Читать онлайн Король игры бесплатно
18+
Цикл: Короли. Вторая книга.
Глава 1
Милена
Я решилась. Мне понадобилось почти два месяца, чтобы сделать этот шаг. Нелегко было заставить себя отправиться к человеку, который тебя ненавидит. Нелегко будет посмотреть ему в глаза. Я надеялась, мне хватит смелости попросить у него помощи и защиты, потому что больше не у кого ее попросить. Потому что у меня не осталось надежды. Я не могу позволить себя отступить. Ради Левы я готова пойти на все. Ради него я просыпалась и продолжала бороться, хотя война давно была проиграна. Я держалась только ради сына.
Поднеся палец к кнопке домофона, я долго стояла и не решалась нажать. Мне нужно было несколько секунд, чтобы вновь набраться смелости, перевести дыхание и унять дрожь. Коротко нажала, одернула руку, будто обожглась, а затем нажала снова.
Адрес я узнала у одного из товарищей Бессонова еще пару лет назад, тот не знал, что у нас с Артуром есть общее прошлое. Время шло, никто не спешил открывать. На что я надеялась, когда решила посетить его квартиру? Понятно же, что он вряд ли будет дома. Но идти туда, где нас могут услышать, не хотелось. Он может быть очень жестким, и наличие публики не остановит его от резких высказываний. Мне было бы легче вытерпеть его презрение наедине, свидетели заставят еще острее ощутить всю его ненависть и презрение. Выбора у меня не осталось, нужно искать его в другом месте. Я готова была все стерпеть, лишь бы защитить сына.
«Даже открыть ему тайну?» – пропел противный голосок в голове. – «Нет! Нет! Нет!» – сев обратно в автомобиль, я завела двигатель и направилась в сторону трассы.
Я даже представить не могла, как поведет себя Артур, если узнает правду. Возненавидит еще больше? Хотя, куда больше. Он никогда не простит мне прошлого, никогда не поймет, почему я так поступила. Я не найду слов, чтобы объяснить ему свой поступок. А есть ли они вообще – эти слова?
«А если он откажется помогать, ты все равно промолчишь? Рискнешь жизнью сына?» – это был сложный вопрос, я знала на него ответ, но со страхом гнала его из своей головы, хотя ситуация с каждым днем ухудшалась, и прогнозировать что-то было бы глупо.
* * *
Третий раз на этой неделе приходили коллекторы. Не культурные и вежливые дядечки, а настоящие громилы, которые чуть не забрали у меня сына. Они обещали продать его на органы, чтобы возместить свои финансовые потери. Когда эти подонки появились в первый раз, я сняла наш разговор на видео и написала заявление в полицию. Запись вместе с телефоном пропала, а меня чуть не привлекли за клевету. Они умели угрожать, я чувствовала себя беззащитной в нашем вроде бы правовом государстве. Меня так запугали правоохранители, что я пообещала впредь не переступать порога их заведения. У Шалецкого была власть, за ним стояли очень влиятельные люди. Те самые люди, которые помогли скрыть убийство моего мужа.
Виталий поехал к нему в офис и пропал. Его нашли на паркинге избитым и повешенным, но заключение экспертов гласило, что это самоубийство. Записи с камер кто-то стер, уволили охранников, на этом расследование закончилось. Когда я попыталась оспорить экспертизу, дать этому делу огласку, мне тут же закрыли рот и недвусмысленно дали понять, что случится с моим сыном, если я и дальше буду столь разговорчива и деятельна. Взамен обещали простить долги, но через месяц они пришли снова…
Теперь я понимаю: не сумев выбить из Виталия всю сумму, они его убрали и занялись мной. В отличие от моего мужа, у меня было что терять. Виталий боялся только за свою жизнь, но его окружение внушало ложное чувство защищенности. Ему бесполезно было угрожать смертью моего сына, а я готова умереть, лишь бы спасти ребенка. Я удобная цель для шантажа, поэтому теперь они давили на меня, вот только не учли одного: в отличие от моего мужа, у меня не было ни связей, ни возможностей достать такие деньги. Сумма долга была баснословной. Ни один банк не даст мне кредит на такую сумму. В наследство мне ничего не осталось. Дом был заложен и перезаложен, скоро он уйдет с молотка. На счетах денег давно не водилось. Все более-менее ценное я старалась продать, чтобы набрать хотя бы десятую часть долга и отсрочить платеж, но такой расклад «коллекторов» не устраивал, нужна была вся сумма если не сразу, то как можно быстрее.
Друзья оказались мнимыми, отвернулись сразу, как только мы похоронили Виталия. Слухи о долгах тут же расползлись среди знакомых. Его родители помогать нам не собирались. Во-первых, они всегда знали, что внук не их, а во-вторых, сразу же после смерти сына они продали дом и уехали жить в другую страну, будто знали о грядущих проблемах. Они даже не дождались сорокадневных поминок.
Несколько лет назад, когда наше финансовое положение не было таким плачевным, я помогла маме продать старую квартиру, добавила недостающую сумму и приобрела им жилье ближе к центру города. Можно было бы попросить продать жилье, но я даже заикнуться стеснялась. Где мы после этого будем жить?
С моей стороны было бы очень подло сейчас просить их оказаться на улице, да и не решит это проблему, и даже не отсрочит. Нужна вся сумма. Если Бессонов откажет, придется поговорить с мамой.
Или признаться Артуру…
* * *
Мама находилась на работе, Ванька на учебе, поэтому Леву пришлось оставить у школьной приятельницы. Вика знала, что у меня неприятности, но в детали я ее не посвящала. Она работала в частном садике, где детей можно было оставлять на любое время, главное, плати за каждый час пребывания ребенка в заведении. С меня Вика денег не брала, это и спасало. А еще у них есть охрана, и сына незнакомцам они не отдадут. Последнее время я даже на минуту старалась не выпускать Леву из поля зрения.
Выехав на шоссе, я не сразу определилась, куда ехать. Где именно мне искать Бессонова? В родительском доме, в тренировочном зале или торговых центрах? Я знала, что офис у него находится в одном из супермаркетов, чаще всего Артура можно было застать там. Смысла звонить ему я не видела, хотя номер телефона у меня имелся. Он не станет слушать, кинет мой номер в черный список.
Администратор магазина сообщила, что владельца нет, и, когда он будет, она понятия не имела. Наш разговор услышала девушка-кассир, она мне и шепнула, что Бессонов должен скоро появиться.
– Смотрите, сотрудники в зале наводят порядок на полках, проверяют наличие ценников на товаре под руководством директора магазина. Так всегда происходит, когда большой босс направляется в офис. – оплатив бутылку минеральной воды без газа, я поблагодарила девушку и вышла на улицу.
В машину садиться не стала, чтобы не пропустить Артура, встала напротив входа возле тонкой голой березы и принялась ждать. Время шло, я замерзла, но вернуться в машину, чтобы согреться, не решалась. Нужно было теплее одеться, но почему-то хотелось выглядеть красивой. Вряд ли его глаза при виде меня загорятся, как раньше, но толика надежды оставалась, поэтому пуховик и теплые сапоги остались лежать дома. Не хотелось выглядеть жалкой серой мышью. Заношенный полушубок и тонкие полуботинки на каблуке хотя бы подчеркивали мою женственность. Пряча руки в рукавах, я постукивала ногами о землю, будто это помогало согреться.
Я увидела Бессонова. При виде него сердце пропустило удар, сжалось от боли, а потом застучало так, словно пыталось вырваться из груди. Этот мужчина когда-то в прошлой жизни любил меня. Страстно. Самозабвенно. Безумно. А я его предала…
Теперь он так же страстно меня ненавидел каждой клеткой своей души. Как только он умеет. За дорогих ему людей Артур способен был уничтожить любого. Враги его боялись, старались не переходить дорогу. Жаль, что теперь и я среди его врагов…
Дверь лексуса негромко захлопнулась. Промедлила, он удалялся. Я перестала его разглядывать и поспешила догнать, нужно было перехватить Бессонова, пока он не скрылся в здании. При своих подчиненных Артур просто не станет меня слушать, да и без них вряд ли захочет.
Узкая юбка сковывала движения. Я не успевала догнать Бессонова. Сейчас он скроется в своем офисе…
– Артур! – окликнула, голос сорвался.
Глава 2
Он застыл. Я сбилась с шага, чуть не упала. Медленно на ватных ногах сделала еще несколько несмелых шагов в его сторону. Не дойдя до Бессонова чуть больше метра, остановилась. Голова Артура была опущена, плечи напряжены, его дыхание громко вырывалось из груди. Складывалось ощущение, что он старается взять себя в руки. Мне казалось, прошла вечность, прежде чем Артур обернулся. Столько презрения и ненависти горело в его глазах, что я отшатнулась. Пожалела, что вообще пришла.
«Не поможет…» – подумала я.
– Не смей никогда ко мне обращаться! – сквозь зубы жестко выговаривал он каждое слово. – Не смей никогда произносить мое имя! Я не желаю тебя видеть! Ни-ко-гда. – это слово он повторял каждый раз, чтобы я лучше поняла его настроение? – Я столько лет избегал с тобой встреч, чтобы тебя, суку, не задушить… – обжег он меня своим презрительным взглядом. – Не нарывайся! Пошла вон! – он резко развернулся и стал уходить.
Еще несколько шагов, и он скроется за стеклянными дверями…
Кинулась за Бессоновым. Прежде чем успела подумать, схватила его руку. Артур отмахнулся от меня, словно от прокаженной. Выдернул руку, будто на него налип кусок грязи. Не удержавшись на каблуках, я упала. Порвала капроновые колготки и оцарапала колени. Было больно, но сердце горело во сто карт сильнее, мне не хватало воздуха. Он возвышался надо мной, не уходил.
Редкие прохожие оглядывались, задерживали на нас свой любопытный взгляд, но никто не хотел вмешиваться. Унизительно было валяться у него в ногах, но это не так сильно меня трогало, как его ненависть.
Руки он мне не подал. Я поднялась сама. Старалась сделать это изящно, но куда там… Поправляя юбку, пряча порванные колготки под ее длиной, я вспоминала, с чего хотела начать разговор. Пока он не ушел, нужно успеть воспользоваться шансом.
– Можешь ненавидеть меня. Можешь даже ударить. – я знала, Бессонов этого никогда не сделает, но эта фраза его разозлит, заставит обратить на меня внимание. – Только, умоляю, выслушай. Я не жду твоего прощения. Но, пожалуйста…
– Нет! – оборвал он мой монолог. По моим щекам покатились слезы. Я поняла, что умолять Артура бесполезно.
Нужно рассказать о сыне… Но тогда он точно меня не простит. Заберет Леву. Я не готова отдать ему ребенка! Я не смогу с ним расстаться.
«Ты можешь потерять сына навсегда, никто не спасет его, кроме Артура. Может, он позволит тебе видеться с сыном?..» – голос в моей голове подсказывал решение, но я не желала его слушать. Я стояла и глотала соленые слезы. Артур не оставил мне даже толики надежды… Вновь развернулся и стал уходить.
– Милаха, если я когда-нибудь буду тебе нужен, только позови, я пройду сквозь время и пространство… – вспомнила я фразу из нашего прошлого и едва слышно ее прохрипела. Голос не слушался. Он столько раз ее повторял…
Вспомнил, остановился. Замер, а потом медленно повернулся.
– Не смей, слышишь?! Не смей! – сделал шаг ко мне, схватил за волосы и больно дернул. – Это я сказал другой девочке в другой жизни! – он несильно сжимал мои волосы, но мне было больно. Не знаю, почему, но кожа головы отличалась особой чувствительностью. Точнее, вся кожа на моем теле была очень чувствительной, но на голове особенно. Мне даже расчесываться было больно. Чтобы волосы не путались, я никогда их не отращивала. Всегда носила каре.
– Милаха, если я когда-нибудь… – повторила я его клятву, потом еще раз… еще… На его красивом мужественном лице, которое с годами стало еще притягательнее и интереснее, играли желваки, темно-карие глаза от злости стали почти черными. – Милаха, если… – плача повторяла я.
– Идем! – зло бросил он, отпустил меня и направился к своему автомобилю. Ничего хорошего из этого не выйдет, но я даже не подумала отказаться, покорно пошла за ним.
Милена
Мы прошли к его автомобилю. Артур открыл сигналкой машину, сел за руль. Я поняла, что приглашать меня не станут, поэтому села сама, пока он не тронулся и не уехал. Как только я закрыла дверцу, машина сорвалась с места. Я не видела этого мужчину несколько лет, он изменился, возмужал, но перед глазами стоял все тот же молодой парень, в которого я была так сильно влюблена…
* * *
Последний день учебного года выдался дождливым. Я не была грустным романтиком, поэтому такая погода удовольствия мне не приносила, но где-то глубоко в душе я не возражала против унылой серости. Возвращаться домой приходилось через неблагоприятные дворы, а в дождливый день даже местная шантрапа предпочитала укрываться в домах или на худой конец в гаражах.
Еще осенью меня не замечали местные мальчишки, а теперь проходу не давали. «Девочка созрела», – громко, так, чтобы я слышала, обсуждали они. Я понимала, о чем идет речь, и мне от этих намеков делалось по-настоящему страшно. Потерять девственность в грязном гараже или на не менее грязном матрасе в старой коммуналке совсем не хотелось. Многие знакомые девчонки, связавшись с местными парнями, уже и не помнили, сколько у них было мужчин. А ведь среди парней часто встречались те, кто уже отсидел срок, а порой и не один.
Меня тошнило только от одной мысли, что придется с кем-нибудь из местных «авторитетов» лечь в постель, чтобы открыть дорогу всем остальным. Пока ты «целочка», к тебе все тянут руки, раскручивают на переспать, но насильно не затаскивают за гаражи. Хотя наличие девственности и не гарантирует безопасность. Стоит напиться какому-нибудь уроду, и над тобой могут надругаться средь белого дня. Посмеешь пожаловаться или написать заяву, тебя могут и с перерезанными венами найти где-нибудь на отшибе.
Заступиться за меня было некому: мама сутками пропадала на работе, чтобы поднять нас с младшим братом на ноги, а отец пил не просыхая. Местная шантрапа отлично знала, кого можно тронуть, а за кого могут и голову отрезать. Утром местные бездельники отсыпалась, поэтому можно было, не опасаясь, ходить в школу, а вот возвращаться было страшно. Вечером и вовсе я старалась не показываться во дворе, всегда отказывалась, когда соседские девчонки звали погулять.
Как назло перед последним уроком дождь закончился, и даже выглянуло солнце. Я осмотрелась в поисках компании, которая бы направлялась в сторону моего дома, идти одной очень не хотелось, но все ребята отправлялись гулять в парк. Мне тоже хотелось пойти с ними, но я не могла. Нужно было успеть приготовить ужин, забрать Ваньку из садика. Добралась до дома я без происшествий, никого из местных «авторитетов» не встретила. Во дворе и на детской площадке были только мамаши с детьми.
Наш район на окраине города смело мог считаться одним из самых неблагоприятных – жили здесь в основном те, у кого не было возможности переехать в другое место. Даже гастарбайтеры обходили наши криминальные дворы девятой дорогой. Жила тут, правда, кавказская «диаспора», которую наши смельчаки даже по пьяни не решались тронуть. Двух инцидентов хватило, чтобы местные ребята поняли, с кем не стоит связываться и раздувать конфликт. Я не знала, кого из них боюсь больше, доверия не внушала ни одна из компаний.
Если местные не скрывали своих намерений и открыто их высказывали, то ребята с Кавказа провожали молчаливыми взглядами, от которых кожа покрывалась мурашками.
Глава 3
Милена
Отец пьяным спал в коридоре. Переступив через родителя, я прошла в нашу с братом спальню, переоделась и направилась в кухню. Батя мог проспать так до вечера, потом встать, похлебать суп, опять выпить и снова уснуть. Хорошо бы в следующий раз он дошел до своего дивана, чтобы через него постоянно не перешагивать. Открыла все окна в доме, чтобы проветрить квартиру. Я никогда не привыкну к этой вони. Утром мама с боем заставит его искупаться и надеть чистую одежду, но он вновь напьется, к обеду запах перегара и больного желудка пропитает все комнаты.
Закончив с готовкой, я спряталась в своей спальне. Включила телевизор, убавила звук до минимума. Если отца разбудить в таком состоянии, он устроит скандал, а мне хотелось тишины.
Я не заметила, как задремала. Разбудил меня звонок телефона.
– Милена, ты где ходишь? – раздался в динамик возмущенный расстроенный голос мамы. – Ваньку из садика полчаса назад забрать надо было! Мне воспитательница звонит…
– Мама, я уже бегу. Извини, уснула. – я на ходу надела мастерку, захлопнула дверь и выбежала из квартиры. Я решила проскочить через детскую площадку, чтобы не обходить двор, но, увидев на скамейке парней, замерла. Отступать уже было поздно, но и двигаться вперед я желания не испытывала. Несколько пар глаз смотрели прямо на меня.
– Привет! – крикнул один из них.
– Красавица, пиво будешь? – протянул полупустую бутылку другой.
– Сигаретой угостить?
– Подойди, мелкая! – делать вид, что это не ко мне обращаются, было сложно. Не поворачивая головы в их сторону, я двинулась быстрым шагом вперед.
– Ты че такая дерзкая? – окликнул меня Рябой. Этого гада у нас во дворе все знали. По спине прошелся холодок. – А ну посмотри сюда!
Впереди стояли те самые кавказцы. Чем они занимались, никто не знал, но возле их подъезда вечно стояли дорогущие автомобили. Их ненавидели, ругали за глаза, оскорбляли, обещали устроить судный день, но во всем этом проскальзывал страх перед ними, а еще, наверное, зависть. Они уже заметили, что меня дергают местные. Кавказцы стояли и наблюдали за разворачивавшейся картиной.
Один из тех, кто наводил на меня панический ужас, поднялся со скамейки и преградил дорогу. Рябой подошел очень близко, запах пивного амбре ударил в лицо. Я сделала шаг назад. Он двигался на меня, а я от него. Резко выкинув руку вперед, Рябой схватил меня за руку и прижал к себе. Все с интересом наблюдали за нами, но никто не собирался вступаться. Я уже поняла, что Ваню мне сегодня забрать не получится…
– Ты че такая дерзкая? – повторив фразу, ухмыльнулся Рябой. У него отсутствовало несколько передних зубов, поэтому улыбка выглядела устрашающей. – Мы к кому обращались? Тебе что, западло было с нами пообщаться?
– Я спешу, – в горле пересохло, голос звучал неестественно.
– Будешь моей девушкой! – поставил он меня перед фактом. На их языке это означало, что я должна с ним спать, а, как надоем, буду принадлежать всем. Он среди всей этой шантрапы был самым отпетым отморозком, его боялись все местные ребята.
– Нет, – едва слышно отказала я. Было страшно, так страшно, что все внутри дрожало, но я не могла на это согласиться. Отказала ему при всех, и его рыжее лицо перекосилось от злобы.
– Что ты сказала?! – его рука опустилась резко на шею. Недопитая бутылка с пивом упала на песок, содержимое вылилось. Меня только за это сейчас задушат. Из глаз брызнули слезы, воздуха перестало хватать. Я пыталась тонкими пальцами оторвать его руку от шеи, но он только сильнее сжимал свои пальцы.
– Отпусти, мне больно! – в панике попыталась закричать я, но получилось только прохрипеть.
– Будет еще больнее, тварь! – свободной рукой он схватил меня за волосы, сильно сжал их в кулаке. От боли я закусила губу и заплакала сильнее. Я пыталась хватать воздух ртом, но у меня ничего не выходило. Перед глазами стали расползаться темные круги. Носочками, едва касаясь земли, тянулась за волосами, которые он пытался вырвать с кожей.
– Руки от нее убери, – прозвучал приказ из-за спины Рябого. Этот голос был мне незнаком. Точно не из местных, но и кавказского акцента я не расслышала. Рука на шее ослабла, я принялась жадно хватать ртом воздух, при этом пыталась отодрать чужие пальцы от себя.
– А ты кто такой? – не отпуская меня, повернулся Рябой к парню, который стоял за его спиной.
– Артур я, Бессонов. Тебе мое имя о чем-нибудь говорит?
– Нет.
– Ну, это пока. Отпусти девочку, и мы пообщаемся с тобой, раз ты такой смелый. – я слышала только голос, видела край кожаной куртки и широкие плечи. Голос казался приятным. Может, потому что этот парень пришел мне на помощь?
Меня грубо оттолкнули. Я упала, но успела подставить руки, поэтому джинсы не запачкала. Зато ладони утонули в грязной жиже. Надеюсь, это была просто лужа… Нюхать и проверять не стала.
Поднявшись, я посмотрела на моего спасителя. Молодой. Красивый. Одет стильно. Я таких раньше не встречала… Хотя, может, просто его не замечала. Парень некоторое время оценивающе рассматривал меня, потом кивнул, чтобы я ушла. Наверное, подло было сбегать, но я ничем не могла ему помочь, а брата нужно было забирать.
Я сбежала. Всю дорогу, что шла до детского сада, останавливалась возле влажной травы и протирала руки, но все равно чувствовала себя грязной. Руки можно отмыть, а вот стереть воспоминания – нет.
Возвращаться я боялась. Со мной теперь был еще и Ванька. Пришлось идти домой окольными путями, через горы мусора, по заросшему травой пустырю. Тут даже не было тропинки, я приминала бурьян, чтобы брат мог пройти. Ванька капризничал и плакал, я была вся мокрая.
– Подожди, сейчас дойдем до дома, я тебя искупаю и переодену. – мне самой хотелось рыдать, но ради него старалась держаться.
Передвигаясь под самой стеной дома, мы добрались до подъезда, отсюда хорошо было видно детскую площадку. Я не знаю, что произошло за это время, но то, что я увидела, меня напугало. Мой спаситель стоял в центе, его руки были перепачканы кровью. Рябой поломанной куклой лежал в луже… багровой луже. Рядом с ним валялось еще несколько местных ребят. «Кавказцы» стояли полукругом за спиной спасителя. Он поднял на меня взгляд. Я испуганно скрылась в подъезде, утянув с собой брата.
* * *
– Выходи, – бросил Бессонов, остановившись возле незнакомого дома. Моргнув несколько раз, я вернулась из воспоминаний.
Глава 4
Милена
– Выходи, – повторил холодно Бессонов, не поворачивая головы. Мы остановились у элитного коттеджа. Адрес был мне незнаком.
Второй раз приглашать меня не нужно было, я открыла дверь и вышла из машины. Я понимала, что это мог быть единственный шанс на то, чтобы с ним поговорить, попросить помощи.
Я старалась поспевать за Артуром. Несмотря на разодранные колготки и оцарапанные колени, держалась прямо, гордо себя несла. Моя гордость… Давно от нее ничего не осталось. Я научилась скрывать свои истинные чувства, носить на лице маски. В постели с мужем приходилось имитировать удовольствие. Встречать его с улыбкой, когда он возвращался от любовницы. С бывшими друзьями и родственниками изображать счастливую семью, делать вид, что все у нас благополучно. Искренней я могла быть с мамой и братом, но лишний раз не хотелось их загружать своими проблемами – они и так видели, что ничего хорошего из моего брака не вышло.
Последние два года маме приходилось помогать мне деньгами, в то время как муж брал новые кредиты и все просаживал. Я почти никуда не выходила. На мне было легче всего экономить. Поход на какое-нибудь мероприятие обходился дорого: новый наряд, украшения, посещение стилиста… Хотя я и не настаивала, мне комфортнее было оставаться дома.
Настоящих подруг я так и не завела, ровесницам я казалась скучной. Мы были из разных миров, и это не могло не ощущаться. А еще меня в дикий ужас приводили всякие эксперименты со своим телом и нескончаемые инъекции, о которых так пафосно рассуждали девушки. Моего отношения к «красоте» они понять не могли. Находились, конечно, среди всей этой тусовки серьезные, умные девушки, но им намного интереснее было обсуждать с мужчинами фондовые рынки, ценные бумаги и скачки цен на нефть, чем общаться с молодой мамой.
Мы вошли в дом. Бессонов пропусти меня вперед. Небольшая прихожая вмиг сузилась еще больше, когда он переступил порог. Пространства будто стало не хватать. В машине я так остро не ощущала его близость, может, потому что он всю дорогу на меня не смотрел. Я мяла в руках сумку и жалась к стене, Бессонов смотрел на меня тяжелым взглядом. Тяжелым и чужим. А ведь когда-то эти глаза смотрели на меня так, что дух захватывало. От воспоминаний на глаза наворачивались слезы. Я потеряла что-то настолько ценное, что не передать словами. С тех пор в душе поселилась пустота. Пустота и щемящая боль. С этими чувствами я живу уже семь лет.
Я столько раз в своем сознании проигрывала нашу встречу, и вот она состоялась. Знала, что Артур окатит меня своим презрением, но я всегда пыталась в тех представлениях что-то сказать, объяснить. Может, даже оправдаться. В реальности все оказалась намного сложнее: я просто не могла подобрать слов, чтобы начать разговор. Закостенел не только язык, но и мой разум. А он стоял такой чужой… далекий.
– Проходи, – прозвучал очередной короткий приказ. Бессонов проследовал вперед, скинув с себя верхнюю одежду. Негромко выдохнув, я последовала за ним.
Здесь не живет женщина – первое, что я отметила, осматривая помещения. Но это совсем не значит, что ее нет в его жизни. Зачем мне это знать? Я пришла сюда просить его о помощи. Я давно потеряла право лезть в его личную жизнь.
Артур остановился у порога комнаты, а затем медленно его переступил. Я подошла к проему. По телу пронесся жар, когда я увидела, что он привел меня в спальню.
Комната была погружена в полумрак, на окнах задвинуты темные тяжелые шторы. Я отметила, что во всех помещениях, что я видела, царил идеальный порядок, словно квартира нежилая, только разобранная постель выдавала, что здесь кто-то жил.
Я застыла. Не знала, чего ждала, но не этого. Неужели в этом доме нет кухни или гостиной? Почему спальня? От догадки по телу прошелся холодок. А я думала, мы спокойно поговорим, Артур даст мне время собраться и все ему рассказать. Нет… В спальню приглашают только для одного.
Не смогу. Даже если это он. Все равно не смогу. Вот так вот, без чувств, без эмоций!
«А когда-то смогла» – напомнил противный голос в голове. Я прогнала образ мужа из головы.
Не смогу с ним… Артур этим поступком отберет мои самые светлые воспоминания. Сотрет их одним махом!
«Подумай о сыне!»
– Я хотела поговорить. – нетвердо произнесла. Я так и осталась стоять на пороге спальни, не решалась войти.
– Так и будешь там стоять? – я сделала несколько несмелых шагов, остановившись подальше от кровати. – Раздевайся… – я ждала подобного, но все равно приказ отозвался тупой болью в сердце.
– Мне надо тебе кое-что сказать… – растерялась я, в голове стали путаться мысли. Хотелось отсрочить неизбежное. Понимала, что не в том положении, чтобы диктовать условия.
– Я знаю все, что ты можешь мне сказать, – негромко произнес он, по коже побежали мурашки. – Твой муж оставил кучу долгов. Шалецкий тебя из-за них напрягает, а он слов на ветер не бросает. Ты пришла попросить взаймы у мужчины, который в свое время был готов бросить мир к твоим ногам. Я прав? – в чем-то Бессонов был прав, но не во всем. Не нашла, что ему ответить. Он и не ждал. – Предложить тебе, кроме своего тела, нечего. Раздевайся. – мне в любом случае придется многое потерять, но… Подумав немного, приняла решение. Пусть будет, как он хочет. Зато сохраню жизнь своему сыну.
– Ты поможешь мне договориться с Шалецким? Отсрочить платеж? – меня задевало его холодное равнодушие, я не знала, как себя вести. Соглашаться на его условия не хотела, но выбора Артур мне не оставил. – Пока не знаю, чем буду отдавать…
– Я даже заплачу твои долги, но ты же знаешь, что я попрошу взамен, – перебил меня Бессонов. Он подошел, схватил меня за подбородок, вынудив посмотреть прямо в глаза, где за серой дымкой клубилась темная ненависть. Бессонов наклонился, почти коснулся своими губами моего рта… – Я жду. Скинь с себя все или уходи. – обдал чистым горячим дыханием. Подержал так и отступил.
Меня била мелкая дрожь, кожа покрылась мурашками. Стало холодно, хотя в комнате было тепло.
«Или уходи…»
Я принялась медленно расстегивать пуговицы на жакете. За последние годы если фигура и изменилась, то в лучшую сторону. Талию не портили растяжки, она осталась такой же стройной. Грудь и бедра утратили свою подростковую угловатость и плавно округлились. Я бы даже хотела, чтобы тогда я выглядела так сексуально.
Он не наблюдал за тем, как я раздеваюсь. Прошел мимо и остановился возле окна. Руки спрятал в карманы. Спина Бессонова была напряжена. Что он мог увидеть в маленький просвет между штор?
Это была своеобразная пощечина, он давал понять, что не очень заинтересован во мне, как в партнерше. Тогда зачем все это? Унизить меня? Проглотив обиду, я быстро скинула с себя все, кроме трусов. Прошла к постели, присела на край и прикрылась спереди простыней, которой он укрывался во время сна. Наверное, ночью ему жарко было спать под одеялом.
Я почувствовала, когда он обернулся, а может, услышала. Каждый его шаг бил по натянутым нервам. Я сижу голая в его постели. Дрожу, но не от страсти. Бессонов приблизился, остановился за моей спиной. Ухватив край простыни, он потянул ее на себя.
– Встань!
Глава 5
Артур
Я знал все о ее проблемах. Я сам за ними стоял, помог разориться ее муженьку. Могилу он, правда, вырыл себе сам, связавшись с Шалецким.
Я обещал себе не при каких обстоятельствах не впутываться в это дело. Меня не должна интересовать жизнь бывшей девушки. Один раз я уже помог ей и чуть не потерял себя. На этой планете для нас двоих не было места. Вытравил ее из мыслей и души, а теперь она вновь появилась.
Я ведь тогда не конкретно за нее заступаться полез, местные давно нарывались, подговаривали мальчишек, чтобы те нам машины царапали, колеса прокалывали, сахар в бак засыпали. Мы искали повод, и они нам его предоставили. Нужно было заставить их бояться. Подошел тогда к ним с одним намерением – наказать. Милена в руках этого отморозка уже синела, не могла вдохнуть. В тот момент я обо всем забыл, неконтролируемая ярость росла внутри и множилась. Подонка захотелось убить. Он ее отпустил, а я залип, глаз отвести от малолетки не мог. Бледная кожа с россыпью веснушек на переносице, тонкие черты лица, пухлые губы и невероятного цвета глаза. Я потом часто буду удивляться, как они меняли цвет в зависимости от погоды и настроения Милены.
Кивком головы попросил уйти. Не хотел, чтобы она видела, насколько я могу быть жесток, а тогда я дошел до крайней точки. Вмиг все изменилось, я желал убивать, и это из-за того, что отморозок ее тронул. Пусть каждый знает, что к этой девочке приближаться нельзя. Жалости в тот день я не чувствовал, залил чужой кровью всю детскую площадку. Я увидел… скорее, почувствовал на себе ее взгляд. Прижалась к двери подъезда и испуганно смотрела на меня. Непросто будет избавить ее от страха, подумал я, ведь уже принял решение, что оставлю эту девочку себе. Кто же знал, что все так повернется…
…
Я слышал, как она неспешно раздевалась, как тщательно складывала каждую вещь, чтобы потянуть время. Я солгу себе, если скажу, что ничего не дрогнуло, когда она меня окликнула, когда стояла и смотрела на меня умоляющим взглядом, а потом без вопросов села в машину. Дрогнуло! Но еще ощутимее дрогнуло в штанах. Она всегда по-особенному действовала на меня. Хотел ее до одури сопливой девчонкой, желал и сейчас не меньше! Я еще в тот первый день почувствовал эту бешеную тягу. Она стояла, смотрела чистым взглядом, не знала, куда деть перепачканные руки… Кольнуло в груди, сердце пропустило удар. Я потом ночью лежал, уснуть не мог! Член колом, а я о ней думал, из головы выбросить не мог!
Встряхнул головой и прогнал воспоминания. Обернулся, подошел к Милене. Взялся за край простыни, которой она стыдливо прикрывалась, и потянул на себя.
– Встань!
Встала передо мной голая. Стала еще лучшее, сексуальные. Но ту девочку я хотел до безумия. До дрожи. Милена никогда не будет прежней.
– Предложи мне то, чего у меня нет. Предложи то, ради чего мне хотелось бы тебе помочь! – посмотрела, не понимая. – У тебя этого нет. Ты убила это много лет назад… – оборвал себя, не стоит возвращаться в прошлое. Пора все окончательно вычеркнуть и забыть.
Потянулся рукой к ее лицу, убрал непослушный локон за ухо. Провел тыльной стороной ладони по щеке, спустился к шее. Кожа до сих пор такая же нежная, отметил про себя. Обвел подбородок, большим пальцем примял ее нижнюю губу, заставил открыть рот. Смочив подушечку пальца, очертил влагой губы. Я видел, что она потеряна, не знает, как реагировать, но мои прикосновения не оставили ее равнодушной. Дыхание Милены сбилось, соски заострились. Я опустил руку на ее грудь, влажным пальцем провел по вершине, сжал полушарие… чуть сильнее… Милена закусила губу. Захотелось поцеловать, вспомнить вкус ее губ. Мысленно оборвал это желание.
Сжал между пальцами сосок. Перекатывая его, я продолжал наблюдать за реакцией Милены. Я замечал все: и испарину над губой, и опущенные веки, и сбивчивое дыхание. Чтобы до конца убедиться в ее желании, оглаживая живот, спустился к кромке трусов. Какого хрена она их оставила? Рвать не стал, подавил в себе это желание. Просунул пальцы под резинку. Поглаживая идеально гладкую кожу, подобрался к развилке. Милена сильнее сжала ноги. Воспоминания вновь всплыли в сознании, но я их утопил.
– Расставь ноги! – она вздрогнула, но послушалась. Я должен был ощутить ее влагу на кончиках своих пальцев. Добравшись до входа, ввел в нее два пальца. С трудом ввел, она привстала на носочки, словно оставалась до сих пор девственницей… или у нее давно не было секса. Первое точно исключаем. Интересно, как долго она была без мужчины?
Я дрожал не меньше Милены, перед глазами стояла картина, как я ее трахаю. Без сантиментов и нежностей. Член пульсировал, яйца болезненно поджались, но я какого-то хрена сдерживался. Я мог поставить ее на колени, расстегнуть молнию на брюках и приказать отсосать. Этой фантазии не один год – до орального секса у нас так и не дошло. Я как любой нормальный мужик мечтал, чтобы она приласкала меня ртом. Тормозил. Не смел даже намекнуть, боясь обидеть. Нашел о чьих чувствах печься!
Вынув из нее пальцы, размазал влагу по промежности, немного задержался на клиторе. Услышав ее сдавленный вздох, вытащил руку из трусов. Я точно рехнусь!.. Могу же заставить. Она не посмеет отказать. Так какого хрена?..
Отошел от нее к окну. Видел боковым взглядом, как она дрожит, как обнимает себя руками. Растер между пальцами ее влагу, сладковатый запах ударил по обонянию. Расстегнул и стащил с себя рубашку, следом брюки… Я чувствовал, что Милена за мной наблюдает.
Полностью раздевшись, направился в душ. Надо смыть этот запах! Надо остудить голову, потому что в таком состоянии я не могу думать! Как бы я ее ни ненавидел, насиловать не собирался! Надо валить из дома. Семь лет прошло, а мне до сих пор рвет душу, когда я на нее смотрю! Включив холодную воду, встал под душ. В голове шумела кровь, пульсировала в висках… Как же я ее ненавижу!
…
Вторая наша встреча произошла в полицейском участке. Задерживать меня не стали, отец подсуетился – Милене уже объяснили, какие показания она должна была дать. Испуганная девочка пришла вместе с родительницей, тогда я и узнал, что ей всего лишь шестнадцать.
Следователь, пытаясь угодить моему отцу, жестко давил на Милену и ее мать. Я сидел в коридоре и слышал, как он с ними разговаривает.
– Вот из-за нее я сорвался с работы?! Из-за нее я должен вытаскивать твою задницу из тюрьмы?!? – родитель сидел напротив и прожигал меня злым взглядом, он не понимал, зачем я полез в драку. – Пусть бы они ее хороводом там оттрахали, какого хера ты в это полез? Она тебе мать, жена, сестра?! – продолжал отец яростно выговаривать.
– Тебе напомнить, что ты служишь на благо родины? Обязан защищать интересы простых граждан? – отец несколько лет пытался меня приструнить, хотел посадить в кресло гендиректора одной крупной компании, которая принадлежала ему, а я не желал от него зависеть. Мне претили его взгляды, его отношение к людям. Я не хотел быть похожим на него. – Твоя задача – делать их жизнь лучше. Но о чем это я?.. Ты только перед камерой бросаешься красивыми речами! – насмешливо выплевывал слова ему в лицо. Дверь кабинета захлопнулась, значит, наш разговор слышал и следователь, и Милена с матерью.
Понял это и отец. Но его это нисколько не огорчило. До мнения простых смертных ему просто не было дела. Поднявшись, он без стука ворвался в кабинет, прошел гордой походкой и остановился рядом с Миленой. Она боялась поднять на нас взгляд.
– Завтра придут журналисты, будут задавать вопросы, сделают пару снимков. Вы им расскажете, какой мой сын герой…
– Оставь ее, ничего она говорить не будет! – оборвал я родителя. – Твои шавки и так накатают все, что тебе надо… – родитель посмотрел на меня строго, но, заметив мой настрой, сменил тактику, решив свалить отсюда.
– Мой сын свободен?
– Да, – произнес следователь, отводя взгляд.
– Я уйду вместе с ними. – предупредил отца и мента. Я заметил, что мать девушки взвинчена, бросает недовольные взгляды на дочь. Какой-то урод чуть не задушил девушку, а все вокруг виноватой выставляют ее. Я герой, Рябой жертва, а во всем виновата шестнадцатилетняя девочка!
– Они могут идти, показания я взял… – коп протянул женщине пропуск.
– До свидания, – мать Милены схватила дочь за руку и быстро уволокла из кабинета. Я понимал, что сейчас не лучший момент для разговора, поэтому и остался стоять на месте. В любом случае, я уже решил, что эту девочку не выпущу из поля зрения.
…
Резкий звук вывел меня из воспоминаний – мой телефон звонил в спальне. От холодной воды мышцы свело. Не страшно, зато смог взять эмоции под контроль. Быстро ополоснулся и покинул кабинку.
Не вытираясь, я вышел из ванной комнаты и проследовал к шкафу, встроенному в стену. На Милену не смотрел. Укутавшись в простыню, она до сих пор сидела на постели.
«Одевайся и проваливай!» – хотелось крикнуть, но сдержался. Я пока не знал, как с ней поступить. Наказывая Милену, накажу и себя! Оставить ее Шалецкому? Он же не пожалеет ее ребенка…
Быстро одевшись, я закинул ключи и телефон в карман, даже не посмотрел, кто мне звонил.
– Перевезешь ко мне вещи. Сегодня. Одевайся. – взяв стопку сложенной одежды, я кинул ее на постель. На моих губах застыла насмешка. Смущается, словно невинная девочка. Смотрел на ее лживое лицо, и волна ненависти вновь топила мое спокойствие. Так и хочется встряхнуть и сказать, чтобы не строила из себя…
– У меня есть сын. – будто я не знаю! – Я не хочу с ним…
– Оставишь его у матери! – не желал видеть пацана. Он живое напоминание ее предательства!
– Как долго я должна?.. – она не закончила вопрос. Я и сам не знал, на сколько она здесь задержится. Может, завтра ее выкину, может, через неделю… Ничего не ответив, я положил ключи от дома рядом с ней. Запасной комплект у меня был в офисе.
Милене принимать решение.
Работать я сегодня не собирался. Завел байк и рванул на пустую трассу. Отвлечься! Не думать о ней!
Я любил скорость. Выброс адреналина в кровь, чувство эйфории… Но сегодня этого не было. Я решил отправиться в закрытый клуб, недавно как раз восстановил свое членство. Я знал, что Шалецкий частый гость в нем. Он нередко просаживает крупные суммы, впрочем, как и выигрывает. Я не был с ним лично знаком, поэтому не мешало бы сначала присмотреться.
Шалецкого в клубе сегодня не было. Я подумывал сесть за стол и убить время, но не стал поддаваться желанию. Проигрывать не люблю, а для того, чтобы выигрывать, нужна холодная голова. Взял в баре две бутылки виски и свалил на хату. Милена, наверное, уже перевезла вещи… Сидит… ждет… волнуется. А у меня один план – напиться в хлам!
Свет нигде не горел. Дом оказался закрыт, а ключи я так и не взял. Время первый час ночи. Вместо того, чтобы отправиться на квартиру, я завел мотор и направился к ее дому. Забрать ключи? Убедиться, что с ней все хорошо? Разбудить и потребовать объяснений?
Я сам не знал, какого хрена туда прусь, но сворачивать не собирался. Ее дом был оцеплен. Мигали полицейские проблесковые маячки. Сердце пропустило удар, потом еще один…
– Взрыв, – ухватил я из толпы пугающее слово. Обратил внимание на окна дома, где не осталось стекол…
Глава 6
Милена
Мое тело узнало его, откликнулось на скупые, жесткие ласки. А ведь муж столько лет пытался пробудить мою чувственность, но в постели я думала о чем угодно, только не о нем. У меня даже сымитировать оргазм не получалось. Неудивительно, что в супружескую постель он все реже наведывался. Устав спать с бревном, супруг завел себе любовницу. Ревности не испытывала, потому что никогда его не любила. Я не возражала и оскорбляться не думала. Несмотря на непростые отношения, я желала Виталию счастья, предлагала развестись, чтобы он смог создать новую семью. Он слышать ничего не желал, впадал в ярость. Оглядываясь назад, я понимала, как плохо поступила со всеми нами. Нельзя было выходить замуж. Нельзя было жить с человеком, которого не любишь. Не стерпится и не слюбится.
Артур ушел, оставил меня одну в своем доме. Я до сих пор чувствовала на коже его прикосновения. Разбуженное тело требовало ласк. Я бы помогла себе получить разрядку, но опасалась, что здесь могут быть камеры.
Обняла себя за плечи. Осматривая почти пустую необжитую комнату, я простояла так достаточно долго.
«Хоть бы картину на стену повесил». – подумала я, но тут же себя оборвала: – «Да мне какое дело».
Оделась, ключи бросила в сумочку. Нужно ехать забирать сына. И как мне Леве объяснить, что он будет жить у бабушки? Он после смерти «отца» от меня ни на шаг не отходил. У Левы появился страх – потерять маму, и я старалась посвящать ему все свободное время. Несмотря на то, что с Виталием он не был близок, его потерю болезненно переживал. Я даже удивлялась, что сын так часто спрашивает об отце. Виталий в лучшем случае его игнорировал, чаще присутствие Левы его раздражало. Выпивая, что происходило достаточно часто, муж сообщал сыну, что тот ему неродной. В такие моменты я ненавидела его. Лева уже все понимал, задавал вопросы, на которые не хотелось отвечать: «Где мой настоящий папа? Он меня бросил? Кем был мой папа?..» Не окажись я тогда беременной, ни за что бы не вышла замуж за Виталия. Только страх потерять ребенка толкнул меня в объятия Виталия.
Покидая коттедж Артура, я проверила все замки. Такси подъехало через две минуты. Сев на заднее сиденье и назвав адрес, я снова мысленно вернулась в прошлое…
…
Первую встречу с его отцом я запомнила на всю жизнь. Он не мог понять, как за такое ничтожество вступился его сын, обвинил меня в том, что у Артура по моей вине неприятности. Он поливал нас грязью, а мы сидели в кабинете следователи и слушали его монолог. У меня появилось чувство стыда, хотя сейчас я понимаю, что неудобно должно было стать ему.
Мама меня не ругала и ни в чем не винила. Она, как и я, оказалась напугана, а защитить нас было некому. Отец даже не разобрался, что произошло, услышал на улице разговоры, пришел и ударил меня. Наговорил много обидных слов, незаслуженно обвинил. Ванька вечером нажаловался маме, и та всю свою злость выместила на родителе. Получился грандиозный скандал, отец три дня жил на улице, пока она его не пожалела и не простила.
Я видела в газете несколько статей, посвященных Артуру. Как и хотел его отец, о сыне писали, как о герое. Там даже было мое интервью, которое я, конечно, не давала. Дело закрыли за отсутствием состава преступления. Рябой выжил, но остался инвалидом. «Это ему за грехи расплата, хорошо, что на Земле отмучается», – говорила мама.
Поговаривали во дворе, что родные Рябого деньги взяли у того политика, поэтому и заявление писать не стали. Да и все его дружки дали нужные показания, наверное, не просто так. Позже, когда слухи улеглись, они сделали ремонт в квартире, машину купили. Неправильно все это было, но не мне их судить. Что они видели от своего сына? Ничего, кроме горя.
В нашем дворе стало спокойнее. Как-то негласно «чужие» ребята из компании Бессонова теперь считались тут авторитетами. Девушки много времени проводили возле их подъезда, проявляли интерес к парням, у которых водились деньги. Никто их не осуждал. Девчонки рады были сменить «покровителей». Жизнь после одного случая сильно изменилась. Конечно, стоило местным ребятам подвыпить, и они рвались в бой, но дальше криков и угроз дело не заходило.
Мне проблемы были не нужны, поэтому я старательно избегала встреч и с одними, и с другими ребятами. Несколько раз видела своего заступника, но ни разу не подошла, хотя появлялась мысль, что нужно поблагодарить. Смущалась, наверное. Я часто ловила на себе его взгляды. Увидев, как я отвожу взгляд или прячусь, он улыбался. Я не знаю, как объяснить, что я чувствовала к нему. Не страх… Нет. Скорее, ощущала какую-то непонятную тревогу. Он был другой, из чужого, незнакомого мне мира.
Я помнила отношение Бессонова-старшего ко мне, его слова постоянно звучали в голове. Ни при каких обстоятельствах нельзя было сближаться с Артуром, нельзя было влюбляться и мечтать. А я поддалась свои чувствам, поверила, что все у нас может получиться. Разве я могла устоять перед таким настойчивым красавцем?..
…
– Приехали, – известил водитель такси, останавливаясь у парковки супермаркета. Расплатившись, я вышла из салона автомобиля. Осмотрелась, прежде чем подойти к своей машине. На парковке я не увидела мотоцикл, значит, Бессонова здесь нет. Вошла в магазин и набрала сыну сладостей. Я сторонник правильного питания, но иногда могла побаловать, тем более разговор у нас предстоит сложный. Я пока не знала, как уговорить его пожить с бабушкой – Артур не хотел видеть Леву, а я не собиралась настаивать. Они похожи, и это сходство может броситься Бессонову в глаза. Лучше будет, если он узнает правду от меня.
Поблагодарив Вику, я забрала сына. Лева, увидев меня, очень обрадовался, кинулся обнимать. Стоило заикнуться, что, возможно, нам придется расстаться ненадолго, как Лева загрустил. От сладостей отказался. Я пыталась с ним поговорить, убедить, что видеться мы будем каждый день, но он не переставал переживать. Ходил весь вечер, прижимался ко мне, не отпускал от себя ни на шаг. Я не могла спокойно на это смотреть. Как его оставить с бабушкой? Как объясню Артуру, что Лева не желает со мной расставаться? Бессонов просто откажется мне помогать! Ради спасения сына я должна была проявить твердость, но у меня не получилось. Видя слезы сына, я сдалась и решила, что эту ночь мы проведем вместе, а завтра утром отвезу его к маме и перевезу вещи к Артуру.
– Все, идем мыться и спать!
– Мама, ты не уйдешь? – испуганно смотрел на меня сын.
– Нет, я пойду с тобой. Пока ты будешь купаться, я почищу зубы. – взяв меня за руку, Лева повел меня в ванную комнату. Время на часах показывало чуть больше десяти вечера. Обычно в это время сын уже спал, но сегодня страх, что я уйду, прогнал ребенку сон.
Мы не успели зайти в ванную, только подходили к ее двери, когда раздался взрыв. Упав на пол, я накрыла собой сына. Я ждала, что сейчас люди Шалецкого ворвутся в дом и убьют нас. Лева сильно испугался. Схватив сына, я побежала. Несмотря на гул в ушах, я уже думала, где бы нам спрятаться?!
Глава 7
Артур
– Туда нельзя, – попытался остановить меня полицейский, когда я прошел под ленточным ограждением.
– Отойди, – тихо сквозь зубы процедил я. Он отшатнулся, наверное, почувствовал, что я не в том состоянии, чтобы разговаривать. Сердце билось неровно, забытое чувство страха поселилось внутри. Думал, никогда уже не смогу ощутить ничего подобного.
– Что с женщиной? – спросил я, считывая ответ в глазах раньше, чем он произнес:
– Их недавно нашли, сейчас медики осматривают. Кто она вам?
Кто? Я бы сам хотел это знать. Она яд в моей крови, который медленно меня разъедал, наполнял неконтролируемой ненавистью и яростью. Она же – чистейший наркотик, который маленькой дозой открывал двери в рай, но мне никак не удастся туда вернуться, ощутить пик счастья и блаженства. Теперь она никто.
Ничего не ответив, я направился в дом. Уверенная походка и злое выражение лица останавливали стражей правопорядка от вопросов. Под ногами хрустели стекла. Обвел здание внимательным взглядом, оно практически не пострадало, взрыв произошел в гараже. От автомобиля практически ничего не осталось. Обломки металла были разбросаны по всему двору.
Наблюдая эту картину, я винил себя. Милене понадобилось мужество, чтобы прийти ко мне после всего, что было между нами. Я недооценил ее проблемы, не вник, не отдал четких распоряжений, не занялся безопасностью. Все намного серьезнее, чем я предполагал. Пусть и косвенно, но я был виноват в том, что с ней сейчас происходило, а, следовательно, должен был помочь.
Двери дома были открыты. Смысл их закрывать, если окон почти не осталось. На крыльцо вышли медики, спустились и направились к воротам.
Разбивая под ногами осколки, я приближался к прикрытым дверям, откуда доносились мужские голоса.
– Почему вы прятались в доме? Нормальная реакция у взрослого человека – выбежать наружу, чтобы не остаться под обломками здания.
– Не знаю. Я испугалась, ничего не соображала. – ответила Милена следователю или дознавателю. Я не стал входить, стоял и слушал их разговор.
– Где вы находились в момент взрыва?
– В коридоре на втором этаже, направлялись с сыном в ванную.
– Ничего странного или подозрительного не замечали?
– Нет. Можно не курить, пожалуйста. У меня тут ребенок, – голос Милены звучал нервно, высоко.
– Конечно, – ответил другой мужской голос.
– Никаких запрещенных веществ вы в гараже не хранили? Взрывчатка, боеприпасы?.. – я заглянул в узкий проем. Милену мне было невидно. Двое взрослых мужиков расположились за столом.
– Нет, насколько мне известно.
– Значит, вы не уверены? – один спрашивал, другой записывал.
– Этот вопрос было бы уместно задать моему мужу, но он погиб несколько недель назад. Я в гараж заходила только за машиной. Все.
– Эксперты разберутся. – пытался давить на нее урод. Этот мерзкий тон, который можно расценить, как угрозу. – Хранились ли у вас канистры с бензином или горюче-смазочными материалами?
– Нет.
– Понятно. Собственность застрахована?
– Да. – Милена отвечала сухо и раздраженно.
– В случае несчастного случая страховку получите вы?
– На машину – да. Дом заложен, если я не смогу внести плату, он уйдет с молотка.
– А сумма страховки сможет покрыть часть платы за дом? – в голосе слышался металл. Я отметил, что, задавая каждый последующий вопрос, полицейский становится более суровым. Ему ничего не стоило надавить на испуганную девушку, но Милена многое пережила, она не сдастся так легко.
– На что вы намекаете?
– Я не намекаю, я спрашиваю.
– Нормально с ней общайся, командир. – открыв дверь, произнес я. На звездочки на погонах давно обратил внимание. Переступив порог, закрыл за собой створку. Несколько пар глаз уставились на меня.
– А вы, собственно, кто?.. – начал он грозно, закончил чуть ли не любезно. А всего лишь стоило сжать покрепче челюсть и упереться в него яростным взглядом.
– Хочешь познакомиться? Ты кому дело шьешь? Ее гребаная старая тачка не покроет двадцатой доли за дом. А потом она кого взрывать станет? – в моем тоне слышался жесткий стеб.
– Я свою работу делаю…
– Так делай ее по совести! – перебил его, повысив голос. – Ты на нее посмотри, она дрожит от страха и холода. Ты им одеться нормально не дал! – я боковым зрением видел больше, чем он, хотя в упор глядел на Милену. – Вам в бушлатах не холодно?! – скинув с себя куртку, протянул девушке. Я заметил, что сына она закутала в одеяло, а сама сидит в одном домашнем костюме.
Тут только до ментов стало доходить, что потерпевшая не чувствует холода от пережитого шока, а не потому, что в доме жарко.
– Я ее забираю. Если остались вопросы, задашь утром. – я привык отдавать приказы, как правило никто не спорил, и они не стали.
– Показания мы получили, тут всю ночь будут работать эксперты, а там, по ходу расследования, если появятся вопросы, мы вас найдем.
– Иди, вещи свои собери. – я впервые посмотрел девушке в глаза. Милена выглядела плохо: бледная, испуганная, под глазами залегли тени, смотрит умоляющим взглядом, держится из последних сил, чтобы не расплакаться. В душе что-то дрогнуло. Мне не нравилось видеть ее беззащитной… Не нравилось – слабо сказано. Но она сама выбрала такую судьбу. Останься она со мной, я бы никому и никогда не позволил ее обидеть. Глотки бы зубами обидчикам перегрыз.
Милена, держа сына на руках, поднялась с дивана. Ей было тяжело, но отпускать драгоценную ношу она будто боялась. Сколько ему лет? Шесть? Лица его я не видел, но отметил, что мальчишка худой и высокий. Наверняка тяжелый. Да и одеяло прибавляло вес. Милена покачнулась, осмотрелась. Не выдержал, подошел к ней.
– Положи на диван, пусть спит. Я побуду с ним. – я протянул руки, чтобы его забрать. Не отдала. Постояв так, она все-таки послушалась и уложила ребенка на диван.
– Вы нам свои координаты оставьте, – поднимаясь из-за стола, попросил командир.
– Запиши номер. – продиктовал ему десять цифр. – Артур Бессонов. – услышав имя и фамилию, он внимательно на меня посмотрел, сделал какие-то выводы и кивнул. Их профессия обязывает много знать, замечать и логически мыслить.
– Вы мой тоже запишите. – вытащив мобильник, забил его номер в контакты. – Старков Олег. Если что-то узнаете, сообщите. Есть предположения, что здесь произошло? – когда Милена вышла, спросил он.
– Скоро ты сам все поймешь, капитан Старков. Это дело закроют, – он удивленно выгнул бровь. – Напишут, что произошел взрыв бытового газа.
– В гараже?.. – задумчиво протянул он. Я не стал пояснять, а он этого и не ждал. Сам все поймет, когда сверху придет приказ закрыть дело. Мне все рано, что они будут делать, лишь бы Милену не пытались привлечь к уголовной ответственности. У нее остался сын, пусть его растит и поднимает на ноги, а в тюрьмах сидят преступники. Шалецкий заигрался. Это не просто угрозы, это беспредел. Он еще не знает, что объявил мне войну. Не терплю мужиков, которые воюют с женщинами и детьми.
– Я все. – спустилась Милена с небольшой сумкой в руках. Остальные вещи можно будет забрать в любой момент. Она была так напугана, что даже с нами боялась оставлять своего ребенка. Хорошо, что хоть оделась. Несмотря на все происшедшее, моя ненависть не угасла, не стала меньше, поэтому я не собирался ее успокаивать. Сейчас ей нужно поспать.
– Утром пришлю рабочих, чтобы застеклили выбитые окна. – пусть не переживает за свое барахло. – Ключи взяла? – непонимающе уставилась, потом мотнула головой и куда-то ушла.
Я вызвал такси. Когда Милена вернулась, машина уже подъехала.
– Ключи нашла?
– Да. – вытащила она связку из кармана.
– Вы езжайте, я вас догоню. – назвал водителю адрес недавно приобретенного коттеджа. – Не хочу оставлять байк на улице. – я помог ей уложить спящего сына на заднее сидение такси.
Вернулся в дом. Кое-что не давало мне покоя. Поднялся на второй этаж: длинный коридор с двух сторон двери, окон нет. Осмотрел внимательно стены, пока не заметил то, что искал. Вытащил мини-камеру, установленную над дверным косяком. Кто-то все это время за ней следил. Скорее всего, взрывчатку активировали с кнопки детонатора. Хотели напугать и заставить шевелиться. Весь дом обходить не стал. Если они везде наставили камер, то о моем присутствии в жизни Милены уже осведомлены.
Глава 8
Милена
Закончилась самая страшная ночь в моей жизни. Это не значит, что за стеклом автомобиля неожиданно наступил рассвет, просто теперь я была уверена, что все наладится. Что я испытывала, прячась в подвальном помещении, где когда-то хранилась коллекция вин? Страх. Безнадежность. А на руках маленький сын. И даже вой сирены и появление полицейских не способны были прогнать эти чувства. А потом пришел Артур. Его появление было неожиданным, но таким необходимым. Увидев его в дверях, я чуть не заплакала от радости. Появилась надежда, что он не позволит нас обидеть, сможет защитить. Мне не придется переживать за безопасность сына.
Сильный, властный характер, тяжелый взгляд и жесткий тон голоса заставили офицеров полиции сменить тактику поведения. С ним представители правоохранительных органов даже спорить не стали, когда он их поставил перед фактом, что забирает нас. Наблюдая за Бессоновым, я остро ощущала, как много потеряла, как мне все эти годы не хватало его рядом. Он олицетворял надежность, силу, мужественность, благородство. Мой сын рос и брал пример с человека, в котором не было и толики мужественности. Порой и вовсе Виталий вел себя настолько отвратительно, что вызывал отвращение. Жаль, что из-за моей слабости, трусости и неуверенности, мой сын не общался с родным отцом. Вот с кого стоило брать пример, Бессонов до мозга костей был настоящим мужчиной.
Ужасно тянуло в сон. Немного успокоилась, а ведь еще несколько часов назад я думала, что Шалецкий решил от нас избавиться. Показать, как он поступает с теми, кто не возвращает долги. Сделать это настолько громко и демонстративно, чтобы все пришли в ужас.
Прикрыла глаза…
* * *
В августе девчонки уговорили меня поехать с ними на озеро. Тогда-то мы и познакомились с Артуром по-настоящему.
Стояла невероятная жара. Купальник мне оказался мал, за два года грудь выросла, а на новый денег не было. Вылезла из воды и поспешила к своим вещам, чтобы надеть футболку, прикрыться, а тут он стоит. Рассматривает с интересом, улыбка играет на губах. От жары и смущения я, наверное, стояла красная, как вареный рак. Красная, совсем не прекрасная.
– Привет, Милена. – мы знали имена друг друга, столько раз следователь или участковый их произносили.
– Привет. – собралась и выдавила из себя. Я нагнулась за футболкой, но он меня опередил и забрал ее.
– Идем, вместе поплаваем? – предложил Бессонов.
– Я только вышла из воды.
Я поняла, что девочки договорились с парнями о встрече на озере. Он приехал не один. Все на дорогих машинах. Заподозрила, что меня взяли с собой не случайно. Неужели подговорил подруг?
– Не бойся, я тебя не обижу и другим не позволю. – сказано было так, что я поверила. – Идем. – протянул он мне руку. В холодную воду входить не хотелось, но под его гипнотическим взглядом я сдалась и протянула руку в ответ.
Мы весь день провели вместе. Ребята привезли кучу еды, хоть я не привыкла столько есть, но мою тарелку Бес – так его называли друзья, постоянно наполнял. Прозвище мне его не нравилось. Не подходило оно ему. Я ни разу даже мысленно к нему так не обратилась. Мне больше нравился второй слог его фамилии – «сон». Артур был моим счастливым сном.
В тот день он проводил меня до дома и попросил о следующем свидании. Мы виделись почти каждый день. Когда у Артура не получалось найти время днем, он приезжал ночью, иногда очень поздно. Я тайком спускалась к нему в машину. Надолго он не задерживался. Лишь бы только увидеться…
* * *
Мы подъехали к дому Артура. Он ждал нас у ворот. Не подумала, но нужно было отдать ему ключи. Надеюсь, не замерз, мы, вроде, приехали быстро. Бессонов подошел к задней двери. Я вышла из салона автомобиля.
– Калитку открой, я его возьму. – я замялась. Боялась, что если сын проснется и увидит незнакомого мужчину, может испугаться. – Милена? – повторно обратился он ко мне.
– Хорошо. – Лева так и спал, завернутый в одеяло. Прихватив сумку и куртку сына, я уже собиралась двинуться к воротам, когда голос водителя пригвоздил меня к месту.
– Мужчина, я вам помогу забрать сына. Вы берите своего богатыря за ноги, а я с другой стороны… – голос водителя растворялся в моем сознании, я уже его не слушала. Смотрела на напряженную спину Бессонова, с опаской ждала его реакцию.
Артур
«Мой сын!..» – словно ножом по сердцу.
Я бы хотел, чтобы это было так. Когда-то я умел мечтать. Представлял, что мы с милахой поженимся, у нас родятся дети. Без разницы – девочки или мальчики, лишь бы наши. Мечтал о дочке, чтобы она обязательно была похожа на Милену.
Прижимал к груди чужого ребенка, а внутри ощущал пустоту. Меня выворачивало от злости. Она лишила нас так многого: будущего, детей, семьи… А у меня стоит задача спасти ее и чужого ребенка. Я ведь так и не смог никого полюбить. Может, не встретил, а может не осталось ничего светлого в душе. Она была первой… А потом, будто отрезало.
Я надеялся испытать что-то подобное с другими женщинами, не выходило. Хотелось так, чтобы разрывало, чтобы каждый нерв вибрировал, звенел в ее присутствии, чтобы от одного касания током прошибало, чтобы мир взрывался, когда я в ней. Сука…
Постель в доме была лишь одна. Не успел обжиться, да и пропадал я в основном в квартире. Баб туда водил. Удобно. Переспал, вызвал такси и отправил домой. Холостяцкая берлога. А этот дом купил, чтобы создать семью. Зачем Милену сюда притащил?
Занес пацана в дом, прошел по коридору, опустил ребенка на кровать.
– Ложитесь здесь. Я в гостиной на диване. Утром поговорим. – жестко пресек все попытки выяснить, что я собираюсь делать. Так и не научилась ничего от меня скрывать. У Милены на лице было написано беспокойство, желание все выяснить. «Как поступлю с ними? С Шалецким?» Я бы в любом случае делиться не стал.
Какие у меня планы на нее? Я собираюсь ее трахать. Без прикрас и сантиментов. Долго и много, пока не надоест. Пока не исчезнет в ней потребность. Пока не приестся. Потом пошлю и не вспомню.
Вернулся к харлею, вытащил две бутылки виски из бардачка. Открыл обе, взял стакан и закрылся в комнате. Сегодня меня устроит диван. Семь лет практически не пил, а сейчас захотелось нахлестаться в хлам. Чтобы ни о чем не думать, не чувствовать ее запах, забыть, что она рядом…
Наполнив стакан, я нескольким большими глотками его осушил. Сразу налил второй.
Я ведь сразу понял, что Милена – не простое увлечение. Меня к ней словно магнитом тянуло. Я буквально поселился в их дворе, лишь бы чаще ее видеть. Милена первое время бегала от меня, смущалась, не подходила. А меня ломало. Все местные девки рады были, что их по койкам тащат, из съемной квартиры не вылезали. Сами себя предлагали, на шею вешались, а эта стороной держалась. Я местных не трогал, чтобы до нее слухи не дошли. Я ведь ее завоевывать собирался. С милахой другого хотелось, чего-то настоящего и честного.
Пацаны замечали, что я маюсь. Организовали поездку на озеро. Увидел ее, выходящей воды, и чуть кукушкой не поехал. Так захотел, что потряхивало всего. Милена была невинна, не поняла, какой эффект на меня произвели ее прелести. А ведь мне стоило лишь немного опустить взгляд. Я ее обратно в холодную воду уговорил залезть, чтобы самому остыть, чтобы мозг заработал, да и спрятать ее такое ладное сексуальное тело от взглядов других ребят. Моя она только!
Я первый раз поцеловал Милену, когда ей семнадцать исполнилось. Долго терпел, ждал. Понимал, что когда попробую ее, сложнее будет держать себя в руках. До сих пор помню вкус того поцелуя: с ароматом земляники, нагретой на солнце. Я после нашего первого свидания какую-то девчонку снял и до утра жарил, а перед глазами милаха, ее невинное сногсшибательное тело.
Вливал в себя спиртное один стакан за другим. Ждал, когда разум начнет затуманиваться… Ни хрена.
Первое время, как только у нас завязалось общение, я еще таскал по ночам баб в свою постель, снимал напряжение, а потом как отрезало, не хотел грязи. Ждал, когда она для меня расцветет. Дальше ласк не заходил. Никто не знает, чего мне это стоило. С каждым разом все сложнее становилось брать зверя под контроль, но все равно Милену не трогал. А других не хотел. Любил так. До ломки в костях. До затмения разума. Все делал, чтобы она счастлива была и довольна. Верил, что и она меня так же любит. Верил каждому ее вздоху, улыбке, грустному взгляду…
За первой бутылкой последовала вторая.
Шах звонил сегодня несколько раз, но я так и не перезвонил. Вот кто еще не обрадуется ее присутствию в моей жизни – друзья. Завтра с ними поговорю, сообщу, что вернусь на какое-то время в игру. Когда-то они меня из этого с трудом вытащили. Я играл не в карты, я играл со смертью. Безрассудно поступал и чуть не погиб.
Даже две бутылки не смогли свалить меня с ног. Продолжать не стал лишь по одной причине – завтра в любом случае будет хреново, зачем усугублять. Лег и уснул.
Первый раз проснулся, когда она меня укрывала. Ей этого не показал. Почувствовал в комнате свежий воздух, Милена приоткрыла окно. Почти сразу вновь провалился в сон. Второй раз проснулся ближе к обеду. Голова раскалывалась, во рту пустыня Сахара, и ощущение, что мне кто-то туда нагадил…
Встал. Смог ощутить все синдромы похмелья. В ванной сунул голову под холодную воду. Принял контрастный душ. Тщательно почистил зубы. Стало чуть лучше. Мне бы пару литров минеральной воды…
Вошел в кухню, а там никого. Только сейчас догнал, что меня так напрягало. Тишина в доме. Вряд ли Милена с сыном еще спят. Быстрым шагом до комнаты… там пусто. Осмотрелся: постель заправлена, теплой одежды нет. Выскочил во двор. Сердце тревожно забилось. Неужели решила сбежать от Шалецкого?
«Вот не идиотка ли?!» – выругался вслух. – «Где мне ее теперь искать?!»
Глава 9
Милена
Затаив дыхание, я ждала. Ждала, что он сейчас грубо оборвет водителя такси фразой: «Это не мой сын!» Бессонов напряженно молчал. Я была уверена, что фраза крутилась у него на языке. Не знаю, что его остановило, но была рада, что он не ответил мужчине. Аккуратно, так, чтобы ребенок не проснулся, он забрал его из салона. Я отмерла и поспешила открыть дверь. Артур старался не смотреть в мою сторону, отгородился невидимой стеной. Представляла, что творится в его душе и старалась не лезть. Водитель уже уехал, его слова рассеял ветер, но в голове Артура, наверное, они продолжали звучать. Бессонов продолжал излучать напряжение и злость.
Моя трусость вылезла наружу, выходила мне боком. Глядя на этих мужчин, большого и пока еще маленького, я очень остро ощущала свою вину перед ними.
Не простит. Никогда не простит за то, что я лишила его сына. А сказать придется. Артур должен знать. Я лишила его права принимать участие в жизни Левы.
А еще он никогда не простит меня за то, что я предала нашу любовь. Да и то, что у меня был другой мужчина, он не забудет. Бессонов ужасный собственник, я была только его…
Лева так и спал, завернутый в одеяло. В темноте я не нашла выключатель, Бессонов занес его в уже знакомую мне комнату.
– Ложитесь здесь, я в гостиной на диване. Утром поговорим, – холодно отрезал он. Артур был весь в себе, старался не встречаться со мной взглядом, чтобы я не заметила, какие демоны им овладели. Если бы я настояла на разговоре, ничего хорошего из этого не получилось бы. Мы и так будто на ножах, не стоит усугублять свое положение. Я нашла в себе силы сходить в душ, легла и тут же провалилась в сон.
Разбудил меня всхлип Левы, он плакал во сне. Прижала к себе, погладила по спине, сын успокоился. За окном уже рассвело. Достала телефон, время было восемь утра.
Артур хотел утром поговорить. Наверное, решил напомнить, чтобы я сына отвезла к маме. Видеть в своем доме чужого ребенка он не желал, а я пока не готова была открыть ему правду. Помнила условия сделки и не собиралась их нарушать. Я и детских вещи с собой не брала, у мамы полно одежды сына.
Бессонов спал на диване. Возле журнального столика стояло две пустых бутылки из-под виски, амбре в комнате информировало, что выпиты они были ночью. А ведь раньше Артур не пил, даже не притрагивался к спиртному. Сразу вспомнился муж… отец, и их пристрастие к алкоголю. Надеюсь, у Артура нет зависимости. Стало неуютно от этой мысли.
Распахнув шторы, приоткрыла немного окно, чтобы проветрить комнату. Принесла из спальни одеяло и укрыла Бессонова. Интересно, долго проспит? Судя по количеству спиртного, которое он потребил, пробудится нескоро. Я решила не ждать, отвезти Леву к маме, вместе нам удастся уговорить сына остаться у бабушки. К вечеру управлюсь и вернусь.
Леву будить не пришлось – когда я вошла, он сидел на постели и испуганно оглядываться.
– Все хорошо, родной. Мы в гостях у друга.
– Моего друга?
– Нет, моего. – пришлось солгать.
– А где он сейчас? – поинтересовался сын.
– Спит.
– А мне надо с ним поздороваться? – представив эту картину, я похолодела. Как отнесется Артур к ребенку? Заметит сходство? А может и вовсе не посмотрит в его сторону?
– Не сейчас, Лева. Он устал, пусть отдохнет. А мы с тобой отправимся к бабушке. Она накормит нас вкусным завтраком, – про себя отметила, что маму нужно предупредить. – Иди, умывайся. – открыла дверь, показывая ему, где находится ванная комната.
Быстро переоделась, заправила кровать.
– А зубы почистить? – раздался голос Левы у меня за спиной.
– Я щетку дома забыла. У бабушки почистишь.
– Это из-за взрыва? – вот и последовали вопросы.
– Да.
– Мама, почему взорвалась твоя машина?
– Наверное, где-то я умудрилась пробить бак. – пусть лучше думает, что взрыв произошел по моей вине.
– Ты сильно расстроилась? – последовал следующий вопрос.
– Немножко.
– А у нас есть деньги на новую машину?
– Нет, но это не проблема. А теперь заканчивай умываться, не заговаривай мне зубы.
Ключи от дома вчера остались у меня. Как быть? Неизвестно, на сколько я задержусь, а Артуру наверняка нужно будет уехать. Вечером необходимо сюда вернуться, нас ждет непростой разговор.
Одев сына, закрыла калитку, а ключи перебросила во двор. Чтобы Артур их заметил, привязала к ним красный носовой платок. Номер его телефона у меня имелся. Сев в такси, я достала мобильник. Батарея почти разрядилась, но на одно сообщение ее должно было хватить.
«Ключи перебросила через калитку. Найдешь по красному платку. К вечеру вернусь. Милена».
– Что случилось? – увидев нас так рано, насторожилась мама.
– Бабушка, мамина машина ночью взорвалась. – с каким-то ужасом, но одновременно и с восторгом произнес Лева с порога. А я ведь просила его в машине ничего пока не говорить. Родительница стала сползать по стеночке.
– Мама, успокойся. Все хорошо. – подскочила я к ней и помогла дойти до дивана.
– Что ты от меня скрываешь? Во что втянул тебя Виталик? – я не знала, как все объяснить. Да и говорить об этом мне не хотелось, но, судя по всему, придется. Коротко обрисовала ситуацию, особо не вдавалась в подробности, но и этого хватило, чтобы родительница схватилась за сердце.
– Мам, можно Лева пока поживет у тебя?
– Что ты задумала? – глазами, полными беспокойства, она смотрела на меня.
– Я… – замялась, не знала, как она отнесется к моим словам. – Попросила помощи у Бессонова.
– Он простил тебя? Ты ему все рассказала? – я помогала головой.
– Артур меня слушать не станет. О Леве я сообщу ему чуть позже. Главное сейчас, что он согласился нам помочь.
– Артур хороший человек, – с грустью произнесла она. – Жаль, что все так вышло… Может, вам удастся поговорить и во всем разобраться? Нельзя так говорить, но хорошо, что ты освободилась от Виталия, – закончила она, встала и направилась в кухню. С зятем они никогда не ладили.
…
С трудом, но всем вместе нам удалось уговорить Леву остаться у бабушки.
– Есть деньги? – спросила мама, когда я собиралась уходить.
– Есть. Мама, никуда с Левой не выходи, пусть пока Ванька бегает в магазин. Я буду звонить и держать вас в курсе дел. Надеюсь, все это скоро закончится. Никому не открывай. Я заберу Леву, как только смогу, но постараюсь проведывать вас каждый день.
Надо было заехать домой, кое-что забрать, но я направилась к коттеджу Бессонова. Почему-то было неспокойно на душе. Звонила, стучала, дома его не оказалось. Когда он приедет? Попыталась оживить телефон, который совсем забыла зарядить у мамы. Куча пропущенных звонков от Артура, попыталась перезвонить, экран погас…
Стояла больше часа. Замерзла. Шум двигателя автомобиля привлек мое внимание. Машину Бессонова я сразу же узнала.
– Ты где была?! – выскочил он из салона, уперся в меня бешеным взглядом. Его всего от злости трясло. Если бы это был не Артур, я бы подумала, что меня сейчас ударят.
– Леву к маме отвезла.
– Нахрена? – его злой голос проникал под кожу и заставлял меня леденеть от страха. Я и так замерзла, а тут такой допрос.
– Ты дал понять, что не хочешь его видеть. – желваки на лице Бессонова дернулись. – Он маленький, не понимает, что происходит, но боится оставаться без меня.
– Тогда тем более не понимаю, зачем ты его отвезла! Завтра привезешь обратно! – приказал и пошел открывать дверь. Мне, вроде, радоваться надо было, Лева постоянно будет рядом, но меня охватил ужас. Сердце забилось неравномерно, в груди все сжалось. Сколько пройдет дней, прежде чем Артур узнает правду?
Глава 10
Артур
Я несколько часов мотался по всем известным мне адресам, чтобы найти Милену. Хотел убедиться, что она жива. До сих пор страх не отпустил после вчерашнего взрыва, хотя и предполагал, что со стороны Шалецкого это всего лишь была демонстрация силы и власти.
В доме она не появлялась. Со старой квартиры ее мать съехала, а новый адрес соседи не знали. Вроде и прочитал от нее сообщение, знал, что она не потерялась, не сбежала, а все равно хотел найти и убедиться, что ничего плохого не случилось, особенно после того, как не смог до нее дозвониться. В таких ситуациях в голову хорошие мысли не лезут. Пока я не встречусь с Шалецким и не решу все вопросы, Милене лучше оставаться в моем доме.
До вчерашнего дня я был уверен, что за ней постоянно следят, и Шалецкий осведомлен о каждом ее шаге, но после прошлой ночи у меня появились сомнения. Все его действия – это спланированное шоу. Мысли, которые весь день крутились в голове, не давали покоя. Какие-то нюансы пока плохо складывалось в общую картину, но было ощущение, что его цель не Милена…
Я успел не только объехать пол Москвы, но и созвониться с Соколом, попросил его найти мне толковых ребят, чтобы застеклили дом Милены. Если другу и не понравилось появление в моей жизни бывшей девушки, он промолчал. О том, что вчера в ее доме произошел взрыв, Сокол уже знал.
Еще я заехал на работу, оставил распоряжения своим замам и набрал продуктов.
Увидел Милену, замерзшую у ворот, вроде, злился, но почувствовал облегчение, что с ней все в порядке. Показывать свои чувства не собирался. Да и поддаваться им тоже. Она мне нужна только для одного – секс. Хотел испытать забытое чувство удовлетворения. Может, так было потому, что я ее любил, а сейчас трахну, пойму, что она ничем не отличается от других, и окончательно выкину из головы.
– Ты где была?! – я злился на нее за то, что заставила поволноваться, на себя, что она до сих пор поднимает во мне бурю чувств, это и вылилось в яростном тоне.
– Леву к маме отвезла. – бывшая любовь смотрела на меня большими глазами, хлопала ресницами, а у самой слезы в глазах блестели.
– Нахрена? – почему нельзя было подождать и обсудить это со мной? Зачем из меня лепить монстра?
– Ты дал понять, что не хочешь его видеть. Он маленький, не понимает, что происходит, но боится оставаться без меня.
– Тогда тем более не понимаю, зачем ты его отвезла! Завтра привезешь обратно! – наверное, пацан будет мешать, путаться под ногами, но если это поможет стереть с ее лица траурное выражение, пусть привезет.
Я мог не уступать, но видел, что и ей тяжело без ребенка. Наблюдал вчера, с какой любовью и заботой она относится к сыну. Я до сих пор не испытываю радости по поводу его присутствия, но как только закрою вопрос с Шалецким, станет проще. Милена мне нужна только ночью, остальное время пусть проводит с сыном.
Заезжать во двор не стал. Шах ждал меня в офисе, я и так из-за нее задержался.
– Буду поздно. – вытащил пакеты с продуктами из багажника и понес в дом. Она послушно шла за мной. Занес все в кухню, оставил на столе.
– Поздно? – переспросила недоуменно Милена, останавливаясь в дверях. Я медленно обернулся. Стоит, смотрит. Какого хрена это недовольство в глазах? Думает, по бабам пойду? Даже если и так, что ей не нравится?
– Да, поздно. – в свои планы посвящать ее не собирался. Воевать со мной Шалецкий вряд ли станет, поэтому здесь она в безопасности. Ему наверняка донесли, что она под моей защитой. – Или ты желаешь меня удовлетворить, чтобы я на других не смотрел? – решил закрепить ее подозрения. Подошел, прижал ее к стене, схватил за горло и сжал пальцы. – Готова прямо сейчас раздвинуть ноги? – повел по груди свободной рукой, сжал полушарие. Глаза Милены удивленно распахнулись, губы приоткрылись в приглашающем жесте. Наклонился и поцеловал. Никакой нежности. Голая страсть. Властно, жестко. Языком исследовал всю полость рта.