Читать онлайн 1937-й Сталина бесплатно

Предисловие Мемуариста. Самый оболганный год Сталина

Скажешь 1937 и сразу эхом: репрессии, расстрельные списки и прочие ужасы. Большей исторической лжи про Сталина трудно представить. Ведь это год высших достижений Советской власти, могучего подъёма Советской промышленности, науки и культуры.

Доказывать тут просто нечего, достаточно честно рассказать о событиях 1937 года. Да там каждое второе вызывало восхищение и трепет всего мира. Не знал мир таких рекордов: от полярных исследований до перелётов через половину шарика.

Да и продукция молодой Советской страны, которой едва стукнуло двадцать лет, собрала полную охапку наград на Международной выставке в Париже. Я уж молчу, что СССР за две пятилетки вышел на первое место в Европе по промышленности. И стремительно догонял США.

Еще десяток лет и страну ждал небывалый расцвет. Сталинская модель экономики оказалась фантастически эффективной. Но западный капитал такой роскоши не позволил, грянуло.

Хочется просто рассказать про этот год как он был. Обложился подшивками старых журналов и газет за 1937 год. Оказалось, Советских людей волновали совсем другие вопросы!

Вот, что удалось набрать из материалов. В первую голову – полные подшивки «Правды» и «Известий». Затем журналы «Огонёк», «Смена», «Наука и жизнь», «Техника молодёжи» и «Знание сила». Нашёл даже «Мурзилку», «Пионерскую правду» и «Крокодил».

Кстати, поразительно, но и «Мурзилка» и «Пионерская правда» в тот год вполне серьёзные издания. Пусть и на детском уровне, но обсуждаются и борьба в Испании, и наши стройки, и могучие Советские проекты.

Отдельная история – две большие книги про этот год от иностранцев. О том, что происходило в стране, много написали американский посол Дэйвис и мировой славы писатель Лион Фейхтвангер. И опять не про репрессии.

Материалов на три диссертации, но удивительно, введите в поиске этот год и первые три десятка статей и видео окажутся только про мнимые преступления злодея Сталина. Как будто не было великих достижений страны Советов.

Через тридцать лет на Советском телевидении сделают фильм «Летопись полувека». Этому году будет посвящён почти час с довольно любопытной кинохроникой. А ещё через десять лет выйдет похожий проект «Наша биография». И снова часовой фильм о свершениях этого года. Впрочем, даже в семидесятые фильм не обошёлся без уколов в сторону Сталина и отсылок к двадцатому съезду.

Кроме этих раритетных фильмов всё остальное как по единому сценарию писано. Давайте широким мазком хвостами комет перечислим что произошло в этот год.

Год юбилейный, двадцать лет Революции. В стране могучий промышленный подъём. Построены десятки тысяч новых заводов, десятки новых городов.

Десятки миллионов закончили школы и институты. Впервые за всю историю в стране не осталось неграмотных! Сталин вводит именно в этот год обязательную школу семилетку (до того было только 4 класса).

В этот год появляется Советский герб, над Кремлём зажигаются рубиновые звёзды. Впервые вводят пенсии по возрасту, впервые проходят выборы в Верховный совет. Причём в депутатах самые простые люди – рабочие, учёные, колхозники.

В Москву приходит Волга. Закончен канал имени Москвы. Это могучий поток грузов через всю страну.

Выходит на рельсы совершенно космический паровоз «Иосиф Сталин». Который может гонять составы со скоростью в 175 километров в час. Выпускаются первые Советские дизельный и гусеничный трактора.

Со стапелей сходит первый полностью Советской постройки ледокол «Сталин». Это только начало целой серии таких могучих ледоколов.

Наши спортсмены выигрывают рабочую Олимпиаду в Антверпене. Проходит знаменитое турне футбольной сборной Басконии. Наши пианисты забирают первые призы международного конкурса Шопена.

МХАТ с триумфом выступает в Париже. Первый концерт даёт знаменитый балет Игоря Моисеева. Больше того, 1937 – год столетия гибели Пушкина. По всей стране идут оперы, балеты, чтения в честь поэта.

Советский павильон в Париже с гигантской статуей Рабочего и Колхозницы на крыше берёт первый приз. Наши герои буквально грозят мрачному германскому орлу на павильоне напротив.

Наши учёные впервые в мире создают дрейфующую станцию на полюсе. Подвиг Папанина и товарищей высоко оценён полярными исследователями всего мира. В этот же год начинается героический ледовый дрейф «Седова».

Впервые в мире Чкалов долетает через Северный полюс до США. И тут же второй экипаж повторяет подвиг лётчиков. Американские города рукоплещут нашим героям.

В этот же год рекорды Советских дирижаблей. Самый длительный полёт – 130 часов. Первый женский экипаж.

Это вообще год всего первого в мире. Впервые с Шаболовки заработала передача телевидения. Впервые открывается регулярная авиалиния Москва-Ленинград.

Впервые в Смольном появляется автомат с газировкой. Впервые разворачивается сеть производства вкуснейшего Советского мороженого!

В Ленинграде именно в этот год, в царском дворце открывается невиданный в мире Дворец пионеров. С аэродинамической трубой, бассейнами для испытания кораблей и даже собственной киностудией.

В этот год запускается масштабный план перестройки столицы. Больше пятидесяти высотных домов вообще переехали целиком! Чтобы дать пространство широким проспектам нового города.

Именно в этот год строится будущая ВДНХ. На улицах впервые появляются люминесцентные лампы. Впервые автомат с записью на стеклянных дисках стал называть по телефону точное время.

Выходят замечательные кинокартины. Это год «Пугачёва» и «Петра Первого». Год «Великого гражданина» и «Острова сокровищ». В этот же год молодой Черкасов блистательно играет профессора в «Депутате Балтики».

Это год триумфа и Советской науки. В Москве проходит международный геологический конгресс. Все передовые страны мира у нас в гостях. У нас выступает с лекциями об атоме Нильс Бор.

Капица открывает уникальный физический институт. Проводятся впервые в мире опыты по расщеплению атома сильным магнитным полем. Создаётся передовая установка получения жидких газов. Начинаются исследования сверхтекучести.

1937-й год фантастических побед по всем фронтам. От культурных, до научных и промышленных. Год удивительного энтузиазма масс и веры в свою страну. Год покорения суровой природы и её перестройки.

В этот же год принимается программа третьей пятилетки. Если бы нам дали её выполнить страна достигла фантастических высот. Году к пятидесятому вполне элементы настоящего коммунизма появились бы.

Но уже в этот год обострился фашистский мятеж в Испании, а на следующий японец полез воевать Маньчжурию. Потом Хасан, Халхин-гол, немцы в Польше и вплоть до Мировой.

Что же до репрессий – были чистки предателей и врагов Советского строя, врагов всего нашего народа. Наверняка зацепило и людей не сильно причастных, по другому не бывает. Но страна жила вовсе не этим.

1937-й год фантастического подъёма. Год истинного торжества народной власти. Год, на удивление, светлый и радостный. Это в каждой букве старых публикаций гремит.

Именно об этом наша с Вами книга. Как на самом деле жили люди тогда, к чему стремились, за что сражались. И чего достигли. Вполне документально, по материалам газет и журналов. И немного собственными глазами, так уж вышло. Приятного чтения!

Летим на могучий завод 1937 года

Что это? Советский завод, дававший стали больше целой Германии и Франции? А как же только галоши? Невиданные в мире ферросплавы? Завод без единой чадящей трубы? Да ладно, сказки? Будем читать «Технику молодежи» от 1937 года, номер первый. И не просто читать.

Знакомство моё с инженером Книгиным вышло почти случайно. Пришло письмо, не в компьютер, настоящее в конверте. Мол, почитываю Ваши вирши, дело делаете правильное, но пишете не точно.

И предложение поделиться любопытными материалами о той эпохе. Ни телефона, ни электронной почты, только адрес – Волгоград, переулок Конструкторов. Приезжайте на выходных, буду рад.

Что ж, с некоторой опаской поехал. Старая, но крепкая «Сталинка», полутёмный подъезд с запахом сырости. Дверь на третьем этаже, не железная, а по старинке обтянутая дермантином.

Над кнопкой звонка медная табличка в зелёных разводах «инж. Книгин». Давненько такого не видывал, что за музейные редкости?

Открыл мужчина средних лет. Слегка растрёпанный, очки в толстой роговой оправе, синий лабораторный халат, рукава закатаны. Смотрит озабоченно, щурится. Я даже растерялся слегка:

– Эм… господин Книгин?

Хозяин квартиры посмотрел на конверт в моих руках и вдруг улыбнулся. Как-то совершенно по-детски, чуть ли не Гагаринская улыбка. Да что за чертовщина!

Ухватил меня за руку и потащил внутрь:

– Какой же я господин? Товарищ. Можно просто Саша. Заходите, Ярослав, не верил, что приедете.

Квартира, явно когда-то переделанная из коммуналки. Высоченные потолки, забытые ныне антресоли. В коридоре под потолком на стене велосипед без цепи. Рядом почему-то одна лыжа и палки. Еще такие, с колесиком на кожаных ремешках. Куда я попал?

Инженер тянул дальше. В большой комнате посередине стол. А на нём… больше всего походило на старый разобранный телевизор. Какие-то платы, да что же это, электронные лампы? Трубки?

И повсюду подшивки старых газет и журналов. Вот «Известия», там «Техника молодёжи», «Наука и жизнь», даже «Крокодил».

– Что же, хотите поделиться материалами?

Инженер непонимающе обернулся:

– Вы про журналы? Нет это топливо. Не так, скорее карта. Для фокусировки аппарата.

Из сбивчивого рассказа инженера я узнал, что его НИИ закрыли уже лет десять как. Теперь там торговый центр для состоятельных господ. Установка должна была оказаться на свалке.

Занимался институт чуть ли с пятидесятых каким-то «антителефоном», как у Эйнштейна. И что-то там про тахионы. Ничего путного не вышло, но выкинуть рука не поднялась.

А тут стал распаивать какие-то катодные лампы и вдруг «контур замкнулся». Не знаю что это означает, да, по-моему, сам инженер был не особо уверен. Но аппарат, вроде, заработал.

Не совсем машина времени, но что-то вроде. «Принцип парности» – чтобы запустить аппарат непременно нужны двое. Год всегда один и тот же, 1937-й. Как поменять – непонятно. И старые журналы вместо компаса.

Вот это я попал… Сумасшедший? Как бы вежливо откланяться и домой. Будет урок как кататься по приглашениям из почтовых конвертов.

Тем временем инженер ловко подсунул под линзы аппарата ту самую «Технику молодёжи» и крутанул большой рубильник. Всё вокруг моментально заволокло туманом и мы куда-то ухнули.

Где это мы? Какая-то гигантская площадь с фонтанами? Сотни стоек, из которых бьют веером струи воды. Откуда-то выплыло забытое словечко «брызгала». За ними какой-то завод, цеха, целый город без единой заводской трубы. Что за дурная фантастика?

Инженер крутил головой в полном восторге. Пришлось подёргать его за рукав:

– Что происходит, товарищ Книгин? (Вот опять, откуда взялось это «товарищ»?) Верните нас обратно!

Инженер повернул совершенно счастливое лицо:

– Не могу. Видите, аппарата нигде нет. Не беспокойтесь. Катодные трубки и так быстро остынут. У нас четверть часа, не больше. Идёмте скорее.

Оставаться одному в неизвестности было неуютно и я в полном раздрае чувств поплёлся за инженером. А тот широко шагал к цехам и будто самому себе вслух объяснял.

– Это не фонтаны, на фабрику подаётся миллиард кубов воды. Чтобы не расходовать зря при эксплоатации (да-да, так и сказал «эксплоатации») воду охлаждают брызгалами. Целое поле из брызгал.

Кажется, я знаю где мы! Гигантский комбинат, а трубы не чадят? Таких в Европе больше нет, новейшее слово техники для 1937 года. Полностью электрический. Три десятка домен и мартенов и все на электричестве!

Снабжает этот целый промышленный город огромная гидростанция. Станцию помогали строить американские инженеры, а вот все следующие ГЭСы по стране мы уже строили полностью сами на своих технологиях.

Инженер торопит – пойдёмте скорее в цеха. Где Вы такое увидите ещё? Вот, смотрите – гигантский стан. В Европе таких больше нет, непрерывная технология.

А вот цех слябинга, гигантские вертикальные валы обжимают раскалённый брусок металла. Таких в мире всего три и один наш, Советский!

Знаете, что самое поразительное? Оборудование для слябинга тоже наше, Советское. Гигантские электромоторы на пять тысяч лошадей!

Смотрите-смотрите, гигантский раскалённый лист выходит из печи. На листе окалина, нужно убрать её. Читали, небось, модную байку как глупые Советские рабочие кидали на лист банные веники? Чтобы углеродом пережечь окалину. Ну-ка посмотрим.

Вдруг на стальной прокат начинают бить мощные струи воды. Инженер удовлетворённо кивает – Семьдесят атмосфер. Никаких веников! Лист выходит блестящий, без всякой окалины.

Инженер Книгин торопит меня – скорей, скорей, катодные лампы наверняка почти остыли. Успеем посмотреть следующий цех. Это же уникальный завод инструментальных сталей!

Мы забегаем в гигантский цех, опять раскалённые печи и брызги огненного металла. Выдает по двести тысяч тонн высокосортных сталей. Это больше, чем вся Германия, в полтора раза больше Франции и вдвое больше Англии!

Успеем посмотреть только ещё одну часть комбината. Инженер тянет меня за собой и снова торопит. Смотрите, фабрика ферросплавов. Такое не делает почти никто в мире.

Без них не выплавить высокосортных сталей. Ферромарганцы забирают лишний кислород из расплава. Другие ферросплавы позволяют делать легированные стали.

Калоши говорите? Наши ферросплавы охотно покупала вся Европа. Только в 1937 году за рубеж отгружено несколько тысяч тонн Советских ферросплавов.

Выходим на улицу, прекрасный вид на клумбы и стройные ряды молодых деревьев. Прямо на территории завода, да он же только введён в строй!

Поразительно! Товарищ Книгин, товарищ Книгин что это за гигантский завод? Разве были такие у нас в Союзе? Я же вот слышал, ничего, кроме галош. А то, что было – построили американцы.

Инженер снова широко по-гагарински улыбнулся:

– Разве не узнали? Ради него строилась ДнепроГЭС. Запорожский металлургический, крупнейший завод Европы, новое чудо света! Наш, Советский!

Я вдруг почувствовал как вокруг нас снова сгущается белый туман. А инженер Книгин продолжал возбуждённо говорить и говорить.

Восемь тысяч электрических двигателей! Две с лишним сотни километров заводских путей! Да это в полтора раза больше, чем у трамваев Ленинграда! Миллиард Советских рублей товарной продукции…

Нас совсем заволокло белыми клубами, мощёная дорожка ушла из-под ног и мы снова оказались в захламлённой квартире инженера. Уфф, вот это путешествие…

Инженер что-то говорил, но я не слушал. Вот же, гигантский потрясающий подвиг всего Советского народа. Результат могучего труда наших учёных, строителей, рабочих.

Почему никто не рассказывает о великой технологической державе СССР? Почему, скажешь тридцать седьмой год и слышится эхом какие-то репрессии, репрессии, репрессии?

Вот же, невиданный в мире комбинат. Натурально, космический корабль, приземлившийся на Землю. И это после тяжелейшей разрухи Первой Мировой и Гражданской. Насколько могучие были люди!

Не сразу понял, что инженер протягивает мне тот самый номер «Техники молодёжи» от 1937 года:

– Возьмите журнал. Берите-берите, напишите про это. Пусть товарищи знают как оно было! Непременно напишите!

Домой добрался весь погружённый в мысли. Очнулся уже за письменным столом. В руках пожелтевший от времени журнал и конверт с адресом. Да было ли всё это?

Аппарат инженера, катодные лампы, удивительный металлургический комбинат. Что за тени минувшего? Может причудилось?

А впрочем, крутанул хвост старенькому компьютеру, открыл новый лист и принялся размеренно печатать:

«Что это? Советский завод, дававший стали больше целой Германии и Франции…»

Подвиг Советских водолазов 1937

Самый длинный пароход в мире? Невиданный морской поход Советских моряков через половину шарика? Удивительное изобретение наших инженеров как собрать из двух плавучих судов одно? О чём это я?

Инженера Книгина я застал в приподнятом настроении. Всё тот же синий лабораторный халат с закатанными рукавами. Вместо пуговиц – старые просверленные монеты – Советские пятачки. Только на этот раз на правой руке… что же это… большой поцарапанный компас?

Инженер уже тянул меня в комнату к аппарату, видно что ему не терпелось что-то показать. С доброй усмешкой он картинно пробасил:

– Ну что, не испугаетесь морского чорта? (именно так, подчёркнуто окая)

В комнате из маленького приёмника "Турист" (да сколько же лет этой штуковине и до сих пор работает) разливалось давно позабытое:

– Эй моряк, ты слишком долго плавал…

Неужели у нас такое передают в эфире? Впрочем, не удивлюсь, если инженер засунул в корпус старенького приёмника магнитофон, а то и какую-нибудь модную флешку с музыкой.

На столах рядом со знакомым аппаратом разбросаны очередные подшивки журналов, что-то отчёркнуто карандашом, какие-то пометки на прикреплённых листочках. Прямо на подшивках наполовину законченная модель какого-то парохода. Нос и корма отдельно, их ещё даже не брались соединить. Что опять за загадка?

Инженер перехватил мой взгляд и объяснять не стал, наоборот, с лукавым прищуром запутал дело еще больше:

– Извольте видеть, самый большой в мире пароход: корма в Севастополе, а нос в Константинополе. Ну ничего, сами увидите.

Инженер опять ловко подсунул под стёкла аппарата журнал "Огонёк" за номером шестым от 1937 года и всё вокруг заволокло каким-то сырым и солёным на вкус туманом с отчётливым запахом йода. Стало прохладно, свежо, туман понемногу рассеивался.

Мы на какой-то качающейся платформе, вокруг невысокие свинцовые волны. Море? Движения стесняет тяжёлый брезентовый или резиновый костюм. Прямо передо мной инженер Книгин поправляет роговые очки. На грудь и спину спускается железный нагрудник как у рыцарей на турнирах. У меня такой же на плечах, тяжёлый! Вокруг пояса канат в пару пальцев толщиной.

Хотел было спросить куда же нас занесло, как на голову опустили здоровенный шлем с круглыми стеклянными иллюминаторами на болтах. И принялись закручивать. Кажется, придётся нырять. С непривычки в старом водолазном костюме стало слегка неуютно.

Впрочем, в шлеме раздался отлично различимый голос инженера. Нет, не радио, кажется, звук шёл прямо через шланг воздуховода:

– Ну как обновки? Не жмут? Держитесь, сейчас будем погружаться.

Нас приподняли на блоках и медленно стали опускать в воду. Вот уже и свет скрылся над волнами, на расстоянии руки почти ничего не видно. Только махнула хвостом какая-то мелкая рыбка и та скрылась из виду. Снова приглушённый передачей голос инженера:

– До дна не близко, сорок восемь метров. Это пять атмосфер сверху на наши головы. Без костюма не вздохнёшь, да и в нём тяжеловато. Угадали где мы? Нет, ну слушайте пока спускаемся.

Сегодня забыли уже что такое краснознамённый "ЭПРОН". Создавал его ещё Дзержинский после Революции для поисков "Чёрного принца" с золотыми фунтами. "Принца" не нашли, а вот уникальных водолазов и оборудование для подъёма со дна кораблей создали.

Макс Поляновский в том самом журнале 1937 года описывает как своими глазами видел в Севастополе на ремонте огромный, высотой с четырёхэтажный дом пароход "Харьков". Зрелище невиданное – корма и нос держались на воде отдельно друг от друга. Как два разных корабля.

Этот океанский пароход шёл с грузами курсом на Лондон, Гамбург и Роттердам (ну понятно, мы же ничего не производили и за рубеж не продавали). На подходе к Стамбулу у мыса Кара-Бурну пароход на полном ходу сел на мель. Так и повис серединой корпуса на подводном хребте.

Хуже того, разразился многодневный шторм. Нос и корму парохода болтало на воде, а середина билась о мель. Из-за шторма корабли не могли подойти близко и сдёрнуть "Харьков" с мели.

К работе шторма добавился отсыревший от попавшей в трюмы воды груз. Трюмы с грузом распёрло так, что перекосило борта и люки. Через неделю таких испытаний пароход разорвало пополам.

Западная пресса в один голос кричала, что судно погибло. Никакие спасательные работы в тех местах невозможны, слишком опасно. И шторма не утихнут ещё долго. Вот как писали известные мореходы англичане:

"Только русские могут с явным риском делать такую глупую попытку, как спасать в это время года возле Кара-Бурну явно погибшее судно".

Эпроновцы из Севастополя, во главе с начальником водолазов товарищем Правдиным, взялись вернуть пароход в строй. Работы у анатолийских берегов оказались крайне опасными и тяжёлыми. Водолазы иногда по восемь часов не поднимались на поверхность.

Но в итоге каждая из половин парохода была превращена в отдельный почти корабль. Корма на буксире уехала в Севастополь, а нос пришлось поставить на ремонт в один из доков Стамбула. Тогда и родилась шутка про самый большой в мире пароход: от Севастополя до Константинополя.

– Это еще что! – инженер Книгин по привычке попытался поправить очки на носу, но рука уткнулась в стекло водолазного шлема. – Пароход восстановили по невиданному в мире методу. В сухом доке Севастополя идеально отцентровали две гигантских половины и сварили их в целый корабль.

Через год спасённый "Харьков" совершит ещё один подвиг. Нужно было буксировать гигантский плавучий док в шесть с половиной тысяч тонн через половину шарика: от Николаевского завода до Петропавловска-Камчатского (да-да, где всегда полночь). Плавдок шёл не один, внутри дока ехали с комфортом катера, названные в честь наших лётчиков «Чкалов», «Беляков» и две лихтерные баржи. Путешествие для морских перевозок удивительное!

Через три месяца пароход благополучно доставил док с кораблями на Камчатку. Почти половина экватора – пройдено одиннадцать тысяч морских миль. Утонувший у Стамбула пароход прошёл с доком десять морей и два океана! Весь мир рукоплескал подвигу Советских моряков!

Инженеру пришлось прервать рассказ, мы наконец опустились на дно и тросы ослабели. Можно осмотреться, ух… как тяжело преодолевать давление толщи воды и какие тяжёленные башмаки у водолазов с толстыми железными подошвами!

Фонари выхватывают очертания какой-то стальной громадины на дне. Всё густо обросло ракушками и водорослями, но это точно корабль. Инженер тянет меня к борту пока другие водолазы разворачивают какое-то сложное оборудование.

Мы у Севастополя, Круглая бухта у Стрелецкого порта. Эпроновцы искали подлодку "Краб" и вдруг нашли этот корабль. Ни по каким документам быть его здесь не должно. Разобрались только когда вскрыли корабельный сейф. Из сильно попорченных водой документов выяснилось, что это болгарский пароход "Борис", возил помощь буржуев белогвардейцам.

По морской науке поднять пароход было невозможно. Он лежал не на песке, а на твёрдых скалах. Промыть обычным способом проходы под ним и завести туда понтоны невозможно. Но Советские водолазы берутся преодолеть и это.

Инженер показывает, чтобы я прикрыл ладонью глаза. И правда, у борта "Бориса" засверкала электросварка. Сварка под водой? Поразительно. Отчего водолазов не бьёт током от электродов? Зря прогуливал физику в школе. Не так ярко, конечно, как на суше, но смотреть больно.

Наши водолазы приваривают к бортам парохода гигантские проушины, за которые его подцепят понтонами. Такого ещё никто не делал, получится ли? Вот понтоны наполняют воздухом и пароход закачался как в гигантской люльке.

Удалось! Пароход подняли через шестнадцать лет на дне! После ремонта он войдёт в строй как ещё одна пловучая (да-да, я не ошибся, тогда говорили и писали через букву "о") база Советских водолазов.

Стекло шлема вдруг стало сильно потеть и подёрнулось дымкой, эй, я же так ничего не увижу и не протереть никак! Но нет, это не испарина, туман быстро сгущался вокруг. Понятно, катодные трубки остыли, путешествие на дно подходит к концу.

Скоро мы с инженером Книгиным опять стояли в его квартире у потрескивающего аппарата. На модель разорванного пополам парохода я уже смотрел как на старого знакомого. А со шкафа продолжал надрываться старенький приёмник:

"Эй на румбе, румбе, румбе, так держать!

Дьяволу морскому, возьмем бочонок рому, ему не устоять!"

Детский дворец Сталина 1937

Советский школьник, построивший факс и телевизор своими руками? Испытатель своих моделей самолётов в аэродинамической трубе? Изобретатель новой модели телескопа? Да полноте, бывают ли такие школьники? Не уверен, что сегодня такое кому-то из взрослых под силу, а вот в 1937 году вполне.

В этот раз инженера Книгина я встретил в переулке перед заслуженной Сталинкой. На шею поверх вечного синего халата он нацепил пионерский галстук. Сам же в чрезвычайном возбуждении бегал по переулку со здоровенной моделью самолёта в руках. Нет, правда, размах крыльев метра два.

Модель аккуратно выпилена из фанерных деталей. Крылья обтянуты полупрозрачной тканью или бумагой. Вон даже фанерный хребет просвечивает в крыльях. В голове всплыло давно позабытое словечко "лонжероны".

Модель Книгина поднималась в воздух крайне неохотно. Пролетала пару метров и позорно клевала носом. Наконец инженер признал поражение, закинул самолёт на плечо и собрался уходить. Только сейчас он заметил, что я наблюдаю за его испытаниями.

Лицо инженера расплылось в широкой улыбке. Почему люди сегодня разучились так улыбаться? На кого ни посмотришь на улице – угрюмые, озабоченные лица. Даже у совсем молодых людей, школьников, студентов. Да и с моделями никто по переулкам не бегает.

Квартира Книгина теперь превратилась в настоящую мастерскую. Повсюду обрезки фанеры, какие-то стамески и лобзики, тиски и тисочки поменьше. На табуретке большая бадья, чуть ли не ведро размером, с клеем ПВА. Где он такую взял?

Похоже, инженер всерьёз увлёкся строительством своего самолёта. Пока шли по лестнице, он успел рассказать, что модель делал по чертежам из старого журнала. Но вот беда – испытать как следует не удалось. Школьникам 1937 года настоятельно рекомендовали сходить в Дом пионеров и поработать с моделью на аэродинамической трубе. Неплохой такой домик пионеров! Да разве были такие?!

В знакомой комнате уже жужжит, прогреваясь аппарат для путешествий. Как бывалый путешественник берусь за рукоятку. Инженер аккуратно размещает на планшете сразу два пожелтевших номера журнала.

Присматриваюсь – ну конечно, "Знание-сила". Номера третий и четвёртый за 1937 год. Что за странная штуковина на обложке? Лампа, механические колёса, схемы и обмотки… Да это же самодельный телевизор! И скромная подпись "Детиздат ЦК ВЛКСМ". Ничего себе, детишки!

Книгин поворачивает рубильник и через короткую вспышку тумана мы оказываемся в какой-то большой мастерской. Над приборами и верстаками склонились… дети. Вокруг школьники, некоторые в пионерских галстуках. Кто-то с комсомольскими значками. Несколько взрослых, примерно в таких же, как у Книгина, рабочих халатах, только выглаженных и опрятных что-то объясняют раскрывшей рты детворе.

Открываю рот, чтобы спросить куда же нас занесло на этот раз, но инженер прижимает палец ко рту и отвечает шёпотом:

– Тише, не будем мешать. Идите сюда, узнаёте, что за штуковина?

Над верстаком с паяльниками склонились два кучерявых паренька, один светлый, второй черноволосый как смоль. Класс шестой-седьмой, не больше. Перед ними какой-то аппарат. Схемы, катушки, сладко пахнет горячей канифолью.

На чертеже крупно: "Бильдаппарат, схема учеников седьмого "А" класса (ну да, точно семиклассники) Матвеева и Семёнова. Модель номер пять". Вопросительно смотрю на инженера. Что за невиданный зверь? Что за "бильд"? Я только немецкую газету с таким названием знаю.

Книгин улыбается – сегодня уже и забыли что это такое. Бильдаппарат – это нынешний факт, прибор для передачи изображений. Еще называли фототелеграфом. Всего два года назад "Ассошиэйтед пресс" запустила такие аппараты в своих отделениях. А уже сегодня наши школьники улучшили схему. Кстати, фототелеграф этих ребят вполне работает и передаёт рисунки. Причём не по проводу, а по радио! Да-да, дикая отсталая аграрная страна, ничего, кроме галош, я помню…

А вот ещё один любитель радио – школьник Женя Егоров. Доработал схему радио из журнала, сам поставил усилитель низких частот и переделал катушку. Вот смотрите, он крутит деревянные верньеры из катушек для ниток. Сквозь шорох помех пробивается красивый женский голос. Слов не разобрать, но что-то очень знакомое – португальский, может испанский?

Вот точно "Абла Мадрид" – "Говорит Мадрид". Заиграл "Интернационал", похоже, какая-то передача республиканцев, сражающихся против фашистов генерала Франко. Молодец, Женя Егоров!

А вот крайне расстроенный паренёк, что-то доказывает одному из инженеров. Книгин кивает – подойдём, послушаем. Это Жорик Исаев, очень рукастый парень. Ему удалось построить по чертежам журнала: кинопроектор, самодельный электромотор, паровую машину и детекторный приёмник, без батареек, ловящий радио.

Совсем недавно он сделал отличный телескоп, чтобы наблюдать звёзды. Его брат попросил на время линзы и тоже сделал телескоп. А потом подарил свой аппарат школьному кружку астрономии. Вот так Жорик остался с телескопом без линз, а хорошо отшлифованные стёкла просто так не достать. Инженер понимающе кивает – будут писать на оптико-механический завод, чтобы во Дворец пионеров прислали несколько комплектов отличных стёкол.

Идём дальше, что это? Шум волн, свинцовые волны Финского залива. Мостик корабля, по местам стоит команда из ребятишек, звякает машинный телеграф. На большом экране проектор показывает вид с качающегося мостика на океан. А корабельная рубка вполне настоящая – пионеров учат морским специальностям на таком вот морском тренажёре. На экране справа появляется маяк и судно следует к причалам порта. Пароход "Пионер" поход закончил, – звонко салютует капитан лет пятнадцати.

Бывают ли такие Дворцы пионеров? Инженер Книгин кивает – в мире такого больше нет, только в Советском Союзе. Мы в Аничковом дворце, да-да, в Ленинграде. Совсем недавно, в феврале 1937 года здесь открылся этот удивительный дворец для детей.

Почти две с половиной сотни заводов, фабрик и институтов помогали строить этот дворец. Кировский завод дал станки, завод "Электросила" физические лаборатории, телеграфную станцию фабрика "Красная заря". Всего более трёхсот секций!

Балтийский завод имени Орджоникидзе построил целый бассейн, где можно испытывать модели новых кораблей. И отдельный бассейн для испытаний гидродинамики с мощным водяным насосом. А заодно смонтировали полноценное машинное отделение корабля в пятую часть натуральной величины. Всё, от манометров до двух паровых турбин, действующее!

А ещё во дворце можно поучиться петь у Дунаевского и сыграть в шахматы с чемпионом Ботвинником! Инженер поправляет съехавшие от мотания головой очки: больше пяти тысяч ребят занимаются в новом дворце каждый день! А мастерские – автомобильные, железнодорожные, своя киностудия – всего не перечесть!

Спешим дальше, да тут целый цех со станками по металлу! С резким звуком ребята в защитных очках что-то точат. Искры летят от заготовки невыносимо ярким снопом. Присмотрелся – на станке точат… коньки. Длинные, как полозья, но несомненные коньки! И тут же у стенки треугольный парус как у океанской яхты. Что за чудеса?

Книгин тихонько поясняет – это буер. Уже никто и не помнит такую штуку. Яхта на коньках, чтобы гонять под парусом по замёрзшему озеру. Вон тот задорный паренёк – Микола Вовк, чемпион по гонкам на самодельных буерах.

Инженер тянет меня дальше – трубки аппарата скоро остынут, а мы ещё не добрались до заветной секции строителей самолётов. Да-да, той самой с аэродинамической трубой. Почти пробегаем несколько комнат: там мастерят раскладной фотоаппарат, тут ребята смотрят странно выглядящий, самодельный, но вполне работающий телевизор! Неужели они сами его собрали?!

Наконец добираемся до нужной секции. Большая комната, больше похожая на ангар. Под потолком жужжит резиновым мотором немаленькая моделька самолёта. Размах крыльев под две трети метра. Наматывает круги один за одним и не падает!

Инженер Книгин замирает в немом восторге. Задирает голову и возбуждённо тычет в самолётик пальцем:

– Это же легчайшая комнатная модель Лесика Нестеренко! Сделана из дерева бальзы, в десять раз легче бамбука и покрыта тончайшим лаком, вместо ткани. Рекорд Советского Союза – четыре часа двадцать три минуты в воздухе!!

Вот, наконец, огромная аэродинамическая труба. И тут же рядом разобранная модель того самого самолёта, что никак не желала взлетать у Книгина в переулке. Да это же легендарный "Максим Горький"! Самый большой самолёт мира на восемь моторов! Обладатель мировых рекордов подъёма грузов! Это на нём так просился полетать Антуан де Сент-Экзюпери! И его желание было исполнено.

Инженер зарывается в чертежи и заметки, которые аккуратно разложены на столах рядом с моделью. Вот-вот отыщется подсказка правильного изготовления, еще бы четверть часа и секрет Советских школьников будет раскрыт!

Но нет, катодные трубки и так, кажется, дали нам времени больше, чем обычно. Комната вокруг нас тускнеет, мерцает, а от стен клубится знакомый туман. Совсем не хочется покидать этот дворец так скоро!

Но время неумолимо, мы снова в квартире инженера. Сам не заметил как в руках у меня оказался тот самый старый журнал, что служил картой нашего путешествия:

"Я шёл во Дворец пионеров, – пишет писатель Ильин, – с предложением создать комнату будущего, фантастическую комнату 2000-го года. Я отказываюсь от этого предложения. Здесь мы уже видим какими будут всего через несколько пятилеток дворцы-заводы, дворцы-мастерские, дворцы коммунистического труда!"

Семнадцать алмазов на карте Сталина

Как из шестидесяти пяти тонн сделать две? В голосе инженера Книгина слышалась улыбка. Даже через трубку легко представлялся взъерошенный профиль и радостное возбуждение любителя старинных журналов. Саша бросал слова отрывисто, как на старом телеграфном бланке.

«Приезжайте, приезжайте скорее! Нашёл истинную драгоценность. Не терпится посмотреть!»

Честно говоря, ехать никуда не хотелось. Ещё не пришёл в себя от перенесённого гриппа, за окном моросило и в целом выбираться в унылую промозглую слякоть за окошком не тянуло. Уже подумывал как бы вежливо перенести путешествие на другой раз.

Инженер заметил мои колебания и заговорил загадками. «А ну-ка, будьте добры, сказать как шестьдесят пять тонн камней станут двумя». Что-то такое очень знакомое из школы… Грамм добычи на тонну руды… Маяковский? Добыча радия?

«Э, нет. Камни будут подороже радия. Поедем смотреть ювелирку. Может даже в Париж» – как-то непонятно закончил инженер и повесил трубку.

Что ж, придётся ехать, заинтриговал. Пошарил в ящике и даже ради такого случая нашел старую лупу. Ну знаете, такую чёрную трубочку как у часовщиков на лбу на резинке. Откуда взялась, решительно не помню, но выручала при работе с разнообразной мелочью не раз.

Впрочем, очень здорово, что не успел вынуть лупу из кармана. Засмеял бы меня инженер. Не тех масштабов было ювелирное изделие, чтобы через лупу разглядывать.

Я уже привычный, что Книгин всегда готовится к путешествию, ожидал, что его Сталинка превратится в подобие ювелирной мастерской. Ну или хотя бы завалов ювелирных журналов или чего-то подобного. Снова не угадал, что же за день такой!

По столам и диванам были разбросаны географические атласы Союза. Карты гор и морские лоции, промышленные карты, указатели месторождений и всё такое прочее. Сущая загадка!

Инженер явно наслаждался моим замешательством. А вот и очередная путеводная звезда для загадочной установки – «Техника молодёжи» за номером третьим от 1937 года. Саша ловко подсунул прибор под линзы и крутанул рубильник.

Туман быстро рассеялся и мы огляделись. Какой-то заводской дворик. Куча камней выше головы, да похоже вот они 65 тонн из загадки. Но это отнюдь не щебёнка – глыбы, плиты, обломки. Какие-то совсем тёмные, какие-то сверкают и переливаются на сколах.

В голову сами собой полезли давно забытые слова. Розовые орлецы, голубые лазуриты, серые яшмы, зелёные амазониты, нефрит цвета морской волны. Да ведь перед нами действительно драгоценные камни и как много!

Инженер уже слегка освоился и принялся восторженно объяснять. Увы, пока ещё не Париж, мы в Ленинграде на заводе русских самоцветов. Уже год со всего Советского Союза сюда везут лучшие драгоценные камни.

Камней нужно много, мастерам требуется всё разнообразие оттенков. Из шестидесяти пяти тонн отберут две тонны лучших самоцветов. А дальше… поразительная задача.

Наши мастера с подачи Орджоникидзе решили создать драгоценную карту Советского Союза. Гигантскую во всю стену. Чтобы каждая речушка, каждая горушка была представлена точно пригнанными пластиночками самоцветов.

Но Союз это не только природа. Каждый крупный город получит свой драгоценный камень. Особые камушки получат месторождения, фабрики и заводы. Они-то – подлинные драгоценности нашей страны.

Города отметят яркими рубинами, дымчатыми топазами обозначат нефтепромыслы. Для бумагоделательных комбинатов припасены хризолиты. А вот эта бирюзовая линия из аквамаринов выложит Северный морской путь.

Поразительная карта в две тонны весом! Мастера работают в тончайшей технике флорентийской мозаики. На готовой карте Вы не найдёте ни одного стыка. Если провести рукой покажется, что под пальцами гладкая, слитная поверхность, постепенно меняющая цвет. А ведь там тысячи идеально подогнанных драгоценных пластинок.

Мастерство неудивительно. Именно эта фабрика совсем недавно создала невиданные в мире рубиновые изделия. Да-да, Вы правильно поняли, речь про рубиновые звёзды Кремлёвских башен.

Кстати, мало кто помнит, что создавали карту вовсе не для Парижа. Мастера хотели представить драгоценную карту родной страны на Всесоюзной выставке «Индустрия социализма». Да и дата в размер – двадцать лет Великой Октябрьской.

Заслушавшись объяснения инженера, сам не заметил как мы оказались в цеху. На больших столах разложены части мозаики. Больше двухсот мастеров трудятся над созданием уникальной карты. Чуть вдалеке льётся вода, жужжат полировальные круги. Из неказистых на первый взгляд мутных камушков огранщики создают искрящиеся драгоценности.

Какая же она огромная! Нет, моя скромная лупа здесь точно не понадобится. Целая стена в сборе! С какой тщательностью работают резчики, огранщики, ювелиры. Ошибиться нельзя.

Это не просто дань родной стране, это гордость умениями и технологией наших мастеров. Никому в мире ещё не удавалось создать настолько большое флорентийское панно. Даже мастера Возрождения на такое не замахивались.

Особый подбор цветов (одной яшмы за двести оттенков) превращает мозаику в настоящую картину. Отступи на шаг и кажется, что перед тобой гигантское полотно, нарисованное красками, а не ювелирное изделие.

Слегка касаюсь готовых участков – лазурит, изображающий океан, отзывается приятным холодком. Вот редкий камень альмандин, им отмечены электростанции. Немало альмандинов понадобилось, чтобы обозначить их все, а ведь всего два десятилетия назад хватило бы и парочки.

Вот аметистовые фабрики. Простите, фабрики-то обувные и текстильные. Только для Советских мастеров это подлинные аметисты. А вот изумрудные комбинаты, которые заготавливают и обрабатывают древесину.

Вот большая рубиновая звезда. В ней семнадцатью бриллиантами выложен серп и молот. А рядом тоже из рубинов надпись «Москва».

Вот самое дорогое название на карте из полупрозрачных голубоватых камней. Это александриты, минерал гораздо более редкий, чем алмазы. Ими обозначен город Революции – Ленинград.

А вот город Сталино с рубином в золотой звёздочке. Забавно, сегодня в музее после реставрации Вы на этом месте найдёте совсем другие латунные буковки – «Донецк». Вот так реставрация!

В Париж, кстати, эта карта попадёт и совсем скоро. Карту разберут на 72 секции, чтобы поездом отправить на Всемирную выставку к Эйфелевой башне. Две тонны драгоценных панелей – вот где разгадка. Диплом 1937 года за первое место, кстати, сохранился прекрасно.

Французы и миллионы туристов со всего мира были совершенно поражены драгоценной «картой Сталина» в Советском павильоне под гигантскими и совершенно летящими «Рабочим и колхозницей».

Французское правительство даже предлагало выкупить эту карту для Лувра, но наши мастера отказались. Карта – достояние Советского народа. От александритового Ленинграда до изумрудного Сталинабада.

Что ж, наше путешествие заканчивалось. По карте с Северного полюса быстро поползли струи тумана. Стало слышно потрескивание остывающих ламп прибора. Еще пара мгновений и мы снова в квартире инженера.

В руках у меня раскрытый старый журнал. Как наяву слышу голос одного из ювелиров, создателя карты Семёнова:

«Это было лучшее из того, что я когда-либо создавал из камней Урала. Словно книгу прочитал о своей стране. Увидел необозримую, могучую Родину, и думал я, работая над этой картой, что всё это мое. Моя страна, мои богатства, мои заводы, мои леса, города, села. Я – хозяин этой страны!»

Пираты Сталина в 1937 году

Совершенно великолепное путешествие, которое ничто не предвещало. В очередной визит к инженеру Книгину нас постигло некоторое замешательство. На выбор можно было отправиться на крупную фабрику тридцать седьмого года, в Ленинграде в честь столетия дуэли Пушкина давали «Онегина», а на пути вышел могучий фантастический паровоз будущего «Иосиф Сталин».

Инженер задумчиво перебирал старые журналы, не в силах выбрать конечный пункт нашего путешествия. Нагретые лампы прибора гудели зря, время от времени притухая, а потом снова возобновляя приятный мерный звук летящего шмеля жарким летним полднем.

Книгин раз за разом, путаясь в лабораторном халате, перебирал, перекладывал рассыпающиеся подшивки и никак не мог решиться. Закончилось вполне закономерно, очередная подшивка просыпалась бумажным дождём прямо на разогретые схемы прибора, что-то заискрило и нас стремительно заволокло туманом. Что же он наделал? Где мы окажемся?

Почему так долго не рассеиваются белые клубы? Мы застряли в безвременье навечно? Но нет, это уже не туман, кажется, белый дым, кисло пахнет сгоревшим порохом. Где же мы?

Какой-то военный лагерь, палатки, люди в камзолах и треуголках – неужели вместо привычного 1937 года мы загремели во времена Наполеона? Сможем ли вернуться? И где же мой товарищ инженер?

Надо выбираться, двинулся к палаткам и… вот чорт! Чуть не сшибло пронесшимся на бешеном коне всадником, еще бы пару метров… Как лихо, великолепно всадник развернул коня прямо перед командирской палаткой. Поднял свечкой на дыбы и сразу унял, заставил стать как вкопанного. Потрясающее мастерство!

Впрочем, через пару мгновений лихой кавалерист уже стоял на вытяжку перед командиром и получал крайне странный разнос:

«Ах, у Вас нет пороха? С порохом может драться каждый! А сабли, а ножи? А зубы, которыми можно перегрызть врагу глотку? Или у Вас уже не осталось зубов, капитан?»

Где-то я это уже слышал, что-то смутно знакомое. Да где же запропастился мой проводник? А вот же он, Книгин присел за углом палатки и казалось, как ребёнок наслаждается разворачивающейся картиной. Поспешу к нему.

Книгин! Саша! Что стряслось? Прибор испорчен? В каком мы году? В ответ Книгин только широко улыбнулся, заговорщически подмигнул и пропел басом на манер старой оперетки:

«Нас родила тьма,

Мы бродим, как чума,

Близится час,

Слушай приказ,

Дьявол за нас!»

Я совершенно ничего не понимал, инженер, похоже, наслаждался моим замешательством.

– Не припоминаете? Считайте, что мы в Ирландии восемнадцатого века. Повстанцы бьются за свободу, отряд доктора Лайвеси разбит, а его самого только что серьёзно ранили.

– Лайвеси?

Инженеру надоело издеваться надо мной и он поманил к какой-то старинной каменной таверне – Сейчас всё поймёте. Не переживайте, год самый, что ни на есть тридцать седьмой.

У порога с хозяйкой таверны разговаривал высокий моряк с изрядным сундуком в руке. Великолепный бродяга – растрёпанный белый парик перетянут повязкой на один глаз. На плече топорщит хохолок роскошный попугай какаду. На боку сабля. Где я видел этого моряка? Какое знакомое лицо!

Ну вот, всё сошлось. Таверна зовётся «Адмирал Бенбоу», а перед нами старый пират Билли Бонс. Но почему у него лицо блестящего артиста Николая Черкасова? Мы не в Дублине, это вполне себе Москва, киностудия «Союздетфильм». Снимается блистательный фильм про «Остров сокровищ».

Но тогда выходит, у палатки отчитывали капитана Смоллета? А доктор Лайвеси – привычный нам доктор Ливси? Да, так и есть. Кажется и с Джимом вышла промашка. Дочка хозяйки Дженни в исполнении Клавы Пугачёвой будет вынуждена притвориться юнгой-мальчишкой, чтобы обмануть пиратов.

Поразительная картина. Черкасов уже грозно требовал рому, Дженни ухаживала за раненым Лайвеси. А как замечательно она поёт, фильм-то музыкальный!

А вот и верное средство достать борцам за свободу Ирландии порох и ружья – карта сокровищ капитана Флинта. Придётся идти на поклон к проклятому ростовщику и угнетателю сквайру Трелони. Здесь его зовут на французский манер с ударением на последний слог.

Какой там Джек Воробей, эти пираты будут гораздо пострашнее. В картине показан настоящий сброд отъявленных бандитов и убийц. Сцена в портовой таверне навевает какой-то демонический шабаш:

«Приятели, смелей разворачивай парус.

Йо-го-го, веселись, как черт!

Одни побиты пулями, других убила старость.

Йо-го-го, все равно за борт!»

А какие типажи, чего стоит один артист Осман Абдурахманов под два с половиной метра ростом. Гигантский моряк с сумкой из цельного волка.

Между прочим, силач настоящий. Чемпион Москвы по борьбе, не раз валявший на ковёр Ивана Поддубного. Известный артист цирка и спортсмен. В картине он без всяких эффектов зашвырнёт сразу троих головорезов в море.

Сильвер в исполнении Осипа Абдулова в меру злобен, неимоверно хитёр и оборотист. Настоящий враг и злодей.

Сквайр Трелони – настоящий негодяй под слащавой маской. Как легко он продаёт друзей в руки пиратам:

«Джентльмены, с Вами мы быстро найдём общий язык. Вы же не бунтовщики, которые хотят отобрать у нас всё добро».

Замечательный добрый детский фильм. Не про пиратов, про любовь к свободе и своей Родине. Конечно же, пираты разбиты и останутся посылать проклятья вслед уходящей от острова «Эспаньоле».

А боевой отряд ирландских патриотов снова седлает коней для дальнего похода:

«Бей, барабан, походную тревогу,

Время не ждёт, товарищи, в дорогу.

Друг, пой, как я тебе пою,

Все в бой за Родину свою,

Стой до конца в бою.»

Уфф, кажется обошлось, мы снова в квартире инженера. Застрять на пиратском корабле восемнадцатого века не случилось. А ведь отличный получится фильм – надо бы пересмотреть. Йо-го-го, веселись как чорт!

Олимпиада товарища Сталина в 1937

Инженер Книгин вместо привычного синего халата нарядился в майку и длинные спортивные трусы. Дверь открывал неловко – мешали массивные боксёрские перчатки. Ещё старинные, из потрескавшейся коричневой кожи. Где он их раздобыл?

В квартире инженера на этот раз развернулось царство спорта. Какие-то старинные кубки, медали, дипломы и статьи о победах тридцатых годов. Старый приёмник на гардеробе надрывался куплетами тренера:

«Во всём нужна сноровка,

Привычка, тренировка,

Умейте выжидать,

Умейте нападать…»

Инженер поманил меня в комнату. На стене рядом с разогревающейся установкой плакат с каким-то улыбающимся усатым дяденькой в костюме и шляпе. Где-то я его видел раньше.

Саша неловко поправил перчаткой сползающие очки и выдал вполне бодрую серию ударов. Прямо по улыбающейся физиономии на плакате. Вспомнил, конечно же!

– Александр, за что Вы так с бароном Кубертеном? Как же олимпийский дух?

Инженер поморщился:

– Фашист он был, Ваш де Кубертен, и расист. А его дружки Анри де Байе-Латур и Эвери Брендедж горячо поддерживали преследования евреев и работали на Гитлера. Нет, с такими «голубями мира» нам не по пути.

Инженер обмахнул полотенцем пот с лица и принялся разматывать перчатки. Саша задорно подмигнул:

– Полетим сегодня на Сталинскую Олимпиаду.

Но разве была в 1937 году Олимпиада? Да все же знают, что Сталин запрещал нашим спортсменам участвовать в олимпийском движении. Не любили мы капиталистов, а может проиграть боялись!

Инженер хмыкнул «Так, да не так». Знаете, кто первым стал вбивать клинья в Россию? Ваш де Кубертен. Еще в 1907 году барон принимает в свой олимпийский комитет Финляндию. Не Россию, а её маленькую часть. Неслабая пощечина царю.

А как же «антанте кордиаль»? Нашим солдатам за его «ля белле» Францию ещё немца бить придётся. Но нет, Россию в олимпийский комитет возьмут только через пять лет.

Все предложения утвердить наши виды спорта (борьбу, тяжёлую атлетику и фехтование) барон проваливал. Зато все заявки английских чиновников приняли сразу. Вы не поверите, даже крикет, про который кроме англичан не слышал никто!

Инженер повесил перчатки на гвоздь и пытливо посмотрел на меня. Сталин запрещал? А Вы знали, что МОК де Кубертена не признал Советскую Россию? Нашим спортсменам запретили участие в Олимпиадах.

Был такой видный игрок в теннис тех времён – князь Лев Урусов. Белогвардеец, конечно, и член МОКа. Очень ему хотелось протащить на Олимпиаду команду из беглых в Париж царских офицериков. Но нет, даже этого не позволили. Даром, что князь.

Зато Ваш де Кубертен съездил в гитлеровский Берлин и был совершенно очарован. МОК, а заодно американцы горячо поддержали Олимпиаду в нацистском Берлине 1936-го.

Инженер поколдовал над аппаратом и комнату заволокло туманом. Где мы, что за рёв стоит вокруг? Огромный стадион, на трибунах не протолкнуться. На поле, кажется, готовятся выйти футбольные команды. Куда это нас занесло? Неужели мы в Берлине?

Вот показались футболисты в майках… «Спартака»? На поле возникла какая-то заминка, кажется, судья пересчитывал игроков – двоих не хватало. Нашу команду отказывались выпускать на поле.

Я повернулся к инженеру – разве наши футболисты играли на гитлеровской Олимпиаде? Да и была она не в тридцать седьмом, в шестом! Куда нас забросило?

Инженер посмеивался – Ни за что не догадаетесь! Красный спортивный интернационал развернул большую борьбу против Олимпиады в Берлине. Очень многие в мире, сочувствующие рабочему движению, нас поддержали. Олимпиаде объявили бойкот. Было решено провести рабочую Олимпиаду в Барселоне.

Час от часу не легче. Как-то и про Барселонскую Олимпиаду тридцать седьмого я не слышал. Так что же мы в Барселоне? Оказалось, что нет.

К играм в Испании было всё подготовлено, успело приехать больше двух тысяч спортсменов… И ровно в это время грянул фашистский мятеж. На Мадрид замаршировали колонны генерала Франко. Какие уж тут игры!

Наконец инженер сжалился надо мной – мы в бельгийском Антверпене. У фашистов на Олимпиаде нашим спортсменам и правда делать было нечего. Это наша, рабочая международная Олимпиада.

Кстати, в 1937 году рабочая Олимпиада собрала в два с половиной раза больше спортсменов, чем за год до этого приехало в Берлин. В Антверпене состязались больше четырнадцати тысяч спортсменов из пятнадцати стран.

На поле, наконец, разобрались и команды начали игру. Книгин продолжал рассказывать – представлять страну отправили «Спартак» почти полным составом. Только несколько человек представляли другие клубы: «Локомотив», «Металлург» и «Динамо». Но вот беда, к финалу половина команды оказалась травмирована, играли против нас крайне жёстко.

В итоге пришлось на финал выходить в команде начальнику делегации, нашему футболисту и хоккеисту Николаю Старостину. Всё равно одного человека не хватало и вызвался играть токарь паровозного завода Миша Дмитриев. Вообще, он приехал участвовать в спортивной гимнастике, но куда деваться?

Время на стадионе летело быстро. Норвежские рабочие держались как могли, но уступили напору наших футболистов. Два ноль в нашу пользу. Чемпионы Олимпиады мы, команда СССР!

Отлично наши выступили и в других видах. Собрали коллекцию медалей в легкой атлетике и боксе, в плавании и тяжёлой атлетике. Завоевал свою заслуженную медаль в гимнастике и вызвавшийся в футболисты Миша Дмитриев.

На закрытии игр рабочие делегаты желали друг другу новых побед. «До скорой встречи на новой рабочей Олимпиаде, в Праге сорокового года!». Увы, в сороковом году Олимпиаду ждала судьба испанской и по той же причине. Западные капиталисты подарили Чехословакию фашистам.

Только в пятьдесят первом году Международный олимпийский комитет был вынужден признать СССР полноправным участником игр. Сталин тогда согласился, хотя… глядя на происходящее в мировом спорте сегодня, по-моему, зря.

Гул стадиона затих, мы снова стояли у потрескивающего остывающего аппарата. Впору свою Олимпиаду затевать, жаль только, интернационала рабочих для этого сегодня не сыскать. А приемник продолжал с хрипотцой напевать, как будто ничего и не было:

«При каждой неудаче,

Давать умейте сдачи,

Иначе Вам удачи,

Не видать!»

Резолюция Сталина расстрелять от 1937 года

Друзья! Пишу Вам из 1937 года про товарища Сталина. А виной всему «Новая газета», признанная иноагентом. Как выбираться отсюда не знает даже мой Вергилий – инженер Книгин. Похоже, застряли здесь надолго, если не навсегда. А ведь документ из государственного архива казался вполне надёжным. Как же так вышло?

В этот раз Саша Книгин решил изменить своим привычным подшивкам журналов 1937 года. Взял документ из модной газеты, нет всё честь по чести, и год документа всё тот же – 1937-й. Неизвестно почему, но аппарат настроен именно на этот, больше других оболганный, год.

И документ, на первый взгляд, вполне серьёзный. Из государева архива РГАСПИ, опись 166, все остальные буковки и цифирки реквизитов архивного хранения тоже присутствуют. Даже отсканированный документ в газете пропечатан.

Опять же, газета создавалась на деньги целых двух нобелевских лауреатов. Почившего ныне Горбачёва, которого так и не признали иностранным агентом, и второго, как бишь его. Эти-то врать точно не будут?

Что ж, звучало вполне логично. Только когда инженер уже привычно подсунул газетку под линзы аппарата, лампы прибора вспыхнули разом, а схема заискрила. И вот мы сидим с этой самой модной газеткой в тридцать седьмом. Спасибо нобелевским лауреатам!

Давайте перечитаем архивный документ вдумчиво. Опубликован документ в статье «Расстрелять на раз. Реакция Сталина на аварию в шахте в 1937 году». Речь идёт про телеграмму секретаря Новосибирского обкома Алексеева лично товарищу Сталину.

Товарищ Алексеев сообщал, что на шахте в городе Прокопьевске произошла крупная авария, погибли и пострадали шахтёры. Сталин, вопреки обыкновению, прямо на секретной телеграмме накатал большую резолюцию. Как обычно, всех виновных расстрелять и прочие людоедства.

Вот, что сообщает в секретной телеграмме секретарь обкома:

«Десятого ноября в час дня в Прокопьевске на шахте имени Молотова произошла большая авария в результате которой убито шесть рабочих. Неисправным спусковым механизмом был спущен лес с верхней приёмной площадки на нижнюю площадку по уклонке почти отвесного направления. Вагонетка груженная лесом сорвалась с каната спускной лебёдки, ударилась в отбойный тупик на нижней площадке, находившиеся там шесть рабочих были убиты.»

С запятыми в этом сообщении совсем плохо. Я бы понял, если бы в расшифровке телеграммы текст шёл вообще без знаков препинания. Но местами запятые, всё-таки присутствуют. Выходит – шифровальщик ЦК неграмотен? Это у Сталина-то?

Дальше секретарь сообщает, что обком немедленно направил в Прокопьевск комиссию для расследования. Я почему-то был уверен, что расследованием должны заниматься чекисты, органы НКВД, а не партийные чиновники. Но документ, ничего не попишешь.

Дальше секретарь докладывает, что случайности места нет, явная диверсия. Перечисляет, что арестованы:

«Главный механик треста Кобецкий, главный механик шахты Фальков, помощник начальника транспорта шахты Степаненко, лесодоставщик Калишин и электрослесарь Мальцев.»

Понятно, журналисты упиваются, что всех арестованных непременно пустят в расход. Сталин же сам написал. И добавляют ещё более потрясающие подробности!

Телеграмма заканчивается сообщением, что из шести погибших только один профессиональный шахтёр. Остальные пятеро – дети ссыльных политических. В телеграмме их называют спецпереселенцами. Младшему ребёнку-шахтёру всего 12 лет!

Можете представить, эти злодеи большевики завозили в Сибирь своих политических противников. Ну кто анекдот про Сталина не вовремя рассказал, например. А детей загоняли на шахты и давили там вагонетками с лесом. Жуть не берёт?

Вот на этом моменте меня и посетили сомнения. Бумажка только на первый взгляд выглядит историческим документом. Не есть ли это очередная либеральная фальшивка про злодея товарища Сталина?

Резолюция вождя на документе тоже вызывает вопросы:

«Предлагаю изобличенных по взрыву в Прокопьевске привлечь к суду, разстрелять, о расстреле опубликовать в новосибирской печати. Сталин».

Еще более странно. Подпись вождя подгуляла, вторая буква совсем не характерна, но мало ли, рука дрогнула. А вот ошибка в слове «разстрелять» удивляет. Таких ошибок мы в резолюциях товарища Сталина как-то не знаем.

Едем дальше – про какой взрыв пишет товарищ Сталин? Железная вагонетка упала на рабочих, ничего не взрывалось. Товарищ Сталин не разобрался в телеграмме из буквально трёх абзацев?

На документе большими красными буквами гриф «СТРОГО СЕКРЕТНО». Ну чтобы сразу было понятно насколько важный документ попал в руки журналистов. Но есть проблема, история делопроизводства такого грифа не знает.

Совет народных комиссаров ещё 24 апреля 1926 года утвердил перечень особо охраняемых сведений. Там речь как о военных, так и о чисто хозяйственных секретах. Установлено три категории: совершенно секретно, секретно и не подлежит оглашению. Никаких других грифов просто не бывает. Сегодня, кстати, такая же система: секретно, совершенно секретно и особой важности.

Что значит «строго секретно»? Подразумевается, что могут быть не строго секретные документы? Впрочем, где-то я такой гриф видел. Ну конечно же, на чудесным образом найденных в девяностые строго секретных приложениях к пакту Молотова-Риббентропа. Достоверность их примерно такая же, как и документа из модной газетки.

Поковыряемся в мелочах. Сверху телеграммы от руки написано, что послана она товарищу Молотову. А вот печатный текст сообщает, что адресаты почему-то Сталин и Каганович. Фамилии сотрудника, который расшифровал телеграмму, вопреки инструкции, не указано. В самом низу указана какая-то Иванова, но кто это непонятно. Может быть, машинистка?

В реквизитах документа очаровательно забыли к названию партии добавить в скобочках маленькую буковку, означающую «большевиков». Уже хорошо, да?

Характерно, что арестованные «вредители» указаны только по фамилиям, что крайне странно. Как минимум инициалы, а то и годы рождения в таком документе быть должны.

Под шифровкой указано, что распечатана она в пяти экземплярах. Хотя в шапке красными буквами «снятие копий воспрещается». Нет на документе и номера экземпляра, обязательного для номерного документа. Не указаны и получатели этих пяти копий. Форменный бардак в секретной части ЦК партии!

С подписью секретаря обкома ещё смешнее. Дело в том, что за две недели до этой шифровки первый секретарь Новосибирского обкома товарищ Эйхе ушёл на повышение наркомом земледелия. После чего второй секретарь Алексеев был назначен исполняющим обязанности первого секретаря партии по области.

Чиновник такого уровня позабыл собственную должность? В любом случае должно быть либо, по-старинке, второй секретарь, либо исполняющий обязанности первого секретаря. В телеграмме же какой-то непонятный секретарь обкома. Стыдно такое перепечатывать, граждане нобелевские лауреаты!

Так что же, всё врут? Авария, похоже, действительно была. В «Книге памяти шахтеров Кузбасса» перечислены погибшие мастера. Зачем выдумывать, там и возраст есть этих «детей спецпоселенцев».

«Под вагонетку попали: горный мастер Никонор Гриценко 45 лет, буровые мастера Федор Бутов 20 лет и Андрей Кожемякин 24 лет, слесарь Валентин Акулов 19 лет, плитовая Прасковья Шевцова 23 лет и коногон Николай Козлов 20 лет.»

Подождите, а где же замучанные большевиками дети двенадцати лет? Пересчитал ещё раз, нет, все шесть шахтёров в книге на месте, никаких детей.

Самое чудесно – где это всё происходило. В шифровке 1937 года читаем, что случилось всё на шахте имени Молотова. Что ж, была в Прокопьевске такая известная шахта.

История шахты хорошо известна. Начиналась в 1927 году как артель «Крестьянские штольни» для добычи угля. Через пять лет её объединят вместе с государственными «Голубевскими штольнями». Новое предприятие получит официальное название «Штольня номер десять».

И только в 1939 году Постановлением Главугля № 3112 дробь 6 от 10 августа штольне присваивают имя Молотова. Кстати, когда Вячеслав Михайлович попадёт в опалу у Хрущёва, шахту опять переименуют, на сей раз в «Коксовую вторую».

Проработала шахта, уже под новым названием «Ноградская», до 1995 года. Новые эффективные собственники решили, что уголёк стране не нужен и шахта нерентабельна. Без малого вековое производство уничтожили.

Запутались, чего я в историю шахты ударился? Да очень просто, постановление о присвоении шахте имени Молотова выйдет только через два года после злополучной шифровки! А в документе она уже Молотова! Липа – эта шифровка, липа гарантированная и крайне топорная!

Это не мешает журналисту сообщить, что уже на следующий день Политбюро утвердило резолюцию Сталина к исполнению. И всех арестованных наверняка расстреляли. Разумеется, никто такое постановление в архивах не видел.

Вот так слетали посмотреть работу правительственной комиссии на шахте. А то и самого товарища Сталина. Сидим теперь с инженером Книгиным в 1937 году и гадаем как выбираться.

Инженер говорит, что листочки из моего блокнота, на которых я пишу это письмо, принадлежат нашему времени. А потому, будучи опущены в почтовый ящик треугольником без конверта, непременно сами попадут в будущее. Впрочем, положиться на это нельзя.

Вот так вот доверились «историкам» двух нобелевских лауреатов! Какие лауреаты, такая у них и история. Если Вы читаете это письмо – отзовитесь, товарищи! Отзовитесь!

Паровоз Сталина мощнее Европы

Самый могучий паровоз Европы носил имя Сталина. На Всемирной выставке в 1937 году в Париже именно он взял первый приз. Совершенно поразительная машина, преступно канувшая в Лету после ухода вождя. Мог ли я подумать, что собственными глазами увижу этот замечательный Советский агрегат?

С инженером Книгиным мы накрепко застряли в 1937 году, нужно было как-то обустраиваться. Саша опасался, что подозрительных путешественников без денег и документов примут за очередных японских шпионов. Год-то на дворе расстрельный!

Но всё обошлось, в милиции Прокопьевска нам выдали справки об утере документов. Мне даже удалось устроиться внештатным репортёром в местную газету «Прокопьевский шахтёр», жить на что-то надо. В счёт будущих публикаций даже выдали небольшой аванс.

Инженер Книгин не оставлял надежды собрать какой-то аппарат, способный вернуть нас домой. Но для этого требовались редкие радиодетали, которых в небольшом городке шахтёров просто не сыскать. Нужно выбираться в столицу.

Где-то через неделю Книгин с загадочным видом сообщил, что всё устроил, билеты до Москвы куплены. А вот транспорт меня, наверняка, изрядно удивит.

Инженер похлопал себя по большому карману – оттуда выглядывал журнал «Знание сила» за номером четвёртым от 1937 года. Видимо, прихватил когда мы отправлялись по известной статье «Новой газеты», признанной иноагентом.

По словам инженера, продолжала твориться некая несуразица. Статьи в старинных журналах каким-то неведомым образом всё ещё направляли наше путешествие. Где-то в неведомой дали, через добрых восемьдесят пять лет истории, аппарат Книгина продолжал работу.

Если на вокзал прибудет, против ожиданий, не обычный поезд, а передовой агрегат из старинного журнала, значит – надежда есть. Впрочем, я уверенности инженера не разделял. На журнальной полосе красовался какой-то обтекаемый локомотив, больше похожий на космический корабль. Откуда такое на сибирском вокзале 1937 года?

Пока собирали немногочисленные пожитки, инженер принялся рассказывать, что помнил про этот самый космический паровоз. К началу тридцатых Сталин поручил сделать ставку в развитии страны на железнодорожный транспорт. Просторы у нас гигантские, никакими автомобилями гигантские потоки грузов не охватить.

Понятно, что старые паровозы для таких титанических задач не годились. Сталин поручает создать невиданную в мире машину нового типа. По мощности новый паровоз должен был вдвое и больше превзойти зарубежные паровозы.

Больше того, могучий рост народного хозяйства немыслим со старыми скоростями. Не могут Советские грузы и граждане плестись со средней скоростью километров в сорок-шестьдесят! Новый паровоз должен был уверенно давать полторы сотни километров в час!

Сталин поставил конструкторам из Центрального локомотивопроектного бюро и ещё одну важную задачу. Такие паровозы нужно будет делать сотнями и тысячами. Это не какая-то призовая машинка, которую собирают, чтобы пустить пыль в глаза. Потому жизненно необходимо в новом паровозе использовать максимум уже хорошо освоенных производством деталей.

В основу нового паровоза с самого начала ложится большое число деталей и общая схема отличного паровоза «Феликс Дзержинский». Было и ещё одно соображение, новый паровоз задумывался, в первую голову, как пассажирский. А «Дзержинский» – машинка грузовая. Именно запас прочности его конструкции стал основной для больших нагрузок на новую машину.

Поразительно, что к проектированию паровоза приложили руку чекисты. Да-да, эскизный проект и требования к будущей машине разрабатывал Транспортный отдел ОГПУ. Были отобраны специалисты, которые поехали в США изучать самые передовые паровозы.

Ряд американских локомотивов куплены, привезены в Союз и разобраны до винтика. Становится понятно, что кое-какие идеи у янки подхватить можно, но в целом их пути тупиковые, нужно делать свою конструкцию. Когда общие рамки машины стали понятны, её проектирование передают в профильное КБ.

Конструктора локомотивопроектного бюро, превзошли себя. Три богатыря, как называли их в шутку, Сушкин, Лебедянский и Сломинский создают инженерный шедевр. При более, чем двукратном росте мощности, котёл и цилиндры – почти без изменений наследство «Дзержинского». Удалось сохранить даже буксы и схему подрессоривания, при том, что распределение осей у новой машины совсем другое!

Уже в октябре 1932 года на пути выходит первый паровоз будущего. Рабочие Коломенского завода на торжественном собрании голосуют, чтобы новой машине дали имя вождя. Так появляется паровоз-рекордсмен «Иосиф Сталин».

При мощности западных конкурентов до полутора тысяч лошадок, «Сталин» выдаёт крепко за три тысячи двести лошадей. Проектной скорости в полторы сотни километров, правда, на первой машине не получилось. На испытаниях паровоз выдаёт тоже очень не слабые для тридцатых годов 115 километров в час.

Инженер увлёкся и продолжал сыпать цифрами про нагрузку на оси, уникальную осевую формулу. Про удельное давление котла, невиданное в мире, какие-то килограмм-силы и поразительную тягу, в полтора раза большую усиленного паровоза… Но я не слушал. Почему я никогда не слышал о столь поразительном достижении Советских конструкторов? Да и про серию паровозов «Сталин» как-то слышать не доводилось. Должно быть, из затеи с паровозом-рекордсменом ничего не вышло?

Мы, не спеша, добрались пешком до станции. Дорогой инженер рассказывал, что передовой паровоз не спешили ставить в серию. Машину хорошо обкатали в разных режимах на трёх железных дорогах : Южной, Екатерининской и Октябрьской. В 1934 году съезд утверждает новую машину – как главную тягловую лошадку будущей пятилетки.

Коломенский завод потянуть выпуск сотен таких машин просто не мог. Зато вот он, совсем свеженький, только-только построенный паровозный завод в Ворошиловграде. Сегодня мы знаем этот город под совсем другим именем.

На заводе конструкцию паровоза ещё дорабатывают. В 1937 году рабочие из города Ворошилова выпускают паровозы «Сталин» на пути каждые три дня! Можете представить? Три дня и с завода выкатывается следующая машинка весом за сто тридцать тонн. За год выпущено более сотни передовых машин!

Вышли на перрон маленькой станции. Как-то непохоже, что сюда прибудет инженерное чудо. Эх, останется инженер Книгин неисправимым оптимистом. Что за глупости, журнал в кармане!

Да и ничего похожего на обтекаемый локомотив с журнальной картинки, ведь, не создали. Речь шла об очень мощном, но вполне традиционном паровозе. Внешне особо и не отличишь от старичка «Дзержинского», если не всматриваться.

Оказывается, создали. В 1937 году товарищ Сталин приглашает к себе конструкторов и подаёт крайне странную идею. Посылает паровозных дел мастеров в Московский авиационный институт. Что за ерунда?

Модель паровоза помещают в аэродинамическую трубу. Опытные конструкторы авиации на пальцах показывают, что на больших скоростях такой паровоз будет терять мощность из-за набегающего потока. Разрабатывается тот самый космический кожух, который укрывает весь паровоз в гигантскую стальную каплю.

Паровоз с новым кожухом сразу прибавляет в скорости. На испытаниях обтекаемый паровоз «Сталин» выдаст рекордные 155 километров в час. А позднее на машинах этой же серии догонят и до 175 километров в час! Сегодня даже модные «Сапсаны» так не гоняют!

Ничего удивительного, что на Всемирной выставке в Париже наш паровоз наголову разбил всех соперников. Гран-при выставки наш, Советский. Паровозы пошли в крупную серию.

К началу Великой Отечественной успели выпустить под семь сотен передовых машин. Всё подкосило коварное нападение. Город Ворошилова вместе с могучим заводом оказался в оккупации. Да и железные дороги военного времени не годились для скоростных и тяжёлых паровозов.

После Победы маршрутная сеть для гонок тяжёлых машин тоже оказалась непригодна. Многое приходилось в военные годы латать на живую нитку. Куда рельсам такая нагрузка! Паровозам «Сталин» пришлось поумерить прыть и работать на обычных скоростях, в основном в Сибири и на Востоке, где дорога так не пострадала.

Как только восстановим города и главные заводы, следующим этапом Сталин планировал гигантский проект строительства железных дорог. Вся страна должна была одеться в новый стальной наряд рельсов, пригодных для скоростных сообщений. Трудно представить какой могучий толчок это дало бы народному хозяйству! Скоростные паровозы «Сталин» оказались бы тут очень кстати.

Но вождь не успел, а Хрущёву было не до того. Единственное, чем запомнился в паровозном деле Никита, – развенчание культа личности и стыдливое переименование паровозов «Сталин» в три буквы «ФДп» – «Феликс Дзержинский пассажирский».

Впрочем, замечательные машинки пробегали без малого ещё три десятка лет. Часть из них переоборудовали на дизель или электричество, но общую схему оставили нетронутой. Уж больно удачная получилась тележка! Последние «Сталины» ушли в депо только в середине семидесятых!

В который раз – могучий Сталинский проект, заставляющий иностранцев кусать локти. Самое передовое достижение, открывающее удивительные перспективы. И как быстро было всё уничтожено, едва не стало вождя. Глупость или вредительство?

Тем временем, из-за строений послышался протяжный гудок. Ощутимо задрожала земля под ногами. Приближался наш поезд. Угадает ли инженер Книгин? Увидим ли космические обводы паровоза «Иосиф Сталин»? Ждать недолго.

Звёзды на башнях Сталина 1937

Уникальные, сложнейшие технически кремлёвские звёзды. Удивительный шедевр инженеров самых разных отраслей Советской промышленности. Впервые появились над Кремлём, да-да, всё в том же 1937 году.

Инженер Книгин озабоченно вышагивал по коридору рядом с нашим купе. Обтекаемый паровоз «Иосиф Сталин» мчал нас к столице с весьма приличной скоростью.

Пробовал засекать время между телеграфными столбами. Выходило, что поезд летит километров сто двадцать в час!

Но инженера это не радовало. Он снова и снова перелистывал прихваченную из будущего «Технику молодёжи», последний номер за 1937 год. Здесь-то его ещё и не напечатали.

Наконец Саша захлопнул журнал и буквально рухнул на полку:

– Большая беда, доигрались…

Оказалось, из журнала исчезла статья про звёзды над Кремлём. Вместо неё красовалась пожухшей краской статья прокурора Вышинского «Признание – царица доказательств» и прочее «Расстрелять как поганых псов!».

Но ведь хорошо известно, Вышинский эту римскую поговорку опровергал! Вот же и учебник по праву сохранился за его авторством. Там-то он пишет как раз наоборот. Только твёрдые доказательства могут стать решающими для социалистического суда!

Я поначалу не понял о чём толкует Книгин. Ну исчезла и исчезла. Может вообще инженер позабыл в каком номере была эта статья.

Но инженер настаивал, звёзды – инженерный шедевр, как можно забыть такое. Шедевр? Мало ли красивых вывесок делают сегодня, кусок пластмассы да лампочка, что такого хитрого?

Книгин аж взвился, за живое взяло:

– Вывеска? Лампочка? Да знаете ли Вы, что стальные звёзды за год на такой высоте измочалило до полной негодности! Да на эти звёзды больше двух десятков самых передовых предприятий работало. Невиданные в мире решения изобрели!

Книгин принялся возбуждённо рассказывать, размахивая журналом под мерный перестук рельсов. Оказалось, до 1935 года над Кремлём по-старинке веяли царские орлы.

Большевики к старине подходили крайне бережно, считали частью ансамбля Кремля. Но в начале тридцатых искусствоведы провели экспертизу и выдали неожиданное заключение: никакой художественной или исторической ценности в орлах не обнаружено.

Когда в 1935 году орлов сняли и выставили на обозрение в парке, стало понятно, что сказано не в угоду начальству. На башнях ещё куда ни шло, а вблизи вместо орлов оказались какие-то бочки с грубо приделанными толстыми шеями.

Наши инженеры берутся сделать взамен наши, Советские звёзды. Первые четыре здоровенных звезды изготовлены из стали. К ним привариваются серп и молот с россыпью самоцветов.

Увы, конструкция оказалась неудачной. Уже через год звёзды потеряли всякий товарный вид. Копоть, грязь, ураганный на высоте ветер привели звёзды в негодность.

Тогда за дело взялись инженеры центрального НИИ машиностроения. На Донбассе изобретают сверхпрочное стекло глубокого рубинового цвета.

Сразу же оказывается, что издалека такие звёзды кажутся чёрными. Под рубин делают подкладку из молочно-белого стекла, хорошо рассеивающего свет.

Сам каркас из нержавейки, покрывается медью и золотым покрытием. Закрепляется металл новейшим гальваническим методом. Но даже такой каркас звезду не выдержит.

Звёзды специально проектируются разного размера, чтобы с земли казались одинаковыми на разных башнях. Но это всё равно конструкция с двухэтажный дом размером.

Нагрузка от ветра на высоте на такую звезду превышает тонну двести килограмм. Никакой металл не выдержит.

Для звёзд проектируют специальную систему подшипников и уникальную ромбовидную форму сбоку. Впервые в мире такая конструкция сама поворачивается не по ветру, как флюгер, а становится против ветра, снижая нагрузку.

Отдельная история – как подсветить звезду. Учёные рассчитывают, что нужна сверхмощная лампа тысяч на пять ватт. А лучше, по лампе в каждый луч, чтобы звезда светилась равномерно.

Что ж, Советская промышленность умеет делать такие лампы, только это гигантская колба. Да и как её менять, если перегорит на такой высоте?

Наши электрики разрабатывают крайне оригинальное решение. Изготавливается уникальная длинная и тонкая лампа всего в пятнадцать сантиметров диаметром.

Лампа прикрепляется к длинному шесту, который на особом лифте-тележке поднимается сквозь трубу основания звезды. То есть лампа меняется, не выходя из башни!

Причём лампа не гаснет никогда, в лампе сразу две независимых спирали. Когда одна перегорает, только несколько падает яркость. На пульт сразу поступает сигнал, что лампу нужно менять.

Следующая проблема – лампа в пять тысяч ватт в небольшом объёме создаёт натуральную печку, рубиновое стекло просто потечёт. Разрабатывается особый мощный насос, который постоянно обдувает лампу воздухом, по десять кубов каждую минуту.

Чтобы в звезде не накапливалась пыль и грязь, разрабатывается особая система самых современных фильтров. Весь воздух фильтруется и выдувается через особые отверстия в звезде.

По прежнему было непонятно как одной лампой ровно осветить всю звезду. А пять ламп, по одной в каждый из лучей, точно никак не поставить.

За дело берутся Советские оптики. Изготавливается особый прибор – рефрактор. Система из линз в десять раз усиливает свет лампы и ровно распределяет свет по лучам. Всё здорово – но никакие линзы такую температуру не выдержат.

Снова за дело берутся стекольщики. Разрабатывается уникальная рецептура оптического стекла. Почти кварц для изготовления рефрактора. Всё вместе даёт отличную видимость. Кремлёвские звёзды прекрасно видны с десяти километров!

Чтобы стекло не заносилось пылью и грязью разрабатываются системы автоматической мойки. По целой сети трубочек в маленькие форсунки подводится вода. После мойки, особенно в зимнее время, звезда просушивается горячим воздухом под давлением в семь атмосфер.

С той поры рубиновые звезды над Кремлём гасли только дважды. Во время Великой Отечественной их закрыли брезентовыми чехлами, чтобы не давать ориентиров вражеским бомбардировщикам. Ну, тогда и кремлёвские стены были раскрашены под жилые дома, чтобы ввести врага в заблуждение с воздуха.

Второй раз гораздо циничнее – Ельцин приказал погасить красные звёзды, чтобы Михалков проехал в образе доброго царя. Речь про съёмки того самого Сибирского парикмахера или как там его.

Картина, на мой вкус, абсолютно антироссийская, хоть и про девятнадцатый век. Потому как идиот кадет из американского военного лагеря в конце окажется сыном русского каторжника. Ну как не плюнуть в родную страну? Ради такого и кремлёвские звёзды погасить им было не жалко.

Совершенно заворожённый слушал я сбивчивый рассказ инженера. Действительно же, поразительные технические решения, ловкие изобретения, общая работа двух десятков лучших Советских заводов и научных институтов.

И ведь всё своё, без единой иностранной гаечки или лампы. Не в звёздах дело, шут с ними, это лишь символ. Это высшее выражение чем стала за те двадцать лет после Революции Советская страна.

Эта общая работа на самом острие прогресса – самые лучшие звёзды над нашей страной. Россия новая отличалась от России царской ровно настолько, насколько рубиновая звезда с целым залом обслуживающей техники отличалась от позолоченной деревянной бочки царского орла на башне.

Очень символично, что впервые погасли они в честь михалковского кино о царе. А сейчас и вовсе их пытаются стереть из реальности. Совсем недавно от Жириновского, до либеральных деятелей горячо призывали звёзды снова махнуть на орлов.

Вот, например, как писал Владимир Лавров из института российской истории при Академии наук:

«Радостное возвращение орла на святую Спасскую башню произойдёт обязательно. Это исторически неизбежно. Если мы живём в демократической России, то президент такой России не должен работать под коммунистическими звёздами и по соседству с идолами Ленина и Сталина».

Как только забудем минувшее непременно так и случится. Вон, уже в журналах статьи невидимой резинкой кто-то трёт.

Я поймал за рукав инженера и с трудом заставил его прервать рассказ. Тот был готов говорить о звёздах целый день.

– Ну-ка, откройте снова старый журнал? А вдруг? Кажется… проступает несмело заголовок «Рубиновое созвездие». Проступает, значит не зря…

Гиганты Сталина по авиационным лекалам

Невиданная в мире колоссальная статуя целиком из дефицитного материала. Уникальный триумф Советских учёных, рабочих и скульпторов 1937 года. Символ мощи и грации целого народа, глубоко тронувший миллионы людей всего мира. Неужели, мы делали не только калоши?

Наш поезд прибыл в Москву рано утром, над городом еще висела сизая дымка, рассвет только-только вступал в свои права. Я отчаянно пытался проснуться, а вот инженер Книгин пребывал в самом радостном расположении духа. Он складывал в сумку немногочисленные пожитки и мурлыкал под нос странно знакомую песенку:

«Слышал легенду, будто когда-то…

Эту страну населяли гиганты…

Бредили Марксом, Победой и Марсом,

Снежной тайгою, Арктикой хмурой,

Яркими звездами над Байконуром…»

На мой недоумённый взгляд инженер широко улыбнулся:

– Ну что, готовы почувствовать себя заправским парижанином? Вот эту штуковину точно постараются из истории стереть, непременно нужно посетить её. В первую голову посетить!

Парижанин? В Москве? Опять какие-то загадки. Что ж, придётся довериться моему верному Вергилию. В конце концов, статьи из старинных журналов просто так не исчезают.

На приятно позванивающем на поворотах трамвайчике мы доехали до какого-то научного института. Инженер тотчас потащил меня во двор за институтом. Какие-то гигантские обрезки металла, детали. Они что, самолёт здесь собирают прямо под открытым небом?

Кажется от неожиданности я сказал это вслух. Инженер задорно подмигнул:

– Очень верное наблюдение. Впервые в мире для такого эксплоатируются не привычные заклёпки, а точечная электросварка. Точь в точь, как на самолётах. Да и гигантские детали скреплены по авиационным меркам, местами даже без тяжёлого каркаса, пустотелым образом. Сложных расчётов для такого понадобилось, пожалуй, не меньше, чем на аэроплан.

Я совсем запутался. Статуя или самолёт? А что это за покатая железная коробка размером с автомобиль «Победа»? Это же… башмак! Ну да, гигантский мужской ботинок выше меня ростом!

Вот рабочий выколачивает на деревянной фигуре кусок стали размером больше него. Выходит палец, да-да, гигантский человеческий палец размером с человека! Кажется, догадываюсь куда мы попали.

А вот в крытом цеху рядом метровая гипсовая модель, знакомая с детства. «Рабочий и Колхозница» с заставки Мосфильма. Как же изуродовали её на заставке неудачным ракурсом. В телевизоре всегда казалась тяжеловесной, а ведь сбоку статуя совершенно летящая. Могучий порыв молодой девушки и парня, поразительная пластика для настолько гигантской скульптуры!

Рабочие аккуратно размечают гипсовый макет кисточками на небольшие кубики. Переносили когда-нибудь сеточкой рисунок? Даже, если не умеешь рисовать, повторить маленький квадратик легко, а из них сложится готовый рисунок.

Только здесь в объёме, каждый такой кубик будет отпилен и превращён в гигантскую деревянную или глиняную основу. Именно по этим моделям будут изготовлены уже стальные части колоссальной статуи.

А статуя и правда поражает размерами. Представьте дом в двадцать этажей, вот это и будет высота статуи вместе с павильоном-основанием. Шея затекает смотреть.

Разгадка шутки про парижанина – статуя готовится ехать в Париж на Мировую выставку 1937 года. Одна только статуя без основания весит больше семидесяти пяти тонн! Чтобы скульптура попала во Францию, её разделили на 65 частей. Понадобилось 24 платформы, чтобы везти её поездом. На отдельных участках в Европе, пришлось автогеном укорачивать детали, чтобы поезд прошёл в узкие тоннели.

Поразительно, в материале тоже богатство страны и торжество науки. Никогда ещё в мире не делали скульптур из хромоникелевой нержавейки. Это крайне дорогой по тем временам материал, а в таких объёмах, что говорить!

Даже умница Вера Мухина сначала засомневалась. Необычный материал, как будет смотреться такая статуя? Но наши сталевары успокоили – сиять такая сталь на солнце будет ярче меди и золота!

Работали над статей больше полутора сотен рабочих и несколько заводов. Вспоминали, что работа шла даже зимой, в сильные морозы. Работа непростая, новаторская, никогда не скажешь, где выйдет задержка. А опоздать на выставку нельзя. Рабочие вспоминали, что во время перекуров прятались от ветра за гигантскую юбку Колхозницы.

Пока мы осматривали скульптуру, инженер открыл свою «Технику молодёжи» за номером пятым от 1937 года и брезгливо прочитал:

«Директор завода Тамбовцев составил донос на Мухину, обвиняя её в том, что в отдельных ракурсах каркаса можно увидеть профиль врага народа Льва Троцкого».

Присмотрелся к каркасу – нет, не похоже на демона Революции. Что за ерунда? Ах, это из двадцать первого века подтекает, мутирует старая статья. Не было никакого доноса ни в реальности, ни в старом журнале.

Работу над статуей курировал лично нарком Молотов. Вячеслав Михайлович даже внёс несколько предложений технического плана. Например, сначала Мухина хотела, по примеру греческих скульптур, сделать «Рабочего и Колхозницу» обнажёнными. Но Молотов похмыкал в усы и предложил всё-таки символы молодой Советской страны одеть.

Был и забавный момент. В первом варианте статуи Колхозница держала серп в левой руке. Молотов несколько ехидно поинтересовался видела ли известная скульптор как крестьяне жнут хлеб. Пришлось переложить серп в правую руку.

Но в целом, начальство в работу людей искусства не лезло. Именно Молотов прекратил дискуссию нужен ли гигантский летящий шарф. Спорили и специалисты по сопромату – как держать такую консоль, чтобы не обломилась на ветру или при установке. И консультанты скульпторы высказались, что деталь, вроде как, лишняя.

Молотов дал решающее слово Мухиной. Скажет, что так нужно для художественного замысла, шарфу быть. Мухина настояла, что шарф придаёт фигурам полёт и художественное равновесие. Молотов так и утвердил, ещё и сопроматчикам кивнул – вот же, и Вам для равновесия, чего расшумелись!

В Париже статую встречал наш знаменитый архитектор Иофан. Статуя должна была парить на фоне Эйфелевой башни на высоком павильоне высотой с десятиэтажный дом. Смонтировали павильон в рекордные сроки, меньше, чем за две недели.

Нельзя сказать, что добрые «европейские партнёры» не вставляли нам палки в колёса. Для монтажа такой гигантской композиции понадобился высотный кран. Французы туманно ответили, что у них настолько высоких зданий не строится и кранов таких нет. Правда или лукавили, поди разберись.

Везти кран для двадцатиэтажного дома через всю Европу и бетонные или стальные грузы к нему – задача непростая. Наши инженеры изобретают гениальную складную конструкцию на стальных тросах-растяжках вместо привычных металлических ферм. Новый кран едет из Союза в Париж.

Когда павильон был почти готов и статую подготовились поднимать на высоту, чуть не произошло страшное. Несколько тросов крана оказались ночью подпилены. Если бы рабочие не заметили этого, многотонная конструкция рухнула бы, разбив статую и покалечив людей.

Вот так подарок от «друзей-французов». Кто-то очень не хотел, чтобы над Парижем гордо реяли Советские «Рабочий и Колхозница». Пришлось до конца монтажа выставлять охрану вокруг стройки.

Дальнейшая история триумфа работы наших скульпторов, учёных и рабочих хорошо известна. Наш павильон оказался ровно напротив зловещего павильона гитлеровской Германии. Наша статуя будто бы грозила хищному орлу на крыше немецкого павильона.

Кстати, наших американских друзей этот самый орёл ничуть не смущал. В мемуарах посла к Сталину Дэйвиса, которые я перевёл, прекрасно описан и этот павильон. Под когтями орла на крыше немцы устроили дорогой ресторан.

Именно там друг американского президента Дэйвис поднимал шампанское с большими начальниками фашистов. За процветание очередного рейха и его повелителя поднимал. Глядя аккурат на Советский павильон, защищающий Париж от будущего врага.

Международное жюри выставки выдало Советскому павильону первый приз. Больше того, правительство Франции обратилось к Сталину с просьбой продать им «Рабочего и Колхозницу». Оставить их в Париже как новую достопримечательность. Во Франции даже был объявлен сбор средств на покупку статуи. Сталин вежливо отказался и колоссальные фигуры вернулись домой.

Поразительное творение на стыке нашей могучей промышленности и передового искусства. Одно без другого – только тень. Это – не просто красивая скульптура, это – заявка всему миру. Да, мы строим самолёты! Да, это мы, которые всего двадцать лет назад не разгибали спину от сохи и покупали французские моторы для планеров «Гномы». Потому что свои делать не умели.

Но теперь Советскому человеку под силу, играючи, создать статую размером с высотный дом. Привезти и поставить её хоть в Париже, хоть на Северном полюсе. Пусть сияют хромовой нержавейкой над Парижем Советские серп и молот!

Как сказал на открытии архитектор павильона Борис Иофан:

«Юноша и девушка олицетворяют собой хозяев Советской земли – рабочий класс и колхозное крестьянство. Они высоко вздымают эмблему Страны Советов – серп и молот».

Стыдно сказать, в наше время за авторские права на великую скульптуру идут год за годом судебные тяжбы. Сначала судилась табачная фирма «Ява» за право драть деньги с любого, кто посмеет хоть на обложке, хоть в кино показать «Рабочего и колхозницу». Чуть «Мосфильм» не засудили вдрызг и не лишили любимой заставки.

Одна крупная партия из нового Парламента тоже чуть не засудила российских коммунистов за «Рабочего и Колхозницу» в партийной газете и на листовках. Коммунисты малость поизмельчали с 1937 года, скандал поднимать не стали. Как-то замяли и ладно.

Понять с чего вдруг народное достояние, которое создавалось едва ли не всем народом, вдруг стало чьими-то личными правами, я лично не в силах. Это примерно как с Советскими фильмами и мультиками, права на которые внезапно оказались в кармане у каких-то странных, часто вообще зарубежных, компаний.

Нет, не зря привёл меня друг инженер к этому институту. Важная это точка, чтобы вернуть в реальность подлинный 1937 год, а не ядовитые байки либералов о нём. Поразительная художественная работа и могучий символ всемирно исторической победы социализма. А ведь победа эта неизбежна, как бы ни вымарывали из истории старые журналы.

Саша Книгин только задирал голову на гигантские фермы каркаса и радостно улыбался. Чувствовалось, здесь он на своём месте. Какой знакомый мотив он тихонько напевает под нос:

«Слышал легенду, будто когда-то, эту страну населяли гиганты…»

Первый фильм товарища Сталина

Советский негритёнок на руках Садко в 1937 году? Что за чудеса? Первый исполнитель роли Сталина и совсем не грузинской национальности? Удивительная Советская кинофабрика, многие картины которой через восемь десятков лет смотрятся гораздо лучше иных современных «шедевров».

Затащил меня туда мой верный проводник по миру 1937 года инженер Книгин. Вовсе не на экскурсию, прохлаждаться было некогда, нужно спасать стираемую неведомо кем нашу историю. Затащил со вполне прозаической целью – мы искали рабочую столовую.

Вдруг мы оказались на небольшой площади, окружённой домами. Бушевал какой-то стихийный митинг. С деревянной трибуны выступал невысокий человек с острой бородкой:

«Товарищи! Рабоче-крестьянская Революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась!»

Да ведь это же Ленин! Неужели история опять чудит и нас занесло в семнадцатый год? А вот рядом и молодой Сталин задумчиво набивает трубочку.

Я даже не успел запаниковать, как товарищ Книгин меня успокоил. Всё в порядке, это не очередные прыжки по времени. Мы на знаменитой кинофабрике «Мосфильм».

Снимается «Ленин в Октябре», кстати, это первый фильм, в котором на экране появляется товарищ Сталин. К вопросу о мнимом культе личности.

И ещё заметьте, Сталина играет Семён Львович Гольдштаб. Замечательный Советский артист, совсем даже не грузин.

Ему еще предстоит сыграть вождя в четырёх фильмах и множестве спектаклей вплоть до пятидесятых годов. Это к вопросу либералов как Сталин относился к разным национальностям Союза.

Саша Книгин тянет меня дальше через толпу рабочих. Задерживаться некогда, нужно подкрепиться и двигаться вперёд.

Вот ещё более необычная картина. Фотографу позирует обаятельный мужчина в белой водолазке с волевым открытым лицом. На руках у него совершенно чёрный ребёнок. Негритёнок в СССР, что за загадка?

Книгин посмеивается на моё удивление. Не узнали? Это готовят новую афишу для фильма «Цирк». Негритёнок самый настоящий, уже маленький киноартист.

Когда подрастёт, станет Советским военным подводником и замечательным русским писателем. Джеймс Ллойдович Паттерсон, небось и стихов его не читали? Книгин смешно наморщил лоб:

«Всплыли ночью серым силуэтом.

Волны глухо в барабаны бьют.

Странно видеть небо, если это

Длится только несколько минут.»

– Приглядитесь к артисту, который держит ребёнка. Не замечаете? А если в профиль? Да-да, Вера Мухина лепила Рабочего для знаменитой статуи именно с него. Впрочем вот и столовая.

Мы быстро набрали на подносы первое, салат «Здоровье», вполне аппетитный шницель с гарниром и непременно, компот. Сам не заметил как проголодался. А вот и свободный столик.

Через пару минут за плечом кто-то негромко кашлянул. К нам подошёл тот самый артист в белой водолазке. В руках тоже поднос – свободных столиков нет. Мы слегка подвинулись и парень подсел к нам.

Артист оказался очень простым в общении. Сказал, что зовут его Сергей Столяров. Сам из деревеньки под Тулой. Отец лесник, ушёл бить немца в Первую Мировую и погиб в бою. Пятерых ребятишек поднимала мать. В Гражданскую стало совсем голодно.

Подросток едет в Ташкент. «Там тепло, там яблоки». И хлеб, непременно хлеб. Но в дороге свалил тяжёлый тиф. Потом был детский дом в Курске.

Именно там в драмкружке Сергей загорелся театром. После детдома выучился на слесаря, работал в железнодорожном депо, но мечты о театре не оставил.

Вечерами занимался в студии Алексея Дикого. Артиста непростой судьбы, в которой случились аресты, ссылки, а потом блистательные роли Сталина, но это будет гораздо позже.

В кино попал всего два года назад. И сразу главная роль Советского лётчика в новом городе будущего «Аэрограде». Для съемок пришлось ехать на Дальний Восток, некоторые сцены снимали совсем в диких местах.

Сергей посерьёзнел и тихонько пропел приятным голосом:

«Нам нынче сказали ветра с океана,

Что видели ночью врага.

Вставай, партизаны, вставай, партизаны,

Нам нынче пропела тайга».

К нам то и дело подходили люди. Все стремились пожать улыбчивому парню руку, перекинуться парой слов. Кто-то в шутку называл его товарищем Глушаком, кто-то товарищем Мартыновым.

Ну конечно, лётчик Глушак – тот самый красный командир авиации из «Аэрограда». А Иван Мартынов – персонаж только что прогремевшего фильма «Цирк».

Как замечательно пел он на экране «Широка страна моя родная»! После этого фильма песня стала чуть ли не новым гимном СССР.

Сергей рассказал, что картина стала большой удачей и ещё в одном. Благодаря фильму, удалось через без малого двадцать лет отыскать мать и одного из братьев, потерянных в Гражданскую.

Очередной знакомый Столярова куда-то утащил, даже не дав ему допить компот. Режиссёр срочно требует на репетицию! Мы с инженером остались за столиком одни.

Книгин продолжил рассказывать, что за не столь долгую жизнь, Столяров сыграет множество совершенно замечательных ролей. Это богатырь Руслан из пушкинской Руслана и Людмилы, снятой к столетию гибели поэта.

Это новгородский купец Садко и Никита Кожемяка из «Кащея». Это полюбившийся детворе Алёша Попович из «Муромца». Кстати, «Садко» оказался крайне удачной картиной. Взял в Венеции «Серебряного льва», в те-то годы!

Сергей много играл моряков. Был водолазом в «Гибели Орла». Играл командира подлодки в «Моряках» и капитана «Пионера» в фантастической «Тайне двух океанов».

Во время Отечественной успел повоевать в ополчении. Потом поставил как режиссёр пьесу Симонова "Русские люди». Удалось собрать на спектаклях больше тринадцати тысяч рублей. Вся выручка была перечислена артистами в Фонд обороны.

В газете сохранилась даже ответная телеграмма товарища Сталина. Вождь тепло благодарил артистов и заверял, что на эти деньги будет построен танк «Русские люди». Так и было сделано.

Последняя роль перед тем, как артиста свалила тяжёлая болезнь, капитан звездолёта Дар Ветер. Да-да, по ефремовской «Туманности Андромеды». Замечательный был фильм!

Инженер Книгин вдруг осёкся и задумался.

– Ну конечно! Ефремов! Кто как не знаменитый фантаст поможет нам вернуться домой? Пусть здесь он ещё не издал ни одной книги. Только где же найти его на просторах Союза?

За спиной снова интеллигентно покашляли. Я обернулся, думал вернулся наш Дар Ветер. Но у столика стояли с подносами Ленин со Сталиным.

Что ж, негоже заставлять вождей, даже киношных, есть стоя. Мы с инженером поднялись.

«Вставай, партизаны, вставай, партизаны,

Нам нынче пропела тайга».

Победа футболистов Сталина в 1937

Почему Молотову в 1937-м пришлось уговаривать басков выйти на поле? Удалось ли братьям Старостиным обыграть сборную, не знавшую поражений в мире? Как пробился через фашистское кольцо самолёт с футболистами?

На этот раз инженер Книгин потащил меня на стадион. Не могу сказать, что большой любитель футбола. Хотя за наших поболеть всегда приятно.

Книгин настаивал, что это важнейший матч. От того, как сыграют команды, зависит ход дальнейшей истории. Проиграет наша команда в пятом матче и всё, пиши пропало.

Стадион «Динамо» был переполнен болельщиками. Больше девяносто тысяч зрителей пришли поболеть за игру любимой команды. С трибун неслось:

«Гол, гол, хорошо! Надо, надо, ещё!»

В этот раз сражаться с басками вышел московский «Спартак». Капитан – легендарный Андрей Петрович Старостин. В команде играл ещё один из его братьев – Александр.

Вдруг из-за трибун вынырнул лёгкий самолёт авиатора Павла Блинова. Лётчик на большой скорости пронёсся над стадионом и сбросил на парашютике большой букет цветов, приветствуя гостей.

Испанцы уже вышли на поле и нетерпеливо переминались рядом с судьёй. А вот нашей команды видно не было. Что же стряслось?

Инженер, перекрикивая гудение болельщиков, пока рассказывал мне про сборную басков. Когда в Испании грянул фашистский мятеж, страна басков оказалась отрезана от товарищей в остальной республиканской Испании.

Басконию фактически взяли в кольцо итальянские и германские орды. Рабочие и крестьяне Баскони как один стали на защиту родной страны. Сражения были ожесточённы, баски несли большие потери.

Остро не хватало патронов, оружия. Семьям погибших борцов за свободу тоже требовалось помочь.

В начале 1937 года журналист вечерней газеты Аллегрия предлагает собрать лучших футболистов и поехать по Европе с футбольным турне. Заработанные деньги пойдут на поддержку семей борцов за свободу.

Предложение не на ровном месте. Так сложилось, что лучшие игроки национальной сборной, одной из сильнейших в мире, как раз происходили из страны басков.

Удалось набрать двадцать опытных футболистов. Некоторые пришли прямо из окопов. У сборной даже не было своей формы.

Самолётику с командой удалось чудом прорваться над кольцом фашистских зениток. Вот как писал об этом журнал «Физкультура и спорт»:

«Пассажиры самолета были, однако, не только бойцами окопов. Европа знала их имена задолго до начала страшной братоубийственной войны. Они уже тогда были испытанными, закаленными и искусными бойцами – бойцами международных футбольных встреч.

Их высококлассной и изящной игре аплодировали зрители во всех странах Европы. Сборная Испании, одна из сильнейших мировых команд, была составлена в своем большинстве из басков».

Баски очень успешно играют с футболистами Франции, Чехословакии и Польши. Французам особенно досталось, с хоккейным счётом пять-два разгромлен чемпион страны «Марсель», дважды потерпел поражение столичный "Расинг".

Для испанцев это не просто футбол, подлинное продолжение сражений за Родину. Уже во время турне Исидро Лангару приходит весточка, что под бомбёжкой фашистов погибли его родители. Вратарю Грегорио Бласко сообщают, что подельники Франко расстреляли всю его семью – отца с матерью и двоих детей. Так что это был не просто футбол.

Все прекрасно понимали, что западные страны лицемерно прикрывались комитетом по невмешательству. Который запрещал продавать оружие любой стороне в Гражданской. Только этим они лили воду на мельницу Франко. Потому что у фашистов проблем с германским и итальянским оружием не было, а вот республиканцы оказывались со штыком против снаряда.

А вот в Союз басконцы ехали к друзьям за помощью. В СССР запланировали сыграть девять матчей, причём сборная басконии должна была проехать по городам сильнейших клубов страны. Первый матч с московским «Локомотивом» вызвал нешуточный ажиотаж. Больше миллиона заявок на билеты!

Вот как писал журнал об открытии игр:

«Капитаны команд обменялись краткими приветствиями. Луис Регейро говорил не только о том внимании и трогательной заботе, которыми у нас были окружены баскские футболисты, но и о полуторе тысяч детишек, прибывших в Ленинград на пароходе из Бильбао. Вы приняли детей, – сказал он, – так рано познавших ужасы войны, доказав тем самым еще раз, что есть на свете страна мужества, мира и дружбы».

Игра испанцев поразила, так у нас ещё не играли. Модная в Европе система «дубль вэ», выходы голкипера из ворот, игра кулаком по мячу, настоящая драка за мяч наверху. Испанцы побеждают с разгромным счётом пять один.

Сталь игры соперников оказался большим сюрпризом. ФИФА Советский футбол не признавало, потому опыта игры с по-настоящему сильными командами у нас не было. Товарищеские матчи с рабочими любителями из других стран дело не спасали.

Следующие три матча Советские футболисты тоже вытащить не смогут. Спасует московское «Динамо» и сборная Ленинграда. Как после не смогут победить «Динамо» из Киева и Тбилиси, сборные Грузии и Минска.

И вот, пятая игра, за дело взялся «Спартак». Только где же он? Команда наконец выходит на поле, опоздание добрых четверть часа.

Нашлась и разгадка, наших футболистов в кои-то веки хотели с помпой подвезти на кабриолетах. Автобаза «Интурист» отыскала несколько старинных «линкольнов». Но машины долго стояли в гараже и пришли в негодность, в дороге стали лопаться покрышки.

Одну из машин вовсе пришлось бросить. После замены колёс на других, пришлось гнать по встречке, да ещё и переодеваться к игре прямо на ходу.

Первый тайм проходил в постоянной борьбе за мяч. Спартаковцы решили во что бы то ни стало показать испанцам настоящий Советский футбол. На четырнадцатой минуте стадион взрывается овациями – Федотов открывает счет в воротах басков.

На двадцать седьмой минуте испанцы отвечают, Лангара пробивает точный удар в наши ворота и сравнивает счёт. Всего через четыре минуты Степанов накажет за это команду басков, второй мяч в сетке соперников!

Уже под конец первого тайма Ирарагорри забивает ещё один гол. На перерыв команды уходят с равным счётом. У каждой команды по два забитых мяча.

Футболисты из Басконии впервые столкнулись с настолько упорным противником. Когда команды снова вышли на поле, испанцы заиграли гораздо более жёстко. Через десять минут безобразия на поле судья останавливает игру и назначает пенальти в ворота испанцев.

Горячие баски картинно обиделись. Капитан заявляет, что судья подыгрывает Советской команде. Команда демонстративно уходит с поля. Приходится вмешаться Молотову, он спускается в раздевалку и уговаривает испанцев не срывать игру.

Впрочем, дело было не в пенальти. Второй тайм полностью был взят «Спартаком». Наши футболисты закатили испанцам ещё четыре гола под слаженный рёв трибун.

Итог встречи вполне хоккейный – шесть-два в пользу «Спартака». Это первое поражение басконской сборной за всё турне.

После были игры в Киеве, Тбилиси и Минске. В каждой республики басконских товарищей встречали как дорогих гостей. Стремились показать им лучшие спектакли, достопримечательности, устраивали в честь футболистов торжественные приёмы.

Повторить подвиг московского «Спартака», правда, не удалось. Во всех последующих встречах испанцы уверенно побеждали.

После завершения турне Сталин поручил выделить на помощь семьям испанских борцов за свободу сто тысяч французских франков. Понятно, дипломатически оформлялось это как гонорар футбольной сборной.

Мировое турне басков на этом не закончилось. Команда едет в Осло и Копенгаген. Новые победы испанцев, рабочий спортивный союз Дании и вовсе разгромлен со стыдным счётом одиннадцать-один. Потом несколько побед в Париже.

С французской земли сборная Басконии отправилась в Мексику. Ещё почти два десятка футбольных матчей в поддержку республиканской Испании. Единственная ничья и ни одного проигранного матча. Поразительной силы духа оказалась команда!

Для наших футболистов встреча с одной из сильнейших сборных мира оказалась хорошим уроком. Пришлось перестраивать тактику, учиться играть в современный мировой футбол настоящим образом. Вот как писала об итогах турне «Правда»:

«Недостатки Советского футбола невыносимы, потому что в других странах нет такой молодежи, как наша – молодежи, окруженной заботой, вниманием и любовью партии и правительства. Это ясно, что повышение квалификации Советских команд напрямую зависит от матчей с серьезными противниками»

Правда, стране стало немного не до этого. Зато в победном сорок пятом наши футболисты подчистую разделали сильнейшие клубы Британии. А в пятьдесят шестом заслуженно взяли олимпийское золото!

Инженер Книгин наконец прекратил восторженно орать и обнимать какого-то болельщика «Спартака». На мой вопрос – теперь-то счёт правильный? Он удовлетворённо кивнул:

– Правильный, очень даже правильный! Гол, гол, хорошо! Надо, надо, ещё!

Женский дирижабль товарища Сталина

Первая в мире девушка – командир дирижабля. Удивительные подвиги смелости и стойкости наших героев стратосферы. Создание Советского дирижабля вместе с покорителем северного полюса Нобиле! Всё это 1937 год в СССР.

На сей раз инженер Книгин притащил купленную на улице газетку. Почему-то на английском языке. Газета 1937 года называлась «Москоу дэйли ньюс». Что за загадка?

Книгин возбуждённо размахивал газетой – нам непременно нужно попасть на это событие. Непременно нужно! Что ж, почитаем.

Газета оказалась вполне Советской, издавалась для иностранных инженеров и туристов. Первую редакцию помогала создавать американская коммунистка Анна Стронг.

Английская статья называлась «Вера Митягина – пример для Советских девчонок». С первых же слов – телефонистка из Москвы двадцати восьми лет стала первой в мире девушкой – командиром дирижабля. Первый полёт женского экипажа состоится…

Книгин яростно кивал – вот сюда нам и надо. Откуда и когда отправление дирижабля? Что ж, надо ехать на аэродром в Долгопрудный.

Выбить разрешение на полёт было непросто, спасло только удостоверение репортёра шахтёрской газеты. Мы с инженером оделись потеплее и рано утром прибыли к ангару.

Наконец, распахиваются ворота, из ангара на тросах вытаскивают изрядный дирижабль. Гондола размером с маршрутный автобус, какая-то хлипковатая на вид. Дюралевые стенки, окна из плексигласа. Вот на этом будем взлетать?

Дирижабль сильно и резко пахнет. Книгин стучит пальцем по газете – запах резины и водорода, любимый запах покорителей стратосферы.

Занимаем места в покачивающейся гондоле. Сиденья самые простые – каркас из трубок и натянутая ткань. Ремней, как в современных самолётах, тоже нет.

К рулям проходят три девушки, затянутые в кожаные лётные куртки. Совсем молодые, лет по двадцать с небольшим. Командир Вера Дёмина, бортовой механик Женя Ховрина и пилот Люда Иванова.

Наш дирижабль сильно вздрагивает и поле аэродрома проваливается куда-то вниз. С резким гудением включаются сзади два мотора и наше плавание начинается.

С непривычки довольно неуютно. В кинохронике кажется, что аэростаты движутся очень плавно и неспешно. На самом деле, сильный ветер на высоте даёт себя знать, кабину штормит будто в бурном море.

Да и скорость приличная, моторы разгоняют дирижабль почти до ста километров в час. Книгин, кажется, слегка струхнул, вцепился в кресло и старается не смотреть в плексигласовое окно.

Осторожно пробираюсь к носу дирижабля. Представляюсь девушкам репортёром шахтёрской газеты. Те слегка, краснеют, посмеиваются. Видно, интервью им вновинку. Но раз надо, так надо.

Вера рассказывает, что работала на телефонной станции. По вечерам бегала в лётный кружок ОСОАВИАХИМа. С этого и началось увлечение «пятым океаном», сначала на воздушных шарах.

Первый же полёт чуть не закончился бедой. На высоте километра шар загорелся, пришлось Вере лезть на стропы и резать часть ткани прямо в огне. Загоревшийся кусок удалось отделить и шар спустился на тающем куполе, как на парашюте.

Сегодня она уже опытный мастер по дирижаблям. Но от случайностей не застрахован никто. Совсем недавно принимали на поле дирижабль.

Команда уже сбросила гайдроп (особый тормозной канат), но слишком рано выключила двигатели. Машину понесло на постройки и быть беде. Вера схватилась за гайдроп и пыталась развернуть машину.

Конечно, девушка удержать тяжёлую машину не могла, её поволокло, ударило о дерево, но канат не выпустила. Тут уже подоспели на помощь и дирижабль удалось приземлить.

Женя Ховрина перебивает подругу – дай и я что-нибудь расскажу. Три года назад на восьмое марта девушки задумали агитационный полёт на воздушном шаре.

Погода, правда, подкачала. Очень сильный ветер быстро понёс шар от Долгопрудного в непонятном направлении. Пролетали над большим городом, только по аркам моста опознали Ярославль.

Над несколькими деревнями сбрасывали канат, но поймать быстро несущийся шар не удавалось. Только у колхоза «Красный маяк» удалось приземлить героических девчонок.

Прямо в поле была составлена поздравительная телеграмма Крупской:

«Экипаж сфероаэростата ВР-6 Митягина и Ховрина, пробыв в воздухе 4 часа, благополучно спустился в Ярославский район. Совместно с колхозниками Ермаковского сельсовета шлем Вам свой привет в день 8-го марта».

Женя Ховрина рассказывает о самой большой гордости своей жизни. Её наконец включили бортмехаником в экипаж большого аэростата шестой серии.

Помогал строить аэростат знаменитый итальянский конструктор Умберто Нобиле. Тот самый, что с Амундсеном покорял с воздуха Северный полюс. Правда из следующей экспедиции Нобиле пришлось спасать морякам нашего ледокола «Красин» и нашим полярным лётчикам.

Женя морщит носик – неприятный тип, заявил, что женщинам на борту его дирижаблей не бывать! Девушка доказала, что знает ремесло не хуже механиков-мужчин.

«Какая же это была радость, когда в списке экипажа дирижабля я увидела свою фамилию. Ведь я так ужасно переживала. Кроме дежурства на моторе у меня была обязанность следить за бензопроводкой. Новые краны иногда давали течь. Приходилось держать в кармане комбинезона кусок мыла и изоляционную ленту для устранения этого дефекта.»

Мы приближались к пункту посадки и девушки твёрдо отправили меня на место. Держитесь крепче! Работа репортёра закончена.

Книгин добавил пару слов о военной судьбе девушек. Вера вызовется добровольно корректировать огонь артиллерии с аэростатов. Под Киевом её собьют, раненая девушка окажется в лагере у фашистов.

Родные считали погибшей. Девушка прошла несколько лагерей, выжила чудом. Старалась помогать товарищам как опытный санинструктор. Домой вернулась только в победном сорок пятом.

Люда Иванова летала радистом в тыл к противнику. Возили грузы для партизан. В сорок третьем под Смоленском их сбили.

Люда получила тяжёлую травму позвоночника. Год не могла подняться на ноги, врачи говорили, что ходить девушка уже не сможет.

«Уже восемь месяцев лежу. Будет ли конец?.. Истомила постоянная горизонталь – пол, койка, на которой лежу, потолок....

Перед глазами всё время наши корабли. Запах водорода плюс резины знают все воздухоплаватели, который другим никому не нравится, а нам кажется самым сладким запахом на свете. Летом в эллинге прохладно и стоят, как живые, корабли. Родные корабли, дайте мне силы!».

Через год лечения девушка поднялась. Пять медкомиссий запретили ей летать. Шестая разрешила вернуться в авиацию «без нагрузок». А как без них летать?

В 1948 году Люда установила мировой рекорд продолжительности полёта на аэростате. Рекорд был признан Международной авиационной федерацией.

Рассказ инженера был прерван. Дирижабль сильно закачало, моторы ощутимо сбавили обороты. Кажется, садимся.

По салону пробежала Вера:

– Репортёр, что сидите с хмурым видом! А ну-ка, помогайте!

Мы с Книгиным, кряхтя, вытолкнули в люк тяжеленный канат гайдропа. За окнами уже стремительно неслось поле аэродрома. Вот машина выровнялась, плавно закачалась в воздухе и нас поволокли за канаты к причальной мачте.

Когда выбрались на поле, с непривычки земля слегка подрагивала под ногами. Командир дирижабля приветливо помахала нам на прощание.

Появилась шальная мысль предупредить девушек о будущем. О сбитом аэростате, о тяжелой травме после падения с самолёта. А впрочем, вряд ли, таких девчонок это остановит.

Отчаянная любовь к своему делу, к небу, к своему народу. В каждом слове, каждом подвиге, каждом поступке. И свежий запах резины и водорода по утрам.

Волга Сталина шагает по ступеням

Крупнейший в мире Сталинский канал, больше Панамского. Уникальная система подъёма кораблей с грузами и людьми на высоту дома в семнадцать этажей. Невиданные в мире Советские пропеллерные насосы, наполняющие за минуты целые реки. Поразительные достижения 1937 года!

На пристани Московского моря было не протолкнуться. Большое событие – Волга приходит в Москву. Такого в мире ещё не знали!

Вдалеке виднеется большая плотина недавно открытой Иваньковской ГЭС. Сразу вспомнилась история времен Великой Отечественной. Когда зимой на плотине понизили уровень воды на пару метров. Лёд на водохранилище повис на воздухе и германская техника неожиданно стала проваливаться в воду.

Наконец, взревели моторы первого шлюза и гигантские стальные ворота медленно поползли в стороны. Вода с ревом устремилась в канал. Пора занимать места.

Для нового канала Москва-Волга построена целая флотилия, больше ста двадцати пароходов и барж. На первый пароход «Сталин» билетов нам не досталось. Не беда, пойдём на следующем, на «Молотове». Он тут же на пристани, машина уже под парами.

Наш пароход двинулся в путь. Свежий ветерок ощутимо продувает лёгкую куртку. Водохранилище не просто так прозвано морем, волна здесь достигает полутора метров как в настоящем море. Пришлось даже строить волноломы для защиты шлюзов.

На входе в канал с двух берегов нас встречали колоссальные, высеченные в граните, статуи Ленина и Сталина. Пока ещё в лесах, не законченные. Каждая с двенадцати-этажный дом.

Сталин пойман на ходу, он стремительно шагает, сжимая в руке новую Конституцию. Ленина скульптор, напротив, застал в момент жаркого выступления с трибуны к массам.

Пароход идёт шибко, канал создаёт впечатление полноводной широкой реки. Для его строительства пришлось перенести целый город Корчева и десятки деревень.

То и дело под каналом проходят бетонные трубы. В них запущены небольшие местные реки: Сестра и ещё четыре речки поменьше. Решили, что их загрязнённая вода не должна смешиваться с чистой водой канала для Москвы.

Этот могучий канал – не только новая дорога для грузов и пассажиров. Канал даёт больше двух третей воды для питья и промышленных нужд столицы.

Первая остановка в Дмитрове. Инженер Книгин скорее тянет меня к неприметному двухэтажному дому. Самое интересное там!