Читать онлайн Времени не существует бесплатно

0

Пролог

Нет часов на запястьях. Смартфоны давно вышли из строя. В один совсем не прекрасный, не солнечный день произошёл резкий скачок. Направленный вниз. Всё, к чему мы так привыкли, всё, к чему мы стремились, всё, что считали нужным. Совершенно всё изменилось. Дома стали брошенными, день изо дня приобретая виды старых давно забытых картонных коробок, абсолютно беспорядочно расставленных по всему периметру города сумасшедшим архитектором без чувства толка. Жить в них не было никакого смысла, так как большая часть оставшихся сооружений представляла собой изуродованный прямоугольник с пробоинами в его сторонах, в котором помимо сквозняка и продырявленных стен ничего не было.

Речь пойдёт не о войне, а о том, как один замечательный человек в роли меня спас свой город от вечного спокойствия, заставив людей мыслить не одним днём, а целыми неделями наперёд.

Добро пожаловать в мой рассказ о великом сотворении нового мира. Предпосылка ко всему этому была лишь одна: моё собственное восприятие реалий, в которых меня затолкала судьба, но даже при таком исходе, в данную минуту, нутро говорит мне о том, что не всё так плохо.

Не бывает ничего хуже, чем вести диалог с проводником поезда, мчащегося со скоростью света по маршруту под названием «Пустота». Каждый из нас рано или поздно отправиться в это бескрайнее путешествие, наполненное безудержным потоком всевозможных эмоций. Поэтому то, что получилось из-за меня, повторюсь, не так уж и плохо. Иными словами, я перевернул. Всё.

Сначала мне выпала возможность поиграть в события, в жизни людей, в их выборы, эмоции, но позже, я смог создать новый мир, не прописывая километровые программные коды, не визуализируя различные локации, изучив тонну модификаций современных приложений, не разукрашивая всё окружение, находящиеся в метре от меня, на графическом новомодном планшете. Я обратил новшество в беспамятство – обморочное состояние, прописав свою историю, главными героями которой являются мистер Он, миссис Она, всеми известные Мы и так надоевшие человеку, неаккуратно перерезавшему себе вены в ванной, все Люди в целом.

Посадив маленький росточек в бескрайнем поле, мне удалось вернуть время вспять, напомнив людям о том, что не всё решают деньги, богатство, различные привилегии и прочие порочные, не всегда справедливые слова и их значения. Условия в один миг оказались равными, но, всё же, как и в любой ситуации есть люди, у которых имеется преимущество: начальный бонус в первых стадиях видеоигры, скидка на любимый товар в магазине, купон в проигрышной лотерее. Впрочем, называйте, как хотите. Я создал время. Новое время. Эпоху.

Но, начнём с самого начала.

1

Первое знакомство

Меня зовут Алекс.

Я вырос в семье, целью которой не являлось создание около идеальных отношений. Мы плыли по течению, захлёбываясь в нарастающем напряжении. Когда мне предоставлялся шанс увернуться от приближающейся волны, чтобы она не размозжила меня о скалы, – я не пользовался им. Не потому что был глуп. К сожалению, в самые ответственные периоды моей жизни, которые должны были предстать передо мной в образе, влияющем на моё развитие, я находился над пропастью, балансируя на одной ноге, опёршись на ниточку. Во время того, как я боролся за свою жизнь, чтобы не отправиться в свободное падение, в семье происходили нескончаемые битвы между родителями, периодически ссылающие свою агрессию на меня, чтобы сбросить мешок накопившегося негатива. В эти моменты я не мог уклониться от волны, потому что всевышние силы не одарили меня возможностью рационального мышления, так как в те годы, оно ещё не сформировалось.

Мы жили довольно бедно. Порой одноклассники искоса поглядывали на меня, замечая новоиспечённые ссадины на теле, которые я изо всех сил старался скрыть обносками старой, плохо пахнущей одежды. Изначально я сопротивлялся. Двигаясь навстречу, казалось бы, неминуемого поражения, мне удавалось давать отпор местным парнишкам, чей интеллект в один не очень знаменательный день остановился на своём этапе развития. Они достигли своего определённого пика. Окружающие меня приматы иногда поджидали меня за углами, но нападали всегда поодиночке, что не могло не радовать. Вступая в схватку, малолетние обезьяны всегда проигрывали, потому что с раннего детства я удосужился участвовать в спаррингах с моим отцом, в которых, естественно, разбит был именно я.

Драки в школе продолжались до тех пор, пока я не стал вороной, отгородившейся от всех в дальнем углу кабинета, думая о том, что это отстранение как-то мне поможет (по счастливым обстоятельствам, помогло, но об этом позже). Драки в семье продолжались до тех пор, пока отец не умер. Мать за несколько часов до похорон стояла в гостиной и примеряла сиреневое платье, кружась напротив зеркала, небрежно раскидываясь по затхлой квартире неумелым хохотом, держа в руках телефонную трубку.

– Алекс, – она подошла ко мне сзади и отчуждённо прикоснулась к моим плечам, – у меня важное собеседование.

Не знаю кого она хотела обмануть и уж тем более удивить.

После того, как мама не пришла на похороны отца, я перестал играть в семью. На тот момент я был совершеннолетним, поэтому мне не составило труда покинуть родной дом, пропитанный всеми сладостными антонимами, описывающими любую благополучную семью.

Поначалу было трудно преодолевать барьеры, выставленные финансовыми ограничениями, но, выйдя на самый высокий уровень закаливания в прошлом, я считал все эти преграды пустяковыми. Тратя баснословные деньги и силы на белую краску, чтобы следуя по чёрной жизненной полосе наконец-то выйти на новый светлый этап, раскрасив перед собой дорогу в противоположный цвет, у меня всё же получилось обеспечить себе хорошее настоящее. Но, с одной трудностью я всё-таки не смог справиться.

* * *

– Какой замечательный вид, – выдохнув, прошептал себе под нос, стоя на крыше, вглядываясь в бесконечную даль, растянувшуюся перед глазами.

Всюду стояли многоэтажные здания, фасады которых были неповторимы. Сооружения не выглядели так, словно их напечатали на цветном принтере и вставили огромной кучкой на 10 квадратных метров, будто сплошной бессмысленный текст. Каждое здание было уникальным. Крыши некоторых домов невозможно было увидеть, находясь даже на 40-ом этаже, так как они уходили высоко вверх, исчезая за пышными, густыми облаками. Разнообразные цвета не давали покоя моему сознанию. Восприятие различных оттенков, покинувшее головной мозг, не давало мне покоя, поддерживая в бегающем взгляде увлечённость.

Я не мог уловить что-то конкретное. Мои зрачки постоянно метались из стороны в сторону, не улавливая чего-то определённого. Взгляд летал. Где-то там и немножко тут. Взгляд чувствовал свободу, не придавая значения тому, что он видит и пытается поймать.

Почему-то стоя на этом месте я вспомнил прошлое.

Вспышка.

– Мам, – дергая её за левую руку, вопящим голосом я продолжил, стоя за прилавком дешёвого магазина:

– Купи машинку. Вон ту! Красного цвета! Купи. Купи. Ку…

Вспышка.

– Я понимаю, что тебе это даётся сложно, но давай не сейчас, – без интереса произнесла мама, когда я ей в очередной раз жаловался на свою учёбу в местной ужасной школе.

– Но я…

– Не сейчас!

Вспышка.

– Зачем ты это сделал?! – Прокричал мой лучший друг, когда я потратил часть наших накоплений, которые мы откладывали на создание нового проекта. – Ты же прекрасно понимаешь, сколько усилий нам потребовалось для накопления такой суммы!

Я проиграл деньги в казино, без малейшего расчёта на то, что смогу отыграться. Я их потратил. Я захотел это сделать.

– Зачем ты пошёл на это?! – Он не хотел знать истинную причину. На тот момент для него был важен сам факт того, что той суммы денег больше нет. И их не вернуть.

– Скажи мне, ЗАЧЕМ?! – Он начал кричать. – Неужели ты можешь просто так взять и проиграть? Пустить всё на самотёк!

У меня не было выбора. По крайней мере, мне так казалось на тот момент. Умер двоюродный брат, который заменял мне отца. Я напился. И проиграл деньги. Я проиграл велению смерти. Она так хотела. Эта чёрная дама с огромной косой, которая увела из жизни дорогого мне человека.

– Что ты натворил?

Вспышка.

Трасса. Резкое торможение. Блокировка колёс. Оплавление верхнего слоя автопокрышки. Удар.

Вспышка.

Разбитые стёкла. Везде. Полумрак. Кровь. Потеря сознания.

Вспышка.

Врачи. Много шума. Палата номер «11». Возгласы, крики.

– Два! Один! Разряд!

Вспышка.

– Мам, купи машинку. Вон ту! Красного цвета! Купи. Купи. Ку…

– Хватит! Я сказала, хватит!

Вспышка.

Я снова здесь. Стою и любуюсь этим восхитительным видом с крыши высоченного здания.

Я – писатель. О моей первой опубликованной книге, после недельного застоя, напечатали во всех газетах и известных журналах. Спустя два дня было продано более ста тысяч экземпляров.

После этого за мной по пятам шёл бродячий пёс по имени Успех. Временами он сворачивал с тропы, по которой я передвигался, но почему-то вскоре всегда возвращался. Успех. Именно благодаря ему и моей скрупулезной работе я смог бы, находясь в нынешнем денежном положении, выкупить то казино, в котором когда-то проиграл часть денег, которые мы с лучшим другом откладывали на создание проекта. Кстати, о друге. Он умер. Алкогольная кардиомиопатия. Поражение сердечной мышцы, обусловленное длительным употреблением алкоголя.

Всё вышесказанное – череда моих произошедших событий, в которых я чувствовал. В основном, речь шла о плохом. Чаще всего именно болезненные эпизоды запоминаются в нашей с вами жизни. Хорошее – моё исключение, которое появлялось чуть реже, чем обильный снегопад в пустыне.

Человек, проходя различные этапы на всём своём пути, находится рядом с ощущением, чувством. Неважно, какие они. Главное, что они есть. И это более чем хорошо. Этого больше, чем достаточно.

Стоя на крыше, я сделал шаг вперёд, приблизившись к самому краю.

Вспоминая прошлое, каким бы ужасающим оно не казалось, я понял, что всё было в порядке до тех пор, пока моё ощущение не стало отходить на второй план. Находясь в настоящем, я осознавал, что ничего не чувствую. Ни холод. Ни тепло. Ни радость, ни смятение. Ни страх, ни эйфорию. Рядом со мной в данную секунду не находится эмоция, которая день изо дня присутствует в нашей с вами жизни.

Человек живёт чувством, чему я могу только позавидовать. Мне этого не хватает. Прямо сейчас.

Я делаю шаг вперёд, широко раскинув руки в стороны, с головой нырнув в свободное падение, чтобы получить свою награду. Чтобы заметить. Чтобы хоть что-то ощутить.

Я лечу. Передо мной красной ковровой дорожкой расстилаются фрагменты из памяти. Подёргивание уголков губ моей неулыбающейся матери. Поднятая на меня рука покойного отца. Настольная лампа с ослепляющим светом, которая периодически мешала мне сосредоточиться на только что пойманной мысли в написании своей книги. Мчащаяся со скоростью света жёлтая машина с громкой сиреной скорой помощи, которая когда-то помогла мне остаться в живых. Меня однажды спасли. Ради чего? Ради того, чтобы я просто так взял и покончил с собой? Нет.

– Нет! – Я выкрикнул прямо перед окончанием своего фееричного падения.

Я – самоубийца, передумавший заканчивать свой тернистый путь. Или просто дуралей, который не справился с градом острых ножей, несколько лет наносивших ему смертельные раны, и решил покончить с собой, но в последний миг отказался от недавно принятого решения.

Кричащий слабак – камнем летящий вниз – сказал слово «нет».

Осталось несколько метров до ощущения «ничего». До появления моего образа в первом вагоне поезда, который ежедневно, без окончания своего пути, движется по маршруту «Пустота». Осталось несколько метров до начала моего, казалось бы, неизбежного конца.

Время остановилось, как и мой силуэт.

Машины, движущиеся по эстакаде, замерли. Люди, чей взор уловил мой падающий с крыши образ, застыли в искажённом от ужаса лице, прислонив свои ладони к устрашающей физиономии. Листва, падающая с деревьев, перестала приближаться к земле. Остолбенело абсолютно всё, но я по-прежнему мог двигать своими зрачками.

Первая мысль, которая пришла мне в голову, – узнать причину возникновения «остановки».

– Чёрт, – я огляделся по сторонам. – Что происходит? – Моё тело удержалось в воздухе параллельно асфальтобетонному покрытию. Оно находилось в нескольких метрах от приземления, но что-то заставило его замереть.

– Шея. – Я почувствовал, что могу ею пошевелить. – Моя шея.

Оглядевшись по сторонам, не найдя ничего, что как-то поможет мне выбраться из этого состояния, я понял, что мои руки, как и ноги с туловищем всё также находились в одном и том же положении.

– Ну и? – Я часто разговаривал сам с собой. – Что будем делать дальше?

Я обратил внимание на вкопанные в землю столбы. Это были люди.

– Эй! Манекены, – я думал, что смогу докричаться до окаменевших фигур. – Вы не похожи на манекенов. Мужчина, – обратился к первому попавшемуся живому пластику, – вы уже долго не моргаете. Глаза не устанут? – В ответ не последовало никакой реакции. – Женщина! – С каждой следующей секундой становилось не до смеха, но я не мог упустить возможность поглумиться над происходящей ситуацией, какой бы она не была. – Осторожно, на вас с неба падает кирпич!

Ответ – как и следовало ожидать – никакой.

Скривив задумчивую гримасу, будто находясь в аудитории за партой, сидя перед преподавателем, который говорит об абсолютно непонятных мне вещах, я уже почти сдался.

– Интересно.

В таком безвыходном условии ничего и делать не остаётся. Только говорить. Чем я, собственно, и занялся.

– Ещё интересно, что у меня эта напряжёнка не вызывает никаких острых эмоций, – я посмеялся. – Как будто за хлебом в магазин сходил.

Я закрыл глаза.

– А может я уже умер? Никто же не знает, что происходит «там», после смерти. Возможно, время просто останавливается за миг до окончания твоего существования, как произошло и у меня? – Я ухмыльнулся. – И все мы становимся пленниками времени, застревая между двумя мирами живого и неживого. Хотя можно ли назвать происходящее вокруг меня неживым миром? – Я открыл глаза и снова начал разглядывать окружение. – Увяз в картинке. Завис. В видеоигре. Забавно.

Меня посетило ощущение, будто я чувствовал что-то подобное раньше. Занимаясь писательством, я иногда забывал о счёте времени. Казалось, что я где-то задержался. Ни «тут» и ни «там», а именно где-то. Занимаясь любимыми делами, время в действительности будто прекращало своё существование, но на деле всё оставалось прежним. Соседи, делавшие бесконечный ремонт, не прекращали шуметь за стеной в соседней квартире. Капли дождя, падая с неба, продолжали свой недолгий полёт. Люди, застывшие в пробке, не переставали долбить правой рукой по рулю, дабы все вокруг, находившиеся в километре, услышали звуки клаксонов автомобилей, выражающих злобное недовольство. Всё было так, как есть всегда, но сейчас я не знаю, что происходит.

У меня не было часов на руках, чтобы посмотреть, сколько прошло времени с момента «остановки». Хотя стрелка циферблата тоже бы застыла.

По ощущениям прошло больше получаса.

– Руки, – смог ими пошевелить, – привет. Как мне вас не хватало. – Спустя минуту я почувствовал, что ко мне возвращаются силы. – Ого. Ещё и ноги. Здравствуйте, – сказал, немного испугавшись, так как думал о том, что моё тело, вернувшись в первозданное действие, продолжит свой молниеносный полёт вниз, но в этот раз уже достигнув своей цели. – Видимо, на этом всё. Ну что ж, приятно было познакомиться Асфальт, Женщина-манекен и Мужчина-камень. Спасибо за омертвлённую компанию. Было безумно весело находиться рядом с вами. Вы такие озорные.

Проведя в этом полубреду продолжительное количество времени, в моей голове успели переплестись множество не связанных друг с другом разнообразных мыслей. Начиная с теории заговора, заканчивая тем, что некий Кто-то, глядя на меня сверху, решил сделать из меня игрушку для собственной потехи. Возможно, я бы и поблагодарил его за мой страх после «остановки», за мои сомнения в моменте падения, за возглас: «Нет!», за выдуманные мной мысли по поводу всего происходящего. В конце концов, за эмоцию, за ощущение, за чувство, за всё то, чего мне так не хватало, стоя на краю крыши того здания.

– Ну?

Я начал махать своими конечностями в разные стороны в надежде, что смогу, будто находясь в невесомости, переместить своё тело в вертикальное положение. Но всё было четно. Я лежал. Прямо в воздухе.

– Что дальше? – Выкрикнув, поднял голову вверх, ожидая ответа. Буркнув, отчаянно отпустив субстанцию, которая является перевозчиком моего мозга, я понял, что занимаюсь ерундой. – Класс.

Я закрыл глаза.

– НЕТ!

Сразу после моего визга, я почувствовал, как будто меня, взяв за шкирку, как непослушного кота, что-то тянет наверх. Руки, шея, ноги, и всё туловище снова перестали меня слушаться. Я непроизвольно начал повторять все те малейшие действия, которые совершал, находясь в падении. Смотря по сторонам, я увидел, как люди изменили ход своего действия на противоположный. Абсолютно всё начало двигаться в обратном направлении. Листья, падающие с многолетнего дерева – вверх. Люди, идущие когда-то вперёд – спиной назад. Девочка, находившаяся в паре метрах от меня, выпустив воздушный шарик из рук, наблюдает за тем, как он снова движется в её сторону.

Прошло пару секунд, и я снова оказался на краю той самой крыши.

Началась еле заметная пульсация в висках.

– И что теперь? – Я не знал, что делать и как на это реагировать.

«Почему я не умер?».

– Может снова спрыгнуть? – Нет. Наступать на одни и те же грабли, которые в один прекрасный момент смогли бы вонзиться мне в череп, я не хотел. Видимо кто-то решил, что я должен пожить ещё какое-то неопределённое количество времени. Возможно, для совершения новых ошибок, возможно, для предотвращения грядущих. – Но вид здесь и правда замечательный.

Собравшись с мыслями, которые невозможно было объединить вместе, для чёткого понимания происходящего, я отступил с края и пошёл в сторону люка, ведущего к лестнице вниз.

– Один. Два. Три. Четыре. Пять. Вдох, – затем выдох. – Один, два, три, четыре, пять. Вдох, – я пытался себя успокоить. – Один, два, три. – Учащённое сердцебиение медленными шажками приходило в норму.

– Может я сошёл с ума?

2

Принятие

Тишина. Наконец-то тишина.

Я приехал в свой загородный дом, не поскупившись, достал из своей коллекции шотландский виски, налил в стакан и подошёл к своим панорамным окнам, вид из которых выходил на горные леса.

Уставившись в одну точку, заблаговременно заприметив одно высоченное дерево, я просто бездумно стоял. Моё состояние было похоже на кому. Я, словно лёжа на кушетке в палате больничного отделения, наблюдал за вспышками неясных картин, бесцельно блуждавших по моему сознанию. Одно, представляя собой что-то, отчётливо вырисовывалось в голове, другое яркое, мутное, красочное, серое и жёлтое, пугало и отталкивало. Я не мог пошевелиться, не мог задать вопрос и, судя по всему, не мог на него ответить. Я лежал на белой простыне, завёрнутый в чёрное одеяло, но в настоящем смотрел в окно, наблюдая за тем, как по ветру колышутся могучие ветви многолетнего дерева.

– Привет, странник, путешествующий в моей коре больших полушарий.

Удивляться нечему. Я просто разговаривал с тем, кто может мне помочь. С придуманным мною образом. Я говорил, советовался с самым близким для меня человеком – самим с собой.

– Что скажешь? – Ухмыльнулся. – Да, согласен, говорить о случившемся можно долго и мучительно, обдумывая каждую прожитую мной эмоцию в тот момент, но не стоит раньше времени топить себя в бездонном океане собственных иллюзий. Будем считать, что мне показалось. Показалась смерть, показалась вторая жизнь, причудились столбы в виде людей. Всё выдумки. Неправда. Всё произошедшее – обман, ложь. Сон.

Сильно ущипнув себя за живот, я понадеялся на то, что тут же проснусь, но, нет, всё осталось точно так, как было прежде.

– Или не сон.

На следующий день я должен был поехать в город и встретиться с огромной еловой шишкой, в роли которой выступал статный мужчина, одевающийся только в исключительные костюмы. На днях мы говорили с ним по телефону, точнее я выслушивал его монолог о том, что он восхищён моей написанной книгой «Безрассудство здравомыслия» и при встрече хочет обсудить дальнейшее сотрудничество. В общем, обычный представитель издательства с самого рождения с золотой вилкой в зубах рвётся обсудить концепт следующего произведения с необычным, как мы выяснили сегодня, писателем.

– Пара-пара-пам. Пам.

Я лёг спать.

– Спокойной ночи, – пожелал я сам себе и тут же ответил, будто от другого лица. – Спокойной ночи.

Прозвенел будильник.

Сил не было. Желания встретиться с одним из представителей издательства – тоже. В общем, наступило типичное утро, когда все мои «хотелки», планы на день уходили на пятидесятое место в списке моих очень важных дел. С первого места по сороковое заглавными буквами, постоянно повторялось одно лишь слово – СОН.

– Здравствуйте, – поднеся к уху телефон, я услышал знакомый голос мужчины. Он говорил обрывисто, короткими предложениями, не соединяя их и не проставляя запятые. – Встретимся в 13:00. На синем бульваре. В ресторане «Чёрное солнце».

– Добрый вечер. – Нехотя произнёс я.

– Почему вечер?

– Почему нет? – И вправду, почему день называют днём, а вечер вечером? – Я вас понял. До встречи. – Услышав двухсекундное молчание, я положил трубку и пошёл в сторону окна.

Прошло 10 минут. Я всё также стоял напротив стеклянной ширмы, отделяющей меня от живописного леса.

– Надо поесть.

Трапезничая, размышляя о «ничего», мне выпал бесплатный купон короткой бодрости, которым нельзя было не воспользоваться. Я собрал себя по кусочкам, вышел из дома, сел за руль своего огромного лайнера на колёсах «Dodge Charger» 1969 года и поехал на место встречи, всю дорогу ковыряя языком щербинку между зубов, в которой застряли кусочки мяса.

В эту поездку я чуть не въехал в зад заторможенного водителя, который ехал на второй передаче, когда можно было смело втыкать четвёртую. Вместо того чтобы тщательно следить за дорогой и участниками её движения, я каждую минуту сидел, широко раскинув свои длинные ноги по всему салону, и пытался рассмотреть движение ветра.

12:50. Ресторан находился на втором этаже здания. Я сел за стол на веранде, заказал себе стакан воды и принялся ждать долгожданного гостя. Благо заскучать не успел, так как компанию мне составляли голоса десятков людей, трепетно относившихся к каждому своему проделанному действию, дабы создать видимость того, что они достойны, находиться в таком «высоком» месте.

«Это всего лишь второй этаж. Не бойтесь упасть в глазах официантов или же других гостей этого ресторана. Лететь вам придётся немного и, приземлившись, у вас нет почти никаких шансов получить какую-то серьёзную травму, если же вы не захотите блеснуть своим умом и спрыгнуть головой вниз», проговорил я про себя, на секунду задумался и продолжил:

«Тем более, учитывая вчерашнюю передрягу, в которую я попал не по своей воле, вы, возможно, тоже застанете момент перемотки времени». Я усмехнулся. По-доброму.

13:00.

Мужчина не заставил себя ждать. П – пунктуальность. «Спасибо».

– Добрый день. Альфред. – Мужчина протянул руку.

Видимо настал момент проявления знака «уважения» (крепкое пожатие руки в кругу мужчин – не всегда означает просто приветствие), который проходит каждый, кому повезло родиться с обеими функционирующими конечностями. Чёрный юмор. Ха-ха. Почему чёрный? Может он белый или жёлтый, синий или красный. Чёрт его знает, кто даёт значения, описания, определения словам.

– Здравствуйте. Алекс.

Встав с прогретого пятой точкой места, я произвёл обмен бактериями через привычное всеми рукопожатие.

Два раза щёлкнув пальцами над собой, Альфред подозвал к себе официанта, не поворачиваясь в его сторону, и уткнулся в огромное меню. Не знаю, что он там заказал. Больше всего меня интересовал лежащий на проезжей части одинокий камушек, который я заприметил, как только сел за этот стол.

– Надеюсь, что никто из водителей не повредит себе колесо, – вслух сказал я.

– Извините. Что? – Отозвался мужчина и, уловив мой взгляд, обернулся, посмотрев в сторону дороги. Кстати, забыл упомянуть. Он был в пиджаке. Синий. В клетку.

– Да так, мысли вслух, – чуть повернул голову в его сторону, установил зрительный контакт, но периферическим зрением всё также улавливал местонахождение нашего третьего общего друга. Камушка.

– Всё же. Давайте ближе к сути, – мне захотелось отдать ему честь, будто я стоял перед капитаном своего взвода, отдающего приказы.

«Есть!»

– Жанр? – Спросил Альфред.

Он взял ручку и вынул из кармана пиджака маленький блокнот, сел в позу рыболовного крючка и замер в ожидании моего ответа, чтобы начать писать. Удивительно. Я давно не встречал людей, которые записывают информацию на лист бумаги. Обычно, им нужен только телефон и собственные пальцы (странно было бы, если нужны были чужие, но, кто знает, всякое может быть). В общем, похвально.

– Проза, – ответил я, и Синий Пиджак тут же начал записывать.

– Количество написанных страниц на данный момент?

«Три», хотел я вдруг сказать, чтобы просто посмотреть на выражение его лица. Не подумайте, я не клоун с чрезмерным самомнением. Моя любовь к психологии привязала мой взгляд к людям, наградив отменной наблюдательностью.

– Девяносто шесть.

Я не смотрел на мужчину, тем более мне не нужно было создавать с ним зрительный контакт. Хотя, учитывая, что его большие залысины смотрели, подобно огромным глазам, в мою сторону, можно считать, что контакт был организован без моего особого участия.

Мне было совершенно спокойно.

Я рассматривал обстановку, царящую вокруг. Как писатель, я наблюдал абсолютно за всем, постоянно запоминая или записывая происходящие ситуации в своём окружении, дабы использовать эти фрагменты, отложенные в памяти или на бумаге, для дальнейшего изложения.

Пока что, меня волновал только одинокий камушек, тихо лежащий на огромной для него дороге, которая была заполнена полчищем опасностей, представляющих собой огромную угрозу для его жизни. За один брошенный взгляд в сторону камня, сидя всё также напротив Синего Пиджака, в моей голове бушующим океаном начали рождаться мысли о том, как кусочек твёрдой горной породы оказался здесь. Что он чувствует? Страшно ли ему? Мне захотелось сделать его настоящим, одарив мудростью и особенным талантом. Пририсовать ему физиономию, создать видимый образ, оживить и, возможно, подойдя к нему ближе, поговорить с ним лицом к лицу.

– Примерный объём слов, который вы пишите за день или, может быть, неделю?

– В день стараюсь уложиться в полторы тысячи слов.

– Хорошо, – мужчина улыбнулся, всё также уткнувшись в записной блокнот.

– Синопсис? – Изложение в общем обзоре, в сжатой форме, без подробной аргументации и детальных рассуждений. Нужно было рассказать ему сюжет.

– Вы устанете записывать, – мягко ответил я. И это действительно было бы так.

– Да. Вы правы.

На этом диалог не заканчивался, но далее описывать его не имеет абсолютно никакого смысла, так как написанное превратиться в нудную тягомотину.

Мужчина немного перекусил в процессе обсуждения различных тем, я допил стакан воды и вот оно заключение: осталось ответить на последний вопрос. В процессе разговора было понятно, что моё решение будет принято по направлению согласия.

– Вы готовы к дальнейшему сотрудничеству?

Сразу же, после услышанных слов, уши засекли продолжительный скрежет шин из-за блокировки водителем колес машины, двигающейся прямиком в молодую девушку, которая, стоя на самом краю проезжей части, собиралась переходить дорогу по пешеходному переходу. Я вильнул голову на звук, исходящий от дороги, на которой лежал одинокий камень и сразу же понял причину возникновения этого шума.

Водитель наехал на известное нами «неживое-живое» существо твёрдой породы, вследствие чего машина немного подпрыгнула, а мужчина, сидя за баранкой, случайно дёрнул руль, потому что находился в неудобном положении для предотвращения происшествия. Под левое колесо попал камень. В тот момент он потянулся правой рукой в бардачок, который находился напротив пассажирского сиденья и, немного расслабив левую руку, из-за небольшого скачка машины поменял траекторию. Мужчина заранее видел пешехода, но находился в плохом моральном состоянии, которое вот-вот сломает ему жизнь из-за того, что он первоначально не захотел пропускать девушку, заблаговременно не снизив скорость перед жёлто-белой зеброй. Машина из-за ошибки водителя направилась в пешехода.

В момент, когда я это увидел, до смертельного столкновения оставалось пару метров. Другими словами секунда.

– НЕТ! – Вытянув руку, мною снова прозвучал знакомый возглас.

Движение тут же замедлилось. Всё окружение, ранее задействованное в постоянном перемещении, в один миг превратилось в кадр. Лица – замерли. Машины – остановились. Ветки деревьев, немного наклонившись из-за июньского ветра, застыли. Синий Пиджак уставился на меня тупым выражением лица, оставаясь неподвижным, как и я сам.

Всё повторилось.

Я снова обездвижен, но теперь был не в силах что-то сказать. Мысли запутались. Единственное, что меня по-настоящему волновало – сохранение жизни девушки на проезжей части.

– Если я могу останавливать время, может и смогу его перемотать?

Не знаю, зачем я задумался над этим вопросом. Возможно, меня посчитают глупым из-за этих суждений, но:

«Почему мне не всё равно на девушку, которую вот-вот размажет летящая навстречу машина?». Возможно, это грубо, бестактно, бесчувственно, но почему нет?

Люди умирают день изо дня. Секунду за секундой. Щёлкни пальцем. Человека нет. Мы – люди – существа, которые готовы душу продать за то, чтобы прожить хотя бы ещё один день с близким человеком, которого сейчас рядом с нами нет. Но почему мы не задумываемся о том, что смерть окружает нас чаще, чем мы может об этом подумать? Почему мы не рыдаем, когда умирает каждый человек на свете? Слёз не хватит.

Почему мы морально добиваем себя, изводим, убиваем, после получения новости о том, что кто-то из нашего близкого круга людей умер? Я не хочу услышать от вас банальный ответ на этот вопрос. Я хочу сказать о том, насколько мы ничтожны в глобальном смысле, выходя за рамки семьи, коллег по работе, знакомых, друзей. Мы не привязаны ко всему миру. Мы не может горевать за всех людей, но, задавая вопрос: «Почему мне не всё равно на девушку, которую вот-вот размажет летящая навстречу машина?», меня тут же баллотируют во врага народа. Смешно. Эгоистично и глупо.

Неужели мне выпал шанс стать супергероем, о котором никто и никогда не будет знать? Который всю жизнь будет останавливать время в попытках предотвращения череду человеческих смертей?

Зачем и для чего мне нужно будет тратить силы? Всё конечно. Старт – финиш. Жизнь – смерть.

Снова возвращаясь в прошлое, в годы юношества хочется сказать, что мне не было дела до людей. Честно говоря, и им самим не было дела до меня. Я был очень яркой тенью, которая своим светом освещала всю аудиторию, в которой проходили уроки.

Во время занятий, сидя за последней партой, уже нацепив на себя обличие вороны, я писал. Писал в свою тетрадь под названием «Всё, но только не учёба».

На скучных уроках я открывал для себя школьную доску, учебник учителя, который неподвижно лежал, покрывшись лёгким слоем пыли, на неприкасаемом для нас столе. Иными словами, я открывал для себя точку. В которую пялился до тех пор, пока учитель не заметит мою «сильную» заинтересованность в её предмете. И, яростно прокричав мою фамилию, не даст мне понять, что нужно хотя бы иногда включаться в настоящее и, скривив гримасу, как у умников, сидящих за первой партой, делать вид, что я самый, что ни на есть гений мысли по данному предмету.

Обычно, в те самые моменты «открытия», я начинал погружаться в себя, доставал тетрадь и принимался писать. Обо всём. О том, как прошёл мой день, о том, что я чувствую, переживаю, о своей жизни и о прочем, прочем, прочем. Я забывался на уроках и, вспоминая метафору со светом, я действительно был как лучик солнца, так как моё письмо заменяло недостаток общения.

Никто не виноват в том, что я попал в плохое окружение. Никто не виноват в том, что в детстве родители мной почти не занимались, так как были заняты избиением друг друга и всех людей вокруг, яростно кидаясь на них бранными словами. Никто. Не виноват. Что я закрылся в себе, что мне было тяжело находиться в социуме, не говоря уже о раскрытии своего какого-нибудь потенциала. Никто не виноват, что я смело и без колебаний могу задать вопрос:

– Почему мне не всё равно на девушку, которую вот-вот размажет летящая навстречу машина?

Я не любил людей. Я не знал, что есть лучше, да и толком не верил в то, что вне моего класса, школы, есть люди гораздо приятнее, чем то баранье стадо, в котором я находился на протяжении 11-ти лет. Иногда моя ненависть доходила вплоть до тошноты. Я не шучу. Мне действительно становилось дурно, когда мимо меня проходили блеклые счастливые марионетки одного из пастухов нашего класса.

Было весело. Нет.

Если вдруг вы захотите спросить: как ты с этим справился? То я отвечу вопросом на вопрос: справился с чем?

Речь идёт о прошлом, поэтому не пытайтесь меня осудить, основываясь на рассказах о былых временах, в которых помимо жестокости почти ничего не было. До моего настоящего ещё далеко, поэтому не будем загадывать наперёд раньше, чем нужно.

Вернёмся к остановке. Вернёмся к тому, что мне, учитывая сказанное, захотелось спасти жизнь и помочь человеку.

Прошло около двадцати минут. Тело начало освобождаться от мнимых кандалов.

– Девушка, – я начал бороться с силой. – Девушка, – будто освобождаясь от цепей, прикованных к стулу, на котором отсиживал свою пятую точку, сидя напротив Синего Пиджака, я пытался выбраться. Хотел встать и выйти из-за стола.

Руки, как и ноги, начали меня слушаться, но туловище было по-прежнему приклеено.

– Раз. Два. Три. – Я опёрся ногами о пол, кистями рук схватился за стол и со всей силы пробовал оттолкнуть себя вверх. – Давай! Да-а-а-вай!

Получилось.

Применив силу, отлепившись от поверхности, я по инерции подпрыгнул вверх и руками снёс тарелки с приборами.

– Чёрт.

Всё было совершенно таким же, как и было прежде, кроме разбитой посуды, осколки которой разлетелись по всему полу.

– И что теперь будет? – Я зажмурился, – зачем мне всё это. – Пожаловался вслух, через несколько секунд снова открыл глаза и проглотил язык.

Разбитая посуда, будто нетронутая, стояла на своём законном месте.

У меня уже не хватало эмоции для удивления, но я увидел ещё более странную картину: свой силуэт с вытянутой рукой, обрамлённый белой линией, зависший в положении, после которого остановилось время.

Нервно покусав губами, не расположив по полочкам в голове всё то, что я увидел за последнюю минуту, тут же вспомнил о девушке и помчался к выходу из заведения.

Оббежав зависшие силуэты, живых трупов, я выскочил на улицу и рванул в сторону проезжей части в надежде на то, что смогу что-то сделать.

Запыхавшись, я уже был у цели. Девушка стояла в метре от меня, и.

«Может быть время, как и в прошлый раз, когда я парил над землёй, сможет снова возобновиться не по моей воле?». Меня передёрнуло от этой мысли.

– Так, что делать? – Начал обдумывать разрешение ситуации. – Давай попробуем так.

Я взял девушку за туловище и подумывал о том, чтобы переместить её как шахматную фигуру немного в сторону для предотвращения столкновения с машиной.

– Прекрасно. – Саркастично.

Её силуэт не поддавался моему воздействию. Вместо того чтобы сдвинуться с места, по всей поверхности образа девушки проходила маленькая двухсекундная вибрация.

– Намёк понят.

Казалось, будто вся эта ситуация – программа, я в ней – маленький вирус, а результаты моих действий выдавались ошибкой – вибрацией.

– Попробую ещё раз. – Я хотел добиться хоть чего-то и, невзирая на неудачную попытку смещения, не думал сдаваться.

– Поехали, – снова повторил те же действия, но вибрация чувствовалась сильнее.

– М-м, хоть что-то, – снова – действие. Снова – усиление сопротивления.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– Ещё раз. – Ничего не менялось.

– И ещё раз. – Колебания стали приносить болезненные ощущения.

Отойдя от девушки, я увидел, что вокруг её силуэта узким полем образовались частотные волны. Они были статично закреплены еле заметной яркой полосой, которая не давала волнам выйти за пределы своих возможностей.

– Вот он – ключ, – я понял, что иду в правильном направлении, найдя в программе лазейку.

Снова протянул руки в сторону её туловища. Кистями мне пришлось пройти через частотное поле. Я сделал это легко, преодолев еле заметный барьер в виде яркой полосы, но ощущения, которые испытал, были не из приятных. Кисти создали небольшой разлом между линией и, будто обладая собственным мышлением, волнам ничего не осталось сделать, как обвиться вокруг меня и замкнуть контур.

– А-а-а-а. – Не вопль, а пробирающий стон.

Я почувствовал резь, похожу на ту, когда тебя бьют электрошокером, правда в этот раз акция была не разовая, длительностью не в секунду, а в целую вечность.

Прикоснулся к туловищу, собрался с силами и сделал решающий толчок в сторону. Вибрация тут же остановилась, частотное поле исчезло, и девушка на моих глазах пошла в обратном направлении. Всё обратилось вспять.

– СТОП! – Я крикнул в тот момент, когда водитель машины ещё не наехал на камень.

Время снова остановилось.

Я, заприметив неодушевлённого знакомого, который загорал, лёжа на проезжей части, подбежал к нему и малейшими усилиями поднял, оттащив в сторону.

«Людей я передвигать не могу, а камень, пожалуйста? Бред».

Покончив с изменениями, заключив в голове фразу: «наверное, всё», я молниеносно двинулся в сторону ресторана, всё также боковым зрением подмечая статичную картинку неподвижных людей и воспринимая мёртвую тишину. Поднявшись на второй этаж, увидел свой силуэт, обрамлённая белая линия которого очень ярко сеяла, будто заманивая меня снова сесть в то самое положения, после принятия которого, возникла остановка.

«Ну что ж, посмотрим, Синий Пиджак, получилось у меня или нет».

Я сел на своё место, вливаясь в самого себя, вытянул руку вперёд, подобно образу и чуть не ослеп от насыщенного света, который остро ударил мне в глаза.

Вспышка.

Я понял, что всё возобновилось. Я снова слышал различные звуки, голоса людей, но скрежета шин, кажется, не было. Белая пелена, затмившая изображение, рассеялась, и мой взгляд сразу же пал на проезжую часть, на которой, как и следовало ожидать, никакой аварии не произошло. Автомобиль с государственным номером «х562оа» проехал мимо девушки.

– Что «нет»? – Пиджак наклонился ко мне, чуть шепотом спросил, стараясь не привлекать и без того озадаченные взгляды людей, разом повернувшие голову в мою сторону, и уставился на меня испуганным выражением лица, посмотрев на меня как на дурака, который сидел в позе припадочного.

– Э-э-эм.

«Как бы убрать неловкость с лица и просто провалиться под землю», вот что я на самом деле хотел сказать, совершенно забыв о том, что было в настоящем. Тем более запамятовав о нашем диалоге, в котором решалось дальнейшее сотрудничество с издательством.

– Извините, но, мне пора идти, – сказал Пиджак, вставая из-за стола.

– Что такое? Голова разболелась? Могу предложить таблетку.

У меня возникло чувство, будто меня отшила девушка под самым необычным предлогом не выключенного дома утюга или же, как здесь, сильной головной боли.

– До свидания, Алекс. – Пиджак явно не хотел ещё раз со мной видеться. На кончике языка, притаился горький привкус нарушенных знаков приличия. Обожаю.

– Приятно было поболтать, – с насмешкой выразился я, наблюдая за тем, как сильно Альфред хочет удалиться с места «происшествия». Забавно.

Мужчина кивнул в мою сторону в знак прощания, не удосужившись пожать руку (какая непристойность, подумал я, шучу, мне всё равно), случайно ударился ногой об стул, чуть не снеся весь наш стол, и, ускоренной походкой, ушёл в закат под многочисленные взрывы машин на заднем фоне. Ха-ха.

Я же, удобно расположившись, забыв о той неловкости и моём выкрике «НЕТ!», оплатил свой стакан, в котором, по всей видимости, была какая-то золотая вода, и пошёл к выходу.

3

Точка невозврата

– Дом, милый дом.

Скинув верхнюю одежду, я рухнул на диван, который стоял напротив выключенного телевизора, и принялся плевать в потолок.

– Шесть. Восемь. Кровать. Люстра, – начал вслух произносить первые слова, приходящие на ум, дабы отвлечься от тишины.

Я не думал ни о том, как спас человека, ни о том, что чувствовал, прикасаясь к телу девушки в неудачных попытках сдвинуть её с места. Ну и, в конце концов, я совсем забыл о Синем Пиджаке. Да и черт с ним.

– Кофе. Надо сделать кофе. – Лениво встал с дивана, еле ковыляя ногами, дошёл до машинки, почти вслепую натыкал кнопочки на панели и. – Пульт. Давно не виделись. – Включил телевизор.

– ИТАК, НОВОСТИ НА ТВ КАНАЛЕ. – Прозвучал звонкий голос девушки.

– Да-да, давай, я готов, – пошёл в сторону кресла качалки и что-то там периодически улавливал по пути.

– ДЕВОЧКА ПРИШЛА В СОБАЧИЙ ПРИЮТ С СУХИМ КОРМОМ ВЕСОМ В ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТОННЫ.

– Наверное, в руках всё это дотащила, да?

– МУЖЧИНА С ХРОНИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ НАЧАЛ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТЕЛЕВИЗОРОМ.

Я поперхнулся кофе.

– Давай по тексту, женщина!

– БОЛЬШАЯ АВАРИЯ ПРОИЗОШЛА НА МОСТУ «ДРЭГ» И ЗАБРАЛА С СОБОЙ НЕСКОЛЬКО ЖИЗНЕЙ ЛЮДЕЙ.

Я прибавил громкость.

– МЫ НЕ СМОГЛИ ПРОЙТИ НА МЕСТО ПРОИСШЕСТВИЯ, ТАК КАК ОБРАЗОВАЛСЯ ОГРОМНЫЙ ЗАТОР ИЗ МАШИН. ВМЕСТО ЭТОГО ПОКАЖЕМ ВАМ КАДРЫ ИЗ ВЕРТОЛЁТА.

Не следовало им это показывать.

– КАЖЕТСЯ, ПОВРЕЖДЕНЫ 4 МАШИНЫ.

– Вам не кажется.

С выпученными глазами я подошёл ближе к телевизору.

На кадрах был виден огонь, точнее пожар. Две машины загорелись. Огромные клубы дыма и полчища людей, которые либо визжат от паники, либо пытаются вытащить из того света пару людей. В середине затора застряли несколько машин скорой помощи и пожарных.

– ОЧЕВИДЦЫ СООБЩАЮТ, ЧТО ВИНОВНИКОМ ДТП СТАЛ ВОДИТЕЛЬ С ГОС. НОМЕРОМ «Х562ОА», КОТОРЫЙ ПЕРВЫЙ СКОНЧАЛСЯ В ЭТОМ СТРАШНОМ ПРОИСШЕСТВИИ.

Кружка недопитого кофе выскользнула у меня из рук, когда я заметил знакомый номер машины.

– ПО СВОДКАМ СООБЩАЮТ: УМЕРЛО 2 ПАССАЖИРА. ОДИН ВОДИТЕЛЬ СГОРЕЛ ЗАЖИВО. 2 ЧЕЛОВЕКА БУДУТ СРОЧНО ГОСПИТАЛИЗИРОВАНЫ.

Дальше не слышалось ничего, кроме своего учащённого сердцебиения и сильной пульсации в висках. Я пытался устоять на месте, но тело решило взять моё сознание под свой контроль. Ноги начали подкашиваться. Шея выключилась и не держала мою голову в вертикальном положении, отметая её то вверх, то вниз. Началось головокружение и, непонятно откуда, возник страшный звон в ушах.

Нужно дойти до кровати.

Изображение передо мной начало плыть в разные стороны. Я, руками, хватаясь за голову, пытался зафиксировать её положение.

Крик.

Дальше в ход пошли мои стоны и небрежные звуки изо рта, неестественно выплёскивающиеся, создающие несуразный хоровод букв. Началась одышка. По пути к кровати я пытался ухватиться за сдавливающие стены моего дома. Меня сносило течением, я постоянно находился в движении. Голова тяжелела. Виски взрывались. Тело не слушалось. Дыхание перебивалось. Восприятие умирало.

Бум. И я совершил последнее сокрушительное действие в этом акте мирового спектакля.

Тело обрушилось на пол. Я так и не дошёл до кровати.

– Алекс, – тихо прозвучал мужской голос, – А-а-алекс.

– Да, – я не открывал глаза.

– Иди за мной.

– Куда?

– А ты в силах встать, Алекс?

– Я, я не…

– Я помогу. Слушай меня.

– Нет, – появился второй голос. – Не верь ему. Круг следует за квадратом. Квадрат за прямоугольником. Черта за линией. Точка за запятой. Перечеркни, Алекс. Чем быстрее, тем лучше.

Голоса друг друга не слышали и в оба уха говорили мне почти одновременно.

– Встань.

– Не вставай.

– Я помогу тебе. Протяни мне руку.

– Будет только хуже, доверься мне.

– Алекс.

– ДА!

– Вот, уже лучше. Открой глаза, Алекс. АЛЕКС!

Я мгновенно очнулся и вскочил так быстро, словно моё сердце, на секунду остановившись, тут же начало работать заново.

За окном потемнело.

Подошёл к столу, сел на стул. Уткнулся лбом о скатерть.

«Девушка. Я её спас. Водитель, который не должен был умирать – сегодня погиб. И забрал с собой ещё 3 человека. Интересное, мать вашу, кино».

Ну что ж, зато теперь я знаю, что изменение может повлечь за собой последствия. И ещё я узнал, что я убийца, причём серийный. Сразу отправил на тот свет троих человек. Не хило. И какова цена? Один спасённый = три мёртвых? Недурно.

Стоимость принятых решений очень дорога. Особенно дорога, когда не знаешь, к чему всё это может привести. Я говорю не про «всегда», я говорю про «сейчас». Ведь именно сейчас и прямо сегодня я влез в программу, как зараза, изменив курс её направления. Она показывала ошибку, выдавая на монитор компьютера диалоговое окно, в котором было написано, что обнаружена угроза. Но пользователь, скачивая какой-то файл из непроверенного источника в интернете, подпустил вирус – меня – прямо к себе. Программа боролась, издавая вибрацию и испуская частотные волны вокруг образа девушки, но меня это не остановило.

Тяжело осознавать, что ты – человек «хочу как лучше» – сделал всё намного хуже. Но, кто знает, может спасённая мною девушка станет Великим Человеком и войдет в мировую историю. Опять же, не исключено, что она превратиться в гоблина, который день за днём сторожит мусорные баки, в надежде на то, что сможет найти своё сокровище – еду или старую одежду.

Иллюзия выбора. Игры в добро, в человечность обернулись судьбе, устанавливающей баланс между чашей весов, во что-то новое. Ей надоело постоянно проделывать одни и те же действия для поддержания стабильности. Она с большим удовольствием и неподдельным интересом сделал свой ход, поставив мне «мат». Я не сломался, так что до «шах» ещё далеко.

– Спокойной ночи, – пожелал себе я.

– Спокойной ночи. – Ответил.

Проснувшись, сразу же пошёл на кухню, быстро поел и сел за рабочий стол, предварительно морально подготовив себя к продолжению писательства. Денежные сбережения у меня были, но с каждым днём их становилось всё меньше и меньше (логично, не правда ли?). Поэтому приходилось усердно работать над созданием новой книги. Тем более, если брать в расчёт, что одно издательство мне мягко дало понять, что не будет со мной сотрудничать, я становлюсь на один шаг позади моего прогноза на будущее. Видимо я, как и метеорологи, которые рассматривают наперёд погодные явления, тоже могу ошибаться. На ошибках учатся. Поэтому не стану в следующий раз сильно заглядывать в «завтра». Хотя кто знал, что я в своём «сегодня», смогу менять жизни людей, у некоторых из которых то самое «завтра» никогда не наступит.

«Всё». Поставил последнюю точку в дописанной главе, выключил компьютер и решил проехаться по городу, чтобы отдохнуть или же найти место для отдыха.

– Надеюсь, что сегодня никакого дерьма со мной не случиться.

– Надейся, – ответил я сам себе.

Сел за руль машины и, будто забыв о течении времени, проездил полгорода вдоль и поперёк, не заметив, как прошёл целый день. Мне некуда было торопиться. Дома меня не ждала любящая жена, собака. У меня не было официальной работы со стандартным 8-мичасовым днём (ну и, слава богу). Мне не нужно было учиться в университете, ходить на скучные лекции и мечтать на них о том, когда начнётся перерыв.

Я свободный. Имею собственный гибкий график, в который, не зависимо от дня недели, погоды за окном, я мог впихнуть всё что угодно. Свобода и одиночество – идут бок о бок рядом со мной. Я – писатель, который каждый день живёт в вымышленном мире, прописывающийся и дополняющийся с каждой новой напечатанной строчкой. Я – наркоман, ежедневно принимающий стабильную дозу галлюциногенов и этому по-настоящему рад, так как под словом «наркоман» я подразумевал мою сильную привязанность к писательству.

«Надо поехать в бар. Или не стоит».

Представив то заведение, в которое решил добраться на такси, оставив машину у себя дома, я тут же подумал об опасности, с которой могу столкнуться. Об опасности внесения нового изменения. «Не буду же я теперь всю жизнь прятаться у себя дома?». И это действительно так. Нас повсюду окружает угроза. Вопрос состоит в другом: коснётся ли она нас сегодня или нет? По нашей собственной неосторожности, по случайности или же, потому что кто-то просто захочет причинить нам зло.

Я хочу отдохнуть. Времени на обдумывание всего происходящего мне пока что не хватило. Да и не факт, что хватит когда-то. Ведь человек всю свою сознательную жизнь о чём-то думает, разбирает, обсуждает, не зависимо от того, с насколько яркой ситуацией он столкнулся. Не знаю. Не знаю, не потому что не понимаю, о чём говорю, а потому что просто не могу говорить за всех людей от их же лица. Все мы разные, но настолько типичны в некоторых вещах и до тошноты похожи друг на друга одновременно, из-за чего я могу осмелиться кидаться какими-то острыми или затупленными фразами. Опять же всё зависит только от нас. От нашего восприятия.

Приехав в бар, в нос сразу же ударил грубый запах сигарет. Играла ненавязчивая музыка, пахло свежей рыбёшкой и самое главное – голоса. Такое чувство, что придя в это место, я попал в один котёл вместе с сотнями ведьм, которые, не переставая что-то заговаривали, громко смеялись и зловеще подтрунивали друг над другом.

– Виски со льдом.

Стандарт. Самый что ни на есть настоящий.

Я почувствовал, что рядом со мной ещё кто-то находиться. Ощущение явилось в неизвестном передо мною образе. Моя голова пережила представление нового чувства, которое говорило мне о том, что границы ещё не обузданы.

– Двойной, – сказал голос, приблизившись ко мне со спины, указав на меня взглядом, чтобы бармен понял, что речь идёт обо мне.

Ко мне подсел мужчина с длинной бородой, ковбойской шляпой в руках и тёмный очках. То ли он был слепой, то ли тупой, иначе не понимаю, для чего ему были нужны солнцезащитные стекляшки ночью, находясь в слабо освещённом баре.

– Кто это к нам пожаловал? – Я обратился к нему.

Мужчина снял очки. «Видимо всё-таки не тупой, беру свои слова назад».

– Пожаловал к вам тот, кто хочет вас предостеречь.

– Отчего? – Я не был заинтересован. – Моя жизнь вам неизвестна.

– Не скажу, что я о вас ничего не знаю, и не буду говорить о том, что знаю. О том, что произойдёт. О том, что уже произошло и о том, что происходит в принципе вокруг всех нас. – Мужчина говорил убедительно, будто понимал о чём идёт речь, но. Но я ему не доверял. Как я мог начать с первых слов верить человеку, который подсел ко мне в баре?

– Сколько вы выпили? – Ответил я, укоризненно посмотрев на бородача.

– Ваш виски со льдом. – Бармен подал стакан в руки.

– Я выпил ровно столько же, сколько и выпили вы. Пока что, ни миллилитра алкоголя в моём желудке не наблюдается.

На вид мужчине было лет пятьдесят. И на слух он любил поумничать.

– Зачем пришли? Убедить меня в чём-то? Пока у вас это сделать не получается, как и у людей, которые раздают листовки на улицах. Но я готов вас послушать. Делать мне всё равно нечего.

– А язычок у вас подвешен. Аккуратнее с ним. Смотрите не обожгитесь.

Я молчал.

– Мне известно о вас кто вы и что вы. Также мне известно, что завтра вы насмерть разобьётесь на своей машине, – по моему затылку прошёл холодок. – Шучу.

Теперь я старался держать себя в руках.

Мужчина продолжал, играясь с бокалом виски. Двигая кистью, разгоняя жидкость, он наблюдал за тем, как перемещается по сосуду алкоголь:

– В каждой шутки, есть доля шутки. Но только доля. Если рассматривать мою шутку с призмы неприятности, то, могу сказать лишь, что вы с ней в скором будущем столкнётесь.

– Почему я должен вам поверить? – Усмехнулся.

– Потому что это неизбежно. Ваша вера в мои слова – это ночной сон здорового человека. Неотъемлемая часть его жизни.

Я посмеялся.

– Ваши слова это часть моей жизни?

– Мои слова скоро станут частью вашей жизни. Принимать их или нет – ваше право. Но жить с ними вам придётся ещё очень долго.

Нервно выдохнув, я вспомнил о том, что изначально ехал в бар отдохнуть, а не выслушивать метафоры, вылетающие из уст, человека, с которым я не хочу иметь дело. Не понимаю, на что он рассчитывал, когда так смело начал вести диалог с едва знакомым ему человеком. Предрасположить меня к себе, у него явно не получилось. Но он точно выглядел, как какой-то типичный важный персонаж из фантастической книги, который неожиданно появился в главе, так как автор не знал, куда ему нужно идти дальше. Просто создай новый диалог с любым человеком, а там пойдёт, как пойдёт.

– Присядем за столик? – Мужчина не хотел заканчивать.

– А нам ещё есть о чём говорить?

– Ну, нет, так нет, – поднял брови вверх, скривил гримасу удовлетворённости, – приятно было пообщаться. – Он надел свою огромную ковбойскую шляпу и направился к выходу.

Допив виски, раздражённый от этой поездки в бар, я вызвал такси и с слегка затуманенной головой захотел спать. Ваша вера в мои слова – это ночной сон здорового человека. Неотъемлемая часть его жизни. Сразу же вспомнился недоделанный ковбой с тёмными очками в руках, вместо мушкета.

– Спокойной ночи.

– Неспокойной.

Я очень долго засыпал, постоянно ворочаясь в кровати. Без понятия, в чём конкретно было дело, но случай в баре у меня всё-таки из головы не уходил и, вместо того, чтобы спокойно уснуть, я, вспоминая наш диалог, пытался судорожно вставить ещё пару копеечек, будто сейчас, лёжа в постели, мужчина меня точно услышит. Единственное, что меня успокаивало – мои чугунные веки, которым было наплевать на то, о чём я думаю. Они хотели как можно скорее закрыться и на время не открываться. Я их поддержал и, сказав самому себе «хватит», через пару минут уснул.

Ну что ж, утро, каким бы оно ни было, наконец-то наступило, и я с широкой улыбкой на лице от осознания того, что смог проникнуть в мир сновидений, сел за компьютерный стол и продолжил работать.

Раздался телефонный звонок.

– Алекс Миллер? – Интонация женщины, с которой она произнесла мои имя и фамилию, тут же меня насторожила.

– Да. – Неуверенно.

– Срочно езжайте в больницу по месту жительства. Ждём вас до 12:00. – Она положила трубку.

На часах 11:00.

Сказать, что я был не рад – ничего не сказать.

Оделся, во что попало, съел из холодильника то, до чего первым дотянулась рука, пробежал мимо зеркала, остановился, посмотрел на свою физиономию, подумал «пойдёт» и пулей вылетел из дома в сторону машины.

Зайдя больницу, в нос тут же ударил запах нервозности, небольшого страха и. И я не хочу здесь находится.

Каждый месяц я сдавал кровь на отслеживание лейкоцитов в крови. У меня хронический инфекционный мононуклеоз, вызванный вирусом Эпштейна-Барра. Из-за чего у меня есть предрасположенность к лейкозу – заболеванию кроветворной ткани (чтобы это не значило). Не буду описывать, что и почему. Как и зачем. Скажу, что в крови есть слова «важно», они выполняют функцию защиты организма от инфекций, у меня их очень мало.

Я постучался в кабинет.

– Можно?

– Алекс Миллер?

– Да.

– Войдите.

Переступил через порог. Сел напротив врача.

– В последнее время Вы замечали обильное выпадение волос? Может быть, была сильная потеря в весе? Перепады настроения? Сильное эмоциональное напряжение? Стресс?

Я молчал, но прекрасно понимал, что часть того, о чём она говорит – правда. Пазлы начали складываться.

Врач, в виде молодой девушки с накаченными губами и грудью, продолжила абсолютно холодно и бесчувственно:

– По последним результатам анализов мы увидели практически полное отсутствие лейкоцитов в крови (слов «важно»).

Она дала мне бумаги с результатами и ручкой обвела в кружочек то, что мне нужно было прочесть.

– В общем, мы на 95 % уверены в том, что у вас может быть рак крови.

На этом моменте жизнь, собственно, для меня и оборвалась.

Я сидел в кабинете больницы и не видел перед собой ни девушку, ни помещение. В голове был шум, не желающий подпускать к себе не единого звука.

Я заприметил точку, будто в детстве. Только мне не захотелось достать свою тетрадь «Всё, но только не учёба» и не начать записывать туда свои мысли. Мне захотелось обо всем забыть. Обо всём, уставившись мёртвым взглядом в стену. Я вспомнил то состояние, в котором находился недавно, стоя на краю крыши того здания. Я ничего не чувствовал. Эмоций тоже не было. Единственное, чего мне не хватало сейчас – это поддержки. Любой. Я не хотел выходить из кабинета. Я не хотел оставаться один.

– Ну, чего вы ждёте? – Врач махнула головой в сторону выходной двери.

Только представьте. Вам почти в лоб говорят о том, что вы скоро умрёте. Представили? Я был бы только «за» просто так, как вы об этом подумать, но сегодня я являюсь тем человеком, которому сказали о том, что он – разлагающийся ходячий труп.

Я пошёл в сторону выхода.

– Чуть не забыла. Подойдите завтра снова и повторно сдайте кровь.

Я вышел. Из кабинета. Из больницы. Из машины, приехав домой. И лёг на диван. Пустота, добро пожаловать в мою обитель. Рад тебя приветствовать. Ты, наверное, проголодалась, раз так быстро и хладнокровно очутилась у меня в голове.

Весь оставшийся день я пролежал, думая о. Обо всём. Всю ночь я также лежал. Но без малейшего шанса заснуть и нормально поспать. Наутро я поехал в больницу, сдал кровь, перекинувшись парой фраз с медсёстрами:

– Здравствуйте, наш постоянный гость, – дружелюбно сказала женщина, невзирая на моё помятое лицо. – Чай, кофе, может быть, тортик. Массаж? – Она шутила, втыкая мне иглу в вену, не подозревая, что говорит с потенциально мёртвым человеком.

– Нет, спасибо. – Улыбчиво.

Я не спал всю ночь, и сидеть несколько минут на стуле без движения, пока берут кровь, было невыносимо. Я начал прикрывать глаза.

– Эй, эй, – медсестра разволновалась, – смотрите мне тут. Не падайте.

Я открыл глаза.

– Да нет, всё хорошо.

Разменялись улыбками и расстались.

Осталось только ждать очередных результатов анализов. Будут они, примерно, через несколько дней. А пока мне нужно, во что бы то ни стало, отвлечься.

Я поехал в открытый бассейн. Но не для того, чтобы позаниматься спортом (было бы странно ехать в это место, после сдачи крови). Там была одна из моих любимых кафешек города – лучшее шариковое мороженное в мире и куча свободных лежаков. Туда мало кто ездил, так как в нескольких километрах от него находился песочный пляж. Интересно о чём думали застройщики, которые хотели сделать деньги на этом бассейне.

Приехал. Оплатил вход. Получил магнитный браслет, к которому был привязан мой шкафчик в раздевалке, кровные деньги, и ускоренным шагом направился в кафе.

– Алекс?

«Снова обращаются с вопросительной интонацией. Снова со мной что-то случится? Я уже готов на всё. Если на меня упадёт метеорит, я буду не удивлён».

Но, обернувшись на знакомый голос, я был приятно изумлён.

– Алекс! – Ко мне подбежала, обнявшись, моя давняя знакомая с университета, с которой мы первый раз встретились, когда я случайно пролил на неё горячий чай.

– Привет, Бритни.

– Ого-гошеньки, да ты похорошел, здоровяк. – С милым смешком она ударила меня по плечу. По поводу «здоровяк», да. Я был под 2 метра в высоту и в ширину, казалось, ничуть не меньше.

– Спасибо, ты, – я провёл взглядом снизу вверх, – тоже ничего.

– Ну, что, как ты? Рассказывай. – Она взяла меня под руку и направила меня в сторону бассейна.

«Подожди, я не купил мороженое».

– Я слышала о твоей книге. Мне когда-то её советовал мой коллега по работе. Стоп. Ни фига. Я что с писателем под ручку хожу, – она посмеялась.

– Похоже на то.

– Ой-ё-ёй, посмотрите-ка на него. Какие мы скромные, – она чуть помедлила, – к тому же ещё и статные. Что здесь делаешь?

– То же, что и ты. Отдыхаю.

– Отчего?

«Да так. Я тут это. Время умею останавливать. Менять судьбы людей. Ещё я на днях в обморок упал. Потом встретился с ковбоем в баре, который пулял в меня устрашающими метафорами. Ну и это, у меня походу рак».

Я не мог найти слова для ответа на её вопрос.

– Ладно, ладно, я помню, что ты не разговорчивый, можешь не отвечать. Я вот приехала сюда только за одним. Мороженое.

– Банановое?

– ДА. БА-НА-НО-ВО-Е. – Произнесла, оскалив зубы, как у джокера.

Мы рассмеялись.

– Как у тебя с Джоном?

– Никак. Порвали с отношениями, точнее я порвала. Думала, что мозг умею компостировать только я, оказалось – нет. Не знаю.

– Как давно расстались? – Снова пошли в сторону кафешки за мороженым.

– Не знаю, может, 4 года назад, может 5. Я не считаю дни. Тем более зачем? – Задумалась.

– Хочешь сказать, что ты не вступала в отношения с того раза?

Она опустила голову вниз.

Мы дошли до продавца, купили мороженое и сели за столик под навесом.

– Ну. Я. Я тебе немного не досказала. Компостирование мозга – это следствие. Настоящей причиной расставания послужило то, что он ко мне остыл. Человек, которого я любила, разлюбил меня. – Нахмурила бровями, изменила мимику, посмотрела мне в глаза, в которых я увидел боль пережитого прошлого, которая сейчас из-за течения времени была больше похоже на слово «принятие».

– Сколько были вместе?

– Восемь.

– За это время человек может остыть к чему угодно. Неужели это действительно так сильно сыграло на ваших отношениях?

Бритни, не ответила на вопрос и, будто понимая в какую сторону диалога мы движемся, продолжила:

– Когда у меня появлялась возможность раскрыться человеку, благодаря тому, что он идёт ко мне навстречу и никак не скрывает свой неподдельный интерес, – глубокий вдох, который гласит о том, что сейчас она понимает эту маленькую глупость, – я убегала от неё. Доверие к людям напрочь исчезло и, если честно, вся моя жизнь в принципе по-другому окрасилась. Я жила днём сурка, каждый день проходя через одни и те же рутинные этапы. Все те краски, которые были нажиты с Джоном, после расставания тут же выгорели. Это касается, как и взглядов на жизнь, так и самого ощущения себя «здесь».

– Извини, но тебе не кажется, что всё это немного глупо с твоей стороны? – Я был уверен в своих словах, но говорил тактично, стараясь смягчить углы в предложении, чтобы хоть как-то не задеть её столь щепетильной темой.

Бритни, подняла свой взгляд вверх, дабы уловить какую-то мысль и у неё это сделать получилось. Я же, в свою очередь, смотрел ей прямо в глаза, не отрываясь, анализируя и проживая каждое сказанное ею слово.

– Я боялась, что снова окажусь одна. – Пауза. Осмысленный взгляд в мою сторону. – Понимаешь, – «понимаю», – иногда ты можешь доверять людям, а потом происходит. Позже случается действие. И люди забывают о тебе.

– Может, они были слишком заняты собой, делами, обязанностями. – Я говорил утверждениями, не предавая предложениям вопросительный смысл. – Может, они не забыли о тебе, а просто забыли вспомнить. Напоминание: хорошая, но не всегда действенная штука. Опять же, к этому вопросу просто так не подойдёшь. Нужна визуализация подробностей, чтобы чётко понять корни проблемы.

Бритни кивнула головой. В её поведении не было предвзятости. Она говорила со мной на равных и была совершенно открыта в общении.

– Я просто боюсь, что если я всё-таки доверюсь к человеку, то всё комом покатиться по одному и тому же сценарию. Я никого не виню. Я не ставлю точку. Я просто боюсь и. И ничего не могу с этим поделать, так как. Извини. Я не могу.

– Я понимаю о чём ты говоришь. У меня в детстве были классные кроссовки.

Бритни подняла брови вверх и посмотрела на меня вопросительным взглядом.

– Я боялся, что, надев их, смогу испортить внешний вид. Поэтому я просто держал их дома в коробке, периодически доставая их, чтобы полюбоваться. И знаешь, что произошло?

– Нет.

– Кроссовки стали мне малы. До того, как это случилось, я надевал их только в магазине, стоя перед зеркалом. И в дальнейшем жалел о том, что не пользовался ими постоянно. Скажешь, что глупость?

Она кивнула.

– Вот и я вначале твоего рассказа сказал, что это всё глупость.

– Чувства человека отличаются от кроссовок.

– Да, но нет. Если ты не собиралась пользоваться своим сердцем, как и я своими кроссовками когда-то, тогда какой смысл в том, что у тебя ничего не выйдет с парнями в дальнейшем? Когда вновь захочешь провернуть ключик и запустить свой моторчик, он может стать уже непригодным. Тебе всего лишь 30. Риски. Терять ведь нечего. Просто, представляя тебя в преклонном возрасте, я боюсь, что ты начнёшь винить себя в том, чего не сделала ранее. И, возможно, одной из тем, из-за которых ты будешь корить себя, будет твоя любовь – страх перед тем, что ты выдумала у себя в голове. Может случиться то, о чём ты говорила. Я не спорю. Но есть же и другая сторона медали. – На этом я хотел закончить, но, увидев благодарный взгляд Бритни, продолжил, чувствуя, что она хочет слушать меня дальше. – Мы – люди часто вспоминаем, запоминаем плохое, так как оно, обычно, происходит реже, чем хорошее. И со временем та заложенная ценность счастливых прожитых ситуаций уплывает от нас. Точнее мы уплываем от неё. Вот тебе банальная мотивация к началу поиска «новой жизни»: вы с Джоном прожили целых 8 лет, находясь рядом друг с другом. Неужели не осталось тёплых воспоминаний?

– Остались. – Произнесла почти шёпотом.

Я улыбнулся.

– Ну? В чём проблема осознать, встать, пойти и начать?

– Нет проблемы.

– Есть трудности. Но не сложности. Жить легко. Наши проблемы – всё это, возможно, просто наша слабость. Восприятие. Мироощущение, постоянные накручивания, вечные думы о «великом».

И тут я вспомнил о том, что недавно спрыгнул с крыши. О том, что упал в обморок. О тех мыслях, которые не выходили у меня из головы, о переживаниях, о чувстве бесчувствия и о безэмоциональной эмоции. Хах. Себе я, видимо, не помогу. Может, хотя бы другим смогу.

– Спасибо. – Бритни промочила глаза салфеткой, вышла из-за столика, подошла ко мне и крепко обняла.

Далее мы разогнались в диалоге и говорили о чём угодно, но только не о проблемах. Мне было хорошо. Наконец-то могу с уверенностью об этом сказать. Я очень благодарен судьбе, в которую я не верю, что она свела нас сегодня вместе.

Бритни подошла к краю бассейна, зачерпнула в кисти немного воды и обрызгала меня:

– На!

Я не стал стоять на месте, и мы начали как дураки, находясь всё также у края бассейна, плескать друг в друга водой.

– Смотри! – Бритни, в порыве ярких эмоций, начала разбегаться по мокрой плитке, чтобы проскользить на ней как на льду, но о чём она только думала? Рядом не было снега, который смог бы смягчить её падение. И это не зимний каток.

Я был в нескольких метрах от неё, но не успел поймать. Она поскользнулась, направив голову к острому углу бассейна.

Время остановилось. Снова. Но в этот раз я не кричал, не вытягивал руку. Сейчас я почувствовал, что может произойти что-то очень плохое. И судя по тому, как Бритни расположилась в воздухе, хорошего исхода точно не следовало ожидать.

Теперь мне было всё равно на чашу весов. Я не думал, о том, что мой выбор, возможно, сможет как-то отразиться в дальнейшем. Голова отключилась, а руки начали действовать сами. При остановке я снова был какое-то время обездвижен, но в этот раз заметил, что с каждой паузой я находился в этом состоянии всё меньше и меньше. На минуту, может на две.

Я снова выбрался из заморозки. Снова подошёл к объекту изменения, начал двигать его в сторону, почувствовал знакомую вибрацию, несколько раз повторил то же самое действие, отошёл и увидел те частотные волны, которых сдерживала яркая полоса.

– Поехали.

Ещё раз вошёл вовнутрь, создав разлом.

Тяжело простонал, вышел, вернул время вспять.

– Стоп!

Остановил время до момента падения и не придумал ничего банальнее, чем просто взять первую попавшуюся тряпку и насухо вытереть всю плитку на пути у Бритни. Закончив с этим, мой силуэт, замерший во время паузы, вокруг которого была белая полоса, начал светиться. Я понял, что создал изменение.

Вошёл в силуэт. Вспышка. Белая пелена.

– Смотри!

Бритни снова начала разбегаться ко мне навстречу, но я её не мог увидеть, так как мои зрачки несколько секунд улавливали только яркий белый свет. Я начал идти в сторону её голоса. Послышалось движение Бритни, и через секунду-другую я снова смог разглядеть её силуэт, после чего тут же побежал к ней навстречу. Она тихо издала пару испуганных вздохов, пока летела на меня, но я успел к ней приблизиться настолько, чтобы поймать её.

Немного поговорив, скушав ещё несколько шариков мороженого, мы попрощались и двинулись по разные стороны дороги.

Я сел в машину, доехал до заправки и купил ароматизатор с запахом дыни в свой Dodge. Потратив миллиарды на бензин, двинулся в сторону дома, предварительно включив радио и поставив случайную волну. Послевкусие сегодняшнего дня было великолепным. Давно я не покупал «ёлочку» в машину и давно с широкой улыбкой на лице не отбивал левой ногой, в такт играющей музыке по радио.

Выехав из города на трассу, которая вела прямиком к моему дому, в дали я увидел огромные облака дыма, танцующие с завораживающими языками пламени.

«Неужели лес загорелся». В горле образовался ком, набитый вязким предчувствием неприятности. Во рту пересохло, а на лбу начали выделяться маленькие капельки пота.

Я ехал в правом ряду шестиполосной дороги с явным превышением скоростного режима, в зеркале бокового вида виднелись громадные красные машины с включенными сиренами, которые с каждой секундой приближались ко мне всё ближе и ближе. Обогнав меня, я подумал, что водители совсем уже спятили ездить с такой скоростью.

«Или же дело реально запахло жареным». До этого дня я никогда не видел, чтобы пожарные так быстро мчались на вызов.

Приблизившись к дому, я понял, в чём дело.

Остановившись за несколько десятков метров до моего собственного порога, я вышел из машины и взялся за голову, наблюдая за тем, как весь мой дом окутало неудержимое пламя. Вокруг было полно людей, начиная с жильцов по соседству, которые, поднося кисть к открытому от ужаса рту, произносили:

– Ой, мама родная.

Заканчивая тучей пожарных, которые бегали то в одну, то в другую сторону для того, чтобы сделать всё, что было в их силах для прекращения этого кошмара.

Я понимал точно также как и парни в форме и касках, что дом уже не сохранить. Они с дальнего расстояния сильной струёй воды обливали строение только ради того, чтобы огонь не распространился за пределы моего участка, так как вокруг него были одни деревья.

Закрыв свой онемевший рот, я сел обратно в машину, включил заднюю передачу и ботинком в пол нажал на педаль газа, чтобы поскорее смыться с когда-то родного мне места. Всю дорогу я ехал так, будто за мной гнался истребитель в попытках обгона, но я был чуточку быстрее.

Я чувствовал свою безвыходность, которая давила на меня ровно так же, как осознание того, что в штанах у меня осталась горсть монет и маленькая пачка денег, обмотанная резинкой, лежащая под моим сиденьем с прикрепленной к ней запиской «На чёрный день». Моих сбережений как раз хватит на несколько недель. Тем более, учитывая, что я на 95 % в скором времени должен откинуть копыта, мои деньги только так пойдут в пляс. Терять уже нечего.

4

Фиды

Я поехал в бар. Снова. Не лучшая идея, конечно, но почему-то в этот момент мне показалось, что пить – равно… Ничему алкоголь не равен. Поднося бокалы, бесконечные шоты ко рту именно в таких попытках опьянеть – это проявление человеческой слабости, моей слабости, которая хочет затмиться головным притуплением.

– Виски со льдом.

Почувствовал чьё-то присутствие.

– Двойной. – Послышался знакомый мне голос, который в очередной раз появился из неоткуда. Это был тот самый мужик с тёмными очками в руках.

Он беззвучно сел и, как ни в чём не бывало, продолжил:

– Я понимаю твою печаль. Мне очень жаль, что так произошло, – ковбой в роли дядьки с седой бородой снял с головы свою шляпу. – Любые неприятности только закаляют нас, подготавливают к будущему. Возможно, пережитые тобой события смогут научить тебя чему-то.

– Чему меня учить. – Выпил шот виски.

– Мне действительно очень жаль.

– Что именно у вас вызывает жалость? – Начал говорить на повышенных тонах. – Что я могу скоро умереть из-за рака или же, что час назад дотла сгорел мой дом!

– Рак? Какой ещё рак? Ты про обитателей пресных водоёмов говоришь?

– Лучше молчи, мужик. По-хорошему. – Я не позволю, чтобы кто-то осмелился над этим шутить. – Я тебя знать не знаю. Как ты смеешь так говорить!

Надеюсь, не придётся объяснять почему я был не в настроении.

– Остынь приятель.

– Ни хрена я тебе не приятель.

– Я всё-таки продолжу.

– Валяй. – Опрокинул ещё один шот.

– На днях ты сдавал повторные анализы. – Я посмотрел на него вопросительным взглядом. – У тебя просто не может быть никакого рака.

– Во-первых, откуда ты знаешь о том, что я сдавал повторные анализы? Во-вторых, с чего ты взял, что мои оставшиеся пять процентов в поставленном диагнозе вдруг расцветут и превратятся во все сто, а я вновь стану здоровым человеком?

– По поводу повторных анализов – логично. По поводу диагноза – досчитай до трёх. Только считай вслух.

– Ты бредишь?

– Единственный раз выключи упрямого барана и попробуй поиграть в обычного остолопа, сделав то, что я прошу.

Не ожидал, что он умеет так разговаривать.

– Давай. Вперёд. Мне ещё раз повторить? Считай.

«Маразматик. Посчитаю, не вопрос, хоть до трёхсот, главное, чтобы ты отстал от меня».

– Три. – Я огляделся по сторонам. – Два. Один.

Раздался телефонный звонок. Я посмотрел на улыбающегося ковбоя, который сидел как обезьяна, раскинув свои лапы в разные стороны, потягивая сок через трубочку.

– Алекс Миллер? – Голос женщины.

– Да.

– Можете начать праздновать. Ваши повторные анализы дали положительный результат. Никакого рака крови в вашем организме не обнаружено.

– Х-хорошо. – У меня перехватило дыхание.

Бородач, сидя напротив, начал глумиться надо мной.

– До свидания, Алекс. Хорошего вечера.

– До свидания.

Я положил трубку и перевёл взгляд на мужчину.

– Ну, что я тебе говорил? – Сказал он.

– Я не знаю, кто ты и откуда ты такой взялся, но.

– Но, что?

– Но… – Я поднял брови вверх и попытался построить предложение.

– Так, ладно. Давай сначала. Меня зовут Председатель.

«А что не Министр? Или президент?»

– Алекс. Хоть раз попробуй включить свою тугую голову и не быть похожим на глупца. – Похоже, он заметил моё выражение лица, которое прямым текстом говорило ему: «Не желаю ничего слышать».

«У меня дом сгорел. Какой к чёрту Председатель».

– Выслушай.

Я кивнул головой.

– Я знаю кто ты. Я знаю, что сегодня ты снова остановил время. Я это почуял. Точнее увидел твой действующий силуэт сквозь пространство. Когда ты создал новую грань несколько часов назад.

– Грань?

– Остановка времени.

Я выдохнул, отодвинул шот и посмотрел ковбою в глаза.

– Так вот, когда ты создал грань, я был в другой точке мира. Мне пришлось сделать несколько пересадок на самолёте, чтобы долететь сюда.

– Как ты умудрился за несколько часов добраться до меня?

– Я сделал то же самое, что и ты сегодня – воспользовался гранью. А, кстати, как видишь, моё предостережение сбылось.

– Ты про дом?

– Да.

– Почему ты тогда сразу мне об этом не сказал? Может я какое-то время вообще бы не выходил на свет. Сидел бы в собственном заточении, закупив консервы, и всё. Горя бы не видал.

– А ты бы мне поверил?

– Ну да. Точно. Ты же псих, забыл.

– К тому же, рано или поздно, ты бы в любом случае остался без дома.

– В смысле?

– В прямом. Как ты уже, наверное, понял – за всё есть своя цена, за всё надо платить. Твои «остановки» когда-нибудь да привели тебя к этому. К тому, что ты в любом случае лишился бы своего дома.

Я опустил взгляд, подсознательно соглашаясь с тем, что он говорит и осознанно не мог поверить в то, что происходит вокруг. Председатель продолжал:

– Дело такое. Во-первых, ты убийца. – Он встал из-за стола и начал наворачивать круги вокруг меня. – Из-за тебя погибли невинные люди. – У меня началась лёгкая пульсация в висках. – Кто-то ехал домой к своей семье, кто-то, может быть, должен был именно в тот день праздновать своё день рождение. Я говорю про тот случай на мосту, если ты вдруг забыл. – Он подошёл ко мне ближе и, наклонившись за моей спиной, прошептал мне на ухо:

– Ты убил троих человек. – Вены на моём лбу начали прорисовываться всё лучше и лучше. – Та девушка, Бритни, кажется, могла сегодня тоже умереть, если бы ты вовремя не среагировал. Знаешь, почему не умерла? – Председатель на секунду замолк. Встал напротив меня и сказал:

– Потому что умрёт потом.

«Заткнись».

– Вокруг тебя постоянно будет находиться смерть, хочешь ты этого или нет. Убьёшь раз, потом два, затем и самого себя. – Он давил на меня.

«Молчи».

– Ты хочешь этого? Совершать бесконечные убийства, винить себя в том, что твой дар в собственных руках превратил тебя в настоящего монстра, Алекс? – Мужчина не сводил с меня глаз. – Видимо не хочешь.

Странно было ощущать себя жертвой. И ещё загадкой было то, что никто из присутствующих в баре людей и взгляда на нас не бросил.

– Ты должен был умереть несколько дней назад. Из-за чего? Из-за слабости, которая выедала твой головной мозг, пока ты не сделал шаг навстречу Пустоте. Ты проиграл, Алекс. Ты проиграл ещё несколько дней назад. Ты ничтожество, не победившее болезнь. Твоя опухоль, – ковбой, понизив тембр голоса, начал отчеканивать каждое сказанное слово, – в виде жалоб на то, что ты, бедный и несчастный, ничего не чувствуешь – это бредни дурного чудака, который ничего путного в своей жизни не сделал. Ты термит, Алекс, грязная, вонючая мошка, думающая о том, что играет в человечность, помогая людям в роли Бритни и той девушки на проезжей части. Ты клоун, Алекс. Ничего полезного ты не сделал. И никогда не сделаешь.

– Закрой свою пасть, урод!

Я вскочил из-за стола и направил кулак в его сторону.

Председатель, сделав одно вальяжное движение рукой, заставил меня застыть, как и всех людей, которые находились в баре.

– И не стыдно тебе? – Вернулся его прежний голос. – Эх, Алекс, Алекс, глупости. Детские шалости. – Он сел за столик так, чтобы я смог его видеть. – Что стоишь? Присаживайся. – Бородач указал рукой на соседний стул.

– Очень смешно.

– Ого. Ты почти сразу можешь говорить? Недурно. Сколько ты последний раз пробыл в заморозке, создав грань? – Он перестал со мной играться и начал говорить нормально.

– Не знаю, минут двадцать или около того, – я быстро охладил свой пыл, так как заведомо проиграл.

– Не около того, а ровно двадцать минут. Время в этом состоянии и в принципе время за гранью чувствуется очень точно.

– Но почему ты не замер?

Председатель вздохнул.

– Я был одним из первых, – он начал расстёгивать пуговицы на рубашке. – Добро пожаловать в моё прошлое.

Ковбой оголил торс и показал мне огромные шрамы, которые перекрывали почти весь его живот. Я уверен, что и на всём остальном теле, закрытым одеждой, ещё есть следы, оставленные тем временем.

– Сколько их? – Я про увечья.

– На цифре сто я закончил свой подсчёт. На сегодня хватит.

Председатель взмахнул рукой, и я по инерции выброшенного мною кулака, целящегося в воздух, упал.

– До встречи. – Мужчина начал надевать на голову шляпу и направляться к выходу.

– Стой. – Он остановился. – Что мне делать дальше?

– Сними номер в отеле «Пош». Там и встретимся.

– Как ты меня найдёшь? – Хорошо, что он не услышал эту неуместную фразу.

Я, тут же протрезвев, достал телефон и начал вбивать в интернете название отеля. Ничего, кроме «по вашему запросу ничего не найдено», мне не выдавало.

«Отлично».

Я вышел на улицу. Пошёл дождь. Подбежав к машине, нажал на кнопку открывания дверей и не понял. А нет, понял. Снова фокусы. Двери были открыты. Похоже, Председатель до того, как войти в бар и поговорить со мной, отмотал время, достав у ничего не подозревающего меня, сидевшего за столиком, ключи от автомобиля и открыл двери.

На торпеде лежала записка с адресом «Гров-стрит 42» и распечатанная карта с двумя обведёнными кружочками. Над одним было написано «ты», над другим «сюда» и, видимо, для умственно отсталых людей был ещё и проведён маршрут, будто я сам бы не разобрался.

Тронулся с места.

Проехав минут двадцать, я начал немного закипать:

«Куда он меня послал». Повсюду были какие-то кустарники и ни единой живой души в нескольких километрах от меня не было. Глушь. Пробираясь дальше по маршруту, на обочине дороги я увидел знак, что через 500 метров будет спальное место.

Доехав до последнего поворота, который вёл направо, я увидел маленькое старинное здание, которого очень сильно помотало время. По всей территории отеля валялись железные обломки, которые могли представить из себя всё, что угодно. На парковочных местах стояли разбитые машины, заросшие мхом, впустившие корни в асфальт, а над зданием еле горела белая вывеска «Сюда».

Я остановился перед въездом на территорию отеля, тут же обернулся от грохочущего звука клаксона грузовика и полностью выжал ногой тормоз. Пикап с громадным кенгурятником на бампере, заведомо разогнавшись, влетел прямо мне в бочину, согнув мою машину напополам. Когда-то идеально-вылизанный, отполированный Dodge превратился в груду металлолома.

Позади меня послышалась ещё одна заезжающая на территорию отеля машина. Это был эвакуатор, который оттаскивал разбитые машины на парковку, а куски метала, отлетевшие от удара, он оставлял лежать на асфальте, как неиспользованные трофеи.

Из пикапа, припаркованного в правую бочину, вышел Председатель и направился в мою сторону.

– ЧТО ЗА ХРЕНЬ ТУТ ПРОИСХОДИТ? – Я начал орать. – Машина вдребезги! Я чудом остался жив! – И тут меня осенило. – Ты меня убить, что ли хотел?

Ковбой, теперь уже без надетой шляпы, рассмеялся.

– Добро пожаловать в «Сюда», здесь не может быть создана грань, и я тебя с этим прямо сейчас ознакомил. Только в паре метрах от нас на парковке это можно сделать, но здесь – нет. Если захочешь устроить саботаж, без моего присутствия – знай, что у тебя ничего не получиться.

– Отлично! Спасибо! Но можно было и человеческим языком об этом просто сообщить, а не раздалбливать мою машину, превратив её в мусор! – Я начал выползать из водительского сиденья прямо в разбитое окно. Двери не открывались.

Процарапав руки, изорвав одежду, я встал на ноги:

– Зачем? Зачем нужно было разводить всё это представление?

– Тебе эта машина больше не понадобиться. Мы избавляемся от пережитков прошлого.

– Кто такие эти «мы»?

– Мы – Фиды.

Председатель протянул мне руку в знак встречи. Я, окинув на него неспокойный взгляд, её пожал.

5

Первые шаги

Мы зашли вовнутрь отеля и сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Всё то вызванное первое впечатление об этом здании тут же улетучилось, когда я своими глаза увидел начинку этого помещения. Внутри казалось очень просторно, если сравнивать с тем, что я видел перед тем, как зайти сюда. Только войдя в двери, передо мной раскинулась огромная разветвлённая лестница, разделяющее это здание на две части: восточное крыло и западное. В воздухе над каждой ступенькой были расположены маленькие хромированные светодиодные светильники, которые включались, реагируя на движение. Делаешь шаг вперёд – вкл. Поднимаясь вверх по лестнице, отходя от предыдущих ступенек на метр – выкл. Весь интерьер был выдержан на современный лад, господствующие цвета которого были чёрный и белый. На входе, слева от нас, находилась стойка, за которой сидела молодая девушка. «Как будто стойка регистрации в жилые номера».

– Ого, у нас новенький. – С искренней улыбкой произнесла девушка с заметной зелёной прядью на волосах. – Меня зовут Клэр, – она протянула мне руку.

– Алекс.

Председатель стоял рядом и, почему-то, не мешал нашему знакомству. Атмосфера, при виде Клер и при том, что ковбой не вмешивался в наш диалог, была дружелюбная.

– Так, сейчас посмо-о-о-трим. – Она уткнулась в монитор, щёлкая мышкой. – Вот. Восточное крыло, комната номер 32. Вверх по лестнице.

– Приятно было познакомиться.

– Взаимно. – Клэр проводила нас взглядом.

Председатель, не проронив ни слова, шёл впереди, но тут заговорил:

– Сначала зайдём в мой кабинет.

Мы начали подниматься по лестнице, ведущей в западное крыло и меня тут же охватил восторг. Технология со светящимися ступеньками допотопная, но выполнена очень качественно. Каждый мой шаг освещался, а эйфория, царившая во мне, с каждым пройденным метром всё увеличивалась. Глаза горели, как у маленького мальчика, который только недавно появился на свет. Любопытству не было предела, хотелось всё тщательно рассмотреть и изучить.

Председатель открыл передо мною дверь в свой кабинет, и, указав рукой, произнёс:

– Ты первый.

– Есть, сэр. – Я был без головного убора, поэтому, отдав ему честь, прислонив правую руку к виску, левую кисть положил на голову.

Председатель улыбнулся.

Я переступил через порог, и всё моё тело замерло от увиденного ничего. В глазах начало рябить. Весь офис был похож на покрашенную изнутри коробку с белыми стенами. Цепляться было не за что. Просто голые белые ослепительные стены. Я обернулся в сторону входной двери, в которую вошёл и увидел за ней Председателя.

– Парам-парам пам. Пам. – Он захлопнул дверь, которая полностью слилась со стенами.

Теперь в угнетающей тишине я находился один, окружённый монолитным белым цветом.

– Привет. – Послышался голос ковбоя.

Председатель открыл дверь в другом конце офиса, но потом снова закрыл, уловив мой направленный к нему взгляд.

– Ещё раз привет. – Опять он.

Но теперь мне нужно было задрать голову вверх, так как открытая Председателем дверь была на потолке.

Ковбой усмехнулся, закрыв очередной выход. Или вход.

– Ты хоть что-нибудь скажешь? – У меня онемел язык.

В этот раз дверь открылась почти подо мной, а правая нога чуть провалилась вниз.

– Тише, тише, тише. – Председатель, находясь подо мной, удерживал ногу, чтобы я не свалился, затем снова захлопнул одну из дверей, которые после закрытия постоянно сливались с голыми стенами.

– Ладно, на этом хватит представлений. – Он зашёл оттуда, откуда вошёл сюда я. – Не у тебя одного была такая реакция. Не переживай, ещё успеешь привыкнуть. – Председатель прошёл мимо меня, облокотился на воздух и начал тыкать указательным пальцем на ничего, внимательно наблюдая за своими действиями.

Послышался звук работающей кофе машинки.

– Знакомься, это мой офис, – он раскинул руки в стороны и посмотрел вверх.

*Трынь*, раздался победный звук сварившегося кофе.

Председатель, немного наклонившись, будто начал разыгрывать передо мной сольный концерт, согнув пальцы так, будто держал рукой стакан. Более того, время от времени он подносил кисти ко рту, обхватывал губами воздух и начинал пить, при этом было видно движение его кадыка, который указывал на то, что он действительно утоляет жажду.

– Такс-с, начнём. – Он положил стакан на, видимо, стол у кофе машинки и пошёл от неё, развернувшись ко мне спиной, в другом направлении.

– Я понимаю, что ты ни хрена ничего не видишь, кроме ничего, но позволь мне ещё немного побаловаться. – Председатель начал подниматься вверх по воздуху, будто по закрученной лестнице, опираясь рукой на её бортики. – Видишь ли, твоё восприятие – это твоё восприятие. Ты ничего не видишь, потому что находишься у меня в офисе. Хочешь фокус? – Он остановился, хлопнув ладошками. – Тада-а-дам. – Цвет стен перекрасился в чёрный. Ковбой принялся дальше подниматься вверх, перешагивая через воздух.

– Ты не увидишь, что здесь находиться, пока я сам этого не захочу, но будешь видеть то, что сделаю я. Смотри.

Он снова хлопнул в ладоши, и на меня обрушилась сильная волна воды с горного водопада, который очутился прямо у стены напротив.

– Так нет. Извини. Забыл, что ты промокнешь. – Хлопнул в ладоши.

Передо мной прямо в центре комнаты оказался гигантский включенный вентилятор, который своим ветром чуть не снёс меня с ног.

– Нормально? Осушился немного? – В ответ не последовало ни слова. – Ну, надеюсь, что да.

Председатель добрался до второго этажа и сел на воздух, сложив ноги так, будто находился на диване. Мне пришлось отойти немного в сторону, чтобы не смотреть на его престарелый зад, так как он расположился прямо надо мной.

– Всё, что ты видишь – обман. Всё – что находиться вокруг тебя – моя выдумка. Всё что вижу я – моё настоящее, которое я выстраивал на протяжении долгого времени. Вся та планировка, которую ты не видишь, – он начал расхаживать по воздуху, указывая на предметы, – вот этот диван, ту лестницу, по которой я поднимался на второй этаж, этот телевизор, шкафчик с книгами, та кофе машинка, стоящая внизу, всё это выстраивалось годами. Я учился создавать и делать из воображаемых предметов твёрдый материал, который можно было потрогать руками. Всё моё настоящее – твоё будущее, которое сам сможешь воплотить в своей комнате под номером 32. Учись. Я буду только рад видеть твои результаты.

– Для чего всё это? Зачем мне этому учиться?

Председатель начал спускаться вниз по воздуху и, вспомнив, что до сих пор не перекрасил стены из чёрного цвета в белый, хлопнул в ладоши.

У меня снова начало рябить в глазах от яркого света.

– Видишь ли, это учение, захочешь ты этого сначала или нет, принесёт тебе отраду. Всё это изменение ты будешь осваивать самостоятельно, находясь в своей первоначально пустой комнате с белыми стенами, как сейчас здесь. Время препровождение в собственно созданной берлоге – одно из лучших лекарств, которое поможет справиться тебе со своими собственными угнетениями насчёт твоих сделанных выборов.

– Ты говоришь по поводу грани?

– Да, именно о ней идёт речь.

Председатель подошёл ко мне, выдержал паузу, хлопнул в ладоши, создав передо мной диван, указал мне на него, чтобы я присел и продолжил:

– Мы с тобой здесь не навсегда. Скоро я уеду в другой штат. Нужно осведомить Первого, что в нашей семье новое пополнение в роли тебя.

– Таких как я, много?

– Правильный вопрос. Только здесь, в этом городе, в этом отеле 32 человека. Пока что ты последний из всех тех, за которыми я почувствовал выброс силы. Всего нас ровно 675 человек, разбросанных по всему земному шару. Дело в том, что ты их не будешь видеть. Фиды для самих же себя – неуловимы. Ты можешь только почувствовать их. Почувствовать создание граней. Почти каждый день время останавливается, почти каждый день мы делаем выборы, но. Но, фид, создавший грань, никоем образом не действует на тебя и на всех остальных, исключая тот факт, что тебе будет немного неприятно первый раз сталкиваться с этим. Время в остановке течёт абсолютно по-другому. И то, что было сегодня в баре – исключение из правил. Я – фид, но могу на тебя воздействовать.

– А Клэр? Та девушка у стойки? Почему она меня увидела, если она тоже одна из нас?

– Она обычный человек.

– А почему я вижу тебя?

– Потому что я – Председатель.

– Хорошо, тогда что будет, если я почувствую фида рядом со мной, который создал грань и захочу тоже остановить время?

– Тогда, друг мой, создастся ещё одна вселенная. На моём счету их уже 1495. Произойдёт сильный выброс энергии из-за двух фидов, которые вмешались в создание собственных граней. Но, дело будет в том, что один из тех двоих умрёт. Выживет сильный, умрёт слабый. Естественный отбор. С этим ничего не поделаешь. Ещё никогда на нашей практике не выживало два человека.

– Стоп. Но, как и в любом государстве, у вас, наверное, есть и свои, возможно, беглецы?

– Да. Ты прав. Только мы зовём их не беглецы, а Отречённые. Существуют правила, с которыми ты, пока что, не ознакомлен. При нарушении этих правил следует заточение.

– В смысле?

– В прямом. Мы отслеживаем Отречённого, дожидаемся момента, когда он создаст грань и вмешиваемся, специально образуя новую вселенную и убивая того, кто слабее. Отречённого.

– А если Отречённый будет сильнее всех остальных?

Председатель замолчал, окинув меня вопросительным взглядом.

– Такого ещё в нашей практике не было.

Мы вышли из кабинета, направились в восточное крыло отеля и остановились перед дверью с вывеской «32».

– Первое правило фидов: никому не раскрывать наши следующие правила. Второе правило: с этой минуты твоей личной жизни не существует.

«…»

– Третье правило: не вмешивайся в жизнь других фидов.

Только я хотел раскрыть рот, как Председатель произнёс:

– Четвёртое: не перебивай, когда я говорю о правилах. Пятое: не создавай грань ради своих целей. Можно получить всего лишь 1 замечание. На второй раз я отвезу тебя к Первому, а там уже будет, что будет. Решать твою дальнейшую судьбу придётся ему. Ответ на вопрос, умрёшь ты или нет, зависит только от него. Но, ещё пару слов по поводу грани. На парковке отеля её создавать можно. Тренируйся, сколько тебе влезет. Именно поэтому мы разбиваем машины, оставляя их на улице, и не убираем отлетевшие от них осколки. Главное, помни: таких как ты, в этом городе ещё 31 человек. Все ознакомлены с правилами. И каждый может создать грань на территории отеля. Не напортачь чего ненароком. Если почувствуешь фида, лучше остановись. Во-первых, зачем тебе убивать наших? Во-вторых, ты ещё слишком слаб, поэтому на 95 % я уверен, что умрёшь в схватке именно ты.

– Врачи тоже были уверены, что я на 95 % труп.

Председатель промолчал, мысленно сказав мне о том, что я уже нарушил одно из правил, перебив его.

– Извини.

– Шестое, вот тебе планшет. – Ковбой достал его из огромного внутреннего кармана. – На нём установлено всего лишь одно приложение. По поводу зарядки – не переживай. Её хватит навсегда.

Повертев в руках планшет, я увидел, что на нём нет никаких кнопок. Просто сенсорный металлический лист с чёрным экраном. Председатель, отдав мне его в руки на изучение, сказал:

– Позволь?

Он два раза провёл указательным и средним пальцем вверх, вниз по экрану планшета и перед моим лицом вспыхнула 3д проекция раскрывшегося города.

– Пожалуй, войдём вовнутрь твоего кабинета. – Закрыв за собой дверь, он продолжил, положив планшет на пол в центр комнаты. – Смотри. Этим движение руки, не дотрагиваясь проекции, ты можешь вращать наш город, чтобы рассмотреть каждый интересующий тебя переулок. – Наш человейник, в котором мы живём, начал быстро вращаться вокруг своей оси. – Чем быстрее ты сделаешь это движение, чем активнее будет вращение.

– Понял.

Председатель остановил проекцию и, всё также сидя рядом с ней, продолжил показывать мне шоу. Он соединил все пальцы левой и правой руки в одну точку и одним движением заставил весь город увеличиться в масштабах.

– Ну как, впечатляет? – Сказал, озираясь на сияющие синие полосы, расположившиеся по всему периметру комнаты, и создающие, переливаясь, перекрещиваясь друг с другом, всё то, что я видел каждый день.

– Но теперь перейдём к самому главному. – Ковбой взмахнул рукой и обернул наш город в маленькое пятнышко. – Смотри. – Мы снова сели на пол.

– Это ты. – На проекции я был обозначен красной точкой.

– Это люди. – По всему периметру перемещались маленькие белые огонёчки, оставляя за собой еле заметный свет в виде полосы, которая со временем исчезала.

– Это тоже люди, которым сию минуту грозит опасность.

– Для чего ты мне это показываешь?

– Слушай дальше. Люди, которым грозит опасность, подсвечиваются ярко-оранжевым мигающим светом. Мы не можем высчитать через сколько времени с ними произойдёт какая-то беда. Но для этого и существует грань. Обычно, её создают дважды. Первый раз, когда мы добираемся до человека. Второй раз, когда находимся рядом с ним, помогая ему.

Я заметил, что, вдоль синих линий проекции плывут, медленно потухая, голубые огонёчки.

– А это кто? – Настороженно спросил я.

– Это цена. Хочешь ты того или нет. – Ответил Председатель совершенно спокойным тоном.

– В смысле?

– Когда ты помогаешь мигающим оранжевым, тут же потухает один голубой. Естественно речь идёт о людях.

– В чём будет заключаться наша основная задача?

– В спасении оранжевых.

– И в убийстве голубых, так?

– Не совсем так.

– А как по-другому? Я что-то не могу подобрать другой трактовки. Все фиды – убийцы? Да?

– Нет, Алекс, все фиды – судьба. Мы – человеческая судьба. Мы – та чаша весов, о которой все говорят. Дело не в убийствах, а в создающемся равновесии. Мы – та самая справедливость, которая выстраивает баланс.

– О какой справедливости идёт речь, когда из-за спасения одного человека, умирает другой ни в чём невинный?

– Это судьба.

– Это наше прямое вмешательство в жизни людей!

– Это наша правда.

– Это собачий бред! – Я начал повышать тон. – Я тоже когда-то был человеком и сейчас им же и являюсь.

– Ты – фид, Алекс.

– В первую очередь, я – человек.

– Подумай о том, что тебе не придётся убивать, а наоборот спасать.

– Как я могу думать об этом, играя в судьбу других? Как я могу выступать в роли суда для людей?

– Алекс. Тише.

– Как можно об этом говорить тише? Для чего мы вмешиваемся? Может мы спасаем будущих преступников, которые будут грабить магазины, стрелять в людей, а за них умирают заблудшие души, у которых вся жизнь течёт своим чередом. Люди, у которых есть семья, лучшие друзья, которые всю жизнь прожили стабильно, почти не сталкиваясь с какими-то неприятностями. Почему мы должны их убивать?

– Мы их не убиваем, Алекс.

– А что мы с ними делаем?

– АЛЕКС!

* * *

Генри не ожидал бурного всплеска. Мужчина ехал домой, предвкушая спокойствие. В последнее время течение его работы превратилось в катастрофу, то и дело увеличивавшуюся в своих размерах. Он до изнеможения уставал и часто размышлял о жизни, до которой так и не смог дотянуться. В годы юношества, когда он только познакомился со своей нынешней женой Одри, Генри обещал ей, во что бы то ни стало достичь великих высот в своей карьере.

Парень, полный энергии в прошлом, цеплялся за время, пытаясь окупить почти каждую прожитую минуту, трудился не покладая рук и в голове прокручивал мысль о том, что он должен подарить своей девушке новую жизнь. Молодой Генри с проплешинами в двухдневной щетине сражался за визуализацию того будущего, о котором он часто, лёжа с Одри на кровати, представлял, говорил с горящими глазами и пылающим сердцем, крепко обнимая свою невесту. Он работал, потому что. Потому что знал детство Одри. Нанесённые травмы, которая она со скрежетом в зубах перенесла, школьные бестолковые травли одноклассников-недоумков, проблемы в семье, толпы преград в виде поля раскалённых углей, каким-то невероятным образом обеспечили её ослепляющим здравомыслием. Одри прошла испытание необъятной боли вонзающихся в тело двухметровых игл. А Генри, наслушавшись её рассказов, в первый же день выточил деревянной палочкой на гигантском постаменте фразу в голове:

«Мы навсегда останемся вместе. Потому что я должен подарить ей новую жизнь».

Нынешний Генри, который старался справиться с недосыпом, ехал домой весь избитый, покалеченный своей ненавистной работой, не приносящей в дом ничего, чего могло бы хватить на полноценный семейный отдых. Денег хватало впритирку, чтобы обеспечить жену и двух дочерей. Шарлотта – трёхмесячный малыш-непоседа и Эмили – старшая дочь, которая до ужаса любила искусство.

Генри припарковал машину, подошёл к двери, поднёс ключ к замку и с теплом на душе улыбнулся. Пусть он не добился тех высот, о которых судорожно размышлял во время перерывов в погоне за своим обещанием, выточенным в голове, зато обрёл великолепное чувство того, что за родной дверью своего дома его ждёт счастливая семья.

Он перешагнул через порог, повесил пальто на крючок и услышал хлопок, после которого проследовал визг.

– Папочка-а-а. – Эмили подбежала к нему, уткнулась в пояс и крепко прижалась.

Одри, широко улыбаясь, стояла в коридоре, держа на руках испугавшуюся хлопушки Шарлотту.

– Пошли скорее за стол. – Эмили взяла его за руку и потащила его на кухню.

Проходя мимо Одри, он услышал бархатный шепот свой жены:

– С днём рождения, любимый.

Старшая дочь усадила Генри за стол и:

– Тортик, тортик. Па, ты уже придумал, что загадаешь? – Эмили нетерпеливо ждала его ответа, ворочаясь на стуле.

Чего ещё желать, когда воцарившаяся картинка настоящего превратилась в сказку, в которую раньше Генри никогда бы не поверил?

– Желания нельзя рассказывать. – Одри подошла к столу, посадила Шарлотту за её собственный детский стульчик. – Иначе не сбудется.