Читать онлайн Морена бесплатно

Несколько лет спустя. 18 марта 2018 года. Бейрут

Самолет уже приземлился. Громадный Аэробус-330 компании Эр Франс еще рулил по дорожкам, а она уже встала. Собрала свои вещи… их было немного, всего один чемодан. Она летит в первом классе, их выпустят первыми…

Сидевший в соседнем ряду бизнесмен-араб с восхищением смотрел на нее весь рейс… как только дыру глазами не прожег. Он знал, кто она… точнее, думал что знал. Христианская куколка с холмов Джунии, из хорошей, влиятельной христианской семьи, судя по всему – в ней течет и кровь бывших колонизаторов – французская. Скорее всего, и учится она во Франции, прилетела домой на выходные. По-настоящему совершенный экземпляр… любой нефтяной шейх, не торгуясь, отвалил бы калыма миллионов десять как минимум, а то и двадцать. Да только ливанские христиане скорее убьют дочь, чем отдадут ее за грязного араба, пусть и нефтяного шейха. Точно так же – не роднятся с арабами черкесы, которые во множестве бежали на Восток из Российской Империи во время завоевания Кавказа два века назад, и иранцы – которые считают себя потомками ариев, а арабов – потомками скотопасов.

Так что лучше закатать губу обратно и довольствоваться теми доступными русскими, чешками, польками, украинками и молдаванками, которых в Бейруте полно, в любом ночном клубе – а особенно в христианских кварталах. С тех пор, как на Украине какой-то киш-миш, а из Сирии – полно беженцев, цены на свободную любовь совсем упали…

– Месье…

Араб отстегнул ремень. Чмокнул губами похотливо и сунул француженке – стюардессе свою визитку… на безрыбье и рак – рыба. Гурия, которая не оставляла его весь полет – уже исчезла в кишке трапа, ведущей в аэропорт.

И все-таки, хороша. Ох, хороша…

* * *

Она первый раз была в аэропорту имени Рафика Харири, убитого террористами много лет назад ливанского премьер-министра – но все аэропорты одинаковы, и она давно научилась жить в западных городах. Потому – она уверенно направилась к зеленому коридору, небрежно бросила пограничнику бордовый паспорт с коронным гербом Бурбонов.

Пограничник посмотрел на паспорт, потом на нее – поверх очков

– Ваше имя? – строго спросил он по-английски

– Графиня Мерседес де Сантьяго… – отчеканила она на том же языке

Пожилой пограничник снова посмотрел на паспорт, потом на нее. Та еще штучка… очки на поллица, в паспорте – полно виз, включая русскую и американскую. Испанка, но на английском говорит превосходно.

– Прошу вас снять очки.

Она сняла. У нее были глаза какого-то странного цвета, нечто среднее между серым и зеленым. Скорее зеленые. Очень красивая. И, несмотря на молодость очень уверенно держится. Надо бы записать в книгу, в Ливане всех приезжих женщин переписывают в специальную книгу, выясняют, где они будут жить – потому что проституции и так навалом. Но тут… не русская или украинка – а испанская графиня…

Он сунул паспорт под проектор. Подлинный. Нет, все – таки надо внести в журнал, а то мало ли…

– Цель вашего визита в Ливан?

– Туризм…

…

– Хочу съездить в долину Бекаа.

– В долине Бекаа может быть опасно.

Она пожала плечами, типично женским жестом

– Я знаю.

– Где планируете жить?

– Отель Мовенпик – она назвала дорогой, пятизвездочный отель, один из лучших на побережье.

Что-то было не так – но оснований не пускать – не было.

Он штампанул паспорт

– Добро пожаловать в Ливан, графиня.

– Спасибо. Где можно арендовать машину?

– Вон там…

– Удачного дня – она улыбнулась…

* * *

У стойки Герца она арендовала белый, почти новый Audi Q7 – большой внедорожник, в котором можно даже ночевать если приспичит, и в котором можно с комфортом добраться до единственного на Ближнем Востоке не искусственного горнолыжного курорта. Но внедорожник ей был нужен не для этого.

Расплатилась наличными – евро, конечно же. Ее международные водительские права были выданы в Испании и действительны на всей территории Европейского союза. Ей даже сделали скидку за страховку.

Но машина ей нужна была не для того, чтобы ехать на курорт. И в отель она заселяться пока не стала.

Машину она остановила в районе Хамра —одном из самых оживленных в Бейруте. Прямо в машине переоделась – графиня исчезла, теперь, если бы кто-то на нее посмотрел, то сказал бы, что перед ней типичная танцовщица из друзского казино – очки, но уже другие, джинсы, кофточка. Стоянка платная, она остановила такси, назвала адрес. Такси было – привычный для Ближнего Востока старый Мерседес. Когда он приехал по месту, она похлопала водителя по плечу. Тот обернулся. На его глазах она медленно разорвала купюру в пятьсот евро. У водителя глаза на лоб полезли – как и любой таксист, он всякого навидался, каких только пассажиров нет. Но чтобы такое…

Она протянула половину купюры ему.

– Хочешь получить вторую?

Водитель кивнул

– Вон в том доме на третьем этаже – живет оружейный дилер. Наверное, ты и без меня это знаешь. Иди и купи у него пистолет. Принеси мне. Пистолет нужен новый, в коробке. Лучше Глок. И коробка патронов…

– Мэм… это может быть дорого.

Она отсчитала еще две тысячи евро.

– Я знаю цены. Попробуешь скрыться, и мои друзья тебя найдут. Понял?

– Да, мэм

– Тогда иди.

Водитель вышел из машины, пошел по тротуару. Нерешительно оглянулся. На его глазах – она сфотографировала номер его машины на телефон и махнула рукой – иди.

О, Аллах…

Утром – водителя такси оштрафовала полиция… на том месте, где стоял его старый друг, стоял теперь какой-то осел незнакомый. Но он думал, что его неприятности кончились на сегодня. Ан, нет…

* * *

Когда он вернулся – этой дряни не было в машине.

Пакет с пистолетом жег руку. О, Аллах и куда теперь его девать? Продавец обратно не возьмет – дурак он что ли? Пистолет… только если домой принести, может и пригодится когда.

Таксист сплюнул и сел в машину. Тронул… и на углу улицы заметил ее.

– Ты купил?

Таксист кивнул

– Глоков не было. Но был Вальтер. Дилер сказал – это то же самое.

– Возможно…

Она вскрыла пластиковую коробку, набила магазин и профессионально отточенным движением загнала его в рукоять. Дослала патрон в патронник.

Таксисту показалось, что он сейчас получит пулю в спину

– Мадам, мне не нужны неприятности. Я отвезу вас, куда скажете, и все…

Она улыбнулась

– Скажи, тебе часто доводится возить людей за тысячу евро в час?

– Нет, мадам.

Она перебросила на сидение две купюры – половинку и еще одну целую. Заговорила на иракском варианте арабского, отчего водитель такси снова вздрогнул, от неожиданности и страха

– Иногда Аллах милостив к рабам своим, и посылает им даже не заработанное. Возможно, это не последний раз, когда тебе за час платят тысячу евро. Но если ты будешь болтать, такого уже никогда не случится. Ты меня понял?

– Да, мадам.

Когда на светофоре загорелся красный, она выскользнула из машины и исчезла.

* * *

На соседней улице – она купила карту и пару сотовых с рук – регистрацией тут мало заботились. Ауди стояла на том месте, где она и оставила ее. Она забралась в нее, переоделась – и снова стала графиней де Сантьяго. Проиграла в уме предстоящий план действий. Надо заселиться в Мовенпик. А машину надо отогнать в Казино дю Либан и оставить там на стоянке, вряд ли заметят. Пистолет спрятать… там обыскивают – но обыскивают шлюх, а не графинь. Обратно вернуться на такси…

Все это она продумала с хладнокровием опытного оперативника – хотя ей было всего двадцать шесть.

Решив, что она будет делать дальше – графиня завела мотор и тронула Ауди с места…

* * *

Ливан – во многом похож на Истамбул начала нулевых. Массовая застройка, дорогая недвижимость и магазины, много запрещенных на Востоке азартных игр, секса и спиртного. Поставляя сюда водку – можно за год стать миллионером – шейхи, дорвавшись до спиртного, уничтожают его как кролики – салат. Поставляя сюда девочек можно стать миллионером еще быстрее – весь Ближний Восток ездит сюда отрываться. Казино здесь строят друзы – странная секта, и не мусульмане и не христиане, у которой азартные игры не запрещены. Проституция в стране стала национальной проблемой, «модельный опыт в Ливане» – значит, девушка торгует собой. Есть организованная проституция, есть индивидуалки на все вкусы, в том числе и очень дорогие. Цены на нефть не такие высокие, как раньше – но Аллах своих рабов в беде не оставит. Зимой сюда ездят кататься на лыжах – больше лыжных курортов поблизости нет.

Если вы хотите поиграть в лучшем казино Ближнего Востока – вам в Маамельтейн, это двадцать два километра от Бейрута по побережью. Розовый дворец – казино открылось в 1956 году и пережило страшную гражданскую войну, шедшую в стране пятнадцать лет. Туда ходят специальные автобусы – для шлюх. Все разговоры только на русском – восточноевропейки в основном тоже понимают. Интернационал…

Она решила играть девушку в более высокой лиге. Легенда была готова – учусь в Европе, денег на все не хватает, услышала от подруги про возможности, приехала подзаработать. Ничего противозаконного.

Потому – выйдя из отеля с большой сумкой, как будто бы за покупками, она прошла несколько кварталов, потом махнула рукой, став на край дороги.

– Такси!

Таксист нашелся сразу, у него была Тойота – универсал. Очень популярная машина на Востоке.

– Казино дю Либан – назвала адрес она

Водитель понимающе ухмыльнулся – кого он туда только не возил.

– Двести тысяч лир1. Ты одна? Одной не дорого будет?

Она показала водителю купюры – только что поменяла у уличного торговца, который совмещал торговлю тканями с содержанием пункта хавалы. У него был хороший курс, поскольку зарабатывал он на другом.

– Поехали…

– Как скажешь…

– И назад не смотри…

– Как скажешь… – снова пожал плечами водитель

Конечно же, водитель подсматривал – не мог не подсматривать. Пассажирка – переоделась из пакета, джинсы оставила те же, а вот верх сменила. Накрасила губы. Надо сказать, что водитель возил всяких… обычно они набивались в машину втроем – вчетвером, чтобы разделить расходы на такси. Но эта пташка явно более высокого полета. Наверное, взяла такси, потому что обратно планирует возвращаться на Феррари или Бентли кого-то из местных богатеев. И Аллах свидетель, у нее это получится. Давно он не видел такой красавицы….

– Слушай… – проговорил он, косясь одним глазом на дорогу, а другой на зеркало заднего вида – ты спешишь? Может, остановимся на полчасика? Тогда можешь совсем не платить.

Девушка усмехнулась и надела дизайнерские черные очки.

– Езжай. Я стою дороже, чем твоя таратайка…

Ну, нет так нет…

– Как скажете…

Про себя она подумала – двести тысяч ливанских лир, это больше ста долларов, где-то сто тридцать. Когда то она пошла бы и за меньшую сумму. Но те времена – остались давно позади, растаяли как дымка за кормой трансатлантического корабля….

Прошлое…

Аргентина. Сан-Карлос де Барилоче

Прошлого для нее не было – от проданной в рабство шестнадцатилетней девчонки из Поскота – поселка Котовского, страшного одесского пригорода – больше не осталось ничего. Или почти ничего. Теперь она была графиней Мерседес де Сантьяго, и теперь это было ее настоящее имя. Прошлого больше не было.

Он – ее новый отец, друг, любовник, теперь и муж – заново создал ее. Там, на другом краю земли, в Андах, в Сан-Карлос де Барилоче он шаг за шагом создавал ее вновь. На земле, где ее никто не знал, не знал, что она была бандитской наводчицей и подстилкой – можно было родиться заново. И она родилась…

К счастью – она не успела подхватить СПИД, гепатит или что-то в этом роде… от остального она вылечилась в германской клинике в Буэнос-Айресе, где лечили хорошо, даже очень хорошо – а молодой организм и горный воздух Анд доделал остальное. Он научил ее бегать по утрам – сначала километр, потом два, потом три, научил делать зарядку и плавать в горных озерах с почти ледяной водой.

Он научил ее, как постоять за себя. Научил драться – голыми руками, ножом, палкой, стрелять из пистолета, автомата, снайперской винтовки. Научил водить автомобиль, мотоцикл и катер. Научил не просто стрелять, а понимать, как работает оружие, просчитывать полет пули. Он был великолепным горным охотником и проводником – и она часто ходила с ним в горы.

Ему было тридцать семь лет, когда он ее встретил. И он был русским… она еще тогда что-то заподозрила, русский язык, на котором он говорил с ней – был слишком чистым для того, чтобы быть выученным по учебнику. Чистым и каким-то… странным. Он был русским, потомком эмигрантов, а его дед – был советником генерала Леополдо Галтиери, диктатора Аргентины, и гражданином Франции, вынужденным покинуть эту страну после падения де Голля и прихода к власти социалистов. Но по матери – он был гражданином Чили, еще одной, практически неизвестной на одной шестой части суши страны. Он не любил говорить об этом – но как она поняла, он служил в чилийском флоте, а потом – в службе внутренней безопасности Чили. Там он – многому научился…

На имя де Сантьяго он и сделал ей документы – ее фиктивно удочерил его дальний родственник в Европе, после чего она стала графиней Мерседес де Сантьяго, подданной Испании. Три года назад, они тайно поженились. Как он объяснил – у него не было детей и ему некому было оставить то, что у него было – совсем некому. А было немало – отель в Сан-Карлос де Барилоче, винодельческое поместье в Чили, большое и с известными марками вина, недвижимость в Панаме и Монтевидео.

Странно… но юридический брак стал почти что концом их брака фактического. Тогда, в Аргентине – он научил ее любить, а не быть жертвой подонков или продажной подстилкой, любить и получать удовольствие от любви, чего она никогда не делала и не знала, как это. Но постепенно их отношения стали больше дружескими, чем супружескими – по его инициативе, не по ее. Он сказал, что не хочет, чтобы она жертвовала собой ради него – и она не могла пока найти слов, чтобы изменить это.

Так же – он научил ее убивать…

* * *

В тот день – они пошли на озеро Морено, одно из четырех озер, окружавших курорт Сан Карлос де Барилоче. Четыре озера – Науэль-Уапи, Маскарди, Гутьеррес и Морено. Вчера они гуляли по горной тропе на Сьерра-Катедраль, а потом вернулись в гостиницу (он жил в гостиничном номере, но вся гостиница принадлежала ему) и до изнеможения занимались любовью. Ей только что исполнилось девятнадцать лет. Она боялась, что он считает ее грязной… она и была грязной, если на то пошло – но он никогда, ни словом, ни взглядом, ни жестом – не дал этого понять. Ни до этого, ни тогда, ни потом…

Она жила в отеле, в его номере, и все воспринимали это как должное, а он то пропадал то появлялся… порой пропадал на месяц. Все было, как всегда… но вчера она обнаружила шрам на спине. Новый шрам… И хотела поговорить об этом… но не знала, как решиться и начать…

Они взяли машину и пару аквалангов и поехали к озеру… он терпеливо учил ее плавать с аквалангом, рассказывал о разных смесях для акваланга, о правилах поведения под водой. Она же – с восторгом ребенка открывала для себя чужую, совершенно незнакомую страну. Буэнос-Айрес с его старинной застройкой центра, шумными улицами и веселой, беззаботной жизнью, сельскохозяйственные провинции, и, конечно же – Сан Карлос де Барилоче. Сухой, прохладный воздух, зеркальная гладь озер, седые шапки гор и поросшие лесом их склоны, белые каменные и бурые, деревянные дома, мощеные улицы и дороги. Приветливые люди, от которых не стоит ждать никакой беды – ужас Одессы остался далеко позади, и казалось, что все это было не с ней, с кем-то другим.

Он первым соскользнул с пирса, профессионально, совсем без всплеска, тут же вынырнул, удерживаясь на месте одними ластами – и протянул ей руку. Она взяла его за руку, и смело соскользнула вниз… тело под гидрокостюмом ожгло холодом – но она справилась, и страх ушел, а вместе с ним и ощущение холода. Он показал – глубоко не погружайся – и они медленно поплыли в паре метров от поверхности, наслаждаясь одиночеством. Одиночеством вдвоем…

Чувство к нему – было таким, что она забыла все, что было до него… лживого алкоголика – отца, истеричную, издерганную мать, жестоких ублюдков, которые или били ее или пользовались ей или и то и другое. Она знала, что он намного старше, что, скорее всего у них так и не будет детей (хотя она пыталась), что, скорее всего будущего нет – но настоящее ее вполне устраивало, и она даже не хотела думать о том, что будет в будущем.

Если бы не шрам, который она обнаружила прошлой ночью. Шрам, который напомнил ей то, что она не хотела помнить – кто он на самом деле. Она боялась за то, что его однажды убьют или арестуют.

И сказка кончится…

Он показал, что в баллонах кончается кислород – и они медленно поплыли обратно к пирсу.

* * *

– Знаешь, мне так хорошо с тобой… – сказала она по-русски

Он ничего не ответил, делая что-то со своим аквалангом. Она обняла его, прижалась… и пальцы сами нащупали шрам.

– Откуда это? – спросила она

Он не ответил.

– Мне плевать кто ты. Я не хочу знать, куда ты уезжаешь. Я просто боюсь, что однажды ты не вернешься. И я останусь одна.

– Так и будет… – сказал он – рано или поздно так и будет.

…

– Ты знаешь, кто я. Ты одна из немногих, кто это знает.

– Ты хороший человек. Ты меня спас. Хотя мог бы пройти мимо. Или…

– Убить… – жестко усмехнулся он – я убийца. Это так и ничего с этим не поделать. Я убивал людей. И продолжаю убивать.

– Почему же ты не убил меня?

…

– Почему ты меня тогда спас? Мог бы убить.

Она отпустила его, отступила на пару шагов. Трехмиллиметровый гидрокостюм – анатомически обрисовывал ее фигуру. Она знала, что это его заводит – как завело бы любого мужчину. Но он только усмехнулся – а в глазах его была грусть и какая-то горечь.

– Глаза у тебя зеленые. Ведьмины. Ты меня околдовала.

– Я хочу быть такой же, как и ты – решительно сказала она

– Зачем тебе это?

– Многие убивают. На моих глазах убили человека… просто от скуки. Просто потому, что нечего было делать, просто потому, что хотелось посмеяться… посмотреть, как умирает человек… я видела все это. Они и нас заставили стрелять.

…

– А ты не такой. Ты если и убиваешь, то ради добра.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю и всё.

Он отвернулся, и какое-то время смотрел на воду, потом – сел на причал, спустив в воду ноги. Она не решилась подойти ближе.

– Много лет назад… давно… далеко… была страна. Страна, в которой жили не то чтобы плохо… но не так хорошо, как хотелось бы. Не так. Многим это не нравилось. Они начали взрывать и убивать.

…

– Потом началась война, которую эта страна проиграла. Потом еще одна – на сей раз гражданская.

…

– Мои предки вынуждены были бежать – как и многие другие. Бежали в Югославию, Францию, Германию, Испанию. Бежали в чужие страны, потеряв родных, часто они были озлоблены на весь мир… можешь представить, сколько ненависти скопилось в этих людях. Они искали способы выплеснуть ее…

…

– Мой дед сотрудничал с французской разведкой. Он рассказывал мне, как они пытали и убивали коммунистов в Алжире и в Кохинхине. Во времена де Голля они тоже самое делали во Франции… тогда были плохие времена… совсем плохие. Потом они бежали сюда и делали это уже здесь. Пытали, убивали. Их дикий поход против коммунизма продолжался всю жизнь. И меня – тоже научили убивать. Правда, я убивал в другом месте – и в интересах другой страны. А теперь я продолжаю этот поход.

Она присела рядом. Солнце уже садилось и блики на воде – из серебристых становились кроваво-красными.

– Но ты же в душе не убийца.

…

– Говори что хочешь, но я это чувствую. У тебя душа добрая.

Он смотрел на нее – ребенка, которого он не смог бросить тогда и не мог бросить сейчас. Никто больше не верил в него так, как верила она.

– Я дам тебе почитать книгу… точнее дневник. Дневник моей прабабушки. Прочитаешь, а потом решай. И что бы ты ни решила…

Он поднялся сам, и поднял ее

– Пошли. Солнце уже садится…

* * *

По дороге домой – она задала вопрос, который не задала там, на пирсе.

– Георгий… а страна… как называлась та страна.

– Это была Россия…

Она почти ничего не знала о стране под названием Россия – кроме того что она лежит рядом с Украиной. После того, как Украина отделилась – все упоминания о совместной истории из украинских школьных учебников были тщательно вымараны.

Да и не было у нее времени читать учебники…

* * *

На то, чтобы прочесть дневник – никогда и нигде не издававшиеся воспоминания – у нее ушло несколько дней. Это была история, в чем-то похожая на историю ее самой – история молодой женщины, совсем почти ребенка, унесенного вихрем жестокой войны, выброшенной на совершенно незнакомую ей чужбину и вынужденную выживать там – каждый день и каждый час. Месяцы и годы войны со всем окружающим миром.

Прочтя, она подошла к нему и сказала, что все решила. И решение ее – не сможет изменить никто и ничто…

Еще через год, уже многому научившись – она выбрала себе псевдоним. Оперативный псевдоним, он должен был быть у каждого в организации. Псевдоним был Морена – по названию одного из четырех озер в окрестностях Сан-Карлос де Барилоче. Так же в древнеславянской мифологии – звали богиню зимы и смерти…

* * *

20 марта 2018 года. Маамельтейн, Ливан

Друзские казино в Ливане – по меркам таких признанных центров игорной индустрии как Лас-Вегас или Макао, который превосходит Лас-Вегас по обороту ровно в шесть раз – так, скромные середнячки, довольно убогие как по набору предлагаемых развлечений так и по количеству вложенных в них денег. Но это единственное место на Ближнем Востоке, где можно играть – и потому Ливан – перекресток миров. Здесь встречаются и заключают сделки, здесь за одним столом можно встретить израильтянина и командира Хезбаллы которые будут всеми силами скрывать свое инкогнито, наконец – количество проституток на один квадратный метр тут едва ли не максимальное в мире. Как иранские шииты едут отрываться в Армению и Туркменистан, а афганцы и китайские мусульмане – уйгуры в Кыргызстан – так весь суннитский Ближний Восток едет сюда. И каждый находит то, за чем он приехал.

Но помимо такого рода азартных развлечений – Бейрут является еще крупным учебным центром, его Американский университет – одно из самых уважаемых учебных заведений в регионе. Именно в нем учился молодой шейх Халифа бин Алсани, плейбой двадцати девяти лет от роду, родственник супруги катарского эмира и племянник министра обороны Катара. Правда учился… это не совсем то, чем занимался шейх в Бейруте… от сессии до сессии живут студенты весело. У него была квартира на Конкорд площадью двести семьдесят квадратов, три автомобиля престижных марок и карточка, на которой не переводились деньги. А еще двое охранников, которые впрочем, расслабились и службу практически не несли…

В последнее время, шейх сильно пристрастился к азартной игре. В казино у него был открыт кредит, и потому он играл и играл, не задумываясь о том, как отдавать. Если у тебя отец – министр обороны страны с самым большим ВВП на душу населения во всем мире – с отдачей долгов как то не будет проблем.

Вот и сегодня – шейх Халифа подъехал к розовому дворцу, от которого в небо светили прожектора, вышел из машины, небрежно бросил ключи слуге. К нему уже спешил управляющий – молодой шейх был одним из самых желанных гостей, деньги у него никогда не переводились…

* * *

Снять шейха было намного проще, чем кто-нибудь мог бы подумать. Никаких розовых слюней в стиле Диснея…

Всего лишь немного элегантности… той самой, которая отличает леди, которая хочет сегодня выглядеть как шлюха от шлюхи, которая хочет прикинуться леди. И тысяча евро в карман боссу зала – больше чем ему кто-либо другой мог бы предложить.

Пряча купюры, босс вопросительно посмотрел на нее

– Ты новенькая? Никогда раньше тебя не видел

– Только приехала – ответила она на французском, который в бывшей французской колонии помнили многие – и мне нужна крупная рыба. Не хочу размениваться по пустякам.

Босс понимающе кивнул. Телка из Европы, которая умнее других и не продается в розницу кому попало. Такую купишь минимум за квартиру в Париже или на Лазурном берегу и Порше у забора…

– Выберешь, дай знать

– Нет проблем…

Проблем действительно не было. Во Франции – она без проблем закончила курсы Рене Симона по специальности «Арт драматик» – актриса театра и кино. Ей даже удалось сняться в нескольких эпизодических ролях, подтверждая образ богатой папиной дочки, стремящейся прорваться в парижскую богему. Для нее, профессиональной актрисы – не было проблем сыграть что угодно.

Когда появился молодой шейх – она взялась за телефон, посмотрела фотографию… да, он, никаких в том сомнений.

Танцующей походкой она подошла к питбоссу

– Тот, что только что зашел… – сказала она, смотря в небо, где прожектора рисовали мимолетные световые узоры

– Сын шейха, денег немеренно. И не гомик – так же смотря куда-то в сторону, отозвался питбосс – сделаем…

* * *

Игра не шла. Шейх попробовал свои силы на красном-черном, проиграл четыре раза подряд. Он был суеверным – а неудача четыре раза подряд предвещала неприятности…

– Ставь на красное…

Молодой шейх обернулся.

– Пятый раз должно повезти. По закону математической вероятности.

Шейх плохо знал, что такое математическая вероятность. Но он не мог отступить перед лицом женщины. Тем более – такой женщины.

И потому – он решительно подвинул фишки. Все что было.

Выпало красное…

* * *

Как известно – там где дерьмо, там и мухи. И потому с тех пор, как Ливан стал местом, где крутятся арабы с большими деньгами и делаются большие дела – там стало можно все чаще услышать русскую речь. Чаще всего с украинским акцентом – почему то в Бейруте было немало украинцев, в то время как русские и кавказцы предпочитали Дубаи и Абу-Даби…

Встреча – одна из встреч, которая сейчас проходила в Казино дю Либан – проходила между двумя неофициальными делегациями, одна из которых представляли Украину, а другие – государство Кувейт. Точнее, эмират Кувейт.

Речь, конечно же, шла о продаже родины. Точнее, не самой Родины – ее уже продали – а того, что не было нужно ни одной украинской власти. Людей.

Украинцы – представляли организованную преступную группу, состоящую из бывших и действующих украинских и молдавских ментов, занимающихся торговлей живым товаром на Ближний Восток. Все развивалось по очереди – сначала они просто вербовали девушек в ближневосточные бордели. Потом начали похищать. Потом открыли своего рода брачное агентство для шейхов – похищения на заказ, показывают фото девушек, шейх выбирает – и ее доставляют, максимум через пару недель. А теперь на них вышли кувейтяне и предложили нечто за совсем другие деньги…

Среди кувейтян говорил невысокий, молодой человек, похожий на еврея. Но с бородкой, короткой, почти чеховской

– Понимаете, мы, кувейтяне – небольшая нация. И для его величества каждый дорог. Если кто-то болен – Его Величество страдает, так же как и больной и его семья, понимаете?

Главный из украинцев отхлебнул шампанского

– И?

– Иногда нашим людям требуются пересадки органов. И нет времени ждать донора, понимаете?

– Понимаем.

– Мы бы хотели обратиться к вам за содействием.

– Каким?

– Мы готовы неофициально профинансировать… скажем создание базы данных… украинцев. Хотя бы вашего региона, для начала. И если нам что-то потребуется…

Один из украинцев резко встал, кивнул своему старшему

– На пару слов

Они отошли в сторону. Играл оркестр, крутилась рулетка

– Ты понимаешь, какое западло они нам предлагают? – резко спросил первый

– Брат, успокойся.

– Мент мне не брат.

– Базар обо всем был.

– За такое не было. Баб сюда возить одно, хотя тоже по понятиям – стремота. Но это – не просто стремота. Это п…ц.

– Хватит на зоновские понятия все мерить. Ты не на зоне.

– Да? То-то и оно вижу – беспредел катит, ни один вор на зоне такого не допустит. Без меня тогда. Расход.

– Хвост тебя не одобрит

– Моя проблема…

– Как знаешь…

Уголовник покинул казино. Второй – вернулся за стол

– Какие-то проблемы? – осведомился кувейтянин

– Нет, никаких. Все в порядке. У нашего друга… неприятности дома. Он нас покидает…

* * *

– Я тебя раньше не видел здесь.

Она пожала плечами

– Потому что я тут не играла раньше.

Молодой шейх заинтересованно посмотрел на нее

– А где ты раньше играла?

Она передернула плечами

– Монако… Лазурный берег… потом перебралась в Макао…

Она действительно бывала во всех этих местах. И если бы зашел вопрос – могла бы достоверно описать их, особенно Монако.

– Так ты играешь…

– Да… только казино это не нравится… скажем так.

– Почему же. Такая красивая женщина – цветок, украшающий любой дом

Она рассмеялась

– Да, но я обычно выигрываю. А казино это не нравится.

– Научишь?

– Тут нет ничего сложного. Самое простое: играешь черное-красное, при проигрыше ставишь на то же самое, но удваиваешь ставку. Тут главное считать, когда надо снять куш и отойти от стола, понимаешь…

Служащие казино принесли выигрыш – уже переведенный в деньги.

– Половина твоя…

– О, перестань.

– Я настаиваю… – молодой шейх посмотрел на служащего казино – и шампанского. Принесите нам шампанского.

Он подмигнул – и служащий, понимающе наклонив голову, тут же исчез. Молодой шейх, несмотря на то, что профессионально играть он не умел – профессионально умел делать кое-что другое. Служащий принесет шампанское – но необычное, а слегка разбавленное чистым спиртом. После пары бокалов – даже праведница потеряет контроль.

* * *

Один из украинцев, направлявшийся в туалет – как будто споткнулся, проходя мимо. Но – пошел туда, куда шел. Поглощенная шейхом, его вниманием к себе – она ничего не заметила.

* * *

– … он не только шейх, но и министр. Министр обороны…

– Круто…

– Да… само собой. Пойдем… у меня квартирка в центре. А хочешь, поехали завтра в Иорданию.

Она глупо захихикала

– Хочу. Только мне нужно пи-пи… Я сейчас…

Шейх выпучил глаза

– Только быстрее.

Нетрезвой походкой, она пошла в сторону ряда машин. Шейх щелкнул пальцами, подзывая служащего

– Пригони машину. Быстро!

…

– Белый Бентли. Живее!

– Сию минуту, эфенди…

* * *

Белый Ауди был на своем месте. Сделав вид, что мочится – она достала и спрятала в сумочку автоматический Вальтер.

* * *

Двое украинцев, при виде которых любой понимающий, что к чему человек схватился бы за пистолет – вышли из казино, быстро прошли на стоянку.

– Несколько лет назад было… – украинец говорил быстро, почти взахлеб – у нас там. Сёма и Цыган ушли эту шалаву в Итаке пасти и оба пропали. С концами! А теперь эта подстилка тут працюет. Я за Сёму кого угодно порву, он мне как брат был.

Второй украинец схватил первого за руку

– Ты чего? Хочешь, чтобы и мы пропали?!

Первый вырвал руку

– Сиди здесь, если ссышь. А я разберусь.

– Да не… поехали. Ты уверен, что это она?

– Сто пудов. Вон она!

– Ни фика себе. Это ж Бентли.

– Садись в машину… Бентли.

– Стремно че-то. А если этот… выступать будет?

– Пристукнем и тачку заберем. Одна тачила штук двести стоит… хороший навар.

Первый подмигнул

– Не ссы, Капустин. Вы… и отпустим…

…

– Двигаем за ними.

* * *

Молодой шейх – рассекал по Бейруту на Бентли Мульзан, на бампере и боку которого уже были видны следы не лучшей починки после удара по касательной. Все дело было в том, что молодой шейх любил превышать скорость и ездить пьяным.

Вот и сейчас – включив фары, он надавил на газ. Бентли – с пробуксовкой рванулся вперед со стоянки…

– Ой! Не так быстро!

Шейх счастливо засмеялся. У него уже был гарем из нескольких славянских рабынь… его люди просто похищали тех, кто ему нравился. Не то что у отца – больше сотни рабынь – но какие его годы.

Не исключено что сегодня на одну рабыню станет больше.

– Это тюнинговая версия, триста тридцать делает. Еще у меня тут Феррари в гараже стоит. Потом покажу…

Шаловливые женские пальчики проникли под рубашку.

– А может остановимся… на полчасика. Вон там – съезд с дороги…

Шейх рванул руль, машина с трудом вписалась в поворот, поднимая тучу щебня…

* * *

– Где она?

– Свернула, не видишь? Давай, туда же…

* * *

– Любишь связанным…

– Как это?

– Ну… тебя привязывают к кровати и…

– Но у нас нет кровати – удивился шейх…

– Есть эта машина…

Внезапно – шейх сам не понял, как это произошло – он оказался прикованным наручниками к рулевому колесу. Хмель, сладкое предвкушение – начали проходить…

– Эй, мне это не нравится. Совсем не нравится, слышишь.

Вспышка ослепила его…

– Вот так… сейчас мы это пошлем твоему отцу. Он знает твой телефон? Как быстро он тебе позвонит?

– Ты что делаешь?!

Девушка выдернула ключ из замка зажигания и заглушила мотор

– А ты как думаешь?

Шейх начал понимать.

– Тебе деньги нужны?

– Нет… деньги мне не нужны. От твоего отца мне и моим товарищам нужно кое-что другое.

Шейх рванулся

– Шлюха!

Сильный удар по лицу – рассек кожу на скуле. Пошла кровь.

– Следующий раз будет хуже – предупредила она – намного хуже.

* * *

– Чо она там делает…

Сидевший за рулем прокатного БМВ украинец – всматривался во тьму.

– Чо, чо. Трахаются они там. Пошли.

– Подожди.

– Чо – ждать.

– Мне это не нравится.

– Да тебе все не нравится, ты известный бздун. Сиди, сам разберусь.

– Слушай, Веня. Если мы тут встрянем на ровном месте – Королю это сильно не понравится. Сильно не понравится. Он нас не за этим послал.

– А за чем? Мы тему отработали, встретили – перетерли. Какие вопросы.

– А если менты.

– Да какие тут менты, глушь…

– Мне это все равно не нравится. Король узнает – так наедет…

– Ну и сиди тут, обтекай.

Пассажир взялся за ручку двери.

– Подожди, я с тобой…

Первый, который жил здесь на резидентской визе – снял с предохранителя Макаров. В Ливане – можно купить любое оружие, хоть зенитную установку, были бы деньги – но он выбрал Макаров. Привычнее по руке – сколько в ментовке оттарабанил. Привычки менять – уже поздно…

Пригибаясь – они перебежали к Бентли. Темнота – настоящая, сельская темнота, лишь на горизонте – зарево огней никогда не спящего Бейрута. Привычно, по-ментовски они одновременно рванули двери машины.

– Из машины, с…а! Полиция.

…

– Помогите! – крикнул шейх. Будучи на нервах, украинец не понял, что шейх просит помощи у него, а не от него. Для него ситуация была проста и понятна, оставалось только выкрутить ее так, чтобы получить от нее максимально возможный профит.

– Из машины! Руки на крышу! Ноги расставил! Ноги расставил, с…а!

– Помогите!

– Заткнись! – он больно ткнул стволом пистолета в область почек – заглохни.

Карманы – там бумажник и телефон. Обязательно снять часы – он довольно долго прожил в Бейруте и знал, что есть часы, которые стоят по миллиону долларов. А там посмотрим.

– Стой, не шевелись! Борюсик, чо там!

– Телка брыкается.

– Успокой ее, я ща подойду.

По ментовской же привычке – он всегда носил с собой наручники. Сейчас они пригодятся.

– Руки давай! Давай руку, с…а!

* * *

Женщина – всегда уязвима. Всегда. Но еще более уязвима женщина, занимающаяся мужской работой – подобной той, которую выполняла она. Конечно, есть исключения подобные Синтии Ротрок, но обычно мужчины бывают сильнее и намного, и там, где все решает грубая сила – это важно.

Но у женщин есть огромное преимущество. И она умела это использовать. Даже слабость женщины – это ее сила…

Тот, кто держал ее – вдруг почувствовал, что она больше не сопротивляется.

– Послушай… – сказала она – ты понимаешь по-русски. Понимаешь, да?

– И чо?

– У этого лоха папаша – нефтяной шейх. Если его украдут, он за сына лимонов двадцать отвалит, не считая. Понимаешь? Мы можем подняться…

Подняться – типичная тема для жителей СНГ, практически универсальная отмычка человеческих душ. Подняться – означает разбогатеть быстро, и чаще всего неправедно, сорвать куш, получить легкие деньги – во всех смыслах. Это уже давно национальная идея, что в России, что в Украине, что в любой другой постсоветской стране – подняться. Обесценены честь, верность, ничего не стоит честный труд, тот, кто годами честно трудится – тот лох. Этим постсоветское пространство кардинально отличается от Европы, от США, сохранивших протестантский менталитет, определяющий спасение через честность и труд.

У нас же – все хотят разом и много. Ради того чтобы подняться – лгут, предают, воруют, становятся раком и на колени. Подняться не стыдно, тот, кто поднялся – становится кумиром, предметом для изучения и подражания. Предложи человеку подняться – и он твой.

И этот купился.

– Веня! Слышь! Сюда иди!

– Чо?

– Иди, говорю, сюда. Тут тема.

Больше он не сказать, ни сделать ничего не успел.

Она ударила его носком туфли по подъему стопы – из всех сил, как только могла. И, пользуясь замешательством и болью – выскользнула из захвата. Георгий учил ее – не пытайся драться, все равно ничего не получится. Ошеломи или испугай противника – а потом либо беги, либо убивай.

А он даже не понял что произошло. Вот она – в его руках, вот – вспышка боли, неожиданная и страшная. А вот – ее нет. Просто нет – руки держат пустоту.

– А… с…а!

– Где она?!

– Не знаю,… уй, б…

Второй украинец с пистолетом начал осматриваться – но у него не было с собой фонарика – критическая ошибка.

А ей надо было к передней двери машины – пистолет у нее был под сидением. В этот момент – зазвонил телефон, лежащий в машине

– Че там…

– Это в машине!

– Фары включи! Дорогу надо осветить!

Второй украинец сунулся за руль. Свет – высветил дорогу, свет был яркий и они от перепада света ослепли. На мгновение – но этого ей хватило. Она знала, где пистолет. Уронила его под ноги в последний момент, рассчитав, что не заметят – и правильно рассчитала. При внезапном нападении с двух сторон – она вряд ли бы успела.

– Вот она!

Поздно! Темноту разорвали вспышки выстрелов – и тот, кто ее держал, повалился у багажника как подрубленный.

Она перевернулась, перенося огонь на второго. Резко гавкнул Макаров – и тут же загрохотал Вальтер…

* * *

Больно не было. Это было первое ее ранение, если не считать избиений много лет назад – и она не знала, как это бывает. Если ранение не тяжелое, то его обычно не чувствуешь, особенно если только что вышел победителем из схватки.

Она поднялась с земли… он учил ее – никогда не оставляй противника за спиной, если не уверена что он мертв. Надо проверить. Телефон в одной руке, а в другой – пистолет. Яркий, фотографический свет высветил лежащего на дороге у багажника мужика… в ярком свете кровь казалась почти черной… вся левая часть лица в крови. Готов?

Она прицелилась и выстрелила. Брызнула кровь, моментально поглощаемая сухой как порох землей. Теперь – точно готов.

Второй – у этого не было залито кровью лицо – она выстрелила дважды, пошатнувшись от резкой отдачи, но не выпустила из руки пистолет. Тоже готов. И она поняла, даже не проверяя документов – что это они. Менты, с которыми она была знакома лучше чем ей бы того хотелось. Особая порода людей… злобные как крысы, трусливые с сильными и наглые со слабыми…

Совсем не такие, как люди там… те, кто мог пригласить незнакомую и почти не владеющую испанским синьориту разделить с ними домашний обед… совсем не такие как Георгий – надежный, добрый и сильный. Эти – ничего не заслуживали кроме пули в лицо.

Убить плохого человека – это хорошо

Прошлое, казалось надежно похороненное – возвращалось. На могильном холме без креста, проклятом и забытом – шевелилась земля, ее трясло то ли от холода, то ли от ненависти.

Оружие, средства выживания, документы, деньги, ключи, пища, вода…

Она обшарила карманы убитых, забрала все что могла – но когда попыталась разогнуться, поняла, что не может. Блузка была порвана, кровь медленно капала на землю, сбиваясь в сухие шарики.

Только сейчас – она вспомнила, что еще есть и молодой шейх… он явно не рассчитывал на такую ночь. Выпрямившись – свободной рукой, пришлось опереться о дверь машины – она обошла машину. Шейх – мог сто раз сбежать, у нее не было бы сил искать его в темноте – но он был здесь. Она высветила его мобильным телефоном и он то ли заскулил то ли заплакал. Его трясло от ужаса.

– Пожалуйста…

– Где у тебя аптечка…

Молодой шейх не ответил, его била крупная дрожь.

* * *

Аптечку она не нашла. Как смогла, остановила кровь, сделав тампон из жгута, пришлось пользоваться подручными средствами. Когда она вернулась – шейх как раз набрался храбрости для попытки побега, несильным ударом по лицу она привела его к повиновению

– Некуда бежать. Поможешь мне и останешься цел.

– Ты что, из МОССАДа?

МОССАД – внушал арабам суеверный ужас

– Много болтаешь. Видишь, этих двоих? Ты сильный. Сбрось их с дороги. Нельзя их тут оставлять…

– Я…

Она навела на него пистолет. Светало, над морем – уже занималась заря.

– Быстро! Побежишь, выстрелю в ногу.

Шейх выполнил то, что она велела.

– Иди сюда – она сделала движение пистолетом.

Шейх подошел. От ужаса – он уже ничего не соображал

– Лезь назад, в машину. Ложись на сидение. Накройся пледом, и молчи…

* * *

Запасной вариант – вилла в пригородах. Она добралась до нее, как только над заливом Святого Георгия – окончательно взошло солнце.

Она нажала на клаксон: три – один – три. Ответа нет.

– Ну, давай же… – процедила она

Три-один-три. Три-один-три.

Ворота распахнулись

Внутри – вилла, типично арабский двор. Джип, еще один джип, неуместная здесь машина такси. Несколько мужчин – черные очки, бороды. У двоих автоматы. Похожи то ли на бойцов Хезбаллы, то ли на отряд боевиков наркомафии…

Она выбралась из-за руля Бентли. Мужчины смотрели на нее. Солнце – несмотря на то, что только что взошло – било наотмашь с типично ближневосточной яростью.

– Я от Ангела… – проговорила она, чувствуя, как путается сознание.

– Ты привезла?

– Да…

Голова закружилась, она пошатнулась, схватилась за дверцу. Мужчины бросились к ней

– Эй, эй! Что с тобой?

– У нее кровь.

Голоса доносились как будто издалека…

– Несите ее в дом… Лена ее осмотрит.

Наступило благословенное забытье – кто-то выключил свет.

* * *

– Я сделала все что могла. Обработала рану и вколола тебе кровезаменитель и антибиотик. Это должно помочь. Хорошо, что пуля прошла вскользь, но шутить с этим все равно нельзя. Песок, пот… недалеко и до заражения

В отряде Кидон – ликвидаторов Моссада – был собственный медик, девушка. Худенькая, высокая, одного с ней возраста, с пышной гривой каштановых волос. Они говорили между собой на русском.

– Тебе надо отлежаться. Два – три дня. С огнестрельной раной нельзя передвигаться.

– Я должна покинуть страну. Меня будут искать.

Девушка нахмурилась, но кивнула.

– Хорошо. Вот еще антибиотик. Через шесть часов надо сделать еще один укол. Ты сможешь сделать укол сама?

– Да.

– Я дам тебе свою блузку. Она маловата, но должна налезть. И она темная, если проступит кровь, сильно видно не будет.

С трудом – она переоделась, встала с койки. Боль осталась, но была какой-то тянущей… как после вырванного зуба.

– Порядок? – типично израильское «беседер»

– Да.

Израильтянка шагнула вперед и обняла ее. Обняла как сестра, которой у нее никогда не было и не будет.

– Будь осторожна.

– И ты тоже.

– Йонни отвезет тебя в аэропорт, но внутрь не пойдет. Не попадись. Если будут спрашивать что с тобой, скажи что отравилась. Удачи.

– И тебе.

Израильтянка отступила на шаг, внимательно оглядела ее

– Откуда у тебя такой акцент? Ты говоришь по-русски, так же как и я. Мои родители совершили алию из Одессы. Ты не из Одессы?

Одесса…

Она отрицательно покачала головой

– Нет. Я издалека…

* * *

Ночь на 21 марта 2018 года. Воздушное пространство над Персидским заливом

– Забудьте про Израиль.

Сидевший на роскошном диване напротив человек с длинной седой бородой – отрицательно покачал головой

– Арабский народ не сможет забыть то, что произошло и через тысячу лет.

Самолет летел сложным маршрутом из Европы на Ближний Восток – и после нескольких часов полета приближался к своей цели. В нем было больше двадцати человек, и никто не поверил бы, что эти люди, смертельно ненавидящие друг друга и часто ведущие друг против друга кровавые войны – мирно летели в одном самолете и мирно разговаривали о будущем Ближнего Востока и возможно, всего Евразийского континента. Здесь были представители турецких и иорданских спецслужб. Здесь был бывший офицер турецкой армии, который на родине разыскивался как враг государства. Здесь были представители как спонсоров ближневосточного терроризма, так и исполнителей – террористических групп «Джебхат ан-Нусра»2, «Фронт Шама» и, конечно же Исламского государства3. Наконец, здесь были американцы, которые и были главными спонсорами неофициального круглого стола на катарской территории – саммита, о котором не напишут в газетах и который не покажут в новостях. Хотя бы, потому что в Катаре нет и никогда не было независимых журналистов

– Отвлекаясь на Израиль, вы отвлекаетесь на второстепенную цель! Главная цель ислама в двадцать первом веке – восстановить шариат Аллаха на территории, которую сейчас занимает Россия!

Шейх снова отрицательно покачал головой

– Это ваш интерес. Я не вижу здесь нашего.

Американец понизил тон, заговорил доверительно и убедительно.

– Шейх, я все понимаю. Я родился в Иордании в семье дипломатов, я играл с палестинскими детьми в их лагерях. Я приносил им еду из американского посольства, когда моим друзьям нечего было есть из-за блокады лагерей силами безопасности. Я знаю, как люди вашего народа не сажали финики, потому что те финики, которые вы вынуждены были оставить в Палестине – вкуснее. Но давайте мыслить стратегически. Главная цель Ислама – установить шариат Аллаха на всей земле, и уж конечно – там, где он когда-то был установлен. Такой джихад считается оборонительным джихадом, и только такой джихад, который нацелен на установление Шариата Аллаха там, где его никогда не было – считается джихадом наступательным, я прав?

Шейх, помедлив, кивнул.

– Вот видите. Практически вся территория России – это территория, где когда-то был ислам – но он был уничтожен русскими. Русские – главные враги ислама, никто не сделал для унижения и сокрушения религии Аллаха больше, чем русские. Они всегда враждовали с Аллахом. Они отбирали у вас вилайет за вилайетом, они сокрушили Золотую орду, потом они отобрали Кавказ и сокрушили Османскую империю, несмотря на все попытки Запада ее защитить. Они приносили в ваши страны безбожие, они поддерживали коммунистов-безбожников, они убивали братьев в Чечне и Афганистане. Даже Израиль в том виде, в каком он есть сейчас – порожден эмигрантами из России, именно благодаря им Израиль сегодня сильнее, чем мы его планировали, мы хотели не более чем сельскохозяйственную страну, в которой можно разместить наши базы4. Мы готовы выдать вам Израиль, мы бы уже сделали это, если бы не понимали, что Израиль просто так не сдастся, и как только мы лишим его поддержки, он обратится к русским и китайцам и получит поддержку оттуда. Посмотрите, что стало с Турцией…

Конечно, такие слова и речи не отражали текущую позицию США – но они были намерением и планом значительной части американской космополитической элиты. Для них Россия была главным, экзистенциальным врагом, врагом просто по факту своего существования, потому что своим примером опровергала два постулата, базовых для этих людей. Первый – как только какая-то часть населения страны осознает себя отдельным народом и оказывается готовой к самостоятельности – эту самостоятельность надо немедленно предоставить. Чем больше самостоятельных государств тем лучше, а таких конструкций как Россия – «дом народов», быть не должно. Второе – нормой для современного общества в двадцать первом веке является толерантность во всех ее проявлениях. Важным фактором толерантности, своего рода лакмусовой бумажкой уровня толерантности общества – является толерантность к гомосексуализму5.

Эта часть американской элиты – представляла собой постаревших хиппи, и у них был свой план и свое видение нового мира. Точно так же, как после поражения американских войск во Вьетнаме, часть американцев подозрительно увлеклась буддизмом, точно так же сейчас, когда стало понятно, что Америка потерпела тяжелое поражение на поле битвы с агрессивным исламом – точно так нашлись люди, которые еще в детстве проносили под одеждой хлеб в лагеря палестинских беженцев. Их главным постулатом борьбы было – с врагом не надо бороться. Вообще. Сильного врага – надо сделать другом и натравить на других своих врагов…

– … Арабский народ задыхается в переполненных городах, он не может себя прокормить с пустынной земли, на которую он был загнан. В тоже время – сто пятьдесят миллионов владеют большей частью плодородных земель континента. Земель, которые когда-то принадлежали мусульманам, над которыми звучал азан, прославляющий Аллаха. В этом направлении – находится возможность для всего арабского народа вырваться из исторической ловушки…

В салоне появился стюард

– Прошу всех занять свои места и пристегнуть ремни.

Ближайший к стюарду генерал приподнялся с места

– Что происходит? – негромко спросил он

– Сэр, у нас проблемы…

И в этот момент – Боинг сильно тряхнуло. Свет погас и загорелось аварийное освещение. А потом кто-то закричал – падаем!

И они на самом деле падали…

* * *

22 марта 2018 года. Тбилиси, Грузия. Объединенная станция ЦРУ США «Кавказ»

* * *

В 2014 – 2015 годах – Центральное разведывательное управление США подверглось значительной территориальной реорганизации, связанной с некоторыми нюансами государственной службы и новой стратегией этой организации. До этого момента – территориальная структура ЦРУ ША не претерпела больших изменений со времен Холодной войны – к большим станциям с Западной Европе добавились станции в бывших союзных республиках и странах – сателлитах СССР, а во времена Глобальной войны с террором были созданы две большие станции в Кабуле и Багдаде. Однако, люди, знакомые с системой изнутри знали, что система не оптимальна и поддерживается в таком состоянии искусственно. Станции в Западной Европе это синекура, позволяющая получать приличные деньги за работу за рубежом, но в цивилизованных странах, а станции в Кабуле и в Багдаде – это еще более крутые синекуры, позволяющие получать как минимум тройное жалование и еще красивую запись в досье, открывающую путь на самый верх.

После 2015 года – все стало иначе. Штат станций в таких городах как Лондон и Берлин сократили в разы, а вместо расширения станций в опасных районах – начали создавать небольшие передовые станции – и связанные с ними большие базовые в странах, которые поддерживают США. Одна из таких станций была создана в Грузии, ей на тот момент руководил опытный разведчик Коннор Рейли, бывший начальник кабульской станции. Но еще более опасный человек был у него в подчинении – легендарный Брендан Вебб, бывший начальник «одиннадцатого дома» в Мосуле, а потом – начальник станции в Анкаре. После того, как в Турции произошла попытка госпереворота – Вебб счел за нужное быстро покинуть страну – по отношению к нему могли быть приняты совсем уж крутые меры. Но уехал он недалеко…

Сейчас – Вебб стоял около приоткрытого окна и смотрел на горы. Он улыбался – но знающие его люди могли определить, что Вебб был в бешенстве

– Так… еще раз… – сказал Коннор – когда стало известно про самолет.

– Сэр, мы можем это повторять раз за разом и ничего не изменится.

– И тем не менее.

– Окей. Вопрос был решен три дня назад.

– Лично с аль-мумином?

Аль-Мумин – верующий – было псевдонимом одного из летевших в том самолете. Он был одним из основателей Исламского государства.

– Да.

– Откуда он взял самолет?

– Из Катара.

– Из Катара?

– Да, армейский самолет. Боинг Бизнес Джет. Для перевозки особо важных людей, ВИПов. Банальный рейс, ничего нового.

По документам – самолет должен был возвращаться с техобслуживания. Он совершил две посадки – в Турции на военном аэродроме и на бывшей базе истребительной авиации в Ираке. Над Персидским заливом он бесследно исчез.

– Кто знал?

– Из наших – практически никто… твою же мать…

Во Франции – в самолет сели двое сотрудников ЦРУ и один – из частного фонда, занимающегося развитием демократии. Бывшая подруга Вебба, к которой он сохранил самые нежные чувства.

– А с той стороны?

– Там все решалось в последний момент. Никто не знал, кто полетит этим рейсом.

– Так может, и били наугад?

– Да, и уничтожили несколько лет работы. В Турции все придется начать сначала. У меня ничего не осталось.

– Обломки не нашли?

– Еще нет.

– Какие версии?

Вебб пожал плечами

– Пока никаких. Глупо строить версии, не имея никаких фактов, никаких зацепок. Единственно, что я исключаю – бомбу на борту.

– Почему?

– Да потому, что самолет был в Германии, на обслуживании, его в последний момент поставили на этот рейс. Списка пассажиров не было, он просто возвращался домой, по пути подбирая пассажиров. Списка пассажиров не было нигде. Успеть разместить в самолете бомбу… нет, это невозможно.

– И что думаешь делать?

– Единственный человек, который знал о рейсе все – это министр обороны Катара. Надо лететь туда и поговорить с ним. Разобраться на месте.

– Думаешь, он скажет правду?

– Нет. Но я посмотрю ему в глаза.

* * *

23 марта 2018 года. Персидский залив. Нейтральные воды. Эсминец ВМФ США USS Sterret

* * *

Эскадренный миноносец типа Эрли Берк 2, рабочая лошадка американского флота – стоял на якоре в нескольких километрах от берега. Вдали, на горизонте – виднелись танкеры, они грузились у вынесенных далеко в море причалов, так как были столь огромны, что не могли причалить ни к одному берегу. На боевом корабле – шла работа, один из двух вертолетов висел в воздухе, то опуская, то поднимая что-то вроде огромного батута из брезента. Выделенные в наряд моряки на скоростных лодках подбирали баграми обломки самолета и бросали их в «батут». Как только там накопится достаточно – вертолет доставит все на миноносец и сам сядет, а на смену ему – взлетит другой.

Брендон Вебб наблюдал за происходящим с борта роскошной дизельной яхты министра обороны Катара, бросившей якорь неподалеку. Сам министр обороны стоял рядом, его охраняли – на каждой палубы виднелись бойцы охраны со своими короткими винтовками G36К. Катар был вероятно единственной страной мира, где численность телохранителей превышала численность армии.

– Я совершил ошибку, связавшись с вами – сказал шейх, глядя на воду, в которой плавали разноцветные, радужные пятна – и я и моя страна совершили большую ошибку.

– Большую ошибку вы совершили, когда рассказали кому-то про самолет, эфенди – мягко сказал Вебб – только мы двое были в курсе дела. И если я никому ничего не говорил, значит…

Шейх не ответил. Солнце – бликовало на черных очках телохранителей

– Что они вам пообещали?

…

– Только не деньги. Денег у вас достаточно.

– У меня пропал сын. В Бейруте.

Вебб почувствовал, как невидимая рука – нехорошо сжимает сердце. Почему то сразу стало тошнить от запаха Персидского залива – воды, нефти и гнилых водорослей.

– Почему вы мне не позвонили?

– Потому что это ничего не дало бы – спокойно и с какой-то обреченностью ответил шейх – вы ничего не смогли бы сделать. Вы потеряли уважение, мой друг, и что самое главное – вас больше не боятся.

– Где он пропал? Когда?

– В Бейруте. Мне прислали его фотографию. Потом позвонили и задали пару вопросов.

– Каких вопросов?

– Какая теперь разница.

Вебб представлял – каких

– Как он пропал?

– Очень просто. Он поехал в казино. Снял девушку, кяфиру6. Уехал с ней и пропал.

– Какую девушку? Вы знаете?

– Просто девушку. Я говорил ему браться за ум, но он не слушал.

Шейх говорил как автомат – без эмоций

– Это МОССАД.

Вебб лихорадочно соображал – все достоверно. МОССАД… они могли. Израиль давно отбился от рук, и он идет дальше, чем любая другая разведка мира в своих действиях. Но остается вопрос – как тогда сбили самолет?

МОССАД…

– Кто-то видел что происходило, эфенди?

– Телохранители…

– Где они? Мне надо с ними увидеться.

– Они мертвы – сказал министр обороны – шакалы.

– Как мертвы? Их убили?

– Я их казнил.

– Что?! – не сдержавшись, заорал Вебб – вы с ума сошли?! Они же свидетели!

Министр повернулся к нему

– Мы здесь живем по своим законам, господин Вебб. У нас есть свои правила и свои интересы. Сейчас спустят лодку, она отвезет вас на ваш корабль. Пусть Аллах развеет ваши заблуждения и направит по пути истины…

* * *

– Что это?

Кондиционер – нагнетал в отсеки боевого корабля холодный, чистый воздух, отчего дышалось легко. На столе, освобожденном от всего лишнего – лежали детали обшивки, на них были видны странные отверстия. Пилот одного из вертолетов – держал в пальцах маленький стальной прямоугольник.

– Полагаю, это готовые осколки ракеты, сэр.

– Ракеты? – не понял Вебб

– Да, сэр. Фокс – три7.

– То есть вы хотите сказать, что этот самолет был сбит ракетой, пущенной с другого самолета?

– Это возможно, сэр.

Вебб подумал – как Израиль так быстро перебросил авиацию.

– Скорее всего, АА 10 Аламо, сэр. Русская ракета.

Вебб недоуменно посмотрел на пилота

– Почему русская?!

– Потому что русские ракеты закупает Иран. Мы зафиксировали первые Фланкеры8 у них с полгода назад и сейчас они все активнее летают над морем. А может это и не только иранцы. Иногда мы перехватываем обмен на русском

…

– Думаю, они ждали этот самолет, быстро подняли истребитель и влепили ракету в двигатель. Иранцы тут очень активны.

Русские…

24 марта 2018 года. Бейрут

Посольство США в Бейруте находилось в районе Авкар, недалеко от побережья в довольно некрасивом и тесном здании, которое оно занимало после теракта 1983 года, когда взорвали старое здание. Рядом строили новое здание – его должен был отделять от улицы большой бассейн, почти пруд.

В условиях Бейрута – нелишняя предосторожность.

– Это нереально… – пожала плечами Эмилия Краули, начальник бейрутской станции ЦРУ. Начальство как всегда отличилось, назначив начальником станции женщину, в мусульманскую страну. Идиоты.

– Что – нереально?

– Если ваш… человек похищен – то быстро его найти нереально. Вы хоть понимаете, что здесь происходит?

– Нет, но надеюсь, что вы объясните.

На самом деле – Вебб отлично понимал происходящее, но предпочитал этого не показывать.

Краули нахмурилась, подошла к спутниковой карте Ливана, висящей на стене

– Вот тут – показала она – граница с Сирией. Это настоящий ад. С тех пор, как в Сирии началось – здесь никто не знает покоя. С этой стороны полно беженцев, исламисты оборудуют тыловые базы поддержки, выдавленная из Сирии оппозиция пытается напоминать о себе. Вы знаете, с чего началась та война?

Та война – это гражданская война в Ливане. Она продолжалась пятнадцать лет и была одним из прологов сегодняшней катастрофы. Мира удалось достичь только после ввода в страну большого контингента сирийских войск.

– … Она началась с массового притока в страну палестинских беженцев, что резко нарушило этноконфессиональное равновесие в стране. Работы не было, беженцы сбивались в банды и претендовали на свой кусок пирога, который им никто не собирался давать. Начались похищения и разборки, потом начались заказные убийства. Потом началась гражданская война, потому что здесь никто и никого не прощает. Сейчас тоже самое – мы в середине второй фазы.

– Похищения и убийства

– Точно. Вот этот город… называется Триполи9. Это порт, часть города контролируют христиане, часть Хезбалла, часть джихадисты, симпатизирующие Нусре и Исламскому государству. В порт идет оружие и краденые в Европе машины, а из порта – тонны наркотиков. Порт делят Исламское государство и Хезбалла – смертельные враги, свои части порта они охраняют снайперами. На улицах перестрелки каждый день. На домах следы от пуль, стреляют просто потому что скучно. Правительственная армия туда не суется. Кого поддерживал ваш шейх? Тогда я смогу сказать, кто мог его похитить.

– А если я скажу, что его похитили израильтяне?

– То я ничуть не удивлюсь. Израильтяне тоже готовится. Здесь удивительная страна – все спят со всеми. Например, недавно я узнала, что один из полевых командиров Хезбаллы – встречался с высокопоставленным израильским дипломатом на территории посольства России и обсуждали ситуацию в регионе за рюмкой водки. Здорово, правда?

– Здорово – сказал Вебб – я хочу съездить в казино Маамельтейн. Познакомьте меня с кем-то из полицейских…

* * *

Полицейского звали Арут, он был армянином-христианином из христианской части Бейрута. До войны – здесь была крупнейшая армянская колония на Ближнем Востоке, армяне занимались в основном ювелирным делом. После того как началась война – многие армяне ушли воевать, создали собственную террористическую организацию – АСАЛА (армянская секретная армия освобождения). Арут был коренастым, невысоким, голову брил наголо. Судя по тому, что он ездил на почти новом джипе БМВ – деньги у него водились, и их было больше, чем у обычного полицейского. Хотя о чем речь если он как то связан с американским посольством…

– В принципе, можно попробовать поискать через эскорт-агентства – сказал он, когда они сидели в его машине на стоянке около полицейского комиссариата – если девушка высокого полета, то… ей все равно нужна здесь крыша, так?

– Это потом – сказал Вебб – а как они вообще здесь работают?

– Как… ну, по-разному. Все зависит от того, во сколько девушка оценивает себя. Дешевки типа беженок или девиц из России самого низшего пошиба – работают в основном под крышей этнических преступных группировок. Они же их сюда и доставляют. Насколько я знаю, в основном из Одессы.

– Одесса это не Россия – сказал Вебб

– Да? – удивился армянин – странно, а я думал что Россия. У нас тут есть люди оттуда, и они доставляют нам проблемы. Если кто получше – они обычно устраиваются танцовщицами, ну и параллельно подрабатывают… размещают информацию в интернете или уходят с клиентами. Этих крышуют сами владельцы клубов, они же их и нанимают. Им выгодно, чтобы в их заведении были люди, и они знают, что людям надо.

– А еще выше?

– Выше… ну, эти могут снять номер в отеле или квартиру… эти в основном ищут клиентов в казино или на курортах, но туда они ходят как посетительницы.

– А кто их крышует?

Полицейский пожал плечами

– Да по-разному. Иногда и никто. Иногда даже и я

Вебб кивнул

– Поехали в казино. Надо отсмотреть записи

* * *

– То есть, ты ее до этого никогда не видел?

– Нет, эфенди…

Пит-босс старался скрыть страх – но получалось у него это плохо. Он то и дело косился на стоящего у стены комиссара полиции. Причина страха была понятна – у него была только рабочая виза, и закрыть ее можно было очень быстро. После чего – добро пожаловать в Египет, где на одну вакансию в Александрии – по пятьдесят человек.

– И как она выглядела?

– Ну… как русская.

– Русская?!

– Ну, да. Наташа. Тут полно таких. Сто, двести за ночь. Иногда – дешевле. Но эта была…

– Что?

– Ну… классом повыше что ли. Знаете… есть девочки, готовые за отель собой расплачиваться. Эта не такая.

– А какая?

– Ну, минимум Порше ей подавай. Квартиру купи. Она тебя любить будет.

Вебб про себя выругался

– На каком языке вы говорили?

– Французский, эфенди.

– Хороший язык был?

– Эфенди?

– Ну… знала она его хорошо?

– Как настоящая француженка.

– И что? О чем вы с ней говорили. Только не врать, на камере видно.

– Ну… она спросила, кто играет.

– И ты ей показал…

– Нет, она спросила, что за парень. Ну, я сказал как есть. Мол, Бентли, пентхаус и денег немеренно.

– О ком-то еще спрашивала?

– Нет, эфенди.

– Сколько она тебе дала?

– Пятьсот, эфенди.

Вебб протянул руку

– У меня нет этих денег, эфенди.

– А где они?

– Я отправил их семье, эфенди. Этим же утром.

Вебб встал.

– Поехали. Покажешь где.

* * *

Квартира хаваладара – менялы из системы хавала, тайной системы денежных переводов, идущих со Средних веков – была замаскирована под пункт обмена валюты. Купюры они там не нашли. Хаваладар – успел ее поменять. И тоже изворачивался и врал…

Записей с камер тоже не было. По непонятным причинам – их просто не нашли, и даже Арут ничего не смог сделать.

У них был только ее фоторобот. Причем плохой – Вебб подозревал, что пит-босс мухлюет, и дал описание «от балды».

* * *

Из казино – они тронулись обратно в город – по дороге, которая менее известна чем дорога по побережью Франции от Ниццы до Монако – но Феррари тут можно встретить едва ли не чаще. Спорткары всех видов – обходили их как стоячих

– И как теперь нам ее искать?

Комиссар полиции пожал плечами – жест, который Вебба уже начал раздражать. Восток.

– Здесь таких русских Наташ десятки тысяч. Никто не знает, сколько. Спрашивать их бесполезно, они врать научились раньше, чем говорить.

– Может, все-таки попробовать?

– Если только у вас есть несколько лет на это. Они приезжают… уезжают… мы только записывать успеваем…

Вебб вскинулся

– Записывать?

– Ну, да. В аэропорту. Всех молодых женщин записывают.

– А как получить эти записи?

– Если только поедете в аэропорт и посмотрите. Они не в компьютере.

Вебб заметил какое-то движение справа… скорая, полиция. Поток ощутимо замедлился…

– Что там

Полицейский пожал плечами.

– Не знаю, эфенди.

– А выяснить можно?

* * *

Трупы увезти еще не успели…

В Ливане человеческая жизнь – всегда не слишком ценилась, а сейчас, после того, как весь регион из-за Сирии и Ирака превратился в одну огромную, закипающую на огне скороварку – и подавно. Убили двоих… ну и хрен с ними, туда им и дорога. Полицейские – лениво, особо не стараясь, проводили какие-то действия, похожие на следственные, рядом стоял французский броневик Шерпа – значит, и спецназ здесь…

Арут – подошел к карете скорой, знаком показал, чтобы раскрыли лицо. Присвистнул…

– Ни хрена себе.

– Знаешь его? – спросил державшийся рядом Вебб

– Ага. Как раз один из тех, о ком мы говорили.

– То есть?

– Он был из Одессы. Как раз поставлял Наташ

Вебб насторожился

– Ты уверен?

– Да. Его звали, как это… Вен’я, да. Он тут постоянно жил, квартиру снимал, по клубам ходил, да.

– Поговори с врачом, узнай, как он умер. И кто второй.

Сам Вебб – пошел на место происшествия. Полицейский из спецотряда с автоматом – преградил ему путь, но после окрика Арута – отступил. Вебб прошел на место, которое он определил как место происшествия, прошелся, потом присел, чтобы взглянуть на картину.

Мертвый сутенер, поставляющий девиц. Совпадение? Вряд ли.

Он повернулся назад. Дорога в город, от казино. Тут съезд. Скорее всего, девица заманила сына министра обороны Катара сюда, после чего…

Что тут могло произойти? Почему девицы нет, а эти двое – мертвы?

Произошел конфликт? Или за ними следил МОССАД и решив что настал удачный момент – вмешался? Тогда получается, он преследовал их от казино.

А где девица? Тоже убили и увезли? Это маловероятно, вопреки всему что говорят, МОССАД отнюдь не коллекционирует убийства.

Больше было похоже на криминальный конфликт, но непонятно, по какому поводу.

Он поднял гильзу. Девять миллиметров. Самый распространенный пистолетный калибр в мире.

Он прошел к машине. Она просто стояла и ей никто не интересовался. Следов от пуль нет, обе двери впереди открыты. Он полез внутрь…

Ничего.

Появился Арут

– Три пули в одном и пять в другом, умерли они плохо – сообщил он – второго я не знаю и никогда не видел. Документов нет ни у первого, ни у второго. Нашли там, внизу – их застрелили, а потом сбросили с дороги. Им повезло, что мы свернули, иначе их бы и похоронили как неопознанных…

– Пошли, посмотрим…

По указанию Вебба, мешок для перевозки трупов расстегнули полностью. Мужчина средних лет, кавказский тип внешности10. Вебб взял руку, присвистнул

– Пакет для улик есть?

Дали пакет. Американец – осторожно снял с трупа часы

– Реймонд Вейл, Женева – сказал он – тысячи три долларов как минимум. Теперь посмотри на это.

Ногти были черны от грязи

– Человек носит часы за три тысячи долларов, но не ухаживает за ногтями…

– Русская мафия – догадался Арут

– Возвращаемся в казино – американец сделал фотографии лица убитого на сотовый телефон – надо еще кое-что выяснить…

* * *

– Короче говоря, этот… Вен‘я… он копом был – сказал Арут, когда они ехали обратно в казино

– Копом. Ты уверен?

– Он так говорил. Не думаю, что врал. И он был… – Арут пощелкал пальцами, подбирая слово – плохим копом, очень плохим.

– Понятно, что он тут не честным трудом жил.

– Нет, дело не в этом.

– А в чем тогда?

– Понимаешь… – Арут замолчал, подбирая слова – вот я армянин, да. Сын своего народа. В нашем народе тоже женщины красивые, но если бы одна из них пошла на панель, я бы сказал ей – что ты делаешь, сестра. И побил бы.

– Понимаю…

– Понимаешь, да? А эти люди… они торговали своими женщинами… как это так может быть? Они не один народ? Им наплевать что будет? Им наплевать, как будет продолжаться их народ, кто будет рожать им детей? Им плевать, да?

Вебб вздохнул

– Наверное, плевать.

– Нет, а как так может быть? Почему другие мужчины смотрят, почему они их не убили, этих отщепенцев? А ведь они не только торговали. Они и на наркотики подсаживали, говорят, что и убивали. У нас тут порт, если труп – вывези в море и рыбы съедят. А они так делали. Не все возвращались… не все.

…

– Как так может быть, не понимаю…

* * *

В казино они мало что выяснили. Да, было какое-то сборище – любое казино постоянно ведет запись всего происходящего в зале, чтобы предупредить мошенничество – и пленки им дали. Шесть человек. Но о чем они говорили – понять по пленке было невозможно.

Зато порядок ухода этих людей из казино – они запомнили. Равно как и то, что двое из них вышли сразу за девицей и ее спутником. Сыном министра обороны Катара – впрочем, это же они видели и первый раз, когда отсматривали пленки. Просто не обратили внимание на этих двоих.

– Ты не заметил ничего подозрительного в поведении этой девицы? – спросил Вебб

Арут привычно пожал плечами

– Да нет.

– Она никогда не смотрит вверх. Ни разу не посмотрела. Только перед собой или вниз. Нормальную ее фотографию – в таком случае сделать невозможно…

…

– Давай-ка, еще раз переговорим с питбоссом.

* * *

– Сюда смотри! Сюда!

Пит-босс трясся от страха, на скуле – наливался черным синяк. Арут без предисловий дал ему по морде – для лучшего понимания.

– Почему ты нам не сказал ничего? Почему?

– Эфенди, но вы не спрашивали!

– Теперь спрашиваю… ты этих двоих знаешь?

– Кажется…

– Сейчас ты у меня в камеру поедешь!

– Знаю! Знаю!

– Когда они тут были?

– В тот день! В тот день были!

– Что они делали – вступил в разговор Вебб.

– Ничего.

– Что значит, ничего?! – Арут опять замахнулся – ты опять пытаешься нам врать, да?

– Нет! Нет, эфенди, нет! Просто они ничего не делали! Посидели здесь, поговорили.

– С кем поговорили?

– Я не знаю!

– Ах, ты!

– Подожди – Вебб придержал руку полицейского – ты не знаешь, потому что никогда их раньше не видел?

– Да, эфенди, да. Их четверо было и тех – двое. Они поговорили, а потом уехали. Играть не пошли, девочек тоже не взяли. Все очень тихо было…

Арут взял пит-босса за шиворот

– С нами поедешь…

* * *

Через несколько часов, отсмотрев записи в аэропорту Рафика Харири – пит-босс указал на несколько возможных вариантов – девиц, которые могли дать ему деньги. Среди них была и некая графиня де Сантьяго.

* * *

– Эту я сразу запомнил…

Лысоватый пожилой таможенник отчаянно потел – не помогал даже кондиционер. Нечист на руку.

– Почему? – спросил Вебб. Допрос велся в комнате службы безопасности аэропорта имени Рафика Харири.

– Ну… молодая, красивая такая… и графиня.

– Графиня?!

– Так я и говорю же. Все в журнале записано. Вот… графиня Мерседес де Сантьяго

Вебб смотрел на записи, не веря своим глазам

– Какой у нее был паспорт?

– Испанский.

– Ты проверял его на подлинность? – спросил Арут

– А как же – оскорблено ответил таможенник – новый, с чипом. Все в порядке было.

– Она была одна?

– Да. Прилетела – Эр Франс.

– Она могла быть Наташей? – спросил Вебб. Таможенник в ответ засмеялся

– Да вы что. Нет, конечно.

– Почему?

– Наташ сразу видно. Нет, это не такая…

– Она могла притворяться.

– Нет… этого быть не может. Я тридцать лет здесь, еще с войны… разбираться научился в людях. Проституткой она быть не могла…

– Где она остановилась? – спросил Арут

– А вот тут… отель Мовенпик

Это был один из самых дорогих отелей города

* * *

В отеле их ждала серьезная неудача.

– Простите, а у вас есть ордер или что-то в этом роде?

Управляющий был англичанином – уже это говорило что отель высокого класса. Такого не запугаешь и не повозишь мордой по столу

– Мы можем его получить.

– Политика нашего отеля заключается в том, что клиент, который заплатил за номер такие деньги – вправе рассчитывать на некую… приватность. Потому мы не даем никаких сведений о наших гостях без официального запроса государственных структур, согласованного с местными правоохранительными органами.

– У вас могут быть неприятности – сказал Вебб – это дело связано с терроризмом

Управляющий посмотрел на него как на пустое место. Чертовы американцы – читалось в его глазах

– Мы можем поговорить с персоналом отеля?

– Извините, нет.

* * *

– Нет, этого быть не может – сказал Арут, когда вез его обратно к посольству – ложный след…

– Она прилетела за два дня до того как все это случилось, и улетела в этот же день. Единственная из всех.

– Ну и что? Люди прилетают… и улетают…

– Скажи, а мы можем найти тут… израильскую разведку? Кого-то, с кем можно поговорить?

Арут расхохотался

– Ну, ты даешь, американец. Ищи, если жизнь недорога…

* * *

– … Мерседес де Сантьяго, девяносто второго года рождения, родилась в Буэнос-Айресе, Аргентина, имя при рождении – Мерседес Вилльяреаль. Родители погибли, воспитывалась в детском доме. Закончила Епископский католический университет Аргентины, по специальности деловые и общественные науки, степень бакалавра. Переехала в Испанию в две тысячи тринадцатом, в две тысячи четырнадцатом ее удочерил испанский граф Альберто де Сантьяго. Получила подданство Испании по ускоренной программе, как возвращенка, проживает в Париже. Адреса нет. Данных об уплате налогов нет, собственности – нет…

Информацию на практически любого жителя цивилизованной страны – ЦРУ теперь могло достать в течение часа – двух. Это упрощало жизнь.

– Здесь не написано, где она работает?

– Нет.

– Как так может быть? Она живет в Париже, не имея источников доходов…

Эмилия Краули, начальник бейрутской станции ЦРУ, уроженка Бруклина, штат Нью-Йорк цинично усмехнулась

– А ты не догадываешься?

…

– Работает в постели у богатых мужиков. Ей не нужна собственность, потому что ее содержат те, с кем она спит. Похоже, что она все-таки шлюха, хотя и чертовски дорогая.

– Родители погибли, воспитывалась в детском доме… задумчиво сказал Вебб

– И что?

– По-настоящему она может быть кем угодно. В том числе и оперативником Моссад высокого класса. В Аргентине большая еврейская община

Краули фыркнула

– Она есть та кто есть. Не умножай сущности без необходимости. Дорогая шлюха. Она не та кто тебе нужен.

Вебб достал телефон, начал набирать номер

– Куда звонишь?

– В Испанию. Надо кое-что проверить…

* * *

Через два часа – второго из убитых в горах удалось опознать по базе данных Интерпола – там были его отпечатки пальцев.

– Борис Анатольевич Быстрицкий, уроженец и житель города Одесса. Семьдесят седьмого рода рождения, русский. В две тысячи шестом году задерживался в Ницце по подозрению в организации проституции, отпущен за недоказанностью. В две тысячи восьмом полиция Лондона проверяла Быстрицкого по подозрению в незаконных махинациях с недвижимостью, отмывании денег. Обвинения предъявлены не были, но Быстрицкий был поставлен в стоп-лист – лица, пребывание которых на территории Соединенного Королевства признано нежелательным. Согласно информации украинской стороны – член организованного преступного сообщества Короля, находящегося в Одессе. Интересы преступного сообщества – наркоторговля, работорговля, организация проституции. Король – он же Гермиан Михал, криминальный авторитет, вор в законе, уроженец г. Бельцы, Молдова, находится в розыске за организацию наркоторговли, отмывание денег.

– Криминальный авторитет – сказал Вебб – второй мент, связанный с криминалом. С чем они столкнулись там, в горах. Или с кем?

Краули фыркнула – эта ее циничная усмешка была ее фирменным знаком

– С такими же бандитами. Разборка.

– Мне показалось, их застали врасплох.

– Может, и так. Да и… какая разница?

– Тут много русских бандитов?

– Полно. Как и русских шлюх. Те, кто десять лет назад тусовался в Стамбуле – перебрались сюда.

Краули пригладила волосы

– Здесь секс-оффшор. И бизнес-оффшор. Полно дерьма. А русские бандиты всегда слетаются на дерьмо – как мухи на мед.

* * *

25 марта 2018 года. Кадис, Испания

Самолет, приписанный к европейской группировке НАТО, и совершающий регулярные полеты по «Кольцу» – заранее проложенному маршруту, по которому самолеты летают регулярно и в интересах всех стран – участниц НАТО – быстро снижался, заходя на посадку по крутой, почти «афганской» глиссаде. Было солнечно, под крылом мелькали поля, все краски были чистыми, избыточными. Середина весны – лучшее время для Испании, когда уже все покрыто зеленью, но еще не так жарко, и не достает ветер – суховей из Африки. Они совершали посадку на военном терминале в Херес де ла Фронтера, ближайшем аэропорту к «станции Рота» – крупнейшему пункту базирования Шестого флота США в Испании.

Вебб – спустился на бетонку – и тут же заметил коренастого здоровяка, похожего на Стивена Сигала в его лучшие годы. Правда, стрижен он был коротко, а одет в белое, и в руках он держал совершенно идиотскую соломенную шляпу. Но это был он, Мануэль Вальенс, некогда лучший оперативный офицер разведки (J2) морской пехоты США, приписанного к месту, которое журналисты окрестили «Железным треугольником». Он немного погрузнел, стал больше похож на босса мафии на отдыхе – но это был он. Вальенс.

– Черт, Мано!

– Вебб, сукин ты сын…

Они обнялись – крепко, до хруста костей

– Где твой шмот?

…

– Это что – всё?

– Ты же знаешь, что я путешествую налегке…

* * *

До базы Рота – было двадцать пять минут быстрой езды на автомобиле. Вместо Хаммера – у Мано был Ниссан Террано – в армии это называется «коммерческий транспорт». Вел машину Мано быстро и аккуратно, в окне мелькали ресторанчики, деревушки, апельсиновые рощи. Они были в Андалусии – одном из самых благословенных мест в Испании.

– Черт, я не поверил, когда мне сказали, что едет Вебб. Ты все там же?

– Да.

– Только не говори, что приехал проверять безопасность базы.

– Да я уверен, база на замке.

– Оно так… – уверено ответил Вальенс

– Ты знаешь такого графа де Сантьяго? – спросил Вебб

– Адмирала графа де Сантьяго? Ты его имеешь в виду?

– Возможно. Альберто де Сантьяго.

– Он самый. Так ты к нему прилетел? Сукины дети, вечно ваши шпионские штучки.

– А он сейчас здесь?

– Конечно – ответил Мано – а то ты не знаешь. Он вчера приезжал на базу. Скорее всего, он у себя, у него родовое поместье близ Кадиса.

– Стой, так ты его на самом деле знаешь? – не поверил Вебб. Он и не думал, что все будет так просто.

– Конечно. Он постоянно бывает на базе. Он пишет книги, я рассказал ему пару историй из Ирака. Говорят, что его исторические книги про франкистский период сам Перес-Риверте похвалил. Ты когда последний раз ел?

– Ну… часов семь – восемь назад.

Мано посмотрел на часы – Вебб заметил, что часы были не военные… какие-то плоские, дорогие, желтого металла. Подарок, наверное.

– В таком случае, у адмирала и перекусим. Старик гостеприимен, как и все испанцы. История с тебя. Только не сильно ври, окей, шпион…

– Не буду… – Вебб улыбнулся… он еще отходил от перелета в негерметизированной кабине Геркулеса – как служится то?

– Ну… жарко, но никто не стреляет, по крайней мере, пока. Много моря, много вина и синьориты на пляже, что еще надо для счастья. Базу расширяют – из-за того что происходит в Африке нам нужен надежный передовой плацдарм.

– А как Карен?

– Не спрашивай.

– Понятно.

* * *

Поместье адмирала – находилось в Эль пуэрто де Санта-Мария, порту Санта-Мария, благословенном местечке на самом берегу океана, не в самом городе, а чуть на отшибе, но порт из него – был виден отлично. Сам дом как бы нависал над берегом, спрятанный в роще платанов и японских акаций. Дом был неожиданно большим, беленым, с типично испанскими особенностями архитектуры – внутренний дворик, крытые террасы.

Очевидно, что Мано тут знали – он перебросился парой стрекочущих фраз на испанском со здоровяком в черных очках, сидящим в кресле в тени террасы – и тот повел их вглубь дома. Внутри дом был тоже типично испанским – ничем не отделанные стены, какие-то безделушки, плитка на полу, много зелени. Вебб заметил еще одного такого же здоровяка в белой рубашке с короткими рукавами. И автоматически определил, что оба вооружены.

Да… интересный, похоже, человек, адмирал, граф де Сантьяго.

* * *

Контр-адмирал принял их в рабочем кабинете, на втором этаже. Кабинет не был похож на такие, которые строят в домах в США – нет библиотеки, зато шкаф с оружием, старинным и современным, какие-то карты на стене. Массивный стол, на нем закрытый и ни к чему не подключенный ноутбук. А вот стулья необычно легкие, почти пляжные. Ставни открыты настежь, легкий ветерок – дует с моря, принося запах соли и свежести…

Вебб впился взглядом в стол – обычно люди держат на столе фотографии родных и близких, по ним можно многое чего сказать. Но у адмирала на столе не было ничего лишнего, даже письменного прибора и часов не было, а фотография была – одна.

Фотография короля.

Адмирал повернулся к ним, когда они вошли – до этого он смотрел на океан. Худой, роста выше среднего старик с продубленной ветром и солнцем кожей, цвета как у старой, кожаной бейсбольной перчатки – он выглядел, так как и должен был выглядеть адмирал и граф – благородно и уверенно.

– Синьоры…

Рукопожатие адмирала было сильным. Вебб заметил, что у него нет одного пальца полностью и одного – наполовину. Где же он мог воевать? Или это результат несчастного случая?

Мано и адмирал обменялись несколькими быстрыми, мимолетными фразами на испанском – настолько быстрыми, что Вебб не успел уловить их смысл. Это заставило его занервничать, хотя он и не показал виду. О чем они говорили?

– Мануэль сказал, у вас ко мне дело… – сказал адмирал на хорошем английском – и из-за этого вы прилетели издалека. Если это займет не более получаса, предлагаю покончить с делами сейчас, а потом накроют стол.

Вебб кивнул, достал из кармана пиджака конверт, а из него фотографию. Точнее, результат обработки изображения в аэропорту Бейрута специальной программой ЦРУ, способной составить достоверных фотопортрет по самым обрывочным и некачественным изображениям

– Полагаю, сэр, это недоразумение отнимет у нас куда меньше времени. Вам знакома эта женщина?

Контр-адмирал взял фотографию, смотрел на нее несколько секунд, затем положил обратно на стол. Вебб заметил, что он не использует ни очки, ни линзы

– Да, это моя дочь, сеньор… – невозмутимо сказал он – что вам угодно?

Вебб не ожидал такого ответа. Он думал, что адмиралом воспользовались для легализации

– Прошу прощения… ваша родная дочь? – уточнил Вебб

– Приемная.

Вальенс чувствительно наступил ему на ногу – но Вебб этого не заметил

– Сеньор адмирал… мы бы хотели увидеться с вашей дочерью. Это возможно?

– Ее здесь нет, сеньоры.

– Не могли бы мы узнать, где она? Как с ней можно связаться?

– Я повторяю, ее здесь нет. Что касается того, как с ней связаться, я бы хотел узнать цель ваших вопросов.

Вальенс снова наступил ему на ногу – но Вебб отпихнул его ногу

– Сеньор адмирал, мы бы хотели прояснить недоразумения, связанные с пребыванием вашей дочери в Бейруте. Там было снято это фото, и мы…

– Оставьте ваши координаты, и моя дочь с вами свяжется.

Вебб понял, что адмирал что-то скрывает

– Сеньор адмирал, со всем уважением… – начал Вальенс

– Боюсь, что это невозможно. Мы должны увидеться с ней как можно скорее, дело не терпит отлагательств…

– Полагаю, не вам в этой стране решать, что возможно, а что нет, сеньор… Вебер, если я правильно расслышал фамилию – надменно ответил адмирал.

– Как вы с ней познакомились, сеньор адмирал? Когда? – спросил Вебб – она сама к вам подошла? Это может быть очень опасно для вас.

Это было глупостью. Пытаясь вызвать адмирала на эмоции и откровенность, Вебб понял, что проиграл – лицо старика стало еще более надменным, в глазах появилось презрение. Он перевел взгляд на Вальенса

– Я обязан отвечать?

– Нет, сеньор адмирал – быстро ответил Вальенс.

– В таком случае, сеньоры, я прошу вас немедленно покинуть этот дом. Это мой дом, и я не потерплю в нем грязных намеков ни насчет меня, ни насчет моей дочери. Честь имею, сеньоры, мой адъютант вас проводит.

Здоровяк в белой рубашке с короткими рукавами уже стоял в дверях… черные очки были зацеплены за дужку в нагрудном кармане и сам он был похож на вставшего в стойку добермана.

* * *

– Какого хрена ты меня не поддержал – резко спросил Вебб, когда они сели в машину

– Это я хочу спросить, какого хрена?! – взорвался Вальенс – ты что, совсем охренел!? Если бы я знал, что ты собираешься с ним об этом разговаривать, я бы тебя на порог сюда не пустил!

– Да ты хоть знаешь, кто она?!

– Представь себе, знаю! Протеже, воспитанница, приемная дочь – короче говоря, прикрытие чтобы появляться в высшем свете с телкой, которая тебя в три раза моложе и соблюдать при этом приличия. И все это прекрасно понимают, но только у тебя хватило ума начать задавать подобные вопросы…

– Возможно, эта девица причастна к теракту. Погибли мои друзья!

– Возможно?! Ты говоришь, возможно?! Ты говоришь, возможно, а я скажу тебе, что ты сейчас сделал. Ты только что разрушил весь базис доверительных отношений, которые мы тут создаем последние три года. Ты в десять минут слил в сортир плоды трехлетней работы и это уже не «возможно». Это так и есть!

* * *

В придорожном ресторане они заказали паэлью – самое испанское блюдо из всех существующих. Вальенс не успокаивался

– П…ц какой. Ты даже не понимаешь, что ты натворил.

– Задал пару вопросов, не более.

– Пару вопросов?! Адмирал, вы спите с вашей дочерью?! П…ц!

– Вопрос был не таким. И ты сам только что сказал, что он это делает. Так в чем проблема, я не понимаю.

– Проблема?! Тут монархия, если ты не заметил, а не старшинский кубрик на корабле. Здесь нельзя прямо задавать вопросы. Иначе с лестницы спустят, а то и что похуже. Это высший свет, здесь надо соблюдать приличия.

– В чем проблема то, я не понял?

– Да в том, что из-за происходящего в Африке нам нужны их аэродромы и военные базы. У них даже есть анклавы на том берегу. Ты еще не понял, что происходит? Не осознал? Ливия уже потеряна, там черти что творится. Алжир на грани, там вот – вот может начаться повторная гражданская война. Если это произойдет – то на очереди будет Марокко, а потом все посыплется как чертов карточный домик. Мы будем иметь второй Ближний Восток, а в перспективе – может взорваться весь африканский континент. Тут скоро будет жить миллиард жителей и девяноста процентам из них – нечего терять, потому что у них ничего нет. Нам нужны базы, чтобы хоть как то с этим справляться. И нам нужны базы, чтобы контролировать тот кокаиновый наркопоток, что девятым валом захлестывает Европу – транзитом через Африку. Для этого нам нужны военные базы. А у Испании есть не только военные базы – у нее есть и анклавы на африканском континенте. И многое в этом вопросе зависит от адмирала. Ты хоть представляешь, кто он на самом деле такой?

…

– Испания – опасная, разорванная изнутри страна, собранная из кусков. Баски уже давно жаждут независимости и не они одни. Адмирал решает эти проблемы – неважно, как и какими методами. Это возрожденная «Первая линия11», которая только ждет своего часа. Ультрапатриоты. И адмирал такой не один. Бункер никуда не делся, он по-прежнему здесь, в этой стране. Сыновья наследуют отцам, внуки – дедам.

– Что такое Бункер?

– Верхушка франкистов. Нацистов, если тебе так понятнее. После восстановления демократии они ушли в глубокое подполье, но они никуда не делись. Сейчас, когда по всей Европе усиливаются правые – Бункер выходит из тени.

Вебб стиснул ладонями виски. То ли от жары, то ли от еще чего – он чувствовал себя дурно

– Послушай. Просто послушай.

…

– Эта телка была в Бейруте совсем недавно. Я считаю, что она причастна к похищению сына министра обороны Катара – этим похищением его вынудили передать данные о секретном рейсе, самолета министерства обороны Катара, которым летели американцы… в том числе и близкие мне люди. В случившемся может быть заинтересована Россия, и эта телка – тоже может быть из России. Понимаешь. Если адмирал крайне правый – он может быть одним из тех европейских правых, кто работает на Путина, на русских.

Вальенс рассмеялся

– Это чушь. Я скорее поверю в то, что адмирал работает на марсиан.

– В предательство Эймса тоже долго не верили.

– Бред. Этот совершенно разные вещи.

– И чем же?

– Чем? Да тем, что прежде чем являться в незнакомую страну со своими идиотскими теориями, можно было задать пару вопросов. Адмирал, как я уже сказал, правый – и не просто правый, он настолько правый, что наши сенаторы – южане, поговорив с ним, долго бы краснели. Во время гражданской войны вся его семья была на стороне Франко, его прадеда расстреляли восставшие матросы. Многие тогда погибли. Его отец был приближенным адмирала Луиса Карреро Бланко, преемника Франко, которого тоже убили красные. Адмирал все это помнит – как и то, как местным красным помогали русские. Красный для него – как для нас крыса или таракан. Хорошо, что ты не успел его спросить насчет работы на русских. Нас бы просто вышвырнули оттуда. Спустили с лестницы. Адмирал работает на русских… даже не смешно.

Новая мысль пришла в голову Веббу

– Если на русских нет… на Израиль он может работать? На Израиль

Вальенс задумался

– В принципе может – сказал задумчиво он – только зачем ему? Он потомственный аристократ, дворянин, военный моряк Бог знает в каком поколении. Убежденный в своей жизненной правоте человек. У него этот дом, еще несколько в разных местах, яхта и отличная рыбалка, одна из лучших морских рыбалок в этой части мира. На которую я не получу приглашения еще месяца три, благодаря тебе.

Вебб не понимал ничего – и это было еще мягко сказано.

– Ты когда-нибудь видел его дочь? Хотя бы мельком?

– Дай, гляну…

Вальенс взглянул в почищенную с помощью специальной программы фотографию из Бейрута, присвистнул.

– Ничего себе. Нет, я ее никогда не видел. Видимо, эль-Бланко где-то прячет ее. И я его понимаю. Попадись мне такое сокровище, я бы тоже прятал. Но мне такая не светит. Зато у меня есть жена, которая к сорока годам вдруг поняла, что она буддистка и подала на развод, потому что не может жить с убийцей. Теперь она живет с каким-то длинноволосым гуру, не ест мяса и занимается духовными практиками и волонтерством. А живут они на деньги, которые она отсудила у меня во время развода. Как тебе это, а?

– Да п…ц – отозвался Вебб – эль Бланко… ты сказал.

– Да, это прозвище адмирала, Белый. Никто не знает, почему. Просто – Белый.

25 марта 2018 года. Марсель, Франция

Как известно, в состав континентальной Франции входят восемьдесят девять департаментов, но региональные центры контрразведки есть только в шести городах. Это Лилль, Рен, Мец, Бордо, Марсель и Лион. Контрразведкой во Франции занимается Главное управление внутренней безопасности МВД, крайняя реорганизация которого завершилась в 2014 году. А всего два года спустя – Францию потрясли чудовищные теракты в Париже и в Ницце. В Париже – группы террористов дважды за год совершали нападения в общественных местах, используя автоматическое оружие. В Ницце – молодой араб сел за руль грузовика, выехал на Набережную и ехал, пока его не остановили.

По людям.

В ответ на беспрецедентный рост террористической угрозы, проникновение в страну сотен тысяч беженцев – мусульман, часто агрессивно настроенных – правительство пошло на меры, которые Франция не видела со времен де Голля. Была создана засекреченная сеть, среди своих известная как «Дворец» – своего рода внутренняя разведка, которая работала в своей стране как в чужой и не была ограничена никакими законодательными нормами. Ее не касалось разделение на разведку и контрразведку, она имела право похищать, пытать и убивать как на территории Франции так и за ее пределами. Ее люди веди двойную жизнь – они занимали должности в армии, флоте и аппарате полиции и безопасности Франции, но при этом одновременно являлись «придворными» – то есть частью «Дворца». Для острых акций – внутри страны нанимали уголовников и мафиози, нередко освобождая их от наказания за совершенные преступления, а вне страны – использовали наемников, «свободных художников», частные охранные структуры. Все выплаты производились наличными, само существование «дворца» являлось государственной тайной. Возглавлял дворец человек, назначаемый лично президентом Франции, он тоже занимал другую должность и то чем он на самом деле занимается, являлось государственной тайной.

К описываемому периоду должность «короля» – так неофициально называлась эта должность – занимал отставной контр-адмирал французского флота Фабрис Санторо. Он даже не был государственным чиновником – зато входил в советы директоров всех крупных французских оборонным компаний и занимался тем, что продвигал на международном рынке их продукцию – на самом высоком, межправительственном уровне. Он путешествовал по всему миру и его воспринимали как посланца президента Франции – но даже не подозревали о его истинном объеме полномочий.

В тот день – адмирал Санторо, который передвигался на личном Дассо-Фалькон – инспектировал верфи… намечался беспрецедентный тендер на поставку двух новых атомных авианосцев Индии, и Франция решительно намеревалась получить этот заказ, обойдя США. Из Тулона, где находились верфи, способные построить авианосец – адмирал вернулся в Марсель на яхте и сделал знак своим телохранителям. По этому знаку, телохранители отстали, и с ним остался только один, который был с адмиралом двадцать четыре года…

Адмирал – прошел вглубь яхтенной стоянки, остановился возле океанской экспедиционной яхты – синей с белой надстройкой. Ее хозяин – сидел на корме, отхлебывая из бокала, и смотря на горы, окружающие Марсель.

– Отличная яхта – сказал Санторо – позволите осмотреть?

Хозяин яхты встал, поставив бокал

– Прошу вас…

* * *

– Дело сделано… – сказал адмирал, как только они оказались внутри, в закрытом с трех сторон салоне – сын шейха у израильтян, мы вместе обратимся к Катару и мы найдем, на что его обменять. Его папаша – один из хранителей казны, которой финансируются подрывные исламистские организации по всему миру. Информации у него много. Да и новые самолеты Катару будут не лишними.

– И?

– Самолет министерства обороны Катара – пропал над Персидским заливом. Его ищут, но не могут найти.

– Какая трагедия… – равнодушно сказал хозяин яхты (он не был хозяином, яхта была в аренде)

Адмирал зло прищурился

– А американцы – бьют копытом. Кто-то из их людей был на борту. И кто-то из турков тоже – из первого эшелона.

– И что?

– Кто была та израильтяночка, которая передавала объект в Бейруте? Это не из-за нее ты пропадал тогда почти на год? Решил спутаться с МОССАДом на старости лет? Или просто стал сентиментальным?

Хозяин яхты снял очки

– Какая тебе разница, с кем я работаю, Фабрис? Тебе не все ли равно?

– Э, нет, мой добрый друг, не всё. Далеко не всё. Пока ты свободный художник, нас все устраивает. Но МОССАД – это красная карточка. Они психи… по-хорошему не понимают, да и по-плохому – тоже.

– Это не МОССАД.

– Как знаешь. Но ты услышал меня, да?

– Несомненно.

Адмирал достал из кармана бумажник, из него – несколько платиновых карточек. Передал их хозяину яхты.

– На каждой по пятьдесят тысяч. Разом и в одном месте не снимай. Американцы отслеживают транзакции.

– Я знаю.

– И не пропадай.

– Ты тоже.

Адмирал блудливо подмигнул

– Тебе везет, а? Тебе израильтяночка, а мне сегодня достанется арабская шлюха в Лё Базар. Жизнь несправедлива, а?

– Меньше шляйся по дискотекам. Тогда возможно, и станешь хорошим человеком.

Адмирал искренне расхохотался

– Нам с тобой это точно не грозит, верно?

* * *

Однако, когда адмирал сошел на мостки яхтенной марины – веселье его разом закончилось. Он и до этого подозревал, что его друг – с двойным дном, и то, что произошло с самолетом – это доказывало.

Американцы на ушах стоят, он не соврал.

– Проследить за ним? – негромко спросил его телохранитель, адъютант и конфидент. Он сидел бы в тюрьме за убийство, если бы не адмирал

– Если жизнь не дорога – бросил адмирал – попробуем проследить, кто и где снимет деньги с карточек…

* * *

Старый друг – а Ангел знал французского офицера еще когда тот не был адмиралом и не занимался вопросами госбезопасности – сам того не зная, ткнул в больное, очень больное место. Прямо в рану.

Остановив машину на выезде из города – Ангел вышел. Пошел к обрыву, поднимая ботинками пыль.

Море бессильно билось о скалы, не в силах слизнуть человека с обрыва. Но жизнь все же достала его.

В который раз.

Он молчал, смотря на море, на паруса яхт вдали – какая-то регата проходила. Дело было в ней. Он знал про нее то, что не знала она сама…

Прошлое. Аргентина, Буэнос-Айрес

Буэнос-Айрес. Германская клиника, лучшая в стране.

Профессор Гутьеррес, который не раз штопал и его самого – прятал глаза. И это само по себе – говорило о беде…

– Сеньор Анхель…

Гутьеррес боялся. Боялся всего… ответственности за то, что он, будучи еще молодым, делал во времена режима Видала-Галтьери… боялся, потому что знал, кто стоит перед ним… кто называет себя Анхелем – Ангелом. Они все привыкли жить в страхе… во времена режима офицерские группы открыли террор против собственного народа… небольшие группы офицеров, не получая приказов и никому ничего не докладывая, похищали студенческих и рабочих вожаков, неугодных режиму журналистов и просто тех, кто возбуждал подозрения. Похищенные пропадали без следа… их перевозили на базы в Патагонии, а потом сбрасывали с вертолета или самолета в ледяное море близ Огненной земли. Сбрасывали живыми.

Точное число пропавших – неизвестно до сих пор.

Он был врачом в службе безопасности. Контролировал допросы, оказывал помощь потерявшим сознание заключенным – чтобы можно было снова пытать. Дед сеньора Анхеля был одним из французских и испанских военных советников, кто вместе с аргентинскими офицерами создавал систему распределенного террора.

У офицеров… полковников, генералов – был такой обычай… иногда они забирали детей похищенных, девочек и растили в своем доме. Когда девочке исполнялось восемнадцать, она выходила замуж за своего покровителя… это было очень популярным – вырастить себе жену. Вот и Анхель… доктор не знал точно, чем он занимается, но вряд ли чем-то хорошим – привез себе откуда-то жену, почти ребенка. Она даже по-испански совсем не говорит…

– Можете говорить, как есть. СПИД?

– О, нет… нет ни СПИДа, ни гепатита, ничего подобного.

– Тогда что?

Профессор Гутьеррес снял очки и положил на стол

– Ее били, сеньор Анхель. Неоднократно. Кто-то очень жестокий бил ее в живот. Потому детей у нее… никогда не будет.

…

– Извините…

Сеньор Анхель какое-то время молча смотрел в глаза профессора. Профессор первый отвел взгляд.

– С этим можно что-то сделать? Деньги значения не имеют.

Профессор беспомощно улыбнулся

– Боюсь, что нет.

– Она знает?

– Нет. Конечно, мы ничего не сказали.

Сеньор Анхель снова долго молчал

– Человек, который с ней это сделал – мертв – наконец сказал он

– Я рад это слышать – сказал профессор – я нашел и другие следы побоев. Никто не должен так обращаться ни с одним живым существом. Если бы я мог, я бы сам убил его.

Сеньор Анхель улыбнулся – впервые за все время разговора

– Не стоит, доктор. Убивать – мое дело. Ваше дело – лечить. И не говорите ей ничего.

Он бросил на стол профессору несколько стодолларовых купюр и вышел. Из окна своего кабинета – профессор видел, как Анхель осторожно усаживает девушку в машину. Господи… неужели и в них есть что-то человеческое.

* * *

25 марта 2018 года. Гар-де-Лион, Париж

Она не попалась…

В Ливане, прямо в аэропорту – она взяла билет на ближайший прямой рейс в Европу – до Тираны, Албания. Ждать было всего ничего, посадку объявили почти тотчас. Она присмотрелась – какого-либо усиления режима безопасности не заметила. Стоят красные береты с автоматами – но это тут нормально, эта страна – всего в шаге от новой войны…

В Тиране – она взяла билет на Париж… это была уже Европа, свободное небо, самолеты летали каждый час, а то и чаще. В туалете аэропорта – она сделала себе укол антибиотика, который дала ей израильтянка. На выходе из туалета она столкнулась с сотрудником службы безопасности аэропорта, тот подозрительно посмотрел на нее – вся в поту, шальные глаза – но ничего не сказал. Ему было плевать…

Старенький аэробус – перебросил ее, и еще полторы сотни пассажиров, в основном арабов – в аэропорт Орли-Париж. Там она села на поезд идущий прямиком в Гар де Лион – Лионский вокзал, Париж…

Оказавшись в поезде – она закрыла глаза. Больше всего – ей хотелось бы оказаться в своей уютной мансарде в Латинском квартале Парижа, которую она снимала последние полгода, или там, далеко, на Сьерра-Катедраль, где зелень лесов – обрамляет седые пики гор, где белые домики – стоят на берегу красивейших озер… где теперь ее настоящий дом, где ее не найдет никто и никогда, если она сама того не захочет и где никого не интересует ее прошлое. Принять горячий душ… сначала горячий, немилосердно горячий, потом ледяной, потом опять горячий. Потом разжечь камин и долго, бездумно смотреть на огонь, представляя, как он пожирает все плохое.

Но она не могла себе этого позволить…

* * *

Гар-де-Лион – совсем не походил на родной одесский вокзал. Он скорее походил на здание британского парламента с Биг-Бэном, где она была на экскурсии месяц назад. Она купила за наличные билет на экспресс до Марселя, отправление было через час. В буфете выпила две чашки черного, крепкого кофе, от которого закружилась голова. Надо пойти в туалет, осмотреть рану…

Снова вспомнилась Аргентина… та горная дорога. Она внезапно прерывалась крутой и узкой тропой, по которой почти невозможно было подняться, тем более с рюкзаком. Георгий был уже вверху, а она карабкалась, выбиваясь из сил, тянулась за его рукой – а он убирал ее все дальше и дальше. Совсем выбившись из сил, она рухнула на тропу, и крикнула ему – подонок! А он перестал улыбаться и сказал – ты должна сделать это сама. Обязательно – сама.

И она сделала…

* * *

Взяв еще стаканчик с кофе, она спросила у продавца, есть ли что покрепче. Это было запрещено, но покрепче нашлось – продавец продал из-под полы бутылку виски. Еще она купила женские прокладки – они хорошо впитывают кровь. С этим – она направилась к туалетам.

Переглянувшись, трое молодых арабов, тусовавшихся тут в поисках жертвы – направились следом…

* * *

Для Абдаллы, подонка с окраин – предстоящее дело было так… даже и не делом вовсе. Обычной прозой жизни, чем-то, о чем не стоит даже и думать. Ограбить, возможно, изнасиловать – это они совершали походя, даже не задумываясь о преступности своих действий. Они искренне считали, что любая белая женщина должна принадлежать им, когда они того захотят – просто потому, что они мусульмане, а эта шлюха – неверная.

А все неверные – принадлежат мусульманам.

Он родился и вырос в квартале, который застраивался во времена, когда пал де Голль и к власти пришли левые. Симпатизировавшие Советскому союзу и старавшиеся брать с него пример – они начали массово застраивать пригороды Парижа дешевым социальным жильем, создавая спальные районы как в городах СССР. Постепенно, эти районы стали рассадником самой оголтелой гопоты и криминала. Полиции в этих районах было все меньше и меньше – Франция вообще содержала явно недостаточный аппарат полиции и спецслужб. В итоге – в этом районе подрастало уже четвертое поколение совершенно антисоциальных личностей. Они искренне верили, что государство обязано обеспечивать их всем необходимым, а они никому и ничего не должны.

Сначала – в эти районах жили «свои» подонки – но их вытеснили мусульмане. Дело в том, что согласно французскому законодательству, пособие для женщин, родивших четырех и более детей столь высоко, что можно не работать вовсе. Для французской семьи четыре ребенка это много, для арабской – мало. Понимаете, да?

Абдалла, родившийся в такой семье, почти не ходил в школу, зато исправно посещал «мусульманский культурный центр», где его обучали шариату. Понимание шариата было крайне примитивным – мы правоверные, а они неверные, они нас угнетали, а теперь возьмем все с лихвой. Сочувствовал Абдалла и Исламскому государству. Однажды, к нему после пятничной проповеди подкатил какой-то тип, предлагал бесплатно съездить в Пакистан – но Абдалла отказался. Он уже плотно присел на криминал – грабил, приторговывал наркотиками и вообще творил, что его душе угодно. Например, не раз и не два он поджигал машины в городе – просто так, потому что скучно и потому что это машина неверных.

Сейчас они тусили на вокзале, ждали человека с Марселя – но приметив привлекательную белую шлюшку устоять не могли. Абдалла заметил, что она какая-то не такая… круги под глазами – наркоманка может быть. Оно и к лучшему…

Они спустились вниз, к туалетам, встали в коридоре в ожидании жертвы. Те, кто их видел – поспешили уйти. Никто даже не думал вызывать полицию – потому что парижане были толерантными, что значило – что они смирились с криминальной оккупацией их города.

И вот появилась она. Темная блузка, брюки, круги под глазами. Абдалла причмокнул – при свете энергосберегающих ламп она показалась еще красивее.

– Привет, белая шлюшка – сказал он – поиграем?

В ответ в него полетела сумочка

– Лови!

Он машинально схватил – а у девицы в руке вдруг оказалась бутылка, и сама она – оказалась рядом. Бутылка с глухим костяным стуком врезалась в лоб Ахмеду, он упал на колени, как оглушенный перед забоем бык, бутылка разбилась – и девица с силой ткнула осколками Мухаммеду в глаза. Тот взвыл от боли и схватился за лицо – а она добавила ногой в пах, Мухаммед тоже упал. Абдалла бросил сумочку – но сделать ничего не успел – он оказался прижат к стене, а окровавленная бутылка – уставилась ему в лицо.

– Я тебе не шлюха, понял…

Абдалла посмотрел в глаза белой шлюхе, которую он с сородичами хотел ограбить, а по возможности и употребить – и увидел там такое, отчего ему сразу стало очень холодно, несмотря на духоту. С длинного осколка стекла капнула кровь, мышцы расслабились – и горячая струя потекла в штаны. Трусы он не носил, потому что ансары пророка Мухаммеда трусов тоже не носили. Потенциальный воин Аллаха – обмочился от ужаса

– Да, мадам… – сказал он, вспоминая обращение, которое он забыл еще со школы – как скажете, мадам…

Осколок бутылки прочертил тонкую красную линию под глазом, потекла кровь.

– Это тебе… на память…

Девица подняла сумочку и исчезла. Абдалла осел у грязной стены… рядом стонал, держась за лицо, Мухаммед. Ахмед так и лежал неподвижно.

* * *

Выходя из экспресса в Марселе, она едва не упала. Вовремя схватилась за перила… только бы не попасться на глаза полиции…

– Вам плохо, мадемуазель? – какой-то мужчина остановился

– Нет, нет… – она сквозь силу улыбнулась – это все… жара.

Мужчина пожал плечами и продолжил свой путь. Про себя подумал – наркоманка, наверное. Хотя и выглядит недурно… шмотки дорогие…

* * *

Таксист – отвез ее на побережье, где была явка и оставил. Район дорогих частных вилл, на многих нет ни номера ни названия. Здешние жители не любят публичности.

Она беспомощно оглянулась. Ну и что дальше?

– Алиса…

Она обернулась. Незнакомая женщина, стройная и подтянутая, в костюме для пробежек, без возраста, хотя и явно пожилая – смотрела на нее. На противоположной стороне улицы – притормозил белый БМВ-7 последней модели, до этого ползший со скоростью пешехода.

Никто во Франции не знал ее настоящего имени. Никто.

– Алиса, это ведь ты… – спросила женщина по-русски

Пекло солнце.

– Да… – беспомощно произнесла она

Женщина подошла к ней

– Слава Богу. Жорж мне уже несколько раз звонил

– Жорж – непонимающе переспросила она

– Да, Жорж. Твой друг. А меня зовут Эвелин. Жорж попросил меня позаботиться о тебе, если ты здесь появишься.

– Что с ним?

– Ничего, он скоро приедет. Что с тобой милая?

Алиса пошатнулась, но женщина успела ее подхватить

– Ну-ка. Пошли… Пошли, пошли…

Из БМВ – выскочил водитель.

* * *

Марсель – всегда был городом бандитским, и, наверное, таковым и останется до скончания веков. Порт, причем южный порт, недалеко Ближний Восток и Африка, потоки наркотиков и бандитов в одну сторону, угнанных машин в другую.

А раз есть бандиты, то есть и стрельба. А раз есть стрельба, то есть и врачи, которые лечат, не задавая лишних вопросов. Мэтр Бонне был одним из таких – его падение началось с того, что в его работе обнаружили плагиат, потом он плохо провел одну операцию… и в итоге он оказался здесь, на самом марсельском дне.

Тем не менее, он был неплохим врачом, и к нему обращались по серьезным поводам. Как сейчас…

И отказать он – понятное дело не мог.

Пациентка была ему незнакома… более того – он привык воспринимать любого пациента всего лишь как… ну, скажем объект. Но сейчас… первое что он отметил – насколько красива эта девушка, которую привезла баронесса Боде. Человек, которому лучше не задавать лишних вопросов…

Мэтр, не задавая лишних вопросов, вместе с помощником уложил девушку на кушетку, начал осторожно разрезать блузку. Под ней была серая лента и запекшаяся кровь

Не очень хорошо…

– Фабрис… – сказал мэтр – готовь капельницу с антибиотиком. И дай мне зонд и… средний скальпель.

Девушка застонала и попыталась встать.

– Лежите, мадемуазель, лежите спокойно… – врач уложил ее на кушетку – что же вы с собой делаете…

* * *

– Ну, что?

Баронесса молча ждала ответа… сухая, прямая как палка несмотря на свои девяносто лет, в спортивном костюме, который выглядел на ней отнюдь не как на пугале. Врач, который унаследовал ее как клиентку от своего умершего гомосексуального партнера, который тоже был врачом и держал здесь кабинет – знал, что вопросы этой le grand dame – задавать противопоказано.

– Переломов нет. Царапины, ссадины… и пулевое ранение.

– Серьезное?

– Нет, по касательной.

…

– Кто научил ее лепить водопроводный пластырь на рану? Она что – из спецвойск?

– Это вас не касается, мэтр.

Врач пожал плечами

– Я почистил рану и перевязал. Все будет хорошо. Несколько дней и все будет в норме.

Врач сел за стол, достал листок рецепта и стал быстро писать

– Я выпишу рецепт. Пару дней нужно делать капельницы. Чтобы не было заражения. Мне к вам приехать?

– Нет, я справлюсь сама.

Врач поднял голову

– В какую передрягу она попала? Мне не нужны неприятности с полицией.

Баронесса посмотрела на него так, что врачу стало не по себе

– Да, да. Я понимаю…

Баронесса достала из спортивной сумочки, в которой бегуны обычно носят бутылку воды бумажник

– Сколько я вам должна?

Она всегда расплачивалась наличными. В издревле бандитском Марселе – еще один повод не задавать лишних вопросов…

* * *

Белый БМВ снова увез их на виллу на берегу, баронесса – помогла ей подняться по ступеням, проводила в комнату. Комната была большой, на первом этаже. Было видно, что здесь когда-то жила женщина или девушка… но уже давно.

– Эта комната моей внучки… – баронесса сдернула с кровати чехол, и Алиса с облегчением опустилась на белые простыни – но она уже давно упорхнула из гнезда. Я пришлю прислугу сменить здесь все белье.

– Не надо…

– Что не надо?

…

– Кто тебя научил лепить на рану водопроводный пластырь. Жорж?

Алиса кивнула… больно не было… голова была ясной и пустой после лекарств, которые ей вколол французский врач… только устала она смертельно

– Идиот. Совсем с ума сошел. А ты, значит, и есть Мерседес…

Она снова кивнула. Баронесса посмотрела на часы…

– Поспи. До ужина. Тебе надо отдохнуть. За ужином познакомимся…

– Где Георгий… – Алиса уже не могла противиться наваливающемуся на нее сну – он здесь?

– Приедет, когда нужно будет… – баронесса заботливо укрыла ее, Алиса проваливалась в черную дыру беспамятства – он мужчина. А мужчины не отчитываются…

* * *

Алиса пришла в себя через два дня… баронесса ухаживала за ней, а современные, очень сильные антибиотики, применяемые в армии – подавили воспалительный процесс. Да и организм был молодой и сопротивлялся болезни изо всех сил…

Георгия не было, и когда он приедет – она не знала. Было видно, что старуха скучает одна, и она взяла шефство над Алисой, обучая ее всему, что должна знать леди из высшего света. Если до этого Алиса нахваталась по верхам – то теперь старуха обучала ее основательно. Как вести себя на обеде или ужине, как обращаться с приборами, как вести светскую беседу. И даже как иметь дело с прессой – иметь хорошую прессу, как она выразилась. Это помогало скоротать время для них для обеих.

На восьмой день, она впервые смогла выйти на пробежку… хотя и пробежала совсем немного. Джоггинг, как выразилась старуха – одно из того немного хорошего, что американцы дали этому миру…

Все это время, две женщины, молодая и пожилая, которых разделяли как минимум два поколения – исподволь приглядывались друг к другу. И Алиса во второй раз – первый было с Георгием, когда он привез ее в Аргентину – поняла, что она попала в совсем другой мир. Мир, где все другое, где по-другому живут… и куда просто так не попасть.

Живым артефактом этого мира была сама баронесса Эвелина Боде… Алиса так и не смогла понять, сколько ей лет. Не меньше семидесяти, скорее даже к восьмидесяти, это точно – но при этом баронесса каждый день отправлялась на пробежку, и бежала не менее двух километров… в то время как ее шофер – следовал за ней на БМВ-7. К тому же – баронесса еще и занималась в спортзале, который был устроен в одной из комнат огромного дома. Поверить, что человек в таком возрасте способен…

Впрочем, современные технологии и качество жизни в Европе продлевают активную жизнь человека до самой глубокой старости.

Баронесса много путешествовала, рассказывала о разных странах… Гонконг, Марокко, Тунис, Южная Африка. Но при этом – в рассказах было что-то… в какой-то момент баронесса резко останавливалась и переводила разговор на другую тему. Что-то было такое, о чем говорить было нельзя.

Баронесса имела странички во всех социальных сетях и активно переписывалась с «поклонниками», как она их называла. Учила венгерский язык – как она сама говорила, чтобы мозги не заржавели. Алису она усадила учить немецкий – как сказала баронесса, хорошо воспитанная девушка должна владеть всеми основными европейскими языками. Алиса не считала себя хорошо воспитанной девушкой – но промолчала

У баронессы был и любовник, ему было за семьдесят. Какой-то французский бизнесмен, владелец сети отелей. Как она сказала Алисе с циничной усмешкой – ловить там почти нечего, все отели на семейном трасте, но на подарки его еще можно раскрутить.

Еще баронесса любила и умела готовить… каждый день они шли на кухню, она выгоняла прислугу и учила готовить ее новое блюдо… в основном арабской кухни. Шакшука – что-то вроде яичницы с мясом и овощами, но очень необычная, кус-кус, хусус. Как сказала баронесса – Жоржу точно понравится… и опять усмехнулась. Вот эта вот усмешка, или улыбка, иногда гуляющая по ее губам – и разрушала напрочь образ светской львицы. Делая ее хитрой торговкой с Привоза… как то так, наверное…

Постепенно – начала открывать свою душу и Алиса…

Привоз. Одесса…

Почему то здесь, в теплом и ярком Марселе – Алиса начала вспоминать родную Одессу. Почему… да наверное, потому что Марсель для Франции – эта та же Одесса… южный, многоязыкий, насквозь криминальный город со своим лицом, говором, повадками. Арабы вместо цыган… хотя нет, арабы это нечто особенное, их не сравнить ни с чем. Мафия…

Но здесь жили и люди высшего света, такие как баронесса Боде – их виллы располагались по всему Лазурному берегу…

Если баронесса и была на кого-то похожа, то на бабушку Алисы… учительствовавшую в школе больше пятидесяти лет, преподававшую английский язык и знавшая ее в совершенстве. В ней была строгость… и было то непоколебимое чувство внутреннего достоинства, которое сейчас редко у кого встретишь. Чувство, позволявшее оставаться человеком в самых сложных жизненных ситуациях…

У матери – этого чувства уже не было.

После того, как умер отец – Алиса была совсем маленькой – мама начала искать, и в конце концов нашла. Дядя Леша – никчемный, как она сейчас понимала, совсем не мужчина… нечто такое… в штанах. Мама и бабушка постоянно ругались насчет него. Алиса пару раз послушала их ругань… ничему хорошему услышанное ее не научило…

Дядя Леша не был преступником, но срок отсидел… по глупости. Зарабатывать деньги он не умел, да и не хотел… в сорок с лишним лет он то подрабатывал на каких-то работах, не задерживаясь ни на одной дольше, чем на месяц. А когда работы не было – он месяцами сидел у компьютера или лежал на диване. И выпивал.

Мама сначала ругалась и била его… они дрались на кухне. Потом начала выпивать сама – чтобы меньше ему досталось.

Потом дядя Леша нашел себе работу. Работа не бей лежачего – наемный директор. Директор только для вида – он сдавал в аренду паспорт и сам подписывал документы, не зная, что он подписывает… да и наплевать ему было…

Потом умерла бабушка… первым делом ее родители продали доставшуюся им на халяву (Алиса с трудом вспомнила это слово) квартиру в Одессе. Деньги пошли на выпивку и драп – наркотики.

Потом дядя Леша вляпался…

Он подписал какие-то документы, какие не стоило подписывать, и что называется – «попал». Делом занялась полиция. Дядю Лешу ночью забрали из дома и, когда тащили в милицейский «луноход», сильно избили. Алиса запомнила, как кричала криком, цепляясь на ментов, мать, и как один из ментов оттолкнул ее, и она упала. Потом она долго рыдала на кухне…

А потом – менты забрали и ее…

Алису.

* * *

Последнюю часть своей истории – не всю, конечно – Алиса рассказала баронессе, когда они ездили к врачу, а потом – заехали в рыбацкое селение Каталаны – то самое, которое упомянул Дюма в своем «графе Монте-Кристо». В этом селении по-прежнему была только одна улица, правда, недвижимость на ней стоила миллионы, у обочины стояли кабриолеты и мотороллеры, немногочисленные посетители кафе прятались от солнца за зонтиками – а остальные отдыхающие ушли на пляж. Баронесса затащила ее в какое-то заведение, где ее знали, они заняли отдельный кабинет и заказали шампанское на льду. Как выразилась баронесса – отметить ее полное выздоровление.

– Не рано для шампанского?

– Не будь ханжой милая – отмахнулась баронесса – оставим это для домохозяек. Леди может пить шампанское в любое время дня и ночи и ничего в этом нет.

– Но я не леди… – вырвалось у Алисы

Официант – разлил шампанское и бесшумно удалился

– Как ты познакомилась с Жоржем? – прищурилась баронесса – чувствую, тут кроется очередная занимательная история…

– В Итаке… это бар такой. Ну…

– Для девушек, которые хотят познакомиться – подсказала баронесса – и ты познакомилась. Он к тебе подошел или ты к нему?

Алиса грустно усмехнулась

– Я к нему.

– Ну и правильно – сказала баронесса – современные мужики ни к чему не годны, даже подкатить к женщине красиво не могут, приходится все делать самой. Видела ту парочку, в углу?

– Да.

– Позволь тебе представить – местный префект и его мальчик.

– Мальчик?!

– Ну, да. Наш местный префект, как бы это сказать… не проявляет интереса к женскому полу. Да? Все мужчины нынче… по парам.

Алиса не могла не рассмеяться.

– Господи…

– Вот, а нам уже – что остается. Но Жорж, как я понимаю, поддержал твою смелую инициативу

– Я подсыпала ему клофелина… – ляпнула Алиса

– Ого. Вот это решительный поступок… уважаю. Брать мужчину в плен, несмотря на ни на что. Ты даже решительнее меня в молодости.

Алиса вдруг поняла, что только что она сказала.

– Я…

Баронесса цинично усмехнулась и подняла бокал с шампанским.

– Так мы с тобой коллеги, милая. За это не грех и выпить.

И пригубила, внимательно наблюдая за реакцией Алисы

Та была в полном смятении

– Как. Но вы же…

– Как? Как и ты, милая. Из-за мужчин.

Глаза старухи внезапно стали очень нехорошими, а в голосе стал похрустывать ледок

– В сороковом году мне еще не исполнилось шестнадцати. Началась война. Наши мужчины – не отстояли страну. Хотя кричали, что они чуть ли не потомки римских завоевателей, благородные галлы. За пятьдесят шесть дней все было кончено. Боши ворвались в Париж. Правительство разбежалось. Армия была разгромлена, бежали кто куда – кто в Англию, кто в колонии, оставляя нас на произвол судьбы. Адольф Гитлер не поленился приехать, чтобы лично принять от нас капитуляцию. Герой Великой войны Петен стал коллаборационистом. Страна была отдана гитлеровцам на произвол судьбы. Немногие вступили в сопротивление, большинство предпочло попытаться выжить, сотрудничая с врагом. А были и такие, кто решил подзаработать на оккупации…

Старуха отпила из бокала и продолжила

– Мы жили в Париже. У моего отца было несколько отелей, земли, он жил широко, покровительствовал художникам, собрал очень неплохую коллекцию произведений искусства. Он решил, что раз он не еврей, то и бежать ему незачем. Увы… в Париже в те времена решали кто еврей, а кто нет очень нехорошие люди.

…

– Нас притащили в гестапо, на улицу Лористон – голос старухи становился все суше – во времена оккупации в Париже было несколько гестапо, и только одно немецкое – немцы предоставили нам право убивать друг друга. Это гестапо было организовано на пару полицейскими и уголовниками – ублюдки быстро сговорились и начали работать вместе. Они хотели, чтобы отец показал им, где было спрятано золото… он им и так готов был все отдать – а они не верили, что это все что у нас есть… а может, им было плевать. Чтобы добиться от отца искренности – они пустили меня по кругу на его глазах…

Алиса вздрогнула, хотя баронесса была неподвижна как камень. И так же холодна.

– Потом я оказалась на улице, мне только что исполнилось шестнадцать лет. Один из подонков, бывший флик – взял надо мной шефство. Я спала с немецкими офицерами, выуживала у них деньги. И отдавала их ему. Такова была цена, чтобы продолжать жить в оккупированном Париже и не оказаться в печи в одном из подвалов домов. Где они сожгли моего отца, когда он стал им не нужен…

Алиса с ужасом слушала, казалось, что речь шла про нее, про ее жизнь в Одессе, которая так страшно напомнила о себе. Менты и уголовники, открытое сотрудничество, жестокая эксплуатация и торговля людьми. Только вот Украина не была никогда оккупирована.

Или… была?

– Потом – пришло освобождение… нас освободили американцы и британцы. Конечно, все сразу стали партизанами. В последний день просто быть партизаном. Знаешь, что такое горизонтальный коллаборационизм, милая? Это когда мужчины – заставляют женщин отвечать за все. Они были слабы, и знали что слабы – а всю злобу и негодование за то, что были так слабы – вымещали на нас, женщинах. Они наказывали нас за то, что мы спали с оккупантами, которых они пустили в страну.

…

– Несколько ублюдков из местных набросились на меня, потащили меня по улице, избивая и осыпая ругательствами. Нас было несколько – таких вот бедняг, которых притащили на площадь в нашем райончике и стали решать, что с нами делать. Попутно избивая нас. Кто-то предлагал сжечь в печи. Кто-то переехать автомобилем. Это были простые люди… пекари… парикмахеры… механики. Люди жестоки, милая. Слабость – делает их еще более жестокими.

…

– Мой будущий супруг был офицером Сопротивления, он был заброшен в Париж как агент Сопротивления вместе с дедом твоего Анхеля. Они увидели, что происходит и разогнали эту толпу…

Глаза старухи потеплели…

– Мой Вадим… у него был автомат… немецкий автомат. Одна очередь – и все эти мерзавцы разбежались. А я лежала у фонтана, который давно не работал, и думала… боже, такой Аполлон, а я как выгляжу…

Баронесса вздохнула

– А всего лишь через год мой Вадим подвел меня к одному французскому генералу, и сказал ему: мой генерал позвольте представить вам мою жену. Генерал учтиво склонил голову и поцеловал мне руку, а я тряслась, как осиновый лист… не дай Бог меня кто-то узнает, что тогда будет. Догадываешься, что это был за генерал?

…

– Де Голль, милая. Генерал Шарль де Голль, президент Франции, «le connetable». Вадим никогда не предавал его, оставался с генералом до конца. Даже во время мятежа парашютистов в Алжире он без колебаний встал на его сторону… хотя он был в Алжире и это грозило ему смертью. Такие уж они, русские гвардейские офицеры.

– Русские… офицеры? – потрясению Алисы не было предела

Баронесса внимательно посмотрела на нее… очень внимательно.

– Ага… Жорж тебе не сказал… вот же скрытный мерзавец.

…

– А ты думала, откуда он так хорошо знает русский язык?

– Георгий говорил, что его прадед был из России, но…

– Вы женаты?

– Да… уже три года.

– Тогда поздравляю. Ты теперь княгиня Лобанова-Ростоцкая, самая настоящая. Конечно, сейчас титулы мало что значат, но…

Баронесса долила и свой бокал, и бокал Алисы

– Чин-чин?

* * *

03 апреля 2018 года. Марсель, Франция

* * *

– Ты подонок – убежденно сказала баронесса Боде, едва только Анхель переступил порог ее дома

– Где она?

– Потом ее увидишь. Пойдем-ка…

Она вытащила его на террасу. Где-то там, у обрыва – бессильно билось в скалы море

– Что же ты творишь? Что же ты творишь, мальчик – заговорила по-русски баронесса – она еще совсем ребенок. И влюблена в тебя как кошка. А ты научил ее убивать. Что же ты сделал. Она должна детей тебе рожать.

– У нее не может быть детей. И это не исправить.

Баронесса закурила…

– Так ты из-за этого? Браво. Твой дед сделал с тобой то, что ему не удалось сделать с твоим отцом. Он искалечил тебя и превратил в законченного негодяя. Который может воспользоваться женщиной. Как пользовался он в своей жизни. Поздравляю. Браво.

– Прекрати.

– Нет, не прекращу. Правду ты тоже должен слышать. Хотя бы несколько раз в своей жизни. Хотя бы от кого-то.

– Как будто ты не убивала.

– Убивала – подтвердила баронесса – но это совсем другое.

– Тоже самое.

– Другое. Я защищалась. И не спорь со мной.

Анхель посмотрел баронессе в глаза

– Ты знаешь ее судьбу?

– Она мне кое-что рассказала – подтвердила баронесса

– Но не все, спорим. Когда я нашел ее в Одессе, она была в рабстве у банды подонков. Среди которых были бывшие и действующие офицеры полиции. Они заставляли ее снимать мужчин в барах, приводить на квартиру и там грабить. Ее продали в рабство родители, у которых не было иных радостей кроме как алкоголь и наркотики – продали, потому что наделали долгов и не могли отдать. Она не смирилась. Пыталась бежать. Несколько раз. Ее ловили – офицеры полиции. И били. Ногами в живот. От того у нее не может быть детей.

…

– Я заставил ее убить одного из них. Она это сделала. Это выглядит жестоко, но… иначе она потом не смогла бы жить с этим. Мстить надо своей рукой.

Баронесса раздавила недокуренную сигарету о мрамор

– Господи, что же сделали с Россией – сказала она – что с ней сделали. Откуда все это. Я не русская – но и я едва могу терпеть подобное. Даже не могу представить, что чувствуете вы.

– Ты русская – сказал Анхель – русский это не состояние крови. Русский это состояние души. Русским можно стать.

– Слова твоего деда

– Я знаю.

– Что теперь?

Анхель смотрел в сторону моря

– Они опознали ее в Ливане, приходится предполагать, что они точно знают, кто она такая. Придется зачистить…

На лице баронессы отразилось презрение и гнев

– Зачистить всю эту банду торговцев живым товаром. Зачистить концы. Надо было сделать это еще тогда, но у меня не хватило времени. Да и кто тогда что знал.

Баронесса нехорошо улыбнулась

– А вот это правильно. Такие подонки жить не должны. Поезжай, а мы будем ждать тебя здесь, я и твоя девочка.

Анхель улыбнулся

– Только плохому ее не учи, бабушка

– Всему плохому меня научил лучший друг твоего деда, внучек… Да и дед твой… принял в этом посильное участие…

Анхель вытаращил глаза. Баронесса расхохоталась

– Как приятно, что я еще могу шокировать подрастающее поколение. Шучу. Конечно, я не изменяла Вадиму с твоим дедом, не переживай. Поезжай, я найду, что сказать Совету

– Спасибо

Глаза баронессы снова заледенели

– Убей их. Они поганят землю, на которой живут. Нашу землю. И жить они не должны. Убей их… Всех…

Анхель повернулся и пошел в дом. Баронесса смотрела ему в спину, а когда он скрылся за тюлем, в последний раз прошептала

– Убей…

* * *

– Георгий!

Он едва успел раскинуть руки – она повисла на нем.

– Ты приехал…

* * *

Запах духов, вкус помады… Тонкая рука на твоем плече, гладкая словно шелк кожа. Легкое дыхание, ощущение тепла. Глаза, смотрящие прямо тебе в душу. Ты приехал – на испанском, она в быту уже разговаривала на испанском, не на русском.

И чудовищное чувство страха и вины, гнетущее, давящее, пригибающее к земле. Страха за то, что однажды он не сможет ее защитить. И вины – за то, что он с ней сделал.

Ты приехал…

Это не ее шрам. Это твой шрам. Твой страх и твой позор – шепчет кто-то в ухо – ты отправил ее туда, потому что сам не пошел.

Ты приехал…

В первый раз он познал женщину, когда дед со своими товарищами – взяли его в офицерский бордель. Ему было четырнадцать. Дело было в Чили, были последние годы и месяцы диктатуры, Они многие туда перебрались, в Аргентине было уже откровенно плохо, а в Чили – еще ничего. Бригадира Мишеля Краснова, самого опасного человека в Чили, командира эскадронов смерти, который работал только по верхушке коммунистической и социалистической партий, по врагам государства – назначили руководить санаторием для высшего командного состава чилийской армии. Там было весело, там принимали самых разных гостей… в те дни там отдыхал южноафриканский полковник из БОСС12 и люди генерала Стресснера13. Было весело, чилийские вина в мире тогда никто почти не знал, но они были так же хороши… и над всеми на этим, над надрывным весельем – висела черная тень конца. Все понимали, что времена изменились, и их мирок – это ненадолго. Самые умные – уже продумывали варианты ухода в тень, на дно. Дед тоже продумывал – он всегда был умным. Но он всегда люто, искренне верил что – что бы не происходило в ближайшие десять лет, двадцать лет, тридцать лет – однажды их снова призовут, однажды они снова станут нужны. Маятник истории – устремится в противоположном направлении – и снова провернется кровавое колесо…

Тогда они много пили, а потом поехали в бордель, в город – они все, парагвайцы, тот полковник из БОСС. Бордель был проверенным, коммунисток там точно не было – проверять надо было, потому что в страну проникали подрывные элементы и было настолько опасно, что члены хунты не передвигались на машинах, у каждого был свой вертолет и каждый день – эти вертолеты совершали посадку на крышу здания одного из первых в Сантьяго небоскребов, ранее принадлежавшего американской телефонной и телеграфной компании. Там, на последних этажах – находился уже много лет центр власти страны.

Вот, они приехали в бордель, и стали выбирать девиц, а потом подвыпивший южноафриканский полковник хотел взять сразу двух, но с двумя он явно бы не справился, он бы и с одной, честно говоря, не справился, потому что напился изрядно… но было уже заплачено. И кто-то крикнул – Ангелито, вот твой шанс. Давай, стань мужчиной…

И он стал.

Он помнил ее глаза. Он не хотел, но она сказала – давай, а то меня побьют…

Его дед очень уважал страх. Любил страх. Его всегда окружал страх. В отличие от многих других – он прятался за высокими заборами, часто они жили на обычной гасиенде, в дорогом районе под Буэнос-Айресом, типично местной, испанской, с дверями на уровне земли. Можно было войти… в доме было оружие, много оружия – но все равно можно было войти.

Никто не вошел. Дед усмехался – боятся…

Боятся…

Вот это – отсутствие страха – было самым важным. Не бояться – совсем не бояться – научил его дед. Этому же – не бояться – он научил и ее. Как умел.

Когда у тебя с детства изломана судьба, когда ты не более чем половая тряпка, о которую вытирают ноги – очень легко сломаться. Она не сломалась… он сразу это понял. Не сломалась, несмотря ни на что, в ней все еще горел тот огонек, что делает человека свободным и сильным. Он всего лишь раздул этот огонь – в смертельное для других пламя…

Он вдруг понял, что она не спит. Смотрит на него.

– Морена… – тихо проговорил он, назвав ее не по имени, как обычно, а по оперативному псевдониму, который она выбрала себе сама, отказавшись от себя прошлой и став другой. Морена. Богиня зимы. Ангел смерти…

Его рука нащупала едва заживший шрам

– Больно?

Она покачала головой

– Я справилась. Слышишь?

– Знаю.

– Я справилась…

Она свернулась клубочком

– Я справилась. Ты не представляешь, насколько для меня это важно.

– Знаю.

Она покачала головой, едва видимая в темноте.

– Нет. Не знаешь…

…

– В Париже на вокзале ко мне пристали трое ублюдков. Муслики. Один из них сказал – ну что, белая шлюшка, поиграем.

– И что ты сделала?

– У меня была бутылка. Одного я ударила по голове… бутылка разбилась. Второму разрезала лицо. Третьему чуть не вырезала глаза осколком стекла.

– Кто-то видел?

– Нет. А если и видел, вряд ли полиция заинтересуется этим. Город оккупирован мусульманами, они такое творят…

– Отпечатки?

– Нет.

Он вздохнул

– Я жалею, что научил тебя…

– Нет!

…

– Нет, ты был прав. До этого… каждый мог… понимаешь, у меня не было ничего, я ничего не могла сделать с тем чтобы…

– Не думай об этом… – приказал он – просто забудь. Ничего этого не было. Забудь.

– Но это было! Понимаешь, было!

…

– Чтобы со мной было сейчас? Меня бы, наверное, уже убили, или я заразилась бы всем, чем только можно. Меня использовали. Я не могла ничего сделать с теми, кто творил со мной такое. Но теперь я могу. Я могу дать отпор.

– Спи.

– Я люблю тебя. И сделаю все, что ты скажешь.

– Спи. Обо всем – завтра.

– Хорошо…

Он вслушивался в ее дыхание… оно стало спокойнее. Надо бы и ему поспать… но он вряд ли заснет.

Страшен мир…

Мир всегда был страшен – и он не питал насчет этого ни малейших иллюзий. Мир был страшен, кровав, жесток… что говорить, если его мать расстреляли сразу после его рождения и сделали это – по приказу его деда. Он ведь узнал об этом только после смерти старика…

Его самого учили отвечать на зло – злом. Учил дед. Учили инструкторы в школе спецназа в Коронадо. Учили в Школе Америк. Он делал то, чему его учили, но никогда не задумывался – а где конечная точка? Где финал всего этого.

А теперь он думал.

Она ведь была права. Что бы с ней сделали, если бы она не выбрала именно его? Что бы с ней было сейчас?

А что с ней сделал он? В кого он ее превратил? В убийцу, которая мстит так жестоко поступившему с ней миру?

А что делать? Что делать с теми тремя уродами на вокзале? Или уродами в полицейской форме которые ее били и насиловали?

Только одно – убивать.

Вот он и научил ее – отвечать на зло – злом.

Однажды к Конфуцию пришли ученики и спросили: учитель, чем нужно отвечать на зло? Может быть, на зло следует отвечать добром, как и полагается порядочному человеку?

И Конфуций ответил: нет! Нельзя отвечать добром на зло! Если вы ответите добром на зло – то чем же вы ответите на добро?

Нет… не заснуть. Не заснуть хотя бы потому, что он знает, ему уже сказали – кто-то ее ищет, кто-то взял след и ищет. И почти наверняка это ЦРУ. А они умеют искать. Он это знал, потому что и сам на них работал.

Так как они ищут – они ничего не найдут. След – ведет в заоблачные выси, где нечем дышать. Есть люди, которые имеют право убивать безнаказанно, и никакой закон, ни явный, ни тайный не может их остановить. Он – один из них. Теперь и она.

Но в Одессе все равно – кроется опасность. Там есть ее прошлое. Единственная ниточка, потянув которую, можно размотать весь клубок. А значит, ее надо оборвать.

Во что бы то ни стало.

Запутать концы. Утопить их в крови…

* * *

– Сколько их было?

– Двое.

– Когда они появились?

– Там, в горах. Мы свернули… ну чтобы… Я уже практически закончила с шейхом, когда они набросились на нас. Я не заметила, как они подошли к машине. Проявила неосторожность.

– Было темно.

– Но я убила их. Это точно.

– Кто они были?

– Менты… полиция. Они говорили… как говорят в Одессе.

– Где они тебя опознали? Вспоминай.

Она села на диван… прокручивая в голове ленту событий. В отеле? Нет. Тогда где?

Казино… стоп

– Казино.

– Они были в казино? Сколько их было?

– Я… не помню. Я отвлеклась… на объект.

– Вспоминай…

– Я не…

– Иди сюда. Сядь.

Она послушно села. Георгий – снял с шеи цепочку с крестиком, вытянул руку вперед, чтобы крестик свисал с пальцев на длинной цепочке.

Крестик начал раскачиваться, описывая круги…

– Смотри на крестик. Слушай мой голос. Только мой голос…

* * *

– Просыпайся!

Она открыла глаза, не понимая, что с ней произошло. Легкая растерянность… непонимание где ты…

Он никогда не делал с ней такого… она даже не знала, что он владеет искусством гипноза

– Их было четверо. И еще двое, похожих на арабов. Они сидели за столиком в казино – сказал он – потом ты заметила их краем глаза на стоянке. Но значения не придала.

– Но они видели не меня. Они видели танцовщицу в поисках клиента.

– Арабы да. А эти… из Одессы? Они точно знали, кто ты, судя по всему.

…

– Я… ошиблась, да?

Он улыбнулся… она знала, когда он улыбается искренне, а когда нет – улыбка была искренней

– Помнишь, что я тогда тебе сказал? Там, в Одессе?

– Убить плохого человека это хорошо?

– Именно. Это я ошибся. Не зачистил концы.

…

– Придется исправлять.

Далекое прошлое. 1990 год. Аргентина

На самом деле – Ангел не был профессиональным убийцей. Хотя и убивал.

Его прадед, князь Александр Лобанов-Ростоцкий – сумел эвакуироваться из Крыма и вывез семью, в том числе и маленького сына, Михаила, который был вывезен из России еще ребенком и почти ничего не помнил. Во Франции – их никто не ждал. Князь Александр – служил в Иностранном легионе Франции и как полагается – после пяти лет службы получил гражданство республики и новое имя – Алан Пратини. Это имя ничего не значило – кроме того, что оно было не русским, и теперь он меньше привлекал внимание ОГПУ, которое все двадцатые и тридцатые годы вело войну против русских подрывных эмигрантских организаций, основное гнездо которых – было в Париже….

Потом князь Александр бесследно исчез – многие увидели в этом руку ОГПУ, хотя ничего определенного утверждать было нельзя.

Сын князя Александра, Михаил Лобанов-Ростоцкий, он же Мишель Пратини – закончил Сен-Сир и служил во французской армии, уже на офицерской должности – как полноправный гражданин республики. Выжив во время катастрофы 1939 – 1940 года – он сумел эвакуироваться в Англию, и там – примкнул к Свободной Франции Шарля де Голля. Там же – он получил первый в своей жизни урок разведподготовки – от британской разведки, которая готовила нелегалов для заброски на континент. Он даже работал с шестым эскадроном САС, который состоял в основном из бельгийцев и после войны стал первым парашютно-десантным эскадроном новосозданной бельгийской армии.

С де Голлем – он вернулся в Париж, и с де Голлем он был, когда тот разогнал нерешительное и продажное правительство Четвертой республики и основал пятую республику – с собой во главе. Фактически это была диктатура.

Мишель Лобанов-Ростоцкий нашел себя в СДКЕ – Службы внешней документации и контрразведки. Он быстро продвигался вверх по служебной лестнице, выполняя различные поручения в Африке – подрывая и убивая. Его начальниками и друзьями были генерал Константин Мельник, русский руководитель спецслужб при де Голле, граф Александр де Маранш14, в будущем генеральный директор СДКЕ и человек, который внес огромный вклад в поражение СССР в Афганистане и в уничтожение СССР как такового, и Жак Фоккар15, «месье Африка» один из ближайших соратников де Голля, создатель Службы гражданского действия – организованных государством ультраправых банд для расправы с неугодными. Эти ультраправые получили удостоверения, похожие на полицейские и полиция ничего с ними не могла сделать.

В 1974 году президентом Франции стал Валери Жискар де Эстен. Он был представителем умеренных голлистов, что, по мнению голлистов неумеренных – означало, что он был почти что коммунистом. Несмотря на то, что де Маранш оказывал г-ну президенту очень важные для него услуги (супруга президента спала с Аленом Делоном, а сам г-н президент – с годящейся ему в дочери моделью Сильвией Кристель, исполнительницей роли Эммануэль в одноименном фильме, де Маранш помогал все это скрывать) – голлисты почувствовали опасность. За каждым из них – было слишком много крови, как во Франции, так и за ее пределами. 1968 год напугал многих… и левые и правые почувствовали опасную слабость государства и свободного мира в целом.

Мишель Пратини отправился в Аргентину главой группы французских советников. Там же – нашли свой приют самые разные люди, от белогвардейских офицеров до бежавших из Европы нацистов. Сама Аргентина была нестабильна, вот – вот мог произойти левый переворот, как в других странах Латинской Америки. Там – Пратини и его люди – вошли в контакт с белогвардейским подпольем, которое имелось в Аргентине и с нацистским подпольем – избежавшими возмездия высокопоставленными эсэсовцами, многие из которых жили в Парагвае под покровительством диктатора, генерала Стресснера, и в Аргентине, в Сан-Карлос де Барилоче. Состоялось совещание, в ходе которого эти люди поставили задачу не допустить коммунизации Латинской Америки. Считается, что задачи ставило ЦРУ – но на самом деле, тогда ЦРУ было полностью поглощено происходившим во Вьетнаме, а сами Соединенные штаты Америки – не имели никаких моральных сил для нового крестового похода против коммунизма.

Тайная организация начала действовать почти сразу, войдя в контакт с высокопоставленными офицерами. В 1973 году – в Чили произошел переворот, он стал известен по фразе «в Сантьяго идет дождь» – кодовая фраза к началу восстания в армии, и по героической и безнадежной борьбе местных коммунистов и их президента Сальвадора Альенде, погибшего в президентском дворце, защищая его от идущих на штурм армейских частей. История Альенде потрясла весь мир – но никто ничего не смог сделать. Несколько сотен активистов погибли в боях, столько же расстреляли на стадионе, часто после чудовищных пыток. Пришедшая к власти группа военных во главе с командующими родами войск – армии (генерал Аугусто Пиночет), флота (адмирал Хосе Мерино), ВВС (генерал Густаво Ли) и карабинеров (генерал Сезар Мендоса) – ввела в стране осадное положение. Офицеры и солдаты, отказавшиеся поддержать мятеж – были арестованы, многие были расстреляны16.

В 1976 году военные выступили против законного президента Аргентины Исабель Перрон – ее отстранили от власти, вместо нее к власти пришла хунта в составе генерала Хорхе Рафаэля Виделы, адмирала Эмилио Эдуардо Массеры и бригадного генерала Орландо Рамона Агости17. До этого – правительство Исабель Перрон продемонстрировало явную неспособность обеспечить порядок в стране. Красные наступали, в провинции уже появились партизанские отряды леваков – марксистов и маоистов, лагеря подготовки, революции можно было ждать с минуты на минуту. Пришедшая к власти хунта – погрузила Аргентину во власть страха, страха настолько всеобъемлющего, что он чувствуется в стране и поныне. Собственно говоря, самой крови было пролито немного – Аргентина не идет ни в какое сравнение с массовыми репрессиями, какие имели место в СССР. Но удар по обществу, настроенному явно левацки, марксистски, маоистски и даже троцкистски – был нанесен столь сильный, что последствия его видны и поныне.

Суть метода была в следующем: внутри армии и полиции создавались тайные ячейки правых и ультраправых, которые имели одну цель – спасти страну от коммунизма. Это были небольшие ячейки, которые открыли охоту на людей – точнее, на тех, кто словом или делом поддерживал левые идеи. Причем это не обязательно были повстанцы, это могли быть журналисты, профсоюзники, даже депутаты. Эти тайные группы, выбирали цель, следили за ней, потом похищали и убивали. Демонстративных расправ почти не было – люди просто пропадали, один за другим и никто не мог сказать, где они. Не было никаких судов, не было публичных выступлений, просто каждый знал, что участие в митинге, неосторожное высказывание, перечисленные не туда деньги – могут стать последними. Те кто это делал – не получали приказов и не отчитывались в их выполнении – они просто делали то, что считали нужным. Прикрывая и поддерживая друг друга по службе – они быстро продвигались по служебной лестнице и в короткое время достигли немалых высот. Численность и личный состав тайных эскадронов смерти – неизвестен и поныне.

Никто не знает, во что бы все вылилось в конечном итоге – марксизм удалось подавить в очень короткие сроки и больше к нему не возвращаться. Военных правителей Аргентины погубила наглость – они решили вернуть Мальвинские острова, которые были известны всему миру как Фолкленды. Если бы это решение было принято несколько лет назад – шансы на успех были бы сильно выше пятидесяти процентов – потеряла же Британия Британский Гондурас, и ничего. Но в Лондоне сидела Мэгги Тэтчер. Война за Фолкленды обернулась национальным позором – хотя мало кто знает, настолько близка к поражению была Великобритания, и какие усилия были предприняты британскими и другими спецслужбами, чтобы Аргентина не смогла закупить новую партию ракет Экзосет и попробовать на следующий год еще раз. Но факт тот, что продемонстрированная военными Аргентины неспособность отстоять страну и ее национальные интересы – лишила их уважения в народе, а потом и власти. Пратини кстати предлагал открыть террор уже против Великобритании, поддержать ИРА – его не послушали. Новые попытки взять власть – три попытки мятежа «карапинтадас18» уже ничего не дали.

Тем временем, ситуация снова начала меняться.

Джимми Картера, президента США, провозгласившего своим кредо политическую благопристойность – сменил на своем посту Рональд Рейган, объявивший крестовый поход против Империи зла – Советского Союза. Одним из его тайных советников стал вынужденный уехать из Франции граф Александр де Маранш. Началась вторая волна войны против коммунизма – резкое обострение в Афганистане, грязные войны в Сальвадоре, в Никарагуа, вторжения на Гренаду, потом и в Панаму. В Сальвадоре – посол США Джон Негропонте практически в открытую превратил посольство в штаб-квартиру эскадронов смерти. Казалось, все идет как надо, но тут появилась третья сила и новая опасность, которую все проглядели.

Наркотики.

Первые факты криминального производства героина – были зафиксированы как раз в Чили в середине семидесятых, но с проблемами наркопроизводства в Чили разобрались совсем просто. Времена тогда были патриархальные, невинные можно сказать – членам хунты и в голову не пришло зарабатывать деньги травя своих и чужих сограждан белой смертью – как через десять лет решил Антонио Норьега в Панаме. Лаборатории разгромили, задержанных наркоторговцев привезли на карьер, экскаватор вырыл траншею, солдаты дали залп – и так было покончено с наркопроизводством в Чили. Но один из тех, кого расстреляли – чудом выжил и сумел бежать из страны в Колумбию, где и стакнулся с местными контрабандистами, самым удачливым из которых был Пабло Эмилио Эскобар Гавириа. Так начиналась история массовой наркотизации Америки – история кокаина, без которого нельзя понять историю Латинской Америки последних тридцати лет. Наркотики изменили даже историю Кубы19. Впервые – континент обрел настоящий экспортный товар, за который люди готовы были платить деньги по всему миру. Впервые – деньги хлынули в некогда нищие страны потоком, разом меняя и обесценивая все, что было до этого. Глупо убивать крестьян, которые понадобятся тебе для выращивания коки. Глупо крестьянам идти в партизаны – ведь урожай коки дает возможность весьма сносно жить, а враги – это не богатеи, а вон тот американский самолет с пестицидами. Глупо свергать правительство, когда его можно просто купить, и неважно какое оно будет – правое или левое. Левое даже лучше – обойдется дешевле.

Так изменилось все – буквально в несколько лет. Теперь – бывший партизан мог сражаться рука об руку с бывшим карателем эскадронов смерти против местной полиции и американской DEA. Командир партизанского отряда становился богатым человеком, сдавая часть территории, которую контролировал его отряд под посадки коки. Полицейский становился богатым человеком, если просто смотрел в сторону, когда надо. Идеи разом потеряли смысл – причем все идеи, как правые, так и левые. Смысл стали иметь только деньги…

Ангел поступил на флот… он не был замаран действиями хунты – и продвинулся по службе достаточно быстро. Он сдал экзамены и стал членом группы тактических водолазов – спецназа ВМФ Чили. По межгосударственному соглашению – его направили на курсы подготовки спецназа ВМФ США в Коронадо…

08 апреля 2018 года. Словакия, Братислава. Банска быстрица

Про Россию Анхель когда-то знал очень мало…

Он родился и вырос в Латинской Америке – и Россия была для него всего лишь далекими воспоминаниями деда, его товарищей по Суворовскому союзу, фотографиями, сложным и странно звучащим языком, которому его учил дед помимо испанского с самого детства – да лютой, звериной ненавистью к коммунистам, которую испытывали все, кто его окружал. Для деда коммунисты были как крысы и тараканы, коммунистов он беспощадно истреблял всю свою жизнь. То, что при этом он истребил и немало других людей, дед считал неизбежными, досадными но допустимыми потерями. Часто разговоры деда и его сослуживцев сводились к тому, что вот когда-то давно дали волю интеллигентам, марксистам и прочей швали и потеряли страну – и потому надо убивать не колеблясь, отрубать голову змее раньше, чем она тебя ужалит.

В центре подготовки боевых пловцов в Коронадо, и позднее, в школе Америк, выпускающих специалистов по борьбе с партизанским движением и терроризмом – такой ненависти не культивировалось. Тем не менее – они убивали красных. Они пели песни про то, как убивают красных. И все понимали – их готовят для того, чтобы убивать красных. То есть, русских.

Дед дожил до девяносто шестого года двадцатого века и в последние годы своей жизни, отсиживаясь в Испании, где он скрывался от ордеров на арест за массовые убийства в период диктатуры – он здорово разочаровался в том, что он делал всю жизнь. Когда Анхель последний раз говорил с дедом – это было в девяносто третьем, тот размахивал руками и говорил, что американцы должны помочь России, если не хотят возрождения красной угрозы. И много матерился… а пьяные слезы текли у него из глаз. Дед говорил, что свободный мир предал их и сильно об этом пожалеет.

Много лет спустя, искалеченный духовно после трех лет иракской бойни, бессмысленной и страшной тайной войны, когда они все захлебнулись в чужой и своей крови, он вернулся к себе и начал готовиться к смерти – потому что жить после того, что он увидел, а главное – сделал – он не мог. В таком состоянии – его нашла баронесса Эвелин Боде, которая входила в некую структуру с центром в Европе, о которой никто и ничего толком не знал, но которая брала свое начало в тайных организациях Белой Гвардии, созданных в двадцатых и тридцатых годах для противостояния с ОГПУ, а позднее – с НКВД.

Баронесса настояла, чтобы он совершил поездку по России, и сам принял решение – стоит ли отдать остаток жизни для тайной службы этой стране, которой в двадцатом веке досталось ничуть не меньше, чем Германии – а может и больше.

Россия потрясла его.

Он увидел величие и низость, богатство и нищету, доброту и неисчерпаемую злобу. Во многом запутавшаяся, безжалостно преследуемая западным миром, но все еще зло огрызающаяся страна, в которой жил его народ. Люди, говорящие с ним на одном языке – просто те, деды и прадеды которых остались здесь, в то время как прадед Анхеля уехал. Страна, разорванная на куски – он видел, сколько русских осталось на чужбине, отрезанные кое-как проведенными границами. Он увидел Украину… великий русский город Киев, некогда цитадель русского консерватизма, где жил основатель Азбуки20, депутат Пуришкевич – и во что это все превратилось теперь.

И он решил, что воевать за Россию – стоит.

Одно из первых заданий – и божье провидение – привело Ангела в Одессу. Одно из первых – но далеко не последнее. Ангел принял решение – и неукоснительно следовал ему. Теперь его друзья стали врагами, а враги – друзьями.

Тайная структура – долго искала контактов внутри страны, контактов на самом верху – и наконец, нашла. Конечно… мало радости в том, чтобы иметь дело с наследниками дела Дзержинского, Ягоды и Ежова – палачей своей страны. Но… времена не выбирают, в них живут и умирают. Со своей стороны – люди, на которых они вышли, сильно удивились самому факту существования тайной структуры, чьи корни были в белой эмиграции, а чьи ветви – уходили в заоблачные выси политического олимпа Запада, куда они сумели проникнуть во время совместной борьбы с коммунизмом. Однако, Кремль заинтересовался предоставленными возможностями – и оказался прав. Во многом – именно этими тайными связями и тайным сотрудничеством объяснялся неожиданный внешнеполитический взлет России, многочисленные провалы антироссийских акций, подчас весьма болезненные. Это было обусловлено тем, что тайная организация проникла туда, куда ходу не было никогда и никому – в коридоры ведущих западных университетов, в тайные связи британских и американских фондов и структур, в закрытые клубы, в корпорации. Все эти системы, созданные Западом для господства над миром имели один существенный изъян – они были прекрасно защищены от атаки извне, но никак не защищены от атак изнутри. Среди своих – царило абсолютное и не подвергаемое сомнению доверие – иначе было просто нельзя работать издержки были высоки. Но теперь – были люди, кто были внутри системы – и методично подрывали ее изнутри.

Тем не менее, и до сих пор контакты Кремля и его зарубежных контрагентов были ограниченными и происходили в обстановке абсолютной секретности. Все – и Кремль, и те кто сидел по другую сторону стола – понимали, что в России найдется немало людей, которые с радостью обменяют горячую информацию на виллу в Майами… да и не просто на виллу – а на возможность жить на Западе. И чтобы это изменить – потребуется кропотливый труд многих поколений, по выращиванию хозяев своей страны – настоящих, а не таких, которые считают хозяйствованием оголтелое воровство всего и вся.

Почему все так печально? Почему казалось бы правильные ребята, с правильным пролетарским происхождением, ходившие в правильные школы и слушавшие от родителей правильные советы – дорвавшись до власти почти становятся наглыми, лживыми, потерявшими берега клептоманами? Да потому что – все так. Из ничего – никогда не получится нечто.

Чтобы страна жила – нужен не только народ, но и элита. И не пролетарского происхождения – эти будут, кто яростно утверждаться самодурством, а кто жадно жрать, компенсируя недоеденное в детстве. Люди с чувством собственного достоинства, которым не позволит продать интересы страны в обмен на счет в оффшорке осознание того, что это их страна. И им – а так же их детям и внукам – ей править.