Читать онлайн Башня Богов III бесплатно

Глава 1 – Лесной коридор

Орчана спускалась по лестнице и на каждой ступени шептала слова, которые Башня и не думала переводить. Уже на третьем шаге вокруг нас повеяло древесным и земляным духом, на четвёртом повсюду закурчавились тени деревьев, а на пятом мы оказались в густом лесу! Причём каменные ступени пирамиды никуда не делись, просто они были покрыты слоем земли, травы, кустов и корней, а вокруг широкой лестницы теснились деревья.

– Лесной коридор! – понял я.

Есть у друидов и лесных обитателей такое заклятье, которое позволяет идти по лесу внутренним коротким путём. Оно складывает пространство в потусторонний коридор, состоящий из реальных кусочков леса. В итоге со стороны, если кто-то стоит в том месте, где мы в данную секунду проходим, видно, как что-то мелькнуло в воздухе и тут же пропало. То есть, мы не исчезли из материального мира, а остались в нём – но благодаря пластичности леса и этой магии наш путь перекроился так, что мы проходили лишь по краткому мгновению в каждом конкретном месте.

Классное заклинание, хоть и с парой недостатков. Если лесной коридор по какой-то причине разобьётся, то идущих в нём непредсказуемо раскидает в разные места, иногда на десятки километров друг от друга, хотя всегда в пределах одного леса. А для друидов и лесных обитателей работающий лесной коридор – заметное и даже яркое пятно. И если идущие не понравятся лесу и его обитателям, на них могут напасть, и уж тут коридор и всё окружение будет на стороне лесных сил.

– Учёный, что ли? – недовольно забормотала Орчана, торопливо таща нас вперёд. – Ну лесной, ну коридор, и чего? Сам-то не можешь его открыть и пройти, так что не вздумай зажать деньги. И вообще без глупостей, а то я вас мигом отсюда выкину.

– Мы самые смирные клиенты, – пообещал Хопеш успокаивающе, как ребёнку. Только Орчану это лишь сильнее взбесило, она заскрежетала зубами (громко) и пнула стоящий на пути трухлявый пень.

– Ну-ка, ну-ка, – раздался новый голос, низкий и неприятный. – Это кто у нас такой хитрый, на чужой территории водит туристов? Думала, пробежишь по-тихому и мы не заметим?

От дерева отделилась, преграждая нам путь, высокая рогатая тень. Я раньше таких не видел, но судя по меху, частично покрывавшему торс и полностью спину и ноги, судя по копытам и рогам, это был родственник сатиров. В руках он сжимал простые, но вполне эффективные в бандитском деле короткие тяжёлые палаши. «Раса лесной тхар, класс разбойник, стихия виталис, уровень 12», подсказали метки системы. Слишком опасным он в моих глазах не выглядел, так как не носил доспеха, а шкура не выглядела так уж прочнее человеческой; и явно во многом полагался на магию леса, а для меня любой носитель магии был желанным противником.

– На этих ступеньках не написано, что они твои, – ощерилась Орчана, в руках у неё возникла дубинка с башкой огра. – Тайные пути принадлежат всем трофейщикам Думрока!

– Так я дружелюбно объяснил, что это наша сторона великой пирамиды, – расплылся в зубастой улыбке лесной житель. – Тебя раньше не видел, малявка, а мы здесь промышляем давно. Значит, и лесной коридор наш. Отдай добычу, а сама катись подобру-поздорову. Предлагаю как коллеге по цеху, чисто по душевной доброте.

Наступила пауза, в которой все услышали, как у Орчаны громко и протяжно заурчало от голода в животе. Это явно придало девчонке ярости, и она утробно рявкнула:

– Моя добыча, не отдам. Катись ты в чащу!

– Смелая?! Не слышу, что ты там снизу вякаешь.

– Щас тебя укорочу, сразу услышишь!

Хопеш придвинулся ко мне и прошептал:

– Спешу сообщить, что я в первую очередь путешественник и исследователь, мои боевые качества суб-оптимальны.

Блин, а заранее ты не мог поспешить сообщить? Когда я излагал уверенность в нашей двойной крутости, можно было, например, возразить… Но времени возмущаться не оставалось. С самого начала ситуации я начал оглядываться, потому что знал: подобные бандитские разговоры ведутся не бесцельно, а чтобы отвлечь жертву и напасть со спины.

Так и есть: сзади из лесной полутьмы к нам подступал матёрый волчара, в смысле, волкоглавый с интересным оружием в руке: это был короткий меч-пистолет! Один выстрел на прямой дистанции, а потом ближний бой. «Раса горм, класс воин, стихии виталис, вода, негатос, уровень 14», он сразу показался мне куда опаснее рогача. Увидев, что я его заметил, боец оскалил клыки.

– Р-рви! – рыкнул волчара и выстрелил мне в лицо.

Ещё когда воин вскидывал меч, я понял, что он хочет сделать – сложно было не понять. Когда он наставил на меня клинок, я превратился в свет и фазовым всполохом прыгнул ему за спину, материализуясь уже с мечом в руках и падая немного сверху вниз для усиления удара.

Грянул выстрел, Хопеш зажал уши и ловко отпрыгнул в сторону, прячась в кустах; а я обрушил клинок на загривок воина. Но он каким-то шкурным чутьём понял, что бьют сзади, подался вперёд и почти ушёл от удара, крит сорвался, Вершитель пробил шкуру и проехался по спине, вспарывая доспех. -16 хитов, всего-то! Я уже привык к превосходству в мастерстве за счёт бонуса Брана, а тут ещё удар сзади, на сюрпризе – и всего шестнадцать?

Волчара крутанулся ко мне, нанося удар в развороте; он был быстрый, ловкость заметно выше моей. Я врубил ускорение ауриса: +30% к скорости реакции и движений – и только благодаря баффу более-менее сравнялся в скорости и успел парировать удар короткого клинка. Но сила воина оказалась почти вдвое выше моей, удар с разворота снёс меня вбок и пошатнул.

Меч я поймал блоком, но следом в лицо пришёл удар лапой. Когти, облитые алхимически закалённой сталью, взрезали забрало шлема, как будто оно было обычной пластмассой, и кончиками прошлись по лицу! Всего -8 хитов, удар поверхностный, меня сильнее задел сам факт. Впервые за всё время пребывания в Башне я сошёлся в бою с тем, кто превосходил меня по всем воинским параметрам: он был 14го уровня против моего 11го, и все уровни вкачивал физику, тренировался, качал бой. В итоге моего псевдо-воинского билда было явно недостаточно, чтобы драться на равных.

Следующие несколько секунд превратились в оживший кошмар: волчара не пропустил ни одного моего удара, а сам нанёс два крита, один клинком в бок, острая вспышка боли, второй когтями в подмышку, пробив противоосколочный костюм и резко дёрнув: твою мать, как неприятно: -24 хита, -17 хитов (246/295)! Не будь у меня фиолетового пояса, я бы уже поплыл, потеряв половину жизней – но с ним все повреждения, даже критовые, оказались неглубокими ранами, ибо в общей сложности мне не сняли и пятой части жизней.

Много хитов – значит крепче тело, не важно, магией его укрепили или развитием физических параметров. Главное принцип: дамаг, который убьёт обычного человека, на крутом оставит царапину. Не зря какого-нибудь Таноса в фильмах и комиксах мочили чудовищным градом атак, каждая из которых оставила бы от обычно человека мокрое место, а фиолетовый чувак лишь кривился и раздавал люлей. Потому что у титана была пара миллионов хитов и взрыв тактической ракеты на 100’000 hp, который разносил здание в щепки, ему оставлял лишь синяк.

Я был, мягко говоря, далеко не Танос, но уже и не обычный человек. Вчерашнего Яра первый удар погрузил бы в кому, а второй почти оторвал руку и вспорол бы артерию. Сегодняшний Яр не получил даже кровотечения. Но при этом проигрывал бой.

Волчара не позволял мне отступить на расстояние, удобное для удара длинным клинком. Он наседал с предельной для меня скоростью, навязав мне расстояние самого ближнего боя, и в таком положении мой длинный меч давал неудобство, а его короткий – преимущество. Ускорение ауриса и мастерство Брана помогали, но недостаточно: противник превосходил меня в скилле, мощи и даже в скорости. Хитов пока было много, но это ненадолго, и мозг лихорадочно искал выход. Как назло, в руках никаких запасов магии, кроме пригоршни мглы… Но я же сам говорил, что даже мелочь может иметь значение.

Сделал вид, что пропускаю удар лапы, потому что на каждой атаке когтями мы с волчарой оказывались максимально вплотную. И когда он нанёс резкий взмах мне по горлу, я спарировал локтем (-8 хитов) и не отскочил, а подался вперёд, входя в клинч. Дотянулся рукой до оскаленной морды, на которой пылали алые глаза, и потратил 4 сиротливых энза сумрака… влепив волчаре плотный, вязкий шмат мглы на глаза и нос.

Плюх! Серый, дымящийся липкий блин залепил воину половину морды вместе с ноздрями, враг ослеп и отчасти о… как правильно сказать, когда теряют запах, не оглох же… пусть будет обалдел. Рёв, судорожный удар мечом и лапой вслепую, оба попали! К счастью, лапа прошлась по бронику, отдавшись в рёбрах, а вот меч резанул по руке: -4 хита, -10 хитов (224/295). Да что ж за крутан такой.

Я отскочил назад и наконец получил преимущество длинного клинка! Удар, удар и два попадания: -9 хитов, -14, ослепший волк взвыл, мгла дымилась и разъедала залепленные глаза, он отпрыгнул назад, налетел спиной на дерево и едва не упал, попробовал содрать шмат мглы с морды когтями, даже задел себя, с порезанной морды брызнула кровь – но это не помогло. Он содрал лишь малую часть мглы, а она обтекла когти и только шире разлилась по всей морде.

Я не терял ни одной драгоценной секунды, а использовал долгожданное преимущество по полной: ухватил Вершитель двумя руками и резанул врага по руке с мечом, перебив ему то ли мышцу, то ли даже кость: крит, -21 хит! Затем пригнулся от ответного удара когтями и попытался вспороть волчаре живот. Это было ошибкой по неопытности: на животе и груди у воина была улучшенная защита, доспех не тяжёлый, но с хорошими металлическими пластинами, усиленными заклятием, в общем, всего -5 хитов. Все раны, которые я ему нанёс, превысили отметку 70 hp, и разбойник выглядел уже израненным.

Впереди творилась настоящая вакханалия: Орчана с яростными вскриками билась с лесным тхаром в совершенно неравном бою: малолетка 7-го уровня против здоровенного мужика 12го… вот только она побеждала. Пусть и не сама. Рогатый выл и орал от боли, по его фигуре с шипением метались дымные зелёные тени, они вбуравливались в мокрую от пота шкуру и кусали. Взлетали системные сообщения: -5 хитов, -1 сила, -1 выносливость, -1 ловкость, неслабо! А каждую секунду из ящика на спине девчонки выплёвывались новые зелёные комки. Ящик жутко скрипел и ходил ходуном, словно сейчас взорвётся, оттуда доносился потусторонний вой, а джарра знай покрикивала:

– Лови Палыча! – бум палицей по лбу. – Нравится, гад? Буся, жри его!

– Клык, помоги! – завизжал тхар, отступая назад под градом ударов малявки.

Но у Клыка были свои проблемы.

Он вслепую отмахнулся когтистой лапой, заставив меня отшатнуться, а сам вдруг осветился краткой вспышкой по контуру, сверху мелькнула системная метка «Достижение». Чёрт, не только у меня лежали в запасе неиспользованные ачивки на чёрный день! Как же я пожалел в данный момент, что проницательность не равна 3-м, тогда бы смог читать открытые системные метки – а описание применённого достижения относилось к ним.

Но суть стала ясна: волчара покрылся каменистым налётом, его шкура со скрежетом начала затвердевать. Да, он потеряет половину скорости и подвижности, но толку с неё, если ослеп и не чувствуешь запахов, потерял почти всю ориентацию, а невидимый враг наносит удар за ударом? Тут лучше укрепить броню. А пока шкура стремительно твердела, Клык вскинул свой меч, впервые не для удара по мне – а кольнул им собственную грудь и призвал силы своих стихий.

Я знал, что слияние виталиса, негатоса и воды рождает магию крови. А в данных обстоятельствах это скорее всего значило: регенерация. Только регена мне ещё не хватало! И хуже того, это оказалась даже не магия, я не мог попытаться её обнулить – это была нативная расовая способность Клыка. Я понял, что если не добью его прямо сейчас, то проиграю бой: пробивать затвердевшую шкуру буду с трудом, он найдёт способ прочистить глаза или просто мгла развеется (она постоянно дымилась и рассеивалась в воздухе), после чего добьёт меня с воинским превосходством, а реген в этом прекрасно поможет.

Значит, пора и мне использовать тяжёлую артиллерию.

Вы применили достижение Повергатель II: +2 к силе, ваша следующая атака автоматически успешна и становится критической.

Внимание: ваш параметр Сила достиг отметки 10, ваши физические атаки получили шанс на специальный эффект: 1% ±1% за разницу в силе с противником. Спец.эффект зависит от вида атаки, типа оружия и места попадания.

Вершитель со свистом рассёк воздух – и горло врага. Как раз в тот момент, когда затвердение добралось туда, но ещё не успело завершиться. Я получил авто-успех, х1 базовый крит от достижения, х2 за слепоту врага и невозможность даже инстинктивно смягчить удар, х3 за место удара: итого весь дамаг (который слегка вырос от увеличения силы) умножился на 6! К ранее снятым 70+ на Клыка обрушились сразу -126! Всё, это верная смерть, на его уровне без фиолетовой шмотки не может быть выжить столько хитов, выжить невозможно… Но я снова недооценил бандита.

Предсмертная ярость волка! Берсеркизм: выживание на секунду дольше. Ещё одна пассивка, Клык ударил вслепую, с минусами за тяжёлое ранение – отчаянно, в последней надежде забрать меня с собой. Лапа врезалась мне в ногу, вспоров её над коленом, и я упал, крича от боли: крит х2! -44 хита (180/295). Волчара торжествующе взревел, булькая кровью… и умер.

Я встал и тремя широкими, тяжёлыми взмахами меча сделал неприятное дело: отрубил мохнатую, залитую кровью голову. Вдруг магия крови действует посмертно и сможет его отрегенить или у врага есть какое-нибудь возрождение. Чтобы он не ударил мне в спину, я потратил несколько секунд и отшвырнул волчью голову как можно дальше, она покатилась по ступеням и исчезла.

– Сдаюсь! – увидев это, захрипел лесной тхар, вот только голос у него был уже сиплый, дрожащий, и даже какой-то тоненький.

Я развернулся к месту их боя с Орчаной и увидел, что зелёные сгустки исчезли, а коробка валяется на земле. Выдала всплеск силы и выдохлась, но этого всплеска более чем хватило. Рогач был весь в некротических укусах, которые расходились по шкуре пугающими кляксами почерневших капилляров. Исхудавший меньше, чем за минуту, он напоминал живого скелета – сущность из ящика вытянула из тхара все жизненные силы.

Палаши выпали из трясущихся рук, уже не способных удержать… Я с удивлением увидел в его данных 9й уровень! Видимо, когда у рогача закончились параметры, сгустки начали выпивать из него уровни. Это временный эффект, после хорошего отдыха и лечения тхар мог бы стать как новенький. Но Орчана безжалостно взмахнула дубинкой и размозжила побитому бандиту голову.

Наступила тишина, только тяжёло дышала девчонка, на ней красовалось две резаных раны и один сильный распухший ушиб через всё лицо. Она сплюнула кровь, вытащила из-за пояса какую-то жестяную банку, полную жутко вонючей смолы, и начала замазывать себе раны.

– Какой жестокий способ расправляться с врагами, – с сочувствием глядя на исхудавшего рогача, вздохнул Хопеш, вышедший из травы.

– Надо было отдать им тебя, ушастый? – прошипела Орчана. – Гони ещё пять воронов за защиту. Вон, бумажный дрался, как мужик, а ты? Тьфу, бесполезный.

У джарров быть бесполезным считалось за тяжкий порок.

– С радостью заплачу пять монеток, чтобы избежать драки, – хмыкнул гиен и, словно фокусник, раскрыл ладонь, на которой уже блестели чёрные вороны.

– Тут шесть, – набычившись сказала девчонка. – Думаешь, я тупая?

– Это доплата за возможность наблюдать процесс разноэффектной энергетической деградации субъекта под влиянием ведьмовских некротических сил. Впечатляет.

– Чево?

– Передай своей бабусе моё почтение.

Орчана хмыкнула.

– Ты ещё Палыча не слышал, на твоё счастье, – повеселев, сказала она, спрятав монетки. – Когда Палыч разъяряется, он начинает орать и выть. От этого всем врагам джарров становится нехорошо.

– А ты полна сюрпризов, – я покачал головой. – Откуда у тебя такие крутые вещи?

– От крысолюда! – отрезала девчонка. – Чего зажался, бумажный, ранки бо-бо? Дай помогу.

Она решительно подошла и жестом показала мне поднять руку, которую я, наоборот, тщательно прижимал к телу, ибо рана под мышкой была очень неприятной. Девчонка выхватила стальной загнутый коготь, в точности такой же, каким шаманка резала себе и мне руки для клятвы крови; со знанием дела вспорола окровавленную футболку и противоосколочный костюм, вырезала слипшийся шмат лоскутков, плеснула странной водицы из флакона так, что под мышкой адски зашипело и засвербело от боли, но потом моментально одеревенело и перестало чувствоваться. Ну и щедро помазала смолой.

– Вот теперь жми, через полчаса пройдёт.

Она смазала мне рану на ноге и несколько других поменьше, от вонючего лекарства я захромал сильнее, чем раньше.

– Спасибо, Орчана.

– Не спасибо. Заслужил.

– Даже не потребуешь две монетки за потраченную мазь? – добродушно удивился Хопеш.

– Если б он знал, из чего её делают, попросил бы с меня доплату.

– А я знаю, – псоглавый высунул язык и шумно задышал, выражая веселье. – Нос не обманешь.

– Оставь знание при себе, – предупредил я. – Пока я не в курсе, меня всё устраивает.

– Вот и правильно, – хмыкнула Орчана, закончив меня латать. – Всё, ковыляй на здоровье. Полутай волчару, а я рогатого.

И верно, надо забрать трофеи. Я подошёл к обезглавленному врагу и уставился на него с грустным отвращением. Всё ещё не привык убивать, даже из самозащиты, и выдранный Клык внушал мне в первую очередь ощущение зря загубленной жизни. Им самим загубленной, не мной. Но это лирика, а в его инвентаре лежит моя законная добыча. Вот только как её забрать, если физически ряд вещей не на теле Клыка?

Вы вошли в меню обыска. Поздравляем с вашей первой добычей!

Скиллы добычи: нет.

Вы можете выбрать и воплотить из инвентаря в реальность: 1 вещь.

Вы можете материализовать 20% денег: 15 воронов, 32 котика.

Вот оно как? Я раньше лутал монстров и снимал с них компоненты, одна жабыча чего стоила. Но интерфейс системы всегда был поверх, а тут раскрылось специальное окно. Крыса Игорёк сам раскрыл мне интерфейс, по принуждению, но своей командой. Выходит, когда лутаешь другого разумного, а не монстра или моба, нужно выбрать, что берёшь. И есть специальные способности, прокачивая которые, увеличиваешь добычу.

На первый взгляд это было типичное ограничение баланса. Взять хотя бы меня: всего за сутки уже накопил кучу ценностей. Если все они будут переходить от убитого к убившему, то, во-первых, в мирах Башни быстро наступит избыток вещей, которые многократно пережили своих хозяев, вещи обесценятся ниже стоимость материалов и работы мастеров – а такое точно не приведёт к хорошим экономическим последствиям.

Во-вторых, самые эффективные восходящие получат жёсткий снежный ком роста крутости и всё равно придётся их как-то ограничивать. Я по опыту знал, что обратные ограничения хуже, чем изначально сбалансировать получение ресурса. Башня Богов даёт главное: крайне быстрый рост уровней и силы для достойных; то развитие, на которое вне Башни герои и боги тратят годы и десятилетия, здесь достигается за дни и недели. Награждать претендентов ещё и материальными ценностями система не обязана.

Ну а физически это ограничение было обосновано самим принципом инвентаря: вещи то материализуются, то в виде чистой энергии уходят обратно в ячейки. А может в Башне они изначально существуют и так, и эдак, как дуализм частицы-волны. В любом случае, инвентарь даёт кучу преимуществ, от которых никто в здравом уме не откажется. Оказывается, есть и недостаток: воплотить из чужого имущества можно столько, насколько развит твой скилл.

Ладно, я взял все деньги, которые смог материализовать, копейка рубль бережёт, «мы не жадные, мы домовитые», как любил говорить один из моих игроков. Ещё я мог стащить с волчары доспех, но мороки и грязи много, а толку и денег не особо. Лучше выберу вещь.

Меч-пистолет валялся на земле, его я просто подобрал. А вот заряды к нему были в списке вещей Клыка. Ещё там лежали несколько алхимических штук, глянул их свойства, в принципе полезные, но явно не самое ценное и крутое, как и пара обычных мерцев. Хороший магический кинжал, который режет камень, больше бытовой, чем боевой. И, наконец, амулет с интересным названием «Коготь ярости»: каждый раз, получая раны, копишь ярость по количеству хитов, а потом можешь расходовать её на усиление ударов.

Какая штука! Хороша для воинов ближнего боя, ибо помогает обратить минус получаемого урона в плюс усиления своих атак. Вот почему Клык в самом конце так круто мне врезал несмотря на все сложности и минуса своего положения. Надо брать. Холодный коготь крупного монстра на кожаном шнурке лёг мне в руку и тут же перекочевал на шею.

– Хопеш, а у тебя есть скилл повышения добычи? – спросил я у гиена, который наблюдал за нами со сдержанным любопытством, сидя сбоку на камне, и не забывал что-то помечать в невидимом дневнике. – Я взял одну вещь, может, ты можешь воплотить больше?

– Могу, – ответил он. – Но не буду.

– Почему?

– Если в двух словах, то я странник и выбрал путь, которым следую. Мародёрство в него не входит, так что извини.

– Да ладно, – я пожал плечами. Хотя стало интересно, откуда и зачем у него прокачан скилл добычи, если он не обирает побеждённых.

– Ты что, глупый? – удивилась Орчана. – Облутать можно только один раз, после этого инвентарь умершего исчезает навсегда. Иначе бы конечно все хитрили-мудрили. А так, всё не взятое имущество растворяется в Башне или после первого лута, или через сутки после смерти. Вся энергия идёт из неё и в конечном итоге возвращается к Ней.

Джарра говорила о Башне с большим почтением, склонив голову.

– Понятно. Хотя жаль, что магические вещи так легко исчезают, всё же их делали, старались…

– Зато у мастеров всегда есть работа, – Хопеш с умным видом поднял указательный коготь. – Круговорот созидания и разрушения… полезен для экономики.

– Ну хорошо. Бандитов хоронить будем? – мне было впадлу оставить их трупы лежать на каменной лестнице.

– Лес похоронит.

Орчана поднатужилась и столкнула тело рогатого с лестницы, он мелькнул в калейдоскопе граничного пространства и выпал из лесного коридора – в один случайный кусочек лесной чащи. Я посчитал это разумным подходом, кивнул и сделал с волком то же самое.

Обчистив рогача, девчонка изрядно повеселела, видимо, нашла что-то ценное. Она с аппетитом чавкала какой-то сушёной едой, которую достала из сумки рогача. И даже не предложила нам ни кусочка, вот зараза. Впрочем, живот джарры урчал так жадно и громко, что мы и не думали покушаться на её еду. Ещё озвереет и прибьёт.

– Выгодный клиент, – простодушно сказала Орчана, пихнув меня в не пораненный бок. Но дышала она тяжело и тут же плюхнулась на ступеньку. – Уф-ф, надо маленько передохнуть, посидеть, пока смердячка подействует… Эй, ушастый, докажи своё бродяжье умение, разведи костерок?

– С удовольствием, – сказал Хопеш, как будто только этого и ждал.

Хопеш передвинул вперёд походную сумочку, обычно висящую на перевязи за спиной, и достал маленькую губную гармошку, решетчатую и цельнолитую из белого стекла. Артистично воздел её, мол, сейчас будет представление, и заиграл. От его дуновений в штуке пробудилось пламя, слева оно было синего цвета, а справа жёлтого. И когда Хопеш беззвучно водил губами по гармошке, вместо музыки наружу выдувались язычки огня, трепеща и показывая все градации фиолетовых, красных и оранжевых тонов.

– Ты ещё и фокусник! – хмыкнула девочка, цветные языки пламени отражались в её глазах, и в этот момент стало заметно, какая же она юная. Все дети обладают хрупкой и уязвимой красотой, даже такие тёртые и чёрствые, как Орчана.

Хопеш раздул огонь посильнее и поставил гармошку на камень пламенной стороной вверх.

– Вуаля, – сказал он. – Моего дыхания хватит на полчаса горения.

– Клёвая штука.

– Их создают стеклодувы с тяжёлой планеты Сордавал. Когда-то этот мир выжигали и плавили лучи двух солнц, но один из старших богов усмирил их ярость и вдохнул свою силу в планету, после чего на ней зародилась причудливая стеклянная жизнь.

– Хм, а случайно не там водятся летающие скаты, витражники?

– Там. Я даже путешествовал на одном из них, – ответил Хопеш, довольный тем, что мы нашли точку соприкосновения. – Величественные создания, те из них, что прожили триста или четыреста лет, вырастают до размеров небольшого кита. И даже в увеличенной гравитации Сордавала могут перевозить грузы или целые группы существ нашего размера.

– А чего огонь-то зря горит? – недовольно спросила девочка. – Ты не собираешься на нём ничего поджарить?

– А-а-а, – догадался гиен, – Милая Орчана тонко намекает, чтобы я вас чем-нибудь угостил.

– Ну! Если твоя еда хоть в четверть сравнится с твоими рассказами…

– Ни слова больше. Я найду, чем вас удивить.

Хопеш вытащил из инвентаря пару свёртков и посудин, начал колдовать над костром, а я достал немного свежей еды и разделил две порции на троих.

– Вкусно, – жадно слопав свою долю и легонько рыгнув, оценила джарра. – Но мало.

Интересная девочка. Если я верно понял, она была вынуждена рано повзрослеть, взять вещи взрослых и выполнять их функции, ибо с её сородичами стряслась какая-то беда. Самое время разговорить Орчану и узнать об этом побольше, ведь мне ещё предстоит отдать джаррам долг крови.

– Ты почему такая голодная? Твои старшие не могут добывать еду, и тебе самой приходится? – спросил я просто и в лоб, но не обвинительным тоном, а сочувственным. Ибо понимал, что с этой девочкой ходить вокруг да около нет смысла, сложно встретить кого-то прямее и проще, чем она.

– Да чахнут они, как и все остальные, – дёрнула плечами Орчана.

– В смысле чахнут?

– Медленно дохнут. От бесцветной заразы.

– На вашу расу пала какая-то зараза, которая липнет только к джаррам?

– Ну.

– Расскажи подробнее.

– Не собираюсь, чужак. Не твоё человечье дело.

– Смотри, – я открыл интерфейс и показал ей иконку Клятвы крови. Девчонка разглядывала её с открытым ртом.

– Так ты меченый, – с уважением сказала она. – Что ж сразу не сказал, а? Деньги с меченого я брать не могу, ты мне не должен монеток, понял? Тебя отведу за так.

– Спасибо. Но про болезнь-то расскажи.

Мне же надо отдавать джаррам долг, может, как-нибудь сумею помочь с болезнью?

– Меченому можно, – вздохнула девочка. – А я знаткая, мне Буся всю жизнь об этом рассказывала. Ну, короче. Наш народ пошёл в Башню сам, по своей воле. Мы издревле её почитали, и много поколений готовились к выживанию, учили детей сызмальства. А всё почему? Потому что соседи. Проклятые кворры. Мы с ними всегда воевали, через двунебесье: то мы на них обрушим какие-нибудь напасти, то они на нас огненный град. Победить не получится, мы друг от друга далеко, зато отомстим за прошлые жертвы!

– То есть, в вашей звёздной системе было две планеты?

– Ну. Наша и кворров. Вот мы испокон веку и грызлись, как крыса с капканом.

– И они навели на всю вашу расу недуг? Наверное, генетический.

– Погоди, не так всё было. В этом кворры как раз не при чём. Мои предки провели мега-обряд и призвали Башню. Я до сих пор этим горжусь, пусть при мне всё было уже плохо, но тогда предки круто сделали. Буся там была и знает, она мне всё рассказывала.

Девочка погладила ящик, заботливо укутанный в оборванный плащ.

– Так вот, Башня пришла, и джарры стали ходить в неё целыми племенами, народами, чтобы стать круче и наконец победить кворров.

Мда, какая же жесть, подумал я, но вслух ничего не сказал. Замучить планету и свою расу сначала бесконечной местью и войной, наверняка уже давно забылось, кто первый начал и почему. А потом ещё и окончательно угробить свой мир, призвав Башню. Ради чего, неужели не могли хоть как-то договориться с этими кворрами?

Орчана словно услышала мои мысли и развела руками:

– Одни племена хотели заключить с кворрами перемирие, но через двунебесье попробуй договорись. И кто знал, на каком языке они хрычут. В общем, все попытки переговоров провалились.

– И твои предки решили стать круче всей расой, чтобы победить в войне.

– Таков был план. И вот герои нашего народа покрутели, хотя многие погибли на этажах, но поменьше, чем у других, мягкотелых народов. Используя крутую магию, мы наконец смогли преодолеть двунебесье и шагнуть на планету кворров, предвкушая, как сейчас размажем их, – Орчана говорила злобно-мечтательно, будто сама была там, в авангарде героических предков. – Только оказалось, что никаких кворров нет. И никогда не было. Там планета нестабильная, всё время землетрясения, тяжесть маленькая, осколки всё время выходили на орбиту и потом падали огненным градом на нас. А кворров придумали наши предки-шаманы, и мы в них сильно поверили. И воевали. Ни с кем.

Ну звездец, вообще отлично. Я безусловно сочувствовал джаррам, но определённая степень злой иронии в голове тоже горела. Орчана тяжело и прерывисто вздохнула, и злая ирония погасла.

– Беда была в том, что Башня уже проросла в наш мир, и он начал разрушаться. Мы пытались его спасти, строили убежища, которые вместе покрыли планету могучей защитной сетью. Но было поздно. К нам пришёл Судья из Мироведов и вынес джаррам приговор: что мы не достойны собственного мира и потеряли его по своей воле. И тогда наш дом раскололся на сорок сороков кусков. Так вышло, что предки принесли всё в жертву войне и силе. Ну и пришлось джаррам восходить в Башне, больше-то делать нечего.

– Так, погоди. Это очень крутая история, но в ней нет ничего про недуг.

– А так нужно, слушай дальше, торопыга. Из-за всего, что случилось, джарры воспылали негодованием на самих себя и дали всеобщую клятву: стать ещё сильнее и найти новый дом. Так начался наш священный поход по мирам в поисках подходящего.

Нехорошее предчувствие шевельнулось внутри. Нет, только не это, дорогая судьба. ТОЛЬКО, БЛИН, НЕ ЭТО. Я не хочу защищать Землю от нашествия джарров с клятвой крови, которая на мне висит!

– И вот предыдущее поколение, типа мать моя и отец, их братья и сёстры пошли по этажам, по испытаниям, но раз в оборот все собирались в убежищах, чтобы обменяться информацией. У каждого племени было убежище, на одном из осколков нашей разрушенной планеты. И главное, – Орчана помедлила, подбирая слова, – джарры стали как одержимые. Раньше мы были воители чести и законов, порядков и ритуалов. А после Раскола все стали… проще и диче, злее.

– Откуда ты можешь знать, тебе же не с чем сравнивать?

– А мне читали в детстве старые сказки, они совсем не такие, как новые. Мама пыталась меня воспитывать как домашнюю, в старых порядках. Но я не послушалась и сбежала с нашего осколка в Башню, чтобы воевать со всем миром и найти новый дом, так у нас призывают. Буся меня научила и помогла. На осколке всё равно очень плохо жилось даже до болезни, а теперь уж… Короче, новые джарры стали резкими и злыми, даже мы сами так говорим. Что раньше были как сталь, а теперь как наждак.

Она почесала в боку и сплюнула.

– Ну и один из наших героев нашёл на свою голову вражду. Не может наждак не содрать кому-нибудь кожу, рано или поздно сдерёт, и начнётся вражда. Как говорит Буся, это было не невезение, а закономерность. А невезением стало то, что он задрался с Бесцветными. Те жестоко его наказали касанием распада. Он пришёл к нашим шаманам и потребовал во имя народа и Священной Клятвы спасти его и ответить местью. И многие бойцы его племени поддержали его на гууле. Так оно и пошло-поехало, одни были против, другие за, гуул решил лечить, но не отвечать; племя всё равно ответило… в общем, началась война джарров и Бесцветных.

– Как я понимаю, ничем хорошим эта война не кончилась.

– Вообще ничем. Мы проиграли.

– Мы! – не удержался я. – Орчана, тебе сколько лет тогда было, когда разразилась война и твои сородичи проиграли?

– Три.

– И причём здесь ты?!

– Джарры вместе, – сказала девочка. – Джарры не бросают своих. Все проиграли, и я проиграла.

– А что с тем наждачным героем, кто всё это начал и первый получил заразу?

– Долго геройски боролся с тленом и распадом, мучительно проигрывал, и в конце истощился в пыль. Последними словами проклял предков и свой народ, и самого себя. Впрочем, его к тому моменту уже почти все прокляли и ненавидели. Только было поздно, ведь он уже заразил слишком многих: шаманов, что пытались изгнать болезнь; кровных воинов, которые защищали его от покушений других племён… и даже врагов из нашей расы, которых он поразил в битвах.

– Какой молодец, – тихо сказал я и покачал головой.

– Его имя стало символом предательства и презрения в нашем народе… наряду с остальными из Презренной Дюжины. Те, кто натворили ужасных дел и бед… ну, больше всех остальных. Дюжина вообще регулярно обновляется, но этот гад там на первом месте!

В общем, народ джарров был непростой, не особо саморегулирующийся, это мы уже поняли.

– И что в итоге? Этот тлен неизлечим?

– Да практически нет. Помогают уровни, потому что чем выше твоя сила, тем дольше ты можешь сохранять себя. Набрал десяток уровней, можешь слегка отдохнуть, на пару месяцев их хватит. Потом закончатся, тлен начнёт разъедать тебе силу, выносливость, ловкость. Когда они ослабеют, перейдёт на красоту и харизму, потом на разум…

– «Чтобы выжить и просто остаться на одном месте, нужно бежать изо всех сил», – слегка переиначил я.

– Точно, – кивнула Орчана, – Прям как у нас в сказке.

– А джарры пробовали заключить с Бесцветными мир?

– Пробовали, но переговоры пришли к продолжению войны. Дело в том, что наш Презренный осквернил их святыню, и она уже не будет прежней. Так что Бесцветные решили, что будут воевать с нами до нашего полного истребления. В принципе, не долго осталось. Вот наши вожди и шаманы побираются, ищут должников, ставят на них метки. Всё какая-то помощь.

– Ясно.

Да уж, и это только самый поверхностный рассказ о ситуации джарров. Скорее всего, если начать разбираться, всплывёт ещё миллион подробностей, которые дополнят и поменяют картину. Ладно, на сегодня хватит исторических экскурсов, базу я узнал, а дальше как-нибудь потом.

– А ты не заражена?

– Нет. Молодняк уже давно держат подальше от предков, у нас даже есть свои убежища для младших. Я с Бусей выросла больше, чем с родителями. Но беда в том, что тлен всё равно пробуждается в каждом, кто достигнет определённого возраста. Он появляется и начинает потихоньку разъедать, уничтожать. Так что мы вымрем, постепенно. Как ни борись, чего ни делай, выхода особого и нет.

Орчана говорила всё это спокойно и взвешенно, с толикой здорового цинизма. Видимо, девочка настолько с раннего детства свыклась с этой ситуацией, что физически не могла из-за неё переживать и страдать. Как рождённые на войне, которые ничего, кроме войны, не видели и не знали, не могли взять в толк, что она когда-нибудь закончится, и жить станет можно вообще по-другому.

– Есть выход, – сказал светлый и спокойный голос Хопеша, который помешал длинной стеклянной ложечкой странный зернистый напиток в красивой витой колбе и протянул его нам. – Он всегда есть, надо только его найти.

– Пф-ф, много ты понимаешь, – презрительно ответила Орчана.

– А ты попробуй.

– Горячее?

– Нет, оно дымится потому, что растворяется и исчезает у тебя на глазах. Это энергетический чай-пшиксус, пшшшш, и его нет. Пейте скорее!

Орчана принюхалась, и я заметил, что девчонка сжимает в кулаке амулет из зелёного пористого камня. Что-то от ядов? Сканер напитка или нейтрализатор? В любом случае, она зажмурилась и залпом выпила полколбы, быстро передав мне. У меня противоядий и анализаторов не было, и с одной стороны, я мог решить, что раз подозрительная и недоверчивая Орчана выпила, значит, подвоха нет, и мне тоже можно.

Но если честно, я не особо доверял Хопешу. Думаю, куда меньше, чем юная джарра, которая по простоте душевной его явно недооценивала. А вот я оценил: уж очень он был хорошей псиной, такой харизматичный и дипломатичный, такой интересный и явно мирный. Слишком явно. Я совершенно не хотел пить напиток из неизвестно чего с неизвестно каким действием.

Когда наши взгляды на секунду встретились, Хопеш вдруг моргнул и неловко задел колбу рукой, остатки пшикуса выплеснулись шипящей пеной с красивым отливом и растаяли в воздухе. Пахнуло восхитительной смесью моря и облаков, дождя и водопада, обрыва и фьорда – со щепотью тимьяна; меня словно обдало невидимой, но очень пенистой океанской волной.

– Ой, – слегка обиженно фыркнул пёс. – Такой ценный напиток, ну что же ты промедлил, соня Яр-р-р!

И ловко убрал колбу в инвентарь.

Погодите. Он только что во мгновение ока прочёл моё недоверие, понял, что сейчас будет неловкий момент, когда я или откажусь пить его чай и проявлю подозрение, или заставлю себя выпить против воли… И не дал мне этого сделать, за полсекунды придумав, как решить затруднение? А он хорош.

– Жрачно! – восхищённо крикнула Орчана, раскинув руки в восторге. Её глаза сверкали, а щёки непривычно порозовели. – Очень жрачно, ушастый. Беру свои слова назад: ты не бесполезный.

– Ладно, – сказал я, улыбнувшись. – Спасибо за чай, Хопеш.

– Не за что, временные спутники по жизни.

Смердячая смола реально смердила и реально действовала, так что вскоре мы собрались и вполне нормально пошли вниз по лестнице. Орчана пребывала в милейшем расположении духа, словно её слегка подменили. Охотно рассказала, что этот лесной коридор существует уже давно и его воздвигали искусные маги, которые сумели обойти пограничные защиты, так что коридор вёл нас внутрь речной республики Хэзреш. Ещё минут сорок пути, и будем на месте.

Я спускался и думал о предсказании великой богини. Был ли Клык врагом, который превосходит меня во всём? Вроде и похож, а на самом деле нет, ведь я победил его пригоршней находчивости и ценным ресурсом, без всякого предзнания.

Могла ли ищейкой быть Орчана? Пока ничего в девчонке не выдавало подобного, у неё была другая история. История, которая сильно взяла меня за живое. Так или иначе, я был связан с этим несчастным народом, который сделал всё, чтобы угробить свою планету и себя самих. Нужно было подумать, как я могу им помочь, ведь шаманка рано или поздно с меня спросит. Но не сегодня.

А вот кто очень даже подходил на роль ищейки и врага, который превосходит меня во всём – так это мирный, мягкий и умный Хопеш. Он был хорош, и если смотреть за ним внимательно, то начинало казаться, что он хорош во всём. Внимателен, осторожен, расчётлив, умён. При этом харизматичен, обладает нестандартными умениями и возможностями, путешествует по мирам. Чем не ищейка?

Кто вообще сказал, что мой враг будет страшным, злобным и сволочным? Вполне возможно, что им окажется именно тот, кто мне по душе. Кто в другой ситуации и в другой жизни мог бы стать другом. Эта мысль была невесёлой.

Есть ещё одна старинная пословица: «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе». Поэтому я и согласился путешествовать с незнакомцем вместе – ибо помешать нашей встрече с ищейкой я уже не смогу, она предрешена и пытаться бежать от неё глупо. А вот постараться себя не выдать или узнать врага поближе перед тем, как он нападёт, – это было единственное, что я мог сейчас сделать.

Ведь избежать встречи с Ищейкой мне не суждено, но я мог постараться к ней подготовиться. А в этом плане Базарат как раз идеальное место: во-первых, тут толпы существ со всех миров подряд, легко затеряться; во-вторых, часовая защита владыки Обу-Хурая после первой смерти; в-третьих, повсюду магазины и мастера, за деньги можно купить всё, что только может потребоваться. Ну а в-четвёртых, если бы я даже мог уйти на следующий этаж, то с чего встреча станет лучше там, в неизвестном новом месте? Например, зайду на этаж, а там дождь из астероидов – и выживай, претендент. Или нападение монстра. А к испытанию добавится ещё и встреча с Ищейкой. Нет, спасибо, уж лучше тут, в куда более безопасном (ну, сравнительно безопасном) Базарате.

Мы спускались, любуясь красотой экзотичного южного леса, вдыхая ароматы и наслаждаясь обменом колкостями между Орчаной, Хопешем и мной.

– Во, – сказала она, показывая в просвет между деревьями. – Река близко.

Мы заглянули в прореху между крон и увидели величественный разлив Хэ: десятки и сотни проток и островов, каменные порталы и множество лодок, яхт, яликов и кораблей. Помосты и причалы, магазины и лавки, лотки, загнутые крыши с резьбой и остроконечные верхушки зданий. Множество ночных фонарей, огней и окон, а также плывущую над всем этим великолепием луну.

– Конец близок, – хмыкнула Орчана. – Не факт, что ваш, но нашего пути точно. Готовь денежки, ушастый, с тебя пять монет!

– Непременно, – тут же согласился Хопеш. – Прими их, ну, не сказать, что авансом, но уже сейчас.

Холодный речной ветер обдал мне лицо. Без сомнения, момент истины близок. Смогу ли я использовать предзнание правильно, чтобы изменить судьбу?

Лесной коридор оборвался неожиданно, так же, как и начался. Мы стояли в каком-то заброшенном речном доке на окраине бесконечного порта Хэзреш, под прохудившейся дощатой крышей, давно не знавшей ремонтного молотка.

– Ну вот, – кивнула Орчана, – мы и на ме…

Посреди дока над разваленной полусгнившей лодкой висело потустороннее существо, от вида которого нас троих на секунду сковал шок. Круглые глаза вспыхнули бледно-синим, повсюду вокруг заколотились отсветы, но не молнии, а какие-то эфирные разряды. Создание протянуло конечность в мою сторону, все его многочисленные обломки-шипы-перья, – сложно сказать, что это было на самом деле, – разом дрогнули. А воздух вокруг жадно завибрировал, оглушающе пульсируя в ушах:

– Ты-ы-ы-ы. Нашё-ё-ёл. Смерть.

Глава 2 – Планарный параллакс

– Это за мной! – тут же крикнул Хопеш. – В стороны!

Он бросился вправо и замахал руками, привлекая внимание монстра, тот развернулся и полетел на пса, раскинув крылья. Выходит, чудище и правда пришло за ним. Воздух внутри старой верфи ходил ходуном, повсюду мелькали потусторонние отсветы.

– Анома-а-а-лия, – шелестело существо, шевеля отростками. – Сдви-и-иг. Устранить.

Рта у него не было, и отзвуки доносились со всех сторон, разными голосами.

– Это джурок, живое планарное эхо! – торопливо крикнул Хопеш. – Встаньте и замрите!

Мы разбежались и втроём образовали треугольник. Гиен швырнул в воздух хитро закрученную металлическую спираль, похожую на головоломки, которые нужно сцеплять и расцеплять; только в её очертаниях было что-то от невозможных фигур Эшера. Штука завертелась в воздухе, как юла, набрала скорость и тонко засвистела – джурок моментально потерял ориентацию, будто споткнулся в воздухе, ослеп и оглох.

– Перебо-о-ой. Поте-е-еря. Найти.

Штука крутилась и свистела всё сильней, у нас заложило уши, но джуроку было хуже, он содрогнулся и озирался в полном непонимании, как Джон Траволта из известного мема, хотя висел всего в метре от Хопеша и мог дотянуться до него лапой. Пёс с большим облегчением выдохнул:

– Это существо из эфирных планов. Оно как бы ненастоящее…

– А выглядит как настоящее, – хмыкнула Орчана, которой было лишь бы поддеть.

– Чего оно хочет? – спросил я, пытаясь понять, сколько времени нам дала свистящая юла. Как раз после моего вопроса она начала замедляться, а свист затихать.

– Я шёл по планарному компасу из мира в мир, но компас дал сбой и выкинул меня в Базарат. Похоже, я угодил в аномалию и подхватил узел нестабильности, джурок хочет его сожрать.

Пёс сглотнул.

– Он сам ходячая аномалия. Если поглотит узел, сможет эволюционировать в стационарную, и тогда её придётся стабилизировать!

– Так дай ему сожрать аномалию, – простодушно предложила Орчана. – Она тебе разве нужна?

– Он проглотит её вместе со мной!

– Пф, опять спасать твою задницу? Ладно, десять воронов.

– Ладно! – воскулил Хопеш, потому что джурок уже почти пришёл в себя и начал опять разворачиваться в сторону пса. Крылья-отростки существа подёргивались, как в спазме.

– У него есть слабые места? – я смотрел на странное волокнистое тело и прикидывал, как лучше атаковать существо.

– Есть: рифмика! – последовал неожиданный ответ.

– Чево?

– Любые рифмованные речи! Он, по сути, материализовавшееся эхо фраз, которые кто-то сказал, путешествуя через эфирные планы. Слова – основа джурока, и словами можно ранить его сильнее всего, потому что рифмы создают разрушительный для его структуры эхо-параллакс. Главное – подобрать наилучшие…

Спираль докрутилась и упала вниз, джурок очнулся и громко, разгневанно зашелестел на разные голоса:

– Угро-о-оза. Вку-у-усный. Взять.

Он схватил Хопеша за горло, приподнял и начал разевать… нет, не пасть, а всё тело. Волокна расслаивались, раскрывая нутро существа, и там зияла клубящаяся бездна, пронизанная бледными отсветами. Чёрные руки потянули Хопеша внутрь, а крылья стали смыкаться вокруг, отрезая путь к бегству. Бедный гиен извивался, пытаясь вырваться, но без толку. «Почему же он не выкрикивает стихов?» – подумал я. Потому что волокна, которые у джурока вместо пальцев, заплели Хопешу пасть и он мог лишь испуганно мычать.

Но тут в бой вступила Орчана:

– Как море, от края до края степи – вздымаются флаги, куда ни ступи! И копья склонились прибойной волной, и в яростном крике рождается бой!

Похоже, одно из преданий её народа, которые зеленокожие усваивают с молоком матери и подзатыльниками отца. Мощный речитатив оглушил монстра: услышав ритмическую речь, он замедлился, а каждая рифма била по нему, словно сильная оплеуха. Я подспудно поразился тому, как ловко Башне переводит джарсский эпос на лету.

– Ш-ш-ш! – зашипел джурок и выбросил вперёд руку, которая выросла и удлинилась, пересекла половину дока и схватила Орчану за лицо, оплетая волокнами рот.

– Ты не заткнёшь пасть свободе! – крикнула девочка. – М-м-м-м, ф-ф-ф…

Всё-таки заткнул. Ситуация быстро становилась критической, а настоящие герои в критической ситуации действуют трезво, эффективно и эффектно. Поэтому я замер с открытым ртом, а все стихи, которые когда-либо слышал и учил, разом выветрились из головы. Но через секунду, когда джурок потащил извивающуюся и мычащую Орчану себе в пасть, а Хопеш уже наполовину провалился в бездну, отчаянно ускребаясь руками и ногами и пытаясь не дать себя проглотить – из меня само собой вылетело максимально подходящее случаю:

– Чёрный ворон, что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься, чёрный ворон, я не твой!

Выкрикивая эти поистине народные, а главное, короткие строки, я обрушил на монстра град рифм словно град ударов, на каждой строчке делал шаг вперёд и декламировал всё уверенней и громче. А джурок от каждой рифмы получал мощную оплеуху, от которой его чёрные волокна крошились и разлеталась в стороны, всё переплетённое тело шаталось и слегка меняло формы.

– Что ты когти распускаешь? Что ты песнь свою поёшь? Коль себе добычу чаешь, без добычи прочь уйдёшь!

Верно нас учили: меткое слово бьёт больнее клинка. От каждой строчки из монстра выбивало целые пласты чёрной волокнистой ткани, они разлетались вокруг, как перья или сухие листья, рассыпаясь на глазах. Тело джурока исхудало, рука с Орчаной подломилась и лопнула, в ворохе чёрных волокон девочка бухнулась в воду, ибо дощатый пол в том месте заканчивался причалом и старой разбитой лодкой.

Хопеш выкарабкался из пасти бездны, освободил свою гиенскую пасть и незамедлительно пролаял:

– Я шёл! По шёлковым полям! Навстречу! Радугам и снам! И так тянулся! К красоте! Но лишь очнулся! В темноте!

Я не особо понял содержание этого хиппи-стиха, но его максимально краткие и плотно зарифмованные строки по эффекту были сравнимы с пулемётной очередью. Они прошили и без того исхудавшее тело джурока, который содрогнулся, зашипел и завыл. Бледные отсветы пробились изнутри него, фигуру охватил замерший во времени спазм, а воздух вокруг заполнили десятки одновременно говорящих голосов, которые заглушили всё остальное.

Долгое мгновение джурок пытался сохранить форму и удержать себя в реальности, замерев на грани. Но я добил его классикой:

– Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик…

Существо завыло и взорвалось.

– Тьфу, – плюхнула Орчана, выбравшись на скрипящие доски, недовольно выплюнув воду и скинув с себя шмат водорослей. – Вся промокла.

Она встрепенулась, словно кошка, окатив меня ворохом брызг. Хопеш сидел с высунутым языком и пытался отдышаться.

– Ну и ну, – сказал он наконец, удивлённо на нас глядя. – Спасибо огромное, что спасли меня и мой компас… А у вас мощная культура.

– А то, – без сомнения кивнула джарра.

Слегка обсохнув, мы поняли, что пришло время прощаться. Орчана честно выполнила своё обещание и получила от Хопеша очередную горсть заветных чёрных монеток, которые наверняка будут потрачены на еду взрослым и поражённым болезнью джаррам, ради которых девчонка и ходила на заработки.

– Если нужны честные товары и поменьше обмана, найдите Бухту Джа, а в ней двух торговцев: Щёлкаря и Шелеста, – посоветовала Орчана. – Они не любят хитрить, так что с ними можно иметь дело.

– А если сказать, что мы от тебя, дадут скидку?

– Не-е, лучше НЕ говорить, что я вас навела, а то сделают наценку.

– Так ты грабительница или нет? – спросил я напоследок, пытаясь понять: Орчана собиралась нас ограбить в пути и выкинуть в далёкие лесные закоулки и не сделала это только из-за нападения бандитов? Или всё-таки нет?

– Ты что, идиотина, – рассердилась джарра. – Я проводница. Но чего мне говорить другим вольным трофейщикам Думрока? Что я честная и мягкотелая?! Нет уж.

– Наша милая подруга лишь мимикрирует под злобную бандитку. Для выживания. Но сохраняет верность древним принципам расы джарров.

– Сам ты милый, пёс, – огрызнулась девочка, а вот насчёт принципов спорить не стала.

– Ладно, – сказал я. – Раз так, то где тебя и твою БаБусю можно найти?

– Это смотря зачем.

– Отдать долг крови.

– Тогда слушай и запоминай.

Она встала на цыпочки, одновременно бесцеремонно пригнув меня вниз, ибо всё равно не дотягивалась, и прошептала на ухо, где именно в диких лесостепях Думрока находится закрытое убежище джарров, как его найти и по какой кодовой фразе меня туда впустят.

– Между прочим, у меня развито пространственное осязание, – заметил Хопеш. – И я прекрасно осязал всё, что ты сказала. До последнего слова пароля.

Орчана нехорошо скривилась.

– Расскажешь кому-нибудь – найду и убью, – пообещала она.

После чего весело помахала рукой и двинулась прочь.

– А нам-то куда идти? – спросил я напоследок. – Ты вообще ничего не сказала.

– Пф-ф, детишки. Вы на окраине речной республики Хэзреш, вот перед вами река, в неё ходить не надо. В той стороне Пирамида, её невозможно не заметить, туда вам подниматься смысла нет. Так что вам в противоположную сторону вдоль реки, идиоты!

– И то верно, – пробормотал я, махнув на прощанье этой поистине удивительной тринадцатилетней девчонке.

– Ну, Яр-р-р, – пёс поднялся и весело высунул язык, – пошли искать торговцев? Мне не терпится купить сувенир. Я покупаю их в каждом мире, где довелось побывать.

– И инвентаря хватает, чтобы все их хранить?

– Нет, поэтому я дарю сувенир в следующем измерении. Чтобы не захламляться.

Глава 3 – Идущий собственным путём

Мы шли по окраинам порта, и уже через пару кварталов заброшенные здания сменились действующими, в основном это были ремонтные и лодочные мастерские, но регулярно встречались рыбацкие постои. Множество самых разных лодок лежали на специальных вылазах дном вверх, повсюду стояли рыбацкие стойки с растянутыми сетями, корзины, полные рыбьих костей и другие, полные чешуи. Палитра запахов заставила меня обмотать нижнюю половину лица банданой (вот и нашлось ей применение), а Хопеш, наоборот, шёл и вдыхал их с довольной мордой.

– А знаешь ли ты, Яр-р-р, что день и ночь в Базарате длятся по четыре часа?

– Теперь знаю.

– И по часу между ними на рассвет и закат.

– Значит, сутки этого мира идут ровно десять часов?

– Так пожелал великий владыка Обу-Хурай.

– Если он воплощение жадности, то мог бы сделать сутки в своём мире побольше, побольше.

– Так наоборот, – поднял коготь гиен. – Меньше сутки, быстрее круговорот всего.

В этом была своя логика.

Вокруг царила короткая ночь, но, видимо, пословица «этот город никогда не спит» относилась и к Базарату, не важно, о какой его провинции идёт речь. По реке скользили лодки и ялики с фонарями на корме и носу, они перевозили грузы, накрытые полотнищами с лёгкими светоотражающими символами. Когда два ялика выползли друг на друга в речном завороте, свет фонаря первого заблаговременно отразился в боку второго – там просияли какие-то крабы, видимо, знак крабовой фактории, и первая лодка сменила курс.

Фонарей и ламп на зданиях в этом районе водилось немного, поэтому мы шли по переулочкам и дощатым мостикам в полутьме, но именно «полу», ведь крупная и яркая луна ползла над нами и хорошо освещала пейзаж.

В глубине канала иногда проплывали большие светящиеся рыбы, высвечивая свои жирные и весьма красивые фигуры. Они напоминали огромных декоративных рыбок из японских прудов. А по небу регулярно пролетали воздушные суда, в основном, небольших размеров. И чтобы не лететь в полной тишине, сопровождаемой не самым приятным скрипом дерева и натянутых канатов, на них вешали маленькие и тихие звеняшки, которые висели по всей нижней линии и мелодично украшали полёт. А ещё большинство воздушных кораблей не ходили по воде, поэтому дно у них было плоское, ибо так гораздо удобнее – и хозяева не теряли рекламное место даром, а рисовали на донных плоскостях завлекательные картины.

Прямо у нас над головами проплыла внушительная баржа, на дне которой мерцала картина, нарисованная уже слегка выцветшими, но всё ещё хорошо заметными алхимическими красками: полуголая русалка с красивыми формами, но с пугающими рыбьими глазами и губами навыкат держала в руке красивую ракушку и дула в неё, оттуда выливалась волна звука. Подпись гласила: «Лучшие ракушки только у нас в ОКО – Океанский Консорциум Оттертрал!»

Залюбовавшись на уродливую русалку, мы едва не столкнулись с ещё более уродливым рыбаком. В нижней точке выгнутого моста сидел пожилой гуманоид с бурой кожей, покрытый мелкими бородавками. Он широкими пальцами с перепонками перебирал старую рыбацкую сеть и смазывал её маслянистым раствором.

– Хей, уважаемый, – спросил Хопеш. – Не подскажете, как пройти в Бухту Джа?

Бородавчатый молча указал рукой в направлении слегка в сторону от реки и вернулся к своей сетке. Пожав плечами, мы двинулись туда, и достаточно быстро пейзаж сменился. Во-первых, исчез запах рыбы, во-вторых, каналы стали куда аккуратнее, они были обложены камнем и обустроены деревянными мостками. Повсюду виднелись склады, но уже не большие и безликие, как на окраине, а с красиво оформленным фасадом. И на первом этаже каждого строения работал (да, ночью) какой-нибудь магазин.

«Спецовки Мастера Шлобба», «Прыткие Инструменты Аурелиса», «Алхимический Котёл Чуни», «Корм для зверей и двуногих», «АлХимЧистка» – эти и другие вывески подмигивали волшебными огоньками, переливались знаками, сверкали начищенными рамками. На многих витринах располагались завлекающие выставки, благодаря которым такая лавка выглядела как мини-музей и сразу хотелось зайти. А ведь это ещё окраина! Тут магазины выглядели в целом аккуратно, но старовато и бедновато, им не хватало лоска, новизны и дороговизны. И всё равно классно.

– А, ходоки, подходите поближе, попробуйте моё новое лакомство: морской лурк.

Это произнёс некто, стоящий у самой реки, необычным глухим и осклизлым голосом, как будто с забитым носом, полным неизбывного хлюпа. К нам обращался не такой уж и гуманоид, хоть и прямостоящий с двумя руками и ногами. Но его голова казалась огромной и возвышалась назад, как Пизанская башня под наклоном. Существо напоминало осьминога, приделанного к человеческому телу, и отчасти иллитида – тонкие щупальца-усы помогали ему перебирать товары в крупном сундуке, который стоял распахнутый у его ног.

Похоже, этот товарищ вышел прямиком из воды, он был влажный, а вот одежда осталась сухой. Небось, магия, чтобы в реке не мокла, или алхимическая пропитка, – удобно.

– А из чего сделан этот морской лурк? – уточнил я, рассматривая то ли длинных креветок в кляре, свёрнутых цветными спиралями, то ли запечённых в тесте червей.

– Из морского лурка, – помедлив, осторожно ответил торговец. – Это илистая многоножка, очень сочная и вкусная, вяленая в горячем полуденном песке и вывалянная в горсти гирканских специй.

– Спасибо, аллергия на морепродукты, – соврал я, стараясь подавить отвращение.

– Замечательно, дайте пять штук! – воскликнул Хопеш и тут же сожрал их с довольным чавканьем, отсыпав торговцу пять котиков. – М-м-м-м…

– И как?

– Сочно, хрустко и специфично – как обещали!

– Ладно, двинули дальше.

– Ну постойте, постойте, друзья, – хлюпнул довольный торговец, запросто взяв нас с гиеном за плечи своими лицевыми щупальцами, словно мы с ним были закадычные друзья. – Теперь, когда наши отношения освятили узы удачной торговой сделки, я могу предложить вам реальный товар. А не эти завлекающие вкуснючие лурки, которыми торгую для отвода глаз и чтоб не платить налоги.

– И что за реальный товар?

– Я продаю первоприходцам слово силы, открывающее путь в Базарат! Купите всего один раз, а потом сможете возвращаться сюда сколько угодно, это ли не счастье? Это ли не выгода, помноженная на всю дальнейшую жизнь? Причём, чем ценнее вещь вы пожертвуете при входе, тем больше денег подарит вам бесконечно щедрый владыка Обу-Хурай!

Ага, слово силы Базарата работает точно так же, как пароль в харчевню Жруни.

– И это драгоценное словечко я отдам вам обоим всего за одну звезду! Лишь по половинке звезды на брата, когда ещё будут такие цены?

С точки зрения экономической эффективности это могло показаться выгодным и вполне оправданным вложением средств. Но что-то в виде и голосе торговца, его явно невысоком месте в иерархии речной республики Хэзреш и в жадноватой навязчивости «дружеских» объятий подсказывало, что не стоит спешить расставаться с немалыми для нубов деньгами.

– О, дорогой лурковод, – усмехнулся Хопеш. – Ваши лакомства хороши, а вот ложь поистине ужасна. Не в плане низости, к которой вы прибегли, а в плане нескладности и шитости белыми нитками, короче, вы просто бездарный лжец. Печально смотреть на ваши потуги, они смогли бы оболванить лишь самых неопытных и доверчивых претендентов. А мы с моим спутников всё-таки уже тёртые путешественники и чуем подвох.

– Э? – булькнул склиз, получив тирадой под дых и слегка ошалев.

– Мы новички в Базарате, и вы увидели это по нашим системным меткам, потому и решили одурачить, – вежливо и радушно объяснил гиен. – Но иногда нехватку практического опыта может заменить хорошее образование. А оно говорит мне, что слово силы Базарата даётся каждому совершенно бесплатно. Сразу же после первой серьёзной сделки на сумму от одной звезды и выше.

Вот оно как, а я и не знал. Хорошо, что Хопеш такой начитанный.

– Так я и предложил вам серьёзную сделку! – заюлил торговец. – Конечно, я имел в виду, что отдам вам весь сундук лурков, всего-то за одну звезду, а драгоценное слово вы получите в придачу!

– Врать вы по-прежнему не научились, – вздохнул гиен. – Печально.

– И убери свои мокрые щупальца от моего инвентаря, вор, – я сграбастал и сжал сразу весь пучок ложноручек торговца, которые незаметно дотянулись кончиками до наших с Хопешем солнечных сплетений. И торговец испуганно булькнул, пойманный с поличным.

Обычные люди носят ценности в сумках, в карманах штанов или под поясом, и для того, чтобы их обворовать, требуется ловкость рук и немного мошенничества. А у восходящих Башни ценности прячутся в инвентарь, и чтобы незаметно пошуровать там и вытащить-воплотить украденное, нужны особые способности и умения. Осьминожья морда ими явно обладал, потому и дотянулся до солнечного сплетения: ведь это нервный и энергетический узел в теле любого гуманоида, и все нематериальные тела завязаны на него.

Сделав прямое касание щупальцем, торговец-вор получил возможность проникнуть магической версией щупалец внутрь. Но не успел этого сделать, потому что как только он применил магию, чистота во мне встрепенулась. Я схватил все щупальца разом и воспользовался любезно предоставленным преимуществом прямого касания – то есть моментально обнулил магию воды и воздуха, получив по 6 энзов в каждую руку.

– Отпусти! – взбулькнул вор, ещё более гнусаво, чем раньше.

– А хочу ли я отпускать? Наверное, нет, хочу сдать тебя монахам в белых робах.

Ведь справка сказала, что местным культом Обу-Хурая управляют такие служители и именно они занимаются контролем легитимности торговых потоков. Вряд ли они будут милосердны к вору, который срывает заложенный владыкой порядок вещей?

– За что сдавать? Я всего лишь по-дружески вас обнял, ничего не было!

– Ай-яй-яй, – грустно сказал Хопеш. – Если бы только я не вёл проникающие сканирующие записи всего происходящего. Во всех спектрах.

И развернул рядом с нами в воздухе обалденно качественную голограмму, на которой крутился один зацикленный момент: как вор дотягивается щупальцами до наших солнечных сплетений, а потом голограмма переходила в магический спектр и показывала, как он незаметно кастует свою проникающую магию, и магические щупальца тянутся от реальных к нам внутрь. Бр-р-р.

Но всё было заснято на видео, ай да Хопеш, ай да сукин сын! Вор обмяк, осознав, что его держат не только за щупальца, но и за яйца.

– Возможно, мои отменные раковины-замшелки, печёные на лавовых камнях, помогут загладить это пренеприятное происшествие? – заискивающе спросил он. – В каждой второй раковине вы найдёте жемчужину!

– Возможно, – улыбнулся Хопеш.

– Вот, пожалуйста, примите их в дар! Это лучшее и самое ценное, что у меня есть…

Торговец покопался в глубинах своего сундука и протянул нам две больших и тяжёлых створчатых раковины, реально замшелых, покрытых толстым слоем мягких зелёных наростов. В отличие от жареных сороконожек из его основного меню, эти раковины выглядели действительно хорошо, каждая завёрнута в лист промасленной бумаги, пропечатанной зелёным значком, и завязана простой, но элегантной плетёной тесёмкой. Видимо, это и вправду было самое дорогое в ассортименте осьминога.

– Сколько такие стоят? – спросил я, сильнее сжав щупальца, так, чтобы ему стало больно.

– По десять воронов каждая! Их добывают в глубоководных гротах, и ныряльщики продают их минимум по шесть-семь…

– Ладно.

– А выгодная стратегия, – хмыкнул Хопеш, когда мы отошли от незадачливого вора. – Притворяться простаками, ловить тех, кто пытается нас развести, и получать взятки за то, что не сдадим их белым монахам.

– Изи плюшки, – улыбнулся я.

– Может, провернём эту схему ещё пару раз?

– Может. А ты крутой, Хопеш. С этой сканирующей записью.

– Мне положено, я же ищейка.

Твою мать. Внутри всё сжалось, но я постарался остаться максимально спокойным.

– Ищейка?

– Так неформально называется мой класс: планарный охотник.

– И за кем вы охотитесь?

– Лично я – за знанием.

– А как насчёт всяких беглых преступников и прочих, за кого назначена награда?

– Нет, это не мой путь, – странник пожал плечами. – Другие ищейки занимаются охотой за головами, а я опять пошёл не по положенному пути, а по своему собственному.

– Опять?

– В детстве мне дали имя меча, но я так и не стал воином.

А, вот как. Слово «хопеш» действительно означало особый загнутый египетский клинок. И с самого знакомства с гиеном я думал, просто ли это фонетическое совпадение, или Башня сохранила значение имени и перевела его на понятный мне язык? Выходит, второе.

– Тебе был уготован путь воина?

– Да. Отец растил из меня бойца Песчаного Легиона. Наш народ проиграл великую войну и два поколения готовился к новой. Но мне оказалось не по нраву рвать, кромсать и калечить, да и зализывать раны тоже как-то не очень. Так что, когда мне исполнилось десять, я убежал и прибился к бродячему цирку между мирами.

– Ух ты.

– Да, это был удивительный цирк, – гиен улыбнулся, его карие глаза заблестели от воспоминаний. – Сначала я просто работал за еду, потом обучился магии иллюзий и стал помогать выступать, постиг науку прыгать в пространстве и прятаться, стал одной из звёзд представления. Ну а под конец старые ловкачи приобщили меня к искусству прохода по границе измерений. Причём в нашей цирковой жизни я неоднократно ранился сам. Но зализывать эти раны оказалось куда желаннее.

– Свобода делает лучше даже плохое?

– Именно так, Яр-р-р.

– И почему ты ушёл из цирка?

– Он закончился, – спокойно ответил Хопеш.

В его ответе была гармония выверенной скорби, благодарности и любви. Кажется, он давно отпустил пережитое и пошёл дальше. Я бы не рискнул спросить о подробностях, но странник сам добавил:

– Мы повстречались с народом тайро, серокожих воителей с угольно-алыми глазами, которые только что выжили в крушении своего мира. Они ненавидят Башню и всё, что с ней связано, но вынуждены восходить по этажам. Их оскорбило наше представление, потому что в нём звучал лейтмотив радости жизни и того, как прекрасна Башня. Это нанесло зрителям рану, требующую ответа, и они дали ответ. Тайро очень жестоки и никогда не размениваются на малую жестокость. Они не сделают тебе больно, а сделают так больно, как только смогут.

Хопеш помолчал.

– Я убил двоих тайро в бою, поэтому меня отпустили. Они не размениваются на месть. Но всех остальных в цирке они убили на нашей арене, номер за номером, последнее представление нашего цирка. А меня заставили смотреть.

Интересно, мечтает ли о мести Хопеш?

– У мастера измерений, который учил меня, был этот компас. Я взял его и пошёл по мирам, с тех пор минуло десятилетие, а я всё ещё в пути. Кое-где оставался надолго, целых три года провёл в Библиотеке Селестиалов, изучая миры. И там же составил список чудес света, где хочу побывать. Вот по нему и двигаюсь.

– А ты знаешь что-нибудь о Земле? – спросил я, когда он замолчал.

– Хм, что-то знакомое. Твой родной мир? А, знаю совсем немного. Читал, что её защищали трёхглазые кошки, до тех пор, пока их мир не пал. Поэтому Земля долгие десятки тысяч лет была избавлена от опасностей извне и развивалась сама по себе.

– Вот как.

Ну ничего себе новость. У меня появились вопросы к Ключнику.

– Не знаю, как другие ищейки, – заключил Хопеш. – А я иду своим собственным путём и встретил на нём много удивительного, ужасного и прекрасного. Что до истины, сколько её ни ищи, она всегда где-то рядом, рукой подать.

Всё время разговора мы двигались вдоль широкого канала, который, судя по указателю, уводил от главной реки в Бухту Джа. И, незаметно пройдя четыре квартала, вступили в искомый район.

Это была искусственная бухта: каналы с разных сторон входили в большой и круглый водоём, по кругу бухты теснились узкие трёхэтажные лавки и магазины, затейливо украшенные кто во что горазд. А в центре бухты находился маленький парящий остров с постоялым двором «Жемчужина Джа». Я сразу почувствовал сильную магию ментала и увидел, как русалки на крышах и камнях постоялого двора оживают. Они просыпались, улыбались и махали мне руками, прикрывая свои прелести кончиками хвостов и раздольем блестящих волос.

– Давай к нам, путник, – кричали русалки приветливо. – Только тебя нам не хватает!

– Какой ты красавчик, – воскликнула самая красивая, покраснев. – Сними вип-номер с ложей, и я приду к тебе в гости!

Конечно, всё это был ментальный мираж и каждый проходящий мимо гостиницы видел и слышал то, что было ему по нраву. К счастью, я был не фанат русалок, фурри и прочего фэн-стаффа. Хотя однажды мы с Мирой купили ей пушистые лисьи уши и хвостик, но быстро наигрались, и теперь они пылились в особой коробке в дальнем углу антресолей. В общем, я совершенно не хочу, чтобы в мой вип-номер ввалился кто-то посторонний. Впрочем, и планов останавливаться в гостинице не было.

– Щёлкарь и Шелест, – пробормотал я, вспоминая рекомендации Орчаны и оглядывая магазины.

Вокруг рябило от магии, мне пришлось волевым усилием подавить раздражение, пошедшее от истока чистоты. Чистоте не нравилось такое изобилие магических приблуд, внутри пробудилось желание погасить все источники, чтобы наступила блаженная тишина… Ну-ну, уймись, чистота, давай без фанатизма. Я почувствовал, как глубоко внутри шевельнулся Бран – когда мы прошли мимо вопиющей (в буквальном смысле) «Лавки Хаоса», отростки которой болтались в воздухе, как мишура, а в вязких стенах из плоти регулярно возникали рты и пасти разных существ, которые вопили, но вместо звука выпускали радужные мыльные пузыри.

– Вон там, – сказал глазастый и внимательный Хопеш, – Смотри.

На той стороне бухты, загибавшейся напротив, было два приземистых и слегка мрачноватых дома, по паре этажей в каждом, которые притиснулись друг к другу, образовав тандем. Между их выходящими вперёд узкими торцами-витринами был небольшой треугольник пространства, в котором справа виднелась каменная лестница, уводящая на второй этаж дома, а слева дощатая веранда. Над верандой виднелась ржавая кованая вывеска «Скупка/Ломбард Щёлкаря», а над лестницей украшенный живыми цветами штандарт «Травы Шелеста».

– Хозяева, наверное, спят, – предположил Хопеш, но в кои-то веки оказался не прав.

Мы подошли поближе и увидели, что оба и не думают спать. На каменных ступенях сидел меланхоличный человеческий скелет, изнутри заросший кудрявой зеленью. А в кресле-качалке откинулся мужик-белка ростом почти с меня, в мрачной и стильной одежде со множеством талисманов и нашивок, в его руках удобно лежала трубка с табаком, которой он размеренно пыхал.

– Спать? – переспросил скелет, который услышал нас издалека, не ушами, а благодаря обширной ауре чутья жизни, свойственной всем неупокоенным. – Это что-то на биологическом. Лично я давно позабыл, что такое сон.

Голос шёл изнутри черепа, гулкий, но весьма приятный и дружелюбный. Похоже, при жизни он был человек не злой и с чувством юмора.

– А мой деловой друг не может себе позволить тратить драгоценное время на долгий сон. Ведь пока он жив, нужно столько успеть! Поэтому наш труженик Щёлкарь спит всего час в сутки благодаря особому табаку. А остальное время он эффективно бездельничает.

– Ну-ну, – выпустив колечко, лениво поинтересовался белк. – Кого это принесло в такую рань?

– Ещё не рань, Ще, – поправил его скелет, указав на небо. – Пока ещё позднь.

– Ладно, профессор сухих костей. Кого принесло в такую позднь?

Глава 4 – Щёлкарь и Шелест

– Мы в поисках тех, с кем можно иметь дело, – сказал я прямо. – А не тех, что норовят обмануть на каждом шагу. Пока в Базарате счёт один-один.

– Один прощелыга и один честнарь? – понял белк, пыхнув трубкой. – Ну давайте прикинем, какие у нас с вами могут быть дела. Я старьёвщик: скупаю всё нужное и ненужное, а потом продаю с наценкой. Кажется, что домик мал…

Он кивнул на свой скромный и узкий двухэтажный ломбард.

– …Но внутри он побольше, чем снаружи. Там целый музей былой боевой славы, выставка-продажа полезной и бесполезной рухляди, многое в отличном состоянии, многое в пристойном. И тебе, серый, и тебе, зелёный, будет в самый раз.

Он смотрел на Хопеша, когда назвал его зелёным, значит, мой спутник и возможный враг где-то между 30-м и 100-м уровнем, а точнее сказать сложно. Думаю, за несколько лет цирка и десяток лет странствий он точно дорос до пятидесятого. В любом случае, Хопеш был продуманный, осмотрительный и владел неслабым арсеналом информационных способностей. Скорее всего, мои шансы на победу в прямом столкновении равны нулю, а заманить его в засаду или ошеломить неожиданной атакой попросту не выйдет. Ладно, я забегаю вперёд, пока есть надежда, что драться нам не потребуется.

– А это мой старинный друг Шелест, – белк указал лапой на скелет. – Когда-то был выдающимся магом виталиса, можно сказать, друидом. Потом глупо погиб, а после восстал как нежить. Но, удивительное дело, продолжает быть магом жизни и природы.

Нежить – маг жизни? Оригинально. Скелет доброжелательно помахал рукой. Внутри его высохшей и тщательной очищенной грудной клетки с выбеленными гладкими рёбрами рос небольшой куст, опутавший внутренний мир Шелеста лозами и украшавший его белыми цветами. Земли там не было и куст рос прямо из истока магии, который у живых расположен в солнечном сплетении, а у нежити, по идее, замещается истоком негатоса. Но тут был явно нестандартный случай.

– Шелест целитель и травник-садовод, у него наверху целая оранжерея, аптекарский сад-огород. Так что можете использовать его услуги.

Щёлкарь оглядел нас, пыхнул трубкой и спокойно добавил:

– Я пожаднее буду, а Шелест альтруист. Ему можно верить, а со мной стоит быть настороже.

– Не оговаривай себя, – возразил скелет. – Для некроманта ты сущий душка, несмотря на суровый экстерьер.

Некромант и нежить-витамант, вот так пара, ещё и дома-магазины в тандеме, как их угораздило стать друзьями и партнёрами по бизнесу? Тут многолетний опыт мастера-сюжетника сверкнул у меня внутри и прорвался наружу.

– Погодите, вы раньше были друидом и фамильяром, верно? Шелест взял белку и вырастил из неё разумное существо, вы прошли много этажей Башни вдвоём. Но однажды друид погиб. И фамильяр не успокоился, пока не нашёл способ вернуть его душу. Оживить не смог и стал некромантом, только чтобы поднять друга как нежить и хоть таким образом его вернуть. С тех пор вы отошли от восхождения и осели в Базарате, так и живёте напротив друг-друга.

Хопеш глянул на меня с удивлением, ему явно понравилась эта история.

– А ты догадливый, – Шелест развёл руками. – Примерно так всё и было. Ну, за исключением того, что я погиб по вине этого упрямого болвана.

– Опять? – возмутился белк. – Снова эта тема, пустая, как гнилой орех? Я всего лишь неправильно понял команду, профессор. Ну ошибся, бывает. Но я столько раз исправил свою ошибку, что тыкать меня в неё лицом уже не комильфо.

– Это верно, – согласился мертвый маг. – Я не ради попрёка, а чтобы расширить историю, которую выдал молодой человек.

– А ты не вполне прав, – сказал мне Щёлкарь. – Я пошёл в некроманты не только за возвращением друга, но и по велению сердца. Нравится мне командовать нежитью и взывать к старым костям. Есть в этом что-то…

В одежде с кожаными вставками и металлическими нашивками, покрытый узором магических татуировок, которые я сразу не заметил в его поредевшей шерсти и разглядел лишь теперь – Щёлкарь походил на стареющего рокера. Всё ещё бодрый, но злые дни позади, самое время сидеть на террасе и вспоминать о приключениях минувших дней.

– В любом случае, за твою догадливость даю тебе скидку 10%, – пообещал белк.

– А я 20%, – щедро поддержал скелет.

«А Боромир бы сделал 50%!» – захотелось сказать мне, но чисто ради смеха. На самом деле мужики вели себя как настоящие кореша.

Мы с Хопешем разделились: он пошёл вдыхать ароматы лекарственных трав, а я направился внутрь мрачного магазина смотреть развалы ломбарда. Чего здесь только не было! На самом видном месте на белой колонне-постаменте лежал алый резной кинжал из рога архидемона, всего-то за 1000 звёзд. Вокруг него я почувствовал сразу десяток различных защитных контуров.

– Очень мощная штука – хмыкнул Щёлкарь, увидев мой взгляд. – Парализует с одного удара почти любое живое существо, главное – попасть в грудь, близко к сердцу. А знаешь, какая самая смешная из навешанных на него защит? Если вынуть кинжал из защитного контура, он превратится в бесполезный обломок деревянной ветки. Это не иллюзия, а реальный мета-шифт предмета, такая защита от воров. Вор не сможет с ним ничего сделать, и только в руках хозяина кинжал может вернуться в свой реальный статус.

– Да уж, топовая вещица.

– Жемчужина моего ломбарда. Демон сам заложил своё оружие, но потом его изгнали в ад, и теперь он возродится лет через двести. Тебе кинжал даже близко не по карману, без обид. Лучше глянь вот этот доспех.

Он указал на чёрную пластинчатую кирасу, по всему корпусу которой были закрытые железные глаза, вот только сейчас они открылись, оказавшись живыми под железными веками, и грозно уставились на меня.

– Вот это хорошая штука, хоть и слегка пугает, – порекомендовал белк. – Подойдёт вместо того, что у тебя осталось от армора. Глаза отпугивают часть встречных, но, может, это и к лучшему?

Вообще-то, под моим проклятым покровом глаза будут вообще не видны. А броник, шлем, налокотники и наколенники вместе с противоосколочным костюмом и правда были уже в посредственном состоянии. Много дыр, разрубов, пробитий, ожогов и прочих повреждений. Может, и правда стоит обновить защиту. Хоть я и не собираюсь качаться в воина, драться приходится всё время.

– Какие свойства?

– Глянь в систему, у меня все предметы в лавке открытые. Этот сдал в ломбард начинающий тёмный паладин-неудачник, да так и не выкупил. Потому что женился и осел в одном из мирков Башни. Теперь фермер.

Доспех был синего ранга и немасштабируемый, то есть в будущем станет слабым, но зато сейчас силён. А до будущего я могу и не дожить, так что…

Доспех Смотрящего в Бездну

Стихии: негатос, нокс, воздух

Архетип: защита

Ранг 3/7 Редкий

Даёт физическую и магическую защиту 20 по всему телу.

Восстанавливается от повреждений, включая магические, за 1 час/степень повреждений.

Носитель в любой момент может открыть глаза доспеха и увидеть скрытое и невидимое, а возможно и узнать что-то полезное о том, на что смотрит. Но каждый взгляд снижает красоту носителя на -3 до следующего полноценного отдыха.

Прелесть. Буквально каждое свойство было очень хорошим и полезным; я мог вылупить зенки по всему доспеху и увидеть рогу в стелсе или мага в инвизе. И как человеку, которого полностью закрывает облачение проклятого, мне было абсолютно пофигу на временные минусы к красоте.

Доспех стоил 5 сверкающих звезд, то есть почти мне по карману, ведь у меня в данный момент накопилось 2 звезды + 200 воронов, итого 4 звезды. Для вещи синего ранга цена в 5 звёзд казалась невысокой, сравните со звездой за гайд по Базарату. То ли у Щёлкаря демократичные цены, то ли в доспехе какой-то изъян.

– Вроде дешёво, есть подвох? – спросил я, решив не играть в игры.

– Да нет, – пожал плечами белк. – Просто у нас переизбыток магических вещей, они стекаются из тысяч миров и оседают здесь миллионами. Тем и крут Базарат, потому сюда все и хотят попасть. И сейчас ты на окраине речной республики, а в городе или в центральном порту точно такой же предмет будет стоить раза в три-четыре дороже. Так что не боись, доспех хороший.

Предложение становилось всё более интересным, я и не думал, что зайду в ломбард, с ходу уткнусь в кирасу с глазами и тут же потрачу на неё все деньги. Хех, вот вам и шоппинг.

– Сколько скинешь, если в обмен за мой броник и прочий комплект?

– Вещицы хорошего качества, но измочаленные, – оценил Щёлкарь. – Зелёные по рангу и без магических свойств, но их можно заэнчантить. Как основа хороши, плюс за вещи из технологически развитых миров обычно дают больше. Но всё надо чинить, сейчас это рухлядь. Если сам починишь до нового, то возьму за звезду, если чинить мне, то пятьдесят воронов за полукондицию.

– Я чинить не умею.

– Тогда скидывай.

Я отдал потрёпанные в боях предметы защиты, мысленно поблагодарив Кима и военпром, а Щёлкарь кинул мне ползвезды. Это в буквальном смысле была отломанная половинка монетки, она сверкала и переливалась вдвое слабее целой.

– Ну, гляди на мою бизнес-модель, восходящий, – усмехнулся белк, развёл руки, сосредоточился и нараспев прочитал заклятье восстановления вещи. – Старьё починяю, прибыль получаю. И за несколько секунд шлем с вмятинами от ударов и раскромсанным забралом волшебным образом разгладился, очистился и засиял, как новый.

В ролевых играх Repair – заклинание низкого уровня, потому что разработчики решили не думать о том, какое сокрушительное воздействие возможность обновлять вещи оказала бы на экономику, появись оно в реальности. Я решил не следовать этой порочной практике и поменял уровень магии починки с начальной магии на продвинутую, теперь каждая кухарка не могла обновлять вещи, а только хорошие адепты своего дела с годами практики. А ещё добавил каждому материалу предел возможных обновлений. Например, у стали прочность равна 5, и после первых пяти починок стальной меч каждый раз будет как новый – а после шестой рассыпется в прах. Такой подход позволил мне и Repair оставить (ведь он удобен не только игрокам, но и ведущему игры), и не подвергать экономику испытаниям, последствия которых невозможно грамотно просчитать и учесть.

Башня была бесконечно умнее и совершеннее, но в этот раз устройство её систем повторило мои наработки. Белк использовал магию тверди продвинутой ступени, влил по 30 энзов на заклинание, весьма солидно, и потратил по бросовому компоненту. А в данных вещей мелькнула метка: 1/6. То есть, восстановлено первый раз из максимально доступных шести.

– Порядок, – сказал Щёлкарь, успешно починив каждый из предметов по очереди.

Он ловко подбросил противоосколочный костюм в воздух, а когда тот взлетел, выхватил из инвентаря гуманоидный манекен в полный рост, тот оказался сразу внутри костюма. Потом вжух, убрал их вместе в инвентарь, подкинул броник и повторил процедуру. В итоге за две секунды вещи были надеты на манекен, чувствуется большая практика. Шлем, наколенники и налокотники он быстро нацепил цепкими лапами с пальцами и коготками. Обновлённый комплект смотрелся весьма привлекательно.

Белк поставил на весь комплект цену в 1,5 звезды, и прежде, чем упрекать его в тройной наценке, подумайте, чего стоит прокачать Repair до продвинутой ступени и содержать подобную лавку. Да и кто знает, сколько мой набор простоит, прежде чем его купят. В любом случае, я был вполне удовлетворён ходом сделки, вот только на покупку доспеха денег ещё не хватало.

– Глянь мои товары, может, что приглянется?

Я выложил на прилавок целый арсенал не особо нужных или совсем ненужных мне вещей, которые скопились за долгие… полтора дня странствий. Меч-пистолет, недавно снятый с Клыка; Посох Звезды Смерти, в потенциале очень крутой, но в него нужно долгое время вкладывать солидные средства; раковину-замшелку с неизвестной жемчужиной внутри; гриб-губку синего ранга, срезанный ещё на самом первом этаже; пять оставшихся оттуда же кристаллов и всякую мелочь, которая мне так и не пригодилась. Старые добрые каноны рпг: наконец добраться до торговца и опустошить закрома!

Щёлкарь быстрыми, привычными движениями осмотрел каждый выложенный предмет, на поясе оценщика одобрительно крякнул, а на посохе обалдело прищёлкнул «Ох», прочее комментариев не вызвало.

– Две с половиной звезды за всю мелочь оптом, – сказал он. – А вот посох крутой. Ты явно не понимаешь его крутости, иначе бы не отдавал первому попавшемуся дельцу.

– По рукам на мелочь, – кивнул я и получил две с половиной монетки.

Кстати, предыдущая половинка звезды ещё лежала в руке, и я с удивлением заметил, как, оказавшись рядом, две половинки срослись, и целая звезда засияла ярче.

– Если котики – это мечты погибших в Башне, а вороны – пережитые ими несчастья и трудности, то что такое звёзды? – спросил я опытного Щёлкаря.

– Моменты славы и подвига, наивысшие достижения, – ответил тот сдержанно. – Но каждый из тех, чьи это воплощённые моменты преодолений и геройств, пал в Башне. Живые несут все свои свершения и горести с собой, в атмане.

– Выходит, входя в Башню, ты с потрохами начинаешь принадлежать ей? – риторически спросил я. – Даже твои мечты рано или поздно станут её разменной монетой.

– Выходит, что да. И нет во вселенной ничего святого и возвышенного настолько, чтобы одолеть власть Башни Богов.

– А если посмотреть на это по-другому? – задумчиво возразил я. – Что чаяния и победы даже погибших в Башне сохраняются для всех остальных? Становятся воплощённой ценностью. Может, Башня не презирает восходящих и не считает их разменным материалом, а как раз наоборот?

– Красивая мысль.

Белк глянул на меня со смесью зависти и уважения. Зависти к моему наивному идеализму, к тому, насколько я был ещё небитый и неиспорченный судьбой. А уважения, возможно, к креативному ходу мысли.

– Знаешь, человек, – сказал он, пожевав губами и встопорщив усы. – Мой хозяин был твоей расы, хоть и не из твоего мира. И я благодарен ему за всё добро. Без него я бы просто погиб от лап совы, а главное, не стал бы разумным существом. Разумные куда счастливее зверей, те попросту неспособны на осознание вершин счастья и постижение его глубин.

Это был неожиданно философский заход от некроманта-твердника с циничным торговым прищуром.

– Так вот, хозяин мой был классным человеком, настолько, что я посвятил половину жизни изучению некромантии, чтобы вытащить его из Душеворота. Но только… он мог не погибать. Шелест пытался помочь первым встречным и взял на себя их проблемы, на их решении мы и погорели. То есть помер он исключительно по своей доброте. Смекаешь, к чему я?

– К тому, что я слишком наивен и полон надежд?

– Пойми меня правильно, это неплохое свойство для жизни. Но опасное для восходящих по этажам. Чем больше прокачаешь доброту и доверие, тем выше вероятность погибнуть раньше срока.

Я вспомнил Игорька, к которому повернулся спиной в начале пути, – теперь это казалось дикостью. Но с того момента я вроде бы усвоил урок и никому не доверял до конца, старался просто не быть в ситуации, когда кто-то сможет неожиданно ударить в спину. Но не спорить же об этом с бывшей белкой-фамильяром.

– Что касается посоха, крутость его понимаю, просто нет желания с ним возиться, да и нужные уникальные и эпические мерцы мне добыть не светит. Сколько ты можешь дать за посох?

– Нисколько, он слишком дорогой, у меня таких денег нет.

– Хм.

– Как минимум пятьдесят лисов.

– Лисов?

– Старших монет Башни. Пятьдесят лисов – это пять тысяч звёзд.

– Ничего себе!

– А чему ты удивлён? Это ещё низкая цена, выгодная для покупателя. Посох в потенциале вещь легендарного ранга. И его полное восстановление не такое уж и сложное и долгое дело, судя по системному инфо. Любой состоятельный претендент или торговец справится и получит огромную выгоду. Кроме того, у этого посоха коллекционная ценность: он именованный и принадлежал известному историческому герою.

Ну и дела. На пять тысяч звёзд я смогу не просто затариться по полной программе, а купить в каждый слот инвентаря по местному аналогу Ламборгини. Я и не думал, что артефакт павших великих настолько дорогой. Выходит, система на втором этаже дала мне в руки настоящую драгоценность? Почему?? Это было вообще несбалансированно, какой-то задрипанный Игорёк мог получить секиру огромной ценности! Что-то здесь не так, не может Башня так глупо проколоться.

Да, победить даже павших великих было непросто, но не какая-то безумно сложная задача, средства для победы были в самой же комнате… Хм, может, я получил вещи в их истинной силе, пусть и развенчанные, потому что в одиночку победил двоих великих и заодно своего партнёра? Но даже так, всё равно награда была слишком крута.

А я, блин, потратил секиру на то, чтобы призвать Ткача Тишины! Да, это позволило спасти Миру и стабилизировать детей будущего легендарного ранга… Хм, получается, пожертвованная вещь соответствовала статусу разрешённой проблемы… Секунду, так вот же оно! Соответствие.

У меня был потенциал археона. Я недооценивал этот факт, потому что ни разу не увидел какого-то отличия моего прохождения Башни от всех остальных – а оно было. За все пройденные в самом начале испытания, за то, что я стал одним из крошечной группы существ во вселенной, кому это удалось, – Башня дала мне награду, просто невидимую и неосязаемую до поры до времени. А я не понял её истинной ценности и только теперь осознал, что мой путь идёт через особые этажи, через исторически важных героев: от великого лича Хельбранда и «самого ценного дара, который он смог мне дать» до Брана Отступника, от императора Алорина до наших с Мирой будущих детей… Кто знает, может, Хопешу или Орчане тоже уготована особая судьба?

Башня плетёт узор судеб, сталкивая особых и выдающихся личностей друг с другом. Может, даже не специально и по какой-то осознанной воле, а просто так устроена система подбора, какая-то математическая закономерность мультипликации крутости. Ведь Башне нужны великие, легендарные герои, которые способны побеждать богов: в этом её изначальная цель. И она всеми силами и способами создаёт таких героев. Пройдя все испытания потенциала, я стал избранным, а не обыкновенным. Вот почему получил не просто рандомный копипаста-этаж с мобами, а настоящих павших великих, а когда победил их и выжил, несмотря на предательство и удар в спину – подтвердил свой статус и получил легендарный, пусть и развенчанный лут.

Всё это звучало лестно для моей персоны, но ведь логично. Так картинка складывалась. Хотя почему же тогда я встретил Игорька и Андреа, двух совершенно бездарных претендентов? А может, потому и встретил, что система пыталась как-то уравновесить этажи? Ладно, всё это были домыслы и догадки вилами по воде. Я простоял с десяток секунд в глубокой задумчивости, и Щёлкарь вежливо постучал коготками по прилавку, мол, очнись, чувак.

– Оказывается, существует что-то дороже звёзд, – улыбнулся я, неосознанно ухватившись за эту тему. – Но почему лисы?

– А вот непонятно, – хмыкнул Щёлкарь. – Но все мои сбережения – это пара десятков лисов. Вот, глянь на красавца.

Я с любопытством рассмотрел рыжую монетку с красивой мордахой с двумя крошечными бриллиантами глаз. Взгляд лиса был безмятежный и чистый, при виде монетки на душе становилось спокойнее.

– А воплощение чего эти лисы?

– Никто не знает. Если сможешь выяснить, эту информацию купят задорого, потому что она интересует всех.

Ладно, пора что-то решать. Мои сбережения составляли 5 звёзд и 200 воронов, я мог свободно купить доспех и остаться при солидных деньгах на мелкие расходы.

– По рукам.

Я положил чернёную кирасу в инвентарь и надел прямо из инвентаря. В момент первого надевания все глаза широко распахнулись, и я увидел сразу во все стороны, причём пронизывающим зрением. Сознание с непривычки помутилось, перед пятнадцатью глазами всё поплыло… но потом тринадцать из них закрылись, уф-ф, какое облегчение.

– С тобой приятно иметь дело, человек, – хмыкнул Щёлкарь. – А посох держи при себе, и мой тебе совет: пока никому про него не рассказывай и не используй, не вынимай, а спрячь поглубже. Прокачай способность «тайник», она сделает тебе дополнительные слоты в инвентаре, в которое даже профессиональный вор так легко не залезет. Когда-нибудь ты или сам прокачаешь этот посох и получишь легендарку. Или найдёшь богача, с которым можно иметь дело, и продашь ему задорого, минимум вдвое дороже, чем я сказал.

– Спасибо за совет.

Уже выходя из ломбарда, я стукнул себя по лбу. Ну надо же быть таким идиотом?! У меня же есть пояс ОЦЕНЩИКА. Быстро надев его, взглянул на посох в инвентаре. У всех вещей там появилась предполагаемая цена, и, между прочим, доспех смотрящего в бездну пояс оценил в 6 звёзд, видимо, Щёлкарь и вправду сделал мне скидку. А рядом с посохом стояла цифра 50+ лисов. Да уж.

И почему я не надел пояс оценщика перед тем, как идти за покупками? Ладно, всего не упомнишь и, к счастью, мне попался честный торговец. Но в следующий раз будь умнее, Яр. Оправдывай, мать его, потенциал археона.

– О, ты тоже освободился, – возбуждённо воскликнул Хопеш, торопливо спускаясь по каменной лестнице, он был явно не в себе. – Я прикупил замечательных травок для чая и воскурений. Но это ерунда, главное, мы с Шелестом исследовали мой витальный индекс в поисках аномалии, а обнаружили кое-что поинтереснее! Во мне хроматический сдвиг!

Глаза странника сверкали.

– А на понятном языке?

– Яр-р-р, это значит, что я не просто из другого мира. А из другой параллельной вселенной, понимаешь? Вот почему сошёл с ума и не может восстановиться компас, вот почему во мне аномалия и по моим следам пришёл джурок. Мои ауры чуть-чуть иного оттенка, чем у всех остальных, обитателей этой вселенной. Потому что я из другого, параллельного измерения, в котором всё схоже, но что-то отличается.

– Мало мне тысячи этажей Башни, множества цивилизаций, планет и богов, так ещё всё это множится на параллели? – я почесал в затылке.

– Вселенная фрактальна, измерения отражают друг друга в причудливом узоре, – кивнул Хопеш. – Это известный факт. Археоны и другие высшие божества потому и величайшие владыки, что существуют не в одном измерении, а во всех сразу. Они объединяют все свои отражения в одной сверхличности, им видны сразу все процессы. А мы, смертные, замкнуты на одну вселенную и нам не дано познать остальные. Хотя путешествия по измерениям возможны, но всё же очень редки. Представь, в моём родном измерении тоже может тоже быть Яр, восходящий по этажам! Если смогу вернуться обратно, обязательно найду его там.

Вот тамошний Яр обрадуется…

– Я в восторге от этого открытия, но надо срочно понять, что за сбой привёл меня сюда! Или это была судьба? А вдруг я несу угрозу для окружающих с неизвестной аномалией внутри? – его открытый взгляд помрачнел. – Яр-р-р, пообещай, что поможешь разобраться! Вместе мы точно сумеем…

– Два системных сообщения, – напряжённо ответил я, подняв палец, мол, погоди секунду. И побыстрее раскрыл их, чтобы хоть на полминуты избежать этого разговора и осмыслить всю полученную инфу. Чтобы принять верное решение.

Внимание: вы совершили первую серьёзную сделку этом мире и подтвердили свою платёжеспособность. Вы получаете слово силы возвращения в Базарат: Фио’О’Фои! Используйте слово в любом переходе с этажа или из Изнанки для создания золотой двери. Учтите, что для следующего визита в Базарат необходимо пожертвовать любой компонент, крис, мерц или вещь не ниже зелёного ранга; чем сильнее будет пожертвованная вещь, тем больше денег вы получите при входе. Удачных сделок!

А вот и обещанное слово доступа в мир торговли. Пока Базарат оправдывает хайп, я за пару часов пребывания здесь узнал столько нового и полезного. Настоящий перекрёсток миров. Так что возвращение сюда, когда инвентарь заполнится чем-нибудь ненужным, даже не обсуждалось.

Получен уровень 12: +5 очков жизни, +1 свободное очко параметров и +1 к наиболее активно использованной классовой характеристике: мудрость. Получено свободное очко умений.

Щёлкарь и Шелест вернулись на свои места и с любопытством на нас смотрели, я кивнул им с благодарностью, мол, спасибо за бизнес, и повлёк Хопеша дальше по улице, подальше от любых свидетелей, мозг лихорадочно работал. Подходящий пустой закуток попался сразу же, сбоку от ломбарда, тут было тихо и темно, я подтолкнул странника и сам остановился в тени.

– Секунду, сейчас повышу уровень.

Уважительная причина для задержки, пока разум думает, что ответить Хопешу, ищейке из иной параллельной вселенной. Ищейке, с которым мне предсказан проигранный бой и вечное рабство. Но я получил предзнание, сумел оказаться на шаг впереди… чтобы понять, что не располагаю средствами для победы в прямом бою и не имею способа устроить ему неожиданную засаду. Как вариант – бежать раньше, чем Хопеш заподозрит истину. Но моё бегство может вызвать подозрение и подсказать ему, что я тот, кого ищут ищейки по всем мирам и планетам.

Проще и правильнее просто отказать ему в помощи, сказать: «Это твои проблемы, решай их сам» и быстро свалить из Базарата. Тогда остаётся шанс, что ищейка не осознает, что я – тот самый новичок с потенциалом археона, и судьбоносная встреча не состоится. Хотя бы сегодня.

Хопеш смотрел взволнованно, ожидающе, он ждал, пока я распределю очки и отвечу на важный для него вопрос. Ладно, очко умений в чаромантию, а параметры, разумеется, в минусовой дар. Стой, какой дар! Там же будет ровно -20, и это значит… Но отменить распределение я уже не успел.

Внимание: вы достигли нового этапа Пути Чистоты. Ваше звание: Антимаг. Вы получаете способность обнулять и забирать магию напрямую из живых существ.

Ваше облачение: шёлк паука тьмы.

Ваше проклятие: за каждое совершённое добро вы получаете кармический откат тьмы.

Ваша немезида: паук, укус которого приводит к вашей мгновенной смерти. Вы не можете уничтожить или остановить свою немезиду самостоятельно, никакие ваши действия не воздействуют на него. Берегитесь.

Обрывки пергаментов вспыхнули и сгорели в бледном пламени Чистоты, на мгновение я стал голым, затем со всех сторон настлались чёрные паутинчатые ткани, полупрозрачные, как сгустившаяся тьма. Они облегали меня, застывали и превращались в тонкий и гибкий доспех. Поверх них легли кираса и другие вещи, а сверху меня накрыл плащ с капюшоном до пят. Новая маска легла на лицо, застывшее в гримасе офигения. Какая на хрен немезида?! Какие кармические откаты за добрые дела?!

– Яр, – сказал Хопеш изменившимся голосом, глядя на меня пронзительно и удивлённо. – Система показывает, что у тебя абсолютно уникальный класс, других таких нет.

Я замер, не зная, что ответить, и увидел, как в десяти метрах от нас, прямо с чистого неба на каменную мостовую Бухты Джа тянется тонкая паутинка, на которой висит чёрный паук размером с большую человеческую ладонь. Он медленно опускался на землю и, увидев его, я почувствовал, как всё внутри сжимается и дрожит. В этом пауке была моя смерть.

– Мне надо уходить отсюда, срочно!

– Ты тот самый новичок с потенциалом археона, которого ищет Владыка Владык, – сказал Хопеш тихо-тихо, он оцепенел от осознания. – Приказ отыскать новичка спущен по всем каналам, всех измерений и миров, нашедшему обещана огромная награда. Половина планарных охотников рыщут в поисках подходящих новичков. Я, может, единственный, кто этого не делал…

Но именно он меня нашёл. Чёрт, что же делать, куда бежать.

– Я сразу увидел необычный и незнакомый класс и предложил идти вместе из любопытства, – произнёс Хопеш. – Ты интересный, мыслишь необычно… но мне и в голову не могло прийти, что ты потенциальный владыка миров, Яр-р-р. Зачем Азурандар хочет тебя найти?

– Чтобы сделать своим рабом, как и всех остальных, кого он уже заграбастал. Как ты догадался, Хопеш?

Мне нужно было понять, где я прокололся, ведь если он смог понять, то смогут и остальные.

– Совпадения случайных факторов, – моргнул странник. – Отчасти закономерное, ибо сейчас всё сосредоточено на поисках тебя, но всё равно статистически маловероятное. В общем, судьба.

– А именно?

– Тот, кто прошёл испытания вчера, не может вырасти высоко, очевидно, он будет серого ранга. Куда ведут пути всех начинающих восходящих? В Базарат. Если задуматься, искомый новичок обязательно появится здесь, значит, нужно просто караулить и проверять всех и каждого.

– Тогда почему вершина пирамиды не полна ищеек и охотников за головами, которые устроили там лагерь?

– Потому что приказ пришёл только сегодня с утра. Азурандар отдал приказание одному из высших богов в своей свите, тот разделил области поиска между богами старшего эшелона, и одному из них достался Базарат. Его имя Ормангор, владыка стихиалей, могучий и гневный бог. Он объявил Базарат территорией поиска возможного кандидата с потенциалом археона, и клич Ормангора пришёл ко мне в момент, когда ты дрался с Клыком. Я проигнорировал его, как все предыдущие заказы, приходящие планарным охотникам. Ведь я выбрал иной путь.

Говоря всё это, Хопеш смотрел на меня застывшим взглядом, выражение глубочайшего изумления так и не покидало его лицо.

– Ты не ответил, как догадался конкретно про меня.

– Четыре фактора сошлись воедино в одном существе. Новичок. Из расы, которая только что начала восхождение… а появление уникума оттуда всё же вероятнее, чем из одной из давно восходящих рас, представители которых не показывают выдающихся результатов в Башне. Обладающий креативным разумом и мудрым взглядом, способный понять картину, сложив её из кусков, меня удивило твоё мышление. Оно выделяет тебя. И наконец, уникальный и неповторимый класс. Кто ещё может обладать абсолютно уникальным классом, кроме одного во вселенной новичка с потенциалом археона?

Паук опустился на каменную мостовую и медленно пополз в нашу сторону. Пророчество смыкало отравленные клыки на моей шее, я пригнулся, готовый драться или бежать.

– Но есть и пятое свойство, моё, – сказал Хопеш с напряжением. – После гибели цирка и трёх лет в библиотеке селестиалов я прошёл испытание планарных странников и встал на Путь Озарения. Стал интуитивным мистиком фатума, это значит, что мои действия часто продиктованы инстинктом и предчувствием судьбы. Я стараюсь не мешать ей сбываться, и чем дальше, тем больше оказываюсь участником судьбоносных событий. Потому что иду по дороге, которая складывается сама собой, понимаешь, Яр-р-р?

Я понял, что все мои особенности слишком выставлены напоказ и если обладать творческим умом и склонностью к проведению ассоциаций, можно и правда догадаться, что со мной дело не просто. Но блин, у Хопеша не было никаких реальных свидетельств, улик или доказательств! Он просто оказался в нужное время в нужном месте, и будучи ненастоящей, но формальной ищейкой – владел нужной информацией. Ему просто дико повезло, сошлись все звёзды! Конечно, я сам виноват, что прокололся и при нём произвёл левелап, да не обычный левелап, а переход со статуса на статус! Ведь у Хопеша прокачано восприятие, и он увидел системную информацию, что мой класс не просто уникален… а по-настоящему единственный в своём роде.

Да, это была ошибка с моей стороны, но всё прочее было реальным статистически маловероятным совпадением факторов! Какое же дикое невезение… или судьба?

– Награда поистине велика, – прошептал Хопеш, его глаза блестели, в их застыла борьба. – Нашедший получит статус приближённого к Ормангору, возможность стать богом и уже сейчас силу полубога. Так сильно владыка владык хочет тебя заполучить.

Паук прополз два метра, осталось восемь. Я ждал момента, такого сочетания факторов, в котором мои шансы станут из нереальных хотя бы призрачными.

– Сколько всего я бы смог сделать с таким статусом, Яр-р-р. Сколько дорог пройти, скольким страждущим помочь, сколько добра совершить, – Хопеш запрокинул морду и коротко, протяжно завыл от безысходности. Затем опустил, и его глаза стали блёсткими, холодными, злыми. Он принял решение.

– Ты хороший человек. Ты помогал другим и оставался разумным. Ты спас меня из пасти джурока. Ты даже почти приручил дикую джарсскую девочку. Нет. Я не отдам тебя Азурандару. Я не хочу, чтобы ты навеки стал рабом в игре величайших. Лучше будь свободен и живи свою жизнь.

Наступила тишина, настолько густая, что в ней можно было повесить что-нибудь тяжёлое в воздухе, и оно бы не упало.

Что? Серьёзно? Он не врёт и не пытается неожиданно напасть? Он правда решил не выполнять и не получать великую награду, а отпустить меня? Всё это время Хопеш не играл роль чистосердечного хиппи-странника, а был им на самом деле? Руки вспотели, но ищейка не пытался напасть, он вынул компас. Шарики в нём по-прежнему хаотически носились, сходя с ума.

– Что ты делаешь?

– Ухожу. Пока я рядом с тобой, остаётся риск, что через меня как планарного ищейку кто-то из нашего ордена почувствует тебя. Поэтому я умолкаю, прячу твою тайну в глубину сердца и ухожу не глядя. Куда выведет путь.

Пауку осталось пять метров.

– Если твой компас сошёл с ума, ты можешь погибнуть или застрять где-нибудь между мирами.

– Я иду по дороге судьбы и позволяю ей сбыться, – улыбнулся пёс. – Прощай, Яр-р-р.

Он поднял компас и хотел поднести руку, чтобы запустить вращение внешнего круга, но не успел. Вся фигура Хопеша исказилась, его смяло в пространстве-времени и в двух сетах планарных координат. На мгновение мы с ним смотрели друг на друга, он в ужасе, я в попытке понять, что происходит. А затем моего случайного друга вырвало из нашей вселенной обратно, туда, откуда он пришёл. Вырвало резко, властно и сильно, потому что он был больше не нужен.

А на его месте появился… почти Хопеш, но совсем другой. Выше, мощнее, темнее, сосредоточенный, уверенный и властный. Тот, кто в детстве стал воином Песчаного Легиона, но с тех пор прошёл большой и жестокий путь, приведший его сюда.

Ещё когда мрачная фигура проявлялась на мостовой, я уже потянулся активировать фазовый рывок – инстинкты кричали «Беги!» Но пришедший был гораздо быстрее. Он выплюнул слово, и это было не простое, не редкое и даже не эпическое слово силы, а мифическое. Позже я узнал, что это слово абсолютной блокировки врага. Мой интерфейс, доступ к карточке и всем способностям отрезало, я не мог ни выхватить меч, ни применить достижения, ни использовать способности или вещи, даже слова силы, которые знал.

Закон равенства не позволял крутанам атаковать нубов, но увы, эта защита не распространялась на Слова Силы. Древний язык лежал в основе Башни, возможно, она сама не могла с ним полностью справиться – а может, считала слова сбалансированным способом победы. В любом случае, древняя речь пришедшего сработала. Мифическое слово накрыло меня, как стеклянная сфера-ловушка загнанного зверя, я дрогнул и заметался, но понял, что не могу ничего, кроме как ударить кулаком или применить чистоту. Лишь она преодолела действие блокировки, потому что её ранг был ещё выше мифического. Но стоящий передо мной, как и Хопеш, я увидел открытые данные: Хорум, планарный охотник 80-го уровня. Значит, не маг, и чистота не может обнулить его сил.

Пауку осталось три метра.

– Надо же, – сказал Хорум, и голос его был тяжёлый и мрачный, как шаги железной статуи, – Кто мог подумать, что из всех моих отражений, которых я призвал из параллельных миров, тебя отыщет самый бесполезный и самый жалкий.

Я прыгнул вперёд, навстречу смерти и навстречу ищейке, пытаясь ошеломить Хорума и заслониться им от подползающего паука, нырнуть под удар странного оружия у него в руке, прокатиться по мостовой и рухнуть в канал.

Но гиен плавно шагнул вправо и поймал меня за плащ, рванул назад, я упал на мостовую, а он надавил мне на грудь ногой и сказал ещё одно, эпическое слово – власти. Оно позволяло подчинить волю любого разумного существа рангом ниже себя. И, разумеется, моя слабая нубская воля оказалась сломлена.

Ведь, как и предсказало пророчество, Ищейка превосходил меня во всём.

– Подчинись, – пророкотал Хорум. – Я не хочу в случайном бою убить тебя, недоразвитая кроха. Награда слишком велика.

«Тогда тебе стоило обратить внимание на паука», – подумал я, ведь пока срабатывало слово, я успел протянуть руку, и паук подполз к ней, готовый укусить.

Глава 5 – Пророчество

Я думал, что нашёл выход.

Сейчас воплощённое проклятие укусит меня в протянутую руку – и я умру. Башня воскресит один раз на этаже, а Базарат даст часовую защиту, которая нейтрализует все угрозы и эффекты, включая подчинение воли. Да, рухнет моя серия «Выживший», но разве это теперь важно? Я думал, что переиграл Ищейку и он уже не собьёт мой самоубийственный план. Но я ошибался.

Хорум даже не глянул на паука – но ударил точно. Его странное оружие, похожее на тяжёлый швейцарский нож из разных клинков и пыточных приспособлений, гулко свистнуло в воздухе, массивное и угрожающе, как сам гиен. Паука смело прямо с моей руки, я даже успел ощутить отвратительное касание его чутких и быстрых волосатых лапок, когда мерзкую немезиду отшвырнуло на десяток метров, паук пролетел по дуге и с плеском упал в воду. Я понял, что у ищейки круговое зрение и сканирующая аура – логично для настоящих планарных охотников, к ним и должно быть сложно подкрасться и застать врасплох.

– Хитрец, ты едва не выбрался, – проронил Хорум. – Но от меня так просто не уйдёшь. Повинуйся мне. Замри.

Это были приказы, руки-ноги стиснуло, мышцы подчинились ему.

– Измерим твой потенциал. И проверим, верна ли догадка моей слабейшей версии.

Орудие лязгнуло, из него выдвинулась тусклая кристаллическая игла – ну реально «швейцарский нож» со множеством полезных инструментов. По игле прошёл быстрый отсвет, я попытался схватить её и выпить магию – шансов мало, но лучше, чем покорно лежать и ждать. Но приказ замереть был сильнее, пальцы лишь дрогнули и на этом всё. Я был полностью отрезан от интерфейса, не мог применить даже Первосвет и Первотьму, ультимативные защиты, которые Башня выдала как раз для таких случаев! Несмотря на предзнание и надежду, что я готов к встрече с судьбой, она оказалась хитрее: ищейка меня переиграл. Неужели нет никаких способов вырваться?

– Доброй ночи, – раздался знакомый голос.

Ведь, выбежав из тёмного закоулка, мы снова оказались перед ломбардом Щёлкаря. Белк сидел в кресле-качалке и спокойно покуривал трубку, на его коленях лежал небольшой кривой предмет.

– Я действую по праву охоты, торговец, по велению Старшего Бога, – низко и угрожающе сказал Хорум. – Не вмешивайся, если не хочешь, чтобы его гнев стёр тебя из реальности!

– Вмешаться? – удивлённо пыхнул белк. – Наше дело покупать-продавать, свои битвы мы давно отбегали. Я просто чищу лавку и выкидываю ненужный мусор.

Он небрежно махнул лапой и короткий, корявый обломок палки полетел на землю, прокатился и лёг рядом со мной. Глаза Хорума вспыхнули гаммой отсветов, мы на мгновение увидели слои астральных линз, впечатанных во взгляд ищейки. Он просканировал упавший предмет всеми доступными способами – но ничего не нашёл… ведь это и правда была лишь обломанная палка. К тому же я не мог пошевелить рукой и взять её. Несмотря на это, настоящий охотник был параноидально осторожен и пнул палку, чтобы отшвырнуть её в сторону.

Но моя рука успела раньше.

Ведь слово силы сковало Яра, но ничего не сделало с осколком чужой души, спящим внутри меня. И Бран пробудился: моя рука легла на обломок, а тело мгновенно сгруппировалось – пользуясь тем, что Хорум занёс ногу для удара, Бран левой ступнёй двинул ему по второй ноге, а правой по внутренней стороне бедра. Гиен был тяжёлый и устойчивый, но два одновременных удара вкупе с собственным замахом вышибли его из равновесия. Хорум был просто обязан упасть, но взмахнул руками, нас обдало волной кинетической энергии, и он удержал равновесие. Одна из множества способностей и приёмов, хитростей и защит в арсенале охотника восьмидесятого уровня… В ту же секунду я оттолкнулся от мостовой плечом и рукой, словно пружина, вскочил и ударил Ищейку обломком ветки в солнечное сплетение.

Время замедлилось, адреналин вспыхнул внутри, словно жидкий огонь, но не он сделал меня настолько быстрым, а какая-то иная сила, не физическая, а духовная. Хорум уже тянулся заблокировать удар – но моя рука с палкой била заранее с учётом этого блока, она скользнула поверх наруча и достигла цели.

Обломок палки, выкинутой прежним хозяином, стал моей собственностью в момент, когда рука схватила его с мостовой. И по воле нового хозяина палка прямо в ударе шифтнулась в кроваво-алый демонический клинок. Кинжал архидемона с жадным воем врезался в тёмный доспех Хорума, тот ярко вспыхнул в месте удара, охотника окружила вязкая энергетическая пелена, которая заблокировала атаку… но от её силы лопнула на обломки, тающие в воздухе. Глаза охотника округлились от шока, ведь это была одноразовая пассивная защита от смертельных ударов. И она сработала на первую же атаку алого клинка – значит, посчитала её смертоносной.

Оружие демонов яростно выдохнуло, сквозь меня прошла болезненная волна: клинок жаждал жизненной силы и, не сумев выпить её у врага, забрал у хозяина!

-100 хитов! (200/300)

Мне заблокировало вещи, лежащие в инвентаре, я не мог достать Вершитель или использовать зелье исцеления – но уже надетые доспехи и пояс работали. Иначе бы прямо сейчас я упал на мостовую без сознания. Клинок демонов довольно застонал, поглотив мои жизненные силы, багровые отсветы перекатывались по нему, как дыхание: вдох-выдох.

Хорум восстановил равновесие и резко отступил, встал в боевую стойку. Кристальная игла втянулась в его орудие, вместо неё сверху и снизу вылезли два узких серповидных клинка: один сверкал электрическими разрядами, второй был покрыт изморозью и дышал ледяным холодом. В пустой ладони гиена завертелся вихрь-сгусток с разноцветными всполохами. Чистота подсказала, что это визоворот – соединение стихий воздуха, ауриса и хаоса, то есть концентрированный сгусток магии иллюзий! Белые отблески метались у охотника в глазах, и без того устрашающий вид гиена стал поистине инфернальным.

– Кто ты? – рявкнул Хорум. – Как ты преодолел действие Слова Силы?!

– Прочь, отродье тьмы, – глухо сказал Бран Отступник. – Как рыцарь-хранитель, даю тебе шанс уйти живым.

«Нет!» – мысленно крикнул я. – «Если его отпустить, он всё равно за нами вернётся. А если знание вырвется, о нас узнают все миры. Мы не должны его отпустить!»

– Рыцарь-хранитель? – прорычал Хорум с непониманием. – Ты же «нульт»!

Фильтры в глазах ищейки лихорадочно мелькали, пытаясь прощупать замершую напротив фигуру и понять, что происходит. Один из его магических взоров смотрел сквозь духовный план реальности – и Хорум увидел, как из-под моей человеческой сущности проглядывает рваный искалеченный силуэт, полный дыр и обломков. Да что там, в нём было больше дыр и обрывов, чем собственно души. Но контур слабо сверкнул оранжевым рангом эпического героя; охотник заметил это, вздрогнул и отступил назад. Хорум знал, что он в разы сильнее меня – но то, что стояло напротив, на порядок превосходило его.

Однако это был не Бран Отступник, а лишь его осколок, рваная тень. Живое воспоминание о герое, а не сам герой. Когда Ищейка отнял у меня контроль над телом, Бран невольно стал его новым хозяином, впервые за долгое время почувствовав себя живым. Но после яркого пробуждения его личность начинала угасать, забываться, потому что сил и сознания в осколке души хватало не очень надолго. Хорум замер, прищурившись. Возможно, он догадался, что нужно переждать вспышку – и добыча будет его. Этого я позволить не мог.

«Бран, если мы сейчас не убьём Ищейку, всё кончено. Атакуй!»

Хранитель ненавидел алый демонический кинжал, я чувствовал его отвращение и гнев, но выхода не было, Бран сжал клинок и метнулся вперёд. Как же быстро он двигался!

Визоворот в руке Хорума вспыхнул, и гиен распался на десяток копий, совершенно одинаковых, это была мощная магия иллюзии. Они окружили нас с Браном, клинки били со всех сторон, попробуй отличи фантомные от настоящего и пойми, от какого удара защищаться! Но чистота знала. Благодаря чистоте я различил, где пустышки, а где настоящий охотник: его живая фигура не источала такой сильной и раздражающей ауры магии, как иллюзорные.

Бран знал это и без чистоты, хранители устойчивы к обманкам и миражам. Он безошибочно метнулся вперёд, игнорируя всех двойников, и сделал вид, что бьёт неверного Хорума, а когда настоящий резанул ледяным клинком нам в шею, Бран направил моё тело в стремительный, едва уловимый рывок. Я буквально на волос ушёл от удара, скользнул к охотнику – и алый клинок с жадным воем впился в тёмный доспех.

Всё это случилось за полторы секунды, Бран мастерски руководил каждым моим движением, вот сейчас алое лезвие вопьётся в гиена и парализует его!.. Но у ищейки нашлась ещё одна защита, ещё один козырь в рукаве.

Как только острие ножа пробило доспех и должно было впиться в плоть, Хорум мгновенно стал эфирным – и удар прошёл насквозь. Прозрачный гиен со свистом сместился назад и вернулся в материальность. Теперь в глазах Хорума темнел страх. А я застонал от боли, продравшей с головы до ног: разъярённый демонический клинок потребовал новую дань.

-100 хитов! (100/300)

Чёрт побери, меня убьёт собственное оружие! Оно слишком могущественно для нуба, и почти любой землянин на моём месте был бы уже мёртв!

Хорум понял, что выжидать было ошибкой, взмахнул рукой, и визоворот взорвался, Бран едва успел увернуться в сторону, чтобы мы не ослепли от вспышки. Почти тут же меня обожгла ледяная боль от удара в спину и дёрнуло электричеством от тычка в плечо. Они едва попали, но дамага приехало вагон: -25 хитов! -27 хитов! (48/300).

Развернувшись, мы увидели, что фантомные копии лопнули, но на их месте воплотились четверо настоящих! Они отличались друг от друга в мелочах: у того плётка в руке, у этого сапоги из шкуры василиска, тот ищейка в шипастых наручах, а этот в гладких – но все четверо были до крайности похожи на Хорума.

Они атаковали нас со всех сторон, а ищейка метнулся прочь, убрал оружие в инвентарь и выхватил планарный компас, точно такой же, как у Хопеша. Подкинул его в воздух, компас повис, стрелки и механические круги защёлкали, завертелись. Он пытается сбежать в другой мир. В тот же момент я заметил, что из канала на мостовую выполз чёрный паук и спокойно, неотвратимо двинул в мою сторону. Чёрт.

На мгновение время словно застыло, разум осознал ситуацию, в которой мы оказались, и понял, что из неё нет выхода. Без способностей и вещей, с одним лишь коротким клинком, с гаснущим сознанием Брана мы никак не справимся с четвёркой гиенов, атакующих со всех сторон. Хорум применил крутую планарную способность: призвал живые отражения самого себя из других миров! И они пришли, каждый ищейка примерно уровня Хорума… А раз они были вариации одной и той же личности, а я первым атаковал Хорума, теперь они могли атаковать меня! Или, возможно, став одержимым Браном, я считался по его уровню? Чёрт его знает, как работала система в таких неоднозначных случаях, но сейчас у меня не было даже мысли это выяснять.

Круто быть планарным классом, в самой критической ситуации ты можешь призвать свои отражения из параллельных измерений: тех, кто похож на тебя сильнее всего, а значит, между вами полное взаимопонимание и согласие. Они будут сражаться за тебя, даже если не знают, что происходит и ради чего пришли. Да ради себя же! Ведь в следующий раз один из них точно так же призовёт остальных. Выходит, любой планарный класс – это не одно существо, а в потенциале целая армия…

Я осознал всё это вместе с безвыходностью ситуации и даже успел подумать: «Какой дурак этот Хорум, почему он использовал самую козырную карту и бежит?! Ведь может стать пятым и победить нас, получив законную добычу?» А затем время двинулось дальше и я понял, насколько был неправ и насколько мудро со стороны Хорума было бежать.

Ибо следующие пять-шесть секунд я запомнил навсегда. Моё тело взвилось вверх и рухнуло в ударе, алый клинок мелькнул, переброшенный из правой руки в левую, и легчайшим росчерком прорезал горло Хорума-1, который защищался от удара с другой стороны. Кинжал издал довольный вой, я ощутил «вдох», прошедший по клинку: наконец он пил не мою силу, а жизнь врага.

+20 хитов (68/300)

Хорум-1 закричал и исчез. Он не погиб, его ранило и тут же вышвырнуло обратно в родной мир. Наверняка это встроенная защита планарного призыва: при смертоносном воздействии на призванного его за миг до точки невозврата кидает домой.

В отличие от меня, Бран не рассуждал и не пытался понять происходящее: он творил его. Метнул алый кинжал в Хорума-2 и отпарировал удар искрящегося клинка Хорума-3 голой рукой! Поймал за наруч, вывернул по вектору его собственного замаха каким-то идеальным айкидо – и Хорум-3 завалился вбок. Бран всё тем же движением вырвал орудие из вывернутой руки, взбежал по падающему телу Хорума-3 (!!!) и прыгнул сверху на Хорума-4, пробил поспешную защиту и воткнул искрящийся серп гиену в голову! Хорум-4 вскрикнул и вывалился из нашей реальности домой; Хорум-2, которому алый клинок угодил прямо в глаз, с истошным воплем исчез.

+20 хитов, +20 хитов (108/300), алый клинок пил чужие жизненные силы и делился с носителем, мои раны стремительно зарастали.

Хорум-3 с помощью уже знакомого нам малого кинетического всплеска удержал равновесие и не упал – но он устоял на ногах лишь затем, чтобы Бран прокатился по мостовой, схватил упавший алый кинжал и, поднырнув под удар, резко полоснул снизу-вверх. Алое острие легко прочертило доспех, не пытаясь его прорезать, а лишь используя, как плоскость для разгона, и врубилось в челюсть Хорума-3. Смачный звук металла, входящего в живую плоть, – очередной охотник стал жертвой и свалил из чужого мира, который столь недружелюбно его встретил.

Вся череда этих событий заняла считанные удары сердца – личность Брана угасала, у него оставалось мало времени, и он использовал его с потрясающей эффективностью. Со стороны это выглядело как максимально эффектная схватка-расправа неуловимого мстителя над группой опасных и подлых врагов. Одержимое Браном, моё тело двигалось идеально выверенно и настолько быстро, насколько позволял человеческий метаболизм. И даже слегка быстрее, духовная сила пульсировала и вела меня вперёд.

Я краем глаза заметил, как Щёлкарь и Шелест замерли, наблюдая за боем: за все годы странствий они не встречали подобного воинского мастерства. И это было понятно, ведь четыре воплощения Хорума поверг воин 370-го уровня, ненадолго вернувший личность и память, а вместе с ними и толику своего мастерства. Я был слабым и несовершенным орудием, с помощью которого он сражался, но даже я понял… что при жизни Бран мог выйти на бой с Аресом и Тором. И победить их обоих.

Хорум-0 остался один, все три его главных защиты были потрачены; планарный компас вращался в воздухе, как маленькая размытая сфера, он вот-вот выдернет себя и хозяина прочь с Базарата. Но охотник загнал себя в ловушку: теперь он не мог схватить компас и бежать, тогда сфера остановится, а Бран ударит ему в спину. Ищейке оставалось лишь одно: принять бой, закрыв сферу собой и надеясь выгадать лишние секунды перед тем, как она унесёт его отсюда.

Бран прекрасно это понял, метнулся к Хоруму, прямо навстречу ползущему на нас чёрному пауку, перепрыгнул его, замахнулся – а когда гиен поставил блок, Бран ударил по вращавшейся сфере. Резкий тонкий звон, будто лопнули сразу десяток натянутых струн, и стиснутое в одной точке пространство разом отпустило. Погнутый от удара компас свалился на мостовую и покатился в сторону.

Паук прыгнул нам в спину, но Бран, как и Хорум, обладал полным круговым чутьём пространства, видимо, это must-get навык для всех воинов. Он ушёл в сторону, на всякий случай резанув паука в полёте алым клинком. Кинжал разочарованно взвыл, потому что прошёл сквозь паука, не причинив ему вреда. Тварь приземлилась, развернулась и поползла на меня.

Пути к бегству для Хорума были отрезаны, все козыри потрачены, он выхватил из инвентаря массивную алхимическую бомбу, швырнул её нам под ноги, чёрт его знает, с каким эффектом и чего хотел достичь – но моя рука поймала бомбу в воздухе и не позволила упасть и взорваться. Хорум сумел парировать удар алого клинка, ещё один, всё же он был сильным и опытным бойцом – но Бран обрушил на него град атак, подсёк ногу, заставил ищейку упасть на одно колено, и наконец дотянулся до врага.

Кинжал архидемона с жадным воем пробил доспех и впился остриём в солнечное сплетение гиена. Неглубоко, но этого было достаточно. Закрытый глаз на перекрестии клинка открылся и вспыхнул.

Идеальная точность. Крит, удвоение вероятности ключевого эффекта!

Попадание в точку истока способностей. Крит, удвоение вероятности ключевого эффекта!

Сработал статус повергателя чудовищ. Ошеломление!

Сработала пассивная аура защитника и хранителя. Контроль мана-канала!

Эффекты грянули, как ледяной ливень с разверзшихся небес, я даже не успевал их все прочитать и понять, их было больше десятка. Даже осколок души Брана хранил часть его главных способностей.

Ключевой эффект сработал: Паралич!

Кинжал Лорда Велиафара пробуждён.

Выпить душу жертвы?

Всё замерло, Хорум в ужасе сжался, чувствуя, как орудие демонов пронзило саму его душу и жаждет поглотить её. Ищейку сковали его же излюбленным способом: он был парализован и не мог пошевелиться, лишь гневные, но посветлевшие от страха глаза блестели, выпученные от усилий, которые он прилагал, чтобы пошевелиться. Но не мог.

Паук упрямо и неотвратимо подползал к нам, сейчас снова прыгнет в лицо. И в этот момент силы Брана иссякли, его душа погасла, погрузившись в сон. Твою мать! В самый неподходящий момент!

Я сжимал клинок, проткнувший душу Ищейки, но не мог причинить ему вреда, потому что раньше он отдал приказы: «Повинуйся» и «Замри». Бран мог двигаться, а я нет! А приказать клинку выпить душу Хорума было нарушением директивы «Повинуйся», я тут же попытался, но не смог отдать даже мысленный волевой приказ. Мой собственный разум восставал против, потому что понимал, что это читерство и нарушение приказа повиноваться врагу! Ну и ситуация. Ещё секунда, и охотник поймёт, что что-то не так. Ищейке стоит лишь отдать мне один короткий приказ, и он победил… Но перед боем Хорум спросил: «Кто ты?» и тем самым позволил мне говорить.

– Освободи меня, – глухо приказал я, имитируя манеру Брана и с презрением заглянув гиену в лицо. – И отмени Слово.

Когда человек говорит, тело слегка движется, вот и кинжал едва шевельнулся, этого хватило, чтобы Хорум задохнулся от ужаса и боли.

– Освобождаю! – едва слышно проскулил он. Парализованное алым клинком тело почти не двигалось, ищейка с трудом вышептал слово силы наоборот.

Неимоверное облегчение, словно сама душа выдохнула, когда контроль над телом вернулся ко мне и одновременно разблокировался интерфейс. Даже не знал, насколько уже с ним сросся, не представляю жизни без способностей, системных окон и инвентаря. Вот, например: чёрный паук прыгнул, а я отпустил рукоять кинжала и сделал фазовый рывок вперёд. Вжух – и нет меня, выкуси, сволочь.

Паук приземлился на лицо Хорума, тот сдавленно взвыл, не в силах пошевелиться, наверное, полагал, что его жизнь кончена. Но тварь равнодушно проползла по морде гиена, спрыгнула на мостовую и двинулась ко мне. Паралич на ищейке висит, пока в нём торчит кинжал лорда Велиафара, вот и ладно, пусть помучается в ожидании. А я наконец получил возможность разобраться с проклятым пауком. Только как…

Вы получили достижение Счастливчик II за то, что выжили в бою с противником, серьёзно превосходящим вас в уровне и ранге! Вы можете в любой момент применить достижение и получить +1 к удаче навсегда и ещё +3 к удаче на одну минуту.

Вы получили достижение Счастливчик III за то, что сражались клинком демонов Алой Крови на низком уровне и выжили! Вы можете в любой момент применить достижение и получить +2 к удаче навсегда и ещё +5 к удаче на одну минуту.

Вау. Во-первых, два одинаковых достижения разного ранга подряд, такого ещё не было. А во-вторых, более опасным, чем опытная ищейка 80-го уровня, система считала мой собственный алый клинок!

Впрочем, какой же он мой. Щёлкарь выкинул свой самый дорогой и ценный товар, чтобы мне помочь, и только благодаря его щедрости и находчивости мы с Браном спаслись и победили. Скупщик не мог дать мне кинжал во временное пользование, хотя так было бы куда проще: выдать его напрямую через инвентарь. Наверняка белк попытался – но с залоченным доступом я не смог принять дар и даже не смог его увидеть, так что Щёлкарю пришлось пойти ва-банк и проявить недюжинную находчивость. Он вынул кинжал из-под защиты, чтобы оружие демонов шифтнулось в бесполезную палку, и выбросить её, чтобы кинжал стал ничьим. Только так я смог его подобрать и присвоить.

Но на самом деле он принадлежит Щёлкарю – вместе с моей огромной благодарностью. И конечно я не буду крысой, которая зажмёт драгоценный кинжал. Есть вещи поважнее денег и ценностей, и умный опытный союзник, который может стать другом – одна из них.

– Я верну кинжал, – пообещал торговцу, тот усмехнулся и пыхнул трубкой. – Только чуть позже, сейчас ещё нужен.

– Чего он за тобой увязался, человек? – удивлённо спросил Щёлкарь. – Набивается в фамильяры?

– Это не живое существо, а воплощённое проклятье, – прошелестело изнутри скелета-целителя. – К тому же большой силы. Мне, например, его не снять.

– А я вообще ничего не могу ему сделать, – мрачно вздохнул я, отступая на несколько шагов к самой кромке канала. Проплывавший мимо сонный кот-рыбак в своей лодочке с круглым подвесным фонарём, полной рыбов, удивлённо оглядел меня и помахал лапой.

– А если так? – тоном экспериментатора произнёс Шелест и отцепил от своей руки ладонь.

Закинул её в сторону паука, ладонь приземлилась и в точности как Вещь из «Семейки Аддамсов» посеменила к твари, сухо постукивая пальцами по камням мостовой. Настигнув паука, она схватила его и потащила к воде. Тот впился жвалами в белую вытертую кость, но нежити было как-то пофигу. Интересно. Ладонь дотащила паука до границы канала перевалилась с ним через поребрик, булькнула и камнем пошла на дно.

– Пытается вырваться, – сообщил Шелест, в его глазах мерцала магия жизни. – Но я держу его физическую форму рукой, а магическую суть проклятия сдерживаю щитом виталиса. Хм-м, сильное создание, нужно много маны. Надолго меня не хватит.

– А на сколько?

– Минут пять, наверное.

– Спасибо вам! – сказал я с огромной благодарностью и невольно даже поклонился торговцам. Если бы не они… – Но я крайне, крайне убедительно прошу вас обоих: не пытайтесь подслушать, о чём мы с этим ищейкой будем говорить. Поверьте, это ради вашего блага. В происходящем замешаны могущественные силы, и я не хочу, чтобы вы стали невольными свидетелями и, тем более, жертвами обстоятельств.

Кажется, моя речь произвела на Щёлкаря и Шелеста впечатление, а может, они просто обалдели от того, как я расправился с четырьмя Ищейками сразу. И потому вовсе не собирались влезать в чужие разборки.

– Ты явно не из простых смертных, – кивнул белк. – Вернее, сам-то новичок, это видно.

– Но в тебе живёт чья-то расколотая душа, а ещё тебя преследует могучее проклятие, – сказал скелет. – Так что предложение не лезть в заварушку выглядит очень даже разумным.

Маг улыбнулся, я и не знал, что скелеты как-то могут улыбаться, ведь у него не было губ, просто челюсть слегка сдвинулась на бок, и это выглядело как кривая ухмылка.

– Поэтому мы поднимемся наверх, в мою оранжерею, там моя аура чутья жизни не дотянется и даже я вас не услышу.

– Договорились.

Оба торговца поднялись и отправились вверх, а я, не теряя времени, подбежал к Хоруму. Гиен смотрел мутными глазами и было видно, насколько он ослабел. Клинок демонов пил его жизненные силы, тёмная шкура гиена посветлела, он стал мертвенно-бледно-серый. Ещё пара минут – и мой враг закончится даже без потери души. Но я не мог его просто убить, сначала нужно выяснить как можно больше. Понять, в какой заднице я теперь нахожусь.

Вытащив кинжал из ищейки, я увидел, как кровь с лезвия впиталась внутрь и оно стало чистым. Прислонил острие прямо к ране, чтобы в любой момент воткнуть обратно и убить врага.

– Слушай внимательно, Хорум. Если мы договоримся, у тебя ещё есть шанс остаться в живых. Если нет, то нет.

Я врал, оставлять охотника в живых стал бы только слабоумный. Если мой секрет знает он один, гиен должен унести его в могилу. Но даже если нет, всё равно ищейка должен умереть, ибо иначе он будет преследовать меня, пока не поймает. Щадить ищейку у меня не было ни вариантов, ни желания. И Хорум понимал это, ведь он отнюдь не дурак. Но у него тоже не было особого выбора. Да и надежда умирает последней: вдруг я мягкосердечный идиот и со мной можно договориться? И кто знает, какие у него ещё хитрости в рукаве, может, сейчас что-нибудь применит и сбежит?

Но я не мог оставить кинжал в теле Хорума, ищейка просто умрёт и не ответит на вопросы. К тому же в параличе он почти не мог говорить. В общем, без риска в этой ситуации не обойтись. К счастью, охотник реально ослаб, клинок демонов выпил почти все его жизненные силы, он был на грани потери сознания. В таком состоянии особо не забалуешь.

– Кто ещё знает обо мне?

– Никто.

И то верно: крайне глупо было делиться такой информацией. Ведь за поимку существа с потенциалом археона обещали божественный статус. Ни один охотник не упустит такой шанс и не подарит его конкурентам.

– Как ты умудрился меня найти?

– Благодаря методичному подходу… Владыка Ормангор бросил клич среди охотников… Я решил пытать счастье в Базарате, – гиен говорил тяжело, делая паузы, чтобы отдышаться. – Новичок в любом случае придёт сюда. Но здесь так много народу… Одному искать хуже, чем многим… Я совершил особый обряд. Потратил много ценных ресурсов и принёс жертву Эйзехарис…

Это ещё кто такая? Системная справка подсказала: «Эйзехарис-За-Мирами, владычица дорог и путей, планарная сущность, высшая богиня». То есть предыдущая ступень крутости перед археонами. Будем знать.

– Владычица благословила нити моей судьбы, так что я смог дестабилизировать пути своих слабейших отражений. Они ни о чём не подозревали… но сразу пара десятков ищеек угодили сегодня в Базарат. Мой расчёт оказался верен: один из них тебя и нашёл…

– А самых крутых и подобных себе ты оставил про запас? – спросил я, вспомнив четверых, которых так эффектно победил Бран.

– Они союзники… – тяжело сказал Холрум. – Но и конкуренты.

– Но они не в курсе.

– Нет. Мы пентакль отражений. И, будучи призванными, не задаём друг другу вопросов.

Выходит, ситуация лучше, чем я боялся. Никто в целой вселенной, кроме стоящего передо мной на коленях умирающего охотника, не знает, кто я такой. И ещё пацифист Хопеш, но инстинкты говорили, что в сердце странника моя тайна в безопасности. Выходит, я могу прямо сейчас убить Хорума и жить дальше, как ни в чём ни бывало?

Нет, не могу. Его смерть оставит яркий, жирный след. Крутой ищейка шёл за избранным и внезапно погиб? Кто же убил его? Ну конечно новичок с потенциалом археона! Обычному смертному справиться с охотником восьмидесятого уровня не под силу. Твою мать, как же быть… Как мне и от Хорума избавиться, и не наследить?

Странная мысль пришла мне в голову, она была настолько рискованна, что сделай такое игрок в моей игре, я бы схватился за голову. Но одновременно аплодировал бы находчивости и смелости.

– Хорошо. Ты нашёл меня и считаешь, что я тот особый новичок, которого приказал отыскать владыка Ормангор. Что будешь делать?

Глаза гиена блеснули, он с трудом облизал сухой нос.

– Призову владыку особым словом… которое он дал всем ищейкам сегодня… И отдам ему.

Я колебался секунды две-три.

– Человек! – позвал Щёлкарь, высунувшись сверху из раскрытого окна, и голос в него был совсем не весёлый, а тревожный. – Смотри!

Белк указал на канал, и я увидел, как оттуда выползает паук. Скелетной руки Шелеста не было видно, похоже, она осталась на дне.

– Эта тварь слегка ослабела, но Шелест потратил всю ману и ушёл в восстановительный транс. А я с проклятьем связываться не буду!

– Понял!

Я наклонился к гиену и заглянул ему в глаза, нажав на кинжал, снова вдавив острие в рану.

– Призывай Ормангора.

Зрачки ищейки расширились.

– Призывай и скажи Ормангору, что ты и твои отражения из разных миров обыскали весь Базарат и убедились, что новичка с потенциалом археона здесь нет. Понял?

Гиен слабо замотал головой, нет, нет, ни в коем случае.

– Призывай, сволочь, или прямо сейчас кинжал демонов выпьет твою душу.

На морде охотника отразилось отчаяние. Он боялся и владыку, и алого кинжала, и меня. Меня меньше всех, а вот гнева владыки и смерти от демонического клинка примерно одинаково. Но гнев владыки необязательно будет смертелен, а вот выпивание души – более чем. Паук медленно полз ко мне, чёртова неуязвимая тварь, как же с ним справляться? Я вдавил клинок в грудь ищейки, и Хорум мучительно застонал.

– Призову, – прошептал он. – Призову.

– Хорум, запомни: ты можешь выдать меня богу, но тогда даже он не успеет тебя спасти. Я отдам клинку архидемона приказ, и он выпьет твою душу.

Это была наглая ложь, я не мог отдать приказ кинжалу на расстоянии. Но Хорум об этом знать не мог, а по-другому провернуть план не получалось. Стоять рядом с ним в момент, когда явится божество, который меня разыскивает, я уж никак не мог.

– После этого не то что воскрешение Башни, даже боги тебя не спасут, спасать станет нечего, ты понимаешь? Так что только начни говорить что-нибудь не то, и сразу конец.

Гиен сдавленно и утвердительно застонал, алый клинок жадно пил его последние жизненные силы, у несчастного не осталось воли сопротивляться. Он смотрел на меня сломлено, ожидая смерти или освобождения.

Я сдвинул шейный платок Хорума так, чтобы он закрывал кинжал, торчащий в груди; отошёл подальше от центра мостовой и сел в кресло-качалку, наблюдая, как паук ползёт ко мне, шевеля волосатыми лапами по мостовой. Он двигался медленнее, чем раньше, видимо, преодоление щита виталиса от Шелеста не прошло для моей немезиды даром. Но скоро он доползёт…

Если план сорвётся, я сделаю фазовый прыжок к пауку и дам себя укусить. Хотя так пророчество всё равно исполнится, ведь тогда и Ормангор, и местный владыка Выгоды Обу-Хурай узнают обо мне. Наверняка хозяин Базарата, под защитой которого я окажусь после воскрешения, присвоит меня и продаст Азурандару подороже. Исход в итоге будет одинаков…

Какой же безумный план, я насчитал уже пять пунктов, по которым он может не сработать. Что ж, немного поможем судьбе.

Вы применили достижения Счастливчик II и Счастливчик III, +3 к удаче навсегда и +8 к удаче на одну минуту. Внимание: ваша удача впервые превысила 10 (и в данный момент равна 15-ти), вы получаете пассивную способность «Улыбка Фортуны», которая действует на протяжении одной минуты.

Моя удача мгновенно стала сверхчеловеческой, мир вокруг словно блеснул и подмигнул, всё стало каким-то ироничным, страх и чувство провала и тупика отступили. Вот как, наверное, чувствовал себя Гарри Поттер, выпив Felix Felicis. Ну, фортуна, не подведи.

Хорум выплюнул особое слово, и сразу же, моментально ночь разверзлась яркой стеной огня. Пространство распахнулось, из высоченной прорехи повалил едкий дым, заполнивший площадь от канала до магазинов. А там, за прорехой, возвышался подобный башне великан с серо-голубой кожей, напоминавшей ожившую глину, и его глаза пылали яростными лакунами, полными лавы.

И этот громадный великан был недоволен. Лава бурлила у него под ногами, каменные иглы-скалы воздвигались вокруг и тут же ломались, обрушиваясь в огненный поток. Владыка четырёх стихий выглядел одновременно спокойным как лёд и разъярённым как вулкан перед взрывом. Услышав зов, он тут же распахнул портал и впился огненным взором в Ищейку:

– Наконец-то. – голос был тихий и сдержанный, но полный сжатого рокота, он заполнил весь квартал, и окна домов дрогнули в страхе. – Где он?

Сердце ёкнуло при виде Ормангора и сдержанной мощи его голоса. Сейчас гиен хрипло крикнет: «Вот он!» и укажет в мою сторону, тогда всё будет кончено.

Но я видел страх и сломленность в глазах Хорума. Охотник боялся гибели души больше всего на свете. Об этом говорили и все его методы: действовать чужими руками, призывать иллюзии и обманки, полагаться на помощь своих отражений, использовать слова силы на блокировку и контроль; нападать неожиданно и хитро на того, кто слабее. Все признаки ярко и выпукло очертили в моих глазах портрет ищейки: расчётливый, пугающий и хитроумный, Хорум был трусом. Он скорее соврёт богу в надежде сейчас выжить, а потом сдать меня ему и получить-таки награду. Чем героически крикнет под страхом немедленного разрушения души.

Или я ошибаюсь? Из какого теста сделан Ищейка? Что в нём пересилит: отвага или страх?

Я понял, что не дышу.

– Владыка Ормангор! – гиен уже был на коленях, а теперь и вовсе завалился к мостовой. Ну и хорошо, так торчащий кинжал точно не видно. – Я и мои ищейки обыскали весь Базарат… Спешу сообщить вам: Одарённого здесь нет.

На секунду весь мир застыл в шоке.

– Ты посмел обратиться ко мне, чтобы сообщить о провале? – тихий рокочущий голос владыки вдавил Хорума в мостовую, гиен задохнулся, словно его придавило горой. – Ищейка, ты неспособен выполнить свою функцию?

Даже Луна над Базаратом поблекла, а звёзды попрятались за тучи дыма, заполонившие Бухту Джа. Гневный бог спокойно и безмятежно смотрел на смертного у своих ног.

– Тогда тебе незачем существовать.

Хорум не ожидал такой суровости.

– Нет… – проскулил он, но гаснущий голос был слишком тих.

Гнев Ормангора вырвался огненным столпом, который обрушился на Хорума и стёр его из реальности за один вздох. Пентада распалась, разрыв в пространстве яростно схлопнулся, взрывная волна сбила меня с ног вместе с креслом Щёлкаря, окна во всех зданиях бухты разнесло в пыль, словно взрывом, флюгера и другие торчащие части сорвало, фонари погасли, и наступила ужасающая, ошеломлённая тишина.

Я с трудом поднялся и наконец откашлялся, глаза слезились от едкого дыма. Зато порыв божественного гнева разогнал вонючие вулканические тучи. Я поискал взглядом паука, но его не было, только странный смазанный чёрный след там, где он только что полз. Моё воплощённое проклятие как раз проползало мимо охотника и развоплотилось заодно с ним. На такую щедрость судьбы я и не рассчитывал, тем приятнее было её получить. Вот она, улыбка Фортуны, сработала! Думаю, на этом этаже паук уже не появится.

На месте Хорума осталось чёрное пятно гари в форме многослойной пепельной печати, выжженной в камнях. Весь вид печати и её размашистая форма выражали сокрушительный гнев. В самом центре удара лежал алый клинок демонов, невредимый и одинокий – а больше не осталось ничего. Ни тела, ни души, ни атмана, ни следа. Волей бога, которому служил, Ищейка был стёрт из реальности.

И моя тайна умерла вместе с ним.

Глава 6 – Плюшки

Огромное облегчение, будто гора свалилась с души.

С момента получения пророчества я чувствовал, что бегу в лабиринте без выхода, где каждый поворот может оказаться тупиком. Стены сжимались вокруг, мои действия становились всё отчаянней, а шансы всё призрачней; в момент явления Ормангора я уже думал: «Всё, хана» – но таки вырвался из лап судьбы. По крайней мере временно в безопасности. На душе взорвался фейерверк чувств, а система словно специально решила подкрепить праздник:

Получен уровень 13: +5 очков жизни, +1 свободное очко параметров и +1 к наиболее активно использованной классовой характеристике: интеллект. Получено свободное очко способностей.

Заметьте, на предыдущее поднятие уровня потребовалось немало событий и действий, а этот я получил за одну конкретную ситуацию. Башня однозначно учитывала и высоту ставок, и серьёзность преодолённых угроз. Привычно раскидал параметры: -1 Дар, +1 Проницательность, хочу видеть больше инфы о каждом встречном.

Я подобрал алый кинжал: глаз на перекрестии гарды с клинком закрылся, оружие тяжело лежало в руке, недовольное тем, что его лишили финальной жертвы. Впрочем, оно выпило достаточно жизненных сил, чтобы мне не мстить. Я хотел позвать хозяина ломбарда, чтобы вернуть кинжал – как за спиной раздался сильный хлопок, обдало волной сухого горячего воздуха. Телепорт? Неужели меня нашла ещё одна ищейка?!

– Что здесь произошло? – раздался тихий и спокойный, но непререкаемый голос.

А, конечно. После взрыва, разнёсшего окна на пару кварталов вокруг, должны были явиться стражи порядка. Перед ломбардом и зелёной лавкой стояли двое босых монахов в белых робах с замысловатыми татуировками на лбах. Хм, у них на лицах пропечатан орнамент в виде хохочущей морды Обу-Хурая? А у владыки неплохо с юмором и самокритикой.

– Неоспоримые следы явления Старшего Божества, – изрёк монах повыше, который внимательно осмотрел место происшествия и повёл ладонью в воздухе, будто перелистывая книгу.

Глянул на меня.

– Яр Соколов. Повелитель стихий Ормангор приходил по твоему зову?

– Нет, конечно. Я ничтожный новичок, какое ему до меня дело.

И это было правдой: он приходил к ищейке, не ко мне.

– Мы не виновники, а пострадавшие, – живо откликнулся Щёлкарь, появившись в дверях со своей неизменной трубкой, которую прямо сейчас набивал по новой. – Это мой покупатель, только вышел из лавки, и на тебе, схватка. Какой-то охотник настиг свою жертву, продул бой, а чтобы спастись, вызвал Ормангора. Тот озлился на дерзость и испепелил обоих к потрохам.

– Его ментальное тело искусно затуманено, не могу прочесть и убедиться, что это не ложь, – спокойно сообщил высокий монах обычному, не стесняясь говорить о нас в третьем лице.

Кажется, тощий отвечал за информацию, а тот, что пониже, – за боевые действия. По крайней мере, я заметил различия: налобное тату у высокого щурилось, а у обычного воинственно и грозно хмурилось; пояс дознавателя был желтоватый, а боевика красноватый; ещё и разные татуировки на запястьях и ладонях. Не особо заметные детали, но говорящие.

– Открой своё ментальное поле и память, торговец, – предложил высокий. – Чтобы мы проверили, правду ли ты говоришь.

– Вот ещё, – хмыкнул белк, пыхнув трубкой. – Заплатите за информацию, тогда продам. А бесплатно ни-ни. Четвёртая поправка к конституции Базарата защищает мои права.

– Это так, – без улыбки, но и без раздражения кивнул дознаватель. – Зато мы можем прочитать слабого. Яр Соколов, подтверди: Щёлкарь сказал правду? Если опровергнешь, получишь награду за выявление преступника.

Угу, и какой-нибудь штраф за участие в бою, который привёл к убыткам всех зданий вокруг, и ещё кучу ненужного внимания. Только вопросов от местной власти мне не хватало. Дознаватель уставился на меня, опытный умник, моё непрокачанное враньё наверняка за версту различит. Значит, врать не станем.

– Четвёртая поправка, уважаемый, – вежливо сказал я. – Можно я не буду с разбега влезать в местные разборки? Скажу по неопытности что-нибудь не то, и потом разбираться? Клянусь, что не сделал ничего преступного и стал жертвой того, что здесь произошло!

Способность дознавателя подтвердила, что я говорю чистую правду. Монах наклонил голову, разглядывая меня, словно разделанную до костей рыбу на доске суши-мастера, а затем бесстрастно кивнул.

– Обвинений к вам нет, инцидент исчерпан, – объявил его напарник, оба монаха сделали умиротворяющий жест руками и пошли в сторону соседнего здания. Видимо, опросить потенциальных свидетелей.

– И вам хорошего утречка! – Щёлкарь проводил их глазами, а затем со значением помахал соседям-торговцам, которые выглядывали из зданий с выбитыми окнами или вышли на улицу. Из гостиницы на острове вывалила толпа, повсюду шли обсуждения и кривотолки, сотни горящих фонарей сделали ночь в Бухте Джа светлой почти как день.

– Не бойся, никто нас не выдаст, – проворчал белк. – Тут не принято влезать в чужие дела. И каждый знает: если сдаст меня и Шелеста, у нас найдётся сундук воспоминаний о тёмных делишках и хитростях любого в этом квартале.

– Уважаемый, хочу ещё раз тебя поблагодарить. Если бы не твоя помощь, мне пришёл бы конец. Возвращаю вещь, которой ты так щедро поделился.

Протянул ему алый кинжал, белк цапнул его и убрал в инвентарь… а я согнулся от приступа адской боли. Всё тело будто пробила горячая душераздирающая судорога, из горла вырвался стон и я упал на колени, корчась в спазме.

Получен кармический откат за совершённое доброе дело: возвращение дорогой вещи, которую вы имели формальное право присвоить. -1 ко всем параметрам до выхода с этажа. Поздравляем, вы следуете Пути Чистоты, но зло сопротивляется каждому вашему шагу. Сумеете ли вы пройти Путь до конца?

– Эй, ты чего? – с беспокойством спросил белк. – Кинжал, что ли, подрейнил?

– Нет, это его проклятие, – прошелестел скелет-витамант, спускаясь с крыльца и поправляя мокрую ладонь, которая успела вылезти из воды и вернуться к хозяину. – Похоже, проклятье мстит каждый раз, когда парень творит добро.

– Ы-ы-ы-ы, – промычал я, весь мокрый от пота и слёз. Как же больно.

– Интересный ты новичок, – задумчиво сказал белк, протянув широкий платок в клеточку. – Вытрись, бедняга. Нелегко тебе придётся с таким-то проклятием в Башне… Знаешь, кинжал-то был с подвохом, я не особо рисковал, когда его отдал. Риск вообще не моя тема. Если бы ты вздумал его присвоить, ножик лорда Велиафара бы живо тебя сожрал и всё равно ко мне вернулся. У нас с ним деловые отношения, он бы напился жизненной силы и дал мне ценный мерц. А ты был бы самонаказавшийся дурень. Не первый, кто от жадности погиб, конечно. И даже не миллиардный.

Белк ухмыльнулся, и в этот момент заметно проступила совершенно не добродушная гримаса некроманта из его прошлого. Того безжалостного циника, который годами жил и рос с одной только целью. И был равнодушен почти ко всему на свете, кроме одного старого друга.

– Но ты вернул ножик, парень, и правильно сделал. С тобой можно иметь дело.

– Честный клиент нам всегда в радость, – кивнул Шелест. – Сейчас сиди и не дёргайся.

В грудной клетке скелета родился бело-зелёный свет, куст между рёбер зацвёл, заблагоухал, а магия виталиса сошла по костлявым рукам и мягко перетекла в меня. +78 хитов (206/300). Боль как скелетной рукой сняло, я смог выдохнуть и сесть на мостовой. Звёзды мерцали в тёмном небе, фонари вокруг. Красиво здесь.

– Уф-ф-ф. Спасибо.

– Пожалуйста. Рекомендую купить у меня пару полезных травок и смесей, – хмыкнул нежить-целитель.

– Вот что решил: буду тебе помогать, – неожиданно сообщил Щёлкарь, переложив трубку справа налево. – Во-первых, надо выгодно продать твой посох, деньги хорошие. Мне двадцать процентов со сделки. Идёт?

Предложение казалось разумным, ведь шанс, что меня обманут и оставят ни с чем, куда выше, чем если за дело возьмётся ушлый скупщик с кучей знакомств. Лучше 80% с хорошей сделки, чем 100% плохой, во, придумал новую поговорку.

– По рукам.

– И второе, надо тебе помочь, раз ты такой непростой. Чую, ждёт тебя будущее, если выживешь. Сейчас мы тебе поможем, а потом и ты нас с Шелестом не забудешь.

– Грамотная инвестиция, – улыбнулся я, громко высморкавшись. Неслабо приложил проклятый откат, до сих пор потряхивает.

– Во-во, главное выживай, понял? Дам тебе совет: шагай в Думрок и найди в Моховом лесу на юго-западе убежище джарров. Там заправляет Бурси Шагга, также известная как Буся, очень сильная ведьма. Если тебя впустят в поселение, у неё всегда можно взять хороший квест. Пока я занимаюсь продажей твоего посоха, ты будешь при деле и в конце получишь двойную награду. А заодно скроешься подальше отсюда, сейчас тебе лучше не светиться и залечь на дно – чтобы не пойти на дно канала. А у джарров очень хорошая защита от всяких разведок и дивинаций, и если судьбу с ними свяжешь, защита их племени ляжет и на тебя. Смекаешь?

– Буся, значит, – задумчиво хмыкнул я.

– Да. Только не говори ей, что я тебя послал. Ни в коем случае.

– Ладно, не буду.

Интересно, что у них за отношения, что Орчана отправила меня к Щёлкарю с Шелестом, а они отсылают к джаррам? И все хотят скрыть, что уважают и ценят друг от друга. Ладно, не моё дело, но предложение скупщика выглядело очень разумным. Только одно «но».

– Хочешь, чтоб я оставил посох тебе?

– Конечно. Не боись, мы с тобой подпишем соглашение в белую, твоей защитой будет сама Пирамида. Потом оба заплатим налог, так безопаснее, и сделка будет чистой. В важных делах лучше заручиться поддержкой Обу-Хурая.

– Согласен.

Щёлкарь призвал интерфейс Пирамиды и под надзором светящейся татуировки хохочущего бога, витавшей в воздухе, заключил со мной договор на продажу посоха, как агент. И подписался на ответственность за его хранение. Я передал Звезду смерти и с удивлением увидел системное сообщение: «Вы получаете метку проверенного покупателя: теперь цены и условия в Базарате идут для вас по более выгодному тарифу, а доверие всех вендоров повышено».

– Это бонус, – подмигнул Щёлкарь.

Тут меня ждал ещё один приятный сюрприз: прямо на стене Зелёной лавки Шелеста появились призрачные двери: чёрная в Изнанку и прозрачная, ведущая домой. Выходит, я «прошёл Базарат» и теперь в любой момент могу его покинуть! Справка подсказала, что выполнены аж три условия: заключил сделку продажи и сделку покупки; избавился от обременений, видимо, под этим подразумевалось то, что разобрался с угрозой Ищейки и теперь свободен. А третьим условием оказалось не столь очевидное: заслужить доверие одного или больше торговцев Базарата, что я только что и сделал. Ну логично, условия разумны, а обычному претенденту нужно выполнить только первое и третье, и это не сложно.

– Ну всё, шагай вон в ту сторону. Дойдёшь до Гранд-Едальни, там чего-нибудь съешь, и двигай через Чёрствые ворота к Моховой пристани. Оттуда корабль тебя отвезёт прямёхонько к Моховым лесам. Ну а там уже сам.

Я кивнул, купил у Шелеста костяную баночку с травяным сбором для заварки особого чая восстановления сил и двинулся из Бухты Джа к едальне, предвкушая плюшки, ждущие впереди. И предвкушения не обманули.

С каждым шагом Луна уходила всё дальше, а с востока брезжило Солнце. Канал, вдоль которого я шёл, постепенно просыпался и оживал, фонари становились бледнее и вовсе гасли, над водой повисла утренняя дымка, а кое-где даже туман. Изредка из тумана выплёскивались диковинные крупные плавуны.

В целом в каналах обитали крупные рыбы, одна необычнее другой, и никто не пытался их ловить. Справка подсказала, что это местные духи-хранители, оказывается, даже разумные.

Вокруг открывались лавки, меня раз десять пытались сонно зазвать чего-нибудь купить, но пока продавцы зевали, я успевал уйти. Пейзаж и атмосфера речной республики вызывали большую симпатию и интерес: хотелось зайти в каждый второй магазин, но у меня была уже достаточно прокачанная воля, чтобы этого не сделать. Доблестно преодолев пару километров вдоль каналов, я наконец увидел большие ворота, на которых сияло и переливалось «ГРАНД ЕДАЛЬНЯ».

Оттуда доносились необыкновенные сочетания запахов: от баранины с ананасами до неизвестных смесей из дичи, овощей и специй других миров. Гранд-Едальня была, по сути, огромным кварталом из мелких и крупных заведений общепита, между которыми стояли тысячи столиков, столов и столищ. Бери что угодно, садись, где найдёшь место.

Кого здесь только не было и чего они только ни ели!

Фея в почти человеческий рост ловко скользнула мимо меня с подносом, её стрекозиные крылья переливались в утренних лучах; гигантский устрашающий монстр уплетал соблазнительные идеально-круглые макаруны пастельных расцветок. Прозрачная призрачная фигура, полная танцующих огоньков, склонилась над призрачной кружкой и пила привиденческий эль. За мокрым столом из водорослей сидели речные ундины, уродливенькие и уже весёлые; за користым древесным столищем прикорнились молодые энты, скрипуче требующие поливки. Котики-зеавы лакали молочко из блюдец, хищные псоглавые гормы с чавканьем уплетали окорок, а крылатые силлы клевали носами, дожидаясь своей очереди.

Я дивился, шагая между столиками и лавками, и чувствовал себя в артхаусном кино. Вот бы мне сейчас позавидовали Тим Бёртон и Терри Гилльям! Неужели всё это происходит со мной? Неужели я только что обхитрил богов и вышел сухим из Бухты Джа? Похоже, что да. Вот только я не мог взять в толк, как в принципе может сочетаться великая тайна потенциала археона с тем, что за мной наблюдает сколько-то там миллионов взирателей? Как Башня обошла этот, м-м-м, неоднозначный парадокс? И ведь у Ключника не спросишь, я не должен давать ни малейших намёков на свой скрытый статус никому. Ладно, можно будет поспрашивать косвенно.

В желудке отчётливо заурчало, потому что со всех сторон неслись заманчивые запахи вкусной еды и многие блюда выглядели крайне аппетитно. Я поискал поваров-людей, не нашёл и остановил свой выбор на гуманоиде достаточно близкой к нам внешности: хозяине маленькой и полупустой плавучей лавки под покосившейся крышей. Зашёл, проскрипев мостками, присел на старый стул у стойки.

– Утро доброе, вам лапши?

– Главное не на уши.

– На уши горячо и бесполезно, – удивился хозяин, вообще не поняв шутки. Он тут же стал замешивать сухую лапшу в каком-то бульоне, по капле добавляя разные масла и по щепотке сухие травы. – Поострее или помягче?

– Средне.

– На мясе, ростках или овощах?