Читать онлайн (Не) молчи бесплатно
Пролог
«При первом же случае Адам всю ответственность свалил на женщину».
(Нэнси Астор, первая женщина, избранная в британский парламент)
Глава 1
Нина.
Противный стук нервирует и вызывает во мне волну праведного гнева на оборзевших соседей, затеявших чертов ремонт. Я, конечно, все понимаю, но сегодня же воскресенье. Неужели, так трудно не планировать шумные работы хотя бы на выходные? Тем более, это просто незаконно! Мало того, что бесконечное сверление стен продолжается весь день, так еще и вечером нет покоя! Днем – еще ладно, особенно в будни, когда я на работе. Но, блин, в воскресенье!
Вот уже час я брожу из угла в угол, стараясь успокоиться. Но душераздирающий визг какого-то нового инструмента, от которого задрожала стена, заставляет меня броситься к двери и выскочить на лестничную площадку в одном халате и тапках.
Подскакиваю к соседской двери и тарабаню по ней, что есть силы. Мне уже плевать на приличия, и на свой внешний вид тоже пофиг. Я просто хочу хоть пару часов тишины!
– Что надо? – с вызовом спрашивает здоровенный верзила, распахнув двери.
Он на две головы меня выше, и я сразу тушуюсь, ощущая от него угрозу. Но потом вспоминаю, зачем пожаловала, и выпрямляю плечи.
– Пожалуйста, – говорю, стараясь, чтобы звучало вежливо, но это не особенно удается, – прекратите шуметь.
– Вопросы не ко мне. Мне приказано, я делаю, – говорит этот здоровяк нагловатым тоном.
Еще и смотрит на меня, как на блоху надоевшую.
А ведь, я культурно попросила!
– Сегодня воскресенье! – повышаю голос, почти переходя на визг. Нервы уже на пределе, следующий шаг – рукопашная, – вы не можете проводить шумные работы!
Здоровяк в потной майке нагло улыбнулся, глядя на меня.
– А кто мне запретит? – и наглец улыбнулся. Только улыбка эта больше похожа на оскал. – Ты, что ли?
И этот мужик сально усмехнулся, глядя в вырез в, запахнутом наспех, халате.
Будь у меня хоть капля чувства самосохранения, я бы давно ретировалась в свою квартиру, заперлась на два замка и сидела бы мышкой. Но сие полезное качество покинуло меня аккурат перед разводом. В тот миг, когда я увидела, как бывший муж трахает какую-то бабу в нашей постели. А ведь, накануне он дал мне оплеуху только за то, что я улыбнулась знакомому в ответ на его комплимент. С тех пор, как я выволокла обидчицу за волосы из спальни на лестничную площадку и почувствовала вкус мести, чувство самосохранения и уснуло.
– Ах ты, кусок мяса! – заорала на здоровяка так, что тот от неожиданности подпрыгнул на месте. – Заканчивай сверлить, мурло!
То, что полилось из моего рта дальше, цензура в нашей стране запрещает. Я же, помня о том, что сын гостит у бабушки, и точно не может все это услышать, разошлась не на шутку, подбирая эпитеты, за которые даже приятелям моего отца в гараже стало бы стыдно.
– Ты чё?! – взревел мужик, хватая меня за локоть и больно сжимая его.
– Пусти! – размахиваюсь и бью его в грудь кулаком.
Эх, не хотела я драки. Но тут как-то само понеслось. А, ведь, надо было сразу вызывать полицию.
– Да я тебя…, – рычит мужик мне в лицо.
Он замахивается для удара, а я зажмуриваю глаза, понимая, что конец близко. И вот кто меня за язык тянул? Зачем набрасываться на того, кто заведомо сильнее? Один удар этого мужлана, и мой позвоночник высыплется в трусы.
Ведь, могла же просто куда-то уйти в свой выходной и вернуться поздно ночью. Для этого бы идеально подошло свидание с мужчиной. Вот только я перестала воспринимать всерьез сильную половину человечества в тот самый день, когда выгнала мужа из квартиры. А ведь, терпела его столько лет! Все его выходки, грубость, пошлые шутки и оплеухи, на которые тот был весьма щедр.
И что теперь? Разве меня жизнь научила не нарываться? Куда там! Я тут же нашла еще одного представителя отнюдь не прекрасной половины человечества, готового поднять на женщину кулаки.
– Что тут происходит? – раздался властный мужской голос у меня за спиной.
Мужик, который все еще сжимал меня своей лапищей, резко ослабил хватку. И я смогла вырвать локоть из его захвата.
– Добрый вечер, Владислав Андреевич, – отрапортовал мой обидчик бодренько, глядя куда-то, мне за спину, – да вот, соседка пришла, требует прекратить ремонтные работы.
От мужчины за спиной исходит давящая аура. Настолько сильная, что мне страшно повернуться и заговорить с ним. Но я вспоминаю, через что прошла, сколько побоев вытерпела от бывшего, и поворачиваюсь к нему лицом.
Только вот, взгляд сразу не решилась поднять. Поэтому, первое, что увидела – до блеска начищенные туфли из черной кожи. Слишком тонкая, не по погоде, подошва, говорит о том, что мужчина не привык передвигаться пешком. Черные брюки с ровными стрелками. Руки в черных кожаных перчатках, черная рубашка с идеально отглаженным воротом и серое пальто. Одежда выглядит очень дорого, совсем не так, как то, что я привыкла видеть в магазинах, куда обычно хожу. И от этой непривычной роскоши хочется втянуть голову в плечи. Я еще не знаю, кто он, но уже понимаю, что ему не ровня.
Поднимаю глаза. Небольшая бородка, чуть виднеющийся из-под нее шрам на щеке и голубые глаза, которые напугали меня намного сильнее, чем все угрозы здоровяка только что.
И его взгляд.
Он не жалит, не обжигает, не изучает. Он пустой. Будто внутри этого властного человека ничего нет. Хочется бежать от его пугающей бездны. Мне почти больно смотреть в нее, не находя там никакого отклика. Нет неприязни, отвращения, обиды, недовольства или интереса. Там ничего нет.
Упрямо поднимаю подбородок, мысленно приказав себе стоять на своем. Не хочу показывать ему страх, который прокатился под кожей и осел комом в горле.
– Вы не имеете права шуметь в выходной, – заявляю я гордо. Или не совсем гордо? Старалась, как могла.
Мужчина никак не отреагировал на мою реплику, ни один мускул не дрогнул, он даже не моргнул. Только сфокусировал на мне пустоту своих глаз.
– Вас больше не потревожат, – сообщает он спокойно. Таким тоном, что нужно быть полным идиотом, чтобы начать перечить. У меня даже холодок вдоль позвоночника пробежал. Хоть я и добилась своего, и угрозы никакой не прозвучало, но мне страшно.
– Но мы не успеем тогда уложиться в срок, – затараторил здоровяк, все еще стоящий в дверях соседской квартиры.
Эта реплика прозвучала невнятным фоном. Стоя напротив мужчины, который явно ощущался хозяином положения, я старалась подавить в себе странное желание укусить его, чтобы увидеть хоть какую-то эмоцию. Руки и ноги, словно, онемели, я не могла ими пошевелить. А все потому, что властная пустота напротив смерила меня взглядом, пробежав по мне глазами с головы до пяток и обратно, как по статуе бесчувственной. Мужчины часто рассматривают меня, оценивая. И теперь меня волновал один вопрос: нравлюсь? И еще один: мне нужно бояться?
Но мужчина поднял взгляд, сосредоточив свою пустую бездну на моем лице. И по лицу его ничего невозможно понять. Там, за этим взглядом, нет никаких эмоций, вообще ничего нет. От зыбкого чувства страха, смешанного с холодным сквозняком подъезда, меня начинает немного потряхивать.
– Идите домой, я разберусь, – вот и все, что выдал его, правильной формы, рот, четко и холодно. Будто ведро воды со льдом на голову вылил. Таким тоном, которому невозможно перечить.
Замираю, даже вдохнуть боюсь. Я всегда была бойкой, иногда даже слишком. Но сейчас меня окутывает холодной аурой, от которой хочется бежать. Не моргая, киваю мужчине и, с трудом заставив себя разорвать зрительный контакт и повернуться, быстро прячусь в своей квартире, закрываясь сразу на оба замка.
Сердце гулко стучит в груди.
Этот взгляд. Холодный и пустой. От которого хочется бежать, но в то же время, ты не можешь пошевелиться. А что, если бы он не сказал мне идти? Смогла бы тогда найти в себе силы, чтобы сбежать?
Глава 2
Влад.
Шесть тридцать утра. Глаза открываются без будильника, каждое утро в одно и то же время. Шесть тридцать, ни минутой раньше, ни минутой позже. Будто кто-то будит строго в это время. Но это не так. В пустой огромной постели, кроме меня, никого нет. Будильником я давно не пользуюсь. Зачем? Если мне некуда спешить.
Когда-то у меня был плотный график, заполненный пациентами и операциями. Но теперь я не практикую. И осталась лишь клиника, которую когда-то сам же и создал. Она приносит хороший доход. А я – словно калека, не способный делать то, для чего предназначен.
Когда я создавал эту клинику, все было иначе.
Выдыхаю, отгоняя от себя воспоминания. То были счастливые дни, которые давно в прошлом. И их уже ничто, и никто не может мне вернуть.
В клинике работа давно налажена. Мне не нужно спешить туда. Но я встаю в шесть тридцать. Иду в душ, одеваюсь и, выпив горький кофе, выхожу из дома. Сажусь за руль и еду в клинику.
Иду в свой кабинет. Просматриваю почту, потом выписки со счетов, состояние расчетов клиентов. А потом, будто ритуал какой-то, заглядываю в план-лист операций. Я знаю, что путь в операционную мне заказан, но все равно, как мазохист, просматриваю график. Как владельца, меня должно радовать количество операций. А, как бывший хирург, я чувствую себя инвалидом, понимая, что практически все из этого списка мог бы сделать сам.
Раньше.
Так было когда-то.
Теперь только счета.
Заканчиваю работу в шесть вечера. Сегодня пятница, и я еду в клуб.
Паркую машину, на которой нет ни пятнышка, несмотря на капризную весеннюю погоду. Терпеть не могу грязь, поэтому каждый день специально нанятый человек отгоняет ее на мойку.
В клуб вход только по пригласительным, но меня пропускают без проблем. Я давно оплатил входной билет в это заведение, и золотая пластиковая карта с названием этого притона служит доказательством.
К входу ведет лестница вниз. Раньше тут было подвальное помещение. Но новый владелец решил иначе.
Приглушенный свет, темные стены и обстановка в стиле готического замка. Кто-то другой сказал бы, что атмосфера тут давящая. Но мне так комфортно. Да и стиль этот выбран в интерьере не спроста.
Едва попадая сюда, каждый член клуба включается в игру, строго прописанную в правилах заведения. Роли четко обозначены и, оплачивая входной абонемент, ты автоматически соглашаешься с согласованными правилами. Отступать нельзя, нарушение карается исключением из клуба. Но тут редко случаются такие происшествия, ведь случайной публики здесь просто нет. Каждый твердо понимает, за чем приходит.
Правила. Люблю, когда все идет по правилам. Так спокойнее. Ненавижу сюрпризы.
Помещение поделено на зоны. В центре небольшая сцена, где по субботам проводят мастер-классы. Публичная порка, способная доставить удовольствие только тому, кто добровольно соглашается на это. Пару раз я присутствовал на подобных мероприятиях. Из профессионального интереса. Чтобы наблюдать пределы человеческого тела со стороны.
Дальше идет барная стойка, а вдоль стен стоят кожаные диваны, на которых расположились парочки. По правилам клуба нельзя вмешиваться, чтобы ты не увидел. Да и меня не праздное любопытство привело сюда.
Прохожу к бару и сажусь на высокий стул. Бармен тут же предлагает мне виски. Киваю, соглашаясь, и передо мной появляется стакан с порцией спиртного. Ровно на три больших глотка, чтобы снять напряжение после долгого дня.
Потягиваю виски, смакуя вкус. Я так привык анализировать любые анатомические процессы в человеческом теле, что даже теперь мысленно прослеживаю путь жидкости. Она прокатилась по языку, обожгла горло, просочилась в пищевод и скользнула в желудок, оседая там горячим теплом. Все это проносится в голове машинально, будто по учебнику, словно мои знания еще кому-то нужны.
Рядом с барной стойкой появляется стройная брюнетка в обтягивающем кожаном платье-мини. Край чулка призывно выглядывает из-под слишком короткой юбки. На шее черный кожаный ошейник, означающий принадлежность хозяину.
Марина. Моя нижняя.
– Мастер позволит? – спрашивает она, кивая на стул рядом со мной.
Красивая женщина, согласная сделать все, что я прикажу. В обычной жизни она работает помощником прокурора. У нее есть муж и двое детей. Но тут она принадлежит мне и моей фантазии.
– Можно, – отвечаю, не глядя на нее. Только вдыхаю аромат цветочных духов, который приятно щекочет ноздри.
Женщина опускается на стул и, как прилежная школьница, кладет ладони на колени. Спина прямая, взгляд опущен в пол. Поза покорности. Именно так, как оговорено в правилах.
Я могу делать с ней все, что хочу. Могу трахнуть прямо здесь, за барной стойкой. Опустить на колени и засунуть ей член в рот. Она подчинится любой моей прихоти. Я это отлично понимаю. Но прихожу сюда не ради секса. Да и такие формы унижения меня не вдохновляют.
Мне нужно полное подчинение, но не при всех. Предпочитаю приват. То, что происходит между мужчиной и женщиной, не должно становиться достоянием публики. Даже, если женщина хочет, чтобы ее унижали. А, если хочет публичной порки, то ей нужно к другому мастеру.
Даю знак бармену повторить выпивку. И почти тут же передо мной появляется второй стакан с виски.
– Выпей, – двигаю стакан к Марине.
Мне нужно ее расслабить и настроить на нужную волну. Несмотря на все писанные правила, я слишком хорошо знаю, что такое напряжение в конце трудовой недели. И у Марины эта неделя была не менее трудной, чем у меня.
Она подчиняется, покорно выпивает все до капли. Потому, что, однажды согласившись на роль моей нижней, дала согласие слушаться и выполнять все, что ей велю. Для нее эта роль – вторая ипостась. Только так она расслабляется. А для меня – просто игра, в которой я чувствую себя нужным.
Марина однажды призналась мне, что только мне может себя доверить. Она знает, что в прошлом я был врачом, и считает, что смогу доставить ей наивысшее удовольствие, не оставляя следов на теле. И правильно считает. Женщина замужем уже десять лет, но так и не решилась сознаться мужу в своих пристрастиях. Ей необходимы такие встречи, а мне нужно чем-то заполнить пятничный вечер. Можно сказать, мы нашли друг друга.
Она отставляет от себя стакан. Встаю и достаю из кармана длинную цепочку. Цепляю карабин за небольшое кольцо на ошейнике женщины. Это тоже часть ритуала, который призван показать готовность нижней во всем подчиняться своему мастеру. Я бы легко обошелся без всего этого антуража, но таковы правила клуба.
Тяну за цепочку, и Марина вынужденно идет за мной. Веду ее по длинному коридору, вдоль которого расположено несколько дверей. Каждая из них – вход в приватную комнату. Толкаю дверь самой дальней, которую забронировал на сегодняшний вечер заранее. Темная, приглушенная обстановка клуба мгновенно сменяется полностью белой комнатой.
Тут есть все для любых видов пыток, на которые снизойдет мастер. Но я люблю эстетику и психологическое давление. Люблю пытать не болью, а удовольствием. И Марина отлично это знает. Именно поэтому она покорно раздевается, повинуясь одному моему жесту, и опускается на колени.
Ее волосы собраны в хвост, а руки лежат на коленях ладонями вверх. Глаза опущены в пол. Цепочка, пристегнутая к ошейнику, небрежно болтается, сползая по груди, к животу и оседая между ног. Прекрасная картина, хоть портрет пиши. И я бы обязательно это сделал, если бы умел.
Подхожу к столику у стены. На нем уже разложены игрушки, часть из которых мне сегодня понадобится. Я точно знаю, что персонал клуба тщательно обрабатывает каждый из этих предметов, прежде, чем выдать ключ заказчику. Но все равно, тянусь к пачке дезинфицирующих салфеток, чтобы все протереть.
– Сегодня наша последняя сессия, – говорю женщине, снимая запонки и бросая их на стол усталым жестом. Подкатываю рукава рубашки.
– Мастер больше не хочет меня? – спрашивает женщина, в ее голосе разочарование смешано с испугом.
Дело не в этом, детка. Дело вообще не в тебе.
На прошлой неделе я случайно столкнулся с Мариной на одной из выставок. По правилам клуба мы не афишируем наше близкое знакомство. В стенах заведения мы играем свои роли, но, едва выйдя за порог, каждый идет в свою сторону, старательно делая вид, что не видел своего партнера ни разу в жизни. Это позволяет отделить все, здесь происходящее, от реальной жизни и не смешивать одно с другим. Нижний может обратиться с просьбой к Мастеру в реале, но только в исключительных обстоятельствах и строго их разговор должен состояться наедине.
Тогда же, на выставке, женщина была с мужем, при одном взгляде на которого стало понятно, что этот человек никогда не поймет «темы». Вот для чего Марине нужен я. Тогда мы сделали вид, что не знаем друг друга, синхронно вспомнив правила.
Нет, я не ревновал, мне не стало обидно. Не могу сказать, что мне было больно от этого. Просто в тот момент пришло ясное понимание, что как-то не так должно быть. И, быть может, я слишком эгоистичен для человека, не способного испытывать эмоции, но мне хочется, чтобы женщина принадлежала мне безраздельно. Она никогда не получит моей любви, потому, что любить я давно разучился. Но, наверняка, найдется то, что можно предложить вместо романтической шелухи.
Сказать ей об этом? Ни за что! Да и ни к чему ей это знать. Мои тараканы – это только мои проблемы. К «теме» все это отношения не имеет.
– Дело не в этом, – говорю глухим голосом. – Мне нужна перезагрузка.
Это она поймет обязательно, так, как надо. В этом клубе все прекрасно знают, что привязка к партнеру никому не нужна. Начинаешь чувствовать – отойди в сторону. Мы как тени, которые встречаются только тогда, когда в этих свиданиях есть необходимость. Такие отношения не для реальной жизни. Это все – просто мишура, позволяющая реализовать тайные фантазии. Так проще, потому, что каждый здесь – незнакомец.
Подхожу к женщине, провожу рукой по волосам. Она вздрагивает, но покорно ждет моего следующего шага. Я подхватываю со стола кляп для рта и одеваю на женщину. Не могу слышать ее стонов, поэтому кляп – обязательная предосторожность. Но это и дополнительная ответственность. Ведь я должен четко улавливать пределы желаний партнерши, потому как с кляпом во рту она не может использовать стоп-слово.
Сжимаю ее волосы в кулак, с силой тяну голову назад. Веду носом по тонкой шее с пульсирующей венкой. Марина включается мгновенно. Обхватываю второй рукой ее горло, нащупываю пульсирующую вену и немного сжимаю. Считаю удары, прикидывая, насколько ускорился пульс. Забавно. Я еще ничего не сделал, а она уже боится.
– Ты сегодня ночуешь у подруги? – спрашиваю.
Стандартная предосторожность, учитывая нашу договоренность о том, что муж не должен видеть следов порки. Иногда она после сессии отправляется ночевать в гостиницу, а мужу говорит, что поедет к подруге. Это нужно, чтобы прийти в себя и дождаться, пока сойдут следы ударов от плетки.
Марина закрывает глаза, а потом открывает. Это значит «да».
Хорошо. Значит, сегодня я могу позволить себе намного больше, чем в прошлый раз.
Глава 3
Из клуба уезжаю уже ночью. Я устал. Выжат, как лимон. Будто это не я два часа только что терзал пытками послушное тело нижней, а наоборот. Это ошибочное мнение, что Мастер – главный в игре. Все как раз наоборот. Соглашаясь на роль сабмисив, женщина полностью вверяет себя Мастеру. И только от чуткости последнего зависит успех сессии.
Я никогда не позволяю себе того, что находится за гранью допустимого. Эти границы мы установили еще на этапе знакомства. Но даже зная пределы, нужно все время пребывать в напряжении, улавливая каждую реакцию. Это особое состояние сознания, когда я не способен думать ни о чем другом, кроме желаний и реакций партнерши.
Как во время операции. Только в операционной есть приборы, облегчающие это понимание. А тут никаких приборов нет, приходится действовать наощупь. В такие минуты я забываю даже себя самого, становится легко и спокойно. И боль, терзающая душу последние годы, отступает.
Антураж и страх, который я мастерски нагнетаю во время сеанса, вызывает у партнерши природное желание бежать и защищаться. Но, поскольку возможности такой нет, она полностью себя доверяет, позволяя мне связать себя, и не только. И организм начинает вырабатывает собственное обезболивающее – эндорфины.
Я научился чутко улавливать момент этого перехода, когда она, обездвиженная, полностью отдается на волю победителя. Моя награда – тот момент, когда она, доверившись мне полностью, расслабляется и это позволяет женщине уйти в состояние сабспейса. А мне жадно вдыхать отголоски ее кайфа, на который сам я не способен.
Сегодня Марина улетела раньше обычного. А потом я еще долгое время приводил ее в чувство и смазывал красные полосы от плеток мазью. Наверное, меня, действительно, можно назвать Мастером. И это чуть ли не единственные случаи, когда мои познания в медицине могут пригодиться.
Хмыкаю себе под нос и заезжаю в открывшиеся ворота. Оставляю машину во дворе, захожу в дом. Здесь полно комнат, но я пользуюсь только кабинетом и спальней. И сейчас иду в кабинет, чтобы выпить.
Достаю из мини-бара бутылку виски и стакан, наливаю себе половину. Выпиваю залпом, а потом наливаю еще. Беру стакан и сажусь на диван, закидывая на него вытянутые ноги. Мне нравятся эти минуты расслабления, которые дает сессия в клубе. Здорово прочищает мозг.
Но дальше у меня другие планы.
Сегодня я попрощался с Мариной, и своего решения менять не намерен.
Никогда раньше не задумывался о таком, а теперь стало гадко. Я не люблю покрывать чужие измены, но, пусть и не отмазываю Марину, все же помогаю ей в походах налево. Конечно, это глупость, очередная прихоть.
Странно, ведь раньше меня это не волновало. А тут выяснилось, что я не люблю делить партнершу с кем-то еще. Эгоизм? Определенно, да.
Вроде бы ерунда, ведь я и раньше знал, что Марина замужем. Но потом, когда по мере привыкания друг к другу, между нами стала устанавливаться ментальная связь, почувствовал дискомфорт. Да и сдерживать себя, всякий раз раздумывая о том, чего не должен увидеть ее муж, стало весьма напряжно. А мне хочется большего.
Пора признать это! Я хочу женщину, которая будет только моя. Хочу ее всю. Повиновения и покорности. Чтобы считывать ее эмоции и желания, подпитываться ими и ловить ее удовольствие. Знать, что следующим днем она будет вспоминать нашу встречу, а не гладить мужу рубашку.
Почему же мне стало это важно только сейчас?
Как знать, быть может, ощутил в себе силу Мастера и взыграло самолюбие?
Или просто мне эгоистично хочется полностью владеть мыслями партнерши?
Хрен знает. Скорее всего, это просто прихоть. Но могу себе позволить, значит, так и будет.
Я уже давно подумываю об этом. Именно поэтому и купил квартиру в спальном районе. И совсем скоро в ней будет окончен ремонт. Для сессий необязательно нужен антураж клуба. Во всяком случае, мне все это не нужно. А вот комната с хорошей звукоизоляцией – это, как раз, то, что необходимо.
Допиваю виски, встаю с дивана и выхожу из кабинета. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и захожу в спальню. Это безликая комната, в которой есть только необходимый минимум мебели и одежды для меня. Никаких картин, рамок с фотографиями, ажурных штор и декоративных подушек. Все это мне не нужно.
Раздеваюсь и падаю в кровать. Алкоголь, в паре с сеансом в клубе, расслабил настолько, что, кажется, каждый мускул требует отдыха. Закрываю глаза.
Еще один день. Такой же бесцельный, как и все до него. Пустой. И завтрашний не станет исключением. В один из таких дней я взял в руку пистолет и выстрелил себе в висок. Но случилась осечка, а я все еще жив. Не знаю, для чего кто-то наверху сохранил мне жизнь. Спас меня, при чем, дважды. Наверное, так нужно. Поэтому за пистолет больше не хватаюсь.
Среди ночи просыпаюсь от собственного крика. Мой вечный кошмар, заставляет меня вскакивать и метаться по комнате почти каждую ночь. Руки дрожат, кислорода не хватает. Словно, кто-то накинул на шею удавку и больно ее затягивает.
Мой кошмар. Мой ад.
Бесконечно.
Как врач, я понимаю природу своих кошмаров. Это поддается лечению, иногда можно даже добиться хороших результатов. Но я не хочу. Потому, что знаю, что заслужил это. Это мое наказание за то, чего не вернуть. Сам виноват, самому и разгребать теперь.
Иду в душ, меня трясет. Пытаюсь согреться под струями теплой воды. Не знаю, сколько времени проходит, прежде, чем мое тело прогрелось. В голове, словно на репите, все еще звучат отголоски кошмара. Противный скрежет, женский крик, кровь… Много крови на моих руках.
Зажмуриваюсь и мотаю головой, отгоняя видение, которое не хочет покидать меня. Сжимаю руки в кулаки, бью по кафелю, на котором уже есть сколы от таких же ударов в другие дни. Боль в костяшках пальцев немного отрезвляет, видение в голове становится туманным. По руке стекает кровь и плывет в водосток, подгоняемая водой из душа. Закрываю глаза, чтобы не видеть ее.
Кровь. Опять кровь. Ее слишком много.
Выключаю воду, выхожу из душа и возвращаюсь в спальню. Падаю в кровать без одежды. Еще есть время. Пара часов до того, как мой организм снова разбудит меня без будильника.
Глава 4
Нина.
Кофейный автомат выплюнул стаканчик, но вот налить в него терпкого капучино забыл.
– Черт! – с размаху даю по нему рукой. Тот жалобно скрипнул и включился в работу. – Ну вот, так-то лучше.
Забираю с таким трудом добытый кофе. И зачем только пью эту гадость? Знаю же, что ничего полезного в этой жиже нет. Но вот нравится мне карамельная гадость из этой железяки, и ничего не могу с собой поделать.
Делаю глоток, прикрыв от удовольствия глаза. Но тут же их открываю, когда мое плечо упирается во что-то твердое и теплое, оказавшееся грудью Амира, моего коллеги. Я сразу узнаю мужчину по характерному резкому запаху его парфюма.
Ну да, точно он. Ухмыляется, глядя на то, как поворачиваюсь к нему лицом. В наших отношениях всегда скользит что-то типа флирта. Но это лишь в его понимании. Меня же еще не скоро потянет к мужскому полу после того ада, который устроил мне бывший во время развода.
– Нина, – говорит мужчина, сверкнув глазами в мое декольте.
Нет, оно не слишком вульгарное, вполне приличное. А блузка в ярких розочках должна была отбить все желание. Но мужчине даже это не помеха. Его взгляд блуждает по моей фигуре, а потом, будто нехотя, поднимается к лицу.
– Рад тебя видеть, – добавляет Амир, прищурившись.
Да уж, я и сама вижу, насколько сильно ты рад меня видеть. Того и гляди, руки к груди прилипнут. Не могу сказать, что она у меня выдающаяся, но после родов размер застрял на твердой двоечке, и плоской ее точно не назовешь.
– У тебя ко мне какие-то вопросы? – спрашиваю, вздернув подбородок.
Ох, уж эта моя заносчивость, до добра она не доведет. Но вот поделать с собой ничего не могу. Я – слишком взрослая, чтобы меня можно было перевоспитать. А от мужского внимания меня нервно потряхивает последние полгода. Спасибо бывшему, привил правильное чувство прекрасного. Теперь я на мужиков даже смотреть не могу.
– У меня к тебе много вопросов, Ниночка, – говорит мужчина, беззастенчиво скользя взглядом по моей фигуре.
Его внимание, слишком назойливое в последние дни, раздражает. Хочется влепить пощечину и спустить с лестницы одновременно. Но мы же в офисе, вроде как приличном. Надо держать себя в руках, а Амира держать подальше.
– Ну, так составь список и отправь мне по почте. Не знаешь регламента? – Это не вежливо, совсем. И вообще, только идиоту будет непонятно, что это такой мягкий посыл в дальний лес.
Я поворачиваюсь на каблуках и иду в свой отдел, чтобы только не видеть сальной улыбочки мужчины. Смотрит на меня так, будто уже имеет. А вот мне не до романов, тем более, на работе. Не люблю мешать личную жизнь и дело, где мозгами работать надо. Хотя… я ни разу такого и не пробовала.
Стоило включить монитор, как в нижнем углу мелькнуло сообщение от Ларисы, моей начальницы. Она совсем недавно в должности начальника отдела, а я, надеюсь не временно, заменяю ее в качестве заместителя начальника отдела. А еще, Лариса, по совместительству, моя давняя подруга. Мы познакомились на первом курсе университета, а потом встретились уже в офисе совершенно неожиданно для нас обеих. И как-то вспомнилась старая дружба.
Подхватываю блокнот и иду в кабинет начальства. Стучу в двери, прохожу и сажусь на стул напротив ее стола.
– Привет, – говорит Лариса, не отрываясь от монитора и что-то быстро печатая, – пару минут, хорошо?
– Привет, – киваю, – конечно.
Наверняка, там какое-то срочное письмо. Я смотрю на подругу в новой блузке кремового цвета, которая невероятно ей идет. Я точно помню, что раньше у нее такой не было. Кажется, кому-то пошла на пользу новая должность и более высокий оклад. А, быть может, слухи о ее романе с генеральным директором – не такие уж сплетни. Я не осуждаю, даже, если это так. Наоборот, ей давно пора плюнуть на своего непутевого муженька и посмотреть по сторонам. Авось, там нормальный мужик найдется?
– Все, – говорит Лариса, отодвигаясь от компьютера и облегченно выдыхая.
– Как ты? Выглядишь хорошо, – делаю комплемент, вполне искренний, кстати.
Подруга действительно заметно похорошела в последнее время. Может, все-таки роман с генеральным? Черт, я же могу просто спросить. Или нет? Нет, пожалуй, не стоит в это лезть. Захочет – сама расскажет.
– Спасибо, – улыбается Лара. – Для тебя есть важное поручение, – тут же переходит к делу.
Открываю блокнот, готовая записывать. Потом призывно поднимаю на нее взгляд.
– Я хочу, чтобы ты взяла на себя сверку с поставщиками, – говорит она, – я помогу, не волнуйся.
Да уж, нагрузила знатно, со вкусом. Хочет выслужиться? Нет, это не в ее стиле. Скорее всего, решила провести ревизию расчетов, чтобы потом не наткнуться на случайные сюрпризы.
– Хорошо, босс, – киваю.
– Пожалуйста, хоть ты меня так не называй, – просит Лариса. Я помню, как долго и упорно она шла к этой должности.
– Почему? Ты заслужила эту должность, вполне честно ее получила.
Она чуть напряглась, потупила взгляд, делая вид, что ей понадобилось что-то срочно записать в блокнот. Неужели, слухи не врут? Спросить напрямую? Черт, любопытство меня сгубит!
– Да, ты права, – говорит Лариса немного неуверенно. – Заслужила.
(От автора: история Ларисы – в книге «Люовник»).
Мы еще какое-то время обсуждаем рабочие вопросы. А мысль о сплетнях вокруг моей подруги витает в воздухе. Так и подмывает спросить, но я держусь. Мы заканчиваем обсуждение через полчаса, и я возвращаюсь на свое рабочее место. Делаю пару запросов по сверке в крупные компании, с которыми мы давно сотрудничаем. А потом, включаю массовую рассылку по более мелким компаниям. Ну, вот, процесс запущен. Совсем скоро мне придут ответы с актами, и я на пару вечеров буду полностью занята не самым увлекательным занятием.
До вечера работаю, не поднимая головы. Но в шесть часов все же собираюсь домой. Сегодня, на удивление, приятная погода, как для капризной весны. Даже солнышко проглядывало днем. И мне захотелось немного пройтись, прежде, чем нырнуть в метро.
Из офиса выхожу, с блаженством вдыхая весенний воздух. Уже пахнет теплом, но еще прохладно. Я в короткой куртке, но мне совсем не холодно. Несмотря на огромные лужи, ловко лавирую по тротуару, выискивая наиболее оптимальный и, главное, сухой путь.
Но счастье мое длилось недолго. Какая-то скотина проскочила мимо на огромной скорости, обрызгав меня с головы до ног. Вот реально, не вру, ладе на волосы попал, скотина такая!
– Ах, ты…, – ору ему вслед, делаю резкое движение и, зацепившись за неровность асфальта носком ботинка, со всего размаху падаю на колени.
Колготы тут же порвались и залучились стрелками от ободранных коленок. Так больно и обидно последний раз мне было, когда Дима, мой бывший, приложил меня оплеухой по лицу. Даже слезы предательски из глаз брызнули. Закрываю глаза, не давая им волю и пытаясь мысленно заглушить боль в коленках.
– Девушка, вам помочь? – остановилась рядом какая-то сердобольная бабушка.
Вот почему помочь постороннему человеку может только кто-то вроде этой бабули? Ей и самой-то помогать дорогу перейти надо, а она наклоняется, чтобы меня поднять. И ни один, проходящий мимо, мужчина даже не остановился.
– Не надо, спасибо, – сквозь зубы, стараясь не заскулить, отвечаю. – Я сама.
Конечно, сама, милая. Ты всегда все сама. Только вот, не очень успешно. Ну, а кому сейчас легко?
– Береги себя, – говорит добрая старушка, все-таки придерживая меня за локоть. А потом отпускает и идет по своим делам.
Отряхиваюсь, насколько это возможно, поправляю юбку, одергиваю куртку. Ну вот, прошлась красиво, блин! С моей-то удачей, ё-моё! Надо было сразу в метро топать, а не гулять вдоль дороги с огромными лужами, сама виновата! Что за дура!
Плетусь к переходу с буковкой «М» над ним. Спускаюсь в метро и еду почти час с пересадками. На меня никто не пялится, потому что в это время дня в метро не протолкнуться. В вагоны народ набивается, как шпроты в банку с маслом. Кислорода не хватает от такого скопления людей, но выбирать не приходится, наземным транспортом гораздо дольше будет.
До дома добираюсь без приключений, но в ужасном настроении. И приключения меня находят в облике того самого властного соседа, ожидающего лифта. Первая мысль – спрятаться и подождать, пока он уедет, а потом вызвать другой лифт. Но мужчина, словно учуяв добычу, резко повернулся. Он нагло проскользил взглядом по моей озябшей фигуре, задержался на моих ободранных коленках. И отвернулся.
Никаких эмоций. Ни удивления, ни жалости. Как робот, которому чужды все человеческие слабости. Даже обидно стало, я могла бы что-то рявкнуть в ответ, выплеснув на него хоть крупицу своего яда. Но нет, он мне даже шанса не оставил.
Вот же гад!
Ну, и ладно! Выпрямив плечи, я подошла к нему и стала ядом. Ноздри заполнил аромат мужского парфюма, настолько легкий и ненавязчивый, что мне даже захотелось прижаться носом к его пальто и втянуть запах как следует.
А потом двери лифта открылись, он пропустил меня вперед и зашел следом. Нажал нужный этаж, не спрашивая. Неужели, запомнил меня? Черт, по его лицу ведь вообще ничего не скажешь! А, тем более, по спине, которая сейчас стоит передо мной.
В тесном пространстве лифта его властная аура снова накрыла меня, как крылом. Даже дышать неосознанно начала через раз. Есть в этом мужчине что-то такое, от чего хочется вжать голову в плечи. С бывшим я никогда такого не чувствовала, даже, когда он давал мне пощечину, чтобы «воспитать».
Лифт булькнул цифрой десять, а потом двери открылись. Мужчина вышел и, открыв двери квартиры, скрылся внутри. Я же наблюдаю за ним, забыв о том, что тоже в общем-то приехала. И только, когда двери лифта начали закрываться перед носом, спохватываюсь, придерживая их руками.
Да уж, Ниночка, сама на себя не похожа. И что в нем такого, что ты так реагируешь?
Глава 5
Вечер обещал быть добрым. На улице заметно потеплело, у соседей закончился ремонт, а завтра не нужно рано вставать.
Наслаждаюсь отдыхом, предвкушая, как завтра можно будет прогуляться в парке. Но счастье длилось не долго. Нашлась-таки падаль, способная испортить мне все веселье. И эту почетную миссию, уже привычно, решил взять на себя мой бывший муж, который приперся в гости без приглашения.
– Зачем пожаловал? – спрашиваю с порога своего «ненаглядного».
Надо же, два месяца не являлся, и вот.
– Соскучился, – говорит. Значит, жди беды.
Сразу напрягаюсь, готовая защищаться до последнего.
– Говори, что тебе надо, и уходи, – говорю, сощурив брови на переносице.
Надеюсь, мой голос прозвучал грозно.
– Что-то ты не шибко вежливая, жена, – ерничает Дима.
– Бывшая жена, – поправляю его.
И тут же добавляю:
– Я жду гостей, так что…
Лицо бывшего скривилось в усмешке.
– Мужика завела? – шипит Дима невесело. Даже угрожающе, но у меня внутри, словно пружина, вибрирует злость.
– Не твое дело! – бросаю с вызовом.
– А ты, я смотрю, оборзела, пока меня не было, – шипит бывший с угрозой.
И вот тут мне надо бы сбавить обороты и заткнуться, от греха подальше. Но я только злюсь и выпрямляю плечи. Эх, ничему меня жизненный опыт не учит. Вернее, я просто устала получать и, главное, устала бояться, постоянно озираться и стараться быть хорошей женой и мамой. Этого все равно никто не ценит.
– Говори, зачем пришел, – мой голос звучит твердо, я постаралась вложить в него всю глубину своего презрения.
Дима снова ухмыльнулся, и эта улыбочка мне категорически не нравится. Я давно его знаю, и помню, что она означает. Придумал уже убийственный аргумент, которым он запросто заколотит в гроб мои мечты о спокойных выходных.
– Пришел тебе сказать, что планирую заселить квартирантов в свою половину квартиры, – выдал этот недомужик, явно злорадствуя. Горд, небось, собой. Нет на него управы.
– Какая еще половина?! – рычу на него, сжав кулаки и наступая вперед. – Эту квартиру покупали мои родители!
– Не помню такого, – заявляет бывший. – Зато я хорошо помню, что мы нажили ее непосильным трудом, когда были женаты.
– Ах ты…, – моя рука взлетает вверх и, прежде, чем я сообразила, что произошло, приземлилась четко на его щеке звонкой пощечиной.
– Как ты можешь?! – ору на мужчину. – Ты хочешь, чтобы твой сын ночевал в ванной, пока ты станешь сдавать его комнату?!
Меня просто распирает от злости и обиды. Боже. Ну как я могла связаться с таким мудаком?! А ведь, любила его когда-то, верила ему. Вот поэтому и не подумала заключить брачный договор до того, как брать деньги на покупку жилья у родителей. И теперь пожинаю плоды своей беспечности. Обидно, хоть рыдай. Но, разве могла я тогда подумать, что все у нас закончится вот так?
– Полегче! – рычит Дима в ответ, потирая щеку. – У меня такие же права на эту квартиру, как и у тебя.
Да уж, хорош папаша, ничего не скажешь. Судьба собственного сына для него ничего не значит.
– Да пошел ты! – выплевываю ему в лицо. – Убирайся вон!
А вот это стало для него красной тряпкой, которую я неосмотрительно выбросила вперед, щелкнув ею по носу. И, прежде, чем я успела увернуться или отскочить в сторону, по моему лицу полоснула пощечина, от которой я отлетела в сторону и ударилась головой о стену.
Перед глазами поплыло, а во рту я ощутила привкус крови. Вмиг стало страшно. Просто до жути. Понимание, что я нахожусь с ним в квартире совсем одна, пришло слишком поздно.
«Хорошо еще, что Сашка гостит у бабушки», – мелькнула в голове мысль о сыне, пока я сползала по стеночке. Кто знает, может Дима и к мальчику потом захочет приложиться?
– Радуйся, что я сегодня спешу, – рявкнул «муж» сверху. – А то поучил бы тебя хорошим манерам.
В голове калейдоскопом замелькали воспоминания о том, как он учил меня манерам раньше, и том, сколько времени я потратила потом, чтобы спрятать следы этих «уроков». И все остальное показалось таким неважным на фоне одного единственного понимания: он меня в покое не оставит, и защитить меня некому.
От подступивших предательских слез я почти не вижу, как Дима вышел из квартиры, только услышала хлопок двери. Хочется, чтобы как в детстве, кто-то просто обнял и пожалел. Обнимаю себя за плечи, пытаясь успокоиться.
Мне некому помочь, некому меня защитить. Нужно встать и закрыть двери на замок, убедиться, что он ушел, в конце концов. С трудом, но я смахиваю слезы и заставляю себя встать. Быстро закрываюсь на оба замка.
Иду в ванную, осматриваю лицо. Щека горит алым цветом, на губе сочится кровь, а на виске порез. Кажется, я оцарапала кожу, когда меня откинуло к стене, и я припечаталась виском об угол.
Сцепив зубы, я смываю кровь. Достаю из шкафчика перекись и вату, обрабатываю края раны и стираю кровоподтек на губе. Кожа саднит, но я мужественно переношу это испытание. Идти со всем этим «добром» в больницу не хочется. А вот курить хочется дико.
Не могу сказать, что без сигарет жить не могу. Но в такие моменты, как сейчас, рука всегда тянется к пачке, припрятанной в глубине кухонного шкафчика.
Достаю заначку и выхожу из квартиры. Терпеть не могу, когда мебель потом пахнет сигаретным дымом. Поэтому никогда не курю в квартире. Подхожу к окну, оно немного приоткрыто. Я прикуриваю, делаю затяжку.
Там, за окном, прекрасная погода сменилась дождем. Кажется, даже погода решила испортить мне настроение сегодня. Впрочем, о завтрашней прогулке можно забыть. Куда мне с таким фэйсом?
Позади меня открылись двери лифта. Я машинально повернулась. И тут же узнала в новоприбывшем мужчине своего нового соседа.
Глава 6
Взгляд мужчины сфокусировался на моем лице, и я замерла, потерявшись в пустоте его глаз. Разве так бывает? Ведь, всегда есть что-то. А он словно не способен на эмоции совсем. Только холодная бездна. Завораживающее зрелище, нереальное. До боли привлекательное.
Так, стоп! Зачем я вообще об этом думаю? И чего он так на меня пялится?
Ох, черт! Мои раны, он смотрит не на меня, а на уродливые кровоподтеки на моем лице.
Быстро отворачиваюсь к окну, прислушиваясь к звукам за своей спиной. Сейчас он уйдет к себе в квартиру, и я смогу спокойно докурить сигарету.
Но мужчина не ушел. А я с ужасом услышала тихие шаги, которые становились все ближе, пока мужчина не остановился за моей спиной.
Зачем он пришел? Может, тоже покурить? Черт, как же не вовремя!
Мужчина сделал шаг, поравнявшись со мной. А потом совершенно бесцеремонно подхватил пальцем мой подбородок и заставил повернуть голову. Пустота его глаз сосредоточилась на моей щеке, скользнула по виску, словно оценивая рану, а потом спустилась к припухшей губе. Ни один мускул на лице не дрогнул.
«Как кусок мяса разглядывает», – пронеслось в мозгу.
– Что вы делаете? – хотела резко дернуться, рявкнуть на него. Но спокойная властность, сквозящая в каждом движении мужчины, не дала этого сделать. Я замерла. А мой вопрос прозвучал невнятным шепотом.
– Нужно зашить рану, – комментирует мужчина спокойно.
Он забирает из моих пальцев сигарету, тушит ее в консервной банке, которая служила мне пепельницей и выбрасывает в окно.
– Эй! – вырвалось у меня возмущенное. Но мой новый сосед не повел и бровью.
– Идем, – произнес он властно.
Мужчина пошел по коридору, остановился у двери в свою квартиру, достал из кармана ключи, открыл двери. Наблюдаю за его действиями, не уверенная, что мне не послышалось. Он что, только что меня в гости пригласил? Нет, вряд ли. С чего бы это?
Но мужчина снова удивил меня, жестом приглашая войти.
Первый порыв – гордо вскинув голову, прошествовать к себе и хлопнуть дверью. Но во мне взыграло банальное любопытство. За стенкой рабочие шумели столько дней, и мне стало интересно – во имя чего? Что там такое, в его квартире? Баррикады что ли строили? Вот пойду и узнаю. И конечно, я иду не потому, что хочу еще раз заглянуть в голубые глаза. И совсем не потому, что от него невыносимо приятно пахнет.
Прохожу в светлую гостиную, осматриваюсь.
– Садись, – он указывает в сторону дивана.
Как послушная школьница, я сажусь, куда мне сказали. Пока мужчина вышел из комнаты, разглядываю диковинный орнамент на стене. Кажется, это что-то типа мандалы или мозаики. Она выполнена черными тонкими линиями на светлой стене, и выглядит необычно. Раньше я такого нигде не видела. И что она может означать? Это какой-то оберег? Амулет? Или что-то другое?
Мужчина возвращается в комнату с небольшим чемоданчиком, который ставит на журнальный столик передо мной.
– У тебя есть аллергия на лекарства? – спрашивает он, открывая чемодан и раскрывая его полностью. Запах медикаментов тут же ударил в ноздри.
– Н-нет, – потрясенно смотрю на его руки, которые принялись неторопливо раскладывать необходимое на столике. Безропотно ожидаю, что будет дальше.
Кажется, в арсенале этого мужчины есть все. Он ловко выудил упаковку с ампулами, достал одну. Потом быстро наполнил шприц содержимым из ампулы. Достал ватные тампоны, какие-то баночки, от который идет запах антисептика.
Мой взгляд остановился на его длинных пальцах, которыми он сжал ампулу, по телу пробежала дрожь. Крупные ладони, в которых угадывается немалая сила, сейчас аккуратно оттягивают поршень шприца, чтобы набрать лекарство. Так легко и ловко, будто он только этим и занимается целыми днями.
– Что вы делаете? – отшатываюсь в сторону. Когда мужчина поднес шприц к моему лицу.
Голубые бездны обдали меня холодом, от которого похолодели пальцы. Но спорить как-то резко расхотелось.
– Это лидокаин, – спокойно произнесли губы мужчины, – нужно обезболить.
– Не надо, я буду кричать.
Отчего мне так страшно? Пока он ничего не сделал. Но меня уже трясет.
– Не будешь, – снова убийственно спокойный тон, – не шевелись.
Тело сковало и потряхивает мелкой дрожью. Кожи коснулась игла, потом укол, от которого я чуть поморщилась. Его рука ласково прошлась по здоровой щеке, совсем легко, почти неосязаемо. Не знаю, что это было, – так надо, чтобы лекарство подействовало? Это необходимо? Какая разница, когда под его пальцами кожа искрит маленькими электрическими разрядами?
– Подождем пару минут, пока подействует, – комментирует мужчина.
– А что потом? – я испугано икнула. То ли от страха, то ли от того, что он убрал руку.
– Наложу швы.
Снова этот холодный тон. Его голосом только приговоры в зале суда озвучивать.
– Вы врач? – осенило меня.
– Да.
Вот же свезло! Когда муж в следующий раз даст мне по лицу, буду знать, к кому обратиться. Правда, я бы предпочла, чтобы мне больше не прилетало от бывшего. Совсем. Но как этого добиться? Он же не просто может ударить физически, но отобрать половину квартиры. Нужно договариваться. С этим козлом, от которого меня тошнит. Как вспомню, так и тошнит.
Мужчина ловко орудует иглой и пинцетом, а я разглядываю его лицо. Прямой нос, полные губы и черная борода. Шрам на щеке ползет от подбородка и почти до глаза. Кажется, даже на шее есть какие-то отметины. Ему тоже однажды досталось.
– Кто тебя так? – спрашивает ровным тоном мужчина.
Вздрагиваю, прекращая разглядывать его. Даже неловко стало, словно меня застукали на горячем.
– Не важно, – отмахиваюсь.
Мужчина перевел взгляд, заглянул мне в глаза. Потом подхватил со стола приготовленный бинт, сложенные в несколько раз. Приложил его к ране и приклеил пластырь. Все это он проделал легко и быстро, я почти не почувствовала ничего.
И уже дернулась, чтобы встать, но он вовремя приказал:
– Сиди!
Замираю, послушно выполняя приказ.
Мужчина достал из чемодана какой-то тюбик, выдавил из него немного мази и принялся аккуратно втирать ее в мой ушиб на щеке.
– Тот, кто это сделал с тобой, может сделать это снова, – говорит он.
Это не жалость. Так, констатация факта. Вот, вроде бы забота, но высказана настолько ровным тоном, что хоть вой. Даже проникнуться его участием не получается. Как куском льда по коже, без теплоты, которой обычно наполнено соучастие.
– Я могу помочь тебе, – предлагает он неожиданно.
Мои брови взметнулись вверх от удивления. Он уже помог, когда принялся лечить мои раны, хоть я и не просила. Что еще? Прибежит бить морду моему бывшему. И с чего такая щедрость? Хотя, наверное, после сегодняшнего, я бы не стала возражать…
Но…
Не просто так же он помощь предлагает.
– Вы врач или супермен? – говорю, глядя ему прямо в глаза.
Уголок его губ чуть приподнялся вверх. Это даже улыбкой назвать не получится. Меня снова обдало холодом, а потом жар пронесся по коже, когда его пальцы скользнули к мои губам и легонько очертили их контур.
– Мне нравится твоя дерзость, – произнесли пухлые губы, и по телу пронеслись мурашки.
– Что еще вам нравится? – слетело само с языка.
Его пальцы скользнули по подбородку, опустились на шею, ласковым движением прошлись по коже.
Сердце гулко застучало в груди, дыхание участилось. Как в трансе, я смотрю на сосредоточенное лицо мужчины, пытаясь разгадать его мысли. Но этот ребус мне не под силу. Он провел пальцем по ключице, и внутри меня натянулась тугая пружина. Ожидание, до боли томительное. Хочется оттолкнуть его и прекратить все, и, одновременно, крикнуть, чтобы продолжал.
Молчание затянулось. Чувственная ласка, невесомая. Мгновение. И я почти растворилась в нем.
– Ты станешь моей любовницей, – прозвучало холодным приговором.
– Нет! – тут же слетело с губ резкое.
Я давно уже не девочка, но никто раньше не осмеливался говорить мне о своих намерениях вот так, в лоб. Обычно мужчина сначала проявляет внимание. Цветы дарит, в ресторан приглашает. Конфеты, в конце концов, приносит. Дает мне время привыкнуть к себе и влюбиться. А не бьет меня словом «любовница», как прикладом.
Я подскочила с дивана, почти отталкивая от себя мужчину.
– Спасибо за помощь, – говорю, стараясь не встречаться с холодной бездной его глаз, – мне пора.
Из квартиры вылетаю, хлопнув дверью. Забегаю в спасительную пустоту своей гостиной, падаю на диван, прикрываю глаза.
Неужели, я выгляжу настолько жалкой, что можно со мной так? Может, взгляд у меня побитый, но я себя в обиду не дам. Хоть и не представляю, что делать с бывшим мужем. Как уговорить его не забирать у меня квартиру? Это моя крепость, я заслужила ее. Она куплена на деньги моих родителей. А Дима сюда не вложил ни копейки. Разве это справедливо?
Не хочу об этом думать, хотя бы не сегодня. Быть может, завтра?
Нужно проконсультироваться с юристом, узнать, законно ли это все вообще. Быть может, получится все уладить без дележки?
Черт! Почему все так паршиво в моей жизни?!
Даже хорошо, что Сашка гостит у бабушки и не видит меня сейчас. Надеюсь, что следы побоев сойдут за неделю, пока длятся каникулы.
Глава 7
Утром, как ни странно, отек стал гораздо меньше. Да и синяк на щеке больше не выглядит таким уж устрашающим. Кажется, та мазь, которой мне вчера обработали рану, творит чудеса. Жаль, что не спросила название. И даже не обратила внимание на саму упаковку. А идти к соседу снова я не рискну.
Его слова, такие уверенные «ты станешь моей любовницей» все еще звучат в ушах. И чем больше я об этом думаю, тем меньше меня страшит сама перспектива. Знаю, что не соглашусь. Мне не нужны новые отношения, тем более, таким способом заявленные. Только воспоминания о его пальцах на моих губах снова и снова врываются в сознание, переворачивая там все вверх дном.
Он сказал, что может помочь. Вот так просто, даже не спрашивая о проблемах. С уверенностью падишаха, который способен разрулить любую ситуацию взмахом руки. Будто любые мои проблемы, какими бы сложными они ни были, не представляют для него труда. На миг мне даже показалось, что он может все исправить одним щелчком пальцев. И эта уверенность… подкупает.
Почему у меня никогда раньше не было такого мужчины рядом? Вот такого, как он, уверенного и спокойного? Способного решить любой вопрос. Быть может, никому и не нужны чувства? Вдруг, как в сказке, никогда не бывает в жизни? А быть любовницей… быть может, это не так уж сложно, и не так уж противно?
Кому вообще нужна любовь?
Однажды я вышла замуж по любви. И что теперь? Где сейчас вся эта любовь? Похоже, мы оба забыли о ней где-то по пути… Когда выясняли, каким методом меня можно воспитывать, а каким – нет. И теперь у нас новый этап маразма – дележка квартиры, которая, по всем законам совести, моя. И только моя! Жаль, юридические законы пишут без оглядки на совесть.
Мотаю головой, чтобы выкинуть из головы глупые мысли. Нет, конечно, я не стану его любовницей. А он очень быстро найдет себе женщину, готовую с радостью согласиться на его предложение.
На следующий день я около часа гримирую лицо. М-да, такой слой «штукатурки» назвать макияжем язык не поворачивается. А под ним, все равно, немного просматривается синяк на щеке. Мазь моего заботливого соседа помогла, но, наверное, она могла бы сотворить настоящее чудо, если бы я не сбежала от мужчины так поспешно. Черт! Опять о нем думаю! Ну, сколько можно уже?!
Перекидываю волосы на бок, чтобы скрыть пластырь на виске. Закрепляю прическу шпильками. Хм, вроде неплохо вышло. Волосы частично прикрыли щеку, и синяка почти не видно. Да и на губе ранку под помадой не заметить. Пожалуй, в таком виде я могу спокойно выйти из дома.
Одеваюсь и еду в офис. Стараюсь не думать о Диме и его обещании заселить в мою квартиру арендаторов. Это настолько мерзко и подло, что даже не верится, что он может так поступить. И ладно бы, если бы только со мной. Но в этой квартире живет его сын. И как он себе представляет нашу с Сашкой жизнь, когда с нами бок о бок будет ошиваться какой-то незнакомый человек?
Неужели он способен на такое?
Чтобы мне насолить, да. И, чтобы, как он говорит, воспитать непутевую меня. Следы его последнего воспитательного сеанса еще немного саднят. И от этого на душе паршиво.
Воспоминания врываются в голову без приглашения. Наверное, для того, чтобы окончательно добить мою расшатанную психику.
Когда Дима ударил меня первый раз, я долго не могла прийти в себя. Это была легкая пощечина, след от которой сошел за пару дней. Но тогда я еще верила, что он любит меня, и что он не со зла. Я постоянно твердила себе, что больше такого не повторится. И он тоже обещал, что не будет так больше. Каялся. Цветы дарил. Конфетами задаривал. Был таким ласковым и милым, что хотелось ему верить. И я поверила.
Теперь вспоминаю, и сама себе не верю. Как я могла быть такой дурой? Зачем поверила в то, что он станет другим? Нет, не станет. Люди не меняются. Никогда.
Подхватываю папку с документами и иду в кабинет начальства. Стучусь в двери.
– Войдите, – звучит бодрый голос моей подруги.
Захожу в кабинет и сажусь на стул.
– Документы на подпись, – протягиваю Ларисе папку.
Стараюсь повернуться немного боком, чтобы она не разглядела мою щеку и большой синяк, который не удалось до конца замазать. Мне неловко от того, что я так выгляжу. И от того, что не хочу обсуждать свою проблему с подругой, от которой раньше никогда не было секретов, тоже не по себе.
Вот только я недооценила Ларису. Конечно же. Она сразу заметила синяк. Хорошо еще, что пластырь под волосами не видно.
– Нина, что произошло? – указывает она пальцем на щеку.
Будто она сама не знает, кто оставил мне эту красоту. Эх, а я надеялась, что три слоя плотного тональника скроют эту «милоту» от посторонних глаз.
– Не хочу об этом говорить, – опускаю взгляд. Мне внезапно стало стыдно. За синяк. И за себя, которая позволила этому случиться в жизни.
– Это он? – спрашивает Лариса. – Твой бывший?
Конечно, он. Кто еще? Но от твоих вопросов мне еще паршивее.
– Знаешь, – говорю, – я думала, что он изменится.
Это правда. Еще недавно верила в это, как наивная дурочка. Не хотелось знать, что отец моего ребенка – паршивая скотина. Но от правды не уйти. И Дима мне очень быстро напомнил о том, что пора оставить в прошлом все иллюзии.
– Люди не меняются, – говорю.
Как же мне хочется сейчас принять предложение своего нового знакомого. Хочется, чтобы кто-то меня защитил, увидеть, как Дима получит по заслугам. Или просто, получит по шее. А что? Он давно напрашивается. Вот только, мы с бывшим мужем находимся в разных весовых категориях. И пару дней назад он весьма доходчиво мне это напомнил.
– Мне очень жаль, – говорит Лариса. – Может, домой пойдешь? Отдохнешь?
Что? Нет! Домой я точно не хочу. Мне бы еще с юристом проконсультироваться. А сидеть одной в квартире и, вздыхая, жалеть себя несчастную, – нет, этого я точно не хочу!
– Нет, – мотаю головой. – Не хочу. Мне тут проще. Лучше работой загрузи, чтобы некогда было думать о своих проблемах.
Лариса улыбается, а я только сейчас замечаю, как изменился ее взгляд. Стал более уверенным и счастливым, что ли. Неужели, слухи про нее и генерального – все-таки правда? Быть того не может! Хотя… почему нет? Она привлекательная женщина, умная. Так что… все может быть.
Так вот откуда внезапная должность? Вот почему так быстро подвинули протеже директора по продажам? А Ларисе эта должность к лицу.
Оглядываю ее лицо, фигуру за столом. Может, где следы, вроде засосов, найду? Нет, она, как всегда безупречна. И, тем не менее, она изменилась. Сказала бы, что новый мужчина ей к лицу. Только она со мной своей личной тайной не делилась, и лезть с такими комментариями я не стану.
Начальница озвучивает мне задачи на неделю вперед, а я быстро записываю все в блокнот. Чего в нашей компании точно не дождешься, так это возможности бездельничать. Наверняка, мне придется задерживаться после работы, чтобы выполнить все поручения. Но это даже к лучшему. До конца недели Сашка у бабушки, и спешить домой мне не нужно.
На вечер у меня назначена встреча с юристом. Нужно выяснить, насколько законны претензии моего бывшего мужа на квартиру.
К моему ужасу, выяснилось, что Дима имеет полное право на половину совместно нажитого добра. Вот так вот. И доказать, что квартира была куплена на деньги моих родителей в суде не получится. Даже, если они сами придут и будут свидетельствовать в мою пользу. Юрист сказал, что судья не сможет принять во внимание их показания, потому, что они –заинтересованные в моей победе лица. А вот Диме очень даже удастся отсудить у меня половину квартиры. И не только отсудить, но и распоряжаться своей частью так, как посчитает нужным. Короче, бывший муж совсем не блефовал. А мне остается только рыдать.
Конечно, юрист заверил меня, что поможет мне бороться за свои права. Но закон в этот раз не на моей стороне. В общем, перспектива впустую потратиться на адвоката и с треском проиграть суд вполне реальна.
Домой возвращаюсь не в самом лучшем настроении. Хочется выпить вина, или чего покрепче, и просто уснуть. А лучше, – залить слезами подушку с двух сторон. Скорее бы добраться до квартиры, которая, пока, все еще полностью моя. Замки в двери я сменила сразу после того, как выгнала мужа.
Только вот, остаться наедине со своей печалью мне сегодня, похоже, не дадут. Словно почуяв добычу, Дима нарисовался у моего порога, несмотря на поздний час.
– Что тебе еще от меня надо? – спрашиваю резко.
Пусть бы говорил уже побыстрее и проваливал.
Глава 8
– Что-то ты не очень любезно меня встречаешь? – шипит Дима, склонившись к моему уху.
Мне хочется оттолкнуть его, но следы прошлого «сеанса воспитания» еще красуются на моем лице. И мне страшно. Да, можно сколько угодно говорить себе, что я храбрая и не боюсь его. Но это не так. Нутром я чувствую, что мне есть, чего бояться. Я не смогу дать ему отпор самостоятельно.
– Я очень устала, – говорю, раздумывая, получится ли быстро открыть двери и смыться в квартиру.
– Я пришел сказать тебе, что решил продать свою часть квартиры, – добивает меня бывший.
Злость на него заволакивает сознание спасительной пеленой, заставляя забыть все страхи разом. Удушила бы гада, вот прямо сейчас я смогла бы.
– Ты совсем рехнулся?! – рычу на мужчину.
Как же я его ненавижу! Вот прямо сейчас, когда он, чувствуя свое превосходство, смотрит на меня с таким прищуром. Он и раньше так смотрел, но тогда я еще верила, что человек может измениться. Нет, не может, никогда не может он измениться. И в его глазах я вижу противное, низкое для нормального мужика, ощущение власти над более слабым соперником.
Как я могла не замечать в нем всего этого раньше? Почему не видела, какой он?
– Рот закрой! – орет на меня Дима.
Но мой внутренний протест не дает успокоиться. Это уже слишком. Всего этого слишком. И синяк на щеке – это слишком. А дележка моей квартиры – это адский перебор.
– Пошел вон отсюда! – мой голос похож на шипение змеи, но мне плевать. Да, я выучила урок. И больше не рискну замахнуться на мужчину. Но терпеть его наглость тоже не стану.
Дима сделал резкое движение в мою сторону. Краем глаза я заметила сжатые со всей силы руки в кулаки, даже успела вжать голову в плечи. А потом какая-то сила отшвырнула от меня бывшего мужа, как противную шавку. И я почти обрадовалась неожиданному появлению моего нового соседа.
– Какого хрена?! – орет Дима, поворачиваясь ко мне спиной. – Пиздуй отсюда, мужик, а то мало не покажется.
Мой бывший муж – крупный мужчина, он может размазать любого, кто не так посмотрит или перейдет ему дорогу. На миг мне даже стало жаль фактически незнакомого мужчину, ведь прямо сейчас он получит не за что. Просто потому, что вмешался в наш спор. И удары, которые должны были прилететь мне, достанутся ему.
Дима замахнулся, но мой новый сосед ловко увернулся от удара. А потом с размаху заехал обидчику в челюсть. Да так смачно припечатал, что, кажется, там что-то хрустнуло.
– Ай! – заорал Дима, хватаясь за челюсть и, отчего-то, сгибаясь пополам. – Нина, принеси мне лед.
Я машинально дергаюсь в сторону квартиры, и даже успела открыть ключом двери.
– Стоять! – прилетает властное мне в спину. Ледяной тон. Надо же, у него даже дыхание не сбилось. Зато у меня ноги резко приросли к полу, как у послушной собачки.
– Ты чего тут раскомандовался?! – орет на него Дима, на миг забывая о своей травме. – Она моя жена, а ты кто такой?
– Бывшая жена, – поправляю его машинально.
Скольжу взглядом от Димы к новому знакомому, подмечаю новое темно-синее пальто с воротником-стойкой, которое невероятно ему идет. А потом мой взгляд встречается с его ледяными безднами, и по телу проносится волна мурашек.
– Бывшая, – рычит Дима, – правильно, бывшая. Ты знаешь его, Нина? – снова рычит Дима, поворачиваясь ко мне. – Он трахает тебя?!
Лицо заливает краской, как по команде. Вот это уже совсем унизительно. Не хватало еще обсуждать мою личную жизнь в присутствии постороннего человека.
– Сочувствую, мужик, – продолжает Дима, теперь уже повернувшись к моему соседу лицом и отворачиваясь от меня. – Она же, как холодная селедка в постели. Таких фригидных баб еще поискать.
Кажется, что у меня под ногами разверзлась пропасть, и вот сейчас, в этот момент, я свалюсь туда. А, если этого не случится, то больше никогда я не смогу смотреть в глаза этому странному мужчине с синими льдинками во взгляде. Стало так обидно, что на глаза мигом навернулись слезы.
И самое ужасное, – он прав. Никогда не могла понять женщин, которые заводят любовника при наличии мужа. Все равно ничего сказочного между мужчиной и женщиной в постели не происходит. С мужем и так женщина обязана отдавать супружеский долг, зачем же еще один в копилку тех, кому будешь вечно должна? Секс – это удовольствие для мужчин, женщинам нужно просто перетерпеть. Или только для меня так? Наверное, Дима прав, и я просто фригидна.
– Иди в квартиру, – распоряжается ледяной голос спокойно, – и не выходи что бы не случилось.
Не знаю, что в его голосе заставляет меня безропотно повиноваться. Возможно, сам голос, как и мужчина, тут вообще не причем, и мне просто хочется спрятаться от греха подальше. Захожу в квартиру и замираю за дверью.
По щекам все еще катятся слезы. Нет, теперь это настоящий потоп. И одними слезами дело не кончилось, еще и из носа потекло. Как у маленькой девочки, которой не дали желанную игрушку. Самой себе противно.
Сбрасываю куртку прямо на пол, иду в ванную. Умываюсь холодной водой, пытаясь успокоиться. А, когда поднимаю голову, вижу в зеркале заплаканное лицо с размазанной по нему косметикой. Красивым такое точно не назовешь, даже с большой натяжкой. Но, будто этого мне мало, прямо за спиной я ловлю в отражении зеркала холодный взгляд голубых глаз.
– Извините, – говорю осипшим голосом. Мне даже не пришло в голову спросить, как мужчина оказался в моей квартире. – Он вспыльчивый, но быстро отходит… обычно.
– Не надо извиняться за него, – холод разносится по телу, давая ощущение, необходимого сейчас, спокойствия.
Медленно, как кот, подстерегающий добычу, мужчина заходит в комнату, становится за моей спиной. А потом его рука по-хозяйски опускается мне на шею и обманчиво- нежно ее сжимает.
Сглатываю, лихорадочно соображая. Меня немного трясет, но я не понимаю причину. Может, это страх? Ведь, я совсем не знаю этого мужчину.
– У тебя сердце колотится, как у зайца, – шепчет он мне в ухо. – Это хорошо.
Разве? Не уверена. И вообще, не понимаю, почему он все еще здесь. Зачем все это? Ему же понятно объяснили, что со мной фейерверка в постели не получится. Или слова моего бывшего ему не понятны?
Наверное, нет. Ведь рука мужчины ползет по моему телу, оглаживая упругую грудь поверх блузки. А потом он начинает медленно расстегивать пуговицы, одну за другой.
– Что вы… что ты делаешь? – спрашиваю чуть слышно. Но мужчина не реагирует, продолжает нагло меня раздевать.
Я не боюсь близости, меня не пугает секс со случайным партнером, который потом на меня даже не взглянет. Хотя надо было бы опасаться, ведь я его совсем не знаю. Знаю только, что он врач и умеет потрясающе ловко и безболезненно накладывать швы.
Чего я точно не перенесу, так это очередного разочарования. Опять мужчина вывернет мне душу наизнанку, а потом я буду собирать осколки разбитого сердца и своей истрепанной жизни? Нет, я так больше не хочу!
– Нет! – говорю твердо, пытаясь вырваться.
Но мужчина только крепче прижимает меня спиной к своему телу. Его рука, словно каменная, так вжалась в мою талию, что мне стало больно. Но и волнительно одновременно. Будто в кровь кто-то влил горячего тока, который быстро расползается по телу, сливаясь с каждой клеточкой. Странное чувство, непривычное. Никто еще не вел себя так со мной. Властно и нежно одновременно.
Мужчина, почувствовав, что я перестала вырываться, продолжил начатое. В зеркале я вижу, как пуговицы сдаются, когда он ловко их расстегивает. И вот уже последняя, даже не пискнув, расстегнулась, как миленькая. И сильная ладонь, неожиданно горячая, скользнула под ткань и прошлась по коже.
– Не надо, – шепчу, глядя в ледяные глаза в отражении зеркала. – Ничего не выйдет, он сказал правду, я… не могу испытывать удовольствие…
Как же тяжело далось мне это признание. Но и обманывать себя, и его, у меня нет желания. Хватит с меня притворства и бесконечного ощущения неполноценности. Пусть уж лучше он уйдет сейчас, чем потом, когда я погрязну в отношениях.
– Тшшш, – шипит он мне в ухо, обжигая дыханием.
И что это значит? Он не верит? Или просто ему все равно. Наверное, второе. Мужчины редко отличаются альтруизмом. Конечно, ему все равно, что я думаю. И что я чувствую, ему тоже без разницы. Типичный самец, так и думала.
Почему тогда меня так трясет и ведет одновременно?
Сильная ладонь ласково прошлась по талии, а потом обвела грудь в кружеве бюстгалтера. По телу разлилось горячее тепло. Оно пронеслось по коже и осело в низу живота. И, не успела я охнуть, как мужчина дернул за кружево, опуская чашечку вниз и освобождая грудь. Моему взгляду в отражении зеркала предстала порочная картинка, и я поспешила опустить веки.
– Открой глаза, – последовал тут же холодный приказ.
Я открыла глаза. Нет, повиновалась его властному голосу. Даже теперь, когда я стою с голой грудью, а его возбуждение вжимается твердостью мне между ягодиц, он не утратил самообладание, не превратился в обезумевшего от страсти влюбленного. И отчего-то это неприятно кольнуло в груди. Но лишь на мгновение, пока рука мужчины не сжала до боли мою грудь.
Воздух шумно вылетел из легких, а между ног стало горячо.
Мужчина провел ладонью по груди, царапнул сосок, а потом сжал его пальцами и больно потянул, покручивая. Тело обдало кипятком, из горла вырвался рваный выдох, и я инстинктивно сжала бедра, между которыми стало неприлично жарко.