Читать онлайн Соавторство бесплатно

Соавторство

Глава 1. Кровь

Июнь

Кровь просочилась сквозь тонкий бумажный платок и коснулась пальцев. Анника Хольм машинально отдёрнула руку, и на белоснежный кафельный пол упала крупная тёмная капля. Третий раз. Третий раз за неделю. Анника вычитала, что причинами кровотечений из носа могут быть эмоциональное перенапряжение, сильный стресс, усталость и переутомление – и у неё был весь этот набор. Выпускные экзамены после двенадцатого класса дались ей гораздо тяжелее, чем после девятого. К тому времени, когда можно было наконец расслабиться и насладиться предстоящим заслуженным отдыхом и долгожданным выпускным, которого она, как и все её подруги, ждала весь год, у Анники просто не осталось сил. Даже на то, чтобы всерьёз разобраться с этим чёртовым кровотечением. Она вытерла пол и выбросила платок в корзину для мусора. Приложила к носу полотенце, смоченное холодной водой. Опустила крышку унитаза и села на него. Ей просто нужно было расслабиться. Отдохнуть. Покупки должны были её подбодрить, к тому же она так давно этого ждала! Да и денег накопилось предостаточно, чтобы спокойно выбрать то, что понравится, а не то, на что можно наскрести последних наличных. Купить нормальные вещи, а не евровые и двухевровые распродажные футболки из «Террановы» и «Синсэй», которыми у неё завален шкаф, – только для того, чтобы не чувствовать себя ущемлённой в количестве одежды.

Когда кровотечение прекратилось, Анника умылась, накрасилась, собрала сумку и вышла на улицу. Таллиннский июнь выдался на редкость промозглым, так что вместо шифоновых платьев Анника ходила в весеннем пальто, недостаточно тонком, чтобы хорошо выглядеть на её фигуре, но зато достаточно тёплым, чтобы не подхватить насморк. Не хватало ей только кровавых соплей.

«Следующая остановка Хааберсти», – сказал механический женский голос, но Анника ничего не услышала. Она ехала в двадцать первом автобусе, уткнувшись в новую книгу, которую так удачно купила вчера, и целиком была захвачена историей. Сентиментальные романы не были её фаворитами, но этот буквально утащил её вглубь повествования. Анника чудом не проехала свою остановку, в последний момент успев выскочить из автобуса. Стоя на асфальте, она дочитала до конца главы, потом со вздохом убрала книгу в сумку. Быстрым шагом Анника дошла от остановки до торгового центра «Рокка-аль-Маре» за три минуты. За эти же три минуты стал накрапывать мелкий июньский дождик, постепенно набирающий силу. Люди, вышедшие из автобуса вместе с Анникой и направляющиеся туда же, куда и она, ускорили шаг. Остальные побрели по направлению к Таллиннскому зоопарку. Лавируя между машинами на парковке (было воскресенье, и автомобилей скопилось немало), Анника успела забежать в комплекс до того, как дождь, вспылив от лицезрения упущенной добычи, ливанул от души.

Сначала она заскочила в любимый «Блендер» на первом этаже. Традиционный «Франкенштейн» (шпинат, ананас, яблоко) в пластиковом стакане и двадцать минут болтовни по телефону с подругой её очень взбодрили. Приближался выпускной вечер, и все разговоры были только о нём. Анника и приехала-то сюда из-за него – конечно, именно из-за него. Надо было купить косметику, платье и туфли. Желательно всё в одном центре, чтобы не ездить по городу.

Через полтора часа исканий на обоих этажах Анника купила косметику и подобрала два платья в разных магазинах – тёмно-синее и изумрудно-зелёное. Оба были восхитительны. Оставалось решить, какое купить. «В тёмно-синем я выгляжу стройнее, – думала Анника, – и это неоспоримый плюс. Зато изумрудное точно привлечёт все взгляды, и его – в первую очередь». Если брать синее, можно ни о чём не думать. Если шикарное зелёное – надо срочно худеть, срочно и усиленно. Это будет нелегко. Примерив оба платья ещё раз, Анника решила, что Расмус, с которым она собиралась танцевать на выпускном (а в самых смелых мечтаниях – и на свадьбе тоже), того стоит. Ей сразу стало как-то легче на душе.

Анника выпорхнула из магазина с красивым бумажным пакетом, в котором лежало бережно упакованное изумрудное платье, и села на скамейку, чтобы чуть-чуть отдохнуть – и продолжить шоппинг. Достала телефон, сфотографировала пакет и отправила фото с подписью «Платье куплено! ☺» подруге и маме. Анника искренне радовалась покупке и не видела мужчину, внимательно за ней следящего. Не видела и не ведала, что следить за ней он начал задолго до того, как она заказала «Франкенштейна».

«А вот с туфлями будет проблема», – подумала она. Так же легко подобрать к платью обувь не получится, а уж выбирать туфли она вообще ненавидела – у неё уходило на это слишком много времени даже по её собственным меркам. Анника знала, что это будет долгий и мучительный выбор. Она собрала длинные светлые волосы в хвост, сдала пакет с купленным платьем в камеру хранения, чтобы не мешал дальше рассекать по торговому центру, и отправилась по обувным. Цвет платья она отлично запомнила, к тому же сфотографировалась в нём, так что с подбором туфель проблем у неё возникнуть не должно было.

Едва Анника вскочила со скамейки и с новыми силами отправилась к камерам хранения, её место занял мужчина. Дерево скамьи ещё хранило тепло тела Анники, и это ему понравилось.

В первом же обувном Анника почувствовала себя плохо. То ли духота торгового центра была виновата, то ли шпинат с ананасом сегодня не пошли ей на пользу, но ей пришлось сначала присесть в одно из кресел, предназначенных для покупателей, примеряющих обувь, а потом и вовсе выйти из магазина. Разрываясь между желанием во что бы то ни стало купить всё необходимое сегодня, за один раз, и здравым смыслом, она выбрала второе и вышла на улицу подышать свежим воздухом. Почти сразу ей стало лучше. Людей в «Рокка-аль-Маре» стало ощутимо больше, так что, видимо, виновата всё же духота, которую Анника долгое время не замечала и которая потом ударила ей в голову. Хорошо хоть не в нос. Ещё одного прижимания платка к кровавому ручейку она бы сейчас не пережила. Слишком это контрастировало бы с её улучшившимся после покупки платья настроением. Анника решила немного проветриться, а потом быстро купить всё остальное. Выйдя на улицу, под козырёк у входа, она прислонилась к холодной чистой стене урбанистического торгового центра (скамеек рядом не было), сунула руки в карманы пальто и задумалась о выпускном. Неподалёку слева стоял мужчина, которого она уже видела в двадцать первом автобусе, но на которого не обратила ни малейшего внимания, поэтому и не запомнила. Мужчина смотрел на неё чересчур пристально, и ей стало не по себе. Уходить из-за этого было глупо, потому что ей всё ещё нужен был кислород, а бродить по парковке под до сих пор идущим дождём было не совсем подходящим занятием, поэтому Анника достала телефон и сосредоточилась на нём. «В крайнем случае, – решила она, – можно будет позвонить маме». Когда она вновь подняла глаза, мужчина уже исчез, от чего она почувствовала несказанное облегчение. Постояв и подышав, посмотрев и послушав дождь, Анника поняла, что слишком устала для дальнейших покупок. Ей просто хотелось домой. Голова была тяжёлой, как всегда случалось после душных помещений. Анника вернулась к камерам хранения, забрала пакет с платьем и, тщетно прикрываясь сумкой, перебежками направилась к автобусной остановке.

На обратном пути в её автобус ввалилась шумная компашка с чёрными папками в руках. В папках лежали ноты – Анника ни черта в них не понимала, но догадалась, что они хоровые. Меньше чем через месяц намечался двадцать седьмой Певческий праздник, который Анника тоже не понимала. Ей нравилась спокойная, расслабляющая музыка, которая играла в разных кафешках, но в целом она была к ней равнодушна, и уж тем более не могла себе представить, зачем огромной толпой собираться и три дня петь хорами на Певческом поле, а уж духовой оркестр Анника вообще слушать не могла. Впрочем, она и не слушала. Никогда не ходила на этот праздник, ради которого даже специально учредили подразделение при Министерстве культуры. Вообще о нём не думала. Но, увидев эти ноты, в которых цветными маркерами были проставлены пометки и карандашом написаны какие-то символы (перед Анникой стояла девушка, в нотах которой около строчки Soprano была прямо-таки карандашная вязь), вспомнила о предстоящем событии. Шумная компашка, не переставая обсуждать каких-то общих знакомых и делиться впечатлениями от репетиции, вышла через три остановки, и Анника ощутила облегчение.

* * *

Через час Анника лежала на кровати, а платье висело на вешалке, зацепленной за угол открытой дверцы шкафа. Анника не могла оторвать от него взгляда. Хотелось гладить прохладную, приятную на ощупь ткань, но так платье можно было засалить. Анника не могла допустить, чтобы хоть что-то подпортило это совершенство. Она лежала, прижав к груди подушку и прислушиваясь к шуму за стеной. Они всё ещё праздновали. Если бы ей не стало плохо, она бы, возможно, ещё выбирала туфли или ехала домой, но не раздражалась бы уже больше часа от этих пьяных смешков и подхихикиваний, звона посуды и звука постоянно открываемого и закрываемого холодильника. В коридоре валялись наполовину распотрошённые пакеты с продуктами: бело-зелёные из «Призмы» и красные из «Рими». Очевидно, разгрузить их до конца просто забыли, и Анника тоже не стала ничего делать. Её это мало волновало. Они съели почти всё, оставив несколько тортов и пару бутылок вина на закуску. Анника, после покупки платья блюдя строгую диету (около полутора часов), стоически от всего отказалась. Собственно, поэтому её всё это и раздражало.

Где-то между столом и холодильником наверняка сновал её младший брат, всё время мельтешивший под ногами, всё время мешающий и при всём этом почему-то всё время вызывающий у всех умиление. У всех, кроме Анники. Она давно уже не покупалась на это прелестное личико и невинные, широко распахнутые глаза.

Она знала, что он гораздо умнее, чем хочет казаться. Чем все они думают. Они думают – о, он ещё маленький, что с него взять? Они думают – о, он просто не понимает, что натворил, не ругать же его за то, чего ребёнок не понимает? Они думают – боже, какое прелестное дитя, ну и что, что порой шаловливое, это же лучше, чем если бы он сидел днями напролёт, забившись в угол? Но она знала – таков и был его замысел. На деле он просто мерзкий, дьявольский пакостник, считающий себя умнее всех взрослых, раз за разом позволяющих творить ему чёрт знает что, вместо того чтобы всыпать ему по первое число. Они не понимали, не хотели видеть, но Анника-то знала. И он знал, что она знала. Потому и недолюбливал её.

Это было более чем взаимно.

С ним Аннике постоянно приходилось быть настороже и следить за сохранностью своих вещей, а ещё больше – душевного равновесия. Изредка, когда этот маленький ангелочек со светлыми курчавыми волосами, набегавшись и намаявшись, забирался к ней на колени и что-то тихо мурлыкал, он усыплял её бдительность своим воркованием и будил в ней нежные сестринские чувства. Как только это происходило, он больно дёргал её за волосы и заливался противным довольным смехом.

Дверь скрипнула, и Анника повернула голову. В дверном проёме стоял её братишка – с перемазанной шоколадом хитрой ухмылкой и, очевидно, напрочь забывший о запрете Анники заходить в её комнату. В глазах его горели задорные огоньки, как бы намекая, что ещё чуть-чуть, и он снова набедокурит, снова, как и всегда, что-то сломает, уронит, разобьёт, изображая невинность. Представив себе всё это, Анника вспыхнула, как спичка.

– Убирайся! – заорала она. – Пошёл вон! Вон из моей комнаты!

Он насупился, посмотрел на неё исподлобья. Взгляд был обиженный и удивлённый. Никто не смел так на него кричать. Никто и не кричал. Кроме Анники. Лицо его сморщилось, глазами он метнул в неё презрение с обещанием мести (так, по крайней мере, он хотел, чтобы это выглядело), и, прежде чем Анника, взбешённая тем, что он всё ещё стоит на пороге, выкрикнула что-то ещё, метнулся прочь.

Как бы он хотел, чтобы она умерла и навсегда исчезла из его жизни.

Зазвонил мобильный. Где же он? Анника прислушивалась к знакомой мелодии, звучавшей приглушённо, затем поняла – забыла телефон в кармане пальто. А вдруг это Расмус звонит? Снова вспыхнув, она стрелой бросилась в коридор, уронила висящий рядом на крючке зонт, панически пытаясь вытащить телефон из пальто, пока звонок не затих, успела, взглянула на дисплей, нахмурилась – конечно, это был не Расмус, с чего бы это вообще быть ему? – и ответила на звонок. Неизвестный номер молчал, игнорируя её призывы. Анника психанула, повесила трубку. Потом перезвонила по этому номеру (ну мало ли, что-то важное, а не отвечали, потому что связь плохая?), услышала треньканье рядом с собой. Звонил телефон из чьей-то куртки. Анника удивилась. Задумалась. Похоже было, что кто-то набрал её номер, бросил телефон в карман и ушёл, потому и не отвечал. Или… Анника вздрогнула. Холод мурашками пробежал по позвоночнику. Нет, он на такое не способен.

Хотя способен, конечно, она прекрасно это знает. Но она… Нет, она бы не купилась на это, нет-нет. Нет! До боли сжав свой телефон в руке, она рванула обратно в свою комнату.

– Убью. Убью, убью, убью! – закричала Анника, но на деле на свободу не вырвалось ни звука. Она потеряла дар речи. Хотелось вцепиться в ангельские кудри, поднять в воздух маленькое тельце и трясти, трясти, трясти, пока не оторвётся голова, эта чёртова голова, в которой постоянно вертелись маленькие дьявольские мысли и которая снова пробудила в ней ненависть. Платье было измазано тортом, этим вонючим жирным масляным кремом, а по дверце шкафа стекали кровавые винные ручейки, основной источник которых, огромное винное пятно, ранил платье на уровне груди. Груди, которая в восхитительном изумруде атласа должна была вскружить голову Расмусу.

Где-то послышалось мерзкое детское хихиканье. Анника побелела, но устояла на месте. Не побежала, не схватила подушку, не стала душить этого маленького приспешника дьявола. Устояла. Глядя на новое, только что купленное за немаленькие деньги изумительное платье, воплощавшее все её представления об идеале и будущую реализацию всех мечт, сейчас грубо и безжалостно осквернённое, ставшее случайной жертвой, Анника почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы. Сердито смахнув их, она взяла себя в руки, вспомнила, что видела в «Рокка-аль-Маре» химчистку-прачечную «Сол» (отстирывать такое платье самостоятельно она не решилась бы – неудачный опыт уже был), и решила, что раз она всё равно завтра едет за туфлями, захватит с собой и несчастное платье. Зашла на сайт – за чистку стояла цена в семь тридцать евро. Что подумают работники химчистки, увидев платье с ценником и при этом в таком диком состоянии? Анника отстранилась от этих мыслей, оставив израненное платье одиноко висеть на дверце шкафа, маленького дьявола – трястись от ожидания кары в своей кровати, празднующих – допиваться до умопомрачения, а всё остальное – на завтра. Переодевшись, она легла в кровать, натянула на себя с головой одеяло и тяжело вздохнула. Если он сделает хоть что-нибудь ещё, она, пожалуй, сорвётся.

Как бы она хотела, чтобы он навсегда исчез из её жизни.

Глава 2. Я люблю тебя

Сентябрь

– Я люблю тебя, – сказал Йоргос Спанидис-Лаатс и поправил галстук. Откашлялся. Сказал ещё раз. Голос зазвучал ниже, но всё так же неуверенно. Это всё от волнения. Он прищурился, глядя в зеркало, – если голос он натренирует, то выражение глаз вряд ли поддастся изменению. Чёрт, да поймёт она! Поймёт, что в такой ситуации волноваться не возбраняется. Столько раз он собирался ей признаться, и лишь сейчас понял, что слишком затянул с этим. Он давно уже всё понял. Да и она тоже – но она ждала, а он всё тянул. Ну, сегодня всё наконец разрешится.

От отца, грека, ему досталась смуглая кожа, тёмные волосы и глаза и нос, который она называла «таким греческим!», не уточняя при этом, нравится ли ей сей факт. От матери, эстонки, – мягкий, спокойный, тяжелый на подъём характер.

Подтянув английский и поступив в Нарвский колледж Тартусского университета, Йоргос, поражённый его комфортными условиями и широкими возможностями для студентов (а кафе «Яйцо» было просто божественным!), буквально влюбился в это учебное заведение. В него – и в лучшую девушку на планете, речь для которой он сейчас и репетировал, лучшую девушку на курсе, для которой он подбирал достойный подарок, лучшую девушку, которой никогда не будет равных. Его девушку.

Он учился на «Предпринимательстве и управлении проектами», она – на «Организации работы местного самоуправления». Он платил сорок восемь евро в месяц за общежитие, она – столько же за один ужин с подругами. Он был счастлив вырваться от родителей, зажить наконец взрослой жизнью, пусть и стипендии почти ни на что не хватало. Она… Что ж, она все выходные проводила в столице, в понедельник возвращаясь на учёбу, прихватив с собой парочку сочных историй, которыми делилась и с ним, за столиком в «Яйце», где-то между тёплым картофельным салатом с перепелиными яйцами и фисташковым крем-брюле, совершенно не замечая, что они его задевают. Почти всегда она ездила без него, с подругами, говоря, что это «чисто девичьи выходные». Йоргос ей верил, по крайней мере, верил фотографиям в её соцсетях.

Но в этот раз в Таллинне его ждали. Она ждала. И поэтому через тридцать пять минут Йоргос будет ехать в электричке. Проверив в кармане билет на экспресс-рейс Нарва – Таллинн, обошедшийся ему в одиннадцать евро, Йоргос ещё немного порепетировал перед зеркалом, даже продумал небольшую речь, но потом решил, что это бесполезно – увидев её, он начисто забудет обо всём. Как и всегда.

Открытку он уже купил. Дорогую, ручной работы. Она наверняка оценит. Надпись «С днём рождения!» была вышита серебряными нитями. Внутри открытки он скрепя сердце написал несколько пожеланий, показавшихся ему наименее банальными и наиболее милыми, а внизу подписался: «С любовью, Йоргос».

Подарки он тоже уже присмотрел. Может, не стоило откладывать их покупку на последний день, но именно сегодня, как и каждого 15-го числа каждого месяца, в том магазине бесплатно и действительно качественно и со вкусом упаковывали покупки. В остальные дни это стоило немалых денег. В душе у Йоргоса шевельнулось неприятное чувство – а не выглядит ли это жадной расчётливостью, но он успокоил себя: в конце концов, не так важно, заранее куплен подарок или за час до дня рождения, главное, что он упакован, а на сэкономленные деньги они лучше сходят в кино.

Два часа в электричке пролетели незаметно, благо элроновский вайфай работал почти прилично. Часть времени заняла переписка с ней, часть – набрасывание плана-проекта для домашнего задания. Увлёкшись последним, Йоргос весьма удивился, подняв от телефона голову и увидев в окне Балтийский вокзал. Сердце радостно шевельнулось в груди, словно он уже увидел её, но на самом деле он лишь прибыл в город, где они будут отмечать её день рождения. Впереди было самое главное.

Пятнадцать минут быстрого шага через Старый город, от Нунне к Отса, эскалатор на второй этаж, – и магазин лучших подарков на свете распахнул перед ним свои двери. Йоргос взял корзинку, прошёл по рядам своего любимого «Аполло», выбрал то, что присмотрел для неё заранее. Корзинка стала увесистой, но это была приятная тяжесть. Он любил покупать подарки другим. Однако… Йоргос краем глаза увидел оранжевые ленты и не смог не повернуться. «Только сегодня – скидка 20 % на товары, отмеченные оранжевой наклейкой!» – было выведено на них, висящих перед входом в отдельный маленький зал. Йоргос вздохнул. Как можно этому противиться? Увлечённо порывшись в акционных товарах минут десять, он бросил ещё пару вещей в корзинку, посмотрел на часы и поспешил на кассу.

Расплатившись, Йоргос оказался перед выбором: коробка круглая или прямоугольная, упаковочная бумага матовая или глянцевая, банты или цветы, широкие ленточки или узкие… Он прикинул, какая упаковка понравилась бы ей. Понял, что понятия не имеет. В конце концов выбрал для своих подарков тёмно-синюю прямоугольную коробку, в которую они аккурат поместились, матовую зелёную бумагу и большой красный бант с широкими лентами. Смахивало на Рождество. Он передумал и выбрал оранжевую бумагу и синий бант. Теперь идеально.

Свои личные покупки Йоргос спрятал в рюкзак, покрепче взял большой пакет с упакованной коробкой внутри и вышел на улицу. Пешком идти с покупками не хотелось, к тому же он обязательно запыхался бы, неравномерно ускоряя шаг под музыку в наушниках, а выглядеть перед ней он должен прилично.

До «Малевы» шёл первый трамвай. Быстрым шагом Йоргос миновал Оперный театр и парк, подоспев к «Виру» как раз к приходу единицы. Через двадцать пять минут он уже стоял на улице, сжимая в руках пакет и озираясь. Он точно помнил остановку, на которую она сказала ему приехать. И точно помнил, что место, где будет празднество, – не «Алладин», находящийся неподалёку. Йоргос понятия не имел, почему название остановки осталось в его памяти, а заведения – выветрилось, и теперь проклинал себя на чём свет стоит: телефон, истощённый вайфаем и подготовкой проекта, полностью разрядился, и зарядки у Йоргоса с собой не было. Теперь он не мог ни посмотреть точный адрес, ни позвонить своей девушке. Йоргос, со своим пакетом в руках, сейчас чувствовал себя полнейшим идиотом.

Вариантов было два. Либо идти по улице Копли на полуостров, либо по Копли же, но в другую сторону. Но как ему найти нужное место? Может быть, он увидит у входа в кафе каких-нибудь знакомых. Может быть, даже увидит её. В крайнем случае, если это ничего не даст, долго он бродить не будет – попросит у кого-нибудь позвонить, как бы ни хотелось ему этого избежать. Но вспомнит ли он точно её номер?

Вздохнув, Йоргос прикинул, в какую сторону двинуться, и решил немного пройти на полуостров. Ведь не понравилось же ему чем-то выбранное заведение! Он точно это помнил. Может быть, не понравилось именно расположением. Полуостров – самый суровый и необычный район столицы, по-своему привлекательный, но не для всех. Не для Йоргоса, например. Ему больше нравился центр. Пыхья-Таллинн как-то не вдохновлял, а уж о такой его части, как Копли, и говорить нечего. По крайней мере, года два назад, когда Йоргос был там последний раз, впечатления от него остались удручающие.

Йоргос шёл, осматриваясь, и припоминал, что если пойдёт дальше, до конца Копли, упрётся в заводоуправление. Подробной его истории он не знал, а знал только, что башня с часами – на самом деле водонапорная, и часы на ней ненастоящие. Нарисованные. И всегда показывают двадцать три минуты второго. Если Йоргос ничего не путал, это было время, в которое в девятьсот тринадцатом году Русско-Балтийский судозавод дал свой первый гудок. Зачем ему эти знания, Йоргос не задумывался. Зато сейчас он всерьёз задумался о том, что понятия не имеет, куда ему брести дальше. Поначалу ноги сами несли его по улице, но теперь шаг замедлился, как замедлилось и движение вокруг. Йоргос осознал, что почти никто не встречается ему на пути. И что уже стемнело – он даже не заметил как. К чёрту, надо сваливать отсюда, из этого совсем не богемного райончика, к цивилизации, и просить у кого-то телефон, если он сможет вспомнить номер, или зарядку, если не сможет. Наверняка нужное ему заведение находится совсем в другой стороне. Какого чёрта он вообще здесь делает?

Разозлившись на себя, Йоргос пошёл обратно. С наступлением сумерек в права особенно дерзко вступил и холод. Руки у Йоргоса заледенели, но в тёплый карман он мог сунуть только одну – вторая всё ещё держала пакет, который уже начал Йоргоса порядком раздражать. Он с сожалением вспоминал трамвай, в котором сюда доехал, – тот был тёплым, да и пакет не мешался в руках. А ещё он чувствовал себя сейчас непривычно одиноким – Йоргосу больше нравилось сливаться с толпой.

* * *

Мужчине в чёрном пальто, часом ранее стоявшему на остановке «Виру» вместе с Йоргосом, тоже нравилось сливаться с толпой. И при этом не терять объект наблюдения из вида. Чёрный холщовый рюкзак за его плечами оказался на удивление вместительным. Всё, что нужно, было с собой. Все, кто нужен, были рядом.

Часом же ранее Йоргос выругался и едва удержал равновесие в трамвае, когда тот неожиданно резко затормозил. Йоргос сжал поручень, устоял и покрепче взялся за ручки-тесёмки пакета. Вскоре двери трамвая раскрылись, несколько человек вышли, несколько зашли. Йоргос не вышел. Остановка была не его. Мужчина в чёрном пальто тоже не вышел. Трамвай поехал дальше. Мемориал «Прерванная линия» скрылся из вида. А Йоргос и мужчина остались. И связь между ними – тоже. Но о ней знал лишь один из них.

Йоргос сел на освободившееся место, осторожно поставив подарочный пакет себе на колени, а рюкзак – на пол. Дарить пакет с грязным дном не хотелось, а рюкзак уже многое повидал. Скоро он повидает ещё больше, но Йоргос об этом и не догадывался.

Мужчина стоял в конце трамвая, но Йоргоса из вида не выпускал и садиться не собирался. В спину неприятно упиралось содержимое рюкзака, но хотя бы не торчало из него, привлекая к себе внимание. Внимание было ему совсем не к чему.

Доехав до нужной остановки, Йоргос вышел из трамвая и посмотрел на часы. Мужчина в чёрном пальто проделал то же самое. Потом натянул чёрные кожаные перчатки. Можно было сказать, что на улице похолодало.

Или что они нужны ему не для защиты от холода.

Йоргос обернулся, скользнул взглядом по чёрному рюкзаку мужчины на остановке, прохожим, «Олимпику». Потыкал в неработающий телефон. Вздохнул и поплёлся на полуостров.

Сумерки были вязкими и больше напоминали глубокий зимний вечер. В темноте чёрный рюкзак сливался с чёрным пальто. Когда мужчина сжимал руку в кулак, чёрная кожа перчаток едва уловимо поскрипывала. Совсем новые. Он не знал, когда именно наступит удобный момент, но знал, что он обязательно наступит. Пока незнакомец следовал за Йоргосом как тень, и он умел ждать. Но долго ждать не пришлось.

«Не могла выбрать заведение в не таком злачном районе», – поначалу невольно думал Йоргос, с некой опаской посматривая на контингент вокруг. Он не знал, что заведение выбирала не она, а веснушчатое лицо, которое с недавних пор было ей гораздо милее его греческого профиля, и выбрано оно было из-за того, что там у него была наибольшая скидка; ни район, ни атмосфера его не смущали. Но главное – он ещё не знал, что идёт в совершенно противоположную сторону. Выйдя из трамвая, нужно было пойти направо, но Йоргос поступил наоборот.

Теперь же он быстрым шагом возвращался обратно, к остановке, на которую приехал, раздумывая о дне рождения и о том, сможет ли он попасть на него вовремя и вообще когда-нибудь на него попасть. Он даже не заметил, что свернул не туда, машинально, инстинктивно не желая проходить мимо кучкующегося сомнительного контингента, полностью погрузившись в свои мысли. И лишь когда дошагал до тёмной подворотни, замер в нерешительности. Куда его занесло? Такого места он не помнил. Навигатор был мёртв. Подворотня была длинной – в ней виднелись контейнеры с мусором, Йоргос насчитал пять штук в ряд, на асфальте рядом валялись бутылки. Но ни бомжей, ни каких-то животных там не было. Не было вообще никого живого.

Стоит ли туда идти, если он не проходил через неё на пути сюда? Может, так наоборот получится короче? Йоргос решил, если за подворотней ничего знакомого не обнаружится, придётся снова блуждать, возвращаться обратно. Правда, не знал, куда именно. Но всё же – пройдя по этому гулкому замусоренному мини-тоннелю, он может и выйти куда нужно. Может, там, на следующей улице, он уже увидит остановку. Или хоть что-то узнаваемое.

Йоргос обернулся – ни души. Ни рядом, ни поблизости, ни, похоже, вдалеке. Тишина и одиночество на грязной окраине. Ему совершенно нечего бояться. Боже, да если бы она узнала, как он тут мнётся, рассмеялась бы ему в лицо и бросила – она достойна большего, чем топографический кретин и трус в одном флаконе. Подумав о ней, он успокоился. Решил, что скажет не только короткое «Я люблю тебя», но и всё остальное, что она заслуживает услышать. Глянул в подворотню – длинная, но в принципе не такая уж. В любом случае – не бесконечная же. Глупо? Нет, глупо переминаться с ноги на ногу. Глупо до сих пор не схватить её, не сжать в своих объятьях и не говорить до потери пульса, что любит её. Глупо опоздать. Хорошо, что никто его не видит. Он усмехнулся, представляя, как несуразно, должно быть, выглядит со стороны с этим ярким подарочным пакетом посреди унылого двора перед пастью подворотни с мусорными контейнерами. О том, что скоро пакет окажется в одном из них, он и подумать не мог. Йоргос снова обернулся – он был здесь совершенно один. Вздохнул, взялся правой рукой за лямку рюкзака на плече и быстрым шагом пошёл в подворотню.

* * *

День рождения был уже в самом разгаре, а Йоргос так и не появился и на звонки не отвечал. Она не очень волновалась. Скорее, чувствовала облегчение. Может, он как-то догадался, что она собирается ему сказать. Не сегодня, конечно. Не в этот прекрасный день. Не в её день. Но, скажем, завтра. Может, её проницательный Йоргос понял наконец, что стал навевать на неё скуку, что ей хотелось залезть в свою раковину, спрятаться от его утомительного присутствия каждый раз, когда они были вместе. Что она каждый раз с трудом сдерживалась, чтобы не смотреть постоянно на часы в ожидании завершения встречи, словно отбывая повинность.

Так было, конечно, не всегда. Но с того момента, как она встретила это улыбчивое веснушчатое лицо напротив, выглядывающее из-за умопомрачительного букета роз, который он ей подарил, стало именно так. Пожалуй, хорошо, что Йоргос не пришёл. Она всё равно не смогла бы оторвать глаз от своей новой любви, и Йоргосу было бы неприятно, если он уже догадался, и неудобно и непонятно, если нет. Может, он бросил её первый. Так даже лучше. В принципе он был неплохим парнем, просто его время прошло. Да, наверняка он просто бросил её первым. Решив так, она окончательно успокоилась и перестала набирать его номер – делая это скорее машинально, чем от волнения. Веснушчатое лицо улыбнулось, и она убрала телефон, тут же забыв о нём.

Хорошо, что Йоргос не пришёл.

Она ещё успеет почувствовать вину, разглядев на фотографиях Саара красный шарф, который она самолично связала Йоргосу на Новый год, ещё в начале их знакомства, стараясь тогда его порадовать. Шарф, который совершенно ему не шёл и который он всё равно постоянно носил. Шарф, удивительно гармонировавший с кровью на лице и вокруг Йоргоса на тех фото. И хотя её вины в этом не было, она её почувствует. Правда, ненадолго. Веснушчатое лицо умело хорошо утешать.

Глава 3. Холод

Октябрь

Холод был чертовским. И глинтвейн был холодным, а вот руки – горячими. Руки и голова. Всё наоборот. Всё всегда наоборот. Не так, как надо. Теа подогрела чашку в микроволновке. Так-то лучше. Всё всегда можно улучшить, и это примиряло её с действительностью. Она выпила глинтвейн, боль в горле чуть поутихла. Осталось лишь саднящее поскрёбывание, которое очень скоро снова превратится в боль.

Одевшись, Теа вышла на улицу. Больше всего ей хотелось остаться в кровати, под тёплым мягким одеялом, и, обмотав горло шерстяным шарфом, поспать. Но нужно было забрать заказ, иначе его аннулируют как не полученный в срок, и купить еды, иначе организм совсем ослабнет. Поэтому Теа ехала в троллейбусе, таком привычном ей троллейбусе номер три, держась за поручень и бездумно смотря в окно. Мимо проплыла площадь Свободы. Горло вернулось в прежнее состояние, и Теа сунула в рот очередной леденец, обещающий помочь. На конечной остановке она вышла. «Каубамайя» распахнул перед ней свои двери.

Теа проплелась мимо витрин с новинками женской моды и осеннего макияжа, обуви и техники, пиджаков и посуды, и к тому времени, как она нашла нужный отдел, ноги Теа уже почти заплетались.

– Добрый день. Номер вашего заказа? – спросил паренёк в жёлтой футболке с бейджиком «Стажёр».

Теа назвала номер. Пальцы парня застучали по клавиатуре, он вгляделся в монитор.

– Фамилия?

– Армас, – бросила она, показывая ID-карту. Кажется, у неё опять поднималась температура.

Парень кивнул, затем перед ней появилась коробка, запечатанная скотчем. Сотрудник подумал немного, потом вскрыл коробку ножом. Снова задумался. Посмотрел на Теа.

– Проверьте целостность товаров, – промямлил стажёр, предварительно сверившись с бумажкой. Думал, она не заметит.

Теа проверила. Целостность была. Если не у её жизни, то хотя бы у товаров.

– Прекрасно, – обрадовался парень. – Распишитесь здесь.

«Прекраснее не бывает», – подумала Теа и расписалась. Забрала заказ и поплелась в продуктовый «Гурмэ». Только потому, что он был рядом. Идти куда-то ещё не хотелось.

Побросав в тележку лимонов, мёда, каких-то шипучих витаминов, бутылку воды, бутылку вина, влажные салфетки, замороженные котлеты, лазанью для приготовления в микроволновой печи и пакетик конфет, Теа устало побрела на кассу. Перерыв между приёмом леденцов от боли в горле якобы должен был составлять два часа, но ждать она не могла. Положив на язык целых две круглые таблетки, она поняла, что это тоже не поможет. Никогда не помогало, но она продолжала упорно их покупать и принимать. Боль стихала минут на десять, затем возвращалась. Ничего, дома она с этим разберётся.

К тому времени, как все товары были пробиты и оплачены, Теа уже пожалела, что вообще вышла на улицу. Температура совершенно точно поднялась. К тому же у неё не хватило денег, и конфеты пришлось оставить. По-хорошему, оставить надо было вино, но на такую дерзость она не решилась. С видом умирающей Теа складывала продукты в бело-оранжевый пакет и старалась поменьше глотать. Ещё чуть-чуть, и она будет заваривать лимонный чай с мёдом, а потом добавит к этому витаминов. И ей сразу станет лучше.

Теа взяла пакет в руку и направилась к выходу из магазина. У самых дверей ручка у пакета оборвалась, и только чудом Теа успела подхватить его снизу, не давая продуктам посыпаться на пол. Какой-то мужчина, стоявший на выходе из продуктового, внимательно посмотрел на неё, и Теа стало не по себе. Лучше бы она осталась дома. Чёртова простуда. Чёртов заказ. Чёртов магазин. Чёртов пакет. И чёртов маньяк, таращившийся на неё. Хотя насчёт маньяков Теа всегда ошибалась – она и сама привыкла, что видит их в каждом мало-мальски подозрительном мужчине.

Теа постояла на остановке, поджидая свой троллейбус. Через семь минут подошла тройка, почему-то оказавшаяся не такой тёплой, как та, на которой Теа приехала. Теперь ей, в довершение ко всему, предстояло ехать в холодной жестяной коробке. Разумеется, это поспособствует её скорейшему выздоровлению. Выезжая на бульвар и смотря в окно на задней площадке, Теа увидела, что на троллейбусную остановку подошла ещё одна тройка, и в груди у неё что-то неприятно ёкнуло, когда она заметила, что в следующий троллейбус входит мужчина, стоявший на выходе из «Гурмэ». Хотя почему нет? Здесь ходит-то всего два троллейбуса. Некоторым подходят оба. Ничего такого в этом нет, и хватит выдумать, рассердилась на себя Теа. Отвернулась и стала смотреть в салон, проклиная этот день и свою простуду. Но неприятное чувство почему-то не исчезло.

Вскоре мимо снова проплыл Монумент, который вечно фотографируют туристы, хотя лично Теа ничего такого архитектурно примечательного в нём не видела. Крест и крест. Только что высокий.

* * *

«Тише, тише», – услышала Теа примерно получасом позже, и это значило только одно: ей надо делать совершенно противоположное, чтобы выжить.

И ведь она, выйдя на своей «Тихасэ», несколько раз оборачивалась по пути домой, уверенная, что за ней следует тот маньяк, пялившийся на неё у магазина и севший в следующий за ней троллейбус. И каждый раз испытывала разочарование, никого не увидев. Не то чтобы ей хотелось, чтобы её кто-то преследовал, но каждый раз убеждаться в своей паранойе было немного неприятно. Теа шла, держа подмышкой коробку с заказом и в руке – завязанный узлом пакет. Было неудобно, но покупать там, на месте, новый взамен почти сразу же порвавшегося или, тем более, вступать в её состоянии в какие-то препирательства с кассиром ей не хотелось, поэтому она сжимала полиэтиленовый узел замёрзшей ладонью, радуясь, что хотя бы не прорвалось дно – тогда обойтись малыми потерями не удалось бы. Дверь в подъезд не магнитилась уже несколько дней, ошалев от внезапного мороза, так что спокойно открывалась движением руки на себя. Добравшись до квартиры, Теа поставила пакет и коробку на пол, чтобы выудить из недр куртки ключ и открыть дверь. Ледяные пальцы натыкались на монетки, фантики от конфет, старую жвачку, но только не на ключ. Обнаружился он лишь в самом последнем кармане, который Теа решила проверить, уже паникуя. Вздох облегчения вырвался из её лёгких, и она закашлялась. Кашель больно резанул по истерзанному горлу, мечтающему о тёплом чае с мёдом и лимоном, и Теа резко повернула ключ в замочной скважине. Хотя ей казалось, что прошла чуть ли не вечность, она не так долго стояла, обыскивая карманы и сгорбившись, представляя дальнейшее, если ключ так и не найдётся; если уж на то пошло, времени, потраченного на поиски, ни на что серьёзное никому бы не хватило.

Но ему хватило. Мужчине, разглядывающему Теа со ее порванным пакетом у магазина, следующему за ней до самого дома, так и не попавшему в её поле зрения, этого времени вполне хватило. И если бы это время взвесили на ювелирных весах, оно бы с точностью совпало с тем, которое требовалось ему. Требовалось, чтобы немного выждать, а затем бесшумно подняться за Теа по ступенькам и встать за её спиной.

Ключ совершил два оборота и замер, затем вновь оказался на свободе. Теа открыла дверь, наклонилась за коробкой и пакетом, почувствовала чьё-то присутствие сзади, мгновенно испугалась – но поздно. Слишком поздно для всего.

Соседи недолюбливали не работавшую, ленивую и при этом каким-то образом удающуюся оставаться обеспеченной Теа; поговаривали всякое, но самой популярной была версия о том, что ей на голову свалилось наследство, и она решила, что теперь не ровня им всем; что квартира её увешана старинными гобеленами и уставлена новейшей техникой, а она только обматывается постоянно шарфом и даже не здоровается – знает. Знает, что они её ненавидят. Всё это было не совсем правдой, но не помогли они ей не из-за этого: их просто-напросто не было на месте. Никто не слышал её сдавленных воплей, не видел того, кто толкал её в спину, подхватывал коробку с пакетом, швырял её вслед за ней и захлопывал дверь в её квартиру, оставаясь там наедине с ней и её хрипами, никто не счёл всё это подозрительным – просто потому, что никого и не было. Для всех них, как для всяких приличных людей, сейчас был разгар рабочего дня, так что они были вне досягаемости Теа и её проблем. Может быть, к счастью для них.

Он знал, что их нет. Проверил. И он знал, как ей страшно.

Теа отлепилась от стены и стала отступать назад. Её убежище стало её ловушкой. Дверь загораживал маньяк из магазина, окно – слишком высоко. Пока Теа лихорадочно думала, что же ей делать, тело среагировало быстрее – рванулось на кухню, к ножам, к хоть какой-то защите. Правда, на обмороженную лазанью, выпавшую из мёртвого пакета, растерявшего все свои внутренности, оно среагировать не успело. Теа почти встретилась головой с паркетом, но удержала равновесие. Не удержала всё остальное: обжигающее желание жить, стремление защищаться до последнего, надежду на кухонные ножи – всё это затесалось где-то между лимонами и разбитой винной бутылкой на полу, заползло в желтоватую лужу двухлетней выдержки, постыдно спряталось. Остался лишь ослепляющий, вбивающий прямо в голову раскалённый гвоздь, неизмеримый страх. Теа беспомощно пятилась, видя, что мужчина приближается к ней, думала: «Господи, я ведь так и не написала завещания, кому теперь достанется все это, все то, что я не заслужила и что не может мне сейчас помочь. Зачем мне все это, если оно сейчас абсолютно бессмысленно…» Теа потянулась за ножом, но мужчина её опередил. Рука её, тонкая как спичка, с готовностью рванулась от подставки к нему; если бы он сжал чуть сильнее, наверное, сломал бы ей запястье. Она закричала, но из горла вырвался лишь какой-то грязный, глуховатый хрип. Она и забыла, как у неё болит горло, как оно бессильно. Боль, о которой она беспрестанно думала несколько дней, которая не давала ей покоя, теперь исчезла, в ужасе самоуничтожилась. Теа так этого хотела. Но не такой ценой. Она смотрела на мужчину, понимая, что всё уже кончено, пытаясь разглядеть его лицо, его глаза, губы, которые, кажется, что-то шептали, пытаясь увидеть, запомнить того, кто убьёт её, узнать это – право жертвы, неоспоримое право, которого её лишили её собственные глаза. Слёзы делали всё вокруг нереальным и нечётким, ускользающим, происходящим не с ней. Теа снова рванулась, но хватка его была крепка, и она снова захрипела. От отчаяния. От несправедливости. От страха. «Тише, тише», – слышала она, но у неё и так уже не было сил сопротивляться. Теа почувствовала боль и упала на бок. Перед глазами сквозь мутную пелену просвечивалась упаковка замороженных котлет. Мёртвое мясо. Она сама вот-вот станет таким. Теа взвыла, ощутила горечь в горле и какой-то металлический привкус. Сердце с каждым толчком выбрасывало в неё миллиарды, тонны страха, и она испугалась, что так и умрёт – захлебнётся ужасом, истечёт им, как эти котлеты истекали бы соком на сковородке, если бы она только могла их приготовить. Она услышала, как громко вдруг затикали кухонные часы – ну надо же, решили просолировать в этой скулящей тишине, отмерить ей последние секунды. Часы всё тикали, и она подумала, что это издевательство, так надолго растягивать последний момент. Растягивать и без того бесконечный гобелен кошмара, полотно ужаса, амплитуду страха.

Теа закрыла глаза, и перед ними почему-то оказался крест. Высокий крест высокого Монумента. Крест Свободы. Сердце дёрнулось в грудной клетке Теа последний раз, и страх наконец отпустил её.

Глава 4. Огни домов

Огни домов были ещё далеко. Тёмная ледяная вода плескалась о шлюпку, покачивая её на своих волнах. Ещё совсем чуть-чуть, и без того чёрное море вокруг них обагрится кровью. Надвигался ночной шторм. Слово за слово началась перебранка. Она визгливо просила его грести быстрее, он спокойно просил её заткнуться, оба чувствовали страх друг друга перед стихией и темнотой.

– Господи, да можно же побыстрее! Нас сейчас снесёт! – завопила его жена, когда очередной ледяной порыв ветра остро хлестнул её по лицу. – Неужели ты даже грести нормально не умеешь?!

– Замолчи. Просто заткнись. – Он чувствовал, что ещё чуть-чуть – и он сам отхлестает её по щекам не хуже северного шторма. – Прекрати истерику хотя бы ради ребёнка.

Глаза у неё округлились от удивления, руки непроизвольно легли на большой живот. Она открыла рот, чтобы ответить, но он перебил её прежде, чем она успела что-то сказать:

– Лучше ничего не говори. Клянусь, для тебя же так будет лучше.

В глазах её появилась ненависть.

– Это не твой ребёнок! – крикнула она. – Не твой, слышишь? Ребёнок не твой!

Он знал – жена лжёт. Ребёнок не мог быть не от него. В то время он не выпускал её из дома. Совсем.

– А чей же? – усмехнулся он.

– Твоего курьера, – вызывающе ответила она.

И тут головоломка сложилась. Ярость ослепила его против воли. Он схватил жену за шею и окунул в ледяную воду. Хотел уже вытащить, но она стала невероятно сильно брыкаться, и он передумал.

Он держал её под тёмными водами, пока она окончательно не затихла, потом разжал онемевшие руки с ощутимо хрустнувшей шеи и заплакал.

* * *

Отто удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Финал получился хорошим. Даже отличным. Ну, или начало. Оставалось придумать имена и написать всё остальное, только и всего.

Он посмотрел на стену – кружок в календаре означал, что завтра пора вносить арендную плату за жильё (у них с арендодателем был договор на определённую дату), а денег за рукопись он до сих пор не получил. Наверное, потому, что только что написал первые за два месяца несколько строчек. Может, и не поэтому.

Отто подошёл к стеллажу со своими книгами. Погладил пальцами холодные корешки и вздохнул. Не слишком большие деньги, принесённые этими историями, давно бесследно исчезли, но не деньги были главным. Отто вытащил первую слева книгу – «Тёмное озеро» – и улыбнулся. Его первенец. Дитя, не принятое критиками, но обласканное им самим. История, которую он писал буквально сердцем, самыми тёмными его глубинами. Именно она хранила его секрет. Сине-чёрный переплёт радовал глаз, как и толщина книги. Отто поспешно вернул «Озеро» на место, чтобы не погрузиться в пучину воспоминаний.

Второй была «Падение». Именно она принесла ему какую-никакую славу, именно она удовлетворила и критиков, и читателей, именно она была его билетом в неблагодарную, но интересную (а вовсе не беззаботную, как он думал) жизнь писателя. Два слова. Техническая неисправность. Отказавшие тормоза. Два слова – и семнадцать жизней, унесённых ими. «Падение». История о том, как эти два слова, направившие автобус в заграждение моста, а потом и вниз, на железнодорожные пути, разом угробили жизни пассажиров, ехавших тем злополучным рейсом. Настоящая психологическая драма – сколько судеб, планов на будущее, светлых встреч и несбывшихся мечт разбилось вдребезги от момента стремительного удара в заграждение до момента встречи с рельсами! Отто рассчитывал на премию, но премию зажали. Зато обложка была что надо – чёрная, матовая, трагическая. С мостовым заграждением, протянутым поперёк переплёта и пробитым посередине, и перевернувшимся автобусом внизу, на железной дороге, рельсах, покрытых тонкой серебристой фольгой и оттого поблёскивающих, привлекающих внимание. Название тоже было оттиснуто фольгой. Эта обложка Отто нравилась больше всех. Он представлял, как её делали, и мог с точностью до каждого шага описать процесс изготовления переплёта, да и книги вообще. На самом деле ничего сверхсложного: он и сам создал пару обложек своими руками. Просто чтобы почувствовать себя ещё ближе к издательскому делу, быть посвящённым в некое издательское таинство.

Он открыл книгу – бумага была белой и плотной, шрифт – сочно-чёрным, как будто только из типографии. Жирным, как будто его можно было размазать пальцами. Отто проверил – не размазывается, зато словно чуть выпуклый на ощупь. Книга была прекрасной по всем аспектам. Он пролистал страницы и вздрогнул, увидев опечатку, которую раньше не замечал. Пригляделся. Решил, что никто больше и не заметит. Ещё немного полюбовался обложкой и вернул том на место.

И вот она, его последняя. Отто взял с полки бело-красную книгу с конгревным тиснением букв названия и поморщился. История, для которой слова «провал» недостаточно. Критики обвинили его в полном незнании дела и недостоверности, читатели – в излишке «воды» и неубедительности. Детектив, в котором не было ничего от детектива. Триллер, который нагонял скуку, а не холодил кровь. Отто не знал, как так получилось, но «Верификация», история об исканиях и самоопределении, шедевром не вышла, даже он сам признавал это, особенно после прочтения пары десятков отзывов и рецензий. «Верификация» была его позором и сразу вышвырнула его из лиги писателей средней руки с периодическими проблесками успешности в лигу писателей-ширпотребщиков, не уважающих ни время читателей, ни своё собственное. Отто со злостью бросил книгу на тумбочку.

Он снова сел за компьютер и вышел в интернет. История почти не писалась, а денег было недостаточно. Но дело было даже не в деньгах, а в реабилитации его репутации. Отто мечтал написать триллер, который заставит всех признать его талант окончательно и бесповоротно. Триллер, который действительно будет триллером. Будоражащим и жутковатым, не в пример большинству того, что сейчас стоит на полках книжных магазинов. Отто поклялся себе никогда не заниматься плагиатом и ничем хоть отдалённо его напоминающим, но это было до «Верификации». Теперь ему нужно было хоть что-то, что подстегнуло бы его фантазию. Ещё неделю назад Отто нашёл «Форум историй» – сайт, где каждый мог поделиться своей историей, большой или маленькой, интересной или не очень, но главное – важной для своего рассказчика и жаждущей быть разделённой с другими людьми. Он решил, что возьмёт какую-нибудь приглянувшуюся ему историю и сделает из неё свой триллер, поменяет в ней всё, что можно поменять – место действия, время действия, пол персонажей и, может, даже концовку, – и тогда это будет и не плагиат вовсе. Отто знал, что это не так, но ему было уже всё равно. Одна проблема – для чтения историй нужна была регистрация. Простая, с минимальным заполнением информации, но нужно было придумать имя для профиля. С этим-то Отто и застрял. После нескольких абзацев про мужа и жену в шлюпке он не мог придумать даже себе никнейм. «Совсем исписался», – зло подумал Отто. Он обвёл взглядом комнату и представил несколько никнеймов:

СтарыйДиван

Сервант

ГрязныйСтакан

Сумка_с_золотом

«Господи, что за бред, – подумал Отто, – и какая ещё сумка с золотом?» Он пролистал бы для примера имена-никнеймы других пользователей, но не мог этого сделать, пока сам не зарегистрируется. «Чёрт возьми, ты же не будешь ничего писать. Только читать. Никто даже не заметит твоего присутствия и твоего выдуманного имени, так что придумай что угодно и зарегистрируйся уже», – разозлился Отто, но так и не смог ничего придумать. На часах было два ночи. Отто выключил компьютер и лёг спать.

* * *

Утром его разбудил звонок арендодателя. Он весьма вежливо, учитывая повод для звонка, интересовался, внесёт ли Отто сегодня плату. Тот же, вырванный из сновидений с таким интересным сюжетом, что впору их записать в книгу, только дай досмотреть, чем всё кончится, сонно буркнул что нет, не внесёт, повесил трубку и приготовился досматривать сон.

Второй звонок арендодателя был уже не таким вежливым. Отто ясно дали понять, что если через три дня он не оплатит аренду, то вылетит из квартиры ко всем чертям. Отто, уже проснувшийся и осознавший всю угрозу положения, слёзно выпросил себе неделю.

Хотя, видит Бог, за неделю ничего не изменится. Только денег станет ещё меньше.

Отто выпил дешёвого растворимого кофе и сел за компьютер с твёрдым намерением зарегистрироваться на чёртовом форуме и сегодня же начать писать книгу, которая изменит его жизнь. Он вбил в графу «Имя пользователя» слово «Писатель», но в ответ получил:

Пользователь «Писатель» уже существует. Пожалуйста, введите другое имя пользователя.

Отто хмыкнул. Подумал о «Писатель_Отто», но его могли бы раскрыть. В конце концов остановился на «Анонимный_Лосось», сам не зная, почему в его голове возникло такое бредовое словосочетание. Возможно, объединились желание сохранить анонимность и листовка ближайшего продуктового магазина, валявшаяся рядом и сообщающая об акции на рыбные изделия по четвергам. Регистрация прошла успешно. Отто перешёл к редактированию профиля: изображение загружать не стал, дату и место рождения также пропустил, зато убрал галочку с пунктов «Уведомлять меня о новых сообщениях на форуме» и «Я хочу участвовать в конкурсе историй». Галочку напротив строки «Разрешить присылать мне личные сообщения» Отто не убрал, потому что не заметил.

Очень скоро он об этом пожалеет.

Глава 5. Ни интервала, ни мотива

Ни конкретного интервала между преступлениями, ни мотива, ни подозреваемых – у полиции не было ничего. С тех пор, как в городе объявился этот маньяк, прозванный ими между собой Абсорбентом, покоя им не было, а единственное, что они могли – признаваться в собственном бессилии.

Но признавались они в этом пока только себе. Ни жители, ни пресса (слава богу!) ещё не прознали, что происходит у них под носом. Ещё не связали между собой все три убийства в серию – и за это спасибо в том числе Арво Саару, обнаружившему тело Анники Хольм и списавшему всё на прикрытый пару месяцев назад наркопритон, находящийся в километре от места преступления. Как потом оказалось, это было далеко от правды, но зато Саар протолкнул свой псевдожурнальный сайт-блог в топ-10, и по большому счёту ему было всё равно, кто убил Аннику – какой-то наркоман или серийный убийца, который вскоре убьёт ещё двоих. Впрочем, откуда ему было знать?

Так что если пресса и захотела бы связать всё в серию, Аннику они не считали бы. А вот Йоргоса Спанидиса-Лаатса и Теа Армас посчитать пришлось бы. Но этот ублюдок убивал так, что жертв невозможно было связать. Разные районы города: Хольм – Нымме, а похищена, вероятно, в Хааберсти; Спанидис-Лаатс – Пыхья-Таллинн, Копли; Армас – Кристийне. Разный возраст. Разный пол. Разный интервал между убийствами. Зато способ убийства всегда один. Всегда – это три раза, и они не сомневались, что будет и четвёртый. Жертвы не знали друг друга и не имели ничего общего. Ни общих знакомых, ни общих мест посещения или фактов биографии. У них не было ничего. Только психологический портрет убийцы – такой, под который подойдёт половина Таллинна.

Разумеется, город должен был быть поставлен в известность сразу, как только они поняли, что имеют дело с серийником. Но они знали свой город, знали, как он отреагирует на такую новость, и особенно на то, что они до сих пор не имеют ни одной зацепки. Один раз такое уже было – и тогда люди, которых обуял страх и которые стали видеть маньяка в каждом встречном, подняли уровень преступности в их городе на беспрецедентно высокий. Участились нападения и даже убийства, объясняемые потом как самозащита, хотя защищались они вовсе не от маньяка, а от его образа, спроецированного на соседа по площадке или загулявшего допоздна подозрительного подростка. Десятки людей приходили признаться, десятки людей приходили заявить, что маньяк – их зять, или тесть, или учитель, или бывший бойфренд. Журналисты поливали их грязью и предостерегали жителей, почти запугивая их. Тогда они нашли его, этого психопата, но сделали бы это быстрее, если бы им не мешало всё то, что посыпалось после их официального заявления.

Именно поэтому, хоть и понимая, что это не совсем правильно, они до сих пор молчали.

Глава 6. Бездарные истории

Бездарные истории. Неинтересные, никому не нужные, банальные, к тому же с кучей опечаток и ошибок. Нет, конечно, для какого-нибудь дамского романа или дешёвенького юмористического сборника можно было почерпнуть что-то подходящее, но до такого Отто опускаться не мог. «Форум историй» его разочаровал. Он прочитал около пятидесяти историй до конца, надеясь, что они поразят его хотя бы финалом, и около сотни просто пролистал, но стало только хуже. Отто просидел до глубокой ночи и возненавидел всех этих людей, беззаботно делящихся подробностями и лихими, как им казалось, поворотами своей жизни со всем миром, в то время как он думал только о понедельнике – дне, когда он упустит последний шанс пожить ещё в нормальной квартире, то есть дне, когда он не оплатит аренду теперь уже за два месяца. Если в прошлый раз удалось как-то договориться, то в этот… Вряд ли ему позволят выехать на обещании заплатить через месяц – и уже за три месяца. Занимать ему было больше не у кого. Никакой более-менее приемлемой временной работы тоже не было, он уже искал. Снова работать на кассе он не сможет, пусть это и дало ему возможность подзаработать и скопить денег на аренду. Просто не сможет. А ничего другого не предлагалось. Единственное, что ему оставалось – прожить здесь ещё шесть дней и улизнуть до того, как к нему в дверь забарабанит озлобленный арендодатель. А потом… Идти во все издательства и умолять их об авансе за то, что он напишет за эти шесть дней? Похоже, другого выхода у Отто не было. И в таком случае, чтобы на что-то надеяться, идти нужно было только с чем-то поистине гениальным.

Но что можно написать за шесть дней? Особенно, если у него нет ни единой идеи, а блёклые истории с форума только подпортили настроение. Отто мог бы написать продолжение какой-нибудь уже изданной его истории, если бы они давали хотя бы намёк на возможное продолжение. Но они не давали. А высасывать из пальца несуществующее развитие полностью законченной истории… Нет, так осквернять свои книги и своё имя он не будет. «Верификация» не удалась, но это не значит, что нельзя пасть ещё ниже. Нужно придумать что-то новое, но чем больше Отто пытался себя вдохновить, тем больше убеждался, что это бесполезно. При мысли о том, что ему предстоит пролистывать и дальше убогие форумные истории, или найти другой форум, где истории, несомненно, будут такими же бездарными, Отто подташнивало. Нужен другой выход. Он уже подумывал, а не найти ли какую-нибудь средней популярности книжонку на другом языке, что не переводилась и не издавалась по всему миру, но сошла в своей стране, для местных, так сказать, и не забить ли её в переводчик. Хотя бы первые пару глав. А потом всё поменять, так, чтобы было не подкопаться. Но будет ли это лучше высосанного из пальца продолжения? И это точно не будет шедевром. Его шедевром. Хотя Отто, наверное, скоро согласится на любую книгу, способную принести ему немного денег и которая будет хотя бы не хуже «Верификации». Он вздохнул и закинул руки за голову, бездумно смотря на главную страницу «Форума историй».

Внимание Отто привлекла зелёная точка в углу экрана – там, где был нарисован конвертик. Отто кликнул по иконке и попал в раздел «Входящие». Надпись на экране гласила: «Пользователь Планета_Смерти84 отправил Вам личное сообщение. Начать чат с пользователем?» Отто удивился. Он зарегистрировался только вчера, нигде ничего не комментировал, только читал эти проклятые истории, с чего бы кто-то решил ему написать? Взгляд Отто упал на строку внизу экрана: «2 пользователя онлайн: Анонимный_Лосось, Планета_Смерти84». «Понятно», – подумал он. Потом решил, что это ни к чему его не обязывает, и нажал на кнопку «Начать чат». Сообщение от Планеты_Смерти84 тут же открылось.

В сообщении была только одна строчка:

Первой я убил Аннику.

Глава 7. Свет

Свет был тусклым, едва пробивающимся сквозь деревья, едва солнечным, едва июньским. Арво до сих пор его помнил, как помнил весь тот день, отпечатавшийся в его душе, несмотря на то что прошло уже несколько месяцев.

Он шёл, никого не трогая, переключая радиостанции на телефоне в кармане, поправляя наушники-вкладыши, размышляя о своём. Вокруг не было ни души. Казалось, утренний дождь, до сих пор то и дело моросивший, изгнал всех лесных посетителей. Шаги Саара были широкими и уверенными. Ровно до тех пор, пока он не увидел кое-что необычное. Что-то, чего вроде бы на пути ему попасться не должно было. Замедлив шаг, Арво машинально снял наушники и, скомкав их, запихнул в карман. Присмотрелся к тому, что привлекло его внимание. Подошёл поближе, чтобы лучше видеть. Но видел он и так хорошо.

Он видел её зелёное пальто, испачканное грязью. Видел её влажные светлые волосы. Видел – и думал: «Нет, это не оно». Не может быть. Не то, на что это похоже. Девчонка просто напилась с утра пораньше, поскользнулась на мокрой листве и бухнулась навзничь, да так и не нашла в себе сил подняться. Просто безобидная девчонка, которую нужно растолкать и помочь встать, а ещё лучше – отправить домой. Совсем ведь молоденькая. Хотя откуда ему знать? Со спины точно и не скажешь, но фигурка хрупкая. И чересчур неподвижная. Арво гнал от себя единственную верную мысль, не хотел с ней соглашаться, даже когда понял, что девчонка не дышит, даже когда, обойдя её кругом, разглядел кровавый подтёк у неё на голове. Желание кого-то расталкивать или переворачивать исчезло моментально, когда Арво увидел на мокрой от утреннего дождя листве белые следы с крупинками, словно на неё выплеснули растворённый в воде стиральный порошок. Так когда-то делала его бабка в деревне. Выплёскивала из тазика на грядки мыльную воду. Белые следы, которые смешивались с чем-то красно-розовым. Подозрительным пятном, расползающимся под головой девчонки.

Теперь, когда Арво увидел более чем достаточно, ему хотелось только одного: убраться отсюда как можно дальше, причём немедленно. Не впутываться. Не соприкасаться с этим. Он не имеет к этому отношения. Кто-нибудь ещё её найдёт и позвонит в полицию. Чёрт возьми, он понятия не имел, что здесь произошло, и ввязываться в это ему совершенно ни к чему. Саар отвернулся и посмотрел на деревья. Деревьев он не увидел. Только зелёное пальто, светлые волосы и розово-белые следы с крупинками порошка. Когда он закрыл глаза, ничего не изменилось.

Чёрт возьми, у него просто нет выбора. Он не может бросить её и уйти, сделав вид, что ничего не произошло.

И к тому же (как бы потом Арво ни отказывался признаваться в этом даже себе) его сайт давно требовал обновлений. Он знал, что такое точно его оживит. Но о том, что перед ним Анника Хольм, он ещё не знал. Как не знал и того, что совсем скоро его жизнь превратится в вереницу подозрений и допросов. Не знал, что в его жизни началась глава по имени Абсорбент.

Не имело значения, что он делал тогда в лесу Нымме. После того, как Арво увидел Аннику, уткнувшуюся лицом в сырую землю, усыпанную сосновыми иголками, уже не имело. Всё сразу стало каким-то незначительным.

Но не для всех. Что вы здесь делали? С какой целью вы отправились в Нымме? Конечно, вы имеете право на прогулку. Нет, мы ничего не имеем в виду. Так значит, алиби у вас нет? Им никак не хотелось его отпускать. Не хотелось выбрасывать ключ, так удачно подходящий к замку и найденный так быстро. Но ключ, по случайности сам прыгнувший им в руки, после проверок оказался тем не менее неподходящим. К их большому и чересчур явному сожалению. Арво был чист. Анника погибла не от его руки.

Изрядно потрепав Саару нервы, полиция в итоге оставила его в покое. Но Арво, замудохавшийся по полной, полицию оставлять в покое не собирался. До полицейского беспредела было далеко, всё-таки они делали свою работу, но замученный Саар удержаться не смог и облёк своё недовольство (тем, что его мурыжили более бесцеремонно, чем того, на его взгляд, требовала ситуация) и возмущение (тем, что настоящего убийцу до сих пор не нашли, видимо, потратив ключевое время на него, Арво) в довольно дерзкую статью. И когда Саар поставил точку в конце последнего абзаца, он подумал, что остановиться теперь будет сложно.

Абсорбент, поставив точку в жизни Анники Хольм, подумал о том же.

Глава 8. Ананасовый сок

Ананасовый сок смотрел на него из мусорного ведра своими картонными жёлтенькими глазками. Упаковка была создана дизайнером в припадке эпилепсии, не иначе. Да и сам сок оказался протухшим – зато стало ясно, почему это вдруг его стали распродавать со скидкой 80 %. Ничего удивительного. Отто ненавидел ананасовый сок. Не из-за вкуса. Один задиристый критик намертво прицепился к его ананасному соку, упомянутому в «Верификации», направо и налево разглагольствуя о его безграмотности и деревенском душке, хотя редактор, пропустивший это в печать, заверил Отто и критика заодно, что это два равноценных варианта. После чего разглагольствования о безграмотности поутихли, а о стиле – нет. Потом оказалось, конечно, что критик сам был писателем, правда, так и не написавшим ни одной годной к изданию книги, так что цеплялся он не только к Отто и не только к таким мелочам. Но осадок остался.

То же Отто чувствовал и сейчас – осадок. Едва ощутимый. Он несколько раз перечитал сообщение от пользователя Планета_Смерти84. Продолжения не последовало, хотя автор строчки всё ещё был онлайн. Понятно, что это была какая-то шутка, кто-то увидел его на пустом ночном форуме историй и решил заинтриговать, завлечь в свою историю. Но почему-то Отто чувствовал неприятный осадок. Казалось бы, ничего такого – ерунда. Наверное, дело было в формулировке. Что-то в этих словах, бесстрастно глядящих на него с экрана, было не так. Не смысл – бог с ним, написать можно что угодно, особенно среди ночи. Что-то в самих словах. Отто открыл профиль Планеты_Смерти84. Всё то же, что и у него – минимум информации, изображения нет. Сообщений на форуме тоже. Ни одного. Зарегистрировался сегодня. Отто вздрогнул – первое, что сделал этот умник после регистрации, это решил брякнуть какую-то хрень единственному пользователю онлайн? Наверное, потом напишет здесь историю об этом. Или попросит денег. Или ещё как-нибудь разведёт. Ну конечно! Развод на форуме историй. Хочет заинтриговать его. Втянуть в диалог. А потом наверняка начнётся какая-нибудь дичь. Или вирус пришлёт. Да, вирус – весьма вероятно. Отто даже улыбнулся – неужели тот правда думал, что Отто бросится выспрашивать, что это за сообщение такое странное? Бывают же придурки. Отто хотел написать в ответ саркастичное «Спокойной ночи», но передумал, фыркнул и закрыл браузер. Потом выключил компьютер и лёг спать.

И тогда пришло второе сообщение.

Глава 9. Чаевые

Чаевые? За такой поганый кофе это она должна ему приплатить. И за то, что он вообще сюда пришёл. Хоть официантка и не была виновата, Арво Саар сконцентрировал своё раздражение на ней. Он сидел в недавно открывшейся кофейне на улице Кунгла и злился на весь мир. . «Стоило бы распять это дрянное заведение в статье», —подумал он, но лишь вздохнул. Гастрономические обзоры его не интересовали. Хотя если дело пойдёт и дальше так же вяло, придётся опуститься и до гастрономии. А то и до чего похуже.

«Саар» был его личным островком дерзкой правды среди всего остального интернетного барахла. Блог, превратившийся почти в журнал, почти в официальное интернет-издание. Даже в шапке сайта Арво написал «Журнал». Его детище. Когда ему посчастливилось наткнуться на Аннику Хольм, он не смог упустить такую возможность, хотя и испытал поначалу шок от обнаружения трупа, а потом был промурыжен полицией. «Саар» оживился обнаруженной им несчастной Анникой и душещипательным рассказом об этой трагической находке. На сайт журнала резко повалили посетители, Арво был вне себя от радости. Он с удовольствием смаковал допустимые подробности и строил допустимые версии вместе с читателями. Но время шло, убийцу (вероятно, какого-нибудь наркоторговца, свидетелем тёмных делишек которого и стала Анника) всё не находили, интерес к делу Хольм уменьшался. Саар не мог позволить этому случиться. Не мог просто смотреть, как костерок, хоть и небольшой, но всё-таки костерок, который он сам раздул из тлеющих угольков, удачно обнаружив тело Анники, безвозвратно угасал. Он просто не мог выпустить из рук то, что вселяло ему веру в будущее «Саара». Арво, за неимением подробностей и подозреваемых, переключился на весьма скользкую тему – на полицию. И её бездействие. Бессилие. Некомпетентность. А скользил он весьма и весьма умело – Арво мог написать всё, что хотел, и так, как было бы безопасно для него и для издания. Блестяще балансируя на тонкой грани между тем, чтобы поддержать интерес у читателей (соглашавшихся с любой информацией, которую им правильно подавали; если бы Арво захотел, он бы мог внушить им, что полиция работает блестяще и дело Анники вообще-то не такое уж и важное, и они бы в итоге согласились и с этим), и тем, чтобы не нажить врага в лице полиции, Арво всеми силами цеплялся за убийство Анники. Потому что это было убийство. И потому что это был первый в жизни труп, который он обнаружил. И он надеялся, что последний. Писать о найденных телах ему нравилось больше, чем находить их. Как бы вдохновляюще это ни было для журнала. Впечатления от того дня потускнели, но всё ещё не стёрлись. После рассуждений о работе полиции в ход пошли вечные и неисчерпаемые темы типа криминогенной обстановки, мерах безопасности и другого слишком общного, слишком скучного материала.

И вот, четыре месяца спустя, Арво Саар сидит в этой новомодной кофейне-пустышке с отвратным обслуживанием (официантка могла бы улыбаться и поискреннее), уставившись на пустую белую чашку (слишком белую и слишком простую) с тёмным кофейным кольцом на дне, и не знает, что ему делать. Дело Анники заглохло. Все сопутствующие ему темы были исчерпаны. Поток посетителей его сайта превратился сперва в тонкую струйку, а затем и вовсе в едва капающий кран. А если ничего не предпринять, то и он вскоре пересохнет. Арво посмотрел на официантку, чей голос любезным ручейком журчал недалеко от его столика, рекомендуя какому-то толстяку наиболее подходящий ему вид кофе, и поморщился. Потом задумался. Даже зажмурился. Но мозг журналиста, несостоявшегося писателя, а главное – автора, редактора и главы затухающего журнала, единственного, что было мило его сердцу, уже начал работу. Как колючки репейника к одежде, мысли одна безумнее другой дерзко цеплялись друг к другу и к тому, что он видел, мгновенно соединяясь в яркую картинку. Новая кофейня. Убитая официантка. Убитая прямо здесь, на полу, там же, где растеклась лужа опрокинутого ею кофе с подноса. Подноса со столика последнего посетителя, ушедшего минуту назад. Она одна, в пустом зале, клиентов нет, кассир, пересчитав выручку, с охраной отправился в служебное помещение. Она одна. Была. Теперь же её тёмная кровь смешивается с лужей остывшего кофе, огибая осколки когда-то белоснежной, а теперь заляпанной коричнево-красным чашки. Горло её перерезано, а голова повёрнута ко входу, глаза широко раскрыты, один покраснел от лопнувших сосудов. Губы плотно сжаты, словно она пыталась не кричать. Что ж, теперь-то точно уже не закричит. Пахнет смертью. Как пахнет смерть? Арво точно не знал, но думал, что всегда по-разному. На чём там он остановился? Нераскрытое убийство, да. Конечно, ярко освещённое в «Сааре». Официантки поначалу боятся выходить на работу, но постепенно всё возвращается в норму. И тогда-то убивают вторую официантку. Точно так же. Только крови на этот раз ещё больше. Кровь заливает весь пол, так что подойти к телу, не ступив в неё, невозможно. И поэтому они ступают, они, всё ещё надеющиеся, что это не начало жуткой серии убийств, они, разносящие потом эту кровь по всей кофейне. Тёмное полированное дерево мебели, белые скатерти на круглых столиках и кровавые следы разных размеров по всему помещению. Для такой фотографии Арво не пожалел бы целый разворот PDF-версии. А то и обложку. И заголовок…

– Что-нибудь ещё?

– Что? – очнулся Саар. Увидел склонившуюся над ним официантку. Ту самую, что убили первой. Огляделся. Все столики были заняты, у входа стояла парочка и сверлила его взглядом. Боже, подумать только, эта дерьмовая кофейня была забита до отказа. Ни одного свободного столика. А ему намекают на то, что один всё-таки должен появиться.

– Что-нибудь ещё? – повторила официантка.

– Нет, – ответил Арво, вставая со стула.

Официантка ощерилась, явно довольная тем, что ей удалось выбить столик для парочки. Наверное, почувствовала себя так, словно забила гол. Гримаса всё не сходила с её лица. «Мёртвой ты мне нравилась больше», – подумал Саар. Официантка наскоро протёрла его столик и жестом пригласила к нему парочку. Арво пошёл в туалет. И только там, усевшись в кабинке и размышляя о вечном, он вдруг спохватился.

Что за кошмарные мысли лезут ему в голову?

Глава 10. Скорлупа

Скорлупа хрустнула в руках Отто. На сковородке шипели четыре яйца. Для разнообразия Отто заварил давно валяющийся в шкафу дешёвый (сорок центов за пачку!) чёрный листовой чай. Не слишком вдохновляющий завтрак для писателя, но деньги, которых и так было недостаточно для оплаты аренды (нужно было уже больше трёхсот евро за неоплаченные месяцы, а у Отто уже не хватало, и с каждым днём его всё больше пугала эта цифра), не хотелось тратить в продуктовом. Перебьётся и так. Поев, Отто почувствовал что-то вроде прилива сил и включил компьютер. Открыв текстовый редактор, он стал набрасывать какие-то фразы, отрывки, плохо клеящиеся друг с другом, но казавшиеся ему неплохими. Потом перечитал и всё стёр. Вернулся к истории про шлюпку, мужа и жену. Имена им никак не придумывались. В голову лезли только самые избитые и банальные. Да и персонажей он пока не видел. Но теперь уж никуда было не деться. С ними хоть какая-то история складывалась. А может, это специально так задумано. Книга в таком стиле – без имён. Тот же критик, что недавно захлебнулся ананасовым соком и помер (ладно, это произошло лишь в разгневанном воображении Отто), так вот, тот же критик, прочитав потом и «Тёмное озеро» с «Падением», ничего особенно плохого про них не сказал, отметив только, что стиль в его трёх книгах слишком узнаваем. Отто не считал, что это плохо. Если стиль узнаваем – значит, он есть. И это хорошо.

Он зашёл на первый попавшийся сайт с именами и стал подыскивать подходящие. Внезапно наткнулся на имя Анника. Вспомнил о сообщении. Задумался. Потом – ну чем чёрт не шутит – вбил это имя в поиск в паре со словом «убийство». И вздрогнул. Сайт «Саар» Арво Саара сообщал об убийстве Анники Хольм и возможной связи убийства с наркотиками и преступными группировками, бессилии полиции, необходимой бдительности граждан, криминогенной обстановке в городе, мерах безопасности и прочая, и прочая. Но это убийство произошло четыре месяца назад!

Отто задумался. Кто-то хотел, чтобы он нашёл эту информацию? Но он ведь не собирался искать ничего такого, он всего лишь выбирал себе имена для книги. Это случайность. Значит, расчёт был не на это. Очевидно, его просто хотят заинтересовать. Или хотят чего-то другого? Отто вздохнул и решил вступить в диалог. Он, так уж и быть, равнодушно ответит этой Планете_Смерти84 (очень оригинальный никнейм) и посмотрит, что та ответит ему. Вернее, тот. Ведь было написано «убил», а не «убила».

Он зашёл на форум. Днём пользователей онлайн было 58. Планеты_Смерти84 онлайн не было. В углу экрана рядом с иконкой конвертика снова светилась зелёная точка. «Что за чёрт?» – подумал Отто, открыв сообщение. Как и в прошлый раз, в нём была только одна строчка:

Вторым был Йоргос.

Глава 11. Восточная свирель

Восточная свирель или что-то наподобие. Музыка была ненавязчивой и приятной. Когда пластинка закончилась, он поднял и отодвинул иглу, сел в кресло и прислушался. Тишину в Таллинне было невозможно услышать. Он постоянно жил, и это было правильно. Но слишком шумно. Тишину – настоящую тишину – можно будет услышать лишь раз. Он видел тех, кому довелось это испытать. Был с ними в этот момент. Был с ними до самого их конца. И пусть не говорят, что люди рождаются и умирают одинокими. О, вовсе нет.

Он сжал пальцами подлокотник кресла. Пора? Нет, ещё не пора. Ещё не пора. Но на следующий сеанс тишины он уже избрал счастливчика. Однако удовольствие надо оттянуть. К тому же… Ещё рано.

Он встал с кресла и подошёл к столу. Взял с него планшет, включил его, открыл браузер. Зашёл в историю посещений. Ссылок было немного. Он нажал на последнюю – ту, которая сейчас интересовала его больше всего. Увидел то, что и ожидал увидеть.

Нажатие пальца. Ещё одно. Доля секунды на прочтение двух слов. Усмешка.

Попался.

Анонимный_Лосось: Ты кто?

Глава 12. Кофе

Кофе хотелось жутко. Мартин Тамм задержался у столь привычного кафе «Верналия» рядом с работой, немного замедлив шаг, но потом принял решение и прошёл мимо. Нет, сегодня он заглянет в новое заведение, хоть оно и подальше. Ему всё равно по пути. И пусть там будет дороже, после работы пить кофе в практически «полицейском» кафе ему не хотелось – хватало обеденных перерывов.

Мартин дошёл до нового кафе (кофейни, как гласили зелёные неоновые буквы на вывеске с почему-то красным кофейным зерном над буквой «и») и застыл около меню, вывешенного на улице у входа в застеклённой рамке. Рядом, под вывеской, весело делали селфи туристы в шарфах цветов эстонского триколора, намотанных поверх курток скорее для красоты, чем для тепла. А ещё скорее – для фотографии, чем для красоты, потому что хоть Тамм и был патриотом, назвать этот сувенирный шарф красивым язык не повернулся бы даже у него.

Меню предлагало в основном мороженое (клубнично-базиликовое, марципановое, лакричное, карамельное с кусочками леденца «Петушок», шоколадное с кусочками шоколада, ванильное, чернично-шоколадно-ванильное «Эстонское» – опять же цветов национального триколора), десерты (взбитый манный мусс из фруктового сока, яблочная запеканка, кисель со взбитыми сливками, имбирное печенье с корицей и чёрным перцем, марципановые пирожные) и несколько лёгких закусок, а вот кофейная карта порадовала Мартина своим разнообразием. Но не ценами. Вздохнув, Тамм решил, что один раз может себе это позволить и вошёл внутрь. Приметив в углу свободный столик, он направился к нему. Официантка тут же подскочила, приветствуя его и рассказывая о кофе дня. Мартин не слушал, только отмечал модуляции её голоса. Когда она замолкла, он вежливо кивнул и взял у неё из рук кофейную карту. Девушка удалилась, давая ему возможность спокойно обдумать свой выбор. Тамм огляделся – да, не такая публика собиралась в кафе недалеко от полиции. Молодёжь в броской одежде, не совсем даже по погоде, женщины, увлечённо обсуждающие с подругами что-то за чашечкой дорогого кофе, держащие чашки чуть ли не как на приёме у королевской семьи, занятые мужчины с телефонами около уха, словом, разные и многие, кому заведение оказалось по пути и кто польстился на его новизну. Те, среди которых Мартин чувствовал себя лишним.

Зато никто и не заподозрит в нём полицейского. Хоть здесь можно расслабиться.

Тамм уже допивал свой дорогущий кофе, оказавшийся ничем не лучше того, что у них на работе, когда у него зазвонил телефон. Сестра сообщала, что её дочь закатила истерику, потому что мать не отпускает её к подруге.

– Господи, я же уже говорил. Не нужно лишний раз рисковать. Это опасно. Тем более на ночь глядя! Что? Нет, нет. Нет, не отпускай её никуда. Пусть сидит дома, с тобой. Да. Да, этот Абсорбент наверняка всё ещё где-то в городе. Да, хоть что-то мы делаем. Слушай… Да, это наша работа, и да, мы его поймаем. Скоро. Просто пока приглядывай за ней. Без гостей можно пережить. Особенно когда у нас тут такое. Послушай, я перезвоню позже. Я уже… – Мартин вдруг осёкся. Мимо его столика к выходу направился мужчина. Только сейчас Мартин осознал, что до этого тот около минуты стоял неподалёку и рассматривал что-то в окне. Тамм не придал этому значения, потому что никакого значения в этом не было. До этого момента. До того, как он увидел его лицо. До того, как он осознал, что для этого лица в кафе было кое-что поинтереснее, чем вид из окна.

Чёрт. Чёрт, чёрт!

Это был Арво Саар. Заноза в заднице полиции. Чёрт. Шеф его убьёт. Точно убьёт. Такая глупая утечка, боже! И как его угораздило?

Зелёный неон уличной вывески подсвечивал лицо Арво. Он уже забыл и про официантку, и про отвратный кофе, и про зря потраченные время и деньги, и про безумные мысли, что полезли ему в голову – он нашёл то, что ему нужно, когда уже совсем пал духом и ничего не ждал. И не просто то, что нужно. Саар молниеносно проанализировал имеющиеся у него факты и мог с уверенностью сказать – это были просто сказочные новости. Арво улыбнулся.

«Надо догнать его и убедить, что он слышал вовсе не то, что думает. Что нельзя ничего раскрывать в прессе и интернете. Чёрт, тогда он поймёт, что слышал всё-таки именно то. Всё равно – надо его догнать», – решил Мартин, вскакивая со стула и бросаясь к выходу.

Но Саара уже и след простыл.

Глава 13. Снег в октябре

Снег в октябре не расстроил Отто – он его взбесил. Со всеми неприятностями только этого ему не хватало. Это значило, что отныне он будет мёрзнуть в своей старой осенней одежде и обуви, а значит, будет и болеть. Почему бы не в сентябре, блин?

На всякий случай Отто поискал в интернете новости с упоминанием имени Йоргос, но ничего не нашёл и лишь выругался на собственную глупость. Что он намеревался увидеть? Всё это ещё больше прибавляло раздражения. Основной его причиной, конечно, был писательский блок. Творческий кризис. Синдром чистого листа. Как ни называй, суть одна – Отто не мог ничего создать. Не чувствовал в себе сил. О вдохновении речь вообще не шла. Сплошное раздражение в условиях финансовой катастрофы и неясного будущего. Муж и жена застряли в своей сцене и дальше двигаться не желали. Другие герои, которым Отто тоже подыскивал имена, и вовсе не проявлялись. Совершенно новая, никак не связанная с его многочисленными и разрозненными черновиками и набросками история напрочь отказывалась придумываться. Куда ни глянь – одно расстройство. Писать о писателе в кризисе и бедственном финансовом положении было бы не ново и противно. К тому же достойную концовку такой истории придумать сложно. Отто ходил по квартире, машинально прибираясь, выбрасывая накопившийся мусор, разрывая в мелкие клочки безмозглые бумажные зарисовки, перечитав которые ему хотелось провалиться сквозь землю. Но идей от этого не прибавлялось.

Отто в который раз пересчитал оставшиеся деньги, прикинул перспективы и решил снова сэкономить, хотя и понимал, что это мало что даст, и сегодня тоже обойтись без похода в магазин. К тому же на ужин у него оставалось ещё несколько тостов и глазированный сырок за девятнадцать центов – как награда, и это было гораздо лучше, чем покрытый плесенью кусок сыра, который он нашёл в боковом отделении холодильника. Жаль, что слишком поздно. Чай тоже ещё оставался, но сахара было маловато. Как и соли. Отто включил музыку – бесплатное развлечение – и поставил чайник. Слегка пригоревшие тосты, мгновенно остывшие на тарелке, и безвкусный чай, отдававший затхлостью, но заеденный чересчур сладким и чересчур жирным глазированным сырком, вновь набили желудок. Внезапно Отто посетила гениальная идея. Он сел за компьютер и зашёл в социальную сеть. Аккаунта у него не было, но он иногда поглядывал за несколькими своими знакомыми, чем решил вдохновиться и сейчас. Идея гениальная, но пагубная. Каждый раз заканчивался разочарованием от успеха других и их якобы красивой жизни, выставленной напоказ. И хотя Отто знал, что это может быть лишь обманчивой внешней обёрткой для таких, как он, ему всё равно было неприятно.

Вот и сейчас, зайдя на страницу своего бывшего приятеля – бывшим он стал после того, как выпустил свою первую успешную книгу, – Отто поморщился. Улыбчивое лицо на фотографии и тысячи друзей. Они совсем его не знали. Знали лишь его имя – да и то, раньше этим именем никто его не называл. Все они, в том числе и Отто, звали его Огрызком. Так уж повелось, обозвали раз – и прилипло намертво и на многие годы. Так что каким бы ни было улыбчивым его чёртово лицо, он был просто-напросто Огрызком. И больше всего бесил Отто, конечно, его литературный успех. Развелось писателей! Читал он его бестселлеры (ишь, выбился!), и ничего примечательного в них не обнаружил. Однако же успех они имели и переиздавались регулярно. Вот и сейчас Отто обнаружил на странице радостную новость – свежайшая книга Огрызка разлетелась с прилавков буквально за считанные дни. Отто хотел из профессионального интереса пролистать хотя бы ознакомительный фрагмент этого шедевра, но вместо этого пролистал сотни фотографий Огрызка на отдыхе. В названия мест Отто не вглядывался, но посыл уловил – успешный писатель богат и любит отдыхать в красивых местечках, а ещё больше любит этим хвастаться.

А Отто со своей чёртовой арендой экономит каждый цент, жрёт дешёвые сырки и холодные подгоревшие тосты, чтоб их, и даже мечты о том, что он сможет написать стоящий триллер, тоже охладели и пригорели где-то на дне его потерявшей надежду души.

Да, зря он решил зайти на его страницу. Не нужно больше этого делать. Хотя тогда он может пропустить новости о том, что тот попал в больницу или в морг, например. Отто усмехнулся, подумав о том, как банальна писательская зависть, и сник, подумав, что он должен быть на другой её стороне. Он зашёл на форум – проверить, не ответил ли ему что-нибудь Планета_Смерти84. Покачал головой, увидев зелёную точку. Нажал на иконку и открыл сообщение. Его вопрос – «Ты кто?» – Планета_Смерти84 проигнорировал, снова написав только одну строчку:

Теа была третьей.

Глава 14. Остров

Остров.

Часть суши, со всех сторон окружённая водой.

Сушей Арво Саара (эст. Saar – остров) был незаурядный ум, а окружали его упрямство, бессовестность и журналистская беспринципность. И если они не придавали большого значения этому раньше, то теперь хлебнули сполна. После утечки, произошедшей совершенно непонятным способом, Арво почти распял их.

Два года назад по результатам исследования «Свобода в интернете» Эстония заняла первое место в списке. Первое место по свободе в интернете, что бы это ни значило в каждом конкретном случае. Так что удивляться таким, как Арво, было уже давно не современно. Хотя таких, как Арво, больше и не было. Изворотливый, не лишённый таланта и амбиций, но такой беспринципный и мерзкий говнюк, помешанный на свободе слова и свободе интернета, чёрт бы их всех побрал!

Полиция замалчивает кошмарные убийства…

Полиция скрывает от населения серийного убийцу!

Полиция ничего не делает!

Полиция боится!

Полиция то, полиция сё…

Хендрик Пярн в сердцах вдарил по столу кулаком. Комментарии к статье Саара были ещё хуже самой статьи. Люди безоговорочно поверили Арво и тому, что они в опасности, что полиция скрывает маньяка, а некоторые предполагали даже, что они с ним заодно. Их обвиняли, осуждали, от них требовали ответа. Телефон звонил беспрерывно. Хендрик так и не смог понять, кто из его сотрудников допустил утечку, но это уже не имело значения. Им оставалось лишь срочно провести пресс-конференцию, иначе их разорвали бы на части. Только вот что им говорить? Арво был прав. Не во всём, но в главном. Пярн решил намекать на то, что три трупа не давали им оснований говорить о серийнике, хотя это было не так. Вот Арво Саару основания даже не потребовались. Господи, как они могли так облажаться?

Информацию Арво подхватили и другие ресурсы, и на всех упоминался Абсорбент. Прозвище было звучное и жуткое, потому так им и понравилось. А вот населению – не очень. Хендрику тоже, потому как если бы имя не просочилось, отговорки о недостаточности оснований говорить о серийном убийце ещё как-то могли прокатить, но если уже полиция сама дала убийце прозвище… Это провал.

Пресс-конференцию Хендрик провёл, обливаясь потом. Саар не понимал, что, обнародовав имя Абсорбента, он дал убийце знать, что его убийства связали между собой и пришли к выводу, что действует один и тот же человек. Или же понимал, но плюнул на это ради громких заголовков и прибавления читателей. В любом случае, этот козырь они потеряли. Теперь Абсорбент знает, что они дали ему прозвище, что они приписывают ему три убийства, что они молчали об этом и что они до сих пор понятия не имеют, как его поймать.

Несмотря на всё это, Пярн, всегда блестяще проводивший пресс-конференции, смог собраться и как-то отбиться от нападок, прошелся по основным фактам, завуалировал информацию как мог, напоследок даже внушив что-то вроде надежды на скорую поимку убийцы и наступление безопасности (и мира во всём мире, да). На какое-то время от прессы они отвязались, получили передышку, и Пярн даже почувствовал прилив оптимизма, вытирая в своём кабинете пот со лба носовым платком. Но если бы ему нужно было выражаться предельно ясно и в предельно чётких цифрах, оптимизма поубавилось бы у всех. Три-один-ноль-ноль-ноль.

Три жертвы – Анника Хольм, Йоргос Спанидис-Лаатс, Теа Армас.

Один способ убийства.

Ноль улик.

Ноль связи между жертвами.

Ноль мотива.

У них по-прежнему не было ничего.

Глава 15. Друг

Друг снова принял его в свои объятия. Обычно они обнимались после выхода книги. И хотя тогда все выглядело почти так же безобразно, предпосылки были куда более радостными. Сейчас же Отто видел только одну причину: вероятно, покупать уцененный глазированный сырок в последний день срока годности не стоило. Его стошнило в унитаз, и Отто вытер со лба испарину. А можно ли отравиться старым чаем? Наверное, можно. Господи. Нажав на кнопку спуска воды, он прислушался к себе. Вроде бы полегчало. Отто умылся и вытерся полотенцем. Потом вернулся к компьютеру. Перечитал сообщение. Задумался. Чего он от него хочет? Что он имеет в виду? Отто заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла. Подумал об именах, которые ему писал незнакомец. Анника, Йоргос, Теа. Подумал о муже и жене в шлюпке. Может, с ними ещё не кончено? Добавить к ним маниакального старика Йоргоса, распутную актрису Теа… Закрутить, переплести сюжетные линии…

А что, если это подсказки? Может, Отто должен решить какой-то ребус, разгадать то, что пытается донести до него этот Планета_Смерти84? Он закрыл глаза и представил себе журналистское расследование. Тайная связь, полупрозрачные намёки, разгадка… Красиво, но дальше этих размышлений Отто не продвинулся. Расследовать было нечего, да он и не журналист.

От стука в дверь Отто вздрогнул. Звонок давно сломался, и ни один из съёмных жильцов его не ремонтировал, а Отто исключением не стал. Он подошёл к двери, уже догадываясь, кто за ней. Стук раздался снова. Отто знал, что нужно открыть. И поэтому как можно грознее спросил:

– Кто?

– Друг, – раздалось из-за двери. Тем самым голосом. – Друг мой, мы должны…

Отто распахнул дверь.

– …разобраться с арендной платой, – закончил арендодатель, с сомнением осматривая Отто с ног до головы. – Ты ведь собираешься её вносить?

– Ну конечно, – заверил Отто. – Конечно.

– Уверен?

– Мы же договорились на неделю.

– Да, но я решил проверить, помнишь ли ты об этом?

– Ты за кого меня принимаешь? – возмутился Отто. Потом вспомнил, что его только что рвало, и умыться-то он умылся, а вот зубы почистить не успел. Хотя чего уж душой кривить – и не собирался.

– За своего жильца, – ответил арендодатель, – а мои жильцы обычно вовремя вносят плату. Исключением стал только ты, Отто. Уж не знаю, почему я тебе это позволил, – покачал он головой.

Отто поплотнее запахнул старый халат, и, стараясь не дышать на арендодателя, улыбнулся и пробормотал:

– Потому что ты хороший человек.

– И перестану им быть, если ты снова решишь меня нагреть.

– Ни в коем случае, – заверил его Отто, подумав, а не угрожает ли тот ему?

– Тогда до скорой встречи.

– Ага.

Когда дверь за хорошим человеком, скорее всего, перестанущим им быть, когда Отто сбежит, не заплатив, закрылась, он вздохнул. Арендодатель сбил его с мысли. Что-то про распутную актрису… Журналиста… А, чёрт с ним.

Отто вернулся к компьютеру, увидел, что пользователь Планета_Смерти84 онлайн, вошёл в чат и начал печатать:

Анонимный_Лосось: Спрашиваю ещё раз: кто ты?

Отто полагал, что Планета выйдет из сети, снова оставив его вопрос висеть в воздухе, но в чате вдруг появилась надпись «Печатает…». Он прищурился, готовясь прочесть послание, и впился пальцами в край стола, получив короткий, но перебивающий дыхание ответ:

Планета_Смерти84: Я тот, кто тебе нужен, Отто.

Глава 16. Паника

Паника, паника, паника! Нужно успокоиться!

«Господи, откуда он знает моё имя?! – лихорадочно думал Отто, пялясь в монитор. – Откуда?!»

Он зарегистрировался под идиотским псевдонимом, никаких данных нигде не указывал, а если предположить, что его вычислили по IP или ещё как-то так, то он всё равно не при делах – договор на интернет был заключён давным-давно чёрт знает на чьё имя, и жильцы просто оплачивали его по номеру документа.

Анонимный_Лосось: Jnrelf ns pyftim vj` bvz&

Отто выругался. От волнения он отправил сообщение, не увидев, что раскладка языка изменилась. Идиотизм.

Анонимный_Лосось: Откуда ты знаешь моё имя?

Пользователь Планета_Смерти84 вышел из чата, а затем исчез и с форума. Отто выругался снова, на этот раз покрепче. Что за чертовщина? Он прокрутил не слишком длинную переписку и перечитал её. Имена. Только имена, больше никакой информации, за которую можно было бы зацепиться. Имена незнакомых людей – и его. Отто вспомнил, что ещё не искал в интернете имя Теа. Этим он и занялся.

Теа убийство смерть происшествие, – вбил он в поиск и застыл, увидев ссылку на «Саар». Именно там он прочитал об убийстве Анники, убийстве четырёхмесячной давности… Но когда Отто опустил глаза ниже, пробежав результаты поиска по диагонали, он похолодел. Издания наперебой сообщали сверхважные и свежайшие шокирующие новости, и в них фигурировали имена Анники, Теа и… Йоргоса. Все три имени, что прислал ему Планета_Смерти84. Отто пощёлкал по ссылкам и ужаснулся. Он не нашёл упоминаний имени Йоргоса, потому что они появились буквально только что. Все трое – жертвы убийцы, прозванного полицией Абсорбентом. Убийцы, до сих пор скрываемого этой самой полицией, наконец-то выведенной на чистую воду. Вопящие заголовки и вопиющие комментарии. Отто не мог поверить, что всё это происходит на самом деле. То не было ничего – и вдруг такое. Он внимательно прочитал все статьи и вынес следующее:

1. У полиции нет ничего, что могло бы помочь раскрыть преступления, и именно поэтому они временно умалчивали информацию (кошмар!).

2. Арво Саар, не разглашающий свой источник, первым пролил свет на эту беспрецедентную ситуацию, о которой никто даже не подозревал (как он узнал?).

3. Он же четыре месяца назад обнаружил тело Анники Хольм, первой из жертв, и никто и подумать не мог, что это жертва серийного убийцы, и не последняя (в Таллинне действительно орудует серийный убийца?!).

4. Маньяка прозвали Абсорбентом (но за что именно – не говорили), и прозвище это активно подхватила вся пресса; она же усиленно его муссировала и строила предположения (жутковатое имечко).

5. Анника Хольм была связана с Абсорбентом буквально час назад на пресс-конференции, там же были объявлены имена двух других его жертв – Йоргоса Спанидиса-Лаатса (убит месяц назад) и Теа Армас (убита три дня назад). До этого ни о какой связи и о двух последних жертвах никому, кроме полиции, известно не было.

6. Кроме самого Абсорбента.

Отто вернулся в чат. Просмотрел дату и время отправки каждого сообщения в нём.

Первой я убил Аннику.

Вторым был Йоргос.

Теа была третьей.

Безусловно, до этой резонансной пресс-конференции. А ведь эти имена были связаны в единое целое и стали известны всего час назад. Всем, но не тому, кто писал эти сообщения.

Конечно, за дело взялась Центральная криминальная полиция, расследующая серьёзные и национальные преступления. Хендрик Пярн, руководитель ЦеКриПо, был главой и лицом расследования. Но что-то особых успехов не наблюдалось.

Отто вышел с форума, выключил компьютер, даже выдернул сетевой шнур из розетки. Уставился на стену. Из-под грязно-жёлтых обоев местами проглядывали куски газеты. Первого слоя. Еле слышно доносился шум с улицы – с тех пор, как рядом открылся спортивный центр «Сыле», проходимость под окнами Отто увеличилась. Он и сам пару раз заглядывал туда в бассейн, но припомнить последний раз не мог. Прохожие со спортивными сумками и спортивным смехом раздражали Отто, напоминая ему, что жизнь идёт, а он лишь продолжает спускать её в унитаз, прозябать в безвестности, экономить и жиреть с дешёвых продуктов, в отличие от всяких там Огрызков. Но на этот раз Отто вовсе не беспокоился. Даже не услышал автомобильного гудка под окном. Отто смотрел на обои.

Ему писал не просто какой-то там Планета_Смерти84.

Ему писал Абсорбент.

Глава 17. Отторжение

«Отторжение», – отметил Арво Саар в тесте. Вопрос был «Какое чувство вы вызываете у коллег?», а варианты ответов – «Уважение», «Зависть», «Отторжение», «Ненависть». Отметил он это полгода назад. Сейчас бы он выбрал первое или второе. А скорее всего, и то и другое. Хотя если бы вопрос относился к полиции – безусловно, последний вариант был бы самым точным. Но его это совсем не волновало. Зато посещаемость сайта «Саар» и количество прочтений и комментариев его статей не то что волновали Арво – почти что возбуждали его. Хотя почему почти что? С каждым новым круглым числом просмотров/посещений Саар становился готовым на большее, лишь бы это не заканчивалось. Этот триумф.

Был у него один козырь. Долго и упорно он копал под него, чтобы наконец заполучить в свои руки, но до сих пор его не использовал. Словно чувствовал, что нужный момент ещё не настал. Момент, когда козырь не только поддержит его детище на плаву, но и вознесёт «Саар» на вершину. Но теперь пора было нанести удар. Чтобы никто и никогда больше не сомневался в «Сааре». Чтобы они действительно стали номером один. И чтобы люди узнали правду. Ведь ради этого он и работает, не так ли?

Арво усмехнулся и достал из нижнего ящика стола металлический бокс. В боксе лежала синяя папка. В папке лежал его козырь. Арво отклеил от папки белый стикер с номером телефона. Достал мобильный, снял блокировку, в который раз полюбовался на фоновую заставку – вид на старый город с замка Тоомпеа, эти родные кирпичные башенки, шпиль, лилово-оранжевое небо; Арво любил Таллинн – и набрал цифры. Занёс палец над зелёной кнопкой вызова. Пару секунд подумал. Точно ли это тот момент?

И решил – точно.

– Да? – раздалось в трубке.

– Это Саар.

– Да? – на этот раз в голосе явственно зазвучал испуг.

– Думаю, нам пора поговорить.

Глава 18. ?

«?»

Нет, скорее, «???». В голове у Отто было слишком много вопросов. Сплошные вопросы.

Это правда серийный убийца, или у него разгулялось воображение?

Это правда Абсорбент, или кто-то его разыгрывает?

Ему есть чего опасаться?

Чёрт, чёрт. Отто никак не мог перестать думать о том, что имена ему прислали до того, как они стали известны общественности. И даже в том же порядке, в котором были совершены убийства. Первой я убил Аннику.

Убил.

И ведь сразу дал понять, что речь идёт именно об убийстве. Зачем? Только лишь затем, чтобы заинтересовать его? И откуда он всё-таки узнал его имя? Отто представил себе худший расклад. Допустим, что это действительно Абсорбент, и он пишет ему с неясной пока что целью, но даёт понять, что знает, кто он, несмотря на кажущуюся анонимность форума. Скрыта ли в этом угроза? В опасности ли он? Может, стоит обратиться в полицию?

С другой стороны, он же почти не выходит на улицу. Абсорбенту к нему просто не подобраться, да и откуда он знает, где живёт Отто? Одно лишь имя ничего не значит. Мысли Отто поскакали дальше. Вряд ли Абсорбент наметил его следующей жертвой. Зачем бы он стал тогда посылать ему эти сообщения? Хотя… не факт, что предыдущие жертвы не получали их. Может, они все были зарегистрированы на этом форуме? В душе Отто шевельнулось что-то похожее на надежду – что-то похожее на завязку новой истории. Может, этот форум всё-таки принесёт ему больше, чем он думал.

Может, это не худший расклад? Может, наоборот? Какая бы история могла сплестись из этих ниточек! Странные сообщения… Слив в прессу… А не он ли сам это организовал? Связь с писателем на форуме историй… Правда, что дальше, Отто не знал. Но собирался узнать. В конце концов, пока он сидит дома за компьютером, ему ничего не угрожает. Он всегда может позвонить в полицию.

Если, конечно, это не дурацкий розыгрыш.

Отто даже не заметил, что проразмышлял (и профантазировал) почти несколько часов. Не заметил, что наступила ночь. Не заметил, что дошёл до того, что разочаровался бы, узнав, что Планета_Смерти84 – никакой не Абсорбент. Чтобы понять, что делать дальше, Отто должен был понять, что происходит сейчас. Что именно происходит. Он разрывался между желанием включить компьютер и ещё раз прошерстить новости, и заодно форум, и необходимостью немного поспать. В конце концов победило второе. Отто лёг в постель, но мозг его продолжал лихорадочно работать, и Отто подумал, что заснуть не сможет. Однако уже через десять минут спал крепким и спокойным сном.

В последний раз.

Глава 19. Прекрасное французское слово

Прекрасное французское слово chantage было простым, но как нельзя лучше описывающим ситуацию. Арво считал, что против шантажа есть единственное верное средство. А ещё он считал, что Ильвес никогда к этому средству не прибегнет. Хотя Ильвес не был дураком. Он вполне мог думать, что Арво, получив нужное ему, не отдаст Ильвесу нужное ему. И он вполне мог не ошибаться. Арво ещё не определился с решением. Но то, что у него прирождённый талант шантажиста, понял давно. Не самый замечательный талант, конечно, но иногда и он может пригодиться.

Нет, право же, от шантажа можно избавиться только одним способом. Иначе он будет продолжаться и продолжаться. Но Ильвес не убьёт его. И вряд ли поручит это кому-нибудь другому. Потому что он был не без тараканов, но всё-таки порядочным полицейским. И тот эпизод с двумя рижскими шлюхами был лишь досадным исключением из его не знающей огрехов репутации. Этот-то эпизод и был козырем Саара. Он потратил немало времени на подготовку, но получил желаемое: красноречивые фото, обжигающие диктофонные записи и готового на всё, лишь бы сохранить эпизод в тайне, Ильвеса. Ильвес ненавидел его, и было за что, Ильвес боялся его, не зная, когда и как Арво может распорядиться компроматом, учитывая, кем он был и что он может потребовать в обмен на молчание. И сколько это молчание будет длиться. Потому что все знали – у Арво Саара особые отношения с полицией, и «Саара», его детища, соответственно, тоже.

Но Ильвес ошибался. Какой бы горячей ни могла показаться новость с острым заголовком, приправленная фотографиями добропорядочного полицейского со шлюхами, она быстро бы забылась. Шлюхи и полицейские – для Арво это было мелко. Такая дешевая репутация ему была не нужна. Он знал, что смог бы добиться большего, если бы сумел приберечь информацию. И пока «Саар» тихо существовал, время от времени вспыхивая вынюханными Арво преступлениями или оплошностями полиции, а Ильвес продолжал вести скромную и достойную звания полицейского жизнь, синяя папка лежала в ящике стола Арво. Саар знал – чем дальше поднимется Ильвес по своей карьерной лестнице, чем больше людей будет с ним связано и чем больше людей будет считать его безупречным экземпляром без пятен в прошлом, тем ценнее будет эта синяя папка. И тем охотнее Ильвес сделает то, о чем попросит Саар.

По карьерной лестнице Ильвес не поднялся, но всё же никогда не забывал об Арво. И о том, что тот может рассказать. Да и показать, конечно. Ни в талантливых и острых текстах, ни в умении преподнести визуальные материалы ему отказать было нельзя. Он знал, что рано или поздно Арво позвонит.

И Арво позвонил.

* * *

Ильвес выглядел настолько несчастным, что Саар пожалел его. Ильвес не достиг каких-то особенных высот ни в карьере, ни в том, что касалось семьи, – ни в чём. По большому счёту синяя папка уже не нанесла бы непоправимый урон. Некий – разумеется, но не непоправимый. Жизнь Ильвеса с того времени, как Арво раздобыл свидетельства того эпизода, и до того момента, как он встретился с ним после сегодняшнего звонка, стала лишь безвкуснее. Саар решил смилостивиться и поступить по-честному. Может быть, это слово не особенно применимо к шантажу, но Арво, по крайней мере, не собирался что-либо утаивать или использовать дважды. Ему бы это уже ничего не дало. Именно это Саар и втолковывал Ильвесу уже минут пять. Наконец тот поверил. Потому что хотел поверить. Хотел поверить, что сделает то, о чём просит Саар, и навсегда сможет забыть о нём и о тех рижских шлюхах.

И сделал это.

Глава 20. Взрыв

Взрыв вырвал Отто из объятий сна. Он вскочил, не понимая, что происходит, и лишь спустя несколько мгновений понял, что звонит его мобильный. И чего он так перепугался?

Звонили дурацкие рекламщики, предлагали подключить какие-то бесполезные услуги. Отто повесил трубку и сел за компьютер. Вспомнил, что не сходил в туалет, оставил систему загружаться. Приведя себя в порядок и плеснув кипятка в чашку со вчерашней заваркой, Отто вернулся к монитору. Зашёл на вкладку форума, уже попавшую в его «Избранное», параллельно обдумывая, что стоит написать Планете_Смерти84 и стоит ли, но до конца обдумать не успел. Увидел зелёную точку там, где ей и положено было быть.

Анонимный_Лосось: Откуда ты знаешь моё имя?

Планета_Смерти84: Кто же не знает Отто Вернелла?

Отто пробормотал что-то нечленораздельное и принялся печатать.

Анонимный_Лосось: Но я здесь под идиотским псевдонимом.

Планета_Смерти84: Как и я. Однако и ты знаешь моё имя. Вернее, то, каким меня нарекли.

«Абсорбент, – подумал Отто. – Чёрт, Абсорбент».

Анонимный_Лосось: Я знаю только, что у меня нет времени на этот дурацкий розыгрыш.

Планета_Смерти84: Брось, Отто. Ты же знаешь, что это не розыгрыш. Я дал тебе основания для большей уверенности. Разве ты не рыскал по новостям, сопоставляя всё, что можно сопоставить?

Анонимный_Лосось: Всё это легко можно подделать.

На самом деле Отто так не считал.

Планета_Смерти84: Что ж, продолжай убеждать себя. Ты просто трус, Отто. Я найду кого-нибудь другого.

«Найдёт? Для чего?»

Планета_Смерти84: А ведь это был твой шанс.

Анонимный_Лосось: Скажи что-нибудь, что может знать только настоящий Абсорбент. Что-нибудь, кроме имён. И тогда я тебе поверю.

«Если он действительно убийца, не перегибаю ли я палку?», – подумал Отто, но сообщение уже было отправлено. К тому же ему всё ещё требовались доказательства. О том, что он будет делать, если вдруг их получит, Отто почему-то не подумал.

Планета_Смерти84: Ты играешь с огнём, Отто.

«Видимо, перегнул», – нахмурился Отто, не представляя, что писать дальше. Но Абсорбент избавил его от долгих размышлений.

Планета_Смерти84: Как насчёт способа убийств?

Глаза Отто широко раскрылись. Он открыл в соседней вкладке поисковик и быстро прошёлся по новостям и по сайту «Саар». Нигде не сообщали о способе убийства. На пресс-конференции Хендрика Пярна об этом спрашивали, но он распространяться на сей счёт не стал. И ни на один вопрос по этому поводу пока не ответил. Значит, о том, как именно убили несчастную троицу, знает только сам убийца. Наверное.

Планета_Смерти84: Убедился, что это известно только мне?

Отто ужаснулся. Неужели он настолько предсказуем? Да нет же, так сделал бы любой на его месте.

(Или любой на его месте уже звонил бы в полицию? Конечно, звонил бы. Именно это и стоит сделать. И он позвонит. Вот-вот позвонит. Только ещё чуть-чуть поиграет в эту игру, а потом закончит её.)

Анонимный_Лосось: Да.

Планета_Смерти84: Сочту это и за согласие.

Планета_Смерти84: Я забил их старой доброй кочергой, которую бросил рядом, а кровь, которой было очень и очень много, присыпал чистящим порошком. Снежные хлопья и красное вино. Не романтично ли?

Отто уже в третий раз перечитывал сообщение. И всё равно до него не доходило, во что же он ввязался. Где-то в глубине сознания слабенько звучала предупредительная сирена, но Отто знал, что уже поздно, и знал, что теперь он не имеет права отступать. Ему было страшно и ему было интересно. Он поверил в то, что написал Абсорбент, и поверил в то, что справится с этим. Если только всё это не рассыплется в один миг как карточный домик, когда, например, полиция решит обнародовать подробности убийств и они окажутся вовсе не такими красочными и вообще – не такими. Тогда Отто останется лишь признаться в собственной тупости и в том, что его провели, потому что он этого хотел.

Читать далее