Читать онлайн Контракт бесплатно

1.

Красная машина едет по автостраде. Дорогой немецкий спорткар. За рулём красивая девушка, завсегдатая СПА-салонов, косметологов и пластических хирургов. Молодая, с длинными ресницами, волосами льняного цвета и карими широкими глазами. Из автомобиля играет что-то из американского рэпа. Хороший бит, грубая читка и всё про деньги. У девушки срочное дело – она едет расставаться со своим бойфрендом. Это третий за два месяца. Казалось бы, такая красивая, но в любви не ладится. Но её всё устраивает, так называемые «бойфренды» не все как на подбор. Сначала замдиректора рекламного холдинга, затем директор этого же холдинга, и вот сейчас – директор продюсерского центра. Да и «бойфренд» – это не та формулировка. Скорее, «old» и «cash pocket».

За её красоту они готовы положить голову к ногам. Все деньги, тачки, шмотки – ей! И всех всё устраивает: они получают доступ к её телу, она – ко всему, что её душе угодно.

– Я еду забирать вещи, – говорит она со злости по громкой связи за рулём.

– Дорогая, ну дай мне шанс, – скулящий мужской голос на том конце трубки.

– Хватит. Ты мной играешь, а я не какая-то шлюха!

– Ты не шлю… – оборвалась связь, девушка сбросила.

И правда, она не была «какой-то», она была особенной! Но не будем вдаваться в терминологию: по любви, за деньги и тому подобное. Ей нравится быть желанной и влиять на людей. А как? Неважно.

– Привет, подруга, как ты? – игривый женский голос в телефоне.

– Не знаю, вроде хорошо. Поужинаем?

– Можно. Что там с твоим?

– Сегодня выбью из него бабки. Подожду недельку и опять что-нибудь устрою, —улыбаясь, говорит девушка.

– М-да, отличный пассивный доход, – саркастично говорит подруга.

– Да. Ладно, давай в 20:00 на Рубика.

– Хорошо, пока-пока.

Спортивный авто паркуется у элитного ЖК на Петроградской. Это тот редкий случай, когда современный дом сделали в стиле Петербурга девятнадцатого века. Белый фасад, шесть парадных, огороженная территория чёрным кованным забором. И он идеально встал меж двух домов 1895 и 1896 годов. А через дорогу был огромный ТЦ, который, к слову, не вписывался в этот элитный район. Очень знойный день для Питера. Екатерина была в коротких велосипедных шортах, летних кроссовках, обтягивающем грудь белом топе и пиджаке – городской кэжуал. У въезда во двор её встречает лысоватый дядя в летних шортах, майке-поло и часах за несколько миллионов рублей.

– Катюш, ну прости меня.

– За что? – ехидно спросила Екатерина.

– Ну… Ну, – бегая глазами и запинаясь, говорит лысый. – За всё!

– То есть ты извиняешься и не знаешь за что? – почти крича, говорит Екатерина.

– Знаю, просто… – Екатерина перебивает.

– А у тебя всегда «просто». Я не помойке себя нашла! – рядом ходят люди, такие же красивые и благородные, но только внешне.

– Я тебе напомню, любимый, – с издёвкой говорит Екатерина, – что ты вчера глаз не сводил с этой суки!

– Она моя помощница, – извиняясь, говорил лысый-любимый.

– Да мне похер! Ты ещё и трахаешь её?

– Катюш, пошли домой.

– Да ни хрена! Пусть все знают!

– Прости-прости, – лысый-любимый выставил руки вперёд и сложил их у груди. – Я уволю её. Пожалуйста, пошли домой, я люблю только тебя.

– Уволишь?

– Да.

– И ещё кое-что сделаешь, – Екатерина начала идти в сторону парадной. – Но я скажу что. Позже.

И лысый-любимый-богач, как щенок, побежал за ней. Но Екатерина и сама не знала, что он сделает. Она не понимала, зачем ей нужна была эта истерика на улице, но знала, что это сработает. Всегда срабатывало. И неважно, кто перед ней, ведь ей обязаны за её красоту.

Вечером Екатерина встретилась с подругой. Опоздала на пятнадцать минут, но столик на её имя был зарезервирован ещё за неделю.

– Привет, – Екатерина целует в щёку подругу.

– Здравствуй, Катя. Вышло? – сухо спросила подруга.

– Конечно, Лиз, сомневалась? – Екатерина открыла меню.

– Да нет, ты же девочка умная, – подозвав к столику официанта: – Мне как обычно.

– А мне просекко, двойной.

Официант, повторив заказ, удалился.

– Особая диета?

– Да, слежу за фигурой.

– Кать, ну и так все мужики твои.

– Я знаю.

– А ты не хотела семью, детей, нормальных отношений?

– Нормальных отношений, – повторила Екатерина, глядя в потолок. – Ой, Лиз. Я себя и так нормально ощущаю, ок? Мне не хочется заниматься сексом в каком-то Рено, не хочется получать эти закрутки от свекрови, и, упаси Бог, чтобы из меня вылез человек. А до него было пузо, как у того мужика, – Екатерина без стеснения показала подбородком на мужчину, который сидел у входа.

– Подруга, ну это же не всегда так, – Екатерина перебивает.

– Дорогуша! А ты чего так не живешь? А не у тебя ли муж нефтяник? Ой, а не вы ли в Дубай к свекрови летаете? Ой, а не у твоих ли детей няни?

– Ну, во-первых, у нас любовь.

– Сука! А кто тебя с ним познакомил? Сейчас бы спала со своим Колей в Мурино.

– Я не про это. Ладно, и какой план у тебя с Вадимом Палычем?

– С Вадиком-то? Через неделю солью его, только денег стрясу.

– Никак не насосёшься? – со смехом спросила Елизавета.

– Мастер, – самодовольно ответила Екатерина.

Официант принёс заказ. Подруги произнесли типичный тост по типу: «За нас!». Елизавета эстетично расставила свой заказ для фото: аккуратно нарезанная говядина с брусничным соусом на тарелке, которая в два раза больше еды. Просто поесть можно и в бургерной. А с лоском и блеском – только в ресторанах класса люкс, которые отмечены «собакой». Люди там не едят, а пробуют мысли шеф-повара.

Спустя два бокала Елизавета с пьяным интересом спрашивает:

– Катюх, ну а что тебя на стариков тянет? Я понимаю, фетиши у всех свои, но тебе правда нравятся лысые, пузатые, с обвисшими яйцами?

– Меня, – делая глоток, – возбуждают деньги. Если они будут у четырнадцатилетнего…

Елизавета, перебивая:

– Нет-нет! Не продолжай.

– Ну, хорошо! Официант, ещё просекко, – Екатерина сделала пьяный жест богатой женщины. Официант кивнул.

Елизавета полезла в телефон, открыла страницу мужчины на каком-то сайте.

– Вот, смотри. Молодой, ну, точно моложе твоих этих. Инвестор, вот его фотки, – Елизавета повернула телефон Екатерине и продолжила: – Топ-1 инвестор 2019 года.

– Ну, в 2019 все хорошо жили.

– Это да, – запинаясь от очередного бокала, продолжала Елизавета. – Но бизнес его не упал, а сохранился и даже приу… приумно… жился. Холост.

– Гей? – смущённо спросила Екатерина.

– Не знаю, с женщинами на публике его редко видели.

– Хм, ну, не хочу об этом думать. Я хочу на Бали!

Но у Екатерины уже появился азарт. Это было в её голове почти сразу, как только она увидела его фото. Молодой, богатый, красивый, успешный. Может это, как её, любовь?

Но она не любит человека как человек. Она любит только слова «топ», «инвестор», «бизнес». В это и влюбилась. Если бы Екатерина знала номер, то позвонила бы. Ну, или, как минимум, скинула бы сиськи. Такое настроение. Идей было масса. Ей очень нужен был этот мужчина. Теперь он её жертва.

Екатерина живет по принципу: «Мне все должны, а если не должны, то мне их жаль». Блогер, инфлюенсер, ведущая, модель, актриса и так далее. С кем она знакомилась, в той сфере и становилась успешной. Ни любви, ни длительных отношений у неё не было, а ей это и не нужно было. Только потреблять и быть у всех на виду любыми способами. Она не чуралась скандальных выходок: например, поцеловать соведущего на сцене, когда его жена в зале, или прийти без белья в очень откровенном платье на телешоу, где обсуждают семейные ценности. Людям это нравилось, и многие готовы были положить себя к её ногам, груди или куда она попросит.

2.

Было далеко за полночь. Мужчина лежал в своей спальне после душа. В полотенце на голое тело – он в хорошей физической форме: кубики пресса были видны отчётливо, широкая грудь и круглые плечи; русые волосы, зачёсанные набок с пробором. Лежал почти во весь рост в двухметровой кровати. Его глаза серо-голубого цвета были уставшими. Листая новости, смотрел результаты футбольных матчей. На фоне шло какое-то шоу, где звезды смешат других звёзд, и это всех устраивает. Но ему это было неинтересно. Ему интересно, когда он нормально поспит и когда его заместитель перестанет курить электронные сигареты в кабинете. Завтра, точнее сегодня, очень важный день – его день рождения. Он не любил к себе чересчур большое внимание.

«Просто подарите деньги, книгу, машину, и расход», – думал он.

Тем временем начали приходить сообщения: «Витя, с др!», «Люблю тебя», «С днём рождения, любимый», – это пришло от трёх разных женщин одновременно. И ещё куча с пожеланием здоровья и, что не маловажно, счастья.

Виктору сегодня исполнилось тридцать три года. Отличный возраст, без аналогий. Он уже представлял, как утром поедет в офис, закажет пиццу, может, займётся сексом с новой сотрудницей. Но сейчас он засыпает. Два года он спит по четыре часа, а работает по двадцать четыре. Это редкий тип людей, которые берут от жизни всё, но ничего лишнего. Улучшает жизнь других, помогает друзьям, коллегам и не забывает о себе. Относится ко всем так, как к нему. Но первый в конфликт не лезет. Он не любит входить в спор неподготовленным, а завтра, точнее сегодня, его ждут серьёзные переговоры. Но он справится, по крайне мере. Ему не приносит удовольствия вести бизнес, но у него это получается, и многие процессы внутри зависят от него. У него получается удержать свой холдинг на плаву и даже добиваться серьёзных результатов как в стране, так и за её пределами. Но это забирает много сил, а как будто можно было бы конвертировать их во что-то другое.

На фоне играет песня из эпохи восьмидесятых, она почти заканчивается, и он засыпает, ставя будильник на 7:30. Сон наступил через три минуты, ровно в 3:30.

В 9:02 Виктор выезжает из подземной парковки, солнце светит в лобовое стекло его белого кроссовера. Выезжая неспешно на главную дорогу, он вспоминал важные отрывки своей жизни. Ну, или те, которые хотел вспоминать: в шесть лет попал в футбольную секцию, в двенадцать уже выиграл чемпионат среди юношей до четырнадцати лет. В семнадцать – первый профессиональный контракт с главной питерской командой. Весь мир лежал у его ног. Он играл и тренировался изо дня в день, несмотря на критику журналистов, тренеров, партнёров. Виктор умел держать удар: в одиннадцать лет тренер юношеской команды сказал: «Из тебя даже водоноса не выйдет». Но его это только раззадорило, и он начал работать за пятерых на поле, на тренировках, в школе. Это не травмировало, а, наоборот, стало толчком для будущего. К слову, этот тренер спился. Но Виктор помог его семье закрыть долги, хоть и ему исполнилось только восемнадцать лет. В двадцать лет за ним пришли клубы из европейских чемпионатов. Несмотря на то, что обычно игроки из России несильно стремятся в другой чемпионат по разным причинам (где-то платят гораздо меньше, где-то надо много работать), Виктор заявил своим агентам: «Либо Мадрид, либо Лондон», тем самым сузив претендентов на его подпись. Мадрид отпал, там были готовы платить хорошие деньги, но рассматривался он в качестве второго или третьего номера. В Англии же платили меньше, однако гарантировали игровое время, если будет выкладываться. Это ему и нужно было. Да и менять Питер на Лондон было несложно – климат тот же. А через год после переезда и звания лучшего молодого игрока Виктор получил повышение в зарплате. В спорте любят швырять деньги в молодых талантов. Это как бы проверка – сломается или нет? Ну, и чтобы не ушёл в другой клуб, а то вдруг это «новый Роналду». Но Виктору повезло с окружением, а именно с агентом. Он начал знакомить его с инвестициями. Сначала по мелочи, Виктор втягивался, учился, и у него получалось. К двадцати трём годам, помимо завоевания титула чемпиона Англии, он имел неплохой инвест-портфель: доля в развивающейся компании спортивного питания, небольшие пакеты акций в строительных организациях, два ресторана в Питере и один в Мадриде. В Лондоне нет, ибо тут огромная конкуренция, и открывать ресторан ради ресторана глупо – прогоришь. Он не любил роскошно жить, но ни в чём себе не отказывал. Типичная футбольная звезда: знаменитая подружка, пару вечерних шоу раз в месяц, благотворительные матчи, посещения детей в лечебницах. Но дальше воспоминания идут через боль. Ноги начинают трястись, и педаль то припадает к полу, то отжимается. Если была механическая коробка, то заглох бы прям на Арсенальной набережной. А там уже считай сколько отдать за ремонт, плюс выплаты пострадавшим. Громкий телефонный звонок приводит его в чувства.

– Витюша! С днём рождения, дорогой, – звонкий женский голос в трубке. – Обожаю тебя. Ты уже большой мальчик! А что ты хочешь в подарок?

– Спасибо-спасибо, – вытирая руль от пота, отвечал Виктор. – Твой звонок – лучший подарок.

– Ой, Вить, ну я, как твоя бывшая жена, чувствую напряг, что случилось?

– Жень, ну ты же знаешь.

– Да-да, – коверкая голос Виктора. – «Я не праздную свой день рождения, потому что я скучный и роюсь в бумажках». Витя! Ну такая дата. Давай я всех наших соберу, посидим?

– Мы рассмотрим ваше предложение, – с улыбкой отвечал Виктор.

– Ох, опять скажешь мне «да»? – весело спросила Евгения

– Дважды в одну реку, – рассмеялся Виктор. – Всё, целую. Пока-пока.

– Пока.

Пятиэтажное стеклянное здание с тёмными окнами в Московском районе. С виду – это холодный, чёрный кирпич с парковкой на четыреста машин. Но внутри светлые open space, просторные кабинеты, высокие потолки, туалеты с сушилками, после которых руки всё равно влажные. Места для отдыха с мягкими диванами, настольным футболом, баскетбольным мини-кольцом, вендинговыми автоматами, в которых нет никакого смысла, потому что снеки, чай и кофе были в бесплатном доступе у каждого отдела. Ещё хотели поставить игровые приставки, но быстро отказались от этой идеи, так как работа отошла бы на второй, а то и на третий план. Отделы были разбросаны по этажам в произвольном порядке. К примеру, колл-центр был рядом с отделом маркетинга и отделом снабжения. Юридический отдел и финансовый отдел были рядом, а вместе с ними – отдел планирования. Переговорные кабинеты были на каждом этаже, однако все важные встречи проходили на третьем – такое суеверие. И только будка, прошу прощения за грубость, охранника стоит одиноко на въезде. В целом, все отделы ладят друг с другом. Кому-то эта работа нравится, кому-то нет. Кто-то увольнялся и возвращался. Кто-то мечтает здесь построить карьеру. Возраст сотрудников разный: есть пятидесятилетние, есть студенты. В этом здании находится головной офис одного из ведущих бизнесов Виктора – строительство нефтегазовых объектов. Это приносило большую часть его капитала. В этом здании работали люди практически во всех направлениях. Но не будем вдаваться в подробности, ведь самое интересное сейчас происходит у кулера IT-отдела, где Василий и Геннадий, коллеги и друзья, спорят:

– Я тебе говорю, он его нёс на себе, спас жизнь несколько раз! – громко говорил Василий.

– Вась, а кто последний удар сделал? Кого запомнят люди? – с издёвкой спросил Геннадий.

– Вот именно, это люди и запомнят, потому что смотрят невнимательно.

– А чего там ещё вспоминать?

– Ну, сам посуди: Сэму это и не надо было, он любил Шир, любил свой дом, любил Фродо. И ради него пошёл в путешествие, которое, по сути, ему и не нужно было. И всё это ради друга! – подняв палец вверх, говорил Василий.

– Тогда почему Гэндальф выбрал Фродо?

– Да потому что без разницы. Может, хотел отнять у Бильбо самое дорогое, помимо кольца, тем самым наказав его за обман. Фродо – просто расходный материал. Погиб бы или нет – неважно. Важно, что кольцо будет уничтожено в жерле вулкана.

– Так, – глядя в глаза, сказал Геннадий. – А Арагорн? – он не успел договорить, потому что рядом проходил Виктор, приветствовавший коллег.

– С днём рождения, – синхронно сказали Василий и Геннадий.

– Спасибо, – смущённо ответил Виктор и пошёл к себе в кабинет.

Геннадий повернулся к Василию.

– Уверен, он встречался с кем-то из «Властелина колец»!

– Надеюсь, не с Сауроном.

Коллеги допили воду и пошли работать.

Войдя в кабинет, Виктор открыл окна, налил воды и смотрел, как телефон разрывается от сообщений.

– К, сожалению, только раз в го-о-оду, – грустно пропел.

Он протёр глаза, и тут без стука вбежал главный финансист Виктора – Леонид Савельевич. Это был мужчина чуть ниже Виктора. У него были тонкие ноги и выпуклый живот, горящие маленькие чёрные глаза и большой нос. Он знал о финансах всё. Имел знакомства там, где надо, и не говорил лишнего там, где не надо. Умело жонглировал словами. Дважды в разводе, дважды отец.

– Витя! С днём рождения, родной! – Виктор отмахнулся. – Ну знаю, знаю. Давай так, если переговоры пройдут успешно, то мы хорошенько отметим твой праздник.

– Сразу какие-то условия, – сложа руки на груди, отвечал Виктор. – Они и так пройдут успешно.

– Витя-Витя, не говори «гоп».

– Ладно, во сколько будут твои арабы?

– К десяти.

Они вдвоём шли по широкому коридору. Виктор смотрел вперёд и вспоминал свою спортивную карьеру, как он шёл на поле примерно по такому же коридору. Леонид Савельевич же смотрел в бумажки и готовил план переговоров. Хотя у него уже всё было готово, он просто перепроверял. Уж очень он любил, когда всё подготовлено заранее. По пути к ним присоединилась помощница из юридического отдела – Юлия. Молодая девушка с волосами то ли красного, то ли рыжего цвета, собранными в хвост.

– А, Анатолий Петрович? – удивлённо спрашивает Виктор.

– Он меня сам отправил. Но я всё проверила. Ошибок не будет!

– Ошибки – это часть работы, – с выдохом сказал Виктор. – Ладно, они уже сидят. Но что-то на арабов непохожи.

И правда, сидели трое мужчин в костюмах. Явно славяне, ну, максимум европейцы. Они сидели спиной в стеклянном переговорном кабинете на третьем этаже с жалюзи. Виктор подозрительно глянул на Леонида Савельевича. Открыл дверь и кивком запустил первой даму, затем финансиста и вошёл сам.

– Доброе утро, коллеги.

Суть переговоров не так важна. Одни ломают на свои условия, другие – на свои. Важно вот что: Юлия действительно не допустила ни одной ошибки в договоре, который так и не был подписан. Но она допустила другую, а именно что утром использовала на себя очень резкие эфирные духи, которые чуть не задушили всех. Запах кориандра и лекарств – вот что это напоминало. Было ощущение, что она заполняет всё пространство в этом стеклянном кубе.

Когда строгие мужчины покидали кабинет, Виктор, не поворачивая головы в сторону Юлии, сказал:

– Ужасные духи. Вы ещё на стажировке?

– Д-да, – жалостливо ответила Юлия и подумала: «Не уволит же он меня из-за духов?». – Это мне парень подарил.

– Н-да, вы приняты. Стажировка окончена.

– Спасибо, – засияла от счастья новый юрист.

– Скажите свой номер, – Виктор достал телефон. – На обеде съездите и купите нормальные духи.

Через два часа в юридическом отделе был прекрасный запах фрезии и цитрусов.

3.

Солнце сменилось серыми тучами, и начали капать крупные тёплые капли. Типичная погода для Питера. Виктор смотрел в окно и заметил на парковке человека в синем тренче и полностью промокшего. Он глядел в сторону Виктора, сомнений не было, но расстояние так велико, что лица не было видно. Зазвонил телефон.

– Здравствуй, Витя.

– Привет, Пётр Семёнович.

– Получил мой подарок?

– Нет, видимо, ещё не передали.

– Ах, курьер только приехал. Непогода.

– Да, скорее всего. Спасибо.

– Слушай, ну ты сделай мне одолжение – отметь хорошо.

– Сделаю одолжение, – язвительно ответил Виктор. – Вы тоже выпейте за моё здоровье.

Пётр Семёнович – один из самых влиятельных людей в Санкт… Да что там в Петербурге? В стране! Доподлинно неизвестно, где и как он нажил себе состояние и капитал. В восьмидесятые работал в Эрмитаже, в девяностые не бандитствовал, что редкость для людей его поколения. Говорят, что просто оказался в нужное время и в нужном месте и познакомился с хорошими людьми. Понятие «хорошие люди» для каждого своё. С кем-то куском хлеба поделись – век не забудет, а кому-то машину подари – так и этого мало. Эта мысль не нова, но забывать её не стоит.

Этот влиятельный человек сидел в огромном кожаном коричневом кресле под своим портретом. Виктору он подарил тоже портрет, на котором изображен изменник. Любил старик эти жесты. Увлёкся геральдикой и происхождением. Ему это стало интересно после первой сотни миллионов, чтобы как-то оправдать свой статус. Хочется же знать, что ты не из крестьян каких-то, а минимум дворянин. Но в его случае всё прозаично. Нашлось родство до 1888 года с неким Иваном Ивановичем – сапожником. Да и на гербе ничего такого изысканного и величественного нельзя было нарисовать. Вот и делает Пётр Семёнович искусственный культ. Кто знает, может его род через двести лет будет как Нарышкин, вот только сапожник Иван всё портит.

Ближе к вечеру в open space на пятом этаже начали собираться люди. Красиво накрашенные девушки из финансового отдела, молодые парни из IT и колл-центра и прочие сотрудники – те, кто уважал, любил или относился безразлично к своему руководителю. Да, и были те, кто хотел просто поесть. В помещении сплелись все ароматы – от лака для волос до хлорки после мытья полов. Виктор вышел из кабинета, открыто улыбнулся и всех поприветствовал. Начались речи!

Первый взял слово Леонид Савельевич.

– Дорогой наш и мой, в частности, друг! Коллега! Отец!

Виктор, перебивая:

– Лёнь, не гони.

– Да-да. Тебя можно любить, восхищаться и…

Кто-то из толпы:

– А как не восхищаться-то?

Леонид рассмеялся и продолжил:

– Именно! Всё, что ты сделал и делаешь для людей и собравшихся тут, в частности, прими этот скромный подарок, – протянул конверт. Виктор открыл его.

– Спасибо, хоть праздничный стол отобью.

Все засмеялись и начали аплодировать.

Поздравил главный бухгалтер, пожелав много денег, видимо, профессиональная деформация. Ещё какие-то руководители отделов. И тут из толпы услышали крик мужчины с длинными чёрными волосами, зачёсанными назад. У него были глаза кофейного цвета, аккуратный нос и тёмные брови, был одет в строгий классический костюм-тройка. У Виктора сразу пробежали тревожные мурашки по спине, затылку, рукам. Какое-то чувство дискомфорта настигло его: грудь забилась, горло начало першить, и слегка задрожало больное колено. И в этот же момент:

– А может уже поесть дадут? – крикнул мужчина, стоя у окна, и широко улыбнулся всем, кто обратил на него внимание. Виктор пожал плечами, один из руководителей закашлялся, девушки, которые стояли рядом, смутились, но внутри были согласны с оратором.

– Это новенький?

– Кто это?

– Какой наглец, – начали шептаться в толпе.

– Ужас.

– Кошмар.

– М-да уж.

– Прошу меня простить, я просто недавно работаю. Просто, видимо, наш руководитель устал от всего этого, – Виктор начал с интересом слушать мужчину с широкой улыбкой. – И последний раз ел, хм, вчера! – немного задумавшись, сказал денди.

– Ну что за… – начал говорить руководитель юридического отдела Анатолий Петрович, но Виктор его одёрнул.

– Поэтому лучшим подарком будет, – продолжал черноволосый мужчина, – поесть!

– Он прав, – со смущённой улыбкой сказал Виктор. – Коллеги, на третьем этаже уже всё накрыто, идёмте!

И все быстро телепортировались к столу: кто на лифте, кто пешком по лестнице. Виктор шёл позади всех, он не любил эти толпы – в них человек теряет себя. Рядом быстро пробегал черноволосый мужчина, который эпизодически стал виновником приглашения к столу.

– Стойте, – схватил его Виктор за плечо. – Как вас зовут?

– Меня-то? – засмеялся мужчина. – Меня-то? М-да, точно, Ф… Ф… Фе… – он как будто придумывал на ходу. – Фёдор!

– Очень прия… – он не успел договорить, как Фёдор растворился в толпе.

Виктор не понял, что произошло. Протёр глаза, постоял несколько секунд и пошёл. Рядом уже никого не было. Он зашёл в стеклянный лифт с видом на улицу и нажал кнопку «3», женский голос сказал: «Двери закрываются», и лифт спустился вниз.

Когда Виктор зашёл в помещение, где накрыт стол, на него никто не обратил внимания. Он несколько минут стоял, глядя на толпу, которая поглощает еду и напитки, пока его не заметили Василий и Геннадий. Они увидели, что их руководитель без тарелки, и быстро налили вишнёвый сок, положили три куска пиццы с ветчиной, «Маргариту» и «Четыре сыра». Подошли к Виктору:

– Вот, – говорит Василий. – Это вам.

– Ага, – глотая пиццу, говорил Геннадий. – Все так ломанулись, как будто никогда не ели.

– Ну, – пожал плечами Виктор. – Видимо, я недостаточно им плачу, раз у них нет денег на еду.

Василий и Геннадий засмеялись. Виктор спросил:

– А вы не знаете Фёдора? Новенький который, —спросил он.

– Это кто? Из какого отдела? – спросил Геннадий.

– Парень, который сегодня стоял у окна, – ответил Виктор.

– Не знаю, – сказал Геннадий.

– Не видел, – сказал Василий.

– Ладно, спрошу в отделе кадров. Приятного, парни.

Виктор откусил кусок еле тёплой пиццы с ветчиной.

«Хм, неплохо», – сказал он про себя.

Тут подошёл Леонид Савельевич и тихо сказал:

– Сегодня в 19:30 в баре на Некрасова.

– Это идея Жени? – на выдохе отвечает Виктор.

– Да! Будет сюрприз, – улыбаясь, ответил Леонид.

– Хорошо, – Виктор хлопнул в ладоши и громко сказал: – Коллеги! Спасибо, что разделили со мной этот праздник. Но у нас рабочее время. Разделите еду и можете доесть её за рабочими местами. А мне, как имениннику, оставьте эту, с ветчиной.

Все зашумели и начали исполнять желание руководителя-именинника. Бухгалтерия с боем набрала себе пять коробок и три литра сока. Колл-центр объединил в одну коробку пиццу «Маргарита» и сырную. Остальные ухватили по одному-два куска и разбрелись по зданию.

Вечером Виктор зашёл в отдел кадров. Там сидели три женщины. Миловидная Алиса с голубыми глазами, родинкой на шее и короткой стрижкой. Тучная женщина Алла с бордово-каштановыми волосами и в очках. И главный HR – Эльвира, в сером платье, с чёрными волосами и стрижкой под Гоголя.

– Здравствуйте, дамы.

– Здравствуйте, с днём рождения, – мило отвечает Эльвира.

– Новенький, Фёдор, который у окна стоял, из какого отдела?

Алла, как завороженная, не отрываясь от монитора, отвечает:

– Уволился сегодня, стажировку даже не прошёл.

– Да? А причина?

– Не знаю, – пожала плечами Алла.

– Спасибо. Хорошего дня.

– И Вам, – в унисон ответили дамы.

Виктор улыбнулся и вышел из кабинета. Идя в сторону парковки, думал:

«Странно, вроде видел его вживую, а через секунду он пропал. А теперь и вовсе уволился».

Когда Виктор подходил к машине, ему позвонила Женя:

– Привет, в 19:30 на Некрасова.

– Да, знаю. Что за сюрприз?

– Ой, слушай, ну, в общем… – с энтузиазмом начала говорить Евгения. – Так я тебе и сказала, – оборвала она. – На то это и сюрприз, дорогой.

– Ха-ха, понял. До встречи.

Он ехал домой, чтобы переодеться. По пути думал не о сюрпризе, а о Фёдоре. Не выходил из головы. Как будто он прямо сейчас сидел на капоте, был в зеркале заднего вида, и Виктор слышит его голос из колонок. Ощущение, что кто-то есть в машине.

– Сюрприз будет, м-м, закачаешься, – говорил голос.

Виктор припарковал машину, осмотрелся, вышел, посмотрел на крышу, под авто. Ничего.

– Что за бред?

И двинулся дальше. Фёдор уже не мерещился.

В 19:25 он выходил из машины у бара. На нём были синие лоферы, белые льняные брюки, голубая рубашка и белый платок, повязанный на шее. Войдя в бар, он был очень рад видеть своих друзей.

– Привет, – пожал руку Леонид Савельевич в бархатных штанах и рубахе.

– Hola, amigo!1 – прокричали два бывших партнёра по футбольному клубу – Жерар и Луис.

– Hola, hermanos! Como estas?2 – Виктор обнял их. Это были два высоких брюнета лет тридцати семи. Стильно одеты в чёрные брюки и белые рубашки с закатанными рукавами.

С ними он играл в Лондоне. Они выиграли несколько трофеев, но одним из самых важных была их дружба. Испанец, колумбиец и русский как будто жили всю жизнь вместе. Они отлично ладили, понимали друг друга с полуслова и быстро выучили языки друг друга. Ну, колумбийцу было легче выучить испанский, это его родной язык тоже. Но вот русский дался тоже просто. Они играли в центре поля, были мозгом команды. Жерар разрушал атаки соперников, Луис делал передачи, Виктор – дирижировал игрой. Славное время было.

Виктор долго с ними общался, не видя людей рядом.

– Помнишь, как ты в Милане забыл ключ от комнаты? – смеясь, говорит Луис.

– Да, а рядом комната тренера!

– А где я был? – спрашивал Жерар.

– Ты спал, amigo!3 – отвечал Луис. – А Виктор полез через балкон тренера и выбил ему стекло ногой!

Они начали громко смеяться.

– Зато я помню, что мы тот матч выиграли пять или шесть ноль! – улыбаясь, говорил Жерар.

– Да, – вытирая слезы после смеха, отвечал Луис. – Виктор бегал как заведённый, потому что тренер вырвал бы ему ноги.

– Ага, – отвечал Виктор. – У нас с ним разминка ещё ночью началась, когда он бегал по всему этажу за мной!

К ним присоединилась Женя, мужчины перевели взгляд на неё.

– Senorita, tu esta perfecto! Mi amor, mi airo,4 – начал говорить Жерар. – Ты же не ревнуешь, Виктор?

– No, no continuar5, – отвечал Виктор. – А я пока поприветствую гостей.

– Давно пора, – с улыбкой говорит Женя.

Виктор отошёл от барной стойки.

– Друзья, – торжественно начал он. – Очень рад, что вы все не забыли меня, и это действительно сюрприз! Приятно разделить мой праздник с вами. Со многими я много чего выстрадал, со многими много чего заработал – вы все делали меня лучше! Спасибо.

И начались танцы и песни.

Жерар обольщал Евгению, затем ещё кого-то и ещё кого-то. Это с тем учётом, что он пришёл с женой Эме, которая тоже танцевала со многими, но самый страстный танец отдавала супругу. Кто-то пил, кто-то танцевал и пил, кто-то танцевал и не пил. Обычный праздник, обычный бар.

Во время пауз люди общались, выходили на улицу. И вот Женя увидела знакомый силуэт у входа.

– Руслан? Привет! – вскрикнула она. – Сколько мы не виделись?

– Привет, дорогая! Лет десять. После переезда Виктора обратно.

Руслан – бывший партнер Виктора по футболу в сборной страны. Они вместе были в академии в Санкт-Петербурге, а затем, как это бывает, разбрелись по многим клубам. Карьера Руслана пошла хуже, но он поиграл в России и несколько лет в Италии за середняки. Это команды, которые ни на что не претендуют, но если прыгнут выше головы, будут счастливы.

– Чем занимаешься? – спрашивает он.

–А, у меня сеть салонов в Москве и Питере и модный журнал. А ты?

– Я ещё играю, в этому году думаю закончить уже карьеру.

– Понимаю, ты один?

Руслан смутился, слегка свёл брови.

– Нет, вот моя, кхм, знакомая – Катя.

Екатерина подошла к ним, эффектно растрепав белые волосы; на губах была красная помада, и на ней было обтягивающее красное коктейльное платье.

– Здравствуйте, Евгения, – девушки мило улыбнулись друг другу.

– Можно на «ты», – сказала Евгения. Её круглое аккуратное лицо слегка напряглось, и карие глаза не могли оторваться от платья Екатерины. У неё тоже было красивое чёрное блестящее платье, которое отлично сидело на её широких бёдрах. Но на Екатерине оно сидело так, как будто она и была этим платьем. Все мужчины обратили внимание на неё.

– Повезло тебе со знакомой, – продолжила Евгения. – Шикарно выглядишь.

– Спасибо, ты тоже, – Екатерина, не глядя, ответила, бегая глазами по бару. – А где именинник?

– Ах, где-то тут, – Евгения что-то почувствовала: то ли ревность, то ли опасность, но виду не подала.

– А ты его бывшая? Странно, что у вас хорошие отношения. Ты его околдовала, ведьма? – со смехом сказала Екатерина.

– Да, ты меня раскусила, – печально ответила Евгения. – Наведу порчу, если кому-то расскажешь.

– У меня сильная аура.

– Так, – вмешался Руслан. – Хватит, девочки. Оставьте Витю на всех.

Девушки улыбнулись. Екатерина вдалеке увидела Виктора, который направлялся в туалет, и уже было хотела пойти за ним, но её перехватила Женя.

– Там мужской.

– Я знаю, – отвечала Екатерина.

– Ну, тебе не привыкать там быть.

– Да что ты знаешь?

– Я тебя насквозь вижу, шалава, ты и без белья небось?

– А ты подними моё платье и увидишь, – в этот момент моргнул свет и выключилась музыка. Все захохотали, и музыка продолжилась. Женя пошла к другой компании, а Екатерина – за новым бокалом.

Несколькими мгновениями ранее до этой ситуации Виктор зашёл в туалет. Стоя перед зеркалом, помыл руки и лицо. Как вдруг в отражении и за его спиной открылась кабинка, и вышел Фёдор. На нём чёрный пиджак с широким воротом, белая рубашка под шею с галстуком-бабочкой в виде ленты чёрного цвета, чёрные брюки и чёрные лакированные туфли.

– Это как? – удивлённо спросил Виктор.

– А, здрасьте. Да вот, зашёл в бар. Меня сегодня уволили.

– Знаю, – ответил Виктор.

– Не переживайте, всё хорошо. Я хоть с вами познакомился.

Фёдор протянул правую руку, и из-под чёрного пиджака высунулся манжет с изумрудной запонкой. Когда Фёдор обхватил руку Виктора, из-под рукава показались очень дорогие часы.

– Ого, Breguet6, ваши?

– О, это моего друга, Наполеона.

– Смешно, – улыбнулся Виктор. – Хороший у вас друг.

– Ну, сами ему это и скажите, – Фёдор щёлкнул пальцами, свет моргнул на секунду, и музыка остановилась. Они оказались в комнате с огромным камином, перед которым за дубовым столом сидел брюнет лет сорока в мундире с эполетами в хорошо обставленной комнате с дорогой раритетной мебелью. Он даже не обратил внимания на Виктора и его спутника – Фёдора, а спокойно занимался своим делом. Немного заострённый нос шевелился, и человек издавал шёпот.

– Bonjur7, – крикнул Фёдор.

– Bon soir8, – ответил военный.

– Ну, пожалуйста, – Фёдор повернулся к Виктору.

Виктор остолбенел.

4.

– Mon ami, entre,9 – говорил брюнет.

– Merci, ca va10, – ответил Фёдор. – Можем перейти на russo, дабы не смущать моего друга.

Виктор стоял, впившись подошвой в пол, глядя на тонкие губы военного.

– О, хогошо, дгук, но я тяжьеоло знать russo. Как вас звать?

– Виктор, – сглотнув слюну, ответил. – А вы…

– Наполеон Бонапарт! – громко сказал Фёдор.

У Виктора всё перевернулось, ему стало тяжело дышать. Земля начала уходить из-под ног.

– Не… Не может быть. Мы же только что…

– Да, мой друг, я и не такое могу. Сейчас 1810 год, примерно.

– Что-то мне нехорошо.

– Тише, тише, – держа за локоть Виктора, говорил Фёдор. – Император, мы покидаем Вас, оревуар!

Опять стены уборной, большие зеркала, махровые полотенца серого цвета и лёгкая музыка. Это всё не помогло прийти Виктору в себя. Он стоял один и смотрел в отражение с широко раскрытыми глазами в одну точку. В глазах всё плыло, он дышал резкими вдохами, стены менялись местами с зеркалом, потолок перевернулся, пол вибрировал.

– Я же выпил сто грамм хереса, а не сто литров.

Ум был ясный. Немного погодя, он решил выйти в зал. Умылся, тревога спала. Народ веселился, и все общались. Он посмотрел на часы: прошло секунд тридцать пять с того момента, как он зашёл в уборную.

– Сколько времени, Рус? – Виктора даже не удивило, что Руслан здесь, хотя они ещё не виделись.

– Ты же только что посмотрел на часы.

– Отвечай! – крикнул Виктор.

– Ты перепил, Вить, – уводя его, сказала Женя. – Без пятнадцать двенадцать.

– Охереть.

– Давай я тебя отвезу?

– Я в норме. Рус, извини. Вы все пили этот херес?

Толпа начала вспоминать, кто-то сказал «да», кто-то только сделал глоток. Виктор сел на стул и начал всё анализировать.

– Нет, это было в реальности. Но может это какой-то розыгрыш? И в туалете это всё замаскировали? Точно, Жерар любил разыгрывать, когда мы играли вместе.

Он резко встал и побежал в туалет, открыв все кабинки, стуча по стенам, ища глухое место, ползал по полу, смотрел в вытяжки. Но ничего.

– Тогда что же это? Фёдор? Кто он?

Он выдохнул. Посмотрел в зеркало, осмотрел глаза, губы, скулы и не увидел никаких изменений. Задумчиво вышел в зал. Проходя мимо барной стойки, он увидел Екатерину. Девушка улыбалась и хотела было что-то сказать ему, однако он просто кивнул ей и пошёл дальше. Прощаясь у выхода с остатками не совсем опьяневших друзей и многократным пожеланием здоровья, он сел в машину и поехал домой.

Когда он направлялся в сторону дома по Некрасова, ночной Питер уже завершал свои белые ночи, поэтому всё было как на ладони. Молодые люди сидели у дороги и пили пиво, кто-то играл на гитаре на балконе, а люди снизу заказывали песни и подпевали, машины везли людей по барам и развлекательным предпочтениям, кто-то шёл с работы. Проще говоря – Питеру нравились белые ночи. Заехав на Литейный мост, слева открывался шикарный вид на Петроградку и Петропавловскую крепость, на Неву золотого, от солнца, цвета, которая была спокойна в это время года. Свежий воздух бил по капоту машины. Справа были «Кресты». Забавно, что и самую жуткую травму в спорте называют «кресты», и когда списывают, то говорят «поставили крест», и когда ты стойко и терпеливо что-то выполняешь, то значит несёшь свой «крест». Тем временем машина уже ехала по набережной на север в сторону Крестовского острова.

В районе улицы Депутатской выскочил человек, и Виктор нажал на тормоз и выкрутил руль вправо, машина поймала колею, её закрутило. Рядом сидел черноволосый мужчина в строгом костюме и зачёсом назад. Это всё произошло за секунду, и потом удар!.. Белый шум в ушах, Виктор открывает глаза. Он в кровати, осматривает руки и ноги, трогает лицо.

– Даже царапин нет? – смотрит на часы. – Десять ровно?

Он подошёл к окну, машина стояла целая. Он улыбнулся, но вдруг за спиной раздался голос:

– Каждый день он разный.

В квартире на Крестовском острове утро для одного человека началось нетипично. Как минимум, он не помнит, как добрался вечером до кровати. Но такие истории – норма для этого района. А вот то, что он отчётливо помнит, как врезался в столб, а сейчас всё цело – этого тут не было. И машина цела. А что он видит? Он видит, как в проходе между кухней и спальней стоит Фёдор. Он стоял в чёрной футболке с белым вафельным полотенцем на плече и вытирал руки. Играл Прэсли.

Из кухни пахло свежими овощами, курицей, тостами и индийским чаем.

– Я похозяйничал тут, – с улыбкой сказал он.

Виктор с недоверием и опаской взглянул на него и медленно пошёл.

– Take my ha-a-a-a-and, – подпел Фёдор. – Не бойся. Тебе что, давно завтрак не готовили?

– Давненько.

– Эх, ну ожидания не завышай, я так, на скорую руку, – Фёдор жестом указал на кухню и открыл проход для Виктора.

Войдя, Виктор увидел на столе горячий завтрак, какой и учуял его нос, а также приборы для двоих.

– Неужели ты какой-то сумасшедший…

– Нет, не фанат, – перебил Фёдор. – Но наблюдаю за тобой давно.

– Интересно.

– Ты ешь, ешь.

Виктор отодвинул стул, сел, надкусил тост, и в его мыслях пронеслось воспоминание из детства. Этот вкус хлеба из магазина во дворе и домашние яйца.

– Да-а, понимаешь, как давно я тебя знаю? – приступая к еде, говорил Фёдор. – Каждое утро такой завтрак.

Виктор ничего не отвечал. С каждым глотком, с каждым куском он погружался в те времена, когда весь мир ему не был знаком, когда он ещё не влюблялся, не обжигался об эту любовь, когда футбольная планета была в пределах заднего двора, когда пыльное поле заменяло ему кровать.

– Спасибо, – не поднимая головы, сказал Виктор.

– Он неисправим, – поднимая глаза кверху, сказал Фёдор. – Хочешь уже узнать, что происходит?!

Виктор откинулся на спинку стула и почесал подбородок.

– Вряд ли ты меня просто решил накормить и познакомить с Наполеоном. Я внимаю.

– Ха-ха, мне нужно объяснить, хоть в нашей, так скажем, индустрии, это не принято. Я твой дьявол.

– Бред, ясно. Я звоню в полицию.

– И что ты скажешь? – с улыбкой сказал Фёдор. —Когда они приедут, меня не будет. А в психушке мест много. Ты дослушал бы, Вить.

Виктор с выдохом махнул рукой.

– Дело вот в чём, мы за вами наблюдаем с самого рождения. Стараемся как-то саботировать вашу жизнь путём навязывания каких-то привычек, эмоций, зависти, злости и так далее. Затем человек приходит к такому: «А почему я такой красивый и умный, но бедный, неуспешный, никому не нужен?» Ну, там по списку. И тут наша «фирма» подкидывает ему пару бумаг, раз в месяц приходит на шабаш, мы меняем его жизнь и даём всё, что хочет. Выдержит или нет – это неважно. Затем вечный ад. Но! Жизнь будет невероятная!

– А я тут при чём? Я никаких бумаг не подписывал.

– В том и дело, – дьявол стукнул себя по ноге. – Мы за тобой наблюдаем, точно так же склоняли к нам. Но у тебя какие-то, кхе-кхе, добрые намерения, – на этих словах дьявол почесал шею и сделал гримасу отвращения. – За что берёшься, то получается. Упорным трудом, с ошибками, но успех в руках. И у меня там наверху, – он сначала показал пальцем наверх, затем резко переменил вниз, – озадачились, мягко говоря.

– Я тут при чём?

– Признаюсь, – торжественно сказал дьявол. – Ты подписал контракт.

– Как? Не было такого, – крикнул Виктор.

– Из-за меня… Я всё подстроил. Просто, так скажем, у меня не лучшее время, и на кону было повышение. И мы смотрим, что у тебя всё так получается и без нас. Ну, я и подделал контакт, якобы это всё благодаря мне. Пока ты спал, взял пару капель крови.

– Это же против воли!

– Да мы и не хуже банков работаем. Твой контакт нужен, чтобы показать, что ты принадлежишь нам.

– Чёрт.

– Но-но, я дьявол.

– Короче, мне он не нужен, я его аннулирую.

– А, понял, – дьявол схватился за сердце. – Погиб. Шучу. Так это не работает.

– Ну, тогда…

–Что? В суд пойдешь? – дьявол нежно и тихо сказал: – Вить, контракт-то у меня. Только вот вопросы появились ко мне. Ты на сборы не ходишь, подношений не делаешь.

– Так и не буду.

– Все, от мелких предпринимателей до президентов, все это делают! Иначе всё закончится. Отберём всё и во стократ. Я прошу тебя, ну побудь ты плохим человеком, ну что твоя жизнь? Тьфу. Зато потом в покое тебе будет ой, как здорово, – игриво продолжает он. – И мне поможешь. А то меня погубят.

– И поделом. Зачем эти сложности с вами?

– Да! Всё из-за зависти. Кто-то хочет легкой дороги и готов подписать! Ты вот не такой. Молодец. Но надо, чтобы стал таким. Я всё могу. Взамен – всего лишь душа. А кто там её видит?

– Не хочу никуда ходить и этим заниматься. Тем более, ты всё сам сделал. Сам и распутывай.

– В этом и затык. Сделал-то да, но как же дань и чинопочитание?

– Было бы перед кем.

– Я от тебя не отстану. Я же могу принести тебе много пользы. Куча всего!

– Куча – отличное слово.

– Ты ещё попросишь помощи.

– Уходи.

5.

Виктор доел завтрак, приготовленный дьяволом, уж простите за такой факт. Отменил встречу с партнёрами, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Хотя сейчас одно из самых страшных действий – это быть наедине с собой. Одиночество сжигает. Но кому об этом рассказать? Сочтут за сумасшедшего. Или останешься один после этих слов. Он оделся по погоде. Лёгкие шорты, рубашка с тремя пуговицами на воротнике, надел очки и отправился на прогулку. Выйдя из охраняемого двора, он повернул направо и пошёл вдоль аллеи. Легкий ветер финского залива дул в лицо.

– Дьявол… Контракт… Упростит жизнь. Тьфу.

Уровень жизни его был высокий. Он с девятнадцати лет мог позволить себе любую еду, машины, одежду. Но сегодня ему захотелось обычного кофе в небольшом ларьке у метро. Ларёк, который делит площадь с газетным магазином и цветочным. Где студенты покупают кофе после пар. Где люди, идущие в метро, берут его для иллюзии бодрящего эффекта, но получают только туалетные приключения. Зато бодрятся. Он проходил мимо него и подумал, что хочет айс-кофе. Тем более по акции, о чём и говорил флаер, висящий на двери.

– Небывалая удача, – сказал он.

И ещё семь человек, которые стояли в очереди перед ним.

Она тянулась медленно.

Парень расспрашивал об обжарке зёрен. И сколько грамм бариста засыпает в холдер.

– Разве это важно? – вполголоса сказал Виктор. – Бариста даже не знает, какие обжарки существуют.

Он говорит это с надеждой на то, что кто-то услышит. Повторюсь: мысли в одиночестве сжигают.

Через минуты три парень определился. Взял чай.

Далее дама с ребёнком. Заказала себе капучино с клубничным сиропом. И спросила у ребёнка, какую сладость он будет.

– Этю! – громко сказал мальчик.

– Не ори. Это? Тебе нельзя.

Виктор сделал глубокий вдох.

– А вот и первое зерно сомнений в парне. Сказали «выбирай», а затем запрещают.

Мальчик начал тыкать по стеклу, показывая на все пирожные в случайном порядке. Тактика отличная, что-то да возьмут.

Но с психованной мамашей это не сработало.

– Не пачкай! Ты же не будешь мыть, – бьёт его по рукам мама.

– М-да. И вот опять рамки. Подумай о других, ты мешаешь, ты неудобен. Про себя забудь.

По итогу взяла ему пончик, который был по акции, потому что был в просрочке. Потом будет винить его желудок и приговаривать, что ему нельзя сладкое и мучное. И так всю жизнь.

Далее была девушка, которая, не отрываясь от телефона, сказала:

– Большой кофе.

– Как же меня раздражают люди, которые думают, что все читают их мысли. Если бы ваши мысли читали, то вас бы изолировали. Хотя маркетологи читают. По вашим запросам, переходам по ссылкам и соц. сетям, – тихо говорил Виктор.

– Какой вам кофе? – устало говорит бариста.

– Ну, с пенкой, – не поднимая глаз с экрана, говорит девушка.

– Латте, капучино?

– Да, да.

Бариста ей сделал капучино, она даже не посмотрела и сделала глоток.

– Налил бы туда мочи, – еле шевеля губами, сказал Виктор.

Очередь дошла до старика. Видно, что поход в такое заведение для него редкость. Он долго читал меню за спиной бариста. Не решался спросить. Дрожащими руками он достал тканевый кошелек и влажными пальцами начал пересчитывать деньги. В его голове сейчас борьба: взять пива или попробовать айс-кофе? Пиво он пил, а вот этот чудо-нектар – ни разу. Когда, как не сейчас? Ожидание затянулось. До Виктора было ещё три человека. Тут к нему сзади подошёл мужчина

– Вить. Упростить? – с улыбкой сказал на ухо.

Виктор обернулся.

– Ты… Пошёл отсюда, – сквозь зубы сказал он.

– Тише, ну чего ты? Ему два понедельника осталось. Острый цирроз, дисфункция. А сейчас сердечко схватит, и очередь быстро пойдет. Соглашайся.

Виктор отворачивается от него и пробирается через людей к старику:

– Заказывайте, что хотите, я оплачу. И вы! И вы!

Небольшая группа начала делать заказы, но все не на широкую ногу.

А Фёдор смотрел и улыбался.

– Молодец! Спаситель. А может ты всё ускорил?

Старик вышел с айс-кофе. Сделал глоток через трубочку

– Ого, аж мозг свело, – сказал он, делая ещё большой глоток. – Вкусная зараза.

Подходя к переходу пешеходному и делая затяжной глоток, не обращая внимания ни на что, кроме трубочки, и не видя машину, а слыша только гул мотора BMW, старик отлетает метров на семь, стакан летит через капот и крышу. Ноги вывернулись, шея наклонилась.

– Бинго! И не от цирроза, – хлопая в ладоши, сказал Фёдор.

Тридцать минут назад чёрный BMW выехал с кольцевой автодороги.

– Всё мимо, я никогда ещё так сильно… – орёт девушка в машине за рулём авто. – Козёл, урод!

Она набирает скорость.

У девушки драма, её новый парень изменил ей. С её мачехой. Жена отца. Девушка сразу почуяла соперницу, ведь они почти ровесницы. И понимала, что будет соревнование как за любовь её отца, так и за её ухажеров.

Её отец, Черкесов Иван Иванович, – председатель нефтяной компании. Человек, далёкий от людей, принципов и дочери. Он говорит на языке цифр. Его любимое слово – «Сколько?». Он им выражает любовь, помощь, отношение. Тем временем его дочь несётся по набережной вдоль Невы.

– Сраный урод! Ну ничего, оба ответят! Эта сучка… Ненавижу!

Девушка давит на педаль газа, вытирает тушь, а из колонок играет песня из «той» эпохи, где женщина рассуждает: «Есть ли жизнь после любви?». Она хорошо знает английский. Так уж вышло, что училась в учебном заведении с уклоном на этот язык. В Лондоне. И подпевает. И начинает говорить с песней.

– Да как верить? Когда так поступают… – говорит зарёванная девушка.

Её электронная сигарета падает под ноги, она слегка сбрасывает скорость и тянется за ней. Вот рука трогает туфлю Jimmy Choo. Левее – какой-то фантик из-под презерватива. Её начинает захлёстывать истерика.

– Сука! Сука! Сука! – раздаётся удар.

Девушка кричит, старик лежит, кофе на капоте, и из колонок – «Веришь ли ты в жизнь после любви?».

Виктор подбегает к деду, на ходу звонит в скорую.

– Да, да, сбили человека.

Фёдор грустно смотрит.

– А ведь это ты его толкнул. Благодаря мне он бы умер в этой кофейне. Или через пару недель сам. А ты решил геройствовать.

Виктор не обращал внимание. Он побежал к водительской двери:

– Выходи!

Девушка трясётся и не поднимает голову.

– Выходи!!! – он бьёт по стеклу. Но тут подъезжает несколько чёрных машин, скорая и ДПС. Люди в чёрных костюмах обступили Виктора.

– Виктор Петрович, вы стали свидетелем ДТП, – сказал официально лысый человек в костюме. – Но за рулём дочь Черкесова.

– И? Она гонит сто десять километров в час.

– Виктор Петрович… – продолжал лысый, но тут подошёл полицейский.

– Насмерть. Пробили его, живет в Сертолово, безработный, оформим как несчастный случай, – лысый кивает.

– Ты охерел, лейтенант? – Виктор делает агрессивный шаг вперёд.

– Тихо, тихо, – держит его лысый.

Напротив них в метрах пятнадцати стоит Фёдор, его губы только шевелятся, но его слышит только Виктор.

– Хочешь помогу? Ты попроси. Можем сжечь их машины. У девки загорится бак. Её папа всё равно мне должен за свою жизнь. За мою помощь возьму такую плату.

Виктор безразлично смотрит на него. Вырывается из рук лысого.

– Да пошли вы. Дайте его адрес.

– Вот, – говорит лейтенант.

Виктор смотрит по навигатору, просто какая-то пристройка к магазину.

– Чёрт, ладно. Сейчас ещё журналисты приедут.

– Нет, мы тут всё оцепили, – говорит лысый и кивает на девушку в машине. – Сразу написала папе, Иван Иванович позвонил мне. Вот и я тут.

– Оперативно.

– Виктор Петрович, ну ситуация ужасная. Но будем ли мы ломать жизнь девочке?

– Мы?

– Все мы, – поддакивает Фёдор издалека. Кажется, будто только Виктор его видит, потому что медики даже не обращают на него внимание.

– Он же… человек.

– И она тоже, – продолжает лысый. – Она моложе, с деньгами, с образованием, а этот, – он показывает на пакет, который несут медики, – уже был мертв.

– Сука, как всё просто у вас.

– Вы тоже при деньгах, и вы поступили бы так же.

– Нет. Я похороны беру на себя. Оплачу всё. А то вы его как вещь выкинете.

– Рад знакомству, – улыбаясь, говорит лысый.

Машины разъехались. На асфальте осталось пятно крови. Виктор подошёл, взял стакан из-под кофе и понёс его к урне.

– Вот так просто выкинули.

6.

Два часа дня. Екатерина только протёрла глаза и уже ненавидит этот день. Она берёт телефон в руки и смотрит последние новости за время её отсутствия с семи утра. И это не прям новости биржи, мировых потрясений и тому подобное. Скорее, это новости: кто куда полетел, кто в каком платье выложил фото, какая звезда развелась с другой звездой и теперь спит с третьей (кстати, тут пол уже не важен). В этой маленькой коробке вся её жизнь. Екатерина приехала с очень богатой и гламурной вечеринки, хотя по её растрёпанному виду так и не скажешь.

Если бы люди видели себя с утра перед вечеринками, то всё равно вряд ли бросили так много пить. Но если бы их утренние фото показывали всем перед первым бокалом – вот тогда в разы бы сократилось желание выпить.

– Больше не пью, – оборачиваясь в одеяло, говорит Екатерина, лёжа в чёрном костюме от Lauren.

Это обещание она говорит себе постоянно.

Раздаётся телефонный звонок.

– Привет, подруга, как ты?

– Ой, Лиз… – с выдохом говорит Екатерина. – Водички бы.

– Ну ты вчера дала. С кем хоть уехала, помнишь?

– Ни-хе-ра. С кем?

– С обладателем четырёх музыкальных премий! – торжественно объявляет Елизавета. – С лучшим исполнителем этого года, завидным холостяком!

– Да, да. Исполнитель. Довёз меня до подъезда и высадил. Зря сосала ему… – расстроенно говорит Екатерина.

– Ха-ха-ха, у тебя бывают плохие дни, неулов, – смеётся Елизавета.

– Иди в задницу, – Екатерина кладёт трубку.

Она, сидя у окна, задумалась. Что у трезвого на уме, то и у пьяного на уме. Кате не с кем было говорить. Её хотело полстраны, но все видели лишь её тело. И когда тебе говорят о чём-то большое количество людей и часто, ты невольно начинаешь в это верить. Некое НЛП, получается. И у Кати тоже страх оставаться одной. Она начинает гонять мысли.

– Как я оказалась в этой ситуации? Я не помню свою школу, подруг, универ. Были ли у меня родные? Чем я занималась в детстве? Какой у меня был любимый мультфильм? Могу ли я всё это вспомнить?

– Да, – говорит мужской глубокий голос.

Он кладёт на её золотистую голову свою руку с дорогими часами. Она тяжело вздыхает, и картина в голове:

Шумный Питер, очень дождливо даже для сентября. Все дома мокрые, ощущение, будто их можно выжимать, и воды на дорогах прибавляется.

Екатерина, тогда ещё шатенка, идёт в высоких джинсах по Лиговскому проспекту. Проходя мимо фастфуда и вдыхая его запах, задумалась о том, что сейчас будет есть. Она вошла в большую стеклянную дверь, и аромат мяса, картошки и масла ударил ей в нос, и сразу начал урчать живот. Заказала бургер, две картошки, потому что была акция, и большой кофе. Ожидая свой заказ, она оглядела зал в поисках свободного места. И её взгляд упал в угол зала, где сидели женщина и маленький мальчик. На их столе было нагромождено несколько подносов с недоеденной едой. Было понятно, что это мама и ребёнок. Мать была в обмотках, в какой-то куртке с дыркой в подмышке, у неё были длинные пальцы, руки тряслись. И мальчик с добрыми глазами смотрел на неё, поедая чей-то недоеденный бургер и протягивая картошку матери. Это был акт бесконечной и безвозмездной любви друг к другу. Мальчик был лет восьми и громко чавкал. Да, в такие моменты люди не думаю о гигиене. И мама даёт всё возможное своему ребёнку.

Екатерина долго смотрит на них, держа свой поднос с горячей и ароматной едой. Её глаза стали полностью мокрыми. Ей хотелось расплакаться во всё горло. Она взяла еду на последние деньги. Всё остальное оставалось в счёт оплаты за комнату. Бюджет был распределён. Но сердце наполнилось состраданием. Она начала движение в их сторону, ощущая лёгкость в ногах, и будто бы нимб был над её головой.

Чувство несправедливости переполняло её. Почему одним всё, а другим ничего? Она подошла ближе к ним и протянула поднос. Мать с огромной радостью посмотрела на неё. Она была готова отдать ей всё, что у неё есть. Мальчик жадно накинулся на еду и очень неаккуратно поделил бургер напополам с мамой. Екатерина не стала держать ком в горле и просто начала лить слёзы. Женщина предложила сесть рядом с ними. Рассказала историю про то, как муж набрал кредитов, они несколько лет жили в достатке, так как женщина ничего об этом не знала, но затем муж начал реже появляться дома, стал нервным и в итоге застрелился. Вот они слоняются по городу уже несколько месяцев, но летом было проще, а сейчас дожди и скоро зима.

– Дочка, а ты проводишь нас до ночлежки? У меня нога, а Ванюше тяжело со мной, – мама приподняла серое платье. Там был протез.

– Конечно, – вытирая слёзы, сказала Екатерина.

Они вышли и пошли в сторону дворов. Женщина опёрлась на руку Екатерины. Рассказывала ей про Питер. Где жила Ахматова, где гулял Давлатов. Тут она цитировала что-то из Хармса. Екатерина увлеченно слушала: за несколько часов она узнала больше, чем за два года.

Они зашли в какой-то типичный двор-колодец, коих в Питере очень много. Но в этом не было входных дверей в парадную. Женщина повернула Екатерину лицом к себе и спиной к стене.

– Вы такая умная, образованная, я верю, что у вас всё… – с восхищением говорит Екатерина, но женщина перебивает её.

– Прости, дочка, – тихо говорит она.

Темно в глазах. Ультразвук в ушах.

Екатерина открывает глаза, картинка плывёт, на затылке кровь. Она начала себя щупать и осматривать. Одежда целая, бельё тоже. Сумка? Сумки нет! Деньги? Деньги в ней!

Мир Екатерины рухнул прям в этом колодце. Слёз не осталось, а были только нервные вопросы.

– Как так? Я же помогла! За что? Почему?

Она еле дошла до выхода со двора. Слабо ориентируясь в этом районе города, она спрашивала дорогу у прохожих. Но они будто её не видели. Перед их глазами просто была девка с растрёпанными волосами и грязной одежде – наркоманка или шлюха. Она доехала до дома, кто-то сказал ей, куда идёт маршрутка. Кондуктор открестилась от неё, как от прокажённой.

Войдя в комнату, она разрыдалась и облокотилась на стену. К ней зашла хозяйка.

– Что? – равнодушно спросила она.

– Ограбили, – ревела Екатерина.

– Ну-ну, завтра выезжаешь.

– Ну дайте день! Я займу, – умоляла Екатерина.

– Слушай. Сюда куча желающих заехать.

Екатерина начала громче реветь у порога. Чувство злости, обиды, ненависти переполняли её.

– Зачем они так? Ещё и с маленьким сыном. Что это за спектакль? Я же просто хотела помочь. Никогда… Я больше… Никогда.

Она осталась без сил.

Не спавши ночь, ранним утром начала собирать вещи. Слёзы были на её глазах, но они не мешали ориентироваться в пространстве. Она их вытерла и пошла в комнату к хозяйке.

– Можно позвонить?

– Да, – с агрессией сказала старуха.

Екатерина набрала номер подруги, которая работала в модельном агентстве. Подпольном.

– Привет, это Катя. Ещё есть возможность? – хозяйка, не отрываясь от шитья, слушала Екатерину.

– Да, – игриво ответила девушка.

– Завтра. Что надо для контракта?

– Паспорт. Тут отфоткаем.

– Хорошо, – холодно ответила Екатерина.

Екатерина поменялась в лице. Она, сидя на кухне в своей огромной и светлой квартире, вспомнила, как подписала контракт с модельным агентством. Но взамен отдала свои чувства любви. Зато ни в чём не нуждалась более.

– Эх, красивая девочка Катя, – сказал у неё за спиной мужчина с зачёсанными волосами назад.

7.

Виктор возвращался из Сертолово, где навещал пристанище старика. Информация, которую ему дал полицейский: его звали Петунин Роберт Эмильевич, 1954 года рождения. Виктор не мог понять, зачем он туда поехал. Он просто понимал, что жизнь обошлась с этим стариком несправедливо.

Тут раздался голос с заднего сидения.

– А жизнь вообще несправедлива, Витя.

– Да пошёл ты.

– Может вместе? Давай в одно место заедем? – интригующе говорит Фёдор. – На людей посмотришь. Познакомишься, так сказать, с коллегами.

– Нет, завтра много работы, – отвечает резко Виктор. – И я говорил, что твои игрища меня не интересуют.

– Какой же упрямый, – Фёдор смотрит в окно. – Аж бесишь! А ведь я могу устроить тебе хорошую жизнь!

– Меня и так всё устраивает, – с улыбкой отвечает Виктор. —Только черти задолбали.

– Ох, обидно. Понимаю. Никакой жизни не дают, – глядя в окно, продолжает Фёдор. – Подумаешь, всего лишь даём людишкам всё, что они захотят.

– Или обманом подделываете, – Виктор смотрит в зеркало заднего вида, чтобы выхватить взгляд Фёдора. – И ты даже не думал, что я могу отказать?

– Честно? Нет. Все соглашались. Точнее, сами просили. Можем заехать, и сам спросишь.

– Нет. Мы почти приехали, ты сам выйдешь или… – Виктор не успел договорить, как заднее сидение опустело. – Или помочь?

Он припарковался у входа к парадной, вышел, вздохнул полной грудью. В этот момент ему хотелось рассказать об этом всем своим близким. Он не понимал, как действовать дальше. Дважды этот чёрт его обставил. Но кому об этом рассказать?

– Ладно, подумаю об этом позже, – выдыхая, говорит Виктор.

Никто не учит нас, что делать, если встречаешь такого типа. Тебе предлагают всё и сразу. А ты просто прожигаешь жизнь как тебе угодно, а затем тобой распоряжаются, как угодно. Тут же кто на что готов. Можно всю жизнь быть суперперспективным деятелем в каком-то ремесле, но кто-то благодаря «кому-то» будет успешнее, лучше, богаче. В этом случае уже всё зависит от тебя – готов ли ты с этим мириться или будешь работать столько, сколько бы это не заняло? Есть ещё вариант с коротким путём. Это вариант с Фёдором. По сути, любой договор, контракт преследует нас всю жизнь. Это всегда двустороннее соглашение. Один выдвигает условия, другой их принимает или нет. И взамен получает услугу, благо. Работодатель забирает у вас двадцать дней в месяце, но даёт зарплату и кулер с водой. Банк даёт вам кредит на всё, но взамен – огромный процент и пени. И ты бы согласился? На что-то – да. А может на всё? Но в случае с Виктором он не просил ничего. Он пытается честно добиваться. Да, в бизнесе, спорте, любви есть только цели и достижения, иногда не совсем честным путём, но Виктор Петрович просто любит процесс, а не результат. Как говорил его первый тренер в профессиональной команде: «Бей вперёд – игра придёт». Простая, смешная, но ёмкая фраза. Означает – ты просто не стой на месте, а постоянно двигайся, а там уже надейся на удачу или мастерство. А иногда мастерство – это и есть удача.

Виктор уже в кровати, много чего произошло за несколько дней. Пора бы и спать. Но мысль в голове о тотальной несправедливости его одолевает.

– Да, жизнь и в целом несправедлива.

И он засыпает.

Стадион, шум трибун, комментатор кричит на английском, но во сне Виктора всё понятно:

– Отличный дождливый день для Лондона. Сегодня в рамках полуфинала кубка будет играть команда из Лондона против команды из Манчестера. Два непримиримых соперника. В прошлом сезоне лондонцы взяли требл*, а за год до них требл взял Манчестер. И сегодня эти две силы схлестнутся. У хозяев в прекрасной форме Виктор Токарев – главный мозг команды. Так же Мукай Брака – нигерийский нападающий. И бетонный центр поля с Луизом Долоресом и Жераром Кабальеро.

Этот матч принципиальный, поэтому игроки на разминке уже начали конфликт. Вратарь Манчестера и кто-то из тренерского штаба лондонцев.

Резкий переход.

Виктор стоит возле углового флажка спиной к воротам соперника, отыграться не с кем, его зажимают двое. Тренер орёт, чтобы он ударил мячом в ноги соперника и заработал угловой, но он не успевает. Отбор. Длинный пас. Гол. Дождь усиливается. Виктор понимает ошибку, но играть ещё час. Каждая атака опасная. Он управляет своими партнёрами, будто бы у него джойстик. Удар, пас, ещё пас, удар, гол! Шикарная комбинация, которую разыграл Виктор на левом полуфланге.

Вспышка.

Виктору дают пас, перед ним пустые ворота, но он не может ударить. Ноги связаны. Невозможно пошевелиться. Разметка штрафной площади связала его ноги, затем бёдра, вот уже сдавливает грудь, он задыхается, и в глазах темнеет.

Виктор просыпается весь в поту.

– Страшно. Приснится же такое, – смотрит на часы. – А мог бы спать ещё сорок минут.

Он начинает собираться. Обычная рутина, душ, чистка зубов.

– Эх, сейчас бы этого сумасшедшего с завтраком, – подумал Виктор.

Из колонки играет Mika – Relax.

– Может, этот? – перед зеркалом выбирает галстук. – Релакс, тэйк ит и-и-и-зи.

О да, вообще без него – шикарно.

Виктор звонит:

– Лёня, доброе. Всё готово?

– Доброе, – отвечает сонно финансист. – Ещё вчера.

– А ты чего зеваешь? Разбудил?

– Ну, я думал к одиннадцати подъеду.

– Ленивая задница. Просыпайся. Заедем позавтракать.

– Я не голоден.

– Я видел твоё пузо. Буду через полчаса, – Виктор со смехом кладёт трубку.

Сев в свой белый кроссовер, включив обычный рок-н-ролл, он направился в сторону Леонида. Финансист жил через мост в новом ЖК. Там же в доме было кафе на французский манер. Петербург в целом весь на французский манер.

– Шалом, гарсон, – выходя из машины, крикнул Виктор.

– Доброе, Витюша, – ответил Леонид.

– Шикарный вид, коллега. Сорочка – это новая коллекция?

– А хрен её знает, Бриони, оно и в Италии Бриони!

Смеясь, они зашли в кафе. Всё внутри из дерева, две официантки-студентки подскочили к ним.

– Сразу две? Я уж не потяну, – сказал Виктор.

– Ха, – смущённо воскликнул Леонид.

– Ой, простите, – одна из девушек зло посмотрела на другую. – Стажёрка!

– Мне, пожалуйста, круассан, три сырника с малиной и чай с бергамотом. А этому бегемоту… – Виктор вопросительно посмотрел на Леонида.

– Су… А мне только воду, – с улыбкой сказал Леонид. Но, глянув на Виктора, продолжил: – И два сэндвича с бужениной.

– Поняла, сейчас, – и официантка убежала.

Виктор поставил кулак к щеке, опёрся на локоть и сказал:

– Лёнь, я не хочу с ними иметь дел.

– Началось, – Леонид поднял глаза в потолок.

Официантка принесла еду.

Мужчины начали есть, Виктор начал с сырников.

– Не капни малиной, – жуя, сказал Леонид.

– Ты мне в рот не смотри.

Через несколько минут молчания Виктор продолжил:

– Лёнь, ты бы подписал контракт с дьяволом?

Леонид начал кашлять, глаза выпучил, крошка пошла не в то горло. Он запивает водой. Виктор бьёт его ладонью между лопаток. Трахея расчищена. Слёзы стекают по щекам Леонида.

– Что такое? К чему вопрос? – с удушением спрашивает Леонид.

– Это теоретически.

– Шутник. Не шути со мной на эти темы.

– Чего ты завёлся? Я хотел узнать мнение. Ты же всё знаешь.

– Вить. Если подписал бы, то будет хорошо. А потом что-то не понравится или станешь неугодным – отберут. И тут уже – кх, – показ жест удушья.

– Понял. То есть ты не советуешь? – спрашивает Виктор.

– Идиот.

– Просто интересно! То есть и при жизни могут отнять? Типа дали миллиарды, а потом одним днём забрали?

– Сам не заметишь, как отдашь. Такой груз за раз не осилить – раздавит, – шёпотом говорит Леонид.

– То есть надо обязательное желание?

– Да.

– Интересно, а если ты не подписывал, но за тебя его подписали? – отпивая чай, спрашивает Виктор

– Бред. Нужны же условия, кровь, а если за тебя придумаю условия и плату, то сделки не будет. Но тут доказать сложнее, в суд не пойдешь. А к чему это?

– Согласие? Просто крови недостаточно?

– Вить, кровь просто привязывает. А если нет условий, то как это может работать?

– Сука. Понял, – еле слышно говорит Виктор. – Вот почему он хочет сделать какую-то услугу.

– Что говоришь?

– Поехали на встречу, я оплатил. Девчонки, пока!

8.

Очень пасмурный день сегодня. Как раз для переговоров. Да и ни с кем-либо, а с самим Петром Семёновичем. Его компания – прямой конкурент Виктора. По правде говоря, он конкурирует со всеми и весьма успешно. Кого-то он выкупает, подкупает, выбивает из игры или попросту заводит уголовное дело с помощью друзей. А что? В бизнесе либо ты, либо тебя. Легальный рэкет. Как говорят люди того времени: «Даже в девяностые не было такого беспредела. Просто вывозили и закатывали в бетон».

У стеклянного кирпича стоят четыре G63 и Maybach. Виктор паркует свой белый Volvo на общей парковке.

– Они с автоматами, что ли? – спрашивает Виктор, глядя на людей у машин.

– Надеюсь, что нет, – отвечает Леонид.

– И ещё приехали за час. Ну, пусть подождёт.

Виктор и Леонид выходят из машины и идут в сторону входа, где уже стоят пять человек в рубашках и брюках с наушниками в ушах. Очень по-американски. Ещё у всех очки-авиаторы с зеркальными линзами.

– Блатным и в дождь солнце светит, – обращается Виктор за несколько шагов до сближения.

– Здравствуйте, Виктор Петрович, – говорит единственный охранник без очков.

– Переговоры через час, могу пригласить в комнату ожидания…

Охранник перебивает.

– Уже там.

– Не удивлён, – Виктор с Леонидом начинают идти в здание, охранники – за ними.

Внутри кипит работа, но чувствуется некое напряжение. Вроде всё как всегда, но из-за таких влиятельных людей, охраны, очков, работники напряжены.

Виктор и Леонид поднимаются на пятый этаж за бумагами. Виктор звонит руководителю юридического отдела:

– Толь, жду. Без Юли сегодня.

– Понял, иду.

Ещё пара звонков в IT, там взял трубку Василий:

– А, да, камеры в норме. А чего?

– Ну, мало ли. Репутация у наших коллег такая.

– Шансов на взлом мало. Мы с Геной ночами не спали, чтобы сделать эту безопасность.

Часто ли на обычные деловые переговоры приезжают пять машин? Этот вопрос Виктор задаёт и себе. Отжать точно не получится, а вот склонить к нужному решению могут. У Виктора тоже есть влиятельные друзья, но всегда есть кто-то крупнее. Поэтому он даже не старается кому-то позвонить. Да и к чему этот шум? Может, человек привык так приезжать, и ему спокойнее. У кого-то ритуал не говорить «последний», а у кого-то – ездить с охраной.

Виктор допил кофе со сливками. Леонид – просто американо. Время для переговоров приближалось. К ним зашли руководитель юридического отдела, руководитель отдела планирования Семён Семёнович и секретарь Лариса.

– Ну, погнали. Все готовы? – хлопнув в ладоши, сказал Виктор.

Все кивают.

Команда идёт по коридору, заходит в панорамный лифт и спускается на третий этаж. Идя к переговорному стеклянному кубу, они видят спины своих коллег. Немного приблизившись, Виктор закусывает губу и вглядывается: сидят четыре человека. В майке и джинсах – сам Пётр Семёнович, человек в синем костюме – его помощник. И два человека в строгих черных костюмах, коротко стриженных под «ёжик».

Виктор входит первый:

– Доброе утро, коллеги!

– Витя, – кричит Пётр Семёнович. – Здорово! Как днюха?

– Отлично, – отвечает Виктор.

– Вы присаживайтесь, – по-хозяйски предлагает Пётр Семёнович.

– Спасибо, – говорит Виктор и кивает своим подчинённым.

– Знаешь, Вить, есть крутая тема.

– Ну, мы читали предложение по поводу поставки вам части сырья.

Пётр Семёнович перебивает:

– Не-не, это повод встретиться.

Команда переглядывается.

– Да, позволь тебе представить, – жестом показывает на мужчину слева. – Это Олег Иванович, генерал, а это, – жестом на мужчину справа, – Алексей Алексеевич, так же генерал. И вот какое наше предложение.

– Я догадываюсь, – стиснув зубы, говорит Виктор.

– А я не сомневаюсь. В общем, в районе Кавказа нашли небольшое месторождение нефти с запасом лет на сто пятьдесят. Мы тут поставляем сырье, оборудование, а ребята обеспечивают защиту.

– Что, прям вдвоём? – колко говорит Виктор.

– Ха-ха-ха, смешно. Нет. Ну, вдруг одна из стран того региона захочет как-то повлиять на нас. А тут оп, и международный скандал, заходит армия.

– Так всё же легально?

– Ну, да. Все в доле, – смущаясь, говорит Пётр Семёнович.

– В целом… Это интересно, – говорит Леонид.

Виктор резко смотрит на него и протирает шею от раздражения:

– Не знаю. Надо смотреть бумаги, сделать расчёт. Мы к другому готовились, – отвечает он.

– Витя! Я и есть бумага, и печать, и подпись, – закинув ногу на ногу, кричит Пётр Семёнович.

«Как интересно всегда получается: люди, получая минимальную власть, типа старший помощник младшего дворника, сразу начинают дуреть. Просто резьбу им срывает. А если человеку дают неограниченную власть… Ох, он даже ни с кем не считается. Ему всё можно. Он уже к остальным относится как к собственности. Захочу – в утиль, захочу – куплю. И самое страшное – они живут и не думают о последствиях. У них свой «идеальный мир», – думает Виктор.

Подняв глаза чуть выше голов лысеющего миллиардера и двух его спутников-генералов с чёрными усами, он за стеклом видит Фёдора, который машет рукой, а люди будто его не видят.

– Вить! Вить! Могу помочь? – с весельем говорит он.

Виктор отводит глаза.

– Давай кому-то поплохеет? Выбирай усатого.

– Надо подумать, – не отвлекаясь на Фёдора, говорит Виктор. – Над предложением. Но попрошу не торопить меня.

– А ты хорошо подумай, а то вдруг часть дохода потеряешь, – с улыбкой говорит Пётр Семёнович. – Или машина загорится.

– Не потеряю, – наклонившись на локти, отвечает Виктор.

Леонид начинает кашлять.

Гости уходят.

Часть команды тоже.

Остаётся только Леонид и Виктор.

– Ты знал? – спрашивает Виктор.

– Да.

– Лёнь, какого?..

– Тише, он мне обрисовал всё без армии и генералов этих.

– Я не работаю с гос. контрактами.

– Да там и контактом назвать нельзя. Чисто по-пацански всё.

– Тем более! Лёнь, нас поимеют и всё заберут.

– Вить…

– Лёнь! Это развод. Эти жмоты никогда не делятся. С чего бы им к нам снизойти?

– Ладно, не кричи.

– Меня бесит, что ты знал и не сказал! Друг.

– Я не знал, что аж так.

– Ты всегда всё знаешь! А тут подсовываешь мне контракт с дьяволом!!!

– Не усугубляй.

А за спиной стоит Фёдор.

– Он всё равно бы не подписал, – говорит с улыбкой. – Может надо было подделать, ха-ха-ха, а?

– Пошёл ты, – кричит Виктор через стекло.

– Чего? – удивлённо говорит Леонид.

– И правда?! – говорит Фёдор, стоя за спиной Леонида.

– Это просто так.

Наступило молчание в кубе.

– Вить. Ещё есть предложение от арабов.

– Тоже государственное?

– Там всё такое. Такие порядки.

– А, да. И что там?

– Условия пока неясные, но я пока веду переговоры.

– А тебе самому-то как?

– В смысле?

– Ты же еврей.

– А, да мы с ними на одном языке общаемся же.

– Не понял, на каком?

– Денег.

9.

Аэропорт. Зал ожидания международных рейсов бизнес-класса. Он немного отличается от обычного и даже от внутреннего, во-первых, запахами духов. Во-вторых, удобными сиденьями. Когда вылет могут задержать – это очень важно. Как раз такие вылет задерживают. Виктор сидит в белых шортах, белой рубашке с закатанными рукавами, на запястье часы Tissot с кожаным ремнем и в наушниках, где Джон Леннон в песне просит представить, что нет ни рая, ни ада, и что все люди могут жить одним днём. С ним летит его команда: юристы – Анатолий Петрович, Юлия с шикарными духами и ещё два специалиста, Леонид и его три финансовых помощника, SMМ-щицы, две милые девушки, – кто-то же должен это освещать. Все одеты по-летнему, но девушки слегка грустные: вроде и летят в тёплую страну, но купальник не взять, по работе же. Но SMM всё равно обещали кучу фоток, ведь в двадцать первом веке есть золотое правило: «Нет фото – значит не был».

Все сдали багаж ещё на стойке регистрации, поэтому сидят друг напротив друга, спокойно вытянув ноги. Голос на весь аэропорт объявляет монотонно, но в то же время нежно:

– Уважаемые пассажиры рейса Санкт-Петербург – Доха, ваш рейс переносится на 12:15 в связи с погодными условиями.

Кто-то даже не реагирует. Кто-то агрессивно выдыхает.

– Надо было на частном джете лететь, – говорит кто-то из SMM-щиц.

– Ага, все вместе? – спрашивает Юлия из юридического отдела. – Таких больших не существует.

– А ты разбираешься? – подхватил её коллега с рыжими волосами.

– Ну, я в фильмах видела, что в них летают по три-четыре человека.

– Ага, и плюс тридцать проституток, – смеясь, говорит рыжий.

– Дурак, – отмахнулась Юлия.

Настроение в целом спокойное. Это же не от них зависит. У всех рабочий день. Только нервничает Леонид, как бы приговаривая воздух:

– Надо было вдвоём… На джете… Неудобно перед арабами… Что они подумают?

Но его будто никто не слышит. Все понимают, как работает телефон, арабам всё сообщили, они ждут, переживать не стоит. Практически весь зал занят сотрудниками холдинга, ведь летом мало кто летит в Катар. Самый частые рейсы – это Турция, Таиланд и Египет, но туда можно полететь и обычным классом. Виктор всё ещё сидит в наушниках и слегка выстукивает ритм песни. Думая про себя: «А смысл джет заказывать? Мы же не взлетаем из-за погодных условий, а он тучи не разгонит».

Улыбаясь в этот момент.

«Да, и девушкам стоило взять купальники. Но только там ходить публично в них нельзя. Шариат».

Он продолжает сидеть, закинув голову назад и наслаждаясь музыкой в своих огромных «Airpods».

– Может, я разгоню тучи, Вить? – говорит голос в наушниках.

Виктор встрепенулся, открыл глаза, но голос был знаком.

– Ты же не Аллегрова, – еле шевеля губами, отвечает он.

– Да, но для тебя могу быть кем угодно. Ты только попроси, – говорит глубокий мужской голос.

– Представляешь, как бы это выглядело в условиях контракта? – смеясь, говорит Виктор. – «Отдаю свою душу во власть ада, но взамен прошу два часа хорошей погоды».

– Согласен. Да скоро и так распогодится. Может, ты хочешь, чтобы сделка прошла быстро и удовлетворительно?

– Будь как будет, – зевая, отвечает Виктор.

– М-да. Смотри сам, если самолёт будет трясти, то меня не зови-и-и-и, – эхом раздается последнее слово, и в наушниках снова музыка, и играет Эд Ширан.

Виктор открыл глаза.

– Пойдёмте, скоро рейс, – говорит он громко.

– Но ещё ничего не объявили, вдруг перенесут, – сказал кто-то из сотрудников.

– Сейчас распогодится, – ответил Виктор.

И действительно, минут через десять дождь и ветер стих, посадка и вправду была в 12:15. Самолёт спокойно долетел, несмотря на фразу Фёдора. Хотя во время полёта Виктор не сомкнул глаза.

Для кого-то полёт прошёл незаметно: кто-то читал, кто-то смотрел фильм. И вот их встречает Доха. Роскошный, жаркий, современный город. Кажется, что он весь из стекла и песка, с огромным количеством фонтанов, пляжей и отелями на каждом шагу. Дорогие бутики, рестораны и машины. Как будто все деньги Аравийского полуострова тут. Когда они приземлились, их встретили несколько водителей и повезли в отель. В лобби встречают представители шейха с делегацией. Поскольку Виктора тут знают ещё как футболиста, поэтому сразу предлагают вместе почеканить мяч. Он соглашается, и они чеканят на головах, пасуют ногами, Виктор даже делает пару финтов. Перед глазами у него вспышки их прошлого: как он на поле, как он забивает гол, как он обыгрывает соперников. Он не может остановиться, будто бы им кто-то управляет. Он перебрасывает мяч через ногу, закидывает на шею и бьёт со всей силы, попадая в лицо представителю шейха. Все сразу подбежали к нему. Его свита начала кричать и толкать Виктора, и Леонид быстро начал растаскивать их. Однако представитель делегации, смеясь, встал, пожал руку и сказал на английском с арабским акцентом:

– Very strong kick, Vic!

Все засмеялись и успокоились.

В лобби отеля вся отделка из позолоты, хрустальные светильники и на полу – красные бархатные ковры. Гостям показали их номера. Номер Виктора был с видом на город. Открывался шикарный вид на колесо обозрения, современные небоскрёбы, торговые центры, и всё светилось.

– Как поиграли? – говорит голос за спиной.

– А, я так и понял. Да так, чуть не сломал челюсть человеку, меня могли бы посадить или убить, и вот тут я бы попросил твоей помощи, – обернулся Виктор и с улыбкой сказал всё это в лицо Фёдору.

– Эх, в следующий раз.

– Честно, Федь, – садясь в кресло, говорит Виктор. – Чего ты хочешь? У нас нет условий контракта, поэтому он недействителен.

– А-а-а, ты подготовился! Это твой Леонид рассказал? Всезнайка, – жуя бутерброд, говорит Фёдор. – Зря я, конечно, тогда… Кхм.

– Что?

– Ничего-ничего, – глотая, отвечает он.

– Нет уж, скажи?! Что ты тогда?

– Скоро сам узнаешь!

И комната стала пуста.

Утро. Все проснулись рано. Одеты все по классике. Мужчины в чёрных костюмах и белых рубашках, женщины в юбках-карандаш и белых блузах. Все выглядели как одна команда или друзья на свадьбу.

Они прибыли во дворец Эмира на нескольких премиальных микроавтобусах.

– Тут бы Пётр Семёнович удивился количеству машин, – говорит Виктор, глядя в окно.

Когда они вошли во дворец, их встретила толпа репортёров. Куча вопросов, для многих это был резонанс.

– Российская компания будет строить жилые дома в Дохе из материалов, которые произведены в России. А также прибудут рабочие, которые будут из России. Это точно наладит наши отношения с Катаром, – произнесла одна из репортёрш.

Леонид и Виктор, услышав это, ухмыльнулись.

– «Наши», – проговорил Виктор.

– Ага, вчера хотели отжать, а сегодня уже «наши», – дополнил тихо Леонид.

Опять суть переговоров ясна. Весь вопрос в деньгах, но арабы щедры, им важнее сроки и поставка материалов. Эмир и его делегация полностью в традиционных белых платьях. Команда Виктора Токарева вся в чёрном. Они сидели друг напротив друга за большим коричневым столом в огромном зале с окнами от пола до потолка. Зал был сделан в стиле ампир. Со стороны это выглядит как противостояние добра и зла, белые и чёрные на шахматной доске, но тут у всех цель – заработать и дать благо людям.

Теперь их ждёт выход к журналистам. В конференц-зале дворца, который уже был в стиле ближе к арабскому, с сине-песочными стенами, куполом, походившим на купол мечети, и двумя огромными хрустальными люстрами. Собралось порядка двухсот репортеров и операторов из разных стран. Вопросы у всех одинаковые, по типу:

– Виктор Петрович, а сколько вы заработаете чистыми? – спрашивал турецкий корреспондент.

– Виктор Петрович, а вы хотели бы вложиться в какой-то футбольный клуб в Катаре? – спрашивает чернобровый журналист.

Ну и ещё сотня вопросов про деньги, прибыль, прошлое и будущее.

В помещении комфортная температура, несмотря на жару снаружи. Не первый год живут в этой стране. У них всё продуманно.

Конференция близится к концу. Все гости и арабы уже прощаются с репортёрами, жмут друг другу руки. И тут в микрофон раздаётся глубокий голос.

– А у меня вопрос, – все обращают внимание на парня с зачёсанными волосами в костюме-тройке полосатого цвета. – Скажите, Виктор, вы заключили очередной успешный контракт.

В зале пошли переговоры, люди начали улыбаться, кто-то даже хлопал, но Виктор только свёл брови и сузил глаза, глядя прямо в лицо этому журналисту.

– И у вас так всё легко получается, будто бы вы заключили контракт с дьяволом! – улыбаясь, говорит журналист.

В зале начинают все смеяться, но смешно всем, кроме Эмира, и он кричит в микрофон через переводчика:

– Не сметь произносить эти слова на моей земле.

Мужчина виновато поднимает руки.

– Понял.

Конференция подошла к концу. Люди начинают покидать зал, но у двери начинается толкучка: ручки не поддаются, и люди не могут открыть эти огромные ставни. Начинается давка, так как воздуха не хватает, становится очень жарко. Кондиционеры и вентиляция не выдержали жары, по всей видимости. Люди начинают потеть, кто-то теряет сознание. Эмира окружила охрана и достала переносные вентиляторы. Виктор осматривается, ища человека в полосатом костюме, понимая, что это всё неспроста.

Женщины пытаются каблуками выбить окна, но они сделаны из бронированного стекла, поэтому поддаются тяжело. Помощь мужчин тоже бесполезна. Связь пропала, кто-то начинает кричать, кто-то ревёт. Начинается суматоха и крики. Эмир пытается всех успокоить, как вдруг двери распахиваются, и люди начинают выбегать, спотыкаясь о камеры, шнуры, друг друга. И свежий воздух начал обдувать их лица, мокрую одежду и волосы. И как только человек десять выбежало, две люстры с грохотом падают на пол, разлетаясь на мелкие куски. Много кого посекло осколками, в кого-то вонзилось несколько, и они оставили глубокие раны. Слегка осмотревшись, толпа увидела, что под люстрами лежат люди… обездвиженные. За какие-то мгновения всё превратилось в ужас и катастрофу. Семь погибших от люстры. Эмира быстро выводят вместе с Виктором и его командой. На улице скорая уже оказывала всем помощь.

Итог: много пострадавших и раненых; два корреспондента из Сербии, один из Китая, один оператор из Швеции и два из Голландии погибли. Также три охранника Эмира, которые закрывали его от осколков. Виктор срочно идёт в кабинет к Эмиру всё обсудить.

– Я понимаю, – говорит он. – Мы оплатим расходы. Я распоряжусь, – говорит Эмир. – И найдем виновных.

О, как бы Виктор хотел назвать виновного, но ему предстоит самому с ним разобраться.

10.

Вечерний ужин в Дохе был омрачён утренним происшествием. Эмир почтил память погибших, сказал речь и обещание помочь. Виктор был один из своей команды. Он смотрел в одну точку и не мог говорить произошедшем сегодня. Виктор пожал руки всем присутствующим, обменялся парой фраз, что, несмотря ни на что, верит в долгосрочное сотрудничество. Эмир не улыбнулся, а просто пожал руку. Так бывает, когда человек занят другими мыслями и ему не до деловых переговоров.

Виктор ушёл. К слову, в Дохе нулевой порог преступности, поэтому он пошёл в отель пешком. Закинул пиджак от Armani на плечо и, не поднимая головы, шёл по проспекту, который светился, будто днём. Много рекламы, витрин, светящихся вывесок. Везде люди-туристы, как будто уже позабыли, что было утром на приёме у Эмира. Конечно, они приехали отдыхать, а не впитывать негатив. Всё быстро забывается: возможно, кто-то помнит, как в третьем классе его портфель выкинули из окна, но на катастрофы, аварии – безразлично. Всё забывается быстро. Человек даже может забыть ключи от машины, телефон, выключить телефон, но помнить, в каком платье была певица на телешоу. Мозг устроен так, что мы помним что-то приятное, или то, что с нами было впервые, или что-то стыдное при всех. Например, мы можем помнить реакцию людей, а не свою, на какой-то момент из жизни. А всё быстро забывается. Вон парочки в одинаковых костюмах, и помнят они свою первую ссору? Уверен, что да. Хотят ли её повторения? Нет. Если бы хотели, то уже расстались бы.

– Вы Виктор Токарев? – говорит стильный старичок в бандане.

– Да, – глядя прямо в глаза старику, отвечает Виктор.

– Хорошо ты зажигал в Лондоне, – бойко говорит старик.

– Спасибо, – улыбаясь, отвечает Виктор.

– Тебе спасибо! Мой внук – твой поклонник, играет сейчас в ДЮСШ, чемпион ростовской области!

– Желаю ему удачи, – пожав плечами, ответил Виктор.

– Я хотел бы… – робко говорит старик

– Давайте запишу видеопривет, – говорит Виктор.

– Спасибо, – старик открывает мессенджер. – Коля, привет! Смотри, с кем я, – поворачивает телефон экран на Виктора, и тот машет рукой.

– Привет, Николай. Люби футбол в себе и много спи. До встречи, чемпион.

Старик сильно сжал руку, миллион раз сказал слова благодарности. И Виктор пошёл дальше.

– Он помнит мою игру, но забыл свою первую любовь, вероятно.

Ночь. Отель. Виктор просто лежит и читает сообщения. Ему пишут много девушек. Но как-то нет интереса к любви, а сегодня ещё и день такой. Обычно таких сообщений много и каждый день, а сегодня его они прямо бесят. Придёт – хорошо. Он уже смирился с тем, что может быть один. Несмотря на хорошие отношения с бывшей женой Евгенией, у него больше не было каких-то отношений.

Он вспоминает, как познакомился с ней. Это было в 2012 году, в Лондоне. Только отгремела олимпиада, Виктор подписал контракт с клубом. И друг позвал его на встречу отметить это событие. Там он и встретил Евгению – она закончила экономический факультет, попав из маленького города в Лондон только засчёт знаний и без связей. Они долго болтали обо всем: погода, сквош, шахматы, кухня, футбол. И в какой-то момент она ему сказала:

– Тебя ждут большие деньги. Я не претендую, не подумай. Но научись ими работать. Инвестиции, вклады – твоё всё. И всегда плати налог.

Да, Евгения была именно тем человеком, который познакомил Виктора с инвестициями и миром финансов. Через полгода они поженились. И даже после расставания они сохранили друг к другу светлые и добрые чувства. Почему они расстались – не знаю даже я!

11.

Ресторан на улице Рубинштейна. Летняя веранда. Очень неудобная затея, когда на узком тротуаре веранда занимает ещё место. Спокойно посидеть нельзя, каждый проходящий заглянет тебе в тарелку и в рот. И прохожим неудобно постоянно тесниться, пока официанты бегают с подносами.

А ресторан ещё на солнечной стороне, и все напитки быстро остужаются. Рядом постоянный гул машин и их выхлопы, которые мешают атмосфере и еде. Именно в таком месте сидит Екатерина со своей подругой Елизаветой.

– Лиз, как прошёл твой день? – мешая мохито, спрашивает Екатерина.

– О, сама спросила? Удивляешь. Хорошо, утром была на фитнесе, ой, там тренер новый, симпатичный такой. Вот. Потом поехала на шугаринг в какой-то новый салон в центре. Ну, по бартеру сделали хорошо, – начала тараторить Елизавета.

Екатерина её будто бы не слышит.

– Кать? Катя, – тормошит её Елизавета.

– А. Да, – поднимая взгляд, говорит Екатерина. – Задумалась.

– Всё нормально?

– Устала я. Хочу уйти от агентства.

– Правильно! Давно пора, – одобрительно сказала Елизавета.

– Я не знаю, как лучше. Там отступные огромные.

– А сколько у тебя ещё?

– Пять лет. Если выкуплю, то останусь совсем без денег, – отпивая мохито, говорит Екатерина. – Но эта жизнь мне надоела.

– Всё-таки хочешь найти того самого и прожить с ним всю жизнь.

– Да, спокойствия хочется, – тихо говорит она.

– Ты потом куда?

– Не знаю. Домой поеду.

– Хочешь в клуб? Развеешься.

– Нет. Не хочу больше.

– Ладно. Я тоже не поеду. Официант, счёт!

Елизавета оплатила, они вышли из летней веранды, их лица обожгло вечернее солнце. Елизавета села в чёрный Porsche Panamera, а Екатерина в свою BMW. И подруги разъехались.

Красный спорткар едет по кольцевой автодороге. За рулём красотка с льняными волосами жмёт на педаль газа. Разрешенная скорость сто сорок километров в час. Екатерина едет почти двести километров в час. Фото со штрафами придёт уже завтра, но она об этом не думает. Она устала жить без любви, жить напоказ, жить каждую минуту под вниманием других. Да и жизнь ли это?

Она едет в сторону дома. Уже вечереет, белые ночи подходят к концу, но в восемь вечера ещё светло. Паркует машину у дома на Петроградке. Квартиру, кстати, оставил ей лысый продюсер. Она выходит из машины. Поднимается к себе на этаж, открывает дверь, вешает ключи на специальный крючок и в дорогом костюме Prada падает на кровать. Долго лежит, и у неё льются слёзы. Она сама не знает почему. Из-за всего и сразу, она рада, что есть деньги, но нет счастья, она видела весь мир, но не помнит себя, она водила романы с мировыми знаменитостями, но в этом не было искр. Срывает с себя одежду, раскидывает её ногами, снимает украшения и кидает в стену. Слёзы, слёзы, слёзы. Отчаяние и горе смешались в ней, вдобавок злость на себя. Да, кто-то такого не имеет, но когда человек потерялся сам для себя, его ничто не спасёт, кроме него самого. Последний раз она так ревела после ограбления. И тут будто её душу ограбили.

– Я больше не хочу. Не хочу! – истошно кричит в потолок. – Не хочу!

Она встаёт, идёт в душ, смывает с себя всю косметику. Смотрит в высокое зеркало на себя без одежды. Стройные ноги, гладкая кожа, тонкие запястья и аккуратные пальцы, подтянутая грудь – да, размер свой, но операция была. Тонкая талия, но без кубиков, и упругие ягодицы. Резко развернувшись, Екатерина пошла в гардероб. Нашла там огромное худи, штаны оверсайз и просто зарылась в этих вещах. Впервые она не подчёркивает свою сексуальность, а стала собой. После приезда домой показалось, что прошло часов пять, но на часах было 21:30.

– Надо пройтись.

Спокойно вышла из парадной. Затем со двора через арку. И сразу блики витрин и рекламы засветились перед ней, но не били в глаза, так как было ещё светло, хоть и не так ярко и солнечно.

Она впервые шла пешком долго и смотрела на здания. Она вспомнила, как раньше глаз не могла оторвать от архитектуры Питера. Тут дом Бенуа, театр Миронова, Австрийская площадь. Она решает свернуть с шумной дороги и пойти вдоль реки Карповки.

– Странно, никого нет. А такое место красивое.

Действительно, всё зелено и много пустых скамеек. Рядом журчит вода тёмно-зелёного цвета.

Она немного постояла у воды. Повернула голову направо и увидела, как вдалеке идёт силуэт. Он шёл очень медленно с опущенной головой.

– Наверное, тоже от всего устал, – подумала Екатерина.

Она как бы и не хотела идти к нему, но сам путь вёл её в его сторону. Через несколько шагов силуэт остановился и сел на скамейку, не вынимая руки из карманов своей спортивной куртки. Екатерина шла к нему и глядела в воду, и когда поравнялась с ним, то просто решила взглянуть: может, в его взгляде будет та же боль, что и у неё. Она повернула голову, но, будучи в капюшоне, один глаз запрятался под тканью, и она повернулась полностью и открыла своё лицо. Человек напротив смотрел на неё, как будто не удивился, что девушка смотрит на него. Екатерина поджала губы и сделала несколько шагов к нему.

– Присяду?

Мужчина осмотрел все скамейки.

– Да, – ответил он, пожав плечами.

Они сидели и смотрели перед собой.

– Вы устали? – прервала паузу Екатерина.

– Нет, – не разжимая зубов, ответил он.

– А я вот – да. У вас бывало такое, что есть всё, но это всё – не то и как будто не принадлежит тебе?

– Нет, но понимаю, о чём вы.

– Правда? Может, знаете, как справится?

– Если бы.

Они опять начали смотреть в одну точку перед собой.

– Как вас зовут? – спросил мужчина.

– Екатерина. А вас?

– Виктор, – ответил он.

«Не узнал меня? И правда, мы виделись мельком, и я была практически голая в том платье», – подумала про себя Екатерина.

– Давайте пройдемся? – спросил Виктор.

– Да, хорошо.

Уже достаточно стемнело. Они шли и просто говорили какие-то случайные факты. Про то, что ближайшие родственники динозавров – это курицы. Такие вот темы.

12.

Они шли в сумерках, Екатерина давно просто не гуляла и невольно предложила:

– Может, зайдем куда-то?

– Давай, какую кухню предпочитаешь? – глядя на неё, спросил Виктор.

Она, немного подумав:

– А, впрочем, давай ещё пройдемся. Людей почти нет.

– Как скажешь, можем взять что-то в дорогу.

– Воды?

– Воды.

Спустя полчаса ноги Екатерины уже гудели. Да, фитнес в премиальном спортклубе – это хорошо, но к длительным прогулкам она не готова. Виктор же шёл спокойно и рассказывал о музыке и о том, на каких концертах он был.

– Квин! Жаль, что без Фредди. Но и Ламберт хорошо справлялся. Был два раза в Лондоне.

Он думал в этот момент: «Интересно, а она меня узнаёт? Было бы больше людей, кто-то бы ей точно подсказал, и я бы тогда всё ей рассказал».

Екатерина слегка потянулась и зевнула.

– А ты пьёшь? – спросил Виктор.

– Сегодня нет. Это обычно плохо заканчивается, – с улыбкой ответила она.

– Хорошо. О, я знаю это место, – остановившись у вывески с надписью «Шаверма». – Здесь очень вкусно. Зайдем?

– Да, – в ней боролась та часть, которая отвечала за роскошь, с той Екатериной, которая ела в фастфуде на Литейном. – Я как раз не на диете.

Он открыл дверь для неё и вошёл следом. Резкий удар в нос ароматов специй, жареного масла, мяса и пара разбудил желудок обоих. Кажется, что звук услышал даже повар, который стоял в чёрном фартуке и, увидев их, бросил точить ножи и подскочил к кассе. Екатерина осмотрелась: на полу была чёрно-красная плитка в ромб, стены были салатного цвета и на них были фото в рамках разных размеров.

– Смотри, – показывал на одно из фото. – Это Бекхэм.

– Действительно. Он тут был?

– Ага, – с улыбкой ответил Виктор.

Часть, отвечающая за роскошь в её голове, подумала: «Ну, если такие люди тут ели и живы, то мне теперь не страшно».