Читать онлайн Химия бесплатно

Химия… Строение, состав,

Превращение одних веществ в иные…

Химия… Глаза раз повстречав,

Больше не нужны теперь другие…

1 глава. Фенилэтиламин

Весна пришла непривычно рано, и под ногами теперь вместо белой утоптанной тропинки черное месиво. Пытаясь конкретно не увязнуть и не изгадить окончательно эйр форсы, беру левее и по старой жухлой траве обхожу гиблое место, матерясь на себя за то, что, решив срезать путь, поперся через пустырь.

Неожиданно слышу пронзительный женский визг и вижу, как из темноты белым пятном ко мне несется кто-то.

Замедляюсь, всматриваюсь, пытаясь разглядеть приближающийся объект и еще причину странного поведения, но слабые, через один работающие фонари на соседней улице, не позволяют нормально сделать это.

Белое пятно стремительно увеличивается, приобретает дополнительные детали и теперь я уверен: это девушка. Стройная, с темными вьющимися волосами, что порхают над светлой курткой.

Секунда, еще несколько, и нарушительница спокойствия врезается в меня, и дрожащими пальцами вцепившись в ткань парки, испуганно повторяет:

– Собака. Там собака.

Приобнимаю ее за плечи, пытаясь успокоить, и снова всматриваюсь в темноту, откуда она прибежала, но не вижу никакой псины и даже не слышу отголосков лая.

Галлюцинации у нее, что ли?

Надеюсь, девчонка не наркоманка: я категорично отношусь к подобным шалостям.

Видимо, осознав, что опасность мнимая или что от ее дикого крика собака сама сбежала, незнакомка отскакивает от меня и, хмуря темные красиво очерченные брови, не глядя, оправдывается:

– Извините. Там честно была собака.

Усмехаюсь прозвучавшему обращению и пытаюсь лучше рассмотреть странную особу: длинные стройные ноги в синих джинсах, кроссовки, тонкая куртка на рыбьем меху, копна темных кудряшек, скрывающих лицо…

– Ты боишься собак? – включаюсь в диалог, и она, взмахнув длинными черными ресницами, не слипшимися от нанесенной туши и не кукольно-нарощенными, поднимает на меня взгляд.

Залипаю…

Я видел в жизни карие глаза, но чтоб такие… Чтоб в них было так темно, что можно заблудиться и пропа́сть…

– Больших боюсь, – искренне признается девчонка, пока я, пялясь в черные радужки, пытаюсь разглядеть в них очертание зрачков.

Внезапно смутившись, скорее всего, оттого что я так долго и нагло рассматриваю ее, отводит взгляд, но тем не менее набрав в легкие воздуха, просит:

– Вы можете проводить меня до соседней улицы?

– Вы? – насмешливо передразниваю.

Небрежно приподнимает плечо.

– Мы же незнакомы.

– Матвей.

Возвращает глаза на мое лицо и теперь сама внимательно рассматривает меня.

Растягиваю губы в своей фирменной улыбке, которая не может не расположить, и слышу от нее:

– Аня.

– Ну что, Аня, провожу тебя не до соседней улицы, а до подъезда, – воодушевленно объявляю девчонке, но едва хочу дотронуться до ее руки, как она дергается от меня в сторону.

Удивленно смотрю на нервную особу.

– Не надо. Только до улицы, – выдавливает из себя и отворачивается.

Не надо, так не надо. Настаивать не собираюсь.

Делаю шаг в черноту раскисшей дороги и замечаю боковым зрением, что недотрога следует за мной.

Некоторое время мы идем молча, но тишина какая-то неловкая, неуютная, и чтобы избавиться от нее и утолить свое любопытство спрашиваю:

– Что ты делаешь одна так поздно на пустыре, если… боишься собак?

– Мама заболела. Я в аптеку ходила.

– А поближе к дому нет?

– Там эконом. Лекарства дешевле.

Поворачиваю голову и таращусь на девчонку, словно на инопланетное существо.

Идти через малоосвещенный пустырь, чтобы сэкономить пару десятков рублей?

Хотя.

Приглядываюсь.

Кроссовки, видавшие виды, простенькая курточка. Совсем непохожа ни на кого из моего окружения.

Замечаю, что особу рядом потряхивает и, не пытаясь понять причину: от страха или от холода, стягиваю с себя шарф и преграждаю дорогу.

Она, по инерции двигаясь, налетает на меня и, опалив теплым дыханием, замирает от неожиданной близости. В огромных черных глазах неразгаданный космос, и я зависаю в нем, как в невесомости. Не знаю, насколько долго я путешествую в галактическом пространстве, но добравшись едва ли не до Альфы Центавра, стремительно падаю, поскольку девушка отводит взгляд, и наша связь обрывается.

Стряхиваю с себя этот неожиданный морок и, вспомнив зачем я встал на ее пути, начинаю заматывать длинную вязаную ткань вокруг тонкой шеи, сооружая большой кокон и не обращая внимание на возражения:

– Зачем? Не надо. Сам замерзнешь.

– Ты сделала добро: отправилась за таблетками маме, и получила в ответ добро. Закон бумеранга, – окончательно придя в себя, объясняю свои действия и смотрю, как губы чуда напротив, робко дернувшись, начинают медленно разъезжаться.

На лице Ани появляется красивая искренняя улыбка, от которой, как от поднесенной свечи, невозможно «не загореться» и не растянуть губы в ответ.

– Спасибо.

– Простым спасибо не отделаешься.

Улыбка тут же слетает с ее лица, а в глазах вселенская паника.

– Извини, я не так выразился, – поспешно исправляюсь. – Просто хотел попросить, чтобы ты рассказала что-нибудь, пока мы не придем на нужную улицу или к нужному дому.

Губы девчонки снова растягиваются, преображая лицо, и я любуюсь этой метаморфозой.

– Что ты хочешь услышать?

– Расскажи, что любишь.

Она, не задумываясь, выдает:

– Да ничего такого: читать, петь, гулять.

Ошарашенно смотрю на нее. Эта особа точно не с моей планеты. Девушки, с которыми я знаком, обычно отвечают: путешествия, шопинг, экстрим.

Пока я размышляю над прозвучавшими словами, Аня поворачивается ко мне и задает встречный вопрос:

– А ты? Что любишь делать ты?

– Спасать попавших в беду девчонок, – отшучиваюсь в ответ, но та тянет:

– Я же серьезно.

– Рисовать, – зачем-то выкладываю ей свой секрет, о котором знают единицы.

С разговорами мы доходим до ближайшей улицы, потом до ее дома.

Приближаясь к своей парадной, девчонка начинает заметно нервничать.

– Спасибо, что проводил. Дальше я сама.

– Боишься, что меня увидят?

Неопределенно качает головой, скорее всего для того, чтобы не отвечать.

– Пока.

Она быстро устремляется от меня, а я неожиданно кричу:

– Стой.

Растерянно оборачивается.

Делаю несколько шагов, разделяющих нас.

– Без номера телефона не отпущу.

Аня смотрит на меня глазами-блюдцами, а я быстро выдаю мнимую причину этой необходимости:

– Должен же я буду узнать, как чувствует себя твоя мама. Может быть, еще понадобится лекарство, и я провожу тебя в аптеку.

Девчонка растерянно хлопает ресницами и не знает, как отказать мне.

Задевает?

Да.

И не потому, что обычно интерес проявляют особы противоположного пола, а потому, что отказать мне хочет она.

Нет, я не верю в чушь про любовь. Я прагматик, который пытается всему найти научное объяснение и так называемая любовь – ряд химических реакций.

Всего-навсего в мозге человека синтезируется достаточно «простенькое» соединение 2-фенилэтиламин, которое вызывает эмоциональный и энергетический подъем. За сохранение этих ощущений ответственны «природные наркотики» – эндорфины. Окситоцин порождает у женщин чувство верности и участвует в ощущении оргазма, а оксид азота является сексуальным стимулом, благодаря которому у мужчин происходит эрекция.

Так что всемогущая химия запускает в наших организмах ряд процессов, нацеленных в итоге на сохранение человеческого рода, а людям просто нравится обманываться.

Что же касается Ани: сейчас рядом с ней во мне впервые включилась пресловутая химия и я «чувствую», как выработавшиеся гормоны в мозге, попав в кровоток, распространяются по всему организму.

Это так необычно.

Головой осознаю, что поступаю неправильно: сегодняшняя встреча должна так и остаться случайной и единственной, но не получается остановить запущенный процесс.

Достаю телефон и, продолжая давить своими действиями, требую:

– Говори.

Под моим напором она диктует заветные цифры, но едва произносит их, видимо, испугавшись того, что сделала, сбега́ет в подъезд.

Стою, смотря ей вслед, и улыбаюсь как придурок.

Она странная…

Смелая и пугливая, искренняя и недоверчивая…

Притягательная…

Я думал, таких девчонок не существует.

Домой прихожу на автопилоте и лишь в тепле помещения осознаю: продрог до костей. Только вместо того, чтобы забраться погреться в сауну или хотя бы принять горячий душ, иду в свою комнату и плюхаюсь на кровать, перебирая в памяти произошедший эпизод.

Точно придурок.

– Ты чего так лыбишься?

Вздрагиваю.

Я даже не заметил, как в комнату бесцеремонно ввалился Егор.

Усмехаюсь.

После встречи с космической девчонкой я не перестаю вести себя непривычно.

Отмахиваюсь от своих мыслей и отвечаю брату:

– Да так. Ерунда.

Вру.

Не ерунда.

Аня не выходит из головы и мне до зуда в пальцах хочется взять карандаш и бумагу и попытаться восстановить в памяти ее лицо. Вот только Егор уже тарахтит про какой-то крутой боевичок и, пока не заставит меня посмотреть его, точно не уберется восвояси.

Киваю ему, поднимаюсь, иду к дивану: отмечая, что мне не нравится подобное неуправляемое состояние. Мне нужен ясный ум, чтобы не терять здравый смысл и не находиться в таком расплывчатом сознании.

Фильм – это хорошая идея. Отвлекусь, и все уляжется. Уверен. Ни к чему мусолить произошедший эпизод и подпитывать этот неадекват. Звонить и писать девчонке не стоит.

Пора возвращаться в реальность.

Я не знакомлюсь на улице. Я вообще ни с кем не знакомлюсь: у меня есть девушка.

Так все. Стоп. Амнезия и больше никаких неправильных мыслей.

2 глава. Сумасшествие

«Без номера телефона не отпущу…» – звучит в моей голове твердый голос Матвея, и я будто снова ощущаю себя растерянной и… очарованной.

Весь прошлый вечер и сегодняшний день из мыслей не выходит он…

Какое-то необъяснимое недоразумение…

Как и то, что произошло вчера. Ведь я же ничего не придумала!

Я, действительно, увидела светящиеся глаза, устремленные на меня, и очертание большого пса. Кажется, сердце тогда провалилось в пятки, и я закричала так, словно меня режут заживо.

Начинаю скрупулезно перебирать вчерашнюю встречу, как Золушка, отделяя горох от фасоли. Мрачнею от того, что кажется глупым в моем поведении и, не раздумывая, выбрасываю из памяти.

К чему забивать голову ненужным хламом?!

А вот милые и головокружительные моменты, напротив, аккуратно складываю в копилку трогательных воспоминаний.

– Матвей, – пробую на вкус его имя и мечтательно улыбаюсь.

Оно мне нравится!

Раньше ни один парень не забирался в мою голову, а сейчас… Там какая-то буря в пустыне от перепутавшихся эмоций и мыслей.

Страшно и волнительно.

Прячу лицо в ладони.

Долго еще так будет?

Когда отпустит?

Обязательно должно отпустить, иначе как дальше жить с такой неуправляемой стихией?

Смотрю на вязаный шарф, которым Матвей вчера меня укутал, и тяну к себе. Уткнувшись в него носом, вдыхаю приятный запах парфюма, что сохранили нитки. Утром я хотела его постирать, чтобы вернуть хозяину чистым, но он так приятно пахнет, и рука не поднялась убить этот изысканный аромат едким запахом порошка.

Вообще, вместо того чтобы волноваться, как пройдет завтрашний первый день в новой школе, я, будто безмозглая особа, витаю в облаках.

Ох, как будет больно падать, когда мне утрет нос действительность. Такой красавчик не мог заинтересоваться кем-то вроде меня. Это из ряда фантастики, в которую я не верю.

Вздыхаю.

Переезд в чужой город, новый класс…

Все так стремительно неожиданно и пугающе…

Хотя после того, что произошло, мне уже ничего не должно быть страшно.

Передергивает от неприятных воспоминаний, и я, усилием воли, запираю их в дальнюю антресоль сознания, из которой они неожиданно вывались, как кислородная маска при разгерметизации самолета.

Психолог говорил отпустить ситуацию, ведь переписать прошлое невозможно. Не зацикливаться на случившемся, не винить себя и с оптимизмом смотреть в светлое будущее.

Вот я и пытаюсь.

Гатчина – милый городок под Питером. Мне здесь понравилось, даже несмотря на такую отвратительную погоду (все-таки я южная девочка). Хотя жить в этом месте необходимо всего четыре месяца. Когда получу аттестат и поступлю, как планирую в Первый мед, переберусь в Северную столицу в общежитие и, наконец, освобожу мать от своего тягостного общества.

Звяканье телефона заставляет вздрогнуть. Устремляю взгляд на экран со всплывшим сообщением и впиваюсь в строчку глазами.

«Привет, как мама?»

Номер незнакомый, но я знаю: это написал он!

Интересно, Матвей специально задал такой вопрос, на который я не смогу не ответить?

Улыбаюсь этой мысли до ушей. Хочется верить, что ему не все равно: проигнорирую я его послание или нет.

 «Спасибо. Уже лучше», – строчу без зазрения совести. Парень облегчил мне задачу и теперь не нужно терзаться: отвечать или продинамить.

Нажимаю на кружочек со стрелочкой, и мои три слова улетают к нему.

Не выпуская мобильный из рук, смотрю вверх экрана, надеясь: там «запрыгают» точки, сообщая, Матвей что-то пишет.

И они «прыгают», и я улыбаюсь как дурочка, с нетерпением ожидая появления его сообщения.

«Если понадобится еще пойти за лекарством – пиши. Составлю тебе компанию», – пробегаю глазами по строчкам, словно спринтерскую дистанцию на время, и тут же отправляю: «Хорошо».

Мужественно откладываю мобильный в сторону, посчитав: на этом телефонный диалог иссяк, но буквально через несколько секунд, когда металлический предмет оживает и сообщает о новом входящем, хватаю его корпус, впиваясь глазами в высветившиеся слова.

«Напиши что-нибудь о себе. Какая ты?»

Зависаю.

Ох… Какой сложный вопрос.

Вроде как и в два слова не уложиться: подумает, что я ограниченная, но и переборщить нельзя, чтобы обратного эффекта не получилось. А ведь по этому рассказу сложится первое впечатление обо мне. Вспоминаю нашу прогулку и исправляюсь: второе.

Снова задумываюсь над вопросом: какая я?

Хмурюсь от обидного открытия: обыкновенная.

Вздыхаю и пишу, быстро стуча пальцами по экрану: «Добрая, уравновешенная…»

Останавливаюсь.

Бред!

Стираю.

Морщу лоб, призывая включиться всем шестеренкам мозга и найти хороший ответ, но в голову не приходит ничего сто́ящего, и я вбиваю: «Обыкновенная».

Смотрю на напечатанное слово на экране смартфона, кривлюсь и снова удаляю.

Этот вариант еще хуже.

Секунду размышляю над сверкнувшей идеей и начинаю строчить, едва успевая переносить свои льющиеся мысли в письменное выражение:

«Я не стану себя хвалить, иначе буду выглядеть зазнайкой, но и скромничать не хочу, потому что тогда я тебе не понравлюсь. Если ты правда желаешь это знать, то поймешь сам, общаясь со мной».

Не перечитывая, отправляю. Боюсь опять к чему-нибудь придраться и удалить, а потом гипнотизирую экран, безумно желая, чтобы Матвей написал, что хочет общаться со мной и узнать сам какая я.

Телефон пищит, сообщая о входящем, и я под барабанную дробь сердца читаю: «Значит, буду сам тебя разгадывать».

Прижимая телефон к груди словно сокровище, падаю на подушку, гася в ней визг радости.

Я определенно сошла с ума… Но до чего же мне нравится это сумасшествие.

3 глава. Первый день

 Стою перед зеркалом и рассматриваю себя в школьной форме.

После стольких лет свободного стиля опять ходить в юбочке в складочку, как маленькая девочка, кажется диким, но тут такие правила и не мне их менять.

Вообще, я должна молиться на директора (маминого брата, договорившегося с учредителем на три бесплатных месяца обучения в частной школе для «бедной девочки, попавшей в сложную психологическую ситуацию»).

Передергивает от воспоминаний, снова без спроса выбравшихся наружу страшными тенями прошлого. Безжалостно захлопываю дверь, чтобы они не пробрались дальше.

Произошедшее когда-нибудь оставит меня в покое или всегда будет напоминать о себе?

В комнату заглядывает мама и, просканировав меня, строго бросает:

– Не вляпайся ни в какую историю.

Смотрю в ее холодные глаза и хмурюсь.

В какую историю?

Так обидно: родной человек до сих пор считает, что я сама виновата в случившемся, что все спровоцировала и не может смириться, что пришлось уехать из-за меня из родного городка и снова оказаться без мужчины.

Я уже взрослая и понимаю: она боится стареть и боится остаться одинокой, поэтому готова держаться за абы кого.

Вздыхаю.

Разве когда-то было иначе?

Разве когда-то я чувствовала от нее поддержку?

Нет!

Так на что я рассчитываю?

Мне с детства не слишком повезло в жизни. В то время, когда сверстницы наслаждались любовью, уготовленной им фактом появления на свет, мне приходилось клянчить ее крохи у отца, оставившего меня в пятилетнем возрасте, выпрашивать хоть какую-то ласку у матери, винившей меня во всех неудачах, только потому, что я унаследовала черты человека, которого она ненавидит.

Все. Хватит.

Надо завязывать с этим самокопанием, иначе моральных сил на вливание в коллектив местных мажоров мне точно не хватит.

Небольшое двухэтажное здание из белого кирпича, огороженное забором; название школы, написанное золотыми буквами на зеленом фоне, прикрепленное к решетке перед входом на территорию; парковка, забитая премиальными машинами, из которых маленькими букашками выползают ученики разного возраста в такой же форме, что и на мне.

Набираю в легкие воздуха. Фух.

Так, не дрейфить. Я ничем не хуже их.

Даже если ни с кем не полажу, то перетерпеть придется всего каких-то три месяца обязательного посещения, а потом экзамены.

Справлюсь.

Пристроившись за парочкой лилипутов, иду по вымощенной плиткой дорожке, чувствуя, как противно сосет под ложечкой от волнения. Ненавижу подобное состояние.

Крыльцо, стеклянные двери, две пары накрашенных глаз, впившихся в меня. Ну как же, новое лицо под конец учебного года.

В ответ разглядываю разрисованные физиономии девушек-дежурных.

Они правда школьницы?

Может, стоило хотя бы покрасить губы блеском?

Пройдя по коридору за своими малышами, торможу в маленьком помещении, предназначенном, видимо, под раздевалку для начальной школы.

Так, а где для взрослых?

Возвращаюсь в холл и замечаю нескольких ребят постарше, направляющихся по лестнице в цокольный этаж. Иду за ними.

В раздевалке тоже попадаю под шквал удивленных взглядов, но если мальчики смотрят с любопытством, то девочки, однозначно, надменно. Сразу осознаю: куртка моя слишком простенькая, кроссовки изношены, рюкзак допотопный. Как хорошо, что здесь предусмотрена форма, и я могу хоть как-то слиться и не выделяться белой вороной среди местных модниц.

Класс отыскиваю уже без приключений, спросив у первого учителя, попавшегося на моем пути.

Останавливаюсь перед дверью, морально готовясь войти, и слышу:

– Ты Аниса?

Оборачиваюсь и упираюсь в доброжелательные серо-голубые глаза эффектной светловолосой женщины.

Киваю.

– Елена Анатольевна, – представляется она, по-доброму улыбаясь. – Учитель химии и твой классный руководитель.

– Очень приятно, – мямлю я, а женщина, подхватив меня под локоть, вводит за собой в класс.

– Доброе утро, – произносит она с порога и добавляет строже. – Так, угомонитесь и послушайте.

Когда гул голосов стихает, учительница представляет меня:

– У нас новенькая. Аниса Алабина.

Мельком обвожу взглядом устремленные на меня совсем неприветливые лица и, пытаясь выдержать такой негативный поток внимания, отвлекаю себя подсчетом.

Пять парней, шесть девочек – подвожу итог.

Разве бывают такие малочисленные классы?

Стоп. Это же частная школа.

– Новенькая сейчас?

– Аниса?

– Кто переводится за пару месяцев до экзаменов?

Сыплются вопросы с разных сторон.

– Давайте не будем любопытными, а проявим всю имеющуюся у нас доброжелательность, – взывает «ангел» в этом «царстве тьмы» и, повернувшись ко мне, произносит: – Садись за любую свободную парту.

Стартую к ближайшей и улавливаю голос девчонки рядом.

– Такое чучело.

Делаю вид, что не слышу, но, приземляясь на стул, все-таки ощущаю, как внутри дискомфортно от колючей правды: по сравнению с другими девочками в классе я самая блеклая, а еще тощая и очень высокая, одним словом, жердь.

После химии, словно безмозглая овца, плетусь за всеми на первый этаж к кабинету русского языка.

Сажусь за свободную парту и возле меня сразу собирается несколько человек.

– Ну что, Аниса, ты теперь наша одноклассница и обязана откровенно рассказать, с какой радости оказалась в нашей школе за три месяца до окончания? – голос рыжей девчонки звучит вызывающе требовательно и не подразумевает отказа.

Встречаю взгляд красивых, но таких холодных голубых глаз и инстинктивно вскидываю подбородок:

– Я никому ничего не должна.

Та зло прищуривается.

– Ты, оказывается, еще и невоспитанная!

– Не больше, чем ты, – отбиваю ее фразу, будто шарик пинг-понга.

– Я невоспитанная? – девчонка усмехается и демонстрирует в наглой улыбке идеально ровные и белые зубы. – Я только хочу узнать, не опасно ли с тобой общаться?

Под ухмылки и смешки группы поддержки она, брезгливо касаясь идеально наманикюренным ногтем корпуса моего старенького телефона, морщится и добавляет:

– Ты явно голодранка из какого-то Зажопинска и неизвестно, что от тебя ждать!

– А ты не жди. Просто не общайся, – выплевываю в лицо.

Вспыхивает и, резко развернувшись, покидает класс. За ней исчезает ее свита. Я же каким-то седьмым чувством осознаю: мой длинный язык уже перед вторым уроком заработал себе настоящего врага.

– Круто ты ее, – слышу рядом и, оборачиваясь, встречаюсь с темными глазами брюнетки.

Она вполне дружелюбно улыбается и представляется:

– Майя.

– Очень приятно, – произношу стандартную фразу реально искренне. – Аня.

Девушка удивленно вскидывает брови.

Первый раз за день по-настоящему улыбаюсь. Похоже, подруга у меня тоже будет.

– То официальное имя и я его не люблю, а это только для избранных.

4 глава. Мелкий

После той прогулки без шарфа я умудрился простыть и теперь по часам принимаю таблетки и сиропы, по настоянию личного Айболита матери. Все бы ничего: не так сильно подыхаю и без школы за неделю не отупею (позанимаюсь самостоятельно), но я не могу позвать Аню сходить со мной куда-нибудь.

Да, я не планировал с ней общаться и тем более приглашать на свидание, но когда нечаянно исключаешь один запрет, то все остальные летят к чертовой матери, как карточный домик, а я не удержался и нарисовал ее…

Напоминаю себе про Яну, но внутри – штиль. Видимо, она ни на миллиметр не проникла под кожу, а эта девчонка…

От мыслей о ней ощущаю прилив сил и желание свернуть горы, даже находясь не в самом лучшем физическом состоянии, будто отхлебнул энергетика и стимулировал центральную нервную систему, или я тот неубиваемый белый кролик из рекламы батареек Дюрасэлл, и даже хаос, появившийся в моей голове, не в силах меня остановить.

Заливаю в себя сироп от кашля и упираюсь глазами в мрачную физиономию вошедшего на кухню Егора.

– Привет, бро.

Молча кивает.

– Ты чего такой? Скучаешь без меня в школе? – подкалывая, пытаюсь вытянуть наружу нормального пацана.

Брат плюхается рядом и выдает:

– Похоже, я залип.

Таращусь на него. Прикалывается?

– Стоило мне пару дней задвинуть и все: потерял брата.

Он кидает в меня раздраженный взгляд.

– Я серьезно, а ты.

Убираю ухмылку с лица и нормально спрашиваю:

– Не шутишь? Как тебя угораздило? В кого?

– У нас новенькая.

Удивленно приподнимаю бровь.

– За три месяца до окончания?

– Да.

Пропускаю эту странную новость и спрашиваю о главном:

– И как успехи?

– Да никак, – он тяжело вздыхает и еще больше хмурится. – Ты придешь – вообще шансов не будет.

Растягиваю губы.

– Да ладно.

– Я серьезно, – бормочет мрачно, а дальше с надеждой. – Помоги!

Убираю с лица очередное насмешливое выражение и спокойно уточняю:

– Чем?

Егор смотрит на меня, как на идола.

– Но у тебя же есть беспроигрышные схемы подката.

– Ты серьезно? – кривлю губы. – Никогда не думал, что использую экспромт?

– Матвей!

Запускаю руки в волосы, будто это, улучшив кровоток, запустит мозговой процесс, но в голове ничего интересного.

– В кино позови.

– Для начала надо, чтобы она со мной общаться захотела, – гундосит он как маленький.

– А она не хочет?

– Нет. Ее уже третий день Янка и ее подружки прессуют. Она ни с кем, кроме Майки, не общается.

В голове выстреливает гениальная мысль, и я, довольный собой, делюсь:

– Это отличный повод: вступись за нее. Будешь героем ее романа, и девчонка согласится не только в кино с тобой пойти.

– Так меня твоя Янка и послушает, – бубнит брат.

Несколько мгновений размышляю над ситуацией и… не вижу проблемы. Я бы поступил именно так, но Егор привык выезжать за мой счет, а потом обижается, когда я этим утираю ему нос и, подкалывая, называю «мелкий».

Ладно, если ему нужна помощь – подсуечусь. Брат – это как родители – святое.

– Не ссы. Я все устрою.

Егор бросает на меня взгляд, полный надежды, а я подмигиваю.

– Как хоть зовут счастливицу?

– Аниса.

Ухмыляюсь. Впервые слышу такое имя.

– Все будет в лучшем виде.

Брат уходит к себе, а я, помусолив в голове идею, покрутив в руках свой навороченный смартфон, набираю номер Яны.

– Я думала: ты забыл о моем существовании, – начинает она с претензии.

Втягиваю в себя полные легкие воздуха, чтобы разбавить раздражение, вызванное ее репликой, и почти спокойно объясняю:

– Горло болит, не до разговоров было.

– Егор ничего не сказал, что ты заболел.

– По-твоему, я просто так прогуливаю? – вылетает из меня холодно.

Она теряется. Естественно, лентяйка судит по себе. Для Яны учеба – наказание, для меня же возможность получить максимум по ЕГЭ и поступить в Первый мед на бюджет и как можно меньше зависеть материально от отца.

– Ладно, не сердись, – меняя кардинально интонацию в голосе, подлизывается она. – Хочешь, я к тебе приеду.

– Нет.

Обида просачивается через дырочки динамика. Я чувствую ее ядовитые испарения.

Стоп.

Так дело не выгорит.

Если продолжу в том же духе, разругаемся, как обычно, в хлам, и брату не помогу.

– Я плохо себя чувствую, да и заразить тебя не хочу, – произношу мягче.

Раздается тяжелый вздох и причитание:

– Иногда мне кажется, что ты совсем меня не любишь.

Уверен, эта фраза произнесена, чтобы услышать от меня обратное, но Яне пора уже смириться, что я бесчувственный чурбан и все эти уловки со мной не прокатывают.

Пропустив ее, приступаю к цели звонка:

– Егор сказал – у нас новенькая.

– Да, – холодно чеканит в ответ.

– И как она?

Секундное молчание и раздраженно:

– А тебе-то что?

– Тебе сложно сказать? – начинаю неконтролируемо заводиться от нее.

– Овца.

Усмехаюсь. Если эта Аниса не понравилась Яне, значит, в девчонке что-то есть.

– Ты ее прессуешь?

– Я?

– Не строй невинность. Я знаю, что ты из себя представляешь.

Опять обиженное молчание. Чтобы совсем не слить разговор, говорю напрямую:

– Послушай, Егор запал на эту девчонку. Отстань от нее.

Тишина.

– Давай сделаем из него героя, чтобы он смог с ней замутить.

Тяжелый вздох и долгожданная реплика:

– Ладно, только ради тебя.

Хвала небесам – она меня послушала! Сегодня точно пойдет снег!

5 глава. Галлюцинации

Сижу и улыбаюсь телефону, словно дурочка. С Матвеем так легко общаться, что, наверно, я уже рассказала все свои самые несекретные секреты, а он не так открыт, как бы хотелось: информацию приходится вытягивать клешнями.

Однако мне удалось выведать, что помимо рисования ему нравится химия и биология, и он планирует стать врачом. А еще у него есть младший брат и сестра, и живут они в частном доме, где-то возле района Аэродром.

«Как дела в школе?»

Хмурюсь. Все эти дни от депрессии спасала только наша переписка. Словесные баталии с Яной, мелкие пакости ее подружек, бойкот остальных и только Майя встала плечом к моему плечу и помогала совладать со сворой одноклассников.

Правда, сегодня за меня неожиданно подписался Егор Ерохин, и на удивление все послушались далеко не самого популярного парня в классе и угомонились. Но неизвестно надолго ли это затишье?

Прогоняю прочь неприятные мысли. Это я точно не хочу обсуждать с Матвеем.

Перевожу тему:

«А поинтереснее вопроса не придумал?»

Тут же прилетает смеющийся смайлик и затем новый вопрос:

«Что ты собираешься сегодня делать? Интереснее?»

Высылаю ответную улыбающуюся рожицу и пишу:

«Буду дома. Планов на вечер нет».

«Мне сегодня к врачу на выписку, и мать просила подстраховать с сестрой, а так бы пригласил тебя погулять. Пошла бы?»

Мечтательно улыбаюсь. Конечно!

Но пишу скромное: «Да».

Делаю уроки, убираюсь в комнате, пока неожиданно в мои радужные мысли не врывается звонок в дверь.

Сердце учащается – Матвей, но я привожу разумные доводы: он болеет, да и не знает номер моей квартиры.

Иду в коридор, смотрю в глазок.

Галлюцинация?

Жмурюсь, распахиваю глаза, но картинка искаженного линзой лица Егора, стоящего на лестничной площадке, не пропадает.

Открываю дверь и вопросительно смотрю на одноклассника.

– Привет.

– Привет.

– Я хотел… Мы…

Он явно нервничает, а я теряюсь в догадках: зачем парень пришел?

Наконец, Егор выдает внятную фразу:

– Пойдем в кино.

При других обстоятельствах я бы вежливо отказалась, но сейчас… Егор выглядит таким ранимым, и не хочется добивать его своим жестоким «нет». К тому же сходить в кино с одноклассником в благодарность за его поддержку – не преступление. Да и ни к чему не обязывает.

– Хорошо. Подожди, я сейчас переоденусь.

Парень более уверенно улыбается, и я, в ответ растянув губы, пропускаю его в квартиру.

Кинотеатр оказывается далеко от моего дома, и мы едем в «Кубус» на такси. Мне было бы проще подождать автобус и добраться до места по-простому, но, похоже, «пальцы» парня не позволяют ездить на общественном транспорте. Если он вообще помнит о его существовании?

Ощущаю себя жутко неловко. Не люблю, когда за меня платят, ненавижу чувствовать, что кому-то должна. Это всегда гложет и еще навевает противные мысли. Что делать, если потребуют отдать, а я не смогу? Если предложат взамен что-то неприятное, а я не захочу это делать?

Только ситуация вышла непредвиденная. Егор заказал машину через приложение, пока я одевалась, и когда мы вышли, автомобиль уже стоял у подъезда.

Торговый центр красивый, новый и большой. По сравнению с тем помещением, где мне раньше приходилось смотреть кино – это супер-пупер классное место.

Как ворона, восхищенно глазею по сторонам, но вызываю на его лице не надменное выражение, а улыбку.

Растягиваю губы в ответ.

Возможно, Егор и правда неплохой парень.

Очень скоро он окончательно приходит в себя, перестает тушеваться и начинает трещать обо всем на свете, не давая мне скучать, или придумывать какие-то темы для поддержания разговора.

Подходим к кассе. Протягиваю парню двести пятьдесят рублей за билет, но он отрицательно качает головой.

– Ты с ума сошла?

Твердо смотрю ему в глаза.

– Ты не должен за меня платить.

Егор отодвигает мою руку и категорично произносит:

– Я тебя пригласил, и я плачу.

Пытаюсь улыбнуться, ощущая, как меня затягивают в долговое болото.

Как пережить это моей совести?

Мне это не нравится!

Парень оплачивает билеты и, расстраивая меня еще больше, покупает огромное ведро попкорна и два стакана колы.

Пытаюсь себя успокоить: получу ежемесячную сумму на карманные расходы от отца и обязательно куплю ему что-то в подарок.

Фильм оказывается интересным, и я смеюсь до слез, все-таки нахально таская из ведерка сладкий попкорн.

– Он сейчас опять облажается, – комментирует Егор, слегка придвинувшись.

– Угу, – беззаботно лепечу я и, не глядя опуская руку на дно выискивая оставшуюся кукурузу, сталкиваюсь с пальцами парня.

Аккуратно отодвигаю свои к краю ведерка, нахожу «взорвавшееся» зернышко и запихиваю в рот.

Прожевав, снова вслепую отправляю руку на охоту, и мы опять соприкасаемся.

Застываю.

Эти столкновения все больше выглядят как специальные.

Резко обостряются ощущения, и прикосновения парня кажутся… противными и отталкивающими.

Аппетит мгновенно пропадает, как и желание покушаться на попкорн.

Поворачиваюсь к Егору.

Мы встречаемся взглядами, и я вижу холодящие внутренности пугающие обрывки прошлого… В глазах парня дикий блеск, почти такой же, как тот, который я так хочу стереть из памяти.

Утыкаюсь в экран и больше не смотрю в его сторону, но только влиться в происходящее действие фильма уже никак не получается, и до конца сеанса я нервно отсчитываю минуты.

Вырвавшись на свободу, сразу предупреждаю Егора:

– Я не поеду на такси. Можешь ехать сам, я доберусь на автобусе.

Он хмурится.

– Да мы окоченеем, пока его дождемся. Да и время – час пик. А еще март – много заразных.

Выслушав его нытье про все минусы общественного транспорта, я все равно категорично мотаю головой и, показывая серьезность своих намерений, направляюсь к остановке.

Он хвостом идет следом.

Автобус подъезжает, едва мы успеваем перейти улицу, и даже не переполненный, и парень, скорее всего, успокоившись, что ничего страшного с ним не произойдет, опять начинает улыбаться и что-то втирать мне.

Его поведение выглядит вполне адекватным и кажется, что там, в зале, мне просто все привиделось.

Очередная галлюцинация?

Проводив меня до подъезда, Егор начинает настаивать подняться вместе на этаж, и я решаю, чем продолжать бесполезный спор перед окнами, увеличивая шанс попасть на глаза вечно недовольной матери, безопаснее позволить ему довести меня до квартиры.

Добравшись пешком на третий этаж, я останавливаюсь.

Лампочка на лестничном пролете перегорела, и полумрак помещения добавляет мне лишней нервозности.

– Спасибо, – произношу, надеясь, что за его «пожалуйста» последует «пока» и демонстративно вытаскиваю ключи, подталкивая к прощанию.

– Это тебе спасибо, что согласилась.

Киваю и говорю первая:

– До завтра.

– До свидания.

Почему-то эти произнесенные слова и их исполнение кажется многозначительным.

Привыдумщица. Но только рисковать и заглядывать в глаза Егору, проверяя сущность своих догадок, не рискую.

Поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но парень неожиданно притягивает к себе и накрывает мои губы своими.

Первые пару секунд, застыв от шока, не трепыхаюсь и позволяю ему терзать их, но когда он пытается засунуть мне в рот свой язык, меня передергивает от брезгливости.

Со всей силы отталкиваю Егора, чувствуя подступающую удушающую панику.

Несколько секунд мы внимательно смотрим друг на друга, пытаясь выровнять дыхание, но едва я хочу, преодолевая неконтролируемую дрожь тела, вывалить на парня все, что думаю о его выходке, он делает умоляющее выражение лица и бормочет:

– Извини! Извини, пожалуйста. Дурак! Не удержался. Ты такая красивая.

Растерянно хлопаю ресницами и как рыба, молча открываю и закрываю рот. Моя тирада с нелестными определениями опоздала, и я просто бросаю на него рассерженный взгляд и ухожу в квартиру, даже не смея себе позволить хлопнуть дверью, чтобы не привлечь внимание матери.

Пока стягиваю кроссовки, она все-таки появляется в коридоре.

– Не успела приехать – мальчики появились.

Почему-то ее слова звучат осуждающе.

Может потому, что у нее здесь никого нет и в этом, естественно, виновата я.

– Сходила с одноклассником в кино, – констатирую безэмоционально.

– А почему не с одноклассницей?

Вскидываю подбородок и, глядя в упор, холодно выдаю:

– Потому что пригласил одноклассник.

– Смотри, Аниса…

– На что? Я просто в кино сходила, – срываюсь, видимо, еще не отойдя от произошедшего инцидента, и потому не в состоянии спокойно реагировать на ее обидные слова.

Недослушав ее: «А ты сама не знаешь…», ухожу в комнату и закрываю дверь.

В скверном настроении заваливаюсь на кровать и включаю звук на мобильном, который отключила, когда пошли в зал смотреть фильм.

Телефон тут же сообщает о входящем. Смотрю на экран.

«Ты чего не отвечаешь?»

Таращусь на столбик предыдущих вопросов и фраз и задумываюсь: рассказывать Матвею об этом спонтанном походе в кино не хочется, но и обманывать – тоже.

Виртуально взвешиваю одно и другое решение, что перевесит и… пишу неправду, поскольку, если рассказывать про Егора, то придется объяснять мотивы, побудившие пойти с ним, и затрагивать всю неприятную историю с новыми одноклассниками.

«Уснула и не слышала, что ты писал».

6 глава. Лицемерка

– Все вышло лучше, чем я рассчитывал, – захлебываясь эмоциями повторяет Егор. – Она оценила, как я всех заткнул, в кино пошла и даже поцеловать разрешила.

Киваю. Хорошо хоть вчера, из-за того, что задержался с матерью и сестрой, а потом замертво свалился на кровать от непривычной движухи для еще не полностью восстановившегося организма, мы не поговорили, иначе бы головная боль от восторженных повторений брата была бы мне обеспечена.

– Круто, – хвалю его, хлопая по плечу.

Егор, конечно, тот еще хлыщ, но я искренне рад за него, ведь он мой брат, да и оттого, что моя тактика сработала – приятно – стратег.

– Ты же не испортишь все своим появлением?

Бросаю на него тяжелый взгляд: как это понять?

– Просто все телочки на тебя залипают.

Хочется сказать грубо: «не ссы», но сегодня я в хорошем настроении. На вечер выстроены многоэтажные планы, поэтому милостиво разжевываю:

– Ты же сам сказал: даже поцеловать разрешила, значит, залипла на тебя. Я в пролете.

Заканчиваю фразу уже на автомате, поскольку выхватываю из толпы знакомое лицо и, зависаю на нем.

Не может быть…

– Ну да, – довольно пыхтит Егор.

– Тогда не тушуйся и веди себя как самец, – поучаю брата, наблюдая, как девчонка похожая на Аню, встретившись со мной взглядом, расцветает в улыбке и машет.

Неужели, правда, она?

Ну, не клон же!

– А вот и Аниса.

Поворачиваюсь к Егору и смотрю, как он приподнимает руку и, расплываясь в идиотской улыбке, таращится в ту же сторону, что и я только что.

В одно мгновение все оказавшиеся в голове пазлы складываются воедино. Бинго! Оказывается, у всех последних кусочков-событий была одна общая картинка. Треш!

Правда оглушает и лишает возможности дышать.

Я словно получил удар в солнечное сплетение и возникло сокращение диафрагмальной мышцы, в результате чего воздух вытеснился из грудной полости.

Так, спокойствие.

Автоматически прикладываю горячую руку к груди, будто действительно пропустил удар, и тепло поможет снять боль.

В голове пульсируют недавние слова Егора: «В кино пошла и даже поцеловать разрешила» и тут же те, напечатанные, что прислала мне в сообщении Аня в этот же гребаный вечер: «Уснула и не слышала, что ты писал»…

«Лицемерка», – беззвучно шевелю губами.

Похоже, девчонка не так проста, как показалась.

Обвела вокруг пальца, словно лоха…

Неужели решила одновременно замутить с двумя и выбрать, где больше обломится?

Чего?

Вспоминаю ее старые кроссовки…

Возможно, денег или прочих плюшек. Что там любят продажные особы?!

А поскольку я заболел, то ушел на второй план и в оборот пошел Егор.

От этих мыслей становится не только больно, но и противно. Хочется оттереться, словно испачкался в грязи.

Сплевываю и, сощурившись, чтобы спрятать взгляд, которым желаю уничтожить девчонку на месте, иду навстречу, но едва мы ровняемся, даже не посмотрев на нее, прохожу мимо.

– Матвей, – слышу вслед удивленный голос брата, который, уверен, хотел нас познакомить, но продолжаю уходить от них, не оборачиваясь.

Он же просил, чтобы я не испортил все своим появлением. Вот я и сдержался, и не спровоцировал конфликт. А участвовать в разговоре, в котором буду чувствовать себя не просто лишним, а идиотом, попавшимся на крючок к ушлой особе, я точно не намерен.

Да и, если честно, я слишком ошарашен и не до конца пришел в себя, чтобы разговаривать сейчас с ней.

Мне нужно время.

Всю математику сижу как пришибленный, едва в состоянии списывать с доски, будто схлопотал не только в «солнышко», но и по башке. Впрочем, так и есть: сегодняшнее открытие вырубило убойным ударом. Аня, которая в последние дни заняла все мои мысли, оказалась Анисой, от которой поплыл Егор.

Какая-то убийственная арифметика: одна на двоих.

Как теперь разруливать?

С особой, решившей начать знакомство с обмана, я не хочу иметь ничего общего, а с девушкой, которая замутила с братом – подавно.

Вот и решение. Все, оказывается, проще простого.

Едва звенит звонок, закидываю рюкзак и, схватив тетрадь и ручку, направляюсь из класса, но не пройдя и пару метров, улавливаю за спиной ее голос.

Делаю вид, что не слышу, ускоряюсь, только она похоже тоже прибавляет, потому что мое имя, раздирающим душу голосом, звучит буквально за спиной:

– Матвей.

Оборачиваюсь. Смотрю в эти чертовы глаза и пытаюсь состроить на лице стену, где написано: я не желаю с тобой общаться.

– Почему ты от меня убегаешь?

Скриплю зубами оттого, что она впивается в самую душу своими прожигающим взглядом.

– Что тебе надо? – холодно бросаю, игнорируя ее вопрос.

– Здорово… Мы одноклассники, – неуверенно бормочет, продолжая гипнотизировать меня.

Холодно смотрю в ответ, безмолвно крича: «Я не психопат, но не поддаюсь гипнозу. Можешь не продолжать».

– Вовсе нет.

Хлопает ресницами. Сама невинность. Хочется поаплодировать – браво!

– Почему?

Пожимаю плечами.

– Что в этом хорошего?

– Мы можем общаться не только по телефону, – тихо озвучивает она и каждое произнесенное слово, умудряясь пробить броню, проникает под кожу.

Черт, я опять плыву рядом с ней! Ведусь на этот завораживающий взгляд, на этот влекущий голос…

Гребаная химия.

Стоп. Возьми себя в руки!

Ты забыл, что она из себя представляет?

– Кто тебе сказал, что я хочу еще с тобой общаться?

Теряется.

– Я думала…

– А есть чем?

Специально стараюсь сделать больно, чтобы больше не бегала за мной и не мозолила глаза, потому что не выдержу и потому что мне сейчас еще хуже, чем ей.

Невыносимо плохо!

В один миг рухнули впервые выстроенные мечты, а космическая девчонка оказалась всего лишь моей фантазией, выдуманным экземпляром, что уже пробрался в душу.

– Почему ты так изменился? – произносит тихо, голосом, который, несмотря на все ее старания, начинает дрожать к концу фразы.

Молчу, думая, что ответить.

Вопрос из разряда запрещенных.

– А с чего ты решила, что я хороший? Я вообще негодяй, – выкручиваюсь, отвечая вопросом на вопрос, и вкладываю в свой взгляд все разочарование.

– Ты врешь, – смело бросает мне в лицо.

Догадливая какая. Только персонально для тебя я стану худшим человеком в твоей жизни, чтобы больше не смотрела на меня такими глазами и не терзала душу.

Выбрала моего брата – вот и оставайся с ним.

Отворачиваюсь, показывая, что разговор исчерпал себя и, следовательно, закончен, и слышу вслед:

– Я чувствую это.

7 глава. Разочарование

Сижу на автопилоте целый урок, не понимая, о чем говорит учитель. В бесчисленный раз прокручиваю момент встречи с Матвеем, вернее, его игнора.

Я что-то сделала не так?

Этот вопрос гложет и разъедает душу, как серная кислота.

Очень жду перемену, чтобы найти момент и подойти к нему поговорить, но едва звучит звонок, парень срывается с места.

Наплевав, как это может выглядеть со стороны, несусь следом.

– Матвей! – кричу, но он увеличивает скорость. – Матвей…

Решаю, что парень не остановится, сбавляю ход, но происходит чудо: он оборачивается и ждет, когда я подойду, правда, с видом, от которого в предчувствии беды замирает сердце.

– Почему ты от меня убегаешь? – выдыхаю мучащий меня вопрос и пытаюсь разглядеть ответ в его глазах.

– Что тебе надо? – равнодушно кидает парень, так ничего и не объяснив.

– Здорово… Мы одноклассники, – стараясь придать своему голосу хоть какую-то радостную окраску, говорю я, не понимая, как с этой пугающей копией Матвея строить диалог.

Он быстро чиркает по мне взглядом, от которого остаются болезненные ссадины и от которого инстинктивно хочется спрятаться, чтобы не получить еще больше, а потом отвечает совсем не то, что я рассчитываю услышать.

– Вовсе нет.

– Почему? – автоматически слетает с губ.

Небрежно пожимает плечами.

– Что в этом хорошего?

– Мы можем общаться не только по телефону, – все еще не сдаюсь и пытаюсь расколдовать этого холодного неприступного парня, который почему-то вдруг резко переменился ко мне.

– А кто тебе сказал, что я хочу еще с тобой общаться?

Этот удар больнее, чем царапины от взгляда.

– Я думала…

– А есть чем?

Зачем он делает мне больно? Почему так жесток?

Тот парень, с которым я познакомилась на пустыре, с кем общалась целую неделю и этот, что стоит напротив и зло сверкает глазами, словно два разных человека.

Но это ведь не так!

– Почему ты так изменился ко мне? – из последних сил выталкиваю из себя. Держать лицо и не показать, как внутри расщепляюсь на атомы, становится почти невозможно.

Матвей на секунду задумывается, а потом, растягивая губы в насмешливой улыбке, спрашивает:

– А с чего ты решила, что я хороший? Я вообще негодяй.

– Ты врешь, – бормочу в отчаянье, хотя здравый смысл, опираясь на все новые факты, указывает на обратное.

Наверно я придумала своего идеального Матвея и теперь так больно разочаровываться, поэтому до последнего хватаюсь за иллюзии, не желая принимать действительность.

Он, больше ничего не говоря, уходит.

– Я чувствую это, – в отчаянье кидаю ему вдогонку, собирая удивленные взгляды проходящих ребят.

Парень, не оборачиваясь, продолжает удаляться от меня, а я, зависнув, провожаю глазами его фигуру, пока, не очнувшись и не осознав, что веду себя как полная дура, не сбегаю от всех в туалет.

До конца перемены пытаюсь собрать себя воедино и не пролить ни одной слезинки. Возвращаться в класс заплаканной – это дать Яне и ее злобным подружкам повод посплетничать и поиздеваться надо мной, а я не в том положении, чтобы позволить себе подобную роскошь.

– Алабина.

Чувствую толчок в спину.

Оборачиваюсь. Майя указывает глазами на учителя.

– К доске.

На автопилоте поднимаюсь и выхожу.

Юлия Олеговна задает вопросы, и я сквозь дебри своего расстроенного сознания пытаюсь отыскать ответы, которые я теоретически знаю.

– А теперь прочти нам стихотворение.

Начинаю произносить заученные строчки Марины Цветаевой, а сама даже не замечаю, что с каждым словом мой взгляд все ближе подбирается к месту, где сидит Матвей. Только уперевшись в него и увидев отрешенное лицо парня, устремленное куда-то в окно, я прихожу в себя и опускаю глаза в пол. Это самое безопасное для них место.

– Имя твое – ах, нельзя! –

Имя твое – поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое – поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток…

С именем твоим – сон глубок. – завершаю я и жду, когда меня помилуют и отпустят с эшафота.

– Неплохо, – получаю скупую похвалу и буквально вместе со звонком возвращаюсь на свое место.

Матвей, как и прошлые перемены, уходит из класса вместе со звонком, словно дышать одним воздухом со мной в помещении ему противно. Пытаюсь не обращать на это внимания и медленно, чтобы успокоиться и заодно убить время большой перемены, складываю в рюкзак свои вещи.

– Пойдем вместе в столовую, – слышу за спиной голос Егора.

Оборачиваюсь. Парень смотрит на меня взглядом преданной собаки, которая умрет, если ей откажут, вот только он на меня сейчас совсем не действует.

Вчера Егор тоже выглядел милым и безобидным, а потом прилип ко мне, словно пиявка. Меня передергивает от противного воспоминания.

– Спасибо, но я знаю дорогу, – говорю ему совершенно бесцветным голосом.

– Я предлагаю вместе поесть и пообщаться, а не просто проводить.

Поднимаю глаза на парня и вкладываю во взгляд все свои не озвученные вчера эмоции, чтобы до него дошло: я не хочу с ним есть и общаться, добавляя предельно вежливо:

– У меня есть свои планы.

– Какие?

До чего мне не нравится в людях бестактность! Неужели непонятно: если я их не назвала – значит, не желаю озвучивать.

Может, он заметил мое преследование Матвея?

Не знаю.

Но даже если так – какое ему дело, за кем я бегаю и для чего?!

Понимаю, что не обязана оправдываться, но все же объясняю, чтобы быстрее завершить этот утомительный разговор:

– Собираюсь поесть и пообщаться с Майей.

Пока он думает, что ответить, я хватаю рюкзак и ухожу к ждущей меня у двери подруге.

Есть категорически не хочу. Стресс сжег чувство голода дотла, но я беру свой поднос с обедом и приземляюсь за свободный столик.

Разместившись и подняв глаза от тарелки с супом, которую пыталась не расплескать во время перемещения в пространстве, констатирую: я совершила стратегическую ошибку, плюхнувшись не разобравшись куда. Только теперь вставать и пересаживаться – ниже моего достоинства, и я остаюсь сидеть напротив Матвея и Егора.

Уткнувшись в одну точку, пытаюсь унять сердцебиение.

Майя плюхается рядом и, поймав мой взгляд, подкалывает:

– Которого из Ерохиных гипнотизируешь?

Вздрагиваю.

Я что правда таращилась на Матвея? На Егора я не могла смотреть априори.

Догоняю прозвучавшие слова и растерянно спрашиваю:

– Они братья?

Кивает.

– Непохожи.

– И не только внешне, – выдает моя словоохотливая одноклассница. – Матвей здесь как лев в своей прерии, а Егор скорее, как шакал. Греется в лучах его славы и питается падалью.

– Это как?

Майя, обрадовавшись, что меня заинтересовали местные сплетни и забыв о том, что голодна, воодушевляется и рассказывает:

– Обычно ему перепадают девчонки, либо те, которые хотят поближе подобраться к Моту, либо те, которых он уже отшил.

– К Моту?

– Да, Матвея многие так зовут.

Невольно снова поворачиваю голову в сторону Матвея и зависаю, смотря, как Яна садится на соседний с ним стул и по-хозяйски облокачивается на него. Парень никак не реагирует на нарушение своего личного пространства, а у меня внутри все вспыхивает адским огнем.

Что это?

Ревность?

Но он никогда, по сути, не был моим. Если только в мечтах…

– И много тех, кого он отшил, – уточняю, не зная, хочу ли я услышать эту информацию.

– Раньше часто менял девчонок. Сходит на пару свиданий и нос воротит, никто ему не нравится, но Янка вцепилась в него мертвой хваткой. Они с лета вместе.

– Может, он ее полюбил? – выскребываю из себя болючий вопрос, а сама сопоставляю информацию, полученную от подруги с той, которой поделился со мной Матвей.

Я на сто процентов уверена: в переписке он ни разу не упоминал про девушку.

Выходит, я действительно в нем ошиблась.

Парень просто забавлялся со мной на расстоянии, а как только я оказалась слишком близко и стала угрожать его отношениям – сразу слился.

Сквозь отравляющую пелену своих новых открытый, улавливаю голос Майи.

– Мот?!

– А что?

– Знаешь, что он любит?

Отрицательно качаю головой. Секреты, которыми Матвей со мной поделился, только мои. Я не сделаю их достоянием общественности даже в такой непростой ситуации. Это то немногое, что останется у меня на память о коротком и всепоглощающем умопомрачении.

– Себя красивого, химию свою ненаглядную и биологию. Он вообще спит и видит стать знаменитым хирургом.

– И что в этом плохого?

Девушка смотрит на меня ошарашенным взглядом.

– Нет, если он самовлюбленный тип – это, конечно, плохо, но в остальном, – второпях добавляю я, пытаясь припомнить: разве я заметила в нем эту наклонность, и после признаюсь: – Я тоже мечтаю в медицинский поступить и стать высококлассным специалистом.

– Вы оба немножко чокнутые, – резюмирует Майя, закатывая глаза. – Нормальная девушка в твоем возрасте мечтает о любви!

Еле дожидаюсь звонка с последнего урока. Хочу скорее вырваться из класса, чтобы не задохнуться от обиды и разочарования рядом с человеком, играющим чужими чувствами.

Хочется трусливо спрятаться в своей комнате и дать волю слезам, которые с утра норовят убежать, из-за всех этих убийственных новостей. Даже первая неделя испытаний на прочность по сравнению с тем, что произошло за эти несколько часов, кажется цветочками.

Распрощавшись в гардеробе с копушей Майей, выхожу за ворота и замечаю красную спортивную машину, на которой, облокотившись бедром, расположился Матвей. Рядом, желая привлечь внимание, трется Яна.

Знаю, не стоит на них смотреть, не надо подливать масла в огонь, но не могу отвести взгляд. Как привороженная^ пялюсь на картинку, от которой саднит все внутри. Мазохистка.

Парень, заметив меня, открывает дверь и забирается в салон. Девчонка садится следом на соседнее сиденье.

«Даже тут избегает», – горько усмехаюсь пришедшей мысли и, прежде чем демонстративно отвернуться от них, вижу через лобовое стекло, как Яна тянется к Матвею и целует его.

Получила!

Финальные ядовитые ягодки отвратительного дня. Если до этого я была ранена, то теперь убита контрольным выстрелом в голову.

Отворачиваюсь, безжалостно кусаю губы, чтобы не разреветься, прямо посреди улицы и лечу на свою тропинку, ведущую к дому, пытаясь срочно удалить из памяти увиденное.

– Аниса! – слышу свое имя, произнесенное Егором, и убыстряюсь.

Только его мне не хватало.

– Аниса, подожди!

Какой приставучий.

Обреченно вздыхаю, поворачиваюсь, но стараюсь не смотреть в лицо парню.

– Я провожу тебя.

Качаю головой и, соскребя себя в единую субстанцию, выдыхаю:

– Не надо.

– Егор, – доносится голос Матвея. – Долго тебя еще ждать?

– Поезжай, – бросаю я и отворачиваюсь, чтобы продолжить свое бегство, но он ловит меня за руку.

Хочу выдернуть, но парень вцепился в меня мертвой хваткой.

– Не надо меня ждать. Я Анису провожу.

Оборачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с парнем, поранившем сегодня мое сердце. Он распарывает рану еще глубже. Поспешно отвожу глаза и, борясь со своими подступившими к горлу эмоциями, на автопилоте начинаю перебирать ногами в сторону дома, утягивая за собой Егора.

Парень, «вылезая из кожи», старается реабилитироваться за вчерашний инцидент, но мне безразличны его извинения и ненужные его обещания.

Вообще слова Егора звучат фоном. Я слышу, что он что-то говорит, и даже иногда улавливаю слово другое, из чего понимаю суть, но точно не слушаю. Перед глазами зависла картинка, как Яна целует Матвея, и он не возражает.

Она действительно его девушка, а я глупая столько уже всего нафантазировала себе про нас…

Как же больно от правды, что преподнес сегодняшний день.

Слезы жгут глаза, и я снова безжалостно кусаю губы до металлического привкуса во рту, лишь бы они позорно не выкатились из глаз.

Хорошо хоть Егор что-то с таким упоением рассказывает и от меня достаточно просто делать вид, что слушаю.

– А чего ты так подорвалась за Матвеем? После первого урока, – неожиданно долетает до моего сознания.

– Я? – специально переспрашиваю, пока экстренно соображаю, что придумать. Признаваться Егору, что познакомилась с его братом на пустыре и общалась всю неделю по телефону, не собираюсь.

Парень молчит, ожидая нормального ответа, и я выдаю первую подходящую отмазку:

– Я не за Матвеем, я в туалет…

– А…

И через мгновение на одном дыхании:

– Сходи со мной завтра куда-нибудь. Пожалуйста.

Хочу сказать «нет», но что-то меня останавливает. Картинка, что до сих пор стоит перед глазами? Не знаю.

До парадной остается несколько метров. Я останавливаю Егора и резко предупреждаю:

– Дальше я сама.

Он не решается настаивать, видимо, мой вид говорит категоричнее слов.

Бросаю «пока» и забегаю в подъезд, так ничего ему не ответив на его предложение, решив, что откажусь уже завтра, когда хоть немного приду в себя и буду в состоянии давать отпор его аргументам и просьбам.

Едва за мной захлопывается дверь, я прислоняюсь к стене и из меня начинают извергаться слезы от обиды и разочарования.

Позволяю себе эту слабость и реву: громко, с надрывом, выплескивая все свои эмоции, желая выплакать их, чтобы ни завтра, ни потом никогда не реветь из-за того, кто этого не стоит.

Немного отойдя от истерики, начинаю медленно подниматься на свой этаж. Хорошо хоть мать сейчас на работе и мне можно прийти в квартиру и не бояться расспросов о своем «замечательном» настроении.

Скидываю вещи, плетусь в комнату. Хочется плюхнуться на кровать и провалиться в сон, необязательно с прекрасными сновидениями, просто в такой, который позволит хоть на время обо всем забыть. Вот только понимаю: мысли, снующие в голове и эмоции, переполняющие душу, не позволят этому осуществиться.

В итоге залезаю на кровать, прихватив спрятанный блокнот с откровениями и ручку.

Я не веду записи в дневнике каждый день. Мне кажется, глупо перечислять, что я сделала под каждой датой, особенно если дни напоминают друг друга. Я записываю в нем только самые яркие эмоциональные события, чтобы запомнить их и порой разобраться в своих ощущениях. Это реально помогает, ведь я фильтрую и раскладываю по полочкам события, факты, чувства. Сегодняшний день как раз такой, и мне необходимо оставить запись.

Раскрыв блокнот, пишу о встрече утром, об унизительном разговоре на перемене…

Слова льются одно за одним, и я еле успеваю их записывать, пока не спрашиваю саму себя и не спотыкаюсь о вопрос.

«Почему мне так плохо? Почему, несмотря на все нелицеприятные факты, я не могу просто вычеркнуть Матвея из своей головы?»

Задумываюсь и потом, словно приговор самой себе, медленно вывожу:

«Потому что я люблю его».

Действительно?

Да…

Иначе почему я помню до мельчайших подробностей нашу встречу на пустыре, каждый взгляд парня, заставляющий трепетать, каждое слово?

Почему всю неделю не расставалась с телефоном и, вздрагивая от звука входящего, мгновенно читала его сообщения и отвечала на них?

Почему таяла от умопомрачительного тембра голоса, когда он мне звонил, и рассказала о себе столько, сколько не знает больше никто?

«Любовь не может быть другой… Я чувствую это».

От этого открытия хочется снова уткнуться в подушку и разреветься, но я выплакала весь лимит не только на сегодня, а на ближайшее будущее.

Пытаюсь взять себя в руки.

Я сильная. Я справлюсь.

Надо потерпеть всего три месяца, а потом мы расстанемся, и все пройдет. Говорят же, что расстояния лечат.

Уже хочу отложить блокнот, но меня осеняет важная новость, которой я не придала нужного значения: Матвей и Егор – братья.

А если?

Вполне может быть.

А я…

Ладонь автоматически закрывает рот в жесте ужаса.

Что я натворила!

Сглатываю комок, мешающий дышать, и переосмысляю сегодняшний день.

Странное поведение Матвей вызвано, возможно, именно моей ложью.

«Он тоже тебя обманул!» – любезно напоминает внутренний голос. – «Не сказал, что у него есть девушка».

Отмахиваюсь.

Я не привыкла оглядывать на других. Я привыкла отвечать за свои поступки.

Мне становится так стыдно. Хочется взять телефон и тут же настрочить парню объяснение. Я даже хватаю мобильный, но останавливаюсь.

Разве такие вещи пишут вот так?

Мне необходимо видеть его реакцию, мне нужно почувствовать: он понял причины.

Останавливаюсь.

Тут же приходит новая, охлаждающая этот порыв мысль: стоит ли вообще это делать? Он все равно с Яной.

Нет, я так не могу. Я должна объяснить ему причины.

А какие у меня были причины?

Мне было стыдно рассказать ему, что я изгой, что на меня устроили травлю. Я не хотела, чтобы он передумал узнавать меня лучше…

Вздыхаю.

Да, в таком сложно признаться, но я обязательно найду в себе силы, подберу подходящее время и место и поговорю с Матвеем.

8 глава. Гормоны счастья

Мерзкая погода, жуткий день, отвратительное настроение, а в голове звучит Цветаева голосом Ани с этими ее чертовыми поцелуями.

Как высидел литературу, не представляю?!

Хорошо хоть лично не видел, как она целовалась с Егором, а знаю только о свершившимся факте.

И эта нахалка на меня еще таращилась!

Подхожу к тачке и, упершись в капот, поднимаю воротник. Холодно.

Можно было подождать Егора в школе, но я не хотел наткнуться на Аню еще раз. Это выше моих сил. Я и так уже на грани: грубо прикоснешься – взорвусь.

Вижу летящую ко мне, насколько это позволяют высоченные каблуки, Яну.

Девчонка застегивает на ходу сумку, а потом начинает придерживать руками расстегнутые полы куртки. Точно за мной помчалась.

Вздыхаю. Еще утром собирался расстаться с ней, придумывал слова, чтобы она не устраивала истерик и не превратила три последних месяца в ад, а теперь…

Есть ли в этом смысл?

Скоро все равно разбежимся.

Не знаю.

Заготовленное предложение Ане: встречаться, теперь кажется смешным и глупым.

«Надо не забыть отменить столик в Токио», – мысленно напоминаю себе.

Я как идиот, забронировал вчера его нам. Хотел, чтобы был лучший, с видом, а тут такая новость…

– Ты чего меня не подождал? – как всегда с претензией звучит Яна.

– А я обязан?

Она виснет на мне и заглядывает глаза.

– Ты чего сегодня такой…

Пока она ищет нужное определение, я раздраженно бросаю:

– Какой?

Надувает губы.

– Злой.

– Не нравится – найди себе доброго.

Снимаю с шеи ее руки и замечаю, как из калитки выходит Аня.

Ну конечно, мне сегодня мало было ее присутствия в школе!

Открываю машину и сажусь внутрь, психуя от того, что Егору с кем-то никак не распрощаться.

Яна, не спрашивая разрешения, садится следом на соседнее сиденье.

Поворачиваюсь к ней.

– А спросить, есть ли у меня планы? Могу ли я тебя сегодня довезти?

Она облокачивается на консоль и тянется к моим губам. Не шевелюсь, надеясь, вдруг произойдет чудо и отпустит?

Естественно, чудес не бывает, и лучше мне не становится: как разрывалось все внутри от разочарования, бессилия и злости на весь мир, так и продолжает.

– Аниса! – улавливаю голос брата и мрачнею еще больше. Рассчитываю, ему хватит ума не тащить ее в мою машину. Я не собираюсь быть их шофером.

– Аниса, подожди!

Наблюдаю, как девчонка поворачивается к нему и слушает, что он говорит.

Меня начинает бомбить.

Я должен лицезреть это?

Открываю дверь и кричу брату:

– Егор! Долго тебя еще ждать?

– Не надо меня ждать. Я Анису провожу.

Смотрю, как они держатся за руки и, поддаваясь неожиданным неуправляемым эмоциям, с размаху бью по рулю.

– Что случилось?

– Ничего.

Вижу в Янином взгляде недоумение, но мне пофиг, что она подумает.

Завожу мотор и, зная, что этого делать не стоит, все равно поворачиваю голову в их сторону.

Аня оборачивается, и бесконечные пару секунд мы смотрим друг на друга. Да, она далеко, и я не вижу ее невероятные глаза, но зато чувствую: между нами образовалась пропасть, которую невозможно преодолеть.

Девчонка отворачивается и тянет за собой брата, а я газую и вылетаю с парковки на дорогу под рев клаксона автомобиля, которого подрезал.

Веду машину на автопилоте, пока не замечаю, что Яна вцепляется в ручку двери.

Идиот!

Веду себя как подросток.

Кому будет хуже, если я разложусь на дороге?! Еще и девчонку покалечу.

Сбавляю скорость и, соблюдая правила, везу Яну.

Из машины она выскакивает, не сказав мне ни слова.

Испугалась?

Обиделась?

Не понял, но мне неинтересно. Спрашивать точно не стану.

«Скатертью», – молча бросаю ей вслед и направляю автомобиль в сторону дома.

Сейчас вернуть душевное равновесие мне может помочь только бокс, поскольку во время физической активности организм вырабатывает гормоны счастья – эндорфины, дофамин, серотонин. У меня жуткий дефицит в них сегодня!

Быстрый джеб, кросс, а дальше – хук передней рукой…

Луплю грушу уже не менее получаса, чувствуя, как все мысли перемещаются куда-то вглубь сознания, переставая доставать своей безысходностью, а тело наливается приятной усталостью.

Беру полотенце, стираю пот с лица и иду на кухню, чтобы восполнить запасы потерянной жидкости, необходимой для нормальной работы организма.

В дверях натыкаюсь на Егора.

При виде меня он расплывается в улыбке кота, объевшегося сметаной, и задает провокационный вопрос:

– И как тебе она?

И как мне?

Черт!

Если бы только знал…

Хочется снова пойти в зал за очередной порцией гормонов счастья.

– Нормальная, – выдыхаю и достаю бутылку с водой.

– Я пригласил Анису на новое свидание. Она правда не сказала мне «да», но, девчонка так смотрела на меня, что скорее всего согласится. Вообще, ее глаза просто…

Космос…

Неизвестный, неразгаданный, манящий…

Стоп!

Выдыхаю.

– Я понял, бро. Рад за тебя.

Прихватив бутылку, направляюсь в коридор. Общение с братом теперь просто мучение. У него от радости не закрывается рот: Аниса то, Аниса се. А я хочу только одного: ничего не слышать и не знать про эту девчонку. Мне за глаза хватит ее присутствия в классе.

Придется урезать наши встречи до минимума.

– Подожди, я еще не все рассказал, – летит мне вслед, и я мужественно останавливаюсь и слушаю довершение его монолога, после чего кидаю:

– Ладно. Пойду в душ. Начинаю остывать.

– Тебе, как всегда, неинтересно, что со мной происходит, – бубнит он, а я мысленно отвечаю:

«Для нас обоих будет лучше, если мне по-настоящему это будет неинтересно».

9 глава. Друзья

– Привет!

Вздрагиваю от неожиданности и, бросив быстрый сканирующий взгляд на окно, отвечаю Егору:

– Привет!

– Пришел пораньше, чтобы проводить тебя до школы, – произносит он таким тоном, словно совершил что-то из ряда вон выходящее, и я должна за это воспеть ему оду.

– Незачем было, – произношу, глядя ему в глаза.

Парень прилип, как банный лист. Вроде я ни разу не проявляла симпатию, не посылала сигналов, что он мне нравится, и на последнее предложение не сказала ему «да».

Возможно, Егор так интерпретировал мое молчание?

Надо завязывать с этой неопределенностью.

Не хочу я никаких отношений. С ним.

Все, вперед. Момент как раз подходящий.

Набираю побольше воздуха и, поворачиваясь к парню, выдыхаю:

– Егор.

– Аниса, – звучит одновременно.

Мы встречаемся взглядами и невольно улыбаемся. Смешно получилось.

– Говори первая, – произносит Егор, но я возражаю: – Давай ты.

Он останавливает меня, берет за руку, и я понимаю: не к добру.

– Ты мне очень нравишься.

Сглатываю и, молча рассматривая ровный шов его стильной куртки, не знаю, что ему сказать на это признание.

Я никогда не находилась в подобной ситуации и не очень представляю, что должна делать сейчас, поскольку ответ: «Ты мне тоже» – не мой вариант.

Молчание затягивается, и я, вытянув свои пальцы из его руки, бормочу:

– Егор, я не…

– Подожди, – прерывает он меня, и я замолкаю.

– Я поспешил. Мы знакомы чуть больше недели. Давай пока просто не будем вешать ярлыки на наши отношения и повстречаемся.

Невольно вспоминаю, как одна-единственная встреча с его братом вскружила мне голову настолько, что если бы он мне признался в подобном, я бы взлетела до небес от счастья, а не выискивала слова, как вежливее отказать.

– Егор…

– Просто как друзья, – снова перебивает парень, не давая мне поставить точку в наших несуразных отношениях.

Поднимаю на него глаза. Никогда не думала, что так сложно сказать «нет». Был бы он неприятным типом, мерзавцем, произошел бы этот разговор под горячую руку, было бы не так сложно, а так… Пытаюсь вернуть эмоции после того неприятного поцелуя, которые помогут сказать железное «нет», но Егор больше не распускал руки, и он единственный, если не считать Майю, кто нормально общается со мной в классе.

Вздыхаю.

– Это вряд ли что-то изменит.

– Подари мне хотя бы шанс, – произносит парень и смотрит в самую душу.

И как я могу не согласиться?

– Хорошо. Друзья.

Англичанка ругает класс за провальный тест по английскому, который мне посчастливилось не писать, а я ужасаюсь: что же тогда говорить о моих знаниях, основанных на двух академических часах в неделю.

Выглядеть перед одноклассниками, которые и так не слишком любезны, жалко – то еще удовольствие, а быть ничтожной в глазах Матвея, которого выделяют и хвалят практически на каждом уроке, подобно пытке.

Елена Александровна опять что-то говорит на английском, но теперь без вспомогательных жестов я вообще ничего не понимаю и тихо врастаю в свое место, притворяясь ветошью.

Что за манера говорить задание на иностранном языке? Чувствую себя инопланетным существом.

В классе начинается галдеж, и по долетающим репликам понимаю: ребята ищут пару для какого-то задания.

Подмывает нагло назвать имя Матвея и получить реальную возможность поговорить с ним, но меня останавливает то, что он при всех откажется, и я буду тихо обтекать от позора.

Пока я гадаю, рискнуть или нет, Яна называет его имя, и парень кивает, подтверждая, что согласен.

Этого следовало ожидать.

Не успеваю окончательно расстроиться, что, возможно, из-за своей трусости упустила шанс, как звучит мое имя и Егор, поймав мой взгляд, мило улыбается с соседней парты.

Киваю. Это неплохой вариант. Майя уже договорилась с другой девочкой, сообщив мне, что у нее беда с английским, и мы с ней вдвоем ничего не вытянем.

Внезапно чувствую, как меня обдает волной жара. Оборачиваюсь и вижу, что Матвей скользит взглядом по моему лицу.

Сердце начинает тахикардично колотиться в груди, а ручка в руках подрагивать от волнения, и до конца урока, хотя он смотрел на меня каких-то пару секунд, пальцы продолжают нервно подрагивать.

10 глава. Пары

«Англичанка» сегодня рвет и мечет: половина класса ступила и позорно не справилась с простым заданием. Молча слушаю ее возгласы возмущения и лестные реплики в мой адрес. У меня все правильно. Я и не сомневался.

Не могу решить, какой язык знаю лучше.

Еще бы, в школе английский каждый день с первого класса. Чаще, чем русский. На каникулах каждое лето языковой лагерь. Так что не удивительно.

Хотя по Егору этого не скажешь. Но он просто лентяй, у которого на все есть отговорки, чтобы не заморачиваться.

– Выбирайте себе пару. Кто с кем будет готовить диалоги, – принимает мозг английскую фразу, произнесенную Еленой Александровной.

Все-таки русский. Он родной и думаю на нем.

В классе начинается галдеж с выкриками совпавших пар, а я зависаю в окне. Мне без разницы, с кем выполнять задание.

Очень скоро слышу свое имя. Конечно же, произнесенное Яной.

Конечно, отличная оценка с ничего. Я все составлю, ей лишь придется вызубрить.

Только я уверен: главная причина в другом.

Да, она вчера весь день дулась и не подходила, ожидая от меня первого шага, но сегодня, осознав бессмысленность поступка, не успел появиться в классе, забыла все свои заморочки и повисла на шее. Так что с потрохами сожрет любую, кто попытается покуситься на меня.

Девчонки знают это и не смеют претендовать.

Усмехаюсь и киваю в знак согласия в ответ на взгляд «англичанки». Сейчас Яна мне нужна в качества клина, которым вышибают другой. Тот болезненный, нарывающий, от которого нет покоя ни днем, ни ночью.

– Я с Анисой, – звучит рядом голос брата.

Мельком бросаю взгляд на Аню: не растягивает губы в счастливой улыбке, как Яна, но кивает в знак согласия.

Как привыкнуть к мысли, что девушка, на которую ты запал, помимо того, что оказалась лицемеркой, еще и предпочла замутить с братом?

Еле дожидаюсь звонка, чтобы вырваться на свободу. Теперь в школе находиться невыносимо. Я как птица в клетке: тесно мне, тяжело, но только вырвавшись из здания, не ощущаю полного облегчения, будто крылья мои подрезаны.

Складываю тетрадь и ручку в рюкзак и направляюсь из класса.

В коридоре меня нагоняет Майка.

– Аня тебе передала, – произносит она, суя в руки пакет.

Заглядываю внутрь. Мой шарф.

– Аня? – удивленно переспрашиваю.

– Аниса, если хочешь.

Цепляюсь к словам.

– А почему ты ее Аней назвала?

– Она не любит полное имя, и близкие ее зовут Аней, – утирает она мне нос.

Близкие…

Пропускаю через себя эти строчки и как придурок радуюсь. С именем не обманула.

Внутри становится теплее, но я обдаю себя холодом действительности. Все остальное по-прежнему. Аня ходила на свидание с моим братом и одновременно заигрывала со мной.

Противно.

Кривлюсь.

– Еще она просила узнать, где и когда с тобой можно встретиться?

– А сама она не может договориться? – выплескиваю свое раздражение на одноклассницу.

– Думает: ты не захочешь.

– Правильно думает. Не хочу!

Обхожу девушку и иду в гардероб, гадая, что ей могло понадобиться от меня.

Для этого надо было соглашаться.

Ну нет! С меня хватит присутствия девчонки в школе и Егора с его нескончаемыми разговорами о ней дома.

Я скоро взорвусь от такого напряжения.

Как в этой ситуации остыть и прийти в себя?!

Надеваю куртку и направляюсь к выходу, размышляя: может, все-таки стоило согласиться и поговорить?

Мусолю эту мысль всю дорогу до парковки, а едва плюхнувшись в кресло, обреченно откидываюсь на спинку и, открыв мессенджер, зачем-то перечитываю нашу переписку.

– Остывай, Мот, – призываю себя. – Она выбрала не тебя, а брата.

Швыряю мобильный на соседнее сиденье, будто он виноват в моем паршивом настроении, и думаю, чем заняться.

Не тухнуть же дома!

В голову все равно ничего не лезет. Так что в учебе можно сделать технологический перерыв.

Запускаю мотор и, так и не решив куда двинуть, выруливаю с парковки.

Выехав на проспект, осознаю: погонять по объездной поможет проветрить мозги и выкинуть из них всякий хлам.

Дорога – мое личное лекарство от плохого настроения.

Скорость, мокрый асфальт, аквапланирование приводят меня в чувства. Умирать может и не страшно в восемнадцать, но точно не хочется. У меня есть грандиозные планы на свою жизнь. Глупо сливать их из-за какой-то слабости.

Сбавляю, решая выветрить боль в груди не скоростью, а километражем и направляю машину в Вырицу.

Вваливаюсь домой под вечер.

Тишина.

Отец, как всегда, на работе, но где мама, мелкая, Егор?

Желудок громким урчанием напоминает, что подобным образом я заработаю гастрит.

Направляюсь на кухню.

Заглядываю в холодильник, нахожу в контейнере плов и вытаскиваю его погреть.

– О, ты дома? – слышу голос брата. – А мы думали, что одни. Тоже перекусить хотим.

Его «мы» настораживает, и я, обернувшись, налетаю на взгляд, от которого пропадет все желание ужинать.

Отворачиваюсь.

Это треш какой-то!

Я отказал девчонке встретиться, и она притащилась ко мне!

Где мне от нее спрятаться?!

– Что она здесь делает? – холодно наезжаю на брата, не заботясь, что Аня услышит мой вопрос и ей он будет неприятен.

– Английский. Ты забыл?

– А у нее нельзя этим заняться? – сверлю брата взглядом, но он, отвечая мне таким же, раздраженно бросает: – Нет.

– А на нейтральной территории?

– Матвей!

Понимаю, с Егором говорить бесполезно, но мне надо защитить хотя бы личную территорию.

Подхожу к плите и вываливаю содержимое контейнера на сковороду. Девчонка стоит примерно в метре от меня, и я, не отрывая глаз от слипшейся субстанции, которую грею, холодно предупреждаю:

– На будущее. Я не хочу видеть тебя в своем доме.

Молчит.

Оборачиваюсь.

Делает вид, что не слышала моих слов, но замечаю – притворяется. Костяшки на руках побели от того, как вцепилась в столешницу.

– Мот, ты офигел. Это мой дом тоже! – впрягается брат, и я швыряю в ответ: – Тогда забирай ее к себе в комнату, чтобы глаза не мозолила.

Оборачиваясь к девчонке, добавляю:

– Мне неприятно тебя видеть.

Поднимает глаза и глядит так, словно я сейчас перерезал ей горло заживо.

– Когда ты зол, всегда говоришь обидные вещи?

Задумываюсь. Никогда не размышлял об этом.

– Неужели, если ты сделаешь больно другому, тебе станет легче? – продолжает она дрожащим голосом.

Нет! Черт! Мне не становится легче!

С начала этой недели я словно человек, которого оглушили известием о неизлечимой болезни: потерял все ориентиры и не могу собрать их в кучу.

А когда ты так близко, когда «жаришь» меня дьявольским огнем своего взгляда, я вообще подыхаю! И даже дома теперь не могу от тебя спрятаться!

Егор, обиженно посмотрев на меня, обращается к девчонке:

– Пойдем, мы позже перекусим.

Взяв Аню за руку, он уводит ее в свою комнату, а меня начинает бомбить, что они вместе всего в нескольких метрах от меня. Возможно, не только занимаются английским.

От мысли, что брат прикасается к ней, меня буквально бьет током.

«Она не твой космос!» – кричу себе, но как бы это еще осознать и принять.

Не в состоянии находиться с ними под одной крышей, я опять срываюсь из дома, так и не поев.

11 глава. Диалог

– Где будем заниматься? – едва подойдя к моей парте, уточняет Егор. – Мне к тебе приходить?

«Нет! Только не у нас!» – едва не срывается с моих губ. Вдруг мама что-нибудь ляпнет. Позора не оберешься.

– Может в кафе? – лепечу, мысленно калькулируя содержимое карманов и кошелька.

На кофе и булочку, по моим подсчетам, денег мне точно хватит.

– Давай тогда лучше ко мне.

– К тебе?

Сердце сладостно замирает. Безумно интересно, где живет Матвей. И пусть поговорить с ним там вряд ли получится, но сам факт. Вот только я отрицательно качаю головой.

– Неудобно.

– Неудобно спать на потолке, а в гости к другу – это самое то! – произносит парень, подмигивая.

Снова мотаю головой.

– Твой брат…– начинаю я, но Егор в своей привычной манере не дает договорить.

– Я уверен, он к Янке поедет.

От прозвучавших слов внутри все противно щемит, но мне нужно научиться жить с этой действительностью.

Разве я не предупреждала себя, что падать будет больно?!

Задумываюсь о предложении парня и слышу новые уговоры:

– В кафе шумно и диалоги учить неудобно. А у меня тишина и спокойствие. Отец безвылазно на работе. У Карины сегодня танцы, и мама, разумеется, с ней. Про Матвея я тебе говорил.

Осмысливаю сказанное, и предложение начинает казаться мне не таким уж и плохим.

– Хорошо, – выдыхаю, успокаивая себя, что не навязывалась ни в пару к Егору, ни в гости.

Тихая улица, большой дом из красного кирпича, собака, лающая в вольере.

Огромный светлый холл, шикарная гостиная с множеством восхитительных деталей.

Растерянно озираюсь, отскакивая взглядом от переливающихся от света хрустальных висюлек огромной золоченой люстры к массивному порталу камина, на котором среди многочисленных фотографий красуются изящные статуэтки, а потом к кожаной мебели с резным деревянным основанием, островком стоящей посреди огромной комнаты.

Я никогда не была в таком роскошном доме и видела подобные интерьеры либо на экране телевизора, либо на глянцевой странице журнала. Сейчас же, оказавшись внутри этого великолепия, я шокирована. Мне страшно даже прикоснуться к чему-либо: мало ли что испорчу.

Егор наблюдает за моей реакцией, и ему явно импонирует восхищение, которое сверкает у меня в глазах.

– Нравится?

Киваю.

Он берет меня за руку и тянет к деревянной лестнице с причудливыми балясинами.

Поднимаясь по полированным ступеням за парнем, еще раз бросаю взгляд на великолепную комнату. Очень красиво, но я бы не смогла жить посреди такой роскоши. Все время бы ощущала давящую красоту этих вещей и чувствовала себя лишней.

Комната Егора не такая вычурная, но тоже не вписывается в понятие обыкновенная: замысловатая штукатурка на стенах, ультрамодная кровать, встроенный зеркальный шкаф и зона отдыха, которая включает в себя телевизор на полстены с колонками по бокам, огромные кресла, журнальный столик. Однако здесь мне нравится больше. Я не чувствую себя как в музее.

– Садись, – произносит парень, указывая мне на кресло.

Аккуратно приземляюсь на сиденье и утопаю в его мягкости.

Он вытаскивает ноутбук и сосредоточенно что-то начинает искать, а я продолжаю рассматривать его убежище в деталях.

– Вот подходящий, – произносит Егор, поворачивая ко мне экран.

Смотрю на выделенный текст, потом на парня.

– А мы не будем его составлять сами?

– Зачем?

Теряюсь.

– Но это же задание.

– Зачем выполнять ненужную работу? – он насмешливо улыбается мне. – Лучше в свободное время ты расскажешь что-нибудь о себе.

Мне не очень нравится такой расклад, но не спорить же с ним. Сама, без ошибок, этот диалог я не напишу.

Егор бегло произносит первую фразу. Отмечаю: у него хорошее произношение. Хотя, что я знаю о нем? Просто звучит он уверенно и красиво.

Читаю свой ответ.

Парень поправляет некоторые слова, и мы пробуем еще.

За час этого зубрения устаю больше, чем за день в школе. Может, это от непокидающего напряжения, что я нахожусь в доме Матвея?

– Устала? – вопрос Егора вырывает меня из прострации.

Киваю.

– Мне пора.

– Не спеши.

– Есть еще другие уроки.

Он напрягается и выдает:

– Английский подготовили. Математичка ничего не задала после проверочной. По истории только перечитать тему. Физра, сама понимаешь, ничего. Что у нас там еще?

– Химия, – выдыхаю, понимая, что отмазаться не выйдет.

– Ну да, только химия.

Егор внимательно смотрит на меня, и я начинаю чувствовать себя неловко. Наверно, все-таки дружба парня и девушки – это нонсенс. Особенно когда ты знаешь, что друг хотел бы изменить статус между вами, и помнишь о его попытке стереть границы.

Отмахиваюсь. Это временно. Он сам скоро поймет, что из его затеи ничего не выйдет, и все спустит на тормоза.

– Давай поедим, – предлагает Егор, вытаскивая меня из размышлений.

Мнусь. Неудобно.

– В холодильнике полно всего. Только разогреть.

Чувствую, как начинает урчать желудок от мысли о еде, но желание уехать перевешивает. Хочу сказать «в другой раз», но он опережает меня.

– Поможешь?

Растерянно хлопаю ресницами. Егор, словно умелый рыбак, заставляет каждый раз проглатывать меня очередную наживку, после которой «нет» комом застревает в горле.

– Хорошо.

Мы возвращаемся на первый этаж, и теперь глаза распахиваются от очередной восхитительной картинки.

Такая кухня – это просто мечта. Деревянная, с резными деталями и металлической встроенной техникой.

– О, ты дома? – произносит Егор. – А мы думали, что одни. Тоже перекусить хотим.

От предчувствия, что «ты» это Матвей, сердце пускается вскачь, а я ощущаю себя гадко, словно меня поймали на месте преступления.

Выхожу из-за спины Егора, показывая, что не собираюсь прятаться, и встречаю холодный взгляд его брата. Он явно не рад мне.

Не надо было соглашаться приезжать сюда. Матвей подумает, что, не получив согласие на встречу с ним, я специально приехала в их дом.

– Что она здесь делает? – разрезая потоки воздуха, как и мои внутренности, звенит вопрос.

– Английский. Ты забыл?

– А у нее нельзя этим заняться?

– Нет.

Они смотрят друг на друга с вызовом и злобой, а я чувствую себя камнем преткновения, и хочется трусливо убежать, будто это решит проблему.

Не в состоянии стоять на месте, перемещаюсь в сторону кухни, желая чем-то себя занять, чтобы справиться с нервами.

– А на нейтральной территории?

– Матвей!

Останавливаюсь у большого ящика, предположительно за которым должен скрываться холодильник, не зная, что делать дальше, и зачарованно смотрю, как Матвей подходит к плите и вываливает содержимое контейнера на сковороду.

– На будущее. Я не хочу видеть тебя в своем доме, – не отрывая глаз от плиты, холодно бросает парень.

Молчу. Я давно усвоила полезную вещь: если не хочешь нарываться на скандал, просто не отвечай.

Оборачивается.

Делаю вид, что не слышала обидных слов и не чувствую его взгляда и, впившись в столешницу островка пальцами, пытаюсь удержать разрывающие душу эмоции, которые стремятся выбраться наружу.

– Мот, ты офигел. Это мой дом тоже! – начинает вопить Егор.

– Тогда забирай ее к себе в комнату, чтобы глаза не мозолила, – грубо кидает Матвей и убивает меня следующей фразой:

– Мне неприятно тебя видеть.

У меня слуховая галлюцинация?

Он не может чувствовать подобное!

Не выдерживаю, поворачиваюсь и таращусь на парня, надеясь увидеть в его взгляде опровержение прозвучавших слов, но в глазах Матвея айсберги, которые не сможет растопить даже жаркое южное солнце.

Как этот человек может быть тем парнем, который говорил мне совсем недавно, что хочет позвать на свидание?

Тем парнем, что писал милые сообщения и веселил меня?

Тем парнем, от голоса которого я таяла?

Почему сейчас он аж звенит от холода?

Когда я ошиблась?

Тогда, приняв его за другого? Или ошибаюсь сейчас?

– Когда ты зол, всегда говоришь обидные вещи?

Матвей сводит брови на переносице, словно задумываясь над моими словами, а я не удерживаюсь и кидаю еще один вопрос, дрожа от обиды и разочарования:

– Неужели, если ты сделаешь больно другому, тебе станет легче?

– Пойдем, мы позже перекусим, – зовет меня Егор, но я нахожусь в какой-то прострации от произошедшего.

Парень берет меня за руку и уводит. Я благодарна ему за это, потому что иначе позорно бы разревелась прямо там.

Я снова в кресле, передо мной опять Егор, но мир будто разделился на до и после. Если еще полчаса назад я верила, что Матвей хороший и все его слова об обратном были ложью, озвученной по какой-то только ему известной причине, то сейчас уверена, он действительно негодяй, и я придумала себе своего прекрасного Матвея.

– Прости. Я правда считал, что его не будет дома и такой реакции не ожидал, – произносит Егор, и я поднимаю глаза и смотрю в нахмуренное и напряженное лицо парня.

– Ты не виноват. Извиняться тебе не в чем.

Собрав остатки сил, поднимаюсь и прошу Егора:

– Вызови такси, пожалуйста.

Мне как можно скорее надо оказаться дома и выплакать свое отчаянье. Видимо, больше не проливать слез из-за Матвея, обещанное самой себе, не так-то легко выполнить.

12 глава. Черная полоса

Останавливаю порш у дома Яны и набираю ее номер.

– Привет, – приторно льется голос девушки.

– Выучила?

Заминка.

– Еще шести нет.

– И что?

– Ты поэтому позвонил? – звучит раздраженно.

– Нет, – бросаю в ответ. – Капоздохов в клетку запри, чтобы я пройти мог.

– Ты ко мне приехал! – раздается с восторгом.

– Я приехал диалог готовить, – ставлю в известность, но вряд ли она услышала мои слова, поскольку связь обрывается.

Если бы девчонка знала настоящую причину моего внезапного визита, так бы не радовалась.

Взглянув в зеркало на свою хмурую физиономию, вылезаю из машины и иду к входу.

Яна открывает калитку и, прежде чем окольцевать шею, заглядывает в глаза.

– Ты же сказал дистанционно.

– Передумал.

Она находит мои губы и пытается раззадорить меня поцелуем, но у меня не то настроение.

Идем через гостиную на второй этаж в ее комнату.

Сбрасываю с кресла хлам и устраиваюсь в нем, заранее просчитав, что так останусь в безопасности от ее посягательства, но девчонка, перехитрив меня, садится на спинку, а потом вообще со смехом сползает на колени.

– Яна.

Мой голос звучит предостерегающе, но ее заигрывающее мурлычет:

– Я соскучилась.

Пальчики пробираются под толстовку и, задирая ее, ведут по кубикам пресса вверх к грудным мышцам.

Поднимаюсь и усаживаю ее вместо себя в кресло.

– Что не так?

Все! Как будто в мою жизнь проник непутевый хакер и испортил все отлаженные программы.

– Я пришел к тебе заниматься.

Она встает, подходит ко мне и, обнимая со спины, прижимается всем телом.

– Ты же сказал: будем учить диалог дистанционно, а сам пришел. Вот я и подумала… Никого же дома нет.

Убираю ее руки и поворачиваюсь.

– Вижу, настроения учиться, как всегда, нет.

Яна закатывает глаза, показывая, как я достал ее со своей учебой.

– Тогда все оставляем, как было спланировано изначально.

Направляюсь к двери.

– Матвей.

Не оборачиваюсь и выхожу из комнаты. Отвлечься не вышло.

В доме тишина, но сейчас я в курсе, какой обманной она может быть. Минуя кухню, отправляюсь к себе, но не успеваю захлопнуть дверь, как она отворяется, и я, не оборачиваясь, знаю: это Егор.

– Я злой, – сразу предупреждаю его.

– А я еще больше, – вопит мелкий. – Что ты себе позволяешь?

Вздыхаю. Сегодняшний день решил поставить рекорд по числу конфликтных ситуаций?

Поворачиваюсь и спокойно произношу:

– Я не хочу, чтобы ты водил девчонок в наш дом!

– Анису! – кипит брат.

– Кого бы то ни было, – жестко отвечаю и, смягчаясь, привожу довод. – Я никого не вожу и от тебя требую того же.

– Ты легко можешь поехать к Янке, поэтому и не водишь.

– Что тебе мешает пойти к Ане…нисе.

– На то есть причины.

– Мне по барабану, – вру я. На самом деле меня эгоистично радует этот факт. Хотя в этом нет ничего логичного.

– Тебе все по барабану, что не касается тебя, – летит новое обвинение, и я предполагаю, что, видимо, планы брата на сегодняшний вечер я безжалостно испортил.

Молчу.

Пусть выплеснет все свои утрамбованные комплексы. Глядишь, полегчает.

– Если она меня бросит, я подохну, а ты будешь в этом виноват. Учти! И твоя воспетая совесть не даст тебе покоя!

Разворачиваюсь и в бешенстве смотрю на него.

Егор – манипулятор. Он чувствует людей на каком-то интуитивном уровне и ловко играет их слабостями.

– Ну, ударь меня! Докажи, что ты крутой, а я так, мелкий!

Реально хочется ему втащить, но я сдерживаюсь. Потом будет еще паршивей.

В комнату врывается мама и, таращась на нас испуганными глазами, выдыхает:

– Что происходит?

– Твоему любимому прививку от бешенства надо, чтобы на людей не кидался, – швыряет брат и вылетает из комнаты, шарахнув дверью.

Мама подходит ближе и внимательно вглядывается в глаза. Да, давненько мы с Егором не устраивали скандалов.

– Мотя, что с тобой? Ты какой-то странный последнее время.

Неужели так заметно?

Ее ладонь ласково касается щеки, но я уворачиваюсь. Взрослый я для телячьих нежностей.

– Да все норм, мам.

– Врешь же, – не то спрашивает, не то утверждает она.

Заставляю себя растянуть губы.

– Устал просто. Скоро экзамены.

Она сканирует мое лицо и не верит, но я тот еще партизан. Моя тайна умрет вместе со мной.

Заваливаюсь на кровать и чувствую, как желудок уже не напоминает о себе, а вопит, что он голодный. Только идти вниз, чтобы напороться на Егора и продолжить выяснять отношения или под обстрел внимательных маминых глаз – себе дороже.

Потерплю и позже схожу что-нибудь поем.

Засовываю наушники в уши в надежде релакснуть и снять напряжение сегодняшнего дня, но дверь отворяется и в комнату входит Карина с подносом в руках.

Неужели появились просветы в черной полосе жизни и кто-то, считав мои мысли, материализовал их?

Сестра ставит его на кровать, но не спешит уйти, а садится рядом.

– А почему ты сам не пришел поесть? – спрашивает она, рассматривая меня.

Непонятно, девчонка из собственно любопытства интересуется или подосланный шпион?

– Настроения нет.

– А почему его нет?

Двигаю поднос к себе и вдыхаю запах, от которого бедный желудок сводят судороги.

– А почему ты сегодня такая любопытная? – не ответив, спрашиваю ее и смотрю в упор.

Карина встает, видимо, тоже не желая отвечать на вопросы, и пока я заглатываю пищу Богов, делает обход моих владений.

– Это вы из-за нее? – спрашивает сестра, но я не сразу въезжаю в заданный вопрос.

Но когда мелкая подходит ближе, демонстрируя мне портрет Ани, я едва не давлюсь.

– Что за бред?

– Ты раньше только машинки рисовал и всякую хрень, – произносит она, пристально смотря на меня.

– Я тебя рисовал.

– Только когда проспорил мне, – припоминает злюка.

Приподнимаюсь и, выхватив листок, командую:

– Все, дружеский визит закончен, давай отсюда.

Она вскидывает подбородок и с видом победителя интересуется:

– А что мне будет за молчание?

– Ничего. Ты ерунду говоришь, – не поддаюсь на ее провокации и выставляю сестру за дверь.

13 глава Химия

Подхожу к кухне и слышу привычную перепалку Карины и Егора:

– Рот закрыла, мелкая.

– Я не мелкая: мне тринадцать! – вопит сестра. Это ее больная тема. – А ты однозначно противный. Поэтому девочки всегда предпочитают Матвея.

«Не всегда», – щемит сердце.

Слышу грохот.

В ход пошли подручные средства?

Да. Едва появляюсь в проеме двери, мне тоже прилетает мандарином в плечо.

– Успокоились оба.

Карина замирает и прекращает баталию, а брат демонстративно уходит.

Усмехаюсь. Эти понты выйдут ему дороже: добираться на такси до школы, делать самому домашку.

Посмотрим, на сколько его хватит.

Наклоняюсь за валяющимся на полу фруктом и командую:

– Быстро собрала все витамины С, вымыла их, чтобы мама не расстраивалась из-за очередной вашей стычки.

Сестра начинает собирать фрукты, но при этом недовольно ворчит:

– Тебя вчера не слишком это волновало. Вы с Егором орали друг на друга на весь дом.

– Но ты же нас не предупредила, что вы вернулись, – парирую я, смотря на девочку. Как быстро она выросла и уже показывает характер.

Иду по пустому коридору. В школе тишина. Редко кто приезжает сюда так рано, если только горемыки, которым назначили нулевой урок, но мне это на руку.

Вхожу в класс, подхожу к парте Ани и кладу пластиковую коробку с конфетами.

Наверно, я придурок, но мне для самого себя нужно было сделать это. Мама с детства внушала: к девочкам надо относиться бережно, но у меня не получается. Я отношусь ко всем так, как каждый того заслуживает, но вчера я перегнул палку. Да, намеренно, чтобы оттолкнуть ее еще дальше и, если бы надо было переиграть вчерашний день, поступил бы так же, но от этого неприятный осадок никуда не исчезает. В конце концов, не мне судить Аню. Не знаю, какие у нее были причины так поступить. Я живу жизнью, где нет места мечтам. Я имею все, что пожелаю, но у других далеко не все так радужно.

Разворачиваюсь, выхожу и прикрываю за собой дверь. Надеюсь, подарок хоть немного поднимет ей настроение. Помню, они ее любимые. То, что он дождется девушку, не сомневаюсь. В нашей школе не пропадает ничего. Наверно, потому, что здесь учатся такие же обласканные жизнью дети, у которых предостаточно своего добра, чтобы брать чужое.

Чтобы не терять время зря, отправляюсь в самый дальний закоулок у библиотеки и, пристроившись на диванчике, коротаю время.

Закрываю тетрадь, упираюсь взглядом в окно и замечаю на нем отражение Ани. Хочу сразу отвести глаза, но малодушно позволяю себе маленькую слабость и наблюдаю, как она, склонившись над тетрадью, что-то усердно пишет, периодически поглядывая на коробку конфет и едва заметно улыбаясь. Мило.

Неожиданно в сознание врывается звонок и возвращает с небес на землю. Поднимаюсь, планируя поскорее сделать ноги, но Елена Анатольевна тормозит меня.

– Матвей, задержись.

Останавливаюсь и с удивлением смотрю на классную.

Она выглядывает из-за моей спины и произносит:

– Аниса, ты тоже.

Мрачнею. Не люблю сюрпризы, не люблю, когда ломают мои планы, а я нутром чувствую, что ничего хорошего сейчас не произойдет.

Девушка подходит и останавливается подальше от меня. Отлично. Моя тактика работает.

– Матвей, позанимайся химией с Анисой, – звучит неожиданно в форме распоряжения.

– Почему я должен заниматься с ней? – выдаю с вызовом.

– Не с ней, а с Анисой, – произносит женщина, с укором смотря на меня и переведя взгляд, с извинением, что это приходится слышать, на Аню, а потом продолжает, – Потому что только вы сдаете ЕГЭ по химии. Анисе необходимо ее подтянуть, а тебе не будет лишним повторить темы.

– Пусть наймет репетитора. Я не могу приглашать в дом кого попало, – нагло бросаю учительнице, прекрасно понимая, что добавляю последние капли к точке невозврата. Но это необходимо. Мне нужна стена между нами. Прочная, нерушимая, без всяких лазеек, чтобы не дать ей врасти в меня еще глубже, чтобы выдернуть с корнем то, что уже вросло. И дело даже не в обмане, хотя он переполнил меня горечью. Дело в Егоре и моих принципах. Они вместе, и это для меня важно, что бы там не верещал брат.

– Матвей, ты меня разочаровываешь.

Надеюсь, не только вас.

Отворачиваюсь, показывая, что мне фиолетово.

– Матвей.

– Могу оплатить репетитора.

– Давай ты не будешь строить из себя барышню, которую надо уламывать, а просто останешься и поможешь пройти тест однокласснице, потому что ей нужна помощь. Это можно сделать здесь, в классе. Приглашать в гости Анису не обязательно.

Хмурюсь и молчу. Уделала.

Елена Анатольевна разворачивается и уходит, оставляя нас наедине, а я не следую за ней, как планировал, а стою и размышляю: как теперь должен избавляться от сводящей с ума химии, если этой химией мне придется заниматься с ней?

 Поворачиваюсь к девчонке и, умывшись презрением, что сквозит из ее глаз, кидаю:

– Что смотришь? Вытаскивай тест и садись за парту.

Продолжает убивать меня взглядом, который, если бы мог, уже давно осуществил задуманное, и не двигается.

Вздыхаю, обхожу ее и первый иду к парте.

Вытащив из рюкзака тест и ручку, сажусь на стул.

Поднимаю на нее глаза и раздраженно швыряю:

– Это надо тебе, а не мне.

Вскидывает подбородок, но идет в мою сторону.

– Из числа указанных в ряду элементов выберите два элемента, степень окисления которых в оксидах может принимать значение +3, – читаю первое задание и слышу рядом цоканье каблуков.

Отрываю глаза от текста. Яна.

– Чего пришла?

Останавливается.

– Тебя подожду.

– Не стоит.

Вижу, как поджимает губы в своем читаемом жесте раздражения, но не уходит.

Не хочу выносить наши склоки на обозрение, встаю и, подхватив Яну под локоть, сам вывожу из класса.

– Я что, твоя собственность? Ты меня теперь пасти собираешься? – наезжаю, едва мы оказываемся за дверью.

Выдергивает руку из моей, дует губы, а потом выплевывает с прорвавшимся раздражением:

– Просто подождать хотела!

– Зачем?

– Может быть, куда-нибудь сходили бы вместе.

– Яна, если ты не помнишь, то у нас с 26 мая начинаются экзамены. Я планирую все сдать по максимуму.

Фыркает.

– Нафига так упираться? У тебя и так будут хорошие баллы.

– Я так хочу!

Смотрим друг на друга с нескрываемым раздражением, пока я первый не отворачиваюсь и не возвращаюсь в класс.

Плюхнувшись рядом с Аней, смотрю на ответы, которые она написала за время моего отсутствия.

– Здесь неверно, – тыкаю пальцем и пишу электронный баланс, попутно объясняя: – Сера в степени окисления +4 является восстановителем, а марганец в степени окисления +7

– Окислителем, – шепчет она, и из меня едва не вырывается «умница». Настроение как-то само собой стабилизируется, и я с воодушевлением читаю новый вопрос и погружаюсь в любимую работу.

Аня сосредоточенно пишет уравнения прочитанных мной реакций, а я невольно залипаю на ее профиль.

– Правильно?

Вздрагиваю. Впиваюсь в написанные строчки.

– 3Fe + 2H2O = Fe2O2 + 2H2.

Я тоже, как железо, находясь в контакте с водой (в моем случае с Анисой), являющейся сильным окислителем, начинаю ржаветь и разрушаться.

Чертова химия.

– Верно, – произношу я и поднимаюсь. – Ты напиши три последних уравнения дома и пришли скрин. Я проверю и, если будут ошибки, объясню. У меня на сегодня планы.

Она молча кивает, а я несусь от нее, как черт от ладана.

14 глава. Конфеты

Вхожу в класс. Иду к своей парте, сразу замечая, что на ней лежит большая коробка Ferrero Rocher.

Удивленно таращусь на нее. Это мне? С чего вдруг?

Приподнимаю пластик и спрашиваю одноклассников, находящихся в классе:

– Чьи?

Никто не признается.

Плюхаюсь на стул и, поворачиваясь к Майе, задаю риторический вопрос:

– Как они сюда попали?

Пожимает плечами.

– Когда я пришла, конфеты уже лежали.

– Это точно не ты? – спрашиваю с надеждой, но подруга отрицательно качает головой.

– Если бы я купила тебе конфеты, то точно бы не донесла целую коробку.

И, взглянув на конфеты в моей руке, продолжает: – Они мои любимые.

– И мои.

Медленно перемещаю содержимое тарелки в рот, вполуха слушая, какая я несовременная и от скольких удовольствий отказываюсь.

– Если я буду все время где-то тусоваться, то точно завалю экзамены, а мне нужны максимальные баллы. Я только на бюджет могу поступать, – наконец, вставляю свою оправдательную речь в бесконечный монолог девушки.

Майя перестает давить на меня, осознав, какие у нас разные условия для старта в жизни, и просто делится, как весело провела время.

Появляется Егор и на удивление идет не к брату, который сидит с Яной через пару столиков, а к нам.

Плюхнувшись на стул напротив, он в лоб спрашивает:

– Не злишься на меня?

– Так, а что ты уже напортачил? Почему Аня должна злиться на тебя? – встревает любопытная Майка, состроив на лице смешной домик из бровей.

– Я не с тобой разговариваю.

– Хамло.

Прерывая их обмен «любезностями», отвечаю:

– Я не злюсь.

– Так это твой подкат был?! – сверкнув глазами, восклицает девушка.

– Какой подкат?

– С конфетами.

Я считываю мысли подруги.

Точно.

Почему я сразу о нем не подумала?!

Это же элементарно.

Все в классе настроены против меня, кроме Майи и Егора. Подруга отрицала свою причастность к волшебному появлению конфет на моей парте, а парень… Он же чувствует себя виноватым за поведение брата.

Егор молчит, а я радостно тараторю от мысли, что разгадала, казалось бы, нерешаемую задачу:

– Не скромничай! Я уже поняла, что это ты. Спасибо.

Он кивает и так мило смущается.

– Как ты догадался, что они мои любимые?

– И мои, – вставляет Майя, и мы улыбаемся.

Конечно, Ferrero Roshes всем нравятся. Беспроигрышный вариант.

Последний по расписанию урок химии. Я сосредоточенно списываю с доски, пытаясь разобраться в окислительно-восстановительных реакциях в органической химии, в которых плаваю, так что прозвучавший звонок не подрывает меня со стула, как многих.

Класс редеет, но я продолжаю переписывать материал.

– Матвей, задержись, – слышу голос Елены Анатольевны и практически следом. – Аниса, ты тоже.

Закрываю тетрадь, ощущая задребезжавшее внутри волнение, от осознания, что меня и парня, укравшего мое сердце, зовет классная.

Подхожу, останавливаясь подальше от него. Он мой личный этанол. Ядовитый, растворяющий меня…

– Матвей, позанимайся химией с Анисой, – требовательно звучит голос классной, но не успеваю я испугаться подобной перспективе, как парень спрашивает с вызовом:

– Почему я должен заниматься с ней?

Не дышу. Мне так стыдно. Он брезгует мной, словно я заразная, и заниматься с такой, как я, опасно для здоровья.

– Не с ней, а с Анисой, – укоряет учительница, многозначительно смотря на Матвея, а потом, переведя взгляд, с извинением на меня.

Не знаю, как реагировать. Хочется превратиться в газообразное вещество и раствориться в воздухе.

– Потому что только вы сдаете ЕГЭ по химии. Анисе необходимо ее подтянуть, а тебе не будет лишним повторить темы, – звучит как будто вдалеке, как и его: – Пусть наймет репетитора. Я не могу приглашать в дом кого попало.

Сразу вспоминаю вчерашний вечер, его «мне неприятно тебя видеть» и вообще проваливаюсь в бездну безысходности.

Как мне мог нравиться этот парень?

– Матвей, ты меня разочаровываешь.

Не только вас…

Но он отворачивается, показывая, что ему все равно.

– Матвей.

– Могу оплатить репетитора.

– Давай ты не будешь строить из себя барышню, которую надо уламывать, а просто останешься и поможешь пройти тест однокласснице, потому что ей нужна помощь. Это можно сделать здесь, в классе. Приглашать в гости Анису не обязательно, – строго произносит Елена Анатольевна, вставая из-за стола, и уходит из класса, оставляя нас наедине.

Думаю, парень сейчас последует за ней, но он не уходит.

Уйти мне?

Матвей поворачивается, и мы встречаемся глазами. Вкладываю во взгляд все свое презрение и разочарование. Как хорошо, что мое унижение произошло без присутствия одноклассников. Столько недоброжелателей на один квадратный метр я бы не вынесла.

– Что смотришь? Вытаскивай тест и садись за парту.

Не знаю, что мне делать. У меня до сих пор в ушах стоят его обидные слова «почему я должен с ней заниматься».

Не двигаюсь и наблюдаю, как он идет к парте и, вытащив из рюкзака тест и ручку, садится на стул.

– Это надо тебе, а не мне, – холодно напоминает парень и, как бы ни было неприятно осознавать, понимаю, это действительно так.

Засовываю свою гордость куда подальше и иду к нему. Мне нужны высшие баллы. Мне необходим бюджет.

– Из числа указанных в ряду элементов выберите два элемента, степень окисления которых в оксидах может принимать значение +3, – читает Матвей первое задание, а я смотрю на Яну, вошедшую в класс и направляющуюся к нам.

Взгляд, которым она удостаивает меня, прожигает. Наша антипатия взаимна.

– Чего пришла? – холодно спрашивает парень, и я отмечаю, что не только со мной он груб.

Останавливается.

– Тебя подожду.

– Не стоит.

Девчонка недовольна его «любезным» общением, но не уходит. Матвей не выдерживает и, подхватив Яну под локоть, сам выводит из класса.

Придвигаю тест к себе. Еще раз читаю задание и пишу ответ. Я же не должна ждать, когда он наговорится со своей девушкой.

Парень возвращается в класс и смотрит на ответы, которые я написала.

– Здесь неверно, – тыкает он пальцем, и я краснею. Парадоксально, но так не хочется быть в его глазах глупой.

Матвей пишет электронный баланс, проговаривая:

– Сера в степени окисления +4 является восстановителем, а марганец в степени окисления +7.

Вслушиваюсь, напряженно стараясь понять, где ошиблась, но слышу его голос, а слова никак не могут проникнуть в мозг. Я не в состоянии вникнуть, и не потому, что тупая, а потому, что он всегда слишком сильно действует на меня.

Включаю резервные силы организма, которые устраняют все помехи, и меня осеняет.

– Окислителем, – с надеждой в голосе шепчу я и смотрю на парня.

Мне кажется, его губы слегка сдвинулись вверх в подобие едва заметной улыбки.

А может это просто моя неуемная фантазия?

Не знаю, но однозначно чувствую, что между нами потеплело на пару градусов, и я с большим усердием вникаю в задания.

– Правильно? – внутри вся замерев, спрашиваю я, дописав уравнение.

Матвей проверяет, еле слышно проговаривая написанное, а я не дышу, ожидая вердикта. Иррационально, но мне хочется получить похвалу от него.

– Верно, – отвечает парень, но не дает мне полностью насладиться долгожданными словами, поскольку поднимается и небрежно кидает: – Ты напиши три последних уравнения дома и пришли скрин. Я проверю и, если будут ошибки, объясню. У меня на сегодня планы.

Планы – это Яна?

Конечно.

Молча киваю, а он несется от меня к ней.

Почему меня это так волнует?

Потому что из всех возможных вариантов твое глупое сердце выбрало самый неподходящий.

За Матвеем захлопывается дверь, а я еще несколько секунд сижу, смотря в пустоту, и лишь потом поднимаюсь, забираю его тест и ручку, которые он второпях оставил и иду в гардероб.

Автоматически одеваюсь, автоматически выхожу из школы и вдыхаю прохладный весенний воздух, так отличающийся от того, к которому я привыкла.

Иду по дорожке к выходу и слышу:

– Аниса.

Оборачиваюсь.

Егор встает со скамейки и направляется ко мне.

– Ты меня ждал?

– А почему тебя это удивляет?

Пожимаю плечами.

– Как все прошло? – произносит он, заглядывая в глаза.

– Нормально, – бросаю и, отвернувшись, направляюсь к калитке.

– Не хочешь рассказывать? – допытывается мой личный сталкер.

– Егор, мы просто занимались химией! Что мне рассказывать? Сколько ошибок я сделала?

Парень, видимо осознав, что не добьется от меня каких-то своих придуманных деталей, сворачивает тему и переводит на нейтральную. Выдыхаю. Эта болтовня поможет мне купировать все ненужные мысли, что снуют и будоражат сознание.

15 глава. Мамонт

Запрыгиваю в машину, краем глаза смотря на брата. Он все утро мнется, как девчонка, и не может подобрать слова. Догадываюсь: хочет помириться.

Егор уже несколько дней дуется на меня из того, что я нахамил Ане, но, при всей отвратительности ситуации, я добился, чего хотел: девчонка обходит меня стороной, а брат не мучает своими выворачивающими душу подробностями. Правда, теперь появилась химия тет-а-тет два раза в неделю, и это новая проблема.

Вздыхаю. Мелкому наверняка понадобилась помощь, и я заговариваю первый:

– Чего хочешь?

– Что ты купил Янке в подарок?

– Духи, – бросаю в ответ, добавляя про себя, от которых меня воротит последнее время.

– Я слижу идею подарка для Анисы?

– Ты шутишь?

Он таращится на меня, не понимая, где облажался.

– Серьезно не догоняешь?

В глазах брата пустота, и я констатирую:

– Как им можно дарить одинаковые подарки?

– Хочешь сказать, Аниса хуже! – звучит с вызовом.

Закатываю глаза. Идиот.

– Разве их можно сравнивать?

Егор смотрит растерянно, и я разжевываю:

– Девушки слишком разные. А вообще, духи можно дарить, только если точно знаешь, какие именно нравятся.

– А почему ты купил?

– Ты реально тупишь, – вылетает из меня и, не дожидаясь ответа, объясняю. – Я знаю, какие.

Брат отмахивается.

– Да ерунда. Если Янке нравится такой подарок, то и Анисе понравятся. Выберу подороже.

Разве стоимость подарка важнее его наполненности?

Вряд ли Егор поймет, о чем я. В его мире все выражается в условных единицах.

Вспоминаю ягодный запах девушки, который уловил, когда заматывал шарф ей на шею. Как можно его испортить?

– Она совершенно другая.

Как он может не видеть, что они словно день и ночь, словно земля и небо. Аня – космос. Да, после ее неожиданного появления в статусе девушки моего брата, отрицательные эмоции ввели меня в заблуждение, и мне реально показалось, что она охотница за благами цивилизации, но, сбавив обороты и присмотревшись, я убедился, что та невероятная Аня, с которой я познакомился на пустыре – не моя фантазия. Оттого и горше, что девушка досталась не мне.

– Ну да, – звучит неуверенно и вытаскивает меня из мыслей, в которых я увяз. – А что тогда?

Как это похоже на Егора: выезжать за счет других. Но поскольку я все равно ничего не могу беспалевно вручить Ане, решаю помочь. Пусть хоть брат сделает ей приятно, и его подарок вызовет улыбку на губах девушки.

Вспоминаю браслет «парад комет», который купил ей. Я понял, что этот космос в самую точку для космической особы, едва его увидел. Но браслет так и не удалось подарить, как и сводить Аню в кафе. Вот только мысль отдать его Егору, чтобы он подарил вместо меня, отметаю прочь. Наверно, я все еще глупо надеюсь, что найду когда-нибудь реальный способ подарить его ей лично.

– Купи хорошую книгу по медицине. Если она собирается сдавать химию, наверняка будет поступать в мед, – предлагаю, горько усмехнувшись про себя: как много между нами общего.

Брат смотрит на меня, как на придурка.

– Книгу девушке?

Особенной девушке, болван. Понимая, что он точно не последует этому совету, предлагаю другой вариант:

– Тогда подари ей какие-нибудь камни на удачу. Скажешь, чтобы сбылись ее мечты, и она поступила в университет.

– О, точно, какое-нибудь рыжье.

Хочется закруглить нашу беседу и не терять время на бестолкового брата, но меня останавливает то, что тогда Аня не обрадуется подарку, а сделает вид.

Беру телефон. Открываю приложение «Озон» и набираю в поисковой строке: натуральные камни.

Просматриваю товары и останавливаюсь на прикольной деревянной вещице.

Озвучиваю:

– Коллекционный набор крупных самоцветов в сундучке «Сокровища России». Тридцать два минерала, книга о камнях. Набор для опытов и экспериментов.

Егор кривится.

– Даже Карина это не оценит.

Много ты знаешь о сестре!

– Я бы купил его, – с нажимом ставлю в известность брата.

– Ты серьезно? Это не подстава какая-нибудь?

Смотрю на него с пренебрежением. Он правда так считает? Думает я могу подставить брата?

– Ладно, – звучит все еще с сомнением. – Скинь мне ссылку.

Выполняю его просьбу и с усмешкой спрашиваю:

– Со мной или на такси?

Снова кривится, но выдает:

– С тобой.

В школу приезжаем немного раньше обычного. Егор идет в класс, а я решаю наведаться в библиотеку. Уже подходя к пристанищу книг, улавливаю голос Ани.

Меня глючит?

Останавливаюсь и отчетливо слышу:

– И еще у вас есть Кочкаров «Химия в уравнениях реакций».

Я думал, сюда кроме меня и мелких никто и не ходит. Теперь все находят нужную инфу в гугле, но я мамонт и предпочитаю электронным страницам настоящие.

Улыбаюсь мысли, осенившей меня. Она точно была бы рада книге. Конечно же, хорошей и нужной.

Делаю пару шагов к двери и останавливаюсь. Не стоит нам лишний раз пересекаться. Только в тот момент, когда я собираюсь развернуться и уйти, Аня выходит из библиотеки и налетает на меня.

Руки сами собой оказываются на талии девушки, глаза ловят в фокус ее черные омуты и, вдыхая ягодный аромат, я, кажется, перестаю дышать, безропотно ожидая, когда птичка вырвется и испуганно улетит подальше, но она даже не трепыхается. И пусть во взгляде я вижу растерянность, и тоненькая венка на шее бешено пульсирует, но она продолжает стоять и растворяться во мне.

Мне это мерещится или между нами опять эта гребаная химия?

Необъяснимая, неуправляемая, пьянящая…

Я точно чувствую ее будоражащее действо каждой клеткой. Слишком Аня близко.

А она?

Стоп! Все индикаторами на панели приборов горят огнем и сигналят SOS.

Меня слишком тянет к ней.

Это очень опасно.

Вот-вот сорвет стоп-кран и полетят к чертям принципы и, главное, я забуду, что она девушка брата.

Еле выныриваю из ее утягивающего омута, отпускаю хрупкое податливое тело и, развернувшись, несусь от нее куда глаза глядят, позабыв о книгах, которые хотел взять.

16 глава. Столкновение

Выбираю пару книг и, подойдя к библиотекарю, интересуюсь:

– И еще у вас есть Кочкаров «Химия в уравнениях реакций».

Женщина уходит куда-то за стеллаж с книгами, а я себя напутствую, что нужно подтянуть эту тему, чтобы не пришлось краснеть (хоть и заочно), перед Матвеем. Вчера парень прислал мне не только фото с исправлениями моих ошибок, но и еще голосовое с подробным объяснением.

Я прослушала его раз сто. И не потому, что не могла въехать в суть (с этим как раз все было в порядке, он разжевал так, чтобы идиот понял), а потому, что просто слушала его голос.

Чокнутая!

Да.

Но я закрывала глаза и пропадала в его обволакивающем тембре.

Думаю, конкретно эти уравнения я повторю с закрытыми глазами, даже если меня разбудят ночью.

Получаю книги и иду к выходу, усмехаясь пришедшей мысли: кроме меня и детишек из началки здесь появляются, видимо, два раза в год получать и сдавать учебники. Библиотекарша чуть из очков не вывалилась, увидев меня.

Пробегаюсь глазами по первой странице и на автопилоте выхожу из помещения, совершенно неожиданно врезаясь в кого-то.

Еще до того, как поднимаю глаза, безошибочно констатирую: в библиотеку ходит еще и Матвей. Я уверена, что именно с ним столкнулась. Слишком хорошо помню дорогой волнующий запах парня. Сколько ночей спала в обнимку с его шарфом, пока не пришлось вернуть реликвию.

Сглатываю ком, мгновенно образовавшийся в горле от ощущения рук Матвея на своей талии, и, под аккомпанемент стучащего в ушах сердца, поднимаю глаза и встречаюсь с его.

Боже мой, какие они завораживающие…

Тогда в темноте мне не удалось их хорошо разглядеть, а сейчас…

В неброской зелени радужки хочется затеряться, как терялась в отросшей траве пустыря за домом, в которой пряталась, когда хотела побыть наедине. Кажется, уже в другой жизни.

А это медовое солнышко вокруг зрачка, словно редкий затерявшийся цветочек…

Секунды стремительно скачут, меняя настоящее на прошлое, а я обреченно жду, когда парень оттолкнет меня или скажет что-то резкое и неприятное, но время идет, а он держит меня в руках, тонет в моих глазах и не шевелится.

Пожалуйста, мгновение, остановись!

Дай насладиться и впитать в себя каждый штрих происходящего, каждый оттенок, чтобы потом раскрасить свою будничную серость этими незабываемыми красками.

Мне неважно, почему Матвей сейчас ведет себя по-другому. Мне важно, что это происходит в действительности, а не снится мне.

Только, видимо, ничего в жизни не бывает вечно. Мой прекрасный принц, словно стряхнув с себя морок, вдруг выпускает меня из рук, разворачивается и стремительно уходит.

Смотрю ему в спину, пока он не исчезает за поворотом, а потом еще пару секунд в пустоту перед собой.

Не привиделось?

Это правда было?

Я реально почувствовала, что передо мной тот Матвей, с которым познакомилась на пустыре.

Шумно втягиваю в себя воздух, пытаясь вернуть все еще скачущему вприпрыжку сердцу нормальный ритм, и направляюсь в класс.

Как мне смотреть на него?

А ты будто смотришь!

Прячешься, чтобы он лишний раз не задел тебя словом.

Войдешь в класс, сядешь за парту и будешь грызть гранит знаний, как будто ничего сейчас не произошло.

День тянется катастрофически долго. Может потому, что в мою голову сегодня не влезают никакие премудрости, и я впадаю в ступор, когда меня спрашивают, поскольку не слышала вопроса там, в облаках, на которых порхала.

«Прекрати!» – предостерегаю себя. – «Ты уже падала. Было больно».

Но как же сложно следовать здравому смыслу.

После седьмого урока Елена Анатольевна устраивает классный час и оттягивает возможность сбежать домой и заняться собиранием воедино, словно картинку из пазлов, восхитительных моментов сегодняшнего утра.

Тихо сижу, вполуха слушая недовольство наших принцесс:

– Отмечать в школе – это отстой.

– Да, мы уже не маленькие.

– Давайте сходим в Литейку.

– Нет, дорогие мои, я за вас отвечаю, а вы разбредетесь кто куда и как мне вас вылавливать, – решительно отказывается классная.

– Да мы хорошо себя вести будем, – звучит умоляюще и следом:

– Пожалуйста.

– Честно.

– Если вы хорошо будете себя вести, то там могут оказаться нехорошо ведущие себя мужчины.

Раздается недовольное многоголосное нытье, которое меня реально раздражает.

Неужели это так важно?

Сейчас, когда до предстоящих экзаменов осталось совсем ничего?!

Ведь мы находимся на пороге своего будущего.

Разве может волновать что-то кроме этого?

Вспоминаю о Матвее и исправляюсь: почти ничего.

Елену Анатольевну зовет какая-то учительница, и она выходит за дверь, а в классе раздается:

– Давайте снимем клуб полностью.

– Это приличная сумма выйдет.

– Пофиг. Хочется нормальное 8 Марта.

– Точно!

– Согласна.

– По сколько скинемся?

– Узнаем стоимость аренды зала и на всех поделим.

– Я не пойду! –  твердо заявляю и оборачиваюсь к кучке девчонок, решившей за всех.

Ощущаю взгляды, прилипающие ко мне, но держу лицо, несмотря на то, что в воздухе распространяется удивление, презрение, раздражение.

– Почему? – слышу чей-то вопрос и отвечаю:

– Не смогу.

– Это же выходной.

– Да у нее просто нет денег.

– Приживалка.

Молча проглатываю оскорбление, но не прячу взгляд, а вздергиваю подбородок вверх и произношу:

– Да, у меня нет денег, но так же, как и у всех вас. Успехи ваших родителей – не ваша заслуга.

Касаюсь взглядом лица Егора, но он делает вид, что находится где-то далеко от происходящего.

– Выскочка и голодранка, – выплевывает рыжая стерва, и я сталкиваюсь с ней взглядами, будто в рукопашном поединке.

– Яна! – предостерегающе звучит голос Матвея, и я молча благодарю его, потому что друг сегодня притворился ветошью, а подруга заболела, и я один на один со сворой недоброжелателей.

– Я сказала правду, – огрызается она.

– Мы можем раскинуть долю Ани…сы на всех, – предлагает он, и я впервые за день снова встречаюсь с ним глазами.

– Не надо, – не в силах оторваться от них, лепечу я.

– Почему? – спрашивает парень, вглядываясь в мое лицо.

Мне кажется наш диалог глаза в глаза слишком интимным и неуместным при стольких свидетелях, и я отворачиваюсь и пожимаю плечами.

– А я с ней согласна, – вопит Яна. – Пусть дома сидит.

– Поддерживаю, – присоединяется еще кто-то.

– Это женский праздник, и мы поздравляем девочек, – безапелляционно звучит Матвей. – Предлагаю расходы поделить на парней. У всех есть кубышка, давайте ее раскулачим и поздравим одноклассниц, как они желают.

Сижу на кровати и делюсь своими мыслями и чувствами с моим главным молчаливым другом, с дневником.

Вспоминаю глаза Матвея. Никогда их не забуду. Они такие же уникальные, как и сам парень.

«Как можно ненавидеть и любить одновременно? Я запуталась. Никогда и никто не вызывал во мне такой ураган эмоций».

Да, сегодняшний день внес раздрай в мое сознание. Еще вчера грубый и холодный парень вдруг снова стал милым и решительным и в палитру моих ощущений добавил новые. Помимо волнения и трепета, что я ощущаю рядом с ним, появилось еще и восхищение. Нет, я и раньше восхищалась его красотой, его усердием, его успехами во всех дисциплинах, но сегодня он показал себя как настоящий мужчина. Вступился, когда мой друг, его брат, сделал вид, что это чужая война.

Задумываюсь и пишу еще:

«С Матвеем можно научиться летать… С Егором лишь ходить по Земле…»

Останавливаюсь. Вздыхаю. Только Егор мне предлагает это, а Матвей летает с другой.

17 глава. Ангел-хранитель

– Матвей, проверить еще раз не хочешь? – проникает в сознание.

Не оборачиваясь, твердо бросаю:

– Нет.

Мне кажется, Ольга Константиновна за прошлый косяк теперь все время будет меня троллить. А у меня просто башка в тот день раскалывалась, и я невнимательно прочитал задание.

– Смотри сам, – произносит она скептически и, заграбастав мой тест, бегло просматривает каракули.

Сидеть без дела, ожидая, когда закончится урок, скучно, и я начинаю рисовать силуэты на внутренней стороне обложки тетради. И только изрисовав ее полностью, осознаю, что парень на моих эскизах такой же мощный, как я, а кудрявая девушка похожа на ту, о которой мне не стоит даже думать.

Рассерженно захлопываю тетрадь, как раз в тот момент, когда звенит звонок. Хочу сорваться и уйти, но Фил позади меня шепчет:

– Мот, посиди минутку. Прикрой меня.

Откидываюсь обратно на стул и делаю вид, что что-то ищу в рюкзаке. Но, похоже, математичка расшифровала мой отвлекающий маневр и, сладко улыбаясь, просит:

– Матвей, собери работы у всех не сдавших.

Давая фору Филиппу, медленно застегиваю молнию, потом, не торопясь, пристраиваю рюкзак на парту и только после этого заторможенно встаю и иду собирать тесты, начиная с соседнего ряда.

У Аниной парты притормаживаю и встречаюсь с девушкой взглядами. От солнечных лучей ее глаза словно тают и превращаются в теплый, затягивающий в себя шоколад, так что еле отрываюсь от сладкой картинки.

Она протягивает тест, и я, нечаянно коснувшись тонких пальцев, дергаюсь, как от разряда тока и выпускаю его из рук.

Лист планирует на пол и, приземлившись, как специально, демонстрирует работу девушки. Наклонившись за ним, упираюсь взглядом в ответы и замечаю, что в пятом задании, которое отлично помню, результат был не единица, а минус один.

Поднимаю листок, встаю и, больше не смотря на Аню, собираю оставшиеся работы в этом ряду и перехожу на другой.

Дойдя до Фила, командую:

– Ручку дай.

Нагло воспользовавшись безграничным доверием учителя и шириной своей спины, быстро добавляю в Анином бланке теста к единице недостающий минус и исправляю еще один ответ, который тоже оказался неверным.

Филипп ошарашенно таращится на меня.

– А как же думать своими мозгами?

Усмехаюсь.

Он повторил мою любимую фразу.

– Бывают исключения из правил.

– Ясно.

– Ты ничего не видел, – на всякий случай кидаю парню и тот, сделав лицо «я не при делах» выдает:

– А что я должен был увидеть?

Хлопаю парня по плечу. Фил – единственный кореш, с которым время от времени провожу время и на кого можно положиться, потому что уверен: он не сдаст.

Хочу свалить с классного часа, но Елена Анатольевна вылавливает меня у лестницы в раздевалку.

– Куда?

Сказать нечего, и я просто пытаюсь нейтрализовать ее своим обаянием.

Растянув губы в милую улыбку, произношу:

– Я на все согласен. Приплюсуйте мой голос, если потребуется, куда потребуется. Только отпустите.

– Ну уж нет.

Взяв меня под руку, женщина тянет в сторону класса, и я обреченно иду рядом с ней. Что делать – попался.

– Кстати, Матвей, какая муха тебя укусила? Аниса – милая девочка, а ты! Мне реально было за тебя стыдно.

Мне тоже. Но так необходимо.

– Может, вы сами с ней позанимаетесь, – с надеждой в голосе предлагаю я.

– Если считаешь, что ты Бог и тебе лишние повторения не нужны, то я тебя разочарую: в последней работе намудрил с расчетными задачами. Неправильно определил некоторые структурные формулы. Так что занимайся с девочкой и шлифуй все темы. Вам обоим это полезно.