Читать онлайн Отсчёт. Жатва бесплатно

Отсчёт. Жатва

Семь богов праведных, и Восьмой – Неназываемый и Забытый, сущностью тьмы являющийся. Не ищи имени его, не впускай в свои сны, не смотри в глаза, коль придёт к тебе и станет молить о помощи, о прощении, о милости. Словом огради себя от тьмы Его – Словом, что даровано Семерыми бренным телам нашим. А ежели вырвется Забытый, вспомнят об Имени его люди, быть Гневу его безмерному, быть каждой смерти счётом до Конца.

– Ночь Гнева, рукою святого Анкарая записанная

…и занёс он меч для удара, и алой кровью окропилась сталь. И покрылись его глаза ржой, разъедая душу. Ибо тот, кто убьёт дракона, живущего вечность, будет вечность же умирать вместо него…

– Ночь Гнева, легенда о Роктэ

Пролог

Отсюда не выбраться. Ноги начали заплетаться ещё пол-лучины назад, но страх гнал вперёд, и я бежала. Несмотря на то, что силуэты деревьев видела смутно и натыкалась босыми ступнями на корни, врезалась плечом в стволы, а изодранная в клочья юбка то и дело находила, за что зацепиться. Несмотря на то, что, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, настолько сильно оно стучало о клетку рёбер. Несмотря на то, что разумом понимала – со мной просто играли. Загоняли, словно место тонконогой лани во время охоты заняла девчонка. Нет. Это и была охота. За мной.

Над лесом, едва касаясь шпилей высоченных мачтовых сосен, чёрной дымкой висел магический полог – сквозь него мерещились проблески солнца, но понять, день или ночь, было невозможно. Для моих глаз кругом царил сумрак, мешающий отчётливо разглядеть хоть что-нибудь. Найти спасение.

Шаги преследователя слышались отовсюду. Наверное, так было из-за шума в ушах и колотящегося с громкостью набата сердца где-то под ключицами. Не знаю, что заставляло меня двигаться: не важно, куда, главное – вперёд. Это был уже не страх, а чей-то неясный шёпот на краю сознания. И он обещал помощь, если…

«В ы п у с т и м е н я», – прозвучал бархатный голос, чем-то напоминавший отцовский, и я споткнулась от неожиданности.

Сил встать уже не осталось, дальше ползла на четвереньках, шипя и шмыгая носом. С трудом сдерживая желание разреветься в голос. Чувствовала затылком недобрый взгляд и не хотела сдаваться до последнего, но предательское желание, чтобы всё закончилось как можно скорее, не думало исчезать. Так и представляла, как огромная лапища ловит за лодыжку и тянет назад. Может, сердце остановится от страха раньше, чем узнаю, что со мной собирались сделать?

Вдохнула. Медленно выдохнула.

Всё происходящее – сон. Ужасный, муторный, никак не желающий прекращаться кошмар. Я проснусь, и он мигом оборвётся. Да. Да! Нужно только проснуться, вырваться из капкана страха, собраться с духом и сильно-сильно пожелать…

«Н е л г и с е б е».

Хлопнула по щекам, да так сильно, что в ушах зазвенело, от резкой боли дыхание перехватило, и из глаз хлынули слёзы. Сама не заметила, как принялась бормотать вслух:

– Матушка, нянюшка… разбудите меня кто-нибудь, пожалуйста… пожалуйста!.. Я же сплю?.. сплю?!

«Я п о м о г у. В ы п у с т и м е н я».

Смех, эхом прозвучавший в голове, заставил вздрогнуть и оглядеться по сторонам, но, разумеется, ничего увидеть не получилось. Померещились шорохи, хруст ломающихся под ногами веток, глухие шаги, приближающиеся отовсюду. Сердце колотилось от страха, и сознание, измученное нескончаемым ужасом, начало ускользать – пришлось вцепиться зубами в ладонь, чтобы прийти в себя.

«П о м о г и м н е и я п о м о г у т е б е», – заверил голос.

Как? Что я могу сделать?! Что вообще может сделать перепуганная до смерти девчонка?..

Закралась мысль, что абы какие голоса проникать в чужой разум не умеют. То ли те Владеющие, что поймали меня и привели сюда, зачем-то делали всё это, то ли в сумеречной чаще притаился настоящий демон, то ли…

Остановилась и кое-как, опираясь на ствол дерева, сумела подняться на ноги. Голова шла кругом, чувство опасности стихло, но во внезапное чудо не верилось – разве что сон перестал быть кошмаром, и вот она, моя надежда на спасение. И, раз уж это сон, ничего не мешало согласиться. Вот только не обманывают ли меня? Не хотят ли чего-то невыполнимого? Или – ценой станет моя бессмертная душа?

«С о г л а с н а?»

– Что я должна… сделать?

Даже если и взаправду всё – пусть. Демон, жаждущий заполучить душу, или кто-то из преследователей, желающий добавить веселья игре. Пусть! Сил не оставалось ни удивляться, ни противиться происходящему, а выжить и очутиться дома – хоть как-то, любой ценой – хотелось.

«О х о т а», – отчётливее прозвучало откуда-то изнутри. – «В п е р ё д».

Преодолевая чугунную тяжесть в ногах, сдвинулась с места. Сумрак стал рассеиваться, и получилось разглядеть пространство на несколько локтей вокруг – мир казался чёрно-серым, неясным и размытым, словно через дешёвое стёклышко слюды. И не зря не поползла дальше, там был обрыв – настолько крутой, что простыми ушибами точно не отделалась бы.

«В д о л ь. Н е б е г и».

И не собиралась. Потому что – устала. И так спотыкалась на каждом шагу, какое уж там бежать. Доверилась-то больше из-за отчаяния и страха за жизнь, а бархатный голос сулил помощь, и ему хотелось верить. Как вместе с тем хотелось надеяться, что всё это не просто так, что был какой-то смысл в происходящем, что волей богов я очутилась здесь не случайно.

Голос молчал, и мне не оставалось ничего, кроме как идти. Чужое присутствие всё же ощущалось – не как чей-то взгляд или дыхание над ухом, а будто бы между ключиц повесили тяжёлую гирю и раскачивали по кругу. Она была то ближе – и почти удавалось выцепить из темноты внутренним взором неясный силуэт, – то постепенно удалялась – и коленки начинали дрожать и подгибаться, словно уходили все силы. Зародилась уверенность, что кто-то или что-то подпитывало, пыталось поддержать, но помогало это не шибко. Глаза слипались, неизвестность и неестественная тишина давили, и момент, когда преследователь выскочил из кустов, стал неожиданностью.

Мы вместе покатились по склону – благо, он сделался совсем пологим, – и яростно рычащий мужчина оказался сверху, прижал меня к земле и схватил за горло. Поняла, что не могу сделать ни вдоха. Грязная шершавая рука полезла под юбку и стала лапать бёдра, постепенно скользя выше, отчего голова закружилась и начало мутить. Гадко, мерзко, противно!..

«Не жмурься», – куда громче прозвучало в голове.

Задыхаясь, вцепилась ногтями в сдавившую горло ладонь и засучила ногами. От подступившей тошноты сделалось совсем дурно, кажется, на удар сердца или два провалилась в кромешную черноту, потеряла себя, смирилась.

«Не жмурься! Открой глаза. Ты сильнее».

Противно!.. Нет, голос был прав. Пускай трогают, пускай лапают, пускай усмехаются. Верят в своё превосходство. Мне не жалко. Не жалко! Суметь бы только…

«Смотри на лицо. Смотри. Ну, давай!»

Закусила внутреннюю сторону щеки – кажется, до крови – и открыла глаза. Спутанная тёмная борода, кривившиеся в победной ухмылке губы, сломанный не единожды нос, старый шрам на левой щеке – от скулы к подбородку – и небольшие мутные глаза. Пока я изучала преследователя, он ни разу не поднял взгляд на меня. Одна рука крепко держала за горло, но уже не душила, другая же задрала рубаху и взялась за грудь.

«Не отрывай взгляд!»

Больно. Отвратительно. Усилием воли смогла не отвернуться, не заскулить и продолжила смотреть, как и велели. Может – нет, точно! – мне помогли пересилить себя. Да, так и было. Сама бы я точно не сумела.

«Поймай… видишь? Ну же! Я не смогу держать тебя в сознании вечно».

Что поймать? Кого поймать? От старания перед глазами заплясали ряды странных скрюченных знаков, чем-то напоминавших буквы, но – искажённые, не похожие ни на родной нитири, ни на знакомый хотя бы отдалённо коссэльт. Может, альяаритт?.. магические руны?.. А буквы ли это вообще?

Или это и есть то, что должна была видеть? Чем это может помочь?

«Сосредоточься на той, в форме змеи. Третьей слева. Пожелай или представь… преврати её в круг. Нет, не отвлекайся».

Змея, круг… третья слева?.. Рука бородача скользнула по внутренней стороне бедра, отчего тело содрогнулось. Одурманивающая тошнота поднялась от живота ко рту, из глаз сами собой брызнули слёзы.

«Не отвлекайся! То, что делают с тобой, не идёт ни в какое сравнение с тем, что будет. Если ты не справишься, конечно».

Ехидный смешок вызвал волну злости и негодования, сумев отвлечь. Я знала, что нужно было сделать, чтобы терзания и унижение прекратились. Змею – в круг… в круг! Представила ужа, старательно пытающегося укусить самого себя. Тени стали сгущаться, пока не превратились в непроглядную тьму, и остался только изогнутый символ – один из множества, – упрямо не желающий гнаться за своим хвостом.

«Ты же не последняя?» – деловито спросил голос. – «Ещё жертвы есть? А то, боюсь, помрёшь от натуги, и плакала моя надежда выбраться».

Судя по тону – не плакала! И это – помощь? Забавляется над несчастной девочкой, изверг. А вот мне!.. Нет, не стоило себя жалеть. Злость сейчас самое правильное чувство – сильное, едкое, отрезвляющее. Только так и смогу заставить эту змеюку свиться в кольцо, а не то впору реветь уже мне. Но злость эта будто бы была не совсем моей…

Потребовалось всего три удара сердца, и непослушный знак искривился, замкнулся и принял нужную форму. Моргнула – он уже пропал, а нависший надо мной мужчина стал заваливаться вперёд, подминая под себя. И ведь не похоже на продолжение «забавы». Хватка ослабла, мозолистая ладонь соскользнула с груди, и шумное сопение стихло. Зачем-то задержала дыхание и попыталась выбраться из плена. Удалось не сразу, но на поясе бородача нащупала охотничий нож. Пустила его в ход, как только неудавшийся насильник оказался на боку – в темноте нащупала лицо и вонзила лезвие под подбородок. Чтобы оно вошло по рукоять, пришлось навалиться всем телом.

О недопустимости происходящего не задумывалась – мыслей не было. Только опасение, как бы он не очнулся и не завершил начатое. Благодаря царившему непроглядному мраку сделать что-то подобное было легко, я не видела нанесённой раны, а кровь на пальцах походила скорее на тёплый водянистый мёд – такая же липкая и отчего-то сладко пахнущая.

– Ты здесь? – шёпотом спросила я в пустоту, но и так ощущала – гири между ключиц больше не было, а вместе с ней и голоса.

С ударившим в нос запахом вернулась тошнота, и пришлось отползти подальше, вытирая руки о мох. Навалилась усталость, и появился соблазн свернуться калачиком и забыться сном. Тут-то и раздался свистящий вдох со стороны мертвеца, подействовавший лучше, чем ведро ледяной воды. Вцепилась в спасительный нож обеими руками и затаилась. Свист всё нарастал и нарастал, пока резко не оборвался, и со стороны мертвеца не раздались шорохи.

– Защэм сы сэсала эсо? – недоумевающе спросили из темноты.

И я закричала. Громко, в полный голос, с визгливыми нотками, как и подобает напуганной до смерти девчонке. Сбросила всё накопившееся, и легче стало. Страх никуда не делся, поэтому нож продолжала крепко сжимать, но неконтролируемая истерика отступила.

– Дура, – цыкнули на меня. – Связки-то почто попортила, а?

В голосе угадывались знакомые ехидные интонации. Неуверенно мотнув головой, я открыла рот.

– Ты?.. Вы?..

– Смотри-ка, с мозгами, оказывается, не так уж и плохо всё! – вовсю веселились в ответ. – Не думала же ты, что я продолжу довольствоваться только разумом? Тело, знаешь ли, лучше иметь в полноправном пользовании.

Захлопнула отвисшую челюсть и с трудом сглотнула. Спустя несколько ударов сердца я сумела совладать с собой и встать – желание отдохнуть отбило напрочь, вместо него опять заворочалась едкая злость. Полезное чувство, жаль, надолго его не хватало.

– И что теперь? – кашлянув, осведомилась я.

Раздался громкий щелчок пальцев, и сумрак отошёл, явив свету дело рук моих, отчего рот наполнился горькой слюной, меня сложило пополам и стошнило прямо на юбку чем-то кислым. Ухмыляющийся мерзавец стоял в стороне, демонстративно поглаживал двумя пальцами края уродливой раны и игрался, то смыкая их, то размыкая. Кровь больше не шла, но одного вида подтёков было достаточно.

– В смысле – что? – невинно захлопал глазами он. – Не знаю, как у тебя, а вот у меня на первом месте желание отыграться на тюремщиках вволю. Боюсь только, на все придуманные способы пыток не хватит времени. Даже с учётом тела, его у меня не так уж и много.

Закрыв глаза, он развернулся на пятках и вытянул руку вперёд, наугад выбирая направление. Странный способ, ну да ладно. Всё равно собиралась идти строго в противоположную сторону.

– Э, нет. Мы не так договаривались. Во-первых, без меня ты отсюда не выберешься. Во-вторых, ты мне ещё нужна.

Голос разительно отличался от того, что я слышала в голове, – более грубый и низкий. Сохранились только интонации. Я старалась не смотреть на мужчину, потому что при каждом взгляде становилось дурно. А ему, казалось, было забавно наблюдать за моей реакцией и вызывать всплески отрицательных эмоций. Питается он ими, что ли? Или намеренно злит, чтоб… Боги, боги, боги! Семеро, да за что же мне всё это? Что я здесь забыла? Что я наделала?.. Всхлипнула, отбросила нож в сторону и зарылась лицом в ладони. Ноги одеревенели и не слушались, но так даже хорошо – не рухнула на землю как подкошенная, а привалилась к дереву плечом, да так и осталась.

– Истерика? Прекрасно. Ну зачем ты строишь из себя невесть что и соплями давишься? Смотри у меня, развернусь и уйду, будешь так истерить!..

И рада бы, да не могу. Домой хочу, к ласковой нянюшке. Матушку обнять хочу, вернуться к вышивке и недочитанным сказкам. Да даже обычно строгому отцу рада буду! Только где это всё, а где я? Это не сон – как день ясно. Не бывало никогда в моей жизни таких долгих, подробных и зыбучих кошмаров.

– Я не могу тебя сейчас успокоить, только новые слёзы в таком виде вызову, – вздохнул, подождал немного и продолжил: – Помоги мне, и я помогу тебе.

Пришлось хлопнуть себя по щекам и стукнуться затылком о сосну. Помогло, пусть и отчасти. Выждала пару мгновений и снова хлопнула, чтоб уж наверняка. И кожу на ладони подцепила ногтями и выкрутила, тихонечко взвыв от боли.

– Ну что, пришла в себя?

Я сделала шумный вдох через нос и вопросительно посмотрела на него.

– Там, у твоих похитителей… есть зеркальце. Я не могу его коснуться. Никак. Совсем. Его надо разбить.

А я, стало быть, могу? Ну что ж, не такая уж и большая цена за спасение.

– Как мне к тебе обращаться? – Передёрнув плечами, взгляда всё-таки не отвела.

– Давай сойдёмся на Кирино. Лучшее из имён, которыми меня одарили.

– Рисса, – говорить полного имени тому, кого считала порождением Восьмого, не стала.

Кирино склонил голову к плечу, явно размышляя над чем-то, и посмотрел куда-то сквозь. Будто видел и понимал, о чём я думаю. А может, действительно знал что-то такое, из моей головы, был же в ней недалече, чем осьмушку лучины назад. Вон как самодовольно ухмыльнулся – и по спине разом пробежались несколько волн мурашек – скрестил руки на груди, подойдя ближе и нависнув. Я не дёрнулась в сторону только потому, что своим взглядом он чуть ли не пригвоздил меня.

– Сопли вытирать тебе я не собираюсь, – прямо сказал Кирино, и я успела пожалеть о выпущенном из рук ноже. – Считай меня кем угодно, хоть демоном, хоть Владеющим. Ты поможешь мне, а я – тебе. Уяснила?

Глянула на него исподлобья и коротко кивнула. Если б знала ещё, на что соглашаюсь…

Рассвет. Час Петуха

(1)

Когда в наш городок приехали чародеи, я не смогла справиться с любопытством – хотелось взглянуть на них хоть одним глазком. Отец строго-настрого запретил покидать светлицу, стоило заикнуться о подобном желании. Он, как и многие, недолюбливал Владеющих – магов уважали, но вызываемый их силами ужас ничуть не помогал им стать народными любимцами. Маги получили свою силу из уст богов, маги по праву дара управляли государствами, маги стояли выше простых смертных людей. И неприязнь отца нельзя было назвать незаслуженной, потому что ещё каких-то двадцать лет назад…

Сглотнула горькую слюну и брызнула в лицо водой.

На дне оврага как нельзя кстати оказался ручей, и Кирино дал время привести себя в порядок. Будь возможность, не раздумывая вымылась бы с головой, но глубины едва хватило, чтобы зачерпнуть немного воды и умыться, оттереть кровь с ладоней и кое-как вычистить позорное пятно с юбки. Пока занималась всем этим – в голову лезли мысли. Пугающие. Обнадёживающие. Весёлых среди них не было.

Я плохо помнила, как очутилась в лесу. Что было до чернильного провала в памяти, не получалось выудить при всём желании.

– А пить не хочешь? – ехидно напомнил скрипучий голос.

Не стала пререкаться. О жажде как-то не думала, слишком много было других потрясений и нужд, чтобы обращать внимание на сухость во рту.

Холодная вода неприятно колола щёку изнутри – видимо, всё-таки укусила себя слишком сильно. Мой невольный спаситель заметил гримасу боли и мигом очутился рядом. Схватил грязной ладонью за только что отмытый подбородок и уставился пустыми мёртвыми глазами прямо в душу. Губы, похожие больше на две толстые синие гусеницы, едва заметно шевелились. Будто заворожённая, не сразу опомнилась и отпихнула его, на что Кирино лишь усмехнулся, опустился на корточки и демонстративно вымыл руки.

– Я помогу, – бесцветным тоном пообещал он. – Не бойся. Дай ступню.

Замотала головой. Что он собирался делать? То за подбородок хватает, то ступню требует…

– Дай.

Безжизненные глаза полыхнули льдистым огнём. Нехотя подошла сама и дала отмыть ноги – постепенно пяткам стала возвращаться чувствительность, и я в полной мере осознала, как же сильно сбила их. Выругавшись непонятными словами, Кирино поочерёдно прикоснулся к каждой ступне, крепко сжимая, и беззвучно задвигал губами. Раскалённые иглы, оставляющие после себя мимолётную боль и жар, – и ран как не бывало.

– Дашься помочь ещё? – поднял взгляд то ли демон, то ли волшебник.

Вылечить и щёку не составило труда. А чтобы не пришлось снова спасать мои ноги, Кирино снял рубаху – ему она была уже без надобности – и ножом разрезал её на полосы, которыми обмотал мне ступни.

– Ты правда демон? – не выдержала я.

– Сложно сказать. Если вдаваться в подробности… – он одёрнул себя, вновь усмехнулся и жестом велел двигаться дальше. – Думай, как хочешь.

– Может, ты добрый волшебник, которого злые колдуны пленили, чтобы не помешал их коварным замыслам? Но ведь… это не так?

– Что ж, я хотя бы не похищаю девочек и не затаскиваю их в тёмный лес.

Кирино передёрнул плечами и ускорился. К разговорам душа – ежели таковая вообще имелась – у него явно не лежала, но я понимала, что держать язык за зубами ни к чему, особенно, если таким образом получалось отвлечься. А отвлечься ещё как стоило.

– Ты знаешь, кто мои похитители?

– Владеющие.

– Зачем им я? Я какая-то особенная, да?

Он кинул беглый взгляд через плечо.

– Не думаю.

Повисло молчание. Судя по односложным ответам, Кирино был сосредоточен на чём-то своём, очень важном, а мои попытки завязать хоть какой-нибудь разговор лишь раздражали, хоть виду он и не подавал. Поджав губы, чуть ускорилась и пошла впереди – дорога всё равно была одна, вдоль петляющего по оврагу ручья. Подняться по снова сделавшимся крутым склону вряд ли бы получилось, да и бессмысленно – деревья и кусты росли столь плотными рядами, что чащу по праву можно было назвать непролазной.

Обрушившееся на голову спокойствие из дара стало проклятием. Страх давал одну чёткую и понятную цель, кроме которой ничего не существовало. Бежать как можно дальше. А сейчас… сейчас невозможно было не думать. Как далеко я от дома? Где мои родители? Живы ли вообще? А нянюшка?..

– Кто твои родители? – неожиданно спросил Кирино.

– Грассэ, – я без труда назвала имя, но вот лицо всплыло в памяти мутным силуэтом. – Мой отец – Грассэ Ашэ, а мать – Ларице. Я жила… в Штольнях.

Голова внезапно разболелась так, словно из неё полезли раскалённые гвозди. Остановившись, обернулась к своему спутнику и опасливо глянула на него. Задумчивый взгляд блуждал по верхушкам сосен, но лицо при этом скривилось в странной гримасе отвращения и страха. Или чего-то, очень на них похожего.

– Где? – то ли искренне недоумевая, то ли попросту издеваясь, спросил он и посмотрел прямо, возвращая лицу бесстрастность.

Память услужливо подкинула вереницу улочек, рыночную площадь с высившейся над лотками и прилавками башней ратуши, крыльцо дома и двор, суетящихся слуг, родную светлицу, пяльцы на подоконнике и раскрытую книгу на скамье, сморщенные сухие руки нянюшки, улыбку матери, голос отца…

Кирино коснулся моего плеча.

– У тебя шок. Поэтому не получается ничего толком вспомнить. Но ты… постарайся.

Сглотнула сдавивший горло ком и медленно кивнула. Представить перед глазами карту, висевшую в кабинете отца, не составило труда.

– В Нитиро, – собралась с силами и выдавила из себя я. – Где-то совсем на границе с Коссэ.

Видеть мягкий заботливый взгляд с лица мерзкого бородача было странно. Да и не верилось, что ужасный «демон» мог хоть каким-то образом проявлять участие и искренне сочувствовать. К тому же, он прямо заявил, что точно не собирается этого делать.

– Я помогу тебе, а ты поможешь мне, – напомнил Кирино.

Мои губы сами собой дёрнулись в неуверенной улыбке. Так и есть – никакого сочувствия. Холодный расчёт. Ведь сызнова заистерившая девчонка вряд ли чем-то поможет. И взгляд ещё резко сделался пустой и безразличный – Кирино понял, что я догадалась.

– Я не демон, – чеканно проговорил он. – Я – такая же жертва, как и ты. Но у меня, по крайней мере, есть клыки.

Коротко передёрнула плечами. До одури хотелось свернуться калачиком и выплакаться, но что-то не давало. Или… кто-то. Кто-то, стоявший прямо передо мной. Странный маг и не-демон.

Отвернулась и прибавила шагу. Может, получится оторваться и сумею сбежать. Куда-нибудь подальше. Встречу кого-нибудь, попрошу помощи у нормальных людей.

– Тебя найдут, – бесцветным голосом сказал Кирино, и слова прозвучали оттого особенно зловеще. – Найдут и…

Сумеречная завеса неожиданно пропала. Лес вроде бы начал редеть, но видно не было, ручеёк под ногами затерялся мелкой сетью ниточек где-то в земле. А потом – вдруг в глаза ударил яркий солнечный свет. Невольно отступила назад, и темнота тут же нахлынула со всех сторон. Шаг – и снова светло. Пришлось сощуриться и, чтобы как-то спастись, приложить ладонь ко лбу.

Глаза привыкали неохотно, и Кирино понимающе замер рядом, уставившись мне за спину. Чувствуя напряжение, посмотрела назад. Никакой клубящейся тьмы или другой видимой границы там не было, даже воздух не дрожал. Казалось бы, магия хоть как-то должна проявлять себя, но спрашивать об этом спутника не решилась.

При свете дня мёртвое тело выглядело ужасающе – уродливая рана на шее, всклокоченные волосы и борода, раздувшаяся бледная кожа. Ещё хуже становилось, когда Кирино начинал двигаться, поэтому пришлось постараться, чтобы лишний раз не смотреть в его сторону.

Что было бы, не воспользуйся я ножом? Он захватил бы живое тело, и не пришлось бы сейчас лицезреть прекрасную картину? А что потом? Неужели новой оболочкой станет кто-то из похитивших меня магов? Или – при этой мысли сердце ухнулось в пятки – именно поэтому я должна разбить какое-то там зеркало? Представила, как Кирино вернётся в отчий дом вместо меня и убьёт всех. Маги, наверное, не просто так заточили его здесь. Как-то же он оказался «заперт» и без тела?

Куснула себя за согнутый палец. Не важно. Сейчас – не важно. Я видела, на что способен Кирино – одно касание, и ран как не бывало. Тогда почему бы ему не привести в порядок тело мертвеца, раз уж?.. Искоса взглянула на него. Не выдержала и спросила прямо.

– В этом теле не осталось жизни, – объяснил он тоном, будто имел дело с бестолковой дурочкой. – Нельзя исцелить то, у чего нет души.

Последние слова были явно выделены. Чтобы я опять не стала надумывать себе невесть что насчёт демонической сущности некоторых личностей? Быть может. Признаться честно, подобная мысль снова стала закрадываться, но постепенно стало всё равно, кто помогает мне и кому должна помочь я.

– А как давно ты?..

– Чуть больше лучины, – совершенно серьёзно ответил Кирино.

Запнулась. Заставила себя оглянуться на него – ехидная усмешка от уха до уха. Ну что ж, не очень-то и хотелось…

– Я не всегда был таким, – он отвёл взгляд. – И вряд ли уже… человек. Ты должна была слышать о кровавых ритуалах, о Владеющих, которые прибегают к ним в поисках могущества. А первая кровь, она сама должна быть с искрой Слова, понимаешь?

– Кровавые ритуалы были запрещены ещё до моего рождения. За это лишают Слова.

Кирино приподнял уголки губ. Точно… Запрет ведь не означал, что человеческие жертвоприношения остались в прошлом. Когда есть Слово, дарованное самими богами, разве будешь считаться с чьей-то мелкой жизнью?

– Тогда, всё-таки… когда ты?..

Он вздохнул.

– Какой сейчас год?

Видимо, на моём лице промелькнуло что-то такое, вызывающее жалость. Или моё желание узнать больше походило на сочувствие. Неужели проняло?.. Кто же он на самом деле?

– Тысяча тридцать седьмой от Ночи Гнева.

Едва успела заметить, как дёрнулись его брови.

– Давно, – сквозь зубы процедил Кирино и двинулся дальше, обгоняя остановившуюся меня.

– Они всё это время приводили… кого-то вроде меня? – Я никак не могла унять любопытство. – Ты пытался докричаться, да? Как там было?

– Не знаю… не помню. Время там другое, – его голос заметно дрожал. – Что-то вроде воды, словно тонешь на суше. И ничего сделать нельзя, потому что воздух стал водой.

Чего это он? И тон как-то разительно поменялся, стал глухим и вымученным. Ни попыток уязвить, ни ехидства, ни безразличия. Гиря между ключиц снова качнулась, повела за собой, приблизилась и… нет, не получилось ухватиться. Не поймала.

– А будешь в душу лезть, сожгу тебе мозг, – зло прошипел мой спаситель. – Станешь козочкой за мной блеять.

Кирино нахмурился, и я ошарашенно уставилась на него.

– Да-да, – продолжил он, взяв моё вытянувшееся лицо за щёки. – Именно, что лезть. Я привожу твою психику в порядок не для того, чтобы ты доводила до истерики меня и лезла не в своё дело. Уяснила?

Теперь становилось понятно, почему страх так резко отступил. То-то смотреть на происходящее постепенно вышло как на поход по грибы-ягоды, а не…

Он сдавил сильнее. Пискнула и попыталась вырваться из лапищи мерзавца. Да! Мерзавец он и есть. Не было ему дела до того, что чувствовала, что думала, лишь бы работала как часы – тик-так, тик-так, крутись, стрелка, и не вздумай останавливаться, – а остальное его уже не волновало. Разозлилась, что есть силы, дёрнулась вперёд, повернула голову и укусила за грязный палец. Не помогло – на лице Кирино сохранилась самодовольная ухмылка.

– Думаешь, мне это повредит, комарик?

Я осознала, что со мной продолжали забавляться. Проверяли, сколько ленточек с бубенцами можно навесить «козочке» на рога, прежде чем она поймёт, что сама является источником звона. Сколько правды в словах этого гада? Сомневаюсь, что там хоть капля есть. Нет, уже уверена – правды здесь нет. Красивый спектакль для развесившей уши девчонки, вот что это. И про магов он наврал, и про своё прошлое.

– Сам же и уговорил Владеющих на кровавые ритуалы. А тебя поймали и казнили на месте! – выдохнула через нос и уставилась в землю.

А если нет никого, и это он меня похитил? Если б только помнила, как очутилась в этом проклятом лесу!

– Неймётся?

– А даже если и так, что будешь делать?! – выпалила я на одном дыхании.

Потерев переносицу двумя пальцами, Кирино вдруг округлил глаза и стал поворачивать голову, явно к чему-то прислушиваясь. Безотчётно последовала его примеру и мельком увидела мерцающую плёнку вокруг. Стоило присмотреться, и ничего разглядеть уже не получалось. Только где-то на грани, в самом уголке глаза – что-то бродило по краю и наводило жуть.

– Нашли. А ты не верила.

Его слова не звучали укором, скорее – фактом. Видимо, ему были понятны причины моего недоверия, всё-таки кроме леса и неудавшегося насильника я ничего вспомнить не могла. Дом и родители – мутная дрожащая картинка, словно смотрю на неё из-под воды. Похитители – вроде бы были, а вроде никого кроме бородача не видела. То, что они Владеющие – знала только со слов Кирино.

– Расслабься. Расфокусируйся, – прошептал он в ухо. – Иначе ничего не различишь.

Но, кажется, зря я не верила своему «спасителю». Что-то магическое определённо витало в воздухе, и оттого становилось не по себе.

– Хочешь попасть домой?

Хочу. А какова цена? Может, убить ради этого я кого-то и способна – невольно взгляд скользнул по ране на шее мертвеца, – а терпеть ехидство и недосказанности? Но если уйду по такой дурацкой причине, точно свалюсь где-нибудь под ближайшим кустом и зальюсь слезами.

– Расфокусируйся, – повторил Кирино непонятное слово. – Не пытайся смотреть на что-то одно, попробуй на всё и сразу.

Что он от меня хочет? Как можно смотреть на всё – и сразу? Но раз уж просит, значит, надо делать. Впрочем, сколько ни косила глазами, а единственное, что получила в итоге – головную боль. Да кое-как различила, что блестящее нечто вокруг накрывало нас куполом, а я стояла почти на самой границе, поэтому вынуждена была сделать шаг к Кирино. Стало спокойнее. Немного.

– Я не могу увидеть. То, что сейчас различаешь ты. Творить заклинания – могу, но без связи тело-душа чужой магии мне не увидеть. Тут явно используется что-то заранее приготовленное, видимо, за тобой следили. Прихлопнут нас с тобой без всяких вербальных заковырок…

Значит, моя помощь заключалась не только в том, чтобы разбить какое-то зеркало.

– Думаешь, связался бы я с тобой исключительно для того, чтобы покачаться на эмоциональных качелях, а? – нетерпеливо проворчал он.

«Расфокусируйся», «вербальные»… какие-то «эмоциональные качели» ещё. Сплошь непонятные слова. Хотя, с последним более-менее ясно – вон как качало из стороны в сторону то его, то меня. То есть стремление убить – не моё? Было бы лучше, если так. Не хотелось признавать, что способна хладнокровно вонзить нож в чью-то шею и располосовать её.

– Объясни, что делать.

– Расслабься.

Я попыталась расслабиться. Кирино сдавленно выругался под нос.

– Ладно, попробуем по-другому. Закрой глаза. Теперь медленно, очень медленно открывай их, но не до конца, держи ресницы сомкнутыми. На моменте, когда увидишь хоть что-то – опиши это.

Получилось! С первого раза вышло. Зачем-то встала на цыпочки, сама не заметила как, но сквозь дрожащие ресницы удалось различить уже не блестящее что-то на грани, а внятные контуры тёмно-красного цвета, переливающиеся, словно мыльный пузырь. Глубоко вдохнув, пересказала Кирино, что видела.

– Хорошо, – похвалил он и принялся что-то рисовать двумя сомкнутыми пальцами в воздухе. – Успокою тебя, убивать этим заклинанием они не собираются. Здесь, по крайней мере.

Не без интереса наблюдала за действиями спутника. Что он задумал?

– Не будем сразу показывать им все карты. Если они узнают, что я тебе помогаю, тёплого приёма можно не ждать. Я одолжу немного силы, а ты – постарайся не напортачить, ладно?

Неуверенно кивнула.

– Если что, спасти наши головы я успею. Но без фактора неожиданности справиться с магами Синтэрни… Ну как? Готова? Точно брусничный оттенок?

– Да. Блестит совсем как спелая ягода.

– Дай руку.

Стоило ему коснуться, в воздухе возникли светящиеся знаки, и стало ясно, что всё это время он рисовал в воздухе. Сложный рисунок из линий, похожий на многоконечную звезду, заключался в круг, вдоль которого ползла вереница непонятных закорючек.

– Смотри в центр декаграммы… звезды, вот сюда. Придётся держать её в поле зрения целиком, но всё внимание сосредоточь на этих рунах. Вон та и эти две – ключевые. Знак в форме змеи ты уже знаешь. Делать будешь так…

От объяснений начинала пухнуть голова. Вот как мне надо будет мысленно обрисовывать и наполнять силой знаки, но при этом – смотреть не на них, а в центр всего этого безобразия? Да ещё и в определённом порядке. Магия всегда такая сложная и мудрёная?

– Тебе приходится противостоять заклинанию Владеющих, – мотнул головой Кирино. – Они готовили заклинание заранее, все вместе, и в нужный момент просто щёлкнули пальцами и сказали Слово. А нас двое, и делать всё приходится с начала.

Угукнула в ответ, не особо прислушиваясь к его словам, пристально изучая рисунок. «Главных» символа было всего четыре, насколько я могла судить по солнцу и деревьям, расположены они были по сторонам света. Ага. Так и буду запоминать порядок. Север, север, юг, восток, запад, восток, запад, юг. Стало легче.

– Представь их лица, – хохотнул отчего-то разошедшейся спутник, – когда до них дойдёт, что случайно записали в жертвы юную магессу? И не абы какую, а способную справиться со сложным заклинанием-ловушкой?

Мне показалось, или тон у него стал дружелюбнее? Нет, пусть кажется. Как бы ни был он прав, верить ему не хотелось. Дружить – тем более.

– В чём смысл их ритуала? Зачем… они приводят кого-то в этот лес?

Кирино моргнул и перевёл взгляд на меня.

– Что ты испытывала, когда бежала?

Что испытывала? Будто не видел!.. Страх. Отчаяние. Боль. Сложно описать словами ту панику. Вспомнила – и она накатила снова, стремясь утащить на самое дно. Меня перестали поддерживать? Чтобы поиздеваться? Или – чтобы лучше поняла?

– Этого они и добивались, извлекали чистые отрицательные эмоции. Как можно сломать девчонку? Достаточно пустить следом какого-нибудь ублюдка. Тот сумрак… он не просто так появился, его годами взращивали и кормили. Страхами. Ложной надеждой. Болью. – И, прежде чем помочь мне взять себя в руки, он решил припечатать: – Смертью.

Кажется, начала задыхаться. Холодные руки мертвеца легли на плечи, лишь ненадолго приводя в чувство.

– Вернёмся к заклинанию? – предложил Кирино.

Оцепенение спало. Шумно выдохнула и шевельнула плечами, сбрасывая чужие ладони. Чернильная злоба поднялась откуда-то из глубины, и сейчас я была готова уничтожить всех Владеющих, ставших причиной недавнего ужаса.

«Расслабься, Рисса», – бархатным ветром прошелестело в голове. – «Не о том думаешь».

А о чём же тогда думать? Что, как не злость, может дать сил в такой ситуации? Что может помочь?

«Дом. Подумай о доме».

Этому его голосу хотелось верить всей душой – несмотря на все язвительные и колкие нотки, тон был мягким и в чём-то даже ласково-заботливым. Отцовским. Зря Кирино вселился в совсем неподходящее для себя тело, разом растерял всё доверие. Но других вариантов, к сожалению, ожидать неизвестно сколько, да и были ли они вообще – неизвестно.

Грустно усмехнулась и захлопала ресницами – смотреть на рисунок предстояло неотрывно, поэтому и готовилась, как к гляделкам, в которые, слава Семерым, играла сносно. Вроде бы, даже с отцом, но из памяти опять ускользали чёткие образы, и приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить хоть что-то. Лавку с мягкими подушками. Медленно тлеющую лучину на столе. Тёмные глаза отца.

Нет. Сейчас – не время.

Кирино больше не отвлекал и не дёргал. Понимал, что сейчас я готовлюсь и лучше меня не трогать. Глянула на него краем глаза, в очередной раз внутренне содрогаясь при виде разрезанного горла.

Ну его. Мне всё равно. Не хочу ничего ни знать, ни чувствовать. Решила для себя, что не буду ему верить и главное – вернуться домой, так больше не буду терзаться по этому поводу.

Вдохнула, на секунду задержала дыхание и повторила порядок. Я боялась, что не сразу пойму, как сделать так, чтобы «нарисованные» символы оставались в поле зрения, но получилось как-то само. Под лопатками невыносимо жгло и чесалось. Приходилось терпеть и не обращать внимания, к тому же я догадывалась, что таким образом Кирино передавал силу. Кто бы мог подумать, чародеи и так могут!..

Чуть не дёрнулась в сторону, когда в голове мелькнула уж точно не моя мысль, что далеко не всем Владеющим доступно на время делать из не-магов – магов. Она не чувствовалась явно, но и сказана вслух не была. Ну, раз уж Кирино передаёт волшебство, вместе с этим может затесаться что-то ещё, верно ведь? Боги! Почему-то представила, как хитрый гад завладел моим телом. А ведь… ведь и вправду, дура я этакая, мог же. Согласилась в чём-то мудрёном участвовать, знаки рассматривать, магию в себя принимать. А если это для того, чтоб в меня залезть да угнездиться поудобнее? Передёрнула плечами и хотела уж было прервать всю эту затею, только стало поздно.

Последний из знаков обвёлся сам собой, и звезда в центре засветилась ярче. И вместе с тем вокруг всего рисунка вспыхнуло кольцо яркого белого света. Закрыть глаза руками не успела и, ожидаемо, ослепла. Кирино рядом победно вскрикнул – заставив сжаться – и рванул на себя.

– Вот почему Слово достаётся всяким идиотам, а не таким, как ты? – пробормотал он и потащил за собой. – Хотя, под страхом смерти и не так колдовать научишься. Ну, как тебе?

– Больно, – всхлипнула, предприняв тщетную попытку вырвать руку из захвата. – Не вижу ничего.

– Оно и к лучшему, – выдохнули мне в ухо. – Знаешь, что ты сейчас сделала? Переместила нас к тому месту, где создавали заклинание. Неожиданный ход, да? А шатры у них богатые, и не скажешь, что маги они слабенькие… Замри!..

Совсем рядом – буквально в нескольких шагах – раздался нечеловеческий вой, и тут же я почувствовала запах жжёной плоти. От удара в плечо я рухнула на спину и покатилась по земле; в лицо ударило жаром. По звукам сложно было понять, что Кирино творил. Делать из своего визита чаепитие с баранками мой спутник, разумеется, не думал, но не будет же он сходить с ума и ураганом крушить всё, до чего дотянется взглядом? Хотя, судя по всему, именно это и входило в изначальный план.

Зрение вернулось скачком. В трёх локтях от себя я увидела обугленное до костей тело – невольно взглядом задержалась на ровных аккуратных рядах зубов, – отчего живот мигом скрутило, и во второй раз за день меня вывернуло наизнанку противной желчью. Голова закружилась, безумно захотелось пить… и я почувствовала – на коже, в воздухе и внутри себя – поток, схожий с горной рекой неистовым желанием снести всё на своём пути. Он выворачивал рёбра, душил и тянул вниз, и я не выдержала напора и упала. Мельком заметила возвышение в паре шагов позади себя, витой пьедестал и – сглотнула – серебристое зеркальце-полумесяц на алом бархате.

В шатре, куда нам переместило, больше ничего не было, а ткань была так похожа цветом на тот купол, из которого мы выбрались. Я сжалась и не заметила, как из глаз полились слёзы. Кирино был где-то там, забыв про меня, бросился претворять свой кровожадный план в жизнь. Оставил одну, как только получил то, что хотел. Другого ждать и не следовало, но всё-таки… всё-таки…

А там, за откинутым пологом, творилась настоящая преисподняя. Всполохи разноцветного пламени мелькали то тут, то там, доносились неясные обрывки фраз и душераздирающие крики. Я никогда не видела даже куцей иллюзии, куда уж там до настоящих боевых заклинаний! Стало страшно, но по-другому – не было желания забиться куда-нибудь, чтобы не нашли, чтобы можно было нареветься вдоволь. Как та едкая злоба, страх придал мне сил и за шиворот поставил на ноги, толкая к искомой Кирино вещице.

– Стой! – окликнул кто-то позади. Голос звучал требовательно и угрожающе, заставляя оцепенеть.

Но страха не было. Была лишь всепоглощающая злоба, заставившая метнуться вперёд и схватить зеркальце.

У входа стоял Владеющий – точно такой, каким себе представляла по легендам из книг. Длиннополая алая мантия, ворох амулетов на шее, светящаяся зелёным сфера, замершая в воздухе над ладонью… только вот красивое лицо, перемазанное в копоти и крови, никак не вписывалось в образ степенного мага.

Он уже собирался сделать шаг вперёд, когда неожиданно налетевший поток пламени уронил его на землю. Огонь нехотя переметнулся на толстую ткань шатра. Я инстинктивно дёрнулась назад, споткнулась о пьедестал и упала с возвышения. Серебряный полумесяц, стиснутый в руке, больно впился рогами в кожу.

Тревога росла. Точно ли чародеи во всём виноваты? Не просто же так мой «спаситель» очутился взаперти. Не выпустила ли я случайно настоящего демона, слепо поверив его словам?

– Жива? – походя поинтересовался ввалившийся в шатёр Кирино. – Рисса?

Он пугал. Не только своим видом – обугленное тело мертвеца лишь отдалённо напоминало человека, только сияли с покрывшегося коркой лица два ярко-льдистых голубых глаза. В голосе появились странные шипящие нотки, стали растягиваться гласные. Словно он стал довольным котом, объевшимся сметаны, по-другому и не назовёшь его неестественное веселье. Только… не сметану он ел, а творил безумства. Убивал. Нельзя так. Нельзя!

В ужасе зашарила взглядом по шатру в поисках спасения. Выход один, но там – демон. И огонь, постепенно подбирающийся ближе. Разодрать бы ткань, да нечем. Вырваться бы и сбежать, да некуда. Как бы было замечательно, сумей я вновь увидеть знаки над его головой, превратить непокорную змею в круг. Или – сразу превратить его в пепел, чтобы даже уродливого тела не осталось. Пшик – и нет больше жуткого хитрого демона.

Кирино недовольно качнул головой и сделал шаг, протягивая руку, с которой лохмотьями свисала кожа. Двигаться он стал медленнее.

– Выкинь. Разбей. И уйдём отсюда.

– Не подходи! – взвыла я и вскочила, прижавшись спиной к натянутому пологу шатра.

– Рисса… – он остановился. – Ну же!

Отдать – не просил. Значит, внутри было заключено что-то такое, что нужно ему как воздух. Пискнула, но двинуться не смогла – одеревеневшие ноги больше не подчинялись.

– Ты не знаешь, что делаешь. Позволь, я помогу…

Не позволю! И он понимал это, и его корёжило и кривило. То ли не мог подойти из-за зеркала, то ли боялся, что я могу сделать с ним что-то… Была ли у меня власть над ним теперь? Могу ли взять – и заставить его исчезнуть? Могу. Хотя бы попробовать.

Выдохнула, закусила губу. Пепел, пепел. Не демон в теле мертвеца передо мной – горстка пепла. Сгореть ему в синем пламени и осыпаться белыми хлопьями на землю. Гореть ему и чувствовать всё то, что почувствовали принесённые в жертву люди. И не восстать вновь, не выбраться за пределы сумрака, остаться там навсегда.

И, прежде чем сознание ускользнуло из-за напряжения, я увидела. И синее пламя, и белые хлопья – всё, как мерещилось, как хотелось.

Но горела, кажется, я сама.

(2)

Дрожит, когтистой лапой покалывая непривыкшие к сумраку глаза, свет чадящих факелов. Свод арочного коридора утопает в клубящейся тьме – дышащей, наблюдающей; не в силах смотреть на неё дольше удара сердца, отвожу взгляд и под ногами вижу нарисованный кровью жертвенного петуха круг. Скомканный, едва различимый серый голос над ухом резко обрывается, в плоть вонзается боль перерождения , перекатывается волной под кожей, судорога выворачивает наизнанку суставы… нет, это ничего. Главное, теперь – живой.

– Живой, – подтверждает мысли колдун, чей голос кажется куда приятнее, чем у того, кто читал заклятье. Больше никого, кроме заклинателя и колдуна, в зале нет, и это успокаивает.

Не хочу встречаться с ним взглядом. Я помню его. Фрагменты памяти чередой проносятся перед внутренним взором, в пустоте вспыхивают слова… Слово. Этого достаточно, чтобы почувствовать смятение, неуверенность, собственную бесполезность и никчёмность. И все эти чувства проснулись бы, выползли бы наружу из глубоких нор, не вспомни я, что страха перед сильнейшим колдуном всего Келеро больше нет.

Заклинатель падает на пол бескостной грудой кожи и мяса. Он выполнил свою работу и больше не нужен. Сочувствия к чужой жизни нет – его вырезали из моей души вместе с чем-то трепетным и сокровенным, а может, с настоящим куском мяса или целой частью тела. Вспомнить бы…

– Тебя всё устраивает? – нетерпеливо интересуется колдун, перешагивая труп и протягивая тяжёлое зеркало в серебряной оправе с ручкой.

Я смотрю в льдистые голубые глаза в отражении. Больше и не требуется, я – всё ещё я.

– Ялмари мёртв, – бросаю я.

Колдун вздрагивает. Колдун в недоумении. Я испытываю счастье, видя смятение на его весьма постаревшем лице. Стало оно таким из-за прошедшего времени или нажитых неприятностей? Сколько лет назад мы виделись в последний раз? Семь, восемь, десять? Не так уж и важно.

– Ты взвалил на себя непосильную ношу, – вздыхает он и отворачивается.

Ему больно слышать печальную весть. Меня удивляет такая реакция. Кажется, никчёмный слабенький маг для него что-то значил.

Ядовитая улыбка выползает на моё лицо, и никакие наивные предположения больше не роятся в моей голове.

Факелы вспыхивают ярче, пуская длинные тени по полу, и колдуну становится неуютно.

– Не переживайте, уговор всё ещё в силе. Я не убью никого близкого вашему сердцу.

– Я лишь хотел… – Он пытается сохранить беспристрастность. – Я не сомневаюсь в тебе. Мне показалось , ты не справляешься в одиночку. Впрочем, ты был не один, однако сейчас расклад поменялся, верно?

***

Правая рука, почти у самого сгиба локтя, нещадно чесалась – это ощущение и разбудило. Открыла глаза и неуверенно приподняла голову, запоздало вспоминая всё случившиеся. Конечно же, оно не являлось сном. Но – счастливо выдохнула – Кирино не было рядом, и его присутствия я не ощущала.

– Я жива, – неуверенно прохрипела, отчего-то вслух.

Ладонь, в которой был серебристый полумесяц, неприятно саднило. Само зеркальце исчезло, оставив две глубокие царапины, а на предплечье появился такой же по форме знак размером с палец, но едва различимый, похожий скорее на родимое пятно с чёткими краями. Огляделась – обожжённые трупы оставались на месте, а в двух шагах от них, на роскошном ковре, которым был застлан пол шатра, красовалось чёрное пятно. Шатёр был весь в прорехах и подпалинах, сквозь них пробивалось яркое солнце, заставляющее щуриться даже здесь, в приятной прохладной тени. Понять, сколько прошло времени, я не сумела.

Голова, вопреки ожиданиям, не раскалывалась. В теле появилась странная лёгкость, благодаря которой я без трудностей поднялась на ноги и, прикрывая глаза рукой, вышла наружу. От места, которое было чем-то вроде лагеря, осталось одно название и прогоревшие руины. Наслаждаться итогом вероломного нападения Кирино не стала, намереваясь как можно скорее добраться хоть до кого-нибудь живого. Но когда чуть не споткнулась о женскую голову с широко распахнутыми глазами и ртом, желудок решил, что больше не в состоянии спокойно лицезреть окружающую действительность, и меня скрутило. Сомнений, что мой «спаситель» являлся слугой Восьмого во плоти, больше не осталось.

Невдалеке валялась перевёрнутая кибитка, а рядом, словно гвоздь, из земли торчал обелиск из тёмного, будто поглощающего свет камня. Одного взгляда на него хватило, чтобы тело бросило в дрожь. В предплечье впилась раскалённая боль, заставляя сбросить оцепенение и опустить взгляд – знак полумесяца сделался совсем чёрным, и от него исходило красноватое свечение. Зажмурившись, прошмыгнула мимо кибитки и поторопилась покинуть жуткое место. Разглядывать то, что сотворил Кирино, не хотелось, а возвращаться в лес, видневшийся тёмной полосой на горизонте, не было никакого резона. Пришлось, переборов внезапный приступ слабости, двигаться дальше.

На многие вёрсты вокруг простирались пологие зелёные холмы, и с одного из них удалось найти петляющую старую дорогу – разбитую и полузаросшую, однако всё ещё заметную на общем фоне. Когда спустилась к ней, захотелось пить, а следом за жаждой проснулся и голод. Держаться стало сложнее, и я начала шмыгать носом и тереть глаза – безуспешно, потому что через четверть версты слёзы хлынули ручьём. Прямо на дороге села на корточки и обняла колени, заревев в голос. Мало чем это могло помочь сейчас, но на душе полегчало, и появились силы идти дальше. Понятия не имела, как похищенные злодеями сказочные принцессы умудрялись не сходить с ума и как-то спасаться самостоятельно, не дожидаясь рыцарей или добрых волшебников. Где они брали силы? Что ели? Как переносили свинцовую тяжесть в ногах? И почему сказки всегда умалчивали о таких важных моментах?

Через какое-то время сознание начало отключаться, однако при этом ноги продолжали двигаться. Казалось, будто все чувства перегорели, и я превратилась в тряпичную куклу, которую дёргали за ниточки. Может, оно и к лучшему – по крайней мере, больше не плакала и не жалела себя, – но очень хотелось, чтобы боль во всём теле улетучилась вместе с чувствами.

Монотонный пейзаж холмов начал разбавляться небольшими рощами и редкими дольменами – похожие видела невдалеке от родного города. Поговаривали, что древние чародеи пользовались ими как вратами в потустороннее царство, откуда в наш мир пришли Семеро. Таким образом они могли постичь всю мощь Слова и по праву называться Владеющими, подчинить и привязать какого угодно демона, заставив того служить себе, а иногда – и вовсе встретиться лицом к лицу с богами. Порождений Восьмого каменные строения должны были отпугивать, и потому близ городов и селений, вдоль основных дорог, всегда можно было отыскать всевозможные мегалиты.

Закусила губу. Истории о мегалитах в голове всплыли голосом отца. Окажись он рядом, всё бы – я уверена! – решилось само собой.

Но на многие вёрсты продолжали тянуться безлюдные зелёные холмы.

***

Едва различив околицу в сумерках, я невольно прибавила шаг, хотя всего два удара сердца назад мне казалось, что свалюсь по дороге и потеряю сознание, если продолжу двигаться. Возникло смутное чувство неправильности, и с тихого шёпота оно постепенно возросло до оглушающего крика. Понять, что не так, смогла, только когда вошла в распахнутые настежь ворота и замерла посреди небольшого дворика.

Не лаяли собаки. Не было слышно голосов, а в окнах не горел свет. Запустение царило такое, что с первого взгляда осознала – никто здесь не жил с год или даже больше. Странно было видеть брошенные вещи, пустые телеги, открытые двери и ставни… будто бы жители небольшого – всего на три дома – хутора побросали всё и ушли. Долго над этим ломать голову я не стала, увидев колодец с журавлём и решив в первую очередь позаботиться о пересохшем горле. Цепь проржавела, но не думала рассыпаться, и механизм ещё находился в рабочем состоянии, пусть и скрипел на три версты кругом. Пила из ведра, не особо заботясь о том, что большая часть воды оказалась либо на мне, либо на земле. На другие подвиги сил уже не осталось, и я залезла в ближайший дом и рухнула на лавку в сенях.

Не помню, что снилось в ту ночь, но проснулась я разбитой и поникшей. С трудом заставила себя всё-таки порыскать в домах – продолжать путь в обмотках вместо нормальной обуви и без запасов воды было бы настоящим самоубийством. Ничего пригодного в пищу, конечно же, не сохранилось, но в светлице нашёлся большой ларь с одеждой. Руки привычно потянулись к юбкам и рубахам до колена, когда возникла идея поискать ещё и переодеться в мальчика. Если собрать волосы – обрезать длинную косу, которой гордилась, не хотелось – и убрать под шапку, будет куда проще и удобнее. Отчего-то не верилось, что, стоит найти людей, мне сразу же бросятся на помощь, расскажи я о случившемся.

Самыми ценными находками стали охотничий нож, огниво и свёрнутые из пчелиных сот свечи. Потом отыскались крепкий бурдюк и одеяло, и настроение постепенно поднялось до «ничего, жить можно». А уж когда под лавкой у входа увидела башмаки по размеру!..

Одеяло я сложила на дно небольшой торбы, куда покидала приобретённые сокровища, и отправилась оглядывать двор. Повезло – как и предполагала, на заросшем огороде всё-таки было, чем поживиться. Правда, кислый щавель и неспелый крыжовник не стали пределами моих мечтаний, но, с другой стороны, привередничать и нос воротить не стоило. Утку в яблоках или баранью ногу неоткуда взять.

Вот подумала о мясе, и слюна в рот набежала, живот больно скрутило, а в горле появился противный ком. Пришлось зажёвывать тоску о несбыточном кислятиной и горечью. Хотя, ягод лучше собрать побольше и оставить на потом, а вот щавель может завянуть через день-два. Знала бы, что в такие «приключения» попаду, ходила бы за матушкой хвостом, чтоб выведать все секреты о хозяйстве и стряпне, может, ещё что-нибудь придумала бы.

Всё ещё создавалось впечатление, что происходящее – оно не со мной и не про меня. Разумом понимала, что как раз наоборот, и чем быстрее я в это поверю, тем легче будет справиться с ситуацией, перестать относиться к ней играючи, спустя рукава. Чувствами – продолжала находиться в полусне. Может быть, не могла как следует отойти от шока, а может… Вот, пожалуйста. Только подумала о метке на правой руке, как та нестерпимо зачесалась, словно выжигая кожу изнутри. Закатала рукав, поскребла ногтем, даже – истерично хихикнула – попробовала лизнуть. Ничего. Слышала, моряки любили делать на теле специальными чернилами разные рисунки и надписи – некоторые имели особое значение, другие были чем-то вроде личного талисмана. Мой же полумесяц больше походил на родимое пятно.

А вдруг я теперь, как и Кирино, могу колдовать? Он точно имел отношение к зеркальцу и неспроста хотел его уничтожить. Не затем ли, чтобы его дар не принадлежал кому-то ещё? Вздохнула, потёрла лоб… и пожала плечами. Как произносить Слово, я не знала, так что вряд ли сумею воспользоваться «подарком». Разумеется, если что-то вообще мне передалось.

Не удержалась, сделала надменное лицо и сложила указательный и средний палец вместе, махнув рукой и подумав о блюде с ватрушками. Ожидаемо, ничего передо мной не появилось. О том ли вообще думаю? Ясно же, что такой ерундой чародеи только в сказках и занимаются. А вот если попробовать другое? Пламя там или молнию.

Вспомнив советы Кирино, полуприкрыла глаза и сквозь ресницы посмотрела на вытянутую ладонь, представляя огненный цветок. Померещилась тёмно-бордовая мерцающая линия, от сгиба локтя следующая к запястью, где разветвлялась к каждому пальцу. Захотелось собрать её в спираль и прищёлкнуть пальцами, как огнивом. Искра появилась, заставив громко ойкнуть. А вот дальше дело почему-то не зашло, и сколько ни пыталась, вновь поймать взглядом хоть что-то – не выходило. Зато когда подняла голову, чуть не завопила в голос – хутор облепляли чёрные шевелящиеся кляксы, разрастающиеся буквально на глазах. И я здесь спала?!

Зажмурилась, и наваждение спало. В груди начали нарастать тревога и желание поскорее покинуть это место. Я не стала им противиться, переложила собранные в платок ягоды в торбу и поторопилась вернуться к дороге. Отпустило, когда прошла добрую версту и ступила под сень леса. И только в тени поняла, как на самом деле болели глаза от яркого солнечного света.

***

Идти по лесу было куда приятнее, чем вдоль тянущегося холмистого пейзажа. С поисками пищи тоже проблем не возникало – всего в десяти шагах от дороги начинались нетронутые заросли голубики. Несколько раз натыкалась на орешники, поначалу тоскливо на них взирала и далеко не сразу догадалась колоть орехи тяжёлой рукояткой ножа – голод, конечно, они утоляли слабо, но, за неимением других вариантов, радовалась и таким мелочам. Имеющуюся воду старалась беречь. Хорошо, что пить из-за отсутствия жары хотелось не часто. Родников поблизости не замечала, это расстраивало, однако уходить далеко от тропы боялась – ещё потеряю направление и потом уже не важно, куда шагать. Только на удачу и надейся.

Спать устраивалась в корнях деревьев, предварительно натаскав туда лапника и завернувшись в одеяло. Колюче, неуютно, а на второй день стало побаливать горло, но всё же лучше, чем на голой земле. Нож из рук во время сна не выпускала, хоть и понимала, что вряд ли смогу что-то сделать, напади на меня дикое зверьё или кто иной. Наверное, оттого и засыпала спокойно – что переживать, ежели сделать ничего нельзя? Уж и не знаю, откуда во мне взялось и продолжало сохраняться нечеловеческое спокойствие.

– Заблудился, малец? – скрипучий голос заставил подпрыгнуть на месте и натянуть шапку почти до носа. Раздавшийся следом смешок неприятно напомнил о Кирино.

Расслабилась, вот дурёха! Шла себе да ворон считала, вот и подобрался кто-то почти вплотную, вынырнул из кустов, как шут из заводной коробочки, напугав до демонов. Я-то подумала, что полянку не видать с дороги – удобная и хорошая, ягод, опять же, много. Уселась голубику за обе щеки уплетать, а по сторонам головой вертеть позабыла.

– Икша, ты что ль? – За плечо меня тронула сухая рука, и я невольно подняла взгляд.

За три дня пути мною не было встречено ни единой души, ни даже следов. Казалось, разревусь прямо на месте, увидь человека. Лить слёзы, конечно же, не стала, вместо этого подобравшись и настороженно поглядывая на старика в потёртом зипуне. Э-эх, с этой погодой, резко переменившейся, надо было стянуть тулуп с хутора, пускай тот и был совсем не по размеру. Тогда не хлюпала бы сейчас носом и не хрипела. Чувствовалось всё же, что скоро ударят настоящие морозы, и одеяло тогда уже не спасёт.

– Прости старика, малой, обознался чутка. – В блёклых глазах промелькнула грусть.

Меня окинули взглядом. Старик пожевал губы, приветливо улыбнулся и протянул руку. Я напряглась, готовая в любой миг сорваться и дать дёру. С кем это он меня спутал? Что здесь делает?

– Заблудился, грю? Как звать-то?

– Марисс, – тихо буркнула я, вовремя вспомнив, как одета, и встала.

– Риша, значится? – Старик озадаченно похлопал глазами на свою руку, которую я так и не пожала, и хмыкнул. – А меня Элоем кличут. Из какой деревни бушь? За ведьмовским цветком шёл?

Тихо угукнула в ответ и шмыгнула носом. Понятия не имела, о каком таком цветке шла речь, но пусть уж думает, что пришла за ним. Не верилось, что кто-то сможет выслушать и принять историю про чародеев, ритуал и Кирино. Так что лучше помолчу.

Старик на моё согласие покачал головой и тяжело вздохнул, что-то бормоча про безмозглую молодёжь, готовую за ради слушков костьми лечь, а чудо выискать. Ага. Значит, цветочек не простой, а «сказочный». Лекарственный, что ли?

– Кто болеет хоть? Мать? – нахмурился он и цыкнул.

Угадала! Но если молчаливо соглашусь и сейчас, буду подозрительно выглядеть? Надо что-то ответить, голос подать. Вроде этот Элой плохим не кажется. По крайней мере, не напал сразу и какое-то участие проявляет.

– Не, дядь. Сестрёнка. Слегла в прошлом месяце от чародейской хвори.

Сказала первое, что пришло на ум. И, судя по сочувствующим кивкам старика, попала в точку. Про чародейскую хворь я слышала от нянюшки Берты, которая в детстве чудом спаслась – повезло, что в тот день через их деревню проезжал Владеющий, согласившийся помочь. Никто не знал, откуда приходила эта болезнь, заразиться мог как один человек, так и целое селение, а иной раз выкашивало целые города. Кто-то уходил из жизни сразу, другие преодолевали хворь сами – и становились только здоровее, – но в большинстве случаев вылечиться без колдовства не получалось. Сами маги при этом не болели ею вовсе и лечили далеко не всех и не всегда, чаще всего – за приличную сумму. Почему тогда болезнь назвали чародейской, я так и не поняла.

– Недобрые здесь места, – Элой потёр переносицу и глянул через плечо. – Пшли, заночуешь у меня, а с утреца покажу тебе, как из леса на тракт выбраться. Разберёшься же, как от Серых Мхов идти?

– Ага, – бодро закивала я.

– Сам откель бушь? – сощурился он и махнул рукой, мол, пошли. И я засеменила следом.

Про Серые Мхи даже краем уха не слышала, а значит, находилась где-то далеко от дома. Вот весело будет, если родные Штольни где-то на другом конце материка окажутся, и тогда плакала вся моя выдуманная история. Нет, раз уж начала придумывать всякое, надо до конца идти.

– Дядь, а дядь. А вы-то что, один живёте? – перешла в наступление я. – Совсем-совсем один?

– Один, – крякнул Элой. – Лесничий я, вишь ли. Сеньор барон пусть и перестал в земельках этих охотиться, значится, и сеньорам чаровникам передал их, а наказа своего следить за угодьями не отменил, да. Голодный ты, Ришка, небось? Что же не взял в дорогу ничего, а? Ягодки клевать да порхать, как птички, это токмо девицы в высоких домах и могут. Мать-то хоть знает, что ты тут голубикой рубашку мараешь?

Вздрогнула и моргнула, опустив взгляд. И вправду – вся рубашка в сине-сиреневых пятнах. Что с рук ягодный сок стереть не так-то просто, это я сразу поняла. Но не думала, что могу так запачкать одежду.

– Знает, – громко чихнула и вытерла нос рукавом. – Только я дверью хлопнул, когда уходил.

– Э-эей, молодо да зелено, – рассмеялся старик, – чего сгоряча не натворите! Больно тебе папашка всыпет? Я б на его месте всыпал, чтоб за околицу не глядел даже. Тц! Да не шугайся ты меня. Я ж не твой папаня, почто мне тебя ремнём лупить? Молодец ты, что за сестру беспокоишься, токмо лучше б матушкины нервы поберёг.

– А почему места эти недобрые? – сделала я большие глаза и дёрнула Элоя за подол зипуна. – У нас ничего такого не поговаривали, вот и сунулся сюда. Знал бы, даже за цветком не пошёл. Ежели я сгину, кто по хозяйству помогать тогда будет?

– Аи, да нигде не поговаривают. Строжайшая тайна то. Стали земли эти заселять, лет пять назад это было, целый хутор выстроили, сеньор барон денег не жалел. Тут-то гляди какие просторы, прямо туточки, за лесочком. А люди в одну ночь возьми – и пропади. Мальчишка там один жил, Иксарш, Икшей все его звали… С ним-то и спутал тебя, очень уж похож ты на него. Росточком-то точь-в-точь, волос такой же чёрный, да глаза у него голубые были. Напугал ты меня поначалу. А может, и хорошо, что не оказался ты Икшей. Призраков мне в этом лесу только не хватало!

Рассказ Элоя был не только увлекателен, но и полезен. Соскучившийся по внимательному слушателю старик охотно поведал обо всех новостях из Серых Мхов, странных распоряжениях барона, а ещё… с месяц назад в сторону «недобрых» мест проезжал караван с магами, да так там то ли сгинул, то ли остался изучать что-то – соваться в дела Владеющих лесничий не хотел, да и идти за ними было не то, чтобы не с руки, но и не платили ему за это. Захотели бы сеньоры маги, сразу бы, видать, сказали, если опасались за свои жизни. А если всё-таки сгинули, тогда что там старику делать, когда колдовство не помогло? От бабки Элой слышал, что в землях этих сила тёмная таится, вот туда сеньоры чародеи затем и ездят постоянно. Изучают что-то.

– И не жил там никто. А молодой барон воспротивился магам – сам-то он ни капельки дара не имеет, вот и обозлился на всю их братию, перестал пускать. Ишь, чо удумали, грил. Всё мотаются туда-сюда, целые телеги с собой возят! А зачем, почему – молча-а-ат, – протянул старик и хмыкнул. – Ну и издал указ, что переселенцам за так выстроит хозяйство, ежели таковы сыщутся. Токмо не вышло из затеи энтой ничего путного, целый хутор враз пропал. Из самой столицы приезжали чаровники, так и не сыскали ни следа, побродили по округе немного, погостили в баронском поместье да уехали восвояси. Неспроста это всё, ой неспроста. Хорошо вот, что ты ягоды пособирать остановился, а то ведь и разминуться могли, усвистал бы ты дальше, а я б ни сном ни духом, что кто-то туда направился.

Не могла не согласиться. Дёрнуло меня что-то вместо того, чтоб идти, как обычно, до темноты, устроиться на полянке. А то сразу бы стало ясно, откуда я иду и куда – дорога-то одна. Вряд ли бы старик связал меня с чародеями, но подозрительно выглядело бы в любом случае. Или нет? Раздражённо почесала за ухом, сбив шапку набок. Кажется, даже самой себе теперь довериться не могу, с этим-то знаком и тем знанием, что Кирино был в моей голове. Каков шанс, что он там не затаился и не ждал удобного случая, чтобы выскочить?

С разговорами и ворохом невесёлых мыслей не заметила, как дошли до избушки лесничего. Меня накормили мясной похлёбкой с сухарями, и видя, с какой жадностью я ем, Элой пообещал выдать в дорогу хлеба и баночку варенья для сестры, чтоб ей настроение поднять. Но только при условии, что больше без родительского благословления из дома ни ногой, особенно в такие опасные путешествия. А сестра обязательно поправится, в этом старик был уверен.

Одеяло Элой у меня выменял на новое – большое и тёплое взамен серого и драного. Завернувшись в подарок, я устроилась на лавке у печки, где сама не заметила, как уснула. И спала, как и несколько дней до этого, без сновидений.

(3)

Проснулась от звука скрипящих половиц. Когда открыла глаза, не сразу вспомнила, где нахожусь. Элой ничего не заметил и тихонечко накрывал на стол, напевая под нос весёлую мелодию, пока я за ним наблюдала. Ещё вчера он предупредил, что мне следует отоспаться, а посему побудки с первыми петухами не ждала.

У лесничего было при избушке целое хозяйство – и куры, и коза, и небольшой огородик. Старик по дороге к дому все уши о нём прожужжал, гордо выпячивая грудь и рассказывая, как двадцать лет назад начинал обживаться на этом месте. Я слушала вполуха и кивала, и только сейчас оценила, какое же это благо – тут и козье молоко в крынке, и болтушка из яиц, и печёные картофелины, и зелень. Наверное, не будь забит нос, проснулась бы и того раньше, на манящий запах.

Зажмурилась и потянулась стопами, боясь оказаться замеченной. Хорошо-то как!

До сего момента брела вперёд как-то неосознанно, думая о том, что как-нибудь всё само собой образуется, и я попаду домой совсем скоро. Идти куда глаза глядят на поверку оказалось не лучшей идеей – если бы не Элой, так бы и продолжила скитаться по лесу, перебиваясь голубикой с орехами. Долго бы так протянула? Вряд ли. А попадись на пути зверьё какое или разбойники?

– Дядь Элой, – села на лавке и завернулась в одеяло с головой. – Дядь Элой, а можно я у вас останусь, а?

И шмыгнула носом. Старик вздрогнул, повернулся ко мне и растянул улыбку до ушей.

– А-а, – протянул он и прищурился, – гляжу, проснулся ужель. Ну-с, милости просим к столу. Чем, как грится, богаты, тем и рады. А ты чегось, так в шапчёнке и спал? Жарко жешь!

– Так можно, дядь? – осипшим голосом выдавила я и снова шмыгнула.

– Ну чего ты, Риша? Тебя же дома ждут. Мамка твоя, сестрёнка. Отца боишься? Ну, поругается он, но не станет же тебя убивать? Ты ж за сестру боялся, вот и пошёл в такую даль. Это же не повод сбегать из дому, верно? Верно, я тебя спрашиваю, а? Ну-ну, реветь-то не надо! Ты ж парень, чего в слёзы сразу? Ну не прогоню же тебя прямо сейчас, в самом-то деле…

– Я соврал-а-а, – захныкала я, давясь слезами, – нет у меня сестры-ы-ы никако-ой.

Элой собрался было сесть рядом и успокоить то ли словом, то ли подзатыльником, но в дверь неожиданно постучали. Лесничий хмуро глянул на меня, пожевал губы и покачал головой. Стук повторился – настойчивее и громче.

– Да иду я, иду! – заохал старик. – Кого это в такую рань нелёгкая принесла?

Открыв дверь, Элой отпрянул от порога, как от огня, тут же согнувшись в поясном поклоне. Удар сердца или два я не могла разглядеть, кому он выказывал этакие почести. А потом вошёл чародей! Сразу поняла – по прямой осанке, холодному взгляду и дорогому, пусть на вид и простецкому, камзолу. С золотой и серебряной тонкой вышивкой, да ткань ещё такая матовая, с едва заметным узором – у матушки было похожее платье, свадебное, она всё обещала мне его подарить, когда под венец пойду.

Отец говорил, что аристократы, не имеющие дара, так спокойно и сдержанно себя не вели. Им лишь бы покичиться своим статусом, полученным только потому, что кто-то из их предков был Владеющим. С порога требовали, чтобы били поклоны да увивались. А чародеи не такие – они себе цену знали. Как и то, что любому, сказавшему хоть слово поперёк, могли без промедлений поджарить пятки.

– Ой-ма, батюш-шки! Магистр Раджети! – запричитал старик, взмахнув руками, и перестал отвешивать поклоны. – Как же я рад вас видеть! А какими такими судьбами вы к нам пожаловали? Чем помочь могу вам, сеньор?

– Тише-тише, Элой, – сдержанно улыбнулся чародей, – полно тебе. Делаешь из моего визита какой-то карнавал, право слово. Как твоё колено, кстати? Не болит больше?

И склонил голову к плечу, из-за чего чёрный водопад волос перетёк. Как зачарованная, смотрела на этого магистра Раджети – утончённого до кончиков ногтей, но при этом – открытого и приветливого. Лицо у него было длинное, безусое, с чуть раскосыми зелёными глазами. Оправляя кружевные манжеты, он пристально смотрел на меня. Точнее – на одеяло, под которым я пряталась и откуда выглядывала одним глазком.

От перемазанного сажей мага, которого убил Кирино, этот отличался разительно. Хотя, пожалуй, если его испачкать или того отмыть…

Закусила губу. Не время сейчас для глупых мыслей, ох не время. Те же Владеющие меня как-то нашли, так что мешало повторить тот трюк вновь? Хватило ли Кирино сил, чтобы убить всех магов? Или он кинулся обратно ко мне сразу, как понял, что вожделенное зеркальце может стащить кто-то другой?

– Всё благодаря вам, сеньор Раджети. Ужель с неделю бегаю аки молодой волк по лесу. Ух и выручили вы меня! Я вам теперь по гроб жизни обязан!

– Уже не обязан. Спасибо, что нашёл мою дочь.

Старик моргнул. Открыл рот. Подумал немного и захлопнул его обратно. Он был явно озадачен подобным поворотом событий и не знал, как правильно реагировать. Я еле сдержала протестующий писк, для верности сильнее впившись в губу. О чём этот маг говорил?!

– Так это ж Ришка. Из дому сбежал, сестре помочь хотел от чародейской хвори. Магистр Раджети, а вам не с руки случайно посмотреть его сестрёнку, а? Паренёк-то хороший, ринулся ведьмовской цветок искать по лесам-то здешним.

– Это дочь, – с нажимом произнёс Раджети. – Моя дочь. И я благодарен тебе, старик, что ты нашёл её, покуда ей не встретились дикие звери.

И даже слова против не скажешь. Кому с большей охотой поверит Элой – мне, обманувшей его, или этому магистру? А если и поверит… не пойдёт он против мага. Никто в здравом уме не пойдёт. Я вскочила со своего места, гордо вскинув голову и поджав губы. Раз не будет никто меня защищать, сама за себя стоять буду, так-то.

Глаза магистра чуть сузились, и внутри меня всё похолодело. Шапка медленно сползла набок, и удерживаемые ею волосы решили, что довольно с них плена – часть длинных прядей упала на лицо. Я машинально убрала их за уши и насупилась пуще прежнего. Теперь и не спутаешь меня с мальчишкой, так что деваться некуда, особенно из-под изучающего взгляда Владеющего.

– Да что тут благодарить, – крякнул лесничий, чтобы разрядить обстановку, и почесал затылок. – Знал бы, что у вас дочь пропала, ринулся бы на поиски без промедлений. Или отвёл бы в замок сам, чтоб вам не пришлось мотаться в седле-то. Ох, значится, дочь, да? А с виду мальчуган мальчуганистый, вот ей-ей. Не сочтите за дерзость, сеньор.

– Не сочту, – хмыкнул чародей и улыбнулся в ответ. – Она норовистая. Стащила у конюха одёжку да пошла куда глаза глядят. Ну, так и будешь сидеть, Марисса? Вставай, нам пора. Идём.

Тело само сделало шаг и направилось к выходу. Я того не хотела, совсем-совсем! Но прямой, с лукавыми искорками в глубине, взгляд магистра Раджети не оставлял мне выбора. Откуда-то он знал моё имя, а значит, мог управлять, как рассказывал отец. С ужасом представила, что ещё сотворит со мной чародей, но даже так не получилось завладеть собой обратно.

– Тебе что-нибудь нужно, Элой? – сухо поинтересовался магистр и положил руку мне на плечо, когда я, против всякого желания, подошла и встала рядом. – Всем ли ты доволен? Барон не обижает тебя?

– Всё, всё у меня есть, магистр Раджети, – как заколдованный, старик мерно закивал головой. – Не извольте беспокоиться. И вы, юная сеньорита, берегите себя. Уж не пугайте так отца больше. Эка невидаль, мальчонкой наряжаться да по лесу гулять. Повезло ещё, что на лихой народ не наткнулись, а то бродят тут у нас… Ох, зря я, наверное, страху-то нагоняю, а, магистр Раджети?

– О нет, – ухмыльнулся Раджети и потёр согнутым указательным пальцем подбородок, – абсолютно верно, Элой, абсолютно. Может, остережётся теперь сбегать из-под отцовского крыла.

– Тоже верно, магистр Раджети. Остаться не желаете? Небогато, конечно…

– Благодарю за гостеприимство, старик. Но нам пора.

– Ну, прощевайте, сеньор, сеньорита. Лёгкой вам дороги.

Маг ничего не ответил – только кивнул, но, мне показалось, этот кивок предназначался скорее каким-то внутренним мыслям, чем словам старика. На мой урчащий живот магистр не обратил ровным счётом никакого внимания. Он развернулся прочь от избушки лесничего и, продолжая крепко держать моё плечо, повёл к своей лошади – красивой, тонконогой… я таких только в книжках и видела, у прекрасных принцесс под сёдлами. В городе-то у нас были одни тягловые, а тут – настоящий рысак, серый в яблоках. Я уставилась на чудо-чудное, диво-дивное круглыми глазами, оно в ответ – своими большими и влажными. Лошадь фыркнула, прянула ушами и мотнула башкой, противно заржав.

– Не бойся, – одной рукой магистр Раджети поймал дёрнувшуюся меня, а другой погладил норовистого питомца по шее.

Заторможено кивнула и круглыми глазами уставилась уже на мага. Тот забавно сморщил нос – растеряв мигом всю свою надменность и холодность – и потянул себя за мочку уха, тяжело вздыхая.

Кто он вообще такой? Что здесь забыл? Почему решил назвать своей дочерью? Откуда узнал, где меня искать? Не вселившийся ли это в новое тело Кирино? Почему Элой перед ним так выслуживается? И, наконец, самое главное – откуда знает моё имя?

Надо придумать, как от него сбежать. Эх, жалко только вещи, которые остались в избушке. И подаренное Элоем одеяло – тоже там. Без всего этого будет, конечно, худо… но и оставаться с магом мне ну никак нельзя. А если он с похитителями моими в дружбе? Захочет узнать, что и как, потребует вернуть зеркальце. Я догадывалась, что то было не простое зеркало, а какой-нибудь магический артефакт. Не понимала, для чего он, но если мне полумесяц дал такую силу – схожую с силой Кирино, – то вряд ли меня отпустят. Ещё и знак на руке точь-в-точь такой же.

– Полезай в седло, – скомандовал Владеющий и взял лошадь под уздцы. – Ну, чего встала?

Я колебалась. В счастливое спасение как-то не верилось.

– Кто вы?

Магистр вымученно улыбнулся.

– Давай разберёмся с этим чуть позже и не здесь, – он красноречиво вскинул брови и наклонил голову в сторону дома лесничего. – Не хотелось бы впутывать в происходящее доброго старика.

Без предупреждения чародей взял меня под мышки и усадил в седло. Не успела моргнуть, а он уже оказался за спиной, натянул одной рукой поводья и чуть наклонился вперёд, цокнул языком несколько раз, разворачивая лошадь – туда, где, как я помнила, находилась дорога, – и пустил её тихой рысью. Оглянуться на него не посмела – и так сидела, будто палку проглотила, а если попробую повернуться, точно упаду куда-нибудь.

Мысли о побеге стали казаться неосуществимыми. Да и что я одна буду делать? До дома точно не доберусь.

– Извини, что воспользовался твоим именем. Сама бы ты ко мне не подошла, а тогда Элой точно не поверил бы в наспех придуманную историю. Голова не кружится? Чувствуешь себя как?

– Кто вы? – повторила заметно дрожащим голосом.

– Я не связан с твоими похитителями, не надо меня бояться, – после недолгой заминки весело хмыкнул Владеющий. – Мне поручено следить за ними.

– Вы пришли спасти меня? – не без потаённой надежды спросила я.

В этот раз пауза затянулась. Наверное, он придумывал, как бы половчее соврать, чтобы точно поверила.

– Нет, – коротко ответил магистр. Помолчал ещё и продолжил: – Я не думал, что кому-то из похищенных удастся сбежать.

Опустила голову и вцепилась в луку седла. Мне бы радоваться, да только что-то не даёт…

– Как ты думаешь, сколько времени прошло с твоего похищения? Как далеко ты от дома?

Чародей натянул поводья. Спиной чувствовала его внимательный взгляд, но так и не осмелилась обернуться. Будто сама виновата в том, что меня похитили. Хотя, из дома на магов поглазеть я улизнула…

– Тебе повезло, что у твоего отца есть связи в Алитте, иначе бы никто не дал ход этому делу так быстро.

Он… он знает моего отца? Я затаила дыхание. Со всеми этими событиями из головы как-то вылетело, что родители, наверное, места себе совсем не находят. А я тут была готова упрашивать лесничего, чтоб он разрешил остаться. Дура бесчувственная! Только как теперь домой-то попасть? Небось, за многие вёрсты от Штолен нахожусь. Сколько идти-то придётся? И как?

Из-за нервов зачесалась рука – в том месте, где красовалась метка-полумесяц, куда я невольно и потянулась. Это не утаилось от зоркого глаза магистра Раджети. Переложив поводья, он обнял меня рукой, чтобы не вырывалась, и задрал рукав. Знак оставался на месте, но был теперь насыщенно-чёрным, будто бы чернильный след.

Чародей неразборчиво прошипел ругательства, спешился и попытался заглянуть в глаза. Мою руку он так и не выпустил, ощупал длинными пальцами, не отрывая взгляда. Вид при этом у него был донельзя перепуганный, тут впору уже и мне испугаться, но страха я не чувствовала. Только пристального разглядывания не выдержала и отвернулась, закусив край губы.

– Они это с тобой сделали? – ледяным голосом спросил маг.

Хотела было замотать головой, но замерла, не в силах пошевелиться. И как тут объяснить, что произошло? Может, надо было довериться Кирино, он вроде как помочь пытался. Довериться и разбить это демонское зеркало. Тогда бы и не впуталась во всё это…

Так и не дождавшись ответа, маг больно выкрутил мне запястье. Я взвизгнула и с ненавистью уставилась на него. С самого начала знала, что он только притворяется вежливым и добреньким! Вон как быстро своё истинное лицо показал, стоило повести себя не так, как ему хотелось.

Только как умудрился такие большие глаза сделать? Будто и вправду боялся за меня.

– Это важно, Марисса. Я понимаю, что ты напугана. Мне нужно знать, что с тобой случилось, иначе я не смогу помочь. Что это было? Ритуал? Жертвоприношение? Они использовали твою кровь? Это клеймо они поставили? Я больше не буду делать тебе больно, обещаю. Только ответь, пожалуйста, – и посмотрел таким умоляющим взглядом, что я судорожно вздохнула. – Ну, чего ты плачешь-то?

О чём это?.. Ох, и сама не заметила, как из глаз слёзы полились. Не из-за страха, нет. От обиды. Вроде бы встретился кто-то, кому хотелось взаправду довериться, кому можно было бы рассказать про Кирино, а он запястья выворачивает и требует чего-то.

Чародей протянул ко мне руки, и я, начав тереть глаза и хныкать, безропотно позволила снять себя с лошади. И рыдала уже навзрыд, дав себя обнять и гладить по спине.

– Посмотри на меня.

Дёрнулась было от его тона, как-то мигом успокоившись и придя в себя. А потом подняла голову и уставилась в яркие зелёные глаза. Они такими не были, руку – с демонской меткой в придачу – готова дать на отсечение. И продолжали менять цвет, становясь всё больше похожими на светлую весеннюю траву, с оливковыми искрами.

– Что последнее ты помнишь?

С трудом продралась через пелену в воспоминаниях – строгий взгляд отца, запрет покидать светлицу. Они с матушкой должны были куда-то отлучиться?.. А я воспользовалась шансом и улизнула из-под присмотра задремавшей нянюшки. Берту упрашивать было бесполезно – старушка всецело поддерживала отца и его методы воспитания. Сколько времени было до Ночи Охоты?.. Кажется, несмотря на то, что празднество должно было состояться только через пару седмиц, рыночная площадь гудела. Ещё бы, приехал ведь не абы кто, а сеньоры Владеющие! Но близко к чародеям подойти не получилось, тогда как меня похитили?..

Сбивчиво, насколько могла подчинить своенравную память, пересказала магистру Раджети всё, что удалось припомнить. Чародей в ответ огорошил новостью: времени прошло немало, целых два месяца. И моё похищение было далеко не первым на совести Владеющих, при этом они так хитро всё обставляли, что связать чьи-то исчезновения с самими магами до поры до времени не выходило. А тут не только прямые доказательства – целый свидетель!

– Я отвезу тебя домой, – пообещал он.

Я кивнула. Хотелось верить его словам.

– А теперь, – магистр потёр пальцами подбородок, глядя в сторону, – расскажи про этот знак на руке. Тебе его поставили похитители?

– Там… там был ещё один. Демон. Или не-демон, не знаю, – в горле вдруг пересохло, и полумесяц стал зудеть с новой силой. – Он вселился в тело того, кто гнался за мной. А потом убил всех магов. Он хотел, чтобы я разбила зеркальце, а я его разбивать не стала. И… потом…

Чародей выразительно посмотрел на меня, приложив палец к губам, и я замолчала. Жест мог означать глубокие размышления, но отчего-то показалось, что магистр Раджети злился. Ругаться он не стал, лишь покачал головой и недовольно цокнул языком.

– Этот демон-не-демон как-то представился?

Я сглотнула – попыталась сглотнуть, во рту словно песчаная отмель возникла – и едва слышно прошептала:

– Кирино.

И заозиралась кругом, словно имя могло призвать его самого.

Магистр снова покачал головой. Вид при этом у него был такой, будто ему целую охапку кислого щавеля в рот положили и заставили прожевать. Отчего-то вспомнился точно так же кривившийся отец, умудрившийся как-то простудиться посреди лета – матушка тогда отпаивала его молоком с мёдом. Подобное сочетание я и сама не считала особо приятным, а если уж по совету Берты туда добавлялось масло…

Имя, судя по всему, ни о чём чародею не сказало. Какое-то время он прислушивался к звукам и вглядывался в лес за спиной, после чего решительно водрузил меня на лошадь и запрыгнул следом.

– Успеть бы до дождя, – проворчал магистр, доставая из седельной сумки плащ.

Я посмотрела на чистое небо, но спорить не стала и лишь недоумённо пожала плечами. Владеющим всё же виднее, в конце-то концов, у них были дар и Слово.

Тропинка постепенно вывела к уже знакомой полузаросшей дороге. По пути Раджети пояснил, что остановился в замке барона, про которого я была наслышана от Элоя, и именно туда мы и держали путь. Сам сеньор Батиль прочно обосновался в столице и возвращался в родные угодья в лучшем случае раз в год, да и то в основном приглашая кого-то на охоту. Неудачная попытка заселить «нехорошие» земли отбила у молодого аристократа всякое желание посещать владения лишний раз, а с основной работой справлялся надёжный управитель. Магам-похитителям подобное было только на руку.

Лес начинал постепенно редеть, обнажая зелёные пологие холмы. Серые клыки менгиров стали встречаться чаще – как покрытые мшистой порослью, так и, казалось, поставленные сторожить дорогу совсем недавно, с ещё ярко выкрашенными красным рунами. Поговаривали, что в таких заключали слуг Восьмого, и если забывать раскрашивать знаки по весне и не приглашать жрецов осветить их именем Хеффы, демоны тотчас вырвутся наружу. В этой глуши, наверное, только Элой этим и занимался.

Впереди замаячила развилка, посреди которой возвышался расколотый почти до середины камень. У самого основания, под слоем мха, едва проступала, почему-то синяя, узорная вязь. Будто что-то внезапно вспомнив, магистр Раджети намотал поводья на правую руку и зашарил левой под плащом – я чувствовала каждое его движение не спиной, а будто бы видела. Вот он нашёл небольшой медальон, вот надавил ногтем на кроваво-красный камень в ажурной серебристой оправе, вот закусил губу.

Зажмурилась, и странное наваждение исчезло. Чародей прерывисто выдохнул и быстро зашептал что-то невнятное. Поначалу показалось – полнейшая околесица. Потом я увидела радужные пятна, меня стал затягивать их водоворот и возникшее вокруг серое марево. И вроде даже стала различать смысл слов, как вдруг чей-то чужой внимательный взгляд заставил обернуться и дёрнуться. Тело слушалось неохотно, я едва шевельнулась, но тут же выпала из седла. Занятый своим магистр не успел отреагировать.

Только и успела, что схватиться за полу чародейского плаща, что-то крикнуть…

Руку пронзила боль, мир перевернулся и ухнул в черноту.

***

Белёсая пелена тумана стелется по двору саваном, разглядеть в ней что-то, помимо ближайшего угла конюшни, помеченного одиноким факелом, нет никакой возможности. Приходится с разочарованным вздохом отвернуться от окна. Девчонка, занявшая отцовский стол и увлечённо перерисовывающая какого-то демона из слишком заковыристой для неё книги, поднимает взгляд и смотрит с надеждой. Мотаю головой, выдавливаю на лицо заботливую улыбку – обманывать детей получается плохо, но девчушка верит – и сажусь на край стола, делая вид, что заинтересован её каракулями.

– Он же вернётся? – обиженно пыхтит она.

Говорить Талиссии – юной наследнице шести лет от роду, – что отец был готов принести в жертву собственное дитя, благоразумно не стал. Не потому, чтобы оградить от опасности её. Скорее уж, боялся за собственную шкуру – обитатели приграничного замка опасались пришлых, не думая принимать с распростёртыми объятиями временного опекуна. Что наплёл им хитрый колдун – не вслушивался, но ему верили, потому что этот «чужак» имел дело с их бароном, Янкелом лисс Раджети, верным стражем границ Топей. Мелкая же пигалица могла сболтнуть лишнего, хотя бы даже вездесущим нянькам или кухаркам, а там и всему замку станет известно, кто прячется в шкуре линялого зайца.

– Разве может он оставить вас одну, госпожа? – Короткий полужест сложенными пальцами, и вот, девчонка отвлечена от беспокойств хотя бы на ближайший час. На большее, увы, пока не хватает сил.

А потом ужин, нянюшки, вышивания и прочие заботы юной сеньориты. Выбивались из привычной для девчушки картины только занятия «магией» – о том, что у наследницы был дар, знали все. Вот только отец не планировал хоть как-то способствовать обучению чада. Цели у него были, как оказалось, совсем иные…

Но, рано или поздно, стоит начать обучение. Особенно, когда под боком кишащие демонами земли.

– Таких я ещё не видела! – увлечённо тычет пальцем в книгу Талиссия.

Раскинувшиеся на многие вёрсты болота таили под собой место древнего сражения, и то и дело оттуда лезли всевозможные твари – в основном мелкие демоны. Вряд ли найдётся кто-то – с даром или без, не важно – обрадованный подобному соседству, но иного пути не было. Чудища нападали на мирные деревушки, расширяя границу Топей, и потому хотя бы один замок с колдуном на границе пришлось поставить, и время от времени снаряжать небольшие отряды из юных магов, посланных самим Конклавом. Оставлять трупы демонов болоту было опасно – на запах падали сбегалось ещё больше тварей, и потому их изничтожали в подвалах замка. Не мудрено, что наследница, в её-то юном возрасте, видела не только тощих ачйжи, но и ашщр или итшуу.

– Это ороши, – одного взгляда на иллюстрацию в книге хватает, чтобы в памяти всплыла ожесточённая схватка. – Они появляются в горах.

Подобраться к охраняемым сокровищам замка проще всего изнутри – в этом вопросе спорить с колдуном было бессмысленно. На его месте я бы спалил всё дотла, в пепле куда проще отыскать нужное. И всё же искать проклятый медальон придётся тихо, не привлекая лишнего внимания и, в особенности, не подвергая ничью жизнь опасности. Впрочем, для Янкела колдун решил сделать исключение. Может, ему не понравилось, что страж Топей был готов пожертвовать дочерью?..

(4)

Холод лизнул босые ступни, которым не хватило длины одеяла, и пришлось подтянуть колени к груди, чтобы оказаться в тепле целиком. Над ухом едва различимо потрескивало, но источником звука был вовсе не костёр – сквозь полуразомкнутые веки увидела расплывчатый, светящийся бирюзовый шар под серым каменным сводом. Запоздало осознала, что вокруг происходит что-то непонятное, и резко села. Боль пронзила затылок, заставив всхлипнуть и согнуться к коленям; дрожащие пальцы нащупали в волосах липкое и тёплое.

Лежавшая на боку лошадь вскинула голову, презрительно уставилась на меня и шумно выпустила воздух из ноздрей. В сине-зелёном свете серая шкура выглядела призрачной, а уж от отсветов в тёмных глазах становилось совсем не по себе. Я будто итшуу увидала – хитрые демоны принимали облик тонконогих коней и увлекали за собой в реки, неподалёку от которых чаще всего и появлялись. Вживую никогда этих чудищ не видела, но одних рассказов отца хватило, чтоб если и сбегать купаться на речку, то только днём.

– Спокойнее, Микель, – раздался в тишине, нарушаемой лишь надоедливым потрескиванием, голос магистра Раджети.

Я очутилась внутри древнего, почти развалившегося дольмена, а по ту сторону разрушенной стены сидел незнакомый мужчина. Что это и есть Раджети, смогла догадаться только по роскошному камзолу да зелёным мшистым глазам – чародей кинул строгий взгляд, стоило мне встать и, не отпуская одеяла, попытаться подойти ближе.

«Смотри в глаза, Марисса. Они не обманут». С чего вдруг вспомнились слова матери?

Внешность мага изменилась. Очертания лица, форма носа и глаз – совсем чуть-чуть, неуловимо, но этого было достаточно, чтобы казаться другим. А вот кожа стала заметно смуглее, волосы превратились в кучерявое гнездо, едва прикрывающее уши, и их оттенок потеплел из иссиня-чёрного до каштанового с рыжиной. Совсем как у отца.

Я испугалась, но виду старалась не подавать. Всё-таки Владеющие, по слухам, и не на такое способны. Кое-как успокоившись подобными мыслями, осмелилась с вызовом посмотреть в ответ – пусть уж соизволит объяснить, что происходит.

– Ты теперь и сама маг. Удивительно, правда? – Он медленно поднялся и дружелюбно улыбнулся.

Небо застилали низкие предгрозовые тучи, вот-вот готовые разродиться ливнем. У самого горизонта зловеще полыхнула молния, но гроза была ещё далеко – гром раздался лишь спустя тридцать ударов сердца. Чародей оказался прав: до замка барона мы так и не добрались, а дождь был уже совсем рядом, и хорошо, что нашлось место, где можно переждать.

– Вы шутите? – вымученно улыбнулась и нервно дёрнула плечом, отчего пульсирующая боль в затылке сделалась ощутимее.

Магистр повернулся боком и вытянул руку вперёд, ладонью к земле. То, что он не стал в чём-то меня убеждать, лишь подтвердило догадку насчёт шутки. Но вот его губы зашевелились, поначалу показалось – беззвучно, потом… достаточно было услышать одно слово, и по телу пробежались мурашки, к пересохшему горлу подступил склизкий ком, а вокруг заплясали уже знакомые радужные пятна и серое марево.

Athae.

От земли неясной дымкой поднялась стена света, окольцевав дольмен и тут же исчезнув. Чародей покачнулся, откинул длинную полу камзола и достал из скрытых за спиной ножен изогнутый кинжал. Взмах, и алые капли медленно скатились по раскрытой ладони к земле.

– Атай, – зачем-то повторила я услышанное слово и сделала несколько шагов, оказываясь по левую руку магистра Раджети, в которой был сжат клинок.

Круг света появился вновь, на этот раз – кроваво-красный. Маг резко обернулся, удивлённо вскинул брови, но больше ничего сделать не успел…

Из-под земли вылетела чёрная тень, накинулась на него и повалила с ног, а я даже с места двинуться не смогла, всё тело словно сковало льдом. Тварь с восьмью лапами, длинным хвостом с шипом на конце и перекрученной спиралью мордой, без ушей и глаз, распахнула огромную пасть и вцепилась в плечо магистра Раджети. Тот едва успел иначе перехватить кинжал и вогнать его в шею чудища.

Хотела кинуться и как-то помочь, но получилось только зажмуриться. В лицо дохнуло жаром, жуткий вой заставил стиснуть зубы, что-то сбило меня с ног, и голос чародея, зовущий по имени, слышался словно из-под толщи воды. Боль в затылке уже не тянула – вгрызалась в череп.

– Марисса! – прямо в ухо влетел недовольный окрик.

Раджети очутился рядом так быстро, что мы чуть было не стукнулись лбами, вцепился и со всей силы тряхнул. И не скажешь, что это на него напали!

– А вы сейчас настоящий, да? – только это и смогла произнести.

Взъерошенный, побледневший, с перекошенным от испуга лицом – такой маг отчего-то казался куда более надёжным и вызывающим доверие, чем тот, высокомерный и утончённый. В такой близи отчего-то возникло желание укусить за нос, и, наверное, это были признаки подступающей истерики.

Вновь полыхнула молния… семнадцать, восемнадцать… а вот и гром. Уже – ближе.

– Да, настоящий. Там была иллюзия. Личина. – Раджети отстранился, провёл ладонью – я заметила, что ногти у него обгрызены все подчистую – по лицу и нахмурился. – Ради Хеффы, что ты вообще творишь, а?

Поджала губы и виновато опустила очи долу. Боль прошла, но вот слабость во всём теле…

– Восьмой, я с тобой совсем так поседею! – пробормотал чародей и едва успел подхватить оседающую меня. – Не шевелись.

– Что… произошло?

– Я ошибся. Целых три раза, – зло выплюнул он, опустившись на корточки и помогая устроиться на земле. – То амулетом рядом с тобой воспользовался, теперь вот заклинание своё позволил исковеркать. Ничему меня жизнь не учит, вот ей-ей. Псина ещё эта!..

Тварь позади него лежала на боку и не шевелилась, стали видны выпирающие рёбра и россыпь подпалин под брюхом. Студенистые тёмные капли, будто вбирающие в себя свет, ползли вдоль мёртвой туши, из чёрной делающие её буро-красной, доходили в размере до какого-то предела и отрывались, чтобы спустя миг взорваться мелкой дробью, разбившись о… воздух? Было похоже на капель, только вверх тормашками. Жутко, противоестественно, но чарующе.

– Это ачйжи? – Название демонического существа само собой сорвалось с языка.

Магистр Раджети отвлёкся от ощупывания моей головы и внимательно посмотрел в глаза. Теперь я была уверена, что передо мной абсолютно другой человек. Внешне. Может, иллюзия ощущалась подсознательно и именно это и отталкивало? Правда, роскошный камзол был ему теперь не к лицу.

Подождав немного, будто собираясь с мыслями, чародей спросил:

– Как зовут твоих родителей?

– Грассэ и Ларице Ашэ, – замешкавшись, не сразу ответила я.

– Хорошо, – кивнул он и пояснил: – Да, это ачйжи. И я без понятия, откуда ты это знаешь, поэтому подумал, что в тебя вселился демон. Но обычно они не имеют доступа к человеческой памяти, когда используют чьё-то тело.

Я испуганно икнула. Так вот к чему вопрос про родителей?

– Обычно, – повторил маг и поднялся.

Попытка вскочить следом была остановлена тычком в лоб. Только сейчас заметила, что рубашка у магистра Раджети забрызгана чёрными пятнами, но это явно не кровь, что странно, учитывая, как лихо тварь впилась в плечо. А у неё вообще зубы были?..

– Да уж, ты одна сплошная беда-а-а, – совсем неаристократично протянул он и почесал кончик носа. – Теперь веришь, что имеешь дар?

Замотала головой, за что тут же поплатилась болью.

– Сиди спокойно. Сотрясения у тебя вроде нет, но приложилась ты знатно. Что ж у тебя с лошадьми вечно не ладится…

– М-м… магистр Раджети?..

– Зови меня Ардо. Ненавижу все эти расшаркивания.

– Кто такие ачйжи? – обращаться к Владеющему по имени не рискнула, поэтому просто задала мучавший меня вопрос.

Чародей не выглядел озадаченным. А вот я – ещё как. Откуда-то же возникло в моей голове знание, как называют этих чудищ. Но вот о том, кто они такие – нет. Что это какая-то демоническая тварь – ясно как белый день, и всё же демон демону рознь. Какие-то похищали людей на время, чтобы вернуть без памяти или только с жалкими осколками неё, другие именно нападали, третьи выбирали в жертвы детей, четвёртые – исключительно Владеющих. А некоторые сводили с ума, преследуя и только наблюдая, но от внимательного чуждого взгляда у кого угодно нервы постепенно сдадут.

– Низшие демоны, головная боль всех начинающих магов и их учителей, – поморщился Раджети. – Они приходят, когда какой-нибудь неосторожный маг не убирает после заклинания остатки энергии или слишком активно выплёскивает её абы как в пространство.

– Он пришёл за мной?

– Ничего страшного, – поспешили успокоить меня, но особой радости я в голосе не услышала, особенно после красноречивого взгляда на руку с меткой полумесяца. – У тебя оказался дар… или что-то на него похожее. Я очень неосторожно поступил, решив воспользоваться амулетом связи рядом с… не вполне стабильной тобой. Стоило мне начать творить заклинание, как знак на твоей руке потянулся к моей магии, вбирая в себя энергию. Но – не уместил. Вот и получился пшик во все стороны. Представила?

– Я не хотела! – испуганно выпалила и уставилась на мага большими глазами. Молния решила напомнить о себе в третий раз – пришлось зажмуриться от слишком яркой вспышки.

– Пути Семерых неисповедимы. Магия иной раз действует непостижимым даже для Владеющих способом. Особенно, если это какая-то неправильная магия.

Будто в подтверждение его слов, знак на руке напомнил о себе нестерпимым зудом.

– Надо убрать тут всё, пока на запах падали не явились другие, – тяжело вздохнул Ардо, склоняясь над чёрной тушей. – Ну, будешь исправлять свою промашку?

– Я не знаю, как…

От безысходности чуть не прокусила губу насквозь. Вроде хотела помочь, а получилось всё с точностью до наоборот.

– Было б странно, если бы знала, – усмехнулся чародей и взъерошил мои волосы.

Что-то сделать так и не успели – дождь неожиданно хлынул сплошной стеной воды, заставляя залезть глубже в дольмен, где крыша была целой. Микель, которую нападение демона, кажется, ничуть не потревожило, возмущённо зафыркала, когда Раджети полез через неё к сложенным у стены седельным сумкам. Из трёх одеял – не считая то, в которое была завёрнута я – удалось соорудить вполне пристойное лежбище, но устраиваться там не стала. Вместо этого не без любопытства наблюдала за тем, как чародей разводит настоящий магический костёр. Горсть трав, высушенные ягоды бузины, мелкие красноватые камушки – всё это было ссыпано в медную миску и окроплено кровью. Рана на руке затянулась сама собой, словно по волшебству. Хотя, почему «словно»?..

– Thay… riyss… athae, – неслышно произнёс заклинание маг. И тут же встрепенулся: – Не повторяй!

Одно длинное мгновение смотрели друг на друга, будто играли в гляделки или оба боялись взглянуть на весело танцующий огонь. А потом дружно рассмеялись, сбрасывая напряжение.

Разобравшись с источником тепла, Ардо помог промыть и распутать слипшиеся от крови волосы на затылке. Поколебавшись немного, лечить магией не стал – опасался, что сделает только хуже. Оказалось, даром исцеления обладало не так уж много Владеющих, а чтобы использовать его, одних только заклинаний не всегда достаточно. Поэтому решено было прибегнуть к более простому, но надёжному способу: заживляющая мазь и повязка.

О новой одежде маг уже позаботился, я была переодета, пока находилась без сознания. В другое время возмутилась бы подобному, но увидев, во что превратилась найденная на безлюдном хуторе одёжка, решила проглотить недовольство. С лошади я упала весьма неудачно, изгваздавшись в дорожной грязи. Рубаха Раджети висела на мне сарафаном до колен, и если бы не замоталась в одеяло, давно бы продрогла до костей. А так только пятки закоченели…

– В люльку! – до ужаса знакомым отцовским тоном произнёс Раджети, и его требованию вторили раскаты грома. Но, почти сразу смягчившись, он ободряюще улыбнулся. – Не бойся, дождь смоет то, что осталось от ачйжи, и другие демоны нас не найдут. Здесь ты в безопасности.

Я отвлеклась от растирания ледяных ступней, не сразу поняв, о чём говорил чародей. Ах, да. Демоны. Но ведь рядом со мной Владеющий, бояться нечего! И всё же сна ни в одном глазу – кажется, не из-за страха, а больше из любопытства. Что ещё интересного маг может сделать?

– Вот вы сказали, что есть те, чей дар – исцеление. А в чём тогда ваш? – положив голову на притянутые к груди колени, уставилась в пламя.

– А разве не догадалась уже? – испытующе взглянул маг.

– Огонь? – не задумываясь, ляпнула первое, что пришло в голову.

Ардо поморщился так, будто ему предложили ананас. Как-то отец из очередной долгой поездки привёз домой один, убеждая, что среди знати этот фрукт считается дорогущим лакомством. На деле оказался он той ещё кислой гадостью…

– Нет, бытовой магией владеет каждый, а стихии лично мне никогда не давались. Зато иллюзии!.. – В подтверждение своих слов Раджети взмахнул рукой, доставая буквально из воздуха ветку сирени. – Это очень тонкое и трудоёмкое искусство, потому что продумывать нужно всё до мелочей, особенно, если за основу не взято ничего и создавать нужно с нуля. Если я создам лишь видимость, то без труда будет понятно, что это – морок. Коснёшься его, и красоты как не бывало. Видимости следует добавлять форму, фактуру, подвижность, запахи…

Он говорил и одновременно с тем водил свободной рукой над веткой, и та всё больше походила на живую и настоящую – при малейшем движении цветки чуть колыхались, норовя вот-вот сорваться. В воздухе разлился пьянящий аромат. Когда же маг сжал кулак, раздался хруст, и вместе с тем иллюзия пропала. Я расстроенно захлопала ресницами и потянулась осматривать чародейскую руку, вертя её то так, то эдак – уж не прятал ли он в рукаве эту веточку? Хотя, откуда бы в разгар осени взяться цветущей сирени, пусть даже у Владеющего.

– Здесь почти как рисование картин, стихосложение или музицирование. Без должного таланта ничего не выйдет, сколько ни отрабатывай заклинание.

– А есть те, кто умеет подчинять демонов?

– Есть, – воодушевление на лице Ардо сменилось мрачной гримасой. – Колдуны.

– Но ведь их сжигают на кострах? – нахмурилась, отчасти недовольная подобной участью. Но определять судьбу Владеющих Словом мог только Конклав, и вмешиваться в его дела простым смертным было запрещено. Потому что Слово даровали боги, и судить магов могли только они. Или другие маги.

– Сжигают ведьм, – поправил чародей, найдя-таки в себе силы снять изрядно подранный камзол и осмотреть пострадавшее плечо.

Увидев край синяка, выглядывающий из-под ворота рубахи, поняла, почему Раджети пытался поскорее отправить меня спать – не хотел смущать и вызывать излишнее волнение. Маг осторожно пошевелил рукой, проверяя степень побитости сустава. Покривился немного, сделал несколько круговых движений плечом и полез рыться в сумках.

– А есть разница? – так и не дождавшись пояснений, спросила я.

– Есть, и существенная. Колдуны и колдуньи изучают демонов, берут над ними контроль или убивают. Этому не так просто обучиться, нужна огромная сила воли, иначе тёмная сущность может подчинить себе… и превратить в ведьму или ведьмака. Ачйжи – всего лишь низшие демоны, как гончие на охоте, выполняют роль ищеек и загонщиков. А вот высшие демоны… они опаснее. Могут извратить мысли, сущность, саму душу, поглотить без остатка и превратить в безвольную куклу.

Раджети испуганно распахнул глаза, но тут же рассмеялся. Со своей добычей – небольшим футляром из алого атласа – он перебрался на одеяло рядом со мной и щёлкнул по носу.

– Но бояться бессмысленно. Если тебе попадётся высший демон, а сама ты при этом не магистр демонологии, сделать хоть что-то вряд ли получится. Съедят без остатка.

Успокоил так успокоил! Нервно закусила губу и уставилась в холодную сырую мглу по ту сторону разрушенной стены. Отец тоже часто говорил, что бояться ночных подкроватных чудищ нет никакого резона – одеяло будет слабой преградой, если какой-то демон действительно нападёт.

– Поможешь? – виновато улыбнувшись, Ардо протянул вынутый из футляра нефритовый нож. – Сам вряд ли сделаю аккуратно.

Непонимающе уставилась на него, безмолвно прося объяснить. Маг объяснил. Плотью ачйжи не питались, им нужна была только магическая энергия, которую они высасывали прямо из тела жертвы, отравляя при этом кровь. Ничего сверхужасного в этом не было – если Раджети остался жив и в сознании, значит, отрава не проникла глубоко. И всё же была необходимость помочь телу очиститься.

– Сделай несколько параллельных надрезов, неглубоких… просто полосы, но не слишком близко друг к другу, трёх или четырёх, думаю, хватит. – Он ещё раз ощупал плечо и поморщился. Подумал немного, вытащил из сумки красивый расшитый узорами шарф и бросил мне. – Вот, эта тряпка сойдёт… приложишь её и нажмёшь, чтобы впитать кровь. Постарайся не касаться, если она окажется чёрной.

В конечном счёте, изгвазданная чёрными пятнами рубаха полетела в дальний угол, вместе с порванным камзолом. Чародей лёг на живот, торжественно вручив нож и безропотно подставив спину. Ещё ничего не сделала, а к горлу уже подступил противный ком, и повязка на голове показалась слишком давящей. Пока колебалась и пыталась собраться с духом, Ардо не торопил – наверное, понимал, что о помощи попросил ту ещё трусиху. Вот как маги сами себя режут, когда мне даже кого-то другого боязно, хоть и нужно?

Кровь и правда пошла чёрная, тягучая и липкая, словно смола. Приходилось выдавливать её, но шарф впитывал всё как воду, очень скоро набухнув и потяжелев раз в пять.

– Хватит, – просипел Раджети. На лбу чародея проступила испарина, лицо болезненно побледнело, и мне стало по-настоящему стыдно за свой опрометчивый поступок. Вот чтоб ещё хоть раз повторила что-то за Владеющим, не подумав как следует перед этим!..

Раны затянулись сами собой, как и тогда на руке, оставив после себя тонкие бледные полосы, отчётливо видимые в отсветах магического костра. Я невольно отметила, что паутинка схожих шрамов украшала не только спину Владеющего, но также живот и левое плечо до локтя. Кажется, с демонами Ардо встречался куда чаще, чем хотелось бы.

– Теперь точно спать, – переодевшись в чистую рубаху, маг устроился на одеяле у стенки, приглашающе похлопав по месту рядом с собой.

Я была слишком измучена, чтобы смущаться, поэтому без возмущений устроилась у него под боком. От рубахи Ардо уютно пахло корицей, и сон, которого ещё миг назад не было ни в одном глазу, увлёк исстрадавшийся разум за собой.

– Так теплее, – сквозь дрёму услышала бормотание чародея.

Действительно.

***

Талиссия стоит в распахнутых воротах замка и держит на вытянутой руке цепочку с маятником из сердолика. Я не учил её этому заклинанию, как и тому, что у каждого мага свой особенный камень. Девчонка, видимо, откуда-то вызнала не только необходимые слова, но и мелкие нюансы ритуала, а уж догадаться о том, что отцовский – жёлто-красный халцедон, труда не составило. Облицовка балдахина над кроватью, пресс-папье на столе в кабинете, любимая курительная трубка… сколько вещей с этим камнем было у Янкела?

Маятник едва заметно качается. Заклинание – вот досада! – никак не поддаётся. Но мелкой пигалице невдомёк, что дело не в её способностях, а в том, что горячо любимый отец мёртв. Надо бы остановить тщетные попытки, иначе догадается. Уж слишком сообразительная, не по годам. Видно, в мать пошла.

Над лесом раздаётся неслышный человеческому уху вой, Талиссия вздрагивает и начинает озираться. Интуитивно, потому что распознать ультразвук у неё не хватает дара. Девчонка не знает, что я наблюдаю за ней. Колеблется всего миг и делает шаг за ворота, на неразличимый зов из леса. Ей кажется, зовёт заклинание, хоть маятник и остаётся безвольно смотреть остриём в землю.

Я отступаю в тень башни над воротами – со стены слишком удобный обзор, чтобы так просто покидать её. Да и как оставить подопечную без должной защиты? Невольно хмыкаю, замечая, что во дворе уже рыскают обеспокоенная нянюшка и пара стражников. «Быстро» же они хватились наследницы. Девчонка успела не только отыскать маятник в кабинете отца, перерыв все ящики и полки, но и дойти до самой кромки леса – в целях безопасности вокруг замка вырубили все деревья аж на полверсты от стен.

А вот незваные гости оказались куда расторопнее – ещё миг назад они крутились где-то в сердце Топей. До вожделенной цели оставались уже полторы… нет, какая-то одна лига. Мерить расстояние мтисавскими единицами непривычно, но бывшему хозяину этого тела так, судя по всему, удобнее. Что же, тратить время на споры мы не будем. Лучше «вовремя» присоединимся к поискам наследницы.

Приходится сделать крюк, чтобы спуститься со стены с противоположной от ворот стороны, и напустить на себя заспанный недовольный вид. Будто бы проснулся только-только, из-за громких криков и прочего шума во дворе.

– Магистр Кирэй, что же это делается!.. – охает старшая нянька, тут же бросаясь ко мне. – Лиска пропала! Уже и подвалы все обыскали, и кабинет хозяйский, и спальню…

– А башни? – услужливо подсказываю, что ещё не помешало бы осмотреть, тихонько посмеиваясь про себя. Уж если бы до кого-то и дошло сделать это раньше, пока я ещё был там, придумать причину, по которой приехавшему из столицы опекуну захотелось подышать ночным воздухом, несложно.

– Башни!.. Ольхо, Ольхо!.. – женщина требовательно подозвала кого-то из стражи. – Скажи своим молодчикам и стены обыскать, а вдруг…

– Не утруждайтесь, – изображая высокомерие, прерываю причитания и обращаюсь уже к стражнику, молодому парнишке с капитанским амулетом. Любопытно, за какие заслуги он его получил? – Ольхо, верно?.. Соберите людей, госпожа направилась к лесу. Видимо, решила поискать отца сама.

Парень почтительно кивает, отдаёт честь и бежит исполнять приказ. «Приказ»… смешно даже. Неделю назад эти люди смотрели на меня, как на больного чародейской хворью, и только благодаря Талиссии их мнение всё-таки поменялось. Вряд ли бы они стали прислушиваться к словам чужака, случись подобная беда дней пять назад.

Спустя осьмушку лучины люди собраны. Ольхо оказался не только миловидным, но и сообразительным – привели гончих. Если девчонка ушла в лес, только так её и можно отыскать. К тому же, псы любили Талиссию. Случись беда, они выручат, хоть сколько-нибудь продержатся против зверья или даже демона, пока на лай не придут люди.

Вновь раздаётся неслышный вой, и гончие грозно рычат. Они-то не люди, они всё слышат. Но псарю кажется, что они чуят беду, о чём он не медлит сообщить остальным. Недалеко от истины, и всё же – не совсем она.

На секунду прикрыв глаза, безошибочно определяю, что «гости» уже почти добрались до девчонки.

«Не нападать. Сопроводить до границы леса».

Вой повторяется. На этот раз – жалобный. Ещё бы! Кто-то более могучий посмел запретить им охотиться на законную добычу, более того – приказывает сопровождать.

Талиссия, вопреки ожиданиям, успела уйти не так далеко. Гончие выводят к ней через пол-лучины, но замирают на краю небольшой поляны и надсадно облаивают то, что пока могут только учуять. Люди не понимают их предупреждений, ругаются и подгоняют. Никакой пользы это не приносит – псы начинают скулить и прятаться друг за другом, всё дальше отползая на брюхе от обычной на первый взгляд поляны.

Наконец, появляется Талиссия. За ней, махая хвостами подобно верным псам, идёт пара ачйжи – крупный, в холке ростом с девчонку, и совсем мелкий, едва достающий до колен. Юная наследница не выглядит напуганной, всё благодаря вовремя наложенному гипнозу.

– Ведьма! – выдыхает кто-то из толпы.

– Колдунья, – громко поправляю я.

Если всё и дальше пойдёт по плану, совсем скоро Талиссия окажется в Алитте, как и хотел колдун.

***

В предрассветных сумерках Микель – оказавшаяся неуёмно вредной! – решила, что ей всё это время не уделяли должного внимания. Сначала она вздумала покуситься на выглядывающие из-под одеяла пятки – облизывать сапоги чародея было неинтересно, поэтому пострадали мои босые ступни. Потом, когда в целях самосохранения коленки были притянуты к груди, кобыла перешла в ломовое наступление и принялась жевать одеяло, медленно, но верно его стаскивая. Попытки прогнать обнаглевшую животину не привели ни к чему, поэтому пришлось будить Раджети.

Маг выглядел ещё бледнее, чем ночью, но тут же подскочил и бодро стал отчитывать ничуть не сожалеющую о своём поступке лошадь. В конце концов, Ардо смирился с тем, что воспитательные меры не приносят должного результата, и выдал Микель несколько сухарей с сахаром. Кобыла, весело ими хрумкая, отправилась пастись на луг.

Аппетитные не только на вид, но и на хруст сухари я проводила тоскливым взглядом. За последние несколько дней ела нормально лишь у лесника, и то только поужинала, потом объявился Владеющий и стало не до того. Желудок уже не ныл, но при одной мысли о какой-либо еде начинало мутить. Под бдительным взором Ардо пришлось запихнуть в себя нехитрый завтрак: несколько плиток орехов в меду с сушёными ягодами, высохшие до состояния камней лепёшки и чересчур пересоленное вяленое мясо. Воды оставалась всего одна фляга, но маг знал, где по пути отыскать родник, и беречь запасы не пришлось.

Спохватившись, Раджети нашёл в, казалось, бездонных седельных сумках пару штанов для меня. Кое-как удалось затянуть их верёвкой, чтобы не сваливались, а штанины легко подвернули до нужной длины. Башмаки, найденные на хуторе, не пострадали, в отличие от одежды, но стояли у самого входа и за ночь ожидаемо отсырели. Идти пешком было не обязательно, и потому осталась как есть, босиком. Тем более, вон какое небо чистое, за день на солнце ботинки должны успеть высохнуть. А если нет – невелика потеря. Раджети обещал придумать, где достать новые.

Одно из одеял повязала на плечи как плащ, чтобы не замёрзнуть – несмотря на яркое солнце, дул пробирающий до костей ветер. Носом уже не шмыгала, но разболеться вновь не хотелось.

– Готова? – весело поинтересовался Ардо, закончив седлать Микель.

Придирчиво оглядела место, где ещё ночью валялась туша мёртвого демона, задержалась взглядом на дольмене с разрушенной стеной, словно пытаясь запомнить его во всех подробностях, до мельчайших трещинок и частичек мха. Прикрыла на секунду глаза, собираясь с духом.

И кивнула.

(5)

Ардо не стал возвращаться к иллюзии высокомерного аристократа, и потому рядом с ним я начала ощущать себя в разы спокойнее и свободнее. В вымытом дочиста за ночь небе встречались редкие кучевые облака, и чародей почти сразу предложил игру – отгадать, кто что увидит в каком облаке. Вспомнила, как точно так же играла с отцом, втайне от нянюшки Берты забираясь на крышу. Сколь ни был он строг в воспитании, а мелкие шалости, особенно под присмотром, иногда всё-таки позволял…

Игра почему-то перестала быть интересной и увлекательной.

– Вы знаете, кто мои похитители? – с осьмушку лучины кусая губы, всё-таки спросила я.

– Знаю. А ты уверена, что хочешь во всё это вляпаться ещё сильнее? Скоро окажешься дома и забудешь произошедшее как страшный сон, обещаю!

Нахмурилась. Вернуться хотелось. Но вот стоило ли забывать?..

– Хочу.

Раджети тяжело вздохнул, но, кажется, скрывать что-либо не видел смысла.

По его словам, многие чародеи объединялись для изучения и совершенствования определённого направления магии – в небольшие группы, называемые септами или домами. Певчая Цикада существовала уже больше века и раньше изучала магию крови и связанные с ней ритуалы, однако после возникновения запрета на человеческие жертвоприношения не развалилась и продолжила своё дело. По документам – лишь в теории. У королевских следователей, одним из которых являлся Ардо, давно возникли подозрения, но что-либо сделать не было никакой возможности – Конклав не видел причин распускать Цикаду, особенно без доказательств. Да и удобнее, когда все маги-фанатики собраны в одном месте. Правда, у Росэра, короля Коссэ, в котором волею судьбы и похитителей оказалась я, на этот счёт имелось другое мнение. Фанатики ведь жили у него под боком!

– Я уже связался со своими подчинёнными, они досконально изучат то место, о котором ты рассказала. И у нас будет не только свидетель, – Раджети не был счастлив от факта, что ещё немного – и Цикаду получится прищучить, – но и прямые доказательства.

– Вы не рады? – с сомнением покосилась на мага, разглядывая его хмурое лицо.

– Они, скорее всего, и в этот раз выкрутятся, – с сожалением покачал головой он. – Конклав покрывает Цикаду как может.

– Но ведь это Конклав запретил жертвоприношения!..

– Потому что иначе бы стали возмущаться простые люди, которые чаще всего и становились жертвами. Маги сильны, да, но их не так много. Океан наполнился бы кровью, и всё же магов удалось бы изничтожить или пленить, будучи вооруженными хоть мечами, хоть вилами с факелами, а если уж сторону простых людей примет Лига… К тому же, о подобном настоятельно попросил Ньэнн, а идти против него Конклав никогда не осмелится.

Задумавшись, от волнения продолжила жевать нижнюю губу. Про Ньэнн слышала от отца, он довольно часто бывал там, когда они с матушкой ещё жили в Аргено – столице Нитиро, соседнего с Коссэ королевства. Империя нелюдей когда-то давно занимала чуть ли не половину известных материков, но постепенно позволила людям вытеснить себя на архипелаг к северо-западу от Келеро. Тогда и Келеро был единым государством, но вскоре из-за внутренних междоусобиц развалился на три: враждующие королевства Коссэ и Нитиро и нейтральную республику Инг-Ши. У отца была большая библиотека, в которой хранились карты и целые атласы. Рассказывать о местах своих путешествий он любил, и потому мир не казался каким-то пустым и далёким, несмотря на то, что родные Штольни находились в глухой глуши.

Но вот что за Лига?..

– Политика слишком сложная вещь, Марисса, – заметив мои терзания, Раджети рассмеялся и протянул янтарную горошину сахарного леденца. – Всё ещё хочешь знать больше?

– Хочу, – без колебаний повторила я, отправляя леденец за щёку и сосредоточившись на нём вместо искусанной губы.

– Зачем? – резонно поинтересовался чародей.

Сладкая горошина громко хрустнула во рту, отчего я на миг испугалась: а не скололся ли зуб?

– Потому что хочу знать, что такого сделал мой отец, если по его просьбе на мои поиски отправили королевских следователей из столицы Коссэ, хотя жил он в Нитиро, – длинное умозаключение само собой сорвалось с языка. – Конечно, вы могли попросту уцепиться за представившуюся ниточку, но мне не кажется, что кто-то стал бы так трепетно относиться к обычному свидетелю.

Владеющий – и королевский следователь по совместительству – перевёл взгляд в сторону уныло тянущихся холмов. Хмурым он больше не выглядел, скорее виноватым и подавленным, словно я попросила сделать его что-то ужасное. Кирино не мог знать всего, а если судить по происходящему, похитили меня не просто так. В чём-то я всё же была особенной. Вернее – мой отец. Имевший связи с людьми из враждебного королевства.

– Я обязан Грассэ жизнью, – Ардо примиряюще улыбнулся и протянул второй леденец. – Об остальном сама у него спросишь, когда мы вернём тебя домой.

Недосказанность будто возвела ледяную стену, и всё же чародей быстро сумел растопить её. Не только с помощью то и дело подсовываемых сладостей, но и благодаря радостной новости, над которой Раджети думал всё утро.

– Во избежание неприятных ситуаций, будем учить тебя магии, – взъерошив мои волосы, он вручил поводья и принялся искать что-то в седельных сумках.

Микель, которой моя неуверенность словно передалась, начала мотать башкой, задав лихой крюк, и чуть было не свалила нас в канаву. С лошадьми у меня никогда не получалось сладить, сколько бы ни бился над этой проблемой отец – купил молодую смирную кобылу, пытался брать с собой на прогулки по окрестностям города, рассказывал во всех подробностях, что и как делать. А поди ж ты, даже тихая Заря меня почему-то невзлюбила! Что уж говорить про строптивую Астру, готовую съесть любого, кроме разве что отца. Микель, по сравнению с ней, казалась просто вредной, и взъерепенилась она, наверное, только из принципа – вот ещё, какой-то девчонке дать собой управлять, верните поводья полноправному хозяину!

Маг прикрикнул так, что вредина мигом успокоилась. В качестве наказания Ардо спешился и повёл кобылу под уздцы, мол, не нравится милая девочка, так теперь вези только её. Но такому положению дел Микель, кажется, только больше обрадовалась, выпрашивая лакомства и обрадованно пыхтя в чародейское ухо всякий раз, когда попытка оканчивалась успехом.

– Держи, – Раджети протянул небольшую тетрадь в твёрдом кожаном переплёте. Корешок украшало тиснение, а к ляссе была привязана тонкая нефритовая палочка, похожая на карандаш. – Будет твоя первая книга заклинаний.

В порыве любопытства открыла подарок. На форзаце каллиграфическим почерком были выписаны двадцать семь рун, с разъяснением по произношению и значению. Помню, матушка тщетно пыталась добиться от меня схожей аккуратности в правописании, и всё же эта её черта мной не была унаследована, писала я как курица лапой, а мама прямо говорила – как отец. На что тот только хмыкал.

Остальные листы были кристально чисты – ни строчки записи, ни даже чернильного пятнышка или карандашного следа. Будто так и надо было. А может, действительно, каждому магу надлежало носить с собой хотя бы одну пустую тетрадь, просто так, на всякий случай. Вдруг предыдущая книга заклинаний закончится?

– Вам не жалко? – Вещица казалась слишком дорогой, чтобы принять так просто.

– Я таскаю её как память, – пожал плечами чародей. – А тебе всё равно придётся записывать уроки, запоминать по первости будет тяжело.

Говорить о том, чтобы он так просто разбрасывается памятью и подарками, не стала. Всё же, тетрадь принадлежала Раджети, и он был вправе распоряжаться её судьбой как вздумается.

– Стило не потеряй, – нравоучительно посоветовал он. – Это не просто палочка, а артефакт – позволяет писать без чернил. Должно быть, слышала про бесконечные перья?

Стоимость подарка резко подскочила. У отца хранилось самопишущее перо, украшенное янтарём и гранатами, и городской управитель был готов выменять его на пару молочных коров. Разумеется, цена была такой не из-за драгоценных камней. Отец от щедрого предложения отказался, но был польщён и однажды привёз из одного зело долгого путешествия ньэннское перо. Оно работало без магии, и чернила требовалось заливать внутрь, но управителю всё равно понравилось – куда удобнее обычного гусиного и вечно норовящей опрокинуться чернильницы.

– А это?.. – Я погладила руны на форзаце, стараясь запомнить каждую.

– Это противодемонические руны. Когда научишься управляться с даром, с мелкими демонами вроде ачйжи сможешь справляться сама.

Я с сомнением поджала губы. Справляться – это как сам Раджети справился? Бр-р, даже представлять не хочу, каково это, когда набрасывается восьмилапая псина и разворачивает спиральную пасть прямо перед лицом.

– Он застал меня врасплох! – наигранно надулся маг, но долго не выдержал и рассмеялся. – Нет, серьёзно. Когда не готов к нападению, даже ачйжи может доставить проблем. Будешь бездумно повторять за мной слова – так и будет, не сомневайся. И Слово использовать само по себе может быть опасно.

Я использовала Слово? Нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда это произошло. Неужели тот странный звук, который меня дёрнуло повторить, и было им? Выходит, если я его слышу, то точно имею дар. Только вот маги слышат его с самого рождения, знают его смысл и предназначение без подсказок и обучения. Может, полумесяц во всём виноват?..

По совету Ардо записала всё, что узнала – про ведьм, колдунов, ачйжи и септы. К предложенному, после небольших раздумий, решила добавить увиденный ритуал призыва магического огня. Заклинание тогда не разобрала, но для начала одних перечисленных предметов хватит, а потом уже и слова выпросить можно.

– А где ваша книга? – Оторвавшись от неудачной попытки зарисовать ачйжи по памяти, заметила, что холмы сменились недавно убранными полями, а на горизонте показалась кучерявая полоска дыма. Про какую деревню упоминал Элой? Серые Мхи?..

Чародей многозначительно постучал пальцем по виску и загадочно ухмыльнулся. Впрочем, долго создавать интригу из ничего он не стал и с готовностью поведал, что память магистров работает иначе, в отличие от простых магов. С помощью достаточно развитого дара можно было хранить заклинания не в какой-то книжке, боясь её потерять, а прямо в голове. Правда, мысленную книгу всё равно требовалось листать, но всё равно так было куда быстрее.

Потом Ардо предложил отложить нудную писанину и попытаться нащупать внутренний источник, в котором хранилась магическая энергия. Ощущаться он должен был как небольшая тёплая кружка или даже кувшин – чародей сомневался, что дар у меня большой.

– Чтобы сотворить заклинание, каждому магу потребуется разное время, в зависимости от величины источника. Как думаешь, кто быстрее бадью с водой наполнит, человек с ложкой или с ведром?

Видя недоумение, Раджети каждый раз подбирал такое пояснение, чтобы я без труда могла всё понять. Но даже несмотря на то, что упражнение было простейшим – закрыть глаза и потянуться мыслями к Слову, чтобы откликнулся источник, – на тщетные попытки отзывался только знак полумесяца. И то – противным зудом.

В том, что дар у меня какой-то неправильный, Ардо не сомневался, но честно признался, что в подобного рода вещах разбирался не очень. И понадеялся, что одна из его подчинённых, специализирующаяся на подобного рода ритуалах, могла что-то знать и про зеркальце, и про оставшийся от него знак. Но обучиться контролировать даже такую – неправильную – магию всё ещё было необходимо, в основном для того, чтобы не стать лёгкой добычей для всевозможных демонов.

Как только показалась околица, чародей остановился и недовольно оглядел и себя, и меня. Самой прилично выглядящей из нас была разве что Микель, и то только потому, что была лошадью. Взъерошенный маг в подранном на плече камзоле выглядел побирушкой, которому какой-то щедрый Владеющий отдал старую одежду. На меня без слёз не взглянешь: босые грязные пятки, мешковатые штаны и такая же замызганная сползающая с плеч рубаха, а поверх – потрёпанное одеяло вместо плаща. Ещё и повязка на голове, единственная бывшая более-менее чистой. Хотя ботинки вроде бы высохли, и одна проблема решилась сама собой. Но иллюзией всё-таки пришлось воспользоваться – в том, что утончённый и высокомерный мужчина является Владеющим, вряд ли кто-то станет сомневаться, и потому желающих лезть точно не найдётся.

Ардо что-то зашептал, закрыв глаза и складывая пальцы в знаки – каштановые волосы почернели, выпрямились и опустились тяжёлым водопадом чуть ниже лопаток, лицо вытянулось, слегка кривоватый нос с небольшой горбинкой стал длинным и прямым, губы сделались совсем тонкими и бледными. Дыра на плече исчезла, сапоги и штаны вмиг стали чистыми. И не скажешь, что всего несколько мгновений назад передо мной стоял абсолютно другой человек.

– В деревне есть корчма, перекусим, передохнём немного, и к вечеру должны будем добраться до замка, – поделился планом Ардо. – Голодная?

Не задумываясь, громко угукнула.

– А цвет глаз вы поменять можете? – Внимательно разглядывая то, как преобразился маг, я заметила, что радужка так и осталась мшисто-зелёной.

– Нет. И никто не может. В глазах отражается сама суть дара. Видела, как они у меня светятся, да? Когда обращаешься к Слову – всегда так.

Кивнула, сделав умный вид, будто бы об этом уже знала, но про себя отметила, что потом надо будет обязательно записать новое знание в подаренную «книгу заклинаний».

Экспериментировать со мной чародей не рискнул, только завернул в свой плащ так, чтобы лишь нос да ботинки торчали, и удовлетворённо покивал. Хотя, судя по ехидным искрам в глубине зрачков, результат больше забавлял, чем действительно казался ему подходящим. Но преимущество таилось в том, что праздно любопытствовать у Владеющего о внешнем виде спутника никто не станет.

Так и оказалось. Деревенские исподтишка глазели, кто-то осмеливался перешёптываться, но подходить не спешили. Раджети так и вёл кобылу под уздцы, я же застыла каменным изваянием в седле, боясь привлечь чьё-то внимание. А вдруг где-то здесь притаились сообщники похитителей? Узнать под плащом не узнают, но могут ли почувствовать знак на руке?

Корчма стояла на отшибе, и чтобы добраться до неё, пришлось пройти через все Серые Мхи, по пути собрав толпу зевак. Подойти близко никто так и не осмелился, но когда мы заняли один из столов, очень скоро все соседние места оказались настолько забиты, что часть любопытных носов торчала даже за окнами. О Микель с радостью пообещал позаботиться мальчишка-конюх, чья улыбка сделалась в два раза шире, когда Ардо протянул ему серебряную монетку.

– Вы уже обратно, сеньор? – поприветствовав Владеющего, коротко спросил корчмарь, сочувствующе мазнув взглядом по повязке на моей голове.

Капюшон пришлось снять – он больше нервировал, мешая обзору, чем действительно что-то скрывал. Как-то же похитители меня нашли тогда своим заклинанием-куполом? Вот и нет смысла таиться, особенно когда рядом надёжный Раджети!

– Ученицу искал, – холодно улыбнулся Ардо, не смотря на поджарого мужичка с висящем через плечо полотенцем. – Что-нибудь простое и побыстрее. Девочке – морса, мне – вина, если есть.

– Как жешь не быть, сеньор. Сей момент, всё будет!

Барабаня пальцами по столешнице, Раджети обвёл тяжёлым взглядом набившихся в зал, как огурцы в бочке, людей и легонько качнул головой. Часть мигом испарилась, а когда через осьмушку лучины в помещении сделалось душно и чародей повторил действие, стало совсем пусто.

Румяные колбаски с жарким из картошки с грибами пахли так аппетитно, что рот в два счёта наполнился слюной. Но набрасываться на еду так сразу опасалась – всё-таки, даже если глазеющих деревенских не было, оставался чересчур общительный корчмарь. Если уж ученица, должна, наверное, соответствовать и вести себя степенно.

– Вас искали, сеньор, – наклонившись к Ардо, корчмарь заговорщицки подмигнул, – но я не сказал, куда вы направились.

Не отвлекаясь от еды, маг вопросительно заломил бровь. Боясь помешать разговору, я быстро запихнула в себя колбаску и уткнулась носом в кружку с черничным морсом.

– Девица. Красивая, темноволосая, в дорогой одёжке, но на магичку не похожая. Была у нас как-то одна проездом, в дорогущей карете и вся при слугах, а эта на чёрном скакуне, в мужском костюме да при коротком мече. С тройку лучин назад была здесь, всё выпрашивала и вынюхивала.

Бровь Ардо осталась на месте.

– Что вы, я никак не собирался выказывать непочтение, сеньор! Токмо больно у той девицы язык остёр, да гонору что-то многовато для служанки какого-нибудь мага. Такие у нас тоже бывали, а у неё на груди как раз значок благородного дома. Я его хорошенько разглядел, подумал, ежели вы скоро обернётесь, вам интересно будет.

Раджети повернул к корчмарю голову, показывая, что да, интересно.

– Значок весь синий, с одним цветком – то ли горицвет, то ли гравилат, но цветочек точно жёлтый. – Ловко поймав брошенную монету, мужичок почтительно поклонился и замер в ожидании. Впрочем, намёк тут же вернувшегося к еде Владеющего он понял мигом и ушёл протирать дальний стол.

– Нас ищут? – испуганно прошептала я.

– Нет, это свои, – покачав головой, маг переложил на мою тарелку часть своей картошки и задумчиво уставился в кружку с подогретым вином. – Кажется, сестра не вытерпела и захотела скорее познакомиться с тобой.

Я чуть было не поперхнулась морсом. Почему-то весть о наличии у чародея сестры застала меня врасплох.

– Ирнэ лучше меня разбирается во всех этих древних ритуалах, – Ардо красноречиво посмотрел на прикрытый рукавом знак полумесяца. – Я сейчас свяжусь с ней. Постарайся не концентрироваться на моих словах, а то опять из амулета потащишь энергию…

Послушно сосредоточилась на картошке и грибах, лишь краем глаза наблюдая за тем, как Раджети достал серебряный медальон с ажурным плетением и красным камнем в центре – кажется, гранатом, – сжал его в ладони и закрыл глаза. Корчмарь вовсю стал глазеть на мага, но, стоило мне бросить недовольный взгляд в его сторону, вернулся к какому-то очень едко прилипшему к столу пятну.

– Они не уехали далеко. Будут ждать нас на пути к замку.

– Они?.. – попыталась изогнуть бровь подобно Ардо, но вызвала у него лишь смешок.

– Ирнэ и Юта. Остальные возьмутся изучить место жертвоприношения и лагерь похитителей, а мы отвезём тебя домой.

Выходит, я буду под присмотром уже троих королевских следователей? Или сестра Ардо не следователь, а просто увязалась за братом из-за переживаний? И все ли они маги?

Спокойно доесть и отдохнуть не получилось. Вопреки договорённости, уже через лучину в корчму, на радость поджидающим у дверей зевакам, влетела запыхавшаяся девушка – точь-в-точь магистр Раджети без иллюзий, но ниже ростом на целую голову и с яркой россыпью веснушек. Длинные волосы завивались кольцами и топорщились во все стороны. Одета она была, как и говорил корчмарь, в мужской костюм: тёмные кожаные штаны, яркую зелёную рубаху с расшитым воротом и кожаную же курточку. И выглядела разозлённой.

– Ты!.. – начала она, не тратя времени на приветствия. – Да ты хоть знаешь, как я за тебя волновалась!

Позади маячил мальчишка – мой ровесник или, быть может, старше на год-два, с измученным не только видом, но и взглядом. Кристально чистые голубые глаза молили о помощи.

Ардо оставался невозмутимым, сохраняя образ высокомерного Владеющего. Корчмаря, при появлении гостей, и след простыл – он мигом понял, что весьма нелестно отзывался не об абы какой девице, а о знакомой уважаемого им сеньора. Да и вид у «девицы» был слишком уж свирепый, чтобы попадаться ей под горячую руку в самый разгар разборок.

– Сказал, что потерял почти всю магию и замолчал на целый день! А я ходи и нервы себе трепи…

Судя по закатившимся глазам парня, трепала нервы она не только себе. Но, несмотря на первое впечатление, сеньора Ирнэ мне понравилась. Успокоившись, магесса устроилась рядом и попросила показать руку – оказалось, за меня она переживала куда больше, чем за непутёвого братца.

– Придётся показать её Яраю, – помрачнев, Ирнэ потянулась к кружке Ардо, но получила по руке и обиженно надула губы. – Это его профиль, тут явно что-то завязано на магию смерти.

Я испуганно сжалась.

– Ох, не переживай, милая! – заметив тревогу, поспешила избавить от неё магесса. – С тобой всё хорошо, но прежде чем отвезти тебя домой, придётся сделать крюк. Лучше успокоить нервы сразу, чем терзаться до последнего.

Ардо уже знакомо заломил бровь. Юта – именно им и оказался светловолосый парень – закатил глаза ещё сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда.

– Побойся Скиля и избавься от этой заумной морды! – всплеснула руками Ирнэ и всё-таки дотянулась до вина.

– И ради этого я трясся над каждым грошом, чтобы накопить на обучение в Академии, – в сторону пробормотал Юта.

– Расслабься, – дружелюбно пихнул его Раджети, позволяя улыбке расколоть маску высокомерия. – У тебя не такая уж и плохая практика, магистр Цингнэр точно зачтёт тебе всё без экзаменов.

Выдержав паузу, Ардо повернулся ко мне и пояснил:

– Юта ещё не завершил обучение, но Конклав часто отправляет студентов помогать Владеющим в работе. Сейчас он исполняет роль моего личного ассистента, поэтому оставить его я не могу. А Ирнэ ни за что не отвяжется. Так что придётся тебе их потерпеть.

В подтверждение его слов магесса высунула кончик языка и скорчила смешную рожицу.

– Я скорее несчастную девочку не оставлю наедине с двумя мужиками! – и скорбно вытянула лицо, спустя всего миг подмигнув мне. Мимика у девушки была весьма живой и при этом не казалась наигранной или неестественной. – Что делать будем? Надо как можно скорее связаться с Яраем, иначе!..

– Не суетись, – одёрнул её Ардо. – Скорее всего, придётся отправиться в Алитту…

– А!.. – возмутилась я.

–…но сначала я напишу письмо Грассэ, – как ни в чём не бывало, продолжил чародей. – А ты – Яраю. В Кипенном должны быть эфирные вестники, так будет быстрее. Но сначала нужно забрать вещи. А ещё не помешает осмотреть рану Мариссы, головой она приложилась знатно.

Последние слова предназначались уже Ирнэ.

– Из седла навернулась? – понимающе кивнула она и ловко подцепила остатки грибов с тарелки.

Невольно залилась румянцем. Создавалось впечатление, будто мои неудачные взаимоотношения с лошадьми видны были невооружённым глазом.

– Сотрясения вроде бы нет, но если ты залечишь ссадину, будет кстати.

– А ещё, кажется, стоит поделиться одеждой. – Взгляд магессы мазнул по моему сумбурному внешнему виду.

– И это тоже, – не стал спорить Раджети.

(6)

Над темноводным озером поднималась поросшая зеленью скала, на которой серело приземистое каменное строение. Замком поместье барона Батиля оказалось лишь на словах – напыщенный аристократ, купивший титул, любил прихвастнуть о своих богатствах. Насколько Ардо знал, с деньгами у недавно испечённого сеньора было неладно, и совсем скоро он мог бы лишиться благородной приставки «руи» перед своей фамилией. У магов или наследовавших их фамилию людей таких проблем не возникало, и чтобы хоть как-то выслужиться перед потомственной аристократией, Батиль – пока ещё – руи Урмилт с готовностью предоставил свой дом для королевских следователей. От выплаты это его не освобождало, но давало небольшую отсрочку.

– А какие приставки у магов? – желая утолить любопытство, я задрала голову и выжидающе уставилась на Раджети.

Грозный конь Ирнэ меня к себе не подпустил, и потому я привычно устроилась в седле чародея. Хотя, чувствовала себя уже не так уверенно – появление рядом новых лиц разбудило задремавшую было стеснительность, и находиться столь близко к Ардо отчего-то стало не по себе.

– Лисс – если есть дар, и эффа – если дара нет, но человек из семейства магов.

– Значит, вы – Ардо лисс Раджети, а вы – Ирнэ лисс Раджети?.. А Юта?..

Ардо неожиданно рассмеялся.

– Нет, Раджети здесь только я. Это… как бы тебе проще объяснить? – он задумчиво погладил переносицу и посмотрел на Ирнэ.

– Но вы ведь брат с сестрой? Или сеньора Ирнэ замужем? – непонимающе перевела взгляд с одного на другую.

Раджети ведь сказал, что сестре не терпится со мной познакомиться? Или не говорил? Точно ли я услышала и поняла всё верно, или?..

Повисло долгое молчание.

– Кажется, кто-то сболтнул лишнего, – кашлянул в кулак Юта и, решив не вмешиваться в дальнейшие разборки, ударил пятками по бокам своей пегой кобылы. Вырвавшегося вперёд парня Ардо проводил до того тоскливым взором, что мне стало стыдно.

Выспрашиваю тут всё подряд, сую свой нос куда попало… Стоп! Сестра. Он же не сказал «моя». Он сказал просто – сестра. Или?..

– Раджети – фамилия, которую получают вместе с должностью, – холодно произнесла Ирнэ, вперив в мага испепеляющий взгляд. – За заслуги перед короной. Беря её, ты отказываешься от семьи, соглашаясь служить исключительно на благо страны.

Чародей дёрнул плечом и вымучено улыбнулся – от внимания и слов магессы ему было неуютно.

– И ты права, я замужем, поэтому перешла в дом мужа, и теперь я лисс Рьютт, – она коснулась значка на груди. – В девичестве я была Ирнэ лисс Ашэ. Я здесь только потому, что хотела помочь сестре.

Осознание пришло не сразу. Ирнэ терпеливо выдерживала паузу, предоставляя возможность пониманию улечься в голове. Ашэ!.. Значит – сестра? Старшая сестра?!

От шока только и смогла, что открыть рот и хватать им воздух, подобно рыбе. Вопрос так и повис в воздухе, но выражение моего лица оказалось куда красноречивее односложного «что?!».

– Наш отец маг, Марисса. И почему-то скрывал тебя от всего мира, даже уехав ради этого из так им любимой Алитты. В чужое королевство. И кое-кто, – магесса сощурилась, продолжая буравить взглядом Раджети, – посчитал, что раз уж его кумир и в некотором роде наставник решил тебе ничего не рассказывать, то играть в эту игру следует до последнего. Но сам же всё испортил.

Ардо молчал. Пожалуй, это напрягало куда больше, чем неожиданно обрушившаяся «правда». Что-то настолько нереальное, свалившееся на голову… Сделай маг виноватое выражение, попроси прощения, неудачно пошути – и напряжение спало бы само собой, и я бы поверила во что угодно. Но он молчал, и костяшки на сжимающих поводья кулаках побелели. Поднимать глаза, рискуя встретиться с ним взглядом, я опасалась.

– Ну же, Ардо. Поделись своей гениальной теорией о том, что Мариссу похитили не просто так, а в качестве мести отцу. Цикада ведь имеет зуб на Грассэ, верно?

– Угомонись, – тихо, но твёрдо произнёс Раджети, на что Ирнэ фыркнула, отвернулась и… хлёстнула поводьями, понукая коня, чтобы догнать Юту.

Почувствовав солёный привкус во рту, осознала, что всё это время впивалась зубами в щёку. Прокусив её до крови.

Мозаика сложилась сама собой. Полный книг дом и обучение грамоте, географии, математике, языкам – зачем, когда все мои сверстники с трудом выучили алфавит и на этом остановились? Отлучки отца, слёзы матери, когда он возвращался – из-за чего она плакала, отец привозил плохие вести? Да и матушка… может, тоже с даром? Иной раз шептала что-то, делала жесты руками, а потом улыбалась грустно и пожимала плечами, будто что-то вспомнив. А ещё – запрет смотреть на приезжих магов. Знал ли отец, чем всё это обернётся? Не мог не знать, если то была Певчая Цикада. Если у них были свои счёты.

– Вы не хотели рассказывать? – переборов желание то ли сбежать куда подальше, то ли стукнуть Раджети посильнее, я собралась с духом и нарушила затянувшуюся тишину.

– Тебя это всё не касается… не касалось. Пока не было дара.

Я вцепилась в рукав, под которым находился знак полумесяца. Метка несчастья какая-то!

– Раз уж стало касаться, почему не посчитали нужным рассказать?

Ардо остановил Микель и наклонился в сторону, чтобы не приходилось сильно коситься в попытках выцепить его взгляд. На непроницаемой маске, заменяющей лицо, появилась трещина – в глубине зрачков я сумела различить страх.

– Потому что ошибки Грассэ тебя не касаются. Потому что я собирался отвезти тебя домой, обеспечить защиту и не дать окунуться во всю эту мерзость с головой.

– Потому что об этом вас попросил отец, которому вы обязаны жизнью?

– Потому что ты ещё ребёнок! – не раздумывая ни мгновения, возразил чародей. – Грассэ хотел держать хотя бы одно своё дитя подальше от грязных интриг, кровавой магии и… смерти.

Я отвела взгляд. Спорить как-то расхотелось.

***

Корявые строчки, едва различимые в свете тонкой лучины, решают расплыться и принимаются скакать вразнобой. В глазах рябит не из-за усталости даёт знать о себе время, которого с каждым днём становится всё меньше. Одного взгляда в зеркало на столе – радужка близ зрачка покрылась ржавым налётом, видимым на льдистом фоне отчётливо и зловеще хватает, чтобы с раздражённым стоном кинуть дурацкую тетрадь на стол, поверх вороха её сестёр.

Менять тело нет никакого резона, это вполне подходит – молодое, с хорошим источником и репутацией. Жаль, из-за отсутствия настоящего хозяина, магическая энергия перестала восполняться, но поправить это дело не составит труда… не составило бы, дозволь колдун прибегнуть к привычному методу. И всё же, пока не отыщется искомое, делать что-либо запрещено. Да и уничтожение пограничного поста вызовет определённые вопросы и проблемы, полчища демонов из Топей как-то не входят в наши общие планы.

Колдун вспоминается некстати. Ведь, как известно, стоит что-то вспомнить, как оно тут же возникает перед тобой. Впрочем, колдун является не во плоти – и то счастье.

Толстое оконное стекло дрожит, когда через него проходит маленький зелёный огонёк. Яркий свет мигом тускнеет над раскрытой ладонью, и в руку падает гладкий нефритовый камушек, обдаёт кожу холодом и мгновенно начинает нагреваться.

«Луну скрывают тучи, ночь темна. Охотник может стать добычей».

Зашифрованное послание режет слух – колдуну никогда не стать поэтом. Усмехаюсь, кладу уже горячий камень на язык и чуть погодя проглатываю его. Лучший способ избавиться от магических улик – не оставить и следа магии.

Получить угрозу ожидал меньше всего, но здесь колдун в своём праве – я допустил просчёт в предыдущем деле, позволив эмоциям взять верх над разумом. Жаль, не во всех осколках удалось искоренить чувства, в особенности гнев. И всё же… сердце трепещет, когда я вспоминаю огонь, крики, струящуюся по венам безграничную силу. Упиваться ею – не грешно. Грешно её не использовать, держать в ножнах, словно клинок из ньэннской стали.

– Кир? робкий голос раздаётся из-за полуприкрытой двери.

Ленивым взглядом обвожу стол – нет ли чего компрометирующего, привожу причёску в беспорядок и придаю лицу усталый вид. Впрочем, особо стараться и не приходится.

– Да?.. Листик, это ты? вставая, обеспокоенно спрашиваю и подхожу к двери.

На пороге, в одной ночной рубашке, тоненькая и хрупкая, замерла Талиссия. Девчушка дрожит, но не от холода, как могло бы показаться на первый взгляд. В ауре пестрят тёмные всполохи первобытного ужаса, золотистые вкрапления любопытства, розовые – смущения. Кажется, задурить голову оказалось легче, чем предполагалось. С детьми всегда меньше проблем.

– Ты… не ляжешь со мной? Мне страшно.

Бросаю взгляд на ворох дневников её отца. Записки Янкела вгоняли в тоску и не привносили никакой ясности, поэтому бросить это бесполезное занятие стоило ещё час назад, но всё как-то повод не подворачивался. Или просто не хотелось тратить время на дурацкий сон? Телу он всё ещё необходим, но при желании можно обойтись и без него…

– Кирэй?

Тёплые пальцы ложатся в мою ладонь.

Сердце дрогнуло бы. Маленькая девчушка шести лет от роду, у которой погибла мать, а потом – неизвестно куда пропал отец. Одна, в огромном замке, на границе с ужасными Топями, кишащими всевозможными демонами. Обязанная держаться роли юной госпожи – смелой и несгибаемой. Хотя бы на виду у всех. Но не перед магистром из самой столицы, таким красивым и добрым. Ему ведь так хочется довериться!

Дрогнуло бы. Любое. Но – не моё.

– Прости, заботливая улыбка, задумался. Ты что-то хочешь?

– Если я мешаю…

– Ты не можешь помешать, Листик. Что случилось?

Она мнётся, но – наконец решается и крепко прижимается, тыкается носом в ногу и сдавленно всхлипывает.

– Я боюсь… демонов. Когда рядом был папа, он всегда… всегда… а сейчас его нет!.. Вдруг он не вернётся?!

– Вернётся, малышка. А пока я буду защищать тебя вместо него. Идём. Я побуду рядом, пока ты не уснёшь.

Покои Талиссии совсем рядом, в двух шагах, за поворотом. Отец и правда заботился о безопасности дочери, держа самое ценное очередной подарок какому-нибудь демону – как можно ближе. Что он там хотел, этот Янкел?.. Кажется, и жену-то свою он вовсе не любил, завидуя её дару. Потому-то и настоял завести ребёнка, чтобы лишить способную магессу единственной возможности защититься от мужа, желающего принести «возлюбленную» в жертву.

Просто посидеть на краю кровати не удаётся, девчонку это не устраивает. Приходится снимать сапоги и ложиться рядом, пуская наглую особу под бок – только так, крепко обняв мою руку, она соизволяет провалиться в глубокий сон. Глядя на умиротворённо сопящее личико, вынужденно соглашаюсь с тем фактом, что ничего плохого в традиционных методах отдыха нет.

Вырвать руку из плена удаётся легко. Отворачиваюсь, успеваю подумать о том, что к прикосновениям, особенно во сне, так и не привык. Но прилипчивая девчушка тут как тут – обнимает со спины, отпихивать её нет никаких сил…

И разум накрывает блаженная чернота.

***

Солнечный луч проскользнул в тонкую щель между тяжёлыми плотными занавесками и попал точно в сомкнутые глаза. Решив сопротивляться до последнего, зажмурилась сильнее и перевернулась на другой бок, но сладкую дрёму как рукой сняло, и пришлось открывать глаза. Рядом лежала чему-то улыбающаяся во сне и крепко обнимающая подушку Ирнэ. Некоторое время я внимательно разглядывала магессу, словно ожидая увидеть на её месте кого-то другого. Заодно осознала, что в её лице довольно много схожести с матушкиным, а уж про цвет глаз, похожий точь-в-точь, можно и вовсе не упоминать. И как раньше не заметила?..

Так и не поняв, откуда взялось это чувство, словно вместо сестры рядом со мной должен был лежать кто-то другой, я привстала и заозиралась по сторонам.

Вечер выдался сумбурным – настроение у всех стало мрачнее тучи, и поддерживать хоть какой-то разговор никак не получалось. Благо, это и не требовалось. Управляющий поместьем без лишних вопросов проводил сеньоров магов до их покоев, распорядился принести туда же ужин и скрылся с глаз долой, чувствуя накалившуюся обстановку и не желая попасть под горячую руку, несмотря на то, что срываться на нём никто не собирался.

Раджети отводил взгляд и старался не поднимать сложную тему, Ирнэ демонстративно его игнорировала, а нам с Ютой ничего не оставалось, кроме как держаться в стороне и не отсвечивать, сосредоточившись на еде. Которая, как на зло, не лезла в горло!..

Если парень был не при делах и вся эта ситуация никак его не касалась, мне деваться было некуда. Особенно когда магесса схватила за руку и потащила в свою комнату, задрав нос выше головы и хлопнув дверью напоследок. Ничего ужасного, впрочем, делать она не стала. Оставшись наедине, Ирнэ позволила себе расслабиться, и вид у неё сделался до страшного виноватый. Оказалось, скрывать что-либо от меня магесса не хотела, но нарушить прямого приказа Раджети, под началом у которого находилась, она не могла.

– Если бы не муж, я бы вообще не узнала, что что-то произошло, – призналась Ирнэ, забираясь в угол широкой кровати и крепко прижав к животу подушку, подобно щиту. – Отец, конечно же, с ним связался, Ярай ведь не последний человек при дворе – известный артефактор, рунный маг…

Она понуро опустила взгляд. Недолго думая, я избавилась от ботинок и устроилась рядом – поначалу робко касаясь плечом плеча, не сразу решившись привалиться к Ирнэ – подумать только, сестре! – боком. Её всё это, казалось, немного успокоило, и она нашла силы продолжить нелёгкий разговор.

Ирнэ знала обо мне до обидного много – в основном, благодаря рассказам отца, который раз в какое-то время появлялся на горизонте. Она не была зла и не завидовала тому, что моей жизни родители посвящали больше внимания, всё-таки магесса была уже взрослой, замужней, с собственной семьёй и любимой работой. Да и понятно, что делалось это для моей безопасности… и всё же магесса обрадовалась случаю наконец увидеть меня и пообщаться вот так, нос к носу, несмотря на скверные обстоятельства, благодаря которым этот случай выпал.

У меня не получалось до конца уложить в голове происходящее, но чем больше Ирнэ рассказывала – про отца, про мать, про своё детство, про то, что знала обо мне, – тем сильнее верилось, что всё это правда.

– Марисса, – она закусила губу и отвела взгляд, – ты помнишь, как выглядит отец?

Сначала я сосредоточенно нахмурилась, но, так и не сумев выловить из головы хоть какой-то образ отца, покачала головой.

– Так и знала, – вздохнула Ирнэ. Кучерявая прядь выбилась из-за уха и полезла ей в глаза. Магесса не стала обращать на неё внимания. – Он… Грассэ… часто так делает.

Я терпеливо подождала, пока она собиралась с духом, чтобы продолжить.

– Понимаешь… отец, он очень могущественный маг. Очень. Он успел насолить многим, и никогда не снимает один амулет. Пока ты видишь его – ты помнишь, как он выглядит, но стоит тебе отвернуться и попытаться вспомнить – ничего не получается. И, возможно, Цикада взаправду похитила тебя не просто так, а в качестве мести или… чего-то большего. – Изрядно помятая подушка отправилась на своё место. – Мы вернём тебя домой и заставим его рассказать всё-всё, согласна?

Ничего не оставалось – и я кивнула.

– И… пожалуйста, не злись на Ардо, – вымученно улыбнувшись, попросила магесса. – Он хотел тебя оградить от опасности.

Снова кивнула, про себя подумав, что злилась в основном сама Ирнэ. Для себя я уже решила, что Раджети – несмотря на все его странности и недомолвки – буду верить. И теперь вот Ирнэ – тоже буду. А разобраться во всём можно постепенно, попутно озаботившись списком вопросов, которые стоило бы задать отцу, когда встречу его. Я больше не одна, бояться нечего, от жутких магов-похитителей меня защитят. Потому что рядом… сестра.

Пока вспоминала события прошлого вечера, Ирнэ проснулась и незаметно подкралась ближе, резко набросившись и стиснув в объятиях. Вероломное нападение переросло в бой подушками и попытки защекотать друг друга до смерти. Сестра вмиг сделалась неотличимой от матери, разве что волосы были не чёрные и лишь слегка волнистые, а каштановые и кучерявые настолько, что топорщились во все стороны. Во всяком случае, хитрые приёмчики были слишком уж характерными.

Заглянувший в комнату Юта стал свидетелем моей безоговорочной победы. Магесса боялась щекотки как огня и под валовым напором сдалась, позволив загнать себя в угол и припечатать сверху подушкой.

– Ардо просил узнать, всё ли у вас в порядке, – невозмутимо оглядев картину боя, отрапортовал парень.

– А если бы мы здесь переодевались? – тонко намекнула на бесцеремонное вторжение в комнату дам Ирнэ.

– С таким визгом и хохотом? – фыркнул Юта.

– Даже если и так, – возмутилась сестра, отвлекая внимание и нащупывая за спиной ещё одну подушку, – тебе стоило постучаться… дурень!

Снаряд глухо шлёпнулся в дверь. Не успей парень молниеносно среагировать, вряд ли бы ехидная ухмылка стала красоваться на его лице, когда он снова заглянул.

– Переодевайтесь, только не так шумно, и выходите давайте, уже завтрак подали.

Вторая подушка присоединилась к первой, тоже не достигнув цели.

Сборы к завтраку не заняли много времени. Я отчего-то ждала, что Ирнэ достанет из шкафа роскошное платье с ворохом юбок и корсетом, захочет сделать высокую причёску и добрую лучину будет выбирать подходящие к наряду серьги. Но большинство женщин-магов ставили практичность выше красоты и роскошеств, и потому магесса лишь сменила рубаху на новую и вытянула закинутые под кровать мягкие домашние туфли.

Одежда Ирнэ оказалась мне почти впору. Сестра не отличалась высоким ростом, поэтому её рубашка висела на мне не так заметно, как старая, с плеча Ардо. Тем не менее бриджи пришлось стянуть поясом, но даже так они выглядели куда приличнее мешковатых штанов мага. А когда дело дошло до обувки – у магессы оказались запасные туфельки – радости не было предела.

Большую часть времени пришлось потратить на тщетные попытки расчесать каштановое гнездо. Мои волосы не так путались, к тому же я предусмотрительно собрала их в косу перед сном, и сейчас Ирнэ поглядывала на них с нескрываемой завистью.

– Жаль, мне не достались матушкины волосы, – намотав на палец кучерявую прядь, магесса покрутила расчёску и так, и сяк… и настойчиво попросила дать заплести мне что-нибудь поинтереснее банальной – по её мнению – косы.

Я сдалась без боя.

***

Видимо, Юта и не ожидал, что в общую гостиную дамы выйдут быстро. Наспех расправившись со своей частью завтрака, он устроился в кресле с большой кружкой брусничного отвара и сосредоточенно принялся изучать какой-то талмуд. Взяв со стола тарелку с золотистыми и хрустящими крылышками, Ирнэ села на подлокотник и заглянула ему через плечо. В моём распоряжении оказался целый диван.

– Нашёл что-то интересное?

Юта оторвался от книги, внимательно посмотрел на сосредоточенно жующую магессу, но ничего ей не ответил и перевёл взгляд на меня. Под пристальным взором я поперхнулась яблочным соком.

– Тебе снятся странные сны? – старательно проговаривая каждое слово, спросил парень.

– Думаешь, это проклятие? – тоже что-то вычитав, нахмурилась магесса.

– Не ты ли говорила, что здесь что-то, завязанное на магию смерти? – откинувшись на спинку кресла, Юта прикрыл глаза и сделал долгий глоток из кружки.

– Тоже мне, профессор нашёлся!.. Где Ардо?

– У него… возникло какое-то неотложное дело. Я не стал его расспрашивать.

– Зря, – забавно сморщила нос Ирнэ. – Книжки книжками, а опыта у тебя всё же недостаточно для таких вещей.

– Моего опыта достаточно, чтобы знать, где искать, – спокойно возразил Юта и вновь обратился ко мне: – Так как, снится что-то?

Уставилась в плещущийся на дне стакана сок. Сладкий привкус во рту стал тошнотворным, попытка вспомнить хоть что-то отзывалась ноющей болью в затылке и неприятной резью в глазах. Волна жара поднялась по правой руке к щекам.

– Что-то вспомнила? – Юта напрягся и подался вперёд.

– Нет, – в подтверждение своих слов замотала головой. – Точнее – не могу вспомнить. Что-то вроде бы есть, после пробуждения кажется, вот-вот ухвачусь и смогу вспомнить сон, но каждый раз не получается. Разве так не всегда? Кто вообще запоминает каждый свой сон?

– Магистры. И прорицатели, – ответила за Юту магесса. – Сны – дверь в потусторонний мир, откуда мы черпаем силу. А ещё зачастую – подсказки Семерых.

– Или Восьмого, – «обрадовал» парень.

– В любом случае, если ты хочешь увидеть сны, которые Марисса не может вспомнить, без умелого менталиста здесь не обойтись.

Юта задумчиво уставился на мою руку. Стоило прекратить попытки вспомнить хоть какие-то сны, полумесяц сразу успокоился. От внимания целых двух магов он снова принялся несильно, но настойчиво жечь кожу изнутри, и я попыталась прикрыть его хотя бы ладонью, в надежде на то, что это хоть как-то поможет. Больше всего пугала не реакция знака, а слабо засветившиеся глаза Юты.

– Болит? – тут же поинтересовалась магесса.

– Нет. Жжёт. – Свечение в глазах Юты сошло на нет, и кожа перестала зудеть.

– Реагирует на магию? – в никуда спросил он.

– Возможно, – в тон ему ответила Ирнэ.

Я закусила губу. Странное поведение обоих вызывало щекочущее чувство между лопаток и желание запереться в комнате до прихода Раджети. По крайней мере, от него подобного интереса не наблюдалось, и создавалось впечатление, что с ним будет поспокойнее.

– А если попытаться вызвать реакцию через знак? – Юта принялся быстро листать книгу.

– А если всё-таки проклятие?

Сама не заметила, как забралась на диван с ногами и зажалась в угол, опасливо косясь на обоих. Спасла хлопнувшая дверь, заставившая полную решимости перейти от теории к практике парочку вздрогнуть и обернуться на звук.

– Отставить эксперименты! – Благодаря грозному рыку Ардо, Юта мигом уткнулся в книгу, Ирнэ – в тарелку с крылышками.

– Что-то случилось? – невинно поинтересовалась магесса.

– Чтоб ещё раз я согласился взять с собой кого-то из дома Моринит!..

– А как же замечательный дар исцеления? – бросилась в него козырем Ирнэ.

Раджети ткнул пальцем в мою сторону и изогнул бровь. Даже без облика высокомерного Владеющего выглядело это впечатляюще, особенно учитывая помятый вид чародея, добавляющий мрачной непоколебимости.

– Я осмотрела её вчера, рана уже подзатянулась и срочного лечения не требует.

Бровь и не вздумала опускаться.

– Юта предполагает, что это проклятие! – бросилась вторым козырем магесса.

Ардо сделал вид, что повёлся и послушно перевёл тему в новое русло. Я прикусила любопытный язык, вовремя осознав – чародей не хотел возвращать ситуацию к вчерашней ссоре, предпочтя шаткий мир.

(7)

Насчёт проклятия у Раджети были собственные мысли, и делиться ими он не торопился, чтобы не поднимать преждевременную панику, склонность к которой наблюдалась у одной оч-чень неуёмной магессы. Красноречивый взгляд заставил эту самую магессу скромно опустить очи долу и сделать вид, что она тут как бы не при делах.

– Я думал, вам уже встречался этот знак, – неожиданно признался Юта, – думал, вы просто сохраняете интригу.

– Встречался.

– И ты молчал?! – тут же возмутилась Ирнэ.

– Но это не означает, что я знаком с его природой, – невозмутимо продолжил Ардо, отбирая у своего протеже книгу. – А ты не лазай по моему багажу! С-с-специалист.

Юта испуганно вжал голову в плечи, но высказать возмущение опасался. Всё-таки, в отличие от Ирнэ, бывшей полноценной магессой – из дома Моринит, что бы это ни значило, – парень находился здесь на правах практиканта, которого в любой момент могут выгнать взашей. И, что самое обидное, не написать рекомендательного письма.

– Но, если встречался, ты же знаешь, у кого можно про него спросить? – не без надежды спросила магесса.

– Конечно. У Ярая. Потому что он артефактор, а Марисса разбила зеркало в форме метки, которая у неё красуется теперь на руке. Есть, правда, ещё кое-кто, но не думаю, что он пойдёт мне навстречу и будет что-то делать… без своей выгоды. Так что Ярая хватит. Для начала.

Все уставились на чародея – а вдруг ещё какой секрет из рукава достанет?! – на что тот лишь непонимающе пожал плечами и рухнул на диван рядом со мной.

– А что насчёт… твоего дела? Что-то случилось? – роль главного дознавателя взяла на себя Ирнэ.

– Случилось, – не стал скрывать Ардо, тоскливо взирая на остатки завтрака. О маге почему-то никто не подумал. – Но пока терпит. Я надеялся быстро перекусить и…

Под испытующим взглядом магессы Раджети сдался. Тем более у девушки в заложниках находилась тарелка с крылышками. Я не осмелилась испытывать судьбу и пока не отсвечивала, позволив взрослым самим разбираться, что делать дальше. Так спокойнее.

– Придётся воспользоваться обманкой, – вздохнул чародей, доставая из внутреннего кармана камзола два небольших открывающихся медальона на витых цепочках.

– Так вот для чего мы с Ютой тебе понадобились! – всплеснула руками Ирнэ, сразу догадавшись, в чём дело.

Оказалось, хитрый план был у Ардо с самого начала. Он и не думал, что уничтожена вся Цикада, и что меня так просто оставят в покое; жертву-то выбрали не абы какую, а дочь самого Грассэ! Почему «самого», я так до сих пор не разобралась, пришлось поверить магам на слово – отец был своего рода легендой, в узких кругах так точно… В общем-то, чародей намеревался воспользоваться тем, в чём был магистром, и с помощью амулетов иллюзии превратить Ирнэ в свою копию, а Юту – в мою. И пустить Цикаду, ежели таковая намеревалась отыскать «свидетеля» и избавиться от него, по ложному следу.

– Изящно, – восхищённо оценил Юта, ничуть не смутившись того, что ему предстояло играть роль девчонки. – Демоны раздери, даже слишком изящно.

– На сколько хватит заряда? – вместо восторженных комментариев деловито поинтересовалась Ирнэ.

– На неделю. Без внешней подпитки. Её и не надо – вы не знакомы с высшими иллюзиями и можете случайно повредить плетение заклинания, поэтому, как только доберётесь до Катура или Ольты, разделитесь и затеряйтесь среди торговых караванов. Разными путями доберитесь до Алитты, где мы с вами и встретимся. Вы выезжаете сегодня. Не знаю, насколько можно верить управляющему и остальным слугам, поэтому мы с Рыськой переждём в лесу несколько дней и отправимся следом.

Домашнее прозвище резануло слух, вызывая внутри тянущее чувство. Поначалу отец называл меня странной пантеркой, за любовь прятаться где-нибудь сверху и прыгать оттуда. Но с лёгкой руки матушки Рисска превратилась в Рыську, что отцу даже больше нравилось. Наверное, и Ирнэ, и Раджети знали эту историю наравне с тем, что с лошадьми у меня никогда не ладилось. Но раз уж им столько известно, можно без задней мысли довериться и не бояться, что всё происходящее – очень изощрённая ловушка. Что там говорил Кирино?.. Похитители специально добивались чистых отрицательных эмоций, а что может быть больнее разрушенной предательством надежды? Нет, лучше о подобном даже не думать.

– Сегодня? – нахмурившись, уточнил Юта.

– Через два часа. Хватит на сборы?

– Я оставлю Мариссе часть вещей, – кивнула Ирнэ и направилась в комнату. Чуть погодя Юта тоже ушёл – в свою.

Маг тем временем хотел подготовить амулеты, чтобы иллюзия была не просто иллюзией, а временной копией – пока носишь медальон, разумеется. Из-за моего непосредственного участия в процессе незаметно улизнуть к Ирнэ не получилось.

Ардо переставил посуду на пол, освободив стол для работы. На сложенный кусочек белого хлопка легли высушенные травы – листья падуба, чертополох, полынь, цветки ветрениц. Уже знакомая медная миска и нефритовый нож заняли место рядом. От меня потребовалась пара волосков, окроплённых кровью, которые чародей спрятал внутрь одного из амулетов. То же самое он сделал со вторым.

– Не повторять, помнишь? – весело подмигнул Раджети.

Огонь в этот раз Владеющий создал без дополнительных ритуалов, на кончике пальцев правой руки. Едва колышущееся зеленоватое пламя поочерёдно сжигало в миске травы, обращая их в пепел. Когда серая горстка полностью покрыла дно, Ардо положил туда медальоны, уверенно резанул ножом по ладони и, сжав кулак, принялся нараспев читать заклинание. Как зачарованная глядела на стекающую по руке кровь, отчего не слишком вслушивалась в слова, и потому, наверное, цветное марево в этот раз не возникло.

– Dzhatey irue… riyssae ieta… assae…

Привычные мшистые глаза Раджети посветлели, сделались ярче. На кровь или в зелёный огонь уже не смотрела – слишком завораживающе было наблюдать, как под воздействием волшебства радужка подсвечивалась изнутри, будто наполняясь магией, становясь отражением того, что пропускал через себя чародей. У меня, наверное, так же? А каким цветом будут светиться мои чёрные и будут ли вообще?

Задать вопрос не успела – покончив с заклинанием, Ардо и сам занялся сборами. Чрезмерной спешки не было, большая часть вещей так и лежала в сумках, будто маги заранее знали, что в любой момент возникнет необходимость быстро уезжать. А может, так и рассчитывали. Неизвестно ведь, какой следующий шаг сделает Цикада.

Покончив с амулетами, я присоединилась к сестре. Ирнэ суетливо складывала в отдельную сумку вещи для меня, как бы невзначай интересуясь любимым цветом, хочется ли мне юбку, какая куртка больше нравится. Я отвечала что-то невпопад, больше сосредоточившись на том, что свалилось на голову за последние несколько дней. Отец – маг из Алитты, причём довольно известный. Певчая Цикада – враждебный септ, исследующий человеческие жертвоприношения. Конклав – совет магов, который не подчиняется ни одному государству и эту самую Цикаду покрывает. Что ещё?.. Сестра! У меня есть старшая сестра. И с ней приходилось расстаться, но, слава Семерым, – на время. Я встречу её в Алитте, мы вместе разыщем отца и потребуем разъяснить всё.

Изо всех сил гнала от себя мысль, что злые маги уже давно нашли родителей и сделали с ними… что-то ужасное. По словам Ирнэ, отец умело скрывался уже больше пятнадцати лет. Выходит, столицу он покинул где-то за год до моего рождения, а сестра осталась на попечение его учителя – магистр Ярай был одним из немногих, кому отец доверял всецело. Именно к нему-то нам и нужно попасть в Алитте, чтобы разузнать о природе знака на руке. Зеркало и дарованная им магия явно предназначались кому-то другому. Да и кто такой на самом деле Кирино – до сих пор неясно. Колдовал он играючи, без всяких заклинаний… а вдруг сам Восьмой?! Зачем-то же Цикада совершает свои ритуалы, ищет что-то, так почему бы и не возможность творить магию без Слова?

– Не по себе? – Ирнэ села рядом и взяла мою ладонь.

Я вздрогнула и подняла на неё взгляд. Мелкой нервозности – и тем более, страха – не было, только чувство неопределённости и желание расставить всё по местам. И поскорее вернуться домой, оказаться в уюте и безопасности.

– Мне тоже, – магесса по-своему расценила молчание и неловко улыбнулась. – Всю жизнь ни во что не вмешивалась, сидела, словно мышка за печкой, а тут влетела в такую историю!..

Она осеклась, стёрла с лица улыбку и нервно оглянулась.

– Скажи, ты ведь пока не думала о том, что будет дальше? Конечно, оно понятно, что всё слишком запутанно… но мне, если честно, не хочется, чтобы отец снова куда-нибудь тебя прятал. Может, и рано загадывать…

– Рано, – неожиданно оборвал магессу Раджети, вошедший к нам без стука. Его взгляд был направлен куда-то за дверь, из-за чего я невольно посмотрела туда же.

А стояла там… я сама. О том, что это Юта под иллюзией, догадалась не сразу. Произведённое впечатление Ардо воспринял как что-то само собой разумеющееся, требовательно попросил встать рядом и покрутиться, чтобы сравнить оригинал и подделку. Помимо одежды и причёски – Ирнэ накрутила что-то хитрое из, казалось, обычных кос – заметным отличием был цвет глаз, слишком уж сильно выделялась голубая радужка Юты. Раджети, увы, не мог ничего с этим поделать, и оставалось только надеяться, что приглядываться к обманке потенциальные преследователи не будут. Да и не планировал чародей, что похитители смогут очутиться ближе, чем на несколько локтей.

– Почуешь опасность – а ты это умеешь! – сразу сбиваешь их со следа и уничтожаешь амулеты, – строго наказал Ирнэ чародей. – Охранные заклинания ставить обоим, по всем правилам, как я учил.

– Параноик несчастный! – шутливо фыркнула магесса. – С чего ты вообще взял, что за нами кто-то обязательно погонится, да ещё попытается схватить?

– Лучше быть живым параноиком, чем… – Ардо многозначительно оборвал конец предложения. – К тому же, с Цикадой шутки плохи. А следы заметать они уже научились – до сих пор никто из королевской гвардии подкопаться не может, хотя косвенных улик масса.

– Ах да, совсем забыла, что в цепные псы короны только параноиков и берут, – Ирнэ скривила рожицу и высунула кончик языка. – Ну зачем ты и без того нерадостную обстановку нагнетаешь?

– Ты внезапно позабыла, чью роль тебе предстоит играть? – холодно спросил Раджети.

Ирнэ не стала спорить, вместо этого, так виртуозно скопировав постное выражение лица чародея, безо всяких иллюзий, что нам с Ютой едва удавалось сдержать смех. Но, стоило переглянуться, синхронно прыснули, уже не пытаясь скрыть улыбки.

Победа всё-таки осталась за Ардо и его изогнутой бровью – повторить сей жест у сестры не вышло. На смеющихся нас Владеющий лишь махнул рукой, тяжело вздохнул и сдержанно настоял вернуться к сборам.

***

– Да нет же! – чародей насупился и замахал руками, а потом грозно наставил деревянную ручку поварёшки в мою сторону. – Ты пытаешься пожелать, а надо приказать ей зажечься. И зачем так напрягаешься, словно тебе под нос щи поставили и наказали съесть всё до последней ложки, иначе на улицу не пустят?

Я скривилась пуще прежнего, с содроганием вспоминая любимое блюдо нянюшки Берты, пытающейся приготовить его при каждом удобном случае и накормить всех вокруг, включая соседей. И из-за стола не пускали, пока дно у тарелки не покажется.

– Ну, я же тебя не щами потчевать собираюсь! – обиделся Ардо, неправильно расценив мои кривляния.

Засмущавшись, отвернулась и попыталась скрыть выползшую на лицо улыбку. Стоило нам остаться вдвоём, как вся серьёзность и холодность исчезли из поведения Раджети. Дурашливый, отшучивающийся и более живой чародей нравился мне куда больше, и общаться с ним было приятнее; легче выходило задавать все мучавшие вопросы. Но без Ирнэ внезапно я чувствовала щемящую тоску в груди, как по родителям. Всего за день магесса стала близкой и родной, быть может, из-за удивительной схожести с матушкой. То, как она морщила нос, из-за чего его кончик забавно дрожал… или объятия ласковых рук…

Читать далее