Читать онлайн Единственная для Лютого бесплатно

– Родишь мне ребёнка, долг твоего мужа будет считаться выполненным.

– Вы не понимаете, наш брак был фиктивным. Лишь для того, чтобы…

Грозный мужчина пресекает мои попытки внести ясность:

– Подробности мне не интересны. Либо родишь, либо в клуб пойдешь отрабатывать. Решать тебе!

Сама не верю, что произношу:

– Я согласна.

– Вот и отлично. Тогда завтра в больницу, на анализы.

– Но есть одна проблема, – запинаюсь. – Я ещё невинна.

Тёмный взгляд мужчины пробирает до мурашек.

– Это не проблема. Это решаемо. Очень легко и быстро… – придвигается ближе.

Я только сейчас понимаю, на что согласилась. Но выхода уже нет…

Глава 1

Мария

– Мария Соловьева?

Секундная заминка. Мне в очередной раз пришлось себе напомнить, что теперь в браке я считаюсь Соловьевой Марией, а не Беляковой.

– Да, это я. Что вы хотели?

– Антон Соловьев – твой муж?

Голос говорящего был низким, грубым, царапающим слух. Поневоле я крепче стиснула пальцами трубку телефонного аппарата и почему-то нервно огляделась по сторонам, резким движением руки задернув шторы в кухне. Мой слух неприятно резануло фривольное обращение на «ты». Почему-то я пришла к выводу, что собеседнику не привыкать разговаривать таким наглым, требовательным тоном.

– Да, Антон Соловьев – мой супруг. Вы что-то хотели?

В ответ послышались короткие гудки. Неизвестный мужчина сбросил телефонный звонок. Я прислушалась к своим ощущениям – интуиция подсказывала, что случится что-то нехорошее. Причина этого крылась в Антоне, он считался моим мужем. Я пролистала телефонную книжку до его номера и нажала кнопку вызова.

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети…

Я снова набрала номер Антона, но на этот раз я позвонила на его второй номер и услышала тоже самое.

– Что-то не так?

Я чуть не вздрогнула от громкого голоса племянника. Он был немного глуховат и не всегда мог контролировать громкость своей речи. Обернувшись, я потрепала вихрастую шевелюру Тимофея и ответила таким же громким голосом:

– Все в порядке, Тим. Можешь идти в свою комнату.

– Точно?

– Конечно, – ответила с улыбкой.

В этот момент кто-то требовательно позвонил в дверной звонок. Мое сердце екнуло и сбилось с привычного ритма. Не могла назвать причину, по которой это произошло. Но странным образом я связала воедино звонок от незнакомца, звонок в дверь и отсутствие новостей от Антона. Тимофей взглянул в том же направлении, что и я. Кто-то настойчиво звонил в дверь нашей двухкомнатной квартиры.

– Это мои друзья, – успокоила Тимофея, и сама проводила его в спальню, прикрыв за ним дверь.

Навязчивый, требовательный звон прекратился так же резко, как и начался. Словно кто-то оборвал провода. Ладони мгновенно покрылись влажной испариной. Я провела ими по светло-серой блузке, которую еще не успела сменить после возвращения из школы. Я сделала несколько шагов к двери, и странным образом каждый шаг давался мне тяжелее предыдущего и становился все меньше и меньше по мере приближения к входной двери.

Я замерла возле глазка, сглотнула противный, липкий ком страха, вставший поперек горла и приложилась к дверному глазку. Но ничего не увидела. Там была лишь чернота. Мне хотелось бы верить, что это лишь глупая шутка местной шпаны – может быть, кто-то наклеил жвачку на глазок, но интуиция вопила об обратном.

Опасения подтвердились, когда раздались осторожные, едва слышные звуки, как будто кто-то скребся отмычкой в дверной замок. Зажав рот ладонью от страха, я отступила назад и влево, осторожно добравшись до телефонного аппарата, прикрепленного на стене узкого коридора.

Негнущимися от страха пальцами я начала нажимать на кнопки, сначала по ошибке едва ли не набрав номер пожарной службы. Пришлось нажать на кнопку сброса, прежде чем пальцы попали по нужным клавишам.

В этот момент дверь резко распахнулась и на пороге квартиры появился мужчина. Он был очень высокий, под два метра ростом или даже больше… Я еще ни разу не сталкивалась с такими здоровяками вживую.

Ему пришлось даже пригнуться, чтобы войти в дверь. От страха я окаменела и сжала пальцами трубку так, что она едва не срослась с моей кожей. За спиной незнакомца, закрывшего своей массивной фигурой весь дверной проем, маячил еще один мужчина.

– Диспетчерская служба… – послышалось в телефоне.

Мужчина громадного роста быстро и бесшумно, поразительно легко для своей внушительной комплекции, двинулся в мою сторону и отнял трубку, сказав:

– Извините, девушка. Мы ошиблись номером.

Он положил трубку на рычаг и легко выдернул провод из телефонного аппарата. Второй мужчина закрыл дверь, дернув щеколду в нужный паз.

– Мария Соловьева? – поинтересовался высокий мужчина.

Я только сейчас узнала этот голос – низкий, хриплый. Голос мужчины был полон опасности, которую чувствуешь каждой клеточкой кожи. Это он звонил меньше минуты назад на домашний телефон, чтобы проверить, нахожусь ли я дома. Мне пришлось поднять голову сильно вверх, чтобы разглядеть незнакомца, вошедшего в мою квартиру, словно к себе домой. И, посмотрев ему в лицо, я поспешно отдернула взгляд в сторону, опустив его на уровень мускулистой груди.

Таких мужчин лучше не злить. Дело не только в его исполинском росте и широких, раскачанных плечах. Опасностью веяло и от его холодного, темного взгляда, и от грубого лица с носом, который, видимо, не единожды ломали в драках. Лицо мужчины было сложено из резких, острых линий, а квадратную нижнюю челюсть украшала короткая, но густая и стильная борода.

– Глухая, что ли? – нетерпеливо поинтересовался второй мужчина.

– Выйди. Дальше я сам.

– Уверен, Лютый?

Лютый?! Прозвище пугающего здоровяка – Лютый?! Как опасно и пугающе это прозвучало! По моей коже пробежал цепкий мороз, вызвав волну мурашек.

Темноволосый, высокий мужчина, которого называли Лютым, усмехнулся уголком губ и пожал плечами, мотнув головой в сторону коридора, ведущего в зал моей квартиры:

– Как видишь, здесь пусто. А с этой мелкой… я и без твоей помощи справлюсь.

Очевидно, что он имел в виду меня. Я все еще не до конца понимала, что здесь происходит? По какому праву незнакомцы ввалились в мою квартиру?!

Снова щелкнула щеколда, раздался приглушенный хлопок и повторный щелчок. Здоровяк закрыл дверь и подпер массивным плечом стену, окинув меня с ног до головы холодным, колючим взглядом.

– Нужно поговорить, Соловьева!

– Отпирать дверь отмычкой – это преступление, – невпопад ответила я, чем неимоверно сильно развеселила незнакомца.

Через миг он коротко рассмеялся звуком, как будто в большой и пустой металлической бочке загрохотало что-то.

– Угонять тачку и присваивать чужие деньги – тоже преступление. Ты так не считаешь?

Мои ноги мгновенно вросли в пол после этих слов.

Я отрицательно помотала головой из стороны в сторону и от этого простого движения, казалось, вокруг меня завертелись стены и потолок коридора хрущевки.

– Я ничего не угоняла. Я… я и водить не умею. У меня нет даже водительских прав, – сказала, чуть заикаясь.

Мужчина опасно сверкнул темным взглядом и покачал головой.

– Так речь идет не о тебе. О твоем муженьке, Антоне – резиновом изделии номер два.

– Антон, – выдохнула я с видимым облегчением и даже провела рукой по лбу, снимая пальцами холодную испарину, выступившую на коже.

Если речь шла об Антоне, то я была непричастна к его делам. Собственно говоря, Антон и не был моим мужем по-настоящему. Антон Соловьев считался моим мужем официально, но у нас нет и никогда не было ни романтических, ни интимных отношений. Наш брак был договорным. Я заключила его лишь с единственной целью – оформить опеку над племянником, оставшимся круглым сиротой после трагической гибели его родителей. Я была знакома с Антоном лишь поверхностно, но знала, что он не прочь подзаработать. Он получил внушительную сумму денег за брак и за то, что изображал моего любящего супруга перед приемной комиссией.

Прошло уже полгода после того, как мы поженились. Я нарочно выдержала время после того момента, как все официальные нюансы с оформлением опеки были улажены. В скором времени, через месяц, если быть точнее, я бы развелась с Антоном и больше никогда бы не вспомнила о нем. Но до того момента он считался моим супругом. Иногда и мне приходилось подтверждать его личность. Например, когда он оформлял денежный кредит в банке и указал меня, как супругу…

Так что, когда незнакомец сказал, что Антон угнал чью-то машину, я не особенно удивилась. Я душой всегда чувствовала, что Антон не совсем порядочный человек. К тому же был эпизод, когда он одолжил у меня десять тысяч рублей и обещал вернуть, но не вернул.

Когда же я тактично намекнула ему про долг и сказала, что отниму эту часть денег из его оплаты за услуги фиктивного мужа, Антон мгновенно изменился в лице, разозлился и начал угрожать, что расскажет о нашей афере куда надо – в органы правопорядка, раскроет фиктивность брака и испортит жизнь мне и племяннику.

Тогда мне пришлось смолчать и терпеть. Сейчас незнакомец пугающего роста и габаритов открыто заявил, что Антон перешел ему дорогу, а я посчитала, что дела Антона – это лишь его дела и меня никак не касаются. Потому что я не была близка с Антоном и не несла никакой ответственности за его поступки.

Пришедшему бандиту – про себя я окрестила незнакомца именно так – не было никакого дела до оформления опеки заботы о жизнях сирот. Я подумала, что расскажу ему правду о природе наших отношений с Антоном, и недоразумение будет исчерпано в ближайшие же мгновения.

– Чего зависла? – грубовато поинтересовался мужчина и пощелкал пальцами перед моим лицом.

Я заметила, что на безымянном пальце правой руки надето обручальное кольцо и приободрилась. Почему-то я решила, что женатый, взрослый мужчина, возможно, имеющий свою семью и детей, не станет обижать понапрасну тех, кто оказался втянут в неприятности не по своей вине.

– Простите, лишь немного задумалась.

– Где твой муженек?! – нетерпеливо рыкнул мужчина, сверля меня тяжелым взглядом.

– Антон – мой ненастоящий муж.

– Он числится твоим мужем. Прописан здесь. Ты выступаешь его гарантом в кредитных историях, – четко, как из пулемета, перечислил мужчина.

Определенно, он навел справки обо мне и об Антоне, прежде чем заявляться сюда.

– Да, все так. Но Антон – мой муж лишь по документам. Наш брак – по договору, фиктивный брак. Я вышла замуж за Антона лишь для того, чтобы оформить опеку над своим племянником, – произнесла на одном дыхании и с надеждой посмотрела на мужчину.

Для этого мне пришлось заломить шею высоко вверх. Не знаю, что я ожидала увидеть. Однако я поняла, что мои слова не произвели должного эффекта на мужчину.

Его лицо было словно высеченным из темного камня оттенка бронзы, оно ничего не выражало. Тени, падающие на мужское лицо из-за тусклого света настенного бра, делали его еще опаснее и брутальнее.

– Мне плевать на обстоятельства и ваши отношения. Ты – жена Антона. Должна знать, где он прячется, или куда кинулся в бега с награбленным добром. Говори, где он, сэкономишь мне – время, а себе – здоровье!

Глава 2

Мария

Слова мужчины прозвучали угрожающе.

– Но я ничего не знаю! – беспомощно возразила я. – Послушайте, я вас ни капельки не обманываю! – сложила ладони в молитвенном жесте на уровне груди. – Антон здесь прописан, да, так было нужно для комиссии по делам опеки! Но он не живет и никогда не жил со мной. Это легко проверить! Вот посмотрите сами… У меня в доме нет ни его обуви, ни штанов, ни даже носков с трусами. Пройдитесь по дому и можете убедиться!

В порыве отчаяния я забыла об опасности и потянулась рукой к запястью незнакомца. Правая кисть его руки спокойно висела вдоль мощного корпуса мужчины, очень близко к карману кожаной куртки. Карман как-то странно оттопыривался. Возможно, там находился пистолет или острый нож. Но по контурам можно было предположить, что это пистолет.

Я потянулась к мужскому запястью. Но, верно, он решил, что я захотела юркнуть в карман и выудить из него оружие! Безумие, конечно. Я была мирным человеком, пацифистом и ни за что не пустила бы оружие в ход, направив его против другого человека. Но то была я, а опасный незнакомец жил по другим законам. Возможно, в его криминальном мире подобные порывы и опасность для жизни были в порядке вещей и всякий становился подозреваемым в злодействе.

В момент, когда я почти прикоснулась к его руке, незнакомец резко и жестко перехватил мои запястья. Я вскрикнула от неожиданности. Мои руки оказались захвачены словно в безжалостные капканы. Мужчина перехватил меня за обе руки и толкнул спиной к стене. Через миг мои руки были заломлены высоко вверх над головой, а запястья продолжали сжиматься тисками сильных, крепких мужских пальцев.

– Ты что вздумала?! – выдохнул мне в лицо незнакомец. – Хочешь с моим стволом поиграть?

Его горячее дыхание опалило кожу лица и пощекотало мое обоняние нотами мяты и сигарет.

– Отпустите! – всхлипнула я.

Слезы градом покатились из глаз. В моих эмоциях были крупицы боли, но гораздо больше в них было отчаяния и беспомощности.

Под моими ногами словно растаял пол, и я балансировала над огромной, пугающей пропастью. Если бы бандит не прижимал меня к стене, если бы не держал своими жестокими руками, я бы рухнула вниз, не удержавшись на ватных, ослабевших ногах.

– Еще раз потянешься к пушке, я перестану быть вежливым гостем… – угрожающе рыкнул мужчина.

После его слов моя голова пошла кругом. Неужели такое резкое, наглое поведение и пренебрежительное отношение в тандеме с угрозами для жизни считались верхом вежливости для этого громилы?

– Мне больно, отпустите! – повторила я свою мольбу.

– Не дури, девочка, и мы сработаемся. А еще лучше вспоминай, куда направился твой муж! – снова повторил свою просьбу мужчина.

– Я не знаю. Я по правде не знаю ничего о личной жизни Антона. Я отдаю себе отчет, что только бесчестный человек пустился бы на авантюру, но я вступила в фиктивные отношения только ради спасения жизни племянника! Я ничего не знала об увлечениях Антона и его тайных делишках… Поверьте мне!

Мужчина усмехнулся, как будто я сказала что-то очень и очень смешное, достойное его грубой, жесткой улыбки, больше похожей на саркастичный оскал животного.

Но его смех внезапно прервался изумленным выдохом и порцией грубого мата, от которого полыхнули не только кончики моих ушей, но и все тело покрылось алыми пятнами смущения.

Причиной изумления бандита и потока грязной речи стал мой племянник. Он с громким криком кинулся на взрослого, почти двухметрового мужчину, желая меня защитить. Узкий коридор квартиры наполнился криками.

– Тимофей, не надо! Тимофей!

Я испугалась не за себя, а за мальчишку. Ведь реакция бандита на малейшую опасность, даже на подозрение в опасности могла быть непредсказуемой. Меня насквозь прошибло ледяным потом, а тело забилось в крупной судороге страха за жизнь Тимофея. Он меня не слышал, не реагировал на предупреждающие крики. С ужасом я увидела, как в его левой руке блеснуло что-то острое и блестящее.

В тот же миг мужчина резко отпустил свои руки и, выдав новую порцию ругательств, перехватил Тимофея за шиворот. Незнакомец схватил мальчишку и хорошенько встряхнул, держа на расстоянии вытянутой руки, словно нашкодившего щенка или котенка.

– Это что еще такое?! Сумасшедшая семейка! – выругался мужчина и опустил взгляд на бедро.

Около ног мужчины валялся нож для чистки фруктов, которым я недавно счищала кожуру с яблока для Тимофея, я по глупости оставила нож лежать на столе. Это был один из самых острых ножей в нашей квартире. Надо же было Тимофею схватить именно этот предмет и нанести урон опасному мужчине!

Темный взгляд мужчины пронесся ураганом по мне, потом сосредоточился на племяннике, который пытался вывернуться из захвата и от переизбытка эмоций не говорил, а рычал.

– Пожалуйста, не обижайте его. Он просто перепугался. Отпустите. Я его успокою… У него это нервное! – взмолилась я, уже перестав обращать внимание на слезы, катившиеся градом по моему лицу.

– Успокой пацана! – процедил через зубы мужчина и медленно опустил моего племянника на пол. – Разговор не отменяется, если что, – пригрозил напоследок.

– Просто дайте мне немного времени, – попросила я.

Обняла Тимофея крепко-крепко, гладя его по волосам и плечам, успокаивая. Мой храбрый защитник, настоящий мужчина, пусть еще и совсем маленький. От эмоций и адреналина Тимофей был сильно напряжен, и я увела его в ванную комнату, разговаривая громко, но спокойно и размеренно. Умыла племяннику лицо прохладной водой, стерев слезы, и отвела после этого в комнату. Там я провела с ним минут десять, не меньше, разговаривая и объясняя, что не стоит причинять боль незнакомцу.

– Это враг! – насупился Тимофей, сжав острые кулачки.

– Нет, это не враг, а знакомый приятель Антона. Ты же знаешь Антона? – громко произнесла я. – Произошла ошибка, но я сейчас поговорю с тем мужчиной и все ему объясню. Поверь мне, недоразумение разрешится прямо сейчас, только тебе не стоит лезть в драку. Хорошо?

После некоторых раздумий Тимофей согласился со мной, крепко-крепко обняв меня напоследок. Но когда я вышла из спальни, он оставил дверь приоткрытой и упрямо встал возле двери, наблюдая за происходящим со своей позиции.

– Вы еще здесь? – спросила дрожащим голосом, обнаружив, что в зале никого нет.

– Думала, что испугаюсь нападок мелкого и уйду? – неприязненно отозвался мужчина.

Судя по звукам, бандит находился в кухне. Я пошла в ту комнату, призывая на помощь все силы и спокойствие, что у меня были.

Глава 3

Мария

Массивный, высокий мужчина стоял у раковины и омывал руки. Я заметила, что ткань легких брюк намокла и была прижата к бедру, напитавшись кровью.

– Чего ты так орала? Думаешь, куплюсь на спектакль? – поинтересовался мужчина и выключил воду.

Он небрежно сорвал бумажное полотенце с держателя, скомкал несколько полотенец, вытирая руки, и сел на стул возле кухонного стола.

Мужчина был таких внушительных габаритов, что с его появлением пять с половиной квадратных метров моей кухни начали казаться еще меньше. Лютый сидел словно огромная, каменная глыба посередине комнаты, и куда бы я ни двинулась, он находился точно в центре. Как бы я ни старалась, у меня не получилось бы обойти мужчину, не задев его. Я скрестила руки под грудью и посмотрела на мужские ноги. Меня беспокоило, что Тимофей ранил мужчину. Однако незнакомец вел себя так, словно его комар укусил.

– Никакого спектакля не было. Простите, я не знаю, как к вам обращаться, и не привыкла иметь дело с людьми, которые вламываются в чужие квартиры. Тимофей – мой племянник. Я громко разговариваю с ним, потому что у него проблемы со слухом и немного с нервной системой. Мы работаем над этим, но на лечение требуются деньги…

– Ты что мне здесь в уши сказки заливаешь?! – начал мужчина.

Но услышав слова про то, что на лечение Тимофея требуются деньги, он усмехнулся и кивнул головой, словно подтверждая правильность своих мыслей.

– Деньги? Ну, конечно. Своих деньжат у вас нет, и твой муженек решил подзаработать по-быстрому на кражах! Только я отношусь к числу тех людей, которых лучше не пытаться обмануть или обокрасть. Вам дороже встанет. В общем, давай, Мария, быстро выкладывай, куда спрятался твой муж, и я оставлю стены этой квартиры. Навсегда.

– Ваше предложение очень разумное. И при любых прочих обстоятельствах я бы любому провинившемуся человеку посоветовала принять его. Но сама, к сожалению, не могу вам помочь. Говорю честно и от чистого сердца, что с Антоном меня связывает лишь фиктивный брак. Я не обманываю вас. Очень легко проверить по документам, что наш брак был заключен незадолго до того, как я начала оформлять опеку над Тимофеем. Он мой племянник, – снова повторила я, чувствуя усталость, накатившую огромной волной.

Мужчина смотрел мне прямо мне в глаза, буравя насквозь острым взглядом, проникающим вглубь души.

– Я могу доказать свои слова. Принесу вам документы. Среди них есть и расписки о том, что Антон принимал от меня деньги. Эти расписки не заверены нотариально. Я не могла этого сделать. Вы и сами понимаете, что заключение фиктивных браков может преследоваться по закону. Но я настояла на расписках и хранила их для собственной уверенности, чтобы Антону не пришло в голову обвинить меня в неисполнении обязательств с моей стороны. Позволите?

Мужчина медленно и хмуро кивнул. Я вышла из кухни и направился в зал. Подставила стул к шкафу и залезла на него, чтобы дотянуться до верхней полки, где хранилась пластиковая, прозрачная коробка с документами.

Я была невысокого роста. Мне понадобилось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться. Пальчики ног опасно балансировали на самом краю старого стула. К тому же я сильно нервничала из-за визита опасного незнакомца. Все это стало причиной моего неловкого движения. Стул подо мной покачнулся, а потом и вовсе накренился на одну из сторон.

В итоге я с громким криком упала со стула и накрыла голову руками в защитном жесте. В самый последний миг перед падением я успела зацепиться за край коробки пальцами и ожидала, что она рухнет прямиком мне на голову.

Но этого не произошло.

– Поднимайся, – пророкотал сверху голос брутального незнакомца.

Я неловко встала. Коробка довольно внушительного размера смотрелась в руках крепко сложенного мужчины, словно спичечный коробок.

– Тут документы хранишь, что ли? – он потряс пластиковую коробку. – Сейф у тебя самый надежный! – хохотнув, он двинулся в сторону кухни.

Я поймала на себе взгляд Тимофея, обняла мальчишку за плечи, поцеловав, включила ему мультики на телевизоре и сделала звук громче. Потом я прошла на кухню и плотно прикрыла за собой дверь, чтобы не напугать серьезным разговором Тимофея, если вдруг что-то пойдет не так.

Когда я вошла на кухню, мужчина уже открыл крышку и лениво, одним пальцем, ворошил бумаги. Его презрительный жест, полный брезгливости, заставил меня возмутиться. Я плотно сжала пальцы в кулачки и произнесла:

– Мои документы не грязные и не заразные. Если противно, можете не притрагиваться. Мои документы сложены по порядку, и я быстро найду то, что вам необходимо. Надеюсь, после этого вы покинете мою квартиру и не станете тратить свое бесценное время попусту.

– О, какая прыткая! Да, я вижу, что у тебя тут везде флажочки-бумажечки, как в бухгалтерии. Только вот ты с кое-чем ошиблась, Мария. Мне от тебя нужно только одно – сведения об Антоне.

Я молча придвинула коробку к себе и начала искать необходимые документы, оставляя желтый цветной стикер-флажок там, откуда достала бумаги, чтобы потом без особых проблем вернуть их на место.

– Прикольно. У тебя везде флажками отмечено? – надменно поинтересовался незнакомец. – Трусы в шкафу тоже по порядку лежат?

– А вы проверьте! – зло предложила я. – Для вас ничего святого нет. Вы и в чужую квартиру вошли, как к себе домой, можете еще и чаю себе налить, и в холодильник заглянуть без разрешения!

– Не трынди. Гонор сбавь. Для тебя это может плохо кончиться.

Я нашла нужные документы и придвинула их к мужчине, объясняя:

– Это свидетельство о заключении брака… Это документы, которые я получила при оформлении опеки. Это расписки, которые подписывал Антон.

Мужчина провел медленный, изучающий взгляд по всем бумагам, выставил локти на стол, посмотрел мне в глаза и задал короткий, но емкий вопрос:

– И что?

Я оторопела.

– То есть… Как это? Вот видите же, что я – фиктивная жена Антона.

– Плевать. У этого резинового изделия номер два, как выяснилось, нет близких родственников в этом городе. Кроме тебя, супружницы.

– Но я не родственница! Брак фиктивный.

– Зато долги Антона – настоящие. Он угнал мою тачку. В тачке лежала внушительная сумма денег. Не только моих денег. Разумеется, чтобы не было неприятностей, я возместил урон. Потому что нехорошо серьезных людей подводить. Но теперь Антон мне должен. По-крупному. Ему придется ответить.

Незнакомец хрустнул внушительными кулаками. Этот угрожающий звук отдался внутри меня ледяным холодом и сильной дрожью. Я поняла, что мне угрожает серьезная опасность. Прямо сейчас поняла. До этого момента считала, что смогу доказать бандиту свою непричастность. Но оказывается, ему глубоко наплевать, кого прессинговать, чтобы добиться правды.

– Я…

Слезы собрались у меня на глазах. Чтобы занять чем-то свои руки, я начала раскладывать документы обратно по нужным прозрачным пластиковым отделениям.

– Так что, Соловьева, в твоей голове проясняется ситуация? Вспоминаешь нужные сведения? Или как? – начал подгонять меня мужчина.

– Или как, – всхлипнула я. – Мне нечего вам сказать. Совсем нечего.

– Плохо, – деланно грустно вздохнул мужчина.

Он огляделся и фыркнул:

– Твоя халупа обшарпанная, подъезд котами насквозь проссатый… Почти бомжатник. Такую дорого не продашь… – он поскреб густую бороду пальцами. – Даже если твою микроскопическую дачу в Запердыщинске продать, много денег не соберется.

– В Заречинске, – поправила автоматически.

Давала о себе знать учительская привычка поправлять учеников. Только этого опасного человека вряд ли можно было принять даже за студента, не говоря уже о том, чтобы ошибиться и назвать его учеником старших классов, где я преподавала химию.

– Один фиг, денег кот наплакал. Чем расплачиваться будешь, Мария? – поинтересовался мужчина и пристально посмотрел на меня нехорошим, раздевающим взглядом. – Смотрю, ты к запасному варианту уже подготовилась, – кивнул на меня.

Я нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.

– Наверное, у тебя реально с этим Антоном ничего не было. Иначе какая баба, имеющая мужика, такой стремный лифчик на себя натянет?

Откуда он знает, какой бюстгальтер на мне был надет? И только спустя секунду я поняла, в чем было дело. Моя серая блузка была расстегнута, почти до самого пупка!

Как это случилось? Наверняка, при падении со стула молния вниз разъехалась и показала грубияну мой светло-серый хлопковый бюстгальтер. Очень простой и, откровенно говоря, бывший в носке уже не первый год. Я сердито дернула вверх «собачку» и вообще оторвала ее. Пришлось зажать замочек пальцами и вести его вверх, почти насильно, под насмешливым взглядом мужчины. Мужчина придвинулся ко мне ближе и обжег запретным, пряным жаром большого сильного тела. Он чувствовался даже сквозь кожаную куртку, которую незнакомец так и не удосужился снять.

У меня внезапно пересохло во рту, когда его пальцы коснулись локтя…

Глава 4

Мария

Прикосновение было небрежным и легким, почти аккуратным, если бы не шершавые подушечки пальцев, которые царапали кожу даже через ткань блузки. Мужчина провел пальцами вверх по руке, до самого плеча, пощекотал шею, вызвав у меня табун мурашек и вихрь противоречивых ощущений.

Я еще не имела близких отношений с мужчинами, тем более, с такими, как он. Бандит обхватил мое лицо за подбородок и повертел из стороны в сторону.

– Жаль будет мордашку портить. Я бы даже сказал, что ты на разок попользоваться сойдешь. Если перед этим подкрасить и приодеть, – ухмыльнулся.

Он опустил руку, но продолжал буравить взглядом. Потом он внезапно спросил:

– Пацан на инвалидности?

– Нет, – покачала головой. – Врачи в поликлинике сказали, что оформить не получится. Говорят, у других потеря слуха сильнее, и им нужнее. Но в то же время я знаю, что если не лечить Тима, он окончательно может оглохнуть…

Мужчина сурово поджал губы и перевел взгляд в окно, словно вспомнил что-то свое. Это была странная ситуация. Я не знала ни его фамилии, ни имени, но сидела рядом и почему-то сопереживала этот момент, до невозможности грустный и проникновенный.

Внезапно воздух кухни прорезал звонок телефона. Мужчина достал телефон из кармана и резко поднялся.

– Да. Что у вас? Ну? Как выкидыш? Снова? – растерянно спросил он и долбанул кулаком по подоконнику. Дерево хлипко затрещало от удара массивного кулака. – Что вы там делаете, ротозеи?! Сколько я вам денег плачу, ослы в белых халатах, а вы мне даже одного ребенка сохранить не можете!

В ответ посыпались торопливые извинения. Но мужчина не стал слушать, бросил в телефон разъяренно:

– Я скоро буду на месте. И к тому времени вам лучше придумать достойное объяснение, почему моя супруга не может выносить очередного ребенка! Которого мы зачали по вашему совету через пробирку!

Незнакомец сбросил вызов и крепко стиснул телефон в кулаке. Я посмотрела на его широкие плечи, сильно напряженные, застывшие, как у каменной скульптуры, и подумала, что деньги – это еще не все. Иногда на них нельзя купить здоровье или жизнь, сколько бы ты ни заплатил.

Мужчина резко обернулся и словно пырнул меня темным взглядом, полным нетерпения и желания поквитаться:

– Слушай сюда, Мария, – прорычал незнакомец. – Я даю тебе срок. Три дня. Эти три дня ты носом землю роешь, все каналы связи обрываешь, но находишь мне. Либо Антона. Либо бабки. Пятнадцать миллионов.

Пятнадцать миллионов?! Кошмарно огромная сумма!

– А если я не найду ни того, ни другого? – спросила со страхом. – Кажется, вы уже навели справки о моем финансовом положении и успели понять, что недвижимость, которой я владею, очень недорого стоит.

– Если ты не найдешь ни того, ни другого, я найду применение тебе, – рыкнул мужчина и вышел из кухни, резко распахнув дверь.

Я заметила, как в последний момент из-под двери кухни в сторону метнулась тень. Значит, это Тимофей стоял под дверью и пытался подслушать разговор. Ситуация была трагичной до слез, ведь у племянника были проблемы со слухом. И одному богу известно, как он мучился, стоя под дверью, желая услышать хоть что-то.

Незнакомец шагнул к двери и резко дернул в сторону щеколду.

– Постойте! Как мне вас найти? – спросила у мужчины, стоящего ко мне спиной.

Вопрос был глупым по сути. Я точно знала, что не смогу отыскать нужную сумму, а про Антона и говорить не хотелось.

Наверняка он уже проматывает награбленные денежки где-нибудь, на тропических островах, посмеиваясь над глупой фиктивной женой, на плечи которой легли его непомерно огромные долги.

– Я тебя сам найду.

* * *

Что чувствует дичь, загнанная в ловушку?

Раньше я никогда не задумывалась об этом довольно серьезно. Но сейчас, после ухода неизвестного бандита, я чувствовала себя выжатой, словно долька лимона, и мои мысли были совсем невеселыми.

Я тщательно заперла дверь на щеколду, замок и цепочку похолодевшими пальцами. От нервозности сломала ноготь, сорвав его под самое мясо, и не ощутила при этом ни капли боли. Я заставила себя пройти в зал. Тимофей уже сидел там, забравшись на кресло с ногами, и смотрел телевизор. Передача с мультиками закончилась, и сразу после нее началась передача, показывающая зарисовки из жизни диких животных. Как раз в момент моего появления экран транслировал, как большой, полосатый тигр терзал несчастную убитую козу. От вида огромных клыков, разрывающих плоть, мне стало дурно и тошнота подкатила вверх противным комком. Я села на кресло и почти вслепую нащупала пульт, переключив с одного канала на другой. Но легче не стало. Перед глазами так и стояла картина жестокой расправы сильного хищника над бедной жертвой. Если учесть недавние обстоятельства, то я ощущала себя той самой, несчастной жертвой, а в спину доносилось тяжелое, горячее дыхание сильного хищника.

Тимофей молчал, ничего не спрашивая. Я протянула руку и накрыла его кулак своей ладонью, благодаря его за поддержку, за то, что не истерит и не пытает меня расспросами. Мой племянник всегда был серьезным мальчиком, а после гибели родителей стал еще более замкнутым и молчаливым. Я любила своего племянника, мое сердце болело за него.

Моя старшая сестра, Рита, была замужем за мужчиной из семьи среднего достатка. Родители ее мужа не были ни олигархами, ни богачами, но жили в довольно обеспеченном, благоприятном районе и владели сетью магазинчиков электроники.

Алехины, родители Макара, считали себя намного лучше, чем мы, Беляковы. С момента знакомства Риты и Макара прошло совсем немного времени, как сестра забеременела. Макар сразу же сделал ей предложение. Он изъявил желание прожить с ней целую жизнь и создать семью.

Макар мне нравился. Он был общительным, очень легким на подъем и веселым. Но родители Макара не одобрили выбор сына и поставили ему ультиматум: он должен бросить Риту или лишился бы всех привилегий и поддержки семьи. Макар не бросил Риту. Родители тоже исполнили свои угрозы. Они отобрали у Макара и дорогой автомобиль, и квартиру в центре города, и даже уволили его с фирмы отца, где он трудился.

Макару пришлось начинать все с нуля, и пара переехала в мамину квартиру, где мы долгое время жили вчетвером: я, Рита с Макаром и их сын, Тимофей. Рита и Макар рука об руку справлялись со всеми трудностями. Конечно, у них бывали ссоры и расставания, иногда Макар уходил из дома, но всегда возвращался. В итоге пара воссоединилась, и они снова зажили душа в душу.

Думая о том, какие отношения я хотела бы иметь с мужчиной, я без колебаний ответила: такие, чтобы мой избранник не побоялся встретиться с трудностями лицом к лицу ради счастья быть рядом.

Однако счастье не было вечным…

Макар и Рита погибли в автокатастрофе. Они отмечали день рождения друга, на природе за городом, и возвращались домой очень поздним вечером. За рулем сидел Макар. Рита была на заднем сиденье, рядом с именинником. Они вылетели на встречную трассу, прямиком под колеса огромного Камаза. В аварии не выжил никто из легкового автомобиля.

Полицейские, проведя расследование, выяснили, что Макар был выпившим и, по всей видимости, просто уснул за рулем. Его назначили виновником трагедии. Но в тот момент мне было решительно все равно, кто прав, а кто виноват. Тогда мне едва исполнилось девятнадцать лет, а Тимофей, у которого были проблемы со слухом, остался без родителей.

Первой моей мыслью было обратиться за помощью к родителям Макара. Я надеялась, что их черствые сердца смягчатся, когда они узнают о трагедии. Но эти ужасные люди лишь выделили денег на похороны Макара и потребовали с меня потом предоставить им чеки, чтобы подтвердить все расходы, до последней копеечки. На мою просьбу помощь Тимофею, они жестко отказали и сказали, что виной гибели Макара была Рита.

На тот момент мне не разрешили оформить опеку над племянником.

Глава 5

Мария

Тимофея отправили в детский дом, а я билась не один год с органами опеки, чтобы вытащить племяша из стен казенного дома, где каждый ребенок был глубоко несчастен, а дети с изъянами – в особенности.

Я понимала, что у меня нет возможности опускать руки и плыть по течению. Всегда чувствовала, что обязана вытащить Тимофея. Все мои мысли были только об этом. Я усердно училась в педагогическом институте, на бюджетной основе, получая стипендию, подрабатывала всюду, где только можно, чтобы сэкономить, получить лишнюю копеечку и отложить ее ради будущего.

У меня не хватало времени ни на отношения с парнями, ни на развлечения. Я пыталась встречаться с симпатичными, понравившимися мне парнями. Но отношения заканчивались на втором или третьем свидании. Кто-то был слишком напорист и мгновенно пытался запустить свои руки мне под юбку и даже глубже, прямиком в нижнее белье. Другим не нравилась моя зацикленность на племяннике и катастрофическая загруженность.

Когда мои сверстницы активно цепляли парней, выходили замуж и рожали детей, я засыпала и просыпалась лишь с одной мыслью и ради ее достижения была словно автомат, заряженный энергией и работоспособностью на восемнадцать часов. Самые «крепкие» и длительные отношения у меня получились с Антоном и те были фиктивными.

Все ради Тимофея.

Спустя годы я наконец-то смогла вытащить его из детского дома и почувствовала огромное облегчение. В тот момент я видела жизнь в ярких красках, жила сегодняшним днем и почти не задумывалась о будущем. Я представляла свою жизнь в радужном цвете.

Эйфория продлилась недолго. Выяснилось, что Тимофей не получал надлежащего лечения. Попросту говоря, его слухом и здоровьем в детском доме никто не занимался, и ситуация ухудшилась. Передышка была короткой, и для меня началась новая гонка на выживание.

Нужно было собрать деньги для проведения операции на слух для Тимофея. И снова я попыталась не опустить руки. Ведь Тимофей был рядом, в доме, где он рос, я водила его в ту же школу, где работала сама учительницей в старших классах.

Воспрянув духом, я решила, что справлюсь, будучи уверенной, что нет неразрешимых проблем, есть недостаточно сильные старания и желание выкарабкаться наверх.

Но у судьбы на этот счет были свои планы. Коварная судьба подставила мне новую подножку, на этот раз действительно опасную для жизни. Беда пришла с той стороны, с которой я никак не ожидала подвоха и собиралась в скором времени расстаться раз и навсегда.

Фиктивный муж Антон обеспечил мне кучу проблем. На меня накатила черная меланхолия. Все, чего я когда-то добилась, начало казаться незначительным.

Мои успехи были лишь иллюзией, а правда в том, что я – лишь одна из миллионов жителей нашей большой страны, в которой мы не живем, мы выживаем. День изо дня. День изо дня.

Мы радуемся крошечным моментам: хорошим оценкам детей, платью, купленному на распродаже со скидкой девяносто процентов, чисто убранному подъезду и вовремя подоспевшей, набитой до верху маршрутке… Но это мелочи и ерунда, не стоящая ровным счетом ничего, когда приходит некто – большой и сильный, ворочающий миллионами, и одним словом показывает ничтожность существования.

Еще никогда прежде я так остро не ощущала свою беспомощность в мощном и безжалостном водовороте жизни. Все, чего я достигла, все, чем я гордилась, потеряло смысл и ценность.

Имели значения лишь деньги. Деньги, которых у меня не было. Я пыталась собраться с мыслями и найти выход, прокручивала все события и варианты. Но я словно пыталась собрать пазл вслепую в беспросветной темноте, что, конечно, было обречено на провал.

Обстоятельства, в которых я оказалась, были чудовищными. От тягостных мыслей у меня сильно разболелась голова. Я поняла, что едва не заснула, находясь в сидячем положении, с адской головной болью.

Я вытерла слезы с лица и огляделась по сторонам. Глаза не сразу привыкли к темноте. Я поняла, что уже довольно поздно и даже телевизор отключился сам, сработав на таймере автоматического отключения. Племянник Тимофей спал, уронив кудрявую голову на подлокотник кресла. Нужно было встать, но у меня сильно затекла нога, и я ее совсем не чувствовала. Точно так же я не чувствовала в себе сил и смелости разобраться с ситуацией.

Об Антоне я практически ничего не знала. Я не лезла в его жизнь и не расспрашивала о близких друзьях и знакомых. Сам Антон был выходцем из детского дома. Возможно, именно там, в стенах казенного заведения, он и научился врать, обманывать честных людей на каждом шагу и быть подлецом.

Я снова набрала его номер: сначала один, потом второй. Все было безрезультатно. Когда в ноге началось острое покалывание, я поняла, что кровообращение восстановилось, и я смогу встать без проблем. Не стала будить Тимофея, а подхватила его на руки и с некоторыми усилиями перенесла мальчугана в спальню. Все-таки Тимофею было уже полных восемь лет, и он был довольно рослым.

Потом я опустилась на диван в зале. Апатия накатила такая сильная, что я даже не стала доставать подушку и одеяло. Я просто легла на диван и укрылась пледом. Но сон не шел ко мне. Ни в одном глазу не было и тени сна.

Я до рассвета пыталась дозвониться до Антона, но все было напрасно. Когда в комнату проскользнули первые, еще холодные лучи солнца, я окончательно поняла, что спасения не будет, и расплакалась.

Потом мой взгляд, полный слез, случайно остановился на полке с фотографиями. В самом дальнем углу была задвинута рамка с фото Макара и его родителей, на выпускном балу, после окончания школы.

Вряд ли эти черствые люди захотят мне помочь, но шанс был…

Глава 6

Лютый

Лютый поднялся с кровати и пошлепал босыми ступнями в душ. Обнаженная проститутка осталась лежать на кровати, заезженная донельзя, даже взгляд потерял всякую осмысленность. Ну ничего, Лютый просто заплатит девке больше, чем обычно. Девочки Расула, хозяина клуба «Барс» всегда старались на отлично, было не жалко заплатить сверх положенного тарифа.

Не дойдя до душа, Лютый услышал назойливую трель входящего телефонного звонка. Это могло быть важно и он, будучи нагим, свернул в сторону стола, заметив, как немного напряглась проститутка, подумав, будто он решил пойти на очередной раунд постельных игрищ.

Лютый выудил телефон из кармана джинсов и взглянул на экран, помрачнев почти мгновенно. Снова звонила его супруга – Динара. Но Лютый не стал отвечать на звонок, мгновенно сбросил, перевел телефон в беззвучный режим и швырнул обратно на стол.

Что Динара могла сказать ему? Снова спросить голосом, дрожащим от волнения, когда вернется домой ее супруг? Снова размажет по смуглому лицу тушь, превратив в некрасивые, черные потеки, и будет плакаться на то, как несправедлив всевышний, который обделил ее возможностью иметь детей?

Надоело. До зубовного скрежета надоело! Достало!

Лютый быстро прикурил сигарету, сделал несколько жадных затяжек и раздавил в пепельнице, полной таких же сигарет – начатых и выкуренных едва ли на треть. Динара просила его бросить курить. Мол, может быть, из-за него, из-за качества его семени они не могли завести ребенка. Но Лютый знал, что это не так… Когда супруга начала скидывать одну беременность за другой, супружеская чета прошла множество обследований. Не только Динару вертели по-всякому, проверяя на новейшем медицинском оборудовании. Но и Лютый, с его причиндалами, тоже вынужден был обследоваться и цыркнуть семенем в стаканчик, чтоб провериться.

Итог проверок показал, что с семенем Лютого был полный порядок, можно хоть половину города оплодотворить. Но вот с супругой Динарой обнаружились проблемы.

Врачи из дорогущей клиники сказали, что естественным путем зачать ребенка не получится. Итог будет тем же – выкидыш. Сколько их уже было? Не счесть… Можно попробовать ЭКО, сказали врачи. Лютый дал согласие, хотя его уже начинала очень сильно напрягать и нервировать эта свистопляска вокруг супружницы, которая и залететь нормально не может.

«Неужели это так сложно?!» – со злостью подумал Руслан.

Его брат, Суровый, уже второго младенца своей Настеньке заделал. Врачи сказали, что второй ребенок Сурового тоже пацаном будет, а тому дочку захотелось! Так что появление и третьего ребенка в семье Сурового было лишь вопросом времени.

Ну, чего проще? Сунул, выплеснулся, вынул, все остальное мать-природа сама сделает… Но ничего подобного! Возможно, та самая карма, которая часто оказывалась вредной и капризной, наказала Лютого за чрезмерно частые шутки в сторону Сурового об отцовстве. Так жестоко наказала, что теперь Руслан был лишен этой возможности. Причем, не по его вине!

Пройдя в душ, Лютый долбанул кулаком по двери, стесав костяшки. Мужчина залез под прохладные струи, льющиеся на голову сверху, поднял голову, хватая губами струи воды и сплевывая их в стену. Мысли были невеселыми.

Никогда Лютый не думал, что станет загоняться на тему детишек. Но жизнь бывает непредвиденной и иногда подсовывает именно то, чего ты ожидаешь меньше всего. Браку Лютому с Динарой через месяц исполнится четыре года…

– Четыре года, – повторил вполголоса, как будто от этого откроется высший смысл или его проймет чем-то особенным.

Не пронимало. Да и нечему пронимать, откровенно говоря! Лютый женился четыре года назад на Динаре Сулимовой, дочери одного из своих крупных партнеров по бизнесу.

Юсуф Сулимов предложил упрочить связи, объединить бизнес, скрепив его браком. Немного подумав, Лютый отказывать не стал. Потому как Сулимов был не только крупным дельцом, но и надежным партнером, как показывало их сотрудничество на протяжении нескольких лет.

Динаре на момент брака исполнилось восемнадцать лет, Лютому было тридцать шесть. Подходящий возраст для деторождения и проблем не должно было быть. Однако теперь они имеются. Лютому скоро стукнет сорок, а он всего одного наследника заделать не может. Ну что за ерунда?!

Да и почему Лютого так зациклило на этом вопросе?!

Ведь когда Динара перенесла первый выкидыш и сильно плакала, Лютого, откровенно говоря, это не сильно задело. Он был уверен, что в следующий раз получится. Не получилось и в следующий раз. Потом еще и еще…

Четыре года брака превратились в гонку за зачатием, и Лютого это уже порядком задрало, если не сказать откровеннее и грубее. На этот раз и ЭКО не сработало. Именитые врачи в клинике, вздохнув, развели руками, сказав, что теперь остался только один выход – суррогатное материнство.

Вероятно, и Динаре врачи сказали то же самое. Значит, Лютого ждал очередной слезливый поток, ни слушать, ни видеть который у него не хватало терпения. Как сказал бы отец Лютого, кобыла для вязки попалась бракованная. Странно, но Лютый, ненавидевший отца, сейчас согласился бы с его словами.

Для себя Лютый уже решил, что согласится на суррогатное материнство и плевать, что думает по этому поводу Динара. Главное, чтобы был в курсе ее отец – Сулимов, а остальное приложится. Дело женщин в браке невеликое – лишь детей рожать и вести себя скромно. Другого от брака Лютый не ожидал. О чувствах и речи не было. О верности – тоже.

У Лютого никогда вопрос об одной-единственной не стоял и, был уверен, что не встанет. Не смог бы он долго под одну и ту же юбку заглядывать. Тем более, под юбкой Динары он уже все вдоль и поперек изучил, и их интим в супружеской спальне – всегда только в спальне, с выключенным светом – был до жути пресным. К тому же Динара всегда перед тем, как снять с себя одежду и лечь на спину, произносила сакраментальную фразу:

– Надеюсь, на этот раз у нас получится зачать малыша.

От одной этой фразы, сказанной, наверное, в тысячный раз, у любого мужчины могло упасть настроение. От жертвенного выражения на лице жены настроение могло упасть еще ниже. Собственно, именно поэтому в спальне к жене Лютый уже к началу второго года брака заходил лишь для того, чтобы исполнить долг – в дни овуляции.

Лютый начинал чувствовать себя племенным жеребцом, которого исправно и с завидной регулярностью водят для вязки, а кобыла, как назло, бракованная и к тому же пресная, зацикленная лишь на деторождении, набившая оскомину и опротивевшая.

Лютый попытался вспомнить, когда в последний раз с Динарой у него была жаркая, отвязная ночка, без мыслей о необходимости зачать потомство. Попытался вспомнить, но не смог…

Не вышло.

Даже противно от самого себя стало.

Надо же, влез в договорной брак, получил хороший процент в прибыли, укрепил положение, с Сулимовым виски пьет, как с другом закадычным, но брак – ярмо, которое в тягость.

Потому для себя Лютый решил закрыть гештальт – найти суррогатную мать и завести ребенка! Неплохо было бы за пятничными посиделками в ресторане с Сулимовым вбить в его голову необходимость такого решения, чтобы тесть не вздумал обидеться.

Лютого больше волновало сотрудничество с Сулимовым, чем обиды собственной супруги, ведь чувств в браке не было. Помимо всего прочего, не верил Лютый в чувства.

Верил в горячий секс, в притяжение и желание пересечься в разных плоскостях, схлестнуться телами. Верил в исконно животную природу того, что творилось между мужчиной и женщиной, а все остальное он считал лишь присказкой сверху, для облагораживания морального облика.

Итак, решив для себя главный вопрос, не дающий покоя, Лютый даже повеселел. Из душа он вышел в приподнятом настроении и, одевшись, вышел из номера клуба. Лютый спустился по лестнице, прошел в зал ресторана и занял привычное место за столиком.

– Доброе утро, Руслан Мурадович.

– Мне как обычно, – кивком поприветствовал официанта Лютый и с наслаждением вытянулся на диване.

Сейчас он хлебнет кофейку со сливками, и жизнь станет еще лучше, чем прежде…

Телефон завибрировал, давая понять, что пришло сообщение. Лютый достал дорогой аппарат из кармана и загрузил диалог с подчиненным – своей правой рукой – Тимуром. Тимур прислал данные на фиктивную супругу должника Антона Соловьева. Данные на Марию Соловьеву, в девичестве Белякову, были весьма скромными.

Лютый пролистал данные, среди которых было не так много сведений, но зато нашлась медицинская выписка о здоровье Тимофея. Мелкий на самом деле оказался больным. У него были проблемы со слухом, как и сказала вчера Мария.

Не соврала.

Но почему так мало сведений?!

Лютый набрал номер Тимура и подчиненный ответил практически мгновенно.

– Тим, че так мало прислал? – спросил с нетерпением Лютый.

Пока держал телефон у уха, аппарат выдал еще одну короткую вибрацию.

– Прислал все, что было, – отчитался Тимур. – Еще фото прислал. Только что. Больше ничего на нее нет.

– Да быть такого не может! Три строчки всего?

– Чистая бабенка. Все, что нашел, босс, то и прислал!

– Чистая, – фыркнул Лютый себе под нос и неожиданно усмехнулся, вспомнив вчерашние фортели этой крохи.

Мария Соловьева выглядела, как общипанный воробей, искупавшийся в луже, такая забавная, нахохлившаяся и перепуганная. Большие светло-карие глаза, пухлые губы, чуть вздернутый нос и густые, темные, почти черные волосы.

Было в ее внешности что-то дикое, цепляющее…

«Малявка, а выглядит по-боевому. Фигурка, конечно, плосковатая! Верхние девяносто маловаты будут, такие крохотные грудки в кулаке не смять – утонут!» – подумал Лютый и резко нахмурился.

С чего он вообще на тему интима резко свернул? Вроде вчера ни о чем таком рядом с Марией не подумал, даже когда она сдуру лифчик свой старый показала.

– Чистая, говоришь, – протянул Лютый. – Думаешь, я в это поверю? Чистых людей не бывает. Тем более, ей уже двадцать четыре года стукнуло! По-любому, засветилась в чем-то!

Лютый произнес эти слова со слепой убежденностью в том, что у каждого человека белье – грязное и есть за что зацепиться.

– Я смог найти лишь то, Мария давала взятку чиновникам, когда оформляла опеку над Тимофеем Беляковым, сыном погибшей старшей сестры. Есть еще брак с Антоном Соловьевым.

– Видишь, не такая уж чистая. Чистых не бывает! – убежденно сказал Лютый, свято веря в свои слова. – Это все? Или ты мне еще что-нибудь на Белякову или Антона Соловьева нашел, но не успел сказать?

– Сказал все, что нашел! – заверил Тимур. – Сам Соловьев пока нигде о себе не дал знать, залег на дно с деньгами.

– Плохо.

– Знаю, что плохо. Ищем. Клянусь, что ищем.

– Недостаточно хорошо ищете, – процедил сквозь зубы Лютый и сбросил телефонный звонок.

К Тимуру он относился неплохо, но слабину не давал никому, даже себе. Посторонним, тем более, не собирался прощать оплошности.

– Приятного аппетита!

Официант поставил на стол чашку свежесваренного кофе со сливками, на отдельном фарфоровом блюдце подал австрийский марципан. Лютый с наслаждением забросил в рот кусочек горьковатого марципана и запил горячим, бодрящим напитком.

– Если скажу кому-то, что Лютый марципан за обе щеки трескает, как барышня, мне никто не поверит!

Голос говорящего мужчины пришел слева и сзади.

– И ты бы успел прожить после того, как растрепался, минут пять, – хмыкнул Лютый, узнав в говорящем хозяина заведения – Расула.

Пожав руку Лютому, Расул сел занял место напротив, явно настроенный на беседу с уважаемым клиентом. Клубом «Барс» Расул владел уже давно. Это был один из самых популярных элитных мужских клубов, где можно было и обсудить важные дела за просмотром танцев опытных стриптизерш, и снять девочку для того, чтобы расслабиться.

Лютый был частым гостем в клубе Расула. Когда хозяин клуба «Барс» занял место напротив, Лютый вынул из кармана пачку купюр, свернутых рулоном, и покатил по столу в сторону Расула. В клубе Лютый всегда расплачивался наличными.

– Щедро. Кира хорошо поработала? – поинтересовался Расул.

– Отлично.

– Сегодня еще работать сможет? Или ты ее дожал так, что она в СПА и на массаже будет двое суток торчать?

Лютый пожал плечами. Ему были неинтересны закулисные подробности жизни девочек в клубе Расула. Лютого устраивало, что девочки все были красивые, ухоженные, не затертые. Без неприятных сюрпризов.

По сути, любая из девочек Расула выглядела, как девушка из высшего общества и не была похожа на типичную проститутку. Расул представлял услуги высокого класса и всегда держал планку качества.

Лютый думал о своем, потому привычный разговор с Расулом не клеился. Хозяин клуба пробежался взглядом по Лютому, перевел на столешницу и пристально взглянул на экран телефона. Там до сих пор было загружено фото Марии.

– Кто такая? – спросил Расул, взглянув на фото с явным интересом.

– Должница одна. А что?

– Ничего. Можно? – спросил Расул и придвинул телефон с фото ближе. – Симпатичная. Какая у нее фигурка?

– А тебе зачем? – недовольно спросил Лютый, с удивлением отметив, что голос полон сильного раздражения.

– У меня нюх на девочек. Эта мне, что говорится, на мордашку «зашла». Хочу узнать, что там ниже прячется? Нормально все?

– Не твой типаж. Маленькое у нее там все. Крошечное.

– Почему-то я так и подумал. Хорошо-о-о-о… – протянул Расул и потер ладони.

Лютый разозлился и косо посмотрел на Расула.

– Чего хорошего?

– У нее редкий типаж внешности. Такие, как она, всегда будут выглядеть девочками – хоть в девятнадцать, хоть в тридцать! Хороший шанс много заработать. Уже вижу ее в роли…

Расул мечтательно закатил глаза, подходящий к своему делу с явным вдохновением. Через миг он взглянул на Лютого прямым и твердым взглядом жестокого дельца.

– Говоришь, она твоя должница? Значит, у тебя на крючке. Расплатиться сможет?

– Вряд ли.

– Значит, убыточное дело? Или… – Расул задумчиво погладил свой подбородок. – Сколько она тебе должна?!

– Чего?! – взревел Лютый.

Он мигом потерял хорошее расположение духа, разозлившись, словно его еще раз обокрали, только теперь уже в наглую, улыбнувшись в лицо, как улыбнулся Расул, повторив вопрос:

– Сколько она должна?

Глаза Расула заблестели азартом.

– Много, – скупо ответил Лютый.

– Какова точная сумма? Может быть, я ее долги у тебя перекуплю?

Лютый расхохотался.

– Там тебе ничто не светит. Девка жизнью затюканная. На нее никто из твоих клиентов не взглянет.

– Я умею раскрывать потенциал! – возразил Расул. – Чую, что она мне много денежек принесет. Так, может, мы с тобой договоримся?

– Нет, – отрезал Лютый, сгреб телефон и резко вышел, покинув заведение Расула, даже не допив кофе, чего с ним никогда раньше не случалось.

Глава 7

Мария

Утро для меня выдалась тяжелым. Я была разбита морально и подавлена. Пришлось сварить себе кофе, гораздо более крепкий, чем обычно. В процессе варки кофе успело перекипеть и сбежать из турки, а еще я обожгла тыльную сторону запястья и заработала небольшой ожог.

Иначе говоря, день не задался с самого утра. Тимофей, словно чувствовал мое настроение, и почти не разговаривал со мной, переживая события внутри себя. Мне было неловко, стыдно перед ним, что я так негативно влияла на настроение ребенка.

Перед школой я крепко-крепко обняла его, но племянник предпочел вырваться из объятий и двинулся в сторону своих сверстников. Мое сердце сжалось от эмоций и переживаний за него. В голове проносились кошмарные мысли: что станет с Тимофеем, если меня убьют? Кто приглядит за ним, позаботится…

Ответ был жесток в своей правде: никто. Близких родственников у нас не было, дальние двоюродные тети и дяди не захотят брать на себя обузу в виде мальчишки, у которого есть проблемы со слухом. Да что говорить о дальних родственниках, когда даже родные бабушка и дедушка отказывались признать мальчика?

На работе я попыталась собраться, взять себя в руки. Но моя подавленность и плохое настроение передались и ученикам: урок прошел тяжелее, чем обычно, и под конец последнего занятия я просто озвучила домашнее задание и попросила ребят сидеть как можно тише, пока я проверяю их самостоятельные работы.

На самом деле я не могла сосредоточиться даже на проверке элементарных химических уравнений и знакомые символы казались заумной тарабарщиной. Так ничего и не сделав, я закончила занятие, закрыла класс и пошла в учительскую, в которой директором школы – Дмитрием Герасимовичем было объявлено собрание.

– Мария, ты сегодня какая-то квелая, – неодобрительно покачала головой Алина Петровна – учительница русского языка и литературы в старших классах.

– Алина Петровна, как всегда, блещет знанием редких слов, – фыркнул учитель физики – сухопарый мужчина средних лет, в очках с тонкими, прямоугольными стеклами.

– А вы, Евгений, как всегда, не можете пропустить ни одной юбки. Простите, оговорилась, реплики, – неприязненно отозвалась Алина Петровна, посмотрев на учителя почти с нескрываемой ненавистью.

Алина и Евгений долгое время были супругами, пока Алина не узнала. что Евгений похаживал на сторону со своей лаборанткой. Разумеется, после этого брак немедленно распался. Алина осталась с двумя детьми на руках, а Евгений, по слухам, всячески пытался увернуться от уплаты алиментов.

Я отвлекалась на мысли о посторонних, чтобы не погрязнуть в пучине темных мыслей о собственной судьбе, прислушивалась к гулу голосов и пыталась держать марку. Но судя по недоуменным взглядам и легким пожатием плечами, я отвечала невпопад. Поэтому просто перестала разговаривать.

С появлением директора школы, Гущина Дмитрия Герасимовича, в учительской сразу же стало тихо. Гущин был непростым человеком, со сложным, противоречивым характером. Он мог спустить на тормоза крупную ошибку и очень грубо, зло отчитать за малейшую провинность. Иначе говоря, он был человеком настроения, но жестко держал управление школой в ежовых рукавицах.

На этот раз собрание получилось коротким, его можно было бы назвать «пятиминуткой». Директор лишь напомнил, что на следующей неделе в школе будет проверка – комиссия из городского отдела образования. О приезде этой комиссии мы уже знали заранее, как знали и то, на какие занятия заглянут чинуши из отдела образования. К счастью, на занятиях по моему предмету никто не собирался присутствовать, все роли были распределены. Это была привычная практика, и я от души радовалась, что избежала этой пытки проверкой: иначе бы директор Гущин из меня всю кровь выпил: именно так жаловались те преподаватели, которым повезло гораздо меньше, чем мне.

Собрание закончилось быстро, учителя, переговариваясь, поднялись со своих мест и потянулись к выходу.

– Мария Константиновна… – раздал голос Гущин.

Я замерла, не зная, чего ожидать: то ли Гущин обратился ко мне напрямую, то ли к учительнице младших классов – почти тезке, Марии Константиновне Комаровой. Мы обе переглянулись. Сам директор не отрывал взгляда от бумаг, потому было непонятно, кого именно он остановил – меня или другую девушку. Повисло густое напряжение и нервы натянулись по струнке.

– Белякова. Останься. Есть разговор.

Мария Комарова улыбнулась мне ободряюще и поспешила на выход, пока директор не передумал. Я уже успела сложить вещи в сумку, но сейчас снова достала толстый ежедневник и ручку, приготовившись записывать. Мои нервы играли со мной злую шутку. Кончики пальцев подрагивали от сильнейшего напряжения.

Гущин подождал, пока за последним вышедшим учителем закроется дверь, отшвырнул далеко на стол дорогую ручку и в упор посмотрел на меня.

– Ближе, Белякова! – скомандовал он, показав на стул, стоящий слева от него. – Или, что, я тебе через весь зал орать должен?!

Директор уже задал тон разговора. Мне пришлось поспешно собирать свои пожитки и передвигаться именно туда, куда указал Гущин.

– Итак…

Я застыла в ожидании. Директор раскрыл ноутбук небольшого размера, который всегда носил при себе, дождался полной загрузки и открыл табель успеваемости моих учеников.

Я сидела по левую руку от директора школы, достаточно близко, потому видела все.

– Девятый «В», – протянул Гущин. – Лидер по успеваемости среди классов, которым ты химию преподаешь. Похвально…

Окончание недосказанной фразы повисло в воздухе. Как будто в словах директора таился намек, непонятый мной, что еще больше заставило меня нервничать. Может быть, директор хотел сказать, что ученики класса из девятых «А» и «Б» не столь успешные? Конечно, в среднем ребята из тех классов отставали больше, но лишь потому что там было больше мальчишек. Как всем известно, мальчишки всегда были меньше заинтересованы в учебе, чем девочки.

Были, конечно, и редкие, приятные исключения: например, Панфил Селезнев – отличник, лидер из класса девятый «Б», победитель множества олимпиад. Но его успехов было недостаточно, чтобы в конечном этапе, статистически, перекрыть отметки оставшихся, более слабых учеников.

– Если вы хотите поговорить об успеваемости других классов, то я изо всех сил тружусь и пытаюсь преподавать уроки так, чтобы заинтересовать учеников.

– Я сам все прекрасно знаю! – отмахнулся Гущин. – Не тебе, милочка, рассказывать мне, что сейчас из десяти балбесов девять мечтают стать вайнерами, блогерами, тик-токерами, ютуберами и бог знает кем еще. Все хотят получить известность, деньги и популярность, прилагая при этом минимум усилий, и снимая лишь свою глупо улыбающуюся физиономию на камеру! Нет! Разговор пойдет не о них!

– А о ком же?

– О тебе! Сколько ты работаешь в нашей школе?

– Два года. Если не считать полугодовалой практики, после которой вы и оставили меня на должности преподавателя химии.

– Два года. И неплохие, неплохие успехи… Опять же, родители учеников на тебя не жалуются, – задумчиво произнес Гущин.

А я ждала его следующих слов и не понимала, к чему он клонит.

– Скажем так, о Девятой лицей-гимназии слышала?

– Слышала, конечно. Очень сильное учебное заведение, частное, – добавила в конце, как оправдание тому, что спонтанно похвалила лицей.

– Не оправдывайся! – снова усмехнулся Гущин. – Один из преподавателей химии, вернее, преподавательница, через пять месяцев уйдет в декретный отпуск и останется там. Не станет возвращаться на работу. Место будет вакантным. Об этом пока известно лишь ограниченному кругу лиц…

– Среди которых есть вы, – зачем-то уточнила вслух.

– Именно так. Директор Девятой лицей-гимназии – муж моей старшей двоюродной сестры. Не вникая в подробности, скажу, что он уже подыскивает подходящую кандидатуру на это престижное место. Пока лишь осторожно присматривается… – Гущин сделал паузу и многозначительно посмотрел на меня. – Я могу поручиться за тебя.

– За меня?!

Девятая лицей-гимназия предлагала очень хорошую оплату труд, современное оборудование, в каждом классе было не больше пятнадцати учеников. Я даже привстала от неожиданности, но через секунду рухнула обратно. Шансов у меня было ничтожно мало. Не то чтобы я была пессимистом, но проработав в школе два с лишним года я на многие вещи стала смотреть реальнее, чем до этого.

Я примерно понимала, какой бешеный конкурс будет на это место среди преподавателей. К тому же ходили слухи, как решаются подобные дела: посредством хорошего денежного вознаграждения. С этим у меня как раз были большие проблемы.

– Спасибо за шанс, Дмитрий Герасимович.

– Разумеется, не все так просто, – понизил голос директор.

Гущин, подвинув к себе калькулятор, быстро-быстро набрал сумму. Шестизначную сумму. В глазах зарябило.

– Я все понимаю. К сожалению, у меня нет такой возможности.

– Подумай, Белякова. Такой шанс раз в полжизни выпадает. Это лишь кроха из того, что ты будешь получать потом… – Гущин показал толстым, волосатым пальцем на калькулятор.

Я закивала головой. Я все понимала. Даже где-то глубоко-глубоко внутри была согласна на взятку. Ведь за время, что я оформляла опеку над Тимофеем, мне не единожды пришлось показывать «барашка в бумажке». Мне уже пришлось столкнуться в своей жизни и с душащей надежду бюрократией, и с алчной коррупцией, которую было не сломить одними лишь принципами. Так что, как мерзко это ни звучало, но я бы согласилась на предложение Гущина и постаралась найти деньги, обязательно нашла необходимую сумму, если бы не обстоятельства.

– Я понимаю. На самом деле понимаю и очень благодарна. Но у меня сейчас очень большие проблемы. Финансовые проблемы. К сожалению, я не смогу претендовать на это место, – произнесла со слезами.

Гущин резко выдвинул ящик стола и смел туда калькулятор, неприязненно посмотрев на меня.

– Не хочешь? – угрожающе прошипел он. – Тогда чего ты здесь расселась, а?! Тебе заняться нечем? У тебя в Девятом «А» одни двоечники, успеваемость всей школе портят, а ты… сидишь здесь и глазами хлопаешь! Марш пошла! И чтобы завтра ты представила персонально разработанный план по подтягиванию успеваемости среди отстающих учеников!

Стоит ли говорить, что мое настроение упало ниже плинтуса?

Я всей душой интуитивно ощущала, что на одном выговоре Гущин не остановится. У него был очень тяжелый, вредный характер и злая память. Тех, кто ему не угождал в чем-то, он постоянно третировал, прилюдно унижал и заваливал всяческой дополнительной работой.

Глава 8

Мария

Мне нужно было забрать Тимофея и отвезти его домой после школы. Обычно, если мне не нужно было задерживаться допоздна, мы ехали домой вместе. Но чаще всего Тимофей сидел в одном из классов, за дальней партой и делал уроки, дожидаясь меня. В итоге мы снова были вместе. Но сегодня я не могла ни сама отвезти его домой, ни, тем более, взять Тимофея с собой. Я планировала поехать на разговор к бабушке и дедушке племянника. Понимала, что разговор будет непростым, и что, скорее всего, меня выставят на улицу.

Я не хотела, чтобы Тимофей, чувствительный мальчик, ощутил на себе то, насколько он не нужен своим родным. Поэтому я отвела Тимофея к Эльвире – своей однокурснице. Сейчас она сидела дома с малышом, которому исполнилось полгода. К ней приводили деток знакомые, которым не с кем было оставить своих малышей. Тимофея уже сложно было назвать малышом, но так я была уверена, что Эля присмотрит за моим племянником.

– Привет, как ты? – Эля поцеловала меня в щеку и обняла. – Привет, Тим. Проходи в ванную, умывай руки, – с улыбкой сказала Эля.

Подруга пыталась выглядеть веселой, но от моего внимания не ускользнули коробки, стоящие в коридоре.

– Эля, ты собралась переезжать? – удивилась я.

– Что-то вроде того, – усмехнулась подруга. – Чай могу поставить, составишь мне компанию?

– Я бы с радостью. Но к сожалению, не могу, – покачала головой. – Мне нужно поехать к бабушке и дедушке Тимофея.

– К Алехиным?! Вот это да! И что ты у них забыла? – всплеснула руками подруга, прекрасно зная, какие непростые отношения у нас, Беляковых, были с Алехиными.

– Если бы не крайняя нужда, я бы ни за что не обратилась к ним за помощью! Ты же знаешь…

– Знаю, конечно. Поэтому удивлена. Что заставило тебя пойти к ним снова? Я еще помню, как по-свински они поступили перед похоронами Макара и немного позднее, когда Тима должны были забрать в детский дом. Алехины снова остались в стороне, они отказались от собственного внука! Неужели ты находишься в такой отчаянной ситуации, что пойдешь просить помощи у них?

Я еще не сказала Эльвире, что у меня большие проблемы. Но она уже поняла, в чем дело. Интуитивно. Эля была моей сверстницей, очень отзывчивой, позитивной девушкой.

– Ты все верно поняла, Эль. У меня проблемы. Большие финансовые проблемы. Стараниями моего фиктивного мужа Антона. Он задолжал очень серьезному, опасному человеку и сбежал, подставив меня под удар.

– Ох! – испуганно выдохнула Эля и прижала ладони ко рту. – Неужели за долги Антона придется расплачиваться тебе?! Но ведь у вас не было никаких отношений!

– Думаешь, это кого-то волнует? Нет… Сумма долга – значительная. Поэтому я вынуждена просить помощи у Алехиных. Хотя, признаться честно, я особо ни на что не надеюсь.

– Что будет, если ты не найдешь необходимую сумму денег?!

– Даже не хочу думать об этом. Больше всего меня волнует, что потом будет с Тимофеем. Он только недавно обрел свой дом и семью, – я тяжело вздохнула и попыталась улыбнуться, чтобы не расстраивать подругу.

– Надо же… А я думала, что хуже моей ситуации не бывает. Оказывается, у тебя тоже проблем хватает!

– Что у тебя стряслось?

– Хозяйка попросила освободить квартиру. На этой неделе, а от отца нашей малышки нет вестей, – с грустью произнесла Эльвира. – Вот уже несколько месяцев! Он словно пропал…

– И ты совсем ничего о нем не слышала? – ужаснулась я.

– Нет, – вздохнула Эля. – Деньги скоро кончатся, и я совсем не знаю, что делать дальше…

– Черная полоса.

– Черная полоса, – подтвердила Эля и улыбнулась, обняв меня. – Но знаешь, с меня хотя бы никто не требует чужие долги!

– Да уж, вот видишь, я тебе опередила!

Мы невесело рассмеялись. Я посмотрела на циферблат часов и нахмурилась: часы остановились. Пришлось достать телефон, чтобы свериться с временем.

– Ох, мне пора, Эля. Я вернусь, и мы обязательно поговорим обо всем.

– Удачи тебе, Машунь. Может быть, у них все же проснется совесть?!

Было бы неплохо, если бы слова Эльвиры оказались пророческими. Надежда на это была совсем маленькой, я бы даже сказала, крошечной. Но она все же была, и я не имела права сдаваться. Поэтому наняла такси, скрепя сердце заплатив за поездку в частный сектор города.

* * *

Алехины жили в элитном районе. Здесь дома стояли, как на подбор – двух или трехэтажные, с большой прилегающей территорией, непременно устланной вечнозеленым газоном. Почти в каждом дворе журчал фонтан. Соседи словно соревновались в том, кто кого перещеголяет изысканными формами подстриженных кустарников.

Такси остановилось возле нужного мне дома. Робея, я остановилась перед коваными воротами. Несколько секунд я собиралась с духом, а потом решительно нажала на кнопку звонка видеодомофона.

Поневоле в голову прокрались мысли: сколько же стоит недвижимость в этом районе города? Наверное, суммы запредельно огромные! Но считать чужие деньги было знаком дурного воспитания и завистливого характера. Мне же не нужно было от Алехиных ничего, кроме одного-единственного шанса на спасение жизни Тимофея.

На мой звонок вежливо ответила прислуга, поинтересовавшись о цели визита. Внезапно для себя я решила схитрить, сказав, что Алехины назначили мне встречу в офисе, но перенесли в самый последний момент. Надежда, что моя уловка сработает, была крайне мала, но на удивление она сработала, и меня запустили на территорию, проведя прямиком в гостиную. Там никого не было. Девушка, встретившая меня, пообещала позвать Льва Антоновича Алехина – отца Макара. Но неожиданно для меня первой в гостиной появилась мама Макара – Анна Григорьевна.

Анна Григорьевна принадлежала к тому типу женщин, которые ненавидели свой истинный возраст и усердно молодились, прибегая ко всем доступным средствам. В ход шло все – и диеты, и дорогостоящие обертывания, и косметические маски, и уколы красоты… Одета Анна Григорьевна была тоже довольно моложаво – в узкие джинсы скинни и легкомысленную кофточку с глубоким декольте.

Видимо, мое появление стало для Анны Григорьевны большой неожиданностью. Потому что она встала на месте, как вкопанная, и посмотрела на меня с глубокой неприязнью и удивлением. Она точно узнала меня, с первого же взгляда и была не рада моему визиту.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась она у меня холодным, хорошо поставленным голосом.

Она смотрела на меня взглядом, словно увидела кусок дурно пахнущей, коричневой субстанции на своем идеально-белом ковре.

– Я хотела б поговорить с вами и с Львом Антоновичем.

– Анечка, и ты здесь? – послышался густой баритон Льва Антоновича, важно вошедшего в просторную светлую комнату. – Мне сказали, что кто-то хочет видеть меня. По работе…

– По работе? – колко усмехнулась Анна Григорьевна. – Полюбуйся! Беляковы снова преследуют нас. На этот раз она проникла на территорию нашего дома при помощи гнусного обмана. Может быть, вызовем полицию и пусть заметут эту мерзавку на пятнадцать суток?!

– Как вы можете быть такой черствой? Вы еще не выслушали, что привело меня сюда, к вам… Но уже выдвигаете несусветные обвинения и угрожаете мне!

– Сбавь тон, Марина, – пробасил Лев Антонович.

Я была уверена, что он знал мое настоящее имя, но нарочно назвал меня по-другому, чтобы в очередной раз принизить, показать разницу между ними и мной, подчеркнуть собственное превосходство. Есть люди, которые могут быть счастливы и чувствовать себя прекрасно только за счет унижения других.

– Меня зовут Мария. Вы хорошо это знаете. Прошу выслушать меня. Ведь речь пойдет об угрозе для жизни вашего внука.

На лице Льва Антоновича проскользнула тень заинтересованности, супруга метнула в его сторону холодный взгляд и выражение лица мужчины мгновенно изменилось на отстраненное.

– Думаю, ничего нового мы не услышим. Им снова нужны деньги! Почему бы вам не пойти и не попытаться их заработать честным трудом, чтобы не клянчить? – покачал головой Лев Антонович, посмотрев на меня с осуждением, словно я бездельничала всю свою жизнь и сидела на шее у этой супружеской четы.

– Да, мне нужны деньги! – твердо произнесла я, не желая отступать. – У меня большие неприятности. Если я не смогу с ними разобраться, нашим жизням грозит опасность. Тимофей может оказаться на улице и его снова вернут в детский дом, откуда я мальчишку забрала с таким большим трудом! Это же ваш родной внук, сын Макара! Неужели судьба Тимофея вас ни капельки не волнует?!

– Встреча Макара с твоей сестрой была фатальной ошибкой, – прошипела мать Макара. – Если бы не она, Макар был бы жив. Мы не желаем слушать ничего о тебе и ТВОЕЙ семье. Твои проблемы – только твои. Не перекладывай их на наши плечи.

– Согласен, полностью согласен, – важно закивал головой Лев Антонович. – Если это все, то попрошу покинуть наш дом. Немедленно!

– Но вы даже не выслушали меня!

– Лида, милая, будь добра, – обратился к прислуге хозяин дома. – Позови охрану. Пусть проводят незваную гостью за порог…

– В этом нет нужды! – вскочила на ноги. – Я уйду сама. Надеюсь, что однажды ваша черствость аукнется вам. Всего хорошего!

Высказав эти слова, я быстрым шагом пошла на выход. Пожалела, что вообще пришла сюда! Надежды на помощь от Алехиных почти не было, но я все же рискнула обратиться к ним.

– Хамка… – бросила мне в спину Анна Григорьевна. – Наверное, хотела миллион…

– Вообще-то, пятнадцать! – буркнула себе под нос и резко выскочила из комнаты, натолкнувшись на рослого мужчину.

– Простите!

– Мария?

Я подняла голову и поспешила уйти в сторону. Надо же как мне повезло! Всех домочадцев Алехиных застала в одном месте. Мужчина, на которого я натолкнулась, был никем иным, как Александром – старшим братом Макара. Он мне никогда не нравился. Сухопарый, с узкими плечами и впалой грудью. Глаза глубоко посажены, но цепко цепляют все, что происходит вокруг. Крупный нос с горбинкой, чахлая бородка и тонкие усики. Александр лицом напоминал хорька, и я ничего не могла поделать с неприязнью к этому мужчине. Неприязнь стала лишь сильнее, когда его влажные ладони скользнули по моим плечам.

– Уже уходишь? – усмехнулся он.

– Саша, не задерживай эту прошмандовку! – скомандовала Анна Григорьевна.

Саша, конечно, сразу же отошел в сторону. Через минуту я выскочила на улицу и жадно вдохнула воздух полными легкими, желая убраться из этого гадюшника как можно скорее!

Глава 9

Лютый

Первым делом после клуба Лютый отправился не домой, к законной супруге, но приехал в один из офисов своих компаний. Лютый владел в этом городе большим количеством заведений: ремонтные мастерские, рестораны, ювелирные магазины. Некоторые заведения были лишь ширмой, другие работали вполне законно и приносили неплохой процент.

Сейчас Лютый направился в офис «Ин-Строй». Решение вложиться еще и в строительство пришло к нему не сразу. Лютый всегда считал строительство слишком затратным делом. Но с легкой руки тестя, он втянулся и понял, что строительство открывает огромные перспективы, которых он не знал раньше. Потому иногда он начинал подумывать, что, если когда-нибудь решит оставить криминал, то сосредоточит свои силы именно в строительной отрасли. Но откровенно говоря, Лютый не представлял свою жизнь без адреналина и острых ощущений, которые ему дарил криминал и участие в стычках.

Хоть он и был Боссом, но никогда не чурался грязной работы и всегда принимал активное участие в вылазках. Было сложно представить, что однажды он останется без необходимой дозы адреналинового куража. И где его ловить? Опять возвращаться на ринг? Не то…

В офисе «Ин-Строй» уже вовсю кипела работа. Часы показывали половину одиннадцатого.

– Руслан Мурадович, доброе утро. Вам подать чего-нибудь? – сверкнула голливудской улыбкой секретарша Людмила Ивановна.

– Ничего. Я занят.

– Отменить встречи на сегодня?

Лютый замер.

– Ну, чего у нас на сегодня? – поинтересовался.

Секретарша мгновенно встала со своего рабочего места и плавной, грациозной походкой от бедра, двинулась в его сторону. Совершенно не было нужды вставать и подходить так близко, как встала Людмила – настолько близко, что Лютый почувствовал запах не только духов, но и другой косметики – пудры, что ли. Аж в носу засвербело.

– Вот, пожалуйста, список запланированных встреч на сегодня… Людмила протянула Лютому планшетку с листом, на котором была распечатана табличка с указанием времени встречи и имени посетителя.

И снова лишнее движение со стороны Людмилы – прикосновение к руке, локтю. Нечаянно качнула бедром. Якобы нечаянно. Такие подкаты Лютый расщелкивал сразу.

Пристальнее посмотрел на Людмилу. Она не была ни дурой, ни тупой давалкой. Неужели решила зайти дальше? Или это подстава какая-то? Лютый вроде сразу границы выставил: секс и работу он никогда не мешал, с бабами спал, но на стороне. Нельзя мешать одно с другим, ничего хорошего из этого не выйдет. Так почему же Людка к нему так сейчас липнет. Лютый двинул локтем и бросил коротко:

– Дистанцию держи. Я не вешалка, чтобы ты ко мне свои буфера подталкивала.

– Простите, Руслан Мурадович. Я ничего не имела ввиду, – и порозовела.

– Вот и не имей. Если работать здесь еще собираешься.

– Конечно-конечно. Простите. Этого больше не повторится, – и потупила взор.

Лютый окинул взглядом список: ничего глобально важного, что нельзя было бы решить по телефону. Если только часть посетителей не желала светит своими намерениями на расстоянии, отдавая предпочтение общению с глазу на глаз.

– Обзвони всех. Если есть срочная необходимость в личной встрече, оставь. Всех остальных – на телефон. Понятно?

– Да. Уже выполняю.

Лютый проводил Людмилу тяжелым взглядом, подумав, что надо будет за ней приглядеть: не желает ли еще чего-нибудь выкинуть. Для встреч и развлечений у Лютого были продажные девки, и с ними он проводил время, удовлетворяя все мужские интересы.

Лютый отправился в офис, попытался вникнуть в работу, но дело в голову не лезло. Там витали другие мысли. О собственной неосторожности, из-за которой он почувствовал себя кретином. Лютого давно никто не «обувал» на деньги. И вот нате, подарок судьбы!

Какой-то мелкий мошенник угнал его машину и крупную сумму денег вместе с ней. Глупость же… Но Соловьеву удалось это сделать. Машину Соловьев бросил сразу же, а вот деньги, само собой, не оставил, прихватил и залег на дно. Очевидно, Соловьев – сошка глупая и очень мелкая, иначе бы знал, кто такой Лютый, и поостерегся у него воровать.

Как только Лютый Соловьева найдет, мало тому не покажется… Лютый хрустнул кулаками и почувствовал, как в крови начал играть темный азарт охотника. Знать бы только, куда эта мелочь спрятаться может! Пока не выходило его найти. В этом проблема мелких игроков. Ты не воспринимаешь их всерьез, думаешь, что у них духу не хватит пойти против. Упускаешь из виду, а они, словно тараканы, забиваются в щели, из которых трудно выкуривать. Найти сложно, но возможно.

Была надежда на супругу Соловьева – Марию. Справедливости ради, жена – фиктивная. Мария не солгала, проверка подтвердила ее слова. Но что толку? Она была связана с Соловьевым. Значит, за всего его дела и долги ответить должна.

Лютый всегда жил по такому принципу и изменять ему не собирался. Даже если в глубине неверующей души понимал, что Соловьев просто подставил глупую девчонку. Или втравил ее в свои делишки, а Мария – просто актриса года.

Лютому слабо верилось, что Мария совсем ни к чему не причастна, ведь она каким-то образом нашла Соловьева. Не по объявлению же нашла, правда? Значит, была связана. Так или иначе, но связана. Лютый накручивал и накручивал эту мысль, чтобы не дать себе подумать о другом: глуховатого пацана ему было жалко.

Племянник Марии напомнил ему о младшем брате, у которого тоже были проблемы со слухом. Он трагически погиб именно из-за своей глухоты, в том же возрасте, что и Тимофей. Лютый старался не проводить параллели, но мысли упорно тянулись красной линией и не давали мужчине сосредоточиться на других вопросах.

С долгом Соловьева нужно было разобраться во что бы то ни стало. Лютый не позволит никому, ни одной живой душе оставлять себя в дураках и не позволит дурацкой, невесть откуда взявшейся жалости разрушить образ несокрушимого, властного криминального авторитета, держащего в страхе треть города.

Вот только как избавиться от странного ощущения, что он, Лютый, надавливая на Марию, словно с детворой в песочнице воевать собрался? Непонятно, откуда это взялось…

Лютый встал и прошелся по кабинету, выглянул из огромного панорамного окна на город. Казалось, весь многомиллионный город лежал у ног, и Лютый мог взять все, что пожелает, только руку протяни. Мысли в голове вились странные, ему несвойственные. Прежде Лютый о таком не задумывался. Всегда деятельный, импульсивный, он подтрунивал над Суровым, чересчур холодным и многодумающим.

Однако, чем сейчас сам Лютый занимается? Ворочает в голове тягучие мысли, словно мешки с тяжелым, проблемным грузом, и не может найти решения, как быть с долгами Соловьева. Лютый сам оценил обстановку на квартире Марии, «пробил» всю имеющуюся недвижимость – курам на смех.

Однако решение проблемы, если быть предельно прагматичным, лежало как на ладони: предложение Расула. Он захотел забрать Марию в «девочки» из своего клуба и даже пообещал оплатить Лютому все ее долги. Казалось бы, чего проще, дать согласие и вернуть утраченную сумму?

Лютому не впервой ставить чужие жизни на кон и двигать ими, как фишками в нардах. Однако почему-то предложение Расула Лютого ничуть не обрадовало. Даже разозлило. Не было ничего в этой Марии ничего, что могло бы стоить пятнадцати миллионов! Не было – хоть тресни.

Однако тертый сутенер за что-то зацепился взглядом. И, если быть откровенным, Лютого и самого нечто неизвестное цапнуло поздним вечером. Даже гнобить сильно не стал, как делал это обыкновенно с должниками.

Так что же такого? Не ясно… Понятно было лишь, что на предложение Расула Лютый не согласится.

Однако Расул – человек пронырливый. Может и сам к Марии подкатить, расписать прелести жизни элитной эскортницы, познакомить с девочками, которые выглядят, как модели с обложки журналов для мужчин…

Лютый прошелся от одного угла комнаты до другого, оперся раскрытой ладонью о стекло и взвесил все шансы. Его дико напрягало, что он вообще о таком думает, вертит в голове вопрос: согласится ли Мария стать проституткой или нет? Перспектив рассчитаться по долгам Соловьева у Марии не было никаких, если только она не умела доставать деньги прямиком из воздуха, в чем Лютый сильно сомневался. От размышлений Лютого отвлек входящий телефонный звонок. Это был отец Динары.

Лютый посмотрел на часы: время обеденного перерыва. Неплохой вариант, чтобы обсудить с отцом супруги возникшую проблему.

– Вовремя звоните, Юсуф. Как раз хотел пригласить вас на обед. Давайте встретимся там же, где и всегда?

Ответом ему послужило короткое, вежливое согласие. Набросив куртку поверх плеч, Лютый покинул офис. Он проторчал в пробках не меньше часа, подъехал к ресторану с незамысловатым названием «Восток». Юсуф Сулимов уже ждал Лютого за столиком и, судя по всему, насладился не одной пиалой чая, прежде чем дождался зятя.

– Простите за опоздание, Юсуф. Пробки.

– Скоро мы все будем передвигаться в метро. Подумываю о строительстве альтернативной подземной ветки. Только для своих, – снова пошутил на тему транспорта в столице Юсуф.

Лютый сдержанно улыбнулся и похвалил чувство юмора тестя. Потом они с Юсуфом обменялись пышными приветствиями. Лютого напрягала это излишняя церемониальность. Даже строгое воспитание отца так и не привило должного уважения к традициям ведения переговоров со старшими. Поэтому внешне Лютый соблюдал необходимую вежливость, но внутренне полыхал от нетерпения перейти к главному вопросу.

– Я разговаривал с Динарой накануне… – обмолвился Юсуф Сулимов.

– Поддержка отца важна в сложные моменты, – согласно кивнул Лютый. – Я говорил с врачами. К сожалению, Динара не сможет родить мне наследника.

Лицо Юсуфа Сулимова омрачилось. Он деликатно кашлянул и переплел пальцы рук.

– Надеюсь, Руслан, ты не винишь меня, что я подсунул тебе бесплодную деву. Динара была чистой, невинной, с хорошим женским здоровьем… Ты же видел медицинские карты.

Лютый снова кивнул. Да уж, он видел не только медицинские карты, но и портфолио… В свое время Сулимов подошел к предложению о браке с чувством, с толком, с расстановкой: презентовал свою дочь, как товар наивысшей пробы и предложил выгодную сделку.

– Динара не бесплодна. Беременность наступает, но срывается на маленьких сроках.

– На все воля всевышнего.

– Предлагаете оставаться мне бездетным на протяжении всей своей жизни и подойти к старости, не имея того, кто унаследовал бы наши с вами дела? Кому передадите наш строительный бизнес, Юсуф? Если так пойдет и дальше, можем смело прямо сейчас начинать раздаривать капиталы, – немного раздраженно ответил Лютый.

– И что ты предлагаешь, Руслан? – напрягся Сулимов.

– Суррогатное материнство.

По лицу Юсуфа пронеслась тень, а потом морщины немного разгладились, выдав облегчение.

– Суррогатное? Это выход… Насколько я понял, с Динарой этот вопрос не обсуждался.

– Мы еще не пришли с вами к общему решению. Зачем напрасно тревожить супругу лишними разговорами?

– Резонно. Признаться, когда ты завел этот разговор, в голове промелькнули другие мысли. Думал, что ты пожелаешь взять вторую жену или захочешь оформить развод с Динарой.

Вторая жена? Лютый чуть не поперхнулся. Ему и одной головомойки с семьей законной супруги хватает, куда ему еще и вторую в дом приводить, со всеми вытекающими?

– Мне бы ОЧЕНЬ не хотелось разрывать наши крепкие связи, – Юсуф выделил нужное слово и прямо взглянул в глаза Лютому.

– Суррогатное материнство – отличный выход, – ушел от ответа Лютый.

– Уже есть на примете подходящая девушка?

– Есть. Остались лишь формальности, – заверил Сулимова Лютый, подумав, что одним выстрелом может убить двух зайцев.

Лютый решил поставить Марию Соловьеву на роль суррогатной матери: так он и долг вернет, и решит проблему с наследником.

Остались сущие пустяки – поставить Марию в известность. Лютый решил навестить девчонку этим же вечером, даже не представляя, чем обернется этот визит.

Глава 10

Мария

После того, как я побывала на пороге дома Алехиных, на душе возникло странное ощущение, будто меня облили помоями с ног до головы, и дурной запах приклеился намертво. Я понимала, что это лишь следствие эмоциональной стычки, неприятные эмоции возникли от общения с дедушкой и бабушкой Тимофея. Причем, они даже не пытались быть вежливыми, сразу показали свое нутро и истинное отношение ко мне.

Я пыталась не зацикливаться на эту тему, хоть мне было не по себе, а отчаяние стремительно одерживало верх над моей решимостью разобраться с проблемами. Моя ситуация начала казаться лабиринтом, из которого не было выхода. Я хотела бы никогда не знать, что бывают люди, настолько черствые и высокомерные, как супружеская чета Алехиных. В то же время я понимала, что не смогла сидеть на месте, сложа руки, и, если бы мне дали шанс вернуть время и попытать счастья, я снова бы пошла на поклон к этим гадким людям, ведь надежда умирает последней, и я просто не имела права не перепробовать все варианты.

Теперь я не знала, что мне делать. Ситуация осложнялась с каждой секундой. У меня не было знакомых, способных одолжить такие большие суммы денег. Что же делать? Как быть? Я забрала Тимофея у подруги. Эля по расстроенному выражению лица поняла, что мне не удалось добиться помощи.

– Так хочется убежать от всех проблем, – вздохнула подруга и крепко-крепко обняла меня, выражение дружескую поддержку.

Обняв ее в ответ, я почувствовала, что не одинока и на мгновение внутри затеплилась надежда. Убежать от всех проблем! Может быть, в этом и кроется мой шанс?! Лютый сказал, чтобы я не пыталась бежать из города. Пригрозил, что у него кругом свои люди.

Лютый напугал меня и грозным голосом, и пугающим ростом. Но что, если он действовал лишь на запугивание и держал на коротком поводке только лишь одного страха? Как бы то ни было, надо было испробовать все варианты спасения.

Попытка побега – один из таких вариантов. Стоит признать, что такой вариант очень опасен, ведь я буду не одна, а с Тимофеем. Я могу подвергнуть и жизнь племянника большой опасности.

Но другого выхода не было.

Опасный бандит назвал такую громадную сумму долга, которую мне и за пять лет не собрать!

Если он разлучит меня с Тимофеем, мальчишке придется вернуться в детский дом, и я не могу этого допустить.

Потому, расставшись с подругой, я сразу же направилась домой и достала две спортивные сумки, чтобы собрать туда самое необходимое.

Мысли плясали как безумные, мне никак не удавалось сосредоточиться.

Я не могла даже решить, в каком направлении стоит бежать, и тем более, не получалось выделить самые нужные вещи.

Всего на секунду представила, что я и Тимофей остались лишь с тем, что уместится в две сумки, и мне сразу начало казаться, что будет нужна каждая мелочь.

Я не представляла себе, как можно обойтись без любимой трехмерной энциклопедии Тимофея, где показана жизнь обитателей морских глубин…

Как можно не взять любимое фото, где есть все мы – я, Тимофей и его родители…

Как уместить целую жизнь, полную радостей и переживаний, в две сумки и унести ее с собой?

– Хочу чай с бутербродом! – попросил Тимофей.

И я, к своему стыду, поняла, что так и не покормила племянника после нашего приезда от Эли, но зато мгновенно кинулась собирать сумки, устроила грандиозный бардак и забыла про Тима.

– Сейчас сделаю! Тебе огурец и помидор тоже порезать?

– Да. Только без сыра! – поморщился Тимофей.

Я засуетилась на кухне, включила чайник, поставила две кружки и в каждую из них бросила по пакетику черного чая с ароматом земляники.

Взявшись за нож, я принялась нарезать колбасу, помидоры и огурец. Мыслями я витала очень далеко и была неосторожна, поэтому очередным взмахом ножа я довольно глубоко порезала указательный палец левой руки.

Расплакалась, не столько от боли, но сколько от обиды и ощущения того, что жизнь несправедлива и давит тех, кто слабее.

– Я сам могу нарезать! – вызвался Тимофей и покромсал оставшийся огурец.

Я достала прозрачный контейнер с аптечкой, чтобы найти пластырь и заклеить довольно глубокий порез.

Но неудача настигла меня по всем фронтам: даже коробочка, в которой лежал одноразовый медицинский пластырь, оказалась пуста.

Мне пришлось отрезать кусок бинта и кое-как замотать палец, чтобы остановить кровотечение.

Внезапно начал звонить мой телефон.

Мои нервы были взвинчены до предела. От резкого, громкого звонка я подскочила на месте и замерла, слушая, как оглушительно громко звучал кровоток и бил пульс по ноющим вискам.

Номер звонившего был мне неизвестен.

Я колебалась две или три секунды, не зная, стоит ли ответить на звонок от человека, чей номер не был отмечен в моей телефонной книжке.

В то же время это мог звонить тот самый бандит, что хотел взыскать с меня долги фиктивного мужа.

Если я не отвечу на звонок, вызову новую волну недоверия, и этот пугающий здоровяк может нагрянуть ко мне в гости с поздним визитом.

Поэтому у меня не осталось вариант, кроме как ответить на звонок.

– Алло?

– Белякова? Это Александр, – раздался в трубке напыщенный, вальяжный голос старшего брата Макара.

Я не знала, какая причина сподвигла этого высокомерного мужчину на телефонный звонок. Но мысленно я решила, что речь пойдет о неприятностях.

Вдруг, кому-то из пожилой супружеской четы стало дурно, и они решили обвинить в этом меня, как ту, что заставила Алехиных волноваться.

– Алехин Александр, – добавил мужчина, решив внести больше ясности.

– Я узнала тебя по голосу. Что тебе нужно?

– Кажется, я услышал краем уха, что у Тимофея могут быть большие неприятности? Во что ты втянула моего племянника?! – требовательно спросил Александр.

Я даже ущипнула себя за запястье, чтобы проверить – не послышались ли мне слова, произнесенные мужчиной с такой уверенностью?

Потому что Александр ни разу не проявил по отношению к Тимофею теплых родственных чувств!

Однако сейчас говорил со мной тоном, полным упреков.

– Это шутка какая-то?

– Никакой шутки здесь нет, – возразил Александр. – Ты дома? Я могу подняться к тебе. Надо поговорить.

Удивившись еще больше, я сдвинула в сторону штору на окне кухни и выглянула во двор: на углу дома был припаркован темно-вишневый Митцубиси, принадлежавший Александру.

Мне не очень хотелось пускать в дом чужих людей. Мне хватило и одного визита головорезов.

– Я спущусь сама, – ответила я. – Но предупреждаю, что у меня мало совсем немного времени.

– Жду. Мой джип вишневого цвета стоит на углу дома, – проинструктировал меня Александр.

Накинув поверх футболки старенький кардиган, я спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Я не планировала долго беседовать с Александром и испытывала легкое раздражение по поводу предстоящего разговора.

Мне казалось странным, что Александр решил поговорить со мной именно сейчас. Неужели нельзя было сказать все, что было у него на уме, в момент, когда я находилась в доме Алехиных?!

Едва я поравнялась с джипом, передняя дверь с пассажирской стороны распахнулась настежь.

– Залезай, поговорим, – предложил Александр, похлопав ладонью по сиденью.

– Обязательно говорить в твоей машине?

– Обязательно.

Мне пришлось залезть в салон авто.

В нос сразу же ударил запах освежителя для воздуха – в нем было слишком много дурманящих, резких нот с тяжелым фоном горького ветивера.

– Устраивайся поудобнее, – предложил Александр.

Он забарабанил тонкими, длинными пальцами по рулю.

На правой руке Александра два пальца из пяти были украшены дорогими мужскими перстнями с довольно крупными драгоценными камнями. Это были броские ювелирные украшения, которые буквально кричали о состоятельности владельца.

– Что ты хотел? – задала вопрос в лоб мужчине.

– Я? – неприятно усмехнулся Александр. – Кажется, это тебе нужны были деньги. Если ты пришла в наш дом.

Он уставился на меня, округлив глаза цвета грязной, застоявшейся воды.

– Если это все, то я, пожалуй, пойду! Дел полно!

– Постой…

На плечо легла прохладная, влажная ладонь. Я ощутила это прикосновение даже через тонкую ткань кардигана и внутренне содрогнулась от омерзения.

– Мне не очень интересно, в какие неприятности ты влипла. Зато я могу дать тебе денег, – предложил Александр.

Я повернулась в его сторону и внимательно посмотрела на лицо, пытаясь отыскать в его мимике признаки, что это дурной, жестокий розыгрыш. Но Александр выглядел серьезным.

Несомненно, мне хотелось бы получить поддержку. Но интуиция подсказывала, что здесь что-то нечисто.

Я была так измотана за прошедшие сутки, что у меня не хватало сил быть вежливой, потому я задала прямой вопрос:

– Дать денег? Почему именно сейчас? Почему ты не сообщил о желании помочь, когда я была в доме твоих родителей?

– Вот ты и сама ответила на свой вопрос, – прокряхтел Александр и внезапно перегнулся через сиденье, потянувшись к бардачку.

При этом его плечо скользнуло по моей груди, задев ее, а пальцы пробежались по колену.

Александр достал из бардачка пачку сигарет и прикурил одну из них, прямиком в салоне, даже не приспустив окно.

В воздухе потянуло дымом с химическим привкусом ментола, я нажала на кнопку стеклоподъемника и повернула лицо в сторону потока свежего воздуха.

– Я не мог говорить с тобой в доме родителей. Потому что они оба были там. Ты и сама знаешь, как мама и папа относятся к Беляковым. Считают вас охотницами за толстыми кошельками, мошенницами… Дешевыми помойными кошками, – сластолюбиво протянул оскорбления Александр.

– Довольно! – потребовала я. – Ничего нового я от тебя не услышала…

Я двинулась в сторону и даже сцепила пальцы на дверной ручке, но Александр внезапно резко потянулся в мою сторону. Он опустил ладонь на мое колено, впившись в него пальцами.

Я вскрикнула от неожиданности и легкого укола боли, возникшей в том месте, где длинные, светлые пальцы Александра впились в тонкую ткань домашних брючек.

– Постой. Ты меня еще не выслушала. Сядь. Ну же, сядь. Я слышал, что тебе нужны деньги, или Тимофей в детдом отправится. Так? Да-да, все так… Я могу тебе помочь. Деньгами.

– Мне нужна большая сумма денег. Очень большая.

– Я не бедный человек, Машутка. Очень не бедный. Разумеется, открыто я тебе помогать не стану. Все будет происходить в тайне от мамы с папой. В противном случае, их удар хватит, что и второй сын запачкался об Беляковых. Но знаешь, ты мне всегда нравилась…

Александр облизнул языком тонкие губы. Над его верхней губой росли тонкие усики, мерзкие, при взгляде на которые меня подташнивало.

Водянистые глаза мужчины замерцали в полумраке салона, когда его рука взметнулась вверх и спустила кардиган с моего левого плеча.

– Я не прочь запачкаться… – севшим голосом сказал он и запыхтел носом, над верхней губой появилась влажная испарина. – Дам тебе пятнадцать тысяч. Для начала, да? Пятнадцать тысяч…

Он сунул руку в карман пиджака и торопливо высунул свернутые купюры, швырнул мне их на колени и кивнул на свой пах, расстегнув пуговичку на брюках.

– Но не за просто так, Машутка. Само собой, не за просто так. Денежки отработать придется…

Он еще говорил и говорил что-то голосом, то севшим, то резко изменившим тональность на высокий диапазон, а его пальцы тянули вниз молнию на брюках.

Мои пальцы сжались на купюрах. Они словно жгли мне пальцы.

– Сначала сюда, Машутка, – похлопал себя по бедру Александр, перехватив свободной рукой деньги, потянул. – Сначала нужно заслужить!

Глава 11

Мария

Я резко разжала пальцы и толкнула изо всех сил Александра в плечо.

– Мне нужно пятнадцать миллионов, кретин. А свои… свои пятнадцать тысяч можешь потратить на продажную женщину!

Выскочила из салона автомобиля с полыхающим от негодования лицом и твердой уверенностью никогда-никогда больше не обращаться к Алехиным – насквозь прогнившим, отвратительным людишкам!

Я сбегу от преследования Лютого. Спрячусь так, что он меня никогда не найдет!

Быстрым шагом я направилась обратно к своему подъезду. За спиной раздался хлопок двери и зачастили сердитые, быстрые мужские шаги.

– А ну стой! – прошипел мне вслед Александр. – Ты, что ли, гордая?! Оборванка! Тебе такой шанс выпал, а ты… Иди сюда, стерва!

Я припустила почти бегом, боясь оглянуться через плечо. Во дворе уже стояли густые осенние сумерки, редкие желтые лампочки висели не у каждого подъезда.

Прохожих тоже, как назло, не было ни одного.

Я бежала. Почти достигла своего подъезда, всего несколько метров до него оставалось, как вдруг я оступилась, подвернув ногу. Ойкнула от боли, замерев на месте и боясь сделать движение в сторону.

Громкий топот настиг меня сзади, и в волосы впились мужские пальцы.

Александр больно дернул меня на себя и потащил, грубо и грязно матеря меня.

Я никак не могла достать до него рукой и лишь вслепую молотила руками. При каждом взмахе руки Александр лишь грубее натягивал волосы, и я разрыдалась в голос от сильной, жгучей боли.

Внезапно послышался рык мотора нарастающий, громогласный, а потом – оглушительный визг шин по щербатому асфальту.

Александр вздрогнул и обернулся. Я зажмурилась от слепящего света фар, ударившего по глазам.

Только успела увидеть, как нас настигла огромная, черная тень мужчины, превосходящего Александра и ростом, и внушительной комплекцией. От страха мне даже показалось, что он больше меня в два, а то и в три раза.

– Отпусти ее! Живо!

Александр не успел ничего сказать или сделать. Мощный удар кулака просвистел и обрушился на его лицо. Что-то громко хрустнуло. Один раз. Потом еще.

Александр мгновенно разжал пальцы и повалился грузным мешком на асфальт.

Незнакомец могучего телосложения двинулся плавно и быстро в сторону врага, поверженного на асфальт, и отвесил ему несколько мощных, сильных пинков.

Я была благодарна незнакомцу, пришедшему на помощь. Но расправа с Александром была жестокой и болезненной.

В моей голове промелькнула мысль, что тощему Александру хватило бы и одного удара, в то время как на него обрушился шторм яростной силы, от которой и захватывало дух, и было страшно.

Этот человек мог убить.

От паники у меня все волоски на теле приподнялись.

Я всерьез начала опасаться, что стану невольной свидетельницей убийства, как вдруг все прекратилось так же резко, как и началось. Рослый мужчина перестал пинать Александра.

– Унесите, – скомандовал он куда-то в сторону.

В тот же миг Александра подхватили под руки двое мужчин. Они появились словно из ниоткуда и потащили по асфальту напавшего на меня Александра.

Мощный незнакомец резко повернулся ко мне. Теперь свет фар упал на его лицо.

И у меня мгновенно пропало желание благодарить его за спасение.

Это был Лютый.

Лютый размял кулаки, хрустнув ими и широко усмехнулся мне. В полутьме его белозубая усмешка мелькнула, как молния, и прибавила мужчине очков опасности в моих глазах.

Тело задрожало мелко и часто. Мне было противно от собственной трусости и малодушия. Но теперь я поняла, что Лютый не врал, когда говорил, что наблюдает, следит за мной.

Следит.

По-настоящему следит и находится рядом – сам или его люди.

Ведь он подоспел так вовремя, в самый последний момент, когда я почти потеряла силы и утратила веру в спасение.

– Что за хлыщ?

– Неважно, – ответила я сухим, ломким голосом.

Жгучие, горячие слезы закипели на моих глазах.

Я поняла, что выхода нет. Чудес не бывает. Похоже, судьба уготовила мне злую участь…

Чтобы не выглядеть еще более жалкой в глазах опасного мужчины, я развернулась и понуро побрела в сторону своего подъезда.

Мне было больно наступать на ногу, которую я подвернула. Потому я шла медленно, опустив плечи.

Чтобы не сойти с ума от горестных мыслей, я крепко-накрепко сжала пальцы на брелоке с ключами.

Нужно было сделать шаг, еще один шаг, а потом еще и еще…

Необходимо было двигаться, несмотря на то, что мысли были депрессивныыми и непроглядными, как самая черная ночь. Каждый шаг вперед виделся мне шагом в бездну.

– Стой! – донесся в спину строгий окрик. – Я тебя не отпускал.

– У меня ребенок дома один. Мне нужно идти. Денег я не нашла. Срок еще не вышел, приходите… послезавтра, – произнесла я автоматически безжизненным голосом, лишенным всякой надежды.

Словно подписывала себе смертный приговор.

Дойдя до подъезда, я подняла руку и поднесла ключ от домофона к специальному окошку. Но пальцы от потрясений дрожали невероятно сильно, буквально плясали и не удавалось открыть дверь подъезда.

Внезапно мою руку накрыла большая, горячая ладонь, и со спины на меня накатила волна жара массивного мужского тела…

Непозволительная близость опасного мужчины подстегнула и без того взвинченные нервы. И если бы не дверь, я бы рванула вперед, как можно дальше.

Но сейчас мое движение и рывок могли закончиться лишь тем, что я расшибла бы лоб в лепешку.

Лютый помог справиться с замком и открыл передо мной дверь, распахнув ее. Словно обжегшись, я быстро шагнула в черноту подъезда, забыв о боли в ноге, забыв о слезах и об опасности.

Мне хотелось только одного – добраться до квартиры, набрать полную ванну горячей воды и нырнуть в нее, смыв с тела память о чужих, гадких прикосновений, вычистив и память от грязных слов и унизительных обещаний.

Добраться поскорее до своей квартиры…

Но по спине поползли острые мурашки и ледяное прикосновение страха сковало горло, перекрыв дыхание.

Я всей поверхностью кожи чувствовала, что тот страшный, опасный человек поднимается за мной следом.

Шаг в шаг.

Ступенька за ступенькой.

В полутьме, потому что не на каждой лестничной площадке горела лампочка.

Если бы я прислушалась, то могла бы услышать тяжелое, размеренное мужское дыхание. Но гораздо громче звучал стук перепуганного сердца и пульс давил на виски.

Добравшись до двери квартиры, я замерла и, набравшись смелости, развернулась, посмотрев в лицо своему страху.

Мужчина опасно придвинулся и навис надо мной.

– Что ты хочешь от меня?

Я отринула в сторону привычные условности и правила вежливого тона в разговоре с малознакомыми людьми и окончательно перешла на «ты», однако при этом внутренне содрогнулась от своей смелости.

В ответ Лютый мрачно улыбнулся.

– Долги забрать. Ты же знаешь, – и погладил меня костяшками пальцев по скуле. – Дверь открой, Маша.

– Я тебя в квартиру не запущу, – прошептала едва слышно.

Я понимала, что стоит Лютому войти в квартиру, как он сразу же увидит беспорядок, разбросанные повсюду вещи и сделает правильные выводы.

Он поймет, что я собралась бежать. Поймет и пресечет последний, крошечный шанс избежать трагической участи.

– Не пустишь? С чего бы?

Взгляд Лютого потемнел еще сильнее. Казалось бы, его глаза – черные, беспросветные, там нет места для дополнительной порции темноты.

Но я ошибалась.

Мужчина напрягся.

Я буквально чувствовала, как каждая мышца его сильного тела зазвенела от напряжения. Не знаю, о чем он подумал.

Может быть, бандит решил, что я прячу в шкафу фиктивного муженька?!

Лютый вырвал из моих ослабевших пальцев ключи и за миг отпер все замки, войдя внутрь квартиры шагом хозяина, вернувшегося в свои законные владения.

Лютый осторожно положил связку ключей на комод в узком коридоре прихожей и шагнул внутрь.

Левая рука мужчины потянулась за спину, приподняв край кожаной куртки.

Я увидела, как опасно и притягательно блеснула темная сталь пистолета.

– Не надо! – пискнула, пройдя следом.

Лютый методично осматривал комнаты, распахивая дверцы всех шкафов.

Я знала, что он ничего, кроме бардака, не найдет, поэтому заняла место рядом с Тимофеем, который пил на кухне сладкий черный чай с бутербродом, собранным самостоятельно.

– Как ты? Вкусно вышло?

Я постаралась улыбнуться, но у меня дрожали губы и улыбка сползала вниз, не продержавшись и одной секунды.

– Вкусно! – ответил Тимофей и внезапно потянулся к моим волосам, погладив их ладошкой. – Ты упала? Мохнатая стала…

– Лохматая, Тим, – ответила сквозь слезы. – Правильно говорить – лохматая.

Я поправила прическу. Через секунду на кухню ввалился Лютый.

Благо, он припрятал пистолет, но, даже удостоверившись, что я не прячу Антона, мужчина ничуть не подобрел. Он так же мрачно сверлил меня недоверчивым взглядом, словно видел во мне предателя.

– Муженька не нашел. Но зато нашел кое-что другое, – глаза мужчины сузились. – Да?

– Не понимаю, о чем ты.

Я вцепилась пальцами в сиденье табуретки. Пол под ногами потерял твердость, я боялась упасть и с трудом балансировала на грани истерики.

– Пойдем. Потолкуем.

Лютый махнул рукой, давай знак, что мне следует пойти первой.

Я с трудом встала, ноги были словно чужие, я едва переставляла их и вышла, чтобы не пугать Тима. Хотя он уже насторожился и недобро косился в сторону Лютого.

Мужчина прикры дверь кухни и, схватив меня за плечо, провел в спальню.

Поневоле я начала паниковать, подумав о дурном. Но мужчина затащил меня в комнату и практически ткнул лицом в распахнутое нутро старого шкафа.

– Шмотки собираешь? Бежать захотела? Только бежать некуда! – выдохнул мне в затылок, сомкнув большие ладони на моей узкой талии. – Некуда бежать, Мария. Я тебя отовсюду найду и из-под земли достану…

Прижавшись крепче, он говорил эти слова мне на ухо, вводя в трансовое состояние.

Оголенные, словно провода, нервы остро воспринимали все, что происходило.

Его близость – такая жуткая, неправильная и обжигающая.

Я еще не была так близко с мужчиной. Никто не касался меня так – будто имея право трогать меня всюду, сжимать и высекать из тела странно-приятный звон.

Колко. Страшно.

До слез.

И в то же время внутри что-то отзывается, дрожит и пробуждает темный, плотский интерес – что же будет дальше?

Что станет, если его пальцы сомнут одежду и дотронутся до обнаженной кожи?

Это наваждение.

Глава 12

Мария

– Итак… Ты решила бежать!

Лютый отступил в сторону, наигравшись.

Что он со мной сделал?

Ничего.

Просто очертил пальцами и ладонями все, до единого изгибы тела, изучив, дав понять, как слаба воля запуганной девушки, как силен ступор, когда стоишь и хочешь вырваться, но не можешь.

– Я…

– Ко мне лицом. Я не со шкафом, а с тобой разговариваю! – нетерпеливо рыкнул мужчина.

Я повернулась к нему и облокотилась спиной о шкаф.

– Не отрицай очевидное, Маша. Ты захотела сбежать.

Молча кивнула, соглашаясь:

– Мне не собрать суммы долга. Даже если я почку продам, даже если обе почки прямо сейчас продам… Я не смогу вернуть деньги. Можете прямо сейчас избавиться от меня. Только Тима не трогайте. Пожалуйста…

– Ну зачем же мне от тебя избавляться, Маша? Так ты мне долг не вернешь, – хмыкнул мужчина и поскреб пальцами бороду.

Призадумавшись на мгновение, потом он задал мне странный вопрос:

– Ты чем-нибудь больна?

– Нет, – ответила, не понимая, куда он клонит.

– Женские органы работают как надо?

– Я… я не знаю. Я только ангиной болела и ветрянкой… – ужасная догадка обожгла меня изнутри. – Ты хочешь продать меня на органы?!

Лютый хохотнул и покачал головой.

– Нет. Я не мясник. Сегодня не мясник. Но ситуация такова, что бабки по-любому ты наскрести не сможешь, а я долго с расплатой тянуть не люблю и прощать долги не умею. Есть один вариант, который устроит меня.

– Какой же? – спросила, побледнев.

Почему-то обратила внимание, в какой позе Лютый сидел на кровати – расслабленной, но в то же время полной силы, собранности и какой-то дикой, сногсшибательной мужской брутальной харизмы.

Во рту пересохло. Я словно только сейчас поняла, что этот грубый, большой сильный мужлан может нравиться до сумасшествия.

Даже меня он несколькими прикосновениями поверг в сладко-мучительную истому, несмотря на плотный кокон страха.

Каков же он в обращении с женщинами?

Невольно подумав об этом, я пришла к выводу, что к такому состоятельному, властному бруталу девушки в постель ныряют стайками, причем в абсолютно обнаженном виде и по доброй воле.

Неужели он предлагает мне постель?!

– Мне нужен наследник! – прервал мои неприличные мысли Лютый. – Жена родить не может.

– Родить ребенка?!

Моему удивлению не было предела. Ведь я даже в самом смелом, фантастическом варианте не могла представить такой исход развития событий.

– Да. Родить. Если ты родишь мне ребенка, долг твоего мужа будет считаться выполненным.

– Вы не понимаете, наш брак был фиктивным. Лишь для того, чтобы…

Лютый мгновенно пресек мои попытки внести ясность, сказав твердым тоном:

– Подробности мне не интересны. Либо будешь суррогатной мамой, либо отправишься работать в клуб моего знакомого. Будешь там девочкой по вызову. Или-или, Мария. Решать тебе!

Дрожь пронзила мое тело с головы до ног.

Я заглянула в темные, горящие, как у ночного хищника, глаза Лютого. Они горели холодной решимостью и трезвым расчетом.

Кажется, он предлагал мне это по правде, предварительно все хорошо обдумав.

По сути, Лютый не оставил мне выбора.

Оба варианта были ужасными, чудовищными и безжалостными.

В первом варианте, родив Лютому наследника, я навсегда потеряю частичку себя.

Во втором варианте я просто… перестану существовать, как личность, как девушка.

Я навсегда потеряю шанс встретить своего любимого человека, свою вторую половинку. Шлюхи не становятся счастливыми, они торгуют телом и иллюзией любви, но никогда не почувствуют искренних ответных чувств. Ничего, кроме похоти и грязи…

Или-или, сказал Лютый.

Но я словно выбирала между простой смертью и смертью мучительной.

Ради себя я бы не смогла. Вероятно, если речь шла только обо мне, я бы решила эту проблему кардинально, сведя счеты с жалкой жизнью, которая пошла под откос.

Но у меня на руках был Тим.

Мне больно. Страшно. Сердце в груди едва билось…

Я должна сделать выбор. Должна суметь. Ради Тимофея.

Нужно было принять судьбоносное решение.

В комнате висела мертвая тишина. Лютый терпеливо ждал моего ответа.

Сама себе не поверила, что я смогла сказать:

– Я согласна, – шепотом. Пояснив через секунду. – Согласна на рождение наследника.

– Вот и отлично! – Лютый энергично поднялся, хлопнул ладонями и произнес жарко. – Выполнишь условия, долг твоего мужа будет списан. Но сначала ты отправишься в больницу. Завтра же тебя отвезут в хорошую клинику, где ты сдашь все необходимые анализы. Если ты чистая и без болячек, как и сказала, то заключим договор. Чтобы все было без проблем. Процедуру врачи объяснят. Тебе подсадят чего-то… Кажется. В общем, это все по ходу дела выяснится.

Мне подсадят чужую яйцеклетку? Но я… Я…

Как же страшно и немного стыдно признаваться в интимных подробностях!

– Но есть одна проблема, – запнулась и все же произнесла. – Я еще невинна.

Ответный темный взгляд мужчины пробрал меня до мурашек, вызвав беспричинный, беспокойный жар во всем теле и заставив кровь закипать в венах.

– Так это не проблема. Это решаемо. Очень легко и быстро…

Лютый придвинулся ближе.

Он прижал меня к шкафу плотнее, взяв в плен сильных рук.

Его большие, горячие ладони заскользили по моей спине. От моей кожи их отделяла тонкая ткань футболки и кардиган, в котором я выскочила на улицу.

Но в момент, когда руки мужчины блуждали по моему телу, казалось, будто преград не было вовсе…

Он словно клеймил мою кожу тайными знаками, полными чувственности, и мое тело странным образом откликалось на них.

Горячая, мужская ладонь властно и резво нырнула под ткань штанов. Пальцы пробежались по резинке хлопкового нижнего белья.

О боже…

Ужас сковал каждую клеточку моего тела.

Неужели это произойдет сейчас?! Вот так легко и быстро…

По договору?!

Без любви и без ответного, взаимного влечения.

Даже без поцелуя.

Я только сейчас поняла, на что согласилась. Но пути назад уже не было…

Лютый был намного выше меня. В спальне очень светло, ведь горела электрическая лампочка, освещая каждый предмет.

Когда я подняла взгляд и посмотрела вверх, лучи лампочки затмили мне зрение, немного ослепив. Пришлось изменить положение головы, чтобы увидеть его глаза.

О чем он думал сейчас? Я не могла знать точно. Но я чувствовала, как вибрировали мои нервы натянутыми струнами, как сзади по шее медленно-медленно ползла одна-единственная капелька холодного пота.

Когда наши взгляды пересеклись, я окончательно забыла, как нужно дышать, и перед глазами замелькало множество черных точек.

Я отдавала себе отчет в том, что Лютый не собирался церемониться с моей девственностью и был твердо намерен решить вопрос прямо сейчас.

Очень твердо.

Я чувствовала, как его решимость почти пронизывала меня насквозь, остро ощущаемая мной даже через слои нашей одежды.

Мужчина поднял руки и стянул кардиган вниз по моим плечам. Потом его пальцы скользнули вниз, задев возвышенности груди.

Лютый сцепил пальцы на нижнем крае моей футболки и требовательно потянул ее вверх.

Мне было страшно и неловко оказаться обнаженной перед человеком, которого я совсем не знала. Только его прозвище – пугающее, запускающее мороз под кожу.

Я боялась и зажималась с каждой секундой все сильнее и сильнее. Внутренние принципы не позволяли мне расслабиться и принять неизбежное.

Все мое существо молило о другом – о взаимности, о капельке тепла…

О нежности, которой и быть сейчас не могло.

Я едва не рыдала, но в то же время я не могла остаться без шанса на спасение, который получила совсем недавно, можно сказать, лишь чудом.

Слезы поднялись вверх и горьким комом встали поперек моего горла, я попыталась их проглотить, но не получалось.

Я крепко зажмурилась, думая, что смогу помешать горячей соленой влаге проскользнуть наружу.

Футболка под напором мужских рук двинулась вверх, задев губы и нос. Верх моего тела уже был обнажен. Я осталась перед Лютым в одном тряпичном бюстгальтере.

Шершавые подушечки его пальцев задели нежную кожу плеч и обвели острые линии ключиц, вызвав пики мурашек.

Дыхание Лютого участилось и обрушилось на меня сверху горячим, плотным водопадом, подавляя волю и заставляя дышать так же часто и тяжело.

Он подцепил мой бюстгальтер.

Лямки соскользнули с моих плеч.

Нужно отстраниться и будь что будет!

Но руки резко взметнулись вверх и я намертво прижала чашечки бюстгальтера к груди.

– Не здесь, – попросила я. – Не при Тимофее. Он же рядом. Я не могу… Извини, я так не могу! – сказала, едва не рыдая.

Внутри меня было полное опустошение.

Не думала, что Лютый отступится. Ведь его желание было несокрушимым и он хотел как можно быстрее решить одну из проблем.

Но вопреки моим ожиданиями он резко отступил.

– Оденься. Возьми самое необходимое.

Лютый отошел в сторону и сразу стало легче дышать. Свободный воздух ворвался в легкие мощным потоком, заставляя вдыхать глубоко, почти до боли в переполненных легких.

Я неловко нагнулась за футболкой и натянула ее, но впопыхаха надела шиворот-навывырот, но ничего менять не стала. Не хотелось обнажаться перед Лютым снова.

Спустя секунду до меня дошел смысл его слов.

– Собрать вещи? Зачем?!

В ответ Лютый наградил меня насмешливым взглядом:

– Чтобы ты не убежала. Будешь находиться под наблюдением. Там, где я скажу. Станешь жить в моем доме…

– Нет!

Мои глаза округлились от удивления. Неужели это не послышалось мне, а было произнесено по правде?!

– Доверия тебе нет, Маша. Поэтому не тяни кота за его мохнатый хвост и собирай шмотки. Да поживее, – добавил грубо Лютый.

– Но как же Тимофей?! Я его ни за что не оставлю! Он не сможет без меня!

– И отдать его некому? – лениво и безразлично поинтересовался Лютый.

– Некому.

Лютый смотрел в глаза гнетущим взглядом, под которым было сложно утаить и крошечку правды, а соврать представлялось непосильной задачей.

– У Тимофея есть состоятельные бабушка и дедушка. Но Тим не нужен этой семье, они презирают нас, Беляковых. Я просила у них денег, но меня выставили за порог. Они ни за что не возьмут Тимофея к себе. Пожалуйста, поверь, я никуда не сбегу! Я хочу остаться здесь, с племянником… – взмолилась я.

Но лицо Лютого осталось неизменным. Ни один мускул не дрогнул.

– Поверить тебе? На каком основании? – рассмеялся лающим смехом. – Нет, Маша. Я не идиот. К тому же ты уже лыжи навострила и после увиденного я допускаю мысль, что ты снова бежать попытаешься. Иногда мышкам удается проскользнуть мимо охраны и всех постов. Так что… Выхода нет. Ты отправляешься со мной. Пацана, – Лютый чуть скривился. – Тоже взять придется.

Внезапно выражение лица Лютого изменилось, и полные, чувственные губы мужчины растянулись в улыбке.

– Так даже лучше! – хрипло произнес с дьявольским блеском в темных глазах. – Пацан будет гарантом. Что ты не сбежишь и выполнишь все условия. Собирайся, Маша.

С этими словами Лютый развернулся и вышел из комнаты, продемонстрировав мне широкую спину с могучим разворотом богатырских плеч. Как и в предыдущие разы ему пришлось нагнуться, чтобы не задеть макушкой дверной косяк.

Он ушел, а я рухнула без сил на кровать и попыталась привести в порядок свои мысли и чувства, в особенности. Но сосредоточиться на чем-то одном было невероятно сложно.

Сегодня был день, когда я взлетала в небеса, на крыльях надежды, и падала вниз, больно ударяясь о суровую, жестокую реальность.

Сейчас случился очередной неожиданный поворот в моей жизни, но я еще не могла понять: спасение это или проклятье.

* * *

На сборы у меня ушло не меньше целого часа, большую часть этого времени я не могла решить, какие вещи Тимофея брать с собой.

Мне хотелось взять все то привычное, что его окружало. Так был крошечный шанс, что переезд станет менее травмирующим для ребенка.

Для себя я взяла смену белья, предметы первой необходимости и, разумеется, документы. Надеялась, что позднее смогу вернуться и забрать все остальное.

Сложив последние вещи в сумку, я пытаюсь застегнуть замок. Но за час я столько всего хотела вместить в спортивную сумку, что застегнуть замок у меня не получалось. Почти свела вместе две половинки…

– Ну что, готова?

Вздрогнула от голоса Лютого, на миг ослабила хватку и замок снова отъехал назад.

– Почти собралась, – ответила, смахнув пот со лба. – Немного осталось.

Лютый молча двинул меня плечом в сторону, надавил коленом на сумку и с легкостью дернул замок. Раздался сильный треск и ровно на середине замок застрял, половинки разошлись.

– Сойдет и так, – ответил Лютый, подхватив сумку. – Выдвигаемся.

– Постой.

– Ну что еще, Маша? – нетерпеливо рыкнул Лютый, взглянув на меня ошпаривающим взглядом.

– Я так и не знаю, как тебя зовут.

– Руслан. Хаджиев. Довольная? Теперь марш на выход…

Лютый перебросил сумку из правой руки в левую и легко закинул на плечо. За краткий в поле моего зрения промелькнул золотой ободок обручального кольца, напомнив еще об одном щекотливом моменте.

Я начала опасаться, как бы из-за него не возникло дополнительных проблем!

– Есть еще кое-что, Ру… Руслан, – попробовала, как звучит вслух имя этого устрашающего мужчины.

– Что?!

– Твоя жена, – добавила совсем тихо. – Она не будет против?

– Моя жена сделает так, как я ей скажу. О проблемах в деторождении она в курсе, поверь. Марш на выход, Маша, – подстегнул меня Лютый.

Я поспешила к Тимофею, переодела его и объяснила, что некоторое время мы поживем у нашего нового друга.

– Он мне не друг! – насупился Тимофей.

– Ты просто плохо его знаешь. Там… там красиво… – произнесла дрожащим голосом.

Мне нужно было соврать, глядя в чистые, светло-голубые глаза невинного ребенка.

Я сама ни в чем не была уверена, поэтому обещание вышло слабым. К тому же я не знала, как будет выглядеть проживание в доме Лютого?

Вдруг он запрет меня в конуре, а Тимофея будет удерживать в плену, чтобы мне не пришло в голову взбрыкнуть и выбросить дурной фокус вроде побега?

Я обняла племянника:

– Я буду рядом.

И снова мой голос осекся.

Я даже этого не могла пообещать мальчику!

Что я вообще знала о Лютом?! Ничего…

Но разве был у меня был другой выбор?!

Пришлось брать себя в руки и пытаться улыбнуться в лицо неизвестности, вопреки страху.

Сжав маленькую, узкую ладошку Тимофея, я вышла из квартиры и заперла дверь своим ключом, надеясь, что это был не последний раз, когда я была в стенах родного дома.

Глава 13

Лютый

Пока внедорожник катил по улицам ночного города, Лютый проворачивал в голове некоторые мысли. Непривычные, должен признать. Как его повело в той комнате? Ведь был готов взять девушку прямо там же, забыв, что где-то в соседней комнате сидел перепуганный мальчуган.

Мужское плотское желание взяло верх и до сих пор не отпускало, крепко держа мысли в одном и том же направлении.

Лютый матернулся про себя.

Неужели его так сильно впечатлила невинность Маши?

Он бросил хмурый взгляд в зеркало заднего вида: девушка сидела молчаливая и крепко обнимала племянника. Казалось, они были одним целым, неразделимым. По большему счету, дополнительные проблему Лютому были не нужны.

Плевать на то, куда бы делся пацан! Но он не стал разлучать Машу с племянником и разрешил взять его с собой.

Невинная она. В двадцать четыре года?

Ага, как же!

В конце концов, слова Маши могли стать уловкой, чтобы остановить его. И сработало же.

Так невинная или нет?

Червячок сомнений не давал покоя. Выяснить, врала Маша или сказала Лютому правду, можно было только опытным путем. От этой мысли у Руслана снова участился пульс и ниже пояса окаменело все, что только можно.

Отвлечься бы, но не получалось.

Лютый был взбудоражен. Маленькая Маша его завела, сама того не зная, и теперь он всласть, по-мужски фантазировал, как запустит свои пальцы в темно-шоколадные волосы Маши – глубоко и жадно, как намотает их на кулак, заставив девушку выгнуться ему навстречу…

Перед глазами мелькали картинки из фильма для взрослых, сплошь зацензуренные.

Воздух густел с каждой секундой и фантазии стали до того навязчивыми, что Лютый и машиной начал управлять на автомате, почти ничего не видя перед собой, реагируя лишь на красный.

Очередной светофор едва не пролетел и затормозил очень резко. Маша на заднем сиденье громко ойкнула и встрепенулась.

Лютый отступил от мыслей о непристойном и сосредоточился на дороге, внезапно на себя разозлившись.

Сколько девок он в постели перепробовал: раскованных, жарких, умеющих такое, что и в немецком кино не покажут!

А тут… простушка какая-то.

Ничего особенного, даже тряпок на ней нормальных нет – какие-то застиранные обноски, но как сносит в сторону!

Ерунда. Наверное, любовница из девочек Расула приелась и стоит сменить ее на другую…

Раздался телефонный звонок. Лютый ответил, поставив на громкую связь.

– Добрый вечер, Руслан Мурадович. Все к приезду гостьи готово, – отчиталась Хадия, работающая в доме Лютого.

– Хорошо. Все, как и сказал?

– Смежные комнаты, как вы и просили. В ванной все принадлежности расставили, полотенца, халаты и белье – все заменили, – с охотой начала рассказывать Хадия.

– Меня подробности не волнуют. Главное, чтобы в идеал все было.

– У меня только один вопрос: разогревать ли ужин для гостей?

Лютый обернулся и посмотрел на Машу с вопросом. Та отрицательно покачала головой, мальчишка вообще не пошевелился, с подозрением глядя на Руслана.

– Разогревать, – ответил Лютый. – Подавать там же. Отбой, – и отключился.

* * *

Дом Лютого был огромным. Комнат в достатке. Машу и Тимофея в любой из комнат основного дома можно было разместить. Но Лютый рассудил, что пока будет лучшим вариантом разместить Машу в доме для прислуги – невысоком, одноэтажном здании, прилегающим к задней части основного дома.

Лютый все распланировал и не особо волновался по поводу предстоящего вечера. Уверен, все пройдет гладко.

Однако по приезду его ждал большой сюрприз. Лютый не стал бросать джип на парковке, он притормозил возле самого дома и с удивлением заметил супругу Динару, стоящую на пороге дома.

В поздний час. В длинном, красивом платье глубокого, темно-синего оттенка. Голова была украшена платком такого же цвета, но с яркой вышивкой золотистыми пайетками, сверкающими издалека при падающем на них свете фар.

Нарядилась, как к приезду своей родни, с неудовольствием отметил Лютый и помрачнел.

Откуда Динаре известно о приезде Лютого именно сейчас?

Сам Лютый Динаре еще ничего сказать не успел. Наверняка тесть сообщил Динаре об их совместном решении насчет суррогатного материнства, и Динара, заметив, как слуги активно начали готовиться к приезду неожиданных гостей, могла расспросить служанку Хадию, и та все, как начистоту, выложила перед хозяйкой дома.

Лютый затылком чувствовал, как напряглась на заднем сиденье Маша.

– Сиди, – скомандовал он.

Лютый первым выбрался из машины, подошел навстречу к Динаре, отметив, что жена искусно нанесла макияж, подчеркнув и без того броские, заметные черты лица, скрыла красноту припухших век и выглядела свежо.

Жена взглянула в лицо Лютого и сделала шаг навстречу, тепло поприветствовав супруга, не выказав и капли недовольства.

Однако Лютый чувствовал, как Динара напряжена.

– Иди в дом. Скоро приду, – отослал Динару.

Однако та и не шевельнулась, задала свой вопрос:

– А как же наши дорогие гости?

Голос Динары немного дрогнул и стал выше при слове «дорогие». Лютый заметил, венка на шее Динары запульсировала быстро и сильно.

Но Динара была хорошо вышколена отцом, поэтому ничем не выдала волнения, крепко сцепив пальцы в замок.

– Хадия готовила комнаты в доме для прислуги. Я взяла на себя смелость и изменила расположение для гостей. Отдала приказ приготовить комнаты в нашем доме, – Динара улыбнулась кротко, но глаза были холодными и тусклыми. – Ведь речь идет о суррогатной матери для нашего малыша. Так?

– Ты говорила с отцом?

– Говорила. Он объяснил, что это необходимость, – ответила машинально Динара. – Когда Хадия начала готовить комнаты для девушки и ее сына, я поняла, что ты уже сделал выбор.

В последнем слове проскользнул упрек с намеком: почему ты не посоветовался со мной? Но Лютому и в голову бы не пришло спрашивать мнения жены по этому поводу. Жена для него была лишь приложением к мужчине.

– Хорошо. Сейчас познакомлю. Только пацан – не сын Марии, а ее племянник.

В ответ Динара лишь молча кивнула головой и посмотрела вперед с вежливой улыбкой.

Лютый открыл дверь и подал руку Маше, помогая выбраться из высокой машины. Когда тонкие узкие пальцы легли на его ладонь, он ощутил сильную дрожь и волнение Маши.

Она переживала и боялась, с опаской посматривала в сторону роскошного дома и старательно избегала смотреть на супругу Лютого.

Тимофей выбрался следом. Лютый подхватил его подмышки и опустил на землю, ощутив странный прилив эмоций.

Ему было не впервой возиться с детьми: старшего сына Сурового Лютый видел часто, считал его родным племянником и баловал с удовольствием дорогими игрушками, вызывая бурные прения с Настей.

Но то был ребенок Сурового, а сейчас Лютый подобрался к тому возрасту, когда захотелось и свой угол обставить всем тем, что было доступно другим. В особенности, это нахлынуло в последнее время.

В воздухе висело напряжение. Тишина разбавлялась лишь шорохом шагов. И почему-то, подведя Машу к Динаре, Лютый впервые почувствовал, что он ни в чем не уверен.

Ни в том, что сделал правильный выбор, ни в том, что ему хватит сил устоять перед соблазном. Ни в том, что все пройдет гладко…

Особенно последнее напрягло его. Лютый бросил жесткий, подавляющий взгляд в сторону Динары.

Супруга потупила взор, как и полагается скромной жене, всей своей позой выражая смирение с волей супруга.

– Моя супруга Динара, – нарушил тишину Лютый. – Это Мария и Тимофей.

– Добро пожаловать в дом, Мария, – улыбнулась Динара, сделав шаг вперед.

Внезапно ее погасшие глаза заблестели и она обняла Машу.

Неожиданно.

Даже Лютый такого предположить не мог и был поражен не меньше Марии, застывшей как каменное изваяние.

– Очень рада познакомиться с той, кто, наконец, подарит мне счастье материнства, – расставила приоритеты Динара и пригласила всех пройти в дом.

Глава 14

Мария

Мы оказались в доме Лютого, и я с робостью взирала на роскошь, окружавшую нас повсеместно.

В дизайне преобладали восточные мотивы, сразу ощущалась разница между моим мировоззрением и мировоззрением семьи, в которой я оказалась. Увидев на одной из стен надпись на арабском языке, я совсем приуныла и почувствовала себя в еще более неудобном и шатком положении.

Динара вышагивала рядом, словно ни в чем не бывало. Я держалась настороженно и старалась не слишком часто смотреть в ее сторону. Меня одолевали мысли, какие отношения у Лютого с его законной супругой, если он позволяет себе такие вольности, какие едва не допустил у меня в квартире. В спальне.

Я вспомнила его жаркие руки и близость тела, от которой нервы натянулись стрункой и сильно заныл низ живота. Тут же одернула себя, строго запретив думать в том направлении.

Хотя невозможно было не думать о том, что мне предстояло совершить. Ведь я согласилась выносить ребенка для этой супружеской четы.

Между зачатием с последующими родами и выполнением данных мной обещаний стояла одна небольшая проблема.

Моя невинность.

От которой Лютый был намерен избавиться немедленно.

Естественным путем.

Мне снова стало жарко, но через секунду мен прошибло насквозь холодным потом.

– Мария, с вами все хорошо? Вы выглядите нездоровой! – покачала головой Динара и требовательно посмотрела на своего супруга. – Руслан, отец сказал, что ты уже подобрал нужную суррогатную мать и осталось завершить лишь несколько нюансов. Девушку обследовали как полагается? Вдруг у нее железодефицитная анемия или другое, гораздо более серьезное заболевание?

– У меня нет анемии. Просто день сегодня был очень напряженный, длительный…

Находясь под требовательным, пытливым взглядом жены Лютого я начала нервничать и почему-то оправдываться.

Мне была очень неприятна эта ситуация в целом. Я чувствовала себя воришкой, незаконно проникшей в дом, в отсутствие хозяев.

Почему у меня возникли такие чувства? Я ведь не собиралась ничего красть.

Почувствовав на себе взгляд Лютого, мысленно добавила:

«И никого, кстати говоря, тоже!»

Моя мысленная тирада осталась незамеченной никем, кроме меня самой.

– Динара, иди проверь, накрыт ли стол, – приказал Лютый.

Именно приказал, а не попросил. Его голос был твердым, как металл, и четко определял, куда стоить идти Динаре и чем заняться. Супруга не стала перечить мужу, лишь сказала, что ужин состоится через полчаса.

Когда Динара ушла, Лютый кивнул в сторону комнаты:

– Заходи. Будешь здесь.

Я замерла на пороге комнаты. Мои ноги были лишены чувствительности, я ощущала себя деревом, вросшим корнями в одно место, с которого ни за что не смогу сойти.

Мне нужно было сделать шаг вперед. Но это бы означало окончательное признание, что я готова играть по правилам других людей и жить жизнью, навязанной мне чужаками.

Боясь потерять себя без остатка, я лишь крепче стиснула пальцы вокруг ладони Тимофея, черпая в тепле его тела крохи уверенности в своих действиях. Это почти не помогало. Стресс был велик.

– Проходи, – буркнул Лютый, открыв дверь.

Мужчина подтолкнул меня в спину и заставил, вынудил войтив внутрь. Спальня была очень просторной. Наверное, ее размер занимал половину всей моей квартиры.

– Ванная. Смежная комната находится там…

Лютый небрежно показал рукой, задав нужное направление. Но я и Тимофей стояли без движения. Тогда рослый мужчина толкнул ладонью двери, словно показывая, что там лишь комнаты, и ни за одной из дверей не притаилась опасность.

– Это твоя будущая комната, Тимофей, – я заставила себя сдвинуться с места. – Не хочешь расставить свои вещи и игрушки? Я разрешаю тебе поставить их в любое место, какое только захочешь. А потом, вечером, перед сном, мы с тобой хорошенько подумаем и составим список того, чего тебе не хватает.

– И купим?

– Обязательно, – пообещала я.

Тимофей с легкостью вовлекся в игру, взял свою сумку и отправился расставлять любимые вещи и игрушки. Я вошла следом за ним, но меня остановил Лютый, сделав знак следовать за ним.

Пришлось оставить Тимофея в комнате и выйти.

На душе было тревожно и мысли в голове витали отнюдь не безобидные.

– Жить будешь здесь.

– Хорошо, – только и могла сказать я.

Лютый стоял рядом и смотрел прямо мне в лицо.

– Ты всегда смотришь так? – неожиданно выпалила я.

– Как так?

– Словно проделываешь дыру в человеке и пронизываешь насквозь.

– Ха. Ну, одну дырочку нам с тобой точно просверлить придется, – пошло пошутил Лютый.

Мне хотелось бы думать, что это была лишь шутка. Но глаза мужчины при том загорелись нешуточным, жарким огнем. Мне стало не до смеха.

Ведь он… серьезно намерен лишить меня девственности!

– Я хотела бы обсудить как раз это! – выпалила я, покраснев.

– Это? Что именно «это»? – губы Лютого дернулись, словно он хотел выдать еще одну скабрезную шутку, но через миг он передумал и выдал смягченную версию своих мыслей. – Интим, что ли?

Я кивнула. Лютый придвинулся ближе и опустил свои руки мне на талию, стиснув ее.

Через миг его пальцы ожили на моем теле, став блуждать то вверх, то вниз. Гораздо охотнее его большие ладони и сильные пальцы скользили вниз, властно сжимая мою попу.

От каждого щипка внутри что-то обмирало и переворачивалось.

Я была близка к обмороку и в то же время не могла сказать, что мне было неприятно.

Скорее, непривычно, ведь дальше простых поцелуев и торопливых обжиманий с парнями у меня никогда не продвигалось.

Но тогда, в прошлые разы, мне не хотелось ничего такого, запрещенного. С Лютым же я была близка к тому, чтобы перешагнуть грань, попробовать то, чего никогда не пробовала.

Было не очень приятно осознавать, что этот грубый, большой мужчина подействовал на меня таким образом, раскрыв женскую чувственность и желание близости, плотского контакта.

Но я хотела быть откровенной, сама с собой, чтобы хоть здесь меня не ожидали каверзные сюрпризы.

Однако я остро чувствовала близость мужского тела и испытывала страх, в котором были вкрапления остроты ситуации и капельку восторга.

– Именно об этом я и хотела поговорить!

Я уперлась ладонями в грудь мужчине, намереваясь оттолкнуть его, чтобы увеличить расстояние между нашими телами.

Но Лютый был очень силен и мои действия не принесли желанного успеха.

– Я хочу поговорить о процедуре.

– О процедуре ты в больнице будешь разговаривать, а у нас с тобой намечается… ночка. Как минимум.

От удивления и возмущения я едва смогла подобрать подходящие слова даже мысленна, а для того, чтобы произнести их вслух, потребовалось не меньше минуты собираться с мыслями.

В эту минуту Лютый не отказал себя в удовольствии примять меня основательно во всех выпуклых частях тела.

– Я настаиваю на процедуре дефлорации.

– Я тоже настаиваю. Очень твердо стою! – хохотнул Лютый.

Его смешки и порочные усмешки лишали меня спокойного расположения духа и выводили из себя.

Неужели моя ситуация была настолько комичной для него?!

Было сложно собраться с мыслями, находясь в руках мужчины, который в росте был около двух метров или даже больше, если судить, что он не прошел в дверной косяк моей квартиры.

Еще труднее было вести диалог серьезно и не сбиваться с мыслей, когда над каждым твоим словом потешались.

Но я все же собрала свою волю в кулак и предприняла попытку поговорить о важном, обозначив свои намерения.

– Я хочу, чтобы процедуру провели в клинике. Хирургическим методом, – произнесла я и, чтобы Лютому не пришло в голову как-то иначе истолковать сказанные мной слова, добавила пояснения. – Я хочу провести процедуру дефлорации оперативным способом.

Лютый, услышав мои слова, замер.

Воспользовавшись его замешательством, я отошла в сторону и заняла позицию у дальнего окна, на безопасном расстоянии от мужчины.

Он был точно поражен моими словами и смотрел на меня с потрясением и недоверием.

– Это шутка такая?

– Я не шучу! – покачала головой.

Потребовалась несколько секунд, чтобы Лютый нашелся, что сказать, снова отпустив скабрезную фразу в мой адрес:

– Хочешь, чтобы твоим первым мужчиной стал скальпель?

– Это мои условия.

Последние слова говорить не стоило.

Лютый мгновенно изменил свое настроение, превратившись из расслабленного мужчины в опасного головореза, пришедшего выбивать из меня долги фиктивного мужа.

– Ты не в том положении, Мария, чтобы здесь условия ставить. Я сказал, что сам решу твою нетронутую никем проблему. Значит, так и будет. От тебя потребуется только одно – ноги раздвинуть или нагнуться там, где я тебе скажу. Больше ничего. Ясно?!

Произнеся кучу грязных и грозных обещаний, Лютый взглянул на меня с прежней недоброжелательностью, давая понять, что мое пребывание в его доме не предусматривает ни наличие собственного мнения, ни обмен колкостями и шутками.

Он был хозяином положения, а я всего лишь его должницей.

– Ясно или нет?

Лютый оказался рядом считанные мгновения, я даже моргнуть не успела, как оказалась прижатой к стене большим, сильным телом мужчины.

Глава 15

Мария

Мужчина действовал напористо и грубо, едва не раздавив меня своими руками и выбив из легких несколько коротких судорожных вдохов.

Я ощутила, как в крови заканчивается кислород, а мужчина не собирался меня отпускать.

Он просто давил своей раскачанной грудью, вжимая в стену, распластав по ней и лишая остатков воли…

– Ты вроде уже взрослая, двадцать четыре стукнуло. Неужели тебе под юбку никто из мужчин залезть не пытался? – внезапно поинтересовался Лютый, подцепив пальцами мой подбородок.

Он вынудил меня посмотреть ему в глаза. Я сделала это и поняла, что совершила ошибку – в его глазах было легко потеряться от избытка сильных эмоций, каждая из которых была обжигающей, а некоторые сбивали с ног, придавливая мощной энергетикой.

– Отвечай, – хрипло потребовал он.

– Я не знаю, что ответить. В жизни появилось много сложностей. Мне просто было не до того.

– Мужчинам всегда нужно того самого. Всегда! – подчеркнул он. – Думаю, кто-то и пытался твой цветочек сорвать. Так?

Я промолчала, ничего не ответив, и Лютый мгновенно насторожился, уточнив холодным, острым тоном:

– Случайно, не врешь ли ты мне, Маша, насчет невинности? Я же проверю. Лично проверю… Лучше прямо сейчас скажи мне правду, – произнес с нажимом.

– Уже сказала!

– Значит, цветочек при тебе. Берегла его для особого случая, что ли? – поинтересовался скучающе и как будто даже брезгливо, словно не верил ни в одно из светлых чувств, которые только скрашивали жизнь человека.

– Для особенного мужчины. Но у бога, как известно, на все свои планы!

После этих слов Лютый отступил и резко отпустил меня, оглядев с ног до головы пристально, словно раздевая.

Именно в этот момент я ощутила всю разницу между собой – простой девчонкой и его супругой, одетой в красивое, дорогое платье, с искусно нанесенным макияжем и потрясающей способностью владеть собой.

– Твой план на завтра таков, Маша. Ты отправишься в магазин. За вещами. Я оплачу покупки.

– Зачем?! – насторожилась я и запаниковала. – Я не хочу увеличивать долг Соловьева ни на одну копеечку!

– Остынь. Это будет бонус. От меня лично. Без процентов к долгу.

– Зачем тебе меня одевать?! – недоумевала я.

– Потому что в клинику будет позорно тебя вести в этих обносках. Тебе всех врачей обойти придется, гинеколога в том числе. И какими трусиками ты там светить собралась?! Бабушкиными парашютами?!

Слова Лютого о некрасивых трусах, что были на мне надеты, сильно задели.

Мужчина снова открыто говорил, что я одеваюсь безвкусно и некрасиво, как одеваются только старушки.

– У меня аллергия на синтетику. Я могу носить только… хлопок и другие натуральные ткани! – быстро произнесла, покраснев и чувствуя себя, как на допросе.

Я проглотила оставшуюся часть фразы о том, что знаю о существовании красивых марок белья, изготовленного из натуральных материалов, без добавления синтетических волокон, от которых у меня начинало чесаться все, что чего касался ненатуральный материал. Тем более, в интимной зоне.

Но с сильно ограниченным бюджетом мне по карману был лишь близлежащий магазин, в котором из доступного ценового ряда есть только хлопковые трусики высокой посадки, полностью прикрывающие попу. Никаких стрингов и прозрачных вставок, никаких изысков…

Лютый назвал мои трусики бабушкиными парашютами, и я впервые задумалась о красоте и эротичности белья в глазах мужского пола.

Почему-то раньше меня это не очень сильно волновало. Теперь случайно оброненная фраза всколыхнула мои чувства и заставила кровь кипеть.

И почему я должна оправдываться перед этим мужланом за свое нижнее белье?!

Чтобы перевести разговор с обсуждения моего нижнего белья в другое русло, я задала Лютому вопрос, интересующий меня невероятно сильно:

– Как ко всему этому отнесется твоя законная супруга? Она в курсе всех нюансов? И не против?

Лютый сложил руки под грудью и даже после такого незначительного жеста под его смуглой, бронзовой кожей заиграли мускулы, демонстрируя, что мужчина находится в прекрасной физической форме и немало времени проводит в спортивном зале.

Я могла бы предположить, что Лютый увлекается силовыми упражнениями, и в тоже время в его массивной, раскачанной фигуре присутствовала легкость движений, привычных для боксеров.

Может быть, он успешно совмещал одно и другое?

Не знаю, почему в моей голове крутилось множество мыслей об этом мужчине! Досадно, что они только прибавлялись и прибавлялись, из минуты в минуту.

– Моя супруга никак к этому не относится.

– Не поняла…

– Ей известно только то, что я посчитаю нужным ей сказать. Динара не может дать мне наследника, значит, я заведу его. Вот и все…

Слова Лютого сбили меня с толку.

Но вместо того, чтобы подумать о кабальных условиях выплаты чужих долгов, я внезапно задумалась о том, какие отношения у Лютого с супругой.

Если смотреть на ситуацию исключительно со слов Лютого, можно было решить, что в их браке не было ни капли любви.

– Еще вопросы? Или соизволишь переодеться к ужину?

– Прости, я не взяла с собой вечернее платье. И не уверена, что даже если бы взяла его, оно подошло бы под ваши требовательные запросы, – съязвила, не подумав, чем может обернуться для меня подобная дерзость.

Но Лютый вышел из комнаты, оставив меня наедине с роскошью, к которой мне еще только предстояло привыкнуть.

Я заглянула к Тимофею и увидела, что он расставил свои любимые игрушки и… уснул на кровати, поверх покрывала, в обнимку с любимой книжкой о жизни животных из джунглей.

Я осторожно, стараясь не разбудить мальчишку, забрала у него книгу и накрыла свободным краем покрывала. Мне хотелось бы использовать сон Тимофея, как предлог, чтобы не появляться на ужине.

Но за мной пришла прислуга и попросила спуститься в столовую, где уже собрались члены семьи. Сегодня на ужине присутствовали только Лютый, его супруга и я.

– Иногда за столом собирается больше гостей. Но не сегодня… Сегодня ужин припозднился и визит гостей стал неожиданностью для меня, – объяснила Динара, поймав мой взгляд, скользнувший вдоль всего овального стола.

Я ничего не спросила вслух, но она верно поняла направление моих мыслей и сама дала ответ.

Из этого я сделала вывод, что Динару нельзя назвать пустышкой или недальновидной женщиной.

С такими опасно иметь дело, мелькнула мысль в моей голове.

К чему эти мысли? Я ведь не собираюсь ни соперничать с ней, ни бороться за право находиться рядом с Лютым.

Будь моя воля, убежала бы. Но теперь не удастся это сделать. Кто знает, вдруг Лютый приставит ко мне круглосуточное наблюдение и станет следить за каждым моим шагом, чтобы я никуда не сбежала.

Бежать от него?

Глупость, очевидно.

Я бросила осторожный взгляд в сторону Лютого. Он переоделся к ужину, в темно-серую просторную футболку и джинсы. Из-под короткого рукава на левом бицепсе виднелись чернильные хвостики татуировки.

Мне стало интересно, какой рисунок смог бы набить на своем теле мужчина, подобный ему.

Но долго гадать на эту тему мне не пришлось. Потому что взгляд был перехвачен и пойман в сети взгляда не только Лютого, но и его супруги. Она словно сканировала пространство столовой и замечала каждый жест и малейшее движение с моей стороны.

Я поняла, что мне будет очень некомфортно находиться под таким пристальным, прицельным вниманием и лишь надеялась, что такой прессинг – это лишь из-за того, что Динара видит меня впервые и не знает, чего от меня ожидать.

Я надеялась, что вскоре она поймет – меня не интересует ни ее супруг, ни место в кровати рядом с ним.

Все, чего я хочу – избавиться как можно скорее от навязанных мне долгов, которых я не совершала.

В тоже время я понимала Динару. Где-то в глубине моей души подала голос женская солидарность и интуиция. Я мысленно поставила себя на место этой женщины.

Конечно, я не знала, испытывала ли Динара глубокую привязанность к Лютому или нет, но думаю, ей, как и любой другой женщине в статусе законной супруги, хозяйки дома было бы очень неприятно и даже больно узнать, что ее мужчина собирается завести ребенка от посторонней женщины.

Причем, извещает свою супругу в в последнюю очередь и ставит перед фактом своего выбора, не посоветовавшись.

Насколько я поняла из слов Лютого, он не только не посвятил Динару в подробности, но и не считал нужным делать это.

Я ничего не могла сказать: была ли Динара хорошим человеком или нет, но искренне сожалела, что встала ей, как возможная кость поперек горла. Истинный виновник напряжения, витающего в воздухе столовой, сидел во главе стола и, кажется, ни о чем не переживал, ужиная с большим аппетитом.

Я решила не накручивать себя и последовать примеру Лютого, принявшись за ужин. Блюда кавказской кухни были мне не слишком знакомы, но повар в доме готовил отменно.

– Спасибо, ужин был очень вкусным, – сдержанно поблагодарила хозяев дома после того, как насытилась. – Могу узнать, где можно взять графин с водой и стакан? Тимофей уснул, иногда он просыпается посреди ночи и просит воды.

– Я подам, – улыбнулась Динара. – Завтрак в половину восьмого. Мальчик уже ходит в школу? Надеюсь, оставшегося времени хватит, чтобы вовремя, без опоздания добраться до начала занятий в школе, где он учится.

Я задумалась над словами Динары, испытав досаду на себя: я совсем не подумала о том, как мы с Тимофеем будет добираться до школы, а ведь расстояние приличное, и я совершенно не знаю, какие маршруты ходят в районе, где находится дом Лютого.

– До школы добраться не проблема, – подал голос мужчина. – Но пацану придется несколько дней дома побыть. Как минимум, завтра-послезавтра точно.

– Почему?

Я мгновенно напряглась, почуяв подвох и решив, что Лютый собирается держать Тимофея в заложниках и таким образом стимулировать меня быть послушной.

– Потому что завтра у тебя день занят. Потом больница, – объяснил мужчина. – Уладим все нюансы и потом решим вопрос со школой.

Такое объяснение меня устраивало и мне хотелось верить, что дела обстояли именно так и Лютый не лгал. Но я не знала этого наверняка и полагалась лишь на надежду.

Глава 16

Мария

Первая ночь в стенах чужого дома была тревожной для меня. Я с трудом заснула, но сон не продлился долго.

Я постоянно просыпалась, оглядывалась по сторонам с тревогой и прислушивалась к каждому шороху. Даже звук собственного дыхания казался мне подозрительно громким.

Зато Тимофей спал, как убитый, и его словно ничего не тревожила. У племянника был здоровый детский сон.

Я была несказанно рада, что хотя бы он, в силу возраста, не задумывается обо всех жизненных печалях и ведет себя спокойно, не усложняя нам задачу проживания в чужом доме.

Утро застало меня стуком в дверь комнаты. Я с трудом села на кровати и спросила охрипшим после сна голосом:

– Кто там?

– Вас приглашают спуститься в столовую. Завтрак через пятнадцать минут.

Я посмотрела на часы, которые сняла с запястья и положила на тумбу возле кровати. Они показывали почти девять часов утра. Тимофей еще спал. Я разбудила его и попросила посетить ванную комнату, чтобы позднее спуститься и накормить его завтраком.

Я ожидала, что мы будем завтракать вдвоем, и компанию нам составят только тарелки с едой. Но переступив порог столовой, я увидела Лютого и Динару, уже сидевших на своих местах.

Мой шаг немного замедлился, а сердце, напротив, забилось гораздо учащеннее. Я сильно волновалась и ничего не могла с этим поделать, чувствовала себя не в своей тарелке.

Еще больше меня смутил вид супруги Лютого. На Динаре уже было надето платье, на этот раз насыщенного цвета морской волны, волосы затейливо убраны под платок, и на лице – свежий, приятный макияж. В то время как я была одета в домашнее и лишь умыла лицо, а простая вода никак не могла скрыть серых теней под глазами.

– Присаживайтесь, – улыбнулась Динара. – Я не знаю, чем вы привыкли завтракать, поэтому сегодня на завтрак стандартная овсяная каша с фруктами, творожная запеканка и чай со сливками. Позднее врач составит план питания для будущей матери нашего малыша, – важным голосом произнесла супруга Лютого.

Она не сказала мне ничего обидного, но в то же время я ощутила, словно меня задвинули в темный, грязный угол, показав на мое место.

Я поблагодарила за заботу и дала знак Тимофею, чтобы он сделал то же самое.

Мы принялись за завтрак, а Динара в это время прислуживала своему супругу, причем Лютый делал вид, что даже не замечает активных ухаживаний жены, а занят своими делами.

Завтрак тянулся медленно, хоть я и спешила расправиться с едой как можно быстрее.

– Мне нужно на работу, – нарушила я молчание за столом.

– Сегодня у тебя более важные занятия. Больница. Магазин. Считай, что ты отпросилась.

– Но я не отпрашивалась…

Лютый взглянул на меня тяжелым, давящим взглядом, потом перевел взгляд на мою опустевшую тарелку.

– Ты закончила с едой?

– Да.

– Значит, собирайся. Поедешь со мной. По дороге расскажешь, что у тебя с работой.

– Как же Тимофей?

Лютый призадумался на мгновение.

– Динара.

– Да, Руслан? – отозвалась супруга через мгновение.

– Организуй няню. За мальчишкой должен быть присмотр. Сделаешь?

– Разумеется, – ответила Динара и улыбнулась, но улыбка шла после ее слов, а не вместе с ними.

* * *

С тревогой на душе я оставила Тимофея в доме Лютого. Мне было не по себе, что он будет под надзором неизвестной няни, с которой мне даже поговорить не дали. Потому что Лютый торопился, и не разрешил мне дождаться ее появления.

Я села в машину, ощущая, как сердце в груди бьется невероятно быстро и неожиданно для себя опустила пальцы на локоть мужчины.

– Пообещай мне!

В ответ мужчина пытливо взглянул мне в лицо.

– Я обещаний не раздаю. Что ты хочешь от меня?

– Пообещай, что Тимофею не причинят вред!

– Если ты не создашь проблем, – немного подумав ответил Лютый.

– Все-таки, он – заложник, – сникла плечами и загрустила.

– Не корчь из себя великомученицу, Маша. Судьба Тимофея – в твоих руках. Хочешь увидеться с ним, видеть его здоровым – значит. выполняешь все, что я от тебя требую, и не создаешь мне при этом проблем.

– Ты просто решаешь за мой счет свои проблемы. Вместо того, чтобы искать виновного Антона. А что… что, если ты внезапно найдешь его с деньгами, когда все это… вопрос с суррогатным материнством зайдет слишком далеко?!

– В таком случае ты выполнишь свои обязательства, а я щедро тебе за них заплачу.

– Все решают деньги?

– Разумеется. А что еще? – искренне удивился Лютый.

– Ты можешь сломать мне жизнь, и думаешь, что я смогу утешиться деньгами?

Лютый нахмурился.

– Я тебе так скажу, Маша. Послушай меня внимательно, я последний раз объясню тебе, как осбстоят дела, и больше мы к этой теме не вернемся. Заведешь эту песню еще раз, я найду способ усмирить тебя. Плохой способ. Он тебе не понравится, но в последствиях ты сможешь винить только себя. Ведь я предупреждал, чтобы ты вела себя благоразумно. Я живу реальностью. Сегодняшним днем. Ситуация сейчас такая: твой муж…

– Фиктивный!

– А мне плевать. Твой муж в бегах с крупной суммой денег. Уверен, что он еще долго не будет давать о себе знать. Но потом, возможно, покажется где-то, засветится. Все рано или поздно оступаются. Это может произойти как скоро, так и не очень. Важно лишь то, что сейчас весь груз долга лежит на тебе, и ты расплатишься с ним.

– Но это несправедливо.

– Жизнь вообще несправедлива, и чем раньше ты перестанешь смотреть на мир с позиции маленькой, обиженной девочки, тем проще станет жить. Все ясно?

В ответ я метнула в сторону Лютого молчаливый взгляд, но соглашаться с его словами не стала. Мне претил такой подход к ситуации, я не хотела становиться заложницей чужих долгов, но ничего изменить не могла.

– Мне нужно позвонить на работу и отпроситься.

– Звони, – разрешил Лютый. – Или я тебе мешаю?

– Нет, просто… Есть свои сложности.

– С начальством? – догадался мужчина.

– Да. Боюсь, что сложностей станет еще больше после моего прогула. Я боюсь лишиться работы.

– Откровенно говоря, ты и так ее лишишься.

– ЧТО?! Нет!

– Не ори, Маша. Обороты сбавь. С пузом ты на работу ходить не сможешь.

– Но я не могу лишиться источника дохода. К тому же, как ты выразился, пузо не сразу появится, и я не желаю…

– Рот закрой, – беззлобно бросил Лютый. – Будет, как я сказал. А если ты за бабки переживаешь, я могу тебе халтурку подкинуть. Будешь репетитором у отпрысков важных людей.

– Ты ломаешь мою жизнь! – произнесла я со слезами. – Ломаешь все, к чему я привыкла. Неужели тебя это ничуть не трогает?

– Ждешь утешений? Их не будет, Маша. Но я могу сказать, что если ты не перестанешь капать мне на мозг, все может осложниться за одну секунду. Для тебя.

После этой внушительной реплики я предпочла замолчать. Осторожно вытерла набежавшие слезы уголком носового платка и достала телефон, полная решимости позвонить в школу.

– Скажи, что заболела, – подсказал Лютый.

– Я не могу лгать!

– Мы в больницу едем. Але, Маша. Мозги включи. Справку тебе нарисуют даже!

Вот уж спасибо!

За бандюганскую заботу. Но тем не менее, я позвонила и предупредила, что меня не будет в школе из-за болезни. Мой голос был слабым и дрожащим, мне поверили, но все равно руководство осталось недовольным моим отсутствием.

– Теперь у Гущина добавится причин для моего увольнения, – вздохнула я.

– Переходи в частный сектор. Че ты горбатишься на этой государственной работе.

– Руслан! – произнесла я решительным голосом, немного опешив от собственной смелости. – Не учи меня жить. Пожалуйста. Мы из разных социальных слоев и многие мои проблемы тебе не понятны. Давай остановимся на том, что есть сейчас, и ты не будешь насмехаться над моим мировоззрением и моральными принципами.

– Глупости это, а не принципы, – презрительно скривил полные, чувственные губы Лютый.

– Только благодаря этим принципам и вере в лучшее я еще не опустила руки и держусь за жизнь, – сказала, как отрезала.

В салоне машины повисла густая тишина.

– За пацана ты держишься, а не за свои устои, – сказал спустя несколько минут Лютый. – И ради него ты с легкостью предашь любой из своих принципов, сделаешь, что угодно и ляжешь… под кого угодно.

Я едва не сказала вслух следующую мысль, а именно, не имеет ли в виду Лютый себя, но благоразумие вовремя взяло верх над моим языком, и мысль осталась при мне. Оно и к лучшему, откровенно говоря, у меня и без того проблем было множество, не хватало добавлять к их числу расплату за болтливый язык.

Глава 17

Мария

Я ждала, что Лютый оставит меня в клинике и отдаст на попечение врачей, вместо этого он сначала остановил автомобиль у торгового центра. Поймав мой вопросительный взгляд, мужчина пояснил:

– Обноски на нормальные вещи поменять нужно. Вылезай. На шоппинг у тебя два часа. Потом в больницу надо, тебя к половине двенадцатого будут ждать. И не вздумай колупать мне мозг тем, что двух часов на шоппинг для девушки – это слишком мало!

– И не думала! – мгновенно отозвалась я. – Откровенно говоря, мне и пяти минут будет много. Я не желаю принимать от тебя подачки. Мне нечего стыдиться моей одежды. Она чистая, опрятная и куплена на честно заработанные деньги!

– Речь не про тебя.

– Если тебе стыдно появляться в моем обществе, просто не находись рядом! – всплеснула руками. – Я обещаю, что не убегу, и сделаю все необходимое. А если ты во мне сомневаешься, приставь ко мне кого-то из своих людей.

– Рот. Закрой. Тебя ждут уже! Пошла! – прикрикнул Лютый, сверкнув глазами так недобро, что я захотела провалиться под землю и была едва живой от страха.

В очередной раз я напомнила себе, что в мужчине метра два роста, и силы немерено. К тому же в его руках была сосредоточена большая власть, а я была просто никем.

Поэтому вылезла из автомобиля на трясущихся ногах и пошла туда, куда мне приказали. За спиной хлопнула дверь автомобиля.

– Прямо… Сейчас направо. Вверх по экскаватору. Налево… – раздавал приказы Лютый, следуя за мной по пятам.

Он привел меня в один из модных бутиков, и при взгляде на цены мне захотелось упасть в обморок.

– Рады видеть вас, господин Хаджиев. Как чувствует себя ваша супруга? – обратилась у мужчине администратор.

– Прекрасно. Вот эту девочку нужно одеть. Повседневка. Полностью… От трусов до верхней одежды, – кивнул на меня Лютый и добавил с мрачной усмешкой. – И платье. Вечернее. Тоже.

Если первое требование было ясно, то зачем ему понадобилось покупать для меня вечерний наряд?!

Я обернулась на мужчину с вопросом, он подошел и стиснул меня за локоть, наклонившись к уху.

– Примеришь все. Платье – тоже.

– Зачем?

– Затем, что я так хочу. А тебе, должница, сейчас светит только одна роль и прямая обязанность – угождать моим желаниям.

Пальцы Лютого покинули локоть, и его рука сползла вниз, легонько шлепну меня по попе. Я подпрыгнула от такого жеста, чем развеселила мужчину невероятно сильно.

– Иди. У тебя два часа! – напомнил мужчина.

Еще никогда прежде я не мерила такого количества одежды. Но была вынуждена признать, что хорошая одежда, подобранная по фигуре, со вкусом, меняет человека.

Но я не собиралась привыкать к ослепляющей роскоши и обилию дорогих брендов. Я просто напомнила себе, что это лишь временная прихоть богача, привыкшего к тому, что одни его спортивные носки стоят больше, чем я получаю за месяц, трудясь простым учителем в обычной школе.

В больницу мы прибыли вовремя, здесь Лютый оставил меня врачам и поинтересовался, как скоро они закончат меня обследовать. Мужчине не терпелось узнать все обо мне, поэтому медицинский персонал, немного поколебавшись, пообещали закончить со мной часам к четырем.

– Я сам за тобой приеду. Из больницы ни шагу. Везде дежурят мои люди, – предупредил меня Лютый перед тем, как уйти.

Но его предупреждения были совершенно лишними. Я и без этих угроз понимала, что на кону стоит моя жизнь и жизнь Тимофея, который сейчас находился в доме опасного бандита, в качестве заложника.

* * *

Лютый обещал, что сам заберет меня из больницы, как только со мной закончат врачи. Но когда мне разрешили покинуть стены клиники, пришлось ждать мужчину. Мне ужасно хотелось есть, я нашла автомат с кофе и автомат, выдающий батончики и сухарики. Взяв стаканчик латте и выбив сникерс, я села на диван, собираясь полакомиться едой. Голод буйствовал в моем теле, а от желания съесть что-нибудь едва не мутился разум.

Именно такой, лакомящейся шоколадкой, меня и застал Лютый. С его появлением свободного места в коридоре стало значительно меньше.

– Голодна? В кафе заскочить можем.

– Спасибо, но я уже заморила червячка. Я хотела бы увидеть Тимофея.

– Не так быстро, Маша. Сначала я хочу услышать, что скажет врач. Побудь здесь…

Лютый похлопал меня по плечу, оставил сидеть на диване и дал возможность доесть шоколадку, пока сам говорил с лечащим врачом. Разговор занял полчаса, не меньше. Из кабинета Лютый появился с непроницаемым выражением на лице.

Хоть я не замечала за собой болезней, сейчас начала переживать, спросив пересохшим от волнения голосом:

– Ну, что сказал врач?

– Ты закончила? – проигнорировал мой вопрос Лютый.

Я кивнула, выбросила опустевший картонный стаканчик из-под кофе и смятую обертку шоколадки в урну.

– Тогда пошли. В дороге обсудим…

Опять в дороге?

Казалось, этот мужчина просто не может спокойно усидеть на одном месте, и большую часть жизни он находится в движении.

– Что сказал врач? – спросила я с нетерпением, едва мы оказались внутри салона массивного внедорожника.

Лютый повернулся ко мне, его темные глаза заблестели.

– Сказал, что ты здорова, и оплодотворению можно приступать хоть прямо сейчас.

– Не надо, – пискнула я, поняв, что за этим последует предложение лишить меня невинности немедля. – Пожалуйста, не сегодня.

– Ну, а что медлить?! – усмехнулся Лютый.

Он потянулся в мою сторону. С плотским намерением. Но меня спас звонок телефона. Не сводя с меня пристального взгляда, Лютый ответил.

– Да. Нашли?! – он мгновенно переменился в лице. – Как? Где? Адрес!

Лютый был сильно взбудоражен.

Он сбросил вызов и усмехнулся мне:

– Возможно, ты свой бутончик при себе оставишь. Пронесся слушок, что Антон объявился.

– Соловьев Антон?! Вот гадский гад! Где он?!

– Ха! Остынь. Это лишь слух. Который мне принесли через знакомых дальних знакомых. Может оказаться пустышкой…

Лютый внезапно опустил руку на мою коленку и сжал ее.

– Убери руки! – потребовала я. – Сам же сказал, что это не понадобится.

– Возможно, не понадобится. Сиди и не дергайся. Мне позвонить нужно.

– А рука твоя так и будет лежать на моей ноге.

– Захочу – она и между ног ляжет, а ты и не пискнешь, только добавки попросишь!