Читать онлайн Проклятие Микеланджело да Караваджо бесплатно

Пролог

Когда он смыл последние штрихи бездарной картины, написаной поверх работы мастера и перед ним в первозданном виде предстал «Портрет куртизанки» у него перехватило дыхание. На Вишневецкого с легким ощущением превосходства и собственной значимости с усмешкой смотрела та, которую отделяли от него четыре с лишним столетия. Роковая женщина, злой подарок любви великого Караваджо, римская блудница Филлида Мелодрони. За ней, как и за картиной, на которой художник изобразил ее, семнадцатилетнюю, тянулся длинный кровавый след, тайна, которую вряд ли уже удастся раскрыть.

Казалось бы это полотно исчезло навсегда. Сгорело, как и сотни работ других известных художников еще в далеком 1945 году, во время боев за Берлин. Но, похоже, творение Микеланджело Меризи рано списали со счетов. Каким-то чудом, путем необъяснимых и загадочных интриг оно восстало из пепла. И вот портрет – перед ним.

Все последние месяцы он гонялся за картиной как за призрачной мечтой. Недостижимой и потому еще более влекущей. То, как Григорий Александрович искал ее со своими подручными – целая эпопея. Наверное – самый захватывающий эпизод в его жизни.

Временами ему казалось, что он перемещается во времени, сам становится свидетелем бурных событий, которые происходили в тот непростой период. Период становления Микеланджело Меризи да Караваджо. Казалось, он своими глазами видел последние минуты его жизни. Хотя это могла быть только видение…

Вглядываясь в портрет, Вишневецкий не выдержал взгляда надменной куртизанки. Он отошел в сторону, присел на краешек кресла и, счастливо улыбаясь, вспоминал…

Глава первая

Светило стандартизации

Ничто так быстро не движет прогресс как энергия коллективного разума. Именно благодаря этой безустанной энергии бесчисленное количество больших и малых начальников дни и ночи проводят бесконечные заседания, совещания, семинары, научно-практические конференции и телемосты. Они ребром ставят перед подчиненными актуальные вопросы от решения которых зависит наращивание производства сырья и материалов, космических аппаратов и самолетов, кораблей, сельскохозяйственных удобрений, автомобилей, тракторов и даже инвалидных колясок.

Многомиллионные стаи офисного планктона растекаются по кабинетам больших боссов и годами обсуждают проблемы поднятия производительности труда, бережливого отношения к ресурсам, внедрения прорывных технологий и революционных подходов к сохранению матушки природы.

Только благодаря всесторонней оценке стратегических направлений развития производства и эффективности новых методов хозяйствования результаты всех этих заседаний, совещаний, семинаров, научно-практических конференций и телемостов дают поразительные результаты. По отчетам специалистов Росстата темпы роста валового внутреннего продукта в России год от года растут. Небывалыми темпами растет и благосостояние трудящихся о чем свидетельствует все расширяющаяся средняя потребительская корзина, которая включает в себя продукты питания, одежду, обувь, головные уборы, чулки, носки, лекарства и средства гигиены (за исключением дорогих буржуазных духов и туалетной бумаги). В эту бездонную корзину входят, конечно, и услуги. В первую очередь, коммунальные. Остается даже некая свободная сумма которую гражданин может потратить на развлечения. Например, сходить раз в месяц в кинотеатр.

Нужно ли говорить, что все начальники от мала до велика ставят для своих подчиненных главную цель. Все, что выпускается в стране должно быть исключительно мирового уровня, эталоном высокого качества. Для контроля за выполнением этой цели были созданы бесчисленные контрольные органы, представители которых с ног сбились проверяя, перепроверяя и в десятый раз еще перепроверяя всех халтурщиков и бракоделов мешающих нам идти намеченным курсом на процветание.

В одной из таких благословенных контор трудился подающий большие надежды заведующий отделом Аркадий Петрович Кулебяка, которого подчиненные по-отечески именовали шефом или просто Алкашей. В особом употреблении горячительных напитков Алкаша замечен не был. Лишь пару раз на корпоративных вечеринках строгий педант-начальник, будучи под хмельком, позволил себе расслабиться. Длинный, худой и нескладный он вдруг вставал из-за накрытого стола, пытался приплясывать, бил в ладоши и козлиным голосом верещал:

Алкаша начинал громко хохотать и грозил кому-то: «Ну, мы до вас доберемся!» Скорее всего, угроза адресовалась очередному предприятию, которое было намечено его конторой к нежданной проверке качества выпускаемой им продукции.

На двери его помпезного кабинета висела впечатляющая табличка:

Заведующий отделом лабораторных исследований

Поволжского округа

АНО «Рос-сертификат-качество»

А.П. Кулебяка

Это загадочное АНО, которое расшифровывается как Автономная некоммерческая организация, пугала провинциальных посетителей, готовых влиться в ряды борцов за повышение качества. Еще больше их пугали многочисленные Дипломы, Свидетельства, Аттестаты соответствия, а также победно бронзовеющие медали и кубки этого самого АНО, которые были развешены по стенам, а также бережно хранимы на специальном стенде, возвышающимся возле стола А.П. Кулебяки. Они ярко свидетельствовали о неоценимой роли организации в борьбе за качество и внедрение мудреных международных стандартов. За спиной хозяина кабинета висела огромная фотография, на которой он был запечатлен во время вручения ему какого-то важного диплома. И диплом вручал не кто-нибудь, а сам… Очень значимая и узнаваемая фигура в правительстве страны.

Под фотографией пламенел вытесненный на бронзовой табличке девиз компании:

НАША КОМПЕТЕНТНОСТЬ И АВТОРИТЕТ-

ОСНОВА СОТРУДНИЧЕСТВА С ВАМИ!

Как становилось понятно посетителям, грозный спрут АНО «Рос-сертификат…» протянул свои щупальца-филиалы из головного офиса в Москве в десятки регионов страны. Тысячи сотрудников и сотрудничающих с АНО специалистов рыскали по предприятиям и организациям, проверяли и перепроверяли все, что только можно и торговали индульгенциями – вручали достойным международные сертификаты качества, открывающие путь на мировые рынки. Сертификаты-индульгенции весьма ценились и внутри страны показывая всем, что получившее их предприятия, организации, сомнительные институты и шарашки являются образцовыми и именно на них нужно равняться.

Аркадий Петрович Кулебяка не зря слыл строгим начальником. Непреложные основы чиновничьего поведения ему прививались с детства. Не спроста его папой был прокурор. Проштрафившийся, правда. И потому низвергнутый с Московских прокурорских высот до земных ипостасей города Мослачевска, коего главным прокурором и стал. Здесь пьянице, бабнику и картежнику не дано было полностью развернуться. После очередного загула некогда могучий и пылкий мужчина пал в неравной борьбе с алкоголем – у него приключился инсульт и он быстро и тихо увял. Провожали борца с преступностью с должным почетом. Аркашеньке в ту пору было двенадцать лет и он полностью перешел под контроль своей еще достаточно молодой, но жесткой и властной мамочки – Полины Сергеевны. Оберегая от пересудов, она перевезла его в областную столицу и воспитывала в строгости и почтении к старшим. Ей, москвичке, конечно, очень хотелось обратно в столицу. Но шлейф скандала, тянувшийся за усопшим прокурором, не позволял ей вернуться в свои круги. Поэтому она решила немного отсидеться в провинции. Но известно ведь – временное затягивает, постепенно перерастая в постоянное.

Аркаша прилежно учился, но в школе его не любили и не без основания считали ябедой – о пороках других он любил наушничать и распространять нелепые слухи.

Школу он закончил весьма посредственно. Однако в институт поступил без труда – благо особых талантов для их провинциального технического института не требовалось. Своих сверстников он сторонился и осуждал их нелепые, по его мнению, увлечения. Всякие там гулянки, походы, спартакиады, строительные отряды, юморины и прочую ерунду. Аркаша любил читать литературу серьезную и быстро преуспел в познаниях юриспруденции – видимо, сказывались гены. Он любил поразглагольствовать о нравственности и нравах, строго чтил наставления преподавателей и вообще – был человеком, можно сказать, правильным, законопослушным. Многие знакомые мамы, Полины Сергеевны, ставили его в пример своим оболтусам-детям и тоже отмечали, что Кулебяка-младший – человек серьезный, положительный. Хотя и нудный.

Последнее обстоятельство его немного тяготило – из-за занудства, как считал Аркаша, у ветреных, окружающих его девушек симпатией он не пользовался. Этому способствовало еще и то, что внешность паренька была, так сказать, очень даже не броская. Точнее сказать, в определенной степени броской, по своему, она так и была. Длинный и тощий, вечно сутулящийся студент среди его жизнелюбивых сверстников заметно выделялся. Но – не в лучшую сторону. При этом он еще и заметно робел. Наверно, сказывалось с детства привитое ощущение давления – мамочка была подлинным деспотом, что отразилось на характере молодого человека.

– Ар-ка-дий! – разносился поутру ее трубный зов. – Ку-ша-ть!

Прежде чем допустить сына до стола мать проверяла, все ли у него в порядке и насколько тщательно он чистил зубы.

– Надо следить за собой! – наставляла она. – Что ты кашу глотаешь, как пес?! Пережевывать пищу надо тщательно!

По утрам она заставляла сына делать гимнастику и тягать тяжелые гантели. Впрочем, помогало это слабо. Аркаша оставался подростком хилым. С годами он для солидности отрастил пшеничного цвета усы, которые ярко подчеркивали его блондинистось. Теперь по утрам, перед зеркалом, он тщательно расчесывал их, подбривал, подкручивал и мазал какими-то бальзамами. Эти пшеничные усы были едва ли не главным украшением, которые хоть как-то выделяли его маловыразительную физиономию.

Несмотря на то, что сыну исполнилось уже двадцать семь лет мать обращалась с ним как опытный сержант с новобранцем. Пару раз сын заводил романы с девушками и один раз даже хотел жениться. Но Полина Сергеевна его подружек не одобряла.

– Нет, ты сведешь-таки в могилу свою стареющую мать! Весь в отца пошел, проходимца! Где ты нашел себе эту очередную вертихвостку?! Ты посмотри, в чем она ходит? В рваных джинсах, в какой-то крикливой футболке! Это же нонсенс!

– Мама, рваные джинсы – это сейчас писк моды!

– Вот пусть она со своей модой и пищит от тебя подальше! Я не для того тебя воспитывала, чтобы всякая там… Непонятно кто! Тебе надо девушку серьезную, хозяйственную, чтобы кормила тебя по расписанию, с твоим-то больным желудком. Чтобы диету соблюдала! Сам найти не можешь, так и скажи! Я тебе найду!

Аркаша этих угроз страшился. Однако надеялся, что они только угрозами и останутся. После окончания института мать, по старым связям, устроила сына на работу в одну непыльную контору, в которой, как она надеялась, ее педантичный Аркаша не пропадет. Этой самой конторой и была АНО. Полина Сергеевна втайне помышляда, что, поскольку головной офис ее находится в Москве, ее талантливый сын, понабравшись опыта в провинции, со временем с триумфом переедет в Москву, а может быть и возглавит это самое АНО. И Аркадий Петрович ее надежды оправдывал. Карьера его быстро шла в гору. Мало того, Алкаша пытался грызть гранит науки. Во всяком случае, в последнее время он работал над созданием диссертации. И тема ее была весьма актуальной и мудреной: «Внедрение в начале 2000-х годов в производственном цикле Приволжского округа международных стандартов, разработанных Международной организацией по стандартизации ISO».

Только наивные обыватели не понимают значимости этого внедрения! Нужно же подтягивать индустрию, нужно же соответствовать! Само по себе внедрение таких стандартов очень даже неплохо. Больше того – необходимо. Беда в том, что Государевы службы, которые этим тоже занимались, уследить за процессом не поспевали. Поэтому за дело с удовольствием взялись многочисленные невесть откуда возникшие структуры, быстро поставившие процесс на коммерческую основу. Именно в такой структуре и трудился будущий кандидат технических наук Алкаша.

В синекуре Кулебяки работа кипела. Как обычно в этот день, ровно в девять утра, Аркадий Петрович приехал на работу на своей скромненькой «Мазде» и в половине десятого собрал коллектив на важное совещание. Все четыре сотрудника отдела преданно смотрели на своего начальника, который неторопливо начал:

– Значит, перед нами поставлена важная задача – расширить число участников конкурса «Звезда качества России». Если в прошлом году в нем участвовало 220 предприятий области, то это – что?!

Аркадий Петрович сделал грозную паузу и с пафосом продолжил:

Это – безобразие, я вам скажу! Сколько в области предприятий? Десять тысяч! И что – у нас только на паре сотен производят товары, понимаешь, высокого уровня? Потребители требуют! И я надеюсь, что вы эти лучшие товары, за соответствующую сумму, найдете! Нам, понимаешь, тоже план выполнять надо! Сколько лучших товаров вы за вчерашний день нашли?

Офисный планктон отдела Кулебяки пристыжено молчал.

– Да где ж их искать-то, Аркадий Петрович! – робко подала голос ветеран борьбы за стандартизацию, бабушка революции внедрения систем менеджмента качества подслеповатая Мария Гавриловна. – Они ж, производители эти, не понимают, что мы их товары продвигаем, рекламу делаем на всю страну! Дорого, говорят, все ваши услуги обходятся!

– А вы ведите разъяснительную работу! Рассказывайте, как участие в конкурсе и тем более – получение Кубка Академии качества страны и Почетного диплома повышает имидж организации и руководителя, доказывает преимущества компании ее партнерам, инвесторам и заказчикам! Не забудьте, призы и Дипломы будут вручаться в павильонах Выставки достижений народного хозяйства в Москве! Награждать будут академики качества, а может и он…

Кулебяка выразительно ткнул пальцем в небо.

– На торжественном концерте выступят звезды нашей, а может и не только нашей эстрады!

– Мы и рассказываем! – вступил в обсуждение важнейшей проблемы развития производства молодой и горячий эксперт Степанов. От нетерпения он так и ерзал на стуле и потому его толстые румяные щеки, покрытые небритой щетиной, еще больше розовели. – Мы еще как рассказываем! Вот вчера я был на Кремпеньдурской фабрике по производству мучных и кондитерских изделий. Там освоили выпуск восемнадцати видов макарон. А я был на презентации девятнадцатого вида! Точнее, это были не макароны, а спагетти. Чудо! Я сам съел две тарелки, голодный был. Мы с директором так подружились…

– По твоей физиономии видно! – неприязненно покосилась на него молоденькая заведующая лабораторией Наташа, к которой он подбивал клинья.

– Это – издержки профессии! – попытался оправдаться Степанов. – Презентация все же! Ну, мы с директором и с представителями прессы немного…

– Дышать от тебя нечем! – язвительно заметила вальяжная заместитель Кулебяки Ольга Ивановна, эффектная брюнетка и страстная поклонница певца Стаса Михайлова.

– Горит на работе! – поддакнула бабушка революции Мария Гавриловна и хотела добавить еще что-то, но осеклась под неприязненным взглядом начальника.

– Так что там с макаронами, Андрей Викторович? – спросил Кулебяка.

– С макаронами – все прекрасно! Новый сорт назвали «Кремпеньдурские спагетти»!

– А что?! Патриотично! Итальянцы отдыхают! – похвалил Кулебяка.

– Главное, что я договорился с директором. Они будут представлять свою продукцию на конкурс!

– Вот! – похвалил Андрея Викторовича Кулебяка. – Можете ведь, когда захотите! Хоть и горите на работе!

На это раз он взглянул на подчиненного уже осуждающе и продолжил:

– А как там на фабрике с внедрением международных стандартов качества? У них есть международный сертификат?

– Никак нет, Аркадий Петрович! – доложил ободренный похвалой Степанов. – Раньше у них директор был – ретроград! А вот новый, с которым я вчера…

– Спагетти ел! – не удержалась Ольга Ивановна.

– Да, ел! Если надо, ради дела, да я…

– Не отвлекайтесь, Степанов! – вновь одобрил подчиненного Кулебяка. – Все мы ради дела…

– Так вот! Он готов на своей фабрике все с ног на голову поставить! В хорошем смысле, конечно! Он вчера, когда выпил, хвастался, что через год будет поставлять свои макароны в Китай!

– Наш человек! – определил Кулебяка. – Будем продвигать его продукцию на конкурсе! Надо, чтобы «Кремпеньдурские спагетти» вошли в число победителей «Звезды качества» области, а там, если черт не шутит, и России!

– Правильно! – поддержала начальника Ольга Ивановна.

– А вы, Степанов, в ближайшие дни договоритесь с директором. Сам к нему поеду, продвигать! Такие люди нам нужны!

– Надо их продукцию продвигать под торговой маркой! – предложила всегда активная Ольга Ивановна. – Есть же известные бренды. «Кока-кола», например, «Шанель». Вот и этой фабрике свой бренд нужен! Какие будут предложения?!

– «Кремпеньдурские деликатесы», конечно! – сразу же откликнулся Степанов.

– Нет, лучше «Кремпеньдурские просторы»! – проявила активность Наташа.

– Нет, лучше «Кремпеньдурское – значит отличное»! – осторожно предложила хранительница традиций Мария Гавриловна.

– Или – «Кремпеньдурская услада»! – вставил Степанов.

– Очень хорошо! – похвалил Кулебяка. – Надо все ваши предложения обобщить, продумать и зафиксировать! Торговый бренд требуется зарегистрировать! Чтобы все по закону, чтобы никто не украл! Надо помнить: Пеньдуры – район наших мастеров! Еще в позапрошлом веке купец Пеньдуров выпускал на своих фабриках такие валенки, что их носили царские особы! И мы должны Пеньдурские традиции поддерживать!

В течение последующего часа дружный коллектив обсуждал вопросы повсеместной проверки на предприятиях систем профессиональной безопасности и здоровья трудящихся, соответствия их требованиям ГОСТа и планам отдельных сотрудников на сегодняшний день.

– Я еду на завод «Кременьмедьзаготовка»! – сообщала Ольга Ивановна. – Продолжим проверку…

– Я тоже соответствие поеду проверять! – заявила Мария Гавриловна.

– Куда это? – подозрительно посмотрел на бабушку-одуванчика Кулебяка.

– На завод «Шланг-мост»! Там надо еще проконсультировать специалистов и проверить документы – им скоро сертификат соответствия защищать!

– А я поеду на презентацию новой линии по производству лакокрасочных материалов и колеровочных паст на малом предприятии «Цветик-Самоцветик»! – заявил Степанов. – Они, как вы знаете, в нашем конкурсе участвуют и уже оплатили…

– Это замечательно! Надо с ними работать! Будем подтягивать до уровня мировых стандартов! – похвалил Кулебяка. – Только смотри у меня там, не презентируйся до зеленых соплей!

Одной Наташе ехать было некуда и поэтому она грустно вздохнула.

– Хорошо! – наставительно сказал отпуская коллег Аркадий Петрович. – Главное – не расслабляйтесь! Собираемся завтра, как всегда, в половине десятого. Доложите о проделанной работе!

Оставшись один он устало потянулся и только было хотел расслабиться, выпить чашечку заваренного Полиной Сергеевной в термосе целебного чая с элексиром «Глидикс», который поддерживает в норме уровень сахара в крови, как требовательно зазвонил внутренний телефон. Секретарша директора напомнила, что после обеда намечено региональное совещание по вопросам расширения места АНО «Рос-сертификат-качество» на рынке сертификации систем менеджмента. Алкаша чертыхнулся и поехал в ближайшее кафе – обедать.

После обеда в предбаннике директора регионального отделения АНО уже толпились посланцы филиалов из соседних областей, в которых работал «Рос-сертификат». Они нервно переглядывались, перебирали бумаги в своих папках и готовились к разносу – начальник АНО был крут. Наконец секретарша директора предложила им пройти в его кабинет. Следом за ними в кабинет втиснулся и Кулебяка.

Кабинет начальника был просторен, светел и солиден. На стенах его висело гораздо больше разного рода Дипломов и прочих наград, чем в кабинете Аркадия Петровича. Не говоря уж о количестве золотистых кубков, диковинных статуэток-наград и массивных медалей, расположившихся на нескольких стеллажах. Собравшиеся расселись за длинным столом во главе которого сидел сам директор – грузный и немолодой человек в темном костюме. Густые брови его были сурово нахмурены. Поликарп Евсеевич Мурлындин четыре десятка лет стоял на страже стандартов и еще в Советские времена бился с подлыми поставщиками контрафактной продукции. В своем коротком получасовом выступлении он ярко охарактеризовал грандиозность задач, которые предстоит решить сотрудникам компании и призвал коллег обеспечивать большие поступления в ее казну. Пришло время выступления представителей из соседних областей.

– Работа над внедрением систем, – начал свое пятнадцатиминутное выступление Наиль Мустахович, глава одного из подразделений «Рос-сертификата», – ведется у нас непрерывно! Так что прогресс – налицо! За отчетный период…

– За отчетный период мы проинспектировали двадцать шесть предприятий, – продолжил его коллега из соседней области, – и все они получат сертификаты, а значит – будут работать как мировые лидеры.

– При этом хотел бы подчеркнуть, – добавил к выступлениям коллег известный эксперт из еще одного филиала, – что в нашей области, с нашей помощью передовые технологии уже нашли свое место в медицине, парфюмерии, производстве мебели, гвоздей, шурупов и многого еще всего. Вот список!

Эксперт передал руководителю папку с перечнем передовых технологий.

– А что нам скажет наш высокоэффективный менеджер Кулебяка? – обратил свой взор директор на Аркадия Петровича, когда очередь дошла и до него.

Кулебяка встал, откашлялся и проникновенно начал:

– Наше подразделение, Поликарп Евсеевич, учло ваши замечания, предложения и пожелания, которые вы высказали на прошлом совещании, три дня назад. Руководствуясь вашими рекомендациями, мы вплотную взялись за продвижение новых брендов на Российский рынок. Не далее как вчера мы, совместно с нашей известной фабрикой мучных и кондитерских изделий, провели презентацию нового, удивительного по качеству и экологическому составу продукта. Это наш новый бренд: «Кремпеньдурские спагетти». Эти самые спагетти и другая продукция фабрики, которую мы взяли под свой контроль, будет участвовать в конкурсе «Звезда качества» и мы надеемся…

Еще минут десять Кулебяка живописал открывающиеся перед производителями отечественных макарон перспективы и рассказывал о том, как их продукцию будет продвигать и контролировать компания «Рос-сертификат».

– Молодец! – похвалил его в конце выступления Поликарп Евсеевич и его всегда хмурое лицо осветила отеческая улыбка. – Есть с кого брать пример!

Слова эти обращались к собравшимся, которые уже заметно зевали.

Совещание завершилось за пятнадцать минут до окончания рабочего дня. С чувством исполненного долга, ровно в пять вечера Кулебяка покинул свой кабинет. Впереди его ждали долгожданные выходные.

Глава вторая

Наследие полковника Кулебяки

Весна бушевала в городе Кременограде вовсю. Жгучие солнечные лучи нещадно заливали его улицы и переулки, площади и скверы, спортивные площадки и загаженные от зимних непогод дворы. Снежные проплешины еще белели кое-где по углам улиц и закоулков, но газоны уже зеленели небогатым городским разнотравьем, на березах пробивались зачатки листвы и многочисленные воробьи азартно плескались в многочисленных Кременоградских лужах.

Поставив машину на стоянку Кулебяка, как и все встряхнувшиеся от зимней спячки жители областной столицы весело шлепал по этим лужам, подставляя лицо теплому, свежему весеннему ветерку. Настроение у него было приподнятым и он с удовольствием глазел по сторонам, словно впервые замечая, что мир не замыкается только на столь привычные ему инструкции, рекомендации, Сертификаты соответствия, лицензии и заключения экспертов.

Возвращающиеся с работы суровые кременоградские мужики кучковались возле известного заведения «Кременоградские пирожки», где местные мастера готовили изумительную выпечку и щедро наливали горячительные напитки. Осоловевшие от возлияний посетители заведения вываливались наружу, покурить и шумно спорили об особенностях грядущей весенней рыбалки, приближающемся садово-огородном сезоне и непутевой политике американского президента Трампа, который никак не может совладать с китайскими товарищами. Глядя на них Алкаше тоже до боли захотелось заглянуть в эту пирожковую, выпить кружечку пива, но одна мысль об этом пугала: «А что если там его застанут подчиненные? А что если это дойдет до самого Поликарпа Евсеевича?»

Тем не менее, весеннее настроение эта маленькая заминка Кулебяке не испортила. Домой он пришел бодрым, веселым что вызвало у Полины Сергеевны неудовольствие. Она даже подумала, не завел ли Аркаша отношения с какой-нибудь очередной вертихвосткой?!

Полине Сергеевне было чего опасаться. По себе судила. Когда-то она имела неосторожность увлечься не совсем молодым и женатым прокурором Петром Осиповичем Кулебякой, который казался ей человеком пылким и в чем-то даже романтичным. Молодая москвичка бросила свое сердце к его ногам, чем он, подлец, и не преминул воспользоваться. С первой женой она его, конечно, развела. Благо, детей у них не было. Однако счастья это ей не принесло. Ушлый жук Петр Осипович жил душа в душу с новой женой недолго. Довольно быстро жизнь его вошла в привычное русло. Он с рвением делал карьеру, интриговал, брал взятки, крышевал сомнительные заведения, волочился за юбками, по-крупному играл в карты и пускался в пьяные загулы. Начальство ценило его за преданность, исполнительность и умение держать нос по ветру. Эти ценные качества передал ему по наследству ветеран борьбы с буржуазными пережитками, преступностью и антисоветчиной заслуженный деятель правоохранительных органов полковник Осип Никитович Кулебяка, грудь которого была усеяна многочисленными правительственными наградами.

Полина Сергеевна купалась в достатке и пользовалась всеми привилегиями отечественной элиты. Жили они с мужем в прекрасной четырехкомнатной квартире на Юго-Западе Москвы и часто ездили отдыхать за границу. Казалось, такая устроенная жизнь могла продолжаться долго и счастливо. Но однажды Петр Осипович со товарищи попался под горячую руку новой властной метлы. Она замела их на крышевании игорного бизнеса в Москве и Подмосковье. Борзые писаки быстро раздули начинающийся скандал и попытки быстро замять его успеха не имели. Лучшие адвокаты страны грудью встали на защиту обиженных прокуроров и прочих уважаемых товарищей. Однако помогло это только отчасти. Кое кого из числа неприкасаемых даже ненадолго посадили. Кто-то был вынужден уйти их органов и сам податься в адвокаты. Кто-то успешно свалил за кордон. Петр Осипович предпочел откупиться – квартиру в Москве пришлось срочно продать. Зато на службе его оставили. Правда, сплавив с глаз подальше в заштатный городок, не столь, впрочем, отдаленный от столицы. Кулебяка воспринял это как тяжкое оскорбление и пустился во все тяжкие. За годы его прокурорства в городе к нему накопилось много вопросов. Но преждевременная кончина Петра Осиповича спасла от дальнейших разоблачений.

Все эти тяжкие годы надежным щитом и опорой для Кулебяки была его жена, Полина Сергеевна. Она быстро вошла в курс дел и все накопленное непосильным прокурорским трудом добро по справедливости досталось ей. А добро это было обильным. Полине Сергеевне досталась роскошная квартира, загородный дом, пакеты акций в различных коммерческих структурах и одном банке, чемоданы наличности и даже маленькое кафе в областном центре Кременограде. После смерти супруга привыкшая себе ни в чем не отказывать безутешная вдова жила припеваючи, числилась директоршей принадлежавшего ей кафе, тщательно следила за собой, занималась в фитно-центрах, была постоянной клиенткой Салонов красоты и даже успела завести на новом месте жительства несколько любовных интрижек. Впрочем, на отношениях с сыном это не сказывалось. Воспитание его было строгим, пуританским и сугубо рациональным – Полина Сергеевна видела в нем будущего перспективного Российского чиновника с коммерческими наклонностями. Сын ценил эту трогательную заботу и старался маму не подводить.

Вот и на этот раз на тревожные вопросы Полины Сергеевны о том, почему он вернулся с работы таким веселым и не завелась ли на его горизонте очередная вертихвостка Алкаша успокоил маму:

– Что ты, мамочка, ничего такого не случилось! Просто сам Поликарп Евсеевич сегодня поставил меня всем пример на расширенном совещании. Так и сказал: «Молодец!»

Известие сына несказанно обрадовало Полину Сергеевну:

– Я всегда говорила: «Ты у меня далеко пойдешь!» Только уж больно ты, Аркашенька, на работе убиваешься! Дни напролет диссертацию пишешь! Не бережешь ты себя, не бережешь!

Издалека, из зала, утверждение хозяйки подхватил домашний любимец, попугай Зябик:

– Не бере- жешь! – орал он прокуренным голосом подсудимого. – Не бере-жешь!

Аркадий Петрович прошел в свою комнату, переоделся и только сел за письменный стол как из зала донесся требовательный зов Полины Сергеевны:

– Ар-ка-ша! Ку-шать!

На ужин Кулебяку ждал диетический салат с пророщенной пшеницей, не менее диетический французский сырный суп, а также кукурузная запеканка с овощами и паровые котлеты. На десерт Полина Сергеевна приготовила сыну ванильные слоеные пирожные и фруктовые корзиночки из апельсинов с грушами, малиной и сливками. В последнее время она увлеклась домашней кулинарией, чего раньше за ней не замечалось, и даже прошла специальный курс обучения, который проводил известный в городе шеф-повар местного ресторана.

Полина Сергеевна была одета в легкий голубой халактик, красиво оттеняющий ее распущенные по плечам волосы цвета померкшей платины. Аркадий Петрович уже и вспомнить не мог, какого цвета они у нее в натуральном виде. Периодически она становилась то яркой блондинкой, то жгучей брюнеткой, то шаловливой шатенкой. Иногда они приобретали и вовсе уж экзотические цвета – вплоть до огненного рыжего. И всякий раз, преображаясь, Полина Сергеевна невольно меняла манеру поведения. То становилась внешне легка и беззаботна, то каменела и становилась похожа на английскую железную леди Маргарет Тетчер. При этом она неизменно меняла и цвет своих длинных накладных ногтей. В зависимости от создаваемого образа они могли быть и ярко красными, и бледно-розовыми, и почти что черными, а иногда и серебристыми, с малюсенькими бордовыми звездочками.

Заняв свое место за столом, в зале, Кулебяка привычно повертел перед глазами мамы свои длинные ладони и доложил: «Руки помыл!» Полина Сергеевна удовлетворенно кивнула и пододвинула поближе к сыну салат с пророщенной пшеницей.

Ужин самой хозяйки ограничивался лишь греческим салатом, крохотной булочкой и минеральной водой – она как всегда соблюдала диету. Глядя как Аркаша сноровисто управляется с блюдами она морщилась и лезла с наставлениями:

– Куда ты, Аркадий, так спешишь? Кушать нужно аккуратно, тщательно пережевывая пищу! Сколько тебя можно учить!

После ужина она остановила Кулебяку-младшего, навострившегося покинуть отчий дом – собрался к приятелю, Диме. Такому же тихоне и зануде как он – в преддверии выходных они позволяли себе расслабиться пивком.

– Аркадий! Мне нужно с тобой серьезно поговорить!

– Мамочка, давай завтра! – попытался было возразить Кулебяка.

– Не спорь с матерью! – жестко оборвала его Полины Сергеевна и усадила сына в кресло, напротив себя.

– Случилось то, что и должно было когда-то случиться! – начала она решительно. – Готовься, через неделю или чуть попозже мы переезжаем жить в Москву!

– С чего бы это?! – не понял Кулебяка.

– А с того, что в этом поганом городишке тебе не место! Здесь ты карьеру не сделаешь! Тебе давно пора работать в каком-нибудь министерстве!

– Кто меня там ждет?!

– Ты забыл, кем был твой папаша? Ты считаешь, что у меня там, в столице, не осталось связей? Плохо же ты обо мне думаешь! И потом, ты еще не знаешь самого главного!

– Чего это?

– Ты у нас стал единственным наследником своего покойного деда и бабки. Правда старушка еще жива. Второй ее сын, ты знаешь, уже почти тридцать лет живет в Америке. Как уехал, так и пропал – мать свою знать не хочет. И вот вчера мне пришло известие…

Полина Сергеевна сделала интригующую паузу.

– Бабушка твоя долгое время лежала в больнице, а на днях ее отправили домой. Как мне сказали, доживать последние дни.

– И что же?

– Так вот, все имущество она оформила на тебя. Нужно только за ней теперь немного присмотреть. Недолго, думаю…

Кулебяка-младший напрягся. Со своей бабушкой, Еленой Васильевной, он виделся разве что в детстве, да и то редко. Не очень-то старуха их семейство жаловала. Плохо помнил он и деда. В памяти тот остался бравым стариканом при орденах и медалях, рассказывающем внуку о своих героических подвигах. Но деда давно уже не было на свете и эти героические подвиги Аркаша подзабыл. Не подзабылась только роскошная дедова квартира в центре Москвы, вся уставленная антикварной мебелью. Судя по всему, эти роскошные мебеля Осип Никитович вывез еще из послевоенного Берлина, в качестве трофейного имущества. Была у деда с бабкой и приличная загородная дача-коттедж и многое, судя по всему, еще чего.

– Наследство, значит?! – заволновался Кулебяка. – Давно пора! Это – очень даже кстати. А бабушка точно долго не протянет?

– Уж можешь мне поверить! Когда я прикидываю…

– Кто бы сомневался!

– Не груби матери! Я, можно сказать, пылинки с него сдуваю, ночей не сплю, а он…

И Полина Сергеевна завела привычную пластинку про свою несчастную вдовью жизнь. Аркаша же сосредоточенно барабанил пальцами по столу и лихорадочно просчитывал открывающиеся возможности. Что и говорить, столица влекла его к себе давно. Он даже представлял себе как он, почти что кандидат наук, займет достойное место главного эксперта в стройных министерских рядах, как персональный шофер на «Мерседесе» с мигалками будет возить его на службу, как весь офисный планктон будет трепетать при одном его появлении. От таких приятных мыслей сердце Кулебяки начало биться волнительно часто, правый ус зачесался и перед глазами поплыли радужные круги. С другой стороны в голове проносились тревожные мысли: «А вдруг что-то пойдет не так? А вдруг бабка передумает и перепишет квартиру на своего сгинувшего в Штатах сынка у которого, точно, есть и свои сынки, бабкины внуки?»

Кулебяка гнал от себя неприятные мысли и бес подталкивал его в ребро, подсказывая, что действовать надо незамедлительно.

– А как позвонить бабушке, узнать про ее здоровье? – первым подал здравую мысль Аркадий Петрович.

Полина Сергеевна понимающе хмыкнула:

– Это ты правильно придумал! Надо позвонить! Ты ее когда в последний раз видел?

– Да я уж и не помню! Но какая разница!

Разницы и вправду не было никакой. Свою бабушку Кулебяка воспринимал как нечто далекое, эфемерное, но, судя по всему, весьма полезное. Полина Сергеевна нашла номер ее мобильного телефона и, перекрестившись, набрала номер. Смартфон долго и нудно гудел и она решила было, что ответа ей не дождаться. Но в конце концов в далекой столице откликнулись.

– Алло! Алло! – суматошно кричала Полина Сергеевна. – Елена Васильевна, это вы?

Она включила громкую связь и Аркаше стало слышно, как издалека доносится какое-то непонятное шуршание.

– Елена Васильеына! – еще раз воскликнула Полина. – Это – вы?

– А кто ж еще? – неожиданно твердым, не похожим на старушачий голосом откликнулась трубка. – Неужто про меня Кремнеградские Кулебяки вспомнили?

– Да, это Полина!

– Полина, говоришь?! – скрипуче и недоверчиво прошелестела бабка Аркаши. – Ну, здравствуй, Полина!

– Мы тут это… Мы с вашим внуком, с Аркадием. Все беспокоимся… Как вы себя чувствуете?

– Да не дождетесь! Это только врачи меня хоронить собрались, а я еще поживу! Правнучков хочу дождаться!

– Это хорошо, что вы бодритесь! – заверила Полина Сергеевна. – А то нас уже напугали…

– И правильно напугали! С постели, с кресла инвалидного я встать уже не могу, но жить – то надо! Вам мой адвокат звонил?

– Звонил!

– Все передал?!

– Все!

– Тогда вот вам мой сказ. Приезжай-ка ты, Полина, в Москву. Совсем я одна осталась! А государству нажитое отдавать – это не по мне. Пусть уж лучше вам достанется. Хоть и седьмая вода на киселе, да не чужая!

– Но у вас же еще сын есть, в Америке! – напомнила Полина.

– Какой он мне сын?! Я его, почитай, лет тридцать не видела! Уехал, сбежал и хоть бы раз про родителей вспомнил! Так что нет у меня родни. Кроме вас, наверно… Так что приезжай, обсудим все на месте! А как там внучок мой?

– Аркашенька? Аркашенька уже большой! Очень хороший мальчик. Начальство его ценит.

– Дай-ка мне с ним поговорить!

Полина Сергеевна сунула трубку сыну. Не зная что и сказать, он робко переминался с ноги на ногу, виновато горбился и принял смартфон с опаской, словно в руку ему вложили гремучую змею.

– Здравствуйте, бабушка, Елена Васильевна! – пересохшим от волнения голосом сказал Аркаша и нервно почесал свой правый ус. – Это ваш внук – Кулебяка.

– Ясно, что Кулебяка! – живо откликнулась бабушка. – Ясно, что не орел!

– Что вы такое обидное говорите, бабушка. Я тут, понимаешь, соскучился! Я тут в Москву собирался и все думал: «Дай, думаю, к бабушке заеду! Дай, думаю, бабушку проведаю!»

– Да что ты говоришь! – посмеялась Елена Васильевна. – Чего ж ты за столько лет не проведал?

– Учился он! – вступилась за сына Полина Сергеевна. – Ума набирался! Да и вы, уважаемая, нас не больно-то привечали! Тоже ни разу не вспомнили! После того, как я похоронила дорогого мужа, Петра Осиповича…

Всхлипы вдовы разлетались в далекой Москве скорбным поминанием о былом.

– Ладно, ладно! – расчувствовалась далекая бабушка. – Будет! Чего уж после стольких лет… Ты мне лучше скажи, когда вы с Аркашей приедете? Хоть повидаться напоследок…

– Мы это, бабушка, быстро приедем! – заверил Кулебяка. – Вот отпрошусь на работе – и приедем!

После разговора с Еленой Сергеевной они с матерью нашли семейный альбом и долго рассматривали пожелтевшие фотографии. На многих из них была и бабка с дедом – еще сравнительно молодые. По семейным преданиям, Осип Никитович нашел себе жену в Москве, году в 1954, когда уже работал в Министерстве госбезопасности. Партию он себе подобрал подходящую – Елена Сергеевна была дочерью известного академика, Лауреата Сталинской премии. Росла она особой своенравной, не особо красивой, но вполне себе ничего, если приодеться. Жизнь у них протекала довольно бурно. Однако Полина Сергеевна в такие подробности не вникала. Сказала только Аркаше, что бабка сама ему со временем все расскажет.

Кулебяку-младшего вся эта история заметно взбудоражила. Весть о нежданной квартире и даче свалилась на него неожиданно и теперь он не уставал прикидывать чего они могут ему принести. Это, понятно, не Приваловские миллионы. Но стоят тоже немало. Хотя, нужно ли их продавать?! Это же первая ступенька на пути к пьедесталу! Главное сейчас перебраться в Москву, подальше от назойливой и держащей его в черном теле мамочки. Хотя избавиться от нее будет делом трудным. Она наверняка потянется за ним. Да и черт с ней! Не будет же она всю жизнь держать его в узде! Он – вырвется! Это ощущение приближающейся свободы настолько прельщало, что Аркаша в эту ночь не смог заснуть до утра. Лишь с рассветом его сморило и как наяву перед ним начали вырастать картины грядущего триумфа. Он видел себя за рабочим столом в огромном кабинете, стены которого были облицованы дорогими дубовыми панелями. В сопровождении кортежа черных лимузинов Кулебяка мчался на своем представительском автомобиле прямиком в Кремль, а попадавшие ему на пути полицейские отдавали честь. Еще он видел, как сам Президент вручает ему орден и Международный Сертификат качества, при этом глава его ведомства, почтенный Поликарп Евсеевич, стоит перед ним навытяжку, протягивая серебряный поднос, на котором стоит бокал холодного шампанского. Затем Аркаша почему-то оказывался в храме, где толстый и благообразный священник благословлял его на новые трудовые свершения, а церковные певчие протяжно тянули: «Многое лета, многое лета, мно-го-е ле-а-та…»

В эту ночь красочные сны снились не одному Аркаше. Предчувствие грядущих благ окрыляло и Полину Сергеевну. Ей тоже давно хотелось переехать в Москву, но она все не решалась. Теперь же, такой повод… От ее родителей у нее тоже осталась квартира. Правда, маленькая, на окраине. Прежнюю, отца-академика, пришлось продать когда его не стало – нужда заставила. Теперь же все можно было поправить – продать свою, в этом грязном городишке, чуть-чуть добавить и купить в Москве…

Под эти сладкие мысли Полина Сергеевна и заснула. Немудрено, что они плавно перетекли в пророческие, как ей казалось, сны. В них она видела свой новый огромный коттедж в готическом стиле, по соседству с коттеджем ее старой московской приятельницы, миллионерши Амбарцумян. Там, на Рублевке, они сидели с ней в летних креслах, у фонтана. Светило яркое солнце. Подруга восторгалась ее новыми апартаментами, а Полина Сергеевна заливисто смеялась, пила «Чинзано» и просила садовника нарвать ей букет только что распустившихся роз. Амбарцумян рассматривала подаренное Полине свекровью старинное немецкое ожерелье и страшно завидовала подруге. Садовник бросался выполнять указание, но почему-то возвращался уже в виде бородатого дворника Харитона, который работал по месту ее старой прописки, в Кременограде. Дворник совал под нос Полине грязную метлу и просил одолжить ему до получки двести рублей, которых не хватало на похмельное лекарство.

– Тьфу ты, рыло немытое! – с омерзением проснулась Полина Сергеевна и тут же решила действовать. Она быстренько привела себя в порядок и уже через полчаса по квартире разнесся ее трубный зов:

– Ар-ка-ша! Ку-ша-ть!

За завтраком они обсудили обстановку и тут же наметили план действий. Решено было, что Полина Сергеевна направится в Москву уже завтра, а Аркаша приедет туда через несколько дней, как только мама еще раз проверит обстановку.

Всю последующую неделю Кулебяка места себе не находил. На работе он горел: торопил коллег из соседних областей со сдачей отчетов, проводил совещание за совещанием, с удвоенной энергией продвигал будущих Лауреатов конкурса «Звезда качества России» и старался рекламировать их продукцию, а вернувшись домой судорожно дописывал свою диссертацию. Ее защита была намечена на ближайшее время и Аркадий Петрович очень рассчитывал на то, что став кандидатом наук ему легче будет найти тепленькое местечко в каком-нибудь министерстве. Тем более, что работа над этим уже велась – Полина Петровна времени зря не теряла. Не лишними при этом оказались даже старые связи давно усопшего отца-академика. В научном мире его труды еще помнили…

Елена Васильевна встретила невестку сухо. Не виделись они много-много лет и особых чувств друг к другу не испытывали.

– Но это хорошо, раз уж ты появилась! – первой нашла что сказать старушка. Она лежала в своей спальне, на огромной кровати, вся обложенная подушками. В этой кровати ее маленькое, худенькое тельце вовсе терялось. Но голос бабули был еще тверд и ясности ума она не теряла.

– Совсем ведь никого рядом не осталось! – пожаловалась она Полине Сергеевне. – Сын совсем забыл. Только домработница за мной и присматривает!

Она долго расспрашивала его о внуке, рассматривала его фотографии в смартфоне и в конце первой же встречи с невесткой распорядилась:

– Вот что, Поля! Ты зла на меня не держи! Переезжайте с Аркашей ко мне – места всем хватит. И в Москве вам будет веселее. Правильно ты говоришь – самому младшему нашему Кулебяке пора делать карьеру!

Что и говорить – умная бабушка была у Аркаши. Многое повидала в жизни. Привыкла вращаться в высоких кругах. И даже на пороге смерти своих принципов менять не желала.

За окнами ее роскошной квартиры бурлило новое время. Но здесь, на маленьком островке, осколке прежнего величия, оно словно остановилось. И новую жизнь здесь могли зажечь только новые хозяева.

Глава третья

Осколки былой роскоши

К своему первому визиту к бабушке Кулебяка готовился тщательно. Приехав в Москву и остановившись в старенькой квартирке, оставшейся Полине Сергеевне от родителей, он отправился к Елене Васильевне не сразу – предварительно покрутился по столице, вспоминая детские годы, которые в ней провел, разузнал все что мог у матери о ближайшем окружении бабушки и ее планах, а также постарался найти ближайших родственников. Но их практически не нашлось – родовая ветвь Кулебяков увядала на глазах.

К бабушке он отправился через пару дней после прибытия в Москву. По совету матери, он купил для Елены Сергеевны коробку любимых ею конфет «Вдохновение» с миндальным кремом и букетик цветов. Перед тем как подняться к Елене Васильевне ему пришлось долго объясняться с консьержем и рассказывать ему, кто он такой. Лишь после его звонка к ней бдительный страж пропустил Кулебяку, который поднимался на второй этаж, к дверям квартиры, с явной опаской: «Как-то его встретит старая?»

Дом бабушки находился почти что в центре столицы. Построенный еще в тридцатых годах прошлого века, он, как и выросшие вокруг него дома, был эталоном сталинского стиля в архитектуре. Просторные квартиры, шикарная отделка зданий – все было рассчитано на века. На фасаде дома бабушки Андрюша заметил с детства знакомые статуи то ли передовых советских рабочих, то ли радостных передовиков колхозного строя. Красота!

Дверь открыла домработница Света, которая работала у Елены Сергеевны последние пятнадцать лет. Так что Кулебяка-младший, когда он приходил к бабушке еще маленьким, ее еще не застал. Тем не менее домработница Света, важная тетка, считавшаяся едва ли не членом семьи Елены Васильевны, встретила гостя приветливо, помогла раздеться, провела в гостиную и попросила немного подождать – бабушке надо было привести себя в порядок. Оставшись один Аркадий Петрович несколько растерялся. Воспоминания нахлынули сами собой. Он вспомнил, как не раз бывал в этой гостиной в детстве. Смутно виделся ему его бравый дед, угощавший его арбузом, величественно-надменная бабушка заставляющая читать ей наизусть заученные к празднику стихи. И ничего-то в этой гостиной с той поры не переменилось! Так же хищно разевал пасть старый изразцовый камин, на верхней черной плите которого покоились тяжелые медные подсвечники. А посреди них – массивная бронзовая статуэтка: полуголый древний воин укрощает поднявшегося на дыбы коня. Над камином – картина. Тоже, наверно, антикварная. На ней – возвышающийся на горе замок, тянущаяся к нему дорога и идущие по ней празднично одетые женщины.

На других стенах – схожие картины. На них – красивые пейзажи и счастливые крестьяне увлеченные своим созидательным трудом. Кулебяка бы никогда не подумал, что это если не копии, то вольное трактовки картин одного из любимых художников Гитлера – Франца фон Дифреггера, который романтизировал австрийско-немецкий быт и здоровую натуру будущих создателей третьего рейха. Видать, хозяйственный дед вывез эту лубочную мазню после войны, из Германии. Как, впрочем, и антикварную мебель. Кулебяка присел на украшенное кружевной резьбой кресло-трон с ажурными венцами, стоящее возле такого же резного и антикварного столика. Посреди столика стояла старинная фарфоровая статуэтка – голая и обворожительная неяда расчесывала у ручья свои длинные кудри. Кресло было жестким и Аркаша с неприязнью подумал, что так же жестко оно когда-то грело зад какого-нибудь немецкого барончика.

«Интересно, сколько все это может сейчас стоить? – подумал он, осматривая пристроившийся в уголке диванчик эпохи Наполеона 111. – Если продать всю эту рухлядь, можно совсем не работать.»

Развить мысль ему не дали. Огромные дубовые двери гостиной неожиданно распахнулись и домработница, Светлана Ивановна, торжественно вкатила в нее инвалидную коляску в которой устроилась сухонькая старушка в строгом черном платье. На плечи ее был накинут белый пуховый оренбургский платок. Ноги хозяйки прикрывал теплый плед мышиного цвета. Золотистые дужки очков бабушки задорно блестели. Аркаша для себя отметил, что она очень напоминает ему барыню, которую он видел в фильме из жизни помещиков. Кулебяка вскочил с барского кресла и встал навытяжку, как, наверно, вставал почтительно служивый прусский барон.

– Здравствуй, внучек! – сухим и звонким голосом, так мало гармонирующий с ее тщедушным телом, поприветствовала Кулебяку Елена Васильевна и одобрительно осмотрела его с ног до головы. – Ишь, вымахал! Как гренадер! Сколько росту-то?

– Метр девяноста два… Нет, даже три!

– А тощий-то какой! Что, мать не кормит?!

– Это у меня конституция такая! – начал оправдываться Кулебяка и тут же протянул бабушке цветы. – Очень я рад вас видеть!

Елена Васильевна благосклонно приняла цветы и коробку конфет. Передав их домработнице Свете она велела Аркадию садиться и вновь принялась его пристально разглядывать.

– А на отца-то ты не похож! – властно заключила она, закончив осмотр. – Тот битюг был – будь здоров! Если бы водку не пил и не бегал по девкам – до сих пор бы жил, пакостник, прости господи!

– Он водку не пил! – заступился за отца Аркадий Петрович. – Он пил коньяк и виски!

– Все вы, Кулебяки, одним миром мазаны! – отвечала добрая старушка. – Что твой папаша, что твой дед, упокой, господи, его душу!

Она покосилась на портрет бравого старикана-полковника, висевший в уголке зала. Грудь его украшали многочисленные награды, на почти что лысой голове торчал клок седых волос, но взгляд суровых чекистких глаз был тверд, если не сказать – проницателен.

– Мне Полина про тебя уже много что рассказала! – сообщила Кулебяке Елена Васильевна. – Жаль, что ты не по отцовской линии пошел. Был бы сейчас тоже прокурором! Продолжил традиции. А то что это за дело такое – с сертификатами какими-то возиться!

– Мы не только ими занимаемся! – возразил Кулебяка. – Мы осуществляем контроль, проводим проверки…

– Тоже мне – проверки! Вот дед твой проверял, так проверял! – неожиданно засмеялась бабушка. – Как что где проверит, так, считай, лет по десять каждому, до кого доберется!

От этого смеха по телу Кулебяки пробежали холодные мурашки. О нравах тех лет, о нравах, царивших в ведомстве, в котором дед служил, он был наслышан. Кое-что о славных дедовых делах отец еще успел ему рассказать.

Далее разговор вошел в сугубо деловое русло. Бабушка предложила Аркаше переехать к ней. И тут же решила показать апартаменты. Для внука она отвела две большие комнаты. Одна – под спальню, другая – под кабинет. Кулебяку приятно поразило то, что и в этих комнатах обстановка напоминала дворцовые интерьеры. Из-за большой высоты потолков и без того просторные комнаты казались еще большими. Помпезная кровать в спальне была явно из дворянских покоев. Все из себя отточенные шкапчики на тоненьких резных ножках, кокетливые картины на стенах с изображениями то ли нимф, то ли богинь, тяжелые портьеры, создающие в спальне атмосферу интимной загадочности – все это показалось ему необычайно привлекательным. Но больше всего Кулебяку приятно порадовал его будущий кабинет. Вдоль обеих стен, до самого окна, тянулись высоченные книжные шкафы с толстыми фолиантами. Причем, почти все они были старинными и изданы на разных языках. Аркаша даже подумал, что дед его был полиглотом, но тут же отогнал эту мысль. По воспоминаниям матери, Осип Никитович читал только газеты «Правда» и «Красная Звезда», а книжек в его руках она сроду не видела.

– Ну как тебе обстановочка? – поинтересовалась Елена Васильевна, когда они вернулись в гостиную. Верная домработница Света стояла за ее спиной, за инвалидной коляской, как бдительный страж.

– Очень даже, очень даже…

– Ну, в свою комнату я тебя не приглашаю. На кухне тоже делать нечего – там Светочка командует. Готовит она сама – ты только заранее заказывай, что тебе приготовить. Кстати, какие блюда ты любишь?

– Я всякие люблю! – честно признался Кулебяка. – Но мама запрещает мне часто есть мясные. Поэтому готовит диетические.

– Эх, милый! – опять рассмеялась бабушка. – На одной траве и ломовая лошадь далеко не увезет. Ей овес подавай! А тебе, как мужику, надо окорока есть да колбасы! И шашлыки, и буженину, и пельмени! Дед твой – ни в чем себе не отказывал! Сало с чесноком ел вприкуску с караваем. Кофе пил – ведрами! Ни водочки не чурался, ни наливочки! Потому и прожил до девяноста лет! И я, пока могла, не отставала! Это сейчас меня доктора на кашку перевели. Гадость какая!

Аркаша не знал, что и ответить. Он ожидал увидеть больную, немощную старушку, но оказалось, что, вопреки, ожиданиям бабушка была еще бодра и боевита.

– Так когда ты ко мне переедешь? – вопрошающе воззрилась она на внука.

– Скоро! – заверил Аркаша. – Мне бы только работу хорошую здесь найти!

– Работу найдем – это не проблема. Распорядок дня для тебя простой – живи как хочешь! Комнаты изолированы. Кормить тебя Светочка будет, если хочешь, по расписанию Не хочешь по расписанию – бог с тобой! Видеться будем не часто – я уж с постели-то редко встаю. Но пока я жива много девок в дом не води! Заведи, если что, постоянную. Дело молодое!

После таких слов оставаться в Кременограде Кулебяке решительно расхотелось. И хотя состояние Елены Васильевны сильно его озадачило, но приходилось надеяться на лучшее – долго она не протянет. И тогда все, все достанется ему! Правда, Полина Сергеевна наобещала большее – будто бы бабуля живет как у Христа за пазухой и скопленных ею богатств – пруд пруди… Однако особых богатств внук не обнаружил. Но и остатки былой роскоши впечатляли. Одна квартира потянет на… Сколько, примерно? Много! Ох, как много! В центре города, в престижном доме с архитектурными прибамбасами. Даже по мемориальным доскам на его стенах видно, что жили когда-то здесь люди известные. И как среди них затесался его дед?

Бабушка отослала домработницу Свету готовить ужин, а сама поудобнее устроилась в инвалидной коляске.

– Мне надо, Аркаша, с тобой серьезно поговорить. Только на тебя я и могу надеяться! Дело серьезное. Можно сказать, семейная тайна. Будем считать, негласное завещание твоего деда. Об этой тайне он хотел рассказать твоему отцу. Но надежды на него не было никакой! Если бы ты только знал, сколько ценных вещей, раритетов, уникальных старинных книг было у нас в свое время! Все это привез из Германии Осип Никитович – по своей службе он был связан с поиском награбленных культурных ценностей. Там целая система работала! И дед, конечно, у нас был не промах – многое ему удалось, скажем так, оставить себе. А многое он купил на свои собственные деньги. Тогда у офицеров в Германии было жалованье такое, что он мог себе это позволить! Ту же мебель он на свои деньги купил! Но это – мелочи! Большую часть трофейного имущества он, как и многие другие начальники, вывез так… Сам понимаешь!

Аркаша согласно закивал.

– Только не все со временем удержалось в руках! Часть ушло на покупку квартиры – обменяли обычную, советскую, на эту вот, элитную. Часть пришлось отдать сыну, когда он уезжал в Америку. Век ему этого не прощу! А многое из дому вынес и прокутил твой непутевый папаша. Какие были книги, какие гравюры, какие персидские ковры, коллекционные сервизы. Да что говорить! Все вытаскал! Все в карты спустил, поганец! Впрочем, об этом потом. Для начала, прежде чем приступить к делу, тебе надо узнать кое-что о своем деде…

… Осип Никитович Кулебяка особо отважным бойцом никогда не был. Но и от опасностей в штабах не отсиживался. Малограмотный сын украинского работяги из города Таганрог, после окончания школы он был направлен в какую-то школу НКВД. Весной 1941 года Осип закончил ее и получил звание младшего лейтенанта государственной безопасности. В суконной гимнастерке темно-защитного цвета, подпоясанной кожаным ремнем, в темно-синих шароварах с малиновым кантом, в фуражке с тульей василькового цвета он прогрохотал в своих начищенных сапогам по пыльным улочкам родного Таганрога и предстал перед родителями новым хозяином жизни. Однако даже короткой домашней побывкой Аркаша насладиться не успел. Грянула война и вскоре Таганрог был под прицелом немецких бомбардировщиков. Доставалось всем. В том числе и младшему лейтенанту. В составе различных подразделений НКВД Кулебяка участвовал в целом ряде спецопераций и столь успешно ловил шпионов и диверсантов, что начал быстро продвигаться по служебной лестнице. В составе Грозненской дивизии внутренних войск он, осенью 1942 года, участвовал в обороне Кавказа и там получил свое – прикрывая отход товарищей был тяжело ранен, но с поля боя не ушел. В наградном листе говорилось, что лейтенант, к этому времени он им уже стал, проявил храбрость и смекалку, задержал со своим отрядом наступление противника. Кулебяка был награжден орденом Красной Звезды и долгое время лечился в тыловом госпитале. Затем он продолжил службу. Во время операции по поимке диверсантов был в очередной раз ранен, награжден. Его и вовсе хотели списать на гражданку, но защитники нашлись и Аркашу отправили на более спокойный участок – на укрепление трофейной команды одного из фронтов. Благо к тому времени войска подступали к Германии, в трофейные бригады зачисляли хозяйственников из разных Министерств и ведомств, а догляд за ними требовался строгий. Чтобы не воровали!

Только в трофейной команде рачительный хозяин Кулебяка почувствовал себя как рыба в воде. Талант у него открылся – умножать и преумножать, ничего не упускать и себя не забывать! Их команда занималась демонтажем оборудования, целых заводов, сбором захваченного оружия, стройматериалов, а также предметов обихода, включая мебель, настенные и напольные часы, радиоприемники, ковры, одежду, обувь, посуду, ткани, меха – все, что плохо лежит. Особым спросом пользовались продукты питания – в стране было голодно.

С боями наши части перешли Советскую границу и вступили в Европу. Тут уж орлам Кулебяки дел прибавилось. Параллельно с ними на освобождаемых территориях работали и трофейные команды союзников – англичан и американцев. Работали они столь добросовестно, что их ставили нашим в пример.

Все трофейное имущество, а также наиболее ценные технические специалисты вермахта утекали из разрушенной Германии. И в сторону Союза, и в сторону союзников. На войне как на войне.

Столь прибыльная деятельность не могла обойти стороной кровные интересы Кулебяки. Со временем он наладил ручеек собственных поставок на Родину, что приносило ему неплохой гешефт. Впрочем, эти тонкие ручейки не шли ни в какое сравнение с бурными потоками товаров направляемых куда надо важными чинами. И не только военными. Крохи доставались простым воякам. Раз в месяц солдат мог послать домой, на Родину, посылку весом в пять килограммов. Офицеры – в десять. Что там можно было послать в разрушенную, оборванную страну?! Разве что отрез на платья или пальто жене и дочерям, штаны – мальчишкам-сыновьям да еще консервы, безделушки. Хотя, всякое бывало. Невесть как проявляющие боевую смекалку товарищи умудрялись отправлять домой даже рогатый скот. Были такие казусы – голь на выдумки хитра!

Новый этап в карьере Кулебяки начался тогда, когда его, учитывая сметливость и пронырливость, направили в трофейную бригаду комитета по делам искусств. Было это уже зимой 1945. Там, впервые в своей суровой жизни, «сын поварихи и лекальщика» столкнулся с прекрасным. И первый экскурс в этот прекрасный мир провел для него прикомандированный к его команде сотрудник Московского музея имени Пушкина старший лейтенант Лазарев. Николай Иванович был немолодым, тихим и интеллигентным очкариком. Он вечно мерз, кутался в шинель. Офицерский мундир висел на нем как на корове седло и в прифронтовой полосе, с ее хаосом и грязью, Лазарев смотрелся как забредший на чужую планету внеземной субъект. Он часами копался в выданных ему каталогах, в которых были представлены украденные и вывезенные из СССР произведения искусства. Лишь когда Николай Иванович начинал говорить о них вечно озабоченное лицо его преображалось. Именно от него никогда не интересовавшийся шедеврами, а тем более их создателями Осип узнал о титанах эпохи Возрождения, французских импрессионистах, ваятелях Греции и архитектурных особенностях стиля Барокко.

Целые лекции о творениях немецких живописце, Дюрера и Гольбейна, о мире Рубенса и загадках Египетских пирамид читал он и бойцам Кулебяки. Те воспринимали это с живым интересом. Тем более, что с шедеврами им в эти дни приходилось сталкиваться постоянно. Старинные скульптуры, картины, гобелены, фарфоровые сервизы и хрусталь, древние иконы, коллекции орденов, монет и холодного оружия сотнями, тысячами изымали из захваченных дворцов и замков, многочисленных горных штолен, складов и тайных хранилищ.

Больше всего Лазарев, а вместе с ним и Кулебяка, настраивали свою команду, одну из многих, прочесывающих освобожденную территорию, на поиск вывезенных из нашей страны произведений искусства. А их, как потом подсчитали, было немало. Число разграбленных музеев приближалось к двухстам. Из них исчезло, как информировал Николай Иванович, свыше 1700 тысяч экспонатов.

– Одна только зондеркоманда штурмбанфбрера СС Эберхарда фон Кюнсберга в начале войны ограбила десятки музеев в пригородах Ленинграда и на Украине, – рассказывал Логинов. – Я сам осматривал после освобождения Царского села, под Ленинградом, Большой Дворец Императрицы Екатерины 11. Они из него умудрились даже шелковые китайские обои стащить! Что уж говорить про мебель и убранство! Уникальную библиотеку книг на французском языке, семь тысяч томов, вывезли. Украли редчайшие сочинения римских и греческих авторов, пять тысяч книг и древних рукописей на русском языке! Где их теперь искать?!

Рассказывал Николай Иванович и о том, как из музеев, Украины, в основном, вывезли сотни полотен русских художников: Федотова, Айвазовского, Ге, Поленова, Шишкина, Репина. Еще в начале войны, кичась своими победами, Императорская палата изобразительных искусств, под кураторством министра народного просвещения и пропаганды Иозефа Геббельса, устраивала грандиозные выставки картин и художественных ценностей. Почти все экспонаты после их закрытия распределялись среди высшего состава рейха. Солидные коллекции партийного и военного руководства срочно эвакуировались в зоны будущей оккупации союзных войск, прятались в горных выработках Австрии, в шахтах и специально создаваемых бункерах. Деятели же второго эшелона рейха, рыбка помельче, шхерила свои немалые сокровища везде, где только можно. И нашим трофейным командам приходилось искать их с особым рвением. То, что это небезопасно Кулебяка понял быстро. Складируя художественные ценности немцы минировали подходы к ним, устраивали ловушки. В одну из них угодил со своими бойцами и Кулебяка. При разборе завалов, ведущих к бункеру, где, как он узнал, были спрятаны картины из собрания какого-то гауляйтера саперы не доглядели. Тогда от взрыва погибли трое членов его команды, а самого Кулебяку встряхнуло так, что, контуженного, пришлось отправлять в госпиталь. Лишь позднее он узнал, что тогда операцию все же довели до конца. Спасли полотна известных художников. Уж каких – Осип так и не понял. Но за их спасение его и погибших наградили. Значит, все было не зря…

В госпитале Кулебяка пробыл недолго – вернулся в строй. А когда битва за Берлин была уже предрешена судьба его вновь круто поменялась. Хотя внешне это было незаметно. Осипа Никитовича произвели в майоры и поставили руководить создающимся под столицей Германии специальным сборным складом, на который отовсюду должны были свозиться трофеи. Самые разнообразные. Начиная от оборудования, заканчивая домашним барахлом, продуктами и художественными ценностями. Такие склады-хранилища создавались тогда по всей Германии. И следить за ними, ограждать имущество от мародеров и распределять его как положено было задачей непростой. Охотников до чужого добра хватало. Всю тяжесть ответственности за сохранность трофеев Кулебяка почувствовал быстро. Как быстро пришлось осваивать и основы дипломатии – начальство разных мастей проявляло к складам понятный интерес. Сам Осип Никитович был человеком оборотистым и быстро почувствовал в службе на новой должности свой интерес. Не зря за спиной его порой слышался ропот: «Пусти козла в огород!»

– Вот так твой дед и оказался между двух огней! – закончила в этот вечер свой рассказ Елена Васильевна. – Надо было где надо угождать, делать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы! А у волков-то знаешь какой аппетит в конце войны проснулся?!

– Каких волков?

– Да генералов наших, всяких там уполномоченных – все хотели ухватить свой кусок пирога! Дед потом рассказывал, как к нему наведывались и генералы, и полковники, и разные там начальники и их жены. Все те, кому разрешено было вывезти кое-что на Родину. Иные настолько осатанели, настолько жаба их душила, что вагонами добро вывозили! На этом сам дед чуть не погорел. Но попробуй тогда он кому слово скажи! Только погодя немного стали порядок наводить. Слышал про Трофейное дело?

– Да нет, как-то не интересовался!

– Об этом я тебе потом расскажу. В следующий раз. А пока – о главном! В то время дед оказался втянут в одну опасную аферу, которую проворачивали высшие офицеры и какие-то партийные деятели. Дело касалось вывоза культурных ценностей. Помимо тех, что вывозились официально…