Читать онлайн За гранью тьмы бесплатно

Глава 1

– Кирилл Сергеевич, пятница же! – возмутился Олег.

– И что? – уточнил я. – Ты отчёт всю неделю сделать не можешь, какая тебе пятница?

– Но… короткий день ведь!

– Короткий он у тех, кто на неделе работал нормально. А тебе, Олежек, делать и переделывать.

«Олежек» был на восемь лет меня старше и, возможно, именно поэтому относился к моим распоряжениям легкомысленно, а работу делал спустя рукава. Ему явно не нравилось подчиняться молодому начальнику, и он ставил мой авторитет под сомнение каждый раз, когда ему выпадал такой шанс. А я, в свою очередь, каждый раз ставил его на место. Вот и сейчас сотрудники прислушивались к нашему разговору.

– А если я не буду ничего переделывать? – дерзко спросил Олежек, бросив свой кое-как сделанный отчёт на стол.

– Тогда ты здесь больше не работаешь, дружок. – Я улыбнулся ему тёплой и сочувственной улыбкой.

– Так уж ты меня и уволишь…

– Во-первых, не «ты», а «вы». Не забывай про субординацию, Олег. А во-вторых – да, уволю. Давно пора, а то количество косяков у тебя уже зашкаливает.

– Я тут работаю дольше те… вас. – В последнее слово он вложил столько презрения, сколько смог.

– Вот именно! – кивнул я. – Работаешь дольше, а всё ещё на той же должности. Пора бы и задуматься, почему.

Ухмылка сползла с его лица, он начал багроветь. Признаться, мне в этот момент стало немного не по себе – как-никак, Олег давно ходил в зал тягать железо, и под белой офисной рубашкой у него, в отличие от меня, бугрились мышцы. Но хоть он был и выше меня на полголовы, и сильнее, а главным тут всё ещё оставался я.

– Либо ты всё делаешь, как надо, причём сегодня же, – подытожил я уже максимально серьёзно, – либо я вспоминаю все твои косяки и увольняю с занесением в трудовую. Ты понял?

Он очень хотел послать меня. Далеко послать, судя по лицу. Но ипотека, как это ни прозаично, сама себя не выплатит, и кто знает, как долго придётся искать новое место. К тому же, Олег был не из тех, кого заваливают предложениями о работе. Он и с этой-то еле справлялся.

Поэтому после моей отповеди ему ничего не оставалось, кроме как вернуться за рабочий стол и заново начать работу над отчётом. Делал он всё максимально шумно, чтобы я точно понял, что он крайне недоволен – плюхнулся на стул так, что тот заскрипел, забрякал мышкой по столу, а бедная клавиатура жалобно трещала под его пальцами. Краем глаза я заметил, что остальные работники, поняв, что шоу окончено, стали собираться домой быстрее. Возражений не последовало, заступаться за Олега никто не спешил. Вот и прекрасно.

Возвращаясь в свой кабинет, я успел услышать за спиной тихое гневное бормотание Олежки. Ругал меня, бедолага – достаточно тихо, чтобы не услышал я, но достаточно громко, чтобы услышали коллеги. Ничего, пусть ругает, пусть жалуется. Я ему, в конце концов, не мама и не друг, а злой начальник. Молодой, наглый начальник.

А время действительно было уже нерабочее. Накинув куртку, я набросал в мессенджере Игорю, что выхожу, и покинул работу в предвкушении выпивки.

Первый бокал холодного нефильтрованного провалился в меня, словно его и не было. Голове стало хорошо, напряжение рабочей недели потихоньку отпускало.

– Так ты его при всех так опустил, что ли? – усмехнулся Игорь, когда нам принесли по второму бокалу.

– Не опустил. – Я назидательно поднял указательный палец. – Не опустил, а провёл дисциплинарную беседу.

– Ну да, точно! Извини, перепутал термины! Но да я же не такой серьёзный начальник, как ты.

– Ничего, прощаю. Да нет, серьёзно, зачем он попытался вот так при всех меня послать? Если бы он хоть в кабинет ко мне зашёл, отпросился, я бы ещё понял, но ведь он при всех прям заявил, что ничего он делать не будет. Вот не баран ли есть?

– Баран, – легко согласился Игорь. – Как есть баран. У меня на работе тоже такой был…

Игорь стал увлечённо рассказывать о своей работе, но я перестал его слышать. Почему-то в ушах запищало, и где-то в голове появилось неприятное ощущение. Словно кто-то засунул мне пальцы в мозг и шевелил ими, перебирая мои извилины. А ещё я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Скользнув взглядом по залу, освещённому тусклым жёлтым светом, мимо отполированной барной стойки и людей за ней, я вдруг встретился глазами с девушкой. Она стояла посреди зала и смотрела на меня. Невысокая, щуплая, с яркими синими волосами до плеч. Девушка была на порядок меня младше – ещё подросток, наверное, и что её так во мне заинтересовало, я не понял, но глядела она странно, пристально. На секунду мне стало немного жутко.

– …Вот прикинь, какой идиот!

Голос Игоря ворвался в мой мозг, и только тогда я осознал, что ничего не слышал, пока смотрел на девушку. От неожиданности я непонимающе уставился на друга. Оказывается, он что-то мне рассказывал, а я пропустил всю историю. Но это, почему-то, меня не волновало. Волновала меня, по непонятным причинам, та самая девушка с синими волосами.

– Эй, ты в порядке? – осторожно спросил Игорь.

Я повернулся, чтобы найти взглядом девушку в зале, но та словно под землю провалилась.

– Да, я… Извини, я прослушал, что ты мне говорил, – признался я.

– Охренеть ты собеседник!

– Не знаю, мне словно в голову что-то ударило.

Я посмотрел на бокал пива в своей руке. Может, с ним было что-то не так?

– Что, из-за пива? – спросил Игорь, наблюдая за мной.

– Не знаю. Не знаю, почему. Просто вдруг… Знаешь, как говорят: словно мешком пыльным огрели. Вот и у меня как-то так.

– У меня так нормальное пиво. Да и мы с тобой одинаковое пьём, из одного крана наливали. Я бы заметил, если бы с ним было что-то не то. Эй, а может, у тебя инсульт?

– Чего, блин?

– Инсульт! – оживился Игорь. – Я смотрел один видосик, там блогер про инсульты рассказывал. Что там лицо перекашивает, рука с ногой отнимаются, язык заплетается. Ну-ка, скажи что-нибудь.

– Я с тобой и так разговариваю, дебил.

– Сам дебил. Ну ладно, речь нормальная, и лицо, вроде, не перекошено. А руки и ноги работают?

– Кажется, да. – Я несколько раз сжал и разжал кулаки. – Да ну, хрень какая-то. Слушай, я схожу в туалет.

– Если ты там упадешь, зови на помощь, – дал напутствие Игорь. – Это если ноги откажут.

– Так у меня же и речь отнимется?

– А ты просто ори. В голосину так.

– Да пошёл ты…

Поднявшись, я направился в туалет. Меня не шатало, ощущения сильного опьянения не было. Да и с чего бы ему быть, после одного-то бокала? Впрочем, в туалет я пошёл отнюдь не потому, что чувствовал себя плохо. Мне хотелось пройти через бар и снова увидеть ту девушку. Зачем, я и сам толком не мог понять. Наверное, чтобы убедиться, что она мне не примерещилась.

Увы, как ни вертел я головой по сторонам, никого похожего на неё так и не увидел. Предположил, что она, возможно, ушла в туалет – он в этом месте был общим, возможно, был шанс столкнуться с ней там? Эта мысль удивила даже меня. Необъяснимое желание увидеть незнакомку не отпускало.

– Да что с тобой такое, – процедил я сквозь зубы.

Впрочем, все четыре кабинки в туалете были пусты, двери оставались приоткрытыми. Я вздохнул с облегчением.

– Ну всё, время сумасшествия окончено, – резюмировал я, глядя на себя в круглое зеркало над раковиной. – Кстати, и разговаривать с самим собой тоже совершенно не нужно.

Сходив в туалет, я вернулся к раковине вымыть руки, поднял на себя взгляд и завис. Себя в отражении я не увидел. Поверхность зеркала стала тёмно-зелёной. В центре забрезжило колеблющееся светлое пятно, и у меня возникла уверенность, что я смотрю сквозь толщу воды. Зеркало стало иллюминатором, за которым, в темноте, я видел какие-то движения. Нечто тёмное, даже чёрное, двигалось в воде. Оно заслонило собой свет, и на мгновение я разглядел копошащуюся массу щупалец…

– Мать твою! – выругался я, отшатнувшись.

Видение исчезло. Никакой воды, никаких щупалец, только я стою в туалете. Один.

– Да что это такое?!

Дверь в туалет открылась, и я подскочил на месте – но ничего страшного не произошло. Просто в туалет зашёл бородатый мужик в футболке с логотипом рок-группы и направился, пошатываясь, в сторону одной из кабинок.

Закрыв кран, я вышел из туалета и вернулся за столик. Ничего интересного я в баре больше не увидел – вокруг за столиками и стойкой сидели люди, ели, выпивали, общались, смеялись. Никто не смотрел на меня, и никаких чудищ я тоже не заметил. Всё было как обычно. Нормально.

– Ну как? – спросил Игорь, когда я сел на свой стул.

– Слушай, чего-то я… не очень себя чувствую, – ответил я. – Наверное, мне надо домой пойти.

– Чего? Домой? – возмутился друг. – Какое домой, пятница раз в неделю бывает. Ты вон ещё второй стакан не допил.

– И не буду. Что-то мне не очень хорошо от пива. Может, не стоит мне сегодня пить.

– Тошнит, что ли?

– Да нет! – поморщился я. – Стресс, наверное. Может, переработал. Или этот конфликт с Олежеком сказался, не знаю. Но что-то мне стало от алкоголя нехорошо.

– Да не может быть. От алкоголя нехорошо стать не может, это я тебе авторитетно заявляю, как бывалый алкоголик. Разве что наутро… Но от бокала пива – нет. Не верю. Думаю, тебе, напротив, надо побольше выпить. Только чего-нибудь покрепче. Выпить и расслабиться, как следует.

– Что-то я сомневаюсь, знаешь ли.

– О, знаю! – Лицо Игоря просветлело. – А пошли, в клубешник завалимся!

– Да чего там делать-то? – поморщился я, всем своим видом показывая, что я уже вырос из хождения по клубам.

На самом деле мне, признаться, идея даже понравилась.

– Ой, да хватит тебе! Какие мы важные! Выпьем там, познакомимся с кем-нибудь.

– Вот, началось! – я воздел очи горе. – Опять на блуд потянуло!

– А то тебя на блуд не тянет после пива.

Я усмехнулся. Напряжение отступало. Думать о том, что мне примерещилось, совсем не хотелось. Напротив, разум гнал эти мысли прочь, делал вид, что ничего подобного не было, а если и было, то не так уж это и важно…

– Возможно, ты и прав, – признал я. – Надо отвлечься как следует.

– Ну вот! Что я говорю! Рад, что ты очнулся!

– Ладно, выбирай клуб.

После нескольких шотов в клубе мне стало на порядок веселее. Грохочущая музыка обволакивала, настраивала на свой ритм и, как ни странно, успокаивала. Игорь, в отличие от меня, не обременённый тревогами о своём психическом здоровье, успел познакомиться с двумя девушками и пригласил их за наш столик на галерее второго этажа. Столик мы успели занять отличный – с одной стороны была барная стойка, с другой – перила, а внизу переливался красками танцпол. Людей на нём пока было немного, но они всё прибывали и прибывали. Девушки, которых успел заболтать Игорь, тоже, как и мы, были навеселе, и тоже отправились на поиски приключений. Мы заказали ещё два сета шотов, быстро выпили их вчетвером и разбились на пары. Мне по остаточному принципу досталась тонкая брюнетка с длинными чёрными волосами. Мы сидели рядом на диванчике и болтали о какой-то ерунде, и моя спутница громко смеялась над каждой моей идиотской шуткой.

– Как, говоришь, тебя зовут?

–..ня!

Чтобы слышать друг друга, приходилось наклоняться совсем близко к лицу собеседника.

– Как? – переспросил я, приближая своё лицо к ней.

– Аня! – сказала она мне на ухо, коснувшись губами мочки.

От этого прикосновения у меня мурашки побежали по коже. Аня, видя мою реакцию, улыбнулась, и эта улыбка показалась мне весьма многообещающей. Девушка не отводила взгляда, но я никак не мог разглядеть цвет её глаз – они сверкали то зелёным, то красным, то синим в огнях клуба.

– Пойдём танцевать? – позвала она.

Я согласился, и мы оставили Игоря с его девицей одних. Хоть я и не большой любитель клубных танцев, но после выпитого захотелось двигаться. Аня танцевала довольно откровенно, старательно показывая, какой она может быть гибкой. Не заметить её расположения ко мне я не мог даже в таком опьянении.

Заиграл медляк, и Аня завизжала:

– Моя любимая!

Мы обнялись и стали топтаться на месте, изображая танец. К этому моменту нам обоим уже было не до танцевальных навыков, близость тел усиливала тягу стократно. Я гладил её по спине, словно невзначай касаясь бёдер и запуская руку в волосы, а она смотрела мне прямо в глаза и улыбалась, как мне казалось, донельзя развратно. Не выдержав, я поцеловал её, и она ответила мне таким жарким поцелуем, что я понял о необходимости срочно ретироваться из клуба.

– Пойдём, – шепнула она мне, уводя за руку с танцпола.

Не веря своим глазам, я вдруг осознал, что она тянет меня в сторону туалета. Он тут, как и в баре, был общим с несколькими кабинками. В одном углу курили двое мужиков, в другом вхлам пьянющая девушка со слезами рассказывала двум подругам, что «любит его». Никто даже не обратил внимания на то, что мы с Аней зашли в кабинку вместе.

В клуб Аня пришла в платье. Это было удобно. Как и чулки вместо колготок. Ненадолго мы потерялись друг в друге. Не особо следя за звуками, которые издаём, забылись в тесной кабинке, превратившись из людей в набор чувств каждый. Остались только осязание, слух и зрение – но в основном осязание. Её тело было упругим и действительно гибким, а страсть неподдельной.

Когда мы закончили, отстранившись друг от друга, и прислонились каждый к своей кафельной стенке, на секунду мне стало неловко. Но Аня улыбнулась из-под гривы своих чёрных волос, и тихо рассмеялась. Мне захотелось сказать что-то вроде: «Тише, нас же услышат!», но я понял абсурдность этой мысли и тоже рассмеялся. Неловкость ушла, стало хорошо. Перед тем, как выйти из кабинки, Аня ещё раз прижалась к моей груди и поцеловала долгим, влажным поцелуем.

Когда мы вернулись на диван, Игоря и его спутницы уже не было.

– Будешь что-нибудь? – спросил я у Ани, указывая на бар.

– Виски с колой, – сказала она.

Взяв два виски с колой, я вернулся на диван, вручил один стакан девушке и развалился рядом с ней на диване. Диван был чертовски мягкий и удобный – или же мне так казалось из-за опьянения. Невольно я положил голову на подголовник и закрыл глаза. Музыка по-прежнему звучала в одном со мной ритме, и я даже задремал, несмотря на громкость царящей в клубе какофонии. Проснулся, когда меня кто-то тормошил за плечо. Открыв глаза, я увидел Игоря, который со смехом продолжал меня трясти. Его девушка сидела на диванчике напротив нашего и поправляла одежду. Оттолкнув смеющегося Игоря, я посмотрел на Аню – та задремала у меня на плече и теперь с непонимающим видом озиралась вокруг. Потом тоже улыбнулась и покачала головой.

– Надо ещё выпить! – перекричал музыку Игорь.

– Давай! – поддержала Аня, поднимая свой стакан.

Я отсалютовал стаканом, но пить не спешил. В моей крови было уже порядочно алкоголя, и продолжение грозило неприятными последствиями. Раздумывая над этим, я рассеянно скользнул взглядом по танцполу внизу…

И снова завис.

На секунду мне показалось, что на танцполе не люди, а какие-то твари, не похожие ни на что, сплетаются телами и движутся в каком-то диком, отвратительном ритме. Моргнул – и видение пропало. Танцевали по-прежнему люди. Просто их было очень много, их движения сливались в разноцветных огнях, вот это и вызвало иллюзию – монстров…

Наверное, алкоголь притупил тревогу, но отреагировал я вовсе не так, как в баре. Почему-то мне удалось легко выбросить мысль об ужасном видении из головы. Возможно, тревогу просто блокировал мой напуганный мозг, который, после пережитого недавно страха, попросту не давал страшным мыслям развернуться, подавляя панику в зародыше. Как бы то ни было, я всё же почувствовал, что сердце заколотилось слишком часто и сильно, а руки стали дрожать. Залпом осушив стакан виски с колой, я поставил его на стол и спросил у Ани:

– Будешь ещё что-то?

– Нет, – рассмеялась та, – я ещё и этот не допила. А может… ещё потанцуем?

После секса танцевать уже не хотелось. Гормоны схлынули, а вместе с ними стали уходить и силы. Тем не менее, я был рад отвлечься от невесёлых мыслей, поэтому сразу согласился.

Ступеньки лестницы теперь казались мне какими-то неудобными, когда мы спускались на танцпол. На мгновение мне показалось, что они отделаны мрамором, как в старых советских театрах и гостиницах, но я быстро понял, что ошибаюсь.

– Кажется, пора домой, – тихо сказал я сам себе.

То ли к счастью, то ли наоборот, но снова заиграл медляк. Это определённо было на руку мне в том смысле, что я уже устал и двигаться не хотелось, но Аня-то явно спать не собиралась. Она тесно прижалась ко мне, обхватив руками, положила голову на грудь и закрыла глаза. Так она выглядела уже не сексуальной, а просто милой. Я тоже обнял её, и мы снова стали топтаться на месте, раскачиваясь в такт музыке. Гитарные аккорды успокаивали, настраивали на романтичный, мечтательный лад, и я залюбовался девушкой. Её чёрные волосы, такие длинные и красивые, лежали на плечах, всё ещё слегка растрёпанные после нашего маленького приключения. А может, после нашего совместного сна на диванчике, кто знает? Возможно, из-за всего сразу.

Я пригладил один непослушный, выбивающийся локон, но тот не хотел укладываться. Пропустил её волосы сквозь свои пальцы, любуясь отблесками разноцветных огней на них. Это мне понравилось, и я сделал так ещё раз. Какие красивые чёрные волосы… Какие красивые…

…синие волосы…

Прядь в моих руках стала ярко-синей, и это был не отблеск огня. Все пережитые за день страхи вдруг вспомнились разом, и я, испугавшись, оттолкнул от себя девушку. Аня отшатнулась, оступилась и чуть не упала – поймал её кто-то из толпы.

– Ты чего? – возмутилась она.

– Ты охренел, что ли? – обратился ко мне пьяный парень, заметивший нас. – Ты чё, руки распускаешь?

– Не распускаю, – отмахнулся было я, но тот отставать не собирался.

– Эй, я с тобой разговариваю!

Он схватил меня за плечо и развернул к себе лицом. Драться я толком не умел, да и последнее участие в драке было ещё, кажется, в седьмом классе, но я очень хорошо понимал, что сейчас произойдёт.

– Всё нормально! – влетела между нами Аня.

Парень смутился, посмотрел на неё мутным взглядом, потом перевел глаза на меня, попытался отодвинуть девушку, однако Аня не хотела уходить. Она погладила парня по руке, что-то сказала ему на ухо, и тот, ухмыльнувшись, пошёл прочь, напоследок глянув на меня с намёком.

– Что это было? – спросила Аня, поворачиваясь ко мне.

Медляк закончился, снова по ушам стали долбить басы. Я жестом предложил девушке вернуться наверх, за столик, и она, сердито скрестив на груди руки, молча пошла вперёд меня. Когда мы вернулись, я проверил, на месте ли телефон, и стал прощаться.

– Ты что, домой? – удивилась Аня.

Но через секунду выражение удивления на её лице сменилось досадой, и она добавила уже тише:

– Ну понятно.

Наверное, в другой ситуации я позвал бы её с собой, но сейчас всё складывалось не очень хорошо. Единственное, чего мне хотелось – это добраться домой, принять горячий душ и завалиться спать. И чтобы никакой больше чертовщины. Только я, моя чудесная пустая квартира и крепкий сон.

– Ты всё же решил свалить пораньше, да? – возмутился Игорь.

– Да какое «пораньше», давно уже тусим, – вяло попытался отговориться я, но Игорь вдруг загорелся новой идеей:

– А поехали ко мне?

– К тебе? – с сомнением переспросил я. – Вчетвером?

– Да! – с энтузиазмом выкрикнул Игорь. – Девчонки, вы как?

– Давай, – улыбнулась его девушка.

Аня глянула на меня и равнодушно пожала плечами. Видно было, что она обижена. Ощутив укол вины, я сел рядом с ней на диван:

– Прости, что я толкнул тебя на танцполе. Это случайно вышло, правда, я просто…

– Просто хочешь смыться по-тихому? – усмехнулась Аня. – Ну да, я поняла.

– Да нет, не думаю. Просто сегодня такой день…

Пьяный мозг с трудом формулировал речь. Аня не перебивала меня больше, ожидая, что же я её скажу. А я не знал, что сказать. Чувствуя, что молчание затягивается, «смыться по-тихому» не удалось, а чувство вины подталкивает меня сделать или сказать какую-нибудь глупость, я выпалил:

– Поехали к Игорю!

– Да ну?

– Да правда, будет весело. Вот увидишь!

– Ну… Ладно, пошли, – неуверенно согласилась Аня.

– Вот это дело! – обрадовался Игорь. – Всё, я вызываю такси! Кир, молодец! А я уж было в тебе разочаровался. Идём! Кстати, дома у меня ещё осталась бутылка отличного вискарика, вам понравится…

Глава 2

Комната вертелась вокруг меня. Я чувствовал это, не открывая глаз.

– Чёртовы «вертолёты», – прохрипел я и разлепил веки.

Первым, что я увидел, были кружащиеся под потолком лопасти вентилятора. Двойное кружение – вентилятора под потолком и комнаты в моей голове – я выдержать не смог и отвернулся. Усилием воли подавил тошноту и только потом подумал: «Откуда у Игоря вентилятор на потолке?»

Не без труда я осмотрелся. Комната однозначно была незнакомой. Советского вида кровать стояла рядом пустая – я лежал на видавшем виды ковре на полу.

«Как будто в прошлое попал», – не без тревоги подумал я.

Бросил взгляд на другую стену и успокоился – современная розетка и небольшой, но всё же плазменный телевизор исключал путешествие во времени. И то славно, а то я всё равно в такое не верил.

«А всё же, где я? – пытался я заставить работать свой мозг. – Похоже на гостиницу. Неужто вчерашняя пьянка закончилась вселением в этот допотопный клоповник?»

Надо было встать и осмотреться. Сказать проще, чем сделать. Как бы осторожен я ни был, желудок омерзительно сжался внутри, когда я встал. Еле добежал до унитаза – благо, номер был маленький, и туалет долго искать не пришлось.

Унитаз, кстати, тоже был современным, как я отметил, вытирая рот и нажимая на слив. Открыв кран, я посмотрел на себя в зеркало… Господи, да что же это?! Что это за лицо на меня смотрит? Это ж надо было так опухнуть с пьянки?.. Глаза красные, на лице какие-то мелкие красные высыпания, волосы торчат во все стороны. Нет, надо однозначно бросать пить. В мои тридцать два это уже опасно.

Отыскав одноразовые зубную пасту и щётку, я осторожно почистил зубы, умылся и вышел из туалета. Подумал, вернулся, отлил и снова вышел.

Моя серая ветровка нашлась лежащей на полу под вешалкой. Отряхнув кое-как куртку, я натянул её и покинул номер. Даже не подумал о том, чтобы запереть дверь – возвращаться всё равно не собирался. Шагая по коридору, я осматривал карманы, и тут понял, что у меня при себе нет бумажника. В одном из карманов куртки я нашёл ключ от номера, в кармане джинсов был телефон с сорока процентами заряда, а вот бумажника не было.

Что ж поделать – вернулся. Обыскал все, что мог. Впрочем, в этом музее советской эпохи и обыскивать-то было особо нечего. Бумажника нигде не было. Либо я его где-то потерял, либо меня обокрали. Надо было идти на ресепшен.

Тошнота снова накатила, но я подавил её усилием воли. Не время для обнимашек с белым другом. Я решительно вышел в коридор и, почти не опираясь на стены, дошёл до лестницы. Оказывается, номер был на третьем этаже – ну надо же! На лестнице я встретил двух мужиков с зачехлёнными ружьями. Они глянули на меня и понимающе усмехнулись. Спустился на первый этаж и справа от лестницы увидел стойку администратора. За ней сидела женщина примерно моего возраста. Она читала книгу в мягкой обложке и даже не подняла голову при моём приближении.

– Доброе… утро, наверное, – просипел я.

– Доброе, – сонно улыбнулась мне женщина, откладывая книгу.

Никаких «Чем могу помочь» или чего-то в этом роде. Просто сонное внимание.

– Я, э-э-э… Хотел бы узнать, где я.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Где я сейчас нахожусь?

Секунду женщина всматривалась в моё опухшее лицо, а потом на её лице проступило понимание:

– О, понятно. Вы в гостинице «Красная заря».

– «Красная заря»? – Я напряг свою память, но такой гостиницы не вспомнил. – Где… Где она находится, эта «Красная заря»?

– На улице Жукова… Простите, улица Жукова, дом шесть. – Женщина неловко засмеялась. – Это же единственная гостиница в городе.

– Единственная? С каких это пор в Ярославле только одна гостиница?

– В Ярославле? В Ярославле-то, наверное, гостиница не одна, но ведь мы не в Ярославле.

– То есть как это – «не в Ярославле»? А где?

– В Моряке-Рыболове.

– Где-где?!

– В Моряке-Рыболове. – Администратор неловко улыбнулась.

– Вы так шутите? – спросил я, повышая голос.

– Нет, не шучу. – Теперь женщина казалась напуганной.

Сбавив тон, я попытался казаться дружелюбнее:

– И далеко этот ваш… Моряк от Ярославля?

– К сожалению, очень далеко.

– Насколько далеко? Сколько часов ехать?

Женщина прыснула от смеха, но тут же взяла себя в руки и, кажется, ещё больше испугалась меня.

– Что смешного-то? – спросил я. – Мне надо обратно в Яр. Ну… Хорошо, вы ведь видите, что я вчера хорошо отдохнул, вот и не помню, как оказался в этом вашем Моряке. Мне бы теперь обратно уехать. А у меня, кстати, ещё и бумажник пропал.

– Простите, но вы вчера никак не могли быть в Ярославле, – робко поправила меня служащая.

– Почему это?

– Если вы только этой ночью заселились, то весь вчерашний день должны были быть в дороге. Из Моряка-Рыболова ведь самолётов не летает и поездов не ходит. Ближайший аэропорт – во Владивостоке. И вокзал, кстати, тоже. Не знаю, как из Ярославля, а из Москвы во Владивосток лететь – восемь часов. Я знаю, у меня сестра сейчас в Москве живёт, а раз в год прилетает… Ах, да, и разница во времени. Москва вот, например, в другом часовом поясе, при перелёте нужно семь часов прибавлять. А от Владивостока ещё пять или шесть часов на машине сюда добираться. Я точно знаю, у меня сестра раз в год из Москвы… Ой, я это уже говорила!

Консьержка нервно хихикнула. С минуту я молчал, переваривая услышанное.

– То есть как это? – спросил я наконец. – Мы недалеко от Владивостока?

– Да.

– Вы с ума сошли?!

Служащая молча помотала головой. Улыбка снова пропала с её лица.

Какого ж чёрта тут происходит? Я вытащил телефон из кармана. Может, уже много дней прошло?! Да нет, вот оно – пятнадцатое июня. Вчера, четырнадцатого, мы с Игорем отмечали пятницу. Как делаем это каждую пятницу. Может, я и правда во времени переместился? Как в кино? Да нет, год – восемнадцатый. Так какого хрена? Стоп. Надо позвонить Игорю.

«На вашем счёте недостаточно средств…» Какого?.. Проверил баланс – минус три тысячи девятьсот восемьдесят четыре рубля. Когда это я успел так наговорить?

– Тут хоть Вайфай есть? – грубовато спросил я.

– Д-да, но только для клиентов. У вас какой номер?

Я достал из кармана ключ от номера:

– Триста четвёртый.

– А зовут вас? – Женщина склонилась над стареньким компьютером.

– Кирилл Сергеевич.

– Да, всё верно. – Она достала откуда-то бумажку и подала её мне. На бумажке был пароль – «12341234».

– Очень оригинально, – пробурчал я, набирая пароль в телефоне.

Подключившись к местной раздаче, я первым делом открыл карты и пробил своё местонахождение. Не прошло и минуты, как телефон выдал карту города, в центре которого стояла синяя закорючка – то есть, я. Сверху, над картой, было написано: «Приморский край, г. Моряк-Рыболов, улица Жукова, д. 6».

Сердце забилось глухо и тяжело. Желудок сжался в тошнотворной судороге, помещение вокруг начало кружиться.

Шатаясь, я подошёл к высоким деревянным дверям, толкнул их, вышел на крыльцо…

Гостиница стояла на возвышении. Городок, состоявший сплошь из одно- и двухэтажных зданий, можно было окинуть взглядом от края и до края. А прямо, за городком, начиналась синяя гладь. Ограниченная рамками залива, за ним она разрасталась всё шире и шире, и ей не было края. Обернувшись, я увидел горы – гостиница стояла как раз на предгорье. Ветер налетел порывом, не давая вдохнуть, и тут же утих. А когда я снова смог дышать, то сырой и солёный воздух окончательно вытеснил сомнения из моей головы.

Я был не в Ярославле. Совсем не в Ярославле.

Желудок не выдержал и сжался в агонии. Меня рвало желчью, потому что больше было нечем. А потом я отключился.

Очнувшись, я увидел рядом с собой невысокого плотного доктора в красном костюме скорой. Эти костюмы по всей стране одинаковые.

– Ну, я хотя бы в России, – пробормотал я.

– Очнулся? – грубовато спросил доктор. – Ну, как самочувствие?

– Хреново. Где я теперь?

– Ну, а где вы? Вспоминайте.

– Это что, игра такая?

– Да нет. Мне просто интересно, насколько вы в адеквате.

– Ну, это мне и самому интересно. Последнее, что я узнал – что нахожусь в каком-то Моряке-Мать-Его-Рыболове, хотя ещё вчера, готов поклясться, пил с другом в Яре.

– Вы вчера не могли быть в…

– Да, мне консьержка уже объяснила. – Тут я увидел, что из моей руки торчит игла. Трубка от неё тянулась к мешку капельницы с прозрачной жидкостью, висевшему на гвозде в стене. – А это что?

– Капельница.

– Это я вижу. А что капаете-то?

– Не бойтесь, это глюкоза с витаминами и минералами. С похмелья отлично помогает вернуться в разум.

– Да, это мне не помешает.

Дверь в комнату приоткрылась, и на пороге появился невысокий щуплый полицейский в серой форме.

– Добрый день, – поздоровался он казённо-вежливо. – Сержант Андрей Крутов. Кхм-кхм. Кирилл Сергеевич?

– Он самый.

– Как вы себя чувствуете?

– Да хреново я себя чувствую, хреново. Хотя, добрый доктор уже почти привёл меня в чувство.

Врач усмехнулся и принялся заполнять какие-то документы.

– Кхм. Администратор сказала, – снова заговорил полицейский, – что вы, перед тем как потерять сознание, говорили, что не помните, как сюда попали.

– Было такое дело. С жуткого похмелья, ничего не помню. Пропал бумажник, кстати. Возможно, украли.

– Это, конечно, возможно. Номер свой вы хорошо осмотрели?

– Да, вроде бы… Ничего там нет. Можете проверить, я не против.

– Это лишнее. Кхм. Скажите, а вы и правда не помните, как оказались в гостинице?

– Нет. – В моей голове по-прежнему царил хаос, но я уже начинал вносить в него порядок. – Помню, как мы с Игорем пили вчера… Это друг мой, Игорь. Начали в баре, потом в клубе… Потом перекочевали к нему домой. Дальше – темнота.

– Сколько дней вы употребляли алкоголь?

– Один. Правда, только вчера. Я же работаю.

– А раньше с вами подобное бывало?

– Чтобы я напился и проснулся на другом конце России? Никогда, – попытался пошутить я. – Нет, я никогда не забывал себя пьяного.

– Может быть, возраст?

– Возраст не объясняет моего чудесного перемещения.

– Может быть, прошёл не один день?

– Да нет, я уже проверил. Сегодня ведь пятнадцатое июня? Восемнадцатого года?

– Всё верно.

– Ну вот, говорю же. Вчера был в Яре, а сегодня вот – тут… Постойте-ка! – Я вытащил из кармана телефон. – Я могу ведь позвонить Игорю по мессенджеру!

– А почему бы просто ему не позвонить?

– Деньги кончились. На телефоне почему-то приличный минус, а денег у меня нет. Зато в гостинице бесплатный Вайфай, так что какой-нибудь «вотсап» мне доступен. Сейчас наберём…

Пошли гудки. Пять, восемь, десять… Сержант внимательно следил за моими действиями, и даже доктор оставил заполнение своей бумаги. Все трое мы замерли и, кажется, затаили дыхание, слушая гудки.

И тут Игорь наконец ответил.

– Кир, ну твою мать, – сказал он заспанным голосом. Ты знаешь, сколько времени?

– Три часа, дружище!

– Какое три часа? Сейчас семь утра, дятел ты долбанутый! Чего ты звонишь-то?

– Игорь, у меня чэ-пэ!

– Да? И что случилось? Куда ты, кстати, вчера подевался?

– Я очень, очень далеко вчера подевался! Каким-то хреном меня закинуло аж в Приморский край!

– Погоди-погоди… Так ты не в Яре, что ли?

– Нет, говорю же! Я в Приморском крае, в городе… – Я глянул в строну полицейского и врача, всё ещё надеясь, что это розыгрыш. Но они были серьёзны и внимательны. – Моряк-Рыболов.

– Как-как?! Моряк чего?

– Моряк-Рыболов! Это город так называется.

Игорь расхохотался:

– Нифига себе название!.. Моряк-Рыболов, о боги… Где он, говоришь, этот чудесный город?

– В Приморском крае.

– В Приморском, в Приморском… А где этот, слушай, Приморский край? Я что-то туго с похмела соображаю.

– Это где Владивосток.

– Владивосток? Постой, тот самый Владивосток?

– Единственный Владивосток.

– Так это ж на Востоке России, чёрт его знает, как далеко.

– В тысячах километров, дружок. В том-то и штука.

– Это ж как ты нажрался вчера, что во Владивосток улетел? – Игорь захихикал. – Вот это эпическая была попойка!

– Так-то оно так. Вот только я не мог сюда улететь.

– В каком это смысле?

– До Владивостока восемь часов лёту. Плюс семь часовых поясов надо миновать, это ещё семь часов. То есть, только один перелёт – это пятнадцать часов. А до Моряка-Рыболова ещё пять часов ехать. А автобусы и поезда сюда не ездят, надо машину искать. Короче, больше суток на дорогу бы ушло. Я вот когда от тебя ушёл? Когда ты меня в последний раз видел?

– Тебя-то? Ну, да подумать… Часа в три ночи, что ли? Да, часа в три. Ты в туалет пошёл, а я отключился.

– Ну вот, а сейчас у тебя семь утра. А у меня – три часа дня. Как я сюда попал за это время – непонятно.

– И… И что же это получается?

– Получается, что я как-то оказался у чёрта на куличиках. Да ещё бумажник потерял. Документов с собой нет, даже паспорта. Как добраться домой – вообще не знаю. Короче… помощь мне твоя нужна.

– Это какая?

– Видимо, тебе придётся прилететь сюда, за мной. Далеко, конечно, но… Паспорт у меня в сумке остался, а сумка должна быть у тебя. Бери мой паспорт и прилетай – вместе улетим назад!..

– Погоди, погоди! – перебил меня Игорь. – То есть, ты хочешь, чтобы я сейчас взял твой паспорт и поехал в аэропорт, там сел на самолёт до Владивостока, восемь часов бы летел, потом бы взял машину до твоего этого… Моряка, и приехал к тебе?

– Да, да, именно так! Ты у меня всегда был мозговитый парень!

Игорь заулыбался и покачал головой:

– Обалдеть. Я в семь утра не знаю, как мне желудок не выблевать, а ты уже встал, протрезвел и анекдоты придумываешь!

– Какой, нахрен, анекдот?! Игорь, посмотри, где я! – Я обвёл телефоном помещение. – Видишь, тут полицейский стоит, врач рядом! Они тебе подтвердят, что я в Моряке-Рыболове!

– Нет, нет, спасибо! Это всё, конечно, очень круто. Я вон вижу, ты уже под капельницей лежишь. Небось, в какую-то клинику поехал откапываться. А может, тебя полиция силой отвезла, не знаю. Эй, а может, у тебя белая горячка? Вот тебя в наркологию и упёрли.

– Да нет же! Слушай…

– Брось, Кир! Если б ты ещё в Тутаеве был, или там в Рыбинске, то я бы подумал. Может, даже и поверил бы. Но Владивосток – это уже перебор.

– Да когда я вообще тебя разыгрывал? – оторопел я. – Подумай!

– Как же, полгода назад, на новогоднем корпоративе.

– Не разыгрывал я тебя на Новый Год! Что ты несёшь?

– Я с похмелья, ещё не протрезвел толком. Что хочу, то и несу. – Игорь посерьёзнел. – Саша мне сказал, что это ты меня пьяного с той жирной бухгалтершей запер.

– Чего-чего?! Какой ещё бухгалтершей? Саша этот твой…

– Ну, не знаю, может, он и соврал… Но одно дело – оказаться в кладовке с одинокой пьяной бабой, а другое – лететь во Владивосток. Нет, Кир, это даже не смешно. Это, прости, уже пошло.

– Да какая тут пошлость?! Ты понимаешь, что я…

– Нет, постой! Я не хочу больше слышать ни про моряков, ни про рыболовов. Я сейчас отключу телефон и лягу досыпать. Восстанавливаться после пятницы. Как я это обычно делаю.

– Игорь…

– Не перебивай, ради всего святого! Так вот, я лягу спать, а когда проснусь, буду готовиться к понедельнику. Мы не в отпуске, если ты не забыл. Послезавтра нам обоим на работу. Послезавтра так-то понедельник.

– Я знаю! – выпалил я. – Мне тоже надо будет быть на работе! Но я не смогу, потому что я, мать твою, в Моряке-Рыболове!

– Вот и расскажешь мне за обедом, как ты всего за одну ночь вернулся обратно. А теперь мне пора спать. Чао.

– Игорь, стой!..

Но он уже сбросил звонок. Я набрал его снова, но он снова сбросил.

Несколько секунд я отупело смотрел на экран своего телефона, а потом, не веря в свои слова, сказал:

– Он тоже думает, что я псих. – Я беспомощно посмотрел на полицейского и врача. – Он тоже думает, что я псих.

– Ну, по крайней мере, вы слышали, что вчера я был в Ярославле, – прервал я затянувшуюся паузу.

– Такого в моей практике ещё не случалось, – задумчиво проговорил сержант. – Что ж, кхм, будем разбираться. Пока что, за неимением иного плана действий, вам следует остаться в гостинице.

– На какие это шиши? Сказал же – у меня ни денег, ни карты. И что-то я сомневаюсь насчёт бесконтактной оплаты в этом… городе. Ни номер оплатить, ни еды купить.

– Номер у вас оплачен на пять дней вперёд.

– Чего? – Мне показалось, что я ослышался. – Чего-чего?

– Номер у вас уже…

– Да слышал я. С чего вы это взяли?

– Мне сказала служащая гостиницы. По прибытии вы оплатили номер на пять дней вперёд. Завтраки и ужины, кстати, включены.

– О как. Жаль, что я нихрена не помню… Но хотя бы с голоду я теперь не помру. Мне бы, конечно, не хотелось застревать тут ещё на пять дней, но это всё же лучше, чем ничего. Постойте-ка! – Меня вдруг осенило. – Ведь если я оплатил свой номер, стало быть, у меня был с собой бумажник! Он где-то в гостинице!

– Весьма вероятно. На вашем месте я бы вплотную занялся его поисками. Кхм. Что ж. Теперь нам нужно всё задокументировать.

Ещё минут с десять сержант описывал мои показания, а я поправлял его. Доктор тем временем вынул из моей руки катетер и удалился, не попрощавшись. Наконец, сержант дописал своё сочинение, и я расписался в низу листа.

– Итак. Кхм-кхм. – Сержант откашлялся. – Я пока навещу работницу, заселявшую вас ночью. Возможно, она что-то помнит, что поможет вам, как минимум, найти бумажник. Пока, к сожалению, это всё, что мы имеем. Постарайтесь отдохнуть.

Полицейский ушёл, и я, полежав ещё с полчасика, решил принять вертикальное положение. Не спеша, я сел на постели – всё было хорошо. Более или менее. Аккуратно, очень медленно встал. Комната всё ещё стояла на своём месте, желудок не вздрагивал в позывах рвоты. Напротив, мне захотелось есть.

Из комнатки я вышел в коридор, примыкающий к холлу. Уже знакомая консьержка тревожно посмотрела на меня, но постаралась улыбнуться и даже спросила:

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо. Доктор буквально влил в меня жизнь.

– О, понимаю! Мой бывший муж постоянно с похмелья ходить не мог, – затараторила консьержка, – так я звала соседку – она работает медсестрой – и та ставила ему капельницы. Не бесплатно, конечно, но что уж…

– Скажите, – перебил я собеседницу, – это правда, что я оплатил номер на пять дней вперёд?

– Да! Это удивительно, потому что…

– А правда, что в стоимость входят также завтраки и ужины?

– Да, конечно…

– А нельзя ли мне сейчас чего-нибудь перекусить?

– Перекусить? – Консьержка бросила взгляд на часы на своём запястье. – Видите ли, завтрак уже давно закончился… Да и обед тоже… Впрочем, ситуация у вас необычная, так что я спрошу у повара.

Она быстрым шагом удалилась в направлении столовой, а через несколько минут уже вернулась, гордо улыбаясь:

– Пожалуйста, идите в ресторан, вам дадут борща!

– Борща?

– Ну да. Вы ведь едите борщ?

– Да, конечно…

Мимо нас прошли мужики в одежде цвета хаки и с зачехлёнными ружьями.

– А почему в гостинице так много людей с оружием?

– Кого-кого? А, вы про охотников? Так сезон ведь. Сезон охоты, – пояснила она, видя мою растерянность. – Каждый год в то время к нам съезжаются охотники со всего Приморского края! Пойдёмте в столовую.

В длинном пустом зале только на одном столике не было перевёрнутых стульев. Зато на нём стояли тарелки – одна с борщом, другая с макаронами и котлетой, а ещё блюдца с хлебом и пирожком и стакан компота.

– Вот, кушайте, пожалуйста! – гордо сказала консьержка. – Я пока вернусь за стойку. Как закончите – пожалуйста, отнесите тарелки вон в то окошко. Хорошо?

– Хорошо, – машинально ответил я, набрасываясь на еду.

В столовой работал телевизор. Где-то около метра в диагонали, далеко не новый плазменный экран висел на стене слева от меня. Звук был убавлен до минимума, и я слышал лишь неразборчивое бормотание. Уже доедая борщ, я поднял взгляд и увидел на экране журналиста, за спиной которого открывался знакомый вид. Вот репортёр медленно зашагал в сторону, и оператор изменил ракурс. Теперь на экране было видно здание, над высокими деревянными дверями которого была вывеска: «Гостиница «Красная заря». Машинально я отложил ложку, встал и подошёл к телевизору. Прибавил громкости.

– …заря». Сейчас в этой гостинице остановились сотни охотников со всего Приморского края, – говорил репортёр. – Но удовольствие от сезона уже омрачено поисками пропавшей девушки.

На экране появилась фотография девушки с голубыми волосами. Она широко и искренне улыбалась фотографу.

– Это Кристина Светлова, ей шестнадцать лет, – продолжал закадровый голос. – Каждый год она приезжает в Моряк-Рыболов, чтобы навестить своих тётю и бабушку. Обычно её приезд проходит без происшествий. Однако в этот раз, четырнадцатого июня, Кристина вышла из дома и не вернулась.

Фотография исчезла. Теперь на экране утирала слёзы какая-то бабулька:

– …Пошла в магазин за хлебушком. Час нету, два нету – пошла сама искать. Пока до магазина-то дошла, час прошёл. Ну, спрашиваю, значит, так и так – видел кто? Все руками разводят. А ведь её тут все помнят, знают. В общем, пошла я тогда в полицию, попросила поискать. Мне сначала отказать хотели – времени ещё мало прошло, мол. Но меня тоже тут все знают. Так что взялись искать сразу. Вот, ищут теперь.

На экране снова появился репортёр на фоне гостиницы.

– Многие из охотников уже вызвались искать Кристину, – сказал он. – Неравнодушные жители города собираются в поисковые отряды. Поиски Кристины уже начались – остаётся лишь гадать, чем и когда они закончатся. Антон Веприн для телеканала Россия, Владивосток.

Я снова убавил звук, потому что новости о ремонте дорог меня не заинтересовали, и побрёл к столику. Аппетит после выпуска новостей пропал. Девушка на фотографии показалась мне знакомой, но я никак не мог сообразить, откуда. Было такое ощущение, что я увидел что-то важное. Что-то очень важное именно для меня.

Итак, какая-то девушка пропала четырнадцатого июня. Да, это было за сутки до моего появления в городе, но что-то в этом факте меня встревожило.

– Чушь какая-то, – пробормотал я, усмехаясь своим мыслям.

Но в глубине души я понимал, что пропавшая девушка имеет какое-то отношение ко мне. Или к причине, по которой я здесь оказался. А потом меня осенило, и фрагменты вчерашнего вечера воскресли в моей памяти. Ведь это её, Кристину Светлову, я видел вчера в баре в Ярославле.

Глава 3

Улицы Моряка-Рыболова не отличались красотой или чистотой. Всё сплошь частные домики, огороженные разного цвета заборами. Асфальтовых дорог – буквально по пальцам пересчитать, причём по пальцам одной руки. Проезды между домами были заставлены огромными грязными внедорожниками, в основном японскими. Я шёл, размышляя обо всей этой несуразице, что приключилась со мной, и незаметно для себя вышел к морю. Благо, до него от гостиницы было минут десять ходу.

Тут было ещё холоднее, чем в городе. Сильный солёный ветер – странно, но этот холод не был мне неприятен. Я словно смотрел на себя со стороны: да, вот этому человеку холодно, но мне-то что? Собственные чувства будто отставали от сознания.

Может, мне всё это мерещилось? Вся эта нереальность чувств вкупе с нереальностью событий напоминали истории о наркоманах. Может, меня Игорь вчера уговорил на какую-то наркоту, я по пьяни согласился, а теперь сидел, обдолбанный, на улице или в притоне, трясся от холода, и воображал себя на Дальнем Востоке?

Неподалёку от берега я увидел каменный столб за оградой – явно какой-то памятник. Заинтересованный, подошёл поближе. Помимо столба, на каменном постаменте стоял барельеф с изображёнными на нём кораблями, рассекавшими огромные морские волны.

– «Рыбакам-колхозникам, погибшим в борьбе с морской стихией», – прочитал я.

С верха столба на меня смотрело высеченное из камня лицо моряка. Под барельефом с кораблями лежали каменные «страницы» со списком имён погибших. Почему-то мне стало жутко от вида этих имён, от каменного лица моряка и вида кораблей на этих страшных волнах. Сам не знаю почему, но я поспешил уйти.

Волны гладили песок неподалёку от меня. Я бросил взгляд вдаль – туда, где не видно никакой земли. Серое, тяжёлое небо нависало над тёмным, недружелюбным морем. И меня не покидало чувство, что морю я не нравлюсь. Что-то в морской глади было… злое? Агрессивное? Я не смог разобраться в своих чувствах и отвернулся.

И увидел её.

Девушка с синими волосами. Та, которую показывали по телевизору. Она стояла метрах в двадцати от меня. Но что-то было с ней не так. Секунду спустя я понял, что именно: силуэт девушки едва заметно мерцал и просвечивал. Как это ни смешно, но первым делом я подумал, что вижу призрака. Ведь именно так их показывают в кино. Оцепенев, я смотрел на неё, а она вдруг увидела меня и крикнула:

– Помогите!

Бросилась ко мне, пробежала пару шагов и исчезла. Несколько секунд я стоял, оцепенев, не зная, верить ли своим глазам, а потом огляделся и увидел человека в тёмном костюме. Он с непониманием смотрел на меня. Потом отступил на шаг – и тоже исчез.

Сердце в груди снова зашлось, перед глазами всё поплыло. Что это, мать вашу, было? Глюки? С похмелья у меня такого ещё не бывало. Белая горячка? Чёрт возьми, да всё происходящее вокруг было одной сплошной белой горячкой, и каждое новое событие вбивало очередной гвоздь в гроб здравомыслия.

– Так, – сказал я вслух. – Надо успокоиться. Успокоиться. Я стою на берегу. У моря. Под ногами у меня песок. Вот же он.

Я наклонился и потрогал песок. Влажный, грубый – я растёр его в пальцах и рассеянно вытер руку о штанину.

– Там – море, – продолжал я. – Я у моря. Это всё… реально. Даже если звучит полнейшей чушью, это всё реально. А вот эти… призраки… – Моё сердце забилось ещё быстрее. – Их нет. И быть не может. Это мне примерещилось. Мозг расстроен алкоголем и… вообще всем этим. Мне привиделось. И точка. Просто показалось. Всё это хрень.

Тем не менее, с пляжа я постарался поскорее убраться. Не глядя по сторонам, добрался до гостиницы, взял у консьержки ключ от номера, взлетел на третий этаж и заперся внутри. После этого закрылся в туалет и просидел там несколько часов.

Паника отпустила меня ближе к вечеру. Осознание того, что я по уши в проблемах, навалилось на меня внезапно: ощущение, словно меня нагнал и сшиб товарный поезд. Всё, что вокруг – реально. Совершенно непонятно, но реально. И теперь у меня два основных варианта: либо забиться под кровать и скулить до тех пор, пока ситуация сама как-нибудь не разрешится, либо попытаться что-то сделать.

Выбравшись из туалета, я ещё с час стоял у окна и глядел на горы, окружавшие городок, стараясь свыкнуться с мыслью, что мне нужно будет выйти. Оказаться лицом к лицу с не самым дружелюбным окружением, с не самой понятной ситуацией. Признаюсь, главным, что способствовало моему выходу, был голод. Как ни крути, но ужин-то был оплачен – глупо тратить такую возможность впустую.

– Добрый вечер! – поздоровалась консьержка, когда я проходил через холл. – Спустились к ужину? Проходите, проходите.

На этот раз пустых мест было куда меньше. За столиками сидели в основном мужчины – уставшие и довольные, вернувшиеся с охоты или собиравшиеся на неё. Кажется, только один человек здесь не был охотником – небритый мужчина в синем рабочем комбинезоне поверх грязной футболки. Видимо, рабочий гостиницы. Свободный столик я нашёл неподалёку от стойки раздачи. Сел, ожидая, когда меня обслужат.

– И чего сидим? – крикнула мне работница из-за стойки. – Подходим, берём.

Несколько человек бросили на меня насмешливые взгляды. Смутившись, я подошёл к стойке и сказал:

– Эм… У вас надо брать еду?

– Да, у нас надо брать еду, – ехидно произнесла тётка в белом халате и косо надетом колпаке. – Чего брать будете?

– А что есть?

– Вон. – Она указала поварёшкой на распечатанное меню, висевшее на стене.

– Так… – Я пригляделся. – Давайте пюре…

– Пюре кончилось.

– Тогда… гречу и…

– Греча кончилась.

– А что осталось?

– А что там осталось? – Она кивнула на меню.

– Макароны.

– Макароны так макароны. К макаронам чего?

– Ну… Жаркое?

Она покачала головой.

– Котлеты?

– Макароны с котлетой. – Она достала из-под стойки тарелку с едой. – Ещё вон салаты остались, никто не берёт. Булки и чай тоже там.

Дальше стояли подносы с выставленными пиалами с салатом. В одних лежали две половинки яйца под майонезом, в других – помидоры с огурцами. Я взял овощи, налил чай из стоявшего поодаль термопота. Поколебавшись, прихватил булку – витушку с изюмом.

Макароны, хоть и остыли, на вкус оказались весьма сносными, как и котлета. Салат и булку я проглотил, не почувствовав вкуса. Обычно, чтобы наесться, мне нужно было меньше, но в этот раз я ещё оставался голодным. Видимо, стресс сказался.

– А… я могу ещё салат взять? – спросил я с надеждой у тётки за стойкой.

– Салат можешь, его один хрен не жрёт никто. Что, голодный, что ли? Ну, булку возьми ещё.

Я поблагодарил и съел всё, что мне позволили. Потом вернулся в номер и там опять встал у окна, рассматривая улицу. На сытый желудок всё воспринималось куда проще. Попутно залез в интернет, стал читать о городе, в котором оказался.

Вскоре я узнал, что Моряк-Рыболов находится в Ольгинском районе Приморского края, что население этого посёлка – тысяча с небольшим человек. Что до ближайшей федеральной трассы – двенадцать километров, а до ближайшего поселения сто двадцать два километра. Этим ближайшим поселением является Ольга, административный районный центр, и только туда из Моряка-Рыболова ходят автобусы. Но – сюрприз – ходят они не каждый день. И только из Ольги можно отправиться во Владивосток – если, конечно, иметь в виду регулярные автобусы. Можно было и здесь, наверное, найти попутчика, но навряд ли люди будут делать это по одной лишь доброте душевной. А платить мне было нечем.

На этой, не самой приятной, мысли меня прервал внезапный стук в дверь. На пороге оказался полицейский, виденный мной утром. Он был не один – за его плечом стоял второй мужик в серой форме, покрепче первого.

– Здрасьте, – неуверенно поздоровался я. – Сержант… Крутов?

– Здравствуйте, да. Кхм. У нас кое-что случилось, и мы вынуждены просить вас следовать за нами в отделение.

– Что случилось? – Паника вновь забрезжила на горизонте сознания.

– Мы вам всё расскажем в отделении. Пожалуйста, собирайтесь.

Признаюсь, было в моей голове желание покачать права, отказать им, захлопнуть дверь перед их носом – дома, в Ярославле, я так бы и поступил. Но тут я только и смог, что кивнуть.

На стареньком «уазике» меня довезли до одноэтажного здания с ржавой крышей. Штукатурка местами осыпалась, обнажая брёвна. Выглядел дом так, словно с минуты на минуту должен был рухнуть.

Внутри оказалось довольно холодно, но хотя бы не было ветра. Прежде, чем я успел сообразить, что происходит, мне уже предложили снять отпечатки пальцев.

– Это зачем это? – насторожился я.

– Ведётся расследование, – уклончиво ответил сержант. – Вы в городе недавно, мы обязаны вас проверить. Такова процедура. Она вполне законна.

Перепачкав мои пальцы в чёрной гадости, и сняв отпечатки, меня отвели в полутёмный кабинет, освещённый лишь тремя настольными лампами. Усадили перед столом, на котором, помимо советской настольной лампы с голубым абажуром и монитора компьютера, аккуратно лежало три или четыре папки в стопку, несколько ручек, раскрытый блокнот – и всё. Это совсем не вязалось с образом загруженного работой полицейского. Помню, как меня вызывали в отделение в Яре – там меня поразил хаос бумаг на столах, словно шторм по кабинету прошёлся. А здесь такая чистота и аккуратность, словно и нет всей той бумажной волокиты, которую проклинают сотрудники «органов». Впрочем, я тут же вспомнил о населении Моряка-Рыболова и удалённости его от крупных городов, и понял, почему работой тут не загружены. Наверное, самое серьёзное, что здесь случалось – это мелкие кражи да драки по пьяни. А с отчётностями должно быть и того проще.

– Ну так что, сержант? – Я насколько осмелел от раздражения, что меня водят, как собачку на поводке из комнаты в комнату. – Что за расследование вы ведёте?

– Кхм. Возбуждено уголовное дело по статье сто пятой уголовного кодекса, – тихо сказал он мне. – Убийство.

– Кого-то убили? – Вся моя уверенность мигом испарилась. – Кого? Ту… девушку?

– Какую девушку?

– С синими волосами. Которую показывали в новостях.

– Ах, это… Нет, Кристина, кхм, всё ещё считается пропавшей без вести. Если, конечно, вы не хотите нам что-нибудь рассказать.

– Я? С чего бы это? Вы думаете, я её похитил, что ли? Или, может, убил? Не несите чушь. Вы были утром в гостинице и брали у меня показания. Я вам всё рассказал, а мой друг – помните? – и вовсе думал, что я в Яре. А вспомните, в каком я был состоянии – с похмелья! Вы думаете, я, пьяный в дугу, прилетел из Ярославля в этот ваш Моряк-Рыболов, похитил тут девушку, а потом снял номер и пошёл отсыпаться? А утром брякнулся в обморок на глазах у консьержки?

– Как вам сказать… – замялся сержант. – Кхм-кхм. Вообще, ваша история довольно фантастична, и проверить её пока не удаётся. В Ярославле ведь вы быть не могли. Так что это вы либо придумываете, либо вы… не в состоянии, кхм, грамотно оценить реальность происходящего.

– Но я был в Ярославле! – повысил я голос. – Позвоните моему другу, попросите ваших коллег опросить бармена, да кого угодно ещё. Пусть подтвердят, что я был там! И вообще, я не обязан оправдываться только потому, что вы считаете мои слова ложью. Презумпция невиновности, знаете ли. Это вы должны доказывать мою вину, а не я – свою невиновность. Проверяйте мои слова вместо того, чтобы бросаться обвинениями. Я, между прочим, и сам не рад, что здесь оказался.

– Я пока никакими обвинениями, кхм, не бросаюсь. Просто предупреждаю, что, поскольку ваши слова звучат очень странно, кхм, нам будет необходимо провести ещё одно обследование.

– Какое обследование?

– Осмотр у психиатра.

– Что?! – Я не поверил своим ушам.

– Извините, кхм, это стандартная процедура. Поймите нас тоже. Мы должны быть уверены, что рядом с нами не разгуливает сумасшедший.

– В Яре я засудил бы вас за такие слова.

– Может быть. Однако, мы, кхм, не в Ярославле.

– Я заметил. – И тут меня нагнала так не вовремя отброшенная мысль. – Постойте… вы сказали, что кого-то убили. Кого же?

– Помните, утром я сказал вам, что пойду навестить консьержку, дежурившую ночью?

– И? Она мертва?

– Мертва. Заколота ножом в своей квартире.

Я несколько секунд обдумывал сказанное.

– А в какое время она была убита?

– Наш доктор ещё не сказал. Сейчас он работает над этим. Впрочем, это в любом случае было между восьмью часами утра и четырьмя часами дня сегодня, ведь в восемь она закончила смену, и её видели выходившей из гостиницы, а обнаружил я её в четыре.

– И что же вы хотите от меня? Снять отпечатки, чтобы проверить, не было ли меня на месте преступления? Пожалуйста, проверяйте. По поводу того, что я – убийца, вы и сами должны понимать… Если она ушла домой после того, как я заселился, и консьержка не видела, чтобы я уходил, то я совершенно не могу быть подозреваемым. А в три часа вы видели меня в гостинице, лежащего под капельницей.

– Да, кхм, я это всё понимаю. И всё же, вы должны признать – довольно странно, что накануне вашего появления в посёлке пропадает девушка, а наутро убивают консьержку, заселившую лишь одного посетителя – вас.

– Странно? – Я неуместно и почти истерично хохотнул. – Здесь всё, чёрт возьми, странно! Я вам с утра говорю, что я каким-то чудом оказался за шесть с половиной тысяч километров от дома, причём это могут подтвердить те, кто видел меня вчера в Ярославле! Это вам странным не кажется? Ах, да, я и забыл: вы же считаете, что я просто псих!

– Я этого не говорил.

– Да почти что говорили. Ну, есть у вас ещё ко мне вопросы?

– Нет. Сейчас мы отвезём вас в больницу, кхм, где доктор задаст вам несколько вопросов. Если он не подтвердит у вас психического расстройства, мы вас отпустим.

– Прямо сейчас? Ведь уже почти девять вечера.

– Безопасность прежде всего. Кхм-кхм. Мы должны исключить или, по крайней мере, минимизировать все возможные риски.

– Минимизировать… – Я вздохнул. – Чего уж тянуть, поехали.

В больнице меня встретил тот же доктор, что утром ставил мне капельницу. Красные брюки от костюма «Скорой» всё ещё были на нём, однако куртку доктор сменил на белый халат.

– Вы что, психиатр? – удивился я.

– Нет, – признался врач. – Но, раз ближайший психиатр в Уссурийске, проводить осмотр буду я.

Сержант за моей спиной кашлянул.

– Что ж, приступим, – вздохнул врач. – Присаживайтесь.

В приёмном покое двухэтажной больницы было тесно, стояли кушетка, два сдвинутых стола и два стула. В углу находился железный шкаф с запертыми на замочек дверцами. Санитар, тучный мужчина пенсионного возраста, отложил спицы с наполовину связанным носком и с любопытством посмотрел на меня. Я сел на кушетку и приготовился к вопросам.

– Вы привезли его показания? – спросил доктор у сержанта.

Тот протянул листы с записями. Врач с минуту на них смотрел, потом поднял взгляд на меня и спросил:

– Ну, начнём с ориентировки. Скажите, кто вы, как вас зовут, когда родились?

– Кирилл Сергеевич Суриков, родился двадцать пятого мая восемьдесят шестого.

– Так, это совпадает с показаниями, но вот проверить по документам мы пока не можем. Теперь, хм… Скажите, где вы находитесь?

– Слушайте, вы же утром нечто подобное спрашивали, – не выдержал я. – В Моряке-Рыболове я нахожусь, в Приморском крае… если всё это не какой-то идиотский розыгрыш.

– Увы, нет. А какое сегодня число? Какой месяц, год?

– Пятнадцатое июня. Две тысячи восемнадцатый год.

– Хорошо. Вы помните, как попали в этот город?

– Нет. Вчера я пил с другом в Ярославле, сегодня проснулся здесь. Вы и сами это слышали от Игоря, я при вас созванивался с ним.

– Ладно. Что вы чувствуете от того, что оказались здесь? Вы расстроены?

– Ясен хрен, я расстроен! У меня нет денег, нет документов, я у чёрта на куличках! Вы бы не были расстроены на моём месте?

– Ладно, идём дальше. – Доктор вздохнул. – Вчерашний день вы помните хорошо?

– Да. До того момента, как пошли к Игорю, всё более или менее ясно. Потом… так, урывками. Помню, что были у него дома, помню, что пили вискарь… Дальше – провал.

– А до вчерашнего дня всё помните?

– До вчерашнего? Да, всё чётко. Пять дней работал, ничего особенного не случалось. Потом случилась пятница, и мы решили выпить, ну и… понятно.

– Хорошо. Так… Я назову вам шесть слов, а вы мне их повторите. Ладно?

– Давайте.

Мы учили и запоминали слова, потом считали устные примеры, затем доктор проверил, могу ли я писать, попросил перерисовать два многоугольника с картинки на лист бумаги. Ещё я рисовал часы, называл животных… Заняло это минут десять. Потом доктор глянул на сержанта и сказал:

– Я ничего плохого не вижу. Кроме кратковременной амнезии, но та могла быть вызвана алкоголем. В остальном всё в порядке.

– Вы, кажется, говорили, что отпустите меня? – спросил я у сержанта. – Если доктор разрешит?

– Так и есть, – кивнул сержант. – Идите пока в машину, мне надо поговорить с врачом.

– А в машину мне зачем?

– Подвезём вас до гостиницы. Городок у нас маленький, но ночью очень темно, сами дорогу можете не найти. Не волнуйтесь, кхм, задерживать вас мы больше не будем.

И тут передо мной что-то упало с потолка, и я инстинктивно, не разбирая, перешагнул через него, и лишь потом обернулся.

На полу сидело нечто, похожее на гигантское насекомое – и на кальмара одновременно. Овальное тело с округлой спинкой, зеленовато-серый хитиновый покров, множество членистых лапок и длинные усики, с каждой секундой вырастающие всё больше. Оказавшись между мной, полицейским и врачом, оно замешкалось, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую.

– Нихрена себе у вас тут тараканы, – выговорил я.

– Где тараканы? – Доктор глянул на пол. – Что за?..

Он встал и попятился назад. Сержант Крутов, побледнев, тоже сделал шаг назад, но наткнулся спиной на стену и замер.

– Что это? – спросил я.

– Не знаю, – ответил врач. – Я такое впервые вижу.

«Насекомое», определившись с выбором, засеменило ко мне. Его суставчатые лапки перебирали пол так быстро, что их движения смывались. Когда оно оказалось рядом, я поднял ногу, чтобы раздавить тварь, но она вдруг прыгнула мне на лодыжку, зацепилась за джинсы и поползла вверх. Я вскрикнул и попытался схватить его за панцирь, но тот был скользкий, а «насекомое» замерло и крепче вцепилось в штанину. Я почувствовал его коготки, проткнувшие ткань.

– Эй! По… помогите его снять!

Сержант схватил дубинку и ткнул в тварь. Та крепко держалась и не свалилась. Однако стоило полицейскому дубинку убрать, как существо продолжило взбираться вверх. Схватилось за рубашку…

Сержант выхватил пистолет, приставил дуло к панцирю существа – сбоку, чтобы пуля не задела меня – и выстрелил. Хлопок от выстрела вышел приглушённым, мутная коричневая кровь брызнула на стены рядом. Лапки существа судорожно дёрнулись и застыли, намертво сцепившись с моей одеждой.

Несколько секунд мы все стояли, не говоря ни слова. Сердце у меня неистово колотилось.

– Это… – Я крепко выругался. – Это что такое было?

Врач, надев перчатки, потрогал тварь.

– Гладкий и твёрдый панцирь. Скользкий такой. – Он аккуратно взял пальцами существо и потянул его на себя, но та держалась крепко.

– Отрежьте его, что ли. У вас тут должны быть скальпели, ну или типа того.

– Я не хирург, – возразил врач. – Можно, конечно, и его позвать, но я предлагаю сделать проще.

Он взял со стола обычные канцелярские ножницы и стал перекусывать ими лапки существа.

– Жёсткий попался краб. – Лапки с хрустом перекусывались, но врач весь покраснел он натуги, сжимая ножницы. – Ух ты, блин. Фуф.

– Думаете, это краб?

– Я не зоолог. Мне и без изучения зверушек есть чем заняться. Но крабы здесь – не редкость. Другое дело, что…

– … они не забираются в дома и не нападают на людей? – закончил я.

– Именно. Однако по внешнему виду больше всего оно похоже на краба. Ну вот.

Последняя лапка была перекушена, и существо с глухим стуком упало на пол. Врач поднял его и положил в стальной лоток на столе.

– И что мне теперь с ним делать? – спросил он у сержанта.

– Нужно провести экспертизу, – неуверенно ответил тот.

– Я же сказал – я не биолог. Мои занятия биологией закончились на первом курсе института, да и там мы в основном глистов изучали. Единственное, что я могу сказать – это не паразит. А уж дальше пусть специалист разбирается.

Тут шок начал отпускать меня, и по телу пробежала волна дрожи. Ноги подогнулись, и я вернулся на кушетку, чтобы не упасть. Сердце стучало часто и глухо, воздуха не хватало.

– Господи… Чёрт возьми… Что же это… – Я не мог не то что договорить, но и додумать ни одной мысли.

– Спокойно, спокойно. – Врач шагнул ко мне. – У вас стресс. Посидите немного, успокойтесь. Сейчас дам вам воды.

– Да что воды… – Я глубоко вздохнул. – Дайте мне успокоительного теперь.

– Неплохая идея. Сейчас будет. – Он достал из шкафа коробочку с таблетками, выдавил одну из блистера и подал мне вместе со стаканом воды. – Вот, выпейте.

Мгновенного эффекта от таблетки почему-то не было, о чём я незамедлительно сообщил врачу.

– Разумеется, – хмыкнул тот. – Нужно подождать. Ничего, скоро подействует.

– Может, мне укол какой сделать?

– Ещё чего. В ампулах всё учётное, да и мало их. На больных-то еле хватает, всем подряд колоть никак не получится.

– Я – не все подряд! На меня напало это вот… Вот эта вот дрянь!

– И поэтому вы снимете джинсы и покажете мне ногу. И быстро. А успокоительных вам больше не надо.

На ноге была пара неглубоких царапин от коготков твари, но и только.

– Ни отёков, ни покраснения. Кровотечения нет. Сделаю вам укольчик на случай аллергической реакции и обработаю рану антисептиком. Завтра покажетесь снова.

Когда врач закончил работу, а я наконец-то снова надел штаны, сержант попросил меня подождать в машине.

– Я скоро подойду, и мы отвезём вас в гостиницу. А пока вам придётся подождать в служебной машине.

На этот раз я спорить не стал. Вместе с другим полицейским я долго осматривал салон, подсвечивая телефоном. Вот уж чего не точно не хотелось, так это оказаться на одном сиденье ещё с одним «крабом».

Через несколько минут подошёл сержант, и мы поехали. У гостиницы сержант Крутов сказал мне напоследок:

– Ложитесь спать, вам это пойдёт на пользу.

Я ничего не ответил, лишь истерично хихикнул. Консьержка с улыбкой спросила, как прошёл мой первый день в Моряке-Рыболове, на что я ответил неуверенным кивком головы, забрал ключ и поднялся к себе.

Номер я осматривал долго. Запер окно и дверь, включил весь доступный свет, заглянул под кровать и тумбочку, за унитаз, под матрац. Перетряс всё постельное бельё, но нашёл лишь одного засохшего таракана. Обычного таракана, маленького. Проверил решётку на вентиляции в туалете, на всякий случай даже заглянул в маленький холодильник. Ни «крабов», ни другой дряни в номере не оказалось, но гасить свет всё равно было страшно. Тогда я начал проверку заново, уже не стесняясь двигать кровать и тумбочку, проверяя пространство за батареей и каждую щель на полу. Закончил уже за полночь, не без усилия заставив себя погасить свет в номере, но оставил свет в ванной. Спать лёг в одежде, снял только обувь. Как ни странно, довольно быстро уснул, но спал тяжело, часто просыпаясь. Каждый раз, стоило мне провалиться в сон, как я оказывался наедине с «крабами» – причём не одним, а сотнями. Они ползли ко мне, забирались по моей одежде, покрывали всё моё тело, и я снова просыпался.

Глава 4

Окончательно я проснулся лишь около девяти. Вскочил, осматривая комнату, но ничего страшного не нашёл. Голова оставалась тяжёлой и вдобавок ныла от тупой боли. В теле оставалась слабость, словно я и не спал вовсе, но встать я себя всё же заставил. И основным мотивом для этого был завтрак.

Оставшись без денег, я не мог пропускать включённую в стоимость проживания еду. Как ни жутко мне было от вчерашних событий, рациональная жилка во мне требовала поступать практично. Сперва поесть, потом уже паниковать.

На ресепшене была всё та же консьержка.

– Доброе утро! – устало поприветствовала она меня. – Спустились на завтрак? Это вы правильно сделали, завтрак пропускать нельзя. Вот у меня, если не позавтракаю, потом весь день насмарку.

– А вас разве не должны были подменить? – удивился я.

– Некому. Слышали ведь, моя сменщица… – Она огляделась, понизила голос до шёпота. – Умерла. Я слышала, её зарезали прямо у себя дома. Вчера, почти сразу после смены. Говорят, это её бывший муж. Он, правда, давно уже переехал в Ольгу, но оттуда и приехать ведь можно. Гулящий был мужик, ну, знаете? Она его выгнала, когда застукала с женой одного рыболова. Скандал был ужасный, конечно. Но вот, говорят, он вернулся в город и зарезал жену, чтобы отомстить.

– Ясно, – перебил я её. – А что, кроме вас двоих, работать тут было некому?

– Так у всех своя работа. Надо знать, что делать. Кого тут поставишь? Повара или уборщицу? Нет, абы кого не поставишь. Хозяин обещал заплатить двойную зарплату, если пока за двоих поработаю. Он и так Лену из отпуска выдернул, завтра вот выйдет, меня сменит. А мне-то что? Ну, поработаю. Дома как-то тоскливо стало, когда Кристина пропала.

– Вы знали пропавшую девушку? – удивился я.

– Это моя племяшка, – закивала консьержка. – Она к нам с мамой и Машкой приезжала. Мы втроём живём, а она нас навещала. Сестра даже так часто не звонит и не приезжает, как Кристина. Молодец она, хорошая очень девочка. Они с моей Машкой дружат. Машке тут вообще скучно, сверстников мало. Всё мечтает во Владивосток поехать учиться, как школу окончит. А Кристина как приезжает, так они с Машкой не разлей вода, всё ходят вместе, гуляют. Кристина ей всё про Владивосток рассказывает, помогает институт выбрать.

– А Маша… Это ваша дочь?

– Да, маленькая моя девочка…

– А она не… не пропала?

– Что вы, что вы! – испугалась консьержка. – Сплюньте! Кристина, перед тем, как пропала, в магазин ушла. Мы заглянули вечером в холодильник – а завтракать-то и нечего! А Кристина говорит: давайте я схожу, мне, мол, в удовольствие. Она и правда любит тут гулять. Ну, мы ей дали денег и согласились. Откуда ж мы знали?.. Тут никого раньше-то не убивали, криминала никакого нет. А потом – её нет и нет… Нет и нет…

Женщина всхлипнула. Тут я подумал, что даже не знаю её имени – что, в общем-то, обычное дело, я не стремился сближаться с обслуживающим персоналом. За весь предыдущий день я узнал лишь одно имя, да и то благодаря тому, что сержант сразу представился. Я привык относиться к людям… практично, что ли? Имена я узнавал, лишь когда мне от человека что-то было нужно. Но когда рядом со мной расплакалась эта наивная и доверчивая женщина, раздавленная пропажей любимой племянницы и пытавшаяся сбежать от этого в работу, что-то во мне дрогнуло.

– Извините, – выдавил я. – Я забыл, как вас зовут?

– Аня… Анна, – сквозь слёзы улыбнулась та. – А вас?.. Ах, да, Вы же Кирилл Сергеевич. Тут же есть ваше имя.

Она махнула рукой на раскрытый журнал на столе.

– Можно просто Кирилл, – поспешил заверить я. – К чему этот официоз? Мы же не на совещании.

– Ну да, не на совещании, – хихикнула Анна.

– Я надеюсь, что Кристина скоро найдётся. Правда.

– Спасибо вам большое. Ой, да что вы тут стоите? У вас же завтрак! Идите, кушайте скорее.

На раздаче знакомая со вчерашнего дня буфетчица со вздохом сунула мне тарелку с овсянкой, сваренной на молоке, блюдце с двумя сваренными вкрутую яйцами, два свежеобугленных тоста и микроскопический брикет масла.

– Кофе и чай вон там, – соизволила она наконец-то открыть рот.

Когда я не без усилий запихивал в себя подгорелые тосты, в столовой появился сержант Крутов. Окинув взглядом зал, заметил меня и направился к моему столику.

– Доброе утро, Кирилл Сергеевич.

– Доброе утро, сержант. – Я встал и протянул ему руку. – Вчера я вас не поблагодарил. Вы ведь, можно сказать, спасли меня от той твари.

Он замер на пару секунд, и мне показалось, что сейчас он спросит: «Какой твари?» Меня пронзила мысль, что всё пережитое вчера, в том числе и «краб» в больнице – плод моего больного воображения. А что, если так и есть? Если бы кто-то увидел меня, перебиравшего вчера номер по косточкам, заглядывавшего под матрац в страхе обнаружить там неведомого монстра, именно психом бы меня и сочли.

К счастью, мои страхи не подтвердились:

– Должен вам сказать, что распространяться о вчерашнем происшествии сейчас несколько безрассудно. Вы, конечно, не один, кто видел вчера это странное существо, но, кхм, вкупе с вашим рассказом о перемещении из Ярославля, кхм-кхм, история о вчерашнем событии может произвести на ваших собеседников не самое однозначное впечатление.

– Вы о том, что меня могут счесть психом?

– В общем и целом – да. Могу я присесть?

– Конечно.

За столиком он огляделся, зацепился взглядом за некоторых из присутствовавших людей, и лишь потом спросил:

– Ночью с вами не происходило ничего, кхм… из ряда вон выдающегося?

– Нет. В других городах не просыпался, нападениям монстров не подвергался.

– Хорошо. – Мой полуироничный тон сержант, похоже, принял за чистую монету. – Я был несколько обеспокоен количеством событий, произошедшим с вами за сутки. Мне кажется, вам не стоит подолгу оставаться в одиночестве. Если хотите, можете проводить время в нашем отделении.

– В полиции? Вы меня арестовать, что ли, хотите?

– Нет-нет, – сержант замотал головой. – Я просто предлагаю вам защиту, которой вы лишены в гостинице.

– Заманчиво, конечно. И, поверьте, если что-то необычное со мной случится, я прискачу к вам, как ошпаренный. Но просиживать в вашем кабинете целыми днями, это, как бы так сказать?.. Тоскливо, что ли.

– Речь ведь идёт о вашей безопасности. Неужели вам не страшно находиться в незнакомом городе одному, без защиты?

– Страшно, – признался я. – До жути страшно, если честно. Но если я буду днями напролёт сидеть в отделении, легче мне не станет. Мне нужно придумать, что делать со всей этой ситуацией. А думается мне лучше всего на свободе. Так что я погуляю по вашему городу, порасспрашиваю людей, не едет ли кто во Владивосток. Или в Ярославль.

– Это, осмелюсь заметить, кхм-кхм, вряд ли.

– Я пошутил, сержант. В любом случае, к вам в кабинет мне пока неохота.

– Дело ваше. Если что-то случится, немедленно сообщайте мне. Можете рассчитывать на нашу помощь и поддержку.

– Естественно, сержант. А вы ещё не нашли способ вернуть меня домой?

– Извините, но пока нет. Кхм-кхм. – Он откашлялся. – Ваш случай выбивается из наших стандартных процедур, поэтому на разрешение данной проблемы нам нужно больше времени.

– Спасибо, что стараетесь. Буду сообщать вам, если что.

Полицейский попрощался и ушёл. Позавтракав, я подошёл к Анне на ресепшен и спросил её о зарядном устройстве.

– Да, я могу одолжить вам свою зарядку, – ответила она.

– Сейчас я не собираюсь в номер. Хотел прогуляться, посмотреть город, что ли.

– Можете оставить телефон здесь, если хотите. Он зарядится, пока вы гуляете.

– Непривычно как-то без телефона, – засомневался я. – А могу я взять её у вас, когда вернусь?

– Да, конечно, можно и так.

Улица поприветствовала меня холодным ветром и бледным солнцем. Серая пелена облаков местами рвалась под натиском голубого неба, но ещё закрывала большую его часть.

Гуляя, я размышлял о своих возможностях. Уехать отсюда я мог бы только с помощью местных. И не только уехать, кстати. Как-никак, я в морском порту. Должно быть, отсюда можно уплыть. Или, точнее, уйти морем – так ведь говорят моряки? Но заплатить мне ни за машину, ни за лодку нечем. Ценного ничего тоже нет. Разве что себя предлагать, хмыкнул я про себя – но к такой валюте я не был готов.

Можно, конечно, попытаться уговорить отвезти меня во Владивосток авансом, но что-то я сомневался, что кто-то согласится. Остаётся идти пешком. А идти, судя по карте, пришлось бы долго. Попутку тут можно и не дождаться. Про случаи убийств на дорогах я и вовсе молчу. В конце концов, в гостинице у меня было оплачено пять дней, стало быть, оставалось ещё четыре.

Это, конечно, очень условно. Следующим утром я должен был выйти на работу. Если я задержусь тут на все пять дней, то с работы можно будет спокойно уносить вещи, даже не заговаривая с начальством. Раньше-то косяков за мной особо не водилось, но это раньше. Не думаю, что кто-то будет выслушивать мои оправдания даже по столь необычному случаю. Как ни странно, а перспектива потерять работу казалась на тот момент наиболее пугающей.

Так что, как ни крути, я оказался в заднице. В глубокой – а точнее будет сказать, в далёкой – заднице.

Ноги опять привели меня к морю. Слева от меня был виденный вчера памятник утонувшим морякам, справа какой-то мужик затаскивал на берег лодку. У меня появился неплохой шанс продемонстрировать свои навыки коммуникации.

– Извините, – крикнул я ему. – Подождите, эй!

Мужик заметил меня и остановился. Почесал шею под густой бородой, глядя, как я приближаюсь.

– День добрый, – начал я. – Это ваша лодка?

– Моя. А что?

– Да это… мне просто надо кое-куда попасть. Машины у меня нет… Я вообще в городе человек новый. В общем, мне надо попасть во Владивосток.

Мужик хмыкнул.

– Во Владивосток? И ты хочешь отправиться туда на лодке?

– Ну да. Насчёт оплаты…

– На этой лодке, – перебил меня бородатый собеседник, – до Владивостока не уплывёшь ни за какие деньги. Нужен катер побольше. У меня такого нет.

– А машины у вас тоже нет?

Мужик вздохнул.

– Просто, понимаете… – Я не знал, как оформить свои мысли. – Я тут застрял, мне надо уехать. А автобусы во Владивосток не ходят.

– Так езжай в Ольгу. Туда автобусы ходят.

– Тут, как бы, есть проблема. У меня нет с собой денег.

Мужик с удивлением хмыкнул ещё раз:

– Стало быть, тебя бесплатно нужно отвезти во Владивосток?

– Не то, чтобы бесплатно. Я могу заплатить. Только не сейчас.

– Парень ты весёлый, – ухмыльнулся незнакомец, – но не настолько, чтобы я тебя куда-то вёз. Поищи других дураков.

Уговаривать его я не стал. Понятно было, как я выгляжу со стороны. Да и бормотал я крайне невнятно – чего раньше со мной не случалось. Отходя от мужика с лодкой, я думал, что нужно взять себя в руки, иначе мне из этой дыры вовек не выбраться. Я ведь умел говорить, умел убеждать и даже вдохновлять – по крайней мере, я надеялся, что мои речи на собраниях вдохновляли подчинённых на работу. Пусть их взгляды обычно и были полны скуки и отчаяния от начала очередного рабочего дня, но где-то в глубине души, я надеялся, они чувствовали вдохновение от моих слов.

Да нет, чушь это всё, оборвал я себя. Подчинённые слушали меня только потому, что обязаны были. А я прекрасно понимал, что вешаю им лапшу на уши. И даже в какой-то мере получал удовольствие, видя, что они обязаны слушать ту чушь, что я несу по утрам. Может, говорить я и умел, но лишь в удобной обстановке. Оказавшись в непонятной ситуации, без денег, говорить с незнакомыми людьми мне было куда труднее, чем с подчинёнными, которые тащат тебе свои унылые отчёты на подпись.

– Эх, сейчас бы с Олежеком поругаться, – вздохнул я. – Отчёты полистать…

Я решил обойти город. Это оказалось нетрудно – улиц тут было меньше, чем пальцев на одной руке. Миновав памятник, я направился к краю бухты. Наткнулся на жестяной забор и, поднявшись на идущую вдоль берега дорогу, повернул вместе с ней. Пошёл вдоль другого берега – в бухту впадали мелкие извитые речушки, одна из которых огибала город с севера. Дошёл до выхода из города и остановился. За последующие десятт минут мимо не проехала одна машина. Отчаявшись, я повернул к гостинице. Найти её было несложно, она ведь стояла на возвышении. Не желая пока возвращаться в номер, я пошёл дальше вдоль дороги. И спустя ещё несколько грустных мыслей о своей идиотской судьбе, увидел больницу.

В приёмном покое сидел всё тот же вчерашний санитар, вязавший носок.

– Добрый день, – поздоровался я. – А доктор на месте?

– Отдыхает, – ответил толстяк. – Случилось что?

– Да нет… Я по поводу вчерашнего поговорить хотел.

– Сейчас посмотрю, не спит ли. А то так позову.

Через минуту в дверях со стороны больницы показался врач.

– Соскучились по «крабам»? – весело спросил тот.

– Не то чтобы. Просто делать мне нечего, вот я и докучаю всем, кого встречу. Вы ничего не выяснили про это… Про это?

– Нет. Я не…

– … не биолог, я помню. Но, может, что-то интересное всё же бросилось вам в глаза?

– Что-то интересное вчера бросилось вам на ногу. Это неизвестное мне существо интересной структуры. Больше ничего, увы, не скажу. Впрочем, можно попробовать его сварить. Кто знает, что скажет нам его вкус?

– Разве что я хорошенько наберусь. Снова, – поморщился я. – А где вы его храните?

Врач шагнул к холодильнику и достал из морозилки пакет. Полиэтилен примёрз к лотку и дохлому существу, поэтому раскрыть его удалось не сразу.

– Как-то это ненаучно, – протянул я.

– Хранить неизвестных существ в морозилке? – Доктор пожал плечами. – А что ещё с ним сделать? Иначе протухнет.

Существо, покрытое инеем, с поджатыми обрубками лапок, чем-то напомнило мне древнего трилобита из книжки про доисторический период. Головы как таковой я не увидел, но под прикрытой панцирем передней частью тела топорщились замёрзшие толстые усики. Ну, или тонкие щупальца – это как посмотреть.

Доктор, тыкая в «краба» пинцетом, переворачивал его с боку на бок. Санитар отложил вязанье и тоже склонился над тварью. Я достал телефон и сделал несколько фотографий с разных ракурсов – хотелось бы иметь доказательство здравости своего ума на будущее.

– Ни клешней, ни жвал, – вздохнул врач. – Только какие-то усики. Крабы – хищники, а это существо на хищника не похоже. Зачем оно бросилось на вас? Непонятно. Хотите чаю?

Последний вопрос был столь неожиданным, что я не сразу его понял.

– Вы мне?

– Ну да. – Врач завернул «краба» и положил его обратно в морозилку.

– Не откажусь. А то я подзамёрз, пока гулял на вашей холодрыге.

– Да, климат здесь не ярославский. Пойдёмте. Семён, хватит вязать, пошли чай пить.

Санитар, взявшийся было снова за спицы, отложил их и пошёл за нами. В соседнем помещении, ещё более тесном, стояли узкий шкафчик, стол и четыре табуретки. Мне дали почерневшую от частых чаепитий кружку, на стол поставили коробку с чайными пакетиками и две пачки с печеньем. Ожидая, пока вскипит чайник, я, как и в гостинице, подумал, что не знаю имени человека, который мне помогал. Я ведь обычно не знакомлюсь с обслуживающим персоналом.

«Это же врач, – одёрнул я себя. – И он хорошо к тебе отнёсся».

– Извините, я совсем забыл, как вас зовут, – сказал я.

– Евгений Михалыч. Можно просто Евгений. А это вот Семён Юрьич, наша незаменимая опора.

Опора, втиснув свой необъятный живот между столом и стеной, добродушно улыбнулся и кивнул мне.

– Вы действительно не помните, как оказались в Моряке-Рыболове? – спросил Евгений Михайлович.

– Нет. Совершенно не понимаю, что происходит.

– Происходит в последнее время много чего странного. Пропала девчонка – Кристина. Слышали?

– Да, в новостях говорили.

– Вот. Прекрасная девочка. Умница, каких мало. Всё хотела на врача пойти учиться.

Я вспомнил, как вчера видел эту девушку на пляже. Она так быстро исчезла, что мне легче было поверить в помутившийся рассудок, нежели в реальность такого видения. И кому я мог об этом рассказать? Уж точно не доктору, вчера проводившему психиатрическую экспертизу. Или нечто вроде неё.

– Убили женщину, – продолжал доктор. – Такого у нас вообще никогда не было. Ну… не никогда, конечно. Но я не могу вспомнить последний раз, когда тут кого-то убивали.

Мне налили чая и я, несмотря на всю мою брезгливость по отношению к чужим кружкам, с удовольствием отхлебнул горячего напитка.

– А помимо прочего – в городе появились вы. Говорите, что не знаете, как сюда попали – и ведь никто больше этого не помнит. Сержант опрашивает людей, но никто вас не видел. Кроме убитой консьержки. Никто в город в это время не приезжал, все охотники приехали раньше. Никакого транспорта тоже не найдено – вы словно с гор спустились.

– Да уж, – улыбнулся я, размышляя, почему доктор рассказывает мне то, что рассказывать посторонним нельзя.

– У нас городок маленький, – продолжал он, – все друг друга знают. Поэтому новости разносятся быстро. А правду найти всё так же проблемно, как и в большом городе. Но Андрей всё равно старается.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что речь идёт о сержанте.

– Честно говоря, – сказал Евгений Михалович после минутного молчания, – мне хочется вам верить. Я не думаю, что здесь замешано что-то волшебное – всё-таки я материалист. Но в то же время я не думаю, что вы лжёте, когда говорите, что ничего не помните и не понимаете. Нет реакции узнавания на события. Похоже, что вы действительно напуганы происходящим.

– Есть немного, – кивнул я.

– Что ж. Остаётся лишь надеяться, что всё образуется. Как-нибудь. Хоть я и не знаю, как. Столько странностей зараз в городе никогда не случалось. Впору начать верить Игнату.

– Кому?

– Игнату… А, вы же не знаете. Один местный старикан. Любитель историй. Обожает рассказывать про конфликт на Даманском в шестьдесят девятом – он там служил и сам всё видел. А ещё часами рассуждает об утонувших моряках и чудовищах в море.

– Чего-чего? – Я выпрямился на стуле. – Каких чудовищ?

– Не знаю. Сам с ним, если честно, на эти темы не общался. Но многих местных он порядком достал своими рассказами. Раньше всё к приезжим охотникам приставал, но потом ему пригрозили психушкой, и он перестал нести всякую дичь. Теперь в основном сидит дома, ну или гуляет по берегу. Сын за ним ухаживает и следит, чтоб не чудил.

– А может… А что, если этот ваш Игнат видел вот таких вот существ? – Я махнул кружкой в направлении соседнего помещения.

– Ну… Может быть. Но люди поговаривали, что он совсем что-то дикое нёс. Про огромных чудовищ из морских глубин. Ваш «краб» на них совсем не похож. Вообще-то, он лечится у меня с гипертонией, но вижу я его нечасто, раз в несколько месяцев, а на приёме он ведёт себя вполне адекватно. Про чудищ ни гу-гу. А я его как-то не спешил про это расспрашивать.

– А где он живёт? – спросил я.

– Хотите в гости сходить?

– Делать мне, как я и сказал, нечего. А вдруг этот Игнат видел нечто похожее на нашего «краба»? Надо же спросить. За спрос не бьют.

– Насчёт Игната не уверен, – улыбнулся доктор. – Он довольно вспыльчивый старикан. Особенно когда ему не верят. Впрочем… Почему бы и нет? Сходите.

– Где он живёт?

– Не помню… Подождите, я схожу до регистратуры, посмотрю. Только, это… – Евгений Михайлович остановился в дверях. – Если что, это не я вам адрес сказал. Сами понимаете, закон, чтоб его так.

Когда я постучал в дверь, за забором залаяла собака. Громко так залаяла – явно не болонка у них двор охраняет, подумал я. Кроме собаки, однако, ничего слышно не было. А потому я постучал ещё раз. И ещё. Неведомая псина бесновалась по ту сторону жестяного ребристого забора, и я не раз начинал думать о том, что пора бы уже развернутся и пойти назад, к гостинице. Но потом вспоминал, где я, вспоминал о том, что должен хвататься за любую соломинку здравомыслия, чтобы не сойти с ума, и продолжал стучать дальше.

Не знаю, сколько прошло времени – стучал я долго. Наконец, за забором раздался хриплый окрик, собака притихла, и я расслышал чьи-то шаркающие шаги. Скрипнул засов, после чего дверь отворилась. Невысокий старик со смуглым морщинистым лицом пристально смотрел на меня своими льдисто-голубыми глазами. Он был в потёртых коричневых брюках и выцветшей розовой рубашке – одежде, купленной ещё в Советском Союзе.

– Ты кто такой? – спросил он меня хрипло.

– Здрасьте.

– Здорово.

– Меня зовут Кирилл.

– И дальше чего?

– Мне надо с вами поговорить.

– О чём?

Я замялся, мысли снова разбежались. Но потом вспомнил, о чём думал на пляже, и усилием воли собрал мозги в кулак.

– Слышал, вы рассказываете истории о морских чудовищах. Мне бы тоже нужно их услышать.

– На кой хрен?

– На тот хрен, что вчера на меня напало какое-то непонятное существо. Никто пока не знает, что это было. Я подумал, что вы можете мне подсказать.

– Ага. – Старик почесал заросшую седой щетиной щёку. – А может, ты пришёл посмеяться над стариком? Снять меня на камеру, выложить в интернет?

– Что? – Я опешил. – Нет, нет, я…

– У меня сын есть, между прочим. Вмиг тебе мозги вышибет. Он моряк, у него руки стальные. Рёбра в драке ломает с одного удара.

– Это, конечно…

– Приходил как-то один надо мной посмеяться. Зубы его до сих пор где-то тут валяются.

– Да погодите вы! – перебил я старика. – Если я над вами посмеюсь, пусть ваш сын меня найдёт, выбьет мне зубы и сломает рёбра. Я в городе новый человек, остановился в «Красной Заре». Уехать из города не могу. Меня, если что, просто будет найти. Делайте что хотите, но мне действительно надо услышать, знаете ли вы что-то о таких вот тварях.

Я показал ему экран телефона с фотографией замороженного «краба».

Старик посмотрел на фото, и выражение его лица изменилось. Он не просто удивился – как-то весь сник, его плечи опустились. Потом пожевал губами и отошёл в сторону.

– Ладно, заходи. Как раз собирался чай пить.

Глава 5

– Да, чудно… – кивнул Игнат, когда я рассказал ему о событиях минувшего дня. – Ты, парень, похоже что совсем ненормальный. Что неплохо, ведь я таких давно уже не встречал.

– Лестно слышать, – ответил я, покосившись на огромную овчарку, сидевшую у моего стула.

Взяв со стола сушку, я протянул её собаке, и та аккуратно выхватила угощение из моих пальцев. А потом вновь уставилась на меня. Последние двадцать минут это зубастое чудище терроризировало меня, заставляя кормить со стола. Что самое страшное, ей для этого ничего, кроме взгляда, не требовалось. Я кинул ей ещё одну сушку и отвернулся, делая вид, что не замечаю её.

– Да, – сказал старик, вертя в руках чашку, – видал я таких. Только это не краб, как ты его назвал. Это вообще не относится ни к одному из известных науке видов.

– Вы-то откуда… – Я кашлянул и сменил тон. – Вы уверены?

– Да. За свою жизнь я много с кем пообщаться успел. Как-то раз отвозил такого вот красавца в Институт Биологии Моря во Владивостоке. До сих пор там, наверное, хранится. Только, почему-то, они о нём говорить не любят.

– Почему?

– Сказал же – почему-то, – нахмурился дед. – Невнимательный ты какой-то. В общем, учёный, с которым я общался, сказал мне, что это неизвестный вид. Обещал больше рассказать, когда изучат. Но в следующий раз, когда я к ним пришёл, он притворился, что впервые меня видит. Ничего не рассказал и смылся почти сразу. Тогда меня попросили уйти по-хорошему – ну, я человек понятливый, ушёл. Спустя месяц ко мне пришли военные. Увезли чёрт знает куда, расспрашивали неделю. Потом отпустили. Сказали помалкивать.

– Но вы, как я слышал, не помалкивали.

– А вот и помалкивал, – со злостью в голосе возразил Игнат. – Но когда Союз распался, им уже не до меня было. Многое было забыто или утрачено. Так что в девяностые я снова попытался допытаться до правды. Учёные в институте уже поменялись, и новые про меня просто не слыхивали. Пытался рассказывать местным, но им плевать. А когда им надоело, что я народ смущаю, припугнули психушкой. Ну, против дурки уж и мой сын бессилен, так что я умолк.

– А о чём вы рассказывали?

Старик вздохнул, отпил чая и неохотно начал отвечать:

– Ну, начну издалека. Слышал о конфликте на Даманском в шестьдесят девятом?

– Нет. – Я вспомнил, что об этом уже упоминал врач.

– Ну да, сейчас об этом мало кто помнит. В общем, и слышать-то почти нечего. Даманский – это остров на Амуре. А Амур – это граница между Россией и Китаем. В шестьдесят девятом там произошёл вооружённый конфликт – единственное в истории вооружённое столкновение России и Китая. Точнее – Советского Союза и Китая. Мелочь, в общем-то, которая возникла из-за глупости местного китайского командования. Однако эта глупость могла спровоцировать, как говорили, большую войну… Хотя, кто ж его разберёт? Всё закончилось благополучно. В общем, в ночь с первого на второе марта шестьдесят девятого группа китайских военных переправилась через Амур и попыталась пересечь границу. Их заметили наши, вышли им навстречу. Началась стрельба, в результате многие наши погибли. Нескольких ребят китайцы захватили в плен, но позже обменяли на своих. На пару недель выстрелы стихли, но четырнадцатого китайцы снова пошли в наступление. А пятнадцатого мы уже стреляли друга в друга. Ну, к тому времени мы уже готовы были. Отпор им дали знатный – у нас и танки стояли, и бэ-тэ-эры… Не без потерь, конечно, не без потерь… Наших полегло больше полусотни, земля им пухом… Но ускоглазых там постреляли – в разы больше.

Старик глотнул ещё чая, поставил чашку и продолжил:

– Меня там ранили, так что конец сражения я уже не застал. Первую помощь-то быстро оказали, но по-нормальному лечить стали только в госпитале, а к тому времени…

Он закатал штанину, и я увидел протез вместо ноги.

– Ух ты, – ляпнул я и тут же исправился: – Сочувствую.

– Да что уж теперь… – Старик откашлялся. – Я всё это к чему? Когда мы одну атаку отбили, я нашёл кое-что. Кто-то из ускоглазых, когда убегал, обронил амулет. Интересный такой, старинный. Из чьей-то кости сделан. Я его тогда подобрал как трофей, ну и забыл на какое-то время. Мало ли что. Но вот позже, много лет спустя, этот амулет мне помог. Случилось это через шестнадцать лет после того боя. Я к тому времени трудился рыболовом. Вон, как сын мой сейчас. Мы были в море – точнее, возвращались уже домой с полным трюмом минтая – когда в бухте Чажма случилась авария. Там на атомной подлодке работы шли над реактором. Ну, произошёл взрыв. Несколько человек погибло, многие были радиацией отравлены. Это всё я потом уже узнал, из газет. А собственно во время аварии мы шли в гавань. Неподалёку от Чажмы. И вот тогда…

Старик Игнат склонился над столом и пристально посмотрел на меня.

– Ты вот эту свою букашку живьём увидел – и пересрался. А мы тогда увидели их тысячи.

– Где? – во рту у меня пересохло.

– В воде. Они всплывали на поверхность. Многие из них стали карабкаться по бортам. Благо, мы быстро их увидели, и стали сбрасывать их баграми назад в воду. Но рук быстро стало не хватать, они ж со всех сторон пёрли… Забирались на людей, царапали их своими мерзкими когтями. Всех, кроме меня. Меня они обходили за метр. Представь – вся палуба кишмя кишит, а ко мне ни один не подходит. Тогда-то я и вспомнил об амулете, который таскал как память. Наверняка-то не знаю, но мне так кажется, что из-за него на меня они не пёрли. А ничем другим я от остальных мужиков не отличался.

– А что стало с командой?

– Никто не умер, если ты об этом. Мужики содрали с себя этих мразей, а потом мы заперлись в рубке и ждали, пока твари не исчезнут. Они всё ползли и ползли из моря – а потом стали дохнуть. Когда мы всё же вышли на палубу, почти все они были мертвы и лежали кверху брюхом, со скрюченными лапами. Некоторые ещё шевелились, но вяло. Тогда мы взяли швабры и столкнули их назад в море. Чтоб им пусто было…

Старик замолк, глядя перед собой и не замечая меня. Я откашлялся, чтобы привлечь его внимание:

– И… это был единственный раз, когда вы видели таких… существ?

– Нет. Не единственный. Самая значительная активность была в одиннадцатом году – после Фукусимы.

– После аварии на атомной станции?

– А ты ещё про что-то на Фукусиме знаешь? – съязвил дед. – Да, после аварии. Там, в Японии-то, до сих пор над последствиями работают. Жахнуло будь здоров, самого Дьявола разбудишь. И тогда же затонуло одно наше рыболовное судно… Из команды выжил только один человек.

– Ваш сын?

– Да. Смотри-ка, а ты догадливый.

– Я так понимаю, вы отдали ему свой амулет?

– Да. Раз уже он мне помогал, то и ему поможет – так я рассудил. И не зря. Тогда, после Фукусимы, Егорка – сын-то мой – на том судне был, что затонуло. Он один на шлюпке до дома добрался. Ни ран, ни царапин – но еле живой от страха. Через несколько месяцев только мне рассказал, что там было.

– И… что там было?

– А вот этого не скажу. Потому что тогда ты точно решишь, что дед умом тронулся. Там были уже не эти букашки, а нечто… нечто куда более страшное.

Игнат замолчал, а я не решался расспрашивать дальше. Вдруг что-то коснулось моих ног, и я чуть не подскочил от неожиданности – но это просто собака положила морду мне на колени. Я нерешительно почесал его за ушами. Пёс не был против.

– Значит, в этих водах живёт что-то… неизвестное? – спросил я наконец. – Что-то малоизученное? Что-то, о чём мир до сих пор не знает?

– Мир? Часть мира, может, и знает. Если б ты тут жил, то знал бы, что суда береговой охраны в нашей акватории – совсем не редкость. Только они тут не границы стерегут. Они охраняют научные корабли. Институт Биологии Моря уже много лет изучает наши воды – или то, что под ними. После Фукусимы ещё и сильнее стали изучать. Теперь далеко от берега в наших краях без разрешения не уплывёшь. Военные вмиг развернут. И хорошо ещё, если развернут. Пару лет назад сюда приезжал один энтузиаст. Фанатик. Хотел документальное кино снять про секретные военные объекты. Взбрело ему в голову отправиться за кораблями береговой охраны на катере… Ну, и всё. Больше я его не видел.

– Убили, что ли? – удивился я.

– Может, и убили. А может, просто по заднице надавали и отправили восвояси – я-то откуда знаю? Мне вон психушкой угрожали. К каждому замку есть свой ключ. А что до тебя, парень… Мой тебе совет: не треплись о той букашке. И фотографии свои удали. Если, не дай бог, у тебя это увидят… Впрочем, тебе уже поздно бояться. Наш доблестный товарищ полицейский уже доложил, куда надо. Я так думаю. Но в целом – уезжай отсюда и не возвращайся. И не вспоминай об этом случае даже в шутку.

– С удовольствием бы уехал. Вот только у меня ни денег, ни машины. Сержант обещал помочь с этим делом, так что я сижу и жду.

Игнат бросил на меня ещё один взгляд и сказал:

– Поговорю с сыном, как он придёт. Может, и поможем тебе. Хотя бы до Владивостока добраться.

– Правда? – Я выпрямился на стуле, не веря в свою удачу. – Вы сможете мне помочь?..

– Эй, эй! – Старик замахал руками. – Не гони коней! Сказал же – поговорю с сыном! Ничего не обещаю, просто спрошу.

– И на том спасибо. Это первая хорошая новость за последние два дня.

– Ты на меня не особо-то надейся. Сам пока тоже шевелись, разузнавай, как до дома добраться. Но номер телефона мне свой оставь. И где тебя найти, если что.

В гостиницу я вернулся к вечеру. Настроение у меня улучшилось – наконец-то появился шанс убраться из этого городка! Шанс, конечно, призрачный, но вчера у меня и такого не было.

К тому же – хоть это и не столь значимо – я узнал много интересного. Теперь, наслаждаясь первыми часами вспыхнувшей надежды, я снисходительно смотрел на всё странное, что здесь произошло. Примерещилась пропавшая девушка? Мало ли, чего с похмелья не бывает. Увидел странного краба? Да кто их разберёт, этих дальневосточных зверюшек. Как сказал доктор, я ж не биолог. Старикан рассказал парочку странных историй? Ну, подумаешь. Не зря ж ему психушкой пригрозили. Таких фантазёров везде хватает.

Мне не хотелось портить свежую надежду какой-то мистикой. Всё это чушь, убеждал я себя. Главное – у меня появился шанс оказаться дома.

Я даже улыбнулся Анне на ресепшене, когда брал у неё зарядное устройство. На ужин я опоздал, ресторан уже закрылся, но мне было всё равно. Самочувствие на взлёте, я уже почти чувствовал себя творцом своей жизни! Можно смело забыть имена всех этих людей и жить спокойно. Разве что на новогоднем корпоративе я вспомню эту историю, чтобы попугать набравшихся коллег – а в таких историях имена не нужны.

Поднявшись к себе, я прямо в ботинках завалился на кровать. И тут у меня в кармане зазвонил телефон. Удивлённый, я достал его и увидел входящий видеозвонок от Игоря.

– Ну надо же, кто позвонил! – саркастически поприветствовал я друга.

Тот сидел в кресле перед компьютером. Локти на столе, лицо серьёзное, взгляд уходит под камеру – на экран монитора.

– Здорово. Ну чего, ты оклемался? На работу-то выйдёшь завтра?

– Игорь, не прикидывайся болваном. Я тебе всё вчера объяснил.

– Ты что, правда в… том городке у Владивостока?

– Да, Игорь. Правда. Без копейки денег, с большущим минусом на телефоне. Без зарядки, кстати. Хорошо хоть, консьержка свою одолжила.

– Кир, это всё как-то… Ты знаешь, я не люблю разводы.

– Я тебя не развожу. Это не розыгрыш. Я действительно далеко. И, правда, не могу выбраться.

– Ч-чёрт… Плохо это всё. Я всё не могу избавиться от ощущения, что ты меня дуришь. Но… Тут, знаешь, одно дело случилось…

– Какое ещё дело?

– В общем… Фиг знает, как и сказать… Сегодня у меня в квартире… Господи, как дебильно это прозвучит… Сегодня у меня в квартире появился канадец.

– Что-что? – Я оторопел, но не смог сдержать улыбки. – Ты сказал – канадец?

– О да. Вышел из туалета. Ч-чёрт, я вообще себя идиотом чувствую… Но я не вру. У меня из туалета вышел канадец. Он, как и я, ни черта не понимал и был напуган. Ну, когда мы оба вдоволь наорались, я вспомнил, что там умел в английский, и кое-как с ним поговорил. Короче, как он рассказал, зашёл он к себе домой – там, в Оттаве. А потом почувствовал себя нехорошо и прилёг. Задремал, говорит, на минуту, а проснулся уже у меня в сортире.

– Ё-моё, Игорь. А ты ещё называешь мои шутки глупыми.

Не знаю, зачем я это сказал. В глубине души я сразу поверил Игорю. Слишком много непонятного я увидел за последнюю пару дней, чтобы сейчас поднимать друга на смех.

– Ага, теперь ты мне не веришь, – понимающе усмехнулся Игорь.

– А доказательства… будут? Где он сейчас, твой канадец?

– Уехал в канадское посольство с полицией. Не знаю даже, что теперь будет, но с меня взяли подписку о невыезде.

Вот тут я громко и грязно выругался. Только на горизонте забрезжила надежда на то, что друг поверит, приедет и выручит, как нашлись новые препятствия.

– Оно, в общем-то, логично, – продолжал Игорь. – Откуда ни возьмись, у жителя Ярославля в квартире в себя приходит гражданин Канады. Думаю, они меня в похищении подозревают. Хоть и не понимают, почему же я тогда сам полицию вызвал. Да и Дэниэл – так его зовут, канадца – против меня ничего выдвигать не будет. Кажется.