Читать онлайн Ставок больше нет бесплатно

1

4

Пока он умывался холодной водой из-под крана и вытирал лицо полотенцем, зашла пожилая санитарка со скуластым лицом и немного раскосыми глазами. Поздоровавшись, она подошла к капельнице возле кровати и стала менять пластиковый пакет с жидкостью.

– Скажите, как она? – Габриэль смотрел, как ловко она управляется с краниками и длинными трубками.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Вам бы лучше с лечащим врачом поговорить. Зайдите к нему, пока не ушел домой, у него смена заканчивается скоро.

Кабинет врача был маленьким помещением, заставленным слева стеллажами с папками. Почти посередине расположился письменный стол, на котором горела лампа с черным металлическим абажуром, позади стола под стеной стояла узкая кушетка.

Врач, видимо, уже собирался уходить, так как на нем был вязаный бежевый свитер с высоким воротом, доходящим до небритого подбородка и щек. Он крепко пожал протянутую руку и показал на стул. Усевшись напротив и нацепив очки, он стал разбирать какую-то стопку бумаг. Габриэль впервые видел его без больничного халата, и он не производил впечатление высококлассного врача, каким он был, а скорее напоминал обычного добродушного человечка, которые встречаются каждый день, вполне еще молодого, с небольшим животиком, лысеющей головой и грустными глазами. Лицо его было озабоченным, и Габриэль молча ждал, страшась того, что может услышать. Наконец врач сказал:

– Я вчера собрал консилиум, мы все пришли к единому мнению, что хотя и положение ее стабильное, то есть тяжело стабильное, – уточнил он, – вполне вероятен наихудший сценарий.

У Габриэля перехватило дыхание. В глубине души он был уверен, что она идет на поправку.

– Конечно, можно оставить все как есть, история знает много таких удачных случаев. Теоретически человек может выйти из комы через неделю, месяц, год, а может никогда не выйти. Но в нашем случае, скорее всего, ожидание ни к чему хорошему не приведет.

Габриэль прочистил горло.

– Что за наихудший сценарий?

Осознав бессмысленность вопроса, он поправился:

– Сколько у нас есть времени, доктор?

– Не знаю. – Врач вздохнул. – Но желательно, чтобы мы были готовы к операции…

– Да, – перебил его Габриэль, – надо кое-что согласовать, и со дня на день мы оплатим операцию.

Врач вздохнул.

– Учитывая, что девочку крайне нежелательно будет транспортировать, мой коллега, израильский специалист, про которого я говорил, он готов сам прилететь, – врач развел руками, – операция исключительная, отсюда и такая цена…

Он потер переносицу большим и указательным пальцами.

– Я так понимаю, что у девочки, кроме бабушки с дедушкой, нет родных? Где ее отец? Его можно найти?

– Я уже наводил справки, – слова выдавливались из Габриэля с большим трудом. – Он ушел из семьи еще до рождения Софи. После ее рождения ни разу не навещал их.

– М-да-а… Девочке не везло с самого начала. Значит, придется брать разрешение на операцию у бабушки с дедушкой. Вы с ними обсуждали это? – Он поднял глаза поверх очков.

– Нет, – промолвил Габриэль, – об этом мы не говорили, я вообще надеялся, что обойдется без операции. Ведь оставался же шанс, вы сами говорили.

– Боюсь, теперь этого шанса нет, – тот снова вздохнул, – теперь у нее кома второй степени, так называемый сопор.

– Доктор, могу я вас попросить об одолжении? Не говорите им, пожалуйста, сколько стоит операция. Пусть хоть об этом у них голова не болит, наш фонд полностью покроет разницу между страховкой и стоимостью операции.

– Это вряд ли. – Врач помотал головой и встал. – Вы же должны знать порядок таких процедур. Этого никак не скрыть. Я подготовлю необходимые бумаги, а вас попрошу поговорить с ними, подготовить. Отдайте им вот это, – он протянул файл с документами. – Это их согласие на операцию, пусть прочитают. А это счет, куда следует деньги перечислить.

Габриэль сложил счет пополам и положил в кошелек. Они попрощались и Габриэль пошел в палату, сжав до боли в костяшках пакет с документами. «Наш фонд… в котором нет денег, да и фонда никакого нет». Он осторожно толкнул дверь и вошел в палату. Бабушка Софи о чем-то тихо разговаривала с санитаркой. Вскоре санитарка вышла.

Маленькая, немного сгорбленная старушка, в белой шерстяной кофточке, она неплохо держалась, несмотря на свалившееся на них горе. Габриэль это заметил еще несколько дней назад на похоронах. Ему трудно было смотреть ей в глаза, и он снял очки, потому что так все расплывалось. Он начал ей что-то говорить, и, когда она поняла, о чем идет речь, то слегка выпрямилась и прервала его:

– Почему вы так верите этим врачам? Сколько это будет стоить?

– Вам это не будет стоить ничего, мы все расходы берем на себя.

– Нет, мы не дадим нашего согласия.

Габриэль надел очки и недоуменно уставился на нее:

– Но почему? Из-за денег? Послушайте, фонды ведь существует именно для этого, мы…

Она замотала головой:

– Нет, дело не в этом. Софи выздоровеет, я молилась все эти дни Господу, и он услышал меня.

Она говорила почти шепотом, но с такой силой, что Габриэль начал понимать, что никакими доводами до нее не достучаться, но все же попытался:

– Давайте не будем сейчас ничего решать. Врач уже ушел, но вам нужно обязательно с ним поговорить, хорошо?

Старушка дотронулась до его руки:

– Молодой человек, мы вам очень благодарны за все, что вы делаете, правда. Но, пожалуйста, не нужно меня уговаривать, я уже все решила.

Ему ничего не оставалось, как попрощаться и уйти.

5

Утро было ясным и солнечным, каким оно бывает в особо морозные дни. Несколько небольших ярко-белых плотных облачка как будто вмерзли в ледяную синь неба. На улице уже было много машин, люди торопились делать последние новогодние приготовления, и Габриэлю потребовалось немало времени, чтобы добраться домой. От парковки до десятиэтажного многоквартирного дома было всего минут пять ходьбы, но он успел основательно продрогнуть и, как только переступил порог, быстро разделся и залез под душ.

Под горячими струями Габриэль чувствовал, как холод, напоследок покалывая тело мелкими иголочками, уходит, уступая место теплой истоме. Насухо вытершись, он надел халат, взял из холодильника бутылку пива и устроился на большом диване, включил на музыкальном центре Pink Floyd и, нацепив на голову наушники, взял в руки валявшийся на диване фолиант, открытой на книге пророка Осии.

Такая комбинация – пиво, неземная музыка и библейские тексты, написанные тысячи лет назад, – помогали ему расслабиться и принять верное решение. Но сейчас он во сне, уже в который раз, безуспешно выламывал камнем стекло красного Peugeot, пытаясь добраться до маленькой девочки на заднем сиденье и девушки, мертво навалившейся головой на руль.

Он очнулся через три часа, в маленькой квартирке-студии был полумрак. Тяжелые шторы не пропускали дневной свет, так и было задумано, потому что из-за ночных смен приходилось спать днем. Уже много лет работая по такому графику, он приучил себя спать днем, выпив пива или порцию-другую виски, задернув шторы и отгородившись от всех шумов либо берушами, каких у него набралась целая коллекция, довольно разнообразная, либо музыкой в наушниках. Когда же выпадал выходной день, Габриэль спал по три-четыре часа днем и столько же ночью.

В голову сразу стали лезть мрачные мысли, но он щелкнул пальцами и попробовал сконцентрироваться. Часто такое у него получалось. Эту способность быстро переключать внутреннее состояние и следить за тем, о чем думаешь, Габриэль начал вырабатывать еще подростком, когда в городской библиотеке ему попалась в руки книжка про гипноз. Книга была не самая лучшая, но тема его так заинтересовала, что потом он перечитал много чего на тему сознания и управления им. Но сегодня ничего не помогало, никак не удавалось сосредоточиться на том, где достать, еще и уговорить стариков дать разрешение на операцию.

Главный вопрос, конечно же, где достать деньги. За машину много не дадут. Заложить или продать квартиру? Он плохо представлял себе, как это делается. Нет, не годится, слишком мало времени. Надо прибегнуть к чьей-то помощи, попросить взаймы. У Фила денег нет, других близких друзей, во всяком случае таких, кому можно вот так запросто позвонить, тоже нет. Вернее, какие-то близкие знакомые были в той прежней жизни, пока Габриэль сам не отгородился ото всего.

Он закрыл глаза и, пользуясь натренированной памятью, мысленно прошелся по записной книжке, сверху вниз, по алфавиту. Он отыскал несколько кандидатур, но, тщательно поразмыслив, решил, что бессмысленно к ним обращаться. «Думай, гениальная бесполезная башка, думай скорее» – приказал он себе, хотя знал, что это не сработает. Решение обязательно придет, надо лишь расслабиться и отпустить проблему. Так всегда было.

6

Вечером Габриэль разослал всем знакомым новогодние поздравления по смс и электронной почте. Позвонил тем, кого следует поздравить по телефону, принес извинения тете, у которой договаривались отметить Новый год, сославшись на то, что неважно себя чувствует.

Положив трубку, он почувствовал укол совести. В последние годы тетя болела. У нее самой не было ни детей, ни мужа, она приходилась старшей сестрой его отцу и фактически вырастила Габриэля после того, как альпинистскую группу, в которой были родители, накрыло снежной лавиной в предгорьях Тибета. Тетя и ее мать, его любимая бабушка София, которой нет уже больше десяти лет, стали его родителями на долгие годы.

Поколебавшись какое-то время, он все-таки набрал Марии, поздравил ее, выслушал ответные формальные поздравления. Больше им говорить было не о чем, он отключил телефон и уставился в белесое от мороза окно.

С Марией они сошлись на вечеринке у одного знакомого и через два страстных месяца после знакомства поженились. Она работала в ресторане и подыскивала новую работу, и с подсказки Габриэля поступила в казино на должность старшей официантки, тоже по смешанному графику, как и почти все в казино. Дома они встречались урывками. Недовольство Марии росло и усугублялось тем, что она не переносила алкоголь, без которого Габриэль никак не мог заснуть после ночных смен. Еще ее раздражало его курение, но с этим все уладили – он стал выходить курить на балкон, а затем тщательно полоскал рот специальной жидкостью. Он пробовал научиться спать без выпивки, но так ничего и не добился, пробовал пить снотворное, которое Мария ему достала, но после забытья, в которое таблетки вгоняли его мозг, он затем чувствовал себя сомнамбулой, не в силах был сосредоточиться на работе, в которой как раз требовалось задействовать мышление. Компромисс, скорее похожий на ультиматум, был найден в виде одной баночки пива перед сном, и за этим Мария рьяно следила, вызывая молчаливое раздражение Габриэля. Но вскоре появилась еще одна тема для разногласий.

Мария была из религиозной семьи, в которой все беспрекословно слушались властного деда по матери, получившего в свое время церковное образование. Дед был богобоязненным методистом и считал поголовно всех, кто связан с игрой, посланниками дьявола. Поэтому, узнав через какое-то время о ее новой работе, он собрал семейный совет, на котором было решено, что Мария должна уйти из казино, а заодно и уговорить Габриэля сменить вид деятельности.

Тот решительно не понимал, о чем речь.

– Послушай, большинство людей просто не знают, что такое казино. Там не только проигрывают, но и выигрывают много, казино лишь небольшую комиссию имеет с игр. Во все времена люди играли и будут играть, это нормально. А в современном казино все очень цивилизованно устроено, безо всякого обмана, уж поверь мне! Если на то пошло, куда хуже алкогольный или, например, табачный бизнес, они миллионы жизней уносят!

– Ты ведь был выдающимся математиком… У тебя такая феноменальная память, неужели нельзя куда-нибудь устроиться? У тебя зрение село на этой работе. К тому же пьешь постоянно.

– Баночку пива перед сном?! Вот после таких разговоров хочется выпить по-настоящему.

– Потом, казино – не богоугодное дело, – опустив глаза, говорила Мария.

– Где про это сказано в Библии? Кто это говорит, твой дед? – возмущался Габриэль. – Мне нравится моя работа, я там востребован как раз из-за этих способностей, про которые говоришь.

В конце концов было решено не касаться темы смены работы, Мария ушла из казино, их споры сошли на нет, а еще через какое-то время она забеременела. Габриэль поначалу не мог представить себя отцом, затем почувствовал себя безмерно счастливым. Ему пришлось единым духом принять множество решений, и он это сделал с удовольствием, в предвкушении рождения малышки. Снять квартиру побольше, обставить ее, поменять машину на подержанную, но более приспособленную для семьи. Мария, как это часто бывает с беременными, похорошела и выглядела еще женственней и беззащитней. Ожидание рождения дочери придало новые оттенки их отношениям и обострила чувства.

Однако спустя три месяца, возвратившись после выходных из дома деда, Мария неожиданно вновь завела разговор об уходе Габриэля из казино. Габриэль, сильно уставший после четырех смен без выходных, не смог сдержаться и вспылил. В процессе разгоравшейся, как пожар, словесной перепалки он демонстративно накачивал себя виски. В итоге Мария убежала ловить такси, а он в мрачном настроении прикончил всю бутылку, выкурив прямо в квартире полторы пачки сигарет и заснул мертвецки пьяным.

На следующий день он до глубокого вечера боролся с дикой головной болью и тошнотой, потом позвонил Марии на мобильный. Не дозвонившись, набрал домашний номер деда и узнал, что ее забрала скорая. Кинулся в больницу, но его не пустили к Марии, ссылаясь на ее состояние после выкидыша или же, что более вероятно, по указанию деда или даже самой Марии. Наутро дед вместе с ее матерью приехали в больницу и, несмотря на все протесты и мольбы Габриэля, Мария уехала с ними.

После первых отчаянных попыток вернуть жену Габриэль решил взять паузу в надежде на то, что время как-то загладит психологическую травму Марии после потери ребенка, но и спустя месяцы она по-прежнему не хотела с ним разговаривать. Случившееся с ними она, не без внушения деда, называла Божьей карой. Габриэль прошел все стадии от озлобления до депрессии, затем чуть было не запил, но вовремя остановился благодаря Филу. С тех пор прошло больше года, в итоге Габриэль инстинктивно, не отдавая себе отчета, нашел выход в том, чтобы заморозить в себе все чувства, главными из которых были чувство вины и горечи.

Зазвенел телефон, вытащив его из омута воспоминаний. Это был Фил, который заявил, что ему неохота никуда идти праздновать: «Я только заскочу мать поздравить – и к тебе». Габриэль завершил вызов и решил пока что не говорить Филу про разговор с врачом.

Ближе к полуночи Фил ввалился с двумя коробками пиццы и бутылкой колы, что означало, что он не прочь, если его угостят виски. Хотя Габриэль знал Фила с незапамятных времен, он не переставал удивляться полному несоответствие внешней, так сказать, оболочки Фила, и его внутреннего содержания. Чуть выше среднего роста, физически угрожающих размеров, вечно небритый – в общем, производящий на незнакомых с ним людей впечатление типа, с которым лучше не ссориться, а еще лучше держаться подальше. Лишь в узком знакомом кругу знали, что за агрессивной внешностью прячется добродушный увалень с причудами, не очень приспособленный к практичной жизни.

Хлопнув тяжелой ручищей Габриэля по плечу, он двинулся было в комнату, но Габриэль вовремя притормозил его, схватив за куртку и заставив раздеться и снять ботинки.

Габриэль достал из холодильника лед, бутылку Black & White и вместе со стаканами поставил все это на низкий столик, на котором Фил уже успел развернул деятельность по набивки своей любимой трубки. Он доставал из кисета небольшими порциями табак и уминал его в трубке сначала большим пальцем, затем специальной хромированной топталкой. Поджег трубку, коротко попыхивая и выдувая голубоватые облачка дыма.

– Чего ты эту гадость куришь? – прищурившись от дыма, он мотнул головой в сторону сигарет. – У тебя же трубка есть, тащи ее.

– Не хочется.

Фил недовольно повел головой и взглянул на наручные часы, с которыми не расставался ни днем, ни ночью – огромный хронометр, определяющий все параметры окружающей среды, включая радиацию.

– Пора. Ну что, друг мой, – он взял стакан, кажущийся в его лапище крохотным наперстком, – с Новым годом тебя! Здоровья нам всем, и в первую очередь выздоровления Софи! Чтобы ты наконец спортом занялся, глянь на себя, 190 см – кожа да кости. Зрением своим займись в новом году. И давай бросай курить, или переходи хотя бы на трубку. Остальное фигня, образуется.

Габриэль взял свой стакан:

– Спасибо за пожелания! Ну и тебе ума-разума набраться в новом году.

Они чокнулись и выпили, затем Фил разрезал пиццу своим суперножом, который хранил в тайном самодельном отсеке в подошве ботинка. Зачем Фил держал в подошве нож, было загадкой даже для Габриэля, разве что эффектно и быстро извлекать его – раз, и нож уже в руке.

Спустя час Фил предложил поколотить босса казино:

– А что? Ты этому козлу столько денег заработал, а он с тобой вот так? Нет, для начала я с ним по-хорошему потолкую, если не поймет, тогда… – он ударил кулаком правой руки по ладони левой.

– Хватит болтать ерунду, – бормотал Габриэль.

– Да я серьезно.

– Ну тем более, если серьезно. В казино не в бирюльки играют, это серьезный бизнес, и он был прав. Я не должен был допустить такой проигрыш. И ты не в кино, там люди покруче нас с тобой, в лучшем случае закончится тем, что я стану безработным и буду сидеть возле тебя, кормить из ложечки.

Фил несогласно повел головой, криво улыбнулся и стал вычищать трубку, затем озорно посмотрел на Габриэля:

– Слушай, а если шантаж?

– То есть?

– Наверняка за ним что-то числится такое, казино же все-таки. Что-то такое, и если это узнают игроки, например, то в его казино никто ходить не будет больше. Представь только, какие убытки!

Габриэль вздохнул и разлил остатки виски по стаканам.

– Ну правда, – с энтузиазмом продолжал Фил. – Да за такое не то что пятьдесят тысяч, все сто согласится отдать!

– За такое – это за что?

– Не знаю, допустим, что-то не в порядке с картами или с аппаратами. В рулетки магниты поставил. Тебе же лучше знать, что там может быть, это твоя стихия, я только базовую идею предлагаю.

Габриэль протянул ему стакан:

– Это тоже из области кино, дружище, нет в казино ничего этого. Давай допивай и дуй отсюда, хватит на сегодня.

Фил опрокинул в себя стакан и встал:

– Зря ты, это отличные варианты, особенно с шантажом. Если он нечестно нажил деньги, мы обязаны их забрать и пустить на благое дело.

Он оделся и уходя, на пороге обернулся и ткнул в Габриэля пальцем:

– Ты подумай все же.

Телефон рядом с подушкой зазвонил в 5.10 утра. Габриэль, сощурившись, безуспешно пытался разглядеть на экране вызывающий номер.

– Габриэль, извини, разбудила, наверное, – раздался в трубке тихий голос Тани, – нужна твоя помощь.

Габриэль нащупал наконец очки, надел и направился на кухню, по пути щелкнув выключателем света. Во рту было очень сухо.

– Из туалета звоню.

Габриэль знал, что Таня зря звонить с работы не будет. Это запросто могло стоить ей должности, всем работникам казино запрещено проносить телефоны в здание в целях безопасности, а уж тем более работникам видеонаблюдения, у которых столько информации. Но Таня, с ее отчаянным характером, частенько нарушала правило, особенно в смены, когда дежурила без Габриэля – чтобы можно было тайком у него спросить совета в критических ситуациях.

– Рассказывай, – он поставил телефон на громкую связь, достал из пачки сигарету и прикурил.

– Парочка, миленькие такие из себя, первый визит, вроде как муж с женой, отметили Новый год у нас в ресторане, и сейчас с тысячи евро у них на руках около ста.

– Если бы они словили рояль флэш, ты бы не звонила. Что-то не чисто?

– Ты прав, ничего крупного не поймали. Чувствую, что химичат, но ничего такого не вижу. Тем более что смотреть приходится только за ним, он за нее играет. Женщина говорит, что не умеет. Но не верю, уж сильно прет им.

Габриэль налил в стакан воду и залпом выпил.

– Смотри, как сделаем. Поставь телефон на вибро и садись за мой стол, там никто не увидит, что ты с мобильником. Покажи мне по скайпу монитор, посмотрю на них. Приближай с разных ракурсов. Показывай до тех пор, пока я не отключусь, тогда иди снова в туалет.

Габриэль успел сварить кофе и включить компьютер, как Таня позвонила. На экране элегантно одетая высокая женщина оживленно болтала с инспектором, сидящим с краю стола и контролирующим игру. Ее спутник, брюнет с бородкой, рассматривал выданные дилером карты. Ничего особенного. Руки с картами держит на виду, на столе ничего нет, только бокал с коньяком.

Габриэль внимательно смотрел дальше. Вот дилер тасует карты, пододвигает мужчине колоду, тот подрезает, не особо вглядываясь. Дилер раздает по пять карт на нарисованные на сукне квадратики-боксы перед ним и женщиной. Мужчина берет свои карты, смотрит и кладет их на место. Затем берет ее карты с соседнего бокса и делает то же самое. Сдается, скидывает эти карты дилеру. Снова смотрит свои карты, решая играть тут или нет, и наконец ставит фишки перед картами.

«Катала высшего класса". Габриэлю захотелось поближе рассмотреть его лицо, но Таня держала камеру на картах. Наконец, видимо прочитав его мысли, она крупным планом вывела на монитор его лицо с красивыми дугообразными бровями и тонким носом. Габриэль выключил скайп. Через минуту Таня позвонила.

– Таня, надо останавливать игру, пока они не пошли в кассу. – Габриэль снял очки. – Женщина отвлекает внимание инспектора, а «муженек» зажимает в ладони ненужную карту со своего бокса, кладет ее в карты второго бокса, а оттуда переносит нужную карту к себе, тем же способом. В итоге на обоих руках улучшает комбинации.

Таня шепотом выругалась.

– Вот козел драный. Все глаза высмотрела!

–Даже если бы ты рядом стояла, все равно не увидела бы, это маэстро высшего класса. Он, кстати, у нас в черном списке числится как мошенник. Насчет козла не согласен, борода у него ненастоящая. Разыщи его в базе, по-моему, мы его пару лет назад закрывали, скажи менеджеру, пусть игру останавливает и решает, что с ними делать.

– Чувствую себя такой дурой! Спасибо тебе, Габриэль, ты и вправду гений, – прошептала Таня.

– С Новым годом тебя, выходи уже из туалета, пока не застукали.

Он приоткрыл окно на кухне, потушил свет и долго ворочался в постели. Просыпался он также медленно, стараясь получше укутаться в одеяло, не осознавая, что мерзнет. Наконец встал и пошел на кухню закрывать окно. Как он и ожидал, во сне наконец пришло решение. Но надо было кое-что подготовить и дождаться вечера.

7

Он хотел было заставить себя приготовить завтрак, но позвонила Таня и предложила встретиться. Улицы были пустынны, так что он припарковался прямо возле входа в Starbucks. Спортивный мотоцикл Тани, BMW S1000 RR в 199 лошадей, уже был у входа. Таня выглядела немного уставшей после ночной смены, под глазами легкие тени. Габриэль уже забыл, когда в последний раз видел ее при дневном натуральном свете. Абсолютно без косметики, с темными под мальчишку стрижеными волосами, чуть ниже среднего роста, худенькая, черная спортивная куртка, черные джинсы и кроссовки на толстой подошве. Ее легко можно было принять за мальчишку, и она была бы не прочь, если бы не улыбка и что-то во взгляде миндалевидных глаза, которые выдавали ее женственную суть. Это что-то в ее взгляде Габриэль каждый раз расценивал как беззащитность, что было странно. А может, ему это только казалось.

Она как-то рассказала Габриэлю историю своей семьи. Легкомысленная мать сбежала с любовником, когда девочке исполнился год, и Таню вырастил отец. Он всю юность посвятил триатлону, выступал неоднократно в формате Ironmen, потом перешел на тренерскую работу. Отец всю жизнь мечтал о сыне, которого он мог бы тренировать и сделать из него такого же железного человека, каким был сам. Тот факт, что родилась девочка, не сильно поменял его планы. Суровая дисциплина, мужские виды спорта, умение дать отпор любому – все это, наряду с короткими прическами и одеждой унисекс, сделало Таню такой, какой он стала. Но в конце концов спорт ей надоел, она сказала отцу свое железное «нет» и устроилась в казино, где быстро сделала карьеру благодаря смекалке и четкому логическому мышлению. С подчиненными ребятами в мониторной она общалась по-свойски, но яро следила за дисциплиной и могла любого поставить на место при надобности.

– Ну, как отпраздновал? – Она отпила из большой широкой кружки горячий шоколад.

В кафе никого не было, они сидели возле окна, на котором были приклеены две большие голубые снежинки, вырезанные из тонкой бумаги. Пахло корицей.

– Бутылку виски на двоих выпили с Филом, голова никак не пройдет. Как с этим типом, нашла его в базе?

– Ага. Не знаю, как и благодарить тебя. Если бы не ты, даже не знаю, как бы все обернулось. – Было видно, что она расстроена. – Чуть было такую аферу не проворонила! Может, мне не место в мониторной?

– Не переживай, у тебя интуиция сработала, а это самое важное. Ты лучшая.

Она поджала губы и посмотрела на него исподлобья, совсем как мальчишка-подросток, чтобы убедиться, что он не шутит. Заметно повеселев, улыбнулась:

– Да, ты прав, я лучшая. А лет через пять наберу такой же опыт, как у тебя, и займу твое место, берегись. Вообще-то я хотела по другому поводу поговорить, чем закончилась твоя беседа с Лео?

– Ничем особенно, – помедлив, сказал Габриэль. – Про Техасца немного поспорили.

Он смотрел на прозрачный чайник на столе с плавающими длинными чаинками и чувствовал на лице взгляд Таниных умных глаз. Она покачала головой:

– Я смотрела на тебя через камеру в коридоре, когда ты вышел от босса. Скажи, он тебя премии лишил?

Габриэль поднял голову и посмотрел на нее. Она кивнула:

– Значит, лишил.

Они помолчали некоторое время. Габриэль чувствовал, что она хочет что-то сказать, но не решается.

– Слушай, Габриэль. – она протянула руку и дотронулась до его руки. – Ты должен поговорить с боссом, сказать, что это ты раскрыл этих мошенников. Тогда он отменит свое решение.

– Решение правильное. К тому же я вчера не работал, – напомнил он.

– А откуда ему знать, он что, в курсе наших графиков, что ли?

– Даже если и не в курсе, все скоро выяснится. Менеджер наверняка сегодня доложит о том, что ты позвонила ему и остановила игру. А ты имеешь право это делать лишь при моем отсутствии, иначе звонил бы ему я.

Таня вздохнула:

– Знала, что ты так ответишь. Поэтому хочу поставить тебя в известность, чтобы ты был готов. Я сама пойду к шефу и расскажу все как есть…

– Таня, – перебил он. – Сколько раз ты заходила к шефу? Либо говорила с ним?

– Ты же знаешь, что ни разу. Пока. Он ведь не откажется принять меня?

Габриэль попробовал успевший немного остыть чай.

– Не откажется, но дело не в этом, а в том, что ты понятия не имеешь, какой он…

Таня молчала, покусывая нижнюю губу, испытующе поглядывая на Габриэля.

Он продолжил:

– Ты его даже вживую не видела, только на экранах мониторов. Он похож на человека только внешне, ничего человеческого в нем нет. Это робот, четко выполняющий свою функцию, у него все расписано вперед, по плану и согласно правилам.

Он видел, что Таня все равно не хочет соглашаться с ним.

– Послушай меня, как-то на собрании я сидел ближе всех к нему, когда у него зазвонил телефон, и я успел увидеть на экране надпись «Мама». Он сбросил звонок, и так еще раз, потом просто отключил телефон. И закончил часовое собрание ровно минута в минуту. Понимаешь? Судя по его возрасту, его матери лет под девяносто должно быть, а ведь старушка что-то хотела от него, может ей стало плохо или еще что-нибудь. А он просто отключил телефон, и как ни в чем ни бывало продолжал собрание. То есть для него бизнес превыше всего. И ты собираешься сказать ему, что нарушила одно из основных правил безопасности и пронесла телефон? Он тебя дальше и слушать не станет, сразу же уволит. Может, и меня заодно, раз я в курсе был. – Габриэль допил чай. – В прошлом году кассиршу, которую только заподозрили, что она чаевые для официантки обналичивает, сутки без еды в подвале держали, пока разбирались что к чему. Это я точно знаю.

Таня вскинула голову:

– Но благодаря этому мы раскрыли мошенничество, и сберегли для казино деньги, разве не так?

Габриэль кивнул:

– А он подумает, что это был не единичный случай. И будет прав по-своему. Мы нарушали правила, имея в мониторной телефон. Для чего? Мы в сговоре с парочкой игроков, координируем их действия по телефону. Мы давно этим занимаемся, у нас команда, есть и свои люди среди крупье. Время от времени организовываем выигрыши своим игрокам, те с нами делятся.

Таня присвистнула:

– Хорошо у тебя с фантазией обстоит.

– Нет, с логикой хорошо обстоит.

Она нахмурилась, побарабанила тонкими пальцами по столу, допила шоколад и вытерла рот салфеткой. На улице Таня надела желто-красный шлем, окликнула Габриэля и подошла к нему.

– Признайся, что нагнетаешь. Просто не хочешь, чтобы меня наказали за проступок. На корпоратив, как понимаю, не придешь.

Прежде чем он успел что-нибудь ответить, она приподнялась на цыпочках и, быстро прильнув к его губам, круто развернулась и пошла к мотоциклу.

Габриэль сел в машину и завел двигатель. Поцелуй всколыхнул воспоминания годичной давности. На прошлогоднем новогоднем корпоративе Таня изрядно перепила текилы и чуть было не устроила драку. Габриэлю пришлось отвозить ее домой на такси. Он и сам выпил немало, и это, наряду с недавним разрывом с Марией и желанием покончить с переживаниями, привело к тому, что они оказались вместе в постели Тани. Габриэлю врезались в память точеная изящная фигурка и невероятная страсть, с которой Таня отдалась ему. Наутро Таня была сильно расстроена, несмотря на то, что, как оказалось, почти ничего не помнила. Они, к облегчению обоих, списали случившееся на алкоголь и решили про все забыть, тем более что в казино категорически запрещались подобного рода связи. Оба в течение года ни единым словом, взглядом либо жестом не дали друг другу и намека на память о той ночи. И теперь – этот поцелуй.

По дороге к торговому центру он решил, что все-таки она не пойдет со своим признанием куда не следует.

Огромное полукруглое здание торгового центра неоновым пятном выделялось на фоне серой пасмурной обстановки. Габриэль увидел выходящих из стеклянных раздвижных дверей людей. Значит, работает несмотря на то, что сегодня первое января. Нужный магазинчик, насколько он помнил, должен был быть на последнем этаже. Хотя он туда ни разу не заходил, и даже не обращал никогда внимания на него, в памяти отложилось примерное его расположение.

Он рассматривал парики, надетые на головы манекенов, когда краем глаза заметил приближающегося продавца.

– С Новым годом. Могу вам чем-нибудь помочь?

Габриэль обернулся к нему и скрыл удивление, увидев худенького парнишку с лиловой прической а ля ирокез.

– Спасибо, и вас также, – отозвался он. – Да вот, смотрю, что у вас тут есть.

Он посмотрел на голову Габриэля:

– Решили что-то поменять в новом году? Очень похвальное решение. Всегда следует меняться и не думать о том, что подумают другие. Ну что, можем подобрать вам каштановый парик под цвет ваших волос. Или вы хотите другой цвет?

– Сам не знаю, чего хочу, – нерешительно пробормотал Габриэль. – просто чтобы никто не узнал.

– Не спрашиваю, для чего. Пройдите со мной, померяем что-нибудь, – парнишка подвел его к длинной стойке и усадил на стул с металлический спинкой.

Взяв со стойки разлинованную мягкую полоску, он ловкими движениями снял мерки с головы.

– Готово. Можно в принципе взять набор из парика, усов и бороды, так кстати, выйдет немного дешевле. Сейчас я вам принесу. – С этими словами он скрылся за маленькой дверью позади стойки.

Габриэль чувствовал себя крайне неловко, даже начал подумывать о том, не уйти ли ему сейчас, пока продавца нет. Но тот вернулся и поставил на стойку пластиковый шар с париком и коробочки с усами и бородкой.

– Парик из натурального волоса, можете потрогать, – жестом пригласил он.

Трогать Габриэлю не хотелось, но он все же протянул руку и дотронулся. Ощущение было такое, словно он провел рукой по голове незнакомого мужчины. Габриэль окончательно понял, что не в силах надевать на голову чужие волосы.

– Пожалуй, ограничусь пока только усами, – сказал он и взял из коробки пучок волос, прикрепленных резинкой к картонной подставке. Усы ему не понравились, слишком пышные, с загнутыми лихими кончиками. – А есть что-нибудь поменьше?

Продавец с ирокезом принес несколько образцов, и Габриэль выбрал узенькие аккуратные усы. Получив к ним тюбик с медицинским клеем и инструкции, как с этим обращаться, он расплатился и уехал.

8

Оранжевая снегоуборочная машинка медленно двигалась вдоль кромки дороги, собирая широким щитом впереди себя снег. Припаркованная серебристая Honda нехотя сдвинулась с места, освобождая дорогу, когда на крыше оранжевой машинки замигали маячки. Стоя у окна, Габриэль думал сначала про Таню, про Марию, потом мысли вернулись к Софи. Чувство горечи опять подступило к горлу, на этот раз сильнее, чем раньше. Его не рождённой Софи могло бы быть примерно столько же лет, сколько Софи, находящейся сейчас между жизнью и смертью.

На голую черную веточку клена, росшего прямо под окном, уселся маленький пестрый снегирь и стал поглядывать на него, часто поворачивая головку и заглядывая в окно. Габриэль нетерпеливо посмотрел на часы – время шло удивительно медленно. Он почувствовал, как сильно ожидание и эти мысли вымотали его. Нужно обязательно немного поспать перед этим, решил он.

Ему удалось расслабиться с помощью метода обратного отсчета метода Сильва и вогнать себя в сон, в котором ему приснилась какая-то девушка. Она сидела в лодке, держа низко над головой большой полосатый зонт от солнца, а он сидел на веслах лицом к ней. Он знал, что это мать Софи, и ему было очень важно попросить у нее прощения, но никак не удавалось увидеть лицо, как бы он не наклонялся. Наконец он бросил весла и встал, чтобы подойти ближе. Солнце светило в глаза, лодка сильно качалась, а он не мог сдвинуться с места, чтобы не упасть.

Было довольно темно, когда он проснулся, досадуя, что не чувствует себя выспавшимся, а это может помешать быть в хорошей форме ночью. Бриться не стал, двухдневная щетина тоже порядком меняла лицо. Надел очки и примерил усы, приставив их к верхней губе. В сущности, маскировка была необязательной. Туда, куда он собирался, по идее его никто не должен знать. Тем более, что работники видеомониторной – засекреченная каста, их даже в собственном казино мало кто знает, только менеджер имеет право войти к ним. Так как мониторная следит за правильностью ведения игры, это правило действует в целях безопасности, чтобы исключить вероятность возможного сговора с дилерами или пит-боссами, то есть с теми, кто напрямую ведет игру. Даже часы обеда в столовой смещены, чтобы не сталкиваться с другим персоналом. Служба собственной безопасности казино, конечно, знает весь персонал. И время от времени проводит рейды в других казино с целью проверки, так как всем работникам запрещено играть где бы то ни было.

Вот кого стоило опасаться, но туда, куда Габриэль собирался, они не ездили, он это знал, так что подстраховка была на всякий, что называется, случай.

Габриэль выехал из города спустя двадцать минут и, так как избегал ехать мимо того места, ему пришлось сделать изрядный крюк по обводной дороге вдоль промерзшего канала. На выезде из города было кафе, куда он зашел подкрепиться. Поймал себя на том, что немного волнуется, и заказал порцию бурбона. Опьянеть он не боялся, так как контролировал себя в этом плане, но решил, что некоторая раскованность не помешает.

Расплатившись, зашел в туалет рядом с выходом, чтобы наклеить усы. Когда он, стоя возле умывальника с зеркалом, уже был готов выдавить клей на узкую матерчатую изнанку усов, в туалет вошел седой мужчина и подошел к писсуару рядом с умывальниками. Габриэль на него не смотрел, но чувствовал, что тот поглядывает на него. Пришлось убрать тюбик и усы в карман и выйти. В машине наклею, подумал он, хотя там не так удобно, света мало.

«Может решил, что я собираюсь кокаин нюхать?» – усмехнулся про себя Габриэль. Он вырулил со стоянки и заметил, как вслед за ним зажглись фары машины.

9

«Неужели вправду решил про кокаин и известил кого-то?». Почти сразу же Габриэль отмел эту мысль. Несмотря на это, когда он выехал на шоссе, все равно поглядывал в зеркало заднего вида. Спустя двадцать минут выехавшая за ним машина свернула налево. «Нервы у тебя немного сдают, дружок, успокойся».

Через десять километров дорога пошла в гору, затем, петляя между густо насаженных елей, спустилась на заснеженную равнину, блестевшую в свете матовой полной луны. Слева завиднелись огни, по мере приближения оказавшиеся большой вывеской на дороге – «FENIX. HOTEL and CASINO». За вывеской он свернул на освещенную аккуратными фонарями дорогу и вскоре въехал на парковку трехэтажного дома, с черным мраморным фасадом и неоновой подсветкой по всему периметру. Здание стояло немного на возвышении, помпезно выделяясь в темноте, овальный мигающий логотип с торца указывал на вход в казино. На парковке было где-то с десяток машин, и Габриэль встал подальше от входа. Приклеив усы, он посмотрелся в зеркальце и остался доволен. Закапал глаза и закурил напоследок, выпуская белые клубы дыма наружу.

Он не случайно выбрал это казино. Несколько раз на совместных с Марией выходных они приезжали сюда, чтобы покататься на лошадях – при отеле был собственный загон. В казино он не заходил, но из рекламного буклета знал, что разброс разрешенных ставок на рулетке очень большой. С умом увеличивая ставки при проигрыше, при таких ставках есть большая вероятность выиграть, если не заигрываться и держать в голове, сколько денег поставлено на кон, и сколько нужно поставить в следующий раз.

Швейцар, который, видимо, отогревался внутри, запоздало подскочил к прозрачной двери, когда Габриэль уже вошел и стряхивал снег с ботинок. Слева за полированной стойкой темнел гардероб, справа сверкала витрина с ювелирными изделиями, предназначенными для розыгрыша. Прямо располагалась стойка регистрации, по бокам которой стояли рамки металлоискателей, пройдя через которые, можно было попасть в игровой зал. Сдав пальто, предварительно вытащив оттуда бумажник и положив его в задний карман брюк, Габриэль подошел к черноволосой девушке за стойкой, которая встала при его приближении и оказалась ненамного ниже него, при его-то росте.

– Добрый вечер, – поприветствовала она натянутой, но от этого не менее красивой улыбкой. Ее черные густо накрашенные ресницы вспорхнули несколько раз, и взгляд пробежался по нему вверх-вниз, заставив его невольно дотронуться до усов. – Подскажите, вы уже бывали у нас? Либо проживаете в отеле?

Расчет Габриэля строился на том, что при первом визите в казино часто можно попасть без документов, если выглядишь прилично.

Он постарался улыбнуться в ответ и сказал как можно дружелюбнее:

– Нет, впервые. Ехал в город, увидел вашу вывеску и вот, решил немного развеяться. Это ничего, что я без паспорта?

– К сожалению, мы не можем пропустить вас без регистрации.

– Может, сделаете исключение? В следующий раз обязательно прихвачу с собой.

Девица кивнула и подняла телефонную трубку:

– Минуточку, я сейчас уточню у менеджера.

Пока она разговаривала, Габриэль взял буклет из хромированной подставки и полистал его. Девушка положила трубку и попросила подождать немного.

«Сейчас менеджер позвонит в мониторную, там будут изучать меня в камеру на предмет нахождения или отсутствия в черных списках. Затем менеджер вынесет вердикт и, если решит пустить, то скорее всего лично выйдет навстречу». Габриэль сделал вид, что зевает, и, прикрыв рот рукой, скользнул взглядом поверх головы девушки – там, где была круглая камера в затемненном стеклянном колпаке. Этого ему было достаточно, чтобы заметить легкое движение внутри камеры.

Он ткнул пальцем в брошюру и сказал, рассчитывая быть услышанным в мониторной:

– Вип-зал красиво выглядит. Я бы там разыграл несколько тысяч на рулетке.

Брюнетка молча одарила его вялой улыбкой. Он прождал еще немного, ничего не происходило, затем почувствовал вибрацию телефона в кармане джинсов. Достал его и посмотрел на экран – Фил.

– Привет! Дома? – прогремел жизнерадостный голос.

В это время справа, пройдя через рамку, к нему направился быстрыми шагами невысокий лощенный мужчина в светло-сером костюме и лакированных коричневых туфлях.

– Нет, не дома, – Габриэль переложил телефон в левую руку, чтобы пожать протянутую менеджером мягкую ладонь.

– А где ты, когда будешь? – не успокаивался Фил.

Менеджер слегка наклонил голову, ожидая, пока он закончит разговаривать.

– Я тебе завтра наберу, ок? – сказал Габриэль и, не дожидаясь ответа, выключил телефон и улыбнулся менеджеру.

Тот слегка растянул в ответ маленькие губы, зажатые между полных щек. Его улыбка Габриэлю не понравилась.

– Сожалею, но правила есть правила, мы правда не можем пустить вас сегодня. Приходите, пожалуйста, в другой раз.

По опыту Габриэль знал, что просить будет бесполезно, но все же начал что-то говорить, но менеджер только помотал головой и, еще раз извинившись, так же быстро удалился, как и пришел.

Девушка за стойкой, проявляя такт, делала вид, что занята чем-то и не смотрит на него. План по добыче денег, на который он так надеялся, полетел к черту. Чем-то он не приглянулся им, может не надо было строить из себя крупного игрока, а может, просто менеджер сегодня не в духе. «Что же, попытаем счастья в другом месте, надо погуглить, что еще есть в округе».

10

Он достал из заднего кармана номерок и пошел ко входу в гардероб, окаймленному тяжелыми черными гардинами, свисающими с потолка. Светловолосая девушка в синем брючном костюмчике перед ним отдала работнице шубку и, повернувшись, мило и открыто улыбнулась ему. Чуть ниже среднего роста, великолепно сложена, держится прямо и с каким-то достоинством. Габриэль ее сразу узнал – «Мерилин Монро», девушка, которой любовался генеральный менеджер у них в казино.

– Ну, как сегодня игра? – Голос был приятный, с низким тембром.

Габриэль пожал плечами:

– Никак. Меня не впустили, без паспорта нельзя.

Блондинка на мгновение нахмурилась, внимательно оглядела Габриэля и затем вновь вспыхнула улыбкой:

– Кажется, я знаю, что делать. Мерилин! С Новым годом! – Она протянула ему руку.

– С Новым годом. Габриэль. – Он удивленно пожал теплую ладошку с ухоженными красивыми пальчиками, покрытыми ярким красным лаком.

– Вообще-то я Мари. Но все меня зовут Мерилин, и я не против.

Она заговорщически оглянулась по сторонам, взяла его под руку и прошептала:

– Я скажу, что ты мой друг. Они не посмеют мне отказать, у меня золотая карта. Пошли!

Габриэль, поддавшись ее решимости и не успев даже придумать, как отказаться, пошел с ней к стойке регистрации. Мерилин шагала грациозно, как ходят гимнастки, слегка пружиня, его локоть касался полной груди при каждом шаге.

– Добрый вечер! – поздоровалась Мерилин с брюнеткой, которая встретила их с некоторым удивлением. – Это мой друг Габриэль, я бы хотела, чтобы он составил мне сегодня компанию в игре. Может, с ним мне сегодня повезет, а то я ведь никогда у вас не выигрываю!

– Здравствуйте, Мерилин! – брюнетка пришла в себя и подняла трубку телефона. – Сейчас, одну минуточку…

– Имейте в виду, – продолжала Мерилин, – если вы его не пустите, мы поедем играть в город.

Брюнетка закончила говорить, положила трубку и улыбнулась, но не такой широкой улыбкой, какую в самом начале выдала Габриэлю:

– Конечно, конечно, проходите, пожалуйста. Желаю вам приятной игры!

В зале чувствовался аромат парфюма и сигар, на мягком полу затейливым образом были расставлены зеленые карточные столы, уютно освещенные точечным светом. В полумраке под стенами разноцветно мерцали ряды игровых автоматов, издавая перезвон, смешивающийся со звуками негромкой музыки.

Перед ними возник толстенький менеджер, он поцеловал протянутую Мерилин руку, покосившись при этом на Габриэля. Потом поздравил с новым годом и произнес приторно-извиняющимся тоном:

– Если бы сразу сказали, что вы друг Мерилин, то не было бы никаких проблем. Ее друзья – наши друзья!

– Еще бы, – пробормотала она, когда менеджер отошел, – я у них за все время столько денег проиграла, уже со счета сбилась. Тут у них фуршет, а касса находится вон там, – она указала рукой куда-то за колонну. – Как насчет перекусить вначале? Я голодна.

Она направилась в угол зала. Габриэль, помедлив, пошел за ней. Они взяли с фуршетного стола салаты, мини-сэндвичи с различной рыбой и направились к диванчикам с низкими столиками в полутемном углу, рядом с рулетками.

– Спасибо, – счел нужным сказать он. – Тут неплохо, часто бываешь?

Мерилин с аппетитом вонзила зубы в сэндвич, и сказала с набитым ртом:

– Не так уж часто, но давно. Я много денег не проигрываю за раз, всегда приношу по чуть-чуть, но ни разу, ни разу не выигрывала! Можешь себе представить? – воскликнула она и посмотрела на него зелено-изумрудными глазами.

– Не могу. Предполагаю, что выигрывала, но не уходила вовремя с выигрышем.

Мерилин глубоко вздохнула, от чего ее грудь совершила заметное движение вверх-вниз, и немного деланно сказала:

– Ничего не могу с собой поделать! Я слишком эмоциональна, из-за этого и все мои проблемы в жизни…

Она явно заигрывала со ним, и это встревожило его. Голос, улыбка, непринужденная манера общения, – давно он не общался с женщинами. Но сегодня был слишком важный день, чтобы отвлекаться. Наверное, что-то отразилось на лице Габриэля, потому что она засмеялась и весело продолжила:

– Все, больше не буду! То, что я помогла тебе войти сюда, не дает мне право красть твое время. Более того, я буду играть на другом столе, потом сделаем перерыв и посмотрим, кто из нас удачливее сегодня, ок? Пошли в кассу?

Она взяла с дивана свою маленькую красную лакированную сумочку, они встали и прошли мимо двух рулеток. За одной их них никого не было, за второй сидел худой лысый мужчина с несколькими мелкими фишками перед собой и, вытянув шею, смотрел на вращающийся барабан рулетки. Возле кассы Мерилин достала из сумочки несколько сотенных для покупки фишек. Габриэль снял с карточки пять тысяч евро, на ней должно было оставаться чуть больше пятнадцати, и он очень надеялся, что они не понадобятся.

Он подошел к свободной рулетке, положил перед собой стопку тяжелых золотистых фишек достоинством в тысячу евро каждая. Кинул девушке-крупье одну из них, попросив разменять по сто, а также заказать кофе. Он заранее выработал тактику игры – ставить только в сектор тиер, самый маленький на колесе, охватывающий двенадцать чисел, в том числе и его любимые – 5,8,10 и 13. В случае с сектором тиер достаточно шести фишек, чтобы покрыть все двенадцать чисел, по одной фишке на два номера. Проблема, разумеется, в том, как угадать, в какую часть колеса, то есть сектор, упадет шарик, ведь крупье запускает шарик в одну сторону, а закручивает барабан в другую, причем каждый раз стараясь менять скорости. Неопределенности добавляют металлические накладки-ромбики на пути шарика, который, уже падая в ячейки с номерами, натыкается на эти ромбики и отклоняется от своего маршрута.

Скорость шарика в момент падения всегда одинаковая, в определенный момент центробежная сила уже не способна удержать его на орбите вращения, и он неизбежно скатывается. Нужно внимательно присматриваться к скорости барабана, ведь чем быстрее оно будет вращаться в момент падения в него шарика, тем сильнее может быть отскок шарика, который может отлететь вообще в противоположную часть колеса. За сотни долгих часов наблюдений Габриэль научился с большой долей вероятности угадывать, в какую примерно часть рулетки может скатиться шарик, при условии, конечно, что барабан не вращается слишком быстро. Еще важный момент – успеть сделать ставку. По правилам примерно за три круга до падения шарика крупье разводит руками в стороны и объявляет «Ставок больше нет».

С торца рулетки на высоком стуле инспектор, мужчина с седыми висками, подперев щеку ладонью, смотрел за действиями крупье. Мерилин играла на соседней рулетке, и Габриэль видел, как она старательно выкладывает фишки по всему полю. Официантка принесла кофе, Габриэль сделал глоток и стал смотреть за девушкой-крупье. Она была одета в черное платье с золотыми ажурными окантовками, на лице была написана скука и легкая усталость, ведь она обязана была крутить барабан и запускать шарик безостановочно, несмотря на то, есть ли игроки за ее столом, или нет. Игра идет безостановочно, а ты можешь либо участвовать в ней, либо нет. Он смотрел за шариком спин за спином, оценивая скорость барабана и прислушиваясь к внутреннему голосу, который должен был в нужный момент дать команду на ставку.

Девушка, очевидно решив, что в ближайшее время от него не следует ничего ожидать, рассеянно смотрела по сторонам, пока шарик замедлял круги. Опытный крупье объявляет о закрытии ставок, не глядя на шарик, а ориентируясь на звук, который шарик издает, когда катится по деревянному желобку. Звук переходит из высокого звонкого в глухой, немного жужжащий, и это как раз тот момент, когда шарику готов через несколько кругов упасть в ячейки с номерами. В отличие от девушки, Габриэль внимательно смотрел в колесо и, за несколько секунд до того, как девушка собиралась поднять руки и произнести фразу, он бросил перед ней стопку фишек по сто и сказал:

– Шестьсот на тиер!

Инспектор с седыми висками ожил и, прочистив горло, подтвердил:

– Шестьсот на тиер принято!

Девушка положила эти шесть фишек перед собой на разметку с указанием секторов и произнесла, одновременно разведя руками над столом:

– Ставок больше нет!

Шарик немного попрыгал, перескакивая из одной ячейки в другую и остановился на 27, самой крайней цифре сектора тиер. Девушка посмотрела в колесо и, поставив маркер в поле на выигравшую цифру, стала собирать Габриэлю выигрыш. Упади шарик в следующую ячейку – 6, и он бы проиграл, но это было бы не страшно, так как в следующий раз, когда по его расчетам, снова должен был выпасть тиер, он бы удвоил ставку и поставил 1200. И при выигрыше отыграл проигранные 600 и еще оказался бы в плюсе на 1800. Если бы ему вновь не повезло, он бы снова поднял ставку до 2400, и так далее. Главное, играть осторожно и пореже ошибаться, чтобы хватило денег на дальнейшую игру.

11

Следующие пять спинов он не делал ставок и убедился, что поступил правильно. «Не впадай в азарт, не ставь, когда барабан крутится слишком быстро, или если не уверен, что выпадет тиер» – сказал он себе.

Наконец он поставил и снова выиграл. Сходил в туалет и закапал глаза. Подошла низенькая официантка, принесла воду в высоком стакане и забрала чашку из-под кофе, получив от него чаевые.

По мере выигрыша Габриэль обменивал сотенные фишки на тысячные и складывал их друг на друга, стараясь собрать так называемый стек, состоящий из двадцати фишек. Когда примерно через полтора часа подошла Мерилин, перед Габриэлем стоял стек с небольшим.

– Пабаам! – не скрывая удивления, воскликнула она. – Вот это да! Не хочешь сделать перекур?

Габриэль нехотя поднялся, они отошли в зону отдыха к диванам. Габриэль предложил Мерилин закурить, но она энергично потрясла головой, отчего светлые волосы разметались по плечам, сказав, что это очень вредно для кожи.

– Как твоя игра? – спросил он.

– При своих, можно сказать. А как тебе удалось столько выиграть? У тебя же около двадцати тысяч сейчас, верно?

Он кивнул.

– Так почему ты не остановишься? – Она лукаво посмотрела на него. – Сам же говорил, что нужно останавливаться и уходить с выигрышем!

Габриэль пожал плечами:

– Сегодня решил идти до конца, раз так везет.

Мерилин окинула его недоверчивым взглядом, затем обиженно сложила губки:

– Ну почему со мной такого никогда не бывает? Чтобы вот так вот везло?

Он невольно отметил про себя, настолько по-детски обиженным стало ее лицо. Раздражение от того, что она оторвала его от игры, немного ослабло.

– Я видел, как ты играешь. Стараешься поставить почти на все номера на поле, боясь не угадать. Такая тактика позволяет долго играть, но ты не рискуешь, соответственно и не выигрываешь. А наоборот, со временем потихоньку спускаешь все денежки.

Мерилин сощурилась:

– Могу попросить тебя снять очки?

Габриэль снял и через несколько секунд снова надел.

– Они не идут тебе.

– Я без очков почти ничего не вижу.

Она внимательно посмотрела на него.

– Я имела в виду оправу сменить, – сказала она и тут же сменила тему. – Похоже, ты знаешь, о чем говоришь! Ты имеешь отношение к казино? Чем ты занимаешься?

У Габриэля появилось чувство, что эта девушка обязательно вторгнется в его жизнь, но не было уверенности, что это будет к лучшему.

– Наукой, я математик.

Она хлопнула его ладонью по колену и заразительно рассмеялась, закинув голову. Отсмеявшись, склонила голову набок:

– Скажи, ты что, никогда не улыбаешься?

Габриэль удивился.

– С чего ты решила?

– Да так… Ладно, докажи, что ты математик!

– Каким образом? Гипотезу Пуанкаре рассказать?

– Зачем мне какая-то гипотеза? Лучше скажи, почему на рулетке выигрыш составляет именно 35 к одному? Или это не относится к математике?

Габриэль кивнул.

– Относится, теория вероятности. На рулетке всего 37 номеров, следовательно, вероятность выпадения любой цифры составляет 1 к 37. Когда твоя фишка выигрывает, казино выплачивает тебе еще 35, итого у тебя на руках 36. То есть казино не доплачивает одну фишку, и эта недоплата, 1, разделенная на 37, составляет около трех процентов. В этом преимущество казино.

Мерилин медленно осмотрела шикарные интерьеры зала и недоверчиво возразила:

– Три процента? Так мало? Я им все 100% оставляю!

– Ну, это ты. А такие, как я, выигрывают то, что проиграла ты. И в итоге казино остается его процент. Но таких, как ты, большинство. Радость от выигрыша затмевает воспоминание о проигрыше. Еще в 68 году до нашей эры Цицерон объявил народу, что нет ничего более радостного для человека, чем победа.

– Да, умный был человек, жаль, что не была с ним знакома… Улыбнулся все-таки, – она прищурила один глаз и ткнула в его сторону указательным пальцем с ухоженным ноготком, – вот у кого мои проигранные деньги, есть с кого получить!

– Сколько ты всего проиграла? И вообще, чем ты занимаешься? – спросил он и разозлился на себя. «Какое тебе дело до нее, не забывай, для чего ты здесь».

Она едва заметно вздохнула, легкая грусть набежала на красивое лицо:

– Я бывшая гимнастка… Бывшая танцовщица… – в голосе ее звучала невеселая гордость, видно, относившаяся к далекому прошлому. Она мотнула головой и тут же весело улыбнулась. – Я, конечно, пошутила насчет проигранных денег, пожалуй, не буду получать их с тебя. Это были деньги, которые я хотела проиграть. – На ее лице вновь мелькнула мимолетная тень.

– Послушай, позволь мне поиграть рядом с тобой за одним столом и ставить на те же номера, что и ты. – Она сделала жалобные глаза. – Ну пожалуйста, ты же сегодня везунчик, хочу сегодня тоже быть такой!

– Хорошо! – скрепя сердце, согласился Габриэль. – Только, пожалуйста, не мешай.

Мерилин сделала рукой движение, как бы запирая на молнию рот, и они вернулись за игровой стол, где вместо девушки со скучающим лицом их встретил новый крупье, небольшого роста парень с черными растрепанными бровями. Неожиданно зычным голосом он призвал их делать ставки. Мерилин отдала Габриэлю свои фишки и молча уселась рядом. Бровастый слишком энергично закручивал колесо, так что трудно было даже разглядеть сливающиеся при вращении числа. Прождав три спина и перебирая в руке стопку с тяжелыми фишками, Габриэлю пришлось сделать крупье замечание на вполне законных основаниях – по правилам казино игрок имеет право потребовать такую скорость вращения, чтобы разглядеть числа на колесе.

– Прошу прощения, больше не повторится! – крупье притормозил пальцами хромированный ободок колеса.

Габриэль внимательно ждал, готовый в нужный момент поставить ставку в тысячу двести долларов на тиер – шестьсот свои, и шестьсот за Мерилин. Этот момент скоро настал, и бровастый двинул стопку выигранных фишек в его сторону. Габриэль попросил его разделить выигрыш на две части, и отдал Мерилин тысячу семьсот евро, которая от удивления нарушила договоренность молчать и прошептала, приблизившись ко нему поближе:

– Как мы выиграли, не пойму! Ты же не ставил на поле ничего.

Габриэль почувствовал ее теплое дыхание на шее и, не поворачивая головы, прошептал в ответ:

– Вон там у крупье нарисован овал с секторами, он наши ставки туда поставил.

– А-а, понятно.

Габриэль бросил фишку в пять евро крупье, тот ловко подхватил ее и, постучав привычным движение о кромку стола, опустил в прорезь.

Следующего подходящего момента пришлось ждать долго, минут пятнадцать, шарик все время падал то в противоположный сектор, где зеро, то в орфалайнс – номера слева и справа от тиер. Лишь два раза Габриэль ошибся, не поставив на тиер. Это была неплохая статистика угадывания, он внутренне собрался, так как обычно за такой затяжной неудачной серией следует ждать успеха.

В течение последующих получаса крупье скучать не приходилось, он пытался все время менять скорости вращения колеса и барабана. Габриэль ставил редко, но удачно, так что бровастый все чаще пододвигал ему и Мерилин стопки с выигрышами, пока не пришел новый крупье и не заменил его. За это время шарик три раза неудачно ударялся о края ячейки и вылетал из заветного сектора, но, удваивая ставки, Габриэль возвращал проигранное. Рядом с новым крупье появился мужчина в коричневом пиджаке с гладко зачесанными набок волосами. Это был пит-босс, человек рангом ниже менеджера, отвечающий за несколько игровых столов. Он приветствовал игроков, выразив поддельную радость и поинтересовался, не желают ли они заказать что-нибудь особенное за счет заведения. Габриэль повернулся к Мерилин, которая старательно собирала свои фишки в столбики.

Она закончила подсчет и мило улыбнулась пит-боссу:

– Я никогда не пробовала коньяк Луи 13, мы бы с радостью приняли от вас бутылочку.

У пит-босса лицо сразу стало немного несчастным. Габриэлю его даже стало жалко, потому что он знал, что раздавать такие дорогие подарки было не в компетенции пит-босса, даже менеджеры не могли этого сделать, если только это не было исключительным случаем. Луи 13 обычно бывает в вип-залах, но только в целях угощения, бутылками дарить его не положено.

Пит-босс пожевал губами и стал оправдываться:

– Я бы с радостью, но… Бутылку будет затруднительно, конечно, но, если вы пройдете в вип-зал, вы сможете его попробовать там.

Мерилин презрительно поджала губы и спросила, указав на стопки своих фишек:

– Можно поменять это на крупные?

Пит-босс приободрился и кивнул крупье, который забрал у Мерилин фишки, ловко нарезал и, подсчитав, пододвинул ей стопку фишек с крупным номиналом.

– Восемь тысяч четыреста, пожалуйста.

Мерилин царственным жестом отдала крупье на чай две фишки по сто, который, собственно говоря, только встал за рулетку и никакого отношения к ее выигрышу не имел, и сказала:

– Я покупаю у вас бутылку Луи 13, с такими деньгами, – она аккуратно опустила ладошку на стопку с фишками, – могу себе позволить. Будьте добры, принесите бутылку вон за тот столик возле дивана, и еще два бокала, плитку горького шоколада и лимон.

У пит-босса слегка приоткрылся рот, но он быстро опомнился, поклонился и быстро удалился. Мерилин посмотрела на Габриэля и подмигнула:

– Вообще-то, я почти никогда не пью. Но ведь Новый год, и к тому же я впервые в жизни выиграла. Ты пробовал Луи? Я нет, но слышала про него. Пойдем уже, хватит играть!

Габриэль посмотрел на свои фишки и сказал с сожалением, но твердо:

– Я должен доиграть. Потом приду.

12

Мерилин забрала свои фишки, повесила на плечо сумочку и ушла с напутствием, чтобы Габриэль не засиживался.

– Делайте, пожалуйста, ставки.

Габриэль посмотрел на нового крупье, равнодушного с виду мужчину средних лет. Наверняка пит-босс возложил на него надежды по отъему выигранных у казино денег. Хотя с теоретической точки зрения абсолютно все равно, кто крутит рулетку, так как результат всегда случаен и не зависит от крупье, на практике питбоссы и менеджеры казино впадают в мистицизм, принимающий порой абсурдные формы – от перетасовывания персонала между списками «lucky» – «unlucky» до подкладывания головки чеснока под тот стол, который сильно проигрывает.

Крупье запустил шарик и безразлично осмотрелся. Габриэль успел поставить перед тем, как он закроет ставки, и не угадал. Вернее, шарик падал в нужный сектор, и колесо крутилось медленно, но в последний момент шарик заскользил вдоль выемки с числами и выкатился в соседний сектор. Случайность. Взгляд крупье был уверенный и ничего не выражающий.

Габриэль взял фишек на тысячу двести и сделал ставку в следующем спине – та же история! Он удвоил ставку до двух тысяч четырехсот, но допустил ошибку, забыв проследить за барабаном, который вращался быстрее, чем было надо. Надо было успокоиться и переждать, и умом Габриэль понимал, что крупье тут не при чем, но отрешенность последнего почему-то действовала на нервы.

– Последние ставки, пожалуйста! – В его равнодушном голосе слышался вызов.

Габриэль посмотрел на крупье, в выражении лица которого ему почудилась насмешка. Шарик замедлял обороты, Габриэль это определил по звуку. Он поморгал и взглянул на колесо, но из-за рези в глазах не смог толком ничего разглядеть. Слова вырвались из него прежде, чем он успел пожалеть:

– Четыре восемьсот на тиер.

Когда крупье нарочито громко, как Габриэлю показалось, объявил: «Двадцать, черное», он почувствовал прикосновение руки у себя на плече. Мерилин смотрела на то, что осталось передо ним на зеленом бархате стола:

– Сколько проиграл, пока меня не было?

– Девять тысяч.

Мерилин взяла все фишки со стола и посмотрела ему в глаза:

– Ну пожалуйста, пойдем со мной!

Габриэль и сам был рад уйти, Мерилин появилась как нельзя вовремя. Надо было передохнуть, вернуть прежнюю уверенность и интуицию. Он понимал, в чем был просчет. Дело было не в азарте, он хорошо просчитывал шансы, но в своей первой настоящей игре он оказался не готов к психологическому противостоянию с живым человеком, этот самоуверенный крупье вывел его из равновесия и заставил делать ошибки. Нужно было полностью сосредоточиться на игре и даже не смотреть на него. Он сходил в туалет и вернулся к Мерилин.

– Смотри, какая красота! – Она сидела на диване и гладила хрустальную бутылку с коньяком. Габриэль уселся напротив и взял бутылку в руки. Она напоминала изысканную плоскую фляжку с золотым высоким горлышком, украшенная геральдическими лилиями – настоящее произведение искусства. Габриэль не смог сдержать возглас восхищения:

– Ее можно в музее выставлять.

Мерилин довольно улыбалась, она взяла большой бокал, уже наполненный на треть, и протяжно сказала:

– Ну что, пьем божественный нектар короля коньяков? С Новым годом!

Габриэль взял свой бокал, попутно отметив про себя, что это довольно большая доза, и не стоит увлекаться, затем поднял его и посмотрел на свет. Содержимое было золотого цвета с отблесками красного дерева. Он погрел немного стекло в ладонях и чокнулся с Мерилин, чистый звон большого пузатого бокала завибрировал в ладони. Габриэль сделал глоток, покатал его немного во рту и проглотил. Он не был любителем коньяков и не разбирался в них, но все равно понял, что эта вещь экстраординарная, судя по тому, как легко и нежно обжигающее тепло проскользило по горлу, отдавая в ноздри сложный цветочный букет запахов. Он сделал еще пару глотков и посмотрел на Мерилин. В ее широко раскрытых глазах отражались мерцающие огоньки стоящих рядом игровых аппаратов. Она взяла было кусочек шоколада из вазочки, но затем снова положили его обратно:

– Ничего не понимаю в спиртном, но мне один человек говорил, что послевкусие Луи длится около часа. Надо бы проверить.

Габриэль с удовольствием допил и, решив не проверять, закурил сигарету, дым которой после коньяка приобрел новый вкус. По телу разливалась приятная истома и спокойствие, ненавязчивый шум казино, сотканный из легкой музыки, глухого гула голосов и перезвона работающих слот-аппаратов обволакивал, как кокон. Габриэль заметил на подбородке Мерилин тонкий белый шрам в виде полоски, тянущейся от уголка губы вниз.

– Смотришь на шрам? – Она слегка дотронулась двумя пальцами до подбородка. – Мне осколком бутылки хотели горло перерезать, но я была против.

Хоть это и прозвучало как шутка, Габриэль понял, что это не так, и подумал, что девушка полна сюрпризов. Он взял хрустальную флягу и осторожно налил обоим еще немного тяжелой золотой жидкости. Мерилин взяла бокал:

– За нашу встречу, за тебя! Ты будешь приносить нам удачу!

Они пригубили и Мерилин задумчиво покачала головой, глядя в свой бокал:

– Удача… Понимаешь, раньше я проигрывала, потому что подсознательно хотела избавиться от денег.

– Почему?

Она подняла бокал и посмотрела сквозь него на люстры.

– Не уверена, что хочу это вспоминать…, да и тебе вряд ли понравится моя история. Но если будешь настаивать, расскажу.

Габриэль отрицательно помотал головой.

– Спасибо, – произнесла Мерилин, – тогда и ты не обязан рассказывать мне свою историю, например, почему тебе сегодня нужно обязательно играть до конца.

Она смотрела на него поверх своего бокала, в ее искрящихся зеленых глазах Габриэль чувствовал искренний интерес. Ему нестерпимо захотелось все рассказать, но он решил сдержаться. «Ты выпил немного лишнего, вот тебя и тянет на откровенность, не стоит, сейчас не до этого». Он помолчал какое-то время, потом медленно произнес, не глядя на нее:

– Нужна срочная операция одному человеку… девочке.

Он украдкой кинул на нее взгляд и замер. Мерилин вдруг поменялась в лице, ее губы задрожали, она несколько раз шмыгнула носом, готовая вот-вот расплакаться. В глазах были слезы.

– Извини, – пробормотала она, пару раз сильно вдохнула и медленно выдохнула, сложив губы трубочкой.

Затем схватила салфетки со стола, промокнула глаза и высморкалась.

– У меня была маленькая сестра, на 15 лет моложе меня.

Глаза ее снова наполнились слезами. Габриэль положил бокал на стол и прикоснулся к ее руке. Мерилин резко одернула руку и взяла другую салфетку.

– Нет! Это слишком грустная история, – она вытерла глаза и улыбнулась, – Иди лучше играть, больше не буду тебя отговаривать. А я схожу приведу себя в порядок и посижу на автоматах, пока ты не закончишь.

Она встала и взяла с кресла красную сумочку. Сделав пару шагов, оглянулась.

– Габриэль! Если не будет хватать денег, можешь рассчитывать на мои.

Он посмотрел на часы, потом перевел взгляд в сторону рулетки, на месте крупье снова стояла девушка, с которой он сегодня начинал игру.

Народу в зале заметно прибавилось, за рулеточным столом сидела пожилая пара, оба аккуратно и старомодно одеты, женщина курила коричневую сигарету, заправленную в длинный черный мундштук. Габриэль поздоровался с ними и сел за стул, поближе к колесу. Посмотрев на табло с выпавшими номерами, он не пришел ни к какому выводу, равномерный разброс чисел.

Пожилой джентльмен, сидящий с торца стола, ставил фишки по пятьдесят евро на две дюжины каждый раз, а его дама рядом ставила на красное или черное, в зависимости от того, что выпадало в прошлый раз. Габриэль играл в своей прежней манере, выжидая удобного случая и перед самым закрытием ставок объявляя сумму на тиер.

Он был полностью спокоен и легко выиграл пять раз, девушка крутила барабан с низкой скоростью, шарик послушно скатывался в секторы, находящиеся у него на пути, особо не прыгая. Габриэль решил ставить по тысячу двести вместо шестисот, чтобы побыстрее закончить игру, и угадал несколько раз, но потом все поменялось. Он проиграл два раза, увеличил ставки и с трудом вернул проигранное. Хуже всего было то, что притупилась острота восприятия, ему стало как-то все равно, куда упадет шарик. К этому прибавилось неприятное ощущение, что кто-то за ним наблюдает, и это чувство тоже отвлекало от игры. Наконец он огляделся вокруг и почти сразу же наткнулся на твердый взгляд светлых выпуклых глаз лысого мужчины, сидящего за соседним карточным столом, который в этот момент отвернул голову, как будто не желая, чтобы его узнали.

13

Габриэлю показалось, что он знает его, но полной уверенности не было. Спустя некоторое время он вновь огляделся, но того уже не было. Голова как-то потяжелела, глаза снова стало жечь, поэтому Габриэль снова пошел в уборную, по пути пытаясь вспомнить, где он мог видеть лысого мужчину. Умылся холодной водой, затем энергично растер лицо и уши маленьким махровым полотенчиком. Тяжесть в голове вроде уменьшилось. Он скорчил себе в зеркале страшные рожицы и вернулся в зал.

Мерилин, сидящая на высоким стуле перед игровым аппаратом, помахала ему рукой. Габриэль проиграл несколько ставок и решил не спешить, чтобы поставить наверняка большую сумму. Он увеличивал раз за разом ставки и проиграл. Он подумал о том, что наблюдает за собой как бы со стороны, и потому проигрыши его непосредственно не касаются и особо не расстраивают. Для максимальной ставки фишек не хватало, поэтому он сходил в кассу, снял с кредитки все, что оставалось, пообещал себе собраться и действовать по старой схеме, не форсируя ставки.

Пожилая пара переместилась за карточный стол, теперь за столом рулетки толпилась шумная компания молодых людей, так что Габриэль пошел за другой стол, стоящий возле стены. Место возле колеса было занято худым мужчиной, и Габриэлю пришлось сесть за ним. Наблюдать за вращением шарика было неудобно, так как перед самым его падением мужчина все время вскакивал, чтобы посмотреть, какой номер выиграл. К Габриэлю подкрался толстенький менеджер в лакированных туфлях и вежливо склонил голову набок:

– Позвольте проводить вас в наш вип, там сейчас пусто. Вы же крупно ставите, зачем вам тут толкаться?

Габриэль оглянулся в поисках Мерилин, но из-за прибавившегося количества людей не смог ее разглядеть. Менеджер, словно прочитав его мысли, сказал, что известит ее, и, мягко взяв его под руку, жестом другой руки пригласил пройти в угол зала, где из-за бордовых портьер виднелась блестящая табличка «VIP». По дороге менеджер продолжал отлично выполнять свою работу:

– Кстати, у нас бесплатные прекрасные номера люкс в отеле, только для посетителей вип-зала, так что имейте в виду.

Их встретила немолодая женщина, пит-босс вип-зала, одетая в строгий дорогой костюм. Вслед за ней подошел официант во фраке и принял у Габриэля заказ на кофе и сэндвичи с рыбой, и очень быстро принес и то, и другое. Стены комнаты были обшиты панелями из темного дерева, на полу был светлый ковер, по которому, казалось, никто еще не ходил. Невидимые лампы по периметру эффектно освещали потолок, разрисованный фресками с готическими сюжетами.

В комнате стояли только два стола – рулетка вдоль правой стены, и карточный стол напротив; в дальнем углу был бар, несколько игровых аппаратов и черный кожаный диван с креслами. Все здесь, от игровых столов из красного дерева, до интерьера и обслуживающего персонала, было классом выше, чем в общем зале. Соответственно и ставки были выше, но не такие, как в казино, где работал Габриэль. "Миллион тут не выиграешь. – подумал Габриэль. – Да и не нужен мне миллион".

Он решил не смотреть ни на женщину пит-босса, ни на крупье, а полностью сосредоточиться на колесе. Оно здесь было немного другой формы, с более глубоким коническим уклоном, и даже звук шарика звучал более громко, может быть из-за того, что было тихо.

Тяжесть в голове стала проходить, вернее трансформировалась в легкое головокружение, усиливающееся по мере того, как он смотрел на вращающееся колесо. Это Габриэлю не понравилось, и он решил повременить с игрой, отсел в зону отдыха, куда официант немедленно перенес кофе и сэндвичи, расставив их на длинном изящном столике на колесиках. Габриэль с удовольствием поел, выпил кофе и собирался заказать еще, когда в зал вошла Мерилин и, оглядевшись, направилась ко нему. Габриэль любовался ее легкой пружинящей походкой, пока она шла. Почувствовав некоторую неловкость, не нашел ничего лучшего, как спросить:

– Это менеджер передал, что я здесь?

Она фыркнула:

– Как же, передал! Еле нашла его, чтобы узнать, где ты. Это не в их интересах, чтобы клиентов в вип-зале отвлекали от игры. Ты уже сыграл? Или чем ты тут развлекаешься? – она посмотрела на пустые тарелки.

– Решил кофе выпить и перекусить, а то что-то меня развезло после Луи. Еще и не спал толком, – сказав это, Габриэль с удивлением почувствовал, что его действительно тянет в сон.

Мерилин зевнула:

– Меня тоже немного пришибло. Я, хоть и Мерилин, но не курю и почти не пью, а с такими старыми коньяками, видимо, вдвойне осторожней надо.

Подошедшему официанту Мерилин наказала принести побольше воды и два двойных эспрессо.

– А тут довольно миленько.

– Послушай, – сказал он, – тебе не нужно дожидаться меня, моя игра может и до утра затянуться.

Она внимательно посмотрела на него и покачала головой:

– По тебе не скажешь, что ты способен до утра играть. Нет уж, вместе пришли и вместе уйдем. Я ответственна за тебя, – легкая улыбка тронула уголки губ. – Играй, а я посижу тут, надоели эти автоматы, почитаю журналы. Потом закажу чего-нибудь эдакого, у них же тут особое меню, не для простых смертных.

Габриэль отметил про себя, что ему приятна ее навязчивость, посмотрел на часы – было половина третьего ночи, и встал:

– Ну раз так, и мне закажи чего-нибудь эдакого.

Ему казалось, что он снова в форме, но это было не так, по пути Габриэль споткнулся на ворсистом ковре, а когда сел и стал наблюдать за колесом, которое было слева от него, то секунд через десять почувствовал головокружение, от которого глаза сами собой закрывались. Он попробовал несколько раз и убедился, что долго смотреть на вращающееся колесо не получается. Тогда он решил перехитрить это физиологическое препятствие и заглядывать в колесо лишь за несколько кругов до того, как крупье будет закрывать ставки, определяя это время по звуку шарика.

Помня, что не следует зарываться, он решил покрывать сектор тиер шестью ставками по триста евро, итого тысячу восемьсот. Выигрыш в этом случае составит три тысячи шестьсот. Достаточно десять раз, не торопясь, хладнокровно дождаться нужных моментов, и можно заканчивать с этой игрой. У себя в мониторной Габриэль часто долгими ночами развлекался таким образом, глядя в монитор на какую-нибудь рулетку и мысленно делая верные ставки сотни раз.

Звук шарика стал переходить в низкие частоты, Габриэль посмотрел на колесо и уже начал открывать рот, чтобы объявить ставку, но сообразил, что ставки уже закрыты и он опоздал. Передо ним очутилась дымящаяся чашка с кофе, он повернулся, чтобы поблагодарить официанта, но того уже не было. Подошла Мерилин и заставила его выпить подряд два стакана воды с лимонным соком. Габриэль стал прихлебывать обжигающий кофе и тут внутренний голос стал нашептывать: «Десять раз – слишком долго, это занятие и так вымотало тебя, пора менять тактику. Давай-ка ставь по тысяче, и тогда нужно угадать всего три раза».

Он решил обдумать эту резонную мысль и, зевнув, достал сигарету из пачки. Вездесущий официант тут же материализовался справа от него и чиркнул зажигалкой, за что получил чаевые и так же незаметно исчез, вместо него снова появилась Мерилин и села рядом.

– Как дела? За полчаса ни одной ставки? – удивилась она, посмотрев на количество фишек перед ним. – Может, и не надо? Как себя чувствуешь?

Он близоруко посмотрел на нее.

– Надо, мне надо, – голос прозвучал откуда-то издалека, он протянул ей шесть фишек по тысяче, – нужна твоя помощь. Когда хлопну ладонью по столу, кидай их сразу и скажи «тиер», ок?

– Я тебя не слышу, – Мерилин подвинулась так близко, что он почувствовал дурманящий запах духов. Габриэль повторил, она несогласно мотнула головой, достала из своей сумочки стопку банкнот и придвинула ее к его фишкам.

– Возьми это и не играй больше. Пойдем.

Габриэль отодвинул пачку обратно к ней.

– Не надо, это твои, – язык у него еле ворочался. – Спасибо, но этого мне все равно мало.

Она решительным жестом подвинула деньги:

– Тогда играй! Если не хватит, я сниму еще с карточки. Допивай кофе, я закажу еще.

Габриэль допил кофе и всем корпусом повернулся налево, к колесу, оно крутилось так медленно, что казалось, время замирает. Он чуть было не уснул, наблюдая за шариком, но вовремя собрался с силами, чтобы хлопнуть отяжелевшей рукой по бархатному столу. Он даже не повернул голову, чтобы посмотреть, успела ли Мерилин поставить, и лишь наблюдал как на замедленной съемке, как шарик мягко и надежно ложится в номер 13. Габриэль заставил себя оторваться от колеса и обернуться – все было в порядке, крупье был занят тем, что собирал для него выигрыш.

Следующие два или три раза он поставил наобум и не угадал, затем долго ждал и выиграл. Потом начались провалы в восприятии, несколько раз он обнаруживал, что сидит с закрытыми глазами, и с трудом заставлял себя смотреть за колесом, чтобы в нужный момент ударить рукой по столу. Вращающееся огромное красно-черное колесо заполняло сознание и гипнотизировало, лишая воли. Габриэль не помнил, сколько времени это продолжалось, до того момента, когда раздался голос – «Ставок больше нет. Игра окончена». Он был очень благодарен тому, кто это сказал, избавившему его от необходимости открывать глаза, чтобы окончательно провалиться в блаженную черную пустоту.

14

Он брел босиком по ручью, вверх по течению, дно было песчаным и отражало солнечные блики, похожие на расплывчатые числа. Он мучительно всматривался в эти числа и никак не мог разглядеть, потом лег в прохладный поток. Струи омывали его целиком, вода была повсюду, и он лежал, погрузив в ручей голову и никак не мог напиться. Габриэль открыл глаза и сощурился на солнце за полупрозрачной оранжевой шторой. Потом приподнялся и сел в постели. В голове тут же зашумело, в висках застучало. Почувствовав, что губы ссохлись от жажды, он пошарил и рядом на прикроватной тумбе обнаружил бутылку с минеральной водой, бумажник, телефон и очки. Жадно припав к бутылке, Габриэль осушил ее, потом надел очки и огляделся.

Окружающий мир стал постепенно, с неохотой приходить в порядок. В большой и светлой комнате было очень тихо, не считая звуков воды, доносящихся, судя по всему, из ванной комнаты. Слева во всю стену были зашторенные окна, справа высокий шкаф-купе из стекла, перед кроватью стоящие полукругом бежевые пуфики окружали камин современного типа, уходящий толстой никелированной трубой в отверстие на потолке. Одежда его была аккуратно сложена на стуле.

Габриэль взял телефон и, надеясь неизвестно на что, проверил баланс банковского счета – сто двадцать два евро. В телефоне было несколько пропущенных вызовов от Фила и один – от закрытого номера. Почему-то сразу вспомнился вчерашний лысый мужчина, который следил (или так показалось?) за ним. Габриэль теперь был уверен, что когда-то видел его. Он встал, и голова тут же закружилась. Раздвинув шторы, он стал смотреть, как за деревянной оградой девочка лет семи училась кататься на лошади, придерживаемой за уздцы наездницей в красном камзоле.

– Пабаам!

От неожиданности Габриэль слегка вздрогнул и обернулся. Мерилин во всем великолепии стояла в дверном проеме, ведущем в гостиную, полностью одетая, и даже с макияжем. Он почувствовал себя голо и неловко от того, что на нем только трусы и майка, не скрывающие его худобы.

– Как самочувствие? Выспался? Пойдем на завтрак? А то скоро закончится, – она оглядела его фигуру, – тебе он точно не помешает.

Пока Габриэль раздумывал, на какой из вопросов ответить, или даже задать свои, более актуальные, Мерилин прошла мимо него, чтобы взять сумочку с тумбочки, обдав его знакомым ароматом. Остановилась совсем рядом и посмотрела ему в глаза.

– Да, ты вчера проиграл, – произнесла она, потом слегка улыбнулась. – И нет, мы с тобой не спали.

Габриэль прочистил горло и постарался тоже улыбнуться:

– Лучше бы все наоборот.

Она взяла его за голову, наклонила и мягким горячими губами дотронулась к его иссохшему рту. Когда он открыл глаза, она уже выходила из спальни, крикнув напоследок:

– Одевайся, жду тебя внизу!

Габриэль отыскал ванную и долго стоял под душем, переключая воду с горячей на холодную. Туман, засевший в голове, немного рассеялся, но все равно мешал сосредоточиться. Посмотрев на себя в зеркало, он немного задумался, потом избавился от усов и побрился одноразовой бритвой.

В ресторанчике на втором этаже было тихо и немноголюдно. Мерилин сидела у широкого окна, в которое пробивались слабые солнечные лучи, и ела творог, запивая кефиром. Габриэль пожелал приятного аппетита и уселся напротив.

– Вот, совсем другой человек! – произнесла она с набитым ртом, прикоснувшись вилкой к своей верхней губе.

Подошла девушка в форме и без лишних слов наполнила его чашку горячим кофе.

Откусив круасан и отпив из чашки, Габриэль наконец спросил:

– Глупый вопрос, конечно, но все же. Как я тут очутился? Ничего не помню.

Мерилин назидательно произнесла:

– Вот что бывает, когда меня не слушают, сколько раз говорила – давай уйдем. Ты просто отключился, менеджер позвал охранников, и тебя принесли в номер.

– Господи. – Габриэль закрыл глаза и покачал головой из стороны в сторону, отчего все вновь закружилось, и он поморщился.

– Что, совсем плохо? – спросила она. – Вот, выпей, должно полегчать.

Она покопалась в сумочке, доставая из нее содержимое, и наконец отыскала упаковку каких-то таблеток.

Габриэль проглотил две, запив их кофе.

– И поешь обязательно, – добавила она, пододвигая ему тарелку с омлетом.

– Спасибо, – поблагодарил Габриэль и стал есть, ощущая на себе взгляд Мерилин.

Доев, он достал сигареты и закурил, с наслаждением вдохнув дым. Он почувствовал себя лучше, по крайней мере голова не так кружилась и пропало чувство тошноты.

Мерилин по-прежнему задумчиво смотрела на него.

– Что будешь делать?

Он понял, что вопрос подразумевает нечто большее, чем будничные планы, но все же ответил:

– Поеду в город, с другом надо увидеться.

– Поедем вместе?

Габриэлю не хотелось расставаться с ней, но он не хотел говорить, что собирается заехать в клинику. Он посмотрел на нее:

– Лучше потом увидимся, у меня есть еще одно дело.

– Это касается той маленькой девочки? – вдруг спросила она.

«Не впутывай ее в это дело, это касается только тебя».

– Давай созвонимся.

Мерилин отвела глаза и собрала обратно в сумочку все, что вытащила, кроме телефона.

– Как скажешь, – сказала она и продиктовала свой номер.

Габриэль набрал, телефон Мерилин тренькнул, она сбросила звонок и встала. Перекинула сумочку через плечо и улыбнулась.

– Ну я пошла. Пабаам!

И сразу же ушла, не дожидаясь, пока Габриэль встанет. Он прикурил еще одну сигарету. Почти сразу же телефон завибрировал, опять закрытый номер.

– Привет, Габриэль. Ну что, не пошла вчера игра? Неприятно, очень хорошо тебя понимаю.

Габриэль сильно сжал телефон. Мужской голос звучал очень низко и уверенно, и показался Габриэлю знакомым.

– Простите, с кем говорю?

Послышался короткий глухой смех:

– Ты меня знаешь, хотя мы и не встречались. Вас ведь в мониторной учат запоминать лица, разве нет?

Габриэль медленно выдохнул, отведя трубку немного в сторону. Почему-то оглянулся по сторонам. Хотя он подсознательно ожидал нечто подобное, но все равно почувствовал выброс адреналина и учащенное сердцебиение.

Мужчина продолжал:

– Наверное, думаешь, что мы хотим тебя шантажировать, верно?

Габриэль промолчал, а мужчина вновь хохотнул и продолжил:

– Конечно, думаешь, и скажу тебе, что ошибаешься, приятель. Нас свел счастливый случай, причем счастливый как для меня, так и для тебя. Ты для чего вчера так упорно бился с рулеткой? Тебе нужны деньги. Очень нужны, иначе бы не наклеил усы и отправился отчаянно играть, рискуя работой. Я люблю рискованных, сам такой. Не спрашиваю, зачем тебе понадобились деньги, я их просто тебе дам, с этим у нас нет проблем. Что скажешь?

Габриэль облизнул губы:

– Скажу, что не верю. Вам же что-то нужно от меня взамен?

– Самый что ни на есть пустяк. Я собираюсь вернуть у твоего казино мои два миллиона. Не то, чтобы без них мне нет житья, слава богу, это не так, я вовсе не бедствую. Просто не привык отдавать свое, тем более что со мной обошлись несправедливо.

Габриэль почувствовал, как сигарета дотлела и уже обжигает пальцы. Потушив ее в пепельнице, он постарался ответить как можно более твердым голосом:

– Не знаю, что вы там задумали, но я ни в чем таком участвовать не собираюсь.

Мужчина на другом конце провода начал торопливо говорить, уже более деловым тоном:

– Погоди, не вешай трубку. Я тебе готов дать пятьдесят штук, и не прошу участвовать ни в чем таком. Выражаясь яснее, тебе не придется нарушать никаких правил. Тебе вообще ничего не придется делать.

– А что за сущий пустяк? И вообще, что вы собираетесь делать?

– Играть, – коротко ответил обладатель низкого баса. – В вип-зале.

Пока Габриэль обдумывал, мужчина продолжал:

– Сколько в вип зале камер? Насколько я помню, над рулетками по две, по одной между карточными столами, и еще одна в центре зала, которой руководишь ты, правильно?

Габриэлю стало ясно, что звонящий владеет информацией, которая не каждому доступна. У каждого работника мониторной был пульт управления всеми камерами, в том числе и обзорной камерой, которой можно было наблюдать за любым столом, и которую они не имели права двигать, когда видели, что Габриэль работает с ней.

– Ну так вот, я тебя хотел попросить, чтобы ты с обзорной камеры приблизил мой стол и записал всю игру, целиком. Да хоть со всех камер!

Видимо, угадав по молчанию Габриэля его недоумение, мужчина залился раскатистым смехом, а отсмеявшись, продолжил уже серьезно:

– Думаешь, где тут подвох для тебя? Нет подвоха, приятель, наоборот, когда я выиграю, ты можешь показать своему начальству записи, пусть смотрит кто угодно…

Габриэль нажал на кнопку отбоя, через несколько секунд телефон зазвонил вновь.

– Не клади трубку, я еще не закончил. Игра состоится сегодня, жди нас к полуночи!

Габриэль полностью отключил телефон и положил на стол, потом часто поморгал и посмотрел в окно. Солнце вновь затерялось в морозном мглистом небе, которое сгущало свои серые оттенки ближе к горизонту, сливаясь там с темным лесом на невысоких холмах.

Габриэль ехал медленно, не особо прислушиваясь к бормотанию радио, до города он доехал примерно за час, время от времени кидая взгляды на пассажирское кресло, где лежали документы с соглашением на операцию.

Софи в палате не было. Габриэль пару секунд смотрел на пустую койку, затем выбежал из комнаты и огляделся. В конце коридора он заметил медсестру и кинулся к ней.

– Девочка, Софи! Скажите, что с ней?

Медсестра задрала голову и посмотрела на него укоризненно.

– Не надо так кричать, молодой человек. Ее недавно перевезли в другое отделение, пройдемте, я покажу. Вы кем ей приходитесь, отцом?

Габриэль сглотнул.

– Да.

– Вам разве врач не звонил?

Мысленно чертыхнувшись, он достал из кармана выключенный телефон, включил его и набрал врача.

– Доктор, у меня телефон был выключен. Где Софи?

– Мы ее перевели в интенсивную терапию, – слышно было, как врач вздохнул, – я связался с коллегой, чтобы он вылетал. Надеюсь, время у нас еще есть.

– Да, конечно, – Габриэль зажмурил глаза, – мы завтра переведем деньги.

– Хорошо, – отозвался врач.

Габриэль с медсестрой пошли дальше по коридору, завернули за угол и остановились перед застекленной перегородкой с надписью «Интенсивная терапия».

Медсестра открыла дверь и довела его до нужной комнаты. Здесь было все точно так же, как и в прошлой палате. Такое же искусственное ровное освещение, серый вид из окна, полная тишина и теплый, неистребимый запах больницы. Все на своем месте, никаких перемен, включая маленькую неподвижную девочку в большой койке. Впрочем, Габриэль заметил у изголовья Софи рядом со львенком небольшую иконку богоматери в толстой резной раме. Бабушка была здесь, убирала что-то со стола. Она предложила ему чай из термоса, но Габриэль поблагодарил и отказался. Он сел на стул возле стола, она села напротив, и Габриэль заметил, что сегодня она держится не так уверенно, да и в глазах больше грусти.

Бабушка посмотрела в окно и медленно повела головой влево и вправо, потом неожиданно всхлипнула и тихо сказала:

– Врач сказал, ей хуже. Говорит, нужно делать операцию.

– Теперь вы ему верите?

Она посмотрела на него и отвела глаза:

– Все в руках Господа. Почему это случилось именно на Рождество? Она даже подарки свои не успела получить… так и лежат не распакованные.

Старушка снова всхлипнула.

– Говорят, эти операции часто заканчиваются неудачно.

Голос ее был тихий и неуверенный.

– Кто это говорит? – спросил Габриэль.

Она пожала маленькими плечами и ничего не ответила. Габриэль посмотрел в окно, где на подоконник уселась маленькая птичка с серебристым оперением и тут же взлетела, и снова перевел взгляд на старушку.

– Это ведь санитарка вам сказала такое, верно?

Она подняла на него выцветшие серо-голубые глаза, подернутые влажной пеленой, и кивнула:

– Да. Она очень давно тут работает, больше двадцати лет, всякое перевидала. Говорит, было много случаев, когда выходили из такой комы. А эти операции, они ведь огромных денег стоят, потому и уговаривают делать их. И часто неудачно…

Влаги в ее глазах стало больше, она достала откуда-то маленький розовый платочек и промокнула им краешек глаза.

Габриэль заговорил, медленно и весомо, глядя ей в глаза:

– Поверьте мне, я разбираюсь в людях, и я верю врачу. Хирург, которого он рекомендует, один из лучших в мире. Что касается моей выгоды, – Габриэль замолчал, потом продолжил, – у меня есть свои причины, я чувствую огромную ответственность за девочку. Вы, конечно, не обязаны верить мне на слово, но единственная моя выгода – чтобы Софи выздоровела и жила дальше. У меня могла быть дочь ее возраста, но у жены произошел выкидыш, в котором я до сих пор виню себя. И это одна из причин.

Старушка не отрывала от него взгляда, пока он говорил, когда же он замолчал, она закрыла глаза и спустя некоторое время коротко кивнула.

15

– Ну а чего тут думать-то? Давай и ее спросим, то же самое скажет.

Фил отложил свой бокал с виски, чтобы прикурить погасшую трубку. В процессе этого он покосился в сторону дивана, где разлеглась Мерилин с большими наушниками на голове и кружкой чая.

Когда вечером она написала Габриэлю, он понял, что ждал этого короткого сообщения со смешным смайликом. Фил, с которым он дома обмозговывал сложившуюся ситуацию, настоял на том, чтобы Габриэль позвал ее тоже. С первого же взгляда на Мерилин, издав восхищенный присвист, он стал добродушно ухаживать за ней, усадив на диван и заварив ей зеленый чай. Затем, показав ей пару приемов защиты от нападения с ножом и проникнувшись к ней симпатией, он предложил Габриэлю посвятить ее в курс дела. Габриэля и самого подмывало поделиться с ней, но он бы не решился, как всегда, по привычке долго анализируя все за и против, но теперь, под натиском Фила, он лишь кивнул, задумчиво посмотрев на Мерилин.

Она, словно почувствовав его взгляд, приоткрыла глаза и вопросительно посмотрела на них. Фил сделал ей знак, чтобы она сняла наушники.

– Мы тут военный совет держим, и в обход традициям хотим узнать женское мнение по одному вопросу. Это касается Габриэля и его работы.

Мерилин перевела взгляд на Габриэля.

– Спасибо, это лестно. Но, во-первых, таких традиций нету, еще древние викинги обязательно брали на военный совет одну женщину…

– Одну на всех? – хохотнул Фил.

Мерилин слегка улыбнулась, давая понять, что оценила шутку, затем посмотрела на Габриэля:

– Во-вторых, я знаю, где и кем ты работаешь… математик. – Она пожала плечами.

Фил перебил ее:

– А что, он и правда кандидат математических наук.

Мерилин продолжила:

– Чтобы заселить тебя в номер, мне пришлось порыться у тебя в карманах в поисках какого-нибудь документа. И я видела в бумажнике твое рабочее удостоверение.

Габриэль молча кивнул, мысленно подивившись своей безалаберности. Идя на такую игру инкогнито, наклеив фальшивые усы, можно было бы догадаться хотя бы документы оставить в машине. Хотя, с другой стороны, ничего не предвещало такого поворота событий.

– Еще в бумажнике я увидела счет на операцию Софи, и вспомнила твои слова про помощь маленькой девочке… Собственно, мне еще в казино стало все понятно. Насколько это срочно? Я имею в виду операцию?

– Сегодня ее перевезли в интенсивную терапию, – отозвался Габриэль. – Завтра должен из Израиля прилететь хирург.

– Ясно, значит завтра, – задумчиво сказала Мерилин. Она откинула волосы и посмотрела на Габриэля. – Ну что, математик? Предполагаю, что и усы твои были ненастоящими?

Заметив недоуменный взгляд Фила, она сочла нужным объяснить свою осведомленность.

– Я тоже время от времени играю, да что там… часто играю, и достаточно пообщалась с работниками казино, чтобы знать, что им строго запрещается играть.

Габриэль почувствовал одновременно и досаду на себя, и некоторое облегчение. Он кивнул:

– Ну да, все так. Меня вчера узнали в казино, несмотря на эти усы, и теперь хотят шантажировать.

Фил перебил его:

– Стоп, стоп. Брат, какой же это шантаж? Шантаж – когда заставляют поступать так, как ты не хочешь, в обмен на нераскрытие нежелательной для тебя информации. В твоем же случае тебе не нужно ничего делать. Вернее, нужно, но ты ведь это и так делаешь каждый день. То бишь это не шантаж, верно?

Последнее было адресовано Мерилин, которая в свою очередь спросила:

– И чего хотят?

Габриэль сказал:

– Записать сегодня в вип-зале их игру, от начала до конца.

Фил развел руками, что мол вот оно, свидетельство его правоты. Габриэль потер виски:

– Если игра честная, как он может заявлять, что выиграет? Я вообще не понимаю, для чего им нужен!

– Да какая разница! – С жаром произнес Фил, махнув в воздухе трубкой. – Делай свою работу, и получай эти деньги. А может он придурок какой-то, уверен, что выиграет, но на самом деле проиграет. Кстати, при таком раскладе ты ничего не получишь, и тем более не стоит сейчас морально-этическими разборками заниматься. Это единственный шанс сейчас раздобыть деньги, чего тут думать вообще!

– А сколько нужно на операцию? – спросила Мерилин.

– Шестьдесят штук, – отозвался Фил.

Мерилин смотрела на Габриэля.

– Я тоже хочу помочь. На карте у меня совсем немного осталось, после вчерашнего…

Габриэль при этих словах прикрыл глаза.

– Можно машину продать, – задумчиво продолжала Мерилин, – хотя нет, этого мало…

– У меня вообще была мысль квартиру продать, – отозвался Фил, – но времени в обрез, не успел бы, а сейчас и подавно.

– Не надо никому ничего продавать. Я разберусь, – сказал Габриэль.

– Как ты собираешься разбираться? – вскинулся Фил. – Запиши чертову игру и забирай деньги.

Мерилин тихо сказала:

– А что, в самом деле?

Фил постучал трубкой о край пепельницы, вытряхивая трубку, и сказал:

– Ок, без эмоций давай. Иди к шефу и расскажи. Мол, я тут вчера случайно поиграл за городом с наклеенными усами, меня вычислили люди и предупредили, что сегодня собираются обыграть наше заведение?

Габриэль энергично потер лицо ладонями, отчего очки слетели и повисли на шнурке.

– Меня хотят как-то использовать, а как – пока не пойму.

Фил докурил трубку и достал из кожаного мешочка складной ножичек и ёршики.

– Тебя ведь невозможно провести, что касается игры. Сам прекрасно знаешь, за столько лет… Нечего тебе так за казино переживать, если бы твой босс был человеком, сейчас мы бы не сидели тут и не гадали, что делать.

Прочистив ёршиком мундштук, Фил посмотрел в него на просвет.

– Этот босс, – пояснил он Мерилин, – зажал годовой бонус Габриэля, которого бы хватило на операцию девочке.

– А почему так получилось? – спросила Мерилин Габриэля.

Тот встряхнул головой:

– Да так, долго рассказывать. Я сам виноват. Расхождение мнений по одному крупному клиенту.

Мерилин поднялась с дивана, поставила чашку на столик, провела руками по бедрам, разглаживая платье. Прошла бесшумной походкой на кухню и растворила одну из створок окна. Клубы сизо-голубого дыма стали расслаиваться и медленно потянулись в сторону кухни.

Габриэль поежился и посмотрел на часы, висевшие над диваном. Фил, заметив это, собрал со стола все трубочные принадлежности. Габриэль поднял голову.

– Дружище, ты меня знаешь, – сказал он тихо, чтобы не слышала Мерилин. – Чтобы они ни сделали, я у них денег не возьму. Лучше я их поймаю и пойду к Лео. Расскажу почему бонус так позарез нужен. Ты прав, надо воспользоваться этим. Нет времени искать другие варианты.

Фил радостно хлопнул его по плечу и встал.

– Пойду. К полуночи, говоришь? Через четыре часа буду на стоянке вип-зала.

– Это еще зачем?

Фил пожал массивными плечами.

– Мало ли, брат, как все обернется. Мерилин! – крикнул он. – Можно будет твоей машиной воспользоваться? Ты что там, заморозиться решила?

Мерилин вернулась из кухни.

– Меня с раннего детства в проруби купали… Машину, говоришь? – Она задумалась. – Я все слышала, давай и я с тобой?

Она бросила быстрый взгляд на нахмурившегося Габриэля, собиравшегося что-то сказать, но Фил опередил его:

– Конечно, давай! И не слушай его. Я подойду к двенадцати на площадь, и буду напротив ирландского бара, знаешь где это?

Мерилин кивнула, и Фил ушел.

16

Она подошла сзади к сидящему Габриэлю. Он почувствовал сухое тепло на лбу и висках. Мерилин медленно, слегка касаясь, провела ладонями по щекам, носу, губам. Габриэль слегка прикусил ее указательный палец, затем схватил ее руку, притянул, заставив сделать полукруг, и с размаху усадил ее к себе на колени. Она склонила над ним голову, глаза были закрыты. Габриэль взял ладонями ее голову, приблизил и поцеловал мягкий полуоткрытый рот. Вдыхая ее теплый запах, напомнивший ему почему-то палую осеннюю листву, Габриэль скользящими поцелуями добрался до пульсирующей ложбинки на шее. Слегка лизнул гладкую кожу, запахло еще сильнее. Мерилин отпрянула, затем открыла глаза и сняла с него очки и положила на стол.

– Хочется оказаться далеко, – шепнула она, – у теплого океана, где никому нет до тебя дела.

Они еще раз поцеловались, потом Габриэль, подхватив ее одной рукой под коленями, а другой за талию, встал и сделал шаг. Мэри замотала головой, затем гибко изогнулась и выскользнула.

– Не могу, не сейчас. Давай просто полежим немного, потом я уйду. – Она растянулась на диване и поманила его рукой.

Габриэль лег к ней боком, близко, но в то же время не дотрагиваясь. Надел очки и стал рассматривать ее классический профиль.

– Красивая? – тихо и серьезно спросила она, глядя в потолок. – Ты не знаешь меня, и даже сейчас видишь тоже не меня… Хочешь увидеть, какая я?

Не дожидаясь, пока он что-нибудь ответит, она, проделав какой-то гимнастический кульбит, в мгновение ока оказалась у стола, на котором лежала ее сумочка. Достав оттуда мобильный, вернулась и присела рядом с диваном.

Фотографий было две, в профиль, и в анфас. Габриэль рассматривал курносую миловидную шатенку, понимая, что это Мерилин, и не находя явного сходства.

– Почему ты сделала операцию?

– А что, на фотографиях я лучше?

Габриэль еще раз всмотрелся в телефон.

– Не знаю…. Там ты другая, но точно не хуже. Просто другая.

– Знаю, – она грустно улыбнулась уголком рта, – там я более настоящая, а сейчас – кукла, подделка под Мерилин Монро.

Она повернула голову, тряхнула белокурыми локонами и белозубо улыбнулась ему снизу вверх поверх поднятого плеча.

– Похожа?

Габриэль кивнул.

– Джентльмены предпочитают блондинок – смотрел ведь? Мне изменили лицо для работы, и грудь, кстати, тоже. Внимание! Сегодня в нашем клубе для вас танцует и раздевается Мерилин Монро! Я, между прочим, имела большой успех, – сказала она уже без улыбки, и как бы с сожалением.

Габриэль помедлил, прежде чем спросить.

– Не обидишься, если спрошу, почему ты решила заняться стриптизом?

Она закрыла глаза, потом открыла и вздохнула.

– Хочешь знать?

– Да. Ты… постоянно удивляешь меня.

Она усмехнулась.

– Потому что ты принимаешь меня за другую… А на вопрос, обижусь ли я, – нет, не обижусь, я давно привыкла к этому вопросу. Почему-то всех очень интересует, каким образом девушки доходят до того, что продают, либо показывают свое тело за деньги.

Габриэль хотел было возразить, но, подумав, промолчал.

– Одна ошибка влечет за собой другую. В моем случае это связано с той грустной историей, про которую я тебе говорила – голос ее прозвучал жестко.

Габриэль посмотрел на нее. Глаза Мерилин были сухие, возле красивого рта залегли две линии морщинок, которых он раньше не замечал.

– У меня были родители, крыша над головой, я училась в школе и всерьез увлекалась гимнастикой. И все бы ничего, только – как там у Толстого написано, каждая семья несчастлива по-своему? Родители удивительным образом подходили друг другу, их объединяла общая страсть – любили выпить, и даже беременность матери и рождение сестренки ненадолго погасили эту страсть. Хуже всего было то, что до них невозможно было достучаться, и они не делали никаких попыток остановить друг друга. Такое, знаешь, совместное тихое пьянство. И телевизор, с утра до ночи, все эти тупые ток-шоу, бесконечные мелодраматические сериалы. Даже тут они были едины, никаких споров насчет того, что смотреть. Скандалы и крики поднимала только я, а они в ответ лишь пытались меня приласкать и успокоить, как маленького ребенка, а иногда слегка сердились, когда я прятала бутылки, либо выливала их в унитаз. Мне было 14, когда она родилась. К этому времени я сама готовила для всех, стирала и убирала по дому и, естественно, приняла на себя все заботы по малышке. Родители, казалось, были этому даже рады. Я не разрешала маме кормить ребенка грудью, потому что она почти всегда была в том или ином состоянии подпития. Впрочем, она не особо и настаивала. Я не ожидала, что так сильно привяжусь к сестренке, старалась все время быть с ней, сбегала с уроков, забросила гимнастику. Когда у нее в два годика обнаружилась лейкемия, родители даже не были в состоянии адекватно отнестись к этому. Помню, как я плакала с ребенком на руках, мама сидели рядом и гладила меня по голове. А папа стоял рядом и приговаривал: – «Ничего, ничего, все будет хорошо, не плачь». Как будто это к ним не относилось, как будто ребенок был мой, а они – просто какие-нибудь сердобольные соседи. Вот все, что они могли. Даже когда сестру увезли в стационар, и оказалось, что спасти может только дорогостоящее лечение, они даже не пытались найти денег. По-моему, к этому времени они уже пропили все свои мозги.

Мерилин дернулась всем телом и опустила голову.

– Не знаю, почему я тебе рассказываю эти подробности. Просто не получается без них. Постараюсь покороче.

Габриэль прикоснулся к ее плечу, но она, казалось, не заметила этого.

– Тогда-то я и встретила свою бывшую наставницу по гимнастической школе. Ей было 24, и она уже год работала в подпольном стриптиз-клубе, снимала большую квартиру в городе и зарабатывала, по ее словам, большие деньги. – Мерилин подняла голову и пожала плечами. – Гимнасткам легко дается эта профессия. Вот так я решила зарабатывать на лечение. Но первые деньги получила от владельца клуба вовсе не за стриптиз.

Мерилин закрыла лицо ладонями и глухо продолжила:

– Только все было напрасно. Через полтора месяца, сразу же после похорон, я собрала вещи и съехала на квартиру к бывшей наставнице. Я продолжала выступать по ночам в клубе, только так я могла по-настоящему отвлечься. Видимо, я нравилась гостям, так как владелец клуба решил сделать из меня суперзвезду и раскошелился на создание сценического образа Монро. Тогда-то я и повадилась спускать в казино те деньги, которые мне засовывали под резинку трусиков.

Она убрала руки с лица и провела ими по волосам.

– Спустя три года, когда мне уже вконец опротивела эта работа, наступил второй акт пьесы, в котором я стала содержанкой богатого человека. Началось с заигрываний, обычная история, когда клиенты пытаются закадрить понравившихся им девушек. Только этот по-настоящему в меня влюбился, по крайней мере, я надеюсь на то, что вначале так оно и было. Он не пытался меня лапать, или залезть под трусы, как остальные. Вдруг, ни с того, ни с сего, не требуя ничего взамен, купил мне квартиру и вручил ключи от машины, и каким-то образом договорился с владельцем клуба, чтобы тот не чинил препятствий, если я перестану там работать. Я, не особо раздумывая, переехала в новенькую обставленную квартиру и стала жить-припевать. Он не домогался меня, даже не заходил в квартиру, два раза в неделю мы ужинали в лучшем ресторане города. Каждый день мне домой доставляли букет свежих цветов, а каждый месяц на моей карточке пополнялся счет. Я записалась в фитнесс-зал, наняла репетитора по фортепиано, и наверстала упущенное, перечитав уйму книг. Хотя бы благодаря этим книгам, и тому, что я уже была достаточно взрослой девочкой, я должна была понять, что ничего в жизни не достается просто так. Но нет. Я в конце концов влюбилась в своего благодетеля, не зная толком ничего про него.

Мерилин улыбнулась и повернула голову к Габриэлю.

– Ну все, хватит. А третий акт еще не окончен, я тебе о нем как-нибудь потом расскажу. Я пошла, а тебе не помешало бы немного поспать.

Она легко и плавно встала, как будто и не сидела так долго на полу в одной позе. Потянулась, как кошка, и пошла в ванную. Габриэль продолжал неподвижно сидеть на диване, когда вдруг вспомнил испытанное им в казино подсознательное чувство тревоги в связи с тем, что она войдет в его жизнь, и это не принесет ничего хорошего.

«Выбрось ее истории из головы, тебе это сейчас не нужно».

Мерилин вышла из ванной. Габриэль поймал себя на мысли, что пытается запомнить ее в мельчайших деталях, будто это их последняя встреча. Он тряхнул головой, словно этим жестом можно было сбросить предчувствие, потом прошел вслед за ней в прихожую и помог одеться. Она обернулась и сняла с него очки, привстала на носочки и поцеловала его. Без очков ее глаза, хоть и полуприкрытые, показались ему вблизи огромными.

Она сделала два шага к двери, взялась за ручку и произнесла, не оборачиваясь, слова, от которых у него кольнуло в груди:

– Пока, милый, увидимся!

17

Приехав на работу позже обычного, около одиннадцати вечера, Габриэль припарковался на своем привычном месте, слева от большого неонового экрана, каждые десяток секунд меняющего яркую рекламную картинку. Сдав сотовый охраннику и пройдя через рамку металлодетектора, незаметно нащупал в правом кармане маленький кнопочный телефон.

В мониторной четверо сотрудников в наушниках, поворачиваясь на своих креслах, по очереди молча пожали ему руку. Последней была Таня, на ее небольшой коротко стриженой голове большие наушники особенно выделялись. Она улыбнулась, задержав на нем взгляд чуть дольше обычного, как ему показалось.

В помещении был обычный полумрак и прохлада, которая мягкими волнами шла от кондиционеров, охлаждающих стеллажи с серверами. Габриэль первым делом закапал глаза, затем стал просматривать камеры. В общих залах как обычно, в випе тишина. Таня сняла наушники, встала и подошла к одному из работников.

Габриэль вспомнил поцелуй возле Starbucks-а. И опять внутри него что-то раздвоилось, как было в первое время после той ночи. Внутренние голоса начинали спорить как бы и между собой, и в то же время обращаясь к нему. Никто не мог одержать вверх в этом споре, и в конце концов Габриэлю приходилось усилием воли затыкать голоса спорщиков.

– "Ее ресницы затрепетали, когда посмотрела на меня".

– "Ха, это ты со своим зрением разглядел? Человеку, давно лишенному женского внимания, свойственно видеть нечто большее, а?».

– «Это касается области чувств и особенно интуиции, а она меня еще не подводила».

– «Это вряд ли. Наверняка у нее есть парень-спортсмен среди этой тусовки мотоциклетной. А ты? Чем ты можешь быть ей интересен? Посмотрись в зеркало».

– «Внешность не при чем».

– «Если так уверен, что интересен ей, что же не предпримешь ничего? Потому что знаешь, что она переспала с тобой случайно и неосознанно. Это во-первых…».

– «Нет, просто не хочу еще одну девушку сделать несчастной, я не гожусь для серьезных отношений и семьи».

– «А во-вторых, еще и боишься, что все выяснится и тебя с работы попрут».

Габриэль решительным жестом включил компьютер, затем прикоснулся указательным пальцем к сенсору в качестве ввода пароля. На клавиатуре лежал маленький желтый листочек с написанной на нем пятизначной цифрой. Он открыл программу с карточками игроков. Раз в месяц они с Таней проделывали только им ведомую операцию, из-за которой Лео, не задумываясь, тут же на месте уволил бы их. Цифра на бумажке означала логин игрока, которого надо было тайком занести в черный список, чтобы закрыть игроку доступ в казино, а так как казино делятся между собой такими списками, то соответственно и в другие заведения.

Габриэль всегда остро жалел тех несчастных, которые в основном по мелочи спускали последние деньги за столами, и были не способны самостоятельно остановиться из-за чересчур сильного пристрастия к игре. Они не имели ни малейшего шанса, так как почти никогда не могли остановиться, даже при выигрыше, чтобы уйти. Такие были и среди игроков с большими постоянными доходами, но Габриэлю их не было жалко. Они не проигрывали последнее, и это было видно по ним. А вот тех, кто оставлял раз за разом в казино жизненно важные для них суммы, Габриэль сразу примечал по потухшему взгляду, понурой позе, когда они возле кассы выгребали из кошельков мелочь, либо, уже проиграв все, продолжали сидеть за столом, вкушая чужой азарт и наблюдая за теми, у кого было на что играть, до тех пор, пока охрана не выпроваживала их.

Несколько лет назад ему пришла в голову мысль, что неплохо было бы к таким бедолагам применить насильственную терапию в виде закрытия доступа во все казино. Руководство казино и менеджеры, в чем ведении это было, само собой, этого делать не будут – добровольно лишать себя прибыли. Габриэль думал о том, что по идее мог бы тайком заносить таких игроков в черные списки, в частности, в раздел попрошаек, и не бояться, что это обнаружится, учитывая довольно большой список такого раздела. Загвоздка была в том, что для операций с этими списками был нужен менеджерский доступ.

Однажды, когда они с Таней в монитор разглядывали очередного несчастного, которого охранник просил удалиться со стола рулетки ввиду долгой неактивности, Габриэль сказал:

– Посмотри на него, два часа сидит и просто смотрит, как другие играют. Ему ведь в жизни уже ничего не интересно. Будь я менеджером, занес бы его в черный список, чтобы никуда не пускали. Помучался бы пару месяцев, а там гляди и вылечился бы.

Таня тогда ничего не ответила, но в следующую смену подошла к его столу и молча положила перед ним бумажку с данными менеджерского доступа. Габриэль не стал спрашивать, каким образом она добыла это, но приятно удивился тому, как она точно прочувствовала, что Габриэль не просто высказал тогда мысль, а уже был готов осуществить это.

Габриэль ввел цифры с бумажки в поле поиска. Компьютер призадумался на мгновение и выдал карточку-досье, где были отражены все посещения по датам, время пребывания в казино, суммы купленных в кассе фишек и сданных обратно после игры, средний размер ставок, предпочтения в играх, напитках и еде. Габриэль раскрыл галерею фотографий: на вид девушка лет тридцати (по карточке 43 года), с ухоженными рыжими волосами, насмешливое лицо с умными глазами за стеклами узких, в модной оправе, очков. Натренированная память сначала медленно, затем ускоряясь, стала выдавать разрозненные обрывки информации, из которой Габриэль, сверяясь с датами посещений, сложил цельную картину.

Примерно год назад, какой-то банкет журналистов на втором этаже казино, в ночном клубе. Она была в зеленом длинном платье, в сопровождении полного мужчины ростом чуть ниже нее. После банкета журналисты шумной веселой толпой спустились из ночного клуба и растеклись между игровыми столами. У нее в руках был какой-то кубок, видимо профессиональная награда за что-то.

Она с кавалером и еще двумя мужчинами уселись за блэкджеком, водрузив кубок прямо на игровой стол. Крупье попросил их убрать кубок, следуя инструкциям. Рыжая остроумно пререкалась с ним, вызывая хохот у всей компании, а под конец начала уговаривать его воспринимать кубок как ставку в игре, учитывая вес позолоты на нем. Подошедший менеджер в виде исключения разрешил оставить кубок на столе, но попросил убрать его в сторонку, в угол. В тот день рыжей очень везло, везло и в нескольких последующих визитах, когда она с тем же кавалером приходила по субботам. Затем везение закончилось, но они продолжали приходить по субботам в одно и то же время, проигрывая и выигрывая небольшие суммы. Через несколько месяцев она стала приходить одна, затем приходы участились, соответственно участились и проигрыши. Рыжая стала приходить по несколько раз в неделю, надолго задерживаясь за игрой. Затем пропала на полтора месяца и, появившись, проиграла сумму, явно крупную для нее.

По анализу последнего месяца Габриэль сделал вывод, что с деньгами у нее совсем плохо, рыжая даже не каждый раз играла, просто приходила на несколько часов и наблюдала за чужими играми, выпивая свой любимый мартини бокал за бокалом, благо все напитки в казино бесплатные.

Габриэль, переключая камеры одну за другой, наконец отыскал ее, сидевшую за плотно забитым столом рулетки возле бара. Приблизив ракурс, он поразился, насколько она изменилась по сравнению с первоначальной фотографией, хранившейся в базе. Теперь ее вид соответствовал возрасту, возле носа и плотно сжатого рта залегли глубокие морщины, модные очки не могли скрыть тени под глазами. По неуверенному движению руки Габриэль определил, что она уже хорошенько приложилась.

Он слегка вздохнул и занес пятизначный логин в соответствующий раздел, затем вышел из программы.

18

В наушниках раздался щелчок и Танин голос произнес: «В кассе VIP-зала размен двести тысяч, второй блэкджек».

Габриэль почувствовал, как сердце застучало – тук, тук, тук. Он бросил взгляд на часы – без трех минут полночь. Выбрав обзорную камеру VIP-зала и сделав пару движений рукояткой пульта, Габриэль узнал его с первого же взгляда. Зарак. Среднего роста, огромный и крепкий, как дубовая бочка, с низко растущим надо лбом ежиком черных волос, с проницательным взглядом таких же черных немигающих глаз и неожиданно обаятельной улыбкой. Пульс Габриэля вернулся в норму, голова заработала четко. «Ну что? Я готов, – подумал он, – давай уже, играй. Посмотрим, что ты задумал».

Он отыскал в программе карточку Зарака. Общий проигрыш около двух миллионов долларов, последний визит год и два месяца назад, после чего закрытие доступа на один год, когда Зарак в приступе ярости после очередного проигрыша схватил латунную пепельницу с игрового стола и швырнул ею в Аарона, который тогда присматривал за несколькими столами в должности пит-босса.

Надо сказать, что карьера Аарона после того случая пошла вверх, и он приоделся в костюм менеджера казино, отрастил бородку и челку, из-под которой все равно выглядывал боевой шрам, полученный при исполнении обязанностей. А метателя пепельниц охрана в количестве четырех человек долго пыталась скрутить, устроив целое шоу на синем ковре прямо в центре зала казино. Несмотря на то, что Зарак приносил хорошие деньги и наверняка мог бы и дальше обогащать казино, путь ему туда после такой выходки был, разумеется же, заказан, правда временно.

Как и в прошлые разы, сейчас с ним был его неизменный спутник Арчи. Невзрачный с первого взгляда мужчина с моложавым лицом, седыми висками и ироничным подвижным ртом, он всегда сидел рядом с Зараком во время игры, а когда тот бывал в выигрыше, брал у него немного фишек и пытался по мелочи поймать удачу за соседним столом. Габриэль прикрыл глаза и тут же вспомнил лысого мужчину, который следил за ним в пригородном казино. Он пару раз приходил с Зараком и Арчи и сидел в баре, дожидаясь, пока они не наиграются.

Подошла девушка, занимающаяся разменом, и выложила на стол из прозрачного трея стопки фишек по пять тысяч. Зарак попросил разменять одну из них. Крупье выложил из лотка перед собой шесть фишек по пятьсот и стопку черных по сто, посчитал их и придвинул Зараку, затем убрал в свой лоток пятитысячную золотистую фишку. Арчи протянул руку, взял у Зарака горсть черных фишек и пошел за соседний стол. Крупье приступил к процессу замешивания колод с картами, а подошедшая официантка стала принимать заказ у Зарака.

Габриэль приблизил ракурс обзорной камеры, чтобы игровая часть стола Зарака просматривалась как можно лучше. Эта камера была расположена на потолке в центре зала. Еще одна камера висела между столами Зарака и Арчи, поочередно записывая их. Ею управляли Таня и сотрудники.

Габриэль дал указание Тане, чтобы ребята повнимательнее смотрели за столом Зарака и записывали его игру, а также не трогали обзорную камеру. Шла медленная, ничем не примечательная игра. Зарак маленькими глотками попивал коньяк и ставил по пятьсот на один или два бокса, не увеличивая и не уменьшая ставки, принимая решения брать или не брать карту по классической схеме блэкджека, то есть ориентируясь на карту крупье. Если крупье вытаскивал себе «плохую» карту, например 6-ку, Зарак удваивал ставку, где это возможно, и не брал дополнительные карты, имея на руках 12 и более очков, рассчитывая, что крупье сам прогорит, то есть наберет больше, чем 21 очко. Такая нерискованная игра не могла привести к каким-либо значимым выигрышам или проигрышам.

Зарак коротким движениями руки молча регулировал игру, постукивая по сукну перед соответствующим боксом со ставкой, что означало «еще карту». Либо, закончив себе набор, взмахом широкой ладони в сторону крупье показывая, чтобы тот набирал себе.

«На что он рассчитывает?» – гадал Габриэль, напряженно вглядываясь в монитор и автоматически в уме предугадывая все движения Зарака.

По косвенным признакам он убедился, что Зарак даже карты не считает, то есть не шевелит губами, как это делают неопытные начинающие счетчики карт, и, самое главное, часто отвлекается и отводит от стола взгляд, то есть не следит за всеми картами, которые крупье достаёт из шуза, то есть не ведет никакого счета.

Габриэль побарабанил пальцами по столу. Как всегда в таких нервных ситуациях, глаза стало сильнее жечь, как будто в них насыпали горячего песка. Он поморгал и закрыл веки.

Если бы Зарак считал карты, то беспокоиться было бы не о чем, так как с новыми правилами блэкджека подсчет карт мог дать игроку совсем ничтожное преимущество. Раньше была другая ситуация, когда в игре участвовали все колоды карты, а не половина, как сейчас. И игрок, держа в уме сумму выходящих из шуза карт (крупные карты как плюс один, мелкие как минус один), ближе к концу игры мог, например, определить, что в шузе осталось много крупных карт, и увеличить свои ставки до максимума, так как у крупье повышалась вероятность перебора. А на что сейчас рассчитывает Зарак, каким образом намерен воплотить «я собираюсь вернуть у твоего казино мои два миллиона»?

Прокручивая в уме эти мысли, Габриэль даже неосознанно пожал плечами и открыл глаза. Значит, что-то должно произойти. И, как бы в подтверждение этой мысли, Зарак вдруг перестал играть и повернул голову влево в сторону Арчи, сидящего за соседним столом. Габриэль взялся за рукоятку пульта и приблизил профиль Зарака. В следующее мгновение тот сгреб со стола все свои пятитысячные фишки и вперевалочку, но легко ступая, пошел за соседний стол и уселся рядом с Арчи. Габриэль заметил, что девушка-крупье за этим столом шевелит губами, и прибавил звук в наушниках. «Максимум тридцать тысяч на один бокс» – говорила она.

– Девочка, а позови-ка нам начальство, нам нужно побольше ставки делать.

Габриэль положил руку на телефон, приготовившись звонить менеджеру. Тут он почувствовал, как Таня обернулась. Он посмотрел в ее сторону и успокаивающе кивнул головой – мол, я все вижу и слышу. Рядом с девочкой-крупье уже стоял пит-босс в узком пиджаке и с услужливой улыбкой на губах.

– Какой максимум вы можете нам предоставить? Тридцать тысяч нам мало, хочется по-крупному сыграть, – забасил в наушниках голос Зарака.

Пит-босс с выражением глубокого сожаления развел руками и в конце этого жеста плавно опустил правую руку на табличку:

– Я бы с радостью, но увы! Тут указан максимум для этого стола, он тридцать тысяч.

– Так поставь сюда другую табличку! Позвони начальству! – это уже Арчи вступил в разговор своим сипловатым голосом.

Пит-босс уже говорил по телефону с кем-то. Окончив разговор, он корпусом повернулся в сторону Арчи.

– Это, знаете ли, запрещено правилами. Стол уже находится в игре, лимиты на нем нельзя менять. Но, если вы хотите, я могу попросить менеджера и, возможно, он разрешит открыть для вас другой стол с более высокими ставками. Но, правда, придется тогда подождать.

Габриэль слега выдохнул и убрал руку с телефона. Зарак пару секунд исподлобья пробуравил глазами пит-босса, затем вдруг широко улыбнулся и доброжелательно махнул рукой:

– Ладно, не суетись, в другой раз. Фиг с вами, давайте играть как есть. Скажи, пусть мой коньяк тащат сюда.

Он мясистой рукой взял стопку с фишками и стал аккуратно размещать по четыре фишки внутри нарисованных на сукне кружочков-боксов. «Семь боксов, двести десять тысяч» – отметил про себя Габриэль. Девушка начала раздавать карты, положив по две перед каждым боксом и взяв одну карту себе, пятерку. Габриэль отметил, что несмотря на отточенные движения, рука у нее все-таки еле заметно подрагивает. «Волнуется, – подумал он, – никогда такую крупную игру не вела». Пит-босс подошел к столу и тоже стал наблюдать. Зарак безучастно махнул рукой:

– Мне везде достаточно, бери себе.

Девушка вытащила себе из шуза валета, набрав пятнадцать очков. Следующей картой оказалась десятка – двадцать пять очков, перебор. Она достала из лотка перед собой фишки и стала оплачивать выигравшие боксы. Затем, вспомнив, что нужно поздравлять, запоздало попыталась улыбнуться:

– Поздравляю с выигрышем!

Арчи забрал выигрышные фишки, оставив нетронутыми первоначальные ставки, и кинул ей одну стодолларовую фишку. Девушка поблагодарила за чаевые и опустила их в прорезь на столе.

Следующие четыре раздачи почти ничем не отличались от первой. Зарак, не проявляя особых эмоций, не брал себе никаких дополнительных карт, а девушка набирала себе больше, чем двадцать одно очко. Пять раздач, выигрыш – свыше миллиона. Габриэль сжал пальцы в кулак. Пять переборов подряд у крупье, по таким ставкам!

Зарак хлопнул рукой по столу и достал из кошелька кредитную карту.

– Ну все, на сегодня хватит, кругленькую сумму давайте наличными, остаток положите на эту карту. Не грустите, завтра снова приду. И либо я у вас выиграю миллион, либо вы у меня, это уже как карта ляжет. Сегодня вот повезло.

Арчи помог подошедшей девушке-разменщице уложить фишки в прозрачные пластиковые контейнеры.

– Пью за тебя, девочка, за твою легкую руку. – Зарак допил коньяк и вытер губы тыльной стороной ладони, затем шутливо погрозил пальцем пит-боссу. – А ты молодец, тебя начальство похвалит, что не разрешил мне по более высоким ставкам сыграть. Только представь, какие убытки понесло бы казино, разорение!

Зарак раскатисто рассмеялся. У него был чрезвычайно довольный вид, в отличие от персонала вип-зала. Если у пит-босса хоть как-то получалось улыбаться Зараку, то на потуги проигравшей девочки-крупье жалко было смотреть.

Хотя внешне игра была абсолютно корректной, Габриэль не сомневался, что Зарак провернул-таки аферу и обвел его вокруг пальца, как мальчишку. Конечно, бывает такое, когда игрок не берет себе карт, а крупье пять раз перебирает, но Габриэль доверял своему чутью. Девочка-крупье точно не при чем. Он почти был уверен в том, в шузе карты были заранее растасованы в нужном порядке. Но кто и когда это мог сделать, да еще и под камерами?

Надо узнать, кто замешивал карты за этим столом, в самом начале. Он встал и подошел к Тане. Она, словно прочитав его намерения, уже просматривала запись, когда Арчи только уселся за стол, и сутуловатый крупье с острым носом, которого Габриэль знал как очень опытного крупье, продемонстрировав новенькие колоды карт, начал перемешивать их.

Габриэль наклонился к монитору и вгляделся повнимательнее, Таня приблизила изображение. Собрав карты со стола, крупье разложил их на два равных столбика и снова начал мешать их между собой стандартными движениями, затем дал подрезать Арчи красной картой и поместил все в шуз. Черт! Все корректно и согласно утвержденным процедурам, ни к чему не придраться.

В кармане завибрировало, и Габриэль незаметно достал телефон и прочитал сообщение от Фила: "Ну как?". Габриэль набрал "Выиграли, не знаю как" и убрал телефон.

«Теперь нечего и дума