекает на некий больший смысл, стоящий за вариациями сюжета.
Мифотворчество не завершилось в древности. И сегодня миф присутствует в культуре, искусстве, философии и социальной жизни. А когда мы отдыхаем, он врывается в наши сны.
Автор находит характерным, что самая простая сказка может затронуть в человеке глубинные переживания. Это связано с тем, что она несет в себе мифологические символы, понятные нашей психике. Связь мифа с психологией любопытна, как и вопрос, чему же символы призваны научить человека.
Среди всех наук, касающихся мифологического наследия, автор выделяет психологию. Фрейд и Юнг отмечали, что логика мифа в сознании людей актуальна и в XX веке. Каждый человек интерпретирует универсальные образы по-своему и создает персональный пантеон сновидений.
В качестве наиболее очевидной связи мифа, психики и сновидения автор приводит пример Эдипова комплекса и ссылается на клиническую практику Фрейда. В мифе царь Эдип убивает своего отца Лая и по незнанию женится на своей матери Иокасте. По Фрейду, в раннем детстве ребенок переносит на мать сексуальные желания, а к отцу испытывает ревность и агрессию. Сновидения, с которыми пациенты обращались к психиатру, представляют вариацию мифа и свидетельствуют о том, что пациент не вполне освободился от детского восприятия реальности.
Бессознательное человека самостоятельно формирует мифы и посылает их в сознание человека через сны, фантазии и иллюзии. Они могут быть страшными или притягательными, однако угрожают не нам самим, а нашему обыденному существованию, и подталкивают к развитию новой жизни. Так миф неизменно оказывается приглашением к личностному росту.
Таким образом, толкующий сновидения психоаналитик принимает древнюю роль мудреца-наставника. Он знает тайны сокрытого мира и помогает в инициации путника, давая советы и указывая на смысл тех или иных образов.
Опираясь на эти выводы, автор обращает внимание на древние ритуалы инициации: человека проводят через этапы преобразования, которые изменяют сознательную и бессознательную жизнь. Обряды перехода на новую стадию жизни (ритуал рождения, присвоения имени, достижения зрелости, бракосочетания, погребения) в примитивном обществе были крайне важны. Они отличаются актом разрыва с прежней жизнью, после чего следует социальная изоляция и обучение человека новым правилам. Пройдя ритуалы, посвященный возвращается в мир словно заново родившимся.
Примечательно, что символы из этих ритуалов имеют обыкновение проявляться в сновидениях пациентов, которые после курса лечения отказываются от детских комплексов и взрослеют. Например, у аборигенов Австралии обряд мужского взросления связан с ритуалом обрезания, и мальчика уводят от женщин к Большому Змею-Отцу. Одному из пациентов, начавшему под руководством Юнга преодолевать зависимость от матери, приснился сон, в котором из пещеры на него набросилась змея и укусила в область гениталий.
Обряды инициации настолько необходимы психике, что, если их не проводить, они напоминают о себе образами сновидений. Символика мифа призвана подтолкнуть человека к развитию и преодолеть обманчивый комфорт стагнации. Рост – всегда тяжелый процесс, а иногда и болезненный. Не каждый человек самостоятельно на это решится, поэтому и нужны наставники извне. Автор отмечает, что высокий уровень невротических расстройств и частая инфантильность в наше время связаны с утратой институтов духовного наставничества.
Мифологические переходы на новый этап мировосприятия и соответствующие им психологические кризисы сопутствуют личности на всех этапах жизни. От начала пути, когда человек бросает вызов жизни, до конца, когда испытанием становится смерть, человек проходит ряд метаморфозов. Так было у всех народов во все времена.
При этом нарушение обряда перехода и умышленный обман в угоду собственной выгоде караются проклятием. Эту закономерность иллюстрирует миф о Минотавре. Истоком бед, обрушившихся на Критскую империю, становится даже не преступление Пасифаи, которая вступила в связь с быком и породила чудовище, а поступок самого царя Миноса. Он принял от Посейдона благословение на царствование, но отказался принести в жертву божественного быка и присвоил животное себе. Автор указывает, что как ритуал перехода подразумевает обновление личности, так и введение в сан подразумевает новый статус с соответствующими правами и обязанностями. Минос как царь поддался страсти личного обогащения и присвоил быка, что и повлекло каскад бедствий личных и общественных. Таким образом, при нарушении ритуала индивид отрезает себя от общества и раскалывает его.
В культивировании подобных эгоистических мотивов автор прослеживает появление образа тирана-чудовища. Такой персонаж одержим алчностью и вызывает опустошение и разорение земель. Боясь упустить добытое, он становится агрессивным.
В противовес появляется герой, первое качество которого – смирение, а миссия – не допустить гибели цивилизации. Ссылаясь на работы профессора Арнольда Д. Тойнби, автор говорит, что очевидные способы не сработают. Невозможен прямолинейный возврат к добрым старым временам или методичное построение будущего общества – распадающиеся элементы нельзя просто сплотить воедино. Победить смерть может только рождение нового. Вводится понятие «постоянного рождения», которое противостоит непрерывному повторению смерти. В контексте рассмотренного мифа Тесей, сразивший Минотавра, становится символом становления греческой цивилизации.
Для того чтобы совершить подвиг и изменить мир, герой должен обладать высоким духовным уровнем. Первый шаг к этому – отрешенность (уход) от мира, чтобы в противовес внешней суете сосредоточиться на внутренних ресурсах.
Внутренний мир является бессознательным, царством сна, которое всегда при нас. В нем находятся не только фантастические образы, но и все потенциальные возможности личности. Если извлечь этот потенциал, то последует яркое обновление жизни. Если же человек выведет наружу не только личные скрытые возможности, но и утерянные обществом, то станет настоящим культурным героем.
Герой удаляется с мировой сцены, сражается с внутренними демонами и затем прорывается к глубинам подсознания, к чистому восприятию мировых образов, которые Юнг назвал архетипами. Именно из этих областей психики к нам взывают мифы посредством знаковых сновидений. Автор приравнивает миф к сновидению лишь с тем отличием, что сновидение окрашено спецификой личности сновидца, а известные в культуре мифы однозначны для всего человечества.
Таким образом, для оздоровления общества герой находит решение не во внешнем уже разрушающемся мире, а в пространстве первоистоков человеческой жизни и мысли. Для обыденности мира герой умирает и возрождается человеком вечности. Вторая задача героя – принести полученные знания об обновленной жизни обществу и возродить его.
Путь героя представляет собой добровольное приключение. Когда в обществе накопились проблемы, он слышит зов и отправляется в путь. Преодолевая препятствия и рискуя, он стремится к своей духовной цели. Этим путем суждено пройти далеко не всем, но и жизни обычных людей налаживаются, когда деяния героя возрождают мир и возвращают утерянные смыслы.
Автор отмечает, что сегодня люди нуждаются и в героях, и в руководстве. Пользуясь образами рассмотренного мифа о Минотавре, он приводит в пример нить Ариадны, которая помогла выбраться Тесею из лабиринта. Современная цивилизация стала запутанным лабиринтом, однако беспристрастный создатель лабиринта художник-ученый Дедал создал также и путеводную нить, которой автор предлагает воспользоваться и проследить извечный путь героя.
2. Трагедия и комедия
Начиная разговор о трагедии, автор вспоминает роман Льва Толстого «Анна Каренина» в качестве примера истории о разрушительной страсти, напоминающей порок Пасифаи. Трагедии повествуют о расчленении человеческой души под напором демонов. Счастливый конец противоречит известному мировому закону: все рано или поздно придет к разрушению и смерти.
Само нахождение у истока человеческих страданий приобщает очевидца к страдающему человеку, а смысл этих страданий вызывает ужас и позволяет взглянуть в глубь сути жизни. Такова природа трагического катарсиса, который призван оказывать очищающее воздействие на человеческую душу. Автор сопоставляет это с ритуальным катарсисом (очищением общины от пороков прошедшего года), который присущ мистериям с расчленением бога-быка Диониса.
Парадоксальным образом искупающее таинство смерти позволяет прочувствовать суть жизни, и в этом состоит искусство трагедии. Современная литература воздействует еще сильнее, прибегая к реалистичной откровенности, отказывая читателю в блаженной жизни после смерти. Горечь таких сюжетов заставляет скептически смотреть на мелочи жизни.
В сравнении с этим комедия кажется пустой забавой и временным укрытием от тягот реальности. Люди отказываются принимать всерьез сказку о счастье и оставляют ее где-то за пределами взрослой жизни. Однако это поверхностное понимание жанра божественной комедии спасения, которая в древнем Риме по статусу стояла выше трагедии, считалась более сложной для понимания и несла в себе глубокие откровения.
Счастливый конец сказки, мифа или комедии демонстрирует превосходство над трагедией человека. Объективно мир может оставаться таким же драматичным, однако при изменении его восприятия в глазах героя комедии мир предстает другим. Если трагедия призвана разрушить нашу привязанность к формам, то комедия воспевает непобедимую радость жизни. Так оба жанра объединяются в выражении единого мифологического опыта откровения жизни.
Задачей мифологии и сказки является откровение о темном внутреннем переходе от трагедии к комедии. Происходящее может выглядеть фантастическим и условным, поскольку оно отражает психологические победы, а не физические. По сюжету герой путешествует по земле, однако его дорога ведет в глубь личности, через метафорический лабиринт. Как счастливые семьи, по словам Толстого, похожи друг на друга, так же похожи и мифы спасения.
3. Герой и бог
Сформированная выше формула перехода «уединение – инициация – возвращение» является центральным блоком мономифа, а мифологические приключения героя детализируют ее. Герой отправляется из обыденного мира в область сверхъестественного, где в противоборстве с фантастическими силами одерживает победу, и затем возвращается с неким благом для соплеменников. Таковы истории Прометея, Ясона и Энея.
Далее автор с этой позиции рассматривает сюжеты мировых религий. Будда после странствий, отшельничества и медитаций успешно преодолевает искушения, после чего обретает сокровенные знания, и Брахма поручает ему стать учителем богов и людей. В Ветхом Завете Моисей, приведя свой народ в Синайскую пустыню, на горе получает от Господа Скрижали Закона и возвращается к людям с миссией обучать их религии. Все перечисленные события описываются в источниках красочно и в невероятных масштабах, что призвано подчеркнуть их значимость для общества.
Автор отмечает, что формула повторяется независимо от сферы жизни, будь то религиозное событие, политическое или личное. Герой человечества сначала уходит в небытие, получает сокровенный опыт, а затем возвращается исполненный созидательной силы для преобразования общества в своей сфере. Это демонстрирует единство человеческого духа в его стремлениях и подтверждает актуальность авторской теории для современной жизни.
Сохраняя основную формулу, приключения героя в вариациях разных времен и народов наделены дополнительными этапами. Если какой-то этап отсутствует, то обычно подразумевается. На основе обширного материала автор берется выявить все устойчивые этапы странствия героя и последовательно их описать в виде одного собирательного приключения.
Объективная суть героического пути в возобновлении духовной энергии мира, что происходит при возвращении героя. Однако для героя этап возврата становится самым трудным испытанием.
Во-первых, просветленный герой, сам находясь в гармонии с реальностью, способен просто позабыть о горестях мира и упованиях людей. Во-вторых, он может отказаться от непосильной задачи поднимать людей до своего уровня, ужаснувшись духовной пропасти между собой и ими. Кроме того, если герой овладел сокровенным благом, не пройдя положенные личные испытания, то мировые силы покарают его, как Прометея. В конце концов, герой может банально не справиться со своей миссией донести откровение до людей.
Как правило, в мифе герой отправляется не за благом как таковым, а за символическим предметом, который необходим ему или обществу. В сказке, как в упрощенной вариации мифа, герой чаще отправляется за незначительной вещью для себя лично и добивается локальной победы. Миф повествует о событиях народного масштаба, а герои религий несут послание всему миру. Соответственно и характер полученных героем знаний различается по значимости и масштабу от тайны имени своего родителя до знаний о космогонии.
Опираясь на факт, что герой может принести религиозное знание, автор приводит цитаты мистиков о переживании единства человека с Богом, в процессе которого человек получает искомые знания. Так герой находит Бога, познавая самого себя.
4. Центр Мироздания
Если приключение героя было успешным, в мир вливается поток жизни.
Это чудесное событие может принимать разные формы, в том числе физическую в виде живительной субстанции, форму потока энергии или духовной благости. Все это проявления одного и того же, без чего жизнь останавливается и уступает смерти.
Источник этого потока – центр вселенной, представленный Покоящимся Местом в легенде о Будде, истоком Древа жизни или главным божеством. Это своего рода Пуп Земли, тогда как герой становится пуповиной, через которую в мир вливается энергия непрерывного сотворения.
Автор упоминает о строительстве храмов, символизирующих подобный источник сотворения. Они строятся на святых местах, которые стали таковыми, имея собственный миф происхождения. Как правило, храмы ориентированы по четырем направлениям горизонта, а их центр символизирует Точку Неистощимости. Посетитель храма имитирует подвиг героя, достигшего своей цели, он приобщается к универсальному ритуалу возрождения, что становится средством вдохновения и пробуждения.
Если уменьшить масштаб воображаемой карты, то можно увидеть, как древние города строились наподобие храмов, с воротами по четырем сторонам света, со святилищем божества в центре. Подобно расширяющимся концентрическим кругам, центром религии становится уже город, как Иерусалим или Мекка, верующие со всего мира обращаются к ним во время молитвы, и так весь мир становится храмом, Центр Мироздания оказывается повсеместным.
Однако образы, которые можно найти в храмах мира, не всегда прекрасны или наделены праведностью, поскольку источник всего сущего наполняет мир добром и злом, которые в глазах божества равнозначны и едины. Так же и мифологический герой находится вне дуальности добра и зла, поскольку добродетель – мирское качество, а герою предстоит познать глубины личности и мира вне всяких критериев.
Для демонстрации этого принципа автор приводит характерный миф о боге-нечестивце Эдшу племени йоруба из Западной Африки. Прогуливаясь среди полей, бог надел шляпу, которая была разных цветов с каждой из четырех сторон. Крестьяне, которые увидели его с разных полей, не смогли сойтись во мнении, какого цвета была шляпа, и подрались.
Так мифология представляет жизнь великой и ужасной Божественной Комедией. На ее фоне позиция трагика истерична, а моральная оценка ограниченна. Безжалостность мифа компенсируется тем, что все есть единая вечная сила, которой чуждо страдание.
Часть I. Странствия героя
Глава I. Исход
1. Зов к странствиям
В качестве примера, как может начинаться приключение, автор приводит сказочный сюжет. Принцесса играла золотым шариком и случайно уронила его в глубокий родник. Вернуть игрушку ей помог лягушонок, попросив взамен, чтобы принцесса взяла его к себе домой. Принцесса согласилась, получила шарик, но сбежала от страшного лягушонка, который был вынужден вернуться в родник.
Падение шарика в родник не рассматривается как случайность. Ссылаясь на Фрейда, автор напоминает, что ошибки – это результат подавленных желаний. Такое событие приводит к началу новой судьбы.
Второе ключевое событие – появление лягушонка. Его можно назвать «предвестником», и он открывает этап «зов к приключениям». Призыв может быть к чему угодно: к взрослению, смерти, историческому свершению и так далее. В любом случае это таинство преображения и духовного перехода, смерть старого и рождение нового жизненного шаблона. Принцессу же лягушонок призывает к переходу в период юности.
Новый этап всегда связан с пугающими обстоятельствами и неизвестностью, что может быть выражено темным лесом и отталкивающим внешним видом предвестника. Лягушка в сказке является детской версией дракона и змея преисподней, а золотой шарик – это поглощенное солнце.
Переход сопровождается состоянием стресса и тревоги, подобно кризису рождения. На пороге нового активизируются архетипичные образы, символизирующие одновременно опасность и утешение, испытание и таинство рождения. На этой стадии тяжело как принцессе, так и Еве или Будде.
Продолжая психоаналитическую трактовку, автор пишет, что отвергнутое отвратительное существо символизирует непризнанные и неопределившиеся черты личности и законы бытия, находящиеся в глубинах бессознательного так же, как лягушонок обитает в бездонном роднике.
Это содержимое одновременно является искомым сокровищем, и если последовать за предвестником, то сквозь пелену отвратительного и мрачного откроется путь к светлому обновлению. В такой роли образ зверя используется в мифах разных народов, зачастую преследование удивительного зверя приводит героя в другой мир. Аналогично образ проявляется и в сновидениях.
Новые образы кажутся сознанию чуждыми и отталкивающими, однако бессознательному они хорошо знакомы, и оно требует обновления. После зова к приключениям герой так или иначе утрачивает интерес к прежней жизни, даже если решает к ней вернуться. В последнем случае возникают судьбоносные знаки.
Нагляднее всего это продемонстрировано в легенде о «Четырех знаках». Отец принца Гаутамы Шакьямуни (Будущего Будды) оградил сына от всего, что может дать понятие о старости, болезни, смерти и монашестве, чтобы тот не вздумал встать на путь уединения от мира. Однако, несмотря на все старания царя, боги показали Будде старика, больного, мертвеца и монаха, что и подтолкнуло Гаутаму к выбору духовного пути.
Первую стадию мифологического пути героя автор называет «зов к странствиям». Судьба переносит центр духовного тяготения героя за пределы его обыденности в область неизвестного. Этой областью может быть лес, иная страна, волшебный мир или глубокий сон. Это место фантастических событий, полиморфных созданий, свершений, мучений и восторгов.
2. Отвержение зова
Мифы и сказки предупреждают о печальных последствиях отвержения зова. Если персонаж отказывается от призыва и погружается в прежнюю рутину, тогда вместо героя он становится неспособной на поступки жертвой, а вместо приключения его ждет прозябание. Формально он может оставаться хоть правителем империи, как царь Минос, однако жизнь его теряет смысл, а дела ведут к упадку и смерти.
Автор подмечает, что частой причиной отказа является нежелание выйти за пределы понятий личной выгоды. Герой отказывается приобщиться к системе божественных правил, ищет сиюминутную выгоду вместо обращения к вечным идеалам, несущим как развитие личности, так и общественную пользу. Когда божественное в человеке заменяется эгоцентричной силой, благословение оборачивается проклятием. Герой превращается в чудовище, сражается только за себя и обитает в собственном аду.
Кроме того, причиной может быть страх и малодушное желание остаться на прежней стадии. Такова судьба девушки Дафны, которая убегала от Аполлона, не понимая, что отрекается от предложения бога. Она взмолилась своему родителю Пенею об укрытии и была превращена в дерево. Дафна не справилась с этапом взросления, так же как зависимый от материнской любви мужчина не может наладить отношения с женой. В этом случае человек заточен в своем детстве, а родители играют роль стража порога, не пускающего во взрослый мир приключений.
Как и в случае с человеком, страдающим неврозом, бедственное положение героя, который застрял на переходе, не однозначно и имеет варианты разрешения. Так автор интерпретирует сюжеты, в основе которых заточенный персонаж. Кто-то останется в таком положении навечно, как соляной столб, в который обратилась жена Лота, оглянувшаяся назад. Сон других же будет прерван извне: Зигфрид преодолеет круг огня Вотана и пробудит усыпленную Брюнхильду, Спящая Красавица, вместе с которой уснуло и ее королевство, будет спасена принцем.
С этими состояниями не стоит путать добровольный уход в себя, свойственный творческому гению. Это акт пробуждения внутренних бессознательных сил, который ведет к самоосознанию и самоконтролю. Такая практика не является отречением зова, скорее это заблаговременный отказ от мира и самостоятельная подготовка к зову.
Для демонстрации могущества этого состояния автор приводит сюжет из сказок «Тысячи и одной ночи». Принц Камар аль-Заман посвятил себя знаниям и отказывался жениться вопреки воле отца, то есть приобщаться к миру. За неповиновение он был заточен в темницу, и его внутреннее уединение дополнилось внешним. В это же время аналогичная история приключилась с китайской принцессой Будур – она отказывалась выходить замуж и была заточена разгневанным отцом. Вопреки всем условиям два этих персонажа встретились, что стало началом долгого и невероятного приключения.
3. Сверхъестественное покровительство
Ответивший на зов герой переходит к следующему этапу – «сверхъестественному покровительству». Здесь он должен встретить своего защитника, который снабдит его амулетом против фантастических враждебных сил. Обычно защитником выступает старый человек, зачастую женщина.
Автор приводит в пример характерные истории из фольклора африканских племен и американских индейцев. В них путники встречают престарелую женщину, которая интересуется целью их пути, а затем в качестве поощрения дает благословение или волшебные предметы, спасающие от опасностей.
Образ благожелательной женщины прослеживается в европейских сказках (фея-крестная), узнается в Ариадне. В «Божественной комедии» Данте такую роль играет Беатриче, а Гете в «Фаусте» развивает образ посредством Гретхен, Елены Троянской и Девы Марии. Автор считает этот образ персонификацией оберегающей силы судьбы, которая благосклонна к решению героя. Это созвучно с образом матери, обещанием Рая, поддержкой самой Природы, поскольку миссия героя имеет общественное значение.
В высокоразвитых мифологиях роль помощника вырастает до роли наставника или проводника. Тогда персонаж чаще предстает в мужском обличье. В классических мифах им становятся такие боги, как Гермес, Тот, в христианстве – Святой Дух.
Источник покровительства материнский и мужской одновременно, он объединяет в себе неопределенности бессознательного и выражает поддержку сознательной личности.
4. Преодоление первого порога
Вняв зову и приобретя поддержку, герой готов вступить в таинственный мир приключений, однако вход туда охраняется. Хранители оберегают границы настоящего с четырех сторон света, сверху и снизу. За ними находятся непознанные территории, героя ждет угрожающая неизвестность, подобная миру вне родительской опеки для ребенка.
Мифология населяет эти места чудовищами и враждебными существами. Помимо великанов и людоедов в преданиях разных континентов встречается описание одноногого, однорукого и однобокого существа-получеловека.
С точки зрения психологии эти земли полностью открыты для всевозможных проекций бессознательного. Здесь могут проявляться кровосмесительные и отцеубийственные мотивы. Наслаждение обманчиво, и обольстительные сирены оказываются людоедами.
Однако здешние враги не из тех, которые атакуют первыми: как правило, герой идет к гибели сам, если обманывается завлекательными речами, подчиняется своим страстям или нарушает запреты. В качестве характерного примера автор приводит способности аркадского бога Пана. Своей свирелью он вызывает у людей сильный беспричинный испуг. В таком состоянии человек пугается любой мелочи, например треснувшей ветки, в ужасе обращается в бегство и погибает по неосторожности. При этом Пан милостив к своим почитателям и одаряет их благами или мудростью. В сухом остатке главный соперник героя – это он сам.
Страж порога тоже обманчив. Он будет противостоять герою или отговаривать входить в новый мир, но ровно до тех пор, пока герой не исполнится решимости преодолеть порог. В этом случае даже смерть героя в битве с привратником будет означать успешный переход в новое состояние.
В этом страж уподобляется мифическим существам, которые враждебны и дружелюбны одновременно. Таковы девушки-змеи, известные на островах Банкс. Встретивший такую девушку юноша может убежать или ударить ее листом драконова дерева. Во втором случае она обратится в змеиную форму и уползет. Если же вступить с ней в сношение, то демоница станет близким другом.
Автор называет этот этап неоднозначным и сложным, поскольку чрезмерная самонадеянность тоже может привести к поражению. Для пояснения приводится два примера.
Первая история рассказывает о караванщике, которому предстояло пересечь большую пустыню. Он нагрузил повозки кувшинами с водой и отправился в путь. Обитавший в пустыне великан-людоед сотворил иллюзию и появился на пути каравана. Великан и его собратья предстали торговцами в мокрых одеждах, обвешанные гирляндами водяных лилий. Караванщик спросил, где они нашли воду, а великан ответил, что поблизости находятся полноводные озера, и посоветовал вылить запасенную воду, чтобы идти налегке. Караванщик так и поступил, а когда его людей и животных одолела жажда, великаны-людоеды вернулись, всех убили и съели.
Вторая история раскрывает сущность привратника и демонстрирует успешный переход. Принц, ставший мастером Пяти Оружий, пересекал некий лес. Ему повстречался людоед по имени Липкие Волосы, который убивал всех, кого увидит. Бесстрашный принц вступил с ним в бой. Он ударил правой рукой, и она прилипла к волосам людоеда. То же самое случилось с левой рукой, ногами и головой. Принц Пяти Оружий попал в ловушку пять раз и полностью прилип к людоеду. Тот спросил, почему юноша не боится, и принц ответил, что имеет в животе еще одно оружие – удар молнии, который разорвет людоеда, если тот решит съесть принца. Людоед подумал и решил отпустить свою жертву. Принц изложил великану Учение и превратил в добродетельного духа.
Автор уточняет, что Пять Оружий – это пять органов чувств, под молнией имеется в виду Оружие Знания, а герой является предшествующим воплощением Будущего Будды. Таким образом, великан символизирует мир, привязывающий человека пятью чувствами, и только невидимое шестое, духовное, способно привести к победе и освобождению.
Освобождение от условностей бренного мира может происходить также посредством отказа от дуального восприятия (жизнь и смерть, добро и зло). Яркий мифологический пример – сталкивающиеся скалы Симплегады, крушащие корабли в Черном море. Ясон преодолел опасный участок, и с тех пор скалы спокойно стоят в отдалении друг от друга.
Таким образом, герой освобождается от своего эго, проникает сквозь стены мира и идет дальше.
5. Во чреве кита
Один из вариантов преодоления порога автор выделяет как отдельный этап, названный «во чреве кита». В этом случае герой не сражается и не договаривается с привратником, а оказывается проглоченным и как будто умершим. Этот мотив распространен во всем мире.
Эскимосы рассказывают о герое-хитреце, который уговорил самку кита раскрыть рот, обратился в ворона и влетел в ее утробу. В зулусской истории женщину проглатывает слон, а внутри она находит целый мир с лесами, реками и горами, где также живут люди.
Проглатывающее существо может быть волком, как в «Красной Шапочке», или чудовищем неопределенной формы, которому попадается Финн Мак Кул в ирландских мифах, а полинезийского героя Мауи проглатывает собственная прапрабабушка.
Таким образом, выход из привычного мира может выглядеть как преодолением внешних рамок, так и погружением вовнутрь. Это тождественно вхождению в храм, где верующий вспоминает, кем является. Поэтому у входов в храмы можно наблюдать фигуры фантастических монстров – они охраняют храм от недостойного и одновременно предупреждают об опасных аспектах духа, с которыми может столкнуться верующий на границе привычного мира. Тот факт, что человек физически может пройти мимо статуй без проблем, не умаляет их сути, поскольку если самозванец не воспринимает их смысла, то он не сможет приобщиться и к святости внутри – останется снаружи храма, даже войдя в него физически.
Акт поглощения исполинским зверем лишний раз роднит переход героя со смертью. Тело героя может быть даже расчленено и разбросано, как в египетском мифе об Осирисе. Однако если герой превозмог привязанность к эго, то физическая смерть не страшна ему, поскольку останется нетленная суть. В итоге герой возвращается из чрева чудовища и подтверждает свою способность к спасению и возрождению.
Автор проводит параллель с языческими ритуалами, связанными со смертью и самоистязанием. Во Фригии в честь воскресшего спасителя Аттиса срубали сосну и проводили ее церемониальное погребение, а затем жрец пускал кровь из своих рук, адепты исполняли ритуальные танцы и кололи себя ножами, новообращенные кастрировали себя, кровь орошала алтарь и дерево. Так они праздновали смерть и воскрешение. Известна история, как царь одной из индийских провинций ритуально завершил свое правление тем, что вышел перед народом и стал отрезать куски от своего лица и разбрасывать их вокруг, а когда начал терять сознание, перерезал себе горло.
Глава II. Инициация
1. Путь испытаний
В фантастической стране герою предстоит пройти через испытания. Эта приключенческая часть мифа повлияла на формирование литературы о странствиях и состязаниях. И пусть у героя есть сверхъестественный помощник, испытания предстоят действительно трудные.
Приведенный автором миф служит помимо прочего примером, как при смене гендерных ролей структура повествования остается неизменной. Героем выступает Психея, ищущая своего возлюбленного Купидона. Вместо жестокого отца, не пускающего дочь к возлюбленному, Психее противостоит ревнивая мать Купидона Венера. Она измышляет для Психеи одно испытание за другим: перебрать перемешанные зерна разных злаков, настричь шерсть убийственных диких овец, набрать воду из ключа, охраняемого драконом, принести шкатулку из преисподней. Справиться девушке помогают покровители-помощники.
Путешествие за потерянной душой является одним из распространенных сюжетов мифологического приключения. Отражен он также и в ритуальной практике. Особо опасные путешествия предпринимают шаманы у народов Крайнего Севера, когда отправляются за душой больного соплеменника. Облачившись в ритуальные одежды и заручившись поддержкой духов, шаман отправляется в путь под ритм барабана.
Автор приводит описание шаманского ритуала саамов, рассматривая его с двух сторон. С наступлением ночи в жилище заболевшего человека собираются друзья, соседи и шаман, которому ассистируют две женщины. Шаман посредством ритуальной пляски погружается в транс и замирает на полу. Женщины внимательно наблюдают и задают вопросы о его местонахождении в потустороннем мире, а шаман отвечает движениями конечностей. Выйдя из транса, он рассказывает о причинах болезни и методах избавления. Так выглядит ритуал со стороны. Во время же транса шаман проходит духовное путешествие.
В путешествии шаману предстоит преодолеть ряд препятствий. Он проходит темный лес, минует кости других шаманов и достигает дыры в земле. Пройдя через стражей царства мертвых, шаман встречает Владыку Преисподней Элрика, который нападает на него. Шаману нужно суметь успокоить чудовище и заставить отступить, обещая подношения.
В противовес мистической трактовке ритуала автор приводит объяснения психологов, которые считают шаманский феномен проявлением невроза и психоза. Шаман делает явственными фантастические символы, присущие психике всех членов племени, и играет роль громоотвода общественной тревоги.
Оздоровительный процесс путешествия внутрь себя заключается в выявлении и последующем преобразовании инфантильных образов, сохранившихся в психике. Эти процессы происходят и в повседневности посредством сновидений. Во снах человек также встречает фантастических противников и наставников, там же он находит и ключ для спасения и собственного развития.
В подтверждение автор приводит множество характерных фрагментов из сновидений, зафиксированных в разные времена. Образы снов отражают психологическую проблему сновидца: например, заика с трудом пробирается через местность и вынужден перепрыгивать через канавы и кустарник; гомосексуалист бежит за прекрасной девушкой, но останавливается лучом, который является фаллическим символом; поэт, вынужденный работать журналистом, видит лежащую на земле половину лошади, которой не удается подняться.
Позитивные перемены в жизни также отражаются во снах: например, импотент учится управлять машиной и достигает площади, заполненной женщинами. Молодая девушка увидела успехи в личной жизни так: она идет по узкому мосту и падает в воду, ее спасает полицейский, после чего ей кажется, что она мертва, и ее спаситель тоже выглядит как мертвец. Уточняется, что мертвое состояние в образах бессознательного означает обретение полноты жизни.
Автор обращает внимание на проблему современного общества. Прошлые поколения решали психологические кризисы с помощью ритуалов и постижения символов мифологического мышления. Вследствие же рационализма эти способы утрачивают силу, и человеку приходится решать глубинные проблемы самостоятельно или под руководством неопытного наставника. Для того чтобы воспользоваться силой мифов, человеку нужно пройти своего рода очищение и отречение, и этот процесс есть в пути героя.