Читать онлайн Крылья напрокат бесплатно

Крылья напрокат

Предисловие

Смиренный романтик? Ироничный? Да, скорее всего. Смиренный, потому что ему «Богу диктовать не по плечу», а ироничный, потому что крылья выданы «на два круга напрокат». Не ради каламбура я добавил бы: на два спасательных круга.

Так начинается этот полёт – со вдоха и взмаха крыла – и длится, длится на протяжении книги.

И мне по душе, что начинается он с детства, с высматривания в небе голубей, «от солнца заслонив глаза рукою», с упоминания Оле Лукойе, сочинителя снов, приходящего к детям с двумя зонтиками… – кто же не помнит сказок Андерсена? Они запоминаются навсегда. Возможно, потому, что в них много печали, которая отзывается в человеке позже, а в детстве туманно волнует и залегает где-то в глубине души.

Полёт не может прерваться точкой, и потому ни одна вещь книги не заканчивается знаком препинания под названием «точка» – не заканчивается «препинанием», то есть остановкой, которой здесь быть не может, и когда следующее стихотворение подхватывает то самое «Лукойе-вступление»: «Горячее молоко, сода и мягкий мёд, / масло плывёт, как желток, островком…» – я сразу вспоминаю, что Оле Лукойе навевал детям сны с помощью снотворного сладкого молока. А читая «там за окном зима» или «тянется Новый год», я неизбежно вижу не только радость ожидания или выздоровления, но и «девочку со спичками»… И что с того, что сказка Андерсена про девочку – с заскорузло-взрослой точки зрения – сентиментальна до неприличия, если она незабываема?

Между тем перетекание одного стихотворения в другое, подсказывающее, что это единое высказывание, что это, по сути, поэма, не делает высказывание бесформенным. Это книга, а не сборник стихов, и это Книга в той мере, в какой автор способен подняться до недосягаемого уровня. Книга, подобно собору, предполагает строгую архитектуру, когда музыка возникает из постоянной переклички отдельных элементов строения, когда есть ритм и рифма, и не важно, в чём они нашли своё воплощение – в камне, в музыке или в слове.

Каждая главка здесь названа строкой, встречающейся в одном из стихотворений этой главки, являясь словно бы его предвестием или – пусть это звучит несколько абсурдно – опережающим эхом строки, которая явится чуть позже. Количество главок – тринадцать. Счастливое число! Если читателю интересно, что такое гематрия, пусть заглянет в словарь. 13 – это и «единый», и «любовь» для соответствующих слов на иврите.

В начале книги есть такой мотив:

  • Брошу две монетки, сдвинется заслонка.
  • Контролёр в фуражке песенку свистит.
  • В очереди сзади кто-то плачет тонко,
  • Номер на ладонях, дождик моросит.

Мне по душе, что прошлое время то и дело настигает настоящее, не прикладывая к этому никаких усилий, а настоящее видит прошлое, и видит перед собой, не оборачиваясь. И жизнь переплетена со смертью, как это бывает только при жизни, и – с особой силой – в событии творчества.

Да, в начале книги этот мотив, и – «номер на ладонях» (вероятно, в какой-то очереди – мало ли мы и наши родители выстояли очередей!), а ближе к концу книги этот «элемент строения», «номер», возникнет при упоминании судьбы погибших в ГУЛАГе, и это совсем другой номер, хотя и нет его в тексте, – он есть в нашей памяти, согласной если не с историей, то с памятью автора, которая воскрешает и то, что «по ту сторону жизни».

  • Там паровоз летит, не зная остановки,
  • И только стук колёс вращается вдали,
  • Где пуля из ствола игрушечной винтовки
  • Навылет разнесла полглобуса Земли.
  • Там прошлое везут без права передачи.
  • Гудок и чёрный дым с осколками угля,
  • И мы поём с отцом, и проводница плачет.
  • «Едем мы друзья в дальние края».

Дальние края есть по обе стороны: по эту сторону жизни и по ту.

У Оле Лукойе есть, как выясняется в последней сказке, рассказанной в воскресенье, брат, которого зовут тоже Оле Лукойе, но его второе имя – Смерть. Он приходит, чтобы закрыть глаза спящему и забрать его с собой. Может быть, в этой печальной истории есть надежда на тот день, когда она прозвучала – на воскресенье?

Во всяком случае, полёт в небеса, с которого начинается книга, заканчивается трагической историей прадеда автора и словами: «по дороге к Богу».

Круг замыкается. Но круг читателей этой книги… – да пребудет он разомкнутым для тех, кто любит поэзию!

Владимир Гандельсман
  • Как будто я пишу не о себе,
  • А вижу сон под зонтиком Лукойе,
  • Где, наконец, гоняю голубей,
  • От солнца заслонив глаза рукою.
  • Как будто я уже всё пережил,
  • Но кто-то за меня считался с Богом,
  • А я ходил всё время по дорогам
  • За чистой правдой и по лужам лжи.
  • Теченью жизни счёт ведут в годах,
  • А я пересекал их на пароме.
  • Какой-то незнакомый посторонний
  • Рассказывал, что там, на берегах.
  • Начало взлёта – вдох и взмах крыла.
  • Меж временем и Богом, жизнью, мною
  • Дрожала тонко связка, но жила.
  • Не знаю до поры, какой ценою.
  • Прошедшее менять я не хочу.
  • А планы, эти клетки с облаками,
  • Мне Богу диктовать не по плечу.
  • Былое сшить цветными лоскутами,
  • И в простоте не потерять лица,
  • И пот не путать с божьею росой.
  • И вдруг понять, у жизни нет конца,
  • И улететь без крыльев по косой.
  • Уйти за горизонт не на закат,
  • И встречный, бывший, кажется, сосед,
  • Как в детстве во дворе велосипед,
  • Даст крылья на два круга напрокат

«Было бы окошко между временами»

«Горячее молоко, сода и мягкий мёд…»

  • Горячее молоко, сода и мягкий мёд,
  • масло плывёт, как желток, островком.
  • Этот рецепт со мною живёт
  • впитанный с маминым молоком.
  • Если простуда, гланды, можно лежать-читать,
  • в школу ходить не надо, туда-обратно.
  • Но одеяло к печным изразцам прижать,
  • чтобы теплом накрыть меня старым ватным.
  • Там за окном зима, тьма на несколько дней,
  • простуда пройдёт сама, или уйдёт за ней
  • и отпадёт листком: веточка, календарь?
  • Это потом dot.com, адрес простой – январь.
  • Тянется новый год резаный на куски,
  • счастие принесёт, или крошки с руки.
  • Длинно журавль кричит, кличет синицу в руке.
  • Жёлтенький островок
  • плавает вдалеке

«Чтоб остановить мгновенье, я записывал…»

  • Чтоб остановить мгновенье, я записывал
  • на бумажке время и число
  • в новогодний вечер, думал числами
  • прикрепить к судьбе. Но, как весло,
  • обтекла вода, загрёб, и каплями
  • утекли и время и клочки.
  • Всё делила жизнь, как лисы с цаплями,
  • хоть не разжимал я кулачки.
  • Но загадывай и не загадывай,
  • знать не стоит долю наперёд.
  • Прошлое, как в память ни заглядывай,
  • всё равно никто не разберёт.
  • Перемены в жизни переменами,
  • только, как ты их ни называй,
  • хоть победами, а хоть изменами,
  • всё равно храни как урожай.
  • И не трудно разобраться с числами,
  • Разбросай колоду-календарь,
  • выбирай любую дату чистую,
  • на бумажку запиши, как встарь

«В тесных улочках памяти…»

  • В тесных улочках памяти
  • Все давно познакомились,
  • Ходят в гости заранее
  • Через годы и смерть.
  • Мамы с папой, танцующих,
  • Чтоб надолго запомнились,
  • Сделал снимок «Любителем»,
  • Проявить бы суметь.
  • Мы равняемся возрастом,
  • Им всё легче вальсировать,
  • Иногда мне доносится,
  • Мама песни поёт.
  • Это память замешкалась
  • Рядом с нашей квартирою
  • И по памяти старой
  • Голоса узнаёт

Шестидесятые

  • За молоком с утра пораньше
  • нам выйти очередь занять,
  • нам с братом, я на девять старше
  • и мне решать.
  • Наискосок вдоль магазина
  • в любую пору поутру,
  • как лента старая резины,
  • соседи наши по двору.
  • О чём-то их негромкий говор:
  • «Я здесь стоял!», «Я отойду».
  • Дверь отжимала шайбой-гровер
  • всю эту тёмную гряду.
  • Тогда о денежной реформе,
  • про эти кровные свои
  • судачили. Я в школьной форме
  • с ремнём. И по краям струи
  • две складки черпаком литровым
  • нам изливались с молоком.
  • Я рубль давал за это новый,
  • сжимая сдачу кулаком.
  • «Неси, слабак!» – послал я брата,
  • и он свой тяжкий крест взвалил.
  • Не в рост. Силёнок маловато.
  • Перекосило. Уронил.
  • Он виноват, а я невинен.
  • Его уж нет, не помнит он.
  • А мне и завтра будет виден
  • мой брат и выпавший бидон

«Я бежал молодым под ливнем…»

  • Я бежал молодым под ливнем,
  • Сняв рубашку и мокрый до клеток.
  • Время было самым счастливым,
  • Это давнее новое лето.
  • Мне четырнадцать или пятнадцать.
  • Шёл троллейбус. Взгляд женщины взрослой,
  • Взгляд, как будто игра в пятнашки.
  • Стой! Ты пойман – десант на остров,
  • На котором ещё я не был,
  • Но увидел в глазах так остро,
  • Как вблизи грозовое небо.
  • Этот проблеск из ближней дали
  • Сквозь залитое ливнем стекло
  • Сразу в прошлое закатали,
  • Чтоб полгорода не сожгло

«Метку поставить на время любое, как вешку над снегом…»

  • Метку поставить на время любое, как вешку над снегом,
  • столб верстовой, он для всех, но я знаком отмечу своим.
  • Можно часами считать, можно лунами или пробегом
  • и позабыть календарь, и конец и начало, как дым.
  • Жизнь – это ветер, швыряющий листья неизданной книги.
  • Сдуло, и больше не вижу себя никогда малышом.
  • Главы о брате: учёба средь сумрачной солнечной Риги,
  • умер в Америке, строчки о Львове карандашом.
  • Мамина шляпка лежит в непогожую долгую среду,
  • рядом расчёска, перчатки, ключи, кошелёк и помада,
  • список, что надо на рынке купить на неделю к обеду,
  • снова суббота, но сдуло страницу июльского сада.
  • Влево склонён мамин почерк, и что на листке, я запомнил,
  • но всё тянусь разглядеть неизвестный покуда ответ.
  • Не увидать, что подписано в свет, что рукою заполнил,
  • Будто охотник, зачем-то берущий свой сбившийся след

«Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока…»

  • Закрываю глаза, нет ни севера, ни востока.
  • Лягу навзничь, высот и глубин не сравнить, не узнать.
  • Только слышу порывы родного в груди кровотока,
  • И летает разведчица жизнь, чтоб меня отыскать.
  • А запомнится толстый ковровый рисунок заката
  • И ковёр на софе, слово новое, мебель стара.
  • Все мы к ходу событий прибиты, как буквы плаката,
  • Ну и флаги, их дворник на праздник развесил с утра.
  • Календарные даты – каморки, хранящие утварь
  • И касания к ней, память трещин, эмалевый скол.
  • В прошлых днях и без нас каждый день начинается утро,
  • И семья, «С добрым утром!» включив, всё садится за стол.
  • Красной миской, которую мама из дома до Львова
  • Довезла сквозь Ташкент, Балашов от начала войны,
  • Как ключом я открою те годы, в которые снова
  • Я вернусь, чтобы всё записать на запасные сны.
  • Это время листком, незаполненным прошлым, маячит,
  • По нему не отыщешь ни место, ни запах, ни звук.
  • Я тогда был младенцем, для памяти пуст и прозрачен.
  • И беспамятством этим когда-то замкнётся мой круг

«Приснился сон – действительности эхо…»

  • Приснился сон – действительности эхо.
  • Вернул минуты, звуки, жесты, даты,
  • Свет, запахи, чтоб обменять с успехом
  • Сей час на позабытое когда-то.
  • Там очередь стоит из третьих лишних
  • За правом стать вторыми при обмене,
  • И давний таймер зазвонит неслышно,
  • Лишь в памяти поставит nota bene.
  • Ах, как воспоминанья не прочны,
  • Сон, облачный узор, фонарь в ночи.
  • Их ношеные шлёпанцы смешны,
  • Их грусть – тепло нетопленой печи.
  • Они живут за тонкой звонкой плёнкой,
  • Поют негромко, по углам снуют,
  • Глядят на нас и нас не узнают,
  • Как старый пёс подросшего ребёнка.
  • Мы снимся им без признаков беды –
  • Трофейный фильм без знаков препинаний.
  • Мы состоим уже не из воды,
  • Не из воды, а из воспоминаний

«Было бы окошко между временами…»

  • Было бы окошко между временами,
  • Даже небольшое мутное стекло,
  • Подышал бы тихо и протер руками
  • И смотрел бы долго, чтобы повезло.
  • Брошу две монетки, сдвинется заслонка.
  • Контролёр в фуражке песенку свистит.
  • В очереди сзади кто-то плачет тонко,
  • Номер на ладонях, дождик моросит.
  • Наклонюсь над светом в пластиковой раме,
  • В нашем прошлом утро, солнце и тепло.
  • Может быть, увижу маму вместе с нами.
  • Жалко, не услышу – толстое стекло

«А жизнь еще не миновала»

«Заходят тучи на восход…»

  • Заходят тучи на восход,
  • Как для посадки.
  • Стоят дома, вода течёт,
  • И воздух гладкий.
  • Пакет – набор «Начало дня»,
  • Готовь посуду,
  • Разбавь на всех, прибавь огня,
  • Кинь ломтик чуда.
  • Смотри, детей не разбуди,
  • Им рано в школу.
  • А где-то самолёт гудит,
  • Такой весёлый.
  • Открыть окно и полетать,
  • Такая малость.
  • А чудо что? О нём мечтать
  • Не получалось.
  • Готова ранняя еда,
  • И будет завтра
  • Такое утро, как всегда,
  • И смех и завтрак.
  • И будет шум и тарарам,
  • День пригнан плотно,
  • Как-будто сонный по утрам
  • Приходит плотник
  • И подгоняет так пазы,
  • Что даже крылья стрекозы
  • В зазор не втиснуть,
  • И улетает стрекоза
  • Над садом виснуть.
  • А плотник стружки подметёт
  • И смажет оси.
  • Его по паспорту зовут
  • Сосед Иосиф

«Я друзей позову и степенно…»

  • Я друзей позову и степенно
  • Дом родной покажу постепенно.
  • Это спальня, вот вид из окна –
  • Лес, тропинки, грибы и белки.
  • И за каждой стеной тишина,
  • А на стенах следы побелки.
  • Сверху звёзды высоко-высоко.
  • Я свой дом угнездил на земле,
  • И лицом он поставлен к востоку,
  • И в жильё превратится в тепле.
  • А пока соберут на столе,
  • Растоплю я сухие полешки,
  • И берёзовый дух в золе
  • С домовыми затеет потешки.
  • Потолки высоки, и досель
  • Не скрипели в полу половицы.
  • За окном у сосны карусель
  • Завели над кормушкой синицы,
  • А сезонный круговорот
  • Начинается от ворот.
  • Я детей напою молоком,
  • Нам – хмельное, и хлебы преломим.
  • Видишь, счастье цветным черпаком
  • Поливает цветы в нашем доме

«А в городе весна…»

  • А в городе весна,
  • Веселье и гульба.
  • По улице одна
  • Идёт моя судьба.
  • А улица полна
  • И ветра и вина,
  • И солнца и тепла,
  • Блестящего стекла.
  • Здесь свист и карусель.
  • Из окон сверху вниз:
  • Как здорово, что все
  • Сегодня собрались.
  • И музыка окрест,
  • И цокот каблучков,
  • И взор наперекрест,
  • И взгляд наискосок.
  • Одежды юных дам
  • Короче по весне,
  • Так землю тут и там
  • Нам открывает снег.
  • Последний слой зимы
  • И прошлогодний сор
  • Весне прощаем мы,
  • О чём тут разговор.
  • А в городе весна
  • И ветра и вина
  • Как здорово, что все
  • И взгляд наискосок
  • Одежды юных дам
  • И прошлогодний сор

«Посреди (прозрачным утром разглядеть стараясь дно)…»

  • Посреди (прозрачным утром разглядеть стараясь дно)
  • тихой гавани (в английском старом городе Крайстчёч)
  • всё похоже было цветом на какое-то кино –
  • одиночеством, молчаньем – на французское, точь-в-точь.
  • На столбах сидели чайки (не кричат, не просят рыбок),
  • и враскачку, по-матросски, лебедь шлепает на слип.
  • На верхушке колокольни (глянешь, не сдержать улыбок)
  • рыба вертится по ветру – флюгер к облакам прилип.
  • Кадр был выстроен отлично, мачты двигались нагие,
  • только главные герои (лодки тронул первый вал),
  • видно, главные герои жизни выбрали другие,
  • и без главного героя фильм никто не начинал.
  • Я пришёл взглянуть на море, ни о чём не беспокоясь
  • (из-за крон каштанов красных долетал церковный хор),
  • рядом с чайкой отразился от воды – портрет по пояс,
  • и теперь уже не скажешь: «Чур, не я!». Мотор! Мотор!

«Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог…»

  • Ветер режет белый воздух – пышный свадебный пирог.
  • Птицы по небу летают, на земле под небом пусто.
  • Хорошо бы – осень, свадьбы, а весной опять сурок –
  • Разглядеть молодожёнов в танце от вина до чувства.
  • Платья белые рассадой кто-то высыпал с небес.
  • Детвора в дверях толпится, снова плачут старики.
  • Путь, начавшийся от ЗАГСа, завершается в собес.
  • С каждой свадьбой крепче осень, и шаги её легки.
  • Да какая нынче осень, льёт всё время дождь на слякоть.
  • Не февраль, но всё темнее стынет небо по утрам.
  • Глянет солнце, день сверкает, словно вымазанный локоть,
  • А тоска посередине воздвигает новый храм.
  • Стынет кожа от мороза, будто в спину целит снайпер,
  • Из тату упала роза, украшавшая плечо,
  • И невесту потеряли, запил кто-то или запер.
  • Значит, снайпер, ЗАГС и осень были вовсе ни при чём

«Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки…»

  • Где-то за рекой крики, музыка, фейерверки,
  • Свадьба там у Вари или у Верки,
  • И полосочки цвета добегают до берега,
  • Недалеко ведь, чай, не Америка.
  • Холодно, сыро, глухо и серо.
  • Несколько детей родились когда-то,
  • Один умер, другой – офицером.
  • Тоже умер потом, но сперва стал солдатом.
  • Так можно размотать всё, что было, обратно
  • До того берега и последнего лета.
  • Народу мало, многие братья,
  • Да кто уже помнит про это.
  • Жить некогда, дрова, вода, пыль, холод,
  • Дороги забыты, провода рвутся.
  • Всё интересно, пока молод,
  • Потом день, вечер, утро в сутках толкутся,
  • Места себе не находят, куда-то уходят.
  • Куда ни глянешь, те же люди и птицы.
  • Самое живое в доме ходики, вроде,
  • Стрелки движутся и меняют лица.
  • А жизнь та же, что была до этого.
  • Вечер. Красиво. Всё фиолетово

«Мы все одинаково молоды…»

  • Мы все одинаково молоды,
  • И всё, что мы помним, так схоже.
  • И вся наша жизнь – как по городу
  • Идущий весёлый прохожий.
  • Он рад и камням постаревшим,
  • И новым рекламным огням.
  • Он полон забот об успешном
  • Сего завершении дня.
  • Кружит он от завтра до прошлого
  • За край годового кольца.
  • Кто помнит плохое? Хорошего
  • Должно нам хватить до конца!
  • Долж… Но в завершение круга
  • На самый последний на крик
  • Нам вздоха не хватит и друга,
  • И друга хотя бы на миг

Пароход «Ворошилов»

  • А жизнь ещё не миновала.
  • Как теплоход, ушла с причала,
  • Взяв на борт местных и чужих
  • И свиток замыслов благих.
  • И всё на видео снимала,
  • И всё на видео снимала,
  • И дольше, чем я был в живых.
  • Свои чего-то мастерили,
  • Храпели ночью, утром пили.
  • Потом туристам объяснили,
  • Где Разин уронил княжну.
  • Сменяли ночи дни вначале,
  • Сменяли радости печали,
  • И слёзы лили на причале,
  • Где провожали и встречали,
  • А волны теплоход качали,
  • Он отходил, едва причалив.
  • И отходили все ко сну.
  • А пассажиров, недовольных
  • Таким потоком рифм глагольных,
  • Успешно юнга утешал,
  • Давая крутануть штурвал.
  • Кричали дети, пели бабы,
  • И теплохода почерк слабый
  • Почти не оставлял следа.
  • Меж берегов текла вода,
  • Нас по реке вёл старый лоцман
  • По древним книгам скал и дна.
  • День с ночью разделяя, боцман
  • Бил склянки. Солнце и Луна
  • Всходили по небесной сфере
  • В четверг, пришедший за средой,
  • По берегам ходили звери,
  • И плыли рыбы под водой.
  • Матросы долгими крылами
  • Канат тащили между нами.
  • И дым стоял, как паруса.
  • Их лица были крыты медью.
  • На мелях дно искали жердью.
  • И по утрам была роса.
  • Парнишка в лодочке, отважный,
  • Шёл к борту, истово гребя.
  • И голубь прилетел бумажный
  • С чернильной вестью самой важной:
  • «Мария, я люблю тебя!».
  • За бортом неба отблеск сонный.
  • Над судном снов летают сонмы
  • На тонких крыльях цвета ночи,
  • Внутри которых крылья дня.
  • Защитник – ангел теплоходный
  • Водой ночной, водой холодной
  • Разбудит вахту, брызнет в очи,
  • Добавит маяку огня.
  • Рассвет пылал каминным зевом.
  • Вода кипела. Но стеной
  • Набросил тень высокий левый,
  • И мы попали в мир иной.
  • Ни звука, всё вокруг померкло,
  • Во мраке замер теплоход.
  • Дул жаркий ветер, словно пекло
  • К нам развернуло чёрный вход.
  • А небо души ворошило,
  • Пришла гроза, гремели гири.
  • И наше судно «Ворошилов»
  • Блеснуло буквами «Вергилий»

«Только тех, с кем улыбку начала дня…»

  • Только тех, с кем улыбку начала дня
  • Разменял на весёлое небо златое,
  • В темноте усади у большого огня
  • И рассказывай детям простое-простое.
  • Что корням дотянуться до влаги – урок,
  • А листва из дождя будет радугу делать.
  • Где кончается лес, где у леса порог,
  • И кто весь белый свет красит в цвет этот белый?
  • И пока по земле добредёшь до воды,
  • И когда всё поймёшь и про цвет и про запах,
  • Кто-то тихо придёт на невидимых лапах
  • И отмоет лицо от вчерашней беды.
  • И пращу распахнуть, чтобы горы камней
  • Так травой обросли, как старинные горы.
  • И коней распустить, не высчитывать дней,
  • Слышать, лето ушло, и не знать, в год который

«Здесь случается прошлое, здесь я встречаюсь с собою»

«По дырявой воде до немытой дороги…»

  • По дырявой воде до немытой дороги
  • Под нечёсаным небом горбатой грозы
  • От молочных болот до причалов безногих
  • Между криками сов там где лисы борзы
  • Вдоль разбитой ограды сгоревшего сада
  • Сквозь туман паутины цветное бельё
  • В старый дом где постель заросла виноградом
  • Хлев травой-муравой двор житьем и бытьём
  • В день восьмой понедельник нежданно-негада…
  • Со слезою блестящей как глаз на блесне
  • Под забытый напев племенного обряда
  • Всех родных и живых ты увидишь во сне
  • И рванёшься на запах цветущего сада
  • С отражением солнца столкнувшись в окне

«Вдали промчался катер пробкой винной…»

  • Вдали промчался катер пробкой винной,
  • а подо мной прилив волною длинной,
  • я в Борнмуте, где с окнами над морем
  • под крики чаек, шум прибоя сплю,
  • из воздуха и слов стихи леплю.
  • А дочь моя поёт в церковном хоре.
  • Колокола, аббатству век десятый,
  • большие камни, от дверей правей
  • нарциссы жёлтые стоят толпой лохматой
  • у этой церкви голубых кровей.
  • Всё то же здесь. И время не течёт,
  • оно, как воздух осени, густеет,
  • И можно, дверь открыв своим ключом,
  • перешагнуть в столетие левее.
  • Я вырос из истории другой.
  • С монгольским игом и советской властью,
  • еврейским гетто, плачем за стеной,
  • и как примерить счастие к несчастью?
  • Да, всё пройдёт. Но, проживая век,
  • всегда во что-то верит человек.
  • Он, выбрав символ – мирную голубку,
  • придумал и стихи и душегубку.
  • Пока в себе раба и господина,
  • молясь во имя и отца и сына,
  • мы будем человечиной кормить,
  • то ни прощать не сможем, ни любить.
  • Всё разбивая, рвёмся на чужбину,
  • в разбитом мире можно заменить
  • осколки и свою сложить картину.
  • А можно и разбить и не сложить.
  • И не сложить. Как на блошином рынке,
  • в смешении антик и новодел.
  • Прохладной глины расписные крынки,
  • серебряные ложки не у дел,
  • державный Веджвуд, патина монет.
  • Пластмасса, поролон, картон, пакет

«Мои друзья талантливее всех…»

  • Мои друзья талантливее всех!
  • Они, как сказки первые, любимы,
  • Безгрешные, как первородный грех,
  • Назад в толпу никак невозвратимы.
  • Нас разметало и опять свело.
  • Невидимые глазом электроны
  • За нами носят вечное тепло
  • По старым адресам, как почтальоны.
  • Давно уже обжили наш вагон,
  • В котором всё друг другу рассказали.
  • Под лавкою забыт магнитофон,
  • Мы под него подружек целовали.
  • Мы все живём внутри календаря,
  • Где наше горе-счастье с лепестками
  • В гербарии хранится меж листками
  • Среды и четверга, и октября.
  • «Архипелаг». Высоцкий. Самиздат.
  • Мы на ночь детям пели Окуджаву.
  • И всё тайком. Привыкли, как всегда,
Читать далее