Читать онлайн Драконьи чары для попаданки бесплатно

Глава 1

Проводя рукой по белому атласу, я снова испытала чувство радости и восхищения. Неужели это замечательное платье от известного модельера, на самом деле предназначено для меня? И, что еще важнее, это моё свадебное платье!

Прижав к себе белоснежное облако кружев и струящейся ткани, я закружилась по комнате в медленном танце. Шаг, еще шаг…

Я представила ярко освещенную залу ресторана, полную нарядно одетых гостей. Их взгляды устремлены на меня и моего жениха. Играет негромкая музыка. Макс, улыбаясь, протягивает мне руку, и мы начинаем кружиться в вальсе – самом романтичном и прекрасном танце, будто созданном для молодоженов.

Я, словно наяву, увидела склоненное ко мне лицо Максима, его золотисто-карие глаза, в которых вспыхивают искры веселья. Темные кудри касаются моей щеки, заставляя меня таять от нежности. Мы вместе, отныне и навсегда.

«Пока смерть не разлучит нас», – всплывает в голове окончание фразы, и я вздрагиваю от плохого предчувствия. Нет, ну что за глупости! Кто вообще придумал говорить о смерти и конце бытия в самый счастливый для двоих день? Почему звучит слово «разлука»? Разве любовь – не самое могущественное чувство на земле? Разве двое, поженившись, не становятся одним целым? Так почему их должно что-то разлучить?

«У нас с Максом так не будет, – пообещала я себе. – Конечно, бессмертными мы не станем, но, когда придет наш час, уйдем вместе из этого мира. И даже конец жизни, которого люди так боятся, не станет для нас ловушкой, а, скорее, открытой дверью в другой, лучший мир…»

Я улыбнулась собственным фантазиям. Наивно, конечно, но всё, что я понимала, – что без Макса для меня будущего нет. Он появился в моей жизни внезапно, всего несколько месяцев назад, а сейчас я просто не представляю, как обходилась без него. Словно с глаз сдернули серую пелену, и я увидела залитый солнечным светом луг, впервые вдохнув аромат цветов и проследив за пролетевшей бабочкой…

Наша встреча произошла случайно. Я шла с работы домой, погруженная в невеселые мысли. Начальница лаборатории снова отчитала меня за допущенные неточности в журнале регистрации. Она требовала, чтобы я указывала температуру жидкости с точность до второй цифры после запятой. А я забыла и округлила значение до десятых долей.

Если честно, мне не нравилась моя работа. Коллектив, состоящий, в основном, из женщин в возрасте, скучные эксперименты, в которых я ничего не понимала, маленькая зарплата… Ладно, последнее, не так уж важно, благодаря отцу я в деньгах не нуждалась. Хуже всего было проводить долгие утомительные часы, наблюдая за приборами, делая отметки в журнале и изредка выполняя поручения более опытных коллег. Я буквально умирала со скуки, и, само собой, часто отвлекалась. А потом выслушивала упреки в небрежном отношении к работе, несобранности и неаккуратности.

Так случилось и в тот судьбоносный четверг. Я шла, глядя себе под ноги, и даже не заметила, как одна из иномарок решила припарковаться. В результате мое новое пальто оказалось забрызгано грязью из ближайшей лужи.

Я только тяжело вздохнула, заметив пятна, появившиеся на светлой ткани. Да уж, удачное завершение тоскливого дня! Придется сдавать пальто в химчистку, и еще неизвестно, сумеют ли вывести эти пятна. А пока носить куртку, которую я не любила за мрачный, темно-синий, цвет.

– Ой, прости-прости, – раздался над ухом веселый голос. – Я тебя не заметил. С тобой все в порядке? Ты не пострадала?

Это оказался водитель неудачно припарковавшейся машины. Подняв голову, я хотела сказать, что все нормально (не люблю скандалить), но встретилась взглядом с теплыми, золотисто-карими, глазами, и застыла.

Передо мной стоял необыкновенно красивый парень, словно сошедший с обложки журнала. Его темные волосы были красиво зачесаны набок, лицо покрывал ровный загар, а белозубая улыбка могла бы покорить любую женщину, от семнадцати и до семидесяти лет.

– Э… нет, – наконец, пробормотала я, с усилием отводя взгляд от его лица. И, как обычно при встрече с привлекательными людьми, почувствовала себя неуклюжей и неловкой. Опустила голову, рассматривая мокрый асфальт.

Сейчас он развернется и уйдет. А я буду жить дальше, как будто этой встречи – яркой вспышки в окружавшем меня сером тумане – никогда не было.

Но парень повел себя странно.

– Ты испачкалась, – мягко произнес он, с сожалением глядя на мое пальто, – я оплачу химчистку. И приглашаю тебя в кафе, в качестве извинения.

Не дожидаясь ответа, он взял меня за руку и повел в уютную кофейню, располагавшуюся в нескольких метрах от перехода. Я не успела опомниться, как уже сидела за столиком, пила горячий кофе с булочкой, показавшиеся мне необыкновенно вкусными.

С этой встречи начался наш стремительный роман. Я буквально потеряла голову. Мне не верилось, что этот красивый, веселый и умный парень из тысяч девушек выбрал именно меня. Мне казалось, что я смотрю чудесный фильм или вижу сон, и вот-вот проснусь.

Макс смеялся над моими страхами. Я купалась в его любви и внимании, наслаждаясь ими, словно цветок, подставляющий свои лепестки солнечному свету.

Но иногда, когда мы шли рядом по улице, или сидели в театральной ложе, я ловила недоумевающие женские взгляды. «Что такая дурнушка делает рядом с красавчиком?» – словно вопрошали незнакомые девушки. Вздрагивая, словно от удара, я сжималась в комок, пытаясь, стать незаметной, или в панике косилась на своего парня.

Мне не хотелось думать, что к чувствам Макса примешан расчет. Да, мой отец довольно обеспечен, у него есть загородный дом, несколько квартир и бизнес, связанный с торговлей автомобилями. Но, уверена, Макс не знал об этом, когда стал встречаться со мной! Я всегда одевалась просто, никаких дорогих сумок или эксклюзивных украшений. Не хвасталась поездками на курорты, не выкладывала в Сети фотографии на фоне яхты или роскошной машины. На работу добиралась на общественном транспорте. Даже мои коллеги не знали о том, что я принадлежу к состоятельной семье.

Конечно, мне, как и любой девушке, иногда хотелось блеснуть. Но отец был категорически против этого. Насмотревшись на юных наследников друзей, пускавшихся во все тяжкие, проматывая направо и налево родительские деньги, он тщательно следил за моими расходами. А также призывал меня быть осторожнее в выборе знакомых.

Я даже немного волновалась перед тем, как познакомить Макса с моей семьей. Но всё прошло замечательно. Мой жених понравился и придирчивому отцу, и моей мачехе Илоне.

Глава 2

…Приложив к себе свадебное платье, я подошла к большому зеркалу в овальной раме. В нем отразилась худенькая девушка с бледными невыразительным лицом, обрамленными серо-коричневыми прядями волос. Она совершенно терялась на фоне кружев и блестящего атласа.

Вздохнув, я перевела взгляд со своего отражения на платье, которое держала в руках. Оно такое красивое, мечта любой девушки! Но мне впервые пришло в голову, что на свадьбе все будут любоваться платьем, а не невестой. А кое-кто из злоязыких гостей непременно заметит, что Мире Львовой, бедняжке, приобрели наряд за бешеные деньги, но ей это не помогло.

«Ну и пусть, – нахмурилась я, – не буду обращать на них внимания. Как говорит отец, я – не стодолларовая бумажка, чтобы всем нравится. Главное – всего через неделю, я выхожу замуж, за самого прекрасного мужчину на свете!»

По спине пробежал холодок. Как будто кто-то, услышав мои мысли, глумливо рассмеялся. И я вдруг некстати вспомнила, как жених зашел в бутик, когда я примерла платье.

Мы пришли туда вместе с Илоной, моей мачехой. Вкус у ней замечательный, поэтому я не стала особенно возражать, когда она указала на три платья – белоснежное, светло-розовое и нежного персикового оттенка. Услужливая продавщица помогала мне одеваться.

Натянув на себя белое платье, я снова вышла в зал, где меня ждала Илона. Она сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и пила кофе из маленькой чашечки. За её спиной замерла вторая продавщица, готовая исполнить любое желание богатой клиентки.

Я в который раз подумала, как же мне повезло с мачехой. Илона не только взяла на себя все сложности, связанные с выбором платья и украшений. Она тактично и ненавязчиво советовала мне, где заказать банкет, сколько человек приглашать и куда отправиться с мужем в медовый месяц. Она не могла бы больше заботиться обо мне, будь она моей родной матерью.

Илона подняла голову и одобрительно улыбнулась.

– Ты очаровательна, дорогая, – и тут же обратилась к девушке, стоявшей за спиной, – мы берем то платье.

В ту же секунду хлопнула входная дверь, и в зал стремительно вошел Макс.

– Привет, солнышко! – его темные глаза заблестели, стоило ему меня увидеть. Мне хотелось думать, что платье ему понравилось.

Но я не успела ничего сказать. Грациозно поднявшись с кресла, между нами встала Илона.

– Мира, иди, переодевайся, – обратилась она ко мне мягко, но непреклонно. – Как вы здесь оказались, Максим? Вы, что, забыли, что видеть невесту в свадебном платье до церемонии – плохая примета?

– Простите, Илона Николаевна, – донесся до меня голос Макса. Кстати, он – единственный, кто зовет мою мачеху по имени-отчеству. Похоже, он её побаивался. – Я не подумал…

– Понимаю, но вам все равно лучше подождать снаружи…

Забрав с собой упакованное в пакет платье, Илона уехала, оставив нас одних. Мы провели чудесный вечер в маленьком кафе. Мой жених – не любитель модных клубов и дорогих ресторанов, а мне было все равно, где проводить время, лишь бы с ним.

Тогда я не придала значения глупой примете о том, что нельзя примерять платье в присутствии жениха. Я была слишком счастлива, и мир вокруг казался светлым, а люди – добрыми и ласковыми. Но сейчас, перебирая в памяти этот эпизод, я думала, что приметы не появляются на пустом месте. В них содержится мудрость предыдущих поколений.

Что, если моя семейная жизнь сложится неудачно? Или с Максимом что-то случится? Или он бросит меня прямо перед ЗАГСом? А, что, такие случаи бывали…

«Глупости, – мысленно ответила я, – это просто предсвадебный мандраж. Я боюсь будущего, боюсь поменять свое, пусть скучное, но размеренное существование, на жизнь с Максом, поэтому и придумываю всякие ужасы. Говорят, такое бывает со всеми невестами».

– Мира, ты не опоздаешь на работу? – мелодичный голос мачехи вернул меня к действительности.

Обернувшись, я увидела стоявшую в дверях Илону и снова, в который уже раз, удивилась её красоте. Старше меня на десять лет, она казалась не мачехой, а сестрой или подругой. Золотистые, тщательно завитые локоны, обрамляли кукольное личико, свежее и чистое, голубые глаза казались темнее из-за длинных ресниц. Простое домашнее платье облегало безупречную фигуру, из украшений – только золотая цепочка и обручальное кольцо на пальце.

Она выглядела мило, впрочем, как всегда. Я не раз слышала, во время очередной вечеринки, куда мы были приглашены, что супруга Львова обладает секретом вечной молодости. Женщины, тратившие целое состояние на чудо-кремы, ботокс и пластические операции, ненавидели её, их мужья провожали мачеху восхищенными взглядами. Но все попытки пофлиртовать Илона отвергала или переводила в шутку.

Она не изменяла моему отцу, это я знала точно. В подростковом возрасте я ревновала Илону к нему, старательно наблюдая за каждым её шагом. Наученная советами подруг, я думала, что она – обычная «хищница», которая вышла замуж за состоятельного мужчину. А такие женщины, рано или поздно, заводят любовников.

Но только не Илона. В её мобильном не было скрытых номеров. Она не уезжала из дома на целый день, не приглашала гостей в отсутствие мужа, «не сидела» часами в Интернете, переписываясь с кем-то. Мачеха пыталась подружиться со мной, не замечая ни моей холодности, ни колкостей, ни подчас жестоких шуток. Так же внимательно она относилась и к своему немолодому мужу, поддерживая и помогая во всех начинаниях.

И я, вначале принявшая её настороженно, привыкла к ней, а затем и полюбила. Сейчас я вообще не представляю, как мы жили без Илоны.

Вот и сейчас она появилась как нельзя, кстати, иначе я, погруженная в свои мысли о свадьбе и Максе, забыла бы о работе.

Улыбнувшись Илоне, я бросила свадебное платье на стул и подошла к шкафу, собираясь переодеться. Мачеха взяла платье, повесила его «на плечики», тщательно разгладив юбку, и тихо вышла.

Я подумала, что мне очень повезло с Илоной. Моя неаккуратность в обращении с вещами наверняка её злит, но женщина, ни разу не сделала мне замечания. А если отец начинал ругать меня за опоздание домой или «тройку», полученную на экзамене, Илона всегда меня защищала.

Быстро переодевшись в скромный костюм из серого льна, я взглянула на настенный календарь, в котором отмечала дни, оставшиеся до свадьбы с Максом. И тяжело вздохнула, глядя на завтрашнее число, обведенное красным цветом. День рождения Максима, к которому я так долго готовилась, выбирала подарок, заказывала столик в ресторане. Первый праздник, который мы проведем вместе.

К сожалению, мои мечты пошли прахом. Как я уже говорила, я работаю в лаборатории по графику «сутки через трое», и очередной рабочий день выпал на именины Макса. Я пошла к начальнице, Нине Федоровне, и, объяснив ей ситуацию, попросила заменить меня другим лаборантом.

Лучше бы я этого не делала! Моя начальница, как проболтались девчонки, только что развелась с мужем, и все рассказы о любви и свадьбе для неё хуже отравленного кинжала. Для неё невыносима сама мысль, что кто-то может быть счастлив, когда ей так плохо.

Нина Федоровна отчитала меня, заявив, что на работе нужно заниматься только деловыми вопросами, и категорически отказалась искать замену. А я так мечтала, встретить День рождения вместе с Максом, в его квартире. Испечь торт, воткнуть в него свечу, предложив любимому загадать желание.

Увы, этого не случится. Теперь мы с Максимом встретимся только через день, тогда и отпразднуем. Я расстроилась, рассказывая об этом жениху, а он попытался меня успокоить, мол, скоро мы будем жить вместе, и никакие начальницы нам не помешают.

Взяв сумку, я заторопилась к выходу, зацепившись каблуком за ковер. Не упала, но задела бедром круглый столик, заваленный поздравительными открытками и красивыми коробочками. Это были подарки, присланные нам с Максом в честь помолвки. Даже представить боюсь, какую гору презентов нам преподнесут на свадьбу!

Эта мысль заставила меня улыбнуться. Тут я заметила, что одна коробочка, лежавшая на краю столика, упала. Машинально подняв её и покрутив в руках, я заметила, что она отличалась от других, упакованных в блестящую бумагу и украшенных бантами.

Это была обычная картонная коробка, даже без визитной карточки. Хотя, может, она находится внутри?

«Странно, что я не заметила её, когда разбирала подарки, – подумала я. – Впрочем, они поступали не только в день помолвки, но и позднее. Может, её принесла горничная, и забыла сказать мне?»

Не знаю, почему, но мне захотелось вскрыть коробку. То ли меня интересовала связанная с ней тайна – а то, что там не обычный подарок, я была почему-то уверена, – то ли я просто искала повод задержаться и не идти на работу. Глупый протест против произвола Нины Федоровны.

Разорвав картон, я с некоторым разочарованием увидела сложенный вдвое листок бумаги и бархатный мешочек, заполненный чем-то мягкий. Кто-то пожалел денег на хороший подарок?

Сунув руку в мешочек, я вытащила фарфоровую фигурку в виде девушки в пышном платье и с венком на голове. У её ног сидел крохотный дракончик. Его пасть была раскрыта, тело обвивал хвост с шипом на конце. Фигурка казалась старинной., судя по облупившейся краске.

Повертев фигурку в руках, я недоуменно пожала плечами.

«И кто же прислал мне такой странный подарок?»

Потом развернула письмо, написанное крупным размашистым почерком:

«Здравствуй, дорогая Мира!

Наверное, ты удивилась, получив это письмо и мой подарок. Прошу только об одном – не выбрасывай его, не прочитав до конца.

Меня зовут Ольга, я – сестра твоей матери. Наверное, ты меня не помнишь, потому что была маленькой девочкой, когда я последний раз приезжала в Москву. Прости, что я не смогла быть рядом с тобой все эти годы. Новая жена твоего отца ясно дала понять, что не желает видеть «бедных родственников» в своем доме. А Роман пошел у неё на поводу. После этого мои отношения с твоей семьей были прерваны.

Но я никогда не забывала о тебе. Так уж получилось, что у меня двое сыновей, а я очень хотела иметь дочку. Поэтому, узнав от знакомых о твоей скорой свадьбе, спешу поздравить тебя и передать подарок.

Эта фарфоровая статуэтка – необычная, она передается в нашей семье из поколения в поколение. Однажды я показала её антиквару, и тот сказал, что вещь очень древняя.

Представляю, как ты улыбнешься, прочитав эти слова. Зачем тебе статуэтка, пусть и старинная? Благодаря отцу, ты можешь приобрести любой антиквариат. Но не всё так просто.

С фигуркой девушки связана одна легенда. Якобы, много лет назад, одна из наших прапрапра…бабушек приютила в своем доме нищенку. Стояла зима, и бедняга наверняка погибла бы от холода и голода. Наша родственница ухаживала за ней, и в благодарность женщина подарила ей статуэтку, сказав, что та принесет ей счастье.

Фигурку следовало разбить, но, только в том случае, если жизнь покажется слишком тяжелой, в случае болезни или потери близких. То есть, когда не будет другого выхода. Так же нищенка предупредила, что разбить статуэтку могла только девушка, для мужчины она бесполезна.

Наша далекая родственница так и не воспользовалась подарком. Наверное, её жизнь сложилась удачно, и она не захотела ничего менять. Она передала статуэтку своей дочери, а та – своей. Постепенно история стала красивой легендой.

В молодости я испытывала искушение разбить фигурку. Но потом вышла замуж, родила детей и забыла про неё. К сожалению, у меня нет дочери, чтобы передать её, поэтому я дарю фигурку тебе с пожеланием счастья.

Я не знаю, что случится, если разбить фарфоровую статуэтку. Может, и ничего. Но пусть она будет у тебя, на память о твоей тете Оле. Еще раз поздравляю со свадьбой. Если ты захочешь связаться со мной, буду только рада. Мой телефон…, адрес…»

Я с недоумением смотрела на письмо. Тысячи вопросов вертелись на языке, и первый из них – у меня действительно есть родная тетя, сестра матери? И она хотела со мной общаться, но Илона ей запретила? Почему?

Подарок тети не показался мне ни смешным, ни странным. Судя по письму, она не богата, но, не колеблясь, передала мне семейную реликвию. Даже если фигурка не имеет никаких волшебных свойств – я давно не верила в сказки – она все равно представляет большую ценность, хотя бы для Ольги. Это – память о её и моих предках, о прошлом нашей семьи.

Я вдруг почувствовала себя частью чего-то большего, чем семья Львовых. У меня есть другие родственники, тетя и двоюродные братья. Нужно написать им и пригласить на свадьбу!

Я вытащила мобильный, чтобы позвонить тете, когда дверь открылась, и снова вошла Илона.

– Мира, дорогая, почему ты задерживаешься?

Наверное, в моем лице что-то изменилось, потому что мачеха взволнованно добавила:

– С тобой всё в порядке? Ты не заболела?

Вместо ответа я протянула ей фигурку девушки.

– Дешевая безделушка. Какой нелепый свадебный подарок, – брови Илоны взлетели вверх. – Ничего не понимаю. Кто-то решил подшутить над нами?

– Это подарок от моей тети Оли, – ответила я, наблюдая за её реакцией. Но мачеха только пожала плечами:

– Что за тетя Оля?

– Сестра моей матери.

В комнате стало очень тихо. Илона едва заметно вздрогнула, как всегда, когда слышала о своей предшественнице.

– Вот как, – тихо обронила она. – Значит, эта женщина опять объявилась?

Её тон меня разозлил. Конечно, для мачехи, Ольга – чужая, но мне-то – близкая родственница!

– Вообще-то мы говорим о моей тете, о которой я даже не знала, – холодно ответила я. – Она поздравила меня со свадьбой, и даже прислала подарок. А что касается «дешевой безделушки», так не у всех есть деньги, чтобы покупать вещи за тысячи долларов.

Я уже много лет не разговаривала с мачехой в таком тоне, и сейчас увидела, как она попятилась назад и буквально рухнула на стул. Её лицо побледнело, на глаза навернулись слезы. Голос предательски дрогнул:

– Прости, Мирочка. Я понимаю, почему ты сердишься. Ты решила, что я скрывала от тебя правду о твоих родственниках? Что я не позволила вам общаться? Но я хотела только, как лучше для тебя.

Я помню Ольгу. Она приехала в гости, спустя два месяца после того, как я вышла замуж за твоего отца. Роман встретил её приветливо, поселил в своем доме. Но она вела себя, не как гостья. Постоянно вспоминала сестру, рассказывала, какой хорошей хозяйкой та была. Я молчала, потому что понимала, что Ольга страдает из-за потери близкого человека.

К сожалению, твоя тетя приехала, не только ради того, чтобы поговорить о прошлом или увидеть тебя. Она нуждалась в деньгах, её муж начал бизнес по продаже одежды и прогорел. Роман согласился дать ей какую-то сумму, хоть и меньше, чем она просила.

Но, после её отъезда, из дома пропала одна из картин. Она висела в библиотеке, в темном углу, поэтому мы не сразу это заметили. Молодую горничную обвинили в краже и уволили.

А потом мужу позвонил один из скупщиков антиквариата. К нему обратилась женщина, с предложением купить картину. Это был тот самый пейзаж, который пропал из нашей библиотеки.

Роман попросил описать ту, что принесла картину, и узнал сестру твоей матери.

– Не верю… – прошептала я. – Это невозможно.

– Понимаю, – грустно кивнула Илона. – Нелегко смириться с тем, что твоя тетя – обычная воровка. Но ты можешь спросить у отца. Он прекрасно помнит эту историю. В полицию обращаться Роман не стал, все-таки Ольга ему родня. Но оборвал все связи с невесткой и её семьей.

Я молчала, пораженная услышанным. Не успела я порадоваться, что у меня есть родственница, как узнала, что та – нечиста на руку, и от неё лучше держаться подальше.

– А я хотела пригласить её на свадьбу, – упавшим голосом произнесла я.

Легко поднявшись, Илона подошла ко мне и обняла. Меня окутал аромат флоксов – любимых духов мачехи.

– Лучше не надо, Мирочка. Люди не меняются. Если бы Ольга хотела общаться с тобой, давно могла бы написать или позвонить. Могла бы поговорить с твоим отцом и попросить прощения. Но она решила дождаться свадьбы – счастливого события, которое должно перечеркнуть прежние грехи. На свадьбе не принято ссориться с гостями. И в качестве подарка прислала какую-то безделушку… Неужели ей не стыдно?

Я не стала рассказывать Илоне о письме тети. Во-первых, не было времени, – взглянув на часы, я поняла, что опаздываю на работу почти на десять минут, во-вторых, мне хотелось самой разобраться в этой истории.

Может, Илона права, и моя тетка просто обманула меня? Фарфоровая фигурка – никакой не антиквариат, и не «передавалась в семье из поколения в поколение»? Ольга просто хотела помириться с богатой родней. Зачем выглядеть глупо в глазах мачехи?

Поэтому я осторожно высвободилась из её объятий, и спрятала фигурку в карман.

– Мне пора идти. Увидимся завтра, Илона.

– Конечно-конечно, – мачеха торопливо вышла вслед за мной. – Ох, уж эта работа, сколько времени отнимает. Кстати, я говорила с твоим отцом. Он не против, если ты перестанешь работать после свадьбы. Если Максим не возражает, конечно.

Обрадовавшись, я тут же забыла об Ольге и её письме.

– Правда? Спасибо, Илона. Мне так надоела эта лаборатория.

Мачеха, рассмеявшись, погладила меня по голове:

– Понимаю. Сидеть в одиночестве, записывая показания приборов, – что за работа для молодой девушки? Ты достойна лучшего. А когда выйдешь замуж, и вовсе свободной минуты не останется. Нельзя быть хорошей женой и матерью, проводя большую часть времени на службе. Театр, кино, вечеринки, показы мод, рестораны и дорогие курорты – вот на чем ты должна сосредоточиться. И я буду очень рада, если ты возьмешь с собой свою старую, глупую мачеху.

Я улыбнулась в ответ и, наклонившись, поцеловала её в щеку.

– Ты – не старая и не глупая, Илона. Ты – самая замечательная мачеха на свете, и я тебя очень люблю.

– И я люблю тебя, девочка, – Илона легонько подтолкнула меня в спину. – Счастливо тебе!

– Пока, Илона.

К моему удивлению, я почти не опоздала на работу. Поздоровалась с охранником, расписалась в журнале посещений и быстрым шагом направилась на второй этаж, где находилась лаборатория.

В большой комнате с выкрашенными белой краской стенами было тихо. Слышалось только привычное жужжание кондиционера. Я включила компьютер, потом медленно прошлась вдоль стены, где на полках стояли приборы. Записала их показания, а также время проверки.

Минуты текли мучительно медленно. Я смотрела, как за окном гаснут последние лучи солнца, как небо скрывают тучи, и снова, в который уже раз, жалела о том, что согласилась работать в лаборатории.

В самом деле, какой прок от того, нахожусь я на рабочем месте, или нет? Показания приборов от этого изменятся? Так зачем я теряю время в лаборатории? Могла бы сейчас сидеть в гостиной у камина, болтая с Илоной, или отправиться к Максу, чтобы встретить с ним праздник.

Звонок телефона, стоявшего на столе у начальницы, заставил меня вздрогнуть. Кто бы это мог быть? Скорее всего, ошиблись номером.

Но, сняв трубку, я услышала голос охранника:

– Мира, к тебе Алексей Иванов.

Коллега появился через две минуты. Это был веселый, но не слишком красивый парень, которого устроили в лабораторию после того, как он не поступил в институт. Особого интереса к работе он не проявлял, и этим мне нравился. Мне было приятно думать, что я – не единственная лентяйка в этой организации.

– Мира, салют! – парень прямо с порога помахал мне рукой, потом решительно направился к своему столу.

– Леша, ты, что здесь забыл? – не слишком вежливо поинтересовалась я.

Иванов наморщил лоб.

– Знаешь, проснулся сегодня утром, и решил поработать. Скучно дома стало.

– Сегодня моя смена, – терпеливо напомнила я ему.

– А разве Федоровна тебя не предупредила? – удивился парень. – Я к ней еще вчера подошел, предложил тебя подменить. Мне нужен отгул на следующей неделе, а ты, если не ошибаюсь, хотела встретиться со своим парнем. Или планы изменились?

Я отрицательно покачала головой. Мне казалось, что я сплю и вижу сон. Чтобы строгая начальница согласилась уступить и нарушить график дежурств? С другой стороны, что Леше здесь делать?

– Тогда иди домой, – велел Иванов. – Или на свиданку, как собиралась.

Но я все равно позвонила Нине Федоровне, убедилась, что та согласна на замену лаборанта, и, едва не подпрыгивая от радости, выбежала из кабинета.

Глава 3

Осенью темнеет быстро. К тому же начал накрапывать мелкий дождик. Пожалев о том, что не взяла с собой зонт, я направилась к стоянке маршрутного такси.

Мое настроение стремительно улучшилось. Подумать только, завтра у меня свободный день, и я смогу провести его с любимым человеком! Поздравить его с днем рождения, сходить вместе в ресторан. В десятый раз обсудить приготовления к свадьбе, назначенной через неделю. А если учесть, что Илона пообещала освободить меня от ненавистной работы, после того, как я стану замужней женщиной, то неудивительно, что мне хотелось смеяться и весь мир заключить в свои объятия.

«Уже скоро, – думала я, – мы будем вместе с Максом, и никто не сможет нас разлучить».

Мне вдруг отчаянно захотелось увидеть Максима. Обнять его, вдохнуть его запах, услышать ласковое: «привет, малышка». Он так расстроился, когда узнал, что я не смогу отпраздновать с ним его день рождения. Пришлось пообещать, что все даты после нашей свадьбы мы будем отмечать только вместе.

– Включая день Французской революции, – пошутила я, а он поцеловал меня в кончик носа и сказал, что собирается занять все мое время, так, чтоб у меня и минуты свободной не было.

Улыбнувшись этому воспоминанию, я вдруг подумала, что могу обрадовать Максима неожиданной встречей. Ведь он считает, что я сейчас на работе. Почему бы, вместо того, чтобы возвращаться домой и скучать в компании мачехи (отец отправился в командировку в Питер), не поехать к жениху?

Я повертела в руках мобильный и убрала его в сумку. Пусть будет сюрприз, жаль только, что я не взяла с собой подарок. Ничего страшного, вручу его завтра. А пока – побуду подарком сама. Жаль, что нельзя упаковать в серебряную бумагу и обвязать себя шелковой ленточкой.

Не сдержавшись, я хихикнула, чем заслужила неодобрительный взгляд стоявшей рядом старушки.

Спустя минуту, к остановке подошла маршрутка, на которой можно добраться до дома Максима. Я решила, что это – знак судьбы.

***

Мой жених жил в недавно построенном доме и часто жаловался на заставленный машинами двор, разбитые дороги и отсутствие магазинов поблизости. Район и впрямь выглядел не слишком уютным, особенно в сумерках.

Я медленно шла по узкому тротуару, рассматривая похожие на каменные коробки дома. В большинстве из них светились окна. Сколько же людей здесь живет! Представляю, как трудно им выбраться утром на работу, а вечером – вернуться.

К счастью, нам с Максом не придется тесниться в маленькой квартирке. Отец обещал помочь со строительством особняка, а до тех пор мы поживем вместе с ним и мачехой.

Поднявшись на второй этаж, я остановилась перед знакомой дверью. Вытащила из сумочки ключи, подаренные женихом – пусть будет настоящий сюрприз. Максим наверняка сидит за компьютером. Вот он удивится, когда я на цыпочках войду в комнату и, закрыв ему глаза ладонями, спрошу: «Угадай, кто?»

Ключ беззвучно повернулся в замке. Толкнув тяжелую дверь, я оказалась в прихожей. К моему удивлению, слабый свет проникал не из гостиной, где находился компьютер, а из спальни.

И тут я заметила на полу пару изящных туфелек. Максиму с его размером ноги такие никогда бы не натянуть! Легкая курточка на вешалке, и длинный, расшитый яркими нитями, шарф.

Я замерла, тупо рассматривая эти вещи. Все мысли из головы исчезли, осталось только одно: почему? За что он так со мной? Почему привел другую женщину, когда до нашей свадьбы осталась неделя?

Наверное, стоило повернуться и уйти с гордо поднятой головой. Запереться в своей комнате и выплакать все слезы, а утром – позвонить Елизарову и разорвать помолвку. Забыть прошедшие месяцы, как страшный сон. Смириться с тем, что человек, которого я так любила, – всего лишь ловелас и обманщик.

Но ноги сами понесли меня в спальню. Не знаю, что я хотела увидеть – то, как мой жених (уже почти бывший) занимается любовью с другой женщиной? Или понять, на кого он меня променял – наивную глупышку, которая повелась на его рассказы о большой любви, или сексапильную красотку?

Дверь оказалась приоткрыта, и я услышала хрипловатый голос:

– Дорогой, налей мне вина, пожалуйста.

Раздался шорох, потом бутылка звякнула о бокал.

– Держи. К сожалению, это не коллекционное вино, к которому ты привыкла. Но я не ждал тебя сегодня, – голос Макса звучал расслабленно и чуть насмешливо. Я представила, как он сидит на кровати, закинув ногу на ногу, и от этой мысли на глаза навернулись слезы.

– Сама же говорила, что не стоит рисковать, и встречаться до свадьбы, – добавил мой бывший жених.

– Знаю. Я просто устала, Максик. Устала улыбаться, держать спину ровно и казаться спокойной. Устала притворяться, что меня радует эта свадьба. Устала смотреть, как эта дурочка почти каждый день примеряет белое платье и светится от радости… Это невыносимо, Макс.

Я почувствовала ледяной комок, прокатившийся по позвоночнику. В ушах зашумело, ноги стали ватными, и, чтобы не упасть, я схватилась рукой за притолоку двери.

«Нет, – мысленно закричала я. – Только не ты! Кто угодно, только не ты! Почему Макс изменил мне именно с тобой?»

В комнате повисло молчание. Макс щелкнул зажигалкой, и, спустя секунду, до меня доплыл запах дыма.

– Тогда, почему ты настаивала, чтобы я женился на твоей падчерице? Подстроила нашу встречу, рассказала, как ей понравится?

В голосе парня не слышалось подобострастия, с которым он обычно обращался к моей мачехе. Скорее, легкое пренебрежение, как к хорошо изученной игрушке или милому, но надоевшему зверьку.

В ответ Илона негромко рассмеялась, снова становясь той спокойной и уверенной в себе женщиной, которую я знала.

– А ты не понял? Максик, мы с тобой бедные, как церковные крысы.

– У меня неплохая работа и жилье, – перебил её парень.

– Да, работа у тебя есть, но денег хватает только на еду и одежду. А что касается этой жалкой «двушки»… Напомнить, кто тебе её подарил?

– Не надо, – сквозь зубы процедил Макс.

– Отлично, а то я подумала, что у тебя проблемы с памятью. Без меня ты – ничто, Макс. Нищий красавчик, каких тысячи. Мое положение не лучше. Я богата, но только до тех пор, пока замужем за Львовым. Роман заставил меня подписать брачный контракт, и, в случае развода, мне не достанется ни-че-го!

В голосе мачехи прозвучала откровенная злость. Судя по слабому «дзинь», она снова схватилась за бутылку. А раньше я не замечала, чтобы она много пила.

– Значит, ты просчиталась, кисонька? – почти ласково спросил Макс. – Ты нищая, хоть и сидишь на мешке с золотом. Девять лет потрачены зря.

– Не скажи, – усмехнулась Илона. – У меня отличная репутация. Всем известно, что Илона Львова – верная жена и любящая мачеха. Знаешь, как поступают глупые женщины, когда выходят замуж за богатого старика? Добавляют мужу яд в пищу, или подстраивают автомобильную аварию, спустя месяц после свадьбы. А потом рыдают в кабинете следователя…

Я забыла, как дышать. В голосе женщины, которую я любила, как свою мать, звучала откровенная ненависть.

Наверное, ей было тяжело притворяться. Постоянно улыбаться, следить за своим лицом, ни взглядом, ни жестом не выдавая истинного отношения к мужу и падчерице. Жить в одном доме, есть за одним столом – и отчаянно мечтать, чтобы твои «близкие» исчезли, оставив тебе состояние.

Разве это не преддверие ада, еще при жизни? Зачем так мучиться?

Наверное, этот вопрос возник и у Макса, потому что он произнес:

– Все равно не понимаю. Мы не сможем встречаться, когда я женюсь на Мире. А ты не решишься уйти от Львова, или потеряешь всё. Так зачем тебе эта свадьба?

Послышался шорох: Илона придвинулась ближе к любовнику. Я услышала звук долгого и чувственного поцелуя.

– Дурачок, – нежно протянула мачеха. – Но ты и нравишься мне таким. Если бы с Романом произошел несчастный случай, сразу после нашей свадьбы, мне бы не поздоровилось. Началось бы расследование, проверка моего прошлого, неудобные вопросы… Родня первой жены Львова стерла бы меня в порошок.

А сейчас, кто будет подозревать несчастную женщину, которая так любила мужа? У которой не было, ни одной связи за девять лет или легкого увлечения. Ты, разумеется, не в счет. Но, к сожалению, за эти годы подросла Мира. Если Роман умрет, наследство придется делить пополам.

Она замолчала, давая Максу время обдумать новую информацию. А потом вкрадчиво продолжила:

– Девчонка глупа и отчаянно некрасива. На такую может польститься только охотник за приданым. Обманет Мирку, и сбежит с деньгами. Но я не для того ждала столько времени, чтобы лишиться части состояния. А если на падчерице женишься ты, всё будет замечательно!

Во-первых, мы станем родственниками. Никто не удивится, увидев нас вдвоем в театре или клубе. Во-вторых, вы с девчонкой будете жить в нашем особняке. Мой муж часто ездит в командировки, а Мира… Найдем ей какое-нибудь занятие. Мы сможем быть вместе, Макс, причем на абсолютно законных основаниях.

«Стерва, – с бессильной яростью прошептала я, – надо же такое придумать!»

Но самое интересное ждало меня впереди.

Макс хохотнул, но как-то невесело.

– Тихая семейная жизнь на два фронта. С тобой не соскучишься, дорогая. Но, это ведь – не конец, не так ли? Я не такой хороший актер, как ты. Мне будет трудно сохранять спокойствие, когда твой муженек потащит тебя в спальню.

– Не стоит ревновать. Думаю, полгода – год ты продержишься. А потом вы с Мирой отправитесь в плавание на яхте. Где-нибудь у побережья Индийского океана случится авария, и ты потеряешь молодую жену. Вернешься в Россию свободным человеком… Кстати, Львов в последние месяцы сильно сдал. Не удивлюсь, если он не переживет смерти дочери.

«А ты ему в этом поможешь, – мелькнуло у меня в голове, – наверняка запасла какой-нибудь хитрый яд, чтобы кончина мужа выглядела естественной».

Мне стало очень страшно. Словно наяву я увидела удаляющуюся яхту, волны, сомкнувшиеся над моей головой, и Максима, проводившего меня равнодушным взглядом.

Нет, это невозможно! Пусть моя мачеха – настоящее чудовище, но Макс не такой! Даже если у него нет ко мне сильного чувства, он не решится убить меня! Он нежный, добрый и ласковый! Всего три дня назад, в этой же квартире, он обнимал меня, шепча на ухо милые глупости.

Я услышала ровный голос жениха:

– Неплохо придумано. Только, давай сократим срок ожидания до трех месяцев. Твоя падчерица мне жутко надоела. Она скучная, непривлекательная и в постели – словно бревно. Я могу не сдержаться и придушить её раньше.

Мачеха рассмеялась серебристым смехом и потянулась к нему за новым поцелуем. А я… Я стояла, как оплеванная. Даже если бы Макс собственными руками вонзил в меня нож, он причинил бы меньшую боль. Потому что физическая рана со временем заживает. Но от разбитого сердца лекарства нет.

Мои пальцы разжались, и сумочка, которую я держала, упала на пол. Илона тут же вскочила с кровати:

– Кто здесь?

Мне вдруг стало все равно. Я толкнула дверь и почти равнодушно взглянула на полуобнаженную мачеху и сидевшего на постели Макса.

– Мира, – с искренним удивлением произнес бывший жених. А потом, словно опомнившись, накинул на себя простыню, и торопливо добавил, – это не то, что ты думаешь! Мы просто… разговаривали… шутили…

Я перевела взгляд на мачеху. Та стояла прямо, и, в отличие от своего любовника, не пыталась оправдаться. Не стала суетиться или искать одежду.

Её светлые волосы рассыпались по плечам, подобно золотистой шали. Голубые глаза потемнели и казались почти черными.

Она медленно разомкнула губы

– Мира, дорогая! Не ожидала от тебя такой прыти. Ты следила за мной?

Я с трудом покачала головой. Говорить что-то не было сил.

– Какая жалость, – вздохнула мачеха. – Ты бы провела еще несколько месяцев, наслаждаясь счастьем. Вышла замуж за Макса, отправилась в путешествие…

Её наглость меня поразила. Илона не смущалась и, тем более, не раскаивалась. Она сделала осторожный шаг по направлению ко мне.

– А потом умерла бы? – не выдержала я. – Утонула, упав за борт яхты?

Илона улыбнулась, но её улыбка больше напоминала оскал голодной волчицы.

– Что делать, дорогая, такова жизнь. Закон Дарвина. Стой, дура! Макс, держи её!

Её крик поразительным образом придал мне сил. Словно очнувшись от наваждения, я бросилась прочь из комнаты, захлопнув за собой дверь. Илона, налетевшая лбом на преграду, взвыла от боли.

– Макс, очнись! Не дай ей уйти!

Но я не стала дожидаться появления бывшего жениха. Бросилась к входной двери, потеряв несколько драгоценных секунд на возню с замком. Потом, не дожидаясь лифта, побежала вниз по ступенькам.

Вслед мне полетели ругательства, а затем всё стихло. Но я понимала, что меня в покое не оставят. Мачехе и её любовнику требовалась пара минут, чтобы одеться. Потом они бросятся преследовать меня.

Из глупой, ничего не подозревающей жертвы, я стала помехой для планов Илоны. Мой отец, несмотря на свою любовь к ней, не простит измены и желания его убить. У мачехи не осталось выбора – нужно избавиться от меня как можно скорее, не позволив мне поговорить с отцом.

Страх придал мне сил, и, спустя минуту, я уже стояла во дворе, пытаясь понять, в каком направлении идти. Новостройки в темноте казались неотличимыми одна от другой. Из множеств фонарей горели всего три, но меня это даже обрадовало – больше шансов ускользнуть от погони.

Но, куда же мне идти? Как выйти к остановке маршрутки?

Охваченная страхом, я не могла найти дорогу назад. Покружила по двору, потом вспомнила о мобильнике и едва не застонала из-за собственной глупости. Давно могла вызвать такси или позвонить домой и рассказать, где я нахожусь. Пусть отец в командировке, но экономка сразу же пришлет за мной машину. А мачеха вряд ли решится напасть на меня, если узнает, что её тайна раскрыта. Всё равно от всех свидетелей не избавишься.

Я машинально опустила руку, к сумочке, которую носила на боку. Пальцы схватили пустоту, и я в ужасе поняла, что забыла сумку в квартире Макса. Я выронила её, шокированная рассказом мачехи. В сумке остались мои документы, ключи от дома, деньги и, конечно, мобильник.

Несколько секунд я стояла, не шевелясь, пытаясь осознать размер катастрофы. Я не смогу позвонить, чтобы попросить о помощи. Не смогу вызвать такси или заплатить за проезд в маршрутке. Всё, что мне остается, – бежать. Или искать магазин, который работает ночью, чтобы попросить продавца вызвать полицию.

В этот миг хлопнули двери подъезда, и в слабом свете фонарей появились две фигуры. Я повернулась и побежала, не разбирая дороги, стараясь, в то же время, держаться в тени домов.

Глава 4

Наверное, это было глупо. Мне следовало взять камень, разбить какое-то окно и объяснить разозленным жильцам, что меня преследуют. Люди вызвали бы полицию, а ущерб я бы им возместила.

Но, попробуйте рассуждать разумно, когда вы только что узнали об измене жениха и кознях мачехи! Или принять верное решение, когда по спине течет холодный пот, перед глазами мелькают мушки, а сердце готово разорваться от быстрого бега!

Страх подгонял меня, и я не заметила, как свернула в сторону от последнего дома. Там оказался неогороженный карьер, из которого брали землю. Запнувшись о какой-то корень, я полетела вниз, поднимая тучу пыли.

Лодыжку пронзила острая боль. Осторожно подтянув ногу, я принялась массировать её, потом попыталась встать. Кажется, перелома нет, но первый же шаг, заставил меня скривиться от боли и сесть на землю.

«Отбегалась, – мрачно думала я, – и что теперь делать?»

Положение казалось безнадежным. Я мысленно молила об одном – чтобы мачеха и её любовник прошли мимо, не заметив меня. Тогда оставалось дождаться утра, когда на улице появятся люди, и позвать на помощь.

Минуты текли медленно. Я села так, чтобы меня скрывала тень от нависшей кучи песка, и напряженно прислушивалась, не раздадутся ли шаги преследователей.

«Вряд ли они будут искать меня в карьере, – думала я, – скорее, побегут к остановке маршруток».

Но мне не повезло. Спустя примерно четверть часа послышались негромкие голоса, а затем – быстрые шаги, которые неумолимо приближались.

– Как сквозь землю провалилась, – сквозь зубы бросил Макс.

– Под землю отправимся мы, если не найдем девчонку, – предупредила мачеха. Она остановилась так близко от края карьера, что сверху посыпался песок.

Послышался щелчок зажигалки, потом потянуло дымом – Илона со вкусом затянулась сигаретой.

– Ты уверена, что она не вызвала полицию? – нервно спросил Макс.

– Уверена. Её сумка осталась в твоей квартире. Думай, Макс! У неё нет знакомых поблизости? Может, вы с ней ходили к кому-то в гости?

Повисла тишина – мой бывший жених не умел быстро соображать. Потом неуверенно ответил:

– Да нет, кажется.

– Так «да» или «нет»? – рявкнула мачеха. – От тебя никакой помощи!

Описав в воздухе дугу, окурок полетел в карьер.

– Сама хороша! – разозлился парень. – Приперлась, когда не звали. Если бы не ты, ничего бы не случилось!

– Тише! – вдруг свистящим шепотом произнесла Илона. – Смотри!

Замерев от ужаса, я догадалась, что именно она заметила – след на земле, оставшийся после моего падения в карьер.

Мачеха подошла ближе. По осыпающемуся склону заплясал свет от фонарика. Я вжалась в землю, в напрасной попытке скрыться от него.

– Ну, что ж, – протянула мачеха, – кажется, мы нашли нашу дорогую Миру. Девочка, вылезай, не трать наше и свое время. Все равно тебе не сбежать.

Я не пошевелилась. Нога болела по-прежнему, так что облегчать жизнь мачехе я не собиралась. Пусть сама лезет в карьер, с риском упасть и подвернуть ногу. Последнее будет только справедливо.

– Мира, – вмешался Макс, – выходи. Никто тебя не тронет, мы хотим только поговорить.

Ага, нашел дуру!

Горько улыбнувшись, я подумала, что еще вчера верила каждому слову Макса. Но, после роковой сцены в его спальни, поняла, каким ловким лицемером является мой жених.

Мачеха нетерпеливо топнула ногой.

– Хватит болтать! Время позднее, но вдруг кто-то из жильцов появится. Спускайся в яму, Макс, и избавься от девчонки!

По моему телу пробежала ледяная волна. Я хотела закричать, но из горла вырвался только слабый хрип.

– Я? – пролепетал Макс. – Илона, ты, что говоришь? Я не смогу… не справлюсь. Мира была моей девушкой!

– Тряпка, – презрительно сплюнула мачеха, – а как же ты собирался избавиться от неё, во время прогулки на яхте?

– Но… это совсем другое. А своими руками… я не могу…

Илона негромко, но цветисто выругалась. Если б моей жизни не угрожала реальная опасность, я бы восхитилась: моя утонченная мачеха ругается, как сапожник!

– Ну и мужики пошли, – процедила Илона. – Плесень! И зачем вы вообще нужны? Всё самой приходится делать!

Песок заскрипел под её шагами. Пачкая в грязи дорогие туфли, мачеха начала спускаться, подсвечивая дорогу фонариком.

Как же не хочется умирать!

Меня бросило в жар. Прикрыв глаза, чтобы не видеть приближающейся ко мне фигуры, я лихорадочно думала, что делать. Сбежать я не смогу. Кинуться на мачеху, пытаясь ударить её первой? Вряд ли получится, Илона сильнее меня. А если вспомнить о моей больной ноге, то шансы и вовсе становятся призрачными.

Скрип песка под ногами мачехи стих.

– Вот и всё, Мира, – тихо сказала она. – Есть последнее желание?

Я отвернулась, не желая опускаться до униженной мольбы.

– Хочешь немного правды на прощание? Ты никогда мне не нравилась. Глупая девчонка, размазня, у которой, однако, с самого детства было всё самое лучшее. Семья, родственники, отец, исполняющий любое желание, деньги, наконец. А мне пришлось столько сил приложить, чтобы нос из нищеты высунуть! Брак с Романом стал для меня и счастьем, и проклятием. Обеспеченная жизнь, за которую приходилось платить каждую ночь. Платить своим телом. Если б ты знала, как я ненавидела вас обоих!

– А причем здесь я? И тебя не заставляли расписываться с моим отцом!

– Не заставляли, это правда, – кивнула мачеха. – Но шанс стать женой миллионера выпадает раз в жизни. Ты переезжаешь из маленькой квартирки в особняк. Можешь приобрести всё, что нравится – меха, платья, бриллианты. Твои фотографии мелькают в прессе, подружки чернеют от зависти. Только, в придачу к состоянию, ты получаешь старого мужа. А я – еще и падчерицу…

Звучит странно, но мне вдруг стало, её жаль. Наивную, глупую девчонку, соблазненную большими деньгами и властью, и ставшую безжалостной хищницей. И, в итоге, потерявшую свою душу.

Но я не успела ничего сказать. Оглядевшись по сторонам, Илона с торжествующим возгласом схватила металлический прут.

– Пора заканчивать этот фарс, – хладнокровно сказала она.

Я в отчаянии зашарила руками по земле в поисках камня или палки. Но сквозь мои пальцы сыпался только мокрый песок. Тогда, сунув руку в карман плаща, я нащупала какой-то предмет.

«Фигурка, подаренная тетей Олей! – вспомнила я. – Только чем она мне поможет!»

Илона подошла ко мне совсем близко. Я слышала её учащенное дыхание: она готовилась нанести последний удар. В отчаянии я размахнулась и швырнула в неё фигуркой из фарфора.

Послышался слабый вскрик, а затем мне на руку капнуло что-то теплое. Кажется, я умудрилась поранить Илону.

– А ты, маленькая тварь! – выругалась женщина.

Но я не обратила внимания на её слова. Мой взгляд был прикован к фигурке, которая, упав на землю, разбилась на мелкие осколки.

Помня обещание тети Оли, я ждала, что произойдет нечто чудесное. Например, появится волшебник и защитит меня. Или меня перенесет в другое место, подальше от мачехи. Или я получу артефакт, с помощью которого одолею Илону.

Но ничего не произошло. Осколки фарфора тускло сверкнули при свете фонарика. Мачеха наступила на них ногой.

– Ничего умнее не придумала? – презрительно спросила она.

Я подавленно молчала. Мне, как обычно, не повезло. Глупо было надеяться на какую-то фигурку, пусть и очень древнюю.

Мачеха крепче перехватила прут, размахнулась… и вдруг земля под её ногами вспыхнула. Ослепительный свет разлился вокруг, я отвернулась, а потом меня словно подбросило в воздух.

И снова наступила темнота.

Глава 5

То, что случилось потом, я помню смутно, отрывками. Сначала я увидела подобие туннеля, сквозь который я летела с огромной скоростью. Потом вдали показался яркий свет. Охвативший меня страх сменился радостью и предвкушением чего-то необыкновенного.

Сияние окутало меня, наполняя каждую клеточку тела. Моя старая одежда исчезла, вместо неё я получила длинную, до пят, белую тунику. Электронные часы, которые я носила на руке, бесследно исчезли. Зато мои волосы скрепил кожаный обруч, а на шее появилось жемчужное ожерелье.

Все это происходило в полной тишине. Я не сопротивлялась, не задавала вопросов. Мне казалось, что все происходит во сне. А, когда ты спишь, любую странность воспринимаешь, как нечто естественное.

А потом последовал резкий удар о воду, застигший меня врасплох. Волна накрыла меня с головой, холодная влага хлынула в рот и нос. Я закашлялась и отчаянно забила руками, пытаясь удержаться на поверхности.

Рядом проплывало бревно. Ухватившись за него, я несколько мгновений вдыхала холодный, пахнущий тиной, воздух. Потом огляделась по сторонам.

Всюду, насколько хватало глаз, простиралась ровная, блестящая, как зеркало, водная гладь. Озеро или широкая река, судя по тому, что вода не соленая. Далеко впереди темнел заросший зеленым кустарником берег.

Если я хочу выжить, мне нужно до него добраться.

Держась рукой за бревно, я поплыла. Вода оказалась прохладной, но не настолько, чтобы мои руки и ноги окоченели. Я плыла так быстро, как только могла, старательно отгоняя крутившиеся в голове мысли, типа: «Что происходит?» и «Как я здесь оказалась?»

Мир вокруг казался слишком реальным для сна. Дующий в лицо ветер, волны, стремившиеся отбросить меня назад, влажное бревно, за которое я цеплялась с силой отчаяния… Это невозможно выдумать.

Я едва дышала, когда, наконец, почувствовала под ногами илистое дно.

Ухватившись рукой за ветки деревца, похожего на иву, я вылезла на берег, пошатнулась и упала. Сил больше не было.

Я лежала на спине, глядя в небо, по которому ветер гнал серые облака. Где же я? Куда пропала Илона? И почему сейчас день, а не глубокая ночь?

Чувствуя невероятную усталость, я закрыла глаза, и не заметила, как задремала.

… Не знаю, сколько прошло времени, но, сквозь забытье, я вдруг услышала треск веток и тяжелые шаги. Потом раздался радостный голос:

– Передайте господину, мы нашли её!

Чьи-то руки закутали меня в мягкую ткань, а затем бережно подняли и понесли.

***

Не знаю, сколько прошло времени. Я пришла в себя в незнакомой комнате. Большую её часть занимала широкая кровать, на которой могли разместиться три человека. Кружевное белье пахло лавандой. Мягкая подушка под головой, легкое, но теплое одеяло, – всё говорило о том, что кто-то позаботился обо мне. Но, кто и по какой причине, беспокоился о Мире Львовой?

После предательства мачехи и Макса, я больше не верила в бескорыстие людей. Всем от тебя что-то нужно – внимание, дружба, деньги, наконец. Я бы не удивилась, если бы мои спасители потребовали у отца кругленькую сумму за свою помощь. Впрочем, может, пока я была без сознания, меня отправили в клинику или санаторий?

В памяти всплыл туннель, и холодное озеро, но я отмахнулась от этих мыслей. Это всего лишь видения, часто возникающие у тех, кто оказался на краю гибели. Не стоит придавать им значения.

Сев на постели, я обвела комнату взглядом и удивилась её старинной обстановке. Стены, обитые тонкой тканью с золотистым рисунком, тяжелый комод из красного дерева, круглый столик у окна, огромная ваза василькового цвета – всё словно появилось со съемок фильма о восемнадцатом веке. Но мебель и другие вещи не казались подделкой под старину – мой взгляд заметил несколько царапин на витых столбиках кровати и темное пятно на ковре.

Пожав плечами – что за странное место – я осторожно повернулась и опустила ноги на пол, собираясь встать. Я еще помнила резкую боль в лодыжке, когда, убегая от мачехи и её любовника, я оказалась на дне карьера. Но, к моей радости, ничего не почувствовала. Я легко пересекла комнату и остановилась у окна.

Сквозь узкую щель между шторами проникал солнечный свет. Сдвинув в сторону плотную ткань, я увидела разбитый под окном цветник. Густые кусты роз с полураспустившимися бутонами нависали над деревянной скамейкой, за ней начиналась извилистая дорожка, посыпанная битым кирпичом. По обе стороны от дорожки росли деревья, их густая листва скрывала какое-то деревянное строение.

Вот и всё, что мне удалось рассмотреть. Сад выглядел большим, но немного запущенным. Так, на дорожке валялись сухие ветки и пожелтевшие листья, а кусты роз не мешало бы подстричь.

Но красота и ухоженность сада интересовала меня в последнюю очередь. Я пыталась вспомнить, была ли в подобном месте раньше. Может, на даче у кого-то из знакомых отца?

Скрипнувшая дверь заставила меня вздрогнуть и обернуться. На пороге появилась девушка с подносом в руках, одетая в платье из грубой серой ткани и белый передник. Её волосы скрывал капор, украшенный широкой лентой.

Она подошла к кровати, поставила поднос на столик и только потом заметила пустую постель.

– Госпожа! – вскрикнула служанка, Испугавшись, что она поднимет шум, я негромко кашлянула.

Девушка повернулась в мою сторону. Не знаю, чего я ожидала – удивления или прямого вопроса о том, кто я такая, – но лицо девушки озарилось мягкой улыбкой:

– Вы очнулись, госпожа, как прекрасно. Ваш отец и матушка будут очень рады.

«Надеюсь, она говорит не об Илоне», – мельком подумала я. При мысли о мачехе меня пробила дрожь. С другой стороны, если я оказалась в чужом доме, почему обо мне так заботятся? Слуги, с которыми я раньше общалась, были вежливы, но не более того. А эта девушка ведет себя так, как будто хорошо меня знает.

– И все же, вам лучше прилечь, – ласково прожурчала служанка, взяв меня за руку. – Целитель говорил, что вам нужен покой.

Непривычное слово – целитель, а не врач – резануло слух.

– Что за целитель? – выдавила я.

На самом деле, мне хотелось спросить совсем о другом. Где я нахожусь? Как попала в этот дом? И, конечно, сказать, чтобы позвали отца.

Но какой-то инстинкт остановил меня. После предательства мачехи и Макса, я не доверяла людям, тем более, первым встречным.

– Целитель Лорес. Вы, что, забыли его, госпожа? – в голосе девушки послышалось удивление.

«Театр абсурда», – едва не брякнула я. «Как я могу знать человека, которого ни разу не видела?»

Но, взглянув в бледное, невыразительное лицо девушки, воздержалась от замечаний. Не хватало еще напугать её.

«Меня с кем-то перепутали, – решила я, – интересно, это хорошо или плохо? И что случится, когда правда выйдет наружу? Меня выгонят?»

Служанка мягко подтолкнула меня в сторону кровати. Может, она и не отличалась особым умом, но свои обязанности хорошо знала. Спустя несколько мгновений мне подоткнули одеяло, поправили подушку, а затем вручили чашку с горячим питьем.

Жидкость пахла лекарственными травами.

– Целитель Лорес назначил? – пробурчала я. С детства не любила лекарства.

– Да, госпожа Мирабель.

От неожиданности моя рука дернулась, пролив настойку.

– Как ты меня назвала?

– Госпожа Мирабель, – растерянно протянула служанка. – О, простите, мою дерзость. Если вы хотите, чтобы я называла вас полным именем, я так и буду делать.

«Мирабель, – тупо повторила я. – Звучит очень похоже».

Я медленными глотками пила настойку, оказавшуюся сладкой и совсем не противной.

– А как мое полное имя? – небрежно спросила я, возвращая девушке, пустую чашку.

Большие, чуть на выкате, глаза служанки наполнились слезами.

– Вы все-таки сердитесь…

– Нет, – резко ответила я, – просто хотела проверить твою память.

– Госпожа Мирабель Ренси, – четко ответила девушка. – Дочь господина Ренси и его супруги Айрин.

– Ничего не понимаю, – вырвалось у меня.

Испуганно покосившись в мою сторону, служанка повернулась и исчезла за дверью. Я только вздохнула. Положение – хуже не придумаешь. Я не знаю, где нахожусь, меня называют чужим именем… А где же настоящая Мирабель Ренси? Что с ней случилось?

Размышляя над этим, я не заметила, как задремала.

***

Разбудил меня звук воды, льющейся в бокал. Повернувшись, я увидела стоящего у моей постели немолодого мужчину. На нем был длинный желтый балахон, полностью скрывающий фигуру, и шапочка того же цвета.

«На кого же он похож, – нахмурилась я. – Точно, на врача».

Мужчина поднял голову, окинув меня внимательным взглядом. Улыбка преобразила его морщинистое лицо с узкой бородкой и кустистыми бровями:

– Как вы себя чувствуете, Мирабель?

На этот раз чужое имя не вызвало неприятного чувства, может быть, потому, что в голосе мужчины слышалось искреннее участие. Он явно любил прежнюю госпожу Ренси.

– Спасибо, все хорошо.

Целитель взял меня за руку, проверяя пульс. Потом отпустил мое запястье и провел раскрытой ладонью над головой, что-то тихо прошептав. В воздухе вспыхнули золотистые и алые искры, наподобие бенгальских огней, и почти сразу же погасли.

– Невероятно, – выдохнула я. – Что за фокусы?

– Сканирующее заклинание, – спокойно, как будто ничего особенного не произошло, – ответил целитель. – Разве вы не изучали похожие заклятия в Академии?

Я растерянно покачала головой, не понимая, о чем идет речь. Заклинания, какая-то Академия… Куда я попала?!

Целителю было не отказать в наблюдательности. Он заметил, как изменилось мое лицо, и успокаивающе погладил меня по руке:

– Не волнуйтесь, Мирабель. Вы чудом выжили, после того, как лодка перевернулась. Неудивительно, если что-то забыли. Да и в Академии преподают с каждым годом все хуже и хуже. Сильные маги стали у нас редкостью.

Видимо, тема обучения в Академии была для мужчины болезненной. Он сквозь зубы помянул кого-то из преподавателей, являвшихся, по его мнению, недоучками, но я уже не слушала.

Меня охватило чувство страха, смешанное с предвкушением. То, о чем я только подозревала, оказалось правдой, – я больше не в России! И даже не на Земле.

Мир, где магия так же привычна, как для нас – технологии. Где существуют академии, преподающие магическое искусство, и я даже училась в одной из них.

«Не ты, – мысленно остановила я себя, – а Мирабель Ренси. А у тебя, дорогая, скорее всего, нет никаких способностей. Ты не знаешь ни одного заклинания, не назовешь ни одного артефакта. Как ты собираешься жить дальше?»

Усилием воли я прогнала панические мысли. Главное, я жива и в безопасности. И мачеха больше не причинит мне вреда. Правда, на Земле остался мой отец и Макс…

При воспоминании о женихе сердце мучительно заныло. Как бы я не убеждала себя, что безразлична к нему, что не прощу его за предательство, это были только слова. Я любила его так сильно, что требовалось много времени для того, чтобы рана зажила.

– Госпожа Мирабель! – повторил целитель.

Вздрогнув, я обернулась к нему. Совсем забыла, что не одна.

– Я приготовил вам укрепляющие зелья. Выпейте, ложитесь и постарайтесь заснуть. А завтра, если все будет в порядке, увидитесь с родителями.

Кивнув, я задумалась, почему этот, наверняка опытный и сильный маг, не распознал во мне самозванку. Я так похожа на Мирабель Ренси? Или причина в чем-то ином?

Внезапно решившись, я остановила его, когда мужчина собирался уходить.

– Я должна вам признаться, господин целитель. Я вас не помню, не помню этого дома и даже отца с матерью. Наверное, это из-за того, что я едва не утонула, упав за борт.

Сквозь опущенные ресницы я следила за целителем. Поверит или нет? Сможет ли он с помощью заклятий определить, есть ли у меня амнезия?

Мужчина молчал. Потом, тяжело вздохнув, произнес:

– Да, это много объясняет. Например, то, что ваш магический фон изменился. Но сейчас вам нужно отдохнуть, поговорим завтра.

Глава 6

Несколько дней спустя я стала лучше понимать семью, частью которой стала. Мне очень помогло то, что целитель Лорес поверил в потерю памяти и рассказал об этом «домашним».

Слуги смотрели на меня с жалостью, и старались исполнить любое желание. А госпожа и господин Ренси не докучали лишними вопросами.

Наверное, нужно привыкать называть их родителями, хотя бы мысленно, но для меня это сложно. Мой настоящий отец, часто отсутствующий, сдержанный, и, в то же время, горячо любящий меня, остался в другом мире. Никто другой не сможет его заменить. А что касается матери, то я почти не помню её, но не хочу так называть чужую женщину.

К счастью, новые родственники не заметили в моем поведении ничего особенного. Впервые они заглянули ко мне на третий день, после завтрака, и целителю пришлось их представить.

Дир Ренси оказался крупным мужчиной с лицом кирпичного цвета и длинными руками, которыми постоянно размахивал. Его зычный голос я услышала из коридора. Костюм из серой шерсти обтягивал его фигуру так плотно, что, казалось, стоило ему повернуться, и ткань треснет по шву.

Подойдя к кровати, он окинул меня быстрым взглядом маленьких глаз, неловко потрепал по голове и отошел в сторону. Пара фраз о том, как он рад видеть свою дочь живой и здоровой, не улучшила впечатления. Мне подумалось, что Дир не слишком интересуется наследницей. Цела, и ладно.

Зато у Айрин Ренси эмоций было через край. Она бросилась ко мне и пылко обняла, так, что скрипнули ребра. Женщина громко причитала, жаловалась на судьбу, из-за которой едва не потеряла «кровиночку», задавала множество вопросов и не позволяла на них ответить. Кончилось тем, что она в изнеможении упала на кровати, заставив суетиться вокруг себя трех служанок и целителя. Её принесли воду, зелья, обмахивали веером, растирали руки. Глядя со стороны, можно было подумать, что именно она – жертва несчастного случая, а никак не я.

«Родители» провели в моей комнате полчаса. После их ухода я облегченно выдохнула, подумав, что мне повезло, что мать и отец несчастной Мирабель так мало ей интересовались. Иначе они бы быстро поняли, что место их дочери заняла самозванка.

Думаю, что я вела себя иначе, чем настоящая Мирабель. По-другому говорила, улыбалась и наклоняла голову. Эти изменения нельзя объяснить потерей памяти. Но, ни Дир, ни его супруга ничего не заподозрили.

Опасность для меня представлял только целитель Лорес. Стоил мне что-нибудь сказать, как он оборачивался в мою сторону и ловил каждое слово. Порой в его темных глазах мелькало сомнение, словно он не верил тому, что видит. Это нервировало, и я решила как можно меньше общаться с целителем.

Но я чувствовала себя одинокой в этом мире. Не было ни одного человека, которому я могла бы довериться. Я не представляла, как жить дальше. Продолжать играть роль Мирабель, не обладая её способностями? Или признаться, кто я на самом деле, и быть готовой к тому, что меня выставят из этого дома? И хорошо, если просто прогонят прочь. А если у них принято избавляться от «гостей» из другого мира?

***

Несколько дней спустя, когда я почти поправилась, пришла служанка и сказала, что господин и госпожа Ренси ждут меня к ужину.

Первой мыслью было отказаться, сославшись на усталость. Родители Мирабель мне не понравились. «Отец» казался слишком властным и замкнутым, а «мать» своей повышенной эмоциональностью просто пугала меня. Но, немного подумав, я решила, что мог узнать что-нибудь новое из беседы за столом.

Лита – так звали служанку – помогла мне одеться. Сначала она принесла корсет, и так туго затянула его, что я едва могла дышать. Потом подала нижнюю шелковую юбку, шуршащую при каждом движении. Платье светло-сиреневого цвета с пышной юбкой и широким поясом, который завязывался на спине, казалось простым, если бы не лиф, расшитый золотистой нитью и украшенный драгоценными камнями.

Мои волосы служанка тщательно расчесала и заплела в косу, которую закрепила жемчужными шпильками вокруг головы.

– Взгляните, госпожа, – сказала Лита, подведя меня к зеркалу. – Вам нравится?

Бросив в зеркало короткий взгляд, я отвернулась. Мне не хотелось огорчать добрую девушку, но я знала, что ничего утешительного там не увижу. Все та же Мира Львова, серая мышка, только не в джинсах и куртке, а в длинном, до пола, платье и с не привычной прической.

«Девчонка отчаянно некрасива», – прозвучали в моей голове слова мачехи. Илона была уверена, что на мне женится только охотник за приданым. Что ж, в отношении Макса, она оказалась права…

К горлу подступили слезы, как всегда, когда я вспоминала о бывшем женихе, но я подавила их. Не хватало еще на ужин придти с заплаканными глазами, вызвав вопросы у новой «родни».

«Мира Львова – неуверенная в себе, робкая, без памяти влюбленная в красивого парня – осталась в прошлом. Теперь я – Мирабель Ренси. Раз мне дали шанс, начать жизнь с чистого листа, нужно попытаться все изменить. И, в первую очередь, себя».

И все же, глядя в зеркало, я не могла не подумать о том, как много упустила в своей прошлой жизни. Например, не воспользовалась услугами пластической хирургии, чтобы стать красавицей. Правда, говорят, что со временем лицо меняется не в лучшую сторону, и нужно снова делать операции.

А в этом мире существует магия! Неужели не найдется какого-нибудь зелья или артефакта, чтобы стать немного симпатичнее? Пусть не такой ослепительно-прекрасной, как моя мачеха, но все-таки…

«Надо будет спросить у Лореса, – думала я, выходя из комнаты. – А также посикать в книгах».

Лита, помня о моей «амнезии», проводила меня до малой столовой. Она с поклоном распахнула передо мной дверь, и я оказалась в просторной комнате, залитой солнечным светом.

Одну стену занимало большое окно, выходившее в сад. Посреди комнаты находился стол овальной формы, накрытый тонкой скатертью. Тускло поблескивали серебряные и золотые столовые приборы. В воздухе плыл аромат жареного мяса и каких-то специй.

Я поклонилась Диру Ренси, сидевшему во главе стола. Он указал мне на стул, стоявший слева от него. Едва я села, как один из слуг взял тарелку, положил салата и свежих овощей, затем налил в бокал вина.

Господин Ренси был, как всегда, немногословен. Но по его нахмуренным бровям я поняла, что он чем-то раздражен. Он не притронулся к еде, и нетерпеливо поглядывал на дверь столовой.

Спустя минуту появилась опоздавшая госпожа Ренси. В отличие от мужа, она явно была в отличном настроении. Распространяя вокруг себя аромат духов, женщина наклонилась, поцеловав меня в щеку, потом подошла к супругу.

– Дорогой, ты не представляешь, что я узнала!

Дир Ренси выразительно приподнял бровь.

– Не сомневаюсь, что ты меня просветишь.

Женщина не почувствовала сарказма в его тоне и, радостно улыбаясь, продолжила:

– Я получила письмо из столицы, от своей подруги. Она пишет, что помолвка наследника престола с принцессой Атреи не состоится. И, знаешь, почему?

Господин Ренси пожал плечами. Я его понимала – какое дело дворянину, живущему вдали от столицы, до придворных интриг? На его жизни никак не скажется, кто бы ни стал супругой принца.

– Потому что Его Высочество объявил, что в мир пришла его Пара, – закончила госпожа Ренси.

Дир повертел в руках серебряную вилку.

– Занятная история. Появление Пары – редкое событие. А уж случаев, когда принцы находили свою половинку, и вовсе по пальцам пересчитать можно. Но, я не понимаю, какое это имеет отношение к нам?

– Ну, как же, – захлопала ресницами Айрин, – принц объявил, что женится на девушке, даже если она из бедной семьи. Будут проверять всех младенцев, родившихся в последнюю неделю. Если бы у нас был ребенок…

По губам мужчины скользнула тонкая улыбка.

– Но его нет, дорогая. Боюсь, нам не суждено породниться с королевской семьей.

Он принялся неторопливо резать мясо. Отпив глоток кислого вина из бокала, я тоже принялась за еду, несмотря на то, что меня мучило любопытство. Что за Пара? Как принц почувствовал её появление? Неужели он возьмет в жены младенца? Или будет терпеливо ждать, пока избранница подрастет?

Но я понимала, что опасно показывать свою неосведомленность. Даже если я потеряла память, какие-то базовые знания должны остаться. Вдруг господин Ренси заволнуется и пригласит опытного мага, чтобы тот осмотрел его дочь?

Айрин Ренси вяло ковыряла салат в тарелке. Ей явно не хотелось расставаться с мечтой о богатом и знатном зяте.

– Но, у нас есть Мирабель! – воскликнула она. – Наша девочка не обручена. Почему бы ей не стать принцессой?

Господин Ренси смерил взглядом сначала супругу, затем меня.

– Жаль тебя огорчать, дорогая, но Мирабель давно вышла из младенческого возраста. Разве что сказать, что она попала под заклятие времени и быстро выросла…

Его голос звучал серьезно, но, вокруг глаз, собрались морщинки. Госпожа Ренси не почувствовала иронии:

– Ты совершенно прав, дорогой! А можно попросить Лореса использовать зелье и превратить Мирабель в ребенка…

– Нет! – вырвалось у меня.

Не собираюсь пить никакие подозрительные зелья, ради того, чтобы угодить «мамочке». Если ей нужен ребенок, пусть рожает его сама или берет в приюте.

– Нет? – возмущенно протянула Айрин Ренси.

– Я хотела сказать, что это бессмысленно, – поправилась я. – Если принц ощутил появление Пары, он ни с кем её не спутает, даже если ему покажут тысячу, похожих друг на друга, младенцев. И Его Высочество рассердится, если узнает, что его пытались обмануть.

Госпожа Ренси скривилась, будто глотнув чего-то кислого. Её муж одобрительно кивнул головой:

– Девочка права. Принц сразу же признает подделку. Это глупо и опасно.

Я заметила, что он не сказал, что зелье может мне навредить. Господина Ренси волновала только реакция наследника престола.

Я на секунду задумалась, как бы он поступил, если бы мог обмануть принца. Заставил бы меня выпить зелье? Или, все же, не стал рисковать единственной дочерью?

Госпожа Ренси, глубоко вздохнув, прижала к глазам кружевной платочек. Послышались знакомые причитания о том, как ей тяжело, и что никто в этом доме не ценит её усилий.

– А ведь я думаю только о Мирочке, – закончила она. – Дочке пора замуж, а как найти хорошего жениха в наших местах?

Вздрогнув всем телом, я бросила в её сторону косой взгляд. Это имя… Айрин произнесла его случайно или намеренно?

Господин Ренси медленными глотками пил вино.

– Не переживай, дорогая. Мирабель скоро вернется в Академию, там много молодых людей. А если никто не понравится, я сам устрою её судьбу.

«Не надо!» – едва не крикнула я. Разговоры о свадьбе наводили на меня тоску. Я вспомнила кружевную фату и белое платье, которое так и не надела, ресторан, где планировалось торжество, и шикарную виллу на берегу моря, где мы с Максом собирались провести медовый месяц.

Всё осталось в той жизни, исчезло, как предрассветный сон.

Я боялась, что больше не смогу поверить мужчине. Макс так красиво ухаживал, говорил нежные слова… и встречался с моей мачехой. Лучше быть одной, чем снова пережить предательство.

Но, еще меньше мне хотелось, чтобы «родители» подбирали мне выгодную партию. Есть что-то унизительное в желании Айрин лгать и притворяться, лишь бы пристроить дочурку. И, как же хорошо, что принц уже обрел свою Пару, и никакой магией этого не изменить!

Глава 7

Не знаю, почему, но беседа о Парах вызвала у меня волнение. Возможно, из-за Макса и моей несостоявшейся свадьбы. Или потому, что в моем мире ничего похожего не было. Люди встречались, создавали семью, разводились и находили новых партнеров. Это казалось естественным.

– Вы сегодня задумчивы, госпожа Мирабель.

Я встряхнулась, только сейчас заметив в комнате целителя Лореса. Мужчина поставил флакончики с зельями на столик.

– Не могу выбросить из головы это разговор о Парах, – призналась я.

Лорес, молча, смотрел на меня, ожидая продолжения.

– Вам не кажется, что это как-то неправильно? Ты спокойно живешь, и вдруг рождается младенец, которому суждено стать твоей половинкой. Тебе не оставляют выбора, тебя даже не спрашивают, хочешь ты этого или нет. А если у человека уже есть любимая или жена? Разрывать отношения ради того, кого ты даже не знаешь?

Моя эмоциональная речь произвела впечатление на Лореса. Погладив гладкий подбородок – позднее я узнала, что он сводил щетину специальным зельем – целитель осторожно спросил:

– А почему вас это волнует, госпожа Мирабель?

– Пожалуйста, называйте меня по имени, – попросила я. – «Госпожа» звучит слишком официально.

В глазах Лореса промелькнуло удивление, но он ничего не ответил, коротко кивнув.

– Просто… матушка, – слегка запнувшись, сказала я, – рассказала мне о принце, который обрел свою Пару. И якобы это разрушило его помолвку. Не понимаю, что здесь хорошего? Разлучили молодых людей, нанесли обиду принцессе из другой страны…

Целитель, не торопясь, пересек комнату, и опустился на стул у моей кровати. Под его пристальным взглядом я почувствовала себя неловко, и, чтобы скрыть это, поправила лежавшую в изголовье подушку.

– Необычный взгляд на вещи, – негромко произнес Лорес, сплетая пальцы рук. – Обычно юные девушки мечтают о том, что стать чьей-то Парой. Это не только обещает счастливую любовь, но и крепкую семью. В таких отношениях нет места измене, жестокости, насилию. Супруги становятся одним целым и сохраняют свои чувства до конца дней. К сожалению, в обычных семьях часто бывает по-другому.

Я подумала о родителях Мирабель Ренси, которых нельзя назвать счастливыми. Внешне супруги соблюдали требуемые приличия. Но Дира Ренси раздражала эмоциональность жены, её слезы и постоянные жалобы. Он подшучивал над ней, и не всегда эти шутки были добрыми. Айрин же смотрела только на него. Рассказывая о своих планах, выдать меня замуж за принца, она хотела угодить мужу.

«Когда-то я так же пыталась понравиться Максу, – с горечью думала я, – и чем всё закончилось?»

Я встряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.

– А что касается девушки из другой страны… – продолжил Лорес. – Сомневаюсь, что Его Высочество встречался со своей невестой. Это был политический союз, где нет места чувствам.

– А как принц понял, что появилась его Пара? И почему избранницу ищут среди младенцев? Разве взрослая девушка не сможет ей стать?

Целитель помедлил, постукивая пальцем по подлокотнику кресла.

– Странный вопрос, Мирабель. Разве вы не слышали об этом в Академии? Я думал, первой книгой, которую там читают девушки, является «Учение о Паре».

«Попалась! – разозлилась я. – Забыла, что целитель Лорес слишком умный и внимательный. «Родители» не удивились бы моей неосведомленности, а он…»