Читать онлайн Пьесы с котами и кошками #Двадцать копеек, или Вечный литр бесплатно

Дизайнер обложки Леонид Жуган
© Леонид Жуган, 2021
© Леонид Жуган, дизайн обложки, 2021
ISBN 978-5-4498-4537-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Двадцать копеек или вечный литр
«С. П. Камышев. 20 копеек. Пьеса для сестрёнки Галки
Часть 1: День подсолнухов
[Столик и стульчик на солнышке под срубом баньки у грядок с кабачками и стеной подсолнухов. Радостный дедулька, новоиспечённый пенсионер, в белой потрёпанной шляпе, в синих джинсах на подтяжках, в тёмно-синей в узкую вертикальную полоску рубашке и в очёчках. Усы и бородка под Чехова. Он весело и не спеша суетится с пикником у подсолнухов под их кивающее одобрение. В своём белом пиджачишке кажется весёлой порхающей бабочкой. Наредкость очень тёплая золотая осень. На столе уже дразнится медовая немировская хрустальная башня – к первому празднику подсолнухов на пенсии. По такому случаю к сигаретам добавка из парочки сигар. Ну, и закусочка – типа «Я вас умоляю!». Белый хлебушек и копеечками копчёная колбаска. Огурчики-помидорчики, всякие, свои. Лучок, сольца и сальцо. Парит в мундирах картошечка, с ней заодно скулинарины пяток яиц всмятку. Что забыли? Да, квашеную капустку в миске и баночку опят. Но – и лимонад-ретро в стекле, и шоколадные конфеты на всякий случай: вдруг каких соседских ангелочков прибьёт к дедульке – чтобы не огорчить их невидимые крылышки.
Домашние в отъезде, дедулька один дома. Но небо синее, высокое, лёгкое, с борзыми облачками – как раз расслабиться и вдохнуть осень природы и своей дедулькиной жизни, пока не в белых, а в домашних тапочках. Чуть подале тянется отмытый дождями добела заборчик с приставленными граблями. На нём сушатся яркие и разноцветные, как птички, тапочки, модная, в зелёно-белые квадраты дорожка, и одинокий, свалившийся с луны альпинистский триконь. А в кабачках возвышается пугало с напяленным чугунком, в старой рубашке, обвешанное пивными банками и видеодисками – этот страж тоже теперь на пенсии: клубника давно сошла. Но отдохнуть ему не дают – от пугала до баньки привязали верёвку и на ней белыми птицами веселятся забытые в отъездных хлопотах наволочка и пара маек. Осталось повесить на баньку фонарь и на него мочалку. И окрестим нашего дедульку, не мудрствуя лукаво, Сергеем Петровичем. И разрешим ему покидать такое чудное место только на короткое время – сбегать на минутку в дом, за кулисы, за чем-либо забытым или понадобившимся для его золотого и очень важного для него пикничка. Всё: время 13 часов 31 минута, это местный полдень, и Сергей Петрович добавляет последний штрих к пейзажу – выносит хрустальные гранёные 100-граммовые стаканчики. Они – даже пустые! – уже сами светятся и заражают своим светом всё бытиё этого, можно сказать, магического момента дедулькиной жизни.]
- С е р г е й П е т р о в и ч.
(Подходит к столу, напевая, и машет стаканчиками в такт мотивчика.)
- «Главное, чтобы костюмчик сидел!
- Главное, чтобы костюмчик сидел!»
- А что? Я в зеркало глядел:
- Прикидик выбрал я к столу —
- Такой я не отдам врагу!
(Ставит на стол с весёлым треньканьем пять стаканчиков.)
- Костюмчик выбрал к «заседаньицу»
(Тут выразительный штамп-щелчок по шее.)
- Торжественный и с назиданьецем!
- Вона на мне какие «стразы»!
- Во!
(Распахивает пиджачок и кривляется, будто на подиуме.)
- Но какая же зараза
- На зеркале сушила тряпку?
- Давно не получали тяпкой?
- Какая-то ж раззява позабыла?
- И во всём доме – эта же картина!
- А что им делать, если делать нечего?
- И так везде – один «квадрат Малевича»!
- И потому – назло всем в белом!
- Шучу. И тапочки мои пока не цвета мела!
- Но что я вижу! Что стоит?!
- Пора промыть конъюнктивит!
(Берёт литр с этикеткой «Nemiroff», придвигает стаканчик.)
- А что по-стариковски побрюзжать —
- Так это как стаканчик наливать!
- Как я мечтал о старости своей!
- Бывает же – душа кричит: «Ещё! Налей!»
- И никого на свете мне в претензии!
- А почему? А потому что я – на пенсии!!!
(Снимает и кладёт шляпу на стол, но вниз верхом. Явно торопится увидеть уже в руке первый вожделенный стаканчик.)
- Но полагается прекрасное сморозить,
- Торжественное что-то. Подготовить
- И, так сказать, настроить зал,
- Чтоб, глядя на графин, не сразу засыпал.
- Признаться если – это скука!
- И пока думаю, вон муха
- Вперёд меня смочила хоботок!
- Эй-эй, родная, – это мой глоток!
(Махом вливает, прямо с мухой, и ставит стаканчик почему-то в шляпу. Крякает, и жадно занюхивает кусочком хлеба. А мы будем считать выпитые стаканчики. Просто из научного интереса и как метки по действию пьесы. Итак, все свидетели, был выпит стаканчик №1. Нюхая хлебушку, говорит с подсолнухами и небом.)
- «За День подсолнухов! Как за моих детей!
- За украшение земли и жизни!
- За радость вечную души моей
- Я первым делом должен выпить!» —
- Я это не успел сказать,
- Но это была искра духа!
- И сразу выпил, прямо с мухой!
- В такой момент нельзя зевать!
- О, Господи, поклон тройной Тебе,
- Что наливаю ещё сам себе,
- Что дал дожить до дня такого
- И мне не нужна в этом помощь!
(Вот теперь, перекрестившись, аккуратно жуёт хлебушек. А перед стаканчиком №1 Сергей Петрович забыл перекреститься. И крестясь, он сбивался – сразу видна материалистическая закалка, что новичок в этом.)
- Не, я случайно одинок.
- Так получилось – все в отъезде.
- Я б только рад, каб кто помог
- Не одному валяться в бездне:
- Ведь под столом – как жизнь на Марсе!
- Без друга под столом – как в карцере!
- Но День подсолнухов – святое!
- Его нельзя перенести.
- Вот, скажем, день рожденье у малова,
- Ему-то как то объяснить,
- Что день, который ждал он год,
- Он – не его? А всё наоборот —
- Он подчинён другим богам:
- Работе папы, там, деньгам,
- Или приезду к маме тёти Моти.
- День – не его, а день – кого-то
- И он для них перенесён.
- И ангел думает: кто ж он?
- И в слёзках крылышки, и ручки опустились.
- Вы б это ангелочку объяснили?
- Так и подсолнухи, они ведь – мои дети.
- И лишь для них – их! – вечный праздник этот!
- Стоп-стоп! Пардон, я сам устал от лекций.
- Где мой стаканчик для инъекций?!!
(Ищет на столе и под столом и, удивлённый, находит в шляпе.)
- Да что ж ты, маленький, забрался в шляпу?
- Иди, иди, малыш мой, к папе!
(Не глядя, бросает шляпу на стульчик, наливает стаканчик №2.)
- Но, как положено, тут «огласим весь список»,
- Чтоб сразу снять нам вето с наших мисок!
- Глас наш торжественный, конечно, мы оставим,
- И децибелов поддадим к октавам —
- Пусть лучше эхо поплутает в стенах,
- Чем – мы, и бренные, и в бренных темах!
(Стучит вилкой по стаканчику и утверждает его в небо, откашливается.)
- Хм!.. Хм!..
- За этот мир, что создал Ты и для меня,
- Где есть и я, и пенсия моя!
- Что дал Ты мне до пенсии дожить
- И даже разрешил чуть-чуть грешить.
- Что дал мне осень золотую
- И за любовь ко мне не злую.
- Что солнце вижу, и во сне
- Твой отблеск раз был и на мне!
- Там не было даже намёка страха.
- Я был индейцем и на плаху
- Спокойно шёл, как на работу,
- За род, за племя – это было «что-то»!
- Мой дух не знал и слова «смерть».
- Просто работа – умереть,
- Всё сделав, что я мог, для братьев.
- Ни сожалений, ни проклятий.
- Как за родителя Тебя!
- Таков обычай у славян —
- Как за родителя моих цветов под солнцем!
- Славяне помнят, кто и кем рождён тут!
(Пошёл стаканчик №2, хлебушка, колбаска и яйцо, как символ.)
- Теперича мне можно и присесть.
(Усаживается на шляпу на стульчике и сразу вскакивает.)
- Тьфу! Как ты оказалась здесь?
- Моя родная, ты на что обиделась?
- Что в список не попала? Чуть с ума не выжила!
- Сейчас, сейчас, тебя да не уважить?
- Конечно, ты персона важная!
- Вот,
(Надевает её на фонарь.)
- на почётное, нет выше тута места,
- Тебя я поднимаю до небес аж!
- Да кто б и Чехова узнал,
- когда б он оказался вдруг без шляпы?
- Не бойся, белая моя,
- во всём счас разберётся папа.
- Вот, Антон Палыч,
(Садится на стульчик, но уже проверяет место посадки.)
- к слову, о прекрасном,
- Что в человеке где-то должно быть.
- И, если Вы позволите, сейчас бы
- Не против я сигарку раскурить.
(Раскуривает сигару, блаженно откидывается на спинку стульчика, разглаживает джинсы, будто бы укрыт пледом.)
- Да, плед сейчас бы – к аромату дыма!
- Прекрасное – полезное с родным нам!
- Вы правы, Антон Палыч, – ещё б мысли ясные
- И душу б не искать на своём месте каждый раз.
- И про одежду. Вот! Вот это к месту.
- Как верно служит нам! И всем предмет известный.
(Снимает пиджачок и аккуратно вешает его на спинку стульчика.)
- Вот тот, что сзади, —
(Не оборачиваясь, сидя, похлопывает свой пиджак за спиной.)
- этот пиджачишко
- Мне подарили – был ещё мальчишкой:
- Родная тёща мне на тридцать лет
- Купила вечный сей предмет.
- И через тридцать лет я в нём,
- Пардон, всё выгляжу цветком!
- Пусть лютик я уже давно поникший,
- А выпить за любовь – всегда привыкший!
- Клянусь, все бабочки на свете
- Сидели на предмете этом!
- Люблю его я так, как сам себя.
- Любимые,
(К подсолнухам, окутывая их ароматом кубинских цветов.)
- а что? Я вам – родня!
- И в этой синей рубашонке —
- Как матерьяльчик дышит тонкий! —
- Во время прадедов на свадьбах был бы свой!
- И тот фасончик же, и тот покрой!
- И колер, и полосочки. К моим бы «незабудкам»
- Все бы вокруг прилипли юбки!
- Ну, а про джинсы – так совсем молчу.
- Без них теперь – только к врачу.
- Без джинсов – к психотерапевту!
- И, Антон Палыч, – ой, не шутки это!
- Прошу Вас здесь мне на слово поверить:
- О! Не хотел бы на себе примерить
- Этот «оскал звериный бытия»!
- Без них «палата №6» – моя!..
(Возбуждённо тушит сигару.)
- Тьфу-тьфу! Не дай Бог, и спаси!
- «И эту чашу мимо пронеси!»
- Но ты смотри, а, как подкралась незаметно
- Эта зараза, Серж, да с чёрной меткой?
- А мы печаль сюда не приглашали!
- Чуть – и пропал б! Давно не «добавляли»!
(Заливается стаканчик №3. К шляпе, чокаясь с ней, висящей на фонаре.)
- За «ноусмокинг» – за пиджак!
- Он грел мне душу, как коньяк!
- За прадеда мою в полосочку рубаху!
- За шляпу – за тебя, вот, махом!
- За эти – это сын мне дал – подтяжки!
- Ну, и за «синие» на ляжках —
- Мои портки и обереги!
- И пусть ты не белее снега,
- Но моя шляпа – это чайка!
- За Антон Палыча! А майка?!..
(К подсолнухам.)
- Но я её потом вам покажу, подсолнухи,
- А то увидите и с зависти засохнете!
- За А. П. Ч.! Вы – гость у нас давнишний:
- У нас когда-то тоже росла вишня.
- За Ольгу Николавну! Это чайка – аж!..
- Чтоб не заплакать – враз! – на абордаж!
(Опрокинут стаканчик №3. Опять – хлебушек, тут же – корнишончик, лучок – зелёненький! Колбаска – аж три любимых квадратных копеечки, ну и грибочек попался-зазевался. Закуривает свой «Сент Джордж». Снова к своим подсолнухам.)
- Детишки, как я обещал,
- Миг вашей зависти настал!
(Расстёгивает рубашку и красуется своей майкой.)
- Видали это?!! Это чьи портреты?!
- Три кузьки – это мои дети!
- И сами вы себя – узнали?
- Не плохо вас нарисовали?
- Я моих кузек прям на пузе грею,
- У сердца, на груди ращу их и лилею!
- И чтоб от зависти не лопнули с моей одёжки,
- Айда, подсолнушки, к другой копёшке!
- Но чтобы мысль пришла – надо налить!
- Чтоб не распалась мыслей нить!
- Чтоб не распалась связь времён!
- А папа говорил: «Учи аккордеон!
- Без музыки нет в мыслях толку!»
- Но я осилил только «Перепёлку»…
(Накатывает в стаканчик №4.)
- Каб мог вот счас бы – как сыграл б!
- Как Юрка Съедин на баяне!
- А он и на гитаре мог, и смог ещё б и на органе.
- «Что-то ста-ло хо-ло-дать!
- Не по-ра ли нам под-дать?»
- Си-ля-ля, си-ля-ля, пе-ре-пё-лоч-ка!
- «Не по-ра ли, пид-жа-чок,
- Па-пе прыг-нуть на бо-чок?»
- Ре-ре-фа-ля-ре-ми-ми,
- До-до-ми-ля-до-ре! —
- «Где-то на белом свете,
- Там, где всегда мороз…» —
- И я об этом – о морозе!
- Стаканчик мой, прими ты слёзы
- Из терема литрового затворницы!
- Стоп! Три стакана, сразу, все, должны наполниться!
(И точно, вбухивает и в №5, и в стаканчик №6.)
- Накапали – и не упали!
- Вид на Неаполь! Не видали?
- Тогда смотрите вот сюда, я разрешаю!
- Смотрите ж, мои мысли, в эти дали:
- Как отражаются в стекле мои подсолнухи!!!
- И вижу, как на дне вы жить готовитесь!
- Небось, толкаетесь вы там, на дне, мои «сестрички»?
- Ну так и хочется подёргать за косички!
- Сейчас узнаю сам, про что сейчас я думаю,
- С изнаночки, что я ношу под шкурою.
(Тут стаканчики №4, №5 и №6 улеглись – и ничего, рады. Пошёл снова хлебушек, колбаска. Помидорчик тоже, бедный, оставил свою шкурку. Сольца и сальцо облагородили картошечку. Дедулькин ротик косился-косился на капустку – и ей тоже повезло. Закусив, дед замурлыкал.)
- «Дым костра создаёт уют.
- Искры вспыхнут и гаснут сами».
- Сигаретку вот счас возьму —
- И «сестричку» я вспомню… Галю!..
- Сестрёнка!!! Галка! За тебя не выпил!
(Закуривает нервно, даже патологически.)
- Да чтоб!.. Чтоб все на свете в бок мне дышла!
- А ты ж – на девять лет – раньше меня
- Стала подсолнухам родня!
(Снимает с фонаря шляпу и нахлобучивает, как папаху Чапаев.)
- Проспалась, шляпа? Шляпочка-а, подъём!
- Подъём всем шляпам! За сестричку пьём!
- Ну, ты, шляпуля, оборзела!
- Не ожидал такого беспредела:
- Сгноила мне мозги – и тихой сапой!
- Отдам вот кошке для котят – и мявкай!
- Прости, сестричка, шляпу и меня!
- И сам я – шляпа! За тебя!
(Судорожно наполняет стаканчик №7.)
- Я возвещаю вам, подсолнухи мои,
- Что я вам не пример в любви.
(Тушит сигарету и надевает шляпу на бутылку с водкой.)
- Всё в человеке… всё прекрасно…
(Тыкает пальцем в бутылку.)
- То – в человеке!.. У таких —
(Стучит себе по башке.)
- напрасно!
- Но – цигель, цигель! Ну, давай, сестра!
- Торпедой, мигом! Трах-бабах! Ура!
(Принялся стаканчик №7. Конечно, хлебушек, он всегда вне очереди, и колбасные квадратики. И два яйца – а то! Дедулька с сестричкой – двойняшки. Пошёл клёв – грибочки. И наши квашеные водоросли – капустка. От баньки эхо от дедова закусона. Берёт сигару.)
- Конечно же – сигарку за сестричку!
- Без Галки я – как без головки спичка!
- Вы посмотрите – это ж просто мистика:
- Хотя давно я помер по статистике,
- Но я не настоящий дед – одно название!
- Хоть и бородка, и очки – и «вблизь», и «вдальние».
- Но Богу лучше видно, кто я тут такой.
(Снимает с бутылки шляпу и водружает её на себя чёртом, по-молодецки.)
- Ну, как, сестричка, папа – молодой?
- А Ванечке мову ещё токмо двенадцать!
(Но сигара падает, дедулькина головушка клонится и чуть не слетает шляпа.)
- …Ой, не спикировать в салат бы!
- Чо-т чуть устал. Эй, где ты, моя шляпа?
- Ну-к, мне под ушки залезай! Ну-к, к папе!
(Подсовывает под щёчку шляпу и, засыпая, машет подсолнухам.)
- Во саду ли, в огороде выросли цветочки!
- На сынка они похожи и на мои дочки!
- Нет, нет, не так!.. И на моих…
- Ну, подскажи, цветочек!
(Тянется к подсолнуху.)
- Вот, правильно теперь ты говоришь!..
- И на моих дочек!
(Плюхается на шляпу. Но вдруг вскидывается. Смотрит на бутыль и озирается по столу.)
- Ты кто? Куда дел мои мысли?