Читать онлайн Случайная встреча бесплатно
Редактор Дмитрий Гринберг
Дизайнер обложки Дмитрий Гринберг
На обложке Copyright free (Pudlic domain), Attribution-ShareAlike 3.0 "Мона Лиза" (1503-1519), Леонардо да Винчи, Лувр
© Дмитрий Гринберг, 2022
© Дмитрий Гринберг, дизайн обложки, 2022
ISBN 978-5-4498-4352-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
Друг мой, рад я писать тебе из глубины моего сердца.
Ибо лишь она вмещает всё то, что было дано тебе
ощутить в своей нелёгкой жизни. Но бойся её,
ибо в ней таится нечто большее, чем хотелось тебе знать
о мире. Я поведу тебя по лабиринту моей жизни, и будь
осторожен, из него может не быть выхода…
«Грешней я был, чем бывают некоторые…»
- Грешней я был, чем бывают некоторые.
- И чище был, чем бывают некоторые.
- Но добро жило в моём сердце, и бодрствовало всегда.
- Тьма зовёт людей, обманывая их,
- и сладок бывает её зов. Но в конце пути этого
- неизменно ожидает тебя болото и зыбучие пески,
- куда раз попавши, ты изнываешь от жажды.
- Единственный, кто может тебя напоить,
- это Бог. Он протягивает к тебе руку, которую ты
- не видишь, или не хочешь замечать,
- потому, что тебе потребуются усилия,
- чтобы ухватиться за Руку Божию. Но только она
- помогала мне в трудные минуты моей жизни,
- и спасала меня. Свет Божий, ты всеблагодатен,
- и я без тебя ничто.
«Рука молчания вновь уст твоих коснулась…»
- Рука молчания вновь уст твоих коснулась,
- И скрылась ты, как ветер снежных гор,
- Когда меня ты лестью обманула,
- И я обман не видел твой в упор.
- Когда ты мне сказала с сожаленьем,
- Что тяжело моих не видеть глаз!
- Не знал тогда, как ты своим уменьем
- Любовь внушить способна в нужный час.
- Но дни прошли, и мне бывает мило
- Порой взглянуть на прежние черты,
- Поскольку сердце всё же не забыло,
- Как гладишь и целуешь только ты.
- Я помню дни, и все твои касанья,
- Где шепот их звучал мне как признанья.
«Кто знает, смерть когда свои права…»
- Кто знает, смерть когда свои права
- Предъявит, не страшась твоим ответом?
- Как временна на дереве листва,
- Так и любой – прохожий в мире этом.
- Как разметает ветер временную пыль,
- Так время прячет дел твоих остатки.
- И завтра скроет их густой ковыль,
- Другие блюда станут людям сладки.
- Как памятник оставить за собой,
- Чтоб не зарос он бурьяном и тёрном?
- Узнать тебя не сможет друг живой,
- Другим ты станешь в образе покорном.
- Так и меня не знает этот вечный мир,
- Уйду, как в землю брошенный сапфир.
«Если разлучит нас с тобой война…»
- Если разлучит нас с тобой война,
- Укроет землю ямами могил,
- Храни в остывшем сердце письмена,
- Которые с утра тебе чертил.
«О, Бах и Моцарт, Гегель, Ницше, Кант…»
- О, Бах и Моцарт, Гегель, Ницше, Кант,
- Подобное вернётся ли на землю?
- В костёр вас пустоты низверг талант!
- Талант из бездны, бездну не приемлю.
- Когда запрет на Библию падёт,
- И перепишут старое писанье,
- Века к нам тёмные, как этот сброд,
- Придут – убийцей, но без покаянья.
- И не укрыться ни в дому, ни там,
- Где тьма. Уж всё покрыто светом.
- Но это смерти свет, и больше нам
- Не говорить без бо́язни об этом.
- Свободы нет, и ложь сильна теперь,
- И разум мёртв везде, как мёртвый зверь.
«И розой розу не назвать…»
- И розой розу не назвать,
- И ночь не будет больше чёрной.
- И скоро будут замечать,
- Что в коже быть своей позорно.
- Не светит солнце больше днём,
- Луна исчезнет со звезда́ми,
- И пищу греть назначат льдом,
- Но грызть её нельзя зубами.
«Когда запрет падёт на древние могилы…»
- Когда запрет падёт на древние могилы,
- И не в законе будет здесь закат,
- А правила придут совсем иные,
- Я этим бредням вряд ли буду рад.
- Но засмеют все голоса пророков,
- И обольют их правду клеветой.
- Тому не верь, что видит всюду око,
- Что пешке знать, когда ведут на бой?
- Софистов возрожденье в этом веке
- К погибели планету приведёт.
- Танцуй, звезда, на бледном небе,
- Пока ещё грядёт к тебе восход.
- Святая правда ранит вечно больно.
- Но ложь свободу продаёт довольно.
«Мои глаза покрылись этим льдом…»
- Мои глаза покрылись этим льдом,
- Что время покрывает вещи пылью.
- Теперь покоясь, сплю глубоким сном,
- Чтоб избежать глупцов везде засилью.
- Когда бы не хранили строки слов,
- То перенял бы род людской мычанье.
- И мудрость бывшая седых голов
- Навеки канула в пути в изгнанье.
- И сгнила, как гниёт к весне листва.
- Но листья с буквами на самом сердце,
- Дают приют, перезимуют там слова,
- Как Гёте жив ещё в последнем немце.
«Кому нужна правда?..»
- Кому нужна правда?
- Кому нужна правда?
- Тот, кто стремится к правде,
- Тот стремится к смерти.
- Как Адам и Ева.
- Но смерти все боятся.
- Её бегут
- Подальше, Подальше.
- Чтобы не видеть.
- «Он изменится»,
- «Он меня любит»,
- «Он её бросит»,
- «Это была случайность»,
- «Это не повторится».
- Так выглядит жизнь,
- Все любят жизнь,
- Все стремятся к ней.
«Страх подымается по груди…»
- Страх подымается по груди.
- Подходит к горлу
- и останавливается.
- Мир сжат. Мир воспален.
- Я вспоминаю тебя,
- и меня охватывает
- невыразимая тоска.
- Я говорил тебе:
- «Ты всегда была красива».
- На что ты обижалась: «А буду ли?».
- Я не говорил о будущем,
- чтобы не спугнуть
- эту хрустальную нежность
- твоих губ, твоих глаз и рук,
- в объятьях которых хочется умереть.
- Я оставлял это себе,
- ибо ты мне не принадлежала.
- Вой собаки напоминал,
- что в мире есть одинокие существа,
- которые рады любому свету.
- Даже свету луны.
«Ты зрим? Так стань теперь незримым…»
- Ты зрим? Так стань теперь незримым,
- О жизни средь людей забудь!
- Огнём невидимым теперь палимым
- Твой освещенный будет путь.
- Ты ел и пил, и был тогда любимым,
- Когда легко ты мог уснуть.
- Теперь, как ангел ты, почти невинный,
- И оттого немеет грудь.
- Прости слепых, глаза их съели,
- Как камень, мёртвые деньки.
- А ты лежишь, шумят неслышно ели,
- И расцветают сорняки.
- В ушах их дальше разговоры
- Звучат, как монотонный шум.
- А над тобой закрыли все затворы,
- Теперь красив ты и угрюм.
- Пускай весной теперь поплачет
- Из облака счастливый дождь!
- Пускай он плачет, кто иначе
- Слезой тебя помянет в ночь.
«И ду́ги чёрных радуг разошлись…»
Е. Т.
- И ду́ги чёрных радуг разошлись,
- Над ними ночь волос
- С вкрапленьем звёзд из снега,
- В тебе и гунн, и голубая кровь слили́сь,
- Изящна плоть и идеальна кость.
- И есть в душе незримый рост побега.
- Я чувствую в тебе то торжество
- Размытых красок по морской воде.
- Ты – камня блеск и винограда,
- Ты – мрак, где видно божество,
- Ты – свет, где не найти тебя нигде, —
- Я не ищу. Усталости не надо.
«Я не пишу тебе с тех пор…»
- Я не пишу тебе с тех пор,
- С той самой комнаты,
- Когда смотрели мы в упор,
- Но всё не вспомнишь ты.
- Теперь ты очень хороша,
- Как зелень листика,
- И ты красива, как душа
- У атеистика.
- И ходишь ты из дома в дом —
- В дома впускаешься.
- И ждет тебя девятый дом,
- Где ты покаишься.
- Воды захочешь выпить ты,
- И не получится.
- Захочешь выйти на пруды,
- Где дети учатся.
- Но ты не выйдешь в свет,
- Ведь он отобранный.
- И нет конца, и жизни нет —
- С тобой заботливый.
- С тобою тот, кого ждала,
- Кого искала ты.
- Теперь ты рай свой обрела
- Из тьмы и пламени.
- Лишь слышен мелкий хруст, —
- С движеньем борются.
- И с обгоревших этих уст
- Она не смоется —
- Улыбка тронута огнем,
- А он безжалостный.
- Но ты не чувствуешь, о нем
- Уже не скажешь ты.
- И не пойдешь ты по следам
- И не доверишься
- Настенным зеркалам,
- Где ты изменишься.
- Где черный манекен стоит,
- Стоит и хмурится.
- А за окном закат горит,
- И пепел – улица.
«Давно не краснею, как полный закат…»
- Давно не краснею, как полный закат.
- Лишь тянутся руки подальше.
- За крыши горящих домов,
- За жар всех углей раскалённых.
- Закат белокурой луны мелковат,
- Рождение солнца всеслепо.
- Пронзаю ножом я облако в дождь
- И капли стекают по небу,
- И яды вторгаются брошенных слов.
- Без звука. В любое Прощанье.
- Я вымозжен болью и смехом людским,
- И ем прокажённые крошки.
- Изгой.
«Пришла сегодня гордая, и, знаешь…»
- Пришла сегодня гордая, и, знаешь,
- Сказала ты, что снова погибаешь.
- Сказала, не заметив, что есть связь,
- И что в тебе не кровь течёт, а грязь.
- Течёт, как ручеек в долине горной,
- И что подпустишь ты бесспорно
- К нему растяпу, молодого пастушка,
- И будет боль твоя, как кровушка горька.
«Твой свет и смех, и шелест русской речи…»
- Твой свет и смех, и шелест русской речи
- Совсем иной, не тот, что до тебя.
- Ты неохотно раскрываешь плечи,
- Их нет красивей, свет без них пропал.
- Лишь пара слов, – подумал я о многом,
- Есть скрытый смысл, и то, что напоказ.
- Есть свет у честных глаз,
- На грудь спускающийся локон,
- Улыбка и прощенье, и отказ.
«Твоё я бледное и юное чело…»
- Твоё я бледное и юное чело
- Поцеловал субботним утром ранним.
- Когда за окнами снегами замело,
- Когда виднелись жизни тленной ткани.
- Тебе сегодня больше ни к чему
- Сидеть за столиком и делать
- Уроки скучные. Уму
- Пора остыть. Пора обедать.
- И ты идешь уже в окне,
- И равнодушное дыханье —
- Запомнится лишь это мне,
- А не твоё очарованье.
«Не видишь ты шагов к прозренью…»
- Не видишь ты шагов к прозренью,
- В ушах словечка правды нет,
- И нет начала дням везенья,
- И окончанью горьких лет.
«И все смыкалось и срасталось…»
- И все смыкалось и срасталось,
- И не срослось.
- И мысль одна ко мне закралась —
- Мы будем врозь.
«Вернувшись в дом из слёз небытия…»
- Вернувшись в дом из слёз небытия,
- Ты о душе измученной подумай,
- Спеши истлеть, как хижина твоя,
- Как дикий сад на склонах у амура.
«Ночей бессонных череда…»
- Ночей бессонных череда,
- И дней туманность и усталость,
- Стекает вниз прозрачная вода,
- И вдруг приходит день и радость.
- О как она пуглива и нежна,
- Не долго с ней пребудешь вместе.
- Она приходит на часок, и на
- Секунду, – просто, ради мести.
«И нет тоски сильней…»
Той, чья красота
сильнее, чем истина
- И нет тоски сильней,
- И нет тебя нежней.
- С самим собою делать сделку —
- Уйти от истины, где свет
- Давно погас, и солнца нет.
- Замедлить стрелку
- На сломанных часах,
- Где время всё, как мелкие узоры —
- Чтобы не шла она быстрей,
- Чтобы твоё молчание нежней,
- Чем истина – ждало во снах
- И превращалось в разговоры.
- Но нет, не будет счастья на часах,
- Не будет губ на тех губах.
«Произошло одно рожденье…»
- Произошло одно рожденье,
- Словно была одна молитва,
- Прости, моя ранимая Лолита,
- Ты отклик ангельского пенья.
- Сойдёт с небес, как утешенье,
- Один из ангелов Иова,
- И вызовет в народе возмущенье
- Его непонятое слово.
- И мир слепой его осудит,
- Надев корону для распятья.
- И крест возьмёт его в объятья,
- И больно ангелу не будет.
- Ты обликом своим похожа
- На всё, что выше звёзд и неба,
- Но злость в сердца людей так вхожа,
- Что сердце делается слепо.
- И потому не плачь росою,
- Окутывая землю влагой,
- Лишь я один с тобой душою,
- И потому ты мне не рада.
- Но время не стоит на месте,
- Морщины тихо подступают,
- Чтоб паутина сладкой лести
- Скрывала то, о чём все знают.
- И в день, когда уже не станет
- Твоих одежд и с ними тела,
- Поймёшь, куда душа хотела, —
- Ведь плоть – живую душу ранит.
«Спускался в ад тот смелый Дант…»
- Спускался в ад тот смелый Дант,
- Всю жизнь любивший Беатриче.
- И знаю я одно: я безразличен,
- Как в маленьком кафе официант.
- Так быть должно, твой дикий нрав
- Вмещается в багет, где ты икона.
- И мне не победить… ты непреклонна,
- Сжимая сердце так же, как удав.
- Но мне спастись желанья нету,
- Пусть поглощает эта красота.
- Бог разделил, и дал нам эти роли.
- Разбросан пазл живой по свету,
- Но греет сердце мне моя мечта —
- Коснуться той, что есть икона боли.
«Ты факел и маяк отбившимся от света…»
- Ты факел и маяк отбившимся от света,
- И души кораблей ведешь ты по волне.
- Твой мягкий свет способен быть вполне
- И тем, что мотылькам – могила до рассвета.
- В стране морской теперь ты обитаешь,
- Там Гоголь плоть души своей лечил.
- И ты, как солнце, древние лучи,
- На все живое щедро посылаешь.
- …О как не сокрушаться от того мне!
- Что Микеланджело покинул мир давно!
- Он бы ваял тебя из мрамора. Но помни —
- Бессмертие тебя коснулось все равно.
«Не сможет день принять мои мольбы…»
Той, чья красота,
как ветвь цветущей сакуры
- Не сможет день принять мои мольбы,
- Не сможет ночь и сном меня утешить.
- Не поведут меня по улицам стопы,
- Зрачок сужается – от ужаса он меньше.
- Заложник страха, над собой подъемлю бич,
- И кожа на спине от мук не рассечется,
- Я слышал голос, что сказал мне: возвеличь
- Того, кто превращает звезды в клочья.
- Но я бессилен – эта маленькая ветвь
- Сильней, чем обнажившаяся рана.
- И уступает, не коснувшись, даже смерть
- В страну лугов, и мельниц, и тюльпана.
«Я выразить хочу, но то невыразимо…»
- Я выразить хочу, но то невыразимо,
- О, Господи, мне дай ты столько сил,
- Уйти чтоб я сумел, и выйти возле Рима,
- Туда, где дух святой знаменьем пригласил.
- Мне жизнь найдётся там, там рай среди печали,
- Там дом и сад, и ночью темнота!
- И нет людей, людей туда не звали.
- Там руки, шепот и уста.
«О это странно так! Найти себя в другом…»
- О это странно так! Найти себя в другом,
- Свои же сны, и страх, и очертанья,
- Словно без сна забыться новым сном,
- Словно любить не жизнь, а увяданье,
- И в нем тонуть, как в небе голубом.
- Словно найти на ветхенькой могиле
- Цветы живые с запахами роз.
- И убежать туда, где ты не в силе
- Касаться мук, и глаз, и старых слёз.
- Но Время – Кесарь и для нас с тобою —
- И с ним бороться нету больше сил.
- Мы упадем, и я глаза рукой закрою,
- Чтоб дождь скорей от мира нас омыл.
«На пике гор, застыл со льда булыжник …»
- На пике гор, застыл со льда булыжник —
- Полуутраченных надежд моя громада,
- Она не шелохнется – дунешь если трижды —
- Сорвется вниз, и разобьет калитку сада!
- Вот так и я… Мой разум на пределе!
- Он ждет… и писк любой, иль мелкий шорох
- Его качнет, качнет, как сердце в теле
- Качает нас в любую из сторон…
- Я силы все собрал, нанес несметный ворох
- Опавших листьев, сучья старых крон,
- Но подпереть – все пальцы онемели,
- Лишившийся рассудка, вижу лишь ворон!
- Они и днём вздымают эти крылья,
- Запугивая всех, и ищут лебедей.
- В тот день по озеру, как сом, один поплыл я,
- Чтобы на острове найти живых людей.
- Но было пусто там, где пустошь ночевала,
- И сердце вздрогнуло, и я тогда присел,
- Земля, трава – весь мир и всё холодным стало,
- И умереть надежде я в тот день велел.
- И вот, едва покинув зыбкий берег,
- К нему так незаметно кто-то подошла,
- Что я не знал – виденье мне проникло в череп,
- Или душа моя пропавшая нашлась.
«Ты вечность первая, ты первый мой зверек…»
- Ты вечность первая, ты первый мой зверек,
- Ты снег окутавший замерзшие ресницы,
- Ты всё везде, и тьма, и свет в любом начале.
- Ты мой жестокий, сладкий мой урок,
- Ты нежность смелая испуганной тигрицы,
- Ты мёд заполнивший и чаши, и бокалы.
- Как мне тягаться с этой новизною,
- Мне не достичь твоих земных высот,
- Ты плачешь ядом, ядом и росою,
- Я их срываю, как Ева сладкий плод.
МОЛЧАНИЕ И РАЗЛУКА
- Не тронь меня… главы моей безверье,
- Вампир ночей моих, незримая отрада.
- Отпей со мной тот сок любимых дней,
- Когда нет дел, и мне спешить уже не надо.
- И полюби тоску во мне ещё сильней!
- Когда я прочь бежал – ты догоняла,
- Когда к тебе я шёл, ты всех сильней
- Толкала грудь мою, и причитала:
- «Не буду никогда твоей!»
«Ты от меня преступно всё скрываешь …»
- Ты от меня преступно всё скрываешь —
- Надежды и мечты, все помыслы свои.
- Но так живя, ты одного не понимаешь —
- Ужалила двоих змея одной любви.
«Мне снится сон, давно, престранный сон…»
К. С.
- Мне снится сон, давно, престранный сон,
- Неисправимыми людьми наполнен он.
- И каждый хочет что-нибудь отнять,
- А мне дано всю суть твою понять.
- В твоём рычаньи, злости всех обид,
- Я слышу стон, слезу и горький всхлип.
- Везде – все тени. Ты одна жива,
- Но окружают жизнь лишь мёртвые слова.
- Тебе одной, тебе одной я верил,
- Не видел то, что видно было всем.
- Но в праздник радостный открылись эти двери,
- Что выпускают всех, без тела, насовсем.
«И руки взлетают…»
- И руки взлетают,
- и снова слеза,
- Мы смотрим друг другу
- в немые глаза…
- Прощанье,
- прощанье,
- прощанье – агат!
- Изумруд поцелуя…
- уже —
- не обнять.
«Не была ты никем для мира…»
- Не была ты никем для мира,
- Я дал тебе миро.
- Словами ноги тебе обтёр,
- Слезами разжёг костёр.
- И прятал от рук твоих гвозди,
- Себе же вбивая в кости.
- И ждал неизбежно распятья,
- Чтоб броситься жадно в объятья.
- И всё ты мне это простила,
- Давая верёвку и мыло.
- И, как в ветхой нóчи Христа,
- Ты коснулась устами уста.
«мне не простить поступки…»
- мне не простить поступки,
- твои уходы вечно на…
- туда, налево, – проститутки…
- а за тобой война.
«Иллюзий каверзная нежность…»
- Иллюзий каверзная нежность
- Касаний рук мне не нужна!..
- А только быть с тобою вечность,
- Где ты, как яд, со мной нежна…
- Пройти туда, где стон объятий
- Уже в молчании затих.
- Где каждый первый – неприятель,
- Где видно звёзды слов твоих…
- Ни поцелуев мне не надо,
- Ни жар измотанных ночей.
- А лишь пройти у врат, где сада
- Прохлада льнёт ко дну очей.
«Однажды время наступает…»
- Однажды время наступает
- И хочет рыба воздуха вдохнуть.
- Дельфины так плывут на берег,
- А люди – на войну,
- Или идут в кровать,
- Когда близки так к часу ночи.
«Смотрю картины – старый Иоанн…»
- Смотрю картины – старый Иоанн
- Креститель в красной багрянице
- Встречаться мог твоим глазам
- Подобно птице
- Подчас смотрю на старый камень я,
- И там лицо в узорах вижу.
- Такое же на мраморе – Пьета,
- И где-то выше
- Когда я книгу старую читал,
- Мерещился на всех страницах
- Лица, лица твой мраморный овал,
- Что вечно снится
- Его Шекспир, как всех давно каприз
- Вписал в трагедию, припомни!
- Там пальцы двух пред смертию сплелись,
- Как будто корни
- И я найду столетний царский дуб,
- На нём оставленные шрамы —
- Слова влюблённых; пара юных губ
- Не станут нами
- На всём твоя оставлена печать —
- Как лекарь ты врачуешь людям раны
- Весной ты будешь снова распускать
- В саду каштаны
«В тебе есть что-то от Марлен…»
- В тебе есть что-то от Марлен,
- Во мне есть что-то от Ремарка.
- Твоих объятий жуткий плен
- Казнил меня, как будто арка.
- Твоих волос весь водопад
- Обрушен вниз, и как у сфинкса,
- Загадок полные глаза стократ
- Печальней камня обелиска.
- Похоже, время, сделав круг,
- Все возвратив назад пугливо,
- Забыло дать коснуться рук
- Ожившим вдруг необъяснимо.
«Тебе молюсь, как раб, пред ночью казни…»
- Тебе молюсь, как раб, пред ночью казни,
- Чтобы услышана была моя мольба,
- Я вопля не издам, – что крик когда
- Весь труд мой стал отныне праздный.
- Вот ты летишь на страшной колеснице,
- И молнии сжимаешь ты в руке.
- Но мне не быть, как той свободной птице,
- Что видит мир, как тучу, вдалеке.
- Она предвидев шторм и непогоду,
- Свернет тотчас в затихшие края.
- И избежит с небес паденья в воду,
- Чего не смог предвидеть я.
- Я – мрачный лев, не зная страха веры
- В позор и поражения – распят,
- И как двуногий зверь остервенелый,
- Молчу, чтобы с колен своих привстать.
«Мучительней твоих горящих глаз…»
- Мучительней твоих горящих глаз,
- Что смотрят на других, и мне дают отказ,
- Как беднякам, что просят хлеб и милость,
- Как будто мне любовь твоя приснилась,
- Как будто я в назойливом бреду
- Придумал день и завтрак на пруду,
- Где ты шутила, плакала, смеялась,
- Куда собака с нами увязалась,
- И подбегала, лаявши, подчас,
- Чтобы еды добыть у добрых нас, —
- Придумать сложно мне для сердца пытку.
- В твоё же не войти, как в узкую калитку
- Мужчине тучному, любившему поесть.
- Но габариты – злая шутка, злая месть.
- И ты меня по самый край, едва наполнив,
- Любовью, нежностью – сказала вдруг: уродлив!
- Уродлив голос, взгляд, лицо твоё немое.
- И умерло тотчас на свете белом двое —
- И я, и ангел – от любви твоей хранитель,
- Которому не удалось спасти обитель
- Надломленного сердца моего,
- В котором ты, как кровь, как вещество.
«Но лживый тот, кто говорит иначе…»
- Но лживый тот, кто говорит иначе,
- Кто мыслит, что любовь его спасёт!
- Она придёт с тоскою или плачем,
- И гордость в бездну тут же унесёт.
- Она, впустив в сердца надежды,
- Заставив верить в то, чему не быть,
- Поселится спокойно где-то между
- Умом и сердцем, должному любить.
- О, что любовь? Любовь моя – расплата,
- Стихи – мой бесконечный мадригал,
- Который слушают два дьявола крылатых,
- Которым слёзы – вечный идеал.
- И тот, кто красивее всех – расчётлив!
- И власть тверда, а гнев необратим!
- Не видит он, что есть ещё напротив
- Такой же дух, и следовать за ним…
- То дух упадка! дух всего безверья,
- Он – кардинал, его не побороть.
- Его нутро – нутро врага и зверя,
- Чья обожженная сияет ночью плоть.
«когда опять закроет мне глаза…»
- когда опять закроет мне глаза
- перчаткой чёрная любовь,
- представлю я зелёный сад,
- где нет ни шороха, ни слов.
- представлю я в тот миг тогда,
- что гордость верх над мной возьмёт,
- и пронесётся мыслей череда,
- руками я закрою рот,
- земля не тронется колен,
- и я приму земную суть,
- в блядях не будет перемен,
- без швали лучше мне уснуть.
Изменщица
1
- Сладка её слеза, как сладок сахар,
- И грусть лица не то передаёт,
- Что видишь ты. Совсем её не страхом
- Грудной наполнен клетки переплёт.
- Там сердца нет; где рёбра – вьются змеи,
- Ты тронешь их, а не её уста.
- Ты верен был, и многому ты верил,
- И кровь твоя из сердца пролита.
- Она под видом жалобным запястья
- Подаст, чтоб резал, или целовал.
- И речь начнёт она, и будет клясться,
- И две сразит мишени наповал.
- Её слова пусты, как поле боя, —
- Представь, что слышишь их, как волны моря.
2
- В итоге оказаться, всё же, правым
- Желанья глупого, с теченьем лет,
- Когда я жизнь познал, грехи и нравы,
- Во мне, быть может, больше нет.
- Зачем мне доказательства иные,
- Что красота бесчувственна, как лёд,
- Когда и ты, приняв меня впервые,
- Поступкам злым открыла новый счёт?
- В ответ молчат и лук мои и стрелы, —
- Как ты, когда бесчувственный почёт
- Отдашь мне вновь, как раб давно несмелый.
- Но от тебя и враг мой отстаёт.
- Чтоб святостью прослыть между ворами,
- Отдашься тем, кто с большими грехами.
3
- Твой облик отличается, нам милый,
- Что хрупкостью фарфорною пленит,
- От пустоты разверзнутой могилы,
- Где высится над холодом гранит.
- И речь твоя на ангела похожа,
- Когда б тот ангел был сладчайший звук!
- Но голос твой сирены, манит тоже
- К двум щупальцам и содроганью рук!
- Ты всякий час сомненьями объята,
- И непреклонна в просьбах никогда!
- И как преступник ты не виновата
- Перед собой и строгостью суда…
- Хозяйка масок ты, где скрыты раны,
- И вор ты сердца моего упрямый.
4
- Когда умолкнет хор твоих похвал,
- Один с тобой останется певец.
- Всё тот, кого твой взгляд не замечал,
- Кому терновый дан давно венец.
- Ты не услышишь снова нежных слов,
- В притоне сердца слышен только звон.
- Твой нрав любого полюбить готов,
- Но не того, кто ставит средь икон
- Один портрет возлюбленной своей,
- Чтобы, как деве, умершей святой,
- Молитвой завершать среди теней,
- Остаток дня в тиши своей ночной.
- Но в этом сердце тихо потому,
- Что нет биенья. Холод любит тьму.
5
- Как бедняку сдержать себя невмочь,
- Когда он получил в своё наследство
- Богатство дядюшки, и в эту ж ночь
- Он промотает всё, а завтра – бедствуй!
- Так я, заполучив, как ценный дар,
- И полюбив тебя уже всецело —
- С ног бросился транжирить. Как Икар,
- Лишившись крыльев, погубил и тело.
- Но телом мне была твоя душа,
- С тех пор бедней я стал, чем был дотоле.
- И праведники в юности грешат!
- Забыв о Боге, возжелая воли.
- Но я не праведник, я снова то убью!
- Что всей душою с горя полюблю.
6
- Нежнейшие цветы твои фиалки,
- Не ровня им убранство пышных роз.
- Что эти противопоставят палки
- Твоим милейшим воплощеньем слёз?
- Пускай дают нам много нужной тени
- Весенних листьев яркий урожай.
- Но так приятней вид живых растений,
- Когда кипит в них жизнь аж через край!
- И юной бесполезности пороки
- Расплатой были нам с теченьем лет.
- Цветам не скажут: – «Немы и жестоки!»,
- Когда глазам приятен вид и цвет.
- Но что им нежность рук твоих печальных,
- Ведь красота признает только равных!
7
- Фиалкам не прожить в саду столетья,
- Как не согрела б нас их красота.
- И всех родов пройдут уже соцветья,
- Наследством лишь спасаясь от стыда.
- И терпкий вкус пускай благоуханья
- Весной вскружат главы земную высь,
- Они пройдут. Но цвет напоминанья
- Оставит летом вновь зелёный лист.
- Ты тронешь гладь воды своей рукою,
- Она в ответ оставит зыбь и свет.
- Когда все чувства нарекли душою,
- Родился в мире подлинный поэт.
- Всё оставляет что-то в этом мире,
- Земля же заключается в Шекспире.
8
- Тебе сегодня двадцать только лет!
- Какое же прелестное созданье
- Гуляет там, где тысячи Джульетт
- Теряют перед ней очарованье.
- Забавный шеи изредка твой хруст
- Напомнит – ты жива, из той же плоти,
- И майский цвет твоих лиловых уст
- Все ж говорит об ангельском полёте.
- Возьмёшь бумаги ты тот белый лист,
- Который с кожей белою сравнится,
- Где плоть и мрамор с ангелом слились
- В тебе, сердец ты вечная столица.
- Из уст других исходит пустота,
- В твоих и свет, и тьма, и красота.
9
- Кто может не любить дары природы,
- Когда вкусить ты можешь спелый плод
- Фруктовый, бодрствуя в тени, где своды
- Душистых яблонь тень на плечи льёт.
- И кто же не возьмёт одежды в горы,
- Где под ногами лёд и вечный снег?
- И мудрым будет тот в лесу, который
- Костёр зажжёт, готовя свой ночлег.
- Не вспомнишь ли о Боге в час мерцанья
- Звезды на небе, в сердцу сладкий миг?
- Так набожность дана и с ней терзанье,
- Чтоб человек был нищ и в том велик.
- Но что мне красота твоя во взоре,
- Когда зима в тебе, и с нею горе…
10
- Безвкусица – последняя из мод,
- И четверть века в том не лучше были.
- Но вновь пошёл вещей круговорот,
- И лучшее теперь соединили.
- Возможно ль взгляд свой жадный оторвать,
- Когда в красавицах изъяна нету.
- Но в их сердцах, как в худших из бродяг,
- Лишь мёртвый свет, чтоб вычислить монету.
- Художника великого рука
- Не передаст холодного величья,
- Но там и глубина невелика,
- В колодцах глаз, где видно безразличье.
- А был ли кто и молод и красив,
- И не жесток, своё заполучив?
11
- Когда наденешь бархатное платье —
- Тайком ты помышляешь о тряпье.
- Когда дают не по душе занятье,
- Уйти в мороз не хочется ль тебе?
- Откажется любой от тяжкой ноши,
- Но разве бременем своим тебя снабдил,
- Когда в лугу, что был зимой искошен,
- Цветы искал тебе и находил?
- Но вот он гость, на дружбу чью-то падкий, —
- Ты соблазнилась с лёгкостью, как зверь,
- И клюнула на все его приманки,
- Забыв о множестве своих потерь.
- Всему найдётся жалкая замена.
- Ты заменила сердце, несомненно!
12
- Словам своим ведёт кто точный счёт,
- Не пропуская лжи, и с нею сходства,
- Бедней того всегда, кто воду льёт
- На саженцы обмана и уродства.
- Но всё, что быстро там взрастёт,
- Увянет на глазах его печально.
- И перевесит подлинный подсчёт,
- Разоблаченным станет лжец нахальный.
- Но что подсчёты эти хвастуну?
- Найдёт он вскоре новых ротозеев.
- А тот, кто победил – найдёт одну
- Недолгую признательность позднее.
- Приветствоваться в мире будет ложь!
- Любой того прощает, кто похож…
«Я – тарелка и глина…»
- Я – тарелка и глина,
- Ты – и чашка, и нож.
- Если я дам тебе имя,
- Ты уже не умрёшь.
Я
1
- Когда при людях плачет дикий зверь —
- Он жалость в каждом вызвать может.
- Так капля с глаз приоткрывает дверь
- К вратам души и сердца тоже.
- В себе скрывал я вечно дикий нрав,
- Считая то ужасным и постыдным.
- Но, видимо, я был тогда неправ,
- Раз кровь способна ужин сделать сытным.
- Так женщинам привычнее ласкать
- Всё то, что ставит боль на белой коже.
- Во мне давно таится эта страсть,
- И чтоб любить гораздо стало проще,
- Я в зверя тотчас тихо облекусь,
- И в шею, в сердце я твоё вопьюсь.
2
- Когда я видел – плачет дикий зверь, —
- Обманом жалость вызвать в людях может,
- То усомнился я в слезах твоих, поверь,
- Тебя люблю сильней, хоть зверя тоже.
- Но вот смешок ты кинула тогда,
- Когда ты не заметив больше зверя,
- Увидела ребёнка в малые года
- Во мне на миг, глазам своим не веря.
- Зачем в минуту слабости моей
- Ты грусть мою сравнила со слезою,
- Способен ли звучать, как соловей,
- Всё тот же соловей, но не весною.
- Но, вижу, жалости достойней тот,
- Кто зверь, и кто давно во мне живёт.
«Есть в человеке страннейший сосуд…»
- Есть в человеке страннейший сосуд,
- Он всё в себе хранить умеет.
- Молчанье вдоль пустой аллеи,
- Которое венчается касаньем губ.
- И слёзы матери уже седой,
- Заботливо принесшей ужин,
- Тебе её надзор давно не нужен,
- А жизнь её кончается тобой.
- И скоротечность дней не ускользнёт
- От твоего рассеянного взгляда.
- Но что спешить? Спешить не надо,
- Волна ракушки молча унесёт.
- Но помни ты о небе ясном,
- О звёздах гаснущих к утру,
- О просьбах горьких и напрасных,
- О светлых днях, угасших на ветру.
Необъяснимое
- Вливает в душу сладкий сон,
- Но мне скучны его напевы.
- С начала дней, и до конца времён
- Останусь старой веры.
- На музыку наложена печать
- Гармонии. В тебе же,
- Я вижу, чтобы не солгать,
- Изъянов много реже.
- Зачем кладешь десницу сна
- На мой зрачок вечерний.
- Зачем ты пахнешь, как весна,
- Тому, кто ниже черни.
«Сонетов много…»
- Сонетов много
- Создай вначале,
- Чтоб строки строго
- Вину молчали.
- И движет ими
- Сама суть формы,
- Веков не вынуть,
- Они огромны.
«Весна весну встречает рано…»
- Весна весну встречает рано,
- О, взрослым это не понять!
- Ночное небо, словно рана,
- Рассечено луной опять…
- А днём играется на крыше
- Тот лучик солнца, что любим, —
- И кажется, он где-то выше,
- Хотя земля согрета им.
«Я ждал тебя, как ждут с войны годами…»
- Я ждал тебя, как ждут с войны годами,
- Те матери, что тронут сыновей
- Уже в гробах, и вспыхнув сединами,
- Окажутся сынов своих мертвей.
- Не достучаться к сердцу, как до гроба,
- В гробу не слышит спящий в нём мертвец,
- И так молчаньем вы жестоки оба,
- Что грудь могилой стала наконец.
- Но в поведеньи ты, как мальчик малый,
- Резва и весела, и крепок сон.
- Ты думаешь: «цветы мои увяли,
- Но ничего, ведь есть на свете клён!».
- Не знаешь ты, о глупенькая дева,
- Что всех кладут потом в немое древо.
«Твой запах в сладкий майский день…»
- Твой запах в сладкий майский день
- Заставит снова сердце слушать.
- Я вместо роз возьму сирень,
- Она покажется мне лучше.
- В тебе отсутвует тот шик,
- Что портит день, когда он светел.
- К рубинам лишним не привык,
- Они пусты, как чёрный пепел.
- У розы длинные шипы,
- Твои же листья их полезней.
- Чтоб удержать мне без борьбы
- Не нужно ткани или лезвий.
«Лукавый Эрос… поманил к недостижимым…»
- Лукавый Эрос… поманил к недостижимым…
- Вершинам, нас, простейших из людей.
- И будь ты бегуном, иль пахарем ленивым,
- Как пьяница, от низменных страстей,
- Ты отступить не сможешь. Трусом жалким,
- Твоя отныне воля им побеждена!
- Но как Сизиф, берёшь тот вечный камень —
- Проклятую любовь, что миру есть – жена,
- Она для всех, – ни для кого. Она святая!
- В ней побуждения не так уж и просты…
- Грехами тяжкими едва ли уступая
- Кому-нибудь из нас, из вечной нищеты, —
- Она из тех, кто ждёт в чертогах рая,
- Того, кто жаждет, впрямь, святой воды!
- И за́ руку берёт, и тут же отдаляя, —
- Ведёт туда, где звёзды светят немоты.
«Мне за окном докучливейший ветер…»
- Мне за окном докучливейший ветер
- Всё что-то жаждал рассказать.
- Но день унылый был давно не светел,
- И я не дал ему историю начать.
- Часы мои за книгой проходили,
- И лампой не спешил я дом свой освещать.
- Я думал: те ли запахи у лилий
- Цветов далёких стран, где гладь
- Морская видит кораблей неспешный ход,
- Тебя без боязни пленили?
- Или ты, хрупкая, смотреть на местный скот,
- Как маленький ребёнок в дымке пыли,
- Осталась, полюбив вечерний свод
- Пурпурных облаков на старенькой могиле,
- Куда ступал людей неспешный ход
- К тому, кого лишь при смерти простили?
- И с этими словами страстно прикипал
- К твоей истории красивой, словно пыль, и
- Как мне конец твой изменить у скал,
- Куда ты с кораблем груженным плыли?
- Но всё же я один из тех, кому дано
- Тебя не помнить, о тебе всегда читая.
- И плакать вдруг, когда тебя на дно
- Опустят волны, смерти предавая.
«И вот, сижу, как нищий без надежды…»
- И вот, сижу, как нищий без надежды,
- Утративший всё то, чем он владел.
- Но и не в силах с тем проститься.
- Я завожу беседу сам с собой,
- Где мне ответом тишина одна послужит.
- Достоин ли тебя, о, ты, спина, что знала страсти
- Намного больше, чем солдат в боях увидел крови!
- О, мускулы тех рук, что душат по ночам,
- Но горла не касаясь, мне скажите,
- Достоин ли ласкать я вас, словно котёнка?
- Скажите, волосы, что мне в лицо вонзались,
- Когда она, сидевшая на троне,
- Свой взгляд в глаза мне устремляла.
- Что скажут мне все части тела,
- Когда хозяин сам молчит, в себя ушедши.
- Как больно пальцам щупать воздух,
- Когда они привыкли к ямочкам бугристым.
- Что делать, если вздох последний твой
- Уже не в силах обезглавить?
- Тебя забыть не в силах я себя заставить.
«Немного дней, привет, моё прощанье…»
- Немного дней, привет, моё прощанье,
- Моя печаль тебя уж не томит.
- Чистосердечное в любви признанье,
- И сердце вечное молчит.
- Ты подпустила многих для обиды,
- И ранившись ты полюбила их,
- Но на любовь счастливейшую виды
- Тебе скучны, ты любишь неживых.
- Я не скажу, что счастлив, встретив, стану,
- Когда придёшь в одну из тех ночей,
- Когда услышу: друг мой, видишь рану?
- Она от тех, кто мне родней.
«Тебе цветов вдыхать не странно…»
- Тебе цветов вдыхать не странно
- Тот аромат июльских дней,
- Когда ты молча, тихо и упрямо
- Была любви моей сильней?
- Когда ты призрачной надеждой
- Презрела подлинную явь,
- И путь пролёг в то время между
- Вратами рая и канав.
«Заполнив пустоту свою тобою…»
- Заполнив пустоту свою тобою,
- Я в том увидел маленький мой свет,
- Который провести меня тропою
- Сумел бы там, где света больше нет.
- И ты пошла во тьму, где нет дороги,
- Я за тобой идущий вечно по пятам,
- Не спрашивал, какие нам пороги
- Ступни собой изрезали к костям.
«Как опиум глаза твои. Сливались…»
- Как опиум глаза твои. Сливались
- Мы взглядами в безумии надежд.
- И падали в постель, как в выкопанную брешь
- В земле сырой, не чувствуя усталость.
- Твои снимал одежды я не плавно,
- И что-то рвалось, и выбрасывалось прочь.
- Нас окружила, в кровь вливаясь, ночь,
- И мы тоску забыли, как отраву.
- Безумна страсть, порыв к тебе завлёк.
- Покинув силы пламенное тело
- Взамен блаженство дали. Ты хотела,
- Чтоб не иссяк любви моей поток.
«И сухенькая кожа…»
- И сухенькая кожа
- Морщин узнала новь,
- Она всегда похожа
- На старую любовь.
- Она к себе поманит,
- К себе в пустую даль,
- Где есть и в сердце память,
- И сердца нам не жаль.
- Что жизнь? Одна задача —
- Прожить на рубеже.
- И счастье с неудачей
- Смешать нам в витраже.
- И ранняя зарница,
- Как острая петля,
- Зажмет – не будет биться,
- И позовёт земля.
Н. Н. У. И. Б.
- Устал Иосифа читать,
- Его рифмованную прозу.
- И букв мальки, ебё*а мать,
- Терзают лист, как черви розу.
- Его изысканную позу
- Случайный голубь (мог не знать),
- Испачкал вновь, но вот занозу
- Пора ему достать, чтоб дать
- Не бесконечность строчки,
- А пару букв, сведённые до точки…
«судьба мне выдала печать…»
- судьба мне выдала печать,
- судьба ниспослана тобою.
- сказала видеть, и молчать.
- я полюбил тебя весною.
- но хитрый ум твой, как юнец,
- с рожденья раннего капризный,
- сказал тебе, что всем конец,
- конец тебе, и мне нет жизни…
- к тебе я ночью припаду,
- тоска по ангелам чудесна,
- без них томлюсь я, как в аду.
- ты – суть душа, и ты есть – песня.
«если мы замерзнем сегодня ночью…»
- если мы замерзнем сегодня ночью,
- я обниму тебя.
- если ты проголодаешься этой ночью,
- я отдам тебе свое тело.
- если ты скажешь, что жажда
- в тебе сильна,
- моя кровь в тебе ее разрушит.
«Я словно блеск на дне морском…»
- Я словно блеск на дне морском,
- И страх в беззвездном поле.
- Я твой полёт, я всё. Но кроме
- Тебя никто не знает ни о чём.
- Но замолчи же, мой полёт,
- Мой сладкий сон, моё касанье!
- Мечты твои, как Ланселот,
- Я вижу глаз твоих очарованье.
«И как бы не мешали нам пути…»
- И как бы не мешали нам пути,
- Я не могу к другой теперь прийти.
- Одна лишь ты средь ночи ждешь,
- И ты умрёшь, когда услышишь ложь!
«Бывал ли ты в чертогах рая?..»
- Бывал ли ты в чертогах рая?
- Знавал ли сладкий поцелуй
- Красавицы, что в неге утопая,
- Плывёт в потоках слёз и струй.
- Врата приоткрывал ли ада,
- Себя сгубивши на устах,
- Той, чья краса тебе награда,
- Как в шторме камень на ногах.
- Уйди от всех, а лучше – спрячься,
- От глаз, подруг, и всех друзей.
- Но ты идёшь к красавице несчастной,
- Как к фараону иудей.
«Собора царственный фасад…»
- Собора царственный фасад,
- Или огранка синего алмаза
- Мне снова тайно говорят,
- Что ты приятнее для глаза.
- И спелый-спелый виноград,
- Иль мягкая моя перина,
- Мне тоже что-то говорят,
- Что плоть твоя неповторима.
- С учёным тихий разговор,
- Иль шумный ночью говор друга,
- Напомнят снова речь и взор,
- Твой нежный взор, моя подруга.
- Ты в нужный час всегда тиха,
- Но всплеск румянца и веселья
- Во мне рождают два стиха,
- Тебе воздвигнутых, как келья.
«Чи бачимо очима?..»
- Чи бачимо очима?
- Любов серця єднає.
- Та дiвчинку, чи сина
- Усе щось нагадає.
«Твой дом. Ты промолчала…»
- Твой дом. Ты промолчала,
- Убитый, прочь, я вон ушёл.
- И вдоль бетонного канала
- На гильотину и котёл,
- Как будто вёл меня, невидим,
- Другими, ангел бытия,
- И я шептал ему: Изыди!,
- Мне боль доносится твоя…
«Когда под утро страсть свою…»
- Когда под утро страсть свою
- И я отдал, и ты отдала.
- И я сказал тебе: люблю.
- Ты незаметно промолчала.
- И, сонный, будто невзначай,
- Я прошептал: не отвечай…
«Бывает, тихое внутри…»
- Бывает, тихое внутри
- Живёт и молится.
- Но вслушаешься – там Жан Мари,
- И ты расколешься.
- Эрозия срезает плоть,
- Чтоб ангел выбрался.
- И перья обрекая в ночь,
- Мой крик не вырвался.
- Грудную клетку распахнуть,
- Чтоб стала крыльями.
- И на горах я мог уснуть,
- Не помня имени.
- И образ этот так зажат,
- Веками учишься…
- На волю ль беса выпускать
- Вопросом мучишься…
- И белому, пернатому смешно
- От скук, и одиночества.
- Не пьёт безумное вино,
- Ведь снов не хочется.
«Из новостей ужасных…»
- Из новостей ужасных
- новость есть одна.
- Идет молва,
- и нет преграды ей.
- Упорно,
- Как малое дитя, душа её боится света,
- Избранницы моей,
- избранницы поэта.
- И узкая тропа из бедствий не видна,
- И с каждым днём стучит мой пульс
- условно,
- Лишь вторя сердцу нужному,
- что бьётся слишком ровно.
«Она пришла и всё переменила…»
- Она пришла и всё переменила,
- И времени отсчёт теперь иной.
- Так каждый уголок теперь живой,
- И горьких дней как будто здесь не было.
- Я слышу шорох брошенных ветвей,
- И следом ветер листья поднимает,
- И непременно вспоминаю я о ней,
- Лишь с ней от счастья сердце замирает.
«Ты подтвердила – женщин не понять…»
- Ты подтвердила – женщин не понять,
- Два шага сделаешь, и я пойду навстречу,
- И ты назад пытаешься бежать,
- И не любить обоим просто нечем.
- Ты переждешь, как будто ночь в грозу,
- Чтоб я подумал: значит разлюбила…
- Мучения мои лишь радость принесут,
- От мук моих твоя не тает сила.
- Мне донесут, что ты не дождалась,
- Что плакала, а позже ты смеялась.
- Но мой визит разрушил чары б враз,
- И под глазами выступила старость.
«Я верю в жизнь без горьких слёз…»
- Я верю в жизнь без горьких слёз,
- И без докучного
- Ночами лая,
- И что среди полянок и берёз
- Я обрету
- Дорогу к раю.
- Там будут яблони шуметь,
- И тень ложась на одеяло
- Не даст
- Озябнуть и сгореть,
- В тот сад проникнув очень рано.
- Там будут вечно голоса
- Звенеть,
- Как шум вечернего прибоя,
- И будут молча небеса
- Глядеть
- На силу вечного покоя.
«И тьма в твоих зрачках…»
- И тьма в твоих зрачках,
- и тьма в тебе самой,
- и нет прощенья мне.
«Тогда ещё премия что-то значила…»
- Тогда ещё премия что-то значила.
- Это сейчас идут все на поводу.
- Тогда ещё всё что-то значило.
- За проклятия, за изгнания
- Стыд пронизывать не станет.
- Тогда всё ещё что-то значило.
- Не станет больно, когда обнаружишь.
- Не станет сильно, когда увидишь.
- Что смерть рождает в сердце твоём?
- Что деревья пишут, когда отправляют письма?
- Что значит, когда ничего не значит?
- Что будет завтра, если вчера – стёрли?
- Фонтаны осенью, фонтаны этим летом.
- Аппетитна на улице еда, бросайся!
- Слишком жмёт. Ночь в окне, иди.
- Когда фонарь зовёт звезду, она приходит.
- Когда зову тебя – ты дальше звёзд.
- Ни галстука, ни туфель. Только звёзды.
- Палуба скрипит и тонет, но не быстро.
- Ночи отражение в глазах.
- И книги. Много книг. И привиденье.
- Остывший ветер. Манит, тает,
- Снег дурманит. Раз, два, три.
«Ты ждёшь, когда покой настанет…»
- Ты ждёшь, когда покой настанет,
- И в тишине забуду обо всём,
- Тогда опять меня поманит
- Твой образ тих и невесом.
- Как видишь ты, что я блуждаю
- По морю там, где я могу
- Сойти на сушу, выбирая
- Густые пальмы на снегу.
- Зачем даёшь ты мне желанье
- Возненавидеть всё и всех,
- Камням даёшь очарованье,
- И вновь уводишь для помех.
- Кому ты служишь, о, награда,
- Мы все, тебя боготворим,
- Хоть ты убьёшь, вмешая яда,
- Во всё, что есть, мой серафим.
«Мятежный дух в тебе горит…»
- Мятежный дух в тебе горит.
- Ты вся упрямство или стойкость.
- И глаз твоих не повторить,
- И черт лица твоих покорность.
«Мне снились волны, где горят…»
- Мне снились волны, где горят
- Луны две синие твои,
- Среди волос невольный взгляд
- Не говорил мне о любви.
- Он мне сказал, что ты сильней,
- Что лишь мечтами я могу
- Любви добыть себе твоей,
- Она как лёд лежит в снегу.
- Он мне сказал, что видел я
- Не ангелов – а лишь людей,
- И имя есть, как у тебя,
- Но нет души у них твоей.
«В той ночи ты меня целовала…»
- В той ночи ты меня целовала
- Где-то средь газовых камер,
- Ты, словно во тьму ворва́лась,
- А я взял и за́мер.
«В вечерний час её немые…»
- В вечерний час её немые
- Не преисполнены уста
- Речами, смехом. Как святые,
- Они сомкнуты без перста.
- Как в вечер казни к ней грядущей,
- Чтобы в веках осталась честь,
- Ни звука не издаст, послушай,
- Какая есть, такая есть…
«Сиянье губ твоих – то лес…»
- Сиянье губ твоих – то лес,
- Пожар, как яд, для всех смертелен.
- Когда спускаешься с небес,
- Старинный крест с тобой на теле.
- И зачаруешь взглядом ты,
- В глазах снега, и нет тропинок.
- Снега… Вокруг лежат сады,
- Но из алмазов и опилок.
«Зачем врываешься напрасно…»
- Зачем врываешься напрасно
- Ты в жизнь порядка и людей.
- Зачем рисуешь всё прекрасно
- За день до бурь и час дождей.
- Зачем твой голос вечно тихий
- Внушает сердцу лишь покой,
- Мечта приходит вновь с тобой, —
- До гроба мысль уже не стихнет.
- Порядок есть у всех вещей,
- И ты, любовь, в сердцах бессмертна.
- Но тем мучительней мне эта
- Пустая ноша. Сколько дней
- Я переплачивал делами
- За горсть твоих смешных монет?
- Но в сотый раз я слышу: «Нет!
- Не будет счастья между нами.»
«Чистейшее дитя, невиннейший ребёнок…»
- Чистейшее дитя, невиннейший ребёнок,
- Все помыслы твои у лап зверей.
- В тебя вонзил преступник свой осколок,
- И рана стала глубже кораблей.
- Но мы нашлись, и ты, как бы сестра мне.
- За ручку взять, а дальше лишь запрет!
- В твоей груди стучат об рёбра камни,
- Ни рук, ни встреч с тобою больше нет!
- Ты хочешь жить, как видела в тех фильмах,
- Где мальчиков не ждут, но мне поверь,
- Когда теперь проходишь молча мимо,
- Мне жаль, что ты живёшь, как в Жизнь Адель.
Любовь
- О пламя уст твоих – томительный пожар!
- Твой нрав и нежный и жестокий,
- Любовников твоих склоняет в жар,
- Не скрыть и вдох рабам твоим, глубокий!
- Всевластием, любовь, о ты, обречена
- Не знать блаженного покоя.
- Уродцу каждому, в мечтах его – жена,
- Но сострадание – не знаешь, что такое.
«Какой-то ход бессмысленных событий…»
- Какой-то ход бессмысленных событий
- ведёт тебя туда, где ты в плену
- зверья, и родственников сытых,
- работы и погоды. Не виню
- тебя за то, что ты в осенний вечер
- в объятиях друзей, где пьют вино.
- Мне радовать тебя, быть может, нечем,
- раз ты уходишь к тем, где все равно.
«На чём стоит весь белый свет…»
- На чём стоит весь белый свет,
- То правит умыслом жестоким.
- Всё потеряло нить и след,
- И взяли всё к себе пороки.
- То муж мечтает согрешить,
- Грехи собрав к себе на шею,
- Как жемчуга, надев на нить,
- Он их считает и лелеет.
- То вслед завистница жена,
- Венец корысти и обмана,
- В бродягу станет влюблена,
- В другом нащупав глубь кармана.
- Корыстный нам сияет свет,
- Другого нам для жизни нет.
«Обмана нет в твоём невинном взоре…»
- Обмана нет в твоём невинном взоре.
- Предательство твоё – то мне урок,
- Что говорит о мире, и не боле.
- «Заходит солнце плавно на восток»
- Мне скажешь ты, и в это я поверю.
- Я всё приму, нуждаясь, словно впрок.
- Как бедняку немыслима потеря
- Какой-нибудь последней из монет,
- Так страшно мне увидеть Зверя
- В том ангеле, где сладко-чистый свет,
- Из глаз сияющий, стал вечной тьмою,
- И нищему дал ржавчину с монет.
- Как листья осенью лесною.
«Тебе, любимая, не стану я зверьком…»
М, с любовью
- Тебе, любимая, не стану я зверьком,
- Кокетство утомило эти уши.
- Ты вечером с подругой, коньяком
- Себе и ей излечишь души.
- Что мне от редких этих встреч,
- Ко встрече пятой точно постарею,
- Мне дороги изгибы белых плеч,
- И нежное касание за шею.
- Но каждый новый вечер наш
- Без всяких должных оснований,
- Твоих свидетель наглых краж,
- И нет бесчинству оправданий.
- С меня тайком ты тянешь нить
- Из сухожилий, вен, и с ними нервов.
- Связать себе, заштопать, сшить
- На зиму свитерок, наверно.
- Прости, мой друг, я был не прав,
- Тропинкой в рай тебя считая.
- Твой дикий, не для жизни нрав,
- Скорей тропиночка из рая.
«И вот, ты мне нашлась…»
- И вот, ты мне нашлась,
- Где не искали.
- Собой меня, любимая, укрась, —
- Зачем медали?
- Теперь я вечер буду ждать,
- Чтобы напиться
- С твоих очей. Мне только пять,
- И я, как птица,
- Когда ты снова здесь,
- Со мною в доме.
- И поцелуй тебе, как месть,
- От тех, что кроме
- Тебя. О них забудь!
- Всё пыль, послушай!
- Они как ртуть
- Вредны, давай за ужин!
- Ты зимний воздух мой,
- Ты вместо прерий.
- Ты потеряешься весной
- Среди артерий.
«Ни слова больше…»
- Ни слова больше,
- Тебе даю свободу.
- И имя нарекаю: Грязь.
«Приятен мне кудрей забавных завиток…»
- Приятен мне кудрей забавных завиток,
- И ножка стройная к себе меня манила.
- Но ты, любовь моя, ты тоже знаешь толк
- В горячих ласках женщин. Только мнила,
- Что общество моё, как прежде горький мёд,
- Излечит ум, и от ногтей вонзённых, кожу.
- И я раскрыл объятий тонкий лёд,
- Но жизнь продаст шипы, отнимет розу.
- Так ты вошла в обитель тёмную мою,
- И провела здесь ночь, как ты того хотела.
- И больше нет тебя, теперь ты в том краю,
- Где Лесбос плавит ум и ваше тело.
«Ты там, где тайн твоих душа себе открыла…»
- Ты там, где тайн твоих душа себе открыла,
- Как розовый фонтан, как радуга в лесу.
- Ты там, где вся душа и плоть со страхом сгнила,
- Но все равно… Вино, табак тебе несут…
- Чтобы тебя манерам научить, или хотя бы
- Заставить мысль договорить,
- Придётся пытки применить,
- У всех друзей твоих нервишки слишком слабы.
- Принцесса шуток и язвительных коварств,
- В своих стенах ты хлебу будешь рада.
- Но там, куда придёшь, как от лекарств
- Кривиться станешь, съевши винограда.
- Но не смотря на всю твою громоздкую стену,
- Влечешь к себе ты, гордая Сибилла.
- Ты там, где ночь хоронит тишину,
- Ты там, где всё от мужа скрыла.
- Зачем душе твоей покой, и осенью цветы,
- Когда в объятьях ночи засыпаешь ты.
«Ты имя носишь той, с которой я венчался…»
- Ты имя носишь той, с которой я венчался,
- Изменой долг мне отдала она.
- Как коронованный юнец с тщеславием сливался,
- Она гордилась тем, что не верна.
- И ямочки в щеках, и подбородке славном,
- Как у другой, она теперь у гор.
- Швейцарские луга надгробным стали камнем
- Любви моей, и вечен приговор.
- Твоей весёлости, поди, любой ребёнок
- Не стал бы равен в лучший час.
- Но ты не в срок глупа, покинув рай пелёнок,
- Испачканных тобой в последний раз.
- Нельзя сказать, что каждый обернётся
- Пройдя по улице сырой,
- Но сердце охладевшее забьётся,
- Лишь ты, пугливая, со мной.
- Во мраке дней ты исчезаешь мне неясных,
- Лишь я ступлю навстречу шаг.
- Ты лучше всех красивых и прекрасных,
- Ты нам обоим злейший враг.
- Ты на осколке дней минувших, но счастливых
- Плывёшь среди тоскливых вод,
- Ты ищешь острова, с такими же, как были…
- Но листья там, и ветер лишь живёт.
- Пуглива и мала, как крохотная птица.
- Ты дьявола игрушка! Дёрнет нить…
- Крови из сердца не забудь моей напиться,
- Ведь лишь она способна напоить.
«Не сладко ль потерять надежду…»
- Не сладко ль потерять надежду,
- О эти цепи страшно жмут!
- И ты стоишь, невольно, между
- Отчаяньем, и видишь луг,
- Цветами всё украшено вокруг.
- Не лучше ль нищему бродяге,
- Не видеть лакомств у витрин,
- Когда желудок в желчной влаге
- Себя съедает он один.
- И смерть желаннее всех вин.
- Не лучше ль женщине бесплодной
- Лишиться зренья всем в ответ.
- Вся жизнь ей кажется голодной,
- Когда надежды малой нет,
- Лишь ручки детские ей свет.
«Одни лишь пустяком сочтут свои пороки…»
- Одни лишь пустяком сочтут свои пороки,
- Они, как дети милые у них взросли.
- Они, словно ручей, в жару глубокий,
- Где жажду утолить хозяева б смогли.
- В тебе же, нет! Ты – тьма! и кровопийца,
- Проступок твой – и смерть присуждена!
- Ты не сумел с толпой преступной слиться,
- Что пыль в глазу найдёт,
- В своём не чувствуя бревна.
«Порой спасительны бывают яды…»
- Порой спасительны бывают яды,
- Как у змеи шипящей, – в страшный миг
- Наброситься готова страсти ради,
- Чтоб поцелуй нежнейший вдруг настиг.
- Но видел я, что есть такие руки,
- Что ловят жриц убийственной любви.
- То в травах, то в песках исходят звуки,
- И только слышно мне: лови её, лови!
- И поймана, – она уже несчастна,
- Она бы плакала, когда б могла.
- Но то шипит, то снова дышит властно,
- Подымит хвост и затрещит игла.
- Лишат её убийственной отравы,
- И яд врачи во благо пустят весь.
- Любовь её – любовь ради забавы!
- Ты знаешь всё, но манит эта смесь!
«Как ты мила была в моих штанишках…»
- Как ты мила была в моих штанишках,
- когда под одеяло вдруг зарылась
- ты ничком. То отвернешься ты,
- то вдруг прижмешься слишком,
- Чтоб устоять не смог, и мы
- прижались лбом. Но поцелуев
- не было по воле странной, и не
- испорчен вечер был ничуть.
- Твои глаза смеялись мне коварно,
- к груди твоей указывали путь.
- Был вечер ранний, но стемнело
- уже давно, – осенний вечер наш!
- И поцелуем окрестил твоё я тело,
- О это тело лучше полных чаш!
«Когда твой взгляд меня коснётся, смелый, …»
- Когда твой взгляд меня коснётся, смелый, —
- То дрогнут руки, и заботливый мороз
- Меня пронижет, словно ночью стены,
- И окропит слезами снежных слёз.
- Когда б поймать хоть след твоей улыбки,
- Что пчёл отряд собрал бы там нектар!
- То ветер их спугнул, от моря зыбкий,
- Кружась, клубились дымом от сигар,
- И смог бы я не спать, а только грезить,
- Что морем стану в час, когда прибой
- Придёт, твоё чтоб тело вечно нежить
- Уставшее, – побудь вночи со мной!
«Был день сухой и солнечный и даже…»
- Был день сухой и солнечный и даже
- Второй был день теплёхонькой зимы.
- Я шёл гулять, не думал я о краже,
- Ведь голод не терзал моей спины.
- И обойдя витрины магазинов,
- И лавочки, где пиво льют рекой,
- Людей пройдя, как вычурных павлинов,
- Что шли всей массою густой,
- Домой иду, но что-то вдруг смутило:
- О, эти волосы узнаю я везде!
- Копна волос, что прыгает игриво,
- Притянет взгляд и ночью в темноте!
- На ней сидит лишь тонкое пальтишко,
- И талию её под ним совсем не скрыть!
- И ножки длинные её шагали слишком
- Уверенно, о, мне их не забыть!
- Препятствие же с ней, и с ней второе!
- Там мама с папой рядышком идут!
- И словно ангелы с мечом, чтобы святое
- Никто не тронул, бдят и берегут.
- И неожиданно я вдруг вернулся,
- Перед глазами стражей помелькав!
- Сравнявшись с дочерью, я улыбнулся,
- Едва задев святой её рукав.
- Так шёл я рядом, и, как смерть, хотелось
- Схватив за руку, нагло убежать!
- Её душа и ангельское тело
- Ушли домой, – а мне теперь мечтать!
«Всё – ложь…»
- Всё – ложь,
- Я враг
- Самому себе.
«Вот ждёт красавица загадочного принца…»
- Вот ждёт красавица загадочного принца,
- Монеты золотые входят в их расчёт.
- На них гулять, и можно веселиться,
- И не вести убыткам скучный счёт.
- Умён, красив, и сможет нарядиться
- Получше всех, в нём вкус и благодать!
- «Я золотом смогу его умыться!
- Поэтому готова вечно ждать!
- Я отравлю всю жизнь, поверьте мне, любому,
- Кто раз посмеет близко подойти,
- И скрыть меня от глаз, чьи поцелуем трону,
- О, сколько счастья скрыто впереди!
- Я так бедна, что сердцу утром больно
- В то отражение залипшее смотреть,
- Где час стою, но всё же, я невольно
- Любуюсь тем, что будет уж стареть.
- Так слёзы прочь! Расчёт красив и верен,
- Украшу я лицо румянами из лжи,
- Никто не попадёт в мой нищий терем,
- Чтобы не знал, что здесь бывают вши!
- О, папа! Дай счастливую монетку!
- Мне лучшие наряды надо подбирать!
- Я здесь с тобой, как птица в грязной клетке,
- А перышки чисты, им хочется летать!»
- Такие грёзы у красавицы прелестной,
- И плану мерзкому она всегда верна!
- Любой покрыт останется той местью,
- Что спрятана до времени и сна…
- Но день за днём, и год идёт за годом,
- И нищенка по-прежнему одна…
- «О, принцы милые, ну, где ваша порода!
- Я счастья жду, и век как лишена!»
- Мольбы услышит тот, тупеющий уродец,
- Учёным, что найти не удалось.
- И некогда прохладнейший колодец
- Вулканом станет чувств, и потеряет злость.
- Под униженьями его она проснётся
- В который день, в который ночи раз.
- Из глаз её поток обид к утру прольётся,
- «Я ненавижу каждого из вас!»
- Она уйдёт! «Он монстр! Я святая!»
- Вскричит, срывая прядь седых волос!
- «Из-за него я нищенка босая,
- Он обещал корзины красных роз!»
- И сотню добрую она опять отвергнет,
- Пока не встретит чёрта-близнеца.
- Она ждала, по множеству приметам,
- Которым ни начала, ни конца:
- Со рта вонючего слюна всегда стекает,
- Одежду он срывает с бедняков.
- Он с виду бык, но на ногу хромает,
- И ряд краснеющих прыщей, где нет венков!
Девушка скорпион
- Нашли покой все змеи в ней, и редкий
- Из жала языка сочится грустью яд!
- И брань, и лесть, и смех до жути едкий —
- Всё о двуличье в ней не говорят.
- Ты думаешь глупа? Она глупа бывает?
- В извилистом мозгу всё чётко решено.
- Как осьминога щупальца всё ложью покрывает,
- И льёт она чернила, – странно и темно.
- Любое слово сказанное прежде
- Скрижалем станет в тысячах пещер!
- Похорони со мной, мой друг, свою надежду, —
- Слова составлены, как лучшее колье!
- И скажет: больно! – чувство вдруг обнимет
- Болезненной вины, что раньше ты не знал!
- И, как врачи, безжалостно с больными,
- Она, тебя, трофей, повесит в лучший зал.
«Зимой, среди картин, и позолот на стенах…»
- Зимой, среди картин, и позолот на стенах,
- Я кутаюсь в одежды, как дитя.
- И одеяло холодом морской Сирены
- Меня проглотит, жертвою сочтя.
- А перед сном надену грусть и шапку,
- И каждой ночью буду я взрослеть,
- В коленках дрожь, и в рёбрышках мне зябко, —
- И лишь земля сумеет обогреть.
- Ну, а пока, любуюсь я той люстрой,
- Что чёрным облаком средь яркой белизны
- Трещит в ночи костлявым жутким хрустом,
- И звуки с тьмою грустно скрещены.
- Окошко чёрное ничто не продувает,
- Но ветер здесь кружит над головой.
- Ах, эта фея добрая, лесная,
- Должно быть, кружит надо мной.
«Когда б мне знать, что я соскучусь по скандалам…»
- Когда б мне знать, что я соскучусь по скандалам,
- Неправоте безоговорочной твоей или моей,
- Когда красно в глазах, как пред рассветом алым,
- И солнца двух глазниц, как мачты кораблей,
- Пытаются найти того, кто распростёр бы руки,
- И хлынули б дожди, чтоб жадно их омыть.
- Глазницам можно всё! Лишь пагубные звуки
- Со рта сорвавшиеся надо позабыть.
- Ненужный нам костёр обид-воспоминаний
- Мне в одиночку погасить не хватит нужных сил.
- Но если ты, любовь, бассейн моих рыданий,
- Могла бы мне помочь, как я тебя просил!
- То сколько б счастья выпало нам в руки,
- Когда уплыло столько омертвевших дней,
- Что привкус тягостной, бессмысленной разлуки,
- Сменился б вкусом сладким на избраннице моей.
- Умней профессоров я стал бы в день счастливый,
- И все слова, которые налгал тебе со зла,
- Связали б нас сильней, чем сладкие рутины
- Поклонников твоих, которым нет числа.
«Когда лежишь, а лампа светит еле…»
- Когда лежишь, а лампа светит еле,
- могу тебя обнять, а позже поцелуй
- коснётся рук, что рядышком взлетели,
- и пару слов мне обласкают слух.
- Твоих волос мягчайшая пшеница
- перенесёт подушкам сладкий аромат,
- и ты, и я, на миг мы сможем слиться,
- на краткий миг всё станет трепетать.
Моему отцу
- Работы нет такой, что будет неподвластна
- Твоим трудолюбивейшим рукам.
- Ты нянчил сыновей, и внуков так прекрасно,
- Что кровь твоя, забывши сотни ран,
- Течёт в сердцах взрослеющих малюток,
- О помню я, как ваш сливался смех,
- Но время шло, а был ты добр и чуток,
- И наставленьями, не знающих помех,
- Ты зёрна истины и братской им любови
- Так осторожно в души заложил,
- Что благостный поток вишнёвой крови
- Им силу дал, и счастьем окрылил.
- Лоза тебе послушна винограда,
- Но стены крепкие однажды ты возвёл
- Под ней, и сделал так, чтобы награда
- В дни летние после прихода диких пчёл,
- Сама нам в ноги сладкой упадала,
- И среди нас ты всё бессмертие обрёл.
«Что разница в годах, когда я шлю привет…»
Той, что дорога моему сердцу,
как друг, и не только…
- Что разница в годах, когда я шлю привет,
- В тот магазин, что не далёк от дома,
- Я прогуляюсь там в прохладный тёмный свет,
- И жарких дней знакома мне истома.
- Бродить я рад вокруг двери знакомой,
- Откуда ножкой стройною ступив
- На свет дневной, противный, как саркома,
- Вдруг выйдешь, и зайдёшь, немного покурив.
- И птицей красной рядом озарится,
- Под облаками ламп и вычурных витрин,
- То сердце, что не может не влюбиться
- В девчонку стройную, как алый георгин!
- Смотри! когда его увидишь в небе,
- Беги! Беги назад, иначе я схвачу!
- А поцелуй, как знаю я, лечебен,
- Но ты его погасишь, как свечу.
- Ох, этот женский нрав, он вечно избалован,
- Но приодевшись, в лучшем писке мод,
- Зайду под видом, будто для обновок.
- Никто чужой меня не разберёт,
- Но вот хозяин, и я беру кроссовок.
«– «О, фея, добрая, скажи, как ты могла…»
- – «О, фея, добрая, скажи, как ты могла
- Втащить в свой дом большего чёрта?
- Не уж-то глуп, раз за нос привела,
- А он, наслышан я, калач потертый!
- Я слышу от тебя, что с ним не совладать!
- Перевернет от злости дикой мебель,
- Ему, наверное, привычнее летать
- В предгрозовом и чёрном небе.
- Но полюбила ты загадочную страсть
- В чудовище поистине хвостатом!
- И обнимаешься ты с ним, должно быть, всласть!
- И надувается он с розовым закатом!
- Теперь и в доме пахнет этой шерстью,
- Что у хозяина немыслимых пещер
- Веками шубкой служит, помни, лестью
- Встречать её способен лицемер!»
- Пересказал всё от застенчивой хозяйки,
- И как дитя однажды был я удивлён!
- Как фея с внешностью загадочной русалки
- Способна на предательство племён!
- И вот идёт она, а по земле влачётся
- Какой-то демон, – он так страшно мал!
- В меня ли он сейчас вопьется,
- Иль, может, нет, раз утром долго спал?
- – «О, друг мой милый, как же я устала!
- Беда за ним бежит, и рад он той беде!
- Узрела я в нём облик идеала,
- А он за кошками, и писяет везде!»
«Я видел вечную любовь, которая с восторгом…»
- Я видел вечную любовь, которая с восторгом,
- Спустя весну и лето, канула в веках.
- И подлеца, что козни строит с толком —
- Когда тот ангелом казался в небесах.
- Я видел, что всегда сильны надежды,
- И что за них не страшно постареть…
- Что сердце вырывают слишком нежным,
- И Зверю подаётся плеть.
- Я видел, как кривят лжецы от мёда
- Сухой свой, и пустой свой рот;
- Тогда убыток ждёт любого рода,
- Когда однажды жизнь предъявит счёт.
«Там шли перила из лиан и стройных лоз…»
- Там шли перила из лиан и стройных лоз,
- Крыльцо увито тоненьким металлом,
- Серебряным, как вся роса на стебле роз,
- И что украшена лишь утренним пожаром.
- Там дверь теперь закрыта, наглухо окно,
- И лишь навес цветёт и странно блещет.
- И стенам дома безвозвратно всё равно,
- Их время не обдаст ударом трещин.
- Бывало, люди шли, и бледною толпой
- Глазели, и приклеившись к витринам,
- Карман нашаривали рваный и пустой,
- И говорили так: прости, прости, прости нам!
Одной мечтательнице
- Сказанья были, что любовь нужна.
- Как на земле растенья расцветали,
- Так и любовь красива и нежна
- До первых лепестков Печали.
- Когда же ты поймешь, что твой недуг
- Из-за препятствий лишь растёт и крепнет, —
- Смотри, ты в той дороге, милый друг,
- Где все цветы уже померкли.
- Их красота прошла, и смысла нет
- Вдыхать их яд, и любоваться цветом,
- В них поцелуй забыт, как милый свет
- Пришлось забыть с твоим ответом…
«Когда она тебе прольет…»
- Когда она тебе прольет
- слова о верности любви,
- прикрой любимой жалкий рот,
- и ложь надменную прерви.
- Она тому всегда верна,
- кто боли много причинил.
- А ты был крепок, как стена —
- не изменял, а лишь любил.
«Печаль свою тебе доверив…»
- Печаль свою тебе доверив,
- Я обознался в сердце том,
- Что мне казалось в райском теле
- Каким-то ангельским пером.
- Но что же перьям лебединым?
- Стечёт напрасно и моя,
- По белизне непобедимой,
- Напрасно горькая слеза.
- Но грустью слов она сверкает,
- А перья белые, как нож,
- Ты – Лебедь, Ангел, или Каин,
- Пока я жив – не разберешь.
«Как мотылёк вспорхнула ты тотчас…»
- Как мотылёк вспорхнула ты тотчас,
- Когда меня неосторожным взглядом
- Заметила, и вспомнила, что нас
- С тобою нет, но горевать не надо.
- Мальчишкой резвым проскользнув
- В ущелье той холодной двери,
- Что не дала ко мне прильнуть,
- И в то, что нет меня – поверить…
- Сбежала прочь! Но призрак светлый я
- Склоняюсь над тобой, как листья белой ивы…
- И тенью по плечам твоим скользя,
- Я плачу, как зверёк ревнивый…
«Послушай, друг…»
- Послушай, друг,
- мой милый друг…
- Забудь, что ты невзрачна.
- Что ты подавно не нужна
- последнему бродяге.
- Ты словно плоть моя,
- и мне смешно и больно
- прощаться.
- Но если плоть испортилась,
- и стала гнить,
- пожалуй,
- разумным будет попрощаться.
- Я не забуду поцелуй,
- который ты оставила
- средь ночи
- на губах моих.
- Я не забуду боль,
- что мне придётся пережить
- тебя навечно отсекая.
- Но ты гуляй,
- там будет людно.
- И, пожалуй, не сбудутся мечты твои.
- Но это ожидает всех,
- поэтому на равных
- остаёшься.
- Но ты гуляй,
- там будет боль.
- И ты, по-прежнему на равных.
- Когда же обольстят тебя морщины,
- вспомни, милый друг, что я был прав.
- Кури, и покрывайся дымом.
- Пусть алкоголь немыслимым узором
- окутает глаза.
- Пусть нервный тик твоих запястий
- сигналом станет для других,
- и говорит о том, что ты больна.
- Прощай мой друг,
- я буду мимо проходить,
- но не увижу
- фигурку малую за тем стеклом,
- где спрячешься навечно.
«Здесь, за стеною чёрной-чёрной пыли…»
- Здесь, за стеною чёрной-чёрной пыли
- Хранится детство незаметное моё.
- В глазах суда по волнам тихим плыли,
- И волны рассекались, встретив остриё.
- В лесу был клад с монетами и прочим,
- Забытый он лежал в глухой земле.
- И кроме детских рук никто не смел ворочить
- Над ним те камни в розовой той мгле.
- В ракушке найденной забыт остался моря
- Продолговатый, что в ушах качался, гул.
- Быть может, шуму детской крови вторя,
- Он страхи навевал, но обманул.
- Штанишки старые в шкафу лежат, забыты,
- И от падений на коленках дырки есть.
- Прошли те дни всех радостных событий,
- Что слёз по ним, пожалуй, мне не счесть.
- Давно я этот рай храню воспоминаний,
- И карту я к нему и за бесценок не продам!
- Пройдя свой путь, и вспомнив боль желаний,
- И ты найдёшь свой клад, ступая по стопам…
Красота
- …О, быть красивой дамам нелегко,
- Но часто оправданье и замена
- Душе, которой глубоко
- Не прорасти в изнанку тела,
- Послужат пара тех ресниц,
- Что, как шипы, – так равнодушны!
- Но с грацией порхают птиц,
- И убивают непослушных.
Твоё одиночество
- Когда глаза мои твоих не встретят глаз,
- И обойду тебя дорогой снова дальней,
- Тогда замыслишь в этот час
- Назойливую месть, – тоски моей печальней.
- И мне пройти, приветствий не воздав,
- Не дашь, и пустишь вслед свою улыбку.
- И хитрости твои, как беспощаднейший удав,
- Мою раздавят волю, как улитку.
- В ловушку с мёдом и смолой я тотчас попадусь,
- И чистым мне не выбраться оттуда,
- Но скажешь ты потом: «Я лучше разобьюсь,
- И не коснёшься ты меня покуда.»
- Но что ж? Венец победы за тобой стоит,
- И ты одна, и до тебя нет прочим дела.
- Но радостно тебе, – слезами я облит,
- И душу я люблю твою, и тело…
Сломанный виноград
- Сжимает голод мой живот,
- До этой боли мне нет дела.
- Мой разум счастьем назовёт
- Тобой раздавленное тело.
- Я вижу сон, я вижу сны,
- Там даже вен сухие ветви
- С лучами солнца скрещены
- И распускаются немедля.
- Пускай там птиц звенящий рой
- В ночи усядется на руку,
- И на заборчик плетеной,
- И разобьёт немую скуку.
- И пальцев тонкая лоза
- Когда ухватится за крышу,
- Я разомкну свои глаза,
- Тогда я птиц вблизи услышу.
- Пускай в глазах моих цветы,
- Мне краски все доступны…
- Мои слова не слышишь ты —
- То шорох листьев трудный.
«Ты пожелала мне сгореть…»
- Ты пожелала мне сгореть
- В аду, и собираешься лениво,
- А мне приятно посмотреть, —
- В тебе война, но хочешь мира.
«Закинь своих волос немую прядь…»
- Закинь своих волос немую прядь,
- что будет дальше – нам не знать.
- Лови мой поцелуй, не зная злости,
- отпей вина, и слаще кости.
«Уже весна…»
- Уже весна,
- но снег запутал ноги,
- И холод поцелуем влил больной огонь
- В белеющую грудь,
- где спят тревоги,
- И к снежной белизне
- прижмёшь ладонь.
- Мне не уснуть,
- пока ты втихомолку
- Одна,
- словно решившая истлеть,
- Рисуешь ночь,
- и звёзды в ней без толку, —
- В огне ночей,
- где сладко всем болеть.
- Твой жар весну,
- как рысь, скорей пригонит,
- И вновь бесшумною распустится она
- Растеньями,
- и шёлк твоей ладони
- Коснётся роз,
- и солнца,
- и меня.
«Ты ранила меня своими…»
- Ты ранила меня своими
- Волосами прямо в сердце,
- Вонзила в него свои ресницы.
- Словно подушечка для иголок
- Оно теперь,
- И не дождаться поцелуя нежных губ,
- Которые ласкает ветер,
- И взгляд проходящих в пустоту одиночек.
- Ты – Сирена,
- Что зазывает в пропасть надежд
- И отчаяния,
- И бесконечности виток.
«Я не любил тебя, тюльпан…»
- Я не любил тебя, тюльпан,
- О, как ты был не близок
- Сердцу, что розы хитростью сплели венец,
- Венец терновый!
- Я лепестки душистых роз
- Вдыхал, как свежий ветер.
- Я упивался красотой колючей.
- Но вот, тюльпан,
- Открылся мне ты.
- За красоту твою плачу монеты…
«Мой первый сад стоит под ночью юга…»
- Мой первый сад стоит под ночью юга,
- И куст цветов среди других не спит.
- Его днём ранее настигла утром вьюга,
- И он не в силах закричать – молчит.
- Подле кустов, как малый крест над ними,
- Стоит ребёнок – древо – сладкий абрикос.
- О как вы стали мне к зиме родными,
- Как будто я с рожденья с вами рос.
- Уж выпал первый снег, и чтоб весной воскресли —
- Мне предстоит убить – всё срезать надо с вас.
- И я боюсь, что дрогнет сердце, если
- Мой нож коснётся рук, и ног, и ваших глаз.
«Ну и что мне с тобой делать?..»
- Ну и что мне с тобой делать?
- Сердце моё не спокойно
- возьму и закину невод,
- вытащу сердце с кровью
«Так правит мной тревожность…»
- Так правит мной тревожность,
- Что взгляд стремится в темноту.
- А в темноте одна безбожность,
- И я от света вниз сойду.
- Ты в скалах рисовал иконы,
- И написал мою судьбу.
- Здесь море, берег, ветер, склоны,
- Вода услышит к вечеру мольбу.
- Ты вырывал для огнища страницы,
- И ты читал меня, как знать,
- Должно быть, видя лишь блудницу,
- А я пошла за грех твой умирать.
«Я – здесь…»
- Я – здесь.
«Разбила ты сад в моём сердце…»
- Разбила ты сад в моём сердце,
- Наступила за летом осень,
- И не ждёшь, когда он уходит,
- Спишь у меня и не косишь.
- Грустно мне думать: отнимет.
- Всё отнимает время.
- Кто-то плетётся с косою
- За теми, кто выбросит семя.
- Что мы весною увидим:
- Птиц или мух над полями,
- Над садом моим под стеною,
- Или цветы между нами.
«Хотелось ли тебе…»
- Хотелось ли тебе,
- подруга, надеть венок на голову из лавра,
- как в древней Греции, и придумав, что ты Дант,
- который только что написал Комедию,
- упиваться ягодами винограда?
- Тебе не надо —
- однажды сказала ты —
- чтобы тебя видели в состоянии беспомощности,
- когда ты улыбаешься, того не желая.
- И ты была права. Ибо беззащитны все
- перед слабостью,
- когда слеза не стоит ничего.
- Как мы с тобой.
- Ибо осеннее утро дороже смерти,
- и жизни.
- И если в тебе зреет мысль —
- поделись ею.
- И ты познаешь счастье,
- если тебя услышит
- одно разбитое сердце в осеннее утро,
- когда опадают листья,
- как мы с тобой.
- Если бы это была правда!
«Вчера я был на кинокартине…»
- Вчера я был на кинокартине
- о человеке,
- который хотел смешить людей.
- И они смеялись над ним,
- зло смеялись.
- Он изменился.
- Тяжело его осудить.
- Когда я вышел из кинотеатра —
- был туман.
- Мне захотелось прогуляться в парк,
- но я подумал, а вдруг меня встретит
- такой же Джокер,
- и подумает, что я зло над ним смеялся.
«Зимою зимний свой убор…»
- Зимою зимний свой убор
- Роняет ангел в вечер тёмный.
- И слышит чей-то разговор,
- И тихо плачет, неуёмный.
- Так обняла его тоска,
- Жила здесь раньше где-то мама.
- Росли здесь раньше два ростка,
- И обнажалась в слёзах рана.
- И он по-прежнему малыш,
- Уже не ищет жар объятий,
- Ступнями встав на кончик крыш,
- Давно лишь боль ему понятней.
- Внизу лишь град из пепелищ,
- Там чёрный пепел, словно камни.
- Там сладко спят десятки тыщ,
- Уста замкнувшие перстами.
- Туда шагнула и война,
- И бомба атомная даже,
- И заиграла, как струна,
- На жилках жителей и краже.
- И ангел на ногах стоит,
- И маму ждёт, чтоб ей заплакать,
- О том, что мир весь тихо спит,
- И дождь напалма начал капать.
«Я вижу тонкий лёд, и мне идти…»
- Я вижу тонкий лёд, и мне идти.
- Моцарт успокоит едва,
- В твоих глазах лёд,
- И мне идти.
- Я скажу многое,
- И утаю всё.
- Ты любишь верлибр,
- Это – хорошо. Потому, что я
- Разучился писать стихи.
- Весь мир – театр!
- Тогда я рад, что ты…
- Я не знаю, любишь ли ты Шекспира,
- Но я знаю, что слёзы – это дождь.
- Прости мои будущие ошибки, я
- Хотел, чтобы у нас получилось…
- Прости мне мои ошибки,
- А я прощу день,
- Прощу твоих друзей.
- Прощу прошлое и будущее,
- Прощу деревья,
- Прощу то, что скоро мы – земля.
- Прах к праху.
- Ты сказала:
- «А что, если на земле жили только мы?
- Всегда.
- Что, если вся эта земля —
- Это мы с тобой?»
- «Что, если все эти океаны,
- Это дожди» —
- Ответил я.
- «Тогда ты должен перестать плакать» —
- Подумала ты.
«Мне близка ваша поэзия. Я бы даже сказал…»
- Мне близка ваша поэзия. Я бы даже сказал,
- большая часть.
- Почитав её, мне о стольком захотелось с вами
- поговорить. Вот слушаю сейчас Моцарта,
- сплю и слушаю Моцарта. Кажется, снова настал
- период, когда я безостановочно слушаю классику.
- Последний раз это было года 4 назад.
- Я тогда слушал её часов по 20 в день. И когда
- занимался бегом, и когда спал. Но Моцарта
- я тогда не слушал.
- Больше Шостаковича, Бетховена, Баха,
- Шопена. Моцарт мне всегда казался слишком
- слащавым, что-то вроде Пушкина.
- Всегда хотелось чего-то мрачного, типа
- Вагнера или Брукнера.
- А потом я открыл для себя Вивальди, Брамса!
- Но и тогда я не любил Моцарта.
- А недавно, так захотелось его послушать.
- И я нашёл, нашёл его музыку подходящую мне,
- она так органична, как вода и воздух.
- О стольком захотелось с вами поговорить,
- жаль, что вы не любите письма.
«Живу я летучим голландцем…»
- Живу я летучим голландцем,
- Голландии нет под пальцем.
- И умираю весною,
- Тебя нет рядом со мною.
«Слышу в буре странных дней…»
- Слышу в буре странных дней,
- Что не мил, и как беда!
- Ты не хочешь быть моей,
- Есть ли смысл любить тебя?
Стих
- Есть жёны, которые говорят:
- «Даже если он захочет расстрелять весь мир…
- Я буду стоять за его спиной и молча
- подавать патроны».
- Это сказала Ева Браун.
- А есть матери, которые подают патроны
- своему сыну,
- чтобы один – убил второго.
«Як повітря було повітрям до того, як його назвали…»
- Як повітря було повітрям до того, як його назвали;
- як гравітація була гравітацією до того,
- як її назвали, – так і наша суть
- була такою від самого початку, а кінця їй не буде.
- Всі ми щось відчуваємо, та прагнемо чогось