Читать онлайн Бывший муж. Если я тебя прощу… бесплатно

Глава 1. Показалось?..

Есть вещи, которые не планируешь. Не можешь предугадать.

Утром ты как прежде счастлива, к вечеру твое сердце, доверие и брак разбиты в дребезги.

Закончив пораньше в офисе, я созваниваюсь с дочерью, которая уже два года учится в другом городе. Мы говорим о разных мелочах. Парне, с которым встречается не так давно. О том, что она приедет завтра домой и останется на выходные. Обычный разговор матери и дочки.

Подъехав к офису Семёна, я лезу в сумочку за косметикой и поправляю макияж.

– Ладно, Машуль, я приехала к отцу, подниматься сейчас буду.

– Хорошо, папе привет.

– Обязательно.

На проходной прошу не предупреждать о моем визите. Но когда оказываюсь у его кабинета, узнаю, что он в переговорной, подписывает какой-то там контракт как генеральный директор. Это было его великой победой занять кресло гендира. Тот день у нас отмечен красным днем календаря.

Не желая садиться на офисный диван, я подхожу к стенду, висящему на стене прямо у двойных дверей, и читаю все о продукте, который они продают. Я так увлеклась текстом, что, когда из-за закрытых дверей послышался громкий шлепок, испугалась. И на самом деле я не имею понятия, почему нажала на ручку и вошла внутрь.

Это было схоже с ударом по лицу огромной силы. Я боялась, что произошло что-то… Да мало ли что. Но в итоге не ошиблась. Произошло. На моих глазах.

В глаза бросился ярко-красный деловой костюм, в котором русоволосая женщина держала за лацканы пиджака Семёна. Моего мужа. Того самого, кто подписывал важный для фирмы контракт.

Их губы, казалось, захватывали рты друг друга, как и его руки, крепко державшие ее за талию. И то ли притягивая ближе к себе, то ли… А впрочем, есть ли разница? Руки, которые вчера гладили мои бедра, и губы, которые признавались в любви в тысячный раз за эти двадцать три года.

Глубоко внутри зародилась паника, быстро сменившаяся на боль. И что-то там лопнуло… С громким пронзительным хрустом. Сердце. По краям которого теперь остались зазубрины, что будут меня ранить каждый день.

– Черт подери… – вырвалось ругательство мужа, когда он оттолкнул ее от себя. – Какого…

И тут он заметил меня. Его глаза стали огромными, а шок был читаем невооруженным глазом.

– Ника… Это не было поцелуем. Я ее отталкивал от себя, а не наоборот, – он проговорил это очень быстро.

Мой взгляд остановился на женщине, которая выглядела разочарованной. Но смотрела на меня так, будто недовольна моим присутствием. На ее губах оставался влажный, мерзкий след, и она словно нарочно их облизнула.

– Ника, – снова доносится голос Семёна, но я на него даже не обращаю внимания.

– Вон, – указываю на дверь.

Мне наплевать, кто она такая и какую должность тут занимает.

Она ухмыляется, и внутри будто выключатель срабатывает.

– Это ты… – пытается что-то сказать. Но слушать ее в мои планы не входило.

Если я и буду говорить, то со своим мужем.

– ПОШЛА ВОН! – казалось, мой крик сотрясает стены. Он будто черное облако захватывает меня изнутри. Каждый светлый участок души омрачая.

Она подходит к креслу, на котором лежит ее сумка, берет ее и проходит мимо меня. Семён в это время поправляет свою одежду и тыльной стороной руки вытирает рот, кривясь, а я вдыхаю слишком навязчивый и удушающий парфюм этой женщины, который тянется за ней шлейфом.

– Можешь забыть про сотрудничество, – чертыхнулся муж, когда она была уже у двери.

– Не ты принимаешь окончательные решения. Ты всего лишь наемное лицо, – кинула она, захлопнув дверь.

Я снова посмотрела на Семёна.

Я видела в нем опору и никогда не сомневалась в абсолютной верности. Было ли это моей ошибкой?

Обведя взглядом зал для переговоров, я обращаю внимание на брошенную на полу папку. Вот что за шлепок я услышала.

Так торопились?

Пройдя к брошенной папке, поднимаю ее и опускаю с таким же хлопком на стол.

– Я вижу, переговоры пошли по плану? Не пойму, я пришла слишком рано или поздно?

Он отрывает свои глаза от документов, лежащих на столе, и выглядит растерянным.

– Вероника, эта идиотка подошла показать какую-то диаграмму в этой проклятой папке, – тычет пальцем, – затем вцепилась в меня руками и своим ртом, – он снова проводит рукой по своим губам.

Говорил ли он правду?

– Ясно. Интересный метод заключения сделки. Ты заключаешь их с определенной периодичностью. Как много из них были подписаны после показа диаграмм?

Он опускает плечи, и его мягкий взгляд скользит по моему лицу, пока медленно огибает стол и останавливается напротив.

– Милая, если мне хочется поцелуев или секса, я еду домой вечером и получаю все в полном объеме с любимой женщиной.

– Прямо захотелось спросить, как ты в таком случае находишь время на семью.

Его пиджак расстегнут, волосы растрепаны, а на лице недельная щетина, которую он лишь иногда укорачивает. Оставаясь сексуальным небритым красавцем.

Каре-зеленые глаза смотрят слишком глубоко в душу, что хочется либо спрятаться, либо выйти на свет. Это всегда вопрос, и я каждый раз выбираю свет. Сегодня я не хочу выходить на свет.

Когда Семён поднимает руку и нерешительно протягивает ее в мою сторону, я отстраняюсь.

– Попробуешь поцеловать – я тебя ударю.

– Ни за что. Самому противно.

Взгляд опускается на его губы, и я морщусь. Но не могу не спросить.

– За годы брака ты хоть раз изме…

– Нет. Никогда, – отвечает, перебив меня на полуслове.

На его суровом лице высечена сердитая складка между бровей, а глаза напряжённо удерживают мой взгляд.

– Ты не услышал мой вопрос.

– И не планирую слушать подобные вопросы. Мой ответ ты знаешь.

– Измена – это не только секс. Произошедшее говорит о том, что я всё-таки знаю не всё.

– Я в курсе, Вероника, что такое измена. Поэтому рад, что у меня есть ты для всех аспектов моей жизни. Но я тебя никогда не обманывал.

Что-то внутри меня, натянутое как струна, смягчается. Но не до конца. Не ослабевает достаточно, чтобы ощутить покой.

– Кто эта женщина?

– Фирма планировала сотрудничество. Она представитель.

– Ясно. И что дальше?

– Сотрудничества не будет. Думаю, владельцы согласятся со мной как с генеральным директором.

– Но что, если это был бы выгодный контракт?

– Так и есть. Но после сегодняшней встречи, когда мы должны были подписать документы, он больше не имеет значения.

Словно вспышкой в голове взрывается осознание слов.

Мне даже не нужно задавать следующий вопрос. Но дело в том, что… никто не подписывает контракт на первой встрече.

Однако я задаю, заглянув в его глаза.

– Ты виделся с ней и раньше?

– Вероника…

– Ответь. Какая по счёту эта встреча.

– Четвёртая.

Просто цифра. Четыре.

Четыре раза он смотрел в эти наглые глаза. Четыре раза дышал этим духами.

В животе скручивается горячий узел. Это не ревность. Нет. Это нечто худшее – осквернение моего безусловного доверия. Она трогала то, что принадлежало только мне. Дышала в его рот. Целовала те губы, что каждое утро целуют мои родинки на шее.

– И она внезапно повела себя с тобой подобным образом? Прямо во время подписания важного контракта, Сем? – эти слова звучат так нелепо.

– Послушай, для меня это не имеет никакого значения, понимаешь?

– Если бы понимала, не задавала бы эти вопросы.

Он вздыхает, поднимая руку и сдавливая двумя пальцами переносицу. А я всё смотрю. Выискиваю, сама не понимая, что конкретно.

– Она проявляла какие-то знаки, на которые я не реагировал.

– Боже, – отступаю и качаю головой, не веря, что слышу это. – Ты не сказал ей прекратить, ты просто продолжал с ней встречаться? Ты серьёзно? Люди слово «нет» слышат через раз, а ты, по сути, дал добро, чтобы она продолжала, – начинаю сильнее заводиться. – На что ты вообще рассчитывал? Она мечтала стянуть с тебя штаны с первой встречи, а ты… Господи, я не могу поверить, что ты так наивен.

– Я не наивен, – обрывает своим твёрдым голосом поток моего словесного извержения. – Я дал понять, что мне это неинтересно.

– Как? – вскрикиваю. – Как, Семён? Молчаливо приглашая её на второй этап сотрудничества? – просто недоумеваю.

Я отворачиваюсь от него, чтобы сосредоточиться на своих мыслях, потому что, глядя на него и это раскаявшееся лицо, у меня этого не получается сделать.

– В том-то и дело, что ты не наивен. Ты просто… ты… – у меня нет слов, чтобы закончить предложение. – Ты просто позволил ей это. Просто позволил, Семён.

Снова смотрю ему в глаза, сделав разворот.

– Тебе понравилось это, не так ли?

– Нет, – сжимает челюсти.

– Понравилось, – констатирую то, что вижу так ясно, как сегодняшнее солнце.

– Я бы никогда не позволил себе большего.

Вот как? И это объяснение?

– Но не флирт тридцатилетней вертихвостки. Это ведь не считается, не так ли? – горло сдавливает от разочарования и того, что мои слова попросту правдивы.

– Ника… Милая…

Отстраняюсь. Абстрагируюсь. Просто не могу сейчас с ним разговаривать. Не могу на него смотреть. Сердце всё ещё не верит глазам. Оно отказывается.

– Я поеду домой, а ты… Не знаю, – пожимаю плечами и, развернувшись, ухожу, бросая на выходе, услышав его шаги следом: – Не иди за мной и не останавливай. Это не поможет сейчас.

Шаги медленные, пока я бреду по этажу его идеального офиса. А в лифте я вдруг замечаю, что дышу слишком часто. В глазах темнеет. Ладони мокрые. Мне не нужно думать о том, что это такое. Это – предательская паническая атака, которую я не испытывала со времён студенчества.

Предательство.

Оно пахнет чужими духами и его ложью.

Папа уходил от нас с мамой. Я помню, какой «убитой» она была в то время. Он уничтожил её.

Семён видел своими глазами, как рушилась моя семья, и поддерживал каждый божий день. Мы даже не были тогда женаты. И я считала его идеальным парнем. Потом идеальным мужем, отцом…

Я не хочу быть той женщиной, которая слово «доверие» произносит с усмешкой. Я не хочу…

Глава 2. Разговоры

Я не плакала.

Я не кричала.

Я даже не била посуду, хотя мысль о том, чтобы швырнуть чашку в стену, казалась заманчивой, когда я приехала домой после долгой поездки по улицам города.

Вместо этого я сидела на краю кровати, уставившись в пустоту, пока пальцы сами собой сжимали и разжимали край покрывала.

«Он позволил», – билось, как птица об стекло, в голове. Как навязчивый ритм. Не измена, нет. Но что-то другое. Что-то, что оставляло во рту привкус горечи и предательства. Это ведь предательство, не так ли?

Дверь в спальню открылась без стука, но очень тихо. Из всех уголков нашего дома я выбрала именно нашу комнату. Не прячась, а просто… чтобы быть здесь, когда он приедет. На мне всё ещё было пальто, натянутое на плечи и сдавливающее грудную клетку. Проклятая весна. Холодная. Плаксивая. Мы всё ждём тепла, а в итоге температура не поднимается выше десяти градусов.

– Вероника… – голос Семёна был тихим, почти осторожным.

Я не обернулась.

– Ты не должен был приходить сюда, – вру, ведь я знала, что здесь он появится первым делом. – Иди в гостевую, я не знаю…

– Я не мог не прийти.

– Почему? – наконец подняла на него глаза, сталкиваясь с его взглядом в зеркале над комодом. – Ты же прекрасно понимаешь, что сейчас ничего не исправишь словами.

Он стоял в дверном проёме, всё в том же пиджаке, но галстук уже был снят, а рубашка расстёгнута на две верхние пуговицы. Его пальцы сжали дверной косяк так, что суставы побелели. Наверное, так сейчас сжималось и моё сердце. В нашей семье сегодня случился надлом, и стало внезапно страшно, неустойчиво.

– Потому что если я уйду сейчас, ты закроешься. А я не хочу, чтобы ты закрывалась.

– О, вот это новость, – я фальшиво рассмеялась, а на глазах навернулись слёзы. – Ты не хочешь, чтобы я закрывалась, но при этом три встречи подряд терпел флирт той…

– Я не терпел.

– Нет? А как это называется, Сем? – встала с кровати. – Она трогала тебя? Смеялась слишком близко? Говорила что-то двусмысленное?

Он молчал. А я знала ответ.

– Отвечай, – настойчиво требую.

– Да.

– И ты ничего не сделал.

Не спрашиваю, просто констатирую.

– Я не давал ей повода.

– Ты дал ей этот чёртов повод, спуская всё с рук! – голос сорвался, сдерживаться не было смысла. Я не обязана быть спокойной сейчас. – Ты думаешь, если не отвечал на её намёки, то всё в порядке? Ты допустил это. Ты разрешил ей думать, что у неё есть шанс. Ты. А она просто согласилась и пошла в пляс.

Семён резко шагнул вперёд, но я отпрянула.

– Не подходи, – предупреждаю его.

– Хорошо, – он замер. – Но тогда хотя бы выслушай.

– Я уже слышала твои оправдания.

– Это не оправдания. Это правда.

– Какая разница?

Он провёл рукой по лицу, и впервые за все годы брака я увидела в его глазах не уверенность, а растерянность. Что тогда говорить обо мне? Каково мне?

– Я ошибся.

Тишина. Потому что я действительно не понимаю. Говорил ли он сейчас о чём-то ещё?

– Что?

– Я ошибся, Ника. Я не должен был допускать этих встреч. Я знал, что она переходит границы, но…

– Но что?

– Но мне было… проклятье, – ругается и оборачивается вокруг себя, запуская пальцы в волосы. – Мне просто понравилось это… внимание. Не более того.

Воздух вырвался из лёгких, словно меня ударили в живот.

Ему так сильно понравилось внимание другой женщины, что он решил наслаждаться им вместо того, чтобы подумать обо мне и моих чувствах.

– Вот оно, – прошептала я. – Наконец-то ты отложил в сторону оправдания и решил быть честным.

– Нет, чёрт возьми, – он резко сократил расстояние между нами, схватив меня за плечи. – Мы вместе двадцать три года. Двадцать три года, Ника. Ты знаешь меня лучше, чем я сам. Ты видишь меня насквозь.

Это было правдой… наверное.

Столько лет с ним сделали нас одним целым. Так почему у меня сейчас чувство, что он откалывается и оставляет меня одинокой половинкой?

– И это оправдывает?

– Нет! – он почти крикнул. – Ничто не оправдывает. Но я не изменял тебе. Никогда. И не собирался.

– Но допустил, греясь в лучах её внимания.

– Да. И я прошу у тебя прощения за это. Ника, я никогда не хотел обидеть тебя, задеть твои чувства или допустить твои слёзы. Я действительно сожалею. Но ты единственная для меня женщина.

Тишина снова накрыла нас, тяжёлая и густая.

– Я не знаю, что теперь делать, – призналась я наконец.

Растерянность после этого разговора никуда не ушла. Она осталась. И разговор не внёс ясность, он просто произошёл – и всё.

– Я тоже, – его голос был сломленным, как и мой… как мы с ним.

Мы стояли друг напротив друга, как два острова, разделённые внезапно возникшим океаном недоверия.

– Мне нужно время, – сказала я наконец.

Мне оставалось лишь надеяться, что время поможет подумать и всё понять.

– Сколько?

– Не знаю.

Он кивнул, медленно опустив руки, проведя по моим предплечьям до самых кончиков пальцев.

– Хорошо.

И тогда, впервые за этот вечер, я увидела в его глазах страх, которым сама была переполнена.

Не злость. Не раздражение.

А страх потерять меня. Нас.

И это… это что-то меняло.

Но я ещё не была готова решать – что именно.

Глава 3. Попытка

Я не ушла.

Не собрала вещи, не хлопнула дверью, не уехала к маме или подруге.

Я осталась.

Это мой дом. Наш… дом.

Семён спал в гостевой комнате. Мы обменивались короткими фразами, избегали встречных взглядов, и даже дочь, которая приехала на выходные из университета, заметила:

– Вы что, поссорились?

– Взрослые проблемы, – ответила я слишком быстро.

Рассказывать обо всём дочери, когда сама не до конца уверена, не было смысла. Разногласия между мной и Семёном, а не между отцом и дочерью. Если не справимся, тогда можно будет поговорить и с ней.

– Ага, – дочь скептически приподняла бровь, но не стала допытываться.

Она знала: если мама не говорит – значит, не скажет.

Прошла первая неделя. За ней вторая. И однажды ночью, когда все легли, я стояла у окна и смотрела на луну, такую же холодную и отстранённую, как я сейчас.

«Мне понравилось это внимание».

Эти слова жгли изнутри сейчас, как и в первую минуту, когда я их услышала от мужа. Господи, я ненавидела эти слова. И ненавидела всё произошедшее. Потому что скучала по моему мужу, по мужчине, который в моей жизни существует большую половину прожитых мною лет.

Он не стал таскать мне букеты цветов после разговора, приглашать на ужины в дорогие рестораны и быть изворотливым на такие банальные жесты. Это не его стиль, и я никогда бы не оценила подобные вещи. Но и долго отсиживаться в стороне – это тоже не о моём муже.

Он дал мне эти четырнадцать дней и пришёл сегодня за ответами.

Вторые выходные, проведённые с Машей, и многие часы рассуждений на самом деле ни к чему меня так и не привели. Я по-прежнему чувствовала обиду и боль из-за его поступка и слов. Но чтобы доводить до развода… этого я тоже не хотела. Нам просто нужно было во всём разобраться и сказать по-честному друг другу, как мы будем двигаться дальше.

Дверь спальни скрипнула, я обернулась.

– Ника… – Семён стоял на пороге, босой, в мятых штанах и футболке, словно не на секунду не прекращал ворочаться в попытке уснуть и в итоге сдался. – Мы должны поговорить.

– О чём? – снова отворачиваюсь к окну.

– О том, что я идиот.

Я фыркнула.

– Это не новость.

– Но я твой идиот.

Тишина.

Эта принадлежность «только мой», «только твоя» сейчас была размыта. Стоило посмотреть на его губы или представить его улыбку, с которой он принимал флирт той женщины, и я прихожу в бешенство.

– Раньше был, – отвечаю сдавленно.

Он подошёл ближе, но не прикасался. Однако его тепло казалось просачивалось в меня.

– Я не хочу это терять.

– А что ты готов сделать, чтобы не потерять? – наконец повернулась к нему.

Его глаза были тёмными, почти чёрными в ночи. Этот вопрос был таким же сложным, как тригонометрические формулы. Но в последних всегда было решение. А у нас? Оно тоже было?

– Всё.

– Конкретнее.

– Я увольняюсь.

Я замерла.

– Что?

– Я не могу работать там, где есть даже намёк на подобное. Где меня видят не как профессионала, а как… – он сжал кулаки. – Я найду другую работу.

– Ты с ума сошёл? Ты строишь эту карьеру двадцать лет! С того момента, как я тебя знаю.

– А наш брак – двадцать два.

Сердце дрогнуло. В молодости нам хватило года, чтобы понять, что мы готовы вступить в брак, и сделали это. Скромно, но так красиво и надёжно.

– Это слишком радикально.

Даже я признавала это.

– А что тогда?

Я медленно выдохнула.

– Начни с малого. С правды.

Он кивнул, согласный с моими словами.

– Например?

– Кто она?

Семён напрягся. И сжал губы. Воздух вокруг нас внезапно стал более холодным.

– Анна Купцова. Директор по маркетингу в «Кристалле».

– Вы только по работе общались?

– Да. Никаких лишних вопросов.

Я вздёрнула бровь.

– Она знала, что ты женат?

– Да. Я не снимал кольца, и наше семейное фото стоит на столе вполоборота, как и на стене позади моего кресла. А также рисунки нашей дочери. Никогда бы не стал прятать вас с Машей.

– И она всё равно…

– Да.

Я закрыла глаза. Человек типа той женщины делает свой выбор – мне на это плевать. Но не на моего мужа.

– Ты хочешь, чтобы я поверила, что за четыре встречи ты не заметил, что она настроена на большее? Что она понимала, что это просто флирт и не более того?

– Я заметил. Но думал, что если не реагировать – она отстанет.

– Наивный, – закатила глаза от этой нелепости.

– Не наивный. Уверенный в себе. Слишком.

Это было… честно.

– И что теперь?

– Теперь… – он осторожно взял мою руку. Я не отдернула. Слишком нуждалась в нём. – Теперь я прошу шанса. Одного. Последнего.

Его пальцы были тёплыми. Голос – нежным. А взгляд – таким же, как и у меня: нуждающимся.

Мы слишком сильно любили, чтобы находиться порознь так долго.

– Почему я должна его дать?

– Потому что… – он прижал мою ладонь к своей груди. Его сердце билось так часто, словно подстраивалось под биение моего. – Потому что я люблю тебя, Вероника. Даже когда веду себя как слепой эгоист.

Я молчала.

– И потому что… – он наклонился ближе, – если ты уйдёшь, я буду искать тебя везде. Даже если это займёт ещё двадцать три года.

Губы дрогнули в слабой улыбке.

– Слишком драматично.

– Зато искренне.

Я медленно выдохнула.

Секунды замерли. Наверное, я знала ответ заранее. Но хотела дать его, более тщательно осмыслив всё произошедшее.

– Я не буду за тобой следить в попытке уличить снова во лжи. Пожалуйста, если решишь уйти к другой, или просто в пустоту, приди и скажи. Мы разведёмся без драмы.

– Ни за что, – он притянул меня в свои объятия, и его дыхание согрело мою шею.

Слегка пошевелившись, он тут же отстранился.

– Ладно.

Его глаза встретились с моими.

– Ладно? – переспросил, желая услышать ответ снова.

– Попробуем.

Он не зарыдал, не упал на колени. Просто закрыл глаза и прижался своим лбом к моему. Сердце пронзительно сжалось.

– Спасибо.

– Но сегодня ты всё ещё ночуешь в гостевой комнате.

Он не стал возражать. Лишь коснулся губами моей щеки.

Но когда Семён ушёл, я осталась у окна и думала об одном:

«Попробуем» – не значит «простила».

Ведь трещины, даже самые маленькие, имеют свойство расти…

Глава 4. Решение

Семён

Видел ли я когда-нибудь затухающее пламя? Принимал ли решения, которые оставляли в груди дыру размером с пропасть? Любил ли так сильно, чтобы единственным решением сохранить хотя бы маленький огонёк в любимом человеке означало уйти навсегда?

Видел, принимал, любил – это ответы на вопросы.

И всё это – моя Ника.

Она – моё пламя. Она горела так ярко двадцать три года. С самого момента нашего знакомства. Даже в дни, когда было невыносимо улыбаться или стоять на ногах. Она горела, а я был рядом с ней. В этом мире не было ничего, что могло заставить её погаснуть или перестать сиять.

А потом… я совершил ошибку. Моё тронутое самолюбием эго сыграло злую шутку, и всё покатилось в бездну.

Если бы я только смог… я бы исправил всё. Предотвратил и никогда не позволил ей усомниться в моей любви, в моём уважении к Веронике. Но это произошло, и вот я оказался перед выбором. Тем самым решением, которое, наверное, уже принял.

После того момента, как Вероника сказала, что мы попробуем всё исправить и продолжить, всё пошло не в том направлении. С той ночи мы двинулись вперёд, но словно разными дорогами.

Она пыталась начать доверять снова. Пыталась быть счастливой рядом со мной, а я делал всё, чтобы это случилось. Но тот самый огонёк гас, как бы я ни дул на угли. Она улыбалась, она принимала мои цветы, комплименты, спала в постели и обнимала… но всё это было искусственным.

Наблюдать за тем, как любовь всей твоей жизни несчастна рядом с тобой и причина этому – ты сам – самое страшное мучение.

Набрав номер Вероники, слышу, как гудки переключаются на автоответчик, и весёлый голос жены говорит: «Это Вероника, и вы позвонили на мой личный номер, а значит, вы кто-то очень близкий моему сердцу. Однако сейчас я не могу ответить на ваш звонок, иначе вы бы услышали мой реальный голос, а не записанный… Интересно, а есть определённое время для записи этого сообщения?».

Я всегда дослушиваю его до конца. И каждый раз на моих губах улыбка.

Она такая непринуждённая и спокойная. Я слышал, как она записывала голос для автоответчика, и последний вопрос она задала именно мне. После этого мы очень долго смеялись, и в итоге она решила оставить как есть.

В последнее время я слышу эту запись слишком часто. Потому что Вероника с головой окунулась в работу, чтобы справиться с тем, во что стал превращаться наш брак. Я её не виню в этом. Я просто хочу, чтобы она была счастлива.

Выйдя из машины, я вхожу в офисное здание, где она работает, и поднимаюсь на её этаж.

Свет горит в нескольких кабинетах и коридоре.

Постучав в дверь, я слышу её тихое: «Входи» – и давлю на ручку.

Моя жена сидит за столом с телефоном в руках, а значит, она держала его всё то время, пока я звонил, и не ответила.

– Здравствуй.

– Привет. Я бы перезвонила, – поднимает телефон вверх и опускает его на стол, не глядя на меня.

– Я приглашал тебя на ужин.

– Я не давала тебе свой ответ.

– Да. Поэтому я пришёл, чтобы украсть тебя у этого кресла и стен.

– Ясно. Но у меня много дел, – указывает на сотню папок, которые лежат на поверхности её рабочего места.

– Тебе не платят сверхурочные, поэтому я всё же хочу тебя забрать. Прошу, милая.

Она наконец отрывает глаза от документов и смотрит на меня.

Мне кажется, мы оба знали, что этот вечер в некотором роде последний для нас как семьи.

Наверное, поэтому я так же задержался в офисе и сейчас вызволяю её отсюда.

Вероника спокойно кивает и начинает собирать свои вещи. Затем выключает настольную лампу и подходит ко мне, стоящему у входа. Не шевелюсь. Только слежу за каждым её движением.

– Мы идём на ужин или останемся здесь до утра? – расправляет плечи, перейдя на своё остроумие, которое помогает ей справиться с болью, закрыться от глаз, как защитный механизм.

– Просто хотел посмотреть на тебя поближе, – тянусь к её лицу и касаюсь нежной кожи кончиками пальцев.

«Господи, я буду так по ней скучать».

Она поднимает на меня недовольный взгляд и выдерживает ровно пять секунд, когда я отхожу в сторону. Пять секунд, пока боль не станет слишком явной и трудно сдерживаемой.

Хочется обнять её со спины и, прижавшись к ней грудью, сказать: «Я понимаю тебя. Потому что и мне больно», – но я лишь следую за ней.

Вероника подходит к своей машине. Я помогаю сесть. Затем иду к своей и, заведя двигатель, выезжаю с парковки.

Она следует за мной и останавливается опять же рядом у выбранного мной ресторана.

За столиком мы садимся напротив друг друга и довольно быстро выбираем на ужин несколько блюд.

– Красивое место.

– Недавно открылось. Решил, что мы обязаны его посмотреть и оценить.

Это было нашей фишкой много лет. Новое кафе или ресторан – и мы тут же оказываемся там, чтобы дать свою оценку. Есть те, что нам нравились и становились в итоге любимыми, но по большей части мало таких, что были способны удивить.

Мы сидим молча, и глаза Ники то и дело стараются с моими не сталкиваться. Между нами стало так мало каких-то контактов, что мне теперь приходится думать: нормально ли прикоснуться её тут или там. Моя вина, но я чертовски сильно старался заслужить её доверие снова, её саму.

Наверное, для того чтобы это сработало, необходимо желание двоих людей. Ника, очевидно, этого хотеть перестала. Порой я даже злюсь на неё из-за этого.

Когда первое блюдо было уже съедено и выпита половина бокала, жена положила руки на колени и посмотрела прямо в мои глаза.

– На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить.

Мы оба сглотнули, прежде чем заговорить снова.

– Ты можешь начать, – предлагаю ей.

– Нет. Сначала ты. Это тобой организованный ужин, я продолжу, как только ты закончишь.

– Хорошо, – в горле пересохло, и я снова сжал ножку своего бокала, осушив его до дна.

Я поступал правильно, не так ли? Женщина, которая рядом со мной светилась от счастья больше двадцати лет. Теперь она несчастна. И я тому причина. У меня нет другого выбора. Я должен убрать причину, чтобы всё вернулось на свои круги.

– Это были тяжёлые полгода.

Она выпрямляет спину и едва заметно кивает.

– Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей – самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет, – голос пропадает, и мне приходится выпить немного воды, прежде чем продолжить. – Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

– Что?

– Думаю, нам нужно развестись, – проговариваю слова, которые никогда в жизни не думал произносить. Но произнёс – и словно половина моего мира умерла в эту секунду.

Глава 5. Прощание

Вероника

Мы запутались. Заблудились… Точнее, это именно я блуждала среди обиды и надломленного доверия. Я никак не могла найти выход из этого лабиринта. И, признаться честно, устала.

Семён был рядом и пытался дотянуться рукой.

Наш дом стал тихим и мёртвым. Всё внезапно стало пресным и безликим, несмотря на его попытку изменить совершенно всё: новые места для свиданий, новые комплименты, уютные вечера за просмотром кино.

Эти месяцы были прекрасными и ужасными одновременно. Потому что я вроде как зациклилась и никак не могла выйти из того круга, где вращались лишь мы с ним и та третья.

Их компания действительно не подписала тот контракт, а муж был в шаге от увольнения. И я знала, что, попросив его уйти, он сделает это сразу же. Но это ничего бы не изменило.

Я всеми способами давала понять Семёну, что разочарована в его поступке. Знаю, что он терпеливо ждал и старался, пока я пропадала на работе. Крупный проект компании, в которой я работаю, встретил успех, и работы стало внезапно больше обычного. Я нашла в этом спасение, чтобы перестать думать и переживать. Но вот я остановилась. И, обернувшись, поняла, что прошло полгода метаний, страха и отчуждения.

Мы вымотались. И должны были что-то с этим сделать. Так продолжать больше нельзя. Выгорала под этим предательским солнцем не только я, но и он.

Этим утром я отправилась на пробежку и решила снова всё обсудить с Семёном. Я не знала, как мы это сделаем, но мы обязаны. Мы провели много часов за разговорами о том, что произошло, о том, что если бы это сделала я, а не он. Поэтому я не могу сказать, что он не старался. Попыток было очень много – я отвергала их.

Сидя в офисе, я всё никак не могла понять, в каком направлении дальше нам двигаться. Но когда он появился в кабинете, хоть и не показала этого, была рада ему. И решение пришло само собой.

Ресторан идеально подошёл для разговора. Его атмосфера расслабляла.

– На самом деле, я тоже планировала с тобой поговорить, – призналась я ему, чтобы он знал – я тоже думала о нас. Но мне хотелось выслушать мужа. Услышать его точку зрения насчёт нашего будущего.

Я любила его двадцать три года и продолжала любить сейчас. Это что-то должно значить. Для меня и для него тоже. Сейчас мы были надломлены, и на выбор стояло два пути: разойтись окончательно или взяться за руки.

Вот только, когда он заговорил, мир померк, а потом и вовсе стёрся.

– Ника, я старался и потерпел неудачу. Я это признаю. Вы с Машей – самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет. Но думаю, мы дошли до точки невозврата.

– Что?

Голова закружилась от того, каким тягучим и страшным стало всё вокруг. Словно меня окутала беспроглядная мгла. А дальнейшие его слова были вспышкой в этой мгле – ослепляющей и одновременно лишающей зрения.

– Думаю, нам нужно развестись.

Последние его слова – как контрольный в голову. А я и не заметила дула пистолета, который он приставил к моей голове.

Вот и всё.

То ли я переиграла, то ли он недоиграл.

Эмоции схлынули, и осталась лишь пустота. Ничего.

Мгла стала медленно отступать, когда пелена красной ярости теснила её и вовсе заполонила моё нутро.

Два пути – и он выбрал первый.

Я взяла салфетку и медленно вытерла губы.

Официант принёс какое-то блюдо, которое мне хотелось разбить о соседнюю колонну. Но я этого не сделала.

Бросив салфетку на стол, я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Он смотрел на меня пристально, будто что-то ждал.

– Что? – не сдержавшись, спрашиваю.

– Я-я… Ника… – он протянул руку, но я свою одёрнула.

– Ну уж нет. Если это всё, что ты хотел сказать, то в общем считай, мы поговорили.

– Ты тоже хотела поговорить, – напоминает он.

– Тема была такой же. И если я задержусь тут ещё на секунду, то мне придётся рассуждать о том, какая ты сволочь и… Вот, я уже начала. И пока я не перешла к тому, что ты козёл… Видишь? Я всё продолжаю и продолжаю. Лучше мне уйти сейчас.

Я встала и двинулась к выходу.

Мои нервы были на пределе. И грань, которую я отчаянно хотела, но боялась пересечь, истончалась с каждой секундой.

Дойдя до машины, я села в неё, но Семён ухватился за дверь, не дав её закрыть.

– Что ты делаешь? Отпусти.

– Милая, остановись, – в его голосе была сплошная мольба.

– С какой стати? Ужин закончился. Иди доедай в одиночестве, а я поеду домой. Не забудь забрать свои вещи из дома – просто как напоминание.

– Вероника, да остановись же ты, – прикрикнул он на моё полнейшее меланхоличное состояние. – Давай поговорим.

– Семён, на парковке я с тобой о разводе говорить не буду. Отпусти дверь, я поеду домой.

Мой внутренний мир рушился, и я должна была остаться в одиночестве. Не с ним. Не сейчас. Хотя бы полчаса, пока еду домой.

Он кивнул, отступая.

– Я буду сразу за тобой.

Муж ещё не успел дойти до двери своей машины, как я сорвалась с места и влилась в вечерний поток автомобилей.

Всю дорогу я никак не могла поверить в правду сказанных им слов.

Я знала, что мы можем развестись, если продолжим идти друг от друга, но не думала, что он скажет об этом сегодня.

Остановив машину во дворе, я стиснула руками руль, понимая еще кое-что: если он всё для себя решил, то так тому и быть. Переубеждать не стану.

Войдя в дом, я успела переодеться и бросить офисную одежду в корзину для белья, когда Семён вошёл из гаража внутрь.

Он поднялся ко мне, и, встретившись лицом к лицу, реальность опустилась на плечи нам обоим.

– Ты прав, – сказала я первой.

– Ни черта я не прав, и ты это знаешь, – он принялся расхаживать туда-сюда. – Всё пошло наперекосяк, и я ни разу не был прав ни в чём. Всё, что я делал, – это пытался что-то поменять, перестроить.

– А теперь прав. Мы разводимся.

– Это ты хотела сказать мне?

– Да. Не только ты устал от моего вечно задранного носа и обиженного лица…

– Ника… – попытался перебить он, но я продолжила свою мысль.

– Я тоже устала видеть твоё предательское лицо и задаваться вопросом, как много контрактов ты подписал за тем столом. Или вы сразу пошли в кровать. Это очень удобно, знаешь ли…

– Прекрати, – он вздохнул и сдёрнул галстук с шеи.

Я выплёскивала обиду – это всё, что у меня сейчас получалось сделать.

Он прошёл к шкафу и вытащил домашнюю одежду.

– Я с ней не спал и не планировал. Ни с какой другой тоже. Никогда, – голос становился всё тише с каждой произнесённой буквой.

– Ну, теперь я куплю огромный микроскоп и рассмотрю эту ситуацию под ним… Хотя нет, я не стану этого делать. Мы разводимся. Поэтому прекрати оправдываться, а я перестану думать о твоих жертвах при подписании важных контрактов, таких как терпение флирта расфуфыренной дряни.

Я переходила на сарказм каждый раз, когда меня переполняли чувства. Раньше он называл меня «стервочкой». Боже… Мне придётся многое забыть или же переписать.

– Это никогда не было оправданием. Это всегда было правдой. Каждое моё слово.

– Сейчас, после твоих слов о разводе, я даже не стану пытаться тебя понять или поверить. Всё.

Снова послышался вздох.

Я дошла до двери, остановилась и резко обернулась.

– Почему, Семён?

Он замер, не успев натянуть на себя футболку. Его плечи ссутулились.

Он знал смысл вопроса. Потому что за двадцать три года наших отношений и брака мы научились понимать друг друга без слов.

– Потому что иначе я потеряю тебя.

– Ты теряешь меня сейчас. Сейчас, когда заговорил о разводе первым.

– Нет, – он повернулся, быстро облачившись в одежду.

Его глаза были полны боли и сдерживаемых эмоций. Думаю, мы оба разваливались на глазах друг у друга, и это оставляло глубокие раны.

– Я терял тебя все эти месяцы и больше не хочу на это смотреть, Вероника.

Если его слова что-то и значили, то я решила подумать о них после.

– Отлично. Рада, что ты нашёл выход для нас обоих.

Я развернулась, чтобы уйти из комнаты и наконец снабдить организм кислородом, потому что не могла дышать свободно рядом с ним. Но он заговорил снова.

– Я уезжаю.

– Что?

– В Прагу, – резко развернулась. – Владельцы компании открывают там филиал. Я буду его возглавлять.

– Надолго? – первым вопросом было время, сама не знаю почему. На что он лишь пожал плечами.

– Так ты всё спланировал? – подозрение закралось, но он его немедленно развеял.

– Нет. Я отказался, как только они предложили. Но… соглашусь.

– Отлично, – голос уже звучал менее убедительно, как и мои шаги, когда я выходила из спальни и спускалась на кухню.

Эта ночь и многие после были холодными. И не потому, что за окном разгуливал октябрь, отбирая у нас все цвета зелёного, заменяя их коричневыми и золотыми.

Холод был лишь в душе. У меня так точно.

Мы говорили ещё не раз с того вечера. Но, признаться честно, эти разговоры были лишними.

Маша была в шоке и не могла поверить, что это происходит. Моя мама… ну, она тоже не могла смириться. Впрочем, как и родители Семёна.

Мы больше не распространялись о разводе. Ни друзьям, ни знакомым. Никому. Мы уходили на работу тихо и тихо возвращались в разные комнаты.

Наши адвокаты, вероятно, были в шоке от того, что не последовало никаких условий, скандалов и драк. Не то чтобы мы были миллиардерами и делили целое состояние. Дом остаётся за мной, я не собиралась от него отказываться. Счета в банке поделены пополам. Счёт дочери не тронут. Машину Семён отдал Марии, и она будет стоять в гараже до тех пор, пока та не сдаст на права. В целом… мы просто соглашались друг с другом, чтобы всё закончилось как можно скорее.

Мы завязывали отношения и шли к свадьбе год с момента знакомства. Но развелись ещё до Нового года. И трёх месяцев не прошло, как я получила свой паспорт с новой печатью. А разрушилось всё вообще в один миг. В тот день, когда он позволил другой женщине его поцеловать. Мы просто этого тогда не поняли сразу.

Дом стал выглядеть пустым, когда Семён собрал все свои вещи и погрузил в грузовик.

Мы сели за стол и молча держали в руках чашки чая.

– Ну что ж, удачной дороги, – я приняла расслабленную позу и позволила голосу быть лёгким, а выражению лица – улыбчивым.

– Спасибо.

Мы столкнулись взглядом, и я впервые не знала, что чувствую. Но я точно знала, что, чтобы это ни было, оно должно умереть.

Я подписала те документы о разводе, а значит, была согласна. Я не сожалела о годах брака, о счастье, которое берегла. А сейчас я просто отпускала последнюю нить, которая нас связывала.

Мы остановились на пороге, и я расправила плечи.

– Пока? – он посмотрел на меня с вопросом.

А я кивнула.

– Удачи. В Праге, в жизни и… в контрактах, – не удержалась, потому что была на грани дурацких слёз.

Пришлось вставить колкость, пусть и такую глупую.

– Ника.

– Даже не начинай. Пока, Семён.

Он внезапно притянул меня в свои объятия, и я услышала, как муж глубоко вздыхает. Мои объятия были такими же тёплыми, как и всегда. А потом он отступил. И, больше ни разу не обернувшись, пока шёл к такси, уехал.

Глава 6. Волнения

6 лет спустя

– Мам, я тут хотела спросить.

– М? – оборачиваюсь к дочери, нанося на лицо похлопывающими движениями эссенцию.

Она осталась со мной дома, как и её жених, чтобы вместе поехать к месту проведения их свадьбы.

– Ты с папой давно говорила?

Мои брови выгибаются от удивления. Маша же подходит к стене рядом и облокачивается на неё.

– Как обычно. Раз-два в год. А что?

– Ясно. И как?

– Как что?

– Ну, у вас дела?

– У нас двадцать два года брака позади, развод и двадцатипятилетняя дочь, которая выходит замуж в эти выходные. Думаю, у нас всё отлично с твоим отцом. Откуда этот вопрос, Маш?

– Просто стало интересно.

– Ага. Понятно.

Расслабляюсь, думая, что этот допрос закончился. Я рада, что мы с Семёном разошлись… нормально. И моя дочь не обделена вниманием отца, несмотря на тысячи километров между ними. Но говорить о нём всё ещё странно. Несмотря на прошедшие после развода шесть лет.

До этого момента эта цифра не казалась мне такой маленькой. А сейчас… почему-то кажется.

– Ты его по имени даже редко называешь. Потому что злишься до сих пор? – снова задаёт вопрос дочь, и на этот раз я разворачиваюсь к ней лицом.

– У меня нет необходимости делать это часто. Я говорю о нём только в разговорах с тобой. И мне удобно говорить «твой отец», а не «Семён». Думаю, это скорее разумно. А не потому, что я злюсь. Прошли годы. Я не злилась тогда, – лгу, – не делаю этого сейчас.

Конечно, при условии, что она не слышала мои слезливые монологи с самой собой после развода и его отъезда в Прагу.

Первое время… Нет. Длительное время, пока не произошло принятие, я была выбита из колеи. Моя подруга – Аделина – видела, как я разваливалась на части, и помогала собраться обратно.

– Ну, то есть ты совершенно не…

– Так, в чём дело? – оставляю в покое свои руки, поднимаюсь с мягкого пуфа и подхожу к ней.

Беру дочь за предплечья и подвожу к кровати, чтобы сесть.

– Рассказывай.

Мягко поправляю её локоны. Делала так все двадцать пять лет её жизни и продолжаю. С новой стрижкой и обновлённой челкой-шторкой самые короткие пряди постоянно норовят упасть на лицо, но ей очень идёт.

– Мне стало интересно, не более того, – Маша пытается выглядеть непринуждённо, поднимает плечи. Но куда там.

– Ага, – щурюсь, смотря на неё скептически, – я поняла, к чему всё это.

– Поняла? – её красивые глаза, которые она унаследовала именно от отца, округляются.

– Он попросил подготовить почву? – выдаю свою догадку. – И что же это? Я даже не буду гадать, хоть мне и хочется это сделать. Но будет лучше, если ты сделаешь за меня всю работу и просто скажешь это. Чем бы это ни было. Мы с твоим отцом хорошо ладим, и ничто этого не изменит. Только если он не попытается вывезти тебя с собой на Луну. Я буду против.

Она хихикает, но затем поджимает губы.

Господи, да что это может быть? Самое главное, чтобы никто не был болен… Но тогда при чём тут моё отношение к бывшему мужу?

Мой внутренний монолог прерывают слова Марии:

– Папа придёт с женщиной.

Практически давлюсь воздухом, но не показываю дочери своего удивления. Не то чтобы меня это волновало. Он – с другой, я – с другим. Остаюсь скалой.

– И? – жду дальнейших пояснений. – Это что, всё? Или стой… – мой язык отсыхает от предположений. – Эта другая – кто-то, кого я знаю?

Пора бы признать, что такие обстоятельства я приму, возможно, с трудом. Одно дело – другая женщина, которую я не знаю. Но знакомый человек? Нет уж.

Мне кажется, даже тот факт, что мы увидим друг друга с другими людьми, уже станет неловким. По крайней мере, для меня.

– Да.

– Да? Что – да?

– Да – другая женщина. Нет – она незнакомая.

– Боже мой, я думала, что… Да я даже не знаю, о чём подумала. А он всего лишь придёт с женщиной, – приуменьшаю, потому что мне придётся подготовиться морально к подобной встрече. – Я тоже приду с Кириллом, и что?

– Разве вы с ним не расстались? – она выгибает брови.

Разумеется, Маша знала о том, что мы слегка в ссоре. После моего повышения я стала ограничена во времени, и нам часто приходится идти на компромиссы, из-за чего встречи теперь более напряжённые. В один из наших вечеров напряжение дало о себе знать, и мы поссорились. В начале этой недели.

Проклятье!

– Милая, мы порой расстаёмся и сходимся. Не думай об этом, – машу рукой, сама же продумываю слова, чтобы завтра попросить Кира прийти со мной на торжество. Иначе… это будет унизительной катастрофой.

Не то чтобы я хотела произвести впечатление на бывшего мужа. Но всё же я бы не хотела быть одной в эту субботу. И четыре дня празднования в целом.

– Отлично. Я просто хочу, чтобы всё прошло хорошо, – она вздыхает и нервно кусает губу.

– А я как хочу, – беру ее лицо в свои ладони. – Выезжаем послезавтра рано утром, поэтому надеюсь, ты собрала свои сумки.

– Я бы выехала прямо сейчас. Женя разделяет со мной эту мысль.

– Понимаю.

С улыбкой обнимаю мою взрослую девочку, и она уходит, пожелав спокойной ночи.

Закрыв дверь, выдыхаю.

Я знала, что он приедет. И знала, что этой встречи не избежать. Я не волновалась и сейчас не делаю этого. Просто… прошло шесть лет, и я хочу, чтобы мы с ним поладили. В конце концов, он снова улетит в Прагу, и мы вновь перейдём в режим звонков – раз или два в год.

– Главное – держать себя в руках, – бормочу, снова садясь у зеркала, потому что вспоминаю, как он решил развестись вместо того, чтобы попробовать снова.

Вместо того чтобы сказать это первой.

Боже. Мы оба натворили дел. Но нам обоим почти по пятьдесят, и было бы мудрее соответствовать этой цифре. Поумнеть.

Глава 7. Все в порядке!

– О мой бог! – мы с Машей закрываем ладонями наши открытые от удивления рты.

– Ты видела это чудо раньше?

– Мы с Женей приезжали ранней весной, когда подготовка к свадьбе только началась, и тут не было так красиво, как сейчас, – её глаза слезятся от увиденного. – Нам показывали фото, как этот отель и его территория выглядят летом. Но это просто фото.

Клумбы с идеальным сочетанием цветов. Ухоженные кустарники с такими маленькими листочками, которые выглядят как искусственные, с очень светлым оттенком зелёного. Идеально постриженный газон и вымощенные плиткой извилистые дорожки. Белые беседки. Пруд и лебеди в нём. Огромный шатёр для основной части и танцев свадьбы Марии и Евгения. Второй – с расставленными столами как шахматная доска, пока ещё не украшенными скатертями и прочими декорациями. А главное – запах свежести и солнца с примесью цветов и фруктов.

– Это невероятно, – заключаю я и обнимаю дочь. – Только представь, какими будут фотографии и видео.

– Мам, – она морщится от того, что её эмоции выходят наружу.

– Понимаю, милая. Я тоже в восторге.

Женя подходит к нам сзади и, положив руки на наши плечи, просит идти дальше.

В главном фойе отеля, который мы сняли на выходные для гостей и дополнительные два дня для близких родных (кто останется для отдыха в спа), всё так же идеально и красиво. К сожалению, это дорогое мероприятие, да и не у всех есть возможность пропустить два рабочих дня.

Мы регистрируем своё прибытие, Маша остаётся поговорить с организатором, а я контролирую подъём нашего багажа и осматриваю номер. Дочь многим занималась сама, потому что ей было это интересно и важно действовать самой, а когда появлялись сомнения, она приходила за помощью.

– Мам? – Маша входит ко мне. – Юлиану оставила встречать гостей. Обед будет через час. Родители Жени тоже скоро приедут. Папа только ночью прилетит, поэтому с ним увидимся уже утром. Бабушки с дедом в пути.

Она ещё долго говорит без остановки, сообщая, когда и кто приедет, и я вижу, как это переходит в панику. Пока я не останавливаю её мягким прикосновением к плечам.

– Выдохни, – её плечи расслабляются. – Ты что-то хотела, чтобы я сделала?

– А… господи, я забыла, зачем пришла, – она начинает смеяться.

– Всё в порядке. Я сейчас повешу платье и спущусь.

– Хорошо. Мы с Женей тоже скоро к тебе присоединимся. Я только проверю своё платье и его смокинг.

– Дочь, – зову её, когда она отворачивается, чтобы выйти из моего номера. – Не нервничай.

– Легко сказать. Спасибо, мам, – она исчезает, а я вытаскиваю телефон из сумочки.

Хотелось верить, что Кирилл передумает. Но судя по молчаливому мессенджеру – зря верила.

Вчера всё прошло не очень хорошо.

Когда я приехала к нему, он был уставшим. И вялый разговор перетёк в вялую ссору. Я уехала с просьбой позвонить или написать, когда он будет к этому готов.

В любом случае, это день нашей дочери, а не соревнование, кто устроился лучше.

Сбросив напряжение с плеч, я всё-таки переодеваюсь. Развешиваю особенно мнущиеся вещи и, закрыв номер, спускаюсь.

Гости прибывают один за другим. Организатор Юлиана справляется с задачей на «ура». Мне остаётся лишь здороваться с родными, друзьями семьи и молодожёнов.

А вот когда приехала моя мама и родители Семёна, я увидела перед собой трёх людей, готовых оторваться на полную. Они первыми согласились на спа, как только была озвучена мысль.

– Вы уже надели солнцезащитные очки?

На меня обращают внимание три пары удивлённых глаз.

– Наша внучка выходит замуж и предложила отпраздновать это как следует, Вероника. Конечно, мы надели очки. Мы готовы.

– Ясно, ваши номера готовы. Рада вас видеть.

Эта дружба зародилась, как только мы с Семёном познакомили наших родителей. И несмотря на потерпевший неудачу брак, они остаются друзьями.

До самого вечера мы с Машей занимаемся подготовкой к свадьбе, точнее контролем. Из-за нервов ей всё кажется неправильным. Поэтому я служу неким успокаивающим буфером.

Далее следует ужин в ресторане при отеле, а следом опускается ночь.

Я отказалась от прогулки по этому великолепию. Потому что боялась столкновения.

Лишь сейчас, в этой ночной тишине и сгущающихся сумерках, я словно остановилась и вспомнила слова Маши. И задаюсь вопросами: приехал ли он или нет?

В дверь моего номера коротко стучат, и я могу дать тысячу рублей, что это мама.

Когда я открываю, она заносит руку, чтобы сделать это снова.

– Боялась, что ты спишь.

Она входит, когда я отступаю в сторону.

– Но ты так же знала, что я не сплю.

Отвернувшись, я вытаскиваю дорожную косметичку и достаю уходовую косметику.

– Нервничаешь?

– Моя свадьба была почти тридцать лет назад, и она не была такой шикарной. Завтрашний день для моей девочки. Я нервничаю, но уже как мама, а не невеста.

– Значит, да, – заключает она, проходя позади меня.

– Мам, я в порядке. Господи, мне сорок девять, и я справилась со всем.

– Ну, учитывая, что ты моя дочь, я смею предполагать, что ты сейчас в смятении. Когда я увидела твоего отца впервые спустя годы, это меня потрясло.

– Хорошо, что больше он не появлялся на твоих глазах, – фыркаю.

Он отказался от нас, будто нас и не было. И я не тосковала по нему, успокаивая свою мать и отдавая ей свою преданность.

Папа не уходил в никуда. Он ушёл к маминой подруге, которая была ей как сестра. Они делили жизнь, начиная с младшей школы. И она просто забрала её мужа, как подлая дрянь.

Слава богу, эта дрянь не пыталась просить прощения после первой попытки, когда была послана нами обеими.

Мои руки внезапно замерли, потому что я только сейчас поняла, что развод моих родителей произошёл, когда я была студенткой, мой – тоже. И моей дочери было девятнадцать.

Надо же!

– Вероника?

– Да, мам?

– Я люблю тебя. Спокойной ночи.

– А я тебя, – она прижимается ко мне сзади и оставляет тёплый поцелуй на макушке. – Добрых снов, мама.

Я слежу за тем, как закрывается за нею дверь, и опускаю голову. Затем встаю из-за трельяжа и подхожу к дверям, ведущим на небольшой балкон. Как раз в тот момент, когда останавливается машина и из неё выходит мужчина. Оббегает автомобиль и открывает дверь для светловолосой женщины.

– Всё такой же галантный, – шепчу в тишину номера.

Выпускаю протяжный вздох. Наблюдаю за тем, как он забирает у таксиста сумки и, мягко положив руку на спину спутницы, входит в вестибюль отеля.

– Всё будет в порядке, – отворачиваюсь и быстро отхожу от штор, чтобы закончить уход за лицом.

Глава 8. Встреча

Утро началось гораздо раньше прозвеневшего будильника.

Волновалась ли я? Надеюсь, никто не задаст этот вопрос. И дело не в том, что я… ну, волновалась. Просто встреча с бывшим мужем – почему я не могу быть взволнована? Шесть лет, не шесть месяцев или недель.

Но дело было не только в моих личных чувствах. Сегодня моя дочь выходит замуж за человека, который смотрит на неё так, словно в его руках – не какое-то там блестящее сокровище. Он смотрит на неё, как человек, нашедший своего человека. Вторую душу. И всё же моя девочка была для Евгения миром.

Первая любовь Маши закончилась, и я помню, как она тосковала. Говорила, что этого больше не повторится. Что это была любовь всей её жизни. После того как она встретила Женю и поняла, что эти чувства слишком глубоки, она осознала: бывший парень был просто парнем на пути к настоящей любви.

Приготовления шли полным ходом, когда я появилась в дверях комнаты невесты.

– Мама, наконец-то! – закричала дочь, уже в слезах.

– Боже, что случилось?

– Ноги отекли. Не влезаю в туфли. Мамочка… – она осипла и посмотрела на меня так, будто завтра не настанет.

– Если ты будешь плакать, отекут ещё и глаза. Сейчас мы всё сделаем.

Быстро отправляю в спа за массажисткой, прошу тазик холодной и тёплой воды. Как только девушка приходит, мне не нужно ей ничего объяснять.

Машу усаживают в кресло, чуть откинув спинку, поднимают ноги повыше – и волшебство начинается.

Мы наняли четырёх парикмахеров и трёх визажистов. Благо, эта комната большая, и всем нашлось место.

До десяти мы находимся в руках профессионалов. Преображаясь по очереди, женщины покидают комнату, и в итоге остаёмся только я, мама, моя свекровь, будущая свекровь моей дочери, подруга невесты и сама невеста.

Её волосы уложены очень просто: волны средней величины и пара прядей, заколотых сзади гребнем со стразами. Он же будет держать длинную фату, когда мы наденем на Машу платье. Макияж она любит, и потому он идеален: жемчужные тени, подводка, тушь. Губы цвета спелой черешни идеально сочетаются с её чёрными волосами. Она всегда была красавицей, но никогда не была прекрасней и нежней, чем сейчас.

Облачившись в струящееся по фигуре свадебное платье, она повернулась – и мы все были готовы разрыдаться.

– Запрещаю! – Маша выставила вперёд руку, сама находясь на грани слёз.

– Последняя деталь, – Вика, подружка невесты, взяла фату и поднесла парикмахеру.

И образ был завершён.

– Мой сын сойдёт с ума, – прикрывая ладонью губы, сказала Надежда, и я притянула её к себе.

– От счастья можно.

– И не говори, – она сжала мою руку.

Мы бы так и стояли, если бы не стук в дверь.

– Девочки, ну как тут наша невеста?

Юлиана вошла как вихрь и вывела всех нас из комнаты, оставив только Машу и Вику.

Родители отправились на улицу, в шатёр, а я – в уборную.

– Вот и ты, – Аделина влетела за мной, запыхавшись.

Вот и моя лучшая подруга.

– Ты чего? Бежала, что ли?

– Я её видела? – она прижимает к груди ладонь. – Господи, дай мне попить.

– Тут нет воды. Кого ты видела-то?

– Её. Их.

Я втянула воздух. И почувствовала волнение, но быстро взяла себя в руки.

– Успокойся. Всё в порядке.

– Не-а. Я тебя не отпущу от себя ни на шаг.

– Господи… – мы подходим к двери, – я серьёзно. Я в порядке была и буду, Лина.

Выйдя из уборной, мы поворачиваем в сторону выхода на улицу – и воздух застревает в моих лёгких. Превращается в пыль и оседает серым, грязным полотном. Передо мной стоят Семён и его женщина.

Думала ли я этой ночью, что блондинка, вышедшая из машины с бывшим мужем, – та самая стерва в красном костюме? Сотню раз, может, тысячу. Но это не она. И в некотором роде я счастлива. Я рада.

Я перевожу взгляд с неё на него. В волосах добавилось седины. Борода по-прежнему короткая, но не убрана совсем. Лёгкий прищур, обнажающий его прекрасные годы, мягкая улыбка и этот добрый, нежный взгляд, направленный на меня.

Я оправилась от этих чувств и ушла от них максимально далеко. А ностальгия… она тоже уйдёт. Исчезнет.

Надев свою лучшую улыбку, как и это платье с утра, я делаю шаг вперёд.

– Ника, – слетает с его губ моё имя, когда мы останавливаемся напротив друг друга.

Семён выходит вперёд, словно ведомый какой-то силой, и обнимает. Как тогда… в последний раз, шесть лет назад. Он вдыхает. Глубоко. Я чувствую, как расширяется его грудная клетка, а моя будто сжимается. Чтобы им не дышать.

– Здравствуй, – говорю, приходя в себя.

Древесный аромат проникает в мои лёгкие, как бы я ни пыталась увернуться.

Он отступает на шаг назад, скользя руками по моим предплечьям.

– Привет, – он сглатывает, заставляя кадык дёрнуться. – Привет. Ты… Привет!

– Рада тебя видеть.

Мои глаза перемещаются на женщину рядом с ним, и Семён будто вспоминает, что вообще мы все тут делаем.

– О… да! Это Наталья, – кладет руку на ее спину.

– Его спутница, – женщина обнажает красивую улыбку и делает шаг вперёд, подавая руку для пожатия.

– Здравствуйте. Я – Вероника, а это моя подруга Аделина.

Как только все здороваются друг с другом, наступает неловкая пауза.

– Кстати, поздравляю с таким знаменательным днём.

– Спасибо. Да, очень волнительно. Ну, я, пожалуй, пойду, проверю… приготовления и… Ну, вы понимаете. Приятно познакомиться и пообщаемся позже.

– Конечно, – Семён, не отрывавший до этого взгляд от меня, выплывает из своих мыслей и улыбается, провожая нас с Аделиной взглядом.

Как только мы оказываемся на улице, я прислоняюсь к стене и чувствую, как сердце бешено колотится в груди, а голова идет кругом.

– Боже мой, Ада…

Это произошло. Только что.

– Думаю, пришло время для первых бокалов шампанского, – она подхватывает меня под руку и уводит дальше.

Туда, где потихоньку снуют официанты. Туда, где я смогу выдохнуть.

Глава 9. Важные люди

Семён

Я знал, что это будет именно так. Встреча – столкновение. Но не с прошлым, а с любовью. Ника никогда не была моим прошлым. Несмотря на развод, она оставалась главной женщиной в моей жизни. Даже несмотря на то, что давно перестала быть моей женой.

Это сложно воспринимать как мужчине. Мужчине, который не растратил любовь, а берег её внутри себя, боясь отпустить. Но как человеку, который всё же отпустил её для того, чтобы она стала счастливой с кем-то другим, – несложно. Она жила дальше, а это именно то, чего я хотел.

Мне пришлось держаться от неё подальше – не только физически. Ограничить звонки и довольствоваться рассказами о Нике от дочери. Она в порядке. Она счастлива.

Когда дочь приехала ко мне в Прагу с женихом, который сделал ей предложение и был намерен сообщить мне о своих намерениях в отношении Маши, я узнал, что Вероника встречается с мужчиной. Это было осенью. В последней поездке ко мне она сказала, что я могу взять с собой Наталью, так как мама тоже придёт с Кириллом.

Возможно, это послужило моему согласию, сорвавшемуся с губ. Наташа появилась в моей жизни не так давно. Но она есть. Она мила, рассудительна, самодостаточна. С ней легко. Я уважаю её и наши отношения. Поэтому сегодня мы все здесь. Но, встретившись лицом к лицу с Никой, внутри всё взорвалось.

Она была прекрасна. Но стала ещё краше.

Когда мы только поженились, я всё думал, какой она будет в моих глазах, когда нам исполнится по пятьдесят. И вот я смотрю на неё. На изумительную женщину, которой она стала, и не могу поверить, что потерял её.

Справившись с эмоциями после встречи, мы зашли к Маше. Она находилась в комнате невесты со своей лучшей подругой.

– Папа! – завизжала дочь и бросилась в мои объятия.

– Привет, дочка, – обняв её, я отошёл на шаг назад. – Надо же, этот день наступил.

– Я так волнуюсь… У меня трясутся руки и ноги, и…

– Всё в порядке. Всё идеально.

– Ох… – она смотрит за мою спину, и я делаю шаг в сторону. – Простите, Наташа. Я вся на нервах.

– Всё в порядке. Поздравляю, Мария.

Наташа аккуратно и коротко обнимает мою дочь и отходит в сторону, чтобы мы с ней пообщались.

В основном это попытка убедить её, что она выбрала правильного мужчину. И это правда. Это то, что я видел, когда эти двое прилетали ко мне. Надеюсь, что Евгений будет смотреть на мою дочь таким взглядом до конца их жизни. Взглядом, которым я смотрел на Нику… и смотрю до сих пор.

Оказавшись в шатре после того, как организатор выпроводила нас из комнаты, я встал с мамой и отцом. Обнял бывшую тёщу, которая, кажется, так бывшей и не стала. По крайней мере, она по-прежнему мне улыбалась и охотно дарила объятия. Остальное время я выслеживал мужчину Ники, стоявшей среди нас, но не увидел никого, кто бы задержался с ней рядом. Они подходили, чтобы поздравить, и все они были родственниками нашей семьи или друзьями.

Но через пятнадцать минут все эти мысли испарились, когда началось важнейшее событие в нашей с Вероникой жизни. День, когда наша дочь выходила замуж.

Вероника

Кажется, моя спина останется такой ровной до конца жизни. Потому что я была напряжена, как струна, всё время, пока наша дочь обменивалась кольцами с Женей, и настало время поздравлений. Теперь же мы сидели за одним столом с Семёном и этой… Натальей.

В сотый раз я обиделась на Кира и пустой телефон. Но у меня не было времени думать об этом слишком долго. Я попросту не могла себе этого позволить и испортить день моей девочке. Семён сидел тут, потому что он её отец, и я бы предпочла видеть его здесь, чем неловкие взгляды между двух столов.

Ни за что.

После подарков мы разместились за столами в соседнем шатре. Люди голодны, и потому нам предстояло первое блюдо, прежде чем начнётся развлекательная программа и наступит первый танец новобрачных.

Люди вставали и говорили тосты, а губы молодожёнов уже горели от десятого «Горько!».

– Э-э, ну что ж… – Женя поднялся со стула и подал руку Маше, чтобы она стояла рядом с ним. – Пожалуй, мы повременим с очередным поцелуем. Кажется, будто я наелся перца чили, простите. Хотя губы моей Маши – самые сладкие.

Она рассмеялась.

– Согласна, – вставила Маша с улыбкой, но коснулась губами его щеки.

– Итак, я должен… мы… – Женя указывает на себя и мою дочь, продолжая речь, – должны сказать спасибо за все ваши слова, подарки, присутствие здесь, на этом празднике. Лично от себя я хочу поблагодарить Веронику и Семёна, родителей моей жены… – Он выделяет это слово и смеётся, касаясь своей груди ладонью. – Надо же, я впервые назвал её женой.

Маша кладёт голову на его плечо и смеётся вместе с ним, а я не могу сдержать улыбку.

– Так вот, Вероника и Семён, я вам благодарен за эту женщину, стоящую рядом со мной.

С моего места я вижу, как дрожат его губы, как Маша прижимается к нему всем телом, пряча слёзы на его плече, и мои глаза наполняются слезами. Я знаю, что значит эта благодарность.

– Я хочу сказать спасибо за то, какой упрямой она родилась. Ведь если бы не её упрямство, она бы не держала моё сердце в своих ладонях. Её собственное не билось бы сейчас.

Я вытираю слёзы. Я знала, что он скажет об этом. Когда Маша родилась, врачам потребовалось больше пяти минут, чтобы мы наконец услышали её крик. Она боролась… они боролись за неё. И моя упрямая девочка победила.

Женя переводит взгляд на меня, и я беззвучно говорю ему: «Спасибо», – когда на мои плечи ложатся руки. Знакомые, хотя и давно чужие. Этот момент мы разделим с Семёном как мать и отец нашей дочери.

Я кладу свою ладонь на его левую руку и сжимаю её так сильно, как только могу.

– Благодаря всему тому же упрямству я влюбился в неё, ведь она отшила меня и делала это много раз.

Гости взрываются смехом.

– И знаете, когда я подходил к ней с очередным приглашением на свидание, она закатывала глаза, а потом говорила: «Опять ты?».

– Но я пошла с тобой только из чувства жалости, – перебивает его Маша, затем обращается ко всем, кто наблюдает за этими двумя. – Он был таким милым на самом деле.

– В итоге она выбрала меня, и… Я всегда буду выбирать тебя, – он поворачивается к Маше и наклоняется к её губам. – А можно ещё разок «Горько!»? Кажется, мне это понравилось.

Гости взрываются криком, а я остаюсь сжатая руками Семёна и не шевелюсь. Он отходит сам, но я не поворачиваюсь и не смотрю на него. Я остаюсь зрителем двух более важных мне людей.

Семён вычеркнул себя из этого списка, несмотря на то что мы останемся связаны с ним навсегда. Или мы оба вычеркнули друг друга… вряд ли это теперь важно.

Глава 10. Почти без обид

Бывший муж подошел ко мне, пока я молилась о том, чтобы он выбрал себе другую жертву, но увы, небеса по-прежнему не слышали мои мольбы и были готовы выполнить мои просьбы с точностью до наоборот.

Разумеется, между нами назревал разговор, но я пока что не была к нему готова. Я просто хотела до конца вечера улыбаться ему при случайном столкновении взглядов.

Наверное, поэтому выбрала оборонительную позицию.

– Больше сотни гостей, Семён, а ты встал именно здесь. За что?

Он одарил меня своей улыбкой и сделал глоток золотистой жидкости с пузырьками, искрящимися на солнце. Но тут же я заметила протянутый мне бокал в его второй руке.

– Я не привыкла брать напитки из чужих рук.

– Как хорошо, что я не чужой, – мой взгляд метнулся к шампанскому, затем снова к его лицу. – Бери уже.

– Время, когда ты имел право мне говорить что-то в приказном тоне, давно ушло. Не забывайся.

Взяв предложенный напиток, я тут же утолила жажду. К этому часу температура поднялась до тридцати градусов. Это действительно слишком жаркий день. Жаркий на события, да и на споры, возможно, тоже.

Так как бывший муж молчал, я взяла в руки ситуацию. Кто-то же должен был.

– Итак, чем обязана? – выстроив эмоциональный барьер, мой тон был легким, но содержал нотки безразличия.

Я нервничала. Очень сильно.

Говорить с ним по телефону и принимать поздравления – одно. Вживую, впервые за шесть лет – вот что давалось тяжело.

– А ты все та же стерва, да?

– А ты подожди немного и поймешь, почему женщины рядом с тобой превращаются в таких, как я, то есть стерв.

Было трудно проигнорировать его спутницу, которая сейчас поедала канапе. Куда бы я ни глянула, она всегда попадала мне на глаза рядом с Семёном. Только сейчас он стоял рядом со мной.

Приблизившись к нему, я прошептала вторую часть своего монолога, будто говорила тайну.

– Скоро и ей подобные вопросы задавать начнешь.

– Ника, прекрати, – он не был зол, я знала, что он улыбается. Я же хохотнула, встав на свое место, и снова отпила немного.

– Ты так и не ответил, чем я обязана?

– Вообще-то, наша дочь выходит замуж, – он смотрел на меня как на несмышленыша.

– Верно, значит, в следующий раз мы встретимся на свадьбе первого внука, учитывая причину этой встречи. Меня устраивает.

– Я просто решил, что мы можем спокойно говорить. К чему нам вести себя так, будто есть что делить?

– Говори, Семён. Я не против.

Я повела плечом.

– Ты по-прежнему много работаешь?

– Что? – мои брови взлетели вверх.

– Выглядишь усталой, – пояснил бывший муж.

Я практически не спала этой ночью. Нервничала. И, разумеется, это сказалось на моей внешности. Благо он до этого сделал мне комплимент по поводу моей внешности, а не решил начать с правды. И все же меня задело то, как он легко читал меня. Я работала эту неделю сверхурочно, чтобы освободить начало следующей недели и отбохнуть здесь в спа.

– А ты по-прежнему подписываешь контракты в постели для переговоров? Трудоголик, – не осталась я в долгу.

Ох, как долго женщина помнит слабости мужчин. А слабости и ошибки любимых мы вообще не забываем. Можно сколько угодно посыпать память пеплом, блестками радости и настоящего счастья, потому что быть несчастливой из-за кого-то – преступление. Но женщина помнит, и, видя того самого бывшего, она первым делом вспоминает не счастливые моменты былых лет, она подчеркивает ошибки, а уже потом все остальное.

И я сделала это только что. Хотя не планировала.

– Я с ней не спал, – как по сценарию, отвечает безэмоционально бывший муж.

– Слышали. Не верили. Можешь не продолжать.

– Очевидно, слышала, но не поняла.

– Я не из тех, кто понимает язык посторонней женщины во рту своего мужа, – говорить об этом мерзко, вспоминать – тем более. Сколько лет прошло? Три? Шесть? Кто считает?

– Брось… – фыркает он, а я улыбаюсь.

– Бросила, и подбирать обратно не собираюсь.

– Ника, угомонись. Это праздник, – его броня начинала трещать, моя – крепнуть.

– Это был праздник, пока ты не подошел ко мне.

Он замолчал, и это вынудило меня повернуть голову.

Он смотрел на меня, и его глаза светились. Прошли годы, а я до сих пор не встретила хотя бы один подобный взгляд, направленный на меня.

– Что?

Мужские черты лица смягчились еще сильнее.

– Как ты? – голос был тем самым, что говорил в начале каждого нового дня: «Доброе утро, милая». Сейчас это было что-то вроде белого флага или оливковой ветви.

– Ты прекрасно знаешь, как я.

Отвечать он не стал, потому что ждал ответ. Подумать только, как хорошо мы знали привычки друг друга.

– Я в порядке, – ответила ему, потому что он бы продолжил пытку. – Как и была в порядке все эти годы после нашего развода.

Он был удовлетворен моим ответом. Поэтому, откинув все свои мысли, я спросила его в ответ.

– Ну а ты?

– И я в порядке, но ты об этом тоже знаешь.

Мы снова посмотрели друг на друга, но к нам подошла его спутница.

– Прекрасный праздник, – с восхищением сказала она, и я улыбнулась, стойко глядя на то, как она обхватывает локоть Семёна. – Поздравляю вас обоих.

– Спасибо, Наталья. Я на минуту.

Уйдя к столу с закусками и напитками, а это на противоположной стороне огромного шатра, где проходила свадьба нашей дочери, я укрылась от солнца и негатива, сменив пустой бокал на более наполненный.

– И как ты только держишься? Прямо горжусь тобой, – голос подруги был совсем рядом, и вскоре она встала по левую сторону от меня, смотря в направлении Семы и его… женщины.

– Мне-то что?

Конечно, она знала правду. Но даже Аделине сейчас я не хотела признаваться, как сильно меня все это потрясает с каждой минутой.

– Знаю я, – она встала ко мне лицом. – Ты держишься действительно хорошо. Я на своего даже смотреть не могу без злости, а когда он со своей сукой, бр-р-р… Прямо руки тянутся задушить.

– А кому от моей злости будет хуже? Ему что ли? Ты прекрасно все знаешь, Лина. Я потому так хорошо и выгляжу в свои сорок девять.

– Я в курсе, что ты ведьма, не переживай.

Рассмеявшись, я даже запрокинула голову.

– Да и перебесилась я уже. В большей степени, – добавила неоднозначное.

– Ладно, я поняла. А где Маша?

– Она надевает второе платье, попросила не тревожиться, не мешать и ждать вместе с гостями. Я подчинилась.

Она это никак не комментирует, кроме усмешки.

– А вот когда мы выходили замуж, у нас было одно платье, – задумчиво осмотрев толпу, вынесла вердикт подруга.

– И не говори.

Глава 11. Мой мужчина

Свадьба дочери, которая началась ещё несколько часов назад, медленно перетекала в весёлые танцы, и я не заметила, как время приблизилось к четырём часам. Летние дни и вечера бесподобны, и солнце уже скрылось за высоким зданием отеля, что позволило нам выдохнуть.

Когда дочь нашла это место, они с Женей сразу отмели все остальные варианты, которые успели посмотреть. Эти места были в пределах города и чуть-чуть за. Но они уступали во многом. Здесь была своя харизма, атмосфера, которая влюбляла в себя. Да и какая разница, что мы уехали за четыреста километров? Это был подарок для наших детей, и он окупился счастливыми глазами молодожёнов.

Снова поймав взгляд Марии, я улыбнулась ей и почувствовала голод. Эта свадьба заставит меня попотеть в спортзале не один час.

Разворачиваюсь и обращаюсь к моей небольшой компании из дальних родственников и друзей:

– Пора…

– …со мной потанцевать, – послышалось позади, как продолжение моей реплики, и я закатила глаза.

Если так дальше пойдёт, то я уеду отсюда через четыре дня с косоглазием.

– Свой танец на свадьбе и со мной в главной роли ты оттанцевал двадцать восемь лет назад, Семён. Второго шанса я тебе не дам, – повернувшись, я окинула его самым высокомерным взглядом, на который была способна. – Да и танцор ты так себе, а на мне дорогие туфли, – выставила ногу, чтобы он рассмотрел мои лодочки.

Сделав шаг в сторону, я попыталась обойти бывшего мужа, но мы оба знали, что у меня это не выйдет. Это как игры, где все в выигрыше. Возможно, в нашем случае мы оба проигравшие. Но я всё же ставила на первое, если судить саму себя после штампа в паспорте о разводе.

Семён обхватил меня за талию, второй рукой взял мою ладонь и, медленно переступая, повёл по кругу на танцпол. Он двигался уверенно и чётко, при этом захватывая дух.

– Ты ли это?

– Я всегда умел танцевать, Вероника. Просто притворялся.

– Ну, это твоё любимое состояние, так что не удивлена. Только на кой тебе это было нужно?

– А знаешь, проверка на вшивость: вытерпишь плохого танцора или нет.

– Проверка меня? Я ж тебя по дурости полюбила и потому замуж пошла, а ты все сомнения свои бережешь? Думаю, в своём терпении я превзошла самые максимальные сроки.

Он отстранился и посмотрел в мои глаза:

– Я никогда не притворялся с тобой. А ты со мной.

Простая констатация.

– Прости, я сама не своя.

Он не ответил, но притянул меня к себе ещё чуть ближе, и теперь мы соприкасались гораздо большими частями наших тел.

– Праздник чудесный.

– Согласна. Наша девочка счастлива.

– Это всё, чего мы для неё хотели.

На этот раз я отстранилась, чтобы посмотреть на Семёна.

– Как твоя работа? – его голос был мягче, чем я помнила.

– Как всегда, – я подняла одно плечо и быстро опустила его. – Я вступила в новую должность, а это новые возможности.

– Здорово. Я за тебя рад.

Мы продолжили танцевать дальше, но его следующий вопрос висел в воздухе.

– Мария сказала, что ты придёшь с мужчиной.

– Нет, Семён. Мы не станем говорить о моей личной жизни.

– Я не это имел в виду.

– Просто не надо.

Музыка сменилась, но осталась такой же медленной.

– Папуль? – дочь коснулась плеча Семёна, а её муж встал рядом со мной. – Смена партнёров, вы не против?

– Конечно, нет, – ответили мы с ним в один голос и отправились танцевать с детьми.

К шести часам многие гости отправились гулять – делать фотографии на свои телефоны, пока началась фотосессия Маши и Жени на природе. После фото молодых мы хотели организовать групповые и общую. Вся свадьба была распланирована по часам, и план был на руках у каждого гостя. Мы планировали отправить всем подарочные копии фотографий после обработки фотографом в красивых конвертах – в цифровом и распечатанном вариантах, как и видео, которое не прекращалось ни на минуту, чтобы не упустить важные моменты.

К тому моменту, когда мы закончили, солнце окрасило небо в идеальный оранжевый с переливами фиолетового, и фотограф объявил это временем молодых для новой череды снимков.

Официанты уже убрали все столы. Музыка же по-прежнему звучала из колонок, разнося ноты по всей территории комплекса. Это был идеальный вечер.

Я скорее почувствовала, как ко мне подошли сзади, чем услышала:

– Это была отличная свадьба, Вероника.

– Спасибо, Наталья.

Семён стоял рядом с ней и смотрел на меня. Каждый раз, глядя на них сегодня, я всё больше понимала, что мы действительно поставили точку. И с каждой секундой становилось легче. Наконец-то легче.

Бывший муж собирался что-то сказать, но телефон в моей руке зазвонил, и, посмотрев на экран, я улыбнулась:

– Извините, мне нужно ответить.

Сделав шаг в сторону, я тут же подняла трубку:

– Привет, Кирилл.

Уйдя подальше от других людей и шума, я остановилась у пруда. Тут всюду стояли лавочки, и я села на одну из них.

– Прости, что так поздно позвонил, не хотел отвлекать. Поздравляю.

– Спасибо. И я рада, что ты позвонил.

– Ещё одно прости, что не приехал днём. Сейчас я чувствую себя мудаком, – послышался шорох из трубки.

– Я разозлилась и обиделась, но я понимаю. Чем занимаешься?

– Гуляю, – как по команде, лёгкий ветерок стал слышен в динамике.

– О, правда? У тебя так же прохладно после дневной жары, как и у меня?

– Именно так.

– Я смотрю на воду.

– Я тоже смотрю на воду, – удивил он меня своим ответом.

– Ты поехал на набережную?

– Это, скорее, искусственный пруд.

Нахмурившись, я стала размышлять, куда он поехал, чтобы найти пруд, но ничего не приходило на ум. А он в это время совсем замолчал.

– Кир?

– Что? – услышала его голос за спиной и резко обернулась.

– О господи, – вскрикнула и рассмеялась, видя его перед собой. – Что ты…

Быстро поднявшись с лавочки, я обошла её, тут же попадая в его руки.

– Мне правда жаль, что я приехал только сейчас. Точнее, что я выехал в шесть.

– Всё в порядке. Я рада, что ты здесь. Пошли, найдём Машу и Женю.

Взяв его за руку, которую он мне предложил, мы прошли по самой большой лужайке и остановились, чтобы подождать дочь и её мужа. Благо, они уже закончили и направились к нам.

– Вы приехали, – Маша подошла и обняла его. Женя пожал руку и принял конверт в качестве подарка на свадьбу.

– Поздравляю вас, ребята.

– Спасибо.

Семён был тут как тут и смотрел на наши с Киром руки, всё для себя правильно решая.

– Это мой папа, Семён, и его девушка Наташа, – тут же спохватилась дочь, опережая меня.

Кирилл был высоким, но не таким плечистым, как Семён. Но сейчас они оба словно казались больше, чем обычно.

– Кирилл – мужчина Вероники, – ответил он за себя и протянул руку, крепко пожимая кисть бывшего мужа. – Рад знакомству.

Глава 12. Очередные новости

Вечер закончился спокойно. После знакомства Кирилла с моим бывшим мужем мы выпили все вместе кофе. Я переживала, что это может закончиться плохо, но была неправа. Потом же молодые поспешили уединиться.

Их номер был в люксе – самом лучшем, что предоставлял отель. А мы с Киром поднялись ко мне, хотя номер был изначально нашим. Никто не знал, что мы с ним поссоримся накануне. И я рада, что не поменяла его на другой.

– Собралась спать? – он подошёл со спины и притянул к себе за плечи.

– На самом деле нет. Спать совсем не хочется.

– Так я и думал. Пойдём в джакузи. Я всё узнал у персонала, прежде чем нашёл тебя у пруда.

Его мягкий голос уничтожил остатки напряжения. Я была действительно рада, что он приехал.

– Хорошо. Только переоденусь, – улыбаюсь и прохожу к шкафу.

– С этим и я могу помочь, – он двинулся ко мне с ухмылкой, – а ты пока расскажешь, как прошёл день.

Находиться вне номера было опасно. Не желала я встреч с Семёном и его женщиной. Я хотела сосредоточиться на Кирилле и расслабиться, пока у нас есть такая возможность, но это не означало, что мы будем прятаться.

Благо в джакузи и бассейне, куда мы пошли после, их не было. Только пара гостей свадьбы, кто так же не хотел спать. Однако никто никому не мешал.

После этого мы всё же поднялись в номер и уже не выходили из него до утра.

Воскресный день начался так же рано, как и субботний. Всех пригласили в бассейн в соседнем здании, так как там был аквапарк и даже натянутая сетка для водного волейбола.

С малышами, кого взяли с собой родители, осталась нанятая няня, а взрослые, кто не уехал (а таких было на данный момент не очень много), отправились играть.

Мы разбились на команды – "мальчики" против "девочек" – и началась битва.

Признаться честно, сегодняшний день не был напряжённым. Может быть, присутствие Кирилла так сказалось на мне, а может быть… я вчера действительно всё поняла. Но я веселилась от души и не думала ни о чём.

После активного отдыха нам накрыли обед, и вся шумная компания переместилась за стол.

Мария периодически посматривала в сторону детей, и начавший пробуждаться материнский инстинкт давал о себе знать. Уверена – уже скоро я услышу новость о скором прибавлении. У Маши стабильная работа, как и у Жени. Квартира и машина. Никаких препятствий для зачатия попросту нет.

Это был ещё один день, который я провела, отдыхая.

Мы ушли в отель лишь к пяти часам, чтобы отдохнуть и собраться к семи за ужином. Снова облачившись в вечерние платья, мы собрались в ресторане. К этому моменту наша компания состояла из двадцати пяти человек. Это именно то, о чём я говорила – работа и повседневная жизнь не отпускали. Мы же остались до вторника, чтобы понедельник провести в спа и не выходить оттуда, пока последнему миллиметру на теле не будет уделено особое внимание.

Закончив с тостами за молодых и их семью, мы наслаждались ужином. Пока не последовал первый вопрос.

– Во сколько завтрашний выезд запланирован? – Наталья посмотрела на меня и Машу в ожидании ответа.

– Ну… – я промокнула салфеткой губы, прежде чем ответить, – кто может, остаётся ещё на сутки. Завтра день спа. Мальчики отдельно, девочки отдельно.

Мой взгляд переместился на Кирилла, который погладил моё колено и сжал его в знак протеста.

– Вау, это интересно, – она улыбнулась мне и посмотрела на Семёна, который, казалось, не сводил глаз с меня, но ловко играл своим взглядом. – Что думаешь?

Она задала вопрос, но ответ ждала я в том числе. Разве у них не были куплены билеты обратно в Прагу? Мне не очень хотелось отдыхать в напряжении. Кирилл отвлекал меня от присутствия этих двоих весь этот день, и мне удалось расслабиться. Но как ни крути – Семён мой бывший муж, и мы пока что только пытаемся заново начать общаться. Я так точно.

А если мы завтра будем заперты в спа, я не уверена, что нахождение рядом с Натальей позволит мне отдохнуть, как я хотела изначально. Так как мы с Машей планировали общие солевые джакузи, массажи, шампанское и разные процедуры. Моя мама и свекровь грезили этим последние несколько недель. И я была бы рада провести с ними следующий день. Но без этой женщины.

– Думаю, это было бы хорошей идеей, – ответил Семён и заработал от своей женщины поцелуй, а от меня – не самый дружелюбный взгляд.

Подавив протест, я взялась за бокал вина и сделала глоток.

Я не могла диктовать кому-то правильный выбор. Моя дочь заслужила присутствие отца. Я это знала.

– Пап, это замечательно, – Маша, сверкая счастливой улыбкой, накрыла его ладонь. – Я так рада, спасибо. Билеты вряд ли можно сдать сегодня по полной стоимости, это ничего?

Он улыбнулся ей в ответ, и внутри что-то щёлкнуло. Не знаю почему. Просто… бам – и всё.

– А ты ещё ничего не сказал? – Наташа была более оживлённой, чем раньше, что у меня щёлкнуло снова. Предчувствие! – Мы прилетели с концами.

Родители Семёна запричитали о том, какая это хорошая новость. Дочь вскочила со стула и обняла отца, а я застыла. Пока рука Кирилла не притянула меня к мужскому плечу.

– Всё в порядке? – шепнул он в висок, прижимаясь губами.

– Конечно, – улыбнувшись ему и остальным, я выпрямилась.

– Да, – Семён пожал плечами. – Наташа из этого города, хоть мы и познакомились в Праге, так уж совпало. А мой контракт не был продлён, чтобы я вернулся в главный офис и снова возглавил его.

Это он сообщал именно мне, так как его глаза не отрывались от моего лица.

– Так что – сюрприз, дочь.

Она взвизгнула и снова обняла Семёна.

– Я так рада. Мне хоть и нравилось навещать тебя в Праге, но когда ты здесь – гораздо лучше.

В её голосе была такая жуткая тоска, что все мои эмоции разом смыло. У них была удивительная связь. Не меньше той, что была между нею и мной. Она действительно тосковала по отцу и заслужила эту радость. Не успеем моргнуть глазом – она станет мамой, а мы с Семёном – бабушкой и дедушкой. А внуки должны знать нас обоих одинаково.

Маша посмотрела на меня таким взглядом, словно извинялась за своё счастье. А я просто сказала одними губами, что люблю её, и вина на её лице исчезла.

Глава 13. Простая просьба

Семён

– Ты в порядке? – Наташа касается моего плеча, выводя из размышлений.

Размышлений, связанных с этой долгожданной встречей, со свадьбой единственной дочери и ее выбором, с работой и… В общем, мыслями о жизни.

– Конечно, – беру ее кисть и переплетаю пальцы, помогая сесть в кресло рядом.

Мы заказали кофе и завтрак в номер, чтобы не отвлекаться и собирать свои вещи.

Погрузившись в тишину, мы едим, наслаждаясь сырниками с ягодным желе на балконе нашего номера. Наташа непривычно тихая.

Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с ее внимательным взглядом.

– Что-то хочешь спросить?

Она кивает с улыбкой на губах.

– Семён, а вы с Вероникой не очень хорошо закончили?

– Почему ты так думаешь? – поднимаю чашку и подносу ее к своим губам.

– Не знаю, – она поднимает одно плечо и отводит взгляд, смотря на пруд, залитый солнечным утренним светом. – Просто показалось… было напряженно, если честно.

– Все в порядке, – отмахиваюсь от ее извинений и сразу же отвечаю на вопрос. – На самом деле, все закончилось и… Просто закончилось. Но мы долго не виделись после развода. Наверное, поэтому.

– Понимаю. Извини, что затронула эту тему.

– Ничего, – встав, оставляю поцелуй на ее щеке. – Я пойду пройдусь. Обниму дочь, спрошу, может, нужно что-то от меня.

– Конечно. Я пока что закончу с вещами.

– Твои сегодня возвращаются? – задерживаюсь у стола.

Наташа тоже в разводе с мужем, и у них есть двойняшки семнадцати лет. Она была с ними в Праге, потом сын и дочь улетели к своему отцу, а она осталась со мной.

– Завтра. Саша поедет в отпуск с женой, а дети со мной до конца лета останутся.

– Понял. Скоро буду.

Снова целую ее и выхожу из номера. Прохожу по коридору и у лифта сталкиваюсь с Вероникой.

– Доброе утро, – говорю первым, остановившись.

Те полгода, когда мы с ней пытались спасти брак, были сложными. Они казались жестокими и изнурительными во всех планах. Но сейчас… в разводе с ней, на расстоянии вытянутой руки, гораздо хуже.

– Здравствуй.

Мы входим в лифт, и я нажимаю на кнопку первого этажа.

– Завтракать идешь? – спрашиваю, стараясь быть спокойным.

– Да. Маша с Женей и Кириллом уже там. А вы… ты?

– Позавтракали в номере, скоро выезжать будем. Сейчас хочу увидеться с дочерью.

– Ясно.

Я чувствую ее волнение. Сам волнуюсь и ощущаю, как потеют ладони, на лбу выступают холодные капли.

– Вероника… – двери лифта открываются, но мы не шевелимся и разворачиваемся друг к другу лицом.

– Да?

Она кажется уязвимой прямо сейчас, в этот момент. Неуверенной и ранимой.

Я видел ее такой шесть лет назад, когда мы прощались.

– Это был отличный праздник.

Она улыбается, сметая все эмоции, что были раньше. Это красивая улыбка. Обаятельная и честная. Не наигранная и не вынужденная. Наша дочь была и всегда будет для нас связующим звеном. Я не беру в расчет любовь к самой Веронике, потому что это связующая меня с ней нить, и она лишь моя.

Она пошла вперед. Пошла уверенной походкой, и, наверное, я за эту уверенность полюбил ее даже сильнее. Хотя я все еще хочу сжать руками шею этого Кирилла. Но Ника улыбается, и если он источник ее улыбки, то я могу за это сказать ему спасибо. Мысленно.

– Я рада, что это получилось так, как она и мечтала.

– Да. Я тоже рад. Послушай… ты бы… Я просто подумал, – переминаюсь и волнуюсь еще сильнее, сам до конца не понимая причину просьбы, которая в итоге слетает с моих губ: – Может, мы пообедаем?

– Что? – ее удивленные глаза распахиваются шире, чем было, а двери лифта начинают закрываться, и я их снова пытаюсь удержать.

– Семён…

– Нет, послушай, фу-у-х… – выдыхаю. – Мы давно не виделись, и свадьба дочери – это бесконечная суета. Просто обед, чтобы поговорить. Ника – это будет просто встреча.

– Я… – сбоку маячит тень, и, посмотрев в сторону, мы оба замечаем Кирилла.

– Ника?

– Иду, – она отвечает ему и, снова повернувшись ко мне, отвечает: – Я не думаю, что это необходимо, Семён. Не из вредности. Я правда не вижу в этом смысла. Мне нужно идти, извини.

Она выскакивает, и я отпускаю двери лифта, позволяя им закрыться, но тут же нажимаю на кнопку, и они отворяются вновь. Затем выхожу и иду в ресторан.

– Папа, – Маша встает со стула и обнимает, когда я подхожу ближе.

Жене я жму руку, а также здороваюсь с мамой и отцом, затем с тещей.

Они все выглядят помолодевшими и отдохнувшими. Эта идея была замечательной.

За соседними столиками так же гости свадьбы, кому я киваю, и сажусь к родным.

– Уже уезжаешь, сынок? А где же Наташа?

– Она наверху, собирает вещи. Мы поедем, так как мне нужно заселиться в квартиру. Жильцы должны были съехать на этих выходных.

– Ты мог остаться у нас, а не покупать квартиру, – мама фыркает, а я улыбаюсь.

– Да, если бы мне снова было двадцать.

– Как знаешь.

Пообщавшись с дочкой, узнав их с Женей планы на август и отдых (так как они полетят отдыхать), я встаю из-за стола, выпив еще одну за это утро чашку эспрессо.

– Увидимся, – обнимаю ее, прижимая к себе как можно сильнее.

– Береги ее, – похлопываю по плечу ее мужа.

– По-другому и быть не может, – он улыбается, а я отхожу на шаг и смотрю на Нику.

Склоняюсь и шепчу:

– Дай знать, если передумаешь.

Она кивает, и я ухожу, попрощавшись со всеми.

По дороге в город мы с Наташей делаем остановки у красивых мест. Это одинокая церковь, пруд, покрытый белыми лилиями. Деревня, где каждый дом сделан из круглого бруса. Но это не новые домики. Старый и посеревший брус с трещинами и резными ставнями на окнах.

Так мы и приехали в город.

Я завез Наташу, помог с вещами и, перекусив купленной по дороге едой, поехал к себе.

Квартиру, которую я купил, видел лишь на фото и в первый день, когда оказался в России после перелета. Благо, отличий не было. К тому же ее посмотрели друзья, прежде чем я произвел оплату и подписал документы.

В ней хозяева оставили частично мебель, встроенный кухонный гарнитур с техникой, и, по крайней мере, первые месяцы я не буду спать на полу.

Весь вечер я раскладывал вещи в гардеробной, а когда закончил, огляделся.

Здесь не было уютно. Не думаю, что дело в огромном телевизоре, который я приобрету чуть позже, или мебели, которой не хватало. Дело было в том, что я был здесь один.