Читать онлайн Собственность для мажора бесплатно

Собственность для мажора

Просто чувствуй

Мне никогда не удавалось понять людей, которые испытывают жгучую ревность… Вплоть до совершеннолетия я не задумывалась от сложности общения с другими людьми, пока не встретила Николаса. Он для меня был, словно закрытая книга. Тайна, которую невозможно разгадать…

Его губы скользят по моему телу все ниже и ниже, оставляя легкий след поцелуев. Не оставляя ни одного пробела, он медленно спускается все ниже и ниже, нежно касаясь моего бедра, добираясь до моих стоп. Затем Николас поднимается наверх и повторяет все то же самое с другой ногой.

Я дрожу от нетерпения, лежа со связанными над головой руками, и просто умираю от наслаждения. Он разводит мои ноги и тогда мои глаза резко открываются, я вижу его жадный взгляд на моем теле.

− Только не открывай глаза, − шепчет он. − Я хочу чтобы ты сосредоточилась на своих ощущениях.

Покорившись ему, я снова предаюсь наслаждению. Я чувствую его теплые губы на нижней части моей талии. Это длится всего мгновение, но меня уже касается эйфория, и я начинаю еле слышно стонать, когда кончиком языка он легонько касается моего клитора. Николас двигает своим языком вверх и вниз, заставляя меня извиваться.

Он нежно обхватывает пальцами половые губки, слегка разминая их, и одним пальчиком он как бы случайно касается колечка моего ануса. Меня словно пронзает иглой, отдаваясь легкой вибрацией по всему телу. О, это незабываемое ощущение… Наверное, мне хочется, чтобы он вошел в меня. Проник пальцем как можно глубже, но экстаз сковывает меня и заставляет сосредоточиться на нежных движениях его языка.

Вращаясь вокруг горошинки клитора, его язык затуманивает представление реальности в этот момент и я уже плохо соображаю, что происходит. Это настолько невообразимо, но кажется, недостаточно для того, чтобы я кончила, и Николас прекрасно это понимает. Он словно намеренно мучает меня.

Я готова умереть и раствориться от его прикосновений, когда он медленно вводит палец в мой анус. Я начинаю стонать, сжав простынь у себя в руке. Мое тело выгибается дугой, но его рот остается на моем клиторе, нежно посасывая его и вынуждая меня испытывать прилив удовольствия снова и снова.

Я вскрикиваю и понимаю, что кончаю, когда сотни миллионов нервных клеток, подобно крошечным молоточкам застучали в моем теле. Это чувство наполняет меня наслаждением и счастьем. Николас продолжает высасывать мои соки, а я ощущаю такую эйфорию, что мне уже абсолютно плевать, что про нас подумают знакомые, если узнают о нашей порочной связи.

Отойдя от оргазма, мое тело сталкивается с волной спокойствия, но все, чего я хочу в этот момент, так это почувствовать Николаса внутри себя. Он стоит передо мной полностью обнаженный и слепит меня своей красотой. Он рассказывает мне о своих фантазиях, но все, чего он хочет в этот момент, это взять меня медленно и нежно. Не выйдет. Он всегда начинает нежно, а потом срывается. Зверь внутри него просыпается и начинает рвать мою плоть и мою душу, заставляя выть от нестерпимого наслаждения.

Он поворачивает меня на живот и взяв смазку, начинает осторожными движениями наносить ее на мою анальную дырочку. От каждого его прикосновения я вздрагиваю, но мне хочется продолжения.

Когда я ощущаю его между своих ног, у меня на миг останавливается сердце. Это невероятное чувство и вскоре я осознаю, как Николас уже начал медленно входить в меня.

Он входит до самого конца и выходит полностью, унося меня на седьмое небо от счастья. Я начинаю стонать, познавая все грани боли и наслаждения в одном флаконе.

− Повернись ко мне лицом, хочу тебя видеть. − шепчет он.

Я моментально поворачиваюсь, и мы встречаемся взглядами. Мой монстр, мой жестокий тиран и мой нежный любовник. Сколько же в нем обличий?

Стоит мне только закрыть глаза, как он слегка кусает меня за шею:

− Смотри на меня!

Открыв глаза, я вижу, что все его внимание приковано ко мне. И я в этот момент вижу его душу, все его нутро. Он снова входит в мой анус, на миг разрывая весь мой мир и все мое мировоззрение, и это просто фантастика!

Николас вколачивается в меня сильнее и сильнее, придерживая снизу, и я крепко обнимаю его. Если бы это был кто-то другой, то я почувствовала бы себя не на своем месте, но данный момент является очень интимным и окутывает меня своей страстью.

Мы вместе, и я понимаю, что Николас любит меня с такой же силой, как и я его. Эти секунды для него также являются неповторимыми и особенными.

Он двигается медленно, размеренно, что заставляет меня ощутить волну удовольствия, неумолимо приближающуюся ко мне. Я хочу, чтобы меня захлестнуло, разорвало на куски и растворило в вечном экстазе. Я нежно обхватываю его за талию, пока он продолжает двигаться во мне.

− Прошу, Николас, поцелуй меня, – произношу я сквозь стоны.

Он переключает свое внимание на мои губы и аккуратно прикусывает их. Это незабываемо! А затем мы сливаемся в страстном поцелуе. Его пальцы нежно обхватывают мой клитор и поглаживают его, и теперь Николас трахает меня, одновременно лаская мою горошинку.

Я и Николас вкушаем друг друга до тех пор, пока я не кончаю. Он отрывается от моих губ и наблюдает за моим диким оргазмом и уже спустя пару толчков я чувствую, как он наполняет меня всего целиком своим семенем. Мы сливаемся в бешеном оргазме и это один из самых счастливейших моментов в моей жизни. Я испытываю чувства, которые не поддаются объяснению. Чувства, которые нельзя описать в книжках или рассказать в историях, это просто другой уровень наслаждения.

Словно во сне, я признаюсь ему в любви, еле-еле произнося слова сквозь сбитое дыхание. Он улыбается и отвечает мне взаимностью.

− Ты мой котенок, и я никогда тебя не брошу! − надменно говорит он, и я узнаю тон своего Николаса.

Тянусь к нему с поцелуем, он сползает с меня и переворачивается на спину. Было так хорошо, что нам обоим хочется просто раствориться в пространстве. Я обнимаю Николаса и мы проваливаемся в глубокий сон, я чувствую себя самым счастливым человеком на планете.

С тех пор как я встретила его − я поняла, мой мир уже не будет прежним….

Ситуация в лифте

Я никогда не могла до конца понять людей, которые не ревнуют того, кто им нравится. Разве это может быть чем-то плохим, когда твоя половина смотрит на тебя, как на свое самое драгоценное сокровище, и пытается скрыть от всех завистливых взглядов, что есть на свете.

− Ты будешь принадлежать только мне! Ты − моя! И только моя!

Но даже у ревности есть какой-то предел. Если она ограничивает человека в свободе, связывает по рукам и не отпускает ни на шаг, то это уже не простая ревность. Это уже собственническое отношение, чего я больше всего боюсь.

Николас стал тем самым человеком, который поработил мою душу. Я больше не принадлежу сама себе…

Сколько бы я не пыталась освободиться − все бесполезно. Мои попытки разорвать связывающие нас цепи, ничем хорошим не заканчивались. Они были слишком прочны, что даже сам Дьявол не смог бы их уничтожить.

Николас грубо хватает меня за плечи и тащит к подъезду.

− Нам нужно поговорить!

Я пытаюсь брыкаться, вырываясь из его цепких рук. Пытаюсь избавиться от его красивых длинных пальцев, которые впиваются в мою кожу.

Эти пальцы могли быть настолько нежными, и настолько же грубыми. Я всегда восхищалась их красотой, словно Николас был пианистом, а не чертовым садистом с огромным чувством собственничества.

− Только попробуй снова убежать!

Услышав это, я начинаю истерически смеяться. Убежать? Куда? К кому?

− Отвали от меня! − кричу я, когда он пытается снова схватить.

Он даже не слушает. Спокойно закидывает к себе на плечи, не обращая внимания на ошарашенные лица проходящих мимо людей. Да, он именно такой, эгоистичный и самоуверенный тип. И ему всегда на все наплевать. У него сейчас есть только одна цель, которой и являюсь я.

Шагает не спеша к лифту и жмет кнопку своего этажа, крепко держит мое тело, словно все так и должно быть. Все то время, что лифт поднимается, Николас не отпускает меня. Кровь медленно приливает к голове и меня уже начинает мутить, но ему, кажется, плевать.

− Хватит уже! Отпусти! Мне плохо!

Легкий шлепок по ягодицам является его ответом.

− Черт, да куда я убегу из закрытой кабины?

Снова молчание.

Я так привык к этому. Он часто молчит, это его стиль общения. Показывает свой характер доминанта.

И пожалуй, я боюсь его. Молчание Николаса никогда нельзя было истолковать. Как и его взгляд. Всегда опасалась увидеть в них отчуждение, что так часто доводилось лицезреть в глазах родителей.

Равнодушие, пустота, безразличие. Этот список может продолжаться вечно. Но самый главный страх – это остаться в одиночестве. Я не тешила себя иллюзиями, что кто-то да огорчится, если меня внезапно не станет, но я знаю тех, кто нуждается во мне больше, чем я в них.

− Молчишь? Снова молчишь? Может скажешь хоть что-нибудь? − меня переполняет гнев и хочется показать ему, что я не боюсь. И наверное, хочется вызвать в нем хоть какую-то реакцию. Любую, только не это молчаливое равнодушие.

Словно он не здесь и не со мной. Меня вымораживала мысль, что я всем телом принадлежу ему! Но он, при этом, не принадлежит мне!

Я бесилась, словно избалованный ребенок. Мне хотелось от него проявлений чувств, а эта стена безразличия была мне ненавистна! И только его ревность давала мне понять, насколько я дорога ему. О, эта ревность! Она поглощает его полностью!

− Да поставь ты меня! − начинаю брыкаться и он опускает меня на пол.

− Предупреждаю тебя! − гневно говорит он.

− И что? Снова запрешь меня? Будешь мучить? Чего ты от меня хочешь?! Скажи уже, хватит издеваться! − кричу на весь подъезд, когда двери лифта распахиваются.

Он больно хватает меня за руку и тащит к двери. Чувствую опустошение и слабость. Я слаба и очень сильно. И слабой меня сделала именно эта любовь к нему.

Николас не пускал меня в свою душу и осознавать это, было чересчур больно. Когда я стала так зависима от него? Когда я упустила момент, чтобы не падать все глубже, в этот бездонный колодец? Однако, мне удалось остановить это действие, хоть было и тяжело.

Я смогла абстрагироваться от бессмысленного поедания собственных нервов и сил. Он словно удав, а я его кролик. Он играет со мной.

В моменты страсти или приступа ревности, я вижу его таким, какой он есть на самом деле. Он не хочет делить меня ни с кем, желая обладать мною целиком.

− И что дальше? Мне прямо здесь отсосать тебе? − нервно говорю я, чтобы еще больше разозлить его.

− Будешь истерить, запру в туалете! Это тебе второй предупреждение!

− Я буду орать всю ночь и соседи вызовут полицию!

Он снова молчит. Почему? Он меня так этим подавляет, если бы он только знал! Иногда мне кажется, что он добивался моей потери самоидентичности все то время, что мы были вместе, или даже были знакомы.

Он делал все, чтобы я стала частью его самого, но не частью его души. Он просто хотел, чтобы у меня вообще не было никаких своих желаний и мыслей. Почти так и было: я полностью зависела от него. И даже старалась рассуждать так же, как и он.

− Как ты меня бесишь! − злобно кидаю в его сторону.

− А ты никак не успокоишься? − он снова хватает меня на плечо и я зависаю вверх ногами. Ненавижу, когда он так делает! И он прекрасно знает об этом!

Сколько раз я убегала от него и возвращалась… Иногда мне казалось, что только в моменты нашей разлуки я по-настоящему близка ему. Весь мир против нас, против нашей любви. У меня нет близких друзей, кроме Николаса, кому я могла бы рассказать тайны своего сердца. Это так тяжело! Иногда кажется, что мне было бы лучше не рождаться!

Множество раз я приходила к нему, а затем сбегала, когда уже не выдерживала его страсти. Не знаю, на что я рассчитывала?

Наверное, я пыталась выбраться из леса, не понимая, что окружена со всех сторон и выхода нет. Каждый раз, сбегая от него, я ждала, пока он признается мне, что я нужна ему.

А потом я осознала, что все мои попытки только умиляют его. Я и была мышкой, а он − удавом, который играет со своей жертвой перед тем, как поглотить.

И вот я нахожусь между небом и землей, зависая вниз головой и могу лишь задерживать дыхание, чтобы меня не вывернуло. Заодно и разглядываю узоры на половой плитке, пытаясь отвлечься от мысли о моей стремной жизни и ее несправедливом отношении к таким неформальным и убогим, как я. И так судьба наградила не самой любимой семейкой, а теперь еще и столкнула меня с Николасом, не способным принимать меня, как отдельную личность.

− Отпусти! − начинаю вырываться.

− Будешь паинькой? − смеется он.

− Идиот! Меня тошнит, я же просила так больше никогда не делать!

В мгновение ока оказываюсь на ногах. От слез все лицо мокрое, волосы лезут в глаза, не давая увидеть что-либо вокруг. Хотя, меня так все бесит, что этот незначительный факт не может усугубить ситуацию. Кажется, хуже быть уже не может.

− Успокоилась? – он нежно поправляет мои волосы. – Что тебе опять не понравилось?

Он тянет меня к себе и едва ощутимо прикасается губами к глазам, а затем исследует мои губы. Дрожь пробегает по телу, и я сдаюсь. Сдаюсь его сухим губам, которые то нежно ласкают, то жестко наказывают. Затем я оказываюсь в его объятиях.

Его жесткий характер

Помню, как не выдержав таких отношений, я хотела с ним расстаться. Покончить с тем, что мучает меня не только в жизни, но и во сне, где кошмар преследует по пятам.

− Я хочу свободу. Не хочу больше так жить! Надоело делать вид, что все хорошо, надоело прятаться! Хочу просто уснуть и больше не просыпаться! − проговариваю на одном дыхании, пока есть еще силы.

− Все сказала? − он заглядывает мне в глаза, но они такие далекие…

Тогда мы только начали строить наши отношения, и я не до конца понимала, кто он, но уже тогда, он пугал меня своим характером.

− Я тебе уже говорил, что ты принадлежишь мне! Хочешь уйти? Я не дам тебе просто так уйти! Смирись с этим!

− Ненавижу тебя! Ненавижу! Видеть больше не могу! Ты мне противен! − меня трясет от рыданий, нервы расшатаны. Но уже плевать на все. Реально охота сдохнуть.

После моих слов, он был взбешен. Его тело тряслось от злости, вены вздулись, и я думала, что даже схлопочу пощечину.

Мы сошлись совершенно случайно и наши отношения не должны были стать чем-то вообще. Кто он и кто я… Он совершенно не похож на людей, которые обращают внимание на кого бы то ни было. Он эгоистичный мажор, помешанный на своей персоне.

Именно такой образ возникал в моей голове, когда я его видела. Николас настоящий представитель той золотой молодежи, которая всегда вызывала у меня ненависть, и возможно, зависть.

О его характере можно было слагать легенды. Казалось, ими можно было даже пугать детей.

Почему судьба столкнула нас? Этого мне наверное никогда не узнать… При других обстоятельствах, он никогда бы не привлек моего внимания, и я не думала о нем…

Я и сама не понимаю как, после очередной ссоры с мачехой, я очутилась возле его подъезда. Удивительно, как такое вообще могло произойти.

Это было сразу же после Нового года, на улице был дубак. Мне было так плохо и одиноко, что я блуждала по улице, стараясь не обращать внимание на холод.

Домой идти не хотелось, и совершенно не представляя, куда податься, я просто случайно решила пройтись мимо его дома. Затем я долго стояла и пялилась в железную дверь его подъезда. Наверное, в этот момент я совершенно не отдавала себе отчет, что меня привело и что заставляет стоять перед его домом. У нас тогда не было отношений, и я даже не знала, что он мне нравится.

Все выглядело более чем нелепо и ломало мне мозг. Я хотела уйти, но упорно стояла и мерзла. Спрашивала себя, почему я хочу его увидеть? Зачем оно мне вообще надо? И самое главное, что будет, если он вдруг увидит меня?

Продержавшись почти полчаса, я уже хотела развернуться, как внезапно увидела, что из подъезда кто-то выходит и даже не успев обмозговать происходящее, я быстро прошмыгнула внутрь.

Черт, что же я делаю? Идиотка! А если он увидит меня? Если спросит, что я тут делаю? А, плевать…. Я просто хочу его увидеть, не знаю, почему.

Поднимаясь по лестнице, я ругала себя. Все-таки я ненормальная. Просто идиотка. Он спустит меня с лестницы! Он меня ненавидит. Кто он и кто я? Черт, а я могу поклясться, что он даже не узнает меня!

Чтобы замедлить время, я поднимался очень и очень медленно. Для чего по потребовалось тянуть это чертово время? Наверное, я бы и не смог ответить на этот вопрос.

Несколько раз я хотела спуститься вниз и даже поворачивалась, чтобы быстро убежать… Мне хотелось сбежать! Я всегда бегу от проблем… Но что-то внутри меня тянуло наверх. Я словно шла на зов вампира.

Когда я добралась до нужного этажа, я просто села спиной к батарее, пытаясь хоть как-то отогреться и реанимировать свои конечности. Убегая из дома я не взяла шарф и перчатки. А погода была мерзкая… Я всегда все забываю. Не знаю, почему я уродилась такой идиоткой? А вот Николас − и другой породы… Он носит перчатки даже когда на улице достаточно тепло, чтобы снять шапку и надеть легкую куртку. Он бережет свои нежные руки, словно долбанный музыкант.

Тепло моментально разморило меня и внезапно стало так хорошо, захотелось спать. Да это глупо, дома я не чувствовала себя так спокойно, как здесь, в чужом подъезде, словно бездомная.

Устроившись комфортнее, рядом с батареей, опустила голову, положив ее на колени. Сердце выпрыгивало из груди. Словно какой-то голос внутри вопил и требовал, чтобы я немедленно свалила подальше и как можно скорее.

Этот голос реально недоумевал, почему я такая идиотка? Спрашивал, что будет, если он меня застанет здесь? Что я скажу? И смогу ли вообще ответить? Сон накрывает, медленно погружая меня в какую-то сладостную негу.

Растворяясь в тишине нового жилого дома, я медленно уплываю в царство Морфея.

− А ты кто такой? Вы посмотрите только! Не успели сдать новостройку, а уже бомжи завелись! Совсем страх потеряли!

Ворчливый голос бабульки в норковой шубке, вынудил меня открыть глаза. На часах, которые мне подарили на днюху, было без двадцати шесть. Значит я все-таки вырубилась и продрых почти час.

− Я тут живу! − пробубнила я тетке в спину.

− Ну и иди к себе в квартиру тогда! Живет она тут! Знаем мы таких! Пришла погреться, на помойке холодно стало? Эх! Выкинуть бы всех вас, одним махом! Расплодились, людям жить не даете спокойно!

Она еще долго кудахтала, но мне было плевать. Главное, что она свалила и не выкинула меня на улицу. Надо же, какая противная, а ведь она еще не такая старая, что будет, когда ее хватит маразм?

Дверь в его квартире открылась, и мое тело моментально проснулось. Это было слишком неожиданно, я словно спала и продолжала видеть сон. Но это была самая настоящая явь. Он выходил из квартиры, и я вот-вот рисковала столкнуться с ним нос к носу.

Нет в моей жизни вообще не могло быть таких совпадений. Дверь захлопнулась, и он все еще стоял спиной, нащупывая ключ. Его высокая фигура в светло-бежевом пальто и черных брюках делала его похожим на какого-то крутого парня, певца или киноактера, ну уж точно не на человека, которого я знала. Черные волосы, как всегда, уложены идеально.

Звук телефона, нарушивший тишину подъезда, заставил меня вздрогнуть, Николас быстро взял телефон и ответил на звонок:

− Что? Я же уже говорил, что выхожу. Жди.

Затем он повернулся и нажал кнопку вызова лифта. У меня внутри все сжалось, я словно превратилась в комок нервов. Почему-то надеялся, что судьба мне улыбнется и сделает так, что он меня не заметит. Но видимо, у этой старой карги были другие планы на мою жизнь. Николас резко выглянул из угла.

− Мелкая, ты что ли? Какими судьбами? Что ты тут вообще делаешь?

Я понятия не имела, что ему ответить. У меня буквально прилип язык к небу, и я никак не могла выдавить из себя даже малейший звук.

В его квартире

Он медленно сканирует меня, а я готова провалиться сквозь землю. Затем он быстро хватает меня за руку, приподнимает, и словно котенка берет на руки. Я толком не успеваю опомниться, как он меня уже тащит наверх, к себе в квартиру.

− Идем, тебе нужно согреться.

Его квартира выглядит пустой, по-крайней мере мне так показалось, на первый взгляд. В коридоре нет шкафа, как в нашей убогой квартире. Висит только огромное зеркало и тумбочка для всякого барахла. Оставив меня в одиночестве, он прямо в обуви прошел вперед по квартире и, через пару минут, я слышу звук включенного чайника.

− Ты чего стоишь? Проходи.

Словно в тумане, я бреду на его голос. Дорогие обои, белый стол, четыре стула, холодильник и кухонная гарнитура. Никаких постеров или сувениров. Ничего не указывает на присутствие женской руки.

Он ставит на стол бокал с горячим напитком.

− Это какао. − поясняет он.

Я пробую и морщусь. Горький.

− Сахар надо?

Вместо ответа, киваю.

Николас выглядит слишком озадаченным. С чего бы это? По совершенно непонятным мне причинам, он относится как-то не очень гостеприимно. Хотя с виду, вроде бы, все идеально. Приглашение в гости, какао, сахар…

− Держи, с этим вкуснее. − он кладет рядом со мной шоколадные конфеты. − Пей. Остынет.

Я руками хватаю бокал, и по телу пробегает приятная дрожь.

− Понимаю, на улице мороз. А в нашем подъезде довольно холодно.

Я ощущаю, как мне почему-то становится так хорошо и легко. Рядом с этим загадочным человеком, который совершенно не вписывался в круг моего общения, я совершенно не чувствую какого бы то ни было дискомфорта.

Только умиротворение. Возможно, именно это ощущение и запомнилось мне так сильно, что позже заставляло возвращаться к Николасу снова и снова.

Пока я наслаждалась гостеприимством, Николас что-то писал в телефоне. Я смотрела на него и любовалась, а ему словно было без разницы, что я вообще делала возле его квартиры.

− Так, послушай, − он убрал телефон и посмотрел на меня. – У меня есть кое-какие проблемы, и я должен буду отлучиться. Если тебе некуда идти, можешь остаться. У меня все равно нет ничего ценного в доме, так что чувствуй себя как дома.

Это было так внезапно, и я не знала, что ответить. Не получив от меня никакой реакции, он вздохнул.

− Еда в холодильнике. Вернусь через час.

Не знаю, насколько нормально то, что я делаю сейчас, но мне не было страшно. Хотя должно быть наоборот. А вдруг он что-то со мной сделает? Мало ли сумасшедших людей на свете. Мачеха часто говорила, что он полный козел и последняя тварь. Да много чего рассказывала. Хотя… если ее слушать, то каждый человек, имеющий руки и ноги − уже прирожденный подонок, конечно же, кроме нее.

Телефон пищал, требуя подзарядки, но я не видела в этом никакого смысла. Все равно никто не звонит. Кроме моей мамы, мне никто не звонил. Она была единственным человеком, который заботился обо мне и любил всей своей душой.

Я всегда делала все, что требовал отец, но он так и не смог проявить ко мне, хоть чуточку теплоты. После смерти матери пару лет назад, я стала для него обузой. Новая жена, моя вторая мать, как он ее называет, сразу же невзлюбила меня.

Эта ведьма делает все, чтобы сгноить меня. Я всегда ей мешаю, и вообще, я для них − нежеланный член семьи. Когда она на меня орет, отец просто уходит, никогда не пытается заступиться или заткнуть ей рот.

В ее глазах я всегда была гадкой, худой и совершенно неуклюжей. Чего я только не делала, чтобы заслужить любовь и уважение отца. Ничего не способствовало превращению меня из гадкого утенка в красивого лебедя.

А сейчас я сижу в квартире брата моей мачехи. Его зовут Николас. В отличие от своей сестры, он обладает еще более взрывным характером, буйным нравом. Он не особо ладит со своей семьей, поэтому я видела его лишь несколько раз у нас дома, да и то, мельком.

У него тоже была нелегкая жизнь. Родители не знали, что с ним делать и в итоге сплавили молодого человека за границу к родственникам. Сейчас он вернулся.

Может, я оказалась здесь, вовсе не случайно. Этот человек не смотрит на меня с жалостью. Он не знает всей подробности семьи, с которыми знакомы все мои друзья или друзья родителей. Здесь, рядом с ним, я могу быть другим человеком. Не тем маленьким забитым ребенком, которого никто не замечает и не любит.

Краткость – сестра таланта

Остаток вечера я так и провела на стуле, ожидая хозяина квартиры. В голове не было и мыслей исследовать холостяцкое логово мажора. Это было бы неправильным, да я и не особо горел желанием узнать о нем что-то. Он вернулся ровно через час, как и обещал. Сняв верхнюю одежду, он направился в ванную и, через пару минут, оказался на кухне. Сел передо мной и отхлебнул из моей чашки.

− Можешь напомнить, как тебя зовут?

Почему-то меня этот вопрос очень сильно задел. Мы встречались пару раз, когда я была с сестрой и ее женихом. Даже в этой квартире я бываю во второй раз, а он не удосужился запомнить мое имя.

− Алиса, − ответила я, и зачем-то добавила, – Алиса Сабанова.

− Если не хочешь идти домой, можешь ночевать у меня. В зале есть диван.

Я знала, что дома никто не заметит, если я не вернусь. А завтра, к тому же, суббота и значит, что на учебу мне не надо.

− Не бойся, насиловать не буду. Ты для меня слишком маленькая. Все нужные вещи в шкафу. Сама смотри. Есть новые зубные щетки в ванной, полотенца тоже.

Как всегда, краткость – сестра таланта. С этими словами он вышел из кухни и направился к себе. В зале стоял диван посреди комнаты, рядом был журнальный столик и шкаф. Этот человек явно привык жить в спартанских условиях.

Я довольно быстро справилась со всеми делами и лежа на чужом и, явно новом диване, думала, что сказала бы мама, если узнала бы, что я ночую у чужого человека дома. А если узнает мачеха, то будет очередной грандиозный скандал. Она ненавидит своего брата и считает его ничтожеством. Завидует, что он живет на широкую ногу и хорошо зарабатывает. Только она не говорила, чем именно он зарабатывает.

Она его всегда с пренебрежением называла чертов мажор. Что она этим хотела сказать, я не понимала. Возможно, ее бесило то, что он много зарабатывает и проматывает деньги, живя на широкую ногу. Дорогие машины, клубы, девушки… Так говорит мачеха. Но я почему-то не могу даже представить, чтобы у Николаса были девушки. Он такой… Закрытый, что ли…

Мачеха его сторонилась, сравнивала с диким зверем, которого невозможно приручить. Он сам кого хочет − приручит, а если нет, то сожрет с потрохами. Я считаю, что в этом она права. С таким человеком, как он, шутить не стоит.

Пробуждение было тяжелым. Шея ныла от неудобной позы сна. Оглядевшись, сначала не поняла, почему нахожусь в этой комнате и вообще, где я.

Взгляд зацепился за записку на журнальном столике. Слегка корявым, но понятным почерком, записка гласила о том, что хозяин квартиры позже заберет у меня ключи. Эти самые ключи, как раз лежали перед моими глазами.

Как и где он это сделает, я понятия не имела, но квартиру я же не могу оставить открытой. Собрала вещи, которые были аккуратно сложены возле дивана, и вышла из квартиры, где только что провела ночь. Думаю, что это было в первый и последний раз.

Когда я вышла на улицу, то почувствовала, что погода решила не наказывать меня за легкомыслие. Было тепло, солнце приятно грело. Я всегда любила такую погоду, когда нет даже намека на ветер, который вчера буквально сносил меня с ног.

Мне хотелось перекусить где-нибудь, но в кармане не было ни копейки, пришлось вернуться домой. Ничего не оставалось, как пешком добираться до дома.

С порога, как только я сняла обувь, над головой раздался хриплый голос мачехи:

− И где мы шлялись всю ночь? Вообще-то, дорогая доченька, ты могла бы и предупредить, что не придешь ночевать.

Отец, как обычно, молчал, оставаясь в стороне, словно его тут нет. Он сидел на кухне и активно делал вид, будто ничего не происходит. Мачеха как-то нервно одергивала рукав халата, что было ей не свойственно.

− Батарея села.

Я прошла в свою комнату и закрылась. Настенные часы показывали пол десятого. Обычно, в такое время я еще спала убитым сном, но в чужом доме, особо не поспишь. Всю ночь мне снились странные сны с участием Николаса.

− Алиса, открой дверь.

Я закинула рюкзак в угол дома и плюхнулась на кровать. Ручка двери повернулась и в комнату вошла мачеха. Красивая, высокая и статная. Они с Николасом чем-то похожи…

− Я надеюсь, что это будет последний раз, когда ты, без предупреждения, не ночуешь дома.

Становилось тесно. Снова захотелось выбежать на улицу и слоняться там как беспризорник. Быть наедине с собой и со своими мыслями. В такие моменты, я чувствую себя, более свободно. Вся это романтика одиночества так засела в голове, что я к ней привыкла и боялась, что кто-то вторгнется в мое пространство. До вчерашнего дня.

Я не стала отвечать. Что мне ей ответить? Она мне не мать. Я не обязана отчитываться перед этой женщиной. А если она узнает, что я ночевала у ее брата, у нее будет инфаркт.

Кто я для него?

Весь день я бесцельно блуждала по городу. Домой идти не хотелось. На самом деле ноги меня постоянно несли к дому Николаса, но я намерено запрещала себе идти к нему. Хватит уже унижаться. Что он подумает обо мне?

В очередной раз сделав круг вокруг его дома, я собиралась топать домой, как внезапно услышал его голос:

− Привет. А я думал, ты в квартире будешь меня ждать. Почему ты опять на улице?

У меня по телу побежали мурашки от этого божественного голоса. Мне было совершенно непонятно, почему я так реагирую на этого человека?

Вместо ответа я только виновато улыбнулась. Вот ведь досада, приперлась опять к его дому. Теперь он точно подумает обо мне какую-нибудь дичь.

− Ладно, идем. − он взял меня за руку и потащил к подъезду.

Зачем он это делает? Я не маленький ребенок, чтобы меня тащили за руку. Сам могу идти. Все это очень странно.

− Ты же опять замерзла. − с усмешкой проговорил Николас. − Иди и прими горячий душ. Потом будем ужинать. Я заказал из ресторана еду. Должны привести с минуты на минуту.

Я поплелась в душ, представляя, что там такое привезут и когда я в последний раз ела в ресторане. Наверное, когда-то очень давно. Наличных мне не дают, а если удается подработать, то моих крох ни на что не хватает.

Ужин оказался восхитительным. Никогда ничего подобного не ела. Николас выглядел задумчивым. Он не разговаривал со мной и даже не смотрел на меня. Я же не могла отвести взгляд. Мне казалось, что я могу любоваться им вечно.

− Ну что, мелкая. Если поела, то иди поиграй в игрушки, там ноут в зале на столе, а мне нужно поработать. − Николас быстро встал и хотел идти.

− Не называй меня так, − громко буркнула я.

− Что? − с удивлением спросил он.

− Я не мелкая, ясно? − мне стало стыдно за свой гонор, но почему-то надоело, что он смотрит сквозь меня. Еще один человек, которому нет до меня никакого дела.

− Как скажешь, − пожал он плечами. − Мне нравится тебя так называть. Ты же, вроде как, моя племянница.

Он так громко засмеялся, что я сама невольно улыбнулась. Тоже мне, дядя нашелся.

− Посиди со мной, − внезапно попросила я. Мне стало так одиноко и тоскливо.

− Хорошо, − кивнул он и сел напротив. Теперь он рассматривал меня с интересом. − Как твоя учеба?

Ну вот. Приплыли. Неужели, со мной больше не о чем поговорить? Они что, сговорились все что ли?

− Нормально. Как обычно.

Вот и поговорили… Николас встал и включил музыку. А в следующий момент меня словно ударило током. Это была любимая песня моей мамы. Какое-то время я сидела в полном шоке, открыв рот и не зная, что сказать. А затем, я лежала на диване и рыдала в подушку. Это было так глупо. Я уже два года не плакала. Как раз после похорон. Держала в себе. И тут меня прорвало.

Николас выглядел сильно напуганным. Никогда не видела его таким. Он сидел рядом и гладил меня по голове.

− Иногда нужно выпустить горе. Не держи в себе. Легче станет. − еле тихо произнес он.

− Не оставляй меня одну, − еле слышно попросила я.

− Не оставлю. Я буду рядом. Спи.

Он лег рядом и приобнял меня. Я ощутила тепло его тела и мне стало внезапно так хорошо и легко. И дело тут не в сексуальном возбуждении. Казалось, его и не было. Я впервые за долгое время почувствовала, что не безразлична для кого-то. Это было очень важно.

Не знаю как, я уснула. Мне снился красивый сон. Мы с Николасом гуляли в каком-то удивительном месте, где я никогда не бывала, и разговаривали о новом фильме. Я видела, что ему интересно общаться со мной, и это радовало. Затем он внезапно подошел ко мне и дотронулся до моего лица, а еще через секунду его губы начали ласкать мою шею. Я почувствовала, как его рука коснулась моей промежности и начала нежно поглаживать клитор, прямо через трусики.

У меня пропал дар речи. Мне было так хорошо, что закружилась голова. Я проснулась от того, что Николас крепко обняв меня, прижался всем телом, а его рука действительно была на моем клиторе.

Мажор крепко спал. Я это сразу поняла по дыханию. Его лицо было так близко, что я могла видеть его приоткрытые губы, которыми он касался иногда моей щеки.

Сложно сказать, что я испытывала. Меня несла волна наслаждения. Никогда и ничего подобного я не испытывала. И тем более никогда не подумала бы, что мне будут нравиться брат моей мачехи. Это как-то ненормально. Но что-то в Николасе есть такое, что меня притягивает. Не могу понять, что именно.

А затем он что-то пробормотав, начал целовать мою шею, продолжая ласкать меня. К моему стыду, у меня было такое дикое возбуждение, что казалось, еще секунда и я кончу.

Закрыв глаза, я предалась этим сладостным ощущениям, и когда я готова была уже разорваться на миллион осколков… Николас проснулся. Я открыла глаза и посмотрела на него.

По его ошарашенному взгляду я поняла, что он представлял на моем месте кого-то другого.

− Вот черт! Мелкая! Что ты, мать твою, тут делаешь?! − он резко отстранился от меня и посмотрел таким взглядом, словно я пыталась убить его.

− Ты сам пригласил меня вчера, − испуганно отозвалась я.

− Я?! − он долго смотрел на меня тупым взглядом, а потом, видимо, память вернулась к нему, и шок отпустил. − Точно. Черт, почему я сплю в зале?

Он бормотал что-то, разговаривая сам с собой, потом посмотрел на меня и тихо произнес:

− Слышь, мелкая. Прости, я не хотел. Все как-то получилось не хорошо…

Тот самый момент

Мне хотелось плакать от досады. Лучше бы он молчал сейчас. Мне никогда не было так хорошо, а теперь он говорит, что все это случилось по ошибке…

Наверное, я повела себя как полная идиотка… Я со всех ног бросилась в ванную и закрылась там. Теперь сижу и осознаю мир заново…

Мне порой кажется, что мир сходит с ума. То что со мной что-то не в порядке, я поняла уже очень давно.

Но все окончательно встало на свои места после того, как я встретила его. Теперь я не знаю, кто я. Все стало так запутано.

Наверное в тот самый момент, когда он обнимал меня и нежно целовал, родилась новая “Я”. И когда он ласкал меня, я окончательно поняла, чего я всю жизнь искала. Теперь я еще больше потеряна, потому что едва обретя смысл жизни, я сразу же его потеряла. То, как Николас испугался и как он смотрел на меня, черт, но он ведь реально видит во мне мелкую девчонку! Маленькую девочку, заблудшую душу, бездомного котенка… Кого угодно, но только не человека, который сходит по нему с ума.

Я уже час сижу в ванной и не могу успокоиться, в какой-то промежуток времени меня начинает трясти, а затем приходит опустошение. Каждый раз вспоминаю этот взгляд, полной недоумения, и слезы начинают снова течь из моих глаз. Если бы он хотел меня больно ранить, то лучше возможности он бы не смог найти.

Но я не могу его винить, все что случилось утром – это действительно недоразумение.

– Открой дверь, давай поговорим как взрослые люди! – Николас периодически пытается до меня достучаться, но я не хочу его видеть сейчас.

Боюсь наделать еще больше глупостей. Сейчас я просто хочу раствориться исчезнуть, может быть тогда он хоть что-то почувствует ко мне?

Я не понимаю, неужели я настолько уродливо жалкая, что не достойна ничего большего, кроме жалости? Меня тошнит от его жалости! Она мне не нужна! Пусть идет к черту со своей жалостью!

– Иди к черту! Я тебя ненавижу! − Внезапно кричу на всю ванну.

– Ты ведешь себя как неуравновешенная истеричка, давай просто сядем и поговорим, обсудим то, что произошло. Я тебе все объясню, и ты все поймешь.

Николас разговаривает со мной, словно я реально идиотка! Ну что он мне будет объяснять? Что он меня спутал с какой-то девушкой, которая ему нравится?

Мне это не нужно, я не хочу знать ничего про его отношения с другими парнями. Я даже представить не могу в воображении, что он может ласкать кого-то другого.

– Если ты сейчас не откроешь, я выломаю мою дверь! Последнее предупреждение! – Кричит Николас из-за двери.

Подхожу к двери из резко открываю защелку, затем прыгаю снова в угол, сажусь на пол и сворачиваюсь в клубок, складывая голову на колени и закрывая ее руками.

– Мелкая, пойдем на кухню, я тебе сделаю шоколад, мне тебе нужно кое-что важное рассказать.

– Сам пей свой шоколад, я просила не называть меня так! – Поднимаю на него заплаканные глаза и вижу снова эту чертову бесконечную жалость. Боже, он издевается надо мной?!

– Свалилась же ты на мою голову, идиотка малолетняя…

– Я не малолетняя! Мне уже восемнадцать!

– Для меня ты все равно всегда будешь малолеткой. – Тепло улыбается он. – Ну и что мне с тобой делать? – Сочувственно произносит Николас и садится рядом. – Давай не будем ругаться? Иди сюда, – он нежно обхватывает меня и прислоняет к груди.

И снова это волшебное чувство, словно я лечу.

Сладкая истома окутывает все тело, мне так нравится это нежное чувство, я словно лечу, совершенно не ощущая тяжести тела.

– Ты должна понять, что в жизни бывают всякие недоразумения. Человек, когда спит, часто не контролирует себя…

О, боже, лучше бы он заткнулся! Не хочу слышать весь этот бред. Он еще больнее бьет по нервам, заставляя сжимать зубы. Это так больно! Физически больно ощущать, что все произошедшее − недоразумение.

Он прижимает меня к себе, а я ощущаю биение его сердца. Оно успокаивает и обнадеживает. В какой-то момент рождается слепая надежда, а может быть…

А после этого случая начался мой личный ад. Я полностью потеряла голову. Николас избегал меня. Я сторожила его возле подъезда, но он словно знал, когда я приходила. Я сидела возле подъезда ночами, но не могла его увидеть.

Я даже не знала, что скажу ему. Да это было и неважно. Мне нужно было просто увидеть его глаза. Услышать его голос. Хоть какую-то часть Николаса я должна была получить, иначе мне сложно было жить, сложно было мыслить и даже дышать.

Пьяное утро

И тогда я решила попробовать напиться. Наскребла, что было и купила какого-то самого дешевого пойла. На вкус это было, словно ослиная моча. В таком жутком виде я пошла снова в подъезд к Николасу, но там все было как прежде, тишина.

Я сломала его почтовый ящик и вытащила его письма. Потом почитаю, может что-то узнаю о нем? Хотя… там наверное будет один спам. Распихав добытую находку по карманам, я пошла бродить по улицам города.

А на утро я ощутила все последствия вчерашнего вечера. Голова трещала так, будто готова вот-вот расколоться пополам, во рту было очень сухо и наверняка, целое ведро воды не могло бы унять мою жажду. Ноги гудели от постоянного топтания возле подъезда Николаса. Тело пропахло алкоголем. Я вообще не могла вспомнить, как попала домой. Как отрезало. Вот это я отожгла! Мачеха теперь весь мозг вынесет!

Я пошарила рукой под подушкой в поиске телефона, но так и не нашла его. Вставать не хотелось, но я понимала, что должна пересилить себя. Все-таки не утро, а уже день. Кое-как встав с постели, я поплелась в ванную, стараясь не упасть по дороге. Холодный душ должен помочь и взбодрить.

После всех процедур, мое тело явно проснулось, и я начала вспоминать событие минувшей ночи. Последнее, что я помню, как рассказывала какому-то забулдыге, что мне нравится брат моей мачехи и что я − ненормальная.

Реально ненормальная! Мне повезло, что я не решила открыть душу какому-нибудь гопнику. Сейчас бы к похмелью добавилось изнасилование или еще что похуже.

В квартире было тихо, значит никого нет дома. Каждое воскресенье предки уезжали к родственникам мачехи. Я не любила туда ездить. Они всегда так высокомерно смотрят на меня. Ощущаю себя полным ничтожеством, даже когда они молчат.

Супер интеллигенты, которые научились осуждать одним только взглядом. Если они и упрекали меня, то только молча.

Сменив одежду, я поплелась завтракать. Настроение было как всегда − говно. Чувствовался жуткий голод, так как со вчерашнего вечера в моем желудке мышь повесилась.

Внезапно пришла дурацкая мысль, а может просто разом прервать все мучения? На кой черт мне все это надо? Пока предки свалили, взять у мачехи таблеток и выпить все разом. Усну и больше не проснусь. Похоронят и забудут на следующий день.

Николасу я не буду больше мешать. Ему не придется больше скрываться и прятаться от меня. Представляю, как я его достала. Видит наверное, что я сторожу его и специально ждет, когда я отвалю. А я оказалась слишком настырной.

Надо взять у мачехи коробку с таблетками. У нее там должно быть что-то поинтереснее чем пачка парацетамола, который лежит у нас на все случаи жизни в ящике со специями.

Рука потянулась к ручке двери и надавила. Медленно и с особой осторожностью, я приоткрыла дверь в отцовскую комнату. Сердце с каждым ударом билось все быстрее. Когда мама была жива, я безбоязненно заходила в их с отцом комнату. А потом все изменилось. Мачеха запрещает без разрешения заходить к ним. Боится, коза, что я украду у нее что-нибудь.

Как будто я когда-то у нее крала. Да и что у нее там воровать? Прокладки?

Ладони начали потеть и мне хотелось вытереть их об халат, но они прилипли к двери. Я как будто слышала, как чей-то голос подталкивает меня. Он настойчиво убеждал, что это решение всех моих проблем. А также это принесет всем истинное счастье, но я должна быть сильным и не сломаться. Просто сделать это.

Звук поворота ключа в замке заставил меня захлопнуть дверь. Я выпрямилась и, за пару шагов, преодолела расстояние до своей комнаты. Забралась на кровать и натянула одеяло на голову.

Неужели эти бесчувственные твари вернулись? А ведь я была почти готова зайти в их комнату. Еще несколько минут и у меня была бы в руках заветная коробка с лекарствами, которую мачеха прячет где-то у себя.

− Она, наверное, спит, − послышался недовольный голос мачехи. – Ты мог бы с ней поговорить. Вчера она пришла пьяная. Что потом?

− А ты сама не можешь ей сказать? – отец явно был раздражен.

− Хочу тебе напомнить, что это твоя дочь.

− Ты сейчас опять будешь упрекать меня, что я плохо воспитываю своего ребенка? − отец сегодня был явно не в настроении. − Если тебя не устраивает моя дочь, роди своего! Давно уже пора!

− Ты же знаешь, что я не могу, зачем ты так?! − закричала мачеха. − Какой же ты…

Раздался хлопок двери, и в квартире воцарилась тишина. Снова мачеха плачет. Я слышу, как она пытается задушить эти рыдания. Мои же глаза остаются сухими. Мне ее не жаль. Она посмела посягнуть на то, что принадлежало матери. И она сделала отца таким черствым.

Их семья − это что-то! Настоящие садисты. Эмоциональные садисты, полные жестокости и эгоизма. Она такая же, как и ее брат. И меня так раздражает, что я постоянно зацикливаюсь на тех моментах, когда он целовал меня и ласкал. Хотя, я дала себе обещание просто забить на это.

Звонок с незнакомого номера

Где-то завибрировал телефон. Я еле отлепила от себя мокрую подушку и прислушалась. На дисплее я обнаружила незнакомый номер.

− Слушаю?

− Вчера ты случайно прихватила мои письма из ящика. Будь добра, принеси мне их.

− Прямо сейчас? – ничего лучше я не нашла, как спросить это.

− Да. Жду в твоем подъезде.

Разговор окончен. Я минут пять смотрела на телефон, недоумевая. Откуда-то этот человек узнал, что я вчера взяла его письма, он следил за мной? Но ведь там никого не было… Посмотрел по камерам?

Его письма лежали у меня в кармане. Я взяла их и уже рванула к двери, но вовремя вспомнила, что не одета. Накинув первое попавшее, я приоткрыла дверь, надеясь не застать мачеху в коридоре. Будто услышав мои мысли, она приподнялась с колен и ушла в свою комнату.

Я прокралась к входной двери и, как можно тише и быстрее, вышла из квартиры. В подъезде никого не было, и тогда я выглянула на улицу. Неподалеку была припаркована белая машина. Через лобовое стекло я увидела его черные волосы. Сегодня они не были уложены, а свободно падали на лоб. Заметив меня, он вышел и непринужденной походкой направился ко мне. Но мне казалось, что его непринужденность была напускной. Его глаза осматривали улицу, цепляя каждую деталь.

− Вчера ты неплохо повеселилась, правда? − с ехидной ухмылкой заговорил он.

Вчера? Я напрягла свои мозги. Не может быть!

− Ты даже не помнишь, что я отвозил тебя домой? – Николас поцокал языком и покачал головой. – И как тебе родители позволяют так напиваться? Тебе правда восемнадцать исполнилось? Ведешь себя как пятнадцатилетка.

Я протянула ему мятые письма, желая, чтобы этот самоуверенный эгоист побыстрее свалил от меня.

− Как ты меня нашел на пустыре? – наконец спросила я.

− Залез в твои соцсети, − он пожал плечами, как будто это было в порядке вещей. − Ты неплохо фотографируешь всякую рухлядь и развалины.

Мажор развернулся и сев в машину, уехал, оставив меня, с открытым ртом, стоять у подъезда. Какого черта?! Что значит, залез в соцсети?! У меня на столе включенный комп был! А мачеха значит, позволила ему посетить мою комнату. Интересные дела! В ее комнату заходить − табу, а моя, значит, проходной двор?

Я побежала наверх. Мне надоела эта чертова тварь, считающая меня пустым местом и нахлебницей. Это она приперлась в нашу семью! Это ей не место в нашем доме!

− Эй! − я не мог назвать ее мамой, или как-то еще. Всегда обращалась к ней “эй”, чем сильно ее нервировала.

− Кто-то проспался? Хорошо погуляла? − вытирая слезы, прошипела она. Видеться со мной и уж тем более разговаривать, желания у нее явно не было.

− Ты пустила своего брата в мою комнату? Как ты могла разрешить ему? – заорала я на весь дом.

Мачеха с интересом посмотрела на меня.

− Николас сказал, что ты взяла у него важные письма и они ему срочно понадобилась. Поэтому я впустила.

− Он рылся в моих вещах!

Я была зла. Настолько, что начала кричать на мачеху, не думая о последствии.

− Не надо было у него ничего воровать. Сколько раз тебе говорить, воровать − это плохо.

С этими словами она развернулась и ушла к себе.

− Какого черта в твою комнату заходить нельзя, а в мою ходят все, кому не лень! – крикнула я вслед.

− В комнате приберись, вечно у тебя там срач, − недовольно проворчала она. − Была бы ты моей дочерью, я с тобой поговорила бы по-другому! Отец тебя совсем распустил!

− Была бы твоей дочерью?! Да упаси боже, иметь такую мать!

Она что-то писала в телефоне и, казалось, не обращала на меня внимание. Но после моих слов она словно застыла.

− Ты никогда не смогла бы быть моей матерью, потому что ты никого не любишь, − пробормотала я еле слышно. – Тебе же до меня и дела нет!

Злость и обида бешено неслась по венам, требуя, чтобы ее выпустили. Хотелось перебить всю посуду в доме, пройтись ножом по кожаному дивану, оторвать от стен семейные портреты и сжечь их дотла. Избавиться от иллюзии идеальной семьи, в котором не было места для меня.

Зная, что не получу ответы на свои вопросы, я вернулась к себе. Мысль о том, чтобы уйти из дома, с каждым разом, становилась разумнее. Так продолжаться не может. На самом деле мне еще не исполнилось восемнадцать, но уже скоро день моего рождения. И как только это случится, я больше могу не жить с родителями.

Мне вот-вот исполнится восемнадцать, и я тогда, на полном основании, могу уйти из этого дома. Но до этого мне придется терпеть это скотское отношение к себе и не сломаться. Николас раскрыл меня. Убил мою скорлупу. Теперь я снова безоружна перед жестокостью этого мира. И моя псевдо-семья уже начинает потихоньку заколачивать гвозди моего духовного гроба.

Новые друзья

Универ − это единственное место, где я могу на время забыть, насколько уныла моя жизнь. Суета отвлекает от повседневных проблем, а учеба помогает порой вообще забыть обо всем на свете.

У меня никогда особо не было друзей среди учащихся. Не знаю, почему. Наверное я никому не нравлюсь… Хотя, ко мне относились с уважением, никто не пытался задеть или унизить. Скорее всего я сама виновата в том, что так одинока. Может, имеет смысл попытаться подружиться с кем-то?

Оглядев кандидатов в друзья, я скептически поморщилась. Вот с кем я из этих подростков могу дружить? Все разговоры только о парнях. Черт, неужели в мире больше нет тем, как только говорить о сексе?

Не знаю почему, но меня раздражают подобные разговоры. И это не потому, что мне парни не нравятся. Я могу общаться со сверстниками, но вот таких чувств, как мои однокурсницы, я никогда не испытывала. У меня нет желания потрогать кого-то за член. Это так глупо…

Аудитория наполнялась студентами, и я ждала начало урока, чтобы не думать об Николасе. Как так получилось, что он меня вчера нашел пьяную и привез домой? Он следил за мной? Залез в мои соцсети и нашел мое убежище на пустыре. Я даже сама не знала, что попрусь туда, а он как-то вычислил. И откуда он узнал про то, что я забрала письма?

Среди вошедших я обратила внимание на одного парня, который мне чем-то напоминал Николаса. Тоже симпатичный и красиво сложенный, только не такой высокомерный. Кристиан… И имя у него такое необычное, красивое. Мне нравится.

Он стоял в дверях и увлеченно болтал с одной из наших однокурсниц. Странно, почему я раньше никогда не обращала внимание на то, какой он симпатичный? Они прошли в конец аудитории и сели позади меня.

− Алиска, ты домашку сделала? – толкнула меня в плечо Марта.

Что за привычка беспокоить во время занятий? Я отодвинулась от спинки стула, стараясь, как можно дальше находиться от ее рук.

− Эй, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная… – подал голос Кристиан.

− Все нормально, спасибо.

− Эй, про тебя тут спрашивал один парнишка из другой группы, – снова сунулась Марта. – Знаешь, ты тут парням приглянулась.

Я готова была провалиться от такого сомнительного комплимента. Гроза мужских сердец, блин.

− Алис, реально, погнали вечером с нами, потусуешься, а то ты толком ни с кем не общаешься. Отбиваешься от группы, − улыбнулся Кристиан. − Познакомишься с кем-нибудь, отношения может заведешь.

Мне хотелось отказать, но потом я подумала и решила, а почему бы и нет? Мне сейчас как раз и нужна вылазка. Нужно развеяться и забыть про то, что произошло в квартире Николаса. Да и самого мажора хорошо бы забыть!

− Хорошо, − сухо ответила я.

− О! Первая вылазка, − снова ткнула меня в бок Марта. – Может встретимся где-нибудь и вместе доедем?

Я повернулась в ее сторону. С чего бы это вдруг сегодня со мной начали разговаривать? Обычно все было не так… Они все постоянно болтали и обсуждали всякую ерунду, но со мной не хотели общаться, потому что я была, вроде как, изгоем.

С Кристианом мы учились давно, еще со школы, но никогда не были знакомы близко. Мы не ходили в кино и не рассказывали друг другу о себе. Просто парой фраз перекидывались в универе или в соцсетях насчет домашнего задания. Он не пытался со мной подружиться, и я к нему не лезла.

Сейчас Кристиан с Мартой вопросительно на меня смотрели, ожидая ответа.

− Да, можно, − слабо улыбнулась я.

− Молодые люди, я не мешаю вам общаться? – сделал нам замечание преподаватель.

Кристиан быстро повернулся и уткнулся в тетрадь. Марта сидела и тупо ржала как слабоумная. Может специально, чтобы побесить преподавателя? Меня это позабавило. Я сразу же подумала, что в этой компании, мне будет вполне комфортно. Да и Кристиан прикольный. С парнями я тоже смогу подружиться. Начну общаться, как все нормальные люди, и может быть, тоже смогу интересоваться тем, чем интересуются мои сверстницы, а именно, сексуальными парнями и их членами.

Весь остаток дня мы провели вместе. Я, Кристиан и Марта. После лекции, мы втроем завалились в пиццерию, чтобы посидеть. Это была идея Марты.

На удивление, я расслабилась. В этот день, я болтала без остановки, как не говорила за всю мою жизнь. Реально прорвало. И для меня было важно, что меня слушали.

Мы веселились, кидались едой и обменивались контактами. Я поняла, что открыться новым людям, не так уж и страшно. Что не все такие, как мои бывшие одноклассники. Не такие, как мой отец с мачехой. Если бы только мама была рядом. Она могла порадоваться и гордиться мной, что я смогла завести себе друзей.

Перекресток

На следующий день мы договорились встретиться и погулять. Я волновалась, потому что Марта сказала, что пригласит того самого парня, который мною интересовался. Я подтормаживала не по-детски. На перекрестке еще не загорелся зеленый сигнал светофора, как все рванулись с мест и пронеслись мимо меня, не оставляя шансов перейти дорогу.

Марта нетерпеливо замахала рукой, а мне осталось лишь пожать плечами, не полезу же я сейчас на дорогу. Ждать пришлось долго и после смены светофора, я догнала одногруппников.

− Вот ты тормозная колодка. Сложно перейти дорогу? Заставляешь ждать себя. − проворчала Марта.

− Ты хочешь, чтобы ее сбили и потом нам пришлось мозги соскребать с асфальта? Ты такая милая, Марта, − подал голос стоящий рядом парень.

− Знакомься, это Альберт. − улыбнулась Марта. − Я тебе про него рассказывала.

− Привет, − улыбнулась я, и почему-то сразу же покраснела. У меня никогда еще не было такой ситуации, чтобы я понравилась какому-то парню. Да и ладно бы, если он был крокодил, я бы поняла, но он ничего так… Чем же я ему приглянулась? Или это просто прикол? А может, они решили поиздеваться надо мной? Сговорились и решили разыграть?

Альберт подошел и чмокнул меня в щеку, и я слегка смутилась от такого теплого приема с его стороны.

− Алиса, ты сегодня немного растерянная, − улыбнулся Кристиан и так посмотрел на меня, что я смутилась. – Готова к экскурсии?

Кивнула и посмотрела на Альберта.

− Я за любой кипиш, но много мотаться по городу не хотелось бы. − вздохнул парень. − У меня очень неудобная обувь для прогулок.

− Зачем ты надел такую обувь? Я же тебе говорила, будем много ходить пешком! − недовольно проворчала Марта.

− Да я… Просто ничего больше не нашел, − начал оправдываться Альберт.

− Ах, ладно. Как устанешь, просто скажи, сядем в кафе. − махнула рукой Марта.

Что-то Альберт с Мартой слишком остро друг на друга реагируют, вроде ничего такого не произошло. Возможно, они неравнодушны друг к другу. С одной стороны, парень не глупый, с другой девушка модельной внешности. Светловолосая Марта и Альберт смотрелись бы очень гармонично. И зачем она мне вообще сказала, что этот парень спрашивал про меня? Что бы это все значило?

Немного погуляв, все проголосовали за кафе. Время было пол пятого, а зашли мы, примерно в час. После перекуса, Альберт предложил сходить в кино. У меня была идея свалить, и я даже начала придумывать отмазки, чтобы сбежать, но Кристиан схватил меня за руку и буквально потащил с ними.

Мне было до ужаса скучно. Обычно я такую чушь не смотрю. Всего пара минут, а я уже не могла тут сидеть. Не знала, как высидеть целых два часа этой мути?

Мы сидели рядом с Кристианом, и я ощущала запах его тела. Меня почему-то это так волновало, что я заметно нервничала.

Мы сидели рядом, и я украдкой наблюдала, с каким интересом Кристиан смотрит фильм. На его лице отражались эмоции. Соседнее кресло было пустым и я туда бросила свои вещи, но еще через несколько минут я услышала женский голос:

− Не могли бы вы убрать вещи?

Я подняла глаза на девушку, которая стояла рядом с соседним креслом.

− Да, сейчас. Простите.

Она улыбнулась и села рядом. А затем произошло нечто такое, что заставило мое сердце замереть. Человек, который опустился рядом с ней… Боже, как такое возможно?!

Этот запах и это величественное лицо я могла бы узнать из тысячи других людей. Эта нестандартная внешность заставляла людей оборачивать свои головы. Я натянула ворот пальто повыше в надежде, что он меня не заметит.

Действие фильма уже разворачивалось во всю, и я чувствовала себя неуютно. Все что транслировалось на экране − не трогало меня вообще. У меня внутри было такое кино, что я готова была провалиться сквозь землю. Я заерзала на кресле. Как назло, сиденье было совсем неудобным, и шея затекла.

Девушка по соседству, постоянно дергалась в особо страшные моменты фильмы, и подолгу держала за руку своего избранника, который находился справа от нее. Что я испытывала при этом, сложно было сказать. Это вообще никак не укладывалось у меня в голове. У него есть девушка? Что же тогда, черт побери, произошло у него в квартире, когда я там ночевала?

Он попутал меня с этой девушкой? Но даже во сне, сложно перепутать, когда ласкаешь другого человека. Он гладил меня так, словно мы делали это тысячи раз.

В середине фильма, где главного героя пытают, я окончательно сломалась. Хотелось выть от досады. Николас меня не видел, но я ощущала его близость. Как бы я хотела оказаться на месте этой девушки и чтобы он меня держал за руку!

В конце концов я решила, что мне лучше всего прогуляться и освежиться. Я осторожно встала и, пройдя мимо ребят, пулей выскочила из зала. Дойдя до конца коридора, остановилась и начала судорожно дышать.

Меня всегда мутило от вида крови. Это даже, скорее всего, боязнь. В любом виде, будь это фильм или реальность. Любая незначительная рана с капелькой крови бросает меня в пот, заставляя руки и ноги холодеть, а голова кружиться.

− А тебе не рано смотреть такие фильмы?

Я резко обернулась, от чего голова все же закружилась. Я успела схватиться за стену, но холодные руки Николаса, уже были у меня на талии.

Сегодня он выглядел как ботаник. То же бежевое пальто, черная водолазка, того же цвета отутюженные брюки. На лице красовались очки в круглой оправе. Только кипы книг в руках не хватает. Весь такой аккуратный и прилизанный, но у меня язык не поворачивался назвать его заучкой.

При близком расстоянии, я невольно залюбовалась его лицом. Оно было совершенно, ни одного изъяна. Ни прыщей, ни шрамов. Такое чувство, что над его лицом трудился скульптор, отшлифовывая все недостатки, оставляя лишь идеальные черты.

В нем был какой-то магнетизм, приковывая мой взгляд. Он напоминал мне аристократа времен Петра Первого.

Взрослые дела

Видя, как я разглядываю его лицо, Николас усмехнулся, наклоняя голову. Он снисходительно рассматривал меня, как тогда на лестничной площадке, но сейчас, в его глазах была какая-то ласковость. Он смотрел на меня, как на милого щенка. Не знаю почему меня этот факт так взбесил, что я резко сбросила его руки от себя.

− Какая неожиданная встреча! − съязвила я. − Следишь за мной?

Он только закинул голову и расхохотался так громко, что контроллер выглянул из угла. Его смех был глубокий, возможно даже приятный, если бы он не был таким обидным. На обеих щеках у него были ямочки.

− Не обольщайся, мелкая, зачем ты мне сдалась?

Я покраснела, ругая себя за глупость. Конечно, зачем ему я, когда та симпатичная девушка была его парой?

− Я тут искал тебя на днях, но думал, что не стоит приезжать к тебе домой. Моя сестра не очень-то благосклонна ко мне. Хотя я ничего и не натворил.

− А твоя подруга знает, что ты пристаешь к подросткам? − с вызовом спросила я. Хотелось задеть его, и вроде бы, мне это удалось.

Если бы глазами можно было убивать, то я бы уже валялась на полу, бездыханная. Его лицо оказалось всего лишь в нескольких сантиметрах от меня, и я чувствовала его дыхание. Не знаю почему, но в этот момент, мое сердце пропускает удар. Затем с ускорением начинает набирать оборот. Его рука движется к моей щеке, и я ощущаю, как холодные руки, почти ласково гладят меня.

− Ты не знаешь, что говоришь. Поэтому, будь добра, не лезь в дела взрослых.

От его голоса внутренности сжались в тугой комок. Его холодные глаза впились в мое лицо. Такой тяжелый взгляд, от которого мне хотелось закрыть лицо руками.

− Алиса?

Я отпрянула от Николаса и увидела, как Кристиан быстрым шагом приближался к нам.

− Все в порядке? – он с подозрением косится на Николаса.

Я киваю.

− Кристиан, − протянул он руку человеку, который пару минут назад, пытался убить меня взглядом.

− Николас.

Одногруппник был на полголовы ниже брата моей мачехи, но по телосложению крупнее. Если бы возникла драка, я бы ставила на дядю. Парень с младых лет участвовал во всевозможных уличных драках и знает все подлые приемы, которыми можно уложить противника. Это были слова мачехи, а ей я верила.

После обмена рукопожатиями, я буркнула слова прощания и собралась по-быстрому слинять с Кристианом, но не тут-то было. Пошарив рукой в пальто, Николас кинул в меня что-то и только уронив вещь я понял, что это были ключи. Я подняла их с пола и вопросительно посмотрела на него.

− Я вынужден на пару дней из города уехать. Покорми кота. Вся еда куплена.

От такой наглости у меня отвисла челюсть. Он сказал таким обыденным тоном, будто мы были чуть ли не лучшими друзьями, и его просьба была в порядке вещей.

− У тебя же нет кота.

Он изогнул левую бровь.

− А теперь есть.

Он ушел, не оставив мне шанса возразить и отказаться от его предложения. Что-то этот человек не ввяжется у меня с любителем кошек. Такой, как он, скорее всего бы бросил их где-нибудь в подворотне.

− Не знаю, что вас связывает, но этот тип не кажется мне адекватным, − услышала я голос Кристиана.

Меня это заставило криво улыбнуться. Просьба покормить его кота и впрямь выбила меня из колеи. Он мог бы попросить свою девушку сделать это, отдать родителям или другу, в конце концов, а не мне.

Мы вернулись в зал, но я уже совершенно не смотрела фильм. Полностью была поглощена своими раздумьями. Кристиан тоже, как мне казалось, не особо внимательно смотрел кино. Он то и дело косился на меня. Пару раз мы соприкасались плечами.

− Ты куда так надолго пропала? Полфильма пропустила. Там так страшно было, Марта даже чуть завизжала и прижалась ко мне, как ребенок, − расхохотался Альберт, беря меня под руку.

− Да в туалете очередь была, − ответила я, как можно тише, чтобы Кристиан не услышал.

Мой ответ устроил его, и ребята стали обсуждать фильм, а я снова погрузилась в размышления. Время почти восемь, а на дорогах уже во всю горят фонари.

Проводив меня почти до самого дома, ребята попрощались и разошлись. Я вместо того, чтобы зайти в подъезд, направилась в другую сторону. С одной стороны, меня распирало любопытство, а другая сторона шептала, что лучше вернуться домой и начать делать домашнюю работу.

Оказавшись внутри пустой квартиры, я осмотрелась, чтобы удостовериться в отсутствии хозяина. Виновника моего позднего визита я нашла на кухне. Это был маленький котенок. Он смотрел на меня глазками-пуговками и радостно потягивался. Абсолютно белый кот без каких-либо намеков на темные пятна. Скорее всего уличный. Две передние лапы котенка были перевязаны, но это не остановило его, и он, не учуяв угрозы с моей стороны, пополз.

Я присела перед ним или ней. Николас не удосужился назвать мне имя своего нового питомца. Хотя скорей всего, это он сбил котенка. Совесть, видимо у него все же была, не позволила бросить малыша на дороге, вот и притащил домой. Как благородно. Он любит притаскивать домой всех, кого жалеет.

Я покормила котенка, строго соблюдая инструкцию, оставленную заботливой рукой нового хозяина. Также тут были расписаны дни приемы у ветеринара. Видимо, он нанял меня зооняней без моего ведома.

− Что мне с тобой делать?

Я погладила питомца по голове. Сытый и довольный, он покоился на моих коленях и уже начал засыпать. Одного мне не хотелось его оставлять. Да и домой я тоже не могу забрать. Начнутся расспросы, может мачеха вообще заставит выкинуть на улицу.

Осторожно переложив котенка в лежанку, я решила, что завтра сюда переберусь на пару дней, так как оставлять больное животное одного, точно нельзя. Тем более хозяин питомца письменно дал мне разрешение на это. Самое главное, что холодильник тоже набит и, в этот раз, я не постесняюсь заглянуть туда.

Новый друг

Чертов диван пах Николасом. И вообще, он был таким неудобным, что я всю ночь спала хреново. Кошак спал со мной и мурлыкал, лаская мой слух. Думаю, если бы не он, я вообще не уснула.

Разбудил меня какой-то шум и запах кофе. Тонкий аромат приятно кружился, наполняя комнату.

Я резко открыла глаза. С дивана на меня смотрел Николас, одетый в синюю рубашку и белые брюки. Мокрые волосы зачесаны назад. Бодрый и весь такой сияющий. В руке тот самый кофе.

− Доброе утро, − на лице возникло подобие улыбки.

Он склонил голову набок, рассматривая нас. В его глазах промелькнула непонятная искорка и сразу же исчезла.

− Как спалось?

Хотелось что-нибудь резкое ответить, но не смогла. То, как он сидел и смотрел на меня, заставило повыше натянуть одеяло, а лучше бы укрыться с головой. Это не был пошлый взгляд или оценивающий. Что-то другое крылось в его глазах.

− Мелкая, прекращай выделываться. Одевайся и позавтракай, потом я отвезу тебя, − он вышел, оставив меня одного.

Чертов диван, я спала на нем шесть долбанных ночей. Именно столько дней я провела в его квартире.

Котенок недовольно фыркнул и медленно сполз на пол. Засеменил на кухню за Николасом. Я собрала все постельное белье и закинула в стиральную машину. Раз хозяин − дома, можно возвращаться в мой “милый и любимый дом”.

−Подружились уже, пока меня не было?

− Я назвала его Васькой.

Он многозначительно хмыкнул, посмотрев как котенок передвигается. Лапки начали заживать, и животное уже меньше хромает. Если Николас и заметил это, то никак не прокомментировал. Он молча придвинул в мою сторону кофе. На тарелке красовались пончики с разноцветной глазурью. Не дешевые из продуктовых магазинов, а купленные в кондитерской.

Я села за стол и взяла бокал с горячим кофе. Я никогда не являлась фанатом кофе, и этот черный кислый и горький напиток, был для меня непонятен. Вот пончики − другое дело. Особенно с зеленой глазурью, возможно фисташковый. Я проглатывала один за другим.

− Итак, Алиса, − сказал он негромко.

Я вздрогнула от его голоса и чуть не уронила пончик. Увидела изучающий взгляд и отложила пончик обратно.

− Ты учишься в институте, − сказал он.

− Да.

Пончики были такими манящими, и я никак не могла оторвать от них свой взгляд.

− Что изучаешь?

− Искусство.

Похоже, что я его удивила. Он покивал своим мыслям и продолжил изучать мое лицо. Долго он всматривался в мои глаза, снова заставляя мое сердце пропустить удар.

− А ты не похожа на отца. Не такая амбициозная.

Я внимательно посмотрела на него. Что он несет? Николас достал пачку сигарет и закурил прямо на кухне.

− Знаешь, до встречи с моей сестрой, твой отец был совсем другим.

Я следила за каждой затяжкой.

− Она словно выдавила из него душу. Он стал другим.

Мне было интересно, в какой момент отец изменился? Казалось, что его новая жена появилась еще до того, как умерла мать. Отчасти, у меня всегда было подозрение, что отец виноват в смерти матери. Он начал крутить роман еще при ее жизни, и она догадывалась, что он ей изменяет.

− Моя сестра − настоящая мегера. Она всегда завидовала всем. С ней тяжело, и я тебе искренне сочувствую. Тебе приходится терпеть ее придирки. Но что я хочу тебе сказать… Она по-своему тебя любит. Это выглядит нелепо, но она по-другому не может проявлять свою заботу. Со временем ты поймешь это.

Я видела что-то похожее на отчаяние и обиду в его глазах. Злость. Ярость. У меня никак в голове не складывалось услышанное.

Я отвернулась, чтобы скрыть свое замешательство. Николас затронул ту больную струну, которую я пыталась запрятать, как можно дальше. Возможно, если бы отец не завел отношения с мачехой, моя мать была бы сейчас жива.

Моя кровь закипает, и я машинально сжимаю кулаки.

− Зачем ты мне это рассказываешь?

Он потушил сигарету. Губы сложились в жесткую линию, а глаза недобро прищурились.

− Потому что ты чувствуешь себя брошенной и никому не нужной, но это не так. У нее никогда не было и не будет детей, а ты − единственное будущее, которое у нее есть. Но она не знает, как с тобой справляться. Ты досталась ей уже со сложившимся характером.

Удивительно, почему он защищает сестру, которая постоянно посыпает его грязью? Я замираю, как испуганное животное, не зная, что будет дальше.

− Я прилетел в Россию еще три года назад, но никто об этом не знал. Твой отец уже начал тайно встречаться с моей сестрой. А твоя мать тогда связалась с нехорошими людьми, начала употреблять наркотики. Он не знал, что она творила за его спиной. И он не мог оставить ее. Он, по-своему, любил ее и сильно страдал. Его мучила совесть. А моя сестра… Она не хотела разбивать вашу семью.

− Но она это сделала! − не выдержала я.

− Все было не так. Твоя мать… Она была зависимой. Она часто принимала всякую дрянь, а твой отец и моя сестра постоянно вытаскивали ее из этого дерьма. В обычном состоянии твоя мать была прекрасной женщиной. Но только на время. Это и отдалило их, и твой отец потянулся к моей сестре еще больше.

Меня трясло от его слов. Я не понимала, почему все еще тут сижу и выслушиваю весь это бред! Моя мать − наркоманка? А его сестра с моим отцом, словно два супермена, спасали ее от зависимости? Большего идиотизма Николас придумать не мог. Я в одно мгновение разочаровалась в нем. Этот подонок смеет говорить гадости о той, кого я любила больше всего на свете! Ворошить прошлое и нагло врать мне в лицо.

Этого всего не может быть! Мать всегда выглядела абсолютно счастливой и здоровой. Значит, где-то тут нестыковка в рассказе Николаса…

Разговор в машине

Я обхватила лицо руками, чувствуя, как голова идет кругом от рассказанного. А может быть, в его рассказе есть “доля” правды? Я, со своими подростковыми задвигами могла не замечать, что происходило вокруг. По глазам было видно, что Николас не врал, но поверить ему − я не могла.

Как я это определила? Не знаю… Обычно, когда он говорил, в его глазах мелькало что-то такое неприятное, презрительное, всего на мгновение, но оно давало понять, что он считает себя выше других. Этот взгляд очень сильно давил на меня, и я даже не всегда осознавала его. Просто, отчего-то чувствуешь себя внезапно, еще большим ничтожеством, чем ты есть на самом деле. Хотя… Куда же еще больше?

Но когда он рассказывал мне про маму, ничего такого в его взгляде, я не заметила. Он говорил серьезно и видно было, что он сам переживает. Его переполняла боль. Черт, он реально верит в то, что говорит!

− Что случилось в тот день?

− Я не знаю, − покачал он головой.

Я отчетливо помню тот проклятый день. Мама была в хорошем настроении и носилась по комнате, как угорелая. Конец августа, стояла теплая погода и она была в легком комбинезоне светло-голубого цвета, под ней − черная футболка. Длинные волосы она собрала в высокий хвост.

Она вышла за порог и больше не вернулась. На месте аварии была лишь груда металла. Ее сбила машина. Она умерла мгновенно, не успев ничего понять.

− Ты не одинока в своем горе, понимаешь? И тебе не нужно винить в ее смерти ни себя, ни мою сестру, ни отца. Так получилось. Ты можешь это принять и жить дальше? – говорил он убедительно, но у меня от этого разговора все внутри переворачивалось.

Зачем он вообще завел эту тему? Я только начала немного успокаиваться. Раньше при воспоминании о матери у меня всегда текли слезы. В последние несколько месяцев я уже сдерживаю себя.

− Почему ты мне все это говоришь сейчас?

− Потому что я чувствовал то же, что и ты. Никому не нужный, одинокий, с диким желанием сдохнуть как можно скорее. Я тоже потерял близкого человека когда-то…

Я смотрю на него и не понимаю почему мне так неудобно. Подношу руки к глазам и чувствую, какие они мокрые. Неужели я плачу? Мне становится жалко себя. Никто нас не любил, а те, кто любил… Их уже нет в живых.

Жалеть себя мне не впервой, но кого-то другого, было в первый раз. Я знала, что я была зациклена на жалости к себе, но прекратить не удавалось. Я одета, обута, сыта, чего многим другим недостает, и все-равно я вечно погружена лишь в собственные проблемы.

В десять лет родители отправили его за границу учиться. В таком осознанном возрасте, когда ребенок уже давно все понимает и видит. Я даже не представляю, как ему жилось с какими-то родственниками в Англии.

− Ладно, мелкая. Хватит о грустном, закругляйся. Доешь, и я отвезу тебя.

Он вышел из кухни. Мой аппетит пропал еще тогда, когда речь зашла о маме, так что сейчас, даже наивкуснейший пончик не полез бы в меня.

Собрав вещи, я ждала его у выхода. Небольшая сумка с одеждой и книгами. Котенок вертелся около ног, понимая, что я ухожу. Своими маленькими зубками он пытался играть с моими шнурками.

− Идем?

Попрощавшись с Васькой, я спустилась за Николасом. Машина была припаркована около подъезда, и мажор, как настоящий джентльмен, открыл мне дверцу.

Как только мы отъехали от дома, я подумала, что стоит сделать то, что я так долго откладывала. И мне почему-то очень сильно захотелось посоветоваться с Николасом. Словно он был единственным человеком, которому было не все равно.

− Я хочу уйти из дома.

− И куда ты пойдешь? У тебя учеба. Перестань истерить, доучись нормально, а потом снимешь себе жилье и начнешь жить взрослой жизнью.

После того как он закончил, мы пошли к выходу. Он помог мне перейти через огромную лужу, и в этот момент я слышу:

− Алиса?!

На нас смотрела мачеха. Ее выражение лица было очень удивленным и каким-то обеспокоенным. И я увидела, что она идет прямиком к Николасу.

− Так вот у кого ты ночуешь? – она машет рукой в его сторону.

− Сестренка, рад тебя видеть, − он слегка кивнул ей. – На самом деле, меня не было в городе, и я попросил Алису присмотреть за квартирой и питомцем.

Черт бы побрал эту неловкую ситуацию. Мачеха меняется в лице и сейчас я отчетливо вижу, как она просто в бешенстве.

− Ну ты и козел! Решил теперь за моего ребенка взяться? Только попробуй приблизиться к ней еще раз, извращенец! Алиса, иди сюда! Мы уходим.

Она хватает меня за другую руку и тащит за собой в свою машину. Я пребываю в шоке от происходящего. Выходит, мачеха недолюбливает брата за то, что он извращенец? Она что-то знает о его наклонностях такое, чего не знаю я?

Николас кивает мне, когда я оборачиваюсь. Мои вещи все еще лежали в его машине. Надо будет ему напомнить, чтобы вернул.

− Эй, отпусти!

Мачеха отпускает и останавливается.

− Как ты с ним спуталась? Поверить не могу! Ты и Николас! Черт бы побрал, в голове не укладывается! Идем быстрее. Дома поговорим. Мне придется сказать твоему отцу.

Дома, так дома. Мне ничего не оставалось, как пойти следом за ней.

Пока мы ехали к дому она молчала как партизан. Что она делала у дома Николаса, оставалось загадкой.

Только подъехав к дому и резко затормозив, она, не глядя в мою сторону сказала:

− Я искала тебя. Почему ты считаешь, что можешь просто так брать и уходить из дома, когда тебе вздумается?

О, надо же, как она заговорила! То ей плевать на меня трижды, то она включила тут опекуншу! Какая же она все-таки лицемерная. Хотя, выглядит реально взволнованной. Неужели и правда переживала? Это невероятно!

Поерзав в кресле, я решилась задать вопрос, который никак не выходил у меня из головы.

− Это правда, что мать принимала наркотики?

Мачеха вздрогнула будто от удара.

− Кто тебе сказал?

Я пожала плечами и отвернулась к окну. Как раз шел снег. Плотный такой, от которого быстро замерзаешь.

− Твоя мама сильно болела. Не надо ее винить в этом. У нее был рак и оставалось жить недолго. Она постоянно думала о смерти, и наркотики на время дали ей силы жить дальше.

В этот момент я все поняла. Мачеха реально пыталась помочь матери и не хотела разбивать семью. Просто так получилось.

Симпатичный самец

Я вышла из машины, не дожидаясь мачехи. Хватит с меня откровений на сегодня.

Почти всю ночь не удавалось уснуть, но зато под утро я вырубилась так, что не разбудить пушкой. Сквозь сон я услышала жужжание мобильного телефона.

Повернулась, не желая просыпаться, но чертов телефон никак не хотел угомониться. Мне так хотелось заткнуть его, но я никак не могла его найти на прикроватной тумбочке. Наконец, нашарив его в одеяле, я машинально провела рукой по экрану.

− Слушаю.

− Ты куда пропала? Почему тебя не было на первой паре? Все в порядке?

Я испуганно подскакиваю с кровати. Стрелка часов приближалась к одиннадцати. Вот-вот должна начаться вторая пара.

− Я чето хреново себя чувствую, − так стыдно, но мне приходится врать.

− Заразу подхватила? – веселый голос Кристиана моментально сменился.

− Да видимо, − пробормотала я.

− Может фруктов каких принести? Или лекарства?

Черт, надо же, какой он заботливый, с чего бы это?

− Кристиан, не надо, я вполне способна о себе позаботиться.

− Я тебе написал в мессенджер.

А вот это довольно странно. Как-то слишком часто мне пишет парень, который совсем недавно не обращал на меня никакого внимания. Свои мысли я озвучила вслух, но тут же прикусила язык. Зря я так, может он и в самом деле хороший парень и просто хочет быть мне настоящим другом.

− Я была занята и у меня болела голова, поэтому не заходила в соцсети, прости, − быстро исправила я ситуацию.

− Ладно, проехали. Ты сегодня придешь?

− Вряд ли.

Я отключилась и начала быстро собираться. Сегодня был зачет по физкультуре, которую я, с начала учебного года, посещала всего раз или два. Пожалуй, физрук зарыдает от счастья. А может даже не заметит.

В спортивный зал я залетела за пять минут до начала пары. Все сидели на скамейке в телефоне. Марта и Кристиан сидели в самом дальнем углу и о чем-то яростно спорили.

− Привет!

− Ого! Какие люди! Думали не придешь, Кристиан сказал, что ты болеешь.

− Да внезапно полегчало, − отмахнулась я, опускаясь рядом с ними.

− Ну-ка встать! На физкультуре сидеть не положено! – в зал влетел физрук.

Вот ведь леший, сейчас будет устраивать нам веселую жизнь.

− Итак, какой сегодня день, вы отлично знаете. Если вы надеялись, что, пробежав кросс нации, вы получите зачет, то глубоко ошибаетесь, друзья мои.

В строе раздался дружный протест.

− Что за стоны? Прекратить! Поглядим кто из вас спортсмен, а кто… активно тусовался в подъезде с сомнительными личностями. Все делятся на пары и к турнику. Вперед!

Марта и Кристиан потащили меня к себе, аргументируя что втроем мы лучше выполним нормативы. Физрук подозрительно окинул меня взглядом и цокнул языком.

− А ты, видимо, Алиса. Тебя почему не было на моих занятиях? А, хотя не отвечай. Все-равно ничего интересного не придумаете.

Преподаватель прошел мимо меня с журналом в руках. Мы с ребятами переглянулись. Марта провел ребром ладони по шее, намекая на мою смерть.

Физрук дунул в свисток, привлекая внимание собравшихся. Одногруппники начали нещадно мучить турник. Высокие, мускулистые, все как на подбор. Только некоторые выглядели, будто еще не вышли из детсадовского возраста. Кристиан, например. Он висел на турнике и изображал орангутанга, веселя публику.

− А Крис-то все-таки, симпатичный самец, − услышала я чей-то женский голос.

− Он тебе не по зубам, шлюшка, − сразу отозвались другие голоса.

− Ну, ясен пень. Когда рядом с ним Семенова, кто посмеет позариться на ее сокровище.

− Кто такая Семенова? – спросила я у разговаривающих.

− Девушка его, с третьего курса, Катька Семенова. Она дочка нашего ректора. Та еще стерва, − чуть не плюнула под ноги собеседница. − А ты вообще, где пропадала все эти месяцы? Будто из берлоги вылезла.

Отвлекаться я больше не хотела, так как к нам уже приближался объект разговора.

− Итак, девчонки, нормативы буду принимать я, так что улыбаемся и красиво выполняем все упражнения.

Девочки дружно захлопали в ладоши, радуясь такому счастью.

− Я все вижу, − не оборачиваясь крикнул физрук. – Увижу, что халтурите, будете делать в три раза больше.

Стоя с журналом в одной руке и с карандашом в другой, Кристиан зловеще обвел взглядом собравшихся и вызвал первой одну из наших девушек. Красивой походкой она прошествовала к мату и улеглась, а вторая девушка держала ее за ноги.

− Начинайте, красавицы, будем качать пресс.

Кристиан удовлетворенно закивал и отпустил ее. Я смотрела, как наши девушки разглядывают Кристиана. А ведь он действительно, очень красив собой. Странно, что раньше я особо не замечала этого. Что-то в нем есть такое, что привлекает меня. И это нечто большее, чем просто мужская дружба.

Физрук остался довольной мной и поставил зачет, предупреждая, что если в следующем семестре мое посещение будет таким же, то зачета мне не видать, как собственных ушей. Я радостно догнала друзей, которые ждали меня у двери, и мы пошли переодеваться.

Переодеваясь, я невольно бросила взгляд в сторону мужской раздевалки, дверь была открыта, как и у нас. А в проходе стоял Кристиан. Он не стесняясь переодевался. Я стояла, и как идиотка, разглядывала его шикарное тело. Мне почему-то захотелось потрогать его, почувствовать тактильно, каков он.

− Ты уже все? И что скажешь в свое оправдание? Почему не пришла на первую пару? Признайся, что ты просто проспала. Болеет она, − пожурил меня парень.

Я ткнула его в плечо и смущенно улыбнулась. Вместе мы двинулись в столовку. По дороге Кристиана остановила блондинка в сиреневом платье, и они отошли от нас, хотя по виду моего приятеля и не скажешь, что он желал этого.

− Вот это и есть Катька Семенова, − сообщила мне проходившая мимо однокурсница, с которой я разговаривала на физре.

Ловлю себя на мысли, что меня немного расстраивает наличие этой самой Кати Семеновой в жизни Кристиана. Но не так сильно, как наличие подружки у Николаса.

Вечером Кристиан написал мне, что завтра будет очередная контрольная и прислал вопросы. Я ответила кратко, просто поблагодарив.

Он очень странный

Не проходит и пяти минут, как я возвращаюсь мысленно к сегодняшнему разговору в квартире Николаса. Его слова и подтверждения со стороны мачехи, никак не дают мне покоя. Как так?

На столе завибрировал телефон и высветился незнакомый номер. Я уже начала догадываться кто мне звонил.

− Слушаю?

− Ты дома?

− Да.

− Спускайся.

Я меняю старую футболку на более приличную и расчесав непослушные волосы, открываю дверь, попутно кидая взгляд в зеркало. Меня никогда не заботила собственная внешность, но сейчас, мне не хотелось выглядеть неряшливо.

На улице Николас поманил меня в машину, и я села. В салоне автомобиля приятно пахло цитрусом. Сидение он заранее нагрел, и я чувствовала, что внутри меня тоже разливается тепло.

− Ты оставила вещи в машине, − он протягивает мне пакет с заднего сидения.

− Спасибо.

В машине играла классическая музыка. Это меня совсем не удивляло, с внешностью Николаса, только такую музыку и слушать.

− У тебя что-то еще? − внезапно спросил он.

− Нет.

− Тогда беги домой, мелкая. Родители заждались.

Ну вот, опять. Он считает меня маленьким ребенком. Про себя недовольно фыркнув, я вышла, не попрощавшись. Обойдется. Пакет все еще хранил тепло его рук, и я переместила руку на другой конец, чтобы не чувствовать это тепло.

Не дойдя до подъезда, я вдруг почувствовала головокружение. Быстрее присев на корточки, я начала глубоко дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

− Алиса?

Рядом стоял Николас. Мне кажется или я слышу нотки беспокойства в его голосе?

− Все в порядке, просто головокружение. Можешь уезжать, − я отмахнулась от него. − Отстань от меня.

− Да я и не собирался приставать, − спокойно отрезал он.

Он выпрямился и, развернувшись, ушел.

Стремительная смена настроения мажора вводила меня в ступор. То он отталкивает и злится, то в нем просыпается забота и странный блеск в глазах, который вызывает непонятные чувства во мне.

Внезапно я ощутила, как меня подхватили под руки и потащили к подъезду. Я открыла и молча закрыла рот, не зная, как реагировать на его неожиданную помощь. Как бы и закричать нельзя, так как не поймут, ведь человек-то все-таки знакомый, и хочется сбежать.

− Открывай.

Дверь подъезда противно запищала, и мы пошли к лифту, точнее меня волокли туда, Николас так и не отпустил меня.

− Сам дойду, − мои слабые попытки вывернуться, ничем не обернулось.

− Молчи.

Только когда мы зашли в лифт, он отпустил меня. Я не смела поднять глаза на него. Да и слишком близко мы стояли. Снова этот терпкий древесный аромат, но сейчас, он мне казался, куда более приятным.

Наконец, двери лифта открылись, и мы стояли у двери моей квартиры. Приглашать его к нам, у меня не было желания, поэтому я повернулась и поблагодарила его.

− Зайди внутрь, чтобы я видел.

Вот привязался. И зачем он со мной нянчится? Как только я закрыла за собой дверь, то сразу припала к дверному глазку, наблюдая за действиями мажора, но была разочарована, так как тот сразу же ушел. Хотя, чего я ждала? Не будет же он сидеть под дверью и караулить меня. На влюбленного Ромео − он не был похож.

Читать далее